ЧАСТЬ ВТОРАЯ
ФУНДАМЕНТАЛЬНЫЕ ПРИНЦИПЫ

Воин признает существование высших сил, которые направляют его и другие существа. Эти силы диктуют обстоятельства, как жизни, так и смерти.

ГЛАВА ВТОРАЯ
СВОЙСТВА СЛОВ

Чтобы поведать истину, нужны двое - рассказчик и слушатель.
ГЕНРИ ДЭВИД ТОРО
Как я уже говорил во введении к этой книге, учения Толтеков невозможно понять во всей полноте, если не рассматривать их в особом контексте, в их собственной системе отсчета. В понятиях Толтеков подобная система отсчета называется взглядом на мир и зависит от положения точки сборки человека, которую при определенных обстоятельствах можно заставить перемещаться, что приводит к иному взгляду на мир. Обычно точка сборки жестко зафиксирована, и поэтому каждый человек имеет только одну точку отсчета, в соответствии с которой естественным образом определяются любые полученные им знания и опыт. По этой причине для перехода к подлинному учению совершенно необходимо ввести и определить некоторые фундаментальные принципы.
Первый принцип, который следует описать, связан со словами и их использованием. Способ нашего видения мира в Целом и знания о нем в частности зависят от того, как мы понимаем и используем слова. Следует подчеркнуть, что слова, независимо от того, насколько тщательно они выбираются, всегда скрывают истину. Этому факту никогда не придается особое значение - человек вновь и вновь спотыкается о слова, так как еще не видит в них те символы, которые они собой представляют, и потому слышит и читает слова в контексте своей социальной обусловленности.

ОШИБКА ЧЕЛОВЕКА В ТОМ, ЧТО ОН ВСЕГДА ИЩЕТ ОБЪЯСНЕНИЙ, ПОДДЕРЖИВАЮЩИХ ЕГО ОБРАЗ МЫШЛЕНИЯ, ЕГО ВЗГЛЯД НА МИР.

Что касается использования слов и попытки увидеть в них то, чем они в действительности являются, то следует осознавать, что существует три типа плохих привычек, в которых человек индульгирует опять и опять.

КОГДА ЧЕЛОВЕК СТАЛКИВАЕТСЯ С ЧЕМ-ТО ВЫХОДЯЩИМ ЗА РАМКИ ПРИВЫЧНОГО, ОН ВСЕГДА ПРИБЕГАЕТ К ОДНОМУ ИЗ ТРЕХ ТИПОВ ПЛОХИХ ПРИВЫЧЕК:
ФАНАТИК ИГНОРИРУЕТ СЛУЧИВШЕЕСЯ И ДЕЛАЕТ ВИД, БУДТО НИЧЕГО НЕ ПРОИЗОШЛО.
ВЕРУЮЩИЙ ЧЕЛОВЕК ПРИНИМАЕТ СЛУЧИВШЕЕСЯ ЗА ЧИСТУЮ МОНЕТУ, СЧИТАЯ, ЧТО ОН ПОНИМАЕТ ПРОИСХОДЯЩЕЕ.
ГЛУПЕЦ ОЗАДАЧЕН СЛУЧИВШИМСЯ И НЕ ЗНАЕТ, ПРИНЯТЬ ЕГО ИЛИ ОТБРОСИТЬ, И ПОТОМУ ОН СТАНОВИТСЯ ОДЕРЖИМЫМ СВОИМИ ВОПРОСАМИ.

Если читатель хочет понять и оценить учения Толтеков, ему следует старательно избегать этих дурных привычек и занимать позицию воина.

КОГДА ВОИН СТАЛКИВАЕТСЯ С ЧЕМ-ТО НЕОБЫЧНЫМ, ОН ВЕДЕТ СЕБЯ ТАК, СЛОВНО НИЧЕГО НЕ ПРОИЗОШЛО, ПОТОМУ ЧТО ОН НЕ ВЕРИТ НИ ВО ЧТО ВО ИМЯ САМОЙ ВЕРЫ. ХОТЯ ВОИН ПРИНИМАЕТ ВСЕ ЗА ЧИСТУЮ МОНЕТУ, ОН НЕ ОБРАЩАЕТ НА ЭТО ВНИМАНИЯ, ТАК КАК ЗНАЕТ, ЧТО МИР ЯВЛЯЕТСЯ СОВСЕМ НЕ ТАКИМ, КАКИМ ВЫГЛЯДИТ. ПО ЭТОЙ ПРИЧИНЕ ВОИН ВЕДЕТ СЕБЯ ТАК, СЛОВНО КОНТРОЛИРУЕТ СИТУАЦИЮ, ДА ЖЕ ЕСЛИ НА САМОМ ДЕЛЕ ОН СОВЕРШЕННО ОЗАДАЧЕН, ПОСКОЛЬКУ БЛАГОДАРЯ ТАКОМУ ПОВЕДЕНИЮ ОН ИЗБЕГАЕТ ЗАМЕШАТЕЛЬСТВА, ВЫЗВАННОГО ОДЕРЖИМОСТЬЮ.

Давайте посмотрим, как это происходит, использовав в качестве примера историю Толтеков, описанную в начале книги. Фанатики считают эту историю фантастической и не придают ей никакого значения. С другой стороны, верующие люди могут принимать этот рассказ за чистую монету и считать его истинной правдой. Однако приходить в замешательство в отношении того, какие части этой истории выглядят правдоподобными, а какие неприемлемыми, значило бы становиться одержимым такими вопросами, ответы на которые лишь приводят к появлению еще большего числа вопросов. Задавать вопросы, на которые не существует ответа, -достаточно неплодотворное и глупое занятие.
В противоположность первым двум, воину присущ совершенно иной образ мышления, так как он очень хорошо знаком со свойством слов вводить в заблуждение и с тем фактом, что они всегда скрывают истину. По этой причине воин читает и слушает слова, принимая их за чистую монету, но ни на мгновение не начинает верить, что сами по себе слова являются той истиной, которую он ищет. Воин знает, что слова несут в себе истину точно так же, как чашка вмещает воду. Очевидно, у чашки и воды, которой она наполнена, нет ничего общего; точно так же нельзя сравнивать буквальное значение слов и ту истину, которую они несут в себе.
Рассмотрим пример понятия энергетического поля. Вероятно, нет никакой возможности понять этот термин в его буквальном значении, и все же нам приходится принимать его за чистую монету, так как это позволяет обогатиться знаниями.
Понятие "энергетическое поле" вызывает у рационального разума представление о каком-либо излучении, будь то свет, цвет, звук, магнитные свойства, электричество, осознание или любая другая форма излучения. Кроме того, подобное поле явно является трехмерным, хотя ничто в самом понятии не позволяет однозначно определить, какую именно форму принимает это поле. Является ли оно круглым, продолговатым, нитеподобным или сферическим? Понятие не объясняет ни то, откуда возникло это поле, ни то, какое воздействие оно оказывает. Нам не известно, распространяется ли оно линейно, пульсирует ли, изменяется или колеблется. Иными словами, мы не знаем предназначения этой энергии, и потому не можем сказать, какую роль она может играть для нас. Более того, нам не известно, не будет ли это энергетическое поле восприниматься иначе при наблюдении в рамках иной системы отсчета. Очевидно, понятие "энергетическое поле" оказывает большую помощь в формулировании наших знаний, однако само по себе оно является совершенно неподходящим, если описывает то, что видящий способен постичь в одно мгновение. Действительно, видящий может написать целую диссертацию о том нечто, которое он увидел во всей его полноте за один миг восприятия. Вслед за этим он может написать другую диссертацию в попытках обосновать то, что он видел, затем еще одну о его значении, а потом много других
- о возможных целях, приложениях и происхождении увиденного и так далее. После того как читатель таких диссертаций старательно прорвется сквозь все эти бесконечные описания, он по-прежнему не сможет ясно понять, что же на самом деде представляет собой энергетическое поле - по той простой причине, что он никогда его не видел и не замечал его воздействия.
Если бы воину приходилось прибегать к такому обучению, он, подобно любому человеку с улицы, безнадежно заблудился бы в лабиринте ничего не значащих слов. С другой стороны, если он видит и использует слова как символы увиденного, он начинает понимать, что слова представляют собой лишь трамплины к подлинному знанию, ключи позволяющие войти в настоящий новый мир восприятия.
Именно по этой причине воин принимает все за чистую монету, но ничему не верит. Это означает, что воин не придает значения буквальному значению слов, понимая, что они лишь скрывают истину, но при этом придает значение. Самим, словам, так как прекрасно знает, что при правильном использовании они приведут его к тому знанию, которое скрывают.
Поэтому говорят также, что воин никогда не верит во имя самой веры, так как знает, что мир не, таков, каким он выглядит. Таким образом, вчитываясь или вслушиваясь в слова, воин понимает, что он усваивает слова, в которые необходимо вникать или, строго говоря, придавать им звучание.
Такой процесс озвучивания известен как работа со звуком.
Работа со звуком представляет собой скорее деятельность сердца, чем работу разума. Она подразумевает умение распознавать и доверять тому странному ощущению, которое точнее всего описывается как вслушивание во что- то, что звучит правильно. Восприимчивость к такому ощущению приводит к невероятному потоку знаний - знаний, которыми воин часто обладает, даже не подозревая об этом! Однако в такой момент всегда вмешивается разум, отрицающий это ощущение как воображаемое. Для таких мгновений существует хороший способ различения, который справедливо именуется обоюдоострым мечом. Различение подобного рода способно либо помочь воину достичь ясности, либо разрушить ново обретенные знания.
По этой причине воин ведет себя так, словно контролирует ситуацию, хотя на самом деле может быть совершенно озадачена поскольку признание ощущения знания и возникающее затем доверие к такому поднимающемуся от сердца знанию несет в себе наибольшую угрозу для рационального разума, который считает это покушением на его власть. Вследствие этого воин испытывает страх перед собственной иррациональностью и погружением в трясину фантазий. Единственный способ преодоления подобного страха заключается в том, чтобы действовать так, словно он контролирует ситуацию, поскольку, как бы парадоксально это ни звучало, метод "действовать так, словно" является самым лучшим способом успокоения рационального разума. Следует подчеркнуть, что так называемое воображение представляет собой способность разума формировать образы - хотя это нечто большее, намного большее. Глубокая истина заключается в том, что простая картинка стоит миллиона слов! Архитектор может описать все, что он собирается построить, парой чертежей, еще проще сделать это, демонстрируя трехмерную модель. Сегодня такие модели с огромной легкостью выполняются с помощью компьютерной графики, но, благодаря способности разума формировать мысленные образы, их можно творить ничуть не хуже, намного быстрее и с большей гибкостью!
Разумеется, модель - не то же самое, что законченное сооружение в физическом мире, не менее справедливо и то, что мысленный образ знания еще не является обоснованным опытом на физическом плане, однако в обоих случаях именно воображение ведет к их материализации. Если бы Белл счел возникший у него мысленный образ телефона чистой фантазией, он никогда не смог бы создать реальный телефон! Подобным же образом, если бы видящие сочли то, что они видят как сдвиг точки сборки, чистой фантазией, современные воины по-прежнему не могли бы сдвигать свою точку сборки, а Толтеки, как и все остальные, оставались бы ограниченными единственной системой отсчета.

ВАЖНЫМ ПРИНЦИПОМ ВОИНА ЯВЛЯЕТСЯ ТО, ЧТО ОН ДОЛЖЕН ВЕРИТЬ, ТАК КАК ВЕРА ЯВЛЯЕТСЯ НЕОБХОДИМЫМ УСЛОВИЕМ ЕГО СУЩЕСТВОВАНИЯ.

Тот факт, что слова представляют собой лишь символическую форму, обеспечивающую более глубокое понимание, представляет собой одну из самых трудных концепций для любого человека. В попытках сделать человеческий взгляд на мир более утонченным, лингвисты в течение долгих столетий определяли и переопределяли слова языка, добиваясь того, чтобы каждое слово, которым человек пользуется сегодня, имело фиксированные значения в рамках предписанного ему контекста. В результате слова обрели большую важность" чем-то знание, которое они изначально должны были передавать.
Сегодня образованность человека оценивается по тому, как он говорит, а не по реальному содержанию сказанного. Слова стали более важными, чем само знание, а теория заняла привилегированное положение в жизни человека. Поразительно видеть ту власть слов и влияние человеческой речи, которые свойственны современному взгляду человека на Мир. Говорят, что после любого изреченного слова Вселенная уже никогда не становится прежней, если это так, то еще более справедливо было бы сказать, что с каждым произнесенным словом человеческий взгляд на мир становится все более жестким. Когда бы человек ни столкнулся с чем-то новым, таким, что недоступно его рациональному разуму, он немедленно принимается описывать это и объяснять его словами. К тому времени, когда он завершает свои объяснения, случившееся занимает прочное и надежное положение в его взгляде на мир - в этом сила и ловушка слов.
Воин не может избежать использования слов но он способен избежать их ловушки. Он добивается этого, во- первых, сводя использование слов к необходимому минимуму, а во-вторых, - тщательно выбирая используемые слова. Воин знает, что все объяснения и описания относительны и связаны с выбранной им системой отсчета, но, поскольку все системы отсчета изменяются, воин не придает особого значения объяснениям как таковым. Для воина объяснение представляет собой нечто совершенно противоположное тому, что предполагает это слово, происходящее от слова ясность. Чтобы рассмотреть какое-либо слово более внимательно, это слово в буквальном смысле вырывают из его плоскости, из его подлинного контекста. В тот момент, когда понятие извлекается из контекста, собранная о нем информация неизбежно становится неполной, в большинстве случаев - совершенно неточной.
Единственным эффективным способом обхода этой ловушки слов является практика того, что именуется не-деланием*.(выбор действия, противоположного тому направлению, которое используется обычно, или просто отличного от него. Эта практика более полно описывается в главе 9. -Прим, автора.). Слова можно использовать без опаски, если отказаться воспринимать их в буквальном значении и не забывать о том, что слова представляют собой лишь символы того знания, которое они скрывают. На самом деле, единственная ценность слов заключается в том, что они заставляют нас думать шире и глубже, чем прежде. Слова являются инструментами, с помощью которых мы можем помогать другим исследовать неизвестное, и в этом отношении они по праву могут считаться чрезвычайно важными - хотя на этом их значимость и заканчивается. Более того, очень важно помнить, что способность слов раскрывать знание зависит только от опытности слушателя в использовании слов и связана с его пониманием их ценности.
Каким же должен быть подход человека к использованию слов? Все вышесказанное достаточно подробно отвечает на этот вопрос, но следующее утверждение сделает его еще более понятным.

ВОИН НИКОГДА НЕ СОВЕРШАЕТ ОДНОЙ ГЛУПОЙ ОШИБКИ: ОН НЕ СЧИТАЕТ, ЧТО МИР ЯВЛЯЕТСЯ ИМЕННО ТАКИМ, КАКИМ ЕГО ОПИСЫВАЮТ СЛОВА. ВОИН ЖИВЕТ ВЫЗОВОМ, И ДЛЯ НЕГО СЛОВА ЯВЛЯЮТСЯ ЛИШЬ ЕЩЕ ОДНИМ ВЫЗОВОМ, НЕ БОЛЬШЕ И НЕ МЕНЬШЕ.

Чтобы распознать вызов, кроющийся в словах, воин должен безупречно вслушиваться в их звучание, в их контекст и, важнее всего, - в то, что они подразумевают. Подлинное содержание слов заключается в том, что они подразумевают, а не в том абсолютном значении, которое они несут по определению. В Целом, воин способен видеть подлинное знание, скрытое в используемых человеком словах, - и не столько в самих словах, сколько в том, что они подразумевают. Чаще всего наиболее глубокое содержание можно извлечь из тех слов, которые говорящий не использовал, то есть из тех вопросов, которых он сознательно или неосознанно избежал.
Упражняясь в чтении между строк и вслушивании в невысказанные сообщения человеческой речи, воин начинает видеть. Следует пояснить, что видение по сути своей не означает чего-то зрительного; скорее, это прямой поток знания, возникающий между говорящим и слушающим и даже между объектом и наблюдателем. Видящие объясняют его в терминах настройки энергетических полей, что вполне правильно с технической точки зрения; однако видение, начинается с признания воином того, что слова были изобретены только в качестве инструментов общения. Изначально слова были достаточно безвредны, затем они превратились в средства определения приемлемого для обоих собеседников взгляда на мир и, наконец, стали теми орудиями, с помощью которых один человек может добиваться власти над другими, даже над целым народом. Однако ни одного видящего невозможно подавить властью слов, и его чрезвычайно трудно удержать в плену жесткой системы отсчета или взгляда на мир.
Все видящие начинают свой путь одинаково. Поставив перед собой цель, разрушить фиксированность своего восприятия, проходящие обучение видящие начинают задавать себе вопросы обо всем вокруг. Эти вопросы не связаны с тем, истинно данное явление или нет, -видящие пытаются понять, что именно они еще не заметили, В этом заключается единственная разница между ученым и видящим, однако результаты их исследований оказываются совершенно различными.
Ученый пытается доказать любое положение в соответствии с жесткой системой отсчета и потому приходит к таким результатам, которые показывают правильность или неправильность, истинность или ложность таких положений. Видящий признающий изменяющуюся, подвижную Вселенную, в которой понятие абсолютного значения бессмысленно, пытается найти только применение сил Вселенной, не беспокоясь о том, чтобы объяснять их. Видящий знает, что объяснения достоверны только в пределах выбранной системы отсчета и потому не оказывают никакого влияния на те силы, которые он стремится использовать.
Прекрасным примером тому является использование воображения. Ни один ортодоксальный ученый никогда не допустит, чтобы его обвинили в "выдумках". С другой стороны, видящий совершенно не беспокоится о своей репутации и потому стремится только к наилучшему использованию этого самого волшебного свойства человеческого разума.
"Ученый-интеллектуал" будет долгие дни и ночи биться, пытаясь доказать иди опровергнуть свои теории. И наоборот, видящего совершенно не волнуют такие доказательства, поскольку единственным необходимым для него доказательством является действенность его теории. В настоящее время ни ученые, ни видящие, не могут доказать существования точки сборки, однако, работая с ней, перемещая ее, видящий может делать то, на что не способен ученый. Для видящего само использование точки сборки является достаточным доказательством того, что она реальна, ощутима и ею можно манипулировать. С научной точки зрения, причудой воображения видящего вполне можно было бы счесть саму точку сборки, но не результаты ее использования!
Принципиальная разница между ученым и видящим заключается в их отношении к человеку и миру. Для большинства ученых все неизвестное может быть объяснено на определенной стадии в понятиях жесткой системы отсчета с использованием слов, формул и теорий. В целом, ученые рассматривают человека и мир как нечто фиксированное в рамках системы абсолютных ценностей, даже если эта система понимается ими не до конца. По этой причине человек и мир являются для ученого лишь интеллектуальным упражнением.
В противоположность этому, для видящего человек и мир являются самым поразительным сочетанием постоянно изменяющихся перестановок - удивительным чудом упорядоченности в рамках того, что можно описать только как хаос. И человек, и мир являются для видящего восхитительными загадками, которые, как ему известно, он никогда не сможет в полной мере постичь, поскольку любое понимание основано на жесткой системе отсчета, а калейдоскопические перемещения и перестановки, вызванные непрерывным движением, изменением и текучестью, не подчиняются логическому пониманию.
Ученый видит в словах надежду на возможность свести человека и Вселенную к понятной интеллектуальной формуле. Видящий обнаруживает в словах или, точнее, в том, что они подразумевают, возможность выразить свое восхищение поразительной загадочностью и глубиной человека и Вселенной. Различие ученого и видящего, проявляющееся в результатах их подходов, просто ошеломляет. Ученый ведет человечество к стерильной жизни и всевозрастающей скуке, видящий напоминает человеку о его бескрайнем наследии волшебного существа, живущего в удивительной и непознаваемой Вселенной.
Из-за своего страха перед неведомым человек непреднамеренно, хотя и по собственной воле, променял это восхищение на скуку, приключение на безопасность - и слова являются прекрасным тому свидетельством. Человеку намного более свойственно придерживаться абсолютного и понятного содержания слов, чем рисковать неизвестностью, задаваясь вопросами об обоснованности их буквального значения.
Воин, который является, во-первых, свободным существом, а во-вторых, путешественником и первооткрывателем, всегда ищет скрытый вызов и загадку, которые таятся за буквальным значением слов. В глубине своего сердца он ощущает, чувствует и просто знает, что любое слово несет в себе ключ к разгадке. По этой причине воин уделяет словам самое пристальное внимание, вновь и вновь мысленно повторяет их и обдумывает со всех сторон, пытаясь выявить все возможные смыслы, которые в них заключены. Для воина принять слово в его буквальном значении означает немедленно оказаться в ловушке невежества и скуки - а это является для него бессмыслицей и нелепой тратой времени и энергии. Все вышесказанное связано со взглядом Толтеков на использование слов. Однако не только Толтеки понимали слова таким образом. Ниже приведена подборка цитат из произведений лучших писателей и поэтов мира, которая показывает, как каждый из этих мастеров использует слова в своем особом стиле. Выбраны те писатели, которые используют слова в манере, наиболее напоминающей точку зрения Толтеков. В этом отношении приведенные отрывки помогут читателю лучше познакомиться с тем, как следует подходить к словам, если стремиться к выражению скрытой в них истины.
В качестве упражнения в образном обучении и способности читать между строк читателю предлагается попытаться выявить в этом разделе два различных основных подхода, используемых писателями. Эти два подхода будут подробно определены и описаны позже; сейчас достаточно будет сказать, что все люди естественным образом делятся на два особых типа, которые в традиции Толтеков называются сновидящими и сталкерами.
Сновидящим свойствен достаточно серьезный подход, особо подчеркивающий доброе, прекрасное и загадочное. С другой стороны, сталкеры более общительны, иногда даже болтливы, и уделяют большое внимание истинности, парадоксальности и юмору, временами доходящему до достаточно язвительной сатиры. Писатели обоих типов требуют от своих читателей разумного и внимательного подхода, поскольку ни одно из использованных здесь произведений не может восприниматься в буквальном смысле, и каждое слово, каждая фраза содержат глубокий подтекст.
Иоганн Вольфганг фон Гете дал превосходный совет в отношении использования слов, когда сказал:
"Поступок - все: репутация - ничто".
В этом простом утверждении автор утверждает, что независимо о т того, насколько выразительными могут быть слова человека, они остаются просто словами, если не подкрепляются реальными действиями. Гете утверждает также, что "Теория, мой друг, суха, но вечно зеленеет древо жизни".
Ральф Уолдо Эмерсон сказал:
"Хорошую книгу создает хороший читатель", явно подчеркивая важность опытности читателя в использовании слов. В другом месте он утверждает: "беседуй с разумом возвышенно простым - и литература станет подобной поиску нужных слов".
В этой фразе Эмерсон показывает, что он прекрасно осознает, что содержание слов человека является более важным, чем сами слова. Уильям Блейк эхом повторяет это в стихах:
Чтобы видеть Мир в Песчинке,
Небеса - в Диком Цветке,
Сожми Бесконечность в ладони и Вечность - в часе.*
(To see a Worldа in a Grain of Sand, And Heaven in a Wild Flower, Hold infinity in the palm of yor hand, And Eternity in an hour.)
Эти слова являют собой прекрасный пример разума возвышенно простого, но они содержат и нечто большее. В первых двух строки описывается принцип, гласящий, что мир является не таким, каким он выглядит. Толтеки учат, что мелочи жизни, которые так часто упускаются из виду как нечто незначительное, важны не меньше всего остального. Поэтому для воина песчинка представляет собой нечто бесконечно большее, чем просто песчинку, а дикий цветок открывает ему богатейшие знания.
Подобным же образом, две последние строки отрывка из стихов Блейка - не просто поэтические слова, а утверждения, обладающие огромной ценностью. Выражение "зажать Бесконечность в ладони" представляет собой аллюзию на богоподобный потенциал человека. Человек в его истинной сущности является бесконечным существом, сжимающим в собственной ладони развитие своей судь бы, то есть свои потенциальные возможности. Последняя строка, "и Вечность - в часе"* представляет собой научный закон, не менее справедливый, чем все законы, которые признает современная ортодоксальная паука. Одной короткой фразой Блейк описывает закон, который Толтеки называют сжатием времени.
Альберт Эйнштейн математически доказал, что время является особым измерением, но Толтеки поняли и используют это с давних времен. Однако наука еще не постигла всех тонкостей, подразумеваемых этим законом. Говоря простыми словами, время - обратно пропорционально осознанию. Математически это можно описать таким уравнением:
Если t - время, затраченное на выполнение задачи, a a -- задействованный уровень осознания, то: c т = - , где с - постоянная (время).
а
Таким образам, если, а стремится к бесконечности, то t стремится к нулю:
c
0 = -бесконечность
На практике этот закон означает, что чем выше уровень осознания, тем меньшее время необходимо для понимания какого-либо принципа или выполнения задачи. Именно это имеется в виду, когда говорят, что воин сжимает время.
В продолжение анализа слов, Генри Дэвид Торо объясняет:
"Чтобы поведать истину, нужны двое, - рассказчик и слушатель".
Это четкое утверждение указывает на важность не только разумного использования слов, но и их точного понимания.
Словно намеренно подчеркивая то, что слова всегда скрывают истину, Оскар Уайльд сказал: "Истина редко бывает чиста - и никогда не, бывает проста".
А Джонатан Свифт добавил, что правильное использование слов является верным признаком безупречного сталкера. Он говорит: "Надлежащие слова в надлежащем месте - вот подлинный признак стиля".
Будто подтверждая точку зрения Свифта, Стивен Спендер написал следующие строфы - великолепные слова, в которых использована техника настоящего сталкера.
Я непрестанно думаю о тех, кто был воистину велик, -
О людях, кто всю жизнь свою за жизнь сражался,
Кто нес в сердцах своих огонь любви.
Рожденные от солнца, они недолго путешествовали к солнцу,
Оставив живительный воздух отмеченный их честью.
(I think continually of those who were truly great -
The names of those who in their lives fought for life,
Who wore at their hearts the fire's centre
Born of the sun they travelled a short while towards the sun,
And left the vivid air signed with their honour. )
В этих строках Спендер говорит очень многое о происхождении человека, принципе возрождения и деятельности Толтеков в течение столетий. Подлинное содержание этих стихов, впрочем, выходит за пределы темы этой книги; они включены в нее лишь для того, чтобы продемонстрировать, как техника сталкинга применяется с помощью слов.
Как и все во Вселенной, сами по себе слова не являются ни хорошими, ни плохими - они лишь отражают наше намерение. При этом слова способны выражать замешательство, скуку и опустошение - или же, напротив, красоту, загадочность и невыразимую истину. Странный парадокс слов заключается в том, что любой язык был рожден разумом человека, однако его корни кроются в человеческом сердце. Это свойственно всем парадоксам: если человеку предстоит ответить на загадку Сфинкса, он использует и разум, и сердце, чтобы миновать смертельную ловушку чудовища. По этому поводу Бернард Шоу сказал:
"Человек, который прислушивается к рассудку, теряется: Рассудок порабощает все, умы, недостаточно сильные, чтобы совладать с ним".
Словно предвидев, что это утверждение может вызвать вопросы.
Шоу проясняет его в другом произведении:
"Рассудительный человек приспосабливается к миру, безрассудный настойчиво пытается приспособить мир к себе. Поэтому любой прогресс зависит от безрассудных людей".
Мы вновь встречаемся с виртуозной демонстрацией сталкинга, позволяющей ощутить фрагмент мудрости. Продолжая в той же манере, неподражаемый Шоу делает вывод:
" Человек со здравым смыслом и хорошим вкусом - это человек без какой-либо оригинальности и моральной смелости".
В приведенной фразе Шоу остроумно указывает на ослабляющие последствия социальной обусловленности и заурядность, порождаемую рассудительностью. В своей собственной скромной манере Блез Паскаль добавляет:
"У сердца есть свои соображения, о которых не ведает рассудок"
Откликаясь на это утверждение о ценности присущего сердцу знания, Эмерсон советует человеку:
"привяжи свою повозку к звездам".
Затем, заставляя нас почувствовать, что любое подлинное знание кроется в сердце, он говорит:
"Хотя мы путешествуем по миру в поисках прекрасного, необходимо нести его с собой, иначе нам никогда не найти его".
В следующем коротком отрывке Блейк развивает этот принцип, подчеркивая тщетность накопления внешних вещей в попытках найти счастье и, соответственно, знание:
"Тот, кто пытается привлечь к себе Радость,
Уничтожает окрыленную жизнь; Но тот, кто целует
Радость, пролетающую мимо,
Пребывает в рассвете Вечности".*
(He who bends to himself a joy
Dont the winged life destroy;
But he who kisses the joy as it files
Lives in Ethernity's sunrise.)
Так или иначе, но когда дело касается использования слов, подход воина четко описывается словами Уолта Уитмена:
"Смотри же, я не даю уроков и не занимаюсь мелкой благотворительностью - когда я даю, я отдаю себя".
В этом смысле воин использует тот же критерий для оценки потенциала, вложенного в чужие слова. Как однажды очень метко выразился один ученик:
"Некоторые люди так искрение ошибаются!" Оскар Уайльд выразил эту идею такими словами:
"Немного искренности - опасно, много искренности - совершенно смертельно".
Я надеюсь, что размышления над приведенными примерами позволят читателю лучше осознать, что воин должен подходить к словам как к любому другому вызову в его жизни. Принимать слова за чистую монету или использовать их легкомысленно является полной глупостью. Христос сказал:
"Не то, что входит в уста, оскверняет человека;
но то, что исходит из уст, оскверняет человека)".
Воин с огромным вниманием относится, во-первых, к своей собственной речи и, во-вторых, к словам других. Следует всегда помнить, что человек представляет собой то, что открывается в его словах - с учетом, что слушающий умеет слушать и не оказывается на крючке буквального значения слов.
Все вышесказанное представляло собой попытку показать как глупость, так и власть слов, их лживость и истинность и, в особенности, их юмор. Слова становятся могущественным оружием в руках воина, который видит в них не только вызов, но и возлагаемую ими ответственность.
В целом, человек не очень ценит слова. Сегодня люди всего мира требуют, помимо множества других вещей, свободы слова. Но в то же время они часто отказываются принимать на себя ответственность, налагаемую словами. Поэтому нам остается лишь рассмеяться вместе с Оскаром Уайльдом, который сказал:
" Демократия представляет собой всего лишь колотушки, достающиеся людям от людей во имя людей".
Говорить довольно легко, а еще легче говорить с огромной убежденностью. Люди настолько увлекаются собственными или чужими словами, что могут даже позволить себе погибнуть за отдельные высказывания. Однако как подметил Уильям Теккерей:
"Трудна не, смерть во имя веры, мистер Гарри, - у любого народа есть примеры таких людей. Жить во имя веры - вот что трудно".
Человек произносит нечто, что звучит очень хорошо, и сам начинает верить в это - такова власть изреченного слова; по сути своей, оно является обязательством. В этом отношении воин придерживается совета Гете:
"Гений взрастает в тишине и формирует характер в бурном течении жизни".
Безмолвие, внутреннее и внешнее, представляет собой дверь к подлинному знанию, а виртуозное владение словами, умение как высказаться, так и выслушать, - врата к свободе. Безмолвие и слова являются двумя сторонами одной монеты - общения, - и неизреченное слово часто содержит намного больше, чем произнесенное.
Наконец, следует осознавать, что, используя слова, воин в действительности ищет знания. Получение этих знаний, однако, требует мастерства:
МАСТЕРСТВО ВОИНА ЗАКЛЮЧАЕТСЯ В ЕГО УМЕНИИ ПРИМИРЯТЬ СТРАХ И ВОСХИЩЕНИЕ.
Единственный способ, благодаря которому воин может выработать такое мастерство, заключается в развитии чувства юмора. Автором, который в совершенстве постиг это, был Оскар Уайльд, который отмечал:
"Все мы сидим в сточной канаве, но некоторые при этом смотрят на звезды".
Это наблюдение Уайльда прекрасно описывает юмор, безрассудство, несгибаемое намерение и позицию воина. Говорят, что слезы очищают душу, и если это так, то одного лишь такого очищения недостаточно для жизни воина. Жизненно важной для благополучия воина является способность смеяться, поскольку смех приносит ему временное облегчение от напряжения той битвы, в которой он сражается день ото дня. Гете прекрасно понимал, что значит быть воином, так как писал:
"Ты должен либо покорять и властвовать, либо терпеть поражение и служить, страдать или ликовать, быть наковальней или молотом".
Если уж говорить о безрассудстве, Бернард Шоу, очень остроумный человек, способный посмеяться и над самим собой, писал:
"Я никогда не сопротивляюсь искушению, поскольку обнаружил, то, что для меня вредно, совсем не искушает меня".
Безрассудство наших собственных действий становится для нас неистощимым источником смеха. Эдгар Аллан По выразил принцип безрассудства весьма красноречиво:
"Все, что мы видим и чем кажемся, Всего лишь сон во сне".
В этих двух кратких строках По очень выразительно подводит итог отношению Толтеков к обычному человеческому восприятию мира. Люди видят и воспринимают мир в соответствии со своей системой отсчета, однако, если точка сборки достаточно сильно смещается, в ней собирается совершенно новый и иной мир, настолько же реальный, как и тот мир, который человек воспринимает в обычном состоянии. По сравнению с этим все стремления повседневной жизни выглядят полной нелепостью.
Величайший писатель Уильям Шекспир выразил безрассудство таким образом:
"Окончен праздник. В этом представленье Актерами, сказал я, были духи. И в воздухе, и в воздухе прозрачном, Свершив свои труд, растаяли они. - Вот так, подобно призракам без плоти, Когда-нибудь растают, словно дым, И тучами увенчанные горы, И горделивые дворцы и храмы, И даже весь - о да, весь шар земной. И как от этих бестелесных масок, От них не сохранится и следа. Мы созданы из вещества того же, Что наши сны. И сном окружена вся наша маленькая жизнь "
Фрэнк Герберт добавляет к словам Шекспира едкое замечание:
"Я думаю о том, какая радость быть живым, и размышляю, удастся ли мне, когда-нибудь сделать прыжок внутрь, к самому центру этой плоти и познать себя таким, каким я однажды был.
Какое бы мое действие ни помогло обнаружить его, оно кроется в неясном будущем. Но я способен на все, что в силах человека. Любое мое действие может привести к этому".
Это - самое подходящее описание отношения воина. Оно указывает на то, как он видит самого себя и задачу своей жизни, то есть на его попытку разгадать тайну своего собственного бытия. На более спокойной ноте почти благоговейного почтения Херберт, подобно воину, заключает:
"Не существует границы между богами и людьми;
одни мягко и незаметно сливаются с другими".
В конечном счете, никому, возможно, не удалось выразить позицию воина лучше, чем Герману Гессе, который написал:
Своим телом и духом я познал, что мне необходимо было грешить, что мне нужно было вожделение, что мне непременно следовало жаждать обладания и испытать и отвращение, и глубины отчаяния - чтобы научиться не противиться им, чтобы полюбить мир и не сравнивать его более, с какими-то желаемыми и воображаемыми мирами, с фантастическими образами совершенства, но просто оставить его таким, каков он есть, любить его и радоваться тому, что я живу в нем. Камень есть камень, но это и животное, и Бог, и Будда. Я уважаю и люблю его не за то, что он был одним и станет когда-нибудь чем-то другим, но за то, что он уже есть все и всегда будет всем. Я люблю его только за то, что это камень, за то, что сейчас и теперь он кажется мне, камнем".
Таково отношение воина, такова безупречность его духа. Таков его вызов. Слова, изреченные и начертанные, - лишь часть этого вызова.
ТИГР
Никто не может оказаться в ловушке без своего согласия.

НАЗАД

СОДЕРЖАНИЕ

ДАЛЕЕ

Наш сайт является помещением библиотеки. На основании Федерального закона Российской федерации "Об авторском и смежных правах" (в ред. Федеральных законов от 19.07.1995 N 110-ФЗ, от 20.07.2004 N 72-ФЗ) копирование, сохранение на жестком диске или иной способ сохранения произведений размещенных на данной библиотеке категорически запрешен. Все материалы представлены исключительно в ознакомительных целях.

Copyright © UniversalInternetLibrary.ru - электронные книги бесплатно