ГЛАВА ПЯТАЯ ВЫЗОВ ВОИНА
НИ ОДИН ЧЕЛОВЕК НЕ МОЖЕТ ВЫЖИТЬ НА ПУТИ ЗНАНИЯ, ЕСЛИ ОН НЕ ГОТОВ ПРИНЯТЬ
СМЕРТЬ. СМЕРТЬ - ЛУЧШИЙ СОВЕТЧИК ВОИНА.
Когда охотник сделал ставку на силу и прошел подготовку в мастерстве охоты
на силу, ему остается только накапливать необходимый практический опыт. Именно
благодаря такому опыту он поднимается до уровня воина, так как единственное
отличие между охотником и воином заключается в опытности. Из-за недостатка
опыта охотник довольно плохо знает практические подробности, связанные с охотой
на силу. Воин, напротив, представляет собой человека, закаленного в сражении
за силу.
НЕ МЫ РЕШАЕМ, СТАНЕМ МЫ ВОИНАМИ
ИЛИ НЕТ. ЭТО РЕШЕНИЕ ЗАВИСИТ ОТ
ТЕХ СИЛ, КОТОРЫЕ НАПРАВЛЯЮТ ЖИЗНЬ
ВСЕХ СУЩЕСТВ.
Этот афоризм часто вызывает у ученика чрезмерное беспокойство и тревогу. Однако
если вспомнить, что формы подготовки охотника и воина, как и их цели, полностью
совпадают, то у нас не будет никаких причин для волнений. В конечном счете,
разницу между одним и другим человеком определяет только накопленный объем
практического опыта.
Учитывая это, не следует забывать, что личный опыт нельзя запланировать, так
как он не подвластен контролю человека. Никто не способен избежать своего
предназначения или изменить его, а именно судьба определяет, какой опыт человек
получит в конкретном воплощении. Все, что требуется от нас, - способствовать
развитию собственной судьбы, разумно сотрудничая с теми силами, которые направляют
нас в течение множества жизней.
При этом мы сможем использовать все свои возможности и получим максимальный
опыт. В таком разумном сотрудничестве с силами нашего предназначения и заключается
основная цель учений Толтеков. Все, что преподают ученикам, включая движение
точки сборки, направлено на то, чтобы помочь им обрести это умение. Важным
моментом, который необходимо особо подчеркнуть, поскольку он очень часто упускается
из виду, является то, что жизненный опыт обычного человека, охотника и воина
представляет собой треугольник, жизненно необходимый для целостности бытия
настоящего Толтека. Когда этим треугольником пренебрегают, люди склоняются
к ошибочному представлению о том, что быть Толтеком означает в определенном
смысле покинуть мир. Ничто не может быть настолько далеким от истины; ни воин,
ни охотник никогда не покидают мир, так как сделать это - значит, расстаться
со своей человечностью.
Эти три формы жизненного опыта представляют собой три различных, однако, взаимодействующих
и потому взаимозависимых качества человеческого осознания. Каждый ученик должен
стремиться развить максимальные потенциальные возможности всех трех качеств
осознания и очень тщательно применять их в жизни. Безумством было бы предполагать,
что кто-то может стать человеком знания, отрекаясь от тех качеств, которые
составляют его человечность. Все содержимое острова тоналя существует потому,
что оно необходимо для накопления нужного опыта. Чтобы стать воином, нельзя
утратить ни один объект этого острова - в том числе и различные уровни или
качества осознания. И охотник, и воин понимают, что единственным подлинным
предназначением человеческого существования на Земле является достижение полного
осознания. Благодаря своему опыту воин приходит также к осознанию того, что
знание действительно представляет собой силу,
Это нетрудно понять, если вспомнить, что сила является энергией настройки.
Обретение знания посредством опыта означает, что мы воспринимаем нечто благодаря
тому опыту, который не осознавали ранее. Разумеется, такое восприятие является
результатом настройки, которая, в свою очередь, вырабатывает силу. Нет необходимости
говорить, что это применимо только к знанию, а не к информации. Не следует
забывать, что информация - это всего лишь теория, тогда как знание есть нечто,
получаемое только с опытом. Если информация и теория не применяются на практике,
в них нет силы, - а знание есть сила. Таким образом, чтобы обрести силу, необходимо
наилучшим образом использовать весь свой опыт. Это, в свою очередь, означает,
что нам следует стремиться, как можно больше воспринимать. Именно такое стремление
к восприятию и представляет собой охоту на силу, но, поскольку сила является
неосязаемым и непредсказуемым противником, жизнь воина превращается в бесконечный
вызов.
ВОИН ЖИВЕТ ВЫЗОВОМ, ПОЭТОМУ ЕГО ЖИЗНЬ ЯВЛЯЕТСЯ ОТТОЧЕННОЙ СТРАТЕГИЕЙ.
Очевидно, никто не может добиться успеха в охоте на силу, если он ведет беспорядочную
жизнь в полуосознанном состоянии. Как мы уже говорили, охота на силу требует
от нас дисциплины и постоянной бдительности охотника - однако такое требование
дисциплинированности часто неверно истолковывается. В своих попытках быть
полностью бдительным, ученик отчаянно старается проанализировать и понять
любое событие своей повседневной жизни. В этом нет ничего плохого, если только
ученик не забывает, что вся информация, которую он накапливает таким путем,
неизменно подчиняется его взгляду на мир. Попытки определить значение своего
опыта - хорошее и правильное занятие, поскольку только так мы можем прийти
к знанию однако опасно совершать ошибку, предполагая, что обнаруженный смысл
представляет собой единственную возможную реальность. Чрезвычайно важно помнить,
что, когда точку сборки заставляют перемещаться или сдвигаться, любое содержание
опыта изменяется. Таким образом, любое значение, связанное с опытом, представляет
собой лишь долю истины, а доля истины, в конечном счете, совсем не означает
полную истину. Если мы охотились на льва и добыли только небольшой клочок
его гривы, следует признать, что сам лев убежал от нас.
ВОИН НЕ БЕСПОКОИТСЯ О СМЫСЛЕ ОПЫТА. ОН ИМЕЕТ ДЕЛО С НЕОСЯЗАЕМЫМ И НЕПРЕДСКАЗУЕМЫМ
ПРОТИВНИКОМ, ПОЭТОМУ РАЦИОНАЛЬНЫЕ ОБЪЯСНЕНИЯ ПРЕДСТАВЛЯЮТ СОБОЙ ОПАСНУЮ ПОТЕРЮ
ВРЕМЕНИ И ЭНЕРГИИ.
Восхищаться тем, что мы постигли значение какого- либо опыта, - то же самое,
что радоваться небольшому клочку львиной гривы. Истина в том, что лев скрылся
от нас, а мы получили совсем небольшой фрагмент знания. Даже фрагмент знания
может оказаться полезным, но лишь в той степени, в какой он поможет нам стать
сильнее и мудрее в дальнейшей охоте на силу. Именно в этот момент ученик почти
всегда слепо проваливается в ловушку рациональных объяснений. Забывая о том,
что он получил лишь часть доступного благодаря данному опыту знания, ученик
начинает восторженно теоретизировать о своем ново обретенном знании. Вскоре
он забывает о самой охоте на силу и впадает в интеллектуальную лихорадку.
Это совсем не означает, что воин прекращает мыслить и взвешивать свои возможности.
Напротив, воин с бесконечным вниманием подмечает мельчайшие детали своей жизни
и тщательно оценивает любую ситуацию. Но он делает это не потому, что стремится
обнаружить смысл события, но потому, что для эффективных действий ему необходима
ясность
МЕЖДУ ПОНИМАНИЕМ СМЫСЛА И ЯСНОСТЬЮ СУЩЕСТВУЕТ ОЧЕНЬ ТОНКАЯ ГРАНИЦА. В ЛЮБОЙ
СИТУАЦИИ ВОИН СТРЕМИТСЯ К ЯСНОСТИ, А НЕ К ПОИСКУ СМЫСЛА ПРОИСХОДЯЩЕГО.
Любая возникающая в нашей жизни ситуация является вызовом, поскольку она предоставляет
возможность чему-то научиться. Принимая этот вызов, мы автоматически связываем
эту ситуацию с определенным смыслом. Но, поскольку этот смысл неизменно основывается
на нашей текущей системе отсчета, он, очевидно, будет ограниченным - и нам
очень важно помнить об этом. Осознавая все это, воин не растрачивает время
и энергию на рациональные обоснования такого смысла. Вместо этого он использует
постигнутый смысл для достижения той ясности видения, которая позволит ему
определить его следующий шаг в развитии текущей ситуации.
Различие между смыслом и ясностью не всегда легко заметить, однако пример
поможет нам сделать его более понятным. Представим себе ситуацию, в которой
человек обвиняет свою жену в больших тратах денег.
Если женщина станет одержимой своим стремлением понять, что именно ее муж
имеет в виду, обвиняя ее в излишнем расходе денег, она затратит массу времени
и энергии на попытки оправдать свои расходы. Такие оправдания приведут к бесконечным
спорам о том, кто прав и как следует правильно тратить деньги. Хуже того -
очень вероятно, что в этом споре и муж, и жена начнут прибегать к упрекам
в адрес характеров друг друга. В пылу ссоры они будут с отчаянной убежденностью
защищать себя и свою точку зрения. В конце концов, оба в равной степени почувствуют,
что на них нападают, и начнут высказывать такие суждения, в которых ни один
из них не уверен. Воин предельно внимателен к такого рода ловушкам. Если бы
жена была воином, она просто не позволила бы себе попасть в западню буквального
содержания, но, наоборот, сосредоточилась бы на этой ситуации как на возможности
получить знания. Она сделала бы это, во-первых, распознав вызов в обвинениях
мужа и, во-вторых, благодаря стремлению к необходимой ясности в сложившейся
ситуации.
Признав буквальное значение слов мужа, женщина обратила бы внимание на то,
действительно ли ей хватает опыта в распоряжении деньгами. В стремлении быть
честной перед собой, женщина не может позволить себе погрузиться в попытки
оправдать свои затраты. Напротив, ей следует осознать необходимость оценить
жалобы мужа, а затем начать тщательно следить за тем, как она тратит деньги.
Только так она может достичь необходимой ясности, которая позволит ей обрести
знания.
Если после определенных размышлений женщина придет к выводу, что она может
научиться у своего мужа чему-то полезному в отношении распределения денег,
она будет просто глупой, если откажется от его советов и помощи. С другой
стороны, если она сможет ясно увидеть, что использует деньги безошибочно,
ей следует оценить всю ситуацию в целом. Если теперь она чувствует, что обвинения
ее мужа несправедливы, она имеет полное право не придавать значения его жалобам.
Однако сам по себе такой шаг не может стать решением ситуации, так как просто
невозможно избежать проблемы, если не обращать на нее внимания.
ВОИНЫ ОДЕРЖИВАЮТ ПОБЕДЫ НЕ ПОТОМУ, ЧТО НЕ ОБРАЩАЮТ НА СРАЖЕНИЯ ВНИМАНИЯ; ОНИ
ПОБЕЖДАЮТ БЛАГОДАРЯ ЯСНОСТИ.
Будучи воином, женщина осознает, что подлинной проблемой было не то, как она
распоряжается деньгами, так что жалобы мужа явно подразумевали нечто иное.
Другими словами, настоящий вызов кроется в чем-то другом.
На этом примере ясно видно, что воину требуются огромные честность и трезвость.
Объективно воспринимать ситуацию, в которой нашей целостности бросается вызов,
всегда очень трудно. Естественная человеческая реакция заключается в том,
чтобы немедленно начать защищать себя, пытаясь оправдать свои действия. И
все же такая реакция неизменно заводит в ловушку укрепления своего взгляда
на мир, так что мы лишь сильнее увязаем в тех условиях, которые стремимся
изменить.
ТОЛЬКО ВОИН СПОСОБЕН ВЫЖИТЬ В БИТВЕ ЗА СИЛУ.
Единственный способ избежать ловушек нашего человеческого состояния - жить
подобно воину и относиться к любой ситуации нашей жизни как к вызову охоты
на силу.
ПРОШЕДШИЙ ПОДГОТОВКУ ОХОТНИКА ВОИН ОТНОСИТСЯ К ЛЮБОМУ ВЫЗОВУ С ПРЕДЕЛЬНЫМ
УВАЖЕНИЕМ.
Воспитывая в себе такое отношение к возникающим в жизни ситуациям, воин обретает
огромное уважение ко всему, с чем он сталкивается. По этой причине, даже если
кто-то оскорбляет его, воин не теряет контроль над собой, так как видит в
оскорблении тот вызов, которым оно является. Это не означает, что воин с уважением
относится к самому оскорблению; скорее, он уважает ту возможность, которую
несет ему этот вызов. Благодаря этому воин достигает не только ясности, но
и контроля, что является жизненно важным при столкновении с неосязаемым и
непредсказуемым противником. Действуя таким образом, воин никогда не оказывается
в ловушке буквального понимания чего-либо.
Важности всего этого заключается в необходимости осознать, что человек постоянно
ощущает потребность в поиске объяснений, которые успокаивают его разум, так
как неизвестное не только пугает, но и вызывает чувство ненадежности и тревоги.
ОШИБКА ЧЕЛОВЕКА В ТОМ, ЧТО
ОН ИЩЕТ ОБЪЯСНЕНИЙ, ПОДТВЕРЖДАЮЩИХ ЕГО ВЗГЛЯД НА МИР. НЕИЗВЕСТНОЕ НЕВОЗМОЖНО
ОБЪЯСНИТЬ ТАКИМ ПУТЕМ. В РЕЗУЛЬТАТЕ, ВСЕ ОБЪЯСНЕНИЯ ПРЕВРАЩАЮТСЯ В ПРОЯВЛЕНИЯ
СЛЕПОЙ ВЕРЫ ИЛИ ПРЕДРАССУДКОВ.
В поиске приемлемых объяснений нет ничего плохого - за исключением того, что
человеку никогда не приходит в голову, что при этом он просто придает окружающему
миру ту форму, которую, как ему хотелось бы верить, этот мир имеет. Человек
всегда пытается объяснить все окружающее желаемым образом; это может успокоить
его рассудительный разум, но очень часто имеет мало общего с истиной. Делая
это, человек непрерывно поддерживает свой взгляд на мир, а, следовательно,
удерживает свою точку сборки в жестко фиксированном положении.
В том случае, если объяснения более или менее вписываются в его взгляд на
мир, человек чувствует себя счастливым и уверенным. Однако его вера в собственные
объяснения настолько сильна, что, когда происходит нечто, бросающее ему вызов,
человек приходит в замешательство и теряется. Он неожиданно обнаруживает,
что его взгляд на мир пошатнулся, и тогда ему приходится либо переоценивать
свои объяснения, либо - к сожалению, чаще всего - начинать защищать эти объяснения
в попытках оправдать и обезопасить их.
ОБЪЯСНЕНИЯ НЕ ЯВЛЯЮТСЯ РЕАЛЬНОСТЬЮ - ЭТО ЛИШЬ ВРЕМЕННОЕ УПОРЯДОЧИВАНИЕ МИРА.
Человеку не стоит приходить в замешательство, если он осознает, что любые
объяснения являются продуктами временного взгляда на мир. Аналогия поможет
сделать это более ясным. Предположим, во время прогулки в горах вы находите
растение, которого никогда раньше не встречали, - вы внимательно изучаете
его и приходите к определенным выводам. Возможно, вы решили, что это растение
чем-то похоже на дикую розу. Удовлетворенные тем, что нам удалось идентифицировать
это растение, вы с радостью продолжаете свой путь. Вскоре после этого вы оказываетесь
на выставке диких растений. Там вы обнаруживаете, что то, что вы посчитали
дикой розой, является на самом деле кустом ежевики, которая даже не относится
к семейству розоцветных. Если в этот момент вы признаете, что ваше предположение
было просто догадкой, вы не почувствуете никакого замешательства. С другой
стороны, если вы были совершенно убеждены, что растение, которое вы видели
в горах, представляло собой дикую розу, вы будете чрезвычайно смущены обнаруженной
информацией.
Подобным же образом, если мы постоянно помним о том, что наш взгляд на мир
является всего лишь временным толкованием неизвестного, мы никогда не придем
в замешательство и не будем удивлены, если этот взгляд подвергнется сомнению.
Однако если мы считаем свою точку зрения неоспоримой, мы не оставляем себе
иного выхода и рано или поздно оказываемся в полном замешательстве.
ЗАМЕШАТЕЛЬСТВО ПРЕДСТАВЛЯЕТ СОБОЙ НАМЕРЕННО ВЫЗВАННОЕ СОСТОЯНИЕ РАЗУМА. МЫ
МОЖЕМ ВХОДИТЬ В НЕГО И ПОКИДАТЬ ЕГО ПО СОБСТВЕННОЙ ВОЛЕ. ЧЕЛОВЕК НАМЕРЕННО
ВВОДИТ СЕБЯ В ЗАМЕШАТЕЛЬСТВО, ЧТОБЫ ПРИКРЫТЬ СВОЕ НЕВЕЖЕСТВО.
Замешательство является самой удобной формой бегства от жизни и используется
человеком, когда ему приходится столкнуться с чем-то пугающим или неприятным.
Однако мы всегда полностью осознаем то, что делаем, хотя можем предпочесть
не признаваться самим себе в своих подлинных мотивах.
РАССУДОК ЧЕЛОВЕКА ВЕДЕТ СЕБЯ С ВАЖНОСТЬЮ НЕПОГРЕШИМОГО СУДЬИ, КОТОРЫМ ОН САМ
СЕБЯ СЧИТАЕТ. К СОЖАЛЕНИЮ, ЖИЗНЬ БЕСКОНЕЧНО ШИРЕ, ЧЕМ ЧЕЛОВЕЧЕСКИЙ РАССУДОК.
Наш рассудок в большинстве случаев слишком самонадеян и воображает, что способен
справиться с теми вопросами, которые к нему не относятся. Единственное предназначение
рассудка заключается в том, чтобы позволить нам мудро различать и проводить
вычисления. Вместо этого рассудок пытается принять на себя обязанность понимания,
но он не может представить себе, что в подвижной Вселенной существует очень
мало того, что можно понять.
В НЕИЗВЕСТНОЙ ВСЕЛЕННОЙ, ПРОНИЗАННОЙ НЕПРЕДСКАЗУЕМЫМИ ГОЛОСАМИ СИЛЫ, ПОНИМАНИЕ,
ИМЕЕТ СОВСЕМ НЕБОЛЬШОЕ ЗНАЧЕНИЕ.
Понимание представляет собой всего лишь оправдание излишних рациональных рассуждений.
В качестве примера посмотрим на утенка, которому предстоит впервые войти в
воду. Чтобы поплыть, утенку совсем не нужно постигать законы гидродинамики
- он просто входит в воду и начинает плыть инстинктивно.
Подобным образом, когда ребенок учится ходить, нам не нужно обучать его законам
притяжения и мышечной координации. Вместо этого мы делаем нечто достаточно
иррациональное - мы просто подбадриваем ребенка и помогаем ему совершить то,
что на самом деле является настоящим чудом. Ребенок будет ходить задолго до
того, как начнет что-то понимать в сложных законах, связанных с гравитацией
и анатомией. И все же рассудок человека предпочитает не обращать внимания
на подобные факты.
Рассудок всегда настаивает на попытках обнаружить логическое объяснение всему,
с чем человеку довелось встретиться, даже если это означает стремление заткнуть
круглую дыру квадратной пробкой. Однако если рассудок не способен достичь
приемлемого понимания события, он часто находит убежище в иррациональном действии
- в полном отрицании происшедшего.
ЗНАЯ, ЧТО ЕМУ НЕЧЕГО ПОНИМАТЬ, ВОИН ПРИЗНАЕТ СУЩЕСТВОВАНИЕ БАРЬЕРА, КОГДА
ПРИБЛИЖАЕТСЯ К НЕМУ, - А ЗАТЕМ ПРОСТО ПЕРЕПРЫГИВАЕТ ЕГО.
Когда воин сталкивается в своей жизни с какой-нибудь проблемой, он успокаивает
свой разум, признавая в этой проблеме препятствие, но вместо того, чтобы погружаться
в рациональные рассуждения в попытках понять эту проблему, он просто немедленно
начинает преодолевать ее. Сами по себе проблемы не имеют иной ценности, кроме
того, что они делают нас сильнее в эмоциональном отношении, живее в умственном
и мудрее - в духовном. В процессе подготовки солдатам, как и спортсменам,
часто приходится преодолевать полосы препятствий. Они знают, что предназначение
каждого препятствия заключается в том, чтобы заставить их выявить в себе те
потенциальные способности, которые не могли быть обнаружены иным способом.
Проблемы, с которыми воину приходится сталкиваться в жизни, служат той же
цели.
Единственным пониманием, которое имеет значение для воина, является понимание
самого себя и своего потенциала, - и именно к нему, в конечном счете, ведут
все его проблемы. Препятствиями нас обеспечивают не только возникающие в жизни
ситуации, но и то, что называют нашей темной половиной, - наши пороки. В этом
отношении вновь важно осознавать калечащие ограничения социальной обусловленности.
С раннего детства людей учат скрывать такие свои аспекты, которые считаются
недостойным человеческим поведением. И все же никогда не следует забывать,
что ни один человек не может стать целостным, если он отрицает какие-либо
аспекты себя.
ОТРИЦАНИЕ ПРЕДСТАВЛЯЕТ СОБОЙ ХУДШУЮ ФОРМУ САМОИНДУЛЬГИРОВАНИЯ. ВОИН ВИДИТ
В СВОИХ НЕУДАЧАХ ПРОЦЕСС ДВИЖЕНИЯ К СИЛЕ.
В целом, человек навечно пойман в ловушку попыток оправдания своего поведения
и поиска рациональных объяснений всего в своей жизни. Поражает то, насколько
часто приходится слышать: "Если бы вчера я знал то, что мне известно
сегодня, я выбрал бы другой вид деятельности. Если бы я защитил диссертацию,
мне не пришлось бы сегодня бороться за существование. Если бы в моей жизни
было меньше проблем, я мог бы тратить больше времени на попытки жить как воин."
Такие рассуждения бессмысленны, и все же люди постоянно индульгируют в них,
забывая о том, что все в пашей жизни является в точности таким, каким оно
должно быть, а каждое препятствие помогает нам справляться с силой.
НИКТО НЕ МОЖЕТ УТВЕРЖДАТЬ, ЧТО СМОГ БЫ ОБРЕСТИ СИЛУ, ЕСЛИ БЫ ЕГО ЖИЗНЬ И ЕЕ
ОБСТОЯТЕЛЬСТВА БЫЛИ ИНЫМИ.
Проклятием человека является его вера в то, что жизненные проблемы не позволяют
ему полностью реализовать свои потенциальные способности. Любая наша проблема
является вызовом, даром силы, и предоставляет нам удивительную возможность
в сражении проложить себе путь к свободе. Мы уже говорили об этом в предшествующей
главе.
Особенно важно признавать как свою темную сторону, так и то, что называют
поражениями и неудачами. Следует заметить, что это нелегкая задача. Вследствие
нашей социальной обусловленности мы, если только нам доводится столкнуться
лицом к лицу со своими неудачами, обычно начинаем страдать от жестокого чувства
вины и поражения. И все же нам всегда следует помнить, что наши неудачи представляют
собой просто нереализованные потенциальные способности - потенциал, который
еще не развит до уровня полного контроля.
Большинство людей не могут достичь свободы по той причине, что чувствуют себя
виноватыми, когда провозглашают свои права и требуют того, что принадлежит
им по праву. Воин не испытывает никаких угрызений совести, предъявляя права
на то, что принадлежит ему, независимо от того, что это - деньги, уважение,
любовь, знания или его темная сторона. Внимательность к собственным неудачам
позволяет нам осознать, что у каждого из нас существуют и достоинства. По
этой причине свои неудачи следует тщательно изучать, а затем превращать их
в те потенциальные способности, которыми они являются. Лишь тогда мы сможем
стать подлинно целостными и свободными. Темная сторона человека действительно
мрачна, и этого не станет отрицать ни один воин, однако скрывать эту темноту,
притворяясь, что ее вообще нет, является огромной глупостью. Обычно люди отказываются
всматриваться в свои темные стороны, поскольку боятся признаться в своих недостатках
даже самим себе. Такой страх основан на том факте, что человек непрерывно
беспокоится о том, чтобы поддерживать среди своих собратьев определенный образ
самого себя. Однако ирония заключается в том, что, когда перед человеком возникает
смертельная угроза, он непроизвольно начинает действовать только во имя выживания.
В такие мгновения человек уже не задумывается о сохранении своего образа:
бескорыстие может превратиться в невероятный эгоизм, а смелость - в откровенное
малодушие.
КОГДА ВОИН ПРИБЛИЖАЕТСЯ К ЗНАНИЮ, ОН ПОЛНОСТЬЮ ГОТОВ К СМЕРТИ И ПОТОМУ ИЗБЕГАЕТ
ЛЮБЫХ ЛОВУШЕК. ВОИН ГОТОВИТСЯ К ХУДШЕМУ. ЕГО НЕЛЬЗЯ УДИВИТЬ, ПОСКОЛЬКУ ОН
НЕ НАДЕЕТСЯ, ЧТО ВЫЖИВЕТ. ГЛЯДЯ В ЛИЦО СМЕРТИ, ВОИН ОТКАЗЫВАЕТСЯ ОТ ЛЮБЫХ
ИЗЛИШНИХ ДЕЙСТВИЙ, И ПОТОМУ ЕГО СУДЬБА РАЗВИВАЕТСЯ ПЛАВНО.
Сколько ослабляющих последствий социальной обусловленности можно было бы уничтожить,
если бы мы осознали тот факт, что смерть постоянно крадется за нами! Человеку
каким-то образом удалось убедить самого себя, что ему гарантирована долгая
жизнь. Будучи уверенным, в этом, он готов тратить все время мира на индульгирование
в различных страхах, сомнениях и мелочах. Однако перед лицом смерти почти
все такие страхи и мелочи превращаются в нечто незначительное. Воин знает
это так же хорошо, как то, что принцип бессмертия является идеей для глупцов.
Скорее всего, никто не способен обосновать веру в то, что сможет прожить хотя
бы еще один час. Осознавая это, воин принимает свою смерть. Постоянно понимая,
что он может умереть в любое мгновение, воин отказывается от всего, что отвлекает
его от поиска свободы. Воин не надеется, что выживет, и очень ловко обходит
все ловушки социальной обусловленности, поскольку ему не досаждает глупое
стремление беспокоиться об образе самого себя.
Более того, занимая такую позицию, воин не беспокоится и о результатах своих
действий. Это не означает, что воин действует легкомысленно. Наоборот, именно
потому, что он охотится на силу, он действует с бесконечной внимательностью,
но, в отличие от обычного человека, его не волнует необходимость одержать
победу. Победа имеет значение только в том случае, если человек собирается
выжить в битве.
Одной из самых худших ловушек веры в собственное долголетие является бесконечная
цепь человеческих надежд. Начиная надеяться на что-то, мы полностью открываемся
неожиданностям, разочарованиям и, вообще говоря, несчастьям. Чтобы полнее
понять эту мысль, представим себе солдата, спасающего свою жизнь. Пусть единственный
путь, который открыт убегающему солдату, проходит по минному полю, и ему известно
об этом. Время уходит очень быстро, и потому у солдата нет возможности индульгировать
в мелочных сомнениях или страхах. Если он останется на месте, враги уничтожат
его, но если он побежит по смертоносному полю, у него остается слабый шанс
выжить.
Такой солдат полностью бодрствует, его бдительность обострена. Он не разочарован
тем, что столкнулся с подобным вызовом. Он быстро осознает, что враги, которые
сами заложили эти мины, вряд ли последуют за ним. Не надеясь на то, что он
выживет, солдат выбирает этот путь, каким бы опасным он ни был, как единственный
шанс на выживание.
Оказаться застигнутым врасплох в подобной местности означало бы верную смерть;
поэтому солдат двигается с предельной осторожностью. Единственное, что необходимо
в такой ситуации, - это острое осознание и точная оценка. Солдат знает, что
нога, поставленная на землю в спешке или наугад, станет причиной немедленной
гибели. Жизнь для этого солдата сейчас измеряется шаг за шагом, секунда за
секундой.
В условиях, предельного напряжения солдат обнаруживает в себе такие потенциальные
способности, о существовании которых даже не подозревал. Его чувства становятся
более тонкими, чем раньше, а сам он пребывает во внутреннем безмолвии, в котором
не возникает искушения думать о чем-то ином, кроме того, куда поставить ногу
в следующий раз. Кажется, что время остановилось, ибо сосредоточенность солдата
настолько велика, что он не смеет задумываться о том, насколько далеко зашел
и какое расстояние ему еще предстоит пройти. Позволить разуму отклониться
даже на секунду означало бы погибнуть. Все внимание солдата, вся его личная
сила должны быть целиком отданы этому акту выживания.
В ЖИЗНИ НЕТ НИЧЕГО, КРОМЕ ВЫЗОВА. ВЫЗОВ НИКОГДА НЕ ЯВЛЯЕТСЯ НИ ХОРОШИМ, НИ
ПЛОХИМ, МЫ ДЕЛАЕМ ИЗ СВОЕГО ВЫЗОВА ТО, ЧТО ХОТИМ,
Шансы солдата на выживание практически равны нулю, и ему это известно. Однако
он знает также и то, что если бы вообще не вступил на это поле, то наверняка
погиб бы от рук врагов.
Теперь, когда он выбрал свой путь, безнадежность уступила место вызову. Одной
небольшой ошибки достаточно, чтобы солдат расстался с жизнью. Перед лицом
такого неравенства шансов солдат был бы просто глупцом, если бы не считал
себя уже мертвым. Однако для воина роскошь индульгирования в оплакивании своей
судьбы была бы растратой драгоценной личной силы и потерей вызова. Подлинный
вызов, с которым столкнулся солдат, заключается не в том, чтобы выжить, но
скорее в том, сколько времени он сможет одерживать победу, насколько далеко
он зайдет, прежде чем погибнет.
ВОИН ЖИВЕТ ВЫЗОВОМ. ОБЫЧНЫЙ ЧЕЛОВЕК ВИДИТ ВО ВСЕМ В СВОЕЙ ЖИЗНИ
ЛИБО БЛАГОСЛОВЕНИЕ, ЛИБО ПРОКЛЯТИЕ. ВОИН ВИДИТ ВО ВСЕМ ВЫЗОВ.
Глядя на этого солдата, можно было бы доказывать, что это минное поле стало
для него благословением, так как враги не последуют за ним в это место. С
другой стороны, можно было бы сказать, что необходимость пересекать такое
опасное место в попытках убежать от врагов является проклятием и невезением.
Подобный подход типичен в отношении большинства событий нашей жизни. Однако
такие ситуации, как эта, не могут быть предметом рациональных рассуждений.
Любая ситуация представляет собой лишь то, что вы хотели из нее сделать, и
обладает той важностью, какую вы с ней связываете.
ЛЮБАЯ ЖИЗНЕННАЯ СИТУАЦИЯ НЕЙТРАЛЬНА. МЫ ДЕЛАЕМ ЕЕ ПОЗИТИВНОЙ ИЛИ
НЕГАТИВНОЙ В СООТВЕТСТВИИ С ТЕМ СМЫСЛОМ, КОТОРЫЙ СВЯЗЫВАЕМ С НЕЙ. ОДНАКО ПРИДАНИЕ
СМЫСЛА НЕ ИЗМЕНЯЕТ СОДЕРЖАНИЯ САМОЙ СИТУАЦИИ, ПО ЭТОЙ ПРИЧИНЕ ОСМЫСЛЕНИЕ НЕОБХОДИМО
ТОЛЬКО ДЛЯ УСПОКОЕНИЯ РАЗУМА.
На приведенном примере ясно видно, что солдат не занимает позицию рационального
обдумывания ситуации, и поэтому никакие осмысления уже не имеют для него значения.
БЕЗУМИЕМ ДЛЯ ЛЮБОГО ЧЕЛОВЕКА БЫЛО БЫ ЖЕЛАТЬ ЖИЗНИ, ОТЛИЧНОЙ ОТ ЕГО СОБСТВЕННОЙ.
ПОДОБНЫЕ ЖЕЛАНИЯ ОСНОВАНЫ НА БЕЗУМНОМ ПРЕДСТАВЛЕНИИ О ТОМ, ЧТО ТРУСОСТЬ ИЛИ
ЛЕНЬ - ИЛИ И ТО И ДРУГОЕ - ЯВЛЯЮТСЯ ПОЧЕТНЫМИ СТРЕМЛЕНИЯМИ.
Если бы солдат начал мечтать о том, чтобы оказаться в ином месте, или желать
лучшей ситуации, он лишь позволил бы своему разуму отклониться от возникшего
перед ним вызова. Очевидно, что это было бы самым глупым поступком и привело
бы к несчастью. В этом вызове жизнь солдата стала намного важнее, чем причудливые
желания. Если он удерживает разум под контролем, каждый новый безопасный шаг
продлевает висящую на волоске жизнь солдата еще на мгновение.
Считать, что в нашем распоряжении все время мира, не только глупо, - такая
вера препятствует восхищению жизнью, поскольку там, где отсутствует осознание
смерти, быстро воцаряются скука и неудовлетворенность. Воин знает, что его
смерть постоянно крадется за ним, и поэтому, сколько бы времени ни было в
его распоряжении, это самый бесценный дар. Понимая, что время не ждет, воин
заполняет этот дар до краев и наслаждается каждым мигом драгоценного времени.
Это называется жизнью на грани.
ЧЕЛОВЕКА МОЖНО УДИВИТЬ ЛИШЬ В ТОМ СЛУЧАЕ, ЕСЛИ ОН НЕ ПРИНИМАЕТ ВО ВНИМАНИЕ
НЕПРЕДВИДЕННОЕ. ПОСКОЛЬКУ УДИВЛЕНИЕ ОТНИМАЕТ ЛИЧНУЮ СИЛУ, ВОИН ОБЯЗАН УЧИТЫВАТЬ
НЕПРЕДВИДЕННОЕ В СВОИХ РЕШЕНИЯХ. ЭТО ОЗНАЧАЕТ, ЧТО ВОИН ЖИВЕТ НА ГРАНИ. ВОИН
СПОСОБЕН ЖИТЬ НА ГРАНИ, ПОТОМУ ЧТО ОН ОБЛАДАЕТ СМИРЕНИЕМ И ПОЛНЫМ ОСОЗНАНИЕМ.
Вообще говоря, человек очень редко пребывает в полном осознании, так как большую
часть своей жизни он проводит, мечтая либо о прошлом, либо о будущем и потому
лишь изредка обращает внимание на настоящее. По этой причине совсем не удивительно,
что он так часто позволяет застать себя врасплох и попадает в неприятности.
Более того, отсутствие осознания настоящего и тех вызовов, которые оно приносит,
представляет собой грубое высокомерие и самонадеянность. Когда мы не обращаем
внимания на настоящее, мы словно утверждаем, что драгоценный дар жизни нас
совершенно не волнует, и мы предпочитаем сны наяву.
Такое отношение противоположно позиции воина, поскольку воин является существом,
постигшим подлинную ценность жизни. Признав ее значимость, воин видит, какую
чудесную привилегию представляет собой возможность жить.
Осознавая, что ему нечего предложить взамен за этот невероятный дар, он предлагает
единственное, что у него есть, а именно - свое полное восхищение. Воин стыдится
скудости своих человеческих возможностей, и единственным способом, с помощью
которого он может оправдать поразительный дар жизни, является трепетное отношение
к каждому ее проявлению в состоянии полного осознания.
Разумеется, полное осознание включает также способность предчувствовать непредвиденное,
так как воин знает, что он живет в подвижной Вселенной, пронизанной непредсказуемыми
всплесками силы. Поэтому когда бы воину ни приходилось принимать решение,
он всегда делает это, принимая в расчет тот факт, что он не способен заранее
предугадать, каким будет исход его решения. Смирившись с неизвестным, воин
никогда не оказывается в ловушке предположения о том, что ему не обязательно
обладать полным осознанием.
Осознанная жизнь воина никогда не бывает пустой или скучной - напротив, она
наполнена непрестанным потоком чудесных событий, и все они ведут к новым приключениям,
к новым вызовам. Каждый новый вызов обещает ему захватывающий опыт, поскольку
в своей жизни на самой грани воин распознает тонкую черту, разделяющую гибель
и выживание. Для обычного человека жизнь на грани равноценна необходимости
испытывать опустошающий кошмар, но для воина она представляет собой шанс,
которым он с радостью пользуется, поскольку жизнь на грани означает для него
способ выражения глубокой признательности и уважения к самой жизни.
ВОИН ПРИНИМАЕТ ВЫЗОВ ЖИЗНИ С ПОДЛИННЫМ СМИРЕНИЕМ. НЕЗАВИСИМО ОТ ТОГО, КАКОЙ
МОЖЕТ ОКАЗАТЬСЯ ЕГО СУДЬБА, ОНА НИКОГДА НЕ СТАНЕТ ПРИЧИНОЙ ЕГО НЕДОВОЛЬСТВА,
- ОНА ОСТАЕТСЯ НАСТОЯЩИМ ВЫЗОВОМ, И ЕГО ПРИВИЛЕГИЯ ЗАКЛЮЧАТСЯ В ТОМ, ЧТОБЫ
ПРИНЯТЬ ЭТОТ ВЫЗОВ.
Единственная причина, по которой человек ненавидит саму мысль о жизни на грани,
заключается в том, что он упорно считает, что его жизнь является не такой,
какой ей следует быть по его мнению. Такого человека слишком часто охватывает
чувство неудовлетворенности и горечи, и он непрестанно надеется превратить
свою жизнь в такую, какой она должна быть согласно его воображению. Чтобы
подкреплять эти надежды, человеку приходится верить в некое будущее, в котором
он сможет воплотить свои желания в реальность. Неудивительно, что при подобных
представлениях человек должен испытывать отвращение к мысли о жизни на грани,
поскольку этот принцип и все, что из него следует, являются угрозой для его
взгляда на мир и наполняют человека всепоглощающим чувством неуверенности
и роковой предопределенности. В основе неспособности человека принимать свою
жизнь такой, какова она есть, лежит предположение, что он знает все лучше,
чем те силы, которые направляют пас в течение всей жизни. Такому человеку
никогда не приходит в голову, что нет никакой возможности обосновать подобное
мнение, так как никто из нас не обладает той проницательностью, которая позволила
бы ему оценить собственную судьбу. В отсутствие такой проницательности предположения
подобного рода неизбежно оказываются основанными на неведении и рассудке.
ОБЫЧНЫЙ ЧЕЛОВЕК САМОНАДЕЯН, ПОСКОЛЬКУ РАЗУМ ВСЕГДА ПРОИЗВОДИТ НА НЕГО ВПЕЧАТЛЕНИЕ,
И ОН СКЛОНЯЕТ ПЕРЕД НИМ ГОЛОВУ. РАЗУМ 3АСТАВЛЯЕТ НАС ВЕРИТЬ В ТО, ЧТО В НАШЕЙ
ЖИЗНИ НАМ СЛЕДУЕТ ЛЮБОЙ ЦЕНОЙ ИЗБЕГАТЬ ВЫЗОВОВ. ОДНАКО ТОТ, КОМУ НЕ ХВАТАЕТ
САМОУВАЖЕНИЯ, ЧТОБЫ С ПОЧТЕНИЕМ ОТНОСИТЬСЯ К ВОСХИТИТЕЛЬНОМУ ДАРУ ЖИ3НИ, ЯВЛЯЕТСЯ
ТРУСОМ.
Воину не свойственна та самонадеянность, которую обычный человек считает своим
правом, поскольку воин не только чрезвычайно скромен, но и не оказывает разуму
того почтения, какое свойственно обычному человеку. Таким образом, воин намного
более разумен, чем обычный человек, так как считать, что разум полностью обосновывает
необходимость избегать вызовов в жизни, означает вести себя совершенно неразумно.
Воин использует свой разум лишь для того, чтобы он направлял его к восприятию
жизни в ее полноте, а не в качестве оправдания побега от вызовов.
СУЩЕСТВУЕТ ОГРОМНАЯ РАЗНИЦА МЕЖДУ ВЫСОКОМЕРИЕМ И СМИРЕНИЕМ. ВЫСОКОМЕРИЕ ОСНОВАНО
НА ПРЕДПОЛОЖЕНИИ О ТОМ, ЧТО ЧЕЛОВЕК ПРЕВОСХОДИТ КОГО-ТО ИЛИ ЧТО-ТО. СМИРЕНИЕ
ОПИРАЕТСЯ НА ЗНАНИЕ О ТОМ, ЧТО ЧЕЛОВЕК НЕ ВЫШЕ И НЕ ВАЖНЕЕ, ЧЕМ ВСЕ ОСТАЛЬНОЕ.
ОДНАКО ЧЕЛОВЕК СЧИТАЕТ СЕБЯ СМИРЕННЫМ, КОГДА ПРИДЕРЖИВАЕТСЯ ТОГО, ЧТО САМ
НАЗЫВАЕТ ПОЧТЕНИЕМ К ВЫСШЕМУ, ПО ЭТОЙ ПРИЧИНЕ В СВОЕЙ САМОНАДЕЯННОСТИ ОН ПОКЛОНЯЕТСЯ
ВЫСОКОМЕРИЮ.
Человек способен принять вызов лишь тогда, когда разум убеждает его, что он
победит. Очень редко встречаются люди, по собственной воле берущиеся за задачу,
которая, как они считают, может принести им вред. Подобные рассуждения всегда
основаны на убеждении в том, что поражение означает позор и потерю значимости
в глазах собратьев. В свою очередь, это предполагает, что человек уже вознесен
на некое высокое положение, поскольку он может потерять значимое положение
только в том случае, если уже обладает им.
В отличие от обычного человека, воин знает, что он не более и не менее значим,
чем все остальное. Это известно ему благодаря тому факту, что он живет. Бесценный
дар жизни, которым он наделен, представляет собой ту самую жизненную силу,
которой награждены царь, нищий и насекомое. Такое знание чрезвычайно отрезвляет,
и только тщеславный глупец не смирится, размышляя над этим фактом. Воину не
свойственно высокомерие, в своем смирении он испытывает глубокое уважение
ко всему живому, независимо от того, что это за жизнь - его собственная, жизнь
царя или нищего, животного или растения, насекомого или атома. Люди часто
путают смирение с высокомерием, и потому у них нет подлинного уважения к жизни.
Вспомним о солдате, спасающем свою жизнь. Действовали ли бы вы иначе, оказавшись
на его месте? Столкнувшись с угрозой верной смерти, вы, подобно солдату, постарались
бы использовать любой шанс. И все же в повседневной жизни человек любит жаловаться
и индульгировать в чувстве беспомощности. По существу, в чувстве беспомощности
нет ничего плохого, но индульгировать в нем - совсем иное дело. Если бы солдат
просто индульгировал в своем чувстве беспомощности, он наверняка очень быстро
превратился бы в мертвого солдата.
Человечество привыкло к индульгированию в чувстве беспомощности, и это часто
считается признаком смирения. Когда человек заявляет, что он ничего не может
сделать в сложившейся ситуации, ему удается манипулировать остальными и перекладывать
на них свою ответственность, и хотя рядом всегда оказываются те, кто ищет
возможности проявить себя, беспомощный человек вовсе не желает, чтобы ему
помогали реально. Очевидно, что беспомощность представляет собой чрезвычайно
удобное средство, которое можно использовать при любом столкновении с пугающим
вызовом. То, что люди обычно стремятся помочь беспомощному
человеку, не меняет того факта, что этот человек просто манипулирует окружающими
ради собственной выгоды. В манипулировании нет ничего от смирения - напротив,
это высокомерие. Такие ситуации, в которых за помощью обращаются искренне,
очень редки, в этих случаях другому человеку никогда не приходится принимать
на себя чужую ответственность. Перекладывание ответственности всегда связано
с манипулированием и является самым могущественным методом, с помощью которого
люди поддерживают так называемый порядок социальной обусловленности.
В КРИТИЧЕСКОЙ СИТУАЦИИ МЫ ВСЕГДА ПРИБЕГАЕМ К СТАРЫМ ПРИВЫЧКАМ, ДАЖЕ ЕСЛИ В
ОБЫЧНОМ СОСТОЯНИИ НЕНАВИДИМ ИХ.
Чтобы избежать ловушки старых привычек и, в особенности, индульгирования в
чувстве беспомощности, воин занимает позицию, которая кратко описывалась во
второй главе.
СТАЛКИВАЯСЬ С НЕИЗВЕСТНЫМ, ВОИН ВЕДЕТ СЕБЯ ТАК, СЛОВНО НИЧЕГО НЕ ПРОИЗОШЛО.
ЗНАЯ, ЧТО МИР ЯВЛЯЕТСЯ СОВСЕМ НЕ ТАКИМ, КАКИМ ВЫГЛЯДИТ, ВОИН НЕ ВЕРИТ НИ ВО
ЧТО ВО ИМЯ САМОЙ ВЕРЫ, И ВСЁ ЖЕ ПРИНИМАЕТ ВСЁ ЗА ЧИСТУЮ МОНЕТУ. ПОЭТОМУ ВОИН
ПРИЗНАЕТ. НЕ ПРИЗНАВАЯ, И ОБРАЩАЕТ ВНИМАНИЕ, НЕ ОБРАЩАЯ НИКАКОГО ВНИМАНИЯ.
ВОИН НИКОГДА НЕ ДЕЛАЕТ ВИД, ЧТО ОН ВСЕ ПОНИМАЕТ ИЛИ НИЧЕГО НЕ ПОНИМАЕТ. ВМЕСТО
ЭТОГО ОН ВЕДЕТ СЕБЯ ТАК, СЛОВНО КОНТРОЛИРУЕТ СИТУАЦИЮ, ДАЖЕ ЕСЛИ НА САМОМ
ДЕЛЕ ОН СОВЕРШЕННО ОЗАДАЧЕН И НАПУГАН. ЗАНИМАЯ ТАКУЮ ПОЗИЦИЮ, ВОИН ИЗБЕГАЕТ
ОДЕРЖИМОСТИ.
Чтобы более полно усвоить все это, вернемся к примеру солдата. Если бы мы
не знали обстоятельств, с которыми столкнулся солдат, мы наблюдали бы совершенно
иную картину.
Мы увидели бы солдата, медленно бредущего по холмистому полю. Наблюдая за
его действиями, мы могли бы сделать вывод, что он ищет что-то, лежащее на
земле или в траве. Действительно, полностью поглощенный поисками солдат выглядел
бы для нас олицетворением хладнокровной сосредоточенности. Глядя на него,
внешний наблюдатель решил бы, что у солдата есть все время мира, а его медленные
и осторожные движения никогда не позволили бы заподозрить, что это доведенный
до отчаяния человек, пытающийся спасти свою жизнь. Вот что означают слова
о том, что воин ведет себя так, словно ничего не произошло, - он контролирует
ситуацию.
Если бы солдат решил, что у него нет никакого шанса убежать, он, прежде всего,
даже не пытался бы использовать свою единственную возможность. Солдату совершенно
необходимо было принять за чистую монету всю сложившуюся ситуацию, так как
враги схватили бы его, если бы он не пошел по минному полю. Однако, вступив
на это смертоносное поле, он, вероятнее всего, все равно погибнет. Иными словами,
солдат должен был понять, что бездействие означает смерть, а действие также,
скорее всего, приведет к смерти.
Чтобы начать действовать, солдату нужно было поверить, что он может погибнуть
от руки врагов. Подобным же образом, чтобы проложить себе безопасный путь
по минному полю, ему следовало поверить в возможность того, что он наступит
на мину и будет разорван на части. И все же, хотя солдат полностью осознал
близость смерти, он не оставил своих попыток и не предался отчаянию. Бросить
попытки означало бы покорно сдаться смерти - нечто такое, что никогда не придет
в голову настоящему воину.
ВОИН НИКОГДА НЕ ОТДАЕТ СВОЮ ЛИЧНУЮ СИЛУ НИЧЕМУ - ДАЖЕ СМЕРТИ.
Вместо того чтобы погрузиться в чувство беспомощности, солдат использует свои
шансы, какими бы незначительными они ни были, и вступает в настоящий ад. В
своих действиях солдат признает близость смерти, но не сдается ей. Именно
это означают слова: воин признает, не признавая, и обращает внимание, не обращая
никакого внимания.
ПЕРЕД ЛИЦОМ ВЕРНОЙ СМЕРТИ НИЧТО УЖЕ НЕ ИМЕЕТ ЗНАЧЕНИЯ, ТАК КАК ВПЕРЕДИ ЖДЕТ
САМОЕ ХУДШЕЕ. ПРИНИМАЯ СМЕРТЬ КАК НЕИЗБЕЖНУЮ СТОРОНУ ЖИЗНИ, ВОИН ВСЕГДА ОСТАЕТСЯ
СПОКОЙНЫМ И СОХРАНЯЕТ ЯСНОСТЬ.
У солдата нет ни малейшего представления о том, каким будет исход его действий,
однако это его совершенно не беспокоит. Приняв на себя ответственность за
ситуацию, солдат выбирает единственную доступную ему возможность выжить. При
этом он действует безупречно и потому без каких-либо размышлений понимает,
что исход его действий зависит не от него. Единственное, что он может делать,
- это уделить смертоносному полю свое полное осознание. Это означает, что
воин не делает вид, что он понимает, что происходит, хотя при этом и не игнорирует
ситуацию. Воин просто безупречно действует на основе тех знаний, которые доступны
ему в текущий момент.
БЕЗУПРЕЧНОСТЬ ВОИНА НЕ ПОЗВОЛЯЕТ ЕМУ СТАТЬ ОДЕРЖИМЫМ МЫСЛЯМИ О ВОЗМОЖНОМ ИСХОДЕ
ЕГО ДЕЙСТВИЙ. ПОБЕДА ИЛИ ПОРАЖЕНИЕ ЕГО ВООБЩЕ НЕ ВОЛНУЮТ - ОН ПОЛНОСТЬЮ ПОГЛОЩЕН
ВЫЗОВОМ ТЕКУЩЕГО МГНОВЕНИЯ. СТАТЬ ОДЕРЖИМЫМ ОЗНАЧАЕТ ПОТЕРЯТЬ КОНТРОЛЬ - НЕЧТО
ТАКОЕ, ЧТО ВОИН НЕ МОЖЕТ СЕБЕ ПОЗВОЛИТЬ, ТАК КАК ВОИН ДОЛЖЕН БЫТЬ СПОКОЙНЫМ
И БДИТЕЛЬНЫМ.
Действуя таким образом, воин ведет себя так, словно контролирует ситуацию,
и потому, увидев его в действии, никто не поверит, что воин может быть совершенно
озадачен и напуган. Благодаря безупречному поведению воин избегает смертоносной
ловушки одержимости. Стать одержимым чем-либо означает потерпеть поражение,
еще не вступив в битву.
Если бы солдат был одержимым желанием остаться в живых, он бы запаниковал
и быстро погиб. Если бы он был одержим мыслями о бегстве, он направился бы
по полю слишком быстро, что оказалось бы самоубийством. Не будучи одержимым
ни страхом смерти, ни надеждой на спасение, солдат признает и то, и другое,
не признавая при этом ничего. Это прекрасное состояние разума, которое представляет
собой самую основу позиции воина. Для обычного человека такое состояние является
кошмаром, но для воина, который живет вызовом, даже кошмар представляет собой
вызов, достойный самого утонченного поведения.
ОСНОВНОЕ ТРЕБОВАНИЕ СУЩЕСТВОВАНИЯ ВОИНА ЗАКЛЮЧАТСЯ В ТОМ, ЧТО ЕГО КОНТРОЛЬ
ДОЛЖЕН БЫТЬ БЕЗУПРЕЧНЫМ. БЛАГОДАРЯ ЭТОМУ ОН НИКОГДА НЕ ПОЗВОЛЯЕТ НИЧЕМУ ВЛИЯТЬ
НА НЕГО. ВОИН МОЖЕТ СМОТРЕТЬ В ГЛАЗА СМЕРТИ, НО ЭТО НИКАК НЕ ПРОЯВИТСЯ В ЕГО
ДЕЙСТВИЯХ.
Единственная надежда солдата на спасение заключается в том, чтобы смириться
со смертью и позволить ей направлять развитие его судьбы. Если судьбой ему
предназначено выжить, смерть направит его по безопасному пути через минное
поле и позволит убежать от врагов. В то же время, угроза смерти не позволит
врагам солдата преследовать его в этом месте. С другой стороны, если солдату
предстоит погибнуть, то, по крайней мере, он может умереть безупречно, а не
жалкой смертью хныкающего труса. Все мы однажды умрем. Если мы можем умереть
завтра или в следующем году, то почему не сегодня, не сейчас? В человеческом
страхе перед смертью мы избегаем ее всеми силами, даже за счет достойной жизни.
Хотя воин тоже боится смерти, ему известно и то, что она должна быть его постоянным
спутником и лучшим советчиком. Поэтому воин не пытается избежать смерти, но
знает, что до тех пор, пока он относится к ней с предельным уважением, она
будет направлять его к безупречной жизни, наполненной яркостью, силой и восхитительными
вызовами:
ПОСЛЕ ТОГО КАК ВОИН УВИДЕЛ САМУЮ СУЩНОСТЬ ЖИЗНИ И СМЕРТИ, В МИРЕ НЕ ОСТАЕТСЯ
НИЧЕГО ТАКОГО, С ЧЕМ ОН НЕ МОГ БЫ СПРАВИТЬСЯ, ХОТЯ ЕГО ПОВЕДЕНИЕ НИКОГДА НЕ
ПОЗВОЛЯЕТ ЭТО ЗАПОДОЗРИТЬ.
Толтеки утверждают, что безупречная жизнь воина является единственным оправданием
того, что человек наделен бесценным даром жизни. Они могут утверждать это
с достоинством, без высокомерия и тщеславия, поскольку им известна подлинная
ценность жизни и смерти. Только подлинно смиренные способны понять, что жизнь
не более важна, чем смерть. Без смерти значение жизни стадо бы блеклым н совершенно
незначительным.
СЛОН
Нежный гигант - воин, друг и столп силы. и. Старуха, символ тоналя человека,
уродливая и истощенная годами забвения, ожидает среди гор с плоскими вершинами,
над мысом Бурь, мечтая о том дне, когда юный слон освободит ее и вновь вскормит
в ней своей любовью и заботой прежнюю силу и красоту - силу и красоту всеобщей
матери".
Отрывок из древнего африканского мифа
