Ошо Бхагван Шри Раджниш

Если посмотреть на детей, когда они появляются на свет, такие свежие, прямо из источника жизни, то можно увидеть некое присутствие того, что не передать словами, - нечто безымянное, неопределенное.

Ребенок живет. Это нельзя определить как живость, но она есть, ее можно почувствовать. Ее так много, что даже слепой не сможет не увидеть. Свежесть. Ее можно почувствовать рядом с ребенком. Постепенно аромат исчезает. И если, к сожалению, ребенок добивается успеха, становится знаменитостью - президентом, премьер-министром, Папой, то тот же ребенок начинает смердеть.

Он появился с чудесным ароматом, неизмеримым, неопределенным, безымянным. Посмотрите в глаза ребенку - вы не найдете ничего глубже. Глаза ребенка - это пропасть, у нее нет дна. К сожалению, после того, что с ним сделает общество, вскоре его глаза станут мелкими; из-за многочисленных слоев обусловленности эта глубина, эта невероятная глубина исчезла. А ведь то было его реальное лицо.

У ребенка нет мыслей. О чем ему думать? Мыслям нужно прошлое, мысли требуют проблем. У него нет пока проблем, он беспроблемный. Нет никакой необходимости ему о чем-то думать. О чем?

Ребенок находится в сознании, но без мыслей.

Это реальное лицо ребенка.

Такое же лицо было и у вас, и, хотя вы уже забыли его, оно у вас есть, ожидая, когда оно сможет к вам вернуться. Я говорю о возврате, потому что вам оно было хорошо известно в прошлых жизнях, но вы постоянно забываете о нем.

Наверное, и в этой жизни бывали моменты, когда вы были близки к тому, чтобы узнать его, почувствовать его, быть им. Но мир огромен для нас. Его хватка велика - он тянет вас в тысячах направлений. Он тянет вас в тысячах направлений, и вы разваливаетесь на части. Просто невероятно, как людям удается сохранять себя. Видимо, давление со всех сторон такое сильное, что ваши руки, ноги и голова не могут улететь. На вас давят со всех сторон.

Даже если вы случайно встретитесь со своим реальным лицом, вы не сможете узнать его, это будет незнакомец. Вероятно, вы иногда встречаетесь с ним, совершенно случайно, но вы даже не здороваетесь. Это незнакомец; и глубоко внутри у вас сидит страх, как при встрече с любым незнакомцем.

Вы спрашиваете, как сохранить настоящее лицо ребенка.

Вы ничего непосредственно не должны делать.

Любое прямое действие станет помехой.

Нужно научиться искусству пассивности.

Это очень трудное искусство. Вам не нужно что-то делать, чтобы защитить и сохранить реальное лицо ребенка. Ваши действия только исказят его. Нужно научиться пассивности; нужно научиться не стоять на пути у ребенка, уйти с дороги. Нужно быть очень смелым, чтобы оставить ребенка наедине с собой.

Тысячи лет нас учили, что если оставить ребенка одного, то он превратится в дикаря. Нонсенс. Я сижу перед вами - разве я похож на дикаря? А мне родители не мешали. Да, у них были неприятности, и у вас будут, но игра стоит свеч.

Реальное лицо ребенка настолько ценно, что любая проблема - чепуха. Оно настолько бесценно, что, сколько бы вы за него ни заплатили, это по-прежнему дешево; вам оно достается бесплатно. И однажды вы увидите реальное лицо вашего ребенка, первозданное, такое же красивое, с каким он появился на этот свет, с той же невинностью, ясностью, радостью, весельем, живостью... Чего же вам еще нужно?

Вам нечего дать ребенку, вы можете только взять. Если вы действительно хотите сделать ребенку подарок, то единственным подарком будет невмешательство. Рискните, разрешите ему познавать неизвестное, неизведанное. Это нелегко. Страх сковывает родителей - кто знает, что случится с ребенком?

Из-за этого страха они начинают лепить для ребенка какую-то модель жизни. Из-за страха они начинают вести его определенным путем, к определенной цели, однако они не знают, что своим страхом они убивают ребенка. На него никогда не низойдет благодать. Он никогда не будет вам благодарен; у него всегда будут к вам претензии.

Зигмунд Фрейд глубоко разобрался в этом, он говорил: "В каждой культуре отца уважают. На свете нет культуры, и никогда не было, которая не пропагандировала бы, не выдвигала бы идею об уважении отца. Уважение к отцу появилось еще в доисторические времена, когда отца должны были убивать дети, спасая себя от уродства".

Идея странная, но очень значительная. Он говорит о том, что отца уважали из-за чувства вины, и эту вину пронесли через века. Говорят... правда, это не исторический факт, а скорее разумный миф, что молодежь убивала своих отцов, а затем раскаивалась - ведь это был их отец, однако его методы воспитания унижали их.

Сначала убивали, а затем раскаивались. Потом они стали поклоняться духам предков, отцов, праотцов, из-за страха, что духи начнут мстить. Постепенно уважение к старшим стало обычаем. Но почему? Я бы хотел уважать детей.

Дети заслуживают всяческого уважения, они такие свежие, такие невинные, они так близки божественному духу. Настало время уважать их, а не заставлять их уважать всяких проходимцев, плутов, мошенников, полных дерьма, и только потому, что они пожилые.

Я бы сделал все наоборот: уважайте детей, ибо они ближе к источнику, а вы дальше. Они все еще оригиналы, а вы - копии под копирку. Понимаете ли вы, куда может привести уважение к ребенку? Благодаря любви и уважению вы спасете их от неправильных поступков, не из-за страха, а благодаря любви и уважению.

Мой дед... я не мог лгать ему, потому что он меня очень уважал. Когда вся моя семья восставала против меня, я мог по крайней мере рассчитывать на поддержку старика. Он не прислушивался к обвинениям против меня. Он бы сказал: "Мне все равно, что он там натворил. Если он это сделал, значит, так и должно было быть. Я его знаю, он не может ошибаться".

А когда моя семья видела его поддержку, то все отступали. Я ему все рассказывал, а он отвечал: "Беспокоиться не о чем. Делай так, как чувствуешь. В твоей ситуации, в твоем положении только тебе решать. Делай то, что считаешь нужным, и помни, что я здесь, чтобы поддержать тебя, потому что я не только люблю, но и уважаю тебя".

Его уважение было для меня главным сокровищем. Когда он умирал, я был за восемьдесят миль от него. Он попросил меня срочно приехать, времени было очень мало. Я примчался за два часа.

А он как будто ждал меня. Открыл глаза и сказал: "Я пытался продолжать дышать, чтобы дождаться тебя. Хочу сказать только одно: я не смогу больше поддерживать тебя, а тебе нужна поддержка. Но помни, что, где бы я ни был, моя любовь и уважение останутся с тобой. Не бойся никого, не бойся мира".

Это были его последние слова:

"Не бойся мира".

Уважайте детей. Избавьте их от страха.

Но если вы сами полны страха, то как вы сможете избавить от него их?

Не заставляйте их уважать вас потому, что вы их отец, вы их папочка, их мамочка и так далее.

Измените свое отношение и убедитесь, как уважение повлияет на ваших детей.

Если вы их уважаете, то они будут вас слушать более внимательно. Они будут стараться понимать вас, если вы их уважаете. Они это будут делать. Ни в коем случае ничего не навязывайте им; понимая вас, они поймут, что вы правы, и потянутся к вам, они не потеряют своего настоящего лица.

Настоящее лицо можно потерять одним путем. Оно теряется, если детей принуждать, заставлять против их воли.

Любовь и уважение мягко помогут им понять мир, стать более осознающими, внимательными, ведь жизнь драгоценна, это подарок Вселенной.

Нельзя прожигать ее.

Умирая, мы должны сказать, что оставляем мир более красивый, добрый, изящный.

Это станет возможным только в том случае, когда мы покинем мир с тем же настоящим лицом, с каким пришли сюда.

(From Darkness to Light, Chapter #6)

Запомните, вы сможете детям дать лишь одно - разделить в ними свою жизнь. Скажите им, что вашу жизнь исказили ваши родители, вы жили по определенным меркам, с определенными идеалами, и из-за этих ограничений и идеалов вы пропустили мимо всю свою жизнь, и теперь вы не хотите поломать жизнь своих детей. Вы хотите, чтобы они были полностью свободны - свободны от вас, поскольку для них вы представляете прошлое.

Отцу или матери требуется невероятное мужество и безграничная любовь, чтобы сказать: "Тебе нужно освободиться от нас. Не прислушивайся к нам, поступай по своему разумению. Даже если ты ошибешься, это будет лучше, чем оставаться рабом и всегда быть правым. Лучше делать ошибки самому и учиться на них, чем слушаться других и не делать ошибок. В этом случае ты никогда ничему не научишься, кроме следования за кем-то, а это яд, чистый яд".

Все происходит легче, когда вы любите. Не спрашивайте "как", потому что тогда вы будете искать метод, методологию, технику, а любовь - это не техника.

Любите своих детей, наслаждайтесь их свободой. Пусть они ошибаются, помогайте им разобраться, где они допустили ошибки. Скажите им: "Ошибаться не страшно, делайте побольше ошибок, потому что через ошибки мы учимся. Но не делайте одну и ту же ошибку, потому что это глупо".

Вам нужно рассчитать все, живя с детьми, давая им свободу в мелочах.

Например, меня в детстве учили... а этому учили детей веками: "Рано ложись и рано вставай. Будешь умным".

Я ответил отцу: "Странно это, ты заставляешь меня спать рано вечером, когда я не хочу". В джайнских домах вечер приходит рано, потому что ужин начинается в пять часов, максимум в шесть. Поскольку после этого делать нечего, то дети должны идти спать.

Я сказал ему: "Когда моя энергия не готова ко сну, ты отправляешь меня спать. А когда утром я хочу спать, ты вытягиваешь меня из кровати. Таким странным образом ты хочешь из меня сделать мудрого человека! Я не вижу связи, как можно стать мудрым от того, что тебя заставляют идти спать тогда, когда тебе не хочется? Часами я лежу в постели, в темноте. Когда я мог бы потратить время на что-то творческое, ты заставляешь меня идти спать. Сон не зависит от меня. Нельзя просто закрыть глаза и сразу заснуть. Сон приходит тогда, когда надо, он не подчиняется ни твоим приказам, ни моим; я просто зря трачу время.

А утром, когда я хочу спать, ты насильно заставляешь меня проснуться в пять утра, в такую рань, ты тянешь меня на утреннюю прогулку в лес. Я хочу спать, а ты тянешь меня. Не понимаю, как от этого можно стать мудрым. Пожалуйста, объясни мне!

Сколько человек стало мудрее благодаря этой методике? Покажи мне парочку таких мудрецов, я никого не вижу вокруг. Дедушка сказал, что все это чепуха. Из всей семьи дедушка - самый искренний. Он не прислушивается к тому, что говорят другие, а мне он сказал, что все это чепуха: мудрым не станешь от раннего засыпания. Я все свои семьдесят лет рано ложился, но мудрым я так и не стал, да и не стану уже! Скоро смерть придет, а не мудрость. Эти поговорки только дурачат тебя".

Я сказал отцу: "Подумай и, пожалуйста, будь откровенным и честным. Дай мне свободу идти спать тогда, когда я хочу, и просыпаться тогда, когда я спать уже не хочу".

Он думал целый день, а на другой день сообщил: "Хорошо, может быть, ты и прав. Поступай как хочешь. Слушай свое тело, а не меня".

Это должно стать принципом: детям нужно прислушиваться к своему телу, к своим нуждам. Для родителей главное проследить, чтобы ребенок не упал в канаву. Их метод воспитания - запрет.

Вспомните слово "запрет"... Никакого позитивного побуждения, а только строгое наблюдение - это же дети, они могут поранить себя, покалечить себя. Не приказывайте им строго, а объясните. Не сводите все к послушанию, а дайте им выбирать самим. Просто объясните ситуацию.

Дети очень сообразительны, и если вы уважаете их, то они будут слушать вас с готовностью, захотят гонять вас. А затем оставьте их наедине с вашей информацией. Так нужно поступать лишь несколько лет в самом начале, вскоре они сами станут разбираться во всем, и ваши подсказки будут уже не нужны вообще. Вскоре они сами смогут идти дальше.

Я понимаю озабоченность тех родителей, которые боятся, что их дитя пойдет не в ту сторону, куда бы им хотелось, но это ваши проблемы. Ваши дети появились на свет не для того, чтобы выполнять ваши прихоти. У них своя жизнь, и вам нужно радоваться, что они живут своей жизнью, какой бы она ни была.

Когда человек использует свой собственный потенциал, он становится лучшим. Когда человек не использует свой потенциал, он становится посредственностью.

Все общество состоит из серых людей, потому что никто не является тем, кем он был задуман, он вечно кто-то другой. И что бы он ни делал, он не будет лучшим, он не чувствует удовлетворения, не может радоваться.

Работа родителей очень деликатна, она драгоценна, ведь вся жизнь ребенка зависит от нее. Не давайте никакой готовой программы, всячески помогайте ему в том, что он хочет.

Например, я любил карабкаться на деревья. Есть деревья, безопасные для лазания: у них толстые ветви, крепкий ствол. Можно забраться на самый верх без страха свалиться вниз из-за хрустнувшей ветки. Но есть деревья неокрепшие. Так как я любил лазать на фруктовые деревья за манго или джамунами - еще одно прекрасное дерево, - то моя семья очень переживала и всегда посылала кого-нибудь, чтобы увести меня.

Я сказал отцу:

- Вместо того чтобы запрещать мне, лучше бы вы объяснили, какие деревья опасные, чтобы я на них не лез, и какие безопасны для меня.

Если ты запретишь мне лазать, то я могу попасть в беду, залезть не на то дерево, и ты будешь отвечать за это. Я люблю лазать по деревьям и не брошу это.

Одно из самых прекрасных удовольствий - это залезть на верхушку дерева в солнечную ветреную погоду, чтобы дерево танцевало, это очень сильное впечатление.

- Я не брошу своего занятия. Ты должен точно мне сказать, какие деревья опасны, потому что я могу упасть с них, получить переломы, изувечить тело. Только не давай мне строгий приказ: не лазать по деревьям. Я все равно буду продолжать.

И он был вынужден ходить со мной по городу и объяснять, какие деревья опасны. Тогда я задал второй вопрос:

- Знаешь ли ты какого-нибудь опытного верхолаза, кто смог бы меня научить лазать?

Он ответил:

- Ну, это уж слишком. Это заходит очень далеко. Ты попросил меня, я согласился...

- Я буду следовать этому, потому что сам предложил. Но твои опасные деревья безудержно тянут меня к себе, потому что на них растет индийский фрукт джамун. Он такой вкусный, что, когда он созреет, я не смогу избежать соблазна. Ты мой отец, ты должен позаботиться... ты знаешь, кто может мне помочь.

- Если бы я знал, что быть отцом так трудно, я бы им никогда не стал, во всяком случае твоим! Да, я знаю одного человека, - и он познакомил меня с одним стариком, который умел лазать лучше всех.

Он был дровосеком, и он был таким старым, что с трудом верилось, что он может рубить деревья. Он выполнял только особые поручения, какие никто больше не мог делать, например обрезать большие ветви над крышей дома. Он был специалистом, и никогда не вредил ни корням, ни домам. Сначала он стягивал веревкой ветки друг с другом. Затем он обрезал их, а потом оттягивал веревкой их подальше от дома и бросал на землю.

А ведь он был так стар! В подобной ситуации, когда никто не соглашался, он был незаменим. Мой отец сказал ему:

- Научи его чему-либо, особенно об опасных деревьях, которые могут обломиться.

Ветви могут обломиться, я уже падал два-три раза - у меня на ноге остались следы.

Старик посмотрел на меня и сказал:

- Еще никто не приходил с такой просьбой, особенно отец с сыном! Это опасно, но если ему это нравится, я с удовольствием научу его.

Он стал учить меня технике лазания по опасным деревьям. Он показал мне всевозможные стратегии защиты самого себя: если ты хочешь забраться на самую верхушку и не свалиться с нее вниз, то нужно привязать себя там, где ветка выдержит, затем карабкайся. Если ты упадешь, то повиснешь на веревке и не упадешь на землю. Это помогло мне, с тех пор я больше не падал!

Функции матери или отца важны, потому что они способствуют появлению нового гостя на планете - гостя, который ничего не знает, но несет в себе потенциал. Он будет оставаться несчастным, если его потенциал не растет.

Все родители хотят, чтобы их ребенок был счастлив, никто не хочет, чтобы он был несчастлив. Однако их мысли неправильны. Они думают, что если дети станут докторами, профессорами, инженерами, то они будут счастливы. Они не знают! Дети будут счастливы только тогда, когда они становятся тем, кем они были задуманы. Они могут стать только семенем, которое несут в себе.

Всячески предоставляйте им свободу, возможности. Обычно на вопрос малыша мать отвечает отказом, даже не слыша его, не слыша, чего он хочет. "Нет" - это слово авторитета, а "Да" - нет. Никто, ни мать, ни отец, ни кто-либо еще, имеющий власть, не хочет говорить утвердительно относительно даже мелочей.

Ребенку хочется поиграть на улице: "Нет!" Ребенку хочется пойти под дождь и потанцевать под дождем: "Нет!" Ты простудишься. Простуда - это не рак, но ребенок, которому не дали танцевать под дождем, которому не дали танцевать, потерял что-то великое, что-то действительно прекрасное. Может, это и стоит простуды, а может, ее и не было бы. Чем больше вы ему запрещаете, тем болезненнее он становится. Чем больше вы ему разрешаете, тем крепче он становится.

Родителям нужно научиться говорить "Да". В девяноста девяти случаях, когда они говорят "Нет", за этим ничего не стоит, кроме желания поддержать авторитет. Не каждому суждено стать президентом страны, руководить миллионами граждан. Но каждый может стать мужем, иметь власть над женой, каждая жена может стать матерью и иметь власть над детьми, каждый ребенок может иметь плюшевого мишку и иметь власть над ним. Пни его из этого угла в тот, побей по его щекам; а как он хочет дать пощечины матери или отцу... а ниже бедного плюшевого мишки никого нет.

Это общество власти.

Я говорю о том, что авторитарное общество исчезнет, если давать детям свободу, чаще говорить "Да" и редко говорить "Нет". У нас будет более гуманное общество. Это касается не только детей. Эти дети станут завтрашним обществом: ребенок - отец человека.

(Beyond Psychology, Chapter #23)

Семилетние циклы жизни

Вам нужно понять несколько важных ступеней роста.

Жизнь состоит из семилетних циклов, она протекает в семилетних циклах подобно тому, как Земля делает полный оборот вокруг своей оси за двадцать четыре часа. Никто не знает, почему не за двадцать пять или за двадцать три. Ответа не может быть, это просто факт.

Если вы поймете эти семилетние циклы, то вы многое узнаете о человеческом росте.

Первые семь лет наиболее важны, ибо закладывается фундамент жизни. Поэтому все религии так заинтересованы в том, чтобы поскорее заграбастать ребенка.

Евреи делают ему обрезание. Какая чепуха! Они ставят еврейскую печать очень примитивным образом. Здесь так метят рогатый скот, я видел похожие штампы. Каждый хозяин клеймит скот, чтобы отличить его от других. Это жестоко. Раскаленную сталь используют в качестве тавра, она обжигает шкуру. Но зато потом скот становится вашей собственностью, его нельзя украсть, нельзя потерять.

Что такое обрезание? Это маркировка животных. Но эти животные - евреи.

У индуистов есть свои метки. В каждой религии есть свои методы. Нужно знать, какого вида ты животное и кто ваш пастух: Иисус? Моисей? Мохаммед? Ты сам себе не хозяин.

Первые семь лет жизни наполнены условностями, всякого рода идеями, которые будут с вами всю жизнь, будут мешать раскрыться вашему потенциалу, испортят вас, не позволят видеть без искажений. Они будут облаками перед вашими глазами, они будут все смешивать в кучу.

Сквозь толстый слой пыли ваши глаза не видят природы вещей, самого существования.

Вся эта пыль появилась в первые семь лет жизни, когда вы были таким невинным, таким доверчивым, что все, что вам говорили, вы принимали за истину. Вам потом будет нелегко обнаружить у себя чужеродное тело: оно стало частью вашей крови, костей, костного мозга. Вы будете задавать тысячи вопросов, но вы никогда не спросите о природе вашей веры.

Проявлять любовь к ребенку - значит в первые семь лет его жизни, с самого начала помогать ему оставаться невинным, не пичкать его предрассудками; пусть он остается дикарем, язычником.

Если в первые семь лет ребенок остается невинным, никто не навязывает ему чужие идеи, то он не может не раскрыть свой потенциал. Ребенок наиболее впечатлителен в первые семь лет жизни. В эти годы он зависит от учителей, родителей, священников...

Ограждайте своего ребенка от самого себя. Ограждайте ребенка от влияния других, хотя бы в первые семь лет.

Ребенок похож на маленькое, слабое, мягкое растение, сильного ветра достаточно, чтобы уничтожить его, его может съесть любое животное. Поставьте ограждение вокруг него - это не тюрьма, а защита. Когда растение подрастет, заграждение убирается.

Ограждайте ребенка от любого влияния, чтобы он оставался самим собой, это вопрос всего лишь семи лет, ибо тогда заканчивается первая ступень. К семи годам он станет разумным, целостным, сильным.

Вы не знаете, насколько сильным может быть семилетний ребенок, потому что вы не видели необусловленных детей, вы видели только испорченных детей. Они продолжают нести страхи и трусость своих отцов, матерей, семьи. Они себе не хозяева.

Вы будете удивлены... если встретите неиспорченного ребенка. Он будет острым, как сабля. Его глаза будут ясными, его взгляд будет проницательным. Вы увидите в ребенке такую силу, которой позавидует даже семидесятилетний, потому что у старика шаткая основа. По сути дела, чем выше становится здание, тем больше оно шатается.

Как родителю, вам придется набраться храбрости не мешать ребенку. Откройте двери неизвестному, чтобы ребенок занялся исследованием. Он не знает, что у него внутри, никто не знает. Он вынужден брести в темноте. Не пугайте его темнотой, не пугайте его неудачей, не пугайте его неизвестным. Поддержите его. Отправляйте его в неизвестное путешествие с любовью, поддержкой, благословением.

Не навязывайте ему свои страхи.

Держите свои страхи при себе. Не вываливайте эти страхи на ребенка, ибо это будет вмешательством.

Следующие семь лет, от семи до четырнадцати, приносят новый опыт: у ребенка рождается первый сексуальный интерес. Но это только репетиция.

Родители начинают мешать больше всего в это время, потому что им самим мешали когда-то. Они помнят, как их воспитывали, и занимаются тем же. Вплоть до этого века многие страны не разрешали совместное обучение разных полов. Это стали разрешать двадцать-тридцать лет назад, да и то в развитых странах. Сейчас дети учатся вместе. Но в такой стране, как Индия, совместное обучение начинается только в университете.

Семилетний мальчик и семилетняя девочка не могут учиться в одной школе. А ведь это их время - риска беременности нет, у семей тоже проблем нет: в это время им нужно давать вдоволь наиграться.

Да, сексуальный оттенок здесь будет, но ведь это репетиция, а не настоящая драма. Если не позволять им репетиции, то один раз занавес поднимется - и начнется настоящая драма... а люди не знают, что им делать, у них нет даже суфлера. Вы все спутали в их жизни.

Эти семь лет, вторая ступень развития, важны в качестве репетиции. Дети встречаются, играют, общаются, знакомятся. Это поможет избавить человечество от девяноста процентов извращений.

Если детям от семи до четырнадцати разрешают быть вместе: плавать вместе, обнажаться друг перед другом, то девяносто процентов извращений и девяносто процентов порнографии исчезнут. Но кому это нужно?

Когда мальчик видел много обнаженных девочек, то разве его заинтересует такой журнал, как "Плейбой"? Когда девочка видела столько голых мальчиков, то я не думаю, что она будет одержима любопытством, оно просто исчезнет. Они будут расти вместе, а не как два разных вида животных.

Сейчас они так и живут - как два разных вида животных. Они не принадлежат единому человечеству, их держат отдельно. Перед ними устанавливают тысячи барьеров, чтобы они не смогли репетировать свои сексуальные отношения, которые рано или поздно придут.

Воспитание детей напоминает мучение. Семь лет сексуальных репетиций очень важны. Мальчики и девочки должны быть вместе в общежитиях, школах, бассейнах и постелях. Им нужно репетировать будущую жизнь, быть к ней готовыми. Нет никакого риска, никакой проблемы в том, чтобы предоставить детям полную сексуальную свободу, и не отвергать, не подавлять, как это делается сейчас.

Мы живем в странном мире. Мы рождаемся от секса, живем для секса, наши дети рождаются от секса, и при этом секс проклинается больше всего, это - грех. И все религии продолжают забивать вам мозга этим дерьмом.

Люди во всем мире накопили всякую гниль просто потому, что им не разрешали расти в естественной обстановке. Им запрещали принимать себя такими, какими они были. Они все стали духами. Это не настоящие люди, они лишь тени тех, кем они могли бы быть, всего лишь тени.

Этот семилетний цикл очень важен, потому что он вас готовит к следующим семи годам. Если вы сделали домашнее задание, если вы играли со своей сексуальной энергией как спортсмен, а в это время только так и может быть, то вы не станете извращенцем или гомосексуалистом.

Вам не будут приходить в голову странные вещи, потому что вы естественно двигались с противоположным полом, а противоположный пол двигался с вами; нет никаких помех, и вы никому не причиняете вреда. Ваше сознание чисто, ведь никто не влиял на ваше понимание зла и добра, вы просто были самим собой.

С четырнадцати до двадцати одного вы становитесь половозрелым. Важно понять: если репетиция была успешной, то за семь лет сексуальной зрелости происходит то, о чем вы не могли подумать, потому что вам не дали шанса. Я говорил вам, что семь лет, с семи до четырнадцати, вы проходили сексуальную репетицию. Третья семилетка дает понятие благодарности. Вы по-прежнему вместе с девочками и мальчиками, но сейчас начинается новая фаза: вы влюбляетесь.

Это все еще не биологический интерес. Вы не заинтересованы заводить потомство, не заинтересованы становиться мужьями и женами, нет. Это годы романтической игры. Вас больше интересует красота, любовь, поэзия, скульптура - различные аспекты романтизма. Без налета романтики человек никогда не узнает, что такое благодарность. Его удел - только усредненный секс.

Чем длиннее игра, тем больше вероятность достигнуть кульминации, чем больше вероятность достичь кульминации, тем скорее наступит благодарность. Без этого пара никогда не познает всей радости секса.

Сейчас сексологи учат прелюдии. Наученная прелюдия - это фикция, но ей все же учат; по крайней мере, они осознали, что без прелюдии в сексе невозможно достичь кульминации. Им трудно научить финальной стадии любовной игры, потому что при достижении кульминации человек теряет интерес все, работа сделана. Для этого нужен романтический, поэтический ум, ум, знающий как благодарить.

Человек, мужчина или женщина, доставивший вам удовольствие, достоин благодарности, ваша благодарность - это финал действия. Без благодарности секс незавершен, а незавершенный секс является причиной всех бед человека.

Секс становится оргазмическим только тогда, когда прелюдия и благодарность сбалансированы. В их гармонии кульминация превращается в оргазм.

Нужно понимать, что кроется за оргазмом.

Это означает, что вы отдаетесь весь - тело, ум, душа, все - все находится в органичном единении.

Тогда это превращается в медитацию.

Если в конце секс не стал медитацией, то вы не знаете, что такое секс. Вы слыхали о нем, вы читали о нем; но те, кто писал об этом, тоже не знают о нем ничего.

Я прочитал сотни книг по сексологии, которые написали люди, считающие себя большими экспертами, и они действительно эксперты, но они ничего не знают о сокровеннейшем состоянии, когда расцветает медитация.

Подобно тому, как дети рождаются от обычного секса, медитация рождается от необычного секса.

Животные заводят потомство, ничего необычного в этом нет. Только человек может получить опыт медитации на гребне оргазмического чувства. Это возможно лишь тогда, когда молодежи от четырнадцати до двадцати одного предоставляют романтическую свободу.

С двадцати одного до двадцати восьми делают выбор. Можно выбрать партнера. Сейчас они могут выбрать, благодаря предыдущим двум фазам они могут сделать правильный выбор. За вас это никто не сделает. Здесь нужно чутье; ни арифметические расчеты, ни астрология, ни хиромантия, ни Ицзин здесь не помогут.

Это интуиция: входишь в контакты с многими людьми и вдруг начинаешь что-то ощущать - то, чего никогда ранее не было. Выбор настолько очевиден, что не приходится сомневаться. Даже трудно пытаться сопротивляться, настолько сигнал сильный. Вот тогда вы и выбираете.

Это происходит где-то между двадцатью одним и двадцатью восемью, если все шло хорошо, как я говорю, и никто не вторгался в вашу жизнь. Самое прекрасное время жизни наступает в период с двадцати восьми до тридцати пяти, самое веселое, самое гармоничное, потому что двое начинают погружаться друг в друга, двое становятся одним целым.

(From Darkness To Light, Chapter #3)

В вашем детстве меня восхищает то, что с самого начала вы обнаружили в себе способность увидеть разницу между тем, как ваши родители интерпретировали действительность и как это делали вы. Прокомментируйте, пожалуйста, подробнее.

Каждый ребенок знает, что родители видят мир по-другому. Это абсолютно точно. У него другие ценности. Он собрал камешки на морском берегу, а родители говорят: "Выбрось. Почему ты зря тратишь время?" Для него они такие красивые. Он видит разницу. Он видит, что у них разные ценности. Родители гоняются за деньгами, а он хочет собирать бабочек. Он не понимает, почему вы так заинтересованы в деньгах. Что вы будете с ними делать? А родители не понимают, что он будет делать с бабочками или цветами.

Каждому ребенку становится известна эта разница. Его нужно оставить в покое. Это вопрос некоторой смелости, присущей и детям. Но в обществе отвергается даже такое прекрасное качество, как детская смелость.

Я не хотел кланяться в храме перед каменным идолом. Я сказал: "Вы можете заставить меня. Вы физически сильнее меня. Я маленький, и меня можно заставить. Но помните, вы совершаете ужасный поступок. Я не буду молиться, да и у вас ничего не получится, потому что вы проявляете насилие к маленькому ребенку, который не может себя защитить физически".

Однажды, когда все молились в храме, я забрался на его крышу, что было очень опасно. Раз в году только художник поднимался сюда; я видел, как он взбирается. В качестве ступенек он пользовался гвоздями. Я последовал за ним и сидел на самом верху храма. Выйдя из храма, все увидели меня. "Что ты там делаешь? Ты что, хочешь покончить с собой?"

- Нет, я просто хочу, чтобы вы осознали, что если вы будете подвергать меня насилию, то я сделаю все, что в моих силах. Запомните, что вы не сможете меня заставлять.

- Успокойся, - умоляли меня родные, - мы пришлем кого-то, чтобы тебя сняли оттуда.

- Не волнуйтесь, если я смог подняться, то смогу и спуститься.

Они понятия не имели о тех гвоздях. А я внимательно следил за художником, как он справляется, и все интересовались - художник был великим. Он оформлял все храмы.

Я спустился. "Мы никогда больше не будем тебя заставлять, но больше так не делай. Ты же мог убиться!"

- Ответственность лежала бы на вас.

Вопрос не в том, умны ли дети. Они просто не проявляют своей настойчивости, порицаемой взрослыми. Все стали проклинать нашу семью, потому что я забрался на крышу храма, то есть выше их Бога. Это было оскорблением их богу.

Они пригласили всю семью: "Оставьте его в покое, он опасен. Это уже предел..." Семья хранила молчание, они не заставляли меня идти в храм. Я никогда не ходил в храм. Постепенно они поняли, что я не опасен, просто меня не надо заставлять стоять в углу.

Каждому ребенку нужна уверенность, вот и все. А что терять? Но дети так зависимы, я не вижу причин такой их зависимости. Мне часто говорили: "Мы перестанем тебя кормить".

- Пожалуйста, я начну попрошайничать в этом же городе. Я буду вынужден выживать, мне нужно заняться чем-то. Можете не давать мне еду, но вы не сможете запретить мне попрошайничать, это право каждого.

У детей почти одинаковый потенциал, но разная уверенность, потому что любят тех, кто слушается.

Однажды отец мне сказал:

- Ты должен быть дома до девяти вечера.

- А если не приду, что будет?

- Двери будут закрыты.

- Тогда закрой их. Я не буду стучать в двери, и не собираюсь приходить до девяти вечера. Я буду сидеть снаружи и всем расскажу! Любому прохожему. Меня спросят: "Почему ты тут сидишь в темноте и холоде?" Я отвечу: "Так случилось..."

Он ответил:

- Хочешь, чтобы у меня были неприятности?

- Я их не создавал. Ты издал приказ. Я никогда не помышлял об этом, но, когда ты сказал, что девять часов - это предел, я понял, что не смогу прийти до девяти. Это просто выше моего разумения. Я ничего не буду делать, просто сидеть снаружи; и если кто-нибудь спросит: "Почему ты тут сидишь?", - а спросят обязательно. Если сидишь на дороге, каждый прохожий начнет интересоваться: "Почему ты сидишь на холоде?" Я им просто отвечу: "Так получилось".

- Забудь о приказе. Приходи, когда захочешь.

- Я не буду стучать. Двери должны быть открыты.

В той части Индии, где мы жили, город не спал до двенадцати, потому что жара начинала спадать только после двенадцати. Люди не спали, продолжали трудиться. Днем так жарко, что они отдыхали днем, а работали ночью.

- Нет смысла закрывать двери, если находишься внутри и работаешь. Пусть они будут открыты. Зачем стучать?

- Хорошо, двери будут открыты. Не надо было говорить тебе, чтобы приходил до девяти. Так все делают.

- А я не все. Если это им подходит, то пусть приходят до девяти. Если мне подходит, то и я приду. Только не забирай у меня свободу, не ломай мою индивидуальность. Разреши мне быть самим собой.

Это вопрос утверждения себя с теми, кто имеет власть над тобой. Против них можно использовать скрытые силы. Например, я сказал: "Я буду просто сидеть на дороге". Я тоже использую силу. Сидя на крыше храма, я тоже использую силу. Если они угрожают мне, то я тоже буду угрожать им. Дети подчиняются потому, что хотят уважения, просто быть послушными, просто правильно все делать. А правильно делать означает делать то, чего требуют родители.

Вы правы, я отличался от других. Я не был лучше других, я просто был другим. Познавая это, я стал лишь оттачивать грани. Понимая, как бороться с теми, у кого есть власть - а у тебя ее нет, - я стал оттачивать это искусство, и у меня хорошо получалось. Я всегда находил противоядие. Они всегда удивлялись этому, когда им казалось, что на это я уже не смогу ничем ответить, они всегда думали рационально.

Логику я не уважал.

Я уважал свободу.

Не важно, какими средствами она достигалась. Каждое средство хорошо, если оно несет вам свободу, индивидуальность, сбрасывает оковы рабства. Дети просто не знают этого. Они думают, что родительские советы приносят им только пользу.

Я им всегда говорил: "Я не сомневаюсь в ваших намерениях, и я надеюсь, что вы не сомневаетесь в моих. Но есть моменты, когда у нас разные точки зрения. Вы хотите, чтобы я всегда с вами соглашался, независимо от того, правы вы или нет? Вы точно уверены, что вы правы? Если вы не абсолютно уверены, то разрешите мне самому решать. По крайней мере, это будут мои собственные ошибки, и вам не придется испытывать чувство вины и нести за меня ответственность".

Нужно осознавать одно: родители не могут сделать всего, о чем говорят. Они не могут навредить вам, не могут убить вас, они могут лишь угрожать вам. Когда вы поймете, что они могут только угрожать вам, их угрозы перестанут беспокоить вас; вы тоже можете им угрожать. Вы можете им угрожать таким образом, что им придется уважать ваше право на выбор того, что вы захотите делать.

Итак, разница есть, но не в каком-то особенном превосходстве. Детей можно научить, они могут делать то же самое, я уже это испытал, даже в детстве. Ученики были удивлены: я изводил учителей, я изводил директора, но они ничего не могли со мной поделать. И они совершали необдуманные поступки, у них появлялись проблемы. У меня стали спрашивать:

- Расскажи секрет.

- Нет никакого секрета. Вы должны осознавать, что вы правы, и у вас есть причина для этого. Потом вы увидите, кто против вас. Не важно, учитель это или директор.

Один учитель в гневе пошел к директору и оштрафовал меня на десять рупий за плохое поведение. Я пошел за ним, и, пока он выписывал мне штраф, я стоял рядом. Когда он закончил, я той же ручкой выписал ему штраф на двадцать рупий за недостойное поведение.

- Что ты делаешь? - спросил он. - В этом журнале учителя выписывают штрафы ученикам.

- А где об этом сказано? Где сказано, что в этом журнале только учителя могут штрафовать учеников? Я думаю, что в этом журнале за плохое поведение записывают всех. Если это не так, то дайте мне посмотреть.

Зашел директор.

- Что тут происходит? - спросил он.

- Он испортил журнал. Он оштрафовал меня на двадцать рупий за плохое поведение, - объяснил учитель. - Это неправильно.

- У вас есть какой-нибудь документ, где говорится, что ученик не вправе штрафовать учителя, даже если он плохо себя ведет? - спросил я.

- Трудный вопрос. Документа такого у нас нет. Но сложилась практика, обычно наказывают учителя.

- Это нужно поменять. Наказание необходимо, но оно не должно быть однобоким. Я заплачу десять рупий в том случае, если он заплатит двадцать.

Поскольку директор не мог потребовать у учителя двадцать рупий, то он не стал требовать и с меня десять рупий, штраф все еще числится за мной!

Когда я пришел в школу через несколько лет, он показал мне журнал:

- Твой штраф все еще здесь.

- Пусть другие ученики знают об этом.

Просто надо находить пути!

Разница должна быть, но дело не в превосходстве. Нужно быть смелым, разумным, нужно рискнуть. В чем опасность? Что могли разрушить те люди? Максимум, они могли бы меня оставить на второй год, но они этого боялись - опять я был бы в их классе! Так что мне было выгодно. Они хотели избавиться от меня поскорее. У учителя есть единственное оружие - оставить ученика на второй год.

Я дал четко понять всем учителям:

- Можете меня оставлять на второй год, для меня это не важно. Мне не важно, когда я сдам экзамен - через два года или три. Вся жизнь бессмысленна - где-то мне надо ее проводить. Я могу провести ее в этой школе, и ваша жизнь превратится в ад, потому что я смогу делать что угодно, если не будет страха остаться на второй год. Даже учителя-противники завышали мне оценки, чтобы я переходил в следующий класс и не становился им помехой.

Если родители смелые люди, то они будут помогать своим детям развивать свою смелость, даже против них самих. Они помогут им быть смелыми против учителей, общества, любого, кто собирается разрушить их индивидуальность.

Я это и имею в виду: у нового разума будут эти новые качества. Дети рождаются с новым разумом, и к новому человеку не будут относиться так, как это делали веками. Их будут поощрять оставаться самими собой, быть уверенными в себе, самоуважительными. Само это изменит качество жизни. Она станет более яркой, живой, наполненной.

(Beyond Psychology, Chapter #41)

Тысячи лет семья была основой общества, а вы сомневаетесь в ее ценности. Что может ее заменить?

Человек перерос семью. Предназначение семьи закончилось; она и так долго продержалась. Это один из самых старых институтов, но только самые прозорливые люди понимают, что он уже мертв.

Семья свое отработала. Она уже не нужна в новом контексте социума, она уже не нужна для нового человечества, которое только зарождается.

Семья была и хороша, и плоха. Она помогала - человек смог выживать в ней, но она была и очень плохой, потому что изуродовала ум человека. Однако в прошлом ей не было альтернативы, не из чего было выбирать. Это было необходимое зло. Но в будущем так не должно быть. В будущем должны быть альтернативные пути.

Я предвижу, что в будущем не будет одной фиксированной модели, будут разные альтернативные пути. У желающих должна быть свобода создавать семьи. Это будет совсем малый процент. Есть семьи на земле, совсем немного, не более одного процента, которые действительно красивы, действительно взаимовыгодны, в них есть место росту, нет главенства, борьбы за власть, нет собственности; семьи, где не унижают детей, жена уважает мужа, а муж уважает жену, где есть любовь и есть свобода, где собираются вместе только из-за радости, а не по каким-то корыстным мотивам, где нет политики. Да, такие семьи существовали на земле и они все еще есть. Таким людям не надо ничего менять. В будущем они будут продолжать жить в семьях.

Но для большинства семья - это ужас. Спросите психоаналитиков, и они вам скажут: "Все умственные расстройства имеют семейную причину. Все психозы, неврозы имеют семейную причину. Семья создает умственных калек".

В этом нет необходимости, должны быть альтернативы семье. Для меня лучшей альтернативой семьи может служить коммуна.

Коммуна означает, что люди живут в гармоничной семье. Дети принадлежат коммуне, они принадлежат всем. Нет личной собственности, нет эго. Мужчина живет с женщиной, потому что им нравится жить вместе, они лелеют это, наслаждаются этим. Когда они почувствуют, что любовь прошла, то не станут цепляться друг за друга. Они расстанутся как друзья, с благодарностью друг другу. Они найдут другую компанию. Единственной проблемой в прошлом была судьба детей. В коммуне дети могут принадлежать коммуне, а это намного лучше. У них будут лучшие возможности для роста в окружении многих людей. Иначе ребенок живет только с матерью. Годами единственными людьми для него были отец и мать. Естественно, он начинает имитировать их. Дети становятся имитаторами своих отцов и переносят в мир все болезни, от которых страдали их родители. Они становятся копиями под копирку. Это очень разрушительно. У детей нет выбора, поскольку у них нет другого источника информации.

Если сотня человек будет жить в одной коммуне, то там будет много женщин и мужчин, ребенка не будут заставлять следовать только одному образу жизни. Он чему-то научится у отца, а чему-то - у дяди и других членов коммуны. Его душа станет шире.

Семьи ломают людей и делают их души очень мелкими. В коммуне у ребенка будет широкая душа, у него будет больше возможностей, его жизнь станет богаче. Он будет видеть много женщин, у него не будет только одна идея относительно того, какой должна быть женщина. Очень разрушительно иметь только одно представление о том, какая должна быть женщина, - всю свою жизнь вы будете искать и искать свою мать. Влюбившись, будьте внимательны! Очень может быть, что вы нашли кого-то, очень схожего с вашей матерью, а этого надо было бы избежать.

Каждый ребенок сердится на свою мать. Мать должна запрещать многое, говорить "Нет" - этого не избежать. Даже хорошая мать должна иногда сказать "Нет", запретить что-то, ограничить. Ребенок злится, он в гневе. Он ненавидит и любит мать одновременно, потому что не выживет без нее, она его источник жизни и энергии. Итак, он любит и одновременно ненавидит мать. Это становится нормой. Вы будете любить женщину, и вы будете ее ненавидеть. У вас нет другого выбора. Вы будете искать свою мать бессознательно. У женщин то же самое, они продолжают поиск своего отца. Всю жизнь они ищут мужа, похожего на отца.

Но отец - не единственный в мире, мир намного богаче. Даже если вы найдете отца, вы не будете счастливы. Можно быть счастливым с любимым, с любовником, но не с отцом. Если вы найдете мать, то вы тоже не будете счастливы с ней, вы уже хорошо ее знаете, вам нечего будет открывать. Это уже вам знакомо, а значит, не вызывает интереса. Вам надо искать что-то другое, но у вас нет никакого другого образа.

В коммуне у ребенка будет богатая душа. Он будет знать многих женщин, он будет знать многих мужчин, он не будет привязан к одному или двум лицам.

Семья создает одержимость, а одержимость против человечества. Ваш отец борется с кем-то, но это не имеет значения - он ваш отец, и вы на его стороне. Как говорится: "И сладок дым отечества". Таким же образом говорят: "Прав он или нет, но это мой отец. Права или не права - она моя мать, и я должен быть с ней. Иначе это будет предательством". Это учит вас быть несправедливым. Вы видите мать не права, она дерется с соседкой; соседка права, но вы должны быть на стороне матери. Так учат несправедливости.

В коммуне вы не будете привязаны к одной семье, там не будет такой семьи. Вы будете свободнее, менее одержимы, более справедливы. Вас будут многие любить, вы почувствуете, что жизнь - это любовь. Семья учит вас некоему конфликту с обществом, с другими семьями. Семья требует монополии, она просит быть за нее и против всех остальных. Вам придется служить семье. Вам придется бороться во имя семьи и ее славы. Семья учит вас быть амбициозным, конфликтным, агрессивным. В коммуне вы будете менее агрессивным, вам будет мир ближе, потому что вы знаете стольких людей.

Вот что я собираюсь сделать здесь - коммуну, где все будут друзьями. Брак будет соглашением между двумя людьми как доказательство того, что они счастливы вместе. Причем, если хотя бы один почувствует, что он становится несчастным, они расходятся. Нет необходимости в разводе. Нет брака - нет и развода. Жизнь спонтанна.

Когда вы живете в несчастье, то постепенно вы привыкаете к нему. Никогда нельзя это терпеть. Раньше вы жили с этим человеком в счастье и радости, но, если все это позади, вам нужно выбираться отсюда. Нет необходимости злиться или становиться агрессивным, нет необходимости нести в себе обиду - любви не прикажешь. Любовь как ветерок. Он подул. Он здесь. Его больше нет. Когда он ушел, то он ушел. Любовь - это тайна, ею нельзя манипулировать, любовь не нужно легализовывать, навязывать ее, какая бы ни была причина.

В коммуне люди будут жить только потому, что им хорошо вместе, а не по какой-то иной причине. Когда радость пройдет - они расстанутся. Может, это грустно, но они расстаются. Может, ностальгия все еще не дает покоя, но им нужно расстаться. Они обязались, что не станут причиной несчастья другого, иначе несчастье становится привычкой. Они расстаются с тяжелым сердцем, но без обид. Они будут искать другого партнера.

В будущем не будет брака, как это было в прошлом, и не будет развода, как это было в прошлом. Жизнь будет более живой, будет больше доверия. Будет больше доверия в тайнах жизни, чем в ясности закона, больше доверия к жизни, чем к чему бы то пи было: суду, полиции, священнику, церкви. Дети должны принадлежать всем, а не носить значки своих семей. Они будут принадлежать коммуне, и коммуна позаботится о них.

Это станет самым революционным шагом в истории человечества: люди начнут жить в коммунах, станут честными, доверяющими; они будут все больше отказываться от юридических проволочек.

В семьях любовь рано или поздно исчезает. Ее может не быть с самого начала. Это может быть брак по расчету: деньги, престиж, власть или другие мотивы. С самого начала может не быть никакой любви. Дети рождаются в браке, который превращается скорее в тупик, - дети рождаются не в любви. С самого начала люди становятся чужими. Отсутствие любви в доме делает их скучными, нетерпимыми. Свой первый урок дети берут у родителей, а родители не любят друг друга, царит атмосфера ревности, злобы и борьбы. И дети видят отвратительное лицо родителей.

Сама их надежда рушится. Они не верят, что к ним придет любовь, если в жизни их родителей любви не было. Они также видят других родителей и другие семьи. Дети очень наблюдательны, они ходят вокруг и наблюдают. Когда они не видят любви в жизни, они начинают понимать, что она бывает только в поэзии, она существует только для поэтов и мечтателей; в реальной жизни ей нет места. Если вы решили, что любовь бывает только в поэзии, то она к вам никогда не придет, потому что вы закрылись от нее.

Она к вам придет только при условии, что вы видите ее в жизни. Если вы видите, что ваши отец и мать очень любят друг друга, заботятся друг о друге, сочувствуют друг другу, уважают друг друга, то вы видите, как цветет любовь. Появляется надежда. Семя падает к вам в сердце и начинает расти. Вы знаете, что с вами это тоже произойдет.

Если вы любовь не видели, то как вы можете верить, что она придет к вам? Если она не пришла к вашим родителям, то как она придет к вам? Вы даже сделаете все, чтобы отвести ее от себя, иначе это будет выглядеть как предательство перед родителями. Мои наблюдения за людьми: подсознательно женщины говорят: "Посмотри, мама, я страдаю так же, как и ты". Мужчины говорят: "Отец, не переживай, моя жизнь такая же несчастная, как и твоя. Я не превзошел тебя, я не предал тебя. Я такой же несчастный, как и ты. Я несу традиции семьи. Я твой представитель, отец; я не предал тебя, посмотри, я веду себя так же, как ты с моей матерью, я веду себя так с матерью моих детей. С детьми я веду себя так, как ты вел себя с нами. Я воспитываю их так же, как ты воспитывал нас".

Каждое уходящее поколение передает свой невроз новому. Общество остается агрессивным, сумасшедшим.

Нет, нужен другой подход. Человек перерос себя, а семья - это пережиток прошлого, у нее нет будущего. Семью заменит коммуна, и это будет намного выгоднее.

Однако в коммуне могут быть только медитативные люди. Только те, кто знают, как радоваться жизни; только те, кто знают, что я называю медитацией, - только любящие. Только тогда можно жить в коммуне, если сможешь отказаться от такой чепухи, как монополизация любви. Если вы не откажетесь от старых идей собственничества - жена не должна держать чью-то руку, муж не должен с кем-то смеяться, - если вы продолжаете нести в уме эту чепуху, то не сможете стать частью коммуны.

Если ваш муж с кем-то смеется, это хорошо. Муж смеется, смех - это всегда хорошо, и не важно, с кем он смеется. Смех - это хорошо, это ценность. Если ваша жена держит кого-то за руку, то это тоже хорошо. Растекается теплота, а передача теплоты - это хорошо, это ценно. Не важно, чью именно руку она держит. Если многие держат за руку вашу жену, то это коснется и вас. Если с другим это уже не происходит, то с вами тоже перестанет происходить. Старые традиции очень глупы!

Например, когда ваш муж уходит, вы должны сказать ему: "Нигде не дыши. Когда придешь домой, дыши сколько хочешь, но только со мной ты можешь дышать. Вне дома задержи дыхание и стань йогином. Я не хочу, чтобы ты дышал еще где-то". Это сейчас выглядит глупо. Но почему любовь не должна походить на дыхание? Любовь - это дыхание.

Дыхание - это жизнь тела, а любовь - это жизнь души. Она намного важнее дыхания. Когда ваш муж выходит, вы запрещаете ему с кем-либо смеяться, во всяком случае с другой женщиной. Он не должен любить других. Итак, двадцать три часа он не любит, а в течение часа в постели с вами он притворяется, что любит. Вы убили его любовь. Она уже не разливается. Если двадцать три часа он в страхе остается йогином, придерживая свою любовь, то неужели вы думаете, что он сможет расслабиться на час? Это невозможно. Вы разрушаете мужчину, вы разрушаете женщину, а потом вам все надоедает, наскучивает. Вы начинаете чувствовать: "Он меня не любит". Но ситуацию создали вы. Потом он начнет чувствовать, что вы его не любите, вы уже с ним не так счастливы, как раньше.

Когда люди встречаются на пляже или в саду, когда они идут на свидание, то нет еще ничего определенного, отношения не заскорузлые, оба счастливы. Почему? Потому что они свободны. Птица на воле - это одно, а птица в клетке - совсем иное. Они счастливы потому, что свободны.

Нельзя быть свободным без свободы, а ваша старая схема семьи уничтожила свободу. Разрушив свободу, она разрушила счастье, она разрушила любовь. Она была необходима для выживания. Она смогла защитить тело, но разрушила душу. Сейчас необходимость в ней отпала. Нужно также защитить и душу. Это намного важнее.

У семьи нет будущего, но не в том смысле, как это понималось до настоящего времени. Будущее есть у любви и любовных отношений. "Муж" и "жена" станут жуткими, грязными словами.

Когда вы владеете женщиной или мужчиной, то, естественно, вы владеете и детьми. Я полностью согласен с Томасом Гордоном. Он говорит: "Я думаю, что все родители - потенциальные деспоты, ибо в основном детей воспитывают через силу и уважение. Я считаю опасным, когда родители думают: "Это мой ребенок, и я буду делать с ним все, что захочу"". Эта идея агрессивна и разрушительна. Ребенок - это не вещь, не стул, не автомобиль. Нельзя с ним творить, все, что вам вздумается. Он приходит благодаря вам, но он не принадлежит вам. Он принадлежит миру. Вы, максимум, должны заботиться о нем, но не становиться его собственником.

Сама идея семьи - это идея собственничества. Обладать собственностью, обладать женщиной, обладать мужчиной, обладать детьми. Собственничество - это яд. Поэтому я выступаю против семьи. Я не говорю о том, что тем, кто по-настоящему счастлив в семье, кто делится любовью, радостью, нужно ее разрушать. В этом нет необходимости. Их семья - уже коммуна, маленькая коммуна.

Большая коммуна была бы лучше - больше возможностей, больше людей. Разные люди приносят разные песни, разные стили жизни, разное дыхание, разные ветры, разные лучи света - детей нужно как можно больше знакомить с разными стилями жизни, чтобы они могли выбирать, чтобы у них была свобода выбора.

Они также должны видеть побольше женщин, чтобы не зависеть от лица матери и ее стиля жизни. Они смогут любить намного больше женщин, намного больше мужчин. Жизнь будет похожа на приключение.

Жизнь должна стать раем здесь и сейчас. Все барьеры нужно убрать. Семья - это один из самых больших барьеров.

(Sufis: The People of The Path, Volume 2, Chapter #12)

Воспитание нового ребенка

Семилетние циклы жизни