Электронная библиотека

HOME
Сидоров Валентин - "В поисках Шамбалы"

СОДЕРЖАНИЕ

5

"Случалось так, что Горький, Андреев, Блок, Врубель и другие приходили вечерами поодиночке, и эти беседы бывали особенно содержательны. Никто не знал об этих беседах при опущенном зеленом абажуре. Они были нужны, иначе люди и не стремились бы к ним. Стоило кому-то войти, и ритм обмена нарушался, и торопились по домам. Жаль, что беседы во нощи нигде не были записаны. Столько бывало затронуто, чего ни в собраниях, ни в писаниях никогда не было отмечено".
Действительно, жаль, что не были зафиксированы эти "беседы во нощи". Даже по отдельным, отрывочным записям подчас воскресает такая яркая картина, с такими живыми подробностями, которые память, увы, не всегда сохраняет. Например, из коротенького очерка Рериха о Леониде Андрееве выясняется забавная сторона их общения. Оказывается, писатель Леонид Андреев говорил главным образом о своей живописи, а художник Николай Рерих - о своих литературных трудах. Обнаружив "такую необычную обратность суждения", собеседники от души смеялись над собой.
А Блок? "Помню, как он приходил ко мне за фронтисписом для его "Итальянских песен", и мы говорили о той Италии, которая уже не существует, но сущность которой создала столько незабываемых пламенных вех". Тогда в журнале "Аполлон" готовились к печати "Итальянские стихи" Блока. Они были опубликованы в четвертом номере журнала за 1910 год вместе с рисунком Рериха, сделанным сухой кистью и тушью. За этим рисунком и пришел к художнику Блок.
Опираясь на стихи Блока и учитывая характер собеседников, можно с какой-то степенью достоверности судить о содержанииих разговора. Главная "незабываемая пламенная веха" - это, конечно, эпоха Возрождения. Для обоих она олицетворялась могучей фигурой Данте.

Лишь по ночам, склонясь к долинам,

Ведя векам грядущим счет,

Тень Данте с профилем орлиным

О новой жизни мне поет.


В "Итальянских стихах" Блока находит неожиданный отзвук знаменитая теория перевоплощения, корни которой уходят в древние философско-поэтические восточные учения, в те годы увлекавшие Рериха.

Слабеет жизни гул упорный.

Уходит вспять прилив забот.

И некий ветр сквозь бархат черный

О жизни будущей поет.

Очнусь ли я в другой отчизне,

Не в этой сумрачной стране?

И памятью об этой жизни

Вздохну ль когда-нибудь во сне?

Кто даст мне жизнь? Потомок дожа,

Купец, рыбак иль иерей

В грядущем мраке делит ложе

С грядущей матерью моей?

- Почему-то всегда случалось, - говорит Рерих, - что общения наши всегда бывали какими-то особенными.
На вопрос Рериха, почему он перестал посещать модное в интеллигентских кругах Петербурга религиозно-философское общество, Блок отвечал кратко: "Там говорят о Несказуемом". Впрочем, этот лаконичный ответ имел внушительное добавление: пьесу "Балаганчик", где поэт беспощадно развенчал претенциозные мистерии русских теософов.
Документов, где Блок говорит о Рерихе, сохранилось немного. Но они весомы и показательны. Вот телеграмма, присланная поэтом в юбилей Рериха в декабре 1915 года:

"Горячо поздравляю любимого мною сурового мастера. Александр Блок".
Вот письмо "редактору журнала "Аполлон" Сергею Маковскому. Маковский просил у Блока на некоторое время рисунок Рериха к "Итальянским стихам" для нового воспроизведения в печати. Блок пишет:

"Многоуважаемый Сергей Константинович! Рисунок Н. К. Рериха вошел в мою жизнь, висит под стеклом у меня перед глазами, и мне было бы очень тяжело с ним расстаться даже на эти месяцы. Прошу Вас, не сетуйте на меня слишком за мой отказ, вызванный чувствами, мне кажется, Вам понятными. Искренне Вас уважающий Александр Блок".

Чтобы понять всю значимость такого отношения Блока, надо вспомнить, какою высокой и строгой мерой мерил он искусство. Артистка Театра Комиссаржевской Веригина (она участвовала в постановке "Балаганчика" Блока) рассказывает:
"Когда я по привычке делилась с поэтом впечатлениями от прочитанного талантливого произведения, он неизменно говорил:
- Да, но ведь это не имеет мирового значения".
Для Блока представляло ценность лишь то, что "имеет мировое значение".
Живопись Рериха и стихи Блока соприкасаются на самых жгучих точках современного им бытия. В озареньях и предчувствиях они прозревают наступление нового мира. Они не только предвосхищают его (это еще полдела, и другие предвосхищали его, да только впадали от этого в отчаянье), но и принимают грядущие события с твердой душою. Они приветствуют их.

"В пене океанских волн каждый неопытный мореход находит хаос и бесформенное нагромождение, - пишет Рерих, - но умудренный опытом ясно различает и законный ритм и твердый рисунок нарастания волны. Не то же ли самое и в пене смятения народов? Так же было бы недальновидно не различать гигантских волн эволюции".

В поэме Блока "Двенадцать" некий вития "говорит вполголоса":
"- Предатели!
- Погибла Россия!"
Весь энергический строй и утверждающий пафос поэмы служат ответом насмерть перепуганному кликуше. Не погибла Россия! Погибла - "кондовая, избяная, толстозадая"! И как тут не вспомнить Рериха: "Поверх всяких России есть одна незабываемая Россия".

6

"К черным озерам ночью сходятся индийские женщины. Со свечами. Звонят в тонкие колокольчики. Вызывают из воды священных черепах. Их кормят. В ореховую скорлупу свечи вставляют. Пускают по озеру. Ищут судьбу. Гадают.
Живет в Индии красота.
Заманчив Великий Индийский путь".
Это написано Рерихом в 1913 году. Художник вынашивает планы научной экспедиции в глубины Азиатского континента. Гипотеза о единых корнях индийской и русской культур требовала основательных доказательств и подтверждений фактами. Рерих полагал, что изучение Индии даст соответствующий материал. Откладывать на долгий срок это изучение нельзя, ибо надо считаться с возможностью, что далекая от индийских традиций английская культура сотрет или обезличит многое из того, что нам близко.
Первая мировая война помешала планам художника. Поэт Рерих пишет в стихотворении "Послан":

Не подходи сюда, мальчик.

Тут за углом играют большие,

кричат и бросают разные вещи,

Убить тебя могут легко.

Людей и зверей за игрою не трогай.

Свирепы игры больших,

на игру твою непохожи.

Это не то, что пастух деревянный

и кроткие овцы с наклеенной шерстью.

Подожди - игроки утомятся, -

кончатся игры людей,

и пройдешь туда, куда послан.

Война помешала планам, но не сорвала их окончательно. После долгой и тщательной подготовки в 1923 году начинается экспедиция Рериха по маршруту Великого Индийского пути. Ее целью было "проникнуть в таинственные области Азии, в тайны философии и культуры безмерного материка". Задачи ставились большие. Предполагалось изучить памятники древности, отметить следы великого переселения народов, собрать сведения о современном состоянии религии и обычаев в странах Азии. И конечно, намечались чисто художественные задачи.
Сложная по своему характеру экспедиция разбивалась на несколько этапов. Маршрут Великого Индийского пути Рериха пролег по территориям Монголии, Китая, Индии, Тибета. Проходил он и по азиатским областям Советского Союза. Завершающая стадия экспедиции готовилась в Монголии. Весной 1927 года, как только установилась караванная дорога, исследователи отправились в путь. В составе экспедиции - Рерих, его жена Елена Ивановна, правнучка фельдмаршала Кутузова, унаследовавшая героический дух своего предка, их сын - известный ученый-востоковед Юрий Николаевич Рерих. Северное нагорье Тибета. До столицы Тибета - Лхассы несколько переходов. И тут случилось непредвиденное.
20 сентября движение экспедиции останавливает вооруженный отряд тибетцев. Отобраны паспорта. Отобрано оружие. Район передвижения ограничен. Ни вперед, ни назад. Рерих и его спутники, по существу, на положении пленников.
Рерих шлет запросы в Лхассу. Он просит разрешить другой вариант движения экспедиции: минуя столицу Тибета, путешественники могут направиться в сторону индийского княжества Сикким. Тибетское правительство молчит.
Правда, спустя какое-то время оно не только разрешит, но и потребует, чтобы экспедиция повернула назад. Но уже началась зима. Идти в обратный путь по ненадежным горным тропам в такое время года значило обречь людей на неизбежную гибель. Путешественники остаются на месте.
Они очутились в условиях суровой зимы на высоте четырех с половиной тысяч метров. Без теплых палаток. Без теплого белья. А морозы ударили такие, что коньяк замерзал во флягах.
Рерих пишет письмо в Гангток - столицу Сиккима, единственный доступный им пункт цивилизованного мира, английскому политическому резиденту Бейли, с которым он встречался ранее. Затем тому же Бейли пишет Юрий Рерих. Письма остаются без ответа.


7

Что же случилось? Было ли трагическое положение экспедиции результатом бесчинства и самоуправства местных властей? Так полагал Рерих. Куда делись письма, направленные Бейли? Рерих думал, что они не достигли адресата. Но он ошибался.
В 1969 году советский журналист Митрохин, работая в национальном архиве в Дели, нашел эти письма. Он обнаружил их в папке, на которой стояло название "Дело Рерихов". Аккуратно подшитые, документы проливали свет на таинственные перипетии давних событий. Бумаги содержали сведения о полковнике Бейли, которого Рерих считал своим знакомым и к которому в трудную минуту он обратился за помощью.
Кто же такой Бейли? Это был крупный английский разведчик, умелый мастер диверсий и провокаций. Достаточно сказать, что в 1918 году его направляют в Ташкент для подготовки контрреволюционного мятежа. Оставаясь в тени, он организует покушения на советских дипломатических представителей, убирает со сцены видных деятелей национального и революционного движения Средней Азии. Есть данные, что он причастен к расстрелу 26 бакинских комиссаров. В 1920 году он еле-еле унес ноги из Туркестана, чудом избежав ареста. 1927 год застает Бейли в Сиккиме. Выполняя официальные функции британского политического представителя в княжестве, он является резидентом английской разведки.
Интеллидженс сервис давно уже обратила пристальное внимание на Рериха. По меньшей мере странным казалось его поведение, ибо он отказывался узаконить свое положение за рубежом, получив так называемый нансеновский паспорт (официальный "вид на жительство" русских эмигрантов в то время). Исключил он для себя и другую возможность: стать подданным другой страны. При его известности это не составило бы особого труда. Но Рерих продолжал считать себя гражданином страны, имя которой стало синонимом революции.
Далее. В декабре 1924 года, будучи проездом в Берлине, Рерих посетил советское полпредство и имел длительную беседу с советским представителем. Как явствует из ее записи, художник предложил предоставить в распоряжение Советского Союза все материалы, которые соберет его экспедиция. Он дал подробную информацию о положении дел в тибетском районе Азии, о методах проникновения англичан в Тибет, о расстановке политических сил в стране, о национально-освободительной борьбе народов Азии против чужеземцев. По просьбе художника его сообщение, записанное почти дословно, было направлено в Москву наркому иностранных дел Чичерину. Английская разведка не знала подробностей встречи, но настораживал сам факт посещения советского полпредства. За Рерихом устанавливают тайную слежку.
Выяснилось, что весной 1926 года он поддерживал тесную связь с сотрудниками советского консульства в синьцзяньском городе Урумчи. Художник участвует в подготовке памятника Ленину: он делает эскиз пьедестала.
Рерих оставил советскому консулу завещание: в случае его гибели все имущество экспедиции и картины переходят в собственность русского народа.
Было еще одно убедительное подтверждение политической "неблагонадежности" Рериха: книга "Община". Она вышла в Монголии на русском языке с указанием, что "весь доход поступает в распоряжение республиканского фонда помощи беспризорным детям". Имя автора отсутствовало на обложке книги. Одни считали ее автором Рериха, другие - его жену. Но английских разведчиков не интересовали
такие тонкости. Их интересовал текст книги, так или иначе связанный с именами Рерихов, А он гласил следующее:

"Учитель Ленин знал ценность новых путей. Каждое слово его проповеди, каждый поступок его нес на себе печать незабываемой
новизны. Это отличие создало зовущую мощь. Не подражатель, не толкователь, но мощный каменщик новых руд. Нужно принять за основание зов новизны.

Тирания и военный империализм уже в зарождении носят признаки разложения. Короли, конституции могут вызывать лишь улыбку сожаления. Все комедии парламентов могут служить лишь назиданием бренности жизни. Все псевдосоциалистические гримасы могут лишь внушить отвращение. Только сознание общины утверждает эволюцию биологического процесса.

Желающий посвятить себя истинному коммунизму действует в согласии с основами великой материи.

Почему на Востоке почитают Ленина? Именно за ясность построений и нелюбовь к условностям и за веру в детей, как символ движения человечества.

Трудно рушится домик ветхих предрассудков. Прежде всего запомним, что невозможно удержать роды созревшего плода. Оглянемся на страницы истории. Пришло время освобождения мысли, и запылали костры, но мысль потекла. Пришло время народоправства, и загремели расстрелы, но воспряли народы. Пришло время развития техники, ужаснулись стародумы, но двинулись машины, пульсируя с темпом эволюции. Теперь пришло время осознания психической энергии. Все инквизиторы, реакционеры, стародумы и невежды могут ужасаться, но возможность новых достижений человечества созрела во всех неисчислимых возможностях мощи. Инквизиторы и реакционеры могут строить тюрьмы и сумасшедшие дома, которые пригодятся для них же, в виде рабочих колоний. По созревшую ступень эволюции отодвинуть нельзя".

И наконец, - самое главное - британской разведке стала известна поездка Рериха в Москву. Уже на первых этапах экспедиции художника в Азию произошли встречи и события, которые заставили его на время отложить научные исследования. Прервав экспедицию, Рерих направляется в Москву. 13 июня 1926 года Николай Константинович Рерих, его жена и сын Юрий Николаевич прибыли в столицу Советского Союза. Состоялись встречи с Чичериным, Луначарским, Крупской. Рерих передал Чичерину послание Махатм (Учителей) индийского народа:
"На Гималаях мы знаем совершаемое Вами. Вы упразднили церковь, ставшую рассадником лжи и суеверий. Вы уничтожили мещанство, ставшее проводником предрассудков. Вы разрушили тюрьму воспитания. Вы уничтожили семью лицемерия. Вы сожгли войско рабов. Вы раздавили пауков наживы. Вы закрыли ворота ночных притонов. Вы избавили землю от предателей денежных. Вы признали, что религия есть учение всеобьемлемости материи. Вы признали ничтожность личной собственности. Вы угадали эволюцию общины. Вы указали на значение познания. Вы преклонились перед красотою. Вы принесли детям всю мощь космоса. Вы открыли окна дворцов. Вы увидели неотложность построения домов Общего Блага!
Мы остановили восстание в Индии, когда оно было преждевременным, также мы признали своевременность Вашего движения и посылаем Вам всю нашу помощь, утверждая Единение Азии! Знаем, многие построения совершатся в годах 28-31-36. Привет Вам, ищущим Общего Блага!"

Николай Константинович передал также Чичерину от имени тех же Махатм ларец со священной для индийцев гималайской землей: "На могилу брата нашего Махатмы Ленина". Так было сказано в послании.
Трудно сразу охватить факт во всей его глобальной значимости. С высоты нашего времени становится понятным, что это не было актом сугубо символического характера, это было актом пророческого предвидения, закладкой камня в фундамент индийско-советской дружбы, которая ныне является столь важным фактором мира во всем мире.
Вряд ли британская разведка знала содержание письма Махатм. Но досье Рериха и без этого пополнилось новыми грозными обвинениями: поездка в Москву, встречи с большевистскими лидерами... Вывод был сделан решительный: Рерих - "агент Коминтерна" и "большевистский эмиссар".
По официальным и тайным звеньям британского аппарата отдается распоряжение: всеми имеющимися средствами сорвать экспедицию, ни в коем случае не допускать ее появления в Тибете и Индии. Непосредственное руководство операцией поручалось Бейли.
Формально Тибет не входил в состав Британской империи, поэтому запретить экспедицию при помощи хитроумных законов колониальной системы английские власти не могли. Но англичане были фактическими хозяевами в Тибете. В Лхассу они посылали не просьбы, а приказы или рекомендации, имеющие силу приказа.
31 октября 1927 года из Лхассы на имя Бейли поступает сообщение, что экспедиция Рериха во исполнение имеющейся договоренности остановлена. В свою очередь Бейли информирует Дели, что экспедиция "не угрожает" Британской империи, так как, следуя его указаниям, тибетские министры не допустят русских исследователей в Центральный Тибет.
А положение русских исследователей ухудшалось с каждым днем.
"Кончались лекарства, кончалась пища, - пишет Рерих. - На наших глазах погибал караван. Каждую ночь иззябшие, голодные животные приходили к палаткам и точно стучались перед смертью. А наутро мы находили их павшими тут же около палаток, и наши монголы оттаскивали их за лагерь, где стаи диких собак, кондоров и стервятников уже ждали добычу. Из ста двух животных мы потеряли девяносто два. На тибетских нагорьях остались пять человек из наших спутников..."
Вынужденная остановка растянулась на пять с половиной месяцев. Но кончилась зима. Тибетские министры, полагая, что все, о чем их просили, сделано, разрешили продолжить путь в направлении индийского княжества Сикким. Узнав об этом, Бейли приходит в ярость. Он отправляет в Лхассу раздраженное послание:
"Нам не нужны эти люди в Индии, поэтому я телеграфировал, чтобы вы их отправили тем же путем, каким они пришли".
"Ганнибал у ворот!" Экспедиция Рериха приближается к индийской границе! В водоворот событий вовлекаются крупные политические фигуры страны.
19 апреля 1928 года вице-король Индии сообщает в Лондон о положении дед и высказывает мнение, что на определенных усло
виях экспедицию можно допустить в Индию, поскольку это было бы менее вредным, нежели ее дальнейшее пребывание в Тибете.
Лорд Биркенхед, государственный секретарь по делам Индии в английском кабинете, получив сообщение вице-короля, обсуждает вопрос с Остином Чемберленом. Не без некоторых колебаний маститые государственные мужи приходят к заключению: экспедиции Рериха можно проследовать через территорию британской колонии.
В мае путешественники пересекают границу Индии. Рерих отправляет во все концы земли телеграммы и письма о судьбе экспедиции, которую многие (и не без оснований) считали погибшей. Агенты британской тайной службы негласно задерживают послания художника. Бейли шифром передает телеграммы Рериха в Дели (а в них излагалась трагическая правда об осаде и пленении экспедиции) и рекомендует арестовать корреспонденцию Рериха. Но вице-король отменяет распоряжения Бейли. "Наша задача, - объясняет он ретивому разведчику, - чтобы как можно дольше избегать риска раскрытия факта о нашем соучастии в так называемом бесчеловечном обращении Тибетского правительства".
Распоряжения начальства не оспариваются. Приходится делать хорошую мину при плохой игре. Из путевого дневника Рериха:
"После Сеполя мы спустились через Тангу и в Ганток и были радушно встречены британским резидентом полковником Бейли, его супругою и махараджею Сиккима".


8

Итак, пять с лишним лет напряженных трудов и опасностей позади. Закончена экспедиция, которая продолжила во многом и завершила исследования великих русских путешественников - Пржевальского и Козлова. Участники экспедиции достигли таких пунктов Тибета и Гималаев, куда до них не ступала нога европейца. После нелегкой и длительной борьбы (на этот раз с казуистическим крючкотворством британской бюрократии) Рерих выговаривает себе право поселиться в долине Кулу, у подножия Гималаев, На базе богатейших материалов экспедиции создается Гималайский институт научных исследований. Институт с поэтическим названием "Урусвати" ("Свет утренней звезды") ставит целью объединить усилия ученых всего мира по изучению фауны и флоры Азии, по изучению истории и искусства Азии. Устанавливаются контакты с советскими учеными. Сотрудники Рериха посылают образцы семян и растений директору Всесоюзного института растениеводства Николаю Ивановичу Вавилову. Один из биографов художника Теодор Хеллин писал: "Для человека героического роста, как Рерих, земля не могла предоставить более подходящей рамки, нежели Гималаи, где он провел заключительную часть своей богатой и плодотворной жизни".
Начинается "индийский", самый зрелый, самый насыщенный период творчества Рериха. Гималайская серия картин становится вершиной его мастерства. Впечатления от полотен не укладываются в сухие формулы и термины. Исследователь творчества Рериха вынужден то и дело переходить на язык поэтических образов.
"Временами горы Рериха напоминают гигантские минералы, излучающие цветовую энергию... От контрастного соседства воспламеняются, загораясь, краски. Полыхает красное марево диковинных горных закатов и восходов, интенсивно фосфоресцируют бархатисто-синие дали. Не случайно поэтому создается впечатление, будто художник пишет растертыми драгоценными камнями:
кораллами, лазуритом, янтарем, изумрудами".
Художника величают Мастером гор. Но кисть его, разумеется, трудится не только над пейзажами. Его творческим воображением с новой силой владеют "всенародные, прекрасные и достоверные образы", ставшие легендарными. Основная тема художника все та же - напряжение борьбы сил света и тьмы, столкновение светлых и темных стихий земли и неба...
Под давлением мирового общественного мнения британские власти были вынуждены отступить. Но это вовсе не означало, что они примирились с художником. С первых дней пребывания в Индии за ним учреждается полицейский надзор. Его имя, равно как и имена членов его семьи, было включено в списки подозрительных лиц.
Рерих догадывается о слежке, да и трудно было не догадаться:
полиция не утруждала себя тщательной маскировкой. Но, судя по письмам и выступлениям художника, его это не особо тревожило. Правда, в некоторых письмах, в частности в письмах к латышским энтузиастам из Общества имени Рериха, он соблюдает осторожность, но делает это для того, чтобы не подвести своих корреспондентов. Живя в условиях буржуазной демократии, они по разным причинам
не спешат пользоваться благами этой "демократии". Поэтому договариваются о шифре. Швеция отныне будет обозначать Советский Союз, Стокгольм - Москву; антишведская - значит антисоветская и т. п.
Впрочем, когда дело касается принципиальных вопросов, конспирация забывается. В 1937 году Рерих пишет специальное письмо о некоей Дефрис (сейчас трудно установить, кто она такая и какой материал она пыталась предложить в юбилейный рериховский сборник: отмечалось сорокалетие его творческой деятельности).
"Письмо Клечанды, конечно, можно поместить среди приветствий, но троцкистское словоизвержение Дефрис, конечно, выбросьте совсем, имени ее не поминайте и вообще прекратите с ней всякие сношения. Эта личность сродни нью-йоркским троцкистам, и мы дали ее адрес, лишь чтобы убедиться в троцкистских мировоззрениях...
Если бы троцкистка опять стала к Вам приставать, то Вы ответьте ей, что ее письмо вообще запоздало, чтоб на этом и кончить всякие сношения".
Замечательна четкость политических симпатий и антипатий автора письма. Знаменательно, что для Рериха, как и для всех советских людей, слово "троцкизм" - синоним предательства.
- Любопытное дело о нас хранится в архиве здешних начальников, - сказал однажды Рерих, - лишь бы не уничтожили - уж очень показательно.
Он оказался прав. Дело Рерихов, хранящееся в архиве, очень показательно. Если бы художнику удалось его перелистать, то прежде всего он наткнулся бы на предписание департамента внутренних дел от 1 июня 1928 года: "...следить за всеми передвижениями и деятельностью Рериха". За сим следовала инструкция, адресованная пенджабской полиции: в добавление к случайным и экстраординарным донесениям присылать в Дели детальные полугодовые отчеты о Рерихе и его научной деятельности.
Чины английской службы единодушны насчет Рериха. Помощник вице-короля Ачесон заявлял: "Основной факт, который дол-
жен определять... отношение к Рериху в настоящее время, является его визит в Москву... Одно это должно убедить нас, что он - потенциальный советский пропагандист и агент".
Английский посол доносил из Пекина, что, судя по эмигрантским слухам, Рерих давно является членом партии большевиков. А глава британской разведки в Дели Уильямсон полагал: "Рерих просто-напросто временно замаскировался в Индии, чтобы развернуть в дальнейшем активную коммунистическую пропаганду". Поэтому Уильямсон ставит перед агентурой задачу выяснить, не находится ли он в контакте с кем-нибудь из известных коммунистов в Индии.
Но венцом "детективной литературы" о художнике было фантастическое заявление (соответствующий документ аккуратно подшит к делу), в котором утверждалось, что Рерих и его сын Юрий собираются возвысить "себя до уровня Далай Ламы и установить большевистский контроль до границ Индии"!


9

- Чего только не было! - восклицает Рерих. - Всякие враги нападали, всякие грабители ограбляли, угрожали, разрушали. И опять битва становилась неизбежной. А злоречие-то! А зависти-то, зависти сколько!
Конечно, вокруг Рериха (как это всегда бывает с выдающимися фигурами) время накапливало апокрифические рассказы. Легенды о художнике могли бы составить целую книгу. В ней он предстал бы в фантастическом обличье белого мага, от сурового взгляда которого седеют люди. По воде он ходит как посуху. Он выставляет навстречу ружьям грудь, а пули не могут поразить его (из рассказов тибетцев). А над его домом в горах каждую ночь горят огни, наподобие огней святого Эльма.
- В разных странах пишут о моем мистицизме, - жалуется художник. - Толкуют вкривь и вкось, а я вообще толком не знаю, о чем эти люди так стараются... Все туманное и расплывчатое не отвечает моей природе.
В другом случае он говорит еще более резко: "Я не люблю слова "мистика" или "оккультизм", ибо и то и другое лишь синонимы невежества". В интервью Давиду Бурлюку на вопрос "Считаете ли себя мистиком?" художник ответил:
- Я верю только в то, что существует в природе. На Востоке люди чувствительны - они знают внутренне больше, чем мы.
Несомненно, что увлеченность Востоком (там "знают внутренне больше, чем мы"), увлеченность восточной философией наложили определенный отпечаток на высказывания Рериха. Иногда они дают повод объявить художника идеалистом. Но такие суждения свидетельствуют не только о поспешности, но и о схематизме и упрощенчестве. Слишком прямолинейно порой мы подходим к Рериху, забывая о том, что он одновременно выступает в двух ипостасях: как художник и как ученый. Причем художник и поэт всегда берут в нем верх над ученым. Поэтому его формулировки подчас не терпят прямого толкования (иногда это может привести к неверным, по сути дела, выводам). Они далеко не всегда подчинены строгой логике научного мышления. Как правило, любое положение Рериха, выдвинутое в виде лозунга или научного определения, содержит в себе образ или символ, которым художник хочет воздействовать на эмоции человека.
Индийская философия, которую Рерих постоянно изучал, неоднородна по своему составу. Здесь соседствуют идеалистические и материалистические концепции. Она вобрала в себя живые элементы традиционной индийской культуры. В ней, в этой философии, нашел выражение духовный и психический склад народа Индии.
Уже сама ее поэтическая символика, образы космического масштаба, которыми она оперирует с такою легкостью, не могла не захватить воображение художника. В письме к Горькому Владимир Ильич Ленин сформулировал чрезвычайно важную мысль: "...я считаю, что художник может почерпнуть для себя много полезного во всякой философии". "Во всякой философии". А в данном случае мы имеем дело с философскими источниками, в которых сконцентрировался колоссальный этический и эстетический опыт народа Индии. Мы имеем дело с мышлением, которое привыкло выступать облеченным в смелые, грандиозные (не лишенные подчас религиозной окраски, но всегда исполненные интенсивной земной жизни) художественные образы. Это огромный и глубокий мир, не свободный, естественно, и от противоречий. Он в значительной мере определил духовный поиск Рериха, повлиял на его мировоззрение. Но он не обезличил художника, не растворил его в себе. Наоборот. Богатства духовного континента Индии были освоены и переплавлены его творческим гением в яркие, отличающиеся неповторимой самобытностью произведения.
Невероятные легенды, когда они доходили до художника, поражали его своей абсурдностью. "Какой это страшный бич невежественности - говорить о том, чего не знаешь. И как многие, казалось бы, цивилизованные люди грешат этим".
Конечно, к полуфантастическому эпосу о Рерихе приложили руку и некоторые его экзальтированные друзья. Но главным образом здесь постарались недоброжелатели и прямые враги.
Рериха всерьез интересует природа клеветы, природа чувства зависти, порока, по замечанию Бальзака, не приносящего никакой выгоды. Он подходит к проблеме с позиции ученого, пытаясь создать объективную картину. Не ново существование клеветы. Но методы ее (в целях борьбы с нею) обязательно должны быть изучены. И Рерих анализирует эти методы.
"Клевета в своей тупости старается поразить утверждением, что писатель никогда не писал своих сочинений, а художник даже не притрагивался ни к одному холсту, а изобретатель, конечно, украл все свои изобретения".
Как объяснить психологию "мрачных тушителей", притупивших в себе радость, умаляющих все и вся? Уж не болезнь ли это особого рода? Рерих предлагает придумать для нее звонкое латинское название. Сам же он именует ее "завистливой лихорадкой" и "судорогой ненависти". Как же лечить эту болезнь? Прописать ледяной душ - пока не одумаются? Но увы!
"Тушителей не исправить. Как неизлечимая мозговая болезнь. Кто знает - может быть, хроническое разжижение мозга. Но опасность в том, что эти носители микробов заражают все на пути своем. Как говорится, "и трава не растет на следу их"!
Они прикидываются авторитетами, запасаются иностранными терминами. Окутываются лживою ласковостью. Полны всяких уловок - лишь бы повлиять на слушателей, лишь бы протолкнуть разложение в мозг молодежи. Они особенно охотятся за молодежью. Опасайтесь!"
Правда, Рерих понимает, что клевета, отрицание, умаление неизбежны (если человек творит большое позитивное дело). Враждебные наскоки являются даже своеобразным признанием заслуг. "Тот, кто не был преследован за благо, тот и не являл его". Одну из статей Рерих иронически озаглавил "Похвала врагам". Позиция олимпийского спокойствия ни в коей мере не устраивает его. Если появился ядовитый газ, надо позаботиться о противогазе.
Когда речь заходит о клеветниках, Рерих не заботится о парламентских выражениях. Его голос обретает высокие ноты. Как некий судия, он повторяет суровое библейское выражение: "Клеветник, псу подобно, пожрет свою блевотину".
Клеветники и тушители многообразны, но есть одна черта, роднящая их всех, без исключения, - духовная нищета. Именно нищета, потому что ничего своего творческого придумать они не могут. Могут лишь перевернуть вверх ногами, как переворачивают распятие, служа черную мессу. Могут лишь объявить белое черным. Чем грубее и примитивнее ложь, тем лучше. Нет нужды, что она вопиет против очевидности.
Житейские мудрецы давно заметили - "клевещите, клевещите всегда, что-нибудь останется". И вот появляется такая характеристика Рериха: "Человек он был несомненно умный, хитрый, истый Таргюф, ловкий, мягкий, обходительный, гибкий, льстивый, вкрадчивый, скорее недобрый, себе на уме и крайне честолюбивый. О нем можно сказать, что интрига была врожденным свойством его природы". Эти слова принадлежат князю Щербатову, известному по преимуществу антисоветскими высказываниями. Воспоминания Щербатова (он знал Рериха до революции) опубликованы в 1954 году в Нью-Йорке. Они бы не заслуживали никакого упоминания, если б не одно обстоятельство. В 1971 году в Ленинграде вышла книга воспоминаний о Валентине Серове (редакторы-составители И. С. Зильберштейн и В. А. Самков). В первом томе помещены два очерка Рериха о художнике, с которым он был дружен. В коротенькой аннотации, предваряющей статьи Рериха, составители сочли необходимым (ведь нужно дать читателю "исчерпывающие" сведения о Рерихе!) поместить выдержки из мемуаров князя Щербатова с добавлением (теперь уже от себя), что человеческие свойства Рериха "большинству людей, с ним соприкасавшихся, не импонировали". Трудно понять и объяснить намерения редакторов... Ведь нужны специальные усилия, чтобы раскопать такое. И нужна определенная направленность, чтобы, раскопав такое, поверить и обрадоваться. Воистину: "Клевещите, клевещите всегда, что-нибудь останется".
Эмигрантская пресса (Щербатов что, это еще цветочки!) вела травлю Рериха с особым ожесточением. У нее были свои причины не любить художника. Рерих прекрасно отдавал себе отчет, за что ему оказана столь "высокая честь".
"Главное обвинение было, почему я хвалю достижения русского народа. Мракобесы хотели, чтобы все достижения нашей Родины были стерты, а народ надел бы фашистское ярмо. Всякие радзаевские, вонсядские, васьки Ивановы, юрии лукины, суворины, Семеновы и тому подобные темные личности изрыгали всякую клевету и поношения на всех, кто не с ними. Но кто с ними? Подонки, потерявшие облик человеческий.
Счастье в том, если оказываются врагами те, которые в сущности своей и должны быть такими. А друзьями пусть будут те, кому и подлежит быть и кем можно гордиться. Представьте ужас, если б фашисты начали хвалить вашу деятельность. Но судьба хранит, и в списке врагов те, кому там и быть подлежит".
В списке врагов оказался и бывший редактор журнала "Аполлон" Сергей Маковский. Кампания против Рериха не прекратилась со смертью художника, и в 1956 году Маковский выступает в парижской газете "Русская мысль" со статьей "Кто был Рерих?". Можно подумать, что Маковский задался целью на более или менее современном материале воскресить "сказки Шахеразады". Для, начала он объявляет Рериха потомком "латыша-колдуна", унаследовавшим от своего предка мистические способности. Затем следуют картины одна эффектнее другой. Вот Рерих, словно монарх, раздает своим приближенным ордена, усыпанные бриллиантами. Вот в индийском дворце он восседает на троне, а у ног его ползают паломники.
Это ответ на вопрос: "Кто был Рерих?" А теперь ответ на другой вопрос: "Почему он рухнул?" Ибо, пытаясь выдать желаемое за действительное, Маковский утверждает, что Рерих "рухнул" как "художник-мыслитель в международный деятель". Почему? Маковский все знает: "Беда стряслась вскоре после того, как Рерих по дороге в Тибет побывал в Москве". Живуча память у ненависти. До сих пор не могут забыть.
И опять показательно, как противник, яростно стараясь развенчать Рериха, приписывает ему силу необычайную. "Сами не замечаете, как сделали Рериха не только всемогущим, но и вездесущим", - говорил в свое время о таких нападках Куинджи.


10


В 1926 году в Москве знакомые спрашивали Рериха:
- Николай Константинович, вы что, решили совсем перебраться на Родину? Художник отвечал:
- Но ведь я же и не перебирался за границу. Я путешествовал и намечаю новые путешествия, а совсем уезжать из России - такого вообще не приходило мне в голову.
Подводя итоги многолетних трудов и путешествий, Рерих записывает в дневник:
"В 1926 году было уговорено, что через десять лет и художественные, и научные работы будут закончены. С 1936 начались письма, запросы... Ждали вестей".
Вторая мировая война все перевернула. Оборвалась переписка. Сроки отодвинулись.
В 1942 году в доме, из окон которого открывалась величественная панорама Гималайских гор, семья Рерихов отмечает необычный юбилей - четверть века своих странствий. Их четверо: всемирно известный художник и мыслитель Николай Константинович Рерих, его жена Елена Ивановна - автор литературно-философских работ, запечатлевших дух и поэзию восточной мудрости, старший сын Юрий - директор института "Урусвати", тонкий и глубокий знаток живых и мертвых языков народов Азии, младший сын Святослав, как и отец, посвятивший свою жизнь живописи. Рерих пишет: "Каждый из нас четверых в своей области накопил немало знаний и опыта. Но для кого же мы все трудились? Неужели для чужих? Конечно, для своего, для русского народа мы перевидали и радости, и трудности, и опасности. Много где нам удалось внести истинное понимание русских исканий и достижений.
Ни на миг мы не отклонялись от русских путей. Именно русские могут идти по нашим азийским тропам".
И еще одна знаменательная запись в дневнике: "Если человек любит Родину, он в любом месте земного шара приложит в действие все свои достижения. Никто и ничто не воспрепятствует : выразить на деле то, чем полно сердце".
Вдали от Родины, среди сверкающего великолепия гималайских снегов художник ощущает себя полномочным духовным представителем русского народа. Разнообразнейших людей, встретившихся ему "среди странствий на полях культуры" - и не только на полях культуры, - он хочет делить по признаку душевного расположения к русскому народу.
Любая несправедливость по отношению к России, любой выпад против русской культуры возмущает все существо художника, воспринимается как личное оскорбление. Он откладывает кисть, дабы взяться за перо.
"Сколько новых незаслуженных оскорблений вынес народ русский! Даже самые, казалось бы, понятные и законные его действия зло толковались. То, о чем в отношении других стран деликатно умалчивалось, то вызывало яростные нападки иноземного печатного слова. При этом потрясающе было видеть неслыханное вранье, которое никогда не было опровергнуто. Малейшая, кажущаяся неудача русская вызывала злобное гоготание и поток; лжи, не считаясь с правдоподобием. Все это остается во внутренних архивах.
Остается также и то, что победы русских были исключены на Западе из исторических начертаний. А если уже невозможно было не упомянуть об удачах, о строительстве русского народа, то это , делалось шепотом, в самых пониженных выражениях".
Рериху нравится слово "дозор". Одну из своих книг он назвал "Священный дозор". Пафос книги, вышедшей в 1934 году в Харбине, таков, что по доносу русских эмигрантов ее конфискуют. Художник и впрямь живет на положении дозорного, который все время напряженно всматривается в даль: а не предпринял ли враг новую вылазку против России?
Зарубежные издания предвоенных лет, отвечая растущему интересу к нашей стране, печатают пространные обзоры русского искусства и литературы. Это, казалось бы, должно радовать, но не только не радует, а огорчает, и заставляет выступать с отповедью:
"Вместо широкого и справедливого исторического обзора почти все иностранные авторы избирают себе одну какую-то группу и, фаворизируя ей, попирают и стараются умалить все остальное. Иногда избранная группа модернична, другой раз избирается группа самая старая, но и то и другое не может дать чужеземным народам веское и справедливое представление о развитии искусства нашей родины. Совершенно непонятно, к чему некоторые писатели для прославления одного явления непременно должны охаять все остальное. Так или иначе все явления искусства имеют свою преемственность. Некоторые шаги новаторов бывают очень стремительны, и тем не менее для полного понимания их необходимо знать и все бывшее. Кажущиеся противоречия искусства делаются еще более обоснованными, когда мы знакомимся с их истоками... Поистине, распространение неверных сведений есть, особо вредное невежество".
В современном мире единственный жизненный пример - Россия. Мысли, изложенные в свое время поэтически-возвышенным слогом в письме Махатм и книге "Община", получают наглядное жизненное подтверждение. Рерих раскрывает "Манчестер Гардиан". Читает заголовок статьи: "Мир движется к социальному строю".
"Правильно, - замечает художник. - Но в чем же главная ценность этого строя? Конечно - в возрождении человечности, в культурности. Если, бывало, царствовал мрачный завет; "человек человеку волк", "человек человеку враг", то социальный строй решительно заявит: "человек человеку друг".
...Демократия звучит недостаточно определенно. Недавно мы спросили одного видного деятеля: "Что такое демократия?" Он рассмеялся и сказал: "Это то, что в данное время удобно". Значит, понятие расплывчато. Но социальный строй - это уже определенность. В значении слова уже заключены и союз и кооператив - словом, все, чем преуспела Русь".
Понятие "Россия" и "человечество", по словам Рериха, сочетаются разумно, и в этом он видит величайшее историческое достижение.
"Радуется сердце о славе русской". Этими словами можно объединить бесчисленные выступления, статьи и письма художника, как опубликованные, так и неопубликованные.
"Даже закоренелые в предрассудках поняли, что мировая ось зиждется на русской мощи. "Разве не зришь, как нагнетается ось мировая?" - спрашивал Вергилий. Тогда поэт не мог знать, что лишь образовывался народ, которому суждено будущее. И какое славное будущее! Вот и пришло оно, когда уже опочили и первый, и второй Рим.
Прекрасно, что нелеко завоевалось это будущее. Легкое строение от первого вихря и развалится. Великие камни сложил народ русский. На диво всем воздвиг не вавилонскую, но русскую башню. Стобашенный Кремль солнценосцев!"
В торжественный день советского праздника Рерих настраивает приемник на московскую волну. Гремят фанфары. "Если завтра война, если завтра в поход..." Под звуки марша начинается парад. Приветствия, музыка. Нарастающий грохот артиллерии, танков, самолетов. Эхо первомайского радио наполняет гималайскую долину.
1 мая 1941 года. До начала Великой Отечественной войны оставалось пятьдесят два дня.


11

"Великая Родина, все духовные сокровища твои, все неизреченные красоты твои, всю твою неисчерпаемость во всех просторах и вершинах - будем оборонять".
Война! Скорбные вести о поражениях и отступлении. Устрашающие заголовки газет. Но вера в победу не изменяет художнику ни на мгновение. Эту веру питает тысячелетняя история Родины от самых древнейших времен.
"В грозе и молнии кует народ русский славную судьбу свою. Обозрите всю историю русскую. Каждое столкновение обращалось в преодоление. Каждое разорение оказывалось обновлением. И пожар и разор лишь способствовали величию земли русской. В блеске вражьих мечей Русь слушала новые сказки, и обучалась, и глубила свое неисчерпаемое творчество.
Потрясения лишь вздымали народную мощь, накопленную и схороненную, как силушка Ильи Муромца".
В эту трудную годину художник старается быть посильно полезным Родине. Он организует выставку своих картин, чтобы деньги, полученные от их продажи, направить в фонд помощи Советской России. Его сыновья Юрий и Святослав телеграфируют в Лондон советскому послу Майскому. Они просят принять их добровольцами в Красную Армию.
...Май 1942 года. В дневнике Рериха появляется запись: "Неделю у нас Неру с дочкою". Художник излагает впечатление от гостя:
"Славный, замечательный деятель. К нему тянутся. Каждый день он кому-то говорит ободрительное слово. Наверно, сильно устает. Иногда работает до четырех часов утра... Добро, добро около Пандит-джи. Все чуют, что он не только большой человек, надежда Индии, но и честнейший, добрый человек. Эти два ощущения очень важны в наши дни. К доброму сердцу тянется все доброе естество. Мечтают люди о справедливости и знают, что она живет около доброго сердца. Трогательно, когда народ восклицает: "Да здравствует Неру!"
Рерих выделяет главные аспекты этих бесед.
"Говорили об индо-русской культурной ассоциации. Пора мыслить о кооперации полезной,сознательной".
Война в самом разгаре. Германский вермахт готовится к решающему броску. Впереди - Сталинград. Кто кого? - гадают газеты. Ставится под сомнение само существование Советского государства. А взгляд художника спокойно устремлен в будущее. Он считает, что настала пора думать о конкретных формах индийско-советского содружества. Он по-деловому озабочен этим. В предвидении новых времен Рерих начинает издавать на свои средства ежемесячник "Новости Советского Союза", дабы правдивые вести о Советской стране хоть в какой-то мере могли противостоять потоку дезинформации, замаскированной, а подчас и незамаскированной клеветы. Этот Поток, увы, не смогла остановить даже война. Все обстояло не так просто, хотя Британская империя и числилась нашим союзником. Рериху приходилось порою объяснять азбучные вещи. Вот его ответ на чье-то послание:
"Вы пеняете, зачем я называю русский народ великим. Но как можете вы во дни величайшего русского подвига сомневаться в истинной сущности нашего народа? Вы судите прискорбно опрометчиво. Вы говорите о том, чего не знаете, а ведь это уже свойство несправедливости...
Ведь вы многого не знаете, но должны бы знать, что русская мощь разбила сильнейшую германскую армию. Без здоровья физического и морального такой подвиг не может быть совершен".
Во всем видит художник проявление и признание русской мощи. Как известно, во время Тегеранской конференции руководители западных держав Рузвельт и Черчилль были вынуждены укрыться за стенами советского посольства, ибо на их жизнь фашистская агентура готовила покушение. Об этом они сами заявили корреспондентам. Рерих пишет: "...русский оплот оказался вернее. Под русское крыло притулились союзники не только на поле брани, но даже и в совещании.
Показательно, что союзники открыто, "для прессы" всего мира, признаются в русской краеугольной. Пусть даже заподозрят их в робости, но они правду не скроют. Говорят всему миру: "За русским порогом - вернее. За русским щитом - безопаснее".
Победа! Перевернута великая страница истории.
С восторгом узнает художник о заявлении влиятельной американской газеты: "Грядущая эпоха будет Русским веком".
"Произошло явление неслыханное в истории человечества. Друзья всемирно наросли. Враги ахнули и поникли. Злые критиканы прикусили свой ядовитый язык. Не только преуспела Русь на бранных полях славы. Она успела в трудах...
...И все такое неслыханное достижение творится самобытно, своими особыми путями. Многие народы прислушались к действу Русскому и приходят к тем же решениям.
...Народ Русский научился ценить прошлое. По завету Ленина Русский народ сбережет достижения старого знания, без них новой культуры не построить. "Знать, знать, знать", "учиться, учиться, учиться".
На Руси будет праздник. Позовет к нему народ всех, кто принесет пользу Руси, взаимно улыбкою обменяются сотрудники всех веков. Для Русского века потребуется неограниченное знание. Вся всенародная польза будет собрана. Все русские открытия вспомянутая. И первопечатник Федоров, и все безвестные изобретатели и исследователи будут вновь открыты и добром помянуты. Перемигнется народ со всеми, кто сеял добро.
К Русскому веку русский народ может показать много былых достижений. А все русские подвиги нынешних дней славно возвысятся
на празднике Русского века. И ведь не сами выдумали такое будущее. Из-за океана увиделось предначертание судьбы Русской. Русский век!"
Война окончена. Теперь Рерих не видит препятствий к возвращению на Родину. Он хлопочет о въездных документах. Упаковывает картины в ящики, готовит их к отправке в Москву. Среди радостных волнений его настигает болезнь.
13 декабря 1947 года художника не стало.

Наш сайт является помещением библиотеки. На основании Федерального закона Российской федерации "Об авторском и смежных правах" (в ред. Федеральных законов от 19.07.1995 N 110-ФЗ, от 20.07.2004 N 72-ФЗ) копирование, сохранение на жестком диске или иной способ сохранения произведений размещенных на данной библиотеке категорически запрешен. Все материалы представлены исключительно в ознакомительных целях.

Рейтинг@Mail.ru

Copyright © UniversalInternetLibrary.ru - электронные книги бесплатно