Эдвард Вернер Мифы и легенды Китая

Глава 1
Китайцы как нация

Происхождение народа

Происхождению китайцев посвящено множество исследований, однако проблема до сих пор остается нерешенной. Мы не знаем, кто были их предки, откуда они пришли; сами китайцы полагают, что с запада. В известных нам источниках они показаны как воинственный народ, непрестанно борющийся с соседями за территорию, ставшую родиной для их потомков.

Не рассматривая теории, по которой китайцы являются автохтонным народом в Восточной Азии^[1], и соответственно их цивилизацию как исконную культуру местного региона, остановимся на миграционной гипотезе.

Исследования современных синологов указывают на два района, откуда могли прийти китайцы: Восточный Туркестан (точнее, долина Тарим) или горы Куньлунь (на этот регион указывают чаще).

Другая теория основывается на более или менее длительном проживании китайцев в самом отдаленном поселении, находящемся на территории Китая на пути из Аккадии. Эта гипотеза соответствует недавно полученным сведениям о том, что хотанская цивилизация пришла из Пенджаба в III веке до н. э.

Некоторые исследователи оспоривают аккадское происхождение на том основании, что первых китайских правителей отождествили с вавилонскими правителями, а китайских по-бзингов (кантонских бак-зингов) с бак-сингами, или племенами баков, но гипотеза вовсе не исключает и их аккадского происхождения.

Очевидно, что в любом случае миграция в Китай происходила постепенно в направлении из Западной или Центральной Азии непосредственно к берегам Желтой реки. Возможно, китайцы следовали и на юго-запад через Бирму, а затем шли на северо-запад через ту территорию, которую сегодня называют Китаем.

Заселение этих земель, таким образом, происходило с юго-запада на северо-восток или в северо-восточном направлении вдоль реки Янцзы и далее на север, а вовсе не с севера на юг, как обычно считали.

Возражения против теории южного происхождения

Намеченный нами последний маршрут вызывает целый ряд возражений; скорее всего, связанная с ним гипотеза появилась ради того, чтобы представить дополнительные доводы для подкрепления теории, что китайцы пришли с Индокитайского полуострова.

Гипотеза основывается на том, что среди древних китайских идеограмм есть изображения тропических животных и растений, а также на том, что наиболее архаические языковые формы обнаружены на юге, что и китайская, и индокитайская группы языков являются тональными.

Однако эти и подобные факты опровергаются предположением, что китайцы прибывали с севера или северо-запада постепенно, группа за группой, а те, кто приходил позже, оттесняли ранее прибывших к югу, так что самые древние и однородные племена китайцев обнаружились именно в указанных нами местах.

Тогда получается, что тональные языки Индокитайского полуострова должны рассматриваться как языки первых миграционных групп. Что же касается идеограмм, то в них чаще встречаются животные и растения умеренной, а не тропической зоны.

Но даже если бы удалось доказать, что именно эти животные и растения сегодня встречаются в основном в тропиках, это утверждение не может служить доказательством того, что китайцы пришли из тропиков, – ведь когда-то климат Северного Китая был намного мягче, чем теперь, и такие животные, как тигры и слоны, обитали в густых джунглях; позже они действительно стали встречаться только в южных широтах.

Продвижение народов с севера на юг

Теория южного происхождения китайцев, о которой мы будем говорить ниже, предполагает постепенное распространение китайских племен из южных или центральных районов на север, но не приходится сомневаться в том, что одновременно происходило движение и в обратном направлении.

Данные лингвистических исследований показывают, что в районах современных провинций Западная Ганьсу и Сычуань проживали люди, которые были этническими китайцами. Со временем они продвинулись на территорию современного Тибета и сейчас известны как тибетцы.

На территории современной провинции Юньнань проживали представители народности шань, или лао (современные лаосцы); под угрозой вторжения монголов им пришлось переселиться на полуостров, расположенный на юге, и стать сиамцами. В Индокитае, не вступая в родственные связи с китайцами, проживали вьетнамцы, кхмеры, моны, кхази, колорены (часть их рассеялась по горам Центральной Индии) и другие племена, в доисторические времена населявшие Южный Китай. По мере продвижения к югу китайцы вытеснялись и шли в обратном направлении.

Появление китайцев

Таким образом, представляется маловероятным, что китайцы могли прийти из Восточного Туркестана на берега Желтой реки, где обнаружены первые следы их поселений. Это территория, где сходятся провинции Шаньси, Шэньси и Хэнань.

Тогда, то есть примерно в 2500-х или в 3000 годах до н. э., прибывавшие племена отличались относительно более развитой культурой. Расположенные к востоку и западу от указанной территории земли были заселены местными племенами, с которыми китайцы вели непрерывные войны, как, впрочем, и с опасными животными, с густыми зарослями. Но китайцы все же смешивались с местным населением путем межэтнических браков и постепенно начинали устраивать постоянные поселения – очаги нарождающейся цивилизации.

Горы Куньлунь

В китайской мифологии эти места считались обителью богов – родоначальников китайской нации. Следует заметить, что они вовсе не совпадают с реальным хребтом Куньлунь – грядой гор, отделяющих Тибет от китайского Туркестана, равно как с Гиндукушем. Сказанное давало основание соотнести горы Куньлунь с Вавилоном. Эта неопределенность стала поводом для обьединения центральноазиатской и восточноазиатской теорий происхождения китайцев.

В одном из мифов рассказывается, что в горах Куньлунь обитал бог Нюй-ва (Нюй-гуа) – предположительно один из создателей людей, по другому мифу – и сами первопредки людей – Нюй и Куа. На первый взгляд данная точка зрения кажется весьма обнадеживающей. Однако на самом деле эта легенда имеет даосское происхождение.

Достигающая высоты 4800 метров гора Куньлунь является центром мира. На ней находится источник бессмертия, и здесь берут начало четыре главных мировых реки. Этот сюжет представлен не только в китайской, но и в индуистской, а также и в шумерской мифологиях, поэтому сведения не представляются нам особо ценными.

К сожалению, потребуется слишком много времени, чтобы подробно обсудить такие интересные проблемы, как происхождение китайцев и возникновение их цивилизации, или сходство Китая и Западной Азии в довавилонские времена и другие вопросы, но мы вынуждены ограничиться самыми общими рассуждениями.

Предварительные выводы

Предвидя появление в будущем более достоверных сведений, выскажем предварительные соображения, скорее даже гипотезу: предки китайского народа пришли с запада, из Аккада, Элама или Хотана, однако наиболее вероятно, что из Аккада или Элама через Хотан.

Предки китайцев двигались к территории, которую занимает современный Китай, постоянно, в течение долгого времени. Вначале они расселились вокруг изгиба Желтой реки, а затем начали распространяться на северо-запад, на запад и на юг. Они завоевывали, поглощали или вытесняли с их земель коренных жителей, постепенно распространившись по территории, известной сегодня как Южный и Юго-Западный Китай.

Местные народы пришли из Западной Азии в период неолита, то есть гораздо раньше, чем племена, прибывавшие примерно в XXV или XXVI веках до н. э. Ассимилировавшись среди китайцев, живших на юге, они оставили глубокий след в культуре Японии. Заметим, что они и сегодня отличаются от северных китайцев внешне, в языковом отношении, да и всем духовным и психологическим складом, материальной культурой и хозяйственным укладом.

Природные условия

Китай находится в пределах умеренного, субтропического и тропического поясов. Юго-западная часть территории занята Тибетским нагорьем (средняя высота около 4500 м), обрамленным горными системами Гималаев, Каракорума, Куньлуня, Наньшаня и Сино-Тибетскими горами; на западе и северо-западе простираются равнины (Таримская, Джунгарская, Алашань) и горы Восточного Тянь-Шаня. Восточная часть страны ниже; на северо-востоке – Маньчжуро-Корейские горы, Большой и Малый Хинган, равнины в бассейне реки Сунгари; южнее – Лёссовое плато, Великая Китайская равнина; на юге – горы Наньлин, Юньнань-Гуйчжоуское нагорье.

Климат на западе – континентальный, на востоке – преимущественно муссонный. Средние температуры января от минус 24 °С – на севере и в Тибетском нагорье до плюс 18 °С – на юге, и в июле на равнинах от плюс 20 до 28 °С. Годовое количество осадков от 2000—2500 миллиметров (на юге и востоке) до 50—100 миллиметров (на севере и западе). Осенью часты тайфуны. Западные районы – область внутреннего стока; на востоке разветвленная сеть рек, главные из них – Янцзы, Хуанхэ, Сунгари, Чжуцзян. Наиболее значительные озера: Кукунор, Дунтинху, Поянху. На западе находится пустыня Такла-Макан, на севере – часть пустыни Гоби. Лес занимает около 8 процентов площади.

Вначале китайцы занимали относительно небольшой участок своей будущей страны. Это была продолговатой формы территория, расположенная между 34-м и 40-м градусами северной широты и 107-й и 114-й параллелями. Она располагалась вокруг излучины Желтой реки и занимала площадь примерно в 5 миллионов квадратных миль, постепенно вытягиваясь к морскому побережью на северо-востоке.

Здесь проживало около миллиона человек, после вторжения чужестранцев население удвоилось. Именно эту территорию можно назвать тем местом, где зародился Китай. Первый, феодальный, период его существования длился примерно две тысячи лет, от XXIV до XIII века до н. э.

В первые столетия монархического периода, продолжавшегося с 221 года до н. э. до 1912 года нашего времени, территория Китая расширилась на юг – в нее вошли все восемнадцать провинций, составившие образование, известное как Поднебесная, или Истинный Китай (не вошла часть территории, расположенная к востоку от Ганьсу, и большая часть Сычуани).

Ко времени маньчжурского завоевания, в начале XVII века, Китай занимал всю территорию, расположенную между 18-м и 40-м градусами северной широты и 98-м и 112-м градусами восточной долготы (она состояла из восемнадцати провинций и называлась Срединным царством), куда входили и огромные удаленные территории Маньчжурии, Монголии, Или, Кукунора, Тибета и Кореи, а также Вьетнама и Бирмы, правители которых были китайскими вассалами. Территория Китая, таким образом, простиралась более чем на 13 миллионов квадратных километров, включая и 5 миллионов квадратных километров, занятых восемнадцатью провинциями.

В целом земля оказалась гористой на западе и востоке, по мере же приближения к морю она становилась ровнее. Рельеф страны определялся тремя горными системами и огромными аллювиальными (наносными) плато, с почвами в северной, западной и южных частях. Всю территорию Китая пересекали три огромных и около тридцати больших рек с множеством притоков, достигавших самых отдаленных уголков.

Что касается геологических особенностей, то большие аллювиальные почвы плато располагались над основаниями из гранита, красного песчаника или известняка. На севере плато состояло из лёсса – породы, возникшей в результате окаменения песка, приносимого ветрами с монгольского плато.

Самые древние горы находились на севере, по мере продвижения к югу становились моложе, иногда отмечались следы вулканической активности. Они богаты полезными ископаемыми: здесь добывают уголь и железо, а также золото, серебро, медь, свинец, олово, жадеит.

Конечно, климат столь обширной территории неоднороден. На севере зима долгая и суровая, лето жаркое и сухое, в июле и августе бывает короткий дождливый период. На юге лето продолжительное, жаркое и влажное, а зима короткая. Соответственно разнятся и температуры: от сорокаградусной жары на юге до почти таких же морозов в северной части страны.

Самый низкий уровень осадков (40 миллиметров) на севере, на юге же он в пять раз выше, в других частях страны количество осадков также различно. На юге с июля по октябрь свирепствуют тайфуны.

Растительность, животный мир и сельское хозяйство

Растительный мир Китая обилен и удивительно разнообразен. Основная сельскохозяйственная культура – рис, зона его выращивания охватывает северную половину страны. Большая территория его возделывания расположена к югу от реки Янцзы, к востоку от Дунтинху и великой реки Сицзян, в северной части провинции Гуандунь. Из других главных культур назовем пшеницу, ячмень, маис, просо, бобовые, ямс, сладкий и обычный картофель, томаты, баклажаны, кабачки, женьшень, бамбук, индиго, перец, табак, земляной орех, мак, дыню, хлопок.

В 350 году в южных и центральных провинциях начали культивировать чай. Однако его плантации имеются и на дальнем севере, скажем в Шаньдуне – главном районе возделывания этой культуры в современном Китае.

Выращивали там и разнообразные фрукты: финики, шелковицу, апельсины, лимоны, памело, хурму, гранаты, ананасы, фиги, кокосы, манго, бананы и другие фрукты, традиционные для стран Востока.

Не менее богат и животный мир Китая: тигры, пантеры, леопарды, медведи, соболи, выдры, обезьяны, волк, 27 видов жвачных и множество грызунов. Носороги, слоны и тапиры и в наши дни обитают на территории провинции Юньнань. Встречалось также порядка 700 видов птиц и многочисленные разновидности рыб и насекомых. Среди домашних животных отметим верблюда и буйвола.

Общественное устройство

Как отмечалось выше, китайцы сражались за территории с местными жителями. По мере распространения пришедших племен автохтонное население просто уничтожалось, ассимилировалось с ними или оттеснялось на юг.

В конце концов некитайским племенам не оставалось ничего другого, как осваивать малопригодные для проживания болотистые места, леса юга или труднодоступные горные районы. Для расчистки земель от леса требовалось затратить так много труда, что новые поселения нередко выглядели как островки среди чащи, подобно тому как жили анклавами и вытесненные сюда люди, окруженные доминировавшими вокруг них китайцами.

В III веке до н. э. начинаются столкновения китайцев с северными кочевыми племенами, продолжавшиеся в течение многих веков. В первые шесть веков нашей эры происходило общение с Парфянским царством, Турцией, Месопотамией, Цейлоном, Индией и Индокитаем, в VIII веке – с арабским миром. Европа знакомилась с жизнью китайцев благодаря неутомимым христианским путешественникам.

С X по XIII век север страны был занят киданями, а вскоре и вся империя на рубеже XIII—XIV веков в течение 88 лет находилась под властью монголов. На протяжении последующих четырех веков между ними сохранялись торговые и культурные связи.

Постоянные дипломатические отношения с западными соседями установились после ряда войн, которые велись в XVIII—XIX веках. Вместе с тем китайские правители всегда воздерживались от каких-либо союзов, ибо были совершенно уверены в собственной непобедимости. С 1537 года в результате войн или договоренности иностранные державы получали контроль над китайскими территориями и организовывали там свои поселения. Под давлением западных стран и японцев Китай потерял ряд пограничных территорий и обширные владения на островах.

Как аграрная страна, Китай постоянно ощущал потребность в единой национальной идее, которая смогла бы обьединить страну, поэтому любое вмешательство извне рассматривалось как трагедия и нарушение всеобщего спокойствия.

Антропологические особенности населения

Первые племена, пришедшие в Северный Китай, без исключения относились к белой расе, но во внешности современных жителей практически ничего не сохранилось от внешности их далеких предков. Они отличались широко расставленными глазами миндалевидной формы, складкой кожи над внутренним углом глазницы.

Волосы черные, прямые, жесткие, растительность на лице скудная, бороды редки. Кожа жителей южных районов темнее, чем у северян.

Обьем и вес мозга несколько ниже среднего уровня. В эмоциональном плане китайцы спокойны, трудолюбивы, необычайно выносливы, обходительны и даже церемонны. Им свойственно высокое чувство долга, в то же время они могут быть как робки и боязливы, так и жестоки.

До недавнего времени китайцы были относительно консервативны, склонны к стереотипности мышления, особой приверженности к традициям, порой лишены воображения, апатичны, подозрительны и суеверны.

В результате смешения с другими расами свойства характера китайцев во многом изменились в процессе естественного физического и интеллектуального развития.

Семейные отношения

Сохранившиеся до наших дней отдельные элементы брачной церемонии указывают, что первоначальная форма брака была заимствована, о том же свидетельствует и «Книга песен». Скорее всего, как устойчивая форма (в отличие от отношений, основанных на покупке рабынь) брак существовал уже в давние исторические времена. Хотя формально в Китае была узаконена его моногамная форма, фактически мужчина помимо жены мог иметь несколько наложниц, их число зависело только от его материальных возможностей. Чем выше был его социальный статус, тем больше наложниц и служанок имелось в доме. Во дворцах правителей и князей проживало до нескольких сотен женщин.

В более ранние времена, да и на протяжении всей истории Китая, встречалась полиандрия (многомужество), которое, правда, не распространялось так же широко, как и многоженство.

Обычно мужчина женился лет в двадцать, девушка выходила замуж в пятнадцать, безбрачие после тридцати для мужчин и для женщин за двадцать официально порицалось.

В провинции Шаньдун жены обычно оказывались старше своих мужей. Браки заключались при содействии свахи, получавшей согласие родителей на обручение, мнение молодых в расчет не принимали. Официальной регистрации брака не существовало.

После заключения договора родители с обеих сторон благословляли новобрачных. Иногда невеста приезжала в дом жениха, где совершались специальные обряды, чтобы получить покровительство семейных духов.

После непродолжительного пребывания в доме жениха они приезжали в дом родителей невесты, где совершались аналогичные обряды. Брак не считался действительным, пока не происходил ответный визит.

Женщина была практически бесправна в обществе, муж же становился полновластным хозяином и за измену мог даже убить жену. Разводы были обычным явлением, причем правым всегда считался муж, который мог отвергнуть жену просто за непослушание или даже за болтовню.

Вдовец не выдерживал сроков траура и практически сразу же снова женился. Если же так поступала вдова, это могли расценить как нарушение верности умершему мужу. Нередко вдова наносила себе увечья или даже совершала самоубийство, избегая повторного брака, – тогда после смерти ей воздавали почести за этот поступок. Ведь женщина продолжала считаться замужем и на этом, и на том свете, поэтому повторный брак воспринимался как нарушение верности. Подобное не относилось к мужчине, который после повторного брака присоединял к своему клану еще одного члена семьи, не нарушая ничьих прав.

Брак в период монархии и во время республики

Матримониальная система ранних классических времен, о которой мы уже писали, практически не изменилась за длительный период монархии – с 221 года до н. э. по 1912 год. Как и раньше, главным считалось родить мальчика, который унаследовал бы власть и продолжил почитание предков.

Представлялось, что никто не заключал брака по принуждению, но холостяки и старые девы встречались редко. Наложницы подчинялись жене, которая считалась матерью как своих собственных, так и их детей. Однако это вовсе не означало ее главенства: от нее тоже требовалось безусловное послушание; она не могла владеть собственностью, и муж мог принудить ее к чему угодно вплоть до проституции.

Последнее было широко распространено, хотя в брак вступали в достаточно раннем возрасте и мужчина мог иметь наложниц. Фактически же институт наложниц оказывался не чем иным, как узаконенной проституцией.

После установления в 1912 году республики наблюдаются западные тенденции в семейных отношениях китайцев. Сущность семейного контракта осталась практически той же, самые заметные перемены ощущались в проведении брачной церемонии.

Теперь она примерно поровну соединила прежние и новые традиции, например заключались брачные контракты, регулирующие имущественные права сторон при последующем разводе. Изменилось и поведение в семье, причем женское в большей мере, чем мужское. Национальная одежда невесты допускала ношение шляпки европейского фасона. Получив большую свободу, женщины стали выходить за пределы собственного дома, садиться за стол вместе с мужьями, посещать общественные мероприятия, начали одеваться и развлекаться по-европейски.

Отметим одно из совершенно неожиданных последствий освобождения женщин, которое не предвидели и самые дальновидные социологи. Большинство из тех китайцев, которые не возражали против европеизации своего семейного уклада, появляясь вместе с женами в обществе, нередко обнаруживали, что уступают своим общительным и подвижным спутницам, а тем более европейским женщинам.

Женщины из семей, неуклонно следующих заветам предков, выполняющие по-прежнему тяжелую домашнюю работу и совершенно бесправные, как и на протяжении всей истории страны, не могли соперничать с изящными, по-европейски образованными женами своих соседей, и только этих женщин мужья могли выводить в свет, не теряя собственного достоинства. Правда, добавим, что число браков китайских мужчин с европейскими женщинами в процентном отношении оказывалось незначительным.

Родители и дети

Власть родителей над детьми была той же, как власть мужчин над женами. Часто случалось детоубийство, обусловленное бедностью: в первую очередь умерщвляли девочек, которые не очень были нужны «в хозяйстве». Это происходило в основном в трех или четырех провинциях, в других же местах это не носило столь массового характера.

Хотя при императоре Цяньлуне (1711—1799) было введено наказание за детоубийство, оно касалось только убийства детей для использования их тел в медицинских целях; таким образом, можно утверждать, что официально детоубийство практически не запрещалось.

В тех случаях, когда жестокое обращение с детьми принимало слишком скандальный характер, местные чиновники выпускали указы, в которых подобные действия порицались.

Совершив покупку или заключив контракт, мужчина мог удочерить или усыновить «приобретение» как члена своего рода со всеми соответствующими правами, независимо от происхождения; равными правами обладали сыновья всех жен и любовниц, независимо от старшинства. Незаконнорожденные получали половину наследованной доли. При жизни родителей или дедов поместья не делили.

Глава семьи считался лишь пожизненным арендатором семейной собственности, наделенным определенными правами. Личные наклонности в расчет не принимались. Имело значение только почитание родителей. Обычно наследника устанавливали устным или письменным распоряжением.

В случае отсутствия отца главным в семье мог стать любой мужчина из этого рода, но чаще всего младший брат. Опекун обладал всей полнотой власти и мог распоряжаться доходами с опекаемого им поместья, но не имел права отчуждать собственность.

В истории есть множество примеров необычайной преданности детей родителям, иной раз она проявлялась в нанесении себе увечий или даже акте самоубийства – так поступали, когда это было условием исцеления родителей от неизлечимых болезней или для спасения их жизни.

Политическая история

Как уже отмечалось, придя с запада, китайцы ограничили свои поселения территорией, где соединяются современные провинции Шаньси, Шэньси и Хэнань. Она простиралась в восточном направлении до берегов залива Хайчжоувань. На территории длиной примерно 1200 километров и шириной 600 километров проживало от одного до двух миллионов человек.

На протяжении первых двух тысяч лет письменной истории границы региона значительно изменились. Вместе с тем за неописанными и практически неустановленными границами юга располагались чжоу, или колонии, в основном населенные китайцами. На протяжении рассматриваемого нами периода они значительно расширили свои земли за счет захвата соседних территорий.

В XIV веке до н. э. в Древнем Китае сложилось раннерабовладельческое государство Инь, завоеванное в XI веке до н. э. племенем чжоу. Чжоуское государство к VII веку до н. э. разделилось на ряд самостоятельных царств. В конце III века до н. э. в Китае возникла централизованная империя Цинь, которую сменила империя Хань (206 г. до н. э. – 220 г. н. э.). В III—VI веках н. э. Китай распался на ряд самостоятельных государств. В конце VI века страна была обьединена под властью династии Суй. В правление династии Тан (618—907) происходила длительная крестьянская война 874—901 годов. В XII веке Северный Китай покорили племена кочевников-чжурчженей, а в XIII веке Китай завоевали монголы, чье иго было свергнуто в 1368 году. В конце правления династии Мин (1368—1644) вспыхнула крестьянская война 1628—1645 годов. Для ее подавления на помощь были призваны маньчжуры; они подавили волнения и установили свое господство в Китае (их династия Цин правила в Китае с 1644-го по 1911 год).

В середине XIX века против Китая началась агрессия европейских государств, в результате которой по договору Китаю навязали кабальные условия, и страна была поделена на сферы влияния США, Франции и Bеликобритании. Они помогли цинскому правительству подавить крестьянскую войну тайпинов (1850—1864 гг.). К началу XX века Китай стал полуколонией, в стране развернулось освободительное движение под руководством Сунь Ятсена.

В 1911 году произошла народная революция, в результате которой была свергнута Цинская династия и образована Китайская Республика. В 1912 году Сунь Ятсен создал партию Гоминьдан, а в 1921 году основана Коммунистическая партия Китая. До 1927 года в Китае велась гражданская война между правителями провинций. В 1927—1928 годах территориальная целостность Китая была восстановлена. Председателем национального правительства в Нанкине стал Чан Кайши. В 1931 году Япония захватила Маньчжурию и создала на ее территории государство Маньчжоу-Го. В 1937 году Япония начала открытую войну за захват всего Китая. После капитуляции Японии в 1945 году в Китае вновь началась гражданская война. Вооруженные силы народно-освободительной армии Китая заняли весь материковый Китай и вынудили Чан Кайши бежать на Тайвань; 1 октября 1949 года была провозглашена Китайская Народная Республика во главе с Мао Цзэдуном.

Управление государством

В самом общем виде структуру Срединного царства можно представить так: император и его подданные. Император считался Сыном Неба, воплощавшим волю всемогущего Небесного Владыки. Он не только управлял государством, но и являлся главным законодателем, главнокомандующим, верховным жрецом и распорядителем на церемониях.

Все население делилось на четыре группы. К первой, ши, относились чиновники (позже и ученые), они делились на шен – чиновников (титулованная знать) и шен ши – мелкопоместное дворянство; во вторую группу, нун, входили земледельцы; в третью, кун, – ремесленники, мастеровые; в четвертую группу, шан, – торговцы.

Вся территория страны была разделена на провинции, количество которых менялось от девяти в ранние времена до тридцати шести при первом императоре (221 г. до н. э.). Вначале они представляли собой отдельные государства, структура управления которыми повторяла центральное правительство Срединного царства (Чжунго). Происхождение этого самоназвания относится к периоду правления династии Чжоу (XI в. до н. э. – 221 г.).

Местонахождение центрального правительства и соответственно столицы империи неоднократно менялось. Вначале столица находилась в Пиньяне (современная провинция Шаньси). В продолжение феодального периода столицу переносили одиннадцать раз, и наконец ею стал город Инь.

Провинциальная администрация находилась в руках двенадцати губернаторов. Они возглавляли провинциальную знать. Гражданская и военная власть не разделялись. Родовая знать и крупные землевладельцы часто находились при дворе правителя, придворных нередко посылали управлять другими регионами в ранге князей.

Император считался гарантом законодательной и административной властей. Каждый правитель обладал такими же правами в пределах своей провинции. Поступавшие в казну доходы складывались из поземельного и подушного налогов, которыми облагались земледельцы, а также десятины, которую платили ремесленники, купцы, рыбаки, лесорубы. Отдельные налоги брали с покоренных китайцами племен.

На протяжении имперского периода структура и принципы работы административной системы менялись мало, некоторые изменения произошли только к концу монархического периода. Однако и в 1912 году продолжали верить в божественное происхождение императора, который обьединял в своем лице высшую гражданскую, законодательную, военную и духовную власть; сохранялось и то же деление нации на классы.

Основные министерства находились в столице – Пекине. В большинстве своем они существовали и в феодальные времена. Всеми делами в провинциях управляла небольшая группа чиновников, куда входили губернатор, военный начальник, местный казначей, судья. Кроме того, существовала еще и должность наместника, которому подчинялись сразу две или три провинции. Он контролировал взимание пошлин, ведал вооруженными силами, сношениями с иностранными государствами.

Вначале назначение на должность осуществлялось по наследству или путем выбора преемника. Позже ввели государственные экзамены для проверки профессиональной пригодности кандидатов. Обычно экзаменующийся принимал участие в публичных конкурсных письменных экзаменах на знание системы законодательства. Формирование порядка проведения экзаменов полностью завершилось к XVII веку и было отменено в 1903 году, когда официальные должности оказались открытыми для выпускников колледжей, организованных на современных принципах.

В 1912 году, после свержения цинской монархии, Китай стал республикой с избираемым президентом и парламентом, состоящим из сената и палаты представителей. Различные правительственные департаменты были реорганизованы на западный лад, тогда учредили огромное число новых институтов управления. Однако общая конституция так и не была принята.

Законодательство

Как и в других феодальных и монархических государствах, китайское законодательство закрепляло систему субординации, подчинения правителю, а не содействовало установлению справедливости в обществе. Законы были направлены на то, чтобы обвинять и карать, а не исправлять осужденных.

За провинность или преступление наказывали весьма сурово: выжигали клеймо, отрубали нос, отсекали ноги до колен, некоторых кастрировали; за тяжкие преступления приговаривали и к смертной казни. Иногда наказывали всю семью, род и даже соседей приговоренного. Можно сказать, что карающий меч закона не знал пощады и ограничений.

Однако, несмотря на жестокость наказаний, характерную для всех государств Древнего мира, китайцы создали превосходную законодательную систему. Эта деятельность началась с обновления «Уложения о наказаниях», принятого при правителе My в 950 году до н. э. Первый постоянный кодекс законов был опубликован в 650 году до н. э., а последний – в 1647 году н. э. под названием «Законы и установления Великой династии Цин».

Крупнейшим законодательным памятником являются «Классические законы», составленные Ли Гуем, государственным деятелем, находившимся на службе первого правителя государства Вэй (IV в. до н. э.).

Первоначально в нем устанавливались только два вида наказаний – смертная казнь и битье палками. Разновидностью первого была «мучительная смерть», или превращение в «человека-свинью», когда осужденному вырывали язык, а затем отрубали руки и ноги. Ее ввели примерно в 1000 году н. э. и запретили в 1905 году. К такому наказанию приговаривали изменников, женщин, убивших своих мужей, убийц целой семьи (не менее трех человек). Хотя законодательно самые жестокие формы наказаний запрещались, все же во многих местах их применяли до конца существования монархии. С древности до середины XIX века сохранялась и традиция кровной мести за убийство.

Пытки обвиняемых начинались уже в судах. Чтобы получить признание, без которого никогда не выносили приговора, обвиняемых помещали в колодки, подвешивали за связанные пальцы рук и ног, заковывали в цепи или связывали в скрюченном состоянии. Замечу, что и после падения монархии, как и 4000 лет тому назад, истинное значение понятия «должное наказание» имело для китайца особый смысл.

К концу маньчжурского владычества судебная система стала значительно реформироваться, чему способствовало и давление иностранных держав. В результате был принят новый уголовный кодекс. Примечательно, что и после провозглашения республики значительная часть населения по-прежнему поддерживала суровые законы, боясь, что их отмена приведет к нарушениям общественного спокойствия и утрате «китайской специфики». Новый же кодекс запрещал чрезмерно жестокие наказания и пытки, сохранив лишь обезглавливание, повешение или удушение.

Внимательное прочтение показывает, что он был составлен по модели японских законов; и в то же время он представлял собой подражание западному уголовному кодексу, а потому совершенно не соотносился с условиями жизни в Китае. Республиканские власти достаточно быстро поняли, что его следует модернизировать, чтобы он стал удобным, точным законодательным инструментом, отвечающим китайской ментальности.

Практическое же применение закона находилось в руках полицейских чиновников, которые трактовали его в соответствии со своими интересами. Даже оправданного Верховным судом могли удерживать в тюрьме, пока не оберут до нитки. Следует также заметить, что лежащее в основе уголовного кодекса представление о «справедливом суде», который подчиняется только закону, так и осталось несбыточной мечтой.

Местное управление

Основной ячейкой местного самоуправления был уезд. Все распоряжения высших чиновников проводились в жизнь уездными начальниками, которые были полновластными правителями на местах. Его обязанности были достаточно многообразны: он отвечал за сбор налогов, исполнение императорских указов, ведал общественными работами, отправлением религиозных обрядов, был судьей первой инстанции по уголовным и гражданским делам, начальником тюрьмы и полиции.

Низшей административной единицей считалась ли – община, которой руководил старшина – личжан. В нее входило не менее ста дворов. Община делилась на более мелкие – цзя, которые обьединяли по десять дворов; главой цзя был староста – цзячжан. На стене каждого дома вывешивалась табличка с именами всех взрослых мужчин. Каждые десять цзя составляли бао и подчинялись старшине. С XVII века н. э. существовала система круговой поруки – баоцзя. Каждый член семьи нес ответственность за всех остальных. В 1873 году одного человека приговорили к смерти за то, что он раскопал могилу члена императорской фамилии. К смерти была приговорена вся его семья из одиннадцати человек.

Устройство армии

В догосударственный период в Китае вообще не было армии. В случае необходимости все, кто мог держать в руках оружие, меняли плуг и мотыгу на сабли, луки и стрелы и отправлялись сражаться. В каждой деревне было свое ополчение. Когда поля расчищались после сбора урожая, крестьяне упражнялись в боевом искусстве.

Правитель лично возглавлял войска, под его началом находилось шесть армий, управлявшихся шестью высшими представителями дворянства, – это была основа правительственной армии. В походы правитель брал с собой таблички с именами предков, а также богов своей земли и плодородия.

Основной частью армии были колесницы, запряженные четырьмя лошадьми. На них размещались воины с копьями, метатели дротиков и лучники. Чтобы не мешать друг другу, лучники стояли на котурнах. Всего в армии насчитывалось около тысячи колесниц. Во время сражений колесницы располагались в центре, лучники слева, а копьеносцы на правом фланге. В качестве ударной силы применялись боевые слоны, на которых также размещались лучники. Для сигнализации использовались флажки и воздушные змеи, войска наступали под звуки гонгов, барабанов и свирелей. После победы командующий армией преподносил императору уши предводителя побежденных воинов.

После установления абсолютной монархии армия стала регулярной. На военную службу забирали всех мужчин в возрасте от 23 до 56 лет, хотя в иные годы могли забирать и двадцатилетних. В случае необходимости, например при обьявлении войны или отражении внешней агрессии, мужчин призывали повторно.

Военная служба длилась два года. Вначале новобранцы проходили обучение, после чего их направляли в гарнизоны, расквартированные по всему Китаю. Некоторые из них после обучения направлялись в отдаленные гарнизоны, располагавшиеся в крепостях, которые стояли вдоль всех границ империи. Там условия службы были наиболее тяжелыми. Мы не знаем, входила ли данная повинность в обязательную двухгодичную службу, или на границе служили наемные солдаты.

В VI веке н. э. в Китае существовала огромная армия численностью порядка миллиона с четвертью, но она менялась в зависимости от обстоятельств. В 627 году н. э. в постоянных строевых частях было 900 тысяч человек в возрасте от 20 до 60 лет.

Во времена монгольской династии (1280—1368) существовал и флот из 5 тысяч кораблей, управлявшихся 70 тысячами обученных воинов. Монголы полностью изменили тактику ведения войн и явно улучшили боевое мастерство китайцев.

В 1614 году маньчжуры, захватившие Китай, учредили армию, состоявшую из «восьми знамен», в составе которой были подразделения монголов, маньчжуров и китайцев. Местное население организовало «армию Зеленого стандарта», разделенную на наземные и морские силы, заменив регулярные войска «мужественными», юнг – воинами, которых вносили в списки и призывали в зависимости от обстоятельств.

После войны с Японией в 1894 году армия была реформирована по европейскому образцу; изменения касались обмундирования, вооружения, порядка ведения военных действий. Аналогично реформировался и флот, ставший более современным. К армии начали относиться с уважением, как и в других странах. В течение длительного времени солдат, как и священник, считался человеком не производящим полезной продукции, поэтому к нему относились неуважительно.

Одновременно с признанием необходимости обороны страны стало ясно, что армия должна защищать страну не только от явных врагов, которые угрожали ей с суши или из-за моря, но и от их тайных пособников, которые могли захватить командование армией, получив тем самым контроль над всей военной системой.^[2]

Профессиональные обьединения

В феодальный период существовали профессии знахарей, музыкантов, поэтов, учителей, сочинителей молитв, архитекторов, писцов, художников, гадателей, организаторов церемоний, ораторов и много других. Все они так или иначе были связаны с религиозными культами, что и предопределяло их тесную взаимосвязь. И тогда автор исторического труда мог одновременно быть государственным деятелем, ученым и даже генералом. В одной личности совмещались таланты сочинителя и учителя, музыканта и поэта. Священники обычно несли функции знахаря. В то же время встречались и опытные лекари, но их было мало, а женщин-врачей не было совсем.

Практиковали и ветеринары, лечившие домашних животных, были и музыканты, обычно принадлежавшие к беднейшим слоям населения. Наибольшим уважением пользовались грамотные люди, умевшие составлять деловые бумаги и владевшие искусством каллиграфии.

Образовательные учреждения

Школы, академии и университеты находились в деревнях, уездах, областях и провинциях. Образование разделялось на ступени: «начальное» и «высшее, или большое, образование». Существовали специальные школы для обучения танцам и музыке; известно, что были библиотеки. Не только в столице, но и в других городах существовали обьединения любителей литературы.

Независимо от того, какую форму и направление принимало образование, оно было стандартным и составляло первую ступеньку для чиновника, поднимающегося по служебной лестнице. Обязательным для претендента было не только знание буддийского канона, но и сочинений Конфуция, Мэн-цзы, а также умение писать стихи и прозаические сочинения. Требовалось и владение искусством каллиграфии, ибо в тексте не должно было содержаться ни одного неправильно или небрежно написанного иероглифа.

Обучение грамоте начинали с детских лет, одновременно формировались и литературные пристрастия. Обучение стоило недешево, поэтому нередко только один или два члена семьи могли получить полноценное образование. Как правило, они стремились занять определенный пост, чтобы улучшить положение своей семьи. В западных странах начальное обучение являлось всеобщим, и его мог получить любой.

Путь к знаниям, как упоминалось выше, начинался в раннем возрасте, причем эта традиция сохранялась в течение многих столетий. Вначале ученики механически заучивали не только простенькие тексты, но и труды Конфуция, других классических авторов.

Такое положение дел сохранялось вплоть до отмены в 1905 году старой конкурсной экзаменационной системы, она была заменена современной, введенной в школах, колледжах и университетах по всей стране. Новая система возрождает китайцев духовно, и ее результаты со временем станут очевидными для всего мирового сообщества.

Основную массу населения составляли земледельцы, ремесленники и торговцы. В их среде профессиональные навыки от отцов и дедов передавались к сыновьям и внукам. Отступление от традиции считалось оскорблением своих предков. Старшие показывали, как надо работать, развивали у детей соответствующие навыки и природные умения.

В Китае существовали и благотворительные учреждения: госпитали, богадельни, сиротские приюты; по всей стране развивались банковские обьединения, занимавшиеся страхованием и займом, туристические клубы, торговые сообщества, антиопиумные обьединения, погребальные конторы, а также множество других учреждений по модели западных организаций.

Преднамеренное уродование тела

Как у некоторых других древних народов, например индейцев майя, у китайцев известны, хотя и немногочисленные, случаи преднамеренного уродования тела. Их следует отличать от увечий естественного происхождения, полученных во время войны или вследствие наказания за преступление.

Их нанесение предписывалось обычаями и носило преднамеренный характер, а в некоторых случаях даже диктовалось законом. Традиционно осуществлялось изменение формы черепа у младенцев с помощью бинтов, чтобы сузить его к верхушке. Широко известно бинтование ног у девочек. Это вошло в обиход примерно в 934 году, хотя некоторые полагают, что гораздо раньше, около 583 года. Однако обычай получил всеобщее распространение не сразу, скорее всего, прошло не менее столетия, прежде чем бинтование ног стало традицией.

Необычайно болезненная операция производилась в шести-семилетнем возрасте: девочкам подгибали к подошве все пальцы стопы, кроме большого, прижимая их бинтами. Каждую неделю бинты все туже затягивали.

Постепенно подошва принимала дугообразную форму, напоминавшую цветок лотоса. Такая стопа почти не давала женщине передвигаться.

Откуда пришел этот обычай, точно неизвестно. Предполагают, что в основе лежало стремление копировать маленькие ножки императорских наложниц. Ими особенно восторгался император Ли Хоучжу из династии Тан. У него была наложница Яо Нян, стопы ног которой напоминали лотосы.

Кроме того, в 12—14 лет девочке стягивали грудь, поскольку считалось, что ее фигура должна «блистать гармонией прямых линий». Тонкая талия и маленькие ножки слыли признаками изящества.

Ношение кос и бритье передней части головы было у мужчин символом рабской зависимости от маньчжуров. Эта традиция была введена в 1645 году, когда они покорили Китай. Отсутствие косы считалось нарушением императорского указа. Бинтование ног и ношение кос было отменено только в 1912 году, когда монархия пала и Китай стал республикой.

Погребальные обряды

На протяжении длительного периода существования своей цивилизации китайцы создали тщательно разработанную систему погребальных обрядов. Как замечает Ли Чжи, «обряды – самое великое достижение людей, ради которого и стоит жить».

Китайцы верили в то, что смерть представляет собой всего лишь состояние приостановленной деятельности, когда душа покидает тело, но может вернуться туда даже спустя длительный срок, потому китайцы не торопились с погребением: кормили труп; поднявшись на крышу, громко взывали к душе, умоляя ее вернуться. Наконец убедившись в том, что душу не удается уговорить вернуться в тело, они помещали покойного в гроб и хоронили. При этом его обеспечивали всем необходимым для обычной жизни (едой, одеждой, женой, слугами). С точки зрения китайцев, жизнь умершего продолжалась и на том свете.

Вынудив или убедив духа войти в поминальную табличку, которая использовалась во время обряда погребения, ее приносили обратно в дом, устанавливали в усыпальнице, в главном зале, рисовали иероглиф шу, означающий «господин», и поклонялись ей. Считалось, что это умилостивит дух умершего. Если подношения делались постоянно, то покинувший тело дух не вредил жившим в доме, которых он покинул.

Расставание с покойным сопровождалось пронзительными криками, воплями, топаньем, битьем себя в грудь. В давние времена усопшему отдавались даже одежда, жилище и личные вещи. Родные же перемещались в укрытия из глины, постились или ели только неочищенный рис, спали на соломе. Все разговоры велись только о смерти и погребении; откладывалось исполнение официальных и общественных обязанностей, брачные обряды, не разрешалось заниматься музыкой и покидать пределы семейного клана.

В длительный период монархии погребальные обряды становились все более изысканными и величественными. Хотя после учреждения республики обычаи соблюдаются уже не столь тщательно, все же в основных чертах они сохранились.

Смерть члена семьи становилась весьма тяжким бременем для многих, и это было связано не только с отложенными брачными обрядами.

Друзьям рассылали уведомления о прискорбном событии. После его получения в установленные дни адресат был обязан выслать подарки, деньги, рабов. Он должен был прибыть сам и присоединиться к стенаниям наемных плакальщиков, а также посещать молитвы, читаемые жрецами. Считалось, что погребальный обряд не будет завершен и повлечет зло для близких, если все церемонии не будут исполнены в нужное время или домашние пренебрегут отдельными ее элементами. Подобное относилось и к брачной церемонии.

Если на Западе кладбища представляли собой упорядочение расположенные могилы, то в Китае кладбище принадлежало семье или клану. Обычно это были живописные места с аккуратно посаженными деревьями, между которыми располагались могильные холмы и таблички.

Кладбища выглядели как деревеньки, а могилы как дома. Обычно на севере от могилы сооружали огромную мраморную черепаху, на спине которой размещали табличку с надписью, которую европеец посчитал бы надгробием.

Погребения двух последних императорских династий Мин и Цин представляют собой величественные сооружения, протянувшиеся по огромной территории. Традиционно такого рода постройки располагались на склонах холмов и были повернуты к естественным или искусственным озерам или морям.

В Египте сохранились погребальные сооружения множества правителей, но в Китае до наших дней уцелели только те, о которых шла речь выше. Обычно соперничавшие между собой династии уничтожали могилы предшественников. Несмотря на подобный вандализм, Китай располагает самым величественным ансамблем императорских гробниц.

Своеобразие общественных отношений

Существовали специальные предписания, в которых определялись все виды взаимосвязей людей: отношения младших к старшим, высших к низшим и к равным себе.

Чиновничество различалось по форме головного убора, покрою одежды, эмблемам, оружию, табличкам для письма, числу слуг, количеству лошадей, высоте их домов. Как повседневная жизнь, так и деятельность чиновников регулировались до мелочей. Визиты, формы обращения, преподнесение подарков осуществлялись в строгом соответствии с определенными правилами, которые были известны всем и неукоснительно соблюдались всеми членами общества. Любой китайский ребенок заучивал эти правила, как трехстишия из книги «Аши цзин», и соблюдал их неукоснительно.

Принятый в Китае этикет не просто отличался от западного, а был диаметрально противоположным, из-за чего постоянно возникало непонимание, эксцессы и, как следствие, отчуждение. В этой связи чаще всего вспоминают о порядке снятия шапки перед императором и характере поклонения предкам.

Как правило, чужеземец не был осведомлен о традициях Китая. В частности, не принято снимать шляпу, входя в дом или в храм, обмениваться рукопожатиями со своим хозяином, выражать одобрение, хлопая в ладоши, – ведь в старом Китае хлопали в ладоши, чтобы отвести ша-ши – смертоносное влияние злых духов. Хлопать в ладоши, одобряя высказывание китайца, как это делают не осведомленные о национальных обычаях европейцы, нельзя, ибо это может быть расценено как оскорбление.

Если бы эти тонкости знали и соблюдали наши дипломаты, возможно, им удалось бы избежать множества осложнений, а иногда и войн.

Привычки и обычаи

Несколько раз в году китайцы устраивали праздники. Один из них – начало Нового года. По этому поводу устраивалось невероятное количество фейерверков, люди веселились в своих домах, выпивали и обьедались вкусной пищей. В течение нескольких дней ходили в гости к друзьям и близким. Считалось, что в канун праздника кухонный бог Туан Ниен спускался с Небес, чтобы узнать о прегрешениях людей и затем отчитаться перед Небесным Владыкой. Чтобы уста Туан Ниена были запечатаны и он не смог слишком много рассказать об увиденном на земле, его закармливали медом и другой липкой едой.

На участках и в домах убирались, на входных дверях расклеивали новые бумажные изображения богов-хранителей, вывешивались полоски красной бумаги с иероглифами, содержащими пожелания счастья, богатства, удачи, долгой жизни. Их укрепляли на столах, покрытых красной скатертью. Повсюду стояли цветы и висели украшения: гирлянды, праздничные флаги.

Деловая жизнь прекращалась, празднование продолжалось в течение первой половины первого лунного месяца.

Каникулы заканчивались после трехдневного праздника Фонарей. Он родился в период Ханьской династии, две тысячи лет тому назад. Перед всеми зданиями зажигалось бесчисленное количество фонарей всех размеров, форм и цветов, кроме белого или оттенка неокрашенной материи, ибо эти цвета считались траурными.

Примерно спустя 800 лет, то есть около 1200 лет тому назад, ввели новшества: вдоль улицы медленно двигались бумажные драконы длиной несколько сотен метров. Их несли на головах множество мужчин так, что виднелись только ноги, поэтому создавалось впечатление, что огромные змеи, извиваясь, медленно ползут по улице.

Кроме праздников Четырех времен года, отмечавшихся в дни равноденствий и солнцестояний, справляли восемь других, четыре из которых были связаны с почитанием духов. Назовем Ранний праздник духов, происходивший в пятнадцатый день второго лунного месяца, и праздник Надгробий. Последний наступал примерно в третий день третьего лунного месяца, когда приводили в порядок могилы и делали специальные приношения мертвым. Средний праздник духов происходил в пятнадцатый день седьмого лунного месяца, и Поздний праздник духов – в пятнадцатый день десятого лунного месяца.

Полагают, что праздник Дракона на лодках (в пятый день пятого лунного месяца) отмечали в память о поэте Цюй Юане, который бросился в реку, не выдержав дворцовых интриг и козней придворных. Основное содержание обрядов составляли просьбы о ниспослании обильных дождей для хорошего урожая.

В названии отразился смысл праздника, он проходит в виде состязания на многовесельных лодках в форме драконов. Тогда же на дверях жилищ прикрепляют тексты заговоров, едят особую разновидность рисового пудинга и пьют хмельные напитки.

На пятнадцатый день восьмого лунного месяца проводится праздник Середины лета, европейцы его называют День поминовения. Тогда женщины поклоняются Луне, в качестве еды предлагают пироги и фрукты. Верят, что в этот день открываются врата чистилища и выходят голодные духи, чтобы в течение месяца наслаждаться всем, что им подносят люди.

На девятый день девятого лунного месяца проводился праздник Чун-Ян, когда любой мог подняться на высокое место, на гору или храмовую башню, чтобы запустить бумажного змея. Считалось, что подобным образом можно достичь долголетия. С этого дня отрывался сезон летающих змеев. В последующие несколько месяцев китайцы запускали в небо драконов, сороконожек, лягушек, бабочек и сотни других хитроумно сделанных существ, которыми управляли с помощью простейших механизмов, используя силу ветра. Они вращали глазами, издавали различные звуки, двигали лапами, крыльями, хвостами. Возникала полная иллюзия, что в небе находятся живые существа.

Возникновение этого праздника, по легенде, связано с предупреждением, полученным ученым по имени Хуань Цзин от его наставника Фэй Цзянфана из Хэнаня, который жил во времена Ханьской империи. Однажды ученому во сне явился дух наставника и предрек, что вскоре случится наводнение. Поутру Хуань Цзин собрал своих домочадцев и вместе с ними перебрался на возвышенность. Действительно, вскоре произошло наводнение, и их селение было затоплено. Вернувшись, Хуань Цзин обнаружил, что все его домашние животные погибли. Он сразу принес обильные жертвы богам и всю последующую жизнь отмечал этот день как праздник.

Спорт и игры

Первыми спортивными состязаниями китайцев оказались игры, проводившиеся во время праздников, например стрельба из лука. Игры сопровождались упражнениями военного характера. Любимым развлечением считалась охота или игры, связанные со счетом, шахматы («игра войны»), бадминтон, метание дротиков (например, в кувшин с узким горлышком), бодание (сражающиеся надевали маски с рогами и располагались на плечах нападавшего).

С тех же времен известны ходьба на ходулях, футбол, бросание дисков, соревнование в гребле, собачьи бега, петушиные бои, запуск змеев, равно как и танцующие и поющие марионетки, – так издревле отдыхали и веселились китайцы.

Со временем большинство игр было забыто, поэтому придумали новые развлечения. Перед падением монархии, в период правления маньчжуров, оказалось, что популярным остался бадминтон. Упражнялись в поднятии бревен, нагруженных тяжелыми камнями; их длина была примерно 1,5 метра, и на каждом конце был груз в 30—40 килограммов.

Упоминаются также запуск змей, бои перепелок, игра в крикет, выпускание птиц за брошенными в воздух семенами, прогулки по полям, игры в шахматы, маджонг или в кости. Заключали пари на выигрыш в крикет, на победу в боях перепелок. Многочисленны и разнообразны были детские игры: соревновались в силе, быстроте реакции, точности и ловкости.

На помостах, построенных напротив храмов, выступали бродячие труппы. Фокусники, чревовещатели, акробаты, предсказатели будущего и рассказчики собирали толпы людей, веселили и развлекали их. Уже тогда существовали и стационарные театры, причем до недавнего времени женские роли исполняли мужчины. Известны шоу с показом через специальное отверстие обнаженных женщин.

В Новое время в Китае сохранилось большинство игр на свежем воздухе. Отметим, что плохо привились развлечения с Запада, проводившиеся в помещении.

Частная жизнь

В частной жизни, в обрядах рождения, смерти и женитьбы тщательно соблюдались все обычаи, в которых также отразилась вера в сверхьестественные силы. Просыпались обычно рано. Магазины закрывались в полночь, до недавнего времени улицы плохо освещались или оставались темными, прохожие или их слуги ходили с фонарями. Во всех городах и поселениях известны общественные бани.

В зажиточные дома обычно нанимали сторожей. Ели два раза в день. В трактирах или ресторанах давали обеды для друзей, они сопровождались музыкальными или театральными представлениями. Иногда они давались после трапезы.

В описаниях европейцев о быте китайцев говорится, что почетное место находилось слева от главы семьи: сажая туда гостя, выражали особенную заботу о его безопасности. Оно традиционно располагалось против двери, чтобы гость мог увидеть входящего и соответственно отреагировать.

В качестве домашних любимцев держали птиц и комнатных собачек породы чихуахуа. Такая маленькая желтая собака считалась надежным сторожем в доме и очищала жилище от мусора. В домах высшего и среднего класса часто можно было увидеть аквариумы с золотыми рыбками. Богатые люди обычно устраивали у себя сады с декоративными каменными горками, пруды, строили беседки, высаживали красивые кустарники и цветы.

Бритьем головы или бороды, равно как чисткой ушей и массажем, занимались цирюльники. Мужчины не носили бакенбарды, а усы и бороды появлялись только после сорока, до этого времени волосы росли очень медленно. Редко встречались пожилые обладатели густой растительности на лице, как на Западе. И мужчины и женщины носили табакерки, курительные трубки и веера. Образованные члены общества отращивали длинные ногти. Женщины и девушки независимо от происхождения обильно пользовались косметикой.

Промышленность и хозяйство

В традиционном Китае существовало строгое разделение обязанностей между мужчинами и женщинами. Мужчины работали в поле или занимались ремеслом, добычей полезных ископаемых, торговлей, участвовали в военных действиях.

Женщины заботились о посадке тутовых деревьев и шелковичных червях, пряли, ткали, вышивали, чинили старую одежду, делали отверстия в иголках и точили их, клеили жестяную фольгу, изготавливали обувь, собирали и сортировали чайные листья.

Постепенно развилась торговля, что обусловило специализацию отдельных районов: ловцы трески собрались в Шаньси, плотники в Иичжоу (Аньхой), производители фарфора в Яочжоу или в Ганьсу.

Что же касается земли, то она достаточно быстро перешла в частные руки, и владелец начал распределять ее между своими родственниками или отдавать в аренду. Обычно земли организовывались по колодезной системе. Вокруг общественной девятины, возделываемой восьмью фермерскими семьями обычно в пользу государства, организовывались восемь частных наделов в виде квадратов.

С начала до конца монархического периода правом наследования земли наделял только император. Вся остальная земля считалась казенной. Она в основном арендовалась богатыми кланами или семействами и не могла передаваться в порядке наследования и отчуждаться. Владелец ежегодно выплачивал с нее налог натурой в виде части урожая или деньгами.

Чтобы освободиться от воинской повинности, можно было внести денежную компенсацию в виде прямого налога. Неизвестное вначале рабство существовало как особый институт на протяжении всего периода монархии.

Количество производимой продукции зависело от интенсивности труда людей и животных, только в XX веке стали широко использовать машины. Распределение сельскохозяйственной продукции проводилось из многочисленных центров, продавали на ярмарках, в лавках и на рынках. Главные торговые пути по земле и по морю практически не изменились за прошедшие две тысячи лет.

Китайские купцы торговали с Западной Азией, Грецией, Римом, Карфагеном, Аравией. Начиная с XVII века обмен шел по большей части с европейскими странами. Основным транспортным средством были лошади, повозки и лодки. Парусные суда с 1861 года постепенно заменялись пароходами.

Обмен носил бартерный характер. В обмен на ткани, чай, фарфор и изделия ремесленников китайцы получали привозные европейские товары. В качестве платежного средства использовались слитки серебра разного веса, образцы менялись при правлении нового императора. В качестве разменной монеты до недавнего времени использовались медные деньги, другими платежными средствами становились также бумажные знаки и оставались слитки серебра.

Одновременно с развитием торговли с другими странами в обиход вошли серебряные доллары и колониальные монеты. Различные на севере и юге меры веса и длины частично стали исчисляться в десятичной системе. Но в повседневной торговле внутри страны, в провинциях держались традиционной двенадцатеричной меры.

Ремесла

Охота, рыболовство, кулинария, ткачество, крашение, изготовление ковров, металлургия, изготовление стекла, кирпича и бумаги, печать, переплетение книг находились практически на начальной стадии развития. Механические ремесла во многом были заимствованными и не отличались искусным исполнением. Но гончарное дело, резьба и лаковая техника находились на необычайно высокой ступени развития, производимые китайскими мастерами изделия превосходили все мировые аналоги и по качеству, и по красоте.

Сельское хозяйство и разведение скота

Китайцы издревле стремились обрабатывать как можно больше земли. За исключением периодов после опустошительных войн, они тщательно ухаживали за каждым клочком пахотной земли. Даже горные склоны и террасы они использовали для выращивания разнообразных культур. Однако бедность крестьян и бездействие правительства мешали полноценному развитию земледелия и приводили к убыткам.

Обычно на севере получали по два урожая в год, а на юге – по пять за два года. Земледельцы составляли не менее двух третьих всего трудоспособного населения. И хотя в большинстве случаев использовалась самая примитивная методика, невероятная плодородность почвы и огромное трудолюбие крестьян, наряду с продуманным использованием удобрений, позволяли прокормить огромное население страны.

Главными возделываемыми зерновыми культурами являлись рис, пшеница, ячмень, гречиха, маис, гаолян, несколько разновидностей проса и овес. Кроме них выращивали бобовые, гороховые, масличные (кунжут, рапс) культуры, волокнистые растения (коноплю, китайскую крапиву, джут, хлопок), крахмалсодержащие корнеплоды (ямс, сладкий картофель), а также табак, индиго, чай, сахар, фрукты.

Правда, выращивание фруктов носило стихийный характер, ибо научные методики не использовались. Не производилась замена растений, но делали прививки, обрезку, проводили селекцию, посредством которых добивались как усиленного развития, так и создания карликовых растений.

Благодаря высокой культуре земледелия удавалось получать обильные урожаи овощей даже на небольших клочках земли. В XX веке возникла другая проблема: из-за низкой доходности небольшие хозяйства не могли позволить себе дорогую иностранную технику; кроме того, в большинстве случаев она оказывалась слишком громоздкой или сложной в эксплуатации.

Не менее было развито скотоводство. Назовем основные виды животных: свиньи, ослы, лошади, мулы, коровы, овцы, козлы, буйволы, яки, домашняя птица, утки, гуси, голуби, а также тутовый шелкопряд и пчелы.

Учрежденное недавно министерство сельского хозяйства и торговли стало преемником коллегии сельского хозяйства, производства и торговли; теперь оно приспосабливает западные методики к специфике Китая, поэтому можно ожидать хороших результатов.

Эстетическое чувство и мораль

Китайцы всегда восторгались прекрасным и находили его в растениях, музыке, поэзии, литературе, вышивке, живописи, фарфоровых изделиях. Практически повсеместно разводили цветы, поскольку почти при каждом доме был хотя бы небольшой садик. Столы часто декорировали цветами в вазах, корзинами с фруктами или сладостями. Музыка вошла в обиход, поскольку соответствовала учению Конфуция.

Бумага с написанными на ней иероглифами ценилась настолько высоко, что нельзя было бросить ее на землю или наступить на нее. Восхищались искусством театра, профессиональными рассказчиками. Для успеха любого предприятия совершали обряды в храмах.

Однако до последнего времени улицы и общественные места не убирали, нормы поведения в обществе не соблюдались.

В Китае традиционно глубоко почитали старших по возрасту и общественному положению, непоколебим был авторитет родителей. Признавалась возможность «лжи во благо», то есть она никак не порицалась и обман не преследовался. Не было редкостью воровство. Противозаконные поборы правителей считались обременительной, но неизбежной ношей.

Мораль в обществе существовала, однако практиковались ранние браки и наложничество, известны были разврат, пьянство и коррупция. Женщин не считали полноценными существами, прав они были лишены, и относились к ним деспотически.

Моральные принципы излагались в классических сочинениях, соответственно формировались и основы законодательной системы. Частым явлением были клановые разборки, сражения между родами, кровная месть могла длиться на протяжении жизни нескольких поколений, ибо ее исполнение считалось священным долгом. Приветствовались ритуальные самоубийства, которые часто совершались под влиянием несправедливого обвинения. Основываясь на буддийской догме о бессмертии души, многие стремились к телесному бессмертию. Достоинством мужчины считалась выдержка и умение скрывать свои чувства.

Вместе с тем высоко ценилась честность и верность данному слову, особенно среди торговцев, что выразилось в поговорке: «Слово купца крепче камня». Однако подобные отношения были обязательными только между китайцами, тогда как обман иностранца грехом не считался.

Многие курили опиум, пока его употребление не стало жестоко караться (в 1906—1916 гг.). Но, несмотря на запрет, опиум продолжали ввозить контрабандно, а подкупленные чиновники старались не замечать культивирования мака.

Издревле нормой поведения считались вежливость и обходительность, причем иногда соблюдение этикета доходило до крайностей. Вежливость нередко маскировала истинные чувства. За велеречивыми комплиментами могла скрываться глубочайшая неприязнь друг к другу. Многие увлекались азартными играми, например маджонгом, порой при этом проигрывая огромные состояния.

Культовые организации

Как и другие народы, китайцы создали систему верований, где можно различить несколько разновременных пластов. Унаследованные от Древнего Китая предания о божествах, добрых и злых духах и непобедимых героях занимали большое место в духовной жизни народа в период династии Цин.

Трудно даже приблизительно подсчитать, сколько всего богов почитал китайский народ. Не было ни одного ремесла, ни одной сферы жизни, где бы люди обходились без соответствующих покровителей. Когда в апреле 1908 года в Пекине вспыхнули многочисленные пожары, люди приписывали их духу огня, который спустился на землю. «Когда это зловещее божество вернется в свою обитель, пожары прекратятся», – говорили они.

Основным был культ Неба. Император считался представителем Небесного Владыки на земле, поэтому только он мог совершать обряды поклонения Небесам. Его считали верховным жрецом, а знать, государственные деятели, гражданские и военные чиновники выступали в роли его помощников в зависимости от своего чина.

Поклонение Небесам совершалось в храме Небес, который являлся одновременно дворцом, местом аудиенций и комнатой заседаний Совета. Там делали подношения Небесам, духам гор и рек, предкам и всем духам. Все эти культы отправляли также и в особых священных местах, и они имели свой порядок совершения обрядов и церемониал. Наряду с государственным культом Небес и Земли, совершались «великие», «средние» и «малые» подношения духам в виде животных, серебра, зерна, нефрита, а также сезонные приношения к алтарям; священнослужители одевались в одежды характерных для конкретного времени года цветов.

Сторонники каждого из существовавших течений, даосизма и буддизма, имели свои храмы и монастыри. Жрецы и монахи служили в многочисленных деревенских и придорожных храмах, при усыпальницах предков. В священных местах поклонялись богам грома, дождя, ветра, плодородия, земледелия.

Отношение к даосизму и буддизму менялось, верования то поощрялись, то разрешались, то преследовались, но иерархия духовенства и сама структура культа сохранились и в XX веке. Сегодня в Китае сосуществуют приверженцы нескольких религий.

Главное место среди них занимает конфуцианство, которое много лет являлось государственной религией. Не менее распространен культ предков. Еще одна группа – приверженцы даосизма. Соблюдение разнообразных ежегодных праздников, таких как День всех душ, когда делаются подношения блуждающим и голодным духам, отражает теснейшую взаимосвязь трех религий (Сан Чао).

Как верховный жрец, император нес личную ответственность за спокойствие и порядок в стране, он исповедовался перед Небесами и молился о том, чтобы на него пало наказание за все грехи, которые совершают его подданные. Выше уже говорилось, что, кроме своих обычных обязанностей, государственные деятели, знать и чиновники исполняли обязанности жрецов государственной религии.

Даже в самых изысканных церемониях, совершавшихся по особым случаям в буддистских храмах, внешне не было ничего похожего на те или иные формы христианского культа, но в них легко увидеть сходство с торжественными мессами или «общей молитвой». Одновременно с поклонением Будде китайцы могли искать помощи у местного бога или обращаться к духам, чтобы избежать несчастья.

После того как в 1912 году Китай стал республикой, государственный культ исчез, и религиозные обычаи стали соблюдаться не так строго, а во многих храмах стали работать школы.

Религиозные идеи

Важнейшая часть китайской системы верований – культ предков. Он стал основой и государственной религии – конфуцианства. Под влиянием представлений даосизма, который из философской системы превратился в культовую, сложились традиции поклонения духам. Китайцы считали, что души умерших людей переселяются в животных, насекомых, деревья, камни.

Возникнув в Индии, буддизм основывался на вере в Будду, который обладал сверхчеловеческими возможностями. Он полагал, что из обожествленного человеческого существа душа переселяется в кого-нибудь или во что-нибудь: слона, птицу, растение, стену, веник или любой кусок неорганической материи.

Эти представления соответствовали китайской ментальности, поэтому буддизм глубоко вошел в культуру, повлияв и на даосизм, и на древнейшие верования. Буддизм с его заботой о будущем был более понятен, чем конфуцианство. Проповедь сострадания и сохранения любой жизни оказалась насущной потребностью. Если бы вера в переселение душ отсутствовала, то существование людей было бы гораздо тяжелее.

Если не считать поклонения предкам, религия кардинально не влияла на повседневную жизнь китайцев. Им несвойственно выражать любовь к Богу так же ярко, как в христианстве. Что же касается поклонения предкам, то оно постепенно уступает свои позиции агностицизму.

Древнейшие верования

По всему Китаю были распространены верования в добрых или злых духов. Признавали также счастливые и несчастливые дни. Считали, что затмения Солнца и Луны происходят потому, что эти светила хочет проглотить дракон, а радуга – следствие встречи нечистых испарений земли с солнечным светом.

Практиковалось ношение охранительных амулетов. Для того чтобы отогнать злых духов, цветущие веточки персикового дерева развешивали над кроватями и дверными проемами. Дети и взрослые «запирали душу» с помощью замков, висящих на цепочках или шнурках, обвязываемых вокруг шеи. Верили, что старые бронзовые зеркала обладают волшебной силой: могут отогнать злых духов и даже исцелить от безумия.

Дабы защититься от болезни, увечья, пожара или грабителей, носили фигурки из тыквы, клыки тигра или зубы носорога. Охранительные заговоры и благопожелания записывали на бумаге, ткани, листьях растений, а затем сжигали. Пепел насыпали в отвар и давали выпить больному или ребенку.

Перед началом любого важного дела обращались к гадателям или предсказателям будущего. Гадали по растениям (обычно по тысячелистнику) или с помощью песка, и чаще всего для того, чтобы убедиться в успешности исполнения задуманного. Перед отправлением в путь гадали с помощью брошенной на запад монеты.

Существовала система представлений, связанная с фэн-шуй – «искусством достижения гармонии живых и мертвых, чтобы они соответствовали местным потокам космического дыхания». Она восходит к культу поклонения предкам и оказала огромное влияние на китайскую философию и повседневную жизнь. Особое развитие фэн-шуй получило в учении Чжу Си и других философов династии Сун.

Наука и образование

Отметим, что традиционное китайское образование было в основном книжным, поскольку потребность в развитии тех форм знания, которые превалировали в западной системе обучения, считалась вторичной. Китайская система развивалась в связи с конкретными требованиями и в значительной мере определялась насущными потребностями.

Астрономия, а точнее, астрология изучалась для того, чтобы составлять календари и определять сроки проведения сельскохозяйственных работ. От собранного урожая зависел дневной рацион. Обычно это были порции риса, фруктов и разных сортов мяса, необходимых для существования.

В философии наблюдается два периода наивысшего расцвета: первый начинается с Лао-цзы и Конфуция в VI веке до н. э. и завершается «сожжением книг» первым правителем царства Цинь – Шихуан-ди – в 213 году до н. э.; второй начинается с Чжоу Цзы (1017—1073) и заканчивается Чжу Си (1130—1200).

Императорская библиотека в 190 году до н. э. содержала 2705 книг по философии 137 авторов. Не приходится сомневаться, что подобное рвение в изучении ортодоксального учения определялось письменными указаниями государственных учреждений, – вот почему научное знание не развивалось.

Заметим, что во время владычества маньчжуров, завершивших более чем четырехтысячелетнюю историю Китая, мы знаем лишь о нескольких действительно образованных людях, прославившихся своими трудами. Знаменитое «Описание двадцати четырех династий» считается одним из редчайших феноменов древности.

Знания в области географии, математики, химии, ботаники и геологии ограничивались чисто практическими потребностями. Во всех этих областях знаний был накоплен огромный запас сведений, демонстрирующий поразительное свойство китайцев – умение наблюдать за окружающим миром, а затем аккумулировать и использовать этот опыт. Поэтому никак нельзя согласиться с некоторыми западными учеными, пренебрежительно отзывающимися о китайских ученых.

Не менее поразительны для европейца достижения китайской медицины. Хотя китайские врачи, основываясь на тщательном наблюдении за человеческим телом, полагали, что разум располагается в желудке, душа – в печени, а мысли исходят из сердца, они накопили огромный опыт и создали своеобразную систему знаний о жизненно важных точках, воздействие на которые могло уменьшать страдания, снимать симптомы заболеваний. В настоящее время чжэньцзю-терапия и искусство иглоукалывания вошли в арсенал современной медицины.

Язык

Первоначально полисиллабический, позже китайский язык усвоил моносиллабическую, изолирующую, нефлективную форму, при которой грамматические отношения передавались местоположением слов в предложении. Тоновое ударение, то есть произнесение одного и того же звука с разной высотой, также выполняет смыслоразличительную функцию. В многочисленных диалектах, существующих в разных частях страны, сохранились древнейшие языковые реликты. Все эти особенности привели к необходимости тщательнейшей артикуляции норм и к появлению омонимов, поскольку некоторые слова стали различаться только произношением. Для различения похожих иероглифов существуют специальные ключи, или так называемые фонетики, которые указывают на точное или приблизительное звучание знака. И в наши дни одна и та же фонема «ма» может обозначать восклицание, коноплю, лошадь или проклятие. Конкретное значение зависит от контекста и передается высотой произношения.

Следовательно, язык сохранился в архаичном состоянии, в нем нет системы словоизменения, парадигм, аналогичных европейским склонениям или спряжениям. Порядок слов в предложении традиционен: подлежащее, глагол, прямое дополнение, косвенное дополнение. Род образуется с помощью тендерных частиц, число – префиксов, падеж – положением слова или соответствующим предлогом.

Прилагательные предшествуют существительным, положение определяет степень сравнения, поэтому отсутствие пунктуации ведет к двусмысленности. Правда, в последних работах уже находим знаки препинания. Обучение начинается с заучивания многочисленных слов и оборотов, которые не встречаются в старой литературе или словарях. Японские заимствования еще больше засоряют китайский язык.

Китайская иероглифика не нуждается в пространном описании; тот, кто не может понять ее смысла, насладится ею как изысканным узором, своеобразной гармонией линий, начертанных на бумаге или ткани. Иероглифы состоят из корня слова, ключей, или фонетиков. Их записывают вертикальными столбиками, располагая справа налево. В I веке н. э. был выработан современный стиль написания иероглифов (кайшу – «образцовое письмо»). Общее число знаков примерно 50 тысяч, в современном китайском языке используется 4—7 тысяч знаков.

Достижения китайцев

За многовековую историю, исполненную постоянной борьбы за выживание, китайцы придумали множество полезных приспособлений. Они построили удобные дома и прекрасные дворцы, в которых сохранили черты древнейших примитивных жилищ: плоские стены, вход всегда спереди, деревянная крыша опирается на массивные столбы. К основному помещению по бокам примыкали пристройки.

Для отопления помещения в холодное время года использовали ганы, или «каменные кровати» (то есть своеобразные платформы, выстроенные из кирпичей), внутри которых разводили огонь. Похожую конструкцию использовали в древности в пещерах.

Окна и ставни открывались вверх (в давние времена вместо них использовали циновки или занавеси, висевшие перед отверстиями в стенах пещерных жилищ).

Замкнутое пространство двора образовывалось четырьмя зданиями, расположенными одно напротив другого, один или несколько дворов формировали общее пространство. Хозяйство было натуральным и полностью обеспечивало свои потребности в растительной и животной пище. Ели все, что могли собрать, поймать или вырастить; молоко в пищу не употребляли, пили чай. А до того, как его начали выращивать, пищу запивали вином.

Одежду изготавливали из шкур и мехов, шили из хлопковых тканей, позже и из шелковых. При маньчжурах стали носить их одежду, характерную для кочевых народов. Вошли в обиход свободные брюки, сапоги с широкими носами, напоминавшими копыта, волосы, заплетенные в косы.

Обычно косы заплетали из волос, которые росли на задней части головы, а спереди их выбривали. В отличие от египтян китайцы не носили париков. Почти всегда они одевались в длинные одежды и презирали европейцев за то, что те носили слишком короткие платья. Сегодня китайцы тоже носят костюмы западного образца.

Китайцы строили огромные каналы, мосты, акведуки и даже соорудили самую огромную стену в мире – единственный рукотворный объект, который можно увидеть из космоса.

У китайцев оказались самые протяженные и широкие дороги. В некоторых местах сохранились остатки древних путей, на месте которых теперь строят автомобильные или железные дороги.

Для восхваления и верности вдов, не выходивших во второй раз замуж, жители Поднебесной в их честь строили специальные ворота. Отметим и созданные ими пагоды, арочные мосты невероятной красоты. Каждый город обязательно обносили высокой и прочной стеной, которая должна была защитить жителей от набегов и нападений.

Китайцы известны постоянными усовершенствованиями разнообразных орудий труда и оружия, начиная с письменных принадлежностей и вееров до плугов, повозок и кораблей. Они изобрели «огненные копья» и «пламенных слонов», пришедших на смену лукам и дротикам, колесницы с шипами, стенобитные орудия и баллисты, ружья с фитильным замком, орудия со стволами длиной 4 метра, размещенные на треножнике, шлемы из железа с отверстиями для ушей и оплечьем.

Китайцы также известны своими величайшими памятниками литературы, а также прекрасным фарфором. С точки зрения европейцев, китайские музыкальные произведения не отличаются особым изяществом, поскольку китайская музыка основана на совершенно ином мелодическом ряде. Очень своеобразна живопись. Разнообразна и по-своему выразительна скульптура, особенно произведения малых форм.

Глава 2
О китайской мифологии

Мифология и интеллектуальный прогресс

В основе мифотворчества лежит попытка познать и по мере возможности объяснить происхождение, устройство и жизнь обитателей потустороннего мира. Отметим, что «потусторонний» не обязательно обозначает нечто отдаленное или даже невидимое, хотя по традиции пользуются именно этими понятиями.

Для того чтобы составить полное представление о жизни воображаемой, необходимо описать жизнь реальную, ибо у всех народов потусторонний мир является отражением мира реального. Именно поэтому мы начали с краткого описания жизни и культуры китайцев в монархическую эпоху. Заметим, что в некоторых странах бытует множество мифов, а в других их гораздо меньше. Почему это происходит? Почему одни народы рассказывают множество удивительных историй о своих богах, а другие практически не упоминают о них, хотя и есть что порассказать?

Вспомним, например, великие мифы Греции и Скандинавии. Такого количества историй не найдем у других народов. Это можно объяснить различиями в складе ума, психологии людей и в большой степени в их воображении. На низших стадиях развития человека воображение у него бедное, на высших ступенях, напротив, фантазия становится богатой.

Китайский образ мышления

Китайцы отнюдь не лишены воображения, однако их мифология так и не вошла в историю мировой культуры. Кроме того, нация развивалась изолированно, контакты с другими народами, которые вызвали бы активность в этом направлении, установились достаточно поздно. Вдобавок и традиционная система обучения предусматривала простое повторение старого, а не развитие знаний с целью получения новых. Сделанные китайцами изобретения за четыре тысячи лет могут быть перечислены с помощью пальцев одной руки.

К тому же конфуцианство порицало интерес к сверхъестественному.

Почти наверняка можно утверждать, что старания Конфуция привели к появлению развитой мифологии. Аналогичный эффект произвели и проповеди Вэнь Вана, мифического основателя династии Чжоу (1121– 255 гг. до н. э.), против пьянства (еще до того, как стал известен чай, который помог превратить китайцев в непьющую нацию).

Конечно, были и другие причины, в частности поиск нравственной опоры. Известно, что периоды великих политических потрясений, когда человек начинал отстаивать свои права, сбрасывая оковы, приводили к небывалому взлету культуры. Вероятно, следует принимать во внимание и склонность людей рассказывать истории, а также необузданную силу веры, которая разрушает все каноны. Отчасти это состояние можно сравнить с чувством, которое побуждает человека к совершению великих преступлений. Он хочет оставить свой след, даже будучи уверенным, что за это его постигнет смерть от руки палача.

Влияние религии

Добавим, что имперское сознание требовало создания единого государственного культа, понятного широким массам и принятого ими. Основой этого культа стал буддизм, который проповедовал духовное совершенствование и стоическое отношение к земным тяготам. С одной стороны, буддисты учили человека, как избегать дурного и шаг за шагом следовать по пути добра, а с другой – прививали слепую любовь к императору, как носителю высшего начала. Буддийское учение отличалось конкретностью, а предписания – простотой и действенностью, которой не хватало конфуцианству. Вместе с тем буддизм способствовал развитию воображения и формировал любовь народа к чудесам. Особенно ярко это проявилось в V и VI веках н. э., когда буддизм и даосизм, объединившись, способствовали ослаблению влияния «классического конфуцианства».

История и миф

Лаконичность и точность описаний китайских историков общеизвестны. Следует добавить только, что понятие, используемое для обозначения истории, shib, в переводе означает «беспристрастность» или «объективный анализ».

Полагают, что большое количество мифов уводит от реальности. Конечно, применительно к историческим хроникам трудно говорить об абсолютной точности, но стремление к правдивому воспроизведению фактов и событий неоспоримо. Иногда оно приводило к гибели историков, отказывавшихся включить в хронику ложные сведения по повелению императора (это произошло с историографами династии Ци в 547 году до н. э.). Это свидетельствует о том, что китайские историки четко осознавали важность своей миссии и ответственность перед потомками.

Китайская непреклонность

Выше говорилось о том, что еще одной причиной замедления интеллектуального прогресса мог стать рост численности и населения в условиях многовековой изоляции от мировой цивилизации. В условиях гетерогенной нации приходилось рассчитывать только на свои силы и генофонд.

«Как железо затачивает железо, так и ум человека оттачивает общество», – говорится в пословице. Сосредоточившись на своей внутренней жизни, китайцы выработали безразличное или снисходительное отношение к внешним воздействиям, выше всего ценя внутренний порядок, спокойствие и стабильность, подсознательно сопротивляясь крутым переменам. Данная особенность общественного и государственного устройства, отмеченная большинством ученых, не имеет ничего общего со стагнацией.

Предпосылки рождения мифов

Появление мифов свидетельствует об определенном уровне развития человеческого сознания. Но главный стимул интенсификации мифотворчества – понимание необходимости познать окружающий мир. Не находя других путей, люди апеллируют к собственной фантазии, но и воображение нуждается в опоре, которой становятся наблюдение и опыт.

Считается, что мифы рождаются у народов, находящихся на начальной ступени своего развития. Почему так происходит? В период расцвета нации именно созидающее воображение делает ее могущественнее и сильнее. Но тогда в философских сочинениях мы встречаемся с описаниями мифов, их критикой, но не рождением.

Итак, для возникновения мифов необходимы три условия. Прежде всего, особое мышление. Как говорилось выше, мифы, по существу, объясняют явления окружающего мира ненаучным путем. Если воображение разыграется чрезмерно, то возникнет сомнение в достоверности рассказанного, да и сам рассказчик может в этом усомниться. Проще говоря, миф бытует ровно до тех пор, пока человек верит в его истинность.

Как, собственно, и религия, которая существует, только пока жива поддерживающая ее вера. Именно она сплачивает своих приверженцев, давая им внутреннюю опору и импульс следовать за наставником. Вера не может быть навязана, поскольку основана на чувстве.

Стимулы для выявления мифов

Следующим условием развития мифотворчества должен быть стимул. Миром правят не идеи, а чувства. В тех мифах, где отсутствуют эмоции, мы встречаемся с жалкой имитацией или пересказом мифов других народов (что не следует путать с так называемыми «общими местами» как особенностями этого жанра).

Отметим также роль вымысла, контаминации или «общего мирового фонда мифов». Нередок, например, сюжет о мировом древе, который схож у многих народов, но конкретные особенности, детали превращают его в достояние народа, которое хранят и передают из поколения в поколение как главное сокровище. Мифы наполняются художественными, философскими и религиозными национальными чертами, приобретая особую значимость и очарование для каждого из членов общества.

Между тем интерес к мифам наблюдается всегда, когда народ ищет внутреннюю опору для объединения перед лицом внешнего врага или находится на грани уничтожения. В этом случае мифы отражают стремления, надежды и чаяния людей. Пережитое со временем приводит к созданию необычайных поэтических творений. Скажем, основой для мифа о Данаидах стала жестокая и длительная борьба греков с египетскими фараонами. Именно эти обстоятельства и стимулировали воображение греков.

Сказанное объясняет, почему огромное количество известнейших мифов было экранизировано именно в то время, когда на земле шли войны. Чувство сопричастности общенациональным событиям сплачивало и тех, кто участвовал в битвах, и тех, кто оставался дома.

Содержанием мифов в большинстве случаев становились эпохальные события, а не реалии обычной мирной жизни. Исключительность изображаемого является важнейшей типологической особенностью мифов. Поскольку большинство мифов возникло в глубокой древности, их герои могут значительно отличаться от современных представителей своего народа. Вместе с тем в мифологических сюжетах и образах всегда угадываются реальные человеческие чувства и стремления.

Миф как выражение духовной организации

Сохранение мифа в народной памяти объясняется сильными страстями и переживаниями героев. Сопричастность к ушедшим титанам – основная причина их бытования в устной традиции и передачи последующим поколениям. Только эти особенности могли привести к расширению содержания мифов и их совершенствованию. В конце концов они обретут свои характерные отличительные особенности, чем и привлекут всеобщее внимание, несмотря на то что в них отразятся сугубо национальные миросозерцания.

Итак, отметим, что по мере развития человечества множится число мифов и легенд, меняется традиция повествования, оно четче организуется, иногда дополняется музыкальным сопровождением. Мифы становятся более конкретными и психологичными, одновременно отмечается и некоторая философичность. Так зарождается фольклор, в котором всегда отражается сознание нации.

Своеобразие китайского мифа

В свете сказанного трудно ожидать, чтобы китайские мифы достигли совершенства, приближающего их к тем образцам, вошедшим в мировую сокровищницу.

Они были адекватны тому уровню, которого достигло общество, такими и следует воспринимать китайские мифы.

В китайской культуре отсутствуют повествования типа европейских саг, считающихся мировыми шедеврами. «Тот, кто надеется найти европейские сюжеты в Тибете, будет разочарован», – писал один известный синолог. Вместе с тем нельзя согласиться с утверждением, что «китайский народ не склонен к мифотворчеству».

Действительно, китайские мифы и легенды не отличаются яркостью воображения. Их сюжеты во многом основываются на священных текстах и поэтому схожи. В отличие от древнегреческой и египетской китайская мифология не получила отражения в изысканных скульптурах или огромных храмах.

Надеемся, что данная книга поможет рассеять все предубеждения и заблуждения относительно характера национальных мифов.

Периоды расцвета мифотворчества

Мы уже говорили о том, что в истории Китая были периоды обостренного интереса к мифологии. Прежде всего назовем период свержения династии Инь и установления великого дома Чжоу в 1122 году до н. э. Другой период связан с войной трех царств, произошедшей в III веке н. э., – время героики, воспетое в сотнях прозаических и стихотворных произведений. Главным памятником этой эпохи является роман Ло Гуанчжуна «Троецарствие». Вспомним также время утверждения буддизма, открывшего новый простой, рациональный, гармоничный мир, соответствующий миролюбивому сельскохозяйственному народу Китая.

Если бы не было этих стимулов, то китайская культура не породила бы такого множества богов и героев, а соответственно не возникло бы и огромного количества мифов, которые их прославляют.

При совершении того или иного поступка человеку свойственно вдохновляться примерами своих реальных или вымышленных предков. Конечно, сюжет обычно появляется гораздо позже, чем описываемые в них события, и не все они одинаково совершенны в художественном отношении, но очевидно постоянное стремление найти соответствующий стимул в жизни, в истории.

Заметим, что даже в странах, где на почве мифологии появились прекрасные плоды, требовалось разбросать не один миллион семян, и лишь малая часть произведений древности сохранилась до нашего времени.

Мифы – это рассказы не только о богах, которые создают мир и управляют судьбами. Рядом с ними существуют боги рангом ниже – незримые духи, населяющие землю, живущие в горах, растениях и животных, а также герои, схожие с обычными людьми. И часто именно последние оказывают более глубокое влияние на умы и сердца людей. Именно благодаря их воздействию, доброму или злому, значительному или небольшому, удалось изменить реальную жизнь Вселенной.

Источники китайской мифологии

Итак, если нас спросят, откуда исходит то героическое и романтическое, которое становится источником для рассказчиков, окажется, что найти ответ не так-то просто. В мифах и истории Древнего Китая содержится обильная информация. Тогда китайцы полагали, что мир густо населен героями, духами и демонами, творящими добрые или злые дела.

В любом языке существует множество образных обозначений разнообразных явлений и предметов окружающего мира, многие из них связаны с мифами и легендами.

Скажем, глубокое устье реки называется «проход слепца», потому что часть скалы, если смотреть на нее с определенной точки, принимает очертания фигуры человека. Отсюда и ведет начало та удивительная история, в которой герой превращается в камень.

Горный хребет, похожий на парящего орла, получил название Орлиного кряжа, а горы, очертаниями напоминающие спящего льва, – соответствующее название. Воображение людей наградило удивительными поэтическими именами большинство причудливых творений природы. В каждой местности можно услышать самые неожиданные легенды, но лишь небольшая их часть вошла в общенародную сокровищницу мифов.

Только самые интересные и яркие сюжеты рассказчики бережно хранят и передают из уст в уста, и именно такие произведения со временем становятся частью общенациональной культуры. Очень много людей верит в их истинность, причем очевидно, что людей чаще всего привлекают не герои, а события, которые с ними связаны.

Именно в мифах мы в большей степени ощущаем национальный колорит и «жизнь народной души». Однако кажется странным, что, одушевляя все – от камня до неба, китайцами не было создано такого же разнообразия мифов. Нам же прежде всего предстоит подробнее рассмотреть и проанализировать развитие китайской мифологии.

Ступени развития китайской мифологии

Мифология древних китайцев не похожа на исследования в этом направлении других народов. Как правило, нам неизвестно ни место действия, ни события, которые привели к его появлению. В ходе многочисленных миграций населения конкретные подробности быстро забывались. Трудно утверждать, пришли ли мифы с востока (скорее всего, так оно и было) вместе с тем народом, у которого они зародились.

Детальный анализ стадий развития китайской мифологии оставляем за пределами этой книги, ориентированной на массового читателя, поэтому просто выделим наиболее значимые моменты.

В ранние времена отмечается «век магии», за которым последовал «героический век». Но до 800 года до н. э. число мифов было невелико, после 820 года до н. э. появилась первобытная мифология, имеющая много общего с творчеством других народов.

В VIII веке до н. э. появляются космогонические мифы. Сто лет спустя, под влиянием даосизма, создателями которого были Лао-цзы (604 г. до н. э.) и Мэн-цзы, мифотворчество затухает. Но в эпоху воюющих государств (500—100 гг. до н. э.) социальное и эмоциональное напряжение способствовало созданию мифов.

Комментатор Конфуция Цзо Цзымин часто использовал мифологию в своих исторических сочинениях. Одним из первых к ней обратился философ Ле-цзы. Он впервые упоминает историю западной царицы Си-ван-му. Именно с этого времени рассказчики начали соревноваться друг с другом в описании разнообразных чудес ее страны. Ле-цзы первым упомянул и об островах Бессмертных, находящихся в океане, о царствах карликов и великанов, о плодах бессмертия; писал и о том, как Нюй-ва (Нюй-гуа) починила Небо с помощью пяти разноцветных камней, об огромной черепахе, на которой держится Вселенная.

Периоды правления династий Тан и Сун

Период Тан (618—907 гг. н. э.) стал временем возрождения искусств после длительного периода потрясений. Однако, несмотря на восстановление спокойствия в стране, интерес к мифологии не приобрел устойчивого характера. Это был период процветания материалистических представлений. Борьба рационализма против предрассудков или воображения прежде всего представляла собой борьбу конфуцианства с даосизмом. Тяжелая длань конфуцианства способствовала утверждению истинного рационализма, объявив фантазии бесплодными. Именно ученые периода Тан и Сун нанесли смертельный удар по китайской мифологии, прервав и традицию в развитии китайской философии, начиная с периода Ханьской династии (206 г. до н. э. – 221 г. н. э.). После эпохи Сун мифотворчество пресекается.

Мифы и сомнения

Следует еще раз напомнить, что только вера в истинность того, о чем говорится в мифах, поддерживает их долгое бытование. Именно до тех пор, пока человек верит в чудеса, ему будут открываться бескрайние просторы космоса и безграничное время.

И только тогда он может творить чудеса, которые удивляют мир. Но если он начнет искать рациональные объяснения, например, тому, отчего Илии понадобилось разделить воды своим одеянием, чтобы колесницы Израиля и его возниц могли пройти, не замочив ног, или для чего Бодхисатве требовалось встать на тростник, чтобы пересечь великую реку Янцзы, или зачем нужно было бесчисленным Бессмертным сидеть на своих излюбленных облаках и путешествовать в космосе, то здесь не место мифу – его творение окажется мертворожденным или уж точно не достигнет периода зрелости.

Развитие философской мысли и утрата веры в сверхъестественное способствуют прогрессу цивилизации, но одновременно ведут к разрушению мифа, поэтического начала, в нем содержащегося. Условия жизни мифа – непосредственно, без критицизма, проникнуться его настроением, и тогда откроется вся красота.

Таким образом, в китайской мифологии следует видеть множество конкретных историй, а не несколько огромных вершин, поэтому примем китайскую мифологию такой, какая она есть, отметим те чувства и мысли, которые в ней содержатся. И тогда нам откроется, что китайская мифология относится к высочайшим образцам человеческой культуры.

Мифы и легенды

Сказанное выше позволяет объяснить не только недостаточное количество мифов в Китае, но и малое количество легенд. Те же шесть веков, что чужеземцы занимали китайский трон, скудны мифами, но отличаются обилием легенд.

Если мифы посвящены вопросам происхождения мира и существующего порядка вещей, то легенды связаны с местными событиями, они носят более локальный и земной характер. Как и повсюду, в Китае низшие классы были менее образованны, чем верхушка общества, и в большей степени склонны к суевериям. Однако они не могли противостоять образованной части общества, которая отвергала или высмеивала фантастический мир легенд.

Когда взгляд на мир стал более научным, в легенды продолжали верить крестьяне, жители разных областей Китая, продолжавшие их сочинять. В отличие от мифов бытование легенд оказалось более длительным.

Глава 3
Космогонические мифы

Творец Вселенной

Самой примечательной фигурой в китайской космогонии считается Пань-гу. Именно он вывел Вселенную из Хаоса и придал ей определенность. Как считают, он был порождением первоначальной двойственности природы, инь и ян (как обозначают их сегодня), созданным для того, чтобы придать форму всему сущему и «создать Небеса и Землю».

В некоторых мифах он показан как создатель Вселенной, предок Неба и Земли и всего того, что живет, двигается и производит себе подобных.

Слово «пань» означает «блюдо» и «гу» – «тыква», указывая, что Пань-гу вначале возник из Хаоса, и устройство им бытия оказалось напрямую связанным с его происхождением. Это имя связано с легендой о том, что его вырастили в тыкве, хотя сами иероглифы указывают лишь на его древнее происхождение.

На то же указывает и появление Пань-гу в образе собаки, и лишь позже он обрел человеческие черты, сохранив собачью голову. Его изображают как карлика, одетого в медвежью шкуру или с передником из листьев с двумя рогами на голове. Как демиург, в правой руке он держит молоток, в левой – стамеску – инструменты, символизирующие его созидательную миссию.

На ряде изображений его можно увидеть в обществе четырех мифологических существ: единорога, феникса, черепахи и дракона, на некоторых он показан с солнцем в одной руке и луной в другой, символизирующими его деятельность как творца мира.

Пань-гу трудился восемнадцать тысяч лет, за это время он создал солнце, луну и звезды, Небеса и Землю.

Наконец завершив свои земные труды, он умер, продолжая жить в своих творениях. Его голова стала горами, дыхание преобразилось в ветер, реки и облака, голос в гром; плоть стала землей, конечности – четырьмя частями; кожа и волосы превратились в травы и деревья, зубы, кости и мозг стали металлами, скалами и драгоценными камнями, пот – дождем, ползавшие по его телу насекомые обернулись людьми; таким образом, он отдал всего себя тому, чтобы созданный им мир был богатым и прекрасным.

Приведенный нами рассказ о Пань-гу и его творениях имеет даосское происхождение, это позднейшая адаптация даосского мифа. Его не следует путать с совершенно иной картиной мира – буддийской космогонией.

Солнце и луна

Напомним, что иногда Пань-гу изображали с солнцем в одной руке и луной в другой, то в виде кругов, то в антропоморфной форме. В мифе говорится, что, наведя порядок в нижнем мире, он не смог расположить светила подобающим образом, поэтому они погрузились в Китайское море, а людям пришлось жить в темноте.

Земной владыка послал чиновника, Земное Время, за светилами, чтобы они заняли свое место на небесах и одарили мир днем и ночью. Но те отказались выполнить распоряжение. Тогда Пань-гу, руководствуясь божественным указанием Будды, написал иероглиф «солнце» на своей левой руке и «луна» на правой, а затем отправился к Ханьскому морю.

Вытянув вперед левую руку, Пань-гу позвал солнце, а затем, вытянув правую руку, обратился к луне. Одновременно он семь раз произнес заговор. Тогда светила поднялись вверх, и сутки разделились на день и ночь.

В других историях рассказывается, что у Пань-гу были голова дракона и тело змеи, своим дыханием он вызывал ветер, открывая глаза, начинал день, а голосом производил гром.

Пань-гу и Имир

Сравнив «Старшую Эдду» и сюжет о Пань-гу, мы обнаруживаем, что оба героя создали мир за восемнадцать тысяч лет. Вот как говорится о сотворении мира в скандинавской саге:

В начале времен

Не было в мире

Ни песка, ни моря,

Ни волн холодных,

Земли еще не было

И небосвода —

Бездна зияла,

Трава не росла.^[3]

Попутно отметим сходство китайского создателя Вселенной и великана Имира, который выполнял те же функции в скандинавской мифологии. Хотя происхождение этих героев различно, но мотивы их смерти и последующего рождения мира из разных частей их тел совпадают. Можно сделать вывод, что совпадение описаний происхождения Вселенной в столь разных этносах объясняется тем, что все народы земли проходили одни и те же стадии развития.

Дальнейшая деятельность Пань-гу

В китайских космогонических мифах говорится о сотворении Земли. Впервые о них упоминает даосский монах IV века Го Гун, автор труда «Шэнь Сянь чуань» («Биографии богов»).

Полагают, что о демиурге Пань-гу гораздо подробнее рассказано в мифах, чем в устной традиции. Кроме того, сказители всегда воспринимали эту фигуру конкретно, а не как носителя абстрактной идеи. Некоторые авторы пытались представить его носителем высшей мудрости, но подобные представления оказывались совершенно недоступны широким массам. Стремясь эти идеи упростить, они описывали грандиозную картину мироздания.

К времени появления письменных источников образ Пань-гу практически не сохранился в устной традиции. Более того, сложно даже утверждать, что существовала потребность в подобном персонаже, ибо спустя тысячу лет космогонические сюжеты ранних мифов не пользовались популярностью.

В космогонических главах трудов Лао-цзы, Конфуция, Мо-цзы на первое место выступила абстрактная идея, а не конкретный герой. И сам Пань-гу, и его деятельность воспринимались как нечто чужеродное. Если миф заимствовали из вавилонской культуры, где существовали элементы космогонии или традиция мифологического нарратива, то он не сохранился в китайской культуре или был забыт.

Что же касается загадочного Го Гуна, стремившегося найти эликсир жизни и для этого экспериментировавшего с киноварью, то вполне возможно, что он не был связан с Пань-гу. Мифологическому сознанию свойственна определенная ограниченность – достаточно лишь постановки проблемы или объяснения непонятного посредством чуда.

В те времена китайская космогония состояла в основном из сложной для понимания внеличностной метафизики, которая в Китае сохранялась в неизменном состоянии девять столетий, предшествующих возникновению мифа о Пань-гу.

Нюй-ва, починившая Небо

Всегда можно привести то или иное объяснение происхождения сущего, в котором говорится о роли конкретного создателя. Известен, например, миф (впервые его упоминает Лао-цзы, о котором пойдет речь ниже), в котором рассказывается о Нюй-ва (иногда ее называют Нюй-гуа). Полагают, что она была сестрой и предком Фу-си – легендарного императора, правившего примерно в 2953—2838 годах до н. э. Нюй-ва считается создательницей человека во времена, когда земля впервые возникла из Хаоса.

Она, с «телом змеи и головой быка» (или человеческой головой и рогами быка, в соответствии с другими источниками), «вылепила из желтой глины человека».

Сыма Цянь, автор «Исторических хроник» и трех других произведений, посвященных великим мифологическим правителям Фу-си, Шэнь Нун и Хуан-ди, созданных в VIII веке, так описывает ее: за Нюй-ва пришел Фу-си, у которого было прозвище Фэн. У Нюй-ва было тело змеи и голова человека, наделенная божественной мудростью.

К концу правления среди ее придворных был князь Гун-гун, отвечавший за систему наказаний. Необузданный и тщеславный, он выступил против правительницы, направив воды, чтобы затопить леса. Известно, что Нюй-ва была хранительницей лесов.

Гун-гун сражался с Чжу Жуном, рассказывают, что он был одним из министров Хуан-ди, а позже богом Огня, но победы не одержал. Тогда он ударил головой о «неполную» гору Бучжоушань и снес ее. Небесные столбы подломились, и края Земли загнулись. Чтобы починить Небо, Нюй-ва пришлось растопить камни пяти цветов, отрубить ноги у черепахи, чтобы выпрямить края Земли^[4]. Собрав пепел от сожженных камышей, она остановила текущие воды и таким образом спасла Поднебесную (древнее название Китая) от затопления.

В другом мифе Нюй был братом, а Ва – сестрой. Они описаны как первые человеческие существа. После сотворения мира они поселились у подножия горы Куньлунь. Там они молились, произнося: «Если ты, о Господь, послал нас в мир, чтобы мы стали мужем и женой, то подтверди это тем, что дым от наших приношений застынет в воздухе. Если это не так, пусть он развеется». Дым замер в воздухе.

Хотя считалось (в ряде мифов), что Нюй-ва вылепила первого человека (или первое человеческое существо) из глины, следует заметить, что она была только предком Фу-си, до нее существовало множество правителей, о которых ничего не известно, поэтому Нюй-ва называют починившей, а не создавшей Небеса.

В сотворении мира участвовали небесный глухой Дянь-лун и земной глухой Ди-я – помощники Вэнь-чана, бога литературы, книжности. В результате появились Небо и Земля, человек и все другие живые существа.

Встречаются и другие краткие и незамысловатые космогонические рассказы. Даже если они и не являются позднейшими переделками древних мифов, то все-таки не получили широкого распространения по сравнению с приведенными выше сюжетами о происхождении Вселенной, связанными с образом Пань-гу. Благодаря изяществу и простоте миф смог сохраниться спустя много лет после его создания.

Древние дуалистические представления

Мифы о периоде, предшествующем появлению Пань-гу, можно разделить на два этапа. Первый нельзя точно датировать, он восходит к древним временам и продолжается до середины эпохи Конфуция, скажем до 500 года до н. э. Второй длится от 500 года до н. э. до 400 года н. э. Нам известно, что в последний период китайские философы неоднократно обращались к представлениям о происхождении Вселенной.

До 500 года до н. э. не сохранилось источников, позволявших судить о том, во что верили китайцы и что они думали о происхождении разных вещей. Маловероятно, чтобы не существовали теории или гипотезы, в которых делались предположения о происхождении людей и окружающего мира.

Лишь по прошествии восемнадцати веков отдельные представления обобщили и записали. Можно сказать, что изыскания шли параллельно с формированием дуалистической концепции, которая постепенно сложилась в законченное целое.

Более того, несомненно, что эта концепция возникла в давние времена, когда впервые появились верования в иную сущность человека, в дух или призрак умершего. Окончательно она сформировалась в эпоху Сун, когда китайская философия достигла своего расцвета.

«И цзин» («Книга перемен»)

Основной книгой, в которой изложена дуалистическая концепция, является «Книга перемен» («И цзин»). В ней обнаруживается благоговейное отношение к древности, благодаря той «бездонной мудрости, которая скрывается за ее мистическими символами».

«Книгу перемен» воспринимают как первую классическую и священную книгу, содержащую судьбоносные идеи. Хотя нам неизвестно, когда она была создана, ее нельзя считать самым древним произведением.

Авторство приписывают легендарному императору Фу Си (2953—2838 гг. до н. э.). В книге не представлена четкая космологическая теория, в ней описывается дуалистическая система со своей методикой объяснения миропорядка. По крайней мере, авторы попытались это сделать или зафиксировать постоянные перемены. На современном философском языке эти изменения называются «перераспределением материи и движения», полагают, что они происходят повсеместно.

Содержащиеся в книге объяснения и описания использовались для предсказания будущего. Путем простого дополнения дуализм превратился в монизм, и в этот самый момент китайский народ обрел собственную космогоническую систему.

Пять первоэлементов

По китайским представлениям, основой мира являются пять первоэлементов, или сил (у син): земля, вода, огонь, дерево, металл. Впервые о них упоминается в классической «Книге истории». Связь между ними может быть либо положительной, либо отрицательной в соответствии с формулой: вода порождает дерево, но уничтожает огонь; огонь порождает землю, но уничтожает металл; металл порождает воду, но уничтожает дерево; дерево порождает огонь, но уничтожает землю; земля порождает металл, но уничтожает воду. Эти первоэлементы обозначают не конкретные вещества, а силы, которые определяют всю человеческую жизнь.

Соответственно выделяют пять видов злаков: просо, конопля, рис, пшеница, бобы; пять благ: долголетие, богатство, здоровье, добродетель, смерть; пять добродетелей: человеколюбие, справедливость, пристойность, знание обрядов, верность; пять составляющих организма: мускулы, мясо, кости, кожа, волосы; пять частей тела: сердце, печень, желудок, легкие, почки; пять вкусов: кислый, сладкий, горький, острый, соленый; пять металлов: золото, серебро, медь, свинец, железо. Все эти группы отражают представления о мире и о человеке, которые формировались в XI и XII веках.

Монизм

По мере того как развивалось воображение у людей, философы задались вопросом: действительно ли все в мире создано благодаря взаимодействию двух главных космических сил ян и инь? Однако прошло много времени, прежде чем они смогли перейти от дуалистической концепции мира к монистической. Хотя тенденция к монистическому мышлению отмечается издавна, только во времена династии Сун, помимо ян и инь, появилось представление о дао – первопричине всего сущего, всеобщем законе Вселенной. Его представляли в виде круга, разделенного изогнутой линией на две части – черную (инь) и белую (ян). Они разделены так, что кажется, готовы перейти друг в друга. Белая точка на черной половине и черная точка на белой олицетворяют неизбежное взаимопроникновение двух сил.

В обобщенном виде эта эволюция показана в виде схемы из 64 диаграмм гуа от тяйцзи через ян и инь, 4, 8, 16, 32 диаграммы соответственно. Концепция принадлежит Чжоу Дуньи, философу эпохи Сун (1017—1073 гг. н. э.), известному как Чжоу Цзы, и его ученику Чжу Си (1130—1200 гг. н. э.), известному как Чжу Цзы. Два этих выдающихся философа были еще и известными историками, а также толкователями сочинений Конфуция.

Именно в это время достигло расцвета рационалистическое направление философии, соединившееся с классическим конфуцианством. Тому имеется объяснение. Прежде всего следует отметить доминирование конфуцианства, вобравшего в себя ряд даосских и буддийских представлений.

Можно сказать, что философия эпохи Сун происходит не из «И цзин», а из приложения к нему и является скорее даосской, чем конфуцианской. И в легенде о Пань-гу дается скорее философское объяснение космического миропорядка. Наиболее плодотворные даосские и буддийские представления привели к сохранению конфуцианства, недоверие к чуду обусловило веру в естественную смерть.

Именно тогда мистические заимствованные элементы уступили место тем, которые в оформленном виде и образовали ранний дуализм, позже трансформировав его в монизм. В нем отразились философские суждения от познаваемого до непознаваемого и закончились научным объяснением своего происхождения – не тех перемен, что происходили во Вселенной (об этом у них сложилась вполне определенная точка зрения), а о природе самой Вселенной.

Чжоу Цзы и его книга «Тай цзы ту Шо» – «Разъяснение плана великого передела»

Именно Чжоу Дуньи, которого называли «князем империи Разума», систематизировал философскую концепцию мира, которая и стала основой мышления китайцев. Он не просил своих соплеменников отрекаться от того, чем они владели на протяжении многих веков. Он перевел древние теории из научной сферы в область философии, не только объединив их, но и усилив их значение.

Благодаря его известной схеме космогенеза его трактат приобрел всеобщую известность. Чжоу Цзы показал, что само по себе Великое начало ничего не значит, но оно производит инь и ян, они – пять элементов и так далее, пока не образуются мужская и женские особи (дао), а также другие предметы и существа.

Монистическая философия Чжу Си

Сочинения Чжу Си, и прежде всего трактат «Высший принцип (ли) и Первичная материя (чжи)», показывают, что его философия носила монистический характер. Вот один из примеров: «В пространстве между Небом и Землей существует и Высший принцип, и частицы. Высший принцип – путь, не имеющий телесной оболочки, а частицы – материал, из которого образуются предметы. Нет первичной материи, которая была бы освобождена от Высшего принципа, и нет высшего принципа отдельного от первичной материи».

В то же время Высший принцип, как объясняет Чжу Си, предшествует форме, в то время как первичная материя следует за формой. Суть в том, что и нематериальный, и материальный принципы являются различными проявлениями одной и той же таинственной силы, из которой вытекают все явления.

В настоящем издании не представляется возможным подробно изложить данную философскую концепцию.

Нам важно лишь обозначить ее суть. Поэтому мы и проследили, как китайский дуализм становится монизмом и как в то время, когда утверждался последний, сохранялся первый. Именно монодуалистическая теория, соединившая самую древнюю и новейшую философию, которую мы находим в современном Китае, составляет основу, на которой базируются рассуждения о происхождении Вселенной и всего сущего.

Лао-цзы и его книга «Дао дэ цзин»

Одна из наиболее значительных космогонических систем была изложена философом Лао-цзы (Ли Эр) (VI в. до н. э.) в трактате «Дао дэ цзин» («Канон причины и добродетели»), вначале скромно озаглавленном «Лао-цзы», где дается характерная для того времени свободная концепция Вселенной как литературной формы.

Его дао, или «путь», является источником Неба и Земли, «праматерью всего сущего». Этот путь существовал до бога, и он является не чем иным, как метафорическим выражением происхождения всех предметов из первичного ничто, где все явления природы существовали «в безмолвии, тишине и покое».

Следовательно, учение Лао-цзы следует признать в некотором роде монистическим, но вместе с тем и мистическим, даже пантеистическим. Тот путь, по которому можно пройти, не является Вечным путем, то имя, которое может быть ему дано, не является Вечным именем.

Дао «путь» – недоступное познанию и невыразимое в словах – является источником Неба и Земли, в нем воплощено бытие и небытие и разрешаются все противоречия, оно становится «матерью всего сущего»:

Не путай прото-путь с проторенной дорогой,

Не пробуй прото-имя вслух произнести,

Земля и Небо созданы в безмолвье,

Все сущее вокруг не отделить от слова,

За гранью чувств – неведомая вечность,

Удел живых – конечность Бытия,

Две ипостаси целостного мира,

Два лика всеобъемлющей Вселенной.

Всю жизнь блуждая в бездорожье тайн,

Мы приближаемся к вратам в покои откровенья.

Неопределенный и, по своей сути, непознаваемый дао

Могу назвать Непостижимой мощью.

Мы говорим о чем-то сверхбольшом,

Что убегает в беспредельность.^[5]

Неисчислимое – источник всех вещей и начал всего. Прервемся на этом месте. В общепринятом смысле системы создания мира нет. Непроходимый Путь не ведет никуда по пути космогонии.

Агностицизм Конфуция

Конфуция (551—479 гг. до н. э.) не занимала проблема происхождения мира. Он не размышлял ни над происхождением сущего, ни над проблемой конца света. Конфуция не интересовало происхождение человека, он не заботился о его будущем. Он не занимался ни физикой, ни метафизикой, возможно полагая, что они находятся по другую сторону жизни, поскольку допускал наличие иных существ, которые оказывают определенное влияние на живых, одеваются в особые одежды и посещают священные церемонии. Однако, полагал он, нам не стоит беспокоиться о них, во всяком случае не более, чем о прочих сверхъестественных вещах, физических силах или чудовищах. Как мы можем служить существам, находящимся по ту сторону бытия, если не знаем, как служить людям? Мы ощущаем, что чувствует нечто невидимое и таинственное, но их суть и смысл настолько значительны, что человек не может их постигнуть.

Самым надежным, хотя и не совсем разумным является агностический путь. Получается, что, предоставив неведомое самому себе, можно начать его изучение и постижение его таинственной сути, пытаясь понять уже известные явления, и на это направить наши усилия.

Между монизмом Лао-цзы и позитивизмом Конфуция, с одной стороны, и даосским трансцендентализмом Чжуан-цзы (396—286 гг. до н. э.) – с другой находим несколько предположений в связи «с тайной существования». Коротко они могут быть обозначены как связь китайской созерцательной философии с монизмом.

Мо-цзы и его учение о сотворении мира

В философии Мо Ди (475—395 гг. до н. э.), более известного как Мо-цзы или Учитель Мо, соединились элементы гуманистического и утилитаристского подхода.^[6]

Как пишет Мо-цзы, изначально было Небо (которое рассматривалось им как антропоморфное Высшее существо), «создавшее солнце, луну и множество звезд». Система внешне близка к христианским представлениям.

Обличительные тенденции конфуцианства ярче всего раскрылись в творчестве Мэн-цзы (372—289 гг. до н. э.). Он первым переработал и развил идеи Конфуция, превратив их в идеологическую систему. Он был страстным обличителем своих противников и даже называл Мо-цзы и его сторонников «необузданными животными», намекая тем самым на их социальное происхождение.

Мэн-цзы и его учение о первооснове

Мэн-цзы считал основой мироздания Небо, ибо создать мир усилиями людей невозможно. При этом он не рассматривал Небо как нечто антропоморфное, а соединял в одно целое сознание, природу и космос. Он не приписывал Небу космогоническую функцию, а лишь считал его носителем Высшей силы. По его мнению, все великие герои являлись «людьми Неба», должны были выполнять его волю и «возложенные на них великие обязанности». Следуя учению великого Конфуция, он предпочитал не затрагивать вопрос о происхождении Вселенной.

Учение Лао-цзы об абсолюте

Полагают, что живший в V веке до н. э. Лао-цзы, один из самых ярких сторонников даосизма, считал, что получивший имя Мир происходит из неименованного абсолютного целого. Эволюция не происходит путем воплощения индивидуальной воли, а совершается в соответствии с замыслом создателя:

Вначале была Великая Простота,

потом появилось Великое Начало,

затем появилась Великая Основа,

после чего появилась Великая Вещественность.

В Великой Простоте еще не было дыхания.

Великое Начало было началом дыхания,

Великая Основа была началом всех форм,

Великая Вещественность – начало всех вещей.

Дыхание, форма и вещь еще не разделились, что и называется Хаосом. Всматривайся – и не увидишь, вслушивайся в него – и не услышишь. Название этому – «Простота».

Простое не имеет ни формы, ни границ. Претерпев превращение, оно стало Единым, а из Единого – Семью, Семь же превратилось в Девять. На этом превращения исчерпываются и снова приходят к Единому. А это Единое есть начало превращений всех форм. Чистое и легкое поднялось вверх и образовало Небо, грязное и тяжелое опустилось вниз и образовало Землю, а дыхание, пронизавшее то и другое, породило человека. Вот так Небеса и Земля заключили в себе семя всего живого, и все сущее обрело жизнь».^[7]

Именно Отдельное Неопределенное, которое еще не возникло, способно породить Бесконечное. Вместе Отдельное и Неопределенное не подвластны определению.

Учение Чжуан-цзы

Философ Чжуан-цзы (369—286 гг. до н. э.) считается самым блестящим даосистом. В своем сочинении, состоящем из 33 глав, он превратил учение Лао-цзы в законченную философскую систему, которая играла главную роль в период Чжаньго.

Исходя из учения Лао-цзы о том, что Вселенная началась с Безымянного, он допускал существование более абсолютного и Безымянного, чем то состояние мира, что установил Лао-цзы.

Он показал относительность всякого знания: «Чжуан Чжоу, видящий во сне, что он бабочка, не знает, что когда-то был человеком, который мечтал стать бабочкой. Когда он пробуждается, то не знает, что он уже не бабочка, а человек»; но «все связано всеобъемлющим единством дао», и только «странствующий в бесконечности мудрец обретает покой».

И если это дао, о котором так много говорится китайскими философами, существовало до Великого Первичного или Великого Конечного (дай цзи), «то из него происходит таинственное существование Бога. Он-то и создает Небо, а затем и Землю».

Народные представления о дуалистической космогонии

Выше мы перечислили различные космогонические системы, созданные китайскими мыслителями. В них наблюдается удивительный сплав дуализма, основанной на единстве инь-ян с монистическими учениями о мире как результате действия Высшего начала.

Продолжают высказываться и другие точки зрения, отрицающие, что Вселенная могла возникнуть тем или иным путем, и все же общая тенденция к ее признанию существует. Можно оспорить тот порядок, в котором я представлял теории. Ведь легенда о Пань-гу относится к IV веку н. э., а дуалистическое учение Чжу Си было известно в XI веке до н. э. Но именно эти теории доминируют в системе взглядов на космогонию.

Используя одинаковую методику во всех главах, обнаруживаем ту же самую причину, которая ограничивала развитие мифологии, – китайская космогония немифологична. Тщательно и последовательно изучавшие материал историки подавляющее влияние конфуцианства, поддерживаемого учением Мэн-цзы, бесспорно объясняют интенсивным развитием рационализма. Именно это привело к быстрому формированию научного мышления, что, в свою очередь, тормозило воображение.

Без соответствующих стимулов трудно изучать загадки Вселенной, поэтому спокойные, усердные ученые и философы, взыскующие истины, смогли победить мифологов.

Глава 4
Боги Китая

Рождение души

Дуализм, о котором мы говорили в предыдущей главе, наглядно подтверждается обширным китайским пантеоном. Появление людей объясняется слиянием инь и ян или созидательной деятельностью Пань-гу.

Древний человек воспринимал наличие тела и его тени, предмета и его отражения в воде, сна и бодрствования, сознания и его потери (например, нахождение в обмороке) как подтверждение существования иной жизни, иного мира, параллельного обычной жизни. Там могла находиться и действовать «другая сущность».

«Другая сущность», или душа, могла покидать тело на длительный или короткий промежуток времени во время сна, обморока или смерти, а затем возвращаться по своей воле или принудительно обратно, тогда тело оживало. Если душа не возвращалась, то наступала смерть. Следовательно, душа, которая не возвращалась, или люди, которых не сумели привести в чувство, могли вызывать несчастья и делали это либо сами, либо переселившись в другое тело (человека, животного или даже в неодушевленный предмет). Чтобы этого не произошло, их следовало умилостивлять. Из этих представлений постепенно сложился культ умерших и понятие о бессмертной душе.

Распространенные представления о другом мире

В конце концов китайский пантеон оказался таким населенным, что трудно сказать, какому только живому существу или предмету не поклонялись. Это была система не только многобожия, но и полидемонизма. Как в нашем мире существуют добрые и злые люди, так и мир потусторонний населяют боги и демоны.

Все эти персонажи образовывали весьма сложную иерархию. Ее структура напоминала пирамиду общественных отношений, существовавшую в Китае. Древний человек полагал, что потусторонний мир устроен точно так же, как окружающий его мир. Во главе находился владыка Царства тьмы, его окружал пышный двор, состоявший из гражданских, военных и духовных чиновников и подданных. В реальном мире они делились на ученых – чиновников и нетитулованное мелкопоместное дворянство – и земледельцев, ремесленников и торговцев. В Царстве тьмы им соответствовали духи различных рангов. Этот порядок, существовавший в Китае на протяжении нескольких тысячелетий, считался незыблемым и всеобщим.

Культ Шан-гу(Ян-гу)

Умерший продолжал существовать в потустороннем мире, сохраняя свое положение. Так, император Ди становился там Шан-ди, владыкой Небес, обитавшим в небесном дворце. Естественно, что владыке Высшего мира поклонялся император, находившийся на более низкой ступени, то есть управлявший миром людей. Он стремился умилостивить своего небесного патрона, чтобы тот проявил благожелательность по отношению и к людям, и к обитателям потустороннего мира.

Древний человек считал, что духи обитают где-то рядом, в любом предмете, невдалеке, поэтому и поклоняться им можно было повсюду. Но наряду с этим существовали особые места, где было возможно общение с духами. Так постепенно складывался сложный культ, основанный на том, что каждому духу или божеству воздавалось в зависимости от его положения. Кроме того, было обязательным поклонение и непосредственно Небесам как воплощению высшей власти. Причем основные обряды должен был совершать сам император как представитель Небесного Владыки, ведь земной властитель когда-нибудь сам отправится на Небеса и станет главным правителем в потустороннем мире.

Культ императора сложился параллельно с культом Неба. Вначале ему поклонялись только члены императорского рода, воспринимавшие его как своего предка или как главу предков. Народ не мог поклоняться Небесному Владыке – это считалось такой же фамильярностью, как обращение непосредственно к императору, и могло означать некие необоснованные притязания, что каралось смертью.

Получалось, что каждый – и император, и чиновники, и простолюдины – поклонялись своим предкам. Похожим образом и с теми же чувствами народ относился к земному императору, воспринимая его как отца нации. Поклоняясь императору, косвенно выражали свое почтение Небесному Владыке.

Обозначим некоторые параллели. Когда правитель проезжал по улице к месту своей коронации в Вестминстерском аббатстве, то подданные приветствовали его, снимая шляпы, но не поклонялись ему как святому.

В Китае император являлся объектом культа, основанного на исключительности его положения на земле. Являясь смертным, он в то же время был «живым богом». Именно поэтому существовал специальный порядок поклонения императору – тщательно разработанный церемониал, во многом напоминающий поклонение императора Небесному Владыке. Все сказанное означает, что культ императора был составной частью общего культа Неба. Оказывая знаки почтения императору, подданные поклонялись в его лице самому Небу.

Официально жертвы мог приносить только император как главный земной жрец. Во время церемоний ему помогали члены его семьи или рода, а также те из государственных чиновников, которые были членами императорской семьи или клана.

Простые подданные не принимали участия в этих государственных церемониях, которые совершались несколько раз в год в храмах, расположенных на территории дворцового комплекса. Они могли приносить жертвы лишь тем богам, которые соответствовали их социальному положению. Каким образом совершались эти обряды, мы покажем ниже.

Поклонение Небу

Культ Неба основывался на том, что оно было местом обитания духов. А поклоняться им мог не только император, но и любой житель страны. Естественно, что существовали определенные отличия.

Император совершал жертвоприношения у великого алтаря храма Небес в Пекине (вначале у алтаря, находившегося в пригороде столицы). Эти обряды считались частью официального государственного культа.

Население относилось к обожествлению Небес точно так же, как и к культу предков. Наподобие современных верующих европейцев, китайцы могли отправиться для совершения обрядов в храмы, а могли и остаться дома, например во время празднования Нового года. Тогда они ставили подношения на домашний алтарь, зажигали благовонные палочки и окуривали все комнаты, двор, а затем входную дверь и ворота.

В народе божество Неба называли Небесным старцем, а божество Земли – земной бабушкой. Небу молились как подателю тепла, холода и влаги, а Земле как рождающей злаки.

Смешение двух культов

Только император мог приносить жертвы Небу и Земле от имени всего народа. Однако это вовсе не означало, что подданные Срединного государства не совершали жертвоприношений. На домашних алтарях тоже стояли таблички в честь Неба и Земли, перед которыми глава семьи приносил жертвы и преклонял колени. Необходимо добавить, что с течением времени, и прежде всего во времена династии Сун (960—1280 гг. н. э.), наблюдается очевидная путаница в культах, что сохраняется и до настоящего времени. В результате не всегда удается установить, какому божеству приносят свои скромные дары люди, куря благовония или возжигая свечи.

Они обращались к Небу и Земле со своими личными просьбами, считавшимися слишком незначительными. Ведь император, проводивший официальную церемонию поклонения Небу, воспринимался рядовыми китайцами как сверхъестественное и недоступное для простых смертных существо. Недаром во время его проезда по дорогам все неприятное заслоняли специальными щитами, чтобы не оскорбить царственный взор. Да и простолюдинам запрещалось находиться на дороге во время прохождения пышной процессии в тех редких случаях, когда император выбирался за пределы города.

Совершая жертвоприношения, император обращался непосредственно к Небесному Владыке Шан-ди или богам Земли, но никогда ничего не просил для себя. Приведем текст такого обращения по поводу засухи: «О царственное Небо! Если бы не чрезвычайные события в империи, я не осмелился бы обратиться к тебе с молитвой. Но в этом году необыкновенная засуха. Лето прошло, и не выпало ни капли дождя. Страдает не только земледелие – люди терпят страшные бедствия, даже звери и насекомые, травы и деревья почти перестают жить… Ждать дальше положительно невозможно… Бью челом, умоляю тебя, царственное Небо, поспеши с милостивым избавлением – скорым ниспосланием благодатного дождя, поспеши спасти жизнь народа и до некоторой степени искупить мою несправедливость к ним! О царственное Небо, снизойди! О царственное Небо, будь милостиво! Я невыразимо огорчен, смущен, испуган, о чем почтительно докладываю».

Мы видим, что ни владыка Небес, ни сами Небеса (позже также персонифицированные) не являются верховным божеством в том значении, в котором оно используется в христианской религии, поэтому ошибочно утверждение большинства китайских авторов о тождественности отношения к высшему божеству. Здесь существуют явные отличия.

Факт, что китайская религия была монотеистична, опровергается тем, что владыка Небес и само Небо не вошли в народный пантеон богов, хотя все другие боги там представлены. Ни Шан-ди, ни Тень не были божествами, аналогичными, например, Яхве у евреев, нет в Китае и соответствия Троице: Богу Отцу, Богу Сыну и Святому Духу.

Поиском подобных аналогий занимались исключительно христианские миссионеры, полагавшие, что и в Китае должна была существовать вера в единого Бога. Соответственно многобожие объявлялось суеверием. Но в Китае не было монотеистической религии в европейском понимании. Отметим три периода, когда шло активное реформирование общегосударственного культа и пантеон пополнялся новыми богами, – в правление легендарного императора Сянь Юаня (2698—2598 гг. до н. э.), Цзян Цзы-я (в XII в. до н. э.) и при первом императоре династии Мин (в XIV в. н. э.).

Сходство потустороннего и земного миров

Схожесть иного мира с земным, о которой мы говорили, прекрасно обоснована Дю Босе в его книге «Дракон, образ и демон»: «Мир духов является точной копией китайской империи, или, как говорилось выше, «Срединного государства». Это мир света, аналогичный вечно темной преисподней. У Китая восемнадцать (сегодня двадцать две) провинции, столько же и в преисподней. В каждой провинции находится восемь или девять префектур, или департаментов, каждая префектура, или департамент, обычно состоит из девяти районов. Точно так же и в преисподней имеется десять районов.

В Сучжоу есть губернатор, провинциальный казначей, судья по уголовным делам, интендант области, префекты, или управляющие департаментами, а также три уездных начальника. В другом мире также имелись собственные губернаторы, каждому из которых был посвящен храм со своим культом.

В городах, где устраивались рынки, существовали также надзиравшие за ними мандарины, они располагались ниже на служебной лестнице. Здесь же встречалось множество сборщиков налогов, учреждение по организации правительственных работ и другие формирования. В них работало порядка нескольких сотен тысяч чиновников, имевших различные чины.

Подобная же иерархия сохранялась в загробном мире, ее возглавляли высшие боги, мелкие божества и духи выступали в функции чиновников, существовали и свои чины в подземной армии, которой командовали боги, а воинами были демоны.

У всех государственных богов имелись помощники, спутники, стражи дверей, посыльные, лошади, кучера, детективы и палачи. Все они соответствовали китайским чиновникам того же ранга.

Столь тщательно разработанная иерархия в загробном мире, точно копировавшая существовавшие в Китае обычаи и этикет, была необходима для обоснования незыблемости императорской власти. Каждому богу воздавались почести, точно соответствовавшие его положению, как и по отношению к его земному двойнику.

Сходство также объясняет, почему иерархия существ, населявших потусторонний мир, охватывала не только культ. Как и земные чиновники, небесные боги и богини (которых было гораздо меньше) участвовали в приемах и аудиенциях, выполняли поручения вышестоящих. Они могли подниматься с униженного положения до придворных Жемчужного императора, который раздает награды по заслугам за справедливое служение.

Соответственно и любой земной чиновник, начиная от мандарина, становился объектом поклонения. Китайские мандарины чередовались, обычно сменяясь каждые три года. Соответствующие перемены происходили и в подземном царстве.

Образ в храме оставался одним и тем же, но имя духа, обозначенное на глиняной табличке, менялось, поэтому дух приобретал разные имена, даты рождения и места обитания. Священники знали о Великом духе Горы драконового тигра, но откуда простым людям было знать, что боги совсем не те сегодня, чем были вчера?»

Полагали, что боги склонны к веселью, плотским развлечениям, греху; они могли подвергаться наказаниям, умирать и воскресать, или умирать и трансформироваться, или умирать окончательно без возможности воскрешения.

Три религии

В Китае сложилась уникальная система, где главной составляющей (по крайней мере, до 1912 года) была государственная религия, известная как конфуцианство. Помимо нее существовал культ предков, а также буддийские и даосские божества. Все остальные религии допускались, но не считались китайскими. Представим теперь краткий очерк этой сложной системы и связанной с ней мифологии.

Кроме обычного поклонения предкам, столь отличного от государственного культа, население, в том числе и образованная его часть, исповедовало буддизм или даосизм, ставшие народными религиями.

Эти религии хорошо уживались вместе. Постепенно буддийские божества появились в даосских храмах, а Бессмертные даосизма оказались рядом со статуями Будды. Каждый мог поклоняться тому богу, который был ему ближе.

Наконец наступило время, когда всех богов объединили в одном храме и на один алтарь стали класть подношения основателям трех религиозных культов – Конфуцию, Будде и Лао-цзы. Эти религии даже стали рассматривать как составляющие единого целого и хотя имевшие свои особенности, но обладающие общим свойством: поклонением одному богу. Как сказал Фан Юйлу, «когда трое достигают высшей степени единения, они выглядят как единое целое». Известно множество народных картин с изображением триединого божества.

Супертриада

Сосуществование, общность или соединение трех религий: поклонения предкам, или конфуцианства, китайского буддизма и даосизма – позволяют объяснить суть тройственной основы китайского пантеона богов.

Несмотря на присутствие многочисленных буддийских и даосских божеств, каждый завершался триадой богов (Тремя Драгоценными и Тремя Чистыми соответственно). Но у всех трех религий также имелась общая триада, составленная из основателей трех названных религий.

Общая, или супертриада, состояла из Конфуция, Лао-цзы и Будды. Таков был официально установленный порядок, хотя он иногда менялся, если Будда размещался в центре (на почетном месте) как знак отличия для чужестранца или гостя из другой страны.

Поклонение живым

Прежде чем детально познакомить читателя с богами Китая, необходимо заметить, что поклонение предкам, как говорилось выше, означало поклонение духам ушедших. В древности они являлись родственниками верующего, но со временем живые стали воздавать почести всем умершим.

Императоры, наместники императора, пользовавшиеся уважением чиновники или те, кого воспринимали как богов, имели свои алтари, храмы и памятные дощечки. Им поклонялись, как тем, кто уже «освободился от своего смертного образа». Самым простым выражением почитания существующих императоров и чиновников было поклонение их изображениям. Образ, продолжавший существовать после смерти, считался местом пребывания души, покинувшей тело, утраченное с окончанием земной жизни… Душу можно умиротворить или умилостивить почестями, подношениями: еды, питья, театральных представлений в ее честь; подношения продолжались и спустя много лет.

Конфуцианство

Как полагают, конфуцианство является религией образованных членов общества – например, чиновников, ученых, просто грамотных людей, ожидавших назначений, или тех, кто потерпел неудачу в своей попытке получить пост. И хотя он отличался определенными умениями, предпочитал жить в уединении. Отметим и тех, кто вышел в отставку.

Приведем высказывание все того же Дю Боса: «Ношение определенного имени предполагает образованность, знание иероглифов, этики и политической философии. Его носитель не обязательно религиозный человек, исполняющий некоторые религиозные обряды и знавший догматы религии.

Обычно считали, что сторонник конфуцианства – это человек благородного происхождения и ученый, он мог поклоняться богам раз в год, хотя и считался верующим. В отличие от своих двух сестер у него не было служителей культа. После того как обряды неоднократно повторялись, они превращались в религию – с этим нельзя не согласиться. Оформившись в конкретное учреждение, классическое учение обзавелось своими писцами, школами, церквями, учителями, священниками и превратилось в теологию. Записанные иероглифами слова превратились в символы, стали священными».

Конфуций – это не бог

Хотя имелись изображения Конфуция и ему поклонялись, он не был богом. Обычно Конфуцию ежегодно жертвовали порядка 66 тысяч животных. В имперском Китае Конфуций считался Единым богом Китая, а конфуцианство – государственной религией страны, однако Конфуций и его учение так и не заняли такого же места, что Христос и христианство на Западе.

Мне довелось присутствовать на одной дискуссии, которая состоялась по данному поводу в китайском парламенте в феврале 1917 года. Несмотря на целый ряд пространных, чрезвычайно доказательных и красноречивых выступлений, в основном ученых старой школы, участникам так и не удалось прийти к конкретным выводам.

Однако продолжавшееся поклонение Конфуцию (кроме периодов «нового» и «молодого» Китая) распространилось так широко, что он может быть отнесен к великим богам Китая, не входящим, правда, в общий пантеон. На некоторых его изображениях показаны совершенные им чудеса. И все же Конфуция не признали богом, и у него нет соответствующего титула.

И что удивительно, обнаруживаем, несмотря на вышесказанное, китайцы считают Конфуция не богом (шэнь), а демоном (гуй). Очевидно, что для прояснения ситуации необходимо дать пояснение.

В классическом тексте «Книги обрядов» находим описание правил поклонения, в том числе и некоторым конкретным лицам. Так, император поклонялся Небесам и Земле, феодальные правители – горам и рекам, чиновники – очагу, образованные люди – своим предкам.

Различие обусловливалось тем, что Небеса рассматривались как божество, а люди воспринимались как демоны; наверху находился бог, в нижнем ряду – злой дух или демон. Хотя гуй изначально и считался силой зла, китайцы обозначали этим словом как злых, так и добрых духов.

В древние времена добродетельный человек, потерпевший от людей, после смерти удостаивался почестей и назывался богом. Те же, кому поклонялись ученики, назывался только духом или демоном.

Поклонение Конфуцию императорами различных династий (не станем вдаваться в подробности) выразилось в жаловании ему высочайших титулов, среди них – «первый святой» и даже «совершеннейший, мудрейший, прозорливейший доблестный учитель» и «великий учитель нации».

Его изображение или скульптуры заменили в 1307 году, во время правления императора Чэн Цзуна в период династии Юань, табличками с его именем, они сохранились и по сей день в храмах Конфуция.

Согласно повелению императора, на табличках не писалось слово «шэн», если же все же оно встречалось, то размещалось (например, приверженцами даосизма) незаконно и без ведома властей там, где его учение было особенно популярно.

Конфуция нельзя назвать богом, поскольку не сохранились свидетельства, доказывающие, что великий духовный учитель был когда-либо обожествлен или что издавалось специальное распоряжение, чтобы по отношению к нему применялся этот иероглиф.

Бог Письменности

Кроме культа предков в конфуцианстве встречаются особые боги, которым поклонялась образованная часть общества. Главой их обычно считался Вэнь-чан – бог Письменности. В различных источниках его описание отличается. В одном из них говорится, что он был мужчиной по имени Чан Ва, родившимся во времена династии Тан в царстве Юэ (современный Шэньян), и отправился жить в Цыдун в Сычуани, где благодаря своему выдающемуся уму поднялся до положения главы коллегии церемоний.

В другом описании, где он назван Чан Я Цы, духом Цыдуна, утверждается, что он возглавлял ведомство во времена династии Цзинь (265—316 гг. н. э.). Еще в одном источнике сообщается, что во времена династии Сун (960—1280) на третий год правления Сянь Бин императора Чжэнь Цзуна (то есть в 1000 г. н. э.) он сумел подавить восстание Ван Чжуна в Ченду (провинция Сычуань).

Генерал Лэй Ючжун распорядился, чтобы в осажденный город пустили стрелы, к которым прикрепили записки, призывающие осажденных сдаться. Неожиданно на лестницу вскарабкался человек и, указывая на восставших, закричал громким голосом: «Дух Цыдуна послал меня, чтобы я довел до вашего сведения, что город падет от рук врага на двенадцатый день девятой луны и ни один человек не уйдет живым».

Попытки сбить вестника зла оказались тщетными, поскольку он исчез. Пророчество исполнилось, город пал в назначенный день. В качестве вознаграждения генерал повелел, чтобы храм духа Цыдуна отремонтировали и принесли туда соответствующие подношения.

В наши дни главным храмом, посвященным Вэнь-чану, является Ти Чжун в городе Цыдун. За последующие три тысячи лет появилось не менее семнадцати случаев явления этого божества.

Практически каждый император в период своего правления наделял Вэнь-чана почетными титулами, пока безоговорочно, в период Юань, или монгольской династии, император Яньюй в 1314 году не пожаловал ему титул Покровителя династии Юань, Вечно обновляющегося бога и господина Сы лу Вэнь-чана. Тогда его обожествили, и он занял свое место среди богов Китая. Так постепенно один или несколько конкретных людей, живших в Китае, превращались в божества. Речь идет о постоянном принципе, а не об исключении из правил.

Вэнь-чан и большой медведь

Итак, бог Письменности Вэнь-чан занял достойное место в китайском пантеоне. Ему часто делались подношения в учебных заведениях.

Те ученые, что должны были пройти через общественные конкурсные экзамены, поклонялись ему как богу Письменности или Гуй, звезде в созвездии Большой Медведицы (Ковша или Сосуда), где располагался его дворец.

Последнее наименование возникло по аналогии с доу – мерой сыпучих тел, использовавшейся китайцами. Чаще словом «гуй» обозначали квадратную часть ковша, а три звезды, образовавшие хвост или рукоятку, назывались Шао или Бяо, об этом будет рассказано ниже.

Известный своими литературными способностями, равно как и физическим уродством, ученый был произведен в академики уже на первом экзамене, состоявшемся в столице. Обычно удачливому кандидату император жаловал из своих рук золотую розу. Поэтому ученый, чье имя было Чжун Гуй, представился согласно обычаю, чтобы получить награду, которую заслужил по праву.

Увидев человека внешне столь отталкивающего, император отказался подарить ему розу. Отвергнутый в отчаянии бросился в море. Как только воды поглотили его, таинственная рыба или чудовище, называемое Ао, подняло его на спину и вынесло на сушу.

Гуй поднялся на небеса и стал вершителем судеб образованных людей. Рассказывают, что он укрылся в созвездии Гуй, – так китайцы называли созвездие Андромеды, или Рыб. Вскоре ученые начали поклоняться Гую как богу Письменности и помещать его изображения в храмах. Перед ними совершали определенные обряды и оставляли подношения.

В этом мифе разъясняется выражение, используемое в китайском языке для обозначения того, кто становился первым на экзамене: «ду чжан ао доу» («стоять на голове чудовища»). Необходимо также отметить, что, хотя каждое из созвездий обозначается как Гуй, на письме они передаются разными иероглифами. Два упомянутых созвездия также расположены в разных частях неба.

Как же так случилось, что звезда Гуй из созвездия Большой Медведицы стала обиталищем бога Письменности. Это произошло не сразу. Вначале поклонялись звезде Гуй как удачливому, образованному, но отвергнутому кандидату. Такой образ бога-звезды требовал более яркого воплощения, чему явно не соответствовало малозаметное на небе созвездие. Поэтому, воспользовавшись сходством в произношении, его заменили на хорошо видное и почитавшееся еще в древние времена созвездие Ковша, Черпака, или Большой Медведицы(Необходимо ниже воспроизвести все иероглифы, связанные со звездой, то есть:

Видимо, под влиянием очертания сложился образ этого божества, которого изображают как человека, несущего на плечах мешок (доу). Этот процесс проиллюстрирован схемой, на которой показано, как сложился иероглиф, обозначающий имя бога Письменности. Иероглиф 2, обозначающий созвездие Гуй, состоит из двух знаков: Гуй (дух) (иероглиф 3) и доу (иероглиф 4). Из-за отмеченной путаницы и случилось, что созвездию Большой Медведицы стали поклоняться как богу.

Вэнь-чан и ЦзыДун

Связь культов Вэнь-чана и духа Цзы Дуна, о которой мы говорили выше, основана на даосской легенде о том, что верховный правитель Шан-ди повелел сыну Чжан Я построить дворец Вэнь-чан. Со временем заговорили, что всеми своими достижениями они обязаны духу Цзы Дуну, которого ошибочно представляли как живое воплощение звезды Вэнь-чан.

Вот почему Чжан Я стал носить почетный титул Вэнь-чан. Но, как указывает другой автор, Чан относится по существу к Сычуани, и его культ следует ограничивать этой провинцией. Образованные члены общества воспринимали его как своего главу и, чтобы выразить свое восхищение и признательность, посвятили ему храм. Они вовсе не стремились превратить его в бога Письменности: «Следует воспрепятствовать подобному поклонению, ибо не существует связи между звездой Гуй и Чжан Я». Попытки соединения личности покровителя литературы, воцарившегося среди звезд, с обожествлением смертного, канонизированного как дух Цыдуна, явно принадлежат сторонникам даосизма: «Закрепившаяся за духом Чхан Я Цзы репутация чудотворца в течение долгого времени ограничивалась долинами Сычуани, и только в 1314 году н. э., в период, предшествующий правлению Янь Юй, культ местного бога соединился с почитанием звездного покровителя литературы.

Вопреки протестам сторонников буддийского канона, император утвердил его почитание, и «объединенное» божество заняло место в официальном пантеоне богов. Неразрывная связь между богом Письменности, созданным по императорскому повелению, и духом, обитавшим среди звезд Большой Медведицы, стала частью государственного культа».

Действительно, в каждом китайском городе есть храмы, посвященные этому божеству, построенные как на государственные средства, так и на пожертвования.

Кроме культа Вэнь-чана, отдельно продолжали почитать и Гуй Сина. Сходство обрядов показывает, что народный культ был перенесен на официального бога. Чтобы повысить его статус, настойчиво подчеркивали независимое существование звездного божества.

Последний обитал на Небесах, что символически подчеркивалось его размещением на верхнем этаже башни Гуйсингэ, или Гуйсинлоу. Здесь студенты поклонялись покровителю своей профессии, куря благовония и совершая молитвы.

Получалось, что в древнем духе звезды воплотился народный образ бога-покровителя литературы и науки. При этом не учитывали, что обожествленный отшельник Цзы Дун был введен в государственный пантеон спустя пять сотен лет после этого.

Небесный глухой и бессловесная Земля

На известных изображениях Вэнь-чана бог показан в окружении четырех фигур. В центре самый крупный – бог-демиург, одетый в голубое; в левой руке он держит скипетр; за ним стоят два юных помощника: слуга и конюх, которые всегда сопровождают бога в его путешествиях на белой лошади; их зовут соответственно Сюань Дунцзы («мрачный юноша») и Ди My («мать-земля»). Чаще их называют Тяньлун («глухой, как небо») и Ди-я («немой, как земля»).

Отсутствие слуха и речи означало, что эти герои не смогут разгласить тайны Небесного Владыки, который наделял людей талантами и литературными способностями. О связи этих героев на космогоническом уровне говорилось выше.

Гуй Син

Слева перед Вэнь-чаном находится Гуй Син. Он изображается небольшим, с лицом демона. В правой руке он держит кисть (инструмент для письма), в левой – доу. Одна его нога поднята. Очевидно, что перед нами персонифицированное изображение иероглифа «гуй».

Гуй Син считался учредителем иерархии литературных степеней, к нему обращались с просьбой помочь выдержать конкурсные экзамены. Изображение его встречается во всех городах. В храмах, посвященных Гуй Сину, всегда размещалось два боковых алтаря, один из которых посвящался ему.

Господин в красной одежде

Второй боковой алтарь в храмах Гуй Сина посвящался Чжу И, или Господину в красной одежде. Именно он и Гуй Син всегда изображались вместе с богом Письменности. В мифе о Чжу И говорится следующее. Во времена династии Тан, в период правления Цянь Чжун (780—784) императора Дэ Цзуна принцесса Тяй Инь узнала, что у Лу Ци родом из Гуанчжоу есть мощи Бессмертного, и захотела выйти за него замуж. Тогда ее сосед Ма Бо пригласил его в Хрустальный дворец и спросил о будущей жене.

Принцесса предоставила ему выбор одного из трех вариантов: жить во дворце принца-дракона и обрести бессмертие, наслаждаться бессмертием на земле или удостоиться чести стать министром императора.

Сначала Лу Ци ответил, что он хотел бы жить в Хрустальном дворце.

Обрадовавшись, принцесса сказала ему: «Я принцесса Тяй Инь. Я тотчас доложу о вас верховному правителю Шан-ди».

Спустя некоторое время объявили о прибытии небесного посланника. Его сопровождали два чиновника с флагами в руках. Они проводили его к подножию лестницы. Там он представился как Чжу И, посланник Шан-ди.

Обратившись к Лу Ци, он спросил: «Вы хотели бы жить в Хрустальном дворце?» Тот не ответил. Принцесса Тяй Инь настаивала, чтобы он ответил, но Лу Ци продолжал хранить молчание. В отчаянии принцесса вернулась в свои покои и вынула пять кусков драгоценной материи, которую и передала божественному посланнику. Она умоляла его потерпеть еще немного и подождать, пока Лу Ци ответит ему. Спустя некоторое время посланник повторил свой вопрос. Тогда Лу Ци твердым голосом заявил: «Я посвятил свою жизнь тому, чтобы пройти долгий путь и получить знания, поэтому я хотел бы получить должность министра на земле».

Тяй Инь повелела, чтобы Лу Ци покинул дворец. С этого дня его лицо начало меняться: он получил губы дракона, голову пантеры, зеленое лицо Бессмертного. Получив высшую ученую степень, он был назначен главным цензором. Вскоре император оценил его советы и назначил министром империи.

Из содержания мифа ясно, что Чжу И занимался назначением на должности. Однако на самом деле он рассматривался как покровитель слабых кандидатов. По функции его деятельность совпадала с той, которую осуществлял бог Удачи. Он помогал тем, кто приходил на экзамен, надеясь на удачу, не обладая необходимыми знаниями.

По всему Китаю рассказывают легенды о совершенных им чудесах. Одна из них – «Господин в красном кивает».

Однажды экзаменатор, проверявший сочинения участников, отверг одно из них, полагая, что оно слишком поверхностно. Отложив его в сторону, он занялся другими работами. Однако рукопись продолжала стоять перед его глазами, как бы требуя дополнительного прочтения.

Тут перед ним неожиданно появился почтенный старец в красном одеянии. Увидев смятение на лице экзаменатора, он сделал знак головой, как бы побуждая еще раз взглянуть на сочинение. Пораженный, тот так и поступил; в результате при поддержке странного посетителя авторам сочинения была получена искомая литературная степень.

Чжу И, как и Гуй Син, почитается образованной частью общества как могущественный защитник и помощник, способствующий достижению целей в процессе обучения. Если кто-то боится, что его знаний окажется недостаточно, чтобы пройти испытания, то друзья подбадривают горемыку пословицей: «Кто знает, может быть, и тебе поможет Господин в красной одежде?»

Господин в золотой кирасе

Чжу И иногда сопровождает другой персонаж по имени Чжинь Чжи, или Господин в золотой кирасе. Как и Чжу И, он покровитель ученых. Рассказывают, что он появляется перед домом с флагом в руках и размахивает им, предрекая, что один из жителей удостоится литературных почестей и получит высокий государственный чин.

Хотя Чжин Чжи поддерживает ученых, он способен и на дурные поступки. Если флаг в его руках – символ доброй вести, то с помощью сабли, висящей на боку, он может наказывать безнравственных.

Бог Войны

Другим богом – покровителем письменности считался бог Войны Хуан-ди. Почему же столь миролюбивый народ, каким считали китайцев, мог отдать письменность под покровительство столь воинственному божеству?

Однако Хуан-ди вовсе не был жестоким тираном, получавшим удовольствие от сражений. Это был бог, который мог предупредить о войне и защитить свой народ от всех ее ужасов.

Рассказывают о юноше по имени Чжан Шэн, впоследствии сменившем имя на Шоу Чжан, а потом на Юнь Чжан. Он родился близ Чжиляна в Го Туне (современный Чичжоу в провинции Шаньси) и отличался упрямым характером. Как-то, рассердившись, родители заперли его в комнате, но он разбил окно и убежал.

Однажды юноша услышал, как в одном из домов плачут и сетуют молодая девушка и старик. Юнь Чжан расспросил их, почему они печалятся. Старик ответил, что его дочь уже помолвлена, однако сраженный ее красотой дядя местного чиновника захотел сделать ее своей наложницей. Старик попытался обратиться непосредственно к чиновнику, но тот не захотел даже его выслушать, а, напротив, накинулся с бранными словами.

Услышав горестный рассказ, юноша впал в ярость, схватил саблю и убил чиновника и его дядю. Потом спасся бегством через Дунган и попал в Шэньси. Он опасался, что его могут схватить на границе. Юноша пошел к ручью и умылся. И случилось чудо: его внешность полностью изменилась, кожа стала красновато-сероватой, и теперь даже самые близкие люди не смогли бы опознать его.

Тогда юноша решительно подошел к чиновникам на границе, те потребовали, чтобы он назвал себя. «Меня зовут Гуань», – ответил юноша. Под этим именем он и стал известен.

Выбор торговца мясом

Однажды он прибыл в Чучжоу, префектура Цзилин. Там мясник по имени Чжан Фэй с утра продавал мясо, а затем то, что оставалось, поместил в колодец, сверху положил камень весом в 25 цзиней и, насмехаясь, произнес: «Тот, кто сможет отодвинуть камень, получит от меня мясо в подарок!»

Подойдя к краю колодца, Гуань Ю поднял камень с такой легкостью, будто он ничего не весил, взял мясо и отправился восвояси. Тогда Чжан Фэй догнал его и потребовал плату за мясо, Гуань Ю отказался. Между ними началась драка, да такая ожесточенная, что никто не смог их разнять. Остановить их удалось Лю Бэю, торговцу соломенной обувью. Все трое отправились в кабачок, выпили и, почувствовав взаимное расположение, стали друзьями.

Клятва в персиковом саду

Однажды Чжан Фэй и Лю Бэй решили зайти в деревенский трактир выпить вина. У входа они увидели огромного роста детину, толкавшего груженую тележку. Оставив ее у двери заведения, он вошел туда передохнуть. Усевшись за столом, подозвал официанта и громоподобным голосом криказал: «Принеси мне вина, да побыстрее, мне нужно поторапливаться в город, чтобы успеть записаться в армию».

Его лицо было цвета плода китайского финика, а ярко-красные губы и чудесные глаза окаймлялись бровями, похожими на шелковичных червей. Устрашающий вид детины, длинная борода, достигавшая почти метра в длину, огромный рост привлекли внимание Лю Бэя.

«Как тебя зовут?» – спросил он. «Меня зовут Гуань Ю, – ответил тот, – я из Цзилина. Последние пять или шесть лет я бродил по миру, не имея постоянного жилища, спасаясь от преследователей, потому что убил могущественного человека в своей стране, притеснявшего бедных людей. Я слышал, что собирают отряды, чтобы выступить против бандитов, и я хотел бы присоединиться к ним».

Чжан Фэй, которого также звали Чжан И-Де, был два метра ростом, с круглыми, сверкающими, как у тигра, глазами и остроконечной тигриной бородкой. Его голос напоминал раскаты грома, а характер походил на нрав ретивого коня. Он был уроженцем Чжосяна, где ему принадлежало несколько поместий, приносивших хороший доход, он также торговал мясом и вином.

Третьим оказался Лю Бэй, или Сюань Де, известный и как Сянь Чжу.

Все трое отправились в поместье Чжан Фэя и утром в его персиковом саду скрепили свою дружбу клятвой. Приготовив вместе с помощниками, они принесли в жертву черного быка и белую лошадь, воскурили ладан в знак своей дружбы, дважды пали ниц, а затем поднялись и произнесли такую клятву:

«Мы трое, Лю Бэй, Чжан Фэй и Гуань Ю, хотя и принадлежим к разным кланам, клянемся быть братьями, дабы, соединив свои сердца и свои силы, помогать друг другу в трудностях и поддерживать друг друга в опасностях, служить государству и простому народу. Не будем считаться, что родились не в одном и том же месяце и не в один и тот же день, – мы желаем лишь умереть в один и тот же день. Пусть царь Небо станет нашим господином, а царица Земля – нашей госпожой, и перед ними будут открыты наши сердца! Если один из нас совершит несправедливый поступок или перестанет приносить пользу, пусть Небо и Земля объединятся, чтобы наказать его».

Принеся эту торжественную клятву, они стали называть Лю Бэя старшим братом, Гуань Ю – средним и Чжан Фэя – младшим. Затем зарезали вола и устроили пир, на который пригласили более трехсот молодцев со всей округи. И все они пили, пока не напились. Лю Бэй приготовил лошадей и оружие, и все вместе отправились воевать с «желтыми повязками».

Гуань Ю оказался достойным того доверия, которое оказал ему Лю Бэй: храбрый и великодушный воин никогда не избегал опасности. О его верности прежде всего свидетельствует тот случай, когда Цао Цао захватил в плен Лю Бэя вместе с двумя женами. Оставшись с ними в одном помещении, он не покусился на их честь и доказал свою преданность, проведя всю ночь у двери комнаты с зажженным фонарем.

Не станем углубляться в рассказ о различных подвигах трех братьев из персикового сада. Они подробно описаны в романе Ло Гуанчжуна «Троецарствие», с которым знаком каждый китаец.

Гуань Ю остался верным своей клятве, хотя Цао Цао его искушал, но однажды герой был захвачен Сунь Чжуанем и предан смерти в 219 году н. э.

Оставаясь самым известным героем-воином, в 1120 году ему было пожаловано звание преданного и верного князя, а спустя восемь лет специальным указом даровано еще более пышное звание Величественного принца и миротворца.

Император Вэнь (1330—1333 гг. н. э.) из династии Юань добавил к прочим его титулам звание Благородного воина. И наконец, император Ван Ли из династии Мин в 1594 году удостоил его титула Преданного и Верного Великого Ди, опоры Небес и защитника царства. Так произошло превращение героя-воителя в бога, или ди. С тех пор ему стали поклоняться как By Ди, или богу Войны.

Воздвигнутые в его честь храмы (насчитывается 1600 официальных и тысячи меньшей значимости) можно найти в любой части страны. By Ди считается самым популярным богом Китая. Его значение усилилось в последней четверти маньчжурского периода. Полагают, что в 1856 году его явление на небесах способствовало повороту в ходе битв и победе сторонников империи.

Хотя портрет By Ди висит в каждом военном шатре, ему поклоняются не только чиновники и представители армии. Многие торговцы воспринимали его как своего покровителя. Обычно внутри посвященного ему храма хранилась секира общественного палача. После проведения казни начальник уезда приходил в храм, чтобы совершить очистительное жертвоприношение, опасаясь преследований со стороны духа преступника. Он знал, что дух не осмелится осквернить своим присутствием место поклонения Гуань Ди.

Следовательно, у китайцев было всего три бога письменности – не так много для столь просвещенной нации. О четвертом, даосском боге мы расскажем ниже.

Буддизм в Китае

Вот уже боле двух тысяч лет буддийское учение и мифология составляют важнейшую часть китайской культуры и философии. Буддизм пришел в Китай примерно в 65 году н. э. в сложившейся форме Махаяны. Своим появлением он обязан вещему сну императора Мин Ди – из западной Ханьской династии, приснившемуся ему примерно в 63 году н. э.

Правда, к тому времени китайцам частично уже было известно буддийское учение, полагают, что о нем узнали еще в 217 году до н. э. Поскольку Будда, главное божество буддизма, сначала был человеком, а потом стал богом, то источником религии, как и других верований, послужил культ предков.

Под его влиянием сформировался ряд особенностей буддистского культа. Идея спасения восходит к китайскому конфуцианству. Именно отсюда следует набожность и преданность родителям и предкам, благопожелания счастья. Они стали центральными в догматике буддизма, и с тех пор жертвоприношения и особые церемонии воспринимались как священные обязанности.

Китайцы считали, что после телесной смерти человек перерождается и существует в какой-либо иной форме, «переходя из грязи в божественное». Основы буддизма были намечены в даосизме, который и повлиял на буддизм соответствующим образом, прежде всего в той его части, что связана со святостью и бессмертием.

Постепенно буддийские боги вошли в китайскую культуру, установились их признаки и особые функции, причем их не смогли в себя вместить существовавшие естественные религии. В конце концов отношения между буддизмом и остальными верованиями стали напоминать отношения хозяина и слуги. Китайцы отнюдь не были терпимы к чужим верованиям, в различные времена сторонники буддизма подвергались гонениям, и эта религия воспринималась как соперничающая с ортодоксальным конфуцианством.

Буддизм: учение, боги, культ

Как и всякая мировая религия, буддизм имеет своих богов, учение и культ. Существуют три ипостаси Будды: Шакьямуни, Амитабха и Татхагата. Получается, что Будда – пророк, который пришел в мир, чтобы научить Закону, дхарме и сангхе – культу, который является его мистическим телом.

Дхарма состоит из единства духовных и материальных компонентов Вселенной. Из нее происходят Будда Шакьямуни – созидательная энергия и Самхе – энергия существования и жизни.

Не вдаваясь в подробности по поводу их происхождения, народ поклоняется всем трем ипостасям Будды. Для священников это просто Будды разного времени, прошлого, настоящего или будущего. Встречаются также несколько других групп, или триад, десять или более, состоящие из различных божеств, иногда содержащие одну или две триады, о которых уже шла речь.

Перечень возглавляет Шакьямуни, помещаемый по крайней мере в шесть триад.

Легенда о Будде скорее относится к индийской, чем к китайской мифологии, но ее пересказ занял бы слишком много времени, поэтому просто сошлемся на источник – «Энциклопедию мифологии».

Основными богами буддизма считаются Жан Тэн-фо – Светоносный Будда; Ми Лофо (Матрейя) – ожидаемый мессия буддистов; Ами Тофо (Амитабха) – сопровождающий в западный Рай посвященных; Юэши-фо, или исцеляющий Будда, Махастама, спутник Амитабхи; Пи-лу-фо, занимающий самое высокое положение в триаде; Ди цанван – владыка Нижнего мира; Вейдо (Вихарапала) – защитник закона Будды и храмов Будды; четыре Алмазных владыки Неба и Бодхидхарма – первый из шести патриархов восточного, или китайского, буддизма.

Алмазные владыки Неба

В зале буддийского храма справа и слева от входа по две с каждой стороны находятся огромные фигуры четырех великих Тянь-ванов – Алмазных владык Неба, защитников или правителей континентов, которые располагаются в четырех основных направлениях от горы Сумеру – центра мира.

Алмазные владыки Неба были братьями, их звали Мо Лицзин (чистый), Цзэн Чжан, Мо Лихун (суша), Гуанму Мо Лигай (море) и Мо Лишу (время). Согласно трактату Цзинь Гуанмин, они даруют все возможное счастье тем, кто славит три сокровища: Будду, Закон и священство. Те правители и нации, которые пренебрегают Законом, теряют покровительство. Обычно их описывают и представляют следующим образом.

Самый старший – Мо Лицзин, его рост достигает семи метров, у него борода ярко-рыжего цвета, он носит внушительное кольцо из жадеита, всегда сражается пешим; у него есть волшебная сабля, «Голубое облако», на ее лезвии выгравированы иероглифы Ди, Шуй, Го, Фэн (земля, вода, огонь, ветер).

Взмахнув мечом, он поднимает черный вихрь из сотен тысяч копий, пронизывающих тела людей и обращающих их в прах. За ветром следует десять тысяч огненных змей, сжигающих все на своем пути. Одновременно из земли поднимается густой дым, ослепляющий людей, и никто не может от него спастись.

В руках у Мо Лихуна зонт, который называют Завесой Хаоса, унизанный множеством волшебных жемчужин. Если его открыть, то Небеса и Землю накроет густая тьма. Повернув его вниз, можно вызывать сильный ветер и сотрясение земли во всем мире.

Мо Лигай держит четырехструнную гитару, ее резкие звуки способны воздействовать на землю, воду, огонь или ветер. Своей игрой Мо Лигай завораживает всех и заставляет людей заслушаться, а лагерь противника вспыхивают от огня.

У Мо Лихуна два кнута и сумка из шкуры пантеры, где сидит белая крыса Хуа Худяо, выполняющая все его приказы. Оказавшись на свободе, это существо превращается в белого крылатого слона, пожирающего людей. Иногда она превращается в змею или другое плотоядное существо.

Легенда об Алмазных владыках

В легенде о четырех Алмазных владыках, приведенной в «Фэн шэнь янь и», рассказывается следующее. Во времена объединения династии Чжоу, в XII—XIII веках до н. э., Цзян Цзы-я, главный советник Вэнь Вану и генерал Хуан Фэйху обороняли город и гору Сичжи. Сторонники дома Шан обратились к четырем духам Мо, умоляя их прийти на помощь. Те согласились, собрали армию из 100 тысяч небесных воинов и, миновав огромное расстояние, через города, поля и горы меньше чем через день подошли к северным воротам Сичжи, где Мо Лицзин разбил свой лагерь и обосновался вместе со своими солдатами.

Услышав о прибытии войска, Хуан Фэйху поспешил предупредить Цзян Цзы-я об угрожавшей ему опасности. «Четыре великих генерала только что прибыли к северным воротам, – заявил он. – Они необычайно сильны в магии. Скорее всего, мы не сможем устоять против них».

Действительно, вскоре они вступили в сражение. Вначале перевес был на стороне Мо Лихуна и его крысы Хуа Худяо, пожиравшей самых храбрых воинов.

Хуа Худяо поглощает Янцзянь

Цзин Гану не повезло: крыса напала на Ян Цзяня, зятя Ю-Хуана, и проглотила его. Оказавшись в теле чудовища, богатырь разорвал его сердце и рассек его на две части. Как только он выбрался, тотчас принял облик Хуа Худяо и отправился к Мо Лишу. Не подозревая о подмене, тот поместил его, как обычно, в свою сумку.

Чтобы отпраздновать победу, четыре Алмазных владыки устроили пирушку; хватив лишку, Мо Лишу отправился спать. Ночью Ян Цзянь вышел из сумки, чтобы захватить три волшебных предмета Цзин Гана, но смог унести только зонтик Мо Лихуна. Во время последующего сражения Ночжа, сын бог Грома, разбил жадеитовое кольцо Мо Лицзина. Одно несчастье следовало за другим.

Лишившись своего могущественного оружия, Цзин Ган начал задыхаться. В это время Хуан Тяньхуа обрушился на него со своим волшебным оружием. Это был шип длиной 20 сантиметров в шелковом чехле. Он назывался «пробивающий сердце» и испускал такой сильный луч света, что можно было ослепнуть.

Когда Хуан Тяньхуа стиснул Мо Лицзина, тот вытащил таинственный шип из чехла и бросил его в противника. Шип вонзился в шею гиганта, он громко застонал и упал замертво.

Мо Лихун и Мо Лигай поспешили, чтобы отомстить за своего брата, но, прежде чем они смогли подоспеть на нужное для удара расстояние, грозный шип, брошенный Хуаном Тяньхуа, поразил их прямо в сердце, и братья распростерлись у его ног.

Надежда теперь осталась на Хуа Худяо, единственного уцелевшего. Не зная, что существо было заколото, Мо Лишу опустил руку в сумку, чтобы вытащить его, и в это время Ян Цзянь, сидевший в сумке, откусил ему кисть руки.

Не взвидевший света от страшной боли, Мо Лишу стал легкой добычей для Хуана Тяньхуа – волшебный шип пронзил его сердце, и он упал, захлебнувшись собственной кровью. Так погибли последние Цзин Ганы.

Три чистейших

Рассматривая богов даосизма, выясняем, что триада, о которой шла речь как об основе иерархии, состоит из трех верховных богов, каждый из которых живет на своем небе. Они называются «Три чистые сущности» (имя также применяется по отношению к монархам, которые правят там) и образованы от трех стихий, которые выделились из первичной стихии.

Первое небо называется Ю Цзин, им правит первый член триады даосизма. Он находится на Яшмовой горе, в его дворец ведет Золотая дверь. Он считается источником всеобщей правды и, как солнце, является источником света.

Некоторые ученые установили, что первым небом правил правитель по имени Ю Хуан, молва приписывает ему первенство среди других богов. Три Пречистых выше его по чину, но именно ему, Жемчужному императору, доверяют управление миром. Он обладает всей полнотой власти, и духовной, и светской. Он считается равным Небу или даже самим Небом.

Второе небо, Шан Цзин, управляется вторым членом триады по имени Линбао Дяньцзунь. Он занимает верхнюю часть мира и управляет инь-ян – двумя величайшими природными силами. Сведений о его происхождении не сохранились. Он является хранителем священных книг и существует с начала мира, считает время, разделяя его на различные эпохи.

На третьем небе, Да Цзин, находится основатель даосизма Лао-цзы, который развил знания, полученные от Линбао Дяньцзуня. Иногда его называют Шэн Бао («сокровище духа») и Тяйшан Лаочжун («умудренный годами правитель»). Под различными вымышленными именами он появлялся в качестве Наставника императоров и правителей, реформаторов последующих поколений.

Таково трехуровневое даосское небо, или три неба, как результат стремлений даосистов одержать верх над буддистами. Если Будда является Законом, то священство они заменили дао, или первопричиной, образцом и служителями культа.

Что же касается собственно организации даосского неба, то Ю Хуан зарегистрировал имена восьми сотен даосских божеств и множество Бессмертных. Они делятся на три группы: святые (Сэн-жень), герои (чжэн-жень) и Бессмертные (сянь-жень) – именно в таком порядке они и располагаются на небесах.

Три причины

Косвенно с даосизмом соприкасается поклонение Трем причинам – божествам, восседающим над тремя областями физической природы: Небом, Землей и Водой. Они известны под различными именами: Сань Гуань – «три посланца», Сань Юань – «три порождающих», Саньгуань Дади – «три высших императора» и Тяйшан Саньгуань – «три высших посланца».

Первый символически олицетворяет небо, землю и воду – дянь, ди, шу, источники счастья, прощения грехов и освобождения от злых помыслов соответственно. Каждый из них именуется высшим правителем. Их имена, написанные на ярлыках и принесенные в качестве дара Небу (или горе), Земле (путем погребения) и Воде (путем опускания в реку или воду), якобы должны помочь излечить болезнь. Подобные представления складываются в период Ханьской династии, в письменных источниках фиксируются начиная примерно с 172 года н. э.

Упоминания о втором, Сань Юане, относят к 407 году н. э. (период династии Вей), когда все трое становятся высшими покровителями страны. Обычно год делился на три неравные части: с первого лунного месяца до седьмого, с седьмого до десятого и с десятого до двенадцатого. Таким образом, самыми значимыми оказались пятнадцатый день первого, седьмого и десятого лунных месяцев соответственно. Итак, Посланец небес стал главным покровителем первого ряда, которого почитали в пятнадцатый день первого месяца, и так далее.

Третий из названных, Саньгуань Дади, появился в народном сознании. По народным представлениям, три первопричины были тремя сыновьями человека по имени Чжэн Цзучжун, оказавшегося настолько красивым и умным, что три дочери Лунвана, владыки Дракона, влюбились в него и стали его женами.

Старшая из дочерей Лунвана стала матерью Высшей причины, вторая – Средней причины и третья – Младшей. Все три были наделены сверхъестественными способностями. Юаньши Дяньцзунь канонизировал их как Трех великих владык Неба, Земли и Воды, правителей всех существ, дьяволов или богов во всех трех областях Вселенной. Как и в первом случае, Дянь Гуань дарует счастье, Ди Гуань гарантирует отпущение грехов и Шуй Гуань способствует освобождению от злых сил или несчастливого стечения обстоятельств.

На четвертой стадии абстрактные понятия были заменены фигурами трех легендарных императоров Яо, Шунь и Ю. Испытывая гордость от прославления своих древних правителей, ученые поспешили воскурить им фимиам. Вскоре во многих частях империи воздвигли храмы, посвященные Сань Юаньгуну.

Вариантами обозначенного нами процесса канонизации можно считать введение титула Сань Юань, или Трех причин, Вукэ Сань Чженьчжунь, или Трех истинных повелителей, гостей царства By. Они оказались тремя Цензорами, жившими в период правления императора Ли (Ли Ван, 878—841 гг. до н. э.) из династии Чжоу.

Оставив императорскую службу из-за царившего при дворе распутства, они отправились жить в By и помогли правителю этого государства одержать победу в битве против царства Чжу. Затем они вернулись на родину и вновь стали служить уже при преемнике императора Ли. Они явились перед императором Чжэнь Цзуном, когда тот приносил жертвоприношения на горе Тайшань в 1008 году н. э. Тогда их и канонизировали, титуловав Высшим, Средним и Младшим Посланцами, как и раньше связав их деятельность с управлением Небом, Землей и Водой соответственно.

Юаньши Дяньцзунь

Юаньши Дяньцзунь считался главой даосской триады. Полагают, что он существовал только в воображении последователей Лао-цзы. Они считали, что Юаньши Дяньцзунь является сутью всех вещей, не происходит ниоткуда и не подчиняется никому. Вот почему он и называется Первопричиной.

Как первый член триады и ни от кого не зависящий правитель первого неба, он по положению возвышается над всеми богами, как и Ю Цзинь, который управляет всеми святыми. Его также называют Ло Цзинсин. Он родился из существующего извечно эфира до образования всего сущего, он невидим, не имеет ни пределов, ни конкретного образа, его нельзя уничтожить.

Никто не может познать источник его существования. Он несет в себе источник истины, связанной с постоянным обновлением мира. Он бессмертен и может наделить кальпой – таинственным учением, дарующим бессмертие. Достичь этого знания можно или постепенным приближением к вечной жизни, очищаясь, как духи, или мгновенно стать бессмертным, причем еще на земле.

Первоначально Юаньши Дяньцзунь не являлся членом даосской триады. Он располагается над тремя небесами, над Тремя Пречистыми, выжив после разрушения и обновления Вселенной, возвышаясь подобно незыблемой скале среди бушующего моря. Он заставляет двигаться звезды и вращаться планеты.

Вестником его воли является бог Молнии Лэй Цзу и его помощники, которые приносят ему сведения о добрых и злых делах людей. Их дворцы – на семи звездах Большой Медведицы, а святилища – на разных священных горах. Сегодня имя Юаньши Дяньцзуня уступило место имени Ю Хуан.

Аватара Пань-гу

Как считает Цзинь Хун, бог горы Тайшань был пятым перерождением Пань-гу, отчего и именовался Юаньши Дяньван. Вот как это случилось. В отдаленные времена в горах жил старик Юаньши, который, все время сидя на скале, предавался молитвам. Он говорил о событиях глубокой древности как о только что произошедшем и лично пережитом.

Когда Цзинь Хун спросил у него, где тот живет, он просто поднял руку к небу, его тело накрыло радужное облако, и он ответил: «Кто хочет узнать, где я обитаю, должен подняться до недостижимых вершин». – «Но как, – спросил Цзинь Хун, – мы найдем верный путь в безграничной пустоте?»

Тогда с горы Тайшань спустились два духа и сказали: «Пойдемте навестим Юаньши. Для этого нам нужно пересечь границы Вселенной и пройти за самыми дальними звездами». Цзинь Хун внимательно выслушал наставление и воздал им хвалу. Затем они поднялись на самую высокую из священных вершин, а оттуда взошли на небо, обратившись к нему из заоблачных высот: «Если ты хочешь знать о происхождении Юаньши, то нужно выйти за пределы небес и Земли, потому что он живет вне границ миров. Ты должен спускаться и спускаться, до тех пор пока не достигнешь сфер бесформенного бытия, находящихся внутри светящихся теней».

Достигнув небесных высот, духи увидели яркий свет, и им тотчас явился Сюаньсюань Шанжэн. Духи поклонились ему и выразили свое почтение. «Вы можете отблагодарить меня, если донесете мое учение до людей, – ответил он, – вы хотите знать историю Юаньши. Хорошо, я расскажу ее вам».

Когда пребывание Пань-гу в примитивном Хаосе окончилось, собственный дух переместил его смертную оболочку в пустое пространство без всякой видимой опоры. «Он должен, – заявил дух, – возродиться в видимом образе, иначе я потеряю свою сущность и не обрету покой».

Перенесясь на крыльях ветра, его душа достигла Фую Тяй. Там ее заметила святая по имени Тяй Юань; хотя ей было сорок лет, она оставалась девственницей и жила одна на горе Цуо, питаясь воздухом и разноцветными облаками. Она ежедневно поднималась на высочайшую гору, чтобы вдыхать росу, выпадавшую с солнца и луны.

Очарованный ее девственной чистотой, Пань-гу воспользовался моментом, когда она, по обыкновению, вдыхала росу, и вошел в нее в виде луча света. Богиня забеременела, и через двенадцать лет плод покинул ее чрево через позвоночный столб. Едва появившись на свет, ребенок начал ходить и говорить, вокруг его тела образовалось пятицветное облако. Новорожденного назвали Юаньши Дяньван, а его мать стала именоваться Тяйюань Шэнму – «Священной матерью Первопричины».

Ю Хуан

Обычно его именуют «Нефритовый Государь» или «Верховный Владыка, Нефритовый Государь»: известен он и под именем Ю Хуан Шанди.

Историю божества, позже получившего множество почетных титулов и ставшего самым популярным богом даосской и поздней народной мифологии, можно представить следующим образом.

Чтобы сохранить власть, император Чжэнь Цзун из династии Сун был вынужден в 1005 году подписать мирный договор с племенем киданей. Чтобы обмануть народ, император объявил себя пророком и провозгласил, что вошел в прямой контакт с небесными богами.

Тогда он находился под влиянием коварного и алчного министра Ван Цзиньжо, убеждавшего императора, что снизошедшее на него «откровение» исходит от Фу-си и Ю Вана. На самом деле это было уловкой, чтобы добиться послушания народа.

Прекрасно изучив свое прошлое, император собрал своих министров в десятый месяц 1012 года и произнес речь: «Во сне меня посетил Бессмертный, он принес мне письмо от Ю Хуана, где говорилось: «Я уже посылал тебе с твоим предком Чжао (Тайцзу) два небесных послания. Теперь я собираюсь прислать к тебе его самого».

Вскоре после того, как появился Тяй Цзу, основатель династии Сун и предок императора, Чжэнь Цзун поспешил уведомить своих министров об этом событии. Таково происхождение Ю Хуана. Он появился в результате обмана подданных и явился плодом воображения императора.

Бочка жемчуга

Опасаясь, что один из его министров – ученый по имени Ван Дань – может уличить его в обмане, император распорядился закрыть ему рот «золотым кляпом». Однажды он пригласил Ван Даня на пир, усыпил его бдительность льстивыми речами и напоил хорошим вином.

«Мне хотелось бы, чтобы и члены твоей семьи попробовали это вино, поэтому я решил подарить тебе бочонок». Когда Ван Дань вернулся домой, то обнаружил, что бочонок наполнен драгоценными жемчужинами. Он испытывал благодарность к императору, но решил хранить молчание и не сообщать ему о подмене. Только оказавшись на смертном одре, Ван Дань попросил, чтобы голову ему выбрили, как обычно это делали священники, и одели его в монашескую одежду. Так он смог искупить свою вину и признаться в собственной слабости перед императором.

Кан-си, великий император династии Цин, заявил, что если за обман наказывают людей, то тем более заслуживает наказания обман Неба. О поступке Ван Даня он сказал: «Он согрешил дважды: первый раз, проявив себя как подлый льстец перед лицом императора, а вторично, став почитателем Будды на пороге смерти».

Легенда о Ю Хуане

В легенде о Ю Хуане рассказывается, что в древние времена существовало царство, называвшееся Гуан Янь Мяо Ло Го, которым управлял император Цзинь Де с императрицей Бао Юэ. Хотя они и достигли преклонного возраста, у них не было сына. Боясь, что царство может остаться без наследника, император призвал во дворец даосских священников, чтобы совершить соответствующие обряды. Они произносили молитвы, в которых просили Небо даровать наследника трона.

В ту же ночь императрице Бао Юэ привиделся сон: верхом на драконе появился Лао Чжун с младенцем мужского пола на руках. Спустившись с небес, он пронесся по воздуху к правительнице. Императрица умоляла ее отдать ей ребенка, чтобы он стал наследником трона.

«Охотно сделаю это, – ответил посланец Небес, – возьми его». Упав на колени, Бао Юэ вознесла благодарственную молитву. Когда она проснулась, то поняла, что понесла. В конце года у нее родился ребенок, и еще в детстве он проявлял сострадание и милость по отношению к бедным.

После смерти отца принц взошел на трон, но через несколько дней отрекся в пользу своего первого министра. Став отшельником, бывший император поселился на горе Бумин в Шаньси, а затем перебрался на гору Сюянь в провинции Юньнань. Стремясь достигнуть совершенства, он провел остаток жизни, исцеляя одних и спасая других; исполняя одно из своих благодеяний, он и умер. Императоры Чжэн Цзун и Гуй Цзун из династии Сун даровали ему многочисленные титулы, некоторые из них помнят и сегодня.

Как буддисты, так и даосисты почитали Ю Хуана как своего святого, последние отождествляли его с Индрой – буддийским божеством, вошедшим в пантеон даосизма. С ним связан и миф о происхождении. В нем говорится, что император Цзинь Де, его отец, был солнцем, а Бао Юэ – луной, их брак символизирует возрождение животворящей силы, которая способствует росту и цветению растений.

Легенда о Дундянь Цзяочжу

В современном даосизме Дундянь Цзяочжу считается первым и самым могущественным из патриархов и основателей учения. Его наставником был сам Лао-цзы. Дундянь всегда был одет в красный халат, расшитый рисунком с белыми цаплями, ездил на гуй-ню – чудовище, внешне напоминающем буйвола, но с одним длинным рогом. Его дворец Би Югун находился на горе Цзы Чжияй.

Встав на сторону Чжоу Вана, Дундянь помог ему выстоять против армии By Вана. Сначала он отправил своего ученика До Бао к Цзе Байгуаню, снабдив его четырьмя драгоценными саблями и вручив план крепости, которую он должен был построить, назвав «крепостью всех Бессмертных».

До Бао выполнил все распоряжения, но ему пришлось сражаться с Гуан Чженцзы, который, вооружившись небесной печатью, так сильно ударил противника, что До Бао упал на землю, а потом был вынужден спасаться бегством.

Дундянь Цзяочжу пришел на помощь своему ученику и восстановил моральный дух войска. К несчастью, боги прислали в помощь By Вану генерала Цзян Цзы-я. Сначала на Дундянь Цзяочжу напал Лао-цзы, ударивший его несколько раз своим посохом. Потом появился Чжунь Ди, вооруженный палкой. Буйвол Дундянь Цзяочжу лягнул его копытом, после чего тот оказался повержен на земле, едва успел быстро вскочить на ноги и взлетел в небо вместе с огромным облаком пыли.

Не приходится сомневаться в том, что битва велась против Дундянь Цзяочжу. Чтобы добиться полной победы над ним, Жаньфэн Даожэнь вызвал вихрь и неожиданно вновь напал на Дундяня. С помощью своего посоха, останавливающего воды, он поверг его на землю и заставил прекратить сражение.

Тогда Дундянь Цзяочжу задумал расположить новый укрепленный лагерь ближе к противнику, чтобы затем вновь попытаться перейти в наступление, но снова Лао-цзы остановил его, ударив своим посохом. Юаньши поранил ему плечо драгоценным камнем Ю-и и взмахнул своей «Ветвью семи добродетелей» – тотчас волшебная сабля в руках Дундяня стала мелкой щепкой, и ему удалось спастись, лишь обратившись в бегство.

Увидев, что его три любимых ученика бьются между собой, Лао-цзы решил примирить их. Он собрал всех троих в палатке в лагере Цзян Цзы-я, поставил перед собой на колени, затем упрекнул Дундяня за службу тирану Чжоу и приказал всем троим жить в мире друг с другом.

Затем он достал три волшебные пилюли и дал проглотить по одной каждому из них. Когда они это сделали, Лао-цзы произнес: «Я дал вам эти пилюли, чтобы установить между вами неразрывную связь. Знайте: у того, кто вздумает возобновить ссору, пилюля вызовет мгновенную смерть».

Закончив речь, Лао-цзы посадил Дундяня рядом с собой на облако и вознес на Небеса.

Бессмертные, герои, святые

Согласно даосским верованиям, Бессмертным может стать отшельник, обитающий в горах. Хотя срок его земной жизни заканчивается, он не умирает, после смерти тело его будет сохранять все признаки жизни. Его тело оказывается не чем иным, как способом перехода, одной из стадий превращения, подобно тому как куколка превращается в бабочку.

Достичь этой стадии можно соблюдением равновесия между телом и духом. Следовало отказаться от роскоши, не стремиться к обогащению и удовлетворению своих честолюбивых помыслов. Но этого недостаточно. С помощью системы особых физических упражнений следовало тренировать свою волю, чтобы укреплять принципы инь и ян.

Достигнув максимальной жизненной силы, нужно постараться сохранить ее. Кроме того, тело следовало оберегать от смертельных болезней. Иначе говоря, отшельнику следовало проникнуться духовным началом и стать совершенно независимым от материального.

Все поиски даосов были связаны с обретением бессмертия и достижением новой духовности. Стремясь к совершенству, отшельник проходил следующие стадии:

1. Бессмертный (сян-жень). Аскетическая жизнь с рождения для воспитания черт сверхчеловека. Достигнув совершенства, личность сбрасывала бренную оболочку, подобно куколке, превращающейся в прекрасную бабочку. Когда завершалась первая стадия, Бессмертный мог свободно путешествовать по Вселенной, наслаждаться идеальным самочувствием, поскольку его не могли поразить ни болезни, ни смерть. Он мог пить и есть сколько хотел, ничто не могло помешать ему наслаждаться.

2. Совершенный человек, или герой (чжэнь-жень). Вторая стадия считается более высокой ступенью. Дух властвует над всем его существом. Он настолько избавляется от телесного, что может летать по воздуху. Поддерживаемое ветром, такое существо путешествует от одного мира к другому на облаках и устраивает себе обиталище на звездах. Он свободен от всего материального, хотя считать его настоящим духом нельзя.

3. Святой (сэн-жень). Это те, кто наделен необычайными умом и добродетелью.

Бог Бессмертных Дун-ван-гун (Владыка Востока)

Му-гун, или бог Бессмертных, известен также под именами Дун-ван-гун, И Чжун Мин, Ю Хуан-чжун и князь Ю Хуан.

В течение некоторого времени первородный эфир находился в застывшем состоянии, затем из него возникли живые существа. Сначала образовался Му-гун – чистейшая субстанция Восточного воздуха и Верховный владыка активного мужского начала ян – повелитель всех стран Востока.

Его дворец располагается среди туманных небес, фиолетовые облака образуют крышу, а голубые облака – стены. Ему служат Сян Дун, бессмертный юноша, и Ю Ню, нефритовая дева. Он хранит записи обо всех Бессмертных, как мужчинах, так и женщинах.

Си-ван-му (Владычица Запада)

Она явилась из чистой квинтэссенции Западного воздуха на мифическом материке Шеньчжоу. Ее часто называют Золотой матерью черепахи.

Ее родовые имена: Хоу, Ян и Хо. Ее собственное имя – Хуэй, первое – Ванцзинь. У нее было десять сыновей и двадцать четыре дочери. Мужем Си-ван-му, являющейся олицетворением женского начала инь, считается Му-гун, олицетворяющий мужское начало ян.

Соприкасаясь, два взаимодействующих начала порождают землю и все существа Вселенной, таким образом являясь двумя составляющими жизни и субстанцией всего живого. Си-ван-му – глава войска духов, обитающих в горах Куньлунь (даосский эквивалент буддийской горы Сумеру), время от времени она встречается с самыми верными и почтительными своими приверженцами.

Праздник персиков

Дворец Си-ван-му расположен в высоких заснеженных горах Куньлунь. В окружности он составляет 1000 ли (примерно 536 километров), его зубчатые стены сложены из драгоценных камней, а башни – из массивного золота. Правое крыло поднимается над берегом реки Жошуй. Это убежище Бессмертных, которые делятся на семь категорий в соответствии с цветами своих одежд: красных, голубых, черных, фиолетовых, желтых, зеленых и телесных.

Здесь же находится чудесный фонтан из драгоценных камней, около которого Бессмертные неизменно собираются на свой праздник, который называется Баньдаогуй, или Праздник персиков. На берегу находящегося рядом яшмового озера Яочи собираются как мужчины, так и женщины из числа Бессмертных.

Кроме нескольких деликатесных блюд, они вкушают медвежьи лапы, губы обезьян, печень дракона, спинной мозг феникса, а также персики, собранные в саду, которые наделены мистическим свойством делать бессмертным тех, кто их отведает.

Отсюда и название праздника. Каждые три тысячи лет дерево сбрасывает все листья, и требуется еще три тысячи лет, прежде чем на нем созреют плоды. Бессмертные собирались, когда отмечались дни рождения Си-ван-му: «И тогда наступал истинный праздник, полный веселья, поскольку играли невидимые музыканты и пели неземные голоса».

Первый даосский священник

Первый даосский священник Чжан Даолин родился в 35 году н. э. во время правления императора Гуан By Ди из династии Хань. Местом его рождения считают Дяньмушань – «Глаз небесных гор», расположенный в Линаньсяни в Чженьяне или в Фенянфу в Аньхое. Он полностью посвятил себя науке и размышлениям, объявив, что хочет полностью отдать себя служению стране; он предпочел уединиться в горах Западного Китая, где занялся изучением алхимии и духовным самосовершенствованием. Чудесным образом он получил из рук Лао-цзы нечто волшебное и благодаря этому дару смог преуспеть в поиске эликсира жизни.

Однажды, во время своих опытов с «эликсиром дракона-тигра», ему явился дух и произнес: «На горе Босун стоит каменный дом, где хранятся древние труды трех императоров. Изучив эти труды и следуя содержащимся в них предписаниям, ты сможешь достичь Небес».

Чжан Даолину удалось добраться до этой сокровищницы и найти сочинения. Изучив их, он приобрел способность летать, слышать, чего не слышит никто, и покидать собственное тело. После тысячедневного поста и полученной от богинь тайны хождения по звездам он сражался с главой демонов, разделял горы и моря, управлял ветром и громом. И тогда все демоны были побеждены им.

Узнав об удачной битве героя с демонами, ему вынуждены были подчиниться ветер и гром, и разные божества поспешили выразить ему свою почтительность. Через девять лет он обрел мощь и смог вознестись на Небо.

Основатель современного даосизма

Чжан Даолина справедливо считают основателем современного даосизма. В его сочинениях содержатся рецепты для получения порошков бессмертия, описаны талисманы для излечения всех видов болезней. Это не только повышает его авторитет у бесчисленных учеников, но заставляет их, в свою очередь, стремиться к поиску нового источника власти и богатства.

Со времени возникновения даосизма началось усовершенствование методов лечения. Защитные или лечебные талисманы с печатью мастера продавались за огромные деньги. Но поскольку они далеко не всегда оказывали свое целительное действие, многие считали его обманщиком, неверующие или приверженцы других верований прозвали его «рисовым вором», трудно сказать, но, может быть, так оно и было на самом деле.

Обычно Чжан Даолина изображают одетым в богато украшенные одеяния, с волшебным мечом в правой руке и чашей с напитком бессмертия – в левой. Он изображен верхом на тигре, который одной лапой схватил магическую печать, а другими топчет пять ядовитых существ: ящерицу, змею, паука, жабу и многоножку.

Изображения Чжан Даолина развешивают в домах в пятый день пятой луны, чтобы предотвратить несчастья и болезни.

Сбор персиков

Рассказывают, что Чжан Даолин не захотел слишком быстро подниматься на Небо, поэтому принял только одну половину пилюли бессмертия, разделив вторую между несколькими своими учениками. Так он получил по крайней мере двух двойников, один из которых стал ездить на маленькой лодочке по озеру, расположенному перед его домом.

Второй двойник мог принимать посетителей, угощать их едой и напитками и произносить поучительные речи.

Однажды учитель сказал им: «Вы не можете покинуть землю совсем, как я, но, следуя моему примеру, вы можете использовать снадобья, которые продлят вашу жизнь на несколько столетий. Я отдаю вам форму, в которой Хуан-ди приготовил пилюлю бессмертия для моего ученика Ван Чжана. Позже с Востока придет человек, который сможет ею воспользоваться. Он появится на седьмой день первой луны».

Как он сказал, так и случилось: с Востока появился человек по имени Чжао Шэн, оказавшийся тем, с кем говорил Чжан Даолин. Человек сам возгласил о своем появлении. Тогда Чжан повел 300 своих учеников на высочайшую вершину Юньтай. По дороге они увидели персиковое дерево, которое росло возле остроконечной скалы, протянув свои ветви над бездонной пропастью. Это было огромное дерево, покрытое спелыми фруктами.

Чжан Даолин заявил своим ученикам: «Тому, кто сможет собрать плоды с этого дерева, я открою божественную мудрость». Ученики испугались, начали опасливо переглядываться и, наконец, признали, что смертному невозможно совершить этот подвиг.

Только Чжао Шэн решился взобраться на скалу и влезть на дерево. Стоя одной ногой на скале, он собрал персики, разместив столько, сколько смог, в своей одежде. Но когда захотел снова взобраться по крутому склону еще выше, то поскользнулся на гладком камне, и все его усилия пошли прахом.

Тогда он стал бросать персики один за другим Чжан Даолину, который распределил их между учениками. Каждый из них съел по плоду, включая и Чжан Даолина, оставившего последний персик для Чжао Шэна. Затем учитель помог ему снова взобраться на скалу. Там Чжао Шэн вытянул свою руку, которая вдруг вытянулась и стала тридцатифутовой длины; все присутствующие поразились этому чуду.

После того как Чжао съел персик, он встал на край пропасти и засмеялся: «Я так храбр, что смог взобраться на это дерево. Если мне удастся это сделать еще раз, я получу в награду самый большой плод».

Сказав это, он подпрыгнул и очутился на ветке персикового дерева. Ван Чжан и Чжан Даолин поступили так же. Ученики заняли места справа и слева от своего наставника. Затем Чжан Даолин произнес заклинание. Спустя три дня все вернулись в свои дома, совершили последние приготовления, а потом снова вернулись к вершине горы. И здесь, в присутствии других учеников, которые внимательно следили за ними, все трое стали подниматься вверх, пока не исчезли из вида. Так все трое вознеслись на Небо ясным днем.

Огромная власть Чжан Даолина

В Китае часто можно услышать имя Чжан Даолина, или небесного учителя. Он является помощником Небесного Жемчужного владыки, а также главнокомандующим даосистскими духами. Именно он, «истинный, то есть идеальный человек», возглавляет синклит мудрецов и обладает огромной духовной властью над Землей.

Современный священник хвастается, что ведет от него свою родословную и она не прерывалась уже три десятка поколений. Его семья завладела горой Дракона-тигра в Ганьсу примерно в 1000 году н. э. Как замечает один из авторов, «этот герой мнит себя подобным владыке. Он дарует пуговицы, как император. Чтобы получить назначение, к нему из различных городов и храмов приходят священники. Он награждает их титулами и печатями».

Правители Небес

Четыре небесных правителя Сыда Тяньван восседают на горе Сумеру (Сюмишань) в центре Вселенной. Она имеет высоту 3 360 000 ли, или примерно в 1,6 миллиона километров. Ее восточный склон золотой, западный – серебряный, юго-восточный – хрустальный, а северо-западный – агатовый.

Скорее всего, четыре правителя были даосским отражением четырех ипостасей Будды, о которых уже шла речь. Их звали Ли, Ма, Чжао и Вэнь. Обычно правителей изображают держащими пагоду, два меча и дубинку с шипами. Правителям поклонялись, потому что они всегда оказывали помощь в различных критических ситуациях в период правления династий Тан и Сун и из-за их благообразной внешности.

Дай И

В различных частях Китая есть храмы, посвященные Дай И – Великому Единому, или Великой Общности. Когда император By Ди (140—86 гг. до н. э.) из династии Хань искал секрет бессмертия и его попытки терпели неудачи, даосский священник Мяо Чжи сказал, что желаемого ему удастся достичь только после того, как правитель принесет жертвы Дай И, первому из небесных духов. В качестве примера священник привел рассказ из «Книги историй».

Поверив даосу, император распорядился, чтобы Мастер церемоний учредил жертвоприношения Дай И в столице. Он тщательно последовал предписаниям Мяо Чжи. Это вызвало ярость ученых противников даоса. Когда император решил выпить свой напиток, один из главных придворных схватил чашу и выпил ее до дна.

Император решил умертвить его за дерзость, но тот ответил: «Распоряжение вашего высочества не имеет силы; если напиток приносит бессмертие, я не умру, если нет, то ваше высочество простит меня за то, что я раскрыл коварные намерения даосского священника». Император не предал дерзкого казни.

В другом рассказе говорится, что Дай И жил во времена Шэн Нуна – божественного землепашца, который навещал его, чтобы посоветоваться о болезнях и удаче. Он оказался медицинским наставником Сянь Юаня. Его медицинские познания перешли к будущим поколениям. Он входил в число Бессмертных, приглашенных на Праздник персиков во дворце Си-ван-му – Владычицы Запада.

Как звездный дух, Дай И обитает в Восточном дворце, прислушиваясь к крикам страдальцев, чтобы спасти их. Для этого он принимает разные обличья и появляется в различных местах. На девятицветной лодке из лепестков лотоса он перевозит людей к берегу спасения и, удерживая в своей руке ветку ивы, кропит их водой в соответствии с даосским учением.

Дай И представляют и в других обличьях – как правителя Пяти Небесных Владык, хозяина Космоса. Иногда воспринимают и в конкретных формах, иногда в виде триединого духа Неба, Земли и Воды, как трех различных сущностей, как неизвестного духа, духа Полярной звезды. Но обычно даосы соотносят Дай И с Дай И Чжэнь-жэнь. С этим совершенным человеком они соотносят абстрактные философские догмы.

Богиня Полярной звезды

Богине Полярной звезды Доу-му (дословно – «матушка ковша») поклонялись и буддисты, и сторонники даосизма. Ее прототипом является индийская богиня Маричи, которую даосы превратили в Звездное божество. Рассказывают, что она была матерью девяти жень-хуаней – небесных владык, от которых произошли небесные и земные императоры.

Положение Доу-му в даосском пантеоне аналогично буддийской богине Гуаньин, которая является центральным женским божеством у буддистов. Она излучает небесный свет, может свободно перемещаться по морям и перелетать от солнца к луне. У нее также доброе сердце, и она сострадает людям. Услышав о ее многочисленных достоинствах, Чжоу Ю, правитель с севера, женился на ней. У них родилось девять сыновей.

Юаньши Дяньцзунь спустился на землю, чтобы пригласить богиню, ее мужа и их девятерых сыновей полюбоваться небесными чудесами. Они поселились во дворце Доучжу, который стоит на полюсе и вокруг которого вращаются все звезды. Он пожаловал Доу-му титул Небесной Государыни, а ее девятерым сыновьям – дворцы на соседних звездах.

Доу-му носит буддистскую корону, восседает на троне из лотоса, у нее три глаза и восемнадцать рук, в которых она удерживает различные драгоценные предметы: лук, копье, флаг, голову дракона, пагоду, пять колесниц, солнечный и лунный диски. Она ведет Книги жизни и смерти, так что желающие продлить свою земную жизнь должны возносить ей молитвы, а также поститься каждый третий и двадцать седьмой дни месяца.

Двое из ее сыновей являются божествами Северного и Южного полюсов, первый одет в красную одежду и регулирует рождаемость, второй, в белой, управляет смертью. «Юноша однажды обнаружил их под деревом играющими в шахматы, он поднес божествам оленину и сумел добиться продления своей жизни с девятнадцати до девяноста девяти лет».

Божества Ветра и Бури

Во времена, когда династия Шан уступила место династии Чжоу, в 1122 году до н. э., жили два маршала – Чжэн Лун и Чжэн Ши. Они и стали божествами Ветра (Хэн) и Бури (Ха). Первый был начальником снабжения армии императора Чжоу, а второй его подчиненным.

Хэн получил волшебную силу от своего наставника, даосского отшельника Ду О. Когда Хэн принимался дуть, то его ноздри издавали звук, подобный звону колокола, из них исходило два ярких луча света, которые уничтожали врагов. Так благодаря ему армия Чжоу одержала множество побед. Но однажды Хэна связали и привели к генералу Чжоу. Его не стали убивать, а сделали главным интендантом армейских запасов, а также командующим пятью корпусами.

Встретившись с волшебником, генерал узнал от него, как набрать в грудь запас желтого газа, который при выдыхании одурманивал всех, кого достигал. Таким образом ему удавалось наносить серьезный урон вражеским войскам.

Когда они столкнулись друг с другом, то один стал выпускать огромные сполохи белого света, другой – выдыхать потоки желтого газа, и битва продолжалась до тех пор, пока царевич Ночжа не ранил бога Ветра в плечо, а богатырь Хуан Фэйху по прозвищу Желтый Летающий Тигр не пронзил ему живот копьем.

Ха был тоже заколот в этой битве маршалом Цзинь Дашэном, прозванным Большой Золотой Бочкой, который мог выпускать из своего чрева волшебного желтого быка. Приблизившись к Ха, он плюнул ему в лицо, после чего раздался шум, подобный удару грома, и в ноздре Ха появился драгоценный камень, огромный, как блюдо с рисом. Маршал вырвал камень и лишил Ха волшебной силы, а затем рассек его надвое своей саблей.

После того как династия Чжоу окончательно утвердилась, Цзян Цзы-я канонизировал маршалов Хэн и Ха и приказал, чтобы их огромные статуи поставили у ворот буддийских храмов, как неусыпных стражей.

Голубой дракон и Белый тигр

В даосских храмах богами-охранителями являются Голубой дракон и Белый тигр.

Когда-то дух Звезды Голубого дракона был Дэн Цзю-гуном – одним из главных генералов последнего императора династии Инь. У него был сын по имени Дэн Сю и дочь, которую звали Чань Ю.

Армия Дэн Цзюгуна уже устроила лагерь в Саншань-куане, когда он получил приказ принять участие в битве, начавшейся в Сичжи. Выступив против царевича Ночжи и Хуана Фэйху, он получил ранение в левую руку магическим браслетом последнего. К счастью для него, известный волшебник Ту Синсун дал ему лекарство, которое быстро залечило его перелом.

Чтобы отомстить за отца, вступила в сражение его дочь. Она бросила в лицо Ян Циню волшебный камень Пяти огней. Но камень не причинил вреда Бессмертному, а его небесная собака прыгнула на Чань Ю и укусила ее в шею, и она обратилась в бегство. Однако Ту Синсун сумел вылечить рану и ей.

После пира Дэн Цзюгун пообещал выдать дочь за Ту Синсуна, если тот обеспечит ему победу. Тогда тот уговорил своего наставника Чжу Люсуна вызвать его ученика в лагерь, где спросил его, почему тот сражается против новой династии. «Потому, – ответил тот, – что Цзюгун обещал выдать за меня свою дочь, если я добьюсь успеха».

Цзян Цзы-я тотчас пообещал ему невесту и распорядился направить армию, чтобы схватить Чань Ю. В ходе последующего сражения Цзюгун потерпел поражение и в замешательстве отступил, оставив дочь в руках победителей. В соответствии с обычаем невеста вернулась через несколько дней в дом отца, где она убедила его сдаться. Последовав ее совету, тот отправился на пир к Цзян Цзы-я.

В последующих битвах он доблестно сражался на стороне своего бывшего врага и убил много сильных воинов. Наконец он столкнулся с божеством Ветра (Хэн), изо рта которого вылетел клуб желтого газа и поразил его, так что он упал с коня. Его захватили в плен и заключили в тюрьму по распоряжению генерала Цзю Иня.

Цзян Цзы-я передал ему царство Звезды Голубого дракона.

Дух Звезды Белого тигра – это Инь Чженсю. Его отец Инь Бобай был придворным высшего ранга у тирана Чжоу Вана. Однажды его отправили заключить мир с Цзян Цзы-я, но князь Цянь Вэньхуан схватил его и предал смерти. Его сын попытался отомстить за своего отца, но был пронзен копьем. Потом ему отрубили голову и послали Цзян Цзы-я.

Некоторой компенсацией можно считать его последующее преображение в качестве духа Звезды Белого тигра.

Философы-небожители

В число даосских святых входят основатели учения Лао-цзы, Хуайнань-цзы, Чжуан-цзы и Мо-цзы. О них не сообщается ничего особенно интересного. Отмечается только, что они пережили несколько реинкарнаций и обладали сверхъестественными возможностями. Второй из них, бывший правителем, когда восемь Бессмертных забрали его на Небо, относится к ним как к высшим существам. Его следует упомянуть только в связи с Жемчужным императором Юй-ди. Стремясь принизить себя, он принял имя Хуайнань-цзы – «мудрец с юга».

Третий, Чжуан-цзы, считался учеником Лао-цзы. Обычно он весь день спал, а ночью превращался в бабочку, которая весело порхала в саду. Проснувшись, он продолжал ощущать себя в полете. Когда он спросил об этом Лао-цзы, тот ответил: «Раньше ты был белой бабочкой, которая вбирала в себя сущность цветов, а также инь и ян – так она смогла стать бессмертной. Сторож в саду убил тебя, после чего ты переродился». В то время ему было пятьдесят лет.

Обмахивание могилы

Однажды Чжуан-цзы увидел женщину в траурном одеянии, которая обмахивала веером свежую могилу. Когда он спросил, почему она так странно себя ведет, та ответила: «Мой муж попросил меня подождать, пока земля на его могиле высохнет, и тогда я смогу снова выйти замуж!»

Чжуан-цзы предложил свою помощь и едва взмахнул веером, как земля высохла. Молодая женщина поблагодарила его и покинула могилу.

Вернувшись домой, Чжуан-цзы рассказал о случившемся своей жене, и она удивилась, что женщина вела себя так странно. «Тут нет ничего странного, – возразил муж, – именно так все и происходит в этом мире». Увидев, что муж иронизирует, жена вышла из себя.

Через некоторое время после этого Чжуан-цзы умер. Опечаленная жена похоронила его и долго оплакивала.

Муж и жена

Спустя несколько дней приехал молодой мужчина по имени Чжу Вансунь, чтобы поступить в ученики к Чжуан-цзы. Когда он услышал, что тот умер, то пошел поклониться его могиле. Затем он уединился в пустой комнате, сказав, что намерен учиться.

Прошел месяц, вдова спросила у пожилого слуги, который сопровождал его, не был ли молодой человек женат. Когда тот ответил, что нет, она предложила пожилому слуге, чтобы тот устроил союз между ними. Чжу Вансунь попытался возразить ей, заметив, что люди осудят их поступок. «Но мой муж умер, почему они должны возражать?» – спросила вдова. Затем она сняла траурную одежду и начала готовиться к свадьбе.

Тогда Чжу Вансунь отвел женщину к могиле мужа и заявил ей: «Твой муж вернулся к тебе!» Она пристально посмотрела на Чжу Вансуня и распознала в нем черты своего мужа. Женщине стало так стыдно, что она пошла и повесилась. Чжуан-цзы похоронил ее в пустой гробнице.

Он сжег дом неверной жены, отправился обратно в Хубэй и занялся ловлей рыбы. Оттуда он отправился дальше, к Чжундаошаню, где встретил Фэн Хоу и ее Наставницу Сюань Ню, Небесную мать. Вместе с ними он посетил дворцы звезд. Однажды, когда он находился на пиру во дворце Си-ван-му, Шан-ди подарил ему во владение планету Юпитер и назначил ему местом проживания дворец Мао-мэна, Звездного бога, реин-карнировавшегося во времена династии Чжоу. Он еще не вернулся, и его дворец продолжал пустовать. Шан-ди предупредил, чтобы Чжуан-цзы всегда предупреждал о своей возможной отлучке.

Три музыкальных брата

Жили некогда три брата, старшего звали Дянь Юаньшуай, среднего – Дянь Хун И, младшего – Дянь Чжи-бяо. Все трое были непревзойденными флейтистами.

В период Гайюань (713—742 гг. н. э.) император Сюань Цзун из династии Тан назначил их своими придворными музыкантами. Услышав чудесные звуки их флейт, облака замедляли свой бег по небу. Мелодичные песни братьев заставляли зимой распускаться цветы и издавать дивный аромат. В пении и танцах братья превосходили всех.

Когда император заболел, он увидел во сне, как три брата сопровождают свое пение игрой на мандолине и скрипке. Он был так очарован их искусством, что, проснувшись, обнаружил, что выздоровел. Решив отблагодарить музыкантов, император даровал им княжеский титул.

Однажды Великий мастер даосизма попытался остановить эпидемию в городе, но не смог победить дьяволов, которые распространяли ее. Тогда он пришел к братьям и спросил у них совета. Они обещали помочь ему.

Тогда Дянь Юаньшуай построил большую лодку, которую назвал «лодкой духа». Он собрал на ней миллион духов и повелел им бить в барабаны. Услышав бой барабанов, его пришли послушать все демоны города. Воспользовавшись этим, Дянь Юаньшуай схватил их всех и с помощью Великого мастера изгнал из города.

Со временем братьев канонизировали, а все члены их семьи получили наследуемые титулы.

Праздник лодок-драконов

Рассказывают, что в пятый день пятого месяца на всех водных путях Китая можно увидеть лодки в форме дракона. В этот день проводится праздник, учрежденный в память о поэте и государственном деятеле Чжу Юане (332—296 гг. до н. э.), бросившемся в воду и утонувшем в реке Мило, впадающей в озеро Дунтинху. Причина самоубийства – ложное обвинение в связи с одной из императорских наложниц. Оплакивая несчастного, люди снарядили лодки, чтобы найти его тело.

Цзян Цзы-я

Во время войн, закончившихся свержением тирана Чжоу Вана и его династии, и затем, во время утверждения великой династии Чжоу, самым влиятельным генералом считался Цзян Цзы-я. В семье его звали Цзян, а личное имя было Шан. Однако благодаря тому, что он происходил от одного из министров древнего императора Яо, чьи наследники владели вотчиной в Лю, его семья со временем получила имя по названию владения. Сам же он вошел в историю как Лю Шан, получив также почетный титул Дай Гунван – «надежда трона», дарованный ему Вэнь Ваном, считавшим его самым мудрым министром своего отца Дай Гуна, которому Лю Шан служил до его смерти.

Битва при My E

Цзян Цзы-я первоначально находился на службе у тирана Чжоу Вана, потом перешел на сторону Чжоу и собственной храбростью и доблестью помог ему добиться победы. Решающая битва произошла в 1122 году до н. э. в My ?, расположенном к югу от Вэйгуйфу. Хотя армия Инь состояла из 700 тысяч воинов, она потерпела поражение, тиран заперся в своем великолепном дворце, где его сожгли заживо вместе со всем его имуществом.

За проявленную доблесть Цзян Цзы-я пожаловали титул Отца и советника, а также назначили князем Цзы с правом передачи титула своим потомкам.

Легенда о Цзян Цзы-я

В «Фэн шень янь и» содержится множество глав, где подробно описаны разнообразные битвы, завершившиеся свержением последнего тирана из династии Шан и возведением на китайский престол известной династии Чжоу. Приводимые ниже истории взяты из этой книги и кратко изложены ниже.

Ночжа наносит поражение Чжан Гуйфану

С помощью Небесно-земного браслета грозный царевич Ночжа сразил Фэн Линя – Звездного бога и подчиненного Чжан Гуйфана. Выпустив облако черного дыма, потерпевший поражение воин сбежал. Он обратился за помощью к своему начальнику, который схватывался с Ночжей раз тридцать или сорок, но так и не смог сбросить его с огненной колесницы. Царевич лишь начал быстрее перемещаться и совершать невероятные поступки – например, вызвал стаи серебряных летающих драконов, которые, как облака, спускались на его армию.

Во время одной из схваток Ночжа услышал, как его имя произнесли трижды, но не обратил на это внимания. Наконец с помощью своего Небесно-земного браслета он сломал Чжан Гуйфану левую руку и пустил ослепительный луч света, сбивший противника с коня.

Когда Ночжа вернулся в город, чтобы сообщить о своей победе Цзы-я, тот спросил, не называл ли во время битвы Чжан Гуйфан его по имени. «Да, – ответил Ночжа, – он трижды назвал мое имя, но я не обратил на это внимания». – «Когда Чжан Гуйфан произносит чье-либо имя, – заметил Цзы-я, – субстанции гунь и по (дух и жидкость) разделяются, и тело падает ниц». – «Но я же, – ответил Ночжа, – превратился в цветок лотоса, который не относится ни к гунь, ни к по, поэтому ему и не удалось сбросить меня с моей волшебной колесницы».

Цзы-я отправляется в горы Куньлунь

Не уверенный в том, что Ночжа победил, Цзы-я отправился посоветоваться к By Вану, который тогда был еще жив. Он рассказал By Вану о своем желании посетить гору Куньлунь. By Ван предупредил, что опасно оставлять столицу, когда враг так близко подошел к городу. Но Цзы-я сказал, что уедет лишь на три дня.

Затем он отдал распоряжения, как следует защищать город, и отправился на своей небесной колеснице в горы Куньлунь. Прибыв к пропасти Единорога, он был ошеломлен открывшимся ему великолепным зрелищем: цветами, деревьями, мостами, птицами, оленем, обезьянами, голубыми львами, белыми слонами, – все это показалось ему наивысшим проявлением красоты.

Получение указа о бессмертии

Из пропасти Единорога Цзы-я отправился в Яшмовый дворец Абстракций. Там он представился владыке Юаньши и получил от него указ о причислении к лику Бессмертных, который ему передал Нань-цзы Сяньвэнь, старейший Бессмертный с Южного полюса. Он повелел Цзы-я взойти на Террасу духовного восхождения и показал ему указ.

Юаньши также предупредил, что, если во время путешествия кто-нибудь обратится к нему по имени, он ни в коем случае не должен отвечать. На пути к пропасти Единорога он услышал, что кто-то его трижды окликнул, но значения этому не придал.

И тут он услышал: «Теперь, когда ты стал первым министром, то забыл о тех, кто учился вместе с тобой в Яшмовом дворце Абстракций!» Цзы-я обернулся, увидел Шэн Гунбао и ответил: «Брат, я не знал, что это ты звал меня, да и Юаньши ни в коем случае не велел откликаться на чей бы то ни было зов». Тогда Шэн Гунбао спросил: «Что у тебя в руках?» Цзы-я ответил, что это указ о причислении к лику Бессмертных. Шэн Гунбао отговаривал Цзы-я выполнить повеление Неба, стал убеждать его в превосходстве, что следует положиться на сторонников Чжоу – ведь они владеют магическими искусствами.

«С их помощью ты сможешь, – уговаривал он, – осушить море, перенести горы и совершать подобные чудеса. Вот ведь я обладаю и фантастическими возможностями, могу отправить свою голову в космическое пространство, путешествовать там на расстоянии 10 миллионов ли, а затем вернуть ее, принять прежний вид и не утратить прежних способностей. Уничтожь указ о причислении к лику Бессмертных, и пойдем за мной». Размышляя над сказанным, Цзы-я ответил: «Брат, покажи, как у тебя это получается, и, если ты обладаешь такими возможностями, я охотно уничтожу указ и вернусь с тобой к Чжаого». Шэн Гунбао настаивал: «А ты не изменишь своему слову?» Цзы-я ответил: «Когда твой старший брат дает слово, оно нерушимо, как гора».

Парящая голова

Тогда Шэн Гунбао снял шапку, схватил саблю, в левой руке крепко зажал голубую ленту, которой были подвязаны его волосы, а правой отрубил себе голову. Однако его тело держалось на ногах. Он тотчас схватил свою голову и подбросил вверх. Цзы-я следил за ее странным полетом и дивился происходящему.

За этим с Южного полюса наблюдал и один из Бессмертных. Он сказал: «Цзы-я верный и преданный человек, этот шарлатан обманул его». Он распорядился, чтобы Белый юноша превратился в журавля и полетел вслед за головой Шэн Гунбао.

Древний Бессмертный раскрывает обман

Цзы-я все еще вглядывался в небесную высь, когда почувствовал, что кто-то тронул его за плечо, а когда обернулся, то увидел, что перед ним стоит древний Бессмертный с Южного полюса. Цзы-я сразу же обратился к нему: «Мой старший брат, почему ты вернулся?» И тот ответил: «Ты поступил глупо. Шэн Гунбао известен как человек, совершающий неправедные поступки. Он подшутил над тобой, а ты поверил ему. Но если голова не окажется на месте через час и три четверти, то кровь свернется, и он умрет. Я же предупредил тебя, чтобы ты ни с кем не разговаривал, почему же ты забыл о моих словах? Из Яшмового дворца Абстракций я увидел, как ты беседуешь с Шэн Гунбао, и понял, что ты согласился сжечь указ о причислении к Бессмертным, поэтому я приказал, чтобы журавль принес мне его голову. Через час и три четверти Шэн Гунбао получит по заслугам».

Цзы-я ответил: «Мой старший брат, раз уж ты узнал все, сможешь ли ты простить его? В сердце даоса всегда найдется место для милосердия. Помни, что он следовал по пути дао в течение многих лет».

В конце концов ему удалось склонить Бессмертного к снисхождению. Тем временем Шэн Гунбао, поняв, что время на исходе, начал беспокоиться. Он знал, что через час и три четверти он умрет. Разговаривая с Бессмертным, Цзы-я увидел журавля, несшего по небу голову Шэна. Он окликнул птицу, и та уронила голову вниз, но на плечо она села задом наперед.

Шэн Гунбао быстро схватил голову за ухо и повернул в нужном направлении. Открыв глаза, он увидел перед собой древнего Бессмертного с Южного полюса и услышал грозный голос: «Ты шарлатан, который с помощью грязных трюков попытался обмануть Цзы-я и заставить его сойти с пути, который предопределен Небом, ты помешал помочь ему в борьбе с Чжоу. Тебя следует отвести в Яшмовый дворец Абстракций и подвергнуть наказанию!»

От стыда и ужаса Шэн Гунбао потерял дар речи, ему ничего не оставалось, как взобраться на своего тигра и удалиться. Правда, пробормоча про себя угрозу, что кости Чжоу еще будут белеть на высокой горе Фэншеньтяй. После множества приключений Цзы-я сумел построить дворец на горе Фэншеньтяй, где и сохранил драгоценный Список. Он вернулся как раз вовремя, чтобы помешать захвату Си Ши, ибо его войска потерпели поражение, и много людей было убито.

Волшебные ножницы Сюн Сяо

Во время многочисленных войн между двумя соперничающими государствами богиня Сюн Сяо, сражавшаяся за дом Чжоу, подбрасывала в воздух свои золотые ножницы, сделанные из чешуи дракона. Когда они медленно падали вниз, то лезвия угрожающе соединялись и разъединялись. Тогда в борьбу вмешался сам Лао-цзы. Он взмахнул рукавом своего халата – и ножницы упали в море.

Однажды Золотой ковш потерпел поражение от воздушно-огненного шара.

Сюн Сяо пыталась сражаться волшебной обоюдоострой саблей, но была убита ударом яшмового скипетра, который метнул в нее Небесный юноша по повелению Лао-цзы.

За нее пыталась отомстить ее сестра Би Сяо, но Юаньши вынул из своего рукава волшебную коробку, подбросил в воздух и поймал в нее Би Сяо. Когда коробку открыли, оказалось, что Би Сяо исчезла, остались только кровь и вода.

Цзян Цзы-я побеждает Вэнь Чжуна

Лао-цзы собрал множество ловких духов, чтобы помочь Цзян Цзы-я в битве с Вэнь Чжуном. Он использовал также древнюю машину для выбрасывания песка Бессмертного с Южного полюса и луч всепроникающего света, с помощью которого можно было переноситься со скоростью тысяча ли в день.

Поскольку во время битвы использовался горячий песок, сражение назвали Красной песчаной битвой. Посоветовавшись с Жань Дэном с горы Пэнлай, Лао-цзы предложил свой план сражения.

Красная песчаная битва

Сражение началось, когда древний Бессмертный с Южного полюса бросил вызов Чжан Шао, который устремился в битву на олене, своей саблей ударил по голове Сян Вэна. Но Белый яшмовый юноша отразил удар своим драгоценнейшим нефритовым жезлом. Тогда он вынул обоюдоострый меч и возобновил атаку. Когда его разоружили, он слез со своего оленя и бросил несколько пригоршней раскаленного песка в Сян Вэна. Но Сян Вэн легко отразил атаку с помощью пяти огненных вееров из семи перьев, так что песок не причинил ему ни малейшего вреда. Тогда Чжан схватил целый ковш горячего песка и швырнул его во врага, но Сян Вэн вновь прикрылся веерами. Одновременно Белый юноша ударил нападавшего своим нефритовым жезлом, сбил его с лошади и разрубил саблей.

После битвы оказалось, что By Ван мертв. Узнав об этом, Жань Дэн распорядился, чтобы Лэй Шеньцзы забрал тело и омыл его, затем развел волшебный порошок в воде и влил жидкость в рот. Тогда By Ван ожил и вернулся в свой дворец.

Новая битва

Начались приготовления к новой битве с Вэнь Чжуном. Во время совещания с Цай Юнем и Хань Чжисинем он услышал грохот ружей войска Чжоу. Взобравшись на своего черного единорога, Вэнь Чжун поскакал ему навстречу с такой скоростью, будто его выпалили из пушки. Но его остановили удары двух серебряных молотов Хуан Тяньхуа.

Хань Чжисинь поспешил на помощь Вэню, но был остановлен. Тогда Цай Юнь ринулся в бой, но вперед выступил Ночжа на своем огненном колесе и остановил его.

Со всех сторон к сражающимся стеклись Бессмертные и схлестнулись в ужасной битве. Огромный шум производили луки и арбалеты, железное оружие и медные кольчуги, щелканье кнутов и звон молотов.

Во время этой кровопролитной битвы, пока Цзы-я сражался с Вэнь Чжуном, Хань Чжисинь выпустил из своей волшебной сумки черный вихрь. Но он не знал, что на корабле милосердия, посланном богиней Милосердия Гуаньинь, чтобы перевозить умерших в землю Блаженства, находилась магической силы жемчужина, останавливающая ветер, которая тотчас и остановила черную бурю.

Цзы-я быстро схватил свой кнут, уничтожающий призраков, и ударил Хань Чжисиня по голове с такой силой, что вышиб ему мозги, и тот мгновенно умер. Тогда Ночжа ударом копья заколол Сюань-цзы.

Суровая битва продолжалась, пока наконец под покровом ночи Цзы-я не окружил вражеское войско и не перебил его. Отовсюду слышались стоны поверженных воинов, в общий гул слились крики людей, звон сабель, копий и кинжалов, горы трупов загораживали небо.

Пробившись через несколько вражеских заграждений, Цзы-я направился в лагерь Вэнь Чжуна. Последний на своем единороге, размахивая волшебным хлыстом, устремился ему навстречу. Цзы-я выхватил саблю и остановил Вэнь Чжуна, ему помогал Лун Сюйху, который забрасывал наступавших градом раскаленных камней.

В середине битвы Цзы-я удалось ранить Вэнь Чжуна в левую руку.

Войска Чжоу сражались как драконы, сплетающие хвосты. И тут, к несчастью, за пределами лагеря вспыхнуло пламя, стало ясно, что Ян-цянь поджег запасы продовольствия.

Под грохот барабанов и гонгов воины Чжоу смогли добиться перевеса в битве, хотя погибших оказалось так много, что даже дьяволы плакали и духи причитали. Наконец Вэнь Чжуну удалось отбросить нападавшее войско на семьдесят ли от горы Чжи. Он направился к гряде Цветущего персика, но, когда приблизился, увидел поднятое знамя Гуан Чжэнцзы.

Вэнь Чжун снова начал сражаться. Раскаленного песка не оставалось, и, используя обоюдоострый меч и небесную поворачивающуюся печать, он вновь начал отступать к западу. За ним устремился Жань Дэн.

Вэнь Чжун потратил несколько дней, чтобы добраться до Ласточкиной горы. Здесь он увидел другое развевающееся знамя. Жань Дэн запретил ему останавливаться у Ласточкиной горы и посоветовал идти к Пяти проходам.

Там снова началась ожесточенная битва, где Вэнь Чжун сражался с помощью своего хлыста, а Чжи – волшебной обоюдоострой саблей. Спустя несколько часов Чжи вытащил свое зеркало инь-ян, и с помощью этого непобедимого оружия Вэнь был отброшен к горе Желтого цветка и проходу Голубого дракона, и так, сражаясь, он был взят на Небо с вершины горы Мертвого дракона.

Зоркий Глаз и Чуткое Ухо

Цзяньли Янь, прозванный «глаз в тысячу ли», и Шуньфэн Эр – «ветер, благоприятствующий уху» были когда-то двумя братьями по имени Гао Мин и Гао Цзо. Прослышав об их храбрости, император Чжоу Ван назначил их генералами и отправил служить в Мэнцзы под началом командующего Юань Хуна, который был на самом деле обезьяной, принявшей человеческий облик.

Гао Мин был очень высокого роста, с голубым лицом, пылающими глазами и огромным ртом с острыми, как у тигра, зубами. Он был удивительно зорок: мог разглядеть комара на расстоянии в тысячу ли.

У Гао Цзо было два рога, красная борода и торчащие, как сабли, зубы. Он отличался удивительным слухом и мог услышать шепот на расстоянии трех дней пути.

Первым на них напал царевич Ночжа. Он бросил свое волшебное огненное колесо в голову Гао Цзо, но не причинил ему вреда. Однако когда царевич схватился за свое колесо, братья решили отступить.

Почувствовав столь серьезную опасность, Ян Цзянь, Цзы-я и Ли Цин собрались на совет. Обдумав все, они решили взять триграммы Фу-си, омыть их кровью птицы и собаки и уничтожить духовную силу братьев. Но братья сумели разгадать коварные замыслы, ибо Зоркий Глаз все разглядел, а Чуткое Ухо все услышал. В результате происки врагов не увенчались успехом.

Тогда Ян Цзянь отправился к Цзян Цзы-я и заявил: «Эти два брата – сущие дьяволы. Чтобы справиться с ними, нужно придумать что-нибудь пострашнее». —

«К кому ты отправишься за помощью?» – спросил Цзян Цзы-я. «Я не скажу тебе, потому что они могут услышать», – ответил тот и отправился в путь.

Однако Чуткое Ухо подслушал разговор, а Зоркий Глаз увидел, как Ян Цзянь отправился в путь.

Между тем Ян Цзянь отправился на гору Ючжань-шань, где жил Ютин Чжэньчжэнь, обладавший волшебным яшмовым треножником. Он рассказал ему о двух могущественных противниках и попросил совета, как их победить.

«Это два духа, – ответил Ютин Чжэньжэнь. – Один из них – божественное персиковое дерево, другой – божественное гранатовое дерево. Их корни покрывают площадь в тридцать квадратных ли. На этой горе находится храм, посвященный Хуан-ди, в нем есть глиняные статуи двух дьяволов по имени Цзяньли Янь и Шуньфэн Эр.

Поскольку и персиковое, и гранатовое деревья имеют божественное происхождение, они обладают особыми свойствами: у одного есть глаза, с помощью которых он может легко разглядеть комара, который находится на расстоянии в тысячу ли, другой способен расслышать любой звук на расстоянии трех дней пути. Пока они находятся на территории, прилегающей к горе, вы их не одолеете. Но за ее пределами они теряют свои магические свойства. Вернись к Цзян Цзы-я и распорядись, чтобы статуи разрушили, а корни деревьев вырвали и сожгли. После этого с братьями расправиться будет легко. Главное – когда ты будешь говорить с Цзян Цзы-я, вели поднять повыше как можно больше знамен и изо всех сил бить в гонги и барабаны».

Победа над братьями

Узнав секрет могущества братьев, Ян Цзянь вернулся к Цзян Цзы-я. «Что ты делал?» – спросил у него тот. Прежде чем дать ответ, Ян Цзянь распорядился, чтобы солдаты размахивали огромными красными флагами, а тысяча воинов била в гонги и барабаны.

И только тогда рассказал о совете отшельника.

Вскоре Ли Цинь в сопровождении трех тысяч солдат отправился к горе Цзыбаньшань, выкопал и сжег корни двух деревьев, а затем в храме, посвященном Хуан-ди, разбил статуи на куски. Одновременно была дана команда начать атаку против братьев.

Зоркий Глаз и Чуткое Ухо ни о чем не подозревали, ибо ничего не видели и не слышали: флаги закрывали весь горизонт, а гром барабанов и гонгов заглушал все другие звуки – поэтому остановить нападавших не смогли.

На следующую ночь Юань Гун решил напасть на лагерь Цзян Цзы-я и послал братьев на разведку. Но стоило им приблизиться, как внезапно их окружили вражеские солдаты под командованием By Вана. Цзян Цзы-я взмахнул своим волшебным хлыстом и рассек головы братьев надвое.

Небесная канцелярия

Мы уже говорили, что в соответствии с дуалистической концепцией мироздания устройство небесного мира было точной копией земного. Там также существует небесная канцелярия, состоящая из нескольких департаментов, во главе с министрами, которым подчинены духи разных рангов.

Девять небесных министерств, хотя они называются иначе, бесспорно восходят к тем министерствам или департаментам, которые в разные периоды истории составляли высшую исполнительную власть в Китае.

Обычно чиновники небесных учреждений были обязаны защищать человечество от напастей и бедствий, откуда и происходят их названия – министерства грома, пороха, огня и т. д. Во всех случаях они должны были корректировать возможные злодеяния. Так, бог Войны, как мы успели убедиться, защищал людей от военных бедствий, для этого у него было огромное количество богов-помощников. О них рассказ впереди.

Защитники людей

Кроме тех богов, что занимали определенные официальные посты в этих разнообразных небесных министерствах, известно множество покровителей и защитников людей, наделенных той или иной волшебной силой. Самыми значимыми из них были боги Земли и Урожая; бог Сельского хозяйства Шэнь Нун; Мать-земля Хоу Ту; городской бог Чжэн Хуан; местные боги, например: Ту-ди, кухонный бог Цзао-чжунь; Дянь Хоу и Ань Гун – богиня и бог Моряков; богиня Шелковичных червей Цзянь Ню, бог Кузнечиков Ба Чжа, боги Счастья, Богатства и Долголетия Фу Шэнь, Цзяй Шэнь и Шоу-син; бог Дверей Мэнь Шэнь и бог змей Шэ Мо Ван.

Чжэн Хуан

Чжэн Хуан считается небесным мандарином, или городским богом. Каждый город – крепость или поселение – обычно был защищен двумя зубчатыми стенами, пространство между которыми заполнялось землей (чжэн), набранной за этими стенами. Снаружи, таким образом, получался ров (хуан), тянущийся вдоль стен. Поэтому официальный покровитель города или поселения назван Чжэн Хуан. Многочисленные чжэн хуаны образуют небесное министерство справедливости, над которым главенствует верховный Чжэн Хуан.

Впервые им начали поклоняться во времена великого императора Яо (2357 г. до н. э.), который установил бачжа – жертвоприношение в честь восьми духов, одним из которых и был Чжэн Хуан. Обычно в его честь называли один из бастионов.

Начиная с династии Сун культ чжэн хуанов распространился на всю страну, хотя и в прошлом, и в наши дни во многих городах поклонялись местным богам, которых считали своими чжэн хуанами. Так, в провинции Шэньян в качестве чжэн хуана почитали Чжоу Синя – покровителя столицы провинции Ханчжоу.

Говорили, что у Чжоу Синя было «лицо из льда и железа» и выглядел он настолько ужасным, что при его приближении разбегался и стар и млад. Однако его считали честным и справедливым богом. Рассказывают, что однажды, во время бури, ветер уронил на его стол несколько листьев. Чжоу Синь тут же распорядился найти дерево, от которого они оторвались. После долгих поисков установили, что эти листья росли на дереве, росшем во дворе буддийского храма, находящегося очень далеко. Чжоу Синь провозгласил, что священники этого храма, вероятно, виновны в убийстве. Выполняя его распоряжение, дерево срубили, и в его стволе нашли тело женщины, которая была убита; священники сознались в убийстве.

Кухонный бог

Цзао-чжунь считается даосским «изобретением», примерно шестидесяти миллионам его изображений дважды в месяц, во время новолуния и полнолуния, поклоняются все китайские семьи.

Его храм представляет собой небольшое углубление в выложенном кирпичом склоне, его дворец нередко наполнен дымом, который ничего не стоит, поэтому его часто называют «богом Печи».

О его происхождении рассказывают следующее. Однажды даосский священник по имени Ли Шаочжунь получил от бога Кухни двойное вознаграждение: он не старел и мог поддерживать свою жизнедеятельность, не получая никакой пищи. Тогда он отправился к императору Сяо Ву-ди (140—86 гг. до н. э.) и пообещал легковерному правителю, что тот сможет преуспеть в своих делах с помощью бога, религию которого он должен разделять. Он рассказал, что именно этот бог научил императора Хуан-ди получать золото.

Император попросил священника привести своего божественного покровителя, и однажды ночью перед ним появился образ Цзао-чжуня.

Введенный в заблуждение всяческими уловками, ошарашенный грудой золота, которую он мог получить, и собиравшийся отдать все ради пилюли бессмертия, которую ему тоже пообещали, император совершил щедрое подношение богу Кухни.

Вот так и случилось, что с этого времени было повсеместно установлено почитание нового бога.

В конце концов Ли Шаочжунь утратил доверие императора и, чтобы вернуть его, решил снова прибегнуть к мошенничеству. Он написал несколько фраз на кусочке шелка и заставил быка проглотить его, а затем заявил, что в животе животного находится чудесный манускрипт, обладающий волшебными свойствами.

Быка убили, нашли, конечно, манускрипт, но несчастья продолжали преследовать неудачника. От страха, что император распознает его почерк, он покончил с собой. Однако богу Кухни не перестали поклоняться, более того, ему продолжают приносить жертвы и в наши дни.

Этот бог имеет власть над всеми семьями, потому что может принести богатство или, наоборот, ввергнуть в нищету. Чтобы докладывать Небу обо всем, что происходит на земле, он время от времени возносится и проводит там от четырех до семи дней. С этим поверьем и связано его ежемесячное чествование. Когда видят, как Цзао-чжунь поднимается в Небо или возвращается, его приветствуют подношениями и разнообразными обрядами. Считается, что если совершишь подношение медом, то и на Небе о тебе услышат только сладкие речи.

Цзянь Ню

Рассказывают, что во времена Гао Синди в царстве Шу (современная провинция Сычуань) банда разбойников похитила отца Цзянь Ню. Прошел целый год, и лошадь отца стояла там, где он ее оставил, в конюшне. Мысль о том, что она, Цзянь Ню, больше не увидит своего отца, настолько опечалила девушку, что она перестала есть. Мать делала все, что могла, чтобы успокоить дочь, и даже пообещала выдать ее за того, кто вернет отца. Словно услышав эти слова, лошадь взбунтовалась, вырвалась из стойла, пустилась галопом и скрылась из вида.

Через несколько дней хозяин вернулся домой верхом на лошади. Но с этого времени лошадь потеряла покой, тревожно ржала и отказывалась от всякой еды. Тогда женщина вспомнила о данном ею обещании и рассказала об этом мужу. «Но ты поклялась выдать дочь за мужчину», – ответил ее муж.

Однако лошадь по-прежнему тревожилась, а когда видела девушку, то поднималась на дыбы и яростно лягалась. Однажды, выйдя из себя, отец выпустил стрелу и убил животное; сняв кожу, он разложил ее на земле за домом для просушки. Когда девушка проходила мимо, шкура неожиданно поднялась, обернулась вокруг девушки и исчезла в небе.

Спустя десять дней шкуру обнаружили у подножия тутового дерева, а превратившаяся в шелковичного червя Цзянь Ню поедала листья дерева и ткала для себя серебряное одеяние.

Родители впали в отчаяние. Но однажды, когда они предавались своему горю, увидели, что на облаке появилась Цзянь Ню верхом на лошади. Ее сопровождали несколько десятков слуг. Она спустилась на землю и сказала родителям: «Небесный Владыка вознаградил меня за муки и проявленное благочестие и возложил на меня обязанности Госпожи Девяти дворцов. Радуйтесь за меня, потому что на Небесах я буду жить вечно». Затем она исчезла в небе.

В храмах встречается изображение Цзянь Ню, одетой в шкуру лошади. Ее называют Ма тоуньян – госпожа с лошадиной головой, она покровительствует росту тутовых деревьев и размножению шелковичных червей. Поклонение Цзянь Ню сохранилось и в наше время.

Богиню также представляют в виде божества Звезды – Тянь Сы как первую женщину, которая разводила шелковичных червей. В этом качестве она также известна как богиня, покровительствующая произрастанию сельскохозяйственных культур, как хранительница очага и как жена императора Хуан-ди.

Бог Счастья

Бог Счастья Фу Шэнь обязан своим происхождением интересу императора Ву-ди (502—550 гг. н. э.) из династии Лян к карликам, которых он держал в своем дворце в качестве слуг и шутов. Их вывезли во дворец из области Даочжоу в Хэнани. Постепенно их становилось все больше и больше, и наконец они составили собственный клан. Когда Ян Чжэн был назначен судьей по уголовным делам в Даочжоу, он представил императору записку, в которой говорилось, что в соответствии с законом карлики являются его подданными, а не рабами, после чего император освободил их от налогов.

Обрадовавшись освобождению от столь тяжелого бремени, они изготовили скульптуру Ян Чжэна и стали воздавать ему почести. Повсюду его чтили как бога Счастья. Таким естественным образом в пантеон богов вошел еще один, чьи портреты и изображения можно было найти по всей стране и кому поклонялись повсеместно, почти так же широко, как и самому богу Богатства.

Свойства бога Счастья приписывались также Цзэн Фу Сянгуну, известному под именем «юноша, приносящий счастье». Последний был министром императора Вэнь-ди из династии Вэй, сыном известного Цзяо Цзяо. Но в новые времена ему перестали воздавать почести.

Вместо него стали поклоняться Го Цзы-и, потому что он спас династию Тан от уничтожения при императоре Сюань Цзуне. Го Цзы-и жил в 697—781 годах н. э., был уроженцем Гуанчжоу в провинции Шэньси. Его часто изображают в одежде придворного, ведущим своего маленького сына Го Ая ко двору.

Бог Богатства

Как и другие китайские боги, бог Богатства Цзяй Шэнь имел несколько прототипов. До недавнего времени самым оригинальным и известным считался Чжао Гунмин. Он изображается по-разному, поэтому приведем наиболее характерное описание.

Рассказывают, что, когда Цзян Цзы-я сражался за By Вана из династии Чжоу против императоров Шан, Чжао Гунмин принял сторону последних. Он совершил множество подвигов – например, однажды оседлал черного тигра и забросал врагов жемчужинами, которые разрывались, как бомбы. Цзян Цзы-я смог победить его только с помощью волшебства.

Изготовив куклу из соломы, он надписал на ней имя Чжао Гунмина, воскурил перед ней благовония и поклонялся в течение двадцати дней, на двадцать первый воткнул в его глаза и сердце шипы, изготовленные из персикового дерева. В этот момент Чжао Гунмин почувствовал себя плохо, упал в обморок и, издав душераздирающий крик, испустил дух.

Позже Цзян Цзы-я уговорил Юаньши Дяньцзуня освободить Чжао Гунмина из Нижнего мира вместе с духами героев, павших в битвах. Когда Чжао Гунмину вернули тело, Цзян Цзы-я оплакал его, превознося храбрость Чжао, и канонизировал как главу министерства богатства и процветания.

В Китае богу Богатства поклоняются повсеместно, везде можно увидеть его статуи и изображения, встречаются талисманы, на которых изображены ветки с монетами и фрукты с золотыми косточками. С этим весьма почитаемым божеством соотносятся символы: корзина, в которой не иссякает золото и серебро, а также другие волшебные источники богатства. Сам бог представляется в образе странника, которого сопровождает толпа помощников, нагруженных всевозможными сокровищами, какие только могут пожелать мужчины, женщины и дети.

Бог Долголетия

Вначале Шоу-син был звездным божеством и только позднее принял человеческий облик. Он считался богом звезды Канопус (в европейской астрономии) и назывался Нань-цзы Лао Жэнь (старец с Южного полюса), или Нань Доу (Южный ковш). Как считают китайские авторы, благодаря своей яркости он и стал называться Звездой Долголетия. Когда она появляется, в стране воцаряется мир, его исчезновение приводит к войнам. Впервые почести Старцу с Южного полюса стал воздавать император Хуан-ди в 246 году до н. э. С тех пор жертвоприношения совершались постоянно и продолжаются и в наши дни.

Стремление представить бога в антропоморфном виде привело к замене звезды образом старого человека. Известна пространная легенда, в которой рассказывается, как знаменитый прорицатель Гуан Ло сказал отцу Чжао Яня, что его сын доживет только до девятнадцати лет. На самом деле он дожил до девяноста лет.

Божество считается домашним духом, обладающим приятной наружностью. Обычно его представляют в образе старика с очень большой лысиной. Его изображают верхом на звезде, с порхающей летучей мышью над головой. В руках он держит огромный персик, к длинному посоху старца прикреплены сосуд из выдолбленной тыквы и свиток. Посох и летучая мышь указывают на иероглиф «фу», обозначающий счастье. Персик, свиток и сосуд из выдолбленной тыквы символизируют долголетие.

Боги – Охранители дверей

В старой легенде говорится, что когда-то на горе Ду Шо в Восточном море росло огромное персиковое дерево, его ветки простирались на несколько тысяч квадратных ли. Нижние ветви, вытянувшиеся на северо-восток, образовали Дверь дьяволов (гуй), через которую входили и выходили миллионы злых духов.

Охраняли этот проход два духа, которых звали Шэнь Шу и Юй Лэй. Они хватали тех, кто совершал преступления против людей, и отдавали их на растерзание тиграм. Услышав об этом, император Хуан-ди повелел, чтобы изображения духов нарисовали на табличках, изготовленных из персикового дерева, и развесили над дверями, чтобы отгонять злых духов. Так на дверях домов появились небольшие фигурки или таблички с их изображениями. Со временем их стали заменять изображениями на бумаге и приклеивать на двери. На них рисовали духов, вооруженных луками, стрелами, копьями, Шэнь Шу был изображен слева, а Юй Лэй – справа.

Однако в более поздние времена боги дверей в народных верованиях сменились двумя министрами императора Тай-цзуна из династи Тан. Их звали Цзинь Шубао и Ху Цзиньдэ. Рассказывают, что однажды император заболел и ему показалось, что он слышит демонов, дерущихся у дверей его спальни. Когда министры решили узнать об источнике болезни, врач сообщил, что у его величества неравномерный пульс, он нервничает и его мучают видения и что его жизнь в опасности.

Министры очень испугались. Императрица вызвала других врачей. Больной рассказал им, что днем он спокоен, а ночью слышит и видит демонов. Тогда Цзинь Шубао и Ху Цзиньдэ заявили, что проведут всю ночь у дверей, чтобы охранять покой императора.

Надев доспехи и вооружившись, они расположились у дворцовых ворот и провели там всю ночь. Тогда император наконец смог выспаться. На следующий день он от всей души поблагодарил своих придворных, и с того времени болезнь отступила.

Однако министры продолжали охранять ночной покой императора, пока тот не заявил, что не позволит им проявлять подобное рвение и жертвовать своим здоровьем. Он повелел нарисовать их портреты в полном военном облачении и разместить на дворцовых воротах, чтобы отпугивать демонов. В течение нескольких ночей было тихо, но однажды у задних ворот снова случились беспорядки. Тогда министр Вэй Чжэн распорядился установить изображения верных помощников и у задних, и у передних ворот. Через несколько дней император снова почувствовал себя лучше.

Вот почему имя мудрого Вэй Чжэна часто упоминается вместе с двумя богами Дверей. Тщательно выписанные изображения мэнь шэней, обновляемые в канун Нового года, можно увидеть практически на каждой двери в Китае.

Китайское многобожие

Ученые сходятся во мнении, что в Китае существовало множество богов, о некоторых шла речь выше, о других, к сожалению, мы не можем рассказать. Просто упомянем, что существовали боги и богини, покровители и охранители, божества ветра, дождя, снега, мороза, рек, приливов, пещер, деревьев, цветов, лошадей, волов, коров, овец, коз, собак, свиней, скорпионов, саранчи, золота, чая, соли, компаса, артиллерии, мостов, ламп, драгоценных камней, колодцев, плотников, каменщиков, цирюльников, портных, жонглеров, рыболовных сетей, вина, созревших бобов, нефрита, яшмы, бумажной обложки, глаза, уха, носа, языка, зуба, сердца, печени, горла, рук, ног, кожи, архитектуры, одежды, защищающей от дождя, обезьян, вшей, петрушки, петард, жестокости, мести, навоза, прелюбодеяния, тени, углов, картежников, окулистов, оспы, болезни печени, желудочной болезни, кори, судьбы, повитух, родовспоможения, разбойников, мясников, мебельщиков, сороконожек, лягушек, камней, кроватей, торговцев свечами, рыбаков, мельников, продавцов париков, торговцев благовониями, устроителей зрелищ, сапожников, изготовителей упряжи, торговцев семенами, трактирщиков, изготовителей корзинок, красильщиков, художников, парфюмеров, ювелиров, изготовителей кистей, предсказателей судьбы, странствующих певцов, лакировщиков и множество других.

Прочитав столь обширный перечень богов Китая, те, кто утверждал, что религия Китая была монотеистической, должны изменить свою точку зрения и поверить в существование множества богов.

Глава 5
Мифы о звездах

Предположения астрологов

В соответствии с китайской философией, солнце, луна и планеты влияют на земные события, прежде всего на жизнь и смерть человека. Если их цвет меняется, то это предвещает невзгоды. Когда луна становится красной или блекнет, то следует опасаться тяжелых времен.

Изменение во времени появления солнца означает несчастья для государства или для правителя: они предвещают голод, восстания, смерть императора. Символическим изображением солнца считается ворон в круге, луна выглядит как заяц, стоящий на передних лапах, толченый рис в ступе или трехлапая жаба. С жабой связана история, которую мы расскажем позже.

Основные жертвоприношения луне делаются осенью, именно тогда для этой цели продаются специальные лунные пироги. Все звезды объединены в созвездия, ими управляет правитель, восседающий на Северном полюсе. На пяти звездах в созвездии Льва живут также пять монархов, здесь же находится дворец By Ди Цо, или «Трон пяти императоров».

В это небесное правительство также входят наследник, императрица, сыновья и дочери, а также Небесный судья. Созвездия назвали именами людей, животных и других земных предметов. Считается, что в созвездии Большой Медведицы живут боги судьбы, отмеряющие продолжительность жизни и определяющие продолжительность всех событий, относящихся к жизни человечества. Обожествление небесных тел вызвано страхом, который испытывал древний человек, сталкиваясь с непонятными или необычными явлениями.

Официальные церемонии поклонения солнцу и луне совершались императором в соответствующих храмах, расположенных к востоку и западу от императорского дворца.

Разнообразие звездных богов

Об отдельных звездных богах, таких как бог Письменности, богиня Северной Звезды, боги Счастья, Долголетия и другие, мы уже рассказывали. Циклические боги являются также и звездными богами. Цикл состоит из шестидесяти лет, и каждый возглавляет особый звездный бог. С ними связана традиция жертвоприношений, в связи с началом соответствующего цикла происходит возжигание свечей перед скульптурой божества.

Боги годичных циклов представлены самыми причудливыми фигурками: «белой, черной, желтой и красной, свирепыми богами с яростно выпученными глазами и кроткими лицами, с выразительной мимикой, некоторые выглядят как мужчины, другие похожи на женщин».

Один из шестидесяти богов походит на борова, а другой – на гуся. «Есть фигурка с руками, торчащими из глазниц, глазами, смотрящими вниз, словно стремящимися узреть тайны, скрытые в земле. Посмотрите на этого кролика, подобно Афине, выпрыгивающего из божественной головы, а вот появляется из своего убежища крыса, змея выскальзывает из мозга другого бога – все это разнообразие, несомненно, вдохновит художника, интересующегося фантастическими сюжетами».

Бог Мужчин Чжан Сянь

В семейных спальнях китайских домов висят изображения белолицего, длиннобородого мужчины, около него стоит маленький мальчик, держащий в руках лук и стрелы, которыми стреляет в небесную собаку. Собака – это собака-звезда, и, если судьба семьи находится под этой звездой, она будет лишена мужского потомства или родившийся мальчик проживет недолго.

В то же время Чжан Сянь считается покровителем беременных женщин; со времен династии Сун женщины возносили ему молитвы, прося послать им мальчика. Введение этого божества в китайский пантеон произошло благодаря истории, которая случилась с Хуажи Фужень, – так звали наложницу Мэн Чжана, последнего правителя позднего царства Шу (935—964 гг. н. э.).

Рассказывают, что, когда в 960 году ее привезли из Шу, чтобы она украсила гарем основателя династии Сун, она тайно сохранила портрет своего бывшего хозяина, князя Шу, и лелеяла память о нем. Увидев это, новый хозяин спросил ее о портрете, женщина ответила, что это изображение Чжан Сяня, божественного существа, которому поклоняются все женщины, стремящиеся зачать сына.

Встречаются разные точки зрения по поводу зарождения культа. Согласно одной версии, император Чжэнь Цзун из династии Сун увидел во сне прекрасного молодого человека с белой кожей и черными волосами, державшего в руках лук. Он заявил императору: «Звезда Тянь Гоу, божественная собака, в небе прячет солнце и луну, а оказавшись на земле, пожирает маленьких детей. Только в моем присутствии она не причиняет вреда».

Когда император проснулся, то немедленно распорядился, чтобы нарисовали портрет молодого человека и вывесили повсюду; с этого времени бездетные семьи пишут имя Чжан Сяня на табличках и поклоняются ему.

По другой версии, Чжан Сянь является духом звезды Чжан. Широко распространено мнение, согласно которому он выглядит как воин с луком в руках. Рассказывают, что дух звезды Цзя восседает в небесной кухне и устраивает пиры для богов.

Солнечный правитель

Поклонение солнцу было частью государственного культа, существовавшего на протяжении многих тысячелетий. Самому солнцу мог поклоняться только император, а чиновники совершали жертвоприношения перед изображениями солнца на табличках. Поклонялись и луне. Во время сбора урожая, в полнолуние восьмого месяца, каждая семья курила благовония и совершала жертвоприношение светилам. Так представители всех 100 тысяч фамилий обеспечивали себе благосклонность «ледяного колеса, находящегося в Млечном Пути среди небесной улицы, всегда яркого зеркала», как эвфемистически именовали Луну.

Считалось, что на Луне живет белый заяц, толкущий в ступе снадобье, дарующее вечную жизнь (заяц воплощал темное начало инь, в то время как светлое – ян – символизировала жаба).

На китайских народных картинках можно увидеть лунный дворец Чан Э, которая украла снадобье бессмертия и, приняв его, улетела на Луну, где и живет в одиночестве. По другой версии, на Луне живет некто У Ган, посланный туда срубить огромное коричное благоухающее дерево, а следы от топора зарастают вновь и вновь.

Китайцы относят и солнце, и луну к звездам, дух первого называют Ди цзюнь, или Жи Гун, «Чжи Чжан из Солнечного дворца». Второго обозначают как Тай-юнь Хуанчжун, – лунная царица, или «мать луны», или «госпожа Чан Э из лунного дворца».

Чжи Чжан Цы-юй жил в правление Сянь-юаня Хуан-ди, который назначил его управляющим строительством и снабжением.

Когда Хуан-ди отправился на гору Омэйшань, расположенную в Сычуани, Чжи Чжан добился разрешения сопровождать его. Они должны были проникнуть в суть учения о бессмертии.

Император прослышал о существовании тайного знания от Тайи Хуанжэня – духа этой известной горы, который разрешил Чжи Чжану Цы-юю остаться с ним. Новый отшельник каждый день отправлялся собирать цветущие растения, которыми в основном питался его хозяин. Он также стал ими питаться, и постепенно его тело лишилось материальной оболочки.

Крутая вершина

Однажды Тайи Хуанжэнь попросил Чжи Чжана срубить немного бамбука на вершине горы Омэйшань, которая находилась на расстоянии более чем в три сотни ли от того места, где они жили. Когда они подошли к основанию горы, то неожиданно перед ними оказались три высочайших горы, таких, что и вершин их не было видно и ни обезьяны, ни другие животные не осмеливались взбираться туда.

Но, собравшись с духом, Чжи Чжан взобрался на крутой склон и только благодаря силе характера достиг вершины. Срубив бамбук, он попытался спуститься, но скалы сомкнулись, словно стена, «ощетинившаяся» острыми камнями так, что прохода невозможно было обнаружить.

Тогда, не выпуская из рук бамбук, Чжи Чжан подпрыгнул в воздух, и ветер подхватил и понес его, словно на крыльях. Целым и невредимым он благополучно спустился на землю и оказался у подножия горы. Тайи Хуанжэнь признал, что Чжи Чжан выдержал испытание и можно познакомить его с тайной учения.

Божественный лучник

На двенадцатый год своего правления, в 2346 году до н. э., проезжая по улицам Хуайнаня, император Яо увидел человека, который нес лук и стрелы, обвязанные красной тканью. Этим человеком оказался Чжи Чжан. Он рассказал императору, что когда-то был искусным лучником и мог летать по воздуху на крыльях ветра.

Император пожелал, чтобы тот продемонстрировал свое искусство и выстрелил в персиковое дерево, находившееся на вершине соседней горы. Стрела Чжи Чжана пронзила дерево, а сам он подпрыгнул и устремился по воздуху, чтобы подобрать ее.

Император назвал Чжи Чжана божественным лучником, взял его в свою свиту и назначил главным управляющим всех работ по дереву. Тот продолжил поддерживать свою жизнь, питаясь только цветами.

Покоритель духа Ветра

В это время на земле начались ужасные несчастья, на небе появилось десять солнц, их жар сжег все растения. Обрушившиеся ужасные бури вывернули с корнями деревья и перевернули дома. Наводнения опустошали страну. Близ озера Дунтин появился змей длиной 300 метров, который пожирал людей, в восточной части страны не меньший ущерб приносили гигантские дикие медведи.

Император Яо распорядился, чтобы Шэнь И расправился со всеми чудовищами и демонами, которые вызвали столь огромные разрушения. Для этого он предоставил в его распоряжение три сотни человек.

Чтобы выяснить причину разрушительных бурь, Шэнь И поднялся на гору Цзиньцзю и обнаружил, что это дух Ветра Фэй Линь разбрасывает их из своего мешка. Ниже мы расскажем о происхождении грома и молнии и о том, как Шэнь И укротил духа Ветра и заключил с ним дружеский договор, после чего все бури прекратились.

Шэнь И уничтожает девять солнц

После победы над духом Ветра Шэнь И повел свои войска в Линьшань, к берегам западной реки Сихэ. Там он обнаружил, что на соседних трех горных вершинах сидят огромные фениксы, выпускающие клубы пламени, превращающиеся в девять солнц.

Тогда Шэнь И начал стрелять в птицу и поразил их одну за другой, – тотчас девять фальшивых солнц превратились в красные облака и растаяли. Вместо птиц Шэнь И и его воины увидели на вершине горы девять красных камней с торчащими в них стрелами.

Шэнь И женится на сестре духа Вод

Покончив с фениксами, Шэнь И отправил своих солдат к Гаоляну, где река, вздыбившись, рвалась огромным потоком. Подняв лук, он выпустил стрелу в речную пучину – река тотчас успокоилась и вернулась в прежнее русло. В потоке Шэнь И увидел всадника на белой лошади и в белых одеждах, скакавшего в сопровождении десятка спутников. Он выпустил еще одну стрелу и угодил ему в левый глаз. Всадник, оказавшийся духом Вод Хо Бо, мгновенно ринулся в бой.

Плечом к плечу с ним сражалась младшая сестра Хо Бо – Шэн. Залюбовавшись ее красотой, Шэнь И выстрелил, но промахнулся и попал ей в волосы. Она возблагодарила его за спасение своей жизни и сказала: «Я согласна стать твоей женой». Узнав о случившемся, император Яо распорядился немедленно поженить их.

Шэнь И истребляет всю нечисть

Спустя три месяца император Яо распорядился, чтобы Шэнь И покончил с огромным змеем близ озера Дунтин. Покончив с чудовищем, он заманил в ловушки все дикое зверье и убил их. В награду за совершенные подвиги император Яо канонизировал Шэнь И и присвоил ему почетный титул Князя, вернувшего спокойствие.

Постройка дворца для Цзинь My

Примерно в то же самое время Тяйву Фужень, третья дочь Си-ван-му, поступила в монастырь, находившийся в Наньминьшани к северу от горы Лофоушань, где располагался дворец ее матери. Чтобы навестить ее, Тяйву оседлала дракона, который в полете оставлял огненный след.

Однажды император Яо с вершины Цзиньюньшань увидел этот след и спросил у Шэнь И. Тот оседлал сверкавший воздушный поток и отправился к месту огненного следа – так он оказался у подножия горы Лофоушань, которую охраняло огромное чудовище.

Увидев его, Шэнь И призвал множество фениксов, других гигантских птиц и отправил их на гору. Он выпустил также стрелы, дверь открылась, и перед ними появилась женщина, которую сопровождали десять помощниц. Это оказалась не кто иная, как сама Си-ван-му. Шэнь И приветствовал ее и объяснил причину своего появления. Богини пригласили его во дворец и встретили с королевскими почестями.

«Я слышал, – заметил Шэнь И, – что у вас есть снадобье бессмертия, могли бы выдать мне его». – «Ты всем известен как строитель, – ответила Си-ван-му, – пожалуйста, построй мне дворец около этой горы». Они отправились в урочище Байюйгуйшань (гора Белой нефритовой черепахи), где богиня решила поселиться.

Шэнь И собрал всех духов горы, чтобы они помогли ему. Стены дворца выстроили из нефрита, а отделали душистым деревом, крышу из стекла, ступеньки – из агата.

Через две недели вдоль горы выстроилось шестнадцать величественных дворцовых зданий. Си-ван-му подарила строителю чудесное снадобье, которое позволило стать ему Бессмертным.

«Однако, – заметила царица Запада, – сначала ты должен очиститься постом и молитвами, иначе средство не окажет действия». Поблагодарив богиню, Шэнь И покинул ее, вернулся к императору и доложил обо всем происшедшем.

Шэнь И убивает Острозубого

Прибыв домой, Шэнь И спрятал свое драгоценное снадобье под балку и начал поститься и творить молитвы.

В это время на юге появился странный человек по имени Цзо Чжи (Острозубый). У него были круглые глаза и длинные, торчащие вперед зубы. Это был известный преступник. Император Яо распорядился, чтобы Шэнь И со своими товарищами расправился с Острозубым. Этот странный человек жил в пещере и, когда Шэнь И и его люди подошли к ней, вышел, размахивая замком. Пустив стрелу, Шэнь И сломал его длинный зуб, и Цзо Чжи пустился бежать, но следующая стрела, выпущенная Шэнь И, поразила его. Сломанный зуб победитель взял с собой в качестве трофея.

Чан Э улетает на Луну

Во время отсутствия мужа богиня Чан Э (Хэнь Э) увидела, что между бревнами и крышей просвечивается небо, а все комнаты наполнились необычайным ароматом. Она взяла лестницу и поднялась к тому месту, откуда исходил свет, нашла снадобье бессмертия и проглотила ее.

Неожиданно она почувствовала, что взмывает в небо, будто на крыльях. Она еще не отправилась в свой первый полет, когда вернулся Шэнь И. Он начал искать спрятанное под балкой снадобье, а не обнаружив, начал расспрашивать жену.

Обезумев от страха, юная женщина открыла окно и выпорхнула из него. Шэнь И схватил свой лук и начал преследование. Небо было беззвездным, но луна была огромной. Он увидел, как его жена быстро перемещается по воздуху, став не больше жабы. Однако едва он начал приближаться к ней, чтобы схватить, порыв ветра сбросил его на землю, как высохший лист.

Между тем Чан Э продолжала свой полет, пока не достигла огромного, очень холодного светила, блещущего как стекло и совершенно пустынного: здесь не было никаких растений, кроме коричных деревьев, ни одного живого существа.

Неожиданно женщина закашлялась и выплюнула оболочку от пилюли бессмертия, которая превратилась в белого зайца, воплощающего темное начало инь. Почувствовав горький привкус во рту, Чан Э выпила немного росы, а голод утолила корицей, а затем нашла убежище, став богиней Луны и превратившись в жабу – чань (обычно изображающейся трехлапой и толкущей в ступе снадобье бессмертия).

С ней на Луне живет белый заяц – Юэ-ту. Что же касается Шэнь И, то ураган занес его на высокую гору. Оказавшись у входа во дворец, он получил разрешение войти. Оказалось, это был дворец Дун Вангуна, мужа Си-ван-му.

Дворец солнца и птица росы

Бог Бессмертных Дун Вангун сказал Шэнь И: «Ты не должен сердиться на свою жену, потому что путь каждого предопределен. Твой жизненный путь подходит к концу, и ты станешь Бессмертным. Именно я велел выпустить вихрь, который и принес тебя сюда. Воспользовавшись дарованным тебе снадобьем, Чан Э стала Бессмертной и живет в Лунном дворце. Ты же заслуживаешь большего за то, что храбро сражался с девятью ложными солнцами. И в качестве награды я отдам тебе Дворец солнца. Так инь и ян соединятся».

Закончив речь, Дун Вангун распорядился, чтобы слуги принесли красный китайский пирог с лунным талисманом. «Съешь этот пирог, – распорядился он, – и он убережет тебя от жара солнца. Если ты будешь носить этот талисман, то сможешь посещать Лунный дворец, но твоя жена в Солнечный дворец доступа не получит».

Вот почему яркость зависит от солнца.

Шэнь И съел пирог, взял талисман, поблагодарил Дун Вангуна и собрался уйти, но бог сказал ему: «Солнце поднимается и садится в определенное время, а ты еще не знаешь законов смены дня и ночи, поэтому тебе обязательно нужно взять с собой птицу с золотым оперением, она станет петь для тебя и подскажет точное время восхода, зенита и захода солнца».

«Но где же я смогу найти эту птицу?» – спросил Шэнь И. «Ты сможешь услышать ее крик: я, я. Это прообраз ян, или мужского начала. После того как она поглотила животворящую субстанцию солнца, то приняла форму трехлапой птицы, которая сидит на дереве фусянь, растущем в том месте, где восходит солнце, посреди Восточного моря. В высоту дерево имеет несколько тысяч ли, а ствол невозможно обхватить. Птица старается держаться вблизи того места, откуда появляется солнце. Когда она видит, что солнце принимает свою утреннюю ванну, то кричит с такой силой, что небеса сотрясаются и все люди пробуждаются. Чтобы ее крик не был таким пронзительным, я велел Линь Чжэньцзы поместить ее в клетку на горе Цветущего персика. Отправляйся туда и доставь птицу во Дворец солнца. Тогда ты поймешь все законы дневных перемещений светила».

После этого он написал заговор, который Шэнь И должен был произнести перед Линь Чжэньцзы, чтобы заставить его открыть клетку и отдать золотую птицу.

Заклинание помогло, и Линь Чжэньцзы открыл клетку. Птица с золотым оперением пела нежным голосом и производила чарующее впечатление. «Эта птица, – сообщил Линь Чжэньцзы, – высиживает птенцов с красными гребешками, которые отвечают ему, как только начинает кричать. Обычно его называют небесным петухом, и здесь, внизу, петухи вслед за ним возглашают, что пришло утро или наступил вечер. Все они считаются потомками небесного петуха».

Шэнь И встречается с Чан Э

Взобравшись на небесную птицу, ровно в полдень Шэнь И добрался по воздуху до солнечного диска. Он приблизился к горизонту, такому же безграничному, как и земной, но не смог понять, как движется солнце, а просто наслаждался дивным зрелищем, забыв обо всех своих заботах.

Однако вскоре вспомнил о тех счастливых часах, что проводил со своей женой Чан Э, и однажды с первым лучом солнца отправился на Луну. Там Шэнь И увидел дерево корицы и холодное, сияющее светило и тут заметил одинокую Чан Э.

Увидев мужа, она хотела было бежать, но Шэнь И ласково взял ее за руку. «Я теперь живу в Солнечном дворце, – сказал он, – и не хочу, чтобы прошлое стояло между нами». После этого Шэнь И срубил несколько коричных деревьев, сделал из них столбы, из найденных драгоценных камней и другого подручного материала построил дворец, который назвал Дворцом Великого холода.

С этого времени, в пятнадцатый день каждого месяца, он отправлялся навещать жену в ее дворце. Так соединились инь и ян, женское и мужское начала, которые вызывают особо яркий свет луны в это время.

Вернувшись в свое солнечное царство, Шэнь И выстроил удивительный дворец, который назвал Дворцом одинокого сада.

С этого времени на Солнце и на Луне возникли новые царства. И такой порядок начинается с сорок девятого года правления императора Яо (2309 г. до н. э.).

Когда пожилому императору доложили, что Шэнь И и его жена отправились на небеса, он очень огорчился, что потерял бесценного помощника. Император пожаловал ему посмертно титул Цзун-бу – «Правитель всех миров».

Когда Шэнь И и Чан Э изображают в виде бога и богини, то один держит солнце, а другая луну. В китайской мифологии встречается рассказ о том, что Чан Э превратилась в жабу, ее следы можно увидеть на поверхности Луны.

Поклонение звездам

Родители поклоняются звездным божествам, чтобы обеспечить счастливую судьбу своим детям, считается, что поклонение звездам определяет удачу при ухаживании и женитьбе, процветание или неудачу в делах, что эти божества насылают чуму и войны, дожди и засуху. Звезды управляют добрыми и злыми духами, поэтому каждое событие определяется «звездным правителем», который в определенное время с небес устраивает судьбы людей и народов.

Поклонение божествам осуществляется или обычными людьми, или астрологами, которых нанимают специально для этого, или даосскими священниками. Когда кто-то заболевает, то выкладывают десять бумажных изображений небесных богов: с одной стороны пять добрых, а с другой – пять злых. Перед ними выставляют угощение; предполагают, что когда плохие божества наедятся, то улетают на юго-запад. Воздавая почести добрым звездным богам, люди надеются, что изгонят злых, и тогда все будут счастливы.

Приведем некоторые примеры, свидетельствующие о том, как помогали жертвоприношения. Они взяты из китайского перечня ста двадцати девяти счастливых и несчастливых звезд, которым вместе с шестьюдесятью циклическими звездами и двадцатью восьмью созвездиями, кроме бесчисленного множества других звезд, поклонялись миллионы китайцев.

Звезда сирот позволяет женщине превратиться в мужчину. Звезда удовольствия способствует обручению, связывает ноги тех, которым суждено стать возлюбленными, серебряными веревками. Звезда пронзительной боли вызывает ревматизм. Если не поклоняться утренней звезде, то она убивает в течение года мать или отца.

Звезда ограждения защищает от судебных преследований, звезда трех тел «отвечает» за самоубийства, звезда цветущего персика – за лунатизм и т. д.

Пастух и Ткачиха

Некоторые мифы и легенды, которые связывают с наблюдением китайцев над звездами, встречаются на множестве изображений. Одна из таких историй связана с созвездиями Орла и Беги, известными в китайской мифологии как Пастух и Ткачиха. Последняя была дочерью бога Солнца, она была настолько увлечена своим ремеслом, что отец начал беспокоиться. Он подумал, что нужно бы выдать замуж за соседа, который пас скот на берегах Серебряной Небесной реки (Млечного Пути), тогда она, возможно, переменит свой образ жизни.

Как только девушка стала женой Пастуха, ее привычки и характер изменились в худшую сторону. Она не просто обрела жизнерадостность и стала беспечной, но и совсем забросила станок и иголку, ночи и дни напролет предаваясь играм и безделью. Теперь никто не мог сравниться с ней в легкомыслии.

Возмущенный бог Солнца решил, что во всем виноват муж, и решил разлучить пару. Он распорядился, чтобы Пастух переместился на другую сторону Небесной реки, и позволил молодым встречаться только раз в год, на седьмую ночь седьмого месяца.

Чтобы построить мост над потоком звезд, бог Солнца созвал множество сорок, которые слетелись и образовали собой мост, а затем должны были удерживать несчастного возлюбленного на своих крыльях и спинах, пока он двигался по их спинам. Оставив свою плачущую жену, несчастный муж пересек Небесную реку, после чего сороки разлетелись. Так разлучили мужа и жену, ему пришлось пасти своих волов, а ей плести нить в течение долгих дневных часов.

Близилось время воссоединения, и только одно беспокоило любящую жену: что будет, если пойдет дождь?

Ведь Небесная река всегда полноводна, и лишняя капля способна вызвать наводнение, которое смоет даже высокий птичий мост. Но ни одна капля не упала, на небе не было ни облачка. Собралось множество сорок, они, ликуя, образовали мост для своей госпожи с крошечными легкими ножками.

Ткачиха трепетала от радости, ее сердце часто-часто билось; она пересекла Небесную реку и оказалась в объятиях мужа. Так происходило каждый год. Муж оставался на одной стороне реки, а жена на другой. Они не встречались, только если шли дожди. Поэтому каждый год люди надеялись на ясную погоду, тогда и стар и млад веселились и ликовали, устраивали празднества.

Обоим созвездиям в основном поклоняются женщины, они просят, чтобы их одарили умением вышивать и изготавливать чудесные цветы. Вместе с ладаном арбузы, фрукты, овощи, выпечка размещаются в комнате для гостей, совершаются соответствующие действа.

Двадцать восемь созвездий

Сам император и его многочисленные подданные приносили жертвы этим духам на мраморном алтаре храма Небес, во всех провинциях. Созвездия Серпа, Комнаты, Хвоста, Решета, Ковша, Дома, Стены, Горы, Желудка, Конца, Щетины, Колодца, Натянутого Лука и зодиакальные созвездия считаются благоприятными, тогда как Шею, Нижнюю часть, Сердце, Корову, Женщину, Пустоту, Опасность, Верхового, Петуха, Смесь, Демона, Иву, Звезду, Крыло считают неблагоприятными.

Скорее всего, двадцать восемь созвездий стали убежищами богов из-за поражения даосского патриарха Дунтиня Цзяочжу, который поддержал действия, направленные против тирана Чжоу. Тогда и он, и его последователи были заколоты небесными хозяевами во время ужасного сражения, известного как Битва десяти тысяч Бессмертных.

В качестве награды Цзян Цзы-я даровал им уделы в виде двадцати восьми созвездий. Пять планет – Венера, Юпитер, Меркурий, Марс и Сатурн – также являются убежищами звездных божеств, называемых соответственно Белым, Зеленым, Черным, Красным и Желтым правителями. Добрые и злые звезды населяются обычно богами или демонами.

Коварная Да Чжи

О созвездии, окружающем Цзы-вэй Син (Полярную звезду), из которого происходит солнечное божество Бо Икао, рассказывают следующую легенду.

Бо Икао был старшим сыном Вэнь Вана и управлял царством в течение тех семи лет, когда старый правитель находился в плену тирана Чжоу. Он делал все от него зависящее, чтобы ускорить освобождение отца. Узнав о пристрастиях жестокого правителя, он послал ему свой гарем, состоявший из самых красивых женщин, которых ему только удалось разыскать. Вместе с ними он отправил семь колесниц, изготовленных из пахучего дерева, и обезьяну с белой мордой, отличавшуюся необычайной сообразительностью. В дар был принесен и волшебный ковер: стоило посидеть на нем, чтобы избавиться ото всех последствий пирушки.

Увидев Бо Икао, любимая наложница императора Чжоу, красавица Да Чжи, воспылала страстью к нему и решалась на всяческие уловки, чтобы заполучить его, но он не отвечал ей взаимностью. Раздосадованная Да Чжи попыталась очернить Бо, чтобы подорвать к нему доверие императора. Вначале ее происки оставались втуне. Наведя справки, император Чжоу убедился в невиновности Бо Икао.

Во время аудиенции подаренная правителю обезьяна увидела сладости и выхватила их. Правитель Ихоу и его наложница разгневались и распорядились, чтобы обезьяну умертвили. Да Чжи обвинила Бо Икао в том, что он принес животное во дворец, чтобы умертвить и правителя, и ее. Однако Чжоу объяснил коварной женщине, что обезьяна – это всего лишь животное.

Вскоре после этого Бо Икао совершил непростительную ошибку, которая привела к тому, что он лишился расположения правителя и стал его заклятым врагом. Он предложил Чжоу разорвать отношения с бесчестной Да Чжи, умножающей зло в государстве. В свою очередь Да Чжи принялась оскорблять его, он ударил ее своей лютней.

Правитель распорядился, чтобы Бо Икао распяли. Его руки и ноги прибили к стене огромными гвоздями, а тело расчленили на куски. Не удовлетворившись уничтожением своего врага, женщина решила навредить и его отцу. Она велела приготовить куски плоти казненного и это кушанье отправила отцу.

Если бы тот отказался съесть плоть собственного сына, то был бы обвинен в неуважении к правителю, – вот и повод, чтобы можно было казнить и его. Искусный гадатель и знаток учения о восьми триптограммах узнал ужасную истину. Чтобы избежать западни, он съел три куска в присутствии королевских посланников. Вернувшись, те сообщили о произошедшем правителю. Как только посланцы ушли, Вэнь Ван изверг останки сына из своего желудка и велел похоронить их.

После смерти он был канонизирован и назначен правителем созвездия Цзы-вэй в центре Северного полушария.

Мифы о времени

Тяй Суй является небесным духом, который возглавляет год. Он возглавляет и департамент времени. Ему поклонялись из страха, ибо все знали, что он никогда не оставляет обидчика безнаказанным и наносит удар неожиданно.

Ему подчиняются сто двадцать подданных, которые обеспечивают правильное чередование лет, месяцев и дней. Некоторые исследователи полагают, что подобные верования восходят к халдейско-ассирийскому источнику, но на самом деле подобные представления есть в мифологиях практически всех древних народов. Они отражают стремление людей объяснить непонятные им явления.

Обрядов, посвященных богу времени, не было во времена династий Тан и Сун. Только в период династии Юань (1206—1368 гг. н. э.) ему стали постоянно поклоняться благодаря резко возросшему интересу к истории. После утверждения династи Цин (1644—1912) маньчжуры вводили поклонение богам, управлявшим чередованием месяцев и дней.

Планета Юпитер

Тяй Суй является богом планеты Юпитер. Являясь звездным богом, он путешествует по небу, проходя через двенадцать звездных домов (созвездий). Естественно, что ему устанавливали алтари вне зданий и приносили жертвоприношения под открытым небом. Подобные обычаи установились начиная со времен династии Мин, когда император Тяй Цзу распорядился, чтобы этому богу поклонялись во всех пределах империи.

Как отмечают некоторые авторы, Тяй Суй соответствует богу двенадцати звездных домов. Иногда его представляют в образе луны, которая движется по небосводу справа налево, и солнца, которое движется слева направо. Предсказатели даровали Тяй Сую титул Великого маршала, последовав примеру узурпатора Ван Мана (9—23 гг. н. э.), наградившего этим титулом звезду года.

Легенда о Тяй Суе

Рассказывают, что он был сыном императора Чжоу, последнего из династии Инь. Его матерью была царица Чжан. Когда он родился, то выглядел как груда бесформенной плоти. Злобная наложница императора Да Чжи тотчас сообщила ему, что во дворце родилось чудовище. Поверивший навету правитель распорядился, чтобы новорожденного немедленно удалили из города.

Маленького подкидыша увидел Шэнь Чжэньжэнь и, распознав его божественную сущность, сказал: «Это новорожденный Бессмертный». Разрезав ножом оболочку, в которой тот находился, извлек ребенка, испускавшего сияние. Затем он отнес мальчика к отшельнику Шуй Линю. Тот поселил ребенка в своей пещере, вырастил и воспитал его.

Имя ребенка-отшельника было Инь Динну, но из-за исключительных способностей отшельник называл его Инь Ночжа. Во времена своего отрочества он был известен как Инь Цзяо (Инь-подкидыш). Когда он достиг того возраста, что его сочли достаточно образованным, воспитатель рассказал ему, что на самом деле он был сыном императора Чжоу, которого обманула коварная наложница Да Чжи, назвав младенца чудовищем, и добилась, чтобы его удалили из дворца, а мать выбросилась с верхнего этажа и разбилась. Тогда Инь Цзяо отправился к своему спасителю и попросил разрешения отомстить за смерть матери. Шэнь Чжэньжэнь обратился за помощью к Небу, и богиня Тянь Фэй (небесная наложница) передала ему золотую дубинку и золотую секиру.

Когда армия Шан потерпела поражение у Муе, Инь Цзяо ворвался в башню, где находилась Да Чжи, схватил ее и привел к победителю, правителю By, который распорядился отрубить ей голову волшебной секирой. Но Да Чжи оказалась оборотнем, духовным воплощением фазана. Она превратилась в дым и исчезла. Чтобы вознаградить Инь Цзяо за его сыновью преданность и храбрость, проявленные в борьбе с демонами, Ю-ди, Верховный владыка всей Вселенной, канонизировал его и присвоил титул.

В другой версии легенды Инь Цзяо оказался на стороне Инь и сражался против By Вана. После того как он совершил множество подвигов, его поймал Жань Дэн, когда тот оказался между двумя горами. Он сплющил их, так что только голова Инь Цзяо торчала между вершинами, и генерал By Чжи тотчас отрубил ее мечом. Со временем Цзян Цзы-я канонизировал Инь Цзяо.

Поклонение Тяй Сую

Скорее всего, поклонение Тяй Сую началось во времена правления Чжэнь Цзуна (1068—1086 гг. н. э.) из династии Сун и продолжалось до конца монархического периода. Подношения делались, чтобы избежать несчастья, ибо Тяй Суй считался опасным духом, который мог нанести ущерб дворцам и домам, людям, которые в них жили, и путешествующим.

Кроме этого, он мог причинить вред людям и предметам не только там, где обитал он сам, но и в тех, что находились или жили вблизи него.

В качестве меры предосторожности обычно развешивали соответствующие талисманы. Чтобы знать, где сейчас находится Тяй Суй, составлялись специальные схемы. Они представляли собой изображение двенадцати небесных веток или стеблей ди-чжи и десять небесных стволов дянь-гань, указывающих на основные и дополнительные направления – северо-запад, северо-восток, юго-восток и юго-запад.

С помощью Пяти элементов, Пяти цветов и восьми триграмм выверялись четыре основные точки, так устанавливалось местонахождение Тяй Суя в определенный год, районы, которым угрожали напасти, а также способы, с помощью которых можно было их избежать.

Глава 6
Мифы о громе, молнии, ветре и дожде

Небесная управа грома и молний

Как упоминалось выше, вся деятельность в Верхнем мире организовывалась официальными учреждениями и министерствами, причем по функциям и структуре они ничем не отличались от земных. В «Книге гор и морей» описывается устройство некоторых из них. Первым считалось министерство грома и молний. В нем трудилось множество чиновников.

Главными считались Лэй Цзу, прародитель Грома, Лэй Гун, дух Грома, Дянь My, мать Молнии, Фэн Бо, бог Ветра, и Ю Ши, повелитель Дождя. Они соответствуют буддийским асурам, «четвертому классу святых, самым могущественным из всех демонов, титаническим врагам Богов» и ведическому Маруте – демону ветра и непогоды.

В храмах статуя Лэй Цзу помещается в центре, а остальные четверо располагаются справа и слева от него. Иногда изображают и других богов дождя или их помощников. Это Синь По Дяньчжун и Дяо Дяньчжун, подчиняющиеся Вэнь Чжуну или Лэй Цзу, а также Ма Юаньшуай, генералиссимус Ма, о чьих подвигах мы расскажем позже, и другие.

Председатель управы Грома

У этого божества три глаза, один посредине лба, когда он открыт, из него льется луч белого света. Взобравшись на черного единорога, он пересекал сотни миль, освещая сверкающим глазом дорогу.

Некогда он был человеком по имени Вэнь Чжун, которого обычно называли Вэнь Чжун-тайши, «Великий учитель Вэнь Чжун». Он был министром тирана Чжоу (1154—1122 гг. до н. э.) и сражался против армий династии Чжоу. Потерпев поражение, он улетел в горы Яньшань, где встретился с Чжи Цзинцзы, одним из тех, кому приписывают открытие огня, и вступил с ним в поединок. Они начали сражение, но Чжи Цзинцзы бросил свое волшебное зеркало инь-ян в единорога и вывел его из сражения. Тогда Лэй Чжэньцзы, один из маршалов By Вана, ударил животное своим посохом и рассек его надвое.

Вэнь Чжун пустился бежать к горам Цзюэлунлин, где ему преградил дорогу Юнь Чжунцзы. Он выпустил из рук молнию, и тотчас восемь столбов таинственного огня неожиданно появились из земли, окружив Вэнь Чжуна. Столбы были высотой девять метров и три метра в окружности. Из каждого прямо в воздух вылетели девяносто свирепых драконов. Небо стало походить на раскаленную сковороводку, и земля сотряслась от ужасных раскатов грома. Не перенеся шума и жара, Вэнь Чжун умер.

Когда новая династия победила, Цзян Цзы-я по приказу Юаньши Дяньцзуня назначили главой министерства грома, присвоив титул Небесного князя и полномочного охранителя законов, влиявших на распределение облаков и дождя.

Полностью его именовали Небесным и высокочтимым главой девяти небесных орбит, голосом грома и правителем Вселенной. Посвященный ему праздник проходит в двадцать четвертый день шестой луны.

Дух Грома

Духа Грома, за которого нередко принимают Лэй Цзу, обычно изображают в виде безобразного черного демона с клешнями вместо рук, крыльями летучей мыши, головой обезьяны и клювом орла. В одной руке он держит стальное долото, в другой – волшебный молот, которым бьет в огромные барабаны, прикрепленные к поясу, производя ужасный шум. Как считают китайцы, именно звук этих барабанов, а не молния является причиной смерти.

В «Путеводителе по ламаистской коллекции» В.П. Ухтомского написано, что китайско-японский бог Грома Лэй Гун был похож на индийскую божественную птицу Гаруду. Следует ли тогда выдвигать гипотезу, что этот бог индийского происхождения?

На современных картинах бог Грома изображается с головой петуха и когтями, в одной руке он держит молоток, в другой долото. Однако известно, что в I веке, когда в Китае еще не исповедовали буддизм, «громовержца» представляли в образе силача, а не птицы. На рисунке он одной рукой волочет связку барабанов, а другой размахивает молотом.

Следовательно, Лэй Гун был известен в Китае в еще добуддийские времена. Однако на современном рисунке он изображен с черными крыльями летучей мыши, птичьими когтями, что, скорее всего, объяснялось представлением об индийском боге Дождя Ваджрапани, который на одном изображении появился с крыльями, как Гаруда.

Рассказывают, что Лэй Гун Пу-са, воплощение Лэй Гуна (существование которого, правда, оспаривается одним китайским автором), приходил на землю в разных обличьях. Об одном из них мы и расскажем ниже.

Лэй Гун в дереве

Рассказывают, что некогда в Синчжоу жил юноша по имени ? Цяньчжао. Каждый день он взбирался на гору Тянь-Шань рубить дрова и собирать лекарственные травы. Однажды, когда во время ливня он укрылся под деревом, раздался оглушительный раскат грома, и он увидел, что в ветках запуталось крылатое существо с голубым лицом, огромным ртом и когтями птицы. Увидев юношу, оно сказало: «Я – Лэй Гун. Помоги мне освободиться от этого дерева, и я щедро награжу тебя».

Использовав камни в качестве клиньев, дровосек расширил щель и освободил пленника. «Вернись на это место завтра, – сказал Лэй Гун, – и я вознагражу тебя». На следующий день дровосек вернулся и получил обещанную книгу. «Если ты будешь следовать тому, что написано в книге, – заявил Лэй Гун, – ты сможешь вызывать гром или дождь, лечить болезни или прогонять печаль. Нас пятеро братьев, из которых я младший. Когда ты захочешь вызывать дождь, то вызови одного из моих братьев. Но ко мне обращайся только в случае острой необходимости, потому что я капризен и приду, только если это действительно нужно». Произнеся это, Лэй Гун исчез.

С помощью заклинаний, которые он нашел в волшебной книге, ? Цяньчжао смог лечить болезни так же легко, как солнце рассеивало утренний туман. Однажды, когда он напился и уснул в храме Цзы Чжоу Сы, староста решил его арестовать и наказать. Но когда он довел юношу до дверей суда, тот призвал на помощь Лэй Гуна.

Тотчас раздался ужасный раскат грома. Чуть не умерев со страха, чиновник прекратил дело, не вынеся наказание обвиняемому.

Использовав дарованную ему власть, ? Цяньчжао удалось спасти многие провинции от засухи, периодически вызывая дождь.

Таинственная бутылка

В другой легенде рассказывается о том, как однажды молния попала в пожилую женщину, жившую в Гуанси, и сломала ей руку. Тут же раздался голос свыше, заявивший: «Я совершил ошибку». С неба упала бутылка, и снова раздался чей-то голос: «Смажь руку тем, что в бутылке, и ты тотчас исцелишься».

Женщина так и поступила и тотчас исцелилась. Деревенские жители решили, что в бутылке находится божественное лекарство, они захотели припрятать ее для дальнейших нужд. Но даже всем вместе не удалось сдвинуть бутылку с места. Неожиданно она поднялась в небо и исчезла. Несколько человек в Гуанси были парализованы, и вновь послышался голос с небес: «Приложите к горлу несколько капель грязи из-под бутылки, и больные исцелятся». Так и случилось.

Лэй Гуну поклонялись постоянно примерно с начала христианского летосчисления.

Лэй Чжэньцзы

У бога Грома был еще один сын по имени Лэй Чжэньцзы. В детстве его звали Вэнь Ю. Во время раскатов грома он вылупился из яйца, его нашли солдаты Вэнь Вана возле старой гробницы. Он сразу же обратил на себя внимание особым сиянием глаз.

К тому времени у Вэнь Вана уже было девяносто девять детей, но он принял младенца как своего сотого ребенка, однако отдал его отшельнику Юнь Чжунцзы, чтобы тот воспитал его как своего ученика. Отшельник научил его, как спасти своего приемного отца от тирана, удерживавшего его в качестве пленника. В поисках чудесного оружия ребенок обнаружил на склоне горы два абрикоса и съел их. У него тотчас выросли крылья, но, устыдившись своего облика, он не осмелился вернуться домой.

Почувствовав неладное, отшельник отправил слугу на поиски мальчика и, когда тот нашел его, сказал: «Ты знаешь, что твое лицо совершенно изменилось?» Оказалось, что благодаря волшебному фрукту у Вэнь Ю не только выросли крылья, известные как Крылья ветра и грома, но лицо его позеленело, нос вытянулся и заострился, с обеих сторон рта выросли клыки, глаза же отражали свет, как зеркала.

Вэнь Ю пошел и освободил Вэнь Вана, рассеяв врагов с помощью своей чудесной силы. Затем юноша принес его домой на своих плечах. Устроив отца в безопасном месте, снова вернулся к отшельнику.

Мать Молнии

Божество является в образе женщины в роскошных одеждах голубого, зеленого, красного и белого цветов; в правой или в левой руке она держит зеркало, которое излучает широкие потоки света или вспышки молний.

Как считают китайцы, молнии вызываются, если потереть вместе элементы инь и ян, точно так же образуются искорки огня, если потереть два вещества.

Происхождение духа Молнии

Рассказывают, что Дун Вангун, правитель Бессмертных, однажды играл в мяч с Ю Ню. Он проиграл, и, когда Небо рассмеялось, из его полуоткрытого рта вылетела вспышка света. Это и была молния, она считается мужским началом, потому что стремится к Земле, которая считается воплощением инь, или женского начала.

Бог Ветра

Бога Ветра Фэн Бо представляют в виде пожилого человека с белой бородой, в желтом плаще и красной шляпе. Он держит огромный мешок и управляет ветром, который выпускает изо рта, куда нужно.

Объясняют происхождение этого божества по-разному. Его считают звездным божеством, зависящим от звезды Чжи в созвездии Стрельца^[8], потому что ветер дует в то время, когда Луна покидает свой звездный дом.

В ряде случаев он предстает в виде дракона по имени Фэй Линь, вначале он разбойничал вместе с Чи, они были разгромлены Хуан-ди. Превратившись в небесное чудовище, он начал вызывать страшные ураганы в южных районах.

Чтобы утихомирить стихии и умилостивить родственников Чи Ю, которые причиняли вред людям, император Яо отправил к ним Шэнь И с тремя сотнями солдат. Шэнь И распорядился, чтобы люди растянули перед своими домами длинные полотнища и укрепили их камнями, – тогда дувший в их сторону ветер должен был переменить направление.

После этого Шэнь И взлетел с ветром на вершину высокой горы, у подножия которой увидел огромный желто-белый мешок, испускавший порывы ветра. Выяснив, что чудовище и являлось причиной всех бурь, Шэнь И выпустил стрелу и поразил чудовище. Затем он начал его преследовать и загнал в глубокую пещеру. Там чудовище ринулось в бой, размахивая мечом, который ему дала мать Ветров. Однако Шэнь И не испугался и выпустил в него еще одну стрелу, попав в его колено. Чудовище тотчас опустило саблю и принялось умолять, чтобы Шэнь И пощадил его.

Во всех источниках Фэй Линь изображается как дракон, который когда-то был одним из безнравственных министров тирана Чжоу. Рассказывают, что он перемещался с необычайной скоростью. Как он, так и его сын О Лай слыли такими силачами, что могли разорвать на куски тигра или носорога. Их убили, когда они находились на службе у Чжоу Вана.

Верили, что у Фэй Линя было туловище оленя или леопарда, голова птицы, рога и хвост змеи. Он мог заставить дуть ветер в любом направлении.

Повелитель Дождя

Одетый в желтую кольчугу и голубую шляпу, повелитель Дождя по имени Ю Ши стоит на облаке и выпускает на землю дождь из желтого сосуда. Как и другие боги, он предстает в разных обличьях. Иногда он держит в левой руке чашу, в которой находится дракон, а правой разбрызгивает дождь. Видимо, он происходит от ведического божества Парджаньи.

В местном описании бог Дождя обозначается как Чжи Сунцзы, который появился во время ужасной засухи во времена императора Шэньнуна (2838—2698 гг. до н. э.). Узнав о волшебной силе Чжи Сунцзы, император повелел ему вызвать с неба дождь. «Нет ничего проще, – ответил тот, – наполните водой глиняный кувшин и передайте его мне».

Получив кувшин с водой, он сорвал на ближайшей горе ветку дерева, обмакнул ее в воду и сбрызнул ею землю. Тотчас собрались облака, и хлынул ливень, вызвав наводнение. После этого Чжи Сунцзы стали славить как повелителя Дождя. На картинах его изображают с волшебным сосудом в руках. Говорят, что он живет в горах Куньлунь. Он обладает множеством различных способностей: может сухим выйти из воды, пройти через огонь и не обгореть, летать по воздуху.

По другим источникам, повелитель Дождя похож на шелковичного червя. У него есть наложница с черным лицом, которая всегда держит в руках по змее. Со всех сторон ее окружают красные и синие змеи. Рассказывают также, что дождь вызывает волшебная одноногая птица шэньянь. Она может увеличиваться и уменьшаться, способна выпить море, а затем выпускает воду на землю в виде дождя.

Одноногая птица

В те времена, когда Сюаньмин Дажень обучал Фэй Линя колдовству, последний увидел волшебную птицу, которая набирала воду клювом, а затем выпускала его в виде дождя. Фэй Линь приручил ее и носил с собой в рукаве.

Позже одноногую птицу видели во дворце князя Чжи, где она ходила повсюду и даже вспархивала на трон. Удивленный принц отправил посланника к Конфуцию, чтобы тот объяснил ее поведение. «Эта птица – шэньянь, – ответил Конфуций, – когда она появляется, должен пойти дождь. Раньше дети забавлялись тем, что прыгали на одной ноге, хмурили брови и приговаривали: «Пойдет дождь, потому что шэньянь резвится». Поскольку птица отправилась в Чжи, там скоро прольется сильный дождь, нужно предупредить людей, пусть они роют каналы и чинят плотины, иначе вода затопит всю местность». Так и случилось, затопило не только Чжи, но и все близлежащие царства, реки вышли из берегов и причинили ужасные разрушения. Только в Чжи, где были приняты необходимые меры, несчастья удалось избежать. Поэтому цинский князь с горечью воскликнул: «Увы! Жаль, что так мало людей верят мудрецам!»

Ма Юаньшуай

Внешне он похож на трехглазое чудовище, которое Жу Лай осудил на реинкарнацию, потому что он проявил исключительную жестокость, искореняя злых духов. Чтобы выполнить его повеление, он вошел в желудок Ма Чжиньму в виде пяти огненных шаров. Когда он был совсем юным, всего трех дней от роду, он убил дракона-правителя Восточного моря.

От своего воспитателя Ма Юаньшуай обрел волшебную силу и мог повелевать ветром, громом, змеями. С помощью треугольного камня он превращался в кого хотел. По приказу Ю-ди он усмирил духов Ветра и Огня, Голубого дракона, правителя пяти драконов и духа пяти тысяч огненных уток. При этом сам он никак не пострадал.

За все перечисленные подвиги и другие деяния Ю-ди – «нефритовый государь» – наградил его различными волшебными предметами и титулом Генералиссимуса Востока. Он также рассматривается как удачный посредник, поэтому к нему обращаются, когда собираются совершить какие-либо деяния.

Глава 7
Мифы о духах Вод

Драконы

Драконы считаются духами Воды. Дракон относится к тем существам, чьи чудесные превращения необъяснимы. В известном смысле дракон – особая личность, управляющая своими эмоциями и обладающая сверхъестественными способностями. Как говорилось выше, дракон совершает добрые, а не злые поступки, вызывая дождь и способствуя плодородию земли.

Злые драконы появились с введением буддизма, в котором связали существовавшие легенды о драконах с нагами, обитавшими в горах. Эти горные наги, или драконы (возможно, первоначально – горные племена), приносят вред, те же, что обитают в озерах и реках, дружелюбны и готовы прийти на помощь.

Дракон является главой трехсот шестидесяти рептилий, покрытых чешуей, обычно у него голова лошади, хвост змеи, два крыла по бокам и четыре лапы. У императорского дракона пять когтей на каждой лапе, а у остальных драконов всего четыре.

Верят, что дракон имеет девять «соответствий»: его рога напоминают оленьи, голова похожа на верблюжью, глаза как у дьявола, шея змеиная, живот как у огромного моллюска, чешуя как у карпа, когти орлиные, подошвы ног как у тигра, уши как у совы, у некоторых нет ушей, ибо они слышат с помощью рогов.

Сочетание черт различных животных указывает на то, что в образе дракона соединились остатки древнейших анимистических культов. Небольшой дракон похож на шелковичную гусеницу, огромный заполняет собой небо и землю. Иногда с шеи дракона свешивается жемчужина. Она символизирует солнце.

Встречаются голубой, чешуйчатый, рогатый, безрогий, крылатый и другие разновидности драконов, причем один происходит из другого: так, например, рогатый через тысячи лет превращается в крылатого дракона.

Дракона также представляют как мифического предка великих императоров древних времен. Его кости, зубы и слюна применяют в медицине. Он способен к превращениям: когда хочет, становится невидимым.

Весной он поднимается на небеса, а осенью прячется в водных глубинах. Хотя у некоторых драконов нет крыльев, они способны подняться в воздух с помощью волшебства. Встречается также небесный дракон, который охраняет жилища богов и следит за тем, чтобы они не упали. Божественный дракон вызывает ветер и помогает проливаться дождю, когда нужно. Земной дракон прокладывает русла рек и ручьев. Отвечающий за спрятанные сокровища наблюдает за богатствами, скрытыми от смертных.

Буддисты полагают, что драконов трудно сосчитать обычным образом, обозначая определенными цифрами, их количество выражается только священными числами. Люди больше верят в драконов, чем во множество богов, потому что слишком часто их видят, – ведь почти в каждом облаке при желании можно различить хвост змеи или огромную безобразную голову, посчитав, что она принадлежит дракону. Люди говорят: «Мы видели его», облако рассеивается, и дракон исчезает.

Эти существа управляют горами, связаны с фэн-шуй (геомантией). Обычно дракон обитает в пещерах. Он соотносится и с поклонением Конфуцию. Типологически культ дракона аналогичен древним мифам об исполинских чудовищах Нижнего мира (змея Митгард), хотя отдельные черты сближают его и с богами Стихий, типа Посейдона.

Драконы-правители

Морские драконы-правители живут в роскошных дворцах, построенных в глубине моря, где питаются жемчугом и опалами. Встречается всего пять подобных божеств, и главный из них находится в центре, четыре других располагаются соответственно на севере, на западе, юге и востоке. Каждый равен нескольким ли в длину и настолько огромен, что, когда движется, кажется, что передвигаются горы. У дракона пять лап, одна находится посредине живота, каждая с пятью огромными клешнями.

Дракон может достичь небес и вытянуться во всю длину моря. У него сверкающая кольчуга из желтых чешуек, борода под длинным рылом, волосатый хвост и мохнатые ноги. Над сверкающими очами – лоб, уши маленькие и толстые, рот широко открыт, и в нем длинный язык и острые зубы.

Своим дыханием он может сварить рыбу или поджарить ее с помощью мощных испарений тела. Когда он поднимается на поверхность, весь океан вздымается, возникают водяные смерчи и тайфуны. Когда он пролетает без крыльев по воздуху, то ревут ветры, выпадают потоки дождя, с домов срываются крыши, небесный свод сотрясается. Того, кто оказывается на его пути, сметает ураганом, возникшим от быстрого движения дракона.

Все пять чудищ бессмертны. Даже не общаясь друг с другом, они знают о планах, мыслях и желаниях друг друга. Как и остальные боги, раз в год драконы отправляются в высшие сферы, чтобы отчитаться перед правителем. Они пускаются в дорогу в третий месяц года, и в это время никто не осмеливается появляться на их пути, но это длится недолго. Обычно они пребывают в глубинах океана, их двор состоит из потомков драконов, их подчиненных и помощников. Иногда их посещают боги и духи. Дворцы драконов сделаны из различных цветных прозрачных камней, двери – хрустальные. Рассказывают, что дракона можно разглядеть ранним утром, если пристально всматриваться в глубину вод.

Дракон и обезьяна

В легенде о великом Будде рассказывается следующая история о драконе.

Годы шли, и однажды живший в великом море дракон понял, что его жена теряет силы, что с каждым днем выглядит все хуже, и тогда спросил у нее: «Моя дорогая, чего бы тебе хотелось поесть? Только скажи – и я достану тебе все, что ты просишь». – «Ты все равно не сможешь этого сделать, так зачем мне напрасно тебя беспокоить?» – «Доверься мне, и ты получишь желаемое», – настаивал дракон. «Ну что ж, раз ты настаиваешь, я скажу тебе: мне хотелось бы съесть сердце обезьяны». – «Но почему именно это, – забеспокоился дракон, – ведь обезьяны живут в лесах и на горах. Как же я смогу выполнить твою просьбу?» – «Ну что ж, тогда, видно, мне суждено умереть», – ответила жена. Дракон тотчас отправился в путь, и, выследив обезьяну на верхушке дерева, он обратился к ней: «Приветствую тебя, великолепнейшая, разве ты не боишься упасть?» – «Вовсе нет», – ответила та. «Почему ты ешь плоды только с одного дерева? Если пересечешь море, то найдешь леса, где плодов и цветов великое множество». – «Как же я смогу перебраться через море?» – огорчилось доверчивое животное. «Я охотно помогу тебе, садись мне на спину», – коварно заверил ее дракон и со своей легкой ношей пустился через море, но в пути неожиданно нырнул. «Куда ты направляешься?» – спросила обезьяна, выплевывая соленую воду, которой она наглоталась. «О, моя дорогая, жена печалится – она больна, и ей хочется попробовать твое сердце». «Что же делать?» – подумала обезьяна, но тут же нашлась и заявила дракону следующее: «Мой друг, почему ты не сказал мне об этом раньше? Я оставила свое сердце на верхушке дерева, вернемся обратно, и я с радостью отдам его твоей жене». Легковерный дракон повернул обратно. Обезьяна ловко вскарабкалась на дерево. «Поторапливайся, мой маленький друг, я жду!» – крикнул ей дракон. Обезьяна промолчала, но про себя подумала: «Как же глуп этот дракон».

Рассказывая эту историю своим последователям, Будда обычно говорил: «В то время я был обезьяной».

Управа Вод

Одно из небесных министерств управляет всем, что имеет отношение к пресной и соленой воде. В него входят департамент Соленых вод, которое возглавляют четыре дракона-правителя, представляющие соответственно восток, юг, запад и север. Сюда же входит департамент Пресных вод, также возглавляемый четырьмя сыфу, правящими четырьмя великими реками: Голубой, Желтой, Хуэй и Чжи. Драконы управляют реками, ручьями, озерами, прудами.

Не станем подробно перечислять имена и функции множества чиновников, которые выполняют самые разнообразные функции. Отметим лишь тех, чьи имена встречаются в мифах и легендах.

Нарушение запрета

В одной из легенд рассказывается о визите первого императора Хуан-ди к правителю моря Янь Гуну, первоначально князю (гун) государства Янь, который стал богом, после того как утонул в море.

Даосский священник по имени Бо-ши рассказал императору, что огромная устрица выплюнула из моря таинственную субстанцию, которая приняла форму башни и стала известна как «призрак моря» (китайское обозначение понятия «мираж»).

Исходившее из ее рта дыхание в определенные дни светилось, словно лучи солнца. Император захотел сам увидеть это необычное явление. Тогда Бо-ши сказал, что он направит послание богу Моря, и на следующий день император сможет видеть удивительный свет.

Вдруг император вспомнил о том сне, который он видел год назад: двое мужчин сражались за солнце. Один убил другого и унес с собой солнце. Император тотчас захотел посетить место, откуда поднималось солнце.

Бо-ши ответил, что для этого нужно всего лишь бросить скалы в море и, используя их как опору, выстроить мост. Поэтому он позвонил в свой волшебный колокольчик, земля содрогнулась, и скалы начали подниматься. Но они двигались слишком медленно, поэтому Бо-ши ударил их своим кнутом, и на этих местах выступила кровь. Скалы выстроили в ряд, протянувшийся до берега солнечной страны, но никто из смертных не смог выстроить мост над ними.

Поэтому Бо-ши отправил еще одного посланца к богу Моря и попросил, чтобы он воздвиг столб и поместил на него бревно, которое можно было бы использовать как мост. Тотчас появились подводные духи в помощь императору. Он же хотел сам переговорить с богом.

Тот согласился, но предупредил, что не хочет, чтобы кто-нибудь изображал его, потому что он слишком безобразен. Сразу же после этого над морем появился гигантский мост. Сев на лошадь, император отправился вместе со своими придворными во дворец бога. Среди его свиты оказался некий Лю Дунь-ши, который попытался запечатлеть лик бога на своей ноге. Заметив это, бог разгневался и заявил императору: «Вы нарушили слово: взяли с собой Лю, – он оскорбил меня. Немедленно уходите».

Поняв, что ему грозит опасность, император сел на лошадь и быстро поскакал назад. Только он добрался до берега, как каменная тропа начала опускаться, и все его приближенные погибли в волнах. Один из дворцовых волшебников заявил императору: «С богом Вод следует быть очень осторожным, как и с богом Молнии, только так можно добиться его помощи. Сегодня вы совершили огромную ошибку».

В течение нескольких дней после случившегося волны бились о берег с необычайной силой. Тогда император выстроил храм и пагоду, посвятив их соответственно Цзи Фу-шаню и Вэнь-тень-шаню. Его дар был принят как знак примирения.

Слуга, потерпевший кораблекрушение

Однажды восемь Бессмертных (см. главу 11) направлялись к Чжанли Шаню, чтобы отметить день рождения Сянь Вана, бога Долголетия. С ними был слуга, который нес подарки для бога. Когда добрались до морского берега, то Бессмертные легко пошли по воде. Тут Лян Цзя-хэ заметил, что слуга не может следовать за ними, и заявил, что нужно найти средство, чтобы переправить слугу. Тогда Цзя Гочжу взял доску из кипарисового дерева и сделал плот. Но когда они добрались до середины моря, поднялся ветер, опрокинул плот, слуга и подарки утонули.

Решив, что произошедшее – происки водяного дьявола, Бессмертные заявили, что потребуют объяснений от дракона-правителя моря Ао Циня. Ли Тегуай взял свой сосуд из волшебной тыквы и, повернувшись к морю, изливал такой яркий свет, что осветил весь дворец морского правителя. Удивившись, Ао Цинь спросил, откуда исходит такое сияние, и направил гонца, чтобы выяснить причину этого явления.

Бессмертные объяснили вестнику. «Мы хотим только, – сказали они, – чтобы море вернуло нам нашего слугу и подарки». Когда обо всем доложили Ао Циню, он понял, что виноват во всем его сын, и выбранил его. Молодой принц взял свою саблю и вместе со свитой отправился к тем, кто пожаловались на него отцу, и, как только появился перед Бессмертными, начал поносить их.

Исход битвы

Не стерпев столь непочтительного отношения, Хань Сяньцзы превратил свою флейту в удочку и, как только молодой принц оказался в пределах досягаемости, поймал его на крючок, чтобы удерживать в качестве пленника.

Свита поспешила вернуться к владыке Моря и рассказала о случившемся. Тот заявил, что его сын совершил ошибку, и предложил вернуть потерпевшего крушение слугу и подарки. Однако двор владыки придерживался другого мнения.

«Эти Бессмертные, – заявили они, – намереваются удерживать вашего сына только потому, что они потеряли подарки и своего слугу. Они жестоко оскорбили нас, поэтому мы просим разрешения отомстить им». Убедив дракона, они собрали войско, чтобы начать сражение. Бессмертные же призвали на помощь других даосских богов, и две грозные армии приготовились к битве.

Другие божества несколько раз пытались предотвратить столкновение, но сделать этого им не удалось. Ао Цинь получил удар огненным шаром в голову, когда же в небе появился Цзыхан Таши с волшебным сосудом в руках, воины моря задрожали от ужаса. С помощью ветки ивы он обрызгал сражающихся магической жидкостью, лишив их волшебной силы.

Прибывший на место Шуй Гуан, правитель речных заводей, заявил Ао Циню, что если обо всем узнает Шан-ди, правитель неба, то его не только сурово накажут, но и могут лишить поста. Изобразив покорность, Ао Цинь освободил слугу и вернул подарки, потом принес свои глубочайшие извинения восьми Бессмертным.

Дракон в пруду

Однажды Чжан Даолин, основоположник современного даосизма, прогуливался вместе со своим учеником Ван Шаном близ горы Гоминьшань. «Взгляни на белое сияние над горой, – сказал он. – Очевидно, здесь появился злой дух. Надо укротить его». Добравшись до подножия горы, они встретили двенадцать злых духов, принявших облик женщин.

Тогда Чжан Даолин спросил их, откуда исходит этот поток белого света. Они ответили, что это инь – женское начало. «Где находится источник соленой воды?» – продолжал расспрашивать даос. «В пруду, который перед вами, – ответили женщины. – В нем живет очень свирепый дракон».

Чжан Даолин попытался вызвать дракона на поверхность, но ему не удалось этого сделать. Тогда с помощью заклинания он призвал феникса с золотыми крыльями и заставил его летать над прудом. Тогда дракон испугался и пустился наутек, пруд же немедленно высох. После этого Чжан Даолин взял саблю и ударил ею по земле – тотчас появился колодец и наполнился соленой водой.

Духи колодца

Каждая из двенадцати женщин предложила Чжан Даолину кольцо из жадеита и предложила стать его женой. Он собрал все кольца и, сжав их в руках, сделал из них одно большое. «Я брошу это кольцо в колодец, – заявил он, – и та из вас, кто вернет его мне, станет моей женой». Все женщины бросились в колодец. Чжан Даолин мгновенно закрыл его крышкой и произнес заклинание, добавив, что если женщины – духи колодца, то пусть там и останутся.

Вскоре после этого он повстречался с охотником. Чжан Даолин начал уговаривать его не убивать живых существ, а стать добытчиком соли. После этого он научил бывшего охотника, как добывать соль из соляных колодцев.

Теперь население района смогло спокойно добывать соль, и им больше не досаждали двенадцать женских призраков. В память о Чжан Даолине жители построили храм, названный Храмом князя Цзинхо, а область Линчжоу отдали Чжан Даолину за деяния, которые он совершил.

Дочь дракона-правителя

Рассказывают, что однажды в правление императора Гао Цзуна из династии Тан (676—679 гг. до н. э.) сюцай по имени И Фэн провалился на императорских экзаменах. По пути домой, близ Шэньси, он увидел молодую женщину, которая пасла около дороги коз. Она сказала ему: «Я младшая дочь дракона правителя озера Дунтин. Мои родители выдали меня замуж за бога реки Цин, но мой муж поверил клевете слуг и отрекся от меня. Я слышала, вы возвращаетесь в царство By, которое находится неподалеку от моих родных мест, поэтому я решила попросить, чтобы вы отнесли это письмо моему отцу. К северу от Дунтина растет огромное апельсиновое дерево, которое местные жители называют Защитником души. Ударь по нему три раза своим поясом – и перед тобой появится один из его слуг».

Спустя несколько месяцев сюцай Фэн прибыл на указанное ему место, нашел там апельсиновое дерево и ударил по нему три раза. Тут же из озера поднялся воин и, приветствуя юношу, спросил, чего тот хочет. «Я хотел бы увидеть вашего правителя», – ответил сюцай.

Воин ударил рукой по воде, открыл ход, по которому Фэн мог спуститься, и провел его во дворец. «Это, – произнес он, – дворец Лин Сю». Через несколько минут перед ним появился человек, одетый в фиолетовые одежды, в руке он держал сверкающий кусок нефрита. «Это наш правитель», – сказал воин.

«Я живу неподалеку, ваше величество, – пояснил сюцай. – Я провел свою молодость в Чжоу и обучался в Цинь. Недавно я не сумел выдержать экзамен. По пути домой увидел вашу дочь, которая пасла коз, она была в таком плачевном виде, что на нее нельзя было смотреть без слез. Она передала вам это письмо».

Великий князь Золотой дракон

Прочитав письмо, правитель заплакал, и вслед за ним закручинились его придворные. «Перестаньте причитать, – сказал правитель, – иначе вас услышит Цзянтян». – «Кто это?» – спросил сюцай. «Он мой возлюбленный брат, – ответил правитель, – когда-то был одним из главных правителей реки Цзянтян. Теперь он Повелитель всех рек». – «Почему вы так боитесь, что он услышит нас?» – «Он известен своим ужасным характером. Именно он вызвал наводнение в Яо, которое продолжалось девять лет».

Владыка озера не успел договорить, как по воздуху промчался и тотчас исчез красный дракон длиной 300 метров, его глаза сверкали, как молнии. Прошло несколько минут, и он вернулся с молодой женщиной, в которой Фэн тотчас узнал ту, которая передала через него письмо.

Не скрывая слез радости, дракон-правитель заявил: «Вот моя дочь, у нее больше нет мужа, и я хочу выдать ее за вас». Фэн не осмелился принять предложение, понимая, что драконы только что убили мужа этой женщины. Вскоре женился на девушке по имени Цзян, но она вскоре умерла. Тогда он женился на другой, Хан, но она также вскоре умерла. Затем он отправился в Нанкин и поселился там, но, не вынеся одиночества, решил вновь жениться. Сваха рассказала ему о девушке Фан Ян, чей отец был правителем одного города в Аньхое, который много путешествовал и никто не знал, где именно. Два года назад мать девушки Шэн выдала ее за человека по имени Цзин Хо, который вскоре умер. Она сильно горевала, что ее дочь осталась вдовой в таком юном возрасте, и хотела найти ей нового мужа.

Фэну понравилась девушка, и он согласился жениться на ней. Они зажили счастливо, и спустя год у них родился сын. Тогда жена сказала своему мужу: «Я дочь правителя озера Дунтин. Некогда ты спас меня от ужасного брака с нелюбимым, и я поклялась, что отблагодарю тебя. Раньше ты отказывался жениться на мне, и мои родители решили выдать меня за сына торговца шелком. Я отрезала волосы и не переставала надеяться, что пройдет какое-то время – и я смогу соединиться с тобой, чтобы выразить тебе свою благодарность».

В 712 году н. э., в период царства Кай Юаня, императора Сюань Цзуна из династии Тан, они вместе вернулись в озеро. Больше об их судьбе ничего не известно. Верховный правитель Шан-ди пожаловал Фэну титул Великий князь Золотой дракон.

Старая мать Вод

Культ старой матери Вод, Шуйму Няннян, получил особое распространение в Сычжоу и Аньхое. Считается, что по ее повелению воды озера Хунцзэ поглотили древний город Сычжоу в 1574 году н. э.

Некоторые считают, что богиня Вод была младшей сестрой Белого Слона – стражника Двери Будды. Слон считается «неуловимым воплощением меняющейся воды».

Вот что рассказывается об этом духе в одной из легенд.

Шуйму Няннян ежегодно затопляла город Сычжоу, чем сильно досаждала местным жителям. Наконец их мольбы дошли до владыки Небес Ю Хуана. Он распорядился положить конец бедствию, которое разоряло страну и уносило такое количество жизней. Владыка Небес повелел, чтобы небесное воинство окружило территорию, чтобы захватить богиню и не позволить ей больше совершать злодеяния. Но с помощью волшебства ей удавалось одерживать победу над вооруженным войском, и город продолжали периодически разрушать наводнения.

Однажды жители города увидели, как Шуйму Няннян проходила с двумя ведрами воды у городских ворот. Ли Ляочжунь заподозрил, что готовится подвох, но, поскольку нападать открыто было слишком опасно, решил прибегнуть к хитрости. Купив осла, он подвел его к ведрам и заставил выпить содержимое.

К сожалению, животное не смогло выпить всю воду, немного осталось на дне. Теперь в волшебных ведрах осталось столько воды, сколько могли вместить пять огромных озер, но этой водой можно было затопить весь Китай.

Увидев, что ее намерение раскрыто, Шуйму Няннян перевернула ногой одно из ведер, но оставшейся в нем воды оказалось достаточно, чтобы вызвать чудовищное наводнение, которое поглотило несчастный город и превратило его в озеро Хунцзэ.

Такое страшное преступление не могло остаться безнаказанным. Поэтому Ю Хуан послал подкрепление на поиски богини.

Волшебная лапша

На поиски строптивой богини отправилась Сунь Хоу-цзы, Солнечная обезьяна, которая, делая шаг, переносилась на 108 тысяч ли (60 тысяч километров). Она сразу же настигла богиню и схватила ее, но коварная Шуйму Няннян выскользнула из рук. Потерпев неудачу, обезьяна воззвала к самой богине Гуаньинь, умоляя ее прийти на помощь.

Богиня пообещала помочь. Легко предположить, что во время бегства Шуйму Няннян страшно проголодалась. Умирая от усталости и голода, она увидела женщину, которая продавала только что сваренную лапшу.

Подойдя к женщине, Шуйму стала жадно поедать лапшу, но не успела съесть и половины, как находившаяся в ее животе вермишель начала превращаться в железные цепи, которые опутали ее изнутри. Конец цепи выпал изо рта и стал еще одной, опоясавшей Шуйму снаружи.

Продавцом вермишели оказалась сама Гуаньинь, придумавшая хитроумный план, чтобы избавиться от богини, приносившей столько бедствий. Она велела Солнечной обезьяне перенести Шуйму Няннян в глубокий колодец, находившийся у подножия горы Сюйсянь, и крепко-накрепко приковать ее к стене. Говорят, что Шуйму Няннян и по сей день находится в своей водяной темнице. Конец цепи можно увидеть, когда из колодца вычерпывают воду.

Сю, или Дракон-убийца

Сю Чжэньчжунь был уроженцем Жунинфу в Хэнани или Наньшанфу в Ганьсу, его отцом считался Сю Су. Его личное имя было Цзин Чжи, но все называли его Сунь. Когда ему исполнился сорок один год, он стал начальником в Цзиняне. Во времена засухи ему было достаточно только дотронуться до черепицы, как она обращалась в золото. Так ему удавалось избавить людей от нужды. Он умел спасать людей, излечивая болезни с помощью талисманов и заклинаний.

Во время династических волнений он вышел в отставку и стал учеником известного волшебника Го По. Они присоединились к министру Ван Дуню, который выступил против Восточной династии Цинь. Поражение Го По вызвало ярость у министра, который отрубил ему голову.

Тогда Сю Су подбросил свою чашу в воздух, и она застряла на потолочной балке. Пока Ван Дунь наблюдал за происходящим, Сю Су исчез и скрылся. Добравшись до Люцзяньгоу, находившегося в провинции Аньхой, он сел в лодку, к которой были привязаны два дракона, и поднялся в небо. Тотчас они перенесли его к горам Люшань. Озадаченный лодочник осторожно посмотрел вниз. Между тем драконы бережно опустили лодку на вершину горы и исчезли.

Небесный аллигатор

Рассказывают, что однажды Небесный дракон превратился в молодого человека по имени Шэнь Лан и женился на Цзя Ю, дочери Тянь Чжоу, главного судьи города Чжэнчжоу, столицы Хэнани. Молодые люди проживали в помещениях, расположенных под судебным залом. Весной и летом Шэнь Лан вел себя как все драконы: странствовал по рекам и озерам. Однажды Сю Чжэньчжунь встретился с ним и понял, что перед ним дракон, вызывавший многочисленные наводнения, которые разоряли провинцию Гуанси, и решил сделать все, чтобы избавиться от него.

Опасаясь противника, Шэнь Лан превратился в желтого вола и убежал. Сю Чжэньчжунь тотчас превратился в черного быка и пустился в погоню. Желтый бык прыгнул в колодец и попытался спрятаться, но черный бык продолжал его преследовать. Тогда желтый бык выпрыгнул и убежал в Чанша, где снова принял человеческий образ и продолжил жить вместе со своей женой и тестем.

Вернувшись в город, Сю Чжэньчжунь обратился к Шэнь Лану, призывая его выйти. Суровым голосом он произнес следующее: «Дракон, как ты можешь прятаться, приняв чужой облик?» Тогда дракон появился в своем истинном обличье, и Сю Чжэньчжунь приказал небесным воинам убить его.

Потерпев неудачу, Шэнь Лан призвал на помощь своих сыновей. Пригоршня воды превратила их в молодых драконов. Цзя Ю велели быстро покинуть дом. Как только дракон моргнул глазом, дом погрузился под землю, и на его месте появилось озеро.

Победив дракона, Сю Чжэньчжунь собрал членов своей семьи, общим числом сорок два, у Сишаня, за городом. Ясным днем все вместе они поднялись на небеса, захватив с собой все имущество, включая собак и кур. Тогда ему было 133 года. Все описанное произошло в восемнадцатую луну второго года (в 374 г. н. э.) правления императора Сяо Ву-ди из Восточной династии Цинь.

Со временем в его честь воздвигли храм, и в 1111 году н. э. он был канонизирован как Справедливый принц, совершающий добрые дела.

Великое наводнение

О починке небес Нюй-ва сложили следующую историю. До того как образовалась Китайская империя, благородная и чудесная правительница сражалась с главой племен, которые населяли страну, расположенную вокруг гор Омэйшань. Между ними произошла жестокая битва, вождь и его последователи потерпели поражение. Разъярившись из-за того, что его одолела женщина, он ринулся к подножию горы. Правительница преследовала вождя вместе со своей армией и догнала его у вершины.

Не найдя укрытия, он попытался одновременно отомстить своим врагам и покончить с собой, разбив голову о заросли росшего там Небесного бамбука. Когда он исступленно ударялся о деревья, ему удалось сбить на землю верхнюю часть ствола. И сразу же в дереве образовалось отверстие, из которого хлынули потоки воды, затопившие всю землю. Утонули все жители, кроме одержавшей победу правительницы и ее солдат.

Наводнение не могло принести вреда ни ей, ни сторонникам правительницы, потому что она обладала божественными качествами. Обычно ее называли «Матерью богов» и «Защитницей богов». Она собрала у подножия горы камни разных цветов и обратила их в пыль, из нее изготовила строительный раствор, с помощью которого и починила дыру в облаках. Тогда наводнение прекратилось.

Невеста бога Реки

Некогда в Есине существовал обычай ежегодно выбирать невесту бога Реки. Для этого жрецы заранее выбирали красивую девушку незнатного происхождения, которая должна была стать его супругой. Девушку купали и одевали в прекрасные одежды из яркого и дорогого шелка. Потом ее доставляли к берегу реки, где был выстроен помост, пышно разукрашенный свитками и знаменами. После пиршества девушку укладывали на кровать, которая плавала до тех пор, пока не погружалась в воды реки. Верили, что, если не подарить богу Реки жену, начнется наводнение и затопит местность.

Опасаясь подобной участи, многие семейства, в которых были красивые дочери, уходили из родных мест, и вскоре город опустел. Узнав о столь жестоком обычае, начальник уезда Симэнь Бао, известный своей справедливостью и отвращением к лжи, сказал своим помощникам: «Когда придет время женитьбы бога Реки, я хотел бы попрощаться с девушкой, которая выбрана его невестой».

В назначенное время Бао в сопровождении пышной свиты пришел на берег реки, где должна была состояться церемония. С ним явились примерно три тысячи человек. Жрецы привели пышно разодетую девушку. Увидев ее, Бао сказал: «Почему вы проявляете такое непочтение к богу? Разве можно отправлять ему невесту, не предупредив его об этом? Отправляйтесь к богу Реки и скажите, чтобы он ожидал невесту». Тотчас помощники Бао схватили главного жреца и бросили его в реку.

Через некоторое время Бао заявил: «Почему он так долго не возвращается? Отправьте кого-нибудь ему в помощь». Бросили в реку и помощника жреца. За ним постепенно последовали все другие помощники жреца.

Будто ожидая ответа, Бао долго стоял на берегу реки. Наблюдавшие за происходящим люди начали волноваться. Тогда он предложил своим помощникам отправить туда же оставшихся жрецов и их помощников. Несчастные бросились на колени, бились лбами о землю, пока она не обагрилась их кровью. Слезы раскаяния выступили на их лицах.

«Бог Реки слишком надолго задерживает у себя гостей, – наконец произнес Бао. – Давайте отложим его свадьбу».

С тех пор больше никто не осмеливался отправлять невест к богу Реки.

Легенда о строительстве Пекина

Когда монгольская династия Юань была уничтожена и император Хун By утвердился в качестве наследника Да Мина, правителя великой империи Мин, столицей государства стал Цзиньлин (современный Нанкин). Именно там он устроил пышный двор, принимая послов каждой провинции, входящей в состав Срединного государства, чтобы они могли выразить восхищение его могуществом и припасть к подножию Трона дракона.

От многочисленных законных жен и наложниц у императора было множество сыновей и дочерей, и каждая мать от всего сердца наивно верила, что именно ее сын будет выбран отцом в качестве наследника. В то время император часто выбирал не старшего из сыновей, а того, кто, по его мнению, более подходил для управления государством.

Хотя у императрицы и был сын, которого император легко мог назначить своим преемником, она чувствовала зависть со стороны тех женщин, которых Небеса также наградили ребенком. Она боялась, что одному из принцев удастся добиться расположения императора и его окружения, и при каждом удобном случае выражала свои опасения. Император так сильно любил ее, что императрица использовала все свое влияние и добилась, что, как только принцы подрастали, они удалялись от дворца.

Благодаря проискам императрицы большинство принцев отправили в далекие провинции в качестве губернаторов, во времена их управления эти провинции становились царствами.

Чжу-ди

У госпожи Вэн, одной из жен императора Хун By, был сын по имени Чжу-ди. Он был очень красив и отличался изысканными манерами, более того, люди так и льнули к нему. Так считал не только его отец, но и все придворные.

Заметив, что император выделяет Чжу-ди среди остальных, императрица решила как можно скорее удалить его от двора. С помощью лести и обмана она добилась назначения принца Чжу-ди правителем Яня. С этого времени его стали именовать Янь Ван – князь страны Янь.

Запечатанный пакет

Вскоре после этого молодой князь покинул столицу и двор императора и отбыл к месту назначения. Перед отъездом из Цзиньлина даосский монах Люй Бовэнь, один из самых близких к князю людей, передал ему запечатанный пакет, наказав открыть его в самую трудную минуту, перед лицом опасности. То, что окажется в его руках, поможет ему преодолеть невзгоду. Сразу же после этого пакет следует запечатать снова, не заглядывая внутрь. Князь уехал и спустя некоторое время благополучно добрался до места своего назначения.

Отдаленный район

В том месте, где сегодня находится Пекин, когда-то находилось поселение, именуемое Цзи, во времена династии Тан называемое Бейпином. Именно на его месте был построен город, который мы и называем сегодня Пекином. Местность, в которой находилось это поселение, называлась Янь. В нем проживало немногочисленное население, они обитали в разбросанных по местности деревушках, в небольших хижинах. В то время не было ни одного города, который мог бы предоставить людям защиту и оберечь их от разбойников.

Когда князь понял, в какое уединенное место его направили, он подумал о тех долгих годах, которые ему, возможно, предстояло здесь провести, и очень расстроился. Помощники не могли утешить его.

Принц открывает запечатанный пакет

Неожиданно принц вспомнил о пакете, который дал ему даосский священник, и начал искать его. Принц подумал, что он, вероятно, так и не сможет найти выход из сложившейся ситуации и понять, что его ожидает. Достав пакет, он быстро сломал печать и, не заглядывая внутрь, вынул бумагу, где было написано: «Когда ты доберешься до Бейпина, построй там город и назови Ночжа-чжэнь, город Ночжи. Чтобы добыть средства, выпусти предписания с просьбой к состоятельным людям пожертвовать необходимые для постройки деньги. В конце записки найдешь план города, все инструкции следует выполнить тщательно».

Принц изучил план и инструкции и обнаружил в нем подробнейшие объяснения. Он был поражен грандиозностью замысла и тотчас начал действовать в соответствии с указаниями. Вскоре удалось собрать огромные суммы; сопровождавшие принца десять самых богатых семей из Цзиньлина стали главными жертвователями. Они не только сами вложили деньги, но и убедили менее состоятельных соседей сделать то же.

Основание города

Когда удалось собрать достаточно денег, выбрали благоприятный день для осуществления намеченного. Вначале в соответствии с планом надо было вырыть канавы, где впоследствии следовало установить основание стен. Для него требовался камень, добытый у Западных гор. Непосредственно для строительства стен изготовили необычайной величины кирпичи и обожгли поблизости; вокруг города вырыли ров, а эту землю использовали, чтобы заполнить внутреннюю часть стен.

Когда строительство завершили, стены обнимали пространство в сорок восемь ли, пятьдесят локтей в высоту и пятьдесят локтей в ширину. По всему периметру стен разместили бойницы для стрелков. Через каждые пять городских ворот выстроили огромные трехэтажные башни, девяноста девяти локтей высотой.

Около главных ворот города построили храмы Неба и Земли. Внутри возвышалась красивая Угольная гора (известная еще как Панорамная гора). Свое название она получила потому, что на площади перед Великими воротами дворца хранилось огромное количество каменного угля (обычно его запасали на случай длительной осады).

Дворец строился необычайной красоты, в нем размещалось множество превосходных зданий, на прилегающих к нему территориях устраивали великолепные сады и озерца. Во дворах выкопали семьдесят два колодца и разместили тридцать шесть золотых чанов.

Все это было окружено очень высокой стеной и рвом, в котором плавали лотосы и другие красивые растения, вызывавшие восторг своей изысканностью. В прозрачных водах резвилось множество золотистых и серебристых рыбок.

Расположение города напоминало устройство Цзиньлина. Когда строительство завершилось, принц с удовлетворением отметил, что город соответствует ему во всех отношениях. Он обрадовался и пригласил тех десятерых состоятельных людей, которые сделали самые существенные вклады в строительство города. Каждому из них он пожаловал по два куска шелка с рисунком спящего дракона или вышитые атласные нарукавники, а также предоставил большие привилегии. До настоящего времени в Китае бытует поговорка: «Процветает как потомок знатного рода с нарукавниками» – так говорят об удачливом человеке.

Всеобщее процветание

Все восхищались красотой и мощными укреплениями только что построенного города. Услышав новости, купцы из всех провинций спешили убедиться в величии города и изяществе производимых в нем изделий. Действительно, люди здесь процветали и были счастливы, еды имелось вдоволь, войска отличались отвагой, император – справедливостью, министры – честностью. И все вместе радовались жизни.

Засуха и ее последствия

Однако налаженная жизнь неожиданно была нарушена поразившей город нехваткой воды. Однажды во время заседания в Зале приемов один из министров заявил принцу, что все колодцы и реки в городе высохли. Люди начали беспокоиться. Князь вновь собрал своих министров, чтобы попросить у них совета. Надо было найти решение, как обеспечить город водой. Поскольку она исчезла повсюду, пришли к выводу, что не обошлось без вмешательства злых сил.

Около Восточных ворот города находилась глубокая пещера, которую называли Лэйчжэньгоу (Драконья Пасть), а около нее находилась деревня с таким же названием. Говорили, что в пещере живет дракон, но уже много лет никто не видел его. Забирая камень для строительства города, люди и не подумали о том, что вторгаются в обиталище дракона.

Раздосадованное чудовище решило покинуть свое убежище, но жена сказала ему: «Мы прожили здесь тысячи лет, так почему мы должны страдать от строительства города? Но если уйдем, то уж давай унесем с собой в наших волшебных корзинах всю воду. Сначала попросим у князя разрешения уйти. И если он позволит покинуть пещеру вместе с нашими корзинами, то попадет в собственную ловушку, – ведь все будет сделано с его согласия».

Сон принца

Два дракона приняли облик пожилых мужчины и женщины и отправились во дворец, в комнату, где спал князь, а затем явились ему, словно во сне. Склонившись перед ним, они запричитали: «Долгих лет жизни тебе, господин, мы пришли, чтобы ты разрешил нам покинуть эти места с нашими небогатыми пожитками. Позволь нам взять с собой только эти две корзины».

Князь конечно же согласился, и не подозревая о том, какую опасность он навлек на себя и свой город. Драконы обрадовались, что их хитрость удалась, и поспешили, набрав в корзины всю воду, что имелась в Пекине, унести с собой.

Когда принц проснулся, он и не вспомнил о своем сне, пока ему не сообщили, что запасы воды катастрофически убывают. Тогда он вспомнил о двух безобидных стариках, догадавшись, что все это случилось неспроста. Он снова обратился к своему волшебному мешочку, который снова оказал ему помощь, – в письме содержалась вся правда о случившемся и наставления о том, как вернуть воду, унесенную драконами. Князь немедленно собрался в погоню.

Преследование драконов

Поспешно облачившись в доспехи, он сел на вороного коня и, зажав в руке копье, устремился к Западным воротам города. Ему не пришлось торопить свою лошадь – она и так неслась со скоростью ветра. Вскоре они настигли драконов, и в том же обличье, в каком явились принцу во сне. На тележке стояли те же две корзины, с которыми видел их принц.

Неожиданное наводнение

Принц подскакал к тележке, не мешкая проколол пикой одну из корзин, проделав в ней огромную дыру. Вода хлынула с такой силой, таким бешеным потоком, что принц испугался. Чтобы спастись от водной лавины, принц поскакал во весь опор: волны вот-вот могли поглотить и всадника, и коня, и все вокруг. В одно мгновение вода поднялась более чем на 10 метров и накрывала всю землю.

Принц скакал, а вода все прибывала. Наконец он добрался до горы, к которой направлял свою перепуганную лошадь. Достигнув вершины, принц обнаружил, что гора выступает, как островок из воды, она кипела и бурлила вокруг него.

Вода убывает

Увидев, в каком опасном положении он оказался, князь растерялся. Неожиданно ему явился буддистский священник, крепко сжавший руки и опустивший голову. Он убеждал принца, чтобы тот ни о чем тревожился. Священник произнес короткую молитву – и волны тотчас начали быстро убывать, наконец схлынули, и поверхность земли обрела свой прежний вид, а воды вернулись в реки и озера.

Происхождение Чжэнь-шуй-та

Дырявая корзина превратилась в огромную яму размером примерно три му, в центре которой находился фонтан, выбрасывавший вверх огромную струю прозрачной воды. Вдруг из середины потока поднялась пагода и поплыла по поверхности воды, будто большая лодка. Ее шпиль вытянулся высоко в небо и напоминал мачту корабля.

Потрясенный увиденным, князь вернулся в город. Он несказанно обрадовался, что сумел точно исполнить все наставления. По дороге его приветствовали торжествующие толпы народа, встречающие спасителя. С того времени Пекин не знал недостатка в воде.

Пагоду назвали Пагодой на холме императорской весны (чаще ее называют Пагодой, сдержавшей воду). Из-под нее всегда бьет источник с чистейшей водой, которая течет на запад, в Пекин, который люди чуть не покинули из-за страха погибнуть от жажды.

В старину воду из этого источника доставляли во дворец специальные водовозы. Пагода стоит в двадцати ли от города на холме.

Глава 8
Мифы об огне

Небесная управа огня

На небесах управу огня, пятую по счету, возглавляет Ло Сюань, официальный титул которого Ходе Синь-чжунь – «Звездный император добродетельного огня». Ему подчиняется пять министров, четверо из которых – звездные боги, а пятый – «небесный принц, который принимает небесный огонь» по имени Цзехо Тянь-чжунь. Как и многие другие китайские божества, все пятеро были министрами императора-тирана Чжоу.

Рассказывают, что Ло Сюань когда-то был даосским монахом по имени Яньчжун Синь с острова Холунь – «Острова пяти драконов». Его лицо было цвета спелого плода ююбы^[9], волосы и борода тоже красные (борода походила на рыбий хвост), у него также было три глаза. Он носил красную мантию, украшенную Ба-гуа^[10], его лошадь извергала из ноздрей пламя, и во время бега ее копыта высекали огонь.

Однажды, находясь на службе у тирана-императора, во время сражения Ло Сюань неожиданно превратился в великана с тремя головами и шестью руками. В каждой руке он держал волшебное оружие: печать, в которой отражались небеса и земля, колесо с пятью огненными драконами, сосуд, сделанный из тыквы, в котором сидели десять тысяч огненных ворон. В другой руке у него были два огненных меча, колебавшиеся, как выходивший из трубы дым, и столбы пламени высотой в несколько тысяч ли, обнимающие огненные мечи.

Большой пожар

Прибыв в город Сичжи, Ло Сюань отправил вперед столбы пламени, и воздух озарился всполохами огня, десять тысяч огненных ворон выпорхнули из тыквенного сосуда, распространились по городу, и начался небывалый пожар, вся местность в мгновение ока оказалась объятой пламенем.

Тут в небе появилась принцесса Лун-цзи, дочь Ванму Няннян, она набрала на город покров из тумана и росы, и огонь погас под лавиной воды. Лишенный волшебной силы, Ло Сюань был вынужден бежать к подножию горы. Там он встретился с Ли, носителем золотой пагоды^[11]. Пагода упала на Ло Сюаня и пробила ему голову.

Цинь Цзюнцзы

Он считается повелителем божественного огня, одним из пяти духов первоэлементов. Как персонифицированный образ огня, он наделяется биографией, полагают, что он родился на юге, на горе Шитянь. И сам он, и все, что связывается с его внешностью и одеждой (кожа, волосы, борода, штаны, мантия из листьев), – огненного цвета. Правда, иногда его представляют с голубой шляпой, напоминающей голубые язычки пламени.

Перед Хуан Лао он появлялся в виде огненного облака. Повелитель божественного огня может получать его из дерева шелковицы; соединившись с водяными парами, пламя превращается в зародыши человеческих существ.

Красный император

Хотя физический облик Чжу Жуна легко представить по многочисленным изображениям, все же его рассматривают как мифологического императора, который впервые появился во времена Сянь Юаня (2698—2598 гг. до н. э.).

В юности он попросил долгожителя Гуаншу Лаоженя наградить его бессмертием. «Время не пришло, – ответил тот, – до этого тебе суждено стать императором. Я скажу тебе, как достичь желаемого. Отдай распоряжения, чтобы после смерти тебя похоронили на южном склоне священной горы Хэншань. Там ты познаешь учение Цинь Цзюнцзы и станешь Бессмертным».

Отрекшись от трона, император Сянь Юань послал за Чжу Жуном и передал ему бразды правления. Став императором, он научил людей пользоваться огнем.

В те давние времена в лесах жили ядовитые рептилии и дикие животные. Он распорядился, чтобы крестьяне развели в зарослях огонь, дабы прогнать прочь этих опасных «соседей» и впредь держать их на расстоянии. Он показал людям, как с помощью огня выплавлять металл.

Чжу Жун, котрого прозвали Ши-ди («красный император»), правил больше двух сотен лет и обрел бессмертие. Его столицей стал древний город Гуй, расположенный в тридцати ли к северо-востоку от Синьчжэнсиня в префектуре Кайфэн в Хэнани. Его гробница находится на южном склоне горы Хэншань. Вершина горы известна под названием Пик Чжу Жуна. Его потомки, до сих пор живущие на юге, считаются потомками повелителя Огня.

Хуэй Лу

Самым известным богом Огня считается знаменитый волшебник Хуэй Лу. В священных книгах говорится, что он жил еще до правления Ди Ку (2436—2366 гг. до н. э.), отца Великого Яо. У него была волшебная птица по имени Бифан и еще сотня других огненных птиц, заключенных в сосуд из тыквы. Если он выпускал их, то тотчас вспыхивал пожар, быстро охватывавший всю страну.

Однажды Хуан-ди повелел, чтобы Чжу Жун победил Хуэй Лу, а также усмирил восставшего Чци Ю. У Чжу Жуна был волшебный браслет из чистого золота – самое удивительное и мощное оружие. Он подбросил браслет в воздух, и тот упал на шею Хуэй Лу. Не выдержав его тяжести, тот упал на землю и не мог шевельнуть ни рукой, ни ногой.

Когда он понял, что сопротивление бесполезно, то попросил прощения у победителя и пообещал, что станет его последователем в духовном самосовершенствовании, и стал именоваться «учеником повелителя огня».

Огненный император

Бог Земледелия и собиратель трав Шэнь Нун добавил к своим функциям обязанности бога Огня. Поэтому, когда он сменил на троне императора Фу-си, то принял огонь в качестве знака своего правительства. Точно так в свое время Хуан-ди принял в качестве эмблемы знак земли. После этого его и стали звать Ходи – «огненный император».

Он научил своих подданных пользоваться огнем, чтобы плавить металлы и изготавливать инструменты и оружие. Он также обучил пользоваться маслом для заправки лампы. Его ведомство во многом определялось связью с огнем и делилось на Общую управу огня, управу Северного огня, управу Южного огня. Таким образом, став двойным покровителем огня, он свое имя Ходи («огненный император») сменил на Янь-ди («сверкающий император»).

Янь-ди правил южными землями вместе с богом Огня Чжу Жуном.

Глава 9
Мифы об эпидемиях, исцелениях и изгнании духов

Небесное министерство эпидемий

Боги эпидемий относятся к шестому, десятому, второму и третьему небесным управам. Разные авторы дают им различные названия, именуя как Эпидемии Центра, Весны, Лета, Осени. Их маршалы одеты соответственно в желтое, зеленое, красное, белое и голубое. Здесь находятся чиновники Востока, Запада, Юга и Севера, кроме того, встречаются даос, который прекращает чуму, и Великий мастер, убеждающий людей совершать праведные поступки.

Что касается министерства сезонных эпидемий, то рассказывают, что в шестой месяц одиннадцатого года (599 год), в период правления Гао Цзу – основателя династии Ган – в небе появились пять могучих мужей в одеждах пяти разных цветов. У первого в руках были ковш и кувшин, у второго – кожаный мешок и меч, у третьего – веер, у четвертого – посох, у пятого – сосуд с огнем.

Император спросил у Чжан Чжужэня, своего придворного историографа, кто они такие и какие боги им покровительствуют, добрые или злые. Ответ был таков: «Это пять сил пяти направлений. Их появление говорит о том, что неотвратимо настанет время эпидемий, которое продлится все четыре времени года». – «Как же мне защитить мой народ от такой напасти?» – спросил император. «Это невозможно, – ответил придворный, – эпидемии насылает Небо». Действительно, вскоре разразилась эпидемия чумы, от которой умерло много людей.

Чтобы умилостивить духов, император построил храм всем пяти посланцам и даровал им титулы полководцев: одному – полководца-мудреца, второму – полководца, сочувствующего людям, третьему – чувствующего совершенство, четвертому – проявляющего отзывчивость, пятому – грозного полководца. Во время его правления и в течение следующей династии посланцам делали подношения в пятый день пятого лунного месяца.

Глава управы

Известно, что это ведомство возглавлял человек по имени Лю Юй. Он был старым даосским отшельником и жил на острове Цзюлун Дао («Девять драконов»), затем обрел бессмертие. Все духи считали себя его учениками.

Лю Юй носил красное одеяние, его лицо было голубого цвета, волосы – красного, он имел длинные зубы и три глаза. Его боевую лошадь называли «близоруким верблюдом». У него был волшебный меч, он находился на службе у Чжоу Вана, чьи войска были сосредоточены в Сичжи.

Во время поединка с Мучжой, братом Ночжи, Лю Юй потерял руку. В схватке с Хуан Тяньхуа, сыном Хуан Фэйху, он появлялся в образе шестирукого и трехглавого великана. В руках он держал небесную печать, микробы чумы, флаг чумы, меч чумы и два волшебных меча. Все три лица были зеленого цвета, а из ртов торчали огромные зубы.

Хуан Тяньхуа бросил свое волшебное оружие в Хулун Бяо и ранил его в ногу. В этот момент появился Цзян Цзы-я и сбил его с ног ударом своего волшебного бича, разгоняющего нечисть. Однако тот поднялся и снова ринулся в бой.

Зонтики, рассеивающие чуму

Намереваясь отомстить за поражение, он присоединился к генералу Сю Фану, который командовал войсками у Чжуанюнь Гуана. Вокруг горы он устроил систему укреплений и защиту от возможной эпидемии со стороны врага.

Ян Цзянь спустил свою небесную гончую, которая укусила Лю Юя в голову. После этого Ян Жэнь, вооруженный волшебным веером, начал преследовать его и заставил отступить в крепость. Взобравшись на центральную выступающую часть зубчатой стены, открыл свой зонтик, чтобы поразить врага чумой. Но тот лишь раз взмахнул своим веером – и тотчас зонтик рассыпался в прах. Потом он поджег крепость, а вместе с ней и самого Лю Юя.

В китайской мифологии упоминаются подвиги и остальных богов; один из них по имени Ли Пин погиб, как и Лю Юй, потерпев поражение в бою, служа Чжоу.

Пять выпускников

Известна еще одна интересная легенда, в которой говорится о пяти других богах эпидемий. Их называют Ву-юэ – Богами пяти гор, и им поклоняются в храме Сянь-и К° в Жугао во время вспышек инфекционных болезней и лихорадок. Больной отправляется в храм и обещает в случае выздоровления принести богам соответствующие подношения. Обычно дарят пять небольших пшеничных буханок, называемых шаобин, и полкилограмма мяса.

Рассказывают, что Боги пяти гор на самом деле являются духами звезд, по повелению Юань-юя переродившимися на земле. Их звали Тянь Босюэ, Дун Хун-вэнь, Цай Вэньчжу, Чжао Вучжэнь и Гуань Инь-ду. После перерождения они поселились в Наньчжанфу, Чжэньчжаньфу, Яньмэнь Гуане, Ян Чжу и Нанкине. Все они отличались выдающимися способностями, стали известными учеными, успешно сдали экзамены и получили высокие должности.

Когда Ли Шиминь взошел на трон, а это случилось в 627 году, он призвал всех образованных людей империи держать экзамен на степень доктора в столице. Наши выпускники отправились в метрополию, но сбились с дороги, их ограбили разбойники, и им пришлось обратиться за помощью, чтобы завершить свое путешествие.

К счастью, им удалось собраться всем вместе в храме Сяньиго, где они и поведали друг другу о своих злоключениях и поклялись на крови помогать друг другу. Когда наконец они добрались до столицы, то оказалось, что экзамены уже закончились, а они оказались на улице без гроша в кармане. Заложив часть своей одежды, они купили несколько музыкальных инструментов и стали странствующими музыкантами. Один купил барабан, второй – семиструнную гитару, третий – мандолину, четвертый – свирель, самый молодой, пятый, стал сочинять песни. В этом составе они и отправились по улицам столицы играть и петь. Судьба распорядилась так, что император услышал этих музыкантов. Очарованный нежными звуками, он расспрашивал у своих придворных, откуда появилась эта группа искусных музыкантов.

Министр Сю Маогун рассказал об их умениях императору. Тот распорядился, чтобы их привели во дворец, и взял их в свою свиту. С тех пор музыканты повсюду сопровождали императора.

Политика императора

Император затаил злобу против предводителя даосов Чжан Тяньши за отказ платить налоги на собственность и разработал план его уничтожения.

Он распорядился, чтобы под залом приемов его дворца вырыли просторную подземную комнату, где помещали музыкантов, а к тому месту, где сидел император, протянули проволоку. Когда он желал, то подавал музыкантам сигнал играть. Затем император призвал к себе главу даосов на банкет. Во время пира он потянул за проволоку, музыканты заиграли, и в зале начался переполох.

Император сделал вид, что крайне перепугался, и даже «упал в обморок». Придя в себя, он обратился к даосу и заявил: «Я знаю, что вы можете изгонять демонов, которые досаждают людям. Вы сами убедились, какой адский переполох они вызвали в моем дворце. Повелеваю под угрозой смерти, чтобы вы пресекли их выходки и изгнали из дворца».

Убийство музыкантов

Проговорив это, император встал и вышел. Даос вынул свое всевидящее зеркало и начал поиск злых духов, но ничего не обнаружил. Чувствуя, что он пропал, даос в отчаянии бросил об пол свое зеркало в зале приемов.

Через минуту, еще не решив, что ему делать, и, нагнувшись, чтобы поднять зеркало, увидел музыкантов в подземной комнате! Он невероятно обрадовался, быстро нарисовал пять талисманов на желтой бумаге, сжег их и приказал, чтобы его небесный полководец по имени Чжао Гунмин своим мечом убил пятерых музыкантов. Тот тотчас исполнил приказание, и Чжан Тяньши доложил императору о выполнении его приказа.

Император рассмеялся, не поверив даосу. Затем сел на свой трон, потянул за проволоку, но не услышал ни единого звука. Император снова и снова пытался услышать музыку, но ответом ему была тишина. Стало ясно, что музыканты мертвы.

Разъяренный император призвал даоса. «Но разве не вы поручили мне, угрожая смертью за невыполнение вашего приказа, умертвить тех, кто устроил переполох во дворце?» – спросил тот. Императору нечего было возразить даосу, пришлось отпустить его и распорядиться, чтобы пятерых музыкантов похоронили.

Мучения императора

После совершения погребальных церемоний в том месте, где убили музыкантов, по ночам стали появляться их призраки, продолжавшие играть и шуметь. Все жители дворца лишились сна. Духи шумели, бросали кирпичи и однажды даже повредили черепицу. Император распорядился, чтобы эти шумливые призраки отправились к Тяньши, убившему их. Они отправились в покои даоса и поклялись, что не оставят его в покое до тех пор, пока он не оживит их.

Чтобы успокоить призраков, даос заявил: «Каждому из вас я дам волшебный предмет. Затем вы вернетесь и нашлете болезни на всех грешников, начните с дворца императора, с самого правителя. Заставьте его вас канонизировать».

После этого один из них получил веер, другой – сосуд из тыквы с огнем, третий – металлическое кольцо, с помощью которого можно было опоясать голову человека. Четвертому досталась палка из зубов волка, а пятый получил чашу, до краев наполненную водой.

Призраки обрадовались и сразу же на самом даосе проверили, как действуют предметы. Один с помощью веера вызвал у него лихорадку, второй опалил огнем из тыквенного сосуда, третий стянул его голову кольцом, заставив страдать от ужасающей головной боли, пятый ударил палкой, а шестой окатил с ног до головы водой.

В ту же ночь то же произошло в покоях императрицы и двух главных наложниц.

Тайбо Цзиньсин сообщил о происшедшем императору и, пожалев его, направил во дворец трех Бессмертных, чтобы с помощью разных снадобий и талисманов они вылечили императрицу и наложниц.

Канонизация сюцаев

Оправившись от болезней, Ли Шиминь призвал к себе пять погибших сюцаев и выразил сожаление за свою попытку наказать Тяньши, которая привела к беде. Желая помочь музыкантам-призракам, он сообщил: «К югу от столицы находится храм Сяньиго. Я изменю его название и назову его Сяншань Вуюйшэнь – «Благоуханный холм пяти горных духов». На двадцать восьмой день девятого лунного месяца отправляйтесь в храм, чтобы получить знаки вашей канонизации». После этого он даровал им титул Ди, императора.

Небесная управа врачевания

Небесная управа врачевания включает семейных богов китайских родов, правителя, отвечающего за снадобья против болезней, – Яо Вана, помощников, знающих толк во врачевании. Существует также отдельная управа лечения оспы, им учреждено еще одно, отвечающее зато, чтобы она не распространялась по всему свету.

Действительно, в Китае оспа вызывала разрушительные последствия – эпидемии выкашивали население городов и сел. До недавнего времени полагали, что ребенок непременно должен переболеть оспой. Это считалось столь же естественным, как и выпадение молочных зубов. Интересуясь здоровьем ребенка, у родителей обычно спрашивали: «У него была оспа?» Если же удавалось избежать подобного несчастья, то это считали неблагоприятным фактором. Возможно, влияла распространенная точка зрения, что выживают лучшие, те, кто прошел испытание и доказал свое право на дальнейшее существование.

Сегодня проводят поголовную вакцинацию, и количество людей со следами оспинок явно уменьшилось. Скорее они являются исключением из правил.

Боги врачевания

Главными медицинскими богами считаются мифологические правители Пань-гу, Фу-си, Шэнь Нун и Хуан-ди. Первые два считаются создателями и первопредками китайцев. Можно также сказать, что Фу-си, Шэнь Нун и Хуан-ди представляют собой нечто вроде триады медицинских богов, занимающих более высокое положение, чем современный бог или покровитель медицины Яо Ван.

Что касается Пань-гу, то о нем достаточно подробно говорится в главе 3. Фу-си научил людей охоте и рыболовству; изобрел гусли, силки, рыболовные сети; он установил правила женитьбы; ему приписывают создание иероглифической письменности, вытеснившей узелковое письмо, и календаря; он создал Ба-гуа – знаменитые восемь гадательных триграмм и многое другое.

Благодаря огромному значению этих триграмм он и воспринимается как главный бог Врачевания, поскольку с их помощью и благодаря заключенной в них мистической силе китайские медики влияли на сознание и лечили болезни. Фу-си изображали с диском Солнца, на котором изображены знаки Ба-гуа, в одной руке и с циркулем, символом неба, – в другой.

Управа по изгнанию духов

Управу по изгнанию духов придумали даосы. В его составе семь главных чиновников. В их обязанности входит изгнание духов из жилищ, а также борьба со злодеяниями, которые чинят на земле подземные демоны. В народных легендах чаще всего упоминают Пань-гу и Чжун Гуэя. Первый – хранитель живых и мертвых в потустороннем мире.

Раньше он был ученым по имени Цзюй Цзяо, который стал начальником города Цзы-чжоу, а затем министром церемоний. После смерти его назначили на соответствующий пост в небесном министерстве. Среди его лучших достижений отметим продление жизни императора Тяй Цзуна из династии Тан до двухсот лет путем изменения иероглифа «и» («один») на «сань» («три») в списке живых, который охраняли боги.

Чаще имя Пань-гу используется для определения не конкретной личности, а гражданского или военного чиновника, сопровождавшего бога. Первоначально Пань-гу был повелителем нижнего мира, позже его вытеснил Чжун Гуэй – «защитник от злых духов».

Изгнание духа пустоты и разрушения

Император Мин Хуан из династии Тан, также известный как Тянь Сюаньцзун, в период правления Кай Юаня (712—742 гг. н. э.) после паломничества к горе Ли в Шэньси внезапно заболел лихорадкой. Во время ночного кошмара он заметил маленького демона, одетого необычным образом – в красные штанишки. Он был и обут странно: одна туфля на ноге, а вторая свешивалась с его пояса. Сломав бамбуковую дверь, он схватил коробку с вышивкой и нефритовую флейту, а затем, подпрыгивая и подскакивая, отправился бродить по дворцу.

Император рассердился и начал допрашивать демона. «Я ваш покорный слуга, – ответил маленький демон, – по имени Сю Хао – «пустота и разрушение». – «Никогда не слышал о таком», – заявил император. Демон пояснил: «Сю – это пустота, только там можно летать как угодно, Хао – опустошение, разорение, это когда радость человека сменяется печалью».

Оскорбленный такой прямолинейностью и непочтительностью, император уже собирался позвать охрану, когда неожиданно явился большой дьявол, покрытый разорванным головным платком и одетый в голубые одежды, на поясе у него был прикреплен рог, ноги обуты в казенную обувь. Он подошел к духу, вырвал у него один глаз, раздавил его и съел.

Император спросил, кто он, этот незнакомец, а дьявол ему ответил: «Ваш покорный слуга, Чжун Гуэй, лекарь из Шэньси. В период правления императора Гао Цзуна меня несправедливо лишили первого места на экзаменах. От стыда я совершил самоубийство на ступеньках императорского дворца. Правитель повелел, чтобы меня похоронили в зеленых одеждах (обычно предназначаемых для императорского клана). Чтобы отблагодарить его, я поклялся защищать своего господина, где бы он ни находился, и оберегать его от любых козней демона Сю Хао».

Проснувшись, император обнаружил, что здоров, лихорадка прошла. Он призвал к себе By Даоцзы, одного из самых известных китайских художников, чтобы тот нарисовал портрет духа, которого он, император, увидел во сне. Работа была выполнена настолько хорошо, что правитель узнал в нарисованном изображении того демона, которого он видел во сне, и вознаградил художника сотней лянов золота. Рассказывают, что портрет висел в императорском дворце все время существования династии Тан.

В другой версии легенды говорится, что экзаменационное сочинение Чжун Гуэя было признано равным работам выдающихся мастеров древности. Однако император отверг его из-за необычайно уродливой внешности претендента, который, не вынеся несправедливости, совершил самоубийство в присутствии правителя. После этого императору пришлось воздать Чжун Гуэю соответствующие почести умершему. Затем Чжун Гуэя канонизировали, присвоив ему звание Великого духовного гонителя демонов Великой империи.

Глава 10
Богиня Милосердия

Ангел-хранитель буддизма

Если Дева Мария – защитница всех христиан, то к Гуаньинь, богине-защитнице от всех напастей, обращаются буддисты.

В одной из красивых китайских легенд рассказывается о том, что однажды, когда Гуаньинь собиралась вознестись на небо, с земли до нее донесся призыв о помощи. Движимая состраданием, богиня замешкалась, когда ногами коснулась божественного порога. С тех пор ее зовут Гуаньинь («та, кто слышит крик смертных»).

Одно время Гуаньинь представляли в образе мужчины, но во времена династии Тан и во времена Пяти династий появились ее изображения в женском облике. С тех пор ее обычно так и изображают.

В старом буддизме главным богом считался Шакьямуни, во многих храмах он занимает почетное место, но по популярности его превосходит бог или богиня Милосердия.

«Мужчины любят ее, дети обожают, а женщины поют ей гимны. Если строили храм, то рядом устраивали часовню, посвященную Гуаньинь. Ее изображения можно увидеть почти в каждом китайском доме, во многих сердцах она занимает значимое место. Она покровительствует матерям. Когда мы вспоминаем о том, что многие китайцы мечтают о рождении сына, то легко поймем значение поклонения ей. Она охраняет в горе, и ей приносят многократно заклинание: «Снизошли нам свою великую милость, скорби вместе с нами, спаси от печали, обереги от страданий». В книжном варианте оно звучит несколько иначе: «Снизошли на нас свою великую милость, скорби вместе с нами, защити от зла, о великодушная, всемогущая, справедливая Гуаньинь».

Когда-то она спасла матроса, потерпевшего кораблекрушение. Как и бог Моря, она покровительствует морякам.

Во время засухи мандарины поклонялись дракону и Жемчужному императору, но если оказывались бессильны, то припадали к стопам богини Милосердия и просили принести с гор дождь.

Если других богов боялись и представляли их с мрачными или злобно-высокомерными лицами, то Гуаньинь любили и всегда изображали лучезарной и сверкающей. Она не отдалялась от людей, и те стремились быть поближе к ней.

Трон Гуаньинь находится над островом Путо, туда она отправляется, чтобы поплавать на водяной линии. Гуаньинь считается эталоном китайской красоты, и сказать о женщине или маленькой девочке, что она похожа на Гуаньинь, – значит сделать ей комплимент, превознося ее грациозность и красоту. Обычно празднуют три дня рождения Гуаньинь, в девятнадцатый день второго, шестого и девятого лунных месяцев».

Известны множество воплощений этой богини.

Спасительница буддистов

«Ее зовут Гуаньинь, потому что, услышав о страдании, она сразу же пытается помочь и избавить от мук. Обычно ее называют «та, которая вселяет веру в Будду». Если во время пожара вознести мольбу Гуаньинь, то огонь не сожжет, если преодолевающий обрушившуюся горную лавину выкрикнет ее имя, то вскоре выберется в безопасное место.

Если купцы отправляются через море в поисках золота, серебра, жемчуга и драгоценных камней и на них обрушится шторм, угрожающий забрать всю команду в царство злого дьявола, но кто-то на борту выкрикнет имя Гуаньинь, то корабль удастся спасти.

Если кто-то во время сражения призовет Гуаньинь, то враг не сможет причинить ему вред ни саблей, ни копьем. Если на три тысячи великих царства нападут демоны, достаточно только позвать ее – и демоны не смогут сглазить ни одного человека.

Если тобой овладеют дурные мысли, то призови Гуаньинь – и твое сердце очистится от скверны. При одном только упоминании имени богини опасность отступает и гнев стихает. Молящийся Гуаньинь лунатик исцелится. Она дарует сыновей матерям, и если будущая мать попросит, чтобы у нее родилась дочь, то та будет красавицей.

Те, кто поет имена 6 миллионов 200 тысяч Будд, число которых равно числу песчинок в священной реке Ганг, и те, кто просто воспевает Гуаньинь, обладают равными достоинствами. Она может принять облик Будды, принца, священника, монахини, ученого – любой образ – и отправиться в любое царство проповедовать учение Будды по всей земле».

Мяо Чжуан мечтает о наследнике

Рассказывают, что в двадцать первый год правления Да Хао – Великого и единственного из Золотой небесной династии – человек по имени Ло Ю захватил трон на последующие двадцать лет, провозгласив себя правителем под именем Си Ю. Ему удалось это сделать после трехлетней войны. Царство стало известно как Син линь, а он принял титул правителя Мяо Чжуана.

Как рассказывает один китайский автор, царство Синлинь располагалось между Индией (с которой граничило на западе), царством Тяньчжэнь (с которым граничило на юге), царством Сиам (расположенным на севере) и протянулось на 3 тысячи ли. Правда, другие авторы называют другие цифры.

Главной опорой правителя считались главный министр Чжао Чжэнь и генерал Цюй Цзи. У главной жены Бао Дэ (в девичестве Бо Я) и правителя Мяо Чжуана в течение почти пятидесяти лет не родилось ни одного мальчика, который бы мог стать наследником трона. Они страшно печалились по этому поводу. Тогда Бао Дэ предложила правителю отправиться к богу Священной горы Гуашань, расположенной на западе, ибо он всегда исполнял желания тех, кто обращался к нему за помощью. Она считала, что если правитель помолится ему и попросит прощения за то, что пролил столько крови во время войны, предшествовавшей его восхождению на трон, то получит прощение и сможет получить наследника.

Согласившись с супругой, правитель послал за Чжао Чжэнем и приказал ему отправить в храм Гуашань двух главных министров по церемониалу Си Хэннаня и Чжи Ду. Одновременно передал просьбу пятидесяти буддийским и даосским монахам молиться в течение семи дней и семи ночей и просить, чтобы у него родился сын. Когда обряд закончится, Мяо Чжуан и Бао Дэ принесут дары богам.

Молитвы богам

Посланники взяли с собой множество редких и ценных подарков, в течение семи дней и семи ночей в храме звучали барабаны, колокольчики и другие инструменты, смешиваясь с голосами молящихся жрецов. Прибыв на место, чета правителей принесла жертвы богу Священной горы.

Однако бог Гуашаня узнал, что отсутствие у них наследника было наказанием Небес за кровь, пролитую во время трехлетней войны. Однако жрецы вступились за Мяо Чжуана, они настаивали на том, что, раскаиваясь, сам император прибыл для жертвоприношения, значит, бог не может отвергнуть его мольбы.

Вдобавок правитель распорядился, чтобы его посланцы – Цянь Лиянь и Шунь Фенэр – нашли достойного человека, который уже почти достиг стадии перерождения. Вскоре посланцы вернулись и заявили, что в Индии, в горах Цзилин, в деревне Чжишу, живет добрый человек по имени Ши Цзиньцзян, чьи предки в течение трех поколений соблюдали все аскетические правила буддизма. У него было трое детей: самый старший из них – Ши Вэнь, второй – Ши Цзинь и третий Ши Шань – все они были достойными последователями великого Будды.

Убийство семьи Дай

Однажды главарь разбойников по имени Ван Чжэ и его шайка из тридцати человек убегали от индийских солдат. Лишенные еды, возможности передохнуть, умирая от голода, они отправились к Ши Вэню и попросили у него еды. Однако Ши Вэнь и два его брата отказались кормить злодеев, заявив, что от их воровства уже достаточно настрадались крестьяне.

Тогда разбойники решили, что речь идет об их жизни, и вломились в дом богатой семьи Дай, убили сотни мужчин, женщин, детей, забрали все их имущество и сожгли их дом. Местный дух тотчас доложил о случившемся Ю Гуану. «Эта семья, – ответил бог, – была благочестивой, поэтому разбойники не заслуживают снисхождения. Но нельзя отрицать и того, что, отказав им в еде, три брата фактически заставили их разграбить дом Дай, предав его мечу и огню. Разве это не означает, что они сами соучастники преступления? Пусть их арестуют и поместят в цепях в небесную тюрьму, и пусть они никогда больше не увидят дневного света». – «Поскольку, – ответил посланник богу горы Гуашань, – вы должны проявить свою милость по отношению к Мяо Чжуану и даровать ему наследника, почему бы вам не попросить Небо, чтобы оно простило братьев и возродило их в утробе императрицы Бао Дэ, с тем чтобы они начали новое земное существование и посвятили себя добрым делам». Так и было решено. Бог горы Гуашань призвал дух ветра и дал ему поручение для Ю Гуана.

Послание для Ю Гуана

В послании говорилось следующее: «Правитель Мяо Чжуан сделал мне обильные подношения и попросил, чтобы я вознаградил его наследником. Но поскольку во время своих войн он стал причиной гибели многих людей, то не заслуживает, чтобы его просьбу выполнили. Отметим также, что три брата Ши нанесли обиду вашему величеству тем, что невольно стали причиной убийства семьи Дай. Учитывая их прежние заслуги и совершенные ими добрые поступки, я прошу вас простить их прегрешения, предоставить возможность искупить вину и позволить возродиться, но в женском облике, появившись в чреве правительницы Бао Дэ. Таким образом, они смогут искупить свою вину и спасти множество душ».

Ю Гуан был вынужден согласиться с его доводами, он распорядился, чтобы дух Северного полюса освободил трех пленников и переместил их души во дворец Мяо Чжуана, где в течение трех лет им следовало превратиться в женщин во чреве правительницы Бао Дэ.

Рождение трех дочерей

Напряженно ожидая рождения наследника, однажды утром правитель узнал, что у него родилась дочь. Ее назвали Мяо Цин. Прошел год, и родилась еще одна дочь; ее назвали Мяо Инь. Когда на исходе третьего года появилась третья дочь, то правитель, глубоко опечаленный, призвал главного министра. «Мне уже минуло пятьдесят, – сказал он горестно, – и у меня нет наследника. Моя династия обрывается. Зачем же я трудился всю свою жизнь и одержал столько доблестных побед?»

Министр пытался его успокоить, сказав: «Небеса даровали вам трех дочерей, и никто из людей не может изменить предначертания свыше. Когда принцессы подрастут, вы сами выберете для дочерей мужей и сможете назначить преемником кого-то из них. Кто осмелится оспорить его права на трон?»

Третья дочь правителя по имени Мяо Шань прославилась своей скромностью и многими другими замечательными качествами, кроме того, она добросовестно соблюдала все правила буддизма. Казалось, что трудно найти девушку добродетельнее.

Надежды Мяо Шань

Однажды, когда три сестры играли в дворцовом Саду вечной весны, Мяо Шань обратилась к сестрам: «Богатство и слава мимолетны, они проходят, как дождь, или высыхают, как утренняя роса. Пройдет немного времени – и все мы тоже уйдем. Правители думают, что до конца своих дней будут наслаждаться могуществом, но болезни побеждают и их, умирают и они. Разве кто-нибудь помнит сегодня о тех могущественных династиях, которые некогда управляли миром?

Что же касается меня, то я больше всего на свете хочу найти мирное уединенное убежище где-нибудь на горе. Если мне удастся достичь высшей степени совершенства, то тогда, возродившись на облаке Неба, я смогу путешествовать по всей Вселенной со скоростью света от Востока до Запада.

Тогда я спасу своих родителей и перенесу их на Небо, стану избавлять от болезней несчастных и калек на земле, я заставлю злых духов делать добро, – вот о чем я мечтаю».

Свадьбы сестер Мяо

Не успела Мяо Шань закончить свою речь, как появилась фрейлина и объявила, что правитель нашел женихов для двух старших дочерей. На следующий день должен был состояться праздничный пир. «Поторапливайтесь, – волновалась фрейлина, – приготовьте свои подарки, наденьте красивые одежды. И пожалуйста, быстрее, потому что правитель не любит проволочек».

В качестве мужа для Мяо Цин правитель выбрал юношу по имени Чжао Гуй, занявшего первое место на императорских испытаниях. Его личное имя было Дэ Да, он был сыном известного министра правящей династии. Для Мяо Инь отец выбрал военного по имени Хо Фэн, его личное имя было Чжао Ян. Он также занял первое место в испытаниях на высшую степень в военном министерстве.

Свадебные торжества отличались необычайной пышностью. Одни блюда сменялись другими, затем новобрачных с поздравлениями и почестями проводили в их покои; казалось, все совершенно счастливы.

Отказ Мяо Шань

Незамужней оставалась только Мяо Шань. Родители мечтали, что ее мужем будет человек, отличающийся особыми знаниями и добродетелями, способный управлять царством и достойный занять трон.

Правитель призвал к себе свою третью дочь и объяснил, что все его надежды связаны с ее будущим замужеством.

«Я не смогу перечить вам, – печально произнесла Мяо Шань, – но не скрою, что хочу совсем иного». – «Скажи мне, чего же ты хочешь», – спросил отец. «Я не хочу выходить замуж, – ответила Мяо Шань, – я хочу достичь совершенства и стать Буддой. Я обещаю, что всегда буду испытывать по отношению к вам чувство благодарности и всегда уважать вас». – «Негодная! – закричал разгневанный император. – Ты думаешь, что можешь противоречить мне – правителю такого многочисленного народа! Разве дочь правителя может стать монахиней? Отбрось свои неисполнимые мечтания и немедленно выходи замуж за достойного человека, которого я выбрал для тебя!» – «Разве много таких, кто отрекается от царских почестей, кто не стремится насладиться радостями брака? – ответила девушка. – Но меня влечет монашеская жизнь. Уважая богатых и доблестных людей, я не хочу ни богатства, ни славы. Мой путь – путь самовершенствования, дорога к Будде».

Разгневанный правитель поднялся, чтобы уйти, он не желал продолжать разговор со строптивицей. Понимая, что она не может открыто перечить отцу, Мяо Шань предприняла еще одну попытку. «Если вы так настаиваете на моем браке, – заметила она, – я вынуждена согласиться, но я хотела бы выйти замуж за врача». – «За врача? – возмутился правитель. – Разве в моем царстве нет мужчин из добропорядочных семейств? Что за нелепая идея – выйти замуж за лекаря!» – «Такова моя воля, – ответила Мяо Шань, – я хотела бы лечить все болезни, исцелять от обморожений, ожогов, похоти, старости и других напастей. Я хотела бы, чтобы все были равны, чтобы не было богатых и бедных. Возможно, так я смогу стать Буддой, спасителем человечества. Не нужно звать предсказателя, чтобы определить благоприятный для брака день. Я готова выйти замуж прямо сейчас».

Мяо Шань ссылают в сад

Выслушав свою дочь, Мяо Чжуан окончательно вышел из себя. «Ты совсем сошла с ума, – закричал он, – ты осмеливаешься предлагать мне чудовищные вещи!»

Не мешкая он призвал Хо Тяо, который в тот день возглавлял придворную стражу. Когда тот прибыл и склонился, чтобы выслушать приказания правителя, тот заявил: «Лишите эту непокорную ее красивых одеяний и уберите с глаз моих. Отведите ее в сад Бао Дэ, и пусть она скорее погибнет там от голода, чем я соглашусь ее послушаться».

Мяо Шань упала ниц и попрощалась с отцом, а затем отправилась вместе с чиновником в сад матери, где стала вести жизнь затворницы, ибо ее единственным собеседником был только ветер. Но она была счастлива, потому что считала, что все трудности только сокращают путь к достижению нирваны – высшей стадии духовного просветления. Она была рада сменить все удовольствия на покой и уединение.

Женский монастырь Белой птицы

После безуспешных попыток изменить намерения Мяо Шань, которые предпринимали все близкие, к ней направили Мяо Гуня и Цзуй Гуня как последнюю попытку образумить заблудшую дочь.

Раздосадованная беспрестанными требованиями, Мяо Шань резко заявила им, чтобы ее оставили в покое. «Мне стало известно, – добавила она, – что в Жучжоу находится прославленный монастырь Белой птицы – Боцзяо-шаньсы. В нем пятьсот монахинь посвятили себя изучению буддизма и самосовершенствованию. Отправляйтесь и от моего имени попросите настоятельницу, чтобы она добилась от моего отца разрешения отправиться туда. Если вы добьетесь этого, я сумею в будущем отблагодарить вас».

Мяо Чжуан призвал к себе посланцев и спросил, чего им удалось добиться. Те ответили: «Она стала еще настойчивее и потребовала попросить настоятельницу монастыря Белой птицы добиться разрешения вашего величества уйти в этот монастырь».

Правителю ничего другого не оставалось, и он позволил дочери стать монахиней, повелев затворницам сделать все возможное, чтобы заставить принцессу возвратиться в мир.

Принятие монашества

Монастырь Белой птицы был построен еще во времена Хуан-ди, и в это время там жили пятьсот монахинь, которыми управляла настоятельница И Ю, известная своей добродетельностью. После получения предписания от Мяо Чжуана она призвала Чжэнь Чжэньчан, регентшу хора, и рассказала ей, что принцесса Мяо Шань прогневила своего отца и что вскоре она прибудет в храм. И Ю распорядилась, чтобы монахини вежливо обошлись с прибывающей, но в то же время сделали все от них зависящее, чтобы отговорить принцессу от житья в монастырских стенах.

Сделав все наставления, И Ю, сопровождаемая двумя послушницами, вышла встретить Мяо Шань у ворот храма. Когда принцесса прибыла, они приветствовали ее. Мяо Шань поздоровалась и сказала: «Я только что оставила мир, чтобы стать послушницей, почему же вы вышли, чтобы приветствовать меня? Прошу вас, отведите меня в храм, чтобы я могла выразить свое почтение Будде».

И Ю проводила принцессу в главный зал и приказала монахиням зажечь благовонные свечи, звонить в колокола и бить в барабаны. Затем принцесса отправилась в молельню. Настоятельница, помня о приказаниях правителя, начала убеждать принцессу вернуться домой. Когда ее увещевания оказались тщетными, она решила испытать принцессу и отправила ее на кухню, где та должна была готовить еду для всех монахинь. Если бы Мяо Шань не справилась с этим послушанием, то ей пришлось бы покинуть монастырь.

Мяо Шань делает подношения Будде

Принцесса с радостью начала служить Будде. Она преклонила колени перед статуей Жу Лая и сделала ему подношения со словами: «Великий Будда, прояви свою доброту и милосердие, твоя покорная слуга хочет оставить мир. Сделай так, чтобы я смогла выдержать все испытания». Затем Мяо Шань дала обет выполнять все правила монашеской жизни.

Помощь свыше

Чистота и искренность девушки тронули Ю Гуана, Небесного Владыку, который призвал к себе духа Северной звезды и сказал: «Мяо Шань – третья дочь правителя Мяо Чжуана, она отреклась от мирской жизни, чтобы посвятить себя самосовершенствованию. Отец скрепя сердце позволил ей отправиться в монастырь Белой птицы. Она безропотно выполняет послушание. Если ей сейчас не помочь, кто же захочет вступить на путь праведной жизни? Немедленно отправляйся и распорядись, чтобы Три посредника, боги Пяти священных вершин, восемь министров Небесного дракона немедленно отправились к ней на помощь. Распорядись, чтобы морской дракон вырыл для нее колодец около кухни, тигр принес дрова, птицы собрали овощи для обитателей монастыря и все небесные духи помогли принцессе выполнять ее обязанности. Тогда ничто не позволит Мяо Шань свернуть с пути самосовершенствования. Убедись же сам, что все мои распоряжения выполнены».

Дух Северной звезды тотчас отправился выполнять приказание Небесного Владыки.

Пожар в монастыре

Увидев, что многочисленные духи собрались, чтобы помочь Мяо Шань, послушницы и И Ю решили посоветоваться с регентшей и сказали: «Мы распорядились, чтобы принцесса выполняла самую тяжелую работу на кухне, потому что она отказалась вернуться во дворец. Но духи из восьми небесных пещер явились, чтобы принести ей фрукты, Цзя Шань подмел кухню, дракон вырыл колодец, бог Неба и тигры принесли дрова, птицы собрали для нее овощи. Кроме того, колокол в монастыре звучит каждый вечер сам по себе, будто в него звонит кто-то невидимый. В монастыре происходят различные чудеса. Отправляйся к Мяо Чжуану и уведомь его обо всем, пусть он сам призовет свою дочь обратно».

Чжэнь Чжэньчан отправилась в путь и рассказала правителю обо всем, что происходит в монастыре. Он призвал к себе главу стражи и повелел ему отправиться в монастырь с отрядом из 5 тысяч воинов, не считая всадников, сровнять его с землей, не жалея никого.

Добравшись до места, начальник войска велел солдатам окружить монастырь и поджечь его. Оказавшиеся взаперти пять сотен монахинь обратились за помощью к Небу и Земле. Затем они обратились к Мяо Шань: «Разве не ты стала причиной обрушившегося на нас несчастья?»

«Это так, – согласилась Мяо Шань, – только я виновата в том, что монастырь подвергается разрушению». После этого она опустилась на колени и обратилась с молитвой к Небу: «Великий Владыка Небес, к тебе обращается твоя покорная слуга, дочь правителя Мяо Чжуана. Ты внук правителя Луня. Разве ты не спасешь свою младшую сестру? Ты покинул свой дворец, и я оставила свой дом. Ты поднялся в заснеженные горы, чтобы достичь там совершенства, и я пришла в монастырь с той же целью. Почему ты не спасешь нас от беды?»

Произнеся молитву, Мяо Шань вынула из волос бамбуковую шпильку, уколола себя в язык и плюнула кровью в сторону Неба. Тотчас на Небе собрались облака, разразился ливень, который погасил огонь, угрожавший уничтожить монастырь. Опустившись на колени, монахини от всего сердца поблагодарили Мяо Шань за спасение.

Военачальник вместе с солдатами возвратился обратно и доложил правителю о необычайном происшествии. Тот разъярился и приказал ему немедленно вернуться обратно и привести дочь, заковав ее в цепи, а затем и обезглавить.

Казнь Мяо Шань

Услышав о намерениях мужа, Бао Дэ стала умолять его предоставить дочери последнюю возможность. «Если вы разрешите, – говорила она, – я велю построить великолепный павильон вдоль той стороны дороги, по которой в цепях пройдет Мяо Шань к месту своей казни, и отправлюсь туда вместе с двумя нашими другими дочерьми и с зятьями. Когда она будет проходить, музыканты станут играть на различных инструментах, распевать песни, мы заставим столы самой лучшей едой и сделаем все от нас зависящее, чтобы поразить ее воображение и показать, как разительно наша жизнь отличается от ее убогого существования. Она обязательно должна раскаяться». – «Я согласен, – ответил император, – отложить ее казнь, пока вы не завершите все приготовления».

Однако когда пришло время, Мяо Шань выказала абсолютное безразличие ко всему мирскому. И на все предложения отвечала: «Мне не нравится мишура, клянусь, я предпочту ей смерть».

Ее отвели к месту казни. Присутствовал весь двор. Уже начали приносить жертвы, будто она действительно умерла. Главный министр произнес речь.

Когда уже шли приготовления к казни, появилась Бао Дэ и сказала, что попытается в последний раз отговорить свою дочь от ее планов и заставить образумиться. Мяо Шань слушала ее, не отвечая на слова и закрыв глаза.

Мяо Чжуан не хотел, чтобы пролилась кровь его дочери, поэтому распорядился, чтобы ее поместили во дворец, с тем чтобы он в последний раз попытался спасти ее. «Я твой правитель, – заявил он, – и ты не можешь не считаться со мной. Неподчинение моим приказаниям приводит к наказанию, и хотя я продолжаю питать по отношению к тебе отцовские чувства, но если ты продолжишь настаивать на своем, то тебя казнят завтра утром перед дворцовыми воротами».

Услышав о решении правителя, Ту Ди доложил о нем Небесному Владыке. Тот воскликнул: «На востоке нет никого, кто мог бы сравниться благородством с этой принцессой. Завтра в назначенный час отправляйся к месту казни, сломай мечи и пики, которыми они собираются убить ее. Смотри, чтобы она не почувствовала боли. Когда она умрет, превратись в тигра и отнеси ее тело в сосновый лес. Помести его в безопасное место, вложи в ее рот волшебное снадобье, чтобы оно воспрепятствовало тлению тела.

Когда ее победившая и стойкая душа вернется из Нижнего мира, тело должно остаться в идеальном состоянии, чтобы она смогла войти в него и ожить. После этого она должна перенестись к Сяньшаню на остров Путо, где и достигнет высшей степени совершенства».

В назначенный день командующий Ху Били повел осужденную принцессу к месту казни. Там расположили войска для поддержания порядка. Ту Ди ожидал Мяо Шань у дворцовых ворот. Она сияла от радости. «Сегодня я оставляю мир, – говорила она, – чтобы начать иную, лучшую жизнь. Скорее казните меня, но только не разрушайте мое тело».

Прибыли помощники правителя, и тут неожиданно небо полностью закрыли облака, землю окутала мгла. Внезапно с небес пролился яркий свет, и, когда меч палача упал на шею осужденной, он сломался пополам. Тогда в нее бросили копье, но и оно разлетелось на куски. После этого правитель распорядился, чтобы Мяо Шань задушили шелковой нитью.

Через мгновение на месте казни появился тигр; разогнав палачей, он поднял безжизненное тело Мяо Шань на спину и исчез в сосновом лесу.

Ху Били тотчас бросился во дворец и подробно рассказал правителю о происшедшем, в награду получив два слитка золота.

Мяо Шань в Нижнем мире

Тем временем душа Мяо Шань, оставшаяся неповрежденной, поднялась к облакам; очнувшись, она огляделась, но не обнаружила своего тела. «По приказу отца меня только что задушили, – вздохнула Мяо Шань. – В этом мире нет ни гор, ни деревьев, ни растений, ни солнца, ни луны, ни звезд, ни жилищ. Здесь не услышишь ни голосов людей, ни уханья совы, ни лая собаки. Как же мне жить здесь?»

Неожиданно появился молодой человек, одетый в голубые одежды и с сияющим ярким светом, в руках он нес огромное знамя. Он сказал Мяо Шань: «По приказу Янь Вана, правителя Нижнего мира, я пришел, чтобы перенести тебя в восемнадцатый подземный район». – «Где же сейчас я нахожусь?» – спросила Мяо Шань. «Это самый нижний уровень, – ответил юноша. – Твой отказ выйти замуж и стойкость заслужили похвалу Ю Гуаня. Поэтому десять богов из низших районов, потрясенных и умиленных твоей добродетелью, направили меня к тебе. Не бойся ничего и следуй за мной».

Так начался путь Мяо Шань в верхние районы ада. Боги десяти кругов ада вышли, чтобы приветствовать ее.

«Кто я такая, – спросила Мяо Шань, – что вы захотели оказать мне такой почет?» – «Мы слышали, – ответили они, – что, когда вы молитесь, все зло исчезает, как по волшебству. Нам бы хотелось услышать ваши молитвы». – «Я сделаю все, что вы просите, – ответила Мяо Шань, – только пусть освободят всех осужденных в десяти подземных районах, чтобы они смогли услышать меня».

В назначенное время два главных служителя Преисподней Ню-тоу (быкоголовый) и Ма-мянь (с головой коня) вывели всех осужденных, и Мяо Шань начала молиться. Как только она закончила, ад неожиданно превратился в сад радости, а орудия пыток – в цветки лотоса.

Как ад стал раем

Хранитель списка живых и мертвых Пань-гу доложил Янь Вану, что после прибытия Мяо Шань в аду никто больше не мучается и все осужденные преисполнились радости. «Поскольку всегда утверждали, – добавил он, – что для соблюдения справедливости должны существовать небо и ад, следует отослать эту святую на землю, иначе не будет никакого ада, а останется только Небо». – «Раз все так случилось, – сказал Янь Ван, – пусть сорок восемь знаменосцев сопровождают ее через мост Найхочжао, чтобы она могла перейти в хвойный лес, где ее душа обретет тесную оболочку и возобновит свою жизнь в Верхнем мире».

Правитель ада отдал Мяо Шань соответствующие почести, и юноша в голубом препроводил ее душу в тело, которое она нашла лежащим под сосной. Войдя в него, Мяо Шань вернулась к жизни. Только горькая улыбка показалась на ее губах. «Я помню, – сказала она, – все, что я видела и слышала в аду. Я печалюсь о том времени, когда освободилась от всех помех, и теперь моя душа снова обрела телесную оболочку. Здесь нет убежища в виде высокой одинокой горы, где бы я могла отдаться самосовершенствованию, что же будет со мной?» И поток слез хлынул из ее глаз.

Испытание на добродетель

Внезапно перед ней появился Будда Жу Лай. «Почему ты пришла сюда?» – спросил он у Мяо Шань. Та объяснила, почему правитель предал ее смерти и как после того сошествия в ад ее душа вновь обрела тело. «Мне очень жаль, – сказал Жу Лай, – что тебе довелось все это пережить, но здесь нет никого, кто бы мог тебе помочь. Я тоже одинок. Почему бы нам не пожениться? Мы бы построили хижину и провели остаток дней в мире и спокойствии. Что ты на это скажешь?» – «Господин, – ответила Мяо Шань, – ты не должен делать мне подобное предложение. Я умерла и снова возродилась. Почему ты не хочешь понять, что мне довелось перенести? Оставь меня». – «Ну что ж, – ответил Жу Лай, – ты выдержала и это испытание. Перед тобой не кто иной, как Будда Запада. Я пришел, чтобы испытать твою добродетель. Это неподходящее место для духовного совершенствования, и я приглашаю тебя в Сяншань. Там ты достигнешь высших ступеней совершенства». Мяо Шань бросилась на колени и сказала: «Мои глаза обманули меня. Я не могла и мечтать, что ваше величество посетит эти места. Простите меня за то, что я не оказала вам соответствующих почестей. Где же находится Сяншань и что это такое?» – «Сяншань – это очень древний монастырь, – ответил Будда, – построенный в доисторические времена. Он находится на острове Путо, в море близ государства Аннам. В нем живут Бессмертные, и с ними ты сможешь достичь высших степеней совершенства». – «Далеко ли до этого острова?» – спросила Мяо Шань. «Более трех тысяч ли», – ответил Будда. «Боюсь, я не вынесу такого долгого путешествия», – ответила Мяо Шань. «Успокойся, – ответил Будда. – Я принес с собой волшебный персик из Небесных садов. Съев его, ты перестанешь испытывать голод и жажду, старость и смерть не коснутся тебя, ты будешь жить вечно».

Мяо Шань съела волшебный персик, покинула Жу Лая и отправилась на остров Путо. Увидев, как медленно она двигается к острову, дух Северной звезды Сянь Шань призвал духа острова и сказал ему: «Мяо Шань находится по пути в вашу страну, ее путь долог и труден. Прими образ тигра и отнеси ее туда».

Дух тотчас же превратился в тигра и вышел на дорогу, по которой шла Мяо Шань. Увидев ее, он грозно зарычал. Мяо Шань сказала ему: «Я бедная девушка, лишившаяся милости близких. Я не подчинилась приказу отца, съешь меня и положи конец моим мучениям». Но тигр ответил ей: «Я дух острова Путо. Мне велено доставить тебя туда. Садись мне на спину». – «Раз так, – ответила девушка, – я подчиняюсь тебе, и когда я достигну высшей степени совершенства, то найду способ отблагодарить тебя».

Тигр понесся как молния, и, не успев перевести дух, Мяо Шань оказалась у подножия гористых склонов острова Путо.

Мяо Шань достигает совершенства

После девятилетнего пребывания на острове в полном уединении Мяо Шань достигла наивысшей степени совершенства. Тогда к ней пришел Ди Цан Ван. Он настолько изумился ее добродетельностью, что спросил у местного ту-ди, как девушке удалось достичь этого.

«Если не считать Жу Лая, то на западе нет никого, кто мог бы сравниться с ней по чувству собственного достоинства и степени совершенства. Она правительница трех тысяч духов и всех существ на земле, обладающих плотью и кровью. Мы считаем ее нашей правительницей, идеальной во всех отношениях, поэтому на девятнадцатый день одиннадцатого лунного месяца мы собираемся короновать ее, чтобы весь мир мог пользоваться ее благорасположением».

Ту-ди разослал приглашения на церемонию. В назначенный день прибыли дракон-правитель Западного моря, боги пяти священных гор, императорские святые общим числом в сто двадцать человек, тридцать шесть чиновников министерства времени, небесные чиновники, управлявшие ветром, дождем, громом и молнией, три первопричины, пять святых, восемь Бессмертных, десять правителей небес.

Мяо Шань заняла свое место на троне из лотоса, собравшиеся боги провозгласили ее правительницей Неба и Земли, а также Буддой. Более того, они решили, что она не должна оставаться одинокой в Сяншане. И потому попросили ее выбрать достойного молодого человека и добродетельную девицу, чтобы они прислуживали ей в храме.

Найти нужных людей поручили ту-ди. Во время поиска он встретил молодого священнослужителя по имени Шань Цай. После смерти родителей он стал отшельником на горе Дагуашань и оставался еще новичком в познании науки совершенствования.

Мяо Шань распорядилась, чтобы монаха привели к ней. «Расскажи о себе», – попросила она. «Я бедный сирота, не обладающий особыми достоинствами, – ответил тот. – С ранних лет я вел жизнь отшельника. Мне сказали, что ты приобрела свою силу только благодаря своей добродетельности, поэтому я умоляю тебя, чтобы ты просветила меня и сказала, как достичь совершенства». – «Я боюсь только, – ответила Мяо Шань, – что твое стремление достичь совершенства неискренне». – «У меня нет родителей, – продолжал рассказывать монах, – и я преодолел более тысячи ли, чтобы найти тебя. Разве меня можно упрекнуть в нечистоте помыслов?» – «Каких особенных способностей ты достиг во время своего стремления к совершенству?» – продолжала расспрашивать Мяо Шань. «У меня нет никаких умений, – ответил монах, – но я полностью отдаю себя в ваше распоряжение, и под вашим покровительством я надеюсь обрести необходимые способности». – «Хорошо, – ответила Мяо Шань, – займи свое место вон на той вершине и подожди, пока я найду способ перенести тебя».

Искушение монаха

Призвав ту-ди, Мяо Шань велела ему попросить всех Бессмертных принять облик пиратов, а затем осадить гору, размахивая факелами и угрожая убить ее саблями и пиками. «Тогда я стану искать убежище на вершине и оттуда перепрыгну через пропасть, чтобы проверить верность и преданность Шань Цая».

Спустя минуту орда свирепых разбойников ринулась к храму, размахивая оружием. Призывая на помощь, Мяо Шань ринулась вверх по крутому склону, роняя обувь, и скатилась в овраг.

Увидев, как она падает, Шань Цай не колеблясь ринулся за ней, чтобы спасти. Когда он приблизился к ней, то спросил: «Почему ты боишься разбойников? У тебя нет ничего, что они смогли бы украсть, зачем же бросаться в пропасть, ведь ты подвергала себя большой опасности?»

Мяо Шань заметила, что он плачет, и заплакала вместе с ним. «Я должна выполнить волю Небес», – ответила она.

Превращение Шань Цая

Безутешный Шань Цай молился Небу и Земле, чтобы они спасли его покровительницу. Мяо Шань сказала ему: «Ты не должен рисковать своей жизнью, бросаясь в пропасть. Я еще не изменила тебя. Но ты поступил храбро, и теперь я знаю, что у тебя доброе сердце. Посмотри же вниз». – «Внизу лежит труп!» – с ужасом сказал Лань Цай. «Да, – ответила она, – это твое прежнее тело. Теперь ты изменился, можешь, когда захочешь, летать по воздуху». Шань Цай низко поклонился своей благодетельнице, которая напомнила ему: «Теперь ты должен молиться вместе со мной и не оставлять меня ни на один день».

Брат и сестра

Обладавшая внутренним видением, Мяо Шань смогла рассмотреть на дне Южного моря третьего сына Лун Вана. Выполняя распоряжения своего отца, он в образе карпа перепрыгивал через волны. Однажды его поймали рыбаки, вынули из сети и отправили на рынок в Юйчжоу, где и выставили на продажу. Мяо Шань тотчас отправила Шань Цая под видом слуги, чтобы он купил этого карпа. Она дала ему тысячу монет, велела доставить рыбу на берег острова Путо и отпустить в море.

Оказавшись на свободе, сын Лун Вана от всего сердца поблагодарил своего избавителя и, вернувшись во дворец, рассказал отцу о происшедшем. Правитель распорядился: «Чтобы отблагодарить Мяо Шань, подари ей сверкающую жемчужину, чтобы она могла произносить свои молитвы, пользуясь ее светом в ночное время суток».

Лун Нюй, дочери третьего сына Лун Вана, поручили отнести подарок Мяо Шань. Прибыв на остров, она умоляла Мяо Шань, чтобы ей разрешили изучать древнее учение под ее руководством. Тронутая ее искренностью, Мяо Шань позволила девушке стать ее ученицей. Шань Цай назвал ее своей сестрой, а Лун Нюй получила право называть его дорогим братом. Так они жили рядом с Мяо Шань, как брат и сестра.

Наказание правителя Мяо Чжуана

После того как правитель Мяо Чжуан сжег монастырь Белой птицы и убил свою дочь, Будда умолял Небесного Владыку, чтобы тот не оставил преступление безнаказанным. Естественно, что Юй Гуан вышел из себя и повелел Пань-гу справиться по «Книге живых и мертвых», сколько еще лет жизни отпущено этому свирепому правителю.

Перевернув страницы своей книги, Пань-гу заметил, что в соответствии с божественным предопределением правление Мяо Чжуана должно было продолжаться в течение двадцати лет, и этот срок еще не истек^[12]. «То, что предопределено, нельзя изменить, – заметил Юй Гуан, – и я накажу его иначе, нашлю на него болезнь». Он призвал к себе бога Эпидемий и распорядился, чтобы тот поразил тело правителя проказой. Причем его могло вылечить только лекарство из рук его дочери Мяо Шань.

Так оно и случилось: правитель был поражен язвами и не имел покоя ни днем ни ночью. Обе его дочери и их мужья проводили все время на пирах, в то время как он не мог найти себе места от боли. Напрасно к его ложу призывали самых известных врачей – больному становилось все хуже и хуже, он совершенно отчаялся выздороветь. Тогда он повелел найти того, кто найдет для него лекарство, и пообещал, что передаст ему трон.

Переодетый монах-врач

Благодаря откровению Мяо Шань узнала обо всем, что происходило во дворце. Она приняла вид монаха-врача: оделась в одежду монаха, надела деревянные башмаки, прикрепила к поясу сосуд из тыквы, в котором были различные лекарства, и направилась к дворцовым воротам. Ее тотчас схватила дворцовая стража и начала допрашивать.

«Я бедный монах и врач, – ответила она. – Я узнала, что правитель нуждается во враче, который может вылечить его. Я происхожу из старинной семьи лекарей, славящейся своими врачебными умениями, и могу исцелить его». – «Если ты из образованных, то почему стал монахом? – спросила стража. – Разве тебе не стоило продолжать лечить людей, а не брить голову и странствовать по миру? Самые лучшие врачи пытались вылечить правителя и не достигли результата, неужели ты думаешь, что более искусен, чем остальные?» – «Отбросьте ваши сомнения, – ответила Мяо Шань. – Я научилась от своих предков составлять самые действенные лекарства и обещаю вам вернуть правителю здоровье». Тогда дворцовая стража согласилась передать ее послание правительнице, а она довела его до сведения мужа, и в конце концов мнимый монах был допущен к больному.

Мяо Шань приблизилась к кровати отца, потребовалось некоторое время, чтобы совладать со своими чувствами, затем она приступила к лечению. Успокоившись, она приблизилась к его кровати, измерила пульс, тщательно исследовала отца и успокоилась, поняв, что сумеет его вылечить.

Странное лекарство

Однако возникла сложность: нужное лекарство было почти невозможно достать. Правитель выразил свое неудовольствие: «Каждая болезнь лечится по определенным правилам, для каждой существует лекарство. Как же так? Диагноз установлен, а лечение невозможно?» – «Ваше величество, – ответил монах, – лекарство для вас нельзя найти нигде, и никто не согласится продать его».

Решив, что его обманывают, правитель вышел из себя и велел вывести монаха прочь. Однако тот не расстроился, а был вполне спокоен.

На следующую ночь правителю приснился сон: перед ним появился старец, который обратился к нему со словами: «Только этот монах способен вылечить вашу болезнь, и только он может достать вам нужное лекарство».

Как только правитель услышал эти слова, он тотчас проснулся и попросил жену снова позвать монаха. Когда тот вернулся, правитель рассказал ему о своем сне и умолял достать нужное лекарство. «Что же это за лекарство, которое может меня вылечить?» – спросил он. «Это рука и глаз живого человека, из которых можно составить мазь», – ответил монах.

Правитель вскрикнул от возмущения: «Этот монах дурачит меня! Кто же согласится отдать свою руку или свой глаза? Да я и не могу позволить такого злодеяния». – «И все же, – ответил монах, – другого лекарства не существует». – «Тогда где его можно достать?» – спросил правитель. «Ваше величество должен отправить своих министров, которые соблюдают буддистские каноны воздержания, в Сяншань, где им дадут все, что они попросят». – «А где находится Сяншань и как далеко до него от наших мест?» – «Примерно в трех тысячах ли или далее, но я сам укажу путь, и тогда они вернутся быстрее».

Измучившись от болезни, правитель обрадовался, что ждать осталось недолго. Он призвал к себе двух министров и велел им, не теряя времени, отправиться в путь, при этом они тщательно должны были соблюдать все буддистские каноны послушания. Он распорядился, чтобы министр церемоний задержал монаха во дворце до их возвращения.

Провалившиеся планы

Два зятя правителя Хо Фэн и Чжао Гуй, которые лелеяли надежду захватить трон после смерти правителя, очень удивились, что монах берется за излечение, казалось, безнадежно больного человека. Опасаясь, что их надежды на власть могут потерпеть крах, что после выздоровления правитель выполнит свое обещание и отдаст царство монаху, они вступили в заговор с неверным человеком – придворным по имени Хэ Ли.

Им пришлось действовать очень быстро, потому что министры тоже очень спешили, а во дворце с нетерпением ожидали их возвращения. В ту же ночь Хэ Ли должен был дать правителю напиток с ядом, сказав, что оно составлено монахом, чтобы облегчить боль в ожидании снадобья. Тотчас после убийства правителя Хэ Ли должен был умертвить и монаха.

Мяо Шань вернулась в Сяншань, оставив во дворце свою телесную оболочку монаха. Она увидела, как два предателя приготовили яд, и догадалась об их намерениях. Призвав дух Ю И, который в тот день нес стражу, она велела ему отправиться во дворец и превратить яд, с помощью которого хотели отравить правителя, в безвредный суп. Затем связать неверного слугу.

В полночь, держа в руках отравленный напиток, Хэ Ли постучал в дверь покоев правительницы и сказал, что монах приготовил напиток, который утишит боли ее мужа, и он сможет, не мучаясь, дождаться возвращения министров. Как только Бао Дэ собралась передать напиток мужу, неожиданно появился Ю И. Быстрее молнии он выхватил чашу из ее рук и вылил содержимое на землю и одним ударом сбил с ног Хэ Ли.

В то же самое время коварный Сы Да вошел в комнату монаха, ударил его саблей. В ту же минуту он был схвачен, завернут в рясу монаха и брошен на землю. Он пытался освободиться, но обнаружил, что его удерживает какая-то неведомая сила и что освободиться ему никак не удастся. Выполнив таким образом возложенную на него миссию, дух Ю И возвратился к Мяо Шань и рассказал об увиденном.

Признание и последствия

На следующее утро зятья правителя узнали о событиях, произошедших ночью. Во дворце царило смятение. Когда правителю доложили, что монаха убили, он приказал без промедления арестовать убийцу. Сы Да подвергли пытке, и он во всем сознался. Его приговорили к наказанию: разрубить на тысячу кусков.

Оба зятя правителя были схвачены и приговорены к казни, лишь благодаря заступничеству Бао Дэ не тронули их жен. Однако разгневанный правитель распорядился, чтобы дочерей заключили под стражу.

Отвратительное лекарство

Тем временем посланцы добрались до Сяншаня. Когда их привели к Мяо Шань, министр вынул послание правителя и прочитал его. В нем говорилось: «Я, Мяо Чжуан, правитель государства Синлинь, узнал, что в Сяншане обитает Бессмертный, власть которого и способность сострадать не имеют равных в мире. Достигнув пятидесяти лет, я был поражен проказой, и всяческое лечение оказалось тщетным, никакие лекарства не помогали. Сегодня монах уверил меня, что рука и глаз живого человека, из которого он приготовит мазь, вылечит меня. Положившись на его слово и на доброту Бессмертного, к которому он направил меня, я осмеливаюсь умолять, чтобы эти две части живого человека, которые необходимы для лечения, прислали мне. Я буду вечно благодарить вас, поскольку я уверен, что вы не откажете в моей просьбе».

На следующее утро Мяо Шань велела служителю отрубить ей левую руку и вынуть ее левый глаз. Он взял нож, который протянула ему Мяо Шань, но не смог выполнить ее приказ. «Поторапливайтесь, – заявил Бессмертный, – вам велено возвратиться как можно быстрее».

Служитель ударил ее ножом, и красная кровь брызнула на землю, распространяя благоухание. Затем руку и глаз поместили на золотое блюдо и, поблагодарив Бессмертного, посланцы поспешили во дворец.

Когда они ушли, Мяо Шань, преобразившаяся, для того чтобы посланцы могли отделить ее руку и глаз, сказала Шань Цаю, что теперь она собирается приготовить мазь, необходимую для излечения правителя. «Пусть Бао Дэ, – добавила она, – отправит за вторым глазом и рукой, тогда я снова преображусь, и ты сможешь их ей отдать».

Произнеся эти слова, она уселась на облако и исчезла. Министры добрались до дворца и передали правительнице то, что принесли из храма. Переполненная благодарности и печали, она не смогла сдержать слез. «Кто тот Бессмертный, который оказался столь милосердным, что пожертвовал своей рукой и глазом ради того, чтобы правитель выздоровел?» И тут слезы хлынули из ее глаз еще сильнее, она испустила громкий крик, признав руку своей дочери по черному шраму.

Полумеры

«Кто же, как не его дитя, – всхлипывая, продолжала императрица, – мог пожертвовать своей рукой, чтобы спасти жизнь отца!» – «Что ты болтаешь, – ответил правитель. – В мире много рук, похожих на эту». В это время в комнату вошел монах. «Этот великий монах давно посвятил себя совершенствованию в своем искусстве врачевания, – заметил он. – Он излечил многих».

Вскоре монах приготовил мазь и велел правителю нанести ее на левую сторону тела. Боль прошла как по волшебству. Но правая сторона оставалась по-прежнему пораженной язвами.

«Почему же, – спросил правитель, – эта мазь, так замечательно подействовавшая на левую сторону тела, не подействовала на правую?» – «Дело в том, – ответил монах, – что левые рука и глаз святого могут вылечить только левую сторону. Если вы хотите исцелиться окончательно, вам следует послать своих чиновников за правым глазом и рукой».

Правителю пришлось снова отправить своих чиновников вместе с благодарственным письмом, в нем он умолял оказать ему еще одну милость и позволить завершить лечение.

Исцеление правителя

Когда прибыли гонцы, Шань Цай встретил их в облике увечной Мяо Шань. Он предложил им отрубить его правую руку, вынуть правый глаз. Увидев, как сочится кровь из четырех ран, Лю Цинь, не сдержавшись, воскликнул: «Этот монах безнравствен, он делает из женщины калеку, чтобы унаследовать престол!»

Когда посланные вернулись, правитель очень обрадовался. Монах быстро приготовил мазь, и правитель тотчас нанес ее на правую сторону тела. Тотчас язвы исчезли, как исчезает тьма при появлении солнца. Весь двор поздравлял правителя и восхвалял монаха. Правитель пожаловал ему титул Монаха Сверкающее Око.

Тот упал ниц, чтобы отблагодарить в свою очередь всех присутствующих, и добавил: «Я, бедный монах, оставил мир, я хочу только одного: чтобы ваше величество справедливо правили своими подданными, проявляя к ним сострадание, и чтобы все подданные оказались достойными людьми. Что же касается меня, то я привык странствовать и не хочу владеть никакой собственностью. Мой удел – отказ от всех земных радостей».

Произнеся все это, врачеватель взмахнул рукавом своего плаща, с неба спустилось облако, на нем и исчез в небе монах. Из облака выпало послание, в котором говорилось: «Я один из учителей с Востока. Я пришел, чтобы вылечить правителя и прославить истинное учение».

Дочь правителя

Свидетели чуда воскликнули: «Этот священник – живое воплощение Будды, и он, свершив добро, поднялся на Небеса». Сообщение доставили правителю, который с удивлением воскликнул: «Кто я такой, чтобы один из посланцев Неба захотел спуститься и излечить меня, пожертвовав своими руками и глазами?»

«Как выглядел тот святой, который исцелил тебя?» – спросил Мяо Чжуан у Чжао Чжэня. «Он был похож на вашу покойную дочь, Мяо Шань», – ответил тот. «Когда вы отрубили ей руки и выкололи глаза, она сильно страдала?» – «Я видел много крови, и сердце мое заболело, но казалось, что ее лицо светится от радости». – «Да, это действительно могла быть моя дочь Мяо Шань, которая стремилась достичь совершенства, – ответил правитель. – Кто, как не она, мог бы с радостью пожертвовать своими руками и глазами. Очистимся и примем правила воздержания, а затем быстро отправимся в Сяншань, чтобы поблагодарить святого за оказанное нам благодеяние. Я сам совершу паломничество, чтобы лично отблагодарить его».

Правитель и императрица становятся пленниками

Спустя три года чета правителей в сопровождении придворных отправилась в Сяншань, но на пути их захватил Зеленый Лев, или бог Огня, и Белый Слон, или дух Воды, – два стража храма Будды, которые перенесли их в темную пещеру, расположенную в горах. Затем произошла страшная битва между злыми духами и небесными, поспешившими на помощь пленникам. Долго никто не мог одержать верх, пока не прибыло подкрепление под командованием Красного Ребенка дьявола, который мог противостоять огню и правителю Дракона Восточного моря, повелевавшего водами. Тогда наконец удалось освободить пленников.

Покаяние правителя

Теперь правители смогли продолжить свое паломничество. Когда они добрались до острова, Мяо Шань велела Шань Цаю принять монархов с должным почетом и приготовить необходимое для воскурения фимиама. Сама же она заняла свое место у алтаря, ее глаза были вырваны, руки отрублены, раны кровоточили. Правитель узнал свою дочь. Испытывая тяжелую печаль, он приблизился к ней, а мать, не выдержав страшного зрелища, потеряла сознание. Мяо Шань рассказала о том, что ей довелось испытать с того времени, как ее казнили и как она достигла бессмертия. Затем Мяо Шань продолжила: «Чтобы наказать вас за те многочисленные войны, которые вы вели, когда еще не взошли на трон, чтобы отомстить за сожжение монастыря Белой птицы, владыка Небес поразил вас ужасными язвами. Тогда я в обличье монаха пришла, чтобы исцелить вас, и отдала за это свои глаза и руки. Я вымолила вам свободу у Будды, когда вас заключили в пещере Зеленый Лев и Белый Слон».

Власяница и пепел

Услышав это, правитель пал ниц и предложил воскурить фимиам, поклониться Небу, Земле, Солнцу и Луне. Его слова прерывались рыданиями. Он говорил: «Я совершил великое преступление, убив свою дочь, которая пожертвовала своими глазами и руками, чтобы исцелить меня».

Как только он произнес слова раскаяния, Мяо Шань приняла свой прежний вид и приблизилась к родителям. Ее тело стало прежним, следов увечья не осталось, и она обрела свою прежнюю совершенную красоту. Когда же семья объединилась, все плакали от радости.

«Что ж, – сказала отцу Мяо Шань, – вы и теперь станете принуждать меня выйти замуж и будете мешать моему совершенствованию?» – «Не говори об этом, – ответил правитель, – я ошибался. Если бы ты не достигла совершенства, я был бы уже мертв. А теперь я решил оставить трон и вступить, как и ты, на путь праведной жизни».

Правитель отрекается от трона

Тотчас в присутствии всего двора он обратился к главному министру Чжао Чжэню, заявив: «Ваша преданность делу требует заслуженного вознаграждения, вы достойны трона, и я передаю его вам». Провозгласив Чжао Чжэня правителем, придворные простились с императором и Мяо Шань и отправились домой.

Прощение Зеленого Льва и Белого Слона

Будда призвал к себе Белого Слона и Зеленого Льва, собираясь наложить на них вечное проклятие, но за них вступилась Мяо Шань. «Вы не заслуживаете прощения, – заметил он, – но я не могу отказать в просьбе той, чья доброта не знает предела. Я поручаю служить и подчиняться ей во всем. Следуйте за ней неотлучно».

Мяо Шань становится Буддой

Находившийся на посту дух возвестил, что прибыл посланец от Ю Гуана. Им оказался Тайбо Цзиньсин, принесший Мяо Шань божественную весть: «Я, Небесный Владыка, сообщаю, что Мяо Чжуан, правитель царства Синлинь, пренебрегший волей Небес и забывший шесть заповедей добродетели, вел жизнь, заслуживающую порицания. Но девять лет молитв за него и ваша набожность заставили пожертвовать вас своим телом, чтобы вылечить отца. Ваши добродетели перевесили и искупили его прегрешения. Ваши глаза могут видеть, а ваши уши могут слышать обо всех добрых и злых поступках людей. Я пристально наблюдаю за вами, поэтому объявляю о вашей канонизации.

Мяо Шань получает титул Самой милосердной и самой сострадательной Пу-са – спасительницы угнетенных, а также защитницы морали. На своем высоком троне из лотоса ты будешь правителем Северного моря и острова Путо.

Две твои сестры, до сих пор предававшиеся земным удовольствиям, со временем изменятся и достигнут истинного совершенства.

Мяо Цинь получит титул Самой добродетельной и прекраснейшей Пу-са, оседлавшей Зеленого Льва.

Мяо Инь будет дарован титул Самой добродетельной и блистательной Пу-са, оседлавшей Белого Слона.

Правителю Мяо Чжуану даровано звание Завоевавшего добродетель бессмертного воина.

Правительница получила титул Пу-са, Обладающей десятью тысячами добродетелей.

Шань Цаю даруется титул Золотого юноши.

Лун Нюй получила титул Нефритовой девушки.

Во веки веков перед всеми канонизированными следует воскурить благовония».

Глава 11
Восемь Бессмертных

Рождение легенды

Каждый из восьми даосских Бессмертных весьма почитаем в Китае, их изображения можно увидеть повсюду: на фарфоровых вазах, чайниках, чашках, веерах, свитках, вышивке. Изготавливают и фигурки из фарфора, глины, корней, дерева, металлов. Выражение «восемь Бессмертных» означает пожелание счастья.

Число «восемь» считается счастливым, почитаются соответственно восемь человек или восемь предметов, читаем о почитании «восьми духов столов», «восьми духов мостов», «восьми духов лапши», «восьми духов винной чаши», – об этом писал Ду Фу (712—770 гг. н. э.), известный танский поэт.

В песнях мы также часто встречаем это сакральное число, и оно становится особым предметом воспевания, например, говорится о «воплощении идеи совершенного, но воображаемого счастья, о котором мечтает китайский народ».

Трое из Бессмертных – Чжунли Цюань, Чжан Го, Лю Янь – были историческими персонажами, имена остальных встречаются только в сказках и песнях. Они представляют разные типы людей: старых, молодых, женщин, мужчин, гражданских лиц и военных, богатых, бедных, больных, образованных, знатных. В них отражаются разные исторические периоды – ранний, средний и поздний.

Легенда о восьми Бессмертных появилась не ранее династии Сун (960—1279 гг. н. э.), ее возникновение связывают с династией Юань (1279—1368 гг. н. э.). Как следует из даосских легенд, в то время уже поклонялись некоторым похожим святым.

Обычно их жития располагаются в зависимости от положения или возраста. Ниже мы приводим рассказы, которые изложены в «Иллюстрированном описании миссии восьми Бессмертных на Востоке», где последовательно рассказывается о том, как они стали Бессмертными.

Ли Тегуай

Он всегда изображается с железным посохом и сосудом из тыквы, полным волшебных снадобий. Его называли Ли Юань, а также Гун My и канонизировали как правителя Востока. Рассказывают, что обладал внушительным видом и представительной внешностью, в одиночестве изучал даосскую премудрость. Си-ван-му подарила ему железный посох и отправила в столицу, чтобы он изложил учение о бессмертии Хань Чжунли.

Его также отождествляют с Ли Нин-яном, к которому Лао-цзы спустился с неба, чтобы обучить его мудрости богов. Вскоре после завершения курса обучения его душа оставила тело и отправилась к Хуа Шаню. Некоторые говорят, что по распоряжению Лао-цзы он возглавил группу, направлявшуюся в страну Сию.

Поручив своему ученику Лан Лину охранять свое тело, он отбыл, добавив, что если он не вернется через семь дней, то его тело следует кремировать. К несчастью, когда прошло всего лишь шесть дней, ученика отозвали к умиравшей матери. Чтобы немедленно отправиться в путь, он кремировал тело, поэтому, когда душа Ли Тегуая вернулась с гор Долголетия, она обнаружила только кучу пепла.

Некоторые полагают, что тело не кремировали, а оно просто стало нежизнеспособным из-за пренебрежительного к нему отношения или из-за того, что душа покинула его на столь долгий срок. Тот, кто охранял тело, должен был не только позаботиться о том, чтобы ему не нанесли повреждений или чтобы его не украли, но и о том, чтобы в нем не поселилась другая душа.

В расположенном неподалеку лесу как раз тогда же умер от голода нищий. Обнаружив, что его тело никем не занято, блуждающий дух вошел в него через висок и обосновался в теле бродяги. Поняв, что теперь у него длинная и остроконечная голова, черное лицо, вьющиеся борода и волосы, необычайной величины глаза, что он хром на одну ногу, Ли Тегуай захотел выбраться из такого омерзительного тела. Но Лао-цзы посоветовал ему не делать этого и подарил ему золотую ленту, чтобы он смог подвязать волосы, а также железный посох для его увечной ноги.

Он обнаружил, что глаза огромные, как пуговицы. Вот почему его и прозвали Ли Кунму, или «Ли – ввалившиеся глаза». В народе он также известен как Ли Тегуай («Ли с железным посохом»). Точно неизвестно, в какое время он жил, но чаще его жизнеописание относят к династии Юань. В другом описании говорится, что его превратили в дракона, и именно в таком обличье он поднялся на Небеса.

Во многих местах рассказывают о том, как, войдя в тело хромого нищего, Ли Тегуай великодушно решил оживить мать Яна, своего нерадивого ученика. Опершись на железный посох, водрузив на спину наполненный снадобьями сосуд из тыквы-горлянки, он отправился в дом Яна, где уже все было готово для погребения. Влив в рот умершей несколько капель из своего волшебного сосуда, он оживил женщину. Потом объявил, кто он такой, дал ей другой порошок и исчез вместе с порывом ветра. Спустя три сотни лет он содействовал тому, чтобы его ученик стал Бессмертным.

Во времена своих земных странствий он ночью обычно вешал бутылку на стену и прыгал в нее, появляясь только на следующее утро. Часто он возвращался на землю и иногда пытался осуществить переселение других душ.

Рассказывают, что однажды в холодную ночь он вошел в раскаленную печь и пригласил стражника Чаоду, которого считал очень достойным, следовать за собой в раскаленную печь. Ужаснувшись, тот отказался. Тогда Ли Тегуай велел ему взойти на лист бамбука, плававший по поверхности реки, сказав, что это лодка, которая легко перевезет его на другой берег. И снова Чаоду отказался, тогда Ли Тегуай заявил, что стражник слишком отягощен земными заботами и не сможет перейти в стан Бессмертных. Сказав это, он вступил на лист и исчез.

Ли Тегуай считается покровителем волшебников.

Чжунли Цюань

Известно несколько описаний происхождения и жизни этого Бессмертного. В одном говорится, что их семейным именем было Чжун Ли и что он жил во времена династии Хань, таким образом, его полное имя было Хань Чжунли. Его прозвище было Цюань, имя писалось как Чжидао, титул – Юньфан.

Он родился в области Сяньянсян (супрефектуре древней столицы Сианьфу) в Шэньси. Он стал полководцем империи в циклический 2496 год. В старости сделался отшельником на Горе трех вершин, расположенной в Пиньяне в Шэньси. Обычно к нему относили титул правитель Истинного живого начала.

В другом сообщении Чжунли Цюань описан как вице-маршал, находившийся на службе во времена династии Чжоу. Он проиграл битву и спасся бегством, а затем встретился с Пятью героями, цветками Востока, которые научили его, как стать Бессмертным. Он обучил этому Лю Дун-биня (о нем рассказывается в особой главе) и принял пышный титул Единственного независимого в Поднебесной.

В третьей версии говорится, что Хань Чжунли – это название страны, а не имя человека. Рассказывают также, что он был даосским священником и его звали Чжун Ли-цзы, что он был нищим по имени Чжунли, который дал некоему Лао-цзы пилюлю бессмертия. Проглотив ее, тот сделался безумным, оставил свою жену и поднялся на Небо.

Во время великого голода он превращал медь и олово со свинцом в серебро и раздавал бедным – таким образом ему удалось спасти тысячи жизней.

Однажды, когда он медитировал, каменная стена его жилища в горах раздвинулась и из трещины выпала нефритовая шкатулка. В нем оказалось тайное наставление о том, как стать Бессмертным. Он выполнял его, и однажды его комната наполнилась разноцветными облаками, затем послышалась музыка, появился небесный аист и перенес его на спине к Бессмертным.

Иногда его изображают с веером, которым, по даосским верованиям, можно возвращать жизнь умершим. Иногда в другой руке у него персик бессмертия. Поскольку его относят к богам, то иногда он появляется на земле в разные времена как посланец Небес. Во время выполнения одного из подобных поручений он встретился с Лю Янем, о чем мы расскажем ниже.

Лань Цайхэ

Полагают, что она была женщиной или гермафродитом. Она также была бродячей певицей и развлекала Бессмертных. Обычно она играла на флейте или на кимвале^[13]. Неизвестно, откуда она родом, ее личное имя, скорее всего, Ян Су. Одевшись в лохмотья из голубой ткани, подпоясавшись черным деревянным поясом шириной в три цуня, она бродила повсюду. Одна нога ее была обута, другая – босая. Зимой она спала на снегу, во время сна выдох превращался в блестящее облако, похожее на пар, выходивший из кипевшего котелка.

В таком обличье она зарабатывала себе на жизнь, распевая на улицах, отсчитывая время по трехфутовой палке. Иногда ее принимали за лунатика, она пела непристойные стихи, в которых высмеивала сплетников, о быстротечности жизни и о ее суете. Когда ей давали деньги, она нанизывала монеты на веревку и позванивала ими во время выступления или разбрасывала по земле, чтобы они достались бедным.

Однажды в трактире Фэнянфу в Аньхое она почувствовала, что ее опоили, и она исчезла на облаке, оставив на земле свою обувь, одежду, пояс и бубенчики.

Говорят, что на небе Лань Цайхэ стала одной из Бессмертных по имени Хэ Сянь-гу. Ее изображают в виде девушки или юноши примерно шестнадцати лет, держащей корзину с фруктами и флейту.

Чжан Го-лао

Чаще всего с именем Чжан Го-лао связывают период с VII до VIII века. Став отшельником, он жил в Чжунтяошане в префектуре Биньянфу в Шэньси. Императоры Тай Цзун и Гао Цзун династии Тан часто приглашали его ко двору, но он постоянно отказывался покинуть свою гору. Наконец, когда после настойчивых уговоров императрицы By он согласился покинуть свое убежище, добравшись до столицы, он скоропостижно умер прямо перед воротами храма Ревнивой женщины. Его тело начало разлагаться и было почти съедено червями, когда неожиданно его снова увидели живым и невредимым в горах Хэнчжоу в Биньянфу. Он ехал на белом муле, который за день двигался на несколько десятков тысяч ли.

После завершения путешествия животное сворачивалось, как лист бумаги, и Чжан Го помещал его в свой мешок. Когда снова требовались услуги мула, следовало сбрызнуть его водой – и животное тотчас принимало прежний облик.

Чжан Го также гадал и однажды рассказал, что в прежней жизни был первым министром императора Яо (2357—2255 гг. до н. э.).

В 23 году (735 г. н. э.) периода правления Кай Юаня, императора Сюань Цзуна из династии Тан, его призвали в Лоян и избрали главой Императорской академии, присвоив почетный титул Самого проницательного наставника.

В то время особым расположением двора пользовался известный даос ? Фашань за свое умение прорицать. Император спросил у него, кто такой Чжан Го-лао (обычно к его имени добавляли «лао» – «пожилой, почтенный, уважаемый»). «Я знаю, кто он такой, – ответил волшебник, – но если я назову его вашему императорскому величеству, то тотчас паду замертво. Поэтому, прежде чем я заговорю, я хочу, чтобы ваше величество пообещали мне, что вы отправитесь к Чжан Го босым, с непокрытой головой и попросите его, чтобы он простил меня. Тогда я тотчас оживу».

Император пообещал, и тогда ? Фашань сказал: «Чжан Го – это Белая летучая мышь, появившаяся из первобытного хаоса». Произнеся эти слова, он упал замертво у ног императора. Обнажив голову и сняв обувь, Сюань Цзун отправился, как и обещал, к Чжан Го. Выслушав императора, тот брызнул водой в лицо ? Фашаню, и тот ожил. Вскоре после этого Чжан Го заболел и отправился умирать в горы Хэнчжоу. Это произошло между 742-м и 746 годами. Однако когда ученики вскрыли его гробницу, то увидели, что в ней никого нет.

После этого Чжан Го часто видели верхом на белом муле, иногда он сидел прямо, иногда лицом к хвосту животного. Одновременно он держал в руках бамбуковый сосуд для кистей, поскольку считался покровителем искусств.

Пока Чжан Го был жив, он забавлял «императора различными трюками, превращаясь в невидимку, выпивая чашу с ядом, указывая пальцем, заставлял падать птиц и цветы. Он отказался от женитьбы на дочери императора и объявил, что хочет, чтобы его изображение поместили в Зале достойнейших».

На изображениях Чжан Го, популярных в народе, он сидит на муле и протягивает новобрачным младенца. Эти рисунки вешают в спальнях. Считается, что Чжан Го покровительствует также молодым супругам и рождению детей.

Хэ Сянь-гу

Символом индивидуальности считается девушка, держащая в своей руке волшебный распустившийся лотос, символ добродетели, или персик бессмертия. Лю Дун-бинь передал его девушке в горном ущелье. Иногда она изображается играющей на шэне, или тростниковой дудочке, в ряде случаев показано, как она пьет вино. Такой китайцы представляли бессмертную Хэ Сянь-гу.

Она была дочерью Хэ Тая, жившего в Гуандуне. Согласно другой версии, ее отцом был владелец магазина в Линлине в Хэнани. Она жила во времена незаконно захватившей трон императрицы By (684—705 гг. н. э.) из династии Тан.

При рождении у Хэ Сянь-гу на макушке нашли шесть волосков, в описании говорится, что больше у нее на голове так ничего и не выросло, хотя на изображениях она показана пышноволосой. Хэ Сянь-гу решила жить в Юньмулине, расположенном в двадцати ли к западу от Цзянчэнсяня. На этой горе обнаружили камень, названный Юньмуши «прародительницей жемчуга».

Однажды Хэ Сянь-гу увидела во сне духа, который велел ей растереть жемчуг в порошок и съесть его, – тогда она смогла бы обрести быстроту перемещений и бессмертие одновременно. Поступив так, как ей приказали, она также обрекла себя на безбрачие и одиночество, перелетая днем с одной вершины на другую, легкая, невесомая, вечером же приносила матери собранные фрукты. Постепенно она обнаружила, что ей вовсе не нужно поддерживать себя пищей.

Слава о Хэ Сянь-гу дошла до императрицы, она пригласила девушку ко двору, но во время путешествия та неожиданно исчезла и превратилась в Бессмертную. Рассказывают, что Хэ Сянь-гу снова увидели в 750 году, когда она проплывала на многоцветном облаке у храма известной даосской волшебницы Ма Гу. Спустя несколько лет ее видели в Кантоне.

Обычно Хэ Сянь-гу изображали очень красивой девушкой; она примечательна тем, что занимает ведущее положение в культе, не предполагающем женский аскетизм.

Хэ Сянь-гу покровительствовала домашнему очагу и могла предсказывать судьбу.

Лю Дун-бинь

Лю Дун-бинь родился в 798 году в префектуре Юн-лосянь в Шэньси. Он происходил из семьи чиновников, его дед возглавлял министерство церемоний, а отец был префектом.

Он выглядел невысоким, всего пять футов и два дюйма ростом, и в двадцать лет оставался неженатым. В то время он предпринял путешествие в Лушань, где встретился с Огненным драконом, который подарил ему волшебный меч.

Во время путешествия в столицу Шэньси Чаньань он повстречался с Бессмертным Чжунли Цюанем, который научил его тайнам алхимии и приемам изготовления эликсира жизни. Возродившись в образе Юнь-фана Сяньшэна, он выразил настойчивое желание помочь человечеству обрести истинное учение, но сначала он сам должен был пройти через десять испытаний.

Когда он успешно прошел их, то стал обладать сверхъестественной силой и магическим оружием, с помощью которого перемещался по империи, убивая драконов и избавляя землю от зла. И все это продолжалось около четырехсот лет.

По другой версии, однажды Лю Дун-бинь остановился в трактире и поставил подогреваться кувшин с рисовым вином и заснул. Во сне ему было обещано, что он получит высокий пост и в дальнейшем ему будет сопутствовать удача во всех его начинаниях. Так и случилось и продолжалось в течение пятидесяти лет, когда в результате серьезного промаха Лю Дун-биня приговорили к изгнанию, а его семью уничтожили. Проснувшись, Лю Дун-бинь горестно вздохнул, но понял, что увиденное – всего лишь сон и он еще может начать все сначала. Все рассказанное промелькнуло так быстро, что вино не успело согреться.

Об этой истории в китайской литературе рассказывают, употребляя выражение «сон от рисового вина». Убедившись в тщетности мировых ценностей, он последовал вслед за Хань Чжунли в горы Холин, находившиеся в Шэньси, где его посвятили в божественные таинства, а потом он стал Бессмертным.

В 1115 году император пожаловал ему титул Героя удивительной мудрости, позже его провозгласили Защитником империи.

Таковы разнообразные версии легенды о Лю Дун-бине. В одной из них говорится, что для того, чтобы выполнить свое обещание, данное Чжунли, помочь в обращении его последователей в истинную веру, он отправился в Юэян под видом продавца масла, намереваясь делать Бессмертными всех, кто не станет добиваться выгоды при покупке.

В течение года он встречался только с эгоистичными и жадными покупателями. Только одна женщина не запросила у него меньшую цену за масло. Тогда он отправился в ее дом и, увидев колодец во дворе, бросил в него несколько зернышек риса. Вода чудесным образом превратилась в вино, и, торгуя им, женщина необычайно разбогатела.

Лю Дун-бинь оказался весьма искусным в фехтовании и часто изображается поражающим демона своим волшебным мечом. В другой руке он держит летающую метелку – «пастуха облаков» – популярный даосский символ. Он указывает на способность перемещения по воздуху и свободного хождения по небесным облакам. Как и Чжан Го-лао, его изображают с младенцем мужского пола на руках, что указывает на обещание даровать многочисленное потомство, путь в образованное общество и карьеру. Почитается как покровитель ученых.

Хань Сян-цзы

Обычно его изображают с букетом цветов или корзиной с персиками бессмертия в руках. Рассказывают, что он являлся внучатым племянником Хань Юя (768—824), великого государственного деятеля, философа и поэта династии Тан, и ревностным сторонником учения о перевоплощении. Его личное имя было Цин Фу. Ребенком его передали дяде, чтобы тот обучил его и подготовил к публичным экзаменам.

Хань Сян-цзы превзошел своего учителя в образованности, он также стал известен своими чудесными поступками: например, однажды вырастил в небольшом горшочке чудесные цветы, на листьях которых появились написанные золотом стихи:

Облака закрыли гору Циньлин —

Куда деваться?

Ланьгуань вся в снегу —

Ни пройти, ни проехать.

«Что означают эти строки?» – спросил его дядя. «Всему свое время», – ответил Хань Сян-цзы.

Через некоторое время Хань Юй впал в немилость и был сослан в префектуру Чжаочжоу, находившуюся в Гуандуне. У подножия горы Ланьгуань толщина снежного покрова не позволила ему продвинуться дальше. Тогда появился Хань Сян-цзы. Разметав снег, он проложил тропинку для своего дяди. Тогда Хань Юй и понял пророчество, содержавшееся в стихах своего ученика.

Покинув дядю, Хань Сян-цзы оставил ему следующее послание: «Многие выдающиеся люди служили своей стране, но кто из них сравнится с вами знанием литературы? Когда вы достигли высокого положения, судьба обошлась с вами неблагосклонно, и вам суждено быть похороненным в сырой и мрачной земле».

Хань Юй также напутствовал своего ученика в прощальном стихотворении: «Не многие могут похвастаться тем, что их окружала любовь близких и богатство. Оставайся одиноким и осторожным, тогда ты пойдешь по правильному пути. Время придет – и ты переместишься на Небо, и тогда в вечной голубизне перед тобой откроется божественный путь».

Хань Юй понимал, что в сыром климате, куда он был сослан, проживет недолго.

Успокаивая его, Хань Сян-цзы заметил: «Вы не только вернетесь домой здоровым, но вас восстановят в прежней должности». Все так и случилось.

В другой истории рассказывается о том, что Хань Сян-цзы стал учеником Лю Дун-биня. Когда духи подняли его к божественному персиковому дереву, он упал с его веток, но во время падения стал Бессмертным. Согласно другому источнику, во время падения он умер, переродился и тогда совершил те многочисленные подвиги, о которых мы рассказали выше.

Хань Сян-цзы обычно изображают с корзиной цветов или фруктов и считают покровителем садовников.

Цао Го-цзю

Рассказывают, что он был связан с императорской семьей Сун, отчего его изображают с пайцзе^[14], дающей доступ ко двору. Он стал одним из восьми Бессмертных, потому что остальные семеро, занимавшие семь из восьми гротов Верхней сферы, захотели, чтобы восьмой никто не занял, и предложили его, потому что «своим обликом он напоминал духа».

В легенде рассказывается о том, что у императрицы Цао, жены императора Чжень Цзуна, было два младших брата. Старший из них, Чжин Сю, не был связан с делами государства, младший же, Цзин Чжи, был известен своим непристойным поведением. Несмотря на многочисленные увещевания, он не внимал им, был обвинен в убийстве, а затем казнен.

Устыдившись поступка брата, второй уединился в горах, где оделся в листья диких растений, и решил вести жизнь отшельника. Однажды Лю Дун-бинь и Чжунли Цюань нашли его в убежище и спросили, что он делает. «Я занят изучением пути», – ответил он. «Какого пути и где он находится?» – спросили они его. Тот указал на небо. «Где это небо?» – продолжали выспрашивать его. Тот указал на свое сердце. Посетители улыбнулись и сказали: «Сердце – это небо, и небо – это путь дао, ты правильно понимаешь суть вещей». Потом они научили его способу достичь совершенства, пообещав, что он займет свое место среди Бессмертных. И всего через несколько дней он сумел достичь цели.

В другой версии обнаружим иные подробности, связанные с Бессмертным. Сюцай по имени Юань Вэнчен из Чжаоянсяня ехал вместе со своей женой в столицу, чтобы принять участие в императорских экзаменах. Там женщину увидел Чжин Чжи и был поражен ее красотой. Чтобы удовлетворить свою похоть, он пригласил сюцая вместе с его юной женой во дворец, где задушил мужа и попытался заставить жену вступить с ним в связь. Она резко отказала ему, и тогда ему не оставалось ничего другого, как заключить ее в зловонную темницу.

Тем временем душа сюцая предстала перед императорским цензором Бао Лао-е, известным своей честностью, и стала умолять его отомстить за столь отвратительное преступление. Старший брат Чжин Сю, увидев, что дело передано в руки честного цензора, посоветовал брату убить и женщину, чтобы она ни о чем не смогла свидетельствовать и дело прекратилось само собой. Тогда юный сластолюбец повелел, чтобы женщину сбросили в глубокий колодец, но дух звезды Тайбо Цзинсин превратился в старика и вытащил ее оттуда.

Пытаясь бежать, она встретила на пути официальную процессию, которую приняла за кортеж Бао Лао-е. Подойдя к носилкам, она выдвинула свои обвинения. Однако это оказался старший брат убийцы. Испугавшись, он не мог не принять жалобу. Притворившись, что женщина не проявила должного уважения к нему, не заняла подобающего места, чтобы кортеж мог проехать, он велел побить ее железными кольями с шипами; затем ее бросили умирать на дороге.

И на этот раз она выжила и побежала, чтобы доложить обо всем случившемся Бао Лао-е. Он немедленно распорядился, чтобы убийцу арестовали и заковали в кандалы. Не теряя времени, он послал приглашение второму брату и, когда тот прибыл, устроил очную ставку с женой сюцая, которая тотчас обвинила его. Бао Лао-е поместил и его в тюрьму, не слушая никаких доводов императора и императрицы в его защиту.

Спустя несколько дней убийцу препроводили к месту казни, и его голова скатилась в грязь. Теперь нужно было извлечь Чжин Сю из рук ужасного цензора. Чтобы угодить императрице, император Чжень Цзун объявил всеобщую амнистию, и всех заключенных освободили. Получив соответствующий вердикт, Бао Лао-е освободил Чжин Сю и отпустил его. Как восставший из мертвых, он предался самосовершенствованию и, следуя наставлениям Бессмертных, стал одним из них.

Путешествие восьми Бессмертных (Ба Сянь гохай)

Фраза «Ба Сянь го хай» («Восемь Бессмертных пересекают море») напоминает о легендарном путешествии восьми даосских Бессмертных за сокровищами моря, которых не было даже на небесах.

Лю Дун-бинь предложил отказаться от обычного способа путешествия на облаке, считая, что по морю они могут передвигаться быстрее. Тогда Ли Тегуай бросил на воду свой посох и, встав на него, стремительно заскользил по волнам. Чжунли Цюань проделал то же самое, использовав свой веер, Чжан Го-лао воспользовался своим белым бумажным мулом, Лю Дун-бинь применил свой меч, Хань Сян-цзы – цветочную корзину, Хэ Сянь-гу – свой цветок лотоса, Лань Цайхэ – флейту, а Цао Го-цзю – пайцзе, подтверждающую, что его допустили ко двору.

На народных картинках часто изображается, что большинство этих предметов превращаются в морских чудовищ. Музыкальный инструмент приметил сын дракона-правителя из Восточного моря. Алчный принц решил воспользоваться ситуацией – украсть инструмент, а затем заточить Лань Цайхэ в темницу.

Тогда Бессмертные объявили войну, о чем подробно рассказали китайские авторы. В результате сражения дракон-правитель потерпел сокрушительное поражение. После этого восемь Бессмертных еще какое-то время продолжали совершать свои морские подвиги, им удалось пережить невероятное количество приключений. Но здесь, несомненно, автор допускает вымысел, и такого рода литература уже находится вне поля зрения настоящего исследования.

Глава 12
Страж небесных врат

Ли, носящий пагоду

В буддистских храмах можно увидеть фигуру роскошно одетого человека, держащего в руке модель пагоды. Это Ли – страж небесных ворот и отец Ночжи. Он был командующим во времена правления тирана Чжоу и правителем в крепости Чхэньтянгуань во время кровопролитной войны, завершившейся свержением династии Инь.

Ночжа является одним из популярнейших героев китайского эпоса. Обычно о нем пишут как об оруженосце Ю Гуана. Ростом Ли 20 метров; его три головы с девятью глазами увенчаны золотыми обручами. В каждой из своих восьми рук он держит волшебное оружие, изо рта вылетают голубые облака. Рассказывают, что от его громоподобного голоса содрогалась земля и сотрясались небеса. Ему подчинялись все демоны, которые опустошали мир.

О его рождении сообщают следующее. Инь Ши, жена Ли Чжина, родила троих сыновей, самым старшим был Чжинчжа, вторым Мучжа и третьим оказался Ночжа, обычно именуемый «третьим принцем». Однажды ночью Инь Ши приснилось, что в ее комнату вошел даосский монах. Она возмущенно заметила: «Как ты осмеливаешься войти в мою комнату в такое время?» Монах ответил: «Женщина, прими ребенка от единорога». Она не успела ничего сказать, как монах что-то вложил в ее чрево.

Обливаясь потом от страха, испуганная Инь Ши проснулась. Разбудив мужа, она рассказала ему о своем сне, и сразу же у нее начались схватки. Обеспокоенный и потрясенный, Ли Чжин удалился в соседнюю комнату. Вскоре к нему прибежали две служанки с криком: «Ваша жена родила редкостного уродца!»

Появление «жемчужины разума»

Ли Чжин схватил меч и вбежал в комнату своей жены. Она наполнилась красным светом и необычайным благоуханием. По полу катался шар из плоти, ударом сабли Ли Чжин рассек его, и оттуда появился младенец, вокруг которого было красное сияние. Его лицо было белоснежным, а правое его запястье охватывал золотой браслет. Младенец был одет в красные шелковые штанишки, от него самого исходили золотые пучки света.

Браслет означал «горизонт неба и земли», два драгоценных предмета раньше находились в пещере Чжин-куандун у монаха Тяй Чжэньженя, который даровал их младенцу, когда он явился своей матери во сне. Сам же ребенок был воплощением Лин Чжуцзы и назван «жемчужиной разума».

Наутро прибыл Тяй Чжэньжень и попросил у Ли Чжина разрешения увидеть новорожденного. «Его нужно назвать Ночжа, – заявил он, – и он станет моим учеником».

Мальчик-исполин

В семь лет Ночжа уже отличался исполинским ростом. Однажды он попросил у матери разрешения прогуляться за городом. Она ему позволила, но велела взять с собой слугу и посоветовала не задерживаться, иначе отец начнет волноваться.

В пятую луну месяца стояла необычайная жара. Ночжа не прошел и одного ли, как начал задыхаться. На некотором расстоянии он заметил заросли деревьев и устремился к ним. Устроившись в тени, он расстегнул ворот одежды и вздохнул с облегчением, почувствовав дуновение свежего ветра.

Перед собой он увидел реку с прозрачной зеленой водой, текущей между двумя рядами ив, ветви которых колыхались от ветра. Ребенок подбежал к берегу и заявил своим телохранителям: «Мне жарко, и я хочу искупаться». – «Но поторопитесь, – ответил слуга, – если отец вернется домой и не застанет вас, то рассердится».

Ночжа решил намочить в ручье свои красные шелковые штаны длиной в несколько футов и обтереть ими свое разгоряченное тело, но, как только опустил их в воду, она забурлила, небо и земля содрогнулись. Вода Цзюцюй-хэ – «реки девяти изгибов», соединявшейся с Восточным морем, стала совершенно красной, и дворец Лун Вана содрогнулся до самого основания.

Удивившись, что стены его хрустального дворца сотрясаются, дракон-правитель позвал к себе своих чиновников и спросил: «Что случилось, дворец вот-вот рухнет? Ведь это не землетрясение». Он тотчас послал подданного узнать, что случилось. Когда чиновник добрался до реки, то увидел, что вода в ней стала красного цвета, но не увидел никого, кроме ребенка, полощущего шелковую одежду. Чиновник подошел и сердито закричал: «Этого ребенка нужно бросить в воду за то, что он окрасил воду реки в красный цвет и заставил сотрясаться дворец Лун Вана». – «Кто ты такой и почему так груб со мной?» – спросил Ночжа.

Обнаружив, что незнакомец собирается схватить его, мальчик ловко отскочил в сторону и подбросил свой золотой браслет. Он упал на голову чиновника, и тот умер, раздавленный его тяжестью. Ночжа подобрал свой браслет и невозмутимо сказал: «Кровь этого человека запачкала мою одежду» – и выстирал ее в реке.

Убийство сына правителя-дракона

«Что случилось, почему посланный мною чиновник не возвращается?» – спросил Лун Ван. Вскоре явились слуги, чтобы сообщить, что тот убит мальчишкой.

Тогда во главе войска обитателей вод выступил Ао Бин – третий сын Лун Вана. Вооружившись трезубцем, он покинул дворец и ворвался в реку со своими воинами, вздымая в ней волны высотой в гору. Увидев это, Ночжа поднялся на скалу и столкнулся с Ао Бином, сидевшим на морском чудовище.

«Кто заколол нашего подданного?» – закричал воин. «Я», – ответил Ночжа. «Кто ты такой?» – продолжал грозно вопрошать Ао Бин. «Я Ночжа, третий сын Ли Чжина, правителя Чжэньтянгуаня. Я хотел лишь освежиться, а ваш посланник явился и начал поносить меня, тогда я убил его». – «Дерзкий! Ты убил посланца правителя Неба и не раскаиваешься в содеянном!»

Ао Бин бросил в мальчика свой трезубец, но Ночжа мгновенно отразил удар и спросил в свою очередь: «А кто такой ты?» – «Я Ао Бин, третий сын Лун Вана». – «Но ты еще и забияка, – язвительно заметил мальчик. – Смотри: если только опять попытаешься дотронуться до меня, я продырявлю шкуру и тебе, и твоим воинам».

Ао Бин вновь бросил свой трезубец.

Разъярившись, Ночжа поднял вверх свои шелковые штаны, и из них вылетели тысячи огненных шаров, которые градом посыпались на Ао Бина, после чего Ночжа поставил ногу на голову поверженного врага и ударил его своим волшебным браслетом, после чего тот обрел свое истинное обличье – превратился в дракона. «Из твоих жил, – заявил Ночжа, – я изготовлю ремень для моего отца, им он будет подпоясывать свою кольчугу».

Ночжа убил Ао Бина; побежденные воины вернулись во дворец и доложили Лун Вану о судьбе его сына. Дракон-правитель разгневался и отправился к Ли Чжину.

А тот, не ведая о произошедшем, уже разыскивал пропавшего Ночжу.

Непокорный сын

В это время Ночжа уже сидел в саду и мастерил пояс из драконьих жил. Легко представить ярость Ли Чжина. «Ты навлек на нас несчастья, – сердито сказал отец. – Иди и объяснись сам с Лун Ваном, если только он захочет тебя слушать». – «Не бойтесь, – надменно ответил Ночжа. – Я верну все, что осталось от его сына».

Лун Ван прибыл во дворец, Ночжа приветствовал правителя-дракона, попросил у него прощения и предложил ему вернуть останки сына. Лун Ван горько заметил Лу Чжину: «Ваш сын виновник смерти моего сына! Завтра я расскажу обо всем Ю Гуану».

Ли Чжин был уничтожен случившимся; жена услышала его стенания и вошла в комнату мужа. «Какое же отвратительное существо ты привела в этот мир! – вскричал правитель. – Он убил двух духов, сына Лун Вана и его подданного. Завтра правитель-дракон собирается передать жалобу Ю Гуану, и через несколько дней нас всех уничтожат». – «Неужели, – зарыдала мать, – тот, ради кого я так страдала, способен стать причиной нашей гибели!»

Заметив, как горюют его родители, Ночжа упал перед ними на колени и сказал: «Позвольте мне все рассказать вам. Я не простой смертный, а ученик Тяй Чжэньженя, и от него я получил свое волшебное оружие, вот почему меня так ненавидит Лун Ван. Но я непобедим. Сегодня же отправлюсь к своему наставнику и попрошу у него совета. Несправедливо, чтобы вы, мои родители, терпели страдания из-за меня».

Решительные меры

После этого Ночжа отправился в Чжиньюаньшань и вошел в пещеру своего наставника Тяй Чжэньженя, которому и поведал обо всех своих злоключениях. Тот терпеливо выслушал юношу, а затем велел ему обнажить грудь. Пальцем он начертал на коже магический знак, после чего дал ему тайное поручение.

«Теперь, – заметил Тяй Чжэньжень, – отправляйся к Небесным вратам и жди прибытия Лун Вана, который собирается выдвинуть против тебя обвинения перед Ю Гуаном, после чего ты должен снова прийти ко мне, и я дам тебе совет, как избежать последствий для твоих родителей».

Когда Ночжа приблизился к Небесным вратам, они оказались закрытыми. Но спустя некоторое время юноша заметил, что Лун Ван приближается. Он не видел Ночжи: знак на груди сделал юношу невидимым. Как только Лун Ван приблизился к воротам, Ночжа подбежал к нему и ударил его так сильно своим золотым браслетом, что тот упал на землю, а Ночжа продолжал бить его, одновременно понося.

Тогда правитель-дракон узнал своего обидчика и с негодованием вспомнил все его прегрешения, но получал только пинки и удары. Немного приподняв плащ Лун Вана и отведя в сторону его щит, Ночжа сорвал с его тела почти сорок чешуек. Хлынула кровь; не в силах переносить боль, правитель-дракон начал молить о пощаде. Ночжа внял мольбам, но заставил поклясться, что Лун Ван оставит свое намерение жаловаться Ю Гуану. «Теперь же, – продолжал Ночжа, – превратись в маленькую змею, чтобы я смог отнести тебя обратно, не опасаясь, что ты сбежишь по дороге».

Лун Ван превратился в маленького голубого дракона и послушно последовал вслед за победителем в дом его отца. Во дворце Лун Ван принял прежнее обличье и обвинил Ночжу в нанесении побоев и поношении. «Я вместе со всеми драконами-правителями отправлюсь к Ю Гуану и выдвину обвинение против вашей семьи», – сказал он. Затем превратился в ветер и исчез.

Ночжа получает волшебный лук

«Дела идут все хуже и хуже», – вздохнул Ли Чжин. Однако Ночжа попытался его успокоить: «Прошу тебя, отец, не поддаваться страху. Я избран богами. Мой наставник Тяй Чжэньжень заверил меня, что без труда защитит нас».

Расставшись с отцом, Ночжа поднялся на надвратную башню крепости. Там он нашел удивительный лук и три волшебных стрелы. Ночжа не знал, что это было волшебное оружие. «Мой наставник сообщил, что мне суждено сражаться с будущей династией Чжоу, следовательно, я должен научиться в совершенстве владеть этим оружием. Мне представилась прекрасная возможность сделать это заранее».

Подняв лук, Ночжа выстрелил из него на юго-запад. Стрела в полете оставляла за собой красный след. Так случилось, что в это время у подножия Кхулушань (горы Скелетов) перед пещерой, где жила Шичи Няннян, стоял ее слуга Би Юнь. Стрела пронзила ему горло, и он упал замертво, захлебнувшись собственной кровью. Шичи Няннян вышла из пещеры и, внимательно изучив стрелу, обнаружила на ней надпись: «Стрела, которая поражает небо». Так она узнала, что стрела прилетела из Чхэньтян-гуаня, где хранился волшебный лук.

Новая встреча

Богиня села на своего голубого феникса, полетела в крепость, похитила Ли Чжина и отнесла его в свою пещеру. Там она заставила его преклонить перед ней колени и напомнила, как защищала его, чтобы он смог обрести славу и почести на земле, до того как обрести бессмертие. «Так-то ты отплатил мне за все, что я для тебя сделала! Ты убил моего слугу», – добавила она.

Ли Чжин поклялся, что невиновен, но стрела лежала как неопровержимое доказательство. Ли Чжин умолял богиню отпустить его, чтобы найти виновного и привести его к ней. «Если же я не смогу этого сделать, – прибавил он, – то моя жизнь в ваших руках».

Ночжа снова признался отцу в совершении преступления и последовал за ним в пещеру Шичи Няннян. Когда юноша приблизился к входу, один из слуг упрекнул его в совершении убийства, в ответ Ночжа сильно ударил его. Разъяренная богиня набросилась на Ночжу с саблей в руке, а затем отобрала у него браслет и волшебные красные штаны.

Лишившись волшебного оружия, Ночжа вновь предстал перед своим наставником. Богиня преследовала его. Между противниками разгорелся ужасный спор и продолжался до тех пор, пока Тяй Чжэнжень не подбросил в воздух свой шар девяти драконов. Упав на Шичи Няннян, он окутал ее облаком, а когда оно растаяло, на этом месте оказался камень.

«Теперь ты спасен, – сказал Тяй Чжэнжень, – но возвращайся быстрее, потому что четыре правителя-дракона выдвинули свои обвинения перед Ю Гуаном, и они собираются унести твоих родителей. Поспеши, и тогда ты сможешь избавить мать и отца от грозящей им беды».

Ночжа совершает харакири

Вернувшись, Ночжа обнаружил, что четыре правителя-дракона собираются похитить его родителей. «Это я, – заявил он, – убил Ао Бина, и я отвечу за преступление. Мать и отец ни в чем не виновны».

Лун Ван не стал этого оспаривать. Тогда Ночжа взял саблю, отрубил себе руку, распорол живот и упал без сознания. Освободившись, его душа с порывом ветра отправилась прямо в пещеру к Тяй Чжэньженю. Обезумевшая от горя мать начала готовить тело сына для церемонии похорон.

«Твоя обитель не здесь, – ответил душе Ночжи наставник, – возвращайся в Чжэньтянгуань и уговори мать построить храм на горе Цуйбиншань в сорока ли от него. Пусть в течение трех лет там воскуривают тебе фимиам, и в конце этого срока ты возродишься».

Обитель души

В течение ночи, ближе к третьей страже, в то время, когда его мать спала глубоким сном, ей явился Ночжа и молил: «Мама, пожалей меня. После смерти моя душа бродит неприкаянная. Прошу тебя, построй храм на горе Цуйбиншань, пусть там воскурят фимиам, и через три года я смогу возродиться». Женщина проснулась в слезах и рассказала о сновидении мужу, который принялся упрекать ее в такой слепой любви к сыну-чудовищу, причинившему всем столько горя.

В течение пяти или шести ночей сын продолжал являться, обращаясь к ней с одной и той же просьбой, в последний же раз даже пригрозил: «Не забывай, что нрав мой жесток, если ты откажешь в просьбе, то пожалеешь».

Тогда женщина направила строителей к горе, чтобы они воздвигли храм в честь Ночжи и установили в нем статую ее сына. Здесь не ожидали особенных чудес, и все же количество паломников становилось все больше и больше.

Ли Чжин уничтожает статую своего сына

Однажды, когда Ли Чжин проходил здесь вместе со своим войском, то увидел на дороге толпы паломников, как мужчин, так и женщин. «Куда вы направляетесь?» – спросил он у них. «В течение последних шести месяцев в храме, расположенном на этой горе, постоянно происходят чудеса. Люди стекаются отовсюду, чтобы поклониться духу в этом храме и попросить выполнить их желания», – ответили ему. «Как зовут этого духа?» – продолжал расспрашивать Ли Чжин. «Все называют его Ночжа», – услышал он в ответ. «Ночжа? – переспросил правитель. – Я сам хочу во всем убедиться».

Разгневанный Ли Чжин вошел в храм и начал рассматривать статую, которая оказалась точной копией его сына. С обеих сторон от нее были расставлены изображения его слуг. Тогда Ли Чжин вынул кнут и начал хлестать статую, сопровождая это проклятиями. «Тебе было мало, что ты постоянно подставлял нас под удар, – приговаривал он, – а теперь ты даже после своей смерти продолжаешь вводить в заблуждение тысячи верующих».

Он хлестал статую до тех пор, пока она не рассыпалась на куски, потом он уничтожил и изображения слуг, лишь тогда покинул храм, предостерегая собравшихся от их заблуждений. Храм же сожгли по его приказу дотла.

Когда Ли Чжин вернулся в город, то вновь повторил жене: «Ты родила чудовищное создание, которое стало для нас сущим наказанием, а после его смерти ты еще и построила ему храм, где несчастные паломники обманывались, принимая зло за добро. Почему ты упорно хочешь навлечь на меня позор? Ведь мы поощряем поклонение ложным богам. Я уничтожил храм, а если ты снова вздумаешь обманывать меня, я выгоню тебя!»

Ночжа советуется с наставником

Во время визита Ли Чжина души Ночжи не было в храме. Вернувшись, он увидел только дымящиеся развалины. «Кто разрушил мой храм?» – спросил он слуг. «Ли Чжин», – ответили они. «Он не имел на это права, – заявил Ночжа. – Я вернул ему все имущество, которое получил от него, почему же он разрушил мой образ-статую?»

Ночжа уже начал возрождаться и поэтому решил пойти к наставнику и просить его о помощи. «Оказываемые тебе здесь почести, – заявил даос, – не должны были задеть твоего отца, это не имеет к нему никакого отношения. Он был не прав. Вскоре Цзян Цзы-я спустится с неба, чтобы положить начало новой династии, и, поскольку твоя судьба связана с ним, я попробую помочь тебе».

Новый Ночжа

Тяй Чжэньжень распорядился, чтобы ему доставили два стебля водяной линии и три листа лотоса. Затем он разложил их на земле в форме человека, разместил душу Ночжи в середине и начал произносить магические заклинания. Наконец Ночжа вернулся к жизни, во плоти, с красными губами, живым и острым взглядом и ростом 5 метров.

«Следуй за мной в мой персиковый сад, – распорядился Тяй Чжэньжень, – и я отдам тебе твое оружие». В саду наставник протянул Ночже огненное копье, очень острое, и два огненно-ветряных колеса. Если встать на них ногой, то они превращались в колесницу. Волшебным оружием был брусок золота, находившийся в сумке из шкуры пантеры. Воин поблагодарил своего наставника, взобрался на колесницу и вернулся в Чжэньтянгуань.

Сражение между отцом и сыном

До Ли Чжина дошла весть, что его сын возродился и угрожает отомстить ему. Поэтому он взял оружие, оседлал лошадь и двинулся навстречу Ночже. Осыпая друг друга оскорблениями, они вступили в битву, но Ли Чжин был побежден, и ему пришлось спасаться бегством. Ночжа преследовал отца и, когда почти догнал, появился Мучжа и начал обвинять брата в том, что тот забыл о своем сыновнем долге – проявлять уважение к отцу. «Ли Чжин больше мне не отец, – ответил Ночжа. – Я отрекся от него, потому что он сжег храм и разбил статую».

Мучжа приготовился защищать отца, но получил удар в спину золотым слитком и упал без сознания. Ночжа продолжал преследовать Ли Чжина. Чувствуя, что силы его покидают и что сын вот-вот погубит его, Ли Чжин вынул саблю и собрался покончить с собой, но тут услышал голос даоса: «Иди в мою пещеру, и я смогу защитить тебя».

Ночжа, не увидев Ли Чжина, потребовал, чтобы даос выдал ему противника. Но теперь юноше пришлось иметь дело с тем, кто сильнее его, ибо даосом оказался Вэньчу Тяньцзун, которого послали, чтобы проучить Ночжу. Даос взмахнул рукой, и Ночжа почувствовал, как вокруг его шеи сжалось золотое кольцо, ноги опутали две цепи, а сам он оказался прикованным к золотому столбу.

Установление желанного мира

В этот момент, будто случайно, появился Тяй Чжэнь-жень. Наставник поставил Ночжу перед Вэньчу Тяньцзуном и Ли Чжином и велел им примириться, но воинственный юноша по-прежнему попрекал отца за то, что он сжег его храм на горе Цуйбиншань. Тогда наставник велел Ли Чжину отправляться домой, а Ночжа приказал следовать за собой в пещеру. Но не в силах сдержать гнев, порываясь рассчитаться, Ночжа продолжал преследовать отца. Но перед ним снова появился даос и начал защищать Ли Чжина.

Как разъяренный тигр, Ночжа теперь бросился на даоса и попытался проткнуть его копьем, но изо рта даоса появился белый цветок лотоса, который остановил оружие. Ночжа не унимался, продолжал угрожать, тогда даос вынул из рукава таинственный предмет, который поднялся в воздух и, упав к ногам Ночжи, окутал его пламенем. Тогда юноша попросил пощадить его. Согласившись, даос заставил его поклясться жить в согласии со своим отцом и опуститься на колени в знак того, что овладел собой.

После того как установился мир, Вэньчу Тяньцзун велел Ли Чжину оставить свои мирские обязанности, чтобы стать Бессмертным и приложить все усилия, чтобы служить новой династии Чжоу, которая вот-вот будет установлена. Подтверждая, что мир будет длиться вечно, стремясь сделать все, от него зависящее, чтобы Ночжа отказался от мести, он дал Ли Чжину волшебный предмет, с помощью которого он сам чуть не сжег Ночжу.

Это была золотая пагода, которая стала отличительным оружием Ли Чжина, поэтому его и стали называть Ли, носящий пагоду. Со временем Ю Гуан назначил его командующим Двадцати шести небесных офицеров, Великим полководцем Небес, Стражем небесных врат.

Глава 13
Битва богов

Сонм богов

В фантастической эпопее XVI века «Фэн шень янь и» («Возвышение в ранг духов») подробно описывается, как во времена войн, которые предшествовали восхождению на трон династии Чжоу в 1122 году до н. э., множество богов-демиургов, Будды, Бессмертные сражались на той или другой стороне, одни на стороне прежней, а остальные на стороне новой династии. Все они были волшебными существами, наделенными способностями делать чудеса. Они могли принимать любое обличье, у них вырастали головы, конечности, они легко становились невидимыми. Используя силу слова, они порождали ужасных чудовищ, которые кусали и уничтожали противника, выпуская из ноздрей ядовитые газы или пламя.

Во время битв боги и духи выпускали сверкающие молнии, по их воле грохотал гром, они натравливали на какую-либо из сторон огнедышащих драконов, из темных облаков извергали горящие потоки смертоносного оружия. С небес на голову сражающихся бросали сабли, пики и стрелы. Земля сотрясалась, небесные колонны дрожали.

Чжунь Ти

Одним из вышеупомянутых прославленных воинов был Чжунь Ти, даос из Западного рая, который появился на месте боя, когда армии противоборствующих династий столкнулись лицом к лицу. Кун Сюань попытался удерживать проход для Чжиньчжи Лина, а Цзянь Цзы-я попытался помешать ему, но не смог этого сделать.

Чжунь Ти должен был увести Кун Сюаня в священное убежище, чтобы его мудрость и развитие личности достигли нужной степени совершенства. Требовалось только найти способ, как сломать сопротивление могущественной армии и в то же время вознаградить героя по заслугам.

Но Кун Сюань не одобрил этот план, и между двумя победителями состоялась битва. В какой-то момент Чжунь Ти был подхвачен светящейся дугой и поднят в воздух; окутавшись огненным облаком, он появился вновь с восемнадцатью руками – в каждой руке он держал волшебный талисман – и двадцатью четырьмя головами.

Одноглазый павлин

Чжунь Ти обернул шелковую нить вокруг шеи Кун Сюаня, дотронулся до него своей волшебной палочкой, заставив принять первоначальный вид красного одноглазого павлина. Чжунь Ти уселся на спину павлина, и тот полетел, перенося своего спасителя и мастера в Западный рай. На его пути встречались прекрасные разноцветные облака.

Приготовления к обороне

Когда их защитник исчез, наступающим удалось захватить проход и добраться до города Чжибайгуань, оплота противника, который защищали духи и Бессмертные. Самым известным среди них оказался даосский монах по имени Тюнтянь Чжаочжу. Он обладал особенными умениями и отражал все попытки захватить укрепление.

Тогда Лао-цзы пришлось прервать медитацию и вместе с Юаньши Дяньцзунем принять участие в осаде. Однако возникли непредвиденные трудности, ибо в городе оказалось четыре входа, а божественных правителей было только трое. Призвали Чжунь Ти, и тогда вся четверка устремилась к воротам, чтобы их захватить.

Препятствия

Чжунь Ти должен был захватить ворота Хюэсяньмынь, который защищал Тюнтянь Чжаочжу. Воины попытались войти в город с этой стороны, но один за другим погибали. В момент, когда один из них приближался к проходу, раздавался удар грома, из ворот вылетала волшебная сабля, двигавшаяся с необычайной скоростью, и закалывала смельчака.

Нападение и оборона

Как только Чжунь Ти возглавил своих воинов, в воздухе сверкнула огромная молния, и на его голову как гром среди ясного неба обрушилась волшебная сабля.

Но Чжунь Ти высоко поднял свой Жезл семи сокровищ, откуда появилась тысяча цветков лотоса, образовавших непроницаемый щит от падающей сабли.

После этого воины со всей мощью обрушились на защитников города.

Оседлав волшебного быка, Тюнтянь Чжаочжу в окружении своих войск вступил в бой. Он храбро противостоял своим четырем ужасным противникам. Подняв свою саблю, он бросился на Чжинь Таожэня, вооруженного только волшебной мухобойкой. Из нее вылетел лотос пяти цветов, который остановил полет сабли. В то время как Лао-цзы ударил героя своим посохом, Юаньши Дяньцзунь отразил ужасную саблю своим нефритовым жу-и.

Теперь Чжунь Ти призвал на помощь своего небесного павлина. Он превратился в воина с двадцатью четырьмя головами и восемнадцатью руками. Его таинственное оружие со всех сторон обрушилось на Тюнтянь Чжаочжу, и Лао-цзы так ударил героя, что дым повалил из глаз, носа и рта. Не в силах отбить удары противников, приняв на себя удар волшебного Жезла Чжунь Ти, Тюнтянь Чжаочжу скрылся в облаке пыли.

Остальные защитники не оказали дальнейшего сопротивления, Юаньши Дяньцзунь поблагодарил Чжунь Ти за бесценную помощь и за то, что он помог захватить поселение; после этого боги вернулись в свой дворец, расположенный на Западном небе.

Попытки отмщения

Побежденный и усмиренный Тюнтянь Чжаочжу поклялся отомстить. Он призвал на помощь духов Двадцати восьми созвездий и отправился навстречу армии By Вана. Пальму первенства в выигранной битве отдают Чжунь Ти, которому удалось разоружить как Бессмертного By Юня, так и Тюнтянь Чжаочжу.

Вооружившись своим волшебным мечом, By Юнь вступил в поединок с Чжунь Ти, но тот открыл рот, из него вылетел голубой цветок лотоса и принял все удары на себя. И другие нападения не увенчались успехом.

«Зачем нужно продолжать ненужное сопротивление? – спросил Чжунь Ти. – Перестаньте помогать Шану и отправляйтесь вместе со мной в Западный рай. Я пришел, чтобы спасти вас, и не вынуждайте меня применять силу и возвращать вам первоначальный образ».

В ответ на него обрушился поток оскорблений, и снова волшебная сабля выскочила как молния, и снова нападение было предотвращено неуязвимым цветком лотоса. Тогда Чжунь Ти взмахнул своим посохом – и волшебная сабля рассыпалась на куски, а в руке By Юня осталась только рукоятка.

Золотобородая черепаха

Обезумев от гнева, By Юнь схватил свою дубинку и попытался поразить врага. Но Чжунь Ти призвал помощника, который появился с бамбуковым шестом. Потом он взмахнул чем-то похожим на удочку, и вскоре на ее крючке болталась огромная золотобородая черепаха – это был Бессмертный By Юнь, наконец принявший свой настоящий облик в виде небесной черепахи. На спине у него сидел ученик, они тотчас же унеслись вверх и вернулись на Западное небо.

Выигранная битва

Победить Тюнтянь Чжаочжу оказалось совсем непросто, но после долгой битвы Чжунь Ти взмахнул своим Жезлом семи сокровищ и сломал саблю своего противника. Разоруженный и побежденный, он исчез в облаке пыли. Чжунь Ти не осмелился преследовать его. Битва была выиграна.

Просветление и перерождение

Пилю Сянь, бессмертный Пилю, ученик Тюнтянь Чжаочжу, увидев, как его наставник потерпел два поражения подряд, оставил поле битвы и последовал за Чжунь Ти в Западный дворец, чтобы стать Буддой. Он известен как Пилю Фо, один из основных богов буддизма.

Посвященный Чжунь Ти праздник отмечается в шестой день третьей луны. Обычно он изображается с восьмью руками и тремя лицами, одно из них – морда свиньи.

Глава 14
Как обезьяна стала богом

Легенды о Царе обезьян

Среди богов Китая встречается и обезьяна. О том, как она поднялась на такую высоту и стала богом, подробно рассказывается в сказке «Царь обезьян», сюжет которого широко распространен в китайском фольклоре. Известен и его буддийский вариант под названием «Путешествие на Запад». Эти произведения знает каждый образованный китаец.^[15]

Страницы романа заполнены описаниями призраков, демонов и фей, как добрых, так и злых. Во все это верил средний китаец, причем настолько незыблемо, что от колыбели до могилы соотносил свое существование с их деятельностью.

Правда, заметим, что речь не идет о психологической характеристике, персонажи там явно аллегорические, поэтому вызывает сомнение, действительно ли подобные включения справедливо вошли в китайский текст. Так, образ монаха-странника Сюань Чжуана показывает путь для внутреннего самоочищения человека. Его монашеское одеяние символизирует возможность исправления человека. Оно может защитить любого, кого осаждает нечисть, пытающаяся его уничтожить.

Сунь Укун, волшебная обезьяна, отражает сущность тех людей, которые склонны совершать дурные поступки. Именно его неразумные деяния и заставили Наставника надеть на него волшебный обруч, который сжимает голову в моменты непослушания. Эта страшная боль заставляет обезьяну образумиться и стать самим собой. Все это происходит на любом расстоянии от Наставника.

Полагают, что смысл учения можно пояснить с помощью волшебного железного жезла Сунь Укуна, который можно было использовать по любому поводу, независимо от его назначения. Произнеся заклинание, можно было стать невидимым, вытянув вперед, измерить даже расстояние между небом и землей.

Чжу Бачжэ, богатырь-свинья, со своими вилами для навоза, склонен к низменным страстям, они постоянно противоречат его попыткам достичь нравственного совершенства.

Олицетворением слепой преданности является Ша Хошан. В его образе показан человек слабый по своей сути и нуждающийся в постоянном поощрении.

Деяния чудесной обезьяны стали сюжетом множества произведений китайского фольклора и письменной литературы, а также вошли в поговорки и пословицы. Известны многочисленные места поклонения этому необычному герою и посвященные ему храмы.

В разных текстах этот персонаж действует под различными именами: Сунь Синчжэ, Сунь Укун, Мэй Хоуван, Читянь Дашэн, Бима Вэнь. Последнее имя является титулом, которое ему присвоил Ю Гуан. В романе У Чэньэня он именуется Сунь Укун, поэтому в дальнейшем изложении и мы будем называть его Сун.

О происхождении этого персонажа рассказывают следующее. За морями, на Восточном континенте, в стране Аолай, находится гора Цветов (Хуагошань). Ее крутые склоны завершаются остроконечной скалой. Однажды эта скала произвела на свет каменное яйцо. Его оплодотворило дыхание ветра, и через некоторое время из него вылупилась каменная обезьяна. Появившись, новорожденный приветствовал все четыре стороны света. Облик его оказался совершенно необычным: из глаз исходили золотые лучи, заливающие светом дворец Северной полярной звезды. Сияние уменьшалось, если обезьяна собиралась подкрепиться.

«Сегодня, – сказал себе Ю Гуан, – я собираюсь пополнить удивительное разнообразие существ, порожденных небом и землей. Эта обезьяна сможет скакать и допрыгнет до самых высоких горных вершин. Она также сможет прыгать по воде и поедать плоды деревьев. Обезьяна подружится с гиббоном и журавлем. Как и олень, она может проводить ночи на горных склонах, а днем будет спускаться с вершин и отдыхать в пещерах. Обезьяна считается прекрасным украшением гор!»

За проявленные свойства обезьяну вскоре провозгласили правителем всех обезьян. Тогда она начала изыскивать средства, чтобы стать Бессмертной. Путешествовав в течение восемнадцати лет по земле и по морю, она встретилась с Бессмертным Пути Цзуши на горе Линтяйфанцзун. Во время странствий обезьяна постепенно приобретала человеческие свойства, и, хотя ее лицо оставалось тем же, в человеческом одеянии она все же выглядела более пристойно.

Бессмертный назвал ее Сунь Укун, что означало «открыватель секретов». Наставник научил обезьяну летать по воздуху и принимать обличья семидесяти двух существ. Одним прыжком обезьяна могла покрыть 108 тысяч ли.

Железный посох

Вернувшись на скалу Хуагошань, Сунь Укун уничтожил демона Хуньши Мована, который досаждал обезьянам во время его отсутствия. Потом он образовал из своих подданных регулярную армию, как рассказывают, общим числом 47 тысяч обезьян. Так удалось обеспечить мир в царстве обезьян.

Что же касается самого Сунь Укуна, то он никак не мог подобрать себе подходящее оружие и наконец отправился за советом к Лун Вану, дракону Восточного моря. Тот дал Сунь Укуну огромный железный посох, который когда-то положил на дно океана Ю Ван, чтобы регулировать уровень вод.

Сунь Укун вытащил посох и переделал его по своему вкусу. Концы он обернул золотыми лентами, на которых выгравировал слова: «Обвитый золотыми лентами посох моих желаний». С помощью этого волшебного оружия он мог исполнять все свои желания. Оно также обладало удивительными свойствами, увеличивалось или уменьшалось, принимая форму изысканной булавки, которую Сунь Укун мог спрятать в ухе.

Сунь Укун терроризировал четырех правителей моря и жил за их счет. Соседние правители стремились заключить с ним союз. Однажды устроили великолепный пир, где вино лилось рекой, оно должно было скрепить дружбу с семью правителями, но, увы, Сунь так сильно напился, что, не сделав и пары шагов, заснул.

Тогда коварный Янь Ван, властитель подземного царства, которого Лун Ван обвинил в нарушении границ водного царства, схватил его душу, обвил цепями его шею и повел Суня в сторону ада. Он проснулся только перед воротами царства мертвых, сломал оковы, убил двух сторожей и, вооружившись своим волшебным посохом, проник в царство Янь Вана, пригрозив разнести его.

Затем он велел десяти подземным богам принести список живых и мертвых, вырвал страницу, на которой были написаны его имя и имена его подданных, а затем сказал правителю ада, что он больше ему не подчиняется. Скорчив злобную гримасу, Янь Ван подчинился, и торжествующий Сунь Укун вернулся из своего путешествия в загробный мир.

Еще до того, как бесчинства обезьяны стали известны Ю Гуану, Янь Ван и Лун Ван послали своих гонцов к владыке Небес, который принял их жалобу и, обвинив Сунь Укуна в двойном преступлении, отправил Тайбо Цзиньсина, чтобы тот доставил к нему этого нарушителя небесного спокойствия.

Великий смотритель Небесных конюшен

Стремясь занять Суня, его назначили Великим смотрителем Небесных конюшен, ему доверили кормить лошадей Ю Гуана и стали звать по небесному титулу Бима Вэнь. Когда он узнал, кто явился инициатором, как ему показалось, этого позорного назначения, то перевернул трон наставника, схватил его посох, сломал Южные небесные ворота и спустился на облаке на свою скалу Хуагошань.

Великий смотритель Небесного персикового сада

Разгневанный Ю Гуан велел поймать смутьяна и послал на скалу Хуагошань правителей небес и полководцев с небесными армиями, однако все они потерпели от него поражение. Теперь Сунь Укун присвоил себе пышный титул Великого святого, повелителя неба и украсил соответствующими иероглифами свои знамена. Он также пригрозил Ю Гуану, что разрушит его царство, если тот откажется признать его новую должность. Испугавшись, что армии терпят поражения и что Сунь может разгромить и его дворец, Ю Гуан согласился на условия, которые выдвинул Сунь. Последний был назначен Великим смотрителем Небесного персикового сада, плоды с деревьев которого дарили бессмертие. Для него также построили специальный дворец.

Двойное бессмертие

Немного подумав о тайных свойствах персиков, Сунь съел их все и таким образом застраховался от смерти. Теперь наступило время потакать своим желаниям, ни в чем себе не отказывая. И такая возможность вскоре ему представилась. Сунь страшно огорчился, что его не пригласили на праздник персиков, Пяньтяо Хуи, устраиваемый ежегодно для Бессмертных богиней Ванму Няннян, и решил отомстить.

Когда приготовления к празднику завершились, он произнес заговор, и все слуги заснули глубоким сном. Тогда Сунь съел все самые аппетитные блюда и выпил прекрасные вина, предназначенные для небесных гостей. Однако он слишком увлекся; медленно соображая, со слипающимися глазами, он не сумел попасть на дорогу, которая вела к его небесному убежищу.

Не отдавая отчета в своих действиях, Сунь приблизился к воротам дворца Лао Цзюня, который как раз в этот момент отлучился. Войдя внутрь, он проглотил пилюли бессмертия, которые Лао Цзюнь хранил в пяти тыквенных сосудах. Получив двойное бессмертие, Сунь оседлал облако и снова спустился на свою скалу Хуагошань.

Сунь Укун схвачен

Совершенные обезьяной многочисленные неправедные поступки вызвали негодование со стороны всех богов и богинь. Об обвинениях узнал Ю Гуан и распорядился, чтобы четыре небесных бога и его главные полководцы привели к нему Суня. Войска осадили скалу Хуагошань и растянули вокруг нее сеть, произошла фантастическая битва, но сопротивление врага оказалось более сильным и упорным, чем раньше.

Тогда на поле битвы появился Лао Цзюнь и Эрлан, племянник Ю Гуана. Воины Суня храбро сопротивлялись, но небесные силы явно превосходили их, наконец сопротивление было сломлено. Учитывая сложившиеся обстоятельства, Сунь изменил свой облик и, хотя попал в сеть, сумел выбраться наружу.

Поиски были безрезультатными, пока Ли Тяньван с помощью зеркала, которым он ловил демонов, не определил местонахождение Суня и не доложил об этом Эрлану. Он тотчас ринулся в погоню. Лао Цзюнь надел свое волшебное кольцо на голову беглеца, который тотчас споткнулся и упал.

Перемещавшийся со скоростью молнии небесный пес Тянь Гоу, находившийся на службе у Эрлана, тотчас укусил Суня за ногу и тем усилил его хромоту. Так наступил конец битвы. Окруженного со всех сторон Суня поймали и заковали в цепи. Битву выиграли боги.

Солнце сбегает из печи Лао Цзюня

Теперь небесная армия смогла снять осаду и вернуться домой. Но возникло новое и неожиданное затруднение. Ю Гуан приговорил преступника к смерти, но когда стали исполнять приговор, то палачи выяснили, что Сунь неуязвим. Ни сабли, ни железо, ни огонь, ни молния никак не могли повредить ему.

Обеспокоившись, Ю Гуан спросил у Лао Цзюня, в чем причина неуязвимости пленника. Тот ответил, что ничего необычного нет, поскольку мошенник съел все персики бессмертия, которые росли в саду Неба, и проглотил порошки бессмертия, которые он сам приготовил.

«Доставьте его ко мне, – распорядился Лао Цзюнь. – Я сожгу его в моей печке с Восемью триграммами, а из остатков извлеку элементы, которые сделали его Бессмертным».

Ю Гуан распорядился, чтобы привели пленника, потом его поместили в алхимическую печку, где за сорок девять дней раскалили докрасна. Но в какой-то момент, когда за ним перестали следить, Сунь мгновенно воспользовался ситуацией, поднял крышку, схватил свой магический жезл и начал угрожать Небу, объявив, что собирается уничтожить его жителей. Исчерпав все свои возможности, Ю Гуан призвал Будду, который обратился к Суню со следующими словами: «Почему ты хочешь обладать Небесным царством?» – «Разве я не наделен достаточным могуществом, чтобы провозгласить себя Небесным владыкой?» – заносчиво спросил в свою очередь Сунь Укун. «А что ты умеешь?» – осведомился Будда. «Мои умения бесчисленны, – похвастался Сунь. – Я неуязвим, я бессмертен, могу принимать семьдесят два различных образа, перемещаться на облаках и проходить, когда хочу, сквозь воздух. Одним прыжком я покрываю сто восемьдесят тысяч ли». – «Ну что ж, давай посоревнуемся, – предложил Будда. – Думаю, одним прыжком ты не преодолеешь расстояния больше моей ладони. Впрочем, если тебе удастся это сделать, я передам тебе бразды правления Небом».

Соревнования по прыжкам

Сунь поднялся в космос, пролетел как молния, преодолев огромное расстояние, и добрался до границ неба – пяти огромных красных столбов. На одной из колонн он написал свое имя, поскольку был полностью уверен в том, что достиг предела. Торжествуя, Сунь вернулся, чтобы потребовать у Будды вожделенное наследство.

«Негодник! – заявил Будда. – Ты так и не двинулся дальше моей ладони!» – «Как же это? Я дошел до небесных столбов и в доказательство даже написал свое имя на одном из них», – самодовольно сообщил Сунь. «Тогда посмотри на это», – ответил Будда и поднял палец, на котором изумленный Сунь прочитал собственное имя, и узнал сделанную им надпись.

Не мешкая Будда схватил обезьяну, перенес его с неба, превратил его пять пальцев в пять элементов: металл, дерево, воду, огонь и землю, – которые тотчас образовали пять высоких гор, прилегающих друг к другу, их назвали Вусиншань, туда, в их глубину, Будда и поместил Сунь Укуна.

Условия освобождения

Вынужденный подчиниться Сунь не мог выбраться из своей каменной темницы. Только Гуаньинь Пуса заступилась за него, потребовав, чтобы взамен Сунь стал служить спутником и напарником монаху, который должен был предпринять трудное путешествие в 108 тысяч ли к Западному небу. Сунь исполнил наказ, прослужив Сюань Цзуану четырнадцать лет, в течение которых длилось путешествие. Проявив себя то преданным, то строптивым и недисциплинированным, в конце концов он преодолел восемьдесят одно испытание, которые выпали на их долю.

Ша Хошан

Одним из основных учеников Мастера и Суня считается Ша Хошан. Обычно его изображают с ожерельем из черепов, головами девяти китайцев, посланных найти буддистский канон. Ша Хошан проглотил их, когда они попытались пересечь реку Люшу.

Первоначально Ша Хошан был Великим главным смотрителем палаты припасов дворца Ю Гуана. Во время грандиозного банкета во время Праздника персиков, даваемого для всех богов и Бессмертных с китайского Олимпа, он уронил хрустальную вазу, которая разлетелась на мелкие кусочки.

Ю Гуан повелел, чтобы Ша Хошану нанесли восемьсот ударов, выдворил его с Неба и сослал на Землю. Он поселился на берегу реки Люшу. Там каждые семь дней появлялась таинственная сабля, ранившая его в шею. Не имея других средств к существованию, Ша Хошан приноровился поедать путников.

Ша Хошан становится носильщиком

Когда на берег реки прибыла Гуаньинь, искавшая монаха, который должен был посвятить себя трудному делу, связанному с поиском священных буддистских книг, Ша Хошан опустился перед ней на колени. Он умолял ее положить конец всем его несчастьям.

Богиня пообещала, что его освободит монах, ее посланник, если он пообещает служить ему в качестве носильщика. Когда Ша Хошан пообещал сделать это и заявил, что начнет вести праведную жизнь, богиня сама посвятила его в монахи. Случилось так, что Сюань Чжуан, проходивший через Ша Хэ, взял Ша Хошана в свою свиту в качестве носильщика.

Ю Гуан простил его, посчитав, что, исполняя эту работу, Ша Хошан служит буддистским заветам.

Чжу Бачжэ

Этот персонаж уродлив, необычайно груб, обладает низменными инстинктами. Однажды, когда он занимал помещение в высшем учреждении Генерала-смотрителя Млечного Пути, он напился и надругался над дочерью Ю Гуана, который нанес обидчику три тысячи ударов железным молотком и сослал на землю, чтобы тот переродился. В период перехода из одного состояния в другое произошла ошибка: оказавшись в чреве свиньи, он возродился существом с головой и ушами свиньи и телом человека.

Он начал с того, что убил и съел свою мать, затем сожрал своих маленьких братьев-поросят. Потом он отправился жить на гору Фулиншань. Там, вооружившись железными граблями, он отнимал у путешественников все, что у них было, а затем поедал.

Проживавшая в пещере Юньчжаньдун отшельница Мао Эрчжэ доверила ему выполнять ее личные поручения, о чем потом пожалела. Поддавшись на уговоры богини Гуаньинь, которая во времена своего путешествия в Китай убедила его вести более пристойную жизнь, он был посвящен ею в монахи. Она дала ему имя Чжу (свинья) и духовное имя Вунэн («ищущий силу»).

Увидев Суня, проходившего по горам вместе с монахом Сюань Чжуаном и Ша Хошаном, он представился им учеником странствующего монаха. Чжу Бачжэ сопровождал их во время путешествия и был также принят в Западный рай. Такова была награда за его помощь в пропаганде учения буддизма.

Наставник Сюань Чжуан

О происхождении этого монаха известно следующее: во времена правления императора Тяй Цзуна из династии Тан сюцай Чжэнь Гуанжи занял первое место на императорском экзамене и получил степень чжуанюа-ня. Увидев юного академика, прекрасная Вэнь Чжао, дочь министра Инь Кайшаня, влюбилась в него и вышла за него замуж.

Через несколько дней после свадьбы император назначил Чжэнь Гуанжи губернатором в Чанчжоу (провинция Цзянсу). Нанеся короткий визит в свой родной город, Чжэнь Гуанжи отправился в путь, чтобы занять свой пост. Мать и жена сопровождали его.

Когда они добрались до Хунчжоу, мать Чжэнь Гуанжи заболела, и им пришлось остановиться на некоторое время в гостинице Десяти тысяч цветов, которую содержал некий Лю Сяоэр. Шли дни, но женщине не становилось легче. Поскольку дни, когда сын должен был принять печать, приближались, он был вынужден отправиться далее без матери.

Освобожденный карп

Прежде чем уехать, Чжэнь Гуанжи совершил еще один поступок: он приметил рыбака, который держал в своих руках прекрасного карпа, и купил его за небольшую сумму, чтобы преподнести своей матери.^[16]

Неожиданно Чжэнь Гуанжи заметил, что у карпа необычная морда. Он решил выпустить карпа в воды Хунцзян, а потом рассказал об этом матери. Та похвалила сына за его поступок и напомнила, что добрые дела всегда вознаграждаются по заслугам.

Убийство Чжэнь Гуанжи

Простившись с матерью, Чжэнь Гуанжи сел в лодку вместе с женой, слугой и продолжил свой путь. Хозяин лодки Ли Хун, пораженный красотой женщины, замыслил недоброе. Вместе с помощником глубокой ночью он отвел лодку в удаленное место, убил Чжэнь Гуанжи и его слугу, бросил их тела в реку, присвоил документы, дававшие право на титул и место службы, прошел обряд вступления в должность и стал править в Чанчжоу.

Вдове, которая ждала ребенка от Чжэнь Гуанжи, оставалось только молчать или умереть. Подумав, она решила молчать. Перед родами ей явился дух Южной полярной звезды и сказал, что его послала богиня милосердия Гуаньинь, чтобы даровать ей сына, чье имя прославит империю. «Кроме того, – добавил посланец, – прими всевозможные меры предосторожности, иначе Ли Хун убьет ребенка, и сделает это обязательно, если доберется до него».

Когда ребенок родился, мать предпочла вручить его судьбе, чем увидеть мертвым. Поэтому она аккуратно завернула ребенка в рубашку, отнесла его на берег Голубой реки, а затем, укусив свой палец, кровью написала короткое послание. В нем назвала родителей ребенка. Потом несчастная спрятала послание на груди младенца, в пеленках. Кроме того, она слегка укусила ребенка за левый мизинец, чтобы осталась метка.

Как только женщина все это проделала, порывом ветра к берегу прибило огромную доску. Плачущая мать крепко привязала ребенка к доске и пустила ее на милость волн. Однако волны бережно перенесли ребенка к острову Чжиньшан, где находился известный монастырь Чжиньшаньсы. Крики младенца привлекли внимание старого монаха по имени Чжан Лао, он освободил ребенка и дал ему имя Чжан Лю – «беспризорный с реки».

Монах тщательно осмотрел ребенка и сохранил записку, начертанную кровью его матери. Ребенок вырос, и Чжан Лао сделал его монахом, назвав в день принятия обета Сюань Чжуаном. Однажды, когда юноше исполнилось восемнадцать лет, он поссорился с другим монахом, обозвавшим его безродным и безотцовщиной. Обидевшись, Сюань Чжуан отправился к своему наставнику.

Тот сказал ему: «Пришло время открыть тебе тайну твоего происхождения». Чжан Лао рассказал ему все, что знал, показал записку и взял с него обещание отомстить за вероломно убитого отца. Чтобы покончить со всем этим, Сюань Чжуан стал бродячим монахом, отправился в Чанчжоу и сумел найти свою мать, остававшуюся женой Ли Хуна.

Показав матери рубашку, в которую она его завернули при рождении, и записку, Сюань Чжуан смог доказать свое происхождение. Обрадовавшись, что сын нашелся, мать согласилась встретиться с ним у монастыря Чжиньшаньсы. Чтобы обмануть Ли Хуна, она притворилась больной и сказала, что в молодости дала обет посетить монастырь, но не выполнила его. Ли Хун даже дал ей денег для монаха и разрешил отправиться вместе со служанками, чтобы совершить там необходимые религиозные обряды.

Во время второй встречи с сыном она смогла вдоволь наговориться с ним и попросила показать шрам от той ранки, которую она когда-то нанесла младенцу. Так рассеялись ее последние сомнения.

Сюань Чжуан находит свою бабушку

Мать сказала Сюань Чжуану, что прежде всего он должен отправиться в Ханчжоу и разыскать свою бабушку, которую они когда-то оставили в гостинице Десяти тысяч цветов, а затем к ее отцу, а его деду Инь Кайшаню, чтобы отнести письмо, в котором она писала о преступлении, совершенном Ли Хуном, и умоляла отомстить за мужа, за нее и за сына. На прощание она дала сыну кусочек смолы-ладана, чтобы тот отнес ее свекрови.

Сюань Чжуан нашел свою бабушку в убогом сарае около городских ворот; от горя она выплакала все глаза. Он рассказал ей о трагической смерти своего отца, а затем дотронулся кусочком ладана до ее глаз, и зрение к ней вернулось. «Я столько раз несправедливо укоряла своего сына в неблагодарности, а он был мертв!» – воскликнула женщина.

Сюань Чжуан отвел бабушку в гостиницу Десяти тысяч цветов, оплатил все возможные расходы и поспешил во дворец к Инь Кайшаню.

Получив аудиенцию, он показал письмо своему деду и рассказал ему обо всем, что произошло за эти долгие годы.

Казнь убийцы

На следующий день обо всем случившемся доложили императору, который отдал распоряжение немедленно найти, арестовать и казнить убийцу Чжэнь Гуанжи.

Инь Кайшань с солдатами поспешил в Чанчжоу; не успело взойти солнце, как он добрался до места, окружил официальную резиденцию Ли Хуна и схватил его, отправив в те места, где им было совершено преступление, вырвал его сердце и печенку и принес в жертву.

Благодарность бога Реки

Однако случилось чудо: в действительности Чжэнь Гуанжи не умер. Отпущенный им в реку карп оказался на самом деле не кем иным, как Лун Ваном, богом Реки, который осматривал свое царство в этом обличье и ненароком оказался в сетях рыбака. Узнав, что спасшего его человека бросили в реку, Лун Ван оживил его и сделал своим подданным.

В тот день, когда близкие Чжэнь Гуанжи приносили на берегу реки в жертву сердце его убийцы, Лун Ван распорядился, чтобы Чжэнь Гуанжи отправился обратно на землю. Тело убитого неожиданно появилось на поверхности воды, приплыло к берегу, и он ожил. Легко представить, как обрадовались его родные, объединившиеся вновь в семью, пусть и после таких страшных испытаний. Чжэнь Гуанжи вместе с тестем вернулся в Чанчжоу, где занял свой пост спустя восемнадцать лет после назначения.

Сюань Чжуан стал любимым монахом императора. В столице к нему относились с большим уважением, всегда отдавали почести и в конце концов избрали для путешествия в Западный рай, где сам Будда даровал ему священные книги буддизма.

Бай ?а, белая лошадь

Как-то раз, когда Сюань Чжуан покидал столицу, императрица подарила ему белую лошадь, чтобы он смог совершать на ней длительные путешествия. Однажды он достиг озера Шэбаншань; неожиданно из глубины появился дракон и проглотил лошадь вместе с седлом. Сюань Чжуан никак не мог отыскать дракона, пока не обратился к Гуаньинь.

Оказалось, что этим драконом был Ю Лунсянь, сын Аожуня, правителя-дракона Западного моря, которому Ю Гуан нанес триста ударов и подвесил в воздухе. Он ждал смерти, когда Гуаньинь совершала свой путь в Китай. Несчастный дракон упросил богиню оказать ему милость. Тогда она велела, чтобы ему продлили жизнь, а сам он станет служить в качестве лошади Сюань Чжуана во время его путешествия в Западный рай.

Дракона передали Гуаньинь, которая указала ему на глубокое озеро, где он должен был ожидать прибытия монаха. Именно этот дракон проглотил лошадь Сюань Чжуана. Гуаньинь велела ему превратиться в лошадь того же цвета и отвезти монаха к месту назначения. Он был удостоен чести доставить те священные книги, которые Будда отдал посланникам императора Тяй Цзуна. Вот почему первый буддистский храм, построенный в столице, называется Байма Мяо («храм Белой лошади»).

Опасности на пути

О бесчисленных удивительных приключениях, которые довелось пережить столь примечательной группе, рассказывается в романе У Чэньэня «Путешествие на Запад», состоящем из сотни глав. По дороге на запад паломникам пришлось преодолеть восемьдесят препятствий и еще одно – по дороге домой. Ниже мы рассказываем о самых интересных приключениях.

Грот с кипарисовыми деревьями

Путешественники шли на запад, пересекая сверкающие воды и зеленые холмы, где встречались с самыми разнообразными растениями совершенно необычайных цветов, буквально распускавшимися перед ними.

Путь оказался долгим, и дорога пустынной – они не встречали никого. Когда начало смеркаться, а жилища по-прежнему не было видно, монах спросил: «Где же мы остановимся на ночь?» Обезьяна ответила: «Мой господин, тот, кто оставил дом и стал монахом, должен ужинать ветром и спать где придется, он должен ложиться при луне и спать в лесу. Его дом везде, поэтому не спрашивайте меня о ночлеге».

Несшему багаж путников Чжу Бачжэ такой ответ не понравился; он попытался перекинуть свой груз на лошадь. Ему тотчас велели перестать жаловаться, а потом сказали, что лошадь может выдержать только Наставника.

Однако обезьяна коснулась своим посохом белой лошади, заставив ее бежать с огромной скоростью. Через несколько минут у подножия горы Сюаньчжуан показалась кипарисовая роща, под деревьями виднелось какое-то строение. Похоже, что здесь можно было провести ночь, поэтому туда и направились паломники. Как только путники приблизились к роще, то увидели огромное и прекрасное здание. Ничто не указывало на присутствие во дворце людей. Первой туда направилась обезьяна.

Предложение женитьбы

Во дворце ее встретила дама приятной наружности, она появилась из внутренних покоев и спросила: «Кто ты такая, что осмеливаешься вторгнуться во вдовий дом?» Ситуация становилась щекотливой, однако дама овладела собой и проявила вежливость и чистосердечно приветствовала всех путников. Она рассказала им, как она стала вдовой и как унаследовала огромное богатство. Она также поведала, что у нее три дочери, которых зовут Правда, Любовь и Жалость. Затем она предложила пилигримам взять в жены ее и всех трех дочерей – ведь нужно обихаживать горные земли, где росли фруктовые деревья, собирать урожай, орошать поля, где рос рис. В хозяйстве было более двух тысяч гектаров земли, большое количество лошадей, быков, овец, свиней, кроме того, шестьдесят или семьдесят строений. Хранилища ломились от зерна, а полки складов от множества рулонов шелка и атласа. Золота и серебра было столько, что можно было безбедно прожить нескольким поколениям. Почему бы путникам, продолжала вдова, не закончить здесь свое путешествие.

Искушение было слишком велико: все три дочери обладали удивительной красотой, искусны в вышивке, в рукоделии, умели читать и обладали приятными голосами.

Во время речи вдовы Сюань Чжуан сидел неподвижно, обращая на женщину внимания не больше, чем на лягушек, квакающих перед дождем. Он только чувствовал раздражение, что она пытается отвлечь его от божественного предназначения. Поняв, что ее слова бесполезны, дама удалилась в ярости, захлопнув за собой дверь.

Однако жадный Чжу Бачжэ соблазнился посулами вдовы. Поскольку он не смог действовать открыто, то пробрался на задний двор и добился, чтобы вдова побеседовала с ним наедине. Конечно, он отличался неказистой внешностью, но дама ответила ему согласием принять Чжу Бачжэ в качестве своего зятя, пока остальные трое оставались в качестве гостей в ее доме.

Неудачная женитьба

Неожиданно возникло некоторое препятствие. Если Чжу Бачжэ женится на одной из трех дочерей, то две другие должны были с этим согласиться. Поэтому вдова предложила завязать ему глаза платком и жениться на той, которую он поймает. Когда ему завязали глаза, Чжу Бачжэ обнаружил, что может перемещаться только ощупью.

«Звук от женских брелоков слышался ему повсюду, запах мускуса ударял в нос. Прекрасные создания порхали вокруг него, и он никак не мог поймать какую-нибудь из них, словно все они были бесплодными тенями. Он метался туда и сюда, носился до тех пор, пока у него не закружилась голова; он едва мог держаться на ногах и начал спотыкаться».

Тогда будущая теща сняла повязку и сказала, что он не смог поймать ее дочерей, потому что каждая хотела уступить Чжу Бачжэ сестре. Тогда он забеспокоился, продолжая свататься то к одной из дочерей, то к самой матери.

Однако иметь хозяина в доме заставило вдову принять другое решение. Все ее дочери носили жилеты, расшитые драгоценностями и золотыми нитями. Он должен был примерить каждый из них и жениться на той, которая оказалась самой умелой мастерицей.

Когда Чжу Бачжэ надел первый жилет и попытался завязать вокруг своей талии тесьму, она превратилась в прочный канат, который опутал его со всех сторон. Пока он исступленно катался по земле, чары рассеялись, и красавицы, и дворец исчезли.

Когда на следующее утро путники проснулись, то заметили, что все вокруг переменилось и они спят на земле в кипарисовой роще. Тут же они обнаружили Чжу Бачжэ, крепко привязанного к дереву. Развязав его, они продолжили путешествие вместе с печальным обманутым человеком-свиньей, которому пришлось вынести немало насмешек от своих спутников.

Пещера лотоса

Когда компания оставила страну Слонов, они увидели перед собой гору. Наставник предупредил своих учеников, чтобы держались настороже. Сунь сказал: «Мастер, не говорите так, помните текст Священной книги: «Если ты не совершил грешных поступков, то тебе нечего опасаться». Сунь пристально следил за Чжу Бачжэ, который, вместо того чтобы нести караул, обычно спал.

Когда они прибыли в Бинтиншань, к ним подошел дровосек, который предупредил, что на горе, простиравшейся на 600 ли, находится Пещера лотоса. В ней живут демоны, возглавляемые двумя вождями. Они лежат и поджидают путников, затем ловят их и съедают. Предупредив пилигримов, дровосек тотчас исчез. Узнав об опасности, Чжу Бачжэ наказали держаться настороже. Однако, завидев сено, он прилег и заснул, горные демоны тотчас схватили его и унесли в Пещеру лотоса.

Увидев Чжу Бачжэ, предводитель демонов заявил: «Он не хорош, вы должны отправиться на поиски Наставника и обезьяны». Охраняя Наставника, все это время обезьяна шла перед лошадью, размахивая жезлом, вверх, вниз и справа налево. Заметив обезьяну с вершины горы, демон-правитель подумал: «Она известна своими магическими способностями, я должен доказать, что смогу справиться с ней и отведать плоть Наставника».

Спустившись с горы, он превратился в хромого нищего и начал поджидать обезьяну у обочины. Наставник пожалел его и настоял, чтобы обезьяна понесла его. Оказавшись на спине обезьяны, с помощью магии демон сбросил ему на голову гору Меру. Но неуязвимая обезьяна отбросила ее левым плечом и продолжила путь.

Тогда демон сбросил на голову Суня гору Омэйшань, но и ее он отбросил правым плечом, не уклоняясь от своего пути. Демону только оставалось удивляться силе обезьяны Суня. Наконец демон обрушил на его голову гору Тайшань – так удалось оглушить Суня. Теперь только Ша Хошан защищал Наставника с помощью жезла, но не смог сладить с демоном, вооруженным сверкающей саблей. Последний схватил Наставника одной рукой, Ша Хошана – другой и отволок их в Пещеру лотоса.

После этого демоны замыслили захватить и два драгоценных предмета: сосуд из желтой тыквы и яшмовую вазу. Они попытались схватить и Суня и поместить его в бутылку. Для этого они спустились вниз и окликнули его по имени. Если бы обезьяна ответила, то тотчас оказалась бы внутри, а демоны запечатали бутылку с помощью древней печати Тай Суя, жившего некогда в этой пещере.

Обезьяна под горой

Когда обезьяна обнаружила, что ее расплющило горой, она опечалилась судьбой Наставника и начала причитать: «О Наставник, ты вытащил меня из-под горы, помог постичь учение. Как же ты допустил, чтобы со мной случилось такое! Если ты умрешь, почему Чжу Бачжэ и дракон-лошадь тоже должны пострадать?» Так он причитал и захлебывался слезами.

Услышав это, духи гор были удивлены. И ангелы-охранители Пяти религий спросили: «Кому принадлежит эта гора и кто расплющен под ней?» Местные боги ответили: «Это наша гора, но кто находится под ней, нам неизвестно». – «Если вы не знаете, – ответили духи, – мы раскроем вам тайну: это великий святой, равный Небу, который восстал пять сотен лет назад. Теперь он новообращенный и ученик китайского посланника. Как вы осмелились предоставить вашу гору во владение демону?»

Тогда духи-охранители и местные боги произнесли несколько молитв и подвинули гору. Обезьяна вскочила, размахивая своим волшебным копьем, духи раскаялись, что принуждены были служить демонам.

Пока они разговаривали, Сунь увидел приближающийся свет и спросил, что это было. Духи ответили: «Этот свет исходит от сокровищ демонов. Думаем, что таким образом они хотят привлечь вас, чтобы пленить». – «Тогда мы немного поиграем. Кто является главным помощником демона?» – «Он, даос, – ответили боги, – и всегда занят приготовлением снадобий». Обезьяна ответила: «Оставьте меня, я сам поймаю его».

После этого он превратился в двойника даоса.

Волшебная тыква

Встретившись с демонами, Сунь выяснил, что они собрались поймать его, поэтому им и понадобились волшебный сосуд из тыквы и ваза. Они показали ему эти сокровища и объяснили, что, хотя сосуд и кажется крошечным, в него может поместиться до тысячи человек. «Все это пустяки, – заявил Сунь, – у меня есть сосуд, в которой можно вместить все небо».

Изумленные демоны начали страшно торговаться и предложили ему сделку, по которой он должен был отдать им свой сосуд (после проведения соответствующего испытания), а демоны в обмен отдадут свои драгоценные сосуд и вазу.

Тогда, поднявшись на небо, Сунь попросил, чтобы на следующий день на час погасли солнце, луна и звезды. В полночь наступила кромешная тьма, и демоны поверили Суню, когда он заявил, что поместил все небеса в свой сосуд – оттого и нет света! Демоны протянули обезьяне свой сосуд и вазу, в обмен он дал свой фальшивый сосуд.

Волшебная веревка

Обнаружив, что их провели, обманутые пожаловались высшим демонам, что притворившийся один из Бессмертных, Сунь, обманул их. Теперь они потеряли два из своих пяти волшебных сокровищ. У них осталось три предмета: волшебные сабля, пальмовый веер и веревка, хранившаяся у одной старой дамы.

Превратившись в одного из демонов, Сунь сам отправился выполнять поручение. Он посоветовал этой пожилой даме взять с собой волшебную веревку, ибо только с ее помощью можно поймать Суня. Поддавшись лести, дама отправилась в паланкине, который несли две феи.

Когда они прошли несколько ли, Сунь уничтожил всех дам, но заметил, что они обернулись лисами. Он забрал с собой волшебную веревку и таким образом стал обладателем трех волшебных предметов. Придав умершим вид живых, он вернулся в Пещеру лотоса. Выбежало множество маленьких демонов, взволнованно кричавших о том, что пожилая дама убита. Обеспокоенный правитель предложил освободить всех пленников. Но его младший брат заявил: «Нет, позвольте мне сразиться с Сунем. Если я одолею его, то мы сможем съесть их; если я потерплю поражение, то вы отпустите их».

После тридцати схваток Сунь потерял волшебную веревку, и демон связал его, перенес в пещеру и там отобрал волшебную тыкву и вазу. Тогда Сунь превратился в двух демонов. Одного он поместил вместо себя под потолок, где тот якобы висел связанным. Затем отправился и доложил второму главному демону, что Сунь упорно сражался и его следует связать более крепкой веревкой, иначе он убежит. Так благодаря своей хитрости Суню удалось снова овладеть волшебной веревкой. Путем обмана он получил обратно и волшебный сосуд из тыквы, и вазу.

Освобождение Наставника

Теперь Сунь и демоны начали спор о том, каковы достоинства их тыквенных сосудов, и доказывали друг другу, что они могут пленять людей и заставлять их подчиняться своим желаниям. Наконец Суню удалось поместить внутрь сосуда одного из демонов. Возникла и другая перепалка, связанная с достоинствами магической сабли и веером из пальмы, что привело к его сожжению, от него остались лишь угли.

Но потом Суню все-таки удалось загнать внутрь волшебной вазы второго демона и запечатать ее Древней печатью. Сабля тоже досталась Суню, выманившему ее хитростью. Демоны покорились, а Сунь вывел из пещеры Наставника, освободил пещеру от злых духов, и путешественники продолжали движение к западу.

По дороге они встретили слепого человека, который спросил: «Вы тот самый буддийский монах? Я Древнейший. Верните мне мои волшебные сокровища. В сосуде я храню снадобье бессмертия, в вазе – живую воду. Сабля нужна мне, чтобы покорять демонов. С помощью веера я пробуждаю к жизни, веревкой обвязываю свертки. У одного из двух пойманных вами демонов есть угли из золотого тигля. Они украли мои волшебные предметы и убежали к смертным. Вы победили их и заслуживаете великой награды». Сунь отвечал: «Но вас следует сурово наказать – ведь вы позволили своим слугам совершить множество зла». – «Нет, я не считаю себя виноватым, если бы вы не прошли все эти испытания, то Наставник и вы, его ученики, никогда бы не достигли такого совершенства», – возразил Древнейший. Сунь согласился и сказал: «Поскольку вы сами пришли за своими сокровищами, я верну их вам».

Получив требуемое, Древнейший вернулся к себе во дворец.

Красный младенец-демон

К осени путешественники дошли до огромной горы. На дороге они увидели красное облако, Наставник подумал, что это демон. На самом деле это оказался ребенок демона. Чтобы изловить Наставника, он связал себя и привязал к ветке дерева. Ребенок непрерывно кричал, требуя, чтобы его освободили. Сунь сразу заподозрил подвох, но сердце Наставника не смогло вынести жалобных криков, и он велел ученикам освободить ребенка. Дальше его понес Сунь.

Как только все продолжили свой путь, демон вызвал сильный ветер, чтобы тот унес Наставника. Вглядевшись внимательнее, Сунь обнаружил, что демон хорошо знаком ему, ибо много столетий тому назад он заключил с ним дружественный союз. Поэтому он успокоил своих товарищей, заявил, что надеется, что Наставнику не причинят вреда.

Предстоящий пир

Вскоре Сунь и его спутники подошли к горе, поросшей хвойными деревьями. Здесь, в пещере, они обнаружили демона, собиравшегося устроить пир из плоти монаха. Демон отказался вспоминать о прежней дружбе с Сунем. Началась перебранка. Демон поджигал все вокруг, чтобы ослепить Суня дымом, и он не сумел найти своего Наставника.

Отчаявшись, Сунь сказал: «Я должен искать помощи у того, кто окажется искуснее меня». Чжу Бачжэ отправился на поиски Гуаньинь. Тогда демон схватил волшебную сумку, превратился в Гуаньинь и пригласил Чжу Бачжэ войти в пещеру. Не подозревавший об обмане Чжу Бачжэ вошел, был схвачен и помещен в сумку.

После этого демон принял свое настоящее обличье и заявил: «Я нищий и собираюсь приготовить себе из вас обед. Что же вы так плохо охраняли своего Наставника!» Демон вызвал шестерых самых храбрых генералов и повелел им пригласить своего отца, правителя с бычьей головой, пообедать мясом паломников.^[17]

Как только они ушли, Сунь открыл сумку, освободил Чжу Бачжэ, и вдвоем они отправились вслед за шестью генералами.

Обманутые генералы

Сунь решил, что если демон подшутил над Чжу Бачжэ, то он обманет его генералов. Опередив их, он принял обличье правителя с головой быка и увидел, как демона и его генералов пригласили на пир, а Красный младенец заявил: «Тот, кто сьест мясо паломника, продлит свою земную жизнь. Мы как раз поймали одного из таких путников, и я приглашаю всех вас на пир».

Принявший облик отца, Сунь сказал: «Нет, я не могу прийти. Сегодня я пощусь. Помните: Сунь защищает паломников, и если вы причините ему вред, то пожалеете, потому что он владеет семьюдесятью двумя магическими искусствами. Он может стать таким огромным, что ваша пещера не сможет вместить его, или совсем маленьким, превратившись в муху, комара, пчелу или бабочку».

После этого Сунь отправился к Гуаньинь и попросил у нее помощи. Она дала ему бутылку, но он не смог сдвинуть ее с места. «Конечно, тебе не под силу это сделать, – сказала Гуаньинь, – потому что в ней заключена вся мощь океана». Сама же богиня легко подняла бутылку и добавила: «Эта вода, собранная из росы, отличается от воды дракона и может отнять жизнь у человека. В твоей лодке с тобой поплывет фея. Тебе не понадобятся весла: ей достаточно лишь легко дунуть – и лодка быстро понесется по воде».

Появился Красный младенец, раскаялся и стал умолять, чтобы его взяли в ученики. Гуаньинь согласилась и благословила его, дав имя Послушника.

Демоны Темной реки

Однажды Сюань Чжуан закричал: «Откуда этот шум?» Сунь ответил: «Вы испуганы, потому что забыли о тайной молитве, в соответствии с которой следует быть безразличным к зрительному, слуховому, чувственному, вкусовому, телесному, умственному восприятию. Для вас это шесть воров. Если вы не можете справиться с ними, то как вы надеетесь встретиться с небесным Наставником?» – «Ученик, когда мы увидим перерожденного?» – немного подумав, спросил Сюань Чжуан. «Если нам предстоит встретиться с такими демонами, как эти, то мы доберемся до Запада только через тысячу лет», – ответил Чжу Бачжэ. «Ни вы, ни я не отличаемся сообразительностью. Если мы продолжим добиваться поставленной цели и продолжим наш путь плечом к плечу, то вскоре достигнем конечной цели нашего путешествия», – возразил Ша Хошан.

Пока они шли и беседовали, перед ними появилась темная бурлящая река, которую лошадь не могла перескочить. Заметив небольшую лодку, Наставник сказал: «Давайте сядем в нее и переплывем через реку». Во время переправы они обнаружили, что лодку прислал демон Темной реки, собиравшийся затянуть их в омут. И если бы Сунь и Западный дракон не поспешили на выручку, Наставник мог погибнуть.

Страна Медленных повозок

Перебравшись через Темную реку, путешественники продолжили свой путь на запад сквозь ветер и снег. Неожиданно раздался громкий крик, как будто слилась воедино тысяча голосов. Наставник испугался, но Сунь, как обычно, не потерял присутствия духа и отправился узнать, что же случилось.

Сев на облако, он поднялся в воздух и увидел город сверху. Перед воротами толпились тысячи священников и телеги, нагруженные кирпичами и разными строительными материалами.

Путники оказались неподалеку от города, где почитали даосов и не жаловали буддистов. Сунь появился перед собравшимися в образе даосского монаха. Ему удалось узнать, что они попали в Чэчжи – страну Медленных повозок.

В течение двадцати лет ею управляли три даоса, которые умели вызвать дождь во времена засухи. Они также могли управлять ветром и превращать камни в золото.

Сунь, обезьяна, заявил двум главным даосам: «Смогу ли я увидеть вашего императора?» Те ответили: «Чтобы ответить, нам нужно вернуться к нашим делам». Обезьяна спросила, какие же дела могут быть у монахов. «В прежние времена, – ответили даосы, – наш правитель обратился к буддистам с просьбой вызвать дождь. Но их молитвы не были услышаны Небом. Тогда с молитвой обратились даосы, и разразился настоящий ливень. С тех пор все буддийские монахи находятся у нас в рабстве, они обязаны перевозить строительные материалы; впрочем, вы сами могли в этом убедиться. Вам нужно дать им задание, и тогда мы вернемся к вам».

Сунь сказал: «Все в порядке, я ищу своего дядю, уже много лет я ничего не слышал о нем. Возможно, он находится среди ваших рабов». Даосы ответили: «Пожалуйста, продолжайте ваши поиски, может быть, и найдете вашего родственника».

Страна рабов

Сунь отправился на поиски своего дяди. Услышав об этом, многие буддийские монахи устремились к нему, надеясь, что Сунь распознает в них своего потерявшегося родственника. Неожиданно он улыбнулся. Монахи поинтересовались у Суня, в чем дело.

«Почему вы не совершенствуетесь? Нельзя прожить свой век в праздности», – сказал он. «Это невозможно, нас сильно притесняют», – ответили монахи. «Каким образом?» – «Используя магию. Они могут вызывать ветер или дождь». – «Это пустяки, – засмеялся Сунь. – Что еще?» – «Они могут изготавливать пилюлю бессмертия и превращать камень в золото». – «Все это пустяки, – сказал Сунь, – это умеют делать многие. Как удалось этим даосам обмануть вашего правителя?» – «Каждый день и каждую ночь наш правитель посещает их молебны, надеясь таким образом получить бессмертие». – «Почему же вы не ушли из этих мест?» – «Это невозможно: правитель распорядился, чтобы повсюду развесили наши изображения. Во всех префектурах, в судах и на рынках в стране Медленных повозок находятся изображения буддийских священников. Чиновнику, который поймает беглого монаха, обещано повышение сразу на три чина, а любой другой получит пятьдесят лянов. Воззвание подписано самим правителем. Вы сами убедились в том, что мы бесправны». – «Да, это все равно что умереть, – сказал Сунь, – иначе вам не покончить со всем этим».

Страдающие Бессмертные

«Многие уже и умерли, – со скорбью продолжали они. – Раньше здесь было более двух тысяч буддистов, а теперь осталось не более пятисот человек. Мы не можем умереть. Нас нельзя опутать веревками, порубить саблями. Если нас бросить в реку, то мы не утонем, нас нельзя отравить». – «Но ведь это счастье – вы счастливцы, вы все бессмертны!» – воскликнула Сунь. «Увы! – ответили они. – Это не счастье, а страдания. Нас бог знает чем кормят, а спим мы на песке. Ночью нам являются духи и велят не убивать себя, терпеть. С Востока, говорят они, придет Святой архат и освободит нас. И с ним придет ученик – Великий мудрец, равный Небу, самый могущественный и чистосердечный. Он расправится с даосами и пожалеет нас, буддистов».

Спасение буддистов

Несомненно, Сунь обрадовался, что слава о нем пронеслась по всему свету. Когда он вернулся в город, то встретил двух главных даосских монахов. Они спросили, нашел ли тот своих родственников. «Да, – сказал Сунь, – они все мои родственники!» Даосы улыбнулись и заметили: «Как это так?» Сунь ответил: «Сотня – родственники со стороны отца, другие сто – со стороны матери, а остальные не такие близкие. Если вы позволите, чтобы все они ушли вместе со мной, то я войду в город вместе с вами. В противном случае я никуда не пойду». – «Как вы осмеливаетесь разговаривать с нами так непочтительно? Наш правитель отдал нам этих монахов. Если бы вы попросили отдать несколько человек, то, может быть, мы и согласились бы, но ваша просьба невыполнима», – возразили даосы.

Трижды Сунь просил даосов освободить буддийских монахов, но они решительно отказывали ему. Он разгневался, вынул из уха свое волшебное копье и размахивал им в воздухе до тех пор, пока все головы даосов не попадали с плеч.

Гнев буддийских монахов

Находившиеся невдалеке буддийские священники увидели, что происходит, и закричали: «Убийство! Убийство! Даосские монахи убиты». Они окружили Суня со словами: «Эти священники – наши лидеры; они отправились в храм, не посетив правителя, и вернулись домой, не испросив разрешения у правителя. Правитель – наш главный монах. Ты убил его учеников, и он непременно обвинит нас, буддийских монахов, в убийстве. Что нам делать? Если мы отправимся в город с тобой, они заставят нас отомстить за убитых и потребуют, чтобы мы убили тебя». – «Друзья, – рассмеялся Сунь, – вам не о чем беспокоиться. Я не Мастер облаков, а Великий священный единственный – ученик Наставника из Китая, направляющийся в Западный рай, чтобы достать священные книги, вернуться и спасти вас». – «Нет-нет, – запротестовали монахи, – этого не может быть, потому что мы знаем Великого священного единственного». – «Откуда вам знать его, ведь вы никогда его не видели?» – возразил Сунь. «Мы видели его в своих снах. Дух планеты Венера описал нам его и настойчиво предостерегал от ошибки», – отвечали монахи. «Каким же он описал его?» – «У него крепкая голова, сверкающие глаза и круглое, поросшее волосами лицо, впавшие щеки, острые зубы, выпирающая челюсть. Он безобразнее бога Грома, и у него суровый нрав. У него есть железный жезл, с помощью которого он устроил сумятицу на Небесах, но позже все привел в порядок. Он идет вместе с буддийским монахом, чтобы спасти человечество от несчастий и нищеты», – сообщили ему монахи. Сунь ответил: «Друзья, вы совершенно правы: я не Наставник, а всего лишь его ученик, который пришел, чтобы посвятить вас в его планы. Но посмотрите, разве это не он?» И все посмотрели туда, куда он указал.

Сунь дарует талисманы

Сунь мгновенно преобразился и из даосского священника стал самим собою. Увидев это, монахи поклонились ему, попросили простить их за то, что не смогли узнать его. Затем умолили Суня войти в город, с тем чтобы заставить демонов покаяться.

Сунь велел им следовать за собой. Затем он отправился в песчаное место, где выбросил все из двух тележек и разбил обе на кусочки. Собрав весь кирпич, черепки и деревяшки, он призвал священников разобрать мусор на кучки.

«Завтра, – заметил он, – я собираюсь повидаться с правителем и тогда справлюсь со сторонниками даосов». – «Господин, не стоит заходить так далеко, потому что вам грозит опасность и они намереваются причинить вам зло». – «Не бойтесь за меня, – успокоил их Сунь, – но на всякий случай я научу вас заговору, который оградит вас от козней».

Вытащив несколько волосков, Сунь дал по одному каждому из присутствовавших, наказав обернуть его вокруг безымянного пальца. «Если кто-нибудь попытается схватить вас, то, крепко удерживая его, произнесите: «Великий святой, равный Небу», и я тотчас приду на выручку, даже если буду за тысячу ли отсюда».

Некоторые из них последовали советам Суня, он появился перед ними как бог Грома. В руках он держал свой жезл и мог удерживать десять тысяч людей и лошадей.

Магический круг

Пришла зима. По узкой тропе паломники перешли через высокую гору. Наставник сказал, что боится диких зверей. Ученики заверили его, что ему не нужно ничего опасаться, потому что они вместе, настроены мирно и лишь ищут правды. Замерзшие и голодные, они обрадовались, когда увидели прекрасное здание. Но Сунь предостерег их: «Это очередная ловушка дьявола. Я сотворю вокруг нас кольцо, и внутри мы будем в безопасности, но не выходите за его пределы. Я же пойду и поищу еды».

Когда Сунь вернулся с чашей, полной риса, он увидел, что, устав от ожидания, спутники пренебрегли его наказом и направились к прекрасному зданию. Чжу Бачжэ вошел внутрь. Никого не было видно, но когда он поднялся наверх, то ужаснулся, заметив на полу скелет человека.

Пока он оглядывался, к путникам вышел демон дома, заявивший Наставнику: «Нам сказали, что если мы сьедим вас, то наша седина исчезнет, волосы вновь станут черными, а выпавшие отрастут заново». Затем он велел своим слугам – низшим демонам – связать всех, бросить в пещеру и ждать Суня.

Вскоре появилась обезьяна. И тогда разразилась великая битва. Сунь потерпел поражение. Он не знал, как освободить своих товарищей, и тогда перенесся на Священную гору и обратился к помощи Жу Лая. Тот послал с ним своих помощников – восемнадцать небесных воинов.

Сунь возобновил схватку, воины бросили в воздух алмазную пыль, и она ослепила демона и даже наполовину запорошила его. Но с помощью волшебной веревки он собрал эту пыль и перенес в свою пещеру.

Тогда небесные воины посоветовали Суню обратиться к Древнейшему. Сунь отправился на Тридцать третье Небо, к нему во дворец. Там ему стало понятно, что демон был одним из небесных быков, который покинул стойло и украл волшебную веревку, именно ту, с помощью которой связали когда-то его самого, Суня, выступившего против Неба.

Веер, который гасит огонь

Осенью пилигримы оказались в стране Сыхали, где все было красным; стены, черепицы домов. Повсюду виднелись красные всполохи: на дверях и на мебели. В шестидесяти ли от этого места находилась Огнедышащая гора, через которую пролегал путь на запад.

Повстречавшийся путникам пожилой человек рассказал им, что Огнедышащую гору можно пересечь только с помощью волшебного веера. Достаточно было один раз взмахнуть им, чтобы погасить огонь; во второй раз – вызвать сильный ветер, в третий – дождь.

Волшебный веер охраняла принцесса Железный Веер, которая жила в Банановой пещере на горе Изумрудных облаков в 1500 ли от Сыхали. Она была одной из жен быкоголового демона и матерью Красного младенца, ставшего учеником Гуаньинь.

Сунь оседлал облако и тотчас перенесся к пещере. Увидев его, она разгневалась и решила отомстить ему за обман ее мужа, правителя, и за то, что Сунь увел с собой ее сына. Обезьяна заявила: «Если ты одолжишь мне веер, я приведу к тебе сына». Вместо ответа, она нанесла удар саблей.

Началось сражение, и продолжалось оно долго, до тех пор, пока принцесса почувствовала, что силы ее тают. Тогда она вынула веер и взмахнула им дважды.

Поднялся ветер, поднявший Суня, как сухой лист, и отбросивший на расстояние в 84 тысячи ли.

Но вскоре Сунь вернулся, обретший волшебную силу, дарованную ему буддийскими святыми. Однако принцесса снова обманула его, отдав веер, который раздувал огонь, вместо того чтобы гасить его. Жар от пылающей горы был так силен, что Суню и его спутникам пришлось отступить более чем на двадцать ли, иначе они просто сгорели бы.

Тут появились местные боги горы, принесли освежающие напитки и стали умолять паломников воспользоваться веером, чтобы можно было продолжить путешествие. Показав свой веер, Сунь спросил: «Разве это не тот волшебный веер?»

Тогда боги начали свой рассказ: «Когда-то здесь не было Огнедышащей горы, но когда ты пятьсот лет назад погасил очаг на Небе, то огонь пришел сюда.

Мы больше не заботимся о Небе – нам приходится охранять Гору. Хотя быкоголовый правитель демонов и женился на принцессе Железный Веер, он оставил ее примерно два года тому назад ради дочери правителя Лис. Они живут в Чжилэйшане, примерно в трех тысячах ли отсюда. Если бы ты достал с его помощью настоящий веер, то, укротив пламя, вы с Наставником достигли бы цели путешествия, спасли многих жителей близлежащих поселений и помогли нам вернуться на Небо».

Сунь тотчас взобрался на облако и вскоре оказался в Чжилэйшане. Там он встретился с принцессой-лисицей, которую выбранил и привел обратно в пещеру. Оттуда вышел быкоголовый демон, разгневанный на Суня за то, что тот испугал лисицу. Сунь попросил его вернуться вместе с ним к принцессе и убедить ее отдать ему волшебный веер. Но демон отказался это сделать, и между ними завязалась схватка. Суню удалось пленить быкоголового, накинув ему на шею волшебную веревку.

После этого Сунь принял обличье быкоголового и вернулся к принцессе. Думая, что это настоящий демон-бык, она радостно приветствовала его и отдала волшебный веер. Получив его, Сунь отправился к своему Наставнику.

Сила волшебного веера

Следуя за Сунем, быкоголовый видел, как тот с радостью несет на плече волшебный веер. Сунь так торопился, что забыл спросить, как уменьшить его до размеров листа абрикосового дерева, каким он был вначале. Быкоголовый превратился в Чжу Бачжэ и сказал: «Брат Сунь, я рад, что ты вернулся, надеюсь, ты преуспел в задуманном». – «Да», – ответил Сунь и рассказал, как он провел жену быкоголового, убедив ее отдать ему веер. Тогда мнимый Чжу Бачжэ ответил: «Наверное, ты очень устал, позволь мне помочь тебе понести веер».

Овладев веером, он принял свое истинное обличье и попытался использовать свойство волшебного веера, махнув им два раза, вызвать ветер, чтобы сдуть Суня на 84 тысячи ли, но не знал, что великий хитрец проглотил специальную пилюлю, чтобы противостоять ветру, поэтому его нельзя было сдвинуть с места.

Тогда быкоголовый, держа волшебный веер во рту, начал сражаться двумя саблями. Он смог противостоять Суню в мастерстве, но с помощью Чжу Бачжэ и местных богов, посланных Наставником, потерпел поражение. Во время сражения демон несколько раз превращался в разных птиц, но Сунь каждый раз опережал его и превращался в более сильное и быстрое создание.

Тогда демон стал превращаться в самых могучих животных, таких как тигр, леопард, медведь и слон, а также в быка величиной 4 тысячи метров, и торжествующе спросил: «Что ты теперь со мной сделаешь?» И засмеялся.

Сунь схватил свой жезл и с криком «Кар!» тотчас вырос в гиганта высотой в 50 тысяч метров с глазами, сверкавшими как солнце и луна одновременно. Они сражались до тех пор, пока небо и земля не начали сотрясаться.

Поражение быкоголового

Видя, что победить демона не удается, Будда на Небе и даосский правитель отправили несколько легионов прославленных воинов, чтобы помочь Суню. Быкоголовый пытался увернуться, бросался то туда, то сюда, но все его попытки оказались тщетными. После того как демон потерпел окончательное поражение, был вынужден поклясться, что ни он, ни его жена не станут больше причинять зла и будут следовать священным доктринам буддизма.

Веер отдали Суню, который немедленно решил проверить свойства волшебного предмета. Он взмахнул им один раз – и пламя на Огнедышащей горе погасло; взмахнул второй раз – поднялся легкий ветерок, а в третий раз хлынул освежающий дождь. Затем паломники двинулись своей дорогой.

Одинокие женщины

После того как путешественники преодолели множество горных вершин, они подошли к одной деревне. Наставник сказал: «Ты, мой ученик, всегда был добр: брал чашку для подношений и доставал мне еду. Сегодня я сам отправлюсь за пищей с чашей для подношений». Но Сунь ответил: «Учитель, ты должен позволить нам, твоим ученикам, делать это для тебя». Но Наставник решил по-своему.

Когда он добрался до деревни, то увидел там одних женщин. Он колебался: может ли разговаривать с ними, а с другой стороны, подумал, что, если не раздобудет еды, ученики станут смеяться над ним.

После долгих раздумий Наставник подошел к женщинам и попросил у них еды. Они пригласили его в свое жилище-пещеру. Узнав о том, кем был Сюань Чжуан, они принесли ему еду, но ею оказалась человеческая плоть.

Наставник сообщил женщинам, что он вегетарианец, и собрался уходить, но они не отпустили его, связали, решив, что он станет прекрасной пищей.

Пленение Наставника

После этого семь женщин пошли купаться в пруд. Отправившись на поиски Наставника, Сунь нашел его плененным и решил наказать женщин. Он превратился в орла и унес их одежду. Женщины вынуждены были оставаться в пруду, боясь выйти из воды.

Чжу Бачжэ, тоже отправившийся на поиски Наставника, увидел купающихся в пруду женщин. Он превратился в рыбу, которую женщины попытались поймать и гоняли то туда, то сюда. Когда Чжу Бачжэ выбрался из пруда и принял свое истинное обличье, он пригрозил женщинам за пленение Наставника.

Испуганные женщины бросились к павильону, который оплели таким толстым слоем паутины, что Чжу Бачжэ запутался и упал. Только тогда женщины смогли убежать в свою пещеру и одеться.

Освобождение Наставника

Когда Чжу Бачжэ выбрался из паутины, то увидел приближающихся Суня и Ша Хошана. Узнав о случившемся, они испугались, что женщины могут причинить вред Наставнику, и побежали в пещеру, чтобы спасти его. По дороге на них напали семь гномов, сыновья семи женщин, которые превратились в рой летающих драконов, пчел и в других насекомых. Выдернув несколько волосков, Сунь уничтожил их, так что земля покрылась ими на целый фут.

Подойдя к пещере, паломники обнаружили, что женщины покинули ее. Они освободили Наставника и заставили его поклясться, что он никогда больше не станет просить милостыню, потом они продолжили свой путь.

Пауки и волшебный кувшин

Пройдя некоторое расстояние, они увидели огромное прекрасное здание. Это оказался даосский храм. Ша Хошан сказал: «Давайте войдем туда, ведь и буддисты, и даосы – все веруют, а различаются только своим облачением».

В даосском храме их встретили со всеми почестями и велели принести для уставших путников пять чашек чаю. Однако настоятель монастыря вступил в заговор с семью женщинами, поэтому в каждой чашке чаю был яд. Заподозрив недоброе, Сунь отказался от напитка.

Его догадка была правильной: все его спутники отравились. Тогда он напал на коварных женщин, которые превратились в огромных пауков. Чтобы пленять врагов, они ткали не паутину, а веревки. Но Сунь напал на женщин-пауков и уничтожил их.

Тогда настоятель принял свой настоящий облик тысячеглазого демона. Он вступил в битву с Сунем и с помощью хитроумной уловки загнал его в волшебный кувшин.

Сунь попытался выбраться из него, но это оказалось ему не под силу – ведь кувшин был волшебным. Испугавшись, что Наставник и другие его товарищи умирают от яда, он воззвал к Небу. На помощь к нему поспешила бодхисатва Би Лан. Она разбила кувшин и дала Наставнику и его друзьям снадобье, нейтрализующее действие яда. Так ему удалось спасти всех его друзей.

Бритье целого города

Пришло лето. На дороге паломники встретили пожилую женщину и маленького мальчика. «Вы священники, – сказала она, – поэтому вам не следует идти этой дорогой. Ваш путь лежит через страну, где искореняется религия. Ее жители поклялись, что убьют десять тысяч священников, и почти осуществили свою страшную цель. Им не хватает только четверых, чтобы завершить начатое. Они поджидают их». Пожилой женщиной оказалась Гуаньинь, ее сопровождал слуга. Они вышли навстречу путникам, чтобы предупредить их об опасности.

Сунь превратился в ночную бабочку и полетел в город, чтобы понять, что им делать дальше. Он услышал, как хозяин постоялого двора предупреждает своих гостей, чтобы, отправляясь спать, они присматривали за своими одеждой и вещами.

Сунь решил передвигаться в тюрбанах и той одежде, которую носили горожане. Поняв, что воровство здесь было в порядке вещей, он украл одежду и тюрбаны для всех своих спутников.

В сумерках они появились в гостинице, Сунь представился как продавец лошадей.

Опасаясь, что во сне их тюрбаны свалятся и обнажатся их бритые головы, Сунь устроил так, что они разместились на ночь в шкафу, и попросил хозяйку гостиницы запереть их там.

Ночью воры украли шкаф, решив, что там лежит серебро, на которое они смогут купить лошадей. Заметив какую-то сумятицу, сторож заподозрил неладное и позвал солдат.

Разбойники бросились бежать, оставив шкаф, дверцы которого распахнулись. Наставник рассердился, что Сунь подверг их такой опасности. Он боялся, что при свете дня обман раскроется и их казнят. Но Сунь уверенно ответил: «Не бойтесь! Я спасу вас!»

Превратившись в муравья, он выскользнул из шкафа. Затем он выдернул несколько своих волосков, и они превратились в тысячу обезьян, похожих друг на друга.

Он дал каждой по бритве и научил их заговору, погружающему людей в сон. И когда правитель, все чиновники и их жены заснули, обезьяны обрили им головы.

Наутро в городе разразилась ужасная суматоха: знать обнаружила, что обрита наголо, как это делают буддисты.

Так снова удалось спасти Наставника.

Возвращение в Китай

После того пилигримы возвращались домой, преодолев предсказанные им восемьдесят препятствий, с которыми они должны были встретиться во время путешествия, им осталось всего лишь одно.

Теперь они передвигались на облаке. Но увы! Облако разорвалось, и путники опустились на землю у широкой реки, которую теперь им предстояло преодолеть, на берегу они не нашли ни лодок, ни плота, поэтому с радостью воспользовались услугами черепахи, которая предложила перевезти их на спине.

В середине реки черепаха напомнила Сюань Чжуану о его обещании на обратном пути заступиться за нее перед правителем Запада, попросить простить прежние обиды и позволить ей вновь обрести человеческий образ.

Сюань Чжуан ответил: «Я боюсь, что из-за пережитого нами в пути я совершенно забыл о своем обещании». – «Тогда, – ответила черепаха, – я тоже освобождаю себя от данного вам слова».

С этими словами она исчезла под водой, а паломники оказались в воде вместе со своими бесценными книгами. Влекомые течением, они с трудом смогли спасти некоторые тома, которые начали сушить на солнце.

Награда путешественникам

Далее без злоключений паломники добрались до своей столицы. Население, увидев их, ликовало и с ветками ивы направилось приветствовать путников.

Император выказал особую милость, прислав для Сюань Чжуана собственную лошадь.

С королевскими почестями паломников препроводили к императорскому двору, где их ожидали император и императрица. Вначале новообращенные удивили толпу, собравшуюся, чтобы увидеть их. Но когда они услышали о сверхьестественных достижениях Сунь Укуна и о том, как он отважно защищал Наставника, то удивление сменилось восторгом.

Величайшие почести оказали путешественникам во время встречи с Бессмертными во главе с Мило Фо, будущим Буддой. Обратившись к Сюань Чжуану, Будда заявил: «В прошлой жизни ты был одним из моих главных последователей. Но за непослушание и за неуважение к великому учению твоя душа была пленена в Восточной земле.

Сегодня мне представили записку, в которой говорится, что ты поднялся по трем подлинным ступеням спасения. Таким образом, благодаря проявленной тобой стойкости завершились твои праведные труды. Ты назначаешься Высшим правителем Жемчужным императором в Управление жертвоприношениями».

Повернувшись к Сунь Укуну, Будда добавил: «За вызванные тобою беспорядки на Небесах ты был заключен под Горой пяти элементов, пока на тебя не снизошла небесная благодать, тогда ты раскаялся и присоединился к священной религии буддизма, с этого времени должен был подавлять зло и нести добро. Во время своего путешествия на Запад ты покорил духов, призраков и демонов. За твою службу ты назначаешься богом Победы».

За то, что Чжу Бачжэ раскаялся и стал служить Наставнику, он был назначен Главным мойщиком алтаря. Такова была высшая должность, к которой он оказался способным, учитывая его врожденную зависть.

Ша Хошан удостоился чина Золотого телесного пожизненного святого.

Байма, который в образе Белого коня спокойно довез Наставника и его груз из книг, был направлен к берегам Пруда преобразований Дракона. Нырнув в его воды, он превратился в дракона с четырьмя лапами, рогами, чешуей, когтями и крыльями. С этого времени он стал вождем небесного племени драконов.

Сунь сначала подумал, что, исполнив обет, он сможет избавиться от сжимающего голову обруча, поэтому он заявил Мастеру: «Теперь я, как и ты, являясь Буддой, хочу, чтобы ты снял с моей головы тот обруч, который ты надел, чтобы руководить мной».

Сюань Чжуан ответил: «Если ты действительно стал Буддой, обруч исчезнет и так. Ты уверен, что он еще у тебя на голове?» Сунь поднял руку и понял, что обруч исчез.

После этого начался великий пир, и все Бессмертные спокойно вернулись в свои небесные убежища.

Глава 15
Легенды о лисах

Истоки легенд

Среди множества животных, которым поклонялись китайцы, выделяются те, что связаны с поклонением могилам или погребениям. Столь примечательный интерес обьясняется тем, что считалось, что в животных вселяются души грешников. Нам кажется, что рассказы о лисе, горностае, ласке должны стать наравне с теми, где говорится о вере в духов и призраков и тому подобных существах. Но больше всего легенд и сказок известно о лисах.

Основным источником рассказов о лисах является книга Пу Сунлина «Рассказы о чудесах из кабинета Ляо» (XVII в.). В этом сборнике были собраны тексты из различных, в том числе и утраченных ныне, источников. Сборник Пу Сунлина неоднократно использовался китайскими писателями. Мы располагаем их по основным сюжетным группам.

Лиса обычно рассматривается как существо потенциально опасное, она живет долго (порядка восьмисот или даже тысячи лет), каждая часть ее тела обладает своими свойствами; она способна вызывать огонь, лишь ударив по земле своим хвостом, она хитра, осторожна, скептична, способна предвидеть будущее, легко меняет обличья (обычно превращается в пожилого человека, ученого, в хорошенькую девушку), ей нравится разыгрывать всякие штуки и мучить тех, кто попадается на пути.

Дружба с лисом

У одного человека была огромная, как гора, куча соломы, из которой его работники брали по мере нужды солому, в результате чего в ней образовалась огромная дыра. В этой норе лис устроил себе убежище, откуда часто показывался хозяину в обличье старика.

Однажды он пригласил хозяина к себе в гости, тот долго отказывался, но наконец согласился. Он вошел в нору и вдруг оказался в роскошных палатах с множеством комнат, с дорогой мебелью. В гостиной ему подали ароматный чай и подогретое вино, но место оказалось таким мрачным, что было непонятно, день сейчас или ночь. Они чудесно провели время, и гость отправился домой. По обычаю, хозяин проводил его. Но, выйдя из дома, гость оглянулся и ничего не увидел: ни прекрасных палат, ни чудесных комнат – все исчезло.

На следующий день лис снова пригласил его в гости. С тех пор старик стал проводить в лисьей норе все ночи и возвращался домой к утру.

Однажды друг, пришедший в гости, спросил, куда хозяин направляется, тот ответил, что его пригласил друг выпить вина. Гость начал упрашивать старика взять его с собой, тот неохотно согласился. Оказавшись у лиса, они хорошо выпили, но вдруг вино закончилось. Тогда лис схватил хозяина за руку, и они понеслись с такой скоростью, что за это время не удалось бы приготовить и горшок проса.

Достигнув города, они отправились в трактир, где толпилось множество людей, выпивающих и громко шумевших. Лис повел своего гостя на верхнюю галерею, откуда они могли наблюдать за пирующими, а затем спустился вниз и собрал со всех столов разные вкусные блюда и вино, причем никто из пировавших не заметил этого.

Через некоторое время пришел мужчина в красной одежде, он поставил на стол блюда из кумквата^[18], хозяин тотчас потребовал от пожилого мужчины пойти попробовать этого лакомства.

«Ах, – ответил последний, – я не могу просто так подойти к этому добропорядочному человеку». И добавил про себя: «Связавшись с лисом, я сам отклонился от праведного пути». Только он подумал об этом, как наваждение рассеялось, и он свалился вниз прямо на пирующих. Оказалось, что лис завел его на потолочную балку. Когда попытался узнать, где же он оказался, то выяснилось, что в городе Ютяй, за тысячу ли от своего дома.

Женитьба на лисе

Один молодой крестьянин по имени Ма Тяньюн овдовел. Он был слишком беден, чтобы взять в дом новую жену. Каждый день он с утра до вечера работал на своем поле. Однажды, вскапывая мотыгой землю, он увидел, как мимо его поля проходит миловидная молодая женщина. Она сказала, что заблудилась, и спросила, как пройти в деревню. Ма обьяснил ей дорогу и сказал, что она может отдохнуть в его доме – ведь он собирался ночевать в поле. В ответ женщина сказала: «Возвращайтесь домой, и мы скоро увидимся». Ма с сомнением покачал головой, но она ушла, ничего не добавив.

Вечером Ма пришел домой и, открыв дверь, увидел, что на очаге кипит котелок и в доме прибрано. Вскоре появилась и женщина, склонившаяся перед ним, как подобает жене. С тех пор они стали жить вместе. Его жена казалась обычной женщиной, но каждый вечер, собираясь заснуть, она гасила свет. Однажды Ма украдкой зажег светильник и увидел на месте жены лису. Тогда он сказал ей: «Если ты действительно одна из них, то помоги мне покончить с бедностью». Женщина согласилась и на следующий день принесла Ма два слитка серебра. Ма обрадовался и хорошенько спрятал их.

Через несколько месяцев ему потребовались деньги, и он отнес эти слитки к меняле. Попробовав их на зуб, он сказал, что это не серебро, а подделка. Ма был очень недоволен, а вернувшись домой, отругал свою жену и попросил золота.

«Причина в твоей судьбе, – сказала она, – настоящее золото не для тебя. Я не могу дать тебе то, что не предназначено для тебя».

Прошло несколько месяцев, и однажды женщина дала Ма три слитка золота, сказав: «Ты часто просил меня о деньгах, но я не могла дать тебе богатство, потому что разбогатеть тебе не суждено. Сейчас я даю тебе достаточно, чтобы удачно жениться». – «Я беден, и никто не согласится выйти за меня», – сказал он. «Не волнуйся, я все устрою», – пообещала лисица. «Как тебе это удастся?» – спросил Ма. «Дело не в деньгах, а в жребии, который определяет Небесный старец. Если он свяжет двум людей, то ничто не помешает им соединиться».

На следующий день к Ма пришла сваха и сказала, что для него нашлась очень привлекательная невеста. Ма ответил, что хотел бы взглянуть на нее, но сваха отказала ему в просьбе, сообщив, что женщина относится к знатному роду и никого не принимает. Но Ма настаивал, и тогда сваха провела его в какой-то дом и показала ему миловидную девушку, сидевшую в одной из комнат. Она понравилась Ма, и он согласился жениться на ней.

Взяв у него серебро, сваха ушла, но через некоторое время вернулась и сказала, что все готово к свадьбе. В назначенный день церемония свершилась, и женщина пришла в нему в дом. Однако это была низенькая толстушка с большой грудью и короткой шеей. Но она оказалась доброй и заботливой, и Ма прожил с ней долгую и счастливую жизнь.

Так сбылось все, что обещала лиса.

Благородная девушка

Жил некогда в Цзиньлине молодой человек по имени Гу. Он был благородного происхождения, но беден, и у него была старая мать, почти не выходившая из дому. Он зарабатывал на жизнь составлением бумаг и писем, а также рисованием. Хотя ему исполнилось уже двадцать пять лет, он все еще не был женат.

Против их дома находилась давно заброшенная усадьба. Однажды, возвращаясь домой, Гу увидел, как в ворота входят две женщины, старая и молодая. На другой день девушка пришла к его матери и попросила на время ножницы и мерку. Разговорившись, она рассказала, что ей всего восемнадцать лет и что они с матерью приехали издалека и в Цзиньлине никого не знают. По облику и повадкам было видно, что она не простого рода. На следующий день мать Гу пришла к ним с ответным визитом. Оказалось, что мать девушки глухая и живут они очень бедно, иногда и вовсе голодают. Дочь зарабатывает на жизнь своим трудом.

На следующий день мать сказала Гу: «Хотя семья девушки и бедна, но она по-настоящему красива и белолица».

Однажды у Гу появился молодой заказчик, для которого он нарисовал картину. Со временем они подружились, и этот человек стал частым гостем в доме. Однажды он увидел эту девушку и спросил: «Кто она? Право же, она просто прелестна, но уж очень грустна».

Когда приятель ушел, девушка пришла попросить немного риса, чтобы накормить свою мать. Гу тотчас же взял кулек риса и отнес его соседям. Девушка взяла рис и в благодарность стала приходить к матери Гу помогать по хозяйству. Постепенно она стала своим человеком в их доме, и мать Гу стала относиться к ней, как к невестке. Как-то у матери Гу на ноге образовался чирей, от которого она сильно страдала. Девушка ухаживала за ей, не отходя ни на шаг, и вскоре та начала поправляться. Растроганная женщина однажды сказала: «Я могла бы спокойно умереть, если бы у меня была такая невестка!» Девушка заплакала: «Ваш сын достоин лучшей участи, я всего лишь дочь бедной вдовы». – «Но и любящий сын может быть плохой сиделкой, – проговорила женщина. – Мне уже осталось недолго, а я так хотела бы увидеть своих внуков!»

В это время в комнату вошел Гу, и мать обратилась к нему: «Я в неоплатном долгу перед этой славной девушкой, отплати ей за ее доброту». – «Но ведь я только отплатила вам за тот кулек риса, который вы нам дали», – возразила девушка.

Постепенно и Гу привязался к ней, но она оставалась такой же неприступной, а однажды и вовсе исчезла.

Однажды к Гу пришел его друг, и они стали пить вино. В это время девушка вошла в дом и вынула из складок платья длинный блестящий нож. Мужчина бросился бежать, а она выбежала за ним, вслед поспешил и Гу. Выбежав из дома, он увидел, как девушка подбросила нож вверх. И тут же сверкнула молния, раздался раскат грома, что-то упало на землю.

Гу зажег фонарь и увидел, что перед домом лежит белая лиса с перерезанным горлом, а девушка стоит рядом. «Это ваш друг, – проговорила она, – он хотел убить вас, но я помешала ему». – «Но кто же ты?» – спросил Гу в замешательстве. «Не бойтесь, я не колдунья и не дух, – ответила девушка, – я Небесная дева. Восхитившись вашей добродетельной жизнью, богиня Гуаньинь прислала меня защищать вас».

Гу стал упрашивать ее стать его женой, но девушка сказала, что она может лишь остаться в их доме. Так они стали жить вместе и прожили долгую жизнь. Когда Гу состарился, они вместе поднялись на небо.

Лис-компаньон

Однажды жил молодой человек по имени Цзе. Он был небогат, но любил выпить. Почти каждый вечер он проводил с друзьями и частенько засыпал в обнимку с бутылкой. Однажды ночью после хорошей пирушки он проснулся и услышал, что кто-то по-кошачьи лакает. Он зажег лампу и увидел, что это лиса, засыпавшая в обнимку с его пустой бутылкой. «Ничего себе собутыльник!» – подумал наш герой и заснул.

Однако вскоре он снова проснулся, потому что лиса зашевелилась. Засветив лампу, он увидел рядом с собой элегантного молодого человека в одежде сюцая. Заметив, что Цзе проснулся, он вскочил и почтительно поклонился, попросив прощения за беспокойство. «Наверное, я слишком много выпил, и мне надо опохмелиться», – сказал Цзе. Молодой человек подал ему рюмку, и они выпили, а потом снова заснули.

С этого времени неизвестный молодой человек стал часто появляться в доме у Цзе. Они выпивали, шутили и проводили время за дружеской беседой. Однажды гость сказал: «Право же, я не знаю, как отблагодарить вас за гостеприимство». – «Стоит ли об этом говорить, – ответил Цзе, – это всего лишь вино». – «Но и вы совсем небогаты, – сказал гость, – и я хотел бы возместить вам расходы. Я постараюсь что-нибудь придумать».

На следующий день он рассказал Цзе, что неподалеку от его дома зарыто несколько слитков серебра. Поутру Цзе отправился на указанное место и выкопал два слитка серебра. Теперь он каждый вечер покупал самое лучшее вино и с радостью поджидал гостя. Но через некоторое время деньги кончились. Тогда сюцай (а это был лис) сказал ему, что на заднем дворе дома есть погреб. Цзе пошел и действительно нашел погреб, в котором лежало больше ста связок монет. «Теперь нам не надо беспокоиться о деньгах», – обрадовался Цзе. «Деньги как вода, – подтвердил лис, – надо истратить их с наибольшим удовольствием».

Через несколько дней лис посоветовал Цзе купить на все деньги гречневой крупы. Цзе последовал его совету и купил множество мешков с гречкой. Соседи смеялись над ним, но он заполнил ими весь свой дом. А через несколько месяцев в их местах началась страшная засуха, и весь урожай погиб. Люди начали голодать, и Цзе продал свою крупу в десять раз дороже. На вырученные деньги он приобрел участок плодородной земли. А лис продолжал жить в его доме, и Цзе неуклонно следовал его советам, засевая свои поля и всегда оставаясь в выигрыше. Наконец Цзе выгодно женился, и лис относился к его жене, как к сестре. Когда Цзе умер, лис ушел из дома, и больше его никто не видел.

Алхимик

Когда-то в Чаньани жил ученый по имени Цзя Цзулун. По соседству с его домом находилась нежилая усадьба. Однажды он заметил хорошо одетого незнакомца, который входил туда. Наведя справки, Цзя Цзулун выяснил, что его зовут Чэнь и что он арендовал этот дом. На следующий день Цзя Цзулун послал соседу свою карточку, но того не было дома. Так случалось два или три раза, и Цзя велел слуге наблюдать за домом и, как только хозяин вернется, пригласить его.

Так они познакомились, разговорились и сразу же почувствовали взаимное расположение. Цзя послал слугу за вином в соседний магазин. Но вино было быстро выпито. Тогда гость достал из рукава маленький яшмовый кувшинчик. Расставив на столе чашки, он наполнил их превосходным вином. Они продолжали пить, и, сколько бы ни наливали, вино в кувшине не кончалось.

Наконец Цзя Цзулун не выдержал и спросил Чэня о кувшина. «Этот секрет, – ответил Чэнь, – ведом только Бессмертным, как же я могу доверить его вам? Люди отличаются ненасытностью и не способны себя ограничивать».

С этого дня они стали неразлучны и проводили вместе все свободное время. Как-то Цзя Цзулуну понадобились деньги, и он сказал об этом Чэню. Чэнь взял булыжник, пошептал над ним и потер маленьким камешком, который достал из кармана, после чего булыжник превратился в слиток серебра. Этого серебра хватило на все нужды Цзя Цзулуна.

Они продолжали встречаться, и Чэнь продолжал помогать Цзя Цзулуну, но того постепенно начала донимать жадность.

Однажды, когда они хорошо выпили и Чэнь заснул прямо в кресле, Цзя Цзулун попытался выкрасть у него волшебный камешек. Но Чэнь проснулся и, упрекая друга в жадности, заявил, что они должны расстаться. Действительно, на следующий день он уехал, и никто не знал куда.

Спустя год Цзя Цзулун однажды прогуливался по берегу реки и вдруг увидел точно такой же камень, как был у Чэня. Он подобрал его и принес домой. На следующий день Чэнь неожиданно пришел к нему и сказал, что этот камень может превращать любую вещь в золото. Он обьяснил, что получил его от своего наставника-даоса. «Увы, – добавил он, – я выпил лишнего и потерял его, но посредством гадания узнал, что он попал к тебе, и прошу вернуть его, ибо в неопытных руках он может принести несчастье». – «Камень действительно у меня, – согласился Цзя Цзулун, – и я собираюсь им пользоваться. Я хочу, чтобы вы поступили как Гуан Чжун, обеспечивший благополучие своего друга Бао Шу». – «Хорошо, – сказал Чэнь, поняв намек, – я дам вам сто лянов серебра». – «Зачем мне такая мелочь, – ответил Цзя Цзулун, – научите меня своему заклинанию, и я отдам тебе камень. Ты же Бессмертный и знаешь, что я не обману друга».

Делать было нечего, и Чэнь открыл ему заветные слова. Цзя Цзулун решил сразу же проверить магическое свойство камешка. Он принес стиральный валёк и произнес над ним волшебные слова. Валёк сразу же превратился в слиток серебра. Он вырвался из рук Цзя Цзулуна и, упав, разбил волшебный камень.

«О ужас, – воскликнул Чэнь, – я нарушил волю Неба и теперь буду наказан! Чтобы спасти меня, надо пожертвовать сотню гробов и сто комплектов теплой одежды на протяжении трех лет». – «Не беспокойся, – сказал Цзя Цзулун, – я все сделаю. Стоит ли говорить о такой малости!»

Они расстались друзьями, и последующие три года Цзя Цзулун успешно торговал, не забывая благодарить своего друга за оказанное благодеяние и выполняя данное ему обещание. По истечении этого срока Чэнь снова появился в доме Цзя Цзулуна и сказал: «Твои благие дела не остались втуне: мое имя восстановлено в списках Бессмертных».

Сгорая от любопытства, Цзя Цзулун стал допытываться у друга, кто же он все-таки такой. «Я был рожден в образе лисы, – ответил ему Чэнь, – но, учитывая мои прошлые жизни и соблюдение предписаний в нынешней жизни, я получил просветление и вступил на путь очищения. Благодаря тебе я смогу наконец обрести бессмертие».

Говорят, Цзя Цзулун дожил до девяноста лет и они с лисом время от времени встречались и выпивали.

Глава 16
Разные легенды

Удивительные жители дальних стран

Самым крупным и единственным дошедшим до наших дней собранием древних китайских мифов является «Шань хай цзин» («Книга гор и морей»), составлявшаяся с VIII по III век до н. э. В одном из ее разделов собраны рассказы о фантастических народах, населявших отдаленные от границ Китая территории. Их местоположение можно представить по картам, находящимся на девяти треногих вазах периода правления Юя Великого – первого императора династии Ся.

Карлики

Маленькие люди, ростом менее 20 сантиметров, но хорошо сложенные, встречались во многих регионах империи. Их было немного. Маленькие люди жили в крытых соломой домах, похожих на муравейники. Когда они выходили, то шли вшестером или вдесятером, взявшись за руки, чтобы защититься от птиц, которые могли их утащить, или от других существ, которые могли напасть на них.

Маленькие люди обладали такими тихими голосами, что их трудно было расслышать обычному человеку. Они занимались поделками по дереву, золоту, серебру и работали с драгоценными камнями, только некоторые из них обрабатывали землю.

Они носили одежду красных цветов. Мужчины носили бороды, у женщин были длинные, до 10 сантиметров, косы.

Их головы были необычайно огромными и резко контрастировали с небольшими телами. Один угольщик однажды увидел, как трое детей карликов играют в его табакерке. Он закрыл их там и потом, когда показывал диковинку другу, так смеялся, что капли слюны упали изо рта и насмерть убили двоих детей. Тогда угольщик попросил своего друга взять третьего ребенка и поместить его в безопасное место, прежде чем снова рассмеется. Другу удалось вынуть ребенка из коробки, но он умер, когда до него дотронулись.

Великаны

Рост жителей страны великанов достигает 12 метров. Следы их ног почти 2 метра длиной, пальцы как крючки, а зубы похожи на пилу. Ресницы у них такие длинные, что свешиваются до земли, даже если они сидят в повозке. Тело у них покрыто длинной черной шерстью, похожей на медвежью. Они живут долго, почти до восемнадцати тысяч лет. Они питаются сырым мясом, но никогда не едят своих соплеменников, а только врагов или пленных. Их страна простирается на тысячи миль вдоль нескольких горных хребтов в Северо-Восточной Азии. Проходы в ущелья, где они живут, закрывают железные ворота. Вот почему соседние народы не смогли их завоевать даже с помощью сильной армии.

Безголовые люди

Безголовые населяют Овечьи горы, куда их предки были изгнаны за оскорбление богов. Когда-то один из них поспорил с владыкой Небес, и в наказание тот лишил его головы, превратив соски в глаза, а пупок в рот, лишил слуха, обоняния и изгнал в горы. Они взяли с собой только мотыгу и топор, которые и стали их единственными орудиями. Они постоянно заняты поиском пропитания. Отсутствие головы помогает им обороняться от врагов, застывающих в удивлении перед безголовыми воинами. Видимо, они понимали свое преимущество, поскольку, по словам Учителя мудрости Конфуция, «их живот был полон мудрости».

Безрукие люди

В горах Солнца и Луны, которые возвышаются в центре Великой равнины, живут люди, у которых нет рук, а ноги растут из плеч. Они собирают цветы пальцами ног. Кланяясь, они поднимали тело горизонтально на уровень плеч, а лицо было обращено к земле.

Длиннорукие и длинноногие люди

Рост длинноруких людей достигал 10 метров, а руки были такими длинными, что свешивались до земли. Однажды путешественники, ехавшие по одной из Восточных стран, граничивших с Восточным морем, спросили у старика, знает ли он, какие люди живут за морем. Он ответил, что их одежда и ткани отличаются от китайских, поскольку как-то они нашли в море пальто с рукавами длиной почти в 10 метров. Путешественник вернулся домой и рассказал об этом – в результате была открыта страна длинноруких.

В основном ее жители питаются рыбой, которую они ловят в воде своими длинными руками, пользуясь ими вместо крючков и сетей.

У длинноногих людей руки нормальной длины, а ноги такие же длинные, как руки у длинноруких. Их страна расположена рядом со страной длинноруких. Их обычаи и пища очень схожи. Различия в строении позволяют им сосуществовать друг с другом, поскольку длиннорукие собирают мелких моллюсков в прибрежных водах, а длинноногие ловят рыбу руками на более глубоких местах.

Одноглазые люди

Недалеко от страны длинноногих живут одноглазые люди с единственным глазом. Их глаз по размеру похож на человеческое ухо и расположен в центре лба, над носом.

У других племен была только одна рука и одна нога, у иных правая рука и левая нога, у третьих – левая рука и правая нога, а у четвертых – руки и ноги росли по одну сторону тела, и они ходили парами. У некоторых была не только одна рука и нога, но и одно ухо и ноздря, борода на одной из частей лица, справа или слева. Эти люди похожи на китайцев всем, кроме формы ушей. Они жили в пещерах среди гор, на далеком западе. Их длинные уши висели до земли, и, чтобы они не мешали при ходьбе, их приходилось придерживать руками. Эти племена любили мелодичные звуки. В этом районе жили и люди, у которых было по шесть пальцев на каждой руке и ноге.

Пушистые люди

Эти люди были очень высоки и покрыты пухом. У них были крылья вместо рук, и они могли летать на короткие расстояния. Одно из крыльев имело коготь, который служил рукой. Их носы были похожи на клювы. Благородные и нерешительные, они не покидали свою страну. У них были приятные голоса, и они любили петь песни. Чтобы добраться до них, надо двигаться на юго-восток и потом спрашивать дорогу.

Была там и страна людей с тремя лицами, которые жили в центре огромной пустоши и никогда не умирали.

Земля трехголовых находится к востоку от гор Куньлунь. У жителей этой страны было по три тела, три руки и две ноги. У некоторых были квадратные головы, широкие плечи и по три ноги. Даже камни в этой стране были из золота и яшмы.

Люди с проколотыми телами

У этих людей в груди было три отверстия. Они могли вставлять в них деревянные палки или удобные колышки. Иногда они продевали туда веревку, чтобы гулять с приятелем. Они никому не причиняли вреда и ели змей, которых убивали из лука. Люди с отверстиями в телах жили очень долго.

Женское царство

Говорят, в этой стране живут только женщины. Со всех сторон ее окружает море, в котором тонут обычные корабли.

Добраться туда можно только на парусных лодках, но из-за ураганов они часто тонут, поэтому мало кто мог добраться до берега и вернуться обратно, рассказав об увиденных чудесах. Женщины построили дома, сады и магазины. Вместо денег они используют драгоценные камни с отверстиями, которые носят наподобие ожерелья. Говорят, что они рожают детей от южного ветра.

Остров летающих повозок

Остров летающих повозок, расположенный в северной части Равнины великой радости, соединяет страну одноруких людей на юго-западе и страну трехтелых людей на юго-востоке. Ее жители имеют одну руку и глаз в середине лба, а всего у них три глаза. Их повозки, хотя и имеют колеса, не ездят по земле, но парят над ней подобно ласточкам. У каждой повозки есть нечто вроде крыльев, и в них размещается по одному пассажиру с флагом. Они разговаривают друг с другом и смеются во время своих полетов, хотя это и не единственное их занятие.

Легенды о женах, ожидающих мужей

В Кантоне, близ Шаосиня, рассказывают интересные легенды о женских скальных фигурах, стоящих на вершинах холмов. Эти фигуры называют «ожидающими женами», поскольку округлыми очертаниями они напоминают женщин. Можно различить наклоненную голову и талию.

История этой женщины известна далеко за пределами провинции. Говорили, что ее муж уехал по делам в далекую провинцию Гуанси, обещав вернуться через три года. Для женщины, которая всем сердцем любила своего господина, время тянулось медленно и печально. Прошло три месяца, но ее муж так и не появился. Говорили, что в Гуанси он нашел себе другую жену, которая настолько околдовала его, что он забыл прошлую любовь. А покинутая им женщина продолжала ждать его и каждый день поднималась на холм, чтобы умолять Небо вернуть ей мужа. Но тот все не появлялся, и однажды женщина ока-мела. Говорят, что если муж вернется к ней, то она снова оживет. В других местах такая фигура стоит на краю пещеры на высоком берегу реки. Лодочники и рыбаки почитают ее и оставляют перед ней дары.

Дикий человек

Всеми животными, которые живут в горах, управляет царь. Это дикий краснокожий человек, все тело которого покрыто длинными жесткими волосами огненно-красного цвета. Он обладает огромной силой и может вырывать из земли деревья и бросать огромные скалы. Его тело крепко, как железо, и его нельзя поразить ни стрелой, ни копьем, ни мечом. Обычно он ездит верхом на тигре и управляет всеми животными: волками, леопардами и тиграми. В горах живет много диких людей, но и они признают его царем, как самого сильного. Эти дикари убивают и сьедают всех людей, которых встречают, поэтому жители горных селений боятся их и стараются с ними не встречаться. Но действительно ли эти горные люди так жестоки и кровожадны?

Рассказывают, что один житель гор отправился туда косить траву. Он взял с собой кусок мяса и немного вина в бамбуковом сосуде. Во время работы к нему подошел дикий человек. Крестьянин не стал убегать, а указал ему на лежащие в стороне мясо и сосуд с вином. Протянув руку, тот взял вино и несколькими глотками выпил его. Почти сразу опьянел и стал смеяться. Но вскоре вино подействовало на него, и он заснул, упав на землю. Крестьянин подхватил свою скошенную траву и убежал.

Раньше приходилось слышать о таких встречах, но диких людей становилось все меньше и меньше, и сейчас они почти исчезли.

Чудесная змея

В горных провинциях рассказывают разные удивительные и интересные сказки о горах и их обитателях.

В горной провинции Омэйшань рассказывают о чудесной змее, которая живет в горах. Говорили, что большую часть своей жизни она проводит в ветвях деревьев, если же падает на землю, то разбивается на две или три части, но они сразу же срастаются.

Отливка волшебного колокола

Почти в каждой провинции рассказывают легенды об отливке чудесного колокола, который висит на самой большой башне в городе. Эти легенды удивительно похожи. Вот одна из них, которую рассказывают в Пекине.

Это было в правление Юн Ло, третьего императора династии Мин, при котором Пекин впервые стал столицей Китая. В горных провинциях рассказывают разные удивительные и интересные сказки о горах и их обитателях.

До этого времени императорский двор находился в Нанкине, а Пекин был небольшим провинциальным городом. После того как туда переехал двор, в городе возвели множество новых зданий, где разместились государственные учреждения и многочисленные чиновники. Образованные люди устремились сюда со всех концов империи, считая, что только в столице их способности найдут достойное применение. В это время были построены колокольная и барабанная башни. Они использовались для наблюдения и быстрого оповещения жителей о нападении врагов. На барабанной башне находился огромный барабан, звук которого, напоминавший раскаты грома, был слышен в самых отдаленных уголках города. Говорили, что от удара в этот барабан просыпаются спящие и воскресают мертвые.

Колокольная башня долго стояла без соответствовавшего ее величине колокола. Ни один мастер не брался за его отливку, опасаясь, что в случае неудачи император казнит его. Наконец император Юн Ло призвал Гуань Ю, искусного мастера по отливке пушек, и велел ему отлить такой большой колокол, чтобы его можно было услышать в любой части города.

Гуань Ю долго готовился к работе. Он собрал множество искусных литейщиков, построил необходимое количество печей и приготовил все необходимые материалы. Наконец императору доложили, что для отливки все готово. В благоприятный день император в сопровождении свиты и придворных музыкантов прибыл на место работ. По его сигналу расплавленный металл устремился в форму. После завершения отливки император удалился во дворец, а Гуань Ю с помощниками стали ждать, когда отливка остынет. Однако когда форму разбили, то оказалось, что колокол имеет несколько глубоких трещин. Когда о случившемся доложили императору, тот распорядился не наказывать мастеров, а начать все заново.

Теперь Гуань Ю с удвоенным вниманием наблюдал за всеми работами, но отливка снова закончилась неудачей. Гуань Ю испугался не только за свою репутацию, но и оттого, что мог попасть в немилость. Опустив голову, он ушел домой, размышляя над причиной неудач. Наконец он решил, что боги не дают отлить колокол в отместку за какое-то преступление его предков.

У мастера была единственная дочь, которой только что исполнилось шестнадцать лет. У нее были миндалевидные глаза, сиявшие как солнце и глубокие как озера, окруженные густыми ресницами. Ее черные как смоль волосы были подобны шелку, брови изогнуты, как луки, щеки как белоснежные вершины, зубы как жемчужины, сиявшие между губ, подобных вишням. Фигура ее была совершенна, каждое движение отличалось плавностью и изяществом, походка была легкой, как пушинка. Вдобавок Го Ай была искусной мастерицей и умела слагать стихи.

Отец души в ней не чаял и выполнял любую ее прихоть. Когда он рассказал ей о немилости императора, она сказала: «Отец мой, прояви смирение и надейся на милосердие Небес. Несчастья не могут продолжаться вечно, и судьба должна смилостивиться над тобой. Я всего лишь девушка и могу помочь тебе только молитвой, ибо знаю, что Небеса не могут остаться безучастными к мольбе дочери за своего отца». Она успокоила Гуань Ю, и тот принялся за работу с удвоенным упорством.

Между тем Го Ай решила пойти к предсказателю и попытаться выяснить причину неудач. Она вернулась домой, потрясенная его словами, ибо узнала, что и следующая попытка отлить колокол обречена. Накануне дня отливки Го Ай попросила отца разрешить ей присутствовать на церемонии. Гуань Ю согласился и привел ее на площадку, усадив у самой печи.

Когда все собрались и император взмахнул платком, Го Ай отстранила слуг, воскликнув: «Прости меня, отец, но я не могу поступить иначе!» – и прыгнула в расплавленный металл. Один из слуг попытался ее удержать, но в его руках осталась лишь ее туфелька. Отец помешался от горя, и его пришлось отвести домой. Но предсказание сбылось, и колокол не имел ни малейшего изьяна.

Через некоторое время колокол повесили на башне. Когда в него ударили, то император и все присутствующие застыли от изумления: вместо обычного низкого тона его звук явно напоминал нежный девичий голос, в нем явственно слышался последний крик девушки. Когда колокол звонил, люди говорили: «Это бедная Го Ай ищет свою туфельку».

Проклятый храм

Правление Чун Чжэна, последнего монарха династии Мин, известно частыми междоусобицами и войнами. Хотя постоянные нападения монголов были отбиты усилиями блистательного генерала By Саньгуэя, в стране не прекращались смуты; шайки разбойников до того обнаглели, что атаман Ли Цзычен обьявил о походе на столицу, чтобы захватить трон Дракона. Получив известие о готовящемся нападении, Чун Чжэн не знал, что делать, поскольку генерал By Саньгуэй находился в действующей армии на северных рубежах империи. Восставшие приблизились вплотную к Пекину, и в любую минуту в городе могли начаться беспорядки.

Император боялся, что войска, занятые подавлением восставших, оставят город без защиты. Он не мог помешать мятежникам приблизиться к стенам города.

Наконец он решил отправиться в храм Сань Гуань-мяо, расположенный близ ворот Чаоянмынь, и спросить совета у богов, вручив решение своей судьбы гадательным палочкам. Если палочка будет длинной, это означает доброе предзнаменование и милость богов, тогда он отправит войска навстречу восставшим, будучи уверен в победе, если же нет, то отправится во дворец и покончит с собой, чтобы не обрекать себя на мучительную смерть от рук восставших.

Прибыв вместе с придворными в храм, он принес богатые дары богам и воскурил благовония. Затем Чун Чжэн, встав на колени, вознес благодарственную молитву и, приняв от служителя бамбуковый сосуд с гадательными палочками, вынул свой жребий.

Все присутствующие, затаив дыхание, следили за движениями его руки. Он вынул короткую палочку. Воцарилось гробовое молчание, никто не дерзнул нарушить тишину. Наконец император бросил палочку на пол и горестно воскликнул: «Да будет этот храм проклят вовеки! Отныне любому просителю да будет отказано в мольбе, как мне. Пусть тот, кто придет сюда со своей бедой; уйдет с двойной бедой, если придет с надеждой, то пусть ее потеряет; придет здоровым – уйдет больным, придет полным жизни – получит смерть. Я, Чун Чжэн, последний из династии Мин, проклял это место!»

Молча он покинул храм, проследовал во дворец и сразу же направился в покои императрицы. На следующее утро их нашли повесившимися на дереве, росшем на Главной аллее. «И в смерти мы неразделимы», – было сказано в последней записке.

Мятежники, во главе которых был генерал, перешедший на сторону маньчжуров, заняли город, и вскоре там утвердилась чужеземная династия. Слова, сказанные императором в храме, оказались пророческими: он действительно оказался последним правителем из династии Мин. Дерево, на котором он повесился, заковали в цепи.

С тех пор прошло несколько сотен лет, но проклятый храм так и стоит пустым: в его залах, некогда полных молящихся, теперь бродят лисы да носятся летучие мыши, а люди говорят со страхом: проклятое место!

Вклад юродивого

Рассказывают, что между 1628-м и 1643 годами жила в одном монастыре близ города Вэйхай монахиня по имени Чэнь, известная своим благочестием и добродетелью. Однажды она отправилась в паломничество, чтобы собрать пожертвования на новую статую Будды. Она прошла через несколько провинций Китая и наконец достигла Пекина. Расположившись близ огромных Западных ворот, она стала, как обычно, ожидать пожертвований. Первым, кто ее заметил, был юродивый. Одежда из цветных лоскутьев и заплат придавала ему странный и причудливый вид. «Откуда ты, матушка?» – спросил он. Она обьяснила, что собирает пожертвования на сооружение большой статуи Будды и уже обошла много городов. «Я всегда щедро жертвую на благое дело», – сказал юродивый. Он взял у монахини свиток для записи пожертвований и крупными буквами вписал туда свое имя. Затем дал монахине две мелкие монеты и ушел.

Собрав пожертвования, монахиня вернулась в свой монастырь и наняла мастеров для отливки статуи. Однако, хотя все было готово, мастера не могли приступить к отливке, потому что металл никак не поддавался плавлению. Хотя под ним и развели огромный огонь, он оставался твердым как камень. Наконец главный мастер, умудренный опытом, спросил у монахини: «Все ли пожертвования собраны?» Заглянув в список, монахиня обнаружила, что две монетки были пожертвованы юродивым, она достала их и бросила в горн. Металл тут же расплавился, и вскоре мастера отлили великолепную статую Будды.

Бог – хранитель Яньчэна

Вот какую историю рассказывают о Чэн Хуане Пуса – хранителе города Яньчэн в провинции Ганьсу.

Чэн Хуан Пуса был святым покровителем города, и его положение в Небесной иерархии зависело от величины города на земле. В небольшом селении, название которого оканчивалось на -сянь, был один чжисянь, а в крупном городе, название которого оканчивалось на -фу, было два Чэн Хуана Пуса, аналогично префекту и городскому голове. Одна из его обязанностей заключалась в посылке духов за душами умиравших, судьбы которых он должен был определять.

Считалось, что именно этим духам в Праздник седьмого месяца делаются подношения бумажными деньгами и пищей. Кроме того, их чествуют в праздник Цин Мин и в первый день десятого месяца. Говорят, что однажды этот Чэн Хуан Пуса лишился лица. Вот как это произошло.

Жил когда-то в Яньчэне бедный сирота, родители его умерли, и мальчишку воспитывали дядя с тетей. Как-то раз у его тети пропала золотая заколка для волос, и она обвинила мальчишку в воровстве. Напрасно он клялся в своей невиновности, тетю ничто не могло переубедить. Наконец она сказала: «Завтра пойдем в храм Чэн Хуана Пуса. Если бог примет твою клятву, я поверю тебе».

На следующее утро они вместе пришли в храм, и мальчик сказал, обращаясь к статуе бога: «Если я украл эту заколку, да не выйду я из этого храма!»

И надо же такому случиться! Выходя на улицу, в дверях храма он споткнулся и упал, поскользнувшись на каменном полу. Убежденная в его виновности, тетя тотчас же выгнала его из дома. Парнишка оказался один-одинешенек на улице без гроша в кармане. Но он не смирился со своей участью, преодолел все трудности, сумел получить образование и в возрасте двадцати лет был назначен мандарином в их город.

Вернувшись на родину, он сразу же пришел в тот храм, с которого начались его скитания, и решил провести там ночь за размышлениями и молитвами. Во сне ему явился Чэн Хуан Пуса и сказал, что булавка не украдена, а завалилась под пол в доме его тетки. На другой день он навестил своих родственников и рассказал им об этом. Были подняты полы, и в указанном месте нашли пропавшую булавку. Оказалось, что хозяйка оставила ее вечером на столе, а ночью крыса смахнула ее.

Молодой мандарин вернулся в храм и принес благодарственные подношения Чэн Хуану Пуса за то, что он помог доказать его невиновность.

«Из-за тебя я потерял свое лицо и меня все считали вором, – сказал юноша, – но и благодаря тебе обрел его. Неужели тебе не стыдно за содеянное?»

Едва мандарин закончил свою речь, от статуи бога отвалилась лицевая часть и разбилась на тысячу кусков. Несколько раз пытались восстановить статую, но каждый раз неудачно. С тех самых пор у статуи нет лица.

Происхождение озера

В городе Даесянь, что в провинции Хубэй, есть озеро Лянди. Вот какую легенду рассказывают о его происхождении.

Лет пятьсот тому назад на месте озера находился оживленный и многолюдный город Сянь. Его жители погрязли в грехах и отвергли истинное учение. Лишь одна женщина, которую звали Нян Цзы, следовала заповедям Будды, совершала добрые дела и не ела мяса. Однажды ночью ей приснилось, что скоро город погибнет под водой и что предвестником несчастья станут кровавые слезы, которыми заплачут каменные львы, которые стоят у входа в ямынь^[19]. На следующее утро Нян Цзы вышла на улицу и стала громко предупреждать жителей о наступающей катастрофе. Но жители не вняли предостережениям и сочли ее сумасшедшей. А один мясник в насмешку испачкал морды каменных львов свиной кровью. В отчаянии Нян Цзы убежала из города, осыпаемая насмешками и руганью. А через несколько часов Небеса потемнели и город опустился под землю. В провал хлынули воды реки Янцзы, и на месте городских улиц образовалось озеро. Только клочок земли, на котором стоял дом Нян Цзы, уцелел. Теперь на этом месте остров, носящий ее имя. Во время бури здесь укрываются плывущие по реке лодки. Боги охраняют их в память о добропорядочной женщине, жившей здесь когда-то. Говорят, что в погожие дни сквозь толщу воды можно увидеть улицы и остатки домов, а рыбаки время от времени вытаскивают сетями домашнюю утварь.

Легенды Мяо о сотворении мира

У племени хэймяо, или черных мяо (названных так из-за темного цвета их кожи), нет письменности, но существует развитая эпическая традиция. Из поколения в поколение они передают поэтичные легенды о сотворении мира и Всемирном потопе. Во время праздников их исполняют сказители в сопровождении хора, состоящего из одной или двух групп исполнителей. Рассказ перемежается стихотворными вставками, состоящими из одного или нескольких пятистиший. Они задают вопросы и сами же отвечают на них:

Кто создал Небо и сушу?

Кто создал насекомых?

Кто создал людей?

Сотворил мужчин и женщин?

Я не знаю.

Небесный Владыка создал Небо и сушу,

Он создал насекомых,

Он сотворил людей и духов,

Сотворил мужчин и женщин.

Знаете ли вы как?

Как появились Небеса и Земля?

Как появились насекомые?

Как появились люди и духи?

Как появились мужчины и женщины?

Я не знаю.

Небесный Владыка премудрый

Плюнул себе на ладонь,

Хлопнул громко в ладоши —

Появились Небеса и суша,

Насекомых сделал из высокой травы,

Сотворил людей и духов,

Мужчин и женщин.

Знаете ли вы как?

Дальше рассказывается о том, как появился небесный свод и зажглось солнце.

Легенда о Всемирной реке интересна тем, что в ней упоминается Всемирный потоп:

Кто пришел, чтобы очистить мир?

Наслал огонь и зажег горы?

Кто пришел, чтобы очистить мир?

Напустил воды, чтобы омыть землю?

Я, поющий вам, не знаю.

Зе очистил мир.

Он призвал огонь и зажег горы.

Бог грома очистил мир,

Он омыл водой землю.

Вы знаете почему?

Дальше в легенде рассказывается, что после потопа на земле остался только Зе с сестрой. Когда вода спала, брат хотел жениться на сестре, но она не согласилась. Наконец они решили взять по жернову и подняться на две горы, а затем пустить жернова катиться вниз. Если они столкнутся и лягут друг на друга, то она станет женой Зе, если же нет, то браку не бывать. Испугавшись, что колеса раскатятся, брат заранее приготовил в долине два похожих камня. Когда пущенные ими жернова затерялись в высокой траве, Зе привел сестру и показал ей спрятанные им камни. Однако она не согласилась и предложила поставить внизу двойные ножны и бросить в них по ножу. Если они попадут в ножны, женитьба состоится. Брат снова обманул сестру, и она наконец стала его женой. У них родился ребенок без рук и ног. Увидев его, Зе разгневался и изрубил его на кусочки, а затем сбросил с горы. Коснувшись земли, куски мяса превратились в мужчин и женщин – так на земле снова появились люди.

Период с VIII по X век был временем расцвета китайской литературы. После обьединения империи и установления сильной централизованной власти в Пекине появляются представители всех государств Южной Азии. Именно в это время начинают переводить индийские буддийские тексты, а достижения китайской культуры становятся известны в Центральной Азии, Иране и Византии. Китайские переводчики переосмысливают заимствованные тексты, вводят в них мотивы собственных верований и окружающих реалий.

Литературная традиция достигает высшей точки в период династии Тан (618—907 гг. н. э.). В истории китайской литературы Танская эпоха справедливо считается «золотым веком». Благодаря системе экзаменов представители всех сословий получили доступ к знаниям. Процветали искусство и литература, появляется плеяда мастеров короткого рассказа – Ли Чаовэй, Шэн Цзицзи, Ню Сэнжу, а также Ли Гунцзо. Ниже мы приводим одну из его новелл.

Чуньюй Фэнь попадает внутрь ясеня

Чуньюй Фэнь из Дунпина был богатый и гостеприимный человек, но любил выпить. За блестящие познания в области военного искусства его назначили помощником командующего войсками в Хуайнань, но за приверженность к вину вскоре разжаловали. Поселившись в своем родном доме, он совсем отдался своему пагубному пристрастию. На южной стороне за его домом рос высокий старый ясень с длинными ветвями, отбрасывавший огромную и густую тень. Под ним-то каждый день и предавался привычному удовольствию Чуньюй со своими приятелями.

Однажды Чуньюй напился так, что ему стало нехорошо. Приятели отвели его под руки в дом, уложили на веранде в восточной части дома и сказали ему: «Вы здесь поспите! Мы пока покормим лошадей, помоем ноги, а когда вам станет немного лучше, тогда и отправимся домой».

Чуньюй развязал головной платок, подложил его вместо подушки и внезапно впал в забытье. Ему привиделись два гонца в пурпурных одеждах, склонившие перед ним колени. Они сказали: «Повелитель страны Хуайнань прислал нас, чтобы пригласить вас почтить его своим присутствием».

Поднявшись с кровати, Чуньюй привел в порядок свою одежду и последовал за гонцами; у дверей он увидел небольшой черный лакированный экипаж, запряженный четырьмя быками; вокруг стояло семь или восемь человек, которые помогли Чуньюю усесться в экипаж. Выехав из ворот усадьбы, они направились к старому ясеню и вьехали в его дупло. Через несколько десятков ли они приблизились к городу, окруженному высокими каменными стенами. Над воротами была надпись: «Великое государство Хуайнань».

Наконец экипаж остановился у распахнутых ворот.

Женитьба на дочери правителя

Чуньюй поторопился выйти из экипажа и увидел спешащего навстречу человека в пурпурной одежде, с табличками из слоновой кости у пояса; они вежливо раскланялись друг другу, как подобает при встрече. Это был советник правителя. Советник произнес: «Наш повелитель приветствует вас, не посчитавшего наше маленькое государство далеким захолустьем, и предлагает породниться». – «Как осмелюсь я, простой и ничтожный, даже помыслить об этом?» – ответил Чуньюй.

Советник предложил Чуньюю следовать за ним. Пройдя шагов сто, они вошли в красные ворота. Несколько сотен воинов с копьями, секирами и трезубцами, стоявшие рядами справа и слева, уступали им дорогу. Среди них Чуньюй увидел своего старого товарища по пирушкам Чжоу Бяня и в душе очень ему обрадовался, но не решился окликнуть.

Советник провел Чуньюя в огромный дворец; придворная стража почтительно приветствовала их. На троне торжественно восседал человек огромного роста, в парадной одежде из белого шелка и в красной расшитой шапке. Дрожащий от страха Чуньюй не решался поднять глаза. Слуги, стоявшие вокруг него, велели ему поклониться. «Из уважения к вашему почтенному отцу, который тоже не пренебрег нашим маленьким государством, я согласен, чтобы моя младшая дочь Яо Фан служила вам, господин», – обратился к Чуньюю повелитель. Тот бросился перед правителем на колени, но не решался произнести ни слова. «Пока погостите у нас, а затем присмотрим помещение для вашей брачной церемонии», – сказал повелитель.

Первый советник отвел Чуньюя в предоставленные ему покои. Он предался мыслям и воспоминаниям. Вспомнил об отце, полководце, отправившемся на границу и попавшем в плен, – неизвестно, был он жив или нет. Рассказывали, что он участвовал в боях с северными племенами, поэтому повелитель должен был его знать.

Чуньюй был как в тумане, он не понимал, в чем дело. Вечером ему прислали брачные подарки: ягнят, гусей, парчу, шелка – чего тут только не было!

Явилась толпа девушек с такими именами, как Цветущий Тополь, Темный Поток, Первая Бессмертная, Вторая Бессмертная, и много других с сопровождавшими их служанками. Красавиц было несколько тысяч. В шапках из перьев зимородка и феникса, в накидках из золотой вуали, в платьях из лазурного шелка с золотыми украшениями, от которых рябило в глазах, девушки, присланные развлекать и веселить Чуньюя, наперебой суетились вокруг него. Они были изящны, красивы, речи их были любезны и изысканны. Чуньюю трудно было что-либо отвечать им.

Одна из девушек обратилась к нему: «Когда-то, сопровождая властительницу Линьчжи, я проходила мимо буддийского храма Великого прозрения и в индийском монастыре увидела, как в правом приделе пляшут по-ломынь. Я с подругами сидела на каменной скамье у северного окна; в это время вы, тогда еще совсем мальчик, тоже приехали посмотреть на это зрелище. Вы тогда подошли к нам, заигрывали, смеялись, шутили. Я и сестра Цюн Ин завязали узлом красные платки и повесили их на бамбуки. Вы забыли это? А вот еще: в шестнадцатый день седьмой луны в монастыре Сыновней почтительности я видела Шан Чжэнцзы, Верховного мудреца, и слушала, как Учитель Цю Сюань читал сутру Гуаньинь. Я пожертвовала для монастыря две головные шпильки с золотыми фениксами, а для Шан Чжэнцзы передала коробочку из слоновой кости. Вы тоже были в зале храма и попросили у Учителя позволения посмотреть на шпильки и коробочку, затем вздохнули несколько раз и долго удивлялись. Поглядев на меня и моих подруг, вы сказали: «В нашем мире смертных не найдешь ни таких людей, ни вещей». Вы спросили, кто я и откуда, но я не ответила. Мы оба были охвачены сильным чувством и не могли отвести глаз друг от друга. Неужели вы не помните этого?» – «Воспоминание об этом хранится в моей душе, как же мог я забыть!» – возразил Чуньюй. «Вот уж не думали мы, что сегодня породнимся с вами!» – воскликнули женщины.

Появилось трое мужчин в высоких шапках и широких поясах; поклонившись Чуньюю, они сказали: «Нам приказано служить зятю повелителя». Один из них показался Чуньюю знакомым. «Вы не Тянь Цзыхуа из Фэньи?» – спросил его Чуньюй. «Да», – ответил тот.

Взяв его за руку, Чуньюй стал беседовать с ним обо всем, как со старым другом, а затем спросил: «Как вы попали сюда?» Цзыхуа ответил: «Отказавшись от службы и странствуя повсюду, я познакомился с князем Ду-анем, который и позволил мне прийти сюда». Тогда Чуньюй спросил: «Известно ли вам, что здесь находится Чжоу Бянь?» Цзыхуа ответил: «Господин Чжоу – знатный человек. Он заведует царской прислугой и облечен большой властью. Я несколько раз удостаивался его помощи».

Так они беседовали и смеялись, как вдруг возвестили: «Зять повелителя может идти!»

Слуги привязали меч к поясу Чуньюя, надели на него чиновничью шапку и плащ. Цзыхуа сказал: «Вот уж не думал, что буду сегодня свидетелем брачной церемонии. Никогда этого не забуду».

Феи заиграли на разных инструментах удивительной красоты мелодии: прелестные, звонкие, грустные – в мире людей таких не услышишь.

Множество людей шло впереди, освещая факелами дорогу. На протяжении нескольких ли повсюду видны были золото, перья зимородков, нефриты, хрусталь.

Чуньюй, которого усадили в экипаж, был очень смущен и чувствовал себя крайне неловко. Тянь Цзыхуа шутил и смеялся, чтобы побороть замешательство приятеля.

Толпа девушек – подружек невесты, – взойдя на колесницы, запряженные фениксами, отправилась вслед за Чуньюем. Доехали до ворот, где была надпись: «Дворец совершенствования». Здесь тоже были толпы бессмертных фей. Они велели Чуньюю выйти из колесницы, подняться по ступеням и поклониться – совсем как в мире людей. Поднялся занавес, за ним оказалась девушка – Цзинь Чжи, дочь повелителя; ей было лет четырнадцать – пятнадцать, внешне она выглядела как бессмертная фея.

Брачная церемония совершалась по тем же правилам, что и в мире людей.

С этих пор молодые жили в любви и согласии, и слава их росла с каждым днем; их экипажи и кони, одежды, слуги и приемы уступали по пышности только императорским.

Чуньюй пишет письмо отцу

Повелитель предложил Чуньюю отправиться вместе с военными на большую охоту, устроенную к западу от его владений, на горе Чудотворной черепахи. Это было удивительное место: прекрасные холмы, широкие и быстрые реки, огромные ветвистые деревья, множество зверей и диких птиц. Вечером охотники вернулись с богатой добычей.

На следующий день Чуньюй обратился к повелителю: «В счастливый день встречи ваша светлость упомянули о моем отце. Он был пограничным военачальником и, потерпев поражение, попал в плен к противникам. Вот уже семнадцать или восемнадцать лет, как нет о нем никаких известий. Если вы знаете, где он, умоляю вас, разрешите мне повидать его». – «Почтенный мой сват служит правителем северных земель, и мы часто получаем от него известия. Но ты можешь обо всем ему написать, незачем самому ездить туда», – ответил повелитель.

Тогда Чуньюй попросил жену приготовить соответствующие подарки и послал их вместе с письмом отцу. Через несколько дней пришел ответ. Чуньюй увидел, что почерк, выражения, наставления, мысли, стиль – все было прежним. Отец спрашивал, жива ли родня, как поживают односельчане; сообщал, что находится далеко, добраться до него трудно. От письма веяло грустью. Он не разрешил сыну приехать, но пообещал: «В году под циклическими знаками Дин и Чу мы свидимся с тобой и твоей женой».

Чуньюй поступает на службу

Как-то раз жена спросила у Чуньюя: «Разве вы не собираетесь заняться делами государства?» Чуньюй ответил: «Я всегда жил праздно и не привык заниматься подобными делами». – «Вы только начните, – предложила жена, – а я помогу вам».

Затем она сообщила об этом своему отцу. Через несколько дней повелитель обратился к Чуньюю: «Мое владение Нанькэ плохо управляется, я уволил этого чиновника; думаю, что при ваших способностях вы, конечно, достойны более высокой должности, но начните с этого. Собирайтесь в путь вместе с женой».

Чуньюй с охотой исполнил повеление, и придворные собрали Чуньюя в дорогу. Золото, яшма, парча и вышивки, шкатулки с туалетными принадлежностями, слуги, экипажи, лошади – все это составляло приданое и тоже было приготовлено к отьезду. Чуньюй, смолоду проводивший жизнь в странствиях, не смел и предположить такую щедрость правителя и был крайне обрадован.

Перед отьездом он обратился к повелителю: «Я сын военного и плохо разбираюсь в науках, боюсь, что недостоин такой высокой должности; мне малознакомы законы и уложения страны. Я понимаю, что, возможно, не справлюсь с возложенной на меня задачей, но не хочу сидеть сложа руки; поэтому хотел бы заручиться поддержкой мудрых людей. Управитель царской прислугой, Чжоу Бянь из Иньчуаня, человек верный, умный, твердый, честный, строго придерживающийся законности; он смог бы стать превосходным помощником. Тянь Цзыхуа, ученый из Фэньи, человек чистой души, образованный, постигший в совершенстве основы всех законов. Этих двоих я знаю не один год и ручаюсь, что с их талантами можно будет наладить управление в Нанькэ. Я попросил бы вас назначить цензором Нанькэ Чжоу Бяня, а управляющим земледелием и финансами – Тянь Цзыхуа. Тогда, может статься, мои начинания будут успешными».

Подавление смуты

Как-то правитель страны Таньло пошел войной на область Нанькэ. Повелитель приказал Чуньюю участвовать в обороне против врага. Чжоу Бянь во главе тридцатитысячного войска был послан задержать войска противника у города Яотай. Недооценив силы неприятеля, Чжоу Бянь потерпел поражение, и только ему самому удалось бежать. Ночью он прибыл в столицу. Враги же с богатыми трофеями вернулись к себе. Чуньюй арестовал Чжоу Бяня и принес повинную правителю. Тот простил его. В этот же месяц у цензора Чжоу Бяня появилась язва на спине, и он умер.

Дочь повелителя, супруга Чуньюя, заболела и тоже умерла дней десять спустя. Чуньюй просил позволения ему отвезти тело жены на родину. Повелитель дал разрешение. Теперь Тянь Цзыхуа, управляющий земледелием и финансами, был назначен правителем Нанькэ.

Охваченный глубокой скорбью, Чуньюй отправился в путь. Дорога была полна людей; мужчины и женщины плакали и кричали, хватали за оглобли экипаж, стараясь задержать Чуньюя.

Вьехали в Хуайнань. Правитель с супругой в траурных одеждах, плача, ожидали в предместье приезда экипажа с телом дочери. С большой пышностью женщину похоронили на холме Свившегося клубком дракона, в десяти ли к востоку от столицы, дав ей посмертное имя Послушная Долгу.

Чуньюй долго охранял мир на внешних границах, установил добрые отношения с другими странами, был в дружбе с самыми знатными людьми. Со времени своей отставки и возвращения в Хуайнань он беспрерывно разьезжал по владениям повелителя, со многими свел знакомство, приобрел последователей, влияние его росло с каждым днем. Правитель начал побаиваться его и подозревать в измене.

В это время один из государственных сановников представил повелителю следующий доклад: «На Небе знаки грядущей большой опасности, грозящей нашему государству. Надо перенести столицу в другое место. Храм предков рухнет, возникнут раздоры с другими племенами. Опасность близка!»

Считая, что опасность исходит от Чуньюя, повелитель лишил его личной охраны, запретил свободно передвигаться по стране и поселил в частном доме.

Чуньюй, успешно прослуживший много лет правителем области, никогда не нарушая законов, роптал и даже негодовал.

Узнав об этом, повелитель сказал Чуньюю: «Больше двадцати лет мы с тобой были в родстве; к несчастью, моя дочь преждевременно умерла, вам не пришлось дожить с ней до старости; это вызывает во мне глубокую скорбь».

Так как супруга правителя хотела оставить внуков у себя и сама воспитывать их, то правитель сказал Чуньюю:

«Ты уже давно покинул свой дом; надо было бы вернуться туда, чтобы проведать родных. Внуков наших оставь здесь и не беспокойся о них. А через три года ты вернешься, и они встретят тебя». – «Но это и есть мой дом, – недоуменно возразил Чуньюй, – почему же я должен покидать его и детей?» Повелитель рассмеялся: «Ты ведь из мира смертных, и твой дом не здесь».

Возвращение

Словно очнувшись от долгого сна, Чуньюй понял, что с ним произошло. Он был рад вернуться домой, но со слезами прощался с детьми. Правитель приказал придворным проводить Чуньюя; тот поклонился несколько раз и вышел. Двое людей в пурпурных одеждах проводили его за ворота дворца. Там он увидел экипаж, в котором когда-то прибыл сюда, уже изрядно обветшавший; за воротами никого не было. Это и удивило, и сильно огорчило его.

Чуньюй сел в экипаж и выехал за пределы столицы. Путь, по которому когда-то он двигался на восток, был ему знаком: те же горы, реки, ручьи и поля. Два чиновника, сопровождавшие его, обращались с ним теперь не очень-то почтительно. Чуньюй, еще более огорчившись, спросил у них: «Когда мы приедем в Гуанлин?» Но те словно не слышали его вопроса, но наконец небрежно бросили: «Скоро».

Внезапно они угодили в ухаб. Охваченный жалостью к самому себе, Чуньюй невольно заплакал.

Спутники помогли ему выйти из экипажа, ввели его в ворота дома, поднялись по ступеням и уложили его в постель на веранде в восточной части дома.

Удивленный и испуганный, Чуньюй не решался встать, но эти двое несколько раз громко окликнули его по имени. Глядит – мальчик-слуга метет двор, двое приятелей моют ноги. Заходящее солнце еще не успело скрыться за стеной, пустые кубки еще блестят от влаги окна. Так странно, словно он во сне прожил целую жизнь.

Взволнованный Чуньюй тяжело вздохнул, окликнул своих приятелей и все им рассказал. Удивленные, они вместе с Чуньюем вышли из дома и разыскали дупло в старом ясене. Указав на него, Чуньюй обьяснил: «Вот это и есть то удивительное место, куда я попал во сне».

Оба гостя, решив, что это лисьи чары, велели слуге принести топор, срезали с дерева наросты и стали рассматривать большое дупло. Там оказался довольно широкий ход; было очень светло, и виднелись кучи земли и какие-то развалины, напоминавшие городские укрепления и дворцы, в которых копошились массы муравьев. Была там маленькая красная башня, а в ней два больших муравья – примерно три цуня длиной, с белыми пятнышками и красными головками; им прислуживало несколько десятков больших муравьев, а остальные не смели приблизиться, так как это был их повелитель с супругой. Это и была столица княжества Хуайнань. Южнее имелся еще один ход, там тоже было что-то вроде городских стен и башенок, в которых суетились муравьи, – это была область Нанькэ, которой управлял Чуньюй. Западнее виднелся ход необычного вида, словно его замуровали. Внутри находились останки черепахи, видимо очень большой. Сверху они были размыты дождем и поросли густой травой, которая почти скрывала их. Это была гора Чудотворной черепахи, где Чуньюй охотился. К востоку был виден извилистый ход, напоминавший свившегося в клубок дракона, а внутри его – маленькая земляная насыпь высотой немногим больше чи. Это и был холм Свившегося клубком дракона, где похоронили жену Чуньюя.

Вспомнив обо всем, что с ним произошло, Чуньюй загрустил; он стал внимательно осматриваться вокруг – все в точности совпадало с его сном. Не желая, чтобы приятели разрушили муравейник, Чуньюй попросил прикрыть его и оставить в неприкосновенности.

В этот вечер был ливень и сильный ветер. Наутро Чуньюй заглянул в дупло, но муравьи исчезли неизвестно куда. Так подтвердились предупреждения: «Большая опасность грозит государству. Надо перенести столицу в другое место».

Затем он вспомнил о нападении на его владения страны Таньло и попросил своих приятелей помочь ему разыскать ее следы.

На одно ли к востоку от дома Чуньюя находился высохший ручей, рядом с ним росло сандаловое дерево, так густо обвитое лианами, что лучи солнца не проникали через них. В дереве было маленькое дупло, в котором тоже был муравейник. Разве это не страна Таньло? Увы! То, на что способны муравьи, нельзя постичь до конца, а уж тем более трудно представить себе, что могут сделать те гигантские, которые скрываются в горах и лесах.

Я, Ли Гунцзо, в восьмую луну осени восемнадцатого года правления Чжэньюань ехал из У по реке Ло и бросил якорь у реки Хуай, встретился там с Чуньюем и стал расспрашивать его о том, что с ним произошло, несколько раз посетил его. Составилось стройное повествование, весьма интересное и поучительное.

Хотя в рассказе его было много сверхьестественного и, казалось бы, далекого от реальности, но ведь тем, кто властвует, это в конце концов послужит предостережением. И если кому-нибудь из потомков посчастливится очутиться в положении правителя Нанькэ, пусть не вздумает кичиться перед другими.

Ведь в похвале советнику Ли Чжао из Ханчжоу сказано: «Знатность, богатство и чин высокий, власть и могущество, что крушат государства, с точки зрения мудрого мужа мало отличны от муравьиной суеты».

Почему у племени жун собачьи головы

В древние времена по территории Китая нередко проходили чужеземные завоеватели. Стремясь спастись от неминуемого уничтожения, небольшие местные племена снимались с насиженных мест и искали убежища в труднедоступных районах. В горах, окружающих Фучжоу, нашло себе пристанище племя жун. Люди этого племени носили удивительные головные уборы из бамбуковых щепок, скрепленных деревянными палочками, прикрепленными к пучку волос на затылке. Концы палочек торчали в стороны наподобие корзинки и доходили до плеч. Сверху эта конструкция накрывалась красным полотнищем, прикрывавшим голову и лицо. О происхождении этих головных уборов сложена следующая легенда.

Давным-давно жуны воевали с племенами, стремившимися захватить их территорию. Западный вождь так хорошо защищался, что китайские солдаты и генералы отказались преследовать врага и вернулись на свою территорию. Чтобы спасти положение, император пообещал отдать свою дочь тому, кто принесет ему голову вражеского вождя. Вскоре об императорском указе стало известно и во вражеском стане. Услышала его и большая белая собака, жившая во дворце. Дождавшись ночи, она прошла мимо стражи, проникла в покои вождя и отгрызла ему голову. К утру она принесла ее к ногам китайского императора и села рядом, ожидая обещанной награды. «Как я могу выдать свою дочь за собаку?» – возмутился император. «А выдашь ли ты ее за меня, если я превращусь в человека?» – спросила собака. «Конечно», – ответил император, понявший, что это не простое животное.

Тогда собака попросила накрыть ее бронзовым колоколом и не поднимать его 280 дней. Так и поступили. Но спустя 279 дней император не выдержал и заглянул внутрь. Он увидел, что собака превратилась в прекрасного юношу и лишь голова осталась собачьей. Чтобы во время свадебного обряда не было видно собачьей морды, голову жениха накрыли красным покрывалом. Не желая отличаться от своего будущего мужа, невеста также пожелала, чтобы ее голову накрыли покрывалом. С тех пор все мужчины и женщины племени жун носят такие же головные уборы.

Примечания

1

Именно эта теория, известная уже во времена Вернера, сегодня является общепринятой. (Здесь и далее примеч. пер.)

(обратно)

2

Вернер намекает на Японию, которая в 1931 году захватила Маньчжурию и создала марионеточное государство Маньчжоу-Го, а в 1937 году начала войну за захват всей территории Китая.

(обратно)

3

Старшая Эдда. Древнеисландские песни о богах и героях. М., 1963. С. 9.

(обратно)

4

Согласно китайским представлениям, Земля покоится на огромной черепахе.

(обратно)

5

Лао-цзы. Дао дэ цзин, или Трактат о пути и морали. М., 2003. С. 35.

(обратно)

6

Утилитаризм – учение, согласно которому польза является основой нравственности.

(обратно)

7

Чжуан-цзы. Лао-цзы. М., 1995. С. 288.

(обратно)

8

Стрелец, или Решето, – китайское созвездие Леопарда.

(обратно)

9

Ююба, или жожоба (Zizyphus vulgariz), – китайский финик, имеет красные мясистые плоды. С XV века растение используется как лекарственное благодаря большому содержанию витамина С.

(обратно)

10

Ба-гуа (па-куа) – талисман, отпугивающий «ядовитые стрелы», то есть негативные влияния от обладателя. Считается, что силу отпугивания злых духов этому знаку дают 8 триграмм И цзин, символизирующие начала инь и ян.

(обратно)

11

См. главу 12.

(обратно)

12

Очевидно, что здесь неточность, поскольку правителю исполнилось двадцать, когда он взошел на трон, и пятьдесят, когда родилась Мао Шань.

(обратно)

13

Кимвал – музыкальный инструмент, состоящий из двух металлических чаш, издающих при ударе друг о друга резкий звенящий звук. (Примеч. пер.)

(обратно)

14

Пайцзе – табличка, удостоверяющая полномочия.

(обратно)

15

У Чэньэнь. Путешествие на Запад. Т. 1—4. М., 1992. Краткий пересказ вышел под названием «Сунь Укун – Царь обезьян». (М., 1982).

(обратно)

16

Карп символизирует благие пожелания.

(обратно)

17

Пообедать мясом паломника означало самому стать святым.

(обратно)

18

Кумкват (нинкан) – плоды цитрусовых до 2 см в диаметре, круглые или овальные, с гладкой, очень душистой, сладкой сьедобной кожурой, с кисло-сладкой мякотью; из него изготавливают изысканный десерт.

(обратно)

19

Ямынь – так называют разные государственные учреждения в Китае.

(обратно)

Оглавление

Глава 1 Китайцы как нация

  Происхождение народа

  Возражения против теории южного происхождения

  Продвижение народов с севера на юг

  Появление китайцев

  Горы Куньлунь

  Предварительные выводы

  Природные условия

  Растительность, животный мир и сельское хозяйство

  Общественное устройство

  Антропологические особенности населения

  Семейные отношения

  Брак в период монархии и во время республики

  Родители и дети

  Политическая история

  Управление государством

  Законодательство

  Местное управление

  Устройство армии

  Профессиональные обьединения

  Образовательные учреждения

  Преднамеренное уродование тела

  Погребальные обряды

  Своеобразие общественных отношений

  Привычки и обычаи

  Спорт и игры

  Частная жизнь

  Промышленность и хозяйство

  Ремесла

  Сельское хозяйство и разведение скота

  Эстетическое чувство и мораль

  Культовые организации

  Религиозные идеи

  Древнейшие верования

  Наука и образование

  Язык

  Достижения китайцев

Глава 2 О китайской мифологии

  Мифология и интеллектуальный прогресс

  Китайский образ мышления

  Влияние религии

  История и миф

  Китайская непреклонность

  Предпосылки рождения мифов

  Стимулы для выявления мифов

  Миф как выражение духовной организации

  Своеобразие китайского мифа

  Периоды расцвета мифотворчества

  Источники китайской мифологии

  Ступени развития китайской мифологии

  Периоды правления династий Тан и Сун

  Мифы и сомнения

  Мифы и легенды

Глава 3 Космогонические мифы

  Творец Вселенной

  Солнце и луна

  Пань-гу и Имир

  Дальнейшая деятельность Пань-гу

  Нюй-ва, починившая Небо

  Древние дуалистические представления

  «И цзин» («Книга перемен»)

  Пять первоэлементов

  Монизм

  Чжоу Цзы и его книга «Тай цзы ту Шо» – «Разъяснение плана великого передела»

  Монистическая философия Чжу Си

  Лао-цзы и его книга «Дао дэ цзин»

  Агностицизм Конфуция

  Мо-цзы и его учение о сотворении мира

  Мэн-цзы и его учение о первооснове

  Учение Лао-цзы об абсолюте

  Учение Чжуан-цзы

  Народные представления о дуалистической космогонии

Глава 4 Боги Китая

  Рождение души

  Распространенные представления о другом мире

  Культ Шан-гу(Ян-гу)

  Поклонение Небу

  Смешение двух культов

  Сходство потустороннего и земного миров

  Три религии

  Супертриада

  Поклонение живым

  Конфуцианство

  Конфуций – это не бог

  Бог Письменности

  Вэнь-чан и большой медведь

  Вэнь-чан и ЦзыДун

  Небесный глухой и бессловесная Земля

  Гуй Син

  Господин в красной одежде

  Господин в золотой кирасе

  Бог Войны

  Выбор торговца мясом

  Клятва в персиковом саду

  Буддизм в Китае

  Буддизм: учение, боги, культ

  Алмазные владыки Неба

  Легенда об Алмазных владыках

  Хуа Худяо поглощает Янцзянь

  Три чистейших

  Три причины

  Юаньши Дяньцзунь

  Аватара Пань-гу

  Ю Хуан

  Бочка жемчуга

  Легенда о Ю Хуане

  Легенда о Дундянь Цзяочжу

  Бессмертные, герои, святые

  Бог Бессмертных Дун-ван-гун (Владыка Востока)

  Си-ван-му (Владычица Запада)

  Праздник персиков

  Первый даосский священник

  Основатель современного даосизма

  Сбор персиков

  Огромная власть Чжан Даолина

  Правители Небес

  Дай И

  Богиня Полярной звезды

  Божества Ветра и Бури

  Голубой дракон и Белый тигр

  Философы-небожители

  Обмахивание могилы

  Муж и жена

  Три музыкальных брата

  Праздник лодок-драконов

  Цзян Цзы-я

  Битва при My E

  Легенда о Цзян Цзы-я

  Ночжа наносит поражение Чжан Гуйфану

  Цзы-я отправляется в горы Куньлунь

  Получение указа о бессмертии

  Парящая голова

  Древний Бессмертный раскрывает обман

  Волшебные ножницы Сюн Сяо

  Цзян Цзы-я побеждает Вэнь Чжуна

  Красная песчаная битва

  Новая битва

  Зоркий Глаз и Чуткое Ухо

  Победа над братьями

  Небесная канцелярия

  Защитники людей

  Чжэн Хуан

  Кухонный бог

  Цзянь Ню

  Бог Счастья

  Бог Богатства

  Бог Долголетия

  Боги – Охранители дверей

  Китайское многобожие

Глава 5 Мифы о звездах

  Предположения астрологов

  Разнообразие звездных богов

  Бог Мужчин Чжан Сянь

  Солнечный правитель

  Крутая вершина

  Божественный лучник

  Покоритель духа Ветра

  Шэнь И уничтожает девять солнц

  Шэнь И женится на сестре духа Вод

  Шэнь И истребляет всю нечисть

  Постройка дворца для Цзинь My

  Шэнь И убивает Острозубого

  Чан Э улетает на Луну

  Дворец солнца и птица росы

  Шэнь И встречается с Чан Э

  Поклонение звездам

  Пастух и Ткачиха

  Двадцать восемь созвездий

  Коварная Да Чжи

  Мифы о времени

  Планета Юпитер

  Легенда о Тяй Суе

  Поклонение Тяй Сую

Глава 6 Мифы о громе, молнии, ветре и дожде

  Небесная управа грома и молний

  Председатель управы Грома

  Дух Грома

  Лэй Гун в дереве

  Таинственная бутылка

  Лэй Чжэньцзы

  Мать Молнии

  Происхождение духа Молнии

  Бог Ветра

  Повелитель Дождя

  Одноногая птица

  Ма Юаньшуай

Глава 7 Мифы о духах Вод

  Драконы

  Драконы-правители

  Дракон и обезьяна

  Управа Вод

  Нарушение запрета

  Слуга, потерпевший кораблекрушение

  Исход битвы

  Дракон в пруду

  Духи колодца

  Дочь дракона-правителя

  Великий князь Золотой дракон

  Старая мать Вод

  Волшебная лапша

  Сю, или Дракон-убийца

  Небесный аллигатор

  Великое наводнение

  Невеста бога Реки

  Легенда о строительстве Пекина

  Чжу-ди

  Запечатанный пакет

  Отдаленный район

  Принц открывает запечатанный пакет

  Основание города

  Всеобщее процветание

  Засуха и ее последствия

  Сон принца

  Преследование драконов

  Неожиданное наводнение

  Вода убывает

  Происхождение Чжэнь-шуй-та

Глава 8 Мифы об огне

  Небесная управа огня

  Большой пожар

  Цинь Цзюнцзы

  Красный император

  Хуэй Лу

  Огненный император

Глава 9 Мифы об эпидемиях, исцелениях и изгнании духов

  Небесное министерство эпидемий

  Глава управы

  Зонтики, рассеивающие чуму

  Пять выпускников

  Политика императора

  Убийство музыкантов

  Мучения императора

  Канонизация сюцаев

  Небесная управа врачевания

  Боги врачевания

  Управа по изгнанию духов

  Изгнание духа пустоты и разрушения

Глава 10 Богиня Милосердия

  Ангел-хранитель буддизма

  Спасительница буддистов

  Мяо Чжуан мечтает о наследнике

  Молитвы богам

  Убийство семьи Дай

  Послание для Ю Гуана

  Рождение трех дочерей

  Надежды Мяо Шань

  Свадьбы сестер Мяо

  Отказ Мяо Шань

  Мяо Шань ссылают в сад

  Женский монастырь Белой птицы

  Принятие монашества

  Мяо Шань делает подношения Будде

  Помощь свыше

  Пожар в монастыре

  Казнь Мяо Шань

  Мяо Шань в Нижнем мире

  Как ад стал раем

  Испытание на добродетель

  Мяо Шань достигает совершенства

  Искушение монаха

  Превращение Шань Цая

  Брат и сестра

  Наказание правителя Мяо Чжуана

  Переодетый монах-врач

  Странное лекарство

  Провалившиеся планы

  Признание и последствия

  Отвратительное лекарство

  Полумеры

  Исцеление правителя

  Дочь правителя

  Правитель и императрица становятся пленниками

  Покаяние правителя

  Власяница и пепел

  Правитель отрекается от трона

  Прощение Зеленого Льва и Белого Слона

  Мяо Шань становится Буддой

Глава 11 Восемь Бессмертных

  Рождение легенды

  Ли Тегуай

  Чжунли Цюань

  Лань Цайхэ

  Чжан Го-лао

  Хэ Сянь-гу

  Лю Дун-бинь

  Хань Сян-цзы

  Цао Го-цзю

  Путешествие восьми Бессмертных (Ба Сянь гохай)

Глава 12 Страж небесных врат

  Ли, носящий пагоду

  Появление «жемчужины разума»

  Мальчик-исполин

  Убийство сына правителя-дракона

  Непокорный сын

  Решительные меры

  Ночжа получает волшебный лук

  Новая встреча

  Ночжа совершает харакири

  Обитель души

  Ли Чжин уничтожает статую своего сына

  Ночжа советуется с наставником

  Новый Ночжа

  Сражение между отцом и сыном

  Установление желанного мира

Глава 13 Битва богов

  Сонм богов

  Чжунь Ти

  Одноглазый павлин

  Приготовления к обороне

  Препятствия

  Нападение и оборона

  Попытки отмщения

  Золотобородая черепаха

  Выигранная битва

  Просветление и перерождение

Глава 14 Как обезьяна стала богом

  Легенды о Царе обезьян

  Железный посох

  Великий смотритель Небесных конюшен

  Великий смотритель Небесного персикового сада

  Двойное бессмертие

  Сунь Укун схвачен

  Солнце сбегает из печи Лао Цзюня

  Соревнования по прыжкам

  Условия освобождения

  Ша Хошан

  Ша Хошан становится носильщиком

  Чжу Бачжэ

  Наставник Сюань Чжуан

  Освобожденный карп

  Убийство Чжэнь Гуанжи

  Сюань Чжуан находит свою бабушку

  Казнь убийцы

  Благодарность бога Реки

  Бай ?а, белая лошадь

  Опасности на пути

  Грот с кипарисовыми деревьями

  Предложение женитьбы

  Неудачная женитьба

  Пещера лотоса

  Обезьяна под горой

  Волшебная тыква

  Волшебная веревка

  Освобождение Наставника

  Красный младенец-демон

  Предстоящий пир

  Обманутые генералы

  Демоны Темной реки

  Страна Медленных повозок

  Страна рабов

  Страдающие Бессмертные

  Спасение буддистов

  Гнев буддийских монахов

  Сунь дарует талисманы

  Магический круг

  Веер, который гасит огонь

  Сила волшебного веера

  Поражение быкоголового

  Одинокие женщины

  Пленение Наставника

  Освобождение Наставника

  Пауки и волшебный кувшин

  Бритье целого города

  Возвращение в Китай

  Награда путешественникам

Глава 15 Легенды о лисах

  Истоки легенд

  Дружба с лисом

  Женитьба на лисе

  Благородная девушка

  Лис-компаньон

  Алхимик

Глава 16 Разные легенды

  Удивительные жители дальних стран

  Карлики

  Великаны

  Безголовые люди

  Безрукие люди

  Длиннорукие и длинноногие люди

  Одноглазые люди

  Пушистые люди

  Люди с проколотыми телами

  Женское царство

  Остров летающих повозок

  Легенды о женах, ожидающих мужей

  Дикий человек

  Чудесная змея

  Отливка волшебного колокола

  Проклятый храм

  Вклад юродивого

  Бог – хранитель Яньчэна

  Происхождение озера

  Легенды Мяо о сотворении мира

  Чуньюй Фэнь попадает внутрь ясеня

  Женитьба на дочери правителя

  Чуньюй пишет письмо отцу

  Чуньюй поступает на службу

  Подавление смуты

  Возвращение

  Почему у племени жун собачьи головы

Наш сайт является помещением библиотеки. На основании Федерального закона Российской федерации "Об авторском и смежных правах" (в ред. Федеральных законов от 19.07.1995 N 110-ФЗ, от 20.07.2004 N 72-ФЗ) копирование, сохранение на жестком диске или иной способ сохранения произведений размещенных на данной библиотеке категорически запрешен. Все материалы представлены исключительно в ознакомительных целях.

Copyright © UniversalInternetLibrary.ru - электронные книги бесплатно