HOME
Прийма Алексей - "Мир наизнанку "

СОДЕРЖАНИЕ

"Способность ИКС"
Валерий Авдеев выставил ладонь правой, руки вперед, прерывая меня.
- Существует множество оснований предполагать, что эти две группы идентичны, - объявил он. - Прирожденные лидеры и прирожденные экстрасенсы, люди, обладающие паранормальными способностями... Они - из одной бригады, из одной команды. Они - одной породы.
- Ты уверен в этом? - недоверчиво осведомился Баранов.
- Уверен. И вот почему. В племенах, все еще ведущих в наши дни первобытный образ жизни в лесах Южной Америки, лидерами всегда являются колдуны, то есть экстрасенсы.
- Здорово! - восхитился Виктор. Он развел руками. - И просто-таки удивительно. Получается, что все, буквально все в нашем мире держится на... э-э... лидерах?
- Совершенно верно, - подтвердил Авдеев. А я сказал напористо и бодро:
- Продолжая нашу мозговую атаку, задаю следующий вопрос. В чем состоит сила, отличающая лидера от других людей?
- В чем? - не замедлил спросить Баранов.
- Она состоит, как указывает тот же Колин Уилсон, в способности фокусировать и концентрировать свою волю в момент... Ну, допустим, в момент опасности. А это одна из форм таинственной "способности ИКС", - если использовать термин, предлагаемый Уилсоном. Доминирующее пятипроцентное меньшинство оказывается более сведущим в управлении своей внутренней энергией, чем большинство людей.
Валерий Авдеев снова выставил вперед ладонь, прерывая меня.
- Вот что я вам, ребята, скажу как профессиональный гипнотизер, - молвил он. - Многие люди могут быть загипнотизированы. Однако лишь малая часть из них доходит под гипнозом до состояния по-настоящему глубокого транса. В научном мире хорошо известна точная цифра, процентное отношение таких людей к общему числу загипнотизированных. Их ровно пять процентов!
- И тут тоже пять? - округлил глаза Баранов,
- И тут тоже. Причем все без исключения из тех, кого удавалось погрузить в глубокий транс, демонстрировали под гипнозом разнообразные удивительные психические способности. Все они становились экстрасенсами, а иные даже ясновидящими.
Валерий Авдеев умолк, полагая, что исчерпал эту тему разговора до конца.
У меня же на сей счет было, однако, другое мнение. Тема еще не виделась мне полностью исчерпанной.
Глядя на Виктора Баранова, я сообщил:
- Стало быть, скрытые возможности подсознания могут быть задействованы в условиях глубокого-транса у пяти процентов людей. Пять процентов людей могут, оказывается, вые-. вобождать под гипнозом скрытые возможности своей собственной психики, своего подсознания. В них как бы пробуждается "скрытое чувство", глубоко упрятанное, засекреченное
в подсознании. Это чувство - "способность ИКС" в ее чистом раскрепощенном под гипнозом виде. Вот фундаментальный вывод, который делает отсюда Колин Уилсон: "Способность ИКС является просто скрытой в человеке возможностью выхода за границы настоящего. Происходит то, что наше обычно ленивое и рассеянное сознание фокусируется, как если бы я сжал свой кулак..."
Виктор слушал меня очень внимательно. Он ни разу не мигнул, пока я говорил,
- Удивительные внутренние силы, - продолжил свои рассуждения я, - дремлют, надо думать, буквально в каждом человеке. Силы, о которых тот человек даже не подозревает! Мы, люди, овладели очень многим в мире, в котором живем. Но чем мы в массе своей еще не овладели, так это необычной силой, которая есть; у каждого из нас. Эта сила - возможность фокусироваться на собственных паранормальных способностях. "Способность ИКС" скрыта, засекречена в любом человекею
- Погоди, погоди! - проговорил Виктор Баранов быстро и взволнованно. - У меня появилась сию минуту одна мысль.
- У тебя? - саркастически осведомился Авдеев приподнимая левую бровь. - Мысль? Неужели?
- Кончай хамить, - резко бросил я Авдееву и, переведя взгляд, на Виктора, предложил: - Излагай свою мысль.
- Если... - сказал тот и на мгновение замешкался. - Если все подряд люди имеют скрытое чувство, "способность ИКС", то, значит, такое чувство спрятано где-то в глубинах и моего подсознания. Ведь так?
- Так, - согласился Авдеев.
- Ив подсознании Алексея тоже?
- Тоже, - сказал Авдеев.
Виктор вдруг встал с кресла, в котором сидел. Он отошел на несколько шагов от журнального столика и замер, сложив руки на груди, перед окном.
Пурга продолжала куролесить, с подвываниями сходить с ума за оконными стеклами. Заряды снега под заунывный посвист ветра, почти штормового, колотили то и дело в стекла своими ватными кулаками. В черном ночном небе, сплошь затянутом плотной пеленой облаков, не было видно ни одной звезды.
Вперившись взором в ночную непроглядную тьму за окном, вспениваемую белыми клубами метели, Виктор заявил решительно:
- Кажется, я знаю, чем мы с вами, ребята, будем заниматься в самые ближайшие дни.

"Безумное" допущение
- Чем? - спросил я.
Не оборачиваясь, Виктор сказал:
- Формулирую нашу общую задачу, которую мы попытаемся решить. Вот не знаю только, удастся ли нам справиться с ней... Давай, Алексей, попробуем с тобой развивать в себе потихоньку-полегоньку наши скрытые способности.
- Замечательная мысль, - произнес я с одобрением в голосе. Потом поинтересовался: - Но каким, спрашивается, образом мы будем развивать их?
- Начнем с того, - ответил Виктор, по-прежнему не оборачиваясь, - что Валерий Авдеев погрузит каждого из нас двоих в гипноз.
Баранов оторвал взгляд от снежной круговерти, хороводившей в ночной мгле за окном. Он повернулся к нам с Авдеевым, сидевшим в двух метрах от того окна за низким журнальным столиком.
- А вдруг нам с тобой, Алексей, повезет? - предположил он. - А вдруг мы входим в те самые пять процентов, которые поддаются глубокому гипнозу?
- Ребята! - вскричал громким воодушевленным голосом Валерий Авдеев, распрямляя широкие плечи и сжимая свои здоровенные кулаки. - Да ведь я же вхожу в пятерку самых мощных гипнотизеров в мире! Скажу не рисуясь, я - сильнейший гипнотизер... И уж я-то расстараюсь! - с азартом заверил он нас с Барановым. - Я в лепешку расшибусь, чтобы добраться до самых Дальних уголков вашего подсознания.
Авдеев горделиво вскинул голову.
- Даже если вы не входите в те пять процентов, - объявил важно он, - я сделаю все для того, чтобы вы вошли в них. Или... Э-э, гм... Почти вошли, можно и так сформулировать. Заявляю ответственно, я раскачаю - кровь из носа! - ваше спящее подсознание, расшевелю, разбужу его, сонную заразу этакую! Заставлю хотя бы немного поработать, поиграть своими мускулами, а не дрыхнуть беспрерывно, напропалую. Ей-богу, за-став-лю! - отчеканил он по слогам.
...Валерий Авдеев сдержал свое обещание. Ему удалось - с немалым, впрочем, трудом - "разбомбить" в моей психике и отчасти в психике Виктора Баранова непробиваемую, казалось бы, стену, за которой обреталось наше подсознание. Результаты штурмового прорыва на его просторы оказались весьма любопытными.
Я подробно описал весь приведенный выше разговор вот с какой целью. Хотел показать вам, читатель, какая интересная и в определенных обстоятельствах крайне полезная штука - коллективная мозговая атака. Советую вам в критических обстоятельствах, когда вы вдруг окажетесь в безвыходном вроде бы положении, прибегать к ее помощи.
Кроме того, по мере хода приведенного разговора вы узнали немало, надеюсь, нового для себя. Усвоили самую разнообразную информацию, заведомо малоизвестную даже в узких научных кругах.
Феномен концентрации и чувство цели, загадочные пять процентов, паранормальная "способность ИКС", присущая, по всей видимости, каждому из нас, - вот что я имею в виду...
Как вы только что сами убедились, коллективная мозговая атака, проведенная в стенах моей квартиры, привела к хорошему финалу. Родилась новая идея, появилась свежая мысль. Ухватив ее за кончик, мы с Авдеевым и Барановым довольно-таки неожиданно для самих себя обнаружили новую для нас цель, принципиально новый ориентир. И он представился нам более чем заслуживающим самого пристального внимания.
Болезненный для всех нас троих вопрос "Что делать?" был снят с повестки дня. Он испарился, истаял в воздухе, как клуб табачного дыма, выпущенный курильщиком изо рта.
Весьма довольные собой, мы перешли к следующему вопросу повестки дня. Принялись неторопливо обсуждать наши дела, искания на ниве исследования аномальных явлений, которыми занимались в уходящем году. Эту часть долгого, затянувшегося почти до полуночи разговора я не буду приводить здесь.
Все последующие страницы моей книги будут наполнены рассказами о том, что конкретно удалось "наковырять" нашей дружной троице, а также некоторым другим членам нашего крохотного самодеятельного коллектива в 1999 году. Будет приведено немало "случаев из жизни", записанных нами со слов их участников либо почерпнутых из самых разных журналов и книг, в основном малоизвестных, в том числе изданных очень давно. Кроме того, будет рассказано конечно же и о сеансах гипноза, проведенных Авдеевым в 2000 году со мной и с Виктором Барановым. Да и не только с нами двумя. По моей инициативе и под моим личным контролем Валерий Авдеев погружал в гипноз и других людей тоже. Их сообщения, сделанные в условиях глубокого транса, найдут свое место на страницах моей книги.
Эта книга, которую вы начинаете читать, - может быть, немножко сумасшедшая. Она базируется на "безумном" допущении, что все приводимые в ней рассказы, воспоминания людей об их встречах, например, с лешими, домовыми есть чистая правда! Я настаиваю на только что сказанном. В контексте книги оно носит принципиальный характер.
Тщу себя надеждой, мне удастся к концу книги убедить даже самых недоверчивых, самых иронично настроенных читателей в том, что мое "безумное" допущение окажется на поверку отнюдь не таким уж и безумным.
Мы живем в странном, чрезвычайно странном мире, хотя многие люди даже не подозревают о том. В подавляющем большинстве мы, люди, видим, слышим и ощущаем лишь малую часть этого мира, который куда более красочен, сложен и многообразен, чем кажется многим из нас.
Буквально в следующей главе я примусь потихоньку, медленно-медленно приоткрывать перед вами дверку, ведущую в Неведомое. За ней распахнутся перед вашим взором изумительные просторы запредельной реальности, полной чудес, поразительных явлений, умопомрачительных подчас приключений.
Это вовсе не некая соседняя реальность, не некий параллельный мир, существующий имманентно, "сам по себе" - независимо от нашего мира. Суть моей позиции в данном вопросе сводится к тому, что мир, видимый и ощущаемый нами, является лишь частью той грандиозной многомерной реальности. Он - ее малый фрагмент. И не более того. Причем фрагмент далеко не самый важный.
Надеюсь, дочитав книгу до конца, вы согласитесь со мной. А если вдруг не согласитесь, то по крайней мере крепко призадумаетесь над прочитанным. И - кто знает? - может быть, поведете свою собственную форсированную мозговую атаку на факты. "случаи из жизни", которые щедрой рукой будут рассыпаны перед вами на страницах моей книги...
Она - не развлекательное чтиво для любителей всяческой сенсационной "клубнички". Она - повод для раздумий над чудесами, рядом с которыми или даже скорее внутри которых все мы живем.
Живем, в массе своей не замечая их.

"Мы живем в странном, чрезвычайно странном мире...." Широко известное в этом мире, более чем странное явление - внезапно начинают "плакать" иконы либо статуи святых мученнижов. Из их глаз истекает красная жидкость, химический анализ которой соответствует составу человеческой крови, либо бесцветная жидкость, химический анализ которой соответствует составу самых обычных человеческих слез. Природа феномена неизвестна и не поддается научному объяснению.
На снимке: одна из таких "плачущих" кровью статуй.

ГЛАВА 2
ФАНТАСМАГОРИЯ СОВПАДЕНИЙ

Я коллекционирую заметки обо всех предметах, обладающих известным; разнообразием. Таковы, например, стационарные метеоры... Однако самый большой интерес проявляется у меня не к фактам, а к отноше ниям между фактами. Я долго размышлял над теми, так сказать, отношениями, которые называются совпадениями. А что, если совпаде ний нет?
Чарлз Форт

"Жуткий пик мысли"
В годы своего отрочества, потом юности жил я вместе с моей матерью в коммунальной квартире в Ростове-на-Дону. Жили мы бедно, почти на грани нищеты. При всей нашей бедности была у мамы заветная мечта - купить телевизор, вещь дорогую и в те годы весьма дефицитную.
Мама долго, по крохам копила деньги на то, чтобы приобрести его. Потом, накопив, месяцами бегала как заводная каждую неделю отмечаться в списках "очереди за телевизорами". И вот, наконец ее мечта сбылась. В нашей комнате появился черно-белый телевизор "Рекорд". Ясно помню, мне тогда только что исполнилось двенадцать лет.
А у наших соседей по коммунальной квартире, семейной пары старых евреев, была собака. Этакая крупнотелая лохматая псина серой масти, тоже, как и ее хозяева, очень старая. Все жильцы нашей коммуналки любили эту добродушную и ласковую собаку. Она была вхожа в любую из комнат коммуналки и чувствовала себя полной хозяйкой в квартире, где проживали четыре семьи.
Все наши соседи по коммуналке были то ли еще беднее нас с мамой, то ли, в отличие от моей мамы, не проявляли никакого интереса к "модным" техническим новинкам своего времени. Ни у кого из них телевизора пока что нe было.
Мы с мамой водрузили купленный телевизор на тумбочку. Поскорее включили его, сгорая от любопытства. Присели на стулья и уставились во все глаза на экран. Как сейчас помню, по телевизору показывали в тот день кинофильм "Джульбарс", главным героем которого был служебный пес с кличкой, вынесенной в название фильма.
По экрану забегали какие-то люди - "наши" пограничники и "не наши" шпионы. И забегал, само собой, Джульбарс, громко лая на "не наших" шпионов, преследуя их. Его зычный лай звучал почти оглушительно в комнате.
А дверь, ведущая из комнаты в общий коридор коммунальной квартиры, была в тот момент приоткрыта. Я не успел захлопнуть ее за собой, когда вместе с мамой втаскивал в нашу комнату картонный ящик с телевизором в нем.
В следующую минуту выяснилось, по коридору бродила тем временем туда-сюда обожаемая всеми жильцами квартиры псина, старая, добродушная, лохматая. Услышав громкий собачий лай, раздавшийся вдруг в нашей комнате, псина, надо так понимать, жутко удивилась. И, удивившись, поспешила с инспекцией в гости к нам, дабы на месте выяснить, что это за собака внезапно объявилась у нас?
Псина наподдала мордой приоткрытую дверь, ведущую в нашу комнату из общего коридора. Тяжелой шаркающей походкой очень старого, измученного своей старостью существа она вошла, вернее, вбрела в комнату.
И вот тут я увидел нечто такое, чего никогда больше в своей жизни не видывал.
Собака как вкопанная застыла внезапно на месте. Слезящимися старческими глазами она уставилась на экран работающего телевизора. Джульбарс на экране продолжал то и дело подавать свой басовитый зычный голос... А потом случилось чудо. Наша престарелая псина в мгновение ока как бы помолодела на много-много лет.
Шерсть на ее загривке встала дыбом. Собака напряглась, ощерилась, обнажая большие желтые клыки, и... И началась у нее форменная истерика! Забыв о-своем почтенном возрасте, она принялась облаивать телевизор с такой страстью, с такой свирепой ненавистью, что потекла из ее пасти струями на пол пенная слюна. Вспененной накипью обляпала она всю собачью морду. Заходясь в лае, псина подпрыгивала на месте, то приседая на задние лапы, то всем своим крупным телом почти взлетая в воздух.
У меня пошел мороз по коже от такого зрелища. Собака, казалось, сошла сию минуту с ума, взбесилась. Далеко не сразу я сориентировался в ситуации, сообразил, в чем тут дело, почему начала буйствовать наша лохматая любимица.
Моя мама оказалась куда сообразительней меня. Она молча ринулась к телевизору и выключила его.
Истошный собачий лай оборвался почти тотчас же. Тяжело, с натужными похрипываниями дыша, псина повалилась боком на пол да так и осталась надолго лежать там, медленно приходя в себя, шумно отдуваясь.
Работающий телевизор совершенно ошеломил ее, полностью вывел из равновесия.
Ящик, который по-собачьи лает! Да еще к тому же с какой-то мелькающей картинкой за стеклом, вставленным в его бок! Такой ящик не находил себе места в собачьей психике, никаким своим боком не укладывался в нее. Он был абсолютно чужд для собачьего сознания своей необычностью, странностью, таинственностью.
С точки зрения собаки, это было нечто небывалое. И в силу небывалости наверняка опасное, угрожающее, целиком и полностью враждебное. Вот наша старая лохматая псина и отреагировала на источник возможной опасности соответствующим образом...
Спустя много лет, читая разнообразные книги по психологии не только людей, но и животных, я узнал из них, что все животные на Земле очень не любят явлений и вещей, которые для них непонятны - встречаются на их жизненном пути впервые и оказываются в диковинку для них.
Все непонятное воспринимается животными как прямая непосредственная угроза для их жизни. Непонятное вызывает у них страх и немедленную защитную реакцию на это самое непонятное...
Человек - тоже животное, вот разве что наделенное кое-каким разумом, не бог весть, впрочем, каким.
Хочу попутно почти мельком задать вопрос: задумывались ли вы, читатель, над тем, как тяжело, трудно человеку думать? Сколько непомерных подчас усилий тратится им на процесс думания, то есть анализа и синтеза? Еще в начале нашего века русский психиатр Д. Ковалевский утверждал: "Человеку вообще не свойственно думать. Большей частью он проживает свою жизнь не задумываясь, на уровне простейших стереотипов поведения и простейших рефлексов". Способность мыслить, умение думать мешает обычному человеку жить. Она привносит в его бесхитростное бытие одни лишь дополнительные обременительные хлопоты, большинству людей ненужные.
Каждый человек на Земле, это "тоже животное", реагирует на то или иное непонятное, странное для него, загадочное явление точно так же, как и любое другое животное. Реакция протекает не на мыслительном уровне, а на уровне инстинктов.
По мнению - справедливому! - современного французского исследователя Л. Повеля, даже малейшие намеки на то, что во Вселенной могут существовать огромные области Неизвестного, неприятно беспокоят людей. Ибо все Неизвестное таит в себе потенциальную, может быть, угрозу для человеческого существования.
Наука тоже всегда встречала, и по сей день встречает все Неизвестное, Неведомое в штыки. На сей счет знаменитый американский исследователь аномальных явлений Чарлз Форт, ныне покойный, заметил однажды ядовито: "Научное знание необъективно. Оно, как и цивилизация, представляет собой заговор".
Большое количество фактов отбрасывается наукой, так как эти факты противоречат установленным понятиям. Как ни горько такое констатировать, но все мы с вами живем при режиме научной инквизиции. Ее главным оружием, чаще всего используемым против действительности, не соответствующей общепринятым представлениям, является презрение, сопровождаемое смешками.
Что такое знание в подобных условиях?
"В топографии разума, - говорит Чарлз Форт, - можно было бы определить знание как невежество в оболочке смеха".
Форт предлагает потребовать дополнения к свободам, гарантируемым конституциями,- свободу сомнения в науке. Свобода сомневаться во всем, кроме фактов. Не отсортированных фактов а всех без исключения фактов подряд, в том числе непонятных, необъяснимых, выходящих за пределы людского понимания!
Искать "отношения" между фактами, пытаться обнаружить! взаимосвязи между ними - вот к чему призывает всех нас Чарлз Форт...
Предложенным им делом мы сейчас и займемся. И продолжим заниматься им вплоть до последней страницы книги, которую вы читатель, держите в руках. Дело предстоит, честно скажу, непростое, трудоемкое. В поисках "отношений" между фактами придется думать, причем много и интенсивно, а "человеку вообще H( свойственно думать", как сказал психиатр Ковалевский.
С минуты на минуту мы с вами начнем подниматься на "жуткив пик мысли, откуда виднеется мрак", говоря словами Виктора Гюго.
Мне очень нравится длинное рассуждение Гюго насчет "жуткого пика", которое я приведу целиком в следующем абзаце. Оно мне понятно и близко. Оно - о людях вроде того же Чарлза Форта, или вроде Валерия Авдеева, или вроде другого моего друга к коллеги Виктора Баранова, или о всех прочих людях, рискнувших штурмовать бастионы Неведомого, Неизвестного.
Виктор Гюго пишет: "Человек волен идти или не идти на тот. жуткий пик мысли, откуда виднеется мрак. Если он не идет туда,
он останется в обычной жизни. Для внутреннего покоя это, несомненно, самое лучшее. Если же он идет на эту вершину, он уже захвачен увиденным вокруг себя. Чудеса чередой являются ему. Никому не дано безнаказанно видеть океан таинственного... Человек остерегается этой волнующей пропасти, зондирования неисследованного, самоустранения от привычной почвы и жизни, ощущения неосязаемого, взгляда в невидимое. Но он снова и снова возвращается к нему, касается его своим локтем, наклоняется над ним, делает шаг, другой и так проникает в непроницаемое, уходя в безграничное расширение бесчисленных свойств".
Замечательное это высказывание великого писателя начертано в качестве эпиграфа на первой странице моего пухлого рабочего путевого блокнота, с которым я никогда не расстаюсь. "

Пять встреч с лосем
Начало апреля 1999 года... Крохотная деревенька в ближних окрестностях Москвы... Изба-пятистенка... Я сижу в той избе за обеденным столом и беседую с хозяйкой дома Анной Сергеевной Лошкаревой, одинокой пенсионеркой весьма преклонных лет. В ходе беседы выкладываю на стол свой пухлый путевой блокнот, раскрываю его на первой странице. Поглядывая краем глаза на страницу, цитирую вслух, почти наизусть высказывание Виктора Гюго, "привязываю" его к теме нашей беседы.
- Как красиво об океане таинственного здесь сказано! - надтреснутым старческим голосом произносит Анна Сергеевна, дослушав цитату до конца. - И как верно! Влекущая пропасть... Чудеса, являющиеся перед человеком чередой... Кстати, насчет чудес. Это как будто про меня, бедную, у Гюго написано.
Племянник Анны Сергеевны, москвич, привез ей из города в подарок несколько книг, одна из которых оказалась моей книгой про "чертовщину". Прочитав ее, Лошкарева послала письмо в издательство, где та книга вышла в свет. Письмо было адресовано на мое имя. Читатели нередко поступают таким образом, шлют мне свои весточки на адреса издательств, выпускающих мои скромные сочинения. Письмо Лошкаревой показалось мне настолько любопытным, что я не замедлил ответить на него. Написал Анне Сергеевне, что хотел бы повидаться с ней и вот нахально напрашиваюсь к ней в гости. Ответное ее приглашение в гости не замедлило долго ждать себя.
И вот сейчас мы с ней сидели в ее избе-пятистенке за круглым обеденным столом, накрытым по случаю моего приезда белоснежной скатертью. Попивали чай, откушивали очень вкусные домашние пирожки, начиненные клубничным вареньем, и вели неторопливый разговор.
Справа от стола, в так называемом красном углу комнаты висело несколько икон, потемневших от времени. Лошкарева была женщиной, глубоко и искренне верующей.
- Все то, о чем я написала вам в своем письме... - Анна Сергеевна смущенно засопела и вдруг размашисто перекрестилась. - Все это - чистая правда. Ей-богу!
- Верю, - сказал я. И, сказав такое, ничуть не покривил душой. Спрашивается, почему не должен был я верить ей? Женщина преклонного возраста, серьезная и деловитая, она не искала мимолетной дешевой славы, когда отправляла то свое письмецо мне. У нее, не сомневаюсь, и в мыслях не было использовать меня, писателя, в качестве рупора для рекламы "случая Лошкаревой", как я мысленно окрестил его, когда прочитал ее послание.
Анна Сергеевна просто сообщала в нем некоторые любопытные факты из своей личной жизни.
- Было все это на самом деле, было! - возвестила Лошкарева и часто-часто закивала в подтверждение своих слов.
Она сидела сгорбившись на стуле за обеденным столом напротив меня. Не вставая со стула, старушка повернулась к иконам, висевшим в углу комнаты. И, глядя на них, снова истово перекрестилась.
Я с наслаждением проглотил последний кусочек вкуснейшего пирожка, запил его глотком горячего чая. Потом спросил:
- А когда все это в вашей жизни началось? Помните?
- Конечно, помню. Разве такое забудешь? Началась эта чертовщина четыре месяца назад. Как раз под Старый Новый год. Вечером двенадцатого января... Да я же вам все в своем письме описала! Вы все и так знаете.
_ Анна Сергеевна, дорогая, - мягким голосом проговорил я. - Одно дело - письмо. И совсем другое - задушевный разговор... Очень прошу вас, расскажите о происшедшем как можно подробнее, не упуская никаких деталей.
Вооружившись авторучкой, я пролистал свой путевой блокнот до ближайшей в нем чистой страницы и написал крупными буквами на ней "Случай А. С. Лошкаревой. Происшествие № 1 - первая встреча с лосем". Подчеркнул написанное, поднял взгляд на свою собеседницу, приготовился слушать и попутно быстро стенографировать услышанное. Я владею искусством стенографии.
- Нравятся вам мои пирожки? - поинтересовалась Анна Сергеевна, подслеповато щурясь.
- Очень нравятся. Во рту тают.
Лошкарева засуетилась. Обеими руками она сняла глубокую, перевернутую вверх дном тарелку с металлической эмалированной миски. Высившаяся в центре обеденного стола миска полнилась горячими, прямо из печки, пирожками. Два пирожка, подхваченные сухонькой старческой рукой, тут же перекочевали из миски в тарелку, стоявшую передо мной на столе.
- Дело было, значит, так, - начала свой рассказ Анна Сергеевна. - Вечером под Старый Новый год пошла я на закате с пустыми ведрами в руках к роднику за водой. Тут недалеко через поле идти до закраины леса. Там, на закраине, родник в овраге бьет... Спускаюсь в овраг, подхожу к роднику, а там, гляжу, лось топчется. Серьезная зверюга, крупная. Не малолетка. Явился, голубчик, из леса на водопой. Морозец тогда крепкий стоял. Все ручьи в окрестностях позамерзали, а широких речек в наших местах нет. Ну, вот он и пришел к роднику водицы попить... Вежливый оказался.
- Вежливый? В каком смысле?
- Стоял на месте и ждал, покуда я воду из родника в свои ведра набирала. Близко от меня стоял. Очень близко. И все, помню, ноздрями шевелил. Воздух в себя тянул. Внюхивал, чем от меня пахло... Лишь когда я с полными ведрами пошла прочь от родника по тропке, протоптанной в снегу, он к роднику шагнул. Я, помню, поднялась по склону оврага наверх и оглянулась. Вижу, наклонился лось над родником. Водицу пьет.
Я спросил:
- А дальше что было?
- Гляжу, топает по тропке через поле навстречу мне с пустыми ведрами в руках Марья, моя соседка. Ее дом - второй слева, если от моей избы -считать. Марья помоложе меня будет, но тоже баба... э-э... далеко не первой свежести. Остановились мы с ней, сойдясь на тропке, повстречавшись. Ведра на землю опустили, она - пустые, а я - полные. Потолковали о том о сем минут пять и разошлись. Я - к дому, а она - в обратном направлении, к роднику за водой.
- Ваша соседка тоже, наверное, увидела там того лося?
- Верно, тоже увидела.
Анна Сергеевна отхлебнула крохотный глоток чаю из своей чашки.
- Я - женщина одинокая. Муж мой давно помер. Одинокая, да не совсем, - молвила она. - У меня курицы живут. И хрюшка еще проживает, ненаглядная моя. Каждую весну поросится, умница!.. Всем нам, курам, хрюшке да мне, двух ведер воды как раз на два дня хватает... Прошло два дня после того, как я повстречалась возле родника с лосем. Вода в ведрах на кухне кончилась, и я опять пошла на закате к роднику. Когда из избы выходила, еще подумала, помню: может, снова там лося встречу?
- Встретили?
- Нет. Не встретила. Зато на обратном пути к дому сразу двух своих соседей-мужиков повстречала. Обоих - с пустыми ведра-, ми. Они за водицей отправились на пару к роднику, чтобы веселей было идти... Миновало еще несколько дней, уж и не припомню сколько. Примерно дней восемь или десять. Ходила я в те дни к роднику регулярно, но больше не видывала там лося. Да и с соседкой Марьей на обратном пути от родника к дому не сталкивалась. Других людей из нашей деревни, бывало, встречала на тропке, ведущей к роднику. А вот Марью - нет, не встречала, - повторила Лошкарева.
Она примолкла, задумавшись, сильно сгорбившись.
- Прошло восемь или десять дней, - напомнил я ей, прерывая возникшее молчание.
._ Да, да. Восемь или десять. После той моей встречи с лосем - встрепенулась старушка. - И вот как-то раз я снова потопала на закате к роднику по. воду. Прихожу. А там - глядь! - лось стоит.
- Тот самый?
- Тот самый. Я сразу узнала его! Стоит и вроде как бы меня там поджидает... Ну, добрела я по склону оврага до родника. Набираю воду в ведра, а он рядом дыбится. Ноздрями шевелит, шумно дышит. В меня, как и в прошлый раз, вдумчиво этак внюхивается... Едва-едва отошла я с полными ведрами в руках от родника, лось вперед шагнул, наклонил голову и давай воду из родника пить. Я шагаю прочь по тропке, тянущейся наискось по склону оврага, и все оглядываюсь. А он, вижу, все пьет... Выбрела я, покряхтывая, из оврага на поле. Едва выбрела, примечаю - по тропке, протоптанной в снегу через неширокое поле, шагает навстречу мне соседка Марья. Понятное дело, с пустыми ведрами. Остановились. Почесали языками. Разошлись... И Марья опять тоже увидела того лося у родника.
- Ваша соседка сейчас, сию минуту - у себя дома? - полюбопытствовал я, перебивая Лошкареву.
- А куда ей деваться? Конечно, дома сидит. Вернее, на участке своем лопатой машет, землю вскапывает.
- Если не возражаете, мы с вами попозже, когда закончим наш разговор, сходим к этой вашей Марье. Заглянем к ней буквально на несколько минут.
- Зачем? - удивилась Анна Сергеевна. С вежливой улыбкой на лице, однако тоном сухо-деловым я сообщил:
- Хочу снять с нее свидетельские показания, подтверждающие ваш рассказ.
- Показания, говорите? - Анна Сергеевна обидчиво поджала губы. - Подтверждающие... Ну-ну... Будут вам ее показания!
Чтобы больше не возвращаться к теме подтверждающего сообщения Марьи, скажу здесь, что мы с Анной Сергеевной побывали в тот день в доме ее соседки. Хозяйка дома полностью подтвердила рассказ Лошкаревой. Она тоже видела лося возле род-
ника. Причем, как и Анна Сергеевна, видела его там неоднократно! Но об этом - чуть позже.
Важная подробность: по словам Марьи, никто из других жителей деревни ни разу не встречался с лосем в овраге, где бьет родник. Крайне заинтригованная всей этой историей с лосем, Марья опросила на сей счет почти всех своих односельчан. В беседе со мной она сообщила, в частности, и о результатах своего опроса тоже.
- А дальше вот что было, - продолжая вспоминать, молвила Лошкарева. - Опять пролетело несколько дней. Я продолжала регулярно наведываться к закраине леса за родниковой водой. Однако лося там больше не встречала. Да и Марью на протяжении всех этих дней тоже ни разу не видела. Живем мы, люди почти все сплошь старые, в нашей деревне как мышки. Каждый в своей норке сидит. Зимой в избе томится, а летом копошится на своем участке... Так о чем это я? Ах да. Прошло еще несколько дней. Ну, где-то с неделю. В очередной раз отправилась я на закате по воду. И как-то даже, знаете ли, обрадовалась, когда вновь увидела возле родника того лося. Замер на месте, красавец. Стоит и снова вроде как бы поджидает там меня... Набрала я родниковой воды в ведра, а он меня опять понюхал. На том и расстались... Топаю я по тропке через поле назад к своему дому. А навстречу мне, вижу, идет Марья с пустыми ведрами в руках. Тут-то у меня и захолонуло сердце!
- Почему?
- Стоп, думаю. Это еще что за наваждение такое?! Как повстречаюсь с лосем у родника, так тут же на тропинке и с Марьей а сталкиваюсь нос к носу Ой-ой-ой, думаю. Чу-де-са! К добру ли они?
- Как долго продолжались у вас эти чудеса?
- Да почти до самого конца февраля... На протяжении двух , месяцев лось являлся на свидания со мной пять раз. Повторяю, пять раз! И всякий раз, когда являлся, встречала я на обратном :( пути от родника к дому соседку Марью на тропинке!
- Так, может быть, лось приходил на встречу не только с вами, но и с вашей соседкой тоже?
Лошкарева отрицательно покачала из стороны в сторону головой.
- Нет. Думаю, он приходил на свидание именно со мной. Марья потом рассказывала мне, что, едва она появлялась на склоне оврага и начинала спускаться по тропке к роднику, лось, завидев ее тут же опрометью бросался от родника прочь. Убегал в лес.
Анна Сергеевна потянулась-сухонькой морщинистой рукой к чашке с чаем, подхватила ее со стола и отпила из нее крохотный глоток.
- Мы с Марьей, -- сказала она, - языки свои измочалили,
все нервы друг другу истрепали пересудами об этом чуде. Главное, страшно нам было! И с каждой новой встречей с лосем становилось все страшней. Решили мы с Марьей, не к добру все это. Бесовское наваждение, вот что это такое, решили мы. Думали, это леший, приняв облик лося, подает какой-то недобрый знак мне. Да, лично мне... От Марьи-то тот лось, едва завидев ее, тотчас же в лес улепетывал, - напомнила она.
- Дождались?
- Чего? - непонимающими глазами посмотрела на меня Лошкарева.
- Ну, допустим, какой-нибудь беды.
- Бог миловал. Не дождалась. Ничего страшного, ужасного в дальнейшем так и не произошло в моей жизни. Как тихо-мирно жила, так и дальше продолжаю жить. Конечно, скучновато, но без происшествий.
- А ваша соседка Марья? У нее как обстоят дела?
- И у нее тоже все по-старому, все в порядке. Я спросил:
- Когда вы видели лося возле родника в последний раз?
- Двадцать третьего февраля.
- Вы точно помните, что именно двадцать третьего?
- Точней некуда! - последовал решительный ответ. - Это же был День Советской Армии. Всенародный праздник. Вот потому и запомнилось.
Подводя черту под ее длинным рассказом, я сказал:
- Итак, с двенадцатого января до двадцать третьего февраля сего года вы и следом за вами ваша соседка Марья пять раз видели возле родника лося... А потом?
- Что - потом?
- Потом вы встречали этого самого лося где-нибудь в другом каком-то месте? В лесу? В поле?
- Нет.
- А Марья?
- Тоже нет. Я однажды, специально спрашивала у нее об этом.
- Выходит, - произнес я с вопросительной интонацией в голосе, - мы имеем дело с серией редкостных совпадений?
- Выходит, так, - вздохнула Анна Сергеевна. Затем добавила: - По сей день теряюсь в догадках! Бывает, вечерами голову ломаю над всем этим. И не нахожу ответа на вопрос - что же это такое происходило? Почему происходило вообще? Зачем, во имя чего оно, чудо с лосем, вошло, явилось в мою жизнь, простую и безгрешную? Что хотело сказать своим явлением мне? На что намекало?
Анна Сергеевна огорченно всплеснула руками.
- Не понимаю, - прошептала она. - Пытаюсь понять и... Нет. Не понимаю.

Знаковая система чуждого
Я рассказал подробно о "случае Лошкаревой" по той причине, что он видится мне не просто интересным по фактуре, а уникальным.
Вне всяких сомнений, фактура случая, поразительная по своей сути, завораживает. Любого трезвомыслящего человека она способна надолго вывести из равновесия, выбить из колеи. Длинная серия удивительных совпадений. Пять встреч с лосем и почти сразу же потом с соседкой Марьей на протяжении двух месяцев... фантастика какая-то! Нечто, права Анна Сергеевна, непонятное, уму непостижимое.
Однако "случай Лошкаревой" замечателен не только своей дух захватывающей фактурой. Куда более ценен он для меня, как для исследователя аномальных явлений, другим. В ряду многих сотен сообщений о странных совпадениях, делавшихся самыми разными людьми на протяжении многих веков, этот случай стоит почти особняком.
Он относится к числу немногих, крайне немногих рассказов о феномене совпадений, которые, в отличие от всех прочих, имеют свое объяснение, о котором речь впереди. Тем он и уникален.
Лошкарева терялась в догадках, не зная, как объяснить чудо ее пяти встреч с лосем возле родника. Я же, в свою очередь, даже не подумал шевелить хотя бы в малой степени своими мозгами над ее сообщением. Я твердо знал заранее - пустое это дело.
Феномен совпадений категорически не поддается объяснению. Совпадения время от времени просто происходят, и все тут. Почему они происходят - тайна за семью печатями для человеческого сознания. Ключ к тайне обретается где-то на просторах сверхъестественного Неведомого Мира, существующего, по всей видимости, где-то совсем рядом с нашим миром, впритык. Это оттуда, из мшы таинственного Зазеркалья приходит всякий раз нечто вроде весточки, слышится его, Зазеркалья, чуть слышный отзвук, слабый его зов, когда происходят совпадения.
Они - знаки Зазеркалья. Его кодовые сигналы, если угодно.
Самым недвусмысленным образом они говорят, даже вопиют о том, что Неведомое - не плод разгулявшейся людской фантазии или опутанного паутинами шизофрении ума, а реальное явление реальной действительности. Да, не нашей! Да, совершенно чуждой нам! И все же действительности, всамделишно существующей где-то в природе, пока неизвестно - где...
Миновало несколько месяцев после моей встречи с Лошкаревой. Поздней осенью 1999 года, просматривая записи, накопившиеся в моем путевом блокноте, я наткнулся взглядом на запись ее рассказа. Перечитал рассказ, а потом написал и отправил Анне Сергеевне очень короткое письмо. Оно содержало в себе единственный вопрос: не доводилось ли ей вновь встречаться с тем лосем возле родника в овраге либо где-то в другом месте?
Молчание - в ответ.
Тогда я послал Лошкаревой еще одно письмо.
Вновь ответа так и не дождался.
Слегка встревоженный, движимый нехорошими предчувствиями, я сел в один из холодных ноябрьских дней на электричку и отправился к Анне Сергеевне незваным на сей раз гостем.
Прибыв в ее деревню, узнал, к сожалению на месте, что пре старелая Лошкарева относительно недавно скончалась. Конкрет но - двенадцатого мая сего года, то есть спустя чуть болыщ одного месяца после моего свидания с ней. Соседи обнаружил? бездыханное тело Анны Сергеевны лежавшим на грядках ее огорода. Рядом с телом валялась на земле лопата.
В сопровождении Марьи, соседки покойной, я отправился на местное небольшое деревенское кладбище, чтобы там у почти свежей еще могилы почтить память усопшей. Стоя в скорбном молчании плечом к плечу с Марьей перед могилой, я бросил рассеянный взгляд на одну соседнюю могилу, потом - на другую.
Могильный холмик над телом отошедшей в мир иной Лошкаревой был буквально втиснут, вжат между двумя этими старыми могилами, располагавшимися вовсе не на окраине кладбища, - не там, где хоронили в незанятой еще могилами земле других новых умерших.
Скромные металлические кресты возвышались над двумя невысокими могильными насыпями слева и справа от могилы Лошкаревой. Судя по табличке, приваренной к одному из крестов, рядом с могилой Анной Сергеевной покоился ее супруг, умерший много раньше ее - восемь лет назад. А под другим крестом на другой соседней могиле, судя опять-таки по надписи на табличке, был закопан гроб с телом некой женщины, скончавшейся еще раньше.
Прочитав надпись на той табличке, я слегка опешил. Повернулся резко к Марье, молча стоявшей рядом со мной, и обеспокоенным голосом спросил:
- А вон под тем крестом что за женщина покоится?

Фотоснимки взяты из книги Элизабет Кларер, изданной в Кейптауне (Южная Африка) и любезно присланной автором А. Прийме.
Когда контактер-экстрасенс Э. Кларер входила, по ее словам, в мозговую "прямую связь" с "высшими силами", тут же в небе над ее головой появлялась "летающая тарелка". Объект наблюдался и часто фотографировался посторонними наблюдателями, ошарашенными происходящим.

- Под тем? - переспросила Марья. И пояснила: - Под тем спит вечным сном родная сестра покойной Анны, царство ей небесное. Она тоже в нашей деревне жила.
- А почему у нее другая фамилия?
- Да она безмуясней Оыла. Инвалидка от рождения. Никто из мужиков не хотел ингвалис.цку замуж брать. Так всю жизнь в девках и проходила, бедна".
От такого ответа у меня озноб прошел зыбкой волной по спине.
Новыми глазами, изумленными, я уставился на крест с табличкой, высившийся над могилой Анны Сергеевны.
"О-бал-деть", - Мысленно ахнул я.
Лошкарева скончалась 12 мая сего года. А с лосем она впервые повстречалась 12 января того же года. Всего таких встреч с лосем было пять. Умерла -же Анна Сергеевна... спустя ровно пять месяцев после первой: встречи с лосем. Ровно! С точностью до дня.
Но и это еще не все!
Фамилия ее родной, тоже покойной сестры, всю жизнь в девках проходившей, была... Лосева!
Вот я говорил выше, что феномен совпадений - нечто вроде знаковой системы Зазеркалья. Его кодовые сигналы. "Случай Лошкаревой" позволяет утверждать это с полной определенностью. На его примере видно, что.сг-алкиваясь с феноменом совпадений, мы сталкиваемся с систезмой, обладающей своей внутренней логикой, своими внутренними законами, для нас с вами, к сожалению, непостижимыми.
Еще раз пробежимся взглядом по случаю.
12 января 1999 года Лонлкарева в первый раз встретила сначала лося возле родника, а спустя несколько минут и свою соседку Марью. Всего таких синхроняых встреч на относительно короткой по времени линии судьбы "Лошкарева - лось возле родника - Марья" было пять. 12 мая 1999 года, то есть спустя ровно пять месяцев после первой встречи с лосем, Лошкарева скончалась. Попутное совпадение, наводящее на мысль о заведомо паранормальной подоплеке всего происиедгшего: если фамилия безмужней родной сестры Анны Сергее" ни была Лосева, то, следовательно, Лошкарева тоже была урожденяой Лосевой.
Роль соседки Марьи в этой совершенно сногсшибательной истории носила, по моей догадке, второстепенный оттеночный характер. Я нахожу ее не более чем попутной.
Рука Провидения незримо выныривала из мглы Зазеркалья в урочный, избранный тем Провидением день. Она подталкивала неощутимо всякий раз Марью в спину. И Марья тотчас же отправлялась по воду к роднику, ведомая туда силой, о существовании которой в природе даже не догадывалась. Направляемая таинственной силой, она вписывалась по запредельной указке свыше, неслышной для ее слуха, в линию судьбы "Лошкарева - лось - Марья".
Встречи Марьи с Анной Сергеевной на этой линии судьбы носили сугубо оттеночно-вспомогательную функцию. Они как бы оттеняли, подчеркивали собой важность для Лошкаревой, урожденной Лосевой, встреч именно с лосем^ а вовсе не со своей соседкой по деревне. С чисто психологической точки зрения такие встречи с лосем куда сильнее запоминались, покрепче врезались в память Лошкаревой, если за ними сразу же следовали встречи и с Марьей.
Синхронность встреч, надо думать, Провидение, должна была насторожить Лошкареву, заставить ее призадуматься. Причем призадуматься не над самим фактом синхронности встреч, а именно и только над "чудом с лосем", если воспользоваться ее собственным выражением. А затем - в идеале! - догадаться о том, на что конкретно делается тем "чудом" намек ей, урожденной Лосевой, из загадочной зазеркальной мглы...
Намек на вполне конкретное житейское событие, на точную дату кончины Анны Сергеевны оказался далеко не прозрачным. Напротив, он был сделан Лошкаревой путем очень сложной метафоры, измысленной умом, воистину сверхчеловеческим в своей хитро-мудрости. Запуская в действие, в "работу" механизм этой метафоры, таинственный ум малость перестарался в своей затее.
В основе затеи - надеюсь, вы обратили внимание? - лежали явно нечеловеческие фигуры логики, принципы мышления, способы передачи информации. Метафора была лихо закручена по нормам мышления, бесконечно чуждым для любого человека. И в результате оказалась слишком сложной, непонятной для того, кому она адресовывалась.
Для Анны Сергеевны Лошкаревой она так и осталась вплоть до последнего дня ее жизни ребусом, не поддающимся разгадке, расшифровке...
Как и все прочие аномальные явления, феномен совпадений не поддается проверке в лабораторных условиях. Он не может быть воспроизведен на экспериментальном уровне. Дохлый номер - пытаться, впустую искушая судьбу, устраивать те или иные совпадения в своей жизни из чисто познавательного любопытства. Все равно ничего не получится!
Однако от этого удивительные фокусы и чудеса, учиняемые в нашем мире некими незримыми для нас, запредельными умниками, не становятся менее притягательными, завораживающими взор.
"Главное, - пишет современный русский исследователь В. Коновалов, - не отмахиваться от всего, представляющегося нам загадочным, а попытаться понять, почему все же таинственные события могут быть возможны и именно в таком виде, в каком они и происходят".
Те же самые совпадения заставляют нас задуматься над вопросом: неужели в самом деле где-то в запредельных реальностях имеются какие-то неведомые силы, которые управляют оттуда нашей повседневной жизнью?
Английский исследователь Р. Лазарус с грустью констатирует в одной из своих книг: "Многие западные ученые презрительно морщатся при мысли о том, что случай может непосредственно влиять на нашу жизнь".
Все мы живем в ясном, хорошо понятном и вроде бы тщательно исследованном уже мире научных закономерностей и материальных ценностей. В нем, всесторонне наукой изученном, нет места - опять-таки вроде бы! - невидимым сверхъестественным силам. Но вот мы встречаемся со странными случаями почти невероятных совпадений... И когда сталкиваемся с ними, то, вопреки всему и вся, и прежде всего нашему здравому смыслу, нам не остается ничего другого, как принять удивительную возможность того, что наша жизнь, какой мы ее видим, является результатом работы неких таин-
ственных для нас сил. Эти силы пребывают за пределами нашего понимания. И, самое главное, они существуют, по всей видимости, на самом, деле.

Наш сайт является помещением библиотеки. На основании Федерального закона Российской федерации "Об авторском и смежных правах" (в ред. Федеральных законов от 19.07.1995 N 110-ФЗ, от 20.07.2004 N 72-ФЗ) копирование, сохранение на жестком диске или иной способ сохранения произведений размещенных на данной библиотеке категорически запрешен. Все материалы представлены исключительно в ознакомительных целях.

Copyright © UniversalInternetLibrary.ru