ГЛАВА 3
ВОПРЕКИ ЗДРАВОМУ СМЫСЛУ

Плыть по морям, по которым никто никогда не плавал.
Девиз португальского поэта Камоэнса

Телепатическое путешествие
Коллективная мозговая атака - замечательная вещь, доложу я вам. Не знаю ничего результативнее, продуктивнее нее в строго определенных обстоятельствах, всегда неприятных.
Вот ты всей своей судьбой вляпываешься, как мордой в грязь, в вязкие и, чудится, непролазные, точно та же грязь, житейские трудности. Озираешься в растерянном недоумении по сторонам и видишь: выхода из лабиринта трудностей нет, ты загнан обстоятельствами жизни в тупик. Однако не нужно впадать в преждевременную панику. Стоит взять себя в руки, стоит пошевелить мозгами, сразу несколькими, подчеркиваю, мозгами, сколотив группу соратников по поиску выхода из очередного житейского тупика, и результат не замедлит сказаться. Над бастионом, коллективно штурмуемым мозговой атакой, появляется вскоре белый флаг. Ты добиваешься своего. Преодолеваешь непреодолимое, перешагиваешь через неперешагиваемое. И твоя жизнь вновь наполняется глубоким смыслом. Впереди перед тобой начинают маячить, призывно мерцая, некие новые цели.
Именно так оно и произошло декабрьским вечером в стенах моей квартиры, когда дружная троица осатаневших от скуки мужиков предприняла там коллективную мозговую атаку. С описания атаки я и начал эту свою книгу. В ходе атаки нами, ее участниками, была выявлена новая цель, имевшая пока туманную, однако, как верилось всем нам троим, обнадеживающую перспективу.
Цель сводилась к попытке прорыва в отдаленные уголки подсознания двоих из нашей дружной троицы. Прорыв мыслилось осуществить в надежде обнаружить потаенное местечко, в котором пряталась в нашем подсознании таинственная "способность ИКС". По собственной воле Виктор Баранов и я, автор этих строк, решили превратить самих себя в нечто вроде белых лабораторных мышей, в объекты экспериментов. А экспериментатору - гипнотизеру и экстрасенсу Валерию Авдееву - предоставлялась возможность всласть поковыряться своими "психическими пальцами" в наших мозгах, подвергнутых их гипнотическому воздействию.
Намеченные эксперименты были вскоре поставлены.
Начну с отчета о том, как "способность ИКС" - вот разве что в слабой и при этом весьма специфической форме - выявилась у загипнотизированного Виктора Баранова.
За минувшие десять лет мы на пару с Авдеевым провели немало опытов по погружению в гипноз людей, тех или иных. Авдеев выступал в роли гипнотизера, а я - в качестве исследователя. Мы с Валерием давным-давно привыкли проводить сеансы гипноза вдвоем, притерлись в этом деле друг к другу, в ходе таких сеансов понимали друг друга с полуслова.
Вот почему эксперименты по поиску в гаубинах человеческой психики загадочной "способности ИКС" мы с Авдеевым решили начать с Виктора Баранова, с его, так сказать, персонального психического плацдарма. Нам сподручней было начать с Виктора, работая в привычном для нас тандеме. А Виктор ничего не имел против этого.
Как всегда, мы записывали все, что говорилось в ходе сеанса гипноза, на пленку аудиомагнитофона. Попутно другой член нашего крохотного самодеятельного коллектива исследователей, профессиональный фотограф Виктор Колесников отснимал происходящее на , фотопленку. Отснимал, так сказать, "для истории", для архива.
Виктор Баранов оказался, к счастью, человеком, легко поддающимся гипнотическому воздействию. Авдееву не пришлось долго потеть, "колдовать", чтобы довести Виктора до нужной психической кондиции. Процедура гипнотизирования Баранова отняла у Авдеева не более нескольких минут. Виктор быстро погрузился в транс и... И все!
Он никак не реагировал на дальнейшие команды Валерия Авдеева. Молчал, негромко посапывая. Сладко спал. Тогда расстроенный Авдеев передал так называемый "контактный раппорт" мне - приказал загипнотизированному слушать команды, которые на сей раз примусь отдавать ему я. Однако Виктор продолжал сладко спать, игнорируя все мои призывы к нему.
Так было на первом сеансе гипноза. Так было и на втором.
Выведенный из состояния гипнотического транса, Баранов всякий раз заявлял, что ничего в ходе сеанса гипноза не слышал, а также никаких снов не видел. "
Удрученные всем этим, мы провели с Виктором Барановым еще один сеанс - третий. Мы с Авдеевым заранее не верили в его результативность, но Баранов уговорил нас повторить сеанс снова.
- Ребята, - взмолился он,- давайте еще один разочек попробуем. Ну, очень прошу вас. А вдруг что-нибудь дельное наконец-то получится?
Авдеев недовольно поморщился. Я молча пожал плечами. Мы с ним переглянулись, и Валерий, переведя хмурый взгляд на Баранова, проговорил скучным голосом:
- Черт с тобой! Давай попробуем еще раз. Уверен, опять ничего путного не выйдет. У тебя, брат, какие-то железобетонные мозги. Непробиваемые.
В середине января 2000 года был проведен третий опыт по погружению Виктора Баранова е гипноз. Как и два предыдущих, эксперимент ставился в квартире Валерия Авдеева. Перед его началом был включен аудиомагнитофон, а наш фотограф Виктор Колесников нацелил объектив своей фотокамеры на гипнотизируемого.
Баранов быстро погрузился в гипнотический транс. Проклятье, в третий раз подряд он опять никак не реагировал на команды, подававшиеся ему сначала Авдеевым, потом мной! Крепко спал, такой-сякой, мерно посапывая.
Будем прекращать сеанс, - сказал с досадой я, уставший подавать команды и задавать вопросы, на которые не слышал ответов. Тут вдруг раздался в комнате телефонный звонок. Валерий Авдеев снял трубку с рычага телефона и поднес ее к уху. Он обменялся несколькими короткими репликами со своим собеседником. Видимо, что-то в речах собеседника не понравилось Валерию. Повышая голос, он резко обронил:
- Нет, Андрей! Так дело не пойдет. Прощай.
Произнеся эти слова, Авдеев быстрым нервным жестом опустил трубку на телефонный аппарат, стоявший перед ним на прямоугольном широком журнальном столике.
Рядом со столиком приткнулась к стене тахта, на которой лежал на спине загипнотизированный Виктор Баранов.
- Андрей, - произнес неожиданно Баранов тихим, но отчетливым шепотом.
Мы с Авдеевым дружно вздрогнули.
- Какой Андрей? - немедленно поинтересовался я, привставая в волнении со стула, на котором сидел возле тахты. - Отвечай!
- Баранов, - все тем же отчетливым шепотом проговорил Виктор.
- Андрей Баранов? - переспросил недоуменно Авдеев.
- Да. Андрей. Он сейчас пришивает пуговицу к своей рубашке.
- Где пришивает? - полюбопытствовал я. - Отвечай!
- У себя дома, - сказал Виктор.
Авдеев бросил на меня вопрошающий взгляд. На его крупном полном лице появилась широкая радостная улыбка. Он не понимал пока, о каком таком Андрее Баранове толкует Виктор, но был очень доволен тем, что тот наконец-таки заговорил, пребывая в глубоком гипнотическом трансе.
А я, осененный внезапной мыслью, живо достал из бокового кармана своего пиджака записную алфавитную книжку и раскрыл ее на букве "Б".
- Ты имеешь в виду Андрея Степановича Баранова? Своего лучшего друга? - осведомился я, кося глазом в раскрытую записную книжку.
-Да.

Известный российский гипнотизер и экстрасенс В. Авдеев проводит один из сеансов гипноза. Погруженная в гипнотическое состояние женщина рассказывает медленным заторможенным голосом о своих мысленных путешествиях по ее прошлым жизням и даже по неким параллельным мирам. Снимок А. Приймы.

Я удовлетворенно кивнул. Моя догадка оказалась верной. Бывая от случая к случаю, чаще всего по праздничным дням в гостях у Виктора Баранова, я всегда сталкивался там на праздничном застолье с его лучшим другом и в то же время однофамильцем. В моем блокноте был записан номер его домашнего телефона. Пару раз мне доводилось звонить Андрею Баранову по каким-то пустяковым, чисто житейским делам. Мы с ним не были особенно близки. Это был лучший друг Виктора, а не мой.
Сгорая от любопытства, я спросил:
- Откуда ты знаешь, что он сию минуту пришивает пуговицу к рубашке у себя дома?
И вот что услышал в ответ:
- Да я сейчас стою рядом с ним.
- Стоишь рядом с ним?
- Да. Слева и чуть сзади от него.
- Где стоишь? - со свойственной мне настырностью уточнил я. - В его квартире?
- Да. :
- Где конкретно?
- В спальне.
- Андрей, пришивая пуговицу, стоит или сидит?
- Сидит, - шепотом сообщил лежавший на тахте Виктор, не открывая глаз. - На стуле. С рубашкой в руках.
- А еще кто-нибудь есть сейчас в его доме?
- Не знаю. Я стою в спальне позади Андрея. Никого, кроме него, в спальне нет.

Проклятие запрета
- Черт побери! - громким голосом воскликнул вдруг фотограф Колесников. - Камеру заело. Лентопротяжный механизм заклинило. Пленка не желает перематываться.
- Та-а-ак, - произнес врастяжку Валерий Авдеев. - Опять происходит все та же история!
Я понял, какую конкретно историю он имел в виду. Не однажды уже бывало в нашей с ним исследовательской практике такое, что на сеансах гипноза, проводившихся с самыми разными людьми, фотоаппарат в руках Колесникова временно выходил из строя. Объяснение этому могло быть только одно. Некие незримые "силы", "поля" - называйте их как хотите - блокировали, как я понимаю, лентопротяжный механизм в фотокамере. Не давали, по моим догадкам, отснимать себя, объявившись незваными и незримыми гостями в помещении, где проводился сеанс.
Я успокаивающе махнул рукой Колесникову - мол, не переживай, старина, не в первый раз такое в нашей практике случилось. Потом потянулся той же рукой к телефонному аппарату, стоявшему на журнальном столике, по другую сторону которого сидел напротив меня в кресле Валерий Авдеев.
Набрав номер домашнего телефона Андрея Баранова, я сперва услышал в трубке длинные гудки, а затем и голос Андрея.
- Привет, - сказал я и представился. После этого спросил: - Андрюша, ты чем сию минуту занимаешься?
- Дурью маюсь.
- А точнее.
- Пришиваю пуговицу к рубашке... А в чем дело?
- Не обижайся, пожалуйста, - произнес я с просящей интонацией в голосе, - но у меня решительно нет времени обсуждать сейчас с тобой это вот самое дело. О его деталях тебе расскажет твой друг Виктор Баранов. Позвони ему сегодня домой часа
через два или три. Хорошо?
- Гм... Хорошо, - тоном, полным недоумения, проговорил на другом конце телефонного провода Андрей.
- До свидания, - попрощался с ним я.
Андрей хмыкнул. Потом хмыкнул еще раз, погромче и буркнул:
- До свидания.
В телефонной трубке послышались короткие гудки. Я обернулся к Валерию Авдееву.
- Выводи Виктора из гипноза, - предложил ему. Пока Валерий занимался своим делом, возвращая загипнотизированного в полное и ясное сознание, я перемотал пленку на аудиомагнитофоне немножко назад. Мне хотелось снова услышать все то немногое, что успел наговорить в гипнотическом трансе Виктор. Отмотав пленку в нужном направлении, я нажал пальцем на кнопку "Стоп" на магнитофоне и произнес негромко:
- Удивительно, но факт. Сработало кодовое слово.
- Какое слово? - переспросил фотограф Колесников.
- Кодовое, - повторил я. - Для Виктора, погруженного в гипноз, таким словом оказалось имя его лучшего друга и однофамильца Андрея Баранова. Разговаривая по телефону, Авдеев произнес это имя вслух. И Виктор внезапно отреагировал на него. Мысленно перенесся тут же в квартиру своего друга. Совершил телепатическое путешествие туда.
Пристукнув своим здоровенным кулаком по журнальному столику, Авдеев воскликнул с жаром:
- Впервые в жизни сталкиваюсь с такой ситуацией!
- С какой? - осведомился я,
- Да с такой, когда в ходе сеанса гипноза вдруг сработало то, что ты назвал кодовым словом. Интересно! Стоит хорошенько поразмыслить над этим... Лично для меня феномен кодового слова является принципиально новой информацией из "мира чудес".
- Для меня тоже, - признался я.
- Ну?! - Авдеев удивленно округлил глаза. - Откуда же ты тогда почерпнул этот классный термин - "кодовое слово"?
- Ниоткуда. Придумал его минуту назад. Надо же было как-то на словесном уровне обозначить аномальное явление, полностью, согласен, новое для нас с тобой...
Мой палец нажал на одну из клавиш на панели управления аудио-магнитофоном. Я приготовился слушать то, что было записано на магнитофонную пленку сегодня в этой комнате.
Вместо человеческих голосов послышалось из динамика магнитофона ровное монотонное шипение.
С чувством выругавшись себе под нос, я перемотал пленку в магнитофоне еще более назад. Это монотонное шипение было очень даже хорошо знакомо мне! С феноменом проклятого шипения приходилось уже нам с Авдеевым сталкиваться несколько раз на других сеансах гипноза, когда Валерий погружал в гипнотический транс других людей.
Я снова включил магнитофон и стал внимательно слушать. Зазвучали из магнитофонного динамика, услышал я, голоса - мой и Валерия. Потом они внезапно перестали звучать. Их как ножом обрезало! Произошло же это сразу после фразы, сказанной Авдеевым в его короткой телефонной беседе неведомо для меня с кем. Фраза, напомню звучала так: "Нет, Андрей! Так дело не пойдет. Прощай". Затем наступила в магнитофонной записи долгая пауза, наполненная монотонным шипением. Вслед за долгой паузой послышался мой голос. Я разговаривал по телефону с Андреем Барановым.
Авдеев успел уже вывести из гипнотического состояния другого Баранова - Виктора, покуда я возился с магнитофоном. Придя в себя, Виктор приподнялся с тахты, на которой лежал, и изменил позу. Он сел на самый ее краешек, опустив согнутые в коленях ноги на пол.
Я, не мешкая, спросил у него:
- Ты помнишь, что происходило с тобой, когда ты находился под гипнозом?
-Нет.
- Вообще ничего не помнишь?
- Вообще ничего.
- М-да, - обронил я, почесывая рукой в затылке. И возвестил: - Довожу до вашего сведения, господа, что весь мой разговор с Виктором насчет его телепатического визита в квартиру Андрея Баранова отсутствует на магнитофонной пленке.
- Какого визита? - удивился Виктор.
- Мы с тобой потолкуем об этом позже, - бросил, поморщившись, я. - Запись, повторяю, отсутствует. Она стерта.
- Еще одна знакомая история, - сказал Валерий Авдеев с кислым видом.
- Верно, - согласился я. - Знакомая. Некие неведомые силы
всегда уничтожают улики, способные подтвердить сам факт наличия в природе этих самых сил. Подобные истории со самостирающимися записями уже неоднократно происходили в нашей практике... Да, кстати, как поживает твои фотоаппарат? - поинтересовался я, оборачиваясь к нашему фотографу Колесникову.
Тот надавил пальцем на кнопку спуска на своей фотокамере, и в комнате раздался характерный щелчок.
- Аппарат работает, - сообщил Колесников.
- А когда велся сеанс гипноза, он не работал?
- Не работал. Заклинило его, застопорило на фиг.
- Значит, - подытожил я, - и фотографических улик у нас с вами тоже нет. Улик, подтверждающих присутствие в комнате в ходе сеанса гипноза неких посторонних сил... Обидно! Однако придется смириться с этим фактом.
На лице Виктора Баранова застыло недоуменное выражение. Он решительно не понимал, о чем идет разговор, не врубался в ситуацию.
К его личному сведению я пояснил быстрой скороговоркой:
- В отличие от человеческого глаза, фотоаппарат улавливает некоторую часть инфракрасной области спектра, невидимую для нас. Иногда крайне редко удается отснять на фотопленку выходцев из мглы Неведомого, Чуждого. Они излучают именно-таки инфракрасный свет. Но чаще всего не удается отснять их... Сегодня, к примеру, не удалось. Однако главное - не в этом. Куда важнее другое. В нашем распоряжении появилось кодовое слово "Андрей", на которое среагировал загипнотизированный Виктор. Предлагаю провести немедленно еще один сеанс гипноза с Виктором. И вновь встряхнуть его подсознание кодовым для него словом... Виктор, ты не чувствуешь себя усталым?
- Нет.
- Тогда ложись опять на тахту.
Виктор послушно, безропотно лег на тахту, и мы с Авдеевым провели новый сеанс. Как и ожидалось, Виктор живо отреагировал на кодовое слово, плавая в глубоком гипнотическом трансе. Вторично совершил мгновенное телепатическое путешествие в квартиру своего лучшего друга Андрея... Не буду пересказывать здесь детали его нового, тоже данного под гипнозом отчета о том, чем занимался в тот момент у себя дома его приятель.
Хочу отметить другое.
С помощью совершенно случайно выявленного нами кодового слова удалось подобрать ключик к дверке, за которой таилось подсознание Виктора. А потом удалось установить, что его личная "способность ИКС" проявляет себя на очень узком отрезке - диапазоне своих паранормальных возможностей. В дальнейшем мы с Авдеевым погружали Баранова в гипнотический транс еще несколько раз. И тот, услышав кодовое слово, всегда как заводной двигался в одном-единственном направлении. Отправлялся на телепатическую прогулку невидимым гостем в квартиру своего лучшего друга. Ничего другого мы с Авдеевым так и не смогли добиться от него, как ни старались.
Магнитофонные записи наших разговоров с Виктором, ведшихся в ходе таких его телепатических прогулок, как бы сами собой стирались всякий раз с пленок. А фотоаппарат в руках фотографа Ко-лесникова регулярно заклинивало, едва отправлялся Виктор в свое очередное телепатическое путешествие.
Здесь проявлял себя удивительный феномен из мира аномальных явлений, который я называю "проклятием запрета".
Некие незримые наблюдатели из таинственной мглы Неведомого четко отслеживают, по моему глубокому убеждению, ход буквально каждого эксперимента, который мы с Авдеевым проводим, погружая в гипноз тех или иных людей. И, отслеживая, а значит, незримо присутствуя на наших экспериментах, они всегда отбирают у нас в их ходе улики, которые могли бы подтвердить факт какого-либо - да любого! - паранормального происшествия в наших экспериментах с загипнотизированными людьми.
В самый интересный момент сеанса гипноза фотоаппарат вдруг выходит на время из строя. Ключевые, наиболее важные записи, сделанные на магнитофонных пленках, стираются с тех пленок сами собой, исчезают, точно по мановению волшебной палочки.
Заявляю, что такое случается отнюдь не только в нашей с Авдеевым исследовательской практике. "Проклятие запрета" на информационные улики носит повсеместный характер в деятельности исследователей аномальных явлений во всем мире. В подтверждение сказанному приведу длинную цитату из книги американского исследователя Л. Уотсона, который, в частности, занимался изучением так называемой "филиппинской хирургии". Л. Уотсон видел собственными глазами: сложные внутриполостные операции проводились филиппинскими целителями без применения хирургических инструментов. Тела пациентов безболезненно вскрывались голыми руками, пальцами тех целителей.
"На Филиппинах, - пишет Л. Уотсон, - я столкнулся с довольно тревожным явлением. С истинной преградой. Не с недостатком понимания, идущим от незнания, а с абсолютным запретом на некоторые виды информации.
Например, пациента с металлическим бедром привозят на Филиппины с единственной целью исследовать операционную процедуру и целитель работает до тех пор, пока все присутствующие замечают очертания протеза, и камеры готовы снять фильм, который убедительно докажет, что тело действительно было открыто, - свет внезапно гаснет. Когда врач-исследователь один, без оборудования идет к целителю, он видит сотни психокинетических эффектов. Однако, когда он возвращается с электронной аппаратурой, способной установить вид и количество энергии, - ничего не происходит. Когда целителю удается вынуть камень из мочевого пузыря и экземпляр бережно увозят в Европу, чтобы там сравнить его с рентгеновским снимком, - он исчезает из запечатанной банки.
Это не отдельные неудачи, от которых можно отмахнуться - продолжает Л.Уотсон. - Они взяты из длинного ряда случаев, к которому невольно причастен каждый, кто когда-либо пытался ис- ' следовать филиппинский феномен. Об операциях можно снимать фильмы, но нельзя сделать ни одной картины, которая окончательно и однозначно доказала бы их реальность. Можно проводить эксперименты, но, прежде чем они достигнут необходимого для академической науки уровня, что-то всегда случается.
С научной точки зрения ситуация абсурдна, однако она характерна не только для Филиппин. Сравнивая свои записи с заметками тех, кто работал в других частях света, я узнал о домовых, которые, затемняя обстоятельства происходящего, включаются в игру всякий раз, когда исследователь устанавливает аппаратуру, о бесценных магнитофонных записях, которые сгорают накануне воспроизведения, о важных свидетельствах, исчезающих без следа.
Можно считать все это совпадением или же промахами экспериментаторов, пока лично не познакомишься с этими людьми. Никто из них не страдает некомпетентностью и не является параноиком, никто не заинтересован в путанице, все они хотели бы получить простой и прямой ответ -на свой вопрос. Но независимо от нашего желания о некоторых вещах, возможно, ничего нельзя узнать. По крайней мере при нашем современном подходе.
Поэтому, - пишет далее Л.Уотсон - мы пытаемся найти новые и менее прямые подходы, но, вероятно, есть черта, которую мы в данное время не можем переступить.
Впоследствии эта черта, может быть, отодвинется и неожиданно каждый получит доступ к решению проблемы, ранее казавшейся безнадежной. В науке такое часто бывает, но создается впечатление, что в данной конкретной области кто-то ставит препятствия перед нами нарочно! То ли чтобы окончательно нас отвадить, то ли чтобы мы не искали новую информацию слишком для нас далеко. Возможно, на этих границах мы сражаемся с собственным упрямым подсознанием. Или же - как кто-то предположил - за нами в нашем планетарном детском саду строго приглядывает космическая няня.
Я не знаю ответа, но я начинаю понимать, что строитель этого барьера не всегда милостив. Я по-прежнему буду искать новый путь к необходимому для нас пониманию, но должен признаться, что именно здесь, на краю внезапно разверзшейся пропасти, я испытываю некоторый страх".
Следом за автором той книги я тоже испытываю некоторый страх, что, впрочем, не мешает мне в меру своих сил и возможностей продолжать мои скромные исследования.

"Все вывернуто наизнанку..."
Оксана Шверник из украинского города Мариуполя установила связь со мной вполне обычным в таком нехитром деле образом. Прислала на мое имя обширное письмо в издательство, где вышла в свет моя очередная книжка. Я отозвался на ее послание и указал в своем ответе номер моего домашнего телефона.
Оказавшись осенью 1999 года по служебным делам в Москве, Оксана позвонила мне, и спустя пару часов мы с ней встретились в центре города. Тридцати с небольшим лет от роду, она была, по ее словам, прирожденным медиумом. В другом месте этой книги, где пойдет речь о контактах с загробным миром, я перескажу две истории про ее беседы с душами умерших. С ее слов я записал полтора десятка таких историй, каждая из которых любопытна по-своему...
Оксана утверждала, что не просто умеет общаться со странно выглядевшими жильцами густонаселенной потусторонней реальности, но к тому же обладает и уникальной способностью заглядывать мысленным взором как в прошлое, так и в будущее живых людей.
Услышав такое заявление из ее уст, я с ходу предложил ей:
- Давайте немедленно поставим вместе с вами эксперимент наВ мне. Расскажите мне о моем прошлом, а также и о моем будущем:"
Женщина внимательно, очень внимательно посмотрела на меня большими карими глазами.
- Люди не любят узнавать про события из своего собственного будущего, - сказала с расстановкой она. - Они боятся таких знаний.
- Я тоже боюсь, - криво улыбнувшись, промямлил я. - Но ради того, чтобы вкусить сладость эксперимента, готов подставить собственную душу под... э-э... под ваш медиумический дамоклов меч.
После продолжительной паузы Оксана Шверник медленно, чуть заметно кивнула, соглашаясь выполнить мою просьбу.
Она прикрыла глаза и стала дышать глубоко, но с большими паузами между вдохами. Спустя пару минут, по-прежнему не открывая глаз, женщина заговорила. Ее речь была вялой, заторможенной, словно бы слова произносились ею в полудреме, на зыбкой грани между явью и сном. Она верно, кратко обрисовала три события из моего прошлого, которые я сам считаю, между прочим, наиболее важными в нем. Я слушал эти ее речи как зачарованный.
А потом Оксана вдруг надолго замолчала. На ее левом виске лихорадочно запульсировала жилка.
- Меня интересует мое будущее, - нетерпеливо подал голос я, прерывая молчание, затянувшееся, по-моему, не в меру. - Расскажите, пожалуйста, о будущем

Странное существо - "жилец иной реальности"? - встреченное группойсвидетелей на шоссе летом 1991 года в США. Рисунок одного из свидетелей.

С трудом роняя слова, как бы почти давясь ими, Оксана Шверник проговорила с видимым усилием:
- Все будет хорошо. Чем сейчас занимаетесь, тем будете заниматься и дальше. Без каких-либо страшных происшествий в жизни. Проживете долго, если...
И она опять примолкла.
- Что - если? - спросил настороженно я.
- Если не вляпаетесь, извините, по уши в эту кошмарную историю с насекомыми, движимый любопытством, пустым и вздорным. Ни в коем случае не повторяйте свой эксперимент с насекомыми снова, - прошептала с натугой в голосе женщина. И повторила: - Да, ни в коем случае. Это опасно для вашей жизни... Если повторите его, то, скорее всего, сойдете с ума.
- Эксперимент с насекомыми? - переспросил я, дивясь услышанному, не понимая его сути. - О каком эксперименте говорите вы?
- Скоро, очень скоро вы поставите такой эксперимент. Не надо повторять его! Насекомые... Они... Они - не люди. Они... Они - другая форма жизни. Принципиально другая. Насекомые могут разрушить вашу психику, ваш мозг.
Оксана резко открыла глаза, налившиеся, как тут же подметил я, кровью. Волна дрожи прокатилась сверху вниз по ее стройному телу. Женщина вышла из медиумического транса.
- Что вы имели в виду, толкуя о насекомых? - тотчас же поинтересовался я.
- О каких насекомых? - вопросом на вопрос ответила она.
- О насекомых, которые могут разрушить мою психику, мой мозг.
- Я говорила о таких насекомых? - удивилась моя собеседница.
- Да. Говорили.
- Ничего не помню. - Оксана смущенно улыбнулась и развела руками. - У меня такое, знаете ли, случается иногда. Выхожу из транса, силюсь вспомнить о том, про что минуту назад говорила, и не могу. Не удается вспомнить.
Я сказал:
- Вы посоветовали мне не повторять эксперимент с насекомыми, который я якобы проведу в ближайшем будущем. Еще вы сказали, что повторение того эксперимента может оказаться опасным для моей жизни.
- Если посоветовала и если сказала такое, то, значит, не повторяйте свой эксперимент, - произнесла Оксана Шверник деловитым строгим тоном. - Обещайте мне, что не будете повторять его. Дайте честное слово.
- Даю честное слово не повторять его, хотя пока что не понимаю о чем, собственно, идет речь...
Прошло несколько месяцев, и предсказание ясновидящей женщины сбылось. Я поставил эксперимент, о котором она заранее предупреждала меня в туманных выражениях. Сейчас, когда я пишу эти строки, мурашки пробегают мелкой россыпью по моей спине при одном лишь воспоминании о том эксперименте... Но о его сути - позже.
Мы с Оксаной долго гуляли по московским улицам, обсуждая ее паранормальные способности, а также мир аномальных явлений вообще.
В ходе разговора Оксана, женщина очень интеллигентная, размышляя вслух, произнесла интереснейший монолог, который я приведу здесь по памяти почти полностью.
- Мир паранормальных чудес захватывает человека, сталкивающегося с его проявлениями, - сказала она. - Он влечет к себе словно магнитом, гипнотизирует и очаровывает. Он буквально околдовывает человека своей феноменальной пестротой, своими бесконечными головоломными парадоксами и тайнами, не поддающимися разгадке... Неведомые миры просто переполнены всяческими чудесами! По ту сторону черты, за которой начинаются их территории, все - ну, все подряд! - жутким образом не похоже на нашу земную жизнь. Там все неким немыслимым манером как бы вывернуто наизнанку да к тому же еще вдоль и поперек перекручено. Я хочу сказать, вывернуто и перекручено с нашей точки зрения, то есть с человеческой. Эти странные миры... Ну, я не знаю... Может быть, их вовсе не несколько. Может быть, это один-единственный мир, очень и очень многообразный в своих проявлениях, многокрасочный, невероятно сложный... Я, медиум, воспринимаю его как нечто несообразное, почти бредовое, искаженное и во всех возможных смыслах перекошенное. В нашем языке нет слов для его описания. Проводя очень отдаленную параллель, можно сказать, что тот мир похож на бесконечную анфиладу, состоящую из сплошных кривых зеркал. Этот дивный и странный мир... Сама для себя я именую его миром наизнанку!
Оксана негромко рассмеялась, косо глянув на меня, всем своим видом показывая, что пытается свести свои рассуждения о природе Неведомого, Чуждого к веселой шутке.
- Мир наизнанку, - неторопливо, почти по слогам повторил я следом за ней и призадумался.
Вот именно. Наизнанку! Очень точное определение Неведомому, Зазеркальному дала Оксана Шверник. Оно показалось мне настолько точным, настолько бьющим в самый центр мишени, определяющей суть Неведомого, что я даже, как видите, вынес его в качестве названия на обложку этой книги...
В мир, вывернутый имённо-таки наизнанку, абсолютно для меня чуждый, я окунулся на короткое, к счастью, время с головой, когда сбылось предсказание ясновидящей Оксаны Шверник насчет "истории с насекомыми". Главным и единственным героем этой дикой истории оказался, к собственному кромешному ужасу, я сам.
Завершив постановку серии гипнотических экспериментов с Виктором Барановым, мы с Авдеевым решили перейти к экспе-риментам со мной.

Молодая женщина Соня Тимевинд из Германии утверждает, что имеет психическую связь с неким могущественными силами, обитающими якобы в одной из "параллельных Вселенных". Более того, она заявляет, что с помощью этих сил изредка совершает "психические вояжи^в таинственный параллельный мир.
Она говорит: "На своих картинах я пытаюсь хотя бы отчасти передать уму непостижимые для нас с вами красоты того дивного мира, заведомо нечеловеческого во всех возможных смыслах".
Здесь воспроизводятся репродукции лишь двух картин С. Тимевинд, в оригинале цветных и крупноформатных.

На протяжении долгих лет мы с Валерием отправляли многих людей в "гипнотическое плавание" по просторам их подсознания. Однако нам - сам не знаю почему - никогда не приходила на ум мысль попытаться отправить в такое "плавание" лично меня. Ну, не возникала в наших дурных головах такая мысль! И все тут!
Она впервые возникла лишь в ходе коллективной мозговой атаки, описанной выше.
Я не знал, поддаюсь ли я гипнозу. Как известно, есть на белом свете люди, которые абсолютно негипнабельны. Может быть, я тоже принадлежу к их числу?
Валерий Авдеев, человек нервный и впечатлительный, всегда прямо-таки из себя выходил, если ему не удавалось загипнотизировать человека. А такое случалось иногда. Не дай Бог, подумал я, случится такое и со мной. Не желая ставить Валерия в неловкое для него положение в присутствии посторонних лиц, я прямо заявил ему об этом, когда в очередной раз наведался в гости к нему.
Лицо Авдеева расцвело в улыбке.
- Правильно мыслишь, старик, - обрадованным голосом молвил он. - Обойдемся без посторонних. Без нашего фотографа. Без Виктора Баранова. Ну и так далее... Проведем сеанс гипноза прямо сейчас. Не возражаешь?
- Не возражаю.
- Э-э, гм... В каком режиме будем работать?
Я молча достал из кармана сложенный вчетверо лист машинописной бумаги. Перед тем как отправиться нынче в гости к Валерию, я распечатал на машинке на том листе список команд и вопросов. Этим списком, по моему замыслу, предстояло руководствоваться Авдееву, когда и если он погрузит меня в гипнотический транс.
- Так-так-так, - пробормотал задумчиво Валерий, просматривая список. - Предлагаешь пойти для начала простейшим путем?
- Простейшим, - подтвердил я. И уточнил: - Попытку поискать в моем подсознании таинственную "способность ИКС" мы с тобой совершим позже... Сперва нам надо, во-первых, убедиться в том, что я гипнабелен. И если гипнабелен, то, во-вторых, следует провести в моей психике для ее разминки нехитрую предва-
рительную процедуру, давным-давно отлично наработанную тобой... Короче говоря, давай начнем с попытки проникнуть в мои воспоминания о моих прошлых жизнях.

Наш сайт является помещением библиотеки. На основании Федерального закона Российской федерации "Об авторском и смежных правах" (в ред. Федеральных законов от 19.07.1995 N 110-ФЗ, от 20.07.2004 N 72-ФЗ) копирование, сохранение на жестком диске или иной способ сохранения произведений размещенных на данной библиотеке категорически запрешен. Все материалы представлены исключительно в ознакомительных целях.

Copyright © UniversalInternetLibrary.ru