ЯМА НИЯМА

"Самоконтроль, соблюдение религиозных предписаний, йогические позы, регуляция дыхания, отвлечение органов чувств, концентрация на объекте, созерцание и сосредоточение таковы восемь средств осуществления йоги" ("ЙогаСутра", гл. 2, стр. 136).
"Самоконтроль это ненасилие, правдивость, честность, воздержание и неприятие даров", (там же, гл. 30, стр. 137).
"Соблюдение религиозных предписаний это чистота, удовлетворенность, подвижничество, самообучение и преданность Ишваре" (там же, гл. 32Щтр. 138).
Первые две ступени йоги являются как бы подготовительными. Называются эти две ступени "яма" и "нияма", оба слова происходят от одного корня. Эти слова синонимы, и различаются они несколько условно, искусственно. Первому слову придается смысл "воздержание", второму "соблюдение обетов". "Нет исключения для этих принципов, которые абсолютны по своему характеру. "Ямы" являются законом для всех, несмотря на различия касты и страны, возраста и условий. Они должны быть достигнуты всеми, хотя не все могут быть избраны для высшей жизни созерцания" (Радхакришнан "Индийская философия", т.2, стр. 311312).
Все сегодня чтото знают или чтонибудь слышали о йоге. Но обычно йога считается или религией, или средством оздоровления, или медитацией. Об этических требованиях мало кто слышал, и даже тем, кто скольконибудь знаком с йогой Патан джали, они кажутся слишком архаичными, чтобы заслуживать серьезного отношения. Ну что такое этика в насквозь пропитанном кровью XX веке?!
Многие вообще не видят свиязи практической йоги с какимилибо нравственными принципами. Исторически с этим также не все однозначно. В некоторых «Упанишадах» («Дхьянабинду», «Амритнанда», «Майтриупанишада») говорится о йоге шести ступеней, где этапов «яма» и «нияма» просто нет. Неко­торые современники и комментаторы упрекают йогу Патанджали за то, что ее цель достижение только личного освобож­дения, и на этом основании считают ее противоречащей этике.
В Индии традиционно считается, что человек приходит к йоге не случайно, а заслужив это своими действиями в прежних вопло­щениях. Подобная вера уже является определенной настройкой.
Мы говорим: «яма» и «нияма» этика йоги. А что такое вообще этика? С одной стороны, это некое учение о морали как форме общественного сознания, с другой система норм обще­ственного поведения отдельного человека или групп, объеди­ненных по какомулибо признаку. Этика и мораль человека и группы могут очень сильно не совпадать или даже противоре­чить друг другу.
Дело в том, что оба мира природы и социума есть аре­на столкновения как отдельных людей, так и их различных объе­динений, от семьи до государства. Действия людей сталкивают­ся при реализации каждым своих потребностей и желаний. По­требности телесные принадлежат животной природе человека и могли бы быть более или менее полно удовлетворены, как это происходит в животном мире, где существует равновесие в межвидовом отборе. Пока, конечно, не появляется человек. Он вме­шивается повсюду, гонимый бесконечным количеством своих безумных желаний.
Обмен между миром природы и социумом с одной сторо­ны, и единичным человеческим существом с другой, с точки зрения логики или сохранения энергии должен быть равновесным. Это значит субъект должен чтото, необходимое для поддержания и обеспечения своей жизни, получать и чтото, необхо­димое для компенсации или восстановления использованного им, отдавать. К сожалению, человек почти всегда стремится взять больше и отдать меньше, по возможности ничего. Такова странная его природа.
Чтобы ограничить действие инстинктов индивидуума с одной стороны и его желаний с другой, чтобы не дать возмож­ности отдельным личностям разрушить сообщество, в котором человек только и мог выжить и стать человеком, были созданы системы ограничения действий личности, названные мора­лью. Мы знаем множество таких систем и ограничений, кото­рые имели место в истории развития древних цивилизаций. Ска­жем более близкие к нашей культурной традиции библейские заповеди. Время трансформировало жизнь, и, соответственно, какимто образом менялась мораль. Чтото в ее требованиях оставалось незыблемым для всех времен и народов, чтото при­обретало специфические черты, присущие данной цивилизации, культуре, народу и т.д. Но в XX веке развитие технологии, но­вых форм и способов коммуникации привело к разрушительной релятивизации морали, в той самой части, которая касает­ся неприкосновенности человека. Как выжить человеку в эпоху войн и бесконечных революций, какими нравственными ценностями руководствоваться? Ортодоксы говорят: давайте доволь­ствоваться тем, что уже существует. Есть Библия у христиан, Канон у буддистов, Коран у мусульман. Но можно ли сегодня жить в рамках представлений, которым тысячи лет? Похоже, что нет. Видимо, они должны быть трансформированы с учетом сегодняшних реальностей.
Японцы утверждают, что нет поступков моральных и аморальных, есть поступки уместные и неуместные. То, что уместно в одной ситуации, может быть абсолютно аморальным в дру­гих. Чем более полно человек адаптируется к конкретной ситуации, тем моральнее он может себя вести. Может! Но... Для того чтобы идеально учитывать любую ситуацию, человек уже должен быть до мозга костей морален! Это похоже на поведение Боддхисаттвы в буддизме: он поступает так или иначе не потому, что соблюдает мораль. Он, может, и слова такого не слышал! Просто моральность стала его свойством, он действует, не ущемляя других, только потому, что такое поведение ему присуще. Может быть, одним из всеобщих критериев моральности является сдержанность и терпимость к чужим традициям?
Культуру нельзя «соблюдать», так же как и моральность.
Она может быть человеку присуща или не присуща. Что толку знать наизусть библейские заповеди? Их долбили веками и все же люди без конца воровали, убивали, насиловали. Можно их выучить и знать. Но это станет твоим, если оно проросло в тебе и действует помимо тебя самого.
Мораль есть ограничение. Те, кто внеморален, имеют большую степень свободы, они могут действовать на запретных территориях. Таким людям легче добираться до денег и власти. Для них моральны только их желания, ограничителей нет.
Кто же имеет преимущество при таком подходе? Тот, в ком есть ограничения, или тот, кто их не знает? Действовать по вызубренной морали глупо. Это ведет к постоянному столк­новению с действительностью, и рано или поздно к наруше­нию адаптации и ее потере. Все знают категорию «борцов за правду», которые были, есть и будут во все времена. Как правило, это постоянные клиенты психбольниц с диагнозом «непереносимость жизни». К.Г.Юнг говорил так: «Соблюдение морали любой ценой есть признак варварства».
Откуда же «взять» мораль? Каждый человек есть продукт среды, в которой он растет и созревает. И вся атмосфера, его окружающая, формирует и сознательные, и бессознательные установки личности, в том числе и ограничительные. В возник­новении морально дефектных индивидуумов определенную роль, безусловно, играет наследственность. Сегодня это научно подтверждено, однако в подавляющей массе человек «впитывает» тот неосязаемый моральный «дух», ту моральную атмосферу, в которой он «варится». Его могут принудить к заучиванию любых правил и заповедей, но чем проще человек, чем менее он развит, тем больше вероятность того, что он будет действовать в различных ситуациях так, как действовали (не говорили!) те, кто его окружал.
Другими словами, мы сами не знаем, кто мы в смысле наличия в нас человеческих ценностей. И можем это узнать, толь­ко проходя реальные жизненные ситуации, в том числе неиз­вестные нам ранее или экстремальные при взаимодействии с людьми и событиями.
Возвращаясь к йоге, хочется отметить, что хотя в целом ее этические взгляды, как и философская подоплека, сегодня имеют чисто исторический интерес, тем не менее их стоит разобрать подробно. Для того, чтобы знать, к чему люди пришли тысячи лет назад, и для того, чтобы сравнить их поиски с сегодняшними проблемами. А также для того, чтобы понять, что в этом плане может дать нам йога.
На сегодня в мире существует как бы три вида этики. Вопервых, научная, которая выводит нравственные принципы из биологии (здесь очень интересны работы Конрада Лоренца), основанные именно на концепции выживания личности и об­щества при сохранении среды обитания.
Есть этика утилитарная, которая считает возможным создать общество без конфликтов, что весьма проблематично, если только не унифицировать людей как гайки.
Наконец, этика идеальная, которая видит смысл жизни человека в служении не материальным, а религиознофилософским устремлениям.
В общем это соответствует древнеиндийским представле­ниям о трех целях человеческого существования: желание (кама), выгода или утилитарная польза (артха), долг и закон (дхарма). В «Законах Ману» утверждалось, что все три компонента име­ют право на существование, но «Истина состоит в соединении этих трех».
Можно сказать, что нравственное поведение определяет­ся стремлением человека к истине. Но немедленно возникает вопрос: а что такое истина? И тут мы попадаем в такую тряси­ну, из которой можно и не выбраться.
Тем не менее, древнеиндийские мыслители (как и древние греки, и т.п.) полагали, что тот мир, в котором мы живем, лож­ный, неистинный, и от него нужно спасаться. Собственно, то же самое мы находим и в христианстве, и в других религиях. Такое спасение или освобождение и объявляется целью, называемой «мокша» или «мукти». Признание освобождения главной целью человеческого существования является общей чертой всех шес­ти систем брахманизма, включая йогу.
Ясно, что подобная цель среднего человека в XX веке ин­тересовать с практической стороны никак не может. В конце концов, неизбежная физическая смерть тоже есть освобождение, по крайней мере от физической жизни и ее забот.
Мало кто сегодня практикует йогу «в полный рост», осо­бенно из людей Запада. В Индии это возможно, но для этого необходимо быть именно там, внутри религиозной традиции. Запад интересуется йогой как правило в «прикладном варианте». Например, для оздоровления, для продления жизни, для обретения смысла. При этом многие, практикующие йогу тела, остаются христианами или мусульманами. И в этом нет ничего неприемлемого. Йога может использоваться как практика или даже как философия, абсолютно не затрагивая религиозных ос­нований человеческого бытия в рамках данной культуры.
В Древней Индии существовало деление людей на четыре «варны» (цвета): брахманы («дважды рожденные») священнос­лужители и философы, кшатрии князья и воины, ученые и люди искусства, вайшьи торговцы и земледельцы, шудры ремес­ленники, «плебс». Им предъявлялись разные моральные требо­вания, и они обладали разными правами и обязанностями. Что было, видимо, вполне оправданным на данной стадии развития общества.
У брахманов, кроме того, жизнь подразделялась на четы­ре периода: детство, юношество, ученичество брахмачарья; глава семьи и хозяин дома грихастха; отшельник, живущий в лесу, варнапрастха; странник саньяса.
Но тот, кто в Индии становился йогом, устранялся из всех общественных и даже личных связей. Профессиональные йоги это особый клан в Индии прошлого и настоящего.
Итак, «яма» (иногда «йама») в основном переводится как обуздание, воздержание, ограничение; «нияма» («нийама») соблюдение правил, поведение. «Йогасутра» перечисляет та­кие принципы «ямы»:
    - ахимса ненасилие, непричинение вреда;
    - сатья правдивость;
    - астейя неприсвоение чужого;
   - брахмачарья воздержание;
   - апариграха непринятие даров.
«Нияма»:
   - шауча внутреннее и наружное очищение;
   - самтоша довольство существующим;
   - тапас самообуздание;
   - свадхьяя изучение священных текстов;
ишварапранидхана преданность Богу.
Большинство комментаторов йогических текстов настаи­вают, что без этической подготовки успешное освоение йоги невозможно. Попытаемся проследить, почему это так, комментируя составные части «ямы» и «ниямы». Общее соображение таково: наличие в человеке, в его поведении этических принци­пов ведет его к такому положению, когда он успешно интегрируется в среду обитания. Если есть выраженный диссонанс, то практиковать йогу труднее, хотя сама практика и призвана устранять любые диссонансы.
Однако есть такие человеческие качества, которые впрямую несовместимы с йогой. Это жадность, преобладание инстинктов, стремление к материальному благополучию любой ценой, завистливость, злобность характера, эгоцентризм и т.д. Для людей с ярко выраженными подобными качествами получить какойлибо толк от практики йоги почти невозможно.
Итак, ахимса ненасилие, непричинение вреда. Если про­исходит конфликт, то, как правило, на агрессию люди отвеча­ют агрессией, и маховик конфликта раскручивается. В случае же ненасильственной борьбы, как показал пример Махатмы Ганди, количество жертв может значительно уменьшено и результат достигается относительно «малой» кровью. Хотя вряд ли это мнение разделит тот, чья именно кровь оказалась «малой».
Почему обычно масса необразованных людей склонна к насилию в определенных обстоятельствах? Видимо потому, что они не обладают избыточной информацией о мире. Любая ин­формация о мире уменьшает чувство свободы. Те, кто ничего не знает, считают, что все возможно и допустимо.
Разрушение жизни это действие насильственное. Воздействия же, которые сохраняют жизнь это ненасилие. Это совет, просьба, предложение, поведение (противопоставленное пове­дению противной стороны), не содержащее в себе насилия, провокации, оскорбления или подстрекательства. Есть такая фор­ма ненасильственных действий, как нажим. Каков смысл нажима? Мы предпринимаем нечто ненасильственное, не причиняющее вреда физическому и моральному состоянию, а также сво­боде лица или группы лиц, на которые производится нажим. Или добиваемся равноправного диалога.
Идеал ненасилия для многих пытающихся следовать ему людей является почти недостижимым моральным идеалом.
Человек, действующий ненасильственным методом, как правило:
   - не действует в защиту только своих интересов, он защищает даже своего противника от ненависти, лжи, отсутствия
уважения и собственного высокомерия;
 -   в первую очередь, требует усилий от себя, а не от других;
 -  не старается подавить противника или унизить его, а ищет и для себя, и для противника достойные пути выхода из
конфликта;
  - встретившись с насильственным поведением противника, не отказывается от ненасильственных действий;
   уважает своего противника несмотря ни на что.
Понятно, что это похоже на моральную святость, но именно таким был Ганди. Ненасильственные действия недоступны для многих именно потому, что обладают «высокой степенью внутренней трудности» (А.Гжегорчик «Духовнаякоммуникация в свете ненасилия»).
Часто ахимсу сопоставляют с заповедью «не убий» Вет­хого Завета. Правда, неясно, что делать с заповедью, если хотят убить тебя. Когда мы моем руки, овощи, просто движемся, мы уничтожаем массу разных форм жизни, хотим того или нет. Мы живем, используя живые формы жизни, если не белковые, то растительные. Вообще, в вегетарианстве есть некий скрытый компонент ханжества: животные и рыбы объявлены живым, а растительный мир неживым. Одно можно есть, а другое нет.
Это всего лишь произвольное умственное разделение. Если бы человек был последовательным вегетарианцем, он бы питался камнями. Легенда о том, что йоги не едят мясо ложная. Они не едят его только в тех случаях, когда могут обойтись чемто другим. В «Йогасутре» нет конкретных указаний по поводу диеты. В малых, так называемых «йогических» Упанишадах просто советуется избегать тяжелой, «тамасической» пищи.
Учитывая несколько противоречивые «Законы Ману», с точки зрения ахимсы можно:
   есть животную пищу там, где просто нет вегетарианской;
   там, где этого требуют климатические условия (йоги Ладака, где среднегодовая температура чуть ли неотрицательная, употребляют в пищу все, в том числе и мясо. Кроме того, в климате России, где в северной части и средней полосе мясо ели десятки и сотни поколений, отказ от него радикальным образом насилие над собственным организмом);
   для охотника, наверное, справедливо есть мясо животных, с которыми можно справиться собственноручно (а не при
помощи БТРов, вертолетов и нарезного оружия, которому и динозаврам было бы нечего противопоставить);
   есть мясо, чтобы не умереть с голоду, то есть не причинять насилия собственному телу;
есть предложенную в чьемто доме мясную пищу, чтобы не обидеть хозяина.
Все крайности, как известно, бессмысленны. Яркий тому исторический пример джайны. Приверженцы этой религии абсолютизировали ахимсу. Они не могли пахать землю, чтобы не причинить вреда какомулибо живому существу, свободно передвигаться, чтобы не наступить на чтото живое и т.д. И кем же стали джайны? Преимущественно ростовщиками.
Видимо, пока технология не дошла до синтезирования живого белка, принцип «живое живет живым» обойти сложно.
Насилие есть синоним агрессии. Непрерывная межви­довая борьба это естественный процесс в живой природе. Тем не менее, при неизменных условиях существования поддерживается равновесие численности видов. Как только оно нарушается, в действие вступают естественные регуляторы, например мор среди леммингов. Борьба между родственни­ками по виду конкуренция. Природа предусмотрела нарав­не с агрессией способы защиты от нее, распространяемые на родственников. Чем страшней хищник, тем эффективней зап­рещающий по отношению к родичам инстинкт. Когда выясняют отношения волки, то побежденный просто подстав­ляет победителю сонную артерию. И последний может изойти рычанием, но укусить не способен. Если бы не было по­добного защитного устройства, волки давно исчезли бы с лица земли. У горных горилл в Африке, которые обладают чудовищной силой, поединок заключается в смотрении гла­за в глаза. Кто первый отвел взгляд проиграл и уходит. Природная защита пропорциональна ущербу, который животное может причинить при прямом столкновении с особя­ми своего вида. Чем слабее и безобиднее животное, тем менее у него представлены механизмы защиты от внутривидо­вой агрессии. И если поместить в одну клетку, то есть сжать в жизненном пространстве, двух беззащитнейших птичек, ска­жем горлинок, то одна из них непременно, будучи сильнее, заклюет другую насмерть, медленно и безжалостно.
Что такое человек в иерархии животного мира? Достаточ­но слабое физически существо, которое является всеядным. Мало кто сегодня ходил бы на охоту, если бы приходилось управляться персональными ногтями и зубами. Но человек когдато привя­зал к палке камень, и с тех пор оружие существенно усовершен­ствовалось. С помощью технологии человек подавил все проявления живой природы, и поскольку на этом актуальность меж­видовой агрессии была исчерпана, она превратилась во внутривидовую. А так как природа в отношении человека не предус­мотрела инстинкта, запрещающего убивать себе подобных, то мы имеем, то что имеем. Кроме того, против человека используются любые достижения науки. Курт Воннегут както заметил: «Что бы :ные ни делали, все равно у них получается оружие». Агрессия присуща человеку, его животной части. От нее с. 1498 не уйти. Ее может сдерживать культура. Но лучший способ избежать ее переориентация.
Философ Хилон сказал: «Познай себя». Тот, кто сумеет сделать это с помощью йоги, поймет, что все живое едино. По­этому отношение к миру и людям радикально изменится. Прак­тика йоги выводит напряжение из бессознательного и, адапти­руя личность к ее же темной стороне, уменьшает потенциал выб­роса зла из человека. Тот, кто понял себя, уже не имеет претензий к другим. В «Йогасутре» сказано: «В присутствии утвер­дившегося в непричинении зла другим прекращается всякая вражда в других». Ненасилие большая сила, и дается очень непросто. Устранение от сопротивления злу еще не есть ненасилие. Поэтому Ганди говорил, что ахимса осуществима только при наличии бесстрашия. Вивекананда утверждал, что, лишь когда человек разовьет в себе силу, необходимую для сопротив­ления злу, ненасилие станет для него добродетелью. На самом деле спокойствие души может быть достигнуто только при ум­ственном и физическом сопротивлении злу. Если ктото смол­чит и не станет прекословить насилию, говоря «Пусть его пока­рает Бог», это противоположность ненасилию.
Ахимса это определенное состояние ума. «Законы Ману» утверждают: «Причинением вреда человек приобретает болез­ненность, непричинением здоровье. Пока зло не созрело, его можно остановить словом. Если вовремя не сделать этого при­дется применять силу». Есть, кстати, один интересный момент: с точки зрения ахимсы насилие нельзя применять и к себе. Если человек практикой йоги ломает или повреждает свое тело это насилие. Если преодолеваешь боль в асанах это насилие. Как именно йога противостоит злу? Меня иногда спрашивают: Вот вы йог, есть здоровье, сила. А если вечером в подъезде встретятся пять человек и вы им не понравитесь? Подобный вопрос Кастанеда задавал дону Хуану, только там фигурировала винтовка с оп­тическим прицелом. Дон Хуан сказал: «Там, где сидит этот, с винтовкой, меня просто никогда не будет». То же я скажу о подъезде. Суть эффектов йоги не в том, чтобы справиться с пятерыми, а чтоб они никогда не оказались на твоем пути.
Второй принцип «ямы» сатья, правдивость. Человек все­гда действует мыслью, речью, телом. Всякое расхождение между этими компонентами дробит истину. Все знают, что лгать нехорошо. Но кому нехорошо тому, кто лжет, или тому, кому лгут? Можно в плане культивирования правдивости постепенно прийти к такому состоянию, чтобы слово и дело не разни­лись. Чтобы говорить правду, надо сначала научиться молчать. Слово это забавная вещь. Одни пользуются словами, чтобы скрывать свои мысли, другие чтобы пытаться довести их до собеседника. В «Араньянапарве» говорится, что ложь допустима в двух случаях когда речь идет о смерти и о браке.
Многое зависит от точки отсчета. При выяснении отношений каждый считает, что он прав, а другой лжет. Где истина? Ее просто нет, общей для двоих. Ситуация перекошена таким образом, что правота обеих сторон не определима. Сам факт выяснения отношений показывает невозможность установить, кто прав. Если люди умные, они стараются выяснить не кто прав, но что можно сделать для улучшения ситуации.
Истина великая вещь, но иллюзия обладания ею ужас­на. Человек ленив по природе настолько, что вряд ли нарочно причиняет зло в большинстве случаев. Любое зло, самое чудо­вищное, делается с сознанием собственной правоты. Те, кто счи­тает, что только они обладают истиной, опасны. Истина всегда абсолютна, лишь постижение ее относительно.
Истина и ложь, добро и зло относительные категории понятий. В качестве примера расскажу реальный случай. Однаж­ды весной, гдето в Средней Азии, учитель физкультуры повел старшеклассников в поход. На третий день пути учителя укуси­ла гюрза. Весной, если нет противоядия, это сорок минут жиз­ни, не больше. Рука раздувалась на глазах, он разослал ребят за помощью по соседним долинам и ущельицам. Вскоре явился всадник, стариктуркмен, который был неподалеку с отарой. Он озабоченно поцокал языком и сказал, что дело плохо, надо очень быстро ехать, потому что ближайшее селение, где можно найти медпункт, совсем не близко. К этому времени физрук, рука которого превратилась в темнолиловое бревно, чувствовал себя очень неважно. Старик посадил его на лошадь, и они поехали. Через какоето время учитель просто начал падать, будучи не в силах держаться. Тогда старик чабан сказал: «Слезай, ты уже не можешь ехать, тебе надо быстро идти пешком». На что физрук ответил, что, видимо, уже все, так как сил больше нет. Старик грубо заорал, приказывая вставать и идти, затем начал стегать парня камчой и заставилтаки его подняться. Затем он гнал его, беспощадно избивая, несколько часов, до самого поселка па­рень все же был очень силен физически. Когда они добрались до врача, тот констатировал, что сыворотка уже не нужна от движения, от усилий яд в крови перегорел, человек будет жить.
Добрым или злым был старый чабан, когда силой принуждал двигаться умирающего человека? Прав он был или нет, мог ли поступить подругому? Конечно, мог бы. Но тогда он привез бы в медпункт покойника. Очевидно, старик сделал все правильно, потому что в данном случае он видел истину. Он безошибочно знал, как поступить в данной ситуации, а знание дают ум и опыт.
Йога дает возможность приблизиться к истине даже в бытийном понимании этого слова. Дело в том, что в каждый момент времени для всех людей истина уже есть. Все события произошли. Все уже случилось. Но человек не видит и не знает, потому что мал и конечен, а события и люди разбросаны в про­странстве и времени. И дотянуться одновременно до всего того, с чем ты в этой жизни связан, невозможно. Есть коммуникация, но она может объективно задержаться и быть искаженной при передаче передают ведь люди. Поэтому истина, подлинная картина жизненной ситуации раздроблена на множество осколков, разбросанных и далеко, и близко. Как их собрать? Очевидно, следует расширить поле зрения. Как это сделать? Видимо, расфокусировать взор время от времени, чтобы яркость восприятия была меньшей, но гораздо большим поле охвата. Часть истины человек неизбежно закрывает сам собой от себя в этом мире своим присутствием и втянутостью в события. Сле­довательно, чтобы не оставаться пятнадцатым камнем сада Реандзи, надо изъять себя из ситуации, чтобы оказаться гдето рядом, но вне ее. Процесс временного самоустранения и расфо­кусировку восприятия четко обеспечивает йога. Кроме того, само восприятие в процессе ее практики становится истинным, а не омраченным.
Теперь рассмотрим «астейю» и «апариграху». Обычно их объединяют в качестве взаимодополняемых требований. Дей­ствительно, непринятие даров и неприсвоение чужого в чемто коррелируют. Есть такой сугубо русский древний термин не­стяжательство. На соборе русской православной Церкви глава течения нестяжателей Нил Сорский был осужден Иосифом Волоцким, и само нестяжательство признано ересью.
На Первой Всесоюзной конференции по йоге в 1989 году Йогачарье Айенгару был задан вопрос: «Скажите, вы всемир­но известный учитель йоги, как вы относитесь к тому, что за обучение вам платят деньги? Не противоречат ли подобные дей­ствия этическим принципам йоги?» Айенгар ответил следующее: «Всем известно, что я профессиональный йог. Это моя жизнь. Значит, как и в любой профессии, мой труд должен быть воз­награжден. Я ничего не требую у людей, они дают мне сами. И от каждого я могу взять то, что считаю нужным и что позволя­ют мне душа и сердце. От бедных людей я не принимаю ничего, кроме благодарности. Но от богатых почему нет? Как бы я мог, не имея средств, построить этот огромный центр в Пуне, где овладевают йогой тысячи и тысячи людей? Многие из них обучаются бесплатно. Да и я сам, если бы не брал то, что мне приносят люди, мог бы жить и учить йоге?»
«Астейя» больше передается как «бескорыстие». Наверное, в целом Айенгар прав. Мир дает человеку столько, сколько он достоин за служение этому миру. Однако служение служе­нию рознь. Когда вас благодарят в меру своих возможностей за действительную, состоявшуюся помощь, это, наверное, отличается от бессовестного вымогания денег сегодня «духовными» детьми лейтенанта Шмидта.
«Астейя» не только отказ от присвоения принадлежащего Другим, но и от самого желания сделать это. Собственность не порок, порок замыкание на ней всех человеческих устремлений. Непривязанность в чемто схожа с недеянием. Это свой­ство не особенно радоваться, когда деньги появляются, и не сильно печалиться, когда они исчезают. Ведь тратить их можно и на то, чтобы облегчить процесс познания.
Патанджали говорит, что «упражнениями в неприсвоении все богатства достигаются йогом» («ЙогаСутра», гл. 2, стр. 37). Было интересное изречение в истории религиознофилософской мысли Европы: «Чтобы получить все, нужно отдать все».
Далее мы рассмотрим «брахмачарью», последний компонент «ямы». Этот термин можно перевести как «благочестивая жизнь» или «воздержание».
Еще из Вед в Индии идет представление, что семя являет­ся сосредоточением жизненной энергии человека. В некоторых поздних ответвлениях традиции йог так и назывался «сохра­няющий семя», с помощью практики йоги, конечно. Ясно, что секс подразумевает большие энергетические затраты, и для тех, кто достигает глубокого уравновешивания, является мощным отклоняющим фактором. В Индии исторически было известно четыре вида брахмачаринов:
  - савитри когда после посвящения, приняв священный шнур, он обязан воздерживаться три дня;
 -  праджапатья год после посвящения;
  - брахмачари от посвящения до окончания изучения Вед;
найштхика совершенное целомудрие.
Сексуальные желания не следует подавлять, правильным будет создание условий для их сублимации.
Вивекананда формулирует «брахмачарью» как целомуд­рие в мыслях, слове и деле, всегда и при всех условиях. Он все­гда отличался бескомпромиссностью.
Проблема, пожалуй, еще и в том, что воздержание не дол­жно разрушать других принципов «ямы». Когда человек мучи­тельно борется с собою, до какой ему йоги? Что толку, если протопоп Аввакум держал руку над огнем, и толстовский отец Сер­гий, избегая соблазна, рубил палец, нарушая принцип ахимсы самоистязанием?
Отказываться от земной любви, быть может, стоит, лишь обладая любовью божественной.
Почти все древние йогические тексты, комментарии к ним и учителя рекомендуют йогам, идущим «по полной программе», воздерживаться от секса, а Свами Шивананда даже советует не разговаривать с женщинами. Когдато Будда говорил: «Не разговаривай с женщиной, если придется разговаривать не гляди на нее, если придется и глядеть дер­жись настороже».
В индийской истории есть достаточное количество женс­ких персонажей, которые посредством йоги достигли мудрости или даже святости. Широко известен Храм шестидесяти четы­рех иогинь, которые в давние времена в совершенстве овладели йогой, вплоть до самадхи, но в традиции индуизма женский ас­кетизм не приветствовался.
Теперь мы переходим к обсуждению средств «ниямы», которая есть не что иное, как дальнейшее развитие учеником способности управлять собой. «Нияма» культивирование оп­ределенных навыков и привычек, которые помогают практику­ющему в интроспекции.
«Нияма» дальнейшее воздействие на характер того, кто практикует йогу через самодисциплину. Именно поэтому «нияма» имеет более личный характер, нежели «яма». Считалось, что для соблюдения требований или предписаний «ямы» можно уда­ляться в лес или в пещеру, чтобы избежать ситуаций соблазна. Но требования «ниямы» человек должен исполнять и в полном одиночестве.
Строго говоря, выполнение требований «ниямы» не относится к нравственным основам йоги. Скорее, это выявление качеств характера, необходимых для успешного продвижения в ней. При первом взгляде можно подумать, что «яма» ведет человека к альтруизму, а «нияма», напротив, делает «откат» в сторону эгоизма. Это кажущееся противоречие. Просто «яма» и «нияма» определенным образом уравновешивают друг друга для избежания однобокости, чтобы воля не вырождалась в жестокость, сила не становилась грубостью, а ненасилие самоуничтожением. Бестактная правдивость весьма напоминает хамство, нестяжательство может быть превращено в иждивенчество, воз­держание в предмет гордости.
Итак, первое требование «ниямы» «шауча» значит «очищать» или «быть чистым». Это требование очищения. Большинство комментаторов трактует «шауча» как очищение тела и ума. Оно подразделяется на внешнее и внутреннее. Внешнее это очищение тела и окружающего его пространства с помощью различных приемов, поддержание его в чистоте посредством омовений, принятием рекомендуемой для йоги пищей, стирки одежды. Вивекананда заявил однозначно: «Неопрятный чело­век не может быть йогом».
Шри Йогендра говорит: «Йогин по вере своей духовное существо, однако это не мешает ему уделять необходимое вни­мание такому материальном аспекту своей жизни, как уход за телом. Каждый, кто понастоящему занимается йогой, с самого начала должен четко и недвусмысленно понять, что хорошее физическое состояние человека это единственное надежное средство достижения желаемого. Его первейшая обязанность сохранение идеального здоровья через религиозную традицию здорового образа жизни...» (Шри Йогендра «Личная гигиена йога», стр. 17).
Например, в Тантре существует пять видов очищения:
   - деха или шарира шуддхи очищение тела: шат карма и асана;
   - нади шуддхи очищение каналов: асана и пранаяма;
   - манас шуддхи очищение ума («аджападжапа», к примеру);
   - чакра шуддхи практика мудр и бандх;
   - таттва (или бхута) шуддхи: последовательное «прокалывание» чакр, выполняемое в воображении.
Посредством очищения тела достигается шесть целей:
   - избавление от болезней;
   - очищение тела фактически;
   - сохранение наивысших физических способностей;
   - автоиммунизация;
   - долголетие;
   - нравственное и духовное просветление.
Кроме того, внутреннее очищение «абхиантара» дос­тигается йогом посредством развития доброжелательности ко всему живому.
При таком подходе йога совершенно не совместима с курением, употреблением спиртного, наркотиков, лекарств, сти­муляторов, тяжелой пищи, а также с беспорядочным образом жизни.
Следующая часть «ниямы» «самтоша» «довольство существующим».
На Западе ощущение постоянной неудовлетворенности считается одним из двигателей прогресса, на востоке это называют отрицательным состоянием. В томто и особенность Индии, что индусы, согласно религиозным принципам или традиционному воспитанию, внутренне уравновешены, невзирая ни на какие внешние коллизии. В них есть некий элемент самодостаточности, который сильно ограничивает появление и развитие злобы, зависти, ненависти. Именно поэтому «критический радиус» возможной плотности, «стиснутости» населения у них значительно выше, и на полуострове Индостан свободно про­живают 700 миллионов человек. Постоянная неудовлетворенность, в том числе и обращенная к себе, может принимать патологический характер и приводить к психическим заболеваниям. Свами Сатьянанда отмечает: «Если ум болен, никакие занятия йогой невозможны».
Конечно, быть удовлетворенным своим положением в жизни, каким бы оно ни было это не для человека Запада! Но неудовлетворенность и страх не достичь результата, получить не то, что ожидал, заставляют людей Запада перенапрягаться постоянно, контролируя любые события и процессы лично от начала до конца. В то время как наиболее рациональный принцип организации грамотное создание условий, которые по­зволили бы процессу с какогото времени идти дальше естественно, без непосредственного участия самого человека. Это принцип действия недействием, который дает возможность расслабиться по жизни, быть допустимо беззаботным. К такой орга­низации действий направлена и регулярная практика йоги, что ведет к «самтоше». В самой практике это выражается в том, что как бы у вас ни получалось, вы должны быть более довольны тем, что получается, и менее тем, что пока не освоено. Другими слова­ми, всегда сохранена позитивная установка, что очень важно.
«Самтоша» не имеет ничего общего с самодовольством. Это просто позитивная ориентация, напоминающая традиционного оптимиста, который считает, что мы живем в лучшем из миров, и пессимиста, опасающегося, что так оно и есть.
Видимо, отчасти уравновешивающим «самтошу» являет­ся «тапас». Это слово, его смысл абсолютно не совпадает с хри­стианской аскезой, которая выполняется для «усмирения пло­ти» и «угашения страстей». «Тапас» же часто связан с самоистя­занием и направлен на накопление силы. Он не есть принципи­альный отказ от наслаждения, а накопление сил для возможно большего наслаждения. «Тапасом» отдельные личности принуждали богов повиноваться себе и выполнять свои желания. С понятием «тапаса» коррелирует «теджас» Упанишад, что перево­дится как «накал», блеск, великолепие. «Тапас» иногда перево­дится как «жар» подразумевается накопление энергии и со­путствующее ощущение в теле. Считают, что огнем «тапаса» сжигаются все недостатки и загрязнения, как ментальные и телесные, так и духовные.
Комментаторы «Йогасутры» в основном трактуют «тапас» как способность восприятия противоположностей: жары и холода, голода и жажды, стояния и сидения, отсутствия речи и т.д. Свами Сатьянанда называет следующие виды «тапаса»:
   - испытание тела жарой и холодом;
   - пребывание у жаркого огня, чтобы тело стало худым и коричневым;
- пранаяма;
- голодание;
- сосредоточение на одной точке;
- молчание.
Принято считать, что подобной практикой из тела удаляются вредные вещества, оно становится выносливым и крепким, ум успокаивается и становится пригодным для созерцания. «Та­пасом» достигаются «сиддхи» необычные, паранормальные способности.
В то же время можно вспомнить категорические требования «Гхерандасамхиты»: «Тот, кто начинает практиковать йогу, не должен есть много не должен есть мало, не должен спать много не должен спать мало, не должен работать много не должен работать мало... Желудок его не должен оставаться без еды дольше, чем на три часа». Иными словами, здесь выражено требование полного усреднения жизненных проявлений для новичка, которому в период адаптации к практике йоги следует избегать экстремального поведения, перегрузок, ситуаций. А также голодания, которое является средством «тапаса», именно тем экстремальным воздействием, которого начинающему и следует избегать.
«Тапас» может быть «тамасическим», бешеным и безрассудным, предпринятым себе во вред.
В согласованной системе составляющих частей «ниямы» смысл возможным проявлениям «тапаса» придают «свадхьяя» и «ишварапранидхана», которые вместе с «тапасом» составля­ют «крийяйогу». «Подвижничество, самообучение, упование на Ишвару есть йога действия» («ЙогаСутра», гл. 2, стр. 7).
«Свадхьяя» «свое изучение», «изучение своего текста», то есть Вед. Сегодня «свадхьяя» имеет в контексте йоги и более широкое толкование «изучение себя». Но и при этом основой практики является повторение мантр и джапы. Свами Шивананда считал, что для ежедневной «свадхьяи» достаточно чтения «Бхагавадгиты», что через священный текст мы так или иначе получаем связь с Богом.
Теперь следует обсудить последнее требование «ниямы» «ишварапранидхана», преданность божеству. Индийские ав­торитеты говорят об этой части «ниямы» как о «преданности Богу, покорности Богу, посвящении себя Богу, поклонении Богу, установлении Бога мотивом всех человеческих действий», а так­же в «ощущении всеприсутствия Бога».
Вопрос о связи йоги с идеей Бога требует особого подхо­да. Радхакришнан говорит: «Бога Патанджали нелегко описать» (Радхакришнан «Индийская философия», т.2, стр. 326). И далее: «Личный Бог философии йоги очень слабо связан с остальной системой. Преданность Богу является только вспомогательным средством для достижения конечного освобождения. Бог представляет собой только особое "Я", а не творца и охранителя Вселенной. Ишвара облегчает достижение освобождения, но не дарит его непосредственно. Такое понимание Ишвары является, конечно, неудовлетворительным, и мы не можем не сказать, что философия йоги ввела понятие Бога только для того, чтобы быть модной и привлекать умы людей» (Радхакришнан «Индий­ская философия», т.2, стр. 328).
Но, с другой стороны, Виджиянабхикшу утверждал, что «из всех видов сознательного созерцания созерцание высшего Божества считается наиважнейшим».
В «Йогасутре» «ишварапранидхана» указывается как средство достижения самадхи.
Все это говорится о йоге в рамках индийского религиоз­ного мировоззрения. Но нам, как представителям христианской культуры, немаловажно знать отношение к йоге Русской право­славной Церкви. К сожалению, в нем много предвзятости.
Безусловно, человек не только «мыслящая машина», но и верящая, потому что он всегда действует в условиях неполноты информации. Поскольку информация никогда не может быть полной, вера является необходимым дополнением к уже известному, позволяя переходить к действию. Как известно, вера может исцелить человека, но не в состоянии помочь ему взлететь в воздух без специальных приспособлений. Как и в случае текста, где именно определенное количество энтропии придает смысл, «процент» веры в деятельности человека должен быть оптимальным. Вера и знание должны быть взаимодополняющими прин­ципами бытия. В зависимости от ситуации, подобно двум полушариям мозга, каждый модус бытия временно «берет верх» для принятия наиболее адекватных решений.
Юнг утверждает, что именно бессознательное человека является средой, из которой возникают религиозные ощущения.
Что такое вера? Очевидно, это состояние, которое, однажды возникнув, поддерживает себя само, самовоспроизво­дится. Убеждения выражают коллективную веру, а под рели­гией, очевидно, подразумевается связь индивида с какимито неопределенными, метафизическими факторами неземного происхождения. Убеждения это нечто, предназначенное для мира в целом, это символ веры. Смысл же и цель религии связь человека с Богом в христианстве. Или в достижении спасения в буддизме. Вероучение это то, что так или иначе связано с официальной церковью, и объединяет огромное количество людей, следовательно явление социальное. И сегодня оно не способно дать человеку прочную основу бытия. Чтобы ее получить, человек должен быть лично связан с силой, не принадлежащей этому миру. Только внутреннее ощущение личной связи с чемто высшим способно защитить человека от растворения в безликой массе. С другой стороны, религия есть свойственная человеку инстинктивная позиция, проявления которой видны во всей истории человечества. Цель всех рели­гий сохранение психического равновесия и социальной ста­бильности.
Верить можно только в то, что невозможно доказать, в том числе логически. Тертуллиан говорил: «И Сын Божий умер это достойно веры, ибо абсурдно. И, погребенный, он воскрес, это не подлежит сомнению, ибо это невозможно».
Диакон Андрей Кураев пишет: «Йогическое "тат твам аси" адекватно реальному опыту любого (значит, и христианского в том числе! В.Б.) созерцательного подвижничества».
Но в то же время внутренний свет, который видит созерцатель, есть «тварное свечение ума», а православие, утверждает Кураев, отличает этот неистинный свет от нетварного Света Божества.
«И здесь важнейшая грань, непроходимо разделяющая христианский опыт и опыт языческий. Человек не есть частица Божества, Бог не есть высшая структура человеческой души» (Л. Кураев «Сатанизм для интеллигенции», т.2, стр. 140150).
И далее: «...Свет, который созерцают йоги и оккультисты, не есть Божественный...» (тамже, стр. 259).
«...Йогический путь антропологически, архетипически чужд нашей средиземноморской культуре» (тамже, стр. 205).
Странные выводы делает господин Кураев. «Тат твам аси» в йоге, по его словам, адекватно опыту любого созерцательного подвижничества. Значит и христианского в том числе. Значит «свечение» наблюдается и в йогическом, и в христианском опыте. Но православие отличает Свет Божества от духовного, но все же тварного свечения ума. Языческая мистика этот свет считает конечной инстанцией, тогда как православие лишь промежуточной.
Что же получается? Христианинмистик способен видеть свет истинный и неистинный, и знает способ, как отличить первое от второго. А мистикйог, вопервых, если и видит свет, то только неистинный, и другого видеть не способен. И потому обязательно принимает ложное за истинное. Почему вдруг христианин способен видеть подлинный духовный свет, а йог нет? Опыт йоги и христианства разделяют тысячелетия, и можно смело сказать, что какието пара тысяч лет не срок, чтобы вообще научиться отличать истинное от ложного.
Следующий момент, вызывающий большие сомнения в объективности Андрея Кураева, заключается в том, что он упор­но помещает на одну доску йогу и оккультизм. Хотя препарируя «Живую этику», он не мог не понимать, что Рерихи имеют такое же отношение к классической традиции йоги, как сам Кураев к Рерихам. Рерихи просто присвоили йогическую и вообще восточную терминологию, спекулируя ею с присущей им беззастенчивостью и размахом.
Я также позволю себе сослаться на Юнга и приведу его высказывания о христианской Церкви: «Пока еще слишком рано (рано ли?) говорить о том, какие могут быть последствия общего признания гибельной аналогии между Государственной религией марксистов и Государственной религией Церкви. Абсолютистская претензия на то, что Божье царство может быть представлено человеком, печально нажпоминает «божественность» государства, а нравственный вывод, сделанный Игнатием Лойолой, исходя из авторитета церкви («цель оправдывает средства»), служит чрезвычайно опасным оправданием лжи как инструмента политики. И Церковь, и марксизм требуют безоговорочной веры, тем самым ограничивая свободу человека, одна ограничивает его свободу в отношениях с Богом, другой с Государством, вырывая, таким образом, могилу индивидуальности» (К.Г.Юнг «Синхронистичность», стр. 7576).
«Церкви допускают важность индивида только тогда, когда он признает их догмы...» (тамже, стр. 81).
Сегодня ситуация характерна тем, что Русская православная Церковь стремится взять своеобразный реванш за десятилетия униженности и забвения. Но, поскольку люди в церкви те же самые, что и вне ее, то методы решения проблем из прошлого переносятся в настоящее и будущее. Дьякон Кураев норовит поставить тысячелетнюю традицию рядом с Блаватской и Рерихами, накрывая навесным огнем критики все вместе.
В завершение, еще раз отмечая достойную сожаления предвзятость в отношении к йоге в целом (и не только к ней одной) официоза Русской православной Церкви, напомню девиз секты исмаилитов: «Люби свою веру, но не осуждай другие».

НАЗАД

СОДЕРЖАНИЕ

ДАЛЕЕ

Наш сайт является помещением библиотеки. На основании Федерального закона Российской федерации "Об авторском и смежных правах" (в ред. Федеральных законов от 19.07.1995 N 110-ФЗ, от 20.07.2004 N 72-ФЗ) копирование, сохранение на жестком диске или иной способ сохранения произведений размещенных на данной библиотеке категорически запрешен. Все материалы представлены исключительно в ознакомительных целях.

Copyright © UniversalInternetLibrary.ru - электронные книги бесплатно