|
|
|
HOME
Пир - Вилайят - Инайят - хан -"Пробуждение.
Опыт суфиев"
СОДЕРЖАНИЕ
Пробуждение совести в повседневной жизни
«Цель жизни—в знании, которое Бог обретает о Своем совершенстве через нагие несовершенство».
— Хазрат-Инайят-хан
— «Где вы найдете Бога, как не в том, кто осознает Бога?»
— Хазрат-Инайят-хан
Книга подходит к завершению, а мы готовимся вернуть-ся в мир, и я надеюсь, что мы придем туда не такими, как прежде, а принесем с собой частичку Божественной тайны, которую мы обрели во время своего путешествия в измененном состоянии сознания. Подобно тому, как ослепительное зрелище Земли из Космоса глубоко трансформирует сознание космонавтов, так трансцендентальный опыт становится катализатором трансформации нашего взгляда на жизнь. Хотя мистический опыт достигает глубин, неописуемых словами, он проявляется в реальных поступках и совершаемых нами действиях, в ценностях, которые мы отстаиваем, и в идеалах, к которым мы стремимся. Ведь просветление сознания неизбежно приводит к пробуждению совести, что позволяет нам достичь нашей цели и полнее реализовать заложенный в нас потенциал.
Однако путь пробужденной совести, — когда мы становимся чувствительны и начинаем откликаться на потребности мира, — не прост. Мистики часто стоят перед дилеммой — стремлением раствориться в блаженной целостности Бога и необходимостью выполнять возложенные на каждого человека в этой жизни обязанности. Так, у каждого из нас есть обязанности перед личным царством, состоящим из членов нашей семьи, друзей и сотрудников. Но насколько далеко простираются эти обязанности? Выходят ли они за пределы нашего непосредственного окружения? Распространяются ли на голодного бездомного человека, которого мы встречаем на улице?
Отвечая на этот вопрос, я сказал бы, что наши обязанности перед другими людьми не ограничены ничем. Ведь каждую секунду кого-то пытают в концентрационном лагере или в тюрьме за его политические убеждения. Обязаны ли мы вмешиваться в эту ситуацию? Может быть, нам следует вступить в «Международную Амнистию» или писать письма, звонить, пытаясь изменить что-то в судьбе этих жертв репрессий, которые подвергаются издевательствам и лишены основных человеческих прав? Если посмотреть на жизнь с этой точки зрения, то, полностью растворяясь в Боге, не забываем ли мы о своем предназначении на Земле?
Состояние самадхи не предполагает ответственности за судьбы мира. Однако суфизм делает особое ударение на том, что человеку следует стать наместником Бога, ответственным за улучшение положения человека. Поэтому уход в состояние самадхи приводит к полному отрешению от мирских проблем, а учение суфиев призывает человека к более активной жизненной позиции.
Если аскет видит свой путь в отрешении от всего мирского, то суфий стремится построить совершенный мир совершенных людей и не считает, что это противоречит духовному идеалу отрешенности; с его точки зрения, подобная деятельность полностью отвечает Божественной Цели на Земле — проявлению божественного импульса, который называется Ишк Аллах (Ishq Allah), то есть любовь Бога к творению. Наши попытки построить прекрасный мир прекрасных людей — это способ реализовать Божественную Ишк Аллах. Божественная Любовь Ишк Аллах проявляется в стремлении создать Небеса на Земле и воплотить наши мечты — вот главная сила, которая движет нами в жизни. Она проявляется в нашей жажде обрести свободу, чтобы следовать судьбе, для которой мы рождены. Ежедневно стремясь к этой цели, мы можем воплотить сокрытые в Божественной Сокровищнице архетипы. Поэтому обязанность каждого, кто стремится сделать Бога реальностью, состоит в том, чтобы воссоздать Небеса на Земле.
Хазрат-Инайят-хан утверждал, что путь суфия — это не путь аскета и что все, чего человеку удается добиться в жизни, дается лишь его пылкому стремлению. Он говорил: «Сила, которую ты обрел, преследуя свои цели, позволит тебе обратиться к более важным задачам, чем те, что ты ставил перед собой до сих пор. Преследуя свои жизненные цели, мы обретаем новые силы». Поэтому с точки зрения Хазрат-Инайят-хана, то, как мы справляемся с ситуациями, и то, что мы пытаемся сделать в жизни, имеет очень большое значение для нашего духовного развития. Но он также предупреждает нас, что личная мотивировка ограничивает наши силы. Ибо если мы стремимся лишь к личной власти или личной выгоде, то невероятно сужаем рамки достижимого. Мотивировка наших поступков не должна быть исключительно личной, мы должны стремиться приносить пользу окружающим. Идеал суфия заключается в том, чтобы, будучи полностью вовлеченным в водоворот жизни, в глубине своего существа оставаться независимыми от внешних обстоятельств. Как говорил Хазрат-Инайят-хан, каждый из нас проходит в жизни проверку на степень свободы. Что значит быть одновременно отстраненным и вовлеченным? Любить людей всем своим сердцем, снося и терпя при этом наносимые ими раны и уколы? Взаимосвязь между вовлеченностью и отрешенностью символически отражена в одном суфийском символе — сердце, на которое действует притяжение Земли, с двумя крыльями, которые позволяют человеку взлететь к отрешенности и независимости. Именно благодаря им, по мнению Хазрат-Инайят-хана, «душа способна летать».
Когда мы поднимаем свое сознание в безлюдные просторы единства, мы становимся одинокими, если только наше безразличие не уравновешено любовью. И хотя привязанность к людям и вещам и зависимость от них — состояние обычное, но если мы собираемся выполнить свою жизненную задачу, то в идеале должны сочетать эту привязанность со свободой духа. Тогда, несмотря на тяжелейшие страдания и невзгоды, наше сознание будет способно прикоснуться к состояниям возвышенной экзальтации, — и это единственный путь привнести на Землю великолепие Небес. В этом — главная идея уже приводимого мною на страницах этой книги высказывания Шемседдина Тебризи, что дервиш — это «дворец, лежащий в руинах». Высшая ценность нашего существа остается с нами, как бы ни были мы осквернены наихудшими условиями. Поэтому «дворец, лежащий в руинах» — это символ триумфа того, что имеет вечную ценность, над силами разрушения.
Мухасаба (Muhasaba). Процесс различения между тем, что имеет для нас высшую ценность, и тем, что бренно и скоротечно, воплощен в суфийской практике муха-саба, или исследовании совести. Хотя, как я уже говорил, к этому прибегают в самом начале уединения, полезно проанализировать свои ценности и идеалы и в его конце, ибо часто истинная духовная трансформация может вызвать революционные изменения во взглядах человека и расстановке приоритетов. Хазрат-Инайят-хан не раз рассказывал о том, как пробуждение сознания вызывает смещение от тех ценностей, к которым обычно стремятся люди, к тому, что важно на самом деле. Ибо, когда мы пробуждаемся для величия небес, — говорит он, — оказывается, что вещи, которые когда-то были столь важны для нас, вдруг потеряли всякое значение; то, что волновало, стало восприниматься спокойнее; то, что когда-то имело ценность, утратило ее совсем.
Подобная переоценка ценностей и лежит в основе практики мухасаба. Это работа не столько с сознанием, сколько с совестью, — искусство отличать то, что имеет подлинную ценность, от того, что по природе бренно и мимолетно. В действительности, чтобы поднять сознание над ограничениями повседневной жизни, нужно уделять больше внимания тем вещам, которые представляют для нас истинную ценность. С духовной точки зрения — это все равно что сбросить балласт, который держал нас в плену Земли, и позволить взлететь своей душе. С течением жизни многие теряют из виду ценности своей молодости — те идеалы, которые мы лелеяли, когда были моложе и наивнее. Возможно, это случается не со всеми, но лично меня учили, что Бог прекрасен и что человеку в жизни нужно стремиться к чему-то возвышенному. Однако, так или иначе, реальная жизнь вносит свои коррективы. Постепенно мы начинаем сомневаться в наших высоких стремлениях и теряем к ним доверие.
Когда вы начинаете процесс исследования своей совести, полезно сопоставить свои повседневные действия с идеалами вашей молодости и понять, важны ли они для вас по сей день. А теперь спросите себя, что вы делаете для того, чтобы жить в соответствии со своими идеалами. Прежде всего, вы не можете жить в соответствии с ними, если не знаете, каковы они. Поэтому следует начинать мухасаба с серии вопросов, которые помогут вам расставить жизненные приоритеты, например: «Какие ценности я готов отстаивать?» или «Чем мотивируются принимаемые мною решения и подходы к решению моих проблем?» и «Что я ценю больше всего остального? Чего я хочу добиться в жизни?» Эти вопросы помогут понять свои индивидуальные особенности и истинную цель в жизни. Порой какое-то конкретное занятие или идеал нажимает внутри нас некую кнопку опознания, подсказывая нам: «Вот это —я», — и тогда становится ясно, что же мы по-настоящему ценим.
Для того чтобы облегчить этот процесс, вы можете составить каталог своих ценностей. Для кого-то высшая в жизни ценность — музыка, а для другого важнее всего самоотверженность и польза, которую он приносит людям. Для кого-то высшая ценность — способность проявлять сострадание. Еще одна из важнейших задач человечества — борьба с вульгарностью и наполнение жизни красотой, — не только зримой красотой, но и той, которая кроется в благородных действиях. Кто-то одержим страстью построить прекрасный мир среди уродства и вырождения. Кто-то ценит величие — способность благородных людей быть верными высочайшим идеалам. Некоторые все еще лелеют идеал восстановления святости десакрализованного мира.
Многим мухасаба помогает понять, что ими движет потребность открыть смысл жизни. Лишь этим человек может оправдать свои попытки пробудить человечество к благоговению перед тайной бытия.
Пробуждая в себе Божественное Сознание, стоит соотнести наши ценности с нуждами всего человечества. Дэвид Бом, физик, как-то сказал, что в будущем творчество будет иметь значение только в том случае, если оно будет обращено ко всему человечеству. Я бы выделил четыре категории ценностей, которые станут определять духовность будущего: полезные практические достижения; реализация своего творческого потенциала; постижение смысла жизни; пробуждение для преобразующего воздействия Священного на человека.
Процесс формулировки и провозглашения ценностей, которые мы отстаиваем, неизбежно приводит нас к вопросу, отвечает ли этим идеалам вся наша жизнь или мы провозглашаем их только на словах. Мы склонны оправдывать себя. «Обстоятельства не позволяют мне следовать своим идеалам», — говорим мы себе, или: «Этот идеал не настолько для меня значим, чтобы ради него идти на жертвы». Одна из дилемм, с которыми сталкиваются люди, пытающиеся жить в соответствии со своими идеалами, в том, что, с одной стороны, они стремятся как можно активнее включиться в жизнь, работу и взаимоотношения, а с другой — эта вовлеченность ограничивает их возможность как следует обустраивать свою жизнь. Человеку, который столкнулся с подобной проблемой, нужно тщательно разобраться, действительно ли такая стесненность обусловлена обстоятельствами его жизни, — и тогда все можно исправить, — или она коренится в его эмоциях или образе мышления. Мы не всегда можем освободиться от влияния обстоятельств, но всегда можем поискать свободу внутри себя.
Единственный способ убедиться в том, что мы делаем все возможное для утверждения своих ценностей в реальных жизненных ситуациях, — спросить себя: «Что я готов сделать, чтобы отстоять эту ценность?» Если мы не готовы сделать ничего, то это не истинная ценность, а абстрактный идеал. Для того чтобы ответить на этот вопрос, мы должны быть абсолютно честны перед собой. Мы должны научиться отличать свои личные потребности и мотивации от идеалов.
До какой степени мы готовы жертвовать ради защиты своих ценностей личными потребностями? Возможно, что-то просто доставляет нам удовольствие — например, гребля или теннис. Вместе с тем у нас есть ценности, которым мы придаем большее значение, — предположим, борьба за освобождение узников совести. Если нам придется выбирать, отдадим ли мы предпочтение тому, что ценим выше? То есть пожертвуем ли мы тем, что ценим ниже? Если мы не готовы к этому, то наши ценности фиктивны.
Именно о такой моральной честности Хазрат-Инайят-хан сказал: «Разбейте свои идеалы о скалу правды». Мы можем формулировать любые идеалы, но они никогда не превратятся в истинную мотивировку наших действий, если мы не будем готовы к тому, что для их воплощения нам придется чем-то пожертвовать. Однако при проведении подобного самоанализа следует соблюдать меру и не судить себя слишком строго. Ведь если мы будем полностью отказывать себе в исполнении личных желаний, мы начнем жалеть себя и не сможем испытать той радости, которая необходима человеку при воплощении высоких идеалов. Это вопрос личной совести, и каждый решает его по-своему. Чтобы убедиться в том, что мера соблюдена, постарайтесь взглянуть на себя со стороны — объективно, без предубеждений, оправданий или самобичевания — и задать себе при этом простейший вопрос: «Почему я делаю то, что делаю?» Таким образом мы можем установить равновесие между теми идеалами, которые мы действительно хотим воплощать, и личными нуждами, не удовлетворив которые мы чувствуем себя несчастными.
Этот моральный процесс можно распространить и на взаимоотношения с другими людьми, спросив себя, чем мотивируются такие наши отношения с людьми, как дружба, интимные связи. Поддерживаем ли мы их ради собственного благополучия или, возможно, ради благополучия другого человека? Не прибегаем ли мы к манипуляциям? Честны ли мы? Можно задавать подобные вопросы и другим людям, глубже исследуя свои ожидания от взаимоотношений или выражая разочарование тем, что эти ожидания не оправдываются. К сожалению, слишком часто оказывается, что мы участвуем в общественной жизни лишь потому, что хотим получить от нее что-то лично для себя. Чрезмерная активность может достичь такого уровня, когда она будет мешать нашей реализации. И мы никогда не обретем ту красоту, для которой рождены, если мотивировкой наших действий будет только стремление к личной выгоде за счет других.
Кульминация процесса мухасаба в том, чтобы увидеть в наших благородных порывах стремление Божества к реализации. Осознать этот импульс, движущий нас к осуществлению жизненной цели, мы можем с помощью образа воронки, широкий конец которой представляет Божественное, а узкий — ваше личное эго. Чем глубже мы осознаем те моральные проблемы и трудности при принятии решений, которые лежат между большим и малым или Божественным и человеческим измерениями, тем ближе мы подходим к пробуждению в нас Божественного сознания. Ибо нет сомнения, что стремление к идеалу дает нам духовную силу, превращая нас в героев.
Стремление к достижению личных целей тоже дает нам силу, но здесь скрыта опасность, что эта сила может развратить человека, поощряя в нем склонность к деспотизму и манипулированию окружающими, — мировая история изобилует множеством подобных примеров. Но это не истинная сила. При встрече с истиной эта фальшивая сила неизменно увядает, как падали духом, представая перед следственной комиссией, нацистские военные преступники. Но у нас есть пример Христа, Который не дрогнул перед мощью Римской империи.
В связи с этим я вспоминаю одного замечательного человека, с которым я познакомился много лет назад. Он посещал семинары в Германии, которые я вел после войны. Сам он жил как отшельник, в скромной комнатке, но при этом обеспечивал работой человек, оплачивая их медицинское обслуживание. Хотя он нес огромную ответственность за других людей, он ничего не требовал для себя. Он стремился приносить пользу людям. Прекрасный был человек. Но отшельником его назвать никак нельзя, ибо он был с головой погружен в водоворот жизни. Это живой пример духовности в повседневной жизни.
Я рассказываю эту историю потому, что, воплощая свои идеалы в действии, люди ищут не только руководства, но и поддержки. Как только мы осознаем, что в жизни существуют более важные вещи, чем социальный престиж и материальный достаток, нам нужно обрести веру, на которую наше видение и идеалы смогут опереться. Хазрат-Инайят-хан описывает это как плавание вместе с человеком, который не держится на воде: мы должны не только держаться на плаву сами, но и поддерживать этого человека. Так и наша вера становится поддержкой для маловерующих. И если мы сами вдруг начнем сомневаться в своих духовных идеалах, то и тот человек, которому нужна наша поддержка, уйдет под воду и утонет.
Нам также необходима вера в то, что жизнь со временем станет лучше. Некоторые люди способны думать о своих промахах и недостатках как о трамплинах для взлета творческой мысли. Уинстон Черчилль, например, был заикои, что не помешало ему стать одним из величайших ораторов своего времени. Стивен Хокинг парализован и может общаться с внешним миром только через сложнейший компьютер, однако он при этом один из гениальных физиков современности.
Так что мы можем рассматривать свои жизненные обстоятельства как некий катализатор творчества. Если же мы будем только горевать по поводу обстоятельств, в которых оказались, то упустим ценнейшую возможность роста. Как говорил об этом Хазрат-Инайят-хан: именно «страсть к недостижимому» —вечное стремление воплотить свои идеалы в действительность — и делает людей великими.
Жанна д'Арк и Нур-Инайят-хан
Теперь я хотел бы рассказать вам о двух женщинах, одна из которых жила в далеком прошлом, а другая практически в наше время, чьи жизни стали воплощением их идеалов. Начну с Жанны д'Арк. Когда ей было всего тринадцать лет, она начала слышать голоса, которые обращались к ней в звоне церковных колоколов. В пятнадцатилетнем возрасте она обрела уверенность в том, что ее миссия — восстановить на троне короля Франции. В то время многие французские города были осаждены британцами, а низложенному королю Франции и дофину не хватало мужества, чтобы отстаивать свою страну. И вот, облачившись в мужские одежды, на сцену вышла эта простая девушка, следовавшая своим голосам. Силой убеждения ей удалось уговорить коннетабля допустить ее к дофину.Наследник престола жил в замке. После долгих приключений, пока Жанна д'Арк собрала армию добровольцев, впечатленных ее энергией и решимостью, она не только добилась аудиенции с дофином, но и сумела убедить его последовать за ней. Разбивая встречавшихся на их пути британцев, они отправились в Орлеан. Наконец они взяли и сам Орлеан, где стоял сильнейший английский гарнизон. Взятие Орлеана было великим примером воинской доблести. Затем они отправились в Реймский собор — место коронации французских королей. Дофин был коронован благодаря этой девушке-подростку, которой тогда было всего лишь семнадцать лет от роду и которой дали силы ее голоса.
По дороге в Руан Жанну д'Арк схватили, заковали в цепи и бросили в темницу отцы церкви. И хотя она простодушно заявила, что следовала своим голосам, ее подвергли пыткам и заставили подписать документ, в котором она отрицала достоверность своих голосов, признавая, что это были всего лишь галлюцинации. Однако несколько дней спустя она отказалась от своего отречения, окончательно осознав, что ее голоса несли истину. За это Жанну д'Арк подвергли новым пыткам и в конце концов заживо сожгли на костре.
Это лишь одна из многих историй о том, насколько жестока бывает власть и сила, — в данном случае сила эго тех, кто обвинил Жанну, и сила фанатизма ученых-теологов. Жанна д'Арк была хрупкой девушкой, не умевшей читать и писать, а тем более вести богословские споры; она не могла себя защитить. Ее временное отречение было вызвано естественной неуверенностью в себе перед лицом людей, которых она считала учеными авторитетами. Но всего лишь через два дня она отказалась от вырванных под пыткой признаний. За это ее сожгли на костре как ведьму, наделенную опасной магической силой. Ее отлучили от церкви.
Но вдвойне нелепо то, что даже в наши дни человека, которому слышатся голоса, начинают сразу же пичкать таблетками или запирают в психбольницу. Однако всего через несколько столетий после сожжения Жанны д'Арк католическая церковь отказалась от вынесенного ею обвинения и анафемы. В истории Жанны д'Арк отражена доблесть и отвага многих женщин с не менее трагической судьбой, за которой стоит то, что мы только сейчас начинаем чтить, — ценности Женского Божества.
В связи с этим я вспоминаю о своей сестре, Hyp, которая была утонченной, одаренной и идеалистической девушкой. Она играла на арфе, писала книги для детей и хотела издавать журнал для подростков под названием «Новая эра». Подобно Жанне д'Арк, она испытала ужас немыслимой жестокости со стороны нацистов. Ее история началась в первые дни Второй мировой войны, когда она узнала о страданиях, которые нацисты причиняли евреям, что и заставило ее добровольно пойти в радистки. Вскоре она была завербована «Британской разведывательной службой» (British Security Coordination), и ее заслали в качестве тайного агента в Париж, где она должна была обеспечивать радиосвязь между Военным Ведомством и подпольными силами Сопротивления, — одно из опаснейших заданий, которое только могло достаться человеку в оккупированной Европе.
Работая под кодовым именем «Мадлен», она передавала информацию, которая сыграла решающую роль для успешной высадки войск в Нормандии. Практически сразу по ее прибытии многие лидеры французской сети тайных агентов были арестованы, и Hyp осталась единственной связной. Хотя начальство в Лондоне приказало ей вернуться и предложило выслать за ней самолет, она отказалась. Она знала, что всякая связь без нее оборвется. Подвергая себя невероятной опасности, Hyp продолжала передавать сообщения с июля по октябрь, пока ее не сдали гестаповцам. Вместе с ней к ним в руки попали все коды и сообщения. Ее отправили в главное управление гестапо в Париже на авеню Фош и подвергли жестоким допросам.
Я был на суде. Я узнал подробности этого ареста: как нацистам позвонила француженка и сказала, что знает адрес моей сестры и хочет продать его за франков. Нацисты встретились с ней на скамеечке около парка Монсо в Париже, доведя сделку до конца. В результате этого предательства были арестованы и подверглись пыткам сотни людей, включая и брата этой женщины. Я видел ее во время процесса. Судья вынес ей оправдательный приговор, потому что ее адвокат сказал: «После того как мы столько натерпелись от нацистов, как может один из них выступать здесь в качестве единственного свидетеля против французского народа?»
После ареста Hyp попыталась бежать из главного управления гестапо в Париже, но ее поймали, бросили в грузовик и отправили в тюрьму в Карлсруэ. На нее надели наручники, заковали в цепи и десять месяцев продержали в карцере. Затем ее перевели в концентрационный лагерь Дахау. Нацистский охранник пинал ее без конца своими тяжелыми сапогами, а она, закованная в цепи, лежала на цементном полу, и все ее тело покрывалось кровоподтеками. Ее агония продолжалась всю ночь — всю ночь на голом цементном полу. На следующий день ее снова били и хлестали плетьми, пока, по словам свидетеля, не превратили тело в кровавое месиво. Потом ее поставили на колени и пустили пулю в затылок. Но она не плакала. «Vive la Liberte»*, — таковы были ее последние слова. Ее тело еще чуть шевелилось, когда ее бросили в топку, которую до сих пор можно увидеть в Дахау.
Стать рыцарем света
Среди жестокости, невежества, тщеславия, алчности, грубости и безысходности человеческого существования постоянно идет «спасательная операция», осуществляемая людьми, которые поставили пред собой цель — проявлять
* «Да здравствует свобода!» (фр.).
сочувствие по отношению к страждущим. Это — высшее проявление пробужденной совести. Я говорю не просто о пробуждении сознания, но и о пробуждении чувств сердца для обретения силы не ограниченной ничем любви, которая и дала рождение этой Вселенной.
Перед лицом невероятных страданий всего живого по-настоящему пробудившийся человек не может не прислушаться к голосу Божественной Любви, повелевающему ему стать «рыцарем пробуждения», чей кодекс чести требует от него величайшей преданности. Ибо если посвященный, который достиг этой стадии осознания, уходит от жизни, чтобы обрести просветление лишь для самого себя, то это высшая степень эгоизма.
Страдая, человек склонен закрываться в собственном я. Однако иногда случается обратное. Пришлось мне как-то разговаривать с француженкой, которая вместе с моей сестрой Hyp участвовала в Сопротивлении. Ее пытали до тех пор, пока она не ослепла, и бросили в камеру, считая уже мертвой. Однако даже тогда она продолжала улыбаться. Почему? Потому, объяснила она мне, что «нацистам доставляло удовольствие слышать, как мы кричим, — и мы решили не кричать. И когда боль становилась уже невыносимой, дух покидал наши тела, проецируясь вовне. С этого возвышения мы могли пренебрегать нашими мучителями, осознавая, что, хотя они и могут причинить боль нашим телам, над душами они не властны».
Мне приходилось также встречаться с человеком, которого пытали в свое время как немцы, так и русские. Как ни невероятно, он говорил, что умел прощать своих мучителей, настраиваясь на сознание Христа, — и он простил их, как простил Своих палачей Христос.
Можете ли вы представить себе, что в ходе своей духовной практики вы даете обет стать рыцарем света? Это подразумевает защиту жертв манипуляции и жадности; вы должны всячески противостоять всем, кто причиняет людям страдания.
Однако чтобы принять на себя роль космического рыцаря, нужно настроиться на духовную силу, нисходящую к нам по иерархической лестнице сущностей, которые осуществляют духовное правление над теми людьми на Земле, кто трудится во имя улучшения положения человека. Ибо когда человек действует не столько по личному побуждению, сколько от имени Вселенной, он обретает силу, — силу, которая творит чудеса, делает явью грёзы и создает Небеса на Земле. Но эта сила не может действовать без людей, которые взяли на себя миссию эмиссаров Единого и Единственного — Бога.
Единственное оружие, которое дозволено использовать в этом космическом крестовом походе, — это копья света, разгоняющие тьму. Для выполнения этой задачи нам необходимо пробудить свет даже в наших телах. Нужно открывать свет и в других людях, усиливая свечение друг друга при помощи взаимного признания.
Путь суфийского посвященного — это путь света. Если вы принадлежите к тем, кто ищет света в жизни, вы постучались в нужную дверь. Но для этого нужно взять на себя обязательство зороастрийских магов: до конца бороться за победу света над тьмой. Этот обет имеет множество формулировок, и одна из них: «Да будет свет».
В конечном итоге, свет — это явление истины, которая была сокрыта за завесой манипуляций и лжи, переполняющих нашу жизнь. Я искренне надеюсь на то, что с каждым днем будут умножаться ряды самоотверженных, несущих с собою свет, куда бы они ни шли, — ибо в этом я вижу панацею от всех болезней мира.
Осознание сердцем: как чувства развивают идеализм
Когда мы говорим о пробуждении совести, мы говорим о пробуждении чувств. Суфии различают осознание умом и осознание сердцем. Некоторые люди страдают оттого, что с возрастом теряют веру в некогда священные для них идеалы. Сомнения начинают одолевать человека смолоду, когда он сталкивается с первыми разочарованиями и опасениями, как бы его мечты не оказались утопическими фантазиями, — и тогда для него исчезает вся прелесть жизни.
Именно по этой причине в конце шестидесятых и начале семидесятых годов я стал организовывать медитативные лагеря для молодежи, — мне хотелось передать молодым умение в любых обстоятельствах сохранять присутствие духа. Драма жизни всегда соткана из отчаяния и злости, вызванных неуместностью и несправедливостью обстоятельств, а также из усталости от нескончаемых попыток выжить. В этих стрессовых условиях притупляются эмоции, выгорает сердце, гаснет пламя наших ценностей и идеалов. Тогда особенно остро встает вопрос, как вернуть утраченные чувства; как относиться к страданиям и радостям человеческого бытия, чтобы не позволять жизненным обстоятельствам лишать нас надежды.
Невербальный пример «осознания сердцем» дают нам великие композиторы-классики. Бетховену хватило смелости поверить в то, что общество можно усовершенствовать; его хрупкой и мощной душе, пережившей трагедию глухоты, была свойственна колоссальная героическая вера в себя. Брамс же сумел трансформировать невыносимое психологическое страдание в радость, но не просто на уровне души, а в самых глубинах человеческого сердца. Гендель передал нам ощущение Священного, то переживание триумфа, которое испытывает человек, вознося хвалу Всевышнему.
Если вы проникнете в сознание этих композиторов, то поймете, что я имею в виду, проводя границу между пробуждением в жизни и пробуждением за ее пределами.
Для того чтобы при помощи медитации развивать осознание сердцем, следует прежде всего понять, что чувства — явление многоуровневое. Эти уровни описывал еще Будда. Это как пробуждение высокой чувствительности сердца. Задача заключается в том, чтобы следить не только за своими эмоциями, но и за тем, как влияют эмоции других людей на нас, а наши —на них. Спектр чувств простирается от низших — ярости, гнева, ревности и негодования — до более нейтральных — стремления к признанию, совершенству, положению в обществе и обогащению. В самом конце этого спектра находятся возвышенные эмоции: чувство сопричастности священному во время богослужения, молитвы или медитации. Это — эмоции души.
Слово, обозначающее эмоции души, — экстаз. Он может начинаться с восхищения: музыкой, архитектурой, поэзией, искусством, разумом или красотой. Существуют также эмоции, которые рождаются из благоговения перед чудесами бытия, —от пульса жизни, который бьется прямо под вашими окнами на улице. В отличие от более низкой эмоциональной настройки, в данном случае мы развиваем в себе вкус к возвышенному. Как видите, из чувств рождаются ценности. Пробуждение совести подразумевает обострение чувствительности сердца к наиболее возвышенным ценностям души и духа.
Наши сердца настолько избиты и ожесточены, что мы постепенно утрачиваем способность испытывать возвышенные чувства. Но когда мы культивируем в себе эти чувства вместо того, чтобы убивать их цинизмом и недоверием, то оказываемся в преображенном мире, который скрывается за миром физическим. И тут нам открываются перспективы, которые настраивают наши чувства на эмоции этого мира — на эмоции души.
Открыть дверь к переживанию эмоций души может только живущий в нас ребенок, — ибо только чистое сердце может обрести высшую настройку сознания. Секрет про-Ешкновения в сознание живущего в нас ребенка заключается в том, чтобы сначала вспомнить состояние, в котором мы пребывали еще до рождения; это воспламенит в нас небесные эмоции. Вернуться к состоянию сознания младенца — значит избавить себя от коварства, склонности к манипулированию окружающими, интригам и обману.
Мне как-то довелось посмотреть хореографическое произведение Леонарда Бернстайна под названием «Месса-», хотя мне и советовали туда не ходить, будто бы это отвратительная пародия на священное. Представление начинается с партии греческого баса, который играет верховного жреца. Когда жрец говорит «Помолимся», прихожане благоговейно склоняют колени перед роскошным алтарем. Жреца очень чтят и приносят ему дары, а он взамен дает людям свое благословение. «Месса» подходит к своей кульминации — достижению полного согласия между жрецом и его прихожанами.
И вот, как раз в этот кульминационный момент, на сцену выходит скептик, сообразительный, умный малый, и говорит: «Это всего лишь шоу». Хотя люди уже отвлеклись, жрец все еще в некоторой степени удерживает их внимание. Потом на сцену выходит еще один скептик и продолжает: «Вы видите этот алтарь? Вы думаете, он свят? Это всего лишь дерево и свечи. Почему вы думаете, что он свят? Это лишь игра вашего сознания». Тогда сомнение начинает понастоящему одолевать сердцами людей. И все-таки верховный жрец еще имеет над людьми какую-то власть.
Однако вскоре сомнения берут верх. Жрецы сбрасывают с себя свои мантии. Даже великий жрец, зайдя за алтарь, снял свое облачение. Затем он крушит алтарь и яростно расшвыривает свечи. Всеми овладевают бессилие и отчаяние, воцаряется кромешная тьма. Но тут из мрака выходит мальчик лет двенадцати. Он несет свечу и поет прекрасную песню. Люди вновь начинают вставать: они понимают, что увидели что-то настоящее.
Лично я почувствовал в этот момент, будто бы все сомневающиеся на Земле услышали язык небес, обращающийся к ним голосом ребенка. Мы должны прислушиваться к этому голосу. Из-за своей пресыщенности и искушенности мы утратили то священное, что было в нас. Поэтому важно научиться ценить те редкие моменты, когда мы чувствуем себя чем-то вдохновленными. Именно в эти моменты мы получаем от небес что-то важное. Это не значит, что нам следует отречься от обретенной с годами мудрости: на самом деле величайшее в жизни достижение состоит в том, чтобы, сохраняя в своем сердце невинность младенца, обрести авторитет и силу. Сочетание этих двух форм бытия — великое искусство.
Наработка такого сочетания качеств — это непрерывный процесс, который продолжается до конца жизни. Никто из нас не застрахован от жизненных огорчений. Каждый день мы открываем свое сердце людям, которые в конце концов нам скажут: «Ты по-прежнему достаточно наивен, чтобы верить в духовную реальность?» — или еще: «Если не сделаешь то, чего я от тебя хочу, я разобью твое сердце».
Если мы из любви отдаем себя другому человеку, то становимся очень уязвимыми. Но наша цель состоит в том, чтобы сохранить доверие к самой жизни, — так ребенок продолжает доверять людям, сколько бы они его ни гнали, сколько бы ни пренебрегали им. Настоящее чудо в том, что на фундаменте доверия начинают словно сами собой расти стены; ощущая то доверие, которое мы к ним испытываем, люди начинают чувствовать себя рядом с нами безопасно. Когда мы обретаем это духовное осознание сердцем, то можем развить в сердце способность проникать в людские души. Ибо, как я узнал на собственном опыте, именно наше страдание, наше разбитое сердце позволяет нам постичь страдания других. Не жалость, но личное участие в страданиях, — ведь мы и сами пережили горести и утраты.
Постижение человеческого сердца — это некое настоящее волшебство, раскрывающее в людях таланты и способности, которые были угнетены жизненными невзгодами.
Именно осознание сердцем, знание сердца помогает нам совместить в жизни то, что кажется несовместимым: отдавать дань собственной печали, в то же время испытывая радость. Много раз в жизни являлось мне видение: дервиш в терновом венце, танцующий на терниях в состоянии экстаза. Через это видение я постиг, что, как бы ни был темен тот момент, когда Христос, одинокий, покинутый, умирал на кресте, Он все-таки испытывал высшее блаженство, — состояние сознания, которого Он бы никогда не достиг, если бы Его жизнь не сложилась так, как должна была сложиться. Воистину, за земным распятием Христа стояла торжественная небесная коронация. Точно так же и за нашим распятием на кресте страданий непременно следует воскрешение, — радость освобождения от ограничений, свойственных человеку.
В завершение я хочу повторить девизы, которые рефреном проходят через все мое учение и которые достаточно часто встречались и в этой книге. Один из них я унаследовал от своего отца, Хазрат-Инайят-хана, который велел мне никогда не забывать, что поражение может обернуться победой, а победа — поражением. И вот что я вам скажу: не судите себя по своим внешним успехам. Точно так же не ругайте себя за то, что жили не так, как хотели; более того, нет смысла ждать от мира справедливости, а значит, вы не всегда достигнете того положения, которого заслуживаете. Мнения других тоже субъективны, — так что не спешите строить свою самооценку, руководствуясь мнением окружающих.
Еще более глубокий девиз я позаимствовал у Шемсед-дина Тебризи, который сказал: «Божий человек — это дворец, лежащий в руинах». Это означает, что разбитое жизнью сердце подвержено вторжениям злых сущностей. Однако скрипки и виолончели восемнадцатого века — пример того, как и разбитое сердце может источать прекрасную музыку. Этим инструментам по две сотни лет, они испещрены щербинками и трещинками, однако звучат гораздо лучше, чем новые. Есть одно французское высказывание, описывающее это состояние: «Их душа изранена». Кларнеты и гобои могут брать разные ноты только потому, что в их телах есть прорехи. Если бы они были совершенны, то не могли бы вносить свой голос в многоголосие оркестра.
Поэтому если вам кажется, что вы обременены недостатками, компенсацией могут служить те качества, которые вы не могли бы развить в себе, если бы не имели внутренних изъянов. Воистину, сильнее всего человек бывает именно тогда, когда он разбит. Если вы постигнете эту тайну, то увидите, как то, что вы считали потерей или поражением, оказывается победой и как ваша разбитость оборачивается целостностью. Именно в этом состоит суть послания Христа.
Всем своим учением я пытался донести до людей послание света. И я искренне надеюсь, что моя работа в чем-то вам поможет. И если вам приходится брести через ночную тьму собственной души, помните, что проблема лишь в том, что вы не знаете о своем свете, — а ведь этот свет может показать вам выход. Я надеюсь, что некоторые медитативные приемы и навыки, которые я описал, помогут вам; однако они полезны не сами по себе, а лишь как лестница, ведущая к великой цели — к пробуждению сознания и совести в повседневной жизни.
Похвала Пир-Вилайят-Инайят-хану
«Пир-Вилайят—начало и источник, живой мост между Востоком и Западом. В свои восемьдесят лет он продолжает совершенствоваться! Пир — самый блестящий и полный жизни спутник из всех, кого вы можете повстречать на своем пути».— Кольман Барке
«Исцеляющая магия слов Пир-Вилайята стимулирует наш рост и поддерживает нас на нашем пути к Богу. Летите домой, прокладывая путь по его картам».
— Рабби Залман Шактер-Шаломи
«Нам выпало счастье иметь на Западе такого суфийского мастера, как Пир-Вилайят... Он дарит нам чудесное сокровище религиозно-мистических практик, откровений и мудрости сердца».
— Джек Корнфилд, автор изданной «Софией» книги «Путь с сердцем»
