|
|
Даниил Андреев Железная мистерия Драматическая поэма
От автора
«Железная мистерия»{1} предполагает читателя, уже знакомого с книгою «Русские боги». Мистерия связана с нею общностью темы, центральные образы первой книги — демиург Яросвет, Навна, демон великодержавной государственности уицраор Жругр — остаются главенствующими и во второй.
Для читателя, незнакомого с первой книгой, некоторые подробности Мистерии могут показаться непонятными, особенно в начале чтения.
Действие разворачивается в многослойном пространстве. Из этих слоев, расположенных горизонтально, особенное значение имеют три.
Средний слой — арена событий условно-исторического плана. Это — картина большого города на морском берегу. Центром его служит Цитадель; справа от нее — пятиглавый собор, слева — дворец Августейшего. Вокруг этого архитектурного ансамбля кварталы богатых домов с колоннами, обширные районы многоэтажных громад и лачуг, фабричные предместья. В отдельных случаях становятся видными как бы крупным планом площади, гавани, монументы, залы общественных зданий, рынки, подземелья, заводские цеха. Открытый к морю, город оцеплен со стороны материка полукружьем стен с несколькими воротами. Далее простирается равнина, в свою очередь, окаймленная скалистым хребтом. Один из концов этой горной дуги обрывается крутым мысом в море невдалеке от города. По мере хода действия пейзаж этот претерпевает значительные изменения.
Под этим слоем на больших глубинах расположен Нижний слой Мистерии; это — подобие некоторых миров инфрафизики, связанных со Средним историческим слоем общностью протекающих там процессов. Нижний слой становится видимым лишь минутами, когда перебегающие световые вспышки пронизывают его частично или насквозь, а Средний слой охватывается полутьмою. В остальное время оттуда доносятся лишь шумы и голоса. Человеческого обличая существа Нижнего слоя не имеют; однако у некоторых из них, мельчайших, можно заметить отдаленное сходство с человеческою формой.
Третий слой. Вышний, остается невидимым, за исключением редких мгновений. Но голоса оттуда доносятся также: вначале — очень редко, потом — чаще.
Вступление
Я не знаю,какой воскуривать Тебе ладанИ какиеТебе присваиватьимена.Только сердцем благоговеющим Ты угадан,Только встреча с Твоим сиянием предрешена.Твои тихие,расколдовывающиесилыОтмыкаютс неукоснительностью часовСлух мой, замкнутый от колыбели и до могилы,Зренье, запертое от рождения на засов.Совлекаемаяневидимымиперстами,Все прозрачнееистончающаясяткань,И мерцает за ней — не солнце еще, не пламя,Но восходу его предшествующая рань.Поднимаешьсяпредварениямидо храмовНа вершинахмногонародныхметакультур,Ловишь эхо перводыхания Парабрамы{2}В столкновениимирозданийи брамфатур.И я чувствуюв потрясающиемгновенья,Что за граньюи галактической,и земной,Ты нас примешь, как сопричастников вдохновеньяДля сотворчестваи сорадованияс Тобой.И, разгадываявечнодвижущиесязнакиНа скрижаляхметаисториии судьбы,Различаю и в мимолетном, как в Зодиаке,Те же ходы миропронизывающей борьбы.Дух замедливает у пламенного порога:Он прислушивается, он вглядывается в грозу,В обнаруживаемыйзамыслПротивобога,В цитаделиего владычества —там, внизу;Он возносит свою надежду и упованьяК ослепительнейшимсоборамСвятой Руси,Что в годину непредставимого ликованьяОтразятсяна земле,как на небеси.Катастрофами планетарнымпреображеньям —Первообразам, приоткрывшимся вдалеке —Я зеркальностиобрету либез искаженьяВ этих строфах на человеческом языке?Опрокинутсяобщепризнанныеканоны,Громоздившиеся веками, как пантеон;В стих низринутся —полнозвучныи многозвонны —Первенствующиеспондейи гиперпеон.И, не зная ни успокоенья, ни постоянства,Странной лексики обращающаяся пращаРазбросаетдобросозвучьяи диссонансы,Непреклонноюдиалектикойскрежеща.Не отринь же меня за бред и косноязычье,Небывалое это Действо благослови,Ты, Чьемублагосозиданиюи величьюМы сыновствуемво творчествеи любви.Акт 1. Вторжение
Осенние сумерки.
Смутный шум улиц. Порывы ветра доносят из-за городских стен, с равнины, то падающий, то поднимающийся гул народного множества. Очень издалека видим редкие, вздрагивающие пятна: то ли свет в окнах разбросанных по равнине деревень, то ли костры боевого стана.
Во дворце Августейшего{3} — танцевальная музыка.
— Mesdames — a doite!— Messieurs — a gauche! [1]— Вы чуете легкую гарь? —— Ah!..как обаятелен,как пригожСегоднянаш государь!Во дворцовых подвалах — радение.И-эх, наваждение…— Ох,ни зги…— Подь женишок-Саваоф{4}:лей!жги!Хлыньв зло,в грех…— Ты накати-налети,друг —дух!— Ты заверти-подхвати,слейдвух —Трех?— Сто!— Всех!На окраине — старинный монастырек. Келья Прозревающего. Он средних лет. Сидит в кресле, откинув голову на спинку и закрыв глаза.
Голос невидимого даймона [2]
Видишь ли сутьсквозь пятнаМечущихся личин?Слышишь ли голос невнятныйСо дна пучин?Прозревающий
Улавливаю, но размывчиво… смутно…взор еще застит мгла…Мнится — в геенне вручают кому-тородившемуся —дар зла.Тонкий, как нить, вздрагивающий голос из глубины
РазвенчивайЦарствоПред концом!ОскверняйЦерковьБубенцом!ПрилеписьК клируАлтаря!ПодрывайВеруВ трон царя!Во дворцовой зале появляется Августейший в сопровождении хлыстовского «саваофа». Оркестр рассыпается стаей взвизгов. Дамы упархивают за колонны.
— Mon Dieu! Qui est ca? [3]— Mesdames, спокойно…Хитер, как лиса —И в том вся тайна.— Но очи-то! Очи!..— Ах, не скажите…— О чем он пророчит,Живой небожитель?«Саваоф», поднимая перст, густым окающим говором
Нынче всякий походяЛжет, в бесовской похоти,Будто лишь в Европе ум,Русь же — мрак да опиум.По таким ударить —Значит государить.Августейший
Да, нелегко нам судно вестиМежду сирен докучных…С голосом царской совестиВы лишь один созвучны.«Саваоф» обводит колдующим взором зал. Дамы показываются из-за колонн.
Одна, приближаясь
Простите неверный шаг…Наш обморок… Наш смешок…Теперь мы, осилив шок,В вас поняли истый шик.Другая, пошатываясь
Какой неимоверный взор!Он — бел, фиолетов, бур…Не все ли равно — пожарПодхватит нас? Смерть? Позор?..Третья, коленопреклоненно
О, возложи свою руку,Как на священную раку,На грудь мою: слышишь трепет?То — кровь наша нас торопит! —«Саваоф», благословляя дам и мужчин
Государь возлюбленный!Мир, чертями вздыбленный,Немогущ, пока я —Страж твоего покоя.Августейший
Вижу колонны я… обелиски…Не вижу людей в империи!Мне грустно: народ российскийУтратил мое доверие.Один только вы мне близки,Утес среди волн безверия!«Саваоф», возлагая руки:
правую на грудь дамы в белом,
левую — на грудь дамы в розовом
Государь наш батюшка!Ослабела церквушка;Коль не хочешь падать —Патриарха надоть!Женский голос, подле Августейшего
Светится он несказанною тайной,Мудрость его — как Русь глубока…Чье же в России чело достойнейБелого клобука?{5}Вокруг «саваофа» вспыхивают синие огни. Порхая, они осеняют Августейшего, Принцев крови, старцев ареопага. Свет в люстрах убывает.
Августейший
Молись за Россию, отче,Угодный Господу Богу;А я — лишь смиренный зодчий,Зовущий ее ко благу.Черчу военные планы,Чтоб было где реять флагу…Умрем — и зарей желаннойПойдем по райскому лугу.Августейший удаляется.
В зал врываются радевшие в подвалах.
— Ох, чудеса! Эх, кудеса!Правь, Саваоф,Бог!— Каждый — христос…— Мы — в небеса,Меж облаков…— И-охх!Неистово кружащийся «саваоф» становится центром хоровода. Люстры едва тлеют. Синие огни выпархивают наружу, карабкаясь по стенам дворца. Дворец маячит над городом, весь трепеща в их танцующем вихре.
Заглушенный говор на антресолях
— Ах, государь совсем обольщен:Он кроток, доверчив, прям…В казармах
— Глупейший из всех, занимавших трон!Нелепейшая из драм!В церковных притворах
— Никто не расшатывал с древних временТак вероломно храм…В квартирах
— Позор! Царица семи корон{6}Хлыстовствует по вечерам!..На улицах
— Смотри: возмущенье со всех сторон!Фарс! Балаган! Срам!Прозревающий в своем монастырьке
Демон грозныйи мелкий бес намЛожь нашептывают все лукавее…Боже, скрой омофором небеснымОт врага глубину православия!Если братства наши бессильныПеред царством его встающим —Укажи, где хранить светильнюИ кому передать в грядущем!Зигзагообразный луч внезапно пронизывает на миг глубину Нижнего слоя. Там, вблизи опрокинутого острием к центру земли капища античеловечества, тяжко пульсирует дряхлое тело Жругра, демона великодержавной государственности. Щупальца жадно всасывают пищу из почв, подобную красной росе. Голова на длинной шее то припадает к земле, то взмывает в вышину. Он претерпевает муку размножения: от его туловища отпочковывается уменьшенное его подобие. Бледное, тощее, с огромной пастью{7}, оно юлит вокруг старика, стараясь откусить одно из его щупалец.
Вспышка гаснет.
Дробный, настойчивый стук в Западные ворота.
Монотонно-высокий Голос из-за ворот
Довольно с нас лампадок и просфор.Хотим — Босфор!А чтоб народ впотьмах не костенел —И Дарданелл.Мы подновим облупленный фронтон, —Ведь я — бон-тон,Я — доктор прав, на мне всегда сюртук.Тук-тук. Тук-тук.Голоса в ареопаге
— Государь, не впустить ли?— Смажем маслицем петли —И не скрипнут, пожалуй…Чугун-то тяжелый!..Августейший
Непрошеных сватовПрошу без советов.Голос за воротами
Я к вам — посол от тех, кто трезв и бодр.Ваш хлипкий одрМы укрепим: поймите странный ход!Не Дон-КихотНаш идеал, а уж скорей Гладстон{8}.Зачем же стон?Зачем же вновь я слышу, как всегда,Ни «нет», ни — «да»!Говор в домах
— Умнее не сумел тоста…— Этот из того ж теста.— Разве это вождь? Паста!— Было бы им всем пусто!Ворчание в подворотнях
— Врали про народ? — Врали!— Прели меж перин? — Прели!— Жрали мандарин? — Жрали!— Грели свой живот? — Грели!Вспышка света еще раз проносится по нижним слоям. Видно, как от Жругра отпочковывается второе детище — Бурое{9}, с черными глазами без блеска. За городской стеной — пальба. Выстрелы уже и на улицах. Резкий, как барабанная дробь, стук в Восточные ворота.
Экзальтированный голос из-за ворот
Коль не откроешь мне, тиран,дверцы —Жди катапульту! Жди таранв сердце!{10}За мной — здоровье, дух и речьрусских,За мною — толпы! Обеспечьвпуск их!Глухой говор в народе
— Уж не наши ли грядут мстители?— Уж не наша ли плоть и кровь?..Начальник полиции
Гончие! Гончие! Внюхивайтесь!ищите!По следам! Взад-вперед — вкривь!Гончие
Лаем, рыскаем по рвамвбок,вглубь,В коридоры, в каждый спуск,ход,копь,Но везде по подворотнямскрытвор,Колобродни! плутни! бредни!гвалтсвор!Говор в народе
— Гордыню кормим всемирную…— Ношу несем безмерную…— Землю грызем черную…— Плачемся в ночь бурную!Голос Велги [4]
Из глубинных пещер под Цитаделью
Чьи мольбыв мойсонвкрадываются?Чей призывв моймракврезывается?Крики
— Что нам все Дарданеллы,Коль царь — свирепей гориллы?— Коль негде поесть, согреться?..— Коль спит с мужиком царица?..Голос Велги
Слышу вновьгултолпвзмаливающихся,Ропот волн,вдольстенвзлизывающихся:Узнаюихкрикбешеный;Иль мой срокбьетв скликбашенный?Голос Жругра, задыхающегося в борьбе
То на башне бьетлишьСклик на брань новую…Спи, сестра, как векаспишьПод земной лавою!Я тогда завалил сам,Срыв к тебе — глыбою,Запер самтвой глухой гром,Твою мощьгрубую!..Крики на улицах
— Эх, понагнать жуть бы!— Со свету их сжить бы!— В ковах тугих сжать бы!— В домнах живьем сжечь бы!Восклицания в залах дворца
— Что это?.. Кто это?..— Что там за трели?— Было так радостно —не вчера ли?..— Боже мой: если…— Мы ж говорили! —— Люстры погасли!..— Карлики… тролли…Электричество действительно гаснет совсем. Залы дворца озарены только стаями перебегающих синих огней.
Августейший
Спокойно! То — смерч мимолетных пятен.На юг эскадрон я бросил уже.Одно лишь досадно: враг непонятен,Как если б туманвсталв мятеже…«Саваоф»
Утрой, батюшка, стражу:кончится ночка —На царство помажутвоего сыночка.Первый отряд защитников (мчась на равнину)
Пуля — измене,ворам —топор, —Царским веленьемво весьопор,Грянем трубою! Праведна цель!Ратники! в бой —за Цитадель!От Жругра отпочковывается третье детище — Багровое.{11} С непостижимой быстротой набрасываясь на родителя, оно откусывает у него одно щупальце за другим.
Вопль Жругра
Игвы! раругги! на помощь!Где ж поезда цистерн?Корма не вижу…Множится немощь…Корм! корм! корм!Голоса игв (в великом подземном городе античеловечества)
— Смешна твоя тупость.— Слышна твоя косность.— Тошна твоя пресность.— Тесна твоя праздность!Голос Багрового Жругрита
Кто не со мной —Завтра сгноюНа мировомДне.В пасть старикаПищу моюБольше не сметь:Мне!Суета среди игв
— Укрепляем штанги…— Удлиняем шланги…— Грузим на платформы…— Пей, хозяин корма!Голос Багрового
Всластьвсасываю…Ой,прелесть…В пастьвбрасываю —Жуй,челюсть…Голос Жругра
Титаны! колоссы… Во имя долга!Забудем раздор!.. РастетОпасность для всех:вырвется Велга —Кто ж заградитвход?Голоса человекоузников (в Цитадели подземного мира)
Мы держим — мы держим —здесь в мрачном Друккарге,Твой оплот,Но утратился стержень,игвы плещут в восторге,Расползаются связи плит…Жругр
Яросвет! Помоги же пламенем!Враг-сынноровит в храм…Я ль не венчал твоим знаменемКупол имперских хором?Я ль не зажег над временемРадугу — Третий Рим?Крики игв [5]
Голос Великого Игвы
Пахнуло черное дыханье господаВ разум мне.Я слышу мысль мирового деспотаТам, на Дне;Я понял волю его державную:Пищу впредьВливать Багровому, ныне славному,В рот и в грудь.Голос Багрового
Я без трудаВ пасть старикуНаглухо вбилКляп.Игвы! Сюда!Вскачь! На скаку!Шибче — со всехЛап!Сотню цистернКрасной росыЛейте мне, псы,В рот!Ум мой от сквернЧист, как алмаз,Сила растет,Жжет…В ту же секунду на чугун Северных ворот города обрушиваются громоподобные удары.
Голос человекоорудия Багрового Жругрита — за стеной
Равенство — цель.Метод — подкоп,Взрыв, а потом —Штурм.Кличьте метель,Бурю, потоп,Бунт и разгромТюрьм!Разноголосые крики вблизи городской стены
— Он — у ворот…— Прячьте ребят!— Ой, зарябятГоды невзгод…— Да-с, кавардак…— Не клеветать:Друг, а не враг!Брат, а не тать!— Башни — в дымуВон — уже брешь…— Все, кто в дому —В бой! на рубеж!— Бедный наш край…— Бар — в топоры!!!— Хоть до поры,Спас, не карай…Голос Человекоорудия за стеной
Им своих бандНе подружить:Гонит их врозьСпесь.Лестниц! Канат!Лямки вяжи,Метче забрось —Лезь!Рвенье утрой,В бодрой грудиНе остужайЖар:Дел впереди —Хоть отбавляй:Целый земнойШар!В темноте улиц возникают шеренги:
— Вот кто умеет звать и хотеть!— Вот кто не расположен простить!— Ох уж! и неумолим, как тать…— Ох уж… и неуловим, как ртуть!Гончие, сбившись с ног
— Эй, вожак — вот тут!— Там!..— Брешешь: вон он под мостом…— Вон с бродягою простымТреплется…— Речью дерзок, как мужик,Черен обликом, как жук,Над народом, как божокДыблется!Голоса в ареопаге
Подлая нахань вздымает голк…Гвардия! на-конь.Верши свой долг!Второй отряд защитников, проносясь
В бранную пляску сабель и шпагШлет нас верховный ареопаг.Прочь, кто боится!Плачь,холоп!Гвардия мчитсявскачь,в галоп.Набат. На равнине — гул сражения.Взвизги радеющих
Ах, накатил! — Ух, закружилСветлый дружок —Спас…Ох, подмывает,— Й-их! — несетСтарую Русьв пляс!Шепот в ареопаге
— Мерзавца — убрать!Профанировал царство,С помазанника сорвал ореол…— Однако, не поздно ли будет лекарство?— Не слишком лиодряхлел наш орел?В темноте — выстрел. Поспешно: второй, третий, четвертый… Падение грузной массы. Синие огни получают дар звука: с визгом сливаясь в клуб, они погружаются в дворцовый подвал.
Впотьмах придворные натыкаются друг на друга:
— Наконец-то! Спасенье! Счастье!— Собаке — собачья смерть…— Не смоем ли этим бесчестье?..— Завалим ли водоверть?Крики на площади
— Что же, стыдобушка-царь?Гнутьвыи?— Громоздить, как и встарь,вал?!— Эй, братва! Подрубайсваи!— Эй, орда! Подрывайствол!Голос Велги в пустотах под Цитаделью города
Дай мне, ад,мойплащпламенный,Озаряй подъемв град —в мирвременный!Пламеней, мета,в ночьвклиниваемая!Откачнись, плита,прочьскидываемая!Глухие подземные удары.
Голос старого Жругра
Брат! Яросвет! Из растерзанных складокВидишь, смотрю, ни мертв, ни жив…Я ж опроверг, зачеркнул напоследокВсе…Голос Карны [7]
Тщетно лукавишь, утлый рассудок!Кто превозможетрокдержав?Хмель вековой тирании был сладок —Вот, ты расслаблен.Ты наг.Ты ржав.Старый Жругр в великом ужасе
Но за что?! Я же строил…Руки виснут, как плеть…Порожденья, все трое,Жаждут вгрызться мне в плоть,Они ждут моей смерти,Чтоб похитить мой ум!Жадно жрать мое сердце!Сбросить душу в Уппум!!Голос Карны, удаляясь
…Как и сам в старину пожрал тыСердце собственного отца.Голоса игв
— Громаду твою развинчиваем…— Царство твое развенчиваем…— Мощь твою замораживаем…— Нищь твою обнаруживаем!Голос Даймона в монастыре, на окраине
Видишь, трое исчадий, как винт,Вклиниваются в него?Прозревающий
Да, он влачится сквозь лабиринт,Будто ища дупло.Даймон
Это он хочет телом совпастьС капищем игв — в одно;Это цепляется он за власть,Чтобы не пасть на дно.Прозревающий
Вижу — еще оторвался один,Черный, как уголь с золой…{12}Даймон
То — недоносок. Последний сын.Может быть, самый злой.Велга
Наконец-тозагремелсрокв медьбашенную!Выхожугоспожойв град,тьмойпрошенная!Рвись за мной,вой зверьем,ройзолбудущих.Из глубин,скважин, недр,нор,вверхпрядающих!Из провала поднимается туманная фигура: развевающиеся покрывала, лиловые и черные, полыхают над крышами домов; лицо закрыто сплошной маской.
Трудовой —по дворам —люд!Встаньв лютости,РасчищайвожакамбандПутьк крепости;Раскрывайв ураганмедьствордревнюю,Пропускайв стольный град —внутрь —ратьславную!Гомон толпы, заливающей улицы, устремляясь ко всем воротам городских стен.
Крики
— Брусья громадыРушь, громада!— Братьям народаНастежь врата!Все ворота распахиваются. Толпы восставших вливаются вовнутрь, смешиваясь с горожанами. Раскаты «ура», братание, обрывки песен.
Рабочий-поэт, перебегая от толпы к толпе
Мы, дети народа,Добились свободы!Вперед, народ,Народ, вперед!В бою все народыДобьются свободы —Свободы народной,Власти свободной!Нар-род!Впер-ред!Возгласы в народе
— Братья! в объятья!— Сольемся в одно мы!— Жилищами нищихСтанут хоромы…— И это — не сон?— Три века — рабами…— Пой в унисон:«Алое знамя»!— Встава-ай,богатством обойденный,Весь ми-ир…Господин в сюртуке, первый поднявший стук в ворота, теперь усаживается, завладев залом ближайшего особняка, за длинный, сукном покрытый стол.
Вокруг стола рассаживаются — кто где попало.
Привет, друзья! Народом почтеныМы, ум страны.Давно не мог уж свергнутый злодейРождать идей!Но наша роль — Русь вывесть на простор.Пароль — Босфор!Человек во френче, перебегая через зал и выскакивая на балкон
Ура, Россия! Твой тиран —в узах.Поток восстанья мирно стихв шлюзах;Все, кто мечтал про общий рай —с нами.Свободный ветер! развевайзнамя!Возгласы внизу
Ты про землицу не забудь,барин!А то, пожалуй, будет деньбурен…Человекоорудие{13} Багрового Жругрита прямо посреди площади
Крепость — на слом.Извергов — в плен.Кровью промытьКрай.Масса! Вперед!В кровь — до колен!Штурм, но потом —Рай.Несколько человек во френчах и визитках выскакивают из особняка на мостовую:
Не вами, а намиПоднято знамя,Брошено семя,Тянуто бремя…Голос в толпе
Таких чегой-то не помним:Сидели, верно, в палатах…Выскочившие
— Смотри, коль не помнишь:Жилетка — в заплатах!— В холод ли, в жар лиПо каторгам мерли, —— Этапами перлиБез йода, без марли…— С рыданьями в горле…— Обыски, тюрьмы,Сифилис, корь мы —Все исчерпалиВ страшной купели…Крики
— Ну, уж, запели…— Сказки да бредниСтарой обедни…— Вам бы старушек…— Вам бы лишь грошикНа аналой…Долой!Человекоорудие Багрового Жругрита
Правильно, народ!Сбрасывай багром,Прямо к фонарюПри:Пусть-ка на весуМелют языком…Вон еще второй…Три!Восклицания с балкона
— Народ, осторожно!Обнимемтесь дружно:Сейчас — не до розни!А этот — лишь казниСулит, — он тираномБыть хочет! Он грозным…Человекоорудие
Хватит! Молчать,Мерзкий наймит,Платный холоп,Гнус!Ставлю печатьПрямо на лоб;Кто обелит?Ну-с?Знаем: кляняЛюд трудовой,Наш предаютСтрой…Кто не со мной —Против меня.Пролетарьят!В бой!Площадь гудит. На улицах, ведущих к городской Цитадели, стычки.
Велга
Тех троих{14} —обойдуМглойднябурного.Силы слив,обоймуЛишьдухЧерного.Смерк закат;над душойДлятВластьСумерки…Погуляй,брат меньшой!Множьжертвсудороги!Одно из щупалец Черного Жругрита появляется на площади. Оно кажется человеком, влезшим на фонарь.
Щупальце
Эй, голь бродящая!Бабье гулящее!Подонки вольные,Борцы подпольные,Рванье безрентное —Интеллигентное!Кто спит без наволок!Господ навыволокДо ближних проволок!Чернь
— Эх, просят усадьбы:В гостиных накласть бы.— По зеркалу грохнуть.— Фарфор гардарахнуть.— По бревнышку все растаскать бы!— Хозяев — на вилы…— Настежь подвалы…— Дождалась, Рассеюшка, свадьбы.Паника в ареопаге
Кончено: гневный громГрянул в чело страны!Уж у руин дворцовТолько вороний грай…Отягощены грехом,Кривдой заклеймены,Как мы оборонимКрай!Голос Карны
Волю народов не спрашивающая,Грянула буря немыслимая,Правых с неправыми смешивающая,Вины столетий исчисливающая.Человекоорудие Багрового, завладев пьедесталом сброшенного памятника одного из царей
Нынче однаЧеткая цель:Взять ЦитадельВ лоб.Вздуйся, страна,Яростью масс!Всем, кто на нас —Гроб.Над силуэтом говорящего вспыхивает тускло-пунцовый язык. Им озаряются множества нитей: то ли они струятся из рук говорящего в темноту улиц, то ли, напротив, поднимаются оттуда к его рукам.
Смешанные возгласы восторга, ярости, смятения
— Братцы! Он гласитистину!..— Врет — все на однойноте…— Вон, к нему ползут по снегуСудеб, воль и чувствнити…Человекоорудие Багрового
Пусть агитаторы лезут в нутровсехдуш,В берлоги, где спутано зло и добро,в грязь,в глушь.Агитаторы
— Раскорчевываем любоймозг.— Подготавливаем круговойсыск.— Души взманиваем в мировойблеск.— Репетируем громовойвзвизг!В улицах громоздятся баррикады. Отряды Бурого и Бледного с одной стороны, Багрового и Черного — с другой, вступают в рукопашную за овладение городской Цитаделью.
Прозревающий
Господи, кровь моя заледенелаОт бесовского зрелища:Жругр совмещает рваное телоС формой подземного капища;В главной из башен агонизируетТусклое сердце чудовища…Даймон
Видишь — все трое орудий распарывают,Вторгшись, отчее туловище?Прозревающий
Вижу, о, вижу… Бледный отброшен,Бурый с Багровым борются,Алчно друг друга от мерзких брашенОтталкивают и щерятся…Даймон
К сердцу,что в высочайшей из башенБьется,ползут и щурятся.Грохот взрыва.
Человекоорудие Багрового
Рати! ЦитадельСдавлена вокруг.Шире проскребайБрешь,В эту колыбельРоскоши и мукВлейся! Разрушай!Режь!Человек во френче
Захватчик! демагог! тиран!деспот!Он обманул! Проник на трониспод…Господин в сюртуке
Вступила Русь в кровавое ненастие.На трон династииВлез проходимец. Что ему Босфор?Хам, неуч, вор…Вопли в откатывающихся отрядах Бледного и Бурого
Лжецы! Им воля народа —Сор,Хлам!К нам, люди светлой породы!К нам!К нам!Отступающие делают отчаянную попытку — запеть Гимн.
Не наше ли пламяГудит надо всеми…Мы подняли знамя,Мы бросили семя…Отряды Багрового и Черного, оттесняя соперников в предместья
Штык — этим трутням жирнымВ грудь,В пуп,В глаз!Да здравствует бой всемирный:Классна класс!Прозревающий
Багровыйсердце растерзанногоК груди прижимает вкривь:Вижу качанье размеренноеПрисосок, сосущих кровь…Голос Великого Игвы
Пахнуло черное дыханье господаВ разум мне.Я слышу мысль мирового деспотаТам, на Дне:Я слышу волю его державную —Исторгнуть прочьТруп побежденного и обезглавленногоВ Уппум, [8]в ночь.Человекоорудие Багрового, подхватывая
В Цитадели скрытТот, кто был виной:Шарьте между плитСтен!Маски или гримС узников — долой:Казнью завершимПлен.{15}Шепот ужаса вокруг Цитадели
— Но… с ним же малюточки!— Сынок и девчаточки…— Помедлить бы чуточки…— Дошли мы до черточки.Говор солдат в подвале— Ищи-ка в убежище!— Тащи-ка убожище!— Куда заползли,Тли…Голос Августейшего
Зачем же мальчика?.. Боже!— Пли!Выстрел заглушается боем часов на крепостной башне. Будто двенадцать железных штанг с дребезжанием рушатся одна за другой на великий город. Будто неимоверные скрежещущие удары — ржзэнгл! ржзэнгл! — раскатываются где-то в подземном мире: то ли под Уралом, то ли под Карпатами, то ли под безмолвными хребтами Азии.
Голос Великого Игвы из-под купола центрального капища игв
Багровый избрансамимГагтунгром. [9]Нам мудрость волит: принять ярем.Рожденный в слое, нагом, как тундра,Он стал царем.Ему поклонятся все державы,Все уицраоры, все вожди.Но он предтеча! Владыку славыДругого жди.Пряма, как стержень, его дорогаИ тверд, как конус, грядущий строй:Власть человека-противобогаНад всей землей.Жругр уготовит ему твердынюТам, в человечестве, в злом краю —Трон всемогущества, блеск, гордыню.Триумф в бою.ТИШИНА.
Замерев в напряженном внимании, игвы едва шелестят своими мышиными крыльями.
Рожденный в видимости человечьей,Пройдя геенну по пламенам,Антихрист будет душою вечнойПодобен нам.Как мы — разумный, но совершенный,Ось бытияи небытия,Согласователь всех воль вселеннойВ едином «я».Цикл возрастающих инкарнацийОн довершает в земном краю;Ему — блеск наших иллюминаций,Молитвы лью.Он всем нам выход, путь долгожданныйОткроет кверху — в трехмерный слой.Встречай предтечу его осанной,Величь хвалой!В капище игв начинается великое радение.
Акт 2. Восшествие
Ночь.
В предместьях — пожары. Цитадель в их отсветах кажется колеблющейся. В улицах — волнующееся народное море. За городом — неумолчный гул бурлящей страны. Площадь вокруг Цитадели пуста. Три магистральных трассы, сходящиеся к ней, черны от народных толп.
В устье одной из трасс — Господин в сюртуке. За ним — группа мужчин в котелках и в крахмальном белье, но в валенках. Дальше виднеются шляпы мужские и даже дамские, со страусовыми перьями.
Господин в сюртуке, грозя Цитадели кулаком
Предатели… Как близок был Босфор —Наш семафор!Он вопиял пред Богом и людьми:О, Русь, возьми!И что ж теперь? Наг даже отчий дом…Перед судомЭпох грядущих — этих парвенюЯ обвиню!Говор позади
— Энергичней, смелей! За странуЕдините же нас!— Ну же, ну!— Дар, профессор, вам дан: жечь сердца.Пепелите же их! до конца!В устье другой трассы — Человек с горящим взором, во френче. За ним — вооруженный отряд, дальше — толпа.
Человек во френче, размахивая шпагой
Где ж обещанье — мужикам —землю?Поганят все: святой ли храм,дом ли.Бесчестят всех: мужик, купец,поп ли, —Дворец, прекраснейший дворец —в пепле!Крики позади
— А сулил разломать крепость!— Глыбы рабства раскидать в пропасть!— Не простим мы себе глупость…— Не хотим из Руси выпасть!В устье третьей трассы — Человек, обвешанный гранатами, зацепился за фонарь. Позади — галдеж, ругань, дробь чечетки, взрывы хохота.
Человек на фонаре, грозя Цитадели наганом
Всяких диктаторов хрястни, народ,оземь!Воля в сердцах колосится, как, брат,озимь!Вправе любой на шелка из дворцов,жемчуг,Каждому — все: кюрасо{16}! огурцов!Женщин!Кто-то позади, подхватывая
Бей фонтаном, кюрасо!Ум, ходи, как колесо!Хоросо, брат, хоросо,Весело!Город, гудом загуди!Город, сбродом загалди!Сброд, плакатом разрядиВесь его!Внезапно лямка, похожая на лассо, взвивается из Цитадели и, ухватив группу в устье первой трассы, мигом втаскивает ее вовнутрь. Короткий взвизг, общее остолбенение.
Гомон
— Как?.. — Что?.. — Кто?.. — Вы видели?..— Уж не грезится ль в тифу… в бреде ли?..— Вон, несчастных в подвал сгрудили…— А за что? Разве мы шкодили?С молниеносной быстротой лямка выхватывает группу из второй трассы. Доносится нечеловеческий вопль, над Цитаделью поднимается страшный дымок.
Толпа приходит в бешенство:
— Как! На русского ж брата вы!— Малюты Скуратовы!— Аракчеев — ребенок!..— Случайных бабенок,Врачей заслуженных…— Солдат обожженных,Едва из окопов…— Келадзе, Акопов…— Двух стареньких прачек…— Известный поручик…Лямка выхватывает пачку людей из третьей трассы.
Рев
— Гад… — Рвут… — В гроб… — В мать…— Спрут… — Скот… — Срыть… — Смять…— В глаз… — В пах… — Рвань… — Псы…— А… — О… — У… — Ы…Голос Багрового Человекоорудия, теперь — Вождя — из центра Цитадели
Правильно, друзья,Всех пересидим,Хоть наш рационТощ.Хитростью — житьяГадам не дадим!Это-то и естьМощь.Командиры, появляясь в устьях всех трех трасс — Бледный, Бурый и Черный.
Первый
За «Неделимую»,Жарко-любимуюОтчую вотчину — воины, в бой!Второй
За всенародныйПраздник свободный —Доктор, учитель, рабочий — в бой!Третий
Иродов новыхВымучить в ковахТрупы толочь их! Вольница! в бой!Вооруженные части со всех трасс устремляются на Цитадель. Небольшие отряды защитников опрокидываются. Волны наступления взлизываются на стены; крылья здания вздрагивают от разрыва гранат и бомб.
Голос Великого Игвы в капище Друккарга
В наземном миревраг лютый крепнет,Вкруг Цитадели замкнув дугу.Наследник царства! Ослабить скрепы —Чуму духовнуюшли врагу!Нечто не вполне ясное происходит в воздухе, вдоль первой из трасс; точно сгустки тумана возникают и несутся, уплотняясь: то ли обретая человеческий облик, то ли — совмещаясь с обликами живых.
Шелестящие голоса
— Спешим, перекручиваемся.— На бегу отпочковываемся.— На скаку отпузыриваемся.— На лету отклочковываемся!В отрядах Бледного — слабеет боевой пыл, выявляются другие заботы.
— Вновь на России — всех усилий груз.А где француз?— Опять — в лаптях по ледяной воде;А янки где?— Борись за Русь — себя не забывай!— Вчера в трамвайЯ — шмыг с кульком:ищите днем с огнем!..— Уж спекульнем…— Уж подорвем марксистский их обман,Таща в карман.Пересуды в домах
— Вот те на!.. А крест на Айя-Софии?{17}— А тирады с кафедр философии?— А треножник всероссийской пифии?..— Что им Русь —раз сливок нету в кофии.Из Цитадели вырывается голый человек. Опрометью миновав площадь, он падает, задыхаясь, к ногам командира Бурых.
Голый
По телу… пляшут… в ботинках!!Замучили… сотню… в застенках!На лбах… выжигают… кокарды…На нервах… играют… аккорды!Туманные сгустки возникают уже над второй трассой.
Смутные голоса
— Полновесной плати монетой:никаких«бы»!— Ярко-красной укрась метойскотамлбы!— Мщенье — сладостно, мщенье — жгуче,дрожитдух,— Пей страданье врагов, мучь их,коль ротсух!Отряды Бурого, зверея
— Откликаться на месть —местью!— На ощеренную пасть —пастью!— Переплевывать злость —злостью!— Пересиливать власть —властью!Голос Велги
Горяча-сладкакровьплахвздрагивающих!Весела-тепладрожьдушвскрикивающих!Словно струи в рот —больстайвспугнутых,Леденящий потлиц,руквыгнутых…Туманные сгустки появляются вдоль третьей трассы.
Шелестящие голоса
— В шкуры… в шубы… в шелк…в мех —— мы, кто так дрожал…— В дуплах теплых тел —тех,кто в дома бежал…— Эй, готовь сугрев —жир,сало, сгустки, фарш…— В глубь домов, квартир,греввсех живущих — марш!Голос Велги
Тарнаба!{18}Гряньбрыкающая!Голытьба!Хлынь,цокающая!Разрушаястолпвызолоченный,Разбросайсорвыволоченный…Перепляс
Ночь взмахнула кистенями,Разомкнула погреба —Ой, ой, погребаДля вчерашнего раба.А кому не хватит бочек,Ныне настежь всякий дом, —Да-с, да-с, всякий дом, —С белкой, с бархатом, с бобром.Эй, вы, шкафики-славянки,Сундучки да рундучки…Без гитары, без тальянкиСыпь чечетку босячки!В домах — хлопанье дверей, топот ног по лестницам, вскрики обывателей.
— Освободители!Хоть нас не раньте…— В убогих люлечкахРебят не троньте!— Мы обнищавшиеДарами жизни…— Едва дышавшиеОт казни к казни…Велга
С вас сорвугнетвсехзаповедей,Оборвубредвсехпроповедей!Расточись,скарбнорвспугиваемых!Распадись,гербрострсбрасываемых…Голос Афродиты Всенародной [10]
Она мечется за мною,однокрылая…Она гонится за мною,озверелая…Чернь
Разгуляй-гуляй,Голытьба раздетая,Голь разутая!Наша ночь — черная,Ветром вздутая…Одинокий голос, запевая в глубине улицы
Непонятной, страшной свободойНочь Россииглядит в упор,Свищет лютою непогодой,Плетью снежной сечет наш взор,И в раздолье души пустыннойЗапевает ветер Конца —Неумолчный и неустанный,Как рокочущийроггонца.Афродита Всенародная
— Очаги мои гаснут…Лампы мирные меркнут…Остывают все ложа…Клекот Велги все ближе…Яросвет!Яросвет!Голос демиурга Яросвета, достигающий слуха едва-едва, с паузами, с провалами между слов
Каросса! Помощь…не вправе дать…Из четырех… я ни одному;Не может…в каждом из них…не рдетьЯдро,притягивающее тьму.Прозревающий напрягает все силы слуха. Ему кажется, будто нечто в его существе приближенно и отрывочно переводит в слова то невыразимое, что едва улавливает духовный слух.
Броней эфирной укройте дух,К борьбе готовьтесьво всех мирах…Цель — духом истины поборотьНаивеличайшегоиз четырех.Голос Багрового
Ты слышишь, игва? Наш враг наружныйНи им не властен помочь, ни мне…Великий Игва
Твой голос громче,острей оружье,И крепнет войско в земной стране,Растлились души враждебных армий,Их кровь в сосудах желта, как гной…Теперь — на помощьтем, кто в казармеВ атаку рвется: их мощь утрой!Беседа Прозревающего с Даймоном в старом монастыре на окраине
— Видишь? Будто космическихГруд непомерных осыпь…— Слышу: нечеловеческуюУхающуюпоступь.— Слышишь? — камни взвываютОт ледяного озноба?— Вижу: цугом взмываютЧерные луныв небо.Ворота Цитадели распахиваются. Вооруженные потоки наливаются в устья всех трасс, как лава вулкана. Над волной наступающих движутся туманные клубы.
Их голоса
— Цугом бряцающим— Шагом гарцующим— Цоком сдавливающим— Плиты расплющивающим— Подвигаемся!— Подвигаемся!Крики разбегающихся горожан
— Это — не люди…— Это — не люди…— Это — рои скорлуп!— К морю… К ограде…— Молись о чуде…— Прячься в любойсклеп!!!Вторая волна туманных сгустков
— В сознанье мечущихсявобьемнашслед.— Рыданьем прячущихсязальемнашглад.— С роями пучащихсяучнемнашблуд.— К сердцам подскакивая!— Вкруг душ причмокивая!Вскрики на улицах
— Свет фонарей — в ущербе…— А я-то не понимал…— Брось копошиться в скарбе!— В гавань — на старый мол!— Боже… час этой скорбиВсе разметал… все смыл…Крикивгавани
— Mesdames — a cabines!Messieurs — a pont! [11]— Стерва! дубина!Жри свой купон!— Трюмы — битком… Иконы —За борт… уж не до треб…— А этот — разлегся: кинемК рыбам: это лишь труп!— Господи… за океаномКаких ни исходим троп…— Прошу добром и законом!Швырните для нас хоть трап!!!Гудки отходящих пароходов.Отряды Бледного и Бурого, в паническом бегстве покидая город
— Вязкая мгла кругомОбволокла наш булат…— Кони ржут из трясин,Засасываемые ко дну…— Не бились с таким врагомНи дед, ни отец, ни брат…— Прячься, младенец-сын!Правнук! Спаси страну!Толпы разбитых армий докатываются до мыса, вдающегося в море, взмывают на мыс — дальше отступать некуда. Последние пароходы выходят в открытое море.
Отступающие
— Стойте, куда мы… — Братья,Там лишь обрыв крутой…— Да, — кровью дедовской ратиПропитанный, политой…— Апофеозом столетийНекогда был этот бой…— Мы, господа, на закатеНашей страны святой!Но над страной давно уже не закат, а темная ночь. Во мраке можно разобрать только одно: лавина отступающих обрушивается с крутизны в море.
— Спасите!.. — Весло!.. — Плыви…— Захлебываюсь…— Прощай…— Жене… на память любви…— Сдох, сволочь! таких прыщейРоссии не надо!.. — Брат,С кормы хоть веревку брось…— Так вот наш смертный парад…— Опять ты хвататься? Брысь!— Смотрите: сам генерал…— Мне в щеку вцепился краб…— Ни поп нас не отпевал,Ни мать не крестила гроб.Голоса тонут в темноте, слившей в одно мрак земной и небесный. Только слышно, как бурное море накатывается на подножия скал.
Прозревающий
Вот каков закон уицраора,Демоническийи тупой…Полукружьями черного мрамораМнится взор его полуслепой.Даймон
Его ум тяжел: обнаружь егоВ речи, грузной, как дух свинца.Прозревающий
Вижу: он пожирает заживоБратьев вздрагивающие сердца;Поднимает взорна взметнувшуюсяВелги мглистую бахрому…Даймон
Ярость алчущей и бунтующейДевы мракастрашна ему.Голос Багрового
Поднимаю скалу отброшенную —Ох, тяжела!Ох, высока!Волоку под тайницу башенную —Два шага —Три шага.Усиливающимся голосом, непререкаемо
Пир окончен твой, дочь дьявола!Свейся в кольца —под кров тьмы.Последние взвизгивания метели. Удар камня, замыкающего спуск в пустоты.
Тишина.
Голос Афродиты Всенародной
Ты пришел! Богатырь благосклонный,Мой жених, мой сын, мой желанный!Ты — один, кто помыслил о долге, —Победитель неистовой Велги!Воздыхания в капище игв
Ох,Доблестнейший…БогМилостивейший…Ух,Царственнейший!Багровый Жругрит, теперь Жругр, новый уицраор
Оденьте ж меня — цитаделью!Обвейте мой стан — магистралью!Украсьте меня — этим вымпелом!Венчайте меня — этим куполом!!!Тысячи игв и раруггов возлагают гигантский куб литого золота на темя Жругра.
Возгласы
— Как велик, сверкающий!..Как высок!— Как широк, ликующий!Как могуч!Великий Игва, творя чары в верхнем ярусе капища
В мир человеческий, в город бурный,Сквозь толщи, ввысь,Струись, незримый, инфрапурпурныйДух игв, струись!Кристаллизуйся в ночных урочьях,Твердей, черней,Стань в Цитадели, как средоточьеГрядущих дней!Устой Гагтунгра в наземном мире,Наш смысл и суть, —Рассудок наций взмани к химереИ тайной будь!В городской Цитадели выявляется внутренний покой: он смутно виднеется сквозь толщу стен как исполинский черный кристалл, тускло сверкающий внутри здания.
Великий Игва
Со мной общенье в кристалле черномВерша тайком,Служитель станет моим покорнымПроводником;Тих и смиренен, в одежде сирой,С клеймом труда,От глаз народа личиной серойУкрыт всегда;Не узнан дажевождями наций,Пусть чародейСлепит размахом иллюминацийУмы людей;Пусть шевелит он раздор и войныВ золе времен,Ненарушимым забралом тайныОборонен!Шепот жреца внутри черного кристалла
Весь обволакиваюсьсвинцовым гримом —Вочеловечиваюсь,никем не зримым, —Следы затаптываюбесцветной пудрой —Вождям нашептываюпро план наш мудрый.Голос Жругра
Но тупслух человеческий,Глухум:Не проникнуть ему в глубь вечностиИ моих галактических дум.Даммиру глашатая:ПустьонДонесет до народов хоть сотую,Мою правду,мой свет,мой закон.Жрец
Он волей твоей уж давноКрутится,Он солнцем твоим, как окно,Светится…Жругр
Он будет владыкой над теми,Что были доселе пустыми.Весь мир его жаждет в истоме, —Он станетмоими устами.Тот, кто был Вождем, теперь — Правитель, показывается на уступе Цитадели. Голова его окружена пурпуровым нимбом.
Голоса в народе
— Глянь: у него над теменемПляшет язык багровый!— Слышь! — За домами, в темениВысится кто-то новый.— Чуешь? Вся нечисть — кольцамиЖмется, вождя не тронув…Друг! У него меж пальцамиВожжи ста миллионов.Внезапные вскрики женщин
— Спаситель!— Целитель!— Всех бурь обуздатель!Возгласы мужчин
— Испытанный вождь побед!— Отмститель старых обид!— Сниматель тяжких забот!Восклицания молодежи
— Он нам откроет путь — вдаль!— Он научит сносить боль!— Он мечту претворит — в быль!Голос Жругра
Скрыть его на миг в башне;Ниже опустить стрешни;Я преображу тель;Плотью ему дам — сталь!Шепот в черном кристалле
— Тайник обеспечен.— Правитель захвачен.— Да: мягок и тучен…— Наш труд будет точен.Жругр
Расцветить ширмы.Укрепить фермы.Округлить формы.Облачить в бармы.Металлическое позвякивание в черном кристалле.
Шепот
— Мозг уже никелирован…— Совесть в железный саван…— Нервы теперь — из кварца…— Не поддалось лишь сердце.Брядающая поступь — и Правитель показывается на уступе вновь. Облик его изменился: движения стали механическими, рост значительно превышает человеческий. В блеске, исходящем от него, — твердость и холод металла. Слышны неровные удары сердца, заключенного в броню.
Правитель
Войско подошлоК камню рубежей.Там — еще редутТьмы.Труженики ждутБурь и мятежей;Их освободимМы.Мудрости вековРазум наш открыт,Праведный наш гневПрям.Пять материковПлачутся навзрыд,Руки простеревК нам.Подголоски
— Там вечный страх голода… Ах! ах!— И — стары ли, молоды — страх плах…— А детки, детюсеньки… Ох! ох!— Из-за малюсеньких крох — вздох…Правитель
Кое-кто бубнит:«Африка — черна,Азия — желта»… —Вздор!Черен — только враг,Желт — лишь ренегат,Социал-наймит,Вор.— Устали — не знать!Отдых — позабыть!Взмой, энтузиазм,Брызнь!Доблестная рать —Мощно! Во всю прыть!Ибо коммунизм —Жизнь!Правитель делает мистериальный жест: оба кулака измываются к небу и поочередно падают, как бы дробя твердыни, на все четыре стороны румба.
В войсках ликование.
Солдаты
— Верно, ребятки! ПлюешьНа европейскую плешь!— Кто ерундит, что без лыжСгинем в метелице? Ложь!— Подвиг наш в памяти свеж:Вброд одолели Сиваш…— Даже тифозная вошьНас не осилила: вишь!Молодежь
— Правильно, Жора!Париж был маяк,Нынче же — сворагоре-вояк.— Правильно, Колька!британскийлев —Это же толькогигантскийблеф!— Правильно, Шурка:ревнет наш бас —В пыль штукатуркаих авиабаз!Молодежь и люди средних лет выстраиваются в шеренги.
Капельмейстер, пятясь и дирижируя, ведет их за собой.
Гимн
Рабы всех корон! Единитесь!Грядет мировой самосуд.Ни Бог, ни монархи, ни витязьОт деспота вас не спасут.Вы — порох, мы — искра святая!Мы видим сквозь древнюю тень,Как в небе России, светая,Восходит блистающий день…На башне Цитадели бьет час ночи. Однако это никого не смущает. Со всех трасс льются новые потоки, устремляясь за город, к пограничным горам.
Мы наги, мы босы, но вераВзметет до небес наш поток,На Гавр, Гималаи, Кордильеры,На запад, на юг, на восток…Даймон и Прозревающий
— Видишь, он уже равняетсяТушей с гранями крепости…— Вижу: четко чернеютсяВ душах отверстия пропасти.— Вон уж вдали гигантыВстали на пиках гор…— Прямо от горизонтаСмотрят сюда в упор.— Мантии — блеск водопадов,Крылья — до неба взмах…— Не демиурги ль народовНа сторожевых хребтах?Голоса Великих Демиургов [12]
Северо-Западный
Братья, не взметается ль на насвалтемени,Взлизываясь кверху — зачернитьлалзнамени?Юго-Западный
Южный
С семенем проклятым он смешалмраксемени,В сердце человека подменилзнакИмени.Восточный
Он свой, недоступный нам, приютсвилв храмине,К нам уже нацеливая бунтсилвремени!Голос демиурга Яросвета
Целый к вам готовит он самумискрпламени;Он мечтает вышвырнуть в Уппум,вниз,к Дну меня…Строгим замыкаю я кольцомратьшумную —Венчанную дьявольским венцомРусьтемную.Прозревающий, трепеща
Так вот он какой!Над разгромомТворит он, сжимая бунт,Он — благ,он схож с серафимом!Стопойпопирая фронт,Он циркулем неизмеримымОчерчивает горизонт.На фронте замешательство.
Достигшие гор войска тщетно пытаются преодолеть их.
Говор
— Корки таская,кишки не набьешь.— А скалы-то — какая…— Даешь, брат, даешь!— Нет: босиком тут —пятки в крови.— А насекомых! —Дави не дави…Командиры, подбадривая
— Вань, на буржуев! Степан,на пап!— Вспомни: вельможный-то пандал драп!Крики
— К черту! Пора уж домой:Ждет мать.— К черту! Не буду с сумойХромать!— Странно: прикончить врагаСтих зуд.— Странно: любая нога —Пять пуд!Командиры
— Экая жалость!Народ —тряпье.— Видно, усталостьБеретсвое.Правитель, на уступе Цитадели
Это — еще не крах.Нами изобретенМетод — воспламенитьМир.Ставьте на площадяхУльтра-ракето-трон:Город наш превратимВ тир!Из Цитадели выкатывают чудовищную установку для запуска воспламеняющихся ракет. Молодые энтузиасты волокут массивные ракетоснаряды. Хохот.
— Весь мир подожжем с размаха…Ха-ха! ха-ха-ха!ха-хах-ха!Ужо будет им всем на орехи…Хо-хо! хо-хо-хо!хе-хех-хе!— Вот эту запустимк Грацу:Лекарство от грустиФрицу.— Вот эту — тебе, брат Жан:Без всяких, притом,аржан.{20}— Ту — для франтих и франтишек:Пускай попляшет Франтишек.— А это — чтоб мистер ДжонНе чванился, как питон!Огненные ракеты взлетают с сухим треском. Видно, как, описав высокую дугу, они достигают горных рубежей, и, точно натолкнувшись на невидимую преграду, рассыпаются и гаснут над самым рубежом.
Правитель, скрежеща зубами
Тот, кто изобрелЭту дребедень —Явный диверсант,Враг.Я ж вам говорил:Ждите утро! День!Глупо слать десантВ мрак!Конструктора, вертящегося у установки, хватают десятки рук.
Слабо пискнув, он исчезает в подвале Цитадели.
Правитель
Раньше нагнетиСобственную мощь,Фабрик новый рядМножь,Силачей в путиТолько укрепятТрудности такихНош.Рай наш оградимОт других держав,Бодро оцепивКруг,Вал соорудив,Стены поддержав,Мускулами тыщРук.Помните: наш глазБодрствует внизу,Помыслы насквозьЗрит;Знаем, кто из васПрятался в пазуДвигавшихся врозьПлит!Обыватели
— Кто ж прятался, батюшка?— Какая там плитушка…— Твой замысел, сватушка,Мил всем. Даже тетушка…Другие, перебивая
— Простит ли? Раскаиваемся!— Прозрели! распластываемся…Энтузиасты, перебивая всех
— Зоркости твоей — верим!— Мудрости твоей вторим!— Варево идей варим.— Курево похвал курим.Правитель
Солнечную дальВижу я с твердыньВ молниях от бомб…ВамНовую скрижальНовых благостыньС новых гекатомбДам!Подголоски
— Мозги уже вспаханы!— Жребии — встряхнуты!— Сердца — распахнуты!— Идеи — ввихнуты!Мерный шаг движущихся. Топот колонн.
Марш
Начато! Начато! Нашград —Лучший из городов.Утром — весь люд на парад,кругДамбами оградив!Вспухнет над кубами кубвверх,Встанет над ромбами ромб,Чтобы с невидимых глыбросНаш громовой дифирамб!Акт 3. Царствование
Лязгающий измеритель времени на конусообразном капище игв в Друккарге бьет один раз.
Великий Игва
Скрыта в мутных пучинахГлубже глыб государстваТайна брачного чинаГордых демонов царстваС той, кто издавна лепитПлоть земных и подземных,С той великой, чей трепет —В нас, живых и разумных.Хор капища
Матьвоинства!Глубьтаинства!Тлотворчества!Великий Игва
Вкруг женственной плотиКлубились столетья —Шуршащие мутьюТуманные платья,Но вечно все та жеВсходила на ложе,С веками лишь глаже,Стройней и моложе.Хор
Матьвечная!Плотьзлачная!Тельтучная!Великий Игва, возвышая голос
Из мрака ко мраку —Без нимбов, без аур,Вздымается к мракуГосподь уицраор.Преемственно — третий,Властительный, юный,Надежда столетий,Владыка подлунной!Голос уицраора Жругра
Где вы, мудрые мисты?Приготовьте нам место…Возведите помосты…Да прибудет невеста!Удары бубнов. Рокотание барабанов.
Хор
— Кто таится в страстной дрожи?— Властная!— Добрая!— Кто в домах нам холит ложе?— Страстная!— Щедрая!— Кто алчбою смутной мучит?— Грузная!— Душная!— Кто продленью рода учит?— Грозная!— Страшная!Шум медленного шествия по уступам капища. Ряды золотых дисков на его верхнем ярусе начинают приветственный гул.
Афродита Всенародная
Поднимаюсь,влача покров мойширокотканый,К предназначенномуслуженью —супруга-мать, —Мой властительный! Предначертанный!Долгожданный!В третий раз мнениспосылаемаяблагодать!Как таинственнытвои каменные личины!Как торжественныопускающиеся мосты!Как лицо твое и обличье неразличимы,Наклоненные с непонятной мне высоты!Хор
Лабиринт священных гротовУж укрылтайну тайн…Жрец, внутри черного кристалла, откликаясь
Я раскрыл внизу ворота,В город вплылмрак окраин…Великий Игва
Пусть придавит сон чугунныйДуши всехв граде том:Чтоб испил господь подлуннойВлагу душ,спящих сном…Жрец
От притихших дворцовдо заставИзменяется народный состав;Это — тайн всероссийских язык,Это — брачная ночь владык!Голоса Даймона и Прозревающего
— Слышишь — будто космическихПульсов двух громыханье?— Слышу: нечеловеческое,Лязгающеедыханье.— Видишь, в домах молчащихШарят его присоски?— Вижу: сознанье спящихОн втягивает, как сгустки.Глубокая тишина.
Уицраор всасывает души погруженных в сон и ввергает их в лоно своей супруги.
Афродита Всенародная
Русь наверху — как черная скатерть…Три океана во мраке видны…Слава тебе, что творишь меня матерьюНовому —третьему царству страны!Уицраор
Принесешь мне к утру новыеЧада чудные!Мир взрастим железной нивоюБеспощадною!Сверхдержаву облачимВ плоть чугунную,Землю мощью потрясемУраганною!На Цитадели великого города часы бьют четыре.
Жрец
А время кружится…Рассвет торопится…Уж утро трубится!Карна
Утро свинцовое брезжит над миром.Дети ущербавстают к труду,В тягостный бой меж новым и старым,В призрачный путьпо серому льду.Обыватели в домах, протирая глаза
— Вот свежая нынче погодка!— Ну, что ж, взбодрится походка.— Смотри: вот бессонная вахта,Начальство уже на ногах-то!— Начальство теперь боевое:За нас стоит головою…— Сидевши на царской мели,Мечтать о таком не смели!У закрытых еще лавок возникают хвосты.
Обрывки разговоров
— Ну, как: не видать гостинца?— Озябли. Хоть чуточку солнца…— А вы бы пустились в танцы:Ведь мы, говорят, спартанцы.— Да, в сущности, хвост — вид спорта.О чем тут может быть спор-то?— Пусть крепнет красная СпартаГимнастикой у Центроспирта!Голоса в новом ареопаге
— Базу расширить…— Землю обшарить…— Всех обнадежить…— Верных умножить!Тревожный шепот в черном кристалле
— Плохо… ой, плохо:Правителю тяжко!{21}— Ни речи, ни вздоха…— Иль омрак? одышка?— Врачи отстраняются…— Пульс, как у старца…— Душит броня емуУтлое сердце.— Может быть, лакомПокрасить венец?— Чу: он заплакал…— Значит, конец.Голос уицраора
Слаб! Человеческоепобедило.Вынуть его из железного тела!Замуровать в зиккурат пьедестала!Пусть почиет —под устоем престола.Горестные завывания в Друккарге. Траурные гудки в великом городе.
Тишина.
Уицраор
Кто жради участи народотворцаСмеет отречься навеки от сердца?Смущенное молчание.Где ж подготовленныйв лоне Гагтунгра,В магмах не гибнущий, как саламандра?Шепот в ареопаге
— Вон он… на дне миллиардов…— Вот он — рожденный меж смердов…— Прет сквозь ряды авангардов…— Сумрачней гуннов и курдов!Похититель Монады{22}, оттолкнув стоявших на дороге и вступая в ареопаг
От крови, бурлящей в аортах,Ты слеп, как гадальщик на картах!Здесь — Я,величайший из смертных,Мессия всех стран распростертых.Уицраор, приглядываясьСо мной его молча оставьте.Триумф ему пышный готовьте,Судьбу его пойте и славьте, —Он выйдетв урановой кофте.Барабаны.
Министр общественного воспитания, показываясь на балконе и вертляво посматривая во все стороны
Люди! На поляхВсходит под дождемБрошенный вождемСев.Кто сказал «приляг»?Этаких милягКрепко мы деремВсе!Щерь клыки — не щерь,Все равно трудомМы преобразимТварь.С кем же вы теперь,Вы, кто так дрожалНад своим добромВстарь?Голоса на площадях
— Перебираем баночки…— Перетираем скляночки…— Перемываем крыночки…Другие
— Семеним на цыпочках…— Привстаем на лапочках —Бледных лапках в цапочках,В стареньких опорочках!Министр воспитания
Волен каждый встатьК нам в ряды добром,Будь он раньше хотьПоп;Мы ж позолотимкаждому тавромТуловище, грудь,Лоб.Крики
— Вперед! Вперед!— Сколько нас? — Уйма!— Вытереть, вытравитьСтарые клейма!— Братцы! Новый устав!— Почесть новых постов…— Хвост-то —до самых застав!— Мостзавалиться готов!Шепот в черном кристалле
Замысел тонкий оправдывается:Ихние с нашими слепливаются,Птенчики юрко вылупливаются,В стайки стройные скапливаются.Часы на Цитадели бьют три.
Голос уицраора
Готов он!Таких не бывало.Он блещет, как меч Азраила.{23}Зажечь все огни ореола!Утроить глаза караула!Фанфары.
Министр, поднимаясь на носках
Братцы! Час назадЗлобный параличНашего вождяСгреб.В красный зиккуратЛюди понесли,Плача, как дитя,Гроб.Горечь глубока —О!.. Но среди насВерный ученик:Тот,Кто из тупикаПодвигами спасРать, когда мы шлиВброд.Растерянные голоса
— Как это… Когда ж это?— Это — он для слога.— Все, что нами нажито, —Общая заслуга!— Да, но предревкомы…Шефы… командармы…— Может быть, такомуКрест дадут?—…и бармы?Фанфары еще раз.
Министр, возвышая голос
Век наш стал суров,Жертвы громоздя,Мудрость укрепитВас:Нынче прозвучитС крепостных зубцовНового вождяГлас!Агитаторы
Самому вернейшему —хлопайте! хлопайте!Самому мудрейшему —топайте! топайте!Трижды величайшему —гикайте! гикайте!Народ теснится к Цитадели. Любопытные карабкаются на фонари и архитектурные украшения.
— Ах, сердце заходится…— Ох, дух занимается…— Бел-свет заливается!Фанфары — в третий раз. Слышен мерный, лязгающий шаг, и на террасу Цитадели выдвигается Автомат, превышающий человеческий рост втрое, но с человеческим лицом. Всеобщий вздох недоумения и страха. Толпа замирает в замешательстве.
Автомат
Наш Всезаконв том,Чтобы весь кругтемВтиснуть в одинтом,Все исчерпавтам.Наш Всезаконв том,Чтоб громоздитьдом;Чтобы с любыхдамб —Залпы! Салют!дым!Рукоплескания.
Автомат обводит всех магическим взглядом
В том наш благойсуд,Чтоб стал народсыт;Чтоб тесноту,сорВдруг превратитьв сад!Чтоб разгляделмирСквозь пеленухмар —Голоден, нищ,хмур —Мудрость моихшор!Рукоплескания переходят в овацию.
Автомат
Мы — бодрый шагтолп,Будущих благстолп;Полный котелполб,По лбу враговзалп!Тем же, чья жизнь —вредВсем, кто врагамрад,Приговор: кляпв ротИ —в глубинуруд.Мгновенное замешательство — и новый взрыв оваций.
Автомат простирает перст к городскому собору.
Этот гнилойсклепНадо бы срыть.Глуп,Кто об устойглыбБьет, как баран,лоб.Там, где звучалвсхлип,Там, где жирелклоп,Можно сгрудитьхлеб.Соорудитьклуб.Автомат делает знак Министру.
Министр воспитания, вскочив на парапет
Граждане! ТиранПробовал в народСызмальства внедритьСтрах:Рабством и бедойСтроен этот храм.Рушьте его сводВ прах!Толпа, повеселев
— Ну-ка — враз, деточки…— Посдерем цаточки.— Разнесем туточкиВ одни суточки.Шорохи в воздухе
Веками снаружиОб этом мечтали…В ознобе да в стуже…В гееннском провале…Протяжный крик раненого колокола, сброшенного на асфальт.
Прозревающий, появляясь на паперти вместе со священником
Теперь вскрывается явно,Кто взмел этот вихрь на мир.Спасем, кто верует, главное:Наш образи наш потир.Клир, уносящий священные реликвии
Уходим в пустыни темные,Хоронимся по городам, —Да будут своды тюремные,Барак лагерей — наш дом…Церковный политик, пытаясь задержать шествие
Стой! Ищи равнодействующую,Иль погибатьвсем.Священник, не останавливаясь
Храни нас Богот предательствующегоПоклона злым чудесам.Церковный политик, поворачиваясь к толпе
Гнал лицемеров из храмаСам Иисус бичом.Вы — справедливы! Правы!Розни меж нас — ни в чем!Клир поет, удаляясь
Под ветром ревущим,По катакомбам,В глухих убежищахБезвестных комнат,В метели свищущейНа горном спуске,Храни нас, блещущийСинклите Русский!Говор в ареопаге
— Упрямство мула!..— Да: рушить — мало…— Охаять смело —Вот будет мило!Голос Прозревающего — вдали
Лишь вам соратствуемВ боренье крестном,О, братство праведныхВ Кремле Небесном!Клир, уже едва слышно
Во царстве вражьемПо бездорожью,Где ныне страждемВо Имя Божье,В духовном полеРостки посеваУчи нас холить,О, Матерь-Дева!Поверх руин собора протягивается полотнище: «Работы производит Государственный Разруштрест». Перед полотнищем сколачивается трибуна. На трибуне появляется
Генерал-лейтенант культурных сил
Был мамонт с бивнем,Был скиф.Ответьте:Кто ж прогрессивнееВсех на свете?Голоса
Не скиф, не мамонт: значит — мы,Обличители всякой тьмы.Генерал-лейтенант
Так. Наша родина —Столп наук.Но свил в народеГнездо паук.Чтоб паутинуПорвать навек,Мы всю рутинуСгрудим в ковчег;Фундамент храмаВполне хорош:Мы вставим в рамуСинклит святош,Пронумеруем(На то указ),ОтполируемФанеру касс…Тотчас — черед:И в наш музейНе завернетЛишь ротозей.Оживленные голоса
— Мысль!..— За стеклами — гады,В залах — шустрые гиды…— В блеске цифр — наши годы,Трудовые их гуды…— Экспонаты озвучены,Для окурочков — урны…— Как глубоко-научно!— Как высоко-культурно!На месте собора начинается сооружение антирелигиозной кунсткамеры.
Голос Молодой Женщины тихо напевает колыбельную песню в глубине каменных громад
Времени черные гириМерно стучат на цепи.Спи в этом сумрачном мире,Свет мой единственный, спи!Кем ты в судьбу мою послан?К чьим маякам устремлен?Что за таинственный послухЖдет тебя в далях времен?Механический свист, похожий на взмах исполинского бича, взвивается где-то совсем близко — и удаляется.
Я лишь забочусь о хлебеДа над судьбой ворожу.Твой предназначенный жребийВ снах материнских слежу.Ищет неистовый ИродДух твой, за власть трепеща…Да охранит тебя городВ каменных складках плаща!Голос гаснет в шуме строительства.
Голоса на площадях
— Улучшаем природушку.— Закаляем утробушку.— Укрепляем твердынюшку.— Украшаем отчизнушку.Другие
— Чертим машинища.— Роем копалища.— Строим заводища.— Высим культурищу!Воспитатели
— Лекцией, станком — кто чем —Школьников тишком точим.— Каждый их изъян лечим.— Здравствовать без «я» учим.Организаторы
— В стройках на ветру стынем!— Жалуем, журим, женим.— К новым всякий день гранямВ гаме эстафет гоним.Голоса из котлованов
— Тычемся тусклыми тысячами.— Топчемся днями расчерченными.— Крутимся скопами скорченными,Скрученными, замороченными.Голоса из подземелий
— Нас, пленников, жрет труд.— Нас, узников, жмет страх.— Час, кланяясь, бить бут.— Два, ползая, рыть прах.Голос уицраора
Не вмещаюсь уже в постылую Цитадель,Расширяюсьголовокружительновверх и вдальНадевайте же мне на душубетон и толь,Алюминий, вольфрам, иридий,гудрон и сталь!Автомат на террасе, подхватывая
Наш мировойпланМощи младойполн:Тоннами пьетнефть,Кипами жретюфть;Щупает высьсфер,Никнет к сосцамгор,К тайнам земныхдырТянет взрывнойшнур.Возгласы гордости и удовлетворения.
ЧтобгражданинвлилДушу в металлсверл!Чтобдобыватьлал,Ртуть, антрацитперл!Чтоб устремитьпылВ стройку стальныхстойл,В скрежет и визгпил,В топот и стуккайл!Автомат скрывается в Цитадели. Часы торопливо отзванивают полдень.
Воздух дрожит от работы машин, гуда колес, ударов металла о металл.
Голос неизвестного мальчика, затерянного в толпе
Не слишком ли рано пришел я? Ни в комНе вижу союзника думам,Не слышит никто, что звенит родникомПод этим свирепым самумом.К товарищам выйду ль — их день закружил,К отцу ль — он усталый, он резкий…Но понял бы Лермонтов, если бы жил,Ласкал бы в слезах Достоевский…Тревожные голоса в черном кристалле
— Бдите! По звездамПечалятся юноши!— Бдите: по гнездамПлодятся змееныши!Голос мальчика
Еще непонятна задача моя —Что свергну? Воздвигну? Построю?Но слышу вас, гении, слышу, друзья:Вы рядом, — вот здесь, — надо мною!Голос пропадает в городском шуме.
Обрывки разговоров в магазинных очередях:
В одной
— Такие — пятьсот, те — триста.— Намедни у Резинотреста…— А этот завмаг: уж трус-то!— Ему бы…— Не так-то просто.В другой
— Возьмешь для отдыха книжку,Зайдешь иногда в киношку:Какой-то Монблан… Кашмир…А выйдешь — опять кошмар.В третьей
— Еще не давали? — Ждем.— Опять под этим дождем…— А знаешь: в слове «дают» —Какой-то странный уют!Генерал-лейтенант культурных сил, навострив уши
Еще немало среди насВ мечте сосущих ананас;Спят, как чурбаны, а с перинВскочив, глотают аспиринИ, у врача взяв бюллетень,На ясный день наводят тень.Борцы за новый быт, навострив уши
— В вас еще живыДух легкой наживы,Отрыжка сивухиИ прочие духи!— Ну, чем вы живете?Сплетнями тети?— Хватит! На стройку!В пафос, в героику!— Может быть, Ванечка,Хочешь диванчика?Галстук да пыльник?Марш за напильник!Заслуженный деятель художественного фронта, негодуя
Что вам искусство?Спрятались в куст вы!Что вам палитра?Лишь бы пол-литра!Сесть бы в середку,Есть бы селедку…Ваш дух, идеал —Пух одеял!Министр общественного воспитания
Помните: наш руль —Заповедь: будь храбр,Бдителен, суров,Прям.Новая моральТысячами швабрВыскребет из душХлам!Дети на отцов,Исподволь, в ночиИсповедь несутМне:Мучит ли их блуд?Спят ли на печи?Стонут ли в хмельномСне?Организаторы, подхватывая
— Икру в роддомах вынянчить.— Питать, подсушить и выжучить.— Заветную мысль вымучить.— Доносам за страх выучить.Педагоги
— Иголкой их ум прострачиваем.— Идейкой насквозь просвечиваем.— Магический том разучиваем.— От гордости грудь выпячиваем.По улицам маршируют шеренги подростков. В левой руке — штандарт, правая бодро взмахивает при каждом шаге.
— Грудь колесом пучится.— Жить напролом хочется.— Деды по домам тычутся,В старый гардероб прячутся.Голоса из подземелий
— Тут, в сумраке, нетсмен.— В глубь рудников сходкрут.— Весь горестный годплен.— До гроба весь вектруд.Слабые голоски с кладбищ и крематориев
Под марши вымученные,Змеясь от боли,Роимся, выхваченныеИз колыбели;Кружимся хлопьями,Травою сорною,Листвой над топямиБесцельно сорванною…Наместник
Помните: ЦитадельТребует: наш кровВысить вон до техТуч.Прядайте сквозь щель!Пухните с боков!Вздуйтесь выше всехКруч!Шорохи и свисты
— Из нор высачиваемся…— Из пор выструиваемся…— Из фибр выгноиваемся…— До неба взбрызгиваемся!Горизонт скрывается за призрачными силуэтами ступенчатых громад, шпилей, подъемных кранов.
Неизвестный мальчик
Ах, тесно в этих ущельях,Среди человеческих волн…Зато — какое веселье,Чуть только взойдешь на холм!Он поднимается по скату холма на окраине столицы.
Прозревающий, спускаясь с холма
Опять ты беседовать шел,Веселый мой босоножка?Никто бы нам не мешал,Но ты опоздал немножко.Сегодня прекрасный гостьТебя навестит на вершине:Немногим дано обрестьНаитчика совершенней.Мальчик на острие холма. Отсюда вся столица охватывается взглядом
Нет никого. Но город — как могуч!В нем каждый камень дышит прошлым русским.По гребням крыш перебегает лучИ меркнет там, по рвам и темным спускам.Но не луч — не сравнимый ни с чем океан света озаряет внезапно то, что скрыто постоянно. На один миг разверзаются пучины под великим городом и выси над ним. Храмы Небесной России блещут на воздушных вершинах золотом, белизной, синевой, а внизу распахиваются — один другого мрачнее. Лилово-черные, багрово-желтые миры уицраоров и античеловечества. Над глыбами подземной крепости видится лазурное свечение плененной там Соборной Души, а кто-то невыразимо могущественный проносится в высоте массою белого света, среди которого полыхают пламена, еще более ослепительные. Прорыв длится секунду.
Голос Даймона
Космос России мгновенно объемль,Помни о неми расти:Толпы и толпы в заоблачный КремльТы предназначен вести.Мальчик на коленях, закрыв лицо руками
Что это? Боже, нет слов в языке,Нету понятий таких…Даймон
Будут. — Как светоч во властной рукеСтанет твой огненный стих.Братствомпреображаемых царствБудет всемирный исход…Жди и готовься: кругами мытарствДвижимытыи народ.Голос гаснет. Мальчик лежит на земле, спрятав лицо. Внизу шумит город, слив голоса человеческих миллионов и машин. Но ему слышно другое.
Теперь ему слышно, как глубоко в Друккарге мутная и страстная женственная сущность полыхает беспокойными красными покровами. Эту невыразимую речь кто-то приближает к человеческим словам, переводит, втискивает в них, и тогда мальчик разбирает —
Голос Афродиты Всенародной
Ты страну мою избавил от геенны,И рабой твоей пребуду до конца,Отчего же наши дети — все чугунны,Без лица?Голос уицраора
Непреклонноюих стойкостьюза химеру«Я» единственноена вселеннуюраспространю:Начинается преобразовывающая эра,Перед коейвсе миновавшееравно дню!Не постигнешь ты никогдамоего алканья,Не проникнешьсямоей бушующеюмечтой:По ту сторонуВсезаконаи беззаконьяВоздвигаетсяравелин мой —и только мой!Голос Карны
Вспомни заклятье! Вспомни заклятье,Узницы Навны страж и слуга!Род уицраоров создан в столетьяхБыл демиургом — щит от врага;Но в материнское лоно обманомСледом проник сатана: берегись!Двойственный рок тебя мчит ураганом,Чтобы разбить о запретную высь!Уицраор
Лжешь, кудесницанесмывающейся обиды!Уж надломлена,уже скашиваетсяось времен;Мир рыдает,мир жаждет, молитмоей победы,Демиургами сверхнародовпорабощен!Черный конус внутри Цитадели зардевает вспышками перебегающих искр.
Жрец, в молитвенном экстазе
Ты крепнешь, впиваяРаздоры и ропотИз скважин Китая,Из трещин Европы;Уж щупальцы, рояТло наций, простерты;Взор щурится к бою…Считая когорты…Голоски с кладбищ и колумбариев
…Не смея песенкуПоднять до всхлипа,Ютимся — пасынкамиСудьбы — у склепа,И каждый в ниточкуОт боли сжался…Смягчись хоть чуточку!Помилуй, сжалься!..Священник, в катакомбах
Как червь, он изгложетНезрелую совесть,Навек уничтожитДуховную завязь, —И поникаютРастленные веком,И замолкаютНадтреснутым звуком…Жрец, простираясь ниц
Великий! Ты — семяВсемирного древа:Оно надо всемиИз злобы и гневаВзойдет и раскинет,До неба ширяя,Кровавую скиниюАдского рая!Голос уицраора
Не умещаюсь…не насыщаюсь…нет, мало, мало!Все увеличиваюсь…ометалличиваюсь…скорей, скорей!Сжимайте, жарьте по крематориямтук и сало!Ловите, всасывайтеворонкамилагерей!Пачки сухих выстрелов.
Голос неизвестного мальчика за городом на морском берегу
Под этим ли небом возвещено мнеПройти по спиралям несчастийДо власти, немыслимой даже во сне,До мирообъемлющей власти?Голос Карны
А крепость растет — над ярусом ярус,И толпы не видят в полдневном свету,Что прямо в зените — багровый АнтаресЛьет свою силуна крепость ту.Жрец
Вихрем всклокочены, мчатся минуты,Энтузиазмбьет через край…Ометалличенный, кольцами сжатый,Неба достигднесьнаш строй…Карна
Вот уж уходит солнце зенита,Вспять не вернуться чтоб никогда,Чтоб исчерпала рок свой планета,Блеском бездумья сплошь залита.Голос мальчика
Еще никого я не встретил,Кому бы, сквозь тьму веществ,Мерцал, ликующ и светел,Мир легких, как луч, существ.С ребятами плещемся вместе,Нас моет та же река,Но глухи сердца их к вести,Трепещущей издалека.Никто не слышит, как дальниеПоют божества морей,Как плещутся духи кристальныеНад отмелью рыбарей;Кто веет полунамеками,Творя туман и росу,Мерцающими, зеленоокимиДрузьями в лугах и в лесу…Даймон
Крест одиночества строг и велик.Горькую явь обнаружь:Мир стихиалей еще не проникВ глубь человеческих душ.Мальчик
Но и под маску городаНикто взглянуть не посмел:Их оглушают аккордыБряцающих судеб и дел.Никто не чует, как дышитСкала над срывом во тьму…О, если б хоть вождь услышал,Что бездна поет ему!Женственный голос, едва доносящийся из неимоверной глубины, тихо поет
Глубже пучинМира стошумногоЯ без личинСплю.Древний покойКрая безлунного —Мрак вековойДлю.Рдея во мглу,Тысячи факеловПравят хвалуМне.Слышу псаломСумрачных ангеловНа мировомДне.Кровь, как нектар,Мне изливаемый, —Вольный ваш дарПью,Дымный хитонПряжи сплетаемойМиру сквозь сонВью.Но все яснейВ вашем просторе яСлышу страстейХод.Выйду опятьВ полночь историиВаш колебатьСвод.Дольше, хмельнейС полночью каждоюБудет вам мойВек…Стройте ж, пока,Алча и жаждая,Не поднимуВек.Акт 4. Тирания
Гул заводов, работающих на полную мощность. Шум уличного движения.
Возбужденные голоса, в одной из очередей перед магазинами
— Без очереди!.. Он врет!— Не пустим! — Ступайте в ряд.— Вот от таких — весь вред…— Стоит, точно в землю врыт!В один из магазинов подвезли товар.
Очередь напирает. Задние смяли передних.
Гвалт
— Пять-сорок… держи… Дай…— Хозяин… — талон… да!— Не прите… — украл! — Стой!— Спасите… Мне рёбр… ой!!!Пожилой интеллигент, выбитый из очереди, уныло махнув рукой
Деретесь… а вы вот,Сделали б вывод:Купишь —Кукиш.Резкий лязгающий звон прорезает уличные шумы.
Тишина.
Министр, теперь уже Наместник
Граждане! Груз жертвНес народ не зря, —Гордо их сложивВ холм.Град блестит от яств,Мир весь озаря,Счастья и надеждПолн.И герой-народПонял, что пораС недруга нам сбитьСпесь,Битвами — под сводСлавы и добраМир объединитьВесь.Тревожный шепот в ареопаге
— А грудки-то — сухонькие…— А носики — остренькие…— А косточки — хиленькие…— А хвостики — худенькие…Голос Автомата, из внутренности Цитадели
Подцветить хилость;Подкормить малость;Поднабить полость…Показать жалость!Наместник, подхватывая
Но великий вождьЛюбит, чтоб народГладок был, здоров,Сыт.Нынче — всем на часОтдых от работ!Радость да войдетВ быт!Общий вздох облегчения.
Агитаторы
— Как он любит всех:самогомалого!— Как объемлет всех:смелого,хилого…— Как он знает счетдел его,сил его!— Как он видит все:голову,тулово!Жрец покинул черный кристалл. В бесцветной, как солдатское сукно, мантии, он преклоняет колена во главе толпы перед Цитаделью.
Жрец, чередуясь со скандирующей стих толпою
— Благодарим, о заступник труждающихся,— Всех судебшвец!— Благодарим, о маяк заблуждающихся,— Чей умкуц!— Благодарим, вдохновитель и пестователь— Львов, львят,львиц!— Благодарим, по столетиям шествователь,— Ось всехспиц!— Благодарим, властелин диалектики,— Враговжнец!— Благодарим, величайший в галактике!— Бум-бумм…бац!Стена Цитадели с рокотом раздвигается и на террасу выезжает Автомат, ростом теперь превышающий уже пятиэтажный дом.
Автомат, в упоении
Нынче вся сутьв том,Чтоб, отдохнув,всемСтать, как одинком.Крепкий по всемшвам.Школа! завод!вуз!Град вам открытвесь;Дынь, баб и дульвозДолжен войтив вас.Ешьте на весьвес!Пейте весь часквас!Чтоб в парадизвасЗавтрашний деньввез.В небе вспыхивают квадраты и ромбы разных цветов.
Церковный политик
Святой Бог!.. Он прогнал тьму!Он расторг ночь на Руси!Кто подобен в веках ему?Он нам дал огонь с небеси.Крики восторга, дробь чечетки, отдельные, слегка насмешливые голоса
— Чуть поразмять ноги…— Прыть показать в беге…— В пляс! А потом, друга,Хоть запрягай дроги.Агитаторы-энтузиасты поочередно
— Вот так праздник! Вот парад,Ай-люли!— Пусть завидует народВсей земли.— Отчеканивай, дружище,Бутс да ботНе жалей!— Четче, громче, звонче, чище,Веселей!Веселей!— Ешь, братишка, щи да сластиЗа двоих,За троих!— Чтоб наш пыл — опора власти —Не заглох!Не затих!Массовик-затейник
Труженик! Усвойнашбрасс:Стройся чередойвдольтрасс;Лохмы припомадь,взбейкок —Эка благодать:прыг,скок!Резвой чехардойблизрваДрыгайтесь за мной:раз,два!Визг дудок и саксофонов, удары меди.
Агитаторы
— А фейерверк-то!.. до тучбрызгрой!— Как равномерно падучвзметструй.— Эй, выходи на балкон:вон —змей,— Десятихвостый дракон!волк!вий!Мужской голос запевает в толпе
Встреть веселей ночку!Девочка дает ручку,Завтра — опять в скачкуВ круг, в трудовой гон…Убыль сочтешь после,Нынче — как сыр в масле, —Ведь все равно мыслиМыслит за насон!Женский голос
Убыль сочтешь после,Сдай ребятню в ясли,Там подрастут, еслиМыслит за нассам…Ой, разряжусь шелком!Эй, расфранчусь шалком!Ай, подзавьюсь челкой!Сердце швырнупсам!Плавный рокот аттракционов, взрывы смеха, уханье праздничных салютов.
Приплясывающая толпа
РвисьВдальСтягВзвеивающийся!РейВвысьФлагВсплескивающийся!ГрузДумПрочьСкидывается.ГонгБьет,СмехВзвихривается, —ПустьДождь:КровьВзбадривается.СамВождьВ насВглядывается!Отдельные выкрики
— И никаких пугалов!— Хоть океанвброд!— И-их! Удалым сняголовамНынче сам черт — брат…ТолпаХлыньЗвонСтрунПраздничных…ГряньГромТрубВызолоченных!Крой,Брат,В медьБрякающую,БейЗвончЦаньЦокающую…Эстрадники
— Видя праздник наш таковский,Прослезился бы Чайковский.— Как наш мир великолепен —Обалдел бы старый Репин.— Трелям наших саксофоновПоразился б сам Сафонов.{27}— Увидав наш рай простой,Сдох бы с зависти Толстой.Выкрики
— Ох, отобьем памороки!— Ух, в голове — чад…— Глянь-ка: кругом сумерки,Мжица, туман,чит…Мужской голос — в толпе
Плачьте больней, домры!Цепь фонарей в сумракМанит, нашлет омракБражный, густойсон…Пойте в слезах, гусли!Ведь все равно — еслиЧувства, права, мыслиМыслит за насон!Женский голос — подхватывая
Все — трын-трава, еслиВ вечную тьму после…День промелькнет, час ли —К моргу наш путьпрям…Жми нас в ночных парках,Мчи на витых горках,Каждому — быть в урках,Сгинутьпо лагерям.Двое вполголоса
— Шмыг стороной, киска…— Шмыг, только ой, узко…— Что нам? С тобой ласкаХоть на гнилых досках.Мужской голос — в катакомбах
Лишь бы найти к срокуСилы — постичь Книгу;Лишь бы, взрастив сына,Дать ему нашключК ржавым замкам Рока,К правде и лжи Ига,К белым дворцам СолнцаТам, в глубинетуч…Женский голос — подхватывая
Сердце свое выну,Брошусь навстречь карам,Под громовой топотЦокающихконей,Лишь бы вручить сынуГорьким святым даромНаш роковой опытЭтих ночныхдней!Голос неизвестного юноши, который еще недавно был мальчиком
Это — тупик мой. Вся пройденаТопь Афродиты Народной;Плотностью чувств безысходноЖизнь моя отягощена.Только сладчайший Голос со днаСлышится — темный, прохладный…Иль богоборческих царств глубинаХлябью манит многоводной?Женственный голос из глубинной крепости Друккарга
В темном краюМуку своюСтолько столетий, как пленница, пью…В этом жильеВ мертвой земле,Бодрствуют духи с рукой на копье…Дни — как гроба…И, как раба,Жду, что сулит мне врагинь ворожба…Голос внезапно изменяется: не сопрано, но глубокое контральто мягко слышится оттуда же, странно похожее тембром на звучание предыдущего, точно голос старшей сестры:
— Строг судия —Бог бытияДогмат-секиру возмездья куя…Сладко моеЖжет лезвиеТех, кто склонится ко мне в забытье.В темном краюСаваны шьюНад паутинною пряжей пою.Неизвестный юноша
Кто это? кто это? Что нам пророчатСмутные песни вещих подруг?На Цитадели протяжно и тяжело бьет шесть.Бесстрастный голос с вышины
День кончен.Первая Стража НочиВступает в круг.Карна
Хлынули сумерки — смуры и бурны:Дети ущерба снуют во мгле,В вечных тенетах скорби и скверны,Ниже и ниже — к мертвой земле.И, надвигаясь на море и горы,Ночь мировая глядит в зрачки,Приоткрывая ларец Пандоры{28}Медленнымволхвованьемруки.Голос Даймона
Видишь: от тела владыкиТемное отпочковалось?Ползает по виадуку,Вьется, змеясь, как волос…Юноша
Вижу: клубится исчадьем,Ищет державной доли,Вглядывающимся отродьемРыщет у Цитадели…Гром отдаленного взрыва. Плясовая музыка обрывается.
Вскрики
— Что это? где это? — Выстрел! убили!— В кои-то веки бойко попели…— Где ж это взрыв?— Да в Цитадели!— Сбоку весь кров разворотили…— Слушайте, слушайте:вон уже вестник.— Пал на постустарший наместник!{29}— Ох, наступает беда…Бытьказням…— Уж потеряем тогдаСчетузням!Мрачная мелодия, похожая на похоронную, надвигается на толпу и пригибает голоса к земле.
Хор погребальной процессии
— Он пал на посту…— Тум-тумм!— Он был опекунВсем намм…— Он был как отец,Как кумм…— Бей, скорбный народ,В там-тамм!Новый кандидат в наместники
СмертьВырвала снова из наших рядовпукжертв.ПустьЛег наш министр в похоронный рыдван;пустьмертв;ОнПрожил сознательно, в поте лицасвойвек;ОнПламенно жаждал нести до концасвойвьюк…СмертьТолько сплотит нас, и не устрашитнасвраг,НиБог, ни соперник, ни войны, ни злойвойвьюг!Голоса в ареопаге
Мощь властелина явлена:Злое отродье словлено,Пытано — обезглавлено —Истолчено — раздроблено.Голос уицраора
В ночь, как молния, дамкличв битву.Завтра будет мир мой — дотла!Кто же смеет сорватьмнежатву?Не дает истребитьсевзла?Жрец — в черном кристалле
Наш господь разъярен.Злат —кубНад челом заметалснопискр.Пусть суров станет вождь,пустьгруб.Бдить всю ночь! Запретитьшумигр!Автомат, поспешно выезжая на террасу
Вникнуть в любоймозг,Чтобы любойписк,Всякий клочокдрязгВзять в круговойсыск.Кто там лизнулкекс?Кто разнуздалсекс?Вон — инженер:как-сОн раздобылкокс?..Каждый, родясь,знатьДолжен, как житьвпредь:Ртом — пусть сосетгрудь,Оком — следитмать!Новый кандидат в наместники
Расшифроватьзнаки;В домах проследитьстуки!В больницах унятьтики!В гробах подстеречьтоки!Автомат, вглядываясь в глубь Цитадели, конфиденциально
Вдруг — неровенчас —Пуля, стилет,газ,Даже простойсглазЖизни лишатнас.Надо создатькров,Весь наш уступскрыв:Пусть пешеходправ,Но, коль шагнет, —в ров!Новый кандидат в наместники
Спешим — надстраиваем…Угол выкраиваем…Сверху задраиваем…Оштукатуриваем!Автомат уже из крошечного отверстия в стене Цитадели
Слаб наш сатрапбыл:Пил, бормотал,спал —В нем погасалпыл;Он поделомпал.В венах страны —тромб!Бурей чреватрумб!Враг у ночныхлампКопит запасбомб.Шепот ужаса.
Вот вам другойдруг:Бодр, справедлив,строг,ЧтобгорожанстригИ —никакихдрак!Он разомнетвоск.Он прищемитвизг.Он смастеритблеск.Он наведетлоск!Первый наместник, приосаниваясь
Уж мы-то смастерим —мы-то!Все будет до основсмыто.Сумеем доконатьсмуту,Словчимся оправдатьсмету!Гончие
Лаем, рыскаем по рвам —вбок,вглубь,В штольни, в шахты, в каждый дом,щель,копь,Только — в каждой подворотнескрытвор,В душах — распри, плутни, бредни,гвалт,спор!Топот разбегающихся граждан.
Наместник
Всюду вникать сторожко:К чему у друзей пирушка?Что шепчет в углу старушка?Зачем у больного отрыжка?Воздух исчерчивается посвистывающими дуновениями, мечущимися во все стороны.
Приглушенные вскрики
— Ай, нетопырь шурхнула!— Вон еще три… пять…— Ой, не смотри кверху!— Под ноги лишьглядь…Наместник, входя в ажиотаж
Травить по щелям нежить.Приблудных собак — вешать.Следить — как чихнет лошадь…В подполье — мокриц слушать!Шелесты в воздухе
— Бетон просверливаем…— Гудрон проскребываем…— Кирпич проскваживаем!— Обнаруживаем!Наместник
Обнаруженных влачитьсквозьстрой,Пригибать до мостовыххрящвый,В землю вбить их, как живойрядсвай…Рот-запором заклепатьихвой!Отборщик — в сопровождении караула
Страж!Взятьвотэтого!Смытьзнак!Скрытьслед его!Вопли ужаса и недоумения
— Но я же… тавром помечен!..— Я же… на пост назначен!..— Я… к орденам представлен!..— Мной… диверсант был словлен!..Отборщик
Эй,мразь,бросьплутни!Тех…Тех…Тех…Сотня.Тотсбродбратьвместе,Чтобсчетсталдвести.Голоса в подъездах
— Не я! — Сворачивайтетуда, к соседу.— Не мы! Просвечивайтевон ту породу!— Вон этот — баловался,исчадье кликал…— Тот парень жаловался…— Тот звал… тот плакал.Конвой
— Прутиком — вправо! вправо!— Кнутиком — влево! влево!— Жгутиком — живо! живо!Отдельные голоса в лестничных клетках
— Шу-шу-шу — и я патриот.— Шу-шу-шу — завсегда наперед.— Шу-шу-шу — тот плевал на портрет.— Шу-шу-шу — те квартирки подряд.Женские голоса в квартирах
— Сынки… голубчики…— Родные хлопчики…— У нас — лишь чепчики…— Лишь детки-всхлипчики!..Голоса ребят
— Гражданин офицер!Клад в люкМой братан вчера приволок.— Папа садит в горшоклук!— Мамка прячет деньги в чулок!Энтузиасты
— Вот непосредственность детских душ!— Чем за такой героизм воздашь?— Не героизм, а гражданский долг:В нем педагоги-то знали толк!Наместник
Ремонтировать чуть-чутьплотьквелую,Эшелонами спускатьв копьголую:Пригодятся — даровойраб —силою…Кто раскается — томугробжалую.Пение из глубины катакомб
В сердце мрака замурованных,Крепких лишь духовной силой,В час свинцовый, в ночь суровую,Господи, помилуй!Тайные мысли в ареопаге
— Докарались до бреда.— Трупов — целая груда!— Не хватает народа!— Где возьмем для парада?— Вместо всех операцийНе пора ль опериться?— На мораль опереться…За дюраль побороться…Пение в катакомбах
До звезды над нами утренней,До скончанья тьмы постылой,Всех, кто слышит голос внутренний,Господи, помилуй!Наместник
Кто там ноет? Кто бубнит?где?в скважинах?Не под тяжестью же плит,льдомстуженных?Не в руинах же, дотламнойвыжженных?Не в фундаментах же глыб,мнойсложенных!Гончие
Слышим, уши навострив,ихстон,Рыщем, ищем в недрах шахтихстан,Упираемся в глухойбут,в тын;Тщетно тыкаем носыв гладьстен.Наместник
Сами себя обезвредили:День напролет колобродили —Замуровались в обители,Крипту [13] законопатили.Автомат
Пусть! Заваливгрот,Собственный калжрут:Глад им скосилрот,Разум их впалв бред.Голос Афродиты Всенародной
Вместить не в силах я сквозь морокиднейчадныхБлагого замысла, мой вседержитель,но зачем — боль?Зачем калеченье, зачем терзание детейбедных,Простых воль?Голос уицраора
Затем, что алчет моя гееннаи рать химер.Затем, что голод грызет Гагтунгра:он строг и хмур.Затем, что точен закон страданья,как колесо.Затем, что будущее мирозданьеокупит все.Крики бегущих женщин
— Защитники храбрые! Что за грозное время?— Вон, знаки недобрыезажглись над горами:Меч алый, немеркнущий,лучом повис…То — острием кверху,то — острием вниз!Агитаторы, выскакивая из подъездов
Разум просветлив,всесплошьПоняли, что мифестьложь:Масками чудесскрывстрах,Сказками небеслжетвраг.Новые вскрики
Глянь-ка, гляньте: заревоИз-за рубежных гор!Словно чадящее курево…— Точно грозящий взор…Церковный политик, воздевая руки
Жизнь безбурную чад блаженныхЗащити!От нашествия иноплеменныхОгради!Наместник
Слушайте, цеха,Стройки, рудники:Недруг наш сулитШторм.Что ж! Мы сотрясемВсе материкиСменой мировыхФорм.Страшная заряВызолотит прахВ царстве вековыхЗол:Копится не зряВ наших тайникахПорох, динамит,Тол.Ух! Как нетопырьБросятся врагиВ страхе из домовВон…Уши растопырь,Чих перемоги:Будет говоритьОн!Фанфары.
Лучи прожекторов скрещиваются на высотной части Цитадели. Она раздвигается как футляр, являя народу Автомата, высотою уже с небоскреб, в ослепительно сверкающей броне.
Трепет ужаса и восторга.
Автомат
Я изобрелвам,Что не придетв ум.Враг в эту ночьк двумЛопнет по всемшвам.С дробью секундв срокСдан мой чертежс рук.Будь, гражданин,строг,Если найдешьбрак!Стройте ж быстрей,вскачь!Смотрит нам в лобночь…Не для пустыхвиршВечер нам дан.Марш!Стены высотной части задвигаются. Прожекторы гаснут.
Генерал-лейтенант культурных сил, поднимая руку
За разбуженный врагамиДух грозы!За ответ! за гром! за пламя!Толпа
— За! — за! — за!Генерал-лейтенант
За битье в котлы, литавры,В медь, в тазы,Чтоб врагу издергать нервы!Толпа
— За! — за! — за!Генерал-лейтенант
За сознательность! За бодрыйВзмах лозы!За всемирность власти мудрой!Толпа
— За! — за! — за!Генерал-лейтенант
Чтоб для всех была бесспорной,Как азы,Неизбежность нашей формы!Толпа
— За! — за! — за!Агитаторы
— К рукам — руки,— К плечам — плечи,— К ногам — ноги,— К мозгам — мозг!— Точней знаки.— Плотней сроки.— Быстрей встречи.— Жирней лоск!Зарево внезапного взрыва где-то за горизонтом. Волны звуков: гул, рокот падения огромных масс, вопль тысяч людей, настигнутых каким-то страшным бедствием.
Генерал-лейтенант, потирая руки
Браво! Наши зарубежные товарищиВторглись в некое злокозненное сборищеИ бомбончиком замедленного действияВодворили там единство и спокойствие.Второй, еще сильнейший взрыв.
Ликование энтузиастов, агитаторов и подголосков
— Славно гардарахнули! Знай наших!— Взвизгнули мерзавцы: жмутся в нишах!— А пламя как отсвечивает в плешах!— Пляшет, как на выкормленных тушах!Педагоги
Орудий такихмир не знавал:Зодчий, отецвсех,Игрек нашел, вник в интеграл,Вычислил цепьвех.Организаторы
В наших руках — судьбы планет,Черных державкрах:Токи включим — вздрогнет до недрВ их городахпрах!Если войной ринутся к нам —Вздыбим назадад!В странах врагов этим трудамБудет наш братрад!Звуки города приобретают опять, как и минувшим днем, трудовой ритм, но пронзительный скрежет бросаемых рельс и штанг, хроматические взвывы свистков и рокот циклотронов наполняют его новым смыслом.
Шеренги работающих
В наших руках — мщенье времен,Древних обидстон;С древних орбитсорван дейтрон,Чуть повернутькран!В дымных котлах рдеет уран,От скоростей —крен,Это — врагам смертный уронИ триллионран!Еще шеренги
Плавим, дробим,месим, куем —Шибче вертись,дрель!Поршнем снуем, втулкой поем —Каждый своютрель.Голоса на окраинах
Нефть и рудумчат поезда —Слышишь гудковлай?Все, кто живет, — как никогдаСжаты в одинслой.Еще голоса
Рдеет без снарать фонарей,В судорогах — веськрай, —Только б успеть! Шибче! Быстрей!Никелируй,крой!..Эхо голосов перерастает в кольцо гудков, звучащих над материковыми частями горизонта. Порою доносившиеся и раньше, теперь они вычерчивают на фоне стремительного рокота машин странную и скорбную мелодию.
Перекликающиеся голоса дозора
— Бдитнашградцарственный.Без сна, в труде. —— Ум,взор,слухбодрственныйБлюди везде.— Враг —здесь!Мрак,призраки —Ему с руки.— Вкругдомн,дамб,пригородов,Свершай круги!Молчание.
Только перекликающиеся гудки, целые симфонии слагая под облаками.
Дозор
—Эй,страж!Бдишькрепко ли?Смотри, не лги!Ух,тьма!Срыв,тропка ли —Ни зги! Ни зги!— Станьвбок:тамзначитсяФонарный круг.— Эх,ночь…КакплачутсяГудки вокруг!— Чтобстрахбилв голову,Бросал в озноб.— ЧтобсамБогк городуНе ведал троп.Акт 5. Ущерб
Кажется, будто миновали огромные промежутки времени; в действительности вечер еще далек от перехода в ночь. Уицраор Жругр вторгся в зону одного из соседей, умертвил его и, пожрав его сердце, отпочковал новое, как бы синтетическое детище.{30} Обликом напоминающее Дракона, но двигающееся полувзлетами, полупрыжками, оно осталось крепнуть и царить в новой зоне, а Жругр вернулся в Друккарг, удостоясь от игв небывалого триумфа. В эти минуты в великой Столице на поверхности земли Автомат представал народу в скрещении не серебряных уже, но огненно-алых прожекторов. Теперь высотная часть Цитадели опять скрыла его, но ошеломленное население не осмеливается отвести глаза от нее ни на минуту.
Неизвестный, тот самый, что не так давно еще был юношей, и Прозревающий спускаются с холма, на котором протекали когда-то их первые встречи.
Теперь с холма видно загородное пространство, все перегороженное в шахматном порядке колючей проволокой. Местами проволока пересекает уже и городские улицы.
Неизвестный
Все осквернено. Даже — этот холм.Кажется порой: газВыполз из щелей,выпорхнул из колб,И уже проникв нас.Прозревающий
Ты замечаешь — чем больше кровиВпитывает наш грунт,Тем фонари и люстры багровей,А кругозор — как фронт?Неизвестный
Страшно ступать… стыдно ступатьЗдесь по земле больной:Кажется — кровь, жидкая плоть,Хлюпает под ногой.Начинаются городские кварталы. Оба путника смешиваются с толпою.
Прожил на этой странной планетеЯ только тридцать лет;Но сопоставлю:к мажорной нотеСклонен теперь весь люд;Он уж не тот — возрастным составом:Редкость — старик, как Вы;Плотные — в центре;кто хил — к заставам,Дети — ниже травы.А путь их лежит именно через центр. Там, на плацу перед Цитаделью, при помощи аппаратуры дальновидения, дальнослышания и дальнообоняния Автомат производит обучение и проверку растущих кадров.
Обучаемые
О, родник благ,злосдабривающий!Человек-бог,мирвздыбливающий!Вдохновляй нас,с ногсбившихся,Скопом петь гимнснамсбывшимся…Автомат
Два раза нуль — нуль.Десять раз нуль — сто.В этом — всех тайн руль…Что? Там ворчат? Кто?Обыватели
О, никто, светвсехверующих!Не карай нас,вверхпрыгающих…Автомат, внезапно раздражаясь
Рохли! отбор! брак!Кой мне от вас прок?На фиг мне ваш прыг?Ваших копыт брык!..Вынянчил наш градНовый людской род:Те — не идут; прут!В лоб! напролом! вброд!На плац вступает шеренга человекоподобных существ с циферблатами вместо лиц.
Марш
Стальные лификиКрепят нам грудь!Крутые графики —Наш путь и суть!Пусть скрежет строфикиНе даст вздохнуть.Шли к черту кейфикиИ бодрым будь!Автомат
Так себе. Можно четче!Циферблаты
Сделаемся, наш отче!Из-за угла выдвигаются шеренги с авиабомбами вместо голов.
Песенка
Нет пользы родинеВ пустой красе.Пускай уродинойМы станем все,Зато под черепом —Не мозг, но тол!Залают черти лиНа твой престол —Швырни нас ловкоюРукой тогдаЛишь вниз головкоюНа города!Автомат
Нет! — Время, народ, не раннее,Пора бы нам стать ураннее!Шелестя и шурша, на плац выбегают новые шеренги кадров: у этих вместо голов аппараты психопросвечивания.
Шуршащая скороговорка
Снуем, прошмыгиваемКо всем знакомым;Слегка поругиваемГорком с райкомом;Присев, втирушами,За пивом, чаем,Чужие душиРазоблачаем.Автомат
Хорош. Без этихВсем намбыть в нетях.Шествие замыкается группой людей с водруженными на плечи вместо голов громкоговорителями.
Механический лай
Хоу, хоу…Гул голосаВ мозгтыщВбейштамп.Рев! Тмишум хаоса,Роствойск,счетбомб!Ыу, ыу!Вождь высказанмысль:«Плачестьвздор!»Вой труб!Скрой выстрелы,Вскрикдыр,всхлипнор?Автомат
Ха-ха!Товарищи с юмором.Блоха —а какие шум и гром!.Прозревающий, проходя краем плаца
Вот они, множества,Жругром когда-тоЗасосанныеи вброшенныеВо чрево кароссы, —из Русского СадаРостки, безвозвратно скошенные…Чугунные дети, садам соседаГибель нести послушные.Неизвестный
Скажите одно: какова расплатаТем, кто несчастных уродовал?Прозревающий
Наш разумне приспосабливал лотаК промерам мира загробного.Сначала вглядись в крепостные устоиСквозь цоколь, сквозь пьедестал:Видишь — там — потайную, пустую,Нишу черную…как кристалл?Неизвестный
Да… как будто там вьются стаиС жгучим взором… почти без тел.Действительно, в черном кристалле Цитадели обозначается как бы особая ниша, схожая с усыпальницей. Там совершается чье-то однообразное движение, чей-то медленный с интервалами ход по кругу. Будто ворожащие существа выполняют заклинательное действо вокруг спящего.
Монотонные голоса
— Вот, сторожимТвой сон…— Верно хранимТвой сан…— Длит на землеТвой сынПуть к всевладычеству.— Плещет над нимНаш кров;— Злобой мировОн прав, —— Нами творим,Он — миф,Бич человечества!Голос неподвижно-лежащего — сквозь сон
Не раньте проклятыми чарамиХоть час… лишь миг…Дайте хоть совладать с укорами,Что знал…ждал…мог…Ворожащие
— Сильнее тебяТвой ореол:— Вырос над гробомМистериал, —Не разорвалСам АзраилПут —уз…вервия…— Сын твой залитСветом твоим,— Стяг твой шумитК дальним краям,— Млатом твоимВ горнах куем, —Мы:ратьпервая!Иная мелодия, женственная и завораживающая, возникает из недоступных глубин: не то — колыбельная песня, не то — заупокойное волхвование.
— Крепче усни,Бедный герой,В долгом Преддверии смерти второй.Будь глубока,Дрема, века,В толще подземного материка!Весь хрусталемКрыт саркофаг…Складками ластится траурный флаг…ОкруженоХладным огнемЛоже страдания ночью и днем.Спи, мой герой:Я ворожу,Я фимиамами сон окружу,ОстановлюДни и векаВ лоне чугунного материка.Неизвестный
О, узнаю: это — она,Недостижима — и вечно темна:Мне сквозь Народную Душу звучалГолос ее…Звезды ееМчались, гудя, по окрайнам вселеннойВ гулкую пустоту…Ради чего же сошла она в тленную,В душную крепость ту?Прозревающий
То — не она, ослепленный обманом!В сумрачных песняхХищных кудесницЭхо ее отдается всегда,Царство ж ее — за последним туманом,Глубже черного лада.Неизвестный
Да, я предвидел… Неясным чутьемГорько расслаивал эти напевы.Космос и хаос,Если казалось,Будто струит их в мечтанье моемВысь Приснодевы…Прозревающий
Если миры Приснодевы заронятВ душу сиянье — двоя этот блик,Тихо возникнет на призрачном тронеЖенственный, вероломный двойник.В этом — закон твоей узкой тропы,Скользкой тропы…Страшной тропы…С моря поднимается ветер. Цепочки фонарей вдоль набережных и проспектов раскачиваются, мерная, как звезды в угольно-черных небесах. На перекрестке — замешательство, топот бегущей от набережной толпы обывателей.
Вскрики
— Черный корабль!— Вновь эта тень!— Ящиком… гробом…без парусов…— За город дунь!— Вновь этот недруг!— В рытвины… в недра…— Крепче засов!Большинство пешеходов продолжает двигаться, как бы ничего не слыша. Но обучавшиеся на плацу бросаются врассыпную.
— Бежим, пока в жертвутиран нас не выдал!— Везде его жерла!— Везде его идол!Часть обучавшихся бросается на колени перед Цитаделью.
— Владыка! Мы зоркой стражеДоверили наши «я», —Спаси, человеко-боже,От слуг ино-бытия!Наместник — с балкона десятого этажа
Очень жаль. СуровМировой закон,И уж недалекЧас,Как преображенГением вековБудет он для всехНас.Церковный политик
Массовик-затейник, подхватывая
Разве не туризм —Рейсик в океан:Отдых… упокойДуш…Всякому поройХочется в туманВ провинциализм,В глушь.Растерянные возгласы
— Но… как же?.. Там вовсеНе отдых… не дрема…Эстрадник, фиглярничая сбоку
Народ испугавси.Подумаешь, драма!Крики отчаянья
— Но вы ж нам твердили,Что это не больно…— Что сладко в могилеУснем добровольно…— Бубнил же ваш гений,Что смерть нас не мучит…— Что мрак без страданийОн всем обеспечит!Цитадель безмолвствует. Из кварталов на плац выскакивают люди-циферблаты и люди-авиабомбы.
Вопли
— Но я же был вам полезен!— Но я ведь насквозь железен!— Я вашим врагам был грозен!— Гранит наук мной разгрызен!Существа-громкоговорители и психопросвечиватели, мечась по плацу
— Не я ль бичевал всех прежних?!— Не я ль ублажал всех важных?!— Не я ль доносил на ближних?!Отсеивал всех ненужных?!Отчаянным рывком преследуемые сдергивают с лиц циферблаты, но лиц под ними уже не оказывается: только кровавый блин. Другие срывают с плеч авиабомбы, просвечиватели, рупоры, но заменить их нечем. Безглавые существа натыкаются на доколь Цитадели и друг на друга. За неимением ртов визги ярости вылетают прямо из сердца.
— Бессмертие нашекупил он за ношу!..— За право на рабство!!За радость холопства!!!От набережной приближаются грузные шаги с большими интервалами.
Незримый оценщик — в сопровождении бесшумно бегущих свор
Духовно-выхолощенных,Духовно-выкорчеванных,Плодов не давших,Всуе метавшихся,Всуе трудившихся,Всуе кипевших.Лепет обезглавившихся
— Не торопись чуточку!— Дай хоть допить чарочку…— Хоть доскрести мисочку…— Дотанцевать плясочку!А уличное движение продолжается как ни в чем не бывало. Очевидно, происходящего не видят даже некоторые из людей-циферблатов и авиабомб. Сомкнув поредевшие ряды, они продолжают маршировку.
Оценщик
Тавром помеченных,Грехом калеченных,Клеймом прожженных.Духовным сифилисомНасквозь изъеденныхИ прокаженных.Всхлипы
— Присесть бы на лавочку…— Доцеловать бы девочку…— Обнять бы землюшку…— Махнуть бы солнышку!Но солнца нет и в помине: ночь еще только приближается к перелому.
Голоса отобранных, уже восходящих на корабль, сразу изменившихся до неузнаваемости, глухо доносятся издалека
Куда нас помчит по чугунным валамзлойшторм?Где будем распутывать, где доплетемсетькарм?Где будем искать мы, как свора рабов,нашкорм?Без крова, без духа, без тел, без гробов,без урн?..Нам в души, на корни слабеющих силуж льетНимб тускло-лиловых, подземных светилсвой яд…Ветер с океана усиливается. В его порывах слышны Голоса
Вой,вей,ветрвзвеивающийся!Плачь,плачь,духжалующийся!Ройхлябьволнрушащихся,Мчивдальгробвзбрасывающийся!!!Еле слышное пение в глубине катакомб
Малых сих, не снесших бремени,Поглощаемых могилой,Всех, растленных князем времени,Господи, помилуй!Малых сил, в огне истаивающих,Всех, гонимых адской силой,По морям кромешным плавающих,Господи, помилуй!Голоса в ветре
Нагсонмдушвыкорчеванных,Вниз,в мракДнавыброшенных…Слепнашшагсдавливающий.Дикнашстонвскрикивающий…Неизвестный и Прозревающий, тихо пробираясь к городской окраине:
Неизвестный
Кажется мне, что я видел когда-тоРодину черного корабля:Траурных лун, не знавших заката,Светна пурпуровые поля;Медных морей глухое рыданье,Мертвых хребтовмерную дрожь;Геометрически-голые зданья,Точно высокоумный чертеж…Прозревающий
Ты расслоить ихне в состояньи,Эту систему миров; но поймешьСкоро, когда по лестнице знаньяС проводником небесным пойдешь.Неизвестный
Друг мой, на Вас указывал даймон,Вы же указываете на него…Оба вы-о необычайном,Стражи лучшего моего.Прозревающий
Я веду тебя в нашу глубь:Она замкнута и глуха.Там отверженных приголубьЛаской веры, теплом стиха;Их суровая жизнь узка,Несохранна от палачей;Все испытано: гнев, тоска,Горечь сумерек, гнет ночей.Лишь единого не вкусилНи один в этой злой судьбе:Стыд предательства правых сил,Срам изменсамому себе.Неизвестный
А их жажда иных миров где?Чем их воли объединены?Прозревающий
Словом — ДА — обращенным к правде;Словом — НЕТ — к палачам страны.Есть неверующие; их мало.Много жаждущих; верны все:Не сдаются в кипящих смолах,Молча молятся на колесе.Много пламенных разноречийМежду ними, но нет вражды…На Цитадели бьет девять.
Бесстрастный голос с вышины
Ход смен!Вторая Стража НочиБерет бразды.Ветер усиливается. Амплитуда раскачиваемых фонарей возрастает, полосы света и тени перепархивают с дома на дом.
Прозревающий
И, не покидая земли, тыУвидишь скоро: улавливаетНаш дух, доверяясь снам,Как братство и вождь СинклитаВ Небесном Кремле уготавливаютЭпоху, сходящую к нам.Выходят живые посланцыТех стран по эфирным отрогам —Светильники будущих дней, —Затеплены Господом-Солнцем,Скользят по воздушным дорогамСодружеством белых теней.Пауза.
Неизвестный слушает с напряженным вниманием.
Прозревающий
Прозрачная синяя лампаУ каждого в легких ладонях,Над нею трепещет звезда,И с каждым уступом — все краше,Отчетливей дивный огонь ихНад срывами льда.А здесь, по трущобам России,В бараках, в бедных селеньях,Роженицы стонут в бреду,И пестуют люди простыеГероев и будущих гениевВ детском саду.Неизвестный
Но разве дух века не станетСтудить их внутренний жар,Язвить их душевные ткани,Растленьем губить их дар?Прозревающий
Гений растлиться не может.С Гагтунгром в бою? — Да, многимСужден был этот удел:Он их губил на дороге, —Но этих не уничтожит:Поздно. Он не успел.В тучах скрываются последние звезды. Зарево городских фонарей позволяет видеть, что тучи громоздятся целыми бастионами, слой над слоем.
Неизвестный
Мрак — один темнее другого.Солнце в надире.Зенит тьмы.Даже слово, простое слово,Через силу лепечем мы.Прозревающий, останавливаясь и закрыв лицо руками
Слышу — чую:в вышних пространствахНачат бой — уицраор стар —И легенда о постоянствеТьмы, объявшей весь мир, — лжет!Покрывая завывания ветра, над столицей вздымается голос Автомата, и интонации тревоги впервые проступают в нем.
Маршалы, зорче!рубеж — сдавлен,Мрак стал весомым.Народ —бди!Урбург, Оттава, Стамбул, ДублинСкрылись —и не разберу где.Груз этих крайних минуттяжек,Но обеспечен триумф. ЛишьЧетверть часа — и весь мир ляжетПред…Плотно-черные горы туч внезапно распахиваются, на миг являя ярко-белый просвет. Нечто неуловимое, как нож гильотины, беззвучно обрушивается оттуда на высотную часть Цитадели. Ни грохота, ни взрыва… Только слабый вскрик, короткий звяк металла.
Секунда тишины, похожей на обморок.
Голос Автомата
Бумм всезакон в томБумм всезакон в томБумм всезакон в томБряк всезакон в том…Наместник
Выключить ток… — мигом!Пять пропусков — магам.Паника в ареопаге
— Где ж он?.. — Пропал… сгинул!— В скважину, вниз канул…— Прочь, наутек дунул!..— Нас пред грозой кинул!Старший маг, влезая в футляр Автомата
Вы можете быть надежны:Ведь смертные — все недужны,Но верен и строг наш метод.И даже в сплошной тьме тутНаукам чужда ветреность…Долгая пауза.
Здесь… следует сменить…внутренность…Главный телохранитель, грозя небу
Вздумал развязывать катастрофу?Не запугаешь: наш рост — факт!Припомним когда-нибудь и СаваофуЭтот террористический акт!{33}Кое-где двери домов приоткрываются на узенькую щелку.
В щелках показываются Бледные носы:
— Что случилось? Опять — займ?..— Может быть, пересчет клейм?..— Регистрация людских уйм?..— Дамбизация речных пойм?..Отдельные смельчаки прошмыгивают от двери к двери:
— Неимоверный, друзья, слух:Будто гений совсем плох.— Э, поклеп… растянул пах…— Да, но слег! Это ж факт: слег!— Ваши слухи, как рой блох:Провоцировать нас всех,Чтоб умножить число плах…— Что?.. Когда?..Сам собой?Слег?Голоса в ареопаге
— Кто ж теперь? — Старший. —— Ох! Станет крах горше…— Вздор! Сочиним вирши,Вздыбим до туч марши…Но не марши, а крик ярости и боли — крик раненого уицраора вздымается из глубины. Его подхватывают рыдающие голоса; в Друккарге выстраиваются кругом, заламывая руки, химеры с унылыми лицами; игвы с воплями испуга и гнева мечутся по своему городу, похожему на нагромождение багровых ромбов и коричневых кубов. И в верхней великой столице кажется, будто гудки всех заводов, свистки всех пароходов, сирены всех машин сливаются в единой траурной ноте, выстраиваясь по всему горизонту, как трубы невероятного органа. В черном кристалле у саркофага совершается нечто, схожее со сменой стражи. Слышится беспорядочное отступление, скачкообразные взлеты и падения тех, кто ворожил над ложем спящего.
Голос сброшенного с поверхности земли
— Что это? Где я?Молчание.
Вновь явившийся в предельном ужасе
— Где я? И кто вы?Блюстительницы Кармы
Первая
Мы — стражи вот этого только отрезка,И ты успокоишься, гнев усмирив;Вторая
Утешься, кромешник: здесь жестко и узко,Но кратким приютом тебе этот кров.Третья
Начальный этап постепенного спускаУступами нисходящих миров.Вновь явившийся
Как смеете вы светоносцу народов…Блюстительницы
Вершим мы как надо, сосуд твой дробя.Он
Но знаете ль, кто я?Блюстительницы
Первая
Захватчик монады,Антихристом стать осудивший себя.Вторая
Быть может, вернешься потом, как антихрист,Достроишь до самого неба свой трон.Третья
А ныне всю магму пронижешь крест-накрестИ мощь соберешь для последних времен.Первая — к старшему в саркофаге
Встань, мученик гроба! Настало иное,На смену явился твой избранный сын.Пробужденный
Не сын… Исполинов таких я не знаю…Надвинут на лик ему черный кессон…Блюстительницы
Твоя антицерковь цела еще в мире,Готовится третий облечься в твой сан…Пробужденный
На искус готов я, на крестный, суровый,Но чем искупить, что тогда погубил?..Блюстительницы
Твое искупленье — плиту под державойПоддерживать — всей полнотой твоих сил.Пробужденный
Под этой державой? О, только не это.На это ни воли, ни силы не дам!Блюстительницы
Но права на выбор у пленника нету.Ступай, скорбящий Адам!Медленные, грузные шаги, как бы удаляющиеся. Навстречу им взмывают, бессильно поникая всякий раз, будто порывы ветра, похожие на вздохи великанов.
Прозревающий
Видишь туманных гигантов? На выиДавит им титанический свод,Но каждый из них человеком в РоссииБыл в свой черед.Неизвестный
Странно-знакомы тяжкие маски:Силюсь припомнить — и не могу…Будто я видел их в древней сказкеТам, на родном берегу…Стонущие голоса кариатид
— Станьв нашряд,ряд неискупленный,Грузглыбвзятьмощью накопленной.— Нет,друг,грузне уменьшается!..— Нет,круглишьпреобразуется…Пробужденный, теперь — туманный колосс в ряду кариатид
Есть ли другая, горчайшая пытка,Чем, отвергая, поддерживать зло?Блюстительницы
Есть. Нескончаем пергамент их свитка,Бездонно засасывающее жерло.Пробужденный
Я зло созидал, но я мыслил о благе,А ныне лишь пытку сменяю другой…Блюстительницы
Первая
И вспомнишь, быть может, года в саркофагеКак сон, передышку, покой.Вторая — к вновь прибывшему
Укладываем под чугунные дугиТебя, человечества бич и изгой;Третья
Напрасно яришься: бесстрастные слугиЗакона мы лишь, а не власти благой.Новый обитатель саркофага
На помощь! Скорее!.. Где мощь моя, где же?!Нет, я не разрушен… я вырвусь, приду…Блюстительницы
Как дрогнуло, как опускается ложе,Ты разве не чувствуешь в этом бреду?Обитатель саркофага
Проклятье… Я — бог ваш! Я — мудрый, великий!Таких не бывало…Куда ж Я, куда?Все ниже, темнее… Ни искры, ни блика…Кто смеет карать меня здесь, без суда?!Голос достигает поверхности земли. Опустевший футляр Автомата позвякивает бессильной дрожью резонанса.
Шепоты в ареопаге
— Вот гортань! Даже здесь слышно.— Хоть бы смолк: тут и так тошно.— А при нем было, ох! — душно…— Нужен новый взамен. Спешно!Вопль снизу
На помощь! Откройте мой храм. Пусть народыТекут и лобзают мой облик!.. Я жив,Взовьюсь на поверхность… я в роды и роды!Найду себе тело, владельца пожрав!Блюстительницы кармы
Твой храм опечатан. Все гимны — лишь свите.Проклясть твою память готова страна…Вопль
Предатели! четвертовать их! Спасите…Блюстительницы
Забудь неудачу: пройдут времена —И встанешь, как черное солнце, в зените.Вопль
Я встану теперь!.. Но… совсем уже глухо…Там, вниз, только магмы… Нет, прочь! Не мешать!Хочу — не в другую, а в эту эпоху!Наверх — и внедриться в живущую плоть…Бормотание в ареопаге
— Однако упорство! Такого морозуНагнало: озноб — и в спине и в боку.— Подобных гигантов не вырастишь сразу.— Ну, это вопрос. Я семь лет начеку.Старший маг тревожно
Но… ведь у вас даже судорога глазаНе соответствует кнопкам Z — Q!Этот вот штепсель останется втуне…Этому щупальцу быть холостым…Страшно! А что, если вдруг на трибунеЗавтра сорветесь на самом простом?Бормотание
— Ну, так скорее обследовать недра!— Шу… Шу-шу-шу…Старший маг, несколько забываясь
Нет: до зари выступать ex cathedra [14]Не разрешу.Раздраженный шепот
— Чушь говорите. — Подъемником, лифтом!— Все вместе — к рубильникам! штифтам!— Посмотрим, как мудрствовал шеф-то…— И цел ли еще телеграф там.Шарк торопливых шагов в дюралевом футляре.
— Как пусто без трупа-то…— Непрочны все трапы-то…— Вздор! Только без топота!— И — лишнего трепета.Старший маг, указуя
Великолепно вместилище!Вот здесь — поглощалище!Вон там — усвоялище,А тут говорилище.Претендент{34} на руководящую роль, начиная распоряжаться
NN — к реле утешальни.ZZ — на стул бормотальни.Вон тот — за дуду обещальни.А я — за пульт управильни.Неуверенные голоса
— А как же — глазами-вращалище?— А как же… усом-шевелилище?— А… а руку-за-борт-положилище?— А… благостно-усмехалище?..Претендент, усаживаясь за пульт, — в раздумье
Дотянусь ли к щупальцам?К наставленья-капальцам?К афоризмо-сыпальцам?К грозно-пятко-топальцам?Наместник с балкона Цитадели, во всеуслышанье
Граждане! УгасГений. НикогдаНе было такихДрам…Всеобщий выдох воздуха
— У — ох!— Сду — ох?!Наместник, притворяясь, будто ничего не замечает
…НикогдаНе было такихДрам.Мир, как сирота,Жмется в этот час,Трогательно-тих,К нам.Усиливающийся говор
— Это, братцы, свыше:Свечку ставьте.— А я-то как услышала,Выскочила в кофте…— Думали — бессмертный,И конца не будет…— В атмосфере спертойИ мудрец забредит!Наместник, возвышая голос
Мир, я говорю,Жмется в этот час,Трогательно-тих,К нам.Ясно! Ибо тутПравил исполин,Тут его святойОдр…Отчетливо слышные разговоры
— Значит, лег, проклятый,В бушлат деревянный…— Убег от расплаты!Затих, как невинный!— Что ж его скрючило?Вот-те и владыка…— Что бы это значило —Вот в чем закавыка!Наместник с терпеливым упорством
…Оттого, что тутПравил исполин,Тут его святойОдр.Тут ни распрь, ни смут,Стан борцов — един,И, как никогда,Бодр.Грохот чьего-то падения в футляре Автомата.
Злобные взвизги внутри
— Ага! Оборвался! Грохнулся!— Как миленький гардарахнулся!— Разоблачен! Все видно!— Хамелеон! Ехидна!Новый претендент
Конец прохвосту. Спокойней-ка:На нем — все вины покойника.{35}Крики в народе
— А, вот кто высасывал кровушку!— Кто нам урезывал хлебушку!— Кто измождил нам утробушку!— Кто доканал мою бабушку!..Подголоски
— Невернейший из неверных!— Коварнейший из коварных!— Как врал-то в речах бравурных!— Как жрал из запасов сырных!Претендент
Нажал-то я кнопку впору,С изнанки подкравшись к сыру!Поддал ему трошки пару!Пусть не наглеет с жиру.Подголоски
Из нас вы один были докой.Мы молим вас стать владыкой!Претендент
Для вас я готов взять бремя.Загвоздка — в пристойном гриме.Претендент укрепляется за пультом.
Войну придется отсрочить.Чур — прошлого не порочить,Лишь эту скотину хаять;Оружье беречь и драить.Вопль снизу
Мерзавцы! Они упустили минуту!Взъярившийся Запад растет по часам!..Спасите… веревку! я вверх по канатуВзовьюсь до Друккарга…Блюстительницы
Таким чудесамПреграды Закона вовек нерушимы.Вопль
Нет, я поднимусь! Грохочите в сполох!Пусть игвы поднимут на крыльях мышиныхИ ангелы мрака — на алых крылах!..Возня в ареопаге
— Старик-то играет на нервах!..— Беснуется в адских прорвах!..— Для нас верней без уронаКопить запасы урана…— Да: лучше — сменить пластинки…— Откроем чуть-чуть застенки…— Признаем две-три ошибки…— Дадим погорельцам шубки…Наместник с балкона
Меж учениковБлещет как алмазТот, кто вам сберегСыр.Ни один из васТак не обожалЛучшего из слов:«Мир»!С теми, кто сердит,Он поговорит,Вчувствовавшись в рольВсех:Западу — кивок,А для азиат —Резвая гастроль,Смех.Толпа веселеет
— Вот так уж давно пора бы!..— Пойдут ананасы, крабы!— Заморские вина, рыбы!— Ох, жулики высшей пробы!Циферблаты, Бомбы, Громкоговорители
— А мы-то всегда готовы!— Свято блюдем основы!— И как никогда едины!— На полюс хотя б! На льдины!Фанфары.
Энтузиасты
— Ах, сердце заходится…— Ох, дух занимается…— Бел-свет заливается!Слышно, как внутри футляра несколько человек, пыхтя, подвигают к ротовому отверстию тяжелую установку. Голос Претендента, теперь — Правителя — звучит бодро, иногда покрываясь досадными тарахтениями: видимо, аппарат еще не вполне налажен.
Правитель
На сегодня закон в том,Чтоб не кушать, как зверь, ртом,Но научный экстракт — супГибкой трубкой вводить в пуп.Суп в мозгах утолит зуд,Тем — кто худ — округлит зад,Он украсит любой пол,Разовьет трудовой пыл.Рукоплескания.
Не война (дзинь-дзень-звяк) — нет:Это рано. Вопрос снят.Лишь враги (этот рой гнид)Вновь к атомной беде гнут.Но у нас есть на них кнут:Твердо-сдержанный тон нот,Силу ж нот четверит темпВодородных — у нас — бомб.Будет срок — пошумим всласть,Но теперь мы сосем гроздь,Холим мышцы, крепим кость,Упражняем в грызне пасть.Улыбки членов ареопага, смех подголосков, хохот агитаторов.
Правитель, раскручивая свою пружину до конца
По цехам, у ворот хат,Сеть читален пустив в ход,Увеличим напор помп,Нарастим в пику всем темп.Создадим миллион ферм!Восемьсот тысяч тонн сперм!Обеспечим стране корм,Увеличим еешарм.Отверстие Цитадели захлопывается.
Агитаторы, ударяя ладонями в такт
— Вот-то будет ладненько!— сытенько!— гладенько!— Разве мало полото?— колото?— молото?— Сколько будет сала-то!— мыла-то!— кала-то!— Унавозим пастбища…— косьбища…— гульбища…— Укрепимся ребрами!— бедрами!— ядрами!На фасадах вспыхивают разноцветные огни.
Прозревающий и Неизвестный со свечами в руках начинают спускаться по спиральной лестнице в катакомбы.
Прозревающий
А крик-то не молкнет! КакаяВоистину страшная сила!Расплата у нижнего края —И та — его не скосила!Вопль снизу
Откройте же храм, негодяи! На площадь —Мой мраморный бюст в сорок пять этажей!Как странно: я делаюсь больше, но площе.О, лишь бы распухнуть… Дрожжей мне, дрожжей!Блюстительницы
Первая
Такого еще никогда не бывало:Цепляется даже за самый огонь!Вторая
Смотрите: сама преисподняя взвыла«Не тронь моего знаменосца, не тронь!»Третья
Уж ангелы мрака спешат из провала!Туннели Шим-бига дрожат от погонь!Вопль
Ага! Спуск замедлен!Пещера ли, склеп ли?Когда-то сквозь этот базальтовый грунтЯ рылся… и капали красные каплиНа темя, как ровные сгустки секунд…Блюстительницы
Молчи, изувер! твои дикие воплиДостигли Друккарга! Бессмысленный бунтВеликого Игвы и Жругра направленНа стражу Возмездья, на нас, на закон!..Вопль, усиливаясь
Гагтунгр, помогай же! Сигнал мой уловлен,На выручку мне посылай легион!Голоса ангелов мрака
— Крылья рубиновыеШумят кругом.— Мечи глубинныеГрозят врагам.— Летим, разбрызгиваяБолота душ:— Пусть вьются, взвизгивая,С подземных луж!Голоса химер
Пустьк наммчат,взлаивая,Свист,писквверхвзмеивая!Ветр!Всютолщьвыморожь:Он —здесь,нашвыкормыш!Порыв ветра. Свечи в руках Прозревающего и Неизвестного гаснут.
Тьма.
Прозревающий
Понял теперь, кто укрытБыл в исполинской броне?Неизвестный
Вот кого холил народ,Рабскую верность храня!Шелест тревожных голосов проносится в Вышних слоях, отдаваясь, как эхо, в Средних.
Голоса
— Сбросил кессон!— Вернул себе сан!— Вырвался,вырвался,вырвался,вырвался…— Но он не сам: он кем-то несом…— Вырвался!Вырвался!Вырвался!Вырвался…Не молния, но размытые, бурно-летящие пятна света мутно выхватывают куски Нижних слоев. Некто или Нечто, бесформенное и огромное, уже едва напоминающее человеческое обличье, с пустыми глазницами, подхватывается ангелами мрака. Несомое точно по воздуху, оно приближается к стенам подземного города игв.
Голос вырвавшегося
Жругр! Напрягись!Чтоб демиургРухнул в Уппум!Настежь, Друккарг!Я — у ворот…Рушьте порог…{36}Рвись ко мне ратьигв и раругг!Прозревающий
Он воцариться алчет в Друккарге,Хочет воскреснуть там навсегда…Слышишь — раругги воют в восторге!Игвы ревут громовое «да»!Неизвестный
Что, воцарясь, он сотворил бы?Прозревающий
Он покорил бы Юг и Восток,Из колдовскойгагтунгровой колбыНевероятную силу б извлек,Хищную мудрость геенны обрел бы,Дьявольский план изучив назубок.Неизвестный
А наверху, в человечестве?ПрозревающийСтал бы,Вочеловечась, владыкой —как бог.Полный ярости Голос вырвавшегося
Жругр! Не лукавь! С демиургом нет торга!Ты мне ответишь за все головой!Голос Жругра
Знаю! Борюсь! Но ток демиургаПарализует мне центр волевой.Голоса раруггов
Круча Небесной России изверглаЦелую рать просветленных на бой.Возглас Великого Игвы
Вижу, как грады других демиурговСонмы Синклита сзывают трубой.Голоса ангелов мрака
Инфрабагровое пламя померкло!Даймоны, ангелы стали стеной!Подобие конского скача возникает вдали. Как будто крылатое, только похожее на коня, существо свергается с горных высот, перелетает пропасти, заставляет гудеть под копытами глыбы Нижних слоев.
Прозревающий
Радость! Радость! Император-инок{37}!Песню-славу, друг мой, возгласи!Сквозь миры он мчит на поединокС антиподами Святой Руси!Тьма слабеет. В полумраке проносится молниеносное видение Белого всадника.
Вскрик вырвавшегося
Ты?!Подожди…Не я ли за благоНашей страныстоял и стою…Белый всадник
Сгинь, порожденье Противобога!В пропасти сыщешьправду свою.Голос вырвавшегося, внезапно слабея
Прочь… Ты не ранил… Это — минутаСлабости воли… Нет, я вернусь…Мнишь меня бросить прямо на Дно ты:Лжешь! Ты бессилен сломать мою ось!..О, поддержите… Все — как из ваты…Этот проклятый все видит насквозь!!!Блюстительницы кармы
Больше не вырвешься. Бледным канатомДух тебе вяжемпрямо и вкось.Скрежет
Воображаете, это — победа?Будто страдалища сломят меня?Только — отсрочка гагтунгрова чуда!Только — оттяжка славного дня!Блюстительницы
Нас не касаются замыслы ада,Замыслы неба, замысел твой.Мы — равнодействующая. НаградаЗа совершенное в жизни земной.Стон
Падаю… Падаю… Глуше, все глуше.Знаю уже эту пропасть… Спаси,Хоть Иисус, вызволяющий души!..Нет, я не то говорю… В небесиМожешь царить еще век…Я нарушилГордость на миг лишь. В Небесной РусиРавных мне нет! Я окрепну в геенне,Я увеличусь, как Шаданакар!Станут нулем во всеобщей осаннеМне одномуострия ваших кар!С инфраатомной энергии полаЯ вековые запоры сорву,Чтоб человечество взвыло, запелоВ оргии мне, как всемирному льву!Голоса Блюстительниц
Будешь низвергнут из ШаданакараВ непредставимые духу круги.Стон
Может быть, но не скоро… не скоро…Вот они, магмы!Гагтунгр, помоги!Голос перестает достигать земной поверхности.
Акт 6. Крипта
Одна из маленьких крипт в глубине катакомб. Несколько десятков собравшихся стоят или сидят в тесной, душной комнате. Перед аналоем — Священник, тот самый, что уносил церковные реликвии из разрушаемого собора; теперь это уже совсем старичок.
Священник
Истомились смертною жаждою!Нету вестников; дух поник;Утешают последней надеждоюНа зарютолько притчи книг.Ректор
Зари еще нет и признака.Скоро удушье, — конец.Священник
Отгоним страхи и призраки!Вчитаемся в шифр страниц!Ректор
Этих страниц, никем не разобранных,Не расшифруешь, сколько ни числь.А наверху уже к бою прибраноВсе! От академий до ясль!..Гнев меня душит. Пилою зазубреннойЗлость перепиливает каждую мысль.Девушка
Мне кажется, вы сужаетеНашу святую задачу.Вас поглощает политика;Отсюда — бесплодный гнев.Нет! Сердце вооружайте!О долготерпенье молите!Ведь вот, даже я не плачу,На свете все потеряв.Молодой интеллигент
Противоречив и двойствененНаш долг среди этих груд:Физическое бездействие —И крестный духовный труд.Но затхлость старых конфессийНам тоже слишком узка.Порой от чада и плесениТоска… такая тоска!Священник
Но ведь о шести дняхтворения,Про Еву… про Третий Рим…Чтоб избежать словопрения,Мы больше не говорим! —Прозревающий, входя вместе с Неизвестным
Я привожу к вам проверенногоГодиной невзгод и гроз.Верьте владельцу ускоренногоЖребия среди вас!Вот он.Ректор
Этот?.. Но среди наших детейБегал он, равный с равными,Шустрый вожатый игр и затейС братьями единокровными!..Прозревающий
Он — ваш; он — узник; но нет другого,Кто б дар тройной через жизньнес,Тая в волшебных ларцах словаИтог всемирныйсвоих грез.Ректор
Таких речей о тройном дареМы не воспримем…Прозревающий
Ну что ж, забудь:Они в грядущем, за гранью горя,Поймутся сами когда-нибудь.Тебя, мой мальчик, препоручаюТому, чей голос ты слышал сам,Кого, восемнадцать весен чуя,Ты стал доверчивей к небесам.Прозревающий удаляется.
Голос невидимого Даймона
Ты должен, пройдя сквозь печальноеПодвижничество катакомб,В судьбе совместить невмещаемое:Луч Вести —Меч Власти —Нимб.Неизвестный
Ты здесь. Ты снова!..Все рубежи моиСо мной минуешь —сквозь бой,мрак, —Опять ты вестью непостижимойВжигаешь в мозг мнетройной знак!Воспламеняешь мечтой ум мой —Мечтой, понятной лишь нам двум,Опять томишь и пьянишьдумой,Неисполнимейшею из дум…Даймон
Я по уступамтебя сведуДо кладбищ духа на дне, в аду,Тропой, колеблющейся, как шнур,Взойдешь к вершинам метакультур;Я приоткрою твоим очамСвет, неподвластный земным ночам;Я укреплю твою речь и стать,Чтобы глашатаем мог ты стать,И отойду лишь во дни конца,В минуту тройственного венца.Неизвестный
Я знаю: тщетно теперьс дрожьюСкорбеть, как узок я,как слаб,слеп:Ответ твой станет властней, строже,В нем — смерть и радость,вино и хлеб.Даймон
Дай тишине воцариться в груди,Слух изощри и открой,По ступеням созерцанья взойди,Жаждущие — за тобой.Молчание.
Неизвестный
Ты открываешь мне, как всегда,Тишь и радость во мне самом,Глубь, где кану я без следа,Больше горечью не томим.Что за пристани? Что за высь?..В млечном воинстве — тишина,Там — мерцание звездных пенУ серебряных островов…Голубым полосам открыт,Остров сердца светится здесь,Отороченпеной стиха,Серебристой, как Млечный Путь…Старичок-священник
Да: ему вручено водительство;Им мерцает сам рай в глаза нам,Ибо в странных речах — свидетельствоО надмирноми несказанном.Неизвестный
Поднимаюсь по ступенямслуха,Перешагиваю по камнямрвы…Этот- первый из мировдуха —Слышите ли сквозь менявы?Голоса в катакомбах
Ловим, слышим — совсемявственноЧей-то голос сквозь тебя — к нам,Чью-то песню, как снегадевственную,Льющуюся голубым сном…Полный грусти Женственный голос — сопрано — поет в глубине Цитадели
Чахнут цветы…Сохнут листы…Друг мой заоблачный, слышишь ли ты?Клир мой затих,Мир мой поблек,Взор же твой ясный, так синь, так далек…Синий ручейСил и началС отчих нагорий сверкал и журчал,Радость струил,Корни поил,С каждым цветком про тебя говорил.— Глыбу свою —Злобу своюВраг твой безумный обрушил в струю,ЗаволоклаДни мои мгла,Кровь моя, жизнь моя изнемогла…Голос прерывается. Через минуту песня возникает вновь, едва колеблясь.
Вот еще цвет:Дума ль? звезда ль?Пусть упорхнет он в ненастную даль;Снег запоет —Буря взовьет —В гибнущий город мой зов унесет.Дети в пленуСходят ко сну —Я лепестками к их душам прильну.Узникам злаВ душной судьбеВесть распахну — о тебе… о тебе…И, приоткрывИм нашу синь,Путь умягчу им по камню пустынь…Сад мой увял,Мир мой поблек,День же спасенья так мглист…так далек…Голос демиурга Яросвета
Он недалек, но он хмур и кровав,Он непреклонен — но прав:Он уничтожит твой плен, разбросавГрузные глыбы держав.Неизвестный
Слышу твой отзвук,вечно желанная,Милая, жданная, к нам благосклонная:Кто же ты? кто?Женственный голос
Тысячи звезд я хранила в себе,Множество бликов в игре и движенье;Видел и ты в мимолетной игреИх отраженье.Неизвестный
Знаю, но кто ты? В источнике днейПомню твой голос знакомый,Он мне — как шелест берез у дверейОтчего дома!Навна
Каждому в этой кромешной странеСладостной болью сквожу я,В ласках природыи в творческом снеГоре врачуя.Голоса в катакомбах
Слышим, о слышим песню твою,Кротость твою,Мудрость твою, —Кто ж ты, сияние в злом и пустынномНашем краю? —Навна
Кто я?Все та, что в Путивле старинномС башни навстречу разбитым полкам,Плакала о женихе и героеСолнцу, ветрам, облакам;Та, что годиной татар грозовоюДруга, сраженного в лютом бою,В Китеж вела по стезе воскресенья —В вечность мою.Я поднималась над веком гоненья,Клича гонимых в мою высотуОгненным таинством самосожженьяВ диком скиту.Голоса в катакомбах
Помним, о, помним — в давней ночи,В древней ночи,В грозной ночи!Ты и позднее над родиной нашейЛики меняла, но чьи?Навна
Время неслось, и я резвой НаташейЗвонкою девочкой в вешнем цветуЛунною ночью бездумно вместилаМири его красоту;Я в полумраке аллей проходила,От недоступного счастья грустна,Дальнего друга задумчивой Таней{38}Ждать у окна;Я различила за плеском блужданийК подвигу зов, обжигавший сердца,Гордой Еленой{39} отдав мою силуДелу супруга-борца;Я ради ближних закон преступила,Кроткою Соней{40} себя отдалаГордому грешнику, правдой наполнивЖизнь в кандалах…И, отразив сквозь небесные волныВзор Приснодевы, поэту во мгле{41}Я улыбнулась в дыму фимиама —Лада, Невеста, Прекрасная Дама,Отблеск Премудростина земле.Тишина.
Голоса в катакомбах
Милая! Помним доселе твой зовПамятью ста миллионов!Голоса из подземелий
Чаем тебя сквозь нависнущий кров,Золото скрытое тронув…Голоса отовсюду
Чуем тебя сквозь бураны веков,Гибель империй и тронов.Голоса подле машин
Слышим тебя сквозь дрожанье станков,Гул циклотронов!Навна
Через меня —Выше меняСлух поднимай свой над морем огня,Слушай в плену,В скорби и зле,Храм Солнца Мiра в Небесном Кремле!Неизвестный
Поднимаюсьот мира к миру,от слоя к слою, —Вот распахиваютсяослепительнейшиеполя,Солнце дышит,леса блистающею смолоюУбеля…Благовонные,благодатныепесни, думы —Как назвать их? —поют и плещутсяк берегам,Чьи-то возгласы,чья-то радость, веселье, шумы,По лугам.Голоса стихиалей
Скользите, рейтев луга волнуемыеСтезей эфирною,вдоль поймна холм, —Над островами,луной целуемыми,Пролейте радостьлучистых волн!Стихий певучихшелка трепещущиеЦветут, колеблются,шуршат вкруг нас, —Всегда струистые,всегда щебечущие,Неумолкающиени на час!Неизвестный
О, ласковые! невыразимые!Не вы ль вкруг меня вились,И в солнечный зной, и зимамиЯ чувствовал вашу близь?Плывешь ли рекой прохладною,Лицом ли падешь в траву,Все шепчешь вам: ненаглядные,Явитесь мне наяву!Я в море бросался — помните?И ваш серебристый штильСмывал суету и помыслыС души мне, как с тела пыль…Стихиали
Мы — души рек, что на вашей родинеЖурчат по камешками песку,Лесов, заливов, где над разводинамиТы в детстве слышал:чив-чив! ку-ку!А здесь — мы сами:смотри, как любим мы,Как убаюкиваем,а в игре —И гамаюнам,и светлым людям мыДаем купаться в самой заре…Неизвестный
Но что за мир это? Что за страны?Что за блистающий град вдали?Стихиали
Уже ты поднялся над туманамиИ входишь в Правду родной земли:В лазурь святилищ, где просветленныеТворят из света мечту свою…Ты чуешь веянья благовонныеС амвонов храма?Неизвестный
О, узнаюСквозь вас плывущиеволны звона,Край Отчий… благовеств том краю!Медлительное звучание гармоний, скорбных и радостных.
Старичок-священник в катакомбах
Вот оно, вот, — надеждамиПред сказанное…Предузнанное…Молящиеся
Думы просвечиваются,Души растапливаютсяДивным теплом,Ладан воскуривается,В сердце затепливаетсяТихий псалом.Сквозь поднимающиеся и спадающие воздыхания литургийных созвучий различается еле слышное пение огромного далекого хора.
Тихо-тихо вторят ему Молящиеся
Величит душа моя Господа,И возрадовался дух мойО Боге, Спасе моем.Священник
Прадеды это предчувствовалиВ праздничных древних служеньях…ПраведникипричаствовалиЭтому в теплых рыданьях!Неизвестный
Боже… Не слухом, не зреньем —Всем существом целокупнымВижу подножиенеимоверного храма, —Горы земные — ничто перед ним!..Даймон
Ты видишь — ибо ты вспомнил.Ты вспомнил — ибо ты стал.Неизвестный
Но скорбью, щемящею скорбьюТам полон заоблачный воздух!Я чувствую: в странном ущербеЗвучат его голоса…Голос демиурга Яросвета
Для соборного молебствия —не о празднике,О спасенииот неслыханногона земле,Вас, святители,вас, угодники,вас, о, праведники,Ждем в Кремле!Даймон
На скорбную землюСпускается горнее.Готовы ли внемлющие?Украшена ль горница?Священник
Свечи пылают,Курится ладан,Блещет на каждомЦарственный пояс, —Внемлем безмолвием,Внутренним ладом,Долу склоняясь.Неизвестный
Шатер серебристого света,Мерцающий тонким кровом,Одел меня… зренье меркнетОт неудержимых слез…Даймон
Хор в Небесном Кремле
Плещут в эфиреДивные ткани,Блещет трикирийВ поднятой длани, —То из СинклитаШаданакараБрат наш крылатыйБлизится скоро.Приближающийся голос старейшего из святителей
Мир тебе, город тоскующий!Вам, изнемогшие в скорби!Вам, издалека слышащиеГолос мой на земле!Старичок-священник, рыдая, почти без слов
О, чудотворче, свете…Отче… предстатель русский…Мгновенная вспышка дает различить, как отовсюду стекаются лучезарные сонмы святителей и праведников прошедшего.
Голос Яросвета
Вы озаряли тем, кто погас,Тропы в загробном горе;Вы облегчали в их судный часПротивовесы и гири;Чем искалечил их души колосс,Правивший в русском мире?Голоса святителей и праведников
Первый
Безрадостны были посланничества,Бесплодны были паломничестваК Голгофе нашей страны:Сходили мы узкими лестницами,Стояли под темными виселицамиВиновныхи без вины;Второй
Встречали новопреставленныхДарами сил уготовленных,Лобзанием братских уст,Но, властью тирана ослабленный,Лишь мукою смерти повапленный,Каждый был наг и пуст.Третий
Народ в ознобе и в оторопи;На матерь доносят отроки,На друга — старинный друг;В годины преобразованияДоходят жертвы растленияДо людоедских мук.Четвертый
Других, ослепленных сызмальства,Влечет воронка предательства,В посмертную злую глушь;Их крылья совести — сломаны,Чтоб после впивали демоныСтраданья и боль их душ.Еще один
Тираном растленная заживо,Впитавшая злобу и ложь его,Бесчисленна их толпа;Весами бесстрастными взвешивается,В страдалища, в пламя низбрасываетсяИх утлая скорлупа.Голос Яросвета приобретает опять мощь зова, слышимого внизу и вверху — везде
К вам призывы моибезрадостнейшие —к вам,Ратоборцы отгрохотавших уже времен,В поле брани,по черностепьюи диким рвамЖизнь за други своя отдавшим без похорон.Кто оружьем Противобога не умертвим,Кто лишь крепнетв безумном пениигроз и пург,Кто боролсяперед Друккаргомкак серафим,А в грядущем эоне{43} станеткак демиург!Мрак, заслоняющий Вышние и Нижние слои, озаряется: множество фигур в блистающих, как латы, одеждах, с факелами в высоко поднятых руках, движутся по невидимым стезям к Небесному Кремлю.
Голоса героев прошедшего
Первый
Вот — то, что веками подкрадывалосьПо тропам столетий изрытым,Отмаливалось,откладывалось,ОтсрочивалосьСинклитом!Другой
Заслышав твой клич ли, трубы ли,Спеша от подземных отрогов,Мы кольца воли ослабилиВкруг города игв и раруггов.Третий
Мы здесь, Яросвете, но некоторыхГнетут чугунные грузы:Судьба их из битвы поверглаВ кромешные вражьи узы.Четвертый
Они в плену преисподней:Их давит мертвая аркаГлубиннейшей, самой заднейИз тайных темниц Друккарга.Еще один
Но от решающей битвыНеуловимо сторонятсяЛукаво-умные игвыИ бешеная их конница.Гул голосов стихает, как бы расступаясь перед кем-то более могущественным, приближающимся издалека.
Тихий говор
— Спешит в ристанииРушитель ига…— Грядет — в блистанииАрхистратига!— Его присутствиеНам мощь умножит!— Его напутствиеБроней послужит.Мерный скач-полет воздушного всадника явственно определяется для слуха.
Голоса
— Горяч, как полдень,Под ним носитель:— Он мчится в молниях,Как в ярой свите,— Он сам — оружие,Поборник сирым,— Конь нашей дружбыС животным миром!Неизвестный, вслушиваясь
Топот Белого Всадника…Кем был он? где коронован?Даймон! Ты — наш посредник;Дай угадать мне, кто он!Даймон
В твоей странеОн жил, он правил;Он сам прибавилСвой груз к Вине,Но, взяв Вину,Он понял, с кем он;Он понял: демонВлечет странуЧредой подмен,Столь явных ныне,В кольцо гордыниИ в адский плен.И ложь державОтверг он сердцем;Быв самодержцем,Ушел, избравСедой туманДа нищий посох,Омытый в росахНездешних стран.Звук конского скача стихает.
Голос Яросвета
Ты предшественника Антихриста поборол;До СинклитаШаданакараты досягнул;Что увидел ты с поднебесия, мой орел?Что за свитоктебе Сын Господаразвернул?Голос императора-искупителя
Гибель зарится,Яросвете,на твой чертог.Чужеземные уицраоры разъярены;Их обуздываетвеликийПротивобог,Устрашая из непонятной им глубины.Ибо братья твои —водителивсех земель —Их на Жругра вооружают; и, трепеща,Враг лукавит,чтоб не изведалаЦитадельВзмах погибельный их чудовищного меча.Яросвет
Уицраоров чужеземных сооруженьяНе усилими не оправдаеммы никогда,Ни сиянием святорусского благословения,Ни согласиемна неистовствоих суда.Голос Яросвета усиливается до мощи призыва — в третий раз
Для общенияс высшей правдойШаданакараЕдинитесь же в целокупности наших сил,Вы, кто светочамипророческогодараДуши русские озарял и преобразил!Неизвестный
Вижу, как зов несетсяПо всем небесным селениям,Не к витязям, не к полководцам —Только творцам и гениям.Шепот в катакомбах:
Девушка
О, если б хоть краем зренияПостигнуть, как блещут тамЗагробные их создания,Их общий, их вышний храм…Ректор
Как, и они удостоеныВенцов Небесной России?Не родомыслы, не воины,Не праведники, не святые.Пусть — гении… разве гений —И много ль найдешь творений,Светливших туман сердец?Молодой интеллигент
А я — за любое творение,Где жаркая кровь страстотерпца,Отдам мое тусклое зрениеИ утлое, нищее сердце.Даймон
Творец и гений, как и любой,Влекомы выбранною судьбой,Сквозь просветление здесь иль там,К высокоцарствующим мирам.Кто ж ведал творчество на земле,Дар провозвестника не предав —Творит стократы в Святом Кремле,В краю наивысших свобод и прав.Неизвестный, напряженно вглядываясь
Но незнаком приближающийсяПервейшим: он прям и строг,Одежда его развевающаяся —В пыли нездешних дорог;В бесплотных руках — меч воина,Опущенный вниз лучом…Лазурью — нет, синевоюПророчат глаза — о чем?..Даймон
В кромешной России ведомоЕдва ли десятку тысячТо имя{44}, что в будущем следовало быНа цоколе храмов высечь.Но трижды он был восхищен{45},Привечен и обручаемТой, розу Чью все мы ищем,И ризу Чью все мы чаем.То было в песках Египта,И русской весною было,И может быть, ваша криптаНе вовсе его забыла.Неизвестный с трепетом и радостью
Даймон
Ты чувствуешь — он прикоснулсяЛадонью к твоим волосам?Неизвестный невнятно
За что же это… за что же?Как сторож,дремал на посту я…Колеблющиеся, ничтожные,Полжизни изжиты впустую!Даймон
Молчи о прощенном заранее.Еще истончи свое зрение!Неизвестный
Чуть различаю — следом — другого,Он без оружия, зрим едва,Но раскалено, как белая лава,Само средоточие духа его…Даймон
Когда-то он сжег золотое создание{47},Двойственность долга испив до дна,Но смертная горечь самозакланияДавно, о, давно уже утолена!Теперь готовит он действо нашеКо дню наивысшего из торжеств…О, как химерам слепящ и страшенЕго малейшийвзори жест!Неизвестный
Изнемогает состав мой душевныйОт близости тех, кто гением был,Чей облик теперь, в Синклите верховномИспепеляющ… бесплотен… бел…Даймон
А следующий — как молния{48}:Сияющ, гневен и грозен.Великим поэтом, пророкомБыл он в своей стране…Неизвестный, дрожа
Господи… мой любимейший!..Дай мне склониться наземь…Дай драгоценную рукуВидеть и плакать мне!..Даймон
Сто лет миновало, как он пророческимЗапечатленным стихом предварил{49}Век наш с его богоборческим зодчествомИ вожака его сил.Неизвестный
Знаю, но…что ж это, даймон?! Он самПередо мной склоняется…Даймон! Мне страшно! Твоим чудесамСовесть и разум противятся…Даймон
Ты робок. Тебе еще странно.Прими все, что видишь, смиренно.Неизвестный
Смиреньем… нет, просто сознаниемКто он, исполин, кто — я,Обожжена, как пламенем,Давно гордыня моя.Душа с младенчества никлаПред огненным даром его…Даймон
Пока еще сила твоя не иссякла,Встреть поклоненьем еще одного —Спиралями неимоверного циклаВ Синклит поднимавшееся существо…Неизвестный
Вижу… о, знаю!.. Тот, кто сходилВ недра душ человеческих{50},Кто демонов будущего подгляделВ созданьях своих провидческих…Он! Но подобен любящий взорРаспятому, Преображенному,В спусках по кручам подземных горПламенем испепеленному…Милый! живой! родной!Дух состраданья!.. мученик!..Даймон
Он просветляет ваш круг земнойВ самых темных излучинах.Неизвестный
Он наклоняется…Даймон
МолисьВ благоговенье и радости:Память его поцелуя —ввысьБудет с тобой весь народ вести.Неизвестный, плача
Он видел,как я молю его…Как ждал его… как люблю его!Даймон
Довольно. Накладываю покровНа зрение. Вникни слухомВ Священнодействование миров,В общение духа с духом.Неизвестный
Только ответь: отчего прошлиИменно эти гении? —Даймон
Много, о, много детей землиСходятся в богослужении;Ты различил только тех, чей прямПуть был рядом с тобою.Слушай же таинство: Белый ХрамСтанет твоей судьбою.Волны широких и печальных звучаний говорят о приближении гениев к подножию великого храма.
Голос Яросвета
Восхищаютсявсе архангелыкрасотойСозидаемых вами радуг и городов;Но спускаетесь ли вы тесною крутизнойВ судьбы кинутых,искалеченныхили вдов?Голоса гениев
Один
В России, в пространствах расслаивающихся,Был мрак озарен пламенамиКрылатых, поющих, взвивающихсяСердец, охраняемых нами,Второй
Их судьбы от недругов крадущихся,От гибели ранней блюли мы,Верховною помощью вглядываясьВ их страшные ночи и зимы.Третий
Но встала вкруг каждого мечущегосяГлухая, тугая завеса;Как если б на птенчика прячущегосяНадвинулись ужасы леса;Четвертый
Надет капюшон уплотняющийсяТеперь на любой огонечек,И гаснут они, задыхающиесяПод каменным панцирем ночи.Молчание.
Голос Яросвета
Братья! Братья!Перво-водителидальних стран!В страшный час этот вы слышите ли меня?Соприсутствуете линам выс пяти сторон,Соболезнованиек нашим бедствиямпреклоня?Тишина.
Над хребтами Восточного горизонта становится видимой световая, стремительно движущаяся фигура в струящихся одеждах. Лотосообразная корона; прекрасный лик.
Голос
Те же низвергаютсяна мойкрайбеды!Враг мой загораживает тьмойрайБудды;Новый уицраор моих странзлейтигра:Сумрачна, тяжка в нем, как уран,кровьЖругра!На Юго-Восточном небосклоне, далеко за горными цепями, возникает облик сидящего гиганта в белом, с розовой радугой, пересекающей его чело; концы радуги исчезают за его плечами.
Голос
Помня уицраоров,СинклитстранГангаВзвесил и отринул вековойдолгкрови;Грянет ли к сраженьям над странойгулгонга,Лишь эфирной помощью помочьмывправе.Обе руки сидящего приподнимаются: стаи белых и розовых цветов возникают и опускаются за темными горами.
Тишина.
Ярко-зеленое бурное сияние, пересеченное оранжевыми вспышками, проступает из мрака на Юге. Лик едва различим — только пылающие глаза, опущенные и точно прожигающие землю.
Голос
Сбросил с уицраоровмоихстрандревнихКовы и запрет я, и Синклитмойсмолк,Чтобы не ослабить их для битвлетгневныхС тем, чье низвержение в Уппум —нашдолг.Пауза.
Видно, как фигура, облаченная в голубовато-сиреневое блистание, с серебряной тиарой на голове, готовится опрокинуть кубок с раскаленно-красным вином над горизонтом Юго-Запада.
Голос
Если похищает сатанаключжизни,Землюот духовностиплитоймглыскрыв, —С Жругром и Лай-Чжоем будет бойнашв бездне.Горе сверхнародам! Горе всем,кто жив!Земля колеблется. И видно, как над морями Северо-Запада лучезарный гигант в синем и лиловом снимает с себя золотой зубчатый венец.
Голос
Брат! Из уицраороводинмнойсветел:Скоро он предстанет, с золотымсхожльвом;Если не отступит сатана —всев пепелБросит мой Укурмия — мой лев,мой гром.Этим я отрину от себядарславы,Право на водительство землейв веках, —Знаю! Но достойнейший возьметтоправоИ перед лицом его бежитсамстрах.Гигант бросает свой венец в дальнее море. Море воспламеняется. Огненные языки волн взлизываются до туч.
Все гаснет. Слои охватываются темнотой. Слабо мигают только огни в катакомбах.
Шепот в Крипте
Девушка
Страшно знамение будущих дней,Грозно!Священник
Встанет огнями против огнейБездна…Молодой интеллигент
Тяжко чудовище движется в ней,Грузно…Ректор
Поздно надеяться. Враг все сильней.Поздно!Голос Яросвета
Не восполнен еще собор наш:звучанья НавныЕле слышатся,чуть доносятся, —блеск погас…Ты, невеста моя! Ты, узница сил державных!Вечно юная,долгожданная!слышишь нас?Далекий голос Навны
Я — с тобою,со всеми сонмамиправославных,Кто в Небесной России молится в этот час.Яросвет
Так. Затеплите же созвездья живых огней!Совесть мечется,разрывается,разум нем;Выбор ставился и таинственней, и грозней,Но горчайшегоне возникалони перед кем.Молчание.
Старый священник, тихо
Склоните колена, все слышащие!Все видящие!Все плачущие!Все собравшиеся в крипте становятся на колени.
Яросвет, возвышая голос
Молите Богаоб откровении,об ответе:Да различим мыпутеводительнейшийглагол,Найдем дорогу — непредрешенную нами,третью,Избегнем ужаса от избраниязла из зол.Молитесь, праведники,духоискательствовавшиепо кельям!Молитесь, гении, что были вестниками внизу!Молитесь, слышащие мой голос по подземельям,И родомыслы, когда-то правившие в грозу!Удар колокола.
В наступившей тишине слышится как бы шорох коленопреклонения великих множеств и затепливания друг от друга тысяч, может быть, миллионов огней. В крипте все, кроме Неизвестного, закрывают лицо руками. Тогда становится видимым белый многобашенный Собор, как бы воздвигнутый из живого света и окруженный гигантскими музыкальными инструментами, похожими на золотые лиры. А вокруг — необозримое море огней в руках Синклита.
Акт 7. Гефсимания
Крипта, едва различимая в темноте, кажется опустившейся глубже. Выше нее все укрыто мраком. Оттуда, из Небесной России, льются голоса, но тьма редеет лишь минутами и лишь настолько, чтобы световые очерки Великого Собора и Предстоящих вокруг него казались еле видимыми сквозь густой туман.
Голос Яросвета
Прежде вступления молящихся множеств во храм,Сосредоточим себяна общении сердца с Христом.Старший из святителей на лестнице собора
— Сердца имеем горе!Яросвет
— Мироздания лоза нетленная,Солнце праведных,Бог —Сын!Состраданием во всей вселеннойдревле распятыйБог —Сын!Цепь закона преодолевающийизнутриБог —Сын!Плоть исконную преображающийв блеск зари,Бог —Сын!Примиряющий, вочеловечившись,двух врагов,Плоть —Дух!Устремляющий в лоно Вечностииз веков,ПутьДвух!Поднимая к Твоим обителямнашу скорбь,Взор,Слух,Русь Небесная ждет наитияТвоих сил,НашДруг!Клир
Боже великий! Бездна видна!Мукам нет дна.Скорби нет дна!Голос Императора-Искупителя
Умножать ли борьбу намс мощью воинств багровых,Совмещая усильяс силой ярых во злеУицраоров чуждых,мир повергнуть готовыхВ непроглядное горетам внизу, на земле.Клир
Имени нетгорю тому!Бою тому!Мраку тому!Император-Искупитель
Иль отбросить оружье,этим силы утроивУицраора Жруграв его жгучей крови,Чтоб враги его царстваотступили без боя…Выбор страшен, о, Боже.Укажи! Вдохнови!Клир
В Вышнюю Русьсумрак проник,Холод проник,Ужас проник.Старший из святителей
Твою помощь в бою с ПогибельюМолим все.Твоей Правды при грозном выбореМолим все.Мимошествия бури близкойМолим все!О кромешной стране РоссийскойМолим все!Клир
— Господи! Помилуй!Святитель
От мора, голода ее, от обнищанияЗащити!От властелинов с печатью КаинаЗащити!От лжезаконов их беззаконныхЗащити!От кар и казней многомиллионныхЗащити!Клир
— Господи, помилуй!Святитель
От оскудения рек духовностиОборони!От моря ненависти, от смерти совестиОборони!От суховеев с пустынь порокаОборони!И от рабствования духу МракаОборони!Клир
— Господи, помилуй!Защити ее нами, нашим бденьем бессонным;Белый камень устояв жарких душах восставь!Серафимов, архангелов,верных даймонов сонмыНа пресветлую помощьв наш Граднаправь!Святитель
Поруганиенародом русскимчужих святыньПредотврати!Расширениеим духовных,злых пустыньПредотврати!Дрожащих страним покорениепод ЦитадельПредотврати!И тиранствованиенад народамивсех земельПредотврати!Клир
— Господи, помилуй!Нет утешенья в радугах рая,Нет утоленьяв криницах его,Если видим:становитсяРоссия земнаяОткрытой дорогойкнязю мира сего.Святитель
От темных пастырей, от предтеч егоОгради!От пришествия его во человечествеОгради!От кощунственного его чествованияОгради!От захвата им мировластвованияОгради!Клир
— Господи, помилуй!Святитель
Если же путь его неуклонени неотвратим,Если трон его в человечествепредрешен —Сокращению жертв и сроковнаучи!Неимоверные муки мираоблегчи!Рыцарь-монах
Муку выбораполной чашейПеред намисудьба поставила!. . . . . . .Не отринь же молений этих,Что текут Тебе с нашей паперти:О младенцах, о малых детях,И об огненнойболи матери;И о тех, кто еще не плачет,Кто не видит горя встающего,Тропам чьим конец предназначенВ необъятных пожарах грядущего!Голос Навны
О плавающих{51},о затерянныхмеж двух непроглядных зол;О плачущих,неприласканных,неутешенных;О канувшихнераскаянными,неоплаканными в шеол;О гибнущих,о расстрелянных,о повешенных!И о тех,кому жребий вынется —сгинуть в пламени,пасть в крови,Тех, кто броситсяв хляби временинепроглядного —Укрепи меня!Облеки менявластью милостии любвиПротив бурного,против черного,беспощадного!Тихий голос из Мировой Сальватэрры
Мои бедные! Зол обоихСам Отецне предотвратит.И укрытьсяот муки ВыбораВ мире некуда.Яросвет
Тогда мне вынестивсепепелящуюмою тоскуДай сил!Что искупаетсявеликим трауромвина всех вин —Дай знак!Что завершаетсявек уицраоров,о Божий Сын,Дай знак!Что предвещаетсяза бурно-воднымигодами — тишь,Дай знак!Что брак мой чаемыйс Душой НародноюБлагословишь —Дай знак!. . . . .. . . . .Голос из Мировой Сальватэрры
Силы — в тебе.Право — пойми.Знакомсвободу не связываю.Тишина.
Яросвет
Слышишь ли, Запад?Слышишь ли, Юг?Душит заклятый круг!Еле сквозит, как синь за огнем,Деньза завтрашним днем…Отдаленные голоса демиургов
Первый
. . . . .Второй
Не о пепелище, Яросвет,Не о всесожжении молись:Дальше — обетованный рассвет,Выше — ослепительная высь!Третий
Ведать не дано нам, для чегоИзбран ты, но духи и земляЖдут, что донесется торжествоК ним из запредельного Кремля.Всеобщее молчание.
Второй удар колокола.
Голос старшего из святителей
О сокращениижертв и сроков,снегов и пламени —Молим все!Об умягчениипути загробногожертвам времени —Молим все!Обетованныхподъемов горнихим в лоно света —Молим все!О браке жданномДуши Соборнойи Яросвета —Молим все!Клир
Из эфирного золотанесравненными лирамиСемь веков окружали мысозидаемый храм:Зазвенеть их заставятлишь архангелы крыльями,Весть о браке напутствуюпо мирам и мирам.Святитель
ВыражениеПредвечной Женственностив их дивной ДочериБлагослови!Ее рождениев живой пространственностиРуси ПолночнойБлагослови!Да будет плоть Ей —всечеловеческоеземное братство:Благослови!Да станет кротостью Еепросвеченоземное царство:Благослови!Клир
От ясного детствадо мудрого старчества,В семье и содружествах,в трудах живых,Да станут вседневнымБого-сотворчествомДеянья людейи дыханья их!Святитель
Мы Розой Миразовем то зодчество;все страны, грады всеЗаблещут в ней:Духо-веселие,Бого-сотворчество,миро-сорадованиеГрядущих дней.Жизнь просветленнав трудах и праздниках,в игре, хвале, —То впередиПредвозвещённоеблаженство праведныхна всей земле,Гряди! гряди!Яросвет
О, Родник сострадания!Вечно-чуждая гнева!Вновь звучат Тебе гимномвсе чертоги души, —Нет, не имя — лишь словоГоспожа-Приснодева,Как в старинных преданьяхповторять разреши!Все приму: воздаяньевечной стужей и мраком,Лишь улыбкой надмирнойпросквози в этот край,Не снимай благодатис предрешенного брака,Путеводного взорас наших душ не снимай!Пусть — ни солнца, ни рая,ни жезла, ни короны,Пусть до дальних низовийураган, мятежи, —Прав ли я, отвергаядревний долг обороны,Попуская День Крови?Отзовись! Укажи!Весь Синклит и все воинство
Все созвездия зиждущаяКрасотой совершенной.От возмездия милующаяДева-Матерь вселенной!Всех сердец утешительницаНеоскудной любовью!Всех ночей озарительница —Отзовись славословью!Ответ из запредельных сфер, не вместимый ни светом, ни звуком, прикасается к Мировой Сальватэрре [15], преломляется — низливается к куполам храма в Небесном Кремле и дробится на множество блистающих радуг.
Яросвет — Рыцарю-монаху
Был ты в жизненном следованииВсеблагою привечен;Строг в Ее исповедовании,Ее розой отмечен, —Помоги же разгадываниемТайны, явленной в знаке,Утоли меня радованиемО взыскуемом браке!Рыцарь-монах
Демиурга ль могущественногоЧеловек прозорливей?Отзвук мира БожественногоНевмещаем во слове;Речь немеет, истаивающаяВ приближении к раю…Тщетно мыслью расслаивающейТайну в звук облекаю.Радуги медленно меркнут, но одна осеняет лоб и грудь Рыцаря-Монаха.
Лишь одну отраженнуюМысль вмещаю словами…Говорит Всеблаженная:— Выбор сделан — другими:Все, благое и злое,Брат твой бросит огню.Взор с тебя не снимаю.Твою Дочь осеню.Глубокая тишина.
Старый священник в крипте
Ныне отпущаешираба твоего, Владыко,по глаголу Твоему,с миром.Тихо и медленно начинают гудеть все колокола Собора.
Яросвет
Так взойдем к созерцаниюИзначального ЛогосаПеред спуском СинклитаК бою в темный Друккарг.Третий удар великого колокола.
Слышно, как распахиваются двери, и внутреннее пространство храма Солнца Мира на миг приоткрывает свою звуковую жизнь. Поднимающаяся волна невыразимого напева ангельских клиров начинает медленно удаляться, как бы заслоняясь новыми и новыми средостениями, словно горная вершина, все ледники и фирны которой зазвучали в едином сверхчеловеческом гимне, удаляется, уплывает, возносится ввысь.
В катакомбах тишина.
Даймон
Встаньте. — Такие служеньяНеприкосновенны для слуха:Они разорвали бы сердцеУ бедных детей земли.Голоса в крипте
Друг наш! НеизреченноИспытанное душою:Теперь начинает брезжитьКаждомуего долг.Неизвестный
Не знаю, чем я достоинВидеть и то, что видел,Слышать и то, что слышал —Бликами…как зыбь волн,Даймон
Когда, младенцем, ты спалв зыбке,Тоскуя в смутном земномсне,Сам Яросвет твой подъемзыбкийИзмерил, счел и вручилмне.Твори! Готовься к инымсевам!Уж стены тюрем грозятпасть,И те из вас, кто силенгневом,Возьмут горчайшую из нош —власть.Когда ж умолкнут кругомгрозыИ поколенье пройдет,мыСпуск лучезарной, твоейгрезыБлагословим в глубинутьмы.Иных побед и другойславыПеред тобой расстелюплат,Чтоб дни склонялись, как ництравы,У ног твоих, наш земнойбрат!Вся помощь рая — в твоейсиле,В судьбе — народных судьбинсуть,И Млечный Путьв небесах РоссииГлядит, как пастырь, на твойпуть.Неизвестный
Но что я должен?К чему назначен?Что, кроме песен, доступно мне?Даймон
Ты — тот, кто принялв зените ночиВесть о грядущем с высотдне.Ты утвердишь мировойград свой —Не гнет державный, но мощьскреп,Что свяжут мир круговымБратством,Живым, как воздух,простым, как хлеб.Голос Ректора
Друзья! Наш старый священнослужительУмер.В катакомбах замешательство.
Он скончался, преклонив колена,Смертью праведных.Одна за другой тают звуковые преграды, защищавшие катакомбы со всех сторон. Гул машин с поверхности города передается по вздрагивающим земным пластам. Сквозь него прорываются отдельные выкрики: там, волею Автомата, подготавливается новое потрясение умов.
Акт 8. Спуск
На городских часах только что пробило десять. Это поражает; течение времени кажется замедлившимся необычайно. Звуки, достигающие, до катакомб, расслаиваются. Монотонно гудят под городскими кварталами! установки засекреченных заводов.
Ясно слышатся низкие, басовитые голоса работающих в самом глубоком этаже:
— Носим антрацит, носим,— Втащим, раскачаем, бросим,— Месиво в котлах месим,— Гипер-циклотрон высим.Не так отчетливо звучат баритоны из кабинетов и лабораторий:
— Рефикс…. позитрон… Точно!— Надо их дослать кучно.— Этот вел себя склочно…— Дайте ваш приказ зычно!Из надземных этажей долетают лишь реплики бодрых теноров, в интонациях чувствуется приподнятость настроения и даже резвость:
— Лампочки в софит… Браво!— Ту — на сантиметр вправо…— Лучше бы… чуть-чуть… криво.— Эврика! Совсем ново!Собравшиеся в крипте сосредоточены и молчаливы. Недавно пережитое заметно сплотило участников, сгустило серьезность в их настроении.
Молодой интеллигент
Закончилось странствиеХранителя-старца:В другие пространстваОтпущено сердце…Ректор
А мы предоставленыИгре отражений…Кем будет возглавленХод наших служений?Девушка
Тем из нас, кто внималпервымЗвону истинного Кремля;Чьи созданьяголубым перломСветят, горе нам убеля.Неизвестный молчит, но Голос его Даймона теперь улавливают минутами и другие собравшиеся.
Крест ответственности,груз знанияВправе взять теперь только ты.Неизвестный
Но пора ли? Ведь накануне яКак слепец бродил сквозь пласты,Я скользил, плутал, а ты видел,Обо мне скорбя, как в быломСоздал я свой тотем, идолИз забавы добром и злом,До сих пор не забытьпесни,Что влекла меня внутрь, вниз,И все круче был спуск, отвесней,К тем берлогам, что спятв нас.Даймон
Ты был прав. Испытав шахту,Путник знает подъем вверх.Но тогда оборвал шаг тыУ изнанки грядущих вер.До пределов, где спит Велга,По кругам шеолов [16] пройти —В этом боль твоего долга,Крест пути.Молодой интеллигент
Успеть ли? Покой — лишь краткийотрезокНа темном и бурном шелкуэпох,И кажется всем нам: час бояблизок,Час неба и ада,Гагтунгр и Бог.Успеем ли слышать — сквозь слух герояТворящееся на потаенном дне?Даймон
Лишь духом сойдет он. Вдвое и втроеЯ сокращу ему путь в глубине;Но в этот последний час перед боемОн видеть обязан все до конца,Чтоб вынести умудренной душоюГнет венца.Ректор
Этот гнет вынес бы, не колеблясь,Я и с той мудростью,что теперь.Даймон
Если ты понял ту область,О которой речь — друг, не спорь:Что ты можешь знать об ученье,Низводимом к вамсквозь него,О грядущем тройном венчаньеБрата младшего твоего?Ректор молчит.
Шумы города начинают удаляться.
Неизвестный
Вот, спускаюсь…К плотному камнюНе притрагивается нога,Будто в лоно материка мнеСпуск распахивается…Река,Пустыри… пустыри… — ПятнаФонарей…Даймон, слышишь —совсем внятныйГолос мрака?Даймон
Слышу. Бодрей!Это — только Порог ЖизниЧеловека. — Будь смел. Иди.Неизвестный, отрывисто и глухо
Тороплюсь… Но душно! СкорееСквозь преддверие проводи.Даже отблеска фонарейНет в воде…Хриплый напев старческого голоса
Медленно лижет земную породу,Зыблется топкое тло…Вязкую, тяжкую, плотную водуГлухо колышет весло.Узкий причал мой блюдут издалекаС черных окрайн фонари —Злые молчальники, стражи потока,Светочи — нетопыри.Вязок и медленен ток Ахерона,Нем с неподкупным слугой…Неизвестный
Даймон, какие кромешные страны!Что за угрюмый покой…Тишина.
Близкие всплески весел.
Даймон
В этом челне воздержись от движенья,Зоркость утрой…Господи! Помоги возвращенью,Силы даруй.Неизвестный
Я готов. Я должен. Но смертнаяЛеденит мою кровь тоска…Ночь плотнеет? Здесь — тьма спертая,Несдвигавшаяся века…Даймон
Сердце того, кто выйдет на берегЭтих отверженных стран,Испепелится, и дух его горекСтанет, как сам Ахерон.Голос перевозчика, глухо
Взад и вперед — неподвижно движенье,Плотные волны — все те ж…Вечная полночь! Избавь от служенья,Сном непробудным утешь…Тишина.
Теперь крипта представляется высоко вверху, превратившись в неясно светящееся пятнышко. Посвистывает ветер.
Даймон
Ты видишь?Неизвестный
Не знаю… Я чувствуюСмещение координат,Томящее головокружение…Неясность пути назад…Немыслимое сооружение —Нет, кажется, груды гор…Пульсирование их и движение,Как чаш под грузами гирь…Даймон
Не с той ли, быть может, громады могучейКогда-то услышал ты пенье?Неизвестный
Но голос тот был и пьянящ и летуч,И смутен, как нежная тень…Даймон
Что же пела она?Неизвестный
Не знаю… Слова напрасно ловлю,До сознанья лишь стих долетел:«Нищ твой удел —Стать на краю,Робко взирающим в пропасть мою:Не на краю —Лишь в глубинеГоршей из безднпричащаются мне».Пауза.
Помню образ: «Здесь, за Ахероном,Охраняя тайный мой приют,Кружат луны в траурных коронахИ поют, волшебные, поют…»Пауза.
Я думал: то Велга, свое колдовствоСплетая над городом, пела…Но нет: необъятная, как божествоЗвала за последний предел.Тишина.
Кажется, будто ветер приобрел большую силу и заунывность, налетая порывами, похожими на вздохи великанов.
Еле слышные голоса в крипте
— Станем вокруг спускающегосяБратством суровых клятв!— Обережем тоскующегоСобором наших молитв!Ты стал в эту ночь вдохновенияДля нас — духовным окном…— Чьи жалобы, чьи воздыханияСквозь слух твой сочатся к нам?Неизвестный, слабо вскрикивая
Это они! Узнаю! Их державныйОблик, багровую ткань покрывал…Вон, среди них тот колосс, что недавноИз саркофага смертного встал!Даймон
Пленники, вечные кариатиды,Ныне поддерживающие Цитадель;Те, кто ковал былые победыЦарства,теперь растущего вдаль;Ваши прапрадеды,ваши деды,Старых триумфов былая скрижаль.Неизвестный
Да, — сединою нездешней седыБурые лики… Щемяще жальМне этих узников. Но… как странно:Нет, они движутся! Камень и стальМедленно приподымают… ТуманноВижу унылый и жесткий стильСумрачных зданий этой вселенной,Этих дорог багряную пыль…Голоса движущихся кариатид — смутные, невнятные, — отдельные слова, еле связанные друг с другом; стенания, почти лишенные смысла
— Строй,раб,поддерживайСвойплен —Груз глыб живой!— Пустьтрудбездомника:Жармагмприпомни-ка!..— Смертьесли бсмилостивилась…— Ночьесли бсжалостивилась!— Хотьв перстьразвеивание…— Хотьв прахрасслаивание…— Хотьв пыльразмалывание!..Нетнампомилования.Безмолвие. Никакого ответа. И опять стоны, похожие на мольбу.
—Дух!Храмвверхстроящийся!— друг,брат,браткающийся!— Ты,гнетбармсбросивший!— Ты,смыслкармвзвесивший!—Тызналкрестцарствования;— Тыблюлдолгбодрствования…Голос Императора-Искупителя с огромной высоты, далеко над катакомбами
Схожу,но порог ваш засыпани взгорблен,Правящий игва мудр, как Ликург,И гекатомбы неслыханной скорбиСпуск преградилив вашДруккарг.Теперь уже не ветер, не стоны кариатид, но медленные удары глухого, с огромными интервалами, всю землю сотрясающего пульса различаются в звуках, которые недавно казались порывами ветра.
Даймон
Ты мечтал о траурных лунах —смотри, поэт!Другихв преисподних лонахНет.Три светила тусклого цвета, похожего на темно-лиловый, проступают в рыжем пространстве среди несущихся паров. Одно из них кажется почти черным. Представление верха и низа сдвигается: область лун кажется то небом, то глубиной пропасти.
Даймон
Так видят игвымиры страданья,Тлеющиев средоточье земном,Преддверья обратного мирозданья,Первыеиз его наружных хором.Смотри, коли смеешь, на это солнце,Яснеющеесквозь клочья паров:Его ль инфракрасные протуберанцыВ твой сон возносилисьсо дна миров?Неизвестный
Его.Даймон
Любуйся ж на дымные космы, —Лик ада, рассматриваемый в ребро:Это — не солнце: лишь Антикосмос,Творчества дьявольского ядро.Теперь крипта катакомб кажется затерянной в недоступной высоте и едва мерцает, как звезда.
Неизвестный
Вижу неимоверную крепость,Подобно хребту —остриемвниз:Да, конус из черных базальтовв пропастьВенцом повис.Черными молниямиширяют,Снуют вокруг —Не знаю, кто — помавают, реют,Блюдут порог.Голоса игв
— Упитаны ли по стойлам бойцы?— Вскармливаются;— Ох, вскармливаются.— Просачивается ли шемойя в сердца?— Всачивается…— Ох, всачивается!— Готовы ли раругги соседних шрастр?— Вскидываются…— Ух, вскидываются…— Наш луч пепелящий достаточно ль остр?— Взлизывается!— Ух, взлизывается!Даймон
Сквозь них… напрямик… твердо,Не оборачиваясь — спеши:Всем ярусам этого городаОткрой слух души!Точно порыв раскаленного воздуха опаляет окрестность. Слышится клокотание, стремительное снование, сплетание и расплетание чьих-то обширных «я», объединенных тревожным и поспешным трудом.
Голоса раруггов
— Всплеснулся ль к мирам демиурга наш круг?— Всплескивается…— Ух, всплескивается!— В Небесном Кремле нерушим ли порог?— Взламывается!— Да: взламывается!Резкий голос Великого Игвы
С подземного Юга грядут войскаРаругги
— Вздыбливаются!— Вздыбливаются!Великий Игва
Уж рвутся из Северного тайника —Раругги
— Вспучиваются!— Вспучиваются!Игва
С подземного Запада летят, как смерч.Раругги
— Взвеиваются!— Взвеиваются!Игва
Из скважин Востока змеятся вверх.Раругги
— Взвихриваются!— Взвихриваются!Неизвестный
Так вот чье господство чествовалиНаши народы в гимнах…Вот кого мы предчувствовалиВ корне зол повседневных…Даймон, не в этом пространстве лиНебесная наша царевна?Даймон
Вот.Внезапно приоткрывается необозримое по своей длине, но невысокое сооружение, может быть, небольшая часть кольцеобразной крепости, окаймляющей Друккарг. Ее стены местами излучают слабое голубое сияние: других источников синего или зеленого цвета в этом слое нет.
Неизвестный опускается на колени.
Молчание.
Голос Навны
Подошел? Приблизился? — милыйМой мальчик, искатель мой смелый!Поведаешь людям, что видел,Что горестный дом мой проведал…Теперь ни в гробу, ни в темнице,Ни в самом глубоком колодцеМой отблеск тебе не затмится,Лазурная нить не порвется.Неизвестный молча целует багряную землю Друккарга.
Даймон
Но разве не видишь местамиОт крепости отсвет другой?Неизвестный, поднимаясь
Да, странное, зыбкое пламяОранжево-рыжей дугой.Здесь я не думал встретить другую, —О, ее тоже, как встарь, узнаю, —Боже, но те лислова ее рделиПурпуром страстнымв юность мою?Стенающий голос
Жгут меня душные глыбы…Жмут меня крепкие скобы…Жажда палит мои губы…Вздернуто тело на дыбы!Голоса в Цитадели
Безрассуден твой гнев,мать темная:— Иль не видишь — растетрать шумная,— Крепнет наших фалангстать дымная,Неуемная!Афродита Всенародная
Что мне до огненной мощи?Рвут меня крючья и клещи, —Все беспощадней, все резчеВетер из бездны горящей!Плоть моя плачет все горшеКаждым бездомным ребенком!По лагерям и застенкам!По безымянным поминкам!По очагам разоренным!По колумбариям! Урнам!По искалеченным кармам!Камерам! каторгам! тюрьмам! —Голос уицраора
Если б мудростьтвою колеблющуюсяумчалоТо видение,что владычествуетво мне —Как померкло быдля тебяэтих дней началоВ этом городе,в этой сумеречной стране!Афродита Всенародная
Что мне до лютой гордыниЗодчих вот этой твердыни?Ропщет вся кровь от страданий,В красных стигматах ладони!Ты обещал мне, как чудо,Новые дивные чада,Но от твоей благодати —Только чугунные дети!Строите этот чертог выМудростью старшего игвы,Проклято черное семя!Рухнет в ничто ваше имя.Уицраор
Это — призракитвоей ревностии безумья!Что мне игвас его рассудочным чертежом?Лишь — орудье мое покорное,только — зубья,Лишь — до времени,перед огненнымрубежом.Вижу солнцем себя ликующим,и монады,Что вращаются,торжествующеи звеня —Мне покорствующиемириадыи мириады,С гимном ангеловпогружающиесяв меня.Сломан стерженьперенапрягшихсякоромысел!Иль ты все еще,ослепляясь,не поняла,Что подобноговседержителяне возвысилНикогда ещедробный хаосдобра и зла?Неизвестный — шепотом
Вижу его непроглядную ауру,Бурю в мерцающем взоре…Отдаленный голос Карны
Горе последнему из уицраоров,Горе!Голос Великого Игвы в тайнике великого капища, среди посвященных
Гордыня бешеная и слепаяОкрепнет пусть:Полезна власть его над толпою,И гнев, и злость;Чтобы мятежника-демиургаШвырнуть в Уппум;Чтоб мир, бушующий вне Друккарга,Нам стал рабом.Великий Игва впадает в транс.
— Смотрю в геенну. Мой дух в ознобе,Лишь ей слуга.Инфра-лиловая в черном небеГорит дуга.Пылает, блещет от края к краю,Мостом вверху…Какому гимну доверю тайну,Хвалам, стиху?..Гагтунгр! Я внемлю! Я зрю воочьюСквозь весь Энроф [17]Метагалактики средоточье —Итог миров:Обитель господа ЛюцифераВ живом огне…Замкни уста мне. Пусть эта сфера —Тебе и мне.Великий Игва погружается в беспамятство.
Неизвестный
А, сатанинская мистика!Верность глубинной скверне!..Это — хитрей, чем свастикаИ пентаграмма черни…{52}Так вот какого владычества,Царства какого радиДлит балаган свой жречествоВ нашем, в наземном граде…Слабо различаемый голос Ректора в катакомбах
…За эту химеру немыслимуюМы платим в круговоротеЗолотом жизней бесчисленных,Ценою народной плоти…Даймон — грозно
Народного духа!Молчание.
— Дальше, ниже:Где души — как клочья дыма…Он плачет о плоти?Взгляните жеНа то, что непоправимо.Теперь делается ясно, что источник ударов, казавшихся ударами пульса, стал ближе. Крипта, мерцавшая слабой звездой вверху, исчезает окончательно. Чувствуется колоссальная глубина. Обоих спускающихся охватывает мглистый, едва освещенный туннель со слабым уклоном вниз. Над медленно текущим по дну потоком возникают как бы завитки промозглого тумана, бессильные оторваться от бесцветных вод. Однако они еще одарены способностью жалобных, почти бессловесных звучаний.
Неизвестный
Кто это?.. чьи это голоса,Дух надрывающие?Даймон
То — неимеющие наименованиявладельцы кармвсёдлятсвойплен:Кишат, и носятся, и опускаютсяуже без форм,в хлябь,вниз,в глубьпен:Скорлупы дряблые,недоразвеянныетам, на земле —сордней,шлакдуш,Когда-то прядавшиепо стокам городав поддонной мглежерл,ям,рвов,луж…Неизвестный
Вижу — вижу в нихотсветыПрожитых наверхудней, —Стойл, квартирок,углов выцветших,Суетупраздных теней…Всплески слабых голосков
— По хлябям вспучиваемся…— Во мгле раскачиваемся…— Чуть-чуть вскарабкиваемся…— От волн отталкиваемся…— Ах, если б в теплышко!В родное дуплышко!— Ах, в норку б черненькую…— Ох, в тельце б жирненькое…Даймон
Это — те, кто растленкапищем,Кто — без ядер, кто сталскопищем.Неизвестный
Но они ж невиновны, даймон!Тяжесть страшных вин —на других…Объясни мне, ответ дай мне:Что взыскать Ему с малых сих?Даймон
Не знает взысканий, струит благодатьВеликое Сердце ВселеннойТворя, как Отец, и тоскуя, как Мать,Как Сын выводя из геенны.В боренье с богоотступными «я»Законы и карма возникли:Они — не всеобщи для форм бытия,Но царственны в нынешнем цикле.Они — равнодействующая, итог;Мы волим их снять, уничтожить;Страданье впивающий ПротивобогИх грузность стремится умножить.Неизвестный — упорно
Даймон
Скоро, в ужасе небывалом,Ты простишь им всю кровь и боль.Неизвестный
Им?!Самому Иисусу не вывестичьих зол след?!Пощады от человеческой совестиИм — нет!Нет им за этих несчастных, извергнутыхВспять,в муть волн,Мукою чьей сердце Бога истерзано,Сам рай полн!Источник ударов, казавшихся биением пульса, теперь становится очевидным. Только слои, несравненно более глубокие, чем Друккарг, способны были бы привести в движение этот океан, подкатывающийся на берега всей тяжестью своих чугунных спондеев.
Даймон
Вспомни же миф о бесстрастности мойр{54},Режущих грешные судьбы:Пояс бушующих магм,Укарвайр,Смог ли ты перешагнуть бы?Неизвестный — резко
Я знаю. Я должен. Ступивший на крайЖдет спусков до дна, а не свадьбы.Спуск продолжается.
Чувствуется минование новых и новых слоев, может быть, целых миров нисходящего ряда, пока внизу не начинают вздыматься, изгибаясь кривою необозримой длины, гороподобные волны, мутно светящиеся красновато-рыжим сиянием.
Даймон
Напрасны яростные,задыхающиесяхулы,Напрасны самые испепеляющиеиз покаяний,Когда расплющиваютометалличивающиесявалыНеповторимейшееи драгоценнейшееиз достояний.Неизвестный, содрогаясь
Как же войдем мы в горящую эту среду?Даймон
Разве ты чувствуешь жар?Ты призраком, не подлежащим суду,Проходишьсквозь Шаданакар.Неизвестный
А ты?Даймон
Мое телесное тело — здесь,Твое — в катакомбах спит,Мистическим разумом видьи взвесь,Что на тебенет пут.Неизвестный, погружаясь в стихию Укарвайра
Как странно — ни в чем не встречать преград,Сквозь лавы тенью скользя,Они прозрачными сделались… Брат,Кто скажет теперь «нельзя»?Свирепеющие порывы стихии, никогда не видевшей солнца и неба, бушуют со всех сторон.
Даймон
Вникни в шумное ликованиеЭтих демонов, этих бурь,В их безумное тоскование,В злую алчность, в их гнев и дурь;До Голгофы, до ГефсиманииВоздвигал им народ алтарь,И неистовые их гармонииУж не те, что гремели встарь…Голоса тех, кто бушует в магмах, начинают и вправду свидетельствовать о каком-то странном, тоскующем восторге
— Торжествуй,сонмкличущий,— Снаряжай,сонмплещущий,— Направляй,сонмсвищущий,Наш корабльв путь,в даль.— За чертойдушброшенных,— На весахделвзвешенных,— Навсегдас нивскошенных,С золотыхнивволь.— Унесемихплавными,Как размахкрылволнами,Где царитМатьПолночи,Глубже магм —к ней,к ней.— Измельчимв пыльдымную,— Завихримв зыбьтемную,— ЗапоемпесньшумнуюНа поминихдней.Из глубин Укарвайра стремительно поднимается, проносясь мимо, нечто прямоугольное, громадное и черное, похожее на гроб.
Неизвестный, вздрагивая
Так он был отсюда?И снова наверх?И снова в злосчастный город?..Где же все те, кого он низверг?В каких еще адских горнах?..Даймон
Они вокруг нас.Неизвестный
Но я их не слышу…Даймон
Они вокруг нас.Неизвестный
Но я их не вижу!Даймон
Взгляни на дрожанье багровых шаров,Качаемых в огненной влаге.Неизвестный
Но… это ж не люди!Даймон
Забудь про Энроф,Про тех, кто дремал в саркофаге:То были гиганты. Пигмеи — вот тут.Здесь каждыйлица лишен:Ты видел когда-то пышный парадБездумных людей-машин;Не там, но здесь — решающий плодТого, что любой свершил.Есть ярусы глубже: тираны, цари,Псы века там платят долг,Мучители наций, сердца-упыри,Предтечи и слуги Велг.Неизвестный, молясь в нестерпимой тоске
Плачь, Великое Сердце!Кому из народных святилищБлаговонным туманомтекли славословия, — плачь!Плачь о хлопьях чистилищ,о бедных уродах страдалищ,Где вослед за страдальцемна муку восходит палач!Плачь, Великое Сердце,о бездомных скорлупах,Чей удел невозвратныймог быть строг и велик;О мятущихся клочьяхна последних уступах,Обо всех, утерявшихчеловеческий лик!Плачь о гибнущих ныне —о живых мириадах,Ежечасно сходящихпо горящей стезе:О потоптанных всходах!обескрещенных градах!О садах и народах,обреченных грозе!..Даймон
Готов ли теперьк последнему спуску:Глубже страдалищ, в тихий Суфэтх?Неизвестный
Я спуска просил. И не отступаю.Сердце сгорело… Ветер подулВ душу нездешний…Уж затихаетГул Укарвайра — все голоса…Даймон
Ты коснешься миров окончательной пыли,Но и кладбище то — лишь полоса.Выше и выше удаляются, замирая, звуки огненного океана; снова минуются за слоями слои; и молчание пустот, отделенных от человечества невообразимыми толщами, поглощает все. Чуть слышное шуршание, похожее на пересыпание песчаных массивов, одно говорит о жизни, еще шевелящейся там.
Неизвестный, тихо-тихо
Пустыня… Но сумрак все непроглядней…Только вверху — лиловатый нимб…Даймон
Все тот же Нергал, — солнце исподнее;Это — скорлупы, еще шуршащиеВнизу, под ним.Неизвестный
Нет, не осмыслитьсмыслом разумным…Будет ли этим несчастным возврат?Даймон
Не замедляя, прошли мы бесшумноМимо щелейв ад.Тот, кто сорвалсяк Гагтунгру,и глубже,Глубже, на планетарное Дно,Еще не погиб. Но в этой вот стужеБессмертье прекращено.Неизвестный невнятно
Давит тоской нечеловеческойМудрость о семенах и плодах.Даймон
Душу утратив, отсюда в космическийМраквыпадаетразвенчанный дух.Спуск невозможен: «я» гаснет,И след егоЗдесь обрывается под золой…Неизвестный
Значит, и глубже, глубже вот этогоЕсть еще слой?!Даймон
Дыры в пространства галактик.Дно Мiра.Неизвестный
…Вечность?..Ответа нет.
Неизвестный, трепеща
Я понял:недвижный мигпредельной муки.Даймон
Там нет времен. Но смысл огромных цикловЧтоб время там возникло, как у нас.А над шуршанием пересыпающихся скорлуп снова колеблется — уже яснее — завораживающий и печальный
Женский голос
Магмы глубин,Волны миров —Мой неумолчно звучащий покров:Дивно грущу…Мир ваш пряду…Темных героев на Дно мое жду.Сдайся! приди!Дух остуди,Космос угаснет вдали, позади —С блеском небес,С плеском морей,С вольными криками птиц и зверей.Мир отмелькал…Пир отсверкал…Миру на смену встает мой Нергал…Снидь же в краяНебытия,Вне вашей утлой вселенной — как я!Неизвестный
Так вот мне откуда звучал этот голос,Маня в неисхоженные пустыри…Даймон
Великой Блудницей когда-то присниласьОна мудрецам христианской зари.Женственный голос, замирая с беспредельной тоской
Вечно трущу…Мир мой пряду…Темных героев на Дно мое жду…Даймон
Вечно томит она, вечно неверная,Похотью духа язвит наши сны…Хочешь ли странное имя? —Фокерма,Женственная ипостась сатаны.Тишина.
Неизвестный
Испепелилось во мне до концаВсе от выдумщика и самозванца.. . . . . .Если когда-нибудь,сквозь колдовствоЭтих пучин возвращусь я под солнце…Даймон
Ты возвращаешься.Ты возвратился!Веки трепещущие подними:Новым рожденьем дух твой родилсяМежду людьми.Голоса в крипте
Ты с нами, родной наш скиталец —Наш странник, искатель, пришлец!Прислушайся к рокоту улиц,К гудкам поездов у околиц…Стены освещенной крипты проступают из мрака там, где не представлялось ничего, кроме пустынь Суфэтха.
Даймон
Друг! настал раздвигающийМиг судьбы твоей: слышишь —Бремена возлагающийПриближается свыше;Будешь миром водительствоватьНад уклонами к безднам,Будешь людям свидетельствоватьО Благом и о Грозном.Голос Великого Посвящающего
Все ли, что явлено — понято?Все ли, что понято — принято?Даймон
Все.Посвящающий
Все ли, что просится — выстрадано?Все ли стороннее вытравлено?Даймон
Все.Стройно вязал я для младшего братаВ космос — виденья пучин и святынь.Жаждой пророчества сердце объято…Неизвестный
Аминь.Даймон
В бурную душу младшего братаЯ низводил поток благостыньС фирнов Олимпа, Кремля, Монсальвата.Неизвестный
Аминь.Даймон
Мышцам духовным младшего братаМы сообщаем крепость твердыньГорнего Града. — В путь — без возврата!Неизвестный
Аминь.Голос Великого Посвящающего
Знанья верховного чистый чертог —Встань из развалин сознанья!Тишина.
Божьего пламени жгучий росток,Вспыхни из ран состраданья!Тишина.
Воли верховной творящий поток,Хлынь для чудес созиданья!Тишина.
Сердца Вселенной гонец и пророк,Встань для борьбы и скитанья!Тишина.
Голоса в Небесной России
Духом пронизанный,К вести помазанный,Чист пред судом,Стал нашим братом,Венчан Синклитом,К власти ведом.Посвящающий — к Посвящаемому
Но знай: радушьем этот векНас не встречает у порога:К кострам сирот, бродяг, калекСперва скользнет твоя дорога.Казнен изгнаньем, как Адам,Клеймен судом, как лютый Каин,Пойдешь по мертвым городамСкорбеть у выжженных окраин.Сольются искры душ кругомВ безбрежном зареве страданий;Им будет чужд и дик псаломТвоих безумных упований.Ты, как юродивый, молясьБросаться станешь в пыль дороги,Чтоб хоть земля отозваласьНа миф о демонах и Боге!Неизвестный, теперь — Экклезиаст[18]
Ведь наград не ищу яПо излучинам ночи:Знаю, действую, чаю —И не властен иначе.Посвящающий
Отрада будет: взор детей.Он мглистой ночью городскоюИз нор, трущоб, из пропастейОтветит блеском и тоскою;Обступят трепетным кольцомЛюбви, мечты, надежд, единства,Раскрыв пред истинным гонцомГорячих душ гостеприимство.В дыму окрайн, в чаду квартирОни твой жгучий зов припомнят,В широкий, Бога ждущий мирОни уйдут из затхлых комнат,Они враждующий прибойУтишут мудростью, венчая —Верховным куполом — устойВсечеловеческого рая.Экклезиаст
Только этого, Отче,Я ищу и взыскую:Быть в содружестве зодчих,Строить в высь голубую.Голос Посвящающего, удаляясь
Тогда наступит твой зенит.Тогда тебя Синклитом встретимИ Яросвет благословитТебя венцом:вторыми третьим.Даймон
Во всякий час: среди ли темных вьюг,В разгаре ль битв, на царственном закате льВсегда с тобой мы, наш любимый друг,Вершин и бездн России созерцатель.Акт 9. Низвержение
За истекшее время панорама Среднего слоя значительно изменилась. Применением атомной энергии в мирных целях пограничная горная цепь уничтожена на значительном протяжении. Лежавшие за ней территории присоединены, граница отодвинута до следующей горной цепи. Вновь приобретенные территории распланированы по закону: в центре каждой — город с цитаделью (разумеется, все в уменьшенных размерах), а вокруг — разграфленная на шахматные клетки колючей проволокой равнина. Нечто грандиозное, хотя и смутно видимое, сооружается лишь на территории отдаленного Востока.
Радио на всех перекрестках передает выступление государственной депутации, совершающей турне по одной из соседних стран.
Голос одного из депутатов
Друзья! Мы пролетаемНад вашим славным краем —Взглянуть, как строит домВаш сво-бо-до-любивыйНарод трудолюбивый,Талантливый притом.Другой депутат
Привет и пожеланияприносим мы, как братьяот вашего собрата —от нашего народаНародному собраниюнародных депутатовнародной демократиивеликого народа.Опять первый
Народ ваш очень древенИ в то же время — молод;Наш — тоже: юн, но мудр.И скоро в серп и молотПоверят с нами вровеньСто миллионов шудр [19].В Цитадели по-прежнему бубнит голос Автомата
Я учил и учу: скверноВскачь по кочкам нестись бурно.Покорять надо мир — мирно,Пядь за пядью, тишком, мерно.Вдали показывается колоссальная бабочка ярко-розового цвета. Это — на самолете новейшей отечественной конструкции государственная депутация возвращается из заграничного турне. Бабочка, странно порхая, приземляется на аэродроме.
Оба депутата перед микрофоном
Первый
Феноменальнейшее турне!От слез восторга — туман в пенсне.Мы убедились, спеша бегом,Как обожают нас все кругом.Другой
Мы были приняты, как отцы.Там даже принцы — смирней овцы…Что принцы! даже товарищ шахНас обнял, звякнув серьгой в ушах!Первый
Но важен, впрочем, не шах, не принцы,А то, что в нас величали принцип.Пляс… шутки… горы конфет, триумф:За сутки — города по три… Уф!Депутаты скрываются в Цитадели, чтобы сделать отчетный доклад ареопагу. Отдыхая от железной дисциплины при покойнике, олигархи сидят, непринужденно развалясь в креслах.
Докладчик
Друзья! От почестей —вальс в мозгу.Но… враг ярится. Я не солгу,Признав, что изредка наш комфортСмущали выкрики пьяных морд.Как плетка, свищущая клевета,Шнурами фактов перевита,Хлестала с бешенством наш престиж.Ну как тут выдержишь? как простишь?Из-за прикрытия глянув к нам,Мерзавцы видят и шлак и хлам;А жертв какой-нибудь миллионЛюбой писака-хамелеонВозводит нагло в квадрат и куб,Чтоб верил всякий, кто прост и глуп.Содокладчик
Теперь нам ясно, как день, друзья,Что гуманистами слыть нельзя,Пока шпионы с рубежных горСледят за жертвами наших нор.Председатель
Значит, так: за ряды горВдоль границ спрятать весь сор,А по склонам — картин ряд:Пусть докажут, что враг врет.Накладная: краплак,крон,Кобальт, охра… 500 тонн;А чтоб вышла прочней смесь,Выбор темобсудитьздесь.Члены ареопага
Один
Я предлагаю: на снежном пике —Картина: в центре — все наши лики,А вкруг — строители гидростанций,Закончив труд свой, несутся в танце.Другой
Чтобы язык прикусил нахал,Я предлагаю: под грузом халСтол подогнувшийся, а вокруг —Ряды мозолистых, честных рук.Третий
Ну, это бледно. Острее — так:Столетний старец пошел в гопак;За ним старушка, восторг… галдеж…Рукоплескающая молодежь.Четвертый
Еще: вернулся к родной бригадеТот, кто безвинно страдал при гаде:В тюрьме он гладок стал, сыт, ядрен,Зазноба аннушек и матрен.Еще один
Да, да, покажем, как мы неряхПеревоспитываем в лагерях:Кто был вчера социальным гнидом,Всех поражает культурным видом.Члены депутации
Первый
Отбросив ветошь — чадру, калым —Народ гордится своим былым.Покажет, сколь глубока культура,Вид: экскурсанты и гроб Тимура.Другой
Еще эффектней такой сюжет:Гигантский колокол древних лет;Вкруг — жизнерадостный вальс республик,Причем у каждой — цветок и бублик.Члены ареопага
— Потом картина еще такая:Веранда, столик, бутыль Токая,Грузин и чукча (вдали ландшафт)Пьют, улыбаясь, на брудершафт.— Шпион пронюхал про казнь за веру.Панно, чтоб в корне пресечь химеру:Епископ молится в алтаре,А дьякон вторит мажорным ре.— Нет, русских мало. Пусть и другиеСвершают якобы литургии;Фигура ксендза… шелка… батист…Мулла в тюрбане… Вдали — баптист.— А в заключенье — пейзажик рая,И ребятишки, в цветах играя,Наветам взрослых в противовесКричат: спасибо, ка пэ эс эс!Директивы проводятся в жизнь. Тысячи художников расписывают внешнюю сторону рубежных гор фресками на указанные темы.
Ученики в школах, репетируя
Да здравствует мирное завывание…Педагог, поправляя
За-во-е-вание.Ученики, скандируя
Выдь, не трусь! и пхай! пхай!Педагог, ударяя линейкой по кафедре
Хинди — руси, бхай, бхай!!По кольцевой трассе столицы установлено круглосуточное движение войсковых частей. Нарастает гул их очередного приближения.
Голоса атомных батарей
В ночь циклотронную —С душою урановою —С кровью плутоновою —Двигаемся! да, двигаемся!Голоса летательных машин
Пространство осваивая, береммирв плен.Время оседлывая, кривимбеглун.Смертью беременная, вершимтвойплан:Ускориваем! да, ускорившем!Голоса сухопутных машин новейшей конструкции
Тому, кто нас вынянчил,В геенне нас выклянчил —Скрорщ!Скрорщ!Кому наши гусеницы —Внучата и крестницы,Скрорщ!Скрорщ!Кто вдунул в нас зановоМонаду бензиновую —Скрурщ!Скрурщ!Чьим именем грезили,Пыхтя, наши дизели —Скрурщ!Скрурщ!Церковный политик, с тротуарной тумбы
Неодолимые! НеобходимыеВ атомном веке!Неумягчаемые! несгибаемыеСтальные боги!Скрежет металлических существ сменяется мерным шагом пехоты.
Гимн
Мы защити-импоследней каплей кровиНаш мир, наш холмиз булок, туш и сдоб…Топ-топ.Мы говори-им,сурово хмуря брови:Прочь руки, враг! Мы — буря, мы — потоп.Топ-топ.Запевало
Ох уж, ох уж… ох уж, ох,Этаких не видано:Каждый — сокол, каждый — жох,Всем атомки выданы.Пехота — хором
Намсамчерт не брат:Им — могила, нам — парад.Запевало
Проутюжу, растопчуФукалку да фыкалку:Арарат нам по плечу,Океан по щиколку.Пехота
Перепрем, как на парад,Эверест да Арарат!Световой зигзаг прожектора выхватывает из огнистого марева на горизонте шпили высотных зданий в городах присоединенных стран, глыбы крепости на отдаленном Востоке и, метнувшись вдаль, уже не прожектор, но луч других миров — ширяет в нижние слои мистерии.
Там — не в Друккарге, но в иных шрастрах античеловечества, на миг озаряются друг за другом разъяренные морды чужеземных уицраоров.
Уицраор Стэбинг, увенчанный золотым кубом
Гагтунгр! Ты требуешьмоей содружественностис врагами,Но Жругр подтачивает мне,обескровливаетестество,Лай-Чжой беснуетсяпод бронированнымиберегами,Он воет в бешенствеот мироводительствамоего!Ненавижу его, Гагтунгр,Ненавижу.Унавожу им грядущее!Унавожу.Уицраор Устр, в короне из темно-фиолетового камня
Его распластываемымищупальцамиуже подорваныСтальные проволоки,соединявшиематерики,Он хочет сделатьсвоими всасывающимиорганамиМои, отторгнутые им от туловищапорожняки.Я сам отторгну у него порожняк,о, отторгну?Я ниспровергну его, Гагтунгр.Ниспровергну.Уицраор Укурмия, еще не коронованный, со львиным лицом
Он сделал призракомвоссоединениемоего народа,Он, колпаком своим перекрывающийтреть страны;Он здесь, в Мудгабре моем,уже осмеливаетсядля парадаЯвляться в мантияхгероическойстарины.Ты груб и тверд со мной, Гагтунгр,очень грозен уж,Но я не раб тебе, Гагтунгр,рву союз наш.Световой зигзаг гаснет.
Тревожный голос жреца в черном кристалле Цитадели
Прикрой металл свой цветами рая,Дюраль ли, медь ли;Основу, светлую, как солнце мая,Надень! не медли!Шепот в ареопаге
— Уже закончено. Иглу отбросили.— Уже завинчено. Фату привесили.Низкие басовые гудки заводов. Кажется, будто органист пытается изобразить мелодию вальса на самой низкой из октав. Высотная часть Цитадели раздвигается, опять являя Автомата. Лицо его укрыто маской цвета беж. Рот растянут в неподвижной улыбке. На голове — венок из красных цветов чудовищной величины, похожих на пятиконечные звезды. На площадях — возгласы удивления и даже некоторой тревоги.
Автомат, сладким голосом
На сегодня закон в том(Тили-тим! Тили-лим! Тим!),Чтоб слегка помогать тем,Кто пустил нас к себе в дом.Этим мы обличим ложь,Будто строй наш хорош лишьНам самим…Внезапно все кругом вздрагивает от толчка, не сравнимого ни с чем предыдущим. Видно, как оседают горы пограничных рубежей. Несколько зданий в городе дают трещины. Часть механизмов останавливается. Через проемы, образовавшиеся в горах, начинает вливаться блистающий поток, подобный лаве.
Автомат, шатнувшись вместе со всей Цитаделью
Как! Ворвались?! уж прут вброд…Но ведь это же сон, бред!Быть не может! Тевтон… бритт…Как? Француз?! Здесь и ты, Брут?!Вместе со всем городом вздрогнула и крипта. В эту минуту, кроме Экклезиаста, там находятся Ректор, Девушка и Молодой интеллигент.
— Что это, взрыв?— Стенобитный таран?..— С Землею столкнулся Марс?Ректор
Очевидно, надумал проклятый тиранКакой-то нелепый фарс.Экклезиаст
Нет. Рулевые западных странПеременили курс.Голос Даймона
Взгляни на Жругра. Он в мета-уранЗабронировал свой торс.Действительно: в центре того слоя, что служит ареной уицраориальных битв, высится Жругр. От его тела и пульсирующей головы мчатся красноватые, мелко вибрирующие волны. Извне вторгаются чужеземные уицраоры — четыре, пять, шесть. Их волны, мутно-оранжевые, рыжие и коричневые, напирают на сферу, охваченную волнами Жругра, заставляя ее окружность прогнуться внутрь. Пульсация Жругра усиливается, цвет его волн становится винно-красным.
Голос Жругра
К оружью, игва и раругг!Врагпрет!Перехитрил, опередил…Вскачь,в бой!..Экстракт гагтунгровых лучейПрячьв грот…На помощь, Демоны! Вставай,Лай-Чжой!Срок великого сражения настал. В слой Друккарга врываются войска игв из других шрастров. Они рвутся к кольцевой крепости, окружающей столицу. Навстречу устремляются существа, схожие с кентаврами, но крылатые, буро-черные. Это — раругги, разумная конница Друккарга. Следом, на механизмах, напоминающих вертолеты, несутся мышино-серые игвы. Мелькают измышления техники, развивавшейся в других условиях, чем наши, но по схожим путям. Начинается световая какофония. Огнеметы скрещиваются с огнеметами. То вертясь друг вокруг друга, то переплетаясь в борьбе, раругги и летательные машины превращают пространство в арену неистовствующих множеств, как бы взметенных усилиями двух бурь.
На улицах среднего слоя — замешательство.
— Черт… А мы-то рассчитывали…— Якобы дом заплатывали…— Все об отсрочке сетовали…— Разум врагу запутывали!Главнокомандующий
Вальс отменить. Предельно сжатьтемпсроков.На пост, к оружию — любойчин,ранг.Пять мигов дам: по проводампусктоков;По городам — в рог! в рупора!в медь!в гонг!Со всех сторон вздымаются завывающие голоса сирен и, поднимаясь хроматическим ходом почти до визга, спускаются до бушующего рева.
Наместник, выскакивая на балкон Цитадели
Предводитель ордНагло разорвалНапрочь договорС ним.Этим еще разВытравлен и стертС хищных его чертГрим.Братцы! ПепеляКровли и дворы,Рвется истребитьОнМирные поля,Ясли детворы,Утварь и стряпнюЖен…Тайные голоса человеческих мыслей
Оптимисты
Тем лучше: напали первыми,Да мы-то покрепче нервами:Там — козлища, здесь — овны,Обижены, невиновны.Скептики
Никого винить нельзя;Сами перли, всем грозя,И спугнули всех кругом…Загорелся кошкин дом.Шум отдаленного сражения по всему полукругу горизонта.
В гомоне на улицах с трудом различаются отдельные вопли, крики гнева, злобы, иногда — странной радости.
Наместник, собравшись с духом
Пусть дробит народСкулы вражьих рожВ студень… или в беф,В плов!..Ухо насторожь,Глаз прикуй сюда:Ждите огнеметСлов.Фанфары.
Энтузиасты
— Посрамит упирающихся!— Пригвоздит усмехающихся!— Вдохновит задыхающихся!На этот раз Автомат показывается в остроконечном шлеме, с мечом в одной руке, с автоматической винтовкой — в другой.
Автомат
Нынче, братцы, задач пять.Стать столбом; ни на метр вспять;Пункт второй: расчищать путь;Третий пункт: нагнетать прыть.Пункт четвертый: шагать вдольВсех руин, по пятам, вдаль;Пункт последний: дождем пульШваркнуть тушу врага — в пыль.Глухие аплодисменты.
Благонамеренные
— Будто покойник воскрес.— Мудростью мир потряс…— Это, скажу вам, сюрприз!Люди-циферблаты, люди-авиабомбы, люди-громкоговорители
Программа — ясней ясного!Заряд для ума косного,Восторг для бойца честного…Капут для врага гнусного!. . . . .. . . . .Голоса чужеземных уицраоров
— Равно сильны,равно упорны армии…— В лаво-морях —бой кораблейшрастр…— Ты жгучей всех,ты — впереди, Укурмия!— Но без тебяя бы погиб,Устр!Голос Жругра
Я вашу мощьмерю на вес.Знай:Вниз миллиардсброшен до васмной.Всех захвачу,как в старинузмей…Сам заточувас в равелинмой!Голоса игв
— Кто-то гигантский веет над ними.— Сзади — второй, как левиафан…— Вон еще третий… Блещет, как знамя,Как светожар! световой тайфун!Голоса демиургов
— Братья! Он верен гагтунгровой школеВсех побежденныхметать на Дно…— Все его туловище — в ореолеВолн,пурпуровых,как вино.— Да,но парализующим полемТело чудовища окружено.— Пламенностьцеленаправленной воли —Наше оружие — только одно!На помощь Друккаргу взмывают Ангелы мрака с рубиновыми крыльями и темно-серыми ликами. Им преграждают путь Даймоны и Серафимы.
Голос Яросвета
Следом, мои просветленные,следом,Через кипящее озеро смол!Голос Императора-искупителя
Мы прорубаемся к кариатидам,Спуск расширяемв первый шеол.Голоса Синклита
— Древним грехами новым обидамИспепеляющий миг пришел!— Демон порога пал! Над проходомТысячелетний базальт задрожал!Яросвет
Вырвать из ножен мечи волевые!В путь —невесомо, по пламенам.Голоса Синклита
— Благословенны труды вековые,Это оружье творившие нам!— Вон они — те,чьи спины и выиДавит багрово-красный портал!— Слышите, слышите — в крепости словноСтал голубее, синей цвет скал!— Видим сиянье пресветлой НавныСквозь циклопический свод, сквозь вал!Голос Императора-искупителя
Ярус над ярусом — точно гроба…Ряд исполинов — справа и слева…Вижу вас, великаны-рабы!Вижу вас! Слава!Голоса кариатид
— Внук!— Сын!— Правнук… дед,о нассетующий!— Брат!— друг,второй векза насратующий!Император-искупитель
Сбросить, расторгнуть, разъять вашу цепь,Ношу страданья —Это мечта моя, долг, моя цель,Смысл, оправданье!То, что немыслимо было вчера,Карму любую,Цепь Иоаннов, узел ПетраЯразрубаю.Оковы кариатид рассыпаются в прах. Руки приподнимают циклопические плиты и предоставляют их воздействию собственного груза.
Голоса Синклита
— Рушатся глыбы с шумом туманным,Оползнями осел архитрав.{55}— Блики лазоревые по колоннамБрызнули изнутри, заблистав.— Игва Верховный в капище тронномВздрогнул, двурогую чашу прикрыв.— Он, как и встарь, при спокойствии стройном,Мнит,что в служенье Гагтунгрубыл прав?Голос Яросвета
Разбрасываю.Опрокидываю.Наконец-тоЯ достиг до тебя, любимая,я вхожу!Большая часть крепости распадается, ликующее, голубое, звучащее сияние взмывает и развивается над Друккаргом.
Голос Навны
Здесь я, здесь я…Сестрой ли, невестой лиЯ звеню, я струюсь… я кружу…С вами, дети Небесной России,В вашей радости, в вашей душе!..Но телесные жгучие силыЕще замкнуты в темном ковше.Помогите им…Яросвет
Страж обезоружен,Опрокидываю и разбрасываюустой…Голос Афродиты Всенародной, глухо и смутно
Мне погибельносовершающееся снаружи…Мои раны кровоточащие успокой!Все терзания истребляемогонародаМчатся искрами обжигающимив крови…Дай дожить мне до обещанноговосхода!Слой приюта, меня ожидающего,назови.На месте крепости слабо помавают красноватые покрывала кароссы.
Экклезиаст
Сонмы даймонов, схожих с нами,Но крылатых — таких, как ты —Поднимают,как мутное пламя,Ее льющиеся черты,Ее волноподобную форму,Всю истерзанную, как пар…Голос Даймона
В эти сонмы эфирных армийДолг зовет меня… весь пожарВидеть сверху донизу — дар мой —Оставляю тебе. Злой дар!Голос удаляется. Стены крипты дрожат мельчайшей дрожью.
Гул сражения на поверхности земли явно приближается. Гром взрывов становится раскатистее.
Курьер на перекрестке
Товарищи! Войск Юго-ВостокаБольше в живыхнет.Но — не беда: до последнего звукаИми наш гимнспет.Государственный одописец
Великий гимн великим спет народом.Великий вождь вершит великий план.В великий день великая свободаЗальет, как солнце, наш победный стан.Государственный лирик
Здесь до смертной черты — полшага,Но сквозь бури невзгод и скорбейМне доносят родные снегаСтон жены: отомсти — и убей!Стихотворец-затейник
Как я стиснул ему горлышко-кукушечку,Накромсал из жира вражьего подушечку,Распорол ему брюшастую кадушечку,Размотал ему кишастую катушечку…Второй курьер
В пленгарнизонв Северном устьеНедруг сумелвзять.Трусов — казним! Уж изъяты для местиБабушка, тесть,зять.Государственный одописец, не унывая
Великий гнев растет в груди народа.Сердца великой радости полны.Мы знаем твердо, что взойдет свободаНад миром всем, — великий плод войны!Стихотворец-затейник все еще бодро
Эй, ребятки-малолеточки! Смеши:Трупы недругов водой обледени,В бойки санки-самокатки обратиИ — кати!..Третий курьер, задыхаясь
Подлый вожак у Западной дамбыВдругперешел к врагу.Но ничего: от нашей же бомбыЗавтра он — ни гугу!Главнокомандующий
Мало греть энтузиазм,дух,пыл;Мало — рушить на враговгромбулл;Надо вздыбить по домамвесьпол!По вокзалам расшататьсетьшпал!Чтобы мраком залиловесьрумб,Чтоб собрать во тьме тишкомполкпомп —В небоскребах загаситьсветламп,Бра, софитов, фонарей,люстр,рамп!Свет в городе гаснет. Обыватели мечутся, натыкаясь друг на друга.
— Что прешь, как кабан, парень?— Ой: встал на мозоль, дурень!— А хочешь — по лбу шкворень?— Где спички? в них весь корень.Обыватели в квартирах
— Тьма кромешная, хоть глаз выколи…— Дали драпа, а на нас — тюкали?— Вон, намедни, со всех трасс — цокали,Про победу со всех крыш брякали!Тайные голоса человеческих мыслей
Благонамеренные
Пусть у врагов успех; ноИм будущего не дано.Флегматики
Уж как-нибудь… Лишь — бомбыНе выбрали этот дом бы.Скептики
Оказывается, мощь — дутая?Сторонников — одна сотая…Внутренняя эмиграция
Свобода грядет — на местоТиранствования. Наконец-то!Лауреаты
Бумажник…«ЗИС» цел…На дачку:Пересидим «драчку».Девушка в крипте
Я не могу здесь долее!Я задыхаюсь, поверьте!Во дни всенародной болиБездействие — горше смерти.Сестрой… в лазарете… в госпитале…Хоть каплю смягчить страданья!Ректор
А нам легко ли, о Господи,Сорок лет ожиданья?Смягчайте своим присутствиемБоль тех, кто томится подле!Молодой интеллигент
Всем ясно, что в годы бедствияПрятаться в недра — подло,Но ведь давно замурованаНаглухо эта крипта…Экклезиаст
Вносили и вносимв заем суровыйИ мы свою горькую лепту.Жругр доживает последние миги.Вижу Друккаргв штурме я;Владыку терзают другие владыки:Стэбинг,Устр,Укурмия.Но уже не три — пять, шесть уицраоров вгрызаются в плоть недавнего властелина российского античеловечества. Пузырь на его туловище разрывается в борьбе.
Экклезиаст
Гнусно! От тела чудовищаОтпочковалась сумка:Треплется в струях гноища,Выпрастывает потомка;Второе детище… третье…Хлещут об грунт, как плетью…Крепнут туманной плотью…Входят в базальт, как в платье!Множество недоносков, почти эмбрионов, величиной, однако, с бронтозавров, расползаются по Друккаргу.
Голос Укурмии
Видите, сколько тираних нес?Он их готовил для странвсех нас…Голос Стэбинга
Их уничтожим потом,чтоб внизУхнул сперва сам отец,сам бес.Жругр, борясь
Мнишь себя правосудием?Лжешь, будто я — тиран?Тля! Одолей орудие,Раньше, чем хитить трон!Что вами движет,хищники?!Жажда красной росы!Только за ней и рыщете,Демиурговы псы!Сражение охватывает все пространство Друккарга от рухнувшей крепости почти до великого капища. Пятна подземных лун закрываются бешено проносящимися клочьями.
Среди воинства Синклита сражаются: тот, кто был Прозревающим, Император-искупитель, Родомыслы прошлого, Рыцарь-монах.
Голос Яросвета
Красный чертог Великого ИгвыЯ оставляю огню —до тла.Голоса праведников прошедшего
— К нижнему капищу путь прорубаем,Светом слепим очи химер.— Воющим сворам, лающим стаямПуть отрезаем в темень пещер.— Скоро крестом прикоснемся к устоям,К сумрачным стенам новых гоморр.Голоса родомыслов прошедшего
— Сходим к борцам, омраченным прежде:Души их вспыхивают у рубежа.— Медленно приподнимаются вежды,С крепнущих воль пропадает ржа.— Волю крепим их — дважды и трижды,Первые проблески сил сторожа.В небе вспыхивают сотни осветительных ракет. Гул смятения.
Главнокомандующий, стараясь забиться в тень
Все укрыть от вражьих глаз:склад,штаб,Штольни, капища, цеха,клуб…ЧтобКаждый чувствовал в рукахлишьштыкИ врагов им пригвоздилстоштук!По артериям их войскгнатьтромб!В устьях трасс нагромоздитькряжтумб!Сверху слать на каждый метрградбомб…Приналяг, ядрена мать!Множьтемп!!Крики
на Центральном фронте
— Гибель, товарищи! Небо — в пламени…— Прячьтесь, коль буря сметает крылом…На Северном фронте
— Нет больше, брат,правды за нами!Шпагу разламываю пополам!На Южном фронте
— Правда иль кривда — даже без знамени —При, удалая башка, напролом!Северный фронт прорван. Обороняющиеся под командованием маршала Икс{56} скапливаются в Речном форту.
Маршал
Хо! Устоим. Нам — не впервой.Пусть сыроватсклеп,Будет затовсе под рукой;Порох, бензин, хлеб.Форт блокируется наступающими. Захваченные потоком отступления бросаются по магистралям к центру города. В тылу — паника.
Горожане
— Где наш баул?..— Брось барахло!— В горы! в аул!— К тетке в село!— В складе загребТри банки сгу…Уж хоть потоп,А сберегу!— Хоть бы для вдовДали авто…— Нет поездов…— Всюду не то…— Бедная Русь!..— С этим мешкомСто верст пешком?!Я надорвусь!..Возня в высотных зданиях
— Но как же… куда же… где же…— В провинции? Там невежи…— В колхозы? Небольно дюжи…— В Сибирь? Холода…О, Боже!Злорадные крики отступающих
— Ага! обожгло! прячетесь!— Эге! под обвал тычетесь…— Гы-гы! на скаку мочитесь!— Ошпаренным клопом мечетесь!Главнокомандующий
Люди! Граждане всех дыр!вер!каст!Южный пригород наш пал,взятмост, —Неужели патронташсталпуст?!Стой, ни с места!.. Растопчу!Трус!Глист!Члены ареопага, перевешиваясь через перила
Враг прет? Растоптать нечисть!Из списка живыхвычесть!Крики
Нам — тыкать штыком в танки,А сами — кишкой тонки?Наместник
Стоп, назад… Куда?Марш, изменник, в бой!Я вам покажуТыл!Я швырну туда,Где лишь черт кривойВ стуже до сих порВыл!Крики
Сами швырнем. Кончен твой день!В пекле доскажешь свою дребедень.Наместника хотят стащить с террасы. Ему удается юркнуть в глубь Цитадели.
Вопли толпы
— Сдавайтесь! каты, злодеи!— Орда кровопийц! Халдеи!— И так ради вашей идеиПодох миллион людей!Голос Укурмии
Все еще бьется? все еще живыДвадцать, пятнадцать — из тысячи рук?Воины! Рвите присоски державы!Черною кровью залейте порог!Игвы чужеземных шрастров
Швырком от окраин —со многих сторон —Громыхаемжелезнымтигром.Эхо в наземном городе
Пение в отряде изгнанников отечества, сражающихся на стороне международной армии
Скитальцы, изгои, дети вины,Единому верны условью:С России смываем пятно сатаныКровью.Кто волею бросил себя в водоверть —И жизнь, и любовь, все малость!Лишь ненависть наша сильней,чем смерть,Чем жалость.Цитадель безмолвствует.
Толпа у ее стен приходит в ярость. Летят камни. Пулеметные очереди отбивают от ее цоколя мраморные осколки.
— Попрятались! У, р-рожи!..— Давай-ка, братва, строже:Пальни с батарей, друже!— На штурм! не жалей грыжи!Но именно в эту минуту, неизвестно каким образом и откуда, здание на глазах у всех облекается в броню. Ни щелки, ни скважины. Вместо стен со множеством уступов, окон, террас, перед народом оказывается глухой трехсотметровый конус с закругленной крышей. Камни, пули, даже снаряды задевают его лишь по касательной и уносятся в пространство.
Обескураженные голоса
— Колдуны! — Это он, — ирод!— Околпачил нас…весьгород!..— Охмурил, а когда ж сдохнет?— Он в убежище, знать, дрыхнет.Другие голоса
— Рано запели, пташки:Как бы не съели кошки…— Эй, оглянись: с вышкиПрямо на нас — пушки!Мощный залп батарей Речного форта. В толпе образуются зияющие пустоты. Народ шарахается в сторону, оставляя сотни убитых на мостовой.
Голос маршала в Речном форту
Спасемся еще. Окрепнем!Вышибем клином клин.А сгинем — так дверью хлопнем:Семь бед, но ответ один.Разговор в крипте
— Странно, все тягостней ночь лихая,Давит на грудь неимоверный груз…— Слышите: гусеницами громыхая,Мчатся машины ущельями трасс…— Это — другая, не наша стихия,Будто наречья неведомых рас…Ректор
Просто — удушье, биенье крови,Шум неумолчный в ушах…Вон уж и смерть в этом каменном чреве:Алые нимбы цветут на свечах.Экклезиаст
Мы и не ждали праздника:Вторая Стража иссякла,Но кровью, огнем и казнямиБагрится начало цикла.Голоса Синклита
— Мы расширяем ход в катакомбы,Стража безумствует, боронясь.— В чадных застенках жертв гекатомбыВзору открылись, с мраком слились.Экклезиаст
Годы, залитые черным горем,Грозная перечеркнула заря,Слышите — лязгают двери тюрем,Гудом гудят лагеря,В каждом бараке, в каждом БУРеОсвобожденные плачут навзрыд;Дух потрясен…Голоса Синклита
…Оглушающей бурейВстретит вас опустошаемый град.— Но не опасны ни ветры, ни море,Ни пламена, ни уран, ни иприт.— Тот же, чья жизнь сократится — в простореВышней Россиисвой храм довершит.— Наши неугасимые зориВстретят его у порога в Синклит.Скрежет взламываемых дверей,
Голос командира одного из подразделений международной армии
Лестница в затхлое это пространствоОт крови еще влажна…Ректор
Гость! твое боевое убранствоОгненным орденом освободителейРасцвесть должно!Другие
Не мстителями, не завоевателями —Друзьями нам быть дано!Командир
Рад вам помочь; но ЦитадельНе доконать ничем:Конус ее, облеченный в сталь,Стал совершенно нем.Тигром затогрозит и рычитМаршал в Речном форту:Мы полагаем, он замолчитТолько с землей во рту.Каждый поэтому из катакомбМожет в наш легион.Молодой интеллигент
Я отрицаю этику бомб!Командир
Ах, вы — пацифист… Pardon.Ректор
Позвольте представиться: доктор Z,Член академии. В полкМне не к лицу. Руководство газетами,Школами — вот мой долг.Молодой интеллигент
Воздух горячими струями прыщет,Пол из-под ног ускользает… Иду…Вот она, воля! Боже, как блещутСветочи смерти в этом аду…Экклезиаст
Теперь разойдутся врозьДороги наши надолго.Девушка
О, нет! Вы — прочная осьОбщего дела и долга.Сестрою, на фронт, в народРвалась я совсем недавно;Теперь же слышу: зоветОсвобожденная Навна —Нести ее весть, как вы, —Калекам, сиротам, детям…Экклезиаст
Пусть так. Ущелья и рвыНачальным лучом осветим.Нам быть суждено мостомВ Небесную Русь.Молодой интеллигент
Я с вами.Ректор
Прощайте, друзья. ПотомСойдемся в будущем храме.Экклезиаст
Хаос… Бушующий Шаданакар!Схватка и вопли двух зол, двух кар…Голос Жругра
Рвусь на куски… сворачиваюсь…Застит глаза кровь жертв…Я ль не вочеловечиваюсьВ богатырей всех битв?Я ли не оборачиваюсь…Я не могу быть мертв!Укурмия
Станешь!Жругр
Пусть; но в Уппуме яОкрепну для битв опять,Потомков твоих, Укурмия,Разгрызть… пожрать…смять…Демиург Северо-Запада, парализуя последние силы Жругра
В Уппум, исчадье!Мощь твою поправ,Тебя швырнем в твой собственный прорыв!Жругр
Я жив… я тверд!Раругги, в бой…Я жив…О, поддержите!..Падаю стремглав…Крик переходит в вой нечеловеческой тоски, ярости, в вопль сознания, внезапно постигшего нечто, более пугающее, чем любая смерть. Укурмия иссекает сердце Жругра. На мгновение вопль заглушает все, потом начинает стремительно гаснуть, судорожно вскидываясь на секунду:
ааа! а! — и гаснет окончательно.
Голос Карны
Русские, слышите?Кручами мрака,Все уменьшаясь, кружится онВ жерла, откуда ни крика, ни знакаНе долетит до скончанья времен.Мертвое море миров непробудныхДавит свинцом усыпальницу ту,Милость и жалость богов добросудныхСнидить не властна за эту черту…Стэбинг и Устр
— Мне это сердце! мне!— Нет, мне!— По очереди… — Нам — всем трем.Укурмия
Ни мне, ни вам — никому,Стэбинг
В огнеЗаслуга моя!.. мой громУдарил в тот первый час,Когда…Демиург Северо-Запада
Но права и долгПостиг лишь один из вас —Укурмия: лев — не волк!Демиург рассекает сердце Жругра на мелкие куски. Струи крови прожигают пласты насквозь. Вверху, в наземном городе, кажется, будто в почве образуется внезапно множество дыр, похожих на воронки от бомб, но лишенных дна. В то же мгновение тысячи человеческих и человекоподобных существ выволакиваются невидимою силой из подвалов и убежищ, выхватываются из уличной толпы, точно прикрепленные нитями к исчезнувшему гиганту, они против воли волокутся к воронкам.
Вопли уносимых
— Почему же — я?..— Почему же — мы?..— Дай задержаться…— Хоть притулиться…— Ой, ухватиться!..— Ай, зацепиться!..Укурмия
Потому что вас нет — и не было:Вы — только присоски того, кто жил.Уносимые
— Выскальзывают углы…— Выерзывают столбы…— Отшатываются стволы!— Откатываются дома!!Холодные голоса демонов возмездия
— Градоправительствовавших.— Мироводительствовавших.— Вину принявших.— Брато-тиранствовавших.— Брато-предательствовавших.— Брато-растливших.Один из окружающих город холмов внезапно раскрывается и из него, сам собою, выезжает Автомат. Очевидно, он был переведен тайно из Цитадели в загородное убежище по засекреченным туннелям под землей.
Толпа, оправившись от изумления
— Э-э-э… Вот-т он где-е-е!— А-а-а… Вот-т он куда-а-а…— О-о-о!.. Вот-т он кто-о-о!Сопротивляясь движению. Автомат пытается ухватиться за деревья, но его чудовищные руки вырывают деревья с корнем. Он цепляется за углы домов — углы сдвигаются с места, стены рушатся. Невидимая сила то и дело заставляет сворачивать к воронкам, чернеющим по сторонам шоссе; все они оказываются недостаточно вместительными.
Толпа, сбегаясь со всех сторон
Вот он, вурдалак! вот он!Кровью наших душ питан!Дьяволом самим сватан!Ладаном, как бог, кутан!!Автомат
Детки, зачем — в раж?Я вас спасал, вы ж…Детки, я весь — ваш!Я еще бодр… свеж…Автомат натыкается на крутой подъем дороги и с оглушительным лязгом обрушивается на магистраль.
Толпа
— Бей, братва!крой,жмурь его!— В потроха!в фарш,в варево!— Выжимайкровь —сукровицу:Вдруг вильнет,вдругвыкрутится!Автомат
Дзынь, всезакон в том,Чтоб… изувер! хам!!Втиснуть в один том,Бряк, тарарам, бум…Способствуя невидимой силе, толпа с ревом волочит Автомата вдоль улицы.
— Бей! ату!В печьдоменную!— Об плитухватькаменную!— Вон об тотбрустресни-ка!— Об углытрассхрясни-ка!— Пусть хлебнетжизньсладкую…— В говносток!в мразьжидкую!!Автомат
Дзынь… всезакон в том…Скот! Ренегат… гад!!Дрыг… тарарам… ром…З-звяк!!!Механизм разваливается на части. Оттуда выюркивают несколько дымных образований, похожих на огромных насекомых. Ухватив подобиями рук тусклые, слабо светящиеся комки, схожие с пульсирующими сердцами, они пытаются забиться в щели руин.
Толпа
— Бес! Вот, кто жужжал!— Вот, чей в нем духжил…— Рви им узлы жил!— Гни острия жал!Отчаянно жестикулируя, образования подтягиваются к краю воронок и исчезают там. Толпа швыряет им вслед обломки футляра.
Отдельные голоса
— Не то это, брат, не то…— А крепости — хоть бы что!— Целехонька, как гора!— Броня — как из серебра!— А дьявольский Речной фортСтоит, подбочась, как ферт…— Оттуда за залпом залп…— Там маршал застрял, как столб!Голос маршала
Приветствую! молодцы,Что бросили в прах уродину:Теперь вы и я — борцыЗа родину!Ко мщению кличет она,Одна — надо всеми зонами;Пусть щерится вся странаНа недругов — партизанами!Говоры вполголоса по углам
— Народные достиженияЗахватчик попрал.— Убьем!— Во имя освобожденияХоть вилами! Хоть дубьем!— Где наши сады? где лозы?Торчит лишь голая жердь…— Товарищи, новый лозунг:Освободителям —смерть!Из города в Речной форт прокрадываются по задним дворам отдельные фигуры и целые отряды.
Молодой интеллигент, с Экклезиастом и Девушкой пробираясь из столицы
Ждал я для Русигоршие мытарства,Но другой черед и добра и зла.Рухнула в ничто глыба Государства,Армия же — здесь.Партия — цела.Экклезиаст
Это потому, что Верховный ИгваДержится ещев капище своем.Если бы ты знал, друг мой, что за битваСотрясает весьнижний окоем!— Вот его обиталище! вот оно!— Покровами гор окутано,Спиралями игв обмотано.— Парит, над бездной парит оно!Сквозь дымные вихри различается опрокинутый острием вниз конус великого капища. Лиловый диск подземного солнца представляется мистической далью, к которой направлено это острие. Три луны в бурно несущихся тучах кажутся мчащимися с непостижимою быстротой.
Голос Великого Игвы
Гагтунгр! я гибну! безмерной массойМогуч напор их!.. ИстощеноВсе, что мне дал ты… Враждебной расойНаполнен город… Еще одноМне лишь осталось: священной ракойВот здесь хранящееся вино!Голос Яросвета
Рати! вторгайтесьлучамибез страхаК первосвященнику дьявольских месс!Голоса Синклита
— Архистратиг наш к обителям мракаМчится с оружием наперевес.— Токами света сдвинуто капище,Сорваны пугала песьих личин.— Хлопают по ветру пестрыерубища,Строй потаенных машинобнажен.— Силятся светом слепимые скопищаСкрыть в глубине тайновесы причин.— Поздно! Жрецы волокутся по требищу,Пастырь лжемифаразоблачен!Голос Великого Игвы
Разоблачен я?.. Что рядом с вашим,Мой вышний ум,Прозревший все — от райских башенИ вниз, в Уппум?!Игва впадает в исступление
Миг настает: моя трансформа.Уж плоть — как дым;К тебе, Гагтунгр, к тебе, Фокерма,Взойду живым.Погиб Друккарг, но будет новыйПодобный град,Одет неслыханною славойТысячекрат.Преображаясь, лью прощальноВино — полыньВ Энроф — по стогнам ближним, дальним…Аминь! Аминь!Великий Игва появляется на острие конуса с двурогим сосудом в руках.
Сжав, берегла тебя колба;рванисьПламя Гагтунгра!Игва выплескивает сосуд в пространство. На вершине городской Цитадели, превратившейся в закругленный конус, является Жрец черного кристалла с факелом в руках:
— Стань же, Энроф,обезжизнен и ржав,Гол, точно тундра!Жрец повергает факел вниз, сигнализируя этим Речному форту.
Эхо в войсках Речного форта
Эй вы, столицы держав!Берегись!Полундра! полундра!С форта раздается рокочущий гул орудий — жерлами на все четыре стороны горизонта. Становится светло, как днем: по ту сторону разбитых гор со всех сторон встают фантастические зарева. Великие города чужеземных стран дематериализуются. Игва воздевает руки к подземному солнцу — Антикосмосу. Материальный состав его тела вступает в великую трансформу. Как бы тая на глазах, он начинает свое вознесение заживо на диск подземного солнца.
Акт 10. Пепелище
Уицраор Устр
Проклятый! Выродок миров!Так пустьДруккарг сгорити станет слой ваш пуст.Устр распарывает свое туловище, вырывает сердце и, залив его кровью капище, поникает без жизни, подобно опустошенной оболочке воздушного шара. Инфрабазальт капища вспыхивает как солома. Огонь во мгновение ока охватывает Друккарг со всем его населением. Вой игв заглушается гудением огня и гулом разрушения.
В ту же секунду в городе на поверхности земли удар термоядерного оружия обрушивается на Речной форт. Форт и вся сосредоточенная там армия превращаются в зарево — иссиня-белое, малиновое и, наконец, фиолетовое. Земля расседается. Цитадель пошатывается, но удерживается, как монолит. Город прорезается из конца в конец трещиной.
Из трещины поднимается нечто, отдаленно напоминающее исполинский туманный гриб; оно как бы раскачивается на своем стебле. С каждой секундой становится отчетливее подобие головы, увитой лилово-черным развевающимся покрывалом. Голова делает мотающиеся, маятникообразные движения, амплитуда их возрастает. Голова ширяет то в один, то в другой квартал, то припадая к земле, то взмывая выше небоскребов.
Голос Велги
Наконец-то хлестнетв храмкровьбешеная!Выхожу госпожойк вамв мирпрошеная.Войска международной армии звереют.
Голос Укурмии
Не поглумимсянад погибающимиво брани!Рабам развенчанного безумия не отомстим:Тот, кто мечтал об ослепительнейшей короне,Уже повергнут,и тьма распластываетсянад ним.Голоса командиров
— Но он — тиран, он превзошелвсехзверствами!— Он сам заставил все сердцастатьчерствыми!— Нерасторжимо здесь с добромзлоспутано,В один рыдающий комоксплошьсмотано…Уцелевшие горожане стараются забиться в самые глубокие убежища.
Крики среди банд, добивающих сторонников великого государства
— Конец их игре скоморошьей!— Весь мир довели до удушья…— Всех гнали в утробу молошью.— Пищите жраздавленной мышью!Возгласы в отряде изгнанников отечества, влившихся в международную армию
— А где ж знаменитый каналище?— Боже, везде — зола…— Пылают книгохранилища…— Соборы, дворцы — дотла…— Разваливаются заводы…— С плавилен хлынула медь…— Прости нас, Ангел Народа!— Пойми, Пресвятая Мать!Голос Карны
Больно, владыки судилища! больно!Уж ни палат, ни садов, ни жилья…Русь моя! край мой многострадальный!Распятая надежда моя!Я ли предчувствий не посевалаВ мудрости лучших,в тоске матерей,Я ль не пророчила, не предвещалаЛютого мстителя из-за морей?Голоса Синклита
— Кровь дохлестнула до стен Собора,До пьедесталов священных лир.— Горе! впервые — в бликах пожараХрам Солнца Мира, алтарь, потир.— Горе! до сердца ШаданакараВздрогнуло все бытие,весь мир.Голос Стэбинга
Но Цитадель — прочна, как твердь!Враг —жив,Пред ним робеет даже смерть,градсжав!Кто вгрызся там в глубинный пласт,как крот?Кто там таится во весь рост?кто скрыт?Голос Укурмии
Оставь ее! Пусть броневойтот холм,Размыв, поглотят временав глубь волн…Стэбинг
Нет! Пусть мне погибель,муки,вечный гнет,Но жить с врагом в одной вселенной?Нет.Подобно Устру, Стэбинг вырывает свое сердце, бросая его в пылающий Друккарг. Пламя усиливается во много раз. Материальный четырехмерный слой, в котором пребывало античеловечество России, перестает быть. Кажется, точно диски подземных лун, сорванные с орбит, закатываются за горизонт. В то же время молния сверхъестественной силы поражает Цитадель наземного Города. Бронированный конус разламывается пополам, как ореховая скорлупа. Немалую долю секунды внутри мелькает контур чудовищного червя, с подобием черт лица, вздыбившегося винтом. Кажется, что он готов, ища спасения, ринуться прямо на разоблачителей. Но воспламеняется все — его тело, земля, сам воздух.
Нестерпимую для глаз вспышку сменяет тьма, затапливающая весь Средний слой мистерии. Но в Нижнем — в том пустынном мире, где совершались битвы уицраоров, предстает демиург Яросвет. Ничего схожего с человеческим обликом нет в нем; единственное, о чем можно помыслить, это о белом блистании, как бы коронованном золотыми пламенами.
В Навне, виднеющейся поодаль как голубое зарево, едва уловимо намечается абрис женского образа.
То, что говорит Яросвет, выразимо лишь средствами музыки. Это — невмещаемая в словах мука сознания своей вины: вины того, кому был вверен сверхнарод российский и кто, создав некогда род уицраоров как щит от внешнего врага, этим завязал узел великой исторической трагедии. Музыкальное звучание, которым отвечает Навна, говорит об идее искупления.
Тогда демиург направляет световое оружие на самого себя. Совершается нечто, схожее с рассечением груди. Видится так, как если бы освобожденные светящиеся волны ринулись из медленно поникающего, погасающего их вместилища вниз и вверх, по всем измерениям пространства.
Космос метакультуры вздрагивает весь, сверху донизу, Навна склоняется, собирая часть этих кровавых струй в нечто, подобное эфирной чаше. Видение обрывается. Во мраке слышны новые и новые судороги пластов, подобные землетрясению. Слабее и слабее, глуше и глуше. На фоне мрака возникают несколько слабых красноватых точек огня. Становятся различимы маячащие возле них человеческие тени и завихрения снега, опускающегося вокруг. Уясняется, наконец, что это — пепелище на месте великого города и уцелевшие его обитатели у бездомных костров. Мрак становится менее густым: это отсвечивает снежный покров, укутывающий пепелище. Посвистывает ветер. Где-то поодаль, то приближаясь, то удаляясь, пиликает гармоника.
Негромкие переговаривания у костров
— А не опасен ли этот запахИз радиоактивных зон?— Менее опасен, чем в лапахОчнуться у партизан.— Поменьше бы растабарывали,Блюли бсвой долг…— Пораньше бы капитулировали:Тогда ббыл толк.Голос пьяной женщины, вдалеке
Бусы мои чистые,Кровь осатанелая,Стан молодой!Пестовали красные,Чествовали белые,Жметлюбой.Шпана, слоняясь с гармошкой по пустырям
Господа-товарищи,Не хнычьпо теплу:Вон — на пожарищеЛягв золу!Стен больше нету,Любись,где лежишь:Впоказ белу свету,Гол,как шиш.Проститутка
Улица-обочинаБомбой разворочена,Да мне-точто?В воронке обласкаюХоть — трех,хоть стаю,Хоть —всесто.Еще женщина — визгливым голосом
Я милого-хорошегоИзрезала на крошевоДа в печьмолодца.Любил борщок с ветчинкою,Да сам стал мертвечинкою,Вкуснейхолодца.Хохот, трехпалый свист.
Трое из катакомб, быстро проходя
— Чудовищно. — Да, но мелко.— А я осуждать не берусь:Они ли виновны, коль ВелгаВзвихрила дурную Русь?Приглушенные Голоса мальчишек
— Братва! по сигналу — бунтом?— Мост выгорел… Вброд, Серьга!— Не видишь — вон капитан там?— Уж я-то устерегу…— И — треснем по оккупантам!— За р-родину! месть врагу!Отряд завоевателей, маршируя среди времянок
Великою кровью отстраненыОт мира горшие беды:Грозившие сделаться явьюсныЛжеправды и лжесвободы.Недаром преодолевали мы шквалАтлантикой и Средиземьем,И жертву принес, кто в битве не пал,Душою,раной,безумьем.Женщина-мать
Что мне до ваших посул и расплат?Что до бездушных держав?Первенец, сын мой, отрада, мой плод,Мог бы и нынче быть жив!Другая
Глянь-ка в обугленный этот сарай:Видишь? Молчишь?Понял, Иуда, что всякий ваш рай —В крови до крыш?Третья
Все по частям собрала, стерегу,Складываю на песочке:Правую ножку найти не могу,В синем носочке.Еще женщина
Был бы не лживой легендой Христос,Мой бы супруг не погиб:Он бы впивал аромат моих кос,Дрожь моих губ…Молодой архитектор
Рыдают о людях. Но люди бессмертны.А вот гениальное зодчество?..А фрески Рублева? Боже, безмерныОтчаянье и одиночество.Молиться — кому?..О, проклясть бы грозы,Лобзать бы неутолимоТу пыль, что вчера была каменной розойКремля… Акрополя… Рима…Пожилой интеллигент
Над остывшим пеплом РоссииЛишь беснуются черти вскачь…Упади на камни святые,Если ты человек, и плачь.Вспоминай легкокрылые зданья,Холст шедевров и звон поэм,Ты, кому в погибших созданьяхБрезжил Китеж, Олимп, Эдем.Старый ученый
Удар был вычислен четко:Да: прямо в душу страны.С какой сатанинской чуткостьюНашли ее с вышины!В бесценные книгохранилища —Мне свят даже этот звук —В излюбленные обиталищаКультуры — искусств — наук.Человек трезвых взглядов
О чем распустили нюни-то?Не вашей наукой развеСто тысяч чертей переплюнуто?Все человечество — в язве?УченыйПозвольте: виной — не народы ли?Наука-то здесь при чем?— При том, что вы ее продали,Струсив пред палачом.Ученого окружает группа Беспризорных
— Дяденька, дай сухарик.— К сожаленью, мой милый, нету…— Врешь ты! Видать по харе,Что утром сосал конфету!— Ребятки, я голоден сам…— А ну, пацаны, наляг-ка!— Полосни его по глазам!— Отрежь ему зад. Вот мягко!Ученого убивают. Некоторые части его организма идут в пищу.
Церковники, подглядывая из-за угла
— Господи, воля Твоя… Докатились!Довоспиталисьпо лагерям!— Вот уж и вправду — духовный сифилисЭтой безбожной морали… Срам.— Но ведь и мы согрешили… В безверье,В блуде ослепли… Вошли в соблазн…— Недоглядели, как в блеске и буреЗверь Велиара{57} вышел из бездн!Сектанты
Естественно. Ложное христианство.Все вы — антихристовы рабы!Смотрите на нас: не курим, не пьянствуем,Не крестим лбы.Другие
Именно в этом и грех! НеобъятнаПред человечеством наша вина.Лишь покаяньем смоются пятнаС нашего праздничного полотна…Возгласы в толпе
— Мало, оказывается, страдали.— Мало томились в рабьей юдоли.— Господу будто бы не порадели!— Ироду будто бы не покадили!Миссионеры
С этими нужен новый язык:Одичали, бедные нехристи.Ложь сатанинскую их владыкКак из сознаний выскрести?Один из бывших посетителей крипты
А как все молились, Господи,Там, в глухих катакомбах,Когда на великом деспотеСвет разливался в нимбах!Неужто теперь нам кланятьсяДемонам царств железных,Чтобы хоть серая конницаВелгу втоптала в бездну!Внутренний голос
А ты не предвидел? не знал?Не ждал м войну, и смуту?Из двух величайших золНе выбрал ли все-таки это?Взвизги, истошный вой. Поножовщина.
Девушка и Молодой интеллигент из крипты — теперь Сотрудник Экклезиаста — пробираются между бараками.
Девушка
Он говорит, что сейчас — герой,Кто нянчит детей и подростков.Но ведь и у взрослых остался поройОт личности — только остов.Кто мог бы в ребят наследье вековИ правду внедрять, изведавКругом — визг женщин, мат стариков,Стеклянный взор людоедов?Нет, в самую гущу!к подонкам!в шпану!Я только об этом стражду:Внушать им отвращенье ко дну,Будить духовную жажду!Девушка убыстряет шаг.
Сотрудник Экклезиаста
Каждый по-своему чувствует долг.Я — соберу ребят.Но страшно за вас: щупальца ВелгЗамучат вас, затеребят.Девушка
Пускай. Моя путеводная нитьНе оборвется при спуске.Волка бояться — в лес не ходить,Любят говаривать русские.Сотрудник Экклезиаста сворачивает к кострам, у которых греются бездомные дети. Девушка — к бараку; сквозь его закрытую дверь слышится треньканье балалайки. Когда Девушка распахивает ее, входя, вырывается пронзительный речитатив частушки:
…Мой миленок хоть не лает,А устроен, как урод:По-людски он не желает,А желает только…Дверь захлопывается.
На улице появляется процессия кающихся.
Идущий впереди, прикрыв лицо руками
…Наш преступный зов витийственныйК новым войнам, новым винам,Клич борьбы братоубийственной —Хор
— Господи, прости нам!Идущий впереди
День победы, тьму и блеск его,Посвист вьюги по руинам,Жар напалма в очи детские —Хор
— Господи! Прости нам!В промежутках пения — из барака, где скрылась Девушка, доносится ее голос, но слов разобрать невозможно.
Идущий впереди
Сил — поднять наш искупительныйКрест забот о стане вражьем,Свет и жар любви целительной —Хор
— Господи, подаждь нам… —Идущий впереди
Сил — нести отраду множествам,Одичавшим, буйным, бражным,По ночным тропам порожистым —Хор
— Господи! Подаждь нам! —Процессия сворачивает к кострам.
Из барака доносится взрыв наглого, грубого хохота и — опять голос Девушки.
Ректор, в регалиях Главного Судьи, показываясь на балконе почти совсем разрушенного дворца
Пусть — ни трибуны, ни аудитории,Сгинул наш дом,сад, —Люди! Сама Немезида историиШлет нас творитьсуд.Но укрепленные твердою вероюВ милость и в доброту,Мы справедливость привносим скоруюВ скорбную рольту.Враг еще множит в подвалах заговоры,Прячется в глубьтолщ,Но мягкосерд и гуманен наш приговор:Лишьвосемьсоттыщ.Вскрики
— Мало! Он робок, он трус!— Мало!— Зев — краснобая, а мозг —мула…— Смело карай, депутат!Смело!— Чтобы воронье выше тучвзмыло!Возгласы из времянок
— Бросьте… довольно!.. Долой кровь!— Взялся судить, так добром правь…— Видно, опять норовит вкривь —Тюрьмы заполнить битком вновь?Еще голоса
— Срам, кто рычит на Судьюпсом:Он при Тиране страдалсам.— В тюрьмах свой суп отдавалвсем…— Вникните в суть! не в размерсумм!Главный судья, обращаясь к сопровождающим
Горек удел хитрить и лавироватьМежду Харибд и Сцилл.Радость — в одном: неусыпно веровать,Что идеал —цел.Главный Судья покидает балкон.
В бараке странная тишина.
Двое прохожих
— А видели у костров — юродивого?— Видел. Чудно!Осмеивают в народе егоИ поделом.— НоВезде отыщутся женщины,Чуткие до чудес…— Им все равно, что — жемчуг,Что глина,что Бог,что бес.— Но он заставляет слушатьВсех нас другие слои…— Э, бросьте. Заржала лошадь,А вы уж, друзья мои,Готовы поверить в демона,Ревущего где-то в аду.— Понятно: от этого гомонаИ сам я точно в бреду.Из барака крадучись выскальзывают несколько фигур. Девушки не видно.
Порыв ветра из радиоактивных пустынь медленно проносится над крышами.
Молодой архитектор, присев на груду битого кирпича
Где-то вот так жезаносят пепел и вьюгаЩебень Парижа, руины Святого Петра,И не жаль никому их,и нет задушевного друга,С кем подумать о «завтра»,понять и осмыслить «вчера»…Двое из народной милиции, входя в барак
Запляшет любой хулиган,Раз двум миллионам — помилование…Долгая пауза.
Те же двое, выходя на крыльцо
Двенадцать ножевых ранИ, кажется, изнасилование.Голос Укурмии
Уицраоры Запада, Юга,Кто помог сокрушению ига!Властью новою, данною свыше,Назначаю вам сроки и ноши.Голоса чужеземных уицраоров
Один
Невольным данником миротворствующегоСам обуздал я свою судьбу.Другой
Язвимый жалом страстей упорствующих,Свой зев кусаю — убить алчбу.Третий
Влачусь, послушный приказу царствующего,Не смея плетью вжечь знак рабу.Укурмия
Вы — гонители Велг, вы — их стражи.Едините ж усилия строже!Каждый глыбу отломит от кряжа,Обоймет ее крепче и туже.Уицраоры
— Откалываю скалу незыблемуюОх, тяжела.Ох, высока!— Поднимаю громаду вздыбленную —Два шага,Три шага.— Опускаю ношу зазубреннуюВ щель врага,В дом врага.В трещину, пересекающую город, вдвигаются одна за другой циклопические плиты. На месте трещины — площадь и проспект, совершенно гладкие.
Крики в народе
— Песку бы! цемента! гравия!..— Заклепана пасть Везувия…— Но, Боже… какою кровию!— Ценой какого бесславия!Главный судья, теперь — Председатель учредительной комиссии, открывая заседание в развалинах дворца
Достопочтенные господаЧлены!С разных концов страныСъехались мы в эти древние стеныДоблестной старины.Чтобы народв дни глада и мораГлубже не смогпасть,С помощью освободителей мираНам врученавласть.Мы — представители разных партий,Мнений, платформ,каст,И небывалый узор на картеОбщий наш труддаст.Фырканье в бараках
— Брехун без роду, без племени.— Фантом переходного времени.— Марионетка без знамениВ период всемирной темени!Сотрудник Экклезиаста, теперь — Воспитатель, в крошечном училище, среди группы ребят
Наш мир — это код. Все фактыНельзя перечислить в речи ведь,Но если делать вот так-то —Материя станет просвечивать.Один из ребят
Просвечивать? Точно стекла?Воспитатель
Отчасти. Сначала блекло,А дальше, с теченьем дней —Торжественней и ясней.Когда с души нашей сорваноБезверье, слепое как мания, —Раскроются новые органыДуховного воспринимания.Уже и теперь для некоторыхМерцают в узкие щелиИные просторы и недра,И духи в светлейшем теле.Среди природы — успешнееМожно решить задачу,И в первое ж утро вешнееМы переедем на дачу.Ребята
— А тот учитель, которогоВы сами зовете главным?Воспитатель
— Наведаться очень скороОн обещал.Один из мальчиков, с несколько странным лицом
Вот славно…А то раз меж разговораПроизнес он имя: Навна.Мне оно знакомо, дядя.Надо в руки, точно в нишу,Спрятать все лицо, не глядя;Пять минут пройдет — и слышуАх, такой нездешний голос,Вижу синеву такую,Что потом без них мне — голойНаша жизнь… и вот тоскую.Ребята
— Он нам рассказывал частоПро то, что будто бы видит…— Вы — шляпы! Тут дело нечисто:Он просто вас за нос водит.— Какой там «за нос»: вся грудкаТеперь у него пунцовая [23].— А мне его слушать жутко,Но не запоминаю ни слова я.— Коль память у вас плохая,Возьмите по карандашу.— А кто его будет хаять,Тому я нос откушу.Одна из девочек
Знаешь, дядя, иногда яВижу с ним одно и то же.Странный мальчик
Да, бывает. Подтверждаю.Вот сначала вроде дрожиНад глазами или в мозге,Точно входишь в зал театра…Воспитатель, мысленно
В старину б за это — розги,А вчера бы — психиатра.Истребляли драгоценныйДар — росток Святого Духа.Мальчик, закрывая руками лицо
Вот опять… Зазвенела блаженнаяСинева, но печально, глухо.Будто горькие струи багряныеСобирает в чашу Она…Ах, какая угрюмая, странная,Вся коричневая страна!Пауза.
Сам не знаю… С наклонными штольнямиСхоже то, что вижу теперь;Только сделалось трудно, больно мне, —Не обманываю, дядя, верь!Голос светится вроде инея;В злых пещерах — ряды колонн,И сияние,синее-синее,Тихо льющееся под уклон —По уступам, где плачут, кружатся,Где томятся… А там, внизу,Что-то ухает, что-то рушится,И дрожит, как небо в грозу.Мальчик замолкает.
Становится видно, как едва колыхающийся среди голубого сияния женский образ сходит с кроваво-рдеющей чашей в руках вниз и вниз.
Мальчик
Вьются жадные, темные, мутные,Отступают… не смеют, ползут…А по-моему, чудовища путают,Если горя от Навны ждут. —Ох ребятки!.. Мне открываетсяЧто-то огненное и без дна…Знаю! Понял, как называется:Укарвайр — говорит Она.Соборная Душа Народа вступает на поверхность бушующих магм. Очевидно, хозяева этого страдалища пытаются преградить Ей путь с упорством отчаяния. Но рдеющая в Ее руках чаша создает непереступаемое для них кольцо сил вокруг источника голубого сияния. Средний слой Мистерии отступает далеко вверх. Чувствуется, как Навна проходит один за другим пояса раскаленных сред — все глубже. Наконец, вокруг оплотневает Пропулк — магма сверхтяжелая, страдалище тех, кто был мучителем народных множеств, а еще глубже багровеют инфракрасные пещеры — посмертные обиталища растлителей духа. Навна высоко поднимает чашу и выливает ее всю. Но то, что было в ней заключено, распространяется вширь и вверх, превращаясь в светящийся туман — сперва розовый, потом золотой. Он заполняет все нижние слои метакультуры российской, от инфракрасных пещер до серых туннелей Шимбига. Не слышится ничего, только чувствуется громовой хор Синклита, Ангелов, всех иерархий Света.
Становится ясно, что золотой туман — это мириады живых искр, отделившихся от материальности страдалищ и начинающих медленный подъем вверх.
Голоса даймонов
Светлою манноюНовых рожденийБлещет туманнаяДаль восхождений.Славьте, разъемляДревние узни,Выход на землю —В новые жизни!Сердце Навны становится звездою. Не видно больше ничего, кроме необозримого множества золотых искр, роящихся в голубом свете, и сияющей звезды в его средоточии. Звезда тихо плывет выше и выше.
Голоса Синклита
Радость! Сквозь пламяВин и прощенийВьется гирляндоюЦепь воплощений.Узрите сноваМягкие травы,Милые кровы,Мирные нивы…К славе — от казни,К жизни — от смерти,К дружбе — от розни —Верьте, о, верьте!Голоса восходящих
Верим и видим:Близится детство,Игры и школа,Зрелость и жатва, —Верим и видим:В Душу СоборнуюКаждый вплетаетсяНерукотворноюСолнечной лентоюК белой милоти,Белой гирляндоюЖизней во плоти.Подъем достигает слоя, где длились битвы уицраоров. Яросвет простерт у его порога. Некто, о Ком нельзя сказать ничего, кроме того, что ОН — один великих Владык Света, влагает в грудь демиурга пылающую звезду. Яросвет и Навна восходят из глубины. Золотые туманы плывут следом, растекаясь и скрывая окрестность.
Голоса людей, умерших недавно и еще пребывающих в слоях, близких к нашему
Искры прохладные капель кочующихКружатся, реются,В души рождаемых,в лоно рождающихЗыбко спускаются.Голоса Прозревающих на Земле
А над туманами — видите? слышите?Всходят по сумракуБелые звезды, — шелка их колышутся, —Двое…рука об руку…Видение скрывается.
В Среднем слое все кажется по-прежнему: те же бараки, та же ночь. Даже баян слышится где-то в отдалении. Только мелодия как будто изменилась: нет в ней ни заунывной тоски, ни сладострастия, ни удали: простая и человечная, она полна светлой печали и предчувствия чего-то большего, чем счастье.
Молодой архитектор, в глубоком раздумии
Сходил я в сумрак убежищ,Дрожал у жалких костров;Я слушал кривду судилищ,Правду детей и вдов.Им форум — даже в подвалах;Плуг бедпровел борозду,И нив, еще небывалых,Я к новому утру жду.Бесстрастный голос с вышины
Надежда усталым:Четвертая Стража НочиПереходит черту.Две взволнованные женщины, быстро проходя
— За всю мою жизнь… от самых пеленок…Такого оратора никогда!Я потрясена была, как ребенок,Я плакала, веришь ли? да, да, да!— Красив он? — Не знаю. — Но, все-таки, молод?— Ах, милая, молодость тут ни при чем.Но речь его бьет по душе, как молот,Вторгается в совесть ярким лучом.Двое прохожих
— Я слышал про сказочную работоспособность,Про фантастическую быстроту…— Могу, если хочешь, одну подробность:Но ты осудишь нелепость ту.— Какую? — Он не признает ботинок.— Что же, сандалии?— Если б так…Он ходит везде босиком, как инок.— Даже зимой? Юродство. Чудак.— Нет, почему же? это — лишь способЧувствовать, что в песке и в пылиБрезжит, лучится, мерцает, как россыпь,Слойживоносных духов земли.— Ха! ну, а в городе?— Что ж, на ВостокеВедь не боятся подобных идей;Да: мостовая пронизана токамиТысяч и миллионов людей.И, как ни странно, вдоль каждой трассыЭтот флюид, расширяя круги,В насот человеческой массыВходитчерез подошву ноги.Молодой архитектор встретил знакомого. Оба присаживаются на лавочке.
Знакомый
…Утром он — здесь, ночью — в Детройте,Завтра — в Бомбее, потом — в Шанхае, —Попробуйте-ка: удвойте, утройтеНормальные темпы!Не отдыхая!— И много последователей нашел он?— Уж сотни готовы идти на риск.Он прост, как Ганди, остер, как Шоу,И всепрощающ, как сам Франциск.На площади шум. Приближается группа людей, окружив Воспитателя.
Приятель Архитектора
Видел и этого. Один из сотенПоследователей,но о нем говорят.Архитектор
Я знал его раньше. Из подворотенОн извлекал чумазых ребят.Насмешники в толпе
— Кто это шествует? —Ба!Тот, чья головка слаба.— Он про боговголытьбеПлел у костров,как бебе.Воспитатель, взойдя на возвышение
Наследие самое грозное,Оставленное нам, нищим, —Не эта полночь морозная,Не ветер над пепелищем,Не вскормленная разрухоюЗа жизнь и за хлеб тревога,Но пепелище духаИ тень Человека-бога.Пренебрежительные возгласы
— А-апять он в гнилую мистику!— Мыслители старой масти…— Словесная эквилибристика…— Божок детворы в предместье…Воспитатель
Отстроится город заново;Отстроится все отечество;Зажжет свое мирное заревоТрудящееся человечество;Но чем согреем мирок мыСердец, охлажденных с детстваСтужей безбожной догмы,Гордынии святотатства?Говор
— Тьма сгинет в бою короткомС раскрепощенным рассудком.— Работа нескольким суткам…Воспитатель
Ответственность давит на плечи нам.Каким заниматься трудом нам,Глядя в глаза искалеченным?Невежественным? бездомным?Взгляните на изуродованныхИ школой и страшным детством,Никем и ничем не порадованных…Вот подвиг для вас!Вот — крест вам!Разговоры
— Вот куда гнет он… Глянь-ка:Собрал ребятню, как нянька.— Мордашки у всех, как дыньки…— А деньги? Откуда деньги?— Разве дождешься рубликаОт наших родных раззяв…— А за морем есть республика:Не там ли искать хозяев?Голоса женщин
— Ваши издевки — не метод.— И ваши ухмылки — пошлы.— Когда б не такие, как этот —Вовек ничего б не вышло!Другие
— Правда. Разве негожеПятна позора вывесть?— Правда. Разве не то жеИсподволь шепчет совесть?Тот, кто был Ректором и Главным судьей, теперь — Министр юстиции, спускаясь к Воспитателю из зала кое-как отремонтированного дворца
Здравствуйте. Очень рад вас увидеть.И, конечно, вы правы. Но мыСкоро забудем про все; и Овидия,И Берлиоза, и мудрость Фомы.Помнишь ли о каких-либо ценностях,Если все двадцать четыре часаКружишься, мечешься по современностиБелкой, бегущей внутри колеса?Рок, громоздящий невзгоду к невзгоде —Ксантиппа, ярящаяся на мудрецов!И все же — глубоко продуманный кодекс,Верите ли, скоро будет готов!Воспитатель
Да: говорят, вы сильно захваченыТворчеством процессуальных норм?Министр юстиции
Этой фундаментальной проблеме в придачуВниманье мое привлекает и кормДля детских садов; мы взываем, затронувЛучшее в человечестве; ноТридцать,ведь тридцать,тридцать мильоновБрошены на социальное дно!Воспитатель
Тем более. Пусть мудрейшие,Ученейшие, достойные,Такие, как вы, старейшины,Кто честь не растратил в войнах,Кто ныне блюдет отечество —Труд отдадут и творчествоВыпестованиюмладенчестваИ врачеваниюотрочества.Недовольные голоса
— Зорче за этим смутьяном:Не даст он, братцы, житья нам!— Что лепит он из детворы?— То — помогать крестьянамБегут в поля и дворы,На молотилке, на жнейкеПыхтят в трухе и в поту,То строят в лесу на лужайке«Храм Солнца», «город-мечту»;— То слушают, точно постники,Симфонию, сагу, псалом…— А вон уже носятся по снегуС мячиками босиком.— Как босиком?! без валенок?!А ревматизм?!. А грипп?!Крики мальчишек
— Три года мы не обували ног,А вот никто не охрип.— Пари: если будет насморк —Тогда отправляйте нас в морг.Научные работники, внезапно вмешиваясь
Уже формулируется в лаборатории(Меня вы, может быть, спугнете прочь)Фактами вскормленная теорияОб излучениях разных почв.Для организма, для нервных клеток,Они благотворны, как кислород;И весь — от взрослых до малолеток —Должен разутьсянаш народ.Общий хохот
— Доехал! Договорился! Допер!..— А может, нам житьв воде, как бобер?— Мало ученым дурням — ха-ха!Детям морозить все потроха;Нет! В покаяние за грехиСами разуться хотят! хи-хи!Воспитатель
Да: с добрыми стихиалямиОбщенье идет на лад:Природа качает качелямиИ холит теплей палат,Кто будет простым, как голубь,И мудрым, как вещий змий,Тому отчетливым голосомОтветят духи стихий.Вся педагогика будетПоставлена кверху дном,И дети по-новому судятУже не об этом одном;Могучий космос историиНе холоден им, не хмур,Им внятно певучее мореКультури метакультур.Они — поколенье воителейНа бранных полях души,Весельчаки и строители,Мечтатели-крепыши.Разговоры
— А ручьи-то уже закипели…— По ночам барабанят капели…— Говорят, по оврагам в полеУже первые птицы запели!Но не трели птиц, а мощный гул самолетов возникает внезапно над головой. По-видимому, они надвигаются в ковровом порядке. Кажется так, будто плотный покров туч начинает сдвигаться на восток, уступая место тысячам звезд, движущихся с запада.
Возгласы изумления и тревоги тонут в рокоте, таком могучем, что в течение нескольких минут он не дал бы различить даже пушечного выстрела. Черные тени, похожие на зонты, являются в вышине, медленно планируя. Один за другим о землю ударяются огромные ящики. Народ кидается вскрывать их. о все еще гудит; новые и новые сюрпризы падают на мостовую; очевидно, сбрасываются десятками тысяч. Люди сбегаются опрометью. Восторженная, почти ликующая толпа плотнеет вокруг каждого ящика. Среди общего шума можно только разобрать:
— Шоколад! сыр! — креп-де-шин!— В этом — стошвейных машин!— Пылесосы… — Ящик кальсон!!— Братцы, это же сказка… сон…— Кружевное белье для дам(Чтоб не хаживали, как Адам).— Книги детям: «Король Артур»…— Целый мебельный гарнитур!..— Быть не может: разборный дом!!— Да, да, да, верится с трудом!— Обстановка — морёный дуб…— Боже, как я был раньше глуп!Я ж ругал их, — о, идиот…— Что за шерсть? — Какой шевиот?Народная милиция пробует установить порядок. Ее прогоняют. Распотрошив ящики, люди волокут к себе что попало, но груды вещей почти не уменьшаются.
Голоса
— Теперь опериться можно…— Теперь приналяжем дружно…— Теперь разграфим прилежно.— Город выстроим авантажно!Другие
— И как тщательно: все — в брезент…— Да, но чей же это презент?— Неужели вот этот зонтПодарил мне сам президент?..Еще голоса
— Бомбят, а теперь — подачка…— Не верь их сырам, дочка.— Ох, будет опятьстычка,Чуть дружбу затмиттучка.Люди в непривычных костюмах появляются среди толпы. Неоновые огни вспыхивают на верхушках бараков и руин.
Гортанный говор
— Хау-ду-ю-ду! — Вражда — капут!— О, дружба — лучше оков и пут.— Весьма охотно детям врагаМы помогаем встать на нога'…— Раса — с расой —и с классом класс —Кока-кола — и русский квас!— …Уиски, пиво, шато-икэмБудут с нами —или ни с кем.Рекламы и вывески на иностранных языках протягиваются по фасадам сквозь покрапывающий дождик.
Ахи и охи
— Батюшки! любой цвет!— Матушки! Все алфавиты…— Вот-те и суверенитет.— Вот и толкуй о праве ты…Соображения суеверных
— Братцы, будто посмеиваютсяВетер и дождь над нами…— Братцы, будто прозмеиваютсяЧудища меж домами!Гедонисты
— Брось ты, вечно с оглядкой!Просит гулять душа ведь!— Вот бы пройтись с двухрядкой…— Или у баб пошарить…Два частушечника, пританцовывая
— Русь, пляши-каС выв-вертом:Гнус паршивыйВым-мер там, —Выбирай,Товар ищи —Сущий рай,Товарищи!— Не вари,Варвара, щи:ЖалкиТвои чарыщи!Тлей был, вдруг —Да в козыри.Буги-вугиДо зари…Нескончаемые гудки судов.
Реплики
— Товарищи! Из ЕвропыТоропятсяфилантропы.— Сто пять пароходов в порте!..— Но… нужно ли столько партий?— Да-да: приучайтесь, спорьтеСыздетства, на школьной парте.— Свобода — именно в этом.— Не то, что было в Москве там…— Кто хочет в колхоз — в колхозы!— Кто сердцем хунхуз — в хунхузы{58}!— А сект-то кругом, а сект-то…Сто вывесок вдоль проспекта!— Их больше, чем всех машин-то…— Буддисты!паписты!шинто!Хороший знакомый архитектора, поймав последнего за пуговицу
А я теряюсь в догадках:Еще кругом беднота;Повсюду встречаешьпадкихДать жизнь за обед; но таЖивая россыпь талантов,Что блещет повсюду… кто бПредвидел, что век гигантовЗабрезжит с кровавых троп?Архитектор
Пока что мы одного лишьГиганта видим вблизи.По правде, если позволишь, —Мне жаль, что с этой стезиНасмешек, бравад, сомнений,Ты не в состоянье понять,Что он — величайший гений,Наш светочи благодать.Знакомый
Он — гений слова, не спорю.Но он опоздал. ЛюдейНе взманят на подвигзориРелигиозных идей.Мне слишком ясна единичностьТаких чудаков, как вы.Вот в этом — его ограниченностьИ — обреченность, увы!Церковностью мирсытвдоволь.Нас ссылка на Бога злит.Калеки ль, сироты ль, вдовы льУверуют в ваш Синклит?Не нужно фальшивых смет нам,Где рядом с елеем — тол.Сознанье стало предметнымИ плотным, как этот стол.Турбины, пластмасса, творог —Все — четко, все — дважды два.Кого ж увлекутв ваш морокЗаумствующие слова?Мы — те, чьему нраву близкиТуризм, парашют, слалом,И мы ли,вместо библейского,Затянем новый псалом?Век детских религий прожит…Архитектор
Прости: тебе сколько лет?Знакомый
Мне? Сорок пять… Быть может,Я выгляжу старше? сед?Архитектор
О, нет; но я помню вздохиЛет тридцать назад: точь-в-точь!Ты — человек эпохи,Скончавшейсяв эту ночь.Экклезиаст выступает с кафедры в большом лектории. Это человек средних лет; он худощав и необыкновенно легок в движениях:
Подобно лунам в новолуниеПеременился знак времен:Уже готовы слиться в униюКто победил,кто побежден.Но с истиной несочетаемыОсновы косных государств:В эпохи будущегочаем мы.От них тиранств, тягот, мытарств.В глазах от крови зарябит!Тот или этот уицраорОпять воздвигнет Моабит,Бастилию, Бутырки, Тауэр…Голоса в антракте
— Именно! Эти левиафаны железа…— Но в них — оборона от катастроф!Метафизическая антитезаЯрости Велг, —наш щит!наш кров!— Вовсе не кров: голова Медузы,Если прозреть в глубину миров!Экклезиаст
Неотвратимот гордых правНаш спуск все ниже, ниже, в рабство,Пока над принципом державНе торжествует принцип братства.Друзья, наш долг преобразовыватьСам государственный субстрат:Ведь стон, мольбы,все наши зовы ведьЛишь о великом слове — брат.Предусмотреть! Предотвратить!Предупреждать народ!.. Ответьте-ка:Глубь государства просветлитьЧто может ярче, как не этика?Говор в фойе
— Но какова же цепочка вех?— Где путь? в чем подступык перемене?— Учитель наметил — один из всехРеформ последовательные ступени.— Всеобнимающаяреформа школ…— Смягченье законов…— Без многословности —Путь не Маратови Савонарол,Но Вечной Женственностии духовности.— Громоздкое наименование…— Но крепкое, как лекарство:Лига преобразованияСущности Государства.На площади шум. Во дворце открывается съезд депутаций различных стран. Фасад украшен флагами многих национальностей. Народ волнуется кругом, ломится в двери, влезает в окна.
— Ох, тронут старые склоки…— Весь мир разобьют на блоки!— Опять в бесконечных спорахЗаронится искра в порох…— Теперь — уж не до риторик:Урок-то был слишком горек…— Сам наш депутато ЛигеТвердит, обещая сдвиги.— А помнишь — тому лет десять —Грозили друг друга повесить?— Теперь-то уже не те там:Пожертвуют суверенитетом.Демонстрация, организованная одной из партий, дефилирует мимо дворца
Приветбратьям с Запада!Борцамтысяч троп!Наш герб,наша заповедь —Союзтрех Европ.Из душвремя вымести,Как шлак,боль обид:Орелдружбы вылетелИ тушгорн трубит.Врагистанут ровнею,Кто смертьслал вчера:Забытьраспрю древнююПора,друг, пора!Одно шествие сменяется другим:
Где стылпрах пожарища,Где жилвстарь тиран,Дворецстрой, товарищи,ДворецДружбы Стран!Сверкай,белый, сводами,Блистай,наш сверх-Рим,Тремясверхнародами [24]Желан,ждан, творим.Над дворцом взлетают разноцветные ракеты.
Тот, кто был Ректором, потом — Министром юстиции, теперь — Глава нового ареопага, — выходит на балкон в сопровождении своих коллег.
Напряженная тишина.
Глава ареопага голосом, вздрагивающим от волнения
Нами подписано то, что мечталосьЛучшим умамстраны.Что претворит наш бедственный хаосВ осуществленные сны.Рок нам принескровавыми тропамиСвой золотойдар:Здравствуй, Единство! Нынче — Европа,Завтра —земнойшар.Гул, ни одной реплики различить в котором невозможно, покрывает голос оратора. Народ затихает лишь потому, что Глава ареопага продолжает свою речь вопреки шуму.
Раненным львом —европейская расаЧуть зализалакровь ран,Встала,творит,создает колосса —Сплавсорока стран.Зоркость германстваи жар романстваСлив с широтой славян,Контуром тройственного христианстваМы окаймимнаш стан.Грозной ответственностью пред миромОтягощен наш Союз:Божьим теплом согреватьвсех сирых,Рушить узлывсех уз.Имя высокое не опозорим,Не предадим святынь;Тягуко всечеловеческим зорямВдвинем в сердца. — Аминь.Над шпилем дворца взвивается необыкновенный флаг — эмблема Соединенных Государств Европы. Крики покрываются громом оркестров, исполняющих новый государственный гимн.
Акт 11. Возможности
Ночь в исходе. В зените чуть светящегося неба стоит знак Льва. Ажурный каркас строящегося Дворца Христианских Народов усыпан огнями. Наново создается почти весь город.
Отовсюду льется музыка.
Голоса энтузиастов на строительстве Дворца
— Построим! Построим! Построим!Фундаменты глубже зароем,Провалы пустот замуруем,Подвальный этаж обогреем.— Построим! Построим! Построим!Узорами стены покроем,Как солнышко купол надраимИ блеск зеркалами утроим.Голоса с других строительств
— Огни запестрели над краемПо кранам, по мачтам и реям…— Построим наш город, построимТеррасами к плещущим струям:Цветами его зачаруем,Чтоб мрамором он и барреемБелел по широким устоям,Как царский наряд — горностаем.Еще голоса
— Построим! Построим! Построим!Дорогу — творцам и героям,Чтоб дети ликующим роемВселенную сделали раем.Да станет мир раем на деле:Без тюрем — и без Цитадели, —Из рабской бесправной юдолиВрата в безграничные дали.Министр полиции, захватив явочным порядком одну из отстроенных секций Дворца
Пой гимны, пустая башка…Пустьведомство не в почете,Но даже простого горшкаБез нас не устережете.Из квартир новых домов — взрывы смеха, звон посуды:
— Столица стольких наций…Авто…магазины…Для Герды — комбинация,Манто —для Зины…— Давайте в Лондон к завтраку?— А нет —как хотите:Тогда — семь двадцать в Африку,Обед в Антарктиде.Воркование в комнатах
— А домик-то наш финский!Домишечко… домуля…— Не то, что прежний, свинский:Ни мышки, ни — моли…— Прощайте, домработницы!Атомка — повсюду:О щах позаботится,Потом — про посуду…Частушечник с балалайкой — на площади
Маркса грыз да Сталина,Бац — кругом развалина.Коль не каплет из носу,Приучайся к бизнесу.Еще двое
— Польки,европеечки —Толькитри копеечки;Не хватаетцыпочкиС речкис Миссисипочки.— Эта негра —сивая,Очень некра —сивая:За зулускойпегоюЛучшея побегаю.Моралисты
Нынче в мозгах у всякого фертаЗудит лишь одно:в пляс!— Ох! тепловатым салом комфортаСтрану залилодо глаз.Оптимисты
— Это — неважно. Это — наружное.Такие были всегда.— А то, что религия во всеоружииГотова явиться, вот это — да!Скептики
Живет какая-нибудь химераВ мозгу любого осла;Но никакая, простите, вераМир еще не спасла.На строительной площадке Дворца возникают ссоры:
— Парижане-то… расфуфыры-то…Кубометра за день не вырыто!— А лакают два литра в сутки…Видно, думают, стройка — шутки?— А как это смеют испанцыВо время погрузки — танцы?— Прикинулся фриц придурком…Катись за границу, к туркам!— Лишь мы громоздим эти дамбы.Зарплату всю — русакам бы!Разговоры повсюду
— Ну что вот с такими болтать о праве?Дрязги мелкие да смешки…— А у нас даже запах кровиВыворачивает кишки.— Да: с тех пор, как танк проутюжилУ меня на глазах детдом…— О, конечно: молодчиков дюжихВидеть хочется перед судом.— Странно, знаешь, но мне вот тошноСтало даже удить бычка…— Вон — по лавкам-то сколько туш; ноНам бы фруктиков…молочка…Молящиеся — по домам
— О всенародной стезе бескровной!— Без войн, без казней, без диктатур…— Без жертв неистовых —к равноправнойСемье народов! Церквей! Культур!Глава ареопага с террасы Дворца
Трудно народ поднимается на ногиПосле шальныхснов!Давят и душат нас старые навыки:Пошлость,вражда,гнев.Все еще не умеем по-новомуЧувствовать связь стран,Все еще многим туманит головуНаш вековойтрон;Все еще нам представляются меньшими,Кто не рожденздесь;Мщением, мировыми реваншамиДушу яритспесь.На перекрестках торопятся риторыМысль нашу сбить в ком…Вот, оглянитесь: разве ораторЭтотвам не знаком?Действительно, на площади, незаметно для всех, появились три вышки с тремя Ораторами.
Первый
Ошибки рухнувшегомировластителяроковыеВполне простительны.Мы беспристрастны.Я докажу…Второй, перебивая
Для отомщенияза окровавленнуюРоссиюЯдро народноеподготавливайте к мятежу.Третий
Нет: Юго-Западнуюи Дальневосточнуютиранию —Вот кого рушьте,вооружаясьпо рубежу!Ворчание в толпе
— Знаем вас, тюрем радетели…— Военных клик благодетели…— Наших отцов мутители!Первый оратор
Мы — обездоленныеэксплуататорскойцивилизацией,О коммунизмеприпоминающие,скорбя…Второй
За мною — русская,многострадальнейшаяиз наций,От иностранщины обороняющая себя…Третий
За мной — Европавоенных подвигов,а не иллюминаций:Стальной пружинойона раскрутится,мир дробя!Глава ареопага — Воспитателю
Друг, научил различать вас УчительВредную спорыньюво ржи:Чью ж вы нездешнюю ложь различитеВ этой земной лжи?Исчадия Жругра погибли в пламени…Воспитатель
Напрасно думаете, что все:Сбежав на Запад, один из племениПрипал к питающей их росе.Голос уицраора Укурмии
Он тщетно силится мыслью тощейСравняться с замыслами отца.Первый оратор
Лишь кратковременное отступление!Волной растущейУже наверстываем,уж размножаемся у дворца…Яркий свет охватывает вышку Первого оратора, пронизывая насквозь его самого. Вышка тает в пространстве. На месте оратора — пустота.
Возгласы
— Где ж он?!. Юркнул… — Пропал!— Тень!.. Но куда? — Сквозь пол!— А сладко-то как запел…— Как будоражил пыл…Второй оратор
Он привлекал васдискредитированноюдоктриной,Морочил ложью недовоздвигнутого.А я —Я в каждом русскомживу и крепнумечтой старинной,Сердца народав тысячелетияхживотворя!Воспитатель
И на второгостремит УкурмияОружье, ведомое лишь ему.Борьба короткая:Путчи в армии…Горсть заговорщиков… Шесть — в тюрьму.Второй оратор
Эй, соотечественники!Тут скоморошествуютлжепророки,Гнездятсяв выстуженных расщелинахеретики,Но с богом русскимзаконопатим мывсе прорехиИ восстановим…Внезапное пламя охватывает вышку Второго оратора. Вспыхнув факелом, она исчезает из глаз. Огненный язык мгновенно гаснет. На месте Второго оратора — пустота.
Крики
— Они предсказывали! Они провидели!— Вон тот, в подъезде…и тот, в лектории…— Они разумнее, чем правители?— Они постигли, в чем соль истории!Доктор социальных наук, теперь — Председатель Всемирной Лиги преобразования сущности государства выступает в одном из лекториев Лиги на окраине города
Наш первый пункт — (он жизнью данНе только чувству, но и ratio [25]):Объединение всех странВ Свободную конфедерацию.Но и такой союз чреватТиранством горшим: слив отечества,Замкнет народы в плотный адВеликий демон человечества.Мы не забыли, как, поймавВ судьбине стран минуту хмурую,Зло под личиной высших правРастет и крепнет диктатурою.Пока не застит чадный дымВезде затепленные светики,Конфедерации дадимКонтроль наивысочайшей этики.Но государство, это — плоть;Как ей придать духовность, правильность?Соблазны власти поборотьСпособны те, чья сила — праведность.Разговоры в антракте
— Учитель — во всяком случае,Бездомен, для всех открыт;— Ни отдыха, ни благополучия;Мед, хлеб, молоко — и сыт.— Виденьями высшей реальностиПронизываются его дни…— Торопятся юноши вдаль нестиЗажженные им огни.— Его духовные органыПронзают любую тьму…— Не странно ли: даже МорганыПрислушиваются к нему!Председатель Лиги
А кто боится наших норм,Пускай поможет хоть безмолвностью:Все —за вторую из реформ:Разоруженье мираполностью!Мы не хотим искать винуЛишь в воле тех, кто алчет прибыли;Но — танки — в море! Тол — ко дну!В железолом — чудовищ гибели!Не запятнаем синий флагЭмблемой низкой. Но естественно,Распределенье внешних благДолжно быть четко,быстро,действенно.Чтоб ни один из тех, кто жив,Не пожелал возврата прошлого,Времен неистовств и нажив,Времен господства духа пошлого.Культурное жилище — всем!Всем — матерьяльный щедрый минимум!Пусть в этом зрит обманность схемПривыкший к горестным пустыням ум;Но согревает нам трудыМечта — клянусь, не одинокая,Когда плантации-садыПровижу в дебрях Ориноко я!..Волнение в задних рядах
— Старо! — Коммунистический бред!— Нам порошили сто летУмтребухой подобных идейКрасныевсехмастей!Председатель Лиги, стараясь покрыть шум
Совсем не то! Совсем не так!..Об ананасе, о лимоне яСкажу потом…Без жертв…Наш флаг —Лишь социальная гармония!Голоса расходящихся во всех направлениях после лекции
— Полмиллиарда голов за полвекаСмял коммунизм в бою,Мы же готовы кровь человекаЛитьтолько свою.— Для коммунизма — внешнее благоБыло венцом…всем!— Для нас — лишь вехой первого шага,Лишь формою теософем.Во Дворце Христианских Народов — огромная аудитория, принадлежащая Лиге. Выступает Президент международной Ассоциации перевоспитания преступников:
Для некоторых слишком крутПодъем к добру. Их манит вольница,Им нестерпим вседневный труд,Цеха, комбайн… Душа-раскольницаСрывается в болото, вниз,В разгул, в разбои… и далече лиЭпоха та, когда их жизньПо лагерям вконец калечили?Усовершенствовать наш суд —Задача поколенью новому.Исправит грешника не труд,Не наложенье тяжких ков ему.По язвам психики хлестатьТрудом — грешней кровопролития!Нет: срок взысканья должен статьПрямою функцией развития.Тут не поможет ремесло;Лишь кругозор и ласка вылечатТех, кто не знал, что есть тепло,И в чьем сознанье — только пыль и чад.Его возвысить — не спеша —Гуманитарным знаньем, верою,Искусством, — чтоб сама душаПренебрегла трясиной серою!На трибуну выходит Воспитатель, теперь — Министр культуры
Сдвигаем мир мы рычагомБескровно-мирным: только школою,Трансмиф сводя, как свет и гром,Как струи духа в душу полую.Мы скрепы дружественных узМеж Джоном, Сингом и ВасилиемКуем лишь верой в наш союз,Сотворчеством и ненасилием.Схож с предзарей наш смутный век:Темно, свежит стопу и лоб роса,А дух скорбит: где ЧеловекОблагороженного Образа?Где… там, в заре он! близко, тут!..Кричат: «Доколе же, доколе ж?!» —А он — в мальчишках, что растутВ любом гуманитарном колледже;Чей спорт, купанье, бег, слалом,Восторг пред высями и далями,Все, все пронизано тепломОбщения со стихиалями…Добродушные голоса в публике
— А, это он про молодежь…— Самим старикам невтерпеж,Когда вдоль шоссе и дорожекСнует Союз Босоножек.— Всемирный Союз, — да, да!..— А что ж: превосходные юноши:Не злобные, как овода,А добрые, как гамаюныши.Министр культуры, продолжая
…В чудесных девушках, чей дар —Целенье скорби человеческой;В чьи души весь ШаданакарГлядит с улыбкою отеческой!Они растут — сильней войны,Всемирной сетью школ умножены,Духовностью просветлены,Искусствами облагорожены!И создается строй душиС глубинной, внутренней безбурностью.Его, психолог, опишиИ окрести мета-культурностью!Наблюдатели — вполголоса
— Приставка модная — мета —Теперь повсюду принята…— Вплоть до абсурда. Посмотрите-ка:«Мета-народ», «Мета-политика»;— «Мета-сраженья», «мета-рас»…Сплошное мета-наважденье!— Клянусь, я слышал как-то разПро мета-босиком-хожденье…На площади шум. Группы горожан окружают Путешественника, возвратившегося с Дальнего Востока.
Путешественник
Граждане! За Памиром —Не забывайте — крепнетМечта: опять диктатуроюПокрыть весь Земной шар.Реплики
— Они кичатся размером…— Но это — пузырь, он лопнет…— Кто ж верит в химеру старуюТеперь, когда нетшор?Другой путешественник
Граждане! К объединениюПод европейской эмблемой —Бессмысленную преградуВздыбил Юго-Восток;Там пестрокожие гадыБрезгают нашей системой;Там — вопль о перенаселеньеВзбесить бы святыхмог!Сочувственные голоса в группках на площади
— Подсказывает эпохаСама нам, за что бороться;— За мощныйСоюз НацийВ пределах расы господ.— Старейшины только охают…— Ни — фюрера, ни — полководца…— Забыли, что значит драться!— Простили кровавый пот!Третий оратор, улучив подходящую минуту
Сраженья будущегонепредставимыи сверхогромны,Но застилают ихпесни нашии праздный крик;Дух ненасилия,к нам подсылающийсявероломно,Стремится выхолоститьи обезволитьнаш материк.Не проповедоватьи не кликушествоватьдолжны мыПеред могуществомгипер-уранаили свинца:Противоставим жедемагогам,рабам наживы,Готовность к подвигу,воспламеняющуюсердца!Пусть христианское человечествок ратоборствуСебя готовит,не празднословяи не щадя:Виват — всемирномуЕвропейскомуГосударству!Вождя! Вождя!Восклицания
— Ого! да этот — не в шутку!— Хватил по тому, что шатко…— Лишь бы не впасть в ошибку,— Лучше б — кушак да шапку…Чеканя шаг, приближается толпа с факелами.
Марш
В ногу! Подхватывай стих,бритт,росс, и германец, и галл!К бою, наследники трехвер,росших у северных скал!Прадедов наших взманилвширьгордый морской горизонт;Мы бороздили земнойшарс фьордов до знойных Голконд;Каждый из наших камнейполнподвигов, песен, легенд;Каждый средь наших полейхолм —памятник, гордый гигант!В творчестве — русский размахслитс опытом, зревшим века;Слышен в чеканных шагахритмславного материка.Марширующие окружают вышку с Третьим оратором. Крики «хайль!», «эльвиво!», «ура!», «виват!». Оратора подхватывают десятки рук. Озаренная факелами, фигура его плывет по улицам над толпой. Часть народа присоединяется к шествию.
Марширующие, удаляясь
В дикости разве не глохЮграньше, до наших ветрил?Разве не доблестный духнашАзию плодотворил?Но благодарности нет,нетв варварской мутной крови.Будь же кровавым, ответ!В бой,Господи, благослови!Пред нападающей тьмойнетнравственных «табу» ни в чем,Только — с двуликой чумойв бойявным и тайным мечом!Выкрики в домах и на улицах
— Долой… — Не хотим крови!..— Мы сами решать вправе!— Я ощущаю всем теломУжас перед металлом.— Но самый глубокий ужас в том,Что зверство зовется мужеством.— А я бы от человечестваСберег лишь конец: овечество.Стоны в домах
Побороть эту буйную каинность,Нераскаяиность!Мы хотим мягкосердия, авельности,Правильности!Издалека приближается веселое шествие, похожее на карнавальное. Разноцветные воздушные шары. Яркие одежды. Это проходят отряды Международного Союза Босоножек. Следом вприпрыжку бегут школьники и дошкольники.
Гимн
Пятки свои разувай!С плечгруз предрассудков вали!Крепкою кожей вникайв речьМатери нашей — Земли!Нам ненавистен тупойстук,пошлая дробь каблука.Так же твердили Толстой,Брукс,Ганди, Франциск и Лука.Это — наш символ, права,стиль,всюду от Ганга до Альп.Здравствуй, песочек, трава,пыль,лужицы, даже асфальт!Школьники с воздушными шарами
Разувайтесь, деды, дяди!Отгоняйте, тетки, страх:Предрассудков глупых радиХватит преть вам в башмаках!Бос бирманец, бос яванец,Абиссинец, негр, индус,Только вы — и в путь, и в танец —На ногах влачите груз!Молодежь, продолжая гимн
Дивные духи творятстихв играх земли и воды:Мир и природа — нарядих,творчество их и труды.Их благодатную мощьхорславить спешит на луга,В зелень смеющихся рощ,в бор,в поле и на берега!..В нас они радостно льюттокчудной своей ворожбы,Животворят и поютсквозьзоркую чуткость стопы.Не разрушать — украшатьмиручит их мудрость сердца.Эй, босоногая рать!Вширь —все просветлять до конца!Люди средних лет
— Эта мода — как зараза…— Ай, как колко!— Ай, смешно!..— Ой, щекотно же…— Не сразу,Постепенно надо.— НоЗдесь не Дели ведь, не Агра,Здесь бывает и зима…— А мой грипп? Моя подагра?— Нет, весь мир сошел с ума.А филиалы Лиги размножились уже повсеместно. Лекторы, проповедники, пропагандисты, профессора, популяризаторы выступают во множестве аудиторий и прямо под открытым небом.
Первый
Цикл мировых реформ — в зарюМанит широкой анфиладою:В них — стимул жить, когда творю,И очищенье, если падаю.Зла — два. Одно — утес тиранств,Другой — мальстрем войны невиданной;Но крепнет по лицу пространствСоюз наш, недругу невыданный!Второй
Все веры — только лепесткиЕдиного цветка духовности,Пути познанья, жар тоски,Аспекты высшей Безусловности.Найден тот угол зренья, чьимМогуществом руководимые,Собратству вер мы облегчимБезбольный переход в Единое.Третий
Мы углубляем смысл идей.И даже те преграды сроются,Что искони сердца людейНе допускали к тайне Троицы.Великих духов славим мы —Друзей, создателей, водителей,Подъемы из плотской тюрьмыДо лучезарнейших обителей.Затем, что смысл всего добра,И крошечного, и огромного,Еще неявственный вчера,Есть воля к высветленьютемного.Четвертый
С девизом «украшай и чисть!»Пройдет, творя на благо множества,По мировым ландшафтам кистьВ руках высокого художества.От солнца пестр и полосат,Шар должен стать нам раем климата.Да здравствует планета-сад,Любовью, а не кровью вымыта!Проповедник в обществе совершенствования животных
Трупояденье до сих порМясною пищей именуемо.Но внук — как варварство, позорЕго оценит неминуемо!Природу разворочав всю,С ее рудой, икрой, корицею,Теперь любому карасюМы отплатить должны сторицею.Подход к животным станет нов,Когда ключом любви и знанияПеревернется до основНаука зоовоспитания.Членораздельнейшую речьРазвив для них усильем вдумчивым,Цивилизацию стеречьПоручим зайцам,зебрам,сумчатым.В уединенной долине — дом и сад. Несколько девушек окружают ту, которая когда-то была Ученицей Воспитателя, теперь — Основательницу женских обществ нового типа.
Основательница
От жестких формул экономикиДо зверства с именем «война»И во дворце, и в малом домикеМужским началом жизнь полна.Любовь была б давно развенчана,Мир разорвался б на куски,Когда б не расправляла женщинаПорой кровавые тиски.Прощенье, ласка, нежность, жертвенность,Самоотдача и тепло —В одном священном словеженственность —Всё общий символ обрело.С мужским рассудком, гневом, злобоюСоревноваться нам не честь;Другое, странное, особоеУ нас посланничество есть!Во дни науки, ставшей ужасом,В дни революций, войн, расправ,Чтоб человек не стыл наруже сам,Согреем жизнь, уют ей дав.На судьбы, буднями загубленные,На распри, ненависть, борьбу,Как жены, матери, возлюбленныеПрольем святую ворожбу!..Терзает, рвет пласты вселенскиеМужское, мир разворотив.Есть круг мужских прерогатив,Но есть прерогативы женские.Гул отдаленных взрывов за горизонтом.
Крики на улицах
— Опять проклятые опытыС интрапротонной силой{59}!..— А чем хужее Европа-то?— Отсталостью,мой милый.— Шесть, семь…— Это жутко.— Восемь…— Дают уже явный крен дома…— Мы требуем,волим,просимВсемирного референдума!!!Голоса по радио, по телевидению, с кафедр, с трибун
— Ты, женственность! Ты, материнство!Залейте искры пожара!Да здравствует все-единство —Держава земного шара!— Но чтобы КонфедерацияНе стала темницей грозной,Привет тебе, реформация!Культурная!религиозная!— Вы, жаждущие! Вы, тоскующиеПо радости и духовности!К нам — странники по песку ещеУгрюмых Сахар вседневности!Опять раскаты взрывов.
Заседание ареопага
— Смета на вооруженье исчислена,Но с ней мы пойдем ко дну.— Придется сделать просто немыслимойЧетвертую мировую войну.— Но мы избегнем всеобщей гибелиЛишь отступленьем вспять.— Это не выход.— Но сроки пробили:Ни сесть —Ни лечь —Ни встать.Глава ареопага с балкона Дворца
Граждане! Жерла невиданных пушекУстремленыв нас.Кажутся перечнем детских игрушекТол,водород,газ,Не безопасят магнитные волны,Ни электронный шлем.Вот почему мы дары, а не молнииЗа океаншлем.Просим народ воздержаться от жалоб,Смысл наших делвскрыв:Лучше уступка в большом или малом,Чем мировойвзрыв.В толпе волнение.
Ныне завязываются переговорыС Юго-Востоком. Цель —Срыть между нами древние горы.В море — взорватьмель.Можно сказать и более точно,С сухостью,как Тацит:Цель — одновременный, всеобщийВсемирнейшийплебисцит.Гром ликования. Дворец окружают плотные толпы молодежи из Международного Союза Босоножек. Сторонники вооруженной борьбы, поодиночке выскакивая из домов, не могут пробиться к Дворцу.
Взвизги бешенства
— Предатели! Бабы! Трусы!— Ублюдки великой расы!— Какой сыскался философ!— Какой нашелся пророк!— А тоже ходил в «колоссах»…— Учил бумажных марак…Из боковой улицы вырывается вооруженный отряд. Работая кулаками, он старается пробиться к Дворцу.
— Прочь! не дурачьнаш народ чепухойпритч!— Чья была речь?— Кто пылил требухой?прочь!— Жалкий вожакна балкон уже влез…— Вниз,эй, ты, божок!мы тебя затолчемв паз!Фигляры, паясничая поодаль
— Этот мешок словесной трухи?— Хи-хи.— Этот непротивленец в дохе?— Хе-хе.— Эти куриные потроха?— Ха-ха.— Фью!Мимо Главы ареопага пролетает камень.
Крики
— Тащи-ка его! Тащи-ка:Не больно зубаста щука!— Хватай-ка его! Хватай-ка:В миг сиганет вся стайка!Босоногие
Ни шага.Стеною ровной —Всеобщийотпорбескровный.Отчаявшись захватить Дворец, сторонники вооруженной борьбы удовлетворяются зданием на другой стороне площади. Перед ним собирается небольшая толпа. Лучи прожектора мечутся по фасаду и внезапно сосредоточиваются на балконе верхнего этажа. Скрестив руки на груди, там возвышается тот, кто был Третьим Оратором. Его одежда в лучах кажется металлической, напоминая футляр Автомата.
Вожак
— Начинаетсяисполинскоетысячелетье,Перед коимвсе миновавшееравно дню.Не согласием,не уговариванием —так плетьюНаши принципына планетураспространю!Барабанный бой. Красные и лиловые ракеты.
Толпа у здания, как единое существо, пошатывается из стороны в сторону.
Шатнувшись вправо
Наконец-то есть чем потешиться!Шатнувшись влево
Наконец-то есть кого слушаться.Вправо
Наконец-то вождь! Качай ввысь его!Влево
Наконец-то сплотимсяв месиво.Но разноцветные ракеты не производят прежнего эффекта: небо посветлело и кажется серовато-голубым.
Голос Карны
Еще борются призракина земле за господство,А уж солнце торопится —всеразящий Геракл,И никто не догадывается,что в тиши, без напутствийУж Четвертая Стража Ночизавершила свой цикл.А улицы наполняются шумными толпами из Союза Босоногих. От здания к зданию протягиваются синие полотнища с золотыми надписями: «Срок всемирного плебисцита назначен. Кто за Всемирную Конфедерацию под контролем Лига? Кто против?»
Глава ареопага — к председателю Лиги и Министру культуры
Где же Учитель? Скрылся?Куда?..Каждый миг на счету…Председатель Лиги
Вы — о его руководительстве?Глава ареопага
— Да.Все пересохло во рту.Сколько филиппик говорено!..Ясно, как день, одно:Ничей ореоли авторитетЕще не бывал таков:Верят мильярды, что он —светДля стран и материков.Я вижу и сам: не являл еще рокНигде, никаким временам,Чтоб гений, праведник и пророкТак мощно слились в одном.Но где же он, где?.. Быть может, егоСпугнул этот злой самум…Председатель
Он — на прибрежье.Министр культуры
Слушает волны,Вдумывается в их шум.Глава ареопага
Ах… коли надо слушать прибой,Можно б остаться тут:Хищники разве смирятся? ЛюбуюИз катастроф и смутОн бы унял справедливым предстательством…Прошу вас обоих: я —Конфиденциальный посол правительства;Лишь до его жильяПуть укажите! Ныне дорожеСекунда — веков. В путь!Председатель
Что ж, мы проводим. Но там бездорожьемНадо брести верст пять.Гомон волнующегося города начинает удаляться, сменяясь шорохом по гравию мчащейся легковой автомашины.
Глава ареопага
Кстати: если он новой религииХочет создатьхрам,Если на грудь возложил он веригиСтранника по мирам,Ради чего же — это вниканьеВ сущность былых вер,Дружество с теми, чья власть векамиНе исправляла мир?Министр
В мифах религий, в любом иноверчествеИщет понять он реальность,трансмиф,Высшее, вольное бого-сотворчествоКраеугольной плитой утвердив.Глава ареопага
Хочет он пребывать незапятнаннымЖгучей борьбой за власть…Председатель
Власть его и сейчас необъятна.Враг разъярен? Пусть.Машина останавливается. Тихо нарастает и спадает мягкий шум: это дышит простор океана. Путники продолжают путь пешком, негромко переговариваясь:
— Вон его домик — у дальней бухты.— Он здесь один?—Да.Только ракушки, волны да пихты,Зимами — блеск льда.Ритмы прибоя растворяются в однообразном гуде векового бора. Над светлеющим морским горизонтом слоятся пепельно-серые облака. Галька шуршит под ногами путников.
— Что за гранитный хаос на штранде!Здесь не прошло б ни одно авто.— Кажется, у него на веранде —Несколько человек. Но кто?— Это — из руководительства ЛигиБлизкие ученики и друзья:Бытьу истоков интер-религий —Это и их,и наша стезя.Министр культуры
Я с детства верил в этот час,Молил в слезах об этом миге я,Когда затеплится меж насИнтер-культура,сверх-религия!На веранде уединенного домика действительно несколько человек, в том числе — Архитектор, — теперь — представитель Комитета по восстановлению разрушенных памятников; Индус — религиозный деятель из Бенареса{60}; Женщина — Основательница женских обществ нового типа; а также тот, кто в училище Воспитателю когда-то казался Странным мальчиком. Экклезиаст пребывает совершенно молча в темной глубине веранды.
Индус в состоянии глубокого созерцания
Я вижу — трое. Они прошлиСквозь стены дома. Их лики блещут.Одежды, льющиеся до земли,Струятся, светятся и трепещут.На лоб Учителю пальцы рукОни опускают теперь, все трое…Они обступают его вокруг.Они как братья емув том слое.Молчание.
Облака на востоке становятся жемчужными. Тишина как бы слоится кругами: слышно безмолвие моря, за ним — пояса других и еще других безмолвий.
Голоса трех невидимых гостей
— Укрываем шелками небеснымиТебя, наш брат.— С нами — выше! Мирами безвестнымиВ Небесный Град.— Небывалому знанью причастнымПридешь назад.Телесный облик Экклезиаста делается невидимым. В темной глубине веранды никого нет.
Индус глухо, в состоянии нирвикальпа-самадхи
Я вижу — трое. Четвертый — он.Одежды светят. Сквозь ток временИдут? Летят ли?.. не то, не так!Перемещаются. Но ни шаг,Ни взмах не нужен. Сама средаНесется мимо… Но как? куда?Смутно слышимый голос Экклезиаста
Теперь осязаю: потоки временПо эту сторону ночиТекут параллельно,сквозь свет и звонДруг с другом упруго гранича.Как будто нас мчатсо склона на склонВолнычьего-то клича.Голоса его вожатых:
Тот, кто вначале был Прозревающим
То — клич наших братьев. Уж срок. —БыстрейК собору! Хвала запетаИ скоро прольет свой ток ЭмпирейВ брак Навны и Яросвета.Оставшись в Энрофе, ты бы не смогПрозретьдаже силой чуда,Какое Небо,какой чертогНам станут видны отсюда.Рыцарь-монах
Они восходили сквозь гимны народовВ синклитах всех стран земли;Им вслед стихиалидо вышних сводовСвой лучший хорал несли.И Шаданакарв любви и восторгеЗапел и затрепетал,Когда перед ними Край ДемиурговВ божественном блеске встал.Император-искупитель
Там будет то, что схоже с венчаньем:Там примут в лоно ониЗвенту-Свентану,кому величаньемГремят грядущие дни.Единственный из живых,к небесамТы взят в этот мигнашей долгой работою:Приподнят, чтоб видеть таинство самИ стать для народовподобным глашатаю.Ноши такой не дано никому,Отблеска — ни на одном человеке…Голос Экклезиаста
Понял. И радость и тяжесть. — Приму…Принял навеки.Пение гамаюнов и алконостов возвещает, что путники вступили в Небесную Россию. Над сошедшимся у Великого Собора множеством просветленных раскрывается как бы звуковой проем вверх, в слои несравненно более высокие.
Голоса Демиургов — преломляясь трижды: в сознании Экклезиаста, в сознании Индуса, пребывающего в экстазе, и в сознании молча обступивших его и слушающих.
Первый
Силы, Господства гремят по мирамв честьвоинства!Вас ожидая, убрали мы храмв частаинства.Второй
Брачных корон полукруги горят,солнцрадостней…Соткан для Навны венчальный наряд!Ждембрата с ней.Третий
Ждем — проторившего в мраке ночейпутьк дружеству,Ждем — возвратившего кровью своейдухмножеству.Четвертый
Будем с тобой на вершинах мировдлитьтворчество,День ото дня возводя весь Энрофв санжречества.Пятый
Ибо свой плод принесла ваша боль,скорбь,жертвенность;Ибо нисходит сквозь брак ваших вольв мирЖенственность!Благовест всех колоколов Небесной России.
Сквозь благовест, не смешиваясь, льется с запредельной вышины Голос одной из Великих сестер, преломляясь трижды, от ступени к ступени, от сознания к сознанию:
Навна! сестра моя! Памятью мудрой,Памятью строгойпомнишь ли ту,Первую, с кем в безначальное утроИгры делилав этом саду?Голос Навны
Как я смогла бы не помнить? О, помню:Вниз уходила ты… снег и ручьиГорную сагу журчали по камнюИ превращалисьв руки твои.Ныне, в Энрофе, тобою согретыйЗапад стал краем возвышенных прав,Сольвейг,Офелиейи МаргаритойБлики твоих отражений назвав.Голос Второй Сестры
Видела ль ты, как смягчала я кару,Жизнь озарялаулыбкой мадонн,Жанною д'Арк,Беатричеи КларойБлики роняяв полночь времен?Голос Третьей Сестры
А узнаешь ли —с дороги венчальной —Солнцем увенчанный мой Гималаи?Голос Навны
Голос Четвертой Сестры
Голос Пятой Сестры
Экклезиаст и его вожатые вступают в храм Солнца Мiра.
А внизу, в трехмерно-пространственном мире — тишина. Облака становятся совершенно розовыми.
Архитектор, погруженный в созерцание, не отнимет рук от лица
Женственность Мираиз сердца вселеннойЛьется в них волнами токов благих,Плоть свою обретая нетленнуюВ Дочери их.Женщина
Лотами логики в пламенный ЛогосУм не проникнет; но внутренним «я»Слышу, вникаю в божественный голосС непредставимых высот бытия!Тот, кто был странным мальчиком
Слышу, как мыслит Учитель склоненныйВ сонме Синклита, о том, что емуЗримо сквозь храмы Руси просветленной,Но ни созвучий, ни слов не пойму.Министр культуры
В хор он вливает свое славословьеТой, что нисходит с верховных вершинК ним, облекаясь плотью и кровью,И многоярусный спуск довершивТам новосельем…Председатель Лиги
…Да, в их святыне,Как бы миллионами душ принята, —О, не царица для них, не богиня, —Радость! Божественная Красота!Глава ареопага
В страдной, суровой, строгой работеМы ей созиждем здесь ореол:Церковь грядущего — вот ей обитель!Братства грядущего —вот престол!Тот, кто был странным мальчиком
Синею розойВерховный СвятительНашему другу плащ заколол.Волны невыразимого света распространяются вокруг первооснователей.
Домик на морском берегу исчезает в сиянии. Вдали предстают святилища различных религий. Свет проникает в их глубину, способствуя раскрытию их мистической сущности.
Голоса в глубине церквей
На Северо-Западе
Обессилить старинную ненавистьНаступила пора!На Юго-Западе
Новый свет лучезарная стенописьЛьет с порталов Петра!На Юге
У Кааббы распахнута занавесь,Глубь — белей серебра!На Востоке
Вечный Образ в кумирне дряхлеющейПросиял, точно жар!На Юго-Востоке
В разум тысяч влучил ПросветляющийСмысл своих аватар{70}!На Севере
Раскрываем любви окрыляющейОбновленный наш дар!Звук, никогда раньше не слышанный, похожий на то, как если бы звучала одна из струн, натянутых между звездами Ориона, оглашает Шаданакар. За первой струной запевает вторая, еще и еще, слагая симфонию, слышимую в других брамфатурах, как бы космическую. Это зазвучали золотые лиры вокруг храма в Небесном Кремле.
Едва доносящийся голос Экклезиаста
Лестница в выси — и в выси…Вижу Тебя, Иисусе!С благовестом в Небесной России сливается благовест в небесных обителях всех метакультур.
Акт 12. Роза Мира
Рассвет над великим городом.
Благовест в храмах метакультур продолжает звучать в своих отражениях — в колокольном звоне всех церквей земли. Плебисцит только что завершен. Площади и улицы залиты народом. Все расступаются перед процессией, направляющейся к Дворцу. Окруженный руководителями Лиги, Экклезиаст двигается медленно, твердо и прямо. Его голова — в сиянии, но он слеп. В руках его — Голубая Роза.
По сторонам пути народ склоняется в приветствии.
Голоса в окружении Экклезиаста
— Боецвеличайшего боя.— Творецвысочайшего строя.— Гонецдолгожданного рая…— Слепецот лучей Эмпирея.Голоса справа и слева
— Не все еще нам понятно;— Не все еще нами разгадано;— Только — плывущие пятнаСолнца, крови и ладана.— Да, неизведанным ритмомЖгла его речь пламенеющая.— Знаем одно: говорит онСвыше,как власть имеющие.Процессия поднимается по широкой улице ко Дворцу. Однако самого Дворца не видно за пеленой утреннего тумана. Экклезиаст обращает слепое лицо к народу и поднимает Голубую Розу высоко вверх. Волны невыразимого Света начинают распространяться вокруг, объединяя все большие и большие круги народа.
Экклезиаст
В поколенья просачиваетсяСвет надмирной ИсторииИ сознанье просвечиваетсяСмыслом высшей мистерии.Над Европой и АзиейДухи веют, как вайи…Воплотилась Экклезия{71}!Мир мирам,Аллилуйя!Голоса в окружении Экклезиаста
— Древних вер выполнение;— Верных общин братание;— Дольних правд единениеСферой горнего знания.— В каждом сердце проросшиеЗерна радости мирной, —— Так затеплилась высшаяЦерковь веры всемирной.Голоса
— Чем же мы возвеличимЕе новое слово?— В чем наш знак и отличиеОт содружеств былого?Экклезиаст
Негасимою радостьюВсем живущим со-празднование,Неустанною бодростьюВсем сердцам со-болезнование!Прозорливою мудростьюВсем народам со-верчество!Целокупною щедростьюСолнцу Мiра со-творчество!Непрощаемых милование,Возведенье, встречанье;Неутешимых радованиеИ в блаженство включенье;Всем и вся предугадываниеПросветленного тела;Всех погибших восследованиеВ Полноту без предела!Народ начинает подниматься к Экклезиасту. Завеса тумана редеет, уносясь вверх. Не Дворец, но белый горный конус обнажается в глубине. Слоистые облака перерезают его местами. Вершина уже приняла на себя первые лучи солнца. По всей земле проносится то ли вздох потрясающего изумления, то ли содрогание благоговения и восторга:
— Господи!— Вот оно.— ФирнамиГребень блестит сквозь тучи…— Кажется — духами горнымиВыкованыэти кручи!..В отдалении, на горизонте, выступают другие вершины. Верх конуса сияет все ярче, лучи поднимаются снопами. Каждый луч загибается радужной аркой, перекидываясь к одной из вершин у горизонта.
Тот, кто был Главой ареопага
Наконец-то веками, векамиЖданное объединенье!Вот когда каждому камнюОтдам любое биенье,Любую из капель крови,Любое мгновенье жизни…Вот когда петь мы вправеГимн мировой отчизне!Глубокий рокот охватывает народные множества, как если бы всеобщий порыв умягчался слезами счастья и неповторимой радости.
— Праздник! — Зажгите факелы!— Мир! — Обнимайтесь, пойте!— Не возвратятся войны…— Не возвратятся казни…— С нами ликуют ангелы!— Вали границы! — Праздник!Председатель Лиги
Есть в Розе Мiра круг внутри —Круг высочайших достижений:Там — не магнаты, не цари,Лишь праведник, наставник, гений.Таким — бразды верховных прав!Им не нужна ничья стихира;Не исказится власть приняв,Собор старейшин Розы Мiра!Свет спускается по склонам конуса и воспламеняет облака. Конус кажется окруженным розовыми крыльями.
Экклезиаст
Мир наш отягчен урожаем.Мы, как причастники этой зари,Богосотворчеством преображаемКамни народоустройствизнутри.Но да не будут они нашей целью:Это — колосс и в добре и во зле;Не просветляясь,он сверхцитадельюСтал бы для новых тиранствна земле.Голос умирающего Укурмии
Вот чем святится мой долгий, бессменный,Противоречивый мой, горестный труд!Вот что спасет государство вселеннойОт превращения в темный сосуд!..Смерть! Принимаю!В ней — карма и кара.Но уицраор впервые готовСлить себя с хорами Шаданакара,С вечным богослуженьем миров.Видно, как, маршируя по всем городам, военные отряды вступают внутрь зданий, проходят насквозь и, появившись с другой стороны, уже в гражданском платье, расходятся веером, поодиночке и группами.
Поддерживаемый Председателем Лиги и тем, кто был Главою ареопага, Экклезиаст вносит Голубую Розу внутрь великого конуса. Конус заливается сиянием весь; искрясь, он не дает различить — внутренний ли свет пронизывает его насквозь, озаряет ли его солнце, или оба света, внешний и внутренний, слились в нераздельное целое.
Голос демиурга Яросвета
В сан Экклезиастав старинумнойвенчанный,Стань теперь наставником,хвалойстранвстреченный!К тройственной коронеты ведомбылисстари;Вот — венец, венчающий венцы:санПастыря.К Экклезиасту обращается Индус — теперь — Глава одной из пяти иерархий Розы Мiра — золотой
Как символ и знак ТриединстваДано тебе это убранство.Священнослужительница, Глава голубой иерархии Розы Мiра
Пусть Женственность и МатеринствоБлюдут твою власть от тиранства.Председатель Лиги, теперь — Глава белой иерархии Розы Мiра
Отныне, пройдя христианство,Ты — пастырьнародосвященства!На того, кто был когда-то Неизвестным Юношей, возлагается триединый венец Верховного Наставника.
На высоком берегу над морем деятели Розы Мiра закладывают основание Верграда — огромного религиозно-культурного ансамбля.
Глава золотой иерархии
Стал новый дух времен за пульт.Он развернет у ног ЭкклезииШирокий полнозвучный культ —Шелка искусств, ковры поэзии.Здесь, на скалистой полосе,Над морем главный храм построится:Мы храмом Солнца Мира всеЕго зовем во имя Троицы.Он первым вестником весныБлеснет в глаза людей — не более —Но в нем уже заключеныВзлет,белоснежность,мощь,раздолие.Священнослужительница, Глава голубой иерархии
Поодаль встанет над окраинами,Над ширью пенной, где прибой,Лучась хоралами и тайнами,Храм серебристо-голубой.Уж он растет, — до трети вырос он, —И служб лазурная волнаПройдет, звуча, по темным клиросам,Торжественна, просветлена.И девушки пред вечной Женственностью. . . . . .Ту, кому гимн я лью и лью.Глава белой иерархии
По лестнице ширококрылойСлоями шумными с высот,Потоки воли, славы, силыНам Планетарный Логос льет.Противобогом — на ГолгофеОборван труд земной Христа.Но в мире вышнем — не в Энрофе —Растет, как солнце, сила та.Верграда третий храммы строимТому, кто был Христом земле,Кто встал теперь за каждым слоемБорцом за гибнущих во зле.Тот, кто был Воспитателем, потом — Министром культуры, теперь — Глава пурпуровой иерархии Розы Мiра
Смотрите облик храмов тех,Что звать привык я пантеонами:Они взойдут, как гребни вехНад многолюдными районами.Да явится подобный храм,Как ось культур, алтарь отечества,Синклиты сверхнародов — вам!Тебе, Синклит всечеловечества!Чтоб культ был отразить готовМиры до райской осиянности,Изгоним с наших образовМалейший знак трехмерной данности.Любой из тех, кем благ Синклит,В витраже пламенном отметитсяТаким, каким он днесь паритИ там, в раю, творит и светится.Иерархии, преклоняЛицо на миг, к трехмерной плоскости,Пройдут лишь отблеском огня,Лишь предвареньем светоносности.Пение в глубинах великого конуса
Над прохладными плитами —Фимиам и служенье;С Мировыми СинклитамиВсех народов общенье;Спор кровавый меж верамиСтранен, в прошлое канув,И горят полусферамиКупола пантеонов.Ответный хор — под открытыми небесами
Всем, кто ищет, кто молод,Нами будет, как отсвет,В бронзу, мрамор и золотоОпыт прошлого отлит,В тело города вкрапленный,Зримо явлен, изваян, —В раме парков, ансамблямиВознесен у окраин.Тот, кто был Архитектором, теперь — Глава последней, зеленой иерархии Розы Мiра
В глубь зодчества разных стран и летЯ долго вглядывался, стиль ища,Хоть общих признаков, приметПорученного мне святилища.Но мир не знал еще террас,Для игр и служб со стихиалями,Спешащими к нам в первый раз,Звеня незримыми сандалиями.Оттуда с Солнцем станем мыОбщаться в танце, в действе радостном,Беспечной детской кутерьмыНе убоясь пред ликом благостным!Хор под открытыми небесами
По садам, по лесничествамИ у водных ристалищ —Звон и гомон строительстваНебывалых святилищ:Там пронизан духовностьюХмель старинный веселья;Там ни ветхой греховности,Ни вериг, ни насилья.Молодые служители зеленой иерархии
Играющие стихиалиОт пляжа до школьных партДух юношества зацеловалиСквозь шустрый и шумный спорт.В просвечивающие слои ихГлядится душа, смеясь,И правда об иерархияхКрепит золотую связь.Пение молодых голосов с лесных полян, садов и побережий
Вокруг водоемов — храмыТой связи посвящены:Поем в них по вечерам мыЛазурнойДуше Луны;Отцу, великому Солнцу,Плетем хороводы дней,Как пестрые протуберанцы,Как танцы живых огней.И радугу брызг лучистыхМеж нами и ним взметя,Крылаты становимся, чисты,Как ветер,огонь,дитя.Режиссер главного театра мистерий
Проект мистериала. НоЕго устройств великолепиеНе может быть отраженоНи тушью скудною, ни сепией{72}.Вращенье сцен, экранов, призм,Мираклей планы многослойные —Весь этот строгий механизмДадут понять макеты стройные.Пение в глубине великого конуса
Ни в празднествах, ни в работахНе утоляемый умПьет в тихих философиатахНастой прозрений и дум;И чтобы тиару и дискосПринять от нас, иерейСвершает высокий искусВ безмолвии монастырей.Ответный хор — под открытыми небесами
Когда ж в городах и селахУтихнет полдневный голк —Бьют гонги в мистериалах,Шуршит, поднимаясь, шелк,И блещущие обиталищаМолитв, искусств и трудаЯвляютнародамзрелища,Не виданные никогда.Пение в глубинах великого конуса
Дней насквозь просияниеБлагостройным искусством;Всех щедрот отдаваниеВозвышаемым паствам;Совершенства возвещивание,Устью дней славословье!Поколений возращиваниеНеоскудной любовью!Ответный хор — под открытыми небесами
Всех стихий поднимание!Всем познаньям причастье!Теплотой обниманиеИгр и детского счастья!Помощь ласкою дружественнойДольним царствам Природы —Радость женственно-мужественнаяВ роды,родыи роды!Экклезиаст — Верховный Наставник
Кроет сад убеленныйНовый Свет и Евразию.О все-братство подлунной!Роза Мiра, Экклезия!Голос Яросвета
Все, что завещал тебе я встарь,в ночьгрозную,Ты осуществил. Приди же, царь!Жду!Праздную!Тот, кто был в преемственном ряду Верховных Наставников первым, покидает сферу видимой телесности навсегда.
Приветствующие его Клиры синклита
— Радуйся, —в неувядающихсвето-радугахупокаиваемый!— Радуйся,лицезренияЭкклезииудостаиваемый!— Радуйся,неизреченноебоговодительствопродолжающий!— Радуйся,и в посмертиивсе человечествовозвышающий!Венец Верховного Наставника возлагается на Индуса — главу золотой иерархии.
Почти неуловимо для глаз совершается долгожданная перемена: подножья Великого Конуса становятся подобиями лестниц, крылья — широких колоннад. В глыбах утесов проступают очертания уступообразных золотых крыш. Горные пики вытягиваются белыми, сужающимися кверху башнями, башни увенчиваются куполами.
Верховный Наставник
— Свершается!Голос Лилит{73}
Еще я слышув себе дыханиебогинь народных,И слиты в пиршестве моем по-прежнемусвет и тьма, —Кто ж окрыляетбылую тяжестьстихий свободных?Не ты ль, Урания?Звента-Свентана{74} ли?иль я сама?Верховный Наставник, простирая руки вперед, в духовном веселии
Вы, пламенеющиев потоках солнца,Стихии веющие!Кружитесь в танце!Голоса водных стихиалей
Озер мерцающихи рек разливистыхВсе просветленнейблаженный сонм,Поет, журчит он, смеется, гривитсяИ серебритсялунным сном.О, прикасайтесь к нам поцелуями,И зверь,и даймон,и человек:Мы омываем вамтело — струями,А души скорбные —душою рек.Другие стихиали
Кто нас полюбит —поем метелями,Постелим нивы, пески, луга,По волнам воздухапомчим качелями,Как друг, товарищ,а не слуга.И если истина дана пророчествам —Соединимсяпо всей землеС преображаемымВсе-человечествомВ игре и дружбе, —любви, —хвале.Голос Юго-Западного демиурга
Рати разошлись, и дозвенелзвонстремени,Каждый из соперников склонилстягзнамени,Это — предреченный испоконсдвигВремени:Мир преобразует свой законв LexDomini.Громады города меняют свой облик: теперь их трудно отличить от парков и огромных куп. Иногда кажется, что город пересекается широкой рекой, сверкающей на солнце. Вдали представляются зеркальные озера, и в них — отражения еще других городов, белых и розовых, и горных отрогов, покрытых цветущими лесами.
Объемы становятся туманно-сквозящими, как если бы за одно мгновение проносились многие года.
Демиурги
В городе — мерцающий эфирльнетк зданиям,Слышатся архангелы — весь мирполнпением,Светится таинственный потирсквозьярусы,Солнечным веселием гремятвсеклиросы.Материя великого конуса становится прозрачной. Сквозь нее различаются Священные грады великих метакультур на предгориях Мировой Сальватэрры.
Голоса трех демиургов прошедшего:
Первый
Виден ли вам — семьдесят вековмнойстроимыйГород, сверхнароду моемукровчаемый?В солнечной ладье к нему восплылцветплемени,Нил Небесный ласкою смирялжарпламени.Второй
Жгучим тоскованием влекомв знойИмени,Строил я Эанну — маякомв злойтемени;Тяжесть и возвышенность громадслилв прочности,Конус семиярусный возвелв синьвечности.Третий
В мраморе Олимпа моегонетбремени!Вольным от обузы вещества,мир,зри меня!Зданье, возведенное в эфир,мнойкончено,Гелиосом{75} вечной красотыднесьвенчано.Демиург Севера
Вон, на небе радуги цветут,вон,пазори,Китежские благовесты льютзвонв озере.Демиург Северо-Запада
Бронза Монсальвата в серебрельдовгрянула,Волны благостыни по снегамгорринула.Демиург Юго-Запада
Пивших мою мудрость не томитдухропота,Нимбами Апостолов блеститрайЗапада.Демиург Юга
Духом — фимиамом у пустынькрайкурится,Ангел ударяет в солнцекруг —звонширится.Демиург Юго-Востока
Боги облекают весь народв шелкризовый,В розах Гималаи — небосводвесьрозовый.Демиург Востока
Ветром у ресниц затрепеталдухдружества,Тонкий хлад Нирваны пронизалпутьмножества.Все демиурги
Кто из нас — работник? Кто- поэт?кто —зодчий?Всеми и для всех уже цвететсадОтчий.Над центральною башней всплывает Солнце Зенита.
Три незнакомых светила окружают его.
Всемирный хор
— Слава! — ЗажигаетсясозвездиеТрикирия!— Слава! — Истончаетсяи светитсяматерия!— Это — в совершенстверастворяетсяИстория!— Это — завершаетсяжелезнаямистерия.Голос из Сальватэрры Мира
Невеста Агнца приготовила себя,Придите, званые, на брачную вечерю!Шаданакар входит в новый эон.Привычность форм и очертаний ослабевает.Хор
— Венчанные тиарами льда,Горные пики гремят, как сполох:— Бог!— Мчащиеся за чередой череда,Волны морей поднимают, как вздох:— Бог!— Неба не славившие никогда,Магмы глубин оглашают чертог:— Бог!— Духом просвеченные городаВторят из лона блаженных эпох:— Бог!Сквозь ткани Шаданакара становится различима Мировая Сальватэрра. Это — светящаяся Голубая Роза. Ее лепестки обнимают все сущее в планетной сфере.
Хор
— Будет!И непредставимой хвалойКамни, свинец и уран запоют:— Свят!— Будет!Всемирный обстав аналой,Лики звериные возопиют:— Свят!— Будет!И, некогда преданные суду,Ангелы сумрака заговорят:— Свят!— Будет, о, будет!Возжаждет мучитель в аду,И забушует хвалою сам ад:— Свят!Подобие формам предыдущего эона исчезает совершенно.
Голоса транскосмических сфер
— К нам!Через слои лучезарных времен —К нам!— К нам!Сквозь Андромеду, Орел, Орион —К нам!— К нам!Выше, все выше, в последний эон —К нам!Ответный хор
— К вам!Ставших галактик летит караван —К вам!— К вам!Зыблется весь мировой океан —К вам!— К вам!Вдаль, в эмпирей, за последний туман —К вам!Всемирный хор
— Благ!Сущий в созвездьях, сердцах, голосах —Благ!— Благ!В дивных законах, в живых чудесах —Благ!— Благ!В неизреченных Своих небесах —Благ!Роза начинает раскрываться в простор духовной вселенной. Ее дыхание поднимается к Солнцу Мира.
Послесловие
Я не знаю,какой воскуривать Тебе ладанИ какиеТебе присваиватьимена.Только сердцем благоговеющим Ты угадан,Только встреча с Твоим сиянием предрешена.В предваренияхТы указывал мне на храмыНа вершинахмногонародныхметакультур,Дал коснуться перводыхания ПарабрамыИ блистаньяпреображаемыхбрамфатур.И, ликующийот всемирностипросветленья,От знамений, уж озаряющих небосклон,Из возможностейвсенародногостановленьяСтих Мистериитолько ЭТОЙзаворожен.Но все сумрачней, все отчетливей и другая, —Ту угрозууж Апокалипсисразличал, —И предчувствую я, в тревоге изнемогая,Мироправствобогоотступническихначал.Ибо явно уже распахнут ПротивобогомПуть в грядущее —до антихристовастолпа,И бесчисленнаподнимаемаяпо дорогамЧеловеческая обездушенная скорлупа:Ибо выйдетиз трансфизическогогорнилаРать исчадий,не воплощавшихсяна земле,Чтобы дьяволо-человечество заменилоНас, колеблющихся и мечущихся во мгле.И невольноя огибаюповествованьемДаль грядущего,предназначенную огню;Стих стравливатьэтим горестнейшим познаньемНе осмеливаюсь —отсрочиваю, —временю.Только ведаю,что, подобные огневицам,Грянут молнии в купол капища и хором,Да исполнятся предреченные духовидцемПисьменао преображениимировом.И какую бымы ни пестовалихимеру,Сквозь какой быни прошествовалипожар —За огнем его различаем мы СальватэрруИ осанною сотрясенныйШаданакар.Эту сменумироохватывающихэонов,Новый космос, уже сияющий вдалеке,Кто решился быперезвономгиперпеоновПредвосхититьна поэтическомязыке?И предчувствуюв потрясающиемгновенья,Что за граньюи галактической,и земной,Ты нас примешь, как сопричастников вдохновенья,Для сотворчестваи сорадованьяс Тобой.Что пред этими просветлениями вселенныхКратковременностьнаших сумеречных пустынь?Да приидет жеТвое Царствиесовершенных,Единящееныне борющихся. —Аминь.Примечания
1
— Дамы — направо! Господа — налево! (фр.) — бальные команды (Ред.)
(обратно)2
Здесь под этим термином, прямо противоположным термину «демон», понимаются весьма светлые иноматериальные существа, вдохновляющие некоторых деятелей культуры и истории. (Здесь и далее сноски, кроме особо оговоренных, принадлежат Д. Л. Андрееву.)
(обратно)3
Мой Бог! Кто это? (фр.) — (Ред.)
(обратно)4
Велга — мощное демоническое существо женственной природы, умножательница жертв, вдохновительница анархий. Велг — несколько. Велга России очень стара.
(обратно)5
Игвы — высокоразумные существа, антиподы человечества, обитатели четырехмерного пространственного мира, связанного с нижней стороной земной коры.
(обратно)6
Друккарг — великий город, одна из держав этого мира, в известном смысле анти-Россия.
(обратно)7
Вещая Карна (ст. рус.) — олицетворение народной скорби о великих бедствиях.
(обратно)8
Уппум — «дождь вечной тоски», ад уицраоров.
(обратно)9
Одно из имен великого демона земного шара.
(обратно)10
Это существо — проявление единой великой стихиали, Афродиты Всенародной Человечества, но устойчивое и одаренное разумом. Это — ваятельницы народной плоти; общее название их — кароссы.
(обратно)11
— Дамы — в каюты! Господа — на палубу! (фр.) — (Ред.)
(обратно)12
Демиурги — великие миротворящие и народоводительствующие духи, осуществляющие в своем творчестве мировой Божественный план так, как он ими понимается. Яросвет — условное наименование демиурга России.
(обратно)13
Крипты — подземные церкви в катакомбах.
(обратно)14
С трибуны (лат.) — (Ред.)
(обратно)15
Мировая Сальватэрра — высший из миров Шаданакара, обитель Планетарного Логоса.
(обратно)16
Шеол (иудаист.) — теневая страна умерших. Здесь — темные миры чистилищ.
(обратно)17
Энроф — космическое трехмерное пространство, астрономическая вселенная.
(обратно)18
Экклезиаст (греч.) — буквально — проповедник. Здесь — человек, удостоенный дара вестничества, то есть провозглашения и утверждения эпохальных или сверхэпохальных духовных истин.
(обратно)19
Шудры — низшая из четырех основных каст Индии.
(обратно)20
Мы с Рейна, мы с Роны, с Огайо, с Темзы, с Тибра — разноязычные возгласы. — (Ред.)
(обратно)21
На войне как на войне! (фр.) — (Ред.)
(обратно)22
Жги землю! (фр.) — (Ред.)
(обратно)23
Покраснение груди — физиологическое следствие, признак самадхи одного из видов религиозного экстаза.
(обратно)24
Сверхнарод — группа наций, объединенных общею, совместно созидаемою культурой
(обратно)25
Рассудку (лат.) — (Ред.)
(обратно)Комментарии
1
Понимание непростого содержания, заложенного в драматической поэме «Железная мистерия» предполагает в читателе близкое знакомство с главным трудом Даниила Андреева — «Розой Мира» (в тексте примечаний — РМ), а также с произведениями, вошедшими в состав поэтического ансамбля «Русские боги».
В первых актах яркими художественными средствами нарисована общая картина метаистории России в первой части XX века. За большинством эпизодов и персонажей отчётливо прочитываются конкретные исторические события и реальные личности; однако, в авторских примечаниях они не раскрыты.
Вторая половина «Железной мистерии» посвящена одному из вероятных (на период до 1957 года) путей развития метаистории; после указанной даты подобная возможность, в целом, отпала вследствие переноса верховной демонической санкции с российского демона великодержавной государственности на шрастр Северо-Запада (Мудгабр) и уицраора Америки. Таким образом, следует иметь в виду, что содержание «Железной мистерии», работа над текстом которой велась с 1950 по 1956 годы, не учитывает важнейших событий метаистории, происшедших почти через полтора года после завершения написания, и нашедших отражение лишь на страницах «Розы Мира».
Существенное замечание общего порядка: в отличие от «Розы Мира», «Железная мистерия», в большой мере, — художественное творение. Поэма содержит множество аллегорий, а также неизбежных, диктуемых и жанром, и формой, упрощений в понятиях. Так, образ вещей Карны относится к категориям мифопоэтическим, но не метаисторическим. Последовательность рождения жругритов времён Российской империи — детищ Второго Жругра, изменена. Намеренно пропущено Даниилом Андреевым такое важное событие, как вторая мировая война; передача метаисторической её сути повлекла бы значительное смысловое усложнение. Есть и другие подобные моменты.
(обратно)2
Парабрама; Парабрахман — в индуизме Высочайший Брахман, Божество в его самой общей непроявленной сути.
(обратно)3
Августейший — Николай II, последний российский император.
(обратно)4
Женишок-Саваоф — глава секты («корабля») хлыстов; здесь: Г.Е. Распутин.
(обратно)5
Чело достойней//Белого клобука; клобук — головной убор православных монахов, у патриархов и митрополитов белого цвета; здесь речь о проченье в патриархи Г.Е. Распутина. см. РМ.
(обратно)6
Царица семи корон — в Большом государственном гербе Российской империи изображены: Астраханская корона. Большая императорская корона, Великогерцогская корона. Грузинская корона. Императорская корона, Королевская корона, Ольденбургская корона. Финляндская корона.
(обратно)7
…отпочковывается… Бледное, тощее, с огромной пастью — бледный жругрит, историческая проекция которого — кадеты и подобные им национально-буржуазные партии. см. РМ.
(обратно)8
Не Дон-Кихот//Наш идеал, а уж скорей Гладстон; Гладстон Уильям Юрт (1809–1898) — английский государственный деятель, глава правительства на протяжении ряда лет; возглавлял либеральную партию.
(обратно)9
…от Жругра отпочковывается второе детище — Бурое — историческая проекция бурого жругрита — сперва народовольцы, затем — эсеры и близкие им партии.
(обратно)10
Коль не откроешь мне, тиран//дверцы //Жди катапульту! Жди таран в сердце! — имеется в виду революционный террор конца XIX — начала XX века.
(обратно)11
От Жругра отпочковывается третье детище — Багровое — историческая проекция багрового жругрита — партия большевиков.
(обратно)12
Вижу — еще оторвался один,//Черный, как уголь с золой. — последний жругрит отображается в том историческом периоде силами анархии.
(обратно)13
Человекоорудие Багрового Жругрита — В.И. Ульянов-Ленин. см. РМ.
(обратно)14
Тех троих — имеются в виду жругриты: бурый, багровый и бледный.
(обратно)15
Казнью завершим//Плен — речь идет о плане убийства царской семьи.
(обратно)16
Кюрасо — марка ликера.
(обратно)17
Крест на Айя-Софии — собор Святой Софии после завоевания Константинополя Магометом II был превращен в мечеть.
(обратно)18
Тарнаба — род балалайки.
(обратно)19
Дух-противобог десятерит//груз//бремени… и далее — ср. с окончанием стиха VI цикла «Из маленькой комнаты»
(обратно)20
Аржан — от французского argent, здесь: деньги.
(обратно)21
Правителю тяжко!//- Ни речи, ни вздоха… и далее — имеется в виду болезнь и смерть В.И. Ульянова-Ленина.
(обратно)22
Похититель Монады — И.В. Сталин. см. РМ.
(обратно)23
Азраил; Израил — у мусульман ангел смерти.
(обратно)24
Веды — священные книги брахманизма.
(обратно)25
Эхнатон; Аменхотеп IV — египетский фараон в 1368–1351 г. До н. э., религиозный реформатор, сделавший попытку утвердить монотеистический культ солнечного божества — Атона.
(обратно)26
Рабиндранат Тагор (1861–1941) — индийский писатель.
(обратно)27
Сафонов Василий Ильич (1852–1918) — пианист, дирижер.
(обратно)28
Ларец Пандоры — в греческой мифологии сосуд или ящик с человеческими бедами, открытый Пандорой.
(обратно)29
Пал//на посту//старший наместник — имеется в виду убийство С.М. Кирова в 1934 г.
(обратно)30
Уицраор Жругр вторгся в зону одного из соседей, умертвил его и, пожрав его сердце, отпочковал новое, как бы синтетическое детище. — речь идёт о рождении Лай-Чжоя, уицраора коммунистического Китая, упоминаемого далее по тексту «Железной мистерии». Также см. РМ.
(обратно)31
Райны — старинное название рей.
(обратно)32
Оцет — уксус.
(обратно)33
Припомним когда-нибудь и Саваофу//Этот террористический акт! — имеется в виду смерть И.В. Сталина в результате прерывания трансфизического канала инвольтации, связывавшего его с Третьим Жругром. см. РМ. Словосочетание Господь Саваоф переводится с древнееврейского как Господь Воинств, что соответствует характеру действий демиурга Яросвета в этом метаисторическом эпизоде.
(обратно)34
Новый претендент — имеется в виду Н.С. Хрущёв.
(обратно)35
Конец прохвосту. Спокойней-ка://На нем — все вины покойника. — имеется в виду арест и расстрел Л.П. Берии.
(обратно)36
Я — у ворот…// Рушьте порог… — попытка того, кто в земном воплощении был Сталиным, преодолеть, мощью сил, вливаемых в него демонами, действие закона кармы, проникнуть в шрастр России, воцариться среди античеловечества игв. см. РМ.
(обратно)37
Император-инок — Александр I; см. РМ.
(обратно)38
Задумчивой Таней — здесь: героиня романа «Евгений Онегин» А.С. Пушкина.
(обратно)39
Гордой Еленой — здесь: героиня романа «Накануне» И.С. Тургенева.
(обратно)40
Кроткая Соня — здесь: героиня романа «Преступление и наказание» Ф.М. Достоевского Соня Мармеладова.
(обратно)41
Поэту во мгле… и далее — имеется в виду А.А. Блок и его книга «Стихи о Прекрасной Даме» (1905).
(обратно)42
Плерома Вселенской Церкви; плерома (греч. «полнота») — общая мистическая основа христианских церквей.
(обратно)43
Эон — мировой период. см. РМ.
(обратно)44
Ведомо//Едва ли десятку тысяч//То имя — философ и поэт Вл. С. Соловьев; см. РМ. Его имя было основательно забыто в советский период российской истории.
(обратно)45
Трижды он был восхищен — речь идет о мистических видениях Вл. С. Соловьева, описанных им в поэме «Три свидания» (Москва-Лондон-Египет. 1862-1875-1876) (1898); см. РМ.
(обратно)46
«Рыцарь-монах» (1910) — статья А. Блока о Вл. С. Соловьеве.
(обратно)47
Он сжег золотое созданье — Н.В. Гоголь; см. РМ.
(обратно)48
А следующий — как молния — М.Ю. Лермонтов; см. РМ.
(обратно)49
Запечатленным стихом предварил — имеется в виду стихотворение М. Ю. Лермонтова «Предсказание» (1830); см. РМ.
(обратно)50
Тот, кто сходил//В недра душ человеческих — Ф.М. Достоевский; см. РМ.
(обратно)51
О плавающих, о затерянных… и далее — здесь: аллюзия на ектинью «О плавающих, путешествующих, негодующих; о вдовицах и сиротах; о в пленении сущих, в судах истязуемых…» (см.: Историческое, догматическое и таинственное изъяснение Божественной литургии. М., 1993. С. 318).
(обратно)52
Пентаграмма черни — здесь: пятиконечная звезда.
(обратно)53
Кто растлил «малых» — имеются в виду слова евангельские слова «Кто соблазнит одного из малых сих…» и далее (Матф. 18:6, Марк 9:42, Лука 17:2).
(обратно)54
Мойры — в греческой мифологии три богини судьбы.
(обратно)55
Архитрав — часть архитектурной конструкции, лежащая на капителях колонн.
(обратно)56
Маршал Икс — вероятный намёк на Г.К. Жукова (1896–1974). см. РМ.
(обратно)57
Велиар — одно из имён сатаны, встречается в текстах Нового Завета
(обратно)58
— Кто сердцем хунхуз — в хунхузы! — хунхузами называли в Китае мелких бандитов; автор стремится показать, что внешняя свобода выбора открывает двери не только добрым, но и злым устремлениям человеческого сердца.
(обратно)59
…опыты//с интрапротонной силой — интересно, что гипотеза о неэлементарности протонов (точнее, всех частиц класса адронов) была впервые выдвинута в физике уже после смерти Д.Андреева, в 1964 (теория кварков), экспериментальные подтверждения получены лишь в конце 1960-х.
(обратно)60
Бенарес (ныне Варанси) — город в северной Индии, центр индуизма и буддизма.
(обратно)61
Радха — в индуистской мифологии пастушка, возлюбленная Кришны.
(обратно)62
Сакунтала; Шакунтала — героиня одноименной драмы Калидасы, древнеиндийского драматурга.
(обратно)63
Сита — в ведийской мифологии богиня пашни, в древнеиндийском эпосе «Рамаяна» жена Рамы.
(обратно)64
Лейли — героиня восточных сказаний о трагической любви «Лейли и Меджнун».
(обратно)65
Мумтаз-и-Махал — жена Аурангзеба, последнего подлинного правителя Могольской империи.
(обратно)66
Зохре; Захре — героиня тюркских сказок о трагической любви «Зохре и Тахир».
(обратно)67
Ниппон — Япония.
(обратно)68
Кваннон; Кваным — в корейской мифологии самый популярный бодисатва; у китайских буддистов — женское божество, богиня милосердия.
(обратно)69
Аматерасу; Аматэрасу — в японской мифологии богиня солнца, глава пантеона богов.
(обратно)70
Аватара — земное воплощение божества в индуизме.
(обратно)71
Экклезия — здесь: вселенская церковь.
(обратно)72
Сепия — род краски
(обратно)73
Лилит — великая стихиаль всех человечеств, чья природа была омрачена Гагтунгром. Её локальные проявления — кароссы. см. РМ.
(обратно)74
Звента-Свентана — выразительница Вечной Женственности в Шаданакаре. см. РМ.
(обратно)75
Гелиос — в греческой мифологии бог солнца.
(обратно)Оглавление
.От автора Вступление Акт 1. Вторжение Акт 2. Восшествие Акт 3. Царствование Акт 4. Тирания Акт 5. Ущерб Акт 6. Крипта Акт 7. Гефсимания Акт 8. Спуск Акт 9. Низвержение Акт 10. Пепелище Акт 11. Возможности Акт 12. Роза Мира Послесловие . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75
