Нарушения теплового баланса у новорожденных детей

Дмитрий Олегович Иванов
Нарушения теплового баланса у новорожденных детей

Контактная информация:

Иванов Дмитрий Олегович, доктор медицинских наук, директор Института перинатологии и педиатрии ФГБУ «ФЦСКЭ им. В. А. Алмазова» Минздравсоцразвития России. 197341, Санкт-Петербург, ул. Аккуратова, д. 2. E-mail: doivanoy@yandex.ru.

Disorders of thermal balance in newborn children D. O. Ivanov

The issue reflects modern points of view on thermal balance disorders in newborn children. The etiology, pathogenesis, clinic, the basic methods of treatment of hypothermia and hyperthermia at babies are described.

Автор выражает искреннюю благодарность всем врачам-неонатологам, работающим в ФГБУ «Федеральный центр сердца, крови и эндокринологии им. В. А. Алмазова» за их нелегкий труд. Особую благодарность хочется выразить:

Ю. В. Петренко – за обсуждение проблем, затронутых в данной книге;

О. Г. Сороке и Е. Н. Майровой – за техническую помощь;

О. О. Шемякиной – за помощь в работе над некоторыми литературными источниками.

Список сокращений_

ААП – Американская академия педиатрии

АД – артериальное давление

БАВ – биологически активные вещества

БЛД – бронхолегочная дисплазия

ВЖК – внутрижелудочковое кровоизлияние

ВОЗ – Всемирная организация здравоохранения

ВчИВЛ – высокочастотная искусственная вентиляция легких

ВПР – врожденные пороки развития

ВПС – врожденные пороки сердца

ВУИ – внутриутробная инфекция

ГБН – гемолитическая болезнь новорожденного

ДН – дыхательная недостаточность

ЗВУР – задержка внутриутробного развития

ИВЛ – искусственная вентиляция легких

ИЛ – интерлейкин

НБ – непрямой билирубин

ОАП – открытый артериальный проток

ОРИТ – отделение реанимации и интенсивной терапии

ОРИТН – отделение реанимации и интенсивной терапии новорожденных

ПОЛ – перекисное окисление липидов

СДР – синдром дыхательных расстройств

ССН – сердечно-сосудистая недостаточность

ФНО – фактор некроза опухолей

ЦНС – центральная нервная система

ЧСС – частота сердечных сокращений

ЭКМО – экстракорпоральная мембранная оксигенация

ЭНМТ – экстремально низкая масса тела

ЭЭГ – электроэнцефалограмма

ЯНЭК – язвенно-некротический энтероколит

Введение_

Смерть есть разложение, происходящее от недостатка теплоты: все живое содержит в себе теплоту, все умирающее лишено ее.
Аристотель (384–322 до н. э.), О дыхании

Интересно, что на протяжении всей истории медицины вопросы теплообразования и теплорегуляцпи волновали врачей. Так, Гиппократ (460 год до н. э.) за причину жизни считал «прирожденную теплоту, которую приготавливает сердце в себе, а затем с кровью рассылает всем частям тела».

Уже в первом вышедшем в мире руководстве по интенсивной терапии у детей В. Salge (1912) отмечал, что для новорожденного опасны как гипотермия, так и гипертермия. Но, возможно, нарушения теплового баланса, особенно у младенцев, остались в прошлом? Когда не было современных методов обогрева и контроля за температурой тела, рассмотренных нами ниже? По нашему мнению, это не так. И проблема нарушений теплового баланса у детей, в том числе и новорожденных, не потеряла своей актуальности за прошедшие 100 лет. Насколько нам удалось осветить проблемы, связанные с нарушениями теплового баланса у новорожденных детей и показать их значимость в современной неонатальной медицине судить читателю.

Глава 1 Исторические аспекты применения тепловых методов лечения у детей

Обсуждая нарушения теплового баланса и, в частности гипотермию, хорошо видно сколько ошибочных представлений может быть даже по такому, казалось бы простому, вопросу. А что говорить о более сложных медицинских технологиях, для доказательства эффективности которых требуются значительные финансовые и временные затраты. Поэтому, по нашим представлениям, любая категоричность типа «так делают во всем мире, развитых странах и т. д.», касающаяся относительно новых методов в медицине, особенно лечения, обманчива и опасна.

На наш взгляд, врач, внедряя и/или оценивая любой метод, даже кажущийся безопасным и высокоэффективным, должен возвращаться к канонам классической медицины, сформулированным Гиппократом: «Жизнь коротка, путь искусства долог, удобный случай скоропреходящ, опыт обманчив, суждение трудно».

Использование температурных факторов, прежде всего холодовых, в медицинской практике имеет давнюю историю. Как сообщают Breathnach С. S., Moynihan J. В. (2009), холодным декабрьским днем 1650 года 22-летняя A. Greene была повешена в Оксфорде. Через полчаса после повешения, ее вынули из петли, и у нее обнаружились признаки жизни. A. Greene оказали «реанимационные» мероприятия и она осталась жива. В последующие несколько дней за паиценткой наблюдали и лечили известные английские врачи: W. Petty (1623–1687), Т. Willis (1621–1675), R. Bathurst (1620–1674), Н. Clerke (1622–1687), описавшие в последующем этот случай. Считают, что именно влияние холода сохранило этой женщине жизнь.

Несколько позже, благоприятное воздействие холода, а именно холодной воды для стимуляции дыхания, было описано у новорожденного ребенка. John Floyer в 1697 году сообщает о ребенке, родившемся без дыхания. Вероятно, исходя из сегодняшних представлений, новорожденный родился в состоянии интранатальной асфиксии. Доктор сразу же поместил младенца в бадью с холодной водой. Ребенок выжил и был назван в честь врача Гордоном (цит. Wyatt J. S. et al., 1997).

Тем не менее, впервые, по крайней мере судя по доступной нам литературе, научное наблюдение о влиянии холода на организм млекопитающего осуществил русский анатом Александр Петрович Вальтер, ученик Н. И. Пирогова. В 1862 году в Киеве на втором съезде естествоиспытателей он выступил с докладом «Предварительные исследования действия холода на животный организм». В своем докладе А. П. Вальтер отметил следующее: «…Из наблюдений, деланных над кроликами, оказывается: если понизить температуру животного до +20 °C, то оно приходит в состояние, при котором хотя и существуют произвольные движения, рефлексивные отправления и сознательное чувство, но оно делается совершенно расслабленным, лежит почти неподвижно, дыхание слабое, сокращения сердца медленны; если температура окружающей среды ниже, то животное, оставленное самому себе, продолжает охлаждаться и умирает…». Не правда ли, насколько это описание напоминает ту клиническую картину, которую мы видим у новорожденных детей, когда они значительно охлаждены. Александр Петрович также показал, что охлаждение приводит к уменьшению кровотечения из сосудов, например, при проведении вивисекции. То есть он открыл влияние охлаждения на сократительную способность сосудов, а, соответственно, на гемодинамику. Можно сказать, что те патогенетические механизмы, на которые в настоящее время опираются при проведении церебральной гипотермии у новорожденных, впервые были описаны именно А. П. Вальтером.

После опубликования результатов указанных исследований, изучением влияния гипотермии занимались тысячи ученых из разных стран. Продолжают изучать это влияние и в настоящее время и не только на человеческий организм. Так, Mujahid A., Furuse М. (2009) опубликовали большую работу, посвященную поведенческим реакциям у птиц при гипотермии. И это не случайно. Оказалось, что «температурные» реакции очень сильно коррелируют с поведенческими, по крайней мере, у животных (Schneider S. М, Lickliter R., 2010). А, учитывая, что тепловой баланс отражает обмен, то, вслед за И. М. Воронцовым (2001), можно с уверенностью утверждать, что «поведенческие реакции» у ребенка отражают его рост и развитие, «зеркалом» которых является тепловой обмен.

Еще несколько слов о нашем великом соотечественнике А. П. Вальтере. Через год после окончания Дерптского Университета в 1842 году, продолжая обучение в Вене у знаменитого физиолога Карла Рокитанского, А. П. Вальтер установил, что раздражение симпатических нервов у лягушек приводит к сужению просвета кровеносных сосудов, а их блокада, напротив, к расширению. По сути, это являлось открытием регулирующего влияния симпатической нервной системы на тонус кровеносных сосудов. Заметим, практически на 20 лет раньше до аналогичного независимого открытия Клода Бернара. Можно назвать это способностью к научному предвиденью и гениальным открытиям (Иванов Д. О. и соавт., 2011). Но это только одна сторона личности этого замечательного ученого. Еще одна сторона явственно проявляется в его сочинениях и, как это не парадоксально, в завещании. А именно – патриотическая. Сравнивая родную землю и различные состояния человеческого организма, он писал: «Громадно влияние Родины на человека. Тело наше состоит из еды, которую мы потребляем и которая произрастает на том же грунте, на котором мы и живем. Поэтому кровь наша, мы сами, вся наша сущность и внутренности берут свое начало от того же родного грунта, связаны с ним всем своим естеством не хуже, чем дерево связано с землею. Потому нам так дорога Отчизна, поэтому мы ее так любим, потому кровь наша так охотно проливается на Родину» (Маринжа Д., 2009). В своем завещании А. П. Вальтер, обращаясь к сыновьям с извинениями за то, что не оставляет им материальных благ, и назиданием честно и преданно служить родине, просит их (а умер он в Варшаве): «Желаю быть похороненным на русской земле, рядом с родным Киевским университетом». Эту его просьбу они выполнили…

Считаем необходимым привести портрет нашего выдающегося соотечественника (рис. 1).

Патологоанатом А. М. Афанасьев в 1877 г., через 15 лет после исследования А. П. Вальтера, провел ряд экспериментов. В результате их проведения он отметил, что после охлаждения у экспериментальных животных выявляется наличие дистрофических изменений во внутренних органах. Достаточно часто и сейчас патологоанатомы, по крайней мере в Санкт-Петербурге, обнаруживают указанные изменения у больных, к сожалению, погибших детей. Правда, чаще всего врачи трактуют эти изменения не как влияние гипотермии, а как воздействие инфекционного фактора, как правило, сепсиса. Хотя возможно, что у части больных это влияние именно температурного стрессора.

Рис. 1. Вальтер Александр Петрович (1817–1889)

В 1901 году известный французский акушер Пьер Буден (Pierre-Constant Budin, 1846–1907) в серии работ доказал значительную роль охлаждения детей (особенно недоношенных) сразу после рождения, как причины повышенной неонатальной заболеваемости и смертности. Им было установлено, что если ректальная температура у детей с массой тела менее 2000 г снижается ниже 32 °C, то неонатальная смертность составляет 98 %, если колеблется между 32 °C и 35 °C – 90 %, но если она выше 35 °C, то смертность, независимо от формы патологии, составляет 23 % (цит. по Шабалову Н. П., 2009). Заметим, что кроме этих широко известных научных работ, П. Буден являлся выдающимся акушером и организаторов здравоохранения. Именем его назван один из акушерских приемов, он написал классическое руководство по акушерству и т. д. Он также один из первых в мире стал обращать внимание общества на смертность новорожденных детей, в частности, в 1902 году в Париже основал «Лигу для борьбы с детской смертностью».

К сожалению, до 50–60 годов XX века, особенно у доношенных детей, и, как это в настоящее время ни покажется странным, особенно за рубежом (мы уж настолько привыкли, а некоторые возвели это в ранг истины, что «у них» лучше), совсем небольшое значение придавали вопросам температурного контроля и защиты у новорожденных. С другой стороны, отметим, что русские педиатры М. С. Маслов, А. Ф. Тур, Г. Н. Сперанский и другие всегда подчеркивали, что согревание ребенка является непременным условием ухода за ним. Так, М. С. Маслов указывал: «Выращивание недоносков представляет чрезвычайно трудную задачу. Основные задачи ухода сводятся к трем моментам: усиленному их кормлению, предохранению от охлаждения и защите от инфекций. Каждая из этих задач встречает на пути большие препятствия».

Напротив, за рубежом, преимущественно во Франции, Ливане, США и некоторых других странах, начиная с начала 50 годов XX века проводилось широкомасштабное применение тотальной гипотермии у детей. Т. Boreau et al. в 1953 году описали ряд попыток лечения недоношенных детей гипотермией. Первая попытка применить искусственное охлаждение была сделана ими в 1951 году у недоношенного ребенка с гипербилирубинемией, развившейся в результате ГБН. Ребенок погиб через 20 часов.

М. Lacome et al. в 1954 году изучали влияние тотальной гипотермии у 29 недоношенных детей с аноксией, гемолитической желтухой, пневмонией и т. д. Большинство детей погибли в процессе переохлаждения от различных нарушений кровообращения. В 1958 году J. Miller из Нового Орлеана провел исследование, включившее 10 новорожденных детей, родившихся с оценкой по шкале В. Апгар менее одного балла на первой минуте жизни. Обычные реанимационные методы, доступные в то время, не увенчались успехом. Тогда этих детей погружали в специально сконструированную ванну с холодной водой и охлаждали до температуры 27 °C. В результате этих лечебных мероприятий 1 ребенок погиб, а 9 – выжили. Были и другие попытки лечения тотальным охлаждением детей в разных странах, в большинстве своем не приведшие к положительным результатам (Wyatt J. S. et al., 1997).

Анализ этих и других, не приведенных нами, научных работ позволил Н. Н. Сиротинину в 1959 году предостеречь: «Материалы, касающиеся влияния гипотермии на течение детских заболеваний, в том числе недоношенности, несомненно, недостаточны; на их основании трудно судить о правомерности применения способа гибернотерапии в педиатрической клинике. Все это дает основание для осторожного выбора средств, в частности гипотермии, далеко не физиологического способа лечения». К сожалению, как это часто бывает в нашей стране, это мнение не было в значительной степени оценено. С другой стороны, это также понятно, поскольку гипотермия у больных при кардиохирургических вмешательствах (а также в некоторых других областях медицины, например трансплантации почки) применялась с больших успехом. И за ее применение ратовали выдающиеся ученые: Е. Н. Мешалкин, А. П. Колесов, И. Р. Петров и другие. Но, как известно, «ребенок – это не взрослый в миниатюре» и нельзя методы лечения, даже с успехом применяющиеся у взрослых больных, механистически, без всесторонней оценки и анализа, переносить на новорожденных детей.

В 60–70 годах прошлого века в некоторых стационарах стали внедряться методы гипотермии, в частности церебральной, для лечения новорожденных (А. В. Чебуркин, 1962; В. Ф. Матвеева и соавт., 1965).

Рис. 2. Схема аппарата для искусственной гипотермии «Холод-2Ф»

1 – охлаждающее приспособление для головы; 2 – краны; 3 – бак-теплообменник;

4 – холодильный агрегат; 5 – электронный блок; 6 – насос; 7—электрический двигатель; стрелками указано направление движения охлаждающей жидкости

В СССР в 1965 году даже был создан специальный аппарат для проведения церебральной гипотермии «Холод 2Ф» (рис. 2). Однако несмотря на опубликованные указанными авторами положительные результаты, касающиеся лечения с помощью общей гипотермии новорожденных детей, перенесших тяжелую интранатальную гипоксию, метод не нашел широкого распространения из-за громоздкости, невозможности управлять степенью охлаждения, а также из-за частого возникновения у детей аритмий, являвшихся непосредственной причиной смерти.

В 1968 году впервые в мире К. В. Чачава и соавторы применили краниоцеребральную гипотермию у плода для предупреждения патологических последствий кислородного голодания, вследствие хронической внутриутробной гипоксии и акушерской травмы во время осложненных родов. До внедрения метода в клиническую практику были проведены экспериментальные исследования на животных. Однако и этот метод широкого клинического применения не нашел.

Значительный всплеск интереса к проведению церебральной гипотермии при лечении тяжелого постгипоксического синдрома отмечается за рубежом, да и в нашей стране в настоящее время (Пулин А. М., 2010; Сурков Д. Н., 2011; Mellen N. М. et al., 2002; Compagnoni G. et al., 2002; Shankaran S. et al., 2002; Edwards A. D., Azzopardi D. V., 2006–2010; Nongena P. et al., 2010; Higgins R. D. et al., 2011).

Связано это с тем, что гипоксия плода и новорожденного является очень значимой проблемой неонатологии. По-прежнему в развитых странах мира частота тяжелой энцефалопатии после перенесенной гипоксии составляет 1–2 случая на 1000 живорожденных (Pierrat V. Н. N. et al., 2005). Около 15 % детей с тяжелой постгипоксической энцефалопатией погибают на первом году жизни, у 10–15 % – развивается церебральный паралич, а у 40 % – имеются долгосрочные неврологические дефициты, включая слепоту, глухоту, аутизм, нарушения памяти и поведения, выраженные в той или иной степени (Robertson С. М., Perlman М., 2006).

Еще более трагическая ситуация в развивающихся странах, например африканских. В них тяжелая энцефалопатия у детей, связанная с перенесенной интранатальной или сочетанной гипоксией, встречается в 10–20 раз чаще, чем в богатых странах Европы и Северной Америки (Lawn J. Е. et al., 2005–2009). Около миллиона детей в мире погибают от последствий перенесенной гипоксии, а 42 миллиона остаются инвалидами (людьми с ограниченными возможностями). Вопрос, может ли быть в какой-нибудь степени эффективна церебральная гипотермия в странах с высокой частотой постгипоксической энцефалопатии, открыт. Дело в том, что высокую частоту возникновения постгипоксической энцефалопатии у новорожденных детей в этих странах связывают не столько с интранатальной (острой) асфиксией, но и с сочетанием ее с внутриутробным страданием плода в результате хронической гипоксии, обусловленной разнообразными факторами, в том числе и инфекционными (Kambarami R., Chidede О., 2003; Mathur N. В. et al., 2005). Не последнюю роль в повреждении ЦНС у детей отводят так называемой «случайной» гипотермии, возникающей в процессе ухода и выхаживания и встречающейся у большого количества новорожденных. Потенцирует ли действие терапевтической гипотермии «случайная» гипотермия – вопрос также не ясен (Manji К. P. et al., 2003; Byaruhanga R. et al., 2005; Zayeri F. et al., 2007).

Считают, что церебральная терапевтическая гипотермия уменьшает потребление нейронами глюкозы и кислорода, снижает образование продуктов ПОЛ, выработку провоспалительных цитокинов, предотвращает сосудистые и цитотоксические реакции, блокирует апоптоз нейронов, снижает внутричерепное давление и т. д. (Bruder N. et al., 2009; Hagberg H. et al., 2009; Pagowska-Klimek I., Krajewski W., 2010). Работ на эту тему много и их легко найти. На оценке этих работ мы останавливаться не будем. Единственное, считаем необходимым отметить, что все статьи на эту тему заканчиваются одним и тем же утверждением: «Необходимы дальнейшие исследования». И это вполне понятно, поскольку все-таки конкретные механизмы нейропротективного действия гипотермии остаются не вполне ясными (Drury P. P. et al., 2010).

И дальнейшие исследования проводятся, в том числе и экспериментальные. Иногда при их проведении получают очень интересные результаты. Например, Stojanovic V. et al. в 2011 году продемонстрировали, что применение эритропоэтина и охлаждения играет протективную роль по отношению к почкам после перенесенной гипоксии. Имеются работы (Liu X. et al., 2011), показавшие кардиопротективное действие охлаждения. Ball М. К. et al. (2009) обнаружили, что гипотермия или гипертермия не влияют на функции легких у новорожденных ягнят. Хотя на этот счет имеются разноречивые мнения. Ball М. К. et al. (2010) показали, что гипотермия приводит к снижению выработки провоспалительных цитокинов (ИЛ-1?, ИЛ-6 и др.), а, соответственно, обладает протективным действием по отношению к легочной ткани. С другой стороны, Rey-Funes М. et al. (2010) установили, что гипотермия препятствует развитию пролиферативной стадии ретинопатии у недоношенных животных и т. д.

Но поскольку, на наш взгляд, врачи нашей страны должны иметь разностороннюю информацию, то приведем результаты только одного достаточно большого исследования, проведенного в США Shankaran S. et al. Тем более что эксперты Кокрановской библиотеки считают данную работу высокодоказательной. Эта одна из первых работ в мире, посвященная обсуждаемой проблеме.

Рис. 3. Течение гипотермии у детей с тяжелым постгипоксическим синдромом (Shankaran S. et al., 2004)

Ниже мы позволим себе несколько комментариев, касающихся данной работы. Исследование проводилось с 2000 по 2003 годы, а результаты были опубликованы в 2004 году в журнале «The New England Journal of Medicine». В исследование было включено 208 новорожденных детей, родившихся на сроке гестации не менее 36 недель, перенесших острую тяжелую или тяжелую сочетанную гипоксию. Критериями тяжести гипоксии были: pH < 7,0 или БЕ= -16 ммоль/л в образце крови, взятой из вены пуповины в течение первого часа после рождения. Дополнительными критериями служила оценка по шкале В. Апгар менее 5 баллов на 10-й минуте после рождения при проведении ИВЛ. Критериями исключения были умирающие дети и/или новорожденные с наследственной патологией. Группу разделили на 2 подгруппы: дети, которым кроме основной терапии проводили гипотермию, и новорожденные, лечившиеся без применения церебральной гипотермии (группа контроля).

Таблица 1 Клиническая характеристика детей (Shankaran S. et al., 2004)

Численность подгрупп составила: группа контроля – 106 детей и группа «охлажденных» – 102 новорожденных. Общую гипотермию проводили в первые 6 часов жизни и продолжали 72 часа (рис. 3), добиваясь снижения кожной температуры до 31,5 °C, а температуры в пищеводе – 33,5 °C, контролируя температуру каждые 15 минут в течение первых 4 часов, каждый час в течение следующих 8 часов и каждые 4 часа в течение последующего периода охлаждения.

Затем новорожденных постепенно согревали, увеличивая температуру каждый час на 0,5 °C до достижения нормальных цифр (36,6 °C). За время нахождения детей в стационаре у них наблюдались следующие симптомы и осложнения (табл. 1).

Обратим внимание читателя только на один показатель из таблицы: если количество умерших детей в группе с гипотермией в первые 72 часа было больше, то в последующем количество умерших в группе контроля увеличилось.

Таблица 2 Данные катамнеза у детей обследованных групп (Shankaran S. et al., 2004)

В возрасте 18–22 месяцев жизни дети были обследованы в катамнезе. Результаты катамнестического исследования приведены в таблице 2. Как видно из таблицы, в целом дети, перенесшие тяжелую гипоксию, но в комплексе лечебных мероприятий получавшие церебральную гипотермию, имели лучшие исходы, чем дети, не перенесшие «лечебную» гипотермию. А теперь обещанные комментарии… (см. примечание к таблице 2).

Несмотря на данную работу и множество других, посвященных лечению гипотермией последствий тяжелой асфиксии, даже авторы значительных рандомизированных исследований, например Edwards A. D., Azzopardi D. V. (2006), продемонстрировавшие снижение летальности и тяжелой инвалидизации после перенесенного тяжелого постгипоксического синдрома, считают, что в настоящее время нет достаточного количества наблюдений и исследований, позволяющих рекомендовать данный метод для рутинного клинического использования. Более того, начинают накапливаться сведения о побочных эффектах церебральной гипотермии.

Так, Navarini-Meury S. et al. (2007) сообщают о таком «новом» побочном эффекте у охлажденных детей, как склерема. В 2003 году в ряде работ (Henderson W. R. et al., 2003; McIntyre L. A. et al., 2003; Alderson P. et al., 2003) продемонстрировано увеличение частоты септических осложнений у охлажденных больных. Связаны указанные осложнения с нарушением функции нейтрофилов, в частности, ухудшением их миграции, что было доказано в экспериментальных работах уже достаточно давно (Biggar W. et al., 1986). Кроме того, по крайней мере у взрослых больных, гипотермия приводит к выраженной гиперпродукции провоспалительных цитокинов: ФНО и ИЛ-6 (Arons М. М. et al., 1999). В 2005 году Mathur N. В. et al. показали, что летальность детей после перенесенной тяжелой гипотермии составляет 80 %, а после незначительной гипотермии – 39,3 %. Если же умеренная гипотермия сочеталась с гипогликемией (авторы рассматривают вторую как осложнение первой), то летальность в группе таких детей увеличивалась практически в 2 раза и составляла 71,4 %.

Как отмечает Д. Н. Сурков (2012), при трактовке этого осложнения очень важным вопросом является: какая проводилась инфузионная терапия? Рестриктивная или либеральная? Достаточно давно известно (В. В. Подвысоцкий, 1905), что при проведении гипотермии снижается скорость обменных процессов. Логично предположить, что у таких детей не могут применяться обычные расчеты физиологической потребности в жидкости (хотя этот вопрос практически не исследован в неонатальной практике). А если их постоянно «переливать», а это может происходить «незаметно», то это, естественно, будет приводить к секвестрации избыточной жидкости, поскольку клубочковая фильтрация и диурез (количество мочи) у таких детей всегда снижены. Второй вопрос, что в условиях сниженной (не нарушенной, а именно сниженной) периферической перфузии нельзя ни охлаждать, ни согревать детей контактным методом. В первом случае возникнет «холодный» некроз (обморожение), во втором – контактный ожог (даже если поверхность не будет очень горячей, достаточно градиента температур кожи и нагретой поверхности более 10 градусов). Так что, наверное, пассивная гипотермия (обдув, конвекция) безопаснее активной кондукционной (на матрасиках). Вероятно, еще лучший способ – внутривенное охлаждение, как при АИК.

В 2010–2011 годы появились сообщения (Oza V. et al., 2010; Hogeling М. et al., 2011) об обширных некрозах подкожно-жировой клетчатки (спины, головы, рук) у детей с гипоксически-ишемической энцефалопатией, лечившихся методом терапевтической гипотермии.

Christensen R. D. et al. (2011) описали нарушения функций тромбоцитов у 60 % детей, пролеченных с помощью «активной» гипотермии, проявившиеся геморрагическим синдромом различной локализации. Геморрагический синдром возник в первые 24 часа жизни младенцев. Функции тромбоцитов восстановились после согревания ребенка. Израильские коллеги (Landau Y. et al., 2011) кровоточивости не описывают, но, применив гипотермию у 6 детей с постгипоксической энцефалопатией в первые часы жизни (средний возраст 4,2 часа от рождения), они отметили гиперкальцемию у одного ребенка, некрозы подкожно-жировой клетчатки – у одного новорожденного, пневмоторакс – у одного, синдром аспирации – у двух младенцев. В заключение работы, правда, они пишут, что в среднем возрасте 7,2 месяца жизни дети показывают удовлетворительное неврологическое развитие и отсутствие судорожного синдрома. Но, заметим, что вряд ли можно оценивать катамнез через такой короткий срок.

Наконец, в 2011 году, подводя некоторые итоги применения церебральной гипотермии в течение десятилетия, специалисты одной из ведущих неонатальных клиник в США Bonifacio S. L. et al. в большой обзорной работе указывают: «Терапия, направленная на снижение неврологических осложнений у детей, перенесших асфиксию, сделала гипотермию стандартным лечением. Однако эта терапия не обеспечивает полной защиты при возникновении неврологических осложнений и диктует необходимость разработки вспомогательной терапии для улучшения неврологического результата». Им вторят Johnston М. V. et al. (2011) из Балтимора, Leone Т. A., Finer N. N. (2011) из Сан-Диего и т. д.

Добавим от себя, что необходимы клинические, лабораторные или функциональные методы исследования, позволяющие оценить эффективность гипотермии и прогноз тяжести постгипоксической энцефалопатии. Какие же показатели и методы предлагаются для оценки тяжести состояния и эффективности гипотермии? Единодушного мнения на этот счет нет. Предлагаются ЭЭГ (Wusthoff С. J. et al., 2011), индекс резистентности сосудов головного мозга (Elstad М. et al., 2011), чередование циклов сон-бодрствование (Takenouchi Т. et al., 2011), видео-мониторинг ЭЭГ (Nash К. В. et al., 2011), концентрация глюкозы крови (Nadeem М. et al., 2011), эхокардиография (Kluckow М., 2011), уровень нейрон-специфической энолазы (Yamada К. et al., 2011) и т. д. Пока, к сожалению, эффективность этих методов оценки эффективности церебральной гипотермии у детей не является общепризнанной, поскольку, зачастую не позволяет строить долгосрочный прогноз. Например, показатели ЭЭГ коррелируют со смертельным исходом, но не всегда ассоциированы с неблагоприятным исходом постгипоксической энцефалопатии (Hamelin S. et al., 2011) и т. д.

Отсутствие эффективности данного метода у части детей также пытаются объяснить по-разному. Заметим от себя, что, по нашему убеждению, ни один из терапевтических методов, применяемых в медицине, в том числе и неонатологии, не может обладать 100 %-й эффективностью. Но где тот предел эффективности, который позволяет рекомендовать применение того или иного метода в клиническую практику? Хорошо бы ответить на этот вопрос. Вероятно, для разных методов этот предел неодинаковый. Тем не менее, изучение церебральной гипотермии значительно расширяет наши представления о многих патологических процессах у новорожденных детей. Так, в некоторых работах неэффективность церебральной гипотермии пытаются объяснить внутриутробным поражением плода, в частности инфекционного генеза, который можно диагностировать по поражению плаценты (Wintermark P. et al., 2011).

На наш взгляд, данные результаты перекликаются с достаточно давно проведенными исследованиями в нашей стране и за рубежом. И отражают общие закономерности, в том числе встречающиеся и в неонатальной медицине. Например, выяснение механизмов поражения ЦНС при неонатальных гипербилирубинемиях выявило ряд закономерностей. Напомним читателю факт хорошо известный из клинической практики. Хоть возникновение «ядерной желтухи» у новорожденных и зависит от уровня непрямого билирубина (НБ) в плазме крови, но не всегда у детей с одинаковой массой тела, сроком гестации и даже одинаково высоким уровнем билирубина возникает поражение мозга. Большое значение в развитии билирубиновой энцефалопатии имеют факторы риска. Например, факторы, увеличивающие проницаемость гематоэнцефалического барьера, такие как гиперосмолярность, метаболический ацидоз, артериальная гипертензия и т. д. По нашему мнению, должны быть выделены такие же «факторы риска» или «факторы неэффективности» различных методов, применяемых для лечения новорожденных детей. Это может быть одной из приоритетных научных задач неонатологии.

Исследования по применению гипотермии у новорожденных имеют большое значение и для неонатальной фармакологии. Имеются попытки использования различных лекарственных препаратов, усиливающих действие терапевтической гипотермии. Filippi L. et al. (2011) обследовали 19 новорожденных, перенесших тяжелую асфиксию, имевших в структуре постгипоксической энцефалопатии судорожный синдром. Применялась церебральная гипотермия. Им также был назначен фенобарбитал в возрастных дозировках для купирования судорожного синдрома. Оценка фармакодинамики фенобарбитала при охлаждении позволила авторам работы сделать вывод, что пиковые концентрации препарата в крови значительно более высокие, чем у детей с судорожным синдромом, не получавших терапевтическую гипотермию. У охлажденных детей также увеличивался период полураспада препарата, составляя 173,9 ±62,5 часа. На наш взгляд, это необходимо учитывать при проведении терапии охлаждением. Вполне возможно и другие препараты меняют фармакодинамику при охлаждении, что, по нашему мнению, требует дальнейших и более широких исследований.

Конечно, не только фенобарбитал применяется для лечения постгипоксической энцефалопатии. Имеются попытки применения с целью нейропротекции блокаторов ионных каналов (ксенон), антиоксидантов (аллопуринол, индометацин), антивоспалительных цитокинов (эритропоэтин, мелатонин), блокаторов апоптоза (ядерный фактор каппа) и т. д. (Fan X., van Bel F., 2010).

В некоторых клиниках используют пассивную гипотермию (Сурков Д. Н., 2011; Hagmann С. F. et al., 2011), несомненно более щадящий метод, с достаточно выраженным эффектом, в том числе не только при постгипоксической энцефалопатии, но и при ЯНЭК у новорожденных (Hall N. J., et al., 2010). Терапевтическую гипотермию также пытаются применять при других формах неонатальной патологии, например, энцефалитах (Yamada К. et al., 2011). Правда, эффект не очень хороший: у 30 % больных возник отек мозга.

Заманчивость использования температурного фактора как физического лечебного метода поддерживается также положительным опытом смежных отраслей медицины в течение нескольких столетий (общеизвестно увеличение шансов выживания с сохранением функций ЦНС при утоплении в холодной воде, использование гипотермии в кардиохирургии, использование гипертермии при лечении иммунодефицитов и т. п.). Но, как и при применении любого лекарства или метода терапии, важны дозировки, длительность использования, когда и кому его применяют и т. д., так и при использовании церебральной гипотермии должны учитываться способ вхождения и выхода из данного состояния, особенности применения в различные возрастные периоды, сопутствующая патология, факторы риска и т. д.

Хотелось бы, чтобы это в некоторой степени явилось предостережением для врачей нашей страны: может, не будем торопиться с внедрением церебральной гипотермии в наши стационары, тем более что данная методика, как мы уже отмечали выше, у нас в стране уже применялась.

К сожалению, вряд ли в этом вопросе наша страна «останется позади планеты всей». Есть же заинтересованность конкретных фирм, а соответственно, и «заинтересованных» людей… И вот уже в повестку дня многих конгрессов и конференций, проводимых в России, включаются секции типа: «Современные методы оценки церебральных функций и использования гипотермии для защиты мозга новорожденных детей». Как говорил небезызвестный персонаж нашей истории, «процесс пошел». И как говорят представители нынешней «элиты», тяготеющей к англосаксам: «No comments». Комментарии мы дали выше… Конечно, мы не против всестороннего, вдумчивого, кропотливого обследования и последующего обсуждения данных методов. Но, как раз в данном случае, было бы хорошо, чтобы проводимые исследования были рандомизированными и мультицентровыми. Кстати, заметим: выше мы написали «в кардиохирургии»… С другой стороны, имеются рандомизированные исследования (Stocker С. F. et al., 2011) демонстрирующие, что выраженная гипотермия (24 °C) не имеет никаких преимуществ, по сравнению со средней (34 °C), на исходы после корригирующих операции по поводу ВПС. Указанные исследователи оценивали показатели системного воспалительного и иммунного ответов, параметры гемодинамики и коагуляции, органные повреждения. Авторы даже отмечают, что рутинное использование гипотермии не оправдано в педиатрической практике. Так что вопрос о применении гипотермии очень не прост.

Обратим внимание еще на один аспект данной проблемы. По заключению экспертов (Jacobs S. et al., 2007; Shah P. S. et al., 2007), данный метод требует нахождения ребенка в ОРИТ, поскольку дети нуждаются в инотропной поддержке, у них возможно развитие брадикардии, тром-боцитопении, олигурии и т. д. Например, более 60 % детей нуждаются в проведении ИВЛ (Cavallaro G. et al., 2011). Некоторым детям в силу тяжести состояния приходится проводить ЭКМО (Massaro A. et al., 2011). В первой отечественной публикации по пассивной гипотермии у новорожденных с тяжелой постгипоксической энцефалопатией (Сурков Д. Н., 2011) указывается, что все дети нуждаются в проведении ИВЛ. С другой стороны, необходимо также учитывать, что аппаратура для применения активной терапевтической гипотермии достаточно дорога, требует квалифицированного персонала и т. д., поэтому применение данных методик в стационарах первого уровня в нашей стране представляется достаточно проблематичным.

Если же принято решение о проведении терапевтической гипотермия, то нужно помнить, что она должна быть начата не позже шести часов после рождения ребенка. С другой стороны известно, что ребенок, перенесший тяжелую асфиксию, как правило, имеет множественные органные дисфункции, требующие лечения в условиях ОРИТ. Далеко не всегда новорожденные с указанной патологией рождаются в условиях перинатального центра (учреждениях III уровня оказания помощи). Достаточно часто роды происходят в учреждениях первого и/ или второго уровня, и ребенок в последующем нуждается в межгоспитальной транспортировке. В настоящее время общепринятой точкой зрения является та, что новорожденный ребенок, перенесший критическое состояние при рождении, как можно быстрее должен быть переведен в стационар, где ему может быть оказана адекватная и всесторонняя помощь (подробно этот вопрос освящен в нашей монографии «Интенсивная терапия и транспортировка новорожденных детей, 2009»). Как же быть в этой ситуации с терапевтической гипотермией? В конце прошлого десятилетия в США были проведены пилотные исследования, посвященные проведению терапевтической гипотермии новорожденным детям при межгоспитальной транспортировке. На результатах этих исследований мы более подробно остановимся.

В разных странах мира при проведении межгоспитальной транспортировки проводится как «пассивная» гипотермия (отключение источника лучистого тепла), так и «активная» (церебральная). Указывают (Hallberg В. et al., 2009), что применение пассивной гипотермии часто (более чем у 50 %) приводит к переохлаждению новорожденных. Учитывая это обстоятельство, американские коллеги (Fairchild К. et al., 2010) провели активную гипотермию во время межгоспитальной транспортировки (из госпиталя I или II уровня в стационар III уровня оказания помощи новорожденным). У них имеется опыт применения гипотермии у 40 младенцев, перенесших тяжелую постгипоксическую энцефалопатию. У пяти детей гипотермия применялась только в отправляющем госпитале, у двух новорожденных во время трансфера проводилась «пассивная» гипотермия, у 33 младенцев – активная. Значения ректальной температуры у этих детей представлены на рисунке 4.

Таблица 3 Клиническая характеристика и лабораторные показатели у детей, получавших гипотермию во время межгоспитальной транспортировки (Fairchild К. et al., 2010)

Рис. 4. Сравнение ректальной температуры у 40 новорожденных до и после межгоспитальной транспортировки (Fairchild К. et al., 2010)

Клиническая характеристика детей, получавших гипотермию во время транспортировки, представлена в таблице 3. Дети были разделены на группы по степени возникшей гипотермии. Авторы отмечают, что только у одного ребенка была отмечена синусовая брадикардия. У детей с максимальной степенью охлаждения выявлена корреляция с весом при рождении, склонностью к тромбоцитопении и гипергликемии. Таким образом, и в данном исследовании отмечена достаточно высокая частота осложнений у новорожденных детей, подвергшихся охлаждению.

Некоторые исследователи (Сурков Д. Н., 2011) считают, что гипотермия может быть рекомендована в первые 72 часа жизни после перенесенной тяжелой асфиксии, поскольку именно в этот промежуток времени начинается некроз и усиливается апоптоз нейронов. По этим данным, даже при более позднем начале пассивной гипотермии (до 72 часов жизни) неврологические результаты у детей были лучше, чем без проведения гипотермии. Но чем позднее начата гипотермия, тем ниже ее эффективность.

Вот такое большое отступление получилось в связи с достаточно широким применением церебральной гипотермии у новорожденных детей в настоящее время. Хотя, наверное, и не отступление, поскольку сегодняшний день неразрывно связан с прошлым. Как говорил У. Черчилль: «Если мы поссорим прошлое с настоящим, то потеряем будущее».

Возвращаясь к историческим аспектам применения гипотермии, можно отметить, что в большинстве стран применение гипотермии у новорожденных продолжалось относительно недолго. Роли теплового режима и влажности в инкубаторе были тщательно изучены в 1957 г. Сильверманом В.

У детей, помещенных в инкубатор с высокой влажностью, отмечалась более низкая смертность. В последующих исследованиях было показано, что при повышении температуры в инкубаторе всего лишь на 1,5 °C (с 28 до 29,5 °C) выживаемость увеличилась на 22 % (с 61 до 83 %), особенно эта разница в выживании проявилась у маловесных детей.

После этих, ставших уже классическими работ, проведены многочисленные исследования, подтвердившие огромную роль поддержания теплового баланса у новорожденных детей. На наш взгляд, в России в настоящее время вопросам теплового баланса у новорожденных, особенно при длительной межгоспитальной транспортировке, уделяется мало внимания. К сожалению, у нас в стране иногда начинают внедрять дорогостоящее методы лечения, которые, безусловно, показаны очень небольшому количеству больных, например ЭКМО (Tobin М. J., 2003), из-за большого количества осложнений, или же ВчИВЛ (Johnson А. Н. et al., 2002), тратя на это десятки, а то и сотни тысяч долларов США. Вместо того чтобы купить хороший транспортный кувез и средства доставки из роддома в отделения больницы всего потока больных детей.

Конечно, может иногда и нужно вентилировать новорожденного ребенка с помощью ВчИВЛ или применять ЭКМО, но лучше не доводить его до такого состояния, в частности, переохлаждением, когда ему такая вентиляция понадобится.

Глава 2 Теплорегуляция у новорожденных

2.1. Общие вопросы теплорегуляции

Теплорегуляция – это поддержание баланса между потерями тепла и теплопродукцией. К концу XIX столетия стало ясно (Landois L., Rosemann R., 1900), что высвобождающаяся при биологическом окислении (сгорании) энергия питательных веществ (или при голодании материал, отдаваемый самим организмом) превращается в тепло. В настоящее время понятно, что тепло – «побочный продукт» метаболических процессов, и хотя скорость биологического окисления возрастает при увеличении температуры и, следовательно, увеличивается теплообразование, но в норме температура тела остается стабильной. Это вызвано тем, что прирост температуры тела приводит к увеличению отдачи тепла организмом. То есть, как и при рассмотрении любого физиологического процесса, мы видим удивительное сохранение баланса, в данном случае баланса между теплопродукцией и теплоотдачей, позволяющего организму сохранять относительно постоянную температуру тела.

Суммарная теплопродукция в организме происходит тремя способами. Сразу же оговоримся, существует еще и четвертый – основной обмен, но в данной монографии вопросов, связанных с ним, мы практически касаться не будем. Единственное, отметим: основной обмен – величина постоянная и не может быть изменена. Итак, три способа теплопродукции:

1. «Сократительный (дрожательный) термогенез» (холодовая мышечная дрожь) – с помощью усиления непроизвольной мышечной активности (сокращения с частотой 10–20 раз в секунду скелетных мышц). У новорожденных этот механизм развит плохо, хотя у взрослых именно он является наиболее значимым для дополнительного теплообразования. Сокращение мышц способно за несколько минут повысить величину теплопродукции в 4–5 раз, поскольку никакой полезной работы при «мышечной дрожи» не совершается, то вся энергия, получаемая в результате «данной работы» остается в организме в виде тепла. Эта реакция используется организмом только тогда, когда нужно очень быстро повысить температуру тела. Хотя «сократительный» термогенез уже очень давно признан важным механизмом повышения температуры тела, и его значимость доказана в большом количестве экспериментальных и клинических исследований, конкретные центральные механизмы генерации «дрожания» практически неизвестны (Palmes Е. D., Park С. R., 1962; Saper С. В., Breder С. D., 1994; Morrison S. F., Nakamura K., 2011). Новорожденные дети включают механизм дрожательного термогенеза только при предельных температурах охлаждения. Связывают (Аршавский И. А., 1969) это с тем, что у них имеется существенно более высокий уровень постоянной тонической мышечной активности (гипертонус), выполняющий терморегуляционную функцию, повышая порог дрожательного рефлекса.

2. «Несократительный термогенез» – теплообразование, не связанное с мышечной активностью, то есть продуцирование тепла в результате увеличения скорости обмена веществ и, следовательно, увеличение потребления кислорода организмом. Основным источником образования такого тепла у новорожденных детей является бурый жир. Это очень интересная ткань, изучение которой в настоящее время интенсивно продолжается. Но об этом ниже.

Рис. 5. Конрад Гесснер (1516–1565)

Бурая жировая ткань открыта в 1551 году великим швейцарским ученым Конрадом Гесснером (рис. 5). Несколько слов о К. Гесснере. Он был ученым-энциклопедистом, одним из первых попытавшимся систематизировать накопленные к тому времени сведения о животных и растениях. Научные интересы К. Геснера были чрезвычайно широки и касались филологии, фармакологии, медицины, минералогии, зоологии, ботаники, библиографии. Ему принадлежит одна из первых попыток классификации растений (Enchiridion historiae plantarum, 1541). Он разделил растительное царство, основываясь на признаках цветка и семени; отделил класс, порядок, род и вид, наметив тем самым принципы бинарной номенклатуры. Кроме того, К. Гесснер является одним из основоположников ботанической иллюстрации, сделав сотни рисунков растений и животных. Ученый впервые описал все 130 языков, существовавших в Европе его времени, а своей книгой «Всеобщая библиотека» (1545–1555) заложил основы библиографии (Cannon В., Nedergaard J., 2008).

К. Гесснер описал бурую жировую ткань в межлопаточной области, как «ни жир, ни плоть (мышцы)». Интересно, что через 460 лет, анализируя работу К. Гесснера, В. Cannon и J. Nedergaard (2008) отмечают, что он был абсолютно прав и по своим функциям «бурые и белые адипоциты действительно различны. Клетки бурого жира на самом деле более “телесны”, чем это предполагалось ранее». Необходимо отметить, что происхождение белых жировых клеток и бурых разное. Если первые происходят из боковой мезодермы, то вторые – миобластного происхождения – из параксиальной мезодермы (Atit R. et al., 2006). Некоторые исследователи (Barbatelli G. et al., 2010) в экспериментальных работах показали, что белый адипоцит может трансформироваться в бурый. Они могут появляться в белой жировой ткани в ответ на холод или стимуляцию катехоламинами (Young P. et al., 1984; Cousin В. et al., 1992).

До начала XIX века бурую жировую ткань расценивали как часть тимуса. Позже, к концу XIX века, ее стали считать измененной формой жировой ткани с эндокринными свойствами. И только в середине XX века стало понятно, что это «центральная» ткань, обеспечивающая «несократительный термогенез».

У зародыша человека бурая жировая ткань появляется на пятом месяце гестации (Merklin R. J., 1974). Бурый жир составляет от 2 до 6 % массы тела новорожденных, расположен подкожно, между лопатками, в виде небольших отложений вокруг мышц и кровеносных сосудов шеи, щеках (комочки Биша), а также в большом количестве в подмышечных впадинах. Более глубокие отложения – в переднем средостении, вдоль позвоночника, вокруг почек, надпочечников, аорты. По сравнению с белой жировой тканью, васкуляризация бурой в 4–6 раз больше. Она очень хорошо иннервирована. На бурых адипоцитах находится большое количество норадреналиновых рецепторов, а также симпатические норадренергические нервные окончания. Несколько адипоцитов со смежными капиллярами и нервом составляют долю, окруженную толстыми соединительнотканными структурами.

Молекула, ответственная за термогенез, называется несцепленным белком 1 (UCP-1), расположенным во внутренней мембране митохондрий. Ранее его называли «термогенин». Его количество составляет примерно 5 % от общего количества белка, находящегося в митохондриях бурого адипоцита (Stuart J. A. et al., 2001). Точный механизм активации UCP-1 жирными кислотами не известен. Считают (Cannon В., Nedergaard J., 2004), что жирные кислоты могут функционировать как кофакторы или аллостерические регуляторы. Термогенез бурой жировой ткани увеличивается через индукцию UCP-1 катехоламинами или гормонами щитовидной железы (Cannon В., Nedergaard J., 2010). Зная это, становится понятным еще один механизм, делающий недоношенных, особенно детей с ЭНМТ, склонными к развитию гипотермии. Ниже мы еще раз вернемся к рассмотрению этого механизма развития гипотермии у глубоконедоношенных детей. Апоптоз бурых адипоцитов увеличивает ФНОа (Hotamisligil G. S., 1999). Забегая чуть-чуть вперед, эти сведения нам пригодятся чуть позже, отметим, что при ожирении содержание ФНОа в жировой ткани повышено (Hotamisligil G. S., 1999).

Окисление жирных кислот в бурой жировой ткани осуществляется без значимого синтеза макроэргов и, таким образом, с максимально возможным образованием теплоты (рис. 6). Посредством механизмов несократительного термогенеза, уровень теплопродукции у человека может быть увеличен примерно в 3 раза по сравнению с уровнем основного обмена (50 г бурого жира могут обеспечить 20 % обмена) (Cypess А. М. et al., 2009). Но у детей, особенно недоношенных, запасы бурого жира невелики, поэтому увеличить теплопродукцию несократительным термогенезом с участием бурой жировой ткани они не могут (Nedergaard J. et al., 2007; Cypess A. M. et al., 2009).

Рис. 6. Схематическое изображение дыхательной цепи митохондрий (Tews D., Wabitsch М., 2011) В митохондриях активированных бурых адипоцитов, протонный градиент установлен дыхательной цепью несцепленного белка 1 (UCP-1). Это приводит к продукции тепловой энергии вместо производства АТФ. I – NADH дегидрогеназа, II – циксинат дегидрогеназа, III – комплекс цитохрома bc1, IV – цитохром с оксидаза, V – АТФ-синтаза, Q – убихинон, cyt с – цитохром С

Интересно, что в некоторых экспериментальных исследованиях установлено (Madden С. J., Morrison S. F., 2005), что артериальная гипоксемия блокирует окисление жирных кислот в адипоцитах бурой жировой ткани. Кроме того, у животных отмечалось снижение АД, урежение ЧСС (рис. 7). Возможно, это объясняет склонность новорожденных детей, перенесших гипоксию к гипотермии. С другой стороны, эндотоксин увеличивает окисление, приводя к возникновению гипертермии (Sarkar S. et al., 2007). До 80-х годов прошлого века считали, что бурая жировая ткань регрессирует с возрастом и у взрослых людей не существует. Затем было установлено, что бурая жировая ткань и белок UCP-1 присутствует у взрослых (Lean М. Е. et al., 1986; Bouillaud F. et al., 1988). Она была обнаружена у больных с катехоламин-секретирующими опухолями, такими как феохромоцитомы и параганглиомы, в которых развиваются клетки бурой жировой ткани (Ricquier D. et al., 1982; Fukuchi К. et al., 2004). Далее (Virtanen К. A. et al., 2009; Van Marken Lichtenbelt W. D. et al., 2009) было продемонстрировано, что бурая жировая ткань присутствует у человека во все периоды жизни. Находится она на шее, паравертебрально, окружает надпочечники. У женщин ее в два раза больше, чем у мужчин. Ее количество увеличивается во время осени и зимы (Au-Yong I. Т. Н. et al., 2009).

Рис. 7. Влияние гипоксемии на некоторые показатели гомеостаза

(Madden С. J., Morrison S. F., 2005).

8% 02 – начало вентиляции 8 % 02, ВАТ SNA – активность симпатической нервной системы бурой жировой ткани. Видно, что при охлаждении кожи увеличивается АД и ЧСС, повышается активность симпатической нервной системы. При вентиляции 8 % 02 в течение 30 с полностью подавляется активация ВАТ SNA, уменьшается АД (на 49 мм рт. ст.) и ЧСС (на 56 ударов в минуту)

Чем же вызван сегодняшний интерес к бурой жировой ткани у взрослых? Дело в том, в связи с гипотезой Barker D. J., продемонстрировавшего в крупных эпидемиологических исследованиях, что многие болезни, встречающиеся у взрослых (ИБС, артериальная гипертензия, диабет, остеопороз и т. д.) имеют «эмбриологическое» происхождение, в настоящее время интенсивно ведется поиск маркеров у плода и новорожденного, имевших «факторы риска» в перинатальный период, позволяющие предсказать и предотвратить указанные болезни уже у ребенка (Barker D. J., 2004; Dennison Е. М. et al., 2005; Barker D. J. et al., 2009; Kulkarni M. L. et al., 2009; Kuzawa C. W., Sweet E., 2009). Исключением не является функциональное состояние бурой жировой ткани.

Рис. 8. Дифференцировка адипоцитов (Tews D., Wabitsch М., 2011)

Бурые и белые адипоциты происходят от разных клеток-предшественников. Бурые от myf5-позитивных клеток дермальной мезодермы, тогда как белые адипоциты от периваскулярных клеток, которые, в свою очередь, происходят от латеральной мезодермы. В дополнение к этому белые адипоциты могут претерпевать трансдифференцировку в промежуточную между белыми и бурыми форму – так называемые бежевые адипоциты. myf5 – миогенный фактор 5; С/ЕВР – энхансер-связывающий белок; PPAR-y – пероксисомальный рецептор активации пролиферации у; PGC-1a – PPAR-y-коактиватор 1a; PRDM16 – белок 16 с доменом типа «цинковый палец»; СОХ2 – циклооксигеназа 2; STAT5 – сигнал трансдукции и активатор транскрипции; АР-1 – активированный белок 1; SREBP-1 – регуляторный белок, связывающий стерол; KLF – Kruppel подобный фактор; ВМР7 – морфогенетический костный протеин

В экспериментальных исследованиях показано (Nisoli Е. et al., 1997), что при ожирении увеличен апоптоз бурых адипоцитов, по сравнению с группой контроля. Следовательно, это приводит к снижению функциональной активности бурой жировой ткани. Также было установлено, что норадреналин обладает антиапоптической активностью (Lindquist J. М. et al., 1998; Briscini L. et al., 1998). В настоящее время установлено, что бурые адипоциты могут появляться в белой жировой ткани и скелетных мышцах (Garruti G., Ricquier D., 1992; Oberkofler H. et al., 1997; Crisan M. et al., 2008) у взрослых людей.

Эти открытия привели к возникновению гипотезы о существовании двух типов бурых адипоцитов: «классических», происходящих из мио-бластов и трансформированных из белых адипоцитов (рис. 8).

Трансформированные бурые адипоциты называют по-разному: «рекрутированные», «бежевые» и т. д. (Enerback S., 2009; Koppen A., Kalkhoven Е., 2010). Полностью неизвестны механизмы и факторы, трансформирующие один тип клетки в другой. Тем не менее, в экспериментальных работах (Cederberg A. et al., 2001) установлено, что в процессе трансформации (под воздействием C/EBPs и PPAR-y) клетки утрачивают резистентность к инсулину и исчезает гипертриглицеридемия. Таким образом, изучение функций бурой жировой ткани дает новые подходы к пониманию патогенеза сахарного диабета, ожирения, метаболического синдрома. Конечно, в связи с этим пытаются найти и/или синтезировать лекарственные препараты, позволяющие вызвать трансформацию белых жировых клеток или активизировать последние (Himms-Hagen J. et al., 1994; Boozer С. N. et al., 2002; Villicev С. M. et al., 2007). Пока это экспериментальные исследования, в которых используется эфедрин, эфедрин в сочетании с кофеином, гормоны щитовидной железы и т. д. (Villicev С. М. et al., 2007; Bryzgalova G. et al., 2008). К сожалению, пока побочные эффекты указанных препаратов превосходят положительные. Вероятно, все же научный поиск увенчается успехом. Во всяком случае есть куда двигаться.

На наш взгляд, указанные исследования представляют собой яркий пример «трансляционной медицины», когда результаты фундаментальных исследований пытаются быстро переносить и использовать в клинической практике. Вероятно, перинатальная медицина содержит множество потенциальных открытий, которые с успехом будут использованы в «трансляционной медицине».

Имеется еще один, третий, способ теплопродукции: «произвольная мышечная активность». Он является основным путем теплопродукции взрослого человека с использованием сознания. Условно его можно разделить на:

• поддержание позы (у сидящего человека теплопродукция на 40–45 %, а у стоящего на 70 % выше, чем у лежащего);

• двигательная активность (около 75–80 % энергии химических связей, используемой для выполнения любой мышечной работы, превращается в организме в тепло).

Что касается теплоотдачи в окружающую среду, различают 2 типа потерь тепла организмом:

1. От внутренних структур до поверхности тела (внутреннее, ядерное тепло, внутренний градиент).

2. С поверхности тела – в окружающее пространство (внешний градиент). Внешний градиент в основном зависит от состояния сосудов кожи. Единого мнения о способах регуляции сосудистого тонуса при изменениях окружающей температуры нет. Обширные исследования, посвященные механизмам вазодилятации сосудов кожи, продемонстрировали важную роль ацетилхолин-опосредованной релаксации гладкой мускулатуры сосудов, зависящей от выработанных местно простагландинов, а не оксида азота (Holowatz L. A. et al., 2005; Kellogg D. L. et al., 2007). Другие ученые (Hodges G. J. et al., 2008–2009) подчеркивают роль норадреналина, действующего через активацию оксида азота и нейропептида Y.

При проведении ИВЛ некоторые исследователи рассматривают третий путь теплоотдачи – с поверхности дыхательных путей, и эти потери могут достигать значительных величин. Главной составляющей этих потерь является отдача тепла из организма на холодный газовый поток. Хотя, на наш взгляд, это частный случай потери тепла конвекцией.

Как внешний, так и внутренний градиент потерь тепла организмом имеют физическую природу. И оба они укладываются в четыре механизма отдачи тепла в окружающую среду: излучение, теплопроводность, конвекция и испарение.

Изучение этих механизмов позволяет предотвращать и лечить нарушения, связанные с тепловым обменом у больных, находящихся в ОРИТН.

Излучение (радиация) – потери тепла телом человека в виде электромагнитных волн инфракрасного диапазона (5-20 мкм). Количество тепла, теряемого излучением, пропорционально площади тела и разности средних значений температур кожи и окружающих тел. Тепловое излучение известно людям очень давно. Но вот на вопрос, почему костер греет, оказалось, ответить очень непросто. И в этом вопросе русская физическая школа имеет большие научные заслуги.

Теория теплового излучения связана с именем А. Кирхгофа, открывшего в 1859 году основной закон теплового излучения, носящий его имя и установивший понятие абсолютно черного тела, испускательная способность которого имеет универсальное значение (П. С. Кудрявцев, 1982). М. Планк (1966) так охарактеризовал закон теплового излучения: «Этот закон утверждает, что если в откачанном пустом пространстве, ограниченном полностью отражающими стенками, находятся совершенно произвольные излучающие и поглощающие тела, то с течением времени устанавливается такое состояние, при котором все тела имеют одну и ту же температуру, а излучение по всем своим свойствам, в том числе по спектральному распределению энергии, зависит только от температуры, но не от свойств тел». Заметим, что этот закон распространяется только на тепловое излучение. Другие виды излучения (ионизирующие, ультразвуковое и т. д.) подчиняются другим физическим законам.

Пользуясь открытым А. Кирхгофом законом, русский физик Владимир Александрович Михельсон (1860–1927) в 1887 году теоретически обосновал распределение энергии в спектре излучения твердого тела. В настоящее время это обоснование формулируется как закон смещения, устанавливающий соотношение между абсолютной температурой и длиной волны. Закон утверждает, что максимальная длина волны (^макс), на которую приходится максимум энергии в спектре равновесного излучения, обратно пропорциональна абсолютной температуре (Т) излучающего тела. В окончательном виде этот закон был сформулирован немецким физиком В. Вином в 1893 году.

В 1893 году русский физик Борис Борисович Голицын, принадлежащий к старинному дворянскому роду, представил диссертацию «Исследования по математической физике». В ней Б. Б. Голицын впервые в мировой науке обосновал понятие температуры излучения. В то время температура излучения отождествлялась с температурой эфира, само существование которого представлялось спорным. Это послужило основанием для резкого отзыва на диссертацию известного русского физика А. Г. Столетова. Этот отзыв заставил Б. Б. Голицына забрать готовую диссертацию из Диссертационного совета. Дальнейшее развитие физики доказало правоту Б. Б. Голицына. Данная история имела продолжение и является, вероятно, одной из наиболее грустных историй в развитии отечественной физики. Дело в том, что совершенно неожиданно для многих, неудачный диссертант был избран в Петербургскую академию наук на место, обещанное А. Г. Столетову. Вскоре после этого, тяжело простудившись, Александр Григорьевич Столетов скончался. Как здесь не вспомнить:

Пускай он ближнего обманет и обидит,

Но знай, безбожный мир и жуткий век,

Никто свои грехи так ненавидит,

Как русский многогрешный человек.

Не стану говорить о слишком многом,

Хватает одного вполне штриха:

Ведь русский горько кается пред Богом

Еще до совершения греха.

Н. Зиновьев Б. Б. Голицын имеет и другие заслуги перед медициной. Именно он экспериментально доказал эффект Допплера-Физо. Кроме того, Борис Борисович Голицын является «отцом» совершенно нового (на тот момент времени) раздела науки – сейсмологии, создателем Военнометеорологического управления. В 1913 году Б. Б. Голицын был назначен директором Главной физической (в дальнейшем геофизической) обсерватории и за три года своего пребывания на этом посту совершенно преобразил это учреждение, сообщив ему мощный импульс к творческой научной работе. Наряду с тем Б. Б. Голицын уделял значительное время и профессорской деятельности, занимая последовательно кафедры физики на Высших женских курсах, в Женском медицинском институте и в Морской академии.

Современники отмечали: «Отличительной чертой Б. Б. Голицына как человека была его прямота. Он сам всегда открыто и безбоязненно высказывал свое мнение и не мог переносить неискренности в других людях. Он всегда воздавал должное чужим заслугам, и ему чужда была ревность к успехам других людей. Он был неотразимо обаятельной личностью – музыкант с тонким слухом и вкусом, хорошо игравший на скрипке, увлекательный и остроумный собеседник, много видавший и много знавший, радушный хозяин» (Крылов А. Н., 1918). Скончался Борис Борисович Голицын 17 мая 1916 года в Петрограде. Портрет Б. Б. Голицына представлен нами на рисунке 9.

Возвращаясь к процессам излучения, можно отметить, что 40–50 % всего отдаваемого организмом взрослого человека тепла приходится на излучение (при температуре воздуха 20 °C и влажности 40–50 %). У новорожденных детей, особенно у недоношенных, потери излучением выше, чем

у взрослых, за счет большей поверхности тела и особенностей строения кожи (хорошо развитая васкуляризация, отсутствие «изолирующего жирового слоя»). Естественно, что теплоотдача путем излучения увеличивается при понижении температуры окружающих предметов и уменьшается при повышении их температуры. Если создать такие условия (кувез), что температура поверхности кожи и окружающих поверхностей равны, то отдача тепла излучением становится невозможной. Конечно, изменить поверхность тела невозможно, но уменьшить площадь поверхности излучения реально, например, «сворачиванием тела в клубок». Кроме того, если температура окружающих поверхностей превышает температуру кожи, то тело человека, поглощая инфракрасные лучи, излучаемые предметами, согревается. Поэтому, знание этого способа, позволяет предпринять меры, позволяющие снизить потери тепла новорожденным ребенком. Хотелось бы указать на некоторые из них.

Во-первых, должна поддерживаться постоянная температура в ОРИТН. Современные стандарты выхаживания предполагают поддержание температуры в диапазоне 22–26 °C (72–76 ° F) при относительной влажности 30–60 %. Для контроля температуры и влажности в каждом помещении, где будет находиться новорожденный ребенок, должен быть термометр и гигрометр. Это очень старое правило, на которое указывал еще Теодор Бильрот (1900): «… Каждая комната должна быть снабжена термометром, который нужно иметь также и снаружи». Это позволяет контролировать температуру в комнате, где находится новорожденный ребенок, особенно недоношенный, и дает возможность при необходимости увеличить температуру воздуха до 28–30 °C. Да, оговоримся. Конечно, Христиан Альберт Теодор Бильрот не лечил новорожденных. Он в принципе придавал большое значение уходу за больными. В хирургическом отделении, которым он руководил, ежедневно стали производить уборку, операционные столы стали мыть после каждой операции. Он настоял на ежедневной смене белых кителей для врачей, вместо грязных сюртуков, носимых по традиции, свидетельствующей об опытности хирурга. (NB! Не надо путать белые кители с белыми халатами. Впервые в мире белые халаты предложил носить русский педиатр К. А. Раухфус.) Кроме того, Т. Бильрот предложил то, что в настоящее время называется «циклическим заполнением палат». Один раз в неделю все палаты в отделении поочередно освобождались от больных и коек; палаты проветривали, вытирали пыль с мебели, тщательно убирали и мыли полы. Все эти меры, разработанные Т. Бильротом, в значительной степени уменьшили послеоперационную летальность.

Рис. 9. Б. Б. Голицын (1862–1916)

Заметим, что Т. Бильрот был не только выдающимся хирургом и организатором медицинской помощи, но и выдающимся педагогом. В своей монографии «Современные аспекты организации неонатальной помощи» (2011) мы достаточно подробно останавливались на вопросах образования, в том числе и высшего медицинского, подчеркивая, что имеется два способа преподавания любого предмета, в том числе и медицины: репродуктивное и поддерживающее. Именно поддерживающее обучение позволяет раскрывать и поддерживать способности в учениках. Достаточно ярким примером такого способа преподавания является, по нашему мнению, Т. Бильрот. Как отмечает И. Теличкин, в одном из писем Т. Бильрот писал: «…Я считаю своей обязанностью не только работать самому, но и воспитывать молодежь в духе научного исследования, так что не жалею потраченного времени». И позднее, в 1885 году: «Я предоставляю операции на гортани, желудке, кишечнике своим ассистентам и не вижу в этом ничего особенного. Я воспитал учеников, которые эти операции так же хорошо делают, как и описывают. Мои ученики Черни, Гуссенбауэр, Винивартер, Микулич, Вельфлер – все это немецкие хирурги первого ранга. Традиция в своей клинике столь сильна, что самый молодой ассистент так же хорошо делает операции, как я сам». Таким образом, на наш взгляд, Т. Бильрот «позволяя» ученикам быть рядом с собой, взращивал их способности, неспешно приобщая их к делу. Именно это позволило ему создать научную школу хирургов, приумножившую славу своего учителя и немецкой хирургии.

В отличие от большинства людей, в том числе и врачей, Т. Бильрот открыто признавал свои ошибки, говоря: «Только слабые духом, хвастливые болтуны и утомленные жизнью боятся открыто высказаться о совершенных ими ошибках. Кто чувствует в себе силу сделать лучше, тот не испытывает страха перед сознанием своей ошибки». В этом он повторяет мнение своего учителя, нашего соотечественника Н. И. Пирогова.

Вернемся к проблемам теплорегуляции. Казалось бы, устройство современных больниц (системы вентиляции и кондиционирования) позволяет контролировать и поддерживать микроклимат. И может Т. Бильрот был не прав? Американские исследователи из Сиэтла Thomas К. A. et al. в 2010 году ответили на этот вопрос. Они провели сезонное исследование температуры и влажности в ОРИТН III уровня в течение календарного года. И вот, что оказалось (рис. 10–11). Исследование показало значимые сезонные различия, как влажности, так и температуры.

Авторы замечают, что температура и влажность в ОРИТН меняются в зависимости от сезона года. Скорее всего, это зависит от изменений в системах отопления и охлаждения, что требует контроля в течение всего года. Заметим, что по оценке некоторых исследователей (Ardura J. et al., 1997), интенсивность света и шума в ОРИТН также подвержена значительным колебаниям. Максимальная интенсивность света, по данным указанных исследователей, отмечается в 13.00 часов, а шума в 16.00. Так что эти показатели, также требуют мониторирования, и лучше компьютерного, и лучше постоянного… Тем более, что их влияние на последующее здоровье новорожденного практически неизвестно.

Рис. 10. Сезонные колебания температуры в ОРИТН (Thomas К. A. et al., 2010)

Рис. 11. Сезонные колебания влажности в ОРИТН (Thomas К. A. et al., 2010)

Рис. 12. Чистые зоны (ФГБУ ФЦСКЭ им. В. А. Алмазова)

Во-вторых, потери излучением у новорожденных будут минимальными при использовании оконных трехслойных наружных стеклопакетов. Этой же цели служит дополнительное внутреннее покрытие в кувезе (двойные стенки). Конечно, идеально, когда в ОРИТ, да и не только новорожденных, есть современные системы вентиляции и кондиционирования, «чистые зоны», позволяющие регулировать микроклимат в палатах или операционных, но при этом необходимо помнить о контроле температуры и влажности даже в таких зонах. В современных клиниках, например ФГБУ «Федеральный центр сердца, крови и эндокринологии им. В. А. Алмазова», такие «зоны» есть, прежде всего в операционных, родильных залах и ОРИТ (рис. 12).

В-третьих, перемещение ребенка должно происходить только в транспортном кувезе, так как перенос недоношенного на руках, даже запеленатого в одеяло, может увеличить его потери тепла и вызвать переохлаждение. Да, конечно, современные транспортные кувезы достаточно тяжелые, занимают много места, дорогие, но только в них имеется возможность поддержания микроклимата, особенно при осуществлении транспортировки, в том числе и внутригоспитальной.

Теплопроведение (кондукция) – отдача тепла при соприкосновении тела с другими физическими объектами. Количество тепла, передаваемого путем кондукции, пропорционально разнице средних температур контактирующих тел, площади контактирующих поверхностей, времени теплового контакта и теплопроводности контактирующих физических объектов. Уменьшить связанные с кондукцией потери возможно, используя одежду из натуральных тканей, содержащих большое количество «пузырьков» воздуха. Ребенок не должен находиться в мокрых пеленках.

Поскольку вода обладает хорошими теплопроводящими свойствами, влажная одежда теряет свои теплоизолирующие свойства. Наиболее эффективный способ, издавна применяющийся в народной медицине, согревание новорожденного на теплом теле взрослого. Как известно, в природе так обогреваются новорожденные млекопитающие. В настоящее время этот способ («кенгуру») широко используется в неонатальной практике.

Конвекция – потери тепла, связанные с движущимися частицами воздуха с более низкой температурой, чем температура кожи. Особенно интенсивно потери происходят, если скорость потока воздуха высока. Установлено, что конвекцией тело взрослого человека может терять до 25–30 % тепла (при температуре воздуха 20 °C и влажности 40–50 %). Для того чтобы снизить потери путем конвекции, в реанимационных отделениях не должно быть сквозняков (потоков воздуха с большой скоростью), а температура воздуха в кувезах должна приближаться к температуре поверхности тела. Особое значение этот способ потери тепла приобретает при проведении дыхательной поддержки, так как дыхательные пути имеют большую поверхность, а скорость воздушно-кислородной смеси может быть значительна, особенно при проведении ВчИВЛ.

Вентиляция сухим и холодным воздухом может вызывать выраженные потери тепла даже у взрослого человека, не говоря уж о новорожденном ребенке, и приводить к развитию тяжелой гипотермии.

Испарение – потери с испаряющейся влагой с кожи или со слизистых дыхательных путей (особенно значимы при проведении ИВЛ). У человека этот путь теплопотерь может быть значительным. Даже в норме он составляет 20–25 % от общего объема теплопотерь. Подчеркнем, что испарение очень энергоемкий процесс и это необходимо учитывать в клинической неонатальной практике. Так, при температуре воздуха 20 °C на испарение 1 г воды затрачивается 0,55 ккал. Предотвратить потери тепла этим способом можно, увлажняя и согревая воздух в кувезе или/и температуру воздушно-кислородной смеси, подаваемой на всех этапах дыхательной поддержки.

Потери воды во время испарения обычно происходят с увеличением объема кровотока в сосудах кожи, что оказывает значительное влияние на ОЦК и осмолярность плазмы, приводя к обезвоживанию. Увеличение осмолярности приводит к стимуляции центрального терморегуляционного ответа, приводя к вазодилятации сосудов кожи, урежению ЧСС, сокращению потоотделения, стимуляции дыхания (Baker М. A., Doris Р. А., 1982; Turlejska Е., Baker М. А., 1986; Takamata A. et al., 1995; Whyte D. G., Johnson A. K., 2005; Shibasaki M. et al., 2009).

По общепринятому мнению, на всех этапах оказания помощи новорожденному ребенку необходимо принимать во внимание возможные потери тепла вышеописанными способами и максимально пытаться их уменьшить, особенно учитывая особенности терморегуляции новорожденного.

Конечно, с одной стороны, для снижения теплопотерь новорожденным ребенком необходимо специальное дорогостоящие оборудование (постоянно разогретая автомашина с оборудованием для межгоспитальной транспортировки, кувезы и т. д.). С другой – иногда помогают очень простые методы, но требующие неукоснительного соблюдения их всеми лицами, работающими с новорожденными, особенно с недоношенными (одевание теплых шапочек и носков, уменьшение времени открытия кувезов, осмотра, пеленания и других манипуляций). На более подробном изложении некоторых методов обогрева мы остановимся ниже, но после того как кратко рассмотрим еще один физиологический аспект данной проблемы: а как регулируется относительное постоянство температуры тела, и какие особенности этой регуляции существуют у новорожденных?

2.2. Особенности терморегуляция у новорожденных

По сути, терморегуляция может быть охарактеризована как совокупность физиологических процессов, направленных на поддержание относительного постоянства температуры тела (изотермии). Если же применить это определение для ребенка, то необходимо внести важнейшее дополнение: это поддержание постоянной внутренней температуры тела, необходимой для оптимального роста и развития. И в этом педиатрия кардинально отличается от «медицины взрослых». Например, И. М. Воронцов (2001) указывает, «что даже незначительные степени охлаждения сказываются на дальнейшем развитии головного мозга в первые недели и месяцы жизни».

Как мы уже отмечали выше, поддержание постоянства температуры тела достигается с помощью баланса между количеством продуцируемого тепла и количеством тепла, теряемым организмом в окружающую среду. При этом с достаточной степенью условности выделяют три звена терморегуляции (Ткаченко Б. И. и соавт., 1994; Morrison S. F., Nakamura К., 2011):

1) восприятие и анализ температуры;

2) центральные механизмы регуляции теплообмена;

3) эффекторные механизмы теплообмена.

Как видно из рисунка 12 и описания к нему, восприятие и анализ температуры осуществляется сенсорными нервными клетками, получившими специальное название терморецепторов (холодовых и тепловых), расположенных в коже, мышцах, сосудах, дыхательных путях, тканях ЦНС. Установлено, что если в коже расположены преимущественно «холодовые» рецепторы, то в гипоталамусе – «тепловые», в «обязанность» которых входит «измерение» температуры крови, протекающей через мозг. Поскольку рецепторы гипоталамуса реагируют на тепло, а не на холод, то переливание холодных инфузионных растворов или препаратов крови не приводит к выраженной реакции организма, направленной «на согревание». Образно говоря, «организм не чувствует охлаждения». Это может являться одним из механизмов развития гипотермии, особенно у новорожденных, при неадекватной инфузионной терапии или проведении парентерального питания (вливании несогретых растворов).

Афферентный поток нервных импульсов от рецепторов, расположенных преимущественно в коже, поступает через задние корешки спинного мозга к вставочным нейронам задних рогов, затем по спиноталамическому тракту в передние ядра таламуса и после переключения проводится в соматосенсорную кору больших полушарий.

Рис. 13. Схема контроля терморегуляции (Morrison S. F., Nakamura К., 2011) «Тепловые» или «холодовые» сенсорные рецепторы передают информацию в соответствующие сенсорные нейроны дорсальных ганглиев (DRG). Далее информация «поступает» к тепловым сенсорным нейронам второго порядка, находящимся в дорсальных рогах спинного мозга (DH). Холодовые сенсорные глутаматчувствительные DH-нейроны активируют нейроны третьего порядка, находящиеся во внешнем боковом подъядре латерального парабрахиального ядра (LPBel). Нейроны третьего порядка «тепловых» сенсорных нейронов находятся в дорсальном подъядре латерального парабранхиального ядра (LPBd). Термосенсорные сигналы от нейронов спинного мозга (DH) передаются в таламус, а далее в кору больших полушарий для сознательного восприятия тепловой локализации. Термосенсорные сигналы, для возникновения терморегуляторного ответа, передаются от нейронов третьего порядка (LPB) в преоптическую область (РОА). В ней ГАМК-ергические (GABA) интернейроны, находящиеся в медиальном преоптическом подъядре (МпРО), активируются вводом глутамата из «холод»-активированных нейронов, локализующихся в парабранхиальном ядре (LPB), и ингибируют различные нейроны, чувствительные к «тепловым» стимулам (W-S) медиального преоптического подъядра (МРО), контролирующие вазоконстрикцию сосудов кожи (CVC), бурую жировую ткань (ВАТ), сократимость скелетных мышц (озноб). С другой стороны, глута-матергические интернейроны в медиальном преоптическом подъядре (МпРО), активируются глутаматом из «тепло»-активированных нейронов, находящихся в латеральном парабронхиальном ядре. Простагландин Е2 (PGE2) связывается с простагландиновыми рецепторами 3 (ЕРЗ г) на «тепло»-чувствительных нейронах в преоптической области (РОА), ингибируя их активность. Преоптические «тепло»-чувствительные нейроны обеспечивают контроль терморегуляции (вазоконстрикцию сосудов кожи (CVC)), симпатическими премоторными нейронами в продолговатом мозге, включающими ростральный бледный шов (rRPa) и симпатические преганглионарные нейроны интермедиолатерального ядра (IML). Премоторные нейроны могут увеличивать влияние симпатической НС выбросом глутамата и/или серотонина в пределах интермедиолатерального ядра (IML). Преоптические «тепло»-чувствительные нейроны, обеспечивающие терморегуляторный контроль термогенеза бурой жировой ткани, ингибируют нейроны гипоталамуса, активирующиеся во время охлаждения кожи. Некоторые премоторные нейроны, содержащие везикулярный глутаматный переносчик, могут выбрасывать глутамат, активирующий симпатические преганглионарные нейроны. Другие нейроны выбрасывают серотонин (5-НТ), взаимодействующий с 5-НТ1А рецепторами на нейронах, находящихся в интермедиолатеральном ядре (IML) и регулирующих термогенез. Преоптические «тепло»-чувствительные нейроны обеспечивают терморегуляторный контроль, обеспечивают контроль сократительного термогенеза, активируя альфа– и гамма-мотонейроны в скелетных мышцах.

Центральные механизмы регуляции теплообмена включают в себя центр терморегуляции, локализующийся в медиальной преоптической области переднего и заднем гипоталамусе. Именно этот центр устанавливает равновесие между теплопродукцией и теплоотдачей через эфферентные нейроны заднего гипоталамуса. В центре терморегуляции имеются неодинаковые по функциям нейроны, соответственно реагирующие на различные БАВ (ацетилхолин, серотонин, норадреналин и др.). Так, нейроны, расположенные в переднем гипоталамусе и «задающие» уровень поддерживаемой в организме температуры тела, реагируют на ацетилхолин, а также соотношение концентраций ионов натрия и кальция. Поэтому патологические процессы, приводящие к изменению концентрации указанных электролитов (например, генерализованный инфекционный процесс или тяжелая интранатальная асфиксия), будут сопровождаться нарушениями температурного баланса. По нашему мнению, этот факт необходимо учитывать в повседневной клинической практике, особенно у ургентных больных. Поскольку переливание гиперосмолярных растворов, а, к сожалению, это бывает очень часто, приводит к нарушению одного из основных законов организма (закона изоосмолярности) и, как следствие, к гипертермии, что иногда трактуется врачами, как «присоединение инфекции» с последующими не вполне однозначными действиями (назначение массивной антибактериальной терапии, введение иммуноглобулинов и т. д.).

Доказано (Elmquist J. К. et al., 1997; Matsumura К. et al., 1998; Yamaga-ta K. et al., 2001) что при физиологических условиях в центральных механизмах терморегуляции простагландины и цитокины существенного значения не имеют. Но при патологических процессах, особенно при лихорадке или гипотермии (последнее у новорожденных), они могут изменять уровень поддерживаемой температуры тела. Важную роль в изменении температуры играют простагландины Е (Stitt J. Т. et al., 1973).

По нашему мнению, эти наблюдения редко используются в неонатальной клинической практике при трактовке состояния больного. Вероятно, напрасно. Так, многочисленные наблюдения подтверждают склонность недоношенных детей к гипотермии, в том числе и при развитии сепсиса. Механизмов развития снижения температуры тела у них много, но продемонстрировано (Fairchild К. D. et al., 2003), что у новорожденных детей, особенно недоношенных, более низкая, чем у взрослых, продукция ИЛ-1? и ФНОа. Кроме того, рецепторы к указанным цитокинам у детей менее чувствительны, чем у взрослых, что является одним из механизмов, объясняющих склонность недоношенных к гипотермии. Другими словами, отмечается не существующий на самом деле парадокс: уровень указанных провоспалительных цитокинов может быть высок, наблюдается «цитокиновый шторм», а выраженной температурной реакции нет. Вообще это достаточно распространенный феномен в неонатальной медицине, патогенетически связанный с поддержанием баланса в различных системах. Например, если рассмотреть такое часто встречающееся заболевание, как ГБН, а именно желтушную форму этой болезни. Иногда, врачей удивляет тот факт, что при гемолитической болезни, когда идет интенсивный гемолиз – анемии нет. При этом они забывают, что одновременно с разрушением эритроцитов происходит их синтез. И если синтез и разрушение (гемолиз) уравновешены, то желтуха будет, а анемия – нет. Или почему при назначении эритропоэтина анемия не купируется? Дело в том, что мало наличия эритропоэтина, мало наличия клетки, еще на клетке должен быть чувствительный рецептор. А если рецептора нет, в силу генетической причины, или он не чувствителен, то и эритропоэтин не поможет: не на что действовать… То же самое относится ко всем эндогенно вводимым веществам, например сурфактанту.

Эффекторные механизмы теплообмена включаются, если не совпадают величины температур, «установленные» центром терморегуляции и периферической температурой тела. Это несоответствие приводит к изменению просвета сосудов (изменению кровотока), изменению частоты сердечных сокращений и/или корректировке потоотделения симпатической нервной системой. Указанные механизмы, плохо развитые у детей, включаются при необходимости увеличить теплоотдачу.

Когда же, несмотря на вазоконстрикцию и минимальное потоотделение, уровень температуры ниже, чем «установленный» центром терморегуляции, активизируются процессы теплопродукции (терморегуляционная мышечная активность и липолиз). В повышении теплопродукции быстрое, но непродолжительное влияние оказывают адреналин и норадреналин (что необходимо учитывать при назначении инотропной терапии и трактовке появившейся гипертермии). Более продолжительное усиление обменных процессов достигается под влиянием тироксина и трийодтиронина, синтез которых снижен у глубоконедоношенных детей (см. рисунок 14 и таблицы 4 и 5 (Петренко Ю. В., 1995)) и ряде патологических состояний у доношенных новорожденных. Например, описанном нами, совместно с Н. П. Шабаловым и Н. Н. Шабаловой в 2002 году, гипоэргическом варианте неонатального сепсиса.

Интересно, что в 2011 году, обследовав 97 глубоконедоношенных детей, Goissen С. et al. получили результаты, аналогичные полученным Ю. В. Петренко в 1995 году. Они выявили гипотироксинемию у 29 % детей, родившихся на сроке гестации менее 32 недель и у 64 % новорожденных, родившихся на сроке гестации менее 28 недель. Корректировать или не корректировать это состояние, выявленное у глубоконедоношенных детей, для авторов остается вопросом. Ю. В. Петренко (1995) в заключение своей работы дает однозначный отрицательный ответ.

Таблица 4

Уровни сТ4, сТЗ, ТТГ и ПРЛ в крови у здоровых доношенных новорожденных (М±т)

(Петренко Ю. В., 1995)

Рис. 14. Динамика уровней тиреоидных гормонов, ТТГ и пролактина в крови здоровых новорожденных в течение раннего неонатального периода (Петренко Ю. В., 1995)

Таблица 5 Уровни сТ4, сТЗ, ТТГ и ПРЛ в крови у условно здоровых недоношенных новорожденных (М±т) (Петренко Ю. В., 1995)

Как мы уже указывали, новорожденные склонны как к гипотермии, патогенез которой будет рассмотрен ниже, так и гипертермии, особенно при нахождении в кувезе без сервоконтроля. Потому что именно в кувезе температура тела может достичь величин, равных температуре окружающей среды. У взрослых и у более старших детей ведущие значения при увеличении влажности и температуры окружающей среды приобретают потоотделение и испарение пота с поверхности тела. У недоношенных новорожденных эти механизмы не развиты. Поэтому расширение поверхностных сосудов может приводить к перераспределению ОЦК с нарушениями гемодинамики, микроциркуляции и функции внешнего дыхания, уменьшению диуреза, сдвигам кислотно-основного состояния, гиперосмии, развитию апноэ, то есть клиническая картина будет напоминать ту, которая наблюдается при «теплом шоке», как правило, инфекционного (септического) генеза.

2.3. Нормальные показатели температуры у новорожденных детей

Измерение температуры тела, вероятно, самый популярный, широко распространенный, применяемый и известный медицинский тест. В клиническую практику его ввел немецкий терапевт Карл Рейнгольд Август (1815–1877), профессор Лейпцигского университета. В своей книге «Температура тела при различных заболеваниях» (1868) он научно обосновал учение о лихорадках, выявил типичные температурные кривые (Подвысоцкий В. В., 1905). За 140 лет применения термометрии вопросов, касающихся ее, особенно у новорожденных детей, больше чем ответов. Но об этом по порядку.

Как известно (И. М. Воронцов, 2006), проблемы нормологии в педиатрии стоят остро. Это касается абсолютно всех органов и систем. И поэтому вопрос, какую температуру тела считать нормальной у детей разного срока гестации, до конца не решен. Видимо, этим обстоятельством объясняется расхождение, иногда значительное, конкретных цифр температуры у новорожденных, приводимых в разных руководствах по неонатологии. Прежде всего, это касается детей с экстремально низкой массой тела при рождении, потому что вопрос с доношенными более-менее исследован (Шабалов Н. П., 2009).

Но именно в основном. Потому что, просматривая научные данные, полученные в разных странах мира, еще и еще раз убеждаешься как мало твердо устоявшихся воззрений в медицине, и, в частности, в такой молодой области, как неонатология.

Судя по доступной литературе, в последнее десятилетие в мире было проведено два крупных исследования, посвященных изучению нормальных показателей температуры тела у здоровых доношенных детей. Одно – в Сан-Франциско Takayama J. et al. Результаты опубликованы в журнале «Clinical Pediatrics» в 2000 году. Второе – в Китае в 2004 году Meng-xia L. I. et al.

Takayama J. et al. (2000) установили, что в среднем подмышечная температура при рождении составляет 36,5 ± 0,6 °C, через 2–3 часа после рождения она повышалась на 0,2 °C, а через 15–20 часов еще на 0,3 °C. Они подчеркивают, что данные, полученные ими, отличаются от результатов, полученных ранее другими исследователями: дети имели более низкие показатели температуры при рождении в среднем на 0,5 °C и более высокие в последующем. Что касается работы Meng-xia L. I. et al., то основные данные, полученные ими, приведены в таблице 6.

Как видно из таблицы, данные отличаются от тех, которые приводят Takayama J. et al. (2000). Хотя, казалось бы, такой простой вопрос… Даже этот факт еще раз убеждает нас в том, что не может быть «общих» норм. Каждое медицинское учреждение, оказывающее помощь новорожденным детям, особенно III уровня, должно ориентироваться на нормы, полученные в их регионе, сравнивая их с научными исследованиями, проведенными в других регионах нашей страны, в других странах, а не механически использовать чьи-то данные. Конечно, это трудоемкий процесс, требующий времени, но только в этом случае, можно быть уверенным в результате. Тем более это касается оценки методов лечения, особенно «новых». Как мы уже отмечали, что вообще одними из самых непростых вопросов в педиатрии, в частности неонатологии, являются вопросы, связанные с нормированием.

Таблица 6

Ректальная температура у новорожденных в ранний неонатальный период

(Meng-xia L. I. et al., 2004)

Так, сотрудница Института перинатологии и педиатрии ФГБУ «ФЦСКЭ им. В. А. Алмазова» Е. А. Курзина в ряде научных исследований, проведенных совместно с нами в 2003–2010 годах, показала, что параметры как «красной», так и «белой» крови, встречающиеся у здоровых новорожденных детей в раннем периоде адаптации, существенно отличаются от нормативов, полученных ранее другими исследователями (Курзина Е. А., Иванов Д. О., 2003–2011).

Еще, на наш взгляд, одним из интересных результатов в работе Meng-xia L. I. et al. (2004) является то, что гипотермию они выявили у 51,8 % детей в 8 часов жизни и у 42,5 % детей в 15 часов жизни (к разговору о частоте встречаемости данной патологии!). Частота ее развития, по данным указанных авторов, четко коррелировала с гестационным возрастом (у недоношенных и у детей со ЗВУР встречается чаще) и со способом родоразрешения (чаще встречается у детей, рожденных естественным путем, и реже после операции кесарева сечения).

Очень интересные данные получили Fransson A. L. et al. в 2005 году. Они провели непрерывную регистрацию температуры (накожной – на животе и на ноге, ректальной (дважды в сутки)) у здоровых доношенных детей с помощью беспроводных термодатчиков в течение первых 48 часов жизни. Также сравнили температуру новорожденных во время их нахождения в тесном контакте с матерью (кормление, одевание и т. д.) и в момент, когда они находились в кроватке. Данные, полученные Fransson A. L. et al., приведены в таблице 7 и на рисунке 15.

Как видно из таблицы 7, результаты, приводимые указанными авторами, существенно отличаются от данных, полученных другими исследователями. Конечно, имеет значение метод термометрии (см. ниже). Но все же, этот факт еще раз заставляет акцентировать внимание читателей на двух аспектах данной проблемы:

а) нормальные диапазоны температуры тела не установлены, даже у здоровых доношенных детей, и не только у нас в стране, но и в мире;

б) принятие величин в качестве нормальных должно опираться не на показатели, разработанные кем-то (нельзя забывать, что они были получены в конкретных условиях, конкретным методом и совершенно определенными людьми), пусть даже очень авторитетным ученым, а на свои собственные (пусть даже на небольшой выборке детей) и только после сравнения с показателями, полученными в другой клинике, последние могут быть выбраны в качестве нормы. На этом мы уже останавливались выше.

Таблица 7 Показатели термометрии у здоровых новорожденных детей в первые 48 часов жизни (M±m) (Fransson A. L. et al., 2005)

Рис. 15. Индивидуальные значения термометрии у здорового доношенного ребенка (Fransson A. L. et al., 2005)

Термометрия у ребенка в течение первых 48 часов жизни.1 прямоугольник – наиболее низкая температура, зафиксированная на коже ноги (ребенок находился в кроватке); 2 прямоугольник– наиболее высокая температура, зафиксированная на коже ноги (ребенок находился с матерью); 3 прямоугольник – увеличение температуры кожи живота в течение 30 мин; 4 прямоугольник – увеличение температуры кожи ноги в течение 1 часа

Еще один важный результат, полученный авторами, иллюстрирует таблица 8.

Дети в момент тесного контакта с матерью имеют не только более высокие показатели температуры на коже ноги (самые минимальные показатели температуры зарегистрированы у детей, находящихся в кроватке), но и достоверную разницу в градиенте температур кожи живота и ноги. Авторы подчеркивают двойной положительный характер этого наблюдения. Во-первых, снижение потерь тепла новорожденным более чем в 3 раза при тесном контакте с матерью, а во-вторых, активизацию метаболизма, а, соответственно, роста и развития ребенка.

Обсуждая особенности термометрии у глубоконедоношенных детей, хочется привести данные, полученные Lyon A. J. et al. в 1997 году при регистрации температуры кожи живота и стопы через каждую минуту в течение первых пяти суток жизни у 83 детей с массой тела менее 1000 г. Все дети в течение первой недели жизни находились в инкубаторе.

Таблица 8

Показатели температуры у детей, имевших и не имевших контакт с матерью

(Fransson A. L. et al., 2005)

Вышеуказанные авторы в заключение своей работы отмечают, что только после рождения у детей с экстремально низкой массой тела имелась незначительная способность к вазоконстрикции при холоде. Затем вазомоторные реакции, развитые в первые трое суток, стабилизируются, судя по температуре кожи живота. Температура в среднем устанавливается около 36 °C, а разница между центральной и периферической температурой составляет менее 1 °C. Если же разница больше, то, по мнению авторов, это свидетельствует о гиповолемии. Степень тяжести гиповолемии будет коррелировать с разницей центральной и периферической температур. Она зарегистрирована у 11 % недоношенных с экстремально низкой массой тела. По нашим данным, встречаемость гиповолемии у новорожденных детей достаточно высока. Так дефицит ОЦК более 25 % встречается у 50 % детей, родившихся с массой тела менее 2 500 г, и заболевших в неонатальный период сепсисом (Иванов Д. О., 2002). На наш взгляд, авторы также получили интересные данные, касающиеся размаха колебаний температуры у глубоконедоношенных детей (см. рисунки 16–18). Эти данные подтверждают правило, касающееся других функциональных систем у новорожденных детей: физиологический размах колебаний у глубоконедоношенных гораздо шире, чем у доношенных, что, конечно, требует к ним более тщательного отношения. В том числе контроля температуры тела, так как охлаждение и перегревание может произойти быстро и незаметно для медицинского персонала. Подчеркнем – это на самом деле общая закономерность всех функциональных систем организма новорожденного ребенка, ярко проявляющаяся в лабораторных показателях и функциональных тестах. На наш взгляд, по аналогии с системой гемостаза (Иванов Д. О., 1996; Шабалов Н. П., 2009): широкий размах колебаний параметров у одного и того же ребенка в процессе общей адаптации – показатель активного участия и наличия резервных возможностей данной системы, реагирующей на быстро меняющиеся метаболические, гормональные, гемодинамические и другие изменения. То есть процесс адаптации всего организма к переходу во внеутробное состояние. Показатели теплового баланса новорожденного в какой-то степени отражают адаптацию других функциональных систем организма в ранний неонатальный период.

Рис. 16. Температура кожи живота у детей с массой тела менее 1000 г (М±т)

Рис. 17. Температура кожи стопы у детей с массой тела менее 1000 г (М±т)

В 2010 году Knobel R. В. et al. изучали связь между температурой тела и ЧСС у глубоконедоношенных детей. Обследовали они всего 10 детей, но пришли к выводу, что оптимальной накожной температурой у детей с массой тела менее 1000 г является 36,8-36,9 °C.

Анализируя вышеприведенные данные, сразу же возникает закономерный вопрос: где измерять температуру тела у человека, особенно у новорожденного ребенка?

Рис. 18. Колебания температуры у глубоконедоношенного ребенка Верхняя линия – температура кожи живота, нижняя – температура стопы. От 1-х к 3-м суткам жизни разница температур живота и ноги увеличивается

Несмотря на большое количество различных методов измерения температуры, появившихся за последние 30 лет, остаются нерешенными два принципиальных вопроса: какой участок тела является наиболее предпочтительным для измерения, и какой метод является наиболее точным?

Давно известно, что в различных участках человеческого организма температура неодинакова. Установлено (Lorin М. I., 1993; Miller G. et al., 1999), что самая высокая температура у человека отмечается в гипоталамусе. Поскольку гипоталамус недоступен даже для большинства экспериментальных исследований, то внутреннюю температуру обычно рассматривают как температуру, зарегистрированную в бассейне легочной артерии. Но, к сожалению, в большинстве клинических ситуаций измерить температуру в бассейне легочной артерии также возможным не представляется. В участках более доступных для измерения (дистальный отдел пищевода, мочевой пузырь и носоглотка) температура незначительно, всего на 0,1–0,2 °C отличается от внутренней температуры. Однако в большинстве клинических исследований используется термометрия, проведенная в прямой кишке и температура, полученная в этом участке, рассматривается как внутренняя температура организма.

В 2006 году в журнале «Archives of Disease in Childhood» El-Radhi A. S., Barry W. опубликовали обзорную работу, посвященную термометрии у детей. Они проанализировали наиболее значимые исследования, опубликованные в мире за последние 10 лет, посвященные термометрии. Полученные в этих работах результаты суммированы в таблице 9.

Как видно из таблицы 9, полученные разными авторами данные являются достаточно противоречивыми.

Кроме того, вопрос какой участок организма человека наиболее приемлем для измерения температуры тела, является открытым и все ответы на него достаточно неоднозначны. Попробуем проанализировать ситуацию, сложившуюся на сегодняшний день с попыткой ответить на этот вопрос.

Таблица 9

Результаты термометрии в разных участках организма человека

(сводные литературные данные)

Подмышечная впадина. Все врачи из повседневной клинической практики хорошо знают, что измерение температуры в подмышечной впадине имеет несколько преимуществ: безопасность, легкодоступность, удобное расположение. Показано (Mayfield S. R. et al., 1984), что у здоровых новорожденных детей (при постоянной температуре и влажности окружающей среды) измерения температуры в подмышечной впадине достаточно точны и дают высокую корреляцию с ректальной температурой. Однако при лихорадке, особенно у новорожденных, чувствительность данного метода составляет всего 27,8 % по сравнению с ректальной температурой. Связано это с периферической вазоконстрикцией и повышенным потоотделением. Поэтому, по мнению Haddock В. J. et al. (1996), данный метод практически неприменим у лихорадящих больных. Кроме того, измерение температуры с помощью этого метода занимает относительно много времени (до 5 минут ртутными термометрами и до 1,5 минут – электронными).

Интересным является еще один факт. По мнению некоторых исследователей (Musialik-Swietlinska Е. et al., 2011), ориентировка только на температуру в подмышечной впадине может приводить к возникновению ошибок и перегреву, особенно у глубоконедоношенных детей. Авторы считают, что температура у новорожденных, особенно с экстремально низкой массой тела, обязательно должна контролироваться двумя методами и один из них – инфракрасная термометрия.

Накожная температура (с помощью термофотометрических датчиков). Измерение этим способом имеет выраженные преимущества: безопасность, простоту применения (крепления на коже), комфорт и получение быстрых результатов. Температура может быть измерена в различных областях тела: передней брюшной стенки (над областью печени), межлопаточно, на конечностях. Предпочтительной областью является межлопаточная, поскольку, в отличие от всех остальных областей кожи, данный участок имеет температуру максимально приближенную к центральной температуре. К существенным недостаткам данного метода относится низкая чувствительность у больных с лихорадкой, особенно у новорожденных, из-за выраженной вазоконстрикции, особенно в начале лихорадки. Некоторые исследования (Kresh М. J., 1984; Dart R. С. et al., 1986), проведенные у больных при интраоперационном контроле температуры и у пациентов реанимационных отделений при мониторировании, показали очень слабую корреляцию между кожной температурой и внутренней температурой, измеренной другими способами. Значения могут сильно искажаться, если ребенку проводится фототерапия или он находится под лучистым источником тепла.

Подъязычная температура (температура полости рта). Установлено (Shimoyama Т. et al., 1998), что в норме температура, измеренная данным способом, на 0,4 °C меньше, чем в бассейне легочной артерии. Метод может быть использован только у детей старше 5 лет, поскольку требует активного участия пациента. Он не может быть использован у детей с грубой задержкой психомоторного развития, больных, находящихся в коме, или интубированных пациентов. На результаты исследования сильно влияет наличие тахипноэ у пациентов из-за охлаждения выдыхаемой смеси и, соответственно, занижения полученных результатов. Также описаны (Tandberg D. et al., 1984) осложнения в виде повреждения ротовой полости при подъязычной термометрии.

Измерения в прямой кишке. Практически в течение 100 лет данный метод считается «золотым стандартом термометрии» (Morley С. J. et al., 1992), поскольку может быть применен у больных любого возраста и на результаты, полученные с его помощью, не влияют условия внешней среды. Имеются многочисленные исследования, указывающие на предпочтение этого метода у новорожденных детей с Холодовой травмой и сепсисом. При этом необходимо помнить, что для получения референтных значений термометр должен быть введен достаточно глубоко (у доношенных детей на глубину 5 см, у недоношенных детей – на 2 см). Однако Morley С. J. et al. (1992) указывают на многочисленные практические недостатки данного способа термометрии. Метод является пугающим и дискомфортным для маленьких детей и представляет большую психологическую нагрузку для более старших детей. Описаны (McAllister Т. A. et al., 1986) вспышки сальмонеллеза у детей после измерения температуры per rectum. Более того, метод достаточно трудоемкий и известны многочисленные осложнения, вплоть до перфорации кишки при его использовании (Smiddy F. G., Benson Е. А., 1969). Установлено (Hayward J. S. et al., 1984), что он неприменим у больных с нарушениями перфузии кишечника, например, при шоке любой этиологии, уменьшении сердечного выброса (при ВПС или аритмиях любой этиологии).

Термометрия барабанной перепонки (с помощью инфракрасной термометрии). Как указывают Silverman В. G. et al. (1998), в последние годы в США 65 % педиатров и 64 % семейных врачей используют данный метод. Связано это с рядом обстоятельств. Как мы уже отмечали выше, в норме до 60 % потерь тепла происходят излучением в форме инфракрасных лучей. Особенно этот вид потерь увеличивается во время лихорадки. Поскольку барабанная перепонка получает кровоснабжение от внутренней сонной артерии (a. carotis interna), как и гипоталамус, то считают, что температура барабанной перепонки максимально отражает температуру гипоталамуса, то есть «внутреннюю температуру» организма человека.

Доказано (Peterson-Smith A. et al., 1994) несколько значимых преимуществ «барабанной термометрии»: достаточно простая, хотя особенно для нашей страны и дорогостоящая техника, быстрота, с которой можно измерить температуру, отсутствие осложнений, а самое главное – независимость измерений от таких факторов, как ухудшение микроциркуляции у больного, потливости и т. д. (Buck S. Н., Zaritsky A. L., 1989; Craig J. V. et al., 2000). И все бы хорошо, но как это бывает не только в жизни, но и в медицине, есть одна ложка дегтя: Peterson-Smith A. et al. в 1994 году установили существенное расхождение между данными температуры, полученными в прямой кишке, и результатами, полученными при измерении инфракрасной термометрией у детей младше трех лет. Результаты данного исследования повлекли за собой масштабное сравнение двух методов. Некоторый итог подвела работа Craig J. V. (2002) из Ливерпуля, в которой сравниваются данные термометрии, полученные двумя способами у 10000 детей. Результаты их работы подтвердили данные, полученные Peterson-Smith A. et al. в 1994 году. Вот такими словами заканчивается их статья, опубликованная в журнале «Lancet»: «Инфракрасная термометрия не должна быть использована в тех ситуациях, когда температура тела должна быть измерена с высокой точностью». Это замечание особенно актуально для новорожденных детей, поскольку у них гораздо труднее фокусировать инфракрасный сенсор на барабанной перепонке.

Термометрия в пищеводе (эзофагально). Считают (El-Radhi A. S., Barry W., 2006), что температура в пищеводе на уровне верхушки сердца соответствует центральной температуре тела. Метод достаточно дорогостоящий (датчик должен располагаться в тонкостенном зонде, введенном для энтерального питания). При проведении данного способа описаны случаи перфорации пищевода.

В последние пять лет в научной литературе появились сообщения о возможностях применения инфракрасного теплового отображения или термографии в неонатологии. Эта методика начинает достаточно широко внедряться в клиническую практику. С ее помощью у взрослых больных пытаются оценивать поверхностную температуру для оценки динамики опухолевого роста и воспаления, нарушений периферического сосудистого сопротивления и т. д. Как мы отметили, начали ее использовать и в неонатологии. Поскольку метод в неонатальной практике относительно нов, то мы остановимся на нем несколько более подробно.

Все методы, которые мы перечислили выше, требуют непосредственного контакта измерительного прибора с пациентом. Термография этого не требует. Метод основан на инфракрасном излучении, открытом английским астрономом немецкого происхождения Ф. В. Гершелем (рис. 19) в 1800 году.

Ф. В. Гершель установил, что если расщепить солнечный свет призмой и поместить термометр сразу же за красной полосой видимого глазом спектра, то температура в термометре растет, а, соответственно, на него действует излучение, повышающее температуру, но человеческим глазом не видимое. Стало понятно, что эти лучи обладают тепловой энергией и были названы Ф. В. Гершелем «тепловыми лучами». Среди других научных заслуг Ф. В. Гершиля открытие Урана и его спутников, спутников Сатурна, звездных систем и т. д. (Паннекук А., 1966; Ring Е., 2007). Его сын Джон Гершиль первым в мире предложил термин «термограф», использующийся и в настоящее время для описания распределения температуры в изучаемом объекте. До середины XX века термография использовалась в военных целях: для наведения ракеты по тепловому лучу объекта, поэтому все разработки в данной области были секретными. В 1948 году Massopust L. предложил использовать данный метод в клинике для оценки состояния сосудистого русла конечностей и груди. Начиная с 60-х годов прошлого века, термография стала использоваться при изучении патологии щитовидной железы, рака молочной железы, периферических сосудистых заболеваниях.

Рис. 19. Фридрих Вильгельм Гершель (1738–1822)

Метод основан на том, что все тела, имеющие температуру больше 0 °C, излучают тепло, которое можно зарегистрировать инфракрасной камерой. При этом участки тела, имеющие неодинаковую температуру, будут испускать излучение разной интенсивности. В качестве сравнения используется понятие «абсолютно черного тела» (см. страницу 29), то есть объекта, не излучающего тепло. В качестве единицы используют понятие «излучаемости», т. е. меры теплового излучения выпущенного объектом по сравнению с абсолютно черным телом. Измеряют ее в условных единицах. Например, излучаемость человеческой кожи равняется 0,97-0,98 при диапазоне волны 2-14 мкм (Steketee J., 1973).

Современные инфракрасные камеры позволяют фиксировать, записывать и переводить в цифровое изображение тепловое излучение. При этом излучение может быть представлено в черно-белом или цветном изображении в зависимости от его интенсивности. Все записи на них производятся в режиме «реального времени». На сегодняшний день инфракрасные камеры, использующиеся в медицинской практике, ороги (стоимость порядка 50000-60000$), достаточно недешевое и программное обеспечение к ним.

В клинических исследованиях, в основном на взрослых пациентах, продемонстрировано (Charkoudian N., 2010; Helmy A. et al., 2008), что инфракрасная термография может с большой точностью регистрировать вазоконстрикцию, вазодилятацию, гипо– или гипертермию, гипо– и гиперперфузию, гиперметаболизм, гиперваскуляризацию, в том числе и связанную с неопластическими процессами, особенно расположенными недалеко от поверхности тела. Типичным примером является рак молочной железы (Mital М., Scott Е., 2007).

Нашел этот метод применение и при других заболеваниях. Его широко используют при проведении массового скрининга людей для выявления лихорадящих. Например, при эпидемии атипичной пневмонии в Китае (Chiang М. et al., 2008). Метод широко используется при диагностике заболеваний щитовидной железы (Helmy A. et al., 2008), сахарного диабета, в том числе в диагностике «диабетической стопы» (Bharara М. et al., 2006), оценке состояния шунта при гидроцефалиях (Goetz. С. et al., 2005), оценке тканей при биопсии (Tepper М. et al., 2009) и т. д.

У новорожденных детей подобные исследования в мире измеряются единицами и связано это, прежде всего с особенностями терморегуляции новорожденных, особенно недоношенных детей. Три исследования было проведено в США. Два с интервалом в 20 лет (Clark R., Stothers J., 1980; Adams A. К. et al., 2000). Они были связанными с исследованием калориметрии у недоношенных. Третье исследование, на наш взгляд, заслуживает более пристального внимания. Его провели Knobel R. В. et al. в 2011 году, изучавшие температуру тела с помощью термографии у детей с ЭНМТ, а также попытавшиеся с помощью указанного метода диагностировать ЯНЭК. Им удалось установить с высокой точностью разницу температур на разных участках тела новорожденного (рис. 20).

Knobel R. В. et al. также попытались обнаружить корреляцию между температурой кожи живота и развитием ЯНЭК у детей с ЭНМТ. Исходя из предположения, что обширный воспалительный процесс в брюшной полости должен приводить к изменению температуры кожи передней брюшной стенки. Они обследовали 13 детей. Поскольку указанная группа детей может иметь перфузионные нарушения, связанные с различными причинами, то одновременно проводилось термография груди и стандартное рентгенологическое обследование. Точность измерения составляла 0,1 °C. Авторам удалось установить, что дети с ЭНМТ имеют значимую разницу между температурой груди и живота (36,8 ± 0,8 °C и 36,5 ± 0,9 °C соответственно). При развитии ЯНЭК, подтвержденным клинически и рентгенологически, у трех детей температура кожи живота достоверно была более низкой (р<0,05), по сравнению с детьми, не заболевшими энтероколитом (35,3 ±0,8 °C и 36,6 ± 0,9 °C соответственно) (рис. 21).

Рис. 20. Изображение поверхности тела ребенка с ЭНМТ, полученное с помощью инфракрасной камеры (Knobel R. В. et al., 2011)

Более светлые области указывают на участки тела с более высокой температурой, более темные – с низкой. (Размещена с разрешения авторов)

В заключение своей работы авторы отмечают, что поскольку обследована очень небольшая группа детей, то необходимы дальнейшие исследования возможностей применения термографии в неонатальной практике. Они уверены, что метод найдет свое применение и сможет помочь в дифференциальной диагностике многих нозологических форм, оценке жизнеспособности участков кишечника при оперативных вмешательствах у детей и т. д. При оценке их работы, нам также представляется, что это вполне возможно.

В Европе (Saxena A., Wililital G., 2008) с помощью инфракрасной термометрии было проведено большое исследование, посвященное изучению регресса гемангиом у новорожденных детей. Эта же группа ученых, обследовала 18 новорожденных с гастрошизисом и омфалоцеле для оценки реперфузии постхирургического дефекта.

Исследование, проведенное в Австралии (Christidis I. et al., 2003), было посвящено вопросам нормирования температурных показателей у доношенных детей сразу же после рождения. В частности, авторы показали, что купание приводит к уменьшению разницы между центральной и периферической температурой.

К сожалению, мы не нашли работ, посвященных применению данной методики у детей и опубликованных в нашей стране.

Таким образом, анализ литературных данных показывает, что все методы термометрии, возможно, кроме термографии, применяемые в медицинской практике, имеют существенные ограничения или очень высокую стоимость. «Каким же способом все-таки предпочтительнее измерять температуру тела у ребенка, если мы хотим получить быстрый и точный ответ?» – может спросить нас заинтересованный читатель.

Рис. 21. Диагностика ЯНЭК у ребенка с помощью инфракрасного теплового изображения (Knobel R. В. et al., 2011)

Сравнение термографии (А) и рентгенограммы брюшной полости (В) у ребенка с ЭНМТ и развившимся ЭНЭК. Исследования проведены одновременно. Яркие красно-желтые области (на грудной клетке) коррелируют с более высокой температурой, по сравнению с темно-синими участками центральной области живота. На рентгенограмме отчетливо видны признаки ЯНЭК (перераздутые петли кишечника, пневмотоз, газ в портальной вене и т. д.). (Размещена с разрешения авторов)

Как и все гениальное, ответ на этот вопрос прост и используется, наверное, с момента рождения Каина (первого сына Адама и Евы): тактильным способом. Правда, должен делать это не медицинский персонал, а мать ребенка. В уже цитированной нами работе ЕL-Radhi A. S. et al. (2006), да и в других исследованиях (Whybrew К. et al., 1998; Teng С. L. et al., 2007) продемонстрировано, что мать ребенка более чем в 85 % случаев достаточно точно при тактильном контакте может сказать, есть ли гипотермия или гипертермия у ее младенца (естественно, термометрия в этих исследованиях проводилась и другими способами). Для сравнения, точность ответов медицинского персонала при тактильном исследовании была более чем в 2 раза ниже и не превышала 40 %. Это еще один аргумент, и достаточно веский, для того, чтобы матери были рядом с детьми, в том числе и при проведении транспортировки, нахождении в отделении реанимации и т. д. Показательно, что результаты приведенных исследований показывают, что рассуждения медперсонала – «маме кажется…» – могут оказаться беспочвенными. Ей-то может и кажется, но все-таки лучше провести термометрию каким-нибудь доступным способом, чтобы неожиданно для самих себя не пропустить лихорадку или охлаждение у ребенка.

В связи с этим обратим внимание читателя еще на один момент – оказывается, важен не только способ термометрии, но и время, точнее, не только время суток, когда производится термометрия, а прежде всего функциональное состояние новорожденного – спит он или нет, а также сколько времени прошло после кормления. Эти положения хорошо иллюстрируют данные, представленные на рисунке 22.

Рис. 22. Влияние кормления на температуру тела у новорожденных детей (Chardon К et al., 2006)

Как видно из рисунка, в течение часа после кормления температура тела может увеличиваться на 0,8–1,0 °C, что, конечно, необходимо учитывать в клинической практике, особенно при интерпретации, полученных показателей. И последний вопрос, касающийся техники измерения: каким термометром измерять температуру для получения максимально точного результата: электронным или ртутным? Craig J. V. et al. (2000) провели мета-анализ 20 исследований, включивших 3201 пациента. У них была измерена аксиллярная и ректальная температура одним и тем же видом термометра (ртутным и электронным) одновременно. Было вычислено температурное различие, определяемое как показатель ректальной температуры – показатель аксиллярной температуры. Оказалось, что температурное различие при измерении ртутным термометром составило 0,25 °C (диапазон колебаний = 0,15-0,65 °C), а при измерении электронным термометром = 0,85 °C (диапазон колебаний = 0,19-1,90 °C). Интересно, что минимальное температурное различие (вне зависимости от термометра) было выявлено у новорожденных (0,17 °C, диапазон колебаний = 0,15-0,50 °C), а максимальное – у взрослых (0,92 °C, диапазон колебаний = 0,15-1,98 °C). Конечно, при проведении термометрии необходимо учитывать, что при применении ртутного термометра время измерения гораздо длиннее, чем при использовании электронного термометра. Существует также возможность ртутной интоксикации при повреждении ртутного термометра (Roos R. et al., 2011).

Глава 3 Гипотермия у новорожденных

3.1. Критерии

Эксперты ВОЗ (1997) делят гипотермию новорожденных на три степени тяжести:

• умеренная – внутренняя температура = 36,4-36,0 °C, накожная = 35,9-35,5 °C;

• средней степени тяжести – внутренняя температура = 35,9-32,0 °C, накожная = 35,4-31,5 °C;

• тяжелая – внутренняя температура <= 32,0 °C, а накожная <= 31,5 °C.

В научной литературе предлагаются и другие более сложные классификации неонатальной гипотермии (Mullany L. С., et al., 2010).

3.2. Частота

Когда обсуждается значимость какой-либо патологии в медицине, то, на наш взгляд, важно говорить не только об этиологии, патогенезе, клинике и тяжести возникших или могущих возникнуть повреждений и осложнений, но и о распространенности данной патологии. К сожалению, в доступной нам отечественной литературе за последние 10–20 лет мы не встретили больших эпидемиологических исследований (именно больших, потому что вопросами теплового баланса у новорожденных занимаются постоянно, как, в общем-то, и любой медицинской проблемой), посвященных вопросам нарушений температурного баланса у новорожденных. В связи с этим приходится в основном использовать данные зарубежных коллег.

Известно, что все новорожденные дети склонны к потерям тепла, особенно в первые минуты и часы жизни. Недоношенные дети более быстро теряют тепло по сравнению с доношенными из-за большей площади тела и более быстрой трансдермальной потери воды (Hammarlund К., Sedin G., 1979; World Health Organization, 1997; Иванов Д. О., Евтюков Г. М., 2009).

В 1993 году Ji X. С. et al. опубликовали данные исследования, охватившего 14 809 новорожденных детей. Авторы выявили, что частота гипотермии у новорожденных составляет 6,7 %. Среди основных факторов риска возникновения гипотермии у младенцев они указывают на срок гестации, вес при рождении, низкую температуру в родильной комнате, перенесенную асфиксию различной степени тяжести. Из результатов их работы можно заключить, что частота данной патологии у новорожденных детей очень высока и превосходит частоту сепсиса, ВУИ и ГБН вместе взятых.

В 1998 году в работе, посвященной осложнениям при межгоспитальной транспортировке новорожденных и охватившей 750 детей, Albavera-Lagunas С. et al. отметили, что гипотермия является наиболее часто встречающимся осложнением любого патологического состояния, возникшего в неонатальный период. В среднем она отмечена у 26 % новорожденных. В то время как гипогликемия – у 2,2 %, а метаболический ацидоз – у 1,3 % детей. Частота встречаемости гипотермии увеличивается при удлинении времени межгоспитальной транспортировки. Так, если время транспортировки составляло от 31 до 40 мин, то гипотермия выявлена уже у 49,6 % новорожденных. Наиболее склонны к гипотермии, по мнению авторов, недоношенные и дети с ЗВУР (36,6 % и 36,5 % соответственно). Кроме того, на частоту развития гипотермии влияет температура транспортного кувеза: если температура в инкубаторе менее 36,0 °C, то гипотермия зарегистрирована у 62,5 % детей.

В 2006 году опубликованы результаты, проводившегося в Непале исследования (Ellis М. et al., 2006). Авторы обнаружили гипотермию у 32 % новорожденных детей сразу после рождения.

Один из соавторов нашей монографии «Интенсивная терапия и транспортировка новорожденных детей» (2009), работающий во Франции, указывает, что гипотермия встречается у 27 % новорожденных, нуждающихся в межгоспитальной транспортировке. Kambarami R., Chidede С. (2003) из Зимбабве зарегистрировали гипотермию у 85 % младенцев, поступающих в стационар. Они обращают внимание, что гипотермия является основной проблемой при оказании помощи новорожденным детям в Хараре (столица Зимбабве). К сожалению, большинство перечисленных авторов не указывают причину возникновения гипотермии у обследованных ими детей.

Американские исследователи Bhatt D. R. et al. (2010) пишут, что по данным мультицентровых исследований (4 центра), документально подтвержденная гипотермия встречается у 31–78 % детей с массой тела менее 1500 г при поступлении в отделение интенсивной терапии из родильного зала. Аналогичные данные получили Mullany L. С. et al. (2010), обследовав 23 240 новорожденных детей в Непале (см. рисунок 23). По их данным, наиболее часто гипотермия встречается у недоношенных детей и младенцев, начавших поздно получать грудное вскармливание, а также у тех новорожденных, которых купали сразу же после рождения. Еще один интересный и не вполне объясненный факт получили указанные авторы: у девочек гипотермия встречается гораздо чаще, чем у мальчиков.

Сербские неонатологи (Lazic-Mitrovic Т. et al., 2010) выявили гипотермию у 65,0 % новорожденных, родившихся с задержкой внутриутробного развития.

В 2011 году калифорнийские ученые Miller S. S. et al., обследовав 8 782 ребенка с экстремально низкой массой тела при рождении, выявили гипотермию у 56,2 % детей. Масса тела, кесарево сечение и низкая оценка по шкале В. Апгар имели положительную корреляционную связь с гипотермией.

Рис. 23. Частота гипотермии в зависимости от веса ребенка (Mullany L. С. et al., 2010)

Спонтанные роды, целостность околоплодных оболочек и антенатальное введение стероидов уменьшали частоту развития гипотермии в данной группе детей. Среднетяжелая гипотермия (по критериям ВОЗ) коррелировала с развитием ВЖК у новорожденных, а тяжелая – с риском смертельного исхода.

Вообще, на возникновение гипотермии у новорожденных влияют многочисленные факторы, о которых мы порой даже не задумываемся в повседневной клинической практике. Выше, например, мы указали – кесарево сечение. Но оказалось важен не только факт операции, но и способ анестезии при ней. Установлено (Yentur Е. A. et al., 2009), что новорожденные дети женщин, роды которых проходили с эпидуральной анестезией, чаще имеют низкие показатели температуры, чем младенцы, родившиеся от матерей, которым проводился «общий» наркоз (см. таблицу 10). Возможно, это связано с объемом и температурой переливаемой жидкости, поскольку есть исследования, продемонстрировавшие (Yokoyama К. et al., 2009), что переливание подогретых растворов как коллоидов, так и кристаллоидов во время операции кесарева сечения женщине, снижает частоту гипотермии у новорожденных.

Таким образом, масштабные научные работы, проведенные зарубежом, показывают высокую распространенность неонатальной гипотермии. И все это в теплых США, Мексике, Непале, Франции, Зимбабве и т. д. А что же происходит в таком случае в нашей стране? И какова истинная частота гипотермий у новорожденных детей у нас в России, особенно в холодное время года? И к чему это приводит, особенно учитывая, что, не смотря на огромные усилия, проводящиеся в последние годы руководством нашей страны, по-прежнему во многих регионах просто нет специальных автомашин, транспортных кувезов, не хватает реанимационных столиков, источников лучистого тепла и т. д.

Таблица 10 Показатели у новорожденных детей, родившихся от матерей, получавших различные формы анестезии (Yentur Е. A. et al., 2009)

А зато аппараты ВчИВЛ, стоимость которых сравнима со стоимостью автомашины и необходимого оборудования для проведения внутригоспитальной и межгоспитальной транспортировки, распространяются все шире и шире. Хотя уже 20 лет назад А. П. Зильбер, видя эту ситуацию, с большой горечью отметил: «ВчИВЛ стала модной, а, как известно, всякая мода широко внедряется, хотя и не всегда бывает необходима и осмысленна. Хуже, когда мода в медицине определяется не научными разработками или осмысленным опытом, а шарлатанством “целителей” – и тех из них, которые не имеют даже общего среднего образования, и тех, которые увенчаны дипломами докторов и кандидатов наук. Всегда находятся очевидцы и добросовестные свидетели благотворного эффекта новомодного медицинского средства… И тезис “спешите пользоваться новым лекарством, пока оно помогает” вполне оправдан, но только при одном условии: если оно не вредит». Дай Бог, чтобы в ближайшее время ситуация изменилась. По крайней мере, позитивные сдвиги без сомнения есть. По опыту работы, у нас создается впечатление, что в нашей стране частота гипотермии у новорожденных выше, чем указывают Ji X. С. et al. Так, при исследовании больных, заболевших сепсисом в неонатальный период, мы установили следующие закономерности (табл. 11). Как видно из таблицы, гипотермия отмечена у 9-88 % детей, заболевших неонатальным сепсисом. Особенно часто она встречается у новорожденных с экстремально низкой массой тела. Аналогичные данные получили

Таблица 11 Частота нарушений терморегуляции у детей с различной инфекционной патологией в разгар процесса (Иванов Д. О., 2002)

Al Jarousha А. М. et al. из Израиля в 2008 году, обследовав детей, заболевших сепсисом, вызванным Serratia marcescens. Гипотермия являлась одним из наиболее часто встречающихся клинических признаков. Она отмечена у 38 % заболевших детей. Чаще встречалась только желтуха (у 42 %).

К сожалению, достаточно часто в клинической практике гипотермия, возникшая у новорожденных, не учитывается. Иногда ее проявления трактуются как склерема, вызванная ВУИ, сепсисом и т. д. В этой связи хотелось бы отметить, что в реанимациионных отделениях Санкт-Петербурга в последние 5-10 лет практически не встречаются дети со склеремой, и связано это обстоятельство не с уменьшением частоты инфекционных осложнения, а прежде всего с изменением технологических подходов к выхаживанию детей, в том числе и с низкой массой тела при рождении. Это, конечно, подтверждает наблюдение «старых» авторов: «Склерема принадлежность детей слабых, недоношенных, где понижение t° составляет результат… негигиенического ухода за недоносками. Лечение: первое показание – согреть ребенка. Лучше всего поместить его в кувезу, ванну Crede, в крайнем случае окружить грелками» (Гундобин Н. П., 1907). Salge А. В. (1912) в известной степени еще более категоричен: «Поэтому склерема встречается у слабых асфиктичных недоносков. Недостаточное согревание тела как признак слабого обмена веществ играет в происхождении склеремы большую, хотя, вероятно, и не единственную роль; иногда она исчезает при содержании ребенка в кувезе, хотя общее состояние, поверхностное дыхание, слабая деятельность сердца и т. п. нисколько не улучшаются».

Поэтому необходимо сразу же оговориться: на наш взгляд, целесообразно не допускать охлаждения новорожденных, а лечение нарушений температурного баланса – это не только и не столько согревание ребенка, но и коррекция глюкозо-электролитных нарушений, адекватная дыхательная и гемодинамическая поддержка и т. д., поскольку температурный гомеостаз, отражает «общий» гомеостаз организма. Для того чтобы это представить в полном объеме, необходимо кратко остановиться на патогенезе гипотермии у новорожденных детей. Возможно, что читателю покажется излишним и несколько утомительным описание этих механизмов в данной монографии, но только знание их позволяет выбрать правильную терапевтическую тактику при нарушениях теплового баланса у новорожденных.

3.3. Патогенез гипотермии у новорожденных

Факторов, предрасполагающих к развитию гипотермии, у новорожденных достаточно много, но представляется возможным выделить физиологические и патологические. Хотелось бы отметить, что когда мы говорим об особенностях и предрасположенности новорожденного к различным состояниям, мы не имеем ввиду «незрелость» новорожденных детей. Здоровый новорожденный ребенок «зрел» к тому периоду жизни, в котором он находится. Он имеет специфику всех функциональных систем, в том числе и терморегуляции. Но особенности имеют и взрослые. Мы же не говорим об их «незрелости», хотя некоторые явно не очень «зрелы к сроку гестации». Другой вопрос, что характерные черты, имеющиеся у новорожденных, предрасполагают их к развитию некоторых патологических состояний, в том числе охлаждению. Более того, задачи, стоящие перед организмом новорожденного, особенно недоношенного, гораздо сложнее, чем перед организмом взрослого, исключением не является и сохранение теплового баланса.

Вероятно, когда пишут или говорят о недоразвитости систем терморегуляции у новорожденного ребенка, исходят из того, что организм младенца обеспечивает свои потребности в термогенезе с помощью «недрожательного механизма», а его интенсивность невозможно зарегистрировать без проведения специальных тестов. Итак, факторы предрасположенности..

В таблице 12 представлено соотношение поверхностей различных частей тела у человека в различные возрастные периоды. Данные, приведенные в таблице 12 показывают, что площадь поверхности головы у новорожденного больше в 2–2,2 раза, чем у детей более старшего возраста, поэтому охлаждение головы у младенцев вызывает реакции, сходные с общей гипотермией. Кроме того, соотношение между поверхностью и объемом тела у младенцев примерно в 2,5–3 раза больше, чем у взрослого. Маленький размер тела новорожденного является недостатком, с точки зрения механизмов терморегуляции.

Таблица 12

Соотношение поверхности кожных покровов различных частей тела у детей,%

(Блохин В. Н., 1955)

Строение кожи новорожденного ребенка имеет особенности, в частности она очень, по сравнению со взрослыми, тонка и практически не имеет изолирующей прослойки жира. Поэтому даже если сосуды кожи находятся в состоянии максимального спазма, но это не может ограничить потери из организма во внешнею среду, как это происходит у взрослых. Вазоконстрикция сосудов кожи и максимальное терморегуляторное теплообразование у новорожденных происходят при более высокой температуре кожи (около 23–24 °C), чем у взрослых.

У недоношенных детей очень маленькие запасы «бурого жира» (не более 2 % от массы тела), что делает их особенно уязвимыми к охлаждению.

При охлаждении, имея такие особенности, организм новорожденного должен увеличивать выработку тепла в 4–5 раз больше, а недоношенного – в 10 раз больше, чем организм взрослого. А длительно это сделать невозможно, поэтому младенцы и склонны к нарушению теплообразования, а, соответственно, охлаждению, как в общем-то и перегреванию. Правда, в последнем случае, это обусловлено другими особенностями организма новорожденного. Но об этом ниже.

Причинами расстройства механизма теплообразования в неонатальный период являются практически все состояния и нозологические формы, требующие проведения реанимации и/или интенсивной терапии:

• глубокая незрелость и недоношенность;

• постгипоксический синдром;

• внутричерепные кровоизлияния;

• пороки развития головного мозга;

• нарушения баланса глюкозы (гипогликемия и гипергликемия);

нарушение функции ЦНС;

• гиповолемия;

• инфекционные осложнения.

В развитии гипотермии различают две стадии. В первую стадию (компенсации), несмотря на низкую температуру окружающей среды, температура тела не снижается, а поддерживается на достаточно высоком уровне благодаря компенсаторным реакциям, рассмотренным выше. Но уже в этой стадии увеличивается потребление кислорода организмом и растут энергетические затраты на продукцию тепла (падение температуры на 1 °C приводит к трехкратному повышению потребности в кислороде). Этот факт был известен давно и нашел отражение в клинических наблюдениях: «Ввиду того, что недоноски плохо приспособляются к окружающей среде, следует избегать у них всякого, даже временного охлаждения. Если оно наступило, то последствием является не только падение температуры тела, но также остановка или даже убыль веса, т. е. мы видим, что при нарушении обмена веществ прежде всего приостанавливается прирост тела» (Salge В., 1912). Понять, почему это происходит, легко, достаточно взглянуть на таблицу 13. Видно, что если на поддержание жизнедеятельности тратится 40–50 ккал/кг, то на компенсацию холодовых потерь – до 70 ккал/кг.

Таким образом, у недоношенного ребенка при холодовом стрессе затраты энергии могут превышать затраты на основной обмен, что прежде всего будет сказываться на прибавках в весе новорожденного. Если же Холодовой фактор будет продолжать действовать, то это уже будет приводить к задержке развития и не только физического, но и психомоторного.

Повышение уровня метаболизма для продукции тепла приводит к увеличенным потерям жидкости и, следовательно, повышенным потребностям ее введения, таким образом, может страдать водный баланс, приводя к нарушениям гемодинамики и функциям почек.

Еще раз считаем необходимым подчеркнуть, что у новорожденных компенсаторные реакции, позволяющие компенсировать потери тепла, развиты недостаточно и быстро истощаются.

Если не приняты меры по согреванию ребенка, гипотермия переходит во вторую стадию – декомпенсации. Патогенез этой стадии представлен на рисунке 24.

Таблица 13 Показатели затрат энергии у недоношенного ребенка

Рис. 24. Патогенез гипотермии новорожденных (Шабалов Н. П., 2009)

В этом периоде отмечается периферическая вазоконстрикция, снижение обменных процессов и потребления кислорода. Нарушения дыхания и кровообращения приводят к кислородному голоданию, прогрессированию гипоксии, угнетению функций ЦНС (кома). Угнетение ЦНС ведет к прогрессированию нарушений дыхания, брадикардии, хотя у глубоконедоношенных детей может быть и тахикардия (Knobel R. В. et al., 2010). Нарастает гипогликемия и смешанный ацидоз. Замыкается «порочный круг».

При этом лицо может иметь ярко-красный цвет, тогда как тело будет очень бледным, цианотичным, впоследствии в области термического поражения развивается склерема (очерствение кожи).

Продолжающаяся гипотермия ведет к дальнейшим метаболическим расстройствам, инактивации сурфактанта, тотальной склереме, отекам, желтухе. Нарастает сердечно-сосудистая и дыхательная недостаточность. Может возникать геморрагический синдром, особенно часто легочные кровотечения.

Описанная картина соответствует развитию шока, поэтому часто гипотермию называют Холодовой травмой.

3.4. Клиника гипотермии у новорожденных

Соответственно стадиям патогенеза можно выделить и клинические признаки (ранние и поздние). Ранние клинические признаки гипотермии у новорожденных:

• стопы ног холодные на ощупь (холодеют до того, как упадет температура тела). Очень показательны фотографии больных при охлаждении, сделанные инфракрасной камерой (см. рисунок 20, стр.54);

• снижение двигательной активности, слабый крик, плохое сосание;

• синдром угнетения ЦНС;

• «мраморность» кожных покровов.

Поздние клинические признаки гипотермии:

температура тела менее 35,5-36,0 °C;

• синдром угнетения ЦНС различной степени выраженности, вплоть до комы;

• нарушения обмена глюкозы (гипогликемия и гипергликемия);

• метаболический ацидоз (спазм периферических сосудов, анаэробный метаболизм, накопление продуктов кислот);

• ДН различной степени выраженности, обусловленная повышенной потребностью в кислороде (спазм легочных сосудов, увеличение праволевого шунта), приводящая к развитию персистирующей легочной гипертензии;

• ССН, обусловленная нарушениями сердечного ритма;

• снижение темпов роста при высоком уровне метаболизма;

• нарушение свертывания крови и патология тромбоцитов, приводящая к возникновению тромбогеморрагического синдрома, в том числе и ВЖК;

• шок;

• апноэ;

• снижение диуреза (в наиболее тяжелых случаях ОПН), отеки и склерема, обусловленные нарушениями микроциркуляции;

• желтуха.

3.5. Профилактика гипотермии

Вероятно, впервые в мире принципы лечения как гипотермии, так и гипертермии сформулировал Гиппократ (около 440–450 гг. до н. э.) в своей книге «Афоризмы»: «Много и сразу опорожнять или наполнять, или согревать, или охлаждать, или другим каким-либо способом возбуждать тело – опасно, ибо всякое излишество противно природе. А что делается постепенно, то безопасно, а также безопасно, с другой стороны, и то, когда переходят от одного состояния к другому».

Как справедливо требуют нормы «выхаживания» новорожденных, особенно с низкой массой тела при рождении (ВОЗ, 1997; Шабалов Н. П., 2009) уже в родильном зале, даже при оказании реанимационных мероприятий, врач обязан обеспечить термозащиту младенца. По рекомендации экспертов ВОЗ температура воздуха в родзале должна быть не меньше 25 °C (хотя этого и трудно достичь практически).

В родильном зале после рождения ребенок должен быть немедленно обсушен теплыми пеленками (уменьшение потерь тепла испарением) и помещен на подогретый (источником лучистого тепла) реанимационный столик или в подогретый кувез. Все поверхности, с которыми контактирует ребенок (одеяла, простыни, пеленки и т. д.) должны быть сухими и подогретыми. Обратим внимание, что в European Resuscitation Council Guidelines for Resuscitation (2005) указывают: «В случае рождения недоношенного ребенка (особенно в возрасте менее 28 недель гестации) нецелесообразно подсушивать кожу и заворачивать младенца в пеленку. Более эффективным методом согревания таких грудных детей будет – завернуть головку и тело (за исключением лица) под пластиковую пленку и, не вытирая, поместить укрытого таким образом малыша под источник лучистого тепла». Хотелось бы обратить внимание, что в европейском консенсусе по реанимации детей 2010 года большое внимание уделяется температурной защите (см. приложение 1).

В последние годы появились исследования (te Pas А. В. et al., 2010) продемонстрировавшие, что реанимационные мероприятия при рождении, проводящиеся в родильном зале с помощью увлажненной и подогретой газовой смеси снижают частоту гипотермии у новорожденных детей, родившихся на сроке гестации менее 32 недель (рис. 25).

Рис. 25. Система подогрева и увлажнения дыхательной смеси в родильном зале (te Pas А. В. et al., 2010)

Транспортировка новорожденного на пост (отделение) реанимации и интенсивной терапии допускается только в транспортном кувезе. По общепринятому мнению, перенос ребенка, особенно недоношенного, даже тщательно завернутого, подвергает его риску значительного охлаждения и может привести к резкому ухудшению состояния. В 2007 году опубликованы (Costeloe К. et al., 2007) рекомендации по температурной защите глубоконедоношенных детей:

• все дети со сроком гестации менее 30 недель в родильной комнате должны быть помещены в пластиковый мешок, который должен не мешать проведению реанимационных мероприятий;

• источник лучистого тепла должен быть ориентирован выше головы и на матрас;

• сквозняки в родильном зале (комнате) должны быть предупреждены закрыванием дверей;

• нет необходимости обтирать («сушить») тело ребенка, но необходимо, чтобы голова была сухая;

• нет необходимости накрывать теплого ребенка пеленками;

• если ребенок заинтубирован, то он может быть помещен в мешок целиком (с головой);

• поместите ребенка в инкубатор с адекватной температурой и влажностью;

• взвешивание, определение оксигенации, ЭКГ-мониторинг и т. д проводят у ребенка, находящегося в пластиковом (полипропиленовом) мешке;

мешок может быть удален, если температура у ребенка нормальная;

• документируйте все манипуляции, в том числе и помещение в мешок, в истории развития (болезни) новорожденного.

Однако в ряде исследований (Newton Т. et al., 2003; Vohra S. et al., 2005) установлено, что применение пластиковых (полипропиленовых) пакетов способствует развитию гипертермии и, как следствие, поражению мозга, апноэ, судорогам и т. д. Особенно часта гипертермия у детей, родившихся от матерей с хориоамнионитом. Именно поэтому в работах из Кокрановской библиотеки (2007) указывается, что необходимы дальнейшие исследования для рутинного применения пластиковых (полипропиленовых) пакетов у глубоконедоношенных детей для термической защиты.

Следующее обстоятельство, которое является чрезвычайно важным в температурной защите – это режимы введения жидкости и питательных веществ, способы обогрева и ухода. Поскольку существует тесная взаимосвязь между уровнем метаболизма и температурой тела, то считаем необходимым обратить внимание на ряд проблем, связанных с вопросами потерь и введения дополнительных объемов жидкости.

Указывают (Шабалов Н. П. и др., 2009), что около 25 % общего уровня продукции тепла тратится при неощутимых потерях жидкости с поверхности кожи. Конечно, эта величина сильно зависит от гестационного возраста, массы тела и способов обогрева ребенка. Как видно из таблицы 14, при наличии таких факторов, как повышенная двигательная активность и крик, внимание к которым часто бывает недостаточным, могут на какой-то момент времени увеличить неощутимые потери жидкости на 70 %, а, следовательно, увеличить уровень метаболизма и привести к нарушениям терморегуляции.

Как уже указывалось, гестационный возраст существенно влияет на неощутимые потери жидкости, причем имеется прямая пропорциональная зависимость: чем меньше гестационный возраст, тем больше потери жидкости, а, следовательно, потери энергии (табл. 15).

На потери тепла влияют методы обогрева ребенка, особенно актуально это для недоношенных новорожденных. Так, как видно из таблицы 16, потери испарением при нахождении ребенка под источником лучистого тепла могут быть на 30 % больше, чем в инкубаторе.

Большое значение для уменьшения потерь энергии, как видно из представленных таблиц, имеет и влажность, в том числе и влажность вдыхаемого воздуха. Выраженные отрицательные последствия сухого воздуха знали тоже достаточно давно: «Действительно, в обыкновенно употребляемых кювезах почти совершенно невозможно поддерживать воздух достаточно влажным. Последствием такой чрезмерной сухости воздуха является высыхание и раздражение слизистой дыхательных путей и последующий бронхит. Этот недостаток настолько существенен <.. >, так как бронхиты эти являются часто началом расстройств, угрожающих жизни маленьких пациентов» (Salge В., 1912). Другое дело, что на какой-то момент времени в недавнем прошлом в неонатологии преобладали другие тенденции.

Таблица 14 Факторы, определяющие величину неощутимых потерь воды у новорожденных

Таблица 15 Величина неощутимых потерь жидкости (мл/кг/сут) недоношенными детьми в инкубаторе в зависимости от массы тела и постнатального возраста

Таблица 16 Зависимость неощутимых потерь жидкости от абсолютной и относительной влажности в инкубаторе и под источником лучистого тепла

Заметим, что в настоящее время даже «большие» оперативные вмешательства (отсроченное закрытие грудины, лигирование ОАП, лапаротомия при ЯНЭК и т. д.) у новорожденных детей предпочитают проводить на посту ОРИТ, а не в операционном зале, поскольку это приводит к отсутствию внутригоспитальной транспортировки, а, соответственно, снижает риск возникновения гипотермии. А вот на успех оперативного вмешательства и смертность новорожденных, проведение операций на посту интенсивной терапии или реанимации, не сказывается (Parente А. et al., 2011). При этом необходимо помнить, что при длительных оперативных вмешательствах необходимо использовать кувезы открытого типа.

3.6. Способы поддержания теплового баланса у новорожденных

В клинической практике применяются различные методы обогрева новорожденных детей. Конечно, у конкретного ребенка выбор метода обогрева должен решаться строго индивидуально с учетом гестационного возраста, массы тела, нозологической формы, возраста и т. д. Так, дети переносящие постгипоксический синдром, СДР или сепсис больше нуждаются в теплой окружающей среде, чем дети с таким же весом, но без каких-либо проблем. Температура у детей из групп повышенного риска по развитию гипотермии должна быть измерена в течение 30 минут после рождения, измеряться каждый час и поддерживаться на уровне 36,5-37,0 °C.

Считаем необходимым обратить внимание, что дети, находящиеся в кувезе, могут терять с излучением до 50 % всех потерь тепла, потому что степень теплоотдачи холодным стенкам кувеза зависит от температуры в комнате. Если комнатная температура менее 18 °C, потери тепла излучением почти невозможно компенсировать повышением температуры внутри кувеза. Если температура окружающего воздуха менее 15 °C, кувезы применять нельзя, поскольку достижение рабочего режима инкубатора практически невозможно.

Во избежание перегревания ребенка температура поверхности, на которую он помещается, не должна быть больше 39 °C.

Таким образом, различные методы обогрева ребенка имеют не только достоинства, но и недостатки (табл. 17).

В настоящее время в клинической практике применяются следующие способы поддержания теплового баланса у новорожденных детей:

• использование кроваток с подогревом, лучистых источников тепла, инкубаторов с двойными стенками;

• использование «экранов» – дополнительных изолирующих пластиковых пленок черного цвета или металлизированных (фольга), шапочек на голову, сухого белья;

• увлажнение и подогрев окружающего воздуха (в некоторых клиниках используют дополнительный поток влажного и подогретого воздуха под пластиковое одеяло);

• подогрев и увлажнение вдыхаемого воздуха;

Таблица 17

Методы обогрева детей с очень малой массой тела при рождении

(Н. П. Шабалов, 2009, с изменениями)

• подогрев вводимых растворов до температуры тела;

• предварительный обогрев белья;

• использование обогреваемого матрасика;

• обогрев палаты с контролем микроклимата отделения.

Как видно из данных, приведенных в таблице 17, основным недостатком большинства методов обогрева является возможность перегрева ребенка. Хотелось бы отметить, что этот факт также известен уже около 100 лет. Так, в уже цитируемой книге Salge В. (1912) «Введение в современную педиатрию» впервые в мире указывается на важность поддержания «термонейтральной зоны»: «Необходимо еще заметить, что при содержании ребенка в тепле, в том числе и в кювезе или с помощью термофора, следует тщательно следить за тем, чтобы оно не превышало известного предела. Если ребенка держать при слишком высокой температуре, то происходит застой тепла, выражающийся в значительном поднятии температуры тела, в желудочно-кишечных расстройствах, в судорогах, могущих повлечь за собой смерть, наконец, в тяжелом упадке сердечной деятельности и сильной потере веса. Особенно молодые неопытные сиделки из опасения, что дети содержатся недостаточно тепло, часто вызывают у них застой тепла, забывая, что регуляция и при высокой температуре происходит очень несовершенно». Поэтому при лечении новорожденных важно создание так называемого «нейтрального температурного режима».

«Нейтральный температурный режим» предназначен для поддержания температуры тела в норме с минимальными затратами на обмен веществ, снижение потребления кислорода и снижение потерь жидкости и тепла (влажность в первые сутки – 90 %, остальные дни до 60 %). Конечно, параметры, устанавливаемые в кувезе, зависят от массы тела ребенка. При отсутствии сервоконтроля кувеза, что, к сожалению, еще встречается, можно ориентироваться на данные температуры и влажности, представленные в таблицах 18 и 19.

Подчеркнем, что данные представленные в таблицах 18 и 19 носят в некоторой степени достаточно «условный» характер, поскольку термонейтральная зона у новорожденных детей зависит не только от массы тела и возраста ребенка, но и состояния микроциркуляции, а, следовательно, заболевания, которым болеет ребенок. Особую сложность в этом отношении составляют дети с экстремальнонизкой массой тела при рождении, поскольку дли них, как мы уже указывали, нормативных данных не существует. По мнению некоторых исследователей, для достижения у данной группы детей «термонейтральных зон», температура в кувезе может достигать 39 °C при влажности более 80 %. В последние годы научные исследования, проводимые при выхаживании детей с экстремально низкой массой тела, привели к созданию новой концепции. Считают (Хазанов А. П., 2009), что у детей с ЭНМТ должна достигаться не «термонейтральная зона», а «температура или зона комфорта». Под этой температурой подразумевают, что выхаживание детей с ЭНМТ должно проводится при температуре близкой к фетальной, приближающейся к 38–38,5 °C.

Таблица 18 Рекомендуемая температура окружающего воздуха в инкубаторе (°С) в зависимости от массы тела

Таблица 19 Рекомендуемая влажность (%) окружающего воздуха в инкубаторе

Заметим, что проведенные в последние годы исследования (Lewis D. A. et al., 2011) установили, что применение только одного метода (способа) обогрева ребенка, редко бывает достаточным. Как правило, требуется комбинация этих методов для полноценного согревания ребенка, особенно недоношенного, например, увеличение температуры в родильном зале и использование подогреваемого матрасика и т. п. Хотя, возможно, допустимым в клинической практике является сочетание не всех способов обогрева, особенно у глубоконедоношенных детей. Так, McCarthy L. К., O’Donnell С. Р. (2011), обследовали 43 детей, родившихся на сроке гестации менее 31 недели и обогревавшихся различными способами. 15 новорожденных помещались в пластиковые мешки, а у 28 – применяли сочетание методов обогрева – их помещали в мешки и клали на обогреваемый матрасик. Мониторировали температуру тела. Оказалось, что чаще нарушения теплового баланса (гипотермия и гипертермия) развивалась у детей, помещенных в мешок и положенных на матрасик. Строго говоря, конечно, мешок не может рассматриваться как метод обогрева, скорее, как способ предупреждения потерь тепла, но факт интересный.

Некоторые исследователи считают (Simon P. et al., 2011), что изотермические матрасики более предпочтительны для согревания недоношенных новорожденных, чем пластиковые мешки.

Хотелось бы обратить внимание отечественных любителей доказательной медицины (хотя вроде бы оголтелых сторонников становится из года в год меньше, особенно в интенсивной медицине, что не может не радовать), на следующие факты. На 2011 год в Кокрановской библиотеке имеются указания только на 5 исследований, касающихся температурной защиты доношенных новорожденных (за исключением метода «кенгуру», о нем ниже) и отвечающих требованиям доказательной медицины. В эти исследования вошло только 304 новорожденных. 4 исследования посвящены вопросам снижения потерь тепла у младенцев (3 – с помощью пластиковых мешков и 1 – кувезов) и одно исследование – методам обогрева (с помощью обогреваемого матрасика). Анализируя данные исследования, эксперты библиотеки приходят к выводу, что все методы, приводящие к снижению потерь, эффективны только у детей, родившихся на сроке гестации менее 28 недель. Об этом же свидетельствуют и данные, полученные другими исследователями (Trevisanuto D. et al., 2010).

В 2011 году, Rohana J. et al. показали, что у детей со сроком гестации менее 34 недель применение пластиковых мешков также является эффективным методом предупреждения потерь тепла.

Нет достаточных аргументов, что вышеуказанные методы снижают летальность, частоту поражений ЦНС, продолжительность кислородо-терапии и средний койко-день. Все используемые методы обогрева снижают только частоту гипотермии при поступлении в стационар. Чуть больше исследований в мире, а именно 13, посвящено возможностям температурной защиты недоношенных (McCall Е. М., et al., 2010).

Что касается метода «кенгуру», то, по данным экспертов (Conde-Agudelo A. et al., 2011), выполнено 16 исследований, в которое включено 2518 недоношенных новорожденных (11 работ посвящены «прерывистому» использованию метода, 5 – непрерывному). Использование указанного метода показало сокращение летальных исходов, частоты возникновения гипотермии, нозокомиальных инфекций (сепсиса) и продолжительности пребывания ребенка в стационаре. К сожалению, все исследования не оценивают долгосрочных неврологических результатов, а также затраты на лечение. Интересно, что имеются работы (Gouchon S, et al., 2010), показавшие, что данный метод эффективен и после операции кесарева сечения. Понятно, что иногда технически трудно после операции воспользоваться данным методом. Конечно, этот метод можно использовать только у детей, не находящихся в критическом состоянии.

По нашему мнению, вышеприведенные, осмелимся использовать это слово (научные), факты могут говорить только об одном: гипотермия чаше всего не является сама по себе причиной патологического состояния новорожденного, но вносит значимый вклад в развитие и течение конкретной нозологической формы. Факт наличия гипотермии чаще всего свидетельствует о наличии общей патологии, о степени тяжести этой неопределенной или уже определенной патологии, о степени декомпенсации витальных функций. Соответственно, рекомендации некоторых авторов в отношении новорожденных и недоношенных детей, что они нуждаются лишь в тепле и питании, не являются достаточными. Да, мы разделяем точку зрения о том, что «новорожденные дети, особенно недоношенные, должны не лечиться, а выхаживаться», но «выхаживание» включает в себя очень широкий спектр медицинских методик, процедур и манипуляций, среди которых тепло и питание во многих случаях являются лишь частностью, иногда очень важной.

Результаты катамнестических исследований говорят о том же факте: можно избежать гипотермии, гипотрофии, гипотонии и т. п., но так как не они причина тяжелого состояния, то и на результат отдаленного, а не ближайшего выживания и отдаленную инвалидизацию, как правило, это не повлияет. Часто бывает, что причина тяжести состояния не устанавливается и не устраняется даже в современном стационаре, часто причину устранить невозможно даже теоретически (например, генетическая патология), соответственно, только анализ качества дальнейшей жизни будет критерием правоты терапевтических подходов, существующих в клинической практике в настоящее время.

Это относится и к гипотермии. Например, приведем только один факт. Хорошо известно, что гипотермия является одним из ранних признаков септического процесса. Так, Shitaye D. et al. (2010) показали, что самым частым клиническим признаком развивающегося неонатального сепсиса является именно гипотермия. Она отмечена у 84,8 % детей. Соответственно ВСЕ лечебные мероприятия, направленные на терапию инфекционного процесса и его осложнений, так или иначе, будут затрагивать тепловой баланс (энергетический обмен). Но возникают следующие немаловажные вопросы: если у ребенка возникли последствия, снижающие его «качество жизни» в постнеонатальный период – это влияние основного заболевания или нарушений теплового баланса? И как отделить вклад отдельных неблагоприятных факторов, возникающих в процессе заболевания и его терапии, от воздействия основного заболевания?

3.7. Терапия холодового стресса у новорожденных

Мнения экспертов и апологетов «доказательной медицины» звучат уж очень неутешительно: поскольку детей обследовано очень мало, и обследованы они очень кратковременно, то никаких клинических рекомендаций дать нельзя, и необходимы дальнейшие исследования. Исследования-то, конечно, необходимы, но и лечить-то необходимо сегодня. Кроме того, существует многовековая практика выхаживания пойкилотермных новорожденных (недоношенных), основанная на здравом смысле и обходившаяся без доказательств. Вспомним хотя бы недоношенного И. Ньютона, качество выхаживания которого сыграло роль в формировании математического и физического гения сэра Ньютона. Поэтому вновь обращаем внимание читателя на таблицы 18–19.

Ступени обогрева ребенка после перенесенного холодового стресса представлены в учебнике Шабалова Н. П. (2009), руководстве Martin R. J.,

Fanaroff A. A. (2011). Из-за их особой полноты и ценности приводим их практически полностью, с незначительными дополнениями. Необходимо отметить, что эти «ступени» основаны на многолетних научных и клинических наблюдениях.

Уже в первом в мире руководстве по реаниматологии Sultan G. и Sehreiber Е. (1905) «Первая помощь в несчастных случаях», разбирая охлаждение, авторы указывали, что «для лечения является правилом, чтобы согревание тела происходило лишь постепенно». Не потеряло это положение актуальности и в настоящее время: новорожденный должен согреваться медленно. Температура в кувезе всегда должна быть выше на 1,5 °C накожной температуры, так как именно при этом градиенте температур отмечено минимальное потребление кислорода.

Можно рекомендовать следующие ступени обогрева ребенка, перенесшего Холодовой стресс средней интенсивности:

1. Должна быть проконтролирована температура кувеза или источника лучистого тепла, а также ректальная и кожная температура ребенка. Устанавливается температура инкубатора или источника лучистого тепла на 1–1,5 °C выше, чем кожная температура ребенка. Если новорожденный находится в кувезе, то влажность в нем должна быть не менее 80 %. Повторные измерения температуры ребенка (кожная и ректальная) должны проводиться каждые 15–30 минут. На ребенка должны быть надеты ворсистые носки и шапочка.

2. Если ребенок все еще холодный, то необходимо найти и устранить причины, вызывающие потери тепла. После этого необходимо добавить еще 1,0 °C температуры кувеза или источника лучистого тепла.

3. Произвести контроль (кожной и ректальной) температуры через 15 минут.

Заметим, что согревание новорожденного должно производиться со скоростью не более 1,0 °C в час. При большей скорости резко увеличивается потребность в кислороде (Roos R. et al., 2011). Все манипуляции с новорожденным должны быть сведены к минимуму, особенно это касается глубоконедоношенных детей.

Обычно вышеперечисленного достаточно, чтобы в целом согреть новорожденного ребенка. В процессе согревания необходимо помнить, что для оценки реакций со стороны младенца на изменение температуры, должен мониторироваться цвет кожных покровов, частота дыхания и сердечных сокращений, насыщение крови кислородом.

После перенесенного тяжелого холодового стресса необходимо повторить 1–3 ступени. Ребенку можно подложить грелку с теплой водой, матрасик, если первых мероприятий недостаточно. Нужно не забывать

о том, что грелки могут вызвать термические ожоги, поэтому у младенца должен производиться непрерывный визуальный мониторинг, в том числе и степени покраснения кожи, потому что проведение быстрого согревания может привести к перегреванию ребенка с развитием клинической симптоматики. Среди клинических симптомов Холодовой травмы на первое место выходят признаки гиповолемии и нарушения кровообращения, подробно описанные нами в монографии «Интенсивная терапия и транспортировка новорожденных детей» (2009), обусловленные повышенными потерями воды. У ребенка также могут отмечаться апноэ, брадикардия или одышка.

Тяжелая гипотермия требует кроме обогрева, назначение инфузионной терапии – введения подогретого физиологического раствора 20 мл/кг внутривенно, оксигенотерапии, коррекции метаболического ацидоза и нарушений обмена глюкозы (при снижении ректальной температуры менее 35,5 °C обязательно должна проводится инфузия 10 %-го раствора глюкозы, поскольку гипогликемия отмечается у всех детей в данной ситуации).

Конечно, необходимо помнить о том, что лечение гипотермии может иметь побочные эффекты, которые (если они есть) все же лучше зафиксировать в истории болезни (развития) новорожденного:

• гипертермия, определяемая как температура более 38 °C в течение 2 часов;

• ожоги и мацерации;

• дегидратация и / или электролитный дисбаланс.

Глава 4 Гипертермия (перегревание) у новорожденных

Впервые научные наблюдения за изменениями в организме животных при перегревании опубликовал Клод Бернар в 1871 году (Бернар К., 1871). На основании своих опытов он установил:

1) животные не могут долго жить в среде с температурой более высокой, чем температура их тела;

2) влажная теплота убивает гораздо скорее, чем теплота сухая;

3) из различных животных при перегревании те погибают скорее, величина тела которых меньше;

4) смерть животного наступает тогда, когда температура его тела повышается на 4–6 °C выше его нормальной температуры.

Повышение температуры тела может свидетельствовать о двух различных процессах, которые, на наш взгляд, не всегда различают в клинической практике: гипертермии (перегревании) и лихорадке. Дело в том, что гипертермия – это только одно из проявлений лихорадки, что стало понятным уже к концу XIX – началу XX веков. Замечательно эту мысль выразил крупнейший русский патофизиолог В. В. Подвысоцкий (1905): «Лихорадка не есть только гипертермия… можно было бы говорить о лихорадке без гипертермии. В патологии человека встречаются подобные парадоксальные случаи, когда известное заболевание, которое, обыкновенно, сопровождается лихорадкой в полном смысле этого понятия, протекает иногда без привычного повышения температуры, меж тем, как остальные явления, присущие лихорадке, т. е. изменения сердечной, нервной и пищеварительной деятельности и изменения всего обмена веществ обнаруживаются во всей силе. Одним словом, получается лихорадочная болезнь без привычного повышения температуры тела… как реакция всей экономии организма на циркулирующие в крови фебригенные сильнодействующие вещества». В. В. Подвысоцкий сжато выразил основные отличия двух процессов. Как же их можно их определить?

Гипертермию (перегревание) можно определить, как превышение теплопродукции организма над теплоотдачей. Это может быть вызвано двумя причинами:

• Снижение теплоотдачи при нормальной теплопродукции (встречается чаще, особенно в неонатальной практике). Например, «укутывание ребенка» при высокой температуре в помещении и снижении (отсутствии) конвекции, приводит к недостаточности теплоотдачи и, как следствие, перегреванию.

• Повышение теплопродукции при нормальной теплоотдаче. Например, гипертермия при повреждении ЦНС (кровоизлияние в головной мозг, постгипоксические поражения ЦНС и т. д.).

Соответственно, гипертермия может быть обусловлена как экзогенными, так и эндогенными факторами. Но в стадии декомпенсации гипертермия, даже вызванная экзогенными факторами, приобретает смешанный характер, поскольку ухудшение теплоотдачи приводит к ускорению продукции эндогенного тепла.

Декомпенсация процесса перегревания приводит к тепловому удару. Заметим, что поскольку перегревание зависит только от нарушений теплового баланса (инфракрасного излучения) (см. выше), то тепловой удар может происходить в полной темноте, в отличие от солнечного удара, для возникновения которого необходимо прямое действие ультрафиолетового излучения на голову и кожу.

Имеется редкое заболевание – врожденный агидроз (отсутствие потовых желез, а, соответственно, невозможности теплоотдачи путем потения). Больные с данным заболеванием очень предрасположены к развитию теплового удара. Частота его возникновения 1 на 100000 живорожденных детей (Zonana J., 1993). Имеются формы, связанные с Х-хромосомой (Lamartine J., 2003). Врожденный агидроз может входить как один из признаков в синдром эктодермальной дисплазии, характеризующейся отсутствием, иногда дефектами двух или более производных эктодермы. Наиболее ярким проявлением является адонтия или гиподонтия (Khabour О. F. et al., 2010). Диагноз можно подтвердить биопсией кожи (отсутствие потовых желез) (рис. 26). Больные погибают от теплового удара. Избежать его возникновения можно одним – снижением окружающей температуры, например, путем кондиционирования воздуха (Chelo D. et al., 2010; Gupta S., Tyagi P., 2011).

Рис. 26. Отсутствие потовых желез в препаратах кожи при врожденном агидрозе (Chelo D. et al., 2010)

Рис. 27. Суточные ритмы колебания температуры тела у здорового человека (Подвысоцкий В. В., 1905)

Многочисленные исследования, посвященные изучению циркадных ритмов у человека, привели к тому, что было установлено: у человека суточный ритм температуры тела имеет максимум между 3 и 4 часами вечера, а минимум – между 3 и 4 часами утра (рис. 27). Как правило, суточные колебания не превышают 1 °C. У некоторых людей, в том числе и у новорожденных, суточные колебания составляют более 1 °C. Возможно, это является конституциональной или наследственной особенностью. Этот феномен получил название привычной гипертермии. Иногда у этих здоровых людей подозревают лихорадку.

Суточный ритм температуры исчезает при гипертермии, но сохраняется при лихорадке, что является принципиальным отличием между ними.

В отличие от лихорадки, гипертермия не может длиться достаточно долго, поскольку, особенно при декомпенсации, наносится необратимый ущерб гомеостазу организма. При перегревании температура тела 43,3 °C считается смертельной.

Кроме вышеперечисленных особенностей гипертермии, лихорадка от перегревания отличается рядом существенных особенностей, прежде всего, обусловленных патогенезом.

Впервые сущность лихорадки понял немецкий врач Карл Либермейстер в 1866 году. Он высказал гипотезу, что центры терморегуляции (гипоталамуса) хранят информацию об установочной точке (set point), которая смещается на более высокий уровень при сохранении механизмов терморегуляции. Установочная точка температурного гомеостаза – это та температура самого гипоталамуса, при которой теплопродукция и теплоотдача в организме уравновешены (Зайчик А. Ш., Чурилов Л. П., 2001). К. Лебермайстер также вывел правило, названное его именем: на каждый градус повышения температуры происходит учащение сердечного ритма на 8-10 ударов в минуту. Позже, из этого правила были установлены исключения.

Таким образом, лихорадка является типовым патологическим процессом, патогенетически единым, а этиологически – неспецифическим. Пусковыми факторами лихорадки являются пирогены: экзогенные (компоненты инфекционных возбудителей) и эндогенные (цитокины и простагландины, выработанные самим организмом). Наиболее мощными экзогенными пирогенами являются эндотоксины грамотрицательных бактерий, действующим началом которых являются капсульные термостабильные липополиса-хариды. Они оказывают пирогенный эффект в микродозах (0,1 нг/кг массы тела). Патогенез лихорадки представлен на рисунке 28.

Пирогены применяются в клинической практике в виде лекарственных препаратов. С их применением связана достаточно несправедливая история, касающаяся русской медицины, ее приоритетов. Дело в том, что в 1927 году Нобелевская премия по физиологии и медицине была присуждена австрийскому ученому Юлиусу Вагнеру-Яуреггу «за открытие терапевтического эффекта заражения малярией при лечении прогрессивного паралича». За рубежом именно с его именем связывают начало пиротерапии – лечения искусственно спровоцированной лихорадкой, путем введения пирогенов, некоторых заболеваний. Но дело в том, что Ю. Вагнер-Яурегг лишь повторил то, что еще в 1874–1875 годах проделал малоизвестный одесский психиатр Александр Самойлович Розенблюм (1826–1903). А. С. Розенблюм привил возвратный тиф (намеренно заразил) двенадцати больным с прогрессивным параличом, показав положительные результаты.

Рис. 28. Патогенез лихорадки

На основе этих наблюдений он разработал инфекционно-лихорадочную методику лечения некоторых психических заболеваний (Розенблюм А. С., 1876). За 53 года до аналогичных наблюдений Ю. Вагнера-Яурегга. Последний лишь повторил работу А. С. Розенблюма, с единственной разницей: использовал возбудителя малярии. К чести Ю. Вагнера-Яурегга, в своих трудах по терапии прогрессивного паралича он цитирует работу А. С. Розенблюма (цит. по. М. Whitrow, 1990). Невольно приходят на ум слова Н. И. Пирогова: «Почему мы так мало знаем о нашем прошедшем, так скоро его забываем и так легко относимся к тому, что ожидает нас в ближайшем будущем».

Обсуждая вопросы, связанные с гипертермией и лихорадкой, необходимо выделить еще один аспект данной проблемы. Имеются состояния, приводящие к повышению температуры и имеющие некоторые признаки лихорадки, но не все. Как правило, такие состояния называют неинфекционной лихорадкой, но название это не точное. Ее могут вызывать многочисленные факторы. Известны «лучевая», «пищевая» и другие «лихорадки» (Meltzer Е. et al., 2006) Выше мы отмечали, что введение гиперосмолярных растворов может приводить к повышению температуры тела. Вероятно, дегидратация эндотелиоцитов, лейкоцитов, макрофагов и т. д. приводит к неспецифической активации клеток. Происходит освобождение простагландинов и цитокинов, являющихся эндогенными пирогенами. Не последнюю роль играет избыток ионов натрия, к которому чувствительны нейроны фебрильных центров гипоталамуса (см. выше).

В неонатальной практике выделяют транзиторные состояния, среди них – транзиторная гипертермия (Тур А. Ф., 1967; Шабалов Н. П., 2009). Температура тела может повышаться до 38,5-39,5 °C и выше. Связывают ее в основном с обезвоживанием. Хотя А. Ф. Тур объяснял ее катаболи-ческой направленностью обмена веществ в ранний неонатальный период, называя ее «белковой лихорадкой».

Так что вопрос о дифференциальной диагностике гипертермии и лихорадки, особенно у новорожденных детей, очень не прост и должен решаться у конкретного больного с учетом всех клинических и лабораторных показателей.

4.1. Критерии

В этом вопросе существует большое количество противоречий и единого мнения нет. Maayan-Metzger A. et al. (2003) считают, что гипертермией является повышение ректальной или аксиллярной температуры более 37,8 °C. Levine D. A. et al. (2004) указывают на температуру свыше 38,0 °C. К таким же результатам приходят Maniaci V. et al. (2008).

4.2. Частота

Гипертермия у новорожденных встречается, вероятно, гораздо реже, чем гипотермия. Вероятно, с этим связан тот факт, что работ, посвященных гипертермии у младенцев в научной литературе чрезвычайно мало. Maayan-Metzger A. et al. (2003) проанализировали 42313 историй болезни новорожденных детей, поступивших в их Центр за четыре года (1997–2001). Гипертермия зарегистрирована у 185 (0,43 %) детей. По достаточно жестким критериям (лихорадка у матери, признаки инфекции у ребенка, возраст при поступлении и т. д.) из этой группы было исключены 63 младенца. Данные по 122 детям, имевшим «бессимптомную» гипертермию представлены нами ниже (см. таблицу 21). Примерно такую же частоту транзиторной гипертермии приводит Н. П. Шабалов (2009).

4.3. Этиология

Вероятно, одно из первых подробных научных описаний гипертермии у новорожденных в мире произвел Cautley Е. в 1912 году. (Хотя, по нашему мнению, в некоторых моментах своего описания он смешивает два понятия: гипертермия и лихорадка, но это не редкость и в настоящее время.) В своей работе он отмечает, что нормальная температура у новорожденных детей, измеренная в прямой кишке, составляет

99,5 °F (37,5 °C). Далее, он пишет, что температура у новорожденных, особенно в первые дни жизни, имеет значительные колебания. Она, как правило, немного выше вечером, чем утром. К сожалению, медицинский персонал достаточно редко измеряет температуру тела у детей, поэтому часто пропускает лихорадку, если нет других симптомов заболевания. Обычно гипертермия у детей первых дней жизни связана с обезвоживанием из-за нарушений вскармливания, поэтому такая она получила название «лихорадка жажды».

Cautley Е. также отмечает, что примерно у 50 % лихорадящих новорожденных детей имеется сепсис с различными входными воротами, но, как правило, это желудочно-кишечный тракт или пупочная ранка. Он также указывает, что причиной лихорадки может быть перегрев ребенка. Описывает даже клиническое наблюдение перегрева младенца со смертельным исходом. Автор считает, что самое главное в профилактике и лечении гипертермии – избегание перегрева и инфицирования новорожденного. При необходимости детям могут быть назначены различные жаропонижающие средства.

Конечно, можно только удивляться наблюдательности и прозорливости «старых» авторов. Как и 100 лет назад, сегодня по этиологии различают экзогенные и эндогенные причины гипертермии. Они суммированы нами в таблице 20.

Хотелось бы отметить, что в большом количестве работ значительная роль в этиологии гипертермии отводится обезвоживанию ребенка. Указывают (Appleton R. Е., Foo С. К., 1989), что эта причина часто пропускается у ребенка. К сожалению, в монографиях по неонатологии обезвоживанию и связанной с ним гипертермии также отводится незначительное место. В таких случаях регидратация очень быстро приводит к исчезновению лихорадки. Одним из диагностических тестов является осмолярность мочи (рис. 29).

Таблица 20 Причины гипертермии у новорожденных детей

Рис. 29. Осмолярность мочи при обезвоживании у новорожденных (Appleton R. Е., Foo С. К., 1989) К аналогичным выводам пришли Maayan-Metzger A. et al. (2003), обследовав 244 здоровых новорожденных детей (122 – с гипертермией и 122 – группа контроля). Данные, полученные ими представлены в таблице 21.

Таблица 21 Сравнительная клиническая характеристика новорожденных детей, имевших и не имевших гипертермию (Maayan-Metzger A. et al., 2003)

Кроме большей потери веса, дети, имевшие гипертермию в течение первой недели жизни, характеризовались еще рядом признаков. Как правило, они родились в результате операции кесарева сечения, находились на грудном вскармливании, имели склонность к гипернатриемии. Интересно, что 108 детей, имевших лихорадку, получали антибиотики, а 38 – инфузионную терапию. У восьми детей имелись положительные «высевы», у семи из крови (coagulase negative staphylococci), а у одного из мочи (В. streptococcus). При повторном обследовании все «посевы» из крови были отрицательными. Ребенок с мочевой инфекцией потребовал терапии. Авторы заключают, что наиболее частой причиной лихорадки у детей является обезвоживание. Скорее всего, ассоциация с кесаревым сечением – случайность, а с гипернатриемией – нет.

В литературе описаны случаи обезвоживания, ассоциированные с гипернатриемией у детей, находившихся на грудном вскармливании. Подробно это описано в нашей монографии «Интенсивная терапия и транспортировка новорожденных детей» (2009). На наш взгляд, отсутствие в данной группе детей, особенно при проведении такой массивной терапии, инфекционного процесса не бесспорно. Но, тем не менее, эти данные еще раз заставляют анализировать причины гипертермии у детей, находящихся в стационарах нашей страны. Вполне возможно, часть из них получают терапию, в том числе и антибактериальную, необоснованно.

Caglar М. К et. al. (2006) еще более категоричны: у всех детей, имевших потерю массы тела более 10 %, выявлена корреляция с гипернатриемией. Гипернатриемия связана с обезвоживанием. Все дети находились на грудном вскармливании, поздно прикладывались к груди. Как правило, у матерей имелись проблемы с молочными железами (мастит, трещины сосков и т. д.).

Установлено (Cataldi L. et al., 2005), что у недоношенных детей фототерапия может приводить к значительным потерям жидкости, обезвоживанию, гипертермии, развитию ОПН.

Некоторые авторы (Linder N. et al., 1999) обращают внимание, что гипертермия может наблюдаться у детей в первые сутки после вакцинации гепатитом В. Обследовав более 10 000 детей, и сравнив 2 группы новорожденных (привитых и не привитых), они пришли к выводу, что плановая вакцинация против гепатита В увеличивает количество новорожденных с «необъяснимой гипертермией» в три раза. Указанные исследователи подчеркивают, что это необходимо учитывать в клинической практике, чтобы избежать ненужного обследования и лечения у новорожденных, имеющих гипертермию. На наш взгляд, это частный пример стимуляции организма экзогенными пирогенами (вакцина).

4.4. Патогенез

По нашему глубокому убеждению, патогенез всегда определяет клиническую картину того или иного заболевания. Может быть, гипертермия является одним из наиболее показательных примеров этого тезиса. Достаточно взглянуть на рисунок 30, приведенный нами из монографии В. В. Подвысоцкого (1905).

Как описывает В. В. Подвысоцкий, вначале развития гипертермии отмечаются приспособительные реакции: сосуды кожи расширяются, животное потеет и в течение первых 20–30 минут температура тела не увеличивается, животное не испытывает беспокойства, дыхание и пульс нормальны. Если «перенести» это в клинику, то в данной стадии у ребенка будет наблюдаться повышенное потоотделение, а, соответственно, без адекватной компенсации водных потерь – обезвоживание. Оно быстро прогрессирует, приводя к потерям воды и электролитов, а следовательно, обессоливанию, приводящему к набуханию клеток, в частности, нейронов головного мозга. В конце этой стадии у младенца будет отмечаться усиление двигательной активности, беспокойство, крик. Это будет способствовать дальнейшей потере воды.

При дальнейшем развитии гипертермии (второй период или стадия) из-за повышенного потребления кислорода будет нарастать одышка и тахикардия.

Рис. 30. Пневмографические кривые собаки, посаженной в ящик с температурой 38,0 °C (Подвысоцкий В. В., 1905) I – нормальное дыхание, температура тела собаки 38,5 °C, число дыханий – 24 в минуту, II–VII дыхание при гипертермии; III – через 1,5 часа после начала опыта, число дыханий 280 в минуту, Т тела = 41,3 °C; IV – дыхательные синкопе; V – экспираторный тип дыхания (слева), переходящий в экспираторный дикротизм (справа); VI – экспираторный поликротизм; VII – чрезмерное диспноэтическое дыхание

Как отмечает В. В. Подвысоцкий, при проведении экспериментов наблюдается: поглощение кислорода постепенно усиливается, ускоряется пульс, увеличивается чувствительность, повышаются рефлексы, нарастает слюнотечение.

Второй период очень быстро переходит в третий. Самой отличительной его чертой является постепенно нарастающие апноэ, приводящее к полной остановке дыхания. Угнетение дыхательного центра обусловлено нарастающим энергодефицитом нейронов, а также следствием отека и кровоизлияния в головной мозг.

Непременным признаком декомпенсации гипертермии является развитие сердечной недостаточности. Она связана с острыми дистрофическими изменениями кардиомиоцитов, обусловленными повреждением клеточных мембран, дисбалансом ионов и воды, нарушениями актомиозиновых взаимодействий. В клинической картине признаки сердечной недостаточности будут проявляться снижением АД, перфузионного давления и скорости кровотока, возрастанием венозного давления. У больных возможны нарушения сердечного ритма с развитием фибрилляции желудочков, а в дальнейшем асистолии.

Нарушение микроциркуляции быстро приводит к развитию почечной недостаточности, метаболического ацидоза, активации гемокоагуляции с последующим возникновением ДВС-синдрома. Часто развивается гемолиз эритроцитов и гипербилирубинемия.

У больных с гипертемией, в той или иной степени, обязательно присутствует повреждение нейронов головного мозга. Вообще это самое грозное осложнение, к которому может привести гипертермия по понятным причинам. Более того, именно к этому повреждению «склонен» человеческий организм, особенно новорожденного ребенка. Хорошо объясняет этот факт философский закон «борьбы и единства противоположностей» или патофизиологический механизм – «когда защита становится поломкой». Дело в том, что величина основного обмена у человека не может быть снижена (без повреждения каких-либо функциональных систем организма), в том числе и при гипертермии. Соответственно, продукция эндогенного тепла остается на прежнем уровне, а при развитии гипертермии – растет. Это создает предпосылки к тому, что даже незначительное (4–5 °C) повышение температуры тела приводит к развитию гипертермии и повреждению нейронов (об этом мы подробно писали выше). Такая вот «плата за независимость» от внешней среды человеческим организмом.

При гипертермической коме изменяется сознание: развивается оглушенность и потеря сознания, могут наблюдаться подергивания отдельных мышц, клонические и тетанические судороги, нистагм, расширение зрачков, сменяющееся их сужением.

При крайней степени декомпенсации гипертермии (тепловом ударе) могут возникнуть необратимые изменения нейронов ЦНС (смерть мозга) (см. приложение 2).

Дифференциальная диагностика гипертермии должна, прежде всего, проводиться с инфекционными осложнениями, сопровождающимися лихорадкой. И дело обстоит достаточно просто, когда имеется видимый очаг или другие признаки инфекционного процесса. Конечно, это требует отдельного рассмотрения, но укажем, что в последнее десятилетие одним из значимых лабораторных признаков инфекционного процесса является повышение концентрации прокальцитонина в сыворотке крови (рис. 31), в том числе, например, и при латентной инфекции мочевыводящих путей. Необходимо помнить, что как и каждый лабораторный показатель, да и вообще любой метод, исследование прокальцитонина (ПКТ) имеет свои ограничения. Например, его концентрация не показательна у глубоконедоношенных детей. Даже норм не существует. У них более информативна концентрация ИЛ-6, а лучше ИЛ-6+СРБ. Да и у доношенных детей в настоящее время рекомендуют комбинировать исследования: ПКТ+СРБ, ПКТ+ИЛ-6, а еще лучше ПКТ+ИЛ-6+СРБ.

Рис. 31. Концентрация прокальцитонина у детей с гипертермией (А), инфекцией мочевыводящих путей (Б), бактериемией (В) (Maniaci V., 2008)

Конечно, как мы уже отмечали выше, большое значение имеет продолжительность повышения температуры. Например, Goh P. L. et al. (2006) продемонстрировали, что если гипертермия более 38,0 °C продолжается более трех суток, то у 58,8 % детей это свидетельствует о тяжелой бактериальной инфекции.

4.5 Профилактика и лечение

Профилактика перегревания новорожденных детей сводится к тщательному соблюдению норм ухода и выхаживания, в частности отказа от тугого пеленания, прикладывания к груди матери в родильном зале и т. д. Если же гипертермия все же развилась, то необходимо:

• уменьшить температуру окружающего воздуха в помещении и/ или инкубаторе (лучистом источнике тепла);

• проконтролировать нахождение кроватки ребенка (расположение ее рядом с батареей отопления или под прямыми солнечными лучами может приводить к возникновению гипертермии);

Рис. 32. Средний объем энтерального питания у детей, рожденных операцией кесарева сечения и спонтанных родов (Evans К. С. et al., 2003)

• проверить температуру и при необходимости снизить температуру увлажнителя дыхательной смеси;

• отменить фототерапию (если она проводится); раскрыть ребенка (сняв даже одноразовый подгузник);

• дополнительно энтерально необходимо ввести 5 %-й раствор глюкозы (50-100 мл).

Необходимо помнить, что все указанные мероприятия должны проводиться под систематическим (каждые 15–30 минут) контролем измерения температуры тела.

Поскольку главная этиологическая причина развития гипертермии обезвоживание, то его профилактика и лечение будут являться одновременно профилактикой гипертермии. И главное – адекватное вскармливание, оптимально – грудное. Поэтому врач-неонатолог должен отчетливо представлять причины, приводящие к нарушению грудного вскармливания. Одна из них, влияющая в первые сутки жизни, способ родоразрешения (рис. 32).

Видно, что дети, родившиеся путем операции кесарева сечения гораздо медленнее расширяют объем энтерального питания. Авторы указывают, что только 20 % новорожденных к шестому дню жизни набирают вес при рождении. По нашему мнению, эти данные крайне актуальны для нашей страны, поскольку количество кесаревых сечений в некоторых стационарах превышает все допустимые нормы и производится порой по очень сомнительным показаниям.

Американские исследователи Dewey К. G. et al. (2003) указывают, что при позднем начале грудного вскармливания риск избыточной потери веса у младенцев возрастает в 7,1 раза по сравнению с детьми, рано приложенными к груди.

Рис. 33. Число кесаревых сечений на 100 родов (Суханова Л. П., 2011) Серые столбики – количество малых кесаревых сечений

Почему мы обратили более подробное внимание читателя на эту причину? Для ответа на этот вопрос достаточно взглянуть на данные Л. П. Сухановой (2011) (рис. 33).

Видно, что количество кесаревых сечений в нашей стране неуклонно из года в год растет. Все ли они производятся по показаниям. Наш опыт позволяет утверждать – нет. Достаточно часто кесарево сечение проводится по «акушерскому произволу». Необходимо принимать общероссийский протокол «Показаний к кесареву сечению». И, вероятно, за несоблюдение этого протокола применять административные меры. Что будет если этого не сделать? Мы не будем оценивать акушерские последствия кесаревых сечений. И даже «сузим» неонатальные… Количество детей с обезвоживанием будет расти. Ну, и что? Дадим побольше ребеночку попить, в крайнем случае, назначим инфузионную терапию. Так-то, оно, конечно, правильно. Но…

В заключение главы считаем необходимым обратить внимание читателя на очень важный аспект данной проблемы. Ни одно из патологических состояний, возникших в период новорожденности, вероятно, не проходит бесследно. Исключением не является обезвоживание, симптомом которого может быть гипертермия или, наоборот, гипертермия, которая приводит к обезвоживанию. Все зависит от конкретной клинической ситуации.

Но работы зарубежных коллег (Lawlor D. A. et al., 2006; Batty G. D. et al., 2007; Batty G. D. et al., 2009; Kauhanen L. et al., 2010) последних 10 лет поднимают проблемы потери веса в неонатальный период на новый уровень. Дело в том, что потеря веса тела в неонатальном периоде, в том числе обусловленная и обезвоживанием, коррелирует с уровнем АД, частотой развития инсультов и инфарктов, ишемической болезнью сердца и острым коронарным синдромом в последующей жизни.

Заключение_

Таким образом, изучение нарушений теплового баланса у новорожденных детей, на наш взгляд, имеет важнейшее значение в неонатальной медицине. К сожалению, не во всех стационарах нашей страны, по нашим наблюдениям, к профилактике этих нарушений относятся с тем вниманием, которые они требуют.

Странны и еще некоторые факты: наличие бактериального, вирусного или асептического воспаления обязано, по законам физиологии, давать температурную реакцию, т. е. лихорадку. Описаны и известны температурные реакции, в том числе и у детей раннего возраста (и новорожденных первых недель жизни). Зафиксированных же случаев и цифр гипертермии в отделениях реанимации и интенсивной терапии крайне мало, в реанимации новорожденных, по крайней мере, в России, так практически и вообще нет. Не понятен акцент на использовании гипотермии как лечебного фактора у новорожденных. А главная странность, пожалуй, состоит в отсутствии широкого, систематического, научного и практического интереса к изучению энергетического обмена новорожденных вообще, и теплообмена в частности.

Список литературы_

1. Аршавский И. А. Очерки по возрастной физиологии. Москва, «Медицина», 1967, стр. 32–49.

2. Бильрот Т. Домашний уход за больными. М.: Терра-Книжный клуб, 1998. 155 с.

3. Воронцов И. М., Фатеева Е. М., Хазенсон Л. Б. Естественное вскармливание детей. СПб.: Педиатрический медицинский институт, 1993. 199 с.

4. Воронцов И. М., Шаповалов В. В., Шерстюк Ю. М. Здоровье. Создание и применение автоматизированных систем для мониторинга и скринирующей диагностики нарушений здоровья. СПб.: Коста, 2006. 432 с.

5. Гиппократ Избранные книги. М.: Медицина, 1999, 536 с.

6. Гундобин Н.П. Общая и частная терапия болезней детского возраста. СПб.: Издание книжного магазина «Практической Медицины», 1907. 300 с.

7. Зайчик А. Ш., Чурилов Л. 77. Общая патофизиология. 2-е издание. СПб.: ЭЛБИ-СПб, 2001. С. 364–380.

8. Зильбер А. П. Этюды критической медицины. М.: МЕДпресс-информ, 2006. 566 с.

9. Иванов Д. О. Особенности сосудисто-тромбоцитарного и коагуляционного гемостаза у новорожденных с тяжелой перинатальной патологией: Автореферат дисс… канд. мед. наук, СПб, 1996.

10. Иванов Д. О. Клинико-лабораторные варианты течения сепсиса новорожденных: Ав-тореф. дисс… док-pa мед. наук. СПб, 2002. 47 с.

11. Иванов Д. О., ЕвтюковГ.М. Транспортировка и интенсивная терапия новорожденных. СПб.: Человек, 615 стр.

12. Иванов Д. О., Петренко Ю. В. (ред.) Современные аспекты организации неонатальной помощи. СПб.: Изд-во Н-Л, 2011. 464 с.

13. Крылов А. Н. Памяти Б. Б. Голицына // Природа. 1918. № 2–3. С. 85–97.

14. Курзина Е.А., Иванов Д. О. Особенности лейкоцитарной формулы крови новорожденных в период адаптации // Материалы второго российского конгресса «Педиатрическая анестезиология и интенсивная терапия». Россия, Москва, 2003. С. 184–185.

15. Кудрявцев П. С. Курс истории физики. М.: Просвещение, 1982. 447 с.

16. Маслов М. С. Лекции по факультетской педиатрии. Л.: ГИМЛ, 1963. 224 с.

17. Маринжа Л. А. П. Вальтер – отец киевской анатомической школы // Здоровье Украины. 2009. № 10. С. 72–73.

18. Паннекук А. История астрономии//Москва, Наука, 1966, 590 стр.

19. Петренко Ю.В. Особенности гипоталамо-гипофизарно-тиреоидной системы у недоношенных новорожденных детей: Автореф. дис…. к. м. н. СПб., 1995.

20. Подвысоцкий В. В. Основы общей и экспериментальной патологии. 4-е издание. СПб.: Издание К. Л. Риккера, 1905. С. 817–854.

21. Розенблюм А. С. Об отношении лихорадочных болезней к психозам. Одесса: Слав. тип. М. Я. Городецкого, Труды врачей Одесской городской больницы, 1876. С. 26–34.

22. Сурков Д. Н. Целевой температурный менеджмент с заданным профилем в интенсивной терапии тяжелой неонатальной гипоксически-ишемической энцефалопатии // Детская медицина Северо-Запада. 2011. Т. 1, № 3. С. 13–18.

23. Тур А. Ф. Физиология и патология новорожденных детей. 4-е изд. Л.: Медицина, 1967.

24. Теличкин И. Теодор Бильрот и его хирургическая школа. URL: http://krotov.info/ history/19/1890_10_2/1829bilrot.htm

25. Учебник болезней раннего детского возраста / Под ред. Г. Н. Сперанского. М.-Л.: БИО-МЕДГИЗ, 1934. 774 с.

26. Хазанов А. И. Клиническая неонатология. СПб.: Гиппократ, 2009, 416 стр.

27. Шабалов Н. П. Неонатология. Т. 1. М.: МЕДпресс-информ, 2009. 638 с.

28. Шабалов Н. П., Иванов Д. О., ШабаловаН.Н. Гемостаз в динамике первой недели жизни как отражение механизмов адаптации к внеутробной жизни новорожденного // Педиатрия, 2000. № 3. С. 84–91.

29. Шабалов Н. П., Иванов Д. О., Шабалова Н. Н. Гетерогенность системного воспалительного ответа при неонатальном сепсисе // Акад. мед. журн. 2001.Т. 1. № 3. С. 81–88.

30. Adams А. К., Nelson R.A., Bell E.F., Egoavil С. A. Use of infrared thermographic calorimetry to determine energy expenditure in preterm infants // American Journal of Clinical Nutrition. 2000. Vol. 71. P. 969–977.

31. Al Jarousha A. М., El Qouqa I. A., El Jadba A. H., Al Afifi A. S. An outbreak of Serratia marc-escens septicaemia in neonatal intensive care unit in Gaza City, Palestine // J. Hosp. Infect. 2008. Vol. 70(2). P. 119–126.

32. Albavera-Lagunas C., Salazar-Bello C.I., Padilla-Cobian X.M. Complications relate to newborn– transportation from the labourroom to the neonate departments. The role of the nursing personnel // Rev. Sanid. Milit Mex. 1998. Vol. 52 (6). P. 343–346.

33. Appleton R. E., Foo С. K. Dehydration fever in the neonate – a common phenomenon // Arch Dis Child. 1989. Vol. 64 (5). P. 765–766.

34. ArduraJ., Andres J., AldanaJ., Revilla M. A., Cornelissen G., Halberg F. Computer analysis of environmental temperature, light and noise in intensive care: chaos or chronome nurseries? // Med Hypotheses. 1997. Vol. 49. P. 191–202.

35. Arons М. М., Wheeler A. P., Bernard G. R., Christman В.W, Russell J. A., ScheinR., Summer W.R., Steinberg K. P., Fulkerson W., Wright P., Dupont W.D., BB S. Effects ofibuprofen on the physiology and survival of hypothermic sepsis. Ibuprofen in sepsis study group // Crit. Care. Med. 1999. Vol. 27. P. 699–707.

36. Atit R., Sgaier S.K., Mohamed O.A., Taketo M.M., DufortD., Joyner A. L., Niswander L., Conlon R. A. Beta-catenin activation is necessary and sufficient to specify the dorsal dermal fate in the mouse // Dev. Biol. 2006. Vol. 296. P. 164–176.

37. Au-Yong I. Т. H., Thorn N., Ganatra R., Perkins A. C., Symonds М. E. Brown adipose tissue and seasonal variation in humans // Diabetes. 2009. Vol. 58. P. 2583–2587.

38. Azzopardi D. V, StrohmB., Edwards A. D., DyetL., Halliday H.L., JuszczakE., Kapel-lou O., Levene М., Marlow N., Porter E., Thoresen М., Whitelaw A., Brocklehurst P. TOBY Study Group. Moderate hypothermia to treat perinatal asphyxial encephalopathy // N. Engl. J. Med. 2009. Vol. 361 (14). P. 1349–1358.

39. Bach V, Telliez F., Chardon K., Tourneux P., Cardot V, Libert J. P. Thermoregulation in wakefulness and sleep in humans // Handb. Clin. Neurol. 2011. Vol. 98. P. 215–227.

40. BallM.K., Hillman N.H., Kallapur S. G., Polglase G.R., Jobe A. H., Pillow J.J. Body temperature effects on lung injury in ventilated preterm lambs // Resuscitation. 2010. Vol. 81 (6). P. 749–54.

41. Baker M.A., Doris P. A. Control of evaporative heat loss during changes in plasma osmolality in the cat // J. Physiol. 1982. Vol. 328. P. 535–545.

42. Barbatelli G., Murano I., Madsen L., Hao Q., Jimenez М., Kristiansen К., Giacobino J.P., De Matteis R, Cinti S. The emergence of cold-induced brown adipocytes in mouse white fat depots is determined predominantly by white to brown adipocyte transdifferentiation // Am. J. Physiol. Endocrinol. Metab. 2010. Vol. 298. P. E1244-E1253.

43. Barker D. J. The developmental origins of adult disease // J. Am. Coll. Nutr. 2004. Vol. 23. P. 588–595.

44. Barker D. J., Osmond C., Kajantie E., Eriksson J. G. Growth and chronic disease: findings in the Helsinki Birth Cohort // Ann. Hum. Biol. 2009. Vol. 36. P. 445–458.

45. Batty G.D., Smith G.D., Fall C.H., Sayer A. A., Dennison E., Cooper C., Gale C.R. Association of diarrhoea in childhood with blood pressure and coronary heart disease in older age: analyses of two UK cohort studies // Int. J. Epidemiol. 2007. Vol. 36 (6). P. 1349–1355.

46. Batty G.D., Horta B.L., Smith G.D., BarrosF. C., Victora C. Early life diarrhoea and later blood pressure in a developing country: the 1982 Pelotas (Brazil) birth cohort study // J. Epidemiol. Community. Health. 2009. Vol. 63 (2). P. 163–165.

47. BhattD.R., White R., Martin G., Van Marter L.J., Finer N., Goldsmith J. P., Ramos C., Kukreja S., Ramanathan R. Transitional hypothermia in preterm newborns //Adv. Neonatal. Care. 2010. Vol. 10 (5 Suppl). P. 15–17.

48. Bharara М., Cobb J., Claremont D. Thermography and thermometry in the assessment of diabetic neuropathic foot: A case for furthering the role of thermal techniques // International Journal of Lower Extremity Wounds. 2006. Vol. 5. P. 250–260.

49. Biggar W., Barker C., Bohn D, Kent G. Partial recovery of neutrophil functions during prolonged hypothermia in pigs // J Appl Physiol. 1986, Vol. 60, p. 1186–1189.

50. Biggar W.D., BohnD.J., Kent G. Neutrophil migration in vitro and in vivo during hypothermia // Infectlmmun. 1984. Vol. 46. P. 8579.

51. Bonifacio S. L., Glass H. C., Peloquin S., Ferriero D. M. A new neurological focus in neonatal intensive care //Nat.Rev.Neurol. 2011. Vol. 7 (9). P. 485–494.

52. Boozer C.N., Daly P. A., HomelP., Solomon J.L., Blanchard D., Nasser J. A., Strauss R., Meredith T. Herbal ephedra/caffeine for weight loss: a 6-month randomized safety and efficacy trial // Int. J. Obes. Relat. Metab. Disord. 2002. Vol. 26. P. 593–604.

53. BouillaudF., Villarroya F., HentzE., Raimbault S., CassardA.M., Ricquier D. Detection of brown adipose tissue uncoupling protein mRNA in adult patients by a human genomic probe // Clin Sci. 1988. Vol. 75. P. 21–27.

54. Breathnach C. S., Moynihan J. B. Intensive care 1650: the revival of Anne Greene (c. 1628-59) // J. Med. Biogr. 2009. Vol. 17 (1). P. 35–38.

55. Briscini L., Tonello C., Dioni L., Carruba М. O., Nisoli E. Bcl-2 and Bax are involved in the sympathetic protection of brown adipocytes from obesity-linked apoptosis // FEBS Lett. 1998. Vol. 431. P. 80–84.

56. Bruder N., Velly L., Codaccioni J. L. [Hypothermia for intracranial hypertension] // Ann. Fr. Anesth. Reanim. 2009. Vol. 28 (4). P. 365–370.

57. Bryzgalova G., Effendic S., Khan A. et al. Anti-obesity, anti-diabetic, and lipid-lowering effects of the thyroid receptor р-subtype-selective agonist KB-141 // J. Steroid. Biochem. Mol. Biol. 2008. Vol. 111. P. 262–267.

58. Buck S. H., Zaritsky A. L. Occult core hyperthermia complicating cardiogenic shock // Pediatrics. 1989. Vol. 83. P. 782–783.

59. Byaruhanga R., Bergstrom A., Okong P. Neonatal hypothermia in Uganda: prevalence and risk factors // J. Trop Pediatr, 2005. Vol. 51. P. 212–215.

60. Risk factors for excess weight loss and hypernatremia in exclusively breast-fed infants // Braz. J. Med. Biol. Res. 2006. Vol. 39 (4). P. 539–544.

61. Cannon B., Nedergaard J. Brown adipose tissue: function and physiological significance // Physiol Rev. 2004. Vol. 84. P. 277–359.

62. Cannon B., Nedergaard J. Thyroid hormones: igniting brown fat via the brain // Nat. Med.

2010. Vol. 16. P. 965–967.

63. Cannon B., Nedergaard J. Developmental biology: Neither fat nor flesh // Nature. 2008. Vol. 454. P. 947–948.

64. Cataldi L., Leone R., Moretti U., DeMitri B., Fanos V, Ruggeri L., Sabatino G., Torcasio F., Zanardo V, Attardo G., Riccobene F., Martano C., Benini D., Cuzzolin L. Potential risk factors for the development of acute renal failure in preterm newborn infants: a case-control study // Arch Dis Child Fetal Neonatal Ed. 2005. Vol. 90 (6). P. 514–519.

65. Cautley E. Fever in the newborn//Br. Med. J. 1912. 18. Vol. 1 (2681). P. 1115–1117

66. Cavallaro G., FilippiL., Cristofori G., Colnaghi М., Ramenghi L., Agazzani E., Ronchi A., Fiorini P., Mosca F. Does pulmonary function change during whole-body deep hypothermia? // Arch. Dis. Child. Fetal. Neonatal. Ed. 2011. Vol. 96 (5). P. 374–347.

67. Cederberg A., Gronning L.M., AhrenB., TaskenK., Carlsson P., Enerback S. FOXC2 is a winged helix gene that counteracts obesity, hypertriglyceridemia, and diet-induced insulin resistance // Cell. 2001. Vol. 106. P. 563–573.

68. Charkoudian N. Mechanisms and modifiers of reflex induced cutaneous vasodilation and vasoconstriction in humans // Journal of Applied Physiology. 2010. Vol. 109. P. 1221–1228.

69. ChiangM., Lin P., Lin L., Chiou H., Chien C., Chu S., Chiu W. Mass screening of suspected febrile patients with remote-sensing infrared thermography: Alarm temperature andoptimal distance // Journal of the Formosan Medical Association. 2008. Vol. 107. P. 937–944.

70. Christensen R.D., Sheffield M. J., Lambert D. K, Baer V L. Effect of Therapeutic Hypothermia in Neonates with Hypoxic-Ischemic Encephalopathy on Platelet Function // Neonatology. 2011. Vol. 101 (2). P. 91–94.

71. Christidis I., Zotter H., Rosegger H., Engele H., Kurz R., Kerbl R. Infrared thermography in newborns: The first hour after birth // Gynakol Geburtshilfliche Rundsch. 2003. Vol. 43. P. 31–35.

72. Clark R., Stothers J. Neonatal skin temperature distribution using infra-red colour thermography // Journal of Physiology. 1980. Vol. 302. P. 323–333.

73. Chelo D., Njiki Kinkela М., Monebenimp F., Nguefack S., Ngaha A., Tietche F. [Anhidrotic ectodermal dysplasia: report of one case at Mother and Child Center of Chantal Biya Foundation, Yaounde, Cameroon] // Pan Afr Med J. 2010. Vol. 11. P. 4–9.

74. Compagnoni G., Pogliani L., Lista G., Castoldi F., Fontana P. Hypothermia Reduces Neurological Damage in Asphyxiated Newborn Infants // Biology of the Neonate. 2002. Vol. 82. P. 222–227.

75. Conde-Agudelo A., Belizan J. М., Diaz-Rossello J. Kangaroo mother care to reduce morbidity and mortality in low birthweight infants // Cochrane Database Syst Rev. 2011 Mar 16. (3), CD002771.

76. Cousin B., Cinti S., Morroni М., Raimbault S., Ricquier D., PenicaudL., Casteilla L. Occurrence of brown adipocytes in rat white adipose tissue: molecular and morphological characterization//J. Cell. Sci. 1992. Vol. 103. P. 931–942.

77. Craig J.V, Lancaster G. A., Williamson P. R. Temperature measured at the axilla compared with rectum in children and young people: systematic review // BMJ. 2000. Vol. 320. P. 1174–1178.

78. Craig J. V, Lancaster G.A., Taylor S., Williamson P. R., Smyth R.L. Infrared ear thermometry compared with rectal thermometry in children: a systematic review // Lancet. 2002. Vol. 360 (9333). P. 603–609.

79. CrisanM., Casteilla L., LehrL., Carmona М., Paoloni-Giacobino A., Yap S., SunB., LegerB., Logar A., Penicaud L., Schrauwen P., Cameron-Smith D., Russell A. P., PeaultB., Giacobino J. P. A reservoir of brown adipocyte progenitors in human skeletal muscle // Stem Cells. 2008. Vol. 26. P. 2425–2433.

80. Cypess A.M., LehmanS., Williams G., Tal I., Rodman D., Goldfine A.B., KuoF.C., Palmer E.L., Tseng Y.H., DoriaA., Kolodny G.M., Kahn C.R. Identification and importance of brown adipose tissue in adult humans // N. Engl. J. Med. 2009. Vol. 360. P. 1509–1517.

81. Dennison E. М., Syddall H. E., Sayer A. A., Gilbody H. J., Cooper C. Birth weight and weight at 1 year are independent determinants of bone mass in the seventh decade: the Hertfordshire cohort study // Pediatr Res. 2005. Vol. 57. P. 582–586.

82. Dewey K.G., Nommsen-Rivers L.A., HeinigM.J., Cohen R.J. Risk factors for subopti-mal infant breastfeeding behavior, delayed onset of lactation, and excess neonatal weight loss // Pediatrics. 2003. Vol. 112 (3 Pt 1). P. 607–619.

83. Drury P.P., BennetL., Gunn A. J. Mechanisms of hypothermic neuroprotection // Semin. Fetal. Neonatal. Med. 2010. Vol. 15 (5). P. 287–292.

84. Edwards A. D., YueX., Cox P., Hope P. L., Azzopardi D. V., Squier М. V, Mehmet H. Apopto-sis in the brains of infants suffering intrauterine cerebral injury // Pediatr Res. 1997. Vol. 42

(5). P. 684–689.

85. Edwards A.D., Azzopardi D. V Perinatal hypoxia-ischemia and brain injury // Pediatr Res. 2000. Vol. 47 (4 Pt 1). P. 431–432.

86. Edwards A. D., Azzopardi D.V Therapeutic hypothermia following perinatal asphyxia // Arch Dis Child Fetal Neonatal Ed. 2006. Vol. 91 (2). P. F127-131.

87. Edwards A. D., Azzopardi D. V Hypothermic neural rescue: work continues // J. Pediatr. 2010. Vol. 157 (3). P. 351–352.

88. El-Radhi A. S., Barry W. Thermometry in paediatric practice // Archives of Disease in Childhood. 2006. Vol. 91. P. 351–356.

89. ElstadM., Whitelaw A., Thoresen M. Cerebral Resistance Index is less predictive in hypothermic encephalopathic newborns //Acta Paediatr. 2011. Vol. 100 (10). P. 1344–1349.

90. Elmquist J.K., Scammell T.E., SaperC.B. Mechanisms of CNS response to systemic immune challenge: the febrile response // Trends Neurosci. 1997. Vol. 20. P. 565–570.

91. Enerback S. The origins of brown adipose tissue // N. Engl. J. Med. 2009. Vol. 360. P. 2021–2023.

92. Evans K.C., Evans R. G., Royal R., Esterman A.J., James S. L. Effect of caesarean section on breast milk transfer to the normal term newborn over the first week of life // Arch Dis Child Fetal Neonatal Ed. 2003. Vol. 88 (5). P. 380–382.

93. Fairchild K., Sokora D., Scott J., Zanelli S. Therapeutic hypothermia on neonatal transport: 4-year experience in a single NICU // J. Perinatol. 2010. Vol. 30 (5). P. 324–329.

94. Fan X., van Bel F. Pharmacological neuroprotection after perinatal asphyxia // J. Matern Fetal Neonatal Med. 2010. Vol. 23 Suppl 3. P. 17–19.

95. Filippi L., la Marca G., Cavallaro G., Fiorini P., Favelli F., Malvagia S., Donzelli G., Guer-rini R. Phenobarbital for neonatal seizures in hypoxic ischemic encephalopathy: a pharmacokinetic study during whole body hypothermia // Epilepsia., 2011 Apr., Vol. 52 (4). P. 794–801.

96. Fransson A. L., Karlsson H., Nilsson K. Temperature variation in newborn babies: importance of physical contact with the mother // Arch Dis Child Fetal Neonatal Ed. 2005. Vol. 90 (6). P. 500–504.

97. Fukuchi K., Tatsumi М., Ishida Y., Oku N., Hatazawa J., WahlR.L. Radionuclide imaging metabolic activity of brown adipose tissue in a patient with pheochromocytoma // Exp Clin Endocrinol Diabetes. 2004. Vol. 112. P. 601–603.

98. Garruti G., Ricquier D. Analysis of uncoupling protein and its mRNA in adipose tissue deposits of adult humans // Int J Obes Relat Metab Disord. 1992. Vol. 16. P. 383–390.

99. Goetz C., Foertsch D., Schoenberger J., Uhl E. Thermography – A valuable tool to test hydrocephalus shunt patency// Acta Neurochirurgica. 2005. Vol. 147. P. 1167–1173.

100. Goissen C., Fontaine C., Braun K., Bony H., Al-HosriJ., Ramadan-Ghostine G., Leke A., Boudailliez B., Tourneux P. [Prospective study at 1 week of life of thyroid function in 97 consecutive pre-term newborns under 32 weeks of gestation] //Arch Pediatr. 2011. Vol. 18 (3). P. 253–260.

101. Gouchon S., Gregori D., Picotto A., Patrucco G., Nangeroni М., Di. GiulioP. Skin-to-skin contact after cesarean delivery: an experimental study // Nurs Res., 2010 Mar-Apr., Vol. 59 (2). P. 78–84.

102. Gupta S., Tyagi P. Prosthodontic management of anhidrotic ectodermal dysplasia // Indian J Dent Res., 2011, Mar-Apr, Vol. 22 (2). P. 348–351.

103. Haddock B. J., Merrow D. L., Swanson M. S. The falling grace of axillary temperatures // Pediatr Nurs. 1996. Vol. 22 (2). P. 121–125.

104. Hagberg H., Mallard C., Rousset С. I., Xiaoyang Wang. Apoptotic mechanisms in the immature brain: involvement of mitochondria // J. Child. Neurol. 2009. Vol. 24 (9). P. 1141–1146.

105. Hagmann C.F., Brotschi B., Bernet V, Latal B., Berger T.M., Robertson N.J. Hypothermia for perinatal asphyxial encephalopathy // Swiss Med Wkly. 2011. P. 141.

106. Hallberg B., Olson L., Bartocci М., Edqvist I., Blennow M. Passive induction of hypothermia during transport of asphyxiated infants: a risk of excessive cooling // ActaPaediatr. 2009. Vol. 98 (6). P. 942–946.

107. Hall N. J., Eaton S., Peters M. J., Hiorns M. P., Alexander N., Azzopardi D. V , Pierro A. Mild controlled hypothermia in preterm neonates with advanced necrotizing enterocolitis // Pediatrics. 2010. Vol. 125 (2). P. 300–308.

108. Hammarlund K., Sedin G. Transepidermal water loss in newborn infants. III. Relation to gestational age // Acta Paediatr Scand. 1979. Vol. 68 (6). P. 795–801.

109. Hamelin S., Delnard N., Cneude F., Debillon Т., Vercueil L. Influence of hypothermia on the prognostic value of early EEG in full-term neonates with hypoxic ischemic encephalopathy//Neurophysiol Clin. 2011. Vol. 41 (1). P. 19–27.

110. Han J. W., Van Leeuwen G.M., Mizushina S., Van de Kamer J.B., Maruyama K., Sugiura T, Azzopardi D. V, Edwards A. D. Monitoring of deep brain temperature in infants using multifrequency microwave radiometry and thermal modelling // Phys Med Biol. 2001. Vol. 46 (7). P. 1885–1903.

111. Hayward J. S., Eckerson J.D., Kemna D. Thermal and cardiovascular changes during three methods of resuscitation from mild hypothermia // Resuscitation. 1984. Vol. 11. P. 21–33.

112. Helmy A., Holdmann М., Rizkalla M. Application ofthermography of non-invasive diagnosis of thyroid gland disease // IEEE Transactions on Biomedical Engineering. 2008. Vol. 55. P. 1168–1175.

113. Henderson W.R., Dhingra V.K., Chittock D. R, Fenwick J. C., RoncoJ.J. Hypothermia in the management of traumatic brain injury. A systematicreviewandmeta-analysis // Intensive Care Med. 2003. Vol. 29 (10). P. 1637–1644.

114. Higgins R.D., RajuT.N., Perlman J., Azzopardi D.V., Blackmon L. R., Clark R.H., Edwards A. D., Ferriero D. М., Gluckman P. D., Gunn A. J., Jacobs S. E., Eicher D. J., Jobe A. H., Laptook A.R., LeBlanc M.H., Palmer C., Shankar an S., SollR.F., Stark A. R., Thoresen М., Wyatt J. Hypothermia and perinatal asphyxia: executive summary of the National Institute of Child Health and Human Development workshop // J. Pediatr. 2006. Vol. 148 (2). P. 170–175.

115. Higgins R.D., RajuT., Edwards A. D., Azzopardi D. V, BoseC.L., Clark R.H., Ferriero D. М., Guillet R., Gunn A. J., Hagberg H., Hirtz D., InderT.E., Jacobs S. E., Jenkins D., Juul S., Laptook A. R., LuceyJ.F., Maze М., Palmer С., PapileL., Pfister R.H., Robertson N. J., Rutherford М., Shankar an S., Silver stein F. S., Soil R. F., Thoresen М., Walsh W. F.; Eunice Kennedy Shriver National Institute of Child Health and Human Development Hypothermia Workshop Speakers and Moderators. Hypothermia and other treatment options for neonatal encephalopathy: an executive summary of the Eunice Kennedy Shriver NICHD workshop // J. Pediatr. 2011. Vol. 159 (5). P. 851–858.

116. Himms-Hagen J., CuiJ., Danforth E., Taatjes D.J., Lang S. S., Waters B.L., Claus Т.Н. Effect of CL-316,243, a thermogenic (33-agonist, on energy balance and brown and white adipose tissues in rats // Am J Physiol. 1994, Vol. 266. P. R1371-R1382.

117. Hodges G.J., Kosiba W.A., Zhao K., Johnson J.M. The involvement of norepinephrine, neuropeptide Y, and nitric oxide in the cutaneous vasodilator response to local heating in humans // J. Appl. Physiol. 2008. Vol. 105. P. 233–240.

118. Hodges G.J., Jackson D.N., MattarL., Johnson J.M., Shoemaker J.K. Neuropeptide Y and neurovascular control in skeletal muscle and skin // Am. J. Physiol. Regul. Integr. Comp. Physiol. 2009. Vol. 69. P. 243–267.

119. HogelingM., Meddles K., BerkD.R., Bruckner A. L., Shimotake Т.К., Cohen R. S., Frie-den I. J. Extensive Subcutaneous Fat Necrosis of the Newborn Associated with Therapeutic Hypothermia // Pediatr Dermatol. 2011. [Epub ahead of print].

120. Holowatz L.A., Thompson C.S., Minson С. Т., Kenney W.L. Mechanisms of acetylcholine-mediated vasodilatation in young and aged human skin // J. Physiol. 2005. Vol. 563. P. 965–973.

121. Hotamisligil G. S. Mechanisms of TNF-a-induced insulin resistance // Exp. Clin. Endocrinol. Diabetes. 1999. Vol. 107. P. 119–125.

122. Jacobs S., Hunt R., Tarnow-Mordi W. Cooling for newborns with hypoxic ischaemic encephalopathy // Cochrane Database Syst Rev. 2007. 4. CD003311.

123. Ji X. C., Zhu C. Y., Pang R. Y. Epidemiological study on hypothermia in newborns // Chin Med J (Engl). 1993. Vol. 106 (6). P. 428–432.

124. Kambarami R., Chidede O. Neonatal hypothermia levels and risk factors for mortality in a tropical country // Cent. Afr. Med. 2003. Vol. 49. P. 103–106.

125. Kauhanen L., Lynch J. W., Lakka H.M., Kauhanen J., Smith G.D. Association of diarrhoea, poor hygiene and poor social conditions in childhood with blood pressure in adulthood // J. Epidemiol. Community. Health. 2010. Vol. 64 (5). P. 394–399.

126. KelloggD.L., Jr. Hodges G.J., Orozco C.R., Phillips T.M., ZhaoJ.L., Johnson J.M. Cholinergic mechanisms of cutaneous active vasodilation during heat stress in cystic fibrosis // J. Appl. Physiol. 2007. Vol. 103. P. 963–968.

127. Khabour O.F., Mesmar F.S., Al-Tamimi F., Al-Batayneh O.B., OwaisA.I. Missense mutation of the EDA gene in a Jordanian family with X-linked hypohidrotic ectodermal dysplasia: phenotypic appearance and speech problems // Genet Mol Res. 2010. Vol. 9 (2). P. 941–948.

128. Kluckow M. Functional echocardiography in assessment of the cardiovascu-lar system in asphyxiated neonates // Pediatr. 2011. Vol. 158. P. 13–8.

129. Knobel R.B., Holditch-Davis D., Schwartz T. A. Optimal body temperature in transitional extremely low birth weight infants using heart rate and temperature as indicators // J. Obstet. Gynecol. Neonatal. Nurs. 2010. Vol. 39 (1). P. 3–14.

130. Knobel R.B., Guenther В. D., Rice H.E. Thermoregulation and Thermography in Neonatal Physiology and Disease // Biological Research for Nursing. 2011. Vol. 13 (3). P. 274–282.

131. Koppen A., Kalkhoven E. Brown vs. white adipocytes: the PPAR– у coregulator story // FEBS Lett. 2010. Vol. 584. P. 3250–3259.

132. Kresch M. J. Axillary temperature as a screening test for fever in children // J. Pediatr. 1984. Vol. 104 (4). P. 596–599.

133. Kulkarni M. L. Mythri H. P., Kulkarni A. M. ‘Thinfat’ phenotype in newborns // Indian J. Pediatr. 2009. Vol. 76. P. 369–373.

134. Kuzawa C. W., Sweet E. Epigenetics and the embodiment of race: developmental origins of US racial disparities in cardiovascular health // Am. J. Hum. Biol. 2009. Vol. 21. P. 2–15.

135. Lamartine J. Towards a new classifcation of ectodermal dysplasias // Clin. Exp. Dermatol. 2003. Vol. 28. P. 351–355.

136. Landau Y., Berger I., Marom R., MandelD., Ben SiraL., Fattal-Valevski A., PeylanT., Levi L., Dolberg S., Bassan H. Therapeutic hypothermia for asphyxiated newborns: experience of an Israeli tertiary center // Isr. Med. Assoc. J. 2011. Vol. 13 (1). P. 29–33.

137. Lawlor D.A., Smith G.D., Mitchell R., Ebrahim S. Adult blood pressure and climate conditions in infancy: a test of the hypothesis that dehydration in infancy is associated with higher adult blood pressure // Am. J. Epidemiol. 2006. Vol. 163 (7). P. 608–614.

138. Lawn J. E., Kinney М., Lee А. С., Chopra М., DonnayF., Paul V.K., Вhutta Z. A. Reducing intrapartum-related deaths and disability: Can the health system deliver? // Int. J. Gynaecol. Obstet. 2009. Vol. 107 (Suppl 1). P. 123–140.

139. Lawn J.E., Shibuya K., Stein C. No cry at birth: Global estimates of intrapartum stillbirths and intrapartum-related neonatal deaths // Bull. World Health Organ. 2005. Vol. 83. P. 409–417.

140. Lawn J. E. Zupan J. for the Lancet Neonatal Survival Steering Team 4 million neonatal deaths. When? Where? Why? // Lancet. 2005. Vol. 365. P. 891–900.

141. Lazic-Mitrovic Т., Djukic М., CuturaN., Andjelic S., Curkovic A., Soldo V, Radlovic N. [Transitory hypothermia as early prognostic factor in term newborns with intrauterine growth retardation] // Srp. Arh. Celok. Lek. 2010. Vol. 138 (9-10). P. 604–608.

142. Lean M.E., James W.P., Jennings G., Trayhurn P. Brown adipose tissue uncoupling protein content in human infants, children and adults // Clin. Sci. 1986. Vol. 71. P. 291–297.

143. Leone T.A., Finer N.N. Shock: a common consequence of neonatal asphyxia // J. Pediatr. 2011. Vol. 158 (2 Suppl). P. 9–12.

144. Levine D. A., Platt S. L., Dayan P. S., Macias C.G., ZorcJ.J., KriefW., Schor J., BankD., Fefferman N., Shaw K.N., Kuppermann N. Multicenter RSV-SBI Study Group of the Pediatric Emergency Medicine Collaborative Research Committee of the American Academy of Pediatrics. Risk of serious bacterial infection in young febrile infants with respiratory syncytial virus infections // Pediatrics. 2004. Vol. 113 (6). P. 1728–1734.

145. Lewis D.A., Sanders L.P., Brockopp D. Y. The effect of three nursing interventions on thermoregulation in low birth weight infants // Neonatal Netw. 2011. Vol. 30 (3). P. 160–164.

146. Linder N., RazM., Sirota L., Reichman B., LubinD., KuintJ., Cohen A. H., Barzilai A. Unexplained fever in neonates may be associated with hepatitis В vaccine // Arch. Dis. Child. Fetal. Neonatal. Ed. 1999. Vol. 81. P. 206–207.

147. Lindquist J. М., Rehnmark S. Ambient temperature regulation of apoptosis in brown adipose tissue. Erkl/2 promotes norepinephrine-dependent cell survival // J. Biol. Chem. 1998. Vol. 273. P. 30147-30156.

148. LorinM.I. Measurement of body temperature // Semin. Pediatr. Infect. Dis. 1993. Vol. 4. P. 4–8.

149. Lyon A. J., Pikaar M.E., Badger P., McIntosh N. Temperature control in very low birth-weight infants during first five days of life // Arch. Dis. Child. Fetal Neonatal Ed. 1997. Vol. 76. P. 47–50.

150. Maayan-Metzger A, Mazkereth R, KuintJ. Fever in healthy asymptomatic newborns during the first days of life //Arch. Dis. Child. Fetal. Neonatal. Ed. 2003. Vol. 88. P. 312–314.

151. Madden C.J., Morrison S. F. Hypoxic activation of arterial chemoreceptors inhibits sympathetic outflow to brown adipose tissue in rats // Journal of Physiology. 2005. Vol. 566. P. 559–573.

152. Manji К. P., Kisenge R. Neonatal hypothermia on admission to a special care unit in Dar-es-Salaam, Tanzania: a cause for concern // Cent. Afr. J. Med. 2003. Vol. 49. P. 23–27.

153. Massaro A., Rais-Bahrami K., Chang Т., Glass P., Short B.L., Baumgart S. Therapeutic hypothermia for neonatal encephalopathy and extracorporeal membrane oxygenation // J. Pediatr. 2010. Vol. 157 (3). P. 499–501.

154. Massopust L. Infrared photographic study of the superficial veins of the thorax in relation to breast tumors; a preliminary report // Surgery, Gynecology & Obstetrics. 1948. Vol. 86. P. 54–58.

155. Mathur N.B., Krishnamurthy S., Mishra Т.К. Evaluation of WHO classification of hypothermia in sick extramural neonates as predictor of fatality // J. Trop. Pediatr. 2005. Vol. 51. P. 341–345.

156. Matsumura К., Cao C., Ozaki М., Morii H., Nakadate K., Watanabe Y. Brain endothelial cells express cyclooxygenase-2 during lipopolysaccharide-induced fever: light and electron microscopic immunocytochemical studies // J Neurosci. 1998. Vol. 18. P. 6279–6289.

157. Mayfield S. R., Nakamura К. Т., BhatiaJ., RiosG.R., Bell E. F. Tympanic membrane temperature of term and preterm neonates // Early Hum Dev. 1984. Vol. 9 (3). P. 241–247.

158. Mayfield S. R., Bhatia J., Nakamura К. Т., Rios G. R., Bell E. F. Temperature measurement in term and preterm neonates // J. Pediatr. 1984. Vol. 104 (2). P. 271–275.

159. McAllister T. A., Roud J. A., Marshall A. Outbreak of Salmonella eimsbuettel in newborn infants spread by rectal thermometer // Lancet. 1986. Vol. 2. P. 1262–1264.

160. McCall E. М., Alderdice F., Halliday H.L., Jenkins J. G., Vohra S. Interventions to prevent hypothermia at birth in preterm and/or low birthweight infants // Cochrane Database Syst Rev. 2010. Vol. 17 (3), CD004210.

161. McCarthy L.K., O’Donnell C.P. Warming preterm infants in the delivery room: polyethylene bags, exothermic mattresses or both? // Acta Paediatr. 2011. 3. [Epub ahead of print].

162. McIntyre L. A., Fergusson D.A., Hebert P. C., MoherD., Hutchison J. S. Prolonged therapeutic hypothermia after traumatic brain injury in adults: a systematic review // JAMA. 2003. Vol. 289 (22). P. 2992–2999.

163. MeltzerE., Yossepowitch O., SadikC., Dan М., Schwartz E. Epidemiology and clinical aspects of enteric fever in Israel // Am. J. Trop. Med. Hyg. 2006.. Vol. 74 (4). P. 540–545.

164. Merklin R.J. Growth and distribution of human fetal brown fat // Anat. Rec. 1974. Vol. 178. P. 637–645.

165. Mellen N.M., Milsom W.K., Feldman J.L. Hypothermia and recovery from respiratory arrest in a neonatal rat in vitro brain stem preparation // Am. J. Physiol. Regul. Integr. Comp. Physiol. 2002. Vol. 282. P. 484–491.

166. Meng-xia L. I., Ge S., Henning N. Change in the body temperature of healthy term infant over the first 72 hours of life // Journal of Zhejiang University Science. 2004. Vol. 5, N 4. P. 486–493.

167. Miller G., Stein F., Trevino R. Rectal-scalp temperature difference predicts brain death in children // Pediatr. Neurol. 1999. Vol. 20. P. 267–269.

168. Miller S. S., Lee H. C., Gould J.B. Hypothermia in very low birth weight infants: distribution, risk factors and outcomes // J. Perinatol. 2011. Vol. 31 Suppl 1. P. 49–56.

169. Mital М., Scott E. Thermal detection of embedded tumorsusing infrared imaging // Journal of Biomechanical Engineering. 2007. Vol. 129. P. 33–39.

170. Morley C.J., HewsonP.H., Thornton A. J. Axillary and rectal temperature measurements in infants // Arch. Dis. Child. 1992. Vol. 67. P. 122–125.

171. Morley C, Murray M, Why brew K. The relative accuracy of mercury, Tempa-DOT and Fe-verScan thermometers // Early Hum. Dev. 1998. Vol. 53 (2), P. 171–178.

172. Morrison S.F., Nakamura K. Central neural pathways for thermoregulation // Front Biosci.

2011. Vol. 16, N l.P. 74-104.

173. Mujahid A., Furuse M. Behavioral responses of neonatal chicks exposed to low environmental temperature // Poult Sci. 2009. Vol. 88 (5). P. 917–922.

174. Mullany L.C., Katz J., Khatry S.K., LeClerq S. C., Darmstadt G.L., Tielsch J. M. Neonatal hypothermia and associated risk factors among newborns of southern Nepal // BMC Med. 2010. Vol. 8. P. 8–43.

175. Musialik-Swietlinska E., Wojaczynska-Stanek K., Swietlinski J., Koprowski R., Krawc-zykR., Bober K. Thermal comfort in preterm babies. Infra-red colour thermography findings. Preliminary report // Med. Wieku. Rozwoj. 2011. Vol. 15 (1). P. 79–83.

176. Nadeem М., Murray D. М., Boylan G.B., Dempsey E. М., Ryan С. A. Early blood glucose profile and neurodevelopmental outcome at two years in neonatal hypoxic-ischaemic encephalopathy // BMC Pediatr. 2011. N 4. P. 11–10.

177. NashK.B., Bonifacio S. L., Glass H.C., Sullivan J. E., Barkovich A.J., Ferriero D.M., Cil-io M. R. Video-EEG monitoring in newborns with hypoxic-ischemic encephalopathy treated with hypothermia // Neurology. 2011 Feb 8, Vol. 76 (6). P. 556–562.

178. Navarini-Meury S., Schneider J., Buhrer C. Sclerema neonatorum after therapeutic whole – body hypothermia // Archives of Disease in Childhood. 2007. Vol. 92. P. 307.

179. Nedergaard J., Bengtsson Т., Cannon B. Unexpected evidence for active brown adipose tissue in adult humans // Am. J. Physiol. Endocrinol. Metab. 2007. Vol.293. P. E444-452.

180. Nisoli E., Briscini L., Tonello C., De Giuli Morghen C., Carruba M. O. Tumor necrosis factor-а induces apoptosis in rat brown adipocytes // Cell Death. Differ. 1997. Vol. 4. P. 771–778.

181. Newton Т., Watkinson M. Preventing hypothermia at birth in preterm babies: at a cost of overheating some? //Archives of Disease in Childhood. 2003. Vol. 88. P. 256.

182. Nongena P., Ederies A., Azzopardi D. V, Edwards A. D. Confidence in the prediction of neurodevelopmental outcome by cranial ultrasound and MRI in preterm infants // Arch Dis Child Fetal Neonatal Ed. 2010. Vol. 95 (6). P. 388–390.

183. Oberkofler H., Dallinger G., Liu Y.M., HellE., Krempler F., Patsch Ж Uncoupling protein gene: quantification of expression levels in adipose tissues of obese and non-obese humans // J. Lipid. Res. 1997. Vol. 38. P. 2125–2133.

184. Oza V, Treat J., CookN., TetzlaffM. Т., Yan A. Subcutaneous fat necrosis as a complication of whole-body cooling for birth asphyxia // Arch. Dermatol. 2010. Vol. 146 (8). P. 882–885.

185. Pagowska-Klimek I., Krajewski W. [The use of hypothermia in intensive therapy] // Anest-ezjol Intens Ter. 2010. Vol. 42 (3). P. 167–173.

186. Palmes E.D., ParkC.R. The regulation of body temperature during fever // Arch Environ Health. 1965. Vol. 11. P. 749–759.

187. Parente A., Canizo A., HuergaA., Lain A., FanjulM., Carrera N., Corona C., Farinas М., Menendez C., Cerda J., Molina E., Vazquez J. [Is it correct to use neonatal intensive care units as operating rooms?] // Cir Pediatr. 2009. Vol. 22 (2). P. 61–64.

188. Peterson-Smith A., BarbarN., Coody D.K. Comparison of aural infrared with traditional rectal temperatures in children from birth to age three years // J. Pediatr. 1994. Vol. 125. P. 83–85.

189. Pierrat VH. N., Liska A., Thomas D., Subtil D., Truffert P. Groupe d’Etudes en Epidemi-ologie Perinatale: Prevalence, causes, and outcome at 2 years of age of newborn encephalopathy: Population based study // Arch. Dis. Child. Fetal. Neonatal Ed. 2005. Vol. 90. P. 257–261.

190 . Rey-Funes М., Ibarra M.E., Dorfman V.B., Lopez E. М., Lopez-Costa J.J., Coirini H., Loidl C. F. Hypothermia prevents the development of ischemic proliferative retinopathy induced by severe perinatal asphyxia // Exp. Eye Res. 2010. Vol. 90 (1). P. 113–120.

191. Ricquier D., NechadM., Могу G. Ultrastructural and biochemical characterization of human brown adipose tissue in pheochromocytoma // J. Clin. Endocrinol. Metab. 1982. Vol. 54. P. 803–807.

192. RingE. The historical development of temperature measurement in medicine // Infrared Physics & Technology. 2007. Vol. 49. P. 297–301.

193. Robertson С. М., Perlman M. Follow-up of the term infant after hypoxic-ischemic encephalopathy // Paediatr Child Health. 2006. Vol. 11. P. 278–282.

194. Robertson N.J., Hagmann C.F., AcoletD., Allen E., Nyombi N., Elbourne D., Costello A., Jacobs I., Nakakeeto М., Cowan F. Pilot randomized trial of therapeutic hypothermia with serial cranial ultrasound and 18–22 month follow-up for neonatal encephalopathy in a low resource hospital setting in Uganda: study protocol //Neonatal Netw. 2011. Vol.30 (3), P. 160–164.

195. RohanaJ., Khairina W., Boo N. Y., Shareena I. Reducing hypothermia in preterm infants with polyethylene wrap // Pediatr Int. 2011. Vol. 53 (4). P. 468–474.

196. Saper С. В., Breder C.D. The neurologic basis of fever // N. Engl. J. Med. 1994. Vol. 330. P. 1880–1886.

197. Sarkar S., Zaretskaia М. V, Zaretsky D. V, Moreno М., DiMicco J.A. Stress– and lipopoly-saccharide-induced c-fos expression and nNOS in hypothalamic neurons projecting to medullary raphe in rats: a triple immunofluorescent labeling study // European Journal of Neuroscience. 2007. Vol. 26. P. 2228–2238.

198. SalgeB. Введение в современную педиатрию: Руководство для врачей и студентов. СПб.: Практическая медицина, 1912. 334 с.

199. Saxena A., Wililital G. Infrared thermography: Experience from a decade of pediatric imaging // European Journal of Pediatrics. 2008. Vol. 167. P. 757–764.

200. Shankaran S., LaptookA., Wright L.L., Ehrenkranz R., Donovan E., Fanaroff A., Stark A., Tyson J. Whole-Body Hypothermia for Neonatal Encephalopathy: Animal Observations as a Basis for a Randomized, Controlled Pilot Study in Term Infants // Pediatrics. 2002. Vol. 110, N2. P. 377–385.

201. Shah P. S., Ohlsson A., Perlman M. Hypothermia to treat neonatal hypoxic ischemic encephalopathy: systematic review // Arch Pediatr Adolesc Med. 2007. Vol. 161. P. 951–958.

202. Shibasaki М., Aoki K., Morimoto K., Johnson J. М., Takamata A. Plasma hyperosmolality elevates the internal temperature threshold for active thermoregulatory vasodilation during heat stress in humans // Am. J. Physiol. Regul. Integr. Comp. Physiol. 2009. Vol. 297. P. R1706-1712.

203. Shimoyama Т., Kaneko Т., Horie N. Floor of mouth injury by mercury from a broken thermometer// J. Oral Maxillofac Surg. 1998. Vol. 56 (1). P. 96–98.

204. Shitaye D., Asrat D., Woldeamanuel Y., WorkuB. Risk factors and etiology of neonatal sepsis in Tikur Anbessa University Hospital, Ethiopia // Ethiop. Med. J. 2010. Vol. 48 (1). P. 11–21.

205. Silverman B. G., Daley W.R., Rubin J.D. The use of infrared ear thermometers in pediatric and family practice offices // Public Health Rep. 1998. Vol. 113. P. 268–272

206. Simon P., Dannaway D., Bright B., KrousL., Wlodaver A., Burks B., Thi C., Milam J., Escobedo M. Thermal defense of extremely low gestational age newborns during resuscitation: exothermic mattresses vs polyethylene wrap // J. Perinatol. 2011. Vol. 31 (1). P. 33–37.

207. Smiddy F.G., Benson E.A. Rectal perforation by thermometer // Lancet. 1969. Vol. 3. P. 805–806.

208. Steketee J. Spectral emissivity of skin and pericardium // Physics in Medicine and Biology. 1973. Vol. 18. P. 686–694.

209. Stitt J. T. Prosaglandin El fever induced in rabbits // J. Physiol. 1973. Vol. 232. P. 163–179.

210. Stocker C. F., Shekerdemian L. S., Horton S. B. et al. The influence of bypass temperature on the systemic inflammatory response and organ injury after pediatric open surgery: a randomized trial // J. Thorac. Cardiovasc. Surg. 2011. Vol. 142 (1). P. 174–180.

211. Stojanovic V, Vuckovic N., Spasojevic S., BarisicN., Doronjski A., ZikicD. The influence of EPO and hypothermia on the kidneys of rats after perinatal asphyxia // Pediatr. Nephrol. 2011 Jul 2. [Epub ahead of print].

212. Stuart J.A., Harper J.A., Brindle K.M., Jekabsons M.B., Brand M. D. A mitochondrial uncoupling artifact can be caused by expression of uncoupling protein 1 in yeast // Biochem J.

2001. Vol. 356. P. 779–789.

213. Sultan G., Sehreiber E. Первая помощь в несчастных случаях. Руководство, составленное для врачей. СПб.: Практическая Медицина, 1905. 296 с.

214. Takamata A., Mack G. W., Gillen С. М., Jozsi А. С., Nadel Е. R. Osmoregulatory modulation of thermal sweating in humans: reflex effects of drinking // Am. J. Physiol. 1995. Vol. 268, P. R414-422.

215. Takenouchi Т., Rubens E. О., Yap V.L., Ross G., Engel М., Perlman J.M. Delayed onset of sleep-wake cycling with favorable outcome in hypothermic-trea-ted neonates with encephalopathy // J. Pediatr. 2011. Vol. 159 (2). P. 232–237.

216. te Pas A. B., Lopriore E., Dito L, Morley C. J., Walther F. J. Humidified and heated air during stabilization at birth improves temperature in preterm infants // Pediatrics. 2010. Vol. 125 (6). P. 1427–1432.

217. TepperM., Neeman R., Milstein Y., David М., Gannot I. Thermal imaging method for estimating oxygen saturation // Journal of Biomedical Optics. 2009. Vol. 14. P. 1–12.

218. Tews D., Wabitsch M. Renaissance of Brown Adipose Tissue // Horm Res Paediatr. 2011. Vol. 75. P. 231–239.

219. Thomas К. A., Magbalot A., Shinabarger К., Mokhnach L., Anderson М., Diercks К., Millar A., Thorngate L., Walker W., DilbackN., BerkanM. Seasonal mapping of NICU temperature // Adv Neonatal Care. 2010. Vol. 10 (5 Suppl), S2-6.

220. Trevisanuto D., Doglioni N., Cavallin F., Parotto М., Micaglio М., Zanardo V Heat loss prevention in very preterm infants in delivery rooms: a prospective, randomized, controlled trial of polyethylene caps // J Pediatr. 2010. Vol. 156 (6). P. 914–917.

221. Turlejska E., Baker M. A. Elevated CSF osmolality inhibits thermoregulatory heat loss responses // Am J Physiol., 1986, Vol. 251, R. 749–754.

222. Van Leeuwen G.M., HandJ. W., Lagendijk J.J., Azzopardi D. V, Edwards A. D. Numerical modeling of temperature distributions within the neonatal head // Pediatr Res. 2000. Vol. 48

(3). P. 351–356.

223. Van Marken Lichtenbelt W.D., Vanhommerig J.W., Smulders N.M., Drossaerts J.M., Ke-merink G. J., Bouvy N. D., Schrauwen P., Teule G. J. Cold-activated brown adipose tissue in healthy men // N. Engl. J. Med. 2009. Vol. 360. P. 1500–1508.

224 . Villicev C.M., Freitas F. R. S., AokiM.S., Taffarel C., ScanlanT.S., Moriscot A. S., Ri-beiro M.O., Bianco A. C., Gouveia C.H.A. Thyroid hormone receptor (3-specific agonist GC-1 increases energy expenditure and prevents fat-mass accumulation in rats // J. Endocrinol. 2007. Vol. 193. P. 21–29.

225. Virtanen K.A., Lidell M.E., OravaJ., HeglindМ., Westergren R., Niemi Т., Taittonen М., Laine J., Savisto N. J., Enerback S., Nuutila P. Functional brown adipose tissue in healthy adults // N. Engl. J. Med. 2009. Vol. 360. P. 1518–1525.

226. Whybrew K., Murray М., Morley C. Diagnosing fever by touch: observational study // BMJ, 1998. Vol 317 (7154). P. 321.

227. Whyte D. G., Johnson A. K. Lesions of the antero ventral third ventricle region (AV3 V) disrupt cardiovascular responses to an elevation in core temperature // Am. J. Physiol. Regul. Integr Comp. Physiol. 2005. Vol. 288. R. 1783–1790.

228. Wintermark P., Boyd Т., Gregas M.C., Labrecque М., Hansen A. Placental pathology in asphyxiated newborns meeting the criteria for therapeutic hypothermia // Am. J. Obstet. Gynecol. 2010. Vol. 203 (6). P. 579, el-9.

229. Whitrow M. Wagner-Jauregg and fever therapy // Medical History. 1990. Vol. 34. P. 294–310.

230. World Health Organization. Thermal Protection of the Newborn: A Practical Guide // Geneva: World Health Organization. 1997.

231. Wusthoff C. J., Dlugos D. J., Gutierrez-Colina A., Wang A., Cook N., Donnelly М., Clancy R., Abend N. S. Electrographic seizures during therapeutic hypothermia for neonatal hypoxic-ischemic encephalopathy // J. Child. Neurol. 2011. Vol. 26 (6). P. 724–728.

232. Wyatt J. S., Thoresen M. Hypothermia treatment and the newborn // Pediatrics. 1997. Vol. 100 (6). P. 1028–1030.

233. Yamada К., Mano Т., Inada Y., Mogami Y., Toribe Y., Yanagihara K., Tachibana K., Suzuki Y. [Changes of brain edema after initiation of mild hypothermia therapy in children] // No-ToHattatsu. 2011. Vol. 43 (1). P. 10–3.

234. Yamagata K., Matsumura K., Inoue W., Shiraki Т., Suzuki K., Yasuda S., Sugiura H., Cao C., Watanabe Y., Kobayashi S. Coexpression of microsomal-type prostaglandin E synthase with cyclooxygenase-2 in brain endothelial cells of rats during endotoxin-induced fever // J. Neu-rosci. 2001. Vol. 21. P. 2669–2677.

235. Yentur E.A., Topcu I., EkiciZ., OzturkT., Keles G.T., Civi M. The effect of epidural and general anesthesia on newborn rectal temperature at elective cesarean section // Braz. J. Med. Biol Res. 2009. Vol. 42 (9). P. 863–867.

236. Yokoyama K., Suzuki М., Shimada Y., Matsushima Т., Bito H., Sakamoto A. Effect of administration of pre-warmed intravenous fluids on the frequency of hypothermia following spinal anesthesia for Cesarean delivery // J. Clin. Anesth. 2009. Vol. 21 (4). P. 242–248.

237. Young P., Arch J. R., Ashwell M. Brown adipose tissue in the parametrial fat pad of the mouse//FEBS Lett. 1984. Vol. 167. P. 10–14.

238. Zayeri F., Kazemnejad A., Ganjali M. Incidence and risk factors of neonatal hypothermia at referral hospitals in Tehran, Islamic Republic of Iran // East Mediterr Health J. 2007. Vol. 13. P. 1308–1318.

239. Zonana J. Hypohidrotic (anhidrotic) ectodermal dysplasia: molecular genetic research and its clinical applications // Semin. Dermatol. 1993. Vol. 12. P. 241–246.

Приложения

Приложение 1 Реанимация детей при рождении (Европейский консенсус по реанимации, 2010)

Основные изменения по сравнению с протоколом 2005 года

• У детей, не относящихся к группам риска, рекомендуется отсрочка пережатия пуповины по крайней мере на 1 минуту после полного извлечения ребенка. До сих пор не существует рекомендаций, касающихся времени пережатия пуповины у детей, имеющих осложнения в родах.

• Для реанимации доношенных детей необходимо использовать воздух. В том случае, если при обеспечении адекватной вентиляции не удается достичь необходимой оксигенации (в идеале, измеренной с помощью пульсоксиметра), используют более высокие концентрации кислорода.

• При реанимации недоношенных детей со сроком гестации менее 32 недель необходимая оксигенация может быть не достигнута при использовании воздуха. В таких случаях необходимо использовать кислородно-воздушную смесь, благоразумно подходя к выбору процента кислорода.

• Недоношенные со сроком гестации менее 28 недель должны быть сразу после рождения покрыты пищевой пленкой или помещены в пакет до шеи, без предварительного обсушивания. Все дальнейшие манипуляции должны выполнятся под источником лучистого тепла. Ребенок должен оставаться в пакете до тех пор, пока не появится возможность контролировать температуру его тела. Температура воздуха в родильном зале, где рождается такой ребенок, не должна быть менее 26 °C.

• Рекомендуемое соотношение частоты компрессий грудной клетки к частоте дыханий при проведении реанимации составляет 3:1.

• При внутривенном введении адреналина рекомендуемая доза 10–30 мкг/кг. Для достижения эффекта, соответствующего эффекту внутривенно введенного адреналина в дозе 10 мкг/кг, эндотрахеально адреналин необходимо вводить в дозе 50-100 мкг/кг.

• Использование определения диоксида углерода в выдыхаемом воздухе в дополнение к клиническим признаком рекомендовано для определения местоположения эндотрахеальной трубки у новорожденных со спонтанным дыханием.

• Доношенным новорожденным и детям с близким к доношенному сроком гестации с средне-тяжелой и тяжелой гипоксически-ишемической энцефалопатией при наличии такой возможности применяют лечебную гипотермию. Она не оказывает немедленного эффекта при реанимации, но влияет на течение постреанимационного периода.

Подготовка

Относительно небольшое количество детей требует проведения реанимации при рождении. Из тех, кому требуется помощь, большинство нуждается только в дыхательной поддержке. Небольшое число детей нуждаются в проведении кратковременного массажа сердца в дополнение к дыхательной поддержке. Из 100000 детей, родившихся в Швеции за 1 год, только 10 на 1000 (1 %) новорожденных с весом 2,5 кг и более нуждались в реанимации при рождении; из этих детей 8 на 1000 проводилась масочная вентиляции, 2 на 1000 потребовали интубации. В ряде исследований приводятся данные по частоте реанимации, проводимой детям из группы низкого риска (срок гестации более 32 нед., нормальное течение родов). У таких детей частота проведения реанимационных мероприятий составляет 2 на 1000 (0,2 %), из них 90 % достаточно масочной вентиляции и 10 % новорожденных требуется интубация трахеи.

Чаще в проведении реанимационных мероприятий нуждаются дети из группы высокого риска, рожденные до 35 недель гестации, дети в ягодичном предлежании, родившиеся через естественные родовые пути, дети от многоплодной беременности. Хотя часто есть возможность предвидеть необходимость реанимации до рождения ребенка, это происходит не во всех случаях. В идеале один человек, умеющий интубировать, должен присутствовать на всех родах, когда есть риск рождения ребенка, нуждающегося в проведении реанимационных мероприятий. Необходимо иметь локальные протоколы, описывающие кто из персонала должен присутствовать на родах.

Организация образовательных программ, посвященных отработке стандартов и навыков реанимации новорожденных, обязательна для всех учреждений, в которых происходят роды.

Оборудование и окружающая среда

В отличие от реанимации взрослых реанимация новорожденных часто предсказуема. Это дает возможность подготовить все необходимое до рождения ребенка. В идеале реанимация должна проводится в теплом, хорошо освещенном месте без сквозняков, под источником лучистого тепла. Все необходимое оборудование должно быть легко доступно и часто проверяться.

В случае, если роды происходят в месте, не предназначенном для принятия родов, необходимо иметь оборудование, позволяющее проводить ИВЛ, чистые теплые полотенца и одеяла, стерильный инструмент для перерезки пуповины и чистые перчатки. Также может понадобиться отсос с катетерами и ларингоскоп для проведения осмотра ротоглотки. Роды вне ЛПУ в большинстве случаев происходят с участием бригады скорой помощи.

Температурный контроль

Голый, мокрый новорожденный ребенок не может поддерживать температуру своего тела в условиях помещения, температура в котором комфортна для взрослого человека. Под воздействием холодового стресса у новорожденных снижается напряжение кислорода и увеличивается метаболический ацидоз. Для предотвращения потерь тепла:

• Защищайте ребенка от сквозняков.

• Родильный зал должен быть теплым. Температура в родильном зале при рождении ребенка до 28 недель гестации должна быть 26 °C.

• Оботрите ребенка сразу после рождения. Накройте тело и голову ребенка (кроме лица) теплым полотенцем для предотвращения потерь тепла. Как альтернатива, можно положить ребенка кожа к коже с матерью, накрыв их обоих полотенцем.

• Недоношенных детей (особенно до 28 недель) можно не вытирать и не укрывать. Более эффективным методом является обертывание головы и тела ребенка пленкой, с дальнейшим помещением под источник лучистого тепла.

Первичная оценка

Оценка по шкале Апгар была предложена как «простая, общая, понятная классификация, или градация новорожденных», используемая как «основа для обсуждения и сравнения результатов акушерских манипуляций, способов облегчения боли матери и эффекта реанимации». Шкала не создавалась с целью определять детей, нуждающихся в проведении реанимации. Однако отдельные компоненты этой шкалы, в частности частота дыхания, частота сердечных сокращений и тонус, могут указывать на необходимость проведения реанимации (сама В. Апгар указывала, что ЧСС является хорошим предиктором немедленных исходов). К тому же повторные измерения ЧСС и, в меньшей степени ЧД, показывают, отвечает ли ребенок на проводимые мероприятия, или нуждается в проведении следующих ступеней реанимации.

Дыхание

Проверьте дышит ли ребенок. Если да, то оцените частоту, глубину и симметричность дыхания, а также выявите такие типы патологического дыхания, как гаспинг и стридор.

ЧСС

Лучший способ определения – аускультация на верхушке сердца с помощью стетоскопа. Определение пульсации пуповины также используется, но этот способ может привести к ошибкам, поэтому его возможно использовать только при частоте пульсаций более, чем 100 в минуту. Детям, требующим проведения реанимационных мероприятий и длительной дыхательной поддержки, для точного определения ЧСС следует использовать пульсоксиметр.

Цвет кожных покровов

Цвет не является хорошим показателем оксигенации, для оценки которой лучше использовать пульсоксиметрию. Здоровые новорожденные рождаются цианотичными и розовеют через 30 секунд после начала эффективного дыхания. Периферический цианоз отмечается часто и сам по себе и не является индикатором гипоксемии. Сохраняющаяся бледность на фоне адекватной вентиляции свидетельствует о выраженном ацидозе или (реже) гиповолемии. Хотя цвет и не является лучшим показателем оксигенации, этот признак не должен игнорироваться: и если у ребенка сохраняется цианоз, проведите пульсоксиметрию.

Тонус

Очень вялый ребенок, как правило, требует дыхательной поддержки.

Тактильная стимуляция

Обычно вытирание ребенка является достаточным для индукции эффективного дыхания. Избегайте более интенсивных методов стимуляции. Если у ребенка не устанавливается адекватное дыхание после короткого периода стимуляции, необходимо переходить к следующим шагам поддержки.

Классификация, основанная на первичной оценке

1) Активное дыхание или крик.

Хороший тонус.

ЧСС более 100 в 1 мин.

Такие дети не требуют вмешательств кроме обтирания, укрывания теплым полотенцем и, если возможно, выкладывания к матери. Ребенок будет оставаться теплым благодаря контакту кожа к коже и может быть приложен к груди на этом этапе.

2) Дыхание неадекватное или апноэ.

Нормальный или сниженный тонус.

ЧСС менее 100.

Обсушить и укрыть. Такому ребенку может быть достаточно масочной вентиляции, но если на фоне этого не повышается ЧСС, может потребоваться компрессия грудной клетки.

3) Дыхание неадекватное или апноэ.

Атония.

Низкая или неопределяемая ЧСС.

Часто бледность вследствие плохой перфузии.

Обсушить и накрыть. Такой ребенок требует немедленной оценки проходимости дыхательных путей и вентиляции. Также может потребоваться компрессия грудной клетки и введение препаратов.

Также имеется небольшая группа детей, у которые при адекватном дыхании и нормальной ЧСС сохраняется гипоксемия. Эта группа включает следующие возможные состояния: диафрагмальная грыжа, дефицит сурфактанта, врожденная пневмония, пневмоторакс, «синие» ВПС.

Реанимация новорожденных

Начинайте проводить реанимационные мероприятия, если у ребенка не установилось регулярное адекватное нормальное дыхание или ЧСС менее 100 в 1 мин. Обычно необходимо обеспечение проходимости дыхательных путей и аэрация легких. Если эти 2 шага не будут успешно проведены, последующие действия также могут не принести результата.

Воздухоносные пути

Положите ребенка на спину с головой в нейтральном положении. Если положить под плечи ребенка одеяло или полотенце слоем толщиной 2 см, это поможет придать голове ребенка правильное положение.

Санация необходима лишь в случае обструкции дыхательных путей. Обструкция может быть обусловлена частицами мекония, сгустками крови, вязкой слизью или смазкой (даже при светлых околоплодных водах). Однако агрессивная санация может отсрочить начало самостоятельного дыхания и вызвать ларингеальный спазм и брадикардию. Показанием к немедленной санации является рождение неактивного ребенка с водами, густо окрашенными меконием. Если санацию проводить необходимо, это лучше сделать под контролем зрения. Присоедините отсосный катетер 12–14 Fr или отсос Yankauer к отсосу, создающим разрежение, не превышающее – 100 мм рт. ст.

Дыхание

При отсутствии попыток дыхания или их неадекватности необходимо проведение вентиляции легких. У доношенных детей начинайте вентиляцию воздухом. Первичной мерой адекватности вентиляции является нарастание ЧСС; оценивайте экскурсию грудной клетки, если ЧСС не увеличивается.

Для первых пяти вдохов удерживайте первичное давление в течении 2–3 секунд. Это будет способствовать расправлению легких. Большинство детей ответят на ИВЛ увеличением ЧСС в течение первых 30 секунд. Если ЧСС увеличилась, но адекватное дыхание не установилось, продолжайте дышать с частотой 30 в 1 минуту (давая примерно 1 с на каждый вдох), до установления самостоятельного дыхания. Отсутствие ответа на аэрацию чаще всего связано с неадекватной вентиляцией. Обратите внимание на движение грудной клетки в момент попытки вдоха. Если экскурсия присутствует, значит аэрация легких была выполнена, если отсутствует, значит или проходимость дыхательных путей не обеспечена, или аэрация не достаточна. Без адекватной вентиляции легких компрессия грудной клетки не будет эффективна, поэтому убедитесь в аэрации легких до начала циркуляторной поддержки.

Некоторые доктора обеспечивают контроль за проходимостью дыхательных путей путем интубации трахеи, однако это требует тренировки и опыта. Если вы не владеете этими навыками, а ЧСС снижается, то перепроверьте положение дыхательных путей и продолжайте дышать, пока не придет ваш коллега, который владеет навыками интубации.

Продолжайте дыхательную поддержку до тех пор, пока у ребенка не установится адекватное регулярное дыхание.

Циркуляторная поддержка

Циркуляторная поддержка с проведением компрессии грудной клетки эффективна только в случае адекватной вентиляции. Начинайте компрессию в том случае, если ЧСС менее 60 в 1 минуту несмотря на адекватную вентиляцию.

Самой эффективной техникой выполнения компрессии грудной клетки является следующая. Положите 2 больших пальца рядом друг с другом в нижней трети грудины (чуть ниже линии, соединяющей соски), а остальными пальцами обхватите грудь ребенка, смыкая их на его спине. Другим способом найти правильное положение больших пальцев является нащупать мечевидный отросток и подняться на ширину одного пальца выше него. Грудина сдавливается на глубину примерно 1/3 от переднезаднего размера грудной клетки. Давайте возможность грудине возвращаться в исходное положение между компрессиями.

Используйте соотношение 3 сжатия к 1 вдоху, стремясь обеспечить 120 приемов в минуту, то есть выполнить примерно 90 компрессий и 30 вдохов. Однако качество выполнения компрессий и вдохов, вероятно, важнее их количества.

Посчитайте ЧСС через 30 с, затем каждые 30 с. Прекратите компрессию, когда ЧСС превысит 60 в 1 минуту.

Лекарственные препараты

Лекарственные препараты редко показаны при проведении реанимации новорожденных. Брадикардия в большинстве случаев связана с неадекватной вентиляцией и глубокой гипоксией и обеспечение адекватной вентиляции является самым важным шагом в борьбе с брадикардией. Однако, если ЧСС остается менее 60 в 1 минуту на фоне адекватной вентиляции и компрессии грудной клетки, имеет смысл применять лекарственные препараты. Лучше всего вводить их через катетер, установленный в пупочную вену.

Адреналин

Адреналин можно использовать в случае, если на фоне адекватной вентиляции и компрессии грудной клетки ЧСС снижается меньше 60 в 1 мин. Адреналин вводится внутривенно в дозе 10–30 мкг/кг как можно быстрее.

Эндотрахеальное введение не рекомендуется, но если препарат все-таки вводится через интубационную трубку, должны применяться дозы 50-100 мкг/кг. Ни эффективность, ни безопасность таких доз не была изучена. Не вводите такие дозы внутривенно.

Бикарбонат

Если несмотря на адекватную вентиляцию и компрессию грудной клетки сердечный выброс недостаточен, устранение ацидоза может улучшить функциональную способность миокарда. Недостаточно данных для того, чтобы рекомендовать рутинное введение бикарбоната при реанимации новорожденных. Гиперосмолярность соды и ее способность усиливать продукцию диоксида углерода может ухудшать миокардиальную и церебральную функции. Использование соды при кратковременных реанимационных мероприятиях дискутабельно. Ее можно вводить при длительной реанимации, если нет ответа на другие манипуляции. Сода должна вводиться только после обеспечения адекватной вентиляции и циркуляции. Доза 1–2 ммоль/кг должна вводиться внутривенно медленно.

Жидкость

Если предполагается потеря крови или у ребенка при рождении отмечаются клинические признаки шока (бледность, плохая перфузия, слабый пульс) и не отмечается ответа на все остальные реанимационные мероприятия, то необходимо вводить жидкость. Это случается редко. Если в наличии нет подходящей крови (облученной и лейкоцит-фильтрованной О (I)Rh группы крови), то лучше вводить изотонические кристаллоиды, чем альбумин. Введите болюсно 10 мл/кг, затем могут потребоваться повторные введения.

Прекращение реанимационных мероприятий

Местные и национальные комитеты должны определять показания к прекращению реанимационных мероприятий. Если у новорожденного не выслушиваются тоны сердца при рождении и на протяжении 10 минут после этого, необходимо принимать решение о прекращении реанимации. При принятии этого решения следует также опираться на следующие факторы: предполагаемая этиология, срок гестации, потенциальная обратимость ситуации, мнение родителей о возможном риске развития серьезных заболеваний.

В тех случаях, когда ЧСС при рождении и на протяжении 10–15 минут менее 60 в 1 минуту на фоне адекватных реанимационных мероприятий, принятие решения о прекращении реанимации еще более сложно.

Общение с родителями

Важно, чтобы команда, оказывающая помощь новорожденному, информировала родителей о состоянии ребенка. Положите ребенка с матерью как только появится такая возможность. Если ребенок нуждается в реанимационных мероприятиях, информируйте родителей о своих действиях и о целях их выполнения.

В идеале решение о прекращении реанимационных мероприятий должно приниматься вместе с вышестоящими коллегами. При возможности решение о необходимости проведения реанимационных мероприятий глубоконедоношенным детям должно приниматься консилиумом, в состав которого входят зав. детским отделением, акушеры и гинеколог. Когда возможные проблемы прогнозируемы, например при выявленных врожденных пороках, необходимо обсудить вопрос с родителями, акушерками, акушерами до родов. Тщательно запишите все вопросы и решения в историю родов и историю развития новорожденного.

Специфические вопросы, обсуждаемые консенсусом по реанимации (2010)

Поддержание нормальной температуры недоношенных детей .

У глубоконедоношенных детей часто отмечается гипотермия, несмотря на соблюдение стандартных теплосберегающих методик (обтирание, укрывание, помещение под источник лучистого тепла). Некоторые рандомизированные контролируемые исследования и обсервационные наблюдения показали, что помещение ребенка под ИЛТ и обертывание его пищевой пленкой без предварительного обтирания положительно влияет на температуру ребенка при поступлении в ОРИТ. Температура ребенка должна тщательно мониторироваться, так как существует (хоть и небольшой) риск развития гипотермии при использовании этой технологии. Все манипуляции, включая интубацию, компрессию грудной клетки, обеспечение венозного доступа должны осуществляться без снятия пленки. Глубоконедоношенные дети поддерживают свою температуру лучше, если температура воздуха в помещении 26 °C и выше.

Среди детей, рожденных от матерей, у которых выявлена лихорадка, чаще отмечаются перинатальная дыхательная депрессия, неонатальные судороги, ранняя смертность и ДЦП. Исследования на животных показали, что гипертермия во время или после ишемии ассоциируется с прогрессированием повреждения мозга. Следует избегать гипертермии.

Меконий

Раньше считалось, что очищение дыхательных путей ребенка при рождении снижает частоту развития и тяжесть САМ. Однако все исследования, подтверждающие это мнение, были сделаны ретроспективно. Кроме того, другие исследователи не нашли каких-либо доказательств пользы от проведения этой процедуры. В 2000 году, мультицентровое рандомизированное контролируемое исследование показало, что рутинная интубация и санация новорожденных, активных при рождении, не снижает частоту возникновения САМ, а рандомизированное исследование 2004 года показало, что санация рта и носа ребенка до его полного рождения неэффективна. Такого рода санация, а также санация ТБД детям, активным при рождении, не рекомендуется. Остается нерешенным вопрос о том, что делать в такой ситуации с детьми, которые не активны при рождении. Обсервационные исследования подтвердили, что среди этих детей повышен риск развития САМ, однако не выполнено рандомизированных исследований, в которых бы оценивалась роль интубации путем сравнения с группой, в которой дети не были интубированы.

Рекомендации: в условиях отсутствия рандомизированных контролируемых исследований не возможно рекомендовать менять существующую практику проведения прямой орофарингеальной и трахеальной санации детям с синдромом угнетения ЦНС. Однако, если выполнение интубации затягивается или производится неуспешно, необходимо начать масочную вентиляцию, особенно, если отмечается брадикардия.

Воздух или 100 % кислород

При реанимации новорожденного ребенка в родильном зале ключевой задачей является обеспечение газообмена в легких, который сменяет плацентарный газообмен. Ранее считалось, что высокие концентрации кислорода в тканях могут помочь снизить количество клеток, поврежденных в результате анаэробных процессов. Однако в последние 30 лет был открыт феномен «кислородного парадокса», заключающийся в том, что клетки и ткани повреждаются при воздействии кислородных радикалов; обсуждалась роль свободных радикалов, антиоксидантов и связь с апоптозом и реперфузионными повреждениями тканей. В свете этих знаний, стало трудно поддерживать идею, что высокие концентрации кислорода, даже при кратковременном применении, безвредны. Кроме того, рандомизированные исследования показали, что применение воздуха для вентиляции детей, рожденных в состоянии асфиксии, по крайней мере не менее эффективно, чем применение кислорода.

Также имеется большое количество доказательств, полученных в ходе исследований на животных и с участием людей, того, что гипероксия сама по себе повреждает мозг и другие органы на клеточном уровне, особенно после асфиксии. Исследования на животных показали, что риск развития таких повреждений выше при незрелом мозге на протяжении его активного роста (с середины беременности до 3 лет). Этот риск включает в себя повреждение клеток-предшественниц глиального ростка и нарушение миелинизации.

Применение высоких концентраций кислорода при рождении приводит к образованию активных радикалов кислорода, которые, в свою очередь, снижают способность легочной артерии к релаксации в дальнейшем.

На сегодняшний день существует большое количество работ, в которых отражены данные оксиметрии новорожденных сразу после рождения. У доношенных детей, не входящих в группу риска, Sp02 составляла около 60 % в родах и повышалась до 90 % к 10-й минуте. 25-й центиль находится на уровне 40 % при рождении и около 80 % через 10 минут. Эти показатели ниже у детей, рожденных путем кесарева сечения. Недоношенным детям требуется больше времени для достижения уровня сатурации более 90 %. При подаче кислорода частота сатурации более 95 % значительно выше, даже в тех случаях, когда используется методика постепенного снижения Fi02

Рекомендации: Если доношенный ребенок нуждается в проведении реанимации с положительным давлением, лучше начинать с воздуха, чем со 100 %) кислорода. В том случае, если несмотря на эффективную вентиляцию, не отмечается увеличения ЧСС и оксигенации (при возможности измеренной с помощью пульсоксиметра), используйте более высокие концентрации кислорода.

Так как у недоношенных со сроком гестации менее 32 недель целевых уровней сатурации трудно достичь при использовании воздуха, необходимо применять кислородно-воздушную смесь (в идеале под контролем пульсоксиметрии).

Следует избегать как гипероксии, так и гипоксии. Если нет возможности создать кислородно-воздушную смесь, начинайте реанимацию с воздуха.

Время пережатия пуповины

Видеорадиографические исследования показали, что у новорожденных, пуповина которых была пережата до первого вдоха, отмечается немедленное снижение размеров сердца в течение первых 3–4 сердечных циклов. Затем сердце увеличивается до размеров, соответствующих размерам сердца плода. Brady и James обратили внимание на брадикардию, связанную, вероятно, с пережатием пуповины до первого вдоха. Может ли раннее пережатие пуповины у глубоконедоношенных детей привести к созданию отрицательного давления в грудной полости и вызвать или удлинить период брадикардии, что приведет к необходимости проведения реанимационных мероприятий?

Исследования, проведенные у доношенных детей, показали, что отсроченное пережатие пуповины положительно влияет на содержание железа в организме, а также на количество различных клеток крови на протяжении первых 3–6 месяцев. Также было показано, что в группе детей с отсроченным пережатием пуповины чаще применялась фототерапия для лечения желтухи, однако возможно другие факторы вызвали повышение билирубина.

Исследования у недоношенных детей выявили повышение стабильности в раннем постнатальном периоде и снижение числа гемотрансфузий в последующие недели. В ряде исследований предполагается связь снижения частоты ВЖК и позднего сепсиса. Также ряд исследований сообщает об увеличении частоты желтух и фототерапий, однако частота ЗПК не увеличивалась.

В исследованиях не было изучено влияние времени пережатия пуповины на частоту реанимационных мероприятий, потому что такие дети были исключены.

Рекомендации: отсрочка пережатия пуповины по крайней мере на 1 минуту рекомендуется у детей, не требующих реанимационных мероприятий. Такая же тактика может быть применена у стабильных недоношенных детей. Для детей, нуждающихся в реанимации, важнее начать реанимационные мероприятия.

Первые вдохи и ВИВЛ

У доношенных детей самостоятельные вдохи или вдохи с помощью ВИВЛ создают функциональную остаточную емкость. Оптимальное давление, время вдоха и поток, требующиеся для создания эффективной остаточной емкости, не определены. Обычно среднее пиковое давление составляет 30–40 мм (время вдоха не определено) или больше у некоторых доношенных детей. Если пиковое давление не может мониторироваться, а используется лишь клапан сброса, то применяйте минимальное давление, достаточное для увеличения ЧСС. Нет достоверных доказательств для рекомендации какого-либо времени вдоха. Частота дыхания при проведении ИВЛ должна составлять около 60 в 1 минуту для достижения или поддержания ЧСС на уровне больше 100 в 1 мин.

ВИВЛ у недоношенных

Исследования на животных показали, что незрелые легкие легче повредить большим объемом сразу после рождения и что поддержание давления на выдохе сразу после рождения защищает от повреждения легких. Положительное давление в конце выдоха также улучшает комплайнс легких и газообмен.

Как перераздутие, так и повторные спадения альвеол вызывали повреждение легких у экспериментальных животных. В идеале дыхательный объем должен измеряться и после аэрации легких составлять 4–8 мл/кг для предотвращения перерастяжения.

При вентиляции недоношенных детей следует избегать выраженных пассивных движений грудной клетки, так как они могут свидетельствовать об избыточном дыхательном объеме. Мониторирование давления может помочь создать постоянное расправление и избежать создания высокого давления. Если недоношенному ребенку требуется ИВЛ, то начальное давление на вдохе должно быть 20–25 мм. Если на фоне этого не отмечается увеличения ЧСС и экскурсий грудной клетки, то может потребоваться большее давление. Применение ПДКВ может быть полезно при продолжающейся ИВЛ. СРАР может применяться у недоношенных детей с самостоятельным дыханием после проведения ИВЛ.

Устройства

Для эффективной вентиляции могут быть использованы: потоком расправляющиеся мешки, саморасправляющиеся мешки и Т-адаптер. Клапан сброса в саморасправляющихся мешках зависит от потока, поэтому создаваемое таким мешком давление при активном сжатии может превышать давление, указанное производителем как максимальное. Необходимое давление вдоха и время вдоха более постоянны при использовании Т-адаптера, чем при использовании мешка, хотя достоверных данных о клинических преимуществах не имеется. Использование мешков, расправляемых потоком, требует больших навыков, чем использование саморасправляющихся мешков. Все эти 3 типа устройств способны ограничивать пиковое давление, создаваемое в дыхательных путях, могут быть использованы для вентиляции новорожденных.

Ларингеальные маски

В большом количестве исследований было показано, что использование ларингеальной маски может быть эффективно для вентиляции новорожденных с весом более 2000 г, сроком гестации более 33 недель. Было опубликовано несколько случаев, когда ларингеальная маска успешно применялась при неудачной интубации, однако были сообщения и о неудачном использовании. О применении этого метода у детей с меньшим сроком гестации сообщений немного.

Рекомендации: Ларингеальная маска может быть использована при реанимации новорожденных, особенно в тех случаях, когда лицевая маска неэффективна, а интубация неуспешна или невозможна. Ларингеальная маска может быть рассмотрена как альтернатива лицевой маске при проведении ИВЛ у детей с весом более 2000 г и сроком гестации 34 недели и более. Однако доказательств эффективности ее использования у детей с весом менее 2000 г и сроком гестации менее 34 недель недостаточно. Также ларингеальная маска может быть использована как альтернатива интубации у детей с весом более 2000 г и сроком гестации 34 недели и более. Использование ларингеальной маски не оценивалось при наличии мекония в водах, проведении массажа сердца и эндотрахеальном введении препаратов.

Определение диоксида углерода при использовании лицевой или ларингеальной маски

Колориметрические детекторы оксида углерода в выдыхаемом воздухе используются при масочной вентиляции недоношенных в ОРИТ и в родильном зале. Они могут помочь выявить обструкцию дыхательных путей. Ни дополнительной информации (свыше клинических признаков), ни увеличения риска не было выявлено. Данных об использовании детекторов при проведении ВИВЛ в родильном зале с помощью назальных канюлей, ларингеальной маски, опубликовано не было.

Подтверждение положения эндотрахеальной трубки

Интубация трахеи при проведении неонатальной реанимации может потребоваться в следующих случаях:

• для проведения санации трахеи (удаление мекония или других блокирующих элементов);

• если масочная вентиляция неэффективна или затянута;

• если выполняется компрессия грудной клетки;

• специальные состояния (врожденная диафрагмальная грыжа, вес менее 1000 г).

Применение и время интубации зависит от опыта и навыков человека, проводящего реанимацию. Длина интубационной трубки в соответствии с гестационным возрастом представлена в таблице:

Положение интубационной трубки должно быть оценено визуально во время проведения интубации. Следующее за интубацией и началом ИВЛ увеличение ЧСС – хороший показатель того, что трубка находится в трахеобронхиальном дереве. Детекторы диоксида углерода в выдыхаемом воздухе эффективны для подтверждения положения интубационной трубки у новорожденных, включая детей с ОНМТ. В ряде исследований показано, что использование детекторов более точно и быстро определяет положение трубки по сравнению с использованием только лишь клинических признаков. Отсутствие оксида углерода в выдыхаемом воздухе указывает на эзофагеальную интубацию, однако отмечались случаи ложнонегативных результатов при остановке сердца и у детей с ОНМТ. Ложнеположительные результаты могут отмечаться, если в детектор попали адреналин, сурфактант или атропин.

Обедненный легочный кровоток или его отсутствие, обструкция трахеи могут влиять на определение оксида углерода, несмотря на правильное положение интубационной трубки. Положение интубационной трубки правильно определяется почти у всех пациентов, однако у новорожденных в критическом состоянии с небольшим сердечным выбросом отсутствие оксида углерода в выдыхаемом воздухе может привести к ненужной экс-тубации. Другие клинические показатели положения трубки (запотевание стенок трубки, экскурсия грудной клетки) не были оценены систематически.

Рекомендации: Определение оксида углерода в выдыхаемом воздухе вместе с клиническими признаками рекомендуется как наиболее точный метод определения положения интубационной трубки у новорожденных с установившимся кровообращением.

Способ введения и доза адреналина

Несмотря на широкое применения адреналина при реанимации, не проведено плацебо-контролируемых клинических исследований, доказывающих его эффективность, не разработаны оптимальные дозы и путь введения.

Описания серий клинических случаев показывают, что доза адреналина, вводимого эндотрахеально, широко варьирует (3-250 мкг/кг). Эти дозы могут восстановить сердечную деятельность или увеличить ЧСС.

Эндотрахеальное введение адреналина в дозе 10 мкг/кг менее эффективно, чем введение такой же дозы внутривенно. Это подтверждается данными, полученными в исследованиях на животных, где было показано, что эндотрахеально необходимо вводить адреналин в большей дозе (50-100 мг) для достижения такой же концентрации в крови и такого же гемодинамического ответа. Исследования на взрослых животных показывают, что концентрация адреналина в крови значительно ниже после эндотрахеального введения по сравнению с внутривенным и дозы 50-100 мкг/кг эндотрахеально могут использоваться при проведении реанимации.

Хотя широко распространенным является мнение, что адреналин эндотрахеально может быть дан быстрее, чем внутривенно, клинических исследований, доказывающих эту гипотезу, нет. В двух отчетах были описаны серии случаев о нецелесообразном введении адреналина до обеспечения адекватной вентиляции. В одной серии случаев, описывающей применение адреналина при отсутствии сердечной деятельности, было показано, что выживаемость выше в группе детей, получивших первую дозу адреналина эндотрахеально, однако время введения первой дозы эндотрахеально и внутривенно не описывается.

Исследования с участием детей и новорожденных животных показали, что при применении высоких доз адреналина (100 мкг/кг) внутривенно отмечалась тенденция к снижению выживаемости и ухудшению неврологических исходов. Есть также работы, показывающие обратное. Однако в мета-анализе, в который вошли 5 клинических исследований с участием взрослых, было показано, что высокие дозы внутривенного адреналина не оказывают положительного эффекта на выживаемость.

Рекомендации: При необходимости использовать адреналин, введите его как можно раньше внутривенно в дозе 10–30 мкг/кг. Более высокие дозы адреналина внутривенно не должны использоваться и могут быть опасны. Если нет возможности обеспечить венозный доступ, можно попробовать эндотрахеальное введение адреналина. При введении адреналина эндотрахеально вводите большие дозы (50-100 мкг/кг) для достижения эффекта, аналогичного эффекту внутривенного адреналина в дозе 10 мкг/кг.

Ведение в постреанимационном периоде

Состояние детей, потребовавшее проведения реанимации, может ухудшиться позже. После установления адекватной вентиляции и циркуляции, ребенок должен переводиться в отделение, где есть возможность тщательного мониторирования его состояния и проведения предупреждающих мероприятий.

Глюкоза

Гипогликемия часто ассоциируется с плохими неврологическими исходами у экспериментальных новорожденных животных, родившихся в асфиксии и требующих реанимации. Новорожденные животные, у которых отмечалась гипогликемия во время аноксического или гипоксически-ишемического инсульта, имеют большую поврежденную зону в головном мозге п/пли сниженную выживаемость по сравнению с контрольной группой. Одно клиническое исследование показывает ассоциацию между гипогликемией и плохими неврологическими исходами после перинатальной асфиксии. У взрослых, детей и новорожденных с ОНМТ, получавших интенсивную терапию, гипергликемия ассоциируется с худшими исходами. Однако у детей гипергликемия после гипоксии – ишемии не оказывает вредного воздействия, что подтверждается данными исследований на животных, в ряде из которых предполагается, что гипергликемия может носить защитный характер. У новорожденных, требовавших проведения реанимации, уровень глюкозы должен мониторироваться и поддерживаться на нормальном уровне.

Индуцированная гипотермия

Несколько рандомизированных контролируемых мультицентровых исследований с применением индуцированной гипотермии (33,5-34,5 градуса) у новорожденных старше 36 недель гестации со среднетяжелой или тяжелой гипоксически-ишемической энцефалопатией показали, что охлаждение значимо снижает смертность и неврологическую инвалидизацию в 18 месяцев. Общее охлаждение или локальное охлаждение головы дает сходные результаты. Умеренная гипотермия может ассоциироваться с брадикардией и снижением АД, которые обычно не требуют лечения, однако быстрое согревание может вызвать гипотензию. Глубокая гипотермия (центральная температура ниже 33 градусов) может вызвать

аритмию, кровотечения, тромбозы и сепсис; о таких осложнениях при применении умеренной гипотермии сообщений не было.

Новорожденным, родившимся на доношенном или близком к доношенному сроке, со среднетяжелой или тяжелой гипоксически-ишемической энцефалопатией, должна применяться лечебная гипотермия (при наличии такой возможности). Как общее охлаждение, так и локальное охлаждение головы могут быть использованы. Терапия должна проводиться в соответствии с протоколами, используемыми в рандомизированных клинических исследованиях. Гипотермия представленная в клинических исследованиях начинается в течение 6 часов после рождения и может продолжаться в течение 72 часов после рождения, согревание должно занимать не менее 4 часов. Исследования на животных показали, что положительное влияние гипотермии строго зависит от раннего начала. Нет доказательств того, что охлаждение, начатое после 6 часов жизни у новорожденных, имеет какой-то положительный эффект. Необходимо тщательное мониторирование показателей, которые могут изменяться при гипотермии – АД (гипотензия) и количество тромбоцитов (тромбоцитопения). Все дети, получавшие гипотермию, должны длительно находиться под наблюдением.

Ситуации, в которых реанимация не проводится и прекращение реанимации

Смертность и заболеваемость новорожденных варьирует в зависимости от региона и имеющихся ресурсов. Социальные научные исследования показывают, что родители играют большую роль в принятии решения

о реанимации и продолжении поддерживающих жизнь манипуляций у детей с серьезными заболеваниями.

Ситуации, в которых реанимация не проводится Решение о необходимости проведения реанимации при состояниях с высоким уровнем смертности и плохих исходов должно приниматься заранее с участием родителей (при наличии такой возможности).

Согласованное решение в каждом конкретном случае должно приниматься при участии акушеров, неонатологов и родителей. Следующие тактики могут применяться в соответствии с имеющимися в данном регионе исходами:

1) В тех случаях, когда срок гестации, вес при рождении и/или врожденные аномалии ассоциированы с очень высоким процентом смертности, а у немногих выживших развиваются тяжелые заболевания, реанимация не показана. К опубликованным примерам относятся: глубокая недоношенность (СГ менее 23 недель и/или вес при рождении менее 400 г) и такие аномалии, как анэнцефалии и подтвержденные трисомии по 13 и 18 паре хромосом;

2) Реанимация почти всегда показана при высоком уровне выживаемости и допустимом уровне заболеваемости. К этой группе относятся дети со СГ 25 недель и больше (за исключением подтвержденного инфицирования и гипоксически-ишемического поражения) и дети с большинством врожденных мальформаций

3) При состояниях с неясным прогнозом, при пограничных показателях выживаемости решение о проведении реанимации должно приниматься родителями.

Среди детей, не имеющих при рождении и на протяжении 10 минут после рождения признаков жизни, уровень смертности и развития тяжелых неврологических нарушений очень высок. Если на протяжении 10 минут после рождения у ребенка не выслушиваются сердцебиения, реанимационные мероприятия стоит прекратить. Решение о продолжении реанимационных мероприятий при отсутствии сердцебиений более 10 минут должно быть комплексным, основанным на таких моментах, как предполагаемая причина отсутствия сердечной деятельности, срок гестации ребенка, потенциальная обратимость ситуации, а также мнение родителей.

Если при рождении ЧСС менее 60 в 1 мин и сохраняется на этом уровне 10–15 минут, то ситуация еще менее ясная и невозможно дать какие-либо рекомендации.

Приложение 2 Стратегия определения смерти мозга у младенцев и детей

Усовершенствованные рекомендации экспертов 1987 года Американская академия педиатрии (2011 год)

( http://pediatrics.aappublications.Org/content/128/3/e720.long )

Nakagawa Т. A., Ashwal S., Mathur М, Mysore М., the Society of Critical Care Medicine, Section on Critical Care and Section on Neurology of the American Academy of Pediatrics, and the Child Neurology Society

В 1987 году были изданы рекомендации по определению смерти мозга у младенцев и детей, созданные международной комиссией. Они создавались в связи с отсутствием адекватных критериев смерти головного мозга у детей по заказу Комиссии при президенте. Рекомендации уделяли большое значение данным анамнеза и объективного обследования для определения этиологии комы, таким образом исключались корректируемые или обратимые изменения ЦНС. К тому же были введены различные периоды наблюдения, зависящие от возраста, а также были рекомендованы специальные нейродиагностические тесты для детей 1-го года жизни. У детей старше 1 года было рекомендовано определять смерть мозга на основании лишь клинических данных, а лабораторные исследования являются дополнительными. Небольшое количество рекомендаций давалось по определению смерти мозга у новорожденных до 7 дней жизни, что объяснялось недостаточностью клинического опыта и достоверных данных.

Те рекомендации являлись общепризнанными и использовались в клинической практике, однако с момента публикации они не дополнялись и не изменялись. Несколько важных недостатков было выявлено в той стратегии:

1) ограниченный объем клинической информации на момент публикации;

2) сомнительная чувствительность и специфичность используемых вспомогательных тестов;

3) биологическое обоснование при использовании возрастных критериев;

4) малое количество информации о том, как и когда диагноз смерти мозга может быть поставлен у новорожденных.

Все эти недостатки привели к тому, что, несмотря на существование национальных и юридических рекомендаций, стандартизованный подход к диагностике смерти мозга у детей отсутствовал. Данная ситуация касается не только определения критериев смерти мозга в педиатрической практике. Американская академия неврологии опубликовала стратегию определения смерти мозга у взрослых в 1995 году, в 2010 году вышла ее дополненная версия. Также критерии определения смерти мозга у детей и взрослых были опубликованы в Канаде.

Общество интенсивной терапии и реанимации (SCCM), а также отделения интенсивной терапии и реанимации и отделение неврологии Американской педиатрической академии в содружестве с Обществом детской неврологии, сформировали мультидисциплинарный комитет под покровительством Американской коллегии интенсивной терапии и реанимации для пересмотра руководства, созданного в 1987 году. Целью данной группы было провести анализ литературных данных и создать улучшенные рекомендации, касающиеся диагностики смерти мозга у новорожденных, младенцев и детей старшего возраста. Также необходимо было создать стандартизованную форму, позволяющую документировать смерть мозга. Однородность подхода в определении смерти мозга должна позволить врачам гарантировать, что все компоненты экспертизы у детей выполнены и соответствующим образом зарегистрированы.

В таблицах 2.1–2.3 представлены обновленные рекомендации данного комитета, классификационная система, клинические и неврологические критерии смерти мозга. В приложениях 2.1–2.7 представлена дополнительная информация, касающаяся диагностики смерти мозга у детей. Приложение 2.1 и приложение 2.2 (фармакологические данные о временном интервале тестирования после прекращения введения какого-либо препарата) дают дополнительную информацию клиницисту для постановки диагноза смерти мозга. В приложении 2.3 суммированы данные, касающиеся апноэ. В приложениях 2.4–2.6 приводятся данные, касающиеся дополнительных методов диагностики, особенно ЭЭГ и радионуклидного исследования показателей мозгового кровотока. В приложении 2.7 сравниваются критерии диагностики, предложенные в 1987 году и в данных рекомендациях. В приложении 8 представлен алгоритм диагностики смерти мозга у детей.

Это обновление подтверждает определение смерти, которое было постулировано в педиатрическом руководстве 1987 года. Это определение было установлено и подтверждено многочисленными организациями, включая Американскую медицинскую ассоциацию, Американскую ассоциацию адвокатов, Национальную конференцию специальных уполномоченных, Президентскую комиссию по исследованию этических проблем в медицине, биомедицинских и поведенческих исследованиях и Американской академии неврологии. В настоящее время оно формулируется следующим образом: «Человек, который имеет: (1) необратимое прекращение сердечно-сосудистых и дыхательных функций, или (2) необратимое прекращение всех функций всего мозга, включая ствол мозга, мертв. Определение смерти должно быть сделано в соответствии с принятыми медицинскими стандартами».

Методы

В состав мультидисциплинарного комитета, были включены врачи-эксперты и медицинские сестры, работающие в педиатрии, детской реаниматологии, неонатологии, детской неврологии и нейрохирургии, ядерной медицине и нейрорадиологии. Комитет был разделен на 3 рабочие группы, каждая из которых отвечала за следующие направления:

• клинические критерии и период наблюдения;

• дополнительные методы;

• регистрация смерти мозга медицинским персоналом, включая юридические и этические вопросы.

Поиск литературы, опубликованной с января 1987 по июнь 2008 гг. в Medline, осуществлялся по следующим ключевым словам: смерть мозга, неврологическая смерть, новорожденный, ребенок, мозговой кровоток, ЭЭГ, апноэ тест, необратимая кома. Дополнительные исследования, даже если они были выполнены до 1987 года, были включены, если они содержали данные, относящиеся к рассматриваемым вопросам. Абстракты и статьи были независимо изучены и суммированы как минимум двумя специалистами в каждой группе. Данные были суммированы в 5 категорий: клиническое обследование, тестирование апноэ, периоды наблюдения, вспомогательные обследования, другое. Решение методологических проблем анализа признаков гарантирует дальнейшее их обсуждение. Результаты анализа публикаций создали основу для представления информации и рекомендаций о диагностике смерти мозга.

Рандомизированных, контролируемых исследований, посвященных различным подходам к диагностике смерти мозга, не существует. Стандартный подход, основанный на связи «сила доказательства – сила рекомендации» в данной ситуации не подходит. Однако есть основание для выработки согласия, основанное на клинических исследованиях у детей. Система уровней оценки, разработки и рекомендаций (GRADE) – недавно разработанный стандартизованный методологический подход, позволяющий комиссии оценить доказательства и мнения, а также дать рекомендации. GRADE использует 5 ступеней оценки баланса между желательным и нежелательным эффектом того или иного вмешательства. Строгие рекомендации даются тогда, когда есть уверенность в том, что желательный эффект вмешательства перевешивает нежелательный. Слабые рекомендации даются тогда, когда желательный эффект, вероятно, превышает нежелательный, но группа экспертов не уверена в этом. Нет специфических рекомендаций в том случае, если вероятность желательного и нежелательного эффекта одинакова или имеются недостаточные доказательства, чтобы сформулировать рекомендацию.

В таблице 2.2 представлено схематическое изображение системы GRADE для данной стратегии. Каждый из членов комитета давал ответ «да» (а), «нет» (в) или «не ясно» (с) на каждую из 6 рекомендаций, опубликованных в конце данной работы. По предварительной договоренности, если рекомендация получала более 80 % «да», то она становилась «строгой рекомендацией», если процент утвердительных ответов составлял 60–80 %, то рекомендации признавалась «слабой», а при показателе менее 60 % рекомендация не давалась. В таблице 2.1 суммированы GRADE-рекомендации.

Комитет верит, что усовершенствование диагностической стратегии, суммированной в таблице 2.1 и стандартизованном бланке (приложение 2.1), помогут клиницистам диагностировать и документировать смерть мозга у детей. В ходе работы комитета было выявлено, что национальных законов, касающихся смерти мозга в США не существует. Законы штата и политические нюансы могут ограничивать определение смерти мозга при определенных обстоятельствах. Врачи должны быть ознакомлены с законами и политикой, проводимой в их учреждении. Также экспертами было показано, что в США не существует единого критерия при использовании термина «травма у педиатрических пациентов». В некоторых штатах в данное понятие включаются дети младше 14 лет, перенесшие травму. В практике интенсивной терапии рекомендуется следовать местным законам, определяющим возраст пациентов. Комитет считает, что эти руководящие признаки станут важным шагом в защите здоровья и безопасности всех младенцев и детей. Данная работа, основанная на доказательствах, доступных к моменту публикации, стандартизирует неврологическое обследование и дополнительные методы диагностики.

От доношенных новорожденных (37 недель гестации) до детей 18 лет

Определение смерти мозга и компоненты клинического обследования (таблицы 2.1 и 2.3)

Смерть мозга – клинический диагноз, основанный на отсутствии неврологической функции при наличии диагностированного заболевания, приведшего к необратимой коме. Кома и апноэ должны сочетаться для постановки диагноза смерть мозга. Полное неврологическое обследование, которое включает в себя все компоненты, описанные в таблице 2.3, обязательно для постановки диагноза смерть мозга. Необходимо четко документировать все компоненты обследования.

Что необходимо сделать, перед тем как начать обследование ребенка (таблица 2.1)

Неврологический осмотр для подтверждения диагноза смерть мозга должен проводиться при наличии соответствующих возрасту ребенка физиологических параметров. Факторы, которые могут повлиять на оценку неврологической функции и на проведение апноэ-теста должны быть корригированы. К ним относятся:

1) Шок или персистирующая гипотензия (снижение систолического или среднего артериального давления по сравнению с возрастными нормами). Систолическое АД или САД должны быть в допустимых пределах (систолическое АД не менее чем 2 стандартных отклонения от возрастной нормы).

2) Гипотермия.

3) Тяжелые метаболические нарушения, способные вызвать кому, потенциально обратимую (электролитные нарушения, нарушения обмена глюкозы).

4) Недавнее назначение нейромышечных блокаторов.

5) Лекарственная интоксикация (не ограниченная только лишь барбитуратами, опиоидами, седативными препаратами, анестетиками, алкоголем). Рекомендуется поставить постоянный артериальный катетер для того, чтобы быть уверенным, что АД остается нормальным в ходе обследования, а также для точного измерения РаCO2 в ходе апноэ-теста.

Гипотермия все чаще и чаще используется как дополнительный метод лечения пациентов с острым поражением мозга. Гипотермия также может применяться после остановки сердца с целью защиты мозга путем снижения скорости метаболических процессов в нем. Доктора, ведущие реанимационных детей, должны знать о возможном влиянии таких терапевтических воздействий как гипотермия на диагностику смерти мозга. Известно, что гипотермия угнетает функцию центральной нервной системы и может привести к ошибкам в постановке диагноза: смерть мозга. Также гипотермия может изменять метаболизм и клиренс лекарственных препаратов, которые способны оказывать влияние на диагностические тесты при постановке диагноза смерти мозга. Для выполнения неврологического обследования необходимо согревание и поддержание температуры тела на протяжении всего периода наблюдения. В рекомендациях 1987 года отмечено, что пациент не должен быть значимо охлажден, однако точного определения температуры больного не приводится. Оптимально иметь центральную температуру тела приближенной к температуре в физиологическом состоянии. Центральная температура > 35 °C (95 °F) должна быть достигнута и поддерживаться во время обследования. Такая же температура предложена в последнем руководстве о смерти мозга у взрослых. Относительно легко достичь и поддерживать температуру на данном уровне у детей.

Серьезные метаболические нарушения могут быть причиной обратимой комы и влиять на постановку диагноза смерть мозга. Такие обратимые нарушения как электролитный дисбаланс, гипо– и гипернатриемия, гипо-и гипергликемия, выраженные нарушения КЩР, тяжелая дисфункция почек и печени или врожденные метаболические нарушения могут приводить к коме у новорожденных и детей более старшего возраста. Такие нарушения должны выявляться и лечиться до начала обследования ребенка, особенно в тех случаях, когда причины нарушений неврологического статуса ребенка остаются окончательно не ясными и не имеют разумного объяснения.

Интоксикация лекарственными препаратами (барбитуратами, опиоидами, седативными, внутривенными и ингаляционными анестетиками, противоэпилептическими препаратами, алкоголем) может вызывать выраженную депрессию центральной нервной системы и приводить к ошибкам в оценке неврологического статуса. Тестирование на наличие данных препаратов в организме необходимо проводить при отсутствии точных данных о времени их последнего введения. По возможности определяют концентрацию препаратов с седативным эффектом (также, если этот эффект является побочным действием) в сыворотке крови. Затем обязательно документируют, что концентрация препарата находится в пределах от низкой до средней терапевтической. Это должно быть проведено до проведения тестов у пациента, определяющих смерть мозга. Введение препаратов длительного действия или продленная инфузия седативных веществ также должна учитываться при проведении неврологического обследования. Введение таких препаратов должно быть прекращено. Адекватный клиренс (на основании возраста ребенка, наличия нарушений функций органов, общее количество введенного препарата, период выведения препарата и его активных метаболитов) должен быть обеспечен перед проведением обследования. В ряде случаев необходимо подождать время, равное периоду полураспада препарата, а затем переопределить уровень вещества в плазме. При использовании нейромышечных блокаторов необходимо прекратить их введение и убедиться в их адекватном клиренсе, задокументировав нейромышечную активность. Другие необычные причины комы, такие как нейротоксины и химические вещества (органофосфаты, карбаматы) должны быть исследованы, если причина комы остается неуточненной. Рекомендуемые интервалы, которые необходимо выждать перед проведением обследования ребенка на смерть мозга, после введения наиболее часто используемых препаратов приведены в приложении 2.2.

Клинические критерии смерти мозга могут отсутствовать при поступлении, и клиническая картина может разворачиваться во время нахождения ребенка в стационаре. Потеря неврологических функций может быть обратимой, если обследование проводится сразу после проведения сердечно-легочной реанимации (остановка сердца) или серьезных повреждений головного мозга. Поэтому для определения смерти мозга необходима последовательная серия неврологических осмотров. К тому же стабилизация жизненных функций может занять несколько часов. В течение этого времени необходимо скорригировать метаболические нарушения и купировать обратимые состояния, которые могут имитировать смерть мозга. Если это необходимо, то лечащий врач может отложить проведение неврологического обследования для решения вопроса о смерти мозга на 24 часа и более при определенных обстоятельствах. В тех случаях, когда данные объективного осмотра спорны (атония или отсутствие движений у больного с высокой травмой спинного мозга или тяжелым нейромышечным заболеванием), если нет возможности провести специфические компоненты обследования (например, апноэ-тест у пациентов с повреждением легких, гемодинамической нестабильностью, высоким повреждением спинного мозга), а также, если мнения врачей не совпадают, необходимо продлить период наблюдения до тех пор, пока диагноз смерть мозга будет бесспорным. В тех случаях, когда некоторые компоненты неврологического обследования не могут быть выполнены или закончены, следует применять дополнительные методы исследования.

Компьютерная томография или магнитно-резонансная томография могут демонстрировать признаки повреждения центральной нервной системы, сочетающиеся с глубокой потерей функции мозга. Признано, что исследование, выполненное через небольшое время после повреждения, может не давать картины серьезного повреждения структур ЦНС. В таких случаях повторные исследования помогут задокументировать тяжелые повреждения ЦНС. КТ и МРТ не считаются дополнительными методами исследования, и на них не стоит опираться при постановке диагноза смерть мозга.

Количество обследований, обследующих и периоды наблюдения (таблица 2.1)

Количество обследований и обследующих

В рекомендациях 1987 года предложенные периоды наблюдения основаны на возрасте ребенка и результатах неврологического тестирования. Два обследования и ЭЭГ, разделенные как минимум 48-часовым интервалом, рекомендовались для детей от 7 дней до 2 месяцев. У детей от 2 месяцев до 1 года данный интервал составлял как минимум 24 часа. Повторное ЭЭГ не рекомендовалось в тех случаях, когда при радионуклидном сканировании головного мозга или церебральной ангиографии не обнаруживалось мозгового кровотока или центральная мозговая артерия не визуализировалась. Для детей старше 1 года рекомендованный период наблюдения составлял 12 часов, и дополнительные методы обследования не были показаны при наличии необратимой причины, приведшей к нарушению неврологических функций. В этой возрастной группе период наблюдения мог быть уменьшен, если было задокументировано отсутствие биоэлектрической активности мозга или мозгового кровотока. В общем, период наблюдения был тем длительнее, чем младше ребенок. Если же дополнительные методы исследования подтверждали данные неврологического осмотра, свидетельствующие о смерти мозга, то период наблюдения мог быть сокращен.

В данных рекомендациях поддерживается необходимость проведения двух экспертных обследований, разделенных периодом наблюдения. Рекомендуется проведение данных исследований разными врачами, участвующими в лечении ребенка. Дети, у которых заподозрена смерть мозга, должны быть обследованы различными специалистами, в том числе и хирургического профиля. Комитетом указывается, что заключительные рекомендации, учитывая интересы ребенка и семьи, должны быть подтверждены двумя разными специалистами, для того, чтобы быть уверенным в том, что:

1) Диагноз поставлен на основании установленных критериев.

2) Нет противоречий и конфликта интересов в постановке диагноза.

3) Два врача, участвующих в лечении ребенка, пришли к консенсусу о наличии у ребенка смерти мозга. Также, по мнению комитета, апноэ-тест, являясь объективными методом обследования, может быть выполнен любым врачом, но преимущество отдается специалисту, занимающемуся дыхательной поддержкой ребенка. Длительность периода наблюдения

В литературном обзоре, включавшем 171 ребенка со смертью мозга, было показано, что 47 % детей были отключены от аппарата ИВЛ в среднем через 1,7 дней после постановки диагноза смерть мозга. У 46 % детей ИВЛ продолжалась, и остановка сердца произошла в среднем через 22,7 дней после постановки диагноза смерть мозга. Из оставшихся детей у 5 % механизм смерти остался неизвестным, у 1 % – отмечалось частичное восстановление, а у 0,5 % – полное выздоровление. Факт наличия выживших детей говорит о том, что диагноз смерти мозга ставился не в соответствии с имеющимися медицинскими стандартами. В данное исследование были включены доношенные и недоношенные новорожденные, а также более старшие дети (до 18 лет). Эти данные, а также данные более поздних исследований позволили предположить, что нет биологической связи между длительностью периода наблюдения и возрастом у детей старше 1 месяца. Фактически, не было случаев восстановления неврологической функции у детей, которым смерть мозга была поставлена в соответствии с критериями смерти мозга у взрослых. Хотя некоторые авторы сообщали об обратимости изменений после констатированной смерти мозга, однако более поздние разборы тех случаев показали, что при постановке диагноза не соблюдались имеющиеся в США стандарты «смерти мозга».

Основываясь на имеющихся литературных данных и клиническом опыте, комитет рекомендует выдерживать период наблюдения между обследованиями – 24 часа у новорожденных (от 37 недель до 30 дней) и 12 часов у более старших детей (от 30 дней до 18 лет). Первое исследование определяет: имеются ли у ребенка неврологические критерии смерти мозга. Второе исследование на основании отсутствия изменений, подтверждает смерть мозга. Время первого обследования, уменьшение периода наблюдения и использование дополнительных методов обсуждается в отдельном разделе.

Апноэ-тест (таблица 1)

Тест с апноэ должен быть обязательно включен в осмотр, проводящийся для диагностики смерти мозга, при отсутствии медицинских противопоказаний. Противопоказания включают в себя состояния, при которых невозможно оценить результаты теста (например, высокий уровень повреждения шейного отдела позвоночника), или в случае угрозы жизни пациента (потребности в высоких концентрациях кислорода или жестких параметрах вентиляции). При невозможности провести тест с апноэ, необходимо провести дополнительные исследования, являющиеся вспомогательными при диагностике смерти мозга.

Считается, что нормальный физиологический порог для апноэ (минимальное напряжение углекислого газа, стимулирующее дыхательный центр) у детей не отличается от такового у взрослых. Показано, что обычные значения РаCO2 (24–38 мм рт. ст.) могут быть достаточными для стимуляции дыхательного усилия у детей с остаточной (резидуальной) функцией мозга. Хотя при проведении теста с апноэ у взрослых рекомендуется ориентироваться на уровень РаCO2 в пределах от 44 до 60 мм рт. ст., у детей принято считать пороговым уровнем 60 мм рт. ст. В приложении 3 суммированы данные четырех исследований (3 из них проспективные) с общим количеством 106 проб при проведении апноэ-теста у 76 детей в возрасте от 2 месяцев до 17 лет с предполагаемой смертью мозга. 73 из 76 детей не имели самостоятельных дыхательных усилий. В трех исследованиях, полученные средние значения РаCO2 составляли 59,5 ± 10,2, 68,1 ±17,7, 63,9±21,5 мм рт. ст.; в четвертом исследовании средние значения РаCO2 не указаны, колебания составили 60-116 мм рт. ст. Три ребенка продемонстрировали самостоятельные дыхательные усилия при уровне РаCO2 < 40 мм рт. ст. В большинстве исследований проводились серии измерений РаCO2, и тест обычно заканчивался через 15 минут, хотя пациенты могли находиться в апноэ и дольше. Максимальный рост РаCO2 обычно происходил в первые 5 минут. У 65 детей не отмечено самостоятельных дыхательных усилий при проведении теста с апноэ. После завершения теста с апноэ поддержание жизни было прекращено у всех этих пациентов. Данные об исходе отсутствуют в одном исследовании; у 9 детей, включенных в это исследование, отсутствовали стволовые рефлексы в течение >72 часов. В одном из исследований у 4 из 9 пациентов, были обнаружены в крови концентрации фенобарбитала, которые расценены, как не влияющие на результаты апноэ-теста.

Имеются 3 описания клинических случаев появления нерегулярного дыхания или минимальных дыхательных усилий при уровне РаCO2 > 60 мм рт. ст. у детей, отвечающих другим критериям смерти мозга. Два ребенка умерли, один из них после появления всех признаков смерти мозга, включая повторный тест с апноэ. Третий ребенок выжил и находился в хосписе с наложенной трахеостомой, «хронической» ИВЛ и гастростомой. Еще одно сообщение описывает трехмесячного ребенка, который соответствовал всем критериям смерти мозга, включая результаты двух тестов с апноэ, с РаCO269,3 мм рт. ст. и 62,1 мм рт. ст. На 5-й день госпитализации была диагностирована смерть мозга. Через 38 дней у ребенка появились нерегулярные спонтанные дыхательные усилия с частотой 2–3 в минуту, которые сохранялись до момента смерти на 71-й день. Эти и другие случаи напоминают нам об осторожности при применении критериев смерти мозга у детей раннего возраста. Тем не менее, эти случаи не говорят о недостаточности или несостоятельности принятых критериев смерти мозга.

Техника проведения теста с апноэ

Техника проведение теста с апноэ у доношенных новорожденных и детей не многим отличается от таковой у взрослых. Условиями для проведения теста являются: нормальные значения pH и РаCO2, измеренные в артериальной крови, центральная температура > 35 °C, соответствующий возрасту уровень артериального давления (АД) и коррекция факторов, которые могут влиять на дыхательные усилия. Пациент должен быть оксигенирован с использованием 100 % кислорода в течение 5-10 минут перед началом теста. Механическая вентиляция должна быть прекращена при достижении хорошей оксигенации и нормального РаCO2. К эндотрахеальной трубке (ЭТТ) подключается Т-образный переходник или самонаполняющаяся клапанная система (мешок), например, контур Мэплсена. Также используется нагнетание кислорода в трахею с помощью катетера, заведенного через ЭТТ, однако необходима осторожность и контроль для поддержания адекватных экскурсий газа и предотвращения баротравмы. Высокая интенсивность потока газа при нагнетании в трахею может привести к вымыванию CO2 и нарушать адекватный подъем РаCO2 во время теста. Современные вентиляторы также автоматически переключаются из режима СРАР в режим принудительной вентиляции и генерируют вдох в случае апноэ. Важно также отметить, что возможно ложное представление о наличии спонтанного дыхания, в то время как имеется поддержка СРАР, несмотря на снижение триггерной чувствительности аппарата до минимальной. Врач, проводящий тест с апноэ, должен постоянно мониторировать уровень ЧСС, АД, сатурации кислорода, а также наблюдать за спонтанными дыхательными усилиями в течение всей процедуры. РаCO2, измеряемое в крови, должно подняться на > 20 мм рт. ст. выше начального уровня и > 60 мм рт. ст. Если с момента начала проведения теста и до достижения РаCO2 на > 20 мм рт. ст. выше начального уровня и > 60 мм рт. ст. не зафиксировано дыхательных усилий, тест с апноэ считается соответствующим смерти мозга. Пациент переводится на изначальную вентиляционную поддержку и терапия продолжается до повторного неврологического осмотра и теста с апноэ, подтверждающих смерть мозга. В случае падения сатурации кислорода ниже 85 %, нарушений гемодинамики, или если не может быть достигнут уровень РаCO2 > 60 мм рт. ст., ребенок возвращается к изначальной вентиляционной поддержке и проводится соответствующая терапия, направленная на восстановление нормального уровня сатурации кислорода, нормокарбии и гемодинамических параметров. Позднее возможна повторная попытка проведения теста с апноэ или рассмотрение вопроса

0 проведении дополнительных исследований, являющихся вспомогательными при диагностике смерти мозга. При появлении признаков любого дыхательного усилия, что не соответствует смерти мозга, тест прекращается и пациент переводится на вентиляционную поддержку.

Дополнительные (вспомогательные) исследования (таблица 2.1)

В рекомендациях комиссии указывается, что вспомогательные исследования не являются обязательными для констатации смерти мозга и не должны рассматриваться, как замена неврологического осмотра. Дополнительное исследование может использоваться как вспомогательное для помощи врачу при постановке диагноза смерти мозга:

1 при невозможности безопасного проведения теста с апноэ в связи

с состоянием пациента;

II если результаты неврологического обследования неоднозначны;

III если не исключены влияния лекарственных препаратов;

IV для уменьшения периода наблюдения между обследованиями.

Термин «дополнительное исследование» (вспомогательное) предпочтительнее, чем «подтверждающее исследование», так как эти тесты помогают врачу в постановке диагноза смерти мозга. Дополнительные исследования могут быть полезны также с социальной точки зрения, помогая родителям лучше понять значение диагноза смерти мозга.

Ангиография четырех сосудов головного мозга является «золотым стандартом» подтверждения отсутствия церебрального кровотока. Проведение этого теста может представлять затруднения у детей раннего возраста, доступно не во всех клиниках, требует транспортировки пациента в отделение ангиографии, что увеличивает риск нарастания дыхательных и гемодинамических расстройств во время транспортировки критически больного пациента вне отделения интенсивной терапии. ЭЭГ-подтверждение отсутствия электрической активности мозга и радионуклидное исследование мозгового кровотока для документации его отсутствия являются наиболее широко используемыми методами констатации клинического диагноза смерти мозга у детей. Радионуклидное исследование мозгового кровотока должно проводиться в соответствии с рекомендациями Общества ядерной медицины и Американской коллегии радиологии. ЭЭГ-обследование должно проводиться в соответствии со стандартами Американского электроэн-цефалографического общества. Интерпретация результатов дополнительных исследований должна проводиться специалистами соответствующей квалификации, понимающими ограничения этих исследований, во избежание неправильных выводов.

Как и для неврологического осмотра, гемодинамические, температурные параметры должны быть нормализованы перед началом записи ЭЭГ, а также изучения мозгового кровотока. Введение фармакологических препаратов, которые могут влиять на результаты исследований, должно быть прекращено (приложение 2.2) и их концентрации определены в соответствии с клиническими рекомендациями. Низкие и средние терапевтические уровни фенобарбитала не препятствуют проведению ЭЭГ-тестирования. Имеются доказательства возможности проведения радионуклидного исследования мозгового кровотока на фоне терапии высокими дозами барбитуратов для демонстрации отсутствия мозгового кровотока.

Диагностическая значимость ЭЭГ при предполагаемой смерти мозга у детей

Данные ЭЭГ, полученные в 12 исследованиях у 485 детей всех возрастных групп с предполагаемой смертью мозга, представлены в приложении 2.4. Полученные данные показывают, что у 76 % детей, которым проводилась ЭЭГ в связи с предполагаемой смертью мозга, зафиксировано отсутствие электрической активности мозга. При проведении повторных ЭЭГ количество таких результатов выросло до 89 %. Среди детей с отсутствием электрической активности мозга при первом ЭЭГ-обследовании, 64 из 66 пациентов (97 %) характеризовались отсутствием ее и при повторном проведении ЭЭГ. Первым исключением был новорожденный, у которого во время первого обследования уровень фенобарбитала составлял 30 мг/мл. Вторым исключением был ребенок 5 лет с травмой головы, получавший фенобарбитал и панкурониум во время первого обследования. У этого пациента был также выявлен мозговой кровоток с помощью радионуклиидного исследования. Ретроспективно, эти два пациента не соответствовали бы современным стандартам постановки диагноза смерти мозга на основании фармакологического влияния на результаты ЭЭГ Среди пациентов с присутствием электрической активности на первой ЭЭГ 55 % характеризовались отсутствием ее на повторной ЭЭГ. У 45 % электрическая активность мозга сохранялась, или им не было проведено повторное обследование. Все пациенты скончались (спонтанно или после прекращения поддержания жизни). Выжил один ребенок из всей группы 485 пациентов, новорожденный с высокой концентрацией фенобарбитала и фотореакцией на первой ЭЭГ. Позже у него наблюдались тяжелые неврологические нарушения.

Диагностическая значимость радионуклидных исследований мозгового кровотока при предполагаемой смерти мозга у детей

Данные исследований мозгового кровотока, полученные в 12 работах у 681 детей всех возрастных групп с предполагаемой смертью мозга, представлены в приложении 5. Использовались разные, но хорошо стандартизированные и общепринятые методы радионуклицной церебральной ангиографии. Отсутствие мозгового кровотока выявлено у 86 % детей с клинической смертью мозга. При проведении повторных исследований частота этого результата существенно не изменилась (89 %). В приложении 2.5 приведены также данные последующего наблюдения за детьми, у которых отсутствовал мозговой кровоток. У 24 из 26 пациентов (92 %) мозговой кровоток отсутствовал и при повторных исследованиях. У двоих новорожденных кровоток появился при повторном обследовании. У первого новорожденного при повторном обследовании отмечен минимальный кровоток, и дыхательная поддержка была прекращена. У другого новорожденного при повторном обследовании появился кровоток, также были отмечены некоторые спонтанные дыхательные движения и активность. Уровень фенобарбитала через два дня после второго обследования с минимальным мозговым кровотоком составил 8 мг/мл.

Среди пациентов с сохранным мозговым кровотоком в первом обследовании у 26 % (9/34) при повторном обследовании мозговой кровоток отсутствовал. У 74 % мозговой кровоток сохранялся, или им не было проведено повторное обследование. Все пациенты за исключением одного скончались (спонтанно или после прекращения поддержания жизни). Выжил с развившимися тяжелыми неврологическими нарушениями один пациент – упомянутый выше новорожденный с отсутствием мозгового кровотока в первом обследовании и появлением его во втором.

Повторные дополнительные методы исследований

Если ЭЭГ показывает электрическую активность или исследование мозгового кровотока доказывает его наличие, пациент не может считаться умершим на момент исследования. Необходимо продолжать наблюдать пациента и назначать ему лечение до тех пор, пока смерть мозга не будет доказана исключительно на основании клинических данных и теста апноэ в течение рекомендованного периода времени. Кроме того, дополнительные исследования могут помочь в диагностике смерти мозга и являются обязательными при окончательном диагнозе, в противном случае, жизнеобеспечивающая терапия может быть отменена независимо от выявленных критериев смерти мозга. Рекомендуемый период ожидания между изотопными исследованиями мозгового кровотока составляет 24 часа, обеспечивающий адекватный клиренс Тс-99 т. В настоящее время не существует

четких рекомендаций по периоду ожидания между ЭЭГ-исследованиями, в связи с чем целесообразным считается период в 24 часа.

Уменьшение периода наблюдения

В том случае, если дополнительное исследование, проведенное во время первого неврологического обследования, подтверждает диагноз смерти мозга, то период наблюдения может быть сокращен. В этом случае повторное неврологическое обследование и апноэ тест (а так же все прочие компоненты, которые возможно выполнить безопасно), могут быть проведены в любое время для детей всех возрастов.

Особенности доношенных новорожденных (полных 37 недель гестации) в возрасте первых 30 дней жизни (таблица 2.1)

Недоношенные и доношенные новорожденные в возрасте менее 7 суток жизни были исключены из «Руководства рабочей группы 1987 года». Возможность диагностировать смерть мозга у новорожденных до сих пор рассматривается с некоторой неопределенностью. Во-первых, данный факт связан с небольшим количеством случаев смерти мозга новорожденных, описанных в литературе, а, кроме того, в связи с биологическими особенностями метаболизма мозга новорожденных, кровотока в нем и реакции на травмы. Новорожденные имеют открытые швы и родничок, что позволяет им легче переносить повышение внутричерепного давления после острого повреждения мозга, в сравнении со старшими больными детьми. Каскад реакций, связанный с повышением внутричерепного давления и снижением мозговой перфузии, приводящий к образованию грыжи, менее вероятно происходит у новорожденных.

Клиническое обследование

В литературе доступно ограниченное количество данных по клиническому исследованию доношенных и недоношенных новорожденных при смерти мозга. Было установлено, что обследование недоношенных новорожденных со сроком гестации менее 37 недель для выявления критериев смерти мозга может быть затруднено, так как некоторые рефлексы ствола мозга могут быть недоразвиты, а так же очень трудно оценить степень сознания у новорожденных в критическом состоянии, седатированных и интубированных новорожденных. В связи с ограниченным количеством данных литературы, рекомендации для недоношенных новорожденных со сроком гестации менее 37 недель, не были включены в данное руководство. Как упомянуто в разделе о периоде наблюдений, по доступным в литературе данным можно судить, что восстановление неврологических функций маловероятно при диагностированной смерти мозга у доношенных новорожденных. После проведенного литературного поиска, Рабочая группа предположила, что смерть мозга может быть диагностирована у доношенных новорожденных и более старших детей при условии, что врач принимает во внимание особенности клинического обследования и дополнительных методов исследования в этой возрастной группе. Очень важно внимательно и неоднократно исследовать доношенных новорожденных, особое внимание обращая на рефлексы ствола мозга и тестирование апноэ. Как и у старших детей, оценка неврологического статуса у доношенного новорожденного сразу после острого неврологического повреждения или сердечно-легочной остановки может быть недостоверной. Период в 24 часа и более рекомендован для оценки смерти мозга у доношенных новорожденных.

Тестирование апноэ

Неонатальные исследования с установлением порога РаCO2 для апноэ крайне ограничены. Однако данные о 35 новорожденных, у которых была зафиксирована смерть мозга, показали средний уровень РаCO2 65 мм рт. ст., что позволило судить о величине в 60 мм рт. ст., как о правомерной для новорожденных. Выявление апноэ у доношенных новорожденных может быть затруднено следующим: лечение 100 % кислородом может подавлять потенциальное восстановление дыхательных движений, длительная брадикардия может предшествовать гиперкапнии, ограничивая применение данного теста у новорожденных. Тщательное неврологическое обследование должно быть проведено вместе с тестом апноэ для диагностики смерти мозга у любого пациента. Если апноэ-тест не может быть проведен полноценно, как описано выше, обследование и тест могут быть выполнены позже или дополнительные обследования могут быть проведены для диагностики смерти мозга. Дополнительные методы менее чувствительны у новорожденных, в сравнении со старшими детьми. В литературе не описано случаев восстановления дыхания после выявления признаков смерти мозга у новорожденного.

Период наблюдения у доношенных новорожденных

Для оценки смерти мозга новорожденного существует определенный период наблюдения. Обзор историй болезни 87 новорожденных выявил, что продолжительность комы от момента инсульта до наступления смерти мозга составила 37 часов и продолжительность периода времени с момента первоначального неврологического обследования и подтверждения смерти мозга составила 75 часов. В среднем общая продолжительность процесса смерти мозга составила 95 часов или почти 4 дня. У 53 новорожденных в возрасте менее 7 дней, ставших донорами для трансплантации органов, длительность периода наступления смерти мозга составила 2,8 дней, для новорожденных в возрасте от 1 до 3 недель жизни, длительность процесса умирания составила 5,2 дня. Ни один из этих пациентов не восстановил ни одну из неврологических функций. Эти данные позволяют предположить, что при однократно диагностированной смерти мозга у новорожденных, выздоровление маловероятно. Основываясь на данных доступной литературы, Комитет рекомендовал установить период между обследованиями в 24 часа для доношенных новорожденных в возрасте до 30 дней жизни.

Дополнительные методы исследований

Дополнительные методы исследований, доступные для применения у новорожденных в возрасте менее 30 суток жизни ограничены. Как представлено в приложении 2.6, дополнительные методы исследований в этой возрастной группе менее чувствительны для выявления наличия/отсутствия электрической активности мозга или мозгового кровотока, чем у старших детей. В двух исследованиях, выявление отсутствия мозгового кровотока (63 %) было более чувствительно, чем демонстрация электрического молчания мозга (40 %) при подтверждении смерти мозга, однако даже в исследовании с мозговым кровотоком, чувствительность была относительно низка.

Низкий вольтаж ЭЭГ активности у новорожденных позволяет считать, что электрическое молчание мозга может быть обратимым в этой возрастной группе. В ретроспективном исследовании 40 новорожденных с электрическим молчанием мозга, у 9 из 10 младенцев, с отсутствием электрической активности на первоначальной ЭЭГ, демонстрировали электрическое молчание мозга при нескольких повторных исследованиях. В крови остальных пациентов уровень фенобарбитала составлял 30 мкг/мл в момент проведения ЭЭГ, вероятно, приводя к изначальному электрическому молчанию мозга. Несколько других детей также имели электрическое молчание мозга на ЭЭГ, но тщательное клиническое обследование выявило, что смерти мозга нет. Основываясь на полученных данных, предположили, что если первоначальная ЭЭГ демонстрирует электрическое молчание мозга (при отсутствии факторов, которые можно изменить) у новорожденного, имеющего все клинические признаки смерти мозга, это служит достоверным предиктором смерти мозга и повторение ЭЭГ в данном случае не показано.

Мозговой кровоток у жизнеспособных новорожденных может быть экстремально низким из-за сниженной метаболической активности мозга. Однако проведенные ранее исследования с использованием стабильной ксеноновой компьютерной томографии показали, что уровень мозгового кровотока у умерших впоследствии детей гораздо ниже, чем у жизнеспособных новорожденных.

По данным литературы можно сделать вывод, что доступные у новорожденных дополнительные методы исследований менее чувствительны, чем у старших детей. В связи с этим возникает дилемма в этой возрастной группе, когда клиницисты имеют высокую степень неуверенности при проведении неврологического обследования. Существует огромная потребность в достоверном дополнительном методе исследований в этой возрастной группе. В связи с этими ограничениями в дополнительных методах исследований сделан вывод о необходимости более длительного периода наблюдения и повторных неврологических обследований перед окончательной диагностикой смерти мозга у новорожденных, а не полагаться исключительно на результаты дополнительных методов исследований.

Заключение о смерти мозга (для всех возрастных групп)

(ТАБЛИЦА 2.1 И ПРИЛОЖЕНИЕ 2.8 АЛГОРИТМ)

Смерть мозга устанавливается после повторного неврологического обследования и теста апноэ, подтверждающих неизменимые и необратимые повреждения. Алгоритм (приложение 2.8) демонстрирует рекомендации по процессу диагностики смерти мозга у детей. При использовании дополнительных методов исследований, данные обо всех завершенных компонентах повторного клинического обследования, включая повторный тест апноэ, должны оставаться неименными при смерти мозга. Все аспекты клинического обследования, включая тест апноэ, или результаты дополнительных методов исследований должны быть правильно документированы. Перечень необходимых исследований и тестов представлен в приложении 2.1. Данное приложение также содержит стандартизированные документы, подтверждающие смерть мозга.

Дополнительные указания (для всех возрастных групп)

В современных педиатрических и неонатальных отделениях реанимации различные специалисты по реанимационной помощи и эксперты по неврологическим нарушениям рутинно приглашаются для установления смерти мозга. В связи с выраженными особенностями диагностики смерти мозга, данное исследование должен проводить опытный специалист по новорожденным и детям. Эти специалисты должны иметь достаточно опыта для клинического обследования и интерпретации результатов дополнительных методов исследований. Квалифицированные специалисты для диагностики смерти мозга: детский врач интенсивной помощи, неонатолог, детский невролог, нейрохирург, детский хирург со специализацией травматолога, детский реаниматолог. Специалисты, работающие со взрослыми больными, должны иметь специализацию по неврологии и интенсивной терапии для диагностики смерти мозга у детей с рождения до 18 лет. Интерны и ординаторы должны быть заинтересованы в том, чтобы научиться правильно диагностировать смерть мозга, участвуя в клинических обследованиях и дополнительных исследованиях, проводимых опытными докторами. Рекомендовано, чтобы оба неврологических обследования проводил один опытный врач, являющийся компетентным в диагностике смерти мозга.

Пересмотренные диагностические критерии смерти мозга предназначены для создания усовершенствованной основы для попытки стандартизации проведения неврологического обследования и использования дополнительных исследований. Стандартизированная карта (опросник) (приложение 2.1) поможет удостовериться, что все компоненты обследования и, при необходимости, дополнительные методы исследования выполнены и документированы должным образом. Детские специалисты должны принимать участие в разработке местных рекомендаций с целью обеспечения соответствующего обследования в каждом случае предполагаемой смерти мозга. Сравнительная характеристика рекомендаций по смерти мозга у детей 1987 г. и доработанных рекомендаций по смерти мозга у новорожденных и детей представлена в приложении 2.7.

Не следует торопиться с диагностикой смерти мозга, всегда приоритет остается за интересами пациента, а также его семьи. Врачи обязаны обеспечить поддержку и сопровождение семьи в ситуации принятия трудного решения о прекращении жизнеобеспечения и в их попытках понять, что произошло с их ребенком. Врач ответственен за контакт и направление семьи во время лечения их ребенка. Общение с семьей должно быть четким и лаконичным с использованием простой терминологии, чтобы родители и другие члены семьи поняли, что их ребенок умер. Присутствие семьи во время проведения обследований и диагностики смерти мозга, теста с апноэ, дополнительных исследований может помочь родителям осознать, что их ребенок умер. Родители должны понять, что если зафиксирована смерть мозга, состояние их ребенка соответствует легальным критериям смерти. В противном случае, члены семьи могут быть поставлены в тупик или разозлены последующим за констатацией смерти разговором о прекращении жизнеобеспечения. Должно быть четко разъяснено, что, так как произошла смерть, продолжение терапии, включая дыхательную поддержку, невозможно, за исключением случаев донорства органов. Необходимо обеспечить соответствующую эмоциональную поддержку семьи, включая достаточное время для прощания с ребенком после его смерти. В соответствии с законом, в определенных ситуациях может потребоваться консультация или направление к медицинскому эксперту или следователю.

Будущие направления работы

Крайне необходимо развитие национальной базы данных для всех детей с установленной смертью мозга. Информация, полученная из такой базы данных, расширит наши знания о смерти мозга, особенно у новорожденных.

1. Необходимы сравнительные исследования традиционных дополнительных методов и новых методов определения мозгового кровотока и нейрофизиологических функций. Дальнейшая информация о дополнительных исследованиях, длительности проводимых тестов, а также изучение ценности новых методов вспомогательных исследований необходимы для создания рекомендаций по вспомогательным методам диагностики смерти мозга.

2. Методы церебропротекции, такие как гипотермия, могут влиять на естественный процесс смерти мозга и их вклад должен быть оценен после появления дальнейшей информации. Врач, оказывающий помощь критически больным детям, при диагностике смерти мозга должен учитывать возможность влияния новых терапевтических методик.

3. Несмотря на то, что каждая клиника и каждое государство могут иметь собственные рекомендации по диагностике смерти мозга у детей, мы должны работать с национальными медицинскими обществами с целью достижения универсального подхода к констатации смерти, который может быть закреплен в политике всех медицинских учреждений. Это поможет устранить непонимание в среде медицинского персонала, и тем самым способствовать росту доверия со стороны пациентов и их семей, которым мы и служим.

4. Необходима дополнительная информация или исследования для решения вопроса о достаточности единственного неврологического обследования для констатации смерти мозга у новорожденных и детей, как это рекомендовано для взрослых старше 18 лет.

Таблица 2.1 Суммарные рекомендации по диагностике смерти мозга у новорожденных, младенцев и детей

Таблица 2.2 Система GRADE

Таблица 2.3 Компоненты неврологического осмотра для оценки смерти мозга у новорожденных, младенцев и детей, включая апноэ-тест

Приложение 2.1

Обследование новорожденных и детей со смертью мозга

Два врача должны выполнять независимые экспертизы, разделенные указанным интервалом

Таблица

Приложение 2.2

Медикаменты, использующиеся у детей в критическом состоянии и рекомендации по времени их определения в крови

Таблица

Приложение 2.3

Апноэ тест в диагностике смерти мозга

Таблица

Приложение 2.4

Данные ЭЭГ при исследовании смерти мозга у детей

Таблица

Приложение 2.5

Исследование мозгового кровотока (МК) у детей со смертью мозга

Таблица

Приложение 2.6

Диагностическая ценность данных показателей МК и ЭЭГ с учетом возраста

Таблица

Приложение 2.7

Основные различия с рекомендациями 1987 года

Таблица

Приложение 2.8

Алгоритм определения смерти мозга у детей

Таблица

Приложение 3 Клинический протокол ведения новорожденных детей гестационного возраста 35 недель и более, перенесших тяжелую сочетанную и интранатальную асфиксию с использованием системной пассивной гипотермии для защиты мозга новорожденных с гипоксически-ишемической энцефалопатией (ГИЭ)

(Базируется на использовании клинических исследований «Systemic cooling for neuroprotection in neonates >= 35 wks gest age with HIE. King Edward Memorial/Princess Margaret Hospitals. Section: 15 Neurology Neonatology Clinical Guidelines. Date Revised: Nov 2009. Perth Western Australia», «Transport of infants referred for cooling treatment. Cooling on Retrieval Clinical Guideline. Version 1: 16th October 2009. UK TOBY Cooling Register NPEU. Clinical Trials Unit National Perinatal Epidemiology Unit University of Oxford»)

Авторы:

Мавропуло Татьяна Карловна, д. м. н., профессор кафедры госпитальной педиатрии № 2 и неонатологии Днепропетровской государственной медицинской академии.

Сурков Денис Николаевич, к. м. н., заведующий отделением анестезиологии и интенсивной терапии для новорожденных с блоком субинтенсивного лечения для недоношенных и больных новорожденных коммунального учреждения «Днепропетровская областная детская клиническая больница», главный внештатный детский анестезиолог Главного управления здравоохранения Днепропетровской областной государственной администрации.

Иванов Дмитрий Олегович, д. м. н., директор института перинатологии и педиатрии ФГБУ «Федеральный центр сердца, крови и эндокринологии им. В. А. Алмазова», Санкт-Петербург, Россия.

Буяльский Александр Станиславович, заведующий отделением интенсивной терапии новорожденных коммунального учреждения «Днепропетровская детская городская клиническая больница № 3 им. проф. М. Ф. Руднева».

Мороз Сергей Владимирович, врач – детский анестезиолог отделения интенсивной терапии новорожденных коммунального учреждения «Днепропетровская детская городская клиническая больница № 3 им. проф. М. Ф. Руднева».

Капустина Оксана Григорьевна, врач – детский анестезиолог отделения анестезиологии и интенсивной терапии для новорожденных с блоком

субинтенсивного лечения для недоношенных и больных новорожденных коммунального учреждения «Днепропетровская областная детская клиническая больница».

Эти рекомендации могут быть использованы только у новорожденных гестационного возраста 35 недель и более. Проведение гипотермии не рекомендовано для недоношенных детей менее 35 недель гестации.

Рекомендации состоят из:

Введение.

Часть 1. Руководство для роддомов, направляющих ребенка на третий уровень специализированной помощи.

Часть 2. Руководство для транспортной бригады.

Часть 3. Руководство для лечения в учреждении третьего уровня.

Часть 4. Шкала «Глазго – Санкт-Петербург», Иова А. С. с соавт., 2005 г. и шкала Н.В. Sarnat, M.S. Sarnat (1976) в модификации A. Hill, I.I. Volpe(1994).

Часть 5. Информированное согласие родителей.

Введение

Асфиксия новорожденных в структуре причин заболеваемости и смертности новорожденных детей занимает одно из ведущих мест. Гипоксически-ишемические повреждения ЦНС обусловливают 20–25 % случаев смерти новорожденных, 30–60 % случаев детской инвалидности.

В каждом неонатологическом учреждении региона должны быть созданы условия и действующие механизмы, обеспечивающие предоставление пациенту базовой помощи согласно действующим клиническим протоколам. Но выполнение полного объема современных стандартов ведения новорожденных детей в постасфиктическом периоде возможно в случае привлечения лечебно-диагностических возможностей отделений третьего уровня оказания медицинской помощи новорожденным. Оптимизация транспортировки новорожденных позволяет существенно повлиять на качество оказания перинатальной помощи и снизить показатели неонатальной смертности.

Организация ведения новорожденных детей в постасфиктическом периоде должна базироваться на общих принципах оказания помощи новорожденным и одновременно учитывать специфику и условия отдельно взятого региона.

Условно можно выделить две модели транспортировки новорожденных детей в постасфиктическом периоде в отделения третьего уровня: модель транспортировки «по клиническим показаниям» (неонатальная энцефалопатия II–III ст., полиорганная недостаточность) и модель транспортировки в фазе «терапевтического окна», до развития фазы реперфузии (в том числе модель, которая рассматривает транспортировку ребенка как часть терапевтической гипотермии с активным или пассивным охлаждением). Международные рандомизированные контролируемые исследования (NICHD,

TOBY, Cool Cap и др.) свидетельствуют о том, что использование стратегии терапевтической гипотермии у доношенных новорожденных с тяжелой асфиксией безопасно и уменьшает риск смерти или инвалидности.

Таким образом, охлаждение – это первый метод лечения, эффективность которого была доказана в ряде рандомизированных мультицентровых клинических исследований для доношенных и почти доношенных новорожденных детей с ГИЭ.

Часть 1. Руководство для роддомов

Это руководство предназначено только для новорожденных гестационного возраста 35 недель и более.

Непосредственно после рождения в роддоме ребенка (с гестационным возрастом 35 недель и более) с признаками перенесенной тяжелой интранатальной асфиксии необходимо связаться с врачом ОРИТН для того, чтобы согласовать действия по использованию данных рекомендаций (результат проведенного дистанционного консультирования должен быть зафиксирован в карте развития (истории болезни) новорожденного).

Все дети, которые нуждаются в пассивной терапевтической гипотермии, после согласования перевода с врачом ОРИТН, могут быть транспортированы в отделение интенсивной терапии новорожденных.

Дальнейшие действия по пассивной терапевтической гипотермии на этапе роддома могут быть выполнены только в случае возможности перевода ребенка в региональное отделение интенсивной терапии новорожденных (перинатальный центр) в первые 6 часов жизни.

В остальном, кроме охлаждения, лечение таких детей не отличается от интенсивной терапии новорожденных детей, перенесших тяжелую сочетанную или интранатальную асфиксию.

Следующие рекомендации предназначены для того, чтобы в случае рождения ребенка, перенесшего тяжелую интранатальную асфиксию начать в роддоме проведение лечебной гипотермии с последующей транспортировкой ребенка в ОРИТН третьего уровня для продолжения лечения.

Важно: для использования пассивной терапевтической гипотермии ребенок должен иметь соответствие по следующим четырем критериям.

Критерии включения

Новорожденные, подлежащие проведению системной пассивной гипотермии для защиты головного мозга в постасфиктическом периоде:

1. Гестационный возраст 35 недель и более.

2. Менее 6 часов после рождения.

3. Проявления перенесенной интранатальной асфиксии, подтвержденные

наличием, по крайней мере, двух из следующих четырех критериев:

а) оценка по шкале Апгар менее 6 на 10-й минуте или потребность в ИВЛ, сохраняющаяся (возможно, в сочетании с наружным массажем сердца) на 10-й минуте жизни;

б) любые острые проблемы, возникшие в перинатальном периоде, которые могут привести к развитию асфиксии (т. е. отслойка плаценты, выпадение петель пуповины, тяжелые нарушения сердечного ритма плода и т. д.);

в) pH крови пуповины <7,0 или дефицит оснований [-12] ммоль/л или более;

г) если pH пуповинной крови не определялся, pH артериальной крови <7,0 или ВЕ< [-12] ммоль/л, лактат >2,5 ммоль/л в пределах 60 минут после рождения (если есть возможность определить эти показатели).

4. Оценка <9 баллов по шкале комы Глазго, модифицированной для новорожденных (шкала «Глазго – Санкт-Петербург», Иова А. С. с соавт., 2005 г.)

5. Проявления среднетяжелой или тяжелой неонатальной энцефалопатии (оценка по Sarnat II, III степени).

Пассивная терапевтическая гипотермия не может быть начата при наличии критериев исключения.

Критерии исключения:

• Ребенок менее 35 недель гестации;

• Множественные пороки развития, несовместимые с жизнью и не подлежащие хирургической коррекции.

Вопрос применения у новорожденного пассивной терапевтической системной гипотермии решается совместно с родителями ребенка при условии их полного информирования. При настоянии родителей на переводе ребенка в учреждение более высокого уровня оказания помощи, вопрос решается консилиумом с учетом интересов ребенка. Транспортировка ребенка в агонирующем состоянии не является целесообразной.

Если вы считаете, что новорожденный ребенок отвечает критериям для включения его в группу охлаждения, пожалуйста, проконсультируйтесь с врачом ОРИТН до начала охлаждения. Если в результате обсуждения вы приняли решение о необходимости гипотермии, и ребенку в ближайшее время будет предоставлено место в ОРИТН, пожалуйста, следуйте положениям нижеследующего руководства.

Начало пассивной терапевтической гипотермии

1. Если решение принято, охлаждение должно начаться как можно раньше (в пределах первых 6 часов от рождения).

2. Дайте родителям прочитать информационное письмо, обсудите с ними преимущества охлаждения и подпишите информированное согласие на применение гипотермии.

3. Начните пассивное охлаждение.

4. Положите ребенка на реанимационный столик с выключенным источником лучистого тепла. Не используйте инкубаторы. Дети, перенесшие тяжелую сочетанную и интранатальную асфиксию, имеют слабый температурный контроль и склонны к развитию гипертермии. Надо обратить особое внимание на то, чтобы избежать повышения температуры тела >37,0 °C, что может увеличить существующее повреждение головного мозга.

• Не одевайте ребенка.

Таблица 3.1

Алгоритм проведения пассивной системной гипотермии

• Держите одноразовый подгузник открытым.

5. Осуществляйте кардиопульмональный мониторинг.

6. Если прибытие транспортной бригады ожидается более чем через 6 часов после рождения и аксиллярная температура после 1 часа пассивного охлаждения все еще >35,0 °C, начните охлаждение в соответствии с алгоритмом. Целью является достижение заданной температуры (33,0-34,0 °C) в течение 1 часа (табл. 3.1)

Используйте холодные пакеты, хранящиеся при температуре 4–8 °C. Никогда не применяйте замороженные пакеты.

7. Всегда используйте холодные пакеты в обертке из хлопчатобумажной ткани.

8. Контролируйте подмышечную температуру каждые 15 минут.

9. Если подмышечная температура снижается <33,5 °C, убирайте охлаждающие пакеты. Если в течение 15 минут температура будет продолжать снижаться, включить источник лучистого тепла в ручном режиме, постепенно регулируя мощность источника для поддержания ректальной/пищеводной температуры в диапазоне 33,0-34,0 °C.

10. Обеспечьте адекватное лечение недостаточности дыхания и кровообращения.

11. Если проводится ИВЛ, то влажность и температуру дыхательной смеси поддерживают на обычных значениях.

12. Вся документация, уход и лечение должны быть такими, как у любого ребенка, перенесшего тяжелую сочетанную и интранатальную асфиксию, ожидающего транспортировки в ОРИТН.

13. Переводите детей в ОРИТН как можно раньше.

14. Транспортная бригада должна использовать все необходимое оборудование, чтобы продолжить процесс охлаждения при транспортировке.

15. Для дополнительной информации по охлаждению, пожалуйста, прочитайте весь протокол.

Часть 2. Руководство для транспортной бригады

Помимо охлаждения другие виды лечения выполняются в соответствии

с существующими стандартами.

Как только поступил вызов к больному, обсудите с врачом, который сделал вызов, критерии и наличие условий для охлаждения ребенка. Как только решение охлаждать ребенка принято, врач, сделавший вызов, начинает охлаждение с использованием надлежащего оборудования. Чем раньше начато охлаждение, тем лучше будет результат.

Специальное оборудование:

• четыре холодных пакета в сумке-холодильнике (4–8 °C);

• два резервных замороженных пакета в сумке-холодильнике (-18 °C);

• хлопчатобумажные чехлы для охлаждающих пакетов;

• электронный термометр или монитор с ректальным/пищеводным датчиком.

Лечение:

1. Чтобы быть эффективным, охлаждение должно начаться как можно скорее (в пределах 6 часов после рождения).

2. Посоветуйте врачу прекратить согревать ребенка и начать пассивное охлаждение, если в больнице есть такая возможность.

3. Обсудите важность пассивного охлаждения и максимально быстрого перевода в ОАИТН третьего уровня.

4. Активная фаза охлаждения:

Цель состоит в том, чтобы достичь заданной температуры (33,0-34,0 °C) в течение 1 часа.

1. Держите одноразовый подгузник открытым.

2. Применяйте холодные пакеты, если только начальная ректальная/пищеводная температура >35,0 °C.

3. Всегда используйте охлаждающие пакеты в хлопчатобумажных чехлах (табл. 3.1).

5. Вставьте ректальный/пищеводный датчик на глубину 3–5 см и зафиксируйте его пластырем. Эта глубина даст точную внутреннюю температуру.

6. Начните кардиопульмональное мониторирование.

7. Когда ректальная/пищеводная температура станет <33,5 °C, уберите охлаждающие пакеты, и если через 15 минут температура будет продолжать снижаться, включите источник лучистого тепла в ручном режиме и осторожно регулируйте мощность нагревателя для поддержания ректальной/пищеводной температуры в диапазоне 33,0-

34,0 °C.

8. Если проводится ИВЛ, влажность и температура дыхательной смеси поддерживаются на обычном уровне.

9. Охлаждение не должно быть прекращено раньше, чем через 72-часа.

10. Если врач решает прекратить охлаждение раньше, то причина должна быть зарегистрирована в медицинской документации.

Вся остальная документация, уход и лечение должны соответствовать обычной практике интенсивной терапии и транспортировки новорожденных детей.

Часть 3. Руководство для ОРИТН

Важно: ребенок должен отвечать следующим четырем критериям для включения в группу, подлежащих охлаждению.

Критерии включения

Новорожденные, подлежащие проведению системной гипотермии для защиты мозга в постасфиктическом периоде:

1. Гестационный возраст 35 недель и более.

2. Менее 6 часов после рождения.

3. Проявления перенесенной интранатальной асфиксии, подтвержденные наличием, по крайней мере, двух из следующих четырех критериев:

а) оценка по шкале Апгар менее 6 на 10-й минуте или потребность в ИВЛ, которая сохраняется (возможно, в сочетании с наружным массажем сердца) на 10-й минуте жизни;

в) pH крови пуповины <7,0 или дефицит оснований [-12] ммоль/л или более;

5. Проявления среднетяжелой или тяжелой неонатальной энцефалопатии (оценка по Sarnat II, III степени)

Критерии исключения:

1. Новорожденные с гестационным возрастом менее 35 недель;

2. Тяжелые пороки развития.

Схема первичной оценки состояния ребенка при отсутствии критериев исключения

Проводя скрининг ребенка для включения ее в группу охлаждения, сделайте отметки в следующем списке. Если ребенок отвечает критериям включения для охлаждения, сделайте соответствующую запись в истории болезни.

• Гестационный возраст > 35 недель да/нет.

• Апгар <6 баллов на 10-й минуте да/нет.

• Потребность во вспомогательной вентиляции на 10-й мин да/нет.

• pH пуповинной крови/постнатальный <7,0 да/нет.

• Пуповинный или постнатальный дефицит оснований > [-12] да/нет.

• Постнатальный уровень лактата крови >2,5 ммоль/л да/нет.

• Оценка по шкале «Глазго – Санкт-Петербург» <9 баллов да/нет.

• Уровень сознания: активный/угнетение/сопор/кома.

• Спонтанная активность: нормальная/снижена/отсутствие.

Положение тела: нормальная/децеребрации/декортикация.

• Тонус мышц: нормальный/гипотония/гипертония.

• Сосательный рефлекс: нормальный/слабый/отсутствует.

• Рефлекс Моро: нормальный/слабый/отсутствует.

• Зрачки: нормальные/суженные/расширенные/нет фотореакции. Частота сердечных сокращений: нормальная/брадикардия/тахикардия. Дыхание нормальное/периодическое/апноэ.

• Судороги да/нет.

• Врожденные аномалии да/нет.

• Хромосомная аномалия да/нет.

• Тяжелый ЗВУР (масса при рождении <1800 г) да/нет.

• Аноректальная аномалия да/нет.

• Подозрение на травму головы или ВЧК да/нет.

Последовательность следующих действий

1. Решение о применении лечебной гипотермии ребенку с перенесенной тяжелой сочетанной или интранатальной асфиксией принимается дежурным врачом.

2. Охлаждение должно быть начато как можно скорее, а именно в пределах 6 часов от рождения.

3. Ближайшая цель состоит в том, чтобы достичь заданной температуры в течение 1 часа.

4. Полный период охлаждения и согревания составляет 84 часа, и состоит из 2 фаз:

1) Охлаждение – в течение 72 часов от начала гипотермии.

2) Согревание – 12 часов активного постепенного согревания после завершения 72 часов охлаждения.

Важно: 84-часовой период охлаждения и согревания отсчитывается от времени начала охлаждения, а не от времени рождения.

Активная фаза охлаждения

Активная фаза охлаждения – поддержка ректальной/пищеводной температуры между 33,0 °C и 34,0 °C в течение 72 часов.

• Поместите ребенка на реанимационный столик с выключенным источником лучистого тепла.

• Не одевайте ребенка.

• Храните одноразовый подгузник открытым.

• На ректальном/пищеводном температурном датчике сделайте отметку на 10 см. Вставьте ректальный датчик на 3–5 см в прямую кишку и зафиксируйте его пластырем к верхней внутренней поверхности бедра. Или введите датчик в пищевод через рот/нос таким образом, чтобы глубина нахождения датчика в пищеводе составила 3–5 см. Датчик остается на месте в течение всего периода охлаждения.

• Установите нижнюю границу тревоги монитора для ректальной/пищеводной температуры 33,0 °C.

• Проводите полный кардиопульмональный мониторинг.

• Используйте холодные пакеты из холодильника (4–8 °C), но никогда не используйте замороженные пакеты из морозильной камеры.

• Всегда используйте холодные пакеты в хлопчатобумажных чехлах.

• Используйте холодные пакеты только в случае, если начальная ректальная/пищеводная температура более 35,0 °C.

• Возможно дополнительное применение вентилятора (только под обязательным контролем ректальной/пищеводной температуры) (табл. 3.1).

Когда ректальная/пищеводная температура станет <33,5°, убирают охлаждающие пакеты, выключают вентилятор, и если в течение 15 минут температура будет снижаться, включают источник лучистого тепла в ручном режиме и постепенно регулируют мощность нагревателя для поддержания ректальной/пищеводной температуры в диапазоне 33,0-

34,0 °C.

• Установите границы тревоги монитора для ректальной/пищеводной температуры в диапазоне 33,0-34,0 °C.

• Если ребенок находится на ИВЛ, влажность и температура дыхательной смеси поддерживается на обычном уровне.

• Когда достигнута устойчивая гипотермия в заданном температурном диапазоне, можно подключить монитор амплитудноинтегрированной ЭЭГ.

• Охлаждение не должно быть прервано раньше, чем через 72-часовой период. Если врач решает прекратить охлаждение раньше, то причина должна быть зарегистрирована в медицинской документации.

• Вся прочая документация, уход и лечение должны соответствовать обычной практике интенсивной терапии в ОРИТН.

Предостережение: у детей, получающих противосудорожные средства

или миорелаксанты, наблюдение за температурным режимом должно быть более тщательным, так как эти дети охлаждаются гораздо быстрее.

Фаза согревания (занимает до 12 часов)

• Начинается после завершения 72 часов от момента начала охлаждения, а не 72 часов после рождения.

• Используют датчик температуры кожи и включают источник лучистого тепла в режиме сервоконтроля, если прибор был выключен. Задают источнику тепла температуру 34,0 °C.

• Повышают заданную температуру на 0,5 °C каждые 2 часа до достижения ректальной/пищеводной температуры 36,5 °C.

• Регулируют пределы тревоги ректальной/пищеводной температуры по мере того, как температура будет повышаться.

• Каждый час записывают показания температуры тела и ректальной/пищеводной температуры.

• Когда достигается нормотермия, обращают особое внимание на то, чтобы избежать нагрева ребенка выше 37 °C.

При проведении процедуры терапевтической гипотермии необходим контроль состояния ребенка, который включает в себя исследования приведенные в таблице 3.2.

Таблица 3.2 Необходимые исследования

Возможные осложнения при проведении пассивной системной гипотермии

Несмотря на то, что описанные в литературе осложнения наблюдались преимущественно при проведении активной аппаратной краниоцеребральной или системной гипотермии, следует помнить о возможности их возникновения и при пассивном охлаждении.

Возможные побочные эффекты во время проведения процедуры системной терапевтической гипотермии:

• Системная гипотензия (среднее АД <40 мм рт. ст.).

• Метаболический ацидоз.

• Судороги (клинические или ЭЭГ проявления).

• Кровоизлияние в мозг.

• Венозный тромбоз.

• Геморрагический синдром.

• Коагулопатия.

• Тромбоцитопения (количество тромбоцитов < 100 ООО клеток в мкл).

• Сгущение крови (гематокрит > 65 %).

• Системная инфекция.

• Сердечная аритмия.

• Гипогликемия (<2,2 моль/л).

• Гипокальциемия (< 1,8 ммоль/л).

• Гипонатриемия (<130 ммоль/л).

• Повышение уровня печеночных ферментов (ACT > 200 ME; АЛТ > 100 ME).

• Нарушение функции почек.

• Необходимость начала искусственной вентиляции легких.

• Необходимость введения морфина во время вмешательства (уменьшение проявлений стресса, метаболических и гормональных реакций на переохлаждение).

При появлении вышеописанных признаков и синдромов, следует рассмотреть вопрос о прекращении проведения терапевтической гипотермии, если не установлены другие доказанные причины данных осложнений.

В этом случае их лечение проводится согласно действующим клиническим протоколам и не отличается от интенсивной терапии новорожденных без гипотермии.

Часть 4. Модифицированная шкала комы Глазго для младенцев и детей

(шкала «Глазго – Санкт-Петербург», Иова А. С. с соавт., 2005 г.)

Шкала гипоксически-ишемической энцефалопатии (ГИЭ) SARNAT для новорожденных

(Н.В. Sarnat, M.S. Sarnat (1976) в модификации A. Hill, l.l. Volpe (1994)

Умеренная ГИЭ – Sarnat I степени

• Гипервозбудимость.

• Широко открытые глаза.

• Не спит.

• Гиперестезия.

• Судороги отсутствуют.

• Клиника обычно проходит в течение <24 часов.

Тяжелая ГИЭ – Sarnat II степени

Сопор.

• Снижение тонуса мышц конечностей и/или туловища.

• Сниженные рефлексы ЧМН (зрачки/сосание/глотание).

• Возможны клинически диагностируемые судороги.

Выраженная ГИЭ – Sarnat III степени

• Кома.

• Угнетение дыхания/апноэ.

• Отсутствие реакции на раздражители (возможно сохранение спинальных рефлексов в ответ на боль).

• Плегия конечностей, атония мышц туловища (отсутствие движений).

• Угнетение или отсутствие рефлексов ЧМН (зрачки/сосание/глотание).

• Угнетение сухожильных рефлексов.

• Глубокие изменения на ЭЭГ (снижение уровня ЭЭГ сигнала ± судороги).

Часть 5. Информационное письмо для родителей

Охлаждение новорожденных детей в целях защиты мозга

Новорожденные могут страдать от последствий недостаточного кислородного снабжения мозга при рождении. Кроме того, что имеет место поражение клеток мозга в результате кислородной недостаточности, нарушения обмена веществ могут в дальнейшем прогрессировать и способствовать дальнейшему повреждению мозга. Среди детей, оставшихся жить после рождения в асфиксии, примерно 40 % имеют среднетяжелые или тяжелые повреждения мозга с такими нарушениями, как детский церебральный паралич и задержка умственного развития. В последнее время появился метод лечебной гипотермии, сущность которого заключается в охлаждении мозга, а вместе с ним и всего ребенка. Результаты проведенных международных исследований показали, что охлаждение детей с проявлениями гипоксически-ишемической энцефалопатии является безопасным методом лечения и уменьшает степень повреждения головного мозга, улучшает выживаемость и уменьшает тяжесть возможной инвалидности в будущем.

Ваш ребенок нуждался в серьезных реанимационных мероприятиях при рождении. Он имеет последствия перенесенной кислородной недостаточности и недостаточности кровоснабжения мозга. Итак, Вашему ребенку может быть назначено лечебное охлаждение в дополнение к стандартной интенсивной терапии. Температура тела ребенка медленно будет снижена и будет поддерживаться в пределах 33,0-34,0 °C в течение 72 часов. Это охлаждение будет достигнуто с помощью охлаждающих пакетов. Впоследствии ребенок будет постепенно согрет до температуры 36,5-37,0 °C.

Если Вы нуждаетесь в дополнительной информации, пожалуйста, задайте свои вопросы любому врачу или любой медсестре, которые лечат Вашего ребенка.

Информированное согласие на ЛЕЧЕНИЕ РЕБЕНКА МЕТОДОМ ПАССИВНОЙ ГИПОТЕРМИИ

Я _________________________ мать/отец ребенка __________________________ ознакомилась/ознакомился с информацией о гипоксически-ишемическом поражении мозга, осознаю, что жизни и здоровью моего ребенка угрожает перенесенная тяжелая кислородная недостаточность, в связи с чем даю согласие на лечение моего ребенка методом гипотермии, при помощи охлаждения, как указано выше, с целью уменьшения возможных негативных последствий заболевания. Мать/отец___________________ Врач ________________________

Приложение 3 Клинический протокол ведения новорожденных детей гестационного возраста 35 недель и более, перенесших тяжелую сочетанную и интранатальную асфиксию с использованием системной пассивной гипотермии для защиты мозга новорожденных с гипоксически-ишемической энцефалопатией (ГИЭ)

Нарушения теплового баланса у новорожденных детей

Дмитрий Олегович Иванов Нарушения теплового баланса у новорожденных детей

Список сокращений_

Введение_

Глава 1 Исторические аспекты применения тепловых методов лечения у детей

Глава 2 Теплорегуляция у новорожденных

2.1. Общие вопросы теплорегуляции

2.2. Особенности терморегуляция у новорожденных

2.3. Нормальные показатели температуры у новорожденных детей

Глава 3 Гипотермия у новорожденных

3.1. Критерии

3.2. Частота

3.3. Патогенез гипотермии у новорожденных

3.4. Клиника гипотермии у новорожденных

3.5. Профилактика гипотермии

3.6. Способы поддержания теплового баланса у новорожденных

3.7. Терапия холодового стресса у новорожденных

Глава 4 Гипертермия (перегревание) у новорожденных

4.1. Критерии

4.2. Частота

4.3. Этиология

4.4. Патогенез

4.5 Профилактика и лечение

Заключение_

Список литературы_

Приложения

Приложение 1 Реанимация детей при рождении (Европейский консенсус по реанимации, 2010)

Приложение 2 Стратегия определения смерти мозга у младенцев и детей

Оглавление

Дмитрий Олегович Иванов
Нарушения теплового баланса у новорожденных детей