|
Зачем ходить в храм, если Бог у меня в душе?
У каждого из нас есть знакомые и даже родные люди, которые с недоумением смотрят на наши сборы в храм. На их лицах написано глубокое непонимание, а порой и возмущение. Иногда оно изливается в слова: "Ну ладно, ударился ты в веру, пусть уж. Но зачем же в храм-то ходить, столько времени и сил на это тратить?! Вот я, к примеру, тоже верующая. Но я верю в душе. Бог у меня в душе, и мне не нужны никакие внешние ритуалы. Да вспомни, как недавно сатирик Михаил Задорнов сказал: "Для общения с Богом мне не нужны никакие посредники!* (Вот еще "острые мысли" М.Задорнова [его публикация называется "Мысли (острые) вслух"]: "Я верю в перерождение человека, в перерождение души. Об этом говорил еще Иисус. И Ориген перед первым Никейским собором хотел, чтобы все учение Иисуса было внесено в Ветхий Завет. Но епископам было нужно, чтобы человек шел в церковь и приносил туда деньги, и они предали анафеме Оригена"304. Здесь в каждой фразе не то что неправда, а просто дурь, столь же безапелляционная, сколь и безграмотная.).
Как пояснить таким людям наше поведение?
Как всегда, есть два пути: нападения и защиты.
Критика подобного рода житейской "философии" нетрудна. В конце концов, толики здравого смысла достаточно, чтобы понять, что общество, в котором шуты (по нынешнему - "сатирики") воспринимаются в качестве экспертов в области богословия и духовной жизни, весьма нездорово. Болеет оно, как минимум, утратой чувства юмора: оно уже не способно смеяться, видя, как шут залезает на проповедническую кафедру... Нынешнее общество считает серьезным то, над чем потешались наши предки в Масленицу...
Не стоит серьезного отношения и заверение в том, будто у наших нецерковных "христиан" Бог "в душе". Да, конечно, такое состояние является высшим идеалом духовной жизни. Этого для нас желал еще апостол Павел: "Дети мои, для которых я снова в муках рождения, доколе не изобразится в вас Христос!" (Гал. 4,19); "да даст вам... крепко утвердиться Духом Его во внутреннем человеке, верою вселиться Христу в сердца ваши" (Еф. 3,16-17).
Если бы слова "Бог у меня внутри" сказал преподобный Серафим Саровский, - они имели бы вес, ибо были бы честным свидетельством о плоде его подвига.
Если бы пустынник сказал, что он приучил себя к непрестанной внутренней молитве, и потому отдаленность храма, который он посещает лишь изредка, для него уже не чувствительна - в таких устах такие слова тоже были бы оправданны.
Но когда мы слышим такие слова от обывателей...
Тогда у нас есть право поинтересоваться: в результате каких же именно духовных подвигов вы достигли такого успеха?
Бог у вас в душе? Поясните, каким же был путь вашей молитвы?
Как часто вы читаете молитву Господню?..
Что?.. "Отче наш" вы плохо помните?..
Ладно, тогда хотя бы расскажите, как именно вы переживаете присутствие Бога в вашей душе?
Какие плоды даров Духа вы в себе ощущаете? Вот вам подсказка: "Плод же духа: любовь, радость, мир, долготерпение, благость, милосердие, вера, кротость, воздержание" (Гал. 5,22-23).
Есть в вас эти чувства? Нет, не свойства характера, а дары. Дар - это то, чего в нас прежде не было, но при духовном рождении вошло в нашу жизнь, обновило ее. Не помните вы такого обновления?
Вы можете отличить в вашем душевном опыте: вот это - "присутствие Бога", а вот это - проявление обычных человеческих качеств: ощущение красоты, гармонии, совестное чувство, человеческая приязнь?..
Не можете? Значит, вы не заметили того момента, когда Бог, Творец вселенной, вошел в вашу жизнь и в вашу душу?
Разве можно такое не заметить?
Так, может, Он и не входил?
Так, может, вы спутали - и отождествили веру в Бога с присутствием Самого Бога?
Впрочем, подождите, а вера-то в вас есть?
Вера ведь не просто пассивное согласие: "Ну ладно, я согласна, что Что-то там такое есть...".
Вера - это стремление к тому, чтобы оказалось правдой то, что решилась полюбить душа...
Вера не пассивно уступает давлению авторитетов или доводов; вера активно жаждет: "Я хочу, мне нужно, чтобы так было!"
Вера - это действие. Это стремление к тому, что уже предчувствуется, но еще не стало очевидностью. Стремление к тому, что уже прикоснулось к нашей жизни, бросило в нее свой отблеск, но еще не вошло в нее всецело...
Вера - это желание нового опыта.
Но те, которые говорят: "У меня моя вера, и она в душе", - говорят это с такими тусклыми глазами, что трудно поверить, будто они хотя бы когда-то испытывали стремление к Богу.
Нельзя любить, не проявляя своей любви, не делая хоть каких-то движений к любимому человеку.
Так же нельзя верить, никак не проявляя своей веры во внешних действиях.* ("Можно ли считать христианином человека, не посещающего церковь? - Можно, конечно. Как может называться филантропом человек, который любит все человечество, но не сделал ни одного доброго дела" (протоиерей Александр Мень)305)
Роза, которую дарят любимой, сама по себе ей не нужна. Этот цветок ей дорог не своей собственной красотой, а тем отблеском, который положила на него любовь подарившего. Цветы купленные и цветы подаренные совсем по-разному оживляют комнату. Если человек утверждает, что он любит кого-то, но ничего не делает во имя своей любви: не ищет встреч, ничего не дарит, не уделяет времени для общения, ничем не жертвует, - значит, он просто хвастается перед своими уже влюбленными друзьями: "Мол, и я ничем не хуже, и у меня уже есть возлюбленная!"
Итак, вы, утверждающие, что у вас Бог "в душе", - что вы сделали для того, чтобы очистить свою душу для столь дивного Посещения?
Как и каким именем вы позвали Его?
Как вы храните Его в себе?
Что изменилось в вас от этой Встречи?
Полюбили ли вы Того, Кого встретили? И что вы делаете ради этой любви?
Если эти вопросы повергают вас в недоуменное молчание - так хотя бы не считайте себя превзошедшими тех, кто хоть что-то делает для того, чтобы пребывать с Богом!
Вечно стоящие, - не презирайте идущих, даже если те спотыкаются!
Такие вопросы можно задать тем, кто свою леность оправдывает своей мнимой "духовностью".
Но ведь и нам самим важно осознать - зачем мы ходим в храм.
Что-то сделать там для Бога? - Но "Он ничего не просит у тебя - Он ни в чем не нуждается" (Слово Мелитона Философа пред Антониной Кесарем)306. Значит, что-то сделать, потребное для нас самих? Но что? Послушать проповедь? Для этого сегодня можно включить радиоприемник. Помолиться? Молиться можно везде и во всякий час. Более того, таков именно совет апостола: "Непрестанно молитесь" (1 Фес. 5,17). Принести пожертвование? Сегодня сборщиков много и на улицах. Подать поминальную записку? Ее можно передать со знакомыми. Поставить свечку? Так ее можно поставить и перед домашним образом.
Так зачем же мы ходим в храм?
Более того, некоторые люди говорят, что если они хотят помолиться, то они уходят в лес, к речке или к морю, и там, в Богозданном Храме, им легче ощутить величие Творца и восславить Его. "Зачем же, -говорят они, - нам из бескрайнего Храма заходить под тесные своды храма рукотворного?"
Чтобы понять это, давайте еще раз выйдем за пределы христианского храма.
Раскроем "Брихадараньяка Упанишаду" - древнюю индийскую книгу, создание которой относится к VII-VI векам до Рождества Христова307. "Упани-шады" до сих пор священны для индуистов, а с недавних времен стали весьма авторитетны и для многих наших соотечественников, ушедших вслед за оккультистами в модное ныне "паломничество на Восток".
Вот как в "Упанишадах" описывается начало творения мира: "Вначале здесь не было ничего. Все это было окутано смертью или голодом, ибо голод - это смерть. Он - зовущийся смертью - пожелал: "Пусть я стану воплощенным" - и сотворил разум... Он двинулся, славословя, и от его славословия родилась вода... Он изнурил себя... Разумом он - голод или смерть - произвел сочетание с речью. То, что было семенем, стало годом... Он раскрыл рот, чтобы съесть рожденного... Он подумал: "Если я его убью, у меня будет мало пищи". Тогда той речью и тем телом он сотворил все, что существует здесь: ... жертвоприношения, людей, скот. Все, что он произвел, он решил пожрать... Он пожелал: "Пусть это тело будет' пригодно мне для жертвы и пусть я воплощусь с его помощью". Тогда оно стало конем; возросши, оно сделалось пригодным для жертвы... По истечении года он принес его в жертву самому себе, а других животных отдал богам"308.
Перед нами объяснение одного из самых устойчивых языческих убеждений: в религии и ритуале происходит кругооборот одной и той же энергии.
Две основные категории присущи архаичному мышлению.
Первая - Космос. Космос - от коацесо - "украшаю" (откуда и происходит слово "косметика").
Вторая категория - Хаос. Слово "хаос" - производное от глагола хосшв309, имеющего значения - "раскрываться", "разверзаться", "зиять пастью".
В космосе есть границы, есть многообразие, есть различия, а потому есть структура и жизнь.
В хаосе все неразличимо, и поэтому в нем жизни нет...
Между космосом и хаосом идет борьба. И она требует затраты сил.
Любая хозяйка знает, что если за домом не ухаживать, в нем воцаряется хаос. Если за полем не следить, - оно зарастает, и исчезает грань между природой дикой и окультуренной. Если по дороге не ходить, - она теряется. Современная физика в таких случаях предпочитает говорить об энтропийных процессах. Только приток энергии извне помогает избежать "тепловой смерти", перехода системы в такое состояние, когда энергия в ней распределилась равномерно, и потому в ней остановились все процессы...
Архаичная мысль тоже понимала, что для поддержания порядка, космоса, нужны траты.
Божество, создавая мир, затрачивает в этом труде немалую часть своих сил, беднеет, изнуряется. От языческих богов поддержание в мире порядка, удержание "космоса" от распада в "хаос" требует немало затрат.
Силы же богов не безграничны. Во-первых, потому, что их много, а значит, они самой своей множественностью кладут пределы друг другу, и никто из них не может быть Беспредельным. Значит, божественная энергия раздроблена между ними и у каждого из них ограниченный запас сил. Во-вторых, потому, что сами языческие боги не трансцендент-ны по отношению к космосу, но сами являются его частью. Как говорил Аристотель, космос - это город, населенный богами и людьми. Боги, будучи частью того, что они должны поддерживать, конечно, рано или поздно теряют свои ограниченные силы.
И тогда богов, обессилевших в труде по удержанию космоса ("космос" в смысле "упорядоченное творение") от распада, должны поддержать люди. Для этого люди должны встать на путь ... разрушения. Разрушая часть космоса, жрец высвобождает из нее ту энергию, которую боги когда-то затратили для ее создания и тем самым возвращает эту энергию богам, укрепляя их силу. В ритуале разрушается часть мироздания, чтобы укрепившиеся боги могли поддержать мир в целом и защитить его от конечного распада.
В нашей сегодняшней жизни аналогию можно усмотреть в работе физиков, которые научились при искусственно спровоцированном распаде атома высвобождать энергию и направлять ее на другие цели...
Языческое богословие убеждено, что бог вкладывает в творения часть своей силы, и от этого слабеет. Но жрец, разрушая творение перед лицом этого бога, принося ему жертву, возвращает назад, к первоис-току, ту же божественную энергию, которая была закрепощена в той части космоса, что теперь сжигается на жертвенном огне.
Жертва может быть малой - ибо на языке магии часть равняется целому (pars pro toto - часть вместо целого) и сжигание одного волоса тождественно сожжению всего человека, а сожжение одного человека или тельца равняется очищению всего космоса...
Освобожденная божественная энергия возносится к обителям богов. И боги буквально питаются ею: "Гимны усилили Индру, словно реки - море" (Риг-веда. 8,6,35). Так циркулирует в мире единая энергия, поддерживая в нем порядок, ибо "только дарящий -- радость для дарящего" (там же, 7,32,8).
Подкормка богов настолько важна не только для людей, но и для самих божеств, что между людьми даже возникает конкуренция: кому удастся подманить богов к себе поближе: "Все как один смертные зовут тебя наперебой! Только нас услышь, о всепобеждающий!" (Ригведа. 7,28,1). "К нам приезжай, о Индра, опьяненный сомой мимо многих выжиманий соперника" (там же, 4,29,1). "Пусть никакие другие жрецы не удержат тебя вдалеке от нас!" (там же, 7,32,1). "Да не остановят другие жертвователи пару твоих буланых жеребцов! Проезжай мимо них! Мы хотим удовлетворить тебя выжатыми соками сомы" (там же, 3,35,5). "Приезжайте к нам с неба, с земли! Да не удержат вас, Ашвины, другие почитатели богов" (там же, 4,44,5).
Поэтому и в другом языческом мифе - - "Эпосе о Гильгамеше", составленном в древнем Шумере, -содержится деталь, которая сегодня кажется сатирической и смешной. Боги наводят на землю потоп. Спасается от него лишь один человек - Утнапиш-ти... Проходят дни, и вдруг боги замечают, что люди приносили им не только беспокойство и неприятности. С исчезновением людей прекратились жертвоприношения... Боги начинают голодать ("пересохли их губы") и прекращают потоп. Когда же шумерский "Ной" приносит первую жертву по прекращении потопа, то, говорится в этом древнем мифе, "боги почуяли добрый запах, боги, как мухи, собрались к приносящему жертву"310.
Греческая религия также разделяла убеждение в том, что запах горящего мяса наиприятен богам и что потому огонь есть наилучшее коммуникативное средство между людьми и богами.
В так называемых "Гомеровых гимнах", созданных в VII-V веках до Рождества Христова, повествуется, как Гермес, изобретя огонь, жарит первого быка и - "тотчас взалкал он вкусить от оной трапезы священной, ибо весьма раздразнил его, бессмертного, запах лакомый" [Гомеровы гимны, 4. К Гермесу (Обретение лиры). 130-133]311.
Зевс у Гомера говорит о том же: "Жертвенный чад, возлиянья - нам дар сей достался на долю" (Илиада. 4,49). Платон же полагает, что боги некогда не уничтожили людей (андрогинов) по той же причине, по которой боги Шумера сохранили Утна-пишти: "И вот Зевс и црочие боги стали совещаться, как поступить с ними: убить их, поразив род людской громом, - тогда боги лишатся почестей и приношений от людей" (Платон. Пир. 190с)* (Прометей у Эсхила себе приписывает заслугу спасения людей: Зевс, свергнув Крона, "истребить людей хотел... чтобы новый род растить. Никто, кроме меня, тому противиться не стал. А я посмел. Я племя смертное от гибели в Аиде спас. За это и плачусь такими муками" (Эсхил. Прометей. 230-233).).
Так что христианский философ третьего столетия Ориген имел основания к тому, чтобы подытожить языческую "философию культа" такими словами: "Демоны особенно нуждаются в жертвах, чтобы остаться в этом плотном облегающем воздухе, ибо пищею им служит запах жертв, и оттого они выведывают, не идет ли где жертвенный дым, чуют кровь, обоняют курения... Те, которые поддерживают жертвами служителей зла, чрез то удерживают их в окружности земли" (Ориген. Увещание к мученичеству. 45)312** (Одним из доводов, приведших Оригена к такому выводу, были слова языческого философа II века Цельса о тяге демонов к мясу, крови и сжигаемому жиру (см.: Ориген. Против Цельса. 8,60). Отметим также, что: 1) Бог Библии всегда резко отстраняет предположение, будто Ему приятны дымы жертв, сжигаемых в Иерусалимском храме (см.: Пс. 49,13; 1 Цар. 15,22; Ис.1,11-13; Ам. 5,21). 2) С точки зрения Оригена (а также Минуция Феликса, Тертулли-ана, преподобного Макария Египетского, блаженного Августина, блаженного Иеронима и других раннехристианских писателей), демоны облачены в тонкие тела, подобные "разреженному воздуху" (Ориген. О началах. 1; предисл. 8). 3) В православной традиции именно воздух, облекающий землю, и есть место обитания демонов, отчего апостол Павел и называет сатану "князем, господствующим в воздухе" (Еф. 2,2). 4) В современном неоязычестве, оккультизме вновь начали слышаться нотки заигрывания с воздушными духами: "Явлю сказание об Отважном Духе. Давний дух решил принести людям три дара. Первый - единение и очищение религий. Второй - средину величия Женского Начала. Третий - вооружение человека мощью воздуха... Дух давний, скоро дойдешь!" (Е.Рерих)313.
Философское же обоснование тезиса, согласно которому существование богов поддерживается психической энергией людей, которую те ритуально жертвуют этим богам, содержится в буддизме. Без знания этой стороны языческой философии религии будет непонятна нетерпимость христиан к языческим капищам: мученики, рискуя своей жизнью, разрушали языческие идолы (а позднее это делала уже государственная христианская полиция) не для того, чтобы силой понудить язычников отказаться от их веры, а для того, чтобы ограничить зону влияния языческих духов на мир всех людей, ибо и с точки зрения язычников, и с точки зрения христиан, прекращение культа ослабляло нити, привязывающие воздушных ("астральных") духов к миру людей.).
Иногда богам для пищи требуются даже человеческие жертвы.
Вот сообщение газеты о печальных находках археологов: американский антрополог Джон Рейнхард начал работы "в районе вулкана Льульальако потому, что когда-то читал о древнем поселении инков на склонах этого вулкана. Члены экспедиции жили в палатках на вершине вулкана (его высота 6705 метров). После почти месяца раскопок из-под камней и сухой промозглой земли были вытащены три мумии, завернутые в какой-то тряпичный балахон. Мумии были откопаны из места, внешне напоминающего ритуальное захоронение. Рядом с мумиями членами экспедиции были найдены 35 предметов из золота, серебра и раковин, остатки материй, украшенные орнаментом и вышивкой, мокасины и керамическая посуда. В ней кое-где еще сохранились остатки еды. Мумии - тела двух девочек и мальчика в возрасте от 8 до 13 лет - относятся к доколум-бовому периоду, то есть насчитывают порядка 600 лет. "Эти мумии, - заявил журналистам профессор Рейнхард, - наиболее сохранившиеся из всех, которые мне довелось видеть за всю мою карьеру. Они были заморожены, в то время как другие мумии были забальзамированы. У меня есть подозрения, что они были заморожены, будучи еще живыми". По словам американского профессора, девочки и мальчик, судя по всему, были принесены в жертву богам инков в ходе какого-то религиозного ритуала, совершавшегося, похоже, один раз в год. "Мы также намерены выяснить, - продолжал ученый, - как были умерщвлены дети, поскольку на черепах нет следов ударов, которые, как правило, обнаруживаются на трупах тех, кто приносился в жертву своим богам". В сентябре прошлого года около города Арекипы на юге Перу в вулканической зоне были найдены шесть замороженных мумий, правда, не в таком совершенном состоянии, как аргентинские. Они тоже, как полагают эксперты, были принесены в жертву богам инков, и на черепах их обнаружены характерные отметины от удара, которые свидетельствуют о том, что они прошли обряд жертвоприношения"314.
Итак, важнейшая проблема языческих религий -это вопрос о том, какие жертвы люди должны приносить богам. Когда надо приносить жертву? Кто должен ее приносить? В чем должна состоять эта жертва? По какому ритуалу она должна быть принесена? Какому из многочисленных богов?..
Но в Евангелии мы видим нечто противоположное. Если язычники говорят о том, какую жертву люди должны принести Богу, то Евангелие говорит о том, какую жертву Бог принес людям: "Сын Человеческий не для того пришел, чтобы Ему служили, но чтобы послужить и отдать душу Свою для искупления многих" (Мф. 20,28). "Ибо так возлюбил Бог мир, что отдал Сына Своего Единородного, дабы всякий верующий в Него, не погиб, но имел жизнь вечную" (Ин. 3,16).
Понимаете, Бог Библии настолько превышает всю вселенную, что не может быть и речи о том, что Он слабеет при творении мира.
Да, Бог Своей силой, Своей энергией поддерживает существование космоса. Но Его бесконечная мощь от этого нисколько не убывает. А потому и не нуждается в восполнении со стороны людей.
Поэтому библейские жертвоприношения нужны не Богу, а людям.
Люди просто должны научиться быть благодарными.
Люди должны научиться хотя бы часть своей жизни, своего имущества и своего времени (вспомните заповедь о субботе) уметь отставлять от себя и предлагать пред лице Господне.
Не потому, что Богу нужна эта уделенная Ему часть. А потому, что люди тем самым учатся жертвенной любви.
Лишь на десятую или сотую часть религия состоит из того, что в нее вносят люди.
Главное в религии - то, что привносит в нее Бог.
Главное не то, что люди делают ради Бога, но то, что Бог делает ради людей.
Главное в религии не то, что люди приносят в храм, а то, что они износят из храма.
То, что мы можем принести Богу, мы можем принести Ему в любом месте. Все, что есть в мире, и так принадлежит Ему.
Но есть такая частичка бытия, в которой Бог позволил царствовать не Себе, а другому. Это моя душа. Это та комнатка в бесконечном здании вселенной, куда Зиждитель не входит без спроса.
И от нас зависит, на службу чему мы поставим свою свободу, дарованную нам Богом. Будем ли мы служить Богу или себе самим и своим прихотям и похотям.
Единственное, чем мы можем обогатить беспредельную власть Господа, - это если мы и свою свободную волю предадим Ему. Поэтому - "жертва Богу дух сокрушен" (Пс. 50,19). И эту жертву может принести любой их нас.
И в этом смысле любой из нас - священник, жрец. В этом смысле надлежит понимать слова апостола Петра о том, что христиане - это народ, состоящий из священников (1 Пет. 2,9).
Как священники - мы имеем право входить в храмы, а не просто собираться перед ними (в язычестве храмы были обителью только божества, а не местом собрания верующих, и потому только особо посвященные жрецы имели право доступа внутрь315).
Мы - священники, потому что сами можем призывать освящающую силу Божию в любой момент нашей жизни ("Царю Небесный!.. Прииди и вселися в ны").
Мы - жрецы, потому что можем принести Богу ту жертву, которая единственно угодна Ему. Никто не сможет вместо меня принести Богу в жертву мою волю. Только я сам владею ей и я сам могу принести ее ко престолу Божию. Поэтому и призываются православные на каждой службе: "Весь живот наш Христу Богу предадим".
Принести присягу на верность и сказать: "Господи, воля Твоя, а не моя да будет! Благодарю Тебя за все, что Ты пожелаешь привнести в мою жизнь! Дай мне возможность послужить Тебе каждым моим дыханием!" - можно в любом месте.
Итак, то, что мы можем принести в жертву Богу, всегда с нами. И потому всегда мы можем сказать своему "Я" те слова, которыми философ Диоген некогда ответствовал на предложение властелина мира Александра Македонского исполнить любую просьбу мудреца: "Отойди, и не заслоняй мне солнце!"
Для того, чтобы христианин мог принести жертву Богу, он не нуждается в храме.
Но в религии есть не только то, что мы даем.
Важнее то, что мы получаем.
Важно не то, зачем мы ищем Бога.
Важнее то, зачем Он ищет нас.
Зачем мы чаще всего приходим в храм и обращаемся с мольбой к Богу - хорошо известно...("Но обсудите, прошу, свои прошения, посмотрите, во имя ли Иисуса вы молитесь, т.е. просите ли радостей Вечной Жизни? Ибо в доме Иисуса вы ищете не Иисуса, если в Храме Вечности небла-говременно молитесь о временном" (святитель Григорий Великий. Беседа 27,7).)
А вот зачем Бог ищет нас? Он хочет у нас что-то забрать? Или дать?
Зачем призывает Его Слово: "Приидите ко Мне вси труждающиися и обремененнии" (Мф. 11,28)?..
Нет у этого призыва продолжения вроде: "И вы отдадите Мне то-то...". Иным предвестием кончается это приглашение; оно говорит о том, что Бог сделает ради отозвавшихся: "И Я успокою вас... найдете покой душам вашим" (Мф. 11,28-29).
Итак, Бог зовет нас к Себе, чтобы что-то вручить нам.
Что же? Знание: "Научитесь от Меня" (Мф. 11,29)... Дух: "Примите Духа Святаго" (Ин. 20,22)... Любовь, мир и радость: "Пребудьте в любви Моей... Мир Мой даю вам... радость Моя в вас пребудет..." (Ин. 15,9; 14,27; 15,11).
Но Христос дает нам и еще нечто немыслимое...
"Пребудьте во мне, и Я в вас... приимите... сие есть Кровь Моя... за многих изливаемая" (Ин. 15,4). Он дает нам Чашу Причастия.
Это - то, чего нет в наших домах.
Вы можете себе представить человека, который у себя дома читает Евангелие, доходит до той страницы, на которой описывается Жертва Христа, преисполнившись благодарности, бежит на кухню, достает из шкафчика бутылку вина, из хлебницы - свежий батон, наливает вино в стакан и, ломая горбушку, говорит: "Господи, это тело Твое!"? Даже протестанты понимают, что такое поведение немыслимо: невозможно взять в руки чашу с вином будто Чашу с Кровью Христовой, не имея особого личного благословения и посвящения.
Поскольку Причастие - дар Христов нам, то мы сами не можем его изготовить. А потому стоит пойти туда, где Христос дает Свое, не требуя нашего.
Итак, в храм мы приходим для того, чтобы нечто в нем получить.
Храм - это стены, выстроенные вокруг Таинства Причастия.
Таинство же состоит в том, что к людям протянута рука с Дарами.
Поэтому посещение храма - не тяжкая повинность, а дивная привилегия.
Нам дано право стать соучастниками Тайной Вечери. Нам дана возможность стать "причастниками Божеского естества". Нам дана возможность прикоснуться к той Энергии, которую не в силах выработать ни одна электростанция в мире.
Те, кто говорит, что им храмы и посредники не нужны, вряд ли считают авторитетным для себя слово Евангелия.
Но, может быть, они почувствуют человеческую достоверность в словах всеми любимого Винни-Пуха. Однажды, в ответ на предложение Пятачка сочинить песенку, Винни-Пух сказал: "Но это не так просто. Ведь поэзия - это не такая вещь, которую вы находите. Это вещь, которая находит вас. И все, что вы можете сделать, это пойти туда, где вас могут найти".
Бог искал нас. И нашел.
Нам же просто надо пойти и встать в такое место, где Бог ближе всего подходит к людям, в такое место, где Он самые небывалые Дары раздает людям.
Если Чашу с причастием Христос подает нам через Царские врата храма - стоит ли нам отворачивать нос и твердить: "Бог у меня и так в душе"?
Христос сказал, где он нас ждет и что желает нам дать.
Он, Вечный, желает с нами встретиться и соединиться в этой жизни - для того, чтобы в будущей, вечной нашей жизни мы не стали непоправимо одиноки.
Так вежливо ли, получив уведомление о том, что кто-то нас ждет на встречу на площади Пушкина, в назначенное время отправляться на прогулку по улице Льва Толстого?
Если встреча не состоялась - кто в таком случае будет виноват?.. Знамо дело - "Пушкин"!
Те, кто говорит, что им не нужны посредники в их отношениях с Богом, не понимают, что в храме их ждет тот Посредник, который вместо них как раз и принес жертву и освободил людей от необходимости что-то разрушать в мире и плодами разрушений подкармливать божков.
Неужели же так невыносимо трудно раскрыть свои руки для того, чтобы в них можно было вложить Дары?
Можно ли спастись Вне Церкви?
Воздушная блокада или где живут демоныПочему православные так убеждены, что вне Церкви нет спасения? Это что - дурная черта характера? Наследие советской идеологической нетерпимости? Пережиток "средневекового" склада мыслей и чувств?
В какой мере явное и скандальное дистанцирование православных от других религий является особенностью современного поколения православных христиан, - то есть тем, что зависит от нас самих, от нашего настроя, от нашего воспитания, а в какой - - это всевековая норма православного мироощущения?
Вырастает ли православный изоляционизм из желания (греховного, с точки зрения светской морали) части пастырей и современных мирян, или же он вырастает из самой сердцевины Библии и православной традиции?
Христиане - не хозяева своей Церкви и своей веры. Уже об апостолах сказано: "Не вы Меня избрали, а Я вас избрал" (Ин. 15,16).
Христиане не владеют никакой истиной. Если бы мы были гностиками или оккультистами, которые своими усилиями и своей аскезой создают свои космотонические системы, мы могли бы сказать о себе, что мы нашли знание и мы овладели им. Но это не так: Истина Сама вторглась в жизнь апостолов и сказала - не идите "против рожна" (Деян. 9,5).
Верующий человек не "владеет" Истиной, он служит Ей.
А, значит, даже при всем желании быть "открытыми" и "современными", мы просто не можем выдумывать себе нового Христа.
Вхождение в Церковь есть вступление в конкретную, живую общину, которой Христос сообщил не расплывчатый набор загадок-коанов, но нечто вполне определенное.
"Вера - не результат одинокого умствования, в котором свободное от всяких связей "Я" что-то выдумывает для себя в поисках истины... И если вера не есть то, что выдумывается мною, то слово ее не отдано мне на произвол и не может быть заменено на другое" (Й.Рацингер)316.
В Евангелии есть много такого, что мне лично совсем не нравится.
Например, в нем говорится: "Блаженны алчущие и жаждущие правды" (Мф. 5,6), хотя меня больше утешило бы, если бы там было сказано: "Блаженны профессора богословия".
Еще мне очень хотелось бы, чтобы в Евангелии не было притчи о десяти девах. Смысл этой притчи ясен: можно со всем жаром сердца откликнуться на зов Жениха, можно стать христианином и при этом в итоге разминуться с Христом, - если в светильнике твоей души, в твоей жизни масло ревности по Богу выгорело слишком быстро, если молитвенное горение первых времен жизни со Христом ты затем незаметно растерял и к концу своей жизни стал обычным теп лох ладным обывателем, который словами говорит о Христе, но никого не греет своими делами. Разве не удобнее та концепция, которая есть в секте "Семья" (ранее носившей имя "Дети Бога" и стяжавшей скандальную известность тем, что среди средств проповеди Евангелия она практиковала проституцию, в том числе и детскую, именуя ее "пастырством флиртующей рыбки"): если ты однажды уверовал во Христа, то потом никакие грехи не смогут лишить тебя Царствия Небесного, ты просто уже обречен на спасение* ("Спасшись один раз, верующий остается спасенным навсегда" (Наша Декларация Веры, 6д).
Согласиться с "Семьей" мне мешает такое, например, предупреждение апостола Павла: "Мы сделались причастниками Христу, если только начатую жизнь твердо сохраним до конца" (Евр. 3,14).).
Хотелось бы мне многое переиначить в Евангелии...
Но не могу, - потому что негоже христианину цензурировать Евангелие. Если мы "куплены в послушание Христово" (см.: 1 Кор. 6,19-20), то надо не приспосабливать слово Божие под наши желания и наш уровень понимания, а самим постараться понять - что и зачем возвещает нам Писание.
Можно возмутиться тем, что Татьяна Ларина отвергла Онегина. Но если мы хотим понять Пушкина, а не просто высказать свою точку зрения на жизнь вообще и на "свободную любовь", в частности, плодотворнее было бы задуматься над тем, почему все-таки Пушкин выбрал именно такую концовку...
Если мы хотим понять самое важное в Евангелии, а именно - понять, зачем Бог стал человеком и почему Он не ограничился проповедями и беседами, но еще и умер и воскрес, - то надо, как минимум внимательно вчитаться в Писание. А то или иное свое желание, ту или иную модную мысль надо бы сверить с Писанием.
Итак, христианское убеждение в том, что нет спасения вне Христа, - есть ли это плод человеческой нетерпимости и ограниченности или это неизбежный и логический вывод- из того откровения, что запечатлено в Писании?
Собственно, то, что сказали об этом пророки и апостолы, было весьма логичным выводом из... языческих доктрин.
Язычники говорили, что те боги, которым они молятся, - это не тот Бог, Который был изначально и Который дал жизнь всему сущему. Люди Библии согласились: "Да, это так". Но, значит, и служение тем, кто не является источником жизни, не ведет к Вечной Жизни.
Язычники говорили, что теснее всего они общаются с теми духами, которые живут около земли, в атмосфере. "Есть между высшим миром и низшей землей некие срединные божественные силы, размещенные в воздушном пространстве, которые сообщают богам все наши заслуги и упования. Греки их величают именем "демонов", этих между жителей земли и неба перевозчиков (туда - прошений, оттуда - подаяний). Чрез них совершаются и знамения, и чудеса магов, и все виды пророчеств", - пишет Апулей, излагая уже философизированную версию мифологии (Апулей. О божестве Сократа. 5).
В более древние времена и высшие боги именовались "демонами". Например, в орфической традиции Эрот - "великий демон... нежный" (фрагмент 83 К).
При этом 58-й орфический гимн возглашает Эроту: "Ты один властвуешь, как видно, над всеми". По мнению Пифагора, "сброшенная на землю, душа скитается в воздухе... Душами полон весь воздух, называются они демонами и героями, и от них посылаются людям сны и знамения" (Диоген Лаэртский. О жизни философов. 8,32).
Демоны в лексиконе античности есть существа, посредствующие между высшими богами и людьми. Это отнюдь не обязательно именно злые существа (и тем более не богоборческие). Сократ говорил о некоем "демоне", который направляет его по жизни... Пор-фирий уверяет, что некий египетский жрец вызвал "демона" Плотина - "когда демон был вызван и предстал перед глазами, то оказалось, что он не из породы демонов, а из породы богов. Увидевши это, египтянин воскликнул: "Счастлив ты! Хранитель твой - бог, а не демон низшей породы"", впрочем, тут же запретив о чем бы то ни было расспрашивать вызванного им духа (Порфирий, О жизни Плотина. 10).
Впрочем, и язычники полагали, что демоны могут причинять зло. В "Одиссее", например, поминается "ужасный демон" (Гомер. Одиссея. 5,396).
К этим воздушным силам и были направлены повседневные молебствия язычников. Магическое заклинание эллинистической эпохи призывает: "При-иди ко мне, дух, парящий в воздухе, которого призывают тайными знаками и именами"317. Греческие магические папирусы из Египта римского времени призывают демона Паредроса, именуя его "владыка воздуха"318.
Итак, сами язычники уверяли, что именно воз-Душная стихия и видимое небо полны их богами.
Христиане согласились. Ведь Бог христиан - это Бог Неба, а не зримых небес. Это Бог надкосмичес-кий. Если же язычники настаивают, что место прописки посещающих их духов - воздух, то приходится признать, что атмосфера выполняет роль подушки, тормозящей восхождение человеческого ума к Истинному Богу.
Обитатели слоев, ближних к земле, скрадывают и Бога, и человека, переключая религиозное стремление людей на себя. Если при этом обратить внимание на то, что именно от воздушных духов язычники получают, по их собственным словам, свои пророчества, и учесть весьма двусмысленный, а зачастую и прямо аморальный характер языческих мифов, то трудно избежать вывода о том, что язычников посещают не духи, служебные по отношению к Богу, а падшие ангелы.
Впрочем, и Платон к концу своей жизни начал утрачивать оптимизм: "Если же космос движется неистово и нестройно, то надо признать, что это - дело злой души" (Платон. Законы. 897d). Тут очевидное отличие от прежнего любования космосом и его владыками: "Космос прекрасен, а его демиург добр; космос - - прекраснейшая из вещей, а его демиург -наилучшая из причин" (Платон. Тимей. 29а)... Итак, языческие философские школы рассказывали, что миром правят демоны, которые не являются богами, да вдобавок могут и нагрешить...
И тогда люди Библии делают парадоксальный вывод: место обитания падших духов - не подземелье, а надземелье, воздушный мир. "И хотя они в качестве наказания, как тюрьму, уже получили ад, т.е. нижний мрачный воздух (aerem), который хотя и называют небом, но это не звездное небо (siderem -"слава", "созвездия"), но нижнее, туманом которого собираются тучи (nubila) и где летают птицы, почему и называется обычным небом (caelum nubilum)" (Августин. О природе добра. 33).
Суждение Августина можно счесть поздним: он жил в пятом веке по Рождестве Христовом. Светский исследователь мог бы сказать, что он испытал влияние поздних греческих философов ("под влиянием пифагорейцев и стоиков в эллинистическую эпоху область Аида была перенесена в воздушную сферу"319).
Но дело в том, что в самих Библейских текстах, причем как ветхозаветных, так и новозаветных, есть тот же самый вывод. При вчитывании в Писание замечаешь, что мир зла, мир тех духов, что не слишком симпатизируют человеку, Библией помещается не под землей, а над землей. Земля - блокированная планета, она окружена поясом враждебных человеку духовных стихий, через которые наднебес-ный Творец должен пробиваться к людям.
В десятой главе книги пророка Даниила Ангел, которого он молил о помощи, смог прийти к нему только три недели спустя после обращения пророка. Причину же своей задержки Ангел "великой силы" (Дан. 10,1) объяснил так: "С первого дня, как ты расположил сердце твое, чтобы достигнуть разумения и смирить тебя пред Богом твоим, слова твои услышаны, и я пришел бы по словам твоим. Но князь царства Персидского стоял против меня двадцать один день; но вот, Михаил, один из первых князей, пришел помочь мне... А теперь я пришел возвестить тебе..." (Дан. 10,12-14).
Итак, Господень вестник не может беспрепятственно проникнуть в мир людей. Некие духи, обратившие на себя религиозный энтузиазм язычников (в данном случае - персов), оказывают реальное сопротивление благодати. И лишь с помощью Архангела Михаила (который в церковном предании не случайно называется "Архистратигом" - военачальником Небесных сил) блокаду удалось разомкнуть - и то лишь на время. "Теперь я возвращусь, чтобы бороться с князем Персидским; а когда я выйду, то вот, придет князь Греции" (Дан. 10,20).
Здесь демоны именуются по имени тех языческих народов, которые им служат. Но живут они не на земле этих народов и не под нею. Потому в Библии духи злобы так и называются - "духи злобы поднебесной" (см.: Еф. 6,12). Для библейских авторов богоборческие духи - это некие космические существа, обитатели именно небесных, а отнюдь не подземных сфер.
Оказывается, тот мир, который люди привыкли называть "видимым небом", отнюдь не безопасен, он стремится подчинить себе человеческое сердце...
Небеса скрывают от человека Бога - и эту блокаду надо прорвать. "О, если бы Ты расторг небеса и сошел!" - восклицает ветхозаветный пророк Исайя (Ис. 64,1). Еще одна древняя библейская книга обличает иудеев за то, что они "оставили все заповеди Господа... и поклонялись всему воинству небесному" (4 Цар. 17,16). Уже в Пятикнижии уникальность религиозного опыта Израиля описывается так: "Воинство небесное... Господь, Бог твой, уделил... всем народам под всем небом. А вас взял Господь [Бог], ...дабы вы были народом Его удела" (Втор. 4,19-20). Пророк Исайя предвидит день Гнева, день падения "космических иерархий": "Истлеет все небесное воинство; и небеса свернутся, как свиток книжный; и все воинство их падет, как спадает лист с виноградной лозы, и как увядший лист - со смоковницы. Ибо упился меч Мой на небесах" (Ис. 34,4-5).
Настает время Нового Завета - и оно оказывается отнюдь не временем примирения Бога и космических духов. Оно оказывается временем их решающей битвы.
При религиозном, а не моралистическом чтении Нового Завета нельзя не заметить, что Христос - воин, и Он прямо говорит, что Он ведет войну против врага, которого называет "князь мира сего" (Ин. 12,31). Не менее характерны слова апостола Павла: "Наша брань не против крови и плоти, но против миропра-вителей тьмы века сего, против духов злобы поднебесных" (Еф. 6,12). "Мироправители" здесь -коацокростореа. На современный оккультный жаргон коацократороо вполне можно перевести как "Владыка Космоса".
Не сам по себе мир плох. Нет, сам кооцоо создан Богом, создан тем самым Логосом, который воплотился во Христе.
Но после того как: "В начале сотворил Бог небо и землю" (Быт. 1,1), в небесном мире произошел некий надлом. И часть ангельских сил с тех пор притязает на самостоятельную, безбожную власть над человеком и его миром.
Преподобный Антоний Великий так говорит о происхождении язычества: "Итак, во-первых, знаем, что демоны называются так не потому, что такими сотворены. Бог не творил ничего злого. Напротив того, и они созданы добрыми; но, ниспав с высоты небесной и вращаясь уже около земли, язычников обольщали видениями"320.
Все послания апостола Павла единогласно говорят о Кресте как о победе Христа над некиими "космическими властями", князем "власти воздушныя" (Еф. 2,2; церковнославянский перевод). Против них сразился Христос: "отняв силы у начальств и властей, властно подверг их позору" восторжествовав над ними Собою" (Кол. 2,15) (После всего сказанного понятно, что для христианина визитная карточка того духа, что общается с Рерихами, - "Владыка Космоса" - выглядит весьма недвусмысленно. И если человек помнит эти новозаветные свидетельства о "князе власти воздушной" и о духах, которые желают разлучить Христа и человека, он не может не обратить внимания на такое, например, заявление Николая Рериха: "Множество населяющих межпланетные пространства подтвердят охотно мощь мысленного сотрудничества"321.).
Теперь же, после воплощения над космического Бога в поднебесном мире, человек может вступить в общение с бытием Над небесным: "Как безмерно величие могущества Его в нас, верующих по действию державной силы Его, которою Он воздействовал во Христе, воскресив Его из мертвых и посадив одесную Себя на небесах, превыше всякого Начальства, и Власти, и Силы, и Господства, и всякого имени, именуемого не только в сем веке, но и в будущем, и все покорил под ноги Его, и поставил Его выше всего, главою Церкви, которая есть Тело Его" (Еф. 1,19-23).
По пояснению преподобного Максима Исповедника, Крест упразднил "враждебные силы, наполняющие среднее место между небом и землей"322.
Более того, выбор именно крестной казни, то есть такой, которая происходит не на земле, а в воздухе, в домостроительном Промысле оказывается связан с необходимостью освятить "воздушное пространство" - то есть то пространство, которое и отделяет людей от Того, Кто "превыше небес".
Голгофский Крест - это тоннель, пробитый сквозь толщу демонических сил, которые норовят представить себя человеку как последнюю религиозную реальность. Так, во всяком случае, об этом свидетельствует святитель Иоанн Златоуст: "Почему же зака-лается Он на высоте помоста, а не под кровом? Чтобы очистить воздушное естество"323.
От чего очистить? - От падших духов, а не от выхлопных газов: "Сколько бесов носится в этом воздухе! Сколько противных нам сил" (святитель Иоанн Златоуст)324.
Схожее рассуждение находим у святителя Афанасия Великого: "Диавол, пав с Неба, блуждает по здешнему дольнему воздуху, производит мечтания обольщаемых и намеревается задерживать восходящих... Господь же пришел очистить воздух... Какою иною смертию совершилось бы это, как не смертию, принятою в воздухе, то есть на кресте?.. Посему-то Господь претерпел крест: ибо, вознесенный на нем, очистил воздух от диавольской и всякой бесовской козни... открывая же путь к восхождению на небо, обновил оный, говоря: "Возьмите врата князи ваша, и возмитеся врата вечная" (Пс. 23,7). Ибо не для самого Слова как Господа всяческих нужно было отверстие врат, и ничто сотворенное не заключено было для Творца; но имели в этом нужду мы, которых возносил собственным Телом Своим".
И вот после Пятидесятницы первомученик Стефан видит "небеса отверстые", через которые становится зримым Иисус, "стоящий одесную Бога" (Деян. 7,56). Спаситель, которого узрел первомученик Стефан, совершил борение, итог которого апостол Павел видит в том, что отныне христиане имеют "Первосвященника великого, прошедшего небеса, Иисуса Сына Божия" (Евр. 4,14).
Ничто не должно разлучать человека с Богом: "Ни смерть, ни жизнь, ни Ангелы, ни Начала, ни Силы... ни высота, ни глубина, ни другая какая тварь не может отлучить нас от любви Божией во Христе Иисусе, Господе нашем" (Рим. 8,38-39).
Истинная религия - это не контакт с духами космоса.
Религия - связь человека с Богом. С Тем, Кто изначала создал космос и человека, а не с чем-либо, появившимся в космических пространствах.
Христианство не обращает внимания на языческое различение демонов (как духов атмосферного неба) от богов (как владык неба звездного).
Две оценки языческих мифов сосуществуют в библейском мире. Согласно одной, "все боги народов ничто, а Господь небеса сотворил" (1 Пар. 16,26)* (Ср. радикальный "евгемеризм" святителя Иоанна Златоуста: "Весь список языческих богов состоит из этих людей"325.). Согласно второй оценке, "вси бози язык бесове" (Пс. 95,5; церковнославянский перевод в соответствии с греческим текстом Септуагинты (Масоретский (еврейский) текст Писания в этом месте гласит: "Все боги народов - идолы, а Господь небеса сотворил".).
Таким образом, имя, которое язычники прилагали к части своих владык, Библия относит ко всем языческим божествам; она равнодушна к тому, какими титулами себя называют духи, вдохновляющие язычников*** (Центр японско-тибетской секты "Рейки", членом которой был певец Игорь Сорин (солист группы "Иванушки International"), покончивший с собой, скромно именует себя "Межгалактический Центр Сотрудничества".).
Апостолы в своем бунте против язычества не ограничились отвержением власти воздушных демонов, подлунных владык, но и отказались служить владыкам звездного неба. "Космократоры", которых мы встретили в тексте апостола Павла, не есть термин, изобретенный апостолом. В античной философии кос-мократоры - это правители чувственного космоса, планетарные боги. "Семь космократоров"326 -- это Кронос (Сатурн), Зевс (Юпитер), Арес (Марс), Гелиос (Солнце), Афродита (Венера), Гермес (Меркурий) и Селена (Луна).
И снова мы видим, что градации богов, проводимые самими язычниками, оказались слишком малозначащими перед ликом Того, Кого повстречали апостолы. Именуют ли они себя владыками воздушных ветров (собственно "демоны"), или планет ("космо-краторы"), или созвездий ("зодиократоры"), - они должны умолкнуть, когда "бездна бездну призывает" (Пс. 41,8), то есть когда Бесконечный Бог обращается к Своему неисчерпаемому образу - к человеку.
Святитель Иоанн Златоуст сравнивает небо с завесой Иерусалимского храма327. Что ж, язычники - это люди, которые запутались в занавеске и преждевременно пали на колени, не дойдя до подлинной Святыни.
Все народы земли пошли путем общения с "космическими духами", и потому "главную мысль большей части Ветхого Завета можно было бы назвать одиночеством Божьим" (Г.Честертон)328. "Я топтал точило один, и из народов никого не было со Мною" (Ис. 63,3). Тогда Бог создал Себе новый народ для того, чтобы хотя бы его защитить от поклонения "богине неба" (Иер. 44,17) (Буквально здесь написано "царица неба" - у Иеремии речь идет о поклонении Луне как божеству.).
И это не потому, что Богу хотелось разорвать кольцо своего одиночества. Просто люди умирали в этой блокаде: ведь они были окружены тем, о ком сказано, что он "человекоубийца от начала" (Ин. 8,44).
Наш
сайт является помещением библиотеки. На основании Федерального
закона Российской федерации
"Об авторском и смежных правах" (в ред. Федеральных законов от 19.07.1995
N 110-ФЗ, от 20.07.2004
N 72-ФЗ) копирование, сохранение на жестком диске или иной способ сохранения
произведений
размещенных на данной библиотеке категорически запрешен.
Все материалы представлены исключительно в ознакомительных целях.
 |
Copyright © UniversalInternetLibrary.ru
