Разговоры на общие темы, Вопросы по библиотеке, Обсуждение прочитанных книг и статей, Консультации специалистов: Рэйки; Космоэнергетика; Учение доктора Залманова; Йога; Практическая Философия и Психология; Развитие Личности; В гостях у астролога; Осознанное существование; Фэн-Шуй, Обмен опытом и т.д.

Осипов Валерий Данилович - "Единый язык человечества"   

 

ТЮРКСКОЕ В РУССКОМ

Историческая судьба русского народа на всем обозримом историческом пространстве была тесно связана с судьбой многочисленных тюркских народов: турок, казахов, татар, башкир, киргизов, узбеков, азербайджанцев, чувашей, якутов. На самом деле число их гораздо больше. Из тюркских языков в русский проникло множество слов, которые по-русски имеют строго определенное значение, а в тюркских языках еще и буквальное, объясняющее то, которое закрепилось в русском языке. Например:

Некоторые слова скрепляют воедино десятки самых разных народов, европейских и азиатских. Среди них слово "отец", имеющее в тюркских языках чуть отличный облик: "ата". Сюда же можно отнести "алый". В тюркских языках его произносят как "ал". Это же слово (точнее, "ааль") используют и арабы, вкладывая в него значение "отличнейший, превосходный". Русский язык помогает понять, как значение "алый" могло трансформироваться в "отличнейший". Алый практически то же самое, что и красный, то есть "красивый", "хороший" и, следовательно, близкое значение к "отличнейший". Когда-то очень давно предки русских, тюркоязычных народов и арабов были солнцепоклонниками, и слово "алый" считалось эпитетом Солнца. Все хорошее связывались с Солнцем, подателем света, тепла и жизни на Земле. Отсюда и значение "яркий, светлый, хороший" у русского слова "красный" (эпитет "красна солнышка") и близкое к нему значение арабского "ааль". Солнце было высшим божеством. Отсюда значение "высокий" у того же арабского слова.
"Карга" в переводе с турецкого просто "ворона", "изюм" - "виноград", "балык" - "рыба", а "кушак" - "пояс".
"Бусый волк" из "Слова о полку Игореве", будучи сопоставлен с турецким словом "бус" - "серый" оказывается всего-навсего серым волком.

В свою очередь, русские слова позволяют разгадать тайну происхождения тюркских языков, и таинственное турецкое слово "кискач" - "клещи" вдруг обнаруживает свое близкое родство с русским "кусачки".

Приведем еще несколько примеров трансформации (упрощения) турецких слов.
"Балкан" - "крутые горы, поросшие лесом" - просто балка. Говорят, что Балканский полуостров назван так именно от турецкого "балкан", в его буквальном смысле. Русские же, словно в насмешку, стали называть словом "балка" не высокие горы, не долину или ущелье, а всего лишь овраг, лощину, поросшую лесом.
"Балык" - из любой рыбы, только часть ее, да и то не всякой, а только красной, причем хорошо просоленной и провяленной.

"Карапуз" - "арбуз, пухлый (как арбуз), малыш".
"Карга" - "обычная ворона, злая старуха".
"Сарай" - "дворец, просто подсобное строение".

 

Глава 6
МОИ СЛОВА ИЗ РАЗНЫХ ЯЗЫКОВ
ОТКУДА ВЗЯЛОСЬ СТОЛЬКО ЯЗЫКОВ?

Все разнообразие языков вырастает из неравномерности общения. Англичане в силу своей географической удаленности реже общаются, скажем, с японцами, чем с соседями с другого берега моря - французами, норвежцами или шведами. Там, где ослабевает накал общения, появляются разрывы, трещины, так называемые языковые границы.

Они имеются даже внутри отдельного языка (молодежь, старшее поколение, образованные и необразованные, дети и взрослые, военные и гражданские). Течением времени одну языковую льдину относит в сторону от другой. Между ними появляется пространство, заполненное водой. Теперь уже не каждый смельчак отважится перепрыгнуть с одной льдины на другую, заговорить на родном языке в чужой стране, пусть даже соседней и близкой по духу. Такой разговор натолкнулся бы на непонимание, был неуместен. Вот и сидят народы, каждый на своем языковом островке. А ветер перемен то прибивает одну льдину к другой, то разносит их далеко-далеко друг от друга.

Что бы ни послужило непосредственным толчком к сближению языков (исторические, географические, климатические, социальные, политические, военные или какие-либо иные факторы), но только все они в конце концов важны лишь тогда, когда вызывают интенсификацию общения. В общении друг с другом люди перенимают чужие понятия, слова, символы, буквы, взгляды на жизнь, одновременно предлагая взамен свои. И процесс этот никогда не прекращался и продолжается постоянно. Он лишь затихает или разгорается с новой силой. Смешение народов и языков - объективная реальность нашего времени. И если из библейского строительства Вавилонской башни (Вавилонское столпотворение) появилось непонимание, разделение народов, то из нынешнего смешения рождается новая связь между народами, новый, общечеловеческий язык. "Время разбрасывать камни, время и собирать их". Все повторяется, но уже на качественно ином уровне. На смену разобщению приходит единение.

Знание иностранного языка расширяет кругозор человека. Один-единственный, отдельно взятый язык его ограничивает, сужает до размеров одной картинной рамки. Спору нет, картина мира, мастерски написанная средствами развитого языка, тоже может быть великолепной, яркой, впечатляющей. И все же у диптиха возможностей больше. Владение вторым языком расширяет диапазон выразительных средств, создает фон для сравнения, а значит, и для более глубокого проникновения в тайны языка родного. Дополнительные возможности дает триптих (читай: "знание трех языков").

С той, правда, существенной оговоркой, что здесь имеется в виду количественная сторона восприятия мира, а не качество его познания. Мы говорим о знаниях вширь, а не вглубь. Любой развитой язык не ставит сколько-нибудь существенных преград качественному познанию мира, не накладывает заметных ограничений проникновению в тайны мироздания. Будучи средством "упаковки" мысли, язык, конечно же, навязывает свой путь познания, свои стереотипы мышления. К счастью, к вершинам истины ведут множество троп и дорожек, и трудно сказать, какая из них короче и лучше. Пословицу "Одна голова хорошо, а две лучше" можно переиначить так: "Один язык - хорошо, а несколько - еще лучше". Когда один из членов делегации знает язык другой страны, это позволяет обойтись без включения переводчика в состав делегации.

Приступающему к изучению иностранного языка полезно напомнить, что начало для него уже давно положено. Овладевая родным языком, он, сам того не зная, познал многое в языках других народов, заложил себе прочный фундамент. Теперь дело за продолжением, углублением и развитием этого знания.

Фундамент есть, нужно достроить стены и крышу. Так новичок избавляется от комплекса нерешительности: приступать или не приступать? Более актуальным для него становится вопрос: а с чего же начать изучение другого языка?. Тут я бы посоветовал повторить такие элементы фактов родного языка, которые вплотную смыкаются с иностранными: географические названия, пришедшие из страны этого нового языка, имена известных лиц, названия предметов и явлений, характерных именно для этой страны, фирм, спортивных клубов, музыкальных групп... Короче, с таких слов родного языка, которые так или иначе пришли из страны выбранного вами иностранного.

Вслушайтесь в звучание этих слов. Отметьте отличия от вашего произношения. Начинайте изучение иноязычного произношения с общих звуков. Затем подражайте акценту, перенимайте легкие, едва приметные отличия. Только затем стоит переходить к так называемым трудным звукам нового языка. От простого всегда легче переходить к сложному. "Чужие" слова в родном языке сыграют роль трамплина, облегчат вашу учебу. И заметьте, без особых на то усилий, "малой кровью". После этого стоит заняться серьезным и углубленным изучением тонкостей выбранного языка. Делать это желательно систематически, регулярно, беря в пример птицу, которая не забывает взмахивать крыльями, чтобы не потерять набранной высоты. Стоя на плечах родного языка, можно заглянуть гораздо дальше и в языке иностранном, увидеть даже то, что самим носителям этого языка и не заметно.

Смешно отказываться от прежних языковых наработок, делать вид, что вы только-только приступаете к овладению первого в своей жизни языка. "Прямой" метод изучения, без опоры на родной язык, мне представляется кривой дорожкой к цели. Есть пути короче. Кроме автоматического усвоения, основанного на многократном повторении, есть еще способ вдумчивого отношения к новому языковому материалу, метод сравнения, отталкивания от уже усвоенного. Такой чуточку аналитический метод больше опирается на личностное, индивидуальное, чем на простое слепое подражание.

 

НАСТУПЛЕНИЕ НА ФРАНЦУЗСКИЙ

Военная наука выработала немало приемов проведения военных операций. Военные не бросятся сломя голову на сильно укрепленные позиции противника, а проведут вначале подготовительную работу. Если перед обороняющимся река, а наши войска на другом берегу, то вначале необходимо закрепиться на территории противника хотя бы части войск, отнять у него клочок берега, а уж потом развивать наступление. Такой же базой для успеха может стать участок берега, удерживаемый нашими войсками, если наступление войск ведется с моря. Таким трамплином для будущего наступательного броска может стать часть территории вражеского государства, на которой сильно наше влияние. Военные называют такой участок плацдармом.

У приступающего к изучению иностранного языка тоже имеется своеобразный плацдарм, своя отправная точка. Это слова иностранного происхождения, усвоенные родным языком. Чужие слова среди своих и свои среди чужих.

Обозначу плацдарм для наступления на французский язык со стороны русскоговорящего читателя. В него войдут такие слова французского происхождения, как:

абордаж, акушерка, альянс, амбразура, антресоли, апломб, багаж, бравада, браконьер, брасс, брошюра, будуар, бюджет, бюро, вираж, гуашь, гурман, дебют, девиз, декольте, дублер, дублет, дубль, жаргон, жетон, жюри, интрига, инфекция, кабаре, каботаж, кабриолет, кадриль, каламбур, камзол, канва, каннибал, каркас, картель, карьер, каскад, каскадер, клика, код, кокарда, кокетство, компаньон, контур, кордон, корнет, корсет, кортеж:, кретин, крокет, кузен, кулиса, кулон, купон, купюра, курьер, кювет, кюре, лазарет, лакей, ланцет, ливрея, лимузин, макет, маневр, манеж:, манера, манжета, манто, марионетка, мародер, марш, маска, маскарад, массаж, мельхиор, метро, мираж, мода, модель, монтаж, мотив, муляж, мэр, нюанс, организм, отель, паж, палата, палисад, палитра, панно, пансион, пари, партнер, патронаж, патруль, пейзаж, пеньюар, перл, перрон, персонаж, пик, пика, пикантный, пикет, пируэт, планер, поза, портал, портье, портьера, пресса, престиж, претендент, раж, рампа, ранжир, рантье, рапира, рапорт, реванш, регламент, редут, режим, резон, резонер, резюме, реклама, реле, рельеф, реноме, репертуар, реплика, репортаж:, реприза, репродуктор, репутация, респектабельный, рессора, ресурс, реформа, рефрижератор, рикошет, роман, романс, романтизм, рулетка, салон, сеанс, сезон, секретариат, сенсация, сертификат, силуэт, софа, социализм, стаж, стандарт, стансы, статуэтка, сюжет, сюрприз, сюртук, табакерка, табло, тапер, терраса, тик, тир, тирада, тираж, титр, торшер, транс, транспорт, транспортер, трибуна, трюк, трюмо, туалет, туризм, турне, турникет, фантом, фланг, фразер, фрегат, фривольный, фюзеляж:, шанс, шантаж:, шарада, шарж:, шарм, шасси, шеф, шиньон, эполеты, эскиз, эскорт, эстакада, эстамп, эстафета, эстрада, этажерка, этап, этикет, этикетка, эшелон.

Этот плацдарм можно расширять и расширять. Приведу еще один список французских слов, прочно осевших в русском. 'Он пополнит предыдущий, а заодно продемонстрирует, что у французского слова имеются и буквальные значения, а не только те, что закрепились у его русского двойника-заместителя.

ЛАТИНИЗМЫ ИЛИ СЛАВЯНИЗМЫ?

Русскоязычный читатель, впервые в жизни заглянувший в латинский словарь, будет удивлен обилию знакомых ему слов и корней. Особенно примечательно, что такие старые знакомые будут попадаться ему не только среди латинских слов, перекочевавших во многие языки мира в качестве научных терминов, но и среди самых простых, бытовых. За примерами обратимся к таблице.

Принять такие слова за обычные заимствования (латинизмы в славянских языках или славянизмы в латинском) сможет только тот, кто поверит в реальность такой ситуации.

В страну полудиких и необразованных латинян случайно попадает довольно культурный и вполне просвещенный славянин. Он обращает внимание своих собратьев по разуму на то, что на лице у каждого из них имеется особый нарост для обнюхивания. Пораженные этим открытием латиняне, из которых до этого никто не смотрел дальше своего собственного носа, естественно, обращаются к заезжему гостю с вопросом: "А как называют этот нарост в вашем краю?" Гость не скупится на ответ: "Нос". Ропот изумления пробегает по толпе латинян. Из уст в уста передается новое, только что услышанное слово. Где-то происходит небольшой сбой, как в игре "испорченный телефон", и вот уже "нос" превращается в "носус".

Эпидемия нового, но уже испорченного слова охватывает все более широкие слои латинян. Теперь уже гостю не справиться в одиночку с ошибкой, овладевшей массами. Он махает рукой и убирается восвояси.
Но, возможно, все было несколько иначе. У латинян и славян сложился некогда единый язык-предок. Из него-то и пришли (точнее, остались) в их языках слова, подобные тем, что приведены в таблице.

Как это ни покажется странным, но единство языков планеты всей подчеркивается также и межъязыковыми несовпадениями, несходствами, а именно пробелами в наименованиях, имеющихся в одних языках и отсутствующих в других. Словесные прорехи обычно группируются вокруг таких понятий, как "блюда национальной кухни", "предметы национальной одежды", "представители местной фауны и флоры" и т. п. В каждом языке есть слова, которых нет ни в одном другом языке мира.

Вот и приходится пользоваться чужими, но зато уже имеющимися в обиходе других народов словами, учиться родному языку у дальних и очень дальних родственников. Таких, например, как индейцы Америки. Мы, европейцы, переняли у них такие слова: "гамак", "томогавк", "томат". Аборигены Австралии научили нас словам "кенгуру" и "коала", чтобы мы не стояли столбом в молчании, завороженные видом этих диковинных сумчатых животных, не зная, как к ним обратиться. В русском языке есть множество слов для названия народных игр и потех, связанных с морозной и снежной зимой ("снеговик", "санки", "снежки", "коньки" и пр.). Точных соответствий для них не отыщешь в арабском языке, обслуживающем теплые страны Азии и Африки.

Но даже в русском нет стольких наименований для снега, сколько их имеется в языке эскимосов. Вместо обобщающе-небрежного "снег" эскимосы используют множество более точных его названий, учитывающих рыхлость, глубину, плотность наста, возраст и прочие характеристики. А вот арабы могут позволить себе даже путать снег со льдом или инеем, называя и то, и другое, и третье единым словом. Короче говоря, языки мира дополняют друг друга недостающими словами, образуя в совокупности своих словарей единую энциклопедию земной жизни, энциклопедию под названием "Словарь единого общечеловеческого языка".

Языки во многом похожи на краски. Каждая краска, независимо от цвета, способна передать рисунок. Каждый язык способен выражать мысли и чувства людей.

Краски однородны вне зависимости от цвета. В одинаковых тюбиках содержится одинаковое масло-растворитель. Любую краску можно наносить на один и тот же холст одной и той же кистью. Особый "шарм" каждой краске придают незначительные разнящиеся добавки, пигменты. Они-то и определяют цвет краски. Так и языки, общие, единые в основных своих проявлениях, имеют свои несущественные, но характерные особенности, позволяющие их различать.

Краски можно смешивать, добиваясь нужного цвета. Так же и языки допускают смешивание в любых пропорциях. Краски позволяют писать картины, достигать на плоскости иллюзии натурального цвета, объема и пространства. Языки позволяют создавать тексты - иллюзии застывших мыслей и чувств.
Имеется зависимость между краской и изображаемым предметом. Рисуя снег, мы нуждаемся в белой краске, а изображая лес, - в зеленой. Похожая зависимость есть и между языком и народом, пользующимся им и проживающим в определенных природных условиях.

Представьте себе, что вы попали в иную среду обитания, в чужую страну, которая встретила вас неведомыми ландшафтами, экзотическими растениями и животными, странными продуктами питания и необычными блюдами, приготовленными из них. Даже солнце ведет себя по-иному. Ночью с неба смотрят на вас чужие созвездия, другой климат заставляет людей облачаться в иные одежды, по-другому строить жилища, иметь иную утварь в доме. Чужая страна окружила вас чужими звуками и запахами. И все это нужно называть словами, а в вашем родном языке их нет. Вот тоща вы с жадностью припадете к естественному и исчерпывающему источнику недостающих слов-названий, к языку местного населения. И замелькают в вашей речи чужеземные слова.

Они восполнят пробелы словаря. Каждый язык хорош в своей среде, в своем народе, и нет национального языка, способного в одиночку удовлетворять все нужды говорящих на нем, в каком бы уголке Земли они ни оказались. Каждый отдельно взятый язык - всего лишь яркая заплата на лоскутном одеяле, сберегающем тепло общечеловеческих отношений. В России, например, нет таких своеобразных слов, как "мате", "бомбилья", "гаучо", "ранчо". Мы их принимаем такими, как они есть, со следующими обозначенными ими свойствами.

"Мате", или "матэ", - слово пришло из языка индейцев племени кечуа. В Южной Америке им называют вечнозеленое дерево и его высушенные и измельченные листья, употребляющиеся вместо чая. Такой напиток называют еще "парагвайский чай". В буквальном переводе с языка индейцев кечуа "мате" означает "сосуд". Дело в том, что первые сосуды для мате делали из бутылочной тыквы с таким же названием: "мате". Со временем оно перешло с сосуда на сам напиток.

Утверждают, что существует своеобразный язык мате, в зависимости от качества напитка и способов его приготовления:

- сладкий: "дружба";
- горький: "безразличие";
- со жженым сахаром: "симпатия";
- с молоком: "уважение";
- пенистый и душистый: "пылкая любовь";
- с кофе: "прощенная обида";
- с мелиссой: "неприятности";
- с патокой: "мне больно, что ты грустишь";
- с корицей: "я думаю о тебе";
- с апельсиновой корочкой: "заходи за мной";
- очень горячий: "я тоже сгораю от любви";
- холодный: "я к тебе равнодушна";
- закрытый крышкой: "от ворот поворот";
- не имеющий пены: "ступай пить мате в другое место".

"Бомбилья" - специальная металлическая трубочка с фильтром внизу и с мундштуком наверху. Мате пьют из специального сосуда при помощи бомбильи.

"Гаучо" - аргентинские и уругвайские пастухи, дети от смешанных браков испанцев с индейскими женщинами.

"Ранчо" - латиноамериканская усадьба.

 

СЛОВАРНЫЙ КАЛЕЙДОСКОП

Словарь языка представляет собой свод отдельных, но взаимосвязанных между собой элементов - слов и словосочетаний. В калейдоскоп сведены воедино самостоятельные, но однотипные элементы - цветные стеклышки. Количественно слов в языке побольше, чем осколков цветного стекла в калейдоскопе, но это не суть важно. Главное состоит в том, что между словарем и калейдоскопом наметилось принципиальное сходство. При повороте калейдоскопа стеклышки пересыпаются, и мы видим как бы совершенно новый узор, хотя на самом деле это все те же стеклышки, только повернутые к нам другим боком.

Нечто похожее случается и со словарем национального языка. Если взглянуть на него под иным углом зрения, то нам покажется, что словесный узор изменился. Например, вы привыкли смотреть на свой язык глазами жителя столицы, а попробуйте взглянуть на него как обитатель провинциального города или села.

Картина изменится. Добавятся местные словечки из говоров, новые географические названия. Изменится и произношение знакомых вам слов. Житель Вологод-чины, например, будет "окать", отчетливо произносить "о" там, где москвич скажет "а". Если отъехать еще дальше, так сказать повернуть калейдоскоп покруче, узор "калейдоскопа" сменится, мы перейдем уже на другой язык. И только внимательный и тренированный взгляд отметит практическую неизменность словарного состава.

Сделаем небольшой поворот словарного "калейдоскопа", взглянем на русские слова глазами чеха. Не станем обращать большое внимание на такие "мелочи", как несколько иное произношение и написание знакомых нам слов. Сосредоточимся на изменениях в смысле слова.

Сместив фокус своего зрения еще западнее, сможем убедиться, что и на немецких землях словарный "калейдоскоп" действует так же. У русских слов здесь выявляется "сдвиг по фазе".

Подобные слова со смысловым "сдвигом" служат мишенью для шуток. По-польски "приказ" называется словом "rozkaz", которое произносится почти как русское "рассказ". По этому поводу даже пословица сочинена: "В Польше и приказ - рассказ". Улыбку вызывает словосочетание на сербохорватском языке, имеющее значение "ружье выстрелило", к тому же написанное русскими (кириллическими) буквами: "пушка пукнала".

Кроме повода для шуток подобные наблюдения за поведением привычных слов в непривычных (заграничных) условиях могут служить поводом для глубоких научных раздумий.
Похожие примеры отыщутся и при сопоставлении русских слов с болгарскими.

Удаляясь все дальше и дальше от привычной нам среды (социальной, ландшафтной, климатической, политической, исторической и т. п.), мы наблюдаем, как накапливаются языковые изменения. Наступает момент, когда мы перестаем понимать собеседника. Теперь уже не до смеха по поводу отдельных несовпадений. И мы делаем вывод: перед нами иной язык, чужой, иностранный.

Теперь мы нуждаемся в переводчике, посреднике общения. Критерий понимания-непонимания - самый важный при установлении границ языков, но сам по себе он очень расплывчат. Подобная ситуация возникает и в едином языковом коллективе, когда ребенок не понимает взрослого, неспециалист специалиста, один человек другого из-за того, что этот "другой" вкладывает в привычные слова какие-то иные, свои понятия. Тогда ситуацию оценивают так: "Мы с вами говорим на разных языках", хотя формально язык один.

Объясняя ребенку что-то на доступном его пониманию языке, дилетанту суть научных или технических терминов, мы переводим с непонятного языка на понятный в рамках одного и того же национального языка. Посредник-переводчик, переводящий с иностранного на ваш родной, занимается тем же. Ярлычки "свой", "чужой", "родной", "иностранный" часто затемняют суть самого процесса - выбора понятных для обеих общающихся сторон языковых единиц.

Система языка дает говорящему возможность догадываться о смыслах даже таких слов, которых он не знает и о которых никогда не слышал. Если есть слово "открытка", то в принципе могло бы быть и "закрытка", а "проигрыватель" имел бы альтернативу "выигрыватель". О значениях множества чешских слов русскоговорящий человек может догадаться, опираясь на значения однокоренных слов своего языка.

И хотя таких слов в русском языке нет, однако они вполне могли бы в нем появиться. Языковая система это позволяет, не позволяет привычка. Ребенок, усвоивший систему языка, но еще не прошедший достаточной языковой подготовки, использует в своей речи немало им самим придуманных слов, понятных, но непривычных, а потому смешных. Варианты "шичка", "гусопаска", "лесной мужик", "ногач" и им подобные так и остались нереализованными в русском языке, но вошли в речь чехов.

Коротка человеческая жизнь, но и за это мимолетное время, что отпущено человеку от рождения до смерти, можно успеть приобрести кое-какой опыт и два-три раза изменить свои взгляды на один и тот же предмет. Сегодня я уже не тот, кем был вчера, а завтра буду не тем, кем был сегодня. В самом начале своей языковедческой карьеры я лихо делил слова на "свои" и "чужие". Мне симпатичны были взгляды борцов за чистоту родного языка. В своей речи я старался отказываться от всего, что мне казалось не родным. Позже стал все больше замечать прослойку "ничьих" слов, то общее, что увязывает множество языков в единый пучок. Теперь в графу "общее" я помещаю чуть ли не все слова, в судьбу которых мне удалось заглянуть.

Когда-то для меня было ясно, что слово "самовар" - свое, исконно русское, потому что самовар происходит от "сам" и "варить", то есть от слов, роднее которых трудно себе и представить. Слово "футбол" я, само собой разумеется, считал чужим, пришлым. Оно происходит от английских слов "фут" -"ступня" и "бол" - "мяч" и буквально переводится "мяч ступни". Мне было стыдно, что русские так и не удосужились перевести на свой язык этот англицизм, как, например, это сделали арабы. И теперь в арабском слове "курату аль-кадам" сразу и не распознаешь значение "футбол".

Я уговорил себя таким доводом: "Все языки мира заимствуют чужие слова. Мы взяли у англичан слово "футбол", а они взяли у нас слово "самовар". Так что произошел простой обмен. Выражаясь спортивным языком, ничья, один-один".

Копание в корнях слов принесло новую информацию. Русское "сам" оказалось в родственных отношениях с английским "сэйм" - "тот же самый" (обратите внимание не только на созвучие "сам" - "сэйм", но и на сходство значений: "сам" - "тот же самый"). Корень в слове "варить" оказался близким к корню английского "файэ(р)" - "огонь", а "варить" - это значит "подвергать воду огню". Опять двойное сближение: по форме "варить" - "файэ(р)" и по содержанию "огонь" - "подвергать огню". Английское "фут" - "ступня" совсем не далеко "ушло" от русского "путь" или "путник" - "ступающий СТУПНЯМИ своими", а слово "бол" - "мяч, шар" проглядывает не только в обрусевших словах "пуля", "балл", "булка", "булавка", но также и в исконно русском слове "булькать", содержащем явный намек на шарообразность капли. Не говоря уже о созвучии "бол" - "булькать" и о том, что падение капли на поверхность воды вызывает появление водяного пузыря (ну чем не шар?).

Еще одной соединительной нитью между "бол" и "булькать" выступает английское "боил" - "варить". "Бол" и "боил" созвучны и родственны, а "боил" и "булькать" (помимо созвучия) еще и близки по смыслу: где варят, там и булькают. Больше того, намечается некая смысловая близость между понятиями "самовар" и "мяч", поскольку шарообразность булькающих водяных пузырей смыкается с шарообразностью мяча. Однако здесь уже пора остановиться, чтобы не заходить слишком далеко в своих параллелях.

Итак, в иностранных словах имеется изрядная доля знакомых черт, не позволяющая считать их совершенно чуждыми русскому языку. Они для русского словаря если и инородцы, то уж никак не иноверцы. И свои, и чужие одновременно.

Чтобы не путаться самому и не путать других, я решил считать такие иностранные слова тоже своими.
Мне казалось, что я говорю по-русски. Однако, вслушавшись в свою речь, я с удивлением обнаружил, что сбиваюсь на итальянский язык, когда речь заходит о музыке ("адажио", "бас", "тенор", "фортепиано"), на французский, когда говорю о милых бытовых излишествах и ухищрениях ("кашне", "кашпо", "макияж"), на английский, когда затрагиваются компьютерные дела, на латинский, когда мне нужно дать точное название растения или животного. Изъять из своего речевого обихода все греческое ("ангел", "икона", "драма", "мелодия") выше моих сил. Я заметил, что немецкий язык оставил в моей речи немало вкраплений, впрочем, как и турецкий.

Тютчевские строки о братьях-славянах, которых "обезъязычил немец" и "турок осрамил", в немалой степени относятся и ко мне самому. Из всего этого я сделал вывод: в своей речи я пользуюсь смесью языков точно так же, как это делают итальянцы, французы, англичане, греки, немцы, турки и делали в свое время латиняне-римляне. В надежде обрести положительный пример, достойный подражания, я обратился к творчеству лучших мастеров русского слова, к Пушкину в первую очередь. Перед ним тоже стоял вопрос: использовать или не использовать в своей русской речи иностранные слова. Он решил этот вопрос положительно. Роман "Евгений Онегин" пестрит вкраплениями из английского, французского, итальянского и латинского языков. Он даже немного кокетничает ими, не забывая при этом извиняться перед читателем и воображаемым цензором.

Она казалась верный снимок
Du come il Faut (Шишков, прости:
Не знаю, как перевести).
И чуть далее:
Того, что модой самовластной
В высоком лондонском кругу
Зовется vulgar. (He могу... Люблю я очень это слово, Но не могу перевести;
Оно у нас покамест ново, И вряд ли быть ему в чести.)
Но панталоны, фрак, жилет, Всех этих слов на русском нет;
А вижу я, винюсь пред вами, Что уж и так мой бедный слог
Пестреть гораздо б меньше мог Иноплеменными словами.

Не сумел я отыскать различий между русским словом "мама" и звучащим так же словом с тем же значением во всех знакомых мне языках. И чем же арабское "мама" отличается от английского, французского или русского? Иностранные слова мы найдем в творчестве всех великих русских писателей и поэтов. Любой национальный язык представляет из себя подобие сорочьего гнезда. Оно сооружено из веточек и былинок, собранных в округе. И только тонкая подстилка сделана из собственных перьев. Не говоря уже о том, что в этом гнезде обнаруживаются предметы, которые показались сороке привлекательными. Люди также привносят в свой язык модные иностранные словечки, чтобы блеснуть ими в разговоре и также строят свою речь из подручного словесного материала - слов, почерпнутых из языковой среды, окружения.

Мы учимся говорить у других: у старших, у предшествующих поколений. В любом языке действует закон "С кем поведешься, от того и наберешься", закон переимчивости. Общаясь друг с другом, народы делятся своими словами. В принципе, любое слово языка можно назвать заимствованием.

Границы между "своим" и "чужим" в языке зыбки, прозрачны и субъективны. Не будет преувеличением сказать, что все земляне говорят на одном общечеловеческом языке, в основу которого положены звуки человеческого голоса. Вот только каждая большая общность людей пользуется не всем общечеловеческим языком, а только малой его частью, необходимой для повседневных нужд.

Очень близкие по происхождению и очень похожие друг на друга языки принято объединять в группы ("семьи"). Одна из таких групп носит название "славянские языки". Это целый веер, составленный из отдельных восточноевропейских языков. Естественное, понятное и правомерное любование отдельно взятым национальным языком не должно выливаться в умаление красот и прелестей другого языка. Каким бы великолепным ни казалось отдельное павлинье перо, оно не лучше всего павлиньего хвоста. Ни один язык нельзя считать испорченным вариантом другого.

Крохотное европейское государство носит гордое название: "Великое герцогство Люксембург". Свое заветное желание жители этого государства начертали на обелиске в центре столицы. С точки зрения немца, надпись сделана на испорченном немецком, а с точки зрения люксембуржца - на чистейшем языке летцебургеш (люксембургском). Надпись гласит: "Мир волле бливе, ват мир зин". То есть "Мы хотим остаться теми, кто мы есть".

Вот несколько примеров, говорящих о близости словацкого и русского языков:

BEZ NAS - БЕЗ НАС
MYZ BRATOM - МЫ С БРАТОМ
CIERNY CHLIEB - ЧЕРНЫЙ ХЛЕБ
DRUZBA NARODOV - ДРУЖБА НАРОДОВ
HLADIT' РО RUKE - ГЛАДИТЬ ПО РУКЕ
BUDU ТАМ ZAJTRA - (ОНИ) БУДУТ ТАМ ЗАВТРА
ВЕНАГ NA LYZIACH - БЕГАТЬ НА ЛЫЖАХ
ODLOZIT' DO VECERA - ОТЛОЖИТЬ ДО ВЕЧЕРА
LAMPA VISI NAD STOLOM - ЛАМПА ВИСИТ НАД СТОЛОМ
АКО HROM Z JASNEHO NEBA ~ КАК ГРОМ С(РЕДИ) ЯСНОГО НЕБА
Или о сходстве чешского и русского:
JA I TY - Я И ТЫ
POD VODU - ПОД ВОДУ
BUD ZDRAVA - БУДЬ ЗДОРОВА
SVETLE PIVO - СВЕТЛОЕ ПИВО
DOPIT DO DNA - ДОПИТ ДО ДНА
VZIT ZA RUKU - ВЗЯТЬ ЗА РУКУ
НЕМУ JAKO RUBA - НЕМ(ОЙ) КАК РЫБА
HLEDET PRED SEBE - ГЛЯДЕТЬ ПЕРЕД СОБОЙ
VRBA ROSTE U VODY - ВЕРБА РАСТЕТ У ВОДЫ
Z ЮНО ZITA NEBUDE MOUKA - ИЗ ЭТОГО ЖИТА НЕ БУДЕТ МУКИ

Разнообразие языков проистекает от разобщенности людей. Чем меньше и реже они общаются друг с другом, тем меньше общего в их речи и больше отличий между их языками.

Неповторимость и самобытность каждого отдельного национального языка состоит совсем не в том, что в нем есть нечто такое, чего нет и быть не может в другом языке. Это своеобразие состоит в уникальности сочетания тех признаков, которые, в принципе, присущи и другим языкам, только не в такой степени, в других пропорциях.

В русской речи звучит немало слов, которые иностранец признает своими. Взглянув на них сквозь призму своего языкового восприятия, он приметит в этих словах то, что русскому глазу не заметно, усмотрит в них буквальный смысл, которого в русском языке это слою не имеет. Приведу несколько примеров.

Буквальный перевод некоторых иностранных слов, употребляемых в русской речи

Наш сайт является помещением библиотеки. На основании Федерального закона Российской федерации "Об авторском и смежных правах" (в ред. Федеральных законов от 19.07.1995 N 110-ФЗ, от 20.07.2004 N 72-ФЗ) копирование, сохранение на жестком диске или иной способ сохранения произведений размещенных на данной библиотеке категорически запрешен. Все материалы представлены исключительно в ознакомительных целях.

Copyright © UniversalInternetLibrary.ru - электронные книги бесплатно