|
|
HOME
Рудзитис Рихард - "Братство грааля "
СОДЕРЖАНИЕ
СРЕДНЕВЕКОВАЯ ПОЭЗИЯ О ПРЕСВИТЕРЕ ИОАННЕ
Если исторические хроники не смогли сообщить нам никаких подробностей об этой личности, то, может быть, какойто ключ к пониманию мы сможем найти в средневековой поэзии, где также упоминается имя пресвитера Иоанна? Ведь поэт иногда бывает настоящим духовидцем, и потому в поэтических образах и символах нередко заключена величайшая истина (Если мы признаём, что легенду можно рассматривать как прямое или косвенное отражение действительности, то, по мнению литературоведа В. Герца, это тем более справедливо по отношению к средневековому эпосу. «Средневековый эпический поэт, говорит он, подходил к материалу для своих произведений совсем не так, как современные писатели. Не красивая игра фантазии, но истина требовалась прежде всего. Ещё не умели отличать историю от сказания. С древнейших времён для народных масс эпическая поэзия была единственным носителем исторической памяти... Как наши дети интересуются красивыми сказками лишь поскольку они правдивы, так же и для средневекового поэта не могло быть более тяжкого упрёка, чем обвинение во лжи».).
Итак, мы вновь возвращаемся к тому, с чего начинали, к легенде о Граале и Парцифале. Чувствуется, что между Главой братства Грааля, которого поэты именуют также владыкой мира, и главой таинственного христианского государства на Востоке много сходства; попытаемся найти тому подтверждение в поэзии о Граале.
В поэме Вольфрама фон Эшенбаха о Парцифале имя пресвитера Иоанна упоминается лишь однажды, да и то в самом конце поэмы. Там сказано, что пресвитер Иоанн сын Фейрефица, сводного брата Парцифаля; что он, будучи священником, является и царем Индии, и что все цари Индии, наследующие трон после него, принимают его имя. Таким образом, правители этой сказочной индийской страны наследуют имя Иоанн из поколения в поколение ([73], с. 406) (Такую же разгадку тому, почему все цари таинственного индийского государства носят имя священник Иоанн, даёт известная легенда Иоанна Хильдесхеймского о трёх царях, которую с интересом рассматривает и Гёте в вышеупомянутой статье «Три святых царя» и двух последующих:
«Добавление» ([66а], с. 180) и «И ещё раз три святых царя» ([66], с. 2024; [бба], с. 1802). (См. также: И. В. Гёте. Западновосточный диван. С. 474б. Примеч. пер.).
Может быть. Вольфрам рассказал бы более подробно о пресвитере Иоанне в своём «Титуреле», но этот труд остался незавершённым. Его работу впоследствии использовал и дополнил другой немецкий поэт Альбрехт фон Шарфенберг (XIII век), который свою поэму «Новый Титурель» посвящает царю Иоанну и роли Грааля в Индии (книга III, главы 4041). В сороковой главе поэмы, где автор очень подробно изображает царство Иоанна, он, несомненно, использовал ранее упомянутое легендарное письмо пресвитера Иоанна византийскому императору, местами воспроизводя его буквально (Насколько популярно было указанное письмо, настолько же прославленным и распространённым сочинением был в своё время и «Новый Титурель», дошедший до наших дней во многих вариантах, так наиболее просвещённые сознания выражали огонь своих сокровенных мечтаний.).
Хотя в повествовании о пресвитере Иоанне в «Новом Титуреле» и много сказочного, тем не менее оно представляет весьма значительный интерес и содержит немало таких подробностей в описании Братства Грааля, которые нашли отражение и в других источниках. Потому напомним вкратце канву содержания поэмы.
Когда христианство, по мере своего распространения, стало всё больше уподобляться язычеству, Хранители Святого Грааля сочли Запад слишком греховным и неподходящим для места пребывания высочайшего и самого священного сокровища на Земле, и взор их обратился на Восток родину всех духовных ценностей и, повидимому, также и самого Братства. И вот Братство Грааля с Парцифалем во главе отправляется из Европы на Восток. Их путь пролегает через разные сказочные моря и земли и сопровождается многими чудесами. Так, например, когда корабль Грааля проплывает мимо какойто магнитной горы, та теряет свою силу. Наконец они прибывают в страну брата Парцифаля, царя Фейрефица. Тот встречает их и, высоко вознося хвалу, рассказывает о могущественной стране индийского царясвященника Иоанна, вассалом которого является и сам Фейрефиц со своим государством. Власть Иоанна простирается на две трети всего мира. Его страна находится вблизи рая, который Бог отделил от мира высокой горой, светлой и блестящей, как стекло, и которая возносится так высоко, что преодолеть её человеку не под силу. Даже птицы не могут взлететь на такую высоту. (Не напоминает ли это снежные вершины Гималаев?)
Священнослужитель Иоанн известен на небесах и Богу своими великими добродетелями. Также и жителям его страны присуща нравственная чистота; им неведомы зависть, скупость, воровство и суеверие. Страна его изобилует редкими чудесами природы: там есть источник, охраняющий от болезней (вспомним, что и в замке Грааля был «спасительный источник»), есть и драгоценный камень, дарующий человеку молодость. В распоряжении священнослужителя Иоанна имеется бесчисленное войско. Его обитель чудесный Замок (напоминающий замок Грааля в «Парцифале»), который своими величественными очертаниями очень походит на апокалиптический Небесный Иерусалим. За трапезой священнослужителю Иоанну прислуживают многие короли, архиепископы, патриархи и т. д. Но не будем удивляться тому неслыханному богатству и блеску, которыми автор наделяет царя Иоанна: ведь легенды, как правило, представляют духовные ценности в материальном свете.
Когда Парцифаль и Хранители Грааля выслушали рассказ о священнослужителе Иоанне, сердца их воспламенились, и они отправляются дальше, в, Индию, чтобы служить ему. Царь Иоанн, узнав об этом, выходит в торжественном шествии навстречу Граалю. После встречи все сердца пылают горячим желанием, чтобы и замок Грааля, и храм, построенный на Монсальвате, находились бы здесь. Сердечные моления возносятся Граалю, и Грааль внемлет молитве. Святой Замок не будет более находиться среди развращённого народа: он исчезает с Монсальвата, и лучи утреннего солнца приветствуют его в Индии.
Теперь, когда чаша Грааля находится здесь, в святой земле Индии, в истинном доме своём, и пребывает в полной безопасности, Титуреля, бывшего хранителем Грааля на протяжении вот уже 500 лет, охватывает сильная тоска по райскому покою. Спустя девять дней он умирает.
Священнослужитель Иоанн, признавая святость, достоинства и могущество Парцифаля, предлагает ему корону своего государства, но когда тот из скромности отказывается, на чаше Грааля появляется надпись: «Парцифаль должен стать царём, но он должен принять имя Иоанна». Лишь десять лет правит Парцифаль, ибо на нём лежит грех: мать его умерла в сердечной тоске по нему.
Владыкой Грааля теперь становится сам священнослужитель Иоанн. Чаша Грааля более не охраняет от смерти, она только очищает души. Отныне всегда на чаше Грааля будет появляться имя того, кому суждено стать священнослужителем Иоанном.
Но на Западе, особенно среди рыцарей Круглого стола короля Артура, молва о Граале не умолкает, и во многих сердцах возгорается стремление найти его. В этих поисках рыцари странствуют чуть ли не по всему миру, но Святой Чаши так и не находят. Далеко на Востоке пребывает Грааль, скрытый его Хранителями. Таков эпилог возвышенной поэмы Альбрехта фон Шарфенберга (см. [101], т. 1, с. 6615; т. 2, с. 267276).
Также и Вольфрам в конце своей замечательной поэмы о Парцифале (786) говорит, что Грааль остаётся скрытым для человеческого ока и по сей день; многие со всех концов света в героической борьбе старались овладеть им, но безуспешно, ибо достичь этого может лишь тот, кого изберёт сам Бог.
Поэму «Новый Титурель» весьма напоминает другое средневековое эпическое произведение о пресвитере Иоанне, с которым нас знакомит в своей книге Царнке (по Мюнхенской рукописи, с. 993). К Мануэлю, королю Романскому, прибывают послы пресвитера Иоанна и читают ему письмо от своего владыки. (Здесь имеется в виду ранее упоминавшееся письмо византийскому императору.) Романский король, много слышавший о могуществе бессмертного царя Индии, жаждет служить ему. Он созывает свой народ, и они все вместе отправляются в страну пресвитера Иоанна, в Индию. Царь принимает их благосклонно и вводит короля Мануэля в свой замок, где тот обретает бессмертие. Мануэль и все прибывшие с ним остаются жить в этом государстве.
В известном древнегерманском эпосе о Лоэнгрине, который исследователи считают несомненно более ранним трудом, нежели «Новый Титурель», и который Рихард Вагнер использовал в своей опере, повествуется, что Грааль хранится в Индии, среди неизвестных высоких и широко раскинувшихся гор; там же находится и община героев, вместе с самим Артуром. И Замок Грааля, и храм тут вдвое прекраснее, чем некогда на Монсальвате (см. [75], с. 231). Итак, здесь уже определённо указано, что Братство Грааля следует искать в Индии на высоких горах.
Величественно и провидчески вдохновенно изображает это же самое и Рихард Вагнер, повествуя о Граале:
«В краю святом, в далёком горнем царстве,
Замок стоит твердыня Монсальват.
Там храм сияет в украшеньях чудных,
Что ярче звёзд, как солнце дня, горят.
А в храме том сосуд есть силы дивной,
Как высший неба дар он там храним.
Его туда для душ блаженных, чистых
Давно принёс крылатый серафим.
И каждый год слетает с неба голубь,
Чтоб новой силой чашу укрепить.
Святой там Грааль источник веры чистой,
Блаженны те, кто мог её вкусить.
Кто быть слугой Грааля удостоен,
Тому дарит он неземную власть,
Тому не страшны вражеские козни,
Открыто ими зло, враг чёрный должен пасть.
И если рыцарь послан в край далёкий
За верность, честь и правду в бой вступить,
Он и там силы дивной не теряет,
Лишь имя в тайне должен он хранить.
Так чист и свят источник благодатный,
Что верить должен слепо человек.
А если в ком сомненье зародилось,
Небес посол тотчас уйдёт навек.
Итак, вы тайну знать мою хотели;
Я Грааля волей к вам сюда пришёл, Отец мой Парсифаль, Боговенчанный,
Я Лоэнгрин, святыни той посол».
(«Лоэнгрин», III, 3).
Рихард Вагнер, который в своём бессмертном труде о Парсифале дал истинный апокатастасис возвращение к первоначалу, спасение человека через Грааль, высшее духовное озарение, вновь и вновь в своём творческом воображении устремляется на Восток в поисках Грааля: таким паломничеством на Восток был, в частности, и его особый интерес к идее перевоплощения и к буддизму (он даже намеревался написать оперу о Будде, которую затем заменил Парсифалем). Поэтому неудивительно, что и мысль о существовании таинственного духовного царства на Востоке вплетается в узор его своеобразного мировоззрения, что отразилось и в его прозе. Так, в очерке «Нибелунги. Мировая история по преданиям» (1848) Вагнер касается легенды о «дивной стране в глубине Азии, в далёкой Индии, о древнем божественном царесвященнике, который правит там безгрешным и счастливым народом, бессмертным благодаря чудотворной святыне, в сказаниях именуемой святым Граалем». От восточного рода «властителей мира» Вагнер производит также древнегерманский идеал Нибелунгов, и «последнего потомка этого древнейшего рода первокоролей» он видит в известном короле Фридрихе I, который в сознании немецкого народа преобразился в легендарную идеализированную личность. Грааль, так же как и понятие первокоролей, рассказывает Вагнер, пришёл в Европу с острова высочайших гор Азии, Гималаев, прародины человечества и всех религий, распространяя свет знания среди западных народов, и по исполнении своей миссии вновь вернулся «в далёкий восточный край, где, как и прежде, хранится в некоей твердыне на высоких горах Индии». «Поиски Грааля сменились борьбой за сокровище Нибелунгов; и так же как западный мир, внутренне неудовлетворённый, в конце концов устремился дальше Рима и Папы, чтобы найти истинное место спасения в Иерусалиме у гроба Спасителя, и так же как и оттуда он устремлял свой духовночувственный, полный неутолённой тоски взор ещё дальше на Восток, в поисках древнейшей Святыни человечества, так и Грааль из погрязшего в грехе Запада ушёл обратно в недоступную и чистую, непорочную Родину народов» ([98], с. 501).
Среди средневековых трудов отметим старофранцузский роман о Граале «La Queste del Saint Graal», в котором последние рыцари Грааля Галаад и Парсеваль перевозят чашу Грааля в восточную страну Саррасу и помещают её в «духовном замке» «palais spirituel», где впоследствии похоронены и сами герои. Также в другом романе, «Grand St. Graal», Галаад переносит Св. Грааль из Британии, которая уже недостойна лицезреть его, в ту же восточную страну, где чаша Грааля предстаёт перед ним во всём своём сиянии и красоте. Упомянем ещё, что и в древнекельтской легенде о Мерлине хранители священного сосуда Грааля отправляются на Восток. (О последнем подробнее см. [78], с. 670.)
Ран в книге «Крестовый поход против Грааля» передаёт одну легенду, слышанную им уже в наше время от простых испанцев, что само по себе свидетельствует о том, как много столетий в народе сохраняется, хотя и в изменённой форме, воспоминание о том, что близко его сердцу. В замке Монсегюр долгие годы хранился Св. Грааль. Но вот на замок нападает Люцифер со своими полчищами, чтобы вернуть себе камень Грааля, который некогда выпал из его диадемы. Хранительница Грааля Эсклармонда, укрыв чашу Грааля глубоко в недрах горы, сама превращается в белую голубку и улетает на горы Азии, где живёт и по сей день в земном рае ([82], с. 145).
В средние века очень популярным было описание путешествия Иоганна Мондевиля (1356 г.), где изображено царство могущественного священнослужителя Иоанна далеко на Востоке, вблизи рая. А Иоганн Гесе в фантастическом «Итинерариусе» (около 1489 г.) власть царясвященника Иоанна распространяет «до самых крайних пределов земли», включая в его царство и земной рай, который находится на вершине огромной горы Эдем, настолько крутой, что взойти на неё невозможно. По вечерам, когда солнце заходит за гору,
видна очень прозрачная (ледник?) и красивая стена рая. В этой стране находится и чудесный остров (блаженных), называемый «Radix paradysi» (корень рая), где три дня пролетают как три часа. Так воображение поэта нередко стремится слить воедино различные представления о стране обетованной своего сердца.
Сказание о пресвитере Иоанне оставило неугасимый огненный след и в русском сознании. Интерес к таинственному Востоку всегда был присущ русскому народу, постоянно соприкасавшемуся с племенами и народами Азии. Но наиболее ярко этот Восток олицетворяла для него «богатая» Индия, страна чудес, откуда с паломниками и купцами приходили на Русь самые фантастические сведения и легенды. Первым путешественником в Индию называют тверского купца Афанасия Никитина (XV в.), но, конечно, немало было отважных странниковдальнепроходцев и до него, о которых история молчит. Из самой Индии, этого неведомого края, в 1533 году впервые в Москву прибывает посол Великого Могола Бабура и вручает послание правителя Индии, в котором тот предлагает великому князю России дружбу и братство! С тех пор взаимные контакты обеих стран становятся всё более частыми (см. [23], с. 121207). Поэтому понятно, что и легенда о восточном царе Иоанне в конце концов в русском сознании тесно сплелась с представлениями об Индии и претворилась в своеобразное «Сказание об Индийском царстве», легенду, которая с XV века была очень распространена в русской литературе и оказала влияние даже на народные традиции. Эта легенда сохранилась в 47 списках, которые часто весьма разнятся в своих деталях. То, что латинский или южнославянский первоначальный текст письма пресвитера Иоанна снова и снова перерабатывался в древнерусских вариантах, говорит о том, что на протяжении веков эта легенда вызывала незатухающий интерес. (Обширную библиографию см. в [2], с. 7883.)
В одном из вариантов легенды греческий король Мануил направляет к сказочному индийскому царю Иоанну послов с дарами, наказав им разузнать о могуществе и богатстве Индийского государства. Иоанн радушно принимает послов, но говорит, что описать его страну невозможно, настолько она велика и обильна не только богатствами, но и чудесами. Если греческий король пожелает, он может сам прибыть сюда, и, став здесь младшим слугой, он будет богаче и могущественнее, чем теперь. Если он всётаки жаждет иметь описание Индийского царства, то пусть продаст своё государство и на вырученные деньги закупит бумаги и чернил и прибудет со своими писцами в его страну и попробует её описать: но чтобы запечатлеть все чудеса и прекрасные мудрые дела, им не хватит ни бумаги, ни всей их жизни. Так царь Иоанн подчёркивает трансцендентное, неописуемое положение своего государства. Всё же, не желая оставить послов Мануила без ответа, правитель Иоанн в немногих словах описывает чудеса своей страны.
Также и в былине о Дюке Степановиче даже сам гордый Киев кажется весьма бедным по сравнению с могуществом Индии! Дюк говорит киевскому князю Владимиру: «У тебя, Владимир князь, столенКиевский, платье как у нас у самого бедного; у вас в палатахто белокаменных против нашего последний дом. У нас на небе солнце, и в тереме солнце, на небе луна, и в тереме луна!» Конечно, всё это символы несравненных духовных богатств. К тому же автор былины считает Индию православной страной, которая даже по числу церквей превосходит Киев!
Русское сознание превратило пресвитера Иоанна в православного царя, который повсюду охраняет и поддерживает христиан;
он «над всеми царями царь», и ему принадлежит всё пространство, все земли; и только там, где «небо сходится с землёй», там границы его государства. В пределах его страны, повидимому, находится и земной рай. Вблизи рая раскинулось песчаное море, с высокими пустынными и необозримыми горами. По одной версии, король Иоанн живёт на острове, вместе с браминами мудрыми, благородными и высоконравственными людьми, смиренными, милосердными, всё понимающими.
Не напоминает ли этот образ восточного правителя «Белого царя» из прославленной «Голубиной книги», который тоже «над всеми царями царь» и
«Стоит за веру христианскую,
За дом Пресвятыя Богородицы.
Все орды ему преклонилися,
Все языцы ему покорилися...
Область его превеликая надо всей землёй,
Надо всей землёй, над вселенною (Здесь и далее все места в цитатах, набранные полужирным шрифтом, выделены Р. Рудзитисом. Примеч. пер.)...»
Также и в царстве индийского царя Иоанна из русского «Сказания...» нет ни воров, ни завистников, ни лжецов. Над этой страной, полной материальных и духовных богатств, «Бог руку свою держит». Среди величайших чудес здесь магическое «зерцало праведное»: кто глядит в него, видит все когдалибо содеянные им злые и добрые дела, и не только собственные грехи, но и всё то, что любой человек совершает в доме своём, а также дружеские или враждебные действия других стран против русского народа.
Во дворце хранится чудесный камень кармакаул, «господин всем камением драгим, в ноши же светит, аки огнь горит», освещая тьму, а днём он как чистое золото (камень Грааля!). Или:
в замке, который выстроен из драгоценных каменьев мудростью Соломона, друга Иоанна, сияет камень, который виден далеко в море, он ярче огня как звезда. Там находится также «негниющее» древо жизни. Помазанный его миром человек больше не старится и глаза его никогда не болят. Или: если в золотой зал вносят больного, он тотчас выздоравливает, глухой обретает слух, к немому возвращается дар речи.
Так в беге столетий в прославлении издревле желанного Края объединяются восторженные сознания многих народов.
Нет сомнения, что верования в «Белый Остров» гдето на Востоке или в Индийское государство царя Иоанна дошли и до сознания древнего латыша, что видно хотя бы из следующего сказания:
«Далеко за землями десяти королей раскинулось большое песчаное море, где вместо воды течёт песок (О «море текучего песка» говорят почти все ранее упомянутые легенды, связанные с государством пресвитера Иоанна. Под этим песчаным морем подразумевается, очевидно, пустыня Гоби в Центральной Азии. (Гоби. на древнемонгольском означает «море песка».)). За этим морем лежит прекрасная страна, которой правит «Белый царь». Вместо камней там чистое золото, и вместо воды течёт мёд! Царь живёт уже тысячу лет и никогда не умирает. Ночью птицы приносят с неба вести о том, что случится в ближайшие дни, а также книги, писанные Богом. С собаками Белый царь посылает вести другим царям, ибо через зыбучее песчаное море людям не пройти. Но когда песчаное море перестанет течь, тогда Белый царь придёт сюда с большим войском и всадники покроют всю землю золотыми подковами» ([93], с. 409).
Помимо уже названных, мы найдём в европейских библиотеках немало других источников, имеющих прямое или косвенное отношение к личности легендарного пресвитера Иоанна. Но все эти труды, как и сотни рукописей писем царя Иоанна и Папы Александра III и др., сохранившихся в пыли архивов до наших дней, несомненно представляют собой лишь небольшую часть той литературы на эту тему, которая существовала в средние века, но впоследствии по той или иной причине погибла. И потому можно себе представить, сколько сердец устремлялось в лучших чаяниях своих, чтобы познать сущность этой необыкновенной личности, окружённой сверхчеловеческим ореолом. Великое горение сердца, может быть, постигало в ней такие истины и свидетельствовало о них с такой верой, которая в наш омрачённый сомнениями век могла бы показаться ребяческим безумием.
То, что многие сердца чуяли, вновь и вновь подтверждалось доходившими с Востока вестями от многих паломников: что гдето в Азии, среди неприступных гор, действительно обитает некий Род рыцарей духа, которые хотя и остаются невидимыми, скрывшись от глаз любопытствующих, тем не менее принимают участие в судьбах народов и всего человечества. Можно сказать, это Братство есть незримый духовный благодетель человечества. Им руководит Владыка, который м силой своего духа, и могуществом превосходит всех правителей и царей мира сего. Никто из исторических личностей не видел этого Владыку, но все были убеждены в его существовании.
Не напоминает ли это короля Тёмного Покоя у Рабиндраната Тагора, владыку, который правит своим государством и поддерживает в нём образцовый порядок, но ни один из подданных ни разу не видел его, хотя все чувствуют его присутствие и абсолютно убеждены в его реальности?ПУТЕШЕСТВИЕ АПОЛЛОНИЯ ТИАНСКОГО В ИНДИЮ
Обратимся теперь от мира легенд и полуисторических фактов к рассказам очевидцев, которым суждено было самим проникнуть в Братство или в один из его Ашрамов. В европейской литературе таких личных свидетельств сохранилось не много. Самым древним историческим документом такого рода является книга греческого софиста Филострата о жизни великого греческого мудреца аполлония Тианского [49], где подробно описано интереснейшее путешествие аполлония в Индию.
Личность аполлония Тианского, жившего в I веке н. э., предстаёт в самом удивительном свете. Как философновопифагореец, софист, путешествовавший из страны в страну, он своими речами оказывал мощное воздействие на сознание слушателей. Аполлоний слыл также провидцем и магомчудотворцем, и ему, подобно Христу, приписывали божественное происхождение («Был ли среди людей, говорит римский историк Вописк, человек более безупречный, более чтимый, более значительный и более божественный? Умершим он возвращал жизнь; он сделал и сказал многое такое, чего не в силах сделать и сказать люди. Кто хочет узнать об этом, пусть прочтёт греческие книги, в которых описана его жизнь» («Жизнь Аврелиана», XXIV, 8 см. [10], с. 232).). При жизни он был необычайно популярен, его даже обожествляли, в его честь римские императоры воздвигали храмы и чеканили монеты. Конечно, у него было и много врагов. Некоторые нынешние историки усматривают в его жизнеописании много «ненаучных», вымышленных событий и даже суеверий. Но' точно так же и жизнь Христа можно считать «ненаучной», ведь и в ней много «чудотворных» деяний и других явлений, не вписывающихся в рамки повседневного опыта. Однако каждое духовно чуткое сознание воспринимает описание жизни аполлония Тианского как воистину евангельски возвышенное. Жизнь аполлония предстаёт перед нами в таком этическом сиянии и мудрости духа, какие присущи единственно великим мировым Учителям. Повествование о жизни аполлония написал в III веке греческий софист Филострат, основываясь на рукописях, оставленных очевидцем, и на устных традициях. Если Филострат и домыслил коечто по своему собственному воображению, если время внесло какиего искажения и если очевидец не всё понял, это всётаки никак не сказывается на истинности самих фактов, так же как позднейшие добавления не меняют сущности Евангелий.
Рассмотрим подробнее рассказ о путешествии Аполлония в Индию в гости к таинственному Братству мудрецовбраминов (гимнософистов?). Во время всего его путешествия происходит немало необычного и удивительного. Необычайное явление, можно сказать, представляет собой уже сам Аполлоний, который говорил своему ученику, что знает не только все людские наречия, но понимает и человеческое молчание то есть язык мыслей.
В Индии Аполлония и его ученика Дамида сердечно принимает царьфилософ Фраот, ученик упомянутых браминов. Фраот рассказывает Аполлонию о глубоком уважении, какое индусы питают к философии, и о серьёзных испытаниях, какие налагают на взыскующих философии их учителя, и также высказывает глубоко правдивые слова о положении философского познания на родине Аполлония (в Элладе), которые знаменательны для всех эпох:
«У вас есть законы, говорит он Аполлонию, о смертной казни для фальшивомонетчиков и еще о какойто там казни за приписывание себе несуществующих детей, но за подлог и порчу философии (т. е. истины) не карает никакой закон и никакая власть этому не препятствует».
Затем царь Фраот рассказывает Аполлонию о браминах или подлинных мудрецах, к которым хочет отправиться и Аполлоний, и о том, какие трудности вырастают на пути непрошеных пришельцев в их обитель. Даже Александру Великому, когда он вторгся в Индию, не было разрешено посетить этот край. Это место находится между реками Гифас и Ганг. «Если бы даже Александр и переправился через Гифас и покорил всю округу, рассказывает Фраот, то всётаки не мог бы взять крепость, где обитают мудрецы, будь с ним хоть десять тысяч Ахиллов и тридцать тысяч Аянтов, ибо мудрецы не бьются с пришельцами, но отражают их, посылая знамения и бедствия». Так были изгнаны Геракл Египетский и Дионис, с оружием вторгшиеся в Индию и пытавшиеся захватить это священное место с помощью своих осадных машин. «Мудрецы, казалось, пребывали в покое, но лишь только воины приблизились, тотчас низверглись на них громы и молнии, прогоняя их и выбивая из рук оружие».
При расставании с Аполлонием царь Фраот даёт ему рекомендательное письмо к старейшине браминовмудрецов Иарху, в котором просит принять Аполлония дружественно, как божественного мужа. Вот содержание этого интересного письма:
«Царь Фраот Учителю своему Иарху и сотоварищам его:
радуйтесь! Аполлоний, муж премудрый, полагает вас мудрее себя и явился, дабы поучиться у вас. Итак, отошлите его не прежде, чем узнает он всё, ведомое вам, и не пропадёт ничто из науки вашей, ибо превосходит он всех людей памятливостью... Спутники его также достойны похвал за преданность свою столь великому мужу. Желаю Тебе и товарищам Твоим всего наилучшего».
После долгого путешествия по странам, полным чудес, Аполлоний и его спутники прибывают в богатую и цветущую местность и наконец видят скалы, на которых стоит крепость мудрецов. Здесь проводник каравана в благоговейном ужасе падает ниц. Аполлоний понимает, что священная обитель мудрецов близка. Индусы боятся этих мудрецов больше, нежели своего царя. Также и сам царь, владеющий этой страною, часто является к мудрецам за советом, как к выразителям божьего промысла. Когда путники приближаются к деревне, неподалеку от которой высится холм, на коем обитают мудрецы, они видят юношу, спешащего им навстречу. Мудрецам уже заранее было известно о прибытии Аполлония, и они послали навстречу ему проводника, который укажет путь к святому месту. Путешественников поражает, что юноша говорит с ними погречески. Аполлоний оставляет своих спутников в селении, потому что проводник указывает ему одному следовать за ним, ибо «так велели Сами».
Холм мудрецов высотою с афинский Акрополь и окружён скалистым обрывом, причем скалы то тут, то там воспринимаются как изваяния. Гора окутана облаком, и там обитают мудрецы, по желанию становясь то видимыми, то невидимыми. Поднимающиеся на гору прежде всего видят колодец, излучающий яркосинее сияние. Вода колодца почитается святой. Там же огнедышащий кратер, у которого индусы очищаются от невольных прегрешений. Эту гору считают центром Индии. Огню здесь поклоняются как святыне и получают его якобы прямо от лучей солнца. Ежедневно в полдень здесь поют гимны Солнцу.
Мудрецыбрамины, по словам самого Аполлония, сверхземные существа, хотя и живут на земле. «Они обитают на земле и не на земле, без стен оборонены и не владеют ничем, кроме всего сущего». При священнослужении в честь Солнца они, не предпринимая никаких особых усилий к тому, поднимаются в воздух на два локтя от земли (Также о великом греческом философе Ямвлихе, который жил нравственно чистой и высокодуховной жизнью, передают, что он в мгновения восторга был способен подниматься в воздух на десять дюймов. Древние свидетельства утверждают то же самое о великом Учителе Будде. Также). Днём мудрецы просят Солнце сделать землю цветущей и счастливой. Ночью они просят огненный луч не оставить людей во мраке. Это луч солнца, который брамины чудесным образом сохраняют. Мудрецы по желанию вызывают дождь или разгоняют тучи и получают солнечный свет. Без какихлибо приготовлений они получают всё, что только пожелают и чего у них нет.
прославленному в буддийских традициях сиамскому королю Пиа Метаку, духу глубоких познаний и великой преданности, дана была способность путешествовать по воздуху, подобно самарийскому «волшебнику» Симону Магу (ср. также в жизнеописаниях Аполлония Тианского и СенЖермена [61] случаи их исчезновения!). Вообще в священных писаниях восточных учений неоднократно упомянуты подобные случаи из жизни великих подвижников духа, как вполне естественные факты, обусловленные закономерностями природы (современной наукой ещё совершенно непознанными). Согласно Евангелиям, и Христос обладал способностью преодолевать притяжение земли, ходил по воде. Этот закон левитации, когда духовная энергия преобладает над физической и трансмутирует её, подвластен лишь редким высокоразвитым существам. В новейшее время яркий пример тому можем найти в подвижнической жизни Св. Терезы (XVI в.). В 20й главе своей замечательной автобиографии [94] она описывает, как однажды во время богослужения, опустившись на колени, в духовном экстазе она почувствовала, что её тело поднимается над полом. Свидетелями тому были и другие монахини, и она просила их не разглашать этот случай. Другое своё переживание она описывает следующим образом: «Однажды, в то время как я читала проповедь и в церкви присутствовали знатные дамы, я почувствовала, что Господь снова творит со мною подобное (т. е. левитацию), и хотя сестры приходили и удерживали моё тело, всё же это было заметно. Сердечно я молила Господа не являть мне больше такой милости, которая привлекает внешнее внимание, и, кажется, Он благожелательно меня выслушал, ибо до сего дня я осталась предохранённой». Также во время встречи Св. Терезы со Св. Иоанном де ла Круа при восторженном собеседовании оба подвижника духа поднимались к потолку помещения. Мы не можем не верить и той убеждённости Гёте, с какой он в своём «Итальянском путешествии» рассказывает об итальянском святом Филиппе Нери (XVI в.), который в момент экстаза мог подниматься над землёй и даже удерживаться в воздухе ([II], с. 3467, 496). Такие случаи встречаются и в наши дни: ведь мы знаем рассказы очевидцев о феноменах индийских йогов и тибетских лам (как, например, на картине Н. Рериха, где изображен йог, сидящий на воде!). Но не будем искать далеко на Востоке: ещё в начале прошлого столетия чудесным свидетельством закона левитации служила жизнь Св. Серафима Саровского. О случаях, когда Преподобный ходил над землёй и поднимался во время молитвы на воздух, упоминают несколько монаховбогомольцев. Так, один очевидец передаёт: «Идём мы лугом, трава зелёная да высокая. Оглянулись, глядим: батюшкато на аршин выше земли, даже не касаясь травы. Перепугались мы, заплакали и упали ему в ноги». А он запретил им рассказывать об этом до смерти его ([15], с. 8990 и др.).
Понятно, ведь подвижники духа, в сущности, живут на грани двух миров сфер физических и духовных энергий, и могут быть мгновения, когда этот потусторонний мир настолько магнетически насыщает и преодолевает все вибрации их физической сущности , что и она начинает подчиняться другой закономерности.
Внешний облик самих браминов прост, но величествен. Они носят длинные волосы. Голову повязывают белой повязкою. Их священное одеяние, как называет его автор, очень простое и сделано из одного куска ткани, «из самородной шерсти, которую производит земля». Ходят они босиком. У каждого брамина имеются перстень и посох, обладающие чудесными свойствами. С их помощью мудрецы могут добиться всего, но эти способности они хранят как тайну.
Когда Аполлоний входит в Обитель, Старейшина Братства которого зовут Иарх остаётся сидеть в своём украшенном кресле, в то время как другие мудрецы идут Аполлонию навстречу. Имя Иарх, вероятно, есть сокращённое греческое Hierarches, т. е. Владыка. (Некоторые исследователи пытаются образовать это слово от санскритского Arhat высшая духовная степень в буддизме.) Разговор ведётся на греческом языке. Аполлоний высказывает своё убеждение, что знания браминов намного глубже и божественнее его собственных знаний, поэтому он и предпринял этот далёкий путь, какого доселе ни один из его соотечественников не совершал. Начиная беседу, Иарх говорит, что не станет его расспрашивать, ибо ему уже всё об Аполлоний известно. Он сообщает Аполлонию некоторые подробности из его жизни, и последнего глубоко поражают способности ясновидения старейшины индийской общины. Иарх говорит, что и Аполлоний может приобрести эту мудрость и что он готов его учить.
После обряда поклонения Солнцу, когда все присутствующие поют хором гимны и на мгновение возносятся в воздух, начинаются философские беседы. Мудрецам, которые утверждают, что им известно всё, Аполлоний по методу греческой философии предлагает вопрос: ведают ли они о себе? Ибо греки познание самого себя считали самым трудным. Иарх отвечает: «Мы потому и всеведущи, что прежде всего познали самих себя, никто из нас не предался бы сему любомудрию, не постигнув прежде самого себя». Тогда Аполлоний спрашивает: «Кем же вы себя считаете?» «Богами», отвечает Иарх. «А почему?» «Потому что мы добрые люди».
Далее, спрошенный относительно мнения о душе, Иарх отвечает, что тут их мнения совпадают с учением Пифагора и египтян, т. е. что он верит в реинкарнацию и даже помнит свои прежние воплощения. Также и Аполлоний помнит, что он в прошлой жизни был кормчим египетского корабля (или, переводя с языка символов, правителем Египта).
Аполлоний гостит у индийских мудрецов четыре месяца и знакомится с их жизнью и учением. Из этого учения биограф сохранил лишь редкие фрагменты, к тому же подчас пропущенные через призму субъективного восприятия (В своём описании путешествия автор, повидимому, главным образом основывается на воспоминаниях, оставленных учеником Аполлония Дамидом, которому разрешено было присутствовать лишь при некоторых беседах, притом он, вследствие своего небольшого образования, не был в состоянии во многое углубиться.). В этом учении отражается и пифагорейство, и неоплатонизм, но, похоже, не чужды ему и элементы греческого политеизма. Иарх говорит, что они признают пять стихий, а не четыре, как греки; пятая эфир, который они считают «первоначалом богов». Ибо всё, что вдыхает воздух, смертно, но всё, что пьёт эфир, бессмертно и божественно (По учению стоиков, эфир есть тончайшее первичное вещество, огненное дыхание вселенной, из которого всё происходит и которое проникает всё сущее.). Космос живое существо. Он биполярен, в нём объединены женский и мужской принципы. Первопричина космоса Бог. Но части света управляются многими другими богами. В сущности, весь мир" наполнен богами (т. е. духами).
Далее они беседуют об астрологических вопросах, обсуждают искусство ясновидения и предсказания мантику. О людях, которые привержены искусству мантики, Иарх высказывается, что они посредством этого становятся божественными и трудятся во спасение человечества. Но пророчествовать может лишь тот, кто совершенно чист душою, чей разум чужд малейшего зла и кто всегда сохраняет чистую мысль. «А стало быть, нечего дивиться, говорит Иарх об Аполлонии, ежели ведома сия премудрость тебе, чья душа преисполнена эфиром». Дар пророчества тесно связан с целительной силой и врачеванием.
Сам Иарх также обладает исключительными способностями врачевания. В Ашраме нередко появляются разные люди и просители, которые ищут совета и помощи. Так, приходит женщина, сын которой одержим демоном, и Иарх даёт ей средство для изгнания из сына злого духа. Затем Иарх исцеляет хромого;
слепому возвращает свет очей; помогает советом роженице; обучает отца, как вызвать в детях отвращение к вину. Даже местный царь приходит за советом.
В пище члены общины довольствуются малым: лишь сушёные плоды и коренья, и дары урожая.
Иарх дарит Аполлонию семь перстней, на которых начертаны имена семи планет; каждое кольцо надлежит носить в определенный день недели. Затем он знакомит его с удивительными животными, с редкими драгоценными камнямисамоцветами, которые притягивают все предметы и так сияют, что превращают ночь в день , и т. д. (Конечно , многое самое сокровенное , что было доступно Аполлонию и обсуждалось наедине, могло остаться неизвестным его ученику.)
Иарх вообще относится к Аполлонию с большим уважением, называет его возвышенным и божественным человеком. Наконец, прощаясь, Иарх говорит Аполлонию, что не только после смерти, но ещё при жизни многими он будет почитаться за бога.
Эти месяцы, проведённые Аполлонием у индийских мудрецов, дали ему чрезвычайно много для достижения полной зрелости духа. Он возвращается в Элладу как воистину возвышенный дух, и начинается его беззаветное неустанное служение человечеству. Многое в его жизни и учении напоминает Христово Евангелие смирения сердца. И его заповедь гласит: любите друг друга и помогайте друг другу. Его проповеди исполнены общечеловеческого гуманизма и любви ко всем живым существам. С терпимостью и уважением относился он ко всем религиям, в том числе и к греческому Олимпу, но своей миссией он считал их очищение и укоренение философского распознавания. Он объехал весь культурный мир того времени, от Вавилона до Испании, и повсюду учил нравственности и истинной вере, творя чудеса, пророчествуя и исцеляя, закладывая благодетельные несокрушимые магниты духа во многих странах. Подобно Христу, он воскрешал из мёртвых, прекращал эпидемии ( «Как это происходит, вопрошает современник Аполлония Юстин Мученик в явном смятении, что талисманам Аполлония, как мы видим, присуща сила охранять от разъярённых, бушующих волн, от буйных ветров и от нападений хищных зверей; и в то время, как чудеса Господа нашего /Иисуса/ сохраняются только в преданиях, чудеса Аполлония являются нам как действительные и многочисленные факты наших дней?» («Quaestiones», XXIV см. [55], т. 2, с. 97).). Повсюду его встречали с большим уважением и вниманием, города присылали к нему целые депутации и просили его разрешать вопросы, связанные с моралью и религией. Истинно, многие страницы жизнеописания Аполлония читаются как высочайшее Провозвестие.
Всё же ни одного великого духа не миновала чаша мученичества. Также и у Аполлония в конце концов появляется немало врагов, особенно из среды римского жречества. Жестокому преследованию подвергался он, как и христиане, со стороны императоров Нерона и Домициана. Когда Домициан вызывает его на суд, Аполлонии не скрывается, хотя знает, что ему грозит смерть. Он мужественно направляется в Рим и позволяет арестовать себя. Он терпит надругательства. Однако его не казнят, а заковывают в кандалы и заключают в тюрьму. Но в зале суда происходит чудо:
Аполлонии внезапно исчезает, доказав таким образом, по свидетельству биографа, свою божественную природу, а равно и то, что перед судом предстал добровольно. В тот же день вечером, через несколько часов, он уже среди своих друзей в городе Путеола, хотя дорога от Рима до этого места занимала три дня (Вообще предание приписывает Аполлонию способность «делимости духа», т. е. сообщается, что его одновременно видели в разных местах. Также о Пифагоре легенда передаёт, что он в одно и то же время находился в Турции и в Метапонте (город на юге Италии).).
Об уходе Аполлония Тианского с земного плана сохранилось три версии. По одной, через два года после своего чудесного спасения из тюрьмы Аполлоний умер в Эфесе, «если только он умер», добавляет биограф. По второй версии, его захватили жрецы в храме на острове Родос и заковали в кандалы. Но мудрец внезапно исчез в святилище: двери храма сами собою раскрылись навстречу ему и захлопнулись за ним, и был слышен девичий хор, который пел: «Оставь землю, вознесись на небо!» По третьей, самой вероятной версии, о которой сообщает книга «Криптограммы Востока», Аполлоний на склоне лет опять отправился в Братство индийских мудрецов, где уже побывал в юности, и остался там.
Влияние описания путешествия Аполлония Тианского прослеживается также в древнерусской литературе, в частности в известной легенде из жизни Св. Зосимы [13]. Преподобный отшельник Зосима, который в русских житийных описаниях славится своей дружбой с животными и всеми живыми тварями, просит Бога позволить ему увидеть, как живут блаженные люди брамины. Тогда ему является ангел и указывает отправиться в страну, посетить которую лишь он один из многих признан достойным. Когда, после многих приключений, он подходит к широкой реке, деревья склоняются над водой подобно мосту, и по ним он перебирается на ту сторону. Зосима встречает человека, облачённого как бы в молнии, с ангельским лицом, одного из блаженных, и в страхе простирается перед ним. Тот приводит его к старцам Братства, которые кажутся ему подобными Сынам Божьим. Зосима остаётся там семь дней, чтобы описать жизнь блаженных браминов. Бог избрал их и поместил на этой земле; они без грехов, но не бессмертны, хотя живут многие сотни лет и умирают без болезней и без страха. Ангелы пребывают с ними и извещают о людских делах, а они денно и нощно молятся Богу за людские грехи.
Надо отметить, что понятие блаженных браминов некогда было широко распространено даже среди простого народа, особенно среди украинцев, которые весною даже справляли особые «(б) рахманские праздники»«ХРАМ ЖИЗНИ» ПО СВИДЕТЕЛЬСТВУ ЛАОДЗИНА
Попытаемся теперь прикоснуться к современным источникам, которые дают нам уже более прямые свидетельства, что такая община мудрых или Братство Грааля существует и в наши дни.
И всё же, не кажется ли безумием в наш век индустриализации и торжества техники искать в этом мире основу того, во что с интуитивной убеждённостью верили многие светлые умы средневековья, что 18 столетий тому назад Аполлоний Тианский пережил как высшую действительность, но что теперь нашему европейскому сознанию кажется столь фантастичноиррациональным? Когда весь наш земной шар географически исследован и описан, высочайшие горы покорены, и когда даже наша точная наука считает, что на нашей планете осталось мало неразрешённых проблем на физическом плане, как можно заводить речь о какомто фиксированном в пространстве и во времени месте или явлении, о котором европейской науке было бы ничего неизвестно?
Но на самом деле нужно сказать, что наука ещё не разрешила ни одной проблемы, относящейся к сфере тончайших духовных энергий или трансцендентных явлений. Тем не менее мы не можем отрицать, что также и эта сфера может быть объектом и более того, подлежит точному исследованию, как часть того великого беспредельного Непознанного, исследование которого наука должна поставить своей целью.
Прошло почти две тысячи лет со времени путешествия Аполлония Тианского в священную обитель восточных мудрецов. Потому нас так поражает, что подобные же свидетельства встречаются и в наши дни, свидетельства, которые во многом совпадают с описанием, дошедшим из седой древности. После первой мировой войны большое внимание привлекла к себе статья известного монгольского учёногоархеолога доктора ЛаоДзина в «Shanghai Times», получившая широкий отклик в европейской прессе (пересказ содержания публиковался и в рижских газетах). В своей статье ЛаоДзин рассказывает, что он посетил недоступный для обычных людей «Храм Жизни», находящийся в малоизвестном нагорье КуньЛуня, в самой труднодоступной части Тибета. Его сопровождал некий непальский йог, которому он однажды спас жизнь и который в благодарность за это поведал ему, что остаток своих дней он хочет провести в «Храме Жизни». В путешествии по Тибету им пришлось преодолеть невероятные трудности.
«После двух месяцев пути по пустыне Гоби и ужасным горным хребтам Северного Тибета, рассказывает автор, мы наконец достигли какогото заснеженного нагорья, высотой около 15 тысяч футов над уровнем моря. Велико было наше изумление, когда вдруг далеко внизу мы увидели зеленеющую долину, плодородная природа и тепло которой являли разительный контраст с пустынными снежными горами, среди которых мы находились. В этой долине мы увидели много зданий своеобразной архитектуры, вызвавших наше удивление».
«По одну сторону долины мы увидели мощную группу красивых зданий, которые возвышались над верхушками деревьев. Здесьто, как я узнал после, и находился упомянутый «Храм Жизни», вместе со зданием библиотеки, астрологической башней (наподобие тех, какие строились халдейскими мудрецами), зданиями лабораторий и пр. Эти постройки, сложенные из чёрного базальта и серого гранита, стоят сейчас так же, как они стояли уже во времена Чингисхана. Они древнее Великой Китайской стены, древнее самых старинных индийских пагод и, возможно, даже древнее египетских пирамид».
Все отшельники, которые жили в этом уголке, давали обет абсолютного молчания. Потомуто это место, «хотя оно многие века являлось обителью великих духовных Учителей Махатм и пророков, осталось до наших дней одной из величайших мировых тайн».
«Случайные путники, которые достигали этого священного места, или оставались там навсегда, или умирали от голода и трудностей на обратном пути в цивилизованный мир. Те же немногие, которые возвратились живыми, давали клятву не разглашать ничего из того, что они видели и слышали в святилище».
«Храм Жизни», который показал ЛаоДзину его проводникйог, предназначен для исследования человеческого духа и его силы. «Может быть, это единственное место на земле, где люди различных религиозных верований и убеждений могут встречаться на нейтральной почве и сосредоточить все свои силы и способности на разрешении проблем, имеющих такое величайшее значение для блага всего человечества».
Обитатели этой долины живут совершенно обособленно от остального мира. Всё необходимое для каждодневной жизни они производят своим собственным трудом... Самая большая ценность святилища библиотека со множеством рукописей, а также карт и инструментов, необходимых для высших научных исследований. ЛаоДзин в своей статье останавливается главным образом на физических явлениях, ибо о чудесных духовных теориях и феноменах, которые там происходят, ему было запрещено писать. Он только упоминает, что адептам присущи ясновидение, телепатия и другие высшие способности, причем ЛаоДзин присутствовал при многих научных опытах. Среди всего прочего он видел, как адепты поднимались в воздух и даже становились невидимыми для физического глаза. Адепты живут многие столетия, однако выглядят как люди средних лет. Разумеется, всё это результат достижений несчётных веков духовной дисциплины и высшего знания.
Наш
сайт является помещением библиотеки. На основании Федерального
закона Российской федерации
"Об авторском и смежных правах" (в ред. Федеральных законов от 19.07.1995
N 110-ФЗ, от 20.07.2004
N 72-ФЗ) копирование, сохранение на жестком диске или иной способ сохранения
произведений
размещенных на данной библиотеке категорически запрешен.
Все материалы представлены исключительно в ознакомительных целях.
 |
Copyright © 2000 - 2011 г. UniversalInternetLibrary.ru
