История одного лагеря (Вятлаг) (txt)

ВИКТОР БЕРДИНСКИХ

В Я Т Л А Г

(История одного лагеря)

До сих пор в России не было ни одной научной книги по истории лю-

бого из 50 с лишним лагерных комплексов ГУЛАГа. Между тем, именно ла-

герные комплексы были основой - становым хребтом гулаговской империи.

Только исследуя историю отдельно взятого лагеря можно до конца понять

и объяснить механизм лагерной системы. В данной книге впервые на исто-

рии богатого многоархивного материала, воспоминаний очевидцев расска-

зывается об истории формирования и функционирования одного из 10 лес-

ных лагерей ГУЛАГа с 1930-х до 1060-х годов. Книга дает уникальную

картину жизни и быта людей в исключительно тяжелых условиях неволи на

русском Севере.

Книга будет интересна не только вятчанам (Вятлаг находится на се-

веро-востоке Кировской области), но и всем, кого занимает историческая

судьба России в XX веке, и прежде всего одна из самых горестных и зак-

рытых тем - история ГУЛАГа.

А я ушаночку поглубже натяну

И в свое прошлое с тоскою загляну,

Слезу ... смахну!

Тайком тихонечко вздохну ...

Г.Жаров. Ушаночка.

Отчизне мы не судьи.

Иосиф Бродский

ОБЩИЙ ВЗГЛЯД НА ИСТОРИЮ СОВЕТСКИХ ЛАГЕРЕЙ

(вместо введения)

В конце 1980-х - начале 1990-х годов в нашей стране впервые поя-

вилась открытая информация по истории советских так называемых испра-

вительно-трудовых лагерей - ГУЛАГа. Почти вся эта литература /очерки,

журнальные статьи, сборники воспоминаний/ имела мемуарный характер.

Это, как правило, - воспоминания бывших узников ГУЛАГа, отличающиеся

повышенной эмоциональностью и субъективно-чувственным отношением к те-

ме повествования. Нередко, впрочем, гулаговские мемуары имеют и анали-

тическую нацеленность: бывшие заключенные пытаются в художествен-

но-публицистической форме осмыслить феномен советско-сталинских лаге-

рей. Таковы лучшие на сегодня книги в этом жанре: произведения А.Сол-

женицына, В.Шаламова, О.Волкова, Д.Панина, Л.Разгона и некоторых дру-

гих авторов.

Что же касается научных работ по рассматриваемой проблеме, то

ученые до настоящего времени, по сути дела, даже не приступили к исс-

ледованию как истории ГУЛАГа в целом, так и отдельных (территориаль-

ных) лагерных комплексов в частности. Продолжается период собирания и

обработки информации, поиска, изучения и публикации источников, поста-

новки проблемы в общем ее виде. Условно этот период можно назвать на-

копительным.

Но на необходимом научно-историческом уровне феномен ГУЛАГа - как

несущей опоры, экономического и политического столпа советско-сталинс-

кого режима и неотъемлемой составляющей Тоталитарной Системы - еще не

осмысливается. До сих пор нет сколько-нибудь серьезных исторических

разработок ни по одному из крупных лагерных комплексов 1930-х - 1950-х

годов. Причины этого - и в недостаточном промежутке времени, прошедше-

го с начала гласности, и в сохраняющейся (вопреки всем нововведениям)

закрытости для историков основной массы архивных источников, находя-

щихся в ведомственных документохранилищах МВД. Объективности ради,

следует отметить, что открыт для исследователей (в значительной своей

части) центральный архив ГУЛАГа (Государственный Архив России, фонд

9414). Однако архивы многих территориальных гулаговских объединений

(комплексов) - а их насчитывалось в 1940-е - 1950-е годы более 50 -

частично уничтожены в ходе неоднократного "реформирования" лагерной

системы, а остатки этих архивов (огромный невостребованный пока наукой

массив документальных источников) по-прежнему хранятся в комплексах

уголовно-исполнительных учреждений МВД, существующих, в большинстве

своем, на базе прежних сталинских ИТЛ, и доступ к этим архивам, в силу

целого ряда причин, в том числе и охранительно-бюрократического свойс-

тва, в последнее время все еще не стал достаточно открытым для научных

изысканий. К счастью, значительная часть архива Вятлага НКВД (затем -

МВД) СССР сохранилась и, благодаря доброжелательному содействию руко-

водства и работников аппарата управления учреждения К-231, стала ос-

новной источниковой базой настоящего исследования.

* * *

Главное управление лагерями (ГУЛАГ) - одна из профилирующих адми-

нистративно-организационных структур в системе НКВД (МВД) СССР, орган

непосредственного руководства всеми репрессивно-исполнительными учреж-

дениями Советского Союза. Основой же и становым хребтом гулаговской

империи являлось (и остается до сих пор) так называемое "управление

ИТЛ", то есть территориальное объединение лагерей и других каратель-

но-исполнительных подразделений (до нескольких десятков структурных

единиц) или лагерный комплекс.

Организация "исправительно-трудовых" лагерей в России началась

одновременно со становлением советской власти. В частности, Ф.Дзер-

жинский прямо ставил задачу заниматься "организацией принудительного

труда (каторжных работ) - лагерей, с колонизацией незаселенных мест и

с железной дисциплиной. Мест и пространства у нас достаточно."

Постепенно советское руководство, создавая и апробируя невиданный

в мировой пенитенциарной практике вид лагерей, определило для себя и

для них три основные задачи: 1/ изолировать реальных и потенциальных

врагов режима (а также просто недовольных им); 2/ занять этих людей

"общественно полезным" трудом (проще говоря - не позволить им даром

есть хлеб); 3/ колонизировать остро необходимые для развития промыш-

ленности (прежде всего - военно-промышленного комплекса) регионы, ку-

да, в силу их специфики (север, тайга, тундра, степи с неблагоприятным

климатом и т.п.), вольнонаемных работников, как говорится, и калачом

не заманишь.

11 июля 1929 года Совнарком СССР принял постановление, которым

возложил на ОГПУ СССР задачу развития хозяйственной жизни наименее

доступных для освоения и вместе с тем обладающих огромными естествен-

ными богатствами окраин Советского Союза "посредством использования

труда изолируемых опасных элементов".

При ОГПУ было создано Главное управление трудовых лагерей и тру-

довых поселений, которому подчинялись ИТЛ.

Постепенно, все более входя во вкус использования дармовой рабо-

чей силы, кремлевские бонзы сочли крайне уместным и целесообразным "в

интересах индустриализации страны" законодательно подогнать систему

принудительного лагерного труда под нужды планово-социалистической, а

по сути - сверхмилитаризированной экономики. Известно, что именно зак-

люченные сооружали крупнейшие заводы и железные дороги, каналы и

электростанции - ни одна значительная стройка первых и последующих пя-

тилеток не обошлась без зековского труда (от Комсомольска-на-Амуре и

Магнитки - вплоть до КАМАЗа и БАМа). Организуются специализированные

гулаговские управления, занимавшиеся железнодорожным строительством,

лесной и тяжелой промышленностью, другими важнейшими отраслями эконо-

мики Советского Союза. Лагерная экономика с начала 1930-х годов стано-

вится ведущей опорой советской системы хозяйствования, на чем, в сущ-

ности, и держалась сталинская модель социализма. Неслучайно поэтому,

что все важнейшие для жизнедеятельности лагерей вопросы решались не

иначе как постановлениями ЦК ВКП/б/ (затем - КПСС) и Совнаркома /Сове-

та Министров/ СССР - нередко совместными.

Первым детищем ГУЛАГа стало Управление северных лагерей особого

назначения (УСЛОН ОГПУ), созданное 5 августа 1929 года, с центром в

Сольвычегодске. Сюда относились Ухтинский, Котласский, Сыктывкарский и

другие северные ИТЛ. По данным С.Кузьмина, чье исследование "Лагерни-

ки" является одним из первых научных подступов к гулаговской теме, в

УСЛОНе на 2 октября 1930 года числились 22.000 заключенных. Это - эмб-

рион будущей гигантской лагерной сети. Технология функционирования

создаваемой карательной системы закладывалась по-сталински, то есть в

предельно простом виде: в машину, именуемую ГУЛАГом, на входе помеща-

лись для переработки определенные порции человеческого материала (из

своего народа, но не исключались и другие "этнические варианты") - и

машина, поглощая и перемалывая людей, выдавала вместо них на выходе

столь необходимую "делу строительства социализма" продукцию - руду,

золото, лес ... И чем больше человеческого материала на входе в эту

машину, тем, соответственно, выше объемы выхода из нее упомянутых

"ценностей".

При этом определилась и еще одна новация, также немыслимая доселе

в тысячелетнем тюремном опыте, но крайне важная для понимания механиз-

ма и сущности советской лагерной системы. Она заключалась в том, что

перед ОГПУ (а затем и перед его преемниками) была поставлена задача

снять с государственного бюджета бремя расходов на содержание осужден-

ных посредством перевода лагерей на самоокупаемость. Таким образом,

советские лагеря стали гигантскими хозяйственными предприятиями, осно-

ванными на принудительном (рабском) и дармовом труде заключенных. Че-

ловек в этих лагерях становился никем и ничем - "исполнителем програм-

мы" на гулаговско-канцелярском сленге, а в сущности - прахом, пылью,

горсткой удобрения для "прекрасных садов будущего", которые, как фари-

сейски обещала советская пропаганда, расцветут в грядущем "социалисти-

ческом раю".

Но при такой ситуации ГУЛАГ постоянно испытывал недостаток значи-

тельных и все более возрастающих объемов грубой рабочей силы - квали-

фицированный труд там практически не требовался. Прежние "источники

комплектования": враги и недоброжелатели режима, социально чуждые но-

вой власти (бывшие дворяне и белогвардейцы, меньшевики, эсеры и другие

либерально-критикантствующие интеллигенты) дать такого рода рабочую

силу не могли. И тогда секира государственного террора обрушилась на

"социально близких" - крестьян и рабочих: эти люди хорошо знакомы с

лопатой, киркой, пилой и тачкой, физически покрепче, а потому и по-

дольше "вытягивали" в лагерях. Лагерный молох стал питаться уже не де-

сятками тысяч, а миллионами жизней и стремительно вырос в самое влия-

тельное и мощное хозяйственное ведомство страны.

После создания в 1934 году единого Наркомата внутренних дел (НКВД

СССР), объединившего под своим прямым началом все карательные органы,

существует и единый ГУЛАГ, вобрав в себя все лагеря, колонии и тюрьмы

страны. При этом лагерное ведомство продолжает разрастаться и решает

все более многообразные задачи хозяйственного строительства. Если на 1

января 1936 года в ИТЛ содержались 839.406 человек, то на 1 января

1938 года - 996.367 человек, а на 1 января 1939 года - уже 1.317.195

человек.

* * *

Гигантской строительной площадке 1930-х годов под наименованием

"СССР" требовалось огромное количество древесины и пиломатериалов.

Гражданская лесная отрасль с такими объемами спроса не справлялась. И

выход был найден: 12 августа 1937 года СНК СССР своим постановлением

обязал наркома внутренних дел Н.И.Ежова организовать "для нужд народ-

ного хозяйства и оборонной промышленности" 7 лесозаготовительных ИТЛ.

Дело это на первых порах пошло чисто по-российски - с огромным

скрипом: неразбериха, полный произвол властей на местах, колоссальные

злоупотребления и бесцельное, бездумное уничтожение людей во вновь и

наспех созданных лагерях ...

Производственные плановые задания не выполнялись. Сотрудники спи-

вались и зверели на дальних лагпунктах, оторванных от внешнего мира и

затерянных в глухой тайге. Неформальными хозяевами положения (уверенно

и все в большей степени) становились уголовники.

Но руководство страны и НКВД жестко проводит в жизнь принятое ре-

шение. В соответствии с ним создаются (постепенно развертывая свои

структуры) Вятский (исследованию которого и посвящена эта книга),

Усольский, Онежский, Каргопольский, Северо-Уральский, Ивдельский и Ун-

женский исправительно-трудовые лагеря. До 1 октября 1937 года в каждый

из них предписано завезти (как минимум) по 5.000 заключенных с целью

проведения подготовительных работ для приема в дальнейшем не менее

15.000 человек в каждый ИТЛ. Главная задача: с 1 января 1938 года

приступить к основным работам по лесозаготовкам (С.Кузьмин.

Указ.соч.).

Отводится и необходимая лесосырьевая база. Так, Вятскому ИТЛ она

выделяется первоначально (май 1938 года) на площади 551.864 гектара

(территория Кировской и Пермской областей, а также Коми АССР на водо-

разделе рек Камы и Вычегды) с ликвидным запасом древесины в 49.886.200

кубометров, а затем (октябрь 1938 года) эти нормативы пересматриваются

в сторону увеличения: площадь - 1.157.600 гектаров, ликвидный запас -

70.043.000 кубометров. Срок эксплуатации (по разным вариантам) - от 40

до 100 с лишним лет.

Такова (в общих чертах) предыстория создания на северо-востоке

нашего края одного из рядовых лесных территориальных комплексов ГУЛАГа

- Вятского исправительно-трудового лагеря НКВД СССР (п/я 231), или

Вятлага.

* * *

1940-е - начало 1950-х годов - это "звездный час" гулаговской им-

перии, время ее наивысшего размаха и мощи. Государство в государстве -

она жила и действовала по своим законам и порядкам, искаженно, как в

кривом зеркале, повторяющем черты Большого мира - так называемой воль-

ной жизни, где, на самом-то деле, несвободы было во многих отношениях

не меньше, а даже больше, нежели в лагерях.

Что же представляла из себя эта империя в момент своего расцвета

и накануне неизбежного краха, ибо этот чудовищный монстр, взращенный

искусственно сталинскими алхимиками от политики, в нормальных естест-

венных условиях существовать не может (во всяком случае - не должен)?

Главная задача руководства ГУЛАГа сразу же после неимоверно тяже-

лой для народа войны - увеличение "емкости" лагерей. Над этой пробле-

мой и бьются тогдашние высшие гулаговские и министерские чины - испол-

няющий обязанности начальника Главка генерал Г.П.Добрынин и курирующий

его заместитель министра внутренних дел генерал В.В.Чернышев. По дан-

ным МВД, на 1-е января 1946 года плановая емкость ИТЛ и колоний сос-

тавляла 1.248.332 человека, а содержались там 1.448.034 человека. В

марте того же года по плану из тюрем в лагеря должна была поступить

очередная месячная "порция" - 60.577 человек. Таким образом, выражаясь

гулаговским канцеляритом, - "перелимит" вырастал до цифры в 328.227

человек. Но, хотя лагеря и переполнены, план приема новых партий зак-

люченных спускается сверху на места неукоснительно. Территориальные

комплексы-гиганты ГУЛАГа "укомплектованы контингентом" более чем осно-

вательно: Севвостоклаг - фактически наличествует 139.575 заключенных

при плановой наполняемости в 91.915 человек; Воркутлаг - соответствен-

но 77.795 и 50.706 человек; Норильсклаг - 55.000 и 38.500. Даже в

"карликовом" (по гулаговским масштабам) Шурлаге содержится 2.324 зак-

люченных при лимите мест в 1.140 единиц.

Для нас представляют особый интерес ИТЛ, объединенные Управлением

лагерей лесной промышленности (УЛЛП) ГУЛАГа. В докладной начальника

Главка (Д о к у м е н т N 1) все они перед нами как на ладони (речь

идет о фактическом наличии заключенных по состоянию на 1-е января 1946

года):

Вятлаг (Киров.обл.) - 16.179 чел.;

Востураллаг (Свердл.обл.) - 16.624 чел.;

Ивдельлаг (Свердл.обл.) - 22.874 чел.;

Каргопольлаг (Архангел.обл.) - 18.484 чел.;

Краслаг (Красноярск.край) - 23.680 чел.;

Ныроблаг (Перм.обл.) - 18.927 чел.;

Севураллаг (Свердл.обл.) - 17.264 чел.;

Унжлаг (Коми АССР) - 24.937 чел.;

Усольлаг (Перм.обл.) - 20.634 чел.;

Устьвымлаг (Коми АССР) - 18.228 чел.

Из приведенных данных видно, что по группе лесных лагерей реаль-

ная наполняемость заключенными составила 197.831 человек (плановый

норматив - 165.293 человека). При этом московское начальство заплани-

ровало для лесных ИТЛ увеличение "контингента" еще на 38.660 человек.

Подведем итоги (с учетом корректировки министерских цифр, вытека-

ющей из докладной начальника ГУЛАГа): по шести специализированным уп-

равлениям лагерного Главка (УИТЛК с наполняемостью в 592.387 чел.;

Главпромстрой - 151.179 чел.; ГУЛЖДС - 144.118 чел.; ГУЛГМП - 179.512

чел.; УИТК - 128.769 чел.; УЛЛП - о нем уже сказано отдельно) имелось

на 1-е января 1946 года 1.548.611 заключенных при плановом лимите

1.248.332. По каким-то (неведомым нам) причинам в эту скрупулезную гу-

лаговскую статистику не вошли Бамлаг и несколько лагпунктов, предназ-

наченных для содержания военнопленных (что, впрочем, оговорено в при-

мечании к упомянутой докладной).

В лагерном ведомстве была заведена своеобразная (и оказавшаяся

весьма кстати для исследователей его истории) практика: при смене на-

чальника Главка уходящий с поста сдавал вновь назначенному на него

(как в старину, прежний управляющий поместьем - своему преемнику) ГУ-

ЛАГ, что называется, "со всеми потрохами" - с "начинкой" из людей и

имущества. Такого рода акты "приема-сдачи" (а они практиковались при

смене начальства и в территориальных управлениях) дают мгновенный срез

лагерной системы в масштабах всей страны.

Обратимся к "Акту передачи ГУЛАГа" от бывшего начальника Главка,

генерал-лейтенанта В.Г.Наседкина, вновь назначенному на эту должность

приказом министра внутренних дел СССР от 2 сентября 1947 года гене-

рал-майору Г.П.Добрынину.

Как явствует из этого многостраничного документа, в центральном

аппарате ГУЛАГа, коим впрямую и руководит его начальник, состоят 507

человек, из них - 390 офицеров (некоторые последующие данные "Акта..."

приводятся по состоянию на 1-е января 1947 года). Иначе говоря, налицо

(по численности) полнокровный штаб даже не армии "контингента заклю-

ченных", а целого корпуса, или даже фронта. С кем вот только война-то

ведется? - С собственным народом?! Работников периферийных органов и

подразделений насчитывается 292.919 человек (это - офицеры, стрелки

охраны, вольнонаемные служащие и рабочие). Среди них - 11 генералов и

23.674 офицера. Отметим, что как и до войны, специальные звания и чины

в системе НКВД-МВД и госбезопасности были отнюдь не равны общеармейс-

ким, но шли на несколько рангов выше. Так, лейтенант госбезопасности

(один из примеров - начальник Вятлага Н.С.Левинсон) мог управлять ла-

герем в 20 с лишним тысяч зеков.

По состоянию на 1-е сентября 1947 года контингент заключенных ГУ-

ЛАГа размещен в 54 лагерях (ИТЛ), 79 колониях (ИТК) и 57 пересыльных

тюрьмах. Но хозяйство расширяется и в стадии организации - еще 13 ла-

герей и 29 колоний.

По политическим "мотивам" репрессированы 31,7 процента заключен-

ных, остальные - осуждены по уголовным (так называемым - бытовым)

статьям. При этом значительная часть "бытовиков" сидит за мелкие "хи-

щения социалистической собственности", по пресловутому "указу о колос-

ках" ("семь восьмых"), другим многочисленным и аналогичным Указам Пре-

зидиума Верховного Совета СССР, подзаконным и просто административным

актам - зачастую и регулярно по ним препровождались в лагеря сотни ты-

сяч по сути неповинных людей. 634.739 человек осуждены к исправитель-

но-трудовым работам без лишения свободы, но они также являются неотъ-

емлемой составной частью контингента лагерного Главка, а, значит, от-

ходят к его новому хозяину. Вместе с ними численность "спецнаселения"

ГУЛАГа достигает уже 2.027.107 человек. Десятую часть "контингента"

ИТЛ (10,8 процента) составляют так называемые "бесконвойники" (раскон-

воированные заключенные, или, применяя гулаговский новояз, - "з/к з/к,

пользующиеся правом передвижения без конвоя"). Из 3.497 лагерных зон

80 процентов соответствуют весьма непритязательным требованиям инс-

трукции 1943 года по части их обустройства и эксплуатации.

Существует в лагерях (как и на "воле") и своя собственная аген-

турно-осведомительная сеть. В ней состоят 9.958 резидентов, 3.904

агента и 64.905 осведомителей. Кроме того, развернута так называемая

"противопобеговая" агентурная сеть в количестве 60.225 человек.

Послевоенный голод, естественно, не мог не сказаться и на интен-

дантском снабжении ИТЛ. Так, годовая потребность лагерей в картофеле и

овощах удовлетворена лишь на 70 процентов (до планового норматива,

предусматривающего обеспечение продуктами по минимуму - "на выжива-

ние", недостает 209.500 тонн). Еще хуже выполнены заявки ГУЛАГа на ве-

щевое довольствие (в том числе одежду) - всего на 30 процентов. Если

всю эту "нехватку" перевести на хлопчатобумажную ткань, то она соста-

вила бы 35.000.000 метров - пол-России можно одеть ...

А между тем производственный план (по валу) за 8 месяцев 1947 го-

да выполнен Главком аж на 109 процентов - и это (в глазах московских

властей) главный и определяющий положительный показатель работы лагер-

ного ведомства. Неплохо обстоят и финансовые дела ГУЛАГа (а оно, как

мы помним, является хозрасчетной структурой). На 1 августа 1947 года у

него фактически имеется оборотных средств на сумму 1.706.000 рублей

при плане 1.654.500 рублей. Планирование, впрочем, здесь (как и по

другим переделам) осуществлялось по общепринятому советскому принципу

- от достигнутого, но одно несомненно: хронически голодные и почти

буквально "голые и босые" зеки все-таки работали (и неплохо!), в ре-

зультате чего лагерное хозяйство Союза переходит от одного управителя

к последующему вполне прибыльным.

Чтобы конкретнее представить себе и глубже понять жизнедеятель-

ность ГУЛАГа как "народнохозяйственного ведомства", обратимся к еще

одному документу - справке о состоянии работы этого Главка за 1946

год. Отметим, что в колониях и лагерях (в дальнейшем условимся их не

подразделять, поскольку разницы по сути функционирования между ними

практически не имелось) содержится (в общем составе "контингента"):

мужчин - 79,5 процента, женщин - соответственно 20,5 процента. Заболе-

ваемость лагнаселения за 1946 год составила 8,69 процента (против 9,87

процента в 1945 году). Смертность снизилась до 0,16 процента против

0,46 процента за предыдущий год. Безусловно, не всем этим "лукавым"

цифрам можно доверять: ведь лагерные статистики (а среди них немало

было и заключенных, в том числе - "политических", с добротным специ-

альным образованием и солидным бухгалтерским опытом) выводили свою от-

четность, ориентируясь на плановые показатели, искусно сводя в бумагах

концы с концами, и такая "эстафета" взаимного "квалифицированного

вранья" проходила по всем этапам-инстанциям - снизу вверх и сверху

вниз ...

Но вернемся к справке ГУЛАГа за 1946 год. Средняя жилая площадь

на одного заключенного (при норме - 2,0 квадратных метра): в лагерях -

1,7 квадратных метра, в пересыльных тюрьмах - менее 1 квадратного мет-

ра. За год зафиксировано попыток побега из-под стражи - 8.091, задер-

жано бежавших - 5.370 человек.

В лагерях - все, как на "воле": читаются политдоклады, ставятся

концерты и даже спектакли (причем - музыкальные), выпускаются стенга-

зеты и многотиражки и, конечно же, "изучаются произведения классиков

марксизма". 93,9 процента "исполнителей программы" привлечены к соцсо-

ревнованию (хотя, что любопытно, при этом число выполняющих нормы вы-

работки составило среди них по итогам 1946 лишь 83,6 процента, и это -

большой шаг вперед, поскольку в предыдущем, 1945 году, таковых было

еще меньше - всего-то 64,7 процента).

Реализация выделенных правительством фондов на продукты питания в

1946 году проходила "в общем и целом" удовлетворительно - в лагеря

отгружено более 700.000 тонн продовольствия. Однако запасов там нет,

даже минимально-нормативных: все прямо "с колес" идет в дело. А вот

вещевого довольствия выделено всего 25-30 процентов от потребностей (и

это - при регулярном поступлении новых гигантских этапов). В результа-

ты участились факты массовых невыводов и невыходов на работу "контин-

гента" по причине его "раздетости и разутости". Это уже, по мнению ла-

герного начальства, более чем серьезно: под угрозой производственная

программа, а за ее срыв и в Кремле, и на Лубянке по головке не погла-

дят ... И тут гулаговские мудрецы изобретают очередной, чисто советс-

кий, иезуитский прием - развертывается бурная деятельность по привле-

чению в лагеря (разумеется, под соответствующим пропагандистским прик-

рытием) денежных средств, одежды и продуктов от родственников заклю-

ченных. Проще говоря, посаженного государством за решетку (зачастую -

безвинно) человека и без того обездоленная семья должна с "воли" еще и

обувать, и одевать, и кормить! И одевали, и кормили - психологически

операция была просчитана безукоризненно и реализовывалась вполне ус-

пешно. Сухая гулаговская статистика свидетельствует: только за 1946

год в лагеря поступили 4.276.000 посылок-передач. "Однако, - отмечет

высшее лагерное начальство, - поступление их следует признать недоста-

точным. Нужно ставить вопрос о распространении права получения посылок

на все лагеря МВД". Следует особо отметить, что, в полном соответствии

с правилами советского "зазеркалья", о самых, казалось бы, невероят-

ных, диких и антигуманных вещах в ГУЛАГе говорили на особом новоязе -

спокойном деловом канцелярите. Свой стиль мышления (советский брался

как базовый), свой менталитет, тип собственного поведения и отношения

к другим людям - были выработаны в недрах этого ведомства и пронизыва-

ли его.

Главный принцип деятельности ГУЛАГа - плановость во всем, прежде

всего - в обеспечении рабочей силой "особых строек" и других хозяйс-

твенных объектов МВД. В свою очередь, плановое поступление заключенных

с целью возмещения их "естественной убыли" (по окончанию сроков "нака-

зания" или в связи со смертностью) обеспечивается, подкрепляется и ар-

гументируются соответствующими постановлениями ЦК партии и правитель-

ства. Перед нами документ, озаглавленный как "Расчет наличия заключен-

ных на 1952 год (без особых лагерей)" и подписанный 11 февраля 1952

года очередным начальником ГУЛАГа генерал-лейтенантом И.И.Долгих (к

слову - бывшим начальником Вятлага в 1939-1941 годах). Расчет этот

составлен так уверенно, как будто речь в нем идет о каком-то рядовом

хозяйственном мероприятии: ну, скажем, - уборке яровых ... Генерал

Долгих не сомневается, что "новые поступления заключенных в 1952 году

ожидаются в количестве 600.000 человек, или в среднем 50.000 человек в

месяц, вместо 53.000 ежемесячного поступления в 1951 году". Текущая

убыль заключенных в 1952 году предположительно должна составить

493.500 человек, или в среднем 41.400 человек в месяц. Следовательно,

приход превышает расход, что и требуется для ритмичной работы ведомс-

тва. Ну а планы на "посадку" очередных сотен тысяч "исполнителей прог-

раммы" уже спущены. "Таким образом, - подводит итоги генерал Долгих, -

предполагаемое наличие контингентов в 1952 году составит 2.358.000 че-

ловек, которые и заложены в плане 1952 года".

В завершение предварительных заметок перед детальным освещением

заявленной основной темы - еще одно "лирическое", но, на наш взгляд,

совершенно необходимое отступление.

Мы до сих пор еще не осознали колоссального влияния гулаговской

империи на все стороны жизни нашего общества. Взаимопроникновение "зо-

ны и воли" шло на протяжении всего советского периода нашей истории,

но именно в 1950-е годы лагерная субкультура, созданная за четыре

предшествующие десятилетия, выплеснулась широко и далеко за "колючку"

и проникла во все без исключения социальные слои: от элиты до самых

низов. "Интеллигенция поет блатные песни, поет она не песни Красной

Пресни",- точно подметил Е.Евтушенко в начале 60-х годов. Привычки и

навыки миллионов сформировались под гулаговской "сенью", причем многие

(если не большинство) и не подозревали, откуда взялось это влияние.

Опосредовано ГУЛАГ повлиял на каждого из нас, во всех поколениях, на

все стороны нашего общественного бытия (экономику, политику, идеоло-

гию, культуру, житейскую философию и межчеловеческие отношения). И бы-

ло бы верхом легкомыслия не замечать (тем более - игнорировать) неос-

лабевающее присутствие этого влияния в современной нам действительнос-

ти.

Пол-страны, весело и беззаботно фрондируя в "оттепельные" годы,

повторяло вслед за В.Высоцким, испытывая радостную эйфорию от непонят-

ных, пришедших из лагерной "фени" словосочетаний и не особенно вникая

в их подлинный смысл: "Свой человек я был у скокарей, свой человек - у

щипачей; и гражданин начальник Токарев из-за меня не спал ночей ..."

Мода на "лагерный душок", "зековскую романтику" - в повадках, в одеж-

де, в общении - породила в 60-е годы в советской культуре многообраз-

ные подражания "под блатное", созданные зачастую людьми талантливыми,

но, за редкими исключениями, и не "нюхавшими" лагерей. "Оттепель",

внезапно выпустив "на свободу" сотни тысяч бывших зеков, "привила ви-

русы" лагерной субкультуры всему обществу, породила ее "пандемию",

очаги которой отнюдь не притушены и по сей день. Пышно расцвело и на-

бирает все новые ипостаси мифотворчество о лагерях и лагерной жизни.

Верили (и верят) самым невероятным вещам, слухам и легендам. И для

этого были и наличествуют веские основания: в "зоне" действительно

возможно почти все, что рядовому обывателю не пригрезится и в самых

кошмарных снах ... К тому же - прочно, наглухо - захлопнулись обитые

оцинкованным железом двери лагерных архивов. Более того - власти,

осознавая чудовищность содеянного ими в прошлом, сразу после смерти

"отца всех народов" принялись "заметать следы", пачками, кипами, тон-

нами уничтожая "опасные", по их разумению, архивные документы.

Вот всего лишь одно (косвенное, впрочем, ибо прятать "концы в во-

ду" наши "граждане-начальники" умели и умеют) свидетельство этого

преднамеренного варварства - приказ по Вятскому ИТЛ от 5 февраля 1954

года (Д о к у м е н т N 2, цитируется в извлечениях):

"Во исполнение приказа Министра внутренних дел СССР, Министра юс-

тиции СССР и Генерального прокурора СССР от 4 января 1954 года за N

04/01/4с,-

П Р И К А З Ы В А Ю:

1/ Произвести уничтожение приказов НКВД, НКГБ и Прокурора СССР,

отмененных приказом МВД СССР, Министра юстиции СССР и Генерального

прокурора СССР от 4 января 1954 года за N 04/01/4с;

2/ По уничтожению приказов создать Комиссию в составе 3 че-

ловек ...;

3/ Акт об уничтожении приказов представить мне на утверждение не

позднее 5 февраля 1954 года ..."

Такая вот срочность: все, что три сверхсолидных центральных ве-

домства наработали за десятилетия "кропотливого труда" - уничтожить в

один день и доложить ... И можно не сомневаться - приказ был выполнен

со всем тщанием. А сколько их было - таких и подобных им приказов!?...

Результат налицо: достоверных исторических источников по истории ГУЛА-

Га остро не хватает. Главный, стержневой корень гулаговской империи,

ее основное звено - территориальный лагерный комплекс (ИТЛ) - на се-

годня практически не изучен вовсе. А без детального, скрупулезного

исследования истории отдельного такого лагеря не понять и феномен

рабства в XX веке, и, в конечном счете, - историю Советской России.

Обратимся же к "анналам" одного, отдельно взятого, среднего (по

своим параметрам и размерам) "исправительно-трудового лагеря", обозна-

ченного короткой аббревиатурой - В Я Т Л А Г.

Глава I. Вятлаг в истории ГУЛАГа

Начала и концы там жизнь

от взора прячет.

Покойник там незрим, как тот,

кто только зачат.

Иосиф Бродский

а/ Начало (1938 - 1941 годы)

В этой главе мы коснемся лишь немногих характерных черт и особен-

ностей, присущих каждому из выделенных нами этапов истории Вятлага.

Нам важно иметь общее представление о лагере. Детальный анализ лагер-

ной экономики и жизни содержат другие главы. Наглядно иллюстрируют

жизнь Вятского ИТЛ и его подразделений того времени приложенные к под-

разделам документы.

Вятлаг развертывался в 1937-38 годах в непроходимой тайге на се-

веро-востоке Кировской области (Вятского края) как один из семи лесо-

заготовительных лагерей страны. В "контингенте" недостатка не было. В

начале 1930-х годов закончилась прокладка ширококолейной железной до-

роги на дистанции "Яр-Фосфоритная". Затем лагерь развивал свою паучью

сеть самостоятельно, протягивая щупальца дорог, продвигая, подобно

канцерогенному образованию, свои метастазы (вахтовые участки, подко-

мандировки, лагпункты и отделения) все дальше на север. Довоенный пе-

риод - это время становления Вятлага.

Осенью 1937 года власти поселка Рудничного в Кайском (ныне -

Верхнекамском) районе получили приказ выделить помещения для временно-

го обустройства управления крупным исправительно-трудовым лагерем -

Вятлагом, а также для расквартирования семей его работников. Первые

лагпункты ставились возле вновь построенной железной дороги зимой

1937/38 годов, причем некоторые - в палаточном варианте. Лагерни-

ки-первопроходцы, которым, по скупому зековскому счастью, повезло пе-

режить эту зиму, рассказывали, что в морозные ночи (а для этих север-

ных краев холода и за минус-40 не редкость) волосы примерзали к стен-

кам палаток.

После завершения периода организационного развертывания структуры

лагеря приказом по Наркомату внутренних дел от 5 февраля 1938 года N

020 создается Управление Вятского ИТЛ - и эта дата может считаться

хронологическим пунктом отсчета истории Вятлага. Первым начальником

Управления Вятского исправительно-трудового лагеря НКВД СССР (таково

официальное наименование) назначается капитан госбезопасности Г.С.Не-

помнящий. Судя по всему, на первом - организационном - этапе существо-

вания Вятлага немало было неразберихи, бестолковой жестокости и безу-

держной анархии. И первому начальнику Вятлага далеко не всегда удава-

лось справиться с обстановкой: производственные планы 1938 и 1939 го-

дов сорваны, ситуацию усугубили страшные (по оценке самих лагерников -

катастрофические) лесные пожары летом и особенно - в сентябре 1938 го-

да. Не замедлили последовать оргмеры: "новой метлой" (то бишь Л.П.Бе-

рией, только что назначенным на пост наркома внутренних дел СССР)

Г.С.Непомнящий был снят с должности "за непринятие мер по тушению лес-

ных пожаров". Но "свято место пусто не бывает": очередным начальником

Управления Вятлага утверждается матерый чекист-сибиряк Иван Иванович

Долгих (подробный рассказ о нем - в пятой главе), при коем во всю ширь

развернулось "особое строительство стратегического объекта N 4 НКВД

СССР" (ныне - Кайский целлюлозный завод в поселке Созимском Верхне-

камского района) и возведение так называемого "Соцгородка" (в настоя-

щем - поселок Лесной).

От станции Фосфоритной в дремучую глубь кайских и коми-пермяцких

лесов потянулась Гайно-Кайская железная дорога (ГКЖД) - ныне подъезд-

ной путь Учреждения К-231. Станции Верхнекамская (с разъездом Южный),

Нырмыч, Заводская и Лесная появились на карте Вятлага за каких-нибудь

полтора-два года. А вот место расположения его "столицы", определенное

гулаговскими проектировщиками, очевидно, по карте, "на глазок", выбра-

но (применительно к общепринятым градостроительным, да и просто - хо-

зяйским, мужицким меркам) так, что хуже не придумаешь - прямо посреди

огромных непроходимых болот: глухое бездорожье, плотные зудящие тучи

комарья и мошкары, постоянная сырость и повышенная влажность - все эти

и другие таежные "прелести" изводили обитателей поселка и окружающих

его зон. Но здесь присутствовала и своя - чекистская - логика: такая

"болотная изоляция" служила надежным противопобеговым препятствием для

самых отчаянных зеков (подкопа не пророешь и далеко "по мхам" не уй-

дешь), и это обстоятельство вполне компенсировало (по лагерным крите-

риям, разумеется) все бытовые неудобицы, обусловленные недостатками

геоположения "Соцгородка". Удручало местных жителей и "контингент"

также отсутствие в округе нормальной питьевой воды (эта проблема "ко-

чует" из десятилетия в десятилетие и не снята до сих пор - не сцецма-

шинами же ее возить, как это практиковалось кое-кем из вятлаговской

верхушки в разные периоды истории лагеря). Впрочем, "на заре" Вятлага

о подобных "мелочах" просто не задумывались, оставляли "за скобками",

не обращали на них внимания. Главное и в "пожарном порядке" ( ско-

рей-скорей!) - "план", "кубометр", "лес - стране", а все остальное (в

том числе - люди и их нужды) - потом, перетерпит, переждет ... Ходили

приглушенные разговоры, что Вятлаг развертывается на водоразделе двух

речных систем (Вятско-Камской и Северо-Двинской) и это, мол, неспрос-

та: собираются рыть грандиозный канал и соединять реки, текущие на юг,

с реками, впадающими в Белое море ... Почва для таких слухов была, но

достоверно известно другое: одной из целей организации Вятлага и ГКЖД

первоначально ставилось обеспечение древесиной действительно проекти-

ровавшегося строительства крупного гидроэнергетического узла на реке

Вычегде (юго-восток Коми). Этот проект также не был осуществлен (то ли

руки не дошли, а скорее всего - война помешала), следствием чего (в

определенной степени) и является нынешний ощутимый дефицит энергоснаб-

жения в регионе. Что же касается затеи с "перебросом рек", то она

вновь возродилась на рубеже 70-80-х годов, но затем пришли "иные вре-

мена" ...

Вернемся, однако, к Вятлагу довоенных лет. По свидетельству его

ветерана, Павла Тимофеевича Ожегина, в 1938 году вблизи станции Лесной

строится крупный лесозавод, а параллельно с ним - "Соцгородок", буду-

щий поселок Лесной, - центр, "столица" Вятского ИТЛ. Сюда осенью 1939

года официально перевели из поселка Рудничного Управление Вятлага, а

еще через год по Гайно-Кайской железной дороге начались платные пасса-

жирские перевозки: от станции Лесной до станции Верхнекамской и обрат-

но древний паровозишко таскал пару-тройку не менее дряхлых "классных"

(пассажирских) вагонов, списанных НКПС, но отремонтированных руками

зеков и пущенных по "сшитой на живую нитку" вятлаговской ветке.

На станции Заводской по одну сторону железной дороги в августе

1940 года завершено строительство "завода N 4" (Кайский целлюлозный

завод - КЦЗ), а по другую ее сторону - сооружен второй по номеру и

значимости в Вятлаге лесозавод. Лес для этих заводов поставлялся по

узкоколейной железной дороге (УЖД) из четырех лагпунктов ("четырех

Нырмычей" - по названиям мест дислокации).

Вблизи станции Лесной для обслуживания производственных нужд Вят-

лага построили механические мастерские (ЦПВММ-ЦПВРМ), которые занима-

лись ремонтом паровозов, вагонов и другой техники, а в каких-то двухс-

тах метрах от них, по противоположную (левую) сторону железной дороги,

на берегу болотной речки Созим раскинул свои "владения" 1-й, так назы-

ваемый Комендантский лагпункт, впоследствии - 5-й ОЛП, самый вмести-

тельный по числу наполняемости "контингентом".

Ежегодно на карте Вятлага появлялись все новые и новые "спецобъ-

екты", к которым протягивались основная железнодорожная магистраль и

ее ответвления. Лагпункты и ОЛПы (6-й, 7-й, 8-й ... и так далее - до

57-го по официальной порядковой нумерации), как грибы после дождя, вы-

растали сначала в кайской тайге, а когда вырубили ее основные запасы,

- принялись за валку лесов в Пермской области и в Коми. На север от

станции Лесной появились станции и разъезды Брусничная, Има, Ок-

тябрьская, Мень, Турунья, Кажимка, Пелес, Черная, Бадья, Чабис, Нюмыд,

Крутоборка, которые обслуживали лагерные подразделения. Причем одни

лагпункты, изведя в округе лес, закрывались, а во вновь отведенных для

гулаговского "освоения" лесных массивах развертывались очередные пала-

точно-барачные поселения, куда перемещался "контингент" и переводился

персонал.

Внутри Вятлага (в целях " организационного обеспечения оператив-

ного управления подразделениями") создавались отделения (локально-тер-

риториальные объединения) лагерей. Например: 1-му отделению с центром

в поселке Созимском подчинялись 4 лагпункта (те самые - "четыре Нырмы-

ча"); 2-му отделению с центром в поселке Заречном (северо-восточное

предместье поселка Лесного) - 3 лагпункта с подкомандировками (вахто-

выми и сельскохозяйственными участками); 12-му отделению с центром в

селе Нижняя Турунья (Койгородский район Коми Республики) - 3 лагпункта

(так называемые "три Вислянки") и т.д.

Постепенно разрастался, обустраивался и административный центр

Вятлага - поселок Лесной. Правда, в первые полтора десятилетия своего

существования вид он имел в общем-то непрезентабельный. Это было срав-

нительно небольшое селение сплошь деревянной (за исключением здания

для хранения учетной документации и архивов - спецотдела) застройки:

деревянное, покрашенное "тюремной" зеленой краской помещение железно-

дорожного вокзала с прилегающим деревянным же перроном встречало при-

езжих; от него к центру поселка вела улица Вокзальная, на протяжении

нескольких сотен метров замощенная опять-таки деревянными, вертикально

поставленными тюльками-платами ... Кстати, в ту пору можно было наблю-

дать, как по этой древесно-брусчатой улице к вокзалу лихо подкатывали

в шикарных пролетках, запряженных холеными жеребцами и управляемых

особо подобранными зеками-кучерами, высокие лагерные чины, чтобы

встретить своих родственников или важных персон из "центра" или облас-

ти ...

Слева от дороги по Вокзальной улице тянулся высокий сплошной те-

совый забор с колючей проволокой поверху: за ним располагались различ-

ные базы лагерного обеспечения (торгового, интендантского, техническо-

го). Справа - дощатые тротуары, брусковые дома барачного типа со шта-

кетниковыми палисадниками и скудной растительностью в них. Вплоть до

середины 50-х годов на окраине этой улицы можно было видеть и такие

экзотические для наших краев жилые помещения как юрты (обитали здесь в

основном немцы-спецпоселенцы и другие представители "низших каст" вят-

лаговского населения). В центре поселка - площадь с памятником В.И.Ле-

нину: это оригинальное изваяние "вождя мирового пролетариата" - из

светло-серебристого металла, с привычно распростертой в "светлое буду-

щее" призывно-указующей десницей - сооружено на том месте, где перво-

начально находилась скульптура "Чекист с овчаркой", умельцами-зеками

из художественно-промышленной мастерской Вятлага по проекту и под ру-

ководством профессионального скульптора Ф.Ф.Лаврова, отбывавшего срок

за "контрреволюционную деятельность" (статья 58 УК РСФСР 1926 года).

Площадь окружали: с юга - Дом культуры, с запада - три 2-этажных дома

Управления лагерем, а с востока - 2-этажные жилые дома с некоторыми

деталями европейского, готического стиля (башенки на крышах, высокие,

крутые скаты, необычная внутренняя планировка и т.п.). Существует пре-

дание, что проектировщиками и строителями этих зданий были советские

немцы из Поволжья и германские военнопленные, однако такого рода ут-

верждения нельзя признать достоверными: документально подтвержденный

срок сооружения всех этих построек - 1939-й - 1940-й годы, а первый

массовый этап с немцами (из Луганской области Украины) прибыл в Вятлаг

лишь в октябре 1941 года; военнопленных же (немцев и граждан некоторых

союзных Германии государств) начали размещать в Вятлаге еще позднее (в

1943-1944 годах). Так что к вятлаговской "архитектуре" самых первых

лет существования лагеря эти категории "контингента" отношения иметь

не могут. Скорее всего, существовал какой-то спущенный сверху проект

типовой застройки лагерных поселений, а уж как в него попали "элементы

готического стиля" - сие только гулаговским "мудрецам" ведомо ...

Основными структурными звеньями, на которые, собственно, и делил-

ся Вятлаг, являлись лагерные пункты (лагпункты - л/п, ОЛП). Все они

(напрямую или через отделения) подчинялись Управлению, находившемуся в

"Центральном поселке" ("Соцгородок", поселок Лесной). Обустройство

этих подразделений было делом строго регламентированным, отработанным

и налаженным до мельчайших деталей: руками "контингента" на небольшом

пространстве вырубалась тайга, жилая зона обносилась забором с колючей

проволокой, запретной зоной, сторожевыми вышками по углам, контроль-

но-пропускным пунктом (КПП) - вахтой; внутри зоны сооружались сначала

палатки, а затем - бревенчатые либо щитосборные бараки для зеков и по-

мещения для различных лагерных служб (в том числе и в первую очередь -

штрафной изолятор - ШИЗО). Помимо этого, на лагпункте предписывалось

иметь казарму для охраны, помещение для конторы (штаба), жилые дома

для сотрудников, объекты "соцкультбыта" (клуб, магазин, баню, пекарню

и т.п.) и, непременно, - производственную зону, где и "трудоиспользо-

вался контингент" ... Ну и, само собою разумеется, с первых же дней -

в любое время года, при любой погоде, любой ценой - "план, план и еще

раз план"! Все остальное - второстепенно, вторично, в том числе - и

судьбы людские ...

Первым (хронологически) известным нам документом в истории Вятла-

га является протокол от 16 февраля 1937 года заседания партгруппы (из

4-х человек) Гайно-Кайского строительства. Участники заседания хода-

тайствуют перед райкомом о создании у них официальной уставной партя-

чейки. Это и есть не что иное как эмбрион, стремительно развившийся

всего через несколько месяцев в Политотдел Вятлага - наиболее влия-

тельную и могущественную внутрилагерную структуру, выходившую напрямую

на обком партии и политотдел ГУЛАГа и непосредственно подчиненную

только им. В таежной глуши, судя по политдонесениям и партотчетам,

оперативно и в привычных для всей страны казенно-бюрократических фор-

мах налаживается "идеологическая" работа. Так, в 1937 году здесь 8 раз

в месяц проводится партучеба для коммунистов, 3 раза в месяц - комсо-

мольская политучеба, 3 раза в месяц - собрания партгруппы, 2 раза -

комсомольские и 3 раза - профсоюзные собрания. Помимо этого непременно

и регулярно проходят производственно-технические совещания, собрания

ИТР, членов добровольных обществ (коих в те времена существовало вели-

кое множество), женского актива и т.д. и т.п. Спрашивается, откуда же

бралось время на основную работу да и на все остальное в жизни - не

менее значимое: семейные и домашние дела, учебу, досуг, отдых ?.. Не-

вольно напрашивается вывод, что значительная часть "доложенных" мероп-

риятий проводилась просто для "галочки" - наспех и формально, а то и

совсем не "имела места быть" (кроме как на бумаге) ...

В реальности жизнь была куда менее пристойной, чем она рисуется в

партийных реляциях: в медвежьем вятлаговском углу, среди дикой север-

ной природы, на удалении в сотни километров от ближайших "огней боль-

шого города" царили на первых порах невероятная грубость в человечес-

ких взаимоотношениях, беспробудное пьянство в быту и полная анархия в

делах. Из раздраженных замечаний рядовых коммунистов на отчетном (по

итогам работы за 1938 год) партийном собрании можно уловить общую ла-

герную атмосферу тех первых лет: "Много прогулов - людям дают арест, а

они там отдыхают. Отпуска дают не ударникам, а лодырям. Начальник АХО

(Административно-хозяйственного отдела) Дарин - подхалим перед началь-

ством"; - "Начальник 8 лагпункта Волков инструктирует стрелков (охра-

ны) бить заключенных - я считаю это неправильно. Начальник 2 лагпункта

Степанов имеет связь с заключенной"; - "Зарплату стрелкам ВОХР задер-

живают"; - "Товарищ Непомнящий себя выгораживает (видимо, речь идет о

невыполнении плана 1938 года - В.Б.), а он груб с работниками, ругань

слышится часто"; - "В санотделе неблагополучно, во главе отдела стоит

подхалим тов. Егоров. Не случайно - пьянство, разврат. Егоров изгото-

вил вино и в порядке подхалимства разослал его по квартирам начальни-

кам. Надо вести борьбу с половой распущенностью, которая имеет место

среди руководителей-коммунистов (Фишер и другие). А таких случаев у

нас много и с ними не ведется решительной борьбы"; - "У нас зэка напо-

ловину 58-ая статья, враги, поэтому нужно особенно к ним подходить".

Записи эти еще не приглажены политотделовскими "редакторами" (как

в будущем - протоколы партсобраний и активов) и поэтому до нас дошел

живой искренний голос не очень образованных, порой и просто малогра-

мотных, но истово преданных своему "чекистскому долгу" сотрудников.

Представитель военизированной охраны (ВОХР) Трубачев, в частности, за-

явил на этом собрании (и в его словах хорошо различимы отголоски вре-

мени "большой чистки" и "ежовых рукавиц"): "Наш лагерь организован

вредительски. Бытовые условия охраны плохи. Непомнящий (начальник Уп-

равления) тоже не обращал внимания на улучшение бытовых условий. Режим

контрреволюционерам в лагере не создан. Работа ведется не планово. Лю-

ди сидят ночами, но можно за 8-10 часов сделать больше. Малолетки

(заключенные) бегут, у них чесотка, нет работы для них."

В резолюции по докладу начальника Управления Г.С.Непомнящего пар-

тийное собрание (как водится - закрытое) постановило: "...1. Основная

политическая задача лагеря - обеспечение режима, выполнена неудовлет-

ворительно, т.к. за 1938 год бежало 538 человек, из которых 33 челове-

ка остались незадержанными. 2. Слабое руководство производством со

стороны тов.Непомнящего, который не сумел очистить аппарат от чуждых и

сомнительных элементов, насаженных бывшим вредительским руководством

лагеря. ... 5. При наличии возможностей производственный план не вы-

полнен по всем видам работы: по лесозаготовкам - план 700.000 фестмет-

ров выполнен на 99,1%; по вывозке - план 620.000 фестметров выполнен

на 83,3%; по гражданскому строительству - план 224 т. кв.м выполнен на

66,7%; раб.сила группы "А" - 67,8% (по плану - 70%)... Низкая произво-

дительность труда: по заготовкам плановая норма - 3,8 фестметра, вы-

полнение - 2,86 фестметра; по вывозке - норма 8,86 фестметра, выполне-

ние - 7,92 фестметра..."

Особого внимания заслуживает следующая констатация: несмотря на

невыполнение производственных заданий, перерасход рабочей силы против

плана составил 187.335 человеко-дней. Другими словами, решали задачи

"основного производства", не щадя заключенных, заставляя их работать

гораздо больше того времени, что предписывалось гулаговскими (отнюдь

не санаторными) нормативами.

А объемы поставленных перед Вятлагом производственных задач росли

в геометрической прогрессии: в 1939 году лагерь должен был заготовить

уже 1.800.000 фестметров (плотных кубометров) древесины и столько же

ее вывезти.

Между тем, на многих лагпунктах, поработив остальных осужденных,

все более нагло диктовали свою волю начальству профессионалы-уголовни-

ки. Впрочем, то, что вытворяли порой сами "граждане начальники", мало

чем отличалось от уголовного беспредела. Так, начальник 8 лагпункта

Волков, выступая в марте 1939 года на собрании партийного актива,

простодушно заметил: "У нас на 8 л/п план выполняется плохо, я сам не

знаю, почему. Лагпункт у нас состоит из штрафников-бандитов, хулига-

нов, с которыми работать тяжело. Были у нас представители Управления

тт.Алферов, Середа, которые физически издевались над заключенными,

заставляли их выполнять тяжелую работу, раздевали заключенных догола и

на снегу".

Однако многих партактивистов лагеря гораздо больше интересовали

на этом собрании другие вопросы: "Был ли на съезде (XVIII съезде

ВКП/б/) тов.Ежов? Кто выступал от НКВД? Ежов выводился из состава ЦК

ВКП/б/ до съезда или нет?" Смена наркома внутренних дел стала событием

первостепенной важности для управленцев лагеря и затмила все осталь-

ное: многие предчувствовали изменение курса и опасались угодить впро-

сак - тогда ведь легко можно было лишиться удобного кресла в теплом

кабинете, мгновенно сменив его на тюремную камеру.

За примерами недалеко ходить: первый начальник производственного

отдела Вятлага Ксандров (а с ним заодно - ряд других сотрудников) не-

задолго до того был арестован по стандартному обвинению: "вредитель и

враг народа". Но завершилось собрание актива, как и положено, дежур-

но-ритуальной и единодушной славословицей-заклинанием: "Да здравствует

наш друг и учитель, наш вождь товарищ Сталин!"

Лагерь, как любое злокачественное образование, рос быстро. Вместе

с ним набирала вес и его партийная организация. К апрелю 1939 года в

ней значились 92 человека (64 члена партии и 28 кандидатов) - 7 про-

центов от всего состава сотрудников и охраны Вятлага. А к 1-му января

1941 года на учете в политотделе состоят уже 240 человек. Приглядимся

к этим людям попристальнее - ведь они представляют собой руководящую

прослойку, элиту, служебное ядро Вятлага. Так вот: лишь пятеро из них

имеют высшее образование (в том числе - трое врачей); с неполным выс-

шим образованием - также 5 человек; с законченным средним - 18; с не-

полным средним - 40; с начальным образованием - 148 человек; считаются

грамотными, но не имеют начального образования - 24 человека. Из при-

веденных данных можно сделать вывод: основная масса лагерного актива

(а значит - и аппаратно-управленческий скелет ГУЛАГа в целом) - это

малограмотные послушные исполнители решений вышестоящего начальства,

склонность к рефлексии в этой среде явно отсутствовала. Добавим, что

из 240 партийцев-вятлаговцев образца 1941 года этнических русских -

185 человек, украинцев - 19, белорусов - 13, евреев - 6, представите-

лей других национальностей - 17 человек.

Разумеется, в сумятице лагерной жизни встречались и сотрудники,

"не горевшие" на службе, тяготившиеся тем делом, которое выпало на их

долю. Не только как курьез конца 1930-х годов, когда порой еще "реза-

ли" начальству прямо в глаза неудобную для него "правду-матку", восп-

ринимается сегодня такая-вот, например, партийная характеристика, да-

тированная 21-м августа 1939 года и составленная не на какого-нибудь

там рядового "вертухая", а на инструктора политотдела, члена ВКП/б/

Новосельцева Михаила Александровича: "... За время пребывания в п/о

Вятлага тов.Новосельцев показал себя только с отрицательной стороны. В

партийной жизни участия не принимал. Замкнут. Безынициативен. За время

пребывания в п/о Вятлага на партийных собраниях не выступал ни разу. В

политических вопросах разбирается слабо. Над повышением своего полит.

уровня не работает. ...Не является примером в работе и в быту. На про-

тяжении всего времени работы в Вятлаге проявлял недовольство работой в

лагере, заявляя "в лагере буду работать тогда, когда у меня не будет

партбилета". Большой нытик. К поручаемой ему работе относится безот-

ветственно. Груб, участия в общественной жизни не принимает. За безот-

ветственность в работе и нежелание работать в лагерях и систематичес-

кое нытье из органов НКВД уволен".

Что ж, действительно, по нравам тех времен с такой характеристи-

кой место не в партийном органе, а на "цугундере". Вместе с тем, мы

имеем перед собой и выразительную иллюстрацию этих самых нравов, проц-

ветавшей уже тогда атмосферы всеобщей энкаведешной подозрительности,

доносительства и подсиживания: все находились "под колпаком" - друг у

друга, у начальства, у партаппарата, сексотов-профессионалов и согля-

датаев-доброхотов ... Этот постоянный гнет беспощадно давил, гнул, ло-

мал людей, превращая их души в пустой серый жмых, шлак, гниль ... Вы-

держивали этот пресс немногие - единицы.

В свою очередь, гнетущая моральная атмосфера не могла не сказать-

ся (и самым пагубным образом) на служебных делах, в том числе - на

состоянии "основного производства". Производственный план 1939 года

Вятским ИТЛ по основным показателям выполнен не был. А это грозило

большими неприятностями для лагерного руководства: ведь с него, по

большому счету, требовалось прежде всего безусловное исполнение "про-

изводственной программы". За все прочее (в том числе - рост преступ-

ности, осложнение оперативной обстановки, различные ЧП в зонах и т.п.)

могли просто "пожурить", а то и простить. Но срывы в производственных

делах не прощались - никому, никогда, ни в одном из лагерей страны.

Вятлаг же план 1939 года по лесозаготовкам выполнил лишь на 84,3 про-

цента: добыто 1.913.400 фестметров древесины вместо запланированных

2.230.000 фестметров. Обратим внимание: по сравнению с 1938-м годом

план существенно увеличен. И это - реальное выражение специфически со-

ветского подхода к планированию (от достигнутого с увеличением), в

полной мере характерного и для гулаговского начальства. Такой подход

ставил перед непосредственными исполнителями спущенных сверху нереаль-

ных плановых показателей заведомо невыполнимые задачи, обрекал их на

неизбежную неудачу или на фальсификацию отчетных данных во избежание

серьезных "неприятностей и оргвыводов".

Отсюда - типичные для всех лесных ИТЛ и для Вятлага в частности

следующие основные параметры выполнения плановых производственных нор-

мативов (по отчетным данным за 1939 год): лесовывозка - 80,7 процента

(1.660.000 фестметров), разделка древесины - 45 процентов (375.000

фестметров), лесопиление - 68 процентов (95.000 фестметров), шпалопи-

ление - 102 процента, использование рабсилы - 71 процент (при плане -

73 процента).

Тяжелейший труд заключенных на таежном лесоповале практически ни-

какой механизации не претерпевал. Валили деревья до середины 50-х го-

дов ручными лучковыми пилами, как правило, по пояс в снегу или по ко-

лено в болотной жиже. Трелевали и вывозили хлысты на лошадях (в 1939

году гужевая вывозка составляла 70 процентов общего объема). Укладыва-

ли лес в огромные штабеля на биржах и грузили его в вагоны также вруч-

ную. Долго на таких работах даже физически крепкие люди не выдержива-

ли, пополняя ряды инвалидов и доходяг, так называемой "слабосилки".

Разумеется, и сами заключенные шли на всяческие ухищрения для того,

чтобы "остаться на зоне", уклониться от "общих работ" и прежде всего -

на лесоповале. Зимой 1939/1940 годов в Вятлаге ежедневно не работали

600-700 человек из основной (рабочей) группы. Начальник политотдела на

партсобрании 20 февраля 1940 года говорил об этом (со своей, понятно,

"колокольни") следующее: "... Несмотря на раздутые штаты на л/п и в

Управлении, число неработающих в лагере заключенных с каждым днем воз-

растает: это отказчики, разутые, раздетые, промотчики и по другим при-

чинам. Нужно с этой вакханалией в срочном порядке покончить и наладить

нашу работу только для пользы дела нашего лагеря".

Впрочем, поток новых заключенных шел в лесные лагеря непрерывно,

стоимость рабсилы все более девальвировалась и людей здесь ценили по

самым низким ставкам, во всяком случае заботились о них гораздо мень-

ше, чем о лошадях. В самом деле, просматривая книги приказов по Вятла-

гу за 1939-1940 годы, постоянно "натыкаешься" на требования о бережли-

вом отношении к "гужевому фонду", борьбе с заболеваемостью лошадей,

улучшении питания конепоголовья. Так, в одном из приказов начальника

Вятского ИТЛ (март 1940 года) читаем: "... Отношение к сохранению гуж-

силы в лагере нетерпимо преступно, когда за полугодие убыло 205 лоша-

дей от травм на производстве и виновные за это не наказаны". Что ж,

лошадей действительно плохо кормят, поят, чистят и лечат (да и как мо-

жет быть иначе - ведь все вокруг не свое, а значит - ничего не жаль),

но плана-то без них не сделаешь и взамен павших (так же регулярно, как

новых зэков) не получишь, так что гужпоголовье, безусловно, нужно бе-

речь ... Только вот приказа о бережливом отношении к "поголовью заклю-

ченных" почему-то так и не удалось обнаружить - ни одного ...

Производственный уклон в деятельности советских ИТЛ приносил пла-

чевные результаты и в той сфере, которая, по установленным во всем ми-

ре стандартам и нормам, является приоритетом для пенитенциарной систе-

мы: неукоснительное исполнение судебных приговоров в части уголовных

наказаний в виде лишения свободы, обеспечение режима отбывания наказа-

ний и личной безопасности заключенных. На примере вятлаговских реаль-

ностей мы наблюдаем нечто совсем иное. В частности, не меньше, чем от

лагерного начальства, абсолютно бесправные зеки-"политики" и "бытови-

ки" страдали от засилья так называемых "цветных" - преступников-реци-

дивистов, профессионалов уголовного мира. Мрачную картину бандитского

беспредела в зонах лагеря живописует решение Политотдела Вятлага от 22

апреля 1940 года "О режиме содержания заключенных" (Д о к у м е н т N

3, цитируется в извлечениях):

"... 1. В ночь с 20 на 21 мая на 1 лагпункте группа заключенных

бандитов, пользуясь наличием в зоне производственного инвентаря, инс-

трументов и железных прутьев в механических мастерских, вооружившись

топорами, ломами, лопатами и разными инструментами, сделала налет на

контору, терроризируя остальное лагнаселение. Остальные заключенные в

целях самозащиты также вооружились разными предметами, лагадминистра-

ция и военизированная охрана вместо принятия решительных мер, растеря-

лась. Только по прибытию курсантов ВОХР беспорядки были ликвидированы.

2. Дисциплина среди заключенных отсутствует: бандитские налеты,

хулиганство, воровство, картежная игра, половое сожительство имеют

место на всех лагерных пунктах. На подкомандировке 6 л/п был убит ко-

мендант, на 9 л/п убит лесоруб, работающий стахановскими методами тру-

да. На 7 л/п заключенный Тонян с другими заключенными в апреле и мае 3

раза совершал вооруженные ограбления. Заключенные Семидов и Новиков

нанесли ножевые ранения и ограбили заключенного Валжева; заключенные

Багин, Шитов, Рожков, Савинов совершили попытку группового изнасилова-

ния в бараке заключенной Прасенюк и избили ее. На 1 л/п был нанесен

удар котелком по голове командиру дивизиона тов.Коломийцеву.

Однако администрация л/п и судебно-следственные органы не прини-

мают решительных мер к бандитам, нарушающим лагерный режим.

3. ... Производственные инструменты продолжают храниться в зонах.

Обысков подвод и заключенных, проходящих через вахту, не производится,

что дает возможность проносить в зону запрещенные предметы, а заклю-

ченным, пытающимся совершить побег, проносить с собой одежду и продук-

ты питания и даже холодное оружие (кинжалы, ножи).

4. В подразделениях ВОХР не организована надлежащая охрана заклю-

ченных. На 7 л/п ворота в зону не запирались. На 3 л/п были случаи,

когда один стрелок конвоировал по 300 человек. Многие начальники лаг-

пунктов зачастую расконвоируют заключенных без учета совершенных ими

преступлений, производственной необходимости и склонности к побегу.

5. Вольнонаемные работники нарушают лагерный режим, используют

заключенных в личных целях: мытье полов, стирка белья и т.п., предос-

тавляют заключенным продукты, заимствуют деньги у заключенных и даже

сожительствуют с заключенными, избивают заключенных ..."

Ничего не скажешь - картина действительно ужасная. Есть, однако,

во всей этой политотделовской "филиппике" и хорошо скрытая, но тем не

менее - вполне ощутимая примесь фарисейства: ведь ни для кого в вятла-

говском (как, впрочем, и гулаговском) руководстве не являлось секре-

том, что администрация лагпунктов использовала (в силу основополагаю-

щих принципов существования всей советской лагерной системы) уголовни-

ков как "социально близких" режиму людей именно в качестве орудия при-

нуждения и надзора по отношению к остальной массе заключенных, и преж-

де всего - в роли надсмотрщиков за выполнением ими производственных

заданий. За это и приходилось расплачиваться утратой контроля над зо-

ной со всеми вытекающими отсюда последствиями.

Подлинным бичом лагеря можно назвать хищения: при знакомстве с

архивными документами создается впечатление, что тащили все и все, что

могли. Фиксировалось, надо полагать, лишь немногое: при вопиющей бес-

хозяйственности и слабо налаженном учете немалые "концы" благополучно

прятались "в воду". Но (даже по официальным данным) Вятлаг только за

1939 год потерял от хищений товаро-материальных ценностей на сумму

700.000 рублей. Общесоветский безалаберный и сверхзатратный механизм

хозяйствования проявлялся в лагерных условиях во всей своей "стериль-

ной чистоте". Заместитель начальника Вятлага по режиму Борисов на

партсобрании 5 мая 1940 года отмечал: "...Качество работ везде неудов-

летворительное. Перерасход по строительству очень большой. Имеет место

большое очковтирательство, а коммунисты молчат. На Дымном болоте заго-

товили 150 тонн сена, вывезли 50 тонн - остальное погибло. С продо-

вольствием у нас очень плохо, а у нас сгноено 4.080 тонн картошки ..."

Вятлаг не представлял собой исключения в системе ГУЛАГа: примерно

такая же ситуация наблюдалась и в других ИТЛ и она становилась, на

взгляд из Москвы, все более нетерпимой (не из-за внезапного "приступа

гуманизма" по отношению к "контингенту", а по соображениям все тех же

"интересов основного производства"). Так или иначе, но в 1940 году ру-

ководство НКВД предпринимает очередную попытку "стабилизировать поло-

жение в лесных лагерях Севера". И (в определенной мере) это удается.

Как "новый метод управления" широко используются личные детально про-

черченные руководящие наркомовские директивы начальникам лагерей.

В качестве примера - выдержка из телеграммы ГУЛАГа, поступившей в

Управление Вятского ИТЛ 3 марта 1940 года (Д о к у м е н т N 4):

- "... В целях безусловного выполнения плана первого квартала по

лесным работам Нарком товарищ Берия приказал под Вашу личную ответс-

твенность обеспечить:

первое - ежедневный вывод на основные лесные работы людей - 81

процент, лошадей - 80 процентов, автотракторного парка - 70 процентов;

втрое - к первому марта довести ежедневное выполнение в тысячах

кубометров заготовки - 6; вывозки - 6 ..."

Далее в телеграмме подробно прописаны вопросы организации работы

бригад, улучшения строительства и содержания дорог. Отмечены лучшие и

худшие руководители лагерей (первые - награждены и премированы, вторые

- сняты с работы и понижены в должностях). Метод "кнута и пряника"

применяется и к заключенным: за хорошую работу рекомендовано шире при-

менять к ним досрочное освобождение и сокращение сроков отбывания на-

казания. Устанавливаются поощрительные премии: лучшим ИТЛ - 50.000

рублей (первая) и 25.000 рублей (вторая); лучшим лагпунктам соответс-

твенно - по 15.000 и 10.000 рублей.

Следует заметить, что установленные НКВД и указанные в телеграмме

показатели по выводу заключенных на "лесные работы" являлись совершен-

но несостоятельными и ни в одном ИТЛ на всем протяжении 1940-х -

1950-х годов ни разу не были достигнуты. Вообще многие гулаговские

плановые установки не подкреплялись объективными расчетами, были нере-

альными изначально. Поэтому на местах (как "встречное движение") воз-

никает и не спадает волна приписок и искажений в отчетах: лагеря-то

"на краю земли", пойди - проверь это "квалифицированное вранье". И по-

том - любая проверка тоже смотрит лишь бумаги, да и те, как правило,

"вскользь", а бумага - она, как известно, все терпит ...

Но, как бы там ни было, план 1940 года Вятлаг выполнил - на 112

процентов, "дав народному хозяйству" 1.208.000 кубометров древесины.

Правда, достигнут этот "успех" был не столько умением, сколько числом:

перерасход рабочей силы (по данным Управления лагерем) в зимний сезон

1940-41 годов составил 27,5 процента. Заключенных в лесные ИТЛ постав-

ляли в избытке, а там их эксплуатировали нещадно, быстро и безжалостно

выжимая из свежей рабсилы все ее соки. А вот денег на "исполнителей

программы" при такой потогонной системе старались тратить поменьше:

только в 1940 году Вятлаг имел экономию в сумме 2.952.000 рублей за

счет снижения сметной стоимости содержания "контингента". Секрет

прост: заключенных скуднее, чем положено по нормам и сметам, кормили,

хуже одевали и содержали. И это не возбранялось - лишь бы с планами

"основного производства" все было "в ажуре" ...

В приказе по НКВД СССР от 31 августа 1940 года Вятлаг назван в

числе "лучших лесных лагерей страны": из этого можно предположить, что

в других ИТЛ дела обстояли совсем плохо. Управление лагерями лесной

промышленности ГУЛАГа НКВД СССР в приказе от 15 ноября 1940 года отме-

чало: "... Лесная промышленность - одна из ведущих отраслей народного

хозяйства СССР. Однако большинство лагерей производственные планы не

выполняют".

Вятлаг в это "большинство" уже не входил. Хотя проблем у руко-

водства Управления лагерем меньше не стало. Одна из самых злободневных

и постоянных - острый недостаток квалифицированного вольнонаемного

персонала. Плановая наполняемость Вятлага на 1941 год составляла

18.950 заключенных группы "А" (работающих), положенность гужпоголовья

- 3.800 лошадей, штатная численность вольнонаемного состава - 2.652

единицы. Фактически перед войной имелось лишь 1.689 вольнонаемных ра-

ботников, а 963 вакансии по этой категории должностей пришлось заме-

щать заключенными. Такая ситуация вполне объяснима: мало кто по доброй

воле "рвался" на работу в Вятлаг, а среди тех, кто попадал сюда в силу

каких-то жизненных обстоятельств, преобладало стремление как можно

быстрее покончить с этим эпизодом в своей биографии. Отсюда и высокий

уровень текучести кадров: так, с 1 января 1940 года по 1 июня 1941 го-

да учтено принятых по вольному найму на работу в лагерь - 751 человек,

уволенных - 581 человек (согласимся, что такая людская "чехарда" напо-

минает не солидное учреждение , а скорее - проходной двор). Отметим

также, что в это время уже действовали драконовские меры против "само-

вольного" ухода с работы, введенные известными Указами Президиума Вер-

ховного Совета СССР.

Несмотря на все эти "огрехи", Вятлаг, по мнению гулаговского ру-

ководства, стал к середине 1941 года одним из лучших, едва ли не "об-

разцовых" лесных лагерей страны, поскольку стабильно и уверенно выпол-

нял плановые показатели "основного производства". Все остальные "инди-

каторы" деятельности ИТЛ - смертность заключенных, хищения, побеги,

убийства и другие преступления в зонах - все это было второстепенным

по сравнению с Его Величеством Планом. Второй (хронологически) началь-

ник Управления Вятского ИТЛ орденоносец И.И.Долгих "пошел на повыше-

ние" и убыл из лагеря.

А вскоре условия жизни и работы как вольнонаемного состава, так и

"контингента" Вятлага кардинально изменились - началась Великая Оте-

чественная война ...

Д о к у м е н т а л ь н о е п р и л о ж е н и е .

Д о к у м е н т N 5.

Р а с п о р я д о к д н я

на лагерных пунктах и подкомандировках

Вятлага НКВД СССР

Все л/пункты, 5 л/пункт

исключая 5-й 1-й развод 2-й развод

Подъем 5ч.30м. 5ч. 6ч.

Подача завтрак 5ч.45м.- 6ч.40м. 5ч.15м.-5-40 6ч.15м.-6ч.45

Развод 6ч.45м.- 7ч. 5ч.45м.-6ч. 6ч.45м.-7ч.

Дневной перерыв

на производстве 13-14чч. 11ч.30-12ч.30 13-14чч.

Конец работы 19ч. 17ч.30м. 19ч.

Подача обеда

работающим в зоне 19ч.-19ч.30м. 5ч. 19ч.-19ч.30

Подача обеда

остальным по мере

возвращения 19ч.30м.-20ч.30 18ч.-18ч.30 19ч.30-20ч.30

Отбой 22ч. 22ч. 22ч.

29.IV.1941 г.

Д о к у м е н т N 6.

П Р И К А З

по Управлению Вятского исправительно-трудового лагеря НКВД СССР

N 375 от 29 сентября 1938 г. пос. Рудники

Содержание: О состоянии рабочих помещений Управления и о дисциплине

среди з/к з/к.

Отмечаю абсолютно недопустимое состояние помещения Управления ла-

геря: захламленность комнат и корридоров ненужными предметами, грязь,

запущенность уборных и т.п.

Совершенно недопустимым считаю такое положение, когда з/к з/к,

работающие в Управлении остаются на ночлег в рабочих кабинетах.

В ночь на 27/IX во многих комнатах Управления обнаружены з/к з/к

спящими на столах, при чем в качестве подушек использовываются дела и

др. посторонние предметы.

Вследствие отсутствия дисциплины среди з/к з/к, работающих в Уп-

равлении наблюдается развязность, разболтанность и в большинстве слу-

чаев безделье.

В течение рабочего дня и ночью наблюдается безпрерывное хождение

и толкучка по корридорам и в комнатах.

В рабочих комнатах, на столах процветает неряшливость и безкуль-

турье.

За уборкой помещения и рабочих комнат никто не следит, уборщицы

з/к з/к предоставлены сами себе. Ящики столов и шкафы не закрываются,

благодаря чему нет гарантии от пропажи переписки и канц. принадлежнос-

тей.

Комендатура не ведет наблюдения за посетителями Управления и сто-

ловой, нарушена система пропусков в здание Управления, вследствие чего

в Управление проникают посторонние лица без всякой надобности.

Около здания Управления постоянная толкучка.

У многих работников благодаря общего упадка дисциплины притупи-

лось всякое чувство борьбы за элементарные навыки культуры.

Все это создает общее впечатление Управления харчевки и заезжего

двора, но отнюдь не рабочего места, культурного советского учреждения.

Работники Управления совершенно забыли, что этим самым они куль-

тивизируют неряшливость и безкультурье среди работников периферийного

аппарата, посещающих Управление у которых мы требуем чистоту и опрят-

ность не только для в/н состава, но и заключенных. < ... >

Считая такое положение в дальнейшем совершенно нетерпимым,

П Р И К А З Ы В А Ю:

1. Начальнику АХО тов.ШАРИНУ в 3-х дневный срок привести в надле-

жащее состояние помещение и рабочие комнаты Управления лагеря.

Обеспечить рабочие комнаты и корридоры плевательницами и ящиками

для бумаги.

2. Коменданту Управления установить пропускную систему в здание

Управления.

Дежурство по комендатуре перевести в место, обеспечивающее наблю-

дение за посетителями Управления.

3. Начальнику АХО тов.ШАРИНУ выделить постоянного работника для

наблюдения за зданиями Управления лагеря.

Последнему, дежурному коменданту и ответственному дежурному по

Управлению вменить в обязанность наблюдение за работой уборщиц в зда-

нии Управления.

Обеспечить сохранность дел и канцпринадлежностей.

4. ПРЕДУПРЕДИТЬ Начальников отделов у которых работают з/к з/к,

что оне несут полную ответственность не только за работу, но и за по-

ведение з/к з/к в Управлении.

Зам. Начальника Управления

ВЯТЛАГ"а НКВД СССР

Капитан Госуд.Безопас.: /Ф И Ш Е Р/

Архив Учреждения К-231,д.N 1,л.1.

Д о к у м е н т N 7.

П Р И К А З

по Управлению Вятского исправительно-трудового лагеря НКВД СССР

N 6 от 7 января 1939 г. пос. Рудничный

Отмечены случаи, когда отдельные, Начальники л/п л/п и другие в/н

в/н работники проявляют в обращении с заключенными, в том числе

адм.техперсоналом, грубость и площадную брань.

ПРИМЕРОМ такого обращения может служить Начальник 7-го лагерного

пункта ГУЛИН, который в разговоре с прибывшим на 7-й лагпункт в коман-

дировку инженером ОЖДС з/к - ПИФИЕВЫМ, допустил сплошные матерные ру-

гательства и оскорбляющие выражения.

Считая подобное поведение в/н в/н работников недопустимым, позо-

рящим органы НКВД, -

П Р И К А З Ы В А Ю:

Предупредить всех в/н в/н работников Управления и лагпунктов, что

впредь за подобное поведение виновных буду строго наказывать.

Начальник Управления

ВЯТЛАГ"а НКВД СССР: /НЕПОМНЯЩИЙ/

Архив Учреждения К-231,д.N 3,л.10.

Д о к у м е н т N 8.

П Р И К А З

по Управлению Вятского исправительно-трудового лагеря НКВД СССР

N 45 от 20 января 1939 г. пос. Рудницкий

Содержание: О коммунально-бытовом состоянии 1-го лагпункта.

Произведенным обследованием коммунально-бытового состояния жилых

и служебных помещений 1-го лагпункта установлено: -

Полезная площадь бараков и палаток несоответствует контингенту

з/к з/к содержащих на лагпункте, вследствии чего наблюдается чрезмер-

ная перегруженность бараков и палаток.

В бараках и палатках нет должной чистоты, полы грязные, печи

ободранные, под нарами постоянно хранятся дрова, у выходов и на дверях

грязная наледица, а во круг бараков и палаток целые поля желтой нале-

дицы образовавшейся от испражнения з/к.з/к.

Несмотря на то, что железные печки в палатках безпрерывно топятся

и сжигается масса дров, в палатках и бараках была низкая температура,

это говорит за то, что отепление бараков и палаток недостаточное.

В имеющихся для хранения кипяченой воды ушатах, ни в одном поме-

щении этой воды не было, а была вода некипяченая которую з/к.з/к. и

употребляют, (вопреки имеющемуся категорическому запрещению.)

Мусорные ящики и уборные переполнены нечистотами и по данной

справке комендантом з/к.Морским ежедневно неочищаются.

В кипятильнике и разделочном помещении кухни з/к. на полах, сте-

нах грязь и лед. Кроме этого в разделочной устроены нары где постоянно

проживают работающие на кухне.

Помещение амбулатории стационара несоответствует требуемым усло-

виям, имеются недостатки в белье, полотенцах, и других предметах ста-

ционарного обихода. Полной изоляции стационара от комнаты ожидания для

больных нет, что угрожает занесению в стационар заразных болезней.

Отмечая безответственное отношение Начальника л/п и коменданта к

коммунально-бытовым вопросам л/пункта,

П Р И К А З Ы В А Ю:

1. Начальнику Лагпункта тов.КУРБАТОВУ в 3-х дневный срок привести

в надлежащий порядок жилые и служебные помещения л/п. и содержать их в

чистоте.

2. В декадный срок переоборудовать каркасы всех палаток с таким

расчетом чтобы последние были теплыми и светлыми. <...>

8. В соответствии настоящего приказа Начальнику КВО т.МОСКВИНУ и

Начальнику Санотдела т.ЕГОРОВУ по своей линии дать всем л/п. указания

и развернуть культурно-воспитательную и санпросветработу среди всего

населения, з/к. находящихся на лагпунктах <...>

Начальник Управления

ВЯТЛАГ"а НКВД СССР: /НЕПОМНЯЩИЙ/

Архив Учреждения К-231,д.N 3,л.21-23.

Д о к у м е н т N 9.

П Р И К А З

по Управлению Вятского исправительно-трудового лагеря НКВД СССР

N 452 от 14 ноября 1938 г. пос. Рудники

Содержание: О преступлениях, вскрытых во 2-м взводе 4-го дивизиона

ВОХР.

В ноябре м-це с.г. /3 отделом Вятлага/ во 2-м взводе 4-го д-на

Отряда ВОХР вскрыты факты связи отдельных лиц Начсостава и стрелков с

з/к з/к, грубейшего нарушения революционной законности, очковтиратель-

ства, подхалимства, зажима критики и самокритики.

Командир 2-го взвода ГУРОВ, его помощник ТКАЛИЧ, стрелки СМИРНОВ,

ДАНИЛИН систематически избивали з/к з/к.

В июле м-це с.г. стрелками взвода совершено убийство 2-х з/к при

спровоцированном ими побеге. ГУРОВ и ТКАЛИЧ присваивали себе вещи з/к

з/к, ГУРОВ понуждал к сожительству з/к з/к женщин. Командир взвода ГУ-

РОВ в порядке приказания запретил стрелкам писать о чем бы то ни было

высшему командованию, он нагло заявил на общем собрании взвода "если

кто Вас будет спрашивать, как дела во взводе, вы отвечайте все хоро-

шо".

Стрелков, которые выступали с критикой о незаконных действиях ГУ-

РОВА он немедленно изымал из взвода.

ГУРОВ систематически давал командиру и политруку дивизиона очков-

тирательские сведения о состоянии службы и политической подготовки.

Положение, когда шайка проходимцев в лице ГУРОВА, ТКАЛИЧ, СМИРНО-

ВА и ДАНИЛИНА в течении долгого времени творила безнаказанно свои

гнусные дела, объясняется крайне слабым руководством взводом со сторо-

ны командира дивизиона ПОРТЯНКИНА, политрука МЕЛЬНИК и крайней запу-

щенности партийно-политической работы во взводе.

Командир дивизиона ПОРТЯНКИН зная о зажиме критики ГУРОВЫМ, имея

жалобы на ГУРОВА от стрелков, не принимал мер к ГУРОВУ и давал очков-

тирательские оценки работе ГУРОВА, представлял его к наградам, считал

примерным и т.д.

Приезжавший во взвод из отряда инструктор политработы ГАЛУЗИН бю-

рократически подошел к своей обязанности проверки состояния взвода,

дал отличную оценку взводу и тем самым ввел в заблуждение командование

отряда.

Начальник отряда РАТНИКОВ и комиссар отряда ТРУБАЧЕВ, непроводя

личного контроля службы, боевой и политической подготовки подразделе-

ний, не сумели своевременно вскрыть бездеятельности командира див-на

ПОРТЯНКИНА и политрука МЕЛЬНИК, не сумели обеспечить такой постановки

партийно-политической работы в д-не, когда действия проходимца ГУРОВА

и др. были бы немедленно разоблачены стрелками, мл. Начсоставом.

В данной обстановке ГУРОВ и др. были разоблачены и арестованы по-

мимо командования и политаппарата отряда.

П Р И К А З Ы В А Ю:

1. Командира взвода ГУРОВА, помкомвзвода ТКАЛИЧ, стрелков: СМИР-

НОВА и ДАНИЛИНА /от работы отстранить/ и предать суду.

2. Командира д-на ПОРТЯНКИНА как не справившегося с работой, про-

водившего очковтирательство - от работы отстранить, дело о нем пере-

дать для следствия 3-му Отделу.

3. Политрука МЕЛЬНИК за развал партийно-политической работы в

д-не, арестовать на пять суток и перевести на низшую должность.

4. Инструктору политработы т.ГАЛУЗИНУ за чиновничье бюрократичес-

кое отношение, к проверке работы взвода объявить строгий выговор.

5. Начальнику отряда РАТНИКОВУ и комиссару отряда ТРУБАЧЕВУ за

слабое руководство отрядом - объявить строгий выговор.

6. Вр.нач.отряда т.МАТУШКИНУ и комиссару отряда ТРУБАЧЕВУ принять

необходимые меры по укреплению кадрами и улучшению партийно-политичес-

кой работы и боевой подготовки в 4-м дивизионе в декадный срок.

7. Нач.Отряда в декадный срок изъять всю обслугу из з/к з/к в

подразделениях и в штабе отряда, а также с получением пополнения изъ-

ять из отряда всех стрелков из з/к з/к.

Настоящий приказ в 7-ми дневный срок Нач. и комиссару отряда про-

работать во всех подразделениях отряда с командно-политическим соста-

вом, мл. начсоставом и в/н стрелками.

Начальник Управления

ВЯТЛАГ"а НКВД СССР: /НЕПОМНЯЩИЙ/

Архив Учреждения К-231,д.N 1,л.25.

б/ Вятлаг военного времени (1941 - 1945 годы)

Внутренняя структура Вятского ИТЛ в начале войны отчетливо прос-

леживается по датированному 23-м июля 1941 года "Акту о принятии Вят-

лага НКВД СССР лейтенантом госбезопасности Левинсоном Н.С. от Долгих

И.И.". Новый хозяин получил в "наследство" от уходящего достаточно

упорядоченный комплекс из 12 лагпунктов, расположенных по линии своей

собственной железнодорожной ветки (ГКЖД) на протяжении 45-ти километ-

ров. В составе Управления ИТЛ - 19 балансовых подразделений, из коих 3

переведены на внешний хозрасчет, а остальные 16 находятся на внутрен-

нем хозрасчете. По состоянию на момент передачи, списочное "лагерное

население" насчитывает 19.650 заключенных. При штатной положенности в

2.058 вольнонаемных работников фактически их значится 1.662 человека.

Некомплект охраны (378 штатных единиц) частично возмещен "самоохранни-

ками" из числа "контингента" (по свидетельствам и воспоминаниям, пос-

ледние проявляли гораздо больше лютости к своим солагерникам, нежели

штатные надзиратели). В общем числе "лагнаселения" мужчин - 17.890,

остальные (соответственно) - женщины. Кстати говоря, лагерь изначально

создавался для совместного "обоеполого" содержания, мужские и женские

"подзоны", сектора и бараки были вполне "взаимопроникаемы" для заклю-

ченных с целью, выражаясь на их языке, "обмена мнениями" по вполне по-

нятным "вопросам". Ну а мужская часть лагадминистрации имела в этом

плане самые "широкие возможности", могла обзаводиться (и обзаводилась

нередко) целыми гаремами из вятлаговских невольниц. Надо сказать, что

отнюдь не брезговали "зековской клубничкой" и наиболее разбитные ее

любительницы из вольнонаемного персонала... Конечно, случались и под-

линные человеческие драмы: ведь "тянули срока" люди в основном молодые

и так понятна их неутоленная жажда жизни, любви, красоты... Сколько же

глубоких искренних чувств, страстно любящих сердец, светлых надежд

раздавила, разбила, сгубила немилосердная гулаговская душедробилка -

никакой сверхсовременной научной методе не по силам найти хотя бы

приблизительно точный ответ на этот вопрос. Впрочем, это уже из других

сфер человековедения, мы же вернемся к более прозаическим вещам.

Забегая вперед, отметим, что производственный план 1941 года (еще

по инерции мирного времени) Вятлаг успешно освоил. Основные параметры

плана и его выполнения можно представить по следующей таблице (Д о к -

у м е н т N 10):

План Выполнение Процент

(тысяч кубометров)

Заготовка 600 985 164

Подвозка 530 530 100

Вывозка 850 1029 121

Лесопиление 90 104 116

Шпалопиление (тыс.шт.) 200 214 107

Разделка балансов(т.ф/м) 60 61 101

Разделка дров 500 325 65

Понятный и особый интерес для нас представляют показатели "трудо-

использования" (специфически гулаговский термин) заключенных. Весь

"контингент" в ИТЛ подразделялся на три основные группы - "А", "Б" и

"В". К первой из них относились заключенные, годные (по состоянию здо-

ровья) к тяжелому и "средне-тяжелому" физическому труду, то есть, отб-

росив канцелярские эвфемизмы, к работам на лесоповале. Ко второй -

годные только к легкому физическому труду. И к третьей - инвалиды, а

также неработающие больные. Так вот: одна из важнейших гулаговских

плановых цифр - это количество заключенных группы "А": ее стремились

сделать как можно больше. Однако и в мирное время ее реальный уровень

выше 70-73 процентов редко когда поднимался. Группа "В" насчитывала в

Вятлаге на 15 июля 1941 года 937 человек (7,15 процента от списочного

состава рабсилы), но вскоре количество "забалансовых инвалидов", кото-

рые (по мнению начальства) "даром едят лагерный хлеб" и портят отчет-

ную статистику, увеличится многократно. И мало кто из этих "доходяг"

переживет страшный 1942-й год...

К "работающей слабосилке" (термин из упомянутого "Акта..." и дру-

гих вятлаговских документов), то есть к группе "Б", отнесены 3.774 че-

ловека (28,8 процента). Таким образом, группа "А" ("рабочая") в начале

войны составляла чуть более двух третей - 70,65 процента. Отчетный по-

казатель смертности среди заключенных Вятлага за первую половину 1941

года - 220 человек: в сравнении с грядущим повальным мором - это ми-

зер. Лагерники, по данным санотдела Управления (САНО), болели в основ-

ном цингой, гриппом и пеллагрой. Количество травм на производстве со-

поставимо с "клинической" смертностью - 165 случаев за январь-июнь то-

го же года.

Не менее важны для нас и сведения о наполняемости подразделений

Вятлага, о распределении мужчин и женщин в составе заключенных, коли-

честве инвалидов среди них. Все это наглядно "вырисовывается" из таб-

лицы (Д о к у м е н т N 11), приводимой в одном из приложений к "Ак-

ту..." (общая численность заключенных здесь несколько меньше, посколь-

ку зафиксирована по состоянию на 15 июля 1941 года, то есть без учета

"движения контингента" за последующую неделю):

Наименование л/п Мужчин Женщин Всего Из них инвалидов

Мужчин Женщин

1 лагпункт 1.188 161 1.349 249 36

2 лагпункт 1.130 46 1.176 301 13

3 лагпункт 1.340 70 1.410 243 25

4 лагпункт 1.356 165 1.521 1.124 131

5 лагпункт 2.625 191 2.816 347 23

6 лагпункт 1.497 74 1.571 264 44

7 лагпункт 3.071 103 3.174 35 5

8 лагпункт 1.148 76 1.224 98 25

9 лагпункт 2.066 99 2.165 239 6

10 лагпункт 1.286 61 1.347 364 11

11 лагпункт 350 79 429 68 46

Зуевский с/х 833 581 1.414 255 43

Итого 17.890 1.706 19.596 3.587 408

Война обернулась в буквальном смысле смертельной катастрофой для

значительной части заключенных Вятлага: голодный 1942-й год пережила

едва ли половина из них. Немалая часть трудоспособных лагерников

(осужденных по "легким бытовым" статьям) была мобилизована в РККА и

пополнила собой шеренги печально знаменитых и заведомо обреченных

штрафных батальонов. В опустевший Вятлаг, не способный выполнять "про-

изводственную программу", срочно "этапировали" из Сибири и Казахстана

несколько тысяч немцев-"трудармейцев", подвергнутых в августе-сентябре

1941 года внесудебным репрессиям в АССР немцев Поволжья и других реги-

онах "компактного проживания" и выселенных в "места отдаленные". Вят-

лаговской судьбе этих людей посвящен особый раздел данной книги.

Определенное представление о Вятском ИТЛ, переживавшем самое тя-

желое свое время, дает "Акт передачи Вятлага НКВД СССР от капитана

госбезопасности Левинсона Н.С. полковнику Кухтикову А.Д." (4 января

1944 года). Данные этого документа вполне сопоставляются с аналогичным

актом 1941 года.

Итак, к началу 1944 года Вятлаг состоит из семи ОЛП (отдельных

лагпунктов) и одного лесозаготовительного отделения (ЛЗО), объединяю-

щих 22 подразделения и расположенных на ветке Гайно-Кайской железной

дороги. Внутри этих подразделений имеются два "совхоза", десять лаг-

пунктов и столько же подкомандировок. Зуевский совхоз с 1-го декабря

1943 года передан в ведение Кировского областного управления НКВД.

Из 15-ти подразделений с самостоятельным балансом находятся на

внешнем хозрасчете по-прежнему 3, на внутреннем хозрасчете - 12. Лаг-

население существенно сократилось: приток "свежей крови" сведен к ми-

нимуму - люди нужны везде (на фронте и в тылу) и государство временно

ограничило масштабы пополнения "истребительных лагерей" (чаще со

скамьи подсудимых отправляют на "позиции" - "искупать вину кровью").

На 1-е января 1944 года в Вятлаге содержатся 11.979 заключенных, из

них женщин - 3.076, а также около четырех тысяч (точнее - 3.891 чело-

век) "трудмобилизованных" немцев (в том числе 947 женщин). Общий спи-

сочный состав "контингента" - 15.870 человек. Отметим, что положение

немцев-трудармейцев в лагере даже несколько хуже, чем у "просто заклю-

ченных", значительно выше среди так называемых "нацменов" и смерт-

ность, но по формальным параметрам (как и еще одна категория - "следс-

твенные" из числа интернированных прибалтов и луганских /ворошиловг-

радских/ немцев) они проходят по лагерным учетам отдельной строкой,

поскольку юридически не являются осужденными. Отсюда и некоторые "эк-

зотические" нюансы их лагерного бытия: скажем, этническим немцам высо-

чайше позволено сохранять в своих рядах партийную и комсомольскую ор-

ганизации, которые, кстати, в "свободное время" (это при минимально

12-часовом рабочем дне!) обязаны были проводить всю диктуемую политот-

делом "идеологическую работу" (и проводили - да еще как! - чисто

по-немецки, организованно, пунктуально и, разумеется,"на высоком идей-

ном-политическом уровне").

Очередные этапы с "контингентом" прибывали в ИТЛ и отправлялись

из него строго по нарядам ГУЛАГа, "маневрирование" рабочей силой осу-

ществлялось под бдительным контролем НКВД. За 1941-1943 годы в Вятлаг

доставлено свыше 40.000 заключенных и более 8.000 "мобилизованных"

немцев. Часть из них позднее "переправили" в другие ИТЛ или в штрафные

батальоны (так, крупнейший этап, насчитывавший около 1.500 человек, в

июле 1942 года "ушел" на Урал, в Усольлаг, а затем - в августе-сентяб-

ре - еще 500 заключенных передали по мобилизации в ряды РККА). Основ-

ная же масса лагерников осталась в кайских болотах и многие (очень

многие!) нашли последний приют на здешних убогих околозоновских погос-

тах... Но об этом - речь впереди. А сейчас обратимся вновь к сухим

статистическим выкладкам.

Плановые производственные показатели Вятлага 1943-го и 1944-го

годов вполне сопоставимы: заготовка древесины (соответственно) 630.000

и 620.000 кубометров; вывозка - 660.000 и 650.000 кубометров (в связи

с безнадежным провалом плана 1943 года задания на следующий год лагерю

- правда, чисто символически - уменьшили, хотя, надо сказать, примерно

с такими же объемами 1942 года и теми же ресурсами Вятлаг справился

успешно). Помимо привычного сортимента (круглого леса, пиломатериалов

и дров) лагерю в военную пору доводятся задания по выпуску оборонной

продукции - спецтары, авиабруска, авиапланки, ружболванок и др. В духе

истинно советских традиций искусственно поддерживается и нагнетается

атмосфера трудового соперничества ("социалистического соревнования")

между лесными ИТЛ, причем каждый лагерь, наряду с участием, так ска-

зать, в "общекомандном" состязании, имеет еще и конкретного напарника,

с которым "соревнуется" напрямую: таковым партнером-соперником для

Вятского ИТЛ в годы войны был Унжлаг. И в этом "единоборстве" Вятлаг

на этапе 1943 года занимал отнюдь не лидирующие позиции.

Группа "В" (то есть численность неработающего "контингента") сос-

тавляла в Вятском лагере на 1 января 1944 года 2.385 человек (24,4

процента списочного состав) и увеличилась по сравнению с 1941-м годом

более чем в 3 раза. Инвалидов, годных только к легкому физическому

труду, - 3.489 человек, или 29,3 процента. Умерли за вторую половину

1943 года в целом по лагерю 1.524 человека - каждый десятый из содер-

жащегося списочного "контингента". Каждый пятый лагерник - 2.435 чело-

век, состоящих на учете САНО, - поражен дистрофией. Кстати, среди нем-

цев-"трудармейцев" группа "В" еще значительнее - 1.385 человек, или

34,4 процента (так что "идеологическая работа" в этом плане помогает

слабо).

Жизнь лагерного населения в годы войны ухудшилась по всем пара-

метрам - и весьма существенно. Администрацией, с подачи из центра,

предпринимается комплекс хаотических, мало продуманных и не связанных

друг с другом мер, направленных на ужесточение режима: повышается уро-

вень изоляции заключенных, усиливается охрана, изымаются репродукторы,

запрещаются получение газет, свидания и переписка с родственниками,

отменяется освобождение лиц, отбывших лагерный срок, еще более удлиня-

ется рабочий день и соответственно увеличиваются нормы выработки для

обессилевших, голодных и полураздетых людей. Административный беспре-

дел затрагивает не только заключенных: с 10 ноября 1941 года приказом

начальника Управления рабочий день для сотрудников аппарата увеличен

на 3 часа: все обязаны, помимо основного рабочего времени, "приходить

на службу с 9 до 12 часов вечера". Впрочем, становится все более оче-

видным, что такие драконовские методы себя исчерпали и сама жизнь выд-

вигает на первый план как альтернативу чекистам-изуверам новый тип ру-

ководителей - умелых хозяйственников, понимающих, что путь к обеспече-

нию производственных успехов лежит через определенное изменение отно-

шения к "рабсиле" в сторону (хотя бы относительной) гуманизации. Не

случайно, надо полагать, назначение на "первый пост" в Вятском ИТЛ

полковника А.Д.Кухтикова, ранее возглавлявшего Политотдел лагеря. И

это - отнюдь не редкий для ГУЛАГа военных лет случай превращения быв-

шего политотдельца в рачительного и деловитого хозяйственника.

Но все это - впереди, а пока Вятлаг изнемогает от чекистско-бю-

рократического головотяпства. Начальник Управления Н.С.Левинсон, выс-

тупая на собрании партактива в феврале 1943 года (на исходе самой

трудной для лагеря военной зимы), назвал самые острые, с его точки

зрения, проблемы Вятлага. Бытовые условия многих заключенных, - конс-

татирует Н.С.Левинсон,- очень плохи: нет света, тепла, сушилок, бань,

матрасов на нарах. "Использование рабочей силы на большинстве лагерных

пунктов, - клеймит он своих подчиненных, - просто варварское". Людей

заставляют работать до 16-ти часов в сутки, при том, что организуется

все лагерное производство по-прежнему на основе примитивного физичес-

кого труда - вручную, без соблюдения элементарных санитарных норм и

правил техники безопасности. Продукты разворовываются прямо со складов

и кухонь, так что и без того урезанный государством паек рядовые ла-

герники получают еще более "похудевшим". Из-за "разутости и раздетос-

ти" чуть ли не повседневными являются случаи массового "обморожения"

заключенных на производстве. Начальники лагпунктов не задумываясь вод-

воряют в ШИЗО (штрафные изоляторы) целые бригады, не оформляя при этом

никакой документации. Повсеместны факты избиений заключенных предста-

вителями лагадминистрации. "Прокуратура лагеря как блюстительница ре-

волюционной законности бездействует", - патетически возглашает Н.С.Ле-

винсон. И прокуратура действительно существовала в Вятлаге лишь номи-

нально, хотя иначе и быть не могло - ведь она (так же как и "собствен-

ный" лагерный суд) являлась чисто декоративным, "карманным" органом,

повязанным лагерной администрацией и штампующим любые, даже откровенно

противозаконные ее решения.

Левинсон не зря "метал громы и молнии": прожженный аппаратчик,

чекист до мозга костей, он чувствовал, что над ним сгущаются тучи. И

действительно - на следующем (апрельском) собрании партактива ИТЛ си-

туация накалилась уже для самого Ноя Соломоновича. По итогам "соцсо-

ревнования" за первый квартал 1943 года Вятлаг оказался на последнем

месте среди лесных ИТЛ, не выполнив план "по всем статьям". На собра-

ние актива прибыл "сам" тогдашний секретарь Кировского обкома ВКП/б/

В.Лукьянов, который устроил в лагере настоящий "аврал". Для этого пар-

тийный босс имел веские основания: Вятлаг поставлял (и в немалых объ-

емах - только за зиму 1942-1943 годов 140.000 кубометров) дрова для

электростанций области, которые, в свою очередь, снабжали энергией во-

енные заводы, так что в стабильной работе лагерного "основного произ-

водства" Лукьянов был кровно заинтересован. Между тем, ознакомившись с

положение дел на месте, он пришел к выводу, который и огласил на соб-

рании партактива: на основных работах в лагере занято не более 10-15

процентов людей. Заверения Левинсона в том, что такое положение будет

срочно исправлено и "лагерь даст план", Лукьянов не принял. Назревали

"оргвыводы".

Чекисты отчетливо понимали это и, опасаясь лишиться пригретых

мест в далеком тылу и оказаться на фронте, "рвали и метали". Однако

кардинально переломить ситуацию к лучшему в 1943 году им все-таки не

удалось. Результат, в общем-то закономерный: свирепое администрирова-

ние, жестокая потогонная система выводили из строя и людей и лошадей -

за 1943 год голодом и непосильной работой загубили 75 процентов конс-

кого поголовья (о лагерной "рабсиле" - разговор особый). Нередко гово-

рили тогда на самых разных совещаниях и собраниях о "варварском отно-

шении к лошадям и антимеханизаторских настроениях", однако средства

механизации (станки, тракторы, лесопилки) по-прежнему простаивали: ма-

лограмотное лагпунктовское начальство по привычке больше полагалось на

ручной зековский труд, "оснащенный" лишь пилой и топором, а при таком

подходе к делу ждать иных результатов, кроме плачевных, и не приходи-

лось. В "центре" (НКВД и ГУЛАГе) делают из сложившейся ситуации свои

выводы, которые, впрочем, "новизной не блещут": усиливается и без того

сверхжесткая централизация управления - работу лагерей вновь берет под

свой личный контроль "железный сталинский нарком". Н.С.Левинсон, выс-

тупая в июле 1943 года перед партактивом Вятлага, укоряет своих подчи-

ненных: "Тов.Берия приказал, чтобы в первую очередь в лесных лагерях

укомплектовывались основные работы. Он определил точно количество лю-

дей, которых наш лагерь должен выставлять на основные работы, а наши

начальники лагподразделений до сих пор приказ тов.Берия не выполняют".

Как видим, даже наркомовский контроль перестал "срабатывать", и тому

были вполне конкретные причины. Катастрофически не хватало "рабсилы"

для основного производства: например, на 13-ом ОЛПе требовалось по

группе "А" не менее 1.700 человек, а в наличии имелась только полови-

на, причем без каких-либо перспектив увеличения "рабочего континген-

та". В мае 1943 года туда прибыл крупный этап из Курской области

(2.002 человека, в том числе 1.600 подследственных), но в этой массе

более трети (791 человек) - тяжело больных (дистрофия, сыпной тиф), а

1.057 человек - ограниченно пригодны к труду и определены в группу

"В".

Примерно такое же положение наблюдалось и на других ОЛПах Вятла-

га. И оно ставило лагадминистрацию перед мучительными "коллизиями":

переизбыток "дефектного контингента" мог обернуться угрозой для даль-

нейшей чекистской карьеры - именно так "чувствовали" ситуацию "гражда-

не-начальники" и принимали "соответствующие меры". В разгар голода в

лагере (январь 1943 года) начальник 13-го ЛЗО Авруцкий говорил на оче-

редном управленческом совещании: "Мы имеем 100 процентов рабочей силы,

а программы не выполняем, так как группа "В" катастрофически растет.

Если бы те продукты, которые даются группе "В", дать здоровому контин-

генту, - мы бы не имели группы "В" и выполнили бы программу. Есть и

саботажники, есть и просто ослабевшие люди. Если мы и дальше будем так

работать, то через месяц мы не будем иметь рабочей силы. Положение с

рабочим фондом катастрофическое".

Ясно и определенно выраженное Авруцким стремление "освободиться"

от инвалидов и "слабосилки" - "лишних ртов"- начальники лагпунктов

вполне могли реализовать (и реализовывали) на практике. Впрочем, физи-

чески полноценных "исполнителей программы" на некоторых лагподразделе-

ниях почти и не осталось. Так, начальник 3-го ОЛПа Попов на том же со-

вещании объявил, что у него "из 900 человек - 300 больных, 300 инвали-

дов и 150 малолетних заключенных". "Кому же выполнять план?" - взывает

Попов, как можно предположить, к президиуму совещания.

Но эти риторические восклицания получают жесткий отпор со стороны

руководства Управления. В частности, критикуя работу оперчекистского

отдела по итогам 1942 года, начальник ИТЛ в "разносном" стиле обруши-

вается на своих "сыскарей": "Совершенно не реагировали на антимехани-

заторские настроения. Не привлечен к ответственности ни один хозяйс-

твенник за факты нечеловеческого отношения к рабочей силе, в результа-

те чего большое количество заключенных и трудармейцев вышли из строя и

перешли в группу "В". И начальника Управления никак нельзя обвинить в

"сгущении красок": уже в феврале того же 1943 года группа "В" в Вятла-

ге составила 6.500 человек - около половины(!) лагнаселения (и это не

считая инвалидов). Начальник политотдела (на своем "партийно-специфи-

ческом" языке) также "укорял" лагпунктовское руководство: "Вы варварс-

ки относитесь к рабочему фонду! Несмотря на приказ заместителя наркома

тов.Круглова, некоторые начальники лагпунктов не дают заключенным

8-часового отдыха. Многие работают по нескольку суток без отдыха".

Комментарии, думается, излишни...

В такой ситуации, начиная с 1943 года, в Вятлаг на основные рабо-

ты (лесоповал, вывозку, разделку и погрузку древесины) принудительно

направляются значительные массы мобилизованных колхозников из Кайского

и других районов области. Это был, естественно, лишь временный, "по-

жарный" выход из положения: ведь в ГУЛАГе (как и по всей стране - в

военные и другие годы) проблемы накапливались гораздо быстрее, чем ре-

шались.

Но вот что любопытно: несмотря на колоссальную тяжесть военного

лихолетья, рядовые работники лагеря (и "вольные" и заключенные) вели

себя в эти годы гораздо раскрепощеннее, в большей степени ощущая себя

людьми, чем до войны. Безусловно, играла в этом свою (и не последнюю)

роль крайне обострившаяся нехватка кадров: только за первые полтора

года войны (июль 1941-го - декабрь 1942-го) из лагеря призвано на во-

енную службу около 1.500 сотрудников и стрелков охраны. "Люди почувс-

твовали, что они незаменимы, а отсюда - недисциплинированность," - вы-

говаривало в январе 1943 года лагерное начальство командованию воени-

зированной охраны (ВОХР).

Попутно - несколько данных об этой (немаловажной) лагерной служ-

бе. В ее штатах на 1942-й год - 1.699 человек с фондом месячной зарп-

латы 408.072 рубля. Тяжесть военного времени коснулась и сотрудников

ВОХР: в 1942 году на военный заем "подписались" более 1.600 (точнее -

1.621) командиров и стрелков охраны на общую сумму 546.936 рублей, а

это (ни много ни мало) 134 процента от месячного фонда зарплаты, о чем

с гордостью рапортуют политотдельцы. Кстати, общая сумма "подписки"

работников Вятлага на оборонный заем 1942-го года - 2.290.795 рублей,

или 117 процентов к месячному фонду зарплаты. Собирали также деньги (и

немалые, в том числе - среди заключенных и "трудармейцев") на эскад-

рилью новых самолетов "Лаврентий Берия", спроектированных в "спецша-

рашках" и построенных руками все тех же зеков на "номерных" заводах

НКВД.

Отряд военизированной охраны Вятлага состоял из 6 дивизионов и 3

отдельных взводов. Комплектование подразделений ВОХР в военные годы

производилось в основном за счет призывников старших возрастов, негод-

ных к строевой службе. Так, из 1.090 стрелков пополнения 1942-го года

вообще не служили в армии - 568, неграмотны - 131, малограмотны - 758.

Общая численность охраны лагеря в 1941-1942 годах по сравнению с

мирным временем увеличена в два раза: гулаговское начальство опасалось

массовых беспорядков в зонах. Но уже в 1944-1945 годах фактически вер-

нулись к довоенным штатам.

За 1943 год личный состав ВОХР (примерно полторы тысячи "штыков")

обновился на 40 процентов: физически полноценных стрелков отправили на

фронт (частично), а также в заградотряды, конвойные и другие войсковые

"спецподразделения" НКВД, а образовавшиеся вакансии заместили инвали-

дами войны и "перестарками".

Одно из закономерных следствий: снижение качественного уровня ох-

раны - только за январь-май 1943 года допущено 125 случаев побегов

из-под надзора. А "уходили во мхи и во льды" заключенные, как правило,

от полной безысходности и отчаяния. Оперуполномоченный 6-го ОЛПа Горо-

ховский (на этом лагподразделении "концентрировались" беглецы-рециди-

висты) заявил на одном из собраний: "Большинство побегов у меня из ре-

жимных бригад. Условия для заключенных в этих режимных бригадах созда-

ны нечеловеческие. Заключенных заставляют работать по 16-20 часов в

сутки. Бытовые условия для них созданы нечеловеческие и на следствии

беглецы показывают, что единственный выход в дальнейшей жизни - это

совершить побег".

К розыску и задержанию бежавших лагерников активно привлекалось

местное население: в 16 районах Кировской области создано в годы войны

120 "групп содействия" общим числом 1.192 человека. За поимку и сдачу

беглецов "добровольно содействующие" получали вознаграждение продо-

вольствием и, надо сказать, этот горький хлеб они отрабатывали на со-

весть: в 1941 году не задержано всего семеро из 279 сбежавших от вят-

лаговской охраны заключенных, в 1943 году - также 7 из 256-ти. Непос-

редственно же стрелкам ВОХР за предотвращение или ликвидацию побега

полагалась премия, а затем - и дополнительный отпуск, и это порой вво-

дило в искушение имитировать, инсценировать, а то и спровоцировать по-

пытку "ухода из-под конвоя", "нарушения запретной зоны" и т.п. Иногда

подобные "спектакли" разоблачались, а их "постановщики" карались отп-

равкой на фронт, но зачастую такое кровавое "лицедейство" вполне схо-

дило с рук...

Командир одного из дивизионов ВОХР, оправдываясь за провалы под-

чиненного подразделения, заявлял в конце мая 1943 года, что это связа-

но с нехваткой стрелков (1 конвоир приходится на 60 заключенных, при

норме - 1 к 15-ти), а кроме того "контингент в лагере сильно изменил-

ся. Если раньше было очень много бытовиков, то сейчас остался почти

один рецидив и многие из них склонны к побегу". Все, о чем поведал ко-

мандир ВОХР, действительно имело место, но это - лишь полуправда.

Обобщая, можно сказать, что и в годы войны извечный тюремный антаго-

низм ("стража-узник") в советских лагерях (Вятлаг - отнюдь не исключе-

ние) проявлялся в присущих гулаговской системе крайних и бесчеловечных

формах.

Еще одна (и существенная) сторона вятлаговского бытия заключалась

в том, что этот лагерный затерянный в таежном океане "материк" вынуж-

ден был (и пытался) обеспечивать себя продовольствие (прежде всего -

овощами и картофелем) - и это в суровых даже для Вятского края клима-

тических условиях, на болотистых, кислых и бедных кайских почвах... По

сути, Вятлаг представлял собой неуклюжий симбиоз "леспромхоза с колхо-

зом": помимо небольшого числа специализированных лагпунктов-сельхозов,

плановые задания по производству сельхозпродукции, посевным площадям и

сбору урожая доводились до всех без исключения ОЛПов и ЛЗО. За сель-

хозработы отвечал лично первый заместитель начальника Управления, он

же по должности - "главный чекист" лагеря. О масштабах этих работ дают

некоторое представление следующие данные: на 17 июня 1943 года в целом

по Вятлагу посевы зерновых, посадки картофеля, корнеплодов и овощей

заняли 2.651 гектар (95 процентов к плану). При таких объемах, каза-

лось бы, подсобное хозяйство могло (и существенно) в голодные военные

годы "подпитать" продуктами не только администрацию, но и "контин-

гент". Однако дела в лагерном "сельском хозяйстве" велись так же, как

и всюду, - чисто по-советски, "через пень колоду": вспахать-засеять,

чтобы отчитаться о выполнении плана, а там - хоть трава не расти...

Отсюда - и результаты. На конец сентября 1942 года скосили тра-

востои на площади 6.788 гектаров (около 140 процентов к заданию), а

вот сена застоговали только 68 процентов от запланированных объемов

(4.568 тонн). Аналогичная картина и по другим переделам сельхозработ:

выполняли планы не по урожаю, а "по площадям". Картофеля накопали в

том же году лишь 1.140 тонн (при плане - 5.814), овощей собрали 475

тонн (план - 1.634), зерна намолотили 625 тонн (план - 2.404). Правда,

уборка полностью завершилась позднее - в октябре - и окончательные

итоги несколько "подросли", но до установленных планом все-таки далеко

не дотянули...

Другая вечная забота вятлаговцев - и администрации и "континген-

та" - формулировалась коротко и всякий раз тревожно: "как пережить

очередную зиму?" Хотя готовиться к новому "холодному сезону" начинали

еще с весны, завершалась эта "подготовка", как водится, авральным по-

рядком и на авось. Уже в июле 1943 года Политотдел Вятлага (а он всег-

да функционировал на правах райкома партии) слушает вопрос "О подго-

товке лагеря к зиме". Работа в этом направлении признается неудовлет-

ворительной: из 140 жилых бараков отремонтированы лишь 47; из больнич-

ных стационаров и амбулаторий (общим числом - 51) - только 16; из 160

домов для вольнонаемного состава - всего 38; из 23 казарм ВОХР - 5; из

32 кухонь и столовых - 8 и т.д. Отсутствует и необходимый запас топли-

ва, в том числе - дров: как заведено на Руси - "сапожник без сапог". А

ведь первые заморозки здесь случаются уже в начале августа, в сентябре

появляются и "белые мухи"... Словом, лагерь входил в зиму 1942-1943

годов совершенно не готовым к ней, что и обернулось в дальнейшем самы-

ми ужасными последствиями, прежде всего - для "контингента".

Бедственное положение и на транспорте: паровозный парк за первые

годы войны предельно изношен. Средний пробег на каждый локомотив сос-

тавил в 1942 году 102.000 километров против 40.000 по норме. Возросло

число аварий на железной дороге - сходов вагонов и составов с пути,

загораний паровозов и т.п. А любой серьезный срыв в работе "железки"

грозил для Вятлага параличом всей его жизнедеятельности: нарушалась

единственная устойчивая связь с "Большой Землей", обрывалась и без то-

го тонкая "привязка" к жизни страны, а главное (по крайней мере - для

лагерного руководства) сбивался жестко контролируемый из "Центра" гра-

фик вывозки древесины, ее поставок народному хозяйству. Поэтому для

ликвидации прорывов на ГКЖД бросали все силы и средства, в ущерб ос-

тальным, пусть и самым насущным, делам и нуждам.

Между тем, эти нужды "криком кричали" из всех вятлаговских углов.

Нищета, скудость во всем пронизывают лагерную жизнь, делают ее еще бо-

лее убогой, серой, бездуховной. На весь огромный лагерь в 1942 году

Кировский обком партии выделил следующий лимит периодической печати

(значительно "урезанный" по сравнению с предыдущим, 1941-м годом):

"Правда" - 50 экземпляров, "Известия" - 10, "Комсомольская правда" -

8, "Кировская правда" - 400 экземпляров. То есть сведения о жизни

"большого мира", в том числе и о событиях на фронте, вятлаговцы полу-

чали в основном из слухов и примитивных "политинформаций", проводив-

шихся полуграмотными партийцами и работниками "культурно-воспитатель-

ных частей" (КВЧ). Правда, со 2 февраля 1943 года по решению Политот-

дела ГУЛАГа для лесных лагерей начала издаваться газета "Лес - стране"

(за год вышло 36 номеров), а затем организуется выпуск собственных

"многотиражек" в каждом ИТЛ. Но содержательный уровень всех этих изда-

ний не слишком уж отличался (в лучшую сторону) от того, что представ-

ляла собой партийно-пропагандистская работа в целом: максимум треску-

чей штампованно-лозунговой пропаганды при минимуме достоверной инфор-

мации.

Вместе с тем нельзя не заметить, что в военные годы поубавилось

"давление" на сотрудников со стороны политотдела Вятлага: меньше стало

фанфаронства, "политучебы", всевозможных собраний и заседаний. Хотя с

"партийного крючка" старались не отпускать никого, и число выговоров

"по партийной линии" за аморальное поведение и "бытовое разложение",

за пьянство и "запрещенные интимные связи с заключенными" не уменьша-

лось. Впрочем, "партийные выволочки" мало кого останавливали и пьянс-

тво "процветало" - буйно и повсеместно, среди всех категорий лагерных

работников, независимо от чинов и званий. Любопытно в этой связи "по-

каянное" объяснение, которое представил на заседании партбюро оперу-

полномоченный Григорьев, обвиняемый в том, что он в служебное время

пьянствовал с "иногородними" колхозниками и кучером-трудармейцем (нем-

цем): "14 марта (1943 года) я выехал в деревню Сысола, где встретился

с политруком Смолиным, который пригласил меня выпить бражки. Поехали

мы с ним в деревню Куницыно, где встретили двух женщин - Вагину и Мас-

ленникову, с которыми вместе выпили. Достали балалайку, девушки танце-

вали. В комнату, где мы находились, заходили колхозницы. Кучер, не-

мец-трудармеец, находился в другом помещении. Я сознаю, что допустил

нетактичный поступок, выпил бражки со Смолиным и двумя женщинами".

И вот что показательно: "журили" Григорьева на партбюро не за пь-

янство как таковое, а за то, что он, так сказать, "утратил революцион-

ную бдительность", позволил себе "расслабиться" с рядовыми колхозника-

ми и (основной "криминал") - с подопечным-трудмобилизованным. Но за-

кончилось "персональное дело" для пьяницы-оперативника, в общем-то,

благополучно: учитывая, что Григорьев "хороший работник", хотя и

"сжился с руководством лагпункта", партбюро вынесло ему даже не выго-

вор, а предупреждение - пей, дескать, да знай, когда, как и с кем (вне

службы, "втихаря" и со "своими").

В заключение рассказа о Вятлаге военной поры - еще несколько ха-

рактерных штрихов его облика тех лет.

Женские бараки в зонах по-прежнему не имеют "глухой" изоляции от

мужских, так что нравы во взаимоотношениях "лиц противоположных полов"

остаются достаточно "свободными": от неприкрытой скабрезности до сво-

еобразного лагерного романтизма. Для администрации заключенные - и

бесплатная прислуга, и нередко "дублеры" на службе, "тянущие" основную

производственную ношу. По ночам из-за нехватки электроэнергии и от-

сутствия керосина как жилые зоны, так и рабочие объекты и складские

помещения зачастую не освещаются, отсюда - "обилие" краж.

Хронический недуг Вятлага - очковтирательство и приписки (завыше-

ние в отчетах объемов проделанной работы). Начальство сплошь и рядом

это устраивало: план, хотя и на бумаге, но "выполняется". Однако не

всегда такое "лукавство" сходило с рук: за выполнение плана 1942 года

капитану госбезопасности начальнику Вятлага Н.С.Левинсону преподнесли

к празднику (7-му ноября) орден Боевого Красного Знамени, а за срыв

производственной программы 1943 года - перевели с понижением в другой

ИТЛ, с меньшим объемом - не все фиктивные цифры "проходили", нужны бы-

ли и реальные тысячи и тысячи кубометров отгруженной древесины. А вот

здесь очень "выручали" пожары и другие стихийные бедствия, которые

"помогали" прятать следы приписок, в том числе - значащиеся только на

бумаге, но фактически не произведенные объемы продукции. Наличествова-

ли и другие "крючкотворские" уловки для того, чтобы безболезненно

"улучшить", "подтянуть" реальные результаты работы лагеря поближе к

плановым показателям: ну, скажем, в 1942 году, с целью "снижения про-

цента смертности заключенных" начальники лагпунктов принялись в массо-

вом порядке "актировать" (то есть формально, на бумаге освобождать)

доходяг, которым жить оставалось от силы день-два. Умирали эти бедняги

"вольными", порой и не подозревая об этом, и тем самым "вносили свой

последний вклад" в улучшение вятлаговских отчетных данных...

Происходят и некоторые изменения в топонимике Вятлага. Поселок

при железнодорожной станции Лесная, где располагалось Управление лаге-

ря, как уже говорилось, долгое время (в духе 30-х годов) именовался

"Соцгородок" - название банальное и достаточно типичное для гулаговс-

ких территориальных центров. И вот новым начальником Вятского ИТЛ пол-

ковником А.Д.Кухтиковым издается 24 июня 1944 года приказ N 510 (Д о -

к у м е н т N 12):

"...Содержание: О наименовании поселка Вятлага НКВД.

Существующее ныне нарицательное название "Соцгородок" - на терри-

тории которого расположено Управление лагеря - изменить и впредь име-

новать - поселок Лесной Вятлага НКВД СССР".

Так, без особых формальностей, и состоялось именаречение ныне су-

ществующего поселка Лесного. Впрочем, как мы увидим в последующем, от-

нюдь не только до этого "доходили руки" у деловитого и хозяйственного

полковника Кухтикова, при котором Вятлаг и встретил завершение войны.

А затем в одряхлевших было жилах таежного лагеря вновь заструилась

"свежая кровь" - бесконечные этапы с "рабочей" силой нарастающим пото-

ком пошли в вятлаговские ворота...

П Р И Л О Ж Е Н И Е.

Б и о г р а ф и ч е с к и й о ч е р к.

В о с с т а н и е Д м и т р и я П а н и н а.

Вятлаг в войну и после нее прошло немало знаменитых людей России.

Об одном из них мы и расскажем.

Дмитрий Михайлович Панин (1911 - 1987) был продолжателем той дос-

тойной русской традиции одиноких и самостоятельных мыслителей, что бы-

ли во все времена: в Новгороде и Тобольске, Пскове и Москве, Перми и

Нижнем... Умы, самостоятельно ищущие свой путь в этом мире, конструи-

рующие его своей, выстраданной логикой, - достойны уважения и осмысле-

ния. И уж тем более в нашем людоедском XX веке, когда воистину люди в

России жили, "под ногами не чуя страны". Но мысль, распластанная по

земле, развеянная, казалось бы, лагерной пылью, - жила. Как ни странно

- именно в ГУЛАГе многие политзаключенные получили возможность в

1920-е - 1950-е годы получить широкое представление о мире, толику об-

разованности - а самое главное - в многодневных (а не многолетних

ли?!) жарких спорах, дискуссиях, обмене личным опытом - попытаться пе-

реосмыслить судьбу человека в мире, судьбу России, перетряхнуть розо-

во-оптимистические идиллии дореволюционной интеллигенции о народе-бо-

гоносце. Философы и писатели, сформированные-переогромленные лаге-

рем... Увы, большинство их погибло в лагерях, превратилось в лагерную

пыль, как миллионы их товарищей по несчастью. Вернуться на волю, выс-

казаться честно и свободно довелось очень немногим. Мы их помним и

чтим: В.Шаламов, А.Солженицын, О.Волков... - эти имена у всех на слу-

ху.

Менее известен, хотя (с моей точки зрения) не менее любопытен ду-

ховный опыт Дмитрия Панина - оригинального инженера, самобытного фило-

софа и мыслителя, глубоко и искренне верующего христианина. Его книги

- "Держава созидателей", "Мир-маятник", "Вселенная глазами современно-

го человека" опубликованы во Франции (где он жил и работал с 1972 го-

да) и нам практически неизвестны. А жаль... Это - плоды зрелого и ори-

гинального ума. Чистое вино мысли... В опубликованных в России запис-

ках Панина ("Лубянка - Экибастуз" /лагерные записки/". М., 1991) в от-

личие от множества других мемуаров гулаговцев мы видим, что автор фи-

лософски осмыслил лагерную жизнь - как новый для себя космос. Чего

только стоит такое, например, его утверждение? "После первых месяцев

лагеря я пришел к окончательному выводу, что мир заключенных отобража-

ет советскую действительность; она же повторяет во многом жизнь за ко-

лючей проволокой... Заключенные берут все, что можно пронести в зону

или сожрать на месте, а на воле многие тащат с работы то, что плохо

лежит..., нельзя винить за это людей, живущих в таком обществе". Таким

образом, лагерь представляется ему гигантской тюрьмой в тюрьме, со

своими законами и основами бытия, которыми, кстати, Панин, как прирож-

денный лидер, овладел весьма неплохо.

Потомок старинного русского дворянского рода, Дмитрий Михайлович

даже в лагере (естественно, в относительно спокойные периоды бытия)

был очень красив и хорош собой. Близко знавший его А.Солженицын, вы-

ведший его под фамилией Сологдина в своем романе "В круге первом", пи-

сал: "Лицо Сологдина, собранное, худощавое, со светлой курчавящейся

бородкой и короткими светлыми усами чем-то напоминало лик Александра

Невского". Немножко ниже, повторяясь, подтверждал: "С белокурой бород-

кой, с ясными глазами, высоким лбом, прямыми чертами древнерусского

витязя, Сологдин был неестественно, до неприличия хорош собой". Мне

довелось увидеть лагерную фотографию Панина (в следственном деле 1943

года - анфас и профиль) и я подтверждаю это. Благородством и духов-

ностью веет от облика этого человека.

В романе Солженицына отчетливо видно изумление и удивление автора

- его некоторое любование (с оттенком, впрочем, в иных местах романа

плохо скрытой иронии и едкой насмешки) яркой и оригинальной личностью

Сологдина-Панина: "Он (Сологдин - В.Б.) был ничтожный бесправный раб.

Он сидел уже двенадцать лет, но из-за второго лагерного срока конца

тюрьме для него не предвиделось... Сологдин прошел чердынские (неточ-

ность - вятские) леса, воркутинские шахты, два следствия - полгода и

год, с бессонницей, изматыванием сил и соков тела. Давно уже было за-

топтано в грязь его имя и его будущность. Имущество его было - подер-

жанные ватные брюки и брезентовая рабочая куртка... Дышать свежим воз-

духом он мог только в определенные часы, разрешаемые тюремным началь-

ством.

И был нерушимый покой в его душе. Глаза сверкали как у юноши.

Распахнутая на морозце грудь вздымалась от полноты бытия".

Впрочем, в своих записках Панин также с большой симпатией и нес-

колько по-опекунски описал Солженицына времен "шарашки" и Особлага.

Значительная часть мемуаров Панина (более трети объема книги)

посвящена пребыванию автора в Вятлаге. Панин был в Вятлаге с 28 авгус-

та 1941 года до 1945 года. Будучи хорошим инженером, он работал в ме-

ханических мастерских 5-го ОЛПа (отдельного лагпункта) Вятлага НКВД

СССР (так официально именовался лагерь).

Именно в Вятлаге в 1943-1944 годах было создано второе следствен-

ное дело Панина - а это одиннадцатимесячная тюрьма, допросы, новый

срок и полная дистрофия, выжил после которой Дмитрий Михайлович только

чудом. Панин (и 27 его подельщиков) обвинялись в подготовке к воору-

женному восстанию и побегу из лагеря - это расстрел или 10 лет лаге-

рей.

Очевидно, что следователям очень хотелось (по образцам 1937 года)

создать нечто очень громкое, получить за свою усердную работу причита-

ющиеся дивиденды. Трехтомное следственное дело, впрочем, сохранилось.

И мы можем сравнить впечатления Панина, записанные им на склоне дней в

мемуарах, с кровавой вязью допросов, очных ставок и признаний подс-

ледственных.

"На следствии, - писал Панин, - я не скрывал свои взгляды. Я

знал, что если расстрел наш состоится, то я умру с сознанием, что,

возможно, будущий историк скажет спасибо, когда в ворохе лжи и глупых

выдумок наткнется на искреннее мнение человека той эпохи". Час пробил.

И следственное дело Панина в руках историков. Оправдались ли его на-

дежды? Думаю, что нет. Однако - начнем по порядку.

19 марта 1943 года в одну ночь, в лучших чекистских традициях,

как иронизировал Панин, чекисты Вятлага (а так они, кстати, назывались

на вполне законных основаниях, т.к. были сотрудниками оперчекистского

отдела) произвели на нескольких лагпунктах аресты 28 заключенных. По-

водом для ареста, по мнению Панина, послужила неразумная болтовня од-

ного из участников подготовки к побегу Павла Александровича Салмина.

"Несомненно, Салмин трепал языком сверх меры, - писал впоследствии

Дмитрий Михайлович, - хотя я и не обвиняю его в провокации. Иногда мне

даже казалось, что он "травит баланду" с целью сшибить себе лишнюю

пайку и талон на обед. Ужасно то, что он своей болтовней запутал мно-

гих людей и потом всех назвал на следствии".

Трехтомное дело действительно открывается обильными и пространны-

ми материалами допросов Салмина. Нам сложно представить себе живую ат-

мосферу этих допросов. Но очевидно, что Салмин просто раскололся и на-

чал говорить много лишнего - того, о чем его и не спрашивали. Очевид-

но, что с явной подачи следователя звучат такие слова его признания:

"Мне хочется предотвратить еще большие подозрения и излишние аресты.

Поэтому из соображений практической целесообразности (ох сколько людей

эта чеканная формула подвела под монастырь - В.Б.) я решил дать исчер-

пывающие показания по делу и назвать всех людей, причастных к антисо-

ветской повстанческой деятельности, но до сего времени скрывавшихся

мною".

Показания Салмина - зто труд двух человек: заключенного и следо-

вателя. Причем следователь подскажет, намекнет, проведет нужную мысль

и необходимую формулировку. Отчетливо видно, что Салмин сотрудничает

со следователем. Первым - в списке четырех человек, выданных Салминым

на этом допросе, - стоит "Панин Дмитрий Михайлович - инженер-механик,

осужденный по ст.58-10 УК к 5 годам лишения свободы, работавший в ме-

ханических мастерских в качестве начальника отдела технического конт-

роля. Из общения с Паниным я знал, что он враждебно настроен к советс-

кому строю и к мероприятиям Советской власти". В последующих показани-

ях Салмин рассказал, что в сентябре 1942 года, общаясь с Паниным, он

узнал о подготовке им группового побега из лагеря (в составе группы из

5 человек - заключенных пятого ОЛПа). Во время другого своего приезда

в мехмастерские Салмин, по его словам, устроил настоящее совещание

этой группы в инструментальном цехе, где изложил свой план восстания

заключенных всего лагеря. Участники вполне справедливо посомневались в

реальности этого проекта и настаивали на своем варианте группового не-

вооруженного побега. Материалов Салмин дал очень много, недаром впос-

ледствии Панин назвал его "романистом" и бойкотировал на пути из лаге-

ря уже после следствия.

С этими показаниями следствие и обрушилось на Панина. Поставив

дело Панина вторым после Салмина в томе, чекисты ясно показали этим,

что считают его важным и опасным лидером заговора. Но если в деле Сал-

мина более 160 страниц текста и документов, то в деле Панина чуть бо-

лее 20.

Его поведение на следствии кардинально отличалось от поведения

Салмина. На первом же допросе он полностью все отрицал. Это была глу-

боко продуманная и достойная линия поведения уверенного в себе челове-

ка. В деле, кстати, хранится и выписка из постановления Особого сове-

щания при НКВД от 15 марта 1941 года, по которой Панин получил 5 лет

лишения свободы (считая срок с 18 июля 1040 года - с момента ареста).

Показательно, что допросы Панина ведет капитан госбезопасности Рома-

ненков - заместитель начальника оперчекистского отдела Вятлага. Отме-

чу, что система званий в НКВД была иной, чем в армии, и звание капита-

на госбезопасности примерно соответствовало армейскому полковнику.

Оставив в покое несговорчивого Панина, в значимости которого че-

кисты прекрасно разобрались, следователи сосредоточились на более по-

датливых. Как писал впоследствии Дмитрий Михайлович, анализируя опыт

следствия: "Чекисты, создавая абсолютно вымышленные дела, запутывали

людей, которые под давлением "неопровержимых улик" из арсенала "Вы-

шинского-Берия" давали искренние и чистосердечные показания".

Более месяца (с марта по май) Панина вообще не допрашивали, на-

капливая против него материал. В протоколе допроса от 5 мая 1943 года

читаем:

"В о п р о с: Следствием установлено, что вы проводили активную

антисоветскую, повстанческую деятельность в лагере. Намерены ли вы

дать правдивые показания по этому вопросу?

О т в е т: Я все время даю следствию совершенно правдивые показа-

ния о том, что никакой антисоветской деятельностью в лагере не зани-

мался. В данное время могу повторить лишь то же самое.

В о п р о с: В антисоветской повстанческой деятельности вы улича-

етесь показаниями ряда лиц, проходящих по этому делу в качестве обви-

няемых, в том числе показаниями Салмина и Сучкова, которые вам зачиты-

ваются. Намерены ли вы и дальше скрывать свою преступную деятельность?

О т в е т: Зачитанные мне показания Салмина и Сучкова являются

сплошной выдумкой, и я не верю, чтобы они могли давать подобные пока-

зания."

Заключенных во время следствия просто ломали. Панин вспоминал про

начальника следственного отдела Вятлага Курбатова: "Это он, якобы чу-

жими руками, подводил нас к расстрелу; держал меня все одиннадцать ме-

сяцев с уркаганами, настоял на продлении следствия после первого при-

говора и по этапу отправил на смерть наиболее ему неугодных".

Обложенный показаниями своих подельщиков, как волк в загоне, Па-

нин принял продуманное решение - отмести обвинения в организации восс-

тания и признать участие в подготовке побега. "В июле 1942 года, - по-

казал он, наконец, на следствии, - в связи с переводом механических

мастерских на 5-й лагпункт я тоже был переведен вместе с ними туда же.

Здесь, на 5-м лагпункте, я снова встретил Сучкова (своего однодельца

1940 года - В.Б.) и наше общение с ним стало регулярным. В процессе

обмена мнениями мы установили, что ввиду продолжавшейся войны продо-

вольственное положение в стране с каждым днем будет ухудшаться, а по-

ложение заключенных в связи с этим к зиме 1942-1943 года станет крити-

ческим. Оба мы пришли к выводу, что если на зиму мы останемся в лаге-

ре, то неизбежно от недостатка продуктов питания умрем. Единственным

выходом для спасения своей жизни мы считали побег из лагеря".

Мысль вполне здравая, учитывая, что предыдущей зимой 1941-1942

годов от голода и непосильного труда на лесоповале вымерло не менее

половины заключенных Вятлага.

Затушевывая расстрельный для себя прожект вооруженного восстания,

Панин рассказал о проделанной практический подготовке к побегу. При

этом он не выходил за рамки информации, уже выданной следователю Сал-

миным и Сучковым - двумя "романистами" этого следствия. С показаниями

именно Салмина и Сучкова, данными против него, следователь предвари-

тельно ознакомил Панина. Опираясь на уже известные следствию факты,

Панин и сообщил: "Для совершения побега нами было сделано следующее:

Сучков заготовил до 15 килограмм муки, по несколько килограмм гороха и

сухарей. Он же достал административную карту Кировской области. Лично

я достал котелок, один или два мешка и изготовил компас. В части под-

бора людей для побега мною было проделано следующее: в конце августа

1942 года я склонил на побег из лагеря мастера механических мастерских

з/к Заморуева Василия Александровича, осужденного по ст.58 УК РСФСР. Я

долго убеждал Заморуева в безвыходности его положения и в необходимос-

ти совершения побега из лагеря и наконец, после нескольких бесед, мне

удалось его уговорить. Заморуев согласился с нами бежать. Совершение

побега мы наметили на 6 сентября 1942 года, причем условились встре-

титься втроем на ж.д. линии между станцией Лесной и совхозом 5 лаг-

пункта, откуда направиться в лес и держать маршрут на город Киров.

В назначенный день мы с Заморуевым явились в условленное место,

но Сучков почему-то задержался и в условленное время не явился, поэто-

му мы с Заморуевым возвратились в мастерские и побег был отложен до 20

сентября. 20 сентября 1942 г. Сучков сообщил, что заготовленные им для

побега продукты питания исчезли, поэтому побег из лагеря нам снова

пришлось отложить.

После этого я стал обрабатывать на побег из лагеря местного жите-

ля з/к Бажина Александра, работавшего в механических мастерских в ка-

честве слесаря лекальщика. Бажин изъявил согласие бежать с нами из ла-

геря и в свою очередь предложил привлечь к побегу его приятеля фрезе-

ровщика Михуткина Михаила. Я возражал против привлечения к побегу Ми-

хуткина, мотивируя это отсутствием у последнего пропуска, что приведет

к быстрому обнаружению его побега военизированной охраной (заключен-

ные, не имеющие пропусков, регулярно проверялись охраной - В.Б.), а

следовательно и к провалу организуемого побега. Бажин не соглашался с

моими доводами, а впоследствии он поставил непременным условием своего

побега обязательное участие в нем Михуткина".

В общем, насколько можно судить, дальше разговоров и неудачных

практических приготовлений дело не пошло. Оно вскоре умерло бы в памя-

ти причастных к нему заключенных, отчетливо сознававших, что болтать

об этом в лагере, наводненном доносчиками, смертельно опасно, если бы

не Салмин. Панин был знаком с ним с конца 1941 года, вел довольно отк-

ровенные беседы о многом. "Поэтому, когда осенью 1942 г. он приехал в

командировку на 5 л/пункт, я при встрече с ним сразу же информировал

его о подготовленном мною групповом побеге из лагеря и предложил ему

бежать вместе с нами. Салмин в беседе со мной наедине выразил свое

согласие бежать из лагеря, однако вечером этого же дня, когда в поме-

щении инструменталки мехмастерских собрались участники подготовлявше-

гося побега Заморуев, Бажин, Михуткин и я, Салмин стал возражать про-

тив простого побега, доказывая невозможность побега без оружия. Салмин

заявил, что невооруженных беглецов может задержать всякий случайный

стрелок охраны или любой активист населенного пункта. Поэтому Салмин

предлагал совершить вооруженный побег, а оружие отобрать у стрелка ох-

раны, несшего службу по охране механических мастерских, а также у

стрелков, конвоировавших бригады заключенных мимо механических мас-

терских. На этом же совещании, развивая свою мысль дальше, Салмин выд-

винул идею вооруженного восстания заключенных всего лагеря. При этом

Салмин изложил следующий план восстания заключенных:

На 1 лагпункте подготовленные Салминым решительные люди из числа

заключенных захватывают оружие в военизированной охране, ими освобож-

даются все заключенные этого лагпункта, прерывается телефонная связь с

другими подразделениями лагеря, захватывается ж.д. транспорт, на поез-

дах повстанцы следуют на другие лагпункты, где, по мнению Салмина, к

восстанию присоединяются все заключенные, восстание охватывает весь

лагерь, на месте создается власть из восставших заключенных, а для

борьбы против частей НКВД создаются соответствующие войсковые соедине-

ния из повстанцев. Излагая этот план, Салмин убеждал присутствовавших

в том, что на 1 лагпункте им уже все подготовлено к восстанию. Я и За-

моруев доказывали невозможность организации восстания в лагере, но

Салмин настаивал на своем. В связи с такими разногласиями, на совеща-

нии к определенному решению мы не пришли.

После этого Салмин, приезжая в командировки на 5 лагпункт, в бе-

седах со мной наедине пытался склонить меня на участие в восстании, и

в одной из бесед по этому вопросу я высказал ему свое недовольство

тем, что вместо действия мы много занимаемся разговорами, и заявил

ему, что время кончать с разговорами и начинать действовать, а когда

они начнут на 1 лагпункте и придут в 5 лагпункт, то мы к ним присоеди-

нимся.

В о п р о с: Склоняя Салмина на активные действия, вы имели в ви-

ду восстание?

О т в е т: Я имел в виду получить от Салмина определенный ответ -

будет у них восстание или нет, а если оно будет, то когда именно, что-

бы в день восстания воспользоваться замешательством администрации ла-

геря, совершить побег из лагеря в составе подготовленной мной группы.

В о п р о с: Вы дали Салмину согласие присоединиться к подготов-

лявшемуся им восстанию в момент, когда повстанцы прибудут на 5 лаг-

пункт. Почему же вы сейчас скрываете свои повстанческие намерения?

О т в е т: Я говорил Салмину, чтобы он перестал заниматься разго-

ворами и начинал действовать, но присоединяться к восстанию не обе-

щал".

Следователям очень хотелось раздуть болтовню Салмина о восстании,

как серьезный практический план большой тайной организации заключен-

ных, где серым кардиналом - мозгом восстания - им виделся именно Па-

нин. С целью дожать Панина с ним было проведено несколько очных ставок

с сознавшимися во всем и расписавшими все, как надо следователям, од-

нодельцами. Вся механика и техника чекистской работы тех лет отчетливо

проявилась на этом следствии. Панин писал на склоне лет в мемуарах:

"Мои отказы отвечать на допросах привели к серии очных ставок, на ко-

торых тени людей, доведенных почти до состояния невменяемости, изобли-

чали меня в выдуманных чекистами преступлениях. Я чувствовал себя на

спектакле китайских силуэтов: тени людей, тени преступлений. Но так

или иначе, на бумаге обвиняемый оказывался опутанным какой-то паути-

ной, невзирая на несогласие. Стряпня выглядела неубедительной и жал-

кой, но в тридцать седьмом такого материала хватило бы для расстрела

целого лагпункта..."

В 1943 году с расстрелами полегчало. Не потому, что режим стал

человечнее. А потому, что приток свежей рабсилы (воистину рабской) в

лагеря сильно сократился по сравнению с мирным временем. А лагнаселе-

ние (официальный термин тех лет) сильно сокращалось из-за огромной

смертности и отправки на фронт части неполитических заключенных. Про-

изводственный план между тем с лагерного начальства требовали жестоко.

Подставлять свою голову никому не хотелось. Система была жестока и к

своим и к чужим.

10 июля 1943 года была проведена очная ставка Панина с Салминым.

В начале текста протокола идет трафаретная, но обязательная фраза, что

оба подследственных "друг друга хорошо знают и в ссоре между собой не

состояли". В первом же вопросе Салмину капитан Романенков четко дал

ему главную установку этой очной ставки.

"В о п р о с С а л м и н у: На допросе 19 мая сего года вы пока-

зали об антисоветской деятельности сидящего здесь Панина Дмитрия Ми-

хайловича и о ваших поручениях ему по антисоветской повстанческой дея-

тельности. Повторите свои показания в этой части.

О т в е т: Мои показания от 19 мая с/г в отношении Панина Дмитрия

Михайловича я полностью подтверждаю и в его присутствии заявляю, что в

конце 1941 и в начале 1942 г. он в беседах со мной неоднократно выска-

зывал свое враждебное отношение к Советской власти. Панин считал, что

постоянными спутниками Советской власти будут: недостаток продовольст-

вия и недоедание населения, низкая производительность труда, отста-

лость в области науки и искусства. С Паниным мы весьма часто вели бе-

седы на разные темы антисоветского характера, он неоднократно высказы-

вал свои намерения о совершении побега из лагеря, склоняя меня совер-

шить побег вместе с ним. Я же, создавая антисоветскую, повстанческую

организацию в лагере, хотел во что бы то ни стало привлечь Панина для

участия в восстании, изложил ему свои повстанческие взгляды на одном

совещании повстанческой группы 5 лагпункта осенью 1942 года в присутс-

твии Бажина, Заморуева и Михуткина. Я изложил подробный план организа-

ции восстания в лагере. Панин, в принципе, был согласен принять учас-

тие в восстании, но считал это дело более трудным и был за групповой

побег из лагеря.

В октябре 1942 года я находился в командировке на лагпункте и пе-

ред своим отъездом по окончании командировки я встретился с Паниным

около центральных механических мастерских. И в беседе с ним заявил,

что руководство восстанием он должен взять на себя. Одновременно я дал

ему указания, как практически организовать восстание, как расставить

своих людей, чтобы обеспечить успех восстания. Я же обещал Панину пос-

ле успешного восстания на 1 лагпункте захватить ж-д. состав и вместе с

повстанцами приехать к нему на помощь. Панин не возражал против моего

предложения, но поставил передо мной условие, чтобы я как можно больше

набрал повстанцев на 1 лагпункте, чтобы можно было оказать ему (Пани-

ну) более эффективную помощь в случае организованного сопротивления на

5 лагпункте со стороны охраны и вольнонаемного состава лагеря. Здесь

же Панин спросил у меня, кто будет возглавлять восстание в масштабе

лагеря, причем он высказал отрицательное мнение о названном мной одним

из руководителей восстания - Леймере Георгии Людвиговиче, как о чело-

веке нерешительном и трусливом".

Панин подтвердил показания Салмина лишь в той части, "что в бесе-

дах со мной он действительно излагал свой план организации восстания в

лагере и на 5 лагпункте. Бесед по этому вопросу у нас с ним было много

и я допускаю, что он делал мне предложение возглавить восстание на 5

лагпункте, но оно мною принято не было, так как я настаивал на группо-

вом побеге из лагеря и склонял на это Салмина".

Твердая, хорошо продуманная линия поведения Панина дала свои пло-

ды, и Салмин вынужден был снять некоторые свои очень опасные утвержде-

ния. Это нашло отражение в протоколе очной ставки. Салмин вынужден был

уточнить, что "совещание в механической мастерской происходило всего

один раз, поэтому правильнее будет записать не "на одном из совеща-

ний", а просто "на совещании", и поскольку присутствовавшие на совеща-

нии лица повстанческой группы собой тогда еще не представляли, пра-

вильнее будет записать не "повстанческой группы", а просто "груп-

пы"..."

Панин, как прирожденный лидер, мог своим авторитетом повести за

собой многих. На очной ставке Панина с А.М.Бажиным 11 июля 1943 года

последний дал против него такие показания: "Сидящий здесь Панин Д.М.

принадлежал к числу руководящего состава контрреволюционной повстан-

ческой организации. Данный вывод я делаю потому, что он (Панин) прово-

дил вербовку новых лиц в повстанческую организацию и неоднократно пы-

тался вовлечь в нее лично меня. В начале октября 1942 года Панин выз-

вал меня к себе в кабинет по служебному делу (для проверки измеритель-

ных калибров)... Я ему ответил, что Салмин говорил со мною о повстан-

ческой организации и о восстании в лагере... Панин говорил, что участ-

ники этой организации на всех лагерных пунктах, уговаривал меня примк-

нуть. Говорил, что намечено поднять вооруженное восстание одновременно

на 1 и 5 лагерных пунктах, где повстанцы в первую очередь нападут на

военизированную охрану, личный состав которой будет уничтожен. После

захвата оружия повстанцы лагпункта возьмут в свои руки ж.д. транспорт

и на паровозах двинутся на 5 лагпункт. По словам Панина, захватив те-

леграф, штаб охраны, оперчекистский отдел - далее действуют сообразно

обстоятельствам. На второй или третий день после этого он говорил, что

если вооруженное восстание не удастся, то придется бежать отсюда не-

большой группой и я, как местный житель, принесу большую пользу в ка-

честве проводника. Во время этой беседы Панин еще раз предупредил ме-

ня, что если эта тайна будет мной разглашена, то я буду убит". Панин в

ответ подтвердил лишь то, что "изложил ему план восстания в лагере, но

сам отрицательно относился к восстанию..." А "угроз с моей стороны не

было. Бажина я неоднократно склонял на побег из лагеря и в этом прини-

мал на себя ответственность в полной мере".

И эта очная ставка была, несомненно, выиграна Паниным. Во многом

благодаря его твердости в отстаивании нюансов и смысловых оттенков

слов, постороннему глазу этот пухлый трехтомник следствия представля-

ется шитым белыми нитками, грубой и откровенной фальсификацией усерд-

ствующих лагерных чекистов, тоскующих по довоенным временам больших

"вредительских" организаций и массовых расправ. Особое совещание при

НКВД СССР дало на основании этой "стряпни" всем участникам заговора

только по 5 лет. Следователи восприняли такой маленький срок, как лич-

ное оскорбление и добились пересмотра дела, получив для этого дополни-

тельные показания Салмина и Сучкова (основных "романистов" следствия).

В результате большинство из 28 подследственных (в том числе и Панин)

получили новые десятилетние сроки. Лишь 5 из группы, даже и не слыхав-

шие о побеге, получили 5-летние сроки. Только один из 28-ми умер в

тюрьме. Это было даже странно, поскольку 11 месяцев следствия (с 19

марта 1943 года по 19 февраля 1944 года) все они провели в лагерных

тюрьмах и изоляторах.

На допросах Панин действительно вел себя, судя по документам,

очень спокойно и с большим достоинством, не раз переходя в наступление

и не скрывая своего неприятия существующего режима. Так, на допросе 21

мая 1943 года ему был задан вопрос: "Следствию известно, что по своим

политическим убеждениям вы являетесь монархистом. Подтверждаете ли вы

это?

О т в е т: Каких-либо законченных убеждений в этой части у меня

не имеется, но иногда в своих рассуждениях я склонялся к монархизму,

ибо считал, что Русское государство было бы наиболее устроенным, жизнь

людей наиболее стабильной именно при монархическом строе. Я отрица-

тельно относился к Советскому строю и в антисоветском духе высказывал-

ся об отдельных мероприятиях Советской власти. Мои конкретные высказы-

вания в этой части я припомнить не могу.

В о п р о с: До вашего заключения в лагерь вы проживали в

гор.Москве. К какой монархической организации вы принадлежали там?

О т в е т: В Москве я к ни к какой монархической организации не

принадлежал".

Даже по неполным, частичным записям протоколов мы отчетливо ви-

дим, что вятлаговские чекисты схватку с Паниным проиграли.

В тяжелейших испытаниях тюрьмы и следствия, дистрофии и голода он

проявил себя настоящим лагерным зубром и вожаком, спасшим своих това-

рищей от расстрельной статьи. Отмечу, что духовных сил на то, чтобы

продержаться, надо было очень много. Протокол допроса Панина 21 мая

1943 года состоит из двух (!) неполных машинописных страничек. Но в

начале протокола мы читаем: "Допрос начат в 9 часов. Закончен в 18 ча-

сов". Таким образом, здесь лишь ничтожная часть говоренного. Какую па-

утину хитросплетения и лжи могли здесь нагромоздить чекисты, изолируя

заключенных друг от друга, играя с ними в кошки-мышки?! Панин предпо-

чел играть в свою игру. И именно это было настоящим восстанием Дмитрия

Панина против гулаговской системы. Восстанием, в отличие от мифическо-

го проекта, инкриминируемого ему в вину, выигранным Паниным.

Внутреняя свобода, поразившая Солженицына в Сологдине, была при-

обретена тяжким и мучительным переосмыслением лагерного опыта. Человек

даже в лагере может стать внутренне свободным. Именно в этом заключа-

ется оправдание Сологдина. Дух может одолеть даже сверхмощную систему

насилия и террора. Отправленный после следствия и тюрьмы умирать в ба-

рак, Панин чудом выжил и воскрес почти из мертвых; но чудо было в нем

самом - его дух. Вся последующая деятельность глубоко верующего блес-

тящего мыслителя Дмитрия Михайловича Панина опиралась на эту самостоя-

тельно обретенную им духовную основу.

Д о к у м е н т а л ь н о е п р и л о ж е н и е .

Д о к у м е н т N 13.

Н О Р М А

выдачи хлеба в исправительно-трудовых лагерях и колониях

НКВД СССР

Выдача хлеба заключенным производится (на 1 человека в день в

граммах):

а)

% выработки производственных Количество выдаваемого хлеба

норм На основных На остальных

тяжелых основных

работах работах

Вырабатывающие до 50 % 400 300

Вырабатывающие от 50 до 80 % 500 400

Вырабатывающие от 80 до 180 % 600 500

Вырабатывающие от 100 до 125 % 700 600

Вырабатывающие от 125 % и выше 800 700

б) Заключенным-рекордистам при выполнении производственных норм

от 200 % и выше, на основных тяжелых работах - 900 граммов, на основ-

ных остальных работах - 800 граммов.

в) Заключенным, занятым на вспомогательных работах и хозобслуге

на нормированных работах:

вырабатывающие до 50 % установ. норм 300 граммов

- " - от 50 до 80 % установ. норм 350 граммов

- " - от 80 до 100 % установ. норм 400 граммов

- " - от 100 до 130 % установ. норм 500 граммов

- " - от 130 и выше установ. норм 600 граммов

г) Бригадирам и десятникам (освобожденным) при выполнении произ-

водственных заданий в руководимых ими бригадах свыше 100 % - 700 гр.

д) Заключенным, находящимся в оздоровительно-профилактических

пунктах - 600 граммов <...>

з) Административному персоналу, в том числе: счетно-бухгалтерско-

му, средне-медицинскому персоналу, кульпросветработникам, складским

работникам, хозобслуге, подсобной рабочей силе на основных ненормиро-

ванных работах - 500 граммов.

и) Инвалидам не работающим, а также заключенным, находящимся под

следствием - 400 граммов.

Зам.нач.ГУЛАГа НКВД Союза ССР

капитан Госбезопасности /Усиевич/

Согласен: Нач.ГУЛАГа НКВД Союза ССР

ст. майор Госбезопасности /Наседкин/

Д о к у м е н т N 14.

" " октября 1941 г.

Н о р м а N 5

штрафного пайка для довольствия заключенных

в исправительно-трудовых лагерях и колониях

НКВД СССР

(на 1 человека в день в граммах)

Наименование продуктов Колич. Примечание

1. Хлеб ржаной 300

2. Мука подболточная 5

3. Крупа - макароны 20

4. Рыба рыбопродукты 25

5. Жиры 3

6. Картофель - овощи 250

7. Соль 7

По означенной норме довольствуются:

а) заключенные, отказывающиеся от работы.

б) симулянты, не вырабатывающие производственных заданий, при

наличии справки об этом медперсонала.

в) заключенные, находящиеся в штрафных изоляторах без вывода

на работу.

Примечания: 1. Заключенным, содержащимся в карцерах, выдается 300

граммов хлеба в сутки и кипяток, и один раз в три дня жидкая горячая

пища по норме N 5.

2. При выводе на работу заключенных, содержащихся в

штрафных изоляторах, таковые довольствие получают по фактической выра-

ботке.

Зам.нач.ГУЛАГа НКВД Союза ССР

капитан Госбезопасности /Усиевич/

Согласен: Нач.ГУЛАГа НКВД Союза ССР

ст. майор Госбезопасности /Наседкин/

в/ Расцвет ГУЛАГа (1946 - 1953 годы)

Заключенные Страны Советов и до войны - в 1930-е годы - не предс-

тавляли реальной опасности для режима. Вместе с тем, нарочито создава-

емые и методично поддерживаемые тяжелейшие условия содержания, жизни и

быта лагерного "контингента" свидетельствуют, в частности, и о том,

что власти постоянно испытывали если и не страх, то вполне определен-

ное (и небезосновательное) беспокойство по поводу пределов "лояльнос-

ти" узников тюрем и лагерей, как, впрочем, и всего остального "собс-

твенного" народа. Сразу после войны все "режимные гайки" в ИТЛ закру-

чиваются до предела. Однако ситуация в лагерях (по целому ряду причин)

становится все менее управляемой. В значительной степени послевоенный

приток в гулаговские узилища состоял из военнопленных-красноармейцев,

перемещенных "прямехонько" из нацистских "кацетов" в "родные советские

лагеря", а также вывезенных из Центральной и Западной Европы оказав-

шихся там (в силу разных обстоятельств) советских граждан (одни - уго-

дили под фашистскую "трудмобилизацию", другие - сотрудничали с окку-

пантами и вместе с ними ушли за границу).

Вспоминает Петр Федотович Лещенко, в молодости - машинист парово-

за в Бресте, а затем - учитель одной из вятлаговских ШРМ:

"Судьба! По всему пути в 2.000 километров от Красноярска до Ду-

динки растянулись зоны гулаговского "Архипелага": его "учреждения"

(К-100 и т.п.) распустили свои щупальцы по обоим берегам Енисея, его

притокам - Ангаре и другим. Вот теперь-то стало ясно, куда деваются

пассажиры прибывающих ежедневно (по 2 раза в сутки) поездов "Бер-

лин-Брест". Восемь лет (с 1947-го года) я жил в Бресте и видел "про-

цесс перегрузки" людей из узкоколейных (по европейскому стандарту) ва-

гонов-"столыпиных" в наши советские ширококолейные "телятники-красну-

хи". Казалось, что всю Германию арестовали и вывозят к нам, в СССР.

Причем, очень часто видел, как два наших амбала-держиморды волокут

(да-да! - именно волокут!) какого-нибудь еле живого старика, схватив

его под мышки: конвоиры идут и довольно резво, а их жертва ног не пе-

реставляет - отнялись, безжизненно волокутся ноги... Думалось, что

весь Союз уже заполнен лагерями, ан нет: "мест отдаленных" - и по Ени-

сею, и по Лене, и далее в Сибири - хватает без счета и без меры... Ви-

дел, как перегружали два вагона с женщинами, ушедшими с отступающими

немцами в Германию и там арестованными: через грудь и спину наискось у

них были черные ленты с белой надписью "За измену Родине и мужу".

Рассказывал мне Виктор Р. на "Волнушке" (таежном лагпункте) о женских

зонах для "власовок" (так их звали в лагерях) в Казахстане. Говорил

Виктор, что их всех стерилизовали - всех до единой...

Здесь же, в Бресте, однажды среди бела дня вели колонну (то ли

власовцев, то ли казаков) из тюрьмы на вокзал - в особом "оформлении":

по всей длине колонны и поперек нее протянуты цепи, проходившие через

наручники всех конвоируемых, то есть каждый узник шел как бы со всех

сторон окруженный цепью. Улица от тюрьмы до вокзала прямая, охранников

вокруг колонны больше, чем зэков, да еще десяток овчарок с ними... К

чему такая "демонстрация силы" НКВД? Кого хотели этим устрашить?.. При

выходе на главную улицу колонна запела какую-то песню. Что за песня? -

никогда ни до, ни после ее не слыхал... Ни крики конвоя, ни стрельба

вверх не смогли заглушить эту песню, и пели ее узники на всем пути -

"от и до"... Что это были за люди - не знаю, но по их одежде можно бы-

ло понять, что отнюдь не "простые сошки". В лагерной России для всех

нашлось место - и для "винтиков" и для "винтов". Каторжная Русь - она

ведь необъятная, и бараков в ней хватало (и хватит) с избытком..."

Сотнями тысяч "пошли" после войны в лагеря и так называемые "пов-

торники", то есть люди, уже когда-либо отсидевшие: как правило, это

были политзаключенные - "контрики", "58-я статья". Их направляли на

отдельные или специальные лагпункты с более строгим режимом и до пре-

дела (даже по гулаговским меркам) ограничивали в правах. Отбывших свой

"срок наказания" либо оставляли в тех же самых лагерях "до особого

распоряжения", либо отправляли в ссылку в "места, еще более отдален-

ные", - в Сибирь и на Крайний Север. Таким нехитрым способом, по за-

мыслу властей, предполагалось (в том числе - репрессиями за "контрре-

волюционные преступления") обеспечить максимально полную изоляцию

"инакомыслящих" или даже склонных к "инакомыслию" от общественной и

политической жизни страны.

Между тем уголовники в лагерях совершенно обнаглели, особенно -

после Указа Президиума Верховного Совета СССР от 26 мая 1947 года об

отмене смертной казни. В зонах начался настоящий уголовный террор, по-

родивший свирепые междоусобицы между воровскими группировками разных

"мастей". Государство же своими мерами (излюбленная из них - Указы

Президиума Верховного Совета) загоняло под стражу все новые и новые

сотни тысяч людей. Два совершенно беспрецедентных таких Указа от 4 ию-

ня 1947 года: "Об усилении уголовной ответственности за хищение госу-

дарственного и общественного имущества" и "Об усилении уголовной от-

ветственности за хищение личного имущества граждан" - дали ГУЛАГу по-

полнение и "задел контингента" на много лет вперед.

В разоренной и нищей стране, где государство присвоило себе все,

- эти Указы означали тотальный террор против всех работающих граждан.

Даже репрессии 1936-1938 годов дали меньше заключенных лагерной импе-

рии, чем два названных Указа. Отметим, что осуждавшиеся в соответствии

с ними люди проходили по гулаговской статистике как уголовники (то

есть - не политзаключенные), хотя, подобно осужденным по Закону "о ко-

лосках" 1932 года (печально известные "семь восьмых"), а также по дру-

гим столь же варварским "законодательным актам", на самом деле конечно

же "уголовным элементом" не являлись. Власть изощренно "изобретала"

новые категории зеков с той целью, чтобы ГУЛАГ "не безлюдел".

Бывший заключенный П.Л. так рассуждает по этому поводу:

"Проследив историю существования советских тюрем и лагерей, четко

прослеживается цепочка, состоящая из "контриков", "белых", "нэпманов",

"кулаков", "подкулачников", "врагов народа", "изменников", "власов-

цев", узников 1947-го и 1949-го годов и т.д. Все эти "разряды" соот-

ветствуют определенному периоду 70-летней каторги советского народа.

Каждый период отличался своим "пиком" и спадом, но есть (только один)

"безволновый" - это период после Указа 1947 года. Он является "веду-

щим" среди всех остальных. Даже репрессии 1930-1934 годов - ничто по

сравнению с послевоенными Указами о хищении социалистической собствен-

ности (обратите внимание - "хищение", а не "воровство"). Если всех,

упрятанных в ГУЛАГ за "хищения", назвать ворами, то поистине окажется,

что Россия - страна воров, несунов, хапуг. А кто же, спрашивается,

подготовил почву для такого "расцвета" воровства? К примеру, у меня

случайно разбилось стекло в квартире - где его взять? Нигде в округе

оно не продается - что делать? Тут два варианта: или выставить стекло

у соседа, или (что более приемлемо) - идти на стройку (а в поселке

всегда что-нибудь да строится) и просить стекольщика (либо сторожа)

украсть и отдать кусок стекла за бутылку-две (в зависимости от разме-

ра). Тот крадет, несет и "магарыч" берет... А в результате - мы оба

можем попасть на лагерные нары."

Ужесточающие карательный режим меры властей "сыпались, как из ро-

га изобилия". С 17 апреля 1943 года, например, в стране (опять-таки

Указом Президиума Верховного Совета) введена каторга в "отношении не-

мецко-фашистских злодеев, шпионов, изменников Родины". Режим для этой

категории лагнаселения устанавливался гораздо более суровый: усиливал-

ся надзор, на час удлинялся рабочий день, сокращался один выходной

день в месяц. Основная часть каторжан - политзаключенные: на 1 сентяб-

ря 1945 года их на каторге 57.000 человек, а уголовников - лишь 3.000

человек. Более 21.000 каторжников - инвалиды и "слабосилка", годные

лишь к легкому труду. Для сравнения: в 1916 году на "царской" каторге

в России значилось 28.600 человек.

В 1948 году всех политзаключенных в очередной раз "перетряхивают"

и часть из них отправляют во вновь созданные "особлаги" - лагеря осо-

бого режима. Поскольку руководство ГУЛАГа в центре и на местах уже не

могло справится с засильем уголовников, для них с 1948 года учреждают-

ся отдельные лагпункты (ОЛПы) строгого режима. Однако (и закономерно)

они вскоре становятся совершенно неуправляемыми. Доходило до того, что

лагадминистрация просто боялась в них появляться. В апреле 1951 года

министр внутренних дел С.Круглов приказал дела об убийствах или поку-

шениях на жизнь сотрудников ИТЛ передавать на рассмотрение военных

трибуналов, которым предписывалось "привлекать" совершивших эти уго-

ловные преступления по "политической" статье - 58-8 (террор) с назна-

чением "высшей меры наказания"-расстрела (подчеркнем, что убийств зак-

люченными своих солагерников это не касалось). 13 января 1953 года вы-

шел Указ Президиума Верховного Совета СССР "О мерах по усилению борьбы

с особо злостными проявлениями бандитизма среди заключенных в ИТЛ". Но

"социально близкие" (то есть уголовный мир) уже "повалили" Советскую

власть в лагерях и отдавать свое "верховенство" не собирались. ГУЛАГ

стал неуправляемым изнутри. О перипетиях этой борьбы за власть в лаге-

рях повествуется в 6-й главе книги.

Вернемся, однако, к первым послевоенным годам. Без такой мощной

экономической опоры режима, как ГУЛАГ, сталинское руководство не мыс-

лило восстановления "народного хозяйства" страны, выполнения "плана

4-ой пятилетки". Это было время, когда ГУЛАГ вновь стали "закармли-

вать" дармовой и бесправной "рабсилой". В полной мере это относится и

к Вятлагу.

По "Докладной записке о состоянии Вятского ИТЛ на 1947 год" мы

отчетливо можем представить его структуру. Лагерь дислоцируется в 350

километрах от областного центра (города Кирова) и в 52 километрах - от

райцентра (села Кай). Управлению ИТЛ подчинено 15 отдельных лагпунктов

(ОЛПов), 5 лагпунктов и 6 подкомандировок - всего 26 лагподразделений.

Из них: лесозаготовительных - 11, деревоперерабатывающих (в том числе

- новое веяние - производящих ширпотреб) - 3, сельскохозяйственных -

7, больничных (так называемых "сангородков") - 2. Главное производство

для лагеря - лесопромышленное (заготовка древесины, ее первичная пере-

работка и отгрузка-отправка по железной дороге). На 1 января 1947 года

в Вятлаге содержится: заключенных - 16.499; военнопленных - 2.793

(немцы, австрийцы, румыны, венгры, итальянцы, размещены и трудоисполь-

зуются отдельно от заключенных); спецпоселенцев - 1.612; всего -

20.904 человека. За 1947 год в лагерь прибыли 13.775 заключенных, убы-

ли - 9.549 человек (заключенных - 5.437, военнопленных - 2.793, спец-

поселенцев - 1.319). Как видим, значительная убыль "контингента" с из-

бытком перекрывается еще более "весомым" его новым поступлением: на 1

января 1948 года списочный состав "лагнаселения" достигает уже 25.130

человек (24.837 заключенных и 293 спецпоселенца). Вместе с тем, как

свидетельствуют те же учетные данные, за 1947 год лагерный "контин-

гент" обновился почти на две трети. Иными словами: ГУЛАГ становится

"проходным двором". С людьми "не церемонились", и физическое состояние

вновь прибывшего из тюрем и других ИТЛ пополнения было, мягко говоря,

"неважным". Лагерному "основному производству" требовались "исполните-

ли программы", пригодные к тяжелому физическому труду и, в первую оче-

редь, на лесоповале, а таковых в новом пополнении значилось всего лишь

1,7 (!) процента. Остальной вновь прибывший в лагерь "люд" (с "произ-

водственной" точки зрения) представлял собой картину удручающую: год-

ные к физическому труду средней тяжести - 23,6 процента; пригодные к

легкому физическому труду - 52 процента; годные к легкому индивидуаль-

ному труду - 12,4 процента; инвалиды, вообще непригодные к физическому

труду, - 10,4 процента. Физические силы нации истощены тяжелейшей вой-

ной и голодом 1946-1947 годов, а, кроме того, и тюремный режим "здо-

ровья не добавлял"... Отметим также, что примерно 20 процентов лагер-

ного пополнения составляли уроженцы южных регионов страны. "Южане",

как сетуют вятлаговские начальники, "тяжело переносят суровый климат

севера". Этот "контингент" (по той же оценке) "является нестойким,

быстро слабеет, деградирует и теряет трудоспособность". Гибель его

представляется руководству Вятлага "неизбежной".

Конечно, были в 1947 году и те, кому повезло освободиться из ла-

геря: таких насчитывается 3.971 человек. Основная их часть "выпущена

на свободу" в связи с окончанием срока наказания, однако 500 человек -

это "актированные" больные и инвалиды, которых просто "списали" из ла-

геря, чтобы они своей "неизбежной" гибелью не "портили" отчетную ста-

тистику.

Приведем еще несколько данных к демографической характеристике

вятлаговского "контингента" (по состоянию на 1 января 1948 года). В

общем числе заключенных (24.837 человек) наличествует: мужчин -

19.367, женщин - 5.470. Годных к труду на производстве (тяжелому,

среднему и легкому) - около 60 процентов от всего состава "континген-

та" (учтем при этом, что 36 процентов из них пригодны именно к легкому

труду). Вятлаг, как и другие лагеря страны, переполнен инвалидами: их

28,6 процента (то есть более четверти) от всех заключенных. Это, как

правило, "оконченные" доходяги, полностью не способные трудиться и об-

реченные на смерть (чаще всего - скорую). А на их место приходили дру-

гие бедолаги - лагерный "конвейер" по "производству" и "утилизации"

инвалидов "работал" бесперебойно...

Крайне интересен и важен для нас "постатейный" срез "лагнаселе-

ния", его уголовно-криминальные характеристики. Они убеждают, прежде

всего, в том, что уголовников-профессионалов( "воров", "блатных" и

близких к ним категорий-"мастей"), столь "грозных" для администрации и

других заключенных, в Вятлаге образца 1947 года, в общем-то, не так уж

и много - 868 человек. Более детальный анализ постатейного состава

заключенных, содержавшихся в Вятском ИТЛ на 1 марта 1948 года, приве-

ден в нижеследующей таблице (Д о к у м е н т N 15), в начале которой

перечисляются "политические" составы обвинений, затем - общеуголовные,

по мере "снижения" их "тяжести"):

Составы обвинений Общее число Процент

заключенных

1. За измену Родине, террор

и террористические намерения 4.332 17,4

2. За контрреволюцию, саботаж

и вредительство 1.790 7,0

3. За участие в антисоветских

заговорах 840 3,5

4. За политбандитизм 363 1,5

5. За антисоветскую агитацию 2.068 8,0

6. За прочие контрреволюционные

преступления 278 1,1

Итого осужденных за

контрреволюционную деятельность 9.619 38,5

7. За вооруженный разбой и бандитизм 2.026 8,0

8. Воры-рецидивисты 868 3,5

9. Имущественные преступления ст.162-178 3.390 13,5

10. Скотокрады 390 1,5

11. Воинские преступления 1.058 4,0

12. По Закону от 7.08.1932 г. 1.008 4,0

13. За должностные хозяйств. преступления 1.347 5,5

14. По Указу от 26.12.1941 г. 832 3,5

15. По Указу от 4.06.1947 г. 2.192 8,5

16. Прочие преступления 2.112 8,0

Итого осужденных за

уголовные преступления 15.218 61,8

Что представляла собой в этот период жилищно-бытовая "инфраструк-

тура" Вятлага? Для ответа на этот вопрос вновь обратимся к докладной о

состоянии Вятского ИТЛ за 1947 год. Итак, в лагере имелось в то время:

жилых бараков - 177, кухонь - 24, столовых - 19, пекарен - 22, стацио-

нарных лечебных помещений - 55, дезокамер - 23. Жилая площадь бараков

составляла 33.000 кв. метров, то есть на одного заключенного ее прихо-

дилось 1,5 кв. метра (при среднегулаговской норме - 2 "квадрата"). Та-

кая "уплотненность" являлась (помимо всего прочего) следствием значи-

тельного превышения лимита наполняемости лагеря ("лимита мест" в нем):

плановый норматив - 17.740, фактическое наличие - почти 25.000 заклю-

ченных. Вятлаг переполнен почти в полтора раза, и такое положение было

тогда характерным для всех без исключения лагерей страны.

Бараки в зонах оборудованы нарами вагонной системы и сушилками

для одежды (последнее для работающих на лесоповале было жизненно необ-

ходимым). В 1948 году планировалось построить еще 4.000 кв. метров ла-

герной "жилой площади". Сооруженные авральным методом бараки быстро

ветшали - их необходимо было постоянно ремонтировать, но руки до это-

го, как правило, не доходили. Здания каркасного типа (постройки

1938-1939 годов) совершенно обветшали и прохудились: при нередких в

зимнюю пору 40-градусных морозах не заболеть, находясь в этих лагерных

"апартаментах", было мудрено.

Что касается интендантского обеспечения, то хлебопродукты и кру-

пяные изделия Вятлаг (по нарядам Управления снабжения ГУЛАГа) получал

в 1947 году бесперебойно, а вот вместо жиров (по указанию сверху) в

рацион заключенных включили жмых. Калорийность пищи крайне низка. К

тому же, продовольствие для лагерников завозилось неравномерно, так

что крупы порой приходилось заменять овощами, мясо - рыбой и так далее

(все это, разумеется, в сторону удешевления, а значит - ухудшения).

Вещевого довольствия, то есть одежды для заключенных, тоже явно

недостаточно. Так, обеспеченность "контингента" на 1 января 1948 года

составляла (к нормативной потребности): телогрейками - на 66 процен-

тов, валенками - на 60, обувью летней - на 45, одеялами - на 62, прос-

тынями - на 14, матрацами - на 41, платьями женскими - на 27 процен-

тов. И улучшения не предвиделось: все было тотально централизовано и

расписано на годы вперед - ни одна наволочка без наряда ГУЛАГа в Вят-

лаг попасть не могла.

Медико-санитарное состояние лагеря оценивалось вятлаговским руко-

водством как сложное, поскольку (цитируем "Докладную записку...")

"острый недостаток вещдовольствия (половина заключенных раздета и ра-

зута - В.Б.) в течение всего 1947 года вызвал рост деградации лагерно-

го населения и понижение его физического профиля". То есть, другими

словами, даже прежде здоровые заключенные (коих, как мы знаем, среди

вновь прибывших в Вятлаг имелось не так уж и много) в "спартанских"

лагерных условиях самым ускоренным образом превращались в недужных до-

ходяг. Выражаясь людоедским канцеляритом ГУЛАГа, "забалансовый контин-

гент заключенных" на 1 марта 1947 года насчитывал 4.089 человек - это

инвалиды, непригодные к какому-либо труду. Ясно, что они "тянут лагер-

ную статистику назад" и руководство Вятлага стремится любыми путями

избавиться от этой "обузы" - ведь и без того при плане "основного про-

изводства", рассчитанном на 17.500 полноценных работников, фактически

их имелось в лагере лишь 15.606 человек (90 процентов), да и те -

"ухудшенного качества".

Вследствие высокой заболеваемости "рабсилы" соответственно велики

и потери рабочего времени: в течение всего 1947 года ежемесячно приз-

навались больными (помещались на стационарное лечение либо амбулаторно

"обслуживались" лагпунктовскими "эскулапами") от 6,0 до 7,5 процента

заключенных (и есть все основания полагать, что реальное число больных

гораздо более значительно). Наивысший уровень заболеваемости приходит-

ся на март, наиболее низкий - на сентябрь-октябрь. За 1947 год в лаге-

ре умерли 490 заключенных, из них от болезней - 391, в том числе от

туберкулеза - 181, от дистрофии - 22, от воспаления легких - 57, от

сердечно-сосудистых заболеваний - 64, от бытовых травм - 35, от произ-

водственных травм - 20 человек.

Завершим повествование о лагерном населении Вятского ИТЛ 1947 го-

да еще несколькими немаловажными сведениями:

Расконвоированных заключенных в лагере - около 3.000 человек

(11,7 процента общего списочного состава): это (в основном) "бытовики"

(1.661 человек), а также "политические" с относительно "легкими"

статьями (58-10, 58-11) - 554 человека. По данным на конец года, вы-

полняют и перевыполняют производственные нормы 64 процента от общего

числа работающих заключенных, не выполняют норм - соответственно 36

процентов. Зафиксировано за тот же год 4.612 случаев отказов от выхода

на работу. Это - крайне болезненная проблема для лагерной администра-

ции: за такие "ЧП" с нее "строго спрашивали", и не без оснований: ведь

производственный план Вятлага после войны увеличен (и существенно) -

если задание по заготовке леса составляло в 1946 году 900.000 кубомет-

ров, то на 1947 год его "нарастили" до 1.190.000 кубометров. Отсюда -

жесткие и систематические "накачки" за "нерациональное и неэффективное

использование рабочей силы" (на фоне, впрочем, как мы можем заключить

из предыдущего анализа, совершенно варварского к той же "рабсиле" от-

ношения).

Рассказ о Вятлаге 1947 года, конечно же, был бы неполон без све-

дений (хотя бы кратких) о его вольнонаемном персонале.

Начнем с военизированной охраны лагеря. В ней к началу 1948 года

служат 682 человека. Среди них 47 офицеров, а также 14 сержантов, за-

нимающих офицерские должности. Самоохрана (из числа заключенных) сос-

тавляет 717 человек. Вакантными по должностям личного состава ВОХР ос-

таются 188 штатных единиц (и это дает повод для заключения, что дела с

комплектованием службы охраны в Вятлаге обстоят "туго"). Посему лагер-

ное начальство проявляет об охранниках особую заботу, применяя к ним

"различные формы морального и материального стимулирования". Вольнона-

емных стрелков охраны награждают (в основном) за пресечение и ликвида-

цию побегов: помимо благодарности, могут премировать часами, суконным

отрезом или каким-то другим "ценным подарком". В вятлаговский дом от-

дыха на реке Каме направлены (в порядке поощрения) в 1947 году 53 сот-

рудника ВОХР. Начальство "уделяет внимание" и бытовым нуждам подчинен-

ных: учитывая, что 378 стрелков и командиров охраны имеют семьи, ла-

герная администрация выделила им по 10 соток земли под посадку карто-

феля. Впрочем, взыскания, наложенные на охранников за дисциплинарные

проступки, не менее разнообразны. Вчитаемся в отчет за 1947 год:

"Капитан Барышников 30/V-47 г., при ликвидации вооруженного побе-

га проявил трусость, в результате этого не выполнил порученного ему

задания, за что был понижен до должности командира взвода.

Надзиратель 3 ОЛП Лапин А.Я. за связь с заключенными и нарушение

революционной законности уволен из органов МВД.

Инструктор СРС (служебно-розыскных собак - В.Б.) старшина Упады-

шев М.П. при ликвидации вооруженного побега расстрелял 4-х преступни-

ков при наличии закона об отмене смертной казни в СССР, за что и при-

говорен к 9-ти годам ИТЛ.

Ст. надзиратель 15 ОЛП Осокин П.Т. имел интимную связь с заклю-

ченной женщиной, за что был арестован на 5 суток.

Командир взвода мл. лейтенант Майборода за систематическую пьян-

ку, хулиганство, плохую работу с личным составом взвода уволен из ор-

ганов МВД за невозможностью дальнейшего использования.

Стрелок Онегов А.П. за опоздание из очередного отпуска без уважи-

тельных причин был арестован на 20 суток".

Как видим, нравственно-психологическая атмосфера в подразделениях

ВОХР была отнюдь не на "высоте предъявляемых требований" (хотя и сами

эти требования зачастую имели лишь формальный, начетнический, двусмыс-

ленный характер).

Разумеется, военизированная охрана являлась важной, но лишь одной

из составных частей всего лагерного персонала. А его штаты в послево-

енные годы заметно "раздулись". На 1 января 1947 года Вятлагу полага-

лось по штатному расписанию уже 4.710 единиц вольнонаемного состава.

Фактически замещена лишь 2.381 должность, а некомплект "перекрывается"

апробированным способом - из бездонных резервуаров "контингента", сре-

ди которого имеются люди самых разных специальностей, в том числе и

тех, что на лесоповале не требуются. Так, 1.463 недоукомплектованных

должности вольнонаемного персонала замещены спецпоселенцами (значи-

тельная часть из них - этнические немцы, прекрасные работники). Заклю-

ченными "перекрыты" 678 вакансий по административным и хозяйственным

должностям. Однако и такими "неординарными" мерами залатать все бреши

в "кадровом обеспечении" лагеря не удается: популярность службы здесь

в послевоенные годы еще более падает и набрать на нее "добровольцев"

становится делом очень непростым...

* * *

В октябре 1949 года зафиксирован "пик" наполняемости Вятлага -

28.000 заключенных: видимо, на "Большой Земле" так широко "раскинули

сети", что и без того переполненный ГУЛАГ начинал "трещать по всем

швам"...

Между тем, сталинская эпоха медленно, но неудержимо шла к своему

завершению. На рубеже 1953-1954 годов ГУЛАГ уже находился в преддверии

глубокого системного кризиса - "пик расцвета" позади, дальше идти не-

куда...

Подробному анализу этого периода посвящена 6-я глава книги, а по-

ка обозначим лишь общие контуры облика Вятлага тех лет.

По состоянию на 10 марта 1954 года в лагере содержатся 21.935

заключенных, из них мужчин - 19.811, женщин - 2.124. Как видим, число

женщин значительно уменьшилось, и это вполне объяснимо - на лесоповале

требовалась мужская рабсила, ее и "поставляли" в ИТЛ. Инвалидов в ла-

гере - 2.058 человек (по сравнению с "черными" голодными временами

конца 40-х годов - это, по гулаговским "эталонам", вполне "приемлемая"

цифра).

Какова постатейная характеристика тогдашнего вятлаговского "кон-

тингента"? Ответ на этот вопрос находим в общелагерном отчете за 1953

год (Д о к у м е н т N 16, данные по состоянию на 10 марта 1954 года):

Составы обвинений Общее число

заключенных

1. За контрреволюционные преступления 5.500

2. За побеги по ст. 58 п. 14 290

3. За бандитизм, разбой, грабежи

и умышленные убийства 2.536

4. По Указу от 4.06.1947 г.

"Об уголовной ответственности за

хищение государственного и

общественного имущества" 5.894

5. По тому же Указу

"Об усилению охраны личной

собственности граждан" 5.266

6. По Закону от 7.08.1932 г. ("О колосках") 191

7. По другим статьям 2.258

Прежде всего отметим определенное сокращение численности полит-

заключенных (репрессированных по статьям 58 и 59 действовавшего тогда

Уголовного кодекса РСФСР и аналогичным статьям уголовного законода-

тельства других союзных республик), а также то обстоятельство, что ос-

новными "кормильцами" ГУЛАГа в это время являются два Указа ПВС СССР

от 4 июня 1947 года (в просторечии - "четыре шестых"). Антикрестьянс-

кий Закон от 7 августа 1932 года ("о колосках" или "семь восьмых") еще

действовал, но число репрессированных по его "установкам" и оставшихся

в живых заключенных сравнительно невелико: кровавая жатва на этом "по-

ле" уже позади - сотни тысяч российских землеробов "прошли" по этому

людоедскому "закону" в лагеря и в небытие в предшествующие 1930-е -

1940-е годы...

Теперь рассмотрим состав "контингента" Вятлага по длительности

сроков заключения (эти, как и последующие в данной подглаве, показате-

ли приводятся по состоянию на 10 марта 1954 года):

Продолжительность Число заключенных

сроков заключения

от 1 года до 3 лет 1.069

от 3 до 5 лет 4.961

от 5 до 10 лет 10.304

от 10 до 15 лет 1.057

от 15 до 20 лет 1.085

свыше 20 лет 3.439

Таким образом, основная масса лагерников имеет сроки заключения

продолжительностью от 5 до 10 лет. А поскольку "десятка" была тогда

своеобразным гулаговским "стандартом", можно с уверенностью предполо-

жить, что группа "обладателей" именно такой "меры наказания" наиболее

многочисленна. Впрочем, в конце 40-х годов советские судебные и внесу-

дебные органы "помалу не давали" - из опасения перед обвинением в "по-

пустительстве врагам Родины" старались по всем вариантам обвинений

"паять" максимальные сроки "исправительно-трудовых лагерей (ИТЛ)".

Свидетельство тому - значительная величина группы "большесрочников" -

приговоренных к 20-ти и более годам лишения свободы. На "излете" ста-

линщины "пошла волна" осуждения на 25 лет да еще с "плюсом" - последу-

ющим поражением в гражданских правах...

Внимательно исследуем и возрастной состав заключенных:

В о з р а с т Число заключенных

от 18 до 25 лет 7.867

от 25 до 30 лет 7.625

от 35 до 45 лет 4.188

от 45 до 50 лет 1.340

от 50 до 60 лет 844

свыше 60 лет 71

Итак, преобладающая часть заключенных - это молодые (в возрасте

до 35 лет) мужчины, в расцвете своих физических сил, что как раз и

требуется в лесном лагере. Число лагерников в возрасте от 35 до 45 лет

сравнительно невелико, а старше 50 лет - вообще ничтожно. Причина, ду-

мается, проста: людям в этом возрасте (в силу психофизиологических его

особенностей) гораздо сложнее адаптироваться к условиям лагерного "бы-

тия". В обстановке постоянной полузвериной борьбы за выживание они

(нестарые еще люди) быстрее "выматывались", физически и нравственно

истощались, "доходили до ручки" и погибали...

Еще один ракурс нашего взгляда на проблему: попробуем статисти-

чески определить, как использовалась в Вятлаге квалифицированная рабо-

чая сила, в избытке поступавшая туда из всех "градов и весей" необъят-

ной страны "Советов". Для этого обратимся к нижеследующим данным:

Всего в наличии специалистов

и квалифицированной рабсилы 4.433 чел.

Используются:

а) Инженеры всех специальностей 83 чел.

из них по прямой специальности 51 чел.

на общих работах 16 чел.

больных 6 чел.

б) Техники всех специальностей 127 чел.

из них по прямой специальности и близких к ней 83 чел.

на общих работах 43 чел.

больных 1 чел.

в) Бухгалтерско-оперативный учет 409 чел.

из них по прямой и близкой специальности 262 чел.

на общих работах 140 чел.

больных 7 чел.

г) Другие специальности 3.648 чел.

на прямых и близких к ним 1.559 чел.

на общих работах 1.907 чел.

больных 182 чел.

Подведем итог: в значительных количествах лагерю нужны были лишь

инженеры, техники и счетно-бухгалтерские работники (и это понятно -

хозяйство-то очень большое), но даже их использовали не более чем на

2/3 от имеющегося потенциала. Специалисты же других профессий в основ-

ном "тянули лямку" на общих работах: а ведь на их образование и обуче-

ние государство в свое время затратило немалые средства - и вот теперь

все это с безумной легкостью "выбрасывается на ветер" (заодно с иско-

реженными человеческими судьбами и загубленными жизнями). Заметим так-

же, что 4/5 лагнаселения составляют люди, вообще не имеющие какой-либо

специальности и квалификации: можно предположить, что это и есть так

называемая "рабоче-крестьянская масса". В целом же состав лагнаселения

зеркально (хотя и с известной степенью "кривизны") отражает социальную

структуру советского общества: ведь "выдергивали" в лагеря людей из

всех его слоев, стараясь даже соблюдать при этом некие количественные

пропорции (как и принимая в партию, между прочим).

Посмотрим далее и на то, как подразделялся вятлаговский "контин-

гент" по предполагаемым срокам освобождения:

Год предполагаемого Число заключенных

освобождения

1954 1.686

1955 2.642

1956 2.950

Последующие годы 14.657

Резюмируем: подавляющему большинству узников Вятлага (глядя на

вещи с "позиций" марта 1954 года) еще "сидеть да сидеть", а лагерю тем

самым гарантирована перспектива обеспеченности рабочей силой на годы и

годы вперед...

Между тем, Вятлаг живет общей со всей Советской страной жизнью:

голосуют на очередных "всенародных" выборах (только вольнонаемные, ко-

нечно, и, разумеется, при полном "единодушии" и "100-процентной яв-

ке"), проводят праздничные демонстрации, организуют подписку на Госза-

ем (150 процентов к месячной зарплате), на партийную периодическую пе-

чать, "широко развертывают" соцсоревнование (с почти 100-процентным

"охватом" работающих, в том числе - и заключенных), ведут и всю ос-

тальную многообразную "общественно-политическую" работу (как правило,

смертельно скучную по форме и убого-примитивную по содержанию).

Процветает здесь и "родимый" бюрократизм, причем в самых жутких

своих проявлениях: деловая корреспонденция из Управления в ОЛПы, рас-

положенные в каких-нибудь 20-40 километрах, "тащится" порой по 20 су-

ток...

С прежним размахом продолжаются в лагере повсеместные воровство,

хищения и взятки. Когда, например, в 1947 году в "лучших чекистских

традициях" единовременно во всех продскладах Вятлага (21 учетная еди-

ница), столовых для "контингента" (их - 33), пекарнях (их - 18) и дру-

гих местах хранения продовольствия была проведена внезапная проверка,

то почти везде обнаружили незафиксированные излишки провианта, а кроме

того - "вскрыли" факты обвешивания, пользования поддельными гирями,

неверными весами и многое другое. Объяснения начальников лагпунктов по

поводу того, что судимые за хищения люди занимают у них материаль-

но-ответственные должности, - часто анекдотичны. Так, начальник 3-го

ОЛПа, где убытки за 1947 год составили 2.600.000 рублей, "простодушно"

заявил: "Мы знаем, что заключенный Витман - жулик, но он работает экс-

педитором, так как отдел кадров не обеспечил нас кадрами".

За взятку в Вятлаге "можно было многое", вплоть до освобождения

на свободу до срока. Лишь один из примеров такого рода: на 2-м ОЛПе

"актировали" (то есть освободили по состоянию здоровья как "забалансо-

вых инвалидов") в 1947 году 16 человек. Десять из них - действительно

доходяги, а вот остальная шестерка - вполне здоровые уголовники-"бла-

тари".

Нравы руководства лагпунктов открыто аморальны. На 5-ой парткон-

ференции Вятлага (февраль 1948 года, присутствуют делегаты от 472 ком-

мунистов лагеря) можно было услышать следующие характеристики на сек-

ретарей первичных парторганизаций: "Бывший секретарь парторганизации

Губин - расхититель, его так и не привлекли к партийной ответственнос-

ти... Бывший секретарь парторганизации Штогрин пошел воровать сено,

причем был убит помогавший ему заключенный. Штогрин не был наказан...

Бывший секретарь парторганизации Князев - пьяница, разложившийся чело-

век... Бывший секретарь парторганизации Ефимов - пустозвон. Об этом

знали все, в том числе и политотдел... Помощником начальника политот-

дела работал Шубин, который разложился в быту..."

Нередки случаи, когда молодых женщин и девушек за "интимные связи

с заключенными" исключают из комсомола и увольняют с работы.

Впрочем, в официальных отчетах и донесениях - все "в границах

нормы", а особо "откровенные" выступления в прениях при их последующем

редактировании "приглаживаются" или не приводятся в протоколах вообще.

По отчетам - коммунисты и комсомольцы Вятлага "усиленно изучают" в

кружках системы политучебы "Краткий курс истории ВКП/б/" и "Биографию

товарища Сталина"; в 23-х первичных парторганизациях лагеря за 1948

год прошло 368 собраний; на всех ОЛПах выпущено 700 номеров стенгазет

и проведено 268 киносеансов; в центральной библиотеке - 20.900 книг

(из них художественных - 7.400, политических - 8.500); на территории,

подведомственной Вятскому ИТЛ, действуют 4 школы (одна средняя и три

начальные) с 600 учениками ; обильно "развернута наглядная агитация" -

стены административных помещений и лагерных бараков пестрят лозунгами

и плакатами... А вот того, что происходит за этими стенами, внутри

них, начальство как-будто не замечает (или не хочет замечать)... Между

тем, взрыв внутри лагерных стен (и внутри ГУЛАГа в целом) давно наз-

рел: прежде безгласная "рабсила" не желает больше жить по-скотски и

"горбатиться" по-рабски...

Д о к у м е н т а л ь н о е п р и л о ж е н и е .

Д о к у м е н т N 17.

Д и с л о к а ц и я В я т с к о г о И Т Л Н К В Д С С С Р

(по состоянию на 1-е марта 1947 года)

N Наименование Местонахождение Направление Програм- Число

по подразделения деятельности ма на подразд.

пор. 1947 г. подчин.

(тыс.кбм) штабн.

рук-ву

1 3 ОЛП ст.М.Созим лесозаготовка 165 5

2 5 ОЛП ст.Лесная лесозаготовка 16 -

3 6 ОЛП ст.Брусничная лесозаготовка 40 -

4 9 ОЛП ж.д.ветка Мурис лесозаготовка 130 -

5 12 ОЛП ж.д.ветка N 15 лесозаготовка 122 -

6 13 ОЛП ст.Раздельная лесозаготовка 120 4

7 15 ОЛП ж.д.ветка N 10 лесозаготовка 140 2

8 16 ОЛП Гидаевская ж.д.ветка лесозаготовка 170 -

9 17 ОЛП ст.Има лесозаготовка 110 -

10 18 ОЛП ж.д.ветка N 7 лесозаготовка 142 -

11 2 лагпункт ст.Сорда ширпотреб -

12 4 лагпункт 24 км ж.д. центр.больница -

13 7 лагпункт 34 км ж.д. ширпотреб 7000 т.р.

14 8 лагпункт Кайская ж.д.ветка N 5 ширпотреб -

15 Совхоз N 1 ст.Лесная с/хоз-во 119 га

16 Совхоз N 2 ст.Старцево с/хоз-во 169 га 1

17 Совхоз N 3 Камская ж.д.ветка с/хоз-во 353 га 1

18 Совхоз N 4 ст.Фаленки с/хоз-во 967 га 1

Д о к у м е н т N 18.

К а р т о ч к а у ч е т а

движения заключенных по ГУЛАГу в целом за 1949 год.

ГУЛАГ Лагеря Колонии

в целом

Списочный состав на 31.XII.1949 г. 2.561.351 1.416.300 1.145.051

Прибыло всего 2.033.591 655.822 1.377.759

В том числе

из тюрем вновь осужденных 1.010.123 88.235 921.888

из лагерей 686.522 564.800 121.722

из бегов 2.618 1.733 885

ошибочно снято из списочного состава 1.176 980 196

Убыло всего 1.828.925 455.823 1.373.042

В том числе

освобождено 678.405 178.449 499.956

умерло 29.706 15.739 13.966

бежало 4.842 2.583 2.259

в лагеря 721.011 239.762 481.250

ошибочно принято на списочный состав 3.613 2.908 705

в тюрьмы 59.458 16.344 43.114

транзит 371.890 98 371.792

Д о к у м е н т N 19.

П Р И К А З

по Управлению Вятского исправительно-трудового лагеря МВД СССР

4 июня 1946 г. N 009 пос. Лесной.

Содержание: О вооруженном нападении группы бандитов в штрафном изоля-

торе 15 ОЛП.

Переведенные из штрафного изолятора 7 лагерного пункта в штрафной

изолятор 15 лагпункта заключенные бандиты-рецидив Шариков Иван Про-

кофьевич, Ермилов Александр Иванович, Белов он же Цыбин Андрей Никола-

евич и Смирнов Валентин Иванович, вооружившись ножами произвели орга-

низованное нападение на начальника изолятора заключенного Азина Анато-

лия Сергеевича и убили его.

Они же пытались совершить вооруженное нападение на работников ох-

раны, но применением оружия были ранены.

У указанных бандитов, содержавшихся в изоляторе, изъято было 6

ножей финок большого размера и два топора.

Произведенным предварительным расследованием установлено, что во-

оруженное нападение бандитов имело место благодаря преступному отноше-

нию работников надзорсостава к исполнению своих служебных обязаннос-

тей, потери всякой бдительности и передоверия особо опасных преступни-

ков заключенным.

При отправке указанных бандитов из штрафизолятора 7 ОЛП начальник

надзоргруппы Кощеев зная о том, что у бандитов хранятся ножи, проявил

трусость и обыска не произвел.

При прибытии их на 15 ОЛП и водворение в штраф-изолятор начальник

надзоргруппы Рыбаловлев и ст.надзиратель Прокошев обыск бандитов также

не произвели.

Воспользовавшись этой безпечностью, расхлябанностью со стороны

надзорсостава, бандиты сумели пронести в изолятор ножи и топоры и про-

извести вооруженное нападение.

Начальники лагпунктов Смолин и Стяжкин самоустранились от руко-

водства и контроля за вверенным им надзорсоставом, который фактически

был предоставлен самому себе.

П Р И К А З Ы В А Ю:

За допущенную преступную беспечность, потерю всякой бдительности

в деле охраны и режима государственных преступников

1/ Начальнику 7 лагпункта Смолину и 15 ОЛП Стяжкину объявить вы-

говор и предупредить их, что если они впредь допустят беспечность в

отношении их основной работы - укрепления режима, они будут сняты с

работы и понижены в должности.

2/ Начальникам надзоргрупп - Кощеева и Рыбаловлева арестовать на

15 суток каждого с содержанием на гауптвахте с последующим понижением

в должности,

3/ Старшего надзирателя Прокошева арестовать на 10 суток с содер-

жанием на гауптвахте<...>

Начальник Управления

ВЯТЛАГ"а МВД СССР

полковник /КУХТИКОВ/

г/ Вятлаг в эпоху "Оттепели" (1954 - 1961 годы)

Постсталинское партийно-государственное руководство сразу же на-

чало с квазиобновленческих "экспериментов" в области управления стра-

ной, и одним из первых "полигонов" этой "модернизации" явился ставший

взрывоопасным ГУЛАГ. В соответствии с постановлением Совета Министров

СССР от 18 марта 1953 года (обратим внимание на дату - не прошло и

двух недель после смерти Сталина) хозяйственная деятельность лагерей

лесной промышленности МВД СССР передавалась в ведение Министерства

лесной и бумажной промышленности, а оперативное управление ИТЛ - Ми-

нистерству юстиции. Таким образом, на базе каждого лесного лагеря соз-

давалось два полнокровных управления (в Вятлаге - "Вятспецлес" и Вятс-

кий ИТЛ) со штатом, пропорционально (то есть почти 1:2) превышающим

прежний. По административной вертикали "Вятспецлес" (условно говоря -

производственный сектор) подчинялся "Главспецлесу" Минлесбумпрома, а

Управление Вятского ИТЛ (лагерно-режимный сектор) - по-прежнему ГУЛА-

Гу, действовавшему теперь "под крылом" Минюста. В мае 1953 года "разд-

военное" вятлаговское начальство соответствующими "двуглавыми" сов-

местными приказами оформило это разделение функций,а также имущества и

персонала. Дело, впрочем, как у крыловского квартета, от всех этих

"новаций" не улучшилось, а результаты их оказались обратными ожидае-

мым: двойная неразбериха, "спаренный" бюрократизм, благодатный климат

для безответственности в центре и на местах практически парализовали

работу лагеря. Так что "недолго музыка играла": через некоторое (и

весьма непродолжительное) время все вернулось "на круги своя" - систе-

ма "двойного руководства" уголовно-исполнительной системой была ликви-

дирована. Перестав опасаться всемогущества Берии и убрав его людей из

карательно-силовых структур, Хрущев уже в начале 1954 года вернул ГУ-

ЛАГ "целиком и полностью" в лоно МВД. Начальник Управления Вятского

ИТЛ своим приказом от 2 февраля 1954 года, не без плохо скрытого удов-

летворения, довел до сведения своих подчиненных, что согласно поста-

новлению Совета Министров СССР все лагеря, колонии, пересыльные тюрь-

мы, детские учреждения, учебные заведения, входящие в состав ГУЛАГа,

вновь передаются из Министерства юстиции в Министерство внутренних дел

СССР. Вот так, "сотрясением воздуха", и завершилась первая в послеста-

линское время попытка "перестройки" советского "лагерного Архипелага".

И надо сказать, что у противников этой "перестройки" имелись достаточ-

но весомые аргументы. Череда непродуманных, огульных амнистий, "об-

вальные" послабления в режиме содержания взбудоражили тюрьмы и зоны:

по ним прокатилась волна массовых неповиновений и бунтов заключенных

(о крупнейшем из них в Вятлаге, случившемся зимой 1954 года, - подроб-

ный рассказ в 6-ой главе). Разнузданный бандитизм уголовников, расте-

рянность в 1953-1954 годах гулаговских и местных начальников, общая

неуверенность в завтрашнем дне - все это нашло яркое отражение в каж-

дом лесном лагере.

Присмотримся же к Вятлагу этого периода - краткой эпохи "торжест-

вующей оттепели", когда предпринятые сверху законодательные и норма-

тивные нововведения в известной мере (а кое в чем - и весьма ощутимо)

изменили уклад лагерной жизни, хотя в основе своей (с точки зрения по-

литики, экономики и идеологии) ГУЛАГ, все его подразделения и каждое

из них в отдельности оставались тем же, чем они являлись в 30-е и 40-е

годы.

Итак, на 1 декабря 1957 года в Вятском ИТЛ содержатся 23.327 зак-

люченных (их, правда, все чаще называют осужденными), из коих мужчин -

21.462, женщин - 1.865. В лагере находится по-прежнему в основном мо-

лодежь, подраставшая и возмужавшая в годы войны, великих нехваток все-

го и вся: 18-23-летние составляют почти половину лагнаселения - 9.264

человека. Впервые осуждены - 7.006 человек, а вот судимых неоднократно

("рецидивистов") почти в два с половиной раза больше - 16.321 человек.

Осужденных за действительно опасные уголовные преступления в общем-то

не так уж и много: за бандитизм - 393 человека, за разбой и грабеж -

2.533 человека, за умышленные убийства - 839 человек. Весьма значи-

тельна категория попавших в ИТЛ из сферы производства и торговли: за

хищения соцсобственности в особо крупных размерах (свыше 25.000 руб-

лей) сидят 4.500 человек. Сроки наказания у трети (31 процента) лагна-

селения более чем солидные - от 10 до 25 лет.

Налицо изменения в лагерном режиме - весьма существенные и в сто-

рону его гуманизации. Панацеей от многих криминальных бед тогда пред-

полагалось дифференцированное ("постатейное") содержание заключен-

ных,при котором осужденные по "тяжким" уголовным статьям размещаются и

"трудоиспользуются" отдельно, в строгой изоляции от тех, кто осужден

впервые и по "легким" статьям. Таким методом, как рассчитывали в высо-

ких гулаговских кабинетах, удастся профилактировать "случайно оступив-

шихся" людей или молодых преступников от превращения их в "неисправимо

уголовный элемент". По этим вопросам 25 октября 1956 года издается

специальное совместное постановление ЦК КПСС и Совета Министров СССР.

И, как было заведено, на местах приняли его к "неуклонному руководству

и исполнению". В "свете этого постановления" все заключенные в Вятлаге

были "распределены" по 22 подразделениям общего режима, 9 - облегчен-

ного, 4 - строгого и 3 - специального режима. Кроме того, возможность

проживания с семьями "за зоной" получили 970 человек, а право "хожде-

ния без конвоя" - 3.300 человек. Таким образом, для трети заключенных

лагерный режим был значительно облегчен.

Враждующие друг с другом группировки уголовников разных мастей

("воры", "суки" и прочие) частично "укрощены" - идет работа по их

дальнейшему "разложению" и "умиротворению". Заключенные в 1950-е годы

уже получают зарплату, а не "премвознаграждение". Деньги, конечно, не-

большие да и вычитают из них львиную долю: 50 процентов - за содержа-

ние ("начальнику") плюс все положенные налоги,а также другие выпла-

ты... Но тех скромных остаточных сумм, которые выдаюся заключенным на

руки, все-таки хватает для того, чтобы чуть-чуть "скрасить" лагерную

жизнь. С другой стороны, это порождает кучу новых проблем и дополни-

тельную головную боль для администрации: возникновение "общака" (дань,

собираемая уголовной верхушкой со всех лагерников), буйный всплеск

массового пьянства и спекуляции спиртным и многие другие "горькие

ягодки" перестроечных "цветочков". Кстати, водочной спекуляцией "не

брезговали" надзиратели и "отдельные представители" лагадминистрации,

что, в общем-то, объяснимо: слишком уж велик соблазн - в середине 50-х

годов бутылка "светлой" стоила в зоне 125 рублей (в пять раз дороже,

чем на "воле"). Результаты - самые плачевные: в 1956 году среди заклю-

ченных лагеря зафиксировано 4.526 пьянок, 1.076 случаев хулиганства и

драк (в реальности, надо понимать, всех этих и других,напрямую связан-

ных с пьянством, чрезвычайных происшествий было, естественно, намного

больше). Для того, чтобы изъять у заключенных наличные деньги, умень-

шить криминальность, вызванную их свободным оборотом в зонах, гула-

говские "мудрецы" ввели с 1957 года безналичный расчет в лагерях (в

Вятлаге эта очередная "новация" внедрена в мае 1957 года). С этой поры

заключенным было дозволено "отовариваться" только в лагерном ларьке -

и нигде более...

Есть определенные перемены и в организации "основного производс-

тва": прежняя гулаговская система работы, где главным структурным ни-

зовым производственным подразделением была бригада, а первой фигурой -

солагерник-бригадир ("бугор"), заменяется новой, состоящей из так на-

зываемых отрядов, руководимых назначаемыми администрацией вольнонаем-

ными сотрудниками (начальниками). На момент реорганизации в Вятлаге

создается 154 таких отряда, в которых укомплектованы персоналом 98

должностей их начальников.

Более широким и разнообразным становится перечень применяемых к

заключенным мер наказания: выговор, водворение в ШИЗО, перевод на бо-

лее строгий режим или в тюрьму, лишение свиданий, передач, переписки,

права пользоваться личными деньгами и (самое чувствительное) - отмена

ранее начисленных зачетов рабочих дней, сокращавших лагерный срок и

являвшихся в руках администрации одновременно и "кнутом" и "пряником"

- действенным стимулом "побуждения" рядовых зеков-"мужиков" к сверх-

напряженному труду.

А труд этот по своему характеру и содержанию сколько-нибудь серь-

езных изменений не претерпел. Работают в лагере по старинке: только за

январь-сентябрь 1957 года отмечено 1.503 случая травм на производстве,

из них 7 - со смертельным исходом. Отказчиков от работы ежедневно нас-

читывается примерно по 450 человек. Но в целом отчетные показатели по

трудовому использованию осужденных в Вятском ИТЛ близки к гулаговским

нормативам. Вот как эти показатели выглядят в отчете Вятлага за 1956

год (Д о к у м е н т N 20):

Наименование показателей План Факт

Используемые на оплач.работах(группа "А") 15.743 17.294

% к списочному составу 70,8 70,5

Используемые в хозобслуге (группа "Б") 2.655 2.752

% к списочному составу 11,9 11,9

Неработающие по болезни (группа "В") 1.434 1.257

% к списочному составу 6,5 5,4

Неиспользуемые на работах по разным

причинам (группа "Г") 1.268 1.221

% к списочному составу 5,7 5,2

В конце 50-х годов политотдел Вятлага "выдвинул и развил" новый

почин - обучение заключенных в специально создаваемых для этого при

зонах вечерних "школах рабочей молодежи". На реализации этой идеи мож-

но было заработать неплохую репутацию в глазах московского начальства,

и посему "школьная эпидемия" стремительно охватила все вятлаговские

ОЛПы. Петр Лещенко, организатор одной из таких школ (сам, к слову, в

то время заключенный) так вспоминает 1956-й год:

"Идею открытия школы подхватил политотдел Управления во главе с

полковником Строгановым. Подумать только - "врагов народа" (а таковыми

считались все зеки без исключения) будут учить да еще и в лагерях! По

тем временам это была своего рода революция. Школа на Комендантском

ОЛПе (центральном в Вятлаге) должна была стать одной из первых в гула-

говской империи. Меня вызвал в КВЧ (культурно-воспитательную часть)

старший лейтенант Набок, которого буду помнить до гробовой доски. Он

был фронтовик, по основной специальности, по-моему, фельдшер - здесь я

могу ошибиться, но за то, что он не был "бериевцем", ручаюсь. Позднее

он дослужился до начальника лаготделения и в чине полковника уволился

на пенсию, уехав в Свердловск (ныне Екатеринбург). Он не был "размаз-

ней", но не являлся и "зверем-чекистом", каких было в то время (в том

числе и в Вятлаге) - "море". Старшему лейтенанту Набоку хотелось, что-

бы я попробовал себя в роли организатора школьного коллектива (учащих-

ся и учителей) из числа заключенных...

Тяга последних к учебе тогда была удивительной. В помещение, что

нам отдали под учебные классы, по вечерам было "не протолкнуться":

пришлось отбирать кандидатов в учащиеся по конкурсу - среди заключен-

ных было очень много малограмотных, а то и вообще неграмотных. Учите-

лей мне "рекомендовали" подбирать из числа осужденных по "бытовым"

статьям УК: "политические", как было мне сказано, - "ненадежны"... 1

сентября 1956 года средняя школа Комендантского ОЛПа Вятлага (со всеми

ее классами - от 1-го до 10-го) открылась. Занятия в ней проходили с

19.00 до 23.15 (при общем отбое в зоне в 22.00). Первый опыт "привил-

ся": в 1957 году открылась школа на лесозаводе N 2, а затем "школьная

эпидемия" распространилась по всем подразделениям Вятлага, и, по со-

ветскому обыкновению, была доведена до полного абсурда - стали "орга-

низовывать" школы и там, где учить было некому, негде и не на чем..."

Добавим к воспоминаниям ветерана Вятлага: в "школьном эксперимен-

те" наглядно проявились "новые времена" и "новые веяния", ограниченные

жесткими рамками оставшихся по сути своей прежними политических, эко-

номических и идеологических устоев государства, что делало все попытки

"обновления" частных его фрагментов противоречивыми, половинчатыми,

обреченными на формализацию и конечную неудачу.

При всех ветрах, ветерках и "сквозняках" перемен жизнь Вятлага

продолжалась своим исконным порядком. Серия амнистий, затронувших (в

основном) "бытовиков", "малосрочников" и (в меньшей степени) "полити-

ческих", "вымыла" из лагеря значительную часть "контингента": за 1956

год освободились 9.000, а за одиннадцать месяцев 1957 года - 7.859 че-

ловек. Но эти "потери" тут же восполнялись новыми поступлениями "ис-

полнителей программы" - этапы шли со всех концов "Союза нерушимого

республик свободных" ритмичной и нескончаемой чередой... А вот перед

нежданно обретшими "свободу" возникали свои, новые и зачастую неразре-

шимые проблемы. Более половины освободившихся из Вятлага (в 1956 году

- свыше 5.000 человек) не имели никакой специальности. Немалая часть

из них вынуждена "становиться на причал" в Лесном и другим прилагерных

поселках. Администрации это, с одной стороны, и "на руку": набрать

кадры на стороне (особенно так называемого младшего обслуживающего и

технического персонала) - дело хлопотное: многие вольнонаемные работ-

ники сразу же после истечения срока договора или вербовки уезжают "ку-

да подальше" от глухих таежных кайских болот. И людей можно понять: им

требуется уже не просто работа, но и хотя бы минимально обустроенная

социальная инфраструктура - школы, детсадики, квартиры с элементарными

удобствами... Обратимся вновь к воспоминаниям П.Ф.Лещенко, посвященным

второй половине 50-х годов:

"Пришлось ограничения на прописку бывших лагерников на территории

Вятлага снять и разрешить им проживание при своих бывших "казема-

тах"-зонах - в поселках для начальства и "вольняшек". Среди заключен-

ных было много различных специалистов, без которых производство сразу

бы остановилось - мастера леса, прорабы строек, механики, экономис-

ты-бухгалтеры, товароведы и т.п. В бериевские времена многих бывших

лагерников удерживали запретом выезда за "границы" Вятлага. И таких

"невыездных" было немало, в первую очередь - это высланные сюда из По-

волжья немцы, которые составляли весомую долю среди "обслуживавших"

лагерь специалистов самых разных категорий..."

С квалифицированными кадрами в Вятлаге дела обстояли действитель-

но "из рук вон": например, в 1956 году при полагавшихся по штату 92

врачах наличествовали только 29, а общий "некомплект" вольнонаемного

персонала составил 489 человек (в их числе по должностям инженеров и

техников - 47). Нельзя сказать, что вятлаговское руководство не "чувс-

твовало" ситуацию и не предпринимало в связи с ней "соответствующих

мер". Усиливается "массово-политическая" работа: политотдел лагеря на-

чинает издавать для вольнонаемных газету "Призыв" (несколько ранее бы-

ло организовано издание многотиражки для заключенных "Лес-стране" пе-

риодичностью 3 номера в месяц и тиражом 2.500 экземпляров). "Укрепля-

ется общественный актив": в партийной организации лагеря на учете уже

около 900 человек, в комсомольской - около 2.000, в профсоюзной - око-

ло 5.000.

Однако на моральном климате в окололагерных поселениях все эти

"достижения" ощутимым образом не сказываются: картинки повседневного

быта сотрудников по-прежнему выдержаны в мрачно-сером алкогольном ко-

лорите. Пьянство остается у вольнонаемных главной причиной многочис-

ленных, массовых нарушений дисциплины и других "негативных проявле-

ний": так, на 26-м лагпункте, празднуя 40-летие Октября, надзиратели

перепились и учинили между собой коллективную драку, избив одного из

своих сослуживцев до "потери сознания".

Но все "прорехи" в изрядно проржавевшем корпусе Вятлага удачно

маскируются победными реляциями о производственных делах: они, в силу

стечения ряда обстоятельств, в это время "пошли в гору", выглядят (по

отчетным данным) вполне "прилично" и по этим статьям "основной дея-

тельности" Вятский ИТЛ вновь становится "флагманом" лесных лагерей

страны. Впрочем, как оказалось, ненадолго...

К началу 60-х годов "запал" хрущевской "оттепели" заметно выдох-

ся. И лагерники вскоре ощутили это на себе: вновь началось "закручива-

ние гаек" в местах лишения свободы. В частности, отменили трудовые за-

четы. Такое случалось и в прежние времена, но затем "статус-кво" восс-

танавливали - и правильно делали: ведь, как уже отмечалось, эти зачеты

являлись для заключенных "целебным зельем", "живой водой", "иконой",

на которую они молились днем и ночью. "Вкалывая на полную катушку",

"вылезая из кожи" для перевыполнения плановых норм, можно было за день

такой "ударной" работы "заслужить" два-три дня приближения к вожделен-

ной "свободе". Правда, этой "льготой" вовсю пользовались и принципи-

ально не работающие "блатные", перекупая "зачеты" у солагерников-"му-

жиков" или даже у "начальников". С этим злом, конечно же, надо было

бороться, но выбрали для его "профилактики" самое простое решение: от-

менить "зачеты" вообще, то есть "с водой выплеснули и ребенка", разру-

шив один из мощнейших побудительных стимулов для заключенных к высо-

копроизводительному труду. Вслед за этим у лагерников изъяли "граж-

данскую" одежду, часы, ввели (из соображений "гигиены") обязательную и

поголовную стрижку "под ноль"... Про отмену обращения в зонах наличных

денег уже говорилось. Добавим лишь, что отныне осужденным дозволялось

использовать только "лагерную валюту" - талоны или "боны", пригодные

для "отоваривания" лишь в убогом местном ларьке. Существенно (с

8-10-ти до 5-ти килограммов) "урезан" вес разрешенных посылок "с во-

ли", причем получить такую посылку теперь можно не чаще чем один раз в

3 месяца. Значительно уменьшился размер и ухудшился рацион питания в

лагерных столовых. Введение отрядной системы способствовало усилению

тотального контроля над заключенными, их "закрепощения" на производс-

тве и в быту. Таким образом, "демократические веяния" в ГУЛАГе (и вне

его) к середине 60-х годов исчезли "как сон, как утренний туман"...

В целом же система контрреформ вернула лагеря к жестко-полицейс-

кому типу управления их жизнедеятельностью. Вероятно, последним "дуно-

вением" хрущевской "либерализации" явилось массовое освобождение в

1959-1961 годах всех (почти без исключения) "контрреволюционеров" -

жертв трагически известной 58-ой статьи. Лагеря практически полностью

"очистились" от политзаключенных (затем их стали "размещать" в особых

тюрьмах, специализированных колониях и психбольницах). Впрочем, период

1960-х годов находится уже за хронологическими рамками настоящего исс-

ледования, а более детальному анализу процессов, происходивших в Вят-

лаге в "эпоху оттепели", посвящена 7-я глава.

Завершая этот краткий обзор, подчеркнем, что ГУЛАГ в 1930-е -

1950-е годы не только представлял собой важнейший инструмент сталинс-

кой внутренней политики, но и являлся одним из ее экономических стол-

пов, а также наглядной моделью всей советской системы "хозяйствова-

ния". "Секретам" лагерной "экономики" и посвящена следующая глава на-

шей книги.

Глава II. Лагерная экономика

Историческая правда часто скрыта не

в научных трактатах, а в бухгал-

терских книгах.

Люсьен Февр, историк

а/ Его Величество План

Начиная с 1926 года, когда по РСФСР были осуждены 1.215.000 чело-

век (из коих 50,8 процента - к принудительным работам), труд заключен-

ных превратился в "лакомый кусок" для разных советских наркоматов, ве-

домств, хозяйственных организаций и они принялись плотоядно, взахлеб

увеличивать свои заявки на "рабсилу" от НКВД. Арон Сольц, старый боль-

шевик и влиятельный руководитель ЦКК, не понимая стратегической подоп-

леки такого "поветрия", вразрез с "общей линией", наивно "предостере-

гал": "Мы караем за любой пустяк... В итоге наши места заключения пе-

реполнены трудящимися... НКЮст и НКВД держат курс на превращение наших

мест заключения в коммерческие предприятия и в увлечении этим упускают

из виду классовые интересы нашей юстиции".

Однако высшее советское партийно-государственное руководство де-

лало все вполне осознанно, по-своему логично и последовательно. Когда

"истощились" резервы "социально чуждых элементов", принялись массовым

порядком (целыми слоями и группами) "загонять" в места лишения свободы

представителей "социально близких" классов - рабочих и крестьян. Уже с

1931 года ГУЛАГ стал монопольным "хозяином" огромного контингента

спецпереселенцев (жертв "раскулачивания") и всесильным, в масштабах

всей страны торговцем фантастически дешевой рабочей силой. Отношение к

последней нельзя характеризовать иначе как совершенно варварское: от

четверти до трети депортированных крестьян погибли. Нам ясно, почему

это произошло: на гигантских и малых стройках "сталинских пятилеток"

царил тяжкий, на измор физический труд (нередко - бессмысленный и бес-

цельный), свирепствовали голод и эпидемии, полностью отсутствовала да-

же примитивная социально-бытовая инфраструктура. Таким образом, еще в

1930-е годы физический труд в лагерях сознательно был превращен в мощ-

ное орудие сталинского террора - средство массового уничтожения людей.

Ну а в послевоенное время отношение властей к заключенным как к "дар-

мовой" и бессловесной рабочей силе, которую можно, при минимуме усло-

вий для поддержания ее в трудоспособном состоянии, эксплуатировать где

и сколько угодно, приобрело уже всеобщий и системный характер. Что бы

там ни говорили адвокаты "реального социализма", труд заключенных в

ГУЛАГе - это рабский принудительный труд и никакие "гуманистические

новации" в системе, формах и размерах его оплаты в 1950-е и последую-

щие годы не изменили "первородной" ипостаси этого труда. Основа его -

внеэкономическое принуждение. ГУЛАГ (по исходному замыслу и его реаль-

ному воплощению) - это "заповедник" рабства в СССР. Вместе с тем, ла-

герное "хозяйство" - еще и неотъемлемая часть всей "социалистической

экономики". Рабовладение в XX веке (в советской его модели) имеет свои

специфические особенности. Раскрытие (с известной степенью приближе-

ния) экономической сущности гулаговского феномена и является целью

этой главы.

Если в эпоху античности раб, как правило, - человек чужой в окру-

жающем его мире (захвачен во время войны с враждебным государством ли-

бо куплен и вывезен из другой страны), то в СССР заключенный - гражда-

нин своей державы, как вбивала ему в голову сервильная пропаганда, -

"хозяин необъятной Родины своей". Де-юре он, после окончания лагерного

срока, возвращался в общество, хотя и с заметно "подрезанными" личными

и гражданскими правами, но де-факто уже никогда не мог полностью

"вжиться" в социум: внутренне это был уже безнадежно сломленный чело-

век. Этот синдром внутренней личностной неполноценности, психология и

философия рабства, сформированная и привитая в ГУЛАГе, концентрирова-

лась и культивировалась там, а затем расползалась по всей стране Сове-

тов, где, по утверждению "кремлевского горца", жить "вольно дышащему"

человеку становилось все "лучше и веселей"...

Конечная цель как античного, так и советского рабовладения одноз-

начна - в оптимально короткий срок (15-20 лет) "выжать" из человека

все его жизненные соки, после чего - выбросить, как негодную ветошь. В

Древней Греции раб считался вещью - "говорящим орудием", но уже в

Древнем Риме за рабами признали право именоваться людьми. В Советском

же Союзе зеков-рабов вновь превратили в простейшее "орудие" для того,

что лицемерно преподносилось как "построение социализма", а если абс-

трагироваться от трескучих пропагандистских "наворотов", - в безотказ-

ное материальное средство для решения хозяйственных задач, конечной

целью которых являлось не удовлетворение насущных и разумных челове-

ческих потребностей, повышение благосостояния народа, а обслуживание

безумных геополитических и кастовых, "шкурнических" интересов воен-

но-феодального государства в лице его партийно-бюрократической номенк-

латуры. В результате ГУЛАГ стал едва ли не самым изощренным по разра-

ботанности плановых показателей ведомством страны. При этом утопизм и

прожектерство сюрреалистически сочетались с маниакальным пристрастием

к статистике, потрясающим прагматизмом и деловитостью.

В отчете Вятлага за 1939 год (косноязычно по стилю, но по смыслу

очень точно) сказано: "Годовой итог хозяйственной деятельности лагеря

совершенно неудовлетворителен и основной причиной невыполнения вполне

реального плана и больших потерь объясняются тем, что система хозяйс-

твенного руководства сверху донизу не была поставлена на основы хо-

зяйственного роста, что естественно привело к невыполнению плана, убы-

точной работе и чудовищной распущенности большинства хозяйственных ра-

ботников в деле рационального использования рабочей силы, создания

культурно-бытовых условий для рабочих, когда с их стороны не проявля-

ется ни малейшей инициативы по введению простейшей механизации".

Советское рабовладение по-сатрапски сверхжестоко в отношении к

заключенному, фактическая ценность жизни которого была сведена к нич-

тожно малым величинам. И это вполне объяснимо: "резервуар" рабсилы

постоянно пополнялся, а неистощимый источник всегда находился под ру-

кой - им являлся собственный народ. КПД зековского труда крайне низок,

но зато (во всяком случае - на первый взгляд) - этот труд соблазни-

тельно дешев, потому-то лагеря и стали ведущей осью советского "хозме-

ханизма". Требование перевести ИТЛ "на хозрасчет", как мы помним, выд-

вигалось еще в предвоенные годы и в значительной мере было реализова-

но, хотя запутанная система расчетных показателей в свирепо админист-

ративной и жестко плановой советской экономике делает "социалистичес-

кий хозрасчет" явлением уникальным в мировой практике, "виртуальным"

по своей сути, существовавшим лишь в хорошо подкармливавшемся "вообра-

жении" горе-теоретиков от "политэкономии социализма" да в "лукавой"

цифири официальных бухгалтерских отчетов.

Планирование осуществлялось по всем направлениям лагерной дея-

тельности: от состава и содержания заключенных и персонала до расходов

на канцелярские принадлежности. Но стержнем, которому все подчинено в

этой жесткой системе директивных показателей, оставалось одно - коли-

чество выпущенной продукции: лагерь прежде всего обязан выполнять

"производственную программу", то есть - "давать план по валу". Сама

структура показателей в лагерных отчетах имеет сугубо хозяйственную

направленность: хорошо или плохо "сработали" лесной ИТЛ и (соответс-

твенно) его руководство, определялось в верхах НКВД-МВД и ГУЛАГа сооб-

разно единственному и непреложному критерию: выполнил этот лагерь план

(декады, месяца, квартала, полугодия, года) по заготовке, вывозке,

разделке, отгрузке древесины, а также по производству пиломатериалов

или нет. Разумеется, и количество заключенных, пригодных к тяжелому

физическому труду, и уровень их заболеваемости и смертности, качество

питания, число отказов от работы, правонарушений и побегов и т.п. -

все это (в той или иной мере) напрямую влияло на производственные де-

ла, а потому за все эти вещи тоже (и довольно жестко) "спрашивали". Но

приоритетом оставалось выполнение "плана по валу": все остальное могли

"понять и простить", невыполнение годовой "производственной программы"

- никому и никогда. При этом планирование на последующие годы осущест-

влялось от "достигнутого" и, как правило, с увеличением заданий, порою

- довольно резким.

В довоенных бухгалтерских отчетах Вятлага мы видим постоянную

экономию по основным нормативам расходных статей: на содержание заклю-

ченных, зарплату вольнонаемному персоналу, интендантское обеспечение и

т.д.

Однако в кривом зеркале гулаговской статистики "рентабельность"

лагеря отнюдь не обязательно означала его "самоокупаемость", хотя фор-

мально-показушное "стремление" к этому прослеживается. В акте прие-

ма-передачи Вятского ИТЛ от 23 июля 1941 года в завершении раздела о

его финансовом состоянии не без чиновничьего бахвальства констатирует-

ся: "Рентабельность работы лагеря за первое полугодие (1941 года -

В.Б.) дала возможность перевести в УЛЛП (Управление лагерей лесной

промышленности ГУЛАГа - В.Б.), отказавшись от государственной дотации,

1.000.000 рублей, имея систематически в остатке расчетного счета лаге-

ря от 2.000.000 до 2.500.000 рублей".

Все основные статьи сметы по содержанию заключенных за обозначен-

ный период также "имеют экономию": не берегли тогда лишь лишь пот и

кровь "контингента".

Но рассмотрим эти статьи расходов Вятлага более "подробно".

Д о к у м е н т N 21.

Выполнение сметы по содержанию заключенных Вятлага

за первое полугодие 1941 года

Наименование По На По На Экономия, Пере-

смете, ч/день, отчету, ч/день, т.руб. расход,

т.руб. руб. т.руб. руб. т.руб.

Административно-

управленческие

расходы л/п 970 - 758 - 212 -

в т.ч. зарплата

в/н персонала - - - - 209 -

ВОХР (охрана) 3.482 - 2.873 - 609 -

в т.ч. зарплата - - - - 207 -

Продовольствие

з/к з/к 6.507 - 5.548 - 959 -

в т.ч. продукты - - - - 446 -

Вещевое

довольствие 2.312 - 2.226 - 86 -

Медсанрасходы 1.241 - 1.158 - 84 -

Культрасходы 238 - 237 - 1 -

Коммун.-быт.

расходы 942 - 722 - 220 -

Фин.помощь з/к з/к 43 - 43 - - -

Итого 15.725 5,51 13.564 4,76 2.161 -

Стоимость

отработанного

ч/дня - 9,02 - 7,22 - -

Как видим, "экономили" на всем - в том числе и на вольнонаемном

персонале, жизнь которого в дикой тайге и без того была материально

убогой и духовно примитивной. Скупой, как известно, платит трижды, и

ГУЛАГ, строя лагерные поселки на "скорую руку", из недолговечных мате-

риалов и с недопустимо низким качеством, затем платил за это сторицей

- хронической нехваткой специалистов, постоянно высокой текучестью

кадров и т.д. и т.п. Зато довоенные показатели расходов лагеря радова-

ли "глаз начальства".

Д о к у м е н т N 22.

Выполнение сметы административно-управленческих расходов

за первое полугодие 1941 года

(тыс. рублей)

План на Фактические Экономия

отчетный расходы

период

Основная и дополнительная

зарплата 943,5 802,9 72,4

Стоимость трудоиспользования

з/к з/к - 68,2 -

Начисления на зарплату 28,2 18,4 9,8

Подъемные 27,4 19,4 8,0

Обмундирование 31,5 15,4 16,1

Командировки 57,2 43,9 13,3

Канц.,контор. и связь 85,9 71,7 14,2

Содержание зданий и инвентаря 95,1 79,6 15,5

Транспорт 25,2 14,8 10,4

Пожарная охрана 25,0 22,6 2,4

Прочие 10,0 10,0 -

Итого 1.329,0 1.166,9 162,1

Обратим внимание: стоимость "трудоиспользования" заключенных фак-

тически равна нулю. Принудительный зековский труд считается дармовым,

хотя на самом деле, разумеется, таковым не является. Этот труд "обес-

печивается" (а по сути - паразитируется) огромной аппаратно-руководя-

щей машиной НКВД-ГУЛАГа-ИТЛ. Безжалостно (и зачастую - совершенно

беспричинно) "выдернутые" из нормальной "вольной" жизни люди (среди

них - немало специалистов высокой квалификации, небесполезных для "на-

родного хозяйства", испытывающего постоянный "голод" на грамотных,

умелых и добросовестных работников) уже самим фактом своего внезапного

исчезновения из структуры производства приносили невосполнимые потери

экономике страны. Однако эти огромные убытки высшим советским руко-

водством в расчет близоруко не принимались, хотя они, вполне возможно,

на несколько порядков перекрывали "прибыль" от использования тех же

самых несчастных, "без вины виноватых" перед сталинским режимом людей

на лесоповале или на вспомогательных лагерных работах. Прямолинейность

и примитивность гулаговских методов хозяйствования, ориентация системы

управления на "вчера", а не на "завтра" обрекали эту систему на низкую

экономическую эффективность, предопределяли ее неизбежный крах в буду-

щем.

В полной мере это относится к социально-экономическим аспектам

лагерной жизнедеятельности.

Социально-бытовая инфраструктура лесных ИТЛ финансировалась в

первые (да и в последующие годы) их существования ничтожными (по срав-

нению с самыми элементарными потребностями) суммами, которые, впрочем,

и осваивались далеко не всегда - по известному "остаточному принципу".

Это подтверждает следующая таблица:

Д о к у м е н т N 23.

Выполнение сметы целевых расходов Вятлага

(1-я половина 1941 года, тыс. рублей)

Наименование статей За 1-е полугодие Фактические расходы

1941 г. по смете с начала года

Подготовка кадров в/н

состава 65,0 13,1

Просвещение: детсад-интернат 35,0 36,0

Пионерлагерь 26,0 0,1

Содержание актированных

инвалидов 2.983,0 2.775,0

Здравоохранение(больница,

поликлиника,детясли в/н, з/к) 314,0 266,6

Партполитработа 29,0 28,4

Лесное хозяйство 155,0 36,6

Пенсионный фонд 150,0 128,7

Итого 3.717,0 3.284,7

Экономия 432.000 рублей.

Гулаговская сиюминутная "экономия" не имеет ничего общего с ре-

альной бережливостью, рачительностью, государственным подходом к делу

- это крохоборство Плюшкина. Отметим, что основная статья расходов в

приведенной выше таблице - "содержание актированных инвалидов". Ничего

удивительного в этом нет: значительная часть заключенных в условиях

советских лагерей постоянно и неизбежно превращалась в доходяг, не

способных к какому-либо труду и медленно умиравших. Существование та-

кого типа рабов у любого практичного владельца-хозяина алогично: их

надо либо кормить и лечить, либо освобождать - и последнее обходится

дешевле. Но система ГУЛАГа не желала ни кормить, ни лечить, ни осво-

бождать своих узников: содержание доходяг просто вносили в плановую

смету и оно становилось "законной" расходной статьей бюджета ИТЛ. Офи-

циальные планы и отчеты уродливо фиксировали все аномалии лагерного

бытия, когда-то, где-то и спонтанно возникшие, и превращали их в "за-

конные" и обязательные атрибуты функционирования (в том числе - в хо-

зяйственной сфере) любого ИТЛ, каждого его подразделения.

Любопытно, что война, принеся в лагеря, с одной стороны, голод,

холод и, как следствие, - колоссальную смертность заключенных,добавив

немало дополнительных нелепостей в лагерную обыденность, в том числе -

повышенную дозу организованного садизма, с другой стороны, все-таки

заставила и более высоко ценить если не головы, то хотя бы руки "кон-

тингента" - как главный источник гулаговской "прибыли". Безусловно,

такой поворот не имеет никакого отношения к категориям гуманности. Все

объясняется вполне прозаически - острой нехваткой рабочей силы. Но вот

что показательно: рядовые лагерники вполне "оправдывали" даже такого

рода "заботу" - своим каторжным трудом они и в невыносимо тяжелых во-

енно-лагерных условиях практически на всех переделах выполняли произ-

водственные задания, причем как по объемным, так и качественным пока-

зателям.

Рассмотрим, к примеру, основные показатели выполнения заключенны-

ми Вятлага плановых нормативов производительности труда за 1943 год.

Д о к у м е н т N 24.

Наименование работ Плановая норма Фактическое Процент

(кбм) выполн.(кбм) выполнения

Заготовка

Основные работы 2,70 2,67 98,9

Комплексная 2,18 2,29 105,1

Подвозка

Конная 6,40 3,67 57,4

Ручная 4,00 5,35 133,8

Комплексная 4,10 4,20 102,5

Вывозка

Механизированная - 2,14 -

Гужевая по р/д 3,92 4,40 112,3

---"--- по о/д 1,98 3,11 157,1

Ручная - 3,80 -

Комплексная 2,10 1,94 92,4

Разделка на биржах 2,17 2,45 112,9

Шпалопиление 1,14 0,85 74,6

Лесопиление 1,10 1,03 93,6

Итак, по отчетным данным за 1943 год, заключенные Вятлага выпол-

нили плановые нормативы производительности труда на заготовке леса

(около 3 кубометров в день), на подвозке (трелевке), вывозке и раздел-

ке заготовленной древесины. Причем заморенные лошади (гужсила) "плана

не давали", а вот не менее измордованные люди ("исполнители програм-

мы") свои производственные задания выполняли и перевыполняли. Любопыт-

но, правда, было бы знать, сколько в этих отчетах "заряжено туфты", то

есть приписок на всех стадиях производства - от бригады до Управления.

Ведь, если верить приведенным цифрам, то получается, скажем, что на

трелевке один заключенный (при среднем расстоянии подвозки в 40-50

метров) вручную "тянул" в полтора раза больше лошади. Несомненно, од-

нако, что лагерников в военные годы эксплуатировали гораздо интенсив-

нее: эта фантастически дешевая "рабсила" пришлась в лихолетье как

нельзя кстати и казалась государственно-партийной номенклатуре чрезвы-

чайно выгодной (во всяком случае - более выгодной, чем в условиях мир-

ного времени). Цена этим "администраторским иллюзиям" известна, и в

лагерях она проявилась с предельной наглядностью.

Обратимся к обобщающим экономическим показателям, характеризующим

себестоимость работ и продукции "основного производства" Вятлага за

тот же 1943-й год (данные на 1 декабря).

Д о к у м е н т N 25.

Наименование Объем Стоимость по Фактические Результаты

фаз и работ выпол- плановым ценам затраты

нения

за 11 Едини- Всего На На Пере- Эконо-

мес., цы(руб.) выпуска единицу весь расход мия

тыс. (т.р.) (руб.) выпуск (т.р.) (т.р.)

ф/м (т.р.)

Заготовка 555,0 7,55 4190,0 8,48 4705,0 515,0 -

Подвозка

конная 39,0 7,62 297,0 12,36 482,0 185,0 -

-"-ручная 92,0 4,40 405,0 2,65 244,0 - 161,0

Итого по

подвозке 131,0 5,36 702,0 5,54 726,0 24,0 -

Вывозка

тракторная 1,0 93,00 93,0 93,00 93,0 - -

-"-автомаш. 3,0 81,67 245,0 81,67 245,0 - -

-"-конная

по р/д 398,0 9,70 3861,0 12,67 5043,0 1182,0 -

-"-конная

по о/д 132,0 14,64 1932,0 18,42 2431,0 499,0 -

Выноска

ручная 46,0 3,37 155,0 3,37 155,0 - -

Итого по

вывозке 580,0 10,84 6286,0 13,74 7967,0 1681,0 -

Разделка 382,0 7,28 2781,0 7,38 2819,0 38,0 -

Всего

фабрично-

заводская

стоимость - - 13959,0 - 16217,0 2258,0 -

Погрузка 818,0 3,33 2724,0 4,26 3482,0 758,0 -

Перевозка 828,0 3,52 2879,0 4,21 3487,0 608,0 -

Прочие

коммерче-

ские

расходы - - 1678,0 - 2073,0 395,0 -

Всего

коммерческая

себестоимость

продукции

лесоэксплуатации- - 21240,0 - 25259,0 4019,0 -

Лесопиление 41,0 59,32 2432,0 64,59 2648,0 216,0 -

Шпалопиление 9,0 56,78 511,0 54,22 488,0 - 23,0

Всего

по основному

производству - - 24183,0 - 28395,0 4212,0 -

Таким образом, в 1943 году себестоимость единицы продукции (кубо-

метра древесины), произведенной в Вятлаге, существенно превысила пла-

новые установки (8 рублей 48 копеек против 7 рублей 55 копеек). При

этом, в частности, ручная подвозка (трелевка) леса обходилась в 5 раз

дешевле конной: то есть "гужсила" (лошадь), а также любая техника для

лагеря убыточны. А вот рабский труд заключенных - выгоден, и причем

лишь в том случае, если он "рафинированно" ручной, самый примитивный,

оснащенный только пилой-лучком, топором, лопатой, кайлом...

Отметим далее, что стоимость всей произведенной в Вятском ИТЛ за

11 месяцев 1943 года продукции составила 13.959.000 рублей, а факти-

ческие затрачено - 16.217.000 рублей. В целом же все коммерческие зат-

раты по "основному производству" превысили плановые нормативы на

4.000.000 рублей.

Финансисты из Управления "объяснили" этот перерасход факторами,

"не зависящими от лагадминистрации": не предусмотренными планом допол-

нительными расходами на оборудование лагерей для военнопленных, зани-

жением в гулаговских сметах стоимости содержания заключенных в сравне-

нии с реальными затратами (на местах таким немудреным образом пытались

"просветить" и "поправить" московских плановиков), высокой ценой

обустройства и содержания лесовозных дорог и т.д.

Между тем в 1943 году запасы древесины на лесобиржах были пол-

ностью вычерпаны, в дело пошли даже тронутые гнилью штабеля, заложен-

ные на дальних делянках в 1938-1940 годах и своевременно не вывезенные

- в силу разных обстоятельств, в том числе - заурядной бесхозяйствен-

ности. Но и этих "резервов" все-таки не хватило для того, чтобы перек-

рыть все финансовые бреши. По сравнению с мирной первой половиной 1941

года не выполнены в том же 1943 году все плановые показатели сметы со-

держания заключенных: по всем статьям имеется пусть не очень сущест-

венный, но явно выраженный перерасход.

Д о к у м е н т N 26.

Выполнение сметы по содержанию заключенных

за 11 месяцев 1943 года

(в тыс. рублей)

Наименование По смете на Фактические Экономия Перерасход

расходов фактическое расходы

число

человеко-дней

Расходы на

управление 1.466,4 1.564,4 - 98,0

ВОХР (охрана) 4.888,0 5.716,4 - 828,4

Продовольствие 7.038,7 6.842,5 196,2 -

Вещевое

довольствие 3.078,4 3.494,8 - 415,4

Коммунально-

бытовые расходы 1.270,0 1.628,8 - 358,8

Медобслуживание 3.177,2 4.497,3 - 1.320,1

Культобслуживание 244,4 288,2 - 43,8

Всего 21.164,1 24.032,4 196,2 3.064,5

На 1 чел.-день

(рублей) 4,33 4,92 - -

Добавим к приведенной таблице еще одну статистическую выкладку:

содержание одного заключенного обходилось Вятлагу ежедневно почти в 5

рублей (при положенности - 4 рубля 33 копейки). Очевидно, что в тяже-

лейших условиях войны обнищавшие родственники также не могли сущест-

венно "подпитывать" лагерников посылками с продовольствием и одеждой.

Отсюда и страшный результат - резкий рост заболеваемости и смертности

"контингента" по причине дистрофии и пеллагры.

* * *

В послевоенные годы, в период восстановления страны, когда древе-

сина стала еще более потребна "народному хозяйству", лесные лагеря,

слегка видоизменив свою структуру, оставались по-прежнему громадными

полигонами бесплатного зековского труда, который (в реальном выраже-

нии) в силу неумолимой экономической логики обходился "родной Советс-

кой державе" все дороже и дороже. Попробуем проследить эту тенденцию

на конкретике Вятлага.

Плановые производственные задания лагерю ощутимо выросли: так,

установленный объем заготовки и вывозки леса в 1947 году достиг

1.160.000 кубометров - в полтора раза больше соответствующих показате-

лей военных лет. В бухгалтерском отчете Вятского ИТЛ за 1947 год отме-

чено: "Для выполнения этих основных и прочих планируемых работ лагерь

должен был иметь следующие основные ресурсы: рабочий фонд 16.632 чело-

века, лошадей списочных 1.683 головы, автомашин 28, тракторов 19, па-

ровозов узкой колеи 2, мотовозов узкой колеи 4". Как видим, планируе-

мое количество техники по-прежнему ничтожно: ее не любили и "ломали"

заключенные и, по известным причинам, терпеть не могло лагерное на-

чальство, особенно в "низовых" лесных подразделениях. На партсобраниях

руководители и аппаратчики Управления постоянно и гневно клеймили "ан-

тимеханизаторские настроения" администрации лагпунктов, но последней

привычнее и удобнее представлялось иметь дело с "живой рабсилой", ко-

торой, надо сказать, "лагерное основное производство" в то время прос-

то "перекармливали".

Обратим внимание на состав лагнаселения (Д о к у м е н т N 27):

1/I-1947г. 1/I-1948г.

Вольнонаемный состав 2.381 2.416

Спецпоселенцы 1.663 298

Военнопленные 2.793 -

Заключенные 16.499 24.837

Итого 23.336 27.551

К январю 1948 года контингент военнопленных был из Вятлага пол-

ностью вывезен. Состав заключенных за 1947 год обновился на 68 процен-

тов. Однако эти обстоятельства, при всех связанных с ними проблемах,

не привели к параличу или приостановке производства: примитивнейший

физический труд на лесоповале не требовал сколько-нибудь основательно-

го обучения или специальной подготовки. Впрочем, пригодной к тяжелому

и средней тяжести труду в лесном лагере была лишь четвертая часть

вновь поступающей "рабсилы". В цитировавшемся выше вятлаговском бух-

галтерском отчете многозначительно констатируется по этому поводу:

"Располагая контингентом низкой физической категорийности, лагерь ста-

вил перед собой в качестве одной из центральных задач - оздоровление и

восстановление трудоспособности контингента. Однако работа лагеря в

этой области встречала большие трудности вследствие недостатков в про-

довольственном обеспечении заключенных, в особенности в части жиров и

мяса. Недостаток этих продуктов компенсировался совершенно неполноцен-

ными заменителями - жмыхом и низкокачественной рыбой".

Казалось бы, все ясно и понятно: если из общего числа заключенных

лишь четверть (причем "недокормленная", "раздетая и разутая") пригодна

для "обычной" работы на лесоповале, то стоимость содержания остальных

трех четвертей физически не способных к труду лагерников ложится на

эту меньшую часть, тем самым повышая интенсивность и одновременно сок-

ращая сроки ее эксплуатации - круг замыкается. Самое любопытное, одна-

ко, заключается в том, что и в данной ситуации лесные лагеря продолжа-

ли "почти нормально" функционировать: сохраняла, видимо, вопреки всем

объективным фактам, свою притягательность "кремлевская иллюзия" о бас-

нословной "дешевизне" зековского труда...

В невероятной, абсурдной системе советского "планирования" после-

военных лет, когда рубль фактически не работал (все в стране принадле-

жит государству и, вследствие этого, ничто не продается и не покупает-

ся, а просто "перекладывается из кармана в карман"), важнее всего -

"дать плановую цифру". Планы "костенели и дряхлели", перекрещивались,

рушились друг на друга, способны были запутать, "сбить с катушек" лю-

бого сверхквалифицированного экономиста-теоретика и самого опытного

хозяйственника-практика. Ну а в местных "планах" здравый смысл и логи-

ка отсутствовали уже по определению. "Высший государственный интерес"

усматривался и прослеживался только сверху, внизу же в него надлежало

просто и слепо верить - как в некоего новоявленного языческого бога.

В бухгалтерских отчетах появляются совершенно несообразные, дикие

для цивилизованной экономики, но типичные для всей советской системы

"хозяйствования" показатели. Вот один из них - так называемый "плано-

вый убыток". Попытаемся "разобраться" с этим показателем-мутантом на

примере Вятлага. В 1947 году лагерь продавал лес "на сторону" по цене

16 рублей 85 копеек за кубометр, то есть ниже себестоимости на 1 рубль

31 копейку. Обобщенные итоги такой "коммерции" зафиксированы в нижес-

ледующей таблице (в первой графе - плановые параметры убытков Вятлага

на 1947 год, во второй графе - фактические результаты того же года):

Д о к у м е н т N 28.

Наименование Убыток (тыс. рублей)

По плану Фактически

1. От реализации продукции 31.132 30.822

2. ------"------ пилопродукции 845 85

3. ------"------ шпалопродукции - 80

4. ------"------ спецукупорки 276 -

5. ------"------ проч.промпрод. 102 85

6. ------"------ ширпотреба - -

7. ------"------ с/х продукции 1.612 142

8. ------"------ контр.работ 980 1.248

9. ------"------ работ и услуг - 71

10. ------"------ матер.ценнос. - 181

11. ------"------ тов.и прод.об. - -

12. ------"------ спецсортим. - 159

Итого 34.946 32.873

Таким образом, за счет сокращения "планового убытка" (продавая

продукцию в ущерб себе, но строго по установленным сверху ценам) ла-

герь получил "прибыли" на сумму чуть более 2.000.000 рублей. Как это

можно понять? В системе рациональной экономики - это нонсенс, абрака-

дабра, бюрократический "бумажный фокус". Но таковым как раз и являлось

"планирование советской экономики", при котором "невероятное делалось

очевидным" и при всей своей плановой убыточности лесные лагеря прино-

сили "народному хозяйству" огромную "прибыль".

Д о к у м е н т а л ь н о е п р и л о ж е н и е

Д о к у м е н т N 29.

ОБЪЯСНИТЕЛЬНАЯ ЗАПИСКА

к бюджетному годовому бухгалтерскому отчету

Вятлага МВД СССР за 1950 год.

I. ОБЩИЕ СВЕДЕНИЯ

Лагерное хозяйство Вятлага МВД выделено на самостоятельный баланс

с 1 января 1950 года.

Контингент заключенных, работающих на оплачиваемых работах, пере-

веден на систему заработной платы с 01.07.1950 г.

Заключенные, занятые на внутрилагерном обслуживании, переведены

на заработную плату с 01.08.1950 г.

Перевод заключенных на новую систему оплаты труда осуществлен в

соответствии с приказом МВД СССР N 00273-1950 года.

II. ТРУДОВОЕ ИСПОЛЬЗОВАНИЕ

Трудовое использование контингента заключенных за 1950 год харак-

теризуется следующими данными:

1. Численность работающих з/к з/к на оплачиваемых работах за год

составила 65,2% к общей численности всего контингента при плане -

64,9%. С учетом самоохраны фактическое использование достигает 68,5%,

или больше на 3,6% (самоохрана в плане не предусмотрена).

2. Численность заключенных, занятых на внутрилагерном обслужива-

нии, включая самоохрану, составила 14,7% при плане 11,7%. Самоохрана в

плане 1950 года не предусмотрена, а фактически в самоохране использо-

валось 924 человека, что составляет 3,6%. Это превышение численности

лимита обусловлено независящими от лагеря причинами, так как лагерь

вынужден был использовать самоохрану ввиду недокомплекта личного сос-

тава ВСО. Таким образом, фактически на внутрилагерном обслуживании бы-

ло занято 11,1%, или ниже плана на 0,6% (11,7% - 11,1%).

3. На оплачиваемых работах было использовано 71,9% балансового

контингента при плане 72,6%. С учетом самоохраны использование возрас-

тает до 75,5%.

Следовательно, лагерь использовал на оплачиваемых работах на 2,9%

больше, чем предусматривалось планом.

4. Численность неработающих заключенных составила 11,6% при плане

12,9%, или ниже плана на 1,3%.

5. Численность по группе "Г" составила 1,8% при плане 2,8%. Чис-

ленность забалансового контингента против плана сокращена на 1% (план

- 10,6%, фактически - 9,6%).

Выполнение плановых заданий по использованию контингента заклю-

ченных за второе полугодие характеризуется следующими данными:

а) на оплачиваемых работах было занято 69,9% балансового контин-

гента при плане 73,6%. Такое положение явилось следствием того, что во

втором полугодии в самоохране использовалось 1120 з/к з/к ввиду недо-

комплекта личного состава ВСО.

Так как в плане самоохрана не предусмотрена, то указанное обстоя-

тельство снизило фактический процент использования по гр."А" на 4,3%.

Таким образом, фактически в гр."А" во втором полугодии было использо-

вано 74,2%;

б) на внутрилагерном обслуживании использовалось, исключая само-

охрану, 11% при плане 11,7%;

в) численность неработающих по болезни составила 12,6% при плане

11,9%.

Превышение лимита по этой группе вызвано тем, что лагерь во вто-

ром полугодии в составе прибывших этапов получил значительное коли-

чество ослабленного контингента, который был помещен в пункты профи-

лактического отдыха для оздоровления. Превышение лимита по госпитали-

зированным больным и амбулаторно освобожденным не допущено. Лимит по

гр."Г" не превышен.

На основании изложенного необходимо сделать вывод, что плановое

задание по трудовому использованию во втором полугодии, несмотря на

значительное повышение задания по группе "А", лагерем выполнено.

III. ИСПОЛНЕНИЕ СМЕТЫ ПО ДОХОДАМ И РАСХОДАМ

Расходы по содержанию лагеря за 1950 год составили 147.945

тыс.руб., или 14 руб.32 коп. на ч/день при сметных ассигнованиях в

сумме 142.097 тыс.руб. - 15 руб.30 коп. на ч/день на плановую числен-

ность контингента. Превышение фактических затрат против сметных обус-

ловлено тем, что в лагере фактическая средне-списочная численность з/к

з/к была больше плановой на 2904 человека (план - 25453 чел., факти-

чески - 28357 человек).

Фактически, следовательно, по содержанию лагеря достигнута эконо-

мия, составившая на списочный ч/день 0-98, а на весь списочный состав

- 10.410 тыс.руб.

Отклонения от сметных ассигнований по отдельным статьям сметы

объясняются следующими причинами:

по ст.1-2 - экономия по денежному содержанию в сумме 1.908

тыс.руб. и путевому довольствию 744 тыс.руб. явилась

следствием недокомплекта штата в/н работниками и офи-

церским составом;

по ст.4 - по хозяйственным и канцелярским расходам недоисполь-

зование ассигнований в сумме 524 тыс.руб. образовалось

в результате экономного расходования средств;

по ст.7 - экономия по питанию контингента в сумме 3.486 тыс.

руб. образовалась за счет ... отклонений, полученных

при переработке зерна. Внутрилагерное этапирование зак-

люченных в отчетном году было значительно сокращено по

сравнению с плановыми назначениями, следствием чего

явилась крупная экономия средств по данной статье сме-

ты;

по ст.8 - на протяжении всего 1950 года штат военизированной

охраны был значительно недоукомплектован в/н работника-

ми и восполнялся самоохраной, что и обусловило экономию

по питанию в сумме 2.438 тыс.руб.;

по ст.7-б - превышение расходов по вещевому обслуживанию против

ассигнований на 3.608 тыс.руб. вызвано в пределах 445

тыс.руб. отнесением на эту статью зарплаты контингента,

начисленной во второй половине 1950 года и не предус-

мотренной сметой по литеру "б" ст.7, а в остальной час-

ти - тем, что выдаваемое в носку вещевое довольствие

заключенным, работающим на основных работах, подверга-

ется износу ранее установленного табельного срока нос-

ки, причем себестоимость приобретаемого вещдовольствия

дороже номенклатурных цен, заложенных в смету;

по ст.7-в - фиксированный в отчете перерасход по коммунально-бы-

товому обслуживанию в сумме 305 тыс.руб. фактически не

имеет места. По этой статье, напротив, имеется эконо-

мия, так как в нее включена зарплата з/к з/к в сумме

1.256 тыс.руб., не предусмотренная по литеру "в" ст.7;

по ст.7 - по медико-санитарному и культурно-воспитательному об-

литер д-е служиванию заключенных незначительный перерасход явился

также следствием отнесения зарплаты контингента, не

предусмотренной в этих литерах сметы;

по ст.14 - с разрешения ГУЛЛП МВД СССР... была произведена заку-

пка вооружения сверх сметных ассигнований, в силу чего

и образовался перерасход в сумме 190 тыс.руб.;

по ст.15 - в целях оказания скорой помощи, лагерь в 1950 году

содержал одну дрезину, расходы по которой отнесены на

эту статью;

по ст.19 - легковой транспорт и служебно-розыскные собаки содер-

жались в минимальном количестве, меньше установленных

норм, причем стоимость содержания как коне-дня, так и

одной собаки в день была ниже плановой, однако, несмот-

ря на это, ассигнование превышено на 345 тыс.руб. Смет-

ных ассигнований на эту цель было явно недостаточно;

по ст.20 - расходы по вещдовольствию личного состава военизиро-

ванной охраны превысили сметные ассигнования на 722

тыс.руб. Следует отметить, что на протяжении всего 1950

года в лагере имелся недокомплект штата ВСО офицерским

и в/н составом. Выдача обмундирования производилась

строго по установленному табелю. Ввиду этого превышение

сметных ассигнований по этой статье явилось следствием

недостаточности ассигнований;

по ст.3-д - по смете содержания детских учреждений в 1950 году

предусматривалось содержание 162 ребенка матерей з/к

з/к, стоимость содержания которых определялась 865

тыс.руб., или 5,3 тыс.руб. на одного ребенка в год.

Фактически же в отчетном году детей было 206 чел.

и расходы по их содержанию составили 1.158 тыс.руб.,

или 5,6 тыс.руб. на одного ребенка в год. Таким обра-

зом, перерасход на фактическую численность детей сос-

тавляет 60 тыс.руб.

Все эти факторы обусловили перерасход 300 руб. на

содержание одного ребенка в год.

Указанный перерасход вызван одновременно досрочным

освобождением матерей в соответствии с Указом Президиу-

ма Верховного Совета СССР.

Доходы лагеря за 1950 год от предоставления рабочей силы состави-

ли 125.301 тыс.руб. при плане - 115.313 тыс.руб. - 108%. План по дохо-

дам перевыполнен на 9.988 тыс.руб., или 8,6%.

Перевыполнение плана по доходам достигнуто благодаря поставлению

на работы основной деятельности значительно большей численности з/к

з/к, чем это было предусмотрено планом (фактически было занято 18487

человек при плане 16510 человек). Что касается выработки на один отра-

ботанный ч/день, то она фактически составила - 21 руб.48 коп. при пла-

не - 22 руб.60 коп., или ниже плановой выработки на 1 руб.12 коп. На

все количество отработанных человеко-дней недовыполнение составит -

6.537 тыс.руб. Недовыполнение плана по выработке на отработанный

ч/день по существу всецело обусловлено недоиспользованием плановых ас-

сигнований по сезонной премии-надбавке, экономия по которой в лесоэкс-

плуатации составила за год 6.446 тыс.руб. Эта экономия сезонной пре-

мии-надбавки возникла по следующим двум обстоятельствам:

1. В силу низкой производительности труда на лесозаготовках в

первом полугодии (91,7%), причем такая производительность труда была

во второй половине осенне-зимнего сезона (I кв.), что значительно сни-

зило размеры сезонной премии-надбавки и отрицательно повлияло на вы-

полнение плана по доходам на отработанный ч/день.

2. При определении плановых ассигнований по сезонной премии-над-

бавке на каждого работающего в лесоэксплуатации на сезон предусматри-

валось 15% ч/норм. Фактически же выработка составила значительно мень-

шее число человеко-норм на каждого работающего з/к, что объясняется

низкой производительностью труда в первом полугодии и известной теку-

честью работающих.

Необходимо отметить, что доходы второго полугодия по сравнению с

первым полугодием возросли на 9.191 тыс.руб., или - 11,5%. Значитель-

ный рост доходов во втором полугодии обусловлен ростом производитель-

ности труда в связи с переводом заключенных с 1.07.1950 года на систе-

му заработной платы. Если в первом полугодии комплексная производи-

тельность труда в лесоэксплуатации составила только 91,7%, то во вто-

ром полугодии она достигла 116,4% плана, или возросла по сравнению с

первым полугодием на 24,7%.

Доходы лагеря, включая подоходный налог и полученную дотацию на

покрытие плановых убытков за 1950 г., составили 149.410 тыс.руб. и

превышают расходы по содержанию на 1.465 тыс.руб.

б/ Сколько стоит "рабсила"?

Лагерная система основана на насилии и принуждении, а посему из-

начально враждебна любому профессионализму, в том числе - проявлению

квалифицированного подхода к организации производства. Умственный

труд, собственно, работой в лагере и не считается. Те, кому повезло

устроиться на так называемых "интеллигентских" должностях, выражаясь

лагерным языком, "придуриваются", а не работают: ведь работа - это

лишь "грубый и зримый" физический труд. В основу лагерной "экономики"

заложена бригадная форма организации труда, а по сути - система круго-

вой поруки, когда из-за плохой работы одного страдают все члены брига-

ды и поэтому они вынуждены следить друг за другом, "подгонять" сами

себя (при желании и с известным допуском можно увидеть в этом некое

подобие дореволюционной русской крестьянской общины). Экономическая

система советских лагерей, созданная в 1920-е - 1930-е годы, оказалась

совершенно косной и неспособной к изменениям. Лагерному начальству бы-

ло удобно и даже комфортно ничего не менять в этой системе десятилети-

ями. При жесточайшем централизме все команды в ней шли только сверху и

на любую из этих команд дозволялся лишь однозначный ответ: "Есть! Бу-

дет исполнено!" Толковые и разворотливые начальники ИТЛ и лагподразде-

лений, разумеется, создавали собственные "внутренние" резервы, запасы

производственных мощностей и продукции - на тот случай, чтобы, если

потребует вышестоящее руководство, выполнить любую его команду. При

этом, однако, далеко вперед без нужды (продвижение по службе, очеред-

ная звезда на погоны или генеральские лампасы на брюки) не высовыва-

лись, обоснованно полагая, что перевыполнение планов чревато серьезны-

ми последствиями - на следующий год это перевыполнение вполне может

стать уже основным планом... По аналогичным, собственно, соображениям

любой стахановец и рационализатор (коих усиленно возносила политпропа-

ганда в ту эпоху соцсоревнования и шумных починов) в своей бригаде

воспринимался ее "бугром" как смутьян, подрывающий авторитет "старшо-

го", копающий под него яму... "Искоса" смотрели на "передовиков произ-

водства" и собригадники: из-за одного "стахановца" завтра всем могли

урезать расценки и поднять нормы... Поэтому, в частности, не прижива-

лась в лагере любая (даже простейшая) механизация: с ней конкурировал

(и до определенного срока - вполне успешно) "почти бесплатный" рабский

зековский труд.

Лагерная "экономика" абсурдна и с гуманистической точки зрения:

ведь заключенные сами строят для себя зоны, тюрьмы, в определенной ме-

ре сами сторожат друг друга, то есть вынуждены действовать, как прави-

ло, вопреки собственным глубинным интересам, против своей личности.

Совершенно естественны для лагеря, как подчеркивает экономист Л.С.Трус

(бывший политзаключенный), не добросовестный профессиональный труд, а

сознательная постоянная ориентация на брак, "видимость работы". Не зря

среди лагерников высоко ценились именно те должности в зоне и на про-

изводстве, где можно "гнать туфту". Несомненно, политзаключенные (в

массе своей) относились к труду гораздо ответственнее и добросовест-

нее, нежели "бытовики" (хотя та самая "туфта" не обошла стороной и

"пятьдесят восьмую статью"). Уголовники же в лучшем случае лишь имити-

ровали "пахоту", создавали видимость работы. Отсюда - ориентация пар-

тийно-бюрократического государства (особенно - в послевоенные годы) на

"привлечение" в места лишения свободы выходцев из "нормальных" слоев

советских трудящихся, способных добросовестно работать и в лагерях. В

дальнейшем эта система "из-под-палочного" лагерного труда принесла

свои естественные и ядовитые плоды: отвращение к принудительной работе

выплеснулось из лагерей в обычную жизнь и стало нормой поведения мил-

лионов советских граждан в сфере "социалистического общественного про-

изводства".

Нельзя сказать, что в ГУЛАГе не понимали и не принимали простой

истины: людей надо заинтересовать в том, чтобы они лучше, качественнее

и производительнее работали. Вопрос в другом: как это сделать в конк-

ретных лагерных условиях? До введения в начале 50-х годов заработной

платы для заключенных пытались "развернуть" среди них "соцсоревнова-

ние", "выдвигая и пестуя" на лесоповале "стахановцев-маяков", за кото-

рыми ("по идее") должны были "тянуться" остальные "исполнители прог-

раммы". Однако "соревнование" осталось бумажным блефом: реальных сти-

мулов к усиленному труду у лагерников не было. Да и быть не могло: ни

льготные санаторно-курортные путевки, ни благоустроенные квартиры, ни

государственные награды, ни досрочное освобождение за "ударный" труд

заключенным "не положены". Единственное (помимо ничего не дающих "мо-

ральных стимулов"), что могла сделать лагерная администрация, - увели-

чить размер пайка для "ударников". Но зековская поговорка очень точно

подметила: "Убивает большая пайка, а не маленькая". Все верно: за

"большую пайку" надо тяжко "горбатить", непропорционально много рабо-

тать. Так не лучше ли поменьше есть, но и поменьше "вкалывать" - зато

проживешь подольше! Правда, иногда громогласными обещаниями высокого

начальства (типа: "Достроим дорогу /канал-завод-объект и т.п./ - всех

освободим!") удавалось-таки (и значительно) поднять на короткий срок

производительность труда в отдельно взятых лагерях: даже никому и ни-

чему не верящие, прокаленные лагерем "до косточек" самые опытные зак-

люченные работали тогда аврально - ведь каждый узник живет инстинктив-

ной надеждой на чудо досрочного освобождения. И тем более горькими бы-

вали последующие разочарования: "пахали" все, а освобождались единицы

"избранных"...

Реальным и действенным стимулом к высокопроизводительному труду

заключенных стала в 1950-е годы зачетная система. За этим стоял точный

психологический расчет: ведь самый эффективный "манок" для заключенно-

го, как уже говорилось, - это возможность досрочного освобождения.

Кроме того, жизнь для каждого лагерника становилась (пусть в какой-то

малости, полуиллюзорно) самоуправляемой, он получал шанс сам распоря-

диться своей судьбой. Имела эта система и свои теневые стороны. Первы-

ми (причем - в "самые сжатые сроки") освобождались "авторитетные" уго-

ловники - на них "ишачили" (или продавали им свой труд) рядовые зеки.

В лагерях приобрели небывалую "популярность" самые тяжелые работы, где

зачетные надбавки за перевыполнение норм были выше (например, на лесо-

повале). Еще более распространенным стало пренебрежение требованиями

техники безопасности на производстве... Впрочем, государство, "поиг-

рав" с системой зачетов, в конце концов (к 1960-м годам) ее отменило.

Закономерен вопрос: почему? Дело, вероятно (и прежде всего), в том,

что советскому государству просто не нужен был производительный труд

заключенных в лагерях. Логика рассуждений здесь такова: пусть сидят

подольше и тянут свою рабскую лямку там, где назначат и прикажут. В

лагерях потребно живое, но бессловесное орудие труда, а не самоуправ-

ляемый (хоть в чем-то) индивид.

Вполне правомерен в связи с этим вывод исследователя Л.С.Труса:

"Бесперспективна, безвыходна любая лагерная экономика - и гитлеровская

и сталинская. И там и тут человек ни во что не ценился. Но, может

быть, наша, не уступая гитлеровской по жестокости, еще дальше отошла

от здравого смысла. Поэтому любое стимулирование, какими бы "благород-

ными жестами" оно ни сопровождалось, либо не оказывало на работников

никакого воздействия, либо вело в тупик".

В конечном счете для любого государства важнее всего одно -

сколько стоит рабочая сила? Для советского партийно-бюрократического

государства им же самим сделанный баснословно дешевым труд заключенных

стал той "золотой жилой", над которой оно "тряслось", как скупец над

заветным сундуком, десятилетиями оберегая этот источник своих сомни-

тельных "барышей" от малейших изменений и новых веяний. Жадность зат-

мевала здесь все, даже здравый смысл. И было от чего: ведь (если обра-

титься уже к 1980-м годам) "нормальный" рабочий (оплата труда, обуст-

ройство, содержание социальной сферы и т.д.) обходился государству в

районах Сибири и Крайнего Севера в 20.000 рублей ежегодно, а заключен-

ный, довольствующийся плановыми 2-мя квадратными метрами жилья и нич-

тожной зарплатой, - всего-то навсего в 1.000 рублей. Разница карди-

нальная - двадцатикратная. При такой прибыли (вспомним классиков) ка-

питал (и как видим - не только он) готов на любые преступления, хотя

бы и под страхом виселицы.

Главным индикатором "рентабельности" (а следовательно и прибыль-

ности) ГУЛАГа считался показатель стоимости отработанного человеко-дня

заключенного.

Рассмотрим этот показатель применительно к Вятлагу 1946 года.

Д о к у м е н т N 30.

Стоимость отработанного человеко-дня

заключенных и военнопленных Вятлага за 1946 год

(без премвознаграждения)

Лагподра- Прочие Ширпотреб Сельское Итого

зделения производ- хозяйство

и АПТ ства и

хозяйства

П Количество 1.079 1.008 330 252 2.669

л отработанных

а человеко-дней

н (тысяч)

Стоимость 13-15 11-59 8-70 8-70 11-59

н человеко-дня

а (рублей)

Процент к 113,3 100,0 75,1 75,1 100,0

г среднему по

о лагерю

д Сумма 14.188 11.683 2.871 2.192 30.934

(тысяч рублей)

О Количество 1.075 1.488 214 478 3.255

т отработанных

ч человеко-дней

е (тысяч)

т Стоимость 12-30 11-31 9-67 8-54 11-11

человеко-дня

з (рублей)

а Процент к 110,7 101,8 83,2 76,8 100,0

среднему по

г лагерю

о Сумма 13.220 16.822 2.027 4.032 36.161

д (тысяч рублей)

Итак, за год в Вятлаге "контингентом" отработано более 3.250.000

человеко-дней, что намного превышает плановый норматив. Вот и весь

"секрет полишинеля": зачем, спрашивается, ломать голову над техни-

ко-экономическими средствами повышения производительности труда, когда

все можно сделать гораздо проще - заставить зеков "вкалывать" ежеднев-

но на час-другой дольше. Идем далее: при цене одного человеко-дня бо-

лее 11 рублей начислено "премвознаграждения" лагерникам (о зарплате

тогда еще и речи не велось) почти в 10 раз меньше - всего лишь по 1

рублю 20 копеек "на душу". "Прочувствуем" эту колоссальную разницу -

именно в связи с ней труд заключенных и являлся неиссякаемой "золотой

жилой" для сталинско-советского государства. Сравним вышеприведенную

таблицу с нижеследующей и отчетливо увидим, что вятлаговское начальст-

во платило своим "подопечным" (за отработанный человеко-день) даже

меньше, чем дозволялось общегулаговскими плановыми нормативами.

Д о к у м е н т N 31.

Начисление премвознаграждения за отработанный человеко-день

заключенным и военнопленным Вятлага за 1946 год

Лагподра- Прочие Ширпотреб Сельское Итого

зделения производ- хозяйство

и АПТ ства и

хозяйства

П Количество 1.079 1.008 330 252 2.669

л отработанных

а человеко-дней

н (тысяч)

Стоимость 1-73 1-46 0-92 1-00 1-46

н человеко-дня

а (рублей)

Процент к 118,2 100,0 61,6 68,5 100,0

г среднему по

о лагерю

д Сумма 1.887 1.472 297 252 3.888

(тысяч рублей)

О Количество 1.075 1.488 214 478 3.255

т отработанных

ч человеко-дней

е (тысяч)

т Стоимость 1-44 1-16 0-97 0-92 1-20

человеко-дня

з (рублей)

а Процент к 120,0 96,6 80,8 76,7 100,0

среднему по

г лагерю

о Сумма 1.517 1.723 209 439 3.918

д (тысяч рублей)

Теперь проследуем еще по одному кругу той дьявольски изощренной

конструкции, которую мы (с предельной степенью условности) называем

лагерной "экономикой".

"Доходы" лагерей формировались прежде всего за счет "продажи" го-

сударству произведенной продукции (леса, руды, сельхозпродуктов, пром-

товаров и других изделий). Согласно общему счету прибылей и убытков

Вятского ИТЛ прибыль этого лесного лагеря за 1945 составила 3.285.000

рублей, убытки - 16.610.000 рублей; за 1946 год соответственно -

6.654.000 и 18.792.000 рублей. Государство планово выделяло лагерю до-

тацию, чтобы "покрыть разницу" между приведенными суммами. И вот вам

еще один "парадокс": такого рода многомиллионные дотации тем не менее

не были этому самому государству в тягость, поскольку реального убытка

при этом оно не несло. Так, по плану 1946 года государственная дотация

Вятлагу по реализованной продукции составила 14.045.000 рублей, а сам

лагерь получил 14.300.000 рублей, то есть несколько больше, так как

производственный план был чуть-чуть перевыполнен, а дотировался каждый

кубометр произведенной продукции (который, как мы знаем, продавался в

убыток лагерю - ниже себестоимости).

Поставим еще один конкретный вопрос: каковы же основные статьи

расходов по содержанию заключенных? В общем виде ответ сводится к сле-

дующему: прежде всего - это зарплата вольнонаемному составу (управлен-

цам, чекистам, охране и т.д.), то есть всем тем, кто "командует" "кон-

тингентом" и "сторожит" его. Во-вторых, - это стоимость питания для

заключенных. В-третьих, - затраты на вещевое довольствие (все лагнасе-

ление, а также личный состав ИТЛ надо одевать за "казенный счет",

обеспечивать постельным бельем, другим "мягким и жестким" инвентарем и

т.п.). В-четвертых, лагерников и обслуживающий их персонал нужно ле-

чить, а значит - содержать санчасти, медпункты, аптеки с соответствую-

щими кадрами. В-пятых, необходимы затраты на содержание и ремонт так

называемых инженерно-технических сооружений и объектов - лагерных ог-

раждений ("зон", вышек, вахт), дорог и подъездных путей, жилых помеще-

ний (бараков для заключенных, домов для вольнонаемных сотрудников, ка-

зарм для охраны), социальной инфраструктуры и прочее. Подробную каль-

куляцию всех этих расходов мы наглядно можем представить по нижеприве-

денной таблице.

Д о к у м е н т N 32.

Расходы по содержанию заключенных и военнопленных

Вятлага за 1946 год

(тыс. рублей)

Наименование статей Всего на состав В т о м ч и с л е ф а к т и ч е с к и

расхода

По плано- Фактичес- По управ- По ВОХР По прод. По обслу- По ком.- По меди- По КВО

вым нор- ки лению обслужи- живанию бытовому цинскому

мам ванию вещдово- обслужи- обслужи-

льствием ванию ванию

Зарплата основная и

дополнительная

вольнонаемного

состава 9.992 8.803 3.880 4.377 167 19 18 332 10

Денежные поощре-

ния, использован-

ные по группе "Б" 362 546 178 80 61 53 85 86 3

Содержание и износ

зданий,сооружений,

ограждений,инвентаря

и др. 4.774 4.979 469 606 944 85 2.343 425 107

Разъезды и содер-

жание легкового

транспорта 808 557 267 257 - - - 31 2

Канцелярские,почто-

во-телеграфные рас-

ходы и спецсвязь 382 446 197 113 - - 65 19 52

Продовольственные

продукты 19.043 24.671 - 1.635 17.999 - - 5.037 -

Износ и текущий ре-

монт вещдовольствия,

белья и больничных

принадлежностей 4.799 6.480 - - - 6.225 - 255 -

Внутренний

транспорт 732 898 20 106 535 22 164 51 -

Спецрасходы 239 472 - 330 - - - 1 141

Недостачи,промоты,

хищения материаль-

ных ценностей по

вине заключенных - 58 - - 33 93 2 - -

Прочие расходы 2.207 2.108 414 967 174 38 109 387 19

В С Е Г О 43.338 49.902 5.425 8.471 19.913 6.349 2.786 6.624 334

Удорожание

продовольствия - 7.543 - 565 5.588 - - 1.390 -

Стоимость списочного

ч/дня (в рублях):

а)по плановым

нормативам 6-90 - 0-93 1-30 2-46 0-80 0-38 0-98 0-05

в т.ч.зарплата

вольнонаемного

состава 1-59 1-41 0-685 0-79 0-03 0-004 0-002 0-075 0-00

б)фактически - 7-94 0-86 1-35 3-17 1-01 0-44 1-05 0-06

Удорожание на 1 ч/день - 1-20 - 0-09 0-89 - - 0-22 0-01

Из общей суммы расходов отнесено на статьи:

На весь состав (тыс.рублей) На 1 списочный ч/день(рублей)

По план.нормам Фактически По план.нормам Фактически

Содержание актированных (неработающих) инвалидов 4.195 4.178 5-52 5-52

Содержание неработающих в оздоровительно-профила-

ктических пунктах (в/пленные и з/к з/к) 1.794 1.638 6-90 6-36

Итак, государству в 1946 году содержание одного заключенного в

Вятлаге обходилось ежедневно в сумму около 8 рублей. Много это или ма-

ло? Думается: ничтожно мало. Вятлаговское начальство строго ориентиро-

валось на плановые показатели, общая система которых была нацелена на

то, чтобы, "сведя концы с концами", сделать содержание заключенных

"самоокупаемым", "безубыточным", а проще говоря - ничего не стоящим

государству. Такой вот каннибальский "хозрасчет": заключенный должен

сам себя и свой "родимый" лагерь полностью кормить, одевать и обувать,

то есть содержать, давая при этом еще и полезную "народному хозяйству"

продукцию по назначенным этим же государством ценам. Именно в этом

заключалась стратегическая установка высшего руководства страны,

НКВД-МВД и ГУЛАГа.

Отметим, что по совершенно полным данным, общая стоимость одного

отработанного человеко-дня в Вятлаге в 1946 году составила 12 рублей

31 копейку (при плане - 13 рублей 5 копеек), то есть, казалось бы, ла-

герь вполне успешно справлялся с решением поставленной сверху задачи

"обеспечения самосодержания контингента".

Напомним, однако, что госдотация Вятлагу за 1946 год составила ни

мало ни много 13.000.000 рублей: все ценообразование в кривом зеркале

советской "экономики" производилось "шиворот-навыворот", так что про-

рехи "латались" волевыми и произвольными "переливаниями" средств цент-

рально-чиновничьими ведомствами, "перекладыванием пустых фишек" из

правого кармана в левый - владелец от этого (в лице высшей партий-

но-бюрократической номенклатуры) не менялся и ничего не терял. Теряли

страна, народ, конкретный "простой советский" человек... Подобно кре-

постной мануфактуре XVIII века, лагерь трудом подневольных работников

производил то, что "потребно барину", а таковым здесь являлось партий-

но-советское государство. Оно полностью и безраздельно владело и рас-

поряжалось гулаговской "рабсилой", почти не тратясь на ее подготовку,

покупку (оплату) и содержание, беззастенчиво используя ее для реализа-

ции любых своих (даже самых безумных) хозяйственных "проектов и экспе-

риментов".

Д о к у м е н т а л ь н о е п р и л о ж е н и е

Д о к у м е н т N 33.

БУХГАЛТЕРСКИЙ ОТЧЕТ

Вятлага НКВД СССР по основной деятельности

за 1944 год.

ОБЩИЕ СВЕДЕНИЯ

СОСТАВ ЛАГЕРЯ (на 01.01.1945 г.):

1. О т д е л ь н ы е л а г п у н к т ы (ОЛП) - 11

в т.ч. лесозаготовительные (л/з) - 5

2. Л е с о з а г о т о в и т е л ь н ы е о т р я д ы (ЛЗО)

с к о н т и н г е н т о м м о б и л и з о в а н н ы х

н е м ц е в (м/н) - 1

в т.ч. л/з - 1

3. Н е о т д е л ь н ы е л а г п у н к т ы, в х о д я щ и е

в с о с т а в ОЛП и ЛЗО - 10

в т.ч. л/з - 6

4. В р е м е н н ы е с п е ц к о м а н д и р о в к и - 7

И Т О Г О О Т Д Е Л Ь Н Ы Х П О Д Р А З Д Е Л Е Н И Й - 29

I. СОСТАВ РАБОТАЮЩИХ КОНТИНГЕНТОВ

Всего 1-й 2-й 3-й 3-й 4-й Без

кате- кате- кате- кате- кате- кате-

гории гории гории гории, гории гории

подле-

жащие

труду

1. Заключенные

по сост.на 01.01.44 11.979 371 898 4.648 - 3.523 2.539

--""-- на 01.01.45 13.140 968 2.940 5.293 1.063 2.677 209

2. Мобилизованные немцы

--""-- на 01.01.44 3.891 252 373 1.730 - 89 1.447

--""-- на 01.01.45 2.907 213 1.140 1.314 72 99 69

И Т О Г О

--""-- на 01.01.44 15.870 623 1.271 6.378 - 3.612 3.986

--""-- на 01.01.45 16.047 1.171 4.080 6.607 1.135 2.776 278

В п р о ц е н т а х 100 7,3 25,5 41,2 17 17,3 1,7

Помимо своих лагерных контингентов, Вятлаг использовал в 1944 го-

ду рабочую силу военнопленных, предоставлявшуюся Вятлагу со стороны

лагеря N 101.

Для размещения военнопленных лагерю N 101 выделено 6 подразделе-

ний с общей полезной жилой площадью 7,6 тысяч кв.метров, обеспечиваю-

щей нормальное размещение до 4.000 человек.

Опыт годичной работы показал, что рабочая сила военнопленных не

может служить твердой базой для основной производственной работы Вят-

лага.

В первом квартале 1944 года, несмотря на 100-процентное насыщение

военнопленными всех переданных лагерю N 101 подразделений, средний вы-

ход военнопленных на работы Вятлага определялся в 400 человек, во вто-

ром квартале - 700 человек, в третьем - 1.460 человек, а к декабрю

вновь упал до 450 человек.

Совершенно очевидно, что такой неустойчивый выход людей на работу

не мог создать базы нормальной производственной деятельности.

При этом производительность труда военнопленных на основных рабо-

тах составляла 30-40 процентов от действующих норм.

II. ВЫПОЛНЕНИЕ ПРОИЗВОДСТВЕННОЙ ПРОГРАММЫ

Производственная программа Вятлага, утвержденная на 1944 год, вы-

полнена по всему комплексу основных работ на 135 процентов, а именно:

Фазы производства Плановая П л а н О т ч е т Процент

цена Коли- Сумма Коли- Сумма выпол-

1 кбм чество (тысяч чество (тысяч нения

(руб.) (т.кбм) руб.) (т.кбм) руб.)

ЗАГОТОВКА 7,96 620 4.935 928 7.387 149,6

Подвозка конная 10,87 150 1.555 172 1.784 114,6

---""--- ручная 3,54 50 177 119 421 237,6

ИТОГО ПО ПОДВОЗКЕ 8,66 200 1.732 291 2.205 127,3

Вывозка по р/д 10,94 450 4.923 533 5.831 118,4

---"--- по о/д 15,42 100 1.542 204 3.146 204

---"--- по УЖД 9,15 90 823 138 1.263 153,3

---"--- тракторная - - - 1 24 -

---"--- автомоб. 34,6 10 346 5 173 50

---"--- ручная - - - 67 186 -

ИТОГО ПО ВЫВОЗКЕ 11,74 650 7.634 948 10.623 139,1

Разделка балансов 19,2 60 1.150 56 1.075 93,3

---""--- рудстойки 13,52 25 338 34 460 136

---""--- дров 6,5 200 1.300 250 1.625 125

ИТОГО ПО РАЗДЕЛКЕ 9,79 285 2.790 340 3.160 113,3

Шпалы (тыс.штук) 45,41 80 363 100,7 457 125,8

Шпальная вырезка 60,57 1,1 70 0,6 38 54,2

---""--- горбыль 27,7 1,4 54 2,1 81 150

ИТОГО ПО

ШПАЛОПИЛЕНИЮ 46,38 10,5 487 12,6 576 118,3

ЛЕСОПИЛЕНИЕ 54,1 60 3.246 93 5.031 155

В С Е Г О - - 23.967 - 32.372 135

Выполнение плана в 1944 году достигнуто не только в части общих

объемных заданий, но также и по всем важнейшим сортиментным заданиям,

в первую очередь - по специальным сортиментам (на 110,0 процента) и по

качественным пиломатериалам - на 114,0 процента.

В 1944 году значительно двинуто вперед дело механизации основного

производства - фактический объем мехвывозки в 1944 году увеличен по

сравнению с 1943-м годом в 9 раз.

ПРОИЗВОДИТЕЛЬНОСТЬ ТРУДА

Состояние производительности труда на основном производстве ха-

рактеризуется следующими данными:

В ы р а б о т к а н а о д н о г о р а б о ч е г о

(в неизменных ценах 1926-1927 гг.):

Фактически в 1943 году - 2.181 руб.;

По плану на 1944 год - 2.354 руб.;

Фактически за 1944 год - 2.468 руб.

Фактическая выработка на одного рабочего в 1944 году составила к

1943 году 113 процентов и к плану 1944 года - 104,6 процента.

Показатели выполнения комплексных плановых норм по отдельным ви-

дам работ характеризуются следующими показателями:

Н а ч е л о в е к о - д е н ь (кбм)

План Фактически

ЗАГОТОВКА 2,37 2,32

ПОДВОЗКА 3,2 3,36

ВЫВОЗКА по р/д 2,52 1,94

---"--- по о/д 1,85 1,41

---"--- ручная - 4,7

Мехвывозка 2,88 2,72

РАЗДЕЛКА 2,29 2,69

ЛЕСОПИЛЕНИЕ 1 1,4

ШПАЛОПИЛЕНИЕ 1,1 0,94

СПЕЦТАРА 0,21 0,34

ТЕСКА ружболванки (штук) 10,3 11

--"-- ствольной накладки (штук) 26 125

Клещевая болванка (пар) 2,12 2,64

По комплексу перечисленных работ на фактически выполненный их

объем требовалось по плановым нормам 1.182.000 человеко-дней и 164.500

коне-дней.

Фактически затрачено 1.227.000 человеко-дней и 114.600 коне-дней,

или плановые нормы рабочей силой выполнены по комплексу всех работ на

96,3 процента, лошадьми плановые нормы на вывозке и подвозке выполнены

на 143 процента.

Привлечение к выполнению основных работ лагеря контингента воен-

нопленных значительно снизило общие показатели производительности тру-

да, т.к. военнопленные никогда действующих норм не вырабатывали.

В качестве иллюстрации влияния рабочей силы военнопленных на уро-

вень производительности труда можно привести следующие фазы работ:

Плановые нормы Фактич. выполн.

(кбм) (кбм)

ЗАГОТОВКА:

- по контингенту Вятлага 2,37 2,68

- по военнопленным 2,37 1,03

И т о г о 2,37 2,32

РАЗДЕЛКА:

- по контингенту Вятлага 2,29 2,78

- по военнопленным 2,29 1,74

И т о г о 2,29 2,69

При исключении всех объемов выполнения выполнения военнопленными

и соответственно затрат рабсилы, выполнение плановых норм по указанным

выше работам составит 100,6 процента.

III. СЕБЕСТОИМОСТЬ ПРОДУКЦИИ

Выполнение плана себестоимости продукции лесоэксплуатации за 1944

год характеризуется следующими данными:

ВСЕГО ПЛАНОВАЯ ФАБРИЧНО-ЗАВОДСКАЯ СТОИМОСТЬ выполненного объема

работ по лесоэксплуатации, пересчитанная на фактические способы транс-

портировки, составляет 23.541.000 руб. при фактических затратах в

22.396.000 руб., или экономия выразилась в сумме 1.145.000 руб.

ПО РАБСИЛЕ:

При отклонении по производительности труда от среднесписочных

плановых норм экономия составила 339.000 руб.;

а) По ВОЛЬНОНАЕМНЫМ РАБОЧИМ, МОБИЛИЗОВАННЫМ НЕМЦАМ И СПЕЦКОНТИН-

ГЕНТУ (СПЕЦПЕРЕСЕЛЕНЦАМ): плановая потребность - 320.000 ч/дней, фак-

тический расход - 322.000 ч/дней, перерасходовано - 2.000 ч/дней, при

плановой стоимости одного ч/дня 11 руб.20 коп. перерасходовано 22.000

руб.;

б) По рабсиле ЗАКЛЮЧЕННЫХ: плановая потребность - 616.000 ч/дней,

фактический расход - 467.000 ч/дней, сэкономлено - 29.000 ч/дней, при

плановой стоимости одного ч/дня 12 руб.44 коп. экономия составила

361.000 руб.;

От изменения себестоимости отработанного ч/дня перерасход соста-

вил 507.000 руб., в том числе:

а) по ВОЛЬНОНАЕМНОМУ СОСТАВУ, МОБИЛИЗОВАННЫМ НЕМЦАМ И СПЕЦПЕРЕСЕ-

ЛЕНЦАМ: перерасход на 1 ч/день - 4 руб.25 коп. (по плану - 11 руб.20

коп., фактическая средняя зарплата - 15 руб.45 коп.), а на фактическое

количество отработанных дней (189.000) перерасход составил 803.000

руб.;

б) по контингенту ВОЕННОПЛЕННЫХ экономия составила 3 руб.43 коп.

на ч/день (плановая стоимость [ч/дня - В.Б.] вольнонаемного рабочего -

11 руб.20 коп., фактический средний заработок военнопленного - 7

руб.77 коп.), а на фактическое количество отработанных ч/дней

(135.000) экономия выразилась в сумме 462.000 руб.;

в) по рабсиле ЗАКЛЮЧЕННЫХ удорожание стоимости отработанного

ч/дня составило 0 руб.34 коп. (по плану - 12 руб.44 коп., фактическая

стоимость - 12 руб.78 коп.), а на все количество отработанных ч/дней

(487.000) перерасход - 168.000 руб.

ОБЩИЙ ПЕРЕРАСХОД ПО РАБОЧЕЙ СИЛЕ составил 168.000 рублей.

Снижение стоимости одного отработанного ч/дня по рабсиле лагеря

военнопленных - на 3 руб.43 коп. против плановой средней зарплаты

вольнонаемных контингентов лагеря - объясняется весьма низкой произво-

дительностью труда этой рабочей силы по причине неуплотненного рабоче-

го дня, а также неприспособленностью этого контингента к лесозаготови-

тельным работам и климатическим условиям Кировской области, особенно в

осенне-зимний период.

Кроме того, Вятлаг оказывать влияние на работу этого контингента

в сторону повышения производительности труда не имел возможности по

причине специфических особенностей охранения его на производстве ра-

бот.

Удорожание стоимости отработанного ч/дня заключенных объясняется

перерасходом по смете содержания, а также и наличием перерасхода по

премиальному фонду, а именно: стоимость списочного ч/дня по плану - 5

руб.56 коп., фактический расход выразился в 5 руб.84 коп.; премиальный

фонд по плану на ч/день - 1 руб.62 коп., фактический расход денежного

поощрения выразился в 2 руб.30 коп.

Перерасход по денежному поощрению на 1 ч/день объясняется перевы-

полнением плановых норм контингентом заключенных на 6,0 процента.

Удорожание стоимости списочного ч/дня, а также денежного поощре-

ния перекрыто в значительной части достигнутым улучшением трудоисполь-

зования: вместо планового процента по группе "А" (вывод на оплачивае-

мые работы) 68,0 фактический процент использования составил 71,8.

ОБЩАЯ ЭКОНОМИЯ ПО ВСЕМ ОСНОВНЫМ ВИДАМ ПРОДУКЦИИ за 1944 год сос-

тавила:

Лесоэксплуатация +3.901.000 руб.;

Лесопиление + 900.000 руб.;

Шпалопиление - 31.000 руб.;

Спецтара + 620.000 руб.;

Спецсортименты + 310.000 руб.;

И Т О Г О +5.600.000 руб.

Снижение себестоимости продукции против плана выразилось в 11,5

процента и против себестоимости 1943 года - 11,0 процента.

В состав себестоимости продукции включены непроизводительные рас-

ходы и потери, в том числе:

- от недостач и пересортицы продукции - 414.000 руб.;

- от уплаты штрафов, пени и неустоек - 809.000 руб.

В то же время получено в счет погашения штрафов и неустоек

1.334.000 руб., то есть получено штрафов больше, чем уплачено, на

525.000 руб.

Таким образом, коммерческие расходы по непроизводительным расхо-

дам и доходам дали превышение доходов на сумму 111.000 рублей, что

уменьшило коммерческую себестоимость товарной продукции.

К о м м е р ч е с к а я с е б е с т о и м о с т ь

т о в а р н о й п р о д у к ц и и

Количество З а т р а т ы

товарной Фактически По плану(пересчит.)

продукции Всего На 1 ф/м Всего На 1 ф/м

(тыс.ф/м) (т.руб.) (руб.) (т.руб.) (руб.)

ЗАГОТОВКА 935 6.835 7,31 7.443 7,96

ТРЕЛЕВКА конная 169 1.372 8,12 1.753 10,37

---""--- ручная 115 304 2,64 407 3,54

ИТОГО по трелевке 284 1.676 5,9 2.160 7,65

ВЫВОЗКА по УЖД 136 1.137 8,36 1.244 9,15

---"--- тракторами 1 24 24 35 34,6

---"--- а/машинами 5 367 73,4 173 34,6

---"---м/транспортом

(всего) 142 1.528 10,76 1.452 10,22

---"---конная по р/д 525 5.833 11,11 5.744 10,94

---"--- --"-- по о/д 202 3.274 16,21 3.115 15,42

---"---к/транспортом

(всего) 727 9.107 12,52 8.859 12,18

---"--- ручная

(на тачках) 66 183 2,77 183 2,77

ИТОГО по вывозке 935 10.818 11,53 10.494 11,22

РАЗДЕЛКА деловой 340 2.939 8,64 3.329 9,79

ВСЕГО по разделке 935 22.268 23,8 23.426 25,05

КОММЕРЧЕСКИЕ

РАСХОДЫ

Погрузка 725 2.959 4,8 3.408 4,7

Перевозка 725 5.369 7,45 5.989 8,26

Прочие комм.расходы - 1.845 1,97 1.925 2,06

ИТОГО по комм.

расходам 935 10.173 10,28 11.322 12,11

ПОЛНАЯ

КОММЕРЧЕСКАЯ

СТОИМОСТЬ 935 32.441 34,69 34.748 37,16

СОКРАЩЕНИЕ К ПЛАНУ:

- по общей сумме затрат - 2.307.000 руб.;

- по затратам на 1 ф/м - 2 руб.47 коп.

СМЕТНО-БЮДЖЕТНЫЕ РАСХОДЫ

А. Р а с х о д ы п о с о д е р ж а н и ю

к о н т и н г е н т а з а к л ю ч е н н ы х

(в тыс.рублей)

По Фактически

плановым

нормам

Зарплата основного и дополнительного

вольнонаемного состава 5.674 5.54

Денежное поощрение, используемое

по группе "Б" (хозобслуга) 225 370

Содержание зданий, лагоборудования,

инвентаря, инструментов и др.предметов 2.826 3.039

Разъезды и содержание легкового транспорта 161 199

Канцелярские, почтово-телеграфные расходы

и спецсвязь 189 173

Продовольственные продукты 13.49 13.496

в т.ч.

а) стоимость премблюда - 704

б) ---""--- доп.пайка(за счет фонда нач.лагеря) - 2.27

Износ и текущий ремонт вещдовольствия, белья и

больничных принадлежностей 2.939 3.612

Внутренний транспорт по переброске

мат.ценностей и осн.средств 423 631

Спецрасходы (по ВОХР, медобслуживанию

и КВО/культ.-восп.работе) 67 70

Недостачи, промоты и хищения мат.ценностей

по вине з/к з/к - -

Прочие расходы 1.284 1.534

В С Е Г О 27.278 28.654

В т.ч. невозмещаемые расходы по этапированию - 86

СТОИМОСТЬ 1 СПИСОЧНОГО Ч/ДНЯ (в рублях) 5,56 5,84

Из общей суммы расходов отнесено на статьи:

Всего (тыс.руб.) На 1 спис.ч/д(руб.)

По плану Фактич. По плану Фактич.

Содержание актированных

(неработающих) инвалидов 4.782 4.473 4,45 4,16

Содержание этапируемых

в др.лагеря за время

подготовки к этапу - - - -

Контингент в пересыльных

тюрьмах - - - -

Межобластные больницы - - - -

Содержание неработающих в

оздоровит.-профилактических

пунктах 300 300 5,56 5,56

Отдых и карантин поступивших

в составе этапов - - - -

И Т О Г О отнесено 5.082 4.773 4,5 4,23

Списано на

т/использование з/к 22.196 23.881 - -

СТОИМОСТЬ 1 ОТРАБОТАННОГО

Ч/ДНЯ - - 10,47 9,91

Денежное поощрение - - 1,28 1,62

Общий перерасход лагерной сметы за 1944 год составил 1.376.000

руб., в т.ч.:

- ПО ПРОДОВОЛЬСТВЕННОМУ ОБСЛУЖИВАНИЮ: на 189.000 руб. перерасход

произошел потому, что за истекший год для снабжения лагеря были полу-

чены дорогостоящие продукты, консервы мясные импортные, яичный поро-

шок, сухие овощи и т.д.

Указываемые продукты выдавались по существующим эквивалентам вза-

мен заложенных в смете продуктов, благодаря чему стоимость фактически

выданных лагерю продуктов обошлась на 1.010.000 руб. дороже сметных

цен.

Таким образом, лагерь недорасходовал по статье "Продовольствие"

821.000 руб., или 16,5 коп. на списочный ч/день.

- ПО ОБСЛУЖИВАНИЮ ВЕЩДОВОЛЬСТВИЕМ: перерасход в сумме 732.000

руб. произошел благодаря тому, что на протяжении 1944 года лагерь вещ-

довольствием в своей основной массе снабжался за счет воинского утиля,

который требовал значительных затрат на свое восстановление, а, кроме

того, в носке совершенно не практичен, очень часто должен ремонтиро-

ваться, что и привело к перерасходу.

- Перерасход по КОМБЫТОБСЛУЖИВАНИЮ в сумме 388.000 руб. объясня-

ется повышенными расходами в связи с приказом НКВД N 640 и повышенным

расходованием топлива в связи с тем, что из-за отсутствия оконного

стекла в жилых помещениях лагеря в своей основе окна одинарные.

- Незначительная экономия по АДМУПРАВЛЕНЧЕСКИМ РАСХОДАМ объясня-

ется недокомплектом вольнонаемного персонала и заменой его составом

заключенных.

Б. А д м и н и с т р а т и в н о - у п р а в л е н ч е с к и е

р а с х о д ы

(в тыс.рублей)

Наименование статей П л а н Фактически

Основная и дополнительная зарплата 1.992 1.998

Стоимость трудоиспользования заключенных 45 61

Начисления на зарплату 50 45

Подъемные при перемещении 25 29

Командировочные 120 131

Конторские,почтово-телегр.расходы и связь 141 147

Содержание транспорта 35 55

----""---- зданий 120 138

Пожарная охрана 44 44

Спецрасходы и пр. 60 45

И Т О Г О 2.632 2.693

Численность персонала 237 231

Фактический расход фонда заработной платы в сумме 2.059.000 руб.

против сметы в 2.037.000 руб. имеет перерасход 22.000 руб. вследствие

выплаты сотрудникам Управления лагеря непредусмотренной сметой премии

в сумме 47.000 руб. за выполнение плана по АФБ (авиафанерным балансам

- В.Б.) и авиасосне, на основании Постановления ГКО, с учетом же этого

фактора фонд зарплаты за 1944 год дает экономию - 25.000 руб.

Имеющийся перерасход по статье расходов по командировкам в

11.000 руб. получился вследствие необходимости несколько повышенных

разъездов работников лагеря в связи с перевыполнением производственных

планов лагерем в 1944 году.

Этим же обстоятельством объясняется перерасход по смете содержа-

ния легкового транспорта Управления в сумме 20.000 руб.

Имеющийся перерасход в 18.000 руб. по содержанию зданий был выз-

ван необходимостью повышенного ремонта и оборудования всех зданий Уп-

равления лагеря, а также значительного улучшения их коммунального со-

держания (отопление, освещение, уборка, очистка и т.д.).

В. Ц е х о в ы е р а с х о д ы

(в тыс.рублей)

Наименование статей Смета Факти- Пере- Эконо-

чески расход мия

Зарплата с начислениями 1.976 1.827 - 149

Трудоиспользование заключенных 1.206 1.187 - 19

Командировки 25 62 37 -

Подъемные 10 10 - -

Конторские и почтово-телеграф.расходы 35 28 - 7

Связь 75 85 10 -

Содержание осн.средств 200 161 - 39

Текущий ремонт 215 124 - 91

Амортизация осн.средств 118 140 22 -

Износ малоценн.инвентаря 140 164 24 -

Легковой транспорт 50 58 8 -

Пожарная охрана 520 563 43 -

Охрана труда 40 33 - 7

Транспортные расходы 137 135 - 2

Вербовка рабсилы и освободившихся з/к 830 709 - 121

Продовольствие и обмундирование ВОХР 144 45 - 95

Прочие расходы 69 165 96 -

Непроизвод.расходы - 154 154 -

И Т О Г О 5.790 5.650 394 534

По цеховым расходам достигнута экономия в сумме 140.000 руб.

Перерасход по статье командировок в сумме 37.000 руб. объясняется

необходимостью командирования в соответствии с указаниями по Наркомату

мобилизованных немцев за посылками для этого контингента, что сметой

предусмотрено не было.

Перерасход по прочим расходам относится в основном к расходам по

доставке пищи на производство в сумме 57.000 руб., что также сметой не

было предусмотрено.

Непроизводственные расходы в сумме 154.000 руб. состоят, в част-

ности, на 138.000 руб. из-за порчи лесопродукции, находящейся в зоне

затопления еще с 1938 года, при строительстве Особого завода N 4

(Кайского целлюлозного завода - В.Б.).

<...>

IX. ФИНАНСОВОЕ СОСТОЯНИЕ ЛАГЕРЯ

Финансовое положение лагеря на 01.01.1945 г. характеризуется ни-

жеследующими данными:

А К Т И В:

Основные средства - 34.964.000 руб.;

Целевые расходы - 2.787.000 руб.;

Убытки - 15.506.000 руб.;

Перерасход по целевым расходам - 168.000 руб.;

Норматив оборотных средств - 28.752.000 руб.;

И т о г о - 77.187.000 руб.

П А С С И В:

Фонд хозяйства - 76.061.000 руб.;

Устойчивые пассивы - 200.000 руб.;

Недостаток оборотных средств - 926.000 руб.;

И т о г о - 77.187.000 руб.

Д е б и т о р с к а я задолженность - 22.000 руб.;

К р е д и т о р с к а я задолженность - 114.000 руб.

НОРМИРУЕМЫЕ СРЕДСТВА

Фактический остаток нормируемых средств на 01.01.1945 г. состав-

ляет 25.524.000 руб.

БАНКОВСКИЙ КРЕДИТ

Из отпущенных на IV квартал 1944 года лимитов (5.004.000 руб.)

свободные лимиты в сумме 2.100.000 руб. отозваны.

Из оставшихся свободных лимитов (2.904.000 руб.) освоено

2.504.000 руб., или 86,2 процента.

в/ Лагерь как единый хозяйственный организм

Большое хозяйство лесного лагеря сталинской поры являлось по сути

цельной замкнутой самодостаточной системой. Здесь не только производи-

ли основную продукцию (ради чего, собственно, ИТЛ и были созданы), но

и сеяли-жали-косили, выращивали скотопоголовье, ремонтировали технику,

шили одежду, тачали обувь, мастерили мебель, лечили больных, "готови-

ли" рационализаторов, "организовывали" досуг людей, ставили концерты и

спектакли, показывали кинофильмы и т.д. и т.п. Короче говоря, этот ав-

тономный мирок представлял собой микрокосм всей советской жизни, где

"правили бал" и "задавали тон" чекисты, а "царем и богом" был "первый

барин"- начальник Управления лагерем. Отсюда - и своеобразие нравов,

быта, уклада лагерной жизни. Как любое крупное советское предприятие,

Вятлаг был постоянно перегружен хозяйственными проблемами, многие из

которых в условиях "реального социализма" не имели решения по опреде-

лению.

Изменения в организации производства, внедрение технологических

новшеств, достижений технического прогресса часто не улучшали условия

труда заключенных, не "развязывали" экономические "головоломки", а

напротив - усугубляли и еще более "запутывали" их. О некоторых таких

проблемах лагерной "экономики" и пойдет речь в настоящем разделе.

В советской стране в целом, а в лагерях в особенности, применение

техники ничуть не сокращало и не облегчало физический труд, а наоборот

- увеличивало его объем и интенсивность (при новой пилораме стреми-

тельно вырастало число грузчиков и т.п.). Рабочие-профессионалы высо-

кого класса ("золотые руки") при этом вовсе не требовались - нужна бы-

ла масса обезличенных работяг-середняков. В повести Е.Федорова "Жаре-

ный петух" (о лесном лагере конца 40-х годов) один из персонажей -

зек-интеллектуал Краснов (неомарксист) вещает: "Лагерь рентабелен, са-

моокупаем, экономически прибылен. Это самый могучий и мобильный способ

ведения хозяйства в XX веке". Что ж, такие бредовые гимны рабскому

труду (а они раздаются и сегодня), не способны опровергнуть очевидно-

го: подневольный труд во второй половине XX века сам доказал свою эко-

номическую несостоятельность и бесперспективность, а результаты его

массового применения вопиюще свидетельствуют - рабство (внеэкономичес-

кое принуждение) и техническая цивилизация антагонистично враждебны

друг другу.

Мы имеем возможность (на статистическом материале 1959-1960 годов

- апогея "оттепели") сравнить продуктивность труда (примерно в одних и

тех же условиях) заключенного Вятлага и работника "гражданского" лесп-

ромхоза. Итак, в Ужгинском леспромхозе (Койгородский район Коми АССР)

комплексная выработка достигла за 1960-й год 700 кубометров лесопро-

дукции на одного рабочего при себестоимости кубометра в 54 рубля и

уровне выхода деловой древесины - 84 процента. В Вятлаге же (за 1959-й

год) выработка на одного рабочего лесозаготовок составила лишь 240,5

кубометра (при плане - 238,9 кубометра), то есть в 2,5 раза меньше,

чем в обычном ЛПХ, при значительно большей стоимости одного кубометра

- 67 рублей 54 копейки. Да и выход деловой древесины в лагерном произ-

водстве намного ниже - всего 70 процентов.

Но государству нужны были прежде всего огромные объемы валовой

продукции ("больше, больше и больше - любой ценой!"), так что лагерные

методы хозяйствования затратную "экономику" вполне устраивали.

Правда, в 50-е годы, "в целях повышения уровня производительности

труда", была предпринята попытка насытить лесные лагеря техникой, но

это оказалось очередной бессмыслицей: принудительный труд не "подда-

вался" механизации просто в силу первородной своей специфики - "рож-

денному ползать" летать (за редкими исключениями, которые лишь подт-

верждают общее правило) все-таки не дано. Инстинктивная враждебность

всего лагнаселения (и администрации и заключенных) к техническим нов-

шествам и модернизации производства отчетливо прослеживается в следую-

щих данных: в 1957 году трактора и автомашины в Вятлаге использовались

лишь на 50 процентов (при нормативе - 80 процентов), простаивая на ре-

монте из-за отсутствия запасных частей либо необходимых специалистов.

И хотя начальство определяло плановые сроки ремонта механизмов, эти

графики постоянно срывались. Из имевшихся в 1955 году в лагере 554

электропил использовались только 254, из наличествовавших 112 тракто-

ров работали в лесу лишь 55, из 127 автомашин задействовались в основ-

ном производстве всего 48. А ведь тогда в вятлаговских штатах значи-

лись более 200 дипломированных вольнонаемных инженеров и техников: ку-

да же, спрашивается, "направлялась" их "творческая мысль" в этом "отс-

тойнике" рабского труда? Ответ тривиален: как правило, от этих специа-

листов требовали не применения своих профессиональных знаний и навы-

ков, а исполнения роли "контролеров-надсмотрщиков" над заключенными на

производстве, и тут уж не до "технического прогресса": день прошел,

"за план отчитался" - ну и Аллах с ним! В результате удельный вес руч-

ного труда в лагере не сокращался, более того - упрямо проявлял тен-

денцию роста. Так, если , например, в 1955 году механизмами было пог-

ружено 20 процентов всего объема отправленной по железной дороге дре-

весины (остальное "катали" вручную), то в 1956 году - 19,1 процента, в

1957-м - 17,7 процента, а в 1958 году - лишь 11,5 процента. Динамика

вполне показательная. Впрочем, здесь (как и в других отраслях лагерно-

го производства) мы должны учесть определенную "поправку" на колос-

сальные объемы приписок. Дело в том, что нормы при ручных работах сов-

сем иные (гораздо меньшие) нежели при механизированных, и "освоив" ва-

гоны с помощью техники, мастера и бригадиры зачастую оформляли это как

"ручную" погрузку, "выполняя" таким образом планы и получая соответс-

твующий "навар" к зарплате.

С 1930-х годов ИТЛ законсервировали, в сущности, все свои основ-

ные показатели, характеризующие эффективность труда: они в принципе не

были способны к какому-либо поступательному движению, развитию, прог-

рессу в этом направлении. Лишь один пример: рост производительности

труда в 1954 году по отношению к 1940 году составил в Вятлаге лишь 1,7

процента, а к уровню 1950 года - 6,4 процента - то есть в послевоенную

пятилетку результативность труда в лагере была ниже довоенной. Между

тем, в 1954 году по сравнению с 1950 годом техническая вооруженность

(в расчете на 1.000 кубометров древесины) выросла здесь на 70 процен-

тов. И все-таки в общем объеме всех трудовых затрат вспомогательные

работы (а они, как правило и в основном, производились вручную) сос-

тавляли в первой половине 50-х годов до 70 процентов.

Еще одна характерная черта лагерного производства - это постоян-

ные авралы, штурмовщина и неритмичность работы с вытекающими отсюда

моральными и сугубо материальными последствиями. В 1058 году общая

сумма предъявленных Вятлагу штрафов составила 1.133.000 рублей, из

них: за невыполнение планов поставки древесины (неритмичность работы)

- 259.000 рублей, за нарушение ГОСТов (низкое качество продукции) -

253.000 рублей, за недогруз вагонов - 204.000 рублей, за лесонарушения

- 221.000 рублей.

Организация подневольного труда - дело довольно сложное: заклю-

ченный не желает работать изначально. Но если он "отлынивает" от тру-

да, его просто перестают "нормально" кормить (в прямом соответствии с

постулатом - "бытие определяет сознание"). Логическая цепочка рассуж-

дений лагадминистрации по этому поводу такова: заставить "зека" рабо-

тать можно лишь под страхом голода, а работать производительно и ка-

чественно - "приманив" его повышенной "пайкой". На практике это выгля-

дело следующим образом: не работаешь - получаешь "пайку" меньше нормы,

работаешь - питаешься "по норме", перевыполняешь производственные за-

дания - ешь больше и сытнее рядовых солагерников, не "даешь плана" -

теряешь право на дополнительную "шамовку"... То есть "стимулирование"

к труду основано на физиологии, инстинктах, безусловных рефлексах -

людей превращают в быдло, рабочий скот. Система примитивно проста и,

надо признать, достаточно действенна. Тем не менее число отказчиков от

работы на протяжении десятилетий сохранялось в Вятлаге на стабильно

высоком уровне. За 1953 год, например, ежедневно в лагере "не трудоис-

пользовались" (не выходили на работу) 1.732 заключенных - почти каждый

десятый из списочного состава "рабочей силы". В том числе: находящихся

в ШИЗО - 350 человек, отказчиков от работы (по разным причинам) - 537,

не обеспеченных работой - 475. Приплюсуем сюда инвалидов, а также вре-

менно освобожденных от работы (число их весьма значительно), лагерни-

ков, занятых в хозобслуге (группа "Б"), вольнонаемную "надстройку" ла-

геря - и увидим, что один работник-заключенный на "основном производс-

тве" обязан был "кормить" 7 человек (совсем как мужик в известной

русской басне). Это еще одно подтверждение предопределенно низкой эф-

фективности и непродуктивности структуры лагерного производства: она

дееспособна только при известных форс-мажорных обстоятельствах, в ус-

ловиях войны, нищеты и разрухи, когда, под прикрытием пропагандистско-

го словоблудия, можно подневольного работника почти не кормить, а

вольнонаемному - почти не платить.

Как еще одна насмешка над здравым смыслом воспринимаются в этой

связи гулаговские отчеты о "рационализации" производства. Рационализа-

торское движение, старательно пестуемое политаппаратом, в лагерных ус-

ловиях не могло прижиться просто "по естеству". И если в 1952 году в

Вятлаге зафиксировано 377 рацпредложений с экономическим эффектом в

1.303.000 рублей, то в 1953 году - уже только 235 (679.000 рублей), а

в 1954 году - всего лишь 127 (618.000 рублей).

Обращает на себя внимание следующий факт: немалая часть "рацпред-

ложений" проходила по железнодорожному отделу Вятлага и подведомстве-

ной ему ГКЖД. Это было крупное транспортное предприятие, обслуживавшее

в 1955 году 150-километровый подъездной путь, имевшее на своем балансе

парк из 33 паровозов и 419 вагонов и решавшее ключевую для лагеря про-

изводственную задачу - по вывозке леса и поставке древесины "народному

хозяйству". Между тем, вопреки всем отчетным "красотам" по поводу ус-

пехов в "рационализации" производства, дела на транспорте шли все ху-

же: если в 1951 году средняя скорость движения поездов на ГКЖД состав-

ляла 50 километров в час, то в 1955 году она упала почти на треть - до

35 километров.

Ничего удивительного нет и в том, что в 50-е годы шел непрерывный

рост себестоимости товарной продукции лагеря. "Процветали" приписки

объемов выполненных работ (о чем все знали, но молчали), хищническая

"добыча" леса, когда огромные штабеля древесных хлыстов (прошедших по

отчетам о "выполнении планов") оставались невывезенными - гнить на та-

ежных делянах. Размеры "отходов" производства достигали чудовищной ве-

личины: на большинстве лагпунктов в брак отсортировывалась, например,

даже та древесина, которая "не воспринималась" (из-за ее чрезмерного

диаметра) пилорамами.

Бывший сотрудник (офицер) Вятлага вспоминает о начале 50-х годов:

"Конечно, были в основном приписки объемов невыполненных работ, тор-

говля лесом (его продажа одной бригадой - другой, чтобы иметь 121 про-

цент выработки и получить зачеты 1:3), недогруз железнодорожных ваго-

нов, за что поступало довольно много рекламаций от получателей. Неко-

торыми работниками, особенно техническим персоналом из бывших заклю-

ченных, допускались поборы, запрещенные связи, пронос в зону запрещен-

ных предметов (водка, чай, продукты), получение от родственников зак-

люченных, приезжающих на свидание, взяток, получение посылок с продук-

тами - часть отдавали заключенным, часть оставляли себе. Имели место

умышленные поджоги как на производстве, так и в жилых зонах. Одни под-

жигали, проиграв в карты, другие - в знак протеста против общей систе-

мы и с целью попасть на тюремный режим. Много было загораний из-за

небрежного обращения с огнем, особенно в летнее время и при сжигании

порубочных остатков. Были умышленные поджоги и для сокрытия приписок".

А вот с какой болью и накалом говорит об организации производства

в Вятлаге 50-х годов его бывший заключенный: "Главной мерой трудового

воспитания заключенных были ШИЗО и карцер в нем. Не вышел (опоздал) на

развод - выводят за зону в 40-градусный мороз, очертят запретку "метр

x метр" и держат без костра, пока не превратишься в "сосульку", а за-

тем связывают ноги, цепляют за веревку к лошадке, на которой сидит

"гражданин-начальник", и - галопом в оцепление волоком. Что останется

от "отказчика" - не касается ни "гражданина-начальника", ни "лепи-

лы-врача" - никого. Не важно, что после этого путешествия ты наработа-

ешь. Главно - 100-процентный выход на работу. Воспитание, развлечение

и т.п. - вот оно. Все "бериевские" времена единственный вид соревнова-

ния - борьба за ДП (дополнительный паек) к повседневной баланде из

гнилой брюквы, капусты, картошки, свеклы с пылинками чумизы, проса,

сои. Борьба за ДП перерастала в гонку, сопровождавшуюся драками, ссо-

рами, убийствами. ДП представлял собой одну-две "котлеты" граммов по

100 из гнилой конины да граммов 100 хлеба, который назвать хлебом не

повернется язык. За ДП люди (заключенные) гробили свое здоровье, над-

рываясь при выполнении и перевыполнении норм, за 200-300 граммов до-

бавки, а что доставалось не выполнявшим норму?"

Это частное свидетельство еще раз подтверждает общий вывод:

единственно "действенным" методом организации труда заключенных и все-

го производства в советских лагерях всегда являлись насилие и принуж-

дение. Заключенных (под страхом физической расправы, голода, лишения

мизерных льгот) заставляли работать гораздо дольше, чем предусматрива-

лось официальным лагерным распорядком, - по 9-10-11 часов в сутки, ис-

пользовали там, где (по нормативам) они работать вообще не должны. Мо-

тивация стандартна: "план спишет все (если, конечно, сумеешь его

"дать")". Так, например, в 1947 году Вятлаг был переполнен инвалидами,

непригодными ни к какому труду: их насчитывалось 6.872 из общего спи-

сочного состава "контингента" в 24.516 человек. В управленческом отче-

те причина столь значительного числа инвалидов в лагере объяснялась с

предельной лаконичностью: "Увеличение роста забалансового контингента

произошло частично за счет пополнения рабочей силы извне и частично

вследствие использования III категории заключенных на работах I и II

категории труда". Другими словами: способных (по мнению медкомиссии

лагеря) лишь к легкому труду заключенных "бросали" на тяжелые основные

работы (лесоповал), где они и "доходили" окончательно...

Любопытно, что немцы и другие военнопленные, лагерь для которых

находился в ведении Вятского ИТЛ в 1944-1947 годах, "трудоиспользова-

лись" на основных работах куда более "аккуратно" и "осторожно". В от-

чете Вятлага за 1944 год на сей счет прямо говорилось: "Опыт годичной

работы показал, что рабочая сила военнопленных не может служить сколь-

ко-нибудь твердой базой для основной производственной работы Вятлага,

как по весьма резким колебаниям количества выходов на работу - от 400

до 1.460 человек, так и по весьма низкой производительности труда во-

еннопленных". Таким образом, еще в военную пору гулаговское начальство

отчетливо поняло: на "чужаках" "далеко не уедешь", следовательно -

нужно больше "рекрутировать" в лагеря "своих", уж их-то можно заста-

вить "вкалывать" где-угодно и сколько потребно, а с "рабочей силой во-

еннопленных" лагерное "основное производство" просто-напросто рухнет.

* * *

До сих пор мы вели речь о той сфере лагерного хозяйства, которая

официально именуется "основным производством", и убедились в его пол-

ной экономической несостоятельности. Но не менее убыточными были и

(развиваемые в соответствии с директивами ГУЛАГа) так называемые вспо-

могательные и дополнительные производства в лагерях. Прежде всего это

касается сельского хозяйства и производства "ширпотреба" - товаров

первой необходимости. В середине 1948 года на собрании партактива

Вятского ИТЛ констатировалось, что убытки лагеря от производства "шир-

потреба" составили 4.000.000 рублей (сумма очень значительная по тем

временам). На подсобных производствах (как и в основном хозяйстве)

многое творилось "наперекосяк" - как будто нарочно во вред делу. Так,

типография лагеря получила заказ нарезать кубики (для детских игру-

шек-"раскладушек") размером 40 x 40 миллиметров каждый. Таких кубиков

изготовили аж 35.000 штук. Однако, когда пришли литографские рисунки к

ним (для наклеивания), выяснилось, что требуемый (по ГОСТу) размер ку-

биков - 38 x 38 миллиметров. Пришлось все переделывать. Для цеха "шир-

потреба" поставили фанеру на изготовление шкатулок. Но половина этой

фанеры оказалась столь низкого качества, что сгодилась лишь на топли-

во. Словом, "хозяйствовали" по-советски: с большим размахом и непомер-

ными убытками.

Скошенное сено не управлялись доставить к фермам из-за бездорожья

и оно (сено) "благополучно" гноилось, а по весне сжигалось в скирдах.

Лесобиржи завалены лесом, но он вовремя не вывозится, и для того, что-

бы "разгрести" потом эти "завалы", требуется немалое количество допол-

нительного труда - опять потери! Промышленные и продовольственные то-

вары для многотысячного лагеря приобретались зачастую неопытными людь-

ми (или просто жуликами) на колоссальные суммы, но оказывались заведо-

мо непригодными к употреблению. Продукты, одежда, обувь для заключен-

ных отличались, как правило, крайне низким качеством. Огромное коли-

чество всякого добра портилось, списывалось и уничтожалось. А сколько

этого самого "народного добра" откровенно и беззастенчиво разворовыва-

лось?! - Считать - не пересчитать!..

Особого сюжета заслуживает подсобное сельское хозяйство Вятлага.

Оно было "широко развернуто" здесь, как и в других лесных лагерях, по

прямому указанию центра, в заболоченной северной тайге, на неплодород-

ных землях, а потому - заранее обречено на убыточность. В конце 1946

года в Управлении лагеря подсчитали, что только совхоз N 4 принес (с

момента своего основания) Вятлагу 15.000.000 рублей убытка. Урожайный

(в целом) 1944 год подсобное сельское хозяйство лагеря завершило с

убытками на сумму около 2.000.000 рублей. Это ли не еще один (и убеди-

тельный) довод в доказательство нерентабельности принудительного тру-

да, в том числе - в земледелии.

Советская гигантомания (применительно к лагерному подсобному

сельскому хозяйству) предполагала освоение огромных площадей (и это -

на землях, которые необходимо раскорчевывать, мелиорировать, известко-

вать и т.д.), для чего требовались колоссальные вложения средств и

труда. При этом, в почвенно-климатических условиях "авантюрного земле-

делия", риск не получить ожидаемую отдачу почти всегда превышал веро-

ятность приемлемого урожая - "плодоносила" вятлаговская "нива" с пре-

великими потугами и нищенской скудостью. Планы производства почти всех

видов сельхозпродукции хронически не выполнялись. Во вполне благопри-

ятном (по погодным условиям) 1958 году урожайность зерновых составила

лишь 71 процент к плану, картофеля - 60 процентов, и только капуста

"уродилась" на все 100 процентов. Планы по мясному и молочному живот-

новодству (вполне, кстати, "посильные") также не выполнены. В этом же

году лагерю (точнее - его сельхозподразделениям) "доводился" план яро-

вого сева на площади 3.080 гектаров, из коих под зерновые - 1.350,

картофель - 310, овощи - 65, силосные культуры - 100, однолетние травы

(в основном, для конепоголовья) - 1.135 гектаров. По плану надлежало

получить следующий урожай: картофеля - 6.000 тонн, капусты - 1.400,

овощей - 265, зернофуража - 2.025 тонн. Планировалось также заготовить

7.300 тонн сена, заложить 2.300 тонн силоса, получить 12.986 центнеров

молока (по 3.015 литров - от одной коровы) и 1.039 центнеров мяса. Так

вот: из всего этого перечня удалось выполнить (как уже говорилось)

лишь плановое задание по выращиванию капусты.

А ведь помимо специализированных сельскохозяйственных лагпунктов

(четырех сельхозов /или совхозов/, "трудоиспользовались" на которых в

50-е годы в основном заключенные-женщины - до 600 человек), относи-

тельно небольшие планы по сельхозпроизводству (подсобным хозяйствам)

доводились также каждому лесопромышленному подразделению. Ну а там

"сельские дела" не шли вообще. Так, в том же 1958 году начальник одно-

го из лагпунктов Канцер "посадил" (вблизи своего подразделения) 2 тон-

ны картофеля, а "собрал" всего 500 килограммов. Начальник другого

(7-го) ОЛПа был значительно "удачливей": "рассадил" 30 тонн картофеля,

а "собрал" - 30.

В пору "хрущевской оттепели" в Вятлаге (причем, не только по

жестким указаниям ГУЛАГа) значительно расширили сельхозугодья, пыта-

лись даже (по общему "поветрию") выращивать кукурузу. 25 октября 1959

года, по завершению удачного урожайного года, в поселке Лесном откры-

лась "сельхозвыставка" Вятского ИТЛ, на которой все "аграрно-лагерные"

достижения были "наглядно отражены". Из представленных на выставке

"аргументов и фактов" явствовало, что если в 1953 году сельхозпосевы

составляли площадь в 3.356 гектаров, то в 1959 году - 5.167 гектаров.

1-ый совхоз засеял при этом: картофелем - 30 гектаров, турнепсом - 8,

овсом - 18 и викоовсяной смесью - 48 гектаров. 2-ой совхоз: посевы

картофеля - 115 гектаров, капусты - 15, зерновых - 372 гектара. В 3-м

сельхозе: картофеля - 60 гектаров, капусты - 12,5 гектара, зерновых -

831 гектар (кстати, именно на этом подразделении, "откликнувшись на

призыв партии", заняли 2 гектара под "царицу полей", включая тощие и

кислые кайские суглинки, - кукурузу). 4-ый сельхоз ("Фаленки"), распо-

ложенный не на общей территории дислокации лагеря, а значительно юж-

нее, отвел под картофель 14 гектаров, под капусту - 6, под рожь - 32,

под овес (на корм для рабочих лошадей) - 150 гектаров. Даже при боль-

ничном лагпункте посадили 32 гектара картофеля. Валовой сбор в подсоб-

ном сельском хозяйстве Вятлага в 1959 году составил: картофеля - около

6.000 тонн, овощей - чуть больше 2.100 тонн, зерна - 2.200 тонн. Гру-

бых кормов (в основном они предназначались для лошадей) заготовлено

7.500 тонн (против 5.000 тонн в 1953 году). Заметим, что лагерь начал

полностью обеспечивать свои потребности в грубых кормах только с 1957

года. До этого ежегодно завозилась примерно треть необходимых кормов,

и в зимний период скот держали (как и заключенных) на "голодном пай-

ке". Здесь, как и везде, неукоснительно соблюдался главный закон ла-

герной жизни - нормирование всего и во всем.

Подсобное хозяйство Вятлага имеет в 1959 году: коров - 417 (при

плане - 422), свиней - 2.164 (при плане - 1.309), из коих свиноматок -

202. О свиньях здесь проявляли особую заботу как об основном источнике

обеспечения лагеря мясом. Кроме того, содержали 5.000 кур и 348 пчело-

семей. Велик вклад в становление и развитие вятлаговского сельского

хозяйства содержавшихся здесь до 1957 года немцев-"трудармейцев" (за-

тем - спецпоселенцев), чье трудолюбие и хлеборобское умение проявля-

лись даже в самых тяжелых условиях. Вместе с тем, при всех "достижени-

ях" по увеличению валового производства лагерной сельхозпродукции, се-

бестоимость ее страшно высока - в несколько раз выше, чем в "гражданс-

ких" сельхозпредприятиях средней полосы России. Но задача "полного са-

мообеспечения лагерей сельхозпродукцией" слишком "мила сердцу" высшего

гулаговского начальства, так что с затратами оно не считается. Еще

один (и весьма примечательный) факт: с "легкой подачи" руководства ГУ-

ЛАГа и по инициативе тогдашнего начальника Вятлага полковника А.Д.Кух-

тикова решили "серьезно заняться" садоводством (выращиванием яблонь,

ягодных кустарников - садовой смородины, малины, крыжовника и т.д.).

Яблони в этих суровых таежных краях (при зимах с нередкими минусовыми

температурами в 30-40 градусов) регулярно вымерзали, но их с несгибае-

мым большевистским упрямством сажают вновь - "и на Марсе будут яблони

цвести, а уж в Вятлаге - тем более!" В 1946 году получили первый уро-

жай яблок - целых 7 штук. В 1947 году собрали уже 12 килограммов, в

1949 году - 30, а в 1959 году - аж 14 центнеров. Но яблочки-то получа-

лись почти буквально "золотые" - по объему трудовых затрат, а следова-

тельно и себестоимости... Хотя, кто с этим считался в лагерях? - Раз

есть план "по яблоням" и выделены соответствующие средства, будем вы-

полнять и "осваивать" - во что бы то ни стало и любой ценой...

Впрочем, урожайность и по тем культурам, которые мало-мальски

могли расти на этих скудных землях и в этом суровом климате, не

очень-то отличались от нищенских средних показателей колхозов Кировс-

кой области. Так, в 1949 году зерновые в лагере дали лишь по 10 цент-

неров "на круг", картофель - 178, овощи - 127, корнеплоды - 266 цент-

неров с гектара.

При полном отсутствии заинтересованности работников-заключенных в

высоких результатах своего труда можно лишь удивляться тому, что здесь

вообще что-то "вырастало". Создается впечатление, что и сама админист-

рация вятлаговских сельхозов (ее руководяще-чекистская верхушка) не

слишком-то радела о судьбе урожаев, уровне надоев, привесов и прочих

подобных вещах. К чему все эти хлопоты: жалованье и без того идет,

стаж службы течет, а "в случае чего" - "дальше Кая не пошлют"...

Секретарь парторганизации Управления Вятлага Филиппов в начале

1952 года "сетовал" на очередном собрании: "Сельхозы соревнуются, но

ходом соревнования не занимаются ни политотдел, ни райком Союза. Ранее

при политотделе имелось переходящее красное знамя для сельхозлагпунк-

тов. В настоящий период это знамя утеряно. По постановлению Совета Ми-

нистров 50 процентов должны идти в директорский фонд, но у нас это не

осуществляется. Прибыль от сельского хозяйства в 1951 году более

2.000.000 рублей, но ни копейки лагпункты не получили в этот фонд. Не

создается заинтересованность работающих". Глас вопиющего в пустыне! Но

вот что любопытно: при реальной огромной убыточности подсобного сель-

ского хозяйства лагеря, оно, в соответствии с плановыми нормативами и

отчетными цифрами, могло (на бумаге) показывать и "прибыль". О некото-

рых секретах этого лагерно-бухгалтерского умения "превращать невероят-

ное в очевидное" мы уже говорили, а здесь видим еще одно подтверждение

всеобщности такого рода манипуляций "лукавыми цифрами".

Ясно выраженная тенденция лагерной "экономики" к патриархальщине,

"самообеспечению" (частично - заключенных, а в основном - лагерного

начальства) основными продуктами питания (мясом, молоком, овощами и

даже, как мы видели, фруктами) - это, в определенной мере, попытка

возврата к средневековью, к натуральному хозяйству. В гулаговской

"экономике" самовозрождались и целенаправленно реанимировались самые

отсталые и примитивные формы хозяйствования. Особенно впечатляет при

этом постоянная оглядка на русскую крестьянскую общину (мир) с ее кру-

говой порукой и совместно используемой тягловой силой.

Было бы заблуждением думать, что высшее руководство страны не

осознавало этого. Во всяком случае, первый секретарь Кировского обкома

КПСС А.П.Пчеляков, выступая 1 апреля 1960 года на собрании партийного

актива Вятского ИТЛ, заявил: "У вас в лагере 30 тысяч человек, а дают

5-6 тысяч кубов в сутки. Это, товарищи, золотой лес, но государство

пока вынуждено с этим мириться. ...У вас аппарат раздут до невозмож-

ности. Беда в том, что начальство Вятлага годами привыкло к барству,

бесконтрольности, легкой жизни - так и воспитывает свои кадры". Отме-

тим: это было короткое время, когда Кировский совнархоз финансировал

Вятский ИТЛ. Но времена эти скоро закончились и никаких кардинальных

изменений в структурные принципы лагерного хозяйствования не внесли.

А.П.Пчеляков (возглавлявший область еще с 1952 года) отчетливо видел,

что время лесных лагерей прошло. Он (не без доли коммунистического

утопизма) объявил на собрании партактива сотрудникам Вятлага: "Вполне

понятно, что заключенных будет все меньше и меньше. Здесь года через

два перейдем полностью на вольнонаемный состав и лагерь ликвидируем.

Но для этого надо создавать базу - построить жилье и прочее. Чем быст-

рее мы это сделаем - тем лучше".

Главная беда руководства Вятлага, по мнению первого секретаря об-

кома партии, заключается в том, что оно плохо знает экономику. Доба-

вим: весьма вероятно, что в системе ГУЛАГа хорошее знание экономики

скорее вредило, чем помогало службе.

* * *

Завершая обзор основных черт лагерной "экономики", еще раз выде-

лим следующее (в соответствии с выводами С.Кузьмина в его исследовании

"Лагерники"): рабский характер труда заключенных в советских лагерях

1930-х - 1950-х годов определялся (с политической стороны) диктатурой

сталинского типа, нацеленной на подавление любого инакомыслия (даже в

потенции) во всех без исключения слоях общества, а со стороны экономи-

ческой - усиленной (на износ) эксплуатацией основной массы лагерного

"контингента" в районах, непригодных для добровольного проживания на-

селения. Освоение этих территорий шло ценой колоссальных жертв всего

"советского" народа и огромных физических лишений и тягот заключенных.

Сталинско-советский режим при этом лишь примитивно использовал только

мускульную энергию как мужчин, так и женщин. После эпохи "великих

строек" и войны такая модель использования труда лагерников стала

(окончательно и очевидно) экономически неэффективной. Но очередные

волны политического террора в конце 1940-х - начале 1950-х годов

по-прежнему "гнали" заключенных в ГУЛАГ с превышением всех плановых

норм. Системный кризис и экономический упадок гулаговской "империи"

связан с неприемлемостью в середине XX столетия классического типа

рабства, ненужностью, бессмысленностью и отрицательной хозяйственной

результативностью применения в огромных масштабах грубого физического

подневольного труда, в том числе и прежде всего - труда заключенных.

В условиях сталинско-советского режима любой гражданин (от двор-

ника до министра) мог в любой момент стать рабом государства, внезапно

лишиться всех прав, имущества, жилья, репутации - и быть брошенным на

лесоповал (под "зеленый расстрел" - как это называли в лагерях) или в

рудники (под "сухой расстрел"). Непредсказуемость и неожиданность ста-

линских репрессий действительно парализовывали мышление и волю всех

слоев "советского" общества - то, в чем нет внутренней логики, понять

невозможно.

В отличие от античного раба, "простой советский заключенный" фор-

мально бесплатен: он взялся "ниоткуда" - из общества, где НКВД-МВД

могли "набирать" в рабский "контингент" для своего "основного произ-

водства" кого угодно и сколько угодно. К тому же, бывший лагерник (при

оптимальном "раскладе" судьбы) "возвращается" в общество ("исправлен-

ным и перевоспитанным"). Поэтому стоимость заключенного - есть цена

его физической силы. Но государство, торгуя собственными гражданами в

царстве "плановой экономики" (этапный вагон "зеков" - за десяток-дру-

гой кубометров пиломатериалов, или за пару-другую тракторов либо авто-

мобилей, или за цистерну "солярки", или за партию запчастей и т.п.),

тем самым ставит себя вне этического и правового пространства. А ведь

и в эпоху античности рабы стоили довольно дорого: так (при относитель-

но низких ценах на рынках "живого товара") в древней Дакии (II век на-

шей эры) 6-летняя девочка-рабыня обходилась покупателю в 205 денариев,

15-летний мальчик-раб - в 600 денариев, квалифицированный раб-ремес-

ленник - от 750 до 2.000 денариев. Отметим, что ягненок стоил тогда

3,6 денария, поросенок - 5 денариев, литр вина - 1,85 денария. Таким

образом, по рыночной цене за мальчика-раба можно было приобрести 166

ягнят, или 120 поросят, или 320 литров вина. Так что покупка раба яв-

лялась серьезным вложением капитала, что предопределяло и соответству-

ющее отношение владельца к "живому товару" - к нему относились, во

всяком случае, не хуже, чем к скотине...

Рабство XX века стало явлением, экономически гораздо более отста-

лым, чем античное рабство. Сталинско-советское государство безнадежно

"продешевило", исключив товарно-денежные отношения из системы реально

существовавшей латентной работорговли. Подготовив высококвалифициро-

ванную "рабсилу", оно использовало ее в лагерной хозяйственной системе

крайне примитивно и узко функционально: "человек-пила", "человек-тач-

ка", "человек-топор". Мы видим здесь попытку интенсивной физической

нагрузкой "до дна" и в короткий срок "вычерпать" всю жизненную энергию

человека - своего рода "социальный вампиризм". В гулаговской "империи"

и в ее "провинциях" господствовала номенклатурно-бюрократическая пси-

хология временщиков: "здесь и сейчас, а там - хоть потоп." Эти особен-

ности политики и практики ГУЛАГа очень умело использовал уголовный

мир, приспособившийся к системе лагерей и сосуществовавший с ней в

симбиозе. В определенном смысле слова, хозяйственная система ГУЛАГа,

теоретически основанная на социалистических идеях и принципах, вопло-

щалась на практике в формах и методах, присущих временам патриархаль-

ного рабства. В конечном же счете именно эти формы и методы стали

стержнем, основой и сутью лагерной "экономики".

Глава III. Мир заключенных

Нам ни к чему сюжеты и интриги,

Про все мы знаем - все, чего ни дашь.

Я, например, на свете лучшей книгой

Считаю кодекс Уголовный наш.

Вы вдумайтесь в простые эти строки...

Что нам романы всех времен и стран?

В них есть бараки, длинные, как сроки,

Скандалы, драки, карты и обман.

Владимир Высоцкий. Песня про

Уголовный кодекс.

а/ Лагпункт как среда обитания

Лагерь ("зона", "тюрьма") - понятие общее и глобальное. Это - ог-

ромный мир, внутри которого заключенный живет в одном определенном

"уголке", "пересекая пространство" строго по воле "граждан-начальни-

ков". А непосредственным местом проживания и работы заключенного, сре-

дой его обитания, которую он знает "как свои пять пальцев", является

конкретное лагерное подразделение (лагпункт), где находятся жилое (ба-

рак, секция, нары) и рабочее место заключенного (в производственном

цехе, на лесной делянке, строительной площадке и т.д.). Присмотримся

же внимательно ("лицом к лицу") к этой среде обитания, причем - глаза-

ми очевидцев, тех, кто имел к ней самое прямое отношение. Для начала -

воспоминания одного из ветеранов Вятлага (поступил туда на службу в

1951 году и начал ее младшим офицером в КВЧ штрафного 22-го ОЛПа - для

"ссученных"):

"В жилой зоне размещались 4 барака с 4-мя секциями в каждом (в

секции проживали побригадно по 40-50 человек, в каждой секции было ра-

дио), клуб-столовая с кухней, хлеборезкой, кипятильней, а также библи-

отекой, где хранились реквизиты для художественной самодеятельности,

музыкальные инструменты и настольные игры. В жилой зоне также размеща-

лись баня, сушилка, выносные туалеты, волейбольная площадка. "Жилая

зона" обносилась сплошным деревянным забором высотой до 3-х метров (из

подтоварника), с внутренней стороны забора - КСП (контрольно-следовая

полоса), на расстоянии 50-70 метров - вышки для часовых, с внешней

стороны ограждения (в наиболее уязвимых местах) - блокпосты (для кара-

ульных собак). Окна бараков зарешечены, двери обиты жестью, нары -

двухъярусные, сплошные, с накрепко закрепленными досками. На ночь в

секцию заносилась "параша", двери закрывались на замок, перед этим в

каждой секции надзирателями проводилась проверка наличия осужденных.

Все помещения строились капитально, из бревен или из бруса. Отопление

печное, из коридора.

К зоне строгого режима примыкала так называемая "хоззона" с общим

режимом содержания, отгороженная сплошным забором, позже, с 1954 года,

- и с простреливаемым коридором. В "хоззоне" помещения были оборудова-

ны двухъярусными нарами-"вагонками", в секции проживали по 15-20 чело-

век (обычно - бригада), на ночь бараки не закрывались. Содержавшиеся

здесь заключенные имели право свободно перемещаться по "зоне", чаще

писать письма, получать посылки и свидания. Они работали на лесопова-

ле, погрузке леса в железнодорожные вагоны и в хозобслуге (по обслужи-

ванию "спецзоны"). Здесь же размещались штаб подразделения, санчасть,

сапожная и портновская мастерские и другие хозслужбы, выгорожен ШИЗО

(штрафной изолятор).

Распорядок дня для осужденных: подъем - в 6.00, туалет, завтрак,

в 7.00 - развод на работу. После развода - ежедневная проверка осуж-

денных, оставшихся в зоне, работа с отказчиками... Для работающих обед

готовили на производстве. После возвращения с работы - ужин, решение

личных вопросов, дел и в 22.00 - отбой.

Личный состав охраны жил в казарме из бруса, где был штаб роты,

помещения для отдыха, ружейный парк, столовая, ленкомната. Начсостав

жил в рубленых и брусковых домах, расположенных метрах в 500-х от жи-

лой "зоны". Имелись магазин, начальная школа, гостиница. Плохо, что не

было воды, ее привозили в цистерне с речки за 6 километров.

Коллектив начсостава состоял из начальника ОЛПа, его заместителя,

технорука, начальников оперчасти, спецчасти, медслужбы, КВЧ (культур-

но-воспитательной части), ЧИС (части интендантского снабжения), МТС

(материально-технического снабжения), пожарный части. Пекарню, подс-

танцию и электростанцию, инструменталку обслуживали заключенные. На

узле связи - вольнонаемные женщины. Рабочий день начсостава начинался,

как правило, в 6.00 - с подъема или развода - и продолжался до

20.00-22.00 с перерывом на 2-3 часа днем. Подавляющее большинство на-

чальников ОЛПов были фронтовиками, да и начальники частей тоже. Так,

начальником 22-го ОЛПа в 1951-1953 годах был полковник Клешинов Е.М.,

закончивший войну, если мне не изменяет память, начальником разведки

армии. После войны работал заместителем начальника УНКВД Мурманской

области, но за недостойное поведение в пьяном виде (будучи в команди-

ровке в Москве) понижен в должности и переведен в Вятлаг.

Было организовано строительное отделение с 4-мя строительными

участками. Начальником стройотделения в то время работал Авдеев, на-

чальниками участков - Могильников и Мартынчик (все трое - бывшие зак-

люченные). Строительное отделение имело экскаваторы, мотовозы, бульдо-

зеры и другую технику. Вот они (строители) и закладывали первоначаль-

ную базу ОЛПов: возводили один-два барака, ограждали "зону", сооружали

один-два дома в поселке для охраны и начсостава. После этого на "лаг-

точку" привозили (приводили) заключенных планируемого подразделения,

которые заготавливали лес и достраивали из него жилую "зону" и посе-

лок.

В спецзоне осужденные спали на тюфяках, набитых соломой или ва-

той, на сплошных нарах, под замком, простыней не было. В каждой секции

назначался дневальный, обеспечивающий чистоту - с ежедневной помывкой

пола. Он же носил вещи в сушилку и из нее, обеспечивал секцию кипяче-

ной водой, отвечал за порядок. Так как должности дневальных считались

"теплыми", то назначенные на них заключенные свои обязанности стара-

лись выполнять добросовестно. Раз в 10 дней - помывка в бане со сменой

белья и его прожаркой. Одежда традиционная: летом - хлопчатобумажные

куртка, брюки и картуз. Зимой выдавались ватные брюки, телогрейка,

бушлат. На ноги: летом - кирзовые сапоги (некоторым - резиновые "чу-

ни"), зимой - валенки. В "хоззоне" разрешалась носка своих вещей. Ре-

монт одежды и обуви производился в местной мастерской, как правило, в

ночное время, чтобы к началу рабочего дня все было отремонтировано..."

Таков - несколько бесстрастный, отрешенный - взгляд на "зону" со

стороны сотрудника лагеря, младшего офицера, добросовестно служившего

и, в силу этого, считавшего, что заключенные должны жить и работать

так, как требуют гулаговские инструкции.

С точки же зрения лагерника, страсти и бури, бушевавшие в лаг-

пунктовском мирке, были воистину шекспировскими. Расплатой за ошибку

могла стать собственная жизнь. Поэтому в рассказе бывшего заключенно-

го, попавшего в начале 50-х годов сразу с этапа на штрафной 6-й ОЛП

("Волнушка"), бесстрастности нет. Эмоциональный накал его повествова-

ния не может не захватить:

"В ноябре, когда мы подъехали к "Волнушке", стояли морозы за ми-

нус 30 градусов. Выгрузили нас где-то в час ночи из открытой машины в

снег по колено и прямо положили в него. Добрая половина заключенных

была в легкой одежде и обуви. Лежа в снегу, я обратил внимание, что

мой сосед (я его не знал) обут в тапочки и уже отморозил пальцы. Отдал

ему байковое одеяло, которое я захватил из автомашины, так как был

арестован прямо из нее (за автоаварию).

Стригли нас на улице (на таком морозе), при свете фонарей зоны

оцепления. Поскольку прибыли 2 машины (человек 80), то стрижка шла до

утра. Вряд ли кто не отморозил ног, рук, щек. Запустили в "зону". Пос-

ле ворот стоит сплошной коридор зэков, которые, осматривая входящих и

видя у некоторых чемодан или подходящую одежду, вытягивали их из ко-

лонны и уводили в свои бараки, чтобы отобрать у них понравившиеся ве-

щи. Правда, за одежду давали "сменку" - тряпье, чтобы не остался го-

лым, так как завтра - на повал леса. В "зоне" было около 600 зэков, из

них половина "воров" и их "шестерок". Главарем был Колька "Стальной" -

"вожак зоны", "вор в законе". "Зоной" командовал он - "вор", а не ее

официальный начальник капитан Мартьянов, замполит Карелин (по кличке

"Пушок") и начальник охраны капитан Арись. Выйти из "зоны" без команды

"Стального" - Боже упаси! Иначе - нож в брюхо. В "зоне" человек под

сто - "гомосексуалы", или "петухи" (в основном - изнасилованы, мораль-

но и физически уничтожены). Остальная масса контингента - "мужики". В

"зоне" существовала столовая, в которой не было не было ни одной ложки

или миски. Они имелись только у "воров" и у "петухов" (у последних - с

дырками на каждой миске и ложке). "Мужики" питались, кто из чего прис-

пособится. Меня выручала банка пластмассовая с надписью "800 лет Моск-

ве", которую я берег как зеницу ока весь срок "штрафняка". Сразу же в

день прибытия началась поименная приемка у начальника ОЛПа. Вызывали

каждого отдельно. Опрос: фамилия, имя, отчество, статья, срок, начало

его и конец. Главным был вопрос о специальности. Мой ответ: "инже-

нер-электрик", - их ошеломил (а "их" было человек 15, то есть все ру-

ководство ОЛПа). Оказалось, что ОЛП уже несколько дней (5-7) не рабо-

тал. На лесосеке испортился выпрямитель тока, а валку леса вручную за-

менили несколько месяцев назад на валку электропилами К-5. И вот слу-

чилось ЧП - "зона" из-за неисправности выпрямителя не работает. В то

время это грозило даже начальнику "зоны" чрезвычайными неприятностями

- вплоть до увольнения из МВД и осуждения.

До десяти раз меня переспросили, не вру ли я, называя свою специ-

альность? Технорук "зоны", политический заключенный Филипп Ал-ч, отбы-

вавший после 10 лет "отсидки" ссылку при "Волнушке", сказал мне: "Если

не врешь, что ты электрик, то я не обижу тебя." Это и решило мою

участь, ибо назавтра я выдержал "экзамен на зрелость" в холодном вятс-

ком лесу. Утром 4 автоматчика и огромная овчарка сопровождали меня на

лесосеку в 40-градусный мороз. Пешком (километров 5-6) дошли до лесо-

секи, и я обнаружил тот злополучный выпрямитель, каких никогда и "гла-

зом не видел". У меня не было даже пассатижей, не говоря о каком-либо

другом инструменте. Дали какие-то кусачки, разжег костер, приехало на-

чальство вчерашнее, и я, под их удивление, включил эту машину, и пилы

заработали. С того момента по Вятлагу полетела обо мне слава как о

"выдающемся электрике".

В бараке меня поселили на верхних нарах в углу секции. Это место

считалось "центровым", так как не было рядом соседа, вверху теплее

спать и секция из самых малых - где-то человек на 20. Я принадлежал к

"малосрочникам" (10 лет). Основная партия - 25-летники с "рогами" и

без них. "Рога" - это "довесок" к основному сроку в виде ссылки и по-

ражения в правах. В секции из 20-ти человек "малосрочников" было 2-3.

Общего срока в секции на всех - более 400 годиков..."

Как видим, взгляд заключенного изнутри лагпункта серьезно отлича-

ется от взгляда "снаружи" - вольнонаемного сотрудника. Людьми в лагере

управляли страсти, эмоции, чувства, инстинкты. Голод, страх, ненависть

- основные из них. Человека в "зоне" могли невзлюбить и изуродовать по

ничтожному, надуманному кем-то из своих же солагерников поводу. Могли

приговорить на "сходе" к смерти или проиграть в карты кого-то из "неп-

риглянувшихся" лагпунктовских начальников либо просто "третьего-пято-

го-десятого" из тех, кто войдет в барак (секцию). На лагпунктах лесно-

го лагеря верховодили уголовники - "блатные". Основная же масса заклю-

ченных - это "мужики", люди, исправно работавшие и "тянувшие тягло",

чьим трудом "кормились" и начальство и уголовная верхушка.

Присмотримся же к бытовой стороне жизни простого работяги-лагер-

ника - "мужика". Вот как она предстает перед нами по свидетельству од-

ного из бывших вольнонаемных сотрудников Вятлага:

"Жили заключенные в больших длинных бараках, разделенных, как

правило, на две секции. В каждой секции стояли в два ряда двухъярусные

нары для сна. На каждых нарах - по четыре места: по два вверху и вни-

зу. Между нарами у окна - тумбочка на двоих заключенных. У входа в

секцию - печь-"голландка". Если ее ставили в середине секции, то тепло

от нее равномерно распределялось в помещении. Иногда где-то в уголке

при входе отгораживался закуток для дневального. Как правило, обычная

("малая") бригада занимала одну секцию, а укрупненная - весь барак.

До шестидесятых годов заключенному разрешалось при себе иметь

"гражданскую" одежду и при возвращении с работы он мог в нее перео-

деться. После того, как запретили использование в "зонах" наличных де-

нег (конец 50-х годов), была изъята и "вольная" одежда. Она была сдана

в каптерку личных вещей, и только при освобождении заключенный мог ее

получить вновь. Все заключенные были одеты в лагерную "вещевку": ниж-

нее белье (кальсоны и рубашка), черная хлопчатобумажная курточка, та-

кие же брюки, кирзовые сапоги с портянками, телогрейка, а в зимнее

время - бушлат (та же телогрейка, только удлиненная).

Подъем "трубили", а чаще - били молотом по подвешенному рельсу в

шесть часов утра. На туалет, прием пищи и сбор отводились два часа. В

восемь часов - развод. В это время вохровский конвой пофамильно прини-

мал из "отстойника" каждого заключенного под свою охрану и побригадно

вел (вез) на объект работы - в производственную зону. Это могли быть

лесосека, шпалолесозавод, мастерские, лесобиржа и т.д. В восемнадцать

часов - съем с работы, сбор на КПП (контрольно-пропускном пункте),

проверка наличия заключенных и конвоирование их в жилую "зону". Затем

- туалет, ужин и свободное время. В 23 часа - отбой ко сну. Наибольшую

часть времени заключенные проводили на работе. Там же они обедали. Ес-

ли сюда добавить просмотр кинофильмов, концерты художественной самоде-

ятельности, организуемые культчастью (КВЧ), то окажется, что условий

для свободного времяпрепровождения у заключенного нет. Через каждые

десять дней - баня. Там заключенный сдавал свое грязное нижнее белье,

а также курточку и брюки и получал от банщика чистые носильные принад-

лежности. Естественно, такой порядок мог и нарушаться - все зависело

от руководства лагпункта.

Фактически заключенный в своем личном распоряжении имел: спальное

место с постельным бельем, зубную щетку, пасту (порошок), мыло, поло-

тенце и книги, не запрещенные для чтения в "зоне". Жизнь лагерника

регламентировалась по часам и минутам. Он, как раб, должен трудиться

там, куда его направит администрация лагпункта, делать то, что ему ве-

лят. Желание заключенного редко учитывалось при определении профиля

его работы.

Если лагерник нарушал режим содержания (играл в карты, появлялся

в "зоне" после отбоя, переходил из одного барака в другой, отказывался

от работы и т.п.), то к нему применялись меры административного воз-

действия (от предупреждения, выговора, лишения права переписки, свида-

ний, получения посылок и передач до водворения в штрафной изолятор - с

выводом либо без вывода на работу). К чему только ни прибегали отдель-

ные тунеядцы, чтобы не идти на работу: одни натирали солью в подмыш-

ках, чтобы поднять температуру тела и получить в медсанчасти освобож-

дение от труда; другие (так называемые "мастырщики") делали искусс-

твенные флегмоны; третьи ("глотатали шпаг") заглатывали различные

предметы - ложки, зубные щетки, "якоря" и т.д.; четвертые ("членовре-

дители") рубили себе пальцы, руки, наносили другие травмы и увечья...

Тех, кто заглотил какой-либо предмет или совершил членовредительство

(самокалечение), увозили на 16-й ОЛП - в центральную больницу для зак-

люченных, где им делали операции по извлечению проглоченных предметов

и проводили курс лечения. Все это время "пациенты", разумеется, не ра-

ботали - "кантовались", по лагерному выражению.

Чтобы как-то предупредить такого рода явления, лагадминистрация

водворяла "членовредителей" и "мастырщиков" (после их излечения) в

штрафной изолятор. Нередко "членовредители" привлекались и к уголовной

ответственности (по статье 58-14 УК - "за саботаж"). К ним ("саботаж-

никам") приравнивались и тоже привлекались к уголовной ответственности

отказчики от работы.

Оплата труда лагерников производилась по специальной сетке (тари-

фу) и по расценкам, которые были значительно ниже нормативов для воль-

нонаемных работников. Из заработка заключенного производились удержа-

ния за питание и вещдовольствие. Многие обязаны были платить по испол-

нительным листам: алименты, возмещение материального ущерба и т.п. И

получалось так, что после произведенных удержаний у этой категории

заключенных не оставалось денег на самое необходимое: курево, туалет-

ные и письменные принадлежности, не говоря уже о приобретении продук-

тов питания..."

А вот как "воспринимал" течение своего рабочего дня на лесоповале

рядовой лагерник:

"Промзона" - это квартал леса размером "километр на километр",

огражденный от остальной тайги просеками шириной до 50 метров. Летом в

пределах отчетливой видимости по периметру стоят вышки с часовыми

(обычно "чучмеками" - узбеками, туркменами и т.п.), а зимой по просеке

вокруг "зоны" прокладывается лыжня, по которой регулярно (через 15-25

минут) проходит наряд из 2-3-х охранников, обследующих "запретку" на

предмет ее нарушения. При запуске в "зону" всех заключенных пересчиты-

вают, как и при выходе из нее. Работают "от темна до темна". В обед -

один час на прием баланды, которая в лесу варилась более "темная" (по-

являлись крупинки перловки, ячки, пшена). С наступлением темноты -

"съем". Все бригадники волокутся к выходу на вахту. Пяти-десятиразовый

пересчет наличия заключенных. "Пошел!", "ложись!", "стой!" - мат и все

остальное "по заказу"... Главным исполнителем этого издевательства был

начальник конвоя старший сержант Коростелев. Видел я "держиморд", но

ничего подобного этому не встречал. Упорно говорили, что он - фронто-

вик, лишившийся детородного органа в результате ранения. Поэтому, ви-

димо, его ярость выливалась на крепких, рослых мужчин из числа заклю-

ченных.

Дни зимы и весна прошли в непрерывной работе. Выходных не было.

"Прогуляли несколько дней из-за морозов (было минус 40 градусов) - от-

рабатывайте!" Жизнь совсем потеряла свой смысл: поспал - и снова туда

же, в лес. Приближалась весна. Погода стала еще более противной - сы-

рость, дожди, слякоть... За ночь рабочая "спецуха" не успевала высох-

нуть в сушилках, и работяги не вылезали из полумокрой одежды..."

Да, о сухом воздухе в Вятлаге можно было лишь мечтать: кругом -

сплошные болота, а от них - постоянный влажный смрад и до костей про-

низывающая холодная сырость. "Болотный дьявол" при жизни лишал лагер-

ника здоровья и сил, но и после смерти не давал покоя его праху: вес-

ной и дождливым летом бездонная жижа, вспучиваясь, изрыгала на поверх-

ность все из своего "нутра", а зимой полутораметровая мерзлота не да-

вала вырыть могилу достаточной глубины, чтобы по-людски захоронить по-

койников... Воистину - "места, отринутые Богом, смердящие угодья Сата-

ны..."

Серьезнейшее дело (порой - вопрос жизни и смерти) для заключенно-

го - обувь. Вот что вспоминают на сей счет очевидцы:

"Вятлаг до 1954 года носил так называемые ЧТЗ (что-то наподобие

лаптей, низом для которых служили обрезки от покрышек автошин). Ни о

какой "сухости ног", ни о тепле, разумеется, не могло быть и речи. Да

и какая "сухость", если кругом - болото, болото, болото... Оно вогнало

в могилу огромное число строителей "светлого будущего". Основная масса

мучеников 30-50-х годов костедробительной системы НКВД-МГБ-МВД ушла из

жизни до 60-х лет. Поэтому нет воспоминаний - некому вспоминать! Ноги,

годами "согреваемые" в ЧТЗ, отказывали в ходьбе, за единственным, раз-

ве что, исключением - в могилу...

"Сменкой" ЧТЗ стали в войну и после нее бурки - стеганные "обув-

ки" в виде валенок. Но это - не валенки: низ этой "обуви" требовал

жесткой подшивки, так как любой острый сучок мог пробить обычную по-

дошву насквозь - отсюда ранения ног и, как следствие, обвинения заклю-

ченным в "членовредительстве", новые сроки вплоть до расстрелов (а

сколько расстреляли?!). Обстоятельства с ношением бурок заставили

"изобрести" вулканизацию подошв под бурки и валенки, поступавшие после

войны как "б/у" (бывшие в употреблении) со складов Минобороны. Под эти

"б/у" приваривали резиновые подошвы фабрично-заводского изготовления и

получали так называемые "вулканы". Носил я и то и другое, то есть и

бурки и "вулканы". Только к зиме 1953-1954 годов стали выдавать вален-

ки новые - солдатские. Ботинки из кирзы и такие же сапоги шились для

Вятлага тут же, в собственных мастерских..."

Еще одна "бытовая" грань жизни лагеря - это постоянная борьба с

"носителями антисанитарии": вшами, клопами, тараканами, мышами, крыса-

ми и прочей "зоонечистью". Свидетельство очевидца:

"Весь послебериевский период во всех "зонах" не было широких эпи-

демий (кроме гриппа), связанных, как обычно, с этими видами "скота". В

любой "зоне" борьба с ними идет настоящая: случай вшивости (хотя бы у

одного заключенного) и - сплошная прожарка всей одежды (и верхней и

нижней), дезинфекция, дезинсекция и т.д. Для борьбы с крысами сущест-

вует при медицинском отделе Управления специальная бригада, системати-

чески (хотя и с небольшими успехами) обрабатывающая "зоны" дератопре-

паратами. Крыс везде в лагере - "пруд пруди". Не говоря о тараканах,

которых заключенные-строители порой нарочно приносят из "зоны" во

вновь сооружаемые помещения. Не успели, например, открыть новое тера-

певтическое отделение больницы, а в нем тараканов - тьма. Что есть, то

есть, а вот "нашествия вшей" - нет. Кстати, и времена "бериевщины" то-

же не отличались "выдающейся завшивленностью". Хотя и тогда, кроме

прожарки и бани, других средств борьбы с нею не существовало..."

Отметим, впрочем, что в книге приказов по Вятскому ИТЛ за 1945

год неоднократно отмечается "большая завшивленность заключенных". Так

что обозначенная проблема никогда не теряла в Вятлаге (как и в других

лесных лагерях) своей актуальности.

Заключенный одного из таких лагерей конца 1940-х годов писатель

Е.Федоров считает, что больше всего "обитатели" "зон" страдали от кло-

пов. Вот его красочное описание этой "напасти":

"Я и Краснов лежим на нарах в 23-м бараке, на верхотуре гнездим-

ся. Я наблюдаю за несусветной армадой клопов, что хаотично движется по

потолку. Сколько же их! Чертова погибель! Эти гнусные твари имеют ра-

зум, и препорядочный! ...Барачные нары - это остров. Они на штырях

стоят, а каждый из штырей умно, хитро помещен в консервную банку с во-

дой. За такие нары не жаль и Сталинскую премию. ...Но со всех сторон к

некоторой точке потолка движется войско клопов, а там, с этой точки,

клопы пикируют на заколдованные, научные нары гениальных умельцев.

Дождь из клопов! Без промаха осыпают..."

Не меньшей бедой, впрочем, был и холод в бараках. В том же 1945-м

году отмечено, что температура зимой в барачных секциях - от 12 до 16

градусов (совсем "не жарко" для вымотанных тяжелым физическим трудом,

продрогших и промокших людей да еще при полуголодной "пайке")...

Как и в любом большом коллективе, для создания своего "микромир-

ка" заключенные в лагере объединялись, группировались - с учетом сход-

ных интересов, увлечений, общего интеллектуального уровня, характера,

по "землячеству", национальной принадлежности и т.д., в том числе - и

в целях обеспечения личной безопасности. "Заводилась дружба" и на ос-

нове совместного приготовления пищи, чая, и нередко - гомосексуального

полового влечения. Вражда, возникавшая по причине споров и разногласий

между такими "неформальными" группировками, иногда доходила до поно-

жовщины или изгнания более слабых из "зоны" на вахту (КПП), откуда

последних обычно водворяли временно в ШИЗО (изолировали), а затем отп-

равляли в другое подразделение.

Наличие (либо отсутствие) "кореша-друга-напарника" в лагере - это

для заключенного порой дело жизни или смерти. Приведем очень образное

воспоминание об этом одного из бывших лагерников:

"Вся система лагерей была направлена на превращение огромных масс

людей в лагерную пыль, и спастись удалось тем, кому помог Господь. На

ручном повале каждый старался подобрать напарника по себе - и по силе,

и по духу, а это очень важно. Нытик подбирал себе нытика, и они чаще

всего уходили в небытие напару. Хлюпик выбирал хлюпика, а сильные ду-

хом подбирали себе подобных и чаще всего выживали, если их просто чис-

то физически не уничтожали чекисты или их пособники - ворье со своими

приблудами... Повал леса "лучками" заменился электропилами "ВАКОП".

Это - 2-метровая рама-шина с цепью и электромотором, таскаемая за

двусторонние ручки двумя пильщиками. Этот "механизм" загнал в могилу

не одну сотню несчастных бригадников, так как махина была тяжелая, а

нормы резко загнули вверх. За невыполнение плана - уменьшение пайка,

бригадный ШИЗО и т.п. Только электропилы К-5, К-6 и бензопилы

чуть-чуть облегчили (в прямом смысле) нагрузку на руки заключенных..."

Попытаемся более детально представить себе один день на лагерном

лесоповале с помощью свидетелей-очевидцев. Вот как это виделось глаза-

ми вольнонаемного сотрудника Вятлага:

"Развод на работу - в 7 часов. До мастерского участка (при расс-

тоянии менее 5-ти километров) ходили пешком, строем по 4-6 человек в

ряд, под конвоем обычно 2-х солдат с собакой. По прибытию на мастерс-

кий участок бригады расходились по своим рабочим местам. Лес валили

лучковыми пилами. В 1951-1952 годах начали внедряться электропилы "ВА-

КОП" весом по 12 килограммов каждая, но вальщики от них отказывались и

в доказательство своей правоты соревновались, кто быстрее спилит дере-

во - "ВАКОПом" или "лучком", и в большинстве случаев победителем выхо-

дил последний - "лучок"... Помню, бригадиры-вальщики Авчиев (аварец по

национальности) и его друг Чернов имели лучковые пилы, нарезанные из

патефонной пружины. Заканчивая работу, снимали со станка полотно пилы,

скручивали и хранили в нагрудном кармане. В мороз до минус 20-ти гра-

дусов работали голыми до пояса или только в рубашке. Выполняли норму

на 200 процентов и выше, что неоднократно проверялось при хронометра-

же. Оба освободились по амнистии в 1953 году... Вывозка леса в сорти-

ментах на нижний склад производилась на лошадях, зимой - по "ледянке"

(залитой льдом трассе), летом - по декавильной дороге (вместо рельсов

по трассе параллельно укладываются бревна из подтоварника и по ним

движутся специальные тележки, оборудованные колесами с вогнутыми обо-

дами). Возчики были постоянными, за каждым из них закреплялась конк-

ретная лошадь.

На мастерском участке, под навесом, была организована кухня-сто-

ловая. Съем заключенных и их сбор в "отстойник" проходил по ударам в

кусок рельса. Охрана зимой осуществлялась по лыжне ("запретке"), ее

проверяли раза 3-4 за день. Летом участок огораживали забором, солдаты

находились на вышках. Как правило, заключенные, имеющие большой срок и

"склонные к побегу" (по данным оперчасти), на заготовку леса не бра-

лись. В "отстойнике" (огороженная жердями территория 30x30 метров)

проверялось, все ли заключенные собрались. Затем они конвоировались в

жилую "зону". Перед запуском в "зону" проводился надзирателями обыск

("шмон") на предмет изъятия запрещенных предметов (ножи, заточки, пи-

ки, топоры и т.п.). Но такая проверка проводилась чисто формально...

Следует заметить, что вытаскивание бревен (трелевка), их погрузка

на тележки - все делалось вручную, труд довольно тяжелый. За свою ра-

боту заключенные получали как деньгами, так и (временами) - по безна-

личному расчету, талонами. На деньги они могли купить в ларьке "зоны"

курево, спички, печенье, пряники, зубную щетку и прочие мелочи...

До 1952 года основным инструментом на валке леса был "лучок"

(ручная лучковая пила), постепенно вытесненный электропилами К-5, для

чего по мастерским участкам проводились временные электролинии (два

провода - высокое и низкое напряжение).

Но отдельные вальщики, как уже говорилось, упорно сопротивлялись,

считая, что "лучком" работать легче и быстрее (некоторые моторис-

ты-"лучкисты" перекрывали нормы выработки в 2 раза). К 1954 году "лу-

чок" "вышел из употребления". Постепенно и трелевка стала проводиться

только тракторами. Валка (до последнего времени) осуществлялась бензо-

пилами "Дружба" и "Тайга", не требующими подводки электролиний и более

облегченными. Конная вывозка леса была ликвидирована в 1961 году, а

лошади (сотни голов) по указанию обкома КПСС отправлены на "мясокомби-

нат", чем внесли "значительный вклад" в награждение Кировской области

орденом Ленина (за "успехи" в животноводстве)...

Система трудовых зачетов, введенная в ИТЛ в самом начале 1930-х

годов, затем периодически отменяемая и вновь восстанавливаемая гула-

говским начальством, успешно функционировала вплоть до 1960-х годов.

При выполнении нормы на 121 процент и выше срок наказания засчитывался

заключенному (в 50-е годы) как 1:3, то есть один день работы - за три

дня "отсидки"... Производительность труда у "рекордистов", конечно,

росла, но в больших объемах имелись и приписки невыполненных работ,

"торговля" лесом между бригадами, прочие злоупотребления. В первую

очередь "зачеты" шли "блатной" верхушке лагпункта..."

К этому подробному рассказу очевидца можно лишь добавить, что о

"конкретике" работы на лагерном лесоповале (до 1953 года) говорить

крайне сложно - из-за практически полного отсутствия живых участников

этого каторжного "производственного процесса". Не зря в лагерях назы-

вали лесоповал "зеленым расстрелом": нормы тогда были очень велики и

трудно выполнимы даже для физически могучих мужчин-гигантов. Ведь чем

"габаритнее" и сильнее человек - тем больше ему нужно пищи и тем быст-

рее (при лагерном "довольствии") "валили" его дистрофия, пеллагра,

цинга, дизентерия...

Отметим также, что не только время создания таежных лагерей, но и

последующие десятилетия их существования - это эпоха (особенно до

1960-х годов) варварского отношения к лесу: сплошной хищнической его

вырубки, без соблюдения каких-либо лесозащитных, природо- и водоохран-

ных технологических правил. Рубили "что получше", "как удобнее" и "где

выгоднее". Лозунг "Лес - стране!" демагогически оправдывал все. К тому

же любой новый лагерный начальник-"варяг" субъективно был несравненно

более заинтересован в "генеральских лампасах" и дальнейшем продвижении

по службе, чем в развитии производственной и социальной инфраструктуры

ИТЛ, наведении порядка в лесном хозяйстве. Сверхзадача - "дать план

сегодня", "получить свое завтра", а там - "хоть потоп"...

Ну а после того, как лагпункт "выбирал" деловой лес в округе, его

закрывали и расформировывали - в порядке, обратном процессу его созда-

ния. Иногда дело с закрытием затягивалось - слишком велики затраты на

обустройство нового лагподразделения. Тогда заключенных возили к мес-

там работы, причем на очень дальние расстояния (за десятки километров

от жилой "зоны"). А поскольку бесхозяйственность и неразбериха, в чем

мы убедились, - неотъемлемые черты лагерной жизни, то (помимо чисто

экономического ущерба от такой "транспортировки" людей) это превраща-

лось в настоящую пытку для заключенных. Вслушаемся в то, как живопису-

ют этот путь сами бывшие лагерники, претерпевавшие его в Вятлаге мини-

мум дважды в день:

"А сколько физических мук приносят "контингенту" такие путешест-

вия на "корабле" - так называются грузовые машины с большими кузовами,

в которых в передней части (у кабины) выгораживается решеткой место

для конвоя, а остальное "пространство" битком наполняется заключенны-

ми. Кузов не имеет крыши и лавок для сидения: всю дорогу заключенный

вынужден проводить или "на корточках" (попробуй - высиди!), или - на

полу, что тоже "не мед".

Поскольку в Вятлаге дороги почти везде лежневые (выложены из де-

ревянных пластин или отесанных бревен) и езда по ним представляет один

из самых акробатических и опасных видов движения, то случаев съезда с

лежневки - несчетное количество, особенно в непогоду. Движение, конеч-

но, "однониточное", то есть пока одни машины идут в лес, другие (еду-

щие им навстречу) ждут на разъезде - как на одноколейной железной до-

роге. А поскольку кто-то непременно "заваливается" с лежневки, его

нужно вновь "ставить" на нее: ждут дежурный трактор или кран, иногда

за десятки километров, и "доставка" в "зону" чаще всего заканчивается

в 2-3 часа ночи, а ведь в 6 часов - уже подъем и развод на работу. О

каких "воспитательных действиях" тут можно говорить? - Быстрее загло-

тить баланду - и в постель... И что важно: весь путь - под открытым

небом, без крыши. Если дождь или снег, - все льется и сыплется за во-

рот или на бушлат, который все мокрее и сырее, а к утру не высыхает -

вновь на себя всю подогретую, но влажную одежду, для новой "промочки".

Только в лесу у костра она чуть-чуть подсохнет, но никогда и нигде не

просыхает по-настоящему..."

Что ж, в ГУЛАГе в полной мере практически проявлял себя известный

теоретический постулат о "бытии, определяющем сознание". Самым непос-

редственным образом это относится и к той сфере, которую мы рискнем

назвать "лагерной этикой". Здесь сложился очень своеобразный комплекс

норм поведения, присущий не только заключенным, но, в определенной ме-

ре, и вольнонаемным работникам - ведь обе эти части лагерного населе-

ния живут в своеобразном симбиозе. И "лагерной этикой", вольно или не-

вольно, пропитывался каждый, кто имел отношение к "зоне" (заключен-

ный-"бытовик" или "политический", охранник или надзиратель, воспита-

тель или инженер). В основе этого поведенческого комплекса лежит фило-

софия уголовного мира, наиболее удачно приспособившегося к жизни в ла-

герях. Попытка (на наш взгляд, весьма удачная) системной характеристи-

ки этого лагерного феномена предпринята уже упоминавшимся экономистом

Л.С.Трусом и (в обобщенном виде) сводится к следующему:

1) Главной чертой поведенческого комплекса ГУЛАГа, по мнению

Л.С.Труса, является отвращение к труду. Поэтому большим личным дости-

жением и заслугой считается устройство на должностях, не требующих фи-

зического труда, - в конторе, дневальным и пр.

2) Бесхозяйственность, упоминавшаяся выше, - это норма существо-

вания в "зоне", так как в основе лагерной "экономики" лежит расточи-

тельство всего: человеческих жизней, времени, труда, продукции, мате-

риальных ценностей - "ничего не жаль! гори все синим пламенем!"

3) Существенная особенность мировоззрения лагерников - ориентация

на "здесь и теперь". Завтра будут другой лагерь, другой лагпункт, дру-

гой барак, другая камера, другой бригадир и начальник. Важно только

сиюминутное состояние: стоять-сидеть-лежать, молчать, работать, есть,

спать. О будущем (как и о прошлом) лучше не думать, а то сойдешь с

ума.

4) Не менее важная черта жизни в ГУЛАГе - повседневное жульни-

чество: приписки, халтура, "туфта", взаимный и всесторонний обман. Из-

начальный смысл его - облегчить непосильный труд, но затем ложь (в

большом и малом) становится внутренней необходимостью и нормой жизни.

Об этом все знают, но без повсеместной и повседневной "туфты" выжить в

"зоне" невозможно.

5) Непременная черта поведения в "зоне" - цинизм. Он проник во

все мельчайшие поры лагерной жизни: во взаимоотношения, манеры, облик,

речь заключенных. Лагерные заповеди (о них речь впереди) вобрали в се-

бя все худшее, темное, грязное, что есть в человеке.

6) Подозрительность и враждебность к любой инициативе. Начальство

видит в последней проявление индивидуальности и независимости личнос-

ти, а личность в лагере не нужна, более того - она опасна для системы,

значит - ее (личность) следует стереть в "порошок", в "пыль". "Рядо-

вые" же заключенные видят в преследовании "выскочек" и "умников" спо-

соб выслужиться перед начальством.

7) Нетерпимость к любым проявлениям человеческого достоинства. В

условиях лагеря подобные проявления - это вызов, бунт или дерзость,

которыми другие заключенные могут воспользоваться в своих целях. Поэ-

тому в "зонах" негласно, подспудно культивируется и осуществляется мо-

ральное расчеловечивание, "освобождение" основной массы лагерников от

норм жизни в цивилизованном обществе.

8) Ядро "этического комплекса" ГУЛАГа - зоологический эгоизм.

Каждый - сам за себя. Любые сантименты в отношениях между людьми здесь

быстро исчезают. Лагерные заповеди, которыми руководствовался всякий

выживший заключенный, как раз и гласят:

а) "Лучше недоесть, чем переработать!"

б) "Падающего - подтолкни!"

в) "Умри ты сегодня, а я подожду до завтра!"

9) Наконец, основа "гулаговского комплекса" - культ грубой силы.

Все в лагере убеждены, что только силовое решение возникающих проблем

и споров по-настоящему эффективно.

Все эти элементы "лагерного поведенческого комплекса" со временем

просочились в советскую действительность, растворились в ней, стали

неотъемлемыми ее компонентами в самых разных проявлениях: в повседнев-

ной жизни, быту, работе миллионов людей. Ведь внутри- и внелагерный

советский Мир - это единое целое, "сотворенное" одними и теми же "вая-

телями", по единому "замыслу", из одного и того же "человеческого ма-

териала".

* * *

Вся жизнь заключенного в обозреваемый нами период протекала внут-

ри бригады.

Е.Федоров в своей повести "Жареный петух" иронически замечает по

этому поводу:

"Население лагеря разбито на бригады. Во главе бригады - брига-

дир. Он физически не работает, а следит за дисциплиной в бригаде, по-

гоняло. Бригадир назначается лагерной администрацией. Крепкий, хороший

бригадир - это клад. Он, конечно, понуждает к работе ленивых и неради-

вых, а таких очень много в каждой бригаде (зэк не любит упираться, хи-

тер и лукав), но и кормит бригаду. От него зависит, хорошо ли закрыт

наряд, а значит, сколько перепадет бригаде дополнительных мисок каши.

В критические минуты бригадир сам встает на ответственный горячий

участок..., примером заражает, захватывает, увлекает вечно сонных бри-

гадников..."

По мысли писателя, "бригада имеет прямое сходство с русской общи-

ной, которую боготворили как славянофилы, так и Герцен... В лагерной

бригаде больше общности между ее членами, чем в миру, в крестьянской

общине, и, пожалуй, она даже напоминает семью: большую, трудовую, пат-

риархальную семью - бригадники повязаны друг с другом не одним произ-

водством, но... всем бытом, всей жизнью".

Издеваясь над лагерной структурой, Е.Федоров заключает, что ОЛП

нерукотворен, но формы его сложились не стихийно - это осуществленный

идеал социализма.

В Вятлаге (как и в других лагерях) бригадирами часто назначались

матерые уголовники. Так, в 1950 году на 19-м ОЛПе бригадир Коржуненко

избивал заключенных, заставил их облить на тридцатиградусном морозе

одного из своих солагерников. А на 10-м ОЛПе (уже в 1955 году) началь-

ник этого лагпункта назначил бригадиром глухонемого заключенного из

числа уголовной "верхушки". Руководство Вятлага с наигранным удивлени-

ем "интересовалось": как же начальник "инструктировал" такого "брига-

дира" и как последний "руководил" своей бригадой?

К политзаключенным, которых в лагерном обиходе до войны звали

"контрреволюционерами" или "контриками", а после войны - "фашистами",

отношение в ГУЛАГе было (по понятным причинам) "специфическое": их "не

рекомендовалось" (а временами - попросту запрещалось) назначать на

многие (прежде всего - "теплые") должности. Как правило, это были лю-

ди, безвинно пострадавшие и не считавшие труд зазорным. И все же - как

заставить работать этих "контриков-фашистов", если у многих из них

(особенно в послевоенный период) сроки наказания составляли по 25 лет

да еще с "довеском"? Испытанный метод - "подмешать" к "политикам" нем-

ного уголовников и назначить последних бригадирами. Уголовники, сами

не работая, "добивались" (прямым насилием) рабского повиновения бри-

гадников (чтобы они "горбатили, не разгибая спины"), отнимали у них

часть продуктов и вещей из посылок и передач, забирали лучшие порции в

столовой, изымали деньги для "общака"...

Свидетельство очевидца:

"...Политзаключенных ("58-я статья" и "социально вредные элемен-

ты" -"СВЭ") считали более опасными преступниками, чем уголовников, и

до 1953 года держали на особом, более жестком режиме. Сроки у них час-

то были большие... К середине 50-х годов только на Комендантском ОЛПе

"политиков" было человек 300 (всего же в 1940-е - начале 1950-х годов

репрессированные по "политическим" мотивам составляли чуть более трети

лагнаселения Вятского ИТЛ - В.Б.). Они занимали 21-й, 22-й и 23-й ба-

раки в северо-восточном углу "зоны" (раздельное размещение заключенных

по статьям уже реализовывалось - В.Б.)... В это время на Комендантском

лагпункте "политические" уже не подчинялись "ворам". Три барака

"ка-эров" были отделены от общей "зоны" забором из жердей высотой 3-4

метра. В заборе была калитка, и у нее круглые сутки дежурил вахтер из

их же ("пятьдесят восьмой") числа... Работали "политические", как пра-

вило, лучше и в быту жили чище. В бараках у них был идеальный порядок,

курение внутри секций запрещено, введена сменная обувь. В тумбочках

свободно лежали деньги, продукты, и не было случаев воровства... По

мнению начальства того периода (первая половина 50-х годов - В.Б.),

"политики" отличались высокой организованностью, сплоченностью, ста-

бильной работой, почти полным отсутствием нарушений. В основной массе

они в это время были уже бесконвойниками, а другие работали вместе с

"бытовиками", то есть деления на производстве на "политических" и

"уголовных" не было. Но если для выполнения плана, скажем, выходной

объявлялся рабочим днем, то были случаи коллективного отказа "пятьде-

сят восьмой" от работы: они ("политики") уже реально ощущали свою силу

и жили в ожидании амнистии..."

И все же уголовная "система ценностей", ущербная криминальная

психология пронизывали все поры и структуры лагеря: бригады, цеха, от-

делы, службы и прочее. Реальным выражением этого являлось всесилие ла-

герной "теневой экономики". Бригадир (формально или неформально) чаще

всего делил бригаду на три "звена". В первом - физически самые сильные

лагерники, выполнявшие наиболее тяжелую работу, поэтому их "прикармли-

вали", выделяли "ДП", "темную" баланду и т.п. Сюда же "определялась"

"блатная верхушка" бригады. Поддерживал "бугор" и "середняков", выде-

ляя их во второе "звено". Ну а в третью "группу" "сбрасывали" неумех

("асфальт тротуаровичей"), доходяг ("баклажан помидоровичей") и прошт-

рафившихся солагерников... Так вот: любое перемещение заключенного на

другое место работы обязательно сопровождалось взяткой. У бригадира -

свой фонд (он "дает", ему "дают"). "Давали и брали" водкой, спиртом,

хорошей едой, деньгами, женщинами... (Заметим, что даже сам этот

"взяткопрейскурант" зеркально отражает лагерную "иерархию приорите-

тов". К чему стремился любой заключенный в своей повседневной жизни?

Предмет его постоянной зависти и вожделений - хорошая и обильная ("от

пуза") еда, добротная одежда, спиртное и женщины. А спрос, как извест-

но, рождает соответствующее предложение...). Бригадиры, нарядчики, ру-

ководители лагподразделений и их структур - все и всем платили, глубже

и глубже погрязая и запутываясь в этой системе круговой поруки. "Тене-

вая экономика", как и на "воле", укрепляла горизонтальные связи и ос-

лабляла официальную власть в лагерях. Поэтому не так уж всесилен "кум"

(оперуполномоченный) - он не может "сделать" ни большую "пайку", ни

"придурочную" работу, от него вообще (применительно к глубинным инте-

ресам лагерника) мало что зависит. Это только на первый взгляд кажет-

ся, что всем в "зоне" управляет "начальство в погонах" - оно, по сути,

очень далеко от повседневной жизни заключенных. Власть формальных на-

чальников зачастую иллюзорна и эфемерна. Реально делами в лагерях рас-

поряжаются неформальные лидеры, зачастую - из числа самих же заключен-

ных. Люди эти - разные, но "авторитетными" и страшными для солагерни-

ков их делает абсолютная, практически ничем и никем не ограниченная

власть над жизнями других заключенных. Впрочем, сами оставаясь (по

своему менталитету и юридическому статусу) рабами, они являются только

"калифами на час" - в любой момент их лагерная "карьера" может прер-

ваться, ибо вечно враждующие группировки внутри "зоны" ведут "перма-

нентную" войну - не на жизнь, а на смерть...

Ну а цена жизни "рядового" заключенного "не тянет и на копейку" -

смерть разгуливает всегда неподалеку. Так, в 1950-м году на 21-м ОЛПе

"приблатненные" в жилой "зоне" задушили 2-х солагерников, а на произ-

водстве убили 3-х человек. "Бандитские проявления вражды между заклю-

ченными", - так квалифицировало эти и многочисленные подобные случаи

вятлаговское начальство. Невысоко ценилась жизнь лагерника и солдатами

охраны, и техноруками на производстве. В 1951 году солдат Разгильдяев

без всяких на то оснований из нагана застрелил заключенного. Дело,

правда, приобрело огласку, и охранник получил два года исправитель-

но-трудовых работ. Техника безопасности не соблюдалась совершенно, и в

том же 1951 году только за два первых месяца в Вятлаге зафиксировано

137 травм на производстве, из коих 9 - со смертельным исходом.

Еще одна неотъемлемая черта лагерной жизни - повальное "стука-

чество". Уже в 20-е годы руководство ОГПУ ставило задачу иметь среди

заключенных в лагерях не менее 25 процентов доносчиков. В 1930-1940-е

годы эта "плановая" установка уменьшилась до 10 процентов. Но об "ус-

пехах" и неудачах в этом деле судить сложно, поскольку оперчекистские

архивы, где сосредоточены списки лагерных "стукачей" и "шептунов", от-

четы оперуполномоченных ("кумовьев") о работе с "агентурой", закрыты

намертво. Ориентируясь по некоторым косвенным источникам, можно лишь

предположить, что гулаговские чекисты (официально - во всяком случае)

вполне укладывались в "плановый" 10-процентный "норматив". Безусловно,

"прослушивались и простукивались" все лагерные структуры. Вот любопыт-

ные данные по эвакогоспиталям в Кировской области: к 1 июня 1942 года

на ее территории размещены 53 госпиталя с 29.106 ранеными, среди кото-

рых находились 9 резидентов и 95 осведомителей соответствующих "орга-

нов". Советский образ жизни предусматривал "прощупывание" и фиксацию

настроений, разговоров людей во всех слоях общества. Один из бывших

заключенных Вятлага так - с гневом, но метко и образно - пишет об

этом:

"Вся система (советская - В.Б.) - тупая, как сибирский валенок.

Она способна держаться только на лжи, подлогах, тайном и явном надзо-

ре, подслушивании и на любой подлости. Особенно это сконцентрировано в

лагерях, где в каждом можно увидеть подлеца. И не потому, что все зак-

люченные подлецы, а потому, что из каждого система старается сделать

мерзавца - доносителя и "стукача", используя все имеющиеся в ее распо-

ряжении средства и способы. По крайней мере, каждый попавший в тюрьму

или "зону" заключенный подвергается обработке иезуитскими методами

вербовки. Используют и кнут, и пряник, лесть и угрозы. И горе "клюнув-

шему" на них - ты продал душу Дьяволу! "Стукачи" в "зоне" чаще всего

рано или поздно "засвечиваются", и удел их - нож под ребро..."

Другой бывший заключенный Вятлага (с воспоминаниями которого о

прибытии на лагпункт "Волнушка" мы уже знакомы) так рассказывает о

предпринятой к нему попытке вербовки:

"Режим был зверский. Главным гнетом были "воры". С первого дня

пребывания в "зоне" этапников по вечерам стали вызывать к "куму" (опе-

руполномоченному 1-го отдела Вятлага). Вызвал "кум" и меня. Ласковый,

скользкий, обтекаемый... Играя на том, что автоавария, за которую я

осужден (10 лет ИТЛ и 3 года поражения в правах), не является "позор-

ной" (это не разбой, убийство и прочее), он предложил мне "стукачест-

во", фискальство. Я вежливо отказался и не подписал предложение "ку-

ма". На листе с записями его вопросов и моих ответов "кум" оставил

четверть бумаги чистой, а внизу поставил "галочку" - для моей подписи.

Я перечеркнул чистую часть листа огромным знаком "Z" ("зэт") и распи-

сался. "Кум" взревел матюгами, но в изолятор я не попал... Каково же

было мое удивление, когда после возвращения в барак меня никто не тро-

нул и пальцем, хотя некоторых били (после "визита" к "куму") смертным

боем. Дело в том, что под кабинет "кума" был сделан подкоп и "шестер-

ка" воровская дословно слышал разговоры "кума" с заключенными и под-

робно передавал их содержание "ворам". Итог: согласился доносить -

смертное избиение или нож, не согласился - без последствий..."

Конечно, этот рассказ, как и любое "мемуарное" повествование на

"лагерную" тему, следует воспринимать с известной мерой осторожности.

Думается, что (в значительной массе случаев) лагерному начальству уда-

валось своих "сексотов" (секретных сотрудников) оберегать и сохранять.

И все же для последних всегда существовала альтернатива двурушничест-

ва, "служения двум господам", работы на обе стороны непримиримого ла-

герного противостояния, а порой - и довольно тонкой провокации. Бывший

сотрудник (офицер) Вятлага рассуждает об этом явлении следующим обра-

зом: "Для эффективной работы (лагадминистрации - В.Б.) имелись осведо-

мители ("стукачи"). Их фамилии держались в секрете. Среди "стукачей"

были и приспособленцы, провокаторы, с которыми работу приходилось

прекращать. Через сеть осведомителей в лагере было предотвращено много

преступлений, в том числе побегов и нападений на лагадминистрацию..."

Цель оправдывает любые средства - вот "основополагающий" принцип и

смысл деятельности лагерных чекистов.

* * *

Свободное время заключенных (имелось ли оно? - отдельный вопрос)

должна была "организовывать" курировавшаяся политотделом ИТЛ служба

культурно-воспитательной работы (в отдельно взятом лагпункте - куль-

турно-воспитательная часть - КВЧ). В обязанности этой службы входила

также "мобилизация контингента на выполнение производственной програм-

мы". Отзывы и мнения о деятельности "культвоспитателей" в "зонах" (как

и о многом другом, что там "имело место быть") отнюдь не однозначнны.

Так, один из бывших заключенных Вятлага считает, что "до

1953-1954 годов в "зонах" ни о каких развлечениях не могло быть и ре-

чи. Жили по образу тяглой скотины и спали на сырых досках под замком -

вот суровые будни быта. Лишь бы выжить, лишь бы поесть, лишь бы

чем-нибудь набить живот... Ни о каких кино, театрах и концертах никто

из числа "контингента" и не подозревал. Все было поставлено на выжива-

ние и только на выживание. Все "развлечения" были только у "блатных" -

карты, игры "под интерес" и прочее..."

В реальности кинофильмы, концерты, спектакли, конечно же, были,

хотя не так уж часто (по той простой причине, что далеко не во всех

"зонах" имелись элементарно необходимые условия для таких "мероприя-

тий).

Писатель Е.Федоров вспоминает, что у них в "зоне" (на рубеже

40-50-х годов) раз в месяц "крутили кино". Изредка выступала лагерная

"культбригада". Значительная часть ее концертных номеров посвящалась

критике тех заключенных, кто "отлынивал от работы" - "темнил", "масты-

рил", "филонил".

"В десять часов вечера, - иронически пишет Е.Федоров, - замирает

жизнь: отбой, о чем зэки оповещаются троекратным ударом по рельсу,

подвешенному на столбе около КВЧ. Одновременно в бараке вам угрожающе

подмигнет лампочка. Радио после отбоя отключается, и все мы, зэки, од-

новременно и дружно задаем храпака. Игры, чтение, тары-бары (бесе-

ды-разговоры) после отбоя наказуются, изолятор запросто можно словить.

Надзиратели зорко следят, чтобы во время, отведенное под сон, наш брат

зэк не куролесил..."

Талантов и творческих личностей в "зонах" (в том числе и в Вятла-

ге) всегда было немало, но в первые "гулаговские" годы возможностей

использовать свои дарования и профессиональные артистические навыки у

заключенных актеров, музыкантов, художников практически не имелось.

Перелом произошел в середине 1940-х годов: тогда по лагерям пошла "мо-

да" на организацию при политотделах ИТЛ своеобразных "придворных" ар-

тистических трупп, а иногда - и настоящих профессиональных "крепостных

театров". Не миновала это "чекистско-барское" увлечение и Вятлаг. С

легкой руки и по приказу все того же "неугомонного" начальника Управ-

ления Вятского ИТЛ полковника А.Д.Кухтикова с 9 февраля 1944 года в

этом лесном лагере был создан свой собственный театр. Смета его содер-

жания на десять месяцев 1944 года в доходной части составила 232.000

рублей, а в расходной - 187.000 рублей (лагерное начальство вниматель-

но следило, чтобы театр, как и любое иное хозяйственное подразделение,

не приносил убытков). В "театре Вятлага" в разное время играли профес-

сиональные актеры - Т.К.Окуневская, М.Г.Снегова, Н.С.Баранова, А.В.Ка-

сапов, С.В.Рацевич. Хореографами были Ф.Ф.Бруземан, М.А.Сульер,

Ф.О.Келлер. Композиторы П.А.Русаков (Поль Марсель), Р.Э.Пятс писали

музыку к спектаклям и постановкам. И многие-многие другие артисты, му-

зыканты, режиссеры из числа заключенных и спецпоселенцев работали в

"театре Вятлага". Причем на время репетиций, спектаклей и концертов их

привозили в клуб под конвоем.

Театром были поставлены оперетты "Баядера", "Веселая вдова", "Цы-

ганский барон", "Свадьба в Малиновке", множество драматических спек-

таклей, сотни концертов. В 50-е годы театр преобразовали в "централь-

ную агитбригаду", дававшую (в том числе - непосредственно в "зонах")

концерты для заключенных. Один-два раза в год "культбригада" посещала

с "гастрольными представлениями" каждый ОЛП - ездили в "своем" пасса-

жирском вагоне, со "своим" реквизитом и, разумеется, со "своей охра-

ной".

Известная киноактриса Т.Окуневская в мемуарах "Татьянин день" так

вспоминает свою лагерную "артистическую работу" в 1950 году:

"Культбригада готовит программу, и это ее рай: мужчин привозят в

женскую зону на репетицию, и у кого-то появляется хоть какая-то личная

жизнь. А когда программа готова, их возят по всем лагпунктам - и это

их ад. Они ночуют на вахтах, в столовых, на полу, где попало, таская

на себе весь скарб - костюмы, инструменты... От культбригады впечатле-

ние тягостное: замученные, несчастные люди, держится более или менее

молодежь. Даже под страхом смерти интеллигенция в лагере не может не

сплетничать, не завидовать, не устраиваться получше за счет других.

Контакты с начальством - это заискивание, подхалимство - все то же,

что обязаны проделывать "придурки" за благополучие в зоне..."

Конечно же, элемент творчества при рабском "зековском" состоянии

артиста очень слаб. Татьяна Окуневская, сильная личность и вниматель-

ный аналитик, вспоминает, что за всю свою лагерную "артистическую дея-

тельность" творческий порыв лишь однажды выплеснулся у нее - на кон-

церте в дальнем лагпункте:

"Здесь город, огромный, разбросанный город каторжников, трудящих-

ся с утра до ночи, раздетых, голодных, холодных, и ничего, кроме на-

дежды на свободу, у них нет. Рабы. Как же здесь уцелеть психически?!

Как не превратиться в животное?! В лагере добро и зло сконцентрирова-

ны, сплющены...

Лагерь самый-самый дальний, огромный, пурга метет уже три дня, мы

еле добрались... Зрители тихо, спокойно входят в зал, выбриты, приоде-

ты. При моем появлении встали и начали аплодировать, и так же мгновен-

но упала тишина, за окнами воет вьюга.

Запела, и вдруг две тысячи сердец забились вместе с моим... дышат

вместе со мной... у нас одна душа... Это и есть вдохновение. Впервые.

Может никогда не повториться. Не прийти. Земного такого счастья не бы-

вает. "Землянка". У мужчин текут по щекам слезы, тишина жгучая, пурга

ревет... Передо мной фронтовики, смотревшие в глаза смерти. Сильные,

молодые, цвет нации. Если открыть ворота, то строем выйдет полк от ря-

довых до командиров, до полковников. Они потребовали, чтобы быть вмес-

те без уголовников, без блатных, и за это валят по две нормы леса..."

Здесь точно подмечено, что находившиеся в лагере фронтовики уже

не являлись "бессловесным тяглом": их сложнее морально раздавить,

превратить в рабов. Личностное начало - инициатива, чувство собствен-

ного достоинства - в этих людях, прошедших через огонь и кровь Великой

Войны, обострено до предела. И все же - есть в этом рассказе популяр-

ной актрисы явственный элемент лагерной легенды, мифа. Ведь лагерь в

сущности - это большое ухо: здесь живут слухами и любят сочинять ро-

мантически приподнятые мелодрамы, которые увлекательно рассказывают

вечерами ("тискают `романы") специалисты этого дела.

Кстати, важное место в жизни заключенных занимало и "печатное

слово" - книги и периодика (особенно - во времена "оттепели"). По дан-

ным политотдела Вятлага, в 1951 году на 32-х подразделениях лагеря

имелись 42 библиотеки для "сидельцев". Общий книжный фонд составлял

около 40.000 экземпляров (правда, почти половина из них - политическая

и техническая литература). Каждый второй заключенный значился библио-

течным читателем. Кроме того, тогда выписывалось для лагерников 1.637

комплектов газет и 326 журнальных экземпляров. Согласимся, это немало,

даже на 20.000 человек "контингента"...

Вторая половина 50-х годов - это краткий "расцвет" художественной

самодеятельности в лагерях. Так, на упоминавшемся уже 22-м ОЛПе Вятла-

га в это время в ней участвовало около 30 человек. Музыкальным руково-

дителем был заключенный Пищальников, окончивший Бакинскую консервато-

рию по классу фортепьяно ("сидел" он по 58-й статье - будучи в плену у

немцев, поставил для них концерт). В лагерной самодеятельности Пильщи-

ков играл на аккордеоне. Солист-вокалист - заключенный Немарцев (осуж-

ден по Указу "четыре шестых" - от 4 июня 1947 года) - в "зоне" работал

портным. Были неплохие исполнители на струнных инструментах, певцы,

чтецы, хор, модная в то время клоунада. В репертуаре, утверждаемом

КВЧ, обязательное и значительное место отводилось "материалам на мест-

ные темы" - отражающим "жизнь ОЛПа"...

Тогда же, при временном смягчении лагерного режима, в некоторые

"зоны" разрешали даже выписывать наложенным платежом любые музыкальные

инструменты. Этим воспользовались, например, заключенные Комендантско-

го (центрального) ОЛПа Вятлага. Здесь имелось в "зоне" немало баянов,

аккордеонов, гитар. Широкую известность в Вятлаге приобрел местный ор-

кестр духовых инструментов. Заключенные, бывшие на "воле" музыканта-

ми-профессионалами, сумели поставить и самодеятельность лагпункта на

вполне приличный, невиданный (и неслыханный) в здешних местах уровень.

Музыка в этот период заполняла "свободное время" у сотен лагерников.

Однако уже в 1959 году вятлаговскому начальству "показалось", что со

"всей этой зековской самодеятельностью" оно "перегнуло палку" и почти

все музыкальные инструменты у заключенных Комендантского ОЛПа изъяли,

оставив 3-4 баяна на всю "зону" (3.500 человек).

* * *

Делом "здравоохранения" в лагере ведала также особая служба,

возглавлял которую санотдел (САНО) Управления ИТЛ. В 50-е годы, сог-

ласно штатному расписанию, в этом отделе, кроме его начальника, значи-

лись врач-инспектор, снабженец и два санитарных врача (санэпидемстан-

ция - СЭС). В самом поселке Лесном функционировала поликлиника с боль-

ницей - для лечения начсостава (офицеров и солдат), вольнонаемных ра-

ботников, членов семей сотрудников лагеря. Заключенным медицинская по-

мощь оказывалась в санчастях, которые имелись в каждом ОЛПе. Там же

лагерники получали освобождение от работы по болезни или направление

на ОП ("отдых производственный") на несколько дней. Тяжело больные

"сидельцы" лечились на 16-м ОЛПе - в центральной больнице (ЦБ) для

заключенных, куда недужных, включая "саморубов-членовредителей", дос-

тавляли специальным вагоном ("вагонзаком") или санитарной дрезиной

"скорой помощи". Располагалась ЦБ первоначально в 50 километрах к се-

веру от Лесного, а затем - в нескольких километрах южнее от него, в

поселении Полевой-2. На больничном ОЛПе имелись хирургическое отделе-

ние с операционными, двухэтажный туберкулезный корпус, кожвенерологи-

ческий стационар, психиатрическое, инфекционное и терапевтическое от-

деления, а кроме этого - пересыльный пункт ("пересылка"), "хозбарак" и

ШИЗО. Врачами (в большинстве своем) в 50-е годы уже работали вольнона-

емные специалисты либо освободившиеся из лагеря, но не имевшие права

выезда за пределы Вятлага, а также немцы-спецпоселенцы, приписанные в

1946 году к спецкомендатуре Кировского областного УМВД. В конце 40-х и

начале 50-х годов находились среди вятлаговских медиков и те, кто был

причастен к шумным процессам по делам "кремлевских врачей".

Пациент-заключенный 50-х годов так вспоминает о своих лагерных

целителях:

"О медиках 16-го больничного кто-нибудь напишет много доброго.

Как специалисты-врачи, как люди-человеки они заслуживают сердечной

похвалы людской. Сразу же после 1953-го года разрешили "комиссовку" -

списание (освобождение) по болезни больных заключенных. Скольким же

они (больничные врачи) продлили жизнь на "воле" или хотя бы позволили

умереть не в "советских Бухенвальдах"! Отношение врачей к лагерникам

было человеческое, если последние действительно болели и не вели себя

с медиками по-скотски. Не повернется язык говорить худого, если этого

не было. Часто, очень часто врачи стремились дать отдохнуть работя-

гам-доходягам перед отправкой их на лесоповал: если видели, что выпи-

сываемый из больницы опять "дойдет до ручки", ему назначали повторное

лечение в стационаре или санчасти при лагпункте. Попадались, конечно,

и среди врачей подлецы, однако таких все же были единицы, это не мас-

совое явление. Чаще всего - это врачи-женщины, обиженные мужиками,

природой или судьбой. Но это - единицы. Основная масса лагерных врачей

- подвижники Божьей милостью, человеколюбы..."

Немало было в вятлаговской "больничке" пациентов с рублеными ра-

нами - "саморубов" (заключенный сам наносил себе удар топором по руке,

чтобы не работать и попасть на "стационар", - передохнуть там от ка-

торжного труда на лесоповале для многих представлялось единственным

спасением).

Случались и вещи самые невероятные. Вот лишь несколько фактов из

"обычных" будней ЦБ (конец 50-х годов): один заключенный "разжевал и

съел" электролампочку, другой - проглотил целую партию домино, третий

- ложку и вилку. Особенно распространенным было "употребление" так на-

зываемых "якорей": клубок проволоки с выступающими острыми концами и

привязанной суровой ниткой заглатывался вместе с хлебной мякотью, в

желудке этот мякиш рассасывался и обнажившаяся острая проволока при

подергивании за прикрепленную к "якорю" нитку вызывала кровавую рвоту.

Таких "якористов" срочно отправляли на хирургическую операцию и "про-

делывали" ее без всякого снисхождения и милосердия...

Были среди лагерных врачей специалисты высочайшей квалификации -

воистину "золотые руки". До сих пор добром поминают местные жители за-

мечательных хирургов, кандидатов медицинских наук Михаила Эдуардовича

Утцаля (политзаключенный, осужден по статье 58-10 - за "антисоветскую

агитацию"), Эдуарда Ивановича Кальмбаха (немец-спецпоселенц), заведую-

щую хирургическим отделением, фронтового военврача Анну Куприяновну

Купчину, гинеколога Льва Николаевича Ментвида и многих других. В сос-

таве медиков, как и других специалистов Вятлага, немало было (о чем

уже говорилось) этнических немцев - из Поволжья, Украины, Причерно-

морья...

Порой вятлаговские врачи творили настоящие чудеса. Вот какой слу-

чай припоминает один из заключенных Вятлага середины 50-х годов:

"Работал тогда в центральной больнице хирург Иван Владимирович,

молодой - лет около 30-ти, вятский, кажется, из Яранска. Сбил на своей

машине старуху - и получил 3 года. Жил в "зоне", в бараке хозобслу-

ги... Однажды привезли сюда (в ЦБ) с "севера" заключенного-грузина с

топором в голове - посчитали, что покойник, и поместили в морг. Иван

Владимирович в ту ночь был дежурным врачом. Зачем-то ему понадобилось

зайти в морг, где этот грузин лежал. И тут он (Иван Владимирович) об-

наружил, что "зверь"-то (по-лагерному так называли всех кавказцев) еще

живой. Созвонился хирург с начальником больницы, попросил разрешения

прооперировать полуживого-полумертвого - и к утру вынул у него топор

из головы, очистил череп от осколков и "тронутого" мозгового вещества

(а его набралось граммов 200)... Самое удивительное, что у этого гру-

зина-счастливчика - выходца с того света - ни один орган не парализо-

вало. Я сам видел потом его в больнице: мужик лет под тридцать, через

голову (ровно посередине) - огромный шрам, но уже без повязки, почти

заживший, а из одной ранки, как паста из тюбика, выжимается белое-бе-

лое вещество. Мужчина разговаривал, смеялся и ходил по палате..."

Действительно, хирургам в Вятлаге работы всегда хватало с избыт-

ком. Были у них и незаурядные профессиональные успехи и достижения,

однако многие из них так и остались неизвестными для общественности и

медицинской науки... Кстати, очевидец, фрагмент воспоминаний которого

приведен выше, считает, что, по его многолетним наблюдениям, в "зонах"

минимум 30 процентов их "обитателей" нуждаются в лечении от "дебиль-

ности, если только она поддается лечению". И надо сказать, что это

наблюдение подтверждается современными психодиагностическими исследо-

ваниями (правда, процент психопатологических отклонений называется го-

раздо более значительный).

Завершая обзор лагерной системы "медицинского обслуживания" отме-

тим, что в нее входили также Дом ребенка (для младенцев женщин-заклю-

ченных - в "зонах" Вятлага ежегодно появлялось на свет несколько де-

сятков новорожденных) и свой Дом отдыха...

* * *

Таковы (в самом общем виде) основные элементы структуры Вятлага

40-х - 50-х годов.

Он всегда являлся сугубо секретным объектом и в официальных доку-

ментах (а также на почтовых адресах) обозначался под кодовым наимено-

ванием - "почтовый ящик (п/я) 231". Лишь в конце 1968 года Вятлагу по-

добрали более нейтральный, безлико-казенный "псевдоним" - "Учреждение

К-231", но еще долгое время (вплоть до середины 80-х годов) и он оста-

вался "непечатным": применяли разные "эвфемизмы" (в основном - с "про-

изводственным уклоном", что, в общем-то, наиболее адекватно отвечало

сути вещей) - "Лесновский лесокомбинат", "предприятие п.Лесной" и

т.п...

Теперь, имея определенное представление о внешних параметрах "ла-

герной среды обитания", попытаемся мысленно "проникнуть" в ее "содер-

жимое", представить себе внутреннюю структуру, "пневмосферу" мира зак-

люченных.

б/ "Блатной мир"

По меткому замечанию ветерана Вятлага П.Т.Ожегина, "в лагере су-

ществовала своя, образно выражаясь, классовая структура". Наиболее

многочисленным "классом" в ней были "мужики", то есть работяги, заклю-

ченные-сдельщики. Это они валили и пилили лес, строили "зоны" и жилые

поселки, выращивали сельхозпродукцию и делали многое другое, на чем

держалось все лагерное хозяйство.

"Доходягами" называли истощенных до крайности заключенных, кото-

рые не могли трудиться. Потеря веса у них составляла более 30 процен-

тов. В основном они умирали от дистрофии.

"Придурками" именовались заключенные, работавшие в хозобслуге ла-

геря: дневальными, хлеборезами, поварами, конторщиками, сушильщиками,

нарядчиками... Они имели возможность дополнительного питания (естест-

венно, за счет "работяг"), сотрудничали (в определенной мере) с лагад-

министрацией и от них порой (особенно - от нарядчиков) многое зависело

в судьбе рядового лагерника.

Особую "касту" в лагере составляли "блатные" и "воры". Лидеры их

называли себя "ворами в законе" и, в соответствии с неписанным "во-

ровским кодексом", не работали (это запрещалось, считалось, применяя

их жаргон, "западло"), но прекрасно жили за счет труда все тех же "му-

жиков-работяг". "Воры" становились полными вершителями судеб заключен-

ных, если им удавалось взять верх в "зоне". Вокруг этих "паханов" вер-

телись "шестерки", прислуживавшие своим хозяевам и готовые на все по

их команде. Высшим "органом управления" у "блатных" являлась "сходка":

что она решит - так тому и быть в "зоне". Неотъемлемые черты "блата-

рей" - эгоизм и жестокость. В жизни их интересовали лишь деньги,

"шмотки", карты, спиртное, женщины - то, что (при существовавших тогда

внутрилагерных порядках) "воровские авторитеты" всегда имели. Самой

большой страстью блатных является игра в карты "под интерес". Играли

нередко целыми сутками (работали-то за них "мужики") - самозабвенно,

азартно - до иступления. Карты мастерили из тетрадей, книг, журналов,

газет, даже из хлеба - из всего, что имелось под рукой. Зачастую про-

игрывали все: "пайку", деньги, одежду - и продолжали играть в долг,

оставаясь в буквальном смысле голыми. Картежная игра в лагере запреще-

на и нарушителей строго наказывали, вплоть до водворения в ШИЗО, но

это мало кого останавливало. Проигравшийся мог (по указанию выигравше-

го) отрубить себе кисть руки, нанести увечье другому, совершить убийс-

тво.

На 21-м ОЛПе в 1954 году "начальник режима" (заместитель началь-

ника лагпункта) зафиксировал такой случай: "Воровские неписанные зако-

ны соблюдались четко. Невыполнение их могло стоить жизни. Вот пример.

Один из "воров" проигрался в карты в долг. По-лагерному - "засадил

фуфло". А это "ворам" было не положено. "Пахан" собрал "сход", на ко-

тором проигравшегося "вора" предупредили и дали ему срок для расчета.

Подошло время - он расчитаться не смог. Вечером перед отбоем пришел

"исполнитель", вызвал с нар должника. Тот понял, за чем он пришел, и

спросил: "Ну что, резать пришел? Давай - режь здесь!" Но "исполнитель"

указал ему на туалетную комнату, где "обвиняемый" подставил ему под

нож свою грудь и погиб, по-"воровски" искупив свою "вину"...

После войны многие матерые "блатари" отошли от "воровских тради-

ций": соглашались на "сотрудничество" с лагадминистрацией, не отказы-

вались от работы и т.п. Некоторые, нарушая "воровской кодекс", совер-

шали новые преступления: убийства, поджоги и прочее, а затем "выбрасы-

вались в запретку" или "прятались на вахту" (КПП) и просили изолиро-

вать их в ШИЗО, становясь, таким образом, "ссученными"... Между этими

двумя уголовными группировками ("ворами" и "суками") в конце 40-х -

начале 50-х годов развернулась в лагерях настоящая война - на взаимо-

истребление. В ту "зону", где верховодили "ортодоксы" - "законные во-

ры", "ренегатам" - "ссученным" ("сукам") доступа не было. И - наобо-

рот. Поэтому их старались "разделить", изолировать друг от друга,

распределить "по мастям" на разные лагпункты. Впрочем, "воровская"

инфраструктура, пронизывавшая все подразделения Вятлага, оказывалась

небесполезной (а порой и необходимой) для лагерного начальства. При-

мер: летом 1955 года на 17-й ОЛП вместе с "воровским" этапом прибыл

один из "ссученных воров". Он "замаскировался" и решил отомстить своим

"смертельным врагам": накормил их кошачьим мясом, а потом "выбросился"

на КПП и выдал "кумовьям" всю "блатную" верхушку "зоны" - 18 "воров",

которых незамедлительно перевели на другой ОЛП (более строгого режи-

ма)... Однако на месте "профилактированных" лагерными чекистами тут

же, как грибы после дождя, в "зоне" появлялись новые "воровские авто-

ритеты" - и уголовный "беспредел" продолжался...

Бывший сотрудник вятлаговского штрафного лагпункта (для "ссучен-

ных воров") припоминает массу случаев членовредительства среди них

(как правило - с целью невыхода на работу):

"Резали себе вены, пришивали к телу пуговицы, глотали так называ-

емые "якоря", один даже прибил гвоздями к чурке свою мошонку... Была

масса "отказчиков" от работы каждый день. Работать с ними было очень

тяжело. "Отказчиков" направляли в лес на отдельный объект (делянку),

но они там только жгли костры ("грелись"), а если и делали вид, что

работают, то нарочно оставляли на лесоповале очень высокие пни, за что

нас лесники потом штрафовали немилосердно... Главный инженер лагпункта

настоял, чтобы я эту "неработь" из леса убрал. Следующая попытка зак-

лючалась в том, чтобы использовать "отказчиков" на ремонте дорог в жи-

лом поселке для вольнонаемных. Следуя под конвоем, они (заключенные)

вдруг остановились у железнодорожной станции. Двое разделись догола,

оставшись буквально "в чем мать родила", а всю свою одежду сожгли. На

следующий день за поселком (на освобожденном от рельсов железнодорож-

ном полотне) эти же "бузотеры" выкопали яму, несколько человек влезли

в нее и запели "Варяга"...

С "ворами в законе" я общался мало. Те, кого знал, - в основном

выдержанные, знающие себе цену личности, не вступающие в конфликт с

администрацией, прилично одевающиеся, занимающие в бараке, столовой,

клубе лучшие места. "Авторитеты" нарушений режима не допускали, но ра-

ботать не работали - их "обрабатывали" другие. Вокруг "воров" крути-

лись "шестерки". Отличием "воров в законе" в 1952-1957 годах было но-

шение на голове шапок с хромовым верхом, брюк с напуском на сапоги, а

на шее - кашне, шарф. Обязательный атрибут - наколки (татуировка).

Были примеры, когда администрация заигрывала с "авторитетами" из

"воров", чтобы поддерживать в "зоне" определенный порядок и "мобилизо-

вать" заключенных на выполнение плана. "Воры", как правило, имели пос-

тоянную связь с другими ОЛПами, даже - с другими лагерями, используя

для этого перемещения осужденных. Важные вопросы "воровской жизни" об-

суждались коллегиально, на "сходках". Принятые на них решения обяза-

тельны для всех в "зонах", кого эти решения затрагивают..."

По мнению другого старожила Вятлага (из числа реабилитированных

политзаключенных), создание уголовной властной инфраструктуры в лаге-

рях - во многом дело рук самих чекистов. Вот его доводы в подтвержде-

ние этой (весьма распространенной, кстати говоря) точки зрения:

"Из рассказов уголовников, сидевших в тюрьмах в 1925-1935 годах,

известно, что в то время ни о каких "блатных" группировках не было и

речи. Они (эти группировки) все созданы НКВД в середине 30-х годов по

принципу "кнута и пряника": "разделяй и властвуй!" Это - порождение

ОГПУ-НКВД для облегчения управления огромными массами заключенных...

Мой знакомый - дядя Вася - был уголовником с 1927 года. Он помнит, что

до 1930-х годов среди "уркаганов" не было никакого деления. При Ягоде,

с начала 1930-х годов, лагерные оперативники стали усиливать нажим на

сотрудничество "урок" с чекистами. В личных делах заключенных появи-

лись особые отметки о принадлежности к той или иной группировке, пер-

вой и главной среди которых были "воры". Потом появились "суки" - это

"воры", отошедшие от "воровских правил"...

Еще не так давно при приходе нового этапа в "зону" лагпунктовский

начальник режима публично объявлял на "вахте": "Зона воровская (или -

"Зона сучья"), другие "масти" - выходи!" И выходили. Их отправляли на

другие подразделения - по "масти". "Зоны" были "мужичьи" (не подчиняв-

шиеся никакой группировке), "воровские", "сучьи", "ломом подпоясан-

ные", "один на льдине", "красная шапочка" и многие-многие другие. Лю-

бая "зона" имела своего главаря в виде "вора в законе" или "авторите-

та". Ниже их были прихлебатели, прилипалы этих "паханов". Их зовут

"свои ребята". Это - кандидаты-стажеры на звание "воров в законе", ес-

ли, конечно, они "удостоятся чести" присвоения такого "звания", что

бывало не так уж часто. Отбор производился очень строгий: кандидат на

это звание не должен быть "запачкан" пребыванием в "пионерии" и комсо-

моле, работой по найму, учебой в вузе... Ему дозволялось быть "щипа-

чом", то есть заниматься только карманными кражами - и никаким другими

(они во внимание не принимались)... Во все времена (до 1953 года) "вор

в законе" не работал и не должен был работать. Бывали случаи наполне-

ния отдельных лагпунктов "ворами" процентов на 80-90 - не работать

всем уже было нельзя. Тогда внесли некоторые видоизменения в "воровс-

кие правила": допускалась возможность работы "воров", но не на "приду-

рочных" (близких к начальству) должностях (нарядчик, культорг, "лепи-

ло"-медик), а на "подхвате" - в хозобслуге, сапожником, столяром, са-

нитаром, кладовщиком, хлеборезом..."

Бытует и такое мнение, что, уничтожив руками "блатных" в 1930-е -

начале 1940-х годов значительную часть "контрреволюционеров" в "зо-

нах", "стратеги" из НКВД на втором этапе целенаправленно раздували в

лагерях вражду между различными "воровскими" группировками с целью их

само- или взаимоистребления. Версия, конечно, привлекательная (особен-

но для самих чекистов - как весомое доказательство их "профессионализ-

ма", умения "влиять на процессы в преступной среде"), но она не выдер-

живает "критики реальностью". В главе, посвященной событиям в Вятлаге

1953-1954 годов, мы отчетливо увидим, что официальная гулаговская

власть в это время оказалась просто парализованной, передав уголовному

миру лагерные "зоны" под его безраздельное начало...

Впрочем, неформальный контроль криминальной "элиты" над местами

заключения, исходя из имеющихся объективных данных, был установлен го-

раздо раньше.

В конце 1940-х - начале 1950-х годов "воровская верхушка" в "зо-

нах" ворочала огромными деньгами, поскольку все заключенные обязаны

были отдавать четверть своей мизерной "зарплаты" (и любых других "до-

ходов") в "воровской общак". В результате сформировался солидный капи-

тал, который подпитывал всю теневую лагерную "экономику". Как нам уже

известно, в 1959 году выдачу заключенным наличных денег прекратили и

ввели "боны". Но это ненадолго обескуражило неформальных хозяев в "зо-

нах". "Противоядие" нашли простое и безотказное: "собирали" у лагерни-

ков "боны", приобретали на них в лагпунктовских ларьках легальный то-

вар (допустим, часы), "сдавали" его через подкупленных "посредников" в

магазин для вольнонаемных - и получали "живые" деньги. Практиковались

и другие способы обналичивания "лагерной валюты" - почтовые переводы,

например...

Это полновластие уголовной верхушки во внутрилагерных делах от-

четливо видели все заключенные. И не только они. Вспоминает бывший

сотрудник - офицер 16-го лагпункта Вятлага:

"В марте 1953 года я и заместитель командира роты охраны капитан

Мищенков дежурили на мастерском участке 16-го глубинного лагпункта.

Сидели на штабеле бревен, разговаривали. К нам подошел выпивший осуж-

денный, молодой парень, и стал доказывать, что хозяин в "зоне" -

"вор": "Скажет "мужику", что травинка (он выдернул - для "наглядности"

- из росшей у штабеля травы одну былинку) - это топор, и "мужик" дол-

жен подтвердить, что "да - это топор"... В это время к нам подошли

двое осужденных, извинились за "навязчивость" их "друга" и увели его с

собой. Но минут через 10 этот "друг" появился вновь и опять начал до-

казывать, что он - "порядочный вор"... Дело было перед "съемом". Зах-

мелевшего "говоруна" подобрали те же двое солагерников и держали его

под руки в общей колонне на всем пути следования в "жилую зону". Ну а

через 10 минут после запуска колонны в лагерь труп этого "порядочного

вора" за ноги притащили к "вахте" (КПП) и тут же вышел с окровавленны-

ми руками его "якобы убийца"... В ходе дальнейшего следствия выясни-

лось, что убивали-то совсем другие, а подставному "мокрушнику" (убий-

це) под угрозой смерти предложили "взять дело на себя"...

Следует особо отметить, что несмотря на все суровые "администра-

тивно-профилактические" меры, в "зоны" широко, в массовых масштабах

(особенно в 50-е годы) проникали водка, одеколон, чай и другие так на-

зываемые "запрещенные вещи". В "оттепель" заметнее стали распростра-

няться и наркотики, в основном - анаша. Только за 1956 год обнаружено

при обысках у заключенных, а также изъято у спекулянтов: водки - 944

литра, морфия - 50 ампул, анаши - более 3-х килограммов. Для некоторых

вольнонаемных сотрудников продажа лагерникам спиртного, его суррога-

тов, а также наркосодержащих продуктов (прежде всего - чая) являлась,

выражаясь современным языком, сверхприбыльным бизнесом. И, заметим, не

таким уж рискованным: привлечено к ответственности за спекуляцию в том

же 1956 году только 18 человек - механизм "круговой поруки" и теневой

лагерный капитал "срабатывали четко"...

Конечно же, вятлаговское начальство на всех совещаниях и других

директивных "форумах" постоянно "отмечало" и "указывало", что в лаг-

подразделениях сплошь и рядом "нарушается" принятое 17 мая 1951 года

постановление Совета Министров СССР "О запрещении торговли водкой, ли-

керо-водочными изделиями, вином виноградным и плодово-ягодным, конь-

яком и пивом на территории военных городков и лагерей".

Однако обуздать "зеленого змия", свирепствовавшего в "зонах" и

вокруг них, все эти увещевания не могли.

Всего один пример: в феврале 1957 года в небольшой магазинчик для

вольнонаемных на 35-м лагпункте завезли более 1.000 литров водки и ви-

на (и это при полном отсутствии в данном "торговом заведении" простей-

ших вещей, остро необходимых людям, живущим "у черта на куличках", -

продуктов, промтоваров, белья, одежды и т.п.). Понятно, что спиртное

отсюда множеством способов и самым "оперативным" образом "потекло" в

"зону" - к "блатным". Рядовой лагерник не мог позволить себе "побало-

ваться светленькой", не говоря уже о хорошем вине или коньяке, а вот

"ворье" имело "это удовольствие" по первому желанию и в любом коли-

честве.

Наивные новички-сотрудники в своих выступлениях на собраниях

партхозактива ИТЛ недоумевали: почему "отрицательно характеризующимся

заключенным" начисляются иногда трудовые зачеты даже за время пребыва-

ния в ШИЗО или нахождения в больнице? Но вскоре и они (уточним - мно-

гие из них) сами убеждались во всесилии "жидкой валюты" во внутрила-

герных делах...

Основой лагерного быта для многих "блатных" долгие годы являлись

(и остаются по сию пору) употребление "чифира" (крепко, до черноты -

пачка на кружку - заваренного чая) и курение анаши (по-лагерному -

"план", "травка" - продукт цветения конопли; последнее - вековая тра-

диция в Средней Азии, откуда "планокурение" и "пошло" в "воровской

мир", а затем - в лагеря). Не годы - многие столетия (в общей сложнос-

ти) - отсидели "за чай" заключенные (включая и Вятлаг) в БУРах и ШИЗО,

а "такса" здесь суровая: обнаруженная при обыске щепотка чая "стоит"

10 суток "штрафняка"... Но "охота пуще неволи": мало кто из прошедших

через лесные лагеря (в том числе - и в недавние годы) имеет "нормаль-

ные" сердце и печень: основная причина - злоупотребление "зековским

бальзамом"... Ну и кроме того - "чифирение" и курение "травки" входили

(как непременный атрибут) в ритуал "воровских сходок"...

В гнетуще-аморальной лагерной "пневмосфере" профессиональные уго-

ловники чувствовали себя "как рыба в воде". Нельзя не согласиться с

писателем Сергеем Снеговым, на себе ощутившим изуверскую тяжесть ста-

линских лагерей: нужно различать в общей массе их невольных обитателей

тех заключенных, что "угодили" за решетку по так называемым "бытовым"

статьям Уголовного кодекса или по бесчеловечно жестоким Указам Прези-

диума Верховного Совета. Это - вполне "нормальные" люди, для которых

криминал не является профессиональной деятельностью, не потерявшие

связей с временно утраченной "волей": с родителями, женами, детьми...

Но не эти "сидельцы", хотя их было большинство, создавали "погоду" в

лагерях - в силу целого ряда обстоятельств они представляли собой за-

пуганную, боязливую, робко покорную любому силовому давлению массу. И

внутри этой инертной человеческой субстанции, как вирус в питательном

бульоне, наливались соками неформальные уголовные группировки, состо-

явшие из настоящих бандитов - тех, что жили преступлениями, не имели

отягощающих их моральных обязательств, кроме установленных "воровским

кодексом", семейных связей (они не женились, а "подженивались") и т.п.

Попадая в очередной раз на тюремные нары, они громко бахвалились:

"Прибыл из "отпуска"! Кому лагерь злой, кому - дом родной!" Многие из

них чувствовали себя в "зоне" лучше, чем на "воле": здесь - постоянная

крыша над головой, "пайка" идет, в баню водят... А самое главное - это

эйфория власти над себе подобными, "серыми людишками" из нижестоящих в

лагерной иерархии "зеков": уж тут-то есть где развернуться самым диким

страстям, низменным желаниям, животным инстинктам...

Эта "криминальная власть" имела под собой (помимо финансовых) и

другие, не менее материальные основания. Еще раз вспомним "классику":

"Всякая власть лишь тогда что-нибудь стоит, если она способна защи-

щаться..." Проще говоря: "Винтовка рождает власть." Ну а если адапти-

ровать эти "умозаключения" к лагерным условиям: "Хозяин за "зоной" -

"человек с ружьем", хозяин в "зоне" - "человек с ножом". Обзавестись

же оружием (ножом, "заточкой", "пикой", топором и т.п.) в лесном лаге-

ре для "блатных" не составляло проблем: только за вторую половину

1944-го (относительно "спокойного") года во время обысков в вятлаговс-

ких "зонах" было изъято: топоров - 82, "пик" - 41, ножей - 186, железа

разного (из коего лагерные "умельцы" и мастерили "колюще-режущие пред-

меты") - 96 килограммов, костылей и гвоздей - 115 килограммов. И это

только "верхушка" того "айсберга", что представлял из себя "боевой ар-

сенал" криминальных группировок в лагерях.

Стоит ли после этого удивляться, что "разборки" внутри "зон" -

драки, поножовщина, убийства, смертельные избиения заключенных, воору-

женные нападения на "представителей администрации" - были "заурядным

явлением" во все годы существования лесных лагерей.

Как закономерное следствие этого, "оперативная обстановка" в под-

разделениях ИТЛ всегда отличалась повышенной напряженностью. Так, в

1951 году (в общем-то еще не выходившем "из ряда вон" по криминогенным

показателям) в Вятлаге зафиксированы следующие нарушения заключенными

"режима содержания": проявлений бандитизма - 17 (убиты 15 человек, ра-

нены - 4), случаев отказов от работы - 2.681, "промотов" вещимущества

- 431, гомосексуального "сожительства" - 217, хулиганства - 304, побе-

гов - 24 (бежавших - 40 человек), попыток к побегу - 25 (при участии

48 заключенных). В том же году на оперучете состояли (как "склонные к

побегу") - 1.397 человек.

Следует отметить, что лагерное начальство ставило "борьбу с побе-

гами" на один уровень с "профилактикой отказов от работы" и уделяло

этой "борьбе" первостепенное внимание. Конечно, побег из "зоны" (тем

более - лесной) - это всегда авантюра с минимальными шансами на успех.

"Уйти к зеленому прокурору" из дальних таежных лесов и болот мудрено:

ведь только железная дорога связывала эти края с "большим миром" и она

достаточно строго контролировалась. В немногочисленных поселениях и

деревнях лагерной округи на беглецов "охотились" добровольцы из числа

местных жителей: ловили и "сдавали" их, получая при этом премию (как

за пушного зверя). Множество бежавших сгинуло в болотах, умерло от го-

лода, заплутав без карты и компаса в дремучих кайских лесах, погибло

от пуль розыскных групп (если оказывали сопротивление или не могли,

обессилев, идти "своим ходом" назад - в лагерь). Побег из-под стражи

квалифицировался как "контрреволюционный саботаж" (статья 58-14 УК

РСФСР), наказывался в судебном порядке с применением самых суровых мер

- вплоть до "вышки" (расстрела), и собственный "спецлагсуд" на эту

последнюю меру не скупился.

И тем не менее - побеги не прекращались: возможность "персональ-

ного помилования", реализации сладкой мечты о "воле" грели душу отча-

явшегося и разуверившегося лагерника, подвигали его на смертельно

авантюрный шаг...

Чаще всего "уходили в бега" уголовники. Приведем воспоминание о

таком ("почти удачном") побеге из Вятлага (середина 1950-х годов):

"Одного малюсенького паренька вынесли из "жилой зоны" под видом

продуктов в мешке, а при "съеме" этот паренек в общей толпе бригадни-

ков вернулся в "зону". Готовый же к побегу "зэк" Юрка по кличке "Ба-

кинский" дождался ухода конвоя из "производственной зоны" и ушел в по-

бег. Его хватились после ночного (поименного) пересчета, но "Бакинс-

кий" был уже далеко... Через неделю его поймали уже под Кировым - при

переходе железнодорожного моста. Мост оказался охраняемым..."

Были побеги с подкопами, с перестрелкой (когда, отняв у охранни-

ков оружие, "побегушники" при задержании "оборонялись" до последнего

патрона). Нашумел в свое время дерзкий побег заключенного-финна, кото-

рый (при преследовании его) "уложил" более десятка солдат-"вохровцев".

Надо сказать, что охрана зачастую "чудес героизма" при ликвидации

побегов вовсе не демонстрировала.

Документальное свидетельство: 9 июля 1950 года с 15-го ОЛПа бежа-

ли 7 заключенных. Но выставленная на ликвидацию побега розыскная груп-

па вместо поиска беглецов организовала пьянку в деревне Куницыно, в

результате чего пьяный солдат Баранов застрелил своего сослуживца Рас-

путько. Вторая розыскная группа потеряла служебную собаку (как выясни-

лось впоследствии - ее "зарубили" беглецы) и также вернулась без ре-

зультата...

Политзаключенные совершали побеги крайне редко: подавляющее боль-

шинство "пятьдесят восьмой" твердо верили в конечное "торжество со-

ветской власти", в ее "справедливость", были убеждены в своей правоте

и невиновности, ждали смерти Сталина и амнистии. В наивных бесхитрост-

ных стихах провинциального журналиста Семена Милосердова (1921-1988),

угодившего в лесной лагерь прямо со студенческой скамьи, эти настрое-

ния откровенно "обнажены":

"Медвежатники" и "скокари"

Захватили в "зоне" власть:

- Эй вы, сталинские соколы,

Или с нами вам - не в "масть"?

Возле нар сижу и верю я,

Что не знал Он ничего

Про разбой кровавый Берии

И опричнину его,

И что банду ненавистную

Он прижмет - держи ответ!

Мы сидим и ждем амнистию,

А ее все нет и нет...

Крайне сложная, постоянно взрывоопасная внутрилагерная обстановка

требовала (по мнению гулаговского и местного начальства) соответствую-

щих (то есть сверхжестких) мер "дисциплинарного воздействия" на заклю-

ченных. В реальности эта установка воплощалась в драконовски-каратель-

ной так называемой "дисциплинарной практике".

Основным, наиболее "популярным" у лагерных начальников видом на-

казания, которым они "щедро", не задумываясь "одаривали" (или - по-ла-

герному - "охавячивали") заключенных по любому поводу, являлось водво-

рение в штрафной изолятор (ШИЗО). Это на самом деле - очень тяжелое

наказание: потерять здоровье в неотапливаемом "штрафняке", находясь

там без пищи и отдыха, можно в считанные дни. "ШИЗО без вывода на ра-

боту" (а значит - "кормежка" через день и "пустой баландой") - это ту-

беркулез, болезни желудка, печени... Сплошь и рядом "загоняли" в БУРы

(бараки усиленного режима) и в ШИЗО целыми бригадами - за невыполнение

производственных заданий, "плохое поведение" и т.д. Только в третьем

квартале 1951 года через это наказание "пропущены" 1.698 человек - за

год так можно было пересажать треть, а то и половину всего "континген-

та" (что, в общем-то, и происходило в действительности).

Объективности ради (и отдавая должное изобретательности гулаговс-

кого "нормотворчества") следует признать, что перечень применяемых к

заключенным мер наказания в общем-то однообразием не страдает: в той

или иной (иногда облегченной форме) они "затрагивали" почти всех ла-

герников (по присловью - "был бы человек, а наказание найдется...").

Так, за 1957 год дисциплинарным взысканиям подвергнуты 17.895 заклю-

ченных Вятского ИТЛ, то есть практически весь среднесписочный состав

"контингента"... И все-таки преобладающей мерой наказания оставался

"отдых на штрафняке".

Татьяна Окуневская с ужасом рассказывает про барак усиленного ре-

жима (БУР) в женской "зоне":

"Страшнее БУРа нет ничего, в нем всех "несвоих" превращают в "не-

людей"... Это фактически лагерная тюрьма, ужасная, там царят уголовни-

цы, бандитки, грязь, вонь, холод, голод, но оттуда можно за взятку вы-

купить: оказывается, взятки берут не только свои в "зоне", а и началь-

ство, вплоть до высшего..."

Более всего Окуневскую удручало в лагерной жизни то, что общие ее

правила были законами подлости, коварства, ненависти, зла. Бывшая уз-

ница ГУЛАГа, злой судьбой заброшенная и в Вятлаг, пишет далее:

"Я вывернута наизнанку. Не знаю, как смогу пережить все, что ви-

жу, - людей, взаимоотношения, страсти, взятки, борьбу за доходные мес-

та, за места, на которых можно выжить, за кусок хлеба - пауки в банке,

только в банке побеждает сильнейший, а здесь хитрейший, подлейший.

Микроскопия большой жизни, но там, за проволокой, все это распластано

по планете, там можно обойти, не соприкасаться, здесь сконцентрирова-

но..."

Нельзя, говоря о бытовой стороне лагерной жизни, пройти и мимо

темы, которая затрагивает самые скорбные обстоятельства: смерть чело-

века в "зоне" и все, что этому сопутствует... В Вятлаге завершили свой

жизненный путь многие тысячи заключенных: самых разных по происхожде-

нию, национальности, составам обвинений... Общими для них стали лагер-

ная судьба и место последнего пристанища.

Повествует один из старожилов вятлаговских мест:

"Вятлаг перенес два главных "мора": две "черные" зимы - 1941-1942

и 1946-1947 годов... Летом спасал от голодной смерти "иван-чай", а зи-

мой - спасения нет, "могила"... Главными "проводниками" на "тот свет"

были голод и холод, цинга и пеллагра...

Характерной особенностью Вятлага тех лет являлось отсутствие "зе-

ковских" кладбищ-могильников: хоронили лагерников там, где они умирали

- по пути на лесоповал или с лесоповала... Любой кювет или углубление

в почве становились "могилой", и ни у кого сейчас не вызывают особого

удивления, смущения или каких-то неприятных эмоций найденные в земле

(или на земле) человеческие кости. Поистине - на костях стоит Вят-

лаг... Хоронили заключенных (в массе своей) - голыми и без гробов: в

актах о погребении, хранящихся в личных делах в архиве спецотдела ла-

геря, так и помечали - "похоронен по III-й категории, в рубахе и каль-

сонах"...

Только после смерти Тирана (Сталина - В.Б.) появились на вятла-

говской земле специальные кладбища для заключенных. Первое (северное)

- на месте бывшего расположения больничного лагпункта (в 50 километрах

севернее "Соцгородка"), второе (южное) - там, где сейчас находится пе-

редислоцированная центральная лагерная больница (4 километра к югу от

поселка Лесного). Это южное кладбище размещено в одном километре от

"больнички" - через железную дорогу, на бугорке (так называемой "Марь-

иной горке"). Хоронят теперь в гробах и одежде. На левой ноге трупа

крепится (привязывается на голень) бирка с номером личного дела осуж-

денного. Если на похороны приезжают родные и привозят одежду, покойни-

ка обряжают в "цивильный костюм".

Раньше при похоронах такую одежду "выводили из строя" (полосовали

на лоскуты лезвием безопасной бритвы) - во избежание попыток разграб-

ления могил своими же солагерниками-бесконвойниками или местными туне-

ядцами из бывших заключенных (такие случаи бывали - раздевали покойни-

ков и меняли их одежду на водку, чай и т.п.). Сейчас одежду на захоро-

няемых не "полосуют". Более того - родственникам (при их желании) раз-

решено увозить тела умерших "зеков" для захоронения на "большой зем-

ле", причем часть расходов возмещает Вятлаг...

Вся процедура захоронения совершается бесконвойными заключенными

("пропускниками"). Присутствие священника на "зековских" похоронах -

случай исключительный...

При "бериевщине" о смерти заключенного никто не сообщал его семье

до конца "срока наказания": умершему могли продолжать приходить посыл-

ки, письма и т.д. А после окончания "срока" о покойнике просто "забы-

вали", в ЗАГС о его смерти не сообщали (хотя это положено делать по

закону), на запросы о его судьбе могли не отвечать... Вследствие этого

многие из лагерных покойников юридически-то пока не умерли - продолжа-

ют числиться "живыми мертвыми душами"...

Ну и самое неприглядное связано с тем, что грунтовые воды в здеш-

них болотистых местах подходят очень близко, а грунт - плывун. Так что

"зарывают" бедолаг прямо в болотную "кашу" - лишь бы закопать... Края

такие, что и на "вечный покой" здесь по-человечески не уйдешь..."

* * *

Подводя итоги этого подраздела, хотелось бы еще раз подчеркнуть,

что лагерный мир во многом жил с 1930-х годов (и живет до настоящего

времени) по неписаным установлениям "воровских законов".

И дело здесь не столько в том, что эти "законы" адекватно, точно

регулировали внутрилагерную жизнь в условиях тоталитарного насилия.

Суть, думается, все-таки в другом.

Сам по себе лагерь (как производственный организм и хозяйственный

субъект) нужен был для того, чтобы заставить основную массу подневоль-

ных людей ("исполнителей производственной программы") работать не

только по внешнему, официальному принуждению, но и при внутренней сис-

теме насилия и угнетения.

"Блатной мир" чутко уловил этот "социальный заказ" и смог создать

такую систему, без которой вся структура лагерей (в ее первозданном и

мало изменившемся за прошедшие десятилетия качестве) функционировать

не в состоянии.

И пока так называемые уголовно-исполнительные учреждения (преем-

ники советских ИТЛ) остаются по существу своему хозяйственными субъек-

тами с применением принудительного подневольного труда и жесткой цент-

рализацией управления их производственной деятельностью, неформальная

власть уголовного мира в них будет незыблема.

в/ Мужчина и женщина в лагере

Сложная, деликатная и болезненная тема - взаимоотношения мужчин и

женщин в советских "местах лишения свободы". Существовали лагеря сугу-

бо "мужские", наличествовали и "зоны" с жесткой изоляцией от внешнего

мира содержавшихся в них женщин. Вятлаг же был, как уже говорилось,

"совместным" лагерем, где в большинстве лагпунктов имелись как "мужс-

кие", так и "женские" бараки. Правда, численность женской части "кон-

тингента" всегда и значительно уступала мужскому лагнаселению. Послед-

них женщин-лагерниц вывезли из Вятского ИТЛ лишь в 1959 году.

Природные половые инстинкты заключенных (и мужчин, и женщин), не-

естественно долго сдерживаемые, в относительно благополучные и "сытые"

времена выплескивались в самых неуправляемых и диких формах. Отсюда и

масса перверсий, извращений, широко распространенный мужской (педерас-

тия) и женский (лесбиянство) гомосексуализм. У лагерника хватает вре-

мени на "сексуальные фантазии", поэтому он архиизобретателен и хитер в

попытках достижения их вожделенной реализации.

Писатель Евгений Федоров, подробно "прорисовывая" совместную

("совмещенную") "зону" конца 1940-х годов, остроумно ироничен:

"Новенький забор, запах свежего теса. Забор отделяет мужскую "зо-

ну" от женской. Почему-то в одном месте забора доски всегда оторваны -

дыра. Каждую неделю дыру зашивают, но она вновь и вновь, как по щучь-

ему велению, образуется на прежнем месте. Доски не держатся здесь, са-

ми собой отлетают... Если бы ты, читатель, туда нацелил изголодавший-

ся, тоскливый глаз, то увидел бы, как там в некотором отдалении с ле-

нивой грацией куриных хищниц шастают зэчки, бабье... Им под тридцать,

а в общем кто их разберет, тучногрудые, донельзя широкобедрые, сдоб-

ные, перезрелые халды, лахудры, кикиморы, как в песне: "Моя милка сто

пудов, не боится верблюдов"... Я бы рискнул назвать их цветущими жен-

щинами... Там за забором для Краснова (друга автора повести - В.Б.)

зряшный, несуществующий мир. К тому же эти фефелистые тетки блудли-

вы,неразборчивы, как кошки: каждую ночь меняют "мужей"... Впрочем были

и постоянные привязанности: "лагерные жены" - "шалашовки"..."

Более "философски" смотрит на проблему другой писатель-"гулаго-

вед" - Сергей Снегов, который считает, что женская профессия, назван-

ная древнейшей, была не только первой из человеческих "специальнос-

тей", но и самой живучей. Формально в Стране Советов за нее, то бишь

за проституцию, не преследовали, но фактически "активистками-ударница-

ми" столь "полезного" в "зонах" ремесла до предела "забивали" лесные

лагеря. И немалую часть женского "лагконтингента" составляли именно

проститутки-профессионалки, вовсю "совершенствовавшие" в "совместных

зонах" (и в прилегающих к ним поселениях) свою "квалификацию"...

Конечно же, в этом утверждении С.Снегова, как и во всяком обобще-

нии, присутствует некоторая доля преувеличения, но применительно к ла-

герным реалиям она не столь уж велика.

К "обмену мнениями" по известному поводу неудержимо "тянулись" в

"зонах" все, кто еще не утратил вкуса к жизни: мужчины стремились про-

никнуть в "женскую локалку", женщины охотно "рвались" им навстречу...

Вот как "иллюстрирует" эту "скользкую" тему сотрудник (младший

офицер) Вятлага начала 1950-х годов:

"В "жилую зону" на кобылах не заезжали... В поселках были случаи

(со стороны заключенных-бесконвойников - имеющих право "свободного"

передвижения) скотоложества с козами, даже с курами...

Вятлаговский 22-й ОЛП имел "женскую" подкомандировку N 23 (в 5-6

километрах от "штабного" подразделения). Женщины там трудоиспользова-

лись на всех работах, в том числе на заготовке леса. Ну а лагадминис-

трация (за исключением медфельдшера и инспектора спецчасти) была

сплошь мужской. Работал лагпункт устойчиво, мастерский участок нахо-

дился близко, "зона" небольшая (всего на 3 барака), чистая, имелись в

ней штаб, столовая, баня, комнаты гигиены. Надо сказать, что вообще

для "женских зон" (а мне приходилось "бывать" в них по делам службы

ежемесячно) характерны относительная опрятность и уют в барачных сек-

циях. Кстати, на 23-й подкомандировке была и неплохая самодеятель-

ность... Однако в открытую, без стеснения некоторые лагерницы занима-

лись лесбиянской любовью. Женщины, "игравшие роль" мужчин (так называ-

емые "коблы", "коблухи", "володи"), одевались и стриглись по-мужски, у

них даже голоса менялись - грубели... Имела место и ревность... Во

время проверок ("шмона") жилых помещений в "зонах" (на предмет обнару-

жения запрещенных вещей) в большом количестве изымали мешочки, набитые

кашей, и другие самодельные "приспособления" (фаллоимитаторы - по-сов-

ременному) для удовлетворения женщинами своих сексуальных потребнос-

тей. Многие откровенно и навязчиво "предлагали себя" солдатам и надзи-

рателям - прямо на производстве. Между прочим, именно на "связи с

осужденной" закончилась карьера начальника этого ОЛПа - был уволен.

Среди заключенных-женщин (так же, как и среди мужчин) выделялись

"сильные личности", которые захватывали лидерство в "зоне" и пользова-

лись определенным авторитетом. Основная же масса женского "континген-

та" просто отбывала свой лагерный срок, ни во что не вмешиваясь..."

Для "граждан-начальников" и вольнонаемных сотрудников женщи-

ны-заключенные (в силу их бесправия и доступности) постоянно являлись

сексуально-притягательным "объектом". Правда, официально "интимные

связи" с лагерницами строго воспрещались и жестко пресекались: немало

вятлаговских служилых мужиков попортили себе карьеру, "споткнувшись"

на этих "грехах". Никого, впрочем, эта опасность не отпугивала.

И, разумеется, "женская тема" занимала совершенно особое место

при вечерних разговорах в "мужских" бараках. Ведь еда и женщины

- "жратва и бабы" (мы уже говорили об этом) - две "вечные темы" для

заключенных.

Обратимся вновь к повести Е.Федорова "Жареный петух", где репро-

дуцирован один такой типичный "барачный разговор":

"Стали говорить, что вот де ежели пошарить да пошукать в темных

лабиринтах женской души, то на поверку окажется, что всякая баба с

детства мечту лелеет о "трамвае", но страшится: осудят. Еще и страшат-

ся нас, оголтелых, попадешь в лапы - не уйдешь живой, заездят. Набро-

сятся, как волки голодные. Получается: и хочется, и колется, мама не

велит...

Другие заблагорассудили, что бабу вообще нельзя замучить до смер-

ти, что она так великолепно одарена природою, что может "этим делом"

заниматься всегда, а если она вам отказывает, то лишь из вредности,

чтобы досадить, отомстить. Но с этим мнением не соглашались. Знаем

случай. В лагере были. Ставили "на хор", начинали "трамвай"... На по-

верку оказывается, что смертельно опасный рубеж, гибель - не за гора-

ми..."

Секс - в самых примитивных, животных, а нередко извращенных, про-

тивоестественных формах - специфичен для лагеря и неотъемлем от него:

точно так же, как ложь и насилие, страх и голод.

Известный нам уже писатель С.Снегов, долгосрочник "сталинских

дач", вспоминает:

"Три зверя грызли меня ежедневно беспощадными пастями, меня сжи-

гали три жестоких страсти...: тоска по воле, тоска по женщине, тоска

по жратве..."

Ну и просто "раблезианским" колоритом (в гулаговской интерпрета-

ции) пронизаны приводимые ниже воспоминания бывшего "сидельца" Вятлага

середины 1950-х годов.

Впрочем, к ним необходим минимальный предварительный комментарий:

1940-е - 1950-е годы - это период активного насаждения "соцсоревнова-

ния" в лагерях, в том числе, разумеется, и в Вятлаге. А одной из форм

поощрения производственников, "по-стахановски" перекрывавших трудовые

нормы, являлось право участия в общелагерном слете "передовиков сорев-

нования", который с провинциальной помпезностью и обычной советской

показухой проводился в "Соцгородке" - центральном поселке Лесном. В

реальности же это сугубо официальное "политическое мероприятие" прев-

ращалось в некое фантасмагорически непотребное действо, достойное пера

Оруэлла, кисти Брейгеля или Босха...

Предоставим, однако, слово очевидцу:

"По поселку идет под звуки бравурного марша духового оркестра ко-

лонна людей (заключенных) в "вольной" одежде (тогда еще ее, как и

длинные волосы, не запрещали), окруженная плотным кольцом конвоя с со-

баками на поводках. Гремит оркестр, рычат собаки, матерится охрана, а

комендант поселка Голобородько с пистолетом ТТ в руке мечется вокруг

этой колонны. Толпы ребятишек бегут рядом, взрослые столпились на при-

дорожных тротуарах: в Лесном, "столице" Вятлага, - праздник... Дом

культуры окружен солдатами, "передовики" запускаются в него, как в

"зону", - по счету... Слет начался. Идет "официальная часть". Все на-

чальство Управления здесь - доклады, выступления, решения, резолю-

ции... А тем временем по всему ДК, начиная с подвалов и кончая черда-

ками, происходит "могучая случка" мужчин и женщин, годами "не касав-

шихся" друг друга, - именно "случка", поскольку мужчин раз в десять

больше...

И такое "приложение" к этому "мероприятию" было запланировано, с

расчетом продумано: ведь после него "бригадник" на лесоповале будет

"лезть из кожи", чтобы вновь попасть на этот "слет"... Для женщин же

главным было забеременеть: это давало хотя и слабую, но все-таки на-

дежду на полную "свободу" по амнистии или, по крайней мере, - на вре-

менное освобождение от тяжкого физического труда...

Во время слета обязательно показывают спектакль, концерт, кино-

фильмы, работает буфет - и так весь день до вечера. А потом - опять

колонна, "столыпинско-сталинский" вагон, этап на "свой родной" лаг-

пункт..."

Не нужно думать, что во взаимоотношениях мужчин и женщин в лаге-

рях напрочь отсутствовали лирика, искренние, глубокие чувства... Быва-

ли случаи страстной, совершенно романтической любви - до самозабвения,

"до гроба"... Но бесчеловечность общей ситуации, окружающей обстановки

накладывали на все свой гибельный отпечаток, отравляли души, иссушали

сердца, разбивали последние надежды...

Женские судьбы в лагере тяжки, а нередко - немилосердно жесто-

ки...

В связи с этим - еще один сюжет на "школьно-лагерную" тему. Как

мы уже говорили, в разгар "хрущевской оттепели" стало модой устройство

вечерних школ для заключенных. Открыли такую школу и в "женской зоне".

И вот что вспоминает о своем первом уроке в ней бывший ее учитель

(мужчина):

"Перед занятиями нас, мужиков-учителей, вызвали в политотдел и

строго предупредили о "недопустимости связей с заключенными женщина-

ми". Мол, "эти пройдохи присосутся к вам незаметно, невзначай", "бой-

тесь, чтоб не изнасиловали эти ведьмы" и прочее (заметим, что случаи

группового изнасилования лагерницами мужчин в некоторых "женских зо-

нах" действительно имелись - В.Б.)...

Зашел в класс. В небольшой комнате - негде зернышку упасть. По

классному журналу числились 15 человек, а передо мной их - около 40...

Поздоровался - они все в знак приветствия встали, затем вновь сели...

Стола для учителя нет - не поместился. Положил журнал на первую парту

и стал проводить перекличку... Вижу: на первом ряду, буквально передо

мной, сидит молодая женщина - лет 25-ти, с крупной золотистой, обвитой

вокруг головы косой... О лице ее говорить не буду - я был сражен,

словно током прошибло... Еще меня поразило ее имя - Ульяна. Это - имя

моей мамы... Словом - "втюхался" по уши! И это - в первый миг моего

первого учительского урока!..

Неучащихся (лишних) я попросил удалиться, но они взмолились: "Не

выгоняйте, дайте полюбоваться мужчиной, годами ведь вас не видим!.." И

действительно, весь начсостав этой "зоны" был женским, мужик всего

один, да и тот - начальник лагпункта... Я согласился с присутствием

посторонних, и надо сказать, что такой идеальной тишины в классе у ме-

ня потом никогда не было... Моих уроков по расписанию в тот день зна-

чилось сразу два , но мои "соглядательницы" не ушли - ни одна. Для них

это было "в кайф"... Что эти несчастные, обиженные людьми и судьбой

женщины думали в те минуты школьных уроков - Бог их знает, но я чувс-

твовал себя как бы связанным - каждое мое движение находилось под неу-

сыпным прицелом 40 пар женских глаз. Я понимал это и ощущение было,

скажу вам, не из приятных...

Некоторое время спустя зашел я в спецчасть - посмотреть личное

дело Ули. Узнал: украинка, лагерный срок - 25 лет, отсидела из них

6... Муж женился на другой, двое ребятишек "перебиваются" с бабуш-

кой... Сидит за "хищение соцсобственности в особо крупных размерах",

"склонна к побегу"...

Я решил с ней побеседовать. И вот краткое изложение ее бесхит-

ростного рассказа о себе: после окончания техникума советской торгов-

ли, молодую комсомолку, не проработавшую и года продавцом, "выдвинули"

заведовать секцией. А через 3 месяца ревизия - и астрономическая не-

достача. Подставили! Финал - скорый суд, "четвертак", этап, лагерь...

Что мог я сказать этой женщине, чем утешить?..

В 1959 году женские лагпункты Вятлага расформировали. Приехала,

как водится, комиссия из центра, "рассмотрели дела" и с учетом их со-

держимого приняли "соответствующие решения" - кого-то отпустили на

"волю", кого-то вывезли на ткацкие фабрики (то ли в Иваново, то ли в

Подмосковье)... Вместе с остальными отправили из местного лагеря и

Ульяну...

Но злодейка-судьба уготовила-таки нам еще одну встречу. И где бы

вы думали? В мужской "зоне"... Причем Уля сама туда "ходила"...

Впрочем, обо всем по порядку...

В тот злополучный день я исполнял обязанности дежурного по лесо-

воду N 1 (мужчин-учителей изредка "привлекали" к этому делу, так ска-

зать, "добровольно-принудительно"). И вот ночью, а точнее - часов в 5

утра, приходит ко мне бригадир и просит помощи - умирает, говорит, ба-

ба в заводской котельной... Господи, что за "баба"? откуда?.. Я побе-

жал в котельную, а там, за колосниками топок (самое теплое место), в

луже крови лежала... Ульяна - заключенные, как это у них называлось,

пропустили ее через "трамвай" ("использовали" группой в "очередь")...

Женщина была без памяти, бредила... Вызвали "скорую", Ульяну спас-

ли..."

Остается лишь добавить к этому драматическому повествованию, что

случаи, когда женщины сами "навещали" мужские "зоны" (за деньги, еду,

"цацки" или даже бесплатно - ради "удовольствия"), не были редкостью.

А нравы в лагере крутые, и тех "искательниц приключений", кто "награж-

дал" сексуальных партнеров-лагерников "дурной болезнью", наказывали

безжалостно, иногда подвергали своеобразному "аутодафе" - связывали и

бросали в жарко разведенный костер...

Ну и на самом дне лагерного "мужского сообщества" находились так

называемые "опущенные" (или "обиженники") - пассивные гомосексуалисты.

В "зонах" их именуют "петухами", "козлами", "женивой", "машами",

"красными косыночками", "девочками", "дешевками", "маргаритками" и

другими презрительно-оскорбительными (по преимуществу - "дамскими")

кличками (фантазия лагерных "острословов" тут поистине безгранична).

Судьба этих людей в лагере ужасна: ни один "порядочный" заключенный не

поздоровается с "опущенником" за руку, не возьмет из его рук курево

или пищу, не сядет с ним за один обеденный стол и на одну скамью в

клубе, не ляжет рядом на барачных или "столыпинских" нарах, не пойдет

с ним в баню, не будет работать в одной бригаде и т.д. Считалось чуть

ли не "престижным", составляющим предмет особой "блатной" доблести и

гордости, "использование" этих несчастных, но страшным, несмываемым

позором - любое "неделовое" общение с ними. Для "обиженки" нет нор-

мального спального места в бараке (оно "отводится" где-нибудь в самом

дальнем и грязном углу, а то и в сушилке, кочегарке или - летом -

просто на "улице")... Фактически - это изгои, "парии" в лагерном "ми-

ре", люди, совершенно забитые, действительно обиженные и опущенные на

самое темное дно человеческих отношений, - каста неприкасаемых.

Очевидец замечает:

"В основной массе они ("опущенные" - В.Б.) были когда-то изнаси-

лованы, чаще всего - за карточный проигрыш. Для начала вовлекают

"баклана-шпингалета-пацана" в игру, дают выиграть, а затем обыгрывают

и насилуют группой "выигравших"... Или сначала "подкармливают", а по-

том уговорами, угрозами или силой заставляют согласиться "на один ра-

зок"... И все - никаких тебе прав, никакой защиты! Отныне и навечно -

ты "петух"! Кто захочет тебя обидеть - обижает, пожелает изнасиловать

- насилует. Короче говоря, - ты изгой, и это твой крест до гроба..."

* * *

Завершим этот непростой раздел нашего "экскурса" в лагерный мир

следующим коротким резюме.

Проблемы "секса в неволе" еще ждут своих исследователей.

И дело не только в известной "экзотике" темы, потрясающей изощ-

ренности множества специфических "операций" и приспособлений для удов-

летворения долговременно сдерживаемых естественных потребностей и по-

лучения при этом максимально возможной физиологической и эмоциональной

(сенсорной) компенсации.

Гораздо более важна социально-психологическая сторона этих отно-

шений, невероятно сложная, чрезвычайно запутанная и выходящая (по сво-

ему влиянию и своим последствиям) далеко за пределы уголовной среды.

Здесь - обширное "поле деятельности" не только для адептов школы

Фрейда (сексологов, психоаналитиков и т.п.), но и объект для глубоких

социально-психологических изысканий и обобщений...

г/ Язык лагерных символов

1920-е - 1930-е годы в истории "Страны Советов" - эпоха господс-

тва политической фразы и символов, порожденных "Великой революцией". В

определенном смысле "слово" стало важнее "дела", сильнее жизни, прио-

ритетнее экономики. Миллионы людей искренне стремились "превратить 5 в

4", искали и уничтожали "врагов народа", жили "историческими решения-

ми" и "пламенными лозунгами" пленумов ЦК и партийных съездов. "Слово

партии и государства" превратилось в вектор бытия всего народа.

К этому социальному феномену с полным на то основанием следует

отнести и символику ГУЛАГа. Лагерный канцелярит ("новояз"), система

команд и приказов с их квазиромантической патетикой и псевдореволюци-

онным пафосом "перековки" миллионов, эмблематика, фалеристика и оно-

мастика органов НКВД-ГБ - все это области, совершенно не изученные на

сегодня, обладающие колоссальным объемом исторического подтекста,

смысловой "тайнописью", куда нам пока ход закрыт...

Отражением в кривом зеркале ГУЛАГа общего для всей страны синдро-

ма "виртуализации действительности" является и символика мира заклю-

ченных: с острохарактерным стилем лагерных поделок (что мастерились

для себя, "родных и знакомых"), специфичной иерархией "блатных" татуи-

ровок, особым лексиконом, а также рядом других знаковых систем. В нас-

тоящем исследовании мы коснемся в основном лишь проблем лагерного язы-

ка - так называемой "фени".

Отметим, что эта тема изучалась специалистами МВД, но в приклад-

ном смысле, для сугубо ведомственных целей, а изданные в свое время

практические словари предназначались "для служебного пользования", то

есть приравнивались, по сути, к секретным документам.

Между тем лагерная лексика несет в себе отнюдь не узкоутилитарные

функции: в ней сконцентрированы философия, мировоззрение, нравственные

установки и, без преувеличения, социальные ориентиры уголовной суб-

культуры, сформировавшейся, возьмем на себя смелость такого утвержде-

ния, во вполне определенную и немалозначимую страту нашего общества.

Основу лагерного языка составил воровской жаргон 1920-х годов,

которым некогда так увлекались отечественные поэты-конструктивисты

(например, Илья Сельвинский). Эта "лексическая система" предназнача-

лась для "кодирования" криминальной "профессиональной" информации,

чтобы в нее не смогли "внедриться" посторонние. Именно поэтому "во-

ровской" жаргон перегружен специфическими, чисто "цеховыми" терминами.

В своем замечательном очерке "Язык, который ненавидит" не раз уже

цитировавшийся нами писатель С.Снегов делает вывод, что "блатной" язык

- это речь ненависти, презрения, недоброжелательства. Он (этот язык)

обслуживает вражду, а не дружбу, выражает вечное подозрение, страх

предательства, ужас наказания, Этот язык пессимистичен, он уверен, что

вокруг - все мерзавцы и ни один человек не заслуживает хорошего отно-

шения...

"Блатной" жаргон действительно крайне скуден по своему содержа-

нию, и тем не менее он на протяжении многих десятилетий "подпитывал"

обиходную речь населения Советского Союза (в основном, конечно, русс-

коговорящих, но отнюдь не только их). Сотни тысяч возвращавшихся из

лагерей сограждан вносили свой (и заметный) "вклад" в язык миллионов.

Элементы "фени" становились устойчивой "модой" для молодежи и интелли-

генции (очередной "пик" этой "моды" мы, безусловно, переживаем в нас-

тоящее время). Какая-то часть "блатного" лексикона прочно утвердилась

в общем языке, что-то "вымылось" из него, но присутствие "фени" в на-

шем повседневном общении остается прочным, становится все более замет-

ным фактом "изящной словесности" и последовательно "корректирует" ли-

тературно-лексические нормы...

Каковы же принципы "структурирования", строительства "блатного"

жаргона? Попробуем определить их тезисно, в максимально сжатом виде.

Прежде всего отметим, что хотя слова русской речи здесь переиначивают-

ся, но делается это не хаотично, а системно.

Главный принцип "кодирования" - вещность и частность.

Главная методологическая установка - "принцип оскорбления".

Основная функция - информативность: в этом "языке" нет мышления,

он не дает возможностей для "интеллектуальной" беседы.

Словарный запас "фени" создан уголовным миром, как мы уже говори-

ли, для обеспечения безопасного взаимообмена информацией в присутствии

посторонних людей - "нежелательных" либо несведущих ("не ботающих по

фене"). В качестве "наглядного пособия" приведем образец рассказа "во-

ра" своим "коллегам":

"Канаю на бон, зырю - угол, разбиваю... У, блин! Кишки, прохаря,

котлы!.."

На слух непосвященного - абракадабра, не так ли? А теперь - дос-

ловный перевод:

"Иду на вокзал, вижу - чемодан, вскрываю... У, б....! Тряпье, са-

поги, часы!.."

Новичка в "зоне" определяют и по манерам поведения, и по сюжетам

татуировок, но прежде всего - по разговору ("трепу"). Наиболее употре-

бительные в уголовном среде понятия имеют множество жаргонных обозна-

чений. Например, выражение "говорить неправду" в переводе на "феню"

может звучать так: "трепездонить", "толкать фуфло", "темнить", "вешать

лапшу на уши", "крутить луну", "толкать телегу", "потереть уши", "за-

косить словами"...

По наблюдению П.Т.Ожегина, "урка" не скажет "украл" или "огра-

бил". Для этого он использует жаргонизмы: "прихватил", "ковырнул",

"наколол", "липонул": "ковырнул" кассу, "наколол раззяву"... Деньги

также имеют свои обозначения: "лавешки", "дубы", "драхмы", "бабули",

"гульдены", "алтушки", "башки", "башли", "барыш", "бабки", "бонаши",

"капуста"... По-своему называются на "фене" купюры и разменные монеты:

один рубль - "дуб", десятирублевая ассигнация - "декашка", сторублевка

- "кусок" или "косая", миллион - "лимон" и т.д. Нож по-"блатному" име-

нуется "пером", пистолет - "игрушка", "пушка", "машинка", "зажигалка",

"керогаз", "вольер", "бирка", а патроны к нему - "пчелы", "орехи",

"горючее", "маслята"... Так что если в "зоне" мелькнет "слушок", что

кто-то имеет "керогаз, заправленный маслятами", - это вовсе не "кули-

нарная" шутка, а серьезный сигнал для администрации: кто-то из заклю-

ченных "обзавелся" пистолетом с патронами - нужно принимать срочные

"оперативно-профилактические" меры...

"Блатари" не скажут: "убили человека". Они "замаскируют" эту фра-

зу выражениями "одели в деревянный бушлат", "грохнули", "расписали",

"поставили куранты"... Если сказано: "Грохнули по лобашу, а он и хвост

откинул," - следует понимать, что кого-то ударили по голове и убили...

Если один "урка" говорит другому: "Фильтруй базар!" - это значит:

"Попридержи язык, следи за своей речью!" Вопрос: "По фене ботаешь?" -

"в переводе" означает: "Говоришь ли на "блатном" языке?"...

Мы ранее уже пытались ответить на вопрос о том, с какой целью

создавался и употребляется уголовниками "блатной" жаргон. Вряд ли сто-

ит принимать здесь в расчет какие-то принципиальные "идейно-концепту-

альные" соображения, попытку выделиться в некое сообщество под деви-

зом: "своя "зона" - свой мир - свой язык". Все гораздо проще и прагма-

тичнее.

Во-первых, владение "феней" - это определенный внешний признак,

по которому сразу можно отличить "своего брата-блатаря", "урку",

"цветного" (то есть человека своего криминального круга - "своей мас-

ти") среди "чужих" - "фраеров", "мужиков" и т.п.

Во-вторых, коверкая общепринятый язык, применяя "феню", уголовни-

ки тем самым ограждают себя "словесным туманом" от окружающих, чтобы

скрыть от них (при необходимости) истинное содержание разговора (бесе-

ды) между собой. Прежде всего это (в условиях лагеря) необходимо, если

в присутствии представителей администрации, охраны или просто "нежела-

тельных" людей возникает нужда переговорить ("покалякать", "перетре-

кать") о каких-то очень серьезных и "конфиденциальных" вещах: о подго-

товке к побегу, например. В последнем случае может прозвучать: "Переп-

рыгнем баркас, замочим жабу и прихватим игрушку!" - и дай Бог, чтобы

присутствующий при этом разговоре сотрудник или стрелок охраны понял:

замышляется преодолеть "запретку" и забор лагпункта, убить часового и

забрать у него оружие...

Ну а в-третьих, "ботать по фене", вести разговор на "блатном"

своем "птичьем" языке считалось (и считается) в уголовной (и, заметим,

отнюдь не только в уголовной) среде своего рода "шиком", "хорошим то-

ном" ("а ля бонтон"), так же, как и умение виртуозно, вычурно, со все-

возможными и немыслимыми вариациями демонстрировать неисчерпаемые,

бездонные запасы русской ненормативной лексики, проще говоря - "бало-

ваться" отборным ("от души") отечественным матом...

Отметим, что, как правило, у многих "лексем" "блатного" жаргона

имеются свои прототипы в реальной жизни.

Пример "навскидку": хулиганов (которых среди осужденных всегда с

избытком) сами лагерники уничижительно называют "бакланами" (хулига-

нить - "бакланить"). Какова же "этимология" этого жаргонизма? Оказыва-

ется когда-то на Дону был такой атаман Бакланов, который славился сво-

ей несдержанностью и рукоприкладством. Его-то фамилия и перешла в "фе-

ню", "закрепилась" в ней, но уже как собирательное, нарицательное по-

нятие.

Другой пример: "трекало" ("пустомеля", "болтун", "пустобрех") -

эта "фенечка" происходит от названия инструмента, с которым в старину

ходили сторожить но ночам жители юга России и Украины, охраняя покой

своих хуторов и станиц. Инструмент самый немудрящий: доска с ручкой,

внизу которой на веревке (либо на ремешке) приспособлено "било" - гай-

ка или камушек. При движении ручки "било" ударяет то по одной, то по

другой стороне дощечки, и производит трескучий дробный звук - нечто

вроде "трекания". Так это приспособление и называлось - "трекало"...

И такого рода примеров можно привести немало.

Но это уже выходит за рамки избранной нами темы.

Подчеркнем еще раз: "феня" - профессиональный жаргон "блатного"

мира - вырос на почве нормативного языка. Но он создан и используется

со строго определенными целями - как "прикрытие" от внешнего мира и,

одновременно, как вербально-знаковая система общения внутри своей мар-

гинальной социальной страты с очень низким образовательным уровнем,

крайне узким культурным кругозором и почти полным отсутствием цивили-

зованных духовных потребностей.

К явлениям этого же порядка относится и выработанная в уголовной

среде на протяжении долгого времени еще одна - изобразительно-знако-

вая, криптографическая - система. Мы имеем в виду своеобразную и спе-

цифичную для лагерей традицию татуировки ("наколки"). Это тоже - сво-

еобразная система отличительных знаков в криминальной среде, средство

внешней "идентификации" заключенных в лагерной иерархии.

Технология нанесения татуировки предельно проста и до последнего

времени в лагерных условиях каких-либо новаций не претерпела: игла -

тушь - немного терпения - и "все дела"...

А вот что касается манеры исполнения и содержания "наколок" - тут

спектр чрезвычайно широк: от подлинных художественных шедевров - до

примитивной порнографии, от замысловатых орнаментов - до банальных

надписей-цитат из "блатного" фольклора... Здесь все определяется фан-

тазией и мастерством исполнителя, а также вкусом, прихотями и (в нема-

лой степени) болеустойчивостью "заказчика". Но есть в этом деле одно

непреложное правило: "наколка" должна четко и достоверно отражать, к

какой категории ("масти") лагерного сообщества относится ее владелец.

Именно по содержанию, сюжету, символике татуировки можно практически

безошибочно определить, когда и за что посажен человек, к какой "блат-

ной" группировке он принадлежит, каковы его внутренний мир, жизненные

устремления, цели, намерения (нередко на самых "обозримых" местах

"пропечатывается", скажем, клятва отомстить тем, кто "заложил" или

"продал" и т.п)... "Наколки" у гомосексуалиста иные, нежели у наркома-

нов, у насильника они не совпадают с "росписью" убийц, у "цветных" -

отличны от рисунков на теле у простого работяги - "мужика" и т.д. Нап-

ример, "паук в путине" означает наркомана, "гладиатор" - хулигана,

"крест" - карманного вора...

Обратимся вновь к воспоминаниям ветерана Вятлага П.Ф.Лещенко

(речь в них идет о середине 1950-х годов):

"...На "Волнушке" с наступлением тепла, пока не взбесились мошка-

ра и гнус, многие заключенные старались при любой возможности (в том

числе на работе) "погреть косточки" на чахлом северном солнышке и

"подзагореть", раздеваясь при этом до пояса, а то и более... Я обратил

внимание на изобилие и качество татуировок на телах. Просто диву да-

ешься, каково художественное мастерство тех, кто творил эти шедевры...

Причем преобладали изображения русалок и "ангелов-амуров" на руках,

монастырей - на спине (там же часто "помещали" почему-то мавзолей-усы-

пальницу "вождя мирового пролетариата"), но самое странное - это оби-

лие нагрудных "портретов" Ленина и Сталина (первый - на правой стороне

груди, второй - на левой)... Ходила по "зонам" легенда, что где-то в

какой-то "расстрельной" тюрьме одного "вора", приговоренного к "высшей

мере", оставили в живых только потому, что у него на груди - "прямо

над сердцем" - была "наколка" с портретом "Усатого" ("Усатый", "Ус",

"Зверь", "Пахан", "Трубка", "Гуталин" - лагерные прозвища Сталина)...

Вместо "саморуба" (с целью отдохнуть в "больничке") иные лагерни-

ки наносили на лоб, лицо, веки татуировки с крамольными надписями типа

"раб КПСС", "сын Вятлага" и т.п. Такие "наколки" вырезали вместе с ко-

жей прямо в медпунктах "зон" - и без какой-либо "анестезии"... Встре-

чались "зеки-долгосрочники" с "богатым" уголовным прошлым, у которых

чуть ли не каждый сантиметр кожи на теле, включая интимные места, был

покрыт татуировкой...

Делали "наколки", естественно, и заключенным женщинам. По преиму-

ществу это были эротические рисунки на спине, груди, других местах.

Бывали и "нейтральные" сюжеты: например, летящий с трамплина лыжник -

гигантская "композиция" через всю спину..."

Вся эта "живопись", как и любая лагерная символика, значима, ин-

формативна. Но истинное ее смысловое содержание закодировано и пред-

назначено лишь для круга "посвященных" - "своих" людей из "блатного

мира".

д/ Лагерные судьбы

...Деревянные, грубо сколоченные стеллажи - до потолка и во всю

длину холодного просторного помещения - битком набиты невзрачными, по-

рядком потрепанными канцелярскими папками. Одни - совсем тонкие, в

несколько страниц, другие - помассивнее и потолще... На нескольких

стеллажах сбоку прикреплены бумажки с надписями красным карандашом:

"58-я статья"... "Спецпоселенцы"... Это - ведомственный архив Учрежде-

ния К-231 с "личными делами" тех заключенных, что умерли, погибли,

сгинули в Вятлаге на протяжении всех шестидесяти лет его существования

("дела" остальных бывших лагерников, за исключением бежавших и не

возвращенных в "зону", через определенное соответствующими инструкция-

ми время списываются "по акту" и уничтожаются "путем сжигания", а до-

кументы на тех, кто переводится в другие "места лишения свободы",

вместе с заключенными "уходят по этапу"). Многие тысячи архивных па-

пок, и в каждой из них - последнее (а нередко и единственное) свиде-

тельство о чьей-то искалеченной, до срока оборвавшейся человеческой

жизни...

Что же содержалось в таком "личном деле" того несчастного, кто

злой волею судьбы либо по собственной вине оказывался здесь, в лагере?

Обратимся к конкретным архивным материалам, повествующим о конкретном

бывшем заключенном Вятлага. Тонкая стандартная серая папка - "Личное

дело з/к Копытина М.П.". Внешне - ничего примечательного. Но открываем

обветшавшую обложку - и перед нами трагическая судьба необычного, не-

заурядного, по всей видимости, человека. Начинается "дело" небольшой

бумажкой, озаглавленной так - "Выписка из протокола Особого Совещания

при Народном Комиссаре Внутренних Дел СССР". Внизу - факсимильная под-

пись секретаря... Это - страшная, кровавая "бумага". Именно она и ре-

шила судьбу Копытина М.П., как и несчетного круга его товарищей по

несчастью. Их ведь даже не судили очно - "приговоры" выносились ОСО

НКВД либо местными территориальными "тройками" "заглазно", целыми

списками, в которых зачастую - сразу десятки, а то и сотни фамилий.

"Обвиняемых" никто не защищал, они и сами-то, как правило, отсутство-

вали на процедуре своей гражданской казни... Через какое-то время

(иногда уже в лагере) их знакомили с "приговором" и заставляли распи-

сываться на его обороте. При отказе заключенного от такой "расписки"

проблем не возникало - тогда прикладывал руку (и не только к бумаге)

тот сотрудник НКВД, который этот приговор "подсудимому" оглашал или

кто-то из "коллег-чекистов". У некоторых заключенных (в основном - у

так называемых "бытовиков") вместо этих бумажек мог быть "настоящий"

приговор (постановление) суда или военного трибунала. Но для "полити-

ческих" (или "контрреволюционных") "личных дел" наличие такого рода

документов - явление, мягко говоря, нехарактерное... Словом, сверхмощ-

ная машина террора действовала без перебоев и не особо утруждая себя

соблюдением юридических формальностей...

Но вернемся к открытой перед нами подшивке документов, именуемой

"личным делом заключенного". Итак - Копытин Михаил Петрович, дореволю-

ционный интеллигент, заместитель председателя Госплана Туркменской

ССР, участвовал в гражданской войне на стороне "белых", работал в пра-

вительстве Колчака (кстати, никогда этого не скрывал). В 1937 году

его, естественно, "повязали"... Перелистывая первые страницы "дела",

мы видим "учетную карточку" заключенного Копытина - с "порядковым" ла-

герным номером, краткими биографическими данными, особыми приметами,

перечислением близких родственников, указанием адреса последнего мес-

тожительства... Необычно в "деле" Копытина то, что здесь наличествуют

сразу два документа, по которым Михаил Петрович был осужден: наряду с

упомянутой выпиской из протокола ОСО НКВД СССР от 26 апреля 1940 года

имеется еще выписка из протокола предшествующего по времени заседания

"тройки" НКВД Туркменской ССР ("Слушали..., постановили: Копытина Ми-

хаила Петровича заключить в ИТЛ сроком на десять лет, считая срок с

25.VII.37 г..."). Очевидно, что Копытин пытался обжаловать решение

"туркменской тройки" в центральных инстанциях и это принесло (на волне

показушной бериевской "оттепели") некоторый результат: "тяжелую"

статью 58-11 ("контрреволюционная деятельность" - "КРД") заменили на

более "легкую" - 58-10 ("антисоветская агитация" - "АСА").

Далее в "личном деле Копытина М.П." имеются: постановление об

избрании меры пресечения; лист с отпечатками пальцев обеих рук; сопро-

водительное письмо в тюрьму; медицинская карточка; служебные записки

по тюрьме; протокол личного обыска; ордер на допрос; сопроводительные

письма (при переводе из одной тюрьмы в другую); квитанция на изъятые

при аресте личные вещи; отказ в удовлетворении кассационной жалобы;

вятлаговская характеристика; донос тюремного "шептуна" о "перестукива-

нии з/к Копытина с лицами в соседней камере"; формуляр к "личному де-

лу"; протокол "медицинского освидетельствования инвалида Копытина

М.П."; фотографии "з/к Копытина" (в профиль и анфас); справки по "лич-

ному делу" и в завершении - "Акт о смерти" и "Акт погребения" (умер

Копытин М.П. от дистрофии в преддверии войны). Вот и все, что осталось

от человека на грешной земле... Сколько таких судеб пресеклось в сви-

репую полосу "ежовщины" и "бериевщины"? Люди с глубокими культурными

корнями, отличные профессионалы в своей сфере деятельности, но чуждые

новой власти в силу их "непролетарского" происхождения, погибали за

фикцию, за неугодную строчку в анкете - в каннибальских условиях лес-

ного лагеря они, в большинстве своем, были обречены...

Отмечались, впрочем, редчайшие случаи, когда некоторые "уникумы"

(как правило, уголовники - социальным происхождением "из рабочих и

крестьян") проводили в лагерях всю свою жизнь.

Бывший начальник вятлаговского 22-го ОЛПа вспоминает:

"Один из заключенных (фамилию не помню) впервые сел за мелкое во-

ровство в 1913 году. К 1952 году он совершил более 20 побегов, но

только однажды добрался до Москвы и был задержан на вокзале. За каждый

побег ему давали дополнительный срок наказания. В 1954 году он должен

был освободиться в возрасте около 65 лет. Родственников растерял, жиз-

ни на "гражданке" не представлял. Здоровье и возраст давали о себе

знать. Боялся освобождения и в разговорах неоднократно заявлял, что

намерен совершить новое преступление, чтобы продлить срок и остаться в

лагере..."

Случались истории и прямо-таки анекдотические, если не сказать -

трагикомические. Нищая и голодная жизнь в советском колхозе послевоен-

ной поры была настолько убогой и нестерпимой, что отбывший на 26-ом

ОЛПе Вятлага свой "срок наказания" за "хищение общественного имущест-

ва" рядовой удмуртский колхозник заключенный Н. при освобождении из

лагеря в 1951 году "упросил" оставить его работать там же при "зоне"

по вольному найму (хозвозчиком на лагпункте). По словам Н., он только

здесь, в лагере, увидел, что такое простыня и нормальная еда... И ему

(в порядке исключения) пошли навстречу. Он обосновался в лесном прила-

герном поселке, привез сюда из родной удмуртской деревни жену с деть-

ми... Но "идиллия" продолжалась недолго: через некоторое время Н. "по-

пался" при попытке "провезти в "зону" водку ухищренным способом" и,

как положено, тут же был уволен и выселен за "пределы Вятлага"...

"Лагерный отпечаток" на судьбе человека оставался (так или иначе)

навсегда - "на всю оставшуюся жизнь". ГУЛАГ постоянно воспроизводил

сам себя, формировал и расширял преступность в советском обществе. Че-

ловек, единожды попавший в лагерные "жернова", очень часто (более чем

в одной трети случаев) обречен был вернуться в "зону". Значительная

масса людей, когда-либо осужденных (уголовников-"бытовиков") вновь по-

падала в "места заключения" по тем же самым или еще более тяжким

статьям УК. Ну а молодежь, пройдя в тюрьмах и лагерях жесткую и осно-

вательную "воровскую школу", в значительной массе своей превращалась в

закоренелых преступников-профессионалов...

Рецидивной преступности в немалой (а нередко - определяющей) сте-

пени способствовала сама система отношений государства, местных влас-

тей и общества к бывшим заключенным: ограничения (часто - абсурдные)

для проживания в крупных городах ("за 101-й километром" и т.п.), ис-

кусственные трудности с устройством на работу и получением жилья, се-

мейные проблемы, становившиеся крайне болезненными или просто неразре-

шимыми за время гигантских сроков "отсидки" на лагерных "дачах", неск-

рываемо негативное, предубежденное отношение милицейских начальников

по месту жительства и хозяйственных администраторов на предприятиях к

прописке и приему на работу лиц с "подмоченной репутацией"...

Уголовный мир получил также мощную "подпитку" из среды крестьянс-

тва, разоренного в годы "раскулачивания" и повального голода на Украи-

не и в Поволжье, жертв массового принудительного переселения целых на-

родов, когда десятки тысяч сирот стали беспризорниками и вынуждены бы-

ли, чтобы выжить, кормиться мелким воровством и другими криминальными

"промыслами". Как мы знаем, тяжесть меры наказания (даже за ничтожные

проступки) в советском обществе была несоизмерима с истинной виной

"правонарушителя". А попав в "исправительно-трудовой лагерь", пройдя

там "уголовные университеты", человек "освобождался" от своих обычных

естественных привязанностей, ожесточался до звериного состояния и "на

грош не ценил" ни своей, ни (тем более) чужой жизни. Лагеря стали сво-

еобразным местом концентрации, передачи и распространения "воровского"

опыта, повышения уголовной квалификации, рассадником криминальных по-

рядков, правил, обычаев, норм поведения. Даже в том случае, если чело-

век сам не становился уголовником, он, сталкиваясь с этим миром, не-

вольно заражался его миазмами, "оттачивал" об него свою душу...

Рассказывает П.Ф.Лещенко:

"Как-то в 1958 году по делам школы захожу в кабинет начальника

ОЛПа, а у него на приеме - огромного роста и великанских размеров

"зэк". Начальник спрашивает: "Чем будешь заниматься, уйдя на "волю"?"

Он отвечает: "Буду получать пенсию у ЧК. Я же всю жизнь проработал на

них." Оказывается, что этот "гулливер" сидит уже 33 года. Такого я еще

не встречал. Вот его история. Молодой парень-костромич на гулянке (или

на свадьбе) кого-то избил. Дело обычное по тем временам и в тех краях.

Ему дали срок (3 года) и отправили на лесоповал в Кай. Тогда в лагерях

еще не было ни "воров", ни других "мастей". Но тут в одном бараке у

"работяги" украли деньги, и сход лагерников решил избрать "тройку",

которой поручили сделать повальный обыск. В "тройку" выбрали и этого

великана-костромича. Когда обыск был проведен, подозрение пало на од-

ного "мужика". Его "приперли к стенке": "Признавайся - или нож!" "Му-

жик" взмолился и указал, что ворованные деньги зашиты в хлястике буш-

лата, владельцем которого является как раз один из участников той са-

мой "уполномоченной тройки": "мужик", мол, видел, как "троечник" заши-

вал их. Хлястик вспороли - деньги там. Наш "герой" (фамилия его - Со-

колов) схватил нож и зарезал владельца бушлата. Суд - 10 лет. И "загу-

дел" Соколов по кайским "санаториям" НКВД. Досиживал 13 лет. В одной

из "зон" назначили его заведующим столовой. К этому времени в "зоне"

уже появились "авторитеты", потребовавшее готовить им ("ворам") еду

отдельно от "общего котла", от чего Соколов решительно отказался. Тог-

да они ("ворье") решили зарезать "строптивца-фраера". И как-то рано

утром группа "приблатненной" шпаны "прижала" Соколова к котлам, а он

схватил первого попавшегося из "резаков", поднял его вверх и опустил

головою в котел кипящей каши... Снова суд - еще 10 лет. И так да-

лее..."

Особенно трудна, поистине трагична судьба в Вятлаге жителей южных

и прибалтийских республик СССР: Кавказа, Средней Азии, Латвии, Эстонии

(а среди них, как сейчас выясняется, оказалось немало уроженцев и под-

данных зарубежных государств - Афганистана, Ирана, Турции, Греции,

Италии, Австрии, Венгрии, Румынии, Германии, Китая...). Морозы, сы-

рость, крайне неблагоприятный климат, постоянный голод делали свое

черное дело: порождали массовый туберкулез, дистрофию, пеллагру, а это

предопределяло чудовищно высокий уровень смертности (например, по са-

мым "осторожным" предварительным данным, он составлял среди прибалтов

- латышей и эстонцев, водворенных в Вятлаг в июле-декабре 1941 года, -

от 60 до 70 процентов). Повествуя о 1930-х - 1950-х годах, когда в ла-

герях "обретал" самый разный "контингент": от дворника - до академика,

от колхозного конюха - до известного генерала, от сапожника-кустаря -

до союзного наркома, - очевидцы вспоминают множество самых поразитель-

ных историй об удивительных человеческих судьбах. Встречались и среди

вятлаговских "сидельцев" люди по-настоящему интересные - оригинальные,

европейски образованные, представлявшие цвет изводимой под корень

"старой" отечественной интеллигенции. И очень многие из них нашли

здесь, на болотистых прилагерных погостах, свой мученический вечный

покой...

Кроме греющей душу мечты о "воле", каждый узник живет еще верой в

то, что его (именно его!) осудили незаконно (или "не совсем законно").

Отсюда - нескончаемый поток писем и жалоб во все доступные и мыслимые

"инстанции": от местного лагерного прокурора - до Генерального секре-

таря ООН... Но лишь на волне "хрущевской оттепели" (да и то отнюдь не

часто) все эти "послания" приносили какие-то результаты... Хотя невин-

но "сидевших" людей в лагерях (Вятлаг - не исключение) всегда хватало

(помимо "политических", "нацменов", "следственных" и т.п.). В основ-

ном, это те, кто был осужден огульно, по судебному головотяпству, чи-

новничьему равнодушию и, как правило, - за чужие преступления.

Обратимся вновь к воспоминаниям Петра Федотовича Лещенко, через

вечернюю школу которого прошло немало людей с невероятными и яркими

судьбами:

"Помню, заходит ко мне человек, внешне похожий на орангутанга.

Голова его представляла собой какой-то черный шар, на котором различа-

лись только нос, губы и глаза, все остальное - шевелюра и борода. Наз-

вался он, по-моему, Булудяном. Армянин. По-русски изъясняется очень

туго, ни бельмеса не понимает и просит записать его в школу для изуче-

ния русского языка: "Хочу знать этот язык. Без него очень трудно. Без

него бежать из турмы (тюрьмы) нельзя..."

И вот что он рассказал. Сидел этот кавказец на вятлаговском "се-

вере" - кажется, на ОЛПе "Кажимка". Этот лагпункт в то время был самым

северным в Вятлаге - примерно в 80 километрах от Лесного. Срок - 25

лет, за якобы убийство женщины с ребенком. У нашего героя были доказа-

тельства отсутствия на месте убийства в момент его совершения - он во-

обще, по его словам, находился тогда в другом городе... Но "самый

справедливый в мире" советский суд не принял во внимание доводы об

алиби и "влепил" ему по УК на полную "катушку"...

На лесоповале этот бедолага день за днем "обрабатывал" разговора-

ми (что строго запрещалось лагерными инструкциями) постового на вышке

оцепления (он оказался тоже кавказцем), добился своего и, улучив мо-

мент, поднырнул под эту вышку - ушел к "таежному прокурору", то есть в

побег, к которому долго и тщательно готовился - один, не доверяя нико-

му. Припас спички, немного сухариков, нож, сменные ботинки - словом,

экипировался основательно... За день он ушел от "мастерского" участка

довольно далеко - насколько смог уйти за светлый период суток. Когда

его "недосчитались" на "съеме", время уже ушло. Тогда для поимки бег-

лецов еще не применяли вертолетов и догонять "ушедшего" посылали сол-

дат с собаками, так называемых проводников...

Главным козырем у нашего "абрека" было то, что он ушел не на юг,

как это делало подавляющее большинство беглецов, а направился на неза-

селенный север, в сторону Котласа, до которого он шел около 6 месяцев.

Нужно понять, что претерпел он за эти полгода - один на один с суровой

природой, без одежды и пищи. Воды, правда, было вдоволь...

Где-то под Котласом беглец забрался в "товарняк" и, не раз меняя

попутные составы, добрался до Армении. Заметим: все это - без знания

языка. Понятно, что на Кавказе его давно подстерегала ЧК, но ждали и

родные, которые упрятали горемыку в горах, вылечили от простуды, выхо-

дили, раздобыли поддельные документы... С ними-то, а также с куна-

ком-переводчиком наш "джигит" и направился в Москву - "искать правду".

Невероятно, но факт: друзья пробились на прием к тогдашнему секретарю

Президиума Верховного Совета СССР Георгадзе, который чуть не сиганул в

окно с перепугу, когда узнал (с их же слов), что фамилия в паспорте

просителя ложная, что он беглец из лагеря и т.д. Через полчаса в каби-

нет Георгадзе были приглашены Генеральный прокурор и Министр внутрен-

них дел, которые, выслушав рассказ переводчика, заявили, что его (бег-

леца) на "волю" не отпустят, а "отэтапируют" туда, где он сидел до по-

бега, но при этом "дадут указание" проверить судебное дело, а заодно

установить, не совершил ли он во время "бегов" новых преступлений... И

вот он в зоне Комендантского ОЛПа да еще с просьбой о приеме в школу:

"Без русского - трудно!"

В "зону", откуда бежал, его не отправили - во избежание "экцес-

сов" и террора со стороны тамошней администрации: прежнее-то начальст-

во сняли, но и новое не пощадило бы беглеца...

А научить Булудяна русскому языку так и не удалось. Я закрепил за

ним отдельного учителя - из числа добровольцев, но занятия закончились

с отправкой бывшего беглеца по литеру "В", что значит - "за пределы

Вятлага"...

Месяцев через 5-6 в школу на мое имя пришло письмо с фотографией

"путешественника" с молодой женой: его оправдали по суду... А действи-

тельный убийца безбедно жил на "воле", в то время как совершенно не-

винный человек "тянул срок" в на зоне"..."

Подобная романтически красивая история да еще с такой счастливой

развязкой - исключение. В реальности помиловать, а тем более оправдать

кого-либо (при всей его очевидной невиновности) представлялось делом

трудности громадной - практически непреодолимой. Здесь, разумеется, мы

не касаемся амнистии и реабилитации политзаключенных в 50-е годы: вна-

чале - строго индивидуальной (по ходатайствам отдельных влиятельных,

приближенных к "высшим сферам" лиц), а затем - массовой и тотальной.

Редкие случаи помилования прошли по лагерям после выхода в свет книги

С.Смирнова "Брестская крепость": оказалось, что некоторые ее герои,

считавшиеся погибшими, не сгинули в фашистских душегубках, а "благопо-

лучно переместились" из них в советские лагеря - со сроками-"тяжелове-

сами". Объективности ради надо сказать, что изредка среди наших отча-

янных пограничников встречались в лесных "зонах" и осужденные (уже

после войны) за уголовные преступления...

Известно, что многие советские граждане, в силу разных обстоя-

тельств оказавшиеся в военные годы на территории европейских стран,

были затем вывезены оттуда и пополнили "контингент" сталинских лаге-

рей. Судьба некоторых - сюжет для толстого авантюрного романа.

Вот свидетельство об одном из них (рассказ ветерана Вятлага).

"...Фамилию этого человека мало кто знал, а кличка "Сеньор" была

его "визитной карточкой" - ее знали везде. "Сеньор" пользовался славой

и уважением среди заключенных, где бы он ни был. Во-первых, - полная

"катушка" срока, во-вторых, - судьба, "окутанная мраком", а в-треть-

их... Впрочем, вот что я слышал: частично - от самого "Сеньора", а еще

больше - от других.

В первый день войны его, учащегося Минского техникума, уроженца

недавно присоединенной к СССР Западной Белоруссии, отпустили "на кани-

кулы" - было не до студентов. На четвертый день немцы захватили Минск,

а "студент" встретил их на полпути к родному дому: "Хальт! Хенде хох!

Кто есть такой?.." Обыскали и нашли "страшный компромат" - комсомоль-

ский билет. Поставили к "стенке" - к забору. Спас Сашу (настоящее имя

"Сеньора") проезжавший мимо на машине какой-то немецкий генерал, и

"студента" отправили в нацистский лагерь для военнопленных. Затем -

лагеря в Германии, побеги, поимки... В Бухенвальде (на допросе после

очередного побега) лишился глаза - эсэсовец выбил его рукояткой писто-

лета...

Где-то в 1943-м, при бомбежке завода, на котором работали узники,

Саша (с несколькими товарищами по несчастью) вновь сбежал и после дол-

гих мытарств добрался до Швейцарии. Тут беглецы "очухались" и стали

заниматься "очищением" кладовых, погребов и сараев у добропорядочных

швейцарцев. "Не брезговали" и автомашинами, что придавало им мобиль-

ности и маневренности. "Набралось" и оружия, причем - до отвала. Отряд

разросся - за счет "прибывших" со всей Германии беглых военнопленных.

Его налеты (сначала на небольшие, а затем - и на крупные поселения)

стали серьезно тревожить местных жителей, которые - через свои власти

- обратились к немцам с просьбой о защите от грабителей. "Фрицы" выде-

лили специальные отряды для поимки "экспроприаторов", и те вынуждены

были уйти из Швейцарии в соседнюю Италию. А там их с радостью приняли

в свои ряды партизаны. Вновь прибывшие "камарадо" оказались "лихими

парнями" и после нескольких удачно проведенных боевых операций превра-

тились чуть ли не в национальных героев Италии...

Саша здесь удачно устроил и личные дела: хоть и одноглазый, а

приглянулся-таки одной итальяночке, которая к тому же приходилась до-

черью местного дельца-промышленника (по здешним меркам, далеко не са-

мой большой руки - владел всего какими-то двумя фабриками, но на жизнь

не жаловался и на "приданое" для дочки, надо думать, не поскупился).

Вскоре у молодой черты родился первенец - девочка. Закончилась война -

и еще одна дочка появилась. Словом - живи, Саша, да радуйся, тем бо-

лее, что и тесть с тещей были к нему вполне благосклонны, но...

Вскоре после войны прибыли в Италию (как и в другие европейские

страны) специальные советские комиссии с целью возвращения рассеянных

в годы лихолетья по всему свету сограждан. Навестили эти "миссионеры"

и тот городок, где обосновался Саша со своей семьей - молодой женой и

двумя дочерьми. Пригласили на беседу. Начали "капать на мозги": "Роди-

на-мать зовет!.. Куда и зачем тебе Италия?.. Ты же не предатель, не

"власовец", вины на тебе никакой нет..." и т.д. и т.п. И клюнул Сашок

на эту "мякину"... Жена уговаривала его остаться, а когда убедилась,

что все ее слова бесполезны, ехать сама и везти с собой дочерей наот-

рез отказалась. Договорились так: если все будет хорошо, Саша напишет

ей и она приедет к нему... Всех "клюнувших" собрали в Неаполе, погру-

зили (под тысячу человек) на теплоход - и вперед, на долгожданную Ро-

дину. У многих (в том числе и у Саши) чуть ли не по вагону разного ба-

рахла. Провоз, как и обещали, бесплатный... Доплыли до Одессы: там -

торжественная встреча, посадили на машины ("вещи привезут позже, не

беспокойтесь..."). Ну а из машин "выгрузили" прямо ... в лагерь, всех

- до единого (вещи, понятно, - тю-тю!). Правда, лагерь не для заклю-

ченных, а "фильтрационный", для проверки и "сортировки": "петушков - к

петушкам, гребешки - к гребешкам"...

Прошел год с лишним: в лагере - непрерывные ночные допросы, сле-

дователи-чекисты грубы, свирепы, безжалостны... Ждать тут более нече-

го. И Саша вспомнил свою "забугорную вольницу": ноги в руки - и "дал

тягу" на родимую Беларусь. А там оружия в лесах - хоть пруд пруди.

Нашлись дружки, создали небольшой летучий "партизанский" отряд и при-

нялись "бомбить" местную милицию. Заезжают в райцентр, где их никто не

ждет: "Хенде хох!" Аммонала и динамита - навалом: подкладывают его под

отделение милиции - ух! - и здание "летит на воздух". "Ментов" отпус-

кали по домам (их, как служителей власти, не трогали). Потом быстрень-

ко "сворачивались", а назавтра появлялись уже в другом месте - кило-

метров за 200-300... За неуловимой бандой новоявленных "лесных брать-

ев" гонялись всем составом МВД и ГБ республики, пока не окружили в од-

ном из городишек Западной Белоруссии. Разгорелся настоящий бой:

"братья" забаррикадировались, отстреливались до последнего, уложили

из "мусоров" человек под 20... Но и сами потеряли половину отряда (му-

жиков 10) и, оставшись без патронов и гранат, сдались...

Осудили их без "высшей меры" - в стране тогда действовало вето на

смертную казнь (был такой короткий период после войны). И "поплыл" Са-

ня по лагерям, как дерьмо по Енисею, - со сроком на "полную катушку"

да еще "по рогам" и "по ногам", то есть без права проживания в Бело-

руссии после "отсидки"... Последнее, кстати, представляет собой "чис-

тый образец" советского административно-полицейского маразма: в Бело-

руссии бывшему лагернику жить запрещено, а в России, на Украине и т.д.

- можно. Чудеса в решете!.. Помните, как у А.Н.Островского: "В Си-

бирь?! Да и там люди живут..."? Так оно и произошло с Сашкой...

Повстречались мы с ним недавно: "оттрубил" он свои 18 с лишним

годков и освободился по двум третям "отсиженного" (существует такое

"установление" в ИТК - Исправительно-трудовом кодексе). Сейчас уехал

"на юга", а где-то в солнечной Италии теперь уже, надо понимать, дале-

ко не молодая донна все ждет-не дождется весточки от своего незабвен-

ного "Сеньора-Саши" о том, что он "неплохо устроился" на горячо люби-

мой им Родине... Судьбы, судьбы - слезы, слезы - горе, горе... - и все

это на наши головы, на долю "простых" советских людей..."

Нужно отчетливо представлять себе, что советско-сталинское госу-

дарство, вся его властная система безжалостно жестоки не только к сво-

им политическим противникам (подлинным и мнимым, реальным и вымышлен-

ным), но и к своему народу в целом. Ведь именно этот народ страдал на

каторжном лесоповале и погибал от дистрофии в лагерных "больничках"...

Сотни тысяч крестьян и рабочих были брошены за "колючку" сталинс-

ких "зон" по "закону семь восьмых" (Постановление ЦИК и СНК СССР (за-

кон) от 7 августа 1932 года "Об охране имущества государственных

предприятий, колхозов и кооперации и укреплении общественной социалис-

тической собственности"). В соответствии с этим людоедским "законом"

за горсть собранных на колхозном поле колосков (оставленных "под снег"

после уборки) можно было "схлопотать" до 10 лет лагерей...

Миллионы рабочих, служащих, крестьян (так называемых "указников")

оказались на таежных лагерных "дачах" по другим, не менее драконовс-

ким, чем пресловутый "закон о колосках", Указам Президиума Верховного

Совета СССР:

- от 10 декабря 1940 года ("о малолетках") - об уголовной ответс-

твенности несовершеннолетних с 12-летнего возраста;

- от 26 июня 1940 года ("о прогулах");

- от 10 августа 1940 года - об ответственности за мелкие кражи и

хулиганство;

- от 28 декабря 1940 года ("о фезеушниках") - об ответственности

за самовольный уход молодежи из ремесленных школ...

Ранее мы уже говорили о двух наиболее кровожадных сталинских Ука-

зах от 4 июня 1947 года ("четыре шестых") - об уголовной ответствен-

ности за хищения государственного, общественного и личного имущества

граждан...

И это - отнюдь не полный перечень тех "законодательно-репрессив-

ных" актов (всего их, помимо Уголовного кодекса, - около 20), которыми

обосновывалось и обеспечивалось существование ГУЛАГа.

Тотальная регламентация всех сфер жизни человека в стране "побе-

дившего социализма": имущественной, производственной, общественной,

семейной, личной, духовной и даже интимной - делала государство всев-

ластным и неподотчетным хозяином огромного массива своих граждан, име-

ющим ничем и никем не ограниченное право миловать (изредка), но чаще

всего - наказывать, карать, казнить...

При этом жестокость кары, наказания, репрессии сплошь и рядом не

соответствовала характеру, содержанию, типу "прегрешения", а была нап-

равлена на то, чтобы просто растоптать в человеке личность, индивиду-

альность, превратить его, по излюбленному в кремлевских верхах выраже-

нию, в "лагерную пыль"...

Обратимся для подтверждения сказанного к некоторым "вятлаговским

судьбам".

Свидетельство очевидца:

"...Григорий К-ца, старший лейтенант, окончил с отличием КВАУ в

городе Киеве. Воевал безупречно. После войны служил в Германии - пору-

ченцем в штабе. Однажды на машине с шофером вез какой-то секретный па-

кет и по пути подсадил (хотя это строжайше запрещалось) стоящих на

обочине и голосующих девиц. Через несколько километров пути две эти

"пассажирки" мгновенно и одновременно накинули удавки на сидящих впе-

реди военных. Задыхающийся К-ца сумел все-таки применить оружие и

"уложил" обеих налетчиц. Но за "грубое нарушение инструкции" получил

"под завязку" - 25 лет! Отсидел из них 19, зачеты к тому времени "про-

пали". Освободившись, спился и умер в одиночестве. А ведь красавец

был, обладал блестящим, светлым умом. Спрашивается: за что, к чему с

такой немилосердной жестокостью обошлись с этим человеком?.."

Суровость насаждаемых в стране официальных фарисейско-пуританских

нравственных догм привела в лагеря великое множество молодежи.

Пример: Сергей Ш. из Глазова "нагулял" с одной девицей ребеночка,

а женился на другой. И вот первая его "подруга" при 9-месячном ребенке

подала в суд заявление на "обманщика", обвинив его в "изнасиловании".

Суд "разобрался" с Сергеем быстро и круто - и "отбухал" в Вятлаге гла-

зовский "донжуан" свой "червончик" от звонка до звонка... И подобных

этому трагически абсурдных случаев было немало.

Кстати, как раз по одному из такого типа "дел" угодил в Вятлаг

знаменитый футболист Эдуард Стрельцов. Как свидетельствуют очевидцы,

он прибыл на Комендатский ОЛП летом 1959 года - огромный парень с

большой сеткой футбольных мячей. Окончил в "зоне" 8-й класс и перешел

в 9-й. Работал заключенный Стрельцов в центральных ремонтных мастерс-

ких дворником, а значился слесарем. Начальство лагеря оберегало его,

как могло...

Вспоминает бывший вятлаговский школьный учитель:

"Стрельцов-футболист - это одно, а Стрельцов-человек - это совер-

шенно другое...

Как-то его повезли на слет передовиков производства в Лесной, за-

писав в оркестр балалаечников, - чтобы показать лагерным "стаханов-

цам". После "официальной части" крутили фильм со спортивным киножурна-

лом - об игре наших футболистов, кажется, в Осло с участием Стрельцо-

ва. По ходу игры диктор-комментатор кричит: "Стрельцов, где Стрель-

цов?.." Весь зал в ответ заорал: "Он здесь, в Вятлаге, на Комендант-

ском!"...

Именно с тех пор получил распространение маловразумительный се-

годня для нас (по своему происхождению) термин "хулиганство". Между

тем он очень широко трактовался сталинскими судами (и это наследие не

изжито до сих пор): под него можно подвести все, что мало-мальски вы-

ходит за рамки рутинной действительности, в том числе и прежде всего -

озорство, далеко не всегда, согласимся, безвредное для окружающих. Но

там, где представлялось вполне приемлемым и достаточным ограничиться

мерами административного или общественного воздействия, предпочитали

тяжелую дубину уголовной кары, то есть - "лишение свободы"... В ре-

зультате не тысячи действительно злостных нарушителей общественного

порядка, а десятки (если не сотни) тысяч случайно "оступившихся" или

без всякого злого умысла "согрешивших" людей попадали в лагеря и мно-

гие из них навсегда погрязали в "криминальной трясине". Среди них

встречались самые разные человеческие типы: одни сидели "за дело", са-

ми того не отрицая, другие - "по глупости", а третьи - за пустяки. Бы-

вают ведь люди, которые не могут жить без "выкрутасов", шуток, розыг-

рышей, порой настолько увлекаясь этим, что не задумываются о последс-

твиях, иногда весьма плачевных, для объектов их "остроумия"...

Вот история одного такого "чудака", который, в силу своего харак-

тера, действительно "накуролесил" на статью УК, хотя был и остался в

общем-то вполне добропорядочным и правопослушным человеком.

Впрочем, обратимся к свидетельству очевидца:

"...Где-то к 1959-му году в "зоне" приказали снять все висевшие в

бараках портреты "вождей" (Ленина, Ворошилова и прочих), а также писа-

телей. Заходит как-то в барак комиссия во главе с младшим лейтенантом

Ильиным (лагерная кличка "Дупель-пусто", а в "зоне" умели очень точно

"припечатать" кличкой любого человека - и солагерника и "начальника",

понимаете?). Дневальный начинает рапортовать: "Гражданин начальник!.."

Но "Дупель" обрывает его криком: "Портреты вождей снять!!" Дело-то в

том, что на стене в секции висел портрет Мичурина... А дневальным

(по-лагерному "шнырем") в бараке был ленинградец Женька Федотов - "хо-

дячий комок" смеха. Он (Женька) и отвечает "Дупелю": "Гражданин на-

чальник, это же Мичурин!" "И поэтов - тоже!!!" - гремит в ответ еще

одна команда Ильина... Ну как же такую ситуацию не "смаковать" потом в

бараке, разыгрывая ее в лицах?..

А Женька Федотов, мальчишкой переживший блокаду, "погорел" по

своей дурости. Приехал он как-то к родственникам в Белоруссию. И од-

нажды, шагая по шоссе из Могилева, "проголосовал" попутному грузовику

и сел в кузов, где уже находились трое мужчин, по виду - евреи. Разго-

ворились. Попутчики интересуются у Женьки: "Кто, откуда, куда идешь?"

Тот решил пошутить: мол, лежал в "психушке" Могилева (там расположен

всебелорусский психодиспансер)... Собеседники насторожились: "Ну а как

дела сейчас?.." Женька в ответ: "Хорошо, но подчас бывают приступы..."

"Вижу, - рассказывал он потом, - отодвигаются от меня и косятся. Дай,

думаю, припугну... Через некоторое время, встав в позу приготовившейся

к прыжку рыси, изобразив "зверскую рожу" и растопырив пальцы рук, как

когти, с криком пошел на мужиков. Они, понятно, "перетрухнули" и сига-

нули из кузова мчавшейся на полной скорости машины... Один - насмерть,

другие двое - попереломали руки-ноги..." А для Женьки в итоге - 15 лет

лагерей. В приговоре записали: "Федотов на почве хулиганских побужде-

ний сказал попутчикам, что он душевнобольной, и, сделав сумасшедшее

выражение лица, с криком бросился на следующих с ним 3-х мужчин, что

вызвало у них ужас и..." Вся "зона" знала Женьку и его "хулиганские"

наклонности. Был он дневальным 17-го "школьного" барака и не мог жить

без выкрутасов..."

Немало в 1950-е - 1960-е годы было в лагерях и тех, кого тогда

называли "расхитителями социалистической собственности", а сейчас ве-

личают "инициативными бизнесменами".

Например, киевлянин Ефим Семенович - бывший заведующий мастерской

по пошиву рабочей одежды. Преступление его состояло в том, что он в

целях наживы "укорачивал" на 1-2 сантиметра длину каждой телогрейки и

на 1,5-2 сантиметра - каждой рукавицы. А учитывая многотысячные партии

заказов на эти "изделия", барыш набегал солидный... За него "впаяли"

киевскому "предпринимателю" и срок соответствующий - 25 лет ("четверт-

ную"). В "зоне" он заведовал баней...

Попадали в лагеря и взяточники (чиновники во все времена, включая

"сталинские", не были безгрешными и "мимо рук" свое не пропускали...).

Пример: москвич Ко-ов, срок - 25 лет. Работал в Москве начальником ЖЭ-

Ка. Немало квартир продал "налево". При аресте у него изъяли тысячи

золотых монет царской чеканки, несколько килограммов золота, около

миллиона "новых" (1962 год) рублей наличными (зашиты в матрас) и более

3 миллионов рублей - со сберкнижки на предъявителя (все это - данные

из приговора). Судя по всему, своей "прибылью" Ко-ов "честно делился"

с влиятельными покровителями: ордера на проданные квартиры утвержда-

лись в высоких инстанциях, что, как наивно полагал "комбинатор", если

и не снимало с него полностью ответственности, то, по крайней мере,

создавало надежную "крышу"...

А попался этот "предтеча" нынешних "риэлторов" на "пустяке".

По его собственному рассказу, дело было так:

"...Приходит ко мне "свой человек" из ОБХСС и говорит: "Завязы-

вай, надоело рвать анонимки на тебя!"... Но как "завяжешь", если вчера

принесли 20 тысяч, а сегодня - 30? Тогда ОБХСС подсылает ко мне одну

"генеральскую вдову" с "мечеными" деньгами - 15 тысяч рублей. Встречу

с этой "вдовушкой" я назначил на 10 утра в служебном кабинете, а под

окном "дежурил" мой брат на своей машине. "Вдова" пришла точно. Ей -

ордер на стол, мне - деньги в пакете... Старуха ордер в руки - и за

дверь, а я пакет - в форточку, брату. Тот благополучно "смылся". А тут

и "обэхаэсэсники" без стука ворвались в кабинет - с ордером на мой

арест и обыск. Но - увы!.. Привели старуху-"вдову": "Где деньги? - Я

отдала! - Где же они?!.." Обыскали ее - нет ничего... Чудеса да и

только! Я "возмущаюсь", угрожаю жалобами в ЦК... Тогда поехали ко мне

на квартиру, ну а там и нашли все указанное в приговоре... "Где взял?

- Недавно умерла тетка жены, оставила наследство..."

Получил Ко-ов, как уже говорилось, максимальный срок - "четвер-

так", но через пару лет его "укоротили" - по "пересмотру дела", затем

еще раз убавили - по амнистии... Деньги и высокие покровители всегда

играли свою роль (причем - отнюдь не эпизодическую) и очень помогали

(если, разумеется, имелись в наличии) человеку в "зоне"...

И все же основная часть "уголовного-бандитского элемента" находи-

лась в лагерях за "ординарные" преступления - воровство, разбой, наси-

лие, мошенничество, фарцовку... Были здесь и "мастера" высокого класса

в своем деле - "криминальные" и просто таланты...

Вот что вспоминает (как о тех, так и о других) уже хорошо извест-

ный нам П.Ф.Лещенко:

"...Жора Р-в, мастер "золотые руки" (рука-то, правда, при деле

всего одна, вторая, искалеченная, висела безжизненной плетью). И вот

этой одной рукой Жорка умудрялся... рисовать деньги. Причем делал это

не красками, пастой или карандашом, о обыкновенной швейной иглой...

"Технология" у него была такая: он брал 3 картонки (обложки от книг),

в двух прорезал "окна" по размеру изготовляемой купюры. Затем из папи-

росной бумаги сам, по известному лишь ему способу, готовил копирку.

Цветов копировки было столько же, сколько оттенков на банкноте. В "ок-

не" верхней картонки закреплялась собственно "денежка", на второй ра-

мочке помещалась копировка, а на третьей - чистый лист бумаги, основа

для "изготовляемой" купюры. Очень быстрыми движениями иглы Женька

"чиркал" по линиям "оригинала", перенося их на "копию". Процесс "рисо-

вания" одной стороны банкноты занимал 2-3 часа, при этом копировки ме-

нялись неоднократно... Но развернуться Жорке не дали - "кладонули",

как в "зоне" говорят... Куда он потом задевался, что стало с ним - не

знаю, но думаю - легкой судьбы у него не было...

...А сколько перебывало здесь (в "зоне") мастеров-умельцев по из-

готовлению затейливых резных шкатулок, декоративных кухонных наборов,

портсигаров, курительных трубок, шахмат и досок к ним, инкрустирован-

ных разными породами дерева!.. Сколько было сделано этими умельцами

для лагерной школы (да разве только для нее?) столов, табуретов, шка-

фов, другой мебели и различных наглядных пособий, которые ничуть не

уступали "физприборовским"...

Помнится, после запуска первого искусственного спутника Земли

заключенный Махмудов сделал для нашего физкабинета его озвученную мо-

дель: вокруг глобуса по орбите движется "спутник" и дает сигналы -

"пи-пи-пи..." Когда я показал эту модель на техническом совете кировс-

кого завода "Физприбор", все там были поражены. Но известие, что это

дело рук заключенного, всех как-то сразу "охладило"...

Надо вам сказать, что механические цеха всех лагподразделений

"специализировались" и на "левой" продукции: производстве охотничьих и

кухонных ножей, "финок", "перьев" с выбрасывающимися лезвиями, писто-

летов-зажигалок и даже огнестрельного оружия - от стреляющих авторучек

до вполне боеспособных "шпалеров"... Вплоть до недавнего времени по

маршруту "Лесная-Киров" курсировали "челноки"-скупщики: здесь они

"приобретали" - оптом и за бесценок всю эту "не вполне законную" про-

дукцию, а там - продавали поштучно и за кругленькие суммы.

Не последними "потребителями" подпольной лагерной "продукции" яв-

ляются надзиратели-вохровцы и местные "чекисты", которые (кто - за

пачку сигарет, а кто - просто из-за "ни-и-зя!", то есть "за бесплат-

но") забирают себе зековские поделки, пропивают их (также - за бесце-

нок), "дарят" в качестве сувениров "родным-близким" или преподносят

"нужным" людям (в основном московскому "проверяюще-курирующему" на-

чальству) в форме замаскированных взяток...

Короче говоря, - "криминал в квадрате".

А если бы все это умение и мастерство самородков-лагерников нап-

равить во благо и на пользу!.."

"Зона", ее уклад и порядки, разумеется, "развивают" прежде всего

"специфические способности", необходимые для выживания в этой сугубо

"конкретной" среде. А в лагере появляются порой самые неожиданные пот-

ребности, которые порождают спрос на столь же "оригинальные" услуги.

Так, например, однажды пошла по "зонам" своеобразная "мода" на регист-

рацию браков. А раз возник спрос - тут же, в полном соответствии с

вездесущими законами рынка, появляется и предложение...

Очевидец вспоминает:

"...Сидел в одной из вятлаговских "зон" некий Колька, работавший

на "воле" начальником почтового вагона по линии "Москва-Дальний Вос-

ток". Этот Коля долгие годы "очищал" ценные пакеты с... кинобилетами,

которые печатались тогда только в Москве, а затем рассылались из Цент-

ра и развозились почтовыми вагонами по всем областям и регионам СССР.

Во всех "точках" у Коли была "резидентура", занимавшаяся "сбытом" кра-

денных билетов. В конце концов все это закончилось для него 25-летним

сроком... А у Николая - "золотые руки": 2-3 часа - и он "выдаст" тебе

удостоверение хоть "китайского императора", со всеми печатями, штампа-

ми и другими "причиндалами"... В это время как раз и возник в "зоне"

спрос на свидетельства о заключении браков с "заочницами". Так вот -

приносят Коле паспорт "законной жены" (то бишь одной из таких "заоч-

ниц"), он делает то, что от него требуется, и через 3-5 часов фиктив-

ной новоявленной "супруге" передают ее "ксиву" и выправленный по всем

правилам документ о том, что имярек (она) и имярек (он, кто-то из ла-

герников) зарегистрировали несколько лет назад, там-то и там-то "за-

конный брак", что у них имеются "общие дети" и т.п. И все дела: с та-

кой "железной" бумагой "супруги" предъявляют свое "законное право" на

"свиданку" и, как правило, получают ее... Надо заметить, что Коля вел

себя при этом весьма благородно: за всю "работу" брал или 100 рублей

наличными или 150 "бонами", что было вполне "по-божески"... "Прогорел"

Коля "по-черному" - "кладонули" его "звонари" лагерному "куму"... Су-

дить не судили (не деньги все-таки "рисовал"), а 2 года "накинули" -

за подделку документов... Но до этого "женил" Коля лагерную "братву"

лет 6, и за это людское и мужицкое счастье, полученное благодаря сот-

воренным им "ксивам", спасибо ему душевное, если жив, а коли нет -

добрая память!..

Вообще-то тяга к "фармазонству", к фальшивомонетничеству в уго-

ловной среде неистребима: кое-кто ухитрялся изготовлять фальшивые

деньги даже в "зоне"... В свое время прошумела по Вятлагу история, ге-

роем которой стал заключенный Виктор М. Этот "мастер" умудрялся "рисо-

вать" бумажные деньги так искусно, что только в Лесновском отделении

Госбанка сумели обнаружить "сработанную" им и сданную одним из лагер-

ных надзирателей в поселковый магазин липовую "собаку" (сотенную купю-

ру). "Вертухая" этого Виктор "отфаловал" сам: тот "клюнул" на его "зе-

кер" (предложение брать "витьковские бабки" и приносить за это водку

"пол-напол", то есть взял "сотенную" - тащи "водяры" на "полтинник", а

остальное - забирай себе)... И все "катило" - до того момента, пока

новая "сторублевка" не "засветилась". "Докопались" сначала до "попки"

(надзирателя), а затем и до Виктора. Он на суде не отпирался, не отка-

зывался от факта изготовления им данной конкретной банкноты, но пояс-

нял, что сделал ее на спор - "в пику" оппоненту-солагернику, который

усомнился в его, Виктора, возможностях и способностях... В доказатель-

ство того, что у него, Виктора, не было никакого злого умысла, он пря-

мо в зале заседания предложил "почтеннейшему суду" повнимательнее

рассмотреть "вещественное доказательство". Принесли сильную лупу - и

через нее прочитали на купюре надпись, которую не "углядели" даже экс-

перты в Госбанке: "Для лагерных спекулянтов"... Что и говорить - шутка

не последнего разряда! "Свое" Виктор получил - "довесок" к сроку в два

года. А не будь той надписи - могли "накатить" и "червонец", если не

больше... Так что и в "зоне" чувство юмора - не самое бесполезное де-

ло..."

В послевоенные годы некоторых лагерников - бывших фронтовиков,

как это ни парадоксально, подводили именно приобретенные в боевых ус-

ловиях и унаследованные в мирной жизни отвага и удаль, храбрость и

безоглядная солдатская простота.

Перед нами - одна из таких трагических историй, в центре которой

- судьба заключенного Вятлага, бывшего пилота тяжелого бомбардировщи-

ка. Слово - очевидцу:

"...Их полк участвовал в бомбардировках Берлина. Командовал этим

соединением полковник Преображенский. Базировались на острове в Бал-

тийском море. Самолеты "тихоходные" да еще с максимальной нагрузкой

бомб и горючего, а путь до Берлина неблизкий, так что вылетали задолго

до ночи. Шли постоянно над морем, на меридиане Берлина - круто на юг,

прямая бомбардировка "логова" (без разворота и захода на город), а

"порожняком" - разворот на север, до моря и затем - на восток, до-

мой... Нагрузка была солидной, и летному составу выдавали ("для подъ-

ема и удержания тонуса") по 300 граммов коньяку... Прошла пара-другая

вылетов, и кто-то из экипажа предложил "новшество": "употреблять" пай-

ковой коньяк не всем сразу, а в очередь - в нынешний полет пьют "всю

долю" двое из экипажа, в следующий - другие и т.д. Сказано - сдела-

но... В очередном полете, "приняв свою меру", стрелок-радист решил

"отдохнуть" и залез "покемарить" в бомбоотсек, другие члены экипажа

про него "забыли" и при бомбежке столицы "рейха" сбросили вместе с

"боекомплектом"... Спохватились уже где-то при подлете к родным бере-

гам... "На счастье", неизвестно откуда взявшийся "мессер" поджег их

самолет. Дело происходило над морем, сесть удалось с большим трудом -

на какое-то прибрежное болото. При этом потеряли еще одного своего то-

варища, остались втроем... Попали сначала к польским партизанам, потом

- к белорусским. При переходе через линию фронта погиб еще один воен-

лет... Оставшиеся в живых (герой этой истории и его напарник) догово-

рились: на предстоящем и неизбежном после возвращения к своим рассле-

довании неуклонно "гнуть" версию, что при аварийной посадке "бомбово-

за" погибли двое сослуживцев, в том числе и стрелок... Так и поступи-

ли. Альтернативы, как говорится, не было: иначе - трибунал, СМЕРШ, ла-

герь и прочие "удовольствия"... Но "легенда" сработала. А дальше -

вновь полеты, затем - конец войны, "дембель".

И опять полеты - на Востоке, командиром гражданского корабля, вы-

возившего золото на материк с приисков Магадана и Якутии. И вот

здесь-то бывший боевой пилот незаметно для себя попал в тенета мафии.

Предложили ему перевозить "левый груз" по цене 1.000 рублей за килог-

рамм (совсем "не слабо" по тем временам). Согласился - возил. Вскоре -

надоело. Решили они экипажем взять очередной груз "для себя" - не пой-

дут же "браконьеры"-добытчики в милицию... И взяли пилоты "без расче-

та" с мафией очередную "левую" партию золота... Но "браконьеры", когда

"припухли" сами, заодно "заложили" из мести и "обидевших" их "лету-

нов". Ну и "впаял" суд последним по "четвертной" каждому... Командир,

Петр Иванович, о своем золотишке молчал, как могила. А спрятал он его

(закопал) где-то в Подмосковье. Ясно, что ЧК "пасла" Петра под колпа-

ком, выжидала, логично предполагая, что рано или поздно придет он за

своим "кладом". С "понтом" (нарочно, намеренно) "амнистировали" бывше-

го летчика - "пересмотрели" дело, "сократили" срок наполовину - до

12,5 лет. Короче говоря, через 6 годков ("амнистия" плюс "зачеты")

Петр "освободился" - и прямиком к припрятанному золотишку... Тут его и

"сцапали", и оказался он с 17-ю годами нового срока в "любимой" вят-

лаговской "пятерке" - 5-м лагпункте... Вот так-то бывает..."

* * *

Завершая наше краткое обозрение лагерных судеб, с сожалением от-

метим, что, пожалуй, самая большая сложность при изучении истории со-

ветских лагерей - ее конкретики на первичном горизонте, личностном

уровне - проистекает из крайней скудости воспоминаний рядовых заклю-

ченных: не представителей партийной, хозяйственной и военной номенкла-

туры, известных артистов, писателей, ученых 1930-х - 1950-х годов, а

именно - рядовых "гулаговцев". Их мемуары - письменные и устные - для

воссоздания объективной картины лагерной жизни представляли бы чрезвы-

чайную ценность. Но в основной своей массе бывшие лагерники (даже если

они угодили в "зону" по случайному или фиктивному поводу) молчат,

словно "прокаженные".

И тому есть достаточно убедительные причины. Эти люди по-прежнему

носят в себе инфицированный им в ГУЛАГе страх перед властями, перед

общественным мнением. Ведь в государственных и других официальных

структурах до сих пор бытует однозначное и одиозное мнение: если чело-

век когда-то "сидел", значит - не без вины, значит - "не без греха" он

и сейчас. При этом мало кого интересуют детали: за что "сидел" имярек,

как освободился, что представляет из себя сегодня - как индивидуаль-

ность, как личность. Клеймо "лагерника", "зэка" - довлеет над таким

человеком (если он не бывший политзаключенный, ныне официально реаби-

литированный) как вечное проклятие, как тяжелая нравственная ноша до

конца его дней...

Сотни тысяч замордованных, походя разбитых человеческих судеб.

И серая "четвертушка" плотного полукартона - архивная учетная

карточка заключенного, хранящаяся в спецотделе любого лагеря, - реаль-

ное подтверждение этого вечного проклятия, а нередко и единственное (в

связи с массовым уничтожением личных дел) напоминание о чьей-то несос-

тоявшейся жизни, изуродованной судьбе...

е/ Немцы в Вятлаге

Нашла свое отражение в Вятлаге и трагедия целого народа - этни-

ческих российских (советских) немцев.

Прологом этой трагедии послужил известный Указ Президиума Верхов-

ного Совета СССР от 28 августа 1941 года "О переселении немцев, прожи-

вающих в районе Поволжья". За ним последовала целая серия такого же

рода "актов", круто, с бесцеремонной и совершенно немотивированной

жестокостью преломивших судьбу почти полуторамиллионного немецкого на-

селения, проживавшего в течение без малого двух столетий в самых раз-

личных регионах страны - от Прибалтики до Дальнего Востока, от Мур-

манска до Ашхабада...

Первый "немецкий этап" пришел в Вятлаг 20 октября 1941 года - с

ним были доставлены из Ворошиловградской тюрьмы (Украина, нынешний го-

род Луганск) несколько сот "лиц немецкой национальности" (в основном -

рядовых шахтеров и колхозников), репрессированных в начале сентября

того же 41-го года во внесудебном порядке за "контрреволюционную дея-

тельность" и получивших в "зоне" статус "подследственных". "Суд" ока-

зался на удивление "нескорым" - приговоры последовали только через

год. Но многие (более половины) из "луганских этапников-немцев" этого

"не дождались" - погибли от голода, холода и болезней в страшную зиму

1941-1942 годов...

В соответствии с упомянутым Указом ПВС СССР в сентябре 1941 года

было ликвидировано "под корень" национальное административно-террито-

риальное образование - АССР немцев Поволжья, где компактно проживало

около четверти всей внутрисоветской немецкой общины. Десятки тысяч не-

мецких семей в "самые сжатые сроки" (за считанные сутки) подверглись

принудительному выселению в отдаленные и малообжитые районы Западной

Сибири и Казахстана. Вскоре к ним "присоединились" соплеменники из

других мест (Причерноморья, Кавказа, Украины и т.д.).

Как мы знаем из предыдущего повествования, к началу 1942 года

"владения" ГУЛАГа заметно "обезлюдели" - возникла острая нехватка "ра-

бочей силы". И тогда на самом высоком кремлевском уровне решили

"снять" эту проблему за счет выселенных отечественных немцев: их объ-

явили "трудмобилизованными", призвали через военкоматы в "трудармию"

(мужчин - в январе-марте, женщин - в конце 1942 года), вновь посадили

в эшелоны-"краснухи" - и пошли "фрицы" (этап за этапом) в лесные лаге-

ря, в том числе и в Вятлаг...

Как все это происходило в реальности?

Воздержимся от комментариев и обратимся к документальным свиде-

тельствам той поры.

В адресованном 26 сентября 1942 года Центру спецдонесении началь-

ника УНКВД по Кировской области капитана госбезопасности Шустина сооб-

щается: "...По информации начальника оперчекистского отдела Вятлага

НКВД известно, что в начале февраля 1942 года из Барнаула и Красноярс-

ка в распоряжение Вятлага будут поступать строительные колонны из нем-

цев в количестве 7.000 человек. Лагерь для приема указанного количест-

ва немцев не подготовлен. Помещение для размещения колонн в лагере

имеется, но совершенно нет постельной принадлежности, обмундирования и

не имеется никаких запасов продуктов питания. Изыскать все это на мес-

те возможностей нет... Руководству Вятлага совершенно неизвестен режим

содержания немцев, охраны и трудового использования..."

Как видим, к приему "трудмобилизованных" в Вятлаге, мягко говоря,

"не были готовы". Кроме того, зима 1942 года - это время самого лютого

голода в истории лагеря, когда, по некоторым данным, погибло более

трети находившихся здесь заключенных. И вот изнуренные тяжким, почти

месячной продолжительности этапом вновь прибывшие немцы оказываются в

положении "лишних ртов", для которых в местах их "трудоиспользования"

не имеется ни сколько-нибудь "подходящего" жилья, ни продовольствия,

ни одежды...

Расплывчатым и неясным (вплоть до конца войны) оставалось и пра-

вовое положение "трудармейцев": их нельзя было содержать как заключен-

ных, поскольку (официально) они не были осуждены в персональном поряд-

ке - ни суды, ни трибуналы, ни "особые совещания", ни какие-либо дру-

гие "уполномоченные" органы не рассматривали их "дела", не предъявляли

обвинений и т.п., - да для этого попросту не существовало юридических

оснований. Вся "правовая база" для изоляции и принудительного "трудо-

использования" этих людей основывалась на нескольких параноидально-во-

люнтаристских Указах и постановлениях, априори (по единственному кри-

терию - принадлежности к немецкой национальности) обвинивших целый на-

род в "предполагаемо-возможных" его "преступных намерениях". По сути

это был вопиющий факт геноцида - и, как известно, далеко не единствен-

ный в советской истории...

После недолгих колебаний в ГУЛАГе избрали по отношению к "контин-

генту немцев" самое "простое" решение: формально не считать их заклю-

ченными, а фактически "приравнять" (по организации режима и внутренне-

го распорядка) к остальному лагнаселению. В реальности же положение

немцев (сразу после доставки их в лесные лагеря) - по условиям содер-

жания, жизни, быта, работы - было даже значительно хуже, чем у заклю-

ченных. Это отчетливо прослеживается по более высоким, чем в среднем

по лагерю, статистическим показателям смертности и заболеваемости, а

также численности инвалидов среди "трудмобилизованных" в Вятском ИТЛ

периода 1942-1945 годов.

В вятлаговском архиве тоненькие серо-голубые "папочки" с личными

делами умерших немцев-"трудармейцев" (коих около двух тысяч) размещены

на отдельном, самом удаленном стеллаже. В подавляющем большинстве та-

ких "дел" - лишь несколько страничек. Как правило, это - личная анке-

та, медкарта, характеристика, какие-то заявления и справки, акты о

смерти и погребении - и все...

Между тем, по данным политотдела Вятлага (отнюдь не исчерпываю-

щим), с февраля 1942-го по 1 июля 1944 года в лагерь "поступили" 8.207

немцев-"трудармейцев". За это же время убыли 5.283 человека, в том

числе: умерли - 1.428, осуждены - 365, этапированы в другие ИТЛ - 823,

демобилизованы (в основном - по болезни с "безнадежным" диагнозом) -

1.581, бежали - 7, находятся в "отпуске" (для лечения или по семейным

обстоятельствам) - 1.079 человек. Из общего числа немцев (3.891 чело-

век на 1 января 1944 года): мужчин - 2.944, женщин - 947. Основная

часть "трудмобилизованных" содержалась компактно, большими группами:

на 1-м лагпункте 6-го ОЛПа - 1.167 человек (самый значительный среди

других вятлаговских подразделений "контингент" этой категории), на

13-м ОЛПе, совхозе N 2, а также на 12-м и 14-м ЛЗО. На 1 июля 1944 го-

да численность немцев в лагере сократилась до 2.924 человек (без учета

"отпускников"). Состояние здоровья подавляющего большинства из них (и

это вынуждены признать даже лагерные медики) - ужасающее: основная

масса поражена такими болезнями, как воспаление легких, туберкулез,

алиментарная дистрофия...

У многих из этих ни в чем не повинных перед своей истинной Роди-

ной людей при выселении из отчих мест, многотысячекилометровом этапи-

ровании, принудительной "трудмобилизации" поломали личную жизнь, рас-

кололи, разбросали семьи. Их родные и близкие (глубокие старики-роди-

тели, малолетние дети и инвалиды, которые по возрасту или состоянию

здоровья не могли быть использованы на тяжелых лагерных работах) оста-

лись в Сибири и Казахстане - причем нередко без всяких средств к су-

ществованию, не имея специальности, не владея в достаточной степени

русским языком... Нельзя без волнения читать многочисленные слезные

письма (как самих "вятлаговских" немцев, так и их "сибирско-казахс-

танских" родственников) с просьбами, ходатайствами, униженно умоляющи-

ми о разрешении вернуться к своим родителям, супругам, детям, "воссое-

диниться" или хотя бы "повидаться" с ними...

Приведем (из множества подобных) один такой человеческий доку-

мент: заявление вятлаговского медфельдшера Александра Карловича Шефе-

ра, где кратко изложена трагическая история - "путь крестный" - лишь

одной рядовой немецкой семьи.

Вчитаемся в эти строки (Д о к у м е н т N 34, приводится по ори-

гиналу, без каких-либо исправлений):

Депутату президиума Верховного Со-

вета - Прокурору СССР

тов.Горошенину

от мобилизованного Шефер Ал-др

Карлович

Заявление.

Прошу Вашего распоряжения о демобилизации мне к семье в Краснояр-

ский край, Идринский р-н.

Я родился в 1923 г. в село Беттингер, Саратовская область, по на-

циональности немец. Родители были колхозники. Окончил семилетку в се-

ле. Потом поступил в Марксштадтский медтехникум. В 1941 г. окончил

техникум. В этом же году всех немцев выселили по указу Верховного Со-

вета. Мы попали в Красноярский край, семья в составе: отец, мать, я и

сестра. Брат был в действующей армии под Смоленском. Потом демобилизо-

вался и сейчас находится в г.Копейск, в труд.армии. В январе 1942 г. я

и отец были мобилизованы в труд.армию - Вятлаг М.В.Д., где я работал

медфельдшером. В конце 1945 г. отец демобилизовался по возрасту (55

лет) и болезни. Приехал он к семье в Красноярский край и через два ме-

сяца умер. Я работал в Вятлаге до июня 1946 г. Потом меня направили в

совхоз N 4 Вятлага М.В.Д., который находится 300 км от Вятлага, ст.Фа-

ленки Кировской области, в качестве начальника сан-части, где я и ра-

ботаю в настоящее время. Дома у меня осталась мать и сестра. Мать сей-

час тяжело больная - болеет туберкулезом легких и ей 54 года. Сестра -

инвалид - паралич ноги. Обе не работоспособные и нуждаются в физичес-

кой и материальной помощи, а мне отсюда им помочь нет возможности. В

том, что это действительно так, приложу копии справок, полученных мною

от матери.

Поэтому я очень прошу Ваше вмешательство отпустить меня к семье

для помощи, меня воспитали, а я им помочь не могу. Уже шестой год от

них. Прошу в моей просьбе не отказать.

Адрес мой: Кировская обл. станция Фаленки совхоз N 4 Вятлага

М.В.Д. Шефер Александру Карловичу.

25/II 47 г.

...Судя по всему, на свое заявление Александр Карлович положи-

тельного ответа не получил: был оставлен на спецпоселении в Вятлаге,

работал медфельдшером на 2-ом ОЛПе (поселок Сорда), "освобожден" (снят

с учета спецпоселения) на "общих основаниях" - в 1955 году, без права

выезда к прежнему (до выселения) месту жительства...

Надо сказать, что после войны правовое положение немцев в лагерях

стало более определенным: их официально перевели в категорию "спецпо-

селенцев", передали в ведение так называемых "спецкомендатур", нахо-

дившихся в подчинении территориальных управленческих структур МВД. Но

и в это время (вплоть до конца 1955 года) этнические немцы в основной

массе оставались юридически "неполноценными" гражданами родной страны,

существенно ограниченными в своих личных и политических правах. Высшей

и непререкаемой властью для них являлся местный "комендант УМВД", ко-

торый вел учет спецпоселенцев, ежемесячно регистрировал ("отмечал") их

- при обязательной личной явке к нему, давал (при удостоверенной необ-

ходимости) разрешение на выезд "за пределы территории поселения", тво-

рил "суд и расправу" - "карал и миловал"...

Кстати говоря, неподалеку от Вятлага в ту пору находились на тер-

ритории бывшего Кайского района еще несколько "спецпоселений": в селе

Ожмегово, где жили бывшие "раскулаченные", в поселке Рудничном, куда

были "прикреплены" татары, немцы, "раскулаченные", а также бывшие зак-

люченные, лишенные после освобождения из лагеря права выезда в родные

места и в центральные районы страны. Немало было в этих местах и

ссыльных...

Особая (и пока совершенно закрытая для исследования - по причине

"таинственного" исчезновения документов) тема - военнопленные в Вятла-

ге. Между тем здесь их содержалось (по данным на 1-е марта 1947 года,

то есть накануне "перевода" в другие, еще более "отдаленные" места):

всего - 1.841 человек, в том числе немцев - 1.393, румын - 222, венг-

ров - 142, австрийцев - 64. На четырех вятлаговских таежных погостах

(по сведениям международной организации "Военные мемориалы") захороне-

ны 809 военнопленных, из них граждан Германии - 544, Румынии - 114,

Венгрии - 97, Австрии - 39, Италии - 15...

Но вернемся к повествованию о судьбе немцев в Вятлаге.

Советскую действительность можно понять, лишь применяя к ней ка-

тегории оруэлловских антиутопий. Одним из подтверждений тому может

служить хотя бы следующий факт: среди интернированных отечественных

немцев сохранялись и активно действовали...партийная и комсомольская

организации(!). "Благодаря" этому, за 1942 год парторганизация Вятлага

количественно выросла в 2,5 раза: на 1-е января на учете в политотделе

Вятского ИТЛ состояли 122 члена ВКП(б) и 113 кандидатов, а во вновь

прибывших в начале 1942 года "немецких" этапах "оказалось" 228 членов

партии и 110 кандидатов. Впрочем, прием "лиц немецкой национальности"

в кандидаты, а также из кандидатов в члены партии был (по указанию

"сверху") в годы войны прекращен, поэтому все немцы-кандидаты в "пар-

тийцы" имели к 1943 году просроченный "испытательный" стаж. Не наблю-

далось и "роста партийной прослойки" среди "трудармейцев". Некоторые

из немцев-коммунистов пытались скрыть свою партийную принадлежность,

не вставали на учет в Вятлаге, прятали партбилеты и учетные карточки.

Но с мест прежнего пребывания поступала "соответствующая информация" в

парткомиссию политотдела - и тогда следовала тягостная процедура "пар-

тийного разбирательства"...

На 1-е января 1944 года среди 446 комсомольцев Вятлага - 182

"лучших представителя немецкой молодежи". Из 16-ти первичных комсо-

мольских организаций лагеря - 4 состоят только из молодых немцев-"тру-

дармейцев".

Разумеется, политотдел "развертывает" среди "трудмобилизованных"

привычно-формальную "партполитработу": регулярно проводятся партийные

и комсомольские собрания, заседания бюро и комитетов, где "клеймят по-

зором" отстающих и хвалят передовиков производства, изучают "истори-

ческие речи и труды товарища Сталина" и "героическую жизнь Зои Космо-

демьянской", принимают "повышенные соцобязательства", исключают из

партии и комсомола за "аморальное поведение" и "контрреволюционные

настроения"... Кстати, протоколы многих партсобраний сохранились в ар-

хиве политотдела Вятлага.

В октябре 1942 года "в целях проведения массовой культработы сре-

ди мобилизованных трудармейцев и поднятия производительности" приказом

начальника Управления 10 наиболее "благонадежных" немцев-партийцев

назначены "инструкторами по политработе" на 8-ом, 9-ом, 12-ом, 13-ом и

14-ом ЛЗО с окладом по 400 рублей в месяц каждому.

Следует подчеркнуть, что и без всей этой "идеологической обработ-

ки" в подавляющем большинстве своем немцы-"трудармейцы" (естественно,

те из них, кто физически был способен трудиться, у кого еще оставались

на это силы) работали не за страх, а за совесть. И очень многие после

освобождения получили возможность профессионального роста, заслуженно-

го восхождения по ступеням служебной лестницы в Вятлаге.

Большим уважением, например, пользовался в лагере Александр Ада-

мович Кисснер - начальник железнодорожного отделения, кандидат техни-

ческих наук, блестящий профессионал и умелый организатор.

Длительное время успешно руководил отделом главного механика Уп-

равления Михаил Тевлевич Вуль.

А музыкального руководителя Дома культуры поселка Лесного - Конс-

тантина Андреевича Кунстмана и его супругу Дору Андреевну Кунстман -

хорошо помнит не одно поколение местных жителей...

Вместе с тем лагерные условия жизни, быта, производства разлагаю-

ще действовали и на определенную часть немцев. Среди них формировалась

прослойка "льготников": мастера, бригадиры, партактивисты... Именно

среди этих лиц чаще всего наблюдались проявления противоправного и

безнравственного поведения, бесчеловечного отношения к своим товарищам

по несчастью.

За 1946 год из партии исключены 23 немца-"спецпоселенца": часть

из них - за "антисоветскую агитацию" (термин весьма "расплывчатый",

под который можно было "подогнать" любой откровенный разговор о тог-

дашней реальной жизни), часть - за утерю партдокументов, а некоторые -

за действительно серьезные проступки: хищение продуктов, "очковтира-

тельство" (приписки невыполненных работ)...

Так, в ноябре 1946 года из партии исключен Д.Ф.Финк, который

(здесь и далее мы цитируем материалы парткомиссии политотдела Вятлага)

" работая бригадиром-десятником, затем мастером 12 ЛЗО, в течение 2

лет использовал свое служебное положение в личных корыстных целях:

брал у трудармейцев деньги, продукты, обещая им за это легкую работу,

запугивая их тем, что, если они не будут выполнять его требования, он

переведет их в лесоповальную бригаду, заставлял трудармейцев готовить

себе обед, чистить его одежду и обувь. Избивал трудармейцев, если они

его ослушивались. Кроме того, Финк, имея в Красноярском крае жену и

детей, никакой помощи жене не оказывал, вел себя недостойно в быту..."

Когда же этого негодяя исключили из партии, он "запугивал трудармей-

цев, заставлял их писать в парткомиссию письма, опровергающие факты

обвинения и сам лично написал заявление такого содержания от имени од-

ного из членов партии..."

Отметим: ничего "экстраординарного" в данном конкретном случае

нет: такова "норма поведения" бригадира в "зоне", и Финк просто "хоро-

шо вписался" в существующую поведенческую модель для лиц его "лагерно-

го ранга".

В конце 1943 года из партии исключили двух немцев-бригадиров: за

то, что они "систематически занимались припиской непроведенных работ,

в результате чего при инвентаризации по этой подкомандировке оказалась

недостача древесины около 27 тысяч фестметров..." Хотя все знали, что

без приписок в то голодное время изнуренным лагерникам и "трудармей-

цам" "вытянуть норму" на производстве было физически невозможно. Но

для "зарядки туфты" необходимы специфический опыт и умение "прятать

концы в воду", а такими "навыками" эти двое, очевидно, овладеть не

смогли...

Впрочем, основная масса полученных "трудармейцами" партвзысканий

следует за "прегрешения" обычные и, по лагерным стандартам, просто за-

урядные.

Так, Карлу Генриховичу Арнгольду (1907 года рождения) вынесен вы-

говор за то, что он "ночью ушел с работы и спрятался в конюшне". "Об-

виняемый" пояснил, что он "был болен, но врач его от работы не освобо-

дил" (добавим: оный "казус" имел место в мае 1942 года - в период по-

вальных болезней и дистрофии в лагере, а недужному "партийцу Арнголь-

ду" инкриминировалось, наряду с прочим, еще и то, что он "нормы выпол-

няет лишь на 20-25 процентов...").

"За спекуляцию хлебом" исключен из "кандидатов ВКП(б)" Эвальд

Эмильевич Пенно. Допущенный им "криминал" состоял в том, что он "про-

дал одну пайку хлеба весом 1 килограмм 50 граммов за 100 тысяч руб-

лей". Сам Пенно "это подтверждает и просит оставить его в рядах пар-

тии..." Просьбу, как видим, оставили без удовлетворения...

Непростой вопрос - отношение этнических немцев к нацистскому на-

шествию, к ходу военных действий на советско-германском фронте. Вполне

вероятно, что некоторые из "трудармейцев" (как и определенная часть

заключенных) видели в победе Германии возможность своего освобождения

от унизительного лагерного состояния. Даже в 1944-1945 годах имелись

случаи исключения из партии нескольких "трудмобилизованных" за "пора-

женческую антисоветскую агитацию", за "саботаж" и "призывы плохо рабо-

тать".

Но есть все основания полагать, что далее разговоров (обычных по

тому времени) дело все-таки не шло. А учитывая крайне тяжелое положе-

ние этих людей, можно лишь удивляться тому (документально удостоверен-

ному) обстоятельству, что их "отсев" из "партийных рядов" был столь

незначителен: за три года (1942-й - начало 1945-го) из партии исключе-

ны 49 немцев (32 члена ВКП/б/ и 17 кандидатов). Несмотря на все пере-

несенные страдания и унижения, доверие "советских немцев" к своей "со-

циалистической Родине" полностью не истощилось. Однако лагерные чекис-

ты и их агентура "не дремали", ухитряясь "сплести дело" из самого зау-

рядного "бытового трепа".

4 марта 1945 года начальник политотдела Вятлага старший лейтенант

госбезопасности Суворов на III партконференции лагеря возглашал:

"...Среди партийных организаций мобилизованных трудармейцев немцев

вскрыта контрреволюционная фашистская организация, которая ставила

своей целью распространение клеветнических ложных сведений на жизнь

нашей страны..." Конечно же, и сам Суворов, и большинство тех, кто ему

внимал, знали и понимали, что все это - не более чем трескучая демаго-

гия, пустая болтовня, предназначенная для ушей вышестоящего гулаговс-

кого начальства - в качестве "весомого доказательства" "неусыпного

бдения" вятлаговских чекистов и руководства Управления лагерем.

Действительно достоверным можно признать лишь один-единственный

случай активного целенаправленного "антисоветского" противодействия,

да и он являлся чисто индивидуальным актом: член ВКП(б) Роммих, заве-

дующий инструментальной мастерской 13-го ОЛПа, "систематически созна-

тельно производил порчу лучковых пил", делая это "нелегально посредс-

твом сжигания их (пил) в печи хлебопекарни, после чего пилы были очень

мягкие и на производстве быстро тупели..." Таким "методом" Роммих ис-

портил около 200 "лучков", а в результате "лесорубы не выполняли про-

изводственные задания..." Но, повторим, это был единственный и уни-

кальный в своем роде факт среди всей многотысячной массы отечественных

немцев, прошедших за годы войны через вятлаговские узилища...

По всей видимости, не существовало "национальных проблем" и во

взаимоотношениях "трудмобилизованных" немцев с другими лагерниками.

Условия сосуществования - жизни, быта, труда - "сплавливали", "синте-

зировали" разнородную и "разношерстную" (по многим параметрам - нацио-

нальным, социальным, интеллектуальным) "рабсилу" ГУЛАГа в единую чело-

веческую массу - людское лагерное сообщество. Вполне естественно пола-

гать, что в нем проявлялись и настоящая мужская дружба, и любовь... Но

эти самые чистые и нормальные человеческие проявления очень часто на-

талкивались на жестоко антигуманную реальность сталинских лагерей.

Так, 11 июля 1944 года на очередном комсомольском собрании немок

(подкомандировка "Юрта") с юношеским максимализмом обсуждалось "персо-

нальное дело члена ВЛКСМ Эйрих Эльзы Карловны, 1917 года рождения,

служащей, немки, с неполным средним образованием..." Секретарь доложи-

ла собранию, что "товарищ Эйрих, как всем известно, нарушила комсо-

мольскую дисциплину в связи с тем, что она имела сожительство с заклю-

ченным Ивановым Иваном Александровичем, осужденным по статье 58-10 (за

"антисоветскую агитацию" - В.Б.). Несмотря на неоднократные предупреж-

дения, товарищ Эйрих продолжает сожительство. Таким людям нет места в

рядах ВЛКСМ..." По гулаговским "уставам", интимная связь комсомолки с

заключенным - вещь совершенно недопустимая, а сожительство с "контрре-

волюционером" - предосудительно вдвойне, поскольку такое "дело" приоб-

ретает уже "политическую окраску"... Впрочем, сама "обвиняемая" ничего

и не отрицала, никак не защищалась, но и в "грехе" своем не раская-

лась, а посему была "благополучно" исключена из "рядов ленинского ком-

сомола"...

После "освобождения" ("снятия с учета спецпоселения") в 1955 -

1956 годах многие немцы вынужденно "осели" в вятлаговских таежных

пристанищах (возвращаться им было некуда - путь на "малую родину" пе-

рекрыл тот же самый "освободительный" Указ Президиума Верховного Сове-

та СССР от 13 декабря 1955 года).

Наиболее многочисленная "немецкая колония" образовалась в поселке

Созимском. Здесь прежние "трудармейцы" работали (уже в качестве воль-

нонаемных) в основном на железной дороге и на Кайском целлюлозном за-

воде (бывшей "особой стройке НКВД N 4"). И совсем не случайно ту часть

поселка, в которой они обосновались (по-немецки обстоятельно, доброт-

но, "умеренно и аккуратно"), называли "Малым Берлином"...

Итак, лишь в 1956 году с немцев сняли ограничения в свободном пе-

редвижении (в границах страны), но паспорта им выдали еще позже, и

только в 1972 году "милостиво разрешили" вернуться на жительство в

родные места, откуда они были с бесцеремонной жестокостью выселены в

военные годы...

Достоверная история отечественных немцев - этнической общности,

целого народа, безжалостно раскиданного по лагерям, диким степям,

безбрежной тундре и глухим таежным лесам, - еще не написана. Права (в

полном их объеме) и государственность этнических немцев не восстанов-

лены до сих пор...

* * *

Завершим настоящую главу нашей книги самыми краткими выводами:

Мир заключенных в ГУЛАГе - мир жестокий и беспощадный - был сфор-

мирован "по образу и подобию" советско-сталинской действительности, ее

"теории" и практики.

Чрезмерная концентрация здесь, в лагерях, ненависти, лжи, коварс-

тва, подлости, запредельно низкая цена человеческой жизни - все это во

многом вызвано, обусловлено и обеспечено потогонной системой использо-

вания "рабочей силы", наличием мощной и всеохватывающей инфраструктуры

преступного ("блатного") сообщества.

Это сообщество превратилось из предполагаемого объекта воздейс-

твия советской уголовно-исполнительной системы в субъект, воздействую-

щий на нее, и, в весьма определенной и наглядной мере, гарантирующий

стабильность ее функционирования как структуры не столько правоприме-

нительной, сколько производственно-хозяйственной (по своим реальным, а

не декларируемым, целям и задачам).

Д о к у м е н т а л ь н о е п р и л о ж е н и е .

Д о к у м е н т N 35.

Секретно

Экз.N_______

ПРИЛОЖЕНИЕ N 1

К ДОГОВОРУ ВЯТЛАГ"а И ВЯТСПЕЦЛЕСА

от 15 ноября 1953 года

Административные, жилые, коммунально-бытовые, санитарно-культур-

ные и другие сооружения и инженерное оборудование, предоставляемое

Вятспецлесом в пользование Лагеря.

I. ПО УПРАВЛЕНИЮ ЛАГЕРЯ

1. Здание Управления лагеря (дом N 10 по ул.Ленина).

2. Больница в/н состава со всеми помещениями при ней.

3. Аптекобаза.

4. Аптека.

5. Специальные лагподразделения строгого режима (21, 22 и 13) с

лимитом наполнения, установленным ГУЛАГом.

6. Следственный изолятор.

7. Штаб охраны.

8. Комендантский взвод.

9. Склад и мастерские ВСО.

10. Центральный питомник собак.

11. Детсады и детясли.

12. Здание Спецотдела.

13. Конюшня.

II. ПО ЛАГЕРНЫМ ПОДРАЗДЕЛЕНИЯМ

1. Общие жилые бараки для спецконтингента из расчета 1,8 кв.мет-

ров на одного человека.

Улучшенные общежития для размещения инженерно-технического персо-

нала и хорошо работающего контингента, из расчета 2,5-3,0 кв.метров на

одного человека.

В каждом жилом бараке сушилки для сушки одежды и обуви, умываль-

ные комнаты.

Допускается размещение сушилки в отдельном помещении вне жилого

барака.

2. Камера хранения личных вещей спецконтингента из расчета 0,3

куб.м на одного человека.

3. Ремонтно-пошивочная мастерская.

4. Стационар для больных из расчета 3% от списочного состава

спецконтингента лагподразделения, с площадью палат в среднем не менее

3-х кв.метров на одного больного.

Инфекционный корпус, хирургическое, терапевтическое и другие от-

деления.

Морг.

Прачечная и кухня для обслуживания стационара на его площади.

Комплекс эти сооружений отгораживается от общей жилой части зоны

забором из колючей проволоки. (При строительстве новых лагподразделе-

ний).

5. Амбулатория из расчета ежедневного приема больных в количестве

5-6% от общей численности контингента лагподразделения.

6. Общий пищеблок (гарантийного питания), обеденный зал с единов-

ременной пропускной способностью не менее 50% списочного состава кон-

тингента лагподразделения.

Хоздвор пищеблока отгораживается дощатым забором (при строитель-

стве новых лагподразделений). На территории его размещаются помойница

с мусорным ящиком поверху.

7. Кухня-столовая и буфет платного питания для спецконтингента.

8. Кухня для личного приготовления питания.

9. Клуб в подразделении с лимитом наполнения свыше 1000 человек

спецконтингента, в лагподразделениях с наполнением менее 1000 человек

под клуб используется обеденный зал столовой гарантийного питания.

10. Кубовая для приготовления кипятка.

11. Помещение для приема и хранения почтовых отправлений (писем,

посылок).

12. Магазин в подразделении с лимитом наполнения не менее 1000

человек и ларек в остальных подразделениях.

13. Банно-прачечный блок типа санпропускника из расчета полной

санитарной обработки спецконтингента не реже 3-х раз в месяц при рабо-

те бани не более 5-6 часов в сутки.

Прачечная из расчета стирки 8 кг белья в месяц в среднем на одно-

го человека, при работе ее ежесуточно не более 8 часов.

14. Продовольственная и вещевая каптерка.

15. Штрафной изолятор (ШИЗО), отгороженный сплошным дощатым забо-

ром высотой не менее 4 метра, с козырьками в 3-4 нити колючей проволо-

ки поверху забора.

16. Уборные из расчета 1 очко на 20 человек. Рядом с каждой убор-

ной помойница с мусорным ящиком поверху (дно мусорного ящика решетча-

тое).

17. Пожарные водоемы из расчета 200 куб.метров запаса воды на

подразделение с лимитом до 1000 человек.

18. Специальное помещение (комната) гигиены, родильное отделение

и дом младенца в женском лагерном подразделении.

III. ПО ГОРОДКУ ВСО, ОБЩИМ СКЛАДАМ

И СООРУЖЕНИЯМ ЛАГПОДРАЗДЕЛЕНИЙ

1. Помещения для казарменного размещения личного состава военизи-

рованной охраны лагподразделения из расчета не менее 4 кв.метров жилой

площади на одного человека, а также помещения для служебно-бытового

обслуживания охраны (комната для умывания, сушилка для одежды и обуви,

комната для чистки оружия, комната для чистки обуви и одежды и комната

для канцелярии взвода).

2. Штаб военизированной стрелковой охраны, с количеством служеб-

ных комнат, исходя из штата подразделения ВСО.

3. Помещение для культпросветработы и классных занятий из расчета

1 комната (50 кв.метров) на 50 человек.

4. Пищеблок (кухня-столовая) с единовременной вместимостью обе-

денного зала 50% всего личного состава городка ВСО.

5. Камера хранения личных вещей из расчета 0,4-0,5 куб.метров на

одного человека.

6. Амбулатория для медицинского осмотра в/состава и работников

ВСО и изолятор для больных.

7. Продовольственная и вещевая каптерки для обеспечения текущих

нужд охраны.

8. Гауптвахта из расчета содержания 2-3% личного состава дивизио-

на, отряда ВСО.

9. Помещение с зарешетчатыми окнами для хранения оружия, боепри-

пасов, обтирочно-смазочных материалов и для ремонта оружия.

10. Спортивная площадка (турник, брусья, конь с ручками, кольца,

канат, наклонная лестница, деревянные рамы для хворостных чучел,

200-метровая полоса препятствий).

11. Ледник для ВСО и вольнонаемного состава.

12. Баня-прачечная для охраны и вольнонаемного состава лагпункта.

13. Вольеры для служебных собак, кухня для приготовления им пищи,

собаковязи, помещения для хранения скоропортящихся продуктов, ветамбу-

латория, ветизолятор для больных собак из расчета 10% к общему наличию

служебных собак, родильное помещение и щенятник, кладовая для специн-

вентаря, спортгородок для тренировки служебных собак.

Территория, на которой расположены помещения служебных собак, от-

гораживаются сплошным деревянным забором высотой 2 метра.

14. Уборные из расчета 1 очко на 20 человек, помойница с мусорным

ящиком поверху (дно ящика решетчатое).

15. Квартиры для всего начальствующего и вольнонаемного состава

лагеря и охраны.

16. Клуб при численности личного состава, начальствующего и воль-

нонаемного состава лагерного подразделения более 500 человек.

17. Конюшня и склад для фуража.

18. Пожарное депо (сарай) для хранения противопожарного имущест-

ва.

19. Пожарные водоемы.

20. Хлебопекарня.

21. Отгороженная от городка ВСО площадка для хранения топлива и

разделки дров. Помещения для хранения инвентаря.

22. Стрельбище, оборудованное земляным валом, наблюдательной выш-

кой высотой 5 метров, помещение для хранения мишенного оборудования

(по необходимости) и блиндажами.

IV. ПО ИНЖЕНЕРНОМУ ОБОРУДОВАНИЮ

ЖИЛЫХ И ПРОИЗВОДСТВЕННЫХ ЗОН

1. Зона правильной прямоугольной формы, состоящая из внутренней,

предупредительной и запретной частей.

На территории внутренней части зоны размещаются все внутрилагер-

ные (производственные) постройки. К границам этой части зоны с внешней

стороны примыкает предупредительная часть шириной 5 метров. Далее идет

запретная часть шириной 20-30 метров.

Предупредительная и запретная части зоны расчищаются и планируют-

ся.

2. С внешней стороны предупредительная часть зоны ограждается ос-

новным забором.

В лагподразделениях общего режима, расположенных в республиканс-

ких, областных, краевых и районных центрах, вблизи действующих желез-

нодорожных и автомобильных магистралей, станций и пристаней, забор де-

лается сплошным деревянным высотой 3 метра с козырьком из колючей про-

волоки в 4-5 нитей и укладкой в подземной части продольной жерди на

глубине 20 см.

В остальных случаях для оборудования зон лагподразделений общего

режима можно применять проволочный забор высотой 3 метра в 13 нитей

колючей проволоки с козырьком в 4-5 нитей поверху забора и двумя диа-

гональными нитями в каждом пролете между стойками.

Для оборудования жилых зон лагподразделений строгого режима при-

менять усиленный жердевой или "Тульский" проволочный забор.

Усиленный жердевой забор строится высотой 3 метра с козырьками из

колючей проволоки по 4-5 нитей по обе стороны забора дополнительной

привязкой жердей к верхней прожилине проволокой и заглублением их ниж-

них концов к земле на 50 см.

"Тульский" проволочный забор кроме вертикальной сетки, состоящей

из 10 горизонтальных и через каждый 0,5 погонных метра вертикальных

нитей, имеет по обе стороны козырьки по 4 нити и патровые сети по 6

нитей колючей проволоки, проложенных по проволочным оттяжкам. Общая

высота "Тульского" забора с козырьком - 2,5 метра.

С внутренней стороны предупредительная часть зоны ограждается

предупредительным забором высотой 1,25-1,5 метра.

Предупредительный забор может быть из жердей или четырех нитей

колючей проволоки.

Все внутрилагерные (производственные) постройки размещаются от

предупредительного забора на расстоянии 15-20 метров.

Ограждение запретной части зоны оборудуется в 1-2 нити колючей

проволоки.

С целью усиления ограждений, в запретной части зоны устраиваются

надолбы и другие сооружения.

При использовании спецконтингента на лесоразработках для их охра-

ны в лесном массиве делаются просеки шириной:

а) в лагподразделениях общего режима: летом - 15 м;

а) в лагподразделениях усиленного режима: летом - 20 метров;

а) в лагподразделениях строгого режима: летом - 25 метров.

В летнее время посредине просеки устанавливается изгородь высотой

2 метра из жердей с сучьями длиной 20-30 метров. На линии изгороди ус-

танавливаются наблюдательные вышки.

В зимнее время для охраны лесных мастерских участков организуются

лыжницы (вместо разрубки просек) с расчисткой зон видимости и прохода.

Подступы к просеке на расстоянии 15 метров очищаются от кустарни-

ка, валежника и порубочных остатков.

3. Для пропуска людей и транспорта в зону, по числу пунктов про-

пуска строятся вахты, состоящие из контрольной площадки для осмотра

транспорта и помещения вахты.

В помещении вахты оборудуются проходной коридор, комната вахтера

и комната караула (конвоя).

В жилых зонах, где предполагается свидание спецконтингента с

родственниками, в помещении вахты дополнительно оборудуются комнаты:

- ожиданий свиданий и приема передач;

- хранения передач;

- выдачи передач;

- свиданий;

- обыска спецконтингента, прибывшего на свидание.

Все окна вахты заделываются прочными металлическими решетками,

входные двери на вахту из зоны обшиваются листовым или укрепляются по-

лосовым железом, и оборудуются механические запоры дверей вахты.

Контрольная площадка для осмотра транспорта размерами 6х13 метров

огораживается проволочным забором высотой 2,5-3 метра и имеет двое во-

рот: внешние - сплошные деревянные, внутренние - решетчатые или из ко-

лючей проволоки, натянутой по деревянному каркасу.

Перед внешними воротами устанавливается прочный шлагбаум.

4. По углам зоны устанавливаются наблюдательные вышки. Расстояние

между двумя соседними вышками не более 200 м.

Д о к у м е н т N 36.

П Е Р Е Ч Е Н Ь

ОСНОВНЫХ РАБОТ ДЛЯ ЗАКЛЮЧЕННЫХ ВЯТЛАГА

(1942 год)

1. Лесорубы/вальщики, раскряжовщики, обрубщики

2. Рабочие, занятые на постройке лесовозных дорог

3. Трелевка леса (ручная, конная)

4. Возчики леса

5. Навальщики и свальщики

6. Разделка древесины и колка дров вручную и на механизмах

7. Подноска и подкатка древесины

8. Штабелевка и укатка древесины

9. Погрузка и разгрузка древесины в ж.д. вагоны

10. Кочегары

11. Кузнецы, ковали, молотобойцы, слесаря, токари, фрезеровщики

12. Плотники на всех строительных работах кроме ремонтных

13. Машинисты

14. Котельщики и промывальщики

15. Трактористы и их помощники

16. Шоферы

17. Медники, лудильщики, формовщики

18. Аккумуляторщики

19. Мотористы двигателей внутр.сгорания

20. Регулировщики

21. Комлевые и вершинные навальщики

22. Свальщики шпал

23. Податчики сырья к станку

24. Отвозчики шпал

25. Укладчики пило, шпал, горбылей и вырезок

26. Сторцовщики шпал

27. Обрезчики

28. Сортировщики с перекладкой леса и пиломатериалов

29. Землекопы

30. Укладчики рельс и шпал

31. Каменщики

32. Печники

33. Столяры

34. Маляры

35. Кровельщики

36. Бондари

37. Электро- и газосварка

38. Пильщики на продольных станках

39. Машинисты поездные

40. Пом.машиниста

41. Штукатуры

42. Грузчики

43. Электромонтеры

44. Монтеры связи

45. Составители поездов

46. Пекари

47. Прачки

48. Рабочие мельницы

49. Рабочие кирпичного завода

50. Рабочие по выделке кожи

51. Раздирщики автопокрышек

52. Рабочие у плуга (распашка) и культиватора

53. Нарезка и возобновление поливных борозд и оросителей окучни-

ков

54. Работа у барабана молотилки (барабанщик)

55. Укладка мешков с зерном в штабеля

56. Вязка снопов хлеба

57. Подача снопов, сена, соломы на воз

58. Укладка сена на стогу

59. Ручная косьба

60. Ручной посев минеральных удобрений и подкормка

61. Копка ям, траншей и котлованов

62. Рытье канав при осушении

63. Раскорчевка

64. Копка мерзлой земли для парников

65. Очистка парников от снега, льда, навоза и земли

66. Машинисты на молотьбе

67. Вулканизатор

68. Термист-цементировщик

69. Подноска питьевой воды на с/х работах

70. Заготовка газгенчурки

71. Прессовка сена

72. Кондуктора жел.дорог

73. Гончары

Начальник Управления Вятлага НКВД

Лейтенант Госбезопасности (ЛЕВИНСОН)

П Е Р Е Ч Е Н Ь

ПРОЧИХ ОСНОВНЫХ РАБОТ

1. Инструментальщики на лесозаготовках

2. Пилоставы

3. Конюхи

4. Шорники

5. Работники изыскательских партий: дорожных, отвод лесосеки,

клеймение спецдревесины

6. Рабочие по ремонту и содержанию паровозов

7. Стрелочники

8. Стекольщики ОКСа

9. Жестянщики

10. Все сельхозработы, не вошедшие в перечень тяжелых и вспомога-

тельных работ

11. Рабочие по содержанию и ремонту пути

12. Рабочие ЦПФ и в/н.пошивочной мастерской

13. Окорка древесины

14. Сборка сучьев

15. Ремонт и содержание лесовозных дорог

16. Санно-ремонтно-обозные мастерские

17. Рабочие ящичного цеха (по изготовлению спецтары)

Начальник Управления Вятлага НКВД

Лейтенант Госбезопасности (ЛЕВИНСОН)

Д о к у м е н т N 37.

П Е Р Е Ч Е Н Ь

ВСПОМОГАТЕЛЬНЫХ РАБОТ

1. Маркировка древесины

2. Расчистка бирж

3. Уборка отходов л/завода

4. Очистка лесосек старой заготовки

5. Стекольщики на ремонтных работах

6. Весовщики

7. Возчики хоз.работ

8. Рабочие хоз.работ (дровоколы зоны)

9. Смазчики

10. Портные, сапожники ОЛП и ЛЗО

11. Рыбаки

12. Рабочие ширпотреба

13. Шлифование

14. Прикатывание

15. Работа у лошади, при блоке на скирдовании соломы/погонщики

16. Разборка букетов картофеля

17. Оправка после окучивания

18. Прорывка и прореживание всходов техн.культур, огородных кор-

неплодов

19. Ручная полка в рядках пропашных, зерновых и др.культур

20. Уборка сорняков и сжигание

21. Сортовая полка

22. Ворошение и сгребание сена

23. Сгребание силосной массы

24. Укрытие ям, траншей и буртов

25. Пинцеровка, пасынкование, вершкование и подвязка высадков

26. Срезка высадков

27. Ручной сбор колосьев

28. Весенняя очистка полей после снегозадержания (сбор щитов, ку-

лис и прочих)

29. Уборка полей от корней/высадок и других полевых остатков

30. Раскладка приманок при борьбе с с/х вредителями

31. Ручной сбор с/х вредителей и стряхивание долгоносиков

32. Борьба с грызунами вылавливанием

33. Накладка и свалка ловчих колец

34. Расстановка корытец для ловли мотыльков

35. Заготовка тростника для матов и плетение матов

36. Плетение корзин

Начальник Управления Вятлага НКВД

Лейтенант Госбезопасности (ЛЕВИНСОН)

Д о к у м е н т N 38.

ОБ ОХРАНЕ ИМУЩЕСТВА ГОСУДАРСТВЕННЫХ ПРЕДПРИЯТИЙ, КОЛХОЗОВ

И КООПЕРАЦИИ И УКРЕПЛЕНИИ ОБЩЕСТВЕННОЙ (СОЦИАЛИСТИЧЕСКОЙ)

СОБСТВЕННОСТИ

Постановление ЦИК и СНК СССР от 7 августа 1932 г.

(СЗ СССР 1932 г. N 62, ст. 360)

За последнее время участились жалобы рабочих и колхозников на хи-

щение (воровство) грузов на железнодорожном и водном транспорте и хи-

щения (воровство) кооперативного и колхозного имущества со стороны ху-

лиганствующих и вообще противообщественных элементов. Равным образом

участились жалобы на насилия и угрозы кулацких элементов в отношении

колхозников, не желающих выйти из колхозов и честно и самоотверженно

работающих на укрепление последних.

ЦИК и СНК Союза ССР считают, что общественная собственность (го-

сударственная, колхозная, кооперативная) является основой советского

строя, она священна и неприкосновенна, и люди, покушающиеся на общест-

венную собственность, должны быть рассматриваемы как враги народа,

ввиду чего решительная борьба с расхитителями общественного имущества

является первейшей обязанностью органов советской власти.

Исходя из этих соображений и идя навстречу требованиям рабочих и

колхозников, ЦИК и СНК Союза СССР постановляют:

1. Приравнять по своему значению грузы на железнодорожном и вод-

ном транспорте к имуществу государственному и всемерно усилить охрану

этих грузов.

2. Применять в качестве меры судебной репрессии за хищения грузов

на железнодорожном и водном транспорте высшую меру социальной защиты -

расстрел с конфискацией всего имущества и с заменой при смягчающих

обстоятельствах лишением свободы на срок не ниже 10 лет с конфискацией

имущества.

3. Не применять амнистии к преступникам, осужденным по делам о

хищении грузов на транспорте.

1. Приравнять по своему значению имущество колхозов и кооперати-

вов (урожай на полях, общественные запасы, скот, кооперативные склады

и магазины и т.п.) к имуществу государственному и всемерно усилить ох-

рану этого имущества от расхищения.

2. Применять в качестве меры судебной репрессии за хищение (во-

ровство) колхозного и кооперативного имущества высшую меру социальной

защиты - расстрел с конфискацией всего имущества и с заменой при смяг-

чающих обстоятельствах лишением свободы на срок не ниже 10 лет с кон-

фискацией всего имущества.

3. Не применять амнистии к преступникам, осужденным по делам о

хищении колхозного и кооперативного имущества.

III

1. Повести решительную борьбу с теми противообщественными кулац-

ко-капиталистическими элементами, которые применяют насилия и угрозы

или проповедуют применение насилия и угроз к колхозникам с целью зас-

тавить последних выйти из колхоза, с целью насильственного разрушения

колхоза. Приравнять эти преступления к государственным преступлениям.

2. Применять в качестве меры судебной репрессии по делам об охра-

не колхозов и колхозников от насилий и угроз со стороны кулацких и

других противообщественных элементов лишение свободы от 5 до 10 лет с

заключением в концентрационный лагерь.

3. Не применять амнистии к преступникам, осужденным по этим де-

лам.

Д о к у м е н т N 39.

О ПЕРЕХОДЕ НА ВОСЬМИЧАСОВОЙ РАБОЧИЙ ДЕНЬ,

НА СЕМИДНЕВНУЮ РАБОЧУЮ НЕДЕЛЮ И О ЗАПРЕЩЕНИИ

САМОВОЛЬНОГО УХОДА РАБОЧИХ И СЛУЖАЩИХ С ПРЕДПРИЯТИЙ

И УЧРЕЖДЕНИЙ

Указ Президиума Верховного Совета СССР от 26 июня 1940 г.

("Ведомости Верховного Совета СССР", 1940 г., N 20)

Согласно представления Всесоюзного Центрального Совета Профессио-

нальных Союзов СССР - Президиум Верховного Совета СССР постановляет:

1. Увеличить продолжительность рабочего дня рабочих и служащих во

всех государственных, кооперативных и общественных предприятиях и уч-

реждениях:

с семи до восьми часов - на предприятиях с семичасовым рабочим

днем;

с шести до семи часов - на работах с шестичасовым рабочим днем,

за исключением профессий с вредными условиями труда, по спискам, ут-

вержденным СНК СССР;

с шести до восьми часов - для служащих учреждений;

с шести до восьми часов - для лиц, достигших 16-ти лет.

2. Перевести во всех государственных, кооперативных и обществен-

ных предприятиях и учреждениях работу с шестидневки на семидневную ра-

бочую неделю, считая седьмой день недели - воскресенье - днем отдыха.

3. Запретить самовольный уход рабочих и служащих из государствен-

ных, кооперативных и общественных предприятий и учреждений, а также

самовольный переход с одного предприятия на другое или из одного уч-

реждения в другое.

Уход с предприятия и учреждения, или переход с одного предприятия

на другое и из одного учреждения в другое может разрешить только ди-

ректор предприятия или начальник учреждения.

4. Установить, что директор предприятия и начальник учреждения

имеет право и обязан дать разрешение на уход рабочего и служащего с

предприятия или из учреждения в следующих случаях:

а) когда рабочий, работница или служащий согласно заключению вра-

чебно-трудовой экспертной комиссии не может выполнять прежнюю работу

вследствие болезни или инвалидности, а администрация не может предос-

тавить ему другую подходящую работу в том же предприятии или учрежде-

нии, или когда пенсионер, которому назначена пенсия по старости, жела-

ет оставить работу;

б) когда рабочий, работница или служащий должен прекратить работу

в связи с зачислением его в высшее или среднее специальное учебное за-

ведение.

Отпуска работницам и женщинам служащим по беременности и родам

сохраняются в соответствии с действующим законодательством.

5. Установить, что рабочие и служащие, самовольно ушедшие из го-

сударственных, кооперативных и общественных предприятий или учрежде-

ний, предаются суду и по приговору народного суда подвергаются тюрем-

ному заключению сроком от двух месяцев до четырех месяцев.

Установить, что за прогул без уважительных причин рабочие и слу-

жащие государственных, кооперативных и общественных предприятий и уч-

реждений предаются суду и по приговору народного суда караются испра-

вительно-трудовыми работами по месту работы на срок до шести месяцев с

удержанием из заработной платы до 25 %.

В связи с этим отменить обязательное увольнение за прогул без

уважительных причин.

Предложить народным судам все дела, указанные в настоящей статье,

рассматривать не более, чем в пятидневный срок и приговоры по этим де-

лам приводить в исполнение немедленно.

6. Установить, что директора предприятий и начальники учреждений

за уклонение от предания суду лиц, виновных в самовольном уходе с

предприятия и из учреждения, и лиц, виновных в прогулах без уважитель-

ных причин, - привлекаются к судебной ответственности.

Установить также, что директора предприятий и начальники учрежде-

ний, принявшие на работу укрывающихся от закона лиц, самовольно ушед-

ших с предприятий и из учреждений, подвергаются судебной ответствен-

ности.

7. Настоящий Указ входит в силу с 27 июня 1940 г.

Д о к у м е н т N 40.

ОБ ОТВЕТСТВЕННОСТИ УЧАЩИХСЯ РЕМЕСЛЕННЫХ,

ЖЕЛЕЗНОДОРОЖНЫХ УЧИЛИЩ И ШКОЛ ФЗО

ЗА НАРУШЕНИЕ ДИСЦИПЛИНЫ И ЗА САМОВОЛЬНЫЙ УХОД

ИЗ УЧИЛИЩА (ШКОЛЫ)

Указ Президиума Верховного Совета СССР от 10 декабря 1940 г.

("Ведомости Верховного Совета СССР", 1941 г., N 1)

Учащиеся ремесленных, железнодорожных училищ и школ ФЗО за само-

вольный уход из училища (школы), а также за систематическое и грубое

нарушение школьной дисциплины, повлекшее исключение из училища (шко-

лы), подвергаются по приговору суда заключению в трудовые колонии сро-

ком до одного года.

Д о к у м е н т N 41.

Д И Р Е К Т И В А

О ВЫСЕЛЕНИИ СОЦИАЛЬНО ЧУЖДОГО ЭЛЕМЕНТА

ИЗ РЕСПУБЛИК ПРИБАЛТИКИ, ЗАПАДНОЙ УКРАИНЫ, ЗАПАДНОЙ БЕЛОРУССИИ

И МОЛДАВИИ

Основа: Постановление ЦК ВКП(б) и СНК СССР от 14 мая 1941 г.

Категории лиц, подлежащие выселению по этой директиве:

а) активные члены контрреволюционных организаций и члены их се-

мей;

2) бывшие жандармы, охранники, руководящий состав полиции, тюрем

и рядовые полицейские и тюремщики при наличии компрматериалов;

3) бывшие крупные помещики, торговцы (с годовым оборотом свыше

150 тыс.лат.); бывшие фабриканты (с годовым оборотом свыше 200

тыс.лат.) и крупные чиновники бывших буржуазных правительств, вместе с

членами их семей;

4) бывшие офицеры, в отношении которых имеются компрматериалы (в

том числе и те, которые служили в территориальных корпусах Красной Ар-

мии);

5) члены семей участников контрреволюционных организаций, осуж-

денных к высшей мере наказания, а также скрывающихся и перешедших на

нелегальное положение;

6) лица, прибывшие по репатриации из Германии, а также уехавшие

из Латвии в Германию, при наличии в отношении их компрматериалов;

7) бежавшие из бывшей Польши, отказавшиеся принять советское

гражданство;

8) уголовный элемент, продолжающий заниматься преступной деятель-

ностью;

9) проститутки, зарегистрированные в полиции, занимающиеся преж-

ней деятельностью.

Д о к у м е н т N 42.

О ПЕРЕСЕЛЕНИИ НЕМЦЕВ,

ПРОЖИВАЮЩИХ В РАЙОНЕ ПОВОЛЖЬЯ

Указ Президиума Верховного Совета СССР от 28 августа 1941 г.

По достоверным данным, полученным военными властями, среди немец-

кого населения, проживающего в районах Поволжья, имеются тысячи и де-

сятки тысяч диверсантов и шпионов, которые по сигналу, данному из Гер-

мании, должны произвести взрывы в районах, заселенных немцами По-

волжья.

О наличии такого большого количества диверсантов и шпионов среди

немцев Поволжья никто из немцев, проживающих в районах Поволжья, со-

ветским властям не сообщал, - следовательно, немецкое население райо-

нов Поволжья скрывает в своей среде врагов Советского Народа и Советс-

кой Власти.

В случае, если произойдут диверсионные акты, затеянные по указке

из Германии немецкими диверсантами и шпионами в Республике немцев По-

волжья или в прилегающих районах, случится кровопролитие, и Советское

Правительство по законам военного времени будет вынуждено принять ка-

рательные меры против всего немецкого населения Поволжья.

Во избежание таких нежелательных явлений и для предупреждения

серьезных кровопролитий Президиум Верховного Совета СССР признал необ-

ходимым переселить все немецкое население, проживающее в районах По-

волжья, в другие районы с тем, чтобы переселяемые были наделены землей

и чтобы им была оказана государственная помощь по устройству в новых

районах.

Для расселения выделены изобилующие пахотной землей районы Ново-

сибирской и Омской областей, Алтайского края, Казахстана и другие со-

седние местности.

В связи с этим Государственному Комитету Обороны предписано сроч-

но произвести переселение всех немцев Поволжья и наделить переселяемых

немцев Поволжья землей и угодьями в новых районах.

Председатель Президиума Верховного Совета СССР

М.Калинин

Секретарь Президиума Верховного Совета СССР

А.Горкин

Д о к у м е н т N 43.

О ДОПОЛНИТЕЛЬНОЙ МОБИЛИЗАЦИИ НЕМЦЕВ

ДЛЯ НАРОДНОГО ХОЗЯЙСТВА СССР

Постановление Государственного Комитета Обороны СССР

от 7 октября 1942 г.

(Извлечения)

1. Дополнительно мобилизовать в рабочие колонны на все время вой-

ны всех немцев мужчин в возрасте 15-16 лет и 51-55 лет включительно,

годных к физическому труду, как переселенных из центральных областей

СССР и Республики немцев Поволжья в пределы Казахской ССР и восточных

областей РСФСР, так и проживающих в других областях, краях и республи-

ках Советского Союза.

2. Одновременно провести мобилизацию в рабочие колонны на все

время войны женщин-немок в возрасте от 16 до 45 лет включительно.

Освободить от мобилизации женщин-немок беременных и имеющих детей

в возрасте до 3 лет.

3. Имеющиеся дети старше 3-летнего возраста передаются на воспи-

тание остальным членам данной семьи. При отсутствии других членов

семьи, кроме мобилизованных, дети передаются на воспитание ближайшим

родственникам или немецким колхозам.

Обязать местные Советы народных депутатов трудящихся принять меры

к устройству остающихся без родителей детей мобилизуемых немцев...

<...>

6. Установить уголовную ответственность немцев как за неявку по

мобилизации на призывные или сборные пункты, так и за самовольное ос-

тавление работы или дезертирство из рабочих колонн...

Д о к у м е н т N 44.

ОБ УГОЛОВНОЙ ОТВЕТСТВЕННОСТИ ЗА ХИЩЕНИЕ

ГОСУДАРСТВЕННОГО И ОБЩЕСТВЕННОГО ИМУЩЕСТВА

Указ Президиума Верховного Совета СССР от 4 июня 1947 г.

В целях установления единства законодательства об уголовной от-

ветственности за хищения государственного и общественного имущества и

усиления борьбы с этими преступлениями, - Президиум Верховного Совета

СССР п о с т а н о в л я е т :

1. Кража, присвоение, растрата или иное хищение государственного

имущества - карается заключением в исправительно-трудовом лагере на

срок от семи до десяти лет с конфискацией имущества или без конфиска-

ции.

2. Хищение государственного имущества, совершаемое повторно, а

равно совершаемое организованной группой (шайкой) или в крупных разме-

рах, - карается заключением в исправительно-трудовом лагере на срок от

десяти до двадцати пяти лет с конфискацией имущества.

3. Кража, присвоение, растрата или иное хищение колхозного, коо-

перативного или иного общественного имущества - карается заключением в

исправительно-трудовом лагере на срок от пяти до восьми лет с конфис-

кацией имущества или без конфискации.

4. Хищение колхозного, кооперативного или иного общественного

имущества, совершаемое повторно, а равно совершаемое организованной

группой (шайкой) или в крупных размерах, - карается заключением в исп-

равительно-трудовом лагере на срок от восьми до двадцати лет с конфис-

кацией имущества.

5. Недонесение органам власти о достоверно известном готовящемся

или совершенном хищении государственного или общественного имущества,

предусмотренном статьями 2 и 4 настоящего Указа, - карается лишением

свободы на срок от двух до трех лет или ссылкой на срок от пяти до се-

ми лет.

Председатель Президиума Верховного Совета СССР

Н.Шверник

Секретарь Президиума Верховного Совета СССР

А.Горкин

* * *

ОБ УСИЛЕНИИ ОХРАНЫ ЛИЧНОЙ СОБСТВЕННОСТИ

ГРАЖДАН

Указ Президиума Верховного Совета СССР от 4 июня 1947 г.

В целях усиления охраны личной собственности граждан, Президиум

Верховного Совета СССР п о с т а н о в л я е т :

1. Кража, то есть тайное или открытое хищение личного имущества

граждан - карается заключением в исправительно-трудовом лагере на срок

от пяти до шести лет.

Кража, совершенная воровской шайкой или повторно, - карается зак-

лючением в исправительно-трудовом лагере на срок от шести до десяти

лет.

2. Разбой, то есть нападение с целью завладения чужим имуществом,

соединенное с насилием или угрозой применения насилия, - карается зак-

лючением в исправительно-трудовом лагере на срок от десяти до пятнад-

цати лет с конфискацией имущества.

Разбой, соединенный с насилием, опасным для жизни и здоровья по-

терпевшего, или с угрозой смертью или тяжким телесным повреждением, а

равно совершенный шайкой либо повторно, - карается заключением в исп-

равительно-трудовом лагере на срок от пятнадцати до двадцати лет с

конфискацией имущества.

3. Недонесение органам власти о достоверно известном готовящемся

или совершенном разбое - карается лишением свободы на срок от одного

года до двух лет или ссылкой на срок от четырех до пяти лет.

Председатель Президиума Верховного Совета СССР

Н.Шверник

Секретарь Президиума Верховного Совета СССР

А.Горкин

Д о к у м е н т N 45.

К о п и я

П Р И Г О В О Р

Именем Российской Советской Федеративной Социалистической Республики

От 7-го декабря 1939 года. Выездная сессия Омского Областного

Суда в составе: Председательствующего ЕРМАКОВОЙ

Народных заседателей Никулина и Ильченко

С участием прокурора Кошарова

Адвоката в лице Поспелова

При секретаре Токаревой

Рассмотрев в закрытом судебном заседании дело по обвинению:

Конвецкого Федора Ивановича с 1878 года рождения, женат, детей имеет

___человек, б/партийный, неграмотный, несудимый, по национальности бе-

лорус, место рождения Австрия, село Творельное, район Сенок, с 1916 г.

проживает в СССР, постоянное место жительства село Красивое, того же

сельсовета, Маслянского района, Омской области, соц.положение член

колхоза - "Пламя" служил в Австрийской армии с 1914 года по 1916, ак-

тивно участвовал в бандитском Ишимском восстании 1931 года, репресси-

рованных-раскулаченных родственников нет, а за границей родственники в

Австрии проживают.

Преступление, предусмотренное ст.58 п.10 ч.1 УК РСФСР. Предвори-

тельным следствием выслушав объяснение подсудимого и показания свиде-

телей, мнение сторон СУД НАХОДИТ УСТАНОВЛЕННЫМ: Подсудимый Конвецкий

систематически среди колхозников колхоза "Пламя" проводил контрреволю-

ционную агитацию в 1937 году в сельсовете в присутствии секретаря

сельского совета и председателя клеветал на руководителей партии и

правительства подтверждают на суде свидетель Лумпов и на предворитель-

ном следствии Боцмановский /л.д. N 136/.

В 1936 году в мае месяце в клубе на собрании открыто выступал

против существующего строя, клеветал на руководителей партии и прави-

тельства, подтверждают свидетели: Цыганков, Иванов и другие.

В 1938 году в мае месяце на собрании бригады N 1 дважды публично

выступал с клеветой на существующий строй и печать, подтверждают сви-

детели: Иванищев, Симаков Павел и др. в 1937 году в ноябре на общем

собрании так-же проводил контрреволюционную агитацию, подтверждает

Гордеев и другие. В 1938 году в феврале месяце в квартире колхозницы

Шепелевой восхвалял жизнь трудящихся в капиталистических странах, кле-

ветал на существующий строй, подтверждают свидетели: Шевелев и Сима-

ков. Подсудимый виновным себя не признал, но не отрицает всех этих

фактов, но говорил якобы он не так. Суд находит, виновность доказанной

по ст.58-10 ч.1 УК РСФСР. Руководствуясь со ст.319-320 УПК. -

П Р И Г О В О Р И Л:

По ст.58-10 ч.1 УК Конвецкого Федора Ивановича подвергнуть мере

наказания к 7-ми годам лишения свободы. По ст.31 п.А УК поразить поли-

тических избирательных прав на 5-ть лет. Меру пресечения изменить не-

медленно заключить под стражу.

Согласно ст.29 УК зачесть предворительное заключение 1 день за 1

день с 9-го мая 1938 года по 6-е июня 39 года, в срок приговора.

Взыскать согласно Государственного порядка от 2/XI-39 года, в

пользу Ишимской Консультации Адвокатов с подсудимого 150 рублей /с его

хозяйства/.

Приговор окончательный, но может быть согласно ст.400 УПК обжало-

ванный в 72-х часовой срок от момента вручения копии приговора в Вер-

ховный Суд РСФСР.

П.П. Председательствующий - Ермакова

Народные заседатели: Никулин и Ильченко

ВЕРНО: Пред. Выездн. Сессии Омского областного суда

ЕРМАКОВА

Д о к у м е н т N 46.

П Р И К А З

по Управлению Вятского Исправительно-Трудового Лагеря НКВД

СОДЕРЖАНИЕ: Объявление приговоров Суда о лагерном бандитизме и побегах.

31 июля 1939 г. N 537 Пос.Рудничный.

Некоторая Часть заключенных Лагеря, забыв о том, что только чест-

ной, хорошей работой они могут загладить свои преступления и стать в

ряды полноправных граждан нашей великой родины ведут преступную дея-

тельность в лагере, систематически нарушая лагерный режим, уклоняясь

от работы, занимаясь ограблением лагерного населения, избиениями зак-

люченных и наконец пытались уклониться от дальнейшего отбывания нака-

зания путем совершения побегов.

Судебная Коллегия Кировского Областного Суда рассмотрев с 19-28

июля с/г. дела о таких заключенных П Р И Г О В О Р И Л А:

За лагерный бандитизм: 1. МАЗАНОВА Петра Алексеевича и 2. БЕДУ

Герасима Ивановича К ВЫСШЕЙ МЕРЕ НАКАЗАНИЯ - РАССТРЕЛУ.

3. СЫЧЕВ Федор Алексеевич, 4. ГАЙДАК Борис Иванович, 5. ПЕТРЕНКО

Владимир Алексеевич, 6. ВАСИЛЬКОВ Николай Павлович, 7. АЛДОШКИН Семен

Акимович за бандитизм и

_за побеги из лагеря .: з/к з/к 1. ЯКОВИТОВ И.П., 2. СОРОКИН К.Т.,

3. ТРЖЕСКАЛ В.И., 4. АНИЩЕНКО М.Е., 5. КАСПЕРСКИЙ М.Н., 6. ПЕТРОВ

И.М., 7. АБЛИЯСОВ Ф.Г., 8. ТОРОПОВ А.А., 9. САМЕДОВ Г.К., 10. БАГИРОВ

Г.А., 11. ГУСЕВ Н.Е., 12. КИРПИЧЕВ В.В., 13. ЛЫСЕНКО И.Н., 14. ТИХОНОВ

М.М., 15. МАТВЕЕВ А.Б., 16. ГАЛКИН Н.Ф., 17. РУБАНОВСКИЙ А.А., 18.

МЕТЛИЦКИЙ П.Я., 19. ШИШКОВ А.Д., 20. ПОРШЕНКОВ Н.А., 21. ИВАНОВ М.А.,

22. ПОЛКОВ В.С., 23. НАТКИН С.В., 24. ГАСПАРЯН В.Р., 25. МОРДОВЦЕВ

С.С., 26. БОБРОВ В.С., 27. БАДЕНКО В.К. и КАСПЕРСКИЙ Н.С. ПРИГОВОРЕНЫ

СУДОМ к ТЮРЕМНОМУ ЗАКЛЮЧЕНИЮ на СРОКИ 8-10 лет.

Объявляя настоящие приговоры, -

П Р И К А З Ы В А Ю:

Всем нач. л/п НАСТОЯЩИЙ ПРИКАЗ ЛИЧНО ОБЪЯВИТЬ заключенным на раз-

водах, при объявлении приказа предупредить всех заключенных о том, что

всякое нарушение лагерного режима или попытки к побегу повлекут за со-

бой самые суровые меры уголовной ответственности.

НАЧАЛЬНИК УПРАВЛЕНИЯ ВЯТЛАГА НКВД (ДОЛГИХ)

Архив Учреждения К-231,д.3,л.62

Д о к у м е н т N 47.

П Р И К А З

по Управлению Вятского Исправительно-Трудового Лагеря НКВД СССР

23 августа 1939 г. N 611 пос.Рудничный.

Содержание: О порядке трудоиспользования несовершеннолетних з/к з/к.

ГУЛАГом НКВД СССР даны конкретные директивные указания о порядке

содержания трудоиспользования несовершеннолетних заключенных, а так-же

проведения среди них культурно-воспитательной работы.

Несмотря на это до настоящего времени со стороны Нач-ков л.п. где

содержатся несовершеннолетние з/к з/к непринято ни каких мер в отноше-

нии создания для них нормальных бытовых условий, охватом учебой и пра-

вильного трудоиспользования.

При личном посещении 4-го л/п, где содержится основная масса не-

совершеннолетних з/к з/к, мною установлено целый ряд безобразий, нару-

шений указания центра.

Нормальные бытовые условия не созданы: в бараках тесно, грязно,

постельные принадлежности отсутствуют, культвоспит-работа среди мало-

летних отсутствует, трудоиспользование их производится неправильно,

вместо установленных 6 часов работы для малолетних, последние работают

8 часов.

Нач-к 4-го л/п тов.КАТАРГИН вопросом о создании бытовых условий

для малолетних з/к з/к и правильным их трудоиспользованием не занимал-

ся.

П Р И К А З Ы В А Ю:

1. Нач-ку 4-го л/п тов.КАТАРГИНУ за нарушение порядка содержания

и неправильное трудоиспользование з/к з/к объявить ВЫГОВОР.

2. ВРИД нач.КВО тов.ГОСТИЩИНУ немедленно выехать на 4-й л/п для

организации культурного обслуживания несовершеннолетних заключенных,

укрепления среди них культурно-воспитательной работы, выделив для этой

цели пригодных воспитателей из числа вольно-наемного состава по норме

1-го воспитателя на 75 з/к.

Начальнику КВО выделить одного инспектора в аппарате, которому

вменить в обязанность непосредственное руководство и помощь на местах

по работе с несовершеннолетними.

3. Нач-ку Отдела Снабжения немедленно командировать инспектора на

4-й л/п для организации питания несовершеннолетних з/к з/к по нормам

ГУЛАГ"а.

4. Нач-ку л/п тов.КАТАРГИНУ совместно с представителями Управле-

ния выделить для несовершеннолетних з/к з/к лучшие бараки и создать в

них надлежащие бытовые условия, обеспечив полностью постельными при-

надлежностями и необходимым вещ довольствием.

5. Труд использование малолетних з/к з/к организовать в мастерс-

ких и подсобных цехах л/п.

Нач-ку Планового отдела спустить на л/п, где содержатся несовер-

шеннолетние з/к з/к, лимит для обучения их в порядке бригадного учени-

чества.

Впредь категорически запрещаю использовать на работе малолетних

заключенных сверх установленных 6 часов работы в день.

ЗАМ.НАЧ. УПРАВЛЕНИЯ ВЯТЛАГА НКВД

капитан Госбезопасности (БОРИСОВ)

Архив Учреждения К-231,д.3,л.85

Д о к у м е н т N 48.

П Р И К А З

по Управлению Вятского Исправительно-Трудового Лагеря НКВД СССР

СОДЕРЖАНИЕ: Об отдаче под суд заключенных 11-го лагпункта.

N 918 от 13-го декабря 1939 г. Пос.Рудничный.

Начиная с сентября месяца 1939 года заключенные 11-го лагпункта

систематически, организованно не выходили на работу при выводе органи-

зовали вооруженные сопротивления, нанесением побоев лагобслуге и даже

лагадминистрации, занимались грабежем лагнаселения, картежной игрой,

чем терроризировали лагнаселение и дезорганизовали производство.

Инициаторами и организаторами этого явились заключенные:

1. КАДЫШЕВ Ал-др Яковлевич, осужд. как СВЭ на 3 года,

2. МОИСЕЕВ Иван Сергеевич, осужд. по ст.162 как СОЭ на 5 л.

3. ПАВЛОВ-НАУМОВ Петр Иванович, осужд. по ст.74,7-35

4. ГАВРИЛОВ Василий Мих., осужд. как СВЭ на 5 лет.

5. СОШНИКОВ Иван Ал-дрович, осужд. по ст.74-ч.II-я на 4 г.

6. МИХАЙЛОВ Виктор Ал-рович, осужден как СВЭ на 5 л.

7. БЕЛОВ Ал-др Михайлович, осужд. как СВЭ на 3 года.

Соучастниками и непосредственными злостными нарушителями лагрежи-

ма являлись заключенные:

1. ПЕНЯГИН Ал-др Константинович.

2. РУСИНОВ Конст. Васильевич.

3. РОМАНЕНКОВ Иван Петрович.

4. ВОЛКОВ Яков Кузьмич.

5. АНДРЕЕВ Анатолий Сергеевич.

6. ХАЛЧАН Мирон Адамович.

7. ПЕЧЕРКИН Сергей Конст.

Вышеупомянутые заключенные помимо ежедневных групповых отказов от

работы оказывали сопротивление лагадминистрации вплоть до нанесения

побоев, издеваются над работающими заключенными, как например:

7/X-39 г. з/к КАДЫШЕВ нанес несколько ударов начальнику отряда

заключенному ЮРЬЕВУ, пом. коменданту з/к СОКОЛОВУ.

28/X-39 г. незаконно получил хлеб и продталоны на бригаду N 7 -

30 пайков.

4/XII-39 г. организовано ограбили и избили из вновь прибывшего

этапа з/к НЮКТЮРИ М.И.

4/XII-39 г. вооружившись двумя топорами не впускали в барак к се-

бе для вывода на работу.

28/XI-39 г. похищен чемодан с вещами у з/к Ефимава и целый ряд

отдельных аналогичных фактов.

Исходя из вышеизложенного,

П Р И К А З Ы В А Ю:

Инициаторов и особо злостных бандитских элементов заключенных

1. КАДЫШЕВА Ал-дра Яковлевича,

2. МОИСЕЕВА Ивана Сергеевича,

3. ПАВЛОВА-НАУМОВА Петра Ивановича,

4. ГАВРИЛОВА Василия Михайловича,

5. СОШНИКОВА Ивана Ал-дровича,

6. МИХАЙЛОВА Виктора Ал-дровича,

7. БЕЛОВА Ал-дра Михайловича

ОТДАТЬ ПОД СУД, а их соучастников, заключенных:

1. ПЕНЯГИНА Ал-дра Конст.

2. РУСИНОВА Конст. Васил.

3. РОМАНЕНКО Ивана Петровича

4. ВОЛКОВА Якова Кузьмича

5. АНДРЕЕВА Анатол. Серг.

6. ХАЛЧАН Мирона Адамовича

7. ПЕЧЕРКИНА Сергея Константиновича

ПЕРЕВЕСТИ НА 8-й ЛАГПУНКТ, водворив их в ШИЗО по ДВАДЦАТЬ суток

каждого с выводом на работу.

Заключенных:

1. КРАМАРЕНКО Ал-дра Ивановича

2. КУЗНЕЦОВА Михаила Федоровича

ВОДВОРИТЬ В ШИЗО по ДЕСЯТЬ суток каждого при 11-м лагпункте с вы-

водом на общие работы.

Предупредить, что за повторение подобных случаев будут привлечены

к уголовной ответственности и остальные по ст.59-3 УК РСФСР за банди-

тизм.

Приказ объявить на разводах среди всех заключенных.

ЗАМ.НАЧ. УПРАВЛЕНИЯ ВЯТЛАГА НКВД

капитан Госбезопасности (БОРИСОВ)

Архив Учреждения К-231,д.3,л.233-234

Д о к у м е н т N 49.

П Р И К А З

по Управлению Вятского Исправительно-Трудового Лагеря НКВД СССР

СОДЕРЖАНИЕ: О привлечении к ответственности заключенных за саботаж и

членовредительство в исправительно-трудовых лагерях

20 декабря 1939 г. пос.РУДНИЧНЫЙ

Объявляю приказ НАРОДНОГО КОМИССАРА ВНУТРЕННИХ ДЕЛ СССР от

2/XII-1939 года. N 800.

В южном лагере НКВД на Дальнем Востоке группа заключенных, с

целью саботажа и срыва производственного плана работ лагеря - органи-

зовала систематические отказы и невыходы на работу.

Как установлено следствием, только за один квартал 1939 года зак-

люченные КИРСАНОВ и ДЕМИН вовсе не выходили на работу, з/к КОВАЛЕВ не

выходил на работу 82 дня, ТУМАНИН и ТКАЧ по 80 дней и т.д.

Во избежание водворения их в режимную колонну и получения штраф-

ного пайка, участники группы, по инициативе КОВАЛЕВА, искусственно вы-

зывали флегмоны, направляясь для лечения в лазарет.

В результате организованного саботажа, помимо срыва производс-

твенного плана, строительству нанесен большой ущерб.

Судебная коллегия Верховного суда Бурят-монгольской АССР, расс-

мотрев 23 сентября с.г. дело по обвинению этой группы в преступлениях

предусмотренных ст.16-58-14 УК РСФСР, приговорила:

КОВАЛЕВА и СИЛАЕВА - к высшей мере наказания - расстрелу.

КИРСАНОВА, ДРАЖИНА, ПОПОВА, КОПЫТОВА, САМОХВАЛОВА, РОМАНОВА, ДЕ-

МИНА, ДУДИНА, ТКАЧА, ЛЫСЕНКО, ТУМАНИНА, САВИЧЕВА - к десяти годам каж-

дого.

ПРИКАЗЫВАЮ:

Начальникам управлений лагерей и исправительно-трудовых колоний

НКВД объявить настоящий приказ заключенным и разъяснить им, что в

предь за отказ от работы - саботаж и умышленное членовредительство бу-

дут привлекаться не только сами отказчики и членовредители, но и лица

склоняющие других заключенных на эти преступления.

ЗАМЕСТИТЕЛЬ НАРОДНОГО КОМИССАРА ВНУТРЕННИХ ДЕЛ СССР

КОМДИВ /ЧЕРНЫШЕВ/

П Р И К А З Ы В А Ю:

Настоящий приказ объявить всем заключенным на поверках и разво-

дах.

НАЧАЛЬНИК УПРАВЛЕНИЯ ВЯТЛАГА НКВД СССР (ДОЛГИХ)

НАЧ.ОТДЕЛА РЕЖИМА ВЯТЛАГА НКВД СССР (АРТАМОНОВ)

Б И О Г Р А Ф И Ч Е С К И Е О Ч Е Р К И

ПОЭТ ИЗ ВЯТЛАГА

Борис Алексеевич Чичибабин как поэт пришел ко всероссийскому чи-

тателю лишь на излете перестройки. В 1990 - 1991 годах были изданы два

больших собрания его стихов (сборник "Колокол" - М.,1991; сборник "Мои

шестидесятые" - Киев,1990).

"В чинном шелесте читален

или так, для разговорца,

Глухо имя Чичибабин,

нет такого стихотворца," -

с горечью писал он на склоне дней. Между тем в вышедших сборниках пе-

ред нами предстал поэт яркий, зрелый, кристально честный и самобытный.

Воистину его бокал невелик, но он пьет из своего стакана. Судьба этого

недавно ушедшего из жизни поэта не может не поражать нас, людей, в об-

щем-то привыкших к необычным коллизиям россиян в XX веке. В своей сти-

хотворной автобиографии Борис Алексеевич написал о своей людоедской

эпохе:

"Поэты были

большие, лучшие.

Одних - убили,

других - замучили.

Их стих богатый,

во взорах молнии.

А я - бухгалтер,

чтоб вы запомнили...

"..............."

Тружусь послушно,

не лезу в графы я.

Тюрьма да служба -

вся биография".

И это не унижение от гордыни или самолюбия - это предельная чест-

ность человека перед самим собой. Как же сложилась судьба этого чело-

века? Почему поэт (поэт от младых ногтей), действительно был бухгалте-

ром (точнее скажем, вынужден был стать бухгалтером)?

Борис Алексеевич Полушин (Чичибабин - это его поэтический псевдо-

ним, фамилия матери; впрочем и Полушин - это фамилия усыновившего его

отчима) родился в 1923 году в Кременчуге на Украине, в 1940 году он

окончил школу в г.Чугуеве. С 1942 года, будучи призван, служил в авиа-

ционных частях Закавказского фронта. После демобилизации в 1945 году

поступил в Харьковский университет на филологический факультет.

Но уже в июне 1946 года (как и многие другие талантливые и неор-

динарные ребята в эту послевоенную волну репрессий) был арестован. Как

он пишет в автобиографии: "Когда меня спрашивают: за что? - я отвечаю:

ни за что, как и многие в те времена. Вероятно, кто-то передал кому-то

мои стихи... Разговоры, болтовня, стихи... "За антисоветскую агитацию"

- как было сказано в приговоре Особого совещания, меня осудили на 5

лет, по тем временам срок смехотворный. Все пять лет полностью отсидел

- Вятлаг - и вышел еще при жизни Сталина, в 1951 году".

Вятлаг (да и тюремное заключение) не могли не повлиять на лич-

ность поэта, всю его последующую судьбу. Лагерь выковал Бориса Алексе-

евича, и удивительное для многих его жесткое, бескомпромиссное поведе-

ние в конце 1960-х - 1970-х годы не понять без учета лагерного опыта

человека.

"В моей дневной одышке,

в моей ночи бессонной

мне вечно снятся вышки

над лагерною зоной".

Мне удалось недавно побывать в тех местах на севере Кировской об-

ласти. Огромные болота, глухие леса - заключенные на лесоповале. Уда-

лось и ознакомиться с небольшой карточкой на плотной бумаге - в сущ-

ности именно она и стала поводом для этой статьи...

Какую же биографическую информацию о поэте мы можем извлечь из

его личной учетной карточки? Во-первых, отметим, что лагерное личное

дело Б.А.Полушина N 109761 уничтожено в мае 1968 года. Что это - сов-

падение или определенная зависимость от бурных событий Пражской весны?

В гулаговской империи ничего так просто не делалось, даже в постста-

линские времена. А Борис Чичибабин в это время (1966-1973 годы) был

еще членом Союза писателей СССР. В 1968 году (еще, видимо, по инерции)

вышла его последняя книжка перед долгой полосой забвения, точнее за-

малчивания по указке властей опального поэта, осмелившегося писать не

такие, как надо власти, стихи. Дальше идут трафаретные пункты: фами-

лия, имя, отчество - Полушин Борис Алексеевич; год рождения - 1923;

место рождения - г.Кременчуг Полтавской области; социальное происхож-

дение - прочерк; национальность - русский; подданство - СССР; образо-

вание - 1-й курс университета; бывшая партийность - беспартийный; про-

фессия - нет; кем осужден - Особым совещанием при МВД СССР; когда -

22.02.1947 г., статья 58-10, срок 5 лет; начало срока - 17.06.1946 г.

(судя по всему - это дата ареста); конец срока - 17.06.1951 г.; когда

и откуда прибыл - 31.03.1948 г. из тюрьмы г.Москвы; где находится - 2

отдельный лагпункт; освобожден - 15.06.1951 г. по отбытии срока; когда

и куда убыл - 16.06.1951 г., Харьковская обл., г.Чугуев.

Эта скупая информация очень существенна для написания биографии

поэта. Более 1,5 лет он находился в тюрьмах. Вовсе не случайно напишет

Борис Алексеевич впоследствии, размышляя о значимости в своем твор-

честве лагерного опыта:

"Я б не сложил и пары слов,

когда б судьбы мирской горнило

моих висков не опалило,

души моей не потрясло".

Окончив бухгалтерские курсы после лагеря (о продолжении учебы в

университете нечего было и думать), Борис Чичибабин основную часть

своей трудовой жизни проработал бухгалтером в троллейбусном парке.

Особенно эта профессия пригодилась ему после исключения из Союза писа-

телей в 1973 году за самиздатовские стихи, ходившие по рукам.

Впрочем, самыми трудными годами своей жизни он в автобиографии

называет не лагерные годы, а первые годы после возвращения из лагеря.

Это тоже было трудное испытание, закал личности.

С полным правом поэт написал о себе:

"Я груз небытия вкусил своим горбом:

Смертельна соль воды, смертельна горечь хлеба, -

Но к жизни возвращен обыденным добром -

Деревьями земли и облаками неба".

Поэт Борис Чичибабин обрел свою землю, свой голос, выстроил свою

судьбу - и все это сделал достойно. Он умер 15 декабря 1994 года. Мир

его праху.

В.БЕРДИНСКИХ.

("Вятский край")

ЗАГАДОЧНЫЙ ПОЛЬ МАРСЕЛЬ

В марте 1951 года по делам службы мне пришлось побывать в столице

Вятлага - поселке Лесном Кайского (ныне Верхнекамского) района. Когда

со всеми делами было покончено, знакомый работник политотдела Управле-

ния лагеря Лисакович предложил сходить в Дом культуры, где в это время

давала концерт для сотрудников Учреждения культбригада заключенных.

- У нас тут можно увидеть и услышать не только заслуженных, но и

народных артистов, композиторов и исполнителей высокого класса, - с

гордостью похвастался Лисакович. Он же провел меня в зрительный зал.

Концерт уже начался. На нас зашикали. Я счел за благо скорей сесть на

свободное место.

В это время на сцену размеренными шагами вышел мужчина лет трид-

цати пяти в черном фраке, белой рубашке или манишке, черный галстук

бабочкой украшал его грудь. Каштановые волосы ежиком. Он, чуть накло-

нив туловище к залу, произнес:

- Уважаемые зрители, я вам спою романс "Дружба", который написал

композитор Русаков Павел Александрович, в конце тридцатых годов руко-

водитель нашей культбригады, мой незабвенный друг и учитель - Поль

Марсель. Итак, романс "Дружба" на слова Алексеева.

Трепетные пальцы пианиста бойко пробежали по клавишам инструмен-

та, и зал заполнила чарующая мелодия, а "ежик во фраке" запел так, что

его чистый приятный голос проник во все уголки зала и выплеснулся на

улицу:

Я встретил вас с улыбкой тайной,

Безмерно рад увидеть вновь,

Пусть наша встреча была случайной,

Но не случайно вспыхнула любовь.

Веселья час и час разлуки

Готов делить с тобой всегда.

Давай пожмем друг другу руки,

И в дальний путь на долгие года...

Артист спел еще несколько песен Русакова на слова коллег-заклю-

ченных, но они как-то прошли мимо, не затронули души, не запомнились

ни слова, ни мелодия. Романс "Дружба" настолько врезался в мою память,

что я невольно на досуге начинал напевать:

Когда простым и нежным взором

Ласкаешь ты меня, мой друг,

Необычайным цветным узором

Земля и небо вспыхивают вдруг.

Веселья час и час разлуки...

Еще запомнились слова: "Поль Марсель" - сочинитель музыки. Что

это - имя, отчество или фамилия, а может быть, псевдоним композитора?

Мне захотелось приобрести пластинку с прекрасным романсом, но он,

как и автор, был под запретом. Спустя несколько лет совершенно случай-

но я увидел на прилавке магазина пластинку с полюбившимся романсом.

Мелодия и слова были те же, но на пластинке значилось, что музыка ка-

кого-то В.Сидорова.

Кто же на самом деле сочинил музыку к романсу "Дружба"?

Для меня это было тайной за семью печатями многие годы. И вот 26

мая 1993 года в "Российской газете" появилась статья "Возвращенная

"Дружба". Ее автор поэт Алексеев подтвердил, что музыку к упомянутому

романсу написал композитор Павел Александрович Русаков, что его псев-

доним Поль Марсель, а стихи сочинил он, Алексеев. В статье упоминает-

ся, что Русаков был судим и отбывал меру наказания неподалеку от ра-

йонного центра села Кай Кировской области, где якобы затерялись его

следы. Значит, Русаков находился в Вятлаге? Но какова его дальнейшая

судьба? Неужели Русаков стал одной из жертв Вятлага?

По многочисленным моим запросам и ответам на них в Учреждение

К-231, соответствующие органы Москвы, Казахстана, Ленинграда удалось

установить, что Русаков Поль Марсель (Павел Александрович), 1908 года

рождения, украинец, уроженец города Марселя (Франция), проживал в го-

роде Ленинграде, за принадлежность к антисоветской организации по пос-

тановлению тройки УНКВД Лениградской области от 20 ноября 1937 года

заключен в исправительно-трудовой лагерь сроком на 10 лет. Отбывал на-

казание в Вятлаге. Как талантливому музыканту и незаурядному организа-

тору политотделом лагеря ему было поручено возглавить центральную

культбригаду заключенных, которая давала концерты как для осужденных,

так и для сотрудников охраны лагеря. Находясь в заключении, руководя

культбригадой, Русаков имел некоторые поблажки от руководства, получал

зарплату и мог материально поддерживать семью, свободное же время ис-

пользовал на творчество. В лагере он пытается закончить ораторию

"Стенька Разин" на слова В.Каменского, которую он начал еще на воле,

пишет ряд песен и романсов, маршей и других произведений. Часть из на-

писанного исполнялась артистами культбригады, некоторые произведения

композитор передавал на волю через свою жену, приезжавшую на свидания.

С началом Великой Отечественной войны стране понадобился лес.

Всех заключенных, кто мало-мальски был способен трудиться физически,

направили на лесоповал. Перевели на дальний лагпункт, вручили топор да

лучковую пилу и Русакову, чтобы валить кайские леса. После тяжелой,

изнурительной работы было не до творчества, не до песен, если учесть

при этом еще скудный военный паек заключенного.

Поль Марсель не пропал в вятском лагере, как это утверждается в

упомянутой статье "Российской газеты". От звонка до звонка он "оття-

нул" срок заключения - 10 лет.

В январе 1947 года ворота зоны открылись перед Русаковым на волю.

Но свобода оказалась иллюзорной: композитор был направлен на вечное

поселение в Казахстан, в город Джамбул. И вот ответ из соответствующих

органов Казахстана: дела Русакова в архивах нет, сведений о нем не

имеется.

Если акын Джамбул поднялся из народа, чтобы своим творчеством ос-

ветить казахские степи, то композитор Поль Марсель Русаков, сосланный

туда, затерялся в них, канул в вечность, и лишь его чудесный романс

будет жить.

П.ОЖЕГИН.

("Вести",1994,14 октября).

АДЪЮТАНТ Г.К.ЖУКОВА

В "Воспоминаниях и размышлениях" Г.К.Жукова есть такая фраза: 12

февраля 1944 года неожиданно заболел гриппом. Приняв лекарство, уснул

крепким сном. Вдруг мой генерал-адъютант Леонид Михайлович Минюк изо

всех сил старается меня разбудить. Спрашиваю, в чем дело?

- Звонит товарищ Сталин.

Минюк? Где и при каких обстоятельствах встречалась мне эта фами-

лия? Так и не мог вспомнить, когда читал книгу.

На днях прочитал письмо Маршала Советского Союза Г.К.Жукова, ад-

ресованное Первому секретарю ЦК КПСС Н.С.Хрущеву и члену Президиума ЦК

КПСС А.И.Микояну. На письме гриф "секретно". В нем он пишет: "В 1946

году под руководством Абакумова и Берия на меня было сфабриковано кле-

ветническое дело. Тогда меня обвинили в нелояльном отношении к Стали-

ну.

Берия и Абакумов шли дальше и пугали Сталина наличием у Жукова

бонапартистских тенденций и что я очень опасный для него человек.

При фабриковании на меня дела был арестован ряд моих сослуживцев

- генералов и офицеров, в том числе бывший член военсовета 1-го Бело-

русского фронта генерал-лейтенант Телегин К.П., бывшие мои адъютанты и

порученцы генералы Минюк, Филатов, Варейников, Семочкин и другие.

Всех их физически принуждали дать показания на меня и о наличии

"военного заговора" во главе с маршалом Жуковым.

Но с арестом самого Абакумова это дело провалилось".

И мне вспомнился эпизод из личной жизни.

Было это в начале 50-х годов. Служил я тогда в охране на 6-м ОЛПе

(отдельный лагерный пункт) Вятлага. Однажды командир взвода по фамилии

Красноперов вызывает меня и назначает старшим по конвоированию бригады

заключенных, которая работала в цехе ширпотреба. Тут же добавил, что

направляет меня с этой бригадой, так как, по его мнению, я наиболее

грамотный и, дескать, сумею найти подход к заключенным.

Что это за заключенные, почему к ним необходим особый подход?

Лейтенант так и не объяснил.

На следующий день мне, кроме винтовки с 4 патронами, вручили кар-

тотеку на членов бригады - мешочек с карточками, на которых написаны

установочные данные зеков.

Первым значился Стратанович - начальник цеха. Это был сухонький,

невысокого роста инвалид. Ходил на деревяшке, которую сам же смастерил

из тюльки. Одни говорили, что ногу у него "отстегнул Гитлер", другие -

потерял на производстве. Когда я заходил к нему с проверкой, то неиз-

менно заставал его за письменным столом: то он вычерчивал на бумаге

табуретку, то платяной шкаф, то сервант, то еще какую-то мебель. Делал

он это тщательно и аккуратно.

Бригадиром был также из заключенных по фамилии Лыков. Грубоватый,

с лоснящейся физиономией. Начальство считало, что бригаду он держит в

руках, а поэтому соответствовал должности. Бригада подобрана из таких,

которые не побегут.

Когда я назвал фамилию Минюка при перекличке, из группы вышел лет

пятидесяти-пятидесяти пяти зек среднего роста и по-военному ответил:

"Минюк Леонид Федорович, 1900 года рождения, осужден военной коллегией

Верховного суда СССР 1 ноября 1951 года по статье пятьдесят восемь-де-

сять УК РСФСР на десять лет лишения свободы. Начало срока 31 декабря

1947 года, конец срока 31 декабря 1957 года."

Содержание статьи я знал. Это антисоветская пропаганда и агита-

ция. А вот кому и за что ее дают, мне было безразлично. Дают, значит,

есть за что.

Хотя Минюк был в лагерной одежде, во всем его поведении, походке,

выправке, в манере говорить, держаться с людьми чувствовалась подго-

товка военного человека.

Перед тем, как вести бригаду от вахты жилой зоны до цеха ширпот-

реба, а это, примерно, метров 300-400, я предупредил:

- Бригада, слушай мою команду! Идти в строю, не растягиваться и

не разговаривать. Шаг влево, шаг вправо считается побегом - стреляю

без предупреждения. Ша-агом марш!

При этих словах 30 человек, одетых во все черное (телогрейки,

брюки, курточки, кирзовые сапоги), и сами они какие-то почерневшие,

замусоленные, начинали марш-бросок из жилой зоны в производственную,

чтобы там пилить, строгать, сколачивать, полировать, красить мебель.

Одним словом, выпускать продукцию и тем самым становиться на путь исп-

равления. Трудом искупить свою вину. Была ли она у них? Сидит, значит,

виновен.

Однажды только я успел войти к начальнику цеха, как туда вошел и

Минюк за какими-то чертежами. При его появлении Стратанович встал

из-за стола, по-военному вытянулся и почтительным поклоном приветство-

вал вошедшего. Мне это показалось странным: начальник цеха как-то уж

слишком доброжелательно приветствовал и говорил с подчиненным, даже

заискивал. Когда Минюк вышел, я начал буквально распекать Стратановича

за низкопоклонство перед подчиненными.

- Но это же Минюк, - оправдывался он.

- Ну и что! Он контрик, рядовой заключенный, а ты начальник цеха.

Каждый горшок должен знать свой шесток, - безапелляционно отрубил я.

Тогда не принято было обращаться к заключенному на "вы". Нам,

солдатам, чуть ли не каждый день на разводе наш лейтенант талдычил:

- Вы сотрудники органов НКВД. Каждый из вас выше на голову любого

гражданского, не говоря уже о заключенных.

Любопытство у меня взяло верх, и я спросил у Стратановича о Миню-

ке.

Теперь наступила его очередь удивляться моей некомпетентности, а

может, и глупости. Он поднял палец и со значением и почтительным ува-

жением ответил:

- Порученец самого Жукова!

- Какого еще Жукова?

- Георгия Константиновича, Маршала Советского Союза, замечатель-

ного полководца Красной Армии в период Великой Отечественной войны,

Героя... - начал перечислять заслуги Жукова.

- Ну а Минюк-то тут при чем? Он же был на побегушках у маршала!

- Гражданин начальник. Порученец, ординарец при командующем фрон-

том - это не "мальчик на побегушках", а заметная фигура в армии. Минюк

же Леонид Федорович имеет воинское звание генерал-лейтенанта, - на

торжественной ноте закончил Стратанович.

Самому мне не удалось поговорить с тем несомненно интересным че-

ловеком. Я приглядывался к Леониду Федоровичу, хотелось иногда спро-

сить о его службе у Жукова, узнать, какой он - прославленный полково-

дец. Но, памятуя о том, что всякие неслужебные разговоры конвоира с

заключенным запрещены, а иное расценивалось как недозволенная связь,

разговор с Минюком не состоялся. Возможно, Минюк рассказал бы многое о

себе и Г.К.Жукове, о том, как четыре года велось следствие, как все

эти годы пытались выколотить из него показания по дискредитации знаме-

нитого полководца и, конечно же, услышать бы о том, как попал в Вят-

лаг.

Немного времени ходил Минюк с бригадой сколачивать табуретки. Как

благонадежного вскоре его расконвоировали, то есть в пределах поселка

он мог ходить без конвоя, и назначили в местную пожарную часть. При

пожарке было общежитие, куда поселили Леонида Федоровича и где он на-

ходился под надзором начальника пожарной части. Парадокс заключался в

том, что рядовой солдат конвоировал, а старшина, начальник пожарной

части Мильков, командовал генералом. Здесь Минюк служил до 2 августа

1953 года, добросовестно выполняя обязанности пожарного бойца. Осенью

1953 года его отправили во внутреннюю тюрьму Москвы, откуда он вскоре

был освобожден по реабилитирующим основаниям.

Надо полагать, Г.К.Жуков товарищей по оружию в беде не оставил.

П.ОЖЕГИН.

("Кировская правда").

ИНЖЕНЕР КБ ТУПОЛЕВА

Жора Леймер с детства любил строить, конструировать. Среди сверс-

тников он отличался любознательностью и трудолюбием. Эти черты харак-

тера сохранились и тогда, когда он стал взрослым парнем. Родился он в

1903 году в городе Балашове Саратовской области. Окончил Кубанский по-

литехникум, а затем Московский авиационный институт и получил профес-

сию инженера-механика. Пытливый ум, тяга к конструированию привели Ге-

оргия Людвиговича в группу А.Н.Туполева при ОТБ на заводе N 156 ЦАГИ.

Здесь инженер Леймер вместе с другими членами коллектива-туполевцами

работал над созданием пикирующего бомбардировщика ТУ-2 для Красной Ар-

мии.

А.И.Шахурин в книге "Крылья Победы" пишет: "Центральный аэрогид-

родинамический институт был во многом детищем Туполева. Это он сумел в

свое время войти в правительство и доказать, что затраты на содержание

этого гиганта окупятся. Последующее время подтвердило правильность

предложения Андрея Николаевича".

Работы над бомбардировщиком близились к завершению, а в планах

конструкторского бюро уже была новая модель - ТУ-4. В авиационной про-

мышленности появилась новая отрасль - самолетная радиоэлектроника. Ос-

нащение радиолокационным оборудованием нового самолета А.Н.Туполева

стало значительным явлением в авиации. Но это произошло позднее, и без

Леймера.

24 ноября 1937 года конструктор был арестован, обвинен в контрре-

волюционной деятельности, по постановлению Особого совещания при НКВД

СССР от 2 февраля 1938 года лишен свободы на 10 лет и отправлен в Ив-

дельлаг Свердловской области.

В Ивдельлаге Леймер, как и большинство заключенных, использовался

на лесозаготовках - рубил лес. Намахавшись за день топором, он рад был

добрести до нар и завалиться спать. Тут уж не до умственного труда.

Лишь в редкие минуты отдыха он обращался к бумаге, чтобы написать оче-

редную жалобу в вышестоящие инстанции с просьбой о пересмотре его де-

ла. Лесоруб, маркировщик, бригадир - вот его должности в лагере. Нес-

колько позже его переводят в производственный отдел управления лагеря,

где он отдался творческому труду - работал над "собственным изобрете-

нием", как сказано в служебной характеристике. Производственные зада-

ния выполнял и перевыполнял, однако в зачете рабочих дней и сокращении

срока наказания ему отказано.

Считая себя неправильно осужденным, Леймер неоднократно обращался

с заявлениями, письмами, просьбами о помиловании, пересмотре дела к

наркому внутренних дел СССР, прокурору СССР, в Президиум Верховного

Совета СССР, лично к И.В.Сталину, но все его просьбы оставлены без

удовлетворения. Правда, один раз у Леймера появилась маленькая надеж-

да: его перевели в спецтюрьму ГУГБ в распоряжение особого технического

бюро НКВД СССР, а затем в Бутырскую тюрьму, где пытались проверить его

дело и жалобу. Но вскоре эта надежда рухнула. На его жалобу пришел от-

каз, а самого Леймера отправили в Вятлаг. Было это 24 июля 1941 года.

В Вятлаге Георгий Людвигович был назначен инженером-плановиком

центральных механических мастерских первого отдельного лагерного пунк-

та, а затем заместителем начальника этих мастерских. Занимая столь вы-

сокий пост, обладая незаурядными организаторскими способностями, Лей-

мер внес много рационализаторских предложений по облегчению труда и

совершенствованию производства.

Шла война, и пытливый инженер-конструктор не мог не думать о со-

вершенствовании вооружения Красной Армии. Вот что он пишет начальнику

политотдела Вятлага 15 апреля 1942 года: "В тяжелые дни, переживаемые

Родиной, в дни Великой Отечественной войны, я используюсь не по специ-

альности, а долг и совесть каждого из нас - помогать стране всеми си-

лами и знаниями. Я прошу Вас помочь мне вернуться на оборонную рабо-

ту".

Леймер в лагере по своей инициативе создает и представляет в Нар-

комат Военно-Морского Флота СССР изобретение "Торпеда двойного дейс-

твия". К сожалению, не удалось установить, было ли использовано его

изобретение на практике.

В крайне тяжелых условиях военного времени Г.Л.Леймер, Д.М.Панин

и еще несколько инженеров из числа заключенных и вольнонаемных в цент-

ральных механических мастерских Вятлага сконструировали и наладили вы-

пуск хвостовиков сухопутных мин. Для фронта было отправлено несколько

десятков тысяч этих изделий.

Отмечая "горение" на работе Леймера, руководство 1-го ОЛПа возбу-

дило ходатайство перед управлением лагеря о его условно-досрочном ос-

вобождении. В характеристике отмечалось: "К работе относится не только

честно и добросовестно, но и с любовью к порученному делу, проявляя

инициативу и творческую энергию. За время своей работы, не считаясь со

временем, а руководствуясь только необходимостью решения производс-

твенных вопросов, помогает своими знаниями и опытом, честно и с добро-

совестностью. В быту ведет себя скромно. Пользуется почти с момента

прибытия круглосуточным управленческим пропуском". Последнее обстоя-

тельство следует пояснить. Только особенно проверенным заключенным вы-

давался управленческий пропуск, который давал право круглосуточно хо-

дить без конвоя по территории лагеря.

Руководство Вятлага в ходатайстве отказало, наложив на бумаге ви-

тиеватую резолюцию: "Воздержаться".

Нет, не везло Леймеру в жизни. На воле хотел конструировать само-

леты, а его отправили под конвоем за колючую проволоку на 10 лет. В

лагере работал как проклятый, добивался побыстрее выйти на свободу, а

ему не только отказали в условно-досрочном освобождении, но и лишили

положенных зачетов. Пытался доказать свою невиновность, писал жалобы,

а его за это арестовали на 10 суток, чтобы не смел жаловаться на "ор-

ганы".

Сейчас доподлинно неизвестно, почему Леймер стремился из лагеря

попасть в ОТБ НКВД СССР, где начальником был майор госбезопасности

Кравченко, к которому он обращался с письмами лично, умолял взять к

себе, но путь туда заключенному Леймеру был заказан. Возможно, он и в

местах лишения свободы хотел заниматься любимым делом - конструирова-

нием воздушных судов.

Судьба оказалась слишком жестокой к Леймеру. В конце 1942 года

Георгий Людвигович заболел воспалением легких и умер на лагерных на-

рах, не нажив ни капитала, ни громкого имени.

В.ВЕРЕМЬЕВ, П.ОЖЕГИН.

("Кировская правда",1997,2 апреля).

ГРАФИНЯ ОБОЛЕНСКАЯ

Очень интересная особа жила рядом с нашим домом. Это ссыльная

графиня Оболенская-Волконская. Она проживала в фанзе (да, да! - ки-

тайской), а затем - в развалюхе. Личность этой старухи заслуживает

особого рассказа. У нее в фанзе стояло пианино, игре на котором она

обучала детей всех "мандаринов" Вятлага. Учила она и моего сына, хотя

я был далек от этой элиты. Учеба сынишки и привела меня к более близ-

кому знакомству с графиней.

Она жила одна, без семьи, а со своими домочадцами (но под другой

фамилией - Теслав) в том же поселке Лесном жил ее родной брат. Больших

по габаритам, чем эти брат и сестра, людей в поселке не было. Он - вы-

ше двух метров ростом, и сестричка тоже. А по ширине оба - таких пара-

метров, что далеко не в каждую дверь могли пройти. И тот, и другая -

инженеры-строители дореволюционной еще выучки, по происхождению - чис-

токровные поволжские немцы, до войны жили в Ростове-на-Дону. Она

участвовала в строительстве и реконструкции железной дороги Ростов-Со-

чи. В 1941 году ее арестовали прямо в институте, не дали взять (по ее

словам) и трусиков. Как стояла, так и "взяли". В одном "промахнулись"

чекисты - не "замели" вместе с ней ни ее 14-летнего сына, ни ее мать.

Мужа - графа Оболенского - уничтожили раньше, где-то в начале 30-х го-

дов. Привезли Александру Карловну (так звали графиню) в Вятлаг, на

"Соцгородок", поселили в фанзе, где жили несколько семей таких же го-

ремык по общей беде. В лагеря (за колючую проволоку) их не водворяли,

но надзор был чекистский: только в туалет дозволялось без спросу. О

судьбах сына, матери и брата графиня ничего не знала и до 1953 года не

могла знать. На ее письма всем "вождям" ответ один: "Сиди, старая, по-

ка не увезли туда, где Макар телят не пас..." Обращалась она и в Меж-

дународный Красный Крест. Но все эти ее письма, разумеется, никуда не

отправлялись, а складывались в ее досье в Кировском "сером доме".

И так продолжалось до 70-х годов. Но вот где-то в середине 70-х

приходит ко мне на квартиру Александра Карловна с кипой бумаг и расс-

казывает, что к ней приезжал человек из КГБ и объявил, что Международ-

ный Красный Крест нашел ее сына, живущего в Западной Германии.

Как оказалось, вступившие осенью 1941-го в Ростов-на-Дону гитле-

ровцы сразу стали брать на учет местных немцев, цыган, евреев и комму-

нистов. Первых (при поспешном отступлении в том же году) они забрали с

собой, а всех остальных расстреляли. Обратите внимание: германцев го-

нит в шею Красная Армия, а они беспокоятся о своих "единокровках". Это

не "советские власти", которые оставили захватчикам пол-России, а при

ее освобождении вменили в вину населению "нахождение на оккупированной

территории" - ведь только недавно этот "пункт" был исключен из карто-

чек учета граждан "Страны Советов"...

Так вот, во время отступления с немцами мать Александры Карловны

где-то умерла, а несовершеннолетнего сына определили в один из детских

домов на "исторической родине" - в Германии. Из детдома мальчонку усы-

новила одинокая богатая бездетная немка и дала ему фамилию Мюллер-Обо-

ленский. По оставленной фамилии отца-матери и удалось найти его...

Тот же самый кегебист сказал Оболенской, что ей разрешается пере-

писка с сыном, и этому старая женщина-мать обрадовалась больше всего.

Списались. Пришли письма из Германии, и вот Александра Карловна - с

ворохом бумаг. Оказалось, что это - анкеты на выезд в Германию (тогда

еще - Западную). Причем условия таковы: выезд или насовсем, навсегда,

или только на 6 месяцев. Вызов же прислала администрация западногер-

манского города (кажется, Халле) - от имени города, а не родного сына,

который побоялся "ехать к Советам"...

П.Ф.ЛЕЩЕНКО.

ГЛАВА IV. МИР ВОЛЬНОНАЕМНЫХ

Жизнь вольных заключенные смотрят

как кинофильм - то драму, то коми-

ческую, то видовую картину. Просто

другой мир.

Варлам Шаламов,

"Колымские рассказы".

Весьма своеобразным отражением всей советской действительности в

кривом зеркале ГУЛАГа был и мир вольнонаемных работников лагеря: уп-

равленцев, администрации подразделений, охраны, служащих...

Вятлаг, эта (по сути) самодостаточная, изолированная территори-

ально-административная автономия, имел в наличии (как государство в

государстве) почти все необходимое для осуществления своих "специфи-

ческих" функций: практически не ограниченное в правах и полномочиях

начальство, подчинявшееся непосредственно "центру" (Москве), свою про-

куратуру, свой спецлагсуд (постоянную специальную судебную коллегию

Кировского областного суда), свой политотдел (на правах райкома), свою

железную дорогу, свой жилищный фонд, свою торговую сеть (магазины,

столовые, ларьки, склады, пекарни и т.п.), свои клубы, газеты, типог-

рафию, швейные и сапожные мастерские, больницы, школы и детсады... -

перечислять здесь можно очень долго.

До пяти тысяч вольнонаемных работников Вятского ИТЛ (в период его

"расцвета") обеспечивали общее руководство (Управление лагеря), поли-

тико-воспитательную работу (политотдел и КВО-КВЧ), охрану заключенных

(ВОХР-ВСО), надзор за ними (оперчекистский отдел), лечение (раздельно)

персонала и "контингента" (санотдел-САНО) и многое другое.

Весь "гражданский сектор" лагерного "вольного населения" (помимо

штатно-номенклатурных сотрудников) можно (с известной мерой условнос-

ти) подразделить на несколько категорий: члены семей начсостава (нема-

лая по численности группа жен и детей); специалисты-выпускники вузов и

техникумов (прибыв в Вятлаг по направлению, они здесь, как правило,

надолго не задерживались); завербованные специалисты так называемых

"ведущих рабочих профессий" (машинисты паровозов, автоводители, меха-

низаторы и т.п.); колхозники-переселенцы из близлежащих регионов; быв-

шие заключенные, оставшиеся (по разным обстоятельствам) для работы в

лагере "по вольному найму"...

Жены сотрудников в основном (из-за отсутствия других вариантов)

трудоустраивались на таких немаловажных и необходимых в лагере (да и в

любой иной производственной структуре) должностях, как бухгалтера,

экономисты, нормировщики, а также в специальных (учетно-распредели-

тельных - УРЧ), санитарных, интендантских, торговых частях и т.д. Ра-

ботали (чаще всего) не по своему выбору, а по необходимости (для по-

полнения семейного бюджета, сохранения трудового стажа и т.д.).

Но нелюбимая, случайная и часто малознакомая и недостаточно про-

фессионально освоенная работа, да еще в специфических лагерных услови-

ях, под постоянным многоуровневым контролем ("под колпаком") - это тя-

желая психологическая нагрузка. Очень многие не справлялись с ней и не

приживались. Свидетельство тому - постоянный и значительный отток из

лагеря не только молодых специалистов, по закону обязанных отработать

несколько лет после института (или техникума) в лагере и в основном

уезжавших на "большую землю" сразу же по окончании "крепостного сро-

ка", но и завербованных "контрактников", людей поживших, опытных и, в

общем-то, представлявших себе, куда они едут, кому и на каких условиях

"душу продают"... Так, за 1958 год приняты на работу в Вятлаг 843 че-

ловека, а уволены - 703. Между тем, к началу того же года в лагере не

хватало 30 бухгалтеров, 47 врачей, 74 начальников отрядов (младших

офицеров). Следует заметить, что хроническая нехватка вольнонаемных

специалистов - это общее явление для всей советской лагерной системы,

"благополучно" перекочевавшее, кстати говоря, и в наши дни...

Вятлаг, словно мягким, но плотным "санитарным кордоном", был ок-

ружен поселениями местных жителей, северными селами и деревнями, кото-

рые "впитывали", как губка, немалое количество лагерного имущества,

продовольствия, одежды. Кайские "аборигены" часто трудоустраивались в

лагере - в основном на низших производственно-технических и снабжен-

ческих должностях. Но имелась и другая, теневая сторона этой ситуации:

убогие верхнекамские и коми-пермяцкие поселения постоянно страдали от

соседства с "зонами" - бесконвойные заключенные нередко учиняли там

драки, грабежи, насилия...

Мало чем отличалась (в лучшую сторону) и обыденность в самих при-

лагерных поселениях. По меткому наблюдению очевидца, "вся обстановка и

поведение людей по обе стороны забора не отличалась высокой нравствен-

ностью, жизнь продолжалась по своим неписаным законам". В поселках для

персонала обязательным "соцкультобъектом" был клуб, где раз-другой в

месяц "крутили" кино. Политотделом всячески поощрялась "рациональная

организация досуга" - художественная самодеятельность, занятия спор-

том. Почти каждая семья обзаводилась "прикухонным" хозяйством (и порой

весьма солидным): огородом, "парничками-теплячками", всяческой жив-

ностью... Мужчины увлекались охотой-рыбалкой: лоси и медведи забредали

прямо "под окна" лагпунктовские поселений (особенно в первые годы их

существования). Женщины активно занимались летом-осенью сбором и заго-

товкой ягод и грибов, благо - и тех и других в окружающей тайге изоби-

лие...

Среди сотрудников преобладали русские. Немало (как и везде в "ор-

ганах" и Советской Армии) было украинцев и белорусов. Представителей

других национальностей (евреев, татар, удмуртов, кавказцев) насчитыва-

лись единицы.

Крайне низким (вплоть до 1950-х годов) оставался общеобразова-

тельный уровень начсостава и лагерного персонала в целом. Так, на VI-

II-й партконференции Вятлага (начало 50-х годов), где присутствовала

вся "кадровая элита" лагеря, из 141 делегата (136 мужчин и 5 женщин,

131 человек - из "лиц руководящего состава") высшее образование имели

только 8, незаконченное высшее - 5, среднее - 21, неполное среднее -

41, низшее - 56 сотрудников.

Интерес представляет и национальный состав вятлаговских партакти-

вистов: русских среди них - 111, украинцев - 17, белорусов - 8, евреев

- 3, удмуртов, осетин, поляков - по одному.

139 делегатов партконференции награждены орденами и медалями

(многие - фронтовыми, некоторые - за выслугу в "органах", в том числе

- в лагерях).

Судя по составу этого высшего лагерного форума, именно такие люди

- беспрекословные исполнители, а никак не думающие, рефлексирующие

личности - нужны были (в качестве "кадрового" ядра, фундамента и кар-

каса) всей гулаговской системе.

Как пишет заключенный Вятлага конца 1940-х годов Израиль Мазус:

"Само по себе начальство лагеря жестоким не назовешь. Все же основное

назначение лагерей сугубо производственное".

Эта постоянная, жесткая, некрофильская нацеленность (во времена

заключенного Мазуса, до и после них) всей лагерной системы на обезли-

ченный выпуск "основной продукции", а не на гуманную, животворную (в

изначальной сущности своей) цель "перевоспитания" преступников (говоря

словами М.Горького - их "перековки"), выжигала из этой системы душу,

превращая (говоря уже словами Л.Берии) "в лагерную пыль" не только

тех, кто был объектом ее карательного воздействия, но и тех, кто яв-

лялся неотъемлемой ее функциональной составной частью - начальствующий

состав и вольнонаемных работников.

Условия жизни - службы, работы, быта - в этой системе отличались

бесчеловечной жестокостью.

Один из бывших офицеров Вятлага, прослуживший там более 20 лет, с

горечью пишет:

"Те, кто работает с заключенными, совершают гражданский подвиг.

Некоторые десятками лет видят одно и то же. Постоянно подвергают свою

жизнь опасности, получают оскорбления. А специфический лагерный запах

пропитывает все насквозь..."

И в этих словах есть свой резон, своя личная выстраданная правда.

Вместе с тем, лагерная система, как чудовище, пожирающее своих

детей, подминала под себя человека, раскрепощала порой в нем самые

черные стороны его личности, которые при других, более благоприятных

обстоятельствах "спали бы в нем вечным сном"... Это наглядно проявля-

лось среди личного состава всех лагерных служб и подразделений.

Обратимся для примера к одной из важнейших структур ИТЛ - службе

надзора и охраны.

На протяжении 1940-х - 1950-х годов ее штатная и фактическая чис-

ленность включала в себя несколько десятков надзирателей-сверхсрочни-

ков и несколько сот срочнослужащих стрелков-вохровцев. Так, в 1944 го-

ду в службе военизированной охраны (ВОХР) Вятлага значилось 978 сот-

рудников, распределенных по нескольким дивизионам, которые, в свою

очередь, дробились на роты и взводы.

По функциональным задачам личный состав охраны "специализировал-

ся" следующим образом (в процентах от общей численности): конвой на

производстве - 55, охрана жилых "зон" - 27, внутренний наряд - 6, опе-

ративный розыск - 6, охрана складов - 5.

Впрочем, начальники лагпунктов беспрестанно и "в один голос" жа-

ловались на "нехватку конвоя": по их мнению, одного охранника на 15-20

заключенных (как это установлено гулаговскими нормативами) - "явно не-

достаточно".

Рядовой состав стрелков охраны - это солдаты срочной службы, в

основном - кавказских и среднеазиатских национальностей, ограниченно

годные к армейской службе. Многие из них плохо владели (либо вообще не

владели) русским языком, были малограмотными или просто неграмотными.

Кстати, вплоть до конца 50-х годов в лагере продолжала применять-

ся и самоохрана, формировавшаяся из заключенных-"бытовиков" с неболь-

шими сроками, и эти лагерные "капо" (как уже говорилось) несли свою

"службу" гораздо ревностнее и свирепее своих вохровских "коллег"...

Поскольку немалая часть заключенных "поставлялась" в Вятлаг также

из регионов Кавказа и Средней Азии, то нередко между земляками (охран-

никами и охраняемыми) устанавливались "неформальные связи", складыва-

лись своеобразные этнические группировки, приносившие немало забот ла-

гадминистрации и дававшие обширное поле деятельности для "кумовь-

ев"-оперативников, прокуратуры и местного спецлагсуда.

Среди младшего начальствующего состава ВОХР (сержантов и старшин)

в послевоенные годы имелось много бывших фронтовиков, "списанных" из

регулярных частей после ранения либо по болезни (ограниченно годных к

службе).

Существенное кадровое пополнение лагерь получил и в лице бывших

армейских офицеров, переведенных в "органы" из общевойсковых частей

после окончания войны и в связи с сокращением численности Вооруженных

Сил.

Приведем в качестве иллюстрации воспоминания одного из ветеранов

Вятлага, относящиеся к 1953 году:

"...После прорыва на Орловско-Курской дуге в конце июля 1943 года

мы двигались к Днепру. К нам прибыл новый комбат. Старый был ранен.

Рассказывали мне, что новый комбат (по фамилии Охапкин) был командиром

батальона еще в гражданскую войну. На остановке к ночлегу я сидел на

завалинке хаты, играл в гармошку-хромку. Смотрю, ко мне подходит пожи-

лой человек (ему было 56 лет) с гвардейскими усами и спрашивает: "Ты,

паря, откуда?" Я ответил, что вятский. А он в ответ: "То-то я слышу,

что игра-то наша". Затем вопросы: "С какого района? Какого сельского

совета? Из какой деревни? Чей ты?.." Потом сказал, что знает моего от-

ца. Сам-то Охапкин был из Цепелей Халтуринского района. До войны рабо-

тал в ОСОВИАХИМе - от военкомата по подготовке призывников. В его ба-

тальоне я был командиром пулеметного взвода, а затем командовал пуле-

метной ротой. Он был очень храбрым человеком. Ходил в атаку вместе с

солдатами, увлекая их своим примером. За бои при Днепре (на одном из

плацдармов) его наградили орденом. Вскоре после форсирования Днепра

его назначили заместителем командира полка по тылу... Под Винницей ме-

ня ранили, а после госпиталя я попал на 2-й Белорусский фронт. Там с

Охапкиным я больше не встречался... И вот через 10 лет встретились мы

в Вятлаге. Он - начальник лагпункта Нырмыч-1, а я - начальник 25-го

лагпункта. Как о начальнике, на 1-м Нырмыче об Охапкине отзывались

очень хорошо..."

Это, так сказать, пример положительный.

Но бывали, конечно же, среди лагпунктовских начальников и карь-

еристы, и взяточники, и пьяницы, и просто люди, не способные к руково-

дящей работе. Иногда они фактически устранялись от непосредственного

управления "зоной", негласно передоверяя свои полномочия неформальным

лидерам из числа персонала или даже заключенных.

Всего лишь один пример такого рода (из ряда ему подобных), пре-

данный огласке на очередном собрании партактива Вятлага в 1954 году:

...За начальника лагпункта Харапова значительную часть деловых

бумаг готовили "приближенные" им заключенные. Сам Харапов только под-

писывал эти бумаги, зачастую и не читая их. И вот однажды за его под-

писью в Управление ИТЛ поступило представление о помиловании двух "пе-

редовиков производства - рекордистов-заключенных, отличающихся пример-

ным поведением"... Представление благополучно "ушло" в Москву, а через

несколько дней в Управление поступили подписанные тем же самым Харапо-

вым бумаги о переводе представленных к помилованию "стахановцев" на

тюремный режим - "как главарей уголовно-бандитствующего элемента на

лагпункте, которые не работают сами и разлагают дисциплину"...

Многие номенклатурно-руководящие работники лагеря не были готовы

управлять другими людьми в силу своих личных качеств: недостаточной

общеобразовательной и специальной подготовки, примитивного мышления,

ограниченного кругозора, низкого культурного уровня и т.д.

Правда кое-кто, искренне и честно признавая свою "профнепригод-

ность" (касается это, впрочем, только должностей младшего начсостава)

в послевоенные годы выходил из партии, обосновывая этот (архисерьезный

по тем временам) шаг своей малограмотностью...

Так, 31 января 1953 года парткомиссия при политотделе Вятлага

исключила из кандидатов в члены КПСС надзирателя 5-го отдельного лаг-

пункта Пьянкова Егора Петровича, 1914 года рождения, из крестьян, об-

разование - 1 класс.

Пьянков был принят кандидатом в члены партии еще в 1944 году на

фронте. Имел боевые награды - ордена и медали. После войны служил в

Вятлаге. Как зафиксировано в протоколе парткомиссии, "...на протяжении

8 лет Пьянков не повышал свой общеобразовательный и политический уро-

вень. В массово-политической работе участия не принимал. С сентября

1952 года перестал посещать партсобрания, мотивируя это своей малогра-

мотностью... За отрыв от партийной организации и политическую отста-

лость из кандидатов в члены партии исключить..."

Ясно, что те сотрудники, которые стремились устроить свою "лагер-

ную карьеру", действовали не в пример бесхитростному кайскому мужику

Пьянкову: для них членство в партии, а затем активное участие в "мас-

сово-политической работе" (регулярных и бесконечных собраниях, заняти-

ях в системе "партучебы" и т.д. и т.п.) являлось не только первооче-

редной жизненной целью, но и непременным условием продвижения вверх по

служебной лестнице. Общеизвестно, что беспартийный в "органах" (как и

во всей советской номенклатуре, а в лагерной системе - тем более) не

мог рассчитывать даже на самую низкую руководящую должность.

Безусловно, это предполагало и повышенную степень риска для каж-

дого, кто входил в круг управленческой номенклатуры: ведь он постоянно

находился как бы под двойным контролирующим "колпаком" - и администра-

тивным, и партийным. "Оскоромиться", попасть в разряд "грешников" в

этой системе было делом элементарным - у каждого имелись свои "слабос-

ти", каждый чувствовал себя на "крючке" и заранее был готов к "покая-

нию перед партией".

Ну а если кто-то действительно допускал нечто предосудительное,

механизм неотвратимой ответственности обрушивался на него всей своей

свинцовой тяжестью и бездушной жестокостью. Это испытали на себе мно-

гие (если не большинство) из руководящих работников лагеря. Помимо

системы служебных дисциплинарных взысканий (выговор, снижение в долж-

ности, арест на несколько суток и т.п.) существовала и целая гамма

партийных наказаний, вплоть до исключения из партии, что, как правило,

не только влекло за собой снятие с занимаемой должности, но и ставило

крест на всей дальнейшей "чекистской" карьере.

В этой связи несомненный интерес представляет анализ партий-

но-дисциплинарной практики, сведения о которой мы находим в архивных

материалах политотдела Вятлага.

Обратимся к документам парткомиссии при политотделе за произволь-

но избранный (1945-й) год и попробуем установить, за что же коммунис-

тов-работников лагеря привлекали к партийной ответственности (исключа-

ли из партии или объявляли строгие выговоры с занесением в учетную

карточку)?

Показательны сами "обвинительные" формулировки: "...преступно-ха-

латное отношение к своим обязанностям; ...систематическое хищение про-

дуктов питания; ...самовольный выезд из лагеря; ...злоупотребление

служебным положением; ...очковтирательство (приписки - В.Б.); ...ру-

коприкладство; ...нарушение трудовой дисциплины; ...утеря партдокумен-

тов; ...связь с заключенными; ...отрыв от партии..."

Думается, что такого рода проступки характерны (в той или иной

мере) для преобладающей части вольнонаемных работников лагеря. Непо-

дотчетность и безответственность за многие свои распоряжения и дейс-

твия, официально (письменно) не фиксируемые, порождали у должностных

лиц (офицеров) лагеря свою особую психологию - вседозволенности и са-

моуправства.

В свою очередь, рабски бесправное состояние большинства заключен-

ных перед лицом лагерного начальства непроизвольно вело к снятию любых

моральных запретов, отменяло общечеловеческие нормы отношений как с

той, так и с другой стороны.

Один из ветеранов Вятлага приводит следующий пример:

"...Начальником 22-го ОЛПа в 1953 году приехал подполковник Коль-

чинский. В один из вечеров к нему в кабинет ворвались 8 уголовников,

воткнули в стол ножи и, угрожая убийством, заставили начальника пля-

сать на столе под балалайку - издевались. Продержав под ножами около

часа, ушли. Кольчинский, получив такую психическую травму, из органов

МВД уволился, не дослужив до пенсии..."

Впрочем (как уже отмечалось) рядовой охранник мог застрелить зак-

люченного (спровоцировав попытку побега, вынудив лагерника выйти за

"запретку" - на обочину дороги при этапировании, за границу делянки в

лесу и т.п.), а начальник лагпункта способен был и без стрельбы прев-

ратить целую бригаду подневольных производственников в безнадежных до-

ходяг, водворив их (без какой-либо серьезной мотивации) на неограни-

ченное время в ШИЗО без вывода на работу...

Администраторскому беспределу лагерного начальства всех уровней

напрямую содействовала порождавшая бесконтрольность и безответствен-

ность строжайшая засекреченность всей письменной информации и служеб-

ной документации в ГУЛАГе. Составить объективную картину какого-либо

события в лагере, получить объемное представление о каком-то интересу-

ющем вас предмете, свести "концы с концами" в многочисленных и проти-

воречащих друг другу справках, отчетах, докладных записках - крайне

затруднительно даже человеку, имеющему определенный допуск к гулаговс-

ким секретам. Все дело в том, что они (эти секреты) рассредоточены по

необозримому потоку бумаг, огорожены непроходимым частоколом канце-

лярских грифов и параграфов, а многие, по всей видимости, просто унич-

тожены: временем или (чаще и скорее всего) - сверхбдительными чиновни-

ками-"чекистами"...

Но вернемся в среду вольнонаемных сотрудников Вятлага 1940-х -

1950-х годов.

Критичность, рефлексия среди работников лагеря (как и в армии, да

и в других советских силовых структурах) искоренялась напрочь: хорош

лишь тот подчиненный, который во всем и беспрекословно согласен с на-

чальством...

Разумеется, встречались и среди вятлаговских начальников люди

вполне порядочные, добросовестные, честные, умные, деловитые, инициа-

тивные. И все-таки куда чаще к власти дорывались личности весьма неда-

лекие, ограниченные, морально ущербные, по-хамски грубые, нечистые на

руку, а то и откровенные хапуги. От социального происхождения, нацио-

нальности, образования, основной специальности и других внешних анкет-

ных атрибутов здесь мало что зависело.

Напрямую это относится и к сфере так называемой политико-воспита-

тельной работы - ПВР, которую непосредственно курировал политотдел ла-

геря.

Вспоминая "бериевские времена", один бывший заключенный Вятлага

так (в самых неприглядных тонах) характеризует эту работу и ее "орга-

низаторов" - политаппарат и его сотрудников:

"...Главная цель "воспитания" в "зоне" - заставить забыть о том,

что ты, каторжанин, был когда-то человеком. Теперь ты - нуль, никто,

букашка, винтик, "лагерная пыль". Все "воспитание" в лагерях велось

через политотделы. Во главе политотдела Вятлага всегда стоял начальник

в ранге не ниже полковника: Орлов, Строганов, Лобовиков, Фефелов...

Известно, что "партия - наш рулевой", а "рулили"-то ею далеко не "иде-

алы", особенно в бериевских застенках.

Пример: уже в "оттепель" приходит как-то в "зону" Комендантского

лагпункта инструктор политотдела майор Золотько. Увидел в школе стен-

газету на стене, прочитал и приказал снять. Спрашиваем: а в чем дело?

Оказывается, прочел этот горе-майор известные слова Гете ("Лишь тот

достоин чести и свободы, кто каждый день идет за них на бой") и сделал

вывод: "Да это же прямой призыв к побегу!" Ни больше и ни меньше! Как

говорится - и смех и грех... Но ведь тысячи человеческих судеб самым

конкретным образом - ежедневно, ежечасно - зависели от таких вот по-

литдуболомов, хотя бы и потому, что на любой характеристике, выдавае-

мой заключенному для приложения к ходатайству о помиловании (или по

какому-то иному запросу), подпись политотдельца всегда ставилась вто-

рой, то есть была "окончательно удостоверяющей". Скажет такой политот-

деловский майор: "Ни-и-зя-я!" - и никто спорить с ним не станет, иначе

вопрос тут же могут перевести в "идеологическую плоскость"... А нес-

частный лагерник годами будет зря надеяться на лучшую участь и ждать

"помиловки" до конца беспроглядного своего срока...

Политотдел и его аппарат на подразделениях (политчасти) занима-

лись пустопорожней работой: оформляли "наглядную агитацию", организо-

вывали "соцсоревнование" и т.д. и т.п. Итог всего этого - чистейшая

"туфта", "мартышкин труд". В "зоне" есть такие выражения - "понт" (ви-

димость чего-то), "работать с понтом" (имитировать работу). Так вот,

вся "деятельность" политотделов - это не что иное, как самый натураль-

ный лагерный "понт"..."

Конечно же, в приведенной тираде преобладают пафос, гнев, эмоции,

перехлестывающие за рамки строгой объективности, есть некоторые факти-

ческие и хронологические неточности. Но нельзя отказать ее автору в

точности отдельных личных наблюдений и в правоте выводов, оплаченных

долгими годами пребывания "по ту сторону" колючей проволоки...

Очень несладкой, с точки зрения того же очевидца, была и доля жен

начсостава лагеря.

Вновь обратимся к первоисточнику:

"...По 15-20 лет прожили они (жены сотрудников - В.Б.) в основном

на лагпунктах - "глубинках" и ОЛПах. А это значит: в глухой тайге, ря-

дом с "зоной", 5-10 домиков (чаще всего так называемых "финских" - щи-

тосборных, или, по-лагерному, - "щито-щелевых"), где проживают семей-

ные сотрудники - начальство и другие "чины" из администрации. Де-

ти-ученики из далеких лагпунктов свезены в интернат при средней школе

в Лесном, и жены-матери живут, как правило, с мужьями наедине. Отор-

ванность от мира (в прямом смысле этого слова), опротивевшие (и дома и

на работе) одни и те же "морды" соседей и соседок доводят до самоотуп-

ления. Надо сказать, что в своем подавляющем большинстве лагерные офи-

церы женились на "грамотных" - учительницах, врачах, экономистах, бух-

галтерах, которые работали в штабных конторах лагпунктов. И "варясь"

годами в одной и той же "каше" из соседей и сослуживцев, эти женщины

очень быстро теряли внешний лоск, становились (даже если не были тако-

выми изначально) скрягами, сплетницами, алкоголичками... Отвести женс-

кую душу ("подгульнуть") негде, да и не с кем. С заключенными - не ук-

рыться, не уйти от сверхбдительных и "придирчивых" глаз, а "вольные"

мужики-холостяки - или все "заняты", или уже "ни на что этакое не го-

дятся"... К тому же и быт-то ведь - без каких-либо "удобств": мороз

зимой - за 50 градусов, а отхожее место - на открытом всем ветрам дво-

ре, так что туалет "выносной" - в ведре и т.п. Все это делает жизнь и

мужчин и женщин в прилагерных поселениях одинаково нестерпимой. За

многие годы встречал здесь единицы умниц, подвижниц, действительно

достойных уважения. Но это редкость, основная же масса вятлаговских

"дам" - расфуфыренные "дупель-пусто". Интеллекта - ноль, амбиций - мо-

ре! По отношению к заключенным они - "неприступная крепость" (во вся-

ком случае - с виду), в любой момент сумеют одернуть тебя, показать

твое "истинное место": они - все, а ты - ничто, изгой, пыль, мразь!.."

В поселке Лесном - "столице Вятлага" - на так называемой "Барс-

кой" улице стояли относительно благоустроенные и (по местным условиям)

даже комфортабельные (с центральным отоплением, водопроводом и канали-

зацией) дома для руководства и аппарата Управления лагеря. Вместе с

тем, за все блага в этой системе приходилось расплачиваться дополни-

тельной ценой: здесь, в центральном штабе Вятлага, "догляд" за сотруд-

никами осуществлялся куда более "тщательный", чем на удаленных подраз-

делениях и лагпунктах. Контролировались не только дела и поступки, но

и разговоры.

Так, в приказе начальника Управления от 10 апреля 1942 года в

частности читаем:

"...Отдельные сотрудники в рабочее время ведут даже с заключенны-

ми беседы, не относящиеся к делу:

...2) в общем отделении ООС (отдел общего снабжения - В.Б.)

тов.Колесова и тов.Шпаковская проверяли ведомость и одновременно вели

разговоры с заключенным бухгалтером отделения связи Казанцевым, кото-

рому никакого дела до них не было;

...4) Во время исполнения служебных обязанностей дежурные комен-

данты Управления ведут разговоры с сотрудниками лагеря по вопросам, не

относящимся к работе, и занимаются читкой художественной литерату-

ры..."

Этим же приказом запрещалось сотрудникам Управления оставлять

свои рабочие места без разрешения начальников соответствующих отделов.

Думается, однако, что такие и подобные им "драконовские меры"

действовали слабо. Природу русского человека, его страсть к обсуждению

чужих дел и судеб перебороть невозможно.

Впрочем, так же невозможно (тем более - в условиях лагеря) "из-

вести" повсеместные кражи, хищения (в лагерях это очень метко называют

"крысятничеством"), почти рефлекторную тягу "вольняшки" к "обогащению"

за счет "зека" (хотя какое уж там "обогащение" - нищий у нищего пос-

леднее отнимает...).

Обратимся к еще одному приказу по Управлению Вятлага - от 24 ок-

тября 1941 года N 409.

Цитируем (Д о к у м е н т N 50):

"...Вольнонаемный состав лагеря провел огромную работу по оформ-

лению прибывших к нам в лагерь прибалтийских этапов. Однако отдельные

работники, допущенные к оформлению этих этапов, занялись мародерством

и присваивали себе изымаемые у заключенных и запрещенные к хранению в

зоне предметы. Произведенным обыском у старшего (неточность в тексте:

"главного" - В.Б.) бухгалтера ООС РЫТЬКО Эдмунда Антоновича были обна-

ружены следующие вещи заключенных:

1) Часы золотые ................................. 1 шт.

2) машины для правки бритв - 2 шт.

3) Авторучек .................................... 6 шт.

4) Бритв безопасных.............................. 2 шт.

5) Карт игральных................................ 8 колод

6) Портфель кожаный.............................. 1 шт.

7) Зонтик ....................................... 1 шт.

8) Туфель дамских................................ 2 пары

и другие предметы..."

Таким образом, получалось, что бухгалтер-интендант (должностное

лицо и, кстати, сам бывший заключенный, получивший пять лет по Указу

"семь восьмых" и прошедший через Новосибирский и Дмитровский лагеря)

присвоил себе вещи, которые и без того (так или иначе, но неминуемо)

"ушли" бы от лагерников (заметим: для подследственных - не осужденных

еще! - прибалтов все эти "шмотки" составляли порой единственный и пос-

ледний шанс приобрести жизненно необходимый кусок хлеба - в самом бук-

вальном смысле...).

Отдадим должное вятлаговскому начальству: в данном конкретном

случае "справедливость восторжествовала" - бухгалтер-"крысятник" был

уволен, а оперчекистскому отделу приказали привлечь Рытько к уголовной

ответственности. Он был осужден лагспецсудом и получил три года - от-

бывал их сначала здесь же, в Вятлаге, а затем отправлен "на перековку"

в ОИТК УНКВД Кировской области.

Но похищенные Рытько вещи их владельцам, надо понимать, так и не

вернули...

Несомненно также, что спорадические, "одноразовые" меры по "борь-

бе с хищениями" мало кого пугали в условиях ужасающей бедности, бесп-

росветной всеобщей нищеты и тотального, хронического дефицита во всем,

что относилось к элементарным потребностям нормального человеческого

бытия...

Теперь - еще один "поворот темы".

В те времена, когда почти пол-России сидело в лагерях, естествен-

но, и у многих сотрудников имелись родственники (близкие или дальние),

не миновавшие необъятной гулаговской паутины, осужденные за действи-

тельные или надуманные преступления. А это ложилось несмываемым черным

пятном на биографию и анкету, намертво тормозило продвижение по служ-

бе.

Понятно, что люди стремились скрыть такие "неприглядные" факты.

Но нередко, особенно при вступлении в партию, "доброжелатели" раскапы-

вали такого рода компромат и предъявляли его на "суд товарищей". А уж

"товарищи" не упускали шанса продемонстрировать свою "партийную прин-

ципиальность" и "большевистскую бдительность"...

Так, 28 января 1949 года партийцы Управления Вятлага на очередном

своем собрании рассматривали вопрос о приеме из кандидатов в члены

ВКП(б) сотрудницы отдела кадров Васильевой В.Я.

Поначалу сотоварищи охарактеризовали ее как "умелого и хорошего

работника", а вот затем последовали те самые "принципиальные" вопросы

(цитируем протокол собрания):

"...1) Где находится ваш старший брат?

Ответ: Не знаю.Знаю, что был осужден.

2) За что привлекался к суду и осужден отец мужа?

Ответ: Слышала, что за невыполнение твердого задания.

3) Где были во время войны ваши родственники и были ли в оккупа-

ции?

Ответ: В оккупации не были.

4) Почему не сказали в своем выступлении о судимости мужа?

Ответ: Я просто выпустила из виду..."

В итоге (при 62-х голосах "за" и 9-ти "против") постановили:

"...За неоткровенность перед партийным собранием и скрытие суди-

мости мужа кандидату партии Васильевой В.Я. в приеме в члены ВКП(б)

отказать..."

Что ж, такова большевистская мораль: перед партией не может быть

никаких, даже самых сокровенных, интимных тайн, перед ней нужно безо

всяких нравственных колебаний "внутренне разоблачаться", выворачивать

себя наизнанку - ведь она "роднее матери и отца", не говоря уже об ос-

тальных родственниках, значит - и любить ее следует преданнее и горя-

чее...

И конечно же, все проходившие в стране политические кампании

(борьба с "троцкистами", "формалистами", "морганистами-вейсманистами"

и т.д. и т.п.) получали свое надлежащее отражение в ходе вятлаговских

собраний, заседаний, митингов...

Всего один пример: весной 1949 года в школе поселка Лесного (585

учащихся, из них неуспевающих - 94, то есть без малого шестая часть)

распространены и "обсуждены" материалы о борьбе с "космополитами", а

также печально знаменитый доклад академика Лысенко. Казалось бы, какое

дело полуголодным, полубеспризорным, полуприблатненным вятлаговским

пацанам до всех этих "биолого-генетических разборок"? А вот поди ж ты

- и клеймят, и осуждают...

Нельзя не признать, что система тотального "промывания мозгов" -

в условиях лагерного интеллектуального и эмоционального голода (своего

рода массовой, говоря языком психологов, сенсорной депривации) , край-

не ограниченной информации о реалиях жизни на "большой земле", низкого

уровня критичности и образованности подавляющего большинства сотрудни-

ков - была достаточно эффективной.

На вятлаговских партийных и общественных "форумах" царит чистей-

ший (совершенно по Оруэллу) политический новояз - общепринятые советс-

кие штампы. Ложь и лицемерие в публичных высказываниях стали неотъем-

лемой чертой поведения любого сотрудника - вне зависимости от его ран-

га и чина.

В качестве примера обратимся к еще одному "экспонату" из обширной

"коллекции" архивных документов политотдела Вятлага.

В феврале 1949 года на собрании коммунистов Управления рассматри-

валось "персональное дело" члена партии с 1943 года Макаревича Степана

Степановича. "Грех" его заключался в том, что при вступлении в партию

он скрыл, что происходит из семьи зажиточного крестьянина, "облагавше-

гося твердым заданием", а также "утаил" судимость старшего брата:

справку из сельсовета по этим "обстоятельствам" Макаревич взял липо-

вую. Один из сотрудников лагеря был специально командирован по этим

делам в Белоруссию, на родину Макаревича, - для "объективной проверки

фактов на месте".

После долгих дебатов собрание решило: поскольку сам Макаревич

"...понял свою вину и к тому же фактически вырос в нашей парторганиза-

ции за 10 лет работы в Вятлаге, к работе относится добросовестно - ос-

тавить в партии, объявив строгий выговор с занесением в учетную кар-

точку..." При этом все-таки один из партийцев, "клеймивших позором"

своего коллегу, веско произнес: "Большевики так себя не ведут!"...

А в своем заключительном "обвиняемый" истово кается в том, что

"...допустил большую политическую ошибку и совершил преступление перед

партией..." Он слезно просит оставить его в партии, клятвенно обещает

искупить "...свою вину перед партией и Родиной своим честным тру-

дом..."

Это разительно напоминает какой-то языческий ритуал, где все сло-

ва и действия заранее предопределены. И только некое грубое нарушение

общепринятых правил может изменить ход предначертанных событий...

Впрочем (позволим себе еще раз повторить это) к любым "грехам" в

советско-гулаговской системе относились снисходительно, если при всех

прочих "привходящих обстоятельствах" успешно решалась "главная задача"

- выполнялся производственный план.

Пример: в начале 1948 года политотделом Вятлага рассматривалось

очередное "персональное дело". Обратимся к протоколу заседания партко-

миссии:

"...Член ВКП(б) тов.Шолин, работая начальником лагпункта, исполь-

зовал заключенных на посадке и обработке огорода, неоднократно брал с

пекарни хлеб, из ларька брал продукты без денег, задолжал в ларек око-

ло 2.000 рублей. Шолин занялся спекуляцией, изготовил гармонь в мас-

терской лагпункта, за которую уплатил 282 рубля, а продал эту гармонь

помкомвзвода за 860 рублей и литр водки... Шолин занимался пьянством и

неоднократно являлся на работу в пьяном виде..."

Перечисленное вне всякого сомнения свидетельствует о том, что

этот "гражданин-начальник" вел себя на "вверенном" ему лагпункте, как

помещик в личной усадьбе, карая и милуя по своему усмотрению.

Но подвергли Шолина партийному остракизму (строгий выговор с "за-

несением") и затем сняли с должности не за барское самодурство, а за

невыполнение плана, присовокупив (в качестве "канцелярского гарнира")

добросовестно зафиксированный и регулярно представляемый в Управление

лагпунктовским оперуполномоченным "мелочно-бытовой" компромат.

И такого рода "процедуры" отнюдь не являлись редкостью...

Еще одна непременная грань лагпунктовской жизни - постоянные сва-

ры между начальниками.

Далеко не последнюю роль здесь играли "командирские жены", стара-

тельно подливавшие масла в огонь этой "неугасающей войны".

Так, в начале 1948 года член партии Панькова Вера Николаевна отп-

равила на имя начальника Управления Вятлага письмо (якобы от "группы

заключенных"), в котором она (вновь цитируем материалы парткомиссии)

"...всячески клеветала на коммунистов и угрожала убийством начальника

ОЛПа. При этом она (Панькова) всячески восхваляла своего мужа, замес-

тителя начальника ОЛПа..."

Примеров такого рода ссор, скандалов, интриг и "карьерных подси-

док" можно приводить превеликое множество. В очень узком, замкнутом,

ограниченном, душном мирке-"междусобойчике" сотрудников лагпункта вза-

имная вражда и ненависть вспыхивали внезапно, стихийно, порой совер-

шенно немотивированно, без сколько-нибудь серьезного повода, но разго-

рались ярким, жарким пламенем, а потом могли дотлевать десятилетия-

ми...

"Белыми воронами" выглядели на этом фоне люди честные, добросо-

вестные, деловые (в самом положительном значении этого слова). Таковые

здесь просто не требовались: необходимо было уметь "не высовываться",

играть по общим правилам. В противном случае приходилось также платить

свою (и немалую) цену.

Приглядимся к еще одной реальной человеческой судьбе в вятлаговс-

ком ее преломлении.

20 ноября 1939 года в политотдел лагеря обратился кандидат ВКП(б)

Ефим Петрович Жильцов, инспектор 2-го отдела Управления.

Протестуя против несправедливого, по его мнению, перевода на ни-

жестоящую должность, он, в частности, писал:

"...На перевалочной базе 5-го ОЛПа имелось без движения 2 тысячи

посылок, не считая 1.000 посылок на почте, плюс ежедневное поступление

180-200 штук..."

Вспомним о том, что родственники заключенных пытались спасти эти-

ми посылками своих близких, оказавшихся в лагерях в эпоху великого

террора. Работники же базы (до назначения туда начальником Жильцова)

просто не вручали значительную часть этих посылок адресатам, фиктивно

показывая их в отчетных документах как освобожденных или умерших.

Жильцов быстро навел порядок на "вверенном участке", составил на

базе общую картотеку и раздал все посылки по назначению - их адреса-

там, то есть лагерникам.

И на этом карьера Жильцова закончилась.

Вместо него новым начальником базы, негодует Жильцов в своем за-

явлении, "назначен беспартийный - бывший судимый".

"...Разве так указывал тов.Сталин на XVIII съезде ВКП(б) о подбо-

ре кадров и обращении с работниками?" - обиженно вопрошает "отстав-

ной" заявитель, а затем продолжает:

"...Я имею семью и семью нетрудоспособную. Я должен жить, как все

живут в свободной советской стране, и работать, как имеющий право на

труд. Надо поднимать дух работника, помогать в его работе, а не уби-

вать, что ты не способен. Из моей зарплаты в 450 рублей более 100 руб-

лей идет на удержания: культ. и подоходный налоги, членские взносы и

60 рублей по подписке на займ. На руки приходится получать примерно

325 рублей. Из этой суммы я должен содержать семью: одеть, обуть. Со

времени организации лагеря я не могу получить более удобной квартиры.

Нахожусь в маленькой комнате (3 человека), тесно, нет воздуха. Эта

комната служит гостиной, столовой, спальней и кухней. Нет печи, пища

приготавливается на примусе и керосинке. Смрад - это приходится все

вдыхать. Можно ли после этого чувствовать себя здоровым? Вот отношение

к кандидату партии. Ни один секретарь парткома не вызвал меня к себе,

не поговорил со мной, не указал, какие за мной имеются ошибки, чтобы я

мог их исправить, а это очень важно для кандидата ВКП(б). Это письмо я

написал, как в родную семью, где его обсудят и дадут свое заключе-

ние..."

Как видим, "молодой коммунист" Жильцов вполне овладел социальной

демагогией своего времени и готов на все, лишь бы вернуться на прежнее

"хлебное" место.

А почтово-посылочная служба (ППС) лагеря всегда была "лакомой си-

некурой", причем как для сотрудников, так и для заключенных. И оказав-

шись на ней, старались извлечь из этой удачи максимум возможного. В

ноябре 1948 года, например, установлено, что на 3-ем ОЛПе работники

этой службы (из числа заключенных) "изобрели" следующий немудреный

"бизнес": они отклеивали марки с писем, шедших солагерникам, ставили

поддельный штамп "доплатное" и брали по рублю при вручении каждой

"весточки", естественно, делясь при этом барышом со своими вольнонаем-

ными покровителями...

Весьма распространенным среди сотрудников лагеря был и еще один

нечистоплотный прием. Состоял он в том, чтобы в каких-то затруднитель-

ных (скользких либо сомнительных) ситуациях "подставить", "использо-

вать" заключенных, а потом (в случае неудачи) на них же свалить всю

вину и, следовательно, - ответственность.

Уже не раз цитировавшийся нами экономист и бывший политзаключен-

ный Л.С.Трус так рассуждает по этому поводу:

"...Ни один вольнонаемный специалист предприятий, обслуживаемых

лагерями, не выполнял сам свои обязанности. Все вместо них делали зак-

люченные - за хлеб, за табак, за другую ничтожную "натуральную" плату.

Причем, заключенные были еще и благодарны тем, кто их так эксплуатиро-

вал. За одно то, что тебя хоть на несколько часов вытащили из "общих"

работ, дали вместо кайла, лома - карандаш, отвертку, позволили побыть

в тепле... А если зэка официально оформят на "постоянную работу" дне-

вальным или истопником, чтобы он выполнял функции начальника участка,

мастера, счетовода, плановика, диспетчера - да неужели он... станет

возмущаться?.."

Иметь заключенного-"арапа", фактически выполняющего "черновые",

"рутинные" должностные обязанности своего непосредственного начальника

- являлось своеобразным лагерным "шиком", атрибутом и показателем

престижа. В этом мире рабов считалось унизительным (с точки зрения

"вольного" человека) делать свою работу самому.

Такое "делегирование" собственных обязанностей перенималось, как

эстафета, и заключенными. Например, лагерник, фактически выполнявший

работу бухгалтера, но формально числившийся дневальным, естественно,

сам не "дневалил" (не топил печи, не убирал в бараке и т.п.) - он

"приводил" другого заключенного, который, в свою очередь, перекладывал

самые "неприятные", "грязные" обязанности своего "дневальства" (уборку

туалета, скажем) на третьего солагерника и т.д.

"Эстафета рабства" охватывала всех в ГУЛАГе - и рабов, и "рабов-

ладельцев"...

Как уже отмечалось ранее, постоянная, остро болезненная проблема

для лагерного начальства - беспробудное, тотальное, всеобщее пьянство

подчиненных.

При разборе такого рода "пьяных" дел (как правило, на заседаниях

партбюро или на партсобраниях) обвиняемые могли выбирать и занимать

лишь одну из двух позиций.

Первая - все категорически и напрочь отрицать, вторая - призна-

ваться, слезно каяться, бить себя в грудь и клятвенно обещать "испра-

виться".

Так, в июне 1940 года на очередном партсобрании "обсуждался" опе-

руполномоченный Бучихин.

Обвиняли его в том, что он приходил пьяным на работу, утерял сек-

ретный документ, а "...взамен сделал новый, но дата не сошлась..."

Числились за Бучихиным, причем во множестве, и другие "грехи". Но на

собрании он категорически заявил:

"...Систематически я пьянствовал, (но) коверкота не присваивал,

ремней для себя бесплатно не делал. Секретные документы хранил в нес-

гораемом ящике..."

Конечно, такого рода "жесткая" линия имела шансы на успех лишь в

случае поддержки "наверху". Гораздо употребительнее и надежнее была

другая "метода": "чистосердечно" признать свою вину и дать клятву "в

корне изменить свое поведение".

Именно так и поступил 23 января 1950 года на партсобрании 3-го

ОЛПа вохровец Комаров.

Обвиняли его в "антипартийном поведении", которое выразилось в

том, что он избивал жену и систематически пьянствовал. Ранее Комаров

уже имел взыскания за нарушения воинской дисциплины.

В своем объяснении "герой" партсобрания заявил буквально следую-

щее:

"...Я своей жены не избивал, а только взял ее за волосы. Я, хотя

и был выпивши, после того, как мне сказали, чтобы я прекратил, я по-

шел, куда меня повели, и отсидел на гауптвахте 10 суток. 21 декабря я

выпил много - граммов 700 и в нетрезвом виде пошел в надзорку, а отту-

да - в зону. Пил я один, но что было потом, я не помню. За эту пьянку

я получил 5 суток ареста. С женой сейчас не живу, с ней не был заре-

гистрирован. Она сейчас вышла замуж за другого. Он - надзиратель..."

"Товарищи по партии" гневно "клеймили" Комарова также за "халат-

ное отношение к работе", за "связь с женщинами-заключенными" и за сок-

рытие (после перевода в Вятлаг) в течение 9-ти месяцев своих партийных

учетных документов ("чтобы не платить партвзносы")...

Но за все это по совокупности Комаров получил лишь строгий выго-

вор с занесением в учетную карточку: наказание умеренное, свидетельст-

вующее о явном сочувствии "товарищей".

Когда же "товарищи" не "сочувствовали", то они вспоминали прови-

нившемуся все самые малейшие его "прегрешения" против "коммунистичес-

кой морали", вставляли "каждое лыко в строку".

Это и произошло 20 февраля 1949 года - при обсуждении на партсоб-

рании "персонального дела" Петра Соловьева.

Состав "обвинения": Соловьев "...пригласил к себе на квартиру

только что освободившуюся Шуляченко Ольгу, а утром дал последней 100

рублей на дорогу..."

Ну а помимо этого (главного) "преступления" Соловьеву припомнили,

что он не присутствовал без уважительных причин на одном партсобрании

осенью предыдущего (1948-го) года, "...вызывающе ведет себя по отноше-

нию к секретарю партбюро, говоря: "Тебя только могила исправит"... и

вообще - "...нечестно признал свои ошибки..."

Так что "каяться перед партией" и унижаться перед "товарищами"

следовало, действительно, как говорится, "изо всех сил"...

Спиться, "сойти с круга", потерять человеческий облик в этом око-

лолагерном мирке сотрудник мог стремительно и безвозвратно.

Выступая в январе 1949 года на "партийной разборке" очередного

случая пьянства, допущенного заместителем начальника 2-го отдела Уп-

равления Вятлага А.И.Силенковым (образование низшее), один из его сос-

луживцев лапидарно выразил общее мнение:

"...Я Силенкова знаю с момента его прибытия в Вятлаг. Сначала он

вел себя хорошо. Потом он стал появляться в нетрезвом виде. Хотя он и

не безобразничает - смотреть просто неудобно, очень нехороший вид. К

тому же - коммунист, офицер, и надо знать, где и с кем выпить, и

знать, когда... А вы, товарищ Силенков, дали слово товарищу Дидоренко

(начальнику Управления - В.Б.) не пить, но его не выполнили..."

Партия и ее наместник на вятлаговской земле - политотдел - высту-

пали не только в роли Цербера, но и "хранителя семейных устоев" ("Вес-

ты в чекистском мундире"), что, кстати говоря, при наличии женских

"зон" было делом весьма и весьма хлопотным.

Семейные дебоши ("жен гоняют и бьют"), супружеские измены, интим-

ные связи с заключенными ("гуляют направо и налево") - явления повсе-

местные и обыденные. Разумеется, на глубинных лагпунктах и подкоманди-

ровках (вдали от глаз начальства) всего "этого" гораздо больше, чем в

"центральном" поселке.

Ударялись в пьянство и разгул иногда целыми подразделениями.

Так, в январе 1948 года командир взвода охраны А.Князев организо-

вал среди подчиненного "личного состава" такую "оргию", что все вох-

ровцы упились до бесчувствия, потеряли взводную гармонь и были не в

состоянии нести службу на "боевых постах" - пришлось замещать их само-

охранниками из заключенных...

Впрочем, Татьяна Окуневская в своих воспоминаниях говорит о пьян-

стве среди лагерной охраны даже с некоторой долей сострадания:

"...Вохровцы почти всегда пьяные, даже на вахте... Говорят, что

вологодский конвой самый тупой и жестокий. А какими же им быть: звери-

ная жизнь, хуже, чем в зоне. Грязный поселок, контингент женщин из

тех, кто освободился или нет выезда отсюда. Они с ними сходятся, те их

спаивают неизвестно чем, были случаи отравления, и так изо дня в день

- кольцо..."

Для деградации, обесчеловечивания личности сотрудника на таежных

лагпунктах имелись все условия. Ссоры, конфликты (по службе и в быту)

тянулись годами. Зачастую в служебных коллективах складывалась очень

тяжелая психологическая атмосфера.

Приведем лишь одну лаконичную иллюстрацию.

Недовольный отчетом секретаря партбюро 3-го ОЛПа коммунист-сот-

рудник этого подразделения заявил на собрании в марте 1953 года:

"...Доклад построен на склоках. Меня пьяным никто не видел, а сам

товарищ Корзоватых (секретарь партбюро - В.Б.) пьет, и пьет безобраз-

но..."

На этом лагпункте начальник и партсекретарь находились в состоя-

нии "перманентной" войны: "партлидер" попытался "поставить" свою жену

заведующей детсадом, сместив "командирскую супругу" с этой должности.

Начальник ОЛПа, в свою очередь, отказал Корзоватых в переезде на новую

квартиру - и пошло-поехало, "нашла коса на камень", разгорелась лютая

личная вражда, вовлекая в свою "орбиту" почти всех сослуживцев и одно-

сельчан...

Надо сказать, что в общем-то жены большой "моральной обузы" для

начальства не составляли: им легко изменяли, их бросали при первой

возможности, а "возвращались в семью", как правило, лишь под серьезным

внешним давлением, в частности - под угрозой исключения из партии,

что, как мы знаем, означало крах служебной карьеры.

Вот как на VI-ой партконференции Вятлага (1949-й год) председа-

тель парткомиссии представил одну такую (и довольно типичную) "семей-

ную" историю:

"...Член ВКП(б) Лобанов, начальник ОЛПа, имея семью, жену и троих

детей, решил жениться на молодой. Он соблазнил комсомолку Милютину,

работавшую на ОЛПе начальником санчасти, и женился на ней, бросив

семью.

На партийном собрании Лобанов из членов ВКП(б) был исключен. Но,

поскольку Лобанов понял допущенную ошибку и вернулся к семье, партко-

миссия, разбирая дело Лобанова, нашла возможным оставить его в рядах

ВКП(б), объявив ему выговор с занесением в учетную карточку..."

Неотъемлемые черты поведения вольнонаемных сотрудников лагеря -

ханжество и лицемерие, обусловленные целым сводом неписаных правил по-

ведения в этом специфическом и жутковатом людском конгломерате: "гре-

шить - греши, но оставайся в семье"; "греши так, чтобы никто тебя не

видел и не слышал"...

Но всеобщая атмосфера взаимного недоброжелательства, подглядыва-

ния, подслушивания, доносительства делали сохранение тайны в "интим-

ных" вопросах вещью "за пределами возможного"...

Молодые женщины, попав (по распределению или вербовке) в лагерь

(в это "море" истосковавшихся по "прекрасному полу" мужчин), иногда

просто "шли по рукам".

Так, в мае 1945 года комсомольская организация 8-го ОЛПа исключи-

ла из рядов ВЛКСМ Бряузову А.С., "...которая, работая секретарем на

лагпункте, установила интимную связь с заключенным Дарченко, осужден-

ным за измену Родине, Азой В., осужденным по статье 58-10, с освобож-

денными по директиве N 185 Васиным, Сахач; пьянствовала с заключенны-

ми..."

В начале 1945 года с 5-го ОЛПа сообщили о побеге одного из заклю-

ченных, а ночью его обнаружили (вместе с Бряузовой) в соседнем лесу...

О некоторых высших руководителях Управления и политотдела лагеря

ходили тогда упорные слухи, что они держат целые гаремы из женщин-зак-

люченных. Подтвердить достоверность этих слухов или опровергнуть их в

настоящее время не представляется возможным. Однако вполне допустимо

предположить, что никаких проблем в части "удовлетворения мужских пот-

ребностей" (при соблюдении вышеприведенных "неписаных правил" и, разу-

меется, наличии известных физиологических потенций) у этих "граж-

дан-начальников", как и у подчиненных им коллег, не возникало...

Повсеместно в обращении с заключенными (да и с сослуживцами, осо-

бенно - стоящими на более низких ступенях служебной лестницы) сотруд-

ники любого уровня (от стрелка охраны и надзирателя до начальника Уп-

равления) употребляли мат и грубую брань.

Были, правда, попытки бороться с этим (вспомним приказ первого

начальника Вятлага Г.С.Непомнящего от 7 января 1939 года - см. доку-

ментальное приложение к главе I, документ N 3). Но такие меры - лишь

редкое (если не единственное) явление в истории лагеря.

Как мы знаем, Непомнящий вскоре был снят с должности, а "идейная

романтика" ветеранов ВЧК-ОГПУ "дзержинского замеса и закала" сменилась

"новой линией", которую с зубодробительной жесткостью и беспощадным

прагматизмом "проводила в жизнь" заступившая на "гулаговскую вахту"

бериевская "команда"...

Вспоминает заключенный Вятлага 1950-х годов:

"...Как не рассказать о "главном мяснике" Вятлага подполковнике

Верещагине, кровавые оргии которого приводили в изумление даже бывалых

чекистов!.. Верещагин наводил жуть своими "выступлениями" во время

инспекторских поездок по "зонам". Визит его всегда начинался с посеще-

ния ШИЗО (штрафного изолятора). Начиналось зверское избиение находя-

щихся в нем заключенных. Избиение проводили надзиратели или палачи из

его (Верещагина) свиты. Таким рьяным исполнителем "идей" Верещагина

был старшина Болтунов Виктор, мирненько живущий сейчас в Волгограде.

Он (Болтунов) хвалился перед своими сослуживцами, что сбивает любого

заключенного с ног одним ударом. И горе тому, кто не падал от первого

удара Болтунова: будет бить до тех пор, что тот (избиваемый) уже не

поднимется. Сколько выбито зубов у лагерников, переломленных зверскими

ударами Болтунова!..

Другим кровососом, "сподвижником" Виктора (Болтунова) на Комен-

дантском лагпункте был "Вилка" - сержант, у которого не было 3-х сред-

них пальцев. Кузьмин, кажется, его фамилия. Рассказывают, что рука

"воров" достала-таки его где-то в Карелии...

А однофамильцы Гилевы, измывавшиеся над недужными заключенными на

16-ом больничном лагпункте?!.

Жив еще пока и знаменитый проводник собак, принесший из "розыска"

64 пары ушей беглецов: уши ценятся - пенсия у него высокая, хотя он

все-таки жалуется, что мало, дескать, платят..."

А сколько вольнонаемных сотрудников просто сгинуло, пропало, по-

гибло в тяжкой, тлетворной лагерной круговерти, постепенно опускаясь,

спиваясь, теряя должности, звания, семью, да и жизнь?..

Очень типична в этом смысле судьба лейтенанта внутренней службы

Василия Никифоровича Надеева, 1915 года рождения, выходца из крестьян

деревни Табачная Свечинского района Кировской области, образование

низшее, бывшего сотрудником Вятского ИТЛ в 1939-1951 и в 1953-1957 го-

дах.

Вятлаг, где Надеев служил почти с самого его основания - команди-

ром отделения, взвода, дивизиона ВОХР (1939-1947 годы), заместителем

начальника, а затем и начальником 3-го ОЛПа (1947-1950 годы), - пол-

ностью сформировал этого человека и подмял его под себя.

Ничем особенным на службе, даже будучи начальником ОЛПа, Надеев

себя не проявлял: "хозяин" как "хозяин" - в "меру" неграмотный, испол-

нительный и безалаберный одновременно. Не дурак выпить (за пьянки не-

однократно "обсуждался" на партбюро), любитель "побаловаться" с заклю-

ченными женского пола, а иногда - и кулаками помахать... Впрочем, все

это - в пределах "допустимой" для лагерного начальства "нормы"...

И все же в марте 1950 года Надеев на чем-то (говоря языком "зо-

ны") "прокололся". Видимо, кто-то "настучал" на "конкурента-соперника"

или "обидевшего хозяина", и (по официальной версии - за "должностной

проступок") Надеева понизили в чине - сослали начальствовать на глу-

бинный лагпункт при 18-ом ОЛПе (март 1950-февраль 1951 годов).

Главных, действительных причин этой "опалы" мы не знаем - они на

бумагах в личном деле не фиксировались, шли по "оперативным каналам".

Но несомненно, что Василий был уже "на крючке" у "кумовьев", хотя об-

раза жизни своей (пьянки-гулянки и прочее) не менял, что и кончилось

для него очень печально: Надеев вновь снят с должности и в мае 1951

года осужден военным трибуналом по пункту "а" статьи 193-17 и части 2

статьи 74 тогдашнего УК РСФСР (за злоупотребление властью, хулиганс-

тво, склонение к сожительству заключенных-женщин, рукоприкладство к

осужденным, недостойное поведение в общественных местах) к 6 годам ли-

шения свободы.

Отбывал срок наказания бывший "чекист" в одном из уральских лаге-

рей (п/я N 35, станция Асбест), освободился по амнистии в 1953 году.

Как истинный "питомец" Вятлага, Надеев после освобождения вернул-

ся в "родной" лагерь, работал здесь (в качестве вольнонаемного) на-

чальником глубинного лагпункта (май 1953-апрель 1954 годов), директо-

ром лесозавода N 3 (апрель 1954-январь 1956 годов), заведующим произ-

водством на том же лесозаводе (июль 1956-апрель 1957 годов).

"Потихоньку" спивался. Жена бросила. Остался один. И финал - 19

апреля 1957 года в 13 часов бывший лейтенант Надеев повесился на бель-

евом шнуре в сарае возле барака, где обретался "горьким бобылем"...

Можно назвать это рядовым случаем.

Но признаем право на существование и для другой точки зрения: в

этом локальном эпизоде вятлаговской истории отразилась трагедия судеб

целого поколения малограмотных лагерных начальников первичного звена -

"выдвиженцев из народа", опьяненных своей незаслуженной, нежданно об-

ретенной властью, развращенных ею, использованных в качестве безотказ-

ных исполнителей и раздавленных гулаговской системой.

К этому остается лишь добавить, что жизнь в лагере и возле него

не скучна и не бедна событиями, но она безрадостна и тяжка.

Вырваться подавляющему большинству людей из этого воистину дь-

явольского круга - дело непосильное.

Лагерь - намертво, навсегда - "отформовал" их по своим нечелове-

ческим, запредельным меркам...

ГЛАВА V. "ГРАЖДАНЕ-НАЧАЛЬНИКИ"

(Гулаговские карьеры)

Тюрьма есть ремесло окаянное,

и для скорбного дела сего зело ист-

ребны люди твердые, добрые, весе-

лые.

Петр I.

Где теперь крикуны и начальники?

Отшумели и сгинули смолоду...

А молчальники вышли в начальники,

Потому что молчание - золото.

Александр Галич,

"Старательский вальсок".

У каждого были причины свои:

Одни - ради семьи.

Другие - ради корыстных причин:

Звание, должность, чин...

И Бог - усталый древний старик,

Прячущийся в облаках,

Был заменен одним из своих

В хромовых сапогах.

Б.Слуцкий.

Пожалуй, только в лагере, в этом изолированном микрокосме, можно

наиболее глубоко постичь суть и смысл советско-сталинской политической

системы, проникнуть мыслью в самую ее сердцевину. Нам и сейчас не до

конца понятны механизм этой системы, технология управления бесправными

человеческими массами. Как могла сравнительно небольшая группа адми-

нистраторов-номенклатурщиков в лагерях заставить беспрекословно почи-

няться себе многие тысячи людей? Видимо, все дело в продуманной и от-

лаженной управленческой структуре, идеально выстроенной властной пира-

миде, наверху которой есть место только для одного - начальника, "хо-

зяина". Вне зависимости от своих личных качеств, начальник ИТЛ приоб-

ретает (в глазах безраздельно зависящего от него лагнаселения) хариз-

матический ореол, черты мифической личности. Его скромные добродетели

и способности (так же, как и отрицательные черты характера) гипертро-

фируются, приобретая чуть ли не вселенский масштаб.

Вместе с тем, по образному замечанию одной бывшей политзаключен-

ной с огромным "гулаговским стажем", лагерь - это хитроумное изощрен-

ное приспособление, чтобы ставить людям ловушки, используя все их сла-

бости и достоинства. Это - ловушка на "живца", на человека, причем лю-

бого человека - как заключенного, так и "вольного". С учетом этого

обстоятельства, начальник лагеря еще более несвободен в своих действи-

ях, чем заключенный-бригадир с дальней "зоны"-подкомандировки. В этой

"ловушке" человек выворачивается наизнанку, ставится в такое безвыход-

ное положение, когда он неминуемо должен совершить какую-то подлость,

"преступить" запретную нравственную черту. А "преступив", он оказыва-

ется на "крючке", неважно у кого - вышестоящего начальства, подчинен-

ных, женщин, своей больной совести... "Все против всех" - таков осно-

вополагающий неписанный закон лагерного бытия. Трясина лжи, лицемерия,

предательства постепенно засасывает человека: сделав один шаг, неиз-

бежно приходится делать второй, и здесь в силу вступают простые прави-

ла жестокой игры, любое отступление от которых чревато смертью - мо-

ральной, а то и физической...

Любой начальник ИТЛ головой своей отвечает за порядок в лагере и

выполнение им производственного плана. Но чаще всего сил и способнос-

тей хватает только на одну из этих задач. К тому же двойственная (по

сути) роль советских лагерей (как институтов "наказания и перевоспита-

ния" и как производственных структур одновременно) делает эти задачи

заведомо невыполнимыми, порождает ситуацию "сшибки": ведь первая функ-

ция по определению вступает в непримиримо острый конфликт со второй.

Тем самым существенно подрывается формальное всевластие начальника ла-

геря. Не будет далеким от истины утверждение, что в реальности этот

внешне всесильный лагерный бонза в большей степени зависит от "духом и

телом" принадлежащего ему среднестатистического "исполнителя програм-

мы", чем последний от своего "хозяина".

Рычаги влияния заключенных на лагадминистрацию, как правило, не-

дооцениваются, а они очень весомы и ощутимы. В обыденной практике ла-

герное начальство любого уровня (в том числе самого высшего) вынуждено

вступать в негласные договорные отношения с подвластным "континген-

том", особенно - с его уголовной "элитой". А поскольку система внеэко-

номического принуждения к труду порочна, ненадежна, нестабильна изна-

чально, она предопределяет непрочность, постоянную зыбкость положения

казалось бы всемогущего начальника Управления лагеря: можно, например,

успешно выполнять "производственную программу" пять лет подряд, но на

шестой год внезапно "проштрафиться" - и "загреметь" с должностным по-

нижением в какой-нибудь еще более отдаленный, маленький или просто

"агонизирующий" ИТЛ...

И все же (пусть крайне редко) некоторые "самородки" умело овладе-

вали искусством карьеры в НКВД-МВД, нащупывали реальные рычаги воз-

действия на гулаговское начальство, в меру своего разумения находили

для себя формулу удачного практического применения законов лагерной

"политики и экономики". Попытаемся на конкретных судьбах таких "удач-

ников" - начальников Вятлага 1930-х - 1950-х годов - рассмотреть все

особенности, предпосылки и повороты их служебной карьеры. Здесь имеют

значение любой (даже самый мелкий) биографический факт, незначительная

пометка в послужных документах. В определенном смысле, большинству из

этих людей просто повезло, ибо множеству их коллег (не менее опытных и

более профессионально подготовленных) судьба уготовила другую участь -

быть перемолотыми безжалостной машиной НКВД в лагерную пыль...

Итак, обратимся (в порядке хронологии) к архивным личным делам

начальников Управления Вятского ИТЛ НКВД-МВД СССР 1930-х - 1950-х го-

дов.

Григорий Самойлович Непомнящий

Начальник Управления Вятлага с 8 марта 1938 года по 17 марта 1939

года.

Это самый тяжелый (исключая первые годы войны) период в истории

лагеря - время его создания. Все приходилось начинать с нуля: прием и

размещение осужденных, подбор кадров, строительство лагпунктов и при-

легающих к ним поселений для сотрудников, производственное освоение

местности в тайге, прокладку железной дороги... Как уже говорилось,

впоследствии эту магистраль (от станции Верхнекамской до села Усть-Ку-

лом на реке Вычегде в Республике Коми) длиной около 260 километров

планировалось, видимо, использовать для осуществления проекта "поворо-

та северных рек". На Вычегде и Печоре намечалось возведение плотин с

электростанциями. Однако проект еще до войны был признан "порочным" и

вместо него решили начать "особое строительство НКВД N 4" - сооружение

Кайского целлюлозного завода (ныне - поселок Созимский Верхнекамского

района).

Анархии и беспорядка в это время в лагере "хватало через край".

Заключенных тогда не жалели: их поступало предостаточно - волна ежовс-

кого "большого террора" еще не сменилась чахлой бериевской "отте-

пелью". В лагере - масса политзаключенных: "каэров", СЧЭ, СВЭ, СОЭ, -

осужденных за "контрреволюционную деятельность" и как "социально-чуж-

дые", "социально-вредные" и "социально-опасные" элементы. Вместе с

тем, заключенные в новом лагере (в связи с отсутствием обустроенных

"зон") еще не были в полной мере взяты в "ежовые рукавицы"... Попытки

как-то упорядочить эту "первородную" гулаговскую стихию, порождаемую

регулярно прибывающими прямо в тайгу переполненными этапами-"краснуха-

ми", а также собранными со всего Союза вольнонаемными сотрудниками (в

значительной своей массе - чем-то "проштрафившимися" на прежних местах

службы) достаточно четко прослеживаются в дошедших до нас приказах

первого начальника Вятлага.

Карьеры в ту пору делались быстро, всходили вверх круто, но часто

в один миг рушились, рассыпались, пропадали в никуда.

Нечто подобное произошло и с Г.С.Непомнящим.

В марте 1939 года он был снят с должности: по одним сведениям, -

за "непринятие мер" во время (и по ликвидации последствий) грандиозных

лесных пожаров, бушевавших в этих кайских краях в сентябре 1938 года;

по другим предположениям, Григорий Самойлович стал одной из жертв пос-

леежовской чистки в НКВД, предпринятой новым наркомом Л.П.Берией. Во

всяком случае, Г.С.Непомнящий убыл из Вятлага "в неизвестном направле-

нии", а почти все документы, содержащие сведения о первом "хозяине"

Вятлага (в том числе его личное дело, значительная часть подписанных

им приказов, распоряжений, отчетов и других официальных бумаг), из

доступных нам архивов таинственным образом "исчезли"... Вполне возмож-

но, что следы судьбы Г.С.Непомнящего скрыты в "тайнохранилищах" друго-

го (не менее известного, чем НКВД-МВД) ведомства... Но пока обнаружить

их не удалось...

Иван Иванович Долгих

Начальник Управления Вятского ИТЛ с 27 марта 1939 года по 23 июля

1941 года.

С этим человеком, сделавшим самую большую (среди "хозяев" Вятла-

га) карьеру в НКВД-МВД (в начале 1950-х годов - генерал-лейтенант, на-

чальник ГУЛАГа), есть резон познакомиться как можно ближе (тем более,

что для этого имеются возможности - архивное личное дело И.И.Долгих

сохранилось).

Для начала обратимся к его послужному списку.

Иван Иванович Долгих родился 13 июля 1896 года в городе Барнауле,

русский, по социальному происхождению - из рабочих (по другим данным -

сын мелкого прасола-скототорговца). Член РКП(б) с 1 января 1920 года,

то есть еще с гражданской войны. В реестре важных для карьеры в "орга-

нах" анкетных данных обращает на себя внимание один "скользкий" факт,

зафиксированный в автобиографии И.И.Долгих: "...Состоял левым эсером

7-8 месяцев в 1918 году в городе Барнауле. Вышел из партии левых эсе-

ров по идейным соображениям и перешел в РКП(б)..." Впрочем, абсолютно

безупречные послужные списки всегда вызывают (и не без оснований) сом-

нения в их достоверности, так что эта "ложка дегтя", вполне возможно,

в данном конкретном случае была и небесполезной (по "тактическим", так

сказать, соображениям). Образование И.И.Долгих получил только общее

начальное (и это вполне согласуется со множеством орфографических оши-

бок в исполненных его рукой резолюциях и анкетах - "Кольчак", "тюрма"

и пр., с полным отсутствием в них знаков препинания и т.д.). Основные

специальности, приобретенные еще до революции, - жестянщик, маляр, ов-

чинник. Специального чекистского образования не имеет. Правда, в 1925

году окончил высшую стрелково-тактическую школу "Выстрел".

Иностранными языками не владеет. Под судом, следствием и за гра-

ницей не был. Как отмечено в подлиннике автобиографии: "...Колебаний в

проведении линии партии не было, в оппозициях и антипартийных группи-

ровках не участвовал..."

Отец нашего героя умер в 1910 году, а мать спустя год выехала в

Харбин (Китай), откуда уже не вернулась. Работать Иван Долгих начал с

одиннадцати лет - в 1907 году в кустарных мастерских родного города. В

1915 году призван на воинскую службу, отправлен на фронт боевых дейс-

твий, дослужился до чина фельдфебеля. Воевал храбро и награжден Геор-

гиевским крестом 4-й и 3-й степени. Демобилизован в ноябре 1917 года.

С декабря 1917 года по май 1918 года в Барнауле работал жестянщиком

"...на дому у разных торговцев..." В Красную Армию вступил добровольно

в 1918 году. Воевал в партизанских отрядах Алтайского края против бе-

лочехов и колчаковцев и сделал заметную военную карьеру: начальник

партизанского отряда, член Военного совета Алтайского фронта. Был и

некоторый вынужденный перерыв в его военной службе: с октября 1918 го-

да по март 1919 года (после ареста колчаковской контрразведкой) нахо-

дился в барнаульской тюрьме, с марта же по октябрь 1919 года вновь ра-

ботал жестянщиком. Несомненно, бросаются в глаза определенные несты-

ковки, путаница в жизненных перипетиях Ивана Ивановича в этот период

его биографии, но ведь и сама по себе гражданская война - это взрыв

анархии, бестолковщины, неразберихи, партизанщины... С октября 1919

года военная карьера И.И.Долгих стала непрерывно восходящей: командир

учебной роты, затем - батальона 2-го стрелкового полка Западно-Сибирс-

кой стрелковой бригады, а чуть позже - командир того же полка. Участ-

вовал в боях против Врангеля, награжден золотыми часами от Сибирского

ревкома.

Храбрый, лихой боец, овладевший организаторскими навыками, сумел

выбиться наверх в бурное время гражданской войны и не затеряться в

"общей массе" после ее окончания, когда началось сокращение регулярной

армии. В 1921-1922 годах И.И.Долгих командовал (под непосредственным

руководством ОГПУ и "в тесном контакте" с ним) дивизионом ЧОН на род-

ном Алтае, "разбирался" с разного рода бандами. Воевал, судя по всему,

вновь храбро, инициативно, за что награжден боевым оружием от коллегии

ОГПУ, а также орденом Красного Знамени (1922 год).

После учебы в школе "Выстрел" (октябрь 1924 года - август 1925

года) и безуспешных поисков места в армии, уволен из РККА в бессрочный

отпуск и перешел на службу в органы внутренних дел: возвращаться к ра-

боте жестянщика заслуженному командиру полка, по понятным причинам, не

хотелось, а помимо храбрости и организаторских способностей, очевидно,

были в нем задатки и администратора-тюремщика.

Именно здесь, в "органах", началась новая карьера И.И.Долгих,

увенчавшаяся в конце концов высшей должностью в ГУЛАГе. С декабря 1926

года по сентябрь 1928 года он - начальник исправительно-трудового дома

города Барнаула, затем - начальник административного отдела Барнауль-

ского окрисполкома (сентябрь 1928 года - август 1930 года).

В тяжкую пору раскулачивания Иван Иванович на новом "участке ра-

боты" - начальник отдела трудовых поселений УНКВД по Западно-Сибирско-

му краю (август 1930 года - март 1938 года). "Плоды" сталинской кол-

лективизации - десятки тысяч семей "раскулаченных" крестьян - широким

потоком "поступали" прямо во вверенные ему подразделения.

Каким-то образом И.И.Долгих удалось (несмотря на известные "зака-

выки" в биографии) пережить тотальную ежовскую кадровую перетряску в

НКВД, уцелеть и даже остаться на свободе. Но на излете "ежовщины" он

все же вынужден покинуть "пригретое" место (возможно, это связано и с

изменением статуса спецпоселений, преобразованием части из них в исп-

равительно-трудовые лагеря) и перейти (с некоторым понижением) на

должность заместитель начальника Управления Краслага - Красноярского

ИТЛ НКВД (город Канск).

Отсюда, уже с повышением, И.И.Долгих переведен в Вятлаг - на ос-

вободившееся место "проштрафившегося" Г.С.Непомнящего.

Организационный период в Вятлаге к тому времени заканчивался, и

круто взявшийся за дела, по сравнению со своим предшественником более

жесткий как "хозяин", Иван Иванович уже вскоре после переезда в Верх-

некамье ("п/я 231") награжден за "отличное и досрочное выполнение пра-

вительственного задания по строительству особых объектов промышленнос-

ти" (ввод в действие Кайского целлюлозного завода) медалью "За трудо-

вое отличие". Награда, заметим, не столь уж высокая, поскольку, оче-

видно, в Москве все-таки учли, что завод построен в основном под руко-

водством Г.С.Непомнящего...

Кстати, И.И.Долгих прибыл в Вятлаг с "дисциплинарным шлейфом" -

строгим выговором с "предупреждением по партлинии" за "необеспечение

строительства в Краслаге", "преподнесенным" политотделом Красноярского

ИТЛ Ивану Ивановичу "на посошок", в марте 1939 года, то есть накануне

его отъезда к новому месту службы. Интриги и закулисные комбинации в

ГУЛАГе были всегда в чести. Но И.И.Долгих, видимо, спасало наличие ка-

кого-то влиятельного покровительства в "верхушке" НКВД: во всяком слу-

чае, ровно через год выговор с Ивана Ивановича (по его рапорту в руко-

водство Наркомата) снят распоряжением заместителя наркома комдива Чер-

нышова...

Именно при И.И.Долгих завершено формирование организационной

структуры и административного центра Вятлага. 7 апреля 1939 года нача-

лось строительство "соцгородка" (будущего поселка Лесного), куда штаб

лагеря и переехал из поселка Рудничного зимой (официально - 6 декабря)

того же года (окончательно переезд завершился уже в следующем году).

Летом 1940 года в "соцгородке" сданы несколько деревянных двухэ-

тажных административных зданий, жилых домов причудливой архитектуры

(сохранившихся до наших дней и поныне находящихся в эксплуатации), а

также около десятка барачных построек для размещения сотрудников лаге-

ря. Возведены дом культуры, стадион, больница для вольнонаемных и

"сангородок" для "контингента": в "светлом социалистическом городе бу-

дущего", который строили заключенные, все эти "объекты" предусматрива-

лись типовыми планами.

В октябре 1939 года организовано подсобное сельское хозяйство

("сельхозы"), которое так пригодилось (в большей степени - лагерному

руководству, в меньшей мере - простым сотрудникам и заключенным) в го-

лодные военные и первые послевоенные годы.

Тогда же начаты регулярные пассажирские перевозки по Гайн-

ско-Кайской железной дороге - подъездному пути Вятлага...

К середине 1941 года в Вятском ИТЛ исправно функционировали 12

лагпунктов с числом заключенных чуть менее 20.000 человек, стабильно

дававших стране "большой лес". Лагерь твердо (как производственный

объект) встал на "собственные ноги".

А Иван Иванович Долгих вскоре после начала войны (в июле 1941 го-

да) был переведен начальником в другой, более крупный лесной лагерь:

по некоторым данным - в Ивдельский ИТЛ (Ивдельлаг, Свердловская об-

ласть).

Семейное положение Ивана Ивановича, если судить по анкете, вполне

благополучное. Жена, Мария Степановна, родилась в 1903 году в Тамбове.

В анкете указано, что по происхождению она - из семьи крестьянина-бед-

няка, окончила лишь три класса приходской школы. Как и у многих жите-

лей страны (в чем-то благодаря "стараниям" и самого И.И.Долгих) у Ма-

рии Степановны имелись репрессированные родственники: дядя, Никита

Емельянович Сенников, осужден в 1938 году ("за что - не знаю, связи не

имею..."); тетка, Анастасия Емельяновна Хомякова, в 1937 году исключе-

на из рядов ВКП(б) (с ней, разумеется, Мария Степановна также "связи

не имеет...").

Анкета на М.С.Долгих оформлялась в отделе кадров Вятлага при ее

поступлении на работу в аппарат Управления лагеря. В заявлении Марии

Степановны (адресованном собственному мужу) говорится: "...Прошу при-

нять меня на работу по Вашему усмотрению..." И с 22 февраля 1940 года

она была назначена на "непыльную" должность - заведующей культбазой

культурно-воспитательного отдела (КВО) Управления с окладом 600 руб-

лей. Но проработала здесь Мария Степановна недолго - до июля того же

года, а затем уволилась "по собственному желанию"... В предыдущие годы

она также в основном была домохозяйкой, проработав лишь краткое время

(в начале 1930-х годов) в приемной 4-го секретаря крайкома ВКП(б) в

Новосибирске...

В семье Долгих лишь одна дочь - Вера, родившаяся в 1920 году в

Тамбове. Поскольку Иван Иванович в это время "махал шашкой" на Алтае и

к тамбовским местам и населявшим их юным прелестницам "прямого отноше-

ния", надо думать, не имел, вполне допустимо предположить, что Вера

являлась для него приемной дочерью...

Таким образом, по анкетным данным Иван Иванович Долгих почти иде-

ально подходил для выдвижения на любую должность в советской управлен-

ческой системе: рабоче-крестьянское происхождение, русский, лихой пар-

тизан с боевыми наградами за гражданскую войну, член партии с 1920 го-

да, примерный семьянин, исполнительный организатор лагерного хозяйс-

тва... И все же этого явно недостаточно для "большой карьеры". Видимо,

полезные и надежные связи в ГУЛАГе, неформальная поддержка в Наркомате

внутренних дел существенно помогали жить и работать этому крутому ла-

герному "хозяину" с общим трехклассным образованием. Да и сам он, надо

думать, к рубежу 1940-х - 1950-х годов кардинально изменился по срав-

нению со временами своей бурной молодости, приобретя столь необходимые

для службы в ГУЛАГе специфические навыки и качества...

Ной Соломонович Левинсон

Начальник Управления Вятлага с 23 июля 1941 года по 4 января 1944

года.

В среднем кадровом звене НКВД того периода находилось немало "лиц

еврейской национальности", поэтому (наряду со всем прочим) биография

Н.С.Левинсона представляет особый интерес, как образец удачно и умело

выстроенной карьеры представителя целого этнического слоя российского

населения - тех самых "местечковых жителей", для которых до ок-

тябрьского переворота путь на государственную службу (а тем более - в

правоохранительные структуры) был наглухо закрыт.

Ной Соломонович Левинсон родился 13 сентября 1901 года в местечке

Глуск Бобруйского уезда Минской губернии в семье мелкого торговца (за-

тем - "счетного работника"). Еврей. Окончил начальную школу (еврейский

хедер) в 1914 году, дивизионную партшколу в городе Борисове (1921

год), вечерний комвуз.

Основная профессия - машинист-наливщик минеральных вод. Начало

трудового пути: мальчик частного магазина в Киеве (июнь 1915 года -

август 1916 года), мальчик 1-ой еврейской больницы в Екатеринославе

(август 1916 года - июль 1917 года), чернорабочий, наливщик минводы

заводов Мнушкина в Гомеле (август 1917 года - апрель 1920 года). Как

видим, довольно обычный пролог биографии выходца из рядовой, многодет-

ной и, по-видимому, ниже среднего достатка еврейской семьи.

В 1920 году проживал на территории, оккупированной белополяками.

Имелись и родственники за границей: брат Борис - в Америке с 1907 го-

да, брат жены Абрам - в Палестине с 1913 года. Все эти факты расцени-

вались в "органах" как "серьезные минусы" в анкетных данных...

С мая 1920 года по июнь 1921 года Н.С.Левинсон - красноармеец

заградотряда 4-ой дивизии Западного фронта. Участвовал в боевых дейс-

твиях на польском направлении. В июле-декабре 1921 года - курсант ди-

визионной партшколы N 4 в городе Борисове. В органах ОГПУ-НКВД - с де-

кабря 1921 года (достаточно раннее и вполне осознанное решение 20-лет-

него молодого человека). Поначалу служил больше по "политической час-

ти": уполномоченный особого отдела 4-го дивизиона в Борисове (декабрь

1921 года - ноябрь 1922 года), политрук роты 19-го Богучанского полка

ВОГПУ в Смоленске (ноябрь-декабрь 1922 года), начальник клуба 29-го

дивизиона ВОГПУ в Гомеле (1923-1924 годы), политрук дивизиона 1-го

полка ВОГПУ в Смоленске (1924-1925 годы)...

Обращает на себя внимание калейдоскопическое мелькание невысоких

и в чем-то равнозначных должностей, хотя и с постоянной тенденцией по-

вышения в ранге. Нет резких взлетов и крутых падений, реализуется пос-

тепенное, но надежное и восходящее продвижение "кадрового службиста"

по избранной им стезе...

С 1925-го по 1929 год Н.С.Левинсон - старший уполномоченный Смо-

ленского губотдела ОГПУ, а в лихолетье коллективизации трудится в

"глубинке" (в том числе, надо полагать, и на ниве "раскулачивания") -

начальником СПО (следственных подразделений) окружных отделов ОГПУ в

городах Ржеве, Клинцы и Брянске (1929-1934 годы). Затем Ной Соломоно-

вич вновь возвращается в столь полюбившийся ему Смоленск, где в

1934-1937 годах служит начальником отделения СПО УНКВД Западной облас-

ти. Таким образом, наш герой вырос в работника НКВД областного масшта-

ба, и в октябре 1937 года - феврале 1939 года (в самую жестокую пору

"ежовщины") мы видим его в должности заместителя начальника 4-го отде-

ления, а затем - начальника АХО (административно-хозяйственного отде-

ла) УНКВД Орловской области.

Отъезд из обжитого Смоленска в незнакомый Орел был (в обстановке

тотальных репрессий и почти полной смены кадров НКВД) вполне разумным

и оправданным решением. Но, видимо, и там ситуация непредсказуемо

быстро накалялась, и Левинсон переводится на более "спокойную" службу

- в ГУЛАГ. В феврале 1939 года - июне 1941 года он занимает пост за-

местителя начальника Управления одного из крупнейших территориальных

лагерных комплексов - Беломоро-Балтийского комбината НКВД СССР (город

Медвежьегорск Карело-Финской ССР), откуда и направляется (с повышени-

ем) на службу в Вятлаг в должности уже самостоятельного "хозяина" -

начальника Управления ИТЛ.

Примечательно, что на всех предыдущих должностях чины (специаль-

ные звания) доставались Н.С.Левинсону с заметным запозданием: в Вятлаг

он прибыл лишь лейтенантом госбезопасности. Безусловно, по тем време-

нам и это немалый сан (не ниже майора в РККА), но ведь подчиненные-то

Левинсона (например, начальники политотдела и отдела кадров) имели

звания старших лейтенантов, а его первый заместитель вообще являлся аж

капитаном госбезопасности. Впрочем, такого рода назначения - из "мас-

совки" на первые роли - перспективных и честолюбивых "выдвиженцев" бы-

ли в те годы постоянной составляющей гулаговской кадровой политики и

практики: ценились не опыт и звания назначенца, а его способность рез-

ко подмять под себя весь многотысячный лагерь и с первых же дней уп-

равления им "обеспечить стабильное выполнение плана основного произ-

водства"... Очевидно, руководству ГУЛАГа представлялось, что Н.С.Ле-

винсон обладает именно такой хваткой...

В определенной мере этот выбор оправдался, и к завершению своей

непродолжительной службы в Вятлаге Н.С.Левинсон - уже капитан госбезо-

пасности (кстати говоря, в таких же чинах ходили тогда многие руково-

дители лагерной системы - начальники политотделов, кадровых и опера-

тивно-чекистских служб и т.п.). Своим стремительным внеочередным повы-

шением в звании Ной Соломонович обязан выполнению и перевыполнению

опустевшим Вятлагом производственного плана 1942 года: к 25-ой ок-

тябрьской годовщине начальник Вятского ИТЛ - "маяка лесных лагерей

страны" - награжден орденом Боевого Красного Знамени, а приказом по

НКВД от 2 февраля 1943 года ему присвоено внеочередное звание капитана

госбезопасности...

В период успешной деятельности Н.С.Левинсона на высшем лагерном

посту политотдел Вятлага составил на него характеристику (вероятнее

всего - для представления к очередному спецзванию).

Прочтем внимательно этот типичный документ того времени, характе-

ризующий эпоху в целом, ГУЛАГ - в частности, но в очень малой степени

- самого Н.С.Левинсона (Д о к у м е н т N 51):

Х а р а к т е р и с т и к а

на начальника Управления Вятлага НКВД СССР

Левинсона Ноя Соломоновича.

Левинсон Н.С., 1901 года рождения, уроженец местечка Глуск Минс-

кой губернии, сын служащего, член ВКП(б) с 1921 года, партийный билет

N 2022104, еврей, имеет низшее образование, не судим. Производственная

деятельность (см. справку). Тов.Левинсон работает в качестве начальни-

ка Управления Вятлага НКВД, с выполняемой им работой справляется,

обеспечил руководство производственной деятельностью лагеря, в резуль-

тате чего лагерь перевыполнил производственный план мая-июня месяцев

с.г. и по оценке зам. наркома Внутренних дел лагерь отнесен к числу

передовых лагерей лесной промышленности; обеспечил в лагере государс-

твенную безопасность. Руководит аппаратом умело и пользуется в коллек-

тиве авторитетом.

Участвует в партийной жизни, политически грамотен, систематически

работает над повышением своего идейно-политического уровня по первоис-

точникам классиков марксизма.

Настоящая характеристика утверждена заседанием партбюро

17.07.1942 г.

Секретарь парторганизации

Управления Вятлага (Анферов)

Подпись секретаря первичной парт.организации Управления Вятлага

НКВД тов.Анферова заверяю:

Начальник Политотдела

лейтенант Госбезопасности (Колков)

Обратим внимание, что даже названия руководящих органов лагеря (в

силу иерархического мышления, обожествляющего начальство) упоминались

тогда только с прописной буквы (Управление, Политотдел, Госбезопас-

ность и т.д.)...

В первые и самые тяжелые военные годы Вятлаг (как и другие лесные

лагеря и территориальные комплексы ГУЛАГа) под руководством Н.С.Левин-

сона мобилизовал значительную часть своего населения на фронт. Так, в

1941-1943 годах из лагеря были отправлены в РККА около 600 вольнонаем-

ных работников, более 1.200 стрелков военизированной охраны (ВОХР) и

свыше 400 заключенных. Ушел, кстати, добровольцем на фронт и 18-летний

сын Ноя Соломоновича - Эмиль Левинсон (1924 года рождения)... За этот

же период в Вятлаг прибыли и обустроены здесь около 350 сотрудников и

членов их семей, эвакуированных (в основном) из Ленинграда с областью,

Карелии (ББК НКВД) и Прибалтики...

Но, как мы знаем, в зиму 1942-1943 годов "контингент" вверенного

Левинсону лагеря оказался совершенно без запасов продовольствия и

одежды, по вятлаговским "зонам" прошел голодный мор: есть все основа-

ния полагать, что зимой и весной 1943 года погибло около половины

среднесписочного состава "лагнаселения"... Все это, вкупе с провальным

невыполнением лагерем "производственной программы" 1943 года, завело в

тупик и личную карьеру Н.С.Левинсона: по приказу "Наркомвнудел тов.Бе-

рия" от 28 декабря 1943 года он "откомандировывается в распоряжение

отдела кадров ГУЛАГа..." Как известно, за план тогда отвечали (в пря-

мом смысле) головой, и вполне допустимо констатировать, что понижение

в должности не было самой большой из возможных неприятностей... Сло-

вом, Ною Соломоновичу, подобно его библейскому тезке, вновь удалось

удержаться на плаву...

Возвращаясь к деталям биографии Н.С.Левинсона, нельзя не отме-

тить, что за предшествующий вятлаговскому эпизоду период своей службы

в ОГПУ-НКВД он имел регалии весьма специфические: 14 декабря 1927 года

награжден Смоленским губисполкомом "как верный преданный чекист" ре-

вольвером системы "Маузер"; в 1932 году Брянским горсоветом "за беспо-

щадную борьбу с контрреволюцией" удостоен точно такой же награды. В

том же году и с такой же формулировкой ОГПУ наградило "верного чекис-

та" револьвером системы "Наган"... Весь этот арсенал предназначался,

очевидно, для еще более "беспощадной борьбы с врагами народа" - и Ной

Соломонович "старался, как только мог"...

"Отличился" он и в кровавом 1937 году: награжден оргкомитетом

ВЦИК по Орловской области (за заслуги в борьбе с "врагами народа") -

фотоаппаратом "Лейка". На излете "большого террора" приказом по НКВД

от 9 мая 1938 года (подписанным уже впавшим в немилость наркомом

Н.И.Ежовым) "за успешную работу" Н.С.Левинсон отмечен высоко ценимым в

"органах" знаком "Почетного чекиста" ("Почетного работника ВЧК-ОГ-

ПУ-НКВД"). Так что эпоха "ежовщины" определенно помогла Ною Соломоно-

вичу вывести свою карьеру на качественно новый, более высокий уровень.

А для достижения своих карьерных целей этот начальник Вятлага, судя по

всему, крови и жизней людских не жалел...

Небезынтересны для нас и данные о составе семьи Ноя Соломоновича.

Его жена, Галина Марковна, также работала в Вятлаге. Ее личное

дело сохранилось, и мы имеем возможность ознакомиться с основными ве-

хами ее биографии. Родилась Галина Марковна в 1902 году в деревне Кня-

зевка Минской губернии, еврейка, беспартийная, окончила в 1921 году 7

классов гимназии в городе Червене и в 1931 году - двухлетнюю школу

медсестер в Смоленске. По профессии - медсестра. В отличие от своей

предшественницы (жены И.И.Долгих) Галина Марковна почти все 1930-е го-

ды трудилась по специальности: в аптеке, секретарем в медтехникуме,

медсестрой в больнице. "На иждивении мужа" (как домохозяйка) находи-

лась лишь короткое время, проживая в Медвежьегорске (1939-1940 годы).

В Вятлаге (1942-1943 годы) она работала медсестрой поликлиники для

вольнонаемных, а с 13 августа 1943 года до своего убытия из лагеря в

сентябре 1944 года временно исполняла обязанности начальника поликли-

ники и больницы Управления ИТЛ. 7 сентября 1944 года откомандирована

из Вятлага в распоряжение начальника Усольлага (город Соликамск). Оче-

видно, ее "выписал" переведенный туда муж. Получила ли Галина Марковна

в новом месте жительства руководящую должность, сказать затруднитель-

но: дальнейшая ее (как и самого Н.С.Левинсона) судьба нам пока неведо-

ма...

В 1941-1944 годах работала в Вятлаге и незамужняя сестра Н.С.Ле-

винсона - Ева Соломоновна. До своей эвакуации из Москвы (после ранения

во время налета немецкой авиации) - инженер-металлург (с высшим обра-

зованием), а в Вятлаге - начальник ОТК центральных механических мас-

терских.

Кстати, из анкеты Евы Соломоновны (составленной в 1943 году) мы

можем узнать, что у Н.С.Левинсона имелись 3 сестры и 4 брата. Старший

брат - Борис - жил (как нам уже известно) в США; старшая сестра - до-

мохозяйка; брат Лазарь - врач госпиталя в Средней Азии, член партии;

брат Мордухай мобилизован в РККА; брат Роман работает на военном заво-

де в Москве...

Таким образом, из 8 питомцев семьи Левинсонов службу в "органах"

избрал для себя лишь один - Ной...

Алексей Демьянович Кухтиков

Начальник Управления Вятлага НКВД СССР с 4 января 1944 года по 17

января 1947 года.

Согласно лагерной устной традиции и многочисленным легендам, пол-

ковник Кухтиков - лучший (если не идеальный) "хозяин" Вятского ИТЛ за

все годы его существования. И данное обстоятельство побуждает нас бо-

лее внимательно приглядеться к этой - действительно неординарной -

личности.

Родился Алексей Демьянович Кухтиков 27 февраля 1904 года в дерев-

не Дубровка Смоленского района Смоленской области в семье рабочего,

умершего в 1905 году, и прачки. Русский. Образование (как и у его

предшественников на вятлаговском "троне") - низшее (в 1917 году окон-

чил двухклассное училище в селе Винлярово Смоленской губернии). Попол-

нял свой "багаж знаний" Алексей Демьянович на всевозможных курсах, ко-

их прошел немало: 1927 год - школа младшего комсостава дивизии особого

назначения ОГПУ (Москва); 1930 год - Ленинградские военно-политические

курсы имени Энгельса; 1931 год - курсы комиссаров войск НКВД. Разуме-

ется, образование все эти курсы давали фрагментарное и специфическое,

но развивали у слушателей способности к социальной демагогии, что, в

общем-то, и являлось "хлебом" политработников.

В качестве своей основной профессии А.Д.Кухтиков так и указывает

в анкете-автобиографии - "партийный и хозяйственный работник".

А начинал Алексей Демьянович трудовой путь в 11-летнем возрасте,

в родной деревне - пастухом, а затем (после 1917 года) продолжил его

как сельхозрабочий совхоза. Действительную службу проходил в должности

надзирателя тюрьмы ОГПУ в Москве (1923-1924 годы). По переезде в Под-

московье (в 1925-1926 годах) вышел (благодаря уже тогда, видимо, проя-

вившимся задаткам способного организатора) в "профлидеры" - председа-

тель рабочкома совхоза "Собакино" Московской области. Далее следуют

первые подходы к ступеням будущей чекистской карьеры: служба красноар-

мейцем в дивизионе ОГПУ и учеба в школе младшего комсостава дивизии

имени Дзержинского в Москве (1927 год). Именно тогда, в период острой

внутрипартийной борьбы, А.Д.Кухтиков вступил в ВКП(б), причем (примем

это как свидетельство не по годам зрелого благоразумия) "колебаний в

проведении линии партии" не имел, "участия в оппозиции" не принимал.

Ну а потом (не без влияния "чисто пролетарского происхождения" и

"незапятнанных" анкетных данных) Алексей Демьянович уверенно продвига-

ется по службе в качестве политработника внутренних войск ОГПУ-НКВД:

инструктор политотдела, помощник командира по политчасти в Архангель-

ском дивизионе ВОГПУ, в управлении войск НКВД на Северном Кавказе (Пя-

тигорск) и в "отчей" дивизии имени Дзержинского в Москве (1936-1938

годы).

Именно из "Дзержинки" его карьера и перешла на "гулаговскую" сте-

зю: в августе 1938 года батальонный комиссар Кухтиков назначается на-

чальником политотдела одного из вновь созданных лесных ИТЛ - Вятлага.

В 1941-1942 годах он - начальник политотдела Ухтижемлага (Коми АССР),

а в 1942-1944-ом - начальник политотдела Воркутлага. Это - медленное,

но поступательное возвышение: Воркутлаг находился в качественно иной

"весовой категории", чем два предыдущих лагеря. Здесь, в Воркуте,

кстати, А.Д.Кухтиков получил служебный чин полковника, поскольку его

прежнее воинское политзвание (полковой комиссар) не "вписывалось" в

"табель о рангах" лагерной системы НКВД.

Постепенно, в значительной мере благодаря собственной энергии,

организаторским данным, инициативности и трудоспособности, Алексей

Демьянович становится профессиональным функционером НКВД, руководящим

гулаговским работником высокого класса. Одна из наиболее ярких особен-

ностей стиля его деятельности в качестве начальника лагеря - стремле-

ние охватить все (от бытовых мелочей до глобальных проблем) и умение

при этом не утопать в текущих делах, а каким-то образом направлять их

в единое русло, в "общую струю". Вероятно, он представлял собой иско-

мый гулаговским руководством образец лагерного "хозяина", целиком пог-

лощенного "основным производством" и обустройством "зон" и поселений,

отрешившегося от личных эмоций, в меру щадящего заключенных как "ис-

полнителей программы", то есть ту самую реальную "рабсилу", без кото-

рой невозможно выполнение "государственного плана".

Помимо этого, судьба А.Д.Кухтиков являла собой тот нечастый слу-

чай, когда из кадрового политработника сформировался ас-хозяйственник.

Как правило, подобные "переходы" на первые управленческо-администра-

тивные роли оборачивались плачевными последствиями: либо для самого

"политвыдвиженца", либо - для лагеря и его населения. Алексей Демьяно-

вич сумел нарушить эту устоявшуюся в ГУЛАГе (да и не только в нем)

"традицию"...

Примечательно, что и все имевшиеся у него государственные награды

А.Д.Кухтиков получил в лесных лагерях: 1939 год (наряду с И.И.Долгих)

- медаль "За трудовое отличие" (за "отличную и досрочную стройку осо-

бого завода N 4" в Вятлаге); 1943 год - орден Красной Звезды (за стро-

ительство Заполярного угольного бассейна в Воркутлаге); 1945 год -

второй орден Красной Звезды ("за успешное выполнение заданий прави-

тельства по лесозаготовке и оборонной продукции").

В оформленном Кировским УНКВД представлении к награждению полков-

ника Кухтикова А.Д. очередным орденом Красной Звезды (1945 год) чита-

ем (Д о к у м е н т N 52):

"...Тов.Кухтиков имеет достаточный опыт руководящей работы, хоро-

шо знаком со всеми отраслями лагерной системы. За период работы в

прошлом характеризуется положительно. С января 1944 года, работая на-

чальником Управления Вятлага НКВД, показал себя способным, энергичным

и настойчивым руководящим работником. Может мобилизовать коллектив на

выполнение задач, стоящих перед Управлением лагеря. Пользуется среди

подчиненных должным авторитетом. За хорошие показатели в работе Вятла-

гу присвоено звание передового предприятия НКВД СССР. Политически раз-

вит. В партийной жизни коллектива принимает активное участие..."

Получив в начале 1944 года в "наследство" от Н.С.Левинсона лагерь

в довольно тяжелом состоянии, А.Д.Кухтиков, принимая жесткие меры,

проявляя недюжинную хозяйственную разворотливость, сумел значительно

поднять фактические объемы "основного производства", укрепить порядок

в "зонах" и служебную дисциплину среди сотрудников, а самое главное -

до возможного минимума сократить смертность и заболеваемость среди

"контингентов" в Вятлаге.

Алексея Демьяновича, действительно, "хватало" на все: от проведе-

ния масштабных "кампаний" по борьбе с грызунами и "всеобщего сбора"

ягод и грибов в тайге, детально и скрупулезно прописанных инструкций о

"правилах пользования общественными туалетами" и приказов о "режиме

выпаса личных коз" - до организации музыкально-драматического театра,

укомплектованного профессиональными актерами, певцами, музыкантами,

художниками из числа (в основном) заключенных и немцев-"трудармейцев".

Именно А.Д.Кухтиков присвоил "столице" Вятлага (июнь 1944 года)

ее нынешнее название (поселок Лесной). Под его непосредственным кура-

торством созданы в Вятском ИТЛ дом отдыха для вольнонаемных работни-

ков, дом младенца, дом техники, художественно-промышленный цех, орга-

низованы постоянно действующие выставки продукции лагерного сельского

хозяйства и товаров "ширпотреба" (от лаптей до музыкальных инструмен-

тов), завершены электрификация и радиофикация всех лагподразделений.

Лично Алексей Демьянович инициировал развитие в глухой верхнекамской

тайге тепличного овощеводства (вплоть до выращивания дынь и арбузов),

садоводства, цветоводства и пчеловодства. Можно (с понятной долей ус-

ловности) сказать, что при А.Д.Кухтикове поселок Лесной превратился в

гулаговский "островок цивилизации" среди бескрайних кайских болот...

Как правило, с уходом лидеров такого типа (на личностях коих все

и держится) значительная часть их инициатив и начинаний рассыпается в

прах либо влачит жалкое существование, постепенно уходит в небытие.

Так произошло и со многим из того, что успел задумать и осуществить в

Вятлаге А.Д.Кухтиков. Но его многообразная и успешная деятельность

здесь не осталась без внимания и должной оценки со стороны руководства

ГУЛАГа, и приказом по МВД СССР от 8 января 1947 года полковник Кухти-

ков А.Д. был назначен начальником одного из крупнейших и важнейших

территориальных комплексов ИТЛ - Воркуто-Печорского лагеря (Коми

АССР). Возможно, при этом назначении учитывалось и доброе (для гула-

говского руководства) впечатление, которое А.Д.Кухтиков оставил своей

службой в качестве начальника политотдела Воркутпечлага в 1942-1943

годах...

Прибегнув к некоторым сопоставлениям, мы получаем основания для

следующих выводов: если И.И.Долгих запечатлелся в истории Вятлага как

организатор лагерного хозяйства "любой ценой", а Н.С.Левинсон - как

"начальник-чекист" (в негативно-нарицательном понимании этого опреде-

ления - "холодная голова, ледяное сердце и длинные, с крепкими кулака-

ми руки"), то А.Д.Кухтиков - это тип рачительного руководителя-прагма-

тика, "практического идеалиста", гулаговского "хозяина" уже послевоен-

ного склада, отчетливо понимающего (исходя из чисто деловых соображе-

ний), что для успешного решения задач "основного производства" необхо-

димо и социальную лагерную инфраструктуру масштабно развивать, и зак-

люченных (как основную рабочую силу) беречь не менее, чем конское по-

головье...

Можно предположить, что Алексей Демьянович был также хорошим

семьянином. В сентябре 1938 года в Вятлаг с ним прибыли: жена - Мария

Александровна (1916 года рождения, грузинка по национальности, бухгал-

тер по профессии) и трое детей - Галина (1931 года рождения), Надежда

(1934 года рождения) и Александр (1937 года рождения). Вскоре (1939

год) здесь, в Вятлаге, родился еще один сын - Валерий. Судя по датам и

месту рождения (Архангельск) дочерей и обстоятельствам заключения бра-

ка с Марией Александровной (Пятигорск, 1936 год), - это вторая жена

Алексея Демьяновича, а старшие его дети - от первого брака. Вместе с

семейством А.Д.Кухтикова в Вятлаг прибыла и его мать - Анна Васильевна

(1875 года рождения). Видимо, она помогала вести хозяйство и воспиты-

вать четверых детей.

Судьба же ее сына, нашедшего для себя жизненную стезю и своего

рода "поэзию" в ведении лагерного хозяйства, заслуживает, вне всякого

сомнения, дальнейшего и более детального изучения.

Сергей Акимович Дидоренко

Начальник Управления Вятского ИТЛ МВД СССР с 8 февраля 1947 года

по 6 июля 1954 года.

Родился в 1902 году в городе Ахтырке Харьковской губернии в семье

рабочего-переплетчика. Украинец. Основная профессия - литейщик. Обра-

зование - низшее. Окончил 3 класса приходской школы в Харькове, курсы

НКВД и вечернюю совпартшколу в Луганске (1929 год). Трудиться Сергей

Акимович начал в Харькове - с 1916 года чернорабочим, а затем - учени-

ком литейщика (по май 1918 года).

До призыва в армию С.А.Дидоренко работал рассыльным в Харьковском

продкомитете общества потребителей (1918-1920 годы), а служить он по-

пал в части ВЧК-ОГПУ, в "органах" которых и "закрепился" - сначала на

должности экспедитора фельдкорпуса ГПУ в Харькове (1923-1924 годы),

потом - фельдъегеря (1924-1927 годы).

В дальнейшем Сергей Акимович - медленно, но верно - "продвигает-

ся" именно по этой "чекистско-связисткой" стезе: начальник экспедиции

окружного отдела ГПУ в Луганске, начальник отделения связи Кировского

окротдела ГПУ Одесской области (1927-1930 годы).

Наконец, пройдя все низовые ступени служебной лестницы, С.А.Дидо-

ренко "вырос" до начальника отдела связи Черниговского областного уп-

равления НКВД (1936-1938 годы).

Отметим, что на протяжении всего этого времени служба нашего ге-

роя проходила на родной ему Украине...

Именно в Чернигове (в 1938 году) его, наконец, приняли в партию.

Вероятно, продолжительное время (с начала 1930-х годов) С.А.Дидоренко

состоял кандидатом ВКП(б) - в ту пору на несколько лет прием из канди-

датов в члены партии был закрыт.

Впрочем, имелось в анкете Сергея Акимовича и такое "черное пят-

но", с которым (по чекистским канонам) пробиться наверх представлялось

практически невозможным: сестра его жены в 1918 году была расстреляна

в Конотопе органами ЧК за "контрреволюционную деятельность"...

Но расширение ГУЛАГа в 1938 году потребовало массового пополнения

вольнонаемных сотрудников для вновь создаваемых лагерей. И прослужив-

ший в ВЧК-ОГПУ-НКВД уже 17 лет С.А.Дидоренко показался (в этих обстоя-

тельствах) наркоматовскому начальству достаточно подходящей, "прове-

ренной" кандидатурой. В мае 1938 года он направляется в распоряжение

ГУЛАГа НКВД СССР и сразу попадает в систему лесных лагерей: служит (до

сентября 1938 года) заместителем начальника строительства целлюлозного

завода N 2 в Каргопольлаге (Архангельская область), начальником Во-

ложского отделения того же лагеря, а затем - заместителем начальника

Управления Каргопольлага (сентябрь 1939-март 1947 года).

Этот, судя по всему, неконфликтный, спокойный, несколько даже

апатичный, не проявлявший больших личных амбиций "вечный" заместитель

умел ладить со всеми сменявшими друг друга начальниками лагеря и поэ-

тому вполне "устраивал" их. Сергей Акимович никогда не подвизался на

"первых служебных ролях", но определенные честолюбивые замыслы у него,

надо думать, все-таки в глубине души имелись, и предложенная ему в

1947 году должность самостоятельного "хозяина" Вятлага - лагеря, быв-

шего тогда на хорошем счету в ГУЛАГе, обухоженного стараниями предыду-

щего начальника (А.Д.Кухтикова), - пришлась как нельзя к стати...

Чины на лагерной службе С.А.Дидоренко получал исправно и без ка-

ких-либо проблем: в 1942 году ему присвоено звание старшего лейтенанта

госбезопасности, в 1943 году - майора, в 1945 году - подполковника, а

после четырех лет "начальствования" в Вятлаге - полковника внутренней

службы (1951 год). Полагались в гулаговской системе и государственные

награды (естественно, при условии "выполнения производственного пла-

на"). Так вот, С.А.Дидоренко отмечен орденами Ленина, Красного Знаме-

ни, Знак Почета (в основном - "за выслугу лет" в органах НКВД-МВД)...

Жена Сергея Акимовича - Мария Николаевна (1900 года рождения) бы-

ла, как видим, несколько старше своего супруга.

В семье один сын - Вадим, 1925 года рождения, фронтовик, пошедший

по отцовской стезе: окончив в 1946 году Свердловскую школу СМЕРШа, он

через некоторое время перешел в лагерную систему, в 1949-1950 годах

служил в Вятлаге, а затем - в других северных ИТЛ...

По складу своего человеческого характера и по стилю работы

С.А.Дидоренко - не созидатель и не реформатор, а квалифицированный, но

заурядный исполнитель. Да и возможности для самостоятельной инициативы

у него, видимо, были крайне ограничены. Вятлаг при нем продолжал функ-

ционировать на базе, заложенной в предшествующие годы: все двигалось

по наезженной колее...

Между тем, к концу 1940-х годов ощутимее стали проявляться симп-

томы кризиса "империи" ГУЛАГа: ее начинало "лихорадить", и чем далее -

тем болезненнее. Уголовно-бандитская верхушка все увереннее прибирала

к своим рукам властные нити управления лагпунктами, контроль над "зо-

нами". Невиданные масштабы приобрели бандитизм, массовые неповиновения

среди заключенных, отказы от работы, захваты заложников, побеги...

Смерть Сталина и последовавшие за ней "кремлевские рокировки" вызвали

раскол и смятение в руководстве МВД и ГУЛАГа.

Вятлаг также не миновал этого "разброда и шатания": здесь тоже

начались волнения и открытые бунты заключенных. Управлять лагерем в

такое "смутное", стремительно меняющееся время для полковника С.А.Ди-

доренко становилось делом все более затруднительным, выходящим за

"уровень его некомпетентности": требовались новые подходы, нестандарт-

ные решения, смелые свежие инициативы, а их у руководителей многих ла-

герей (опытных "зубров", поседевших на гулаговской службе) не имелось,

да и (по определению) быть не могло... По всей видимости, С.А.Дидорен-

ко стал жертвой этой "патовой" ситуации: он так и не сумел "подстро-

иться" к новым временам, новым веяниям, новым требованиям...

Неудачная попытка "реформирования" ГУЛАГа, перестройки всей ла-

герной системы в апреле 1953 года (раздел структуры ИТЛ на две части,

передача их одновременно в Минюст и Минлеспром) привела к окончатель-

ной утрате контроля над обстановкой в "зонах". С.А.Дидоренко, став на-

чальником доверенной ему "половины" Вятлага (Вятспецлеса Минлесбумпро-

ма), отчетливо (на своем уровне) видел неразрешимость, тупиковость

создавшегося положения. К тому же, по злой иронии судьбы, он "был нас-

тигнут" специфично лагерным недугом - туберкулезом легких, направлен

на лечение в Центральный госпиталь МВД (Москва, весна 1954 года), а

затем подал рапорт об отставке.

С 6 июля 1954 года полковник Дидоренко С.А. уволен из органов МВД

по болезни.

И эта преждевременная отставка лагерного чекиста-руководителя

старой школы и "сталинского закала" во многом закономерна - начиналась

"Оттепель"...

Кузьма Александрович Огородников

Начальник Управления Вятского ИТЛ Министерства юстиции СССР с 9

октября 1953 года по 23 февраля 1954 года.

Родился в 1898 году в деревне Швыри Нолинского уезда Вятской гу-

бернии, в многодетной (13 дочерей и сыновей) семье крестьянина-батра-

ка. Русский. Образование низшее. Окончил приходскую школу, двухкласс-

ное училище (1913 год), Кировскую школу НКВД (в 1940 году, объем учеб-

ной программы - 100 часов). Основная профессия - письмоводитель. Тру-

диться начал разнорабочим, плотником (1914-1916 годы) на Урале, в го-

родах Лысьве и Туринске.

В 1917-1918 годах - на военной службе в городе Златоусте. В

1918-1922 годах - военный переписчик, командир отделения в РККА.

Участвовал в боевых действиях против Колчака, ранен в левую руку. Де-

мобилизован по ранению и болезни (туберкулез).

Затем продвигался по низшим ступеням карьеры в "волостном масшта-

бе": делопроизводитель военкомата на родине, в Нолинском уезде, упол-

номоченный ЗАГСа в отчей волости (1922-1924 годы), кассир, заведующий

отделом образования и, наконец, - председатель Александровского волис-

полкома.

С 1929 года - на службе в органах ОГПУ-НКВД: помощник уполномо-

ченного ИНФО Нолинского окружного отдела ОГПУ (1929 год); райуполномо-

ченный ОГПУ по Кильмезскому району (1930-1932 годы - в самый разгар

"раскулачивания"); оперуполномоченный секретно-политического отдела

Вятского оперсектора ОГПУ; начальник Зюздинского райотдела ОГПУ-НКВД

(1933-1935 годы). В дальнейшем (до августа 1940 года) продолжает руко-

водить различными районными отделами НКВД: Шабалинским, Малмыжским,

Котельничским...

Судя по материалам архивного личного дела, К.А.Огородников - ти-

пичный работник районного масштаба, старательно исполняющий все инс-

трукции, планы и директивы по борьбе с "врагами народа". "Классовое

чутье", "непримиримость к социально-чуждым элементам" у него "хорошо

развиты", так что начальству иногда даже приходилось сдерживать его

чрезмерную "чекистскую рьяность": в 1935 году, например, был подверг-

нут 15-суточному аресту "за недопустимые методы следствия". Впоследс-

твии, когда применение "методов физического воздействия" к "врагам на-

рода" было официально санкционировано, проблем в этом плане у Кузьмы

Александровича уже не возникало.

После эпохи "больших чисток" он пошел "на повышение": помощник по

оперативным делам, заместитель начальника УНКВД по Кировской области

(1940-1941 годы), начальник тюремного отдела УНКВД (1941-1944 годы),

вновь заместитель начальника УНКВД по Кировской области (1944-1947 го-

ды).

Снят с последней должности за "отказ выехать на службу в другую

область" и (как "проштрафившийся") направлен в систему ГУЛАГа: с янва-

ря 1948 года по апрель 1953 года - заместитель начальника Управления

Вятского ИТЛ. После разделения в 1953 году лагеря на две части испол-

нял (очень короткое время - с апреля по октябрь) обязанности начальни-

ка Управления Вятского ИТЛ Министерства юстиции СССР.

Подполковник внутренней службы К.А.Огородников имел звание "По-

четного чекиста" - в 1937 году отмечен знаком "Почетный работник

ВЧК-ОГПУ-НКВД".

Все остальные награды (кроме ордена "Знак Почета", врученного

Кузьме Александровичу в 1943 году за "образцовое выполнение заданий

правительства" в период Отечественной войны) получены им "автоматичес-

ки" - по истечении определенного срока службы в НКВД-МВД ("за выслугу

лет"): 1945 год - орден Красной Звезды; 1946 год - орден Красного Зна-

мени; 1952 год - орден Ленина.

Женат Кузьма Александрович дважды, вторая жена моложе его на де-

сять лет. Имеет 6 детей: двое из них - от первого, а четверо - от вто-

рого брака.

Есть в послужной анкете К.А.Огородникова, образцового выходца из

"рабоче-крестьянской среды", и заметные "родимые пятна".

Брат его второй жены, находясь в плену, поступил в РОА, за что

был осужден.

В период обострения ситуации в Вятлаге подполковник Огородников

неоднократно подвергался дисциплинарным взысканиям: в июне 1950 года

от заместителя министра внутренних дел "заработал" 10 суток гауптвахты

за "невыполнение приказа МВД СССР, в результате чего в лагере возникли

беспорядки"; в сентябре 1953 года ему объявлен министром юстиции СССР

выговор за "неудовлетворительную организацию режима содержания заклю-

ченных, недостаточный контроль за работой Управления".

"Довятлаговские" служебные характеристики на "почетного чекиста"

пестрят негативными оценками:

- "...Политически подготовлен недостаточно. К глубокому изучению

курса истории ВКП(б) не приступил. Из произведений Ленина-Сталина глу-

боко также ничего не читал. Дал обещание отставание в этой части лик-

видировать в ближайшее время..." (28 мая 1939 года);

- "...Имеет низкую общеобразовательную подготовку, чувствуется

недостаток общекультурного кругозора, что мешает ему на ответственной

руководящей должности..." (10 февраля 1942 года);

- "...За последнее время состояние здоровья тов.Огородникова рез-

ко ухудшилось, что отражается на его работе. Раздражителен, иной раз

бывает груб с подчиненными, повышением своего идейно-политического

уровня не занимается - в результате чего полностью обеспечить возло-

женные на него обязанности не может. При вызове в Управление кадров

МВД СССР заявил, что выезжать из Кировской области не может ввиду сла-

бого состояния здоровья. В связи с этим считаем необходимым подполков-

ника Огородникова как не обеспечивающего руководства порученным участ-

ком работы от занимаемой должности освободить с оставлением его в рас-

поряжении УМВД Кировской области..." (22 ноября 1947 года).

Полковничье звание К.А.Огородникову так и не присвоили, даже в

Вятлаге, где требования к кадрам (в силу их хронического дефицита)

всегда были несколько "принижены".

Но с начальником здешнего Управления (С.А.Дидоренко) "опальному"

подполковнику Огородникову удалось сработаться, и служебные характе-

ристики его "вятлаговских лет" вполне "благополучны":

- "...Тов.Огородников проявил себя с положительной стороны. Уде-

ляет достаточно внимания вопросам улучшения быта заключенных. Лагерь

закончил подготовку к зиме, обеспечен зимним вещдовольствием. Созданы

нормальные условия для контингентов. Лагерь находится в социально-бы-

товом отношении в удовлетворительном состоянии, что способствовало вы-

полнению государственного плана по лесозаготовке и вывозке леса в 1948

году... Физический профиль контингента продолжает оставаться на низком

уровне. I и II категории (так называемые "рабочие" - В.Б.) составляют

всего 28,5 процента..." (26 января 1949 года).

И все же к 1954 году становится предельно очевидным, что К.А.Ого-

родников не в состоянии руководить лагерем.

А в мае 1954 года подведен официальный итог его вятлаговской дея-

тельности:

"...В течение 6 лет руководящей работы в системе ИТЛ Огородников

зарекомендовал себя хорошим администратором и организатором, умеющим

мобилизовать личный состав на выполнение поставленных перед лагерем

задач. Однако вследствие слабого состояния здоровья (инвалид III груп-

пы) и преклонного возраста (56 лет) в его работе имели место недостат-

ки..."

В марте 1954 года (в связи с "попятным" объединением Вятского ИТЛ

и Вятспецлеса Минлесбумпрома СССР) подполковник внутренней службы Ого-

родников К.А., как "имеющий слабое здоровье и преклонный возраст", ос-

тавлен "за штатом", а с 14 июля того же года уволен из органов МВД по

болезни...

Достаточно характерный финал "чекистской" карьеры сотрудника ОГ-

ПУ-НКВД районного масштаба, попавшего после больших кадровых чисток в

"органах" конца 1930-х годов в областной аппарат НКВД-МВД, "проштра-

фившегося" и завершившего свою службу в ГУЛАГе...

Владимир Никитович Мартыненко

Начальник Управления Вятского ИТЛ МВД СССР с 1 марта 1954 года по

1 февраля 1955 года.

Родился в 1905 году в Пятигорске в семье рабочего-каменщика.

Русский. Образование низшее. Окончил приходскую школу (1917 год), шес-

тимесячные оперкурсы ОГПУ в Ростове (1933 год), межкраевую школу НКВД

в Ставрополе (учебная программа - 100 часов). Основная профессия - ко-

жевник. Член компартии с 1928 года.

Прошел типичный для сотрудника "органов" волны 1930-х годов

"предварительный" жизненный путь: рабочий, безработный, мастер кожза-

вода (1918-1927 годы), затем действительная военная служба в родном

Пятигорске (1927-1929 годы).

Сущность мироощущения и мировоззрения таких "рабоче-крестьянских

детей" с горькой проницательностью и убийственной точностью сформули-

ровал поэт Б.Слуцкий:

Деревенский мальчик, с детства знавший,

что почем, в особенности лихо,

прогнанный с парадного хоть взашей,

с черного пролезет тихо.

Что ему престиж? Ведь засуха

высушила насухо

полсемьи, а он доголодал,

дотянул до урожая,

а начальству возражая,

он давно б, конечно, дубу дал.

...Что ему? Он самолично видел

тот рожон и знает: не попрешь.

Свиньи съели. Бог, конечно, выдал.

И до зернышка сгорела рожь.

...Надо позабыть все то, что надо.

Надо помнить то, что повелят.

Надо, если надо,

и хвостом и словом повилять.

...Станет стукачом и палачом

для другого горемыки,

потому что лебеду и жмыхи

ел

и точно знает, что почем.

Очевидно, Владимир Никитович тоже с "младых ногтей" и крепко ус-

воил это самое "что почем": во всяком случае, он, демобилизовавшись из

армии и проработав некоторое время массовиком-инструктором пятигорской

конторы Союзкино, поступил (после соответствующей "негласной стажиров-

ки") на службу не куда-нибудь, а в ОГПУ.

И началась (шаг за шагом, ступенька за ступенькой) его извилис-

тая, но постепенно восходящая "чекистская стезя": начальник экспедиции

отделения фельдсвязи Прикумского райотдела ОГПУ, помощник уполномочен-

ного Георгиевского райотдела ОГПУ на Ставрополье (1931-1933 годы), за-

тем - уполномоченный по обслуживанию спецпоселенцев райотдела ОГПУ,

заместитель по оперативной части начальника политотдела овцеводческого

совхоза "Советское руно" в селе Ипатово и (на той же должности) - в

селе Петровском (1933-1936 годы).

В этот период В.Н.Мартыненко активно участвовал в ликвидации воо-

руженных выступлений "контрреволюционно настроенных" крестьян, в высе-

лении "раскулаченных" из Прикумского и Георгиевского районов. Награж-

ден за эти "подвиги" от имени местных властей грамотами и часами.

"Преданность делу революции" была доказана, и карьера В.Н.Мартыненко

выходит на новый, более высокий "виток": сотрудник для особых поруче-

ний спецгруппы оперотдела УНКВД города Ростова-на-Дону (Азово-Черно-

морский край), оперуполномоченный, начальник Минводского райотдела

НКВД (1936-1941 годы).

Осенью 1941 года Владимир Никитович переходит на работу в систему

ГУЛАГа: заместитель начальника отдела исправительно-трудовых колоний

УНКВД Ставропольского края (сентябрь 1941-июль 1943 года), начальник

отдела ИТК-ИТЛ, помощник начальника УНКВД по Краснодарскому краю

(1943-1951 годы).

Дальнейшая служба В.Н.Мартыненко проходила исключительно в лаге-

рях: заместитель по лагерю и общим вопросам начальника СМУ N 47 (п/я

29) и Строительства N 565 в городах Москве и Дмитрове (1951-1953 го-

ды); начальник Управления Восточно-Уральского ИТЛ (город Тавда Сверд-

ловской области, 1953-1954 годы).

С последней должности он и переводится в Вятлаг - также "хозяи-

ном", но в лагерь "поскромнее масштабом"...

Награды свои Владимир Никитович стяжал (в основном) за "выслугу

лет" в НКВД-МВД: орден Красной Звезды (1945 год), орден Красного Зна-

мени (1951 год), орден Ленина (1954 год).

Последнее и окончательное полученное им специальное звание - под-

полковник внутренней службы.

Ну а "заработанные" за его "чекистскую карьеру" дисциплинарные

взыскания типичны для всех сотрудников "органов" того времени и такого

уровня: 1929 год - выговор за "выпивку"; 1934 год - арест на 15 суток

за "пьянство и учинение дебоша со стрельбой"; 1947 год - выговор за

"отсутствие надлежащего контроля за деятельностью торгового отделения,

за допущение непропорционального распределения промтоваров", а также

предупреждение за "неудовлетворительное состояние пересылочных тюрем".

Женат, имел двух сыновей - 1931-го и 1933 годов рождения.

И (как у многих других его коллег) существенная "доза компромата"

в служебную анкету В.Н.Мартыненко попала именно со стороны родственни-

ков супруги. Ее сестра в 1948 году была арестована, а затем осуждена

по части 1 статьи 58 (за "измену Родине") на 8 лет лагерей. Имел суди-

мость и тесть Владимира Никитовича...

Профессиональное "кредо", стиль работы и поведения чекиста Марты-

ненко вполне согласуются с нормами, принятыми тогда в "органах".

Одно из свидетельств тому - вынесенное 27 марта 1940 года оперу-

полномоченным при Особоуполномоченном УНКВД по Орджоникидзевскому

(Ставропольскому) краю младшим лейтенантом госбезопасности Сулейкиным

постановление по заявлению арестованного А.П.Головко.

Цитируем (Д о к у м е н т N 53):

"...В своих жалобах на имя Председателя Верховного Совета СССР и

Особоуполномоченного УНКВД Головко А.П. указывает о том, что будучи

арестован Моздокским РО НКВД в 1937 году, на допросах подвергался жес-

токим избиениям прикладами винтовки, бутылками, сапогами и другими

предметами, а для того, чтобы не было слышно криков, ему тряпками за-

тыкали рот, а также надевали на голову корзину.

В избиении принимали участие Алиманов, Мартыненко, Каминский и

Колюжный.

В своем объяснении Мартыненко не отрицает факта нанесения ударов

рукой Головко и указывает, что когда он вошел в кабинет Алиманова, Го-

ловко действительно стоял в углу с надетой на голову корзиной и под-

вергался избиению со стороны Алиманова, Каминского и командира взвода

Харьковской пограншколы. В этом же избиении принимал участие и он -

Мартыненко и что инициатором избиения он не является.

Других материалов, кроме заявления Головко, об избиении Мартынен-

ко арестованных нет.

Алиманов В.Т. за мародерство в 1939 году осужден к 3 годам ИТЛ.

На основании изложенного постановил:

Следственную переписку в отношении Мартыненко дальнейшим произ-

водством прекратить..."

Такого рода документы наглядно рисуют общую картину нравов в НКВД

даже в период "бериевской оттепели", когда жалобы, подобные той, что

написал неизвестный нам А.П.Головко, иногда все-таки рассматривались,

проверялись и "запускались" в следственное производство...

Как руководитель колоний и тюрем в "краевом масштабе" В.Н.Марты-

ненко, по всей видимости, значился у вышестоящего начальства "серед-

нячком", которого следует чаще "подстегивать", чем поощрять. Впрочем,

в документах по результатам проверок его деятельности на этом поприще

ничего особенного (имея в виду "недочеты и упущения" в сравнении с об-

щим состоянием дел в стране и в гулаговской системе в частности) мы не

находим.

Обратимся к одному из этих документов, датированному 24-м декабря

1948 года.

Итак, к концу того года возглавляемое В.Н.Мартыненко Управление

исправительно-трудовых лагерей и колоний Краснодарского края имело в

своем составе 16 колоний и одну пересылочную тюрьму. Производственный

план 11 месяцев 1948 года недовыполнен этим Управлением на 5,2 процен-

та (на 1.123.000 рублей по себестоимости продукции). План финансовых

накоплений исполнен только на 50 процентов. По мнению проверяющих,

"...режим и охрана поставлены неудовлетворительно - все еще продолжа-

ются побеги заключенных, которые слабо ликвидируются..." Условия со-

держания "контингента" также "не на высоте": "...большое количество

заключенных не обеспечены нательным бельем, многие не имеют верхней

одежды и теплой одежды..."

В не менее "запущенном состоянии" работа с кадрами: велика их

"текучесть", особенно в колониях...

Весьма интересны и выводы о "стиле работы тов.Мартыненко", осно-

ванные, надо полагать, на "оперативных материалах и донесениях": под

"колпаком" ("спецконтролем") находился тогда руководитель любого ранга

в НКВД-МВД.

"Приговор" комиссии разносно категоричен:

"...Тов.Мартыненко склонен больше администрировать, чем руково-

дить подчиненным ему составом и организовывать последний на выполнение

заданий. Во взаимоотношениях с подчиненным составом не уравновешен.

Много уделяет внимания различным хозяйственным работам, упуская при

этом главное в работе. Не только допускает в своем присутствии разго-

воры подчиненных о трудностях в работе, которые якобы нельзя преодо-

леть и которые порождают серьезные недочеты, но и сам часами проводит

такие разговоры, вместо мобилизации всех сил и средств на безусловное,

точное и своевременное выполнение возложенных задач на УИТЛиК. Дисцип-

лина работников УИТЛиК слаба. Не создал среди подчиненных ему атмосфе-

ру нетерпимости ко всякого рода отрицательным проявлениям и недочетам

в работе.

Одним из наиболее серьезных недочетов в работе тов.Мартыненко яв-

ляется плохой контроль за работой подчиненных.

Над повышением своего идейно-политического уровня тов.Мартыненко

работает мало и не систематически.

Все это привело к вышеописанным показателям в работе, к тому, что

МВД СССР работу УИТЛиК в целом считает неудовлетворительной и тов.Мар-

тыненко строго предупрежден..."

В дальнейшем общая ситуация в кубанских лагерях и колониях разви-

валась для В.Н.Мартыненко все более неблагоприятно. Переломить такой

ход событий он не смог, и в конце концов (в соответствии с заключением

Управления кадров МВД СССР от 6 июля 1951 года) было принято решение

"...освободить подполковника Мартыненко Владимира Никитовича от долж-

ности начальника УИТЛиК УМВД как не обеспечившего руководство поручен-

ным участком работы..." Заметим, что и на последующих "участках" оце-

ночные формулировки такого типа ("в силу недостаточных знаний, условий

строительства с работой справляется слабо" и т.п.) регулярно "пополня-

ют" материалы личного дела подполковника Мартыненко.

Тем примечательнее "метаморфозы", произошедшие в его служебных

характеристиках после прибытия в дальний Вятлаг и в период кратковре-

менного (менее года) пребывания на посту "хозяина" этого лагеря. Сам

тон этих документов разительно "преображается". Так, политотдел Вятла-

га в августе 1954 года (через 5 месяцев после приезда В.Н.Мартыненко в

Лесной) "сочиняет" на своего нового лагерного "шефа" (при представле-

нии его к очередному ордену) не характеристику, а "парадный" панеги-

рик:

"...Тов.Мартыненко за период работы в Вятском ИТЛ МВД проявил се-

бя способным руководителем и хорошим организатором.

За последнее время в лагере значительно улучшилась дисциплина и

порядок, проведен целый ряд мероприятий по укреплению режима и улучше-

нию использования труда спецконтингента, что положительно сказалось на

выполнение производственного плана.

Требовательный к себе и подчиненным, скромный в быту.

Проявляет необходимую заботу об улучшении культурно-бытовых усло-

вий работников..."

Впрочем, когда вскоре оказалось, что новый начальник Управления

вынужденно (по болезни - тяжелая форма сахарного диабета) уходит в

отставку, тональность политотделовских оценок его деятельности меняет-

ся коренным образом.

Приведем выдержку из партийно-служебной аттестации на того же

В.Н.Мартыненко, составленной тем же самым Вятским политотделом, но уже

в феврале 1955 года, то есть спустя всего полгода после предыдущего

хвалебного "славословия":

"...Необходимо отметить, что в работе тов.Мартыненко имели место

существенные недостатки. В лагере имели место бандпроявления и побеги

заключенных, программа по заготовке древесины за 1954 год полностью не

выполнена.

Общее образование тов.Мартыненко низкое, часто болеет.

Согласно заключению ЦВЭК МВД признан инвалидом 3-ей группы..."

Итог закономерен: с 19 февраля 1955 года В.Н.Мартыненко уволен из

органов МВД по болезни...

Поколение ветеранов-выдвиженцев 1930-х годов сходило со сцены в

ГУЛАГе.

"На смену" заступали люди иной формации - "орлята", учившиеся

"летать" и получившие "путевку в жизнь" уже в 1940-х годах, - фронто-

вых, "свинцовых", "роковых"...

* * *

Завершим настоящую главу некоторыми краткими выводами.

В биографиях всех начальников Вятлага 1930-х - 1940-х годов нема-

ло общего.

Вполне допустимо предположить, что при "отборе" сотрудников в

"органы" и последующем продвижении кадров по службе в ОГПУ-НКВД су-

ществовали некие обязательные стандарты: "безупречное рабоче-крестьян-

ское происхождение" (причем "пролетарская генеалогия" ценилась выше, а

среди крестьянских детей предпочтение отдавалось выходцам из сельской

бедноты); минимальное образование (приходская школа, а затем - различ-

ные "курсы" в РККА-ОГПУ-НКВД); рабочая профессия, приобретенная в да-

лекой юности и давно позабытая, но с гордостью зафиксированная в пос-

лужных анкетах как "основная"; "коренная" национальность (основная

часть начальников лагеря - русские, "этнические девиации" - еврей, ук-

раинец, - единичны).

"Переход" в органы ВЧК-ОГПУ некоторые совершили после гражданской

войны, участниками коей они являлись, с командных должностей в РККА, в

условиях резкого сокращения регулярных вооруженных сил (пополнять со-

бой армию безработных этим людям, понятное дело, вовсе "не улыба-

лось").

Молодежь 1900-х годов рождения "пополняла ряды чекистов" (в

1920-х годах) чаще всего после действительной воинской службы в частях

ОГПУ (нередким при этом было предварительное негласное сотрудничество

с "органами" на протяжении нескольких лет).

В период "коллективизации", когда "объем работ" ОГПУ значительно

увеличился и штаты сотрудников соответственно "разрослись", эта "плея-

да", исполняя службу "не за страх, а за совесть", выдвинулась в низо-

вом районном звене.

Во времена "ежовщины" эти "выдвиженцы" исправно и усердно "прово-

дили в жизнь" плановые "установки" по "обезвреживанию врагов народа" и

инструкции по обращению с ними.

Массовые аресты руководителей территориальных (республиканских,

краевых и областных) управлений НКВД, масштабное расширение ГУЛАГа в

конце 1930-х годов предоставили "кадрам среднего звена" возможности

для ускоренного карьерного роста.

Вместе с тем, нередко перевод на службу в лесные лагеря (даже на

должность всесильного "хозяина" ИТЛ) после войны становится мерой

"мягкого наказания" для отдельных "проштрафившихся" руководящих работ-

ников НКВД-МВД краевого и областного уровня. При постоянно сверхвысо-

кой текучести кадров в лесных лагерях туда отправляли из территориаль-

ных структур НКВД-МВД чаще всего людей с "изъянами", находившихся под

угрозой увольнения из "органов" вообще.

В 1940-е - 1950-е годы чекистов-ветеранов, "идейных борцов-строи-

телей социализма" образца 1920-1930-х годов, сменяют в руководстве ла-

герями матерые хозяйственники-администраторы. Это связано как с то-

тальным обюрокрачиванием всей структуры НКВД-МВД, так и с особенностя-

ми работы ИТЛ, считавшихся в системе "плановой социалистической эконо-

мики" стабильно "прибыльным производством".

Между тем, нарастание внутренних противоречий в гулаговской сис-

теме конца 1940-х годов делает невозможным ведение хозяйства и исполь-

зование "рабсилы" по старинке. А в период кризиса ГУЛАГа начала 1950-х

годов стандартный тип начальника территориального лагерного комплекса,

сформированный в недрах НКВД за предыдущие десятилетия (плохо образо-

ванный, малокультурный, не умеющий стратегически, по-государственному

мыслить, но жестокий и волевой, управляющий методами грубого насилия и

голого администрирования) - оказывается бессильным изменить или хотя

бы нормализовать взорвавшуюся ситуацию. В условиях острой борьбы за

власть в высшем руководстве страны, полной растерянности в верхних

эшелонах МВД и ГУЛАГа начинается пора "судорожных экспериментов", еще

более ухудшивших общую обстановку в лагерях.

Старое поколение "хозяев" лесных ИТЛ уходит со сцены.

Матерых энкавэдешных профессионалов с богатым "репрессивно-кара-

тельным" опытом 1930-х годов сменяет молодежь, прошедшая через фронт,

с боевой закалкой, "обновившая" личный состав лагерей в конце или пос-

ле войны и занимавшая (до поры до времени) второстепенные должности.

Однако, как это ни парадоксально, "молодые хозяева" нередко еще в

меньшей мере, чем "могикане" старшего поколения гулаговцев, оказыва-

лись в состоянии "овладеть" кризисной ситуацией в лагерях.

Начинает все более осознаваться острая необходимость коренных из-

менений в подходах к руководству уголовно-исполнительной системой

страны, в том числе - к подбору и подготовке для нее управленческих

кадров.

Теме системного кризиса ГУЛАГа 1950-х годов и посвящена следующая

глава нашей книги.

ГЛАВА VI. 1953-й ГОД: КРИЗИС ИМПЕРИИ ЛАГЕРЕЙ

...А этот ж Гений всех времен,

Лучший друг навеки!

Все стоим, ревмя ревем,

И вохровцы, и зэки.

Но тут шарахнули запал,

Применили санкции, -

Я упал, и Он упал,

Завалил полстанции...

Александр Галич,

"Поэма о Сталине".

а/ Смерть вождя

Сталинская империя, в целом очень крепко сколоченная, намертво

скрепленная кровью и потом миллионов, имела и уязвимые места. Одним из

них являлась лагерная система. ГУЛАГ образца 1930-х - 1940-х годов во

многом держался на "харизме" Сталина, режиме его личной власти, обо-

жествлении "вождя и учителя", слепой вере в любое его слово и дело.

После смерти "отца народов" у многих словно пелена спала с глаз,

вырвалось из-под спуда и стремительно нарастало критическое отношение

к действительности. Империя, подобно голому королю, внезапно предстала

перед своими подданными без пышной словесной мишуры - в язвах и руби-

ще... В лагерях многие ждали после кончины "лучшего друга советских

заключенных" кардинальных изменений.

Один из вятлаговских старожилов вспоминает: "...В день смерти

Сталина всю "зону" вывели на плац, и замполит огласил, что умер "вели-

чайший, виднейший, мудрейший..." Чего ожидало начальство, не знаю, но

толпа рявкнула: "Ура!!!" Полетели вверх камалайки с голов. Люди обни-

мались, смеялись, целовались. Чекисты озверели... Все ждали свободы, а

Берия выпустил карманников и бандюг..." Думается, однако, что и среди

заключенных многие искренне скорбели о смерти "кремлевского горца":

они ведь выросли с его именем, воспитывались на нем... Но и эти люди,

как и все в стране и ГУЛАГе, надеялись на перемены к лучшему - в жизни

народа и в своей личной судьбе. Политические заключенные (в основной

массе) иллюзий относительно личности Сталина не питали.

Татьяна Окуневская рассказывает: "...Сквозь свист ветра из единс-

твенного репродуктора долетают клочья разорванных слов, я вросла в

трап, ноги отнялись: "...здоров...Иосиф...Виссар...ухудши... Лави

(заключенная - В.Б.) бежит ко мне: выиграли жизнь. Царский подарок к

8-му марта. Пятое. Объявляют о смерти вождя. На митинг не вывели. Че-

го-то побоялись. Торжество в лагере настоящее: где открытое, где тай-

ное, поздравляют друг друга. "59-й" барак (осужденные за бандитизм -

В.Б.) вывалился на трап, бросают шапки в воздух, проорали "Ура!"

Странно, они-то ведь действительно убивали и грабили и к вождю относи-

лись даже как бы хорошо... Лагерь бытовой, чему же этим людям радо-

ваться. Все это интересно и страшновато..."

Действительно, 59-я статья УК РСФСР 1926 года - это очень тяжкая

кара, она предусматривала срок заключения на "полную катушку" (25 лет)

да еще с "довеском" (до 5 лет). И уголовники-рецидивисты всемерно ста-

рались избежать осуждения по этой статье, "уклониться" от нее, но в

конце концов (при пятой-шестой и т.д. "ходке") неминуемо попадали в ее

сети...

Со смертью Сталина ГУЛАГ забурлил. Во многом именно восставшая

"империя лагерей" - всесоюзной забастовкой политзаключенных весной-ле-

том 1953 года, чередой восстаний и бунтов в "зонах" в 1954-1955 годах

- явилась одним из "первоисточников" и "катализаторов" процесса "отте-

пели". С вышедшим из повиновения ГУЛАГом нельзя было не считаться: по-

тенциал его производственных мощностей в пору "расцвета" составлял ни-

как не менее 10 процентов общесоюзного объема, а вместе с инфраструк-

турными отраслями вполне возможно доходил и до трети. Лагерная система

превратилась в "адскую машину" под режимом власти. На эту угрозу необ-

ходимо было как-то отвечать, что-то практически предпринимать для ее

нейтрализации. Однако конкретных ответов на вопросы "как быть?" и "что

делать?" ни в Кремле, ни на Старой площади, ни на Лубянке не знали и

долго не находили. Началась полоса суматошных и сомнительных экспери-

ментов...

С кем же "экспериментировали" послесталинские власти? Кто нахо-

дился к 1954 году в советских "местах лишения свободы"? На 1 апреля

этого года в ГУЛАГе (оговоримся, что немалое число подследственных,

осужденных и репрессированных в административном порядке числилось

также за другими тюремно-лагерными ведомствами) содержались 1.360.303

"единиц списочного состава контингента", из которых 448.344 человек -

треть всего "лагнаселения" - составляли "пятьдесят восьмая статья", то

есть политзаключенные в "чистом виде". Но жертвы сталинского режима -

это еще и сотни тысяч "указников" и "бытовиков", многие из которых

пострадали по надуманным обвинениям или за сущие пустяки. В условиях

советско-сталинского "правопорядка" и "правосудия" грань между профес-

сиональными уголовниками (ворами, грабителями, убийцами) и "оступивши-

мися" добропорядочными гражданами ("несунами", "растратчиками", "неос-

торожниками", "абортницами" и т.п.) была преднамеренно юридически раз-

мыта и практически устранена.

Из общего числа гулаговского "контингента" осуждены: за банди-

тизм, разбой и умышленные убийства - 190.301 человек; за кражи, хище-

ния и другие "имущественные" уголовные преступления - 490.503; за ху-

лиганство - 95.425; за должностные, хозяйственные и прочие преступле-

ния - 135.730 человек. Политзаключенные за период "оттепели" покинули

(в основном) лагеря: с 1954-го по 1959-й год их "удельный вес" в ГУЛА-

Ге сократился с одной трети до 1,2 процента, а общая численность сос-

тавляла на 1 апреля 1959 года лишь 11.027 человек (в большинстве своем

- это "власовцы", "бандеровцы" и лица, "сотрудничавшие с немецко-фа-

шистскими властями на оккупированных территориях" в годы войны). Но

лагерная система по-прежнему требовала огромных резервов "исполнителей

программы" - "рабсилы". А посему значительно возрос поток направляемых

в ГУЛАГ "указников".

К той же дате (1 апреля 1959 года) из 980.000 человек "лагнаселе-

ния" более 507.000 составляли люди, осужденные по двум "знаменитым"

Указам Президиума Верховного Совета СССР от 4 июня 1947 года. В два

раза увеличилось число лагерников, осужденных за хулиганство.

Первой и уродливой "ласточкой оттепели" для ГУЛАГа явилась так

называемая "бериевская амнистия" (по Указу Президиума Верховного Сове-

та СССР от 27 марта 1953 года). Существует предположение (на наш

взгляд, не лишенное оснований), что всесильный в ту пору Л.П.Берия

"разыграл" эту "комбинацию с амнистией" в своих личных интересах, дабы

приобрести мощный "козырь" в сложной политической борьбе, развернув-

шейся тогда среди "наследников Сталина"... Как бы там ни было, но в

результате сотни тысяч уголовников и "бытовиков" получили вожделенную

свободу - и страна содрогнулась от накопленной ими в лагерях ярости и

злобы...

Татьяна Окуневская вспоминает, что из соседнего в "зоне", где она

находилась, "59-го" барака ушла на свободу по амнистии чуть ли не по-

ловина его "обитателей" - "блатных"... Так что уголовники знали, чему

радовались, когда кричали "Ура!" в день смерти "Хозяина"...

По отнюдь не окончательным данным ("История СССР", 1991, N 5,

с.153), за неполные двенадцать месяцев (апрель 1953-го-март 1954 года)

в порядке реализации "бериевской амнистии" убыли из "мест заключения"

1.207.738 человек - число чрезмерно великое (вполне сопоставимое с

общим количеством "подопечного спецконтингента" всей нынешней российс-

кой уголовно-исполнительной системы)...

Обратимся к материалам Вятлага. В соответствии с Указом об амнис-

тии, уже к 13 мая 1953 года из лагеря освобождены 9.377 человек (около

половины списочного состава заключенных). Отправлены 9 эшелонов с ам-

нистированными (остался последний - 500 человек). Возглавлял каждый

такой эшелон специально назначенный сотрудник-офицер. Освобождаемым

выдавались денежное и вещевое довольствие, продукты питания, облигации

госзаймов (на которые уходила значительная часть их лагерной зарпла-

ты). "На посошок" бывшим заключенным читалась лекция - "Великая жиз-

ненная сила советского строя"... 850 амнистированных "изъявили жела-

ние" остаться на работе в лесной промышленности: ехать им, видимо, бы-

ло просто некуда... По амнистии (среди прочих лагерников) освобождены:

больные и престарелые - 661 человек (администрация с облегчением сняла

этот "балласт" со своей шеи, поскольку он основательно "портил" ста-

тистику в отчетах по "трудоиспользованию"), а также 442 женщины, бере-

менные или имеющие детей в возрасте до 10 лет...

Бывшая вятлаговская политзаключенная Наталья Семпер вспоминает о

тех временах следующее: "...Амнистия! Все всполошились, но коснулась

она не всех, лишь "уголовных" да "указников" и только тех из "пятьде-

сят восьмой", у кого срок - пять лет... При массовом освобождении баб

на Четвертом (4-м лагпункте - В.Б.) им "выдали на руки" их "незаконный

приплод". Близ станции Верхнекамской поезд на минутку остановился в

поле - и что же? Бывшие лагерницы побросали своих младенцев и малышей

на насыпь и уехали "налегке". Детей обнаружили путеобходчики, собрали

и вернули на Четвертый - в ясли и в детдом. Такова "блатная" материнс-

кая любовь... Освобождение тысяч "уголовных" (по милости Берии) приве-

ло к взрыву преступности по всей стране, докатившемуся и до Москвы,

зато "опасные враги", такие, как Анна, Женя и прочие (вятлаговские

подруги Н.Семпер - В.Б.) остались под стражей..."

Заметим: значительная часть уголовщины, бушевавшей в городах и

весях страны после своего освобождения по "бериевской амнистии", до-

вольно скоро вернулась назад - в лагеря. Однако режимные "гайки" и

"обручи" здесь уже заметно и как-то "разом" ослабли. Время "Великого

Страха" заканчивалось. Лагерное начальство пребывало в растерянности и

неопределенности. В "зонах" распоясались уголовники. "Блатной мир" пе-

рехватывал нити управления лагпунктами, выпавшие из ослабевших рук де-

морализованной власти. Все увереннее возвышали голос и безответные

прежде рядовые вольнонаемные сотрудники. Вскрылись во всей своей неп-

риглядности тщательно и на протяжении долгих лет "замазывавшиеся" язвы

лагерной жизни. О них заговорили открыто и нелицеприятно...

б/ Прения на двух партактивах и одной конференции

Вторым по значимости (после мартовской /1953 года/ амнистии) и

столь же скороспелым плодом постсталинских "новаций" в ГУЛАГе явилось

разделение в территориальных лесных ИТЛ производственного и лагер-

но-режимного "секторов" на две "автономные" бюрократические структуры.

В приказе министра лесной и бумажной промышленности СССР от 16

апреля 1953 года N 7-ПСС (регламентировавшем порядок приема сферы про-

изводства от лесных лагерей страны) в частности предписывалось (Д о -

к у м е н т N 54, цитируется с извлечениями):

"...В связи с передачей по Постановлению Совета Министров Союза

ССР от 18 марта 1953 года хозяйственной деятельности лагерей лесной

промышленности МВД СССР в ведение Министерства лесной и бумажной про-

мышленности СССР приказываю:

1. Организовать нижеследующие специальные лесозаготовительные уп-

равления, входящие в состав Главного специального управления "Главс-

пецлес" Минлесбумпрома СССР:

...Вятское специальное лесозаготовительное управление "Вятспец-

лес" с дислокацией в пос.Лесное Кировской области...

...4. Установить, что в состав специального лесозаготовительного

управления входят производственные отделения, пункты и участки (лесо-

заготовительные, сельскохозяйственные, сплавные, железнодорожные,

строительные, ширпотреба и т.д.). Количество подразделений каждого

специального лесозаготовительного управления определяется в соответс-

твии с производственной программой и утверждается Главным специальным

управлением "Главспецлес"..."

Таким образом, теперь "Главспецлес" должен был (на "контрагент-

ских" началах) "рассчитываться" с территориальными ИТЛ за предоставля-

емую ими для производственных нужд "рабочую силу", то есть - за "тру-

довое использование" заключенных. Сам же ГУЛАГ (со всем своим огромным

хозяйством и многотысячным "населением") передавался с апреля 1953 го-

да из МВД в ведение Министерства юстиции СССР. Но, как уже упоминалось

нами ранее, и этот "административный эксперимент" провалился целиком и

полностью, внеся лишь дополнительную неразбериху и сумятицу в состоя-

ние дел на местах. И уже с февраля следующего 1954 года все вернулось

на круги своя: ГУЛАГ вновь и в "полном объеме" возвратили в состав

МВД, а "раздвоение" территориальных ИТЛ (на "производство" и "лагерь")

аннулировали. Вятлаг тоже (как и прежде) стал единым административным

организмом. Однако и все старые его недуги, и вновь приобретенные "бо-

лячки" к этому времени обострились до предела.

Ситуация в "зонах" явно выходила из-под контроля начальства на

всех уровнях: в глухих таежных подкомандировках и лагпунктах, в масш-

табах территориальных управлений и ГУЛАГа в целом. Угрожающие симптомы

этого наглядно и рельефно просматриваются во всех отчетах Вятского ИТЛ

за 1953 год. Основное и главное (по гулаговским критериям): производс-

твенный план второго квартала выполнили только семь лаготделений из

14-ти. Фикцией становится лагерный режим. Увеличилось число побегов

из-под конвоя и попыток "уклонения от отбывания наказания". Усилилось

вымогательство бригадиров, произвол "блатной верхушки" в "зонах": у

рядовых лагерников почти "подчистую" отбирают деньги, посылки, продук-

ты и пр. Растет число убийств заключенных уголовниками. Враждующие

"блатные" группировки, ведущие между собой борьбу не на жизнь, а на

смерть, не изолированы друг от друга. На одном из лагпунктов между

двумя такими группировками прошли настоящие бои, в ходе которых 9 че-

ловек убиты и более 20 - ранены. Это привело к коллективному отказу от

работы всех "производственников" ОЛПа. Такого рода "солидарные" акции

стали распространенным и мощным средством в борьбе заключенных с ла-

гадминистрацией.

А инициативу в этой "войне" взяла в свои руки "уголовно-бандитс-

кая верхушка". На многих лагпунктах, прежде всего - на "штрафных"

(7-м, 19-м, 21-м, 22-м), где сосредоточены "воры в законе" и "ссучен-

ные", они пытаются спровоцировать силовые действия охраны (вплоть до

применения оружия) против заключенных. Когда это удается, в ответ на-

чинаются массовые неповиновения ("бунты", "беспредел"): вся "зона"

(как, например, на 6-м, 8-м, 10-м и других лагпунктах) не выходит на

работу и требует прибытия "высшего начальства". "Начальство" прибыва-

ет, "разбирается на месте", "зачинщиков" изымают из "зоны" и отправля-

ют на тюремный режим, но все эти полумеры в сущности ничего не дают.

Обстановка в целом продолжает оставаться угрожающе накаленной: доста-

точно небольшой мелочи-"искры" - и вновь вспыхивает очередной "пожар"

("буза", "волынка")...

Не ощущая над собой карающей длани "Вождя", совершенно распусти-

лась охрана лагеря, насчитывавшая в это время 126 офицеров и более

1.600 рядовых стрелков. Дисциплина упала до небывало низкого уровня:

только за второй квартал 1953 года среди вохровцев зафиксированы 156

проступков, в основном - "самоволки", воровство, пьянство, в том числе

на посту.

Приведем лишь краткое извлечение из множества примеров такого ро-

да "нарушений", отмеченных в вятлаговских документах той поры:

- "...На 18-м ОЛПе офицеры пьянствуют вместе с солдатами; трое

офицеров сняты со своих должностей за пьянство и моральное разложе-

ние...";

- "...Есть жены офицеров (перечислены фамилии - В.Б.), которые

своим поведением отрицательно действуют на воспитание личного состава

(то есть просто "пошли по рукам" - В.Б.)...";

- "...19 июля 1953 года солдаты 1-го дивизиона устроили поножов-

щину с жителями поселка завода N 4...";

- "...На 7-м лагпункте солдат-вожатый собаки утерял по пьянке на-

ган с семью патронами; его (наган - В.Б.) нашел заключенный, осужден-

ный по статье 59-3 (за бандитизм - В.Б.) на 25 лет, и сдал оперуполно-

моченному...";

- "...В конце марта 1953 года стрелок Смирнов вместе с самоохран-

ником, конвоируя заключенных на работу, устроили грандиозную пьянку на

деньги заключенных; перепились все, после чего заключенные принесли

стрелка Смирнова, имевшего при себе автомат, в подразделение..."

Разумеется, по всем этим "фактам" лагерное руководство принимало

"соответствующие меры", делало жесткие "оргвыводы" (в частности, снято

со своих постов все командование дивизиона военизированной охраны),

однако в лучшую сторону обстановка не изменилась...

Ну а политотделом Вятлага проводится рутинная и неизменная при

всех поворотах жизни "организаторская и пропагандистская" работа. Так,

в связи с "разоблачением врага народа и партии Берия" организуются

"политинформации", "беседы", "читки материалов" газеты "Правда", соб-

рание партийного актива лагеря (118 участников), а затем - собрания

коммунистов, комсомольцев и "беспартийного актива" во всех подразделе-

ниях.

На собрании парторганизации 2-го лагпункта ее секретарь Туев за-

вершил свою речь так: "...Мы благодарим Президиум ЦК КПСС за своевре-

менное разоблачение Берия..." Следует понимать, что лет 10 назад, ви-

димо, "разоблачать" было "еще рановато"...

Но на собрании партийного актива Вятлага 25 июля 1953 года, в по-

вестке дня которого значился вопрос "Об антипартийных, антигосударс-

твенных действиях Берия", после обычной политической трескотни, пред-

писанной "сверху" ( руководители Управления и политотдела зачитывали

тексты принятых "Центром" как всегда "исторических" постановлений и

директив) люди всколыхнулись всерьез и по-настоящему "отверзли уста

свои": начались "прения" не по "бумажке" и не "по службе", а "по душе"

- о том, что наболело, о чем думают и что чувствуют многие... Смелости

выступающим прибавило присутствие в президиуме собрания высокого мос-

ковского "гостя" - генерала Бочкова, начальника Управления охраны ГУ-

ЛАГа.

Прислушаемся же к тому, что накипело и накопилось у сотрудников

лагеря на крутом переломе в их жизни и в судьбе всей страны.

Оперуполномоченный 8-го ОЛПа Адагамов заявил: "...В Вятлаге стало

душно, повисли грозовые тучи. Зэки 21-го лагпункта ("воры") дали знать

о себе на все подразделения. Они требуют отстранения оперработников,

начальников подразделений, а завтра они могут сказать о снятии руко-

водства Управления и так далее..."

Другой выступающий отметил, что начальник политотдела в своем

докладе ни слова не сказал о самых "больных местах" в лагере: "...Зак-

люченные спят на голых досках, нет продуктов в "зонах", многие из них

превратились в клоповник, уголовно-бандитствующий элемент в лагере от

отдельных бандпроявлений перешел к организованным массовым неповинове-

ниям с выставлением политических требований, а вы, товарищ Дергаусов

(начальник политотдела - В.Б.) этого раньше не разгадали..."

"Столичный гость" (генерал Бочков) поддержал полемический настрой

представителей лагпунктов и "обрушил огонь" своей критики на руководс-

тво ИТЛ. По его мнению, причина многих "недостатков" в Вятлаге кроется

в том, что "...стиль руководства у товарища Огородникова (начальника

Управления - В.Б.) и его заместителей очень порочный. Руководство ла-

геря взяло на себя все, вплоть до мелочи и отстранило от руководства

подразделениями начальников отделов..."

Начальник оперативно-режимного отдела Управления Дыбцын констати-

ровал, что "...лагерная обслуга ряда подразделений целиком состоит из

бандитского элемента, который вымогает деньги и продукты у солагерни-

ков, что приводит к недовольству заключенных..." На взгляд "главного

чекиста" Вятлага, "...бригадиры 6-го ОЛПа - все бандиты. Они отбирали

у работающих заключенных деньги, посылки, продукты и прочее. Оперупол-

номоченный не принял никаких мер. И как следствие, заключенные решили

избавиться от этих бандитов сами - они выгнали их из "зоны"..."

Впрочем, июльское собрание партактива, призвав в своем решении

коммунистов Вятского ИТЛ "еще теснее сплотиться вокруг ЦК КПСС и от-

дать все силы великому делу строительства коммунизма" и слегка "выпус-

тив пар недовольства", по сути ничуть не изменило к лучшему общую си-

туацию в лагере.

Во второй половине 1953 года эта ситуация продолжала обостряться.

И на собрании партактива 19 декабря главным был уже конкретный и жи-

вотрепещущий вопрос - "О состоянии и мерах улучшения режима в лагере".

Протокол этого собрания напоминает сводку боевых действий. Производс-

тво во многих "зонах" дезорганизовано. Волна убийств солагерников бан-

дитствующими "блатарями" не спадает, перерастая в настоящий уголовный

террор: за год "ворами" и их "шестерками" (во время "волнений") убиты

62 заключенных. И все это - несмотря на амнистию, по которой многие

лидеры "блатного мира" ушли на "волю" (в сентябре-ноябре 1953 года

только через Комендантский ОЛП ежемесячно освобождались по 300 чело-

век). Усилился также размах спекуляции водкой, "...которой в "зонах"

торгуют без всякой совести..." "Активизировались" и политзаключенные.

На лагпункте "Березовка" (где "каэров" - большинство) они потребовали

"амнистии для 58-й статьи". На 13-м лагпункте "взбунтовались" (массо-

вое неповиновение) и около месяца не выходили на работу заключенные

омского этапа. Все чаще лагерниками применяются чисто политические ме-

тоды борьбы, к которым прибегают и некоторые уголовники: в частности,

объявил голодовку "авторитетный на зоне" рецидивист Пайков (о нем -

особый рассказ впереди)...

На декабрьском собрании актива его участники рвутся к трибуне,

выступающих много. Причем осмеливаются они уже и на критику московских

"гостей".

Заместитель начальника 3-го лаготделения Понин заявил "открытым

текстом": "...С пребыванием у нас комиссии ГУЛАГа, в частности, това-

рищей Кобулова, Бочкова, Ванюкова, Величко, положение с режимом в ла-

гере не изменилось, а, наоборот, - ухудшилось..." По утверждению Пони-

на, "...в центральную больницу Вятлага (16-й ОЛП - В.Б.) направляют не

больных, а здоровых заключенных - по требованию уголовной верхушки. В

больнице они взяли все хозяйственные точки под свой контроль, диктуют

свою волю врачам и заставляют последних писать нужные им заключе-

ния..."

По мнению другого участника "прений", "...содержание заключенных

в ШИЗО не дает уже эффекта, так как многих в ШИЗО снабжают из "зоны"

всем необходимым. А убыток лагерю от этого за 1953 год составил

1.000.000 рублей..."

Следующий оратор отмечает, что "...отдельные преступники, ввиду

слабости начальствующего состава на местах, едут на любой лагпункт,

куда им хочется. Таким образом, идет координация действий блатного ми-

ра в масштабах лагеря..."

Через голову непосредственного лагпунктовского начальства уголов-

ной "верхушке" удается воздействовать и на некоторых руководящих ра-

ботников Управления. Так, секретарь парторганизации 5-го отделения Ку-

ликов в своем выступлении сообщил, что "...товарищ Верещагин (замести-

тель начальника оперативно-режимного отдела - В.Б.), будучи в команди-

ровке на ОЛПе, вместо помощи поставил бригадиром заключенного Смирнова

- соучастника убийства, хотя тот по-прежнему принадлежит к "ворам".

Теперь Смирнов заявляет, что "меня назначил Верещагин и только он

сместит меня с бригадиров"..."

Надо сказать, что откровенное головотяпство "граждан-начальников"

всех уровней доставляло Вятлагу немало бед. На собрании был приведен

следующий вопиющий факт: группу заключенных (так называемых "ссучен-

ных") с 13-го лагпункта "перебросили" на 7-е подразделение (к "во-

рам"). А между этими "мастями", как известно, полыхала смертельная

вражда. В результате сразу по прибытии "сук" в "воровскую зону" нача-

лось побоище, при котором 3 человека убиты и 9 ранены. "Сучий" этап

вновь "перебросили" - теперь уже на 19-й лагпункт. Однако и здесь вер-

ховодили "воры". "Суки" отказались войти в "зону", и весь этап приш-

лось "закрыть" в штрафной барак. Но "аборигены" лагпункта взбунтова-

лись и предъявили ультиматум: вывести "пришельцев" на "разборку". Пос-

ледние же забаррикадировались в ШИЗО и, в свою очередь, потребовали

"отправки" из враждебной им "зоны". Растерявшаяся администрация без-

действовала. Кончилось это тем, что вся "зона" во главе с "блатными"

ринулась 12 июля на штурм "штрафняка". Завязалась кровавая свара, в

ходе которой 9 заключенных погибли и многие получили ранения различной

степени тяжести... По заключению управленческого руководства, этот и

подобные ему "инциденты" становятся возможными потому, что "...работ-

ники лагпунктов из-за боязни не заходят в "зону" и не работают с зак-

люченными..."

Начальник отдела режима и оперработы Вятлага Галузин выразился

по-чекистски жестко и безапелляционно: "...Я работаю 10 лет в системе

ГУЛАГа: 9 лет - на Севере, на юге - в Баку, Орле, Донбассе, Москве, в

полузакрытых и открытых тюрьмах, в "зачетных" и "незачетных", но тако-

го безобразия я еще нигде не встречал..." Особый гнев "старшего кума"

лагеря вызывает то обстоятельство, что "...заключенные нигде не рабо-

тают положенные 9 часов. Вольнонаемные приходят на работу позже, чем

заключенные, значит "вычитается" час с утра. Обед - в разное время,

значит - минус еще час..." По мнению Галузина, "...много просиживает

заключенных в "зонах", не практикуются аккордные работы, в результате

чего - огромная себестоимость по содержанию одного человеко-дня..."

А по реплике еще одного оратора-"активиста", "...зэки уже коман-

дуют администрацией..."

Мнение "центра" по обсуждавшимся вопросам огласил в своем "резю-

мирующем слове" представитель ГУЛАГа, заявив: "...Корень зла в том,

что заключенные не сдержатся постатейно..." Как мы знаем, именно в

этом виделась из Москвы "панацея" от всех лагерных бед, ее директивно

насаждали по всей гулаговской "империи", но результат получали скорее

обратный ожидаемому, в том числе - и в Вятлаге...

Лагерь действительно напоминал бурлящий котел, и "дискуссия" на

декабрьском собрании партактива лишь приподняла завесу над реальным

положением дел, которое прежде приукрашивалось и лакировалось. Однако

всерьез подготовиться к выступлениям в прениях на такого рода "фору-

мах" сотрудники не могли - собрания актива назначались спонтанно, по

мере надобности или по указанию сверху, зачастую на "сборы" отводились

лишь день-другой, а то и несколько часов. Несколько иные возможности

предоставляли общелагерные партконференции, к которым готовились более

тщательно: и те, кто "отчитывался" на них (политотдел, парткомиссия),

и те, кто "принимал" эти "отчеты" - делегаты-коммунисты подразделений.

Тем больший интерес для нас представляют материалы состоявшейся

4-5 октября 1953 года IX-ой партконференции Вятлага. Дебаты на ней

развернулись бурные и весьма содержательные. Это - первая в Вятлаге

партконференция после смерти "Вождя и Учителя". Процесс "десталиниза-

ции" - пусть медленно, тяжело, "со скрипом" - но все-таки пошел, и мы

уже слышим на этом очередном ритуальном "партмероприятии" голос уни-

женного большинства вольнонаемных сотрудников. В определенном смысле -

это "бунт на коленях" против сталинской системы тотального принуждения

и "слепо-глухо-немого" молчания нижестоящих как главного принципа ру-

ководства всей страной и лагерями в особенности. Конечно, коренные и

"врожденные" пороки этой системы не осознавались делегатами конферен-

ции с должной отчетливостью и глубиной. Однако веяние "оттепели" уже

многим "развязало языки", и подобно мозаике, внеплановые стихийные

выступления участников этого собрания по, казалось бы, частным, мел-

ким, но в действительности - наиболее острым и болезненным для них

вопросам жизни и службы - создают общую картину лагеря: без чиновничь-

их прикрас и бюрократического "макияжа".

Впрочем, проследим ход этой партконференции по отраженному в ее

протоколе порядку.

Доклад начальника политотдела Дергаусова начинается, как и поло-

жено, общими фразами ("решения съезда и пленумов - в жизнь!") и цита-

тами из "классиков марксизма". Затем кратко "обрисованы" общие задачи

лагеря - "выполнение производственного плана и борьба с нарушениями

режима"... А нарушений этих, между тем, очень много: за 9 месяцев 1953

года в ИТЛ имели место 57 побегов (при участии 85-ти заключенных) и 25

случаев бандитских проявлений (десятки убитых). Всего же зафиксированы

за это время 13.383 случая всевозможных нарушений лагерниками "режима

содержания": от игры в карты и сна самоохранников на посту - до тяг-

чайших проступков и чрезвычайных происшествий. К последним причислены

4 "волынки" , несколько случаев "массового неповиновения" и "отказов

от работы" целых "зон", что угрожало срывом выполнения "плановых зада-

ний", а посему такого рода "инциденты" отнесены к "ЧП первого разря-

да". Оперативно-режимная работа в целом, по оценке политотдела, нахо-

дится в "запущенном" состоянии, о чем свидетельствуют, кроме побегов,

3 случая "неправильного" применения оружия с 4-мя человеческими жерт-

вами.

"Удручает" политработников и повсеместная неустроенность быта

заключенных, причем даже там, где для "устранения недостатков" не тре-

буется каких-то "дополнительных" средств: массовая "завшивленность и

заклопленность" в "зонах", нехватка мисок и ложек, отсутствие на нарах

матрасов (уж чего-чего, а дефицита соломы и древесных стружек для на-

бивки последних лагерь никогда не испытывал...)

Многие "провалы" в обеспечении лагерного порядка предопределяются

крайне низким качеством охраны. Здесь тоже - "сплошные проблемы". Лич-

ный состав ВОХР комплектуется по "остаточному принципу" - из худшей

части призывников: 12 процентов рядовых стрелков - азбучно неграмотны;

из остальных имеют низшее образование - 85 процентов, неполное среднее

- 10, среднее - только 5 процентов. Значительно выросло количество со-

вершаемых "вохровцами" нарушений дисциплины: сон на посту, пьянки, ху-

лиганство, грубость, "самоволки"...

Случались и трагикомические истории. Так, 15 августа 1953 года в

зону оцепления 21-го лагпункта забрел медведь. Часовой на вышке, уви-

дев "таежного пришельца", бросил "наблюдение за объектом" и открыл по

"косолапому" пальбу на "поражение"... Смотреть на убитого зверя сбежа-

лись и лагерники и конвоиры. И воспользовавшись этим переполохом, один

из заключенных совершил побег... Такова она - северная лагерная "экзо-

тика"!

Но вернемся к "отчетному докладу" начальника политотдела. Как от-

мечено в нем, широко распространены в подразделениях избиения заклю-

ченных. Жизнь лагерника охранники "не ставят ни в грош". С трибуны

конференции был поведан такой "эпизод": "...Бригадир Смирнов, пользу-

ясь беспечностью конвоя, ушел в 3 часа из-под конвоя и вернулся в бри-

гаду в 6 часов вечера пьяный. Пытался оказать сопротивление начальнику

надзирательской службы. В это время, выйдя с вахты, солдат Михайлов

без всяких на то оснований произвел в заключенного Смирнова два выст-

рела из нагана. В то же время по Смирнову произвел выстрел конвоир Бе-

ляков. Таким образом, бригадир Смирнов был незаконно расстрелян..."

Остается предположить, что бригадир этот "сидел в печенках" у охранни-

ков и они не упустили случая свести с ним счеты...

Продолжая свой доклад, начальник политотдела отметил, что работа

Вятлага вызывает "серьезную озабоченность" и "недовольство" у московс-

кого руководства, значится "на плохом счету в ГУЛАГе", поэтому в 1953

году в лагере почти "безвыездно" находятся разного рода комиссии из

"Центра". Польза от таких "руководящих визитов" практически нулевая:

во всяком случае, лучше работать вятлаговцы от этого не стали. Нагляд-

ный пример: только в спецотделе Управления "скопили" 4.500 зековских

жалоб и заявлений, которые не рассматривались 2 месяца...

Ну а для "амортизации" закончил начальник политотдела свой "от-

чет" перечнем "некоторых достижений": "...На учете в парторганизации

502 коммуниста...В лагере - 18 кинопередвижек, ими только за полгода

дано 2.886 киносеансов (3-4 сеанса в месяц в каждом подразделении)...

В библиотеке лагеря - 20.500 книг..."

В общем, доклад "сработан" по старым шаблонам: "недостатки - дос-

тижения", "лучшие - худшие", "худшие" должны "подтянуться" и "выпол-

нить исторические решения последних пленумов ЦК"...

Иных "вариантов" выхода из кризиса не усматривается и в выступле-

нии на конференции начальника Управления лагеря К.А.Огородникова: под-

борка разнородных фактов при полном отсутствии анализа ситуации, пос-

тановки реальных проблем и поиска путей их решения.

Администратор-"наместник" Огородников смотрит на вверенную ему

"вотчину" прежде всего со своей - хозяйственной "колокольни": "...План

9-ти месяцев не выполнен ...Ежедневно лагерь недодает 10 процентов ра-

бочих на производство (из-за болезней, содержания в ШИЗО, отсутствия

охраны) ...Число больных "производственников" очень велико (значитель-

но превышает "плановые нормативы"): в июне - 10,5 процента, в июле-ав-

густе - 9,5 процента от списочного состава "контингента" ...Недопусти-

мо "раздута" численность заключенных, занятых в хозобслуге лагеря (на

"теплых местах", а не на "лесоповале"), - 2.681 человек (при плане -

2.053 человека) ...Четверть "бригадников" не выполняет плановые произ-

водственные нормы ...Грязь и антисанитария в быту ...Политико-воспита-

тельной работы во многих лагпунктах не ведется вовсе (заключенные от-

даны сами себе)..."

Такие "признания" начальника ИТЛ свидетельствуют о фактически

полной утрате им рычагов управления лагерем, контроля над заключенными

и влияния на них. Служебное "кредо" подполковника Огородникова, квин-

тэссенция тупиковой гулаговской философии, исчерпывающе емко отражены

в "ударной" фразе его выступления: "...Перед нами партией и правитель-

ством поставлена одна задача - выполнять государственный план, и с нас

это потребуют..." По мнению К.А.Огородникова, препятствует успешному

решению этой задачи и предопределяет обострение кризиса в лагере (по-

мимо плохой политико-воспитательной работы) то обстоятельство, что в

Вятлаг "...с 1952 года по нарядам ГУЛАГа завозится контингент с лаге-

рей и строек, судимый за бандитизм. Всего завезено 2.535 человек. До

амнистии их распределяли по всем лагпунктам..." Эти-то "уголовно-бан-

дитствующие элементы", по убеждению начальника ИТЛ, и "...взорвали

мирную обстановку в лагере. Теперь ставится задача собрать их всех на

один лагпункт, чтобы они не разлагали лагерь..."

Заметим (в порядке реплики): поступление новых "исполнителей

программы" в Вятлаг шло в 1953 году в "штатно-плановом режиме": на

четвертый квартал намечалось (по нарядам ГУЛАГа) прибытие 5.000 (!)

человек, и лагерь (как мы знаем) их получил, другое дело, что эта

"свежая кровь" оказалась не менее "буйной" и самым пагубным образом

сказалась на одряхлевших лагерных "венах" ...

Как и положено "первому начальнику", в конце своей речи К.А.Ого-

родников "ставит перед коллективом" очередные задачи: "...Выполнить

государственный план лесозаготовок и финансовый план на 4-й квартал в

объеме 32.000.000 рублей (в дотации от государства лагерю пока отказа-

ли - В.Б.)..."

Среди ближайших и неотложных задач названы также: "...Заготовка

овощей в объеме 1.870 тонн (к октябрю имелись только 280 тонн - В.Б.)

...Строительство центрального изолятора и пересыльного пункта..." И на

этом "постановка задач" исчерпывается... Согласимся: "негусто", если

учитывать всю сложность переживаемого лагерем момента.

Мало чем (в содержательном плане) отличались от того, что веща-

лось с трибуны вятлаговскими руководителями, и выступления присутство-

вавших на конференции кировских и московских "гостей".

Представитель Кировского обкома КПСС, поддержав "общий критичес-

кий настрой" делегатов, перечислил те недостатки, о которых он услышал

в прениях: "...Заключенным не выдают заработанных ими денег, у них

плохая одежда и обувь ...Санитарное состояние лагеря очень скверное

...Десятая часть контингента поражена болезнями..." Посетовал:

"...Раньше лагерь (Вятлаг - В.Б.) 3 года держал переходящее Красное

Знамя Совета Министров, перевыполнял государственный план, а сейчас

этого нет..." Попенял: "...Следует искоренять недостатки и вновь возв-

ращаться в ряд маяков..."

Представитель ГУЛАГа, дотошно и прилежно перечислив "серьезные

недостатки и упущения в руководстве лагерем", присовокупил к этому

"критическую оценку" трений между двумя управлениями (Вятлага и Вятс-

пецлеса), "...из-за чего страдает план..."

В общем: дежурные фразы, протокольно-огульная критика, не содер-

жащая никакого конструктивного начала демагогия...

Но всколыхнувшаяся масса рядовых делегатов конференции смело ри-

нулась на ее трибуну с безоглядно-критическими обличениями как своего

непосредственного, так и вышестоящего начальства.

Партгрупорг 13-го лагпункта Бородавкин заявил (сразу же после

доклада Дергаусова): "...В течение нескольких лет при проведении соб-

раний и активов президиум рекомендуется списком, состоящим из одних и

тех же руководящих товарищей. Этот постоянный президиум так руководит

активом, что низовым работникам не представляется возможности высту-

пить. Такой порядок считаю организованным зажимом критики..."

По мнению Бородавкина, причины беспорядков ("бунтов") в лагере

нельзя объяснять только плохой работой сотрудников подразделений. Эти

причины коренятся в следующем: "...1) Непродуманные, бессистемные пе-

реброски заключенных внутри лагеря, контингент оказался перемешан, и

виноват в этом отдел режима и оперработы; 2) В течение 3-х месяцев

заключенным не выдавали с лицевых счетов их личные деньги и в течение

2-х месяцев - зарплату, это накалило обстановку; 3) На лагпунктах зак-

люченные не обеспечиваются доброкачественным питанием, овощи заменены

бобами, в результате заключенных длительное время кормили почти водой,

притом в то время, когда у них отсутствовали личные деньги; 4) Подбор

кадров в лагере идет не по принципу политических и деловых качеств ра-

ботников, а по принципу: кто ближе к начальству, тому в первую очередь

и присваиваются звания, даются руководящие должности и квартиры; 5) В

массовых беспорядках, которые происходили в последнее время в лагере,

повинны в основном руководители Управления, так как ни один вопрос,

связанный с перебросками заключенных, их питанием, личными делами и

зарплатой, не разрешается своевременно начальником Управления лагеря и

начальниками отделов..."

Тон этой критики поддержали другие выступающие, своими конкретны-

ми примерами подтверждая всю остроту сложившейся в лагере ситуации.

Командир дивизиона охраны Лукин сообщил: "...Солдаты работают

много - по 14-15 часов, что является крайне ненормальным и создает не-

довольство личного состава. Возникает ряд нарушений устава конвой-

но-караульной службы. Дивизион имеет 1.900 неиспользованных выходных

дней. Конвоиры тратят много времени (как и заключенные) на дорогу из

жилой зоны в производственную. На ряде лагпунктов лес вблизи полностью

вырублен..."

Секретарь парторганизации 1-го ОЛПа Иванов (после обычных дежур-

ных фраз о политучебе) отметил, что главная для подразделения проблема

- жилищно-бытовая: "...20 семей сотрудников не имеют квартир. Работни-

ки живут в канцеляриях, кладовых. Санчасти для вольнонаемных тоже нет.

Бани нет. В торговой сети нет самого минимума товаров..." (Добавим: в

целом по Вятскому ИТЛ на день проведения конференции остро нуждались в

получении жилья 160 семей работников лагеря).

Бюрократическую волокиту и неразбериху осудил начальник 2-го ла-

готделения Андросов: "...7-й лагпункт был закрыт приказом с июля из-за

отсутствия фронта работ, но он существует и в октябре. 180 заключенных

не выводятся на работу 4 месяца... Детей сотрудников в школу не во-

зят... Среди завербованных много завшивленных..."

Такова неприкрашенная лагерная реальность: тяжкий быт, распоясав-

шиеся бандиты в "зонах", хамски-деспотическое отношение начальства,

зажим любой критики и инициативы снизу - все это удел лагпунктовских

сотрудников.

Председатель "спецлагсуда" Вятлага Глазунов констатировал, что

"...снабжение в лагере скверное, а отношение к людям безобразное. Оче-

реди за хлебом даже в центральном поселке (Лесном - В.Б.)..."

Начальник 10-го лаготделения Акамочкин, отметив, что "...работа

санитарного отдела осуществляется безобразно...", сделал принципиаль-

ный вывод: "...Планирование работы по производству Управление совер-

шенно не ведет..."

И с этим трудно не согласиться: дела в лагере двигались "по наез-

женной колее" - никакой перспективы руководство ИТЛ не видело и не на-

мечало. Довлел все тот же принцип временщиков-администраторов: "Здесь

и сейчас, а там и потом - гори все "синим пламенем"!"...

Но вернемся к прениям на партконференции.

Сотрудник 6-го лагпункта Шепенин заявил на ней, что "...массовый

беспорядок 11-го июля на 19-м лагпункте возник из-за взяточничества и

нецелесообразной переброски людей. Представители Управления, приехав-

шие на лагпункт, вместо помощи занялись пьянкой..."

Начальник передового по всем показателям лагпункта Дерябин, не

без гонора отчитавшись, что во вверенном ему подразделении "...произ-

водительность труда заключенных составила 110 процентов, вывод на ра-

боту - 81 процент, заработок - 30 рублей 30 копеек, а план в целом вы-

полнен на 102 процента...", вместе с тем и "посетовал": "...Заключен-

ные ездят на работу за 7 километров. Транспорт подают всегда с большим

опозданием, в результате чего рабочий день составляет не 9, а 14-16

часов (у конвоиров - так же). На лагпункт не завезли ни мяса, ни ово-

щей, ни других продуктов питания. Нет одежды, поэтому велика заболева-

емость заключенных. Оперуполномоченный Хомяков (секретарь парторгани-

зации лагпункта - В.Б.) пьянствует и не занимается своей работой..."

Нельзя не отметить, что язык некоторых выступлений просто уника-

лен по своей беспомощности (ничего удивительного в этом нет: "доклад-

чики"-то, как правило, только с начальным, а нередко - и с низшим об-

разованием).

Приведем лишь один из множества рассыпанных по страницам протоко-

ла партконференции "ораторских перлов":

"...Старший оперуполномоченный 7-го лаготделения тов.Букин и на-

чальник надзорслужбы Савцов пьянствуют во время служебных обязаннос-

тей. После того, как они были разобраны на партийном собрании и пре-

дупреждены, они сразу же после собрания запьянствовали..."

Впрочем, если отвлечься от формы выражения и перейти к сути под-

нятой процитированным "оратором" проблемы (кромешного пьянства среди

сотрудников) , то нет никаких оснований "усомнится" в том, что и этот

тяжкий недуг остается для Вятлага более чем "актуальным".

Зачастую управленческое руководство "прикрывает" своих личных

друзей и "верных помощников" в случае совершения ими служебных прос-

тупков. В результате нередко спивается лагадминистрация целых подраз-

делений.

Так, секретарь парторганизации 5-го лаготделения Куликов в своем

выступлении доложил, что сотрудника 17-го лагпункта Шрамченко "...нуж-

но было исключить из партии за пьянство и обогащение, но его спас за-

меститель начальника политотдела Ждан..." А в итоге "...Шрамченко

окончательно разложил администрацию лагпункта: Кургузов (начальник

лагпункта - В.Б.) и Васильев (его заместитель - В.Б.) окончательно

спились, а Терешков и Тарасов (руководящие работники прокуратуры Вят-

лага - В.Б.) смирились с этим..."

Своего рода смысловым обобщением дискуссии на партконференции

можно, на наш взгляд, считать выступление заместителя начальника отде-

ла режима и оперработы Управления Дыбцына. По его мнению, два главных

события 1953 года парализовали нормальную работу ИТЛ: амнистия по Ука-

зу от 27 марта и разделение лагеря на два Управления. По амнистии из

лагеря освободилось много заключенных с "легкими" статьями и остался

"тяжелый контингент", а два Управления (после их разделения) "...стали

решать стоящие перед ними задачи не с точки зрения государства, а с

точки зрения узковедомственной, заниматься бумажной перепиской, не ру-

ководя практически по существу. В некоторых отделениях администрация

не ходит в "зону" и не занимается с контингентом, в результате чего

сложилась такая обстановка, когда не мы руководим заключенными, а зак-

люченные руководят нами..."

Последний вывод принципиально важен. Лагерная бюрократия напрочь

устранилась от решения вновь возникающих проблем, пустив все на само-

тек: "...На места высылается много приказов, которые в большинстве

случаев не выполняются..."

Ничему не учат лагерное руководство и чрезвычайные происшествия.

Так, в январе 1953 года на 21-м лагпункте (штрафная "воровская

зона") произошли массовые беспорядки. Должных объективных выводов из

этого ЧП сделано не было, реальных изменений на лагпункте не произош-

ло. Результат: спустя всего полгода, в июне, на том же самом лагпункте

- вновь "буза"...

"Подводя черту" под тремя вятлаговскими "партдискуссиями" 1953

года, подчеркнем: они подтвердили, что начальный "послесталинский" пе-

риод принес в лагерь немало новых забот и тревог: это - и амнистирова-

ние большого числа заключенных, и демобилизация значительной части

личного состава ВОХР, и реорганизация (разделение) структуры Управле-

ния, и "стихия пожаров"...

Но все же самой серьезной проблемой и угрозой для лагеря остава-

лись "бунты" и "массовые неповиновения" заключенных. Именно по этой

причине комиссии ГУЛАГа весь год, сменяя одна другую, не "оставляли

Вятлаг своим присутствием"...

в/ Бунташное время

Что такое - массовое неповиновение ("буза", "бунт") заключенных в

"зоне"? Рассмотрим "поконкретнее" это причудливое явление, ставшее

обыденностью в советских лагерях 1953-1955 годов. По существу - это

стачка, солидарный отказ лагерников от работы с выдвижением определен-

ных требований (так сказать, ультиматума) к администрации. Как прави-

ло, в таких случаях на лагпункт прибывает "высокое начальство" - из

Управления лагеря, а иногда - из области или даже из Москвы.

Вот как "раскрывается" механизм возникновения такого рода ЧП (на

примере 21-го ОЛПа - "зоны" строгого режима с 1950 года) в докладной

записке политотдела Вятлага, направленной 31 марта 1953 года в поли-

тотдел ГУЛАГа.

Неблагополучная обстановка в этой "зоне" сложилась не сразу и не

вдруг. Цитируем документ:

"...Более 300 заключенных-рецидивистов, развращенных уголовной

романтикой, неоднократно осужденных за бандитизм, убийство и тяжкие

преступления, были сконцентрированы на 21-м ОЛПе. Эти заключенные с

первых дней своего пребывания в лагере под разными предлогами уклоня-

лись от работы, вымогали посылки у работающих заключенных, отбирали у

них деньги. Именно они стали совершать террористические акты против

неугодных им бригадиров, десятников и других работников низового зве-

на, игнорировали все мероприятия..., создав тем самым напряженное по-

ложение в подразделении..."

Это напряжение неуклонно нарастало. "Персонифицированным" объек-

том полного неприятия со стороны лагерников стал лейтенант Шиврин (за-

меститель начальника 21-го ОЛПа, а ранее - заместитель начальника

15-го лагподразделения, являвшегося до 1950 года "зоной" строгого ре-

жима). Начались враждебные и провокационные действия "блатных", нап-

равленные лично против начальника ОЛПа и его заместителя. Последние, в

свою очередь, отвечали жесткими мерами, "нашла коса на камень" и раз-

горелась настоящая "холодная война", которая (в накаленной до предела

обстановке) грозила перерасти в "горячую", - достаточно было любого,

самого незначительного предлога...

И за таковым дело не стало. 14 января 1953 года во время развода

заключенные 57-й режимной бригады в ответ "...на требование надзорсос-

тава выйти некоторым из строя..." оказали Шиврину и Прохорову (началь-

нику ОЛПа) "физическое сопротивление". Надо полагать, что и требование

"выйти из строя" сопровождалось определенными "физическими действия-

ми": Шиврин славился огромной силой и любил ее применять. Во всяком

случае, вряд ли заключенные осмелились бы развязать драку по своей

инициативе... Так или иначе - произошла "стычка", начальник лагпункта

дал команду применить оружие, в результате чего четверо заключенных

были ранены.

Это и послужило поводом для массового неповиновения: вся "зона"

отказалась от выхода на работу и с 15-го по 20-е января "бастовала".

На место происшествия сразу же выехали начальник Управления Вятлага

С.А.Дидоренко, начальник Управления МВД по Кировской области Сафонов и

прокурор лагеря Тарасов. В заключении служебного расследования по дан-

ному "инциденту" зафиксировано, что "...массовое неповиновение спрово-

цировала группа уголовников-рецидивистов..."

Но это - лишь часть правды. Безусловно, последние (уголовные "ав-

торитеты") полностью направляли весь ход конфликта, но и основная мас-

са лагерников участвовала в этом противостоянии на стороне "блатных"

отнюдь не подневольно. Постоянное нервное напряжение, долгое время ко-

пившееся в "зоне", разрядилось синдромом "криминальной толпы", своеоб-

разным массовым психозом, всеобщей истерией, которые обладают значи-

тельным инерционным потенциалом: для их преодоления и возвращения си-

туации к "добунташному" состоянию требуется довольно продолжительное

время - как правило, несколько месяцев...

Неслучайно в конце того же месяца (январь 1953 года) часть заклю-

ченных этой же 21-й "зоны", воспользовавшись случаем неправильного

применения оружия со стороны ефрейтора Мегерьяна против бригады N 46,

"нарушившей порядок движения", вновь пыталась отказаться от работы.

Чтобы не допустить повторного "ЧП", на лагпункт прибыл лично начальник

политотдела Вятлага: что-то "разъяснил", что-то пообещал - и "уладил

дело миром".

Но уже через месяц - 28 февраля - заключенные 21-го ОЛПа опять

активно протестуют против действий лагадминистрации - вывода "произ-

водственников" на работу в наручниках (в соответствии с приказом МВД

СССР N 001516-1948 г.) и требуют "прибытия руководства и прокурора

Вятлага". Последние прибыли, и конфликт удалось разрешить компромис-

сом...

Еще через две недели - 18 марта - при попытке к побегу с лесобир-

жи того же 21-го ОЛПа задержаны 3 заключенных. Охрана при этом стреля-

ла в воздух, но служебная собака (не без попустительства проводника)

так "истрепала" одного из беглецов (буквально рвала его на части), что

он своими воплями "переполошил" всю округу. Лагерники, находившиеся в

это время на бирже, бросили работу и ринулись к "вахте" с криками:

"Требуем прекратить издевательство над нами!" Охрана открыла предупре-

дительный огонь. Заключенные разошлись, но после обеда на работу идти

отказались.

Отметим, что такая форма протеста ("отказ от работы") стала (и

это скоро осознали во всех "зонах" лагеря) эффективнейшим методом дав-

ления на администрацию и действенным способом борьбы заключенных за

свои права. Это подтверждается, в частности, теми мерами, которые вос-

последовали "по факту чрезвычайного происшествия от 18 марта": хотя

беглецов и отдали под суд, но и охранников, виновных в "неправильном

поведении при задержании" тоже пришлось-таки привлечь к ответственнос-

ти.

Однако коренным образом стабилизировать обстановку в "зоне"

по-прежнему не удавалось. Более того: на лагпункте стремительно росло

число убийств заключенных - правящая уголовная группировка такими

"крутыми" методами наказывала "отступников", "непокорных" и "стука-

чей".

Руководство лагеря было вынуждено прибегнуть к самым "радикаль-

ным" мерам. Пришлось "перетряхнуть" весь 21-й ОЛП - целиком заменили

надзорсостав (убрали ненавистных лагерникам "вертухаев"); обновили

личный состав охраны (вражда заключенных с предшественниками-вохровца-

ми часто имела личностную основу); назначили новое руководство лагад-

министрации; "блатных", возглавлявших "саботаж" (Бахрова, Григорьяна,

Гренникова и других), отправили на "тюремный режим"; некоторых "акти-

вистов-бузотеров" (64 человека) изолировали от общей массы лагерников

в штрафном бараке; пересмотрели все дела заключенных и 200 человек пе-

ревели на "общий режим" в другие лагпункты... "Мятежный" 21-й ОЛП фак-

тически расформировали, но "бунташная зараза" разнеслась по всему ла-

герю.

Волна "неповиновения" набирала силу...

Нельзя не обратить внимание на то, что "аналитические выводы",

"методические рекомендации" и "практические предложения" разного рода

комиссий (как местных, так и гулаговских) по "фактам чрезвычайных про-

исшествий" страшно далеки от реальности, а потому - изначально неэф-

фективны.

Ровным счетом ничего не дали (и не могли дать) для "перелома" си-

туации на том же 21-м ОЛПе проведенные в "зоне" собрания, обсуждения,

беседы, "слеты передовиков", завоз сюда 200 книг и другие проведенные

политаппаратом "дополнительные мероприятия воспитательного характе-

ра"...

В числе же "руководящих указаний" (комиссии МВД-ГУЛАГа во главе с

небезызвестным генерал-лейтенантом Кобуловым) особый упор делался на

"необходимость изжить картежную игру" в лагере. "Идея" сия совсем уж

из области "административного прожектерства", ибо воплотить ее в жизнь

не удавалось никогда, никому и ни в одной "зоне" ГУЛАГа. К слову:

только во время одного повального обыска, проведенного на 21-м лаг-

пункте 10 марта 1953 года, изъято 40 "библий" (карточных колод). И

можно не сомневаться: этот "ущерб" был восполнен "в самые сжатые сро-

ки"...

Бесплодными оказались и попытки улучшить лагерный быт на 21-м ОЛ-

Пе: "разгрузили" бараки, произвели в них внутреннюю побелку, завезли

100 новых одеял, "подбросили" продуктов в ларек "зоны"... Но и это

рвение хозяйственных служб не принесло желаемого "конечного результа-

та"...

Не понимая сути происходящего, лагерное начальство мыслит и дейс-

твует шаблонно, по привычке пытаясь перевести дело в "идеологическую

плоскость", то есть обвинить во всех бедах "врагов народа" - политзак-

люченных.

Так, 17 февраля все того же 1953 года на лесобирже 21-го ОЛПа

заключенный-уголовник Рябов зарубил топором бригадира Щупляка ("пять-

десят восьмая статья"), и начальник лагпункта получил суровый нагоняй

из Управления, а также 5 суток домашнего ареста, поскольку "...руко-

водством Управления лагеря еще до убийства давалось распоряжение лаг-

пункту о вывозе всех осужденных за контрреволюционные преступления, но

начальник ОЛПа это распоряжение не выполнил до сих пор. И под предло-

гом "незаменимых" содержит в ОЛПе 10 человек заключенных, осужденных

за контрреволюционные преступления..."

Согласимся, логика здесь, мягко говоря, странная - виноват тот,

кого убили... К тому же, не могли ведь в Управлении не знать, что на

многих лагпунктах (и 21-й ОЛП - отнюдь не исключение) "политические"

были действительно незаменимыми людьми на производстве: на их плечах -

знаниях и опыте - держался практически весь низовой хозяйственно-рас-

порядительный и учетный механизм, без которого "дать план" физически

невозможно. Поэтому "контриков" из этой категории в известной мере

"оберегали", "придерживали", создавали для них (по мере возможности)

улучшенные бытовые условия. Ясно, что все это далеко не "индифферент-

но" воспринималось "блатным кублом", и "политики" нередко оказывались

в положении "между двумя жерновами" - со всеми вытекающими отсюда пос-

ледствиями...

К началу 1954 года "забастовочная стихия" охватила уже всю лагер-

ную систему страны. В объявленном приказом МВД СССР от 30 марта 1954

года закрытом постановлении ЦК КПСС от 12 марта того же года отмеча-

лось, что исправительно-трудовые лагеря "...неудовлетворительно выпол-

няют задачу по перевоспитанию заключенных, слабо организуют их трудо-

вое использование и приобщение к полезному труду, вследствие чего в

лагерях происходят массовые беспорядки..." Однако констатируя эти и

подобные факты, все-таки, судя по всему, в руководстве страны, партии

и МВД не только не понимали, что происходит в "зонах", но и не знали,

что же делать с ними дальше...

Между тем "сопротивление" в лагерях приобретало все более органи-

зованные формы. Это отчетливо видели руководители территориальных гу-

лаговских комплексов. В докладной записке, направленной 21 апреля 1954

года начальнику ГУЛАГа генерал-лейтенанту И.И.Долгих и начальнику Уп-

равления лагерей лесной промышленности М.М.Тимофееву, руководством

Вятлага предпринимается попытка анализа развития ситуации в лагере за

предшествующий год. В этом документе отмечается, в частности, что

"...уголовно-бандитствующий элемент от разрозненных намерений перешел

к действиям более организованным, и они в ряде случаев стали приобре-

тать явно политическую окраску. Причем элемент этот стал организовы-

ваться между собой путем установления преступных связей между заклю-

ченными большинства лагерных подразделений Вятлага МВД..."

В лагере нарастает "вал убийств" со стороны уголовников, затерро-

ризировавших основную массу заключенных: если за январь-сентябрь 1953

года были убиты 27 человек, то за последние три месяца того же года -

30 человек, а за I-й квартал 1954 года убиты 30 заключенных и двое ра-

нены. Если за январь-июнь 1953 года в лагере имел место лишь один слу-

чай "массового неповиновения" (невыход на работу 800 заключенных на

протяжении 5 дней), то в следующем полугодии "волынки" и "беспорядки"

прошли уже в 11-ти "зонах" (при участии 2.500 лагерников), а в первом

квартале 1954 года зафиксированы еще 11 такого рода ЧП, причем в го-

раздо более массовом виде - с участием 3.600 заключенных.

В вятлаговской "докладной" выражается опасение, что летом 1954

года ситуация может окончательно выйти из-под контроля. И более всего

пугает лагерные власти возможность объединения уголовников и "полити-

ческих".

Вновь цитируем текст документа:

"...Из поступивших за последнее время агентурных материалов уста-

навливается, что заключенные-авторитеты из числа активного уголов-

но-бандитствующего элемента, будучи озлоблены в связи с ликвидацией

массовых беспорядков, имевших место в ряде лагерных подразделений

ВЯТСКОГО ИТЛ, высказывают весной и летом 1954 года (намерение - В.Б.)

организовывать на территории ВЯТСКОГО ИТЛ всеобщее неповиновение зак-

люченных, пожары лесных массивов и жилых зон лагерных пунктов и этим

самым создать условия для массовых побегов из лагеря. Характерным яв-

ляется то обстоятельство, что заключенные, осужденные за контрреволю-

ционные преступления, всячески поддерживают такие действия уголов-

но-бандитствующего элемента, причем эта часть заключенных в своих суж-

дениях призывает к активным действиям против существующего строя...

Следует отметить такой факт, что заключенные, осужденные за анти-

советскую деятельность, высказывают идею о том, что массовые беспоряд-

ки в лагерях могут привлечь внимание иностранных государств и что пос-

ледние могут прийти к ним на помощь..."

В предположении, что все происходящие в лагерях события инспири-

руются со стороны "классового противника", "...ибо по своей враждеб-

ности при таких обстоятельствах уголовно-бандитствующий элемент может

явиться прямой находкой для вражеских разведок...", зримо проявляется

сталинско-ежовско-бериевская школа: "ищи прежде всего внешнего врага и

его пособников и принимай меры - незамедлительные и беспощадные ".

Но эти старые и проверенные "рецепты" в новых условиях уже не

срабатывают.

Пример: в 1953 году оформлены и отправлены из Вятлага на "тюрем-

ный режим" 300 заключенных, за январь-апрель 1954 года - еще 750 чело-

век. В основном, это - "воровской контингент", неформальная уголовная

"элита" лагеря. Однако и такие "сверхкрутые" меры не принесли по сути

дела ничего, поскольку подобный же "контингент" вновь поступал в "зо-

ны" - регулярно и в нарастающем количестве: за период с января 1953

года по апрель 1954 года в Вятлаг доставлены 11.800 заключенных, из

коих 35 процентов неоднократно судимы и отнесены к "...преступной сре-

де из числа уголовно-бандитского элемента..." Ясно, что положение в

лагере от этого отнюдь не стабилизировалось, напротив - оно еще более

ухудшилось, ибо на место своих ("родных") "уркаганов", с которыми

все-таки можно было как-то "договориться", прибыли матерые бандиты са-

мого разного "окраса", ведущие с администрацией и друг с другом насто-

ящую и непримиримую войну - не на жизнь, а на смерть. Да и само по се-

бе "оформление на тюремный режим" только на некоторое время "изымало"

пресловутый "уголовно-бандитствующий элемент" из данного конкретного

ИТЛ: затем "блатных" возвращали на прежнее "место отбывания наказания"

и они продолжали здесь "качать права" - с удвоенной озлобленностью и

лютостью.

В подтверждение сказанному приведем краткие характеристики лишь

некоторых "уголовных лидеров" Вятлага первой половины 1950-х годов

(цитируется по "докладной" Вятлага от 21 апреля 1954 года):

"...1. КОНЫШЕВ И.У., 1924 года рождения, судим 4 раза за кражи,

ограбления и лагерный бандитизм, последний раз сроком на

25 лет...

КОНЫШЕВ, будучи в одном из лагерей и содержась там на строгом ре-

жиме, нарушал лагерный режим, за что в 1951 году водворен на тюремный

режим сроком на 1 год, будучи в тюрьме, за нарушение тюремного режима

срок содержания был продлен еще на один год. В 1953 году за истечением

срока пребывания на тюремном режиме КОНЫШЕВ этапирован в ВЯТЛАГ. По

прибытии в ВЯТЛАГ КОНЫШЕВ открыто заявил лагерной администрации, что

он является "честным авторитетным вором и прибыл в ВЯТЛАГ для наведе-

ния должного воровского порядка".

За короткий срок пребывания в ВЯТЛАГе КОНЫШЕВ, сгруппировав вок-

руг себя уголовно-бандитствующий элемент, организовал их и создавал

массовые беспорядки и неповиновение лагерной администрации, что сопро-

вождалось избиением и угрозами последних, за что КОНЫШЕВ 5 февраля

1954 года водворен на тюремный режим.

2. ВОРОБЬЕВ С.Е., 1922 года рождения, судим 3 раза за вооруженный

разбой и бандитизм, последний раз сроком на 25 лет.

ВОРОБЬЕВ в 1951 году из Печерского ИТЛ за вооруженный грабеж вод-

ворялся на тюремный режим сроком на 1 год. В 1952 году из ВЯТСКОГО ИТЛ

ВОРОБЬЕВ вторично за аналогичные действия водворен на тюремный режим.

По отбытии срока пребывания на тюремном режиме ВОРОБЬЕВ был возвращен

в ВЯТЛАГ в конце 1953 года, где принимал участие в различных волынках,

устраиваемых заключенными. За это 31 января 1954 года водворен в тре-

тий раз на тюремный режим.

3. КОЧУРЕНКО И.Н., 1932 года рождения, судим дважды за кражи и

бандитизм, последний раз сроком на 25 лет.

КОЧУРЕНКО в 1951 году из Каргопольского ИТЛ за бандитские прояв-

ления водворялся на 1 год на тюремный режим. По истечении срока пребы-

вания прибыл в ВЯТЛАГ, откуда за аналогичные действия в том же году

вновь водворялся на тюремный режим на тот же срок. Прибыв в 1953 году

в ВЯТЛАГ МВД, КОЧУРЕНКО пытался убить одного заключенного и оказывал

сопротивление и неподчинение надзорсоставу, за что 13 февраля 1954 го-

да третий раз отправлен в тюрьму сроком на 1 год..."

Отметим: все перечисленные "уголовные авторитеты" - это молодые

люди, прошедшие "полный курс" лагерных "университетов". А "блатной

мир" Вятлага в это время пестр и многообразен: "воры в законе", "суки"

(уголовники, отошедшие от "воровских традиций"), "беспредельщики",

"махновцы", "шахтерские галоши с цветочком", "белые валенки", "красные

шапочки" и прочие. Все враждуют со всеми. Основные и антагонистические

соперники - "воры" и "суки". Выделялись (по силе и влиянию) среди ос-

тальных "мастей" и "беспредельщики"...

Лесновские чекисты в своем донесении московскому начальству выс-

казывают предположение, что такое "многоцветие" уголовных группировок

в "зонах" возникло "...под воздействием враждебных советской власти

элементов, которые, хорошо изучив воровской элемент в местах заключе-

ния, целенаправленно готовят новых авторитетов из числа молодых воз-

растов заключенных..."

"Может быть, идейные вдохновители этих течений были в свое время

на оккупированной территории или даже за границей?" - задают ритори-

ческий вопрос вятлаговские "пенологи-аналитики".

Для нас весьма интересен следующий (далеко не бесспорный) вывод

авторов цитируемой "докладной": "...Если в прошлое время между заклю-

ченными, осужденными за контрреволюционные преступления, с одной сто-

роны, и с другой - осужденными за уголовно-бандитские действия, лежала

определенная грань, то в настоящее время этой грани, как видно из име-

ющихся материалов, не существует, и уголовно-бандитствующий элемент

идет на тесное сближение..."

Панацею от всех этих бед вятлаговское руководство видит в разре-

шении начсоставу ношения табельного оружия в "жилых зонах", а также в

предоставлении права на ввод туда (в случае нужды) войсковых подразде-

лений без санкции союзного МВД.

Обосновывается это на следующих "живых примерах" (вновь обращаем-

ся к "докладной" от 21 апреля 1954 года):

"...Существующим положением запрещен вход в жилые зоны лагерных

пунктов начальствующему составу с кобурным огнестрельным оружием. При-

казом МВД N 001516-48 года регламентирован порядок применения оружия в

специальных лагерных подразделениях строгого режима ( 50-51), однако

при таком противоречии начальствующий и надзирательский состав в жилых

зонах при явном нападении заключенных лишен возможности отражать напа-

дение. За последнее время участились случаи открытых нападений заклю-

ченных из числа бандитствующего элемента на руководящий состав. Таким

нападениям дважды подвергался начальник 29 лагпункта капитан Шполенс-

кий. Последний раз случай имел место 7 марта 1954 года, когда группа

заключенных напала на него в его служебном кабинете, угрожали убийс-

твом, нанесли побои и под силой угроз увели из кабинета в барак, где

продолжали избивать. Аналогичный случай имел место 24 марта 1954 года

на 19 лагерном пункте, когда группа уголовников в жилой зоне напала на

оперуполномоченного лейтенанта Петруша и под силой угроз принуждали

его открыть ШИЗО для расправы там с враждующими заключенными. Петруша

удалось от них убежать под вышку часового за внутреннюю предупреди-

тельную зону.

При таком положении, когда руководящий состав, входя в зону без

оружия, бесспорно становится бессильным при явном нападении предпри-

нять решительные меры,... заключенные, пользуясь этим, совершают свои

враждебные действия.

То же самое следует сказать по вопросу ввода вооруженной силы ор-

ганизованным порядком в жилые зоны при массовых неповиновениях заклю-

ченных и беспорядках с их стороны. Когда с 5 по 14 июля 1953 года зак-

люченные 21 лагерного пункта запретили вход в жилую зону лагерной ад-

министрации, организовав там беспорядки и неповиновение..., но так как

к ним не было применено силы принуждения, они не могли длительное вре-

мя оказывать сопротивление.

Другой случай более с худшими последствиями, когда с 6 по 16 ян-

варя 1954 года на Комендантском лагерном пункте по существу длилась

осада этого лагпункта, а не пресечение лагерных беспорядков и благода-

ря тому, что на разрешение вопроса с вышестоящими инстанциями о вводе

вооруженной силы потребовалось 10 дней, за это время уголовно-бандитс-

твующий элемент, помимо нанесенного крупного материального ущерба,

убил 13 честно работающих заключенных, вообще не принадлежавших ни к

одной из враждебных сторон..."

Когда же в МВД было принято решение, дана соответствующая санкция

и "...вооруженная сила введена в жилую зону Комендантского лагерного

пункта, - констатируется далее в вятлаговской "докладной", - то на

проведение всей операции потребовалось не более одного часа..."

О последнем "бунте", когда за тот самый "час" перестреляли уйму

народа, стоит поговорить отдельно: это апогей противостояния между

"блатным миром" Вятлага и его властями...

Итак, к концу 1953 года на центральном ("столичном") лагпункте

Вятлага (Комендантском) власть сосредоточилась в руках "воров", кото-

рые управляли "зоной" изнутри. Работающие заключенные ("мужики") были

ими затерроризированы: отдавали им деньги, посылки, продукты и т.д.

Процветала картежная игра... На рубеже 1953-1954 годов в ШИЗО этой

"зоны" содержалась группа "уголовно-бандитских элементов", ответствен-

ных за организацию "неповиновения" на 19-м и 21-м лагпунктах. Они име-

ли постоянную связь с местными "воровскими авторитетами" и поддержива-

лись ими. Вскоре часть этих "штрафников" амнистировали, они осели в

Комендантской "зоне", а один из них был даже назначен бригадиром.

Рядом с "жилой зоной" (в одном ограждении) располагалась "цент-

ральная тюрьма" Вятлага (транзитно-пересыльный пункт - ТПП). Здесь со-

держались лагерники, находившиеся под следствием. Сюда ("на пересыл-

ку") прибывали "иногородние" этапы, которые затем "распределялись" по

всем лагпунктам. Тут же временно находились осужденные лагерным "спец-

судом" - перед отправкой их в "закрытые тюрьмы" страны или к "местам

приведения в исполнение высшей меры наказания" (на расстрел - в тюрьмы

Кирова, Горького и других городов). Обстановка на ТПП была (как и во

всем лагере) довольно накаленная - из-за обострения вражды между раз-

личными "цветными" группировками ("стороны" потеряли по несколько че-

ловек убитыми).

По свидетельству П.Ф.Лещенко, поводом для "бунта" в январе 1954

года послужил следующий случай: сидевший на ТПП "расстрельный" рециди-

вист Соболев "сфаловал" (упросил за деньги) одного из надзирателей

провести его в "жилую зону", что продажный "вертухай" и сделал. Собо-

лев же поднял "по тревоге" всех "воров" Комендантского лагпункта, ко-

торые "на ножах" выгнали из него всех сотрудников - "начальников" и

надзирателей, учинили расправу с "придурками-нарядчиками". Затем за-

баррикадировались в "жилой зоне", захватили находившуюся здесь штабную

контору, вскрыли сейф оперуполномоченного ("кума") и, обнаружив там

списки его агентов ("стукачей"), одних из этих несчастных "подняли на

пики" (зарезали финками), других - повесили, третьих - "разделали" на

пилораме, "подавая" их туда привязанными к бревнам. "Блатные" же при

этом стояли вокруг и хохотали - невероятная, дикая, изощренная жесто-

кость, неотъемлемо присущая, впрочем, "элите" уголовного мира...

В "зоне" воцарился хаос. Уговоры и увещевания лагадминистрации

результатов не принесли. Местными силами и средствами подавить "бунт"

не удалось... "Блатные" насильно сгоняли "мужиков" на массовые сход-

ки-митинги, а сами стояли за спинами работяг с ножами, заточками и пи-

ками... Приехала затребованная "бунтовщиками" московская комиссия,

представители которой через громкоговорители призывали "...прекратить

забастовку и выходить из зоны"... Для "пресечения бунта" в Лесной при-

был из Управления ГУЛАГа генерал-лейтенант В.М.Бочков (тот самый,

кстати, который чуть позже - в мае 1954 года - руководил подавлением

знаменитого восстания заключенных в Кенгире - Степлаг, Казахстан)...

После этого было решено приступить к действиям по "чрезвычайному

варианту". К "зоне", изначально оцепленной солдатами охраны лагеря,

дополнительно "подтянули" роту автоматчиков-чоновцев. В ограждении

"зоны" протаранили проходы для того, чтобы "нейтральные" заключенные

могли ее покинуть. Во всеуслышание объявили, что желающие сохранить

свою жизнь должны через эти проходы выйти из "зоны" на лед расположен-

ного рядом пруда. Кое-кому из заключенных удалось туда пробраться, но

изнутри ограждения проходы охранялись "блатными" с ножами и пиками:

попробуй - выйди!..

16 января, в назначенный ультиматумом час, уголовники взяли за-

ложниками "работяг" и погнали их перед собой на автоматчиков. Накал

страстей и ненависти с обеих сторон достиг запредельного уровня. Авто-

матчики по команде ринулись на штурм и ворвались в "зону", расстрели-

вая все движущееся впереди. Уцелевших и легкораненых лагерников выго-

няли на лед околозоновского пруда. При 30-градусном морозе эти бедола-

ги лежали, не смея шевельнуться, чтобы не получить пулю в затылок. За-

чинщики "бунта" расстреливались на месте...

Сведения о количестве убитых и раненых во время этой карательной

акции - самые разные: от нескольких десятков (по данным лагерной адми-

нистрации) до нескольких сот человек (по не менее апокрифичным свиде-

тельствам очевидцев). Во всяком случае, крови пролито немало, и эта

тема требует дополнительного исследования, привлечения и изучения со-

ответствующих документов...

Особого упоминания заслуживает настоящий подвиг, который совершил

во время штурма Комендантской "зоны" 16 января 1954 года старший лей-

тенант внутренней службы инспектор КВЧ (культурно-воспитательной час-

ти) Александр Иванович Корзоватых. Бывший фронтовик, инвалид, потеряв-

ший на войне руку, он в разгар штурма подбежал ко второму от вахты ба-

раку, где жила опекаемая им культбригада, и с пистолетом в руке встал

на пути опьяневших от крови солдат, не допустил расправы над ни в чем

неповинными артистами. Культбригада, благодаря мужеству Александра

Ивановича, была спасена, но вскоре после бунта ее все же расформирова-

ли...

По итогам и урокам январских (1954 года) событий вятлаговское и

лагпунктовское начальство основательно "перетрясли", многих наказали

"за непринятие мер по предотвращению бунта". Все силы Управление лаге-

ря бросило на кампанию по "разобщению преступных группировок в зонах".

Сделали попытку развезти враждующие "масти" уголовников на различные

лагпункты - как можно дальше друг от друга.

Провели кардинальную "чистку" кадров. Уволили наиболее коррумпи-

рованных сотрудников: за 1954 год "в порядке очищения" лагерь "освобо-

дился" от 32 человек. Многие из них в свое время были присланы в Вят-

лаг (как в "отстойник") из территориальных органов МВД, где они уже

скомпроментировали себя ранее, а некоторые увольнялись из "органов" по

два-три раза...

Однако и обновленное лагерное начальство, в массе своей имевшее

нередко 2-3 класса образования и множество взысканий, не могло обеспе-

чить "надлежащий контроль во вверенных подразделениях".

В результате весь 1954 год прошел очень неспокойно. В частности,

на 16-м лагпункте вся "зона" голодала 4 дня, выдвигая свои требования

к администрации. Инициаторами и руководителями этой акции были "блат-

ные" (7 человек).

На 21-м лагпункте трое заключенных совершили побег через подкоп

длиной 110 метров. Об этом подкопе знали начальник подразделения и на-

чальник надзорслужбы, но никаких мер не приняли. После побега не могли

в течение трех дней выяснить даже фамилию одного из "беглецов".

Еще хуже обстояли дела на 29-м лагпункте, где начальство в "зоне"

и вовсе не показывалось: она по существу полностью находилась в руках

"блатной" верхушки, державшей всех лагерников "под ножами" - в страхе

и покорности. Заключенные здесь вовсю варили самогон и пьянствовали.

Девять человек совершили групповой побег, но администрация подразделе-

ния узнала об этом только после того, как "беглецов" начали задержи-

вать за пределами лагеря...

Всего же за первую половину 1954 года из Вятлага совершены 29 по-

бегов (с числом участников - 61) и предприняты 55 попыток к побегу

(при участии 92 заключенных), причем 22 бежавших не были задержаны да-

же два месяца спустя после "ухода" из мест лишения свободы...

Гулаговское руководство, находясь словно витязь на распутье, в

1954 году так и не определило для себя (и для подчиненных) конкретного

и последовательного направления своих дальнейших действий.

Заместитель министра внутренних дел СССР С.Е.Егоров на собрании

вятлаговского партактива 12 мая 1954 года вынужден был признать:

"...Перестройка в ГУЛАГе идет крайне медленно. Мы еще не разобра-

лись до конца в наших лагерях. И поэтому в лагерях продолжает активно

действовать бандитский элемент. Однако решительных мер к изоляции не

принимаем, ибо зачастую мы их не знаем..."

И конечно же, крайне странное (если не шокирующее) впечатление на

сидевших в зале "лагерных зубров" произвели следующие "откровения" вы-

сокого московского "гостя":

"...[Необходимо] создать условия для жизни и работы заключенных,

не ущемлять их права. Мы обязаны предоставить им право слушать радио,

смотреть кино, читать газеты, вовремя и качественно накормить, провес-

ти разъяснительную работу о задачах труда. Необходимо разъяснить, что

именно через труд можно себя перевоспитать..."

Такое "прекраснодушие" закаленные в сталинско-бериевских "горни-

лах" вятлаговские чекисты-ветераны скорее всего сочли просто новой

"барской блажью".

Между тем в политической атмосфере страны уже ощутимо веяло приб-

лижающейся "оттепелью". Но либералы-утописты, пришедшие к руководству

МВД на смену "команде Берии", судя по всему, действительно не имели

сколько-нибудь последовательного и ясного представления о том, что же

делать с ГУЛАГом. Стратегии преобразования лагерной системы у них

просто не было.

Впрочем, утописты имелись тогда и среди заключенных...

г/ Утопия Ильи Пайкова

Для некоторых (очень и очень немногих) заключенных лагерь (узили-

ще, ад земной) стал тем не менее, каким бы кощунственным на первый

взгляд ни показалось это утверждение, своеобразной школой внутреннего

духовного саморазвития, серьезных и порой мучительных размышлений о

себе, о своей жизни, о судьбах своей страны... Свежий ветер "оттепели"

породил в Вятлаге своего "барачного философа", "лагерного Сен-Симона"

- Илью Михайловича Пайкова, сочинившего целый трактат об истоках, кор-

нях и составных частях "воровского закона" в советских лагерях, о глу-

бинных причинах засилья уголовников в гулаговских тюрьмах и "зонах", а

также о возможных (по мнению автора) путях преобразования отечествен-

ной пенитенциарной системы.

Илья Михайлович, лагерник "со стажем", тертый калач и стреляный

воробей, но субъективно - искренний патриот и неравнодушный гражданин

своей страны, на собственный страх и риск решил поделиться с высшим

государственным руководством личным богатейшим и специфическим опытом

в тюремных делах, дабы помочь правительству (в качестве знатока проб-

лемы и "добровольного эксперта") в поисках путей ее решения. "...Не

один год лежал я около воров на нарах и прочувствовал их метод воспи-

тания," - так аргументирует И.М.Пайков свое право на предпринятый им

шаг.

Несомненно, он отчетливо видит и глубоко понимает причины кризиса

советской лагерной системы, хотя, конечно же, в его суждениях немало и

поверхностно-наивного: взгляд "из-за решетки" на все эти проблемы так

же односторонен, как и взгляд "с вышки"... Отношение к "ворам" и "во-

ровскому закону" у Ильи Пайкова двойственное: с одной стороны, он об-

виняет "блатных" в растлении молодежи в лагерях и в том, что они жи-

вут, паразитируя на "работягах"; с другой стороны, Пайков сочувствует

"уголовным авторитетам" (не случайно "воры" называют его "понимаю-

щим"), пытается если и не оправдать, то, по меньшей мере, обосновать

возникновение "воровского закона" в 1930 году при помощи стереотипных

пропагандистских штампов о влиянии "врагов народа"...

Вместе с тем, объясняя сложившийся в лагерях миропорядок тем, что

он удобен всем (кроме "работяг"): "ворам", местному начальству и мос-

ковским министрам - Пайков поднимается до глобальных обобщений и проз-

рений, причем многие из них удивительно точны и актуальны. Он, в част-

ности, считает, что советская лагерная система в ее современном виде

не реформируема (она сама воспроизводит преступность в стране), поэто-

му ее надо полностью сломать, а на этом месте построить, как он гово-

рит, "колонии коммунистического воспитания (ККВ)". Там будут царить

"коммунистический закон и справедливость, совершенное равенство и

братство"...

Пайков детально расписал обязанности сотрудников таких колоний.

Лейтмотив его размышлений и предложений сводится к следующему:

сейчас лагеря забиты людьми неповинными (при этом политзаключенных

Пайков к числу последних сознательно и убежденно не относит и в свой

анализ не включает), а при введении сформулированного им метода (ККВ)

и при "...правильном руководстве и хорошей организации все воры будут

настоящими советскими людьми..."

Превосходное знание механизмов лагерной жизни, ее внутренних пру-

жин и врожденных пороков, а также несомненный природный аналитический

склад ума и очевидная философская одаренность позволили Илье Пайкову

создать один из самых ярких и убедительных документов о кризисе со-

ветской лагерной системы 1953-1954 годов.

Кто же он - Илья Михайлович Пайков?

В оформленной на него учетно-распределительным (специальным) от-

делом Вятлага карточке заключенного зафиксировано следующее: родился в

1922 году в городе Калинине (Тверь). Без определенного места жительст-

ва. Образование низшее (о чем, кстати, свидетельствует стиль его

"трактата"). Профессии нет. Русский. Арестован 4 июня 1951 года в го-

роде Симферополе. Осужден Крымским облсудом 7 сентября 1951 года по

пункту 3 статьи 59 УК РСФСР и по Указу Президиума Верховного Совета

СССР от 4 июня 1947 года на 15 лет лишения свободы и 5 лет поражения в

правах. Конец срока - 4 июня 1966 года... Как уже говорилось, 59-я

статья тогдашнего УК - кара сверхтяжелая, применяли ее часто к уже не-

однократно судимым за "бандитизм, организацию вооруженных банд и учас-

тие в них... или нападения на советские и частные учреждения или от-

дельных граждан..." Статья эта действовала с 1927-го по 1961-й год и

предусматривала лишение свободы на срок от 3-х лет и более (с конфис-

кацией имущества) до "высшей меры социальной защиты - расстрела".

Впрочем, малых сроков по 59-й статье не давали... Так что есть основа-

ния предполагать, что Пайков был осужден (скорее всего) за грабеж...

Определенно, Илья Михайлович - целиком и полностью человек уго-

ловно-криминального мира и отнюдь не заурядный его представитель , хо-

тя формально в ранг "вора в законе" возведен не был. Личность явно ко-

лоритная. Профессионал в своей области. "Говорящая" лагерная фамилия

(Пайков - от слова "пайка") у него, по всей видимости, не первая и не

единственная... Доставлен в Вятлаг 26 июня 1953 года из пересыльной

Харьковской тюрьмы. За два года нахождения в этом лагере "побывал" на

шести подразделениях. 20 мая 1955 года этапирован (вместе с личным де-

лом) в Востураллаг (город Тавда Свердловской области) - в "родствен-

ный" лесной ИТЛ. О причинах сейчас можно лишь догадываться: то ли это

его личная "охота к перемене мест", то ли вятлаговское начальство пос-

таралось избавиться от "философствующего" лагерника, не вписывавшегося

в общую систему... К месту будет добавить: во время пребывания в Вят-

лаге Пайков не раз учинял голодовки, что свидетельствует как о его

знакомстве с "политическими", так и об определенной "политизации" не-

которых (пусть редчайших) индивидуумов из уголовного мира...

17 марта 1954 года И.М.Пайков передал вятлаговскому начальству

адресованный министру внутренних дел СССР "трактат о реформировании

лагерной системы", выразив при этом настоятельную просьбу направить

сей "труд" по назначению и сообщить ему (Пайкову) о получении адреса-

том упомянутого "послания".

Как ни удивительно, эта просьба была удовлетворена. "Трактат"

Пайкова был перепечатан машинописью и отправлен заместителю министра

внутренних дел Егорову, курировавшему ГУЛАГ. Вполне возможно, что Его-

рову вручили эти бумаги при его личном приезде в Вятлаг в мае 1954 го-

да. Во всяком случае, официальный ответ из МВД о получении "трактата"

и вручении его адресату был получен и сообщен Илье Пайкову, о чем пос-

ледний и расписался на бланке карточки-уведомления.

Более того: в сопроводительном письме из Москвы спрашивалось -

нет ли у Пайкова еще каких-либо предложений по обозначенным вопросам?

Невероятно, но факт: в "Центре" заинтересовались мнением рядового зак-

люченного! Можно лишь предполагать, насколько шатким представляли свое

положение эти высшие гулаговские начальники, если они цеплялись даже

за соломинку, протянутую лагерником-рецидивистом!..

Скорее всего, сами руководители МВД так и не могли найти убеди-

тельных вариантов ответа на вопрос: что же делать с ГУЛАГом, превра-

тившимся в пороховую бочку под политическим режимом в стране? Все по-

нимали, что необходимы срочные и действенные меры, но никто их отчет-

ливо не представлял: масштаб проблем, с коими соприкоснулись власти

предержащие, ошеломил их, и вплоть до 1956 года они продолжали лихора-

дочные поиски выходов из этого тупика.

Так что "трактат" Ильи Пайкова пришелся вовремя и "ко двору". Ра-

зумеется, вряд ли он оказал какое-то прямое воздействие на ход мыслей

"стратегов от МВД", но то, что они "бились" именно над проблемами,

затронутыми и вскрытыми рядовым заключенным Пайковым, - несомненно.

Обратимся же собственно к тексту "трактата" И.М.Пайкова. Прочтем

его внимательно и скрупулезно. Эта работа уникальна, ибо сотворена

"знатоком-практиком" с лагерно-барачных нар. Любая, даже самая мель-

чайшая деталь здесь драгоценна для характеристики эпохи сталинско-со-

ветских лагерей.

Прислушаемся к живому голосу из 1954 года (стиль автора сохранен

полностью).

Д о к у м е н т N 55.

МИНИСТРУ ВНУТРЕННИХ ДЕЛ СССР

гор. Москва

От заключенного ПАЙКОВА Ильи Михай-

ловича, осужденного Областным судом

города СИМФЕРОПОЛЬ, по ст. 59-3-17,

сроком на 15 лет. Начало срока 4

июня 1951 года. Уроженец города Ка-

линина, 1922 года рождения, находя-

щегося: Кировская область, Кайский

район, п/о Волосница, п/я N 231/17.

Прошу Вас рассмотреть мое предложение о воспитании уголовного

преступного элемента.

Как размножается уголовно-преступный элемент?

На сколько категорий разделяются воры?

Что такое воровской закон?

Что такое воры законники?

Воры законники строго соблюдают воровской закон. И если вор дела-

ет лишний шаг, который явно по воровскому закону считается подлостью,

того вора приговаривают к смерти и режут.

Воровской закон очень жесток. И каждый вор строго соблюдает ос-

новные правила неписаного закона. В этот закон вор врастает с малых

лет. Выпущен воровской закон в 1930 году. В то время высылали кулаков

в отдаленные места Советского Союза. Кулачье избирало себе вымышленную

фамилию и становилось на путь уголовных преступлений. А теперь только

вводятся дополнительные указы для укрепления воровского закона. Воры

уголовники по рангам не распределяются. Звание вора - это самое дос-

тойное звание в преступном уголовном мире. Каждый вор за свое имя го-

тов в любую минуту отдать жизнь. Все вопросы жизни воры разрешают пу-

тем общих собраний. Большинство голосов утверждает новый дополнитель-

ный указ.

Что по воровскому закону воспрещается вору:

1. Служить в рядах Красной Армии.

2. Принимать участие в собраниях и голосованиях.

3. Добровольно идти на фронт.

4. Выдавать на следствии своих товарищей.

5. Проигрывать в карты, не имея наличных денег.

6. Работать на каких бы ни было работах.

И если вор нарушил одно из основных правил, такого вора судят то-

варищеским судом. Собираются воры в один барак, кои находятся в ОЛП, и

рассматривают материал преступления вора. Если же все воры сошлись в

одном мнении путем расследования, то тут же выносят нарушителю приго-

вор. Воровской суд один - или простить, или зарезать. Если выносят

приговор зарезать, то тут же избирают более достойного вора для испол-

нения приговора.

Приговоренный к смерти вор становится руки по швам, по команде

"смирно". Исполнитель мгновенно наносит три-четыре удара в сердце,

чтобы провинившийся вор мог умереть без мучения.

Лозунг вора как на свободе, так и в лагерях: жить за счет рабоче-

го и множить свои ряды для того, чтобы в заключении всюду была власть

воров.

Дальше идет вторая категория воров, именуемая суками. Суками на-

зываются те воры, кои были когда-то в коммунах, те, кто был в исправи-

тельно-трудовых колониях в активе, те, кто в годы войны был на фронте

в регулярных частях.

Все эти люди именуются суками за то, что нарушили воровской за-

кон. И теперь воры и суки враждуют между собой. Хоть закон у них один

и тот же. Разница в том, что сука имеет право работать на любых рабо-

тах.

Третья категория воров. Этих называют махновцами, махновцы не

признают ни один закон.

Пример: приезжают махновцы в ОЛП, узнают, кто держит верх: воры

или суки, за того и они. Лозунг тот же: жить за счет рабочего.

И последняя категория - это рабочие, колхозники и т.д. Лица со-

вершили первичные преступления. Они признают Закон Советской Конститу-

ции, честно работают и скорей вернутся домой.

Это я вкратце описал всех видов преступников, исключая статью 58,

и каждого их стремление.

А теперь опишу, что порождает преступников.

В нашей стране очень много воров рецидива и ежедневно количество

воров-законников увеличивается в два-три раза. Несмотря на Указ от

1947 года. Надо сказать, что воры все молодежь. Почему же они стали

воры?

Стихия войны и голода не могла породить столько уголовного эле-

мента, ибо эти воры шагают по своим законам. Всем известно, что воры

не рождаются. Кто же их делает ворами? Сломать все очень легко, а сде-

лать это крайне трудно.

Первичные виновники в зарождении воровства.

Первичными виновниками в зарождении воровства являются добрые ро-

дители. С малых лет отец и мать, тети или дяди посылают малыша совер-

шать преступление. Родители считают это бытовой мелочью, но это и есть

форма уродования своего ребенка.

Пример: добрые родители посылают малыша поискать дров, угля, кир-

пичиков, извести и т.д., а чаще на базар с корзинкой намести около

приезжающих сена. Но ведь город не лес, а базар не травяное поле. В

городах ничего не валяется, что бы можно было собирать. Малыш ходит и

ищет, делая приятное своим родителям, то на базаре, то на товарных

разгрузочных станциях.

Вот почему 90% (большинство) из уголовного преступного мира - жи-

тели города.

Скоро форма искания меняет цвет. Малыш видит, что всякую эту ме-

лочь такие же, как он, искатели попросту воруют. Малыш тоже начинает

воровать. Родители видят, что сын украл три полена дров и нет, чтобы

его отправить обратно, так они еще поощряют, дают деньги и называют

сына умницей.

Проходит год, второй. Юноша утерял всякий страх к воровству. Те-

перь малыш имеет право быть в кино, в саду, в цирке и на базаре. Когда

юноша приходит домой, это не суть важно, главное, что пришел.

Наконец, юноша отыскивает товарищей, да чище, чем сам, и тут же

начинаются совместные поиски. Рынок сбыта добрых родителей его не

удовлетворяет, и вся эта мелочь не покрывает его расходов. Теперь ма-

лыши сообразили и ватагой 6-7 человек обворовали ларек или киоску. Ма-

лышей судят, так как их преступление считается сугубо серьезным. Роди-

тели воют, называют сына подлецом и уродиной, тысячи проклятий на не-

повинную голову. Дальше малыша судят и отправляют в исправительно-тру-

довую колонию на срок по решению суда.

Малыши прибывают в колонию, и тут-то они видят то, что не знали

раньше. Старшие колонисты, 2-3 раза судимые, начинают обучать первич-

ных: играть в карты, изъясняться на воровском жаргоне, пить лак, поли-

туру и т.д. А самое страшное: в банях воспринимают у старших форму

онанизма, хотя его возраст не выделяет сперму, но юноша говорит - "хо-

рошо щекочет". Пожалуйста, способ онанизма делает юношу нервозным и

вообще парализует все положительные качества.

Воспитатель - это просто точка для того, чтобы получать зарплату.

А хотя бы воспитатель выворачивался наизнанку, одинаково бесполезно,

потому что там есть опытные и испорченные воры. Они передают всю пош-

лость первичным. Когда в погребе загнивает картофель, хозяйка гнилую

кладет в отдельный ящик. И тут так же. Юношу первыми покалечили мать и

отец, а удар полный малыш получает в колонии.

Разве можно в одной колонии содержать вора с первично попавшим

юношей? Конечно, нет. Закон жизни говорит о том, что плохое восприни-

мается скорей, чем хорошее. Наступает день освобождения. Малыш прибы-

вает домой оторви и брось. В карты играет, курит, ругается и все на

воровском жаргоне. И вот на своей улице начинает хвастать своим това-

рищам тем, что его научила колония, а потом совершает вторичное прес-

тупление и за собой тянет непорочных юношей. Их судят и отправляют по-

лучать аттестат вора в исправительно-трудовую колонию. Такая колония

разлагает юношей и из года в год кует новый молодой уголовный мир. Вот

где жизнь развития уголовного элемента.

Я был в 34 лагере в г.Днепродзержинск, работал бригадиром режим-

ной бригады. В мою бригаду поступили из детских колоний подростки. Ни

один из 50 человек не был похож на человека. Я их расспрашивал, и они

мне рассказали все, о чем я Вам описываю.

В лагере наш начальник не знал, куда этих подростков деть. Кто их

такими сделал? Ведь малыши не имели своих мыслей, они только учились

жить, понимать жизнь, а их научили пошлости. А потом на судах прокуро-

ры кричат: "враг народа, изменник Родины, мешает строить коммунизм". А

следовало подумать, в какой школе его учили этому.

Коммунисты уравновешенные и то сколько их сидело со мной в тюрьме

г.Симферополь: директора трестов, заводов и т.д. Их двадцать лет учило

государство и они же стали свое государство грабить.

И опять логика: сознательному коммунисту за 200-300 тысяч выносят

приговор 10, 15, 20 и 25 лет, а малышу за 100 рублей как несозревшему

дают 15-20 лет.

Малыша судить не следует. Надо спрашивать, не как малыши ватагой

обокрали ларек, а почему они обокрали. И в первую голову судить отца и

мать. Если малыши нанесли государству ущерб на 3 тысячи, оштрафовать

их родственников на 10 тысяч, тогда отцы и матери потеряют желание по-

сылать сына на поиски с детства. А коптить в тюрьме дело примитивное.

А уж если иметь исправительно-трудовую колонию, так надо показать, что

колония исправляет, а не разлагает. Поставили туда Тишку да Микишку,

вот они засели на шею государству и благодарят судьбу, что она их наг-

раждает.

Разве можно содержать вора трижды судимого, разложенного родите-

лями и колонией, совместно с тем, кто первый раз отправляется на суд.

Да и вообще форму такого исправления пора прикрыть, так как колония не

оправдывает своего имени. У профессора учится врач, у врача фельдшер.

Такое воспитание увеличивает преступность в три раза.

Я в данный момент нахожусь в заключении в исправительно-трудовом

лагере Вятлаг, 5-е отделение 17 ОЛП. Этот лагерь и другие лагеря можно

назвать лагерем рабства и пролития крови.

Попробую описать Вам все серьезности лагеря.

У нас в 17 ОЛПе находится 500 человек, из них подростков 33, 34 и

35 года рождения около 60 человек. Этот молодняк случайно совершил

преступление по ст. 74, 192, 142, 143, 169, 182, 59-3 и Указ 2-1, 2-2

(по УК РСФСР 1926 года и Указу ПВС СССР от 4 июня 1947 года соответс-

твенно: за хулиганство, нарушение паспортного режима, причинение умыш-

ленных тяжких и легких телесных повреждений, мошенничество, незаконное

хранение оружия, бандитизм, разбой, грабеж, хищения имущества - В.Б.).

Все они не имеют представления, что такое воровской закон, и весь этот

молодняк до заключения работал на заводах или учился в техникумах и

ремесленных училищах. Все жители города. Ни один из них не имеет поня-

тия, что такое примитивный, тяжелый физический труд. Такой труд внача-

ле кажется очень страшным, пока его не освоишь.

Воры, пользуясь этим, начинают часть из них опекать, т.е. отдают

приказ бригадирам, чтобы их опекаемых работать не заставляли. Что же

воры преследуют за цель? Часть из этих жертв делают своими женами и

используют в задний проход, выбирая самых молодых и красивых. У этих

беззащитных подростков вскоре образуется в заднем проходе нарост. Но

это не беда - в нашем лагере есть 16 ОЛП сангородок. Врачи этим нес-

частным молодым, но погибшим "людям" делают операцию, вроде женщинам

после аборта скоблежку. Попробуйте сделать запрос в ОЛП 16. Вам врачи

опишут, как развит садизм.

Других подростков воры учат всем подлостям, кои присущи в воровс-

ком мире. Вскоре дают им звание вора, берут с каждого из них клятву в

любую минуту отдать свою жизнь за воровскую идею. Таким путем каждый

из вновь поступающих в воровскую жизнь вооружается финским ножом.

Кстати, у нас на 17 ОЛП кузница и слесарная мастерская готовят холод-

ное оружие для воров со скоростью реактивного самолета.

Третьих подростков они кормят, лелеют для взрывчатки. Таких, ког-

да воры режут кого-либо из рабочих за неподчинение воровского закона,

они и посылают в тюрьму за убитых ворами рабочих.

Опишу, на какие средства воры содержат весь этот молодняк. В 1948

году 5-го марта вышел дополнительный указ воровского закона для заклю-

ченных, кои содержатся в местах заключения Советского Союза:

1. Каждый заключенный обязан ежемесячно из своей зарплаты вносить

в воровскую кассу 25%.

2. Каждый заключенный, получающий от родственников посылки и де-

нежные переводы, обязан приносить к ворам 50%.

3. Заключенные, имеющие шерстяные личные вещи, по первому требо-

ванию должны отдавать ворам.

4. Из продуктов, кои завозятся на кухню для всего ОЛП, заведующий

и повара обязаны самое лучшее отдавать ворам.

5. Заключенные врачи и фельдшера обязаны выделять для воров меди-

каменты, в коих содержится наркотия.

6. Все заключенные должны выполнять любое требование воров безо-

говорочно.

7. В случае неподчинения воровскому закону главари приговаривают-

ся к смертной казни.

Что и практикуется на сегодняшний день, и будет так. В октябре

месяце 1953 года у нас на 17 ОЛПе были зверски зарезаны нарядчик ОЛП и

рабочий-расконвоированный за нарушение воровского указа. В декабре

этого же года были казнены еще два рабочих. Воры за убийство не отве-

чают. Воры посылают свой опекаемый молодняк встать перед судом за не-

совершенное ими убийство во имя воровской идеи. А если подросток расс-

кажет всю правду, начальство его отправляет на другой ОЛП, а там его

зарежут. А суд может заменить расстрел 25-ю годами. Сколько заключен-

ных рабочих режут у нас в Вятлаге ежедневно, страшно говорить!

Вот это ежедневное кровопролитие рабочего класса, грабежи и наси-

лия над рабочими заставляют думать, что советской власти нет.

Все, начиная от начальника управления до надзорсостава, знают об

этом, видят это, но мер принять не могут. Вначале сочувственно делали

глубокий вздох, а теперь сроднились с этим кровопролитием и считают,

что так должно быть.

И что им тревожиться? Суды судят: одних зарежут, других на их

место привезут. Вот и логика: одних рабочих воры режут, других исполь-

зуют в задний проход, третьих посылают на суд за убийство, четвертых

делают ворами. Живут, режут и грабят. Вот вам исправительно-трудовой

лагерь. Вот такие подростки освобождаются, имея звание вора. А в ла-

герь попал за хулиганство. Освободится и с воли захватит за собой

честных людей.

Я говорил руководству, ведь они все коммунисты. Они говорят: "Ви-

дим и знаем, не только мы, и министры знают". Это выходит: да здравс-

твует вор! да погибнет рабочий! Ежов, Берия со своей бандой сознатель-

но допускали террор, чтобы как можно сильнее обозлить народ. А кто же

теперь допускает в советской стране неслыханную бойню рабочего класса?

Да как такой лагерь называть исправительным? Вот что и кто делает уго-

ловный элемент.

А сегодня воры стали демонстрировать забастовки. У нас в 17 ОЛПе

провели четыре забастовки. Пришли воры в барак к рабочим и заявили:

"Если хоть один выйдет на работу, значит из всех рабочих будут зареза-

ны бригадиры". И ни один рабочий на работу не вышел. Что делать рабо-

чему? Он говорит: жалуешься, но помощи-то нет! Рабочий думает освобо-

диться и вернуться в свою семью, а сейчас теряет надежду на освобожде-

ние. Ложиться спать и думает: зарежут или нет?

Я много раз беседовал с достойными ворами. Я назову их по клич-

кам: Старуха, Красюк, Крылатый, Конь и т.д. Вот что я от них услышал.

"Что нам делать? Ворами мы не родились. Нас колония и лагеря сделали

ворами, а теперь посадили пожизненно, превратив нас в животных. Хотят,

чтобы мы только работали. Лишили на 15, 20, 25 лет женщин. Почему, го-

ворят, нас не кастрировали. Хотят, чтобы мы получили паралич от она-

низма? Хватит, мы, говорят воры, тоже стали не дураки, работать мы не

работали и в жизни не будем, а во всех лагерях путем ножа утвердим

власть воров. Видишь, говорят, в 17 ОЛПе нас всего 10 воров, а смотри

сколько около нас 32, 33, 34, 35 года рождения, мы им всем дадим зва-

ние воров. Одних будем использовать вместо женщин, другие будут выпол-

нять приказ вора. Мы, говорят, будем плодить воров, ибо нашему прави-

тельству это на руку". Коля (Красюк) мне говорит: "Посмотри, Илья, мне

35 лет. Из них я просидел 20 лет в тюрьмах и лагерях. Разве я вор?

День на воле, год в тюрьме. Видишь, меня уже сделали горбатым, потому

что не видел женщину, только и знал онанизм. Или используешь лошадь,

козу, свинью и только в задний проход. В какой книге ты видел подобную

историю? Расстрел сто крат лучше".

Я работал художественным руководителем самодеятельности, так воры

часто со мной беседовали как с понимающим. Сегодня воры имеют большое

состояние на жизнь. У нас в 17 ОЛП ежемесячно собирают с рабочих поло-

женную дань - 20-25 тысяч рублей и 90-100 посылок. И кухня всего ОЛП у

них в руках. Вот на что воры содержат молодняк.

Что делать? До каких пор рабочий будет обливаться кровью? Когда,

наконец, умрут все формы насилия и садизма? Неужели это есть настоящее

исправление? Если так будет еще 10-15 лет, то воры увеличат преступ-

но-уголовный мир в 3 раза. Хорошо, если б вор работал, но ведь он пре-

зирает труд и живет потом трудящихся.

Какие качества у вора положительные?

Когда наше правительство открывало шайки вредителей: Троцкого,

Пятакова, Ягоды, Ежова рукавицы и последний Берия, воры говорили: "Эти

паразиты ковали из нас преступников, чинили террор". Очень хорошо, что

58 статью содержат отдельно. Будь они сейчас вместе - их бы резали без

разбора.

Также воры презирают тех, кто в годы войны изменил Родине и пре-

давал своих рабочих фашистам. Они все вспоминают довоенное время, а

главное водку 12 руб. за 1 литр. Указ 1947 года тоже относят за счет

войны.

Я ворам сказал: как же, говорю, Вы презираете 58 статью, если Вы

сами бастуете? Это как по-вашему? Так воры говорят: мы бастуем против

бюрократов, которые задерживают зарплату. Я говорю: так вы не работае-

те? Воры говорят: если мы будем работать, то мы будем рабочие, а не

воры.

Правительство очень уважают, но вот Шверника за указы не любят,

говорят: "Дедушка Калинин так бы не сделал". Ученых людей тоже уважа-

ют. Только против того ученого, кто придумал, что человек должен рабо-

тать.

Какие они ни воры законники, а все же свой народ. Свою Родину лю-

бят. Не раз я смотрел с ними кинофильмы. Так если видят, что фашисты

издеваются, каждый вор щупает рукоять ножа. Со стороны думаешь: сейчас

бросятся и изрежут экран. Но когда наступают наши войска или партиза-

ны, то, простите, вся торжественная тишина нарушается, кричат одно:

"Бей гадов!" Это излюбленное слово воров. Очень не любят заграничные

фильмы.

Смотрите, какой грязью они обросли! И все-таки остались в сердце

советскими людьми. Вора с детства приучили к воровскому закону. Он

врос в свой закон. Вор видит явно, что он гибнет, но оказать сопротив-

ление трудно, ибо воровской закон не распадается. Очень боятся труд-

ностей, ибо с малых лет привык к готовому куску хлеба. Такими их сде-

лали, а воры делают такими других в колониях и лагерях. Но из них мож-

но очень легко сделать не только честных, но и патриотов своей Родины.

Зачем исправлять трудом рабочего? Ведь он случайно совершил прес-

тупление. Рабочий с детства воспитан в труде. Вся жизнь рабочего не-

посредственно связана с трудом, значит рабочих надо держать отдельно

от воров, сук и махновцев. Рабочий увеличит производительность труда в

2 раза. Рабочий будет трижды счастлив заботой правительства.

Вглядитесь, что делается сейчас: ни одно правило внутреннего рас-

порядка не выполняется, и все нарушители остаются безнаказанно в ОЛП

17 и всюду так. Постоянная пьянка, картежная игра всю ночь до утра. Ни

отбоя, ни подъема не существует - свой закон. Рабочий хочет спать, ибо

ему надо завтра работать, а воры пьют водку, пляшут и поют. А руко-

водство мер принять не в силах. Попробуй посади вора в карцер - и

завтра же будет забастовка. Гнилой картофель убирают от здорового не

ради прихоти хозяина.

Вот это все я описал вкратце, но если описать все подробности,

боюсь, меня сочтут сумасшедшим.

Метод воспитания совершеннолетних уголовников: воров, сук и т.д.

1. Создать при каждом лагере ККВ, т.е. колонии коммунистического

воспитания. Ни одна такая колония не должна жить за счет государства.

2. Дать указание народным судам СССР: для преступников вторичных

попаданий на скамью подсудимых за кражу выносить приговор один - до

полного исправления в ККВ. Если преступление заслуживает высших мер

наказания - к расстрелу.

3. Министерству внутренних дел СССР выпустить приказ для началь-

ников: следственных и осужденных в тюрьмах воров-законников, сук и

махновцев содержать отдельно от рабочего.

4. Во всех движениях этапирования содержать воров, сук и махнов-

цев в отдельных вагонах от рабочего, ибо в тюрьмах воры отбирают у

каждого рабочего 50% передач и вещи. Во время этапирования грабят поп-

росту рабочего.

5. Для осужденных воров, находящихся в исправительно-трудовых ла-

герях СССР, вынести указ: за грабежи, убийства и издевательство над

рабочими содержать воров, сук и т.д. в ККВ до исправления.

6. В каждом подразделении лагерей отделить от рабочих воров, сук

и махновцев. Таким путем главная нить размножения уголовного элемента

умрет. Насилия над рабочим тоже закончатся.

7. При каждом управлении лагерей открыть ККВ и содержать воров по

мастям, иначе они за ночь проглотят друг друга. Не больше 750 человек

в каждом.

8. При каждом управлении лагерей есть ОЛП, в коих не живут. Вот

эти пустующие ОЛП и занять ворами. Усилить охрану и зачитать ворам

указ правительства, что ни один вор не попадет на свободу, не пройдя

ККВ. И пусть воры месяц или два посидят отдельно от рабочих. Лишить

сразу посылок и т.д. Прежде, чем брать в ККВ, зачитать все установлен-

ные правила ККВ и принимать по желанию. Прежде чем доставить вора в

колонию, взять с него подпись, "что он обязуется подчиняться всем про-

читанным требованиям руководства ККВ".

Сразу воры в такую колонию не пойдут. Начнут совещаться и путем

совещания решат пойти, так как каждый из них будет знать, что пришло

время жить за счет своего труда.

1. У каждого поступившего в ККВ во время санобработки должны изы-

маться все личные вещи от постели до шнурков и содержаться в складе за

зоной.

2. Вся колония воспитанников должна быть разбита на звенья по 25

человек.

3. Заработную плату воспретить, ларьки, буфеты и т.д., посылки от

родственников как продуктовые, так и вещевые, денежные переводы восп-

ретить. Таким путем умрет картежная игра и жадность к чужому, спиртно-

му и наркотии.

4. Свидание с родственниками разрешать по усмотрению начальника

ККВ. Каждого из приезжающих знакомить с порядком свидания. За передачу

денег, спиртных напитков и наркотических веществ - штраф до 500 руб.

5. Установить 8-часовой рабочий день.

6. Открыть курсы шоферов, трактористов, комбайнеров и механиков

без отрыва от производства.

7. Ликвидировать безграмотность без отрыва от производства.

8. Доставить духовой музыкальный инструмент и обучать только тех,

кто имеет физические недостатки.

9. Приучить каждого воспитанника читать художественную литературу

в порядке приказа - 12 книг в год. Разрешить художественную самодея-

тельность, демонстрировать каждое воскресенье фильмы. Работники ККВ

обязаны знать, что читает воспитанник, и спросить, читал ли он или

просто книга лежала в тумбочке.

10. Ежемесячно проводить собрания для изжития неполадок. Это, к

сожалению, отсутствует. Проводить лекции разных наклонностей, а глав-

ное разъяснять, что книга является наукой жизни.

11. Воспретить для кухни выдачу натурального чая. Сахар выдавать

ежедневно во время принятия пищи в столовой.

12. Столовая должна быть столовой, а не конюшней, как сегодня в

лагерях.

13. На работу, в кино, на собрание и столовую строго водить под

строем, чего сегодня нет.

14. Обмундировать всех воспитанников одного цвета, обеспечить

сменными спецовками для занятиях на курсах. Выходные дни и свидания с

родственниками - все заносить в арматурную книжку.

15. Разрешить переписку с родственниками: 3 письма в месяц. Обес-

печить табаком, спичками, конвертами, марками и бумагой для писем.

Зубной порошок и щетки, носовые платки - установить срок пользования.

16. Улучшить питание по сравнению с исправительно-трудовым лаге-

рем на 40-50%, учитывая, что воспитанник лишен зарплаты и помощи от

родственников. При условии, если будет выполняться план государства. В

хлебных изделиях не ограничивать. Дни советских праздников отмечать

хорошим обедом и кондитерскими изделиями.

17. За курение в общежитиях и других культурно-общественных мес-

тах, за игру в карты и другие азартные игры, за пререкание и т.д. на-

казывать от внеочередных нарядов до 7 суток ШИЗО.

18. За отказ от работы, членовредительство, промоты казенных ве-

щей лиц, имеющих три постановления, изолировать сроком от 1 до 6-ти

месяцев, обеспечив только гарантийным пайком. ШИЗО должно быть вне зо-

ны. Все дармоедство должна оплачивать ККВ - так и объявить воспитанни-

кам ККВ.

19. Воры, суки и махновцы должны быть отобраны по своим рангам,

чтобы никто не мог жить за счет чужого труда. А сами воры все равны.

20. Дневальство в общежитиях должно чередоваться.

21. Звенья, взявшие первенство по дисциплине и производительности

труда в течение года, должны поощряться медалями отличника. Курсанты,

сдавшие экзамен на отлично, должны поощряться медалью отличника. Кур-

санты, сдавшие экзамен на отлично, должны поощряться медалью "За от-

личную учебу", если дисциплина не будет хромать. Выносить благодарнос-

ти. Организовать ежемесячное соревнование по дисциплине, производи-

тельности и чистоте общежития. Не успокаиваться на достигнутом, не от-

пускать режим, ибо человек может захандрить.

22. Каждый воспитанник обязан выполнять приказ начальника безого-

ворочно.

23. Приветствовать как руководство ККВ, так и администрацию ККВ.

24. В случае совершенного убийства убийцу только расстреливать

как террориста и врага народа. Приговор приводить в исполнение при

ККВ, но за зоной, чтобы потом послать воспитанников похоронить. А они

расскажут другим, иначе вор - скептик. Вот у нас часто зачитывают при-

казы расстрела, но все воры говорят: "Чепуха, это просто припугивают".

25. В каждом звене сделать два полузвена по 12 человек с полуз-

веньевыми, Но как звеньевой, так и полузвеньевой от работы не освобож-

даются. Воспретить переброску из звена в звено до полного освобожде-

ния.

26. К каждым двум звеньям прикрепить одного надзирателя до полно-

го исправления.

Обязанности надзирателя:

1. С вечера узнать объемы работы.

2. Рабочие сведения держать при себе. Сделать описание выполнен-

ной работы. Проверять, чтобы десятники не надували вверенных им воспи-

танников, и сдавать после окончания работы рапортички нормировочные.

Повседневно проверять вверенные надзирателю звенья.

3. Ежедневно читать газету своим воспитанникам. Составлять журнал

на квартал для вверенных ему воспитанников и ежедневно вносить каждому

из них отметку проведенного дня.

4. На каждый месяц завести в общежитии открытый журнал и после

отбоя прийти и поставить в каждую графу красным карандашом 3, 4 или 5,

чтоб каждый воспитанник знал, как он провел день.

5. Завести открытый стенной журнал для дневальных и заносить от-

метку чистоты в общежитии.

6. Завести журнал на квартал и отмечать в нем нарушения каждого

воспитанника до самой мелочи.

7. С окончанием квартала сдавать журналы начальнику КПЧ. Куль-

тсекция из надзирателей и учителей должна рассматривать журнал и каж-

дому воспитаннику вынести среднюю квартальную отметку.

8. Установить дежурство по кухне и столовой из надзорсостава.

9. Не злоупотреблять своим положением, требовать дисциплину и

быть дисциплинированному. Ни в коем разе не являться в пределах ККВ в

нетрезвом виде.

10. Надзиратели-воспитатели не должны относиться к надзоргруппе

ККВ. Надзиратель должен непосредственно быть в распоряжении начальника

КПЧ ККВ. А дежурные надзиратели по ККВ, так же, как и в исправитель-

но-трудовом лагере, должны подчиняться начальнику надзоргруппы.

Каждый надзиратель-воспитатель должен знать, что он не дежурит по

ККВ, а делает настоящих людей. Должен помнить, что партия и правитель-

ство доверили 50 человек. А раз партия - значит вся советская страна.

Весь советский народ.

11. Увеличить зарплату по сравнению с дежурным надзирателем на

40-50%.

12. За досрочное выполнение государственного плана каждый квартал

выплачивать премию как руководству, так и надзирателям-воспитателям.

Обслуга ККВ.

1. Повара как общей, так и стационарной кухни, должны быть воль-

нонаемными.

2. Лица, занимающие подотчетные должности, должны быть вольнона-

емным составом.

3. Врачи и фельдшера - вольнонаемные. Принятие медикаментов стро-

го в присутствии фельдшера. Кабинеты, где содержатся медикаменты и ме-

дицинский инструмент, должны убираться вольнонаемной уборщицей, а ина-

че оттуда потянут все: и шприцы, и наркотию, и отраву. Воспитанники

должны быть только санитарами.

Ни один воспитанник не должен работать по пропуску. Срок исправ-

ления не меньше и не больше 3-х лет. В течение трех лет каждый воспи-

танник врастет в повседневный труд, дисциплину, а значит и повысится

культурный уровень.

За три года все колонисты будут иметь специальности. Книги откро-

ют им то, чего они не знали. Воры вообще не читают не только книг, но

и газет, говорят: "Не нашего ума дело". Обучать воспитанника так, что-

бы он был шофер, а не просто любитель, чтобы он завтра мог быть мото-

циклистом и танкистом. Еще много собак смотрит в телескоп на наше зна-

мя и богатые земли.

Все лишние единицы по сравнению с исправительно-трудовыми лагеря-

ми должны оплачиваться ККВ. А если дать вору деньги, это значит дел не

будет: начнутся пьянки, наркотизм, картежная игра, а значит вражда и

поножовщина. Точно так посылки и денежные переводы. В Красной Армии

служат и трудней в сто крат, но обходятся без посылок и хорошо.

Вот такие ККВ со своими правами навсегда разрушат воровской за-

кон, как не нужное в нашей стране гнилое здание.

Все, что воспрещалось вору по закону, то будет разрешаться по за-

кону ККВ.

Освобождать из ККВ должна особая комиссия и только лиц, имеющих

по всем отраслям отличные и хорошие трехгодичные отметки. Ниже хороших

задерживать от 6 до 12 месяцев.

Ежемесячно отчислять 25% заработка в общую кассу ККВ с каждого

воспитанника. А весь остальной заработок должен идти на улучшение пи-

тания и все, что необходимо для воспитанника.

Освобождать из ККВ в назначенные предприятия, где требуется имею-

щаяся у воспитанников специальность, чтобы по приезду его прописали и

обеспечили работой и жилплощадью.

На ту сумму, какая будет отчисляться в общую кассу ККВ к дню ос-

вобождения, обеспечить рабочей спецовкой, две пары белья, постелью,

выходным, хотя бы суконным, костюмом, ботинками или туфлями, верхней

рубашкой. Смотря по денежным средствам (сбережениям) выдавать на руки

не меньше 500 руб.

Руководство ККВ в день освобождения за хорошее и правильное вос-

питание награждать орденами и медалями.

При правильном руководстве и хорошей организации при полном жела-

нии все воры будут настоящими советскими людьми. Будут благодарить

правительство и в любую минуту, если будет надо, отдадут свою жизнь во

имя Родины.

Ведь все эти воры с детства вросли в свой закон, а воровской за-

кон очень жесток. За малейший проступок вора резали. Но они советские

люди, выросли в советской стране. Разве они повинны в том, что близо-

рукость отцов и матерей делала из них воров? Разве они повинны в том,

что колония и лагерь давали им аттестат вора? А если кто хотел устро-

ить свою жизнь, то его не прописывали, давали 24 часа.

Все это делали враги со злым умыслом, а теперь их всех можно исп-

равить только такими методами, которые я описал. Я уверен, что при та-

ком воспитании через 10 лет уголовно-преступный мир уменьшится на 90%.

Я изучил воров до мельчайших комплектов. Не один год я лежал около их

и очень много и долго я думал над методом их воспитания. Сочинение Ма-

каренко я просто прорабатывал. Макаренко сам признает, что педагоги-

ческое воспитание - вещь совершенно лишняя, не дающая положительных

результатов в воспитании. Макаренко сказал, чтобы никто не писал педа-

гогические поэмы, а написал деловую книгу "Методика коммунистического

воспитания".

Сделайте опыт хотя бы в одном лагере, и я уверен, что этот метод

даст положительные результаты. Главное, чтобы ни один не освободился

до полного исправления. Но этот метод для малышей не пойдет. Если бу-

дет надо, я напишу, как воспитывать несовершеннолетних. Да при такой

обстановке очень тяжело думать и писать.

Прошу Вас меньше реагировать на мою статью, ибо мне не дали того,

что надо было дать. Я не грабил, не убивал и не нанес государству

ущерба. С плеча можно было отредактировать мой приговор.

Я вам описал всю истину, что творится в советских исправитель-

но-трудовых лагерях, и предложил свои услуги.

Но несмотря на то, что я в заключении, но я думаю о завтрашнем

дне, как каждый советский гражданин.

Как только получите мой материал, прошу: сообщите мне по моему

адресу, чтоб я знал, что увидите все.

Написано восемь листов, шестнадцать страниц.

Сдано 17/1-1954 года

Пайков

В качестве послесловия к приведенному документу ограничимся крат-

ким комментарием.

Цель "труда" И.М.Пайкова, смысл предпринятого им анализа "воровс-

кого закона" (в первой части "записки") и предложений по созданию "ко-

лоний коммунистического воспитания" (во второй половине "трактата") -

однозначны: "лагерный философ" считает необходимым и возможным (в рам-

ках сформулированного им "метода") уничтожить власть "блатного мира" в

ГУЛАГе и создать "благоустроенные советские колонии". Корень зла су-

ществующей лагерной системы лежит (по мнению Пайкова) именно в наличии

и функционировании "воровского закона", который надо "разрушить до ос-

нования" как "ненужное нашей стране гнилое здание". Безусловно, не мо-

жет не обратить на себя внимания и не вызвать уважения искренность то-

на автора, его личная убежденность в жизнеспособности и реалистичности

того, что он предлагает.

Отметим также, что присутствующая в "трактате" И.М.Пайкова идея

раздельного содержания в ИТЛ "блатных" по "мастям", а остальных заклю-

ченных - по "статьям" нашла свое реальное применение в советской уго-

ловно-исполнительной практике 1950-х - 1960-х годов. Гулаговские влас-

ти просто не могли не воспринять этой "новации", поскольку об этом го-

ворили тогда многие...

Вместе с тем, главное предложение Пайкова (о "колониях коммунис-

тического воспитания" - ККВ) представляет собой по сути не более чем

один из утопических проектов эпохи казарменного социализма. Ведь если

поставить вопрос: а чем (в сущности) является замысленная Пайковым

"коммунистическая колония"? - то ответ лежит на поверхности. Он приве-

ден самим автором: это - "идеальная" тюрьма строгого режима, где у

заключенного "отчуждена" любая, даже самая мелкая "личная собствен-

ность" - вплоть до шнурков на обуви, зато он (заключенный) будет "обя-

зан прочитать в год 12 книг"... Мелочная регламентация, строжайший

надзор, ежедневные оценки за поведение и работу - все это (и многое

другое в том же духе) должно (по "идее" Пайкова) перевоспитать "вора"

всего лишь за какие-нибудь 3 года... Согласимся, есть в этом нечто, до

жути напоминающее "тюремную модель", порожденную изощренно-мрачной

фантазией Ф.Кафки в его известном рассказе (1914 года) с предельно

конкретным названием - "В исправительной колонии"...

Наконец, при всем своем богатом жизненном опыте Илья Пайков не

смог привести сколько-нибудь убедительных вариантов решения главной

задачи советских лагерей: заставить заключенного "эффективно работать"

при наличии только внеэкономических рычагов принуждения к труду... Вот

почему "коммунистическая утопия" Ильи Пайкова в общем-то осталась не-

востребованной властями предержащими - людьми сугубо прагматичными,

напрочь лишенными иллюзий по поводу воспитательных целей советских

"мест лишения свободы".

Тем не менее, "трактат-утопия" И.М.Пайкова - характернейший и ин-

тереснейший документ своей эпохи. С его помощью мы получаем возмож-

ность окунуться в атмосферу системного кризиса ГУЛАГа, периода беспо-

мощности ранее всемогущей лагадминистрации и фактического всевластия в

"зонах" формально бесправных "воров в законе", постоянного и "расши-

ренного" воспроизводства советской лагерной системой уголовно-крими-

нального элемента, взаимосвязи-взаимозависимости гулаговских властей,

поставленных перед необходимостью выполнения хозяйственных планов, и

"блатного мира", реально контролировавшего состояние и функционирова-

ние производственной сферы в ИТЛ.

Но (как мы установили ранее) сущностным, базовым, определяющим и

первостепенным в ГУЛАГе являлась не идеология, а экономика: не "ре-

жим", а "производство", не "исправление и воспитание", а "выполнение

государственного плана", не "человек как мера всех вещей" (по расхоже-

му постулату теоретического социализма), а именно "вещный мир" - про-

заические "кубометр", "тонна", "штука", "рубль", ради получения кото-

рых человек в "зоне" просто "расчеловечивался", низводился до уровня

"исполнителя программы" - "говорящего орудия", "рабочей скотины"...

При таких "исходных параметрах" любые проекты "реальной гуманиза-

ции" этой системы стоят (в практическом измерении) не более той бума-

ги, на которой они начертаны...

Д о к у м е н т а л ь н о е п р и л о ж е н и е .

Д о к у м е н т N 56.

Начальнику ГУЛАГа МВД СССР

Генерал-лейтенанту тов.ДОЛГИХ

гор.Москва

По существу фактов изложенных в выписке из справки Вятспецлеса

докладываю:

1. О нападении на начальника отделения Спецлеса Хомутова заклю-

ченного Коваленко, фактически было так:

12/VIII-1953 года группа заключенных 5 лаготделения вместе с бри-

гадиром заключенным Коваленко, обратилась на производстве к начальнику

отделения Хомутову с просьбой о пересмотре норм на погрузку дров. На

обращение заключенных тов.Хомутов ответил: "О больших нормах пишите в

Москву, а я с Вами разговаривать не хочу" и нанес ряд оскорблений зак-

люченному Коваленко и другим, вследствие чего между ними возникла вза-

имная ругань.

Во время скандала Хомутов толкнул стоявшего на штабеле дров зак-

люченного Коваленко, который упал.

После этого Коваленко бросился к Хомутову, но сами заключенные

члены бригады его не допустили.

За грубое обращение с Хомутовым 13/VIII-53 года Коваленко водво-

рен в ШИЗО на 5 суток.

По данному случаю 1 отделом проведено расследование и копия зак-

лючения 12/XI-53 года N 3/02416 направлена в ГУЛАГ генерал-майору

тов.Окуневу и начальнику Управления Вятспецлеса.

2. О невыходе заключенных на работу в ноябре месяце 1953 года по

лагпункту 5 отделения "Березовка".

2/XI-1953 года на лагпункте 5 отделения "Березовка" группа заклю-

ченных, осужденных в основном за измену Родине, используя создавшееся

затруднение с выплатой зарплаты заключенным, ненормальности в обеспе-

чении вещевым довольствием и санитарном обслуживании - организовали

заключенных лагерного пункта на оказание массового неповиновения ла-

герной администрации и не вышли на работу 593 человека.

Принятыми мерами их претензии были удовлетворены и ненормальности

устранены, но на второй день обратно отказались выйти на работу и выд-

винули совершенно новые требования, которые сводились к тому, чтобы на

осужденных за антисоветскую деятельность распространили указ об амнис-

тии от 27 марта 1953 года. В результате чего не вышли 3/XI-53 г. 613

человек и 4/XI-53 года 653 человека.

Из числа наиболее активных организаторов являлись заключенные:

Новиков Н.А. - мастер леса, Бобр М.Н. - бригадир, Холомеев П.Я. - бри-

гадир, Коршунов М.Т., Козырев З.Т., Кислонин В.В., Черкасов Г.А. и

другие.

На всех организаторов и их пособников массового неповиновения

оформлены материалы для направления их на тюремный режим, часть из ко-

торых уже отправлена.

По данному случаю проводилось расследование 1 отделом и Вам доло-

жено 11/XI-53 года нашим N 1-002409.

Кроме того на этом же лагпункте под предлогом выходного дня не

вышли на работу 29/XI-53 года 488 человек.

3. 19 ноября 1953 года заключенный комендантского лагпункта Кита-

ев, используя право бесконвойного хождения, зашел в столовую 2 отделе-

ния в пьяном состоянии, учинил дебош и нанес несколько ударов вольно-

наемному шоферу Кузьменко.

Китаев за данный случай и другие нарушения законвоирован и оформ-

ляется для содержания на тюремном режиме.

4. В сообщении Спецлеса указывается, что на лагпункте (отделения

Нырмыч) в течение сентября, октября и ноября месяцев ежедневно не вы-

водилось 150-200 человек здорового контингента заключенных и что на

этом лагпункте с мая месяца не функционирует штрафной изолятор.

По данному случаю докладываю, что в сентябре не выводилось ежед-

невно из числа заключенных, подлежащих выводу на работу, в среднем 79

человек, из них отказчиков 18 человек, непредоставление работы хозор-

ганом 50 человек и по другим причинам 11 человек.

В октябре 106 человек, из них: отказчиков 68 человек, непредос-

тавление работы 17 человек, отсутствие конвоя 13 человек и по другим

причинам 8 человек.

В ноябре 112 человек из них: отказчиков 31 человек, непредостав-

ление работы 35 человек, отсутствие конвоя 30 человек, необмундирован-

ность 6 человек и по другим причинам 10 человек.

Штрафной изолятор на лагпункте Нырмыч-1 очень ветхий, для содер-

жания уголовно-бандитствующего элемента не годится, при систематичес-

ком текущем ремонте в нем все время содержались административно нака-

занные и следственные арестованные кроме мая месяца 1953 года.

В декабря месяце при организации капитального ремонта штрафизоля-

тора на лагпункте Нырмыч 1, заключенные отказались выполнять эту рабо-

ту, ссылаясь на угрозы и боясь мести со стороны уголовно-бандитствую-

щего элемента.

5. По сообщению Вятспецлеса в зоне 29 лагпункта царит произвол:

режутся, дерутся и пьянствуют заключенные. Вновь отстроенный в декабре

месяце штрафной изолятор разломан.

На лагпункте 29 имели место частные выпивки заключенных, особенно

на производстве, куда водку проносили вольнонаемные работники Спецле-

са, как например: в январе месяце 1954 года инспектор по технике безо-

пасности Кузнецов принес в контору Спецлеса водку и пиво, где вместе с

заключенными бригады N 5 распили.

В 1953 году на лагпункте было 4 убийства заключенных, из которых

3 случая с сентября 1953 года по январь 1954 года.

Штрафной изолятор на 29 лагпункте непригодный для содержания зак-

люченных ввиду недостроенности...

[5 марта 1954 года]

Д о к у м е н т N 57.

ДОКЛАДНАЯ ЗАПИСКА

начальнику ГУЛАГа МВД СССР от 21.04.1954 г.

(Извлечение)

<...>

Практические организационные предложения

1. Организовать в системе ГУЛАГа в лагерях, подведомственных

ГУЛЛПу МВД СССР, специальные лагеря для концентрации в них заключен-

ных, отбывших установленный срок содержания на тюремном режиме, а так-

же лиц, причисляющих себя к тем или иным враждующим сторонам.

Укомплектовать такие специальные лагеря лучшими офицерскими кад-

рами и более усиленной охраной.

2. Лишить право начальников тюрем без согласования с соответству-

ющим Прокурором досрочного освобождения с тюремного режима лиц, не

заслуживающих такого поощрения, и в случае продолжения нарушения ими

тюремного режима производить продление в установленном порядке.

3. Производить комплектование лагерных подразделений в ИТЛ общего

и усиленного режима в основном по принципу их поведения в лагерях, а

не с учетом статейных признаков (за исключением лиц, осужденных за

контрреволюционные преступления).

4. Представить право входа в жилые зоны строгого и усиленного ре-

жима начальствующему составу (начальникам лагерных пунктов, оперработ-

никам и начальникам надзорслужб) с личным кабурным оружием, регламен-

тировав порядок применения такового в необходимых случаях.

5. Представить право руководству Управления лагеря при массовых

неповиновениях заключенных и беспорядков ввода вооруженной силы в жи-

лые зоны лагерных подразделений, по строго разработанному плану, сог-

ласованному с прокурором ЛАГу, как воздействие для наведения порядка.

6. В целях избежания огульного подхода к водворению на строгий

режим к осужденным из числа бывших амнистированных в 1953 году, приме-

нять эту меру к неоднократно судимым, соблюдая индивидуальный подход.

7. В целях поощрения заключенных, содержащихся в лагподразделени-

ях строгого режима, разрешить им пользоваться ларьковыми товарами по

наличному расчету, выдавая им в неделю один раз на руки деньги в сумме

не более 25 рублей.

8. В целях ведения более глубокой агентурно-оперативной работы,

по своевременному вскрытию преступных замыслов со стороны заключенных

из числа враждебных и уголовно-бандитствующего элемента, считать целе-

сообразным ныне существующий 1-й отдел разделить на два самостоятель-

ных отдела:

1) Оперативный отдел с задачами ведения чисто агентурно-оператив-

ной работы среди заключенных и вольнонаемных работников лагеря.

2) Отдел Режима с задачами выполнения режимных функций.

9. Для высвобождения оперативного состава от ведения несвойствен-

ных им дел (крупные хищения, бандитизм, изнасилования) усилить аппарат

Прокуратуры лагеря следовательским составом, возложив на них ведение

подобного рода дел.

10. Улучшить материальное положение оперативного состава лагерей,

приравняв их к офицерскому составу...

<...>

Д о к у м е н т N 58.

Заместителю министра внутренних дел СССР

Генерал-майору тов.Егорову С.Е.

ДОКЛАДНАЯ ЗАПИСКА

Бригада в составе сотрудников ГУЛЛП: инженер-майора тов.Иванова

А.П. - руководитель бригады и инженер-майора тов.Корнилина М.Е., сот-

рудников ГУЛАГа: подполковника тов.Дорошенко Н.А. и капитана тов.Чепе-

лева М.Н. и сотрудника Свердловского ОУВС ГУВСа майора Докучаева М.С.,

за время своего пребывания в Вятлаге с 1 по 30 сентября 1954 года в

целях проверки состояния и оказания помощи в устранении недостатков и

в выполнении производственного плана неоднократно выезжала в отстающие

по выполнению плана лагерные пункты 1-го, 2-го, 8-го, 9-го и 10-го ла-

герных отделений.

При всестороннем и детальном изучении состояния 1, 2, 7 "Волнуш-

ки", 16 Глубинного, 19, 22, 21, 24, 25 лагерных пунктов, бригадой МВД

установлено:

1. Жилые, коммунальные, культурно-бытовые помещения для заключен-

ных находятся в неудовлетворительном состоянии и не отвечают требова-

ниям приказов МВД N 0506-1947 года, N 0164-1949 года и новому положе-

нию содержания заключенных, одобренному Советом Министров СССР. Поме-

щения не отремонтированы, окна не застеклены, жесткого инвентаря в ба-

раках не хватает, постельные принадлежности загрязнены, заклопленность

и завшивленность на лагпунктах 16 "Больничный", 22 и 25. Жилые зоны,

уборные, кухни, бани, прачечные и столовые содержатся в антисанитарном

состоянии.

Капитальный и текущий ремонт помещений и общая подготовка лагер-

ных подразделений к зиме не закончены и до приезда бригады МВД произ-

водилось недопустимо медленными темпами.

Помещений, оборудованных для личных свиданий заключенных с родс-

твенниками, предусмотренных новым положением, не имеется и строитель-

ство их не производится.

2. Вследствие бесконтрольности, нераспорядительности и неопера-

тивности начальников лагподразделений и работников отдела интендант-

ского снабжения управления и лагподразделений, при удовлетворительной

обеспеченности лагеря вещевым довольствием (за исключением нательного

белья) и продовольственными продуктами допускается неправильное ис-

пользование одежды, обуви, постельных принадлежностей и плохая органи-

зация питания заключенных. Уголовно-бандитствующий элемент и хозобслу-

га безнаказанно самовольно пользуются лучшим (1-го срока) обмундирова-

нием, постельными принадлежностями и преимущественным питанием за счет

значительного ухудшения продвещдовольствия работающего большинства

заключенных.

Своевременный и качественный ремонт вещевого имущества не органи-

зован, вследствие чего фактические сроки носки его сокращаются и зак-

люченные ходят в рваной одежде и обуви.

Дежурство по пищеблокам лиц начальствующего и вольнонаемного сос-

тава не установлено. Продукты с кухни расхищались уголовно-бандитству-

ющим элементом. Медицинский контроль за санитарным состоянием пищебло-

ков и качеством продуктов и снятие проб не производились. Повара в

большинстве своем - ставленники уголовно-бандитствующей части заклю-

ченных.

При наличии собственного железнодорожного транспорта в сентябре

сего года свежее мясо, отправленное с центральной базы ОИС, находилось

в пути 7-8 суток и поступило в лагподразделения в испорченном виде.

3. Для нормального торгового обслуживания заключенных лагерь

крайне недостаточно получает фондов на продовольственные и промышлен-

ные товары, а также имеет большой недокомплект штата начальников и

инспекторов торговой части (13 человек). Вследствие этого наблюдаются

частые перебои в торговле для заключенных махоркой, папиросами низших

сортов, сахаром, конфетами, животными жирами, почтовой бумагой, кон-

вертами, иголками и другими предметами первой необходимости. Полное

отсутствие в продаже х/б костюмов, трикотажных свитеров, белья, деше-

вой обуви, на которые имеется большой спрос со стороны заключенных.

Дополнительное платное питание организовано совершенно неудовлетвори-

тельно (кроме рублевых пончиков ничего не готовилось).

4. Культурно-просветительная работа, техническая пропаганда и

учеба среди заключенных находится на чрезвычайно низком уровне. Докла-

ды и лекции не читаются. Кино-картины демонстрируются не регулярно и

поздно ночью. Газеты, журналы до заключенных не доходят. На производс-

твенных объектах культурно-просветительные работники не бывают и наг-

лядная агитация (лозунги и призывы) отсутствует.

Предусмотренные новым положением среди заключенных советы актива

не организованы, спорт-городки и площадки не строятся. Систематическая

техническая учеба, слеты и обмен опытом передовиков и новаторов произ-

водства, а также социалистическое соревнование не организованы.

5. Запущенность оперативно-режимной работы. Отсутствие надзора за

поведением и работой заключенных на производстве. Отсутствие учета и

регистрации в формулярах и личных делах заключенных - случаев наруше-

ния ими режима, поощрений и наказаний. Лагадминистрация не проводит

индивидуальных бесед с отказчиками и другими нарушителями режима; не

выясняет, не устанавливает и не устраняет причин нарушений режима.

Вследствие этого имелась засоренность контингента лагпунктов уго-

ловно-бандитствующим элементом, который не работает и живет за счет

ограбления работающих заключенных; наблюдаются среди заключенных пов-

седневные случаи пьянства на производстве и в жилых зонах, дебоширства

и низкий уровень трудовой дисциплины.

Содержание большинства заключенных на строгом режиме без надлежа-

щих постановлений и не соответствующих этому наказанию.

6. Нерациональное использование охраны, нарушение личным составом

ВСО воинской и производственной дисциплины - самовольное снятие рабо-

чих бригад, заключенных и целых оцеплений на 1-2 часа раньше установ-

ленного срока.

7. Слабая служебная дисциплина, безответственность, несоответс-

твие своему назначению, материальная незаинтересованность, отсутствие

требовательности к себе и подчиненным лицам среди личного начальствую-

щего состава лагподразделений.

8. По производству - низкое трудовое использование заключенных;

низкая производительность труда; перерасход рабочей силы на подсоб-

но-вспомогательных работах и недовыставление на основные работы. По-

точно-комплексные бригады лесорубов не организованы. Правильной орга-

низации учета и оплаты труда заключенных нет. Нерациональная разделка

хлыстов, неправильная маркировка, сжигание на кострах и расход деловой

древесины на временные вспомогательные сооружения на лесосеках. Плохое

строительство и содержание лесовозных дорог и трелевочных волоков. Не-

равномерная обеспеченность работ пильным кабелем. Отсутствие на мас-

терских участках и при гаражах резервных механизмов. Простой механиз-

мов и гужа вследствие плохой организации погрузочно-разгрузочных работ

на лесосеке и нижних складах (21 л/п).

Вышеперечисленные недостатки в состоянии лагеря являются следс-

твием неудовлетворительной работы в целом всего аппарата управления и

Политотдела и в частности их руководителей (тт. Мартыненко, Дергаусов,

Иванов, Герус), которые до сих пор не перестроили свою работу в духе

требований Партии и Правительства, не осуществляют личного живого

контроля, исполнения своих распоряжений и приказов МВД, инспектирова-

ния, руководства в лагподразделениях, не привлекают к административной

и партийной ответственности нерадивых и не поощряют старательных ра-

ботников, недостаточно часто выезжают на места, неглубоко изучают сос-

тояние и причины плохой работы лагпунктов и не оказывают им достаточ-

ной помощи. Невероятно большое количество времени расходуется руково-

дящим составом Управления на совещания и заседания, на разбор, состав-

ление и подпись разного рода бумаг, документов, мероприятий, распоря-

жений и приказов своих и вышестоящих инстанций.

Большая часть руководящих работников управления при выездах в ко-

мандировку на лагподразделения проявляет недисциплинированность и без-

деятельность. Свидетельством этому являются следующие возмутительные

факты: из числа работников, командированных в составе бригад на небла-

гополучные по состоянию и выполнению графика лагподразделения, для

оказания практической помощи, с 7/IX на срок до выправления положения,

ст. лейтенант т.Мочалов (нач.ОТК) выехал с опозданием на 4 дня без

уважительной причины, а на второй день самовольно вернулся домой на

выходной день и выехал опять только в понедельник среди дня.

Старший инспектор торготдела капитан т.Логинов, инженер КЭО

ст.лейтенант т.Шовенко и начальник планового отдела ст.лейтенант

т.Уваров также через два дня после выезда - 11/IX, самовольно приехали

домой на выходной день. Весь состав командированных бригад в количест-

ве 18 человек через 3, 5, 8 дней после выезда под разным предлогом,

кто по разрешению, кто без разрешения руководителей управления вернул-

ся из командировки, не выполнив до конца порученного задания.

После совещания, состоявшегося 18/IX, на котором отчитывались

возвратившиеся из командировки перед И.О.начальника лагеря т.Герусом,

было принято решение о немедленном выезде обратно в лагподразделения

всех вернувшихся, никто не выехал. Таким образом задание осталось не-

выполненным.

Согласно решения Политотдела 24/IX-54 года были командированы в

лагподразделения сроком до 1 октября с/года для разъяснения обращения

ЦК КПСС к лесозаготовителям от 2/IX-54 года 13 человек ответработников

управления, из них: главный механик т.Вуль и начальник ПТО майор т.Па-

рамонов (по болезни) вовсе не выехали в командировку, а начальник ОК

подполковник т.Ильин, секретарь партийной комиссии лейтенант т.Малы-

гин, начальник торготдела ст.лейтенант т.Макаревич, зам.начальника ОИС

капитан т.Фишман и инспектор штаба ВСО т.Чунин провели только партий-

ные собрания на лаготделениях и через день вернулись домой на выходной

день, не доведя обращения ЦК КПСС до заключенных и не организовав сре-

ди них соцсоревнования.

В силу указанного, безответственного "гастролерства", недаром

после того, как за время с 28 марта по сентябрь 1954 года в 9-е лагер-

ное отделение по командировочным удостоверениям было совершено 93 че-

ловеко-выезда работников управления с общим пребыванием там в коли-

честве 708 человеко-дней, не считая выездов руководителей лагеря, ко-

торые будто бы выезжают без командировочных удостоверений (что вполне

вероятно - с возвратом в тот же день), состояние лагпунктов этого от-

деления доведено до развала.

Руководители лагеря и Политотдела за проявление недисциплиниро-

ванности, бездеятельности и безответственности работников управления

не привлекают к административной и партийной ответственности.

Наряду с проверкой состояния члены бригады МВД непосредственно в

лагподразделениях проводили инспектирование, давали практические конк-

ретные указания в деле устранения обнаруженных недостатков, проводили

общие собрания заключенных, групповые и индивидуальные собеседования с

ними, разъяснение нового положения, постановлений и решений Партии и

Правительства по вопросам лесной промышленности.

Организованы и произведены на лагподразделениях общего режима вы-

явление, оформление, изъятие и концентрация уголовно-бандитствующего

элемента на лагпунктах строгого режима, всего в количестве ... чело-

век. Организовано и проводится при участии прокуратуры проверка соот-

ветствия и правильности документального оформления содержания заклю-

ченных на строгом режиме, в результате чего выявлено ... человек, под-

лежащих выводу со строгого на общий режим.

Несколько улучшено вещевое и продовольственное снабжение заклю-

ченных, торговое обслуживание их.

Произведена генеральная санитарная обработка контингента и жилых

помещений на лагпунктах, где имели место вшивость и клопы. Усилен ре-

монт помещений и производство других подготовительных работ к зиме.

На 19 и 23 лагпунктах укомплектованы поточно-комплексные лесору-

бочные бригады на базе тракторов КТ-12. Организовано два новых мас-

терских лесозаготовительных участка на 4 и 19 лагерных пунктах. Улуч-

шено строительство и содержание дорог и волоков на лесосеках. Уменьше-

на порча на кострах и расход деловой древесины на временные сооружения.

Приказами начальника Управления N 0599 от 13/IX с/г за недостатки

в работе наложено взыскание на руководящий состав 10-го отделения, а

по приказу N 397 от 14/X с/г снято и заменено новым руководство 9 от-

деления, за развал работы лагподразделений. Также заменено руководство

19 лагпункта.

Несмотря на то, что И.О.начальника управления лагеря тов.Герус и

зам.начальника управления по производству т.Иванов на все замечания и

сигналы членов бригады по вопросам устранения недостатков реагировали

с оперативной активностью, все же бригада МВД вместе с руководством

лагеря в течение сентября не могла добиться полного устранения всех

обнаруженных недостатков и выполнить свое задание в деле обеспечения

установленного суточного графика заготовки и вывозки древесины вследс-

твие неудовлетворительной работы Политотдела, аппарата Управления и

лагерных подразделений.

Предложения

Для коренного улучшения состояния лагеря со стороны МВД, ГУЛАГа и

ГУЛЛП необходимо:

1. Укрепить руководство Управления и Политотдела лагеря.

2. Устранить ненормальное положение и разницу в оплате за звание

начальствующего административного состава лагерных подразделений в

сравнении с ВСО, имеющих равные условия работы, жизни и одинаковую от-

ветственность за содержание, режим и охрану заключенных.

3. Ускорить проведение в жизнь нового положения о содержании зак-

люченных в части установления 8-часового рабочего дня вместо существу-

ющего 9 и 10-часового. Это мероприятие за счет интенсификации повысит

производительность труда заключенных.

4. Ускорить составление и высылку в лагеря положения МВД о сове-

тах актива заключенных.

5. Ускорить разработку проектов и отпуск средств и материальных

фондов на строительство помещений для личных свиданий и спортивных го-

родков на каждом лагпункте, согласно новому положению о содержании

заключенных.

6. Незамедлительно выделить и отгрузить 6000 кв.метров оконного

стекла и 3500 пог.метров электрического шнура, необходимых для оконча-

ния подготовки лагеря к зиме.

7. Разрешить вопрос отпуска заключенным обмундирования и постель-

ных принадлежностей за наличный расчет (для желающих), это мероприятие

обеспечит сохранность и более продолжительные сроки носки одежды и

обуви заключенным.

8. Ускорить выделение и отгрузку материалов для строительства

Центрального следственного изолятора, перечисленных в шифртелеграмме

Вятлага N 68 от 21 сентября 1954 года.

Для обеспечения успешного выполнения производственного плана 4-го

квартала 1954 года и 1-го квартала 1955 года выделить Вятлагу:

Узкоколейных паровозов для Нырмычской УЖД - 2 штуки

- " - - " - -"- Вислянской УЖД - 3 - " -

- " - мотовозов - 4 - " -

- " - рельсов (ускорить отгрузку) - 750 тонн

Дизельных электростанций по 200 кв - 2 штуки

Пильного кабеля - 20 километров

Преобразователей частоты тока - 15 штук

Трансформаторов 10/0,4 мощн. 20-50 квт - 10 штук

Алюминиевого провода А-16 (натур. вес) - 3 тонны

Провода Ж-35 - 30 тонн

Изоляторов ША-10 - 3000 штук

Для перевозки заключенных на объекты работ и обратно, в целях

сокращения времени на пеший проход, удлинения рабочего дня и интенси-

фикации труда:

Автомобилей или автобусов - 30 штук

Крытых вагонов широкой колеи - 15 штук

Крытых вагонов узкой колеи - 15 штук

Для обеспечения плана капитального строительства ускорить отгруз-

ку занаряженного 92 тонны цемента.

9. Обязать ГУВС занарядить и отгрузить лагерю недостающее для

зимнего обеспечения контингента вещдовольствие: шапок 5000 шт., полу-

пальто ватных 3000 штук, телогреек ватных 4000 штук, нательного белья

10 тыс.пар и портянок зимних 20000 пар.

А также выделить и ускорить отгрузку в 4-м квартале 1954 г. до-

полнительных торговых фондов для заключенных: мяса 30 тонн, консервов

мясных 100 туб, колбасных изделий 30 тонн, масла животного 15 тонн,

сахара 50 тонн, кондитерских изделий 40 тонн, сыра 10 тонн.

Промтоваров: х/б костюмов и сорочек верхних на 500 тыс.руб., три-

котажных изделий на 150 тыс.руб., носков мужских на 50 тыс.рублей, са-

пог кирзовых 10000 пар, ботинок 5000 пар...

[30.09.1954 г.]

ГЛАВА VII. "ОТТЕПЕЛЬ" В ЛЕСНОМ ЛАГЕРЕ

Лагерь - отрицательный опыт, отри-

цательная школа, растление для всех

- для начальников и заключенных,

конвоиров и зрителей, прохожих и

читателей беллетристики.

Варлам Шаламов.

Одна из глобальных проблем, "ребром" вставшая перед постсталинс-

ким советским руководством, - дальнейшая судьба политзаключенных. Пос-

ле смерти "Вождя и Учителя" в первую очередь освободили и реабилитиро-

вали отдельных конкретных (знаменитых и именитых) политиков, хозяйс-

твенников, военных, деятелей науки и культуры, их жен и детей (тех,

чьи родственники имели доступ в Кремль), а также лиц, осужденных груп-

пами по широко известным делам: "врачей", "неомарксистов" и так далее.

А вот что делать с основной массой "болтунов" и "контрреволюционеров"

("пятьдесят восьмой статьей") - этого не знал никто и в 1954 году, и

позднее - вплоть до 1956 года.

Нужна была гигантская антисталинская "подвижка" Хрущева на XX съ-

езде КПСС, чтобы массовая амнистия и реабилитация политзаключенных

"разгрузила" ГУЛАГ, "опустошила" его от наиболее работоспособной части

лагнаселения, на плечах которой в основном держалось "выполнение про-

изводственной программы". Созданные после XX партсъезда комиссии Пре-

зидиума Верховного Совета СССР, приезжавшие прямо в лагеря, в считан-

ные недели рассмотрели дела многих тысяч политзаключенных.

Делалось это по-советски - формально: человека вызывали на засе-

дание комиссии и после пятиминутной беседы освобождали. Прежде списка-

ми и огульно "осуждали" (приговаривали к ссылке, лагерям, расстрелу),

теперь так же поспешно амнистировали. И то, и другое совершалось

"тройками": раньше - при НКВД, теперь - при Президиуме Верховного Со-

вета (правда, в последнем случае бюрократический "маховик" крутился в

обратную сторону)...

Таких массовых амнистий "политическим" на протяжении второй поло-

вины 1950-х годов было несколько, но большинству очевидцев особенно

запала в память амнистия 1957 года.

Вспоминает один из сотрудников (офицеров) Вятлага той поры:

"...При амнистии в 1957 году каждого зэка рассматривала комиссия

из представителей областной администрации и облпрокуратуры. Почти все

осужденные были освобождены, даже награжденные немецкими орденами и

медалями. И лишь единицы были этапированы в Мордовскую АССР для даль-

нейшего отбывания наказания..."

Другой очевидец (бывший заключенный) "интерпретирует" эти события

по-своему - с ноткой понятной зависти и некоторого недоброжелательства

к "политическим", именуя их "фашистами":

"...К зиме 1956-1957 годов по "зоне" пошли слухи (а их всегда там

было и есть "навалом") о приезде комиссии Верховного Совета СССР или

РСФСР.

Еще в 1955 году канцлер Германии, так называемой ФРГ, Аденауэр

приехал в Москву и договорился о вывозе из советских лагерей не только

военнопленных немцев, но и военных преступников, осужденных за содеян-

ные преступления и злодеяния на временно оккупированных территориях

СССР.

Кажется, 15 сентября 1956 года вышел Указ об амнистии всем немцам

и их пособникам из населения нашей страны (полицаям, бургомистрам,

старостам и т.д.). Среди "фашистов" местной "зоны" таких было нема-

ло...

И вот комиссия прибыла зимой. Политзаключенных вызывали по спис-

кам за "зону". Помню, говорили, что в комиссии был первый секретарь

Кировского обкома Пчеляков, секретарь Президиума Верховного Совета

РСФСР Смирнов и другие. Возвращаясь с такого приема, "фашисты" были

удивлены тем, что главной целью комиссии было признание вины по приго-

вору ОСО ("особого совещания при НКВД СССР" - В.Б.), трибуналов и дру-

гих. Если заключенный не отрицал вины, то комиссия выносила вердикт:

"Домой!", а если вина отрицалась заключенным, то ему говорили: "Идите,

подумайте. Мы вызовем Вас" (обращались только на "Вы")..."

Вероятно, очевидцы (за давностью лет) несколько ошибаются в хро-

нологии и относят к 1957 году события более поздние - 1959 года: ла-

герь, как мы уже говорили, всегда представлял собой одно "большое

ухо", так что информация здесь в многократном ее пересказе мифологизи-

ровалась и видоизменялась самым причудливым образом...

И все же главной "помиловкой" для политзаключенных, порядком

"обезлюдившей" Вятлаг, "вычистившей" из него "контрреволюционеров" и

"фашистов", явилась амнистия, объявленная Указом Президиума Верховного

Совета СССР от 14 августа 1959 года. После работы комиссий (в соот-

ветствии с этим Указом) в лагере практически не осталось политзаклю-

ченных.

В 1959 году из Вятлага всего освобождены 8.618 человек - более

трети лагнаселения. Отметим, что некоторая часть заключенных, осужден-

ных по "политическим" статьям, принадлежала и к "уголовному миру": за

нападения на сотрудников лагеря, побеги, "уклонение от работы" и т.п.

им в 1940-е годы могли инкриминировать "контрреволюционный террор",

"саботаж" с последующим повторным осуждением по "тяжелым" (8-му и

14-му) пунктам 58-й статьи УК. Тем не менее, после амнистии в "зонах"

лагеря остались (в основном) "уголовно-бандитствующие элементы", "бы-

товики" и "хулиганы"...

В связи с этим на XV-й партконференции Вятлага (декабрь 1959 го-

да) с понятной тревогой отмечалось: "...После работы комиссий по ис-

полнению этого (от 14 августа 1959 года - В.Б.) Указа в лагере оста-

нется наиболее тяжелый контингент..." Пришлось даже сократить (пол-

ностью ликвидировать) несколько опустевших лагпунктов. Правда, нет ху-

да без добра: личным составом ликвидированных лагпунктов "доукомплек-

товали" оставшиеся подразделения...

Очень много лагерников продолжало освобождаться (по Указу от 14

августа 1959 года) и в 1960 году: на 1 марта этого года в Вятском ИТЛ

МВД СССР остались 13.683 заключенных, в том числе занятых на "основных

работах" - 9.800 человек.

Четыре женские "зоны" Вятлага также заметно "запустели": чуть

позднее их вообще закрыли, а не попавший под амнистию "контингент" вы-

везли в другие лагеря (в основном - на Урал).

Совершенно обезлюдели школы для заключенных: "политические" сос-

тавляли немалую часть учащихся, причем относились к занятиям прилежно

и добросовестно...

Но самое главное - амнистия политзаключенным буквально сокрушила

на какой-то период лагерное производство: план первого квартала 1960

года по вывозке древесины Вятлаг выполнил лишь на 66 процентов, а об-

щую производственную программу того же года - только на 80 процентов.

Такого глубокого провала не наблюдалось со времен войны...

Начальник 34-го ОЛПа Шишкин, выражая, очевидно, общее мнение лаг-

пунктовских руководителей, так пытался на собрании партактива Вятлага

10 сентября 1960 года объяснить причины этого "срыва":

"...Контингент полностью обновился. ОЛП по внешности не изменил-

ся, но по внутренности он полностью другой. Причем контингент очень

тяжелый. Но коллектив не пал духом, прилагает все усилия на выполнение

стоящих перед ним задач..."

Между тем, лагерь целиком и полностью превратился в "уголовную

зону". Очень высока преступность: нападения на представителей адми-

нистрации, умышленные истребление оборудования и порча механизмов,

поджоги, кражи, побеги... Непомерно много случаев картежной игры,

употребления спиртного и наркотиков, отказов от работы (последних

только за восемь месяцев 1960 года учтено 23.616)...

"Труд в "зоне" не перевоспитывает", - с горечью осознавали нович-

ки-вольнонаемные сотрудники. Ветераны службы в лагере убедились в этом

уже давно... Тем не менее идея "перевоспитания преступника трудом" ос-

тавалась доминирующей в советской исправительно-трудовой системе на

протяжении всех последующих лет. На эту "идею" определенным образом

сработало некоторое снижение общего уровня преступности в стране в

1960-е годы.

Однако в начале этого десятилетия (возможно, и вследствие массо-

вых освобождений из лагерей, причем - не только политзаключенных)

преступность в большинстве регионов резко выросла: так, в РСФСР общее

число преступлений увеличилось в 1960 году (по сравнению с 1959 годом)

на 5,4 процента, при этом умышленных убийств - на 22 процента, тяжких

телесных повреждений - на 31 процент, разбойных нападений - на 47 про-

центов. Показательно, что лишь половина всех преступлений совершена

ранее судимыми.

Непосредственно же в лагерях в конце 1950-х - начале 1960-х годов

администрация (в соответствии со "стратегической линией" руководства

МВД и ГУЛАГа) проводила курс на "разобщение и изоляцию бандитских

группировок". Удавалось это далеко не всегда, поскольку роль "блатной"

верхушки в "зонах" оставалась по-прежнему достаточно весомой.

В подтверждение - живописный рассказ бывшего заключенного - учи-

теля (с 1957 года) одной из вятлаговских школ для заключенных, повест-

вующий об очередной "бузе" на Комендантском лагпункте:

"...Кончился учебный год. Провели еще один выпуск. Построили еще

одно здание для школы. Растем! Весь учебный год шел ритмично, если не

считать бунта 4 ноября 1957 года.

Партия и правительство по указке ЦК взяли курс на "ликвидацию"

группировок в лагерях. Особый упор делался на искоренение "воров", ко-

торые на определенном этапе (в 1930-1950 годы) выполнили свою кровавую

миссию по уничтожению "врагов народа": читайте Шаламова, Солженицына и

других лагероописателей, повторять не буду...

А вышеупомянутый бунт был спровоцирован самими чекистами. Комен-

дантский лагпункт был "воровским", и для любого этапа, идущего в "зо-

ну", объявляли: "Зона воровская". Кто боялся "воров", в "зону" не за-

ходил. Таких вели в изолятор, а затем отправляли на другой лагпункт,

если он не "воровской". Чтобы уничтожить "воров" в "зоне" (именно

уничтожить), начальство сформировало на 4-м ОЛПе ("сучьем") этап чело-

век в 200, которые должны были, как предполагалось, зайдя в "пятерку"

(Комендантский лагпункт - В.Б.), вырезать там "воров" и их приспешни-

ков...

Как бы там ни было, но к вечеру 4-го ноября у главной вахты сна-

ружи стоял этап "сук", а внутри против них была вся "зона", поднятая

"ворами": попробуй не выйти из барака - нож в "бочину"...

Главное, что учителей школы пропустили через вахту беспрепятс-

твенно... Но с наступлением темноты погас свет в "зоне", в том числе и

в школе. Директор, завуч, а с ними и еще 8 женщин-учителей неждан-

но-негаданно оказались "в плену". Посланец "главного вора" вызвал меня

и сказал: "Не бойся за женщин и вольных мужиков - их никто не тронет.

А выйдут они из зоны, когда разрешу..." Об этом я доложил моим колле-

гам. О чем они все, бедные, думали - Бог знает...

Света нет, в "зоне" все ломается для вооружения. Все палисадники

разворотили и (в отместку администрации) стали громить два барака, в

которых находились кабинеты начальства. В одном из них был обнаружен

начальник режима (заместитель начальника лагпункта по режиму и оперра-

боте - В.Б.) капитан Коршунов Антон Федотович - личность, которую "не

обойдешь" и не забудешь, побывавши в те времена в этой "зоне". Коршу-

нов, как и все начальники, имел в "зоне" персональную "кликуху" - "Ми-

шаня". Что она обозначала, я не знаю. Но уверен, что 90 процентов ла-

герников не ведали фамилии начальника режима, а вот "Мишаню" знал в

"зоне" каждый. Главной особенностью этого "Мишани" был живот, напоми-

нающий 100-литровую (да, да! - именно столитровую!) бочку и начинаю-

щийся прямо от горла. Разумеется, что при такой "талии" нагнуться "Ми-

шаня" не мог и потому всегда злился на стройных мужиков. Еще одна осо-

бенность "Мишани" - он знал всех заключенных в лицо, по имени и от-

честву. При приеме нового этапа "Мишаня" узнавал тех, кто когда-либо

был в "Комендантской зоне" - хоть год, хоть пять-десять лет назад...

Была у "Мишани" и еще одна "причуда". Я не говорю об "изысканной" его

матерщине (а из пяти слов у него четыре с половиной составляла "ненор-

мативная лексика" - отборный, с русским "взлетом", чудный мат!)... Но

не это "красило" режимника-"Мишаню". Как заведено, утром - из "зоны",

а вечером - в "зону" тянулся поток "бесконвойников". Известно, что

главный соблазн и "грех" для них - выпивка. И вот "Мишаня" стоит на

вахте, а мимо него идут "бесконвойники" в "зону". Заметив выпившего

заключенного, "Мишаня" подзывает его к себе. Следует стереотипное об-

ращение-вопрос: "Сколько, сука, выпил?" Чаще всего зэк "отпирается",

отрицает даже сам факт выпивки. В этом случае "Мишаня" выносит приго-

вор: "Пятнадцать суток с выводом на работу!" ("С выводом" - это зна-

чит, что в ШИЗО будут кормить ежедневно, хотя и по "урезанной" норме,

а "без вывода" - это "голодный паек", кормежка через день). Предполо-

жим, "Мишаня" спрашивает о том же (на "предмет" выпивки) другого бес-

конвойника и слышит в ответ: "Гражданин начальник, помню - выпил три

стакана ("четыре", "пять" и т.д. - количество выпитого тут не играет

решающей роли) и больше не помню!" Реакция "Мишани": "Иди, сука, в ба-

рак, чтобы я твоего духу не слышал! Пришлю проверить!" Вывод всех зак-

люченных: "Мишане" не ври!..

Так вот этого самого "Мишаню" разъяренные зэки и принялись "мете-

лить", но не смертным боем - скорее для "острастки". Ну а тот кричит:

"Суки, за что бьете "Мишаню"? Лучшего не найдете, падлы!.." Изрядно

помяв "Мишане" бока, его все же отпустили - живым... Спустя пару ча-

сов, вывели нетронутыми из "зоны" и учителей... А вот "суки" в "зону"

так и не были допущены - иначе быть бы кровушке. Правда, "зона" была

окружена войсками с пулеметами, но январь 1954-го не повторился - "от-

тепель", хотя и для виду...

Однако уже к 1958 году стало чувствоваться, что вновь приближают-

ся "холода": в "зонах" запретили ношение часов, приказали стричься на-

голо. Затем наложили запрет на "вольную" одежду: подконвойные лагерни-

ки и до этого на "производство" ходили в "казенных" робах, а теперь не

появись в "вольняжке" и в "жилой зоне" - велено сдать ее на склад или

(с разрешения начальства) отослать домой...

Но самым страшным ударом была для заключенных отмена "трудовых

зачетов" в конце 1959 года. Вот тебе, бабушка, и "оттепель"!.. Не так

грустна и обидна была сама эта отмена, как то, что пропали и все ранее

заработанные зачеты: ведь по ним люди мечтали и старались приблизить

день своего освобождения, и вдруг - все в "тарары"!.."

В этом прочувствованном тексте, где история лагеря "грубо и зри-

мо" отложилась в годах жизни конкретного человека, мы отчетливо видим,

что "оттепель" наглядно проявилась и в Вятлаге. Изменились (внешне и

внутренне) заключенные. У части вольнонаемных сотрудников "проснулась"

ощутимая тяга к повышению образования (для "общего развития", в инте-

ресах служебной карьеры и т.д.): офицеры в некоторых "зонах" поголовно

пошли в вечерние средние школы, а многие представители лагадминистра-

ции (в том числе управленческой) срочно на склоне лет обзаводились

"заочными" дипломами о специальном и даже о высшем образовании (юриди-

ческом, педагогическом, экономическом), в результате некоторые из них

ушли на пенсию полковниками...

Во второй половине 1950-х годов изменился и состав охраны лагеря

(прежде всего - солдат-срочников). В 1956-1959 годах главной "головной

болью" руководства Вятлага стало так называемое "московское пополне-

ние" войсковых конвойных подразделений: в лагерь начали приходить на

службу стрелки-новобранцы, призванные из центральных регионов России

(Москва, Горький и т.п.), то есть (в основном) русские, а не кавказцы

и жители Средней Азии, как было в прежние годы. Эти "земляки-славяне"

видели в заключенных почти своих братьев: ведь основная масса призыв-

ников состояла из "детей войны", "безотцовщины", питомцев труднейших

послевоенных лет. Многие прошли жестокую школу жизни: с вынужденным

(от нищеты и голода) мелким воровством, с не уступающими (по крутости)

"воровскому закону" обычаями и нравами улично-дворовой тусовки - с ее

остервенелыми разборками-драками, поножовщиной, пьянками, хулиганс-

твом, постоянным и тесным соприкосновением с уголовным миром. Бог ми-

ловал - они не попали в тюрьмы и лагеря в качестве заключенных, но и

оказавшись там в прямо противоположном статусе (охранников и надзира-

телей), официальную пропаганду о "врагах народа" воспринимали "средне"

- без всякого почтения, она "отваливалась" от этих рано повзрослевших

и уже поднаторевших в жизни мальчишек, как чужеродная короста. Участи-

лись случаи "братания" стрелков-охранников и заключенных. Иногда бри-

гада лагерников-производственников после съема с работы "своим ходом"

направлялась в "жилую зону" и при этом просто вела под "белы руки" пь-

яных конвоиров, а заодно несла и их оружие. Бригаду могли за это вод-

ворить в ШИЗО, а конвоиров - отправить на гауптвахту, но такого рода

случаи повторялись с устойчивой регулярностью.

Вовсе не случайно по количеству побегов Вятский ИТЛ в 1959 году

занял первое место среди всех лесных лагерей СССР. И гулаговское на-

чальство увидело выход из создавшегося положения в возобновлении набо-

ра во внутренние войска кавказцев и среднеазиатов (на лагерном жаргоне

- "зверей").

* * *

В основном же функции лагерей оставались в эпоху "оттепели" теми

же, что и в предыдущие, и в последующие годы.

Эти функции четко обозначены на XI партконференции Вятлага (но-

ябрь 1955 года) представителем ГУЛЛПа (Главного управления лагерей

лесной промышленности МВД СССР) Новиковым:

"...Как известно, Вятлаг выполняет одновременно две задачи: пер-

вая - изоляция преступников, их воспитание, перевоспитание и приобще-

ние заключенных к общественно-полезному труду. Эта задача имеет важ-

нейшее государственное значение. Вторая - обеспечение выполнения госу-

дарственного плана производства..."

Но главным критерием эффективности работы лагеря по-прежнему слу-

жило последнее - выполнение плановых производственных показателей.

Петр Федотович Лещенко образно говорит об этом в своих воспомина-

ниях:

"...Вятлаг во всем ГУЛАГе считался "всесоюзным штрафняком". Про-

езд на территорию лагеря со станции Верхнекамская дозволялся строго по

пропускам. Строительные бригады прокладывали железную дорогу дальше -

на Север. Заготовка леса шла вовсю. Груженые древесиной составы (де-

сятки вагонов и платформ в каждом) отправлялись один за другим. Осо-

бенно спешили попасть "на сдачу" Горьковской железной дороге - к 18

часам на станцию Верхнекамскую... А в пропорции с нарастающими объема-

ми добываемых и отправляемых "кубиков" леса соответственно увеличива-

лись (в количестве и размерах) звезды на погонах лагерного начальст-

ва..."

Что же касается конкретных данных, характеризующих состояние и

деятельность лагеря в этот период, то они выглядят следующим образом.

На 1 января 1960 года в Вятлаге - 45 лагпунктов, а в них - 17.775

заключенных.

Все лагнаселение "рассортировано" на несколько уголовно-крими-

нальных категорий. Так, из общего числа вятлаговских подразделений

имелись: 15 лагпунктов общего режима, в которых содержались 10.238

заключенных, осужденных за тяжкие преступления; 6 лагпунктов общего

режима с 1.965 заключенными, осужденными за "менее опасные преступле-

ния"; 17 лагпунктов облегченного режима, в коих - 2.389 заключенных; 7

лагпунктов строгого режима, где - 2.594 заключенных.

Расконвоированных лагерников (большая "барская" льгота, как мы

знаем) - 1.149, а проживающих за "зоной" (самая великая тогдашняя "ми-

лость" лагадминистрации по отношению к заключенному) - 70 человек.

Изменился и социальный состав лагнаселения: в определенной мере,

он стал более четко отражать демографическую структуру городских низов

советского общества, в том числе - по образовательному уровню.

Известно, что в годы войны (как, впрочем, и до нее) учиться дове-

лось далеко не всем гражданам "страны всеобщей грамотности", поэтому

среди вятлаговских заключенных в 1956 году - 508 неграмотных и 2.056

малограмотных (половина из которых, правда, привлечена к обучению в

лагпунктовских вечерних школах и "ликбезах")...

Хозяйственные дела двигались по "наезженной колее": лесозаготовки

простирались все дальше на Север, хищнически сметая столетние хвойные,

в том числе водоохранные, леса...

Существенно не менялись и производственные проблемы.

Среди них - высокий травматизм, что вполне закономерно при полном

пренебрежении элементарными требованиями техники безопасности, здо-

ровьем и жизнями заключенных: только за первую половину 1957 года в

Вятлаге зарегистрированы 203 случая производственного травматизма

(семь из них - со смертельным исходом).

С каждым годом "ширится размах социалистического соревнования",

организуемого и регламентируемого (с неизменным формализмом и пустоз-

вонством) политотделом и его аппаратом на местах. А это "соревнование"

нуждалось в своих "маяках", и поскольку среди общей массы лагерников

всегда имелись люди работящие, полностью выкладывавшиеся на производс-

тве (в силу разных обстоятельств, но прежде всего - за высокие "трудо-

вые зачеты"), то таких "маяков" находили, возносили и поощряли.

Вот имена некоторых из них, отмеченных к 40-летию советской влас-

ти (ноябрь 1957 года):

- Иван Назаренко, заключенный 29-го ОЛПа, осужден за хулиганство

и причинение умышленных тяжких телесных повреждений (по пункту 2

статьи 74 и статье 142 УК РСФСР 1926 года), срок - 8 лет; окончил в

лагере курсы трактористов; за "ударный труд" начислено 1.110 зачетов

рабочих дней и, таким образом, срок наказания сокращен на 3 года и 3

месяца;

- Николай Викулов, заключенный 24-го ОЛПа, осужден по статье 136

(за умышленное убийство), срок - 10 лет; погрузчик железнодорожных ва-

гонов; "имеет ежемесячную производительность труда 130 процентов, не

нарушает лагерный режим и дисциплину"; начислено 2.014 зачетов рабочих

дней, срок наказания сокращен на 5 лет и 6 месяцев...

Безусловно, начисление зачетов - лакомый кусок, и лагерное на-

чальство играло с желающими получить его, "как хотело": нередки случаи

волокиты, искажений учета, взяточничества, подлогов в этом деле.

"Навести порядок с зачетами!" - такое требование звучало на всех

собраниях лагерного партхозактива, тем более, что МВД требовало тогда

начисления и объявления зачетов регулярно - два раза в месяц.

Однако все эти требования и указания на местах порой принимали к

сведению - и только...

Крайне острыми оставались и проблемы оплаты труда заключенных, а

также контроля за оборотом денежной наличности в "зонах".

Дело в том, что при ежемесячном получении заключенными наличных

денег (до 1960 года эта выплата называлась "премвознаграждением", а

затем - зарплатой) до огромных сумм выросли нелегальные лагерные "кас-

сы" - так называемый "воровской общак".

В 1958 году средний заработок заключенного (на один отработанный

человеко-день) составил по Вятлагу 26 рублей 29 копеек (при плане 25

рублей 71 копейка). Но это - показатель "номинального" заработка, из

которого производилось бесчисленное множество официальных вычетов. В

результате в начале 1950-х годов, например, заключенные нередко полу-

чали "на руки" лишь по 30 рублей в месяц. В 1958 году начальником Уп-

равления поставлена задача "довести среднемесячный заработок заключен-

ного не менее чем до 100 рублей"...

Но даже четверть этой мизерной реальной зарплаты всех "сидельцев"

Вятлага, шедшая "блатному миру" (а иногда обязательная "дань" в "об-

щак" поднималась и выше), - достигала (в сумме) миллионов "старых" (до

1961 года) рублей.

Отнюдь не лишены достоверности воспоминания очевидца о том, как

при нем из Вятлага в другие места России потаенно отправляли почтовые

посылки, набитые сторублевками...

Чтобы перекрыть основные каналы пополнения "общака", искоренить

практику "взимания" уголовной верхушкой "дани" с рядовых "исполнителей

программы", с 1 мая 1957 года все подразделения Вятлага были переведе-

ны на систему безналичного расчета с заключенными. Отныне последним

выдаются не "живые" деньги, а их "заменители" - "боны", реализовать

которые можно только в местном лагерном ларьке...

Хотели-то, вроде бы, "как лучше", а получилось (опять-таки) "как

всегда": в проигрыше вновь оказались бесправные лагерники-"мужики",

чей реальный заработок стал еще меньше.

"Блатные" же вскоре нашли выход из положения: они обналичивали

"боны", скупая в ларьках дорогие товары (в основном - наручные часы),

а затем вновь сдавая их в магазин, но уже за "живые бабки" - рубли...

Не преминули извлечь свой (и немалый) барыш из всех этих "финан-

совых затей" и изрядно нагрели на них руки вятлаговские "коробейники".

В 1958 году на одном из собраний партийного актива ИТЛ упомина-

лось, что торговая служба просто "безобразничает": завезли в лагерь

14.500 флаконов одеколона (это при провозглашении "сухого закона") и

3.500 наручных часов (что буквально "разлагает режим").

Начальник Управления подытожил: "...Деньги из обращения у заклю-

ченных изъяты, но количество пьянок не уменьшилось..."

Один из очевидцев так воспроизводит нехитрую "технологию" этих

торговых "бизнес-операций":

"...В ларек "зоны" приходили "бонщицы", которые тут же выписывали

"боны"-квитанции. На них ларечница сразу же и выдает товар, разрешен-

ный к продаже... Пока не было ограничений по сумме выписки "бонов",

"воры" брали в "общак" этими "бонами", а на них получали товар. Этим

товаром могла быть любая ценность, имевшаяся в магазине за "зоной",

филиалом которого был ларек. А поскольку "бонов" в "общаке" набиралось

много, то на эти большие суммы требовалось и соответствующее количест-

во товара. Самым удобным "эквивалентом" явились часы. Ларечница (не

без выгоды для себя) завозила в "зону" 200-300 штук часов, за которые

"ворье" отдавало определенную сумму "бонов". Часы ларечница опять "за-

бирала" в магазин, в вновь привозила деньги... На следующий месяц -

опять собираются "боны", привозятся часы, которые затем возвращаются в

магазин, а в "зону" доставляются деньги и так далее... Все довольны,

все "имеют свое": "воры" - "наличку", торговля - дополнительную выруч-

ку, ларечница - "жирный навар"...

Но случались и "проколы". Поскольку часы были упакованы в коро-

бочки, а коробочки - в пачки, то их (часы) практически никто не прове-

рял, а только пересчитывали "штуками"... И вот как-то продавщица одно-

го из лагпунктовских магазинов "невзначай" продала пару часов какой-то

посторонней (приехавшей на свидание) гражданке, а они (часы) оказались

пустыми (без механизмов): кто-то из "воров" вынул изо всех часов их

"начинку" (так что "купля-продажа" в этом случае шла по варианту "пус-

то на пусто"). Женщина с этими "пустыми" часами - в вятлаговскую про-

куратуру, но... "ворон ворону глаз не выклюнет"... А "воров"-"потроши-

телей" часов зарезали где-то на "севере": считалось и считается страш-

ным грехом посягательство на "общак"..."

* * *

Возвращаясь к обозрению хозяйственных дел лагеря, необходимо от-

метить, что период до массовой амнистии политзаключенным (1956-1959

годы) - это время стабильного выполнения Вятлагом производственных

планов и заданий. Так, за 10 месяцев 1958 года "программа основного

производства" освоена на 103 процента, в том числе по вывозке деловой

древесины - на 107, по лесопилению - на 112, по шпалопилению - на 104

процента. Даже вывод заключенных на оплачиваемые работы (показатель,

который хронически недотягивал до норматива) в указанный период 1958

года составил 73,8 процента (вместо 71,4 процента по плану).

В конце 1950-х годов внедрена так называемая отрядная система:

вместо бригад в "зонах" созданы 126 отрядов.

Примерно к 1955 году почти прекратилась ручная валка леса - поя-

вились электро- и бензопилы. Повсеместно стала внедряться механизиро-

ванная трелевка хлыстов. Увеличивалось количество техники в лагере:

если в 1950 году в лесу работали 66 автомашин и 27 трелевочных тракто-

ров, то в 1955 году - уже соответственно 125 автомобилей и 167 тракто-

ров, техническая вооруженность (в расчете на 1.000 кубометров заготов-

ленной древесины) возросла в 1950-1954 годах на 70 процентов.

Впрочем, ручного труда было еще очень много: например, на погруз-

ке вагонов всю "механизацию" по-прежнему составляли багры, веревки да

руки лагерников. Даже в 1958 году вручную грузили до 85 процентов ле-

са. Сплошь вручную производились и все вспомогательные работы (а они

составляли в лагере 60-70 процентов общих трудозатрат)...

Как результат - производительность труда практически не повыша-

лась: за тот же период (с 1950-го по 1954 год) ее рост составил лишь

6,4 процента, а по сравнению с 1940 годом - всего 1,7 процента (иными

словами - в послевоенное время эффективность работы "исполнителей

программы" была даже ниже, чем накануне войны).

Не принесла ожидаемого и попытка перевода ИТЛ на режим работы без

государственных дотаций. Себестоимость кубометра добываемой в Вятлаге

древесины оставалась очень высокой (по плановому нормативу 1958 года -

53 рубля 29 копеек). Впрочем, в иррациональной, противоестественной,

казуистической системе советской экономики формально прибыльными счи-

тались даже фактически убыточные лесные лагеря...

Тем не менее планируемые для Вятского ИТЛ объемы производства

возрастали с каждым годом: задание по лесозаготовкам на 1960 год дос-

тигло 1.500.000 кубометров деловой древесины. На семилетку (1959-1965

годы) общий объем валовой продукции предусмотрен в сумме 1.838.000.000

рублей. Но гигантизм этих планов оказался лагерю явно не по силам...

* * *

Между тем, гулаговская система по-прежнему воспроизводила самое

себя: если в 1957 году неоднократно судимых (рецидивистов) в Вятлаге

насчитывалось 53 процента от общего числа заключенных, то в 1959 году

(после амнистии "политическим") - уже 61,4 процента.

Лагерные нравы и обычаи заключенные переносили в "вольную" или

"полувольную" жизнь. Немало лагерников освобождалось с ограничением

выезда за пределы региона "отбывания наказания", оседало в близлежащих

населенных пунктах. Это нередко приводило к самым печальным, а порой и

трагическим последствиям.

Об одном из множества таких событий рассказывает в своих воспоми-

наниях бывший следователь И.Д.Чупрынов.

Осенью 1957 года в далеком лесном поселке Камский Кайского (ныне

Верхнекамского) района, на спецпоселении, где абсолютное большинство

обитателей составляли освободившиеся вятлаговские заключенные (в ос-

новном - "власовцы"), произошли массовые беспорядки, сопровождавшиеся

погромами и убийствами.

Трупы нескольких убитых жителей (с привязанными камнями) сбросили

на дно реки Камы. Спустя несколько недель, один из этих трупов "выло-

вили" у соседнего поселка, где находился собственный милицейский учас-

ток, и только тогда возбудили уголовное дело.

Расследовавший его И.Д.Чупрынов отмечает:

"...Сложность в расследовании дела заключалась в отдаленности

(более 100 километров) от райцентра (села Лойно - В.Б.), отсутствии

оперативной помощи, а также еще и в том, что в среде бывших заключен-

ных сложились особые порядки: одни только приказывали, другие только

прислужничали (шестерки). А третьи гнули спины и выполняли приказы

первых двух "каст". Все друг друга боялись, никто и ни с кем в контак-

ты не вступал и никто об этом преступлении рассказывать не хотел. Каж-

дый житель поселка от явки на допрос уклонялся, а принудительно дос-

тавленные участковым милиционером Кривоноговым давали заведомо ложные

показания.

Забегая вперед, сообщу, что по этому делу привлечено к ответс-

твенности, кажется, 25 человек, в том числе и бывший участковый упол-

номоченный райотдела милиции Кривоногов, который, как установлено

расследованием, принял активное участие в массовых беспорядках, выра-

зившееся в том, что своим табельным пистолетом в присутствии большой

пьяной разъяренной толпы народа наносил удары пострадавшим, тем самым

поощряя толпу на бесчинства и жестокость.

Всеми этими массовыми беспорядками, погромами и убийствами руко-

водил бывший командир батальона Красной Армии, а затем командир ба-

тальона "власовской" армии, майор, который в день совершения массовых

беспорядков был комендантом поселка Камский и входил в элиту "касты".

С целью расправы с неугодными ему лицами, в день получки заработной

платы и всеобщей пьянки приближенным лицам он заявил, что его якобы

проиграли в карты и хотят убить. Поэтому предложил им опередить эти

события. Небольшая кучка бывших "зэков" быстро обросла толпой пьяных

разъяренных лиц, и начались погромы и убийства. Они ходили от дома к

дому, на своем пути всех избивали, вырывали с косяками окна и двери в

домах, выбрасывали за руки и за ноги на улицу укрывшихся там и жестоко

убивали. Конкретно лиц, с которыми надо было расправиться, толпе назы-

вал указанный майор..."

Конечно, в условиях города такого рода "полная консервация" ла-

герных порядков была гораздо менее возможна, но отдельные элементы

"тюремного" быта, "блатного" поведения и мировоззрения широко проника-

ли не только в низшие, но и во все другие слои советского общества.

В те годы "зачастили" с "визитами" в "зоны" так называемые "заоч-

ницы" - "невесты" или "подруги".

П.Ф.Лещенко вспоминает, что однажды в Вятлаг в роли такой "заоч-

ницы" приезжала даже депутат Верховного Совета РСФСР. И сделала доброе

дело: взяла характеристики на своего "избранника" (с лагерным сроком в

25 лет), а также на двух его "корешей". Через два месяца после отъезда

депутата-"заочницы" всех троих амнистировали...

"...Чудеса в решете, - едко замечает Петр Федотович, - как просто

человека посадить ("намотать срок") и как просто человека выпустить,

если прикосновен к механизму власти!.."

Десятилетия "большого террора", когда "сажали" всех подряд и ни

за что, произвели в умах и душах советских людей глубокий переворот:

стыд за противоправное деяние, боязнь уголовного наказания и тюрьмы

утрачены. Общественное осуждение криминала также почти отсутствует:

раньше в иной деревне (если, скажем, прадед отсидел неделю в арестант-

ской за неуплату налога), так всю семью лет сто "колодниками" звали.

Ныне же какого-нибудь мелкого воришку после выхода из "зоны" встречают

чуть ли не как "героя космоса"...

Нельзя, конечно, не учитывать и послевоенную демографическую си-

туацию в стране: мужчин на "воле" тогда осталось не так уж много, вот

и потянулись женщины к лагерникам - каким-никаким, а мужикам...

С "заочницами" (а "движение" это началось как раз в пору "оттепе-

ли") связаны сотни историй: самых разных, порой - забавных, а чаще -

не очень...

Об одной из них уже повествовалось на страницах нашей книги - в

главе III-й. Напомним: для получения (на 3-5 суток, с правом прожива-

ния в специальной отдельной комнате) личного свидания с женщиной необ-

ходимо было, чтобы заключенный состоял с нею в официальном (зарегист-

рированном) браке. И вот нашелся (в конце 1950-х годов) на Комендант-

ской "зоне" Вятлага один заключенный-"умелец", который (за умеренную

плату) так ловко "ставил" в паспорта приезжих гражданок самодельные

"брачные" штампы, что не отличишь от подлинных, и таким образом "ос-

частливил" не один десяток человек...

Надо сказать, что при всеобщем российском ротозействе-головотяпс-

тве пресловутая "политическая бдительность" и в лагере чаще всего на

поверку являлась не более чем декларируемой формальностью.

В декабре 1958 года, например, в жилой "зоне" 19-го ОЛПа красо-

вался внушительный транспарант: "Лучший сучкоруб Зубарев выполняет

нормы на 136 процентов. Берите с него пример!" Между тем этот самый

Зубарев еще в июле ушел "в бега", причем - "с концами", "без следа"...

Так что пример "сучкоруба-передовика" многим солагерникам, несомненно,

представлялся весьма убедительным, но совершенно в ином смысле, нежели

тот, который имели в виду "вдохновители и организаторы" упомянутой

"наглядной агитации"...

Примерно в то же самое время (в условиях тотального и жесточайше-

го засекречивания любой информации о лагере) прямо возле 1-го дома Уп-

равления ИТЛ в поселке Лесном размещалась "Доска показателей соцсорев-

нования" среди лагпунктов, на которой вся дислокация подразделений

Вятлага раскрывалась, как на ладони...

* * *

Нельзя не заметить и существенных изменений в составе персонала

ИТЛ: постепенно лагерь наполнялся качественно новыми кадрами вольнона-

емных работников. Если в 1953 году среди них имелись лишь 100 сотруд-

ников с высшим и средним специальным образованием, то в 1958 году та-

ковых насчитывалось уже 450 человек. За это пятилетие в Вятлаг прибыли

около 800 молодых специалистов, которые, впрочем, как мы знаем, долго

здесь не задерживались: зарплата невелика, а условия работы и быта -

каторжные (фельдшер, например, получал ежемесячно в 1957 году от 690

до 730 "дореформенных" рублей, врач - чуть более 1.000 рублей).

Тем не менее в 1959 году из 164-х участников XV-й партконференции

Вятлага ("элиты" лагеря) имели высшее образование - 19 человек, неза-

конченное высшее - 7, среднее - 51, неполное среднее - 74, начальное -

22 человека. В сравнении с соответствующими показателями 1940-х годов

- сдвиги явные и положительные.

Понятный интерес для нас представляет и "расклад" руководящей

верхушки лагеря по партийному стажу. Обратимся к протоколу последую-

щей, XVI-й партконференции (1960 год): вступили в партию до 1930 года

- 4 делегата; в период с 1931 по 1940 год - 18 человек; с 1941 по 1950

год - 98; с 1951 по 1960 год - 65 человек. Таким образом, мы имеем ос-

нования для вывода, что в это время делами в лагере вершили преиму-

щественно представители поколения, "сделавшего карьеру" в 1940-е годы,

то есть - практики "сталинско-бериевской школы". Хрущевские "открове-

ния" и "разоблачения" многие из них душой не приняли, но "упираться" и

открыто "оппонировать" новым властям ради каких-то "отвлеченных идей"

не намеревались...

В целом же "кадровая ситуация" в Вятлаге (укомплектованность пер-

соналом, социально-бытовые условия, состояние законности и дисциплины

среди вольнонаемных сотрудников и т.д.) кардинальных изменений (в сто-

рону оптимизации) не претерпела: текучесть кадров - высокая, условия

жизни - отвратительные, моральный климат - с явными симптомами патоло-

гии...

Почти то же самое можно сказать и об обстановке в "зонах" лагеря.

Правда, быт заключенных в конце 1950-х годов стал несколько более

разнообразным: непосредственная угроза голодной смерти отошла в прош-

лое, и у людей появилась возможность подумать (кроме хлеба насущного)

и о чем-то "ином"... Для многих (прежде всего - уголовников) самой

распространенной формой "проведения досуга" оставалась картежная игра,

но среди значительной части остальных осужденных заметно увеличился

спрос на книжный фонд лагерных библиотек. В бараках (практически пов-

семестно) имелись радиорепродукторы. Регулярно (два раза в месяц) на

лагпункты приезжали кинопередвижки, демонстрировались отечественные (в

основном) фильмы...

Имелись в некоторых "зонах" и свои, отличные от других лагпунк-

тов, повальные увлечения и "хобби": ведь заключенному времени не жаль

- оно у него "казенное" (по лагерному присловью - "зэк спит, а срок

идет"), поэтому лагерник способен затратить уйму сил и времени для

корпения над какой-нибудь вычурной, "заковыристой" безделушкой, а по-

том просто "презентовать" ее товарищу по бараку или "загнать" спеку-

лянту-"вольняшке" либо "попке"-надзирателю за бутылку спиртного...

В одном из "северных" вятлаговских ОЛПов большой популярностью

среди политзаключенных пользовались тетради-альбомы со стихами, пере-

писанными, как правило, бисерно-мелким почерком.

Заглянем в один из таких "альбомов": его сумел сохранить после

освобождения из лагеря по амнистии в 1959 году бывший политзаключенный

Вятлага (дело, безусловно, рисковое - ведь в случае обнаружения подоб-

ного лагерного "самиздата" его владелец мог легко "схлопотать" лет

5-10 дополнительной отсидки, поскольку содержащиеся в этом рукописном

сборнике поэтические антисталинские "опусы" имеют, конечно же, откро-

венно антисоветский "запал").

В этой "антологии" собраны и отдельные стихи, и произведения бо-

лее крупного формата. Среди последних - очень известные тогда в лаге-

рях поэмы - "XIX партсъезд", "Советский рубль", "Пасха - Христос Воск-

рес" и другие. Подпольная лагерная поэзия - специфический жанр. Ее по-

литический пафос в период "оттепели" одухотворен идеями "возврата к

Ленину", "социализма с человеческим лицом"...

Многие стихи, в силу особенностей эпохи, безымянны. Одно из таких

анонимных четверостиший вполне могло бы стать эпиграфом к истории лю-

бого советско-сталинского лагеря:

...Нет славных дел, нет героизма,

Нет легендарных эпопей,

Осталось иго коммунизма

В архипелаге лагерей.

Но это - редкий пример тотального отрицания системы. Гораздо чаще

политзаключенные ратовали за "реформирование" и "улучшение социализ-

ма". В большинстве своем они верили в "правду Ильича", а все невзгоды

относили лично к Сталину. Они и не помышляли о кардинальном изменении

политического строя в стране.

Отражением этих взглядов можно (в известной степени) считать хо-

дившую по рукам в "зонах" в нескольких вариантах поэму "XIX партсъ-

езд". Авторство ее приписывалось некоему Бушу (поволжскому немцу). По-

эма предвосхищает политический запал "оттепели" и, судя по всему, на-

писана накануне смерти Сталина.

Перед нами - фрагмент одного из вариантов этого литературного па-

мятника гулаговской эпохи:

...Как хороша вечерняя столица,

Как ярко светят тысячи огней,

И поневоле сердце станет биться,

Когда взглянешь на старый Мавзолей.

Проснись, Ильич, взгляни на наше счастье,

Прослушай XIX партсъезд,

Как мы живем под игом самовластья,

Как много завоевано побед.

Взгляни на сцену, там поют артисты,

В литературу - тоже не забудь,

Но только за железные советские кулисы,

Родной Ильич, не вздумай заглянуть.

Там тяжело, там мучаются люди,

Не та там жизнь, что ты нам завещал,

Там нет святых советских правосудий,

Там жизнь штыков, насилья и кандал.

От тяжкого труда согнулись спины,

Кровавые мозоли на руках,

Живут по быту тягловой скотины

И спят под пломбой на сырых досках.

Их черным хлебом кормят недосыта,

Одеты в рваных лоскутах,

Дорога в жизнь им навсегда закрыта,

Спасет их чудо иль Аллах.

На ихних трупах все Дворцы Советов,

Войска и пушки, армия и флот,

О них не пишут в книгах и газетах

И не хотят, чтоб знал о них народ.

На ихних спинах тысячи каналов,

Мостов, дорог: их строили зэка,

На ихних шеях жены генералов

Одеты в бархат, золото, шелка.

Ильич, Ильич, за то ли ты боролся,

Чтобы рабочий гнулся в три дуги,

За черный хлеб слезою умывался

И целовал чекистам сапоги?

Чтобы терпел насилье, горе, муки,

Чтоб жизнь свою проклял он три раза,

Чтобы рубил он собственные руки

И в двадцать лет травил себе глаза?..

Взгляни, Ильич, как здесь живут чекисты,

Чужою славой украшая грудь,

Но только за железные кулисы,

Родной Ильич, не вздумай заглянуть...

Розовый "советский идеализм" у многих лагерников в "зоне" исчезал.

Попавший в Вятлаг за "хулиганку" (с его слов - заступился за без-

билетную старуху, которую выталкивал из вагона милиционер, и получил

за это 3,5 года) железнодорожник Николай Палкин в связи с событиями

1956 года в Венгрии написал стихотворение "Милая Россия", в котором

прощание с "просоветскими иллюзиями" запечатлено в предельно катего-

ричной форме:

...Россия милая, страна советская,

Страна жестокости и нищеты,

Ты так же нищая, как в век Радищева,

И, как при Палкине, жандарм Европы ты.

С утра и до ночи в нужде и в голоде

В колхозном мечется мужик ярме,

За граммы мусора покорней лошади,

А непокорные гниют в тюрьме.

Ты, власть советская, на лжи построена,

ЦК - инструктор твой, ЦК - судья.

Свобода совести в цепях закована,

Движенью разума грозит статья.

Партийной критикой таланты глушатся,

Кровь премий сталинских бездарность пьет,

Идейным уровнем искусство рушится,

А Русь по-прежнему и пляшет, и поет...

Впрочем, основной массе заключенных были чужды такого рода "ради-

кальные" умствования: все (или почти все) лагерники (в том числе имев-

шие "пятьдесят восьмую статью"), как мы уже отмечали, свято верили "в

Ильича", а гнет "начальников" и мучения свои относили даже не к Стали-

ну персонально, а к "врагам народа", "пробравшимся во власть"...

Существовали, правда, и другие, более оригинальные точки зрения

на всю эту проблематику: так, один из немногих доживших до наших дней

узников-ветеранов Вятлага, человек искренне и глубоко верующий, считал

ранее и убежден сегодня, что "...Ленин-Сталин-Гитлер проявились в XX

веке от Бога, как напоминание о Божьем Суде..."

Особенности психологии и мировоззрения народа в "переломную" эпо-

ху - здесь есть над чем поразмышлять...

Ну а с пресечением "оттепели" (середина 1960-х годов) началась

новая полоса истории Вятлага и лагерной системы в целом. Хотя (в осно-

ве своей) сталинско-советская модель этой системы продолжала (и про-

должает, с некоторыми "либеральными" модификациями) существовать до

наших дней.

Коренной ломки того, что мы называем "гулаговской империей", не

произошло...

ГЛАВА VIII. ВЯТЛАГ В ДОКУМЕНТАХ

(вместо заключения)

...И сух был хлеб его, и прост

ночлег,

Но все народы перед ним -

во прахе.

Вот он стоит - счастливый

человек,

Родившийся в смирительной рубахе.

Александр Галич.

Горестная ода счастливому

человеку.

Есть старая примета для освобождающихся заключенных: уходя из

"зоны", ни за что не оборачиваться и ничего "лагерного" не уносить с

собой - иначе вернешься обратно... Россия вновь на историческом пово-

роте, в "крутой ломке". Эпоха ГУЛАГа, тяжкое наследие сталинско-со-

ветских лагерей наложили на всех нас свой отпечаток, даже если мы сами

этого не осознаем. Гулаговская кровь течет в жилах всего российского

народа. И наверное, стоит это осмыслить, чтобы многое понять в нашем

настоящем и предвидеть в будущей судьбе страны.

Прав замечательный русский мыслитель Г.П.Федотов: все исторически

обоснованные процессы русской жизни протекают с такой разрушительной

яростью, с таким "запросом", что и под конец не знаешь, через столетия

не знаешь, что это - к жизни или смерти...

Феномен ГУЛАГа нами еще не раскрыт и не понят: слишком много

чувств, эмоций связано с этой эпохой у пишущих, говорящих, размышляю-

щих о ней. Между тем, тайна "нового рабства" - внеэкономического при-

нуждения людей к труду в XX веке, в условиях "индустриального" общест-

ва - эта едва ли не самая большая, "головоломная" загадка и важнейшая

проблема новейшей отечественной и мировой истории.

Постигнув механику, архитектонику "лагерной жизни", мы совершенно

по-иному, под другим углом зрения увидим всю историю Советского Союза.

Ведь существовало (и существует) неразрывное единство внутри- и внела-

герного миров: они строились по единому замыслу, одними и теми же

"творцами", на базе общего мировоззрения и однозначных ценностных ори-

ентаций. Наконец, в устойчивую систему-симбиоз (где существование од-

ной части немыслимо без другой) окончательно скрепляют эти миры нерас-

торжимые, десятилетиями складывавшиеся экономические связи...

Из документов, представленных в настоящей главе нашей книги, мы

получаем отчетливое представление о каркасе гулаговской жизни, о зако-

нах функционирования отдельного территориального лагерного комплекса.

Эти документы самоценны и могут служить для самостоятельного чтения,

позволяющего более наглядно представить, а значит - и глубже понять

"узлы и агрегаты" гулаговской "машины"...

Конечно, к проблематике ГУЛАГа вплотную примыкают и такие (еще

совершенно не изученные) темы, как история тюрем в Советском Союзе (а

ведь только в 1947 году через них прошли 1.761.938 человек), периоды

"раскулачивания" и массового голода, "крестный путь" так называемых

"трудармейцев" и "спецпоселенцев", "ссыльных", "высланных", "выселен-

ных", "репатриированных"... Все это - миллионы человеческих жизней,

загубленных "большим террором", помимо ГУЛАГа: в том же 1947 году од-

них "спецпоселенцев" в стране насчитывалось 2.753.356 человек (из них

1.224.931 - этнические немцы).

До сих пор не изучены, не исследованы досконально, не прослежены

по архивным документам и судьбы множества "неполноправных", униженных

и дискриминированных категорий советского общества, наиболее массовой

из которых являлось "колхозное крестьянство" - самый многочисленный

"класс" советского общества.

Сталинский ГУЛАГ (в "рафинированном", первозданном своем обличьи)

канул в прошлое: многие лагеря запустели, заросли лесом...

"Побывавший" (не по собственной воле) в Вятлаге поэт-лагерник Се-

мен Милосердов в одном из своих стихотворений ("Вышки рухнули...") так

подытожил "хрущевскую" амнистию:

Вышки рухнули. Бараки

Утонули в полумраке.

Сквозняки - во все концы...

Где, барак, твои жильцы?

Где строители канала?

Многих стройка доконала.

Кто под шпалы, кто - в канал,

Многих он с землей смешал...

Скрип незапертых ворот.

Ветер проволоку рвет.

Лагерей пустых жильцы,

Сквозняки - во все концы...

Сквозняки из лагерей, впрочем, легко проникали в душу каждого со-

ветского человека. Поэтому лагерная жизнь для нас - не область "потус-

тороннего", не зыбкая мгла истории, не тайна "за семью печатями", а

нечто, хотя и отстраненно страшное, но реальное, присутствующее рядом

- на расстоянии вытянутой руки, маячащее на пороге нашего дома...

Так прочтем же документы Вятлага - "острова гулаговской империи"

- как свидетельство истории нашего не ушедшего "Вчера", как избранные

страницы энциклопедии лагерной жизни - неотъемлемой части этого "Вче-

ра", близкого и понятного каждому...

Д о к у м е н т а л ь н о е п р и л о ж е н и е .

Д о к у м е н т N 59.

А К Т

о состоянии кадров Вятлага НКВД СССР

по состоянию на 1-е июля 1941 года.

По Управлению Лагеря и объектам непосредственно подчиненным

отделам Управления

1. Положено по штату 631 чел.

2. Фактически состоит 377 чел.

Из них: а) членов ВКП(б) 47 чел.

б) кандидатов ВКП(б) 7 чел.

в) комсомольцев 54 чел.

г) беспартийных 269 чел.

Итого: 377 чел.

По образованию:

а) высшее 15 чел.

б) незаконченное высшее 12 чел.

в) среднее 64 чел.

г) неполное среднее 77 чел.

д) низшее 209 чел.

Итого: 377 чел.

Возрастной состав:

а) до 20 лет 35 чел.

б) от 21 до 30 150 чел.

в) от 31 до 40 лет 116 чел.

г) от 41 до 50 лет 63 чел.

д) от 51 и старше 13 чел.

Итого: 377 чел.

Стаж работы в органах НКВД:

а) до 1 года 129 чел.

б) от 1 года до 3-х лет 180 чел.

в) от 4 до 6 лет 39 чел.

г) от 7 лет и выше 29 чел.

Итого: 377 чел.

Продолжительность пребывания в последней занимаемой должности:

а) до 1 года 191 чел.

б) от 1 года до 3-х лет 168 чел.

в) от 4 лет и выше 18 чел.

Итого: 377 чел.

По лагподразделениям:

Положено по штату 468 чел.

Фактически 327 чел.

Из них: членов ВКП(б) 35 чел.

кандидатов ВКП(б) 22 чел.

комсомольцев 93 чел.

беспартийных 177 чел.

Итого: 327 чел.

По образованию:

а) высшее 6 чел.

б) незаконченное высшее нет

в) среднее 36 чел.

г) неполное среднее 91 чел.

д) низшее 194 чел.

Итого: 327 чел.

По возрасту:

а) до 20 лет 44 чел.

б) от 21 до 30 лет 171 чел.

в) от 31 до 40 лет 77 чел.

г) от 41 до 50 лет 26 чел.

д) от 51 и выше 9 чел.

Итого: 327 чел.

Стаж работы в НКВД:

а) до 1 года 123 чел.

б) от 1 года до 3-х лет 158 чел.

в) от 4 до 6 лет 35 чел.

г) от 7 лет и выше 11 чел.

Итого: 327 чел.

Продолжительность пребывания в последней занимаемой должности:

а) до 1 года 216 чел.

б) от 1 года до 3 лет 107 чел.

в) от 4 и выше 4 чел.

Итого: 327 чел.

Военизированная охрана:

Положено по штату 938 чел.

Фактически 866 чел.

Из них: а) членов ВКП(б) 14 чел.

б) кандидатов ВКП(б) 34 чел.

в) комсомольцев 236 чел.

г) беспартийных 582 чел.

Итого: 866 чел.

По образованию:

а) высшее нет

б) незаконченное высшее -"-

в) среднее 5 чел.

г) неполное среднее 88 чел.

д) низшее 773 чел.

Итого: 866 чел.

По возрасту:

а) до 20 лет нет

б) от 21 до 30 лет 722 чел.

в) от 31 до 40 лет 143 -"-

г) от 41 до 50 лет 1 чел.

Итого: 866 чел.

По стажу работы в органах НКВД:

а) до 1 года 359 чел.

б) от 1 года до 3-х лет 277 чел.

в) от 4 до 6 лет 115 чел.

г) от 6 лет и выше 15 чел.

Итого: 866 чел.

Продолжительность пребывания в последней занимаемой должности:

а) до 1 года 528 чел.

б) от 1 года до 3-х лет 281 -"-

в) от 4 лет и выше 57 чел.

Итого: 866 чел.

По пожарной охране:

Положено по штату: 120 чел.

Фактически 32 чел.

Из них: членов ВКП(б) 2 чел.

кандидатов ВКП(б) 1 чел.

комсомольцев 10 чел.

беспартийных 19 чел.

Итого: 32 чел.

По образованию:

а) высшее нет

б) незаконченное высшее 1 чел.

в) среднее 3 -"-

г) неполное среднее 3 -"-

д) низшее 25 -"-

Итого: 32 чел.

По возрасту:

а) до 20 лет нет

б) от 21 до 30 лет 10 чел.

в) от 31 до 40 лет 19 -"-

г) от 41 до 50 лет 2 -"-

д) от 51 и выше 1 -"-.

Итого: 32 чел.

Стаж работы в органах НКВД:

а) до 1 года 9 чел.

б) от 1 года до 3-х лет 10 -"-

в) от 4 до 6 лет 5 -"-

г) от 7 лет и выше 8 -"-

Итого: 32 чел.

Продолжительность работы в данной должности:

а) до 1 года 27 чел.

б) от 1 года до 3-х лет 5 чел.

Итого: 32 чел.

Всего:

Положено по штату 2058 чел.

Фактически 1602 чел.

Из них: членов ВКП(б) 98 чел.

кандидатов 64 чел.

комсомольцев 392 чел.

беспартийных 1047 чел.

По образованию:

а) высшее 22 чел.

б) незаконченное высшее 13 -"-

в) среднее 107 -"-

г) неполное среднее 259 -"-

д) низшее 1201 -"-

По возрасту:

а) до 20 лет 79 чел.

б) от 21 до 30 лет 1053 -"-

в) от 31 до 40 лет 255 -"-

г) от 41 до 50 лет 92 -"-

д) от 51 и выше 23 -"-

По стажу работы в органах НКВД:

а) до 1 года 731 чел.

б) от 1 года до 3 лет 614 -"-

в) от 4 до 6 лет 194 -"-

г) от 7 лет и выше 63 -"-

Продолжительность пребывания в данной должности:

а) до 1 года 962 чел.

б) от 1 до 3 лет 561 -"-

в) от 4 лет и выше 79 -"-

<...>

Начальник О/К ВЯТЛАГ"а НКВД

ст.лейтенант Госбезопасности (КУЗНЕЦОВ)

Д о к у м е н т N 60.

ПРИЛОЖЕНИЕ

к акту сдачи и приема Лагеря

По военизированной охране на 17/VII-41 года

а) Укомплектование.

Лагнаселения насчитывается около 20000 человек. Для охраны этого

количества заключенных из расчета 6% требуется охраны 1200 чел. вместе

с комполитсоставом и обслугой.

В/охраны имеется 822 человека. Недокомплект 378 чел. в/охраны

восполняется частичным привлечением к работе в/н. сотрудников и само-

охранников из числа заключенных, осужденных по бытовым статьям с не-

большим остатком срока согласно распоряжения ГУЛАГ"а. Заключенные

службу в охране несут как подсобники без оружия на второстепенных пос-

тах. Поставлен вопрос перед Кировским Облвоенкоматом о передаче в

в/охрану военнообязанных старших возрастов, ранее приписанных к ВЯТЛА-

Г"у для пополнения некомплекта. За первое полугодие имело место грубых

нарушений дисциплины: - 27 чел. осуждены за нарушение Указа от

26/VI-40 и 4 человека за нарушение Указа от 10/VII-40 г. Имел место

один случай самоубийства на почве связи с заключенной женщиной. Оста-

ется еще высокий процент нарушения дисциплины в первом квартале. Сос-

тояние дисциплины резко улучшилось с июня месяца с.г.

По состоянию на 10-е июля парткомсомольская прослойка составляет

44,53%, из них коммунистов имеется 71 чел., комсомольцев 316 человек.

Политико-моральное состояние в/охраны здоровое. Несмотря на боль-

шой некомплект, служебную перегрузку не было отрицательных политичес-

ких настроений со стороны личного состава в/охраны. Имеющиеся в прош-

лом недочеты в работе в/охраны изжиты.

Службу В/охрана несет бдительно, за исключением отдельных лиц,

допустивших побеги, сны на постах, уход с поста. За 1941 год было по-

бегов 31, каковые ликвидированы полностью. При ликвидации побегов один

заключенный был убит, оружие применено правильно. На 17/VII-с.г. в бе-

гах нет ни одного заключенного.

б) Состояние вооружения:

Боевым оружием и б/припасами в/охрана по наличию в/охраны обеспе-

чена. Ощущается недостаток имущества ПВХО.

Для хранения оружия и боеприпасов имеется артсклад и погреб-зем-

лянка для хранения детонаторов-гранат.

Склады обнесены колючей проволокой, рвами. Карпомещение имеет те-

лефонную связь и сигнализацию. Установлено по зоне прожекторное осве-

щение. Артсклады обеспечены противопожарным оборудованием, - водоема-

ми, запасными противопожарными ямами.

в) Жилбытовое состояние:

Личный состав Военной охраны размещен на лагпунктах в казармах, а

семейные в домах лагеря. В связи с увеличением количества заключенных

и охраны и переводом В/охраны на казарменное положение ощущается не-

достаток жилфонда, а в особенности для семейных. Питанием В/охрана и

зарплатой обеспечивается бесперебойно.

г) Состояние зон лагпунктов и режима:

На всех лагпунктах установлены зоны из колючей проволоки. Состоя-

ние зон удовлетворительное. Переоборудованы вахты, облегчающие конт-

роль прохода заключенных, обыски и безопасность вахтеров. Освещение

зон с наступлением темных ночей требует усиления и ремонта. Режим со-

держания заключенных улучшился. Обыски ранее проводились 1-2 раза в

месяц. В настоящее время требуется производить обыска 2 раза в неделю,

но на лагпунктах еще эти требования полностью не выполняются.

Начальник в/охраны ВЯТЛАГ"а

НКВД СССР (ПЕТРАШЕВИЧ)

Д о к у м е н т N 61.

А К Т

7 июня 1947 года. Поселок Лесной ВЯТЛАГ МВД СССР

Настоящий акт составлен в том, что на основании приказа Министра

Внутренних Дел СССР N 185 исполняющий обязанности начальника Управле-

ния Вятлага МВД майор тов.Шубин сдал, а вновь назначенный подполковник

тов.Дидоренко принял управление Вятским исправительно-трудовым лагерем

МВД, причем состояние лагеря, его производственной и хозяйственной де-

ятельности характеризуется следующими данными.

1. Д и с л о к а ц и я

(См. Д о к у м е н т N 17).

Кроме того, лагерь имеет работы за пределами своих лагподразделе-

ний, где преимущественно используется контингент спецпоселенцев-нем-

цев. К таким работам относятся прессовка, вывозка и отгрузка сена, за-

готовленного в сезон 1946 года за пределами лагеря в районах 6 разъез-

да, Фаленок, Ардашей, Халтурина, подрядные работы по строительству

вокзала на ст.Яр Пермской ж.д. и работы по благоустройству вокзала

ст.Киров Горьковской ж.д.

К числу промышленных предприятий, имеющихся на 1/III-47 г. отно-

сятся: лесозавод N 1 (двухрамный РЛБ) с тарным и деревообрабатывающим

цехами, силовой станцией и механическими мастерскими, лесозавод одно-

рамный РПШ при 16 ОЛП, шпалорезная установка при 6 ОЛП, гидролиз-

но-дрожжевой завод ООС, Центральные ремонтно-механические мастерские,

Центральная пошивочная фабрика ООС, лесохимзавод ширпотреба, кожзавод

ОТС, Мелькомбинат ООС, махорочная фабрика ООС.

На 1/III все предприятия действуют, кроме гидролизно-дрожжевого

завода.

Из всего числа подразделений, предприятий и хозяйств лагеря дейс-

твуют на самостоятельном балансе 23, из них два на внешнем хозрасчете:

ОКС и совхоз N 4 в Фаленках, остальные 21 хозяйства находятся на внут-

реннем хозрасчете.

2. К о н т и н г е н т ы и т р у д о и с п о л ь з о в а н и е.

По состоянию на 1/III-47 г. лагнаселение Вятлага по списочному

составу составляет:

а) заключенных - 19081 чел.

в т.ч. женщин - 3745 чел.

б) военнопленных - 1841 чел.

в) спецпоселенцев - 780 чел.

Физический категорийный профиль заключенных по состоянию на

1/III-47 г. составляет:

Челов. В % Треб. по В %

к итогу год.плану к итогу

1 категория 761 4 2928 16,3

2 категория 4284 22,4 4116 22,9

3 категория 8185 42,9 7199 40

3 кат.инд.труд 2526 13,2 1502 8,9

4 категория 3325 17,5 2100 11,9

Итого: 19081 100 17945 100

Военнопленные - 1841 человек преимущественно нерабочий контин-

гент, находятся в Вятлаге в ожидании отправки по нарядам МВД.

Из наличия спецпоселенцев - 314 человек закреплены за Вятлагом

(согласно разрешения начальника УЛЛП), остальные подлежат этапированию

и увольнению.

Состояние трудового использования заключенных характеризуется

следующим (в %%):

Факт. на 1/III По плану на 1947 г.

Группа А 70,7 79,6

- " - Б 13,2 9,9

в т.ч. хозобслуга 10,3 9,9

Группа В 14,2 10,0

- " - Г 1,9 0,5

В группу "В" на 1/III входят, кроме стационарно больных и амбула-

торно освобожденных 960 человек зачисленных в длительные оздоровитель-

ные пункты. Численность этого контингента в годовом плане - 600 чело-

век.

Забалансовый контингент заключенных составляет 4089 чел., из коих

3285 инвалидов IV категории и 767 человек, содержащихся на пересыльных

пунктах.

По состоянию на 1 марта обеспеченность Вятлага рабочей силой по

рабочему фонду составляет:

по плану 17500

фактич. 15606

в %% 89,3

3. С о с т о я н и е г у ж т р а н с п о р т а.

Списочный состав конского поголовья составляет на 1/III - 1492

головы, из которых 1317 голов взрослых и 175 голов молодняка.

По упитанности и категорийности лошади распределяются следующим

образом:

П о к а т е г о р и я м П о у п и т а н н о с т и

1 2 3 4 б/к Хор. Сред. Н/сред. Истощ.

16 59 214 786 242 68 698 684 42

Конский состав на 50,7% состоит из анемохроников. Кроме того,

конский состав 2 и 4 совхозов и 15 ОЛП поставлен в карантинные усло-

вия, вследствие неблагополучия его по инфекционной анемии. Среди ане-

мохроников имеется заболевание эпизоотическим лимфангоитом - значится

явно больных 2 головы и 30 голов переболевших, сконцентрированных на 7

л/п. Массовых заболеваний чесоткой нет, но единичные случаи имеют мес-

то.

По состоянию на 1/III имеется конюшен стандарт. 32 шт. - 1430

к/мест, конюшен врем. типа 6 - 85 к/мест, ветизоляторов 6 - 60 к/мест,

конемоек - 20 шт. - 110 к/мест, кормокухонь 21 шт.

Обозом и упряжью лагерь обеспечен, за исключением двухребордных

тележек для летней вывозки. Требуется пополнение 200 тележек. Имеющая-

ся упряжь сильно изношена, требует частичной замены.

На 1/III обеспеченность лагеря гужсилой составляет:

по плану - 1650 гол.

фактич.рабоч.лошад. - 1317 гол.

кроме того раб. волов - 198 гол. в т.ч. двухлетки 54 головы.

4. Наличие и техническое состояние механизмов

и ремонтно-механической базы.

В хозяйстве лагеря на 1/III-с/г. имеются:

I. Электростанций.

Всего 25, в том числе:

а) локомобилей - 16,

б) тракторных двигателей - 9,

электрогенераторов - 27, установленная мощность эл.генераторов -

1150 кв.

Все тракторные эл.станции работают на газогенераторном древесном

топливе, а локомобили - на дровах и отходах лесопиления.

Все локомобили и тракторные двигатели, а также эл.генераторы в

1946 году прошли капитальные и средние ремонты. В текущем году ряд де-

талей локомобильных и тракторных двигателей потребуют замены в периоды

капитальных ремонтов машин.

II. Механизированный транспорт: автомобилей грузовых имеется 26,

из них газогенераторных - 10. В числе списочных автомашин имеется 5

машин негодных, подлежащих списанию.

Исправных ходовых машин имеется 15, в ремонте и в ожидании ремон-

та 5.

Тракторов имеется всего 19 единиц, из них:

а) в Кайском районе 8 тракторов. Все они газогенераторные, из них

утвержденных ГУЛЛПом к списанию (выбракованные) - 6 тракторов.

Эти выбракованные тракторы к весеннему севу с/г и для летних с/х

работ поставлены в ЦРММ на капитальный восстановительный ремонт. Зат-

раты на восстановительный ремонт их составляют ориентировочно - 180

тыс.руб.

б) в Фаленском районе (совхоз N 4) - 11 тракторов.

III. Механизированный транспорт УЖД.

1. На 3 ОЛП имеется два у/к паровоза типа 159. Паровоз N 45 в ян-

варе мес.с/г прошел в ЦРММ подъемочный ремонт с заменой паровозным

скатом бандажей. Второй паровоз N 94 прошел средний ремонт в феврале

мес.с/г, но требует замены бандажей.

Вагонов у/к 3 ОЛП имеет всего 36 единиц. Весь вагонный парк тре-

бует капитального ремонта с заменой на 80% вагонных скатов. Капремонт

задерживается из-за отсутствия запчастей.

Из расчета наличия 2-х паровозов для нормальной эксплуатации УЖД

недостает 24 платформы.

2. У/к мотовозов в хозяйстве лагеря имеется 4 шт. и арендованных

у соседних предприятий 3 шт. (Два взяты без моторов у Рудников и один

у завода N 4). Исправных, находящихся в эксплуатации на УЖД 18 ОЛП,

имеется 4 мотовоза. У/к тележек на УЖД 18 ОЛП имеется - 68 единиц, все

они в удовлетворительном состоянии.

IV. Промышленное оборудование (отечественное).

Всего 192 единицы...

Д о к у м е н т N 62.

А К Т

по приему и передаче Лагеря на 1 января 1954 г.

По Вятскому ИТЛ МЮ СССР

I. ПО КАДРАМ

а) По штату

Общая численность 4443 единиц

в том числе:

1. Лагерный сектор 1130 --"--

2. Оперативный состав 59 --"--

3. Надзорсостав 330 --"--

4. Военизированная стрелковая охрана 2487 --"--

в т.ч. за счет Вятспецлеса 727 чел.

б) Подсобные предприятия

и учреждения (больница,

типография, детские и другие

учреждения) 279 чел.

в) Обслуга ВСО 158 -"-

2. Фактическая численность

на 1/III-1954 года 3670 чел.

В том числе:

1. Лагерный сектор 715 -"-

Недокомплект лагерного сектора 415 -"-

2. Оперативный состав 55 -"-

Недокомплект 4 -"-

3. Надзирательский состав 352 -"-

4. Военизированная стрелковая охрана 2214 -"-

в т.ч. за счет Вятспецлеса 454 -"-

5. Подсобные предприятия 217 -"-

Недокомплект 62 -"-

6. Вольнонаемной обслуги ВСО 117 -"-

Партийно-комсомольская прослойка кадров по вольнонаемному составу

в целом по лагерю составляет 42%, по аппарату Управления 85,5%.

2. КУЛЬТУРНО-ВОСПИТАТЕЛЬНАЯ РАБОТА

I. Штат работников

По штату Фактич. Недокомпл.

Начальник 1 - 1

Начальников 10 9 1

Ст.инспекторов 4 4 -

Инспекторов 29 16 13

Редакторов 1 1 -

Литработников 1 - 1

Итого: 46 31 15

По состоянию на 15/III-54 года для обслуживания лагерного контин-

гента имеется культинвентарь:

1. Баянов - 60 шт.

2. Аккордеонов - 8 шт.

3. Патефонов - 81 шт.

4. Гармоник - 37 шт.

5. Гитар - 113 шт.

6. Мандолин - 106 шт.

7. Балалаек - 172 шт.

8. Скрипок - 31 шт.

9. Шашек - 645 пар.

10. Шахмат - 882 парт.

11. Домино - 900 пар.

12. Репродукторов - 600 шт.

На 1/I-1954 года имеется и работает 18 кинопередвижек, которые за

1953 год дали 3033 киносеанса.

С 1/I по 10/III-1954 года указанными кинопередвижками дано 1302

киносеанса, что составляет 4-5 киносеансов в месяц на каждом лагерном

подразделении.

В феврале месяце 1954 года получено дополнительно еще две кинопе-

редвижки, которые будут введены в эксплуатацию в апреле месяце.

Литературы для контингента насчитывается 28 тыс.экз., что соот-

ветствует табельной положенности. Кроме того выписано газет и журналов

разных назначений для заключенных 1648 экз.

Для радиообслуживания контингента приобретено 13 радиоприемников.

В настоящее время требуется дополнительно 300 репродукторов для

замены старых, вышедших из строя.

Необходимо переоборудовать 10 радиотрансляционных узлов, мощность

которых не соответствует количественному составу.

3. КОММУНАЛЬНО-БЫТОВОЕ СОСТОЯНИЕ

В пользовании лагеря по состоянию на 10/III-54 года имелось:

жилой площади 41826 кв.метров, которая состоит из 235 бараков, 5

землянок, 2 палаток и одной юрты.

На одного человека жилой площади приходится 1,9 м 52 0, в том числе

по лаготделениям:

1-е лаготделение

1. л/п Нырмыч 1 3 м 52

2. л/п Нырмыч 2 0,9 м 52

3. л/п Нырмыч 3 2,3 м 52

4. л/п Лесозавод N 2 2 м 52

5. л/п Сорда 1,3 м 52

2-е лаготделение

1. л/п N 1 глубинный 1,5 м 52

2. л/п N 2 Волнушка 1,7 м 52

3. л/п N 7 2 м 52

3-е лаготделение

1. л/п Комендантский 2,4 м 52

2. л/п с/х N 1 1,8 м 52

3. л/п N 4 1,8 м 52

4-е лаготделение

1. л/п N 18 головной 1,9 м 52

2. л/п N 18 глубинный 1,7 м 52

3. л/п N 6 2,6 м 52

4. Пересылка 3,2 м 52

5-е лаготделение

1. л/п N 17 головной 2,1 м 52

2. л/п N 17 глубинный 1,7 м 52

3. л/п N 13 общая зона 2,3 м 52

4. л/п N 13 пересылка 1,9 м 52

6-е лаготделение

1. л/п N 19 1,6 м 52

7-е лаготделение

1. л/п N 16 1,3 м 52

2. л/п N 16 глубинный 1,7 м 52

3. л/п N 22 общего режима 1,5 м 52

4. л/п N 22 строгого режима 1,3 м 52

5. л/п N 23 2,5 м 52

6. л/п N 24 -

8-е лаготделение

1. л/п N 21 общая зона 2,7 м 52

2. л/п N 21 строгого режима -

3. л/п N 25 2,1 м 52

10-е лаготделение

1. л/п N 30 2 м 52

2. л/п N 26 1,9 м 52

3. л/п N 26 глубинный 0,7 м 52

11-е лаготделение

1. л/п N 29 2,2 м 52

2. л/п Кажимка 2,1 м 52

3. л/п N 31 1,3 м 52

4. л/п N 35 1,5 м 52

с/х лаготделение N 2 2 м 52

с/х лаготделение N 3 2,3 м 52

с/х лаготделение N 4 2,1 м 52

Лечебной площади - 5685 кв.метров.

Из общего количества жилых бараков требуют капитального ремонта

62 барака.

Из 39 лечебных зданий требуют капитального ремонта 18 зданий.

Коммунально-бытовые здания (бани, прачечные, сушилки и вещкаптер-

ки) требуют капитального ремонта 36 зданий.

Жестким инвентарем лагерные подразделения обеспечены в процентах

в следующем количестве:

1-е лагерное отделение - 76%

2-е --"-- --"-- - 117%

3-е --"-- --"-- - 100%

4-е --"-- --"-- - 102%

5-е --"-- --"-- - 96%

6-е --"-- --"-- - 100%

7-е --"-- --"-- - 75%

8-е --"-- --"-- - 53%

10-е --"-- --"-- - 100%

11-е --"-- --"-- - 100%

с/х-2 --"-- --"-- - 100%

с/х-3 --"-- --"-- - 107%

с/х-4 --"-- --"-- - 107%

Средний процент равен 95.

Состояние штрафных изоляторов в лагерных подразделениях:

1-е лаготделение

л/п Лесозавод N 2 - ШИЗО требует капитального ремонта

л/п Нырмыч N 1 - ШИЗО в непригодном состоянии

л/п --"-- N 2 - ШИЗО требует капитального ремонта

л/п --"-- N 3 - ШИЗО требует капитального ремонта

2-е лаготделение

л/п N 1 глубинный - ШИЗО требует капитального ремонта

л/п N 2 Волнушка - ШИЗО недооборудовано

л/п N 7 - ШИЗО в непригодном состоянии

3-е лаготделение

л/п Комендантский - ШИЗО требует капитального ремонта

л/п с/х N 1 - ШИЗО недооборудовано

л/п N 4 - ШИЗО пришло в негодность

4-е лаготделение

л/п N 18 - ШИЗО в непригодном состоянии

л/п N 18 Глубинный - ШИЗО требует капитального ремонта

л/п N 6 - ШИЗО в непригодном состоянии

СОСТАВ КОНТИНГЕНТА

По состоянию на 10/III-54 года в лагере всего содержится 21935

человек, в том числе 19811 мужчин и 2124 женщины.

Из общего количества заключенных:

1-й категории труда 12422 человека

2-й категории труда 7455 человек

Инвалидов 2058 человек

Заключенные, содержащиеся в лагере по составу преступления,

представляют:

а) осужденных за контрреволюционные

преступления 5500 человек

б) осужденных за побеги по статье

58-14 УК 290 человек

в) осужденных за бандитизм, разбой,

грабежи и умышленные убийства 2536 человек

г) осужденных по Указу от 4/VI-47 г.

об уголовной ответственности за

хищение государственного

и общественного имущества 5894 человека

По тому же Указу об усилении

охраны личной собственности граждан 5266 человек

д) осужденных по Закону от 7/VIII-32 г. 191 человек

е) осужденных за другие преступления 2258 человек

Личные дела заключенных хранятся при Спецотделе Управления, в

специально оборудованных шкафах, количество личных дел соответствует

количеству заключенных, содержащихся в лагере.

б) По срокам осуждения

От 1 года до 3-х лет - 1069 чел.

От 3 лет до 5 лет - 4961 чел.

От 5 лет до 10 лет - 10324 чел.

От 10 до 15 лет - 1057 чел.

От 15 до 20 лет - 1085 чел.

И свыше 20 лет - 3439 чел.

в) По возрастному составу осужденных

От 18 до 25 лет - 7867 чел.

От 25 до 35 лет - 7625 чел.

От 35 до 45 лет - 4188 чел.

От 45 до 50 лет - 1340 чел.

От 50 до 60 лет - 844 чел.

И старше 60 лет - 71 чел.

г) По срокам освобождения

Освобождаются:

в 1954 году - 1.686 чел.

в 1955 году - 2.642 чел.

в 1956 году - 2.950 чел.

и в последующие годы - 14.657 чел.

По данным личных дел и решений квалификационных комиссий, из об-

щего количества заключенных в лагере содержится специалистов и квали-

фицированной рабочей силы - 4.433 чел., которые используются:

а) Инженеры всех специальностей - 83 чел.

из них по прямой специальности - 51 чел.

на общих работах - 16 чел.

больных - 6 чел.

б) Техники всех специальностей - 127 чел.

из них по прямой специальн. и близких к ней - 83 чел.

на общих работах - 43 чел.

больных - 1 чел.

в) Бухгалтерско-оперативный учет - 409 чел.

из них по прямой и близкой

к ним специальности - 262 чел.

на общих работах - 140 чел.

больных - 7 чел.

и другие специальности

Всего - 3648 чел.

на прямых и близких к ним - 1559 чел.

на общих работах - 1907 чел.

больных - 182 чел.

ТРУДОВОЕ ИСПОЛЬЗОВАНИЕ ЗАКЛЮЧЕННЫХ

N Наименование 1953 год Январь-февраль

п.п. 1954 года

По плану Факт По плану Факт

1 Используются на оплачиваемых

работах 18439 16626 13412

2 Использ.в аппарате, самоохране, хоз-

обслуге и на других работах лагеря 2840 2932 2492

3 Неработающих по болезни

Всего 1970 2221 1498

4 Неиспользуемые на работах по

разным причинам 602 936 2497

5 Прочие неработающие: всего 1793 2142 2017

Всего списочного состава: 25698 24847 21816

В процентах по разделам:

1. 71,9 66,9

2. 11,0 11,8

3. 7,7 8,9

4. 2,4 3,8

5. 7,0 8,6

Итого 100,0 100,0

МЕДИКО-САНИТАРНОЕ СОСТОЯНИЕ ЛАГЕРЯ

На день передачи лагеря физическое состояние контингента состав-

ляет:

I категории - 12334 чел.

II категории - 7518 чел.

Инвалидов - 2017 чел.

Всего - 21869 чел.

Инфекционных заболеваний нет.

Необходимыми медикаментами, перевязочными средствами лагерь обес-

печен в достаточном количестве.

Для обслуживания заключенных лагерь имеет две больницы и дом мла-

денца, которые дислоцируются:

1. На 16 лагпункте мужская больница на - 300 коек

2. На 4 лагпункте женская больница на - 100 коек

3. На 4 лагпункте дом младенца на 450-500 детей, в котором в нас-

тоящее время размещено 75 детей.

На 1 марта 1954 года недостает вольнонаемных медицинских работни-

ков по лагерю:

1. Врачей - 15

2. Фельдшеров - 11

3. Рентгенотехников - 2

4. Медсестер - 27

5. Зубных врачей - 2

В настоящее время указанные медицинские должности укомплектованы

медперсоналом из заключенных.

Для обслуживания вольнонаемного состава и военнослужащих имеется

больница и поликлиника на 105 коек.

Больница имеет в своем составе отделения: хирургическое, терапев-

тическое, туберкулезное, родильное и детское.

На протяжении прошедшего 1953 года и двух месяцев 1954 года рабо-

та поликлиники протекала со значительным напряжением.

Поликлинический прием в среднем ежедневно достигает до 150 чело-

век, к тому же наряду с больными ежедневно подвергаются осмотру десят-

ки лиц вновь оформляющихся на работу, работники пищевых предприятий,

сотрудники транспортного отдела и другие.

Помещение поликлиники для такого масштаба работы тесно. Кабинетов

недостаточно по количеству и они недостаточны по размеру. Ожидальным

залом для больных служит узкий темный коридор. Комната регистратуры

совершенно не отвечает своему назначению. Физио- и рентгеноаппаратура

изношена и требует обновления. Назрел вопрос о строительстве здания

для поликлиники.

ВОЕНИЗИРОВАННАЯ ОХРАНА ЛАГЕРЯ

В январе с/года руководством лагеря, политотделом и штабом ВСО

проведен ряд практических мероприятий, направленных на укрепление

службы, дисциплины и политико-морального состояния охраны. В результа-

те, за последний месяц (февраль) дисциплина и политико-моральное сос-

тояние личного состава значительно улучшились. Если в январе было 73

случая нарушений, то в феврале - 45.

Улучшилась и политико-воспитательная работа. Во всех подразделе-

ниях регулярно проводятся политические занятия, политинформации и бе-

седы. Командиры и политработники больше стали уделять внимания органи-

зации отдыха личному составу в выходные дни. Обновляется наглядная

агитация в комнатах политпросветработы.

Одним из важнейших недостатков в подразделениях охраны является

то, что в ряде подразделений плохо дело с обеспечением музыкального

инструмента и особенно с обеспечением радио. Нет репродукторов - это в

7-м и 11-м дивизионах.

Отсутствие извести, вследствие чего во многих подразделениях ох-

раны (4 дивизион и др.) казармы не побелены.

ПО РЕЖИМУ, ИЗОЛЯЦИИ И ОХРАНЕ ЗАКЛЮЧЕННЫХ

1. Режим содержания, изоляция и охрана заключенных находятся в

запущенном состоянии и не отвечают требованиям приказов МВД СССР N

0191-1947 года по содержанию заключенных на общем режиме и N

001516-1948 года по содержанию заключенных на строгом режиме:

а) работа по размещению заключенных по статейному признаку и раз-

дельному содержанию враждующих групп - не закончена, со всеми вредными

от этого последствиями;

б) в большинстве лагподразделений общего и усиленного режима зак-

люченные, занимающиеся грабежами и бандитизмом, не выявляются и оста-

ются безнаказанными (не привлекаются к ответственности и не оформляют-

ся для содержания в подразделениях строгого режима);

в) необходимый материал на уголовно-бандитствующий элемент, со-

держащийся в подразделениях строгого режима, продолжающий нарушать

правила внутреннего распорядка и занимающийся кражами и ограблениями

других заключенных, для направления в тюрьмы, для содержания его на

тюремном режиме - не оформлен.

2. На день приема лагеря в штрафных изоляторах содержится более

150 человек заключенных, на которых отсутствуют материалы, являющиеся

основанием для их содержания, таким образом не установлены причины со-

держания указанного количества заключенных в ШИЗО.

3. Заключенные, находящиеся на строгом режиме, не оформлены со-

держанием на этот вид режима протоколами и поэтому дела на них требуют

немедленного пересмотра.

4. Большинство заключенных не острижены, так на 19 лагпункте 8-го

лаготделения, где содержится около 850 человек, подстрижено не более

50-60 человек. Аналогичное положение и в других лагерных пунктах.

5. Хозобслуга засорена уголовно-бандитствующим элементом, чем

грубо нарушен приказ МВД СССР N 0482-1949 года. К товарно-материальным

ценностям допущены з/к, не внушающие доверия и осужденные за растраты,

хищения и мошенничество.

6. В нарушение приказа МВД N 00749-51 года в качестве бригадиров

используются бандиты и воры-рецидивисты.

7. Территории жилых зон лагерных пунктов засорены острорежущими

предметами (обрывками проволоки, кусками железа, железными обручами и

т.д.), могущими быть использованными заключенными в преступных целях.

8. Дисциплина среди заключенных стоит на низком уровне. При посе-

щении жилых помещений дневальные бараков не докладывают, не приветс-

твуют начальствующий состав. При разговоре с ними с мест не встают и

ведут себя развязно и нагло. Не редки случаи, когда заключенные из

числа уголовно-бандитствующего элемента в лагерных подразделениях ус-

танавливают свои порядки, назначают нарядчиков, бригадиров и хозобслу-

гу из своей среды, как это было установлено в 16, 19, 29 и других ла-

герных пунктах...

Настоящий акт составлен в 3-х экземплярах:

1-й экз. ГУЛЛП МВД СССР.

2-й экз. ГУЛАГу МВД СССР.

3-й экз. Управлению Вятлага МВД СССР.

П р и л о ж е н и я к А к т у:

1) Передаточный баланс Вятского ИТЛ на 1/I-54 года по основной

деятельности с валютой 34458 тыс.рублей.

2) Передаточный баланс Вятского ИТЛ на 1/I-54 года по лагерному

хозяйству с валютой 44555 тыс.рублей.

Д о к у м е н т N 63.

А К Т Ы

проверки состояния кладбищ лагеря N 101

поселок Лесное, Кайского р-на, Кировской области

А К Т

1950 года, сентября, 29 дня, Мы нижеподписавшиеся - комиссия в

составе представителей: от Управления МВД по Кировской области ст.лей-

тенанта СЮТКИНА А.П., от Вятского ИТЛ "К" МВД мл.л-та и/с БАЖАНОВА

В.П., и лейтенанта НОСКОВА П.С., составили настоящий акт в том, что в

период с 22-го по 29 сентября с/года произвели проверку состояния

кладбищ по захоронению военнопленных бывшего лагеря военнопленных N

101 МВД СССР, дислоцировавшегося на территории Вятлаг"а МВД СССР.

Путем выезда на места установлено следующее:

1. Кладбище 1-го лаготделения лагеря военнопленных N 101 МВД (в

данное время расположен 3 ОЛП Вятлаг"а) находится на 24 клм. ст.М.Со-

зим, Гайно-Кайской железной дороги, на расстоянии 1400 метров от зоны

ОЛП, в северо-восточном направлении. Под кладбище занята площадь раз-

мером 60х20 м, местность болотистая, заросшая мелким кустарником. За-

хоронение трупов произведено в беспорядочном порядке, опознавательные

знаки частично заменены новыми, но на некоторых могилах их нет. Холми-

ки могил сравнялись с землей, несколько могил имеют провалы до 40 см в

глубину, а на одной из могилы - гроб уже погнивший находится на по-

верхности земли. Кладбище, хотя и огорожено, но на последнее попадает

скот.

2. Кладбище 2-го лаготделения лагеря военнопленных N 101 МВД (в

данное время подкомандировка N 3 ОЛП N 4 Вятлаг"а) находится от

ст.М.Созим 24 клм. по бывшей разобранной ж.д. на расстоянии 9 клм. в

северном направлении, от зоны подкомандировки 800 метров в юго-восточ-

ном направлении. Под кладбище занята площадь размером 100х40 м, мест-

ность возвышенная, заросшая молодым лесом и кустарником. Захоронение

произведено в квадратном порядке, опознавательные знаки частично пог-

нили, холмики могил разрушены. Обнаружен один гроб на поверхности зем-

ли. Изгородь разрушена и в период нашего пребывания на кладбище нахо-

дился скот.

3. Кладбище 3-го лаготделения лагеря военнопленных N 101 МВД (в

данное время расположен 17 ОЛП Вятлаг"а МВД) находится на 54 клм.

ст.Има, на расстоянии 560 метров от ж.д. в восточном направлении от

зоны ОЛП. Под кладбище занята площадь размером 115х80 метров, мест-

ность возвышенная, заросшая лесом. Могилы расположены беспорядочно и

полностью сравнялись с землей, опознавательные знаки сохранились на

незначительном количестве могил, само кладбище захламлено сваленным

лесом (валежник). Изгородь новая и вполне соответствует существующим

требованиям.

4. Кладбище подкомандировки 3 лаготделения лагеря военнопленных N

101 МВД (бывш.9 ОЛП Вятлаг"а МВД) находится на расстоянии от ж.д.стан-

ции Мурис в восточном направлении по бывшей разобранной железной доро-

ге на расстоянии 9-ти километров и по лежневой дороге через 17 ОЛП - 5

клм. Под кладбище занята площадь размером 50х50 м, местность возвышен-

ная, частично заросшая мелким кустарником. Кладбище не огорожено, хол-

мики сравнялись с землей, опознавательных знаков нет.

Документации о захоронении военнопленных на данных кладбищах при

Вятлаг"е МВД не имеется.

5. Лагерные отделения NN 4 и 7 лагеря военнопленных N 101 МВД бы-

ли расположены от лаготделения N 2 на расстоянии 7 клм. каждый и про-

изведенной проверкой кладбищ на данных л/отделениях не установлено.

А К Т

1950 года, сентября, 30 дня, мы нижеподписавшиеся, с одной сторо-

ны - представитель УМВД Кировской области ст.лейтенант тов.СЮТКИН и с

другой - председатель Рудниковского поселкового Совета, Кайского р-на,

Кировской области т.ГОРШКОВ, составили настоящий акт о нижеследующем:

Рудниковский Поселковый Совет принимает под сохранность кладбища

бывш.лагеря в/пленных N 101 МВД СССР, находящихся на трассе Гай-

но-Кайской ж.д., а именно:

1. Кладбище 1-го лаготделения ст.М.Созим, 24 клм., в северо-вос-

точном направлении, на расстоянии 1400 метров от зоны ОЛП N 3. Размер

кладбища 60х20 метров. Кладбище огорожено.

2. Кладбище 2-го лаготделения, находится от ст.М.Созим в северном

направлении по бывш.разобранной ж.д. на расстоянии 9-ти километров, а

от зоны 800 метрах юго-восточного направления. Размер кладбища 100х40

метров. Кладбище огорожено.

3. Кладбище 3-го лаготделения ст.Има, 54 клм., расстояние от ж.д.

в восточном направлении 560 метров от зоны. Размер кладбища 115х70

метров. Кладбище огорожено.

4. Кладбище подкомандировка 3 лаготделения, находится от жел.до-

рожной станции Мурис в восточном направлении по бывш.разобранной

жел.дороге, на расстоянии 9-ти километров и по лежневой дороге через

17 ОЛП - 5 километров. Размер кладбища 50х50 метров. Кладбище огороже-

но.

О чем и составлен настоящий акт в 3-х экземплярах.

Сдал: ПРЕДСТАВИТЕЛЬ УМВД ПО КИРОВСКОЙ ОБЛАСТИ

СТ.ЛЕЙТЕНАНТ - СЮТКИН

Принял: ПРЕДСЕДАТЕЛЬ РУДНИКОВСКОГО ПОСЕЛКОВОГО

СОВЕТА - ГОРШКОВ

МП

Верно: Ст.пом.начальника отделения 3 отдела

ОСВ МВД СССР - лейтенант (ПРОШИН)

20 октября 1950 г.

Исполн.Прошин,3 экз.

карт.3389

Д о к у м е н т N 64.

ДИСЛОКАЦИЯ

кладбищ военнопленных Второй мировой войны

в Кировской области

N N Местонахождение Дата Похоронено военнопленных

ла- лаге- функ- Всего В том числе

геря рного цио- Авс- Вен- Ита- Нем- Румы-

отде- ниро- трий- гры лья- цы ны

ления вания цы нцы

101 1 Ст.М.Созим 1943 141 10 16 ... 86 25

Гайнокайской ж.д.

2 --"-- 1943 357 17 50 9 219 55

3 Ст.Има 1943 201 7 13 1 168 8

3 Ст.Мурис 1943 123 5 18 1 71 26

307 1,2,3,7 Ст.Скопино, 1944-49 125 17 45 ... 61 ...

К.-Чепецкого р-на

4 г.Киров, 1945-48 141 5 64 ... 62 7

п."Сельмаш"

6 д.Крутиха 1946-47 3 - - ... 3 ...

Кировского р-на

8 Омутнинский р-н, 1945-48 32 3 26 ... 2 ...

р-д 132 км

9 Пермятский с/с 1945-47 35 - 4 ... 31 ...

10 Каринский п/с, 1945-47 376 3 4 ... 369 ...

К.-Чепецкий р-н

с/г 3007, п.Рудники 1944-48 3779 138 382 308 2261 553

3171 Кайского р-на

с/г 1773 ст.Быстряги 1944-47 639 15 176 198 207 11

с/г 1952 ст.Оричи 1945-46 116 2 29 - 79 3

с/г 2074 п.Пинюг Подосино- 1943 1246 30 150 618 352 44

вского р-на

с/г 3160, г.Халтурин 1944 119 4 11 ... 103 ...

3426

с/г 3169 п.Фаленки 1944-47 155 10 69 ... 65 ...

Фаленского р-на

лагерь N 307 211 6 25 1 176 ...

Всего кладбищ - 17, на них похоронено 7799 272 1082 1136 4311 737

Д о к у м е н т N 65.

СПРАВКА

о состоянии оперативно-количественного и персонального учета

заключенных, военнопленных и спецпоселенцев

ОУРЗ Вятлага МВД СССР на 1.03.1947 г.

<...>

1. Наличие заключенных на 1.03 - 19081 чел.

в т.ч. женщин - 3745 чел.

2. Наличие военнопленных - 1821 чел.

из них: немцев - 1393 чел.

австрийцев - 64 чел.

венгров - 141 чел.

венгров-цыган - 1 чел.

румын - 221 чел.

румын-цыган - 1 чел.

3. Наличие спецпоселенцев

немцев - 437 чел.

кулаков - 92 чел.

<...>

Нач.ОУРЗ лейтенант (БУРМИСТРОВ)

14.04.1947 г.

Д о к у м е н т N 66.

КОЛИЧЕСТВО

заключенных в лагерях и колониях ГУЛАГа НКВД (МВД) СССР

(до 1934 г. - ОГПУ)

Годы По состоянию на 1 января

В лагерях В колониях Всего

1930 179.000 - 179.000

1931 212.000 - 212.000

1932 268.000 - 268.000

1933 334.300 - 334.000

1934 510.307 - 510.307

1935 725.483 240.259* 965.742

1936 839.406 457.088** 1.296.494

1937 820.881 375.488 1.196.369

1938 996.367 885.203 1.881.570

1939 1.317.195 355.243*** 1.672.438

1940 1.344.408 315.584 1.659.992

1941 1.500.524 429.205 1.929.729

1942 1.415.596 361.447 1.777.043

1943 983.974 500.208 1.484.182

1944 663.594 516.225 1.179.819

1945 715.505 745.171 1.460.677

1946 746.871 956.224 1.703.095

1947 808.839 912.704 1.721.543

1948 1.108.057 1.091.478 2.199.535

1949 1.216.361 1.140.324 2.356.685

1950 1.416.300 1.145.051 2.561.351

1951 1.533.767 994.379 2.528.146

1952 1.711.202 793.312 2.504.514

1953 1.727.970 740.554 2.468.524

* Только в тюрьмах.

** В тюрьмах и колониях.

*** Только в колониях.

Д о к у м е н т N 67.

КОЛИЧЕСТВО

осужденных за контрреволюционные преступления

в лагерях ГУЛАГа НКВД (МВД) СССР

(58 статья)

Годы Количество % по всему составу лагерей

1934 135.190 26,5

1935 118.256 16,3

1936 105.849 12,6

1937 104.826 12,8

1938 185.324 18,6

1939 454.432 34,5

1940 444.999 33,1

1941 420.293 28,7

1942 407.988 29,6

1943 345.397 35,6

1944 268.861 40,7

1945 289.351 41,2

1946 333.883 59,2

1947 427.653 54,3

1948 416.156 38,0

1949 420.696 34,9

1950 578.912* 22,7

1951 475.976 31,0

1952 480.766 28,1

1953 465.256 26,9

* В лагерях и колониях ГУЛАГа

Д о к у м е н т N 68.

СВЕДЕНИЯ

об освободившихся заключенных из

исправительно-трудовых лагерей ГУЛАГа

Годы Освобождено Годы Освобождено

1934 147.972 1945 336.153

1935 211.035 1946 115.700

1936 369.544 1947 194.000

1937 364.437 1948 261.148*

1938 279.966 1949 178.449

1939 223.622 1950 216.210

1940 316.825 1951 254.269

1941 624.276 1952 345.958

1942 509.538 1953 937.352

1943 336.153 * В лагерях и колониях ГУЛАГа

1944 152.131

СВЕДЕНИЯ

о смертности среди лагерного населения ГУЛАГа

Годы Списочный состав У м е р л о з а г о д

на 1.01 Всего В %% к спис.составу

1934 510.307 26.295 5,2

1935 745.483 28.328 3,8

1936 839.406 20.595 2,5

1937 820.881 25.376 3,1

1938 996.367 90.546 9,1

1939 1.317.195 50.502 3,8

1940 1.344.408 46.665 3,5

1941 1.500.524 100.997 6,7

1942* 1.415.596 248.877 17,6

1943 983.974 166.967 17,0

1944 663.594 60.948 9,2

1945* 715.506 43.848 6,1

1946 600.897 18.154 3,0

1947 808.839 35.668 4,4

* Статистика неполная

Д о к у м е н т N 69.

СПРАВКА

о численности осужденных за контрреволюционные преступления

и бандитизм, содержащихся в лагерях и колониях МВД,

по состоянию на 1.07.1946 г.

В лагерях В колониях Всего

абс. % абс. % абс. %

Общее наличие осужденных 616.731 100 755.254 100 1.371.986 100

Из них за к/р

преступления 354.568 57,5 162.024 21,4 516.592 37,6

В том числе:

измена Родине(ст.58-1) 137.463 22,3 66.144 8,7 203.607 14,8

шпионаж(58-6) 12.405 2,0 3.094 0,4 15.499 1,1

терроризм 7.391 1,2 2.038 0,3 9.429 0,7

вредительство(58-7) 3.781 0,6 770 0,1 4.551 0,3

диверсии(58-9) 2.509 0,4 610 0,1 3.119 0,2

к/р саботаж(58-14) 26.411 4,3 4.533 0,6 30.944 2,3

участие в а/с заговоре

(58-2,3,4,5,11) 26.099 4,2 10.833 1,4 36.932 2,7

а/с агитация(58-10) 85.652 13,9 56.396 7,5 142.048 10,4

полит.бандит.

(58-2,5,9) 5.937 1,0 2.835 0,4 8.772 0,6

нелегальный переход

границы 2.655 0,4 1.080 0,1 3.735 0,3

контрабанда 3.772 0,6 259 - 4.031 0,3

члены семей измен.

Родине 1.012 0,1 457 0,1 1.469 0,1

социально опасные

элементы 6.382 1,9 1.323 0,2 7.705 0,6

прочие к/р преступления 33.099 5,5 11.652 1,5 44.751 3,2

Начальник ОУРЗ ГУЛАГа МВД СССР

подполковник Алешинский

Пом.начальника ОУРЗ ГУЛАГа МВД СССР Яцевич

29 августа 1946 г.

ВЕРХНЕКАМСКИЙ ФОСФОРИТНЫЙ РУДНИК ЗА 1939-1944 ГОДЫ

(Воспоминания)

Впервые я узнала о существовании поселка Рудничный, когда приеха-

ла по распределению института вместе с мужем на работу в Лесную сред-

нюю школу. Но оказалось, что Лесная школа к августу 1939 года была не-

достроена.

Директор Рудничной школы Шабалин Григорий Алексеевич предложил

работу в своей школе. Так с августа 1939 года я и мой муж Чудиновских

Е.Е. стали учителями Рудничной средней школы. Дали мне уроки астроно-

мии и физики в 10 классе и математику в 7 классе. Мужу - уроки биоло-

гии и географии в младших классах.

Поселили нас в бараке (дали комнату). Жизнь начиналась трудно.

Питались мы в рабочей столовой. Это было очень дорого. Дома готовить

не могли, т.к. не было продуктов и посуды. Комнату в бараке дали, а

мебели никакой, и купить ее было негде. Первое время мы с мужем спали

на полу, даже без матраца, сидели на окне, обедали на чемодане.

В школе нас пожалели - дали старый стол и два старых стула, в

хозчасти рудоуправления дали кровать и матрац. Воду можно было брать

на водокачке или из бочки, которую привозили к дому. Но надо было

иметь ведро и жетон. Жетон на воду скоро удалось купить в домоуправле-

нии, а вот с ведром дело оказалось сложнее. В местном магазине ведра

не продавали. Пришлось купить большую банку повидла и из нее сделать

ведро.

Что Вятская губерния - место ссылки, я теоретически знала, но на

деле столкнулась с этим впервые. На поселке размещалось управление

Вятлага. Ежедневно группы заключенных прибывали для распределения по

лагпунктам и прибывали группы с лагпунктов - те, которых освобождали

из заключения. Эти группы производили тяжелое впечатление.

Кроме того, в это лето 1939 года строилось второе здание школы.

Строили заключенные. Их утром приводили на работу под конвоем (стрел-

ки, собаки...) и уводили с работы под конвоем. Это тоже было нерадост-

ное зрелище.

Потом я узнала, что на поселке много спецпереселенцев и админист-

ративно ссыльных из разных городов и областей. (Муж - в тюрьме, "враг

народа", семья - в ссылке). В школе работала зав.буфетом Колпакова

Елена Александровна, административная (выселенная - В.Б.) из г.Ленинг-

рада. Муж ее работал машинистом на электростанции, арестован. Семью -

жену и сына выслали из Ленинграда в пос.Рудничный.

Сын Слава учился у меня в 7 классе. Жили мы в одном бараке. Все

это сдружило нас. Елена Александровна была очень душевным, добрым че-

ловеком, и она позднее мне очень помогла жить, когда я осталась одна с

маленькой дочкой. Елена Александровна и Слава нянчили девочку, когда у

меня не было няни, а надо было идти на работу.

Некоторые учителя были тоже переселенцы или административно

ссыльные (Егорушкин А.В. - математик, Евстигнеев Д.Ф., Окулевич Е.К.,

Захаров Н.А., Мошнина Т.В. и др.). В школе учились дети репрессирован-

ных родителей. Это тоже вызывало определенные трудности по учебе и по

воспитанию. Некоторые дети по примеру родителей были отрицательно

настроены ко всему советскому. Кроме того, некоторые дети вместе с ро-

дителями переезжали с поселка на поселок и имели перерыв в учебе. В

классах были переростки, они создавали определенную обстановку в клас-

се, не всегда хорошую. В моем 10 классе был ученик Ваня Моисеев, кото-

рый был моложе меня только на 4 года. Я его очень стеснялась.

Вышло постановление правительства о призыве на военную службу

учителей. Так, осенью 1940 года ушли служить учителя: Чудиновских Е.Е.

- биолог, Смирнов П.С. - литератор, Бушмелев В.А. - историк, Сенников

Н.В. - математик, Куманейкин К.И. - начальные классы. Дирекции школы

пришлось перераспределять уроки между оставшимися учителями. Наша

жизнь в какой-то степени осложнилась, нагрузки у учителей увеличились.

Я осталась одна с маленькой дочкой, не было няни. Иногда не зна-

ла, с кем ее оставить, чтобы идти на уроки в школу.

Когда шло присоединение к Советскому Союзу некоторых областей Бе-

лоруссии и Западной Украины, на Руднике появились ссыльные поляки и

молдаване. Они говорили и одевались не по-нашему. Мы их разглядывали,

удивлялись. Но на Руднике они долго не задерживались. Их быстро расп-

ределяли по лесным поселкам. Они стали работать на лесозаготовках. Бо-

лее мы с ними не встречались.

1941 год. 22 июня началась Великая Отечественная война. Учителя

были в отпусках. Я с дочкой гостила у бабушки в Юрьянском районе. Тут

и услышала выступление В.М.Молотова о нападении немцев на Советский

Союз. Пожилые женщины плакали, они хорошо знали, что это значит.

Меня это известие тоже очень взволновало. Мой [муж] служил на за-

падной границе (около г.Минска) и мог попасть под бомбежку или обстрел

в первые же дни. Я очень тревожилась о нем.

Вся страна была в тревоге. Что будет дальше? Хотелось верить, что

это обычный пограничный инцидент и скоро все закончится. Но на деле

все оказалось гораздо серьезнее. Отпуска всем отменили, все работающие

должны были явиться на свои рабочие места. Заглянув на 2 дня к родите-

лям в Верхошижемский район, я вернулась на Рудник.

В стране шла всеобщая мобилизация людей, техники, лошадей, пово-

зок и т.д. В Верхошижемском районе мимо нашего дома непрерывным пото-

ком шли подводы с мобилизованными.

Рудник встретил митингом. Около 400 мобилизованных и сотни прово-

жающих. Смех, песни, слезы и наказы писать чаще письма и беречься от

немецких пуль.

После этого на поселке стало тихо, но ненадолго. Мобилизовали

учителей школы: Шабалина Г.А., Конурина И.М., Лебедева А.А. и др. Шко-

ла осиротела. Директором Рудничной школы стал Столбов Петр Михайлович.

Вскоре поступило распоряжение развернуть на поселке госпиталь.

Срочно освобождались здания школы, бараки и другие большие дома. Школу

перевели в барак. Жителей бараков расселили по другим домам. Я из ба-

рака переселилась в дом на улице Колхозной. В одной половине дома по-

селилась Окулевич Е.К. с семьей, а в другой учительница Мошнина Т.В. с

семьей и я с дочкой.

Силами учащихся и учителей перенесли в барак школьное имущество:

часть отправили в сарай, часть а барак. Учились в две смены, об учеб-

ных кабинетах не было и речи. Для физических приборов не было комнаты,

отвели только угол на полу в учительской. Вот и все.

С питанием стало совсем плохо. Всем жителям поселка выдали хлеб-

ные карточки (400 г на служащего и иждивенца, 600 г на рабочего), по

ним давали только хлеб, соль и спички, да и то в ограниченном коли-

честве. В магазинах свободно ничего не продавали. Некоторые учителя, и

я в том числе, меняли вещи на картошку. Нашими конкурентами были ра-

ботники Вятлага. Они приносили мыло, селедку, керосин. Все это кресть-

яне брали охотно, а вот вещи (одежду) брали очень плохо. Иногда ничего

не удавалось поменять.

Питались мы плохо. Никакого рынка на поселке не было. Чтобы

что-то купить, надо было ходить по домам или узнавать через учеников,

кто что может продать. Многие переселенцы имели свои дома, огороды и

скот. Многие держали коз (на поляны гоняли два больших стада коз).

Но трудились мы честно. Опозданий и прогулов не было (за опозда-

ние на 20 минут судили, давали принудработу на 6 месяцев с вычетом из

зарплаты 25%).

Учащиеся и учителя оборудовали госпиталь: расставили кровати,

тумбочки, разнесли по палатам постельное белье, заправили кровати. На

поселке появились новые врачи и мед.сестры. Вскоре появились и первые

раненые красноармейцы. Их встречали очень радушно и помогали всем, чем

могли. Дети готовили концерты и выступали перед ранеными.

Летом 1942 года, помню, школьники младших классов заготовляли

грибы, ягоды, лекарственные травы. Сдавали все это на заготовительные

пункты. За это им давали немного хлеба. Старшие школьники вместе с

учителями работали в колхозах, помогали убирать урожай.

Фронтовые сводки были тревожные. Идут ожесточенные бои, сдан один

город, затем второй... В огне вся европейская часть страны. Под обс-

трелом Москва, Украина, Северный Кавказ. Стали приходить письма с

фронта и из госпиталей. Во многих семьях появились дети-сироты и вдо-

вы.

Я от своего мужа за весь период войны не получила ни одной строч-

ки. Позднее мне дали документ, что мой муж в июле 1941 года пропал без

вести. Тогда назначили пенсию на дочку.

Вскоре на поселке появился еще один госпиталь - Рязанский. Со-

ветских раненых заменили военнопленные - немцы, итальянцы, румыны. Они

не дружили между собой и их размещали в разных корпусах.

В 1942 году со Сталинградского фронта сразу с поля боя привезли

пленных - зрелище было удручающее. Худые, грязные, в лохмотьях, вши-

вые, больные... Они привезли в поселок тиф - болели сами, заразили

медсестер, через них и местное население. Было много умерших среди

пленных, умерли некоторые и гражданские.

Очень тяжело переносили наши северные морозы итальянцы, их умерло

от морозов очень много. Среди пленных были врачи и санитары. Они помо-

гали русским врачам лечить пленных. Помню, пленный профессор итальянец

помогал лечить и гражданских людей. Он делал операцию завучу школы

Окулевич Е.К., когда она заболела. Навещал гражданских больных даже на

квартирах. Ходил в сопровождении только медсестры, особой охраны не

было.

Кормили пленных хорошо и лечили неплохо, многие вылечились. Кроме

лекарств, давали отвары из хвои (против цинги), настои и вытяжки из

лекарственных трав. Мы, откровенно говоря, им немножко завидовали (нам

часто нечего было есть, а в хорошую погоду пленные немцы выходили на

улицу и заедали свой обед хлебом).

Мы собирали грибы, головки клевера (из них вместе с картошкой

пекли лепешки), щавель, прошлогоднюю картошку на полях. Отваривали

травы - зонтичные трубчатые ветки и ели их с солью.

Часто к концу учебного дня техслужащие варили траву и угощали

учителей. Если еще Анна Васильевна Кувайцева, жена завхоза, угостит

козьим молочком, то ужин получался роскошный.

Картошка, что я собрала на своем огороде, почему-то начала пор-

титься. Пришлось срочно ее перерабатывать, пропуская через мясорубку.

Вымывали крахмал, а жмыхи запаривали и ели как кашу, особенно если

удавалось заправить ее молоком. Во время зимней учительской конферен-

ции нас кормили брюквой. На первое - брюква с водой, на второе - пюре

из брюквы.

В 1943 году Италия капитулировала. Пленных итальянцев увезли с

поселка. Они, конечно, ликовали, распевали какие-то гимны, похоже, ре-

лигиозные. У каждого на груди был крест, а в руках молитвенник.

Так тянулись дни за днями, в тревогах, огорчениях.

Трудные дни, военные дни...

Вера Васильевна Чудиновских.

Ф Е Н Я

С л о в а р ь б л а т н о г о г о в о р а

(жаргонных слов и выражений, употребляемых в устной

и письменной речи уголовным элементом), собранный

А.П.Рыловым в Учреждении К-231 в 1979-1987 годах

Абвер - оперативная часть колонии

Абиссинский налог - дача взятки

Агальцы - ключи

Академия - тюрьма

Алтушки - мелкие деньги

Амара - проститутка

Амба - безвыходное положение

Амбал - верзила

Аммонал - хлеб

Ампула - бутылка

Аппарат - такси

Арап - аферист

Аркан - обвинение

Армянская королева - пассивный педераст

Аршин - стакан

Атанда - опасность

Атас - общий сигнал тревоги

Ашманать - обворовать

Бабай - дед

Бабать - выдать соучастника

Бабич - рубашка

Бабка - кольцо, перстень

Бабки, бабули - деньги

Бабочка - рубашка

Багажники - руки

Бадяга - пистолет

Базар - разговор

Базарило - врун

Базарить - говорить чепуху

Базар фильтруй - следи за речью

Базило - масло

Байданщик - вокзальный вор

Баки - часы

Баклан - хулиган, начинающий преступник

Бакланка - пропойца

Баклашка - кастрюля

Балабос - сало

Баландер - раздатчик пищи

Балда - сторож

Балдеть - находиться в хорошем настроении после приема спиртного,

наркотиков

Балерина - приспособление для взлома сейфов

Балеха, балешник - вечеринка с проститутками

Балточка - базар, рынок, толкучка

Бамбары - часы, золотые вещи

Бан - вокзал

Бандер - содержатель притона

Бандерша - содержательница квартиры, где собираются преступники

Бани - часы

Банка - удар

Банки ставить - бить по животу ребром ладони

Банковать - что-либо делить, сбывать наркотики

Бановая - женщина легкого поведения, предлагающая свои услуги на

вокзале

Бановой, бановый шпан, банщик - вокзальный вор

Барать - иметь половое сношение

Барахольщик - мелкий вор

Баруха - женщина, постоянно готовая к совершению полового акта

Барыга - скупщик краденого

Батарея - тюрьма

Бацать - плясать

Бацилла - передача осужденному

Бацильный - истощенный человек

Баш - доза наркотиков (анаши) на один прием

Башки - деньги

Баян - шприц для инъекции наркотиков

Бегать - воровать

Бегун - вошь, клоп

Бедка, бидка - проститутка

Бейбут - кинжал

Беляшка - опиум

Берданка - передача арестованному

Библия - карты игральные

Бич - бывший интеллигент

Бикса - девушка; опытная проститутка

Бирка - документ, паспорт

Бить по ширме - залезать в карман

Бить пролетку - бесцельно ходить

Блатная музыка - воровской жаргон

Блатовать - господствовать над преступным миром; склонять к прес-

туплению

Блатыкаться - научиться говорить на воровском жаргоне

Блатырь - конокрад; осведомитель из воров; скупщик (приемщик)

краденого

Близец - наводка на преступление

Блуда - нож

Бобер - лицо с деньгами, объект преступного посягательства

Бодяжить - готовить пищу

Бока - часы

Бока скуржавые - часы серебряные

Бока фиксовые - часы золотые

Боксер - хулиган

Бол, болтика - игральные карты

Болеть - содержаться под стражей

Болтать по фене, ботать по фене - разговаривать на блатном жарго-

не

Борода - неудача

Бохарый - пьяный

Бочата - часы

Браслет - наручники

Бревно - человек

Брод - место скопления проституток (иногда - улица)

Бродвей - место сбора осужденных в ИТК; улица

Бросить в торбу - посадить в изолятор, в тюрьму

Брызгать - убегать от конвоя

Брюнетка - автозак

Бубан - булка, буханка хлеба

Буги - ноги

Бугор - бригадир; верховодящий в камере

Буза - неповиновение, бунт

Букет - человек, осужденный по нескольким статьям

Бумага - сотня рублей

Бур - помещение камерного типа

Бурить - играть в карты

Бусать на халявщину - пить на чужой счет

Бутиловка - толкучка

Бутить - разговаривать

Буфера - женские груди

Вакса - водка

Валетный - придурковатый

Вальнуть, вольнуть - зарезать, убить

Вархушка - удар

Васек - карманный вор

Вассер, вассир - опасность

Ваторга - огнестрельное оружие

Вафлер - пассивный партнер при мужеложстве

Вафля - мужской половой член

Ведьма - матрац

Век свободы не видать; сука буду - клятва преступника

Веник - больной венерической болезнью

Верзуха - заднее проходное отверстие

Вертеть - воровать

Вертильщик углов - поездной вор

Вертухай - надзиратель; человек на посту

Верха - верхние карманы

Верховой - чердачный вор

Верхушечник - карманный вор

Веселка - концерт

Весло - ложка

Веточка - палец

Ветренные - краденые вещи

Вешать лапшу - говорить неправду

Взлом лохматого сейфа - изнасилование

Взять бухаря - ограбить пьяного

Взять медведя - взломать несгораемый шкаф

Взять на анас - действовать притеснением

Взять на гоп-стоп - совершить вооруженное ограбление

Взять на красный галстук - зарезать

Взять на прихват - схватить за горло

Вколачивать баки - говорить неправду

Вложить - рассказать о преступлении начальству

Внутряк - внутренний замок

Водопад - вокзал

Волынка - огнестрельное оружие

Ворона - женщина

Воронок - автозак

Восьмерить - симулировать

В полусмерть укутался - все проиграл в карты

Впрягся - заступился

Врубиться - понять кого-либо

Вспрыгнул - попал в штрафной изолятор

Втереться - влезать в долги

Втыкать - работать

Втыкать марафет - нюхать кокаин

Вывеска - лицо

Выдра - тамбурный железнодорожный ключ

Вымолотить хату - обокрасть квартиру

Выпас - выследил

Вырвали - освободили из-под стражи

Вырубился - потерял сознание

Выскочил - отбыл срок наказания

Вытерка - проездной билет

Выходить на линию - разговаривать один на один

Вышак - высшая мера наказания (расстрел)

Вяжут - забирают

Вязы - челюсти

Гад, лягавый, мент - сотрудник милиции

Гадость - наркотики

Газ - водка

Галечка - доза анаши на одну порцию

Гали - брюки военного образца

Галоша - презерватив

Галье, голье - деньги

Галюнок - кошелек

Гапон - милиционер

Гараж - тумбочка

Гасить - прятать

Гастролер - преступник, разъезжающий по разным городам с целью

совершения преступления

Геморрой - неудача

Гитара - женский половой орган

Глаз - документ

Глазок - алмаз для вырезки стекла

Глотать веревку - употреблять наркотики

Глохни - говори потише

Глухарь - грабитель пьяных

Гнать тюльку - говорить неправду

Голенище - портфель

Голец - несовершеннолетний преступник

Голуби - белье на веревке

Голубятник - вор, крадущий белье и другие вещи с чердаков и вере-

вок

Гомик - гомосексуалист

Гонка - трамвай

Гопа - место продажи спиртного

Гоп-стоп - ограбление, разбой

Горбушка - хлеб

Гореть - попасться с поличным

Городушник - вор, похищающий товары с прилавков магазинов, база-

ров

Горчить, гужеваться - пить водку; веселиться

Готовить лыжи - собираться к побегу

Грабли - руки, пальцы

Грач - человек, не знающий, что дело имеет с ворами

Гроб - большая хозяйственная сумка

Грузчик - вор, взявший на себя чужое преступление

Грызуны - дети

Грязь - тушь для нанесения татуировки

Гудеть - пьянствовать

Гультик - ремень

Гультики - брюки

Гумазница - опустившаяся, спившаяся женщина

Гунька - телогрейка

Гусь - клиент проститутки, а также преступник, связанный с мили-

цией

Давать дубаря - умирать (иногда - мерзнуть)

Давить ливер - выслеживать

Давить маяк - ориентироваться на что-либо

Дармовое дело - верное дело

Дать винта - убежать от конвоя

Дать лапу - дать взятку

Дать наркоз - оглушить

Дать оборотку - избить нападавшего

Дать ума - избить кого-либо

Дача - передача, посылка

Даша - пассивный партнер при мужеложстве

Движок - должник; сердце человека

Двинуть по чердаку - ударить по голове

Девочка высшей (96-й) пробы - опытная проститутка

Деловой, деляга - общее название воров

Демон - человек, не связанный с преступным миром, но выдающий се-

бя за такового

Денник - кража, совершенная днем

Дербанить - делить ворованное

Деревянное письмо - посылка

Держать - защищать соучастника

Держать мазу - ухаживать за девушкой

Держать разгон - идти на разбой

Держать садку - воровать на станции

Держать стойку - вызывающе вести себя; не сознаваться в совершен-

ном преступлении

Дешевка - мелкая воровка

Дешевый мир - люди, опасные для преступников

Дерни - уйди

Джага - нож

Дизик - дезертир

Доканать - добить

Доктор - защитник

Долушка - квартира воров, притон

Домушник - квартирный вор

Дох на хате - ночевал без прописки, скрывался от милиции

Дохнуть - спать

Доходяга - истощенный человек

Дошел - обессилел

Дразнилка - зеркало

Дрейфить - бояться

Дровежи, дрожжи - деньги

Дубак - часовой, сторож

Дубан - контролер

Дубарь - покойник

Дубаря врезать - быть при смерти

Дура - пистолет

Дурка - сумка

Дурь - наркотик

Дуть - доносить в милицию

Дуть в очко - совершать аногенитальный акт

Дух - пьяный человек

Душа, душник - грудь

Душник разобрать - разбить грудь

Дыхало, дыхло - легкие, нос, рот

Дьявол - лицо, выдающее себя за преступника, но не являющееся та-

ковым

Единоличник - лицо, ворующее в одиночку

Ежик - нож; вешалка

Елда - половой член

Елдарь - сожитель

Елочка - порядок

Ельня - общее название воров

Ерник - хитрый

Жаба - место появления женщин легкого поведения

Жабры - горло

Жавер - мужчина

Жало - нож

Железка - огнестрельное оружие

Железный фраер - трактор

Жена - пассивный педераст (иногда - подушка)

Жестянка - железная дорога

Жиган - удалой парень

Жилетка - приспособление для разрезания карманов

Жлоб - скупой человек

Жлобник - завистник

Жмур - труп

Жуй - овсяная каша

Жук - преступник

Жуковатый - человек из преступного мира

Жучка - воровка; женщина легкого поведения; преданная сожительни-

ца

Жучок - изворотливый

Жухать - врать

Заарапить - обмануть

Забарабать - арестовать, задержать

Заблатовать - подкупить, уговорить (иногда - обмануть)

Завалить - предать; убить

Заводиловка - воровской притон

Завязал - перестал воровать; прекратил связь с преступным миром

Завязал узелок - прекратил преступную деятельность

Загасил - спрятал

Загибаться - болеть, умирать

Задвинуть фуфло - проиграть несуществующие деньги, вещи

Заделать козу - подвести товарища

Заделать скачок - ограбить квартиру

Задок - старая судимость

Задрыга - женщина, не пользующаяся уважением воров

Зайчики - спички

Закалечить - ограбить пьяного

Закацали - надели наручники

Заколбасить - убить

Законтрить - совершить преступление

Закосить - заболеть

Залапать, заховать - арестовать

Залепил - совершил преступление

Залетный - вор, заехавший для совершения преступления из другой

местности

Заливало - хвастун

Заловить приход - блаженствовать после приема наркотиков

Замазаться - проиграть (пропить) больше, чем имеешь

Замарьянил - познакомился

Замок - серьги

Замочить - убить

Замочить ноги - обнаружить себя

Замухерить - сообщить что-либо

Замял - скрыл

Заначить - спрятать

Заначка - место, где спрятано украденное

Запустить (задуть) дурака - совершить половой акт

Засмолить - застрелить

Затемнить - убить, ударив чем-либо по голове

Зафитилить - ударить в лицо

Зашухериться - попасться

Зеленый прокурор - побег из лагеря весной (летом)

Зелень - валюта

Землянуть - лишить воровских прав

Змея - вагон, поезд, трамвай

Зонтари - воры, совершающие кражи путем пролома потолка или раз-

бора печной трубы

Зонтик - притон; крышка от параши

Зуб - ложка

Зуботычка - прокурор

Зухер - преступная сделка

Зяблик - трус

Зябок - старая судимость

Играть на рояле - дактилоскопироваться

Игрушка - пистолет

Идти на мокрую - совершать убийство

Идти на шальную - совершать кражу без заранее обдуманного плана

Икона - распорядок дня

Индюшка - чай

Инструмент - игральные карты; нож

Исповедь - допрос

Ишак - подхалим; внештатный работник

Ишачить - работать

Кабурка - камера в вытрезвителе

Кабурнеты - воры, совершающие кражи путем пролома стен, пола

Кабурщик - взломщик

Кадры делать - искать проституток

Кай, канн - конокрад; скупщик краденого

Кайф, кейфоза - доза наркотиков; состояние наркотического опьяне-

ния

Калган - голова

Калоотстойник - ящик для жалоб и заявлений осужденных

Канает на хвосте - кто-то следит

Канать, кандехать - идти

Кандей - карцер

Канителить, кацать - бить кого-либо

Кантоваться - притворяться, не работать

Капать - доносить в милицию

Капелла - организованная группа преступников

Карандаш - воровской ломик

Караулки - глаза

Картинки - порнографические фотографии; статьи Уголовного кодекса

Кататься - воровать на городском транспорте

Катать шары - подбирать обвинительный материал на кого-либо

Катька - пальто с большими карманами у воровок-городушниц

Кацы - ботинки

Качать права - отомстить, свести счеты

Качаться, кататься в киче - находиться под следствием

Кемель - фуражка

Кент, керя - друг, товарищ

Керосин - водка

Кешаль - передача арестованному

Кидать - грабить

Кильдым - притон воров, наркоманов

Кимарка - кровать

Кинул хвоста - умер

Кипиш - шум

Кича - дежурная часть милиции; карцер, тюрьма

Кичманить - сидеть в тюрьме

Кишки - проданные вещи

Клево - плохо

Кливер - галстук

Клифт - пиджак

Клоп - выключатель

Клык - золотой вставной зуб (коронка)

Клюкарь, клюкенник, клюкушник - вор, совершающий кражи из церквей

Кнацать - видеть, смотреть

Книток - квитанция

Кнут - подозрительный человек

Кобел - активная партнерша-лесбиянка

Коблиха - пассивная лесбиянка

Кодла - группа преступников

Кожа с бабками - кошелек с деньгами

Кожевник - кошелек

Кол - рубль

Колеса - ботинки

Колесики - наркотики в таблетках; часы

Колода - гроб

Кома - сто рублей

Композитор - чай

Конва - документы

Конверт - узел с вещами

Кони - сапоги

Контру заделать - совершить преступление

Кончик - гомосексуалист

Копилка - женский половой орган

Копыто - беглец

Корнеш - отец

Корочки - туфли

Корывка - мать

Косая - тысяча рублей

Косить - спекулировать

Костыли - ноги

Костыль - тюремный паек хлеба

Кость - симулянт

Кот - сутенер

Котлы - часы

Крабка - рука

Крабы - часы на металлическом браслете

Крантик - смерть за измену своим

Красная шапочка - бывший солдат

Краснуха - вор по товарным вагонам

Красючка - девушка приятной наружности

Крутиловка - облава

Крутить шарманку - отвлекать

Крысятник - осужденный, совершающий мелкие кражи в местах лишения

свободы

Крючок - милиционер

Ксива - письмо, записка

Ксивы ломать - проверять документы

Кукушка - постовой

Кум - оперативный работник

Курва - проститутка

Курок - тайник

Кусочник - мелкий вор; нищий

Куток - воровская кампания

Куток сучий - камера-одиночка

Куш - хорошая добыча, большая сумма денег

Лабаз - магазин

Лава, латки - деньги

Лайба, лейба - шприц для введения наркотиков

Лакмовка, лакшовка - проститутка, пользующаяся успехом

Лакшить - играть в карты

Лапа - взятка

Лапти сплел - убежал

Ласкать - воровать

Лафа - хорошая жизнь

Лахи - верхняя одежда

Лепень - костюм, пиджак

Лепило - врач

Лепить - врать следователю

Лепить горбатого - выдавать себя за другого, врать

Летка - кража

Линять - убегать

Литер - офицер в форме

Лобаст - продовольственный ларек

Лопари - сандалеты

Лопух - неопытный вор; человек, которого можно обмануть

Лупа - лампочка

Луша - простынь

Люды - воры

Люська - лицо, занимающееся мужеложством

Лягавый - милиционер

Лягаш - сотрудник милиции; доносчик

Лягнуть - выдать соучастника

Лягушка - подушка; троллейбус

Лярва - проститутка, неразборчивая в связях

Маза - верховодство; главенство; заступничество друг за дру-

га;поддержка товарищей в разговоре

Мазировать - защищать

Майдан - поезд

Макар - неизвестный преступник

Макасы - сапоги

Макитра - голова

Макленуть - обменяться

Малина - воровской притон

Мальчик - отмычка

Малявка - записка

Мандра - хлеб

Мантель - плащ

Мантулить - работать

Мама - женщина-главарь преступной шайки

Мара, маруха - любовница; проститутка

Маркоташки - женские груди

Марку держать - воровать в городском транспорте

Марочка - носовой платок

Маршал - бригадир в колонии

Маршрутник - поездной вор

Марьяна - молодая женщина, девушка

Масел - притесняемый в камере

Маслины - патроны

Массовать - отбирать

Мастер - вор высокой квалификации

Мастырка - искусственно созданная (ложная) болезнь

Масть - настроение; уголовная каста

Матурить - прорезать карманы

Матуха - мать

Мацать - щупать

Маяк - условный знак; фонарь

Маячить - уговаривать

Медвежатник - взломщик сейфов

Медвежонок - сейф

Медвежья лапа - инструмент для взлома сейфа

Мелодия - милиция

Менжеваться - быть в нерешительности

Меняться наездниками - групповое сожительство с последующей сме-

ной партнеров

Мертвец - пьяный

Мессер - нож

Метла - дневальный штрафного изолятора; язык

Механша - содержательница квартиры

Микстура - огнестрельное оружие

Митрополит - председательствующий на собрании

Мобать - допрашивать

Мойка - лезвие бритвы

Мойщики - воры, совершающие кражи вещей и денег у спящих пассажи-

ров

Моква - дождь

Мокрое дело, мокруха - убийство

Мокрушник, мокрятник - убийца

Мокрый грант - грабеж с кровопролитием

Молитва - правило

Мостка - обойма для патронов

Мотать душу - допрашивать

Мотор - такси

Мотороллер - осужденный, у которого в половой член вставлены ша-

рики

Мотыль - худой человек

Мошка - матрац

Мужик - работяга в колонии

Мурло - лицо

Мусор - милиционер

Мутный - непонятный человек

Мыло - неудача, бесполезное дело

Мыши - карманные воры, совершающие кражи в метро

Мясник - лицо, совершившее убийство с особой жестокостью

Наблатыкаться - научиться говорить на жаргоне преступников

Наблындить - наворовать, натаскать

Набухариться, набухаться - напиться

Набушмаченный фраер - хорошо знающий воровскую жизнь, ее законы

Наварить (поймать) на конец - заболеть венерической болезнью

Наводить макли - обмениваться

Нагрудный чердак - нагрудный карман

Надыбать - обнаружить

Накидыш - финский нож, кинжал

Наколка - наводка на преступление; татуировка

Накнохать - увидеть что-либо (кого-либо)

Накрыть - задержать на месте преступления

Намыливаться - дактилоскопироваться

Наниматели квартир - воры, проникающие в квартиры под предлогом

снятия жилплощади

Наплести веревки - наговорить лишнего

Наплести лапти - уйти от конвоя

Насадить - похитить

Наседка - камерный агент

Насунул галье - украл деньги

Нахрапом - насильно

Нашкодить - убить

Небо - потолок

Невестка - подушка

Невхипиш - осторожно

Не кантуйся (не контуйся) - не ври

Не крути панты - не приставай

Не питюкай - молчи

Ништяк - хорошо

Нищало - корзинка с вещами

Ночник - кража ночью

Нырять - воровать без намеченного плана

Обвиниловка - обвинительное заключение

Обжать, обмыть - обворовать, обобрать, обокрасть

Обзовись - поклянись

Оборваться - убежать

Обработать - совершить преступление

Обставить - обыграть

Обшманать - обыскать

Огольцы - пальцы рук

Оказачить - отнять

Окно - задний карман брюк

Окопаться - замолчать

Окрутить - задержать, поймать

Окунуть - посадить в тюрьму

Окусываться - оглядываться

Опарафинить - обозвать нецензурно

Оперсос - оперативный работник

Оправилы - документы

Определить с бутором - задержать с краденым

Орехи - патроны

Оритка - письмо

Оркан - разоблачение

Отваливай - уходи

Отвернул - взял мимоходом

Отвернул угол - похитил чемодан

Отводить - обманывать

Отжать внутряк - отпереть внутренний замок

Отколоться - отойти

Откыркаться - отговориться

Отмазал - выручил

Отмазаться - отыграть проигранное

Отначить - отнять; скрыть

Отоварить - ударить

Отонда - опасность, спасайся

Отопнулся - освободился

Отхарить - изнасиловать

Отыграться - отомстить

Охмуряться - сердиться

Охнарик - окурок

Охотиться за духом - ограбить пьяного

Охотник - оперработник

Очко - заднее проходное отверстие; окно; форточка

Очко рвать - выслуживаться перед администрацией колонии

Падать - спать

Падло - работник милиции

Панты - взятка

Папа - начальник отряда в колонии

Папка, попка - милиционер; надзиратель

Парадка, парадняк, парадуха - парадная дверь

Парамыга - рама

Параша - ложный слух

Парижанин - приезжий из сельской местности

Париться, припухать - находиться под стражей, содержаться в зак-

лючении

Партак - татуировка

Паруса - стены

Паутина, паутинка - цепочка для часов

Паутину снять - похитить белье

Пахан - главарь шайки; отец; содержатель притона

Пахарь - хороший человек

Пельмени - уши

Пентюх - пять рублей

Перековаться - переодеть обувь

Перекопаться, перетыриться - переодеться

Перекупить, перетырить - передать деньги другому сообщнику

Перо, перышко - финский нож, кинжал

Петушок - пять рублей

Петь - доносить в милицию

Печник - активный педераст

Пидорка, пидорастка - кепка осужденного

Пиковина - нож

Пират - оперработник

Писака - карманный вор, совершающий кражу путем разреза кармана

(сумки)

Писалка, писка, письмо - бритва

Пишки - вольная одежда

Платформа - стол

Плевальник - рот

Плетануть - убежать

Плетень - обманщик

Плюнуть - застрелить

Повенчать - осудить

Повесить галстук - удавить

Повязать - арестовать

Погорчить - попить водки; повеселиться

Подбить клинья - войти в доверие

Подельник - соучастник

Подковать стиры - сделать метки на картах

Подкрамсать - ограбить

Подлипало - работник милиции

Подмазывать - подкупать

Подмастырить - подготовить

Подогрев - поддержка продуктами

Подрывать - бежать

Подтыривать - помогать красть

Подхвост - помощь

Пожар - предупреждение об опасности; беда; гибель

Позвонить в хаверу - разбить стекло в квартире

Позорник - неоправдавший доверия

Показухи - ордена и медали

Поканал - пошел

Поколоться - признаться в чем-либо

Покумок - инспектор оперчасти

Покупка - обман

Полуцветной - работник уголовного розыска

Помазуха - масло

Помарать - убить

Помараться - совершить половой акт

По музыке ходить - заниматься воровством

Помыть - взять (украсть) у спящего (на глазах)

Понт - неправда; хитрость (уловка) воров, отвлекающих внимание

людей

По огонькам ходить - совершать кражи вечером

Поп - заместитель начальника колонии по политико-воспитательной

работе

Попутать - задержать, изобличить в совершенном преступлении

Поросенок - бумажник, кошелек

Портяночник - мелкий вор

Порчила, портач - неопытный вор

Посалить - порезать

По соне ботать - уметь воровать

Поставить на хор - изнасиловать группой

Посунул дудку - украл оружие

По тихой - кража через открытые окна, двери

Потварить - изнасиловать

Потолок - нагрудный карман

Потянуть локш - ничего не получить

Пофартило - повезло

По фене ботать (курсать) - говорить на воровском жаргоне

Прелки - рот

Приблуда - нож, кинжал

Приковаться - прописаться

Прилуниться - зайти в ресторан

Припаять - осудить

Приправа - бритва

Припухнуть - быть задержанным

Пристяжь - окружение (свита) воров

Притаранить - принести

Притырить - прикрыть

Прихват - грабеж, налет

Прихериться - притвориться пьяным, спящим

Прицеп - вещевой мешок

Причалиться - сидеть в тюрьме

Причандалы - вещи, обувь, одежда

Пришмотить - убить

Продать - выдать соучастника, донести

Проколка - прописка

Пропулить - продать краденое

Прохоря - сапоги

Птюха - пайка хлеба

Пули - деньги

Пулить - воровать

Пустить коня - наладить связь в камерах через окно

Пустить парашу - пустить ложный слух

Пуха, пушка - пистолет

Пчелки - патроны, пули

Пыхтеть - содержаться в тюрьме

Работать - совершать преступление

Работу вымолотить - обворовать квартиру

Разбей понт - разойдись

Разбить лопатник - осмотреть содержимое кошелька

Раздербанить - разделить добычу

Раздрючить - ограбить, раздеть

Размагнититься - совершить половой акт

Размандорить, размыть, раскатать - нанести ножевое ранение, раз-

резать

Рай - притон

Ракло - босяк

Раковая шейка или окунек - дежурная милицейская машина

Расколоться - признаться

Раскоцать дурку - совершить кражу из хозяйственной сумки

Расписуха - рубашка

Расхумариться - принять дозу наркотиков

Расцвела розочка - первые признаки венерической болезни

Рвать когти - убегать

Редиска - двуличный человек

Резец - наводка на преступление

Резина - презерватив

Решка - решетка в камере

Рикша - тюрьма

Рисовать - пометить игральные карты

Робот - дверь

Рог, рогатик - колхозник

Рог зоны - председатель совета воспитателей

Рогомет - осужденный, обменивающий вещи на наркотики

Рубильник, румпель - нос

Ругняк - голова; фуражка

Рухнуть - понять

Рыженькая - десять рублей

Рыжики - деньги-золото

Рябчик - тельняшка

Ряженка - водка

Саксон - кинжал, нож

Самовар - питьевой бачок

Сапог - сотрудник милиции

Сара, сармаг - деньги

Сарай - автобус, троллейбус

Сармак - доля

Сбацать - сплясать

Сблатоваться - стать своим для преступников

Свалехаться - влюбиться

Свалил - убежал

Светить - стоять на страже

Светиться - показаться

Свечка - винтовка

Свистнуть - украсть

Свисток - собака

Свистульки - патроны, пули

Святцы - игральные карты

Сгореть - попасться

Сдать кореша - выдать соучастника

Сделать начисто - убить

Сдрейфил - струсил

Сдрючить - ограбить

Сексот - осведомитель (секретный сотрудник)

Селедка - галстук

Семья - группа осужденных

Сено - табак

Сережка, серьга - замок

Сесть на иглу - стать наркоманом

Сесть на якорь - попасть в тюрьму

Сжечь - выдать соучастника

Сидка - арест

Сидор - сумка

Скамеечник - конокрад

Скамейка - лошадь

Скачок - кража, ограбление, разбой

Скокарь - вор по магазинам

Скорлупа - стекло в раме

Скрипуха - корзина

Скрутить - арестовать

Скулить - высказывать обиду

Скурвиться - предать; разлюбить

Слам - дружба

Слизать - получить удар по лицу

Слинять - уйти

Слоны - ключи, отмычки

Смести - арестовать

Смола - махорка

Смолить - курить

Снегирь - милиционер в форме

Собака, собачка - замок; кольцо; сторублевка

Солнышко - лампочка

Соловей - милиционер, тюремный надзиратель

Соломка - чай

Сонник - потерпевший

Сопатка - нос

Сопля - навесной замок, цепочка на двери

Соска - женщина-миньетчица

Спалился - задержан на месте преступления

Спелись - сговорились

Спечься - получить срок

Списать в расход - убить

Справилы - документы

Ссучиться - связаться с работниками милиции

Ставить пику - резать

Станок - кровать, место для сна

Стекольщик - вор-форточник

Стирки - карты

Стойка - защитник

Стойло - камера

Стоп с прихватом - вооруженный разбой, налет

Стремя - пост наблюдения воров во время кражи

Стучать - доносить в милицию

Сука - вор, изменивший воровским законам

Сумка - место заключения, тюрьма

Сухая - кража без насилия

Сучья будка (сучий куток) - камера-одиночка

Сходянка в малине - сборище преступников на квартире

Сыграть в ящик - умереть

Сыграть на рояле - отпечатать пальцы (дактилоскопироваться)

Сявка - мелкий воришка

Табор - притон

Танк - наглый человек; штрафной изолятор

Тараканить - бежать из-под следствия

Таранить - принимать наркотики; тащить

Тарочки - папиросы

Тачка - такси

Тельщик - скупщик краденого

Темнить - говорить ложь, вводить в заблуждение

Темное - краденое

Темную устроить - избить, накрыв голову мешком, одеялом

Тимяк - три рубля

Тишка - работник уголовного розыска

Тихарь - работник милиции, переодетый в гражданскую одежду

Тихушники - квартирные воры

Толчок - унитаз

Тормози - задержи потерпевшего

Тошниловка - закусочная, пивная, столовая

Травить - врать, говорить неправду

Требуха - живот

Трубка - огнестрельное оружие

Трюм - штрафной изолятор

Туз - уборщик туалета

Туман - ничего не понимающий человек

Туча - базар, толкучка

Тушануть - толкнуть

Тушевать - создавать давку

Тыква - голова

Тына - преступница

Тырить - красть

Тюха - хлеб

Тягало - скандал

Тяжеловес, тяжеляк - убийца

Убрать - совершить убийство

Угол - чемодан

Уголовка - уголовный розыск

Урвал клок - совершил неудачную кражу

Урка - авторитет в уголовном мире

Уркаган - вор, уголовник-рецидивист

Утрянка - рассвет

Утюг - человек, занимающийся крупными кражами с убийствами

Уши - инородное тело, вшитое в кожу мужского полового члена

Фаза - квартира

Фазан - афера, обман

Фалует - уговаривает, упрашивает

Фанера - деньги

Фаныч - чайник

Фармазон, фармазонщик - мошенник, сбывающий фальшивые деньги

(ценности)

Фарт - удача

Фарцовщик - скупщик краденого

Фары - глаза

Фиалка - урна

Фига - сотрудник милиции

Фигура - пистолет

Фики - деньги

Фикса - золотой зуб

Филин - милиционер, тюремный надзиратель

Флейш - работник милиции

Фомка - лом, ломик

Форей - крестьянин

Фофан - слабоумный

Фрей - неопытный вор (иногда - лагерный интеллигент)

Фуфлыжник - человек, имеющий долг

Фуцан - мужской половой орган

Фуцик - предатель

Хабара - доля, пай

Хава, хавло - рот

Хавать - принимать пищу, есть

Хавира - воровской притон

Хавырка - женский половой орган

Хаза, хазовка, хата - воровской притон

Хайни - глотни

Халява - проститутка низшего пошиба

Хам - мужской половой член

Хана - плохое дело

Харить - иметь половое сношение

Хариус, хатун - дом

Хахаль - любовник

Хевра - компания

Хезник - уборная

Хипиш - скандал, шум

Хлебало - рот

Ходка - судимость

Хозяин - начальник колонии (иногда - главарь преступной группы)

Хозяйка - половая щетка

Холить - иметь половое сношение

Хомут посадить - заразиться венерической болезнью в результате

педерастии

Хорек - засоня

Хорошо устроился - проигрался

Хруст - рубль

Хуна - девушка легкого поведения

Царги - руки

Цветной - работник милиции

Цветные - люди, занимающиеся всеми видами преступлений

Цемус - очень хороший

Центряк - отличная, ценная вещь

Цепура - цепочка для часов

Цимбала - гитара

Цинк - сигнал

Цихнар - чай

Цырлы - колени; пальцы

Чакает, чапает - идет, уходит

Чалиться - отбывать срок

Чалка - тюрьма

Червонец - осужденный к десяти годам лишения свободы

Чернуха - ложь

Черпуны - часы

Черт - лицо, не связанное с преступным миром, но выдающее себя за

таковое

Чесать лохматого - врать, хвастать

Чефирить, чифирить - употреблять чефир (чифир, чифирь) сверхкреп-

кий отвар чая

Чешуя - белье

Чирикать - говорить

Чистоган - деньги

Чичи - глаза

Чмырь - пьяница

Чувиха - близко знакомая женщина (не из числа уголовного элемен-

та)

Чурка - глупый человек

Чухануть - совершить акт мужеложства

Чушка - морально опустившийся человек

Шабить - курить анашу

Шавка - доносчик

Шайба - деньги

Шалава, шмара - женщина легкого поведения

Шалман, шанхай - закусочная; притон

Шестерка - двурушный человек (а также и лицо, делающее услуги во-

рам)

Ширкнуться - принять наркотик путем инъекции

Ширмачи - воры-карманники; обманщики; халтурщики

Ширши - карты

Шкеры - брюки

Шкет - подросток

Шкеточка - рубашка

Шлифоваться - подхалимничать

Шлюмки - миски

Шлюпарь - активный педераст

Шмальнуть, шмольнуть - убить

Шмель - кошелек

Шмон - обыск

Шнурковаться - прятаться

Шнырь - дежурный по камере

Шоколадник - растратчик

Шпаги - карты

Шпалер, шпалка - пистолет

Шпидагус - пассивный педераст

Шпора - игла для нанесения татуировок

Штемп, штимп - сотрудник милиции

Штеркать - принимать пищу, есть

Штокарило - убийца

Штопорилка - грабитель

Штрик - старик

Штрунья - старуха

Шуба - сигнал тревоги

Шузни - туфли

Шухер - предупреждение об опасности

Шушваль - разменная монета

Шушора - осужденный, доедающий остатки пищи

Щебенка - соль

Щемить - притеснять кого-либо

Щипач - карманный вор

Щипчики - штиблеты

Щупать ноги - готовиться к побегу

Экзамен - суд

Экспедиция - оперативные группа

Эмигрировать - совершить побег из колонии

Юзонуть - убегать

Юрцы - кровать, место для сна

Яма - притон; место хранения краденого

Ямщик - скупщик краденого; содержатель притона

Янтарь - вино

Ярмо надеть - признаться в преступлении

Ящик - гроб; посылка