Техника и вооружение 2006 11

ТЕХНИКА И ВООРУЖЕНИЕ вчера, сегодня, завтра

Научно-популярный журнал

Ноябрь 2006 г.

Истоки отечественного твердотопливного ракетостроения

(к 60-ти летию Московского института теплотехники)

Павел Качур

Начало см. в "ТиВ" № 7–9/2006 г.

Ракетные комплексы тактического назначения «Марс» и «Филин»

В конце 1940-х гг. под руководством Н.П. Мазурова в рамках том ДРСП, «Нептун», а затем «Марс» в НИИ-1 был разработан неуправляемый реактивный снаряд с дальностью 50 км. Однако эффективность такого оружия. испытания которого продолжались до 1952 г., при оснащении обычными осколочно-фугасными частями была низкой из-за того, что при сохранении уровня кучности порядка одной сотой дальности предельное отклонение при пусках на максимальную дальность достигало 2 км. Применение же ядерных зарядов на ракетах в те годы было невозможным, так как масса его первых образцов составляла несколько тонн, многократно превышая массу самых крупных реактивных снарядов.

Положение изменилось к середине 1950-х гг. с созданием в СССР малогабаритных ядерных зарядов, в частности, заряда, предназначенного для оснащения торпед традиционного калибра 533 мм. На совещании у министра среднего машиностроения В.А. Малышева в 1954 г. было отмечено: «Ракетная техника в использовании сточного заряда для тактических целей имеет важное преимущество перед ствольной артиллерией — возможность иметь большие габариты зарядного отделения, что позволяет применять заряды из взрывчатых веществ больших размеров, при которых атомное горючее задействуется наиболее эффективно».

Постановлением ЦК КПСС и СМ СССР от 26 августа 1954 г. НИИ-1 поручалось с использованием порохового двигателя ракеты «Марс» разработать реактивный снаряд с надкалиберной головной частью с дальностью 20 км и обеспечением кучности по дальности B_g/X = 1/100 и по направлению B_b/Y=1/90.

Основной объем проектных и экспериментальных работ по созданию тактических ракет и РДТТ был выполнен отделами СКБ под руководством главного конструктора Н.П. Мазурова. Важность этих работ при переходе от реактивных снарядов к твердотопливным ракетам не вызывает сомнения, поэтому необходимо назвать ведущих специалистов НИИ-1 МОП, которые принимали участие в разработке, создании, испытаниях и сдаче на вооружение комплексов с этими ракетами: В. Н. Агафонов, B.C. Бабочкин, Н.А. Байков, К.Г. Беловзоров. А.А. Богатов, З.Ю. Бродский, А.Н. Виноградов, С.В. Воробьев, Г.П Герасимов. О С. Гурьев, В.Л. Доброскок. Г.С. Иванов, А.М. Кашляев, В.П. Капшар, В.М. Миронов, В.К. Палладин, Г.В. Россихин, Н.М. Слободченко, В.Н. Смирнов, Н.А. Филиппов, Б.А. Фуников, И В. Ярополов. Многие из них впоследствии стали лауреатами Ленинской или Государственной премии СССР, защитили диссертации.

Ракета ЗР1 «Марс» создавалась с учетом имевшегося уровня науки, техники и технологии. Максимальной диаметр боевой части ракеты составил G00 мм, а наружный диаметр ее двигателя 324 мм. Некоторое превышение над классическим торпедным калибром объяснялось тем, что боевая часть ракеты должна была сработать и в режиме контактного подрыва. По скорости ракета более чем на порядок превышала торпеду, что определило как большую толщину корпуса, так и значительные зазоры при размещении заряда. Проведенные проектные расчеты и пуски ракет с инертной головной частью подтвердили достижимость величин дальности и точности в боковом направлении, практически соответствующих требуемым, а разбросы но дальности оказались почти вдвое меньше заданных.

ПУ 2П2 «Пион» для ракеты «Марс».

Безусловно, по сравнению с последующими образцами неуправляемых тактических ракет точность стрельбы и конструктивные характеристики разрабатываемой ракеты выглядят педостаточно высокими. Но необходимо иметь в виду, что при создании этой ракеты многие вопросы, связанные с разработкой конструкции, отработкой РДТТ и созданием самоходной пусковой установки, решались впервые. Так, впервые создавался крупногабаритный РДТТ с массой топлива на порядок больше массы PC. Двигатель ракеты ЗР1 имел пороховую шашку массой 490 кг и наружным диаметром 280 мм. Дальность стрельбы составляла около 18 км.

Как нередко бывает, фактическое развертывание работ обгоняло оформление директивных документов. На полигоне Капустин Яр с 21 августа по 11 октября 1954 г. было выполнено два пристрелочных и восемь зачетных пусков ракеты (с инертной боевой частью).

В ходе проектно-конструкторских работ была подтверждена возможность увеличения дальности до 47 км за счет увеличения наружного диаметра двигателя до соответствующего боевой части — 615 мм, а стартового веса — с 1550 до 3300 кг при том же заряде и длине 9,19 м.

Утяжеленный вариант «Марса» неожиданно приобрел особую актуальность, причем основным направлением совершенствования стало увеличение полезной нагрузки, а не дальности: в августе 195З г. на сброшенной с Ил-28 первой тактической ядерной бомбе был успешно испытан многократно более мощный и, соответственно, тяжелый заряд, ставший основой и для оснащения боевых частей первых советских ракет. Постановлением правительства от 13 октября 1955 г. НИИ-1 была задана разработка неуправляемой ракеты ЗР2 (впоследствии и ЗР3) «Филин» с головной частью весом 1,2 т. При этом для обеспечения дальности, близкой к первоначально заданной для «Мapca», потребовалось увеличить стартовый вес почти до 5 т, а длину — до 10,37 м. Масса топлива ракеты ЗР2 составляла уже 1200 кг. Поэтому вслед за развертыванием работ по «Филину» 2 января 1956 г. вышло правительственное постановление по продолжению работ по «Марсу».

Ракеты «Марс» и «Филип» были выполнены по общей конструктивной схеме, весьма схожей со схемой реактивного снаряда повышенной дальности М-13-ДД. В процессе их создания впервые были разработаны крупногабаритные пороховые заряды большой массы, а также решены вопросы конструкции и технологии изготовления корпусов двигателей большого калибра. Обеспечение стабильности полета на траектории достигалось по аналогии с реактивными снарядами — за счет проворота ракеты, который обеспечивался 12 косонаправленными соплами еще в направляющей.

Двигательные установки выполнены по двухкамерной схеме с истечением продуктов сгорания через расположенные но окружности периферийные сопла обеих камер и через центральное сопло задней камеры. Основные детали корпуса двигателя, такие как камера, дно, переходной конус, сопловой блок, изготавливались из крупногабаритных поковок и трубных заготовок методом механической обработки. Для этого использовались высококачественные стали, освоенные к тому времени промышленностью страны.

Помимо проблем, связанных с изготовлением очень массивной пороховой шашки, необходимо было решить задачу обеспечения устойчивости пусковой установки (ПУ) при старте тяжелой ракеты. ПУ 2П2 «Пион» (индекс С-119А) для ракеты «Марс» разрабатывалась на базе' легкого танка ПТ-76 в подмосковном Калининграде ЦНИИ-58 МОП (главный конструктор — В Г. Грабин), а ПУ 2П4 «Тюльпан» для ракеты «Филин» — на шасси «объект 804» в СКБ-2 (главный конструктор — Ж.Я. Котин) Кировского завода (г. Ленинград). ЦНИИ-58 предложил и транспортно-заряжающую машину 2П3 также на шасси ПТ-76. Кроме того, он создал и нештатную пусковую установку С-121, с которой начались летные испытания «Марса».

Использование гусеничных шасси, но мнению разработчиков того времени, обеспечивало высокую проходимость комплексов «Марс» и «Филин» в условиях бездорожья в сочетании с относительно высокой скоростью движения по шоссейным и фунтовым дорогам. По результатам отработки заряда вес головной части «Марса» возрос, соответственно увеличился и стартовый вес. При сохранении давно отработанного двигателя дальность снизилась до 17,5 км. В то же время, по результатам летной отработки «Филина», максимальная дальность пуска составила 25,7 км.

1957 г прошел в интенсивных испытаниях как ракет, так и боевых частей и пусковых установок. Пуски проводились из штатных пусковых установок «Пион» и «Тюльпан». На зачетном этапе последние пуски (по одному для каждой системы) планировалось провести с натурным подрывом боевых блоков, но вовремя одумались и отменили. В целом испытания прошли успешно.

Подвижный ракетный комплекс 2К1 «Марс» с неуправляемой ракетой ЗР1 был принят на вооружение постановлением ЦК КПСС и СМ СССР от 20 марта 1958 г., а комплекс «Филин» постановлением от 17 августа 1958 г был принят не на вооружение, а только на снабжение Советской Армии.

Ракета ЗР2 комплекса «Филин».

ПУ 2П4 «Тюльпан» для ракеты «Филин».

О масштабах развертывания первых ракетных комплексов можно судить но объему производства их пусковых установок. Так, Кировский завод в 1957–1958 гг выпустил 36 единиц 2П4, а сталинградский завод «Баррикады» — по 25 пусковых установок 2П2 и транспортно-заряжающих машин 2ПЗ. КБ при заводе «Баррикады» под руководством Г.И. Сергеева дополнительно к гусеничным были разработаны колесная пусковая установка Бр-217 и транспортно-заряжающая машина Бр-218 на четырехосном колесном шасси семейства ЗИЛ-135.

Институтом наряду с модификацией «Филин-1» с атомным зарядом был сконструирован рассчитанный на ту же дальность вариант с мощной фугасной боевой частью, снаряженной 500 кг взрывчатого вещества. Кроме того, был разработан и вариант ракеты «Филин-3», оснащенной более легкой боевой частью, заимствованной от «Марса», и за счет этого способной достичь дальности 40 км.

Для всех ядерных боевых частей ракет «Марс» и «Филин» велись работы по более совершенному взрывателю, обеспечивающему подрыв на оптимальной высоте.

Разработанные НИИ-1 тактические неуправляемые пороховые ракеты ЗР1 «Марс» и ЗР2 «Филин» с ядерными зарядами положили начало созданию ряда тактических ракет, характеристики которых совершенствовались от одного образца к другому. Теперь это были уже не реактивные снаряды, а полноценные твердотопливные ракеты. С принятием на вооружение этих ракетных комплексов Сухопутные войска впервые получили тактическое ядерное оружие. Это существенно повысило статус института в системе предприятий оборонных отраслей страны Самоходные пусковые установки с этими ракетами неоднократно участвовали в парадах на Красной площади.

Февральским постановлением ЦК КПСС и СМ СССР в 1960 г. комплексы с ракетами «Марс» и «Филин» были сняты с вооружения.

Неуправляемая твердотопливная ракета ЗР9 комплекса «Луна» на ПУ 2П16.

«Луна»

Созданная в США большая потому времени неуправляемая твердотопливная ракета «Онест Джон» была способна доставить атомный заряд на дальность в 32 км. Отечественные ракеты ЗР1 «Марс» и ЗР2 «Филип» по дальности применения уступали американской ракете «Онест Джон».

Эго обстоятельство предопределило интенсивный поиск решений проблемы увеличения дальности отечественных твердотопливных ракет аналогичного назначения. Основная трудность состояла в обеспечении высокой точности стрельбы, необходимой для эффективного действия по различным целям. Поэтому одновременно с разработкой первых ракет ЗР1 и ЗР2 в НИИ-1 проводились исследования по повышению точности стрельбы, которые были реализованы при дальнейших разработках.

Проводимые проектные работы требовали качественно более высокого научного уровня, новых теоретических знаний. Как самостоя тельное направление в то время возникла теория проектирования твердотопливных ракет На базе результатов собственных исследований была создана экспериментальная методика отработки двигателей ракет на стендах и в полете, сопровождавшаяся разработкой приборов и аппаратуры измерений. В 1950-е гг. углубились основы теории проектирования ракет на твердом топливе. Методы баллистического проектирования были развиты сотрудниками НИИ-1 Г.Л. Шоповаловым, аэродинамики ракет — А.А. Голицыным, прочностных расчетов — И.С. Малютиным, баллистики ракет — P.Ш. Малкиным.

В последующие годы в НИИ-1 и смежных организациях-соисполнителях, а также в головных НИИ Заказчика с этих работ начались плановые работы по оптимизации тактико-технических, экономических и эксплуатационных характеристик ракетных комплексов с неуправляемыми тактическими ракетами, серия исследований по динамике полета, изучению условий старта и возмущений, приводящих к рассеиванию точек падения БЧ, нахождению способов снижения уровней этих возмущении и снижения чувствительности рокоты к ним. Результатом работ является воплощенный в последующих разработках института комплекс конструктивных мероприятии по совершенствованию ракет, пусковых установок, а также развитие более точных методик определения и прогнозирования внутрибаллистических и внешнебаллистических параметров, описывающих условия ракетного пуска.

Главным стало повышение точности стрельбы одиночными выстрелами, эффективности поражения цели без какой-либо корректировки огня, применявшейся в PC военного времени. Впервые в практике создания ракетных систем и комплексов произошла качественная смена главного критерия оценки оружия: показатели кучности заменились показателями точности, что означало коренную перестройку методов проектирования ракеты и комплекса.

По результатам этих работ, в частности, была обоснована обеспечивающая минимизацию характеристик рассеивания неуправляемой ракеты схема, предусматривающая регулярный проворот корпуса ракеты вокруг ее продольной оси, энергичный старт ракеты с ПУ, оптимальный для конкретного образца ракеты запас аэродинамической устойчивости.

Были также обоснованы мероприятия по повышению точности учета (при подготовке расчетных данных на пуск) характеристик двигателя ракеты, фактического профиля температуры и давления атмосферы по высоте и др.

В эти годы были проведены исследования по динамике полота неуправляемых ракет, изучению условий старта и уровня возмущений, действующих на ракету в полете.

В результате проведенных НИОКР институт смог приступить к созданию ракетного комплекса «Луна» с неуправляемыми ракетами.

Под руководством Н.П. Мазурова была разработана ракета ЗР9 «Луна», по массе и габаритам близкая к ракете «Марс» Проектирование новой ракеты было начато в институте в 1953 г., а полномасштабные работы — в 1957 г. по постановлению ЦК КПСС и СМ СССР от 18 мая 1957 г. Целью разработки нового комплекса было увеличение дальности стрельбы по сравнению с «Марсом» и «Филином». Разработчики ядерного заряда предложили конструкцию, которую можно было разместить в ГЧ диаметром 415 мм. Достижения в твердотопливном ракетостроении позволяли при проектной массе ГЧ и хорошей аэродинамической форме по сравнению с ракетой «Марс» более чем удвоить дальность, доведя ее до 45 км при увеличении стартовой массы только на четверть. Это позволяло разместить системы ПУ на той же базе плавающего танка ПТ-76.

В состав оперативно-тактического комплекса 2К6 «Лупа» входили: неуправляемые ракеты ЗР9 (с осколочно-фугасной БЧ 3Н15) и ЗР10 (с ядерной БЧ); гусеничная пусковая установка 2П16 (фирменный индекс ЦНИИ-58 — С-123А) на гусеничном шасси «объект 160», выполненном на базе плавающего танка ПТ-76, транспортная машина 2У663 (полуприцеп с тягачом ЗИЛ-157), которая перевозила две запасные ракеты; автокран АК-5Г для перегрузки ракет.

Увеличение дальности до 45 км (по сравнению с предшествующими ракетами) при заданной точности пусков требовало реализации новых технических решений.

В целях достижения удовлетворительной точности для осреднения действия эксцентриситета тяги на начальной (критической) части полета в переходник между камерами основного двигателя установили специальный двигатель проворота с малым временем работы. Периферийные сопла обеих камер сориентировали в сторону центра масс ракеты. Для свободного проворота корпуса ракеты на направляющих ПУ четырехлопастный стабилизатор разместили на невращающемся «обтекателе», установленном на корпусе двигателя на скользящей посадке с фиксацией упорным подшипником.

Для внесения в исходные данные на пуск поправок по скорости горения и удельного импульса в зависимости от температуры заряда между шашками топлива поставили термодатчик. Впервые в тактических комплексах ввели предварительное зондирование атмосферы с использованием шара-зонда и радиотехнической системы.

Разработка заряда для атомной артиллерии завершилась успешно, однако его малогабаритность обеспечивалась дорогой ценой — использованием большого количества специальных материалов. Тем не менее с целью подстраховки с самого начала разработки ракеты «Луна» был проработан вариант с зарядом от «Марса» с дальностью, сниженной до 26 км. Работы по ЗР9 продолжались только применительно к осколочно-фугасной ГЧ.

ПУ комплекса «Луна» с ракетой ЗР10 на боевой позиции.

ПУ комплекса «Луна» с ракетой ЗР10 на заглубленной боевой позиции.

По постановлению ЦК КПСС и СМ СССР от 8 апреля 1959 г. под более тяжелый ядерный заряд на базе двигателя ракеты ЗР9 разработали ракету ЗР10 с надкалиберной ГЧ. Ракеты имели одну и ту же двигательную установку с двумя ярусами сопловых блоков, выполненную в диаметре 415 мм. Ракета ЗР10 имела надкалиберную боевую часть диаметром 540 мм. Максимальная дальность стрельбы составляла: ракетой ЗР9 — 45 км, а ракетой ЗР10 — 32 км.

В комплексе 2К6 впервые был применен ряд новых технических решений, направленных на повышение точности стрельбы: использованы система измерения температуры порохового заряда перед стартом, двигатель осевого проворота, радиотехническая система предстартового измерения ветра.

Вместе с положительными качествами новый ракетный комплекс обладал рядом существенных недостатков, которые сильно снижали эффективность, боевого применения комплекса. В частности, стоит отметить неудачный выбор гусеничного шасси для пусковой установки 2П16, которое не обеспечивало достаточной скорости движения, а по грунтовым дорогам — достаточной плавности хода.

Поэтому по ТТЗ НИИ-1 в 1957–1958 гг. ОКБ-221 были разработаны и изготовлены опытные образцы пусковой установки 9П11 на колесном шасси для ракеты «Луна» на базе плавающею четырехосного автомобиля ЗИЛ-134. На вооружение они не были приняты, но послужили фундаментом для создания будущих мобильных ракетных комплексов нового поколения.

В процессе работ по комплексу «Луна» в НИИ-1 в 1959 г. иод руководством начальника металлургического сектора А Ф. Камаева впервые в производстве турбореактивных снарядов большого калибра освоены новые прогрессивные технологические процессы (горячая размерная штамповка, холодная поперечная прокатка, литье по выплавляемым моделям). Тогда же, в 1959 г. под руководством главного металлурга НИИ-1 Г.И. Громова впервые в СССР проведена технологическая отработка процессов изготовления тонкостенных гнутоштампосварных крупногабаритных конструкций из специально разработанной стали 25-30ХСНВФА, а также отработка процессов изготовления тонкостенных гнутоштампосварных крупногабаритных конструкций ракетных корпусов двигателей.

Все испытания (около 20 пусков) были проведены с октября 1959 по апрель 1960 г. Подвижный ракетный комплекс «Луна» тактического назначения с неуправляемой твердотопливной ракетой, оснащенной ядерной, осколочной, осколочно-фугасной боевой частью, был принят на вооружение по постановлению правительства от 6 июля 1961 г.

Таким образом, комплекс 2К6 стал первым тактическим средством Сухопутных войск для доставки ядерного заряда, выпускавшимся значительной серией: за пять лет волгоградским заводом «Баррикады» были выпущены 432 пусковые установки 2П16.

В этот период вновь сменилось руководство НИИ-1. С Я Бодров по состоянию здоровья некоторое время не мог исполнять обязанности руководителя предприятия, а 19 ноября 1960 г. приказом ГКОТ СМ СССР № 153/К был «освобожден от работы в связи с переходом на пенсию». Исполняющим обязанности директора НИИ-1 в 1960 г. назначили главного инженера — заместителя директора института А. А.Богатова 1*.

Интересно, что 2К6 «Луна» спал одним из первых ракетных комплексов, побывавших за границей. В период развертывания на острове Свободы ракет средней дальности Р-12 и Р-14 двенадцать пусковых установок 2П16 с ракетами ЗР10 со спецзарядом было доставлено на Кубу. В отличие от РСД, применение которых допускалось только после; принятия соответствующего решения в Москве, использование комплексов «Луна» определялось приказом командующего группировкой советских войск на Кубе генерала армии И.А. Плиева, выдающегося полководца — кавалериста в годы Великой Отечественной войны. В конце 1962 г. в ходе Карибского кризиса комплекс «Луна» оказался на грани боевого применения — в состав американских сил вторжения входили комплексы с ракетой «Опест Джон».

1* Богатов Андрей Александрович родился в 1911 г. в Москве. В 1935 г окончил Московский станкоинструментальный институт Работал на машиностроительных заводах наркомата авиационной промышленности. С 1938 г перешел в ГСПИ № 4 наркомата боеприпасов на должность зам. начальника конструкторского отдела. В1944 — 1948 гг. по приказу МХСМ откомандирован в 6-е Главное управление Минсельхозмаша начальником сектора. В 1918 г. — начальник группы КБ-2 Минсельхозмаша. С 1952 г. переведен на работу в НИИ-1 зам. начальника конструкторского отдела. С 1955 г — зам. директора по НИР и ОКР, главный инженер, с 1960 по 1961 г. исполнял обязанности директора, с 1962 г — зам начальника отделении главного конструктора. Принимал активное участие в создании 12 изделий и комплексов, находившихся на вооружении Советской Армии и Военно-морского флота.

И.о. директора НИИ-1 в 1960–1961 гг. А.А. Богатов.

Оперативно-тактические ракетные комплексы «Луна-М»

Следующим и, как оказалось, последним шагом в разработке тактических ракетных комплексов с неуправляемыми ракетами стало создание по постановлению ЦК КПСС и СМ СССР от 16 марта 1961 г. в 1961–1964 гг. коллективом НИИ-1 комплекса 9К52 «Луна-М» с ракетой 9М21 на дальность, вдвое превышающую дальность ракеты «Онест Джон».

В новом комплексе был суммирован весь опыт НИИ-1, накопленный в ходе создания ракетных систем данного типа.

В состав комплекса входили: неуправляемая ракета 9М21 с боевыми частями различного назначения; пусковая установка 9П113 на колесном шасси ЗИЛ-135ЛМ («ЛМ» «Луна-М»);транспортная машина 9Т29 а также другие транспортные машины, машины управления, технического обеспечения и обслуживания. Для комплекса «Луна-М» разрабатывалась также пусковая установка на гусеничном шасси на базе опытного легкого танка «объект 910», но эти работы дальнейшего развития не получили.

При создании комплекса 9К52 был выполнен ряд новых теоретических исследований и разработаны оригинальные конструкторские решения, направленные на повышение точности стрельбы и боеготовности комплекса, а также на улучшение технологичности и снижение стоимости изготовления ракет. В частности, применена более точная система предстартового измерения и учета ветра, в состав комплекса введена ЭВМ расчета установок пуска, автоматически сопряженная с радиотехнической системой измерения ветра, в конструкции ракеты использовались автономные двигатели (стартовый и двигатель проворота) предназначенные для снижения чувствительности ракеты к ветру, эксцентриситетным возмущениям схода ракеты с направляющей пусковой установки, применена листосварная конструкция корпусов двигателей и отсеков ракеты и др.

Неуправляемая одноступенчатая твердотопливная ракета 9М21 предназначена для поражения живой силы боевой техники, огневых средств и оборонительных сооружений, расположенных в тактической глубине обороны противника. Ракета выполнена в нескольких модификациях (9М21Ф, 9М21Г, 9М21Б и 9М21Б1, 9М21-ОФ, 9М21Д), имеющих один и тот же пороховой заряд 9X18, но боевые части различною назначения. Позже, в 1969 г., была принята на вооружение осколочная головная часть кассетного типа.

Ракеты «Луна-М» всех модификаций были выполнены в одном калибре — имели наибольший диаметр корпуса 544 мм при одинаковой длине ракет модификаций 9М21Б, Ф, Е и при большей длине ракет модификаций 9М21Б1 и Е1.

ПУ 9П113 для ракеты 9М21 комплекса «Луна-М».

Неуправляемая твердотопливная ракета 9М21 комплекса «Луна-М».

ПУ 9П113 для ракеты 9М21 комплекса «Луна-М».

В зависимости от модификации стартовый вес ракеты несколько отличался. Твердотопливный двигатель обеспечивал дальность стрельбы более 60 км.

С целью повышения точности стрельбы помимо основного, маршевого двигателя в схеме ракеты применены автономные стартовый двигатель и двигатель осевого проворота. Аэродинамическая компоновка выполнена с хвостовым узлом стабилизаторов, обеспечивающим оптимальный запас аэродинамической устойчивости. Для стрельбы на малые дальности в комплект ракеты введены тормозные аэродинамические щиты, устанавливаемые перед пуском.

Основной двигатель имел одну камеру металлосварной конструкции с двумя последовательно расположенными цилиндрическими полузарядами из нитроглицеринового пороха. Для защиты стенок камеры при увеличенном времени горения толстосводного заряда впервые применили напыляемое эмалеподобное теплозащитное покрытие. Для увеличения начальной тяговооруженпости при движении по направляющей ПУ вокруг центрального сопла основного двигателя разместили стартовый двигатель с многошашечным зарядом и блоком из 18 сопл. Двигатель проворота с многошашечным зарядом и четырьмя изогнутыми соплами установили впереди основного двигателя внутри корпусного отсека ракеты. Этот двигатель задействовался через пирозамедлитель от концевого включателя, срабатывавшего при сходе ракеты с направляющей. Конструкция разноуровневых направляющих обеспечивала одновременный сход передних и заднею бугелей ракеты для исключения послестартового «кивка». Для уменьшения аэродинамической асимметрии сверху ракеты установили фалышбугели.

Площадь четырех пластинчатых аэродинамических стабилизаторов была определена из оптимального запаса статической устойчивости: как показали исследования, при его избытке точность могла ухудшиться за счет ухода ракеты «на ветер».

Для повышения точности усовершенствовали систему подготовки метеорологических данных. Датчик измерения температуры заряда вклеили непосредственно в толщу переднею полузаряда топлива. Каждая ракета комплектовалась паспортом характеристик, включающим индивидуальные значения скорости горения и удельного импульса данного заряда топлива.

Для уменьшения разбросов тяги в зависимости от температуры путем регулирования критического сечения в сопло вставлялась одна из трех сменных втулок («груш») различного диаметра. При пусках на минимальные дальности в хвостовой части устанавливались дуговидные тормозные щитки — сопротивление ракеты увеличивалось и ее можно было пускать по более оптимальным для точности траекториям с большим возвышением направляющих.

При пусках учитывались и особенности аэродинамических характеристик раке ты в зависимости от типа установленной на ней головной части. В целом формировался большой объем различных поправок, и для подготовки исходных данных на пуск впервые в подобных отечественных комплексах была применена электронно-вычислительная машина. Основные технические решения, использовавшиеся при разработке ГЧ, легли в основу создания этого элемента для будущих оперативно-тактических ракет.

Исследования, проведенные НИИ-1 совместно с КВ Минского автозавода, ОКБ-221, НИИ-21, ВНИИтрансмаш, а также сравнительные испытания опытных самоходных пусковых установок (СПУ) показали, что колесные СПУ для ракетных комплексов обладают значительными преимуществами по сравнению с гусеничными, а именно: плавностью хода, высокими средними и максимальными скоростями передвижения, большим запасом хода, экономичностью при эксплуатации. Наряду с большой грузоподъемностью, равными характеристиками по проходимости колесные шасси обеспечивали простоту конструкции и широкие возможности организации крупносерийного производства.

СПУ 9П113 разработана на базе четырехосного автомобиля повышенной проходимости ЗИЛ-135ЛМ, выпуск которого был освоен на Брянском автозаводе. Пусковая установка имела снабженное гидроприводом устройство для установки направляющей в положение для пуска ракеты, а также необходимую аппаратуру для предстартовой подготовки и пуска ракеты. Имелись также средства связи, аппаратура навигации и ориентирования, системы электроснабжения и жизнеобеспечения. На пусковой установке впервые разместили гидромеханический кран грузоподъемностью Зт, с помощью которого пусковая установка производила самозаряжание с транспортной машины 9Т29 (на том же шасси ЗИЛ-135), перевозившей до трех запасных ракет. Кран мог использоваться и для замены головных частей ракеты, уже находившейся на направляющей пусковой установки. Установка рассчитана на осуществление не менее 200 пусков ракет 9М21.

Пусковая установка 9П113 обладала весьма высокой проходимостью на пересеченной местности, что обеспечило комплексу высокие мобильность и ресурс хода. Она преодолевала подъемы крутизной до 30 и броды глубиной до 1,2 м. Допустимая скорость движения по грунтовой дороге составляла 40, по шоссе — 60 км/ч. а толчки и перегрузки боевой части при движении по грунтовым дорогам были существенно уменьшены, для повышения устойчивости СПУ во время пуска ракет использовались две откидывающиеся опоры с винтовыми домкратами.

В комплексе при менялась более точная радиотехническая система ветрового зондирования атмосферы в районе стартовой позиции. Точность предстартового учета импульсных и расходных характеристик маршевого двигателя с использованием результатов контрольных стендовых и летных испытании ракеты и ее двигателя от изготавливаемых партий изделий и прямого измерения температуры в толще порохового заряда двигателя перед стартом была существенно повышена.

Весьма важным вопросом, который удалось решить, явилась подготовка крупносерийного производства ракет и других элементов комплекса с обеспечением высокой технологичности конструкций и снижением стоимости изготовления. В частности, впервые корпуса всех двигателей и отсеков ракеты выполнены с применением листосварных и штампованных оболочек, применены теплозащитное покрытие корпуса маршевою двигателя и многие другие прогрессивные конструкторско-технологические решения. Большой вклад при этом внес главный сварщик НИИ-1 М.И Кунис, который еще в 1941 г., будучи инженером бомбового конструкторского бюро, предложил применить, способ автоматической электросварки корпусов авиабомб под флюсом, а в качестве сварочного автомата использовать устаревшие токарные станки. Этот опыт был использован и для более сложной техники.

Лауреат Государственной премии СССР К.Г. Беловзоров.

Лауреат Государственной премии СССР М.А. Ляпунов.

Лауреат Ленинской премии СССР Н.П. Мазуров (фото 1970-х гг.).

Работы по комплексу «Луна-М» проводились в очень сжатые сроки. 27 декабря 1961 г. состоялся первый пуск опытной ракеты 9М21 на полигоне Капустин Яр, а в серийное производство на Боткинском заводе она поступила уже в 1964 г. В том же году комплекс тактического назначения 9К52 «Луна-М» по постановлению ЦК КПСС и СМ СССР от 6 августа 1964 г. поступил на вооружение Советской Армии. Преимуществами комплекса являются: простота эксплуатации, надежность действия, высокая маневренность, нетребовательность в выборе огневой позиции, высокие ходовые качества, обеспечивающие скорость передвижения до 60 км/ч по шоссейным и грунтовым дорогам, возможность применения в любых погодных условиях при температуре от -40 до + 5 °C.

Во второй половине 1960-х гг. в институте было разработано несколько модификации ракетного комплекса 9К52 «Луна-М», однако к серийному производству в 1968 г была принята только модификация 9К52ТС, боевые средства которой бы ли приспособлены для эксплуатации тропическом климате. Подвижный ракетный комплекс «Луна-ТС» тактического назначения с твердотопливной неуправляемой ракетой с фугасной боевой частью в условиях сухого и тропического климата, разработанный на основании распоряжения СМ СССР от 22 февраля 1967 г., был принята вооружение распоряжением правительства от 7 июля 1972 г.

По внешнеэкономическим каналам поставки этого комплекса осуществлялись во многие страны мира. За рубеж поставлялись экспортные варианты ракеты с осколочно-фугасной головной частью, в том числе и ракеты в специальном тропическом исполнении, применявшиеся в арабо-израильских воинах и в конфликтах в районе Персидского залива.

Для испытаний новой техники ПВО и тренировки боевых расчетов были разработаны два варианта ракеты-мишени с трассерами у оснований стабилизаторов, в том числе телеметрический вариант с системой регистрации попадании осколков в жизненно важные части ракеты.

Головные организации по разработке реактивных снарядов и неуправляемых твердотопливных ракет.

ПУ 9П114 для ракеты 9К53 комплекса «Луна-МВ».

«Луна-МВ»

29 марта 1961 г. в НИИ-1 началась разработка ракетно-вертолетного комплекса, отличавшегося от «Луны-М» легкой двухосной пусковой установкой. Она создавалась на базе легкого малогабаритного двухосного колесного шасси, предназначенного для переброски вертолетом Ми-6 и десантирования в зону предполагаемого пуска с возможностью самостоятельного передвижения пусковой установки на несколько десятков километров. 5 февраля 1962 г. вышло постановление СМ СССР о создании комплекса 9К53 «Луна-МВ». Замышлялась целая система ракетно-вертолетных комплексов, в том числе с ракетой «Луна-МВ». Вертолетную пусковую установку разрабатывало КБ завода «Баррикады» (ныне ЦКБ «Титан») Были изготовлены два опытных образца, которые проходили заводские и полигонные испытания. Пусковая установка с открытым размещением боевого расчета внешне походила на сильно вытянутый в длину вездеход «Виллис» военного времени Одна из установок 9П114 в составе комплекса Ми-6РВК с ракетой 9К53 в 1965 г. поступила в войска для опытной эксплуатации. И все же из-за множества технических трудностей и сомнительной боевой ценности разработка проекта была прекращена еще на стадии испытаний опытных образцов и опытной эксплуатации.

С 1967 г. НИИ-1 стал именоваться по- новому — Московский институт теплотехники. И тогда же. в середине 1960-х гг., в МИТ была начата разработка более совершенного оперативно-тактического ракетного комплекса «Луна-3» (9К52М). В 1968–1969 гг. проводились летно-конструкторские испытания ракет, запускавшихся с пусковой установки 9П113М. Работы были превращены летом 1971 г. по завершении 48 пусков ракет.

Сравнительно высокие характеристики в сочетании с простотой эксплуатации и боевого примечания комплекса «Луна-М» обусловили более чем 30-летний период его службы в ракетных подразделениях Сухопутных войск нашей страны и в армиях многих зарубежных государств.

За успешную разработку новых типов вооружения наиболее отличившиеся сотрудники были награждены орденами и медалями Группа сотрудников МИТ, в том числе B.C. Бабочкин, К.Г. Беловзоров, С В. Воробьев, М Л. Ляпунов удостоились почетного звания лауреата Государственной премии СССР, а Н.П. Мазуров — лауреата Ленинской премии СССР.

В целом в комплексе «Луна-М» были практически исчерпаны все возможности улучшения точности неуправляемых ракет.

Следующим шагом в развитии твердотопливного ракетостроения явилось создание Московским институтом теплотехники в 1970-2000-е гг. комплексов с управляемыми ракетами средней и межконтинентальной дальности — «Темп-2С», «Пионер». «Тополь», и вершина всего творчества — комплексы «Тополь-М» и «Булава» стратегических ядерных сил XXI века.

Литература

1. Глушко В.П. Развитие ракетострения и космонавтики «СССР. М… 1987.

2. Шунков В. Н. Ракетое оружие. Минск. 2001.

3. Оружие победы. М. 1987.

4. Киселев Л.М. Дело огромной ваежности. М. 1983

5. Глушко В.П. Путь в ракетной технике М.1977

6. Волков Е.Б., Мазинг Г.Ю., Сокольский В.Н. Твердотопливные ракеты. М, 1992.

7. Ангельский Р.Д. Непотерянное поколение (первые послевоенные реактивные системы залпового огня) //Техника и вооружение. 2002. № 9 10.

8. Карпенко А. В. Российское ракетное оружие. 1943–1993 п. СПб… 1993.

9. Stache P. Sowjetisehe raketen. Berlin. 1987.

Положение в отечественном танкостроении: правда и вымыслы

А. Тарасенко, независимый эксперт; С. Тупицын, испытатель вооружения, подполковник запаса

Фото Р. Крайнова и А. Хлопотова.

Рисунки и схемы автора.

Анализируя многочисленные публикации, посвященные непростой ситуации в области отечественной танковой промышленности, можно сказать, что многие вопросы, затронутые в этих работах, могут быть спорными сточки зрения специалиста и располагают к полемике. Однако вызывает беспокойство, что некоторые авторы акцентируют внимание общественности на надуманных проблемах и пытаются выплеснуть на страницы прессы свои личные амбиции, искажающие истинное положение дел в отрасли и уводящие внимание от реальных проблем. В свете вышесказанного статьи г-на М. Растопшина просто требуют комментариев.

Сравнение отечественных БОПС, созданных в конце 1970-х гг., с защитой танков, принятых на вооружение в середине 1990-х гг., но крайней мере, некорректно. При этом никак не упоминаются современные отечественные разработки, которые осуществляются, даже несмотря на недостаточное финансирование отрасли.

Но, к счастью, в области разработки бронетанковой техники и средств борьбы с ней у нас все не так уж и плохо.

Системы автономного самонаведения. Реализация принципа «Выстрелил-забыл»

Г-п Растопшин в своих статьях утверждает, что в России не ведется разработка ПТР комплексов третьего поколения, реализующих принцип автономного самонаведения. Так ли это на самом деле?

В настоящее время в нашей стране придается большое значение управляемым ракетам с пассивными головками самонаведения (ГСН) в инфракрасном (ИК) диапазоне длин волн. Пассивные ИК ГСП осуществляют автономный поиск, распознавание и сопровождение целей по их тепловому излучению, ч то позволяет вести стрельбу ракетами по принципу «выстрелил и забыл».

Такие ракеты разработаны для разведывательно-огневого ПТРК многоцелевого назначения «Гермес». Оснащенные ИК ГСН ракеты показали высокую эффективность в ходе испытаний. Данный комплекс был создан КБП (Конструкторское бюро приборостроения, г. Тула) еще в конце 1990-х гг. Для вооружения танков предназначена самонаводящаяся ракета «Сокол-1», разработанная НТК «Аметех» (научно-технический комплекс «Автоматизация и механизация технологий», г. Москва). Комплекс может применяться на всех отечественных танках, вооруженных 125-мм (а также и 115-мм) пушками. Свой комплекс управляемого вооружения танков с автономным самонаведением и ракетой с тандемной боевой частью предложило и КБП. С такими комплексами отечественные танки получают принципиально новые боевые качества: возможность ведения огня по наземным и воздушным целям противника, с закрытых позиций на дальности до 8 км, по нескольким целям одновременно, возможность уйти в укрытие после пуска и, ч то немаловажно, поражение танков противника сверху.

К сожалению, на данный момент противотанковых комплексов с автономным самонаведением на вооружении Российской Армии нет. Но причина этого вовсе не в том, что их разработки не ведутся, а в том, что нет средств для их принятия на вооружение и оснащения ими войск. Именно на этом необходимо акцентировать внимание.

Комплексы управляемого ракетного вооружения Выстрелил-забыл — поразил.

В своих работах, например в статье «Кто победит в дуэльной ситуации» (ВПК № 2 (117) за 2005 г.) автор говорит об уязвимости отечественных комплексов управляемого ракетного вооружения танков (типа «Бастион», «Шексна», «Свирь», «Рефлекс» и «Рефлекс-М», реализующих управление ракетой по лазерному лучу) к средствам противодействия, установленным на зарубежных танках. Начнем с того, что неправильно указывается максимальная дальность применения этих управляемых ракет (4 км). В действительности дальность использования 125-мм управляемых ракет составляет не 4, а 5 км. Дальность 4 км имеет комплекс «Кобра», установленный на Т-64Б и Т-80Б еще в 1976 г., но тогда ни «Абрамсов», пи «Леопардов-2» не было еще и в проекте.

Теперь рассмотрим, как же на самом деле осуществляется наведение эт их ракет. Система управления ракет 9М119М и 9М117М не использует лазерную подсветку цели, как на то указывается в статье. В отличие от зарубежных комплексов («Хеллфайр», «Лахат» и пр.), в нашем случае применяется система управления с ориентированием ракеты в луче лазера, а не подсветка цели. Поэтому комплекс, в отличие от аналогов, обладает высокой помехозащищенностью и мало подвержен естественным помехам на поле боя (кусты, дымовые завесы и др.). Кроме этого, существующие комплексы обнаружения лазерного облучения, которые могут быть установлены на зарубежных танках, также не могут зафиксировать пуск управляемой ракеты, поскольку, как уже было замечено, подсветка лазером самой цели не осуществляется и до цели доходит ничтожная часть излучения (1 % мощности типовых дальномеров). Чувствительности датчиков лазерного облучения для этого не хватает.

Естественно, через «лесные массивы» и «холмы», блокирующие видимость до цели, этот комплекс применяться не может, впрочем, как и любой другой.

Бронепробиваемость тандемной боевой части (БЧ) усовершенствованной ракеты 9М119М1, по данным разработчиков, составляет 900 мм по бронезащите, не оснащенной ДЗ. Этого достаточно для поражения танков типа «Абрамс» и «Леопард-2». К тому времени, когда они получат динамическую защиту, не стоит исключать появления усовершенствованной ракеты.

Также указывается, что применение управляемых ракет второго поколения для поражения вертолетов не имеет перспективы. По мнению автора, экипаж танка из-за малого времени атаки вертолета АН-64А «Апач» якобы просто не успеет ничего сделать. К сведению автора: вертолет «Апач» также оснащен ракетами «Хеллфайр», наводящимися по лучу лазера (полуактивная лазерная ГСН, весьма уязвимая к комплексам противодействия), и время их полета до цели не больше, чем у ракет, запущенных с танка. Скорость полета ракеты AGM-114К «Хеллфайр-2» на траектории достигает 326 м/с, в то время как у ракеты 9М119М1 она составляет 350 м/с. Об облучении танка лазером экипаж предупредит КОП «Штора-1», после чего будет достаточно времени для ответных действий — установки многоспектральной аэрозольной завесы, скрывающей танк от тепловизионных прицелов и нарушающих систему лазерного наведения ракеты, или ответного огня имеющимися в распоряжении управляемыми ракетами или снарядами с дистанционно- воздушным подрывом. Конечно, танк не является противовертолетным средством, но возможность защитить себя у него есть.

Кроме того, автор критики отечественного комплекса управляемого вооружения явно не в курсе проведения его государственных испытаний (ГМ). Если испытания в различных климатических зонах, в реальных погодных условиях считать «тепличными», то тогда какие условия «боевые»?

Танки против танков? А как же пехота?

В одной из своих последних статей г-н Растопшин пишет, что боекомплект отечественных танков носит противотанковую направленность, при этом в его составе противотанковые боеприпасы могут достигать 70 % от общего количества. Так ли это на самом деле? Согласно приказу МО. раскладка боекомплекта танков следующая: 50 % — ОФС, 35 % — ВПС, 15 % — КС, включая ПТУР. И где здесь «противотанковая» направленность?

Сравним состав боекомплекта российских танковТ-90 и Т-80УК с составом боекомплекта танка «Абрамс». В боекомплект российских танков входят осколочно-фугасные (ОФС), бронебойные оперенные подкалиберные снаряды (ВОПС), кумулятивные снаряды (КС), управляемые ракеты, снаряды с СГПЭ (шрапнельные) с дистанционным подрывом в заданной точке траектории.

«Абрамс» комплектуется ВОПС и КС. ОФС в боекомплекте у «Абрамса» нет. Для борьбы с танкоопасными целями — расчетами ПТРК, РПГ и пехотой — применяются КС и пулеметы. Естественно, эффективность поражения расчета ПТРК пулеметом и КС на дистанции 3–4 км ничтожна, а ведь именно они являются одним из основных и наиболее опасных противников панка на современном поле боя.

Как же обстоят дела с возможностями борьбы с танкоопасными целями у отечественных танков? Танки Т-80У, T-80УК и Т-90 оборудованы системой «Айнет», обеспечивающей подрыв ОФС в заданной точке траектории. Для использования системы наводчик замеряет дальность до цели при помощи лазерного дальномера перед заряжанием пушки.

В процессе заряжания снаряд проходит через автоматический установщик интервала, который настраивает снаряд на подрыв но достижении заданной дальности; подготовленный таким образом снаряд затем досылается в камору, и танк готов к выстрелу. Эта система позволяет эффективно использовать снаряд против зависающих вертолетов, живой силы и легкой бронетехники, расположенных открыто и в окопах, на дистанциях 4 км и более. Характеристики радиуса осколочного поражения и кучности стрельбы в сравнении с обычным ОФС по дальности улучшаются втрое, что уменьшает средний расход снарядов на типовую цель вдвое. Кроме того, наряду с обычными осколочно- фугасными снарядами в боекомплект отечественных танков могут входить снаряды Ш7 и Ш8 с СГПЭ, применение таких боеприпасов еще более увеличивает возможности борьбы с танкоопасными целями, в заданной точке траектории снаряд подрывается электронным взрывателем, поражая противника направленным пучком высокоскоростных поражающих элементов (картечь или стрелки).

ВЯД Т-72БЛГ-90 с ВДЗ «Контакт-V»

ВПД Т-72М1М/Т-72БМ с модульной ДЗ «Реликт» (вариант исполнения)

Установка ДЗ «Контакт-V» на башне Т-72Б/Т-90

Установка ДЗ «Реликт» на башне Т-72Б «Рогатка» (вариант исполнения)

Динамическая защита. Правда и вымысел

В статье «Явно устаревшая конструкция» г-н Растопшин говорит о недостаточной эффективности встроенной динамической защиты (ВДЗ) типа «Контакт-5» при срабатывании от современных зарубежных боеприпасов, разработанных в последние годы (а ВДЗ «Контакт-5» уже; 20 лет). При этом он не упоминает, что еще в середине 1990-х гг. был создан и испытан комплекс ВДЗ нового поколения. Что же он из себя представляет?

Комплекс обеспечивает непоражаемость танка Т-90 современными ВОПС М829А2 американского танка М1А2. Помимо увеличенной стойкости к моноблочным кумулятивным боевым частям он также обладает «противотандемными» свойствами. Это позволило защитить танки (от ПТУР типа TOW-2A и HOT-2. Решены также все технические вопросы по защите от соответствующих боеприпасов, атакующих танк из верхней полусферы. Комплекс, смонтированный на танке Т-72М1М, был впервые продемонстрирован на выставке IDEX-99. Позднее он также был установлен и на перспективную БМПТ. Интересно было бы узнать, на каком из зарубежных танков Растопшин углядел противотандемную ВДЗ, не заметив ее при этом на отечественных танках?

Что же представляет собой современная ВДЗ?

Комплекс состоит из модуля ДЗ верхней лобовой детали корпуса, быстросъемных контейнеров ДЗ, устанавливаемых на крыше и боковых проекциях башни, а также на бортах корпуса. Противоснарядная стойкость оснащаемого ВДЗ танка (например, Т-72Б) увеличивается В 1,5–1,6 раза, противокумулятивная — в 2 раза. Площадь перекрытия проекции корпуса и башни достигает 70 %.

Комплексом в полевых условиях войсковыми ремонтными подразделениями может быть оборудован любой ранее изготовленный объект военной техники. Созданный комплекс защиты позволяет повысить уровень защищенности при действии современных средств поражения и обладает более высокой ремонтопригодностью по сравнению с обычным «Контактом-5».

Также стоит заметить, что это далеко не последняя и не единственная российская разработка ВДЗ.

Указывается, что оолсбенность конструкции ДЗ «Контакт-5» заключается в том, что верхняя крышка контейнера навесной ДЗ толщиной 3 мм была заменена на крышку из стали высокой твердости толщиной 15 мм Такая замена обеспечила новый механизм возбуждения детонации ВВ в элементах ДЗ. Но это верно лишь для наиболее простой базовой конструкции блока динамической защиты, который уже давно не применяется.

Использование нескольких слоев активных элементов в новых отечественных ЭДЗ (элемент динамической защиты) обеспечивает их последовательное срабатывание и увеличивает время действия динамической защиты.

Ввод в конструкцию защиты дополнительных пластин позволяет увеличить массу, воздействующую на снаряд и, следовательно, ее стойкость к более мощным снарядам. Наличие различных материалов в составе броневых слоев обеспечивает при соударении образование дополнительных ударно-волновых процессов, что дестабилизирует проникающее средство поражения.

Нанесение предохранительною покрытия на стенки корпуса, на металлические пластины и на внутренние поверхности полости предотвращает волнообразование (из области упрочнения и сварки известно, что при соударении металлов на их поверхностях имеет место так называемое «волнообразование») Этот процесс приводит к торможению соударяющихся пластин. Происходит «скольжение» пластин вдоль поверхности соударения, их отражение и, в конечном счете, повторное» воздействие на атакующий боеприпас. Таким образом, это позволяет увеличивать время функционирования броневой защиты и ее стойкость к тандемным кумулятивным боеприпасам.

Основные характеристики существующих типов динамической защиты ББМ

Наименование ДЗ	ВДЗ «Контакт-5»	«Реликт»
Страна/фирма изготовитель	СССР/НИИ Стали	Россия/НИИ Стали
Тип защиты	Универсальная	Универсальная
Противодействие тандемным БЧ	Не обеспечено	Ограниченно обеспечено
Принцип действия	Воздействие	Воздействие
	метаемыми	метаемыми
	пластинами /	пластинами /
	крышкой	крышкой
Снижение характеристик кумулятивных средств поражения	50-80%	До 90 %
Снижение характеристик
БОПС	Не менее 20%	Не менее 50%
Принцип размещения	Секционный	Модульный
Перекрытие лобовой проекции башни и корпуса
при курсовых углах 0\ %	55/<50	60
при курсовых углах
±20 (корпус), %	45	45
при курсовых углах
±35° (башня), %	45	55
Общая масса
комплекса ДЗ т	1.5	2.3
Общее количество ЭДЗ шт	360	394
Установлена на	Т-72Б/Т-90	Т-72Б/Т-90

Слева: вариант размещения ЭДЗ на ВЛД корпуса танка. УДЗ установлены в секциях, образуя по высоте рабочую поверхность длиной 500 мм. Справа: вариант размещения ЭДЗ в секции на башне танка: 1.2 — верхняя и нижняя крышки; 3. 4 — тыльные стенки; 5 — УДЗ (длина 375 мм).

Индекс БОПС/ год выпуска	Масса сердечника, г	Начальная скорость, м с	Замедление/ 1000 м, м/с	Скорость на Д= 1000 м, м/с
ЗБМ42/1988	4850	1700	100	1600
ЗБМ42М 1991	5000	1750	60	1690
DM53/L44/1996	4800	1670	55	1615
DM53/L55 2004	4800	1750	55	1650
М829А2.1992	4920	1675	59.5	1620

Сработает ли ВДЗ? …Есть контакт!

По мнению Растопшина. зарубежные БОПС (по сравнению с отечественными) имеют меньшую начальную скорость и большую массу. При невысоких начальных скоростях зарубежные БОПС будут иметь более низкие ударные скорости взаимодействия с ДЗ, при которых не будет детонации ВВ, т е низкоскоростные БОПС свободно преодолевают встроенную ДЗ.

Так ли это на самом деле? Как мы видим из таблицы, начальная скорость отечественных БОПС (ЗБМ42) превосходит скорость западных, однако из-за более высокого снижения скорости на дистанции 1 км скорость их фактически одинакова. Возможно, автор просто не осведомлен об этом.

Заявления о неэффективности ВДЗ «Контакт-5» не соответствуют действительности. Тем более что в последнее время стали известны материалы испытания танков, оснащенных «Контактами-5», полученные после их нелегальной продажи в США. Как пишется в авторитетном издании Jane's International Defense Review № 7/1997, танки с этой защитой оказались неуязвимыми для новейшего на тот момент американского БОПС (БПС) М829 и М89А1. Это вызвало серьезное беспокойство Пентагона и активизацию разработки новых БОПС М829А2 и М829А3, но и им нашими разработчиками брони был дан адекватный ответ.

По поводу длины элементов ДЗ стоит заметить, что, действительно, отечественные ЭДЗ имеют длину 250 мм. Но их укладывают по несколько штук в один контейнер, в результате чего можно увеличивать его длину хоть до метра. Никаких проблем с передачей детонации от ЭДЗ к ЭДЗ нет. Так что можно спорить об удачных или неудачных конструкциях, но говорить о порочном принципе отечественных ЭДЗ неверно. Сложите два элемента — и получите те самые 500 мм.

Наши боеприпасы против брони зарубежных танков Против лома нет приема!

БОПС «Вант» был принят на вооружение в 1985 г., БОПС «Манго» — в 1988 т., в то время как танк М1А2 появился в 1994 г. Стоит ли удивляться, что бронезащита лобовой проекции этого танка неуязвима для данных снарядов? Эти снаряды эффективно боролись с основными танками M1 и М1А1 «Абрамс», состоявшими тогда на вооружении. Как ни странно, но американские конструкторы не сумели обеспечить им тот уровень защиты, который нарисовал г-н Растопшии в своей таблице. По последним данным, защита от БОПС для танка M1 (1980) составляла 350–380 мм и 500 для М1А1 в эквиваленте стальной катаной гомогенной брони (у Растопшина 500 и 600 мм соответственно). Об этом говорят и данные МВКК (Межведомственная координационная комиссия), о которой так высоко отозвался г-н Растопшин.

Кроме того, утверждается, что зарубежные 120-мм БПС на основе урана давно уже перешагнули рубеж бронепробиваемости 300 мм/60 на дальности 2 км, а наши специалисты якобы не могут создать аналог американского БПС М829А2. Следует отметить, что снаряды с минимальной гарантированной бронепробиваемостью 300 мм/60 и выше на дальности 2 км приняты на вооружение РФ.

В плане развития БОПС в периоде конца 1990-х гг. была проведена большая работа, задел которой составили БОПС 3BM39 «Анкер» и ЗБМ48 «Свинец». Данные снаряды значительно превосходили такие БОПС, как «Манго» и «Вант», основным их отличием были новые принципы системы ведения в канале ствола и цельнокорпусной сердечник из материала «Б». Именно эти изделия послужили основой для создания современных российских БОПС нового поколения. Однако на данном этапе, естественно, никто но отрицает, что БОПС «Свинец», конечно, устарел. В то же время полученные результаты по этим работам послужили заделом для создания новых, современных снарядов.

Растопшин также в очередной раз заявляет, что отечественные БОПС «Манго» и «Свинец» отрабатывали для работы по гомогенным преградам. Это не соответствует действительности. Известно ли автору, что такое преграды П-30 и П-60 с «блоком 1» и «блоком 2»? Наверное, известно. Насколько они соответствуют современным требованиям — особая тема. Но, во всяком случае, говорить о том, что отработка отечественных ПТС производилась на гомогенных преградах с навесной ДЗ, — значит говорить далеко не всю правду.

Отечественные бронебойные подкалиберные снаряды (сверху вниз):

125-мм ЗБМ42 «Манго» (ВНЖ);

125-мм 3BM32 «Вант» (материал «Б»);

125-мм ЗБМ48 «Свинец» (материал «Б»).

История динамической защиты Кто был первым?

В своей последней статье г-п Растошнин пишет, что якобы в 1982 г. наши прославленные гранатометы, которых в Ливане было предостаточно, оказались неэффективными при стрельбе по американским танкам М48, М60, оснащенным навесной ДЗ. Не будем углубляться в ход войны 1982 г., ДЗ «Блайзер» действительно увеличила защищенность израильских танков, но никак не сделала их неуязвимыми из-за своих многочисленных недостатков (например, борта танков она не прикрывала).

Здесь уместным будет напомнить, что динамическая защита была разработана в 1960-е гг. коллективом под руководством Б.В. Войцеховского. В конце 1950-х гг. были проведены научные обоснования метода, а в 1960-е гг. созданы ее первые рабочие образцы, успешно прошедшие полигонные испытания. Принятие на вооружение этого новаторского изобретения встретило большие трудности из-за неприятия идеи руководством МО и бронетанковых войск (министр Гречко, Главный маршал бронетанковых войск Бабаджанян). Примерно в то же время аналогичные разработки были проведены и в ФРГ под руководством профессора М. Хельда, где к концу 1960-х гг. также появились первые образцы. Однако на серийные танки эту разработку впервые установили в Израиле.

Напомним автору, что НКДЗ (впоследствии принятый на вооружение под обозначением «Контакт-1») практически в современном варианте испытывался еще до Ливанского конфликта, в конце 1970-х и самом начале 1980-х гг. При этом рассматривались и другие схемы, в том числе и «крест», «цилиндр» и др.

Так что г-н Растопшин либо несколько лукавит, либо просто недостаточно осведомлен, чтобы выступать экспертом в данном вопросе, хотя, скорее, можно сказать, что имеет место первое. Также читателям будет интересно узнать, что опытные варианты отечественной динамической защиты танков испытывались еще в послевоенные годы, а первая динамическая защита встроенного типа, обеспечивающая защиту как от КС. так и от БОПС/БПС. была разработана и опробована в конце 1960-х гг. В тот период от установки ВДЗ на отечественные танки отказались, видимо, причиной послужила и так достаточная защита поступивших тогда в серийное производство Т-64.

Многослойный бронепирог Что же представляет собой многослойная броня российских танков?

Г-н Растопшин пишет, что трехслойный «пирог» (трехслойная лобовая защита корпуса, состоящая из двух броневых плит (50 и 60 мм), между которыми размещался стеклотекстолит (105 мм), расположенных под углом 68°) в качестве многослойной преграды остается единственным достижением наших конструкторов как по структуре, так и по используемым материалам. Далее утверждается, что танки Т-72М1 в составе сирийских войск в 1982 г. поражались различными противотанковыми средствами, включая израильские БПС M111.

Для того чтобы исправить эту дезинформацию, устроенную автором статьи «Явно устаревшая конструкция», опубликованной в общероссийской еженедельной газете «Военно-промышленный курьер», необходимо пролить немного света на этот вопрос.

Действительно, на экспортных версиях танка Т-72 (Т-72М) устанавливалась трехслойная лобовая деталь корпуса, состоящая из лобовой и тыльной плит и пакета броневого стеклотекстолита между ними. Для своего времени это было вполне адекватной защитой (превосходившей все мировые аналоги). С июля 1983 г. на танки Т-72А устанавливалась дополнительная 16-мм плита из стали высокой твердости (экспортная версия танка Т-72М с установленной дополнительной плитой получила название T-72M1). Как оснащенные дополнительной 16-мм плитой только в 1983 г. сирийские Т-72М1 могли поражаться израильскими БОПС в 1982 г., если они поступили на вооружение только в 1983 г. после испытаний захваченного израильского танка М48, в составе боекомплекта которого был этот БОПС? Ни чем иным, как подтасовкой фактов, это не назвать.

Данные испытания, многократно описанные автором, действительно показали уязвимость ВЛД Т-72А (испытывали именно его, а не Т-80) к воздействию израильского БОПС M111 при применении с близких дистанций. Видимо, действие было настолько «внушительным» (именно это слово применяет Растопшин), что на ВЛД Т-72 приварили аж 16-миллиметровый лист стали. Кроме того, вынужден еще раз развеять домыслы автора о применении Т-72М в ходе арабо-израильской войны 1982 г., видимо, основанные на пропагандистских публикациях в западной прессе. Дело в том, что эти танки, находившиеся в составе элитной 82-й бригады 3-й танковой дивизии, в ходе основного периода боевых действий были в тылу и так и не встретились в бою с израильскими «Меркавами» и «Магахами», как бы много об этом не писали наши и зарубежные авторы. Единственный бой с их участием произошел незадолго до объявления прекращения огня. Колонна Т-72, выдвигавшихся по шоссе в походном порядке, была неожиданно атакована размещенными на господствующих высотах расчетами усовершенствованных ПТРК «ТОУ» израильских десантников. В ходе скоротечного боя сирийцы отступили под покровом дымовой завесы, несколько танков было потеряно и повреждено, свидетели боя отмечали, что обычно из трех запущенных ракет пробивала броню лишь одна.

Но вернемся к бронированию отечественных танков. В 1985 г. от старой трехслойной конструкции ВЛД танка Т-72А (то же было и с другими отечественными танками) полностью отказались. На смену ей на поступившем в серийное производство в 1985 г. танке Т-72Б устанавливалась абсолютно новая шестислойная ВЛД. Кстати, стеклотекстолит в лобовой детали Т-72Б не применялся. В конце 1980-х гг. перешли на другую, значительно более совершенную схему. Почему автор десятков статей, опубликованных в газете «Военно- промышленный курьер», об этом не упоминает?

Броневая защита лобовой части корпуса Т-80 А («объект 219А») представляет собой многослойные комбинированные преграды, включающие 30-мм плиту стали высокой твердости, 60 мм катаной стали, пакет плит броневого стеклотекстолита, усиленных пластинами из стали, и тыльную плиту. Как мы видим, пирог этот уже не трехслойный, а восьмислойный, позднее к нему добавились навесная, а затем и встроенная динамическая защита, при этом конструкция самой преграды претерпевала значительные усовершенствования.

Что же думают о защите наших танков за рубежом? В 1993 г. в специализированных зарубежных изданиях (доклад «Дойче Айрспэйс», Л. Мани, 1993 г.) были опубликованы данные об испытаниях танков Т-72М1 (экспортная модификация Т-72А), которые показали, что его стойкость эквивалентна 420–480 мм стальной гомогенной катаной брони от современных на тот момент боеприпасов калибра 105 и 120 мм производства ФРГ. Бронирование танка Т-72Б, причем самых ранних серий, производства 1985 г. эквивалентно более чем 550 мм от БОПС. Очередной раз дает о себе знать привычка М. Растопшина занижать показатели отечественной техники. Стоит также напомнить, что в конце 1980-х гг. Т-72Б стал комплектоваться встроенной динамической защитой «Контакт-5», которую автор в своих оценках в учет не берет, хотя она «снимает» более 20 % бронепробиваемости БОПС. Таким образом, с усовершенствованной конструкцией брони и ВДЗ танк T-72Б обладал стойкостью до 750 мм от БОПС, что вполне на уровни лучших зарубежных образцов, поступавших на вооружение в те годы.

ВЛД корпуса танка Т-80У (по материалам отечественной прессы).

Чей пирог толще, или померяемся пирогами

Так что же представляет собой многослойная броня российских танков на самом деле и какая она по сравнению с броней зарубежных танков? В упомянутых статьях неоднократно подчеркивается, что лобовая защита американских и немецких танков превосходит защиту отечественных машин.

Снижение высоты танка — самый надежный и простой способ уменьшить лобовую проекцию, и, как следствие, в малых габаритах можно увеличить площадь брони наибольшей толщины, т. е. значительно усилить лобовую проекцию и надежно защитить вероятные курсовые углы обстрела.

Отечественные тапки на 20–30 см ниже западных, а площадь их лобовой проекции значительно меньше, это во многом объясняет, почему они легче. У Т-72 лобовая проекция 4 м^2, а у «Абрамса» — 5,1, т. е. самая тяжелая бронеплита «Абрамса» на 25 % больше по площади, а лобовая плита составляет 20–30 % массы, при этом вес одного квадратною метра лобового бронирования современных танков может составлять 4000–5000 кг, поэтому выигрыш в массе от сокращения лобовой проекции очень существенен. Кроме того, не стоит забывать, что малая площадь силуэта также снижает вероятность попадания в танк. Здесь же напомним, что внутренний объем отечественных танков в два раза меньше, чем у зарубежных. Естественно, масса танка не распределена равномерно, но даже минимальный уровень защиты, который необходимо обеспечить для огромной по площади башни и корпуса зарубежных танков, и является объяснением их значительно завышенной массы.

Рассмотрим башню современника Т-80У танка «Леопард-2А4». Видны обширные ослабленные зоны и неоднородность бронезащиты в углах безопасного маневрирования (защита борта башни при обстреле под углом 30° составляет 40 см, у Т-80У без учета ВДЗ габарит физической толщины башни при этом угле составляет 60 см), связанные с конструктивными решениями, принятыми немецкими разработчиками, — установка прицела наводчика в лобовой детали башни, размещение пушки в массированной маске, лишенной многослойной комбинированной брони, слабая защита бортов башни. Как мы видим, округлая форма башни отечественных танков обеспечивает значительно лучшую защиту в углах безопасного маневрирования ±35°. Размещение орудия «Леопарда» в массивной маске ослабляет его лобовую проекцию. При поражении этой области даже при благоприятном исходе для экипажа танк теряет способность к ведению огня и выходит из строя.

Естественно, стойкость многослойного бронирования определяется не только физическими габаритами, но и используемыми в нем наполнителями. В качестве наполнителя в отечественных танках применяются высокопрочные керамические наполнители и броня с «отражающими листами», которая относится к «полуактивному» типу. На новой сварной башне, устанавливаемой на последние версии Т-90 и на ею экспортную модификацию Т-9 °C, применен усовершенствованный наполнитель. Проводившиеся в присутствии индийской делегации испытания обстрелом с использованием новейших зарубежных боеприпасов (БОПС М829А2) показали неуязвимость башни даже без установленной ВДЗ, при этом обстрел проводился с минимальных (250 м) дистанций.

Поэтому заявления о том, что в настоящее время боеприпасы 120-мм пушки способны поражать российские танки в наиболее защищенные лобовые зоны, не являются полностью верными. Современные 125-мм боеприпасы отечественных танков, использующие сверхплотные однокомпонентные и композиционные материалы (ЗБМ-44М, ЗБМ48), способны поражать зарубежные танки, в том числе и в наиболее защищенные лобовые зоны. Установка пушки повышенной точности 2А46М-5 позволяет значительно увеличить точность стрельбы на большие дистанции. Также на опытных образцах отработана пушка повышенной баллистики и комплект выстрелов к ней. Усиление огневой мощи, защищенности и подвижности танков Т-80Б и Т-72Б может осуществляться в ходе капитальною ремонта с проведением модернизации.

Каковы же перспективы совершенствования зарубежных танков? Растопшин утверждает, что на них можно без груда установить ВДЗ, но так ли это? В случаях применения танков в конфликтах малой интенсивности, в условиях действий в районах с развитой инфраструктурой оснащение БМП «Брэдли» и «Абрамса» ДЗ действительно возможно.

Однако установка комплексов ВДЗ на и без того перегруженные шасси западных танков (например, «Леопард- 2А5» и М1А2) не представляется возможным в случаях их действия на пересеченной местности. В последнее время в связи с возросшими потерями в Ираке в США проводятся работы по оснащению танка «Абрамс» комплексами навесной динамической защиты TUSK. Однако это приводит к снижению ресурса ходовой части в результате резко возрастающего веса танка.

Схема защиты башен танков Т-90А (сварная), Т-80УК (литая), «Леопард-2А4», (сварная).

Физическая толщина бронезащиты Т-90А находится в диапазоне 70–95 см (42 см в районе амбразуры) Для Т-80УК — 60 90 см (около 40 см в районе амбразуры) Физическая толщина бронезащиты танка < Леопард-2А5 составляет 65 см и около 35 см в районе маски пушки

Слева: модернизированный танк Т-72Б «Рогатка». На танке использован новый комплекс динамической защиты модульного типа «Реликт», приняты меры по снижению заметности, такие как установка комплекса «Накидка», улучшена архитектура образца, снижающая эффективную поверхность рассеяния (ЭПР), применены уголковые радиолокационные отражатели. В целом танк менее заметен в радиолокационном и ИК-диапазонах длин волн. В центре: модернизированный танк Т-80Б. Установлен новый комплекс динамической защиты модульного типа «Реликт». Следует отметить полную унификацию ДЗ модернизируемых танков Т-80Б и Т-72Б.

Справа: БМПТ «Рамка», на ВЛД установлена модульная ДЗ, на бортовых участках — многослойная ДЗ, обеспечивающая защиту при любых углах встречи с ПТС (на фото не показана).

Выводы

Утверждать, что в отечественном танкостроении сейчас все в полном порядке, может разве что человек, почти совсем не осведомленный по данной теме. Существует много серьезных проблем как технического плана, так и в вопросах боеготовности, технического обслуживания. наиболее тяжелое положение складывается с поступлением образцов вооружения и военной техники в войска. Кроме того, наметилось серьезное отставание по таким направлениям, как внедрение автоматизированных систем управления боем, современной тепловизионной техники с использованием матриц второго и третьего поколении новейших средств связи и навигации, информационно-управляющих систем корпуса и башни. Данные проблемы требуют дальнейшего привлечения общественного внимания и контроля за их выполнением со стороны ответственных структур.

К сожалению, современные образцы бронетанковой техники и вооружении даже в условиях стабилизации экономического положения в стране — не удостоились должного внимания правительства и поступают в совершенно недостаточных количествах. Не лучшим образом обстоит дело и с модернизацией, хотя благодаря ей военно-технический уровень образца может быть значительно повышен при наименьших затратах.

Таким образом, в XXI век Россия вступила с танковым парком, значительно уступающим по совокупности показателей танковому парку НАТО в Европе. Сегодня значительная часть отечественного танкового парка требует капитального ремонта. Если темпы обновления танкового парка останутся прежними, то в ближайшей перспективе отставание парка отечественных танков от танкового парка НАТО может принять необратимый характер. Эго выглядит особенно тревожно в свете того, что, как отмечал бывший начальник ГЛБТУ МО РФ генерал-полковник С. Маев, возможность возникновения конфликтных ситуаций в обозримом будущем вблизи границ России с воинскими контингентами НАТО или современными образцами БТВТ НАТО близка к абсолютной.

Только в этом году на вооружение поступит значительное, хотя и явно недостаточное количество современной техники, а также предполагается модернизация существующих образцов. Остается надеяться что программа модернизации будет выполнена в полном объеме.

Шаг за шагом

Ю.Н. Ерофеев, д.т.н., профессор

Продолжение.

Начало см. в «ТиВ» № 7–9/2006 г.

4. От «Сонаты» к «Сиреням»

Американский самолет-шпион U-2.

С этого эпизода начинается не одна история, имевшая шумные отклики и продолжение в печати — от газетных и журнальных статей [1–5] до популярной технической [6] и даже художественной литературы [7]: 1 мая 1960 г. под Свердловском был сбит самолет-шпион U-2, пилотируемый американским летчиком Френсисом Г. Пауэрсом. Официальная версия: самолет был поражен первой же ракетой зенитного ракетного комплекса, который успели установить под Свердловском. Очень скоро мы, однако, узнали, что тут далеко на все соответствует истине. Одно за другим, обгоняя друг друга, стали появляться сообщения, что самолет Пауэрса был сбит третьей, седьмой, восьмой… одной из четырнадцати и даже шестнадцати ракет, что прямого попадания и вовсе но было.

Мне хотелось бы обратить внимание на одну газетную статыо [5]. Ее автор подводит читателей к мысли, что, несмотря на обилие подобных публикаций, главное действующее лицо этой эпопеи мы так и не знаем: «Среди тех, кто перегонял самолеты из Новосибирска и Белоруссию (имеются в виду высотные перехватчики фирмы П. О. Сухого Т-3, позднее названные Су-9. — Ю.Е.) был капитан Н… К сожалению, имени его я не припомню», — пишет автор.

Выполняя перегонку очередного самолета, капитан произвел промежуточную посадку в Перми и оформил заявку на продолжение полета 3 мая. А утром 1 мая его подняли по тревоге. По дороге на аэродром представитель командования сообщил ему: «…Если Вам удастся загнать нарушителя в зону действия ЗУРСов, получите команду «Отвал», после которой все в кратчайшие сроки с разворотом на 180 должны уйти от нарушителя. Если не сумеете — получите команду таранить».

Значит, кроме пары перехватчиков, совершивших посадку в Свердловске, был еще один, совершивший «промежуточную посадку» в Перми. Вот этот перехватчик и выполнил поставленное задание. «Пилот американского самолета, пытаясь оторванная от преследователя, увеличил скорость и высоту, но Т-3 и не думал отставать. Дежурная пара МиГов сохраняла свое место ниже нарушителя. Капитан Н., имитируя попытки надежного прицеливания, направлял движения U-2 туда, куда требовал пункт наведения. И вот последовала команда «Всем отвал». Капитан тотчас повернул на обратный курс с одновременным снижением высоты. Посадку произвел на аэродроме вылета в Перми.

Зарулил после посадки и один из МиГов. Другого так и не дождались. Как оказалось, он был сбит первой же ракетой. Нарушителю досталась лишь восьмая.

О случившемся мы узнали 3 мая от командира полка Бурякова».

После того как самолет U-2 был сбит, события развивались так: «Прилетел капитан Н. С собой он привез врученный ему командованием кусок металла весом с килограмм — от сбитого U-2.

Прошли годы. Многие секреты перестали быть секретами. Лет пять назад газеты рассказали о старшем лейтенанте Сафронове, который, преследуя Пауэрса, был сбит первой ракетой наших ПВО. А вот о капитане Н. никто не вспомнил».

Эти слова писал человек информированный, бывший военный летчик 1-го класса. История с летчиком Ментюковым, который, тоже на перехватчике Су-9, взлетел с аэродрома в Свердловске, но с Пауэрсом не встретился, была уже на слуху. Нe знаю, почему еженедельник «Совершенно секретно» не довел расследование до конца: кто он, капитан Н.? Жив ли в настоящее время? Ведь оставалась же какая-то документация, полетные листы, например, из которой можно было узнать его имя и фамилию?

Что в уничтожении самолета-шпиона большую роль сыграл высотный перехватчик Су-9 — это факт [4], такой ко времени инцидента с Пауэрсом действительно был уже разработан.

Правда, Су-9 с одного из сибирских заводов-изготовителей в Белоруссию перегонялись без ракетного вооружения (его изготовление не успели завершить) и на малых высотах: гермокостюмы летчикам не выдавались. Таран был единственным средством пресечь действия самолета-нарушителя, но, учитывая потолок полетов U-2, он был смертельно опасен и для нилота истребителя-перехватчика.

Назывался и зенитный ракетный комплекс, установленный под Свердловском, — это был С-75. Но далее мой рассказ не о версиях уничтожения самолета U-2 и не о суде над Пауэрсом, погибшим в возрасте 48 лет 1 августа 1977 г. после возвращения в США в катастрофе вертолета при не вполне выясненных обстоятельствах [6].

При падении U-2 хвостовая часть его фюзеляжа уцелела лучше, чем центроплан. «Фюзеляж U-2 упал на большую поляну в лесу и, как ни странно, сохранился гораздо лучше, чем можно было ожидать после падения с двадцатикилометровой высоты», — писал Ф.А. Ветров [7]. Там, в отсеке, где размещался тормозной парашют, используемый при посадке U-2, находилось целое, практически невредимое радиоэлектронное устройство. Разве, что некоторые «лорды», амортизаторы, были срезаны под действием перегрузок, возникших при падении самолета. Название радиоэлектронной аппаратуры было «Рейнджер». Широкополосные входное и выходное устройства, специфика построения антенн, — все это указывало на принадлежность «Рейнджера» к аппаратуре радиоэлектронной борьбы. Действительно, это оказалась малогабаритная станция имитационных активных помех. Надо ли пояснять, что очень скоро «Рейнджер» оказался на рабочем столе закрытой лаборатории «сто восьмого» [10, 11].

Н. С. Хрущев «распорядился в московском Парке культуры имени Горького открыть в просторном шахматном домике выставку останков U-2 и его шпионского оборудования. Он сам приехал на «вернисаж» вместе с министром иностранных дел Громыко, внимательно все рассмотрел, погрозил пальцем Западу и выступил перед журналистами на пресс-конференции, где хлестко и остроумно отстегал президента США и всю его камарилью, которая сама себя посадила в этакую лужу» [7]. Свое выступление перед журналистами Н.С. Хрущев делал с импровизированной «трибуны» — с табуретки, на которую довольно легко для своих лет взобрался, возвышаясь над головами присутствовавших. «После своей речи Хрущев с помощью охранников спокойно слез с «трибуны» и в окружении плотного кольца советских и иностранных журналисток стал медленно двигаться по павильону, где были экспонированы останки «шпионского ястреба». Главшли маршал авиации Вершинин с большим знанием дела докладывал собравшимся, какой прибор для чего предназначен, каковы технические данные U-2, в чем особенности маршрута самолета Пауэрса. Хрущев спокойно слушал Вершинина и понимающе кивал головой [11а]. Наконец подошли к прибору, напоминающему раскрытую для работы пишущую машинку.

Это что такое? — добродушно спросил Хрущев.

— Это специальный магнитофон, на который Пауэрс записывал сигналы советской ПВО и радиолокационных станции по маршруту движения U-2, ответил Вершинин.

— А он работает? — поинтересовался Хрущев.

— Как часы, — ответил маршал. — Убедитесь сами.

И он нажал соответствующую клавишу магнитофона. По залу разнеслись странные звуки, похожие на какофонию в обычном радиоэфире, когда быстро вращают ручку настройки. Десятки рук с магнитофонами потянулись с разных сторон к «говорящему ящику». И в этот момент неожиданно прозвучало:

Немедленно убрать эту музыку! приказал покрасневший от негодования Хрущев. — Это же надо такое придумать! Давать для перезаписи то, ради чего к нам летел.

А вы, специалисты, тоже хороши, — обратился он, повернувшись к военным — Готовы рассекретить все и всем! Не дело это. Думать надо! — и для убедительности он показал пальцем на свои вспотевший от негодования и волнения лоб».

«Рейнджера» на этой выставке но было: эта аппаратура, имевшая, как сразу же было установлено, отношение к закрытой отрасли, радиоэлектронной борьбе, сначала находилась в Чкаловской где прошли первые заседания экс портной комиссии назначенной для того, чтобы дать предварительные характеристики аппаратуры в целом и отдельных ее частей.

Было, конечно, задание: срочно изучить установить функциональные связи, разобраться в принципах действия. Но разве только в руководящих указаниях было дело! Это была давно не представлявшаяся возможность посмотреть что и как делается у наших соперников за океаном. Можно сказать, первая возможность за последние годы. Во второй половине 1940-х гг. был уже подобный случай на Дальнем Востоке наши летчики посадили, а потом интернировали «летающую крепость» В-29 Тогда изучать аппаратуру, размещенную в этом самолете, бросились специалисты разных ведомств Что было по нашему профилю? Аппаратура «свои-чужой» — разработка отечественных изделий подобного профиля началась как раз с этого времени. Получили команду воспроизвести различные реле и разъемы, из тех, которых у нас еще не было, воссоздали конструкцию контура «бабочка» — это из мелочей, по тоже требовавших пристального изучения, как, впрочем, и технология изготовления болтов которую долго не могли разгадать.

Надо отметить, что в конце 1960-х гг. был захвачен американский корабль «Пуэбло», забравшийся в северо-корейские территориальные воды. Он, замаскированный под гражданское судно, был нашпигован аппаратурой радиоэлектронной разведки Блокирование корабля «Пуэбло» и его захват были осуществлены 23 января 1968 г. А уже в феврале там появились специалисты «сто восьмого» Ю.Н. Мажоров и И.А. Есиков (Игорь Александрович Есиков — в те годы старший инженер «сто восьмого». Потом много лет занимал должность главного инженера 5-го Главного управления Министерства радиопромышленности СССР Дело давнее: в начале 1961 г. я подготовил к печати первую свою техническую статью «Ждущий мультивибратор с малым временем восстановления на полупроводниковых триодах». Рецензентом статьи был назначен старший инженер Н.А. Есиков, работавший в отделе Л.Ю. Блюмберга. Он быстро раскусил научное существо статьи и отличие предложенного решения от уже появлявшихся в литературе. Рецензия И.А. Есикова была положительной, и статья была напечатана в журнале «Вопросы радиоэлектроники»).

Конечно, присутствовали и специалисты других ведомств (КГБ ГРУ), но все они упорно скрывали свою подчиненность, нигде словом об этом не обмолвились Аппаратура была уже демонтирована и распределена по назначению ее отдельных элементов: антенны — отдельно, ВЧ-кабели — отдельно и т. д., но это только усложняло изучение аппаратуры. Нашим специалистам пришлось пробыть в Корее два месяца. А на вопрос: «Нельзя ли эго хозяйство перебросить в Москву? Мы бы восстановили его, включили..» следовал ответ корейских товарищей: «Нет, мы намерены бороться с империалистами их же оружием и все это будем восстанавливать сами».

Но, повторяю, такие случаи происходили крайне редко. Жили мы за «железным занавесом», а тут еще и строго засекреченное направление техники: сведения о таких работах не попадали в открытую печать ни у нас, ни за рубежом.

Юрии Николаевич Мажоров (1923 г.р.), главный конструктор аппаратуры «Соната». Фото 1961 г.

Идеи, положенные в основу работы «Рейнджера», и существо применяемых технических решений у нас раскрыли быстро, можно сказать, прямо на ходу. Все-таки, несмотря на изоляцию, развитие техники шло похожими путями, и многое из того, что увидели в «Рейнджере», в «сто восьмом» успели попробовать.

Дело давнее, но помню, возглавлял экспертную комиссию генерал А.М. Пархоменко из Генерального штаба. Одна из «линеек», т е. электронных плат входящих в состав «Рейнджера», имела маркировку VGPO. «Я думаю, вот это что такое. Это аббревиатура Velocity Gale Position Oscillation. Генератор сигнала, задающего положение строба скорости. Устройство увода по скорости, одним словом», — догадался А.М Пархоменко. Включили, линейка оказалась полностью работоспособной. Посмотрели форму вырабатываемого ею напряжения. Характерная «пила» с прямым ходом убывающей длительности. Точно, «увод по скорости». Ю.Н. Беляев проследил адресацию этого сигнала. Правильно, идет на спираль ЛБВ…

От «сто восьмого» в состав экспертной комиссии входил В.В. Огиевский, главный конструктор аппаратуры «Сирень-1И», в которой впервые были сделаны попытки осуществить этот самый «увод по скорости» — увод следящего строба РЛС с непрерывным зондирующим сигналом. Но В.В. Огиевского для консультации иногда сопровождали и другие специалисты. С В.И. Бутенко мы обсуждали эту догадку генерала А.М Пархоменко и были едины во миопии: знающий генерал, специалист не только но протиранию штанов.

Меня интересовал принцип включения аппаратуры «Рейнджер» на излучение. Если зондирующий сигнал РЛС непрерывный, то в составе станции должно быть устройство регистрации непрерывного СВЧ-сигнала малой мощности Такие устройства ст роили тогда по принципу «амплитудной окраски» принимаемого СВЧ-сигнала [12) Значит, должен быть СВЧ-модулятор, такую «окраску» обеспечивающий. А, вот и он. Модулятор — ферритовый. Знаем и такие, только мы от них уже отказались, перешли на полупроводниковые…

Если зондирующий сигнал импульсный, «Рейнджер» включался на излучение только при наличии сигнала огибающей последовательности этих импульсов, другими словами, при наличии признаков «конического сканирования» луча РЛС. Прагматическое решение, что и говорить. Все равно другой помехи угломерному координатору РЛС в «Рейнджере» не предусмотрено. Но открытое «коническое сканирование» — вчерашний день радиолокации А если сканировать будет только приемная антенная РЛС? Но, возможно, американские спецы рассчитывали, что мы в радиолокации отстаем, и эту разработку проводили в расчете на такое отставание!.

Да и вся априорная информация, которая у них использовалась, была, видимо, неточной: «Рейнджер» должен был противостоять комплексам С-75, но диапазон СВЧ-сигналов комплекса предварительно определен не был, а если и был, то крайне неточно. Обеспечить «прицельность» помехи по несущей частоте (а это главное требование при построении аппаратуры имитационных помех) не удалось. Тут-трудно объяснимое место. Возможно, что, добившись больших успехов в области построения аппаратуры фоторегистрации, американцы в какой-то мере запустили вопросы разведки в радиодиапазоне — как «приборной», так и агентурной. В «сто восьмом» бытовала версия: комплексы С-75 работали в 10-см диапазоне, но американцы рассчитывали, что у нас будет какое-то повторение их «ХОКов» и заранее разработали аппаратуру помех для 3-см диапазона. Такой версии придерживается и Ю.Н. Мажоров: «Мне хорошо известен рабочий диапазон станции «Рейнджер», который мы установили по обломкам той станции». (Под «обломками станции» Ю.Н. Мажоров в своем выступлении подразумевает обломки антенно-фидерного тракта. Хотя станция в целом, как уже отмечалось, пострадала мало, антенны, элементы фидерных соединений и маленький индикаторный блок, находившийся в кабине пилота, были разрушены и даже частично обгорели.) Однако американцы не знали, что ракетный комплекс С-75, которым был сбит U-2, работал в 10-см диапазоне, тогда как станция помех работала в 3-см. Итог такого незнания известен» (на экране показывают обломки сбитого самолета U-2) [13].

Член комиссии по лабораторным испытаниям аппаратуры «Соната» от 5-го Управления ГНИКИ ВВС Игорь Александрович Анаковский (1927 г.р.).

В книге Ф А. Ветрова «Сбить любой ценой» так описано действие пауэрсовской аппаратуры помех: «Пауэрс включил бортовую систему постановки помех и подавления действия наземных радарных станций. И на некоторых экранах метка цели вдруг смешалась с десятками других таких же меток либо вовсе исчезла» [7]. Не думаю, что такое было в действительности: свидетелей работы этой аппаратуры не было, а сейчас, после гибели самого Пауэрса в вертолетной катастрофе, и спросить уже некого. Но не должна была аппаратура, спроектированная для 3-см диапазона, подавлять радары, работавшие в диапазоне десяти сантиметров.

В НИИ-108 поступила команда: выполнить оперативную ОКР по повторению американской аппаратуры. Надо было сделать несколько экземпляров (пять-шесть) аппаратуры, повторяющей идеи и конструкцию «Рейнджера», и представить их на испытания. Главным конструктором разработки был назначен начальник отдела «сто восьмого» инженер-подполковник Юрий Николаевич Мажоров, уже упоминавшийся в эпизоде с аппаратурой корабля «Пуэбло», да и в предшествующей публикации при обсуждении кандидатур на пост главного конструктора аппаратуры «Резеда». Теперь он вернулся из нашего калужского филиала и мог заступить на пост главного конструктора оперативной ОКР. Она получила условное наименование «Соната».

О рождении этого названия Юрий Николаевич рассказывал так: «Узнав, что моя фамилия Мажоров, один из генералов, присутствовавших при назначении, сказал: — Что ж, фамилия музыкальная… Назовем и разработку в том же ключе: «Соната». Такое название за темой и закрепилось» [14].

Началась подготовка к производству. Закупали американские комплектующие. Быстро разобрались, что за переключающий прибор разряжает вромязадающий конденсатор в «Рейнджере», — публикации об однопереходных транзисторах, ОПТ, в нашей печати уже появлялись. Мы уже научились делать «аналоги» таких приборов на биполярных транзисторах р-п-р- и п-р-п- типов, и они прекрасно работали, но в данном случае нужен был настоящий однопереходный транзистор в одном корпусе, такой, как в «Рейнджере». Исхитрились, достали. Страна была сильна, и по особым каналам, через третьи страны [11], постепенно удалось получить все, что было нужно для проектирования и обеспечения изготовления нужной серии.

Долго пришлось повозиться с лампами бегущей волны: в «Рейнджере» применялись ЛБВ пакетированной конструкции, у нас таких еще не было. Но разработка заказа «Соната» послужила толчком для МЭП по постановке соответствующих работ. Часть СВЧ-эломентов должны были изготавливать непосредственно на заводе-производителе серии. Одним из таких элементов были «шторочные» СВЧ-переключатели. У нас еще со времен выполнения заказа «Резеда» было налажено изготовление роторных СВЧ-переключателей. Это были переключатели с большой массой, искрящими контактными парами, большим временем переключения А тут малоинерционный элемент, определяющий направление СВЧ-сигнала, «шторка». Срочно поставили задание одному из провинциальных заводов освоить выпуск таких СВЧ-эломентов. Освоение проходило медленно и потребовало даже некоторой реорганизации производства — перехода на бригадный метод подряда с использованием личного клейма работников, собирающих «шторочные» переключатели.

Планы использования аппаратуры «Соната» были наполеоновскими: рассчитывали, что в КБ П.О. Сухого будет разработан новый самолет С-13, в котором будет особый отсек. В нем будет поддерживаться практически комнатная температура, и изделие «Соната» изначально проектировалось в расчете на «тепличные» условия. Будущее показало, что из этих планов сбылось д алеко не все.

Аппаратуру «Соната» изготовили в срок, и пора было переходить к ее испытаниям. Ведущим инженером-испытателем, членом комиссии по проведению лабораторных и заводских испытаний аппаратуры «Соната» от 5-го Управления 8-го ГНИКИ ВВС был в то время инженер-майор Игорь Александрович Анаковский 1*. К началу испытании стало ясно, что расчеты на проектирование самолета С-13 не осуществятся, и «ворхи» командования ВВС искали выход: a как же в этих условиях поставить цель испытании? Что делать с аппаратурой «Соната» дальше? Родилась мысль: а не провести ли испытания в условиях, оговоренных для нашей авиационной аппаратуры?

«Испытания в нормальных климатических условиях станция «Сопата» выдержала, что свидетельствовало о правильной реализации инженерно-технических решений в отечественном аналоге аппаратуры «Рейнджер», — писал И.Л. Анаковский в своих коротких воспоминаниях.

Перешли к испытаниям в камере влажности: повышенные температура и влажность. Тут контролируемые параметры «поплыли». «Испытания при повышенной и пониженной температурах аппаратура «Соната» не выдержала, так как в американском варианте была рассчитана на такие температуры», — я опять цитирую И.Л. Апаковского.

Впрочем, удалось провести прямое сравнение «Рейнджеров» с нашей отечественной аппаратурой, к тому времени уже подоспевшей к серийному выпуску. И что же? Наша оказалась лучше.

И по возможностям своего «электронного мозга», и по набору помеховых воздействий, и по работе в сложных сигнальных ситуациях. Документация «Рейнджеров» (в пашем варианте «Сонаты») так и осталась на полках.

Так что же это была за аппаратура? Сейчас об этом уже можно говорить: это была автоматическая самолетная аппаратура активных помех «Сирень». Первая ее разновидность — «Сирень-1 И». «И», шутили мы, потому, что это изделие Иосифа. Иосифа Яковлевича Альтмана, того самого, о котором как о заместителе главного конструктора заказа «Резеда» говорилось в предыдущем номере журнала. Помните, уроженец еврейского местечка в Смоленской области, не дурак выпить, матерщинник-сквернослов (женщины дверь его кабинета на всякий случай обходили, и вытертая петля на паркете показывала их обходной путь), он «между биндюжниками слыл грубияном»? Но при всем этом — великолепное знание процессов внедрения изделий на серийных заводах, бесстрашие в отстаивании своего мнения перед начальством разных уровней.

Вспоминается случай: Ёс сидит у главного инженера института А.А. Зиничева и смиренно выслушивает назидания, как надо организовывать работу с серийным заводом. Тема Альтману не чуждая. Зиничев после успеха со «Смальтой» (об этом — в одном из следующих номеров) стал главным инженером, т е. его уровень был выше альтмановского ступеньки на две-три. Ёс вздыхает, потом вдруг взрывается: «Сан Сеич, противно слушать!» — и встает, давая понять, что аудиенция закончена.

Впрочем, наверное, знаете что значит не уважать начальство и спорить с ним? Через некоторое время в личном деле И.Я. Альтмана появилась запись: «за серьезные упущения в работе, приведшие к неудовлетворительному состоянию с внедрением изделия А203», объявить «строгий выговор».

А что касается отстаивания своего мнения, то уж если Иосиф Яковлевич говорил: «Юр, бороться невозможно!» — значит, все возможные варианты решения он уже предлагал и, действительно, ничего сделать было нельзя.

Когда годы сделали свое дело, одолевали болезни и пора уже было уходить на покой, он, видно, задумал писать мемуары. «Если ты решил стать главным конструктором, — написал он на чистом листе, — ты должен быть готовым пройти и огонь, и воды и медные трубы». Под «медными трубами» он, надо понимать, подразумевал испытание славой в случае удачи — не все выдерживали такое испытание. Положил лист в ящик стола и задвинул его. Второй фразы на этом листе так и не появилось.

Разработку аппаратуры «Сирень» начали в то время, когда еще полным ходом шли работы по заказу «Резеда», и П.Я. Альтман как первый заместитель главного конструктора был поглощен обилием возникающих задач, в том числе и связанных с внедрением «Резеды» на серийном заводе. Но он сумел договориться с В.В. Огиевским, чтобы тот исподволь начал прорабатывать построения новой, более совершенной аппаратуры помех. В. В. Огиевский мог бы заказом «Резеда» и не заниматься: он был научным руководителем НИР «Газон» [15] и мог бы прикрываться работами, связанными с полученным заданием по проработке новой аппаратуры. Но его хватало на оба заказа. Он работал и по «Резеде», и но разработке функциональной схемы станции «Сирень-1 И».

Документация аппаратуры «Сонате»», хотя и осталась на полках, но была все-таки документацией по первой опытно-конструкторской работе данного направления, выполненной целиком (за исключением элементов СВЧ-тракта) на транзисторах, документацией первой отечественной аппаратуры имитационных помех в транзисторном исполнении. «Изучение и воспроизведение станции «Рейнджер» имело ряд положительных моментов:

— в станции «Сирень» реализовали новые виды помех («увод по скорости»), которые имелись в аппаратуре «Соната»;

— разработка станции «Соната», в которой применялась малогабаритные пакетированные ЛБВ, дала толчок к разработке в МЭП отечественных ЛБВ (типа «Шкив-1» и «Шкив-2»)», — добавлял И.Л. Анаковский в заключительной части своих воспоминаний. Ту же мысль неоднократно высказывал и начальник головного отдела «сто восьмого» но разработке комплекса станций «Сирень» И.Я. Альтман, указывая на важность для отечественной промышленности начатой в недрах заказа «Сирень» разработки в МЭП пакетированных ЛБВ типа «Шкив».

1* Игорь Александрович Анаковский, ныне — полковник-инженер в отставке; после ухода в отставку перешел на работу во ФГУП «ЦНИРТИ им. академика А.И. Берт»; сейчас — в стадии перехода на другое место работы.

Внешний вид аппаратуры «Соната» (без защитного кожуха).

При разработке «Сирени» учли те недостатки, которые проявились у заказа «Резеда», и первый из них — отсутствие «укороченных» вариантов исполнения. Станцию «Сирень» с самого начала было задумано выпускать в трех вариантах: в одноблочном варианте («Сирень-1И»), с выходным блоком усиления помехи по мощности («Сирень- 1Ф») и с блоком длительного запоминания частоты матричного типа («Сирень- 1Д»). Они предназначались для радиоэлектронной защиты самолетов с разными величинами эффективной поверхности рассеяния: аппаратура «Сирень- 1И» с выходной мощностью порядка 5 Вт — для защиты истребителей-бомбардировщиков Су-7 и позднее Яков; аппаратура «Сирень-1Ф» с выходной мощностью 20 Вт-для защиты многофункциональных истребителей ОКБ ПО. Сухого Су-7, Су-17 и в некоторых случаях для защиты самолетов дальней авиации Ту-16; станция «Сирень-1Д» с выходной мощностью порядка 100 Вт-для защиты самолетов дальней авиации Ту-16 и Ту-22. Аналогичные литеры предусматривались для других частотных диапазонов («Сирень-2» и «Сирень-3»), разработчиком их выступал НИИ «Экран», включившийся в кооперацию предприятий, создававших этот комплекс. Главным конструктором всего комплекса аппаратуры «Сирень» был начальник сектора (отделения института), впоследствии — директор «сто восьмого» Николай Павлович Емохонов, его заместителем и главным конструктором первого литера «Сиреней» — Иосиф Яковлевич Альтман, главным конструктором аппаратуры «Сирень-1 И» — Всеволод Васильевич Огиевский, аппаратуры «Сирень-1Ф» — Александр Ильич Ширман, главным конструктором аппаратуры «Сирень-1Д» — Юрий Семенович Фурсов.

Работа по созданию аппаратуры «Сирень» шла споро и продуктивно. Этому было много причин: оперившимся коллектив, для которого данный заказ был уже не первым и его хотелось выполнить лучше, чем предыдущий; коллектив талантливых инженеров, выполнявших свои рабо ты на уровне изобретений (но числу поданных заявок на изобретения отдел занимал одно из первых мест в «сто восьмом»), а главное вера вто, что делаем нужное, необходимое для Родины дело. Допоздна сидели по вечерам, выходили на ночные испытания, составляли списки для работы в выходные дни. Наши жены на руках сами таскали детей в детские поликлиники, ходили с колясками но магазинам: нам-то некогда, у нас работа. Когда нынешние стратеги внушают нам, что, мол живем так, как работаем, мы недоумеваем: а что можно было работать еще интенсивнее? Да и где они, мои прежние соседи по лабораторным столам: Миша Чемезинов, Виктор Кабанов, Олег Сиренко, Володя Никифоров, Галя Коровкина, Толя Грачев? Сердечные приступы, стрессы, удары от постоянных перенапряжений увели их в мир иной еще совсем молодыми…

Аппаратура, однако, была сделана, испытана, принята высокими комиссиями. На заседании Государственной комиссии по приему заказа «Сирень-1И» выступал профессор Сергей Александрович Вакин. Он, оговорившись, что новых идей радиоэлектронной борьбы в этой аппаратуре, на его взгляд, нет, отметил исключительно высокое качество ее конструктивной отработки — подход к конструированию применение функционально-узлового метода проектирования; в общем «есть что посмотреть».

На очередной смотр оборонной техники в Кубинке был приглашен директор «сто восьмого».

Доктор технических наук, профессор Сергей Александрович Вакин (1920 г.р.).

«Юрий Николаевич, — позвонил Ю.Н. Мажорову министр радиопромышленности В.Д. Калмыков, — сегодня нам с Вами надо быть… в одном месте. Приехав ко мне, машину свою отпустите: там записан номер моей машины, поедем со мной, место для Вас будет».

Если раньше Валерий Дмитриевич о тематике «сто восьмого» высказывался иронически: «Юрий Николаевич, единственное, что Вы можете делать, — это создавать помехи работе министерства…», то теперь дело принимало серьезный оборот: срамиться перед первыми лицами государства вовсе не входило в планы министра.

Имя Ю.Н. Мажорова уже упоминалось в эпизоде с «Рейнджером», к этому времени он стал уже директором института. Более шестидесяти лет (функционирует «сто восьмой», и половину того срока у кормила научного учреждения стоял один человек — Юрий Николаевич Мажоров. Институт при нем развивался, увеличивал свою численность строил новые корпуса, организовывал филиалы и опытные заводы, получил зa свои работы орден Ленина — сейчас об этом трудном, напряженном вообще-то времени вспоминаешь как о «золотом веке» института. Эрудированным инженер, пришедший в промышленность из радиолюбителей. Опыт фронтовой службы на радиостанции и в узле связи Причем — именно по направлению радиоэлектронной борьбы.

Вот строки из его воспоминаний [16]): «В январе 1942 г. к северо-западу от Москвы, в районе Демянска, попала в окружение 16-я гитлеровская армия. Оттуда в Берлин посыпались депеши: мол, выручайте. И кто-то в нашем Генеральном штабе предложил: «Давайте «забьем» их сигналы о помощи». Наш дивизион совместно с радиостанцией в Куйбышеве обязали эту задачу выполнить». Это был, насколько я знаю, один из самых первых случаев «глушения» в боях. Только в конце 1942 г. Сталин издал директиву о создании трех дивизионов с задачей глушения немецких сетей радиосвязи [17]. В своих воспоминаниях [18] Мажоров пояснял существо операции: «Нашему дивизиону была поставлена задача осуществлять наведение помехи на частоты немецкой радиосети. В качестве передатчика помех привлекалась мощная радиовещательная станция, которая в это время строилась под Куйбышевом. Руководил созданием этой станции А. Л. Минц. Наш дивизион получил прямую телефонную связь с этой радиостанцией. Мне довелось принять участие в этой операции. Мы вели прием выхода немцев в эфир, используя разведывательный приемник 45 ПС. Как только немцы выходили в эфир для связи со Ставкой, мы определяли частоту их передатчика, по телефону звонили в Куйбышев и просили включить передатчик на этой частоте. Передатчик модулировался не шумами, а смесью звуковых частот. Связь немцев прерывалась. Они пытались отстроиться, меняя частоту. Но мы прекрасно слышали это, и, сообщая в Куйбышев об изменении частоты, просили подстроить частоту излучения. Поскольку нас отделяли многие сотни километров как от Куйбышева, так и от Демянска, а тем более — от Берлина, и мучения одной и другой стороны никаких проблем в приеме для нас не создавали. Так продолжалось не один день…»

Годы послевоенной работы в НИИ, переход на все более высокие должности — переход естественный, когда, проработав несколько лет на одной должности и справляясь с возложенным на него кругом вопросов, он переводился на должность более высокую — и опять справлялся К тому же, редкостная память («Память — как у слона», — говаривали о нем), хорошо поставленый голос, умение выступать «без бумажки», четко (формулировать главные положения своего выступления. Так уж повелось, что на всех заседаниях в верхах будь то коллегия министерства или заседание Военно-промышленной комиссии, о работе «сто восьмого» докладывал Ю. Н. Мажоров Не главный конструктор работы, не начальник ведущего подразделения, выполняющего заказ, а директор института. Это накладывало на него дополнительную нагрузку: в институте велось много разработок, надо было вникать в их существо, держать в голове особенности и технические трудности каждой из них, но зато его трудно было сбить с толку каким-нибудь неожиданным вопросом Вот и на тот раз, в Кубинке, у образцов аппаратуры радиоэлектронной борьбы стоял Ю.Н. Мажоров.

Демонстрация затянулась. Уже захотелось что-нибудь съесть или хотя бы попить. На секунду Мажоров оставил свое место и подбежал к палатке с «горячительными напитками», благо та была совсем рядом, у угла. Оказалось — «не про нашу честь». Переминаясь, еще немного постоял на отведенном месте. И тут появился Никита Сергеевич Хрущев.

Он был в шляпе и в офицерской плащ-палатке. Накрапывало. Такая (форма одежды запрограммированно несла определенный диссонанс: воинская строгость плаща и гражданская слабинка шляпы, аскетические формы военной одежды и цековские претензии шляпных полей. Но Никите Сергеевичу на нее эго было, видимо, наплевать. Мелким скорым шагом он направился к «Сиреням».

Никита Сергеевич шел один, сопровождающих он опередил. Те компактном группой еще вышагивали в отдалении. Мажоров представился главе государства и ст ал рассказывать о демонстрируемой аппаратуре. Серые глаза Хрущева цепко скользили то по докладчику, то по блокам аппаратуры. Хрущева заинтересовала возможность давать ложную информацию о направлении на объект.

— как это можно сделать? — спросил он.

Мажоров упрощенно изложил подход к решению задачи.

— Так, — кивнул Хрущев головой, — а теперь скажите, какие самолеты используют эту Вашу аппаратуру?

— все, за исключением самолетов главного конструктора Яковлева. — ответил Мажоров.

Хрущев настороженно вскинул свои серые глаза.

— А в том, что Яковлев не поставил «Сирень» на свои самолеты, — рассказывал потом Юрий Николаевич. — была, возможно, моя дипломатическая ошибка. Когда показывали Яковлеву аппаратуру и обсуждали возможности ее размещения, тот вдруг спросил: «А почему блок имеет такое странное сечение, вроде срезанного эллипса?» Я ответил: «Да потому только, что у Сухого такой объем отвели под обтекателем.» — «У Сухого» — равнодушно про тянул Яковлев и перевел разговор на другую тему.

У Сухого он не взял бы даже и винта. Конкуренция между главными конструкторами самолетов принимала иногда самые неожиданные формы, и заимствовать что-то. уже использованное другим, не хотел никто.

В моей статье [10] на ту же тему имелось такое редакционное примечание: «Как рассказывал бывший сотрудник Р. Бартини А. Птушенко, на одном из совещании к министру авиапромышленности П. Дементьеву, беседующему с главным конструктором А. Туполевым, подошел П. Сухой.

— Петр Васильевич, — обратился Сухой к министру, — я провожу испытания нового самолета с титановым корпусом, Т-4, но в моем КБ нет вибростенда, а у Андрея Николаевича есть. Нельзя ли воспользоваться?

Далее следует драматическая немая сцена. Дементьев молча вопросительно смотрит на Туполева. Тот также молча вынимает из кармана пиджака руку, несколько секунд ее рассматривает, складывает кукиш и молча подносит к физиономии Сухого. После этого все молча расходятся». Вот такие формы принимало соперничество

…— За исключением самолетов главного конструктора Яковлева. — мажоровская (фраза еще висела в воздухе, когда раздался резкий оклик Хрущева:

— Яковлев! Эй, Яковлев!

Главный конструктор Александр Сергеевич Яковлев гоже стоял у своего нового самолета и ждал очереди. Оклик Хрущева он едва ли услышал, стоял все- таки далековато от аппаратуры радиоэлектронной борьбы. Но к нему незамедлительно ринулся порученец, что-то шепнул ему на ухо, и Яковлев то быстрым шагом, то перебежками поспешил к Ники те Сергеевичу.

— Вот что, Яковлев. Почему Вы не используете средства радиоэлектронной защиты? Вы рискуете отстать, оказаться в хвосте технического прогресса. Вот чем Вам надо заниматься, а не свои эти книги писать!

Яковлев в это время подготовил книгу мемуаров, которую, пока в рукописи, конечно, читали в ЦК. Видимо, содержание прочитанной рукописи сообщили Н С. Хрущеву, иначе откуда бы взяться этим словам про книги? В своей рукописи А С. Яковлев воздержался от каких-либо выпадов в адрес И.В. Сталина, и это, видимо, не понравилось Никите Сергеевичу. Но исправлять текст рукописи А. С. Яковлев не собирался.

Он стоял молча; его склоненная голова показывала, что критику главы правительства он воспринимает правильно.

«Сирень» на свой самолет он, тем не менее, не поставил. Для него пришлось делать отдельную модификацию «Сирени- 1И» с изменением (формы и внешнего вида блока, и эта работа была быстро выполнена конструкторским бюро одного из сибирских заводов нашей) главка. Видоизмененная аппаратура получила потом название «Гвоздика». Но и ее установка на Яки проходила со скрипом.

Возможности аппаратуры радиоэлектронной борьбы Хрущев запомнил. По крайней мере, по словам главного инженера А.Л. Зиничева, когда Хрущеву попытались рассказать о некоторых возможностях этой области радиоэлектроники, он сухо ответил:

«Да, мне Мажоркин об этом говорил…» — «И еще, — язвил А. А. Зиничев (ну как не пошутить над директором!), — теперь наш Юрий Николаевич или забинтует свою десницу, или месяц ее мыть не будет — чтобы хрущевский дух дольше держался! От его рукопожатия…»

…Люди уходят. Мы хоронили В.В. Огиевского в 1999 г. Хоронили главного конструктора оборонного заказа. заказа «Сирень-1 И», заказа-долгожителя, поставки которого для ВВС производились не одни десяток лет. А сколько еще заказов было выполнено с использованием конструкции станции «Сирень-1 И» как основы: «Астра», «Смоква» с их модификациями [19] Никого из «оборонки» на похоронах мы не увидели…

Литература

1. Скопнина К Однажды в Первомай. — Отечественные записки», приложение к газете «Советская Россия». № 47, 30 апрели 2005 г

2. Руденко М. Покоряя пространством время. — Газета «Современник», г. Жуковский. № 11.12 марта 2003 г.

3. Докучаев Л. Воздушная баталия над Уралом. Как сбили самолет-шпион Локхид U-2 в мае 1960 г. — Газета «Независимое военное обозрение». № 15, 2002 г.

4. Ментюков И., Кулин H., Игорь М ентюков: «Американскою шпиона Пауэрса сбил я» О чем 30 лет молчал советский летчик-ас — Газета «Труд-7», 11 октября 1996 г.

5. Коваленко Ю Тревожный май 60-г. — Ежемесячник «Совершенно секретно». № 4 (71), 1995 г.

6. М. де Арканжелис. Радиоэлектронная война — г. Жуков Калужской обл., изд. ФНПЦ «КНИРТИ». ведомственный перевод на русский язык, 2000 г

7. Ветров Ф Л. Сбить любой ценой — М.: изд «Олимп» — ООО «Издательство ЛСТ», 1997 г.

8. Шектор Дж., Дерябин П. Шпион, который спас мир. Кн. 1 М.: изд «Международные отношения», 1993 г.

9. Альперович к С. Так рождалось новое оружие. — М.: изд М.: «УНИСЕРВ», 1994 г.

10. Ерофеев Ю.Н. Как Хрущев пытался установить на «Яках» новое оружие — Еженедельник «Неделя», № 42, 17–23 ноября 1997 г

11. Ерофеев Ю.Н. Никита Сергеевич знакомится с нашен аппаратурой. Журнал «Радиопромышленность». вып 2, 2002 г.

11а. Николаев Л. Почему осерчал Хрущев. — Газета «Правда». I августа 1992 г.

12 Ерофеев Ю.Н., Глебов В.А. Обнаружитель сигналов радарных установок контроля скоростного движения на автотрассах. — Журнал «Конверсия», вып. 9/92, 1092 г.

13. Мажоров Ю.Н. Видеофильм «60лет ЦНИРТИ». Авторский текст между 46-и и 47-й минутами фильма. — ФГУП «ЦНИРТИ». 2003 г

14. Ерофеев Ю.Н. Как исполняли «Сонату». — Журнал «PC Week». RE.№ 15(429), 27 апреля — 3 мая 2004 г.

15. Сергиевский В.Д… Коронелли В Р Создание авиационной техники активных помех радиолокационным станциям. — В сб.: «50 лег ЦНИРТИ 1943–2004 — М.: изд. ФГУП «ЦНИРТИ». 2003 г

16. Мажоров Ю.И. Прожить бы День победы еще раз! (Записал А. Журни). — Газета префектуры Южного административною округа Москвы «Южные горизонты». № 10 (294). 30 марта — 5 апреля 2006 г.

17. Ерофеев Ю Н. С этого начиналась радиоэлектронная борьба — Журнал «CHIP News». № 8 2003 г.

18. Мажоров Ю Н. Воспоминания. На правах рукописи, на двух страницах. — Архив Совета ветеранов войны и труда ФГУП «ЦНИРТИ им. академика А.И. Берга», 2006

19. Фомичев К.И., Юдин Л.М Роль работ инстигута в повышении помехозащищенности отечественных РЛС орудийной наводки и ЗРК. — В сб: «60 лет ЦНИРТИ. 1943–2003». — М.: изд ФГУП «ЦНИРТИ». 2003 г.

Продолжение следует

Броня "Крылатой пехоты"

Максим Саенко

Использованы материалы пресс- службы ВДВ РФ, ВНК ВДВ РФ, фото из коллекции автора и из архива редакции.

Продолжение. Начало см. ТиВ 7–9/2006 г.

В строю ВДВ

Судьба машин семейства БМД сложилась так, что по своему прямому назначению они использовались только на учениях. Правда, боевым десантированном (и то посадочным способом) можно считать доставку десанта на аэродром Кабула в декабре 1979 г. Будучи штатными в частях ВДВ БМД работали как «обычные» БМП и БТР. В горах Афганистана БМД подтвердили свои хорошие ходовые качества, когда машины с десантом и грузом на броне брали сравнительно крутые подъемы, недоступные БМП-1 и -2. Однако опыт Афганистана показал, что выделение БМД для сопровождения автоколонн малоэффективно: легкое бронирование и невысокая противоминная стойкость не соответствуют подобным задачам. Малая масса машины давала некоторые преимущества в условиях применения мин с взрывателями нажимного действия, по делала ее весьма чувствительной к близким взрывам фугасов. К тому же, алюминиевые сплавы сильнее «боятся» пожаров, чем сгальные (например, оказались «пожароопасными» алюминиевые опорные катки, которые заменили на стальные»). Пришлось десантникам пересаживаться на БМП. Итоги второй кампании в Чечне, опыт российских миротворцев в Абхазии подтвердили давно наметившуюся тенденцию к повышению огневой мощи и защищенности БМД. Солдаты уже не могут высадиться из боевой машины за 600 м от позиции противника и автоматным огнем подавить позиции его противотанковых средств.

Опыт применения подразделений мобильных войск в вооруженных конфликтах определяет необходимость их оснащения боевой техникой обладающей максимально высокими тактико-техническими характеристиками. Этим требованиям в полной мере удовлетворяет разработанная Специальным конструкторским бюро ОАО «ВгТЗ» БМД-3, выпускаемая серийно с 1990 г. Она предназначена для ведения боевых действий во всех условиях применения десанта, как воздушного, так и морского. Именно под БМД нового поколения разрабатываются перспективные транспортные самолеты Ан-70,Ил-76МФ и Ил-106. Созданы и проходят испытания новые посадочные парашютные системы.

Продолжение следует

Фото предоставлены пресс-службой ВДВ РФ и С. Федосеевым.

Алюминиевая броня БМД

(по материалам открытой печати и ОАО «НИИ Стали»)

Широкое использование алюминиевых сплавов стало одним из главных новшеств в конструкции БМД-1. Эффективность применения алюминиевого сплава определяется его превосходством перед стальной броней, когда речь идет о защите от бронебойных пуль калибра 12,7 и 14,5 мм, а также от малокалиберных снарядов. Кроме того, алюминий более технологичен, обеспечен сырьевой базой, хорошо сваривается, обладает лучшей противоминной и противоосколочной защитой. Алюминиевая броня при меньшем весе требует большей толщины броневых деталей, и жесткость цельноалюминиевого корпуса примерно в 10 раз выше, чем у корпуса из сравнительно тонких листов стальной брони. Это позволяет сваривать бронекорпуса без дополнительных элементов жесткости, за счет чего масса бронекорпуса может быть снижена при равной стойкости не менее чем на 25 %.

Вначале несколько слов о развитии алюминиевой брони за рубежом В конце 1950-х гг. американцы использовали сплав 5083 для изготовления корпуса БТР М113. Сплав 5083 системы Al-Mg-Mn относится к обычным конструкционным сплавам средней прочности, применяется, скажем, в судостроении, но именно он стал своего рода первым поколением алюминиевой брони.

Следующим поколением стал специально разработанный в США алюминиевый броневой сплав 7039 системы Al-Zn-Mg. Этот сплав использовался при изготовлении бронекорпусов легкого танка М551 «Шеридан» и опытной БМП ХМ723, а вместе со сплавом 5083 — при производстве БМП М2 «Брэдли». К броневым сплавам системы Al-Zn-Mg относился и разработанный в Великобритании сплав E74S, использовавшийся в легком аэромобильном танке «Скорпион» и бронемашинах на его базе, БРМ «Феррет-80». Во Франции был разработан собственный броневой алюминиевый сплав A-Z5-G, из которого выполнен бронекорпус БМП АМХ-10Р. Алюминиевые сплавы 5083 и 7020 использованы для изготовления корпуса и башни итальянской БМП VCC-80.

К третьему поколению, появившемуся в 1980-е гг., относят многослойные конструкции с использованием различных алюминиевых сплавов, заметно превосходящие по стойкости гомогенную броню. Зарубежные специалисты отмечали, например, трехслойную броню Al-Zn-Mg — Al-Zn-Mg-Cu — Al-Zn-Mg типа «Тристаро», которая, по оценкам, при равном уровне бронезащиты имела 68 % веса сплава 5083, 79 % сплава 7020.

В СССР алюминиевые сплавы в качестве брони начали использоваться прежде всего в авиастроении в 1950-е гг. Броня АБА-1 (сплав В-95) применялась в качестве навесных плоских экранов и давала заметный выигрыш в весе по сравнению со стальными броневыми элементами. Однако эта броня совершенно не поддавалась сварке, что делало ее непригодной для применения в производстве бронекорпусов.

В конце 1950-х гг. перед московским филиалом ВНИИ-100 Минтрансмаша (в 1967 г. преобразован во ВНИИ Стали) поставили задачу изучить возможности использования легких сплавов, прежде всего алюминиевых, для изготовления бронекорпусов легких танков и бронемашин различного назначения. Соответствующие научно-исследовательские работы с 1959 г велись под руководством И.И. Терехина, О.И. Алексеева, В.И. Лихтермана.

Кроме исследования различных алюминиевых сплавов потребовалась немалая работа по изучению технологических особенностей изготовления алюминиевых броневых деталей (по операциям разделительной резки, подготовки кромок под сварку, гибки, штамповки, термообработки и т. п.). Особенно тщательно проводились изучение процессов сварки алюминия и отработка технологии полуавтоматической сварки сравнительно толстых броневых алюминиевых деталей.

Первым практическим результатом этих работ и первым применением алюминия в танкостроении можно считать изготовление в 1961 г в опытном порядке в филиале ВНИИ-100 корпуса плавающего танка ПТ-76 из конструкционного алюминиевого сплава Д20*. Корпус прошел полный цикл ходовых и броневых (обстрелом) испытаний на Кубинском полигоне и показал перспективность применения алюминиевой брони для бронемашин легкого класса. Так, экономия веса для корпуса ПТ-76 по сравнению с корпусом из стальной брони составляла до 30 % при одинаковой пулестойкости При оценке результатов особо отмечалось, что благодаря значительному снижению веса применение алюминиевой брони наиболее целесообразно для плавающих и авиадесантируемых машин.

Второй этап работ был связан с разработкой КБ Волгоградского тракторного завода под руководством И.В. Гавалова легкого танка «объект 906» с 85-мм пушкой и корпусом из алюминиевого сплава при непосредственном участии специалистов филиала ВНИИ-100 К работам привлекли Волгоградский судостроительный завод, выпускавший для ВгТЗ бронекорпуса и башни. Дело ограничилось выпуском двух опытных образцов, хотя заводские и полигонные испытания опытных танков <объект 906» в 1962–1963 гг. подтвердили рациональность и перспективность выбранных решений. В ходе этих работ удалось отработать принципы конструирования бронекорпусов организовать производственную базу, освоить технологические процессы изготовления деталей, сборки и сварки узлов и корпуса, термообработки и окончательной отделки корпуса, а также процессы контроля и приемки, начать оформление нормативно-технической документации на бронеконструкции из алюминиевых броневых сплавов.

Однако имевшиеся на тот момент и выбранные для экспериментальной оценки алюминиевые сплавы Д20, Амгб1, АМгб были адаптированы в качестве конструкционных для авиационной и других отраслей промышленности как конструкционные сплавы общего назначения и не могли обеспечить максимального эффекта при применении в бронировании наземных машин Необходима была разработка специальной танковой алюминиевой брони. Эта работа велась в 1962–1965 гг. в филиале ВНИИ-100 под руководством Б Д Чухина бригадой специалистов института с привлечением институтов авиапрома ВИЛС, ВИАМ и МАТИ В качестве свариваемой противопульной брони был предложен алюминиевый высокопрочный сплав системы Al-Zn-Mg. который в термообработанном состоянии обеспечивал оптимальное сочетание прочности и пластичности. После отработки металлургических техпроцессов и проведения экспериментальных работ по изготовлению и испытанию лабораторных и натурных макетов бронекорпуса сплав был стандартизирован под наименованием АБТ-101** (алюминиевая броня танковая) или под маркой 1901.

В 1964 г в Волгограде были прекращены работы по плавающему легкому танку, ВгТЗ получил задание на проектирование и изготовление изделия нового класса — авиадесантируемой плавающей боевой машины десанта. Предварительный расчет массы, выполненный совместно СКБ ВгТЗ и специалистами филиала ВНИИ-100 для трех вариантов брони (стальная 2П, сплав Д20 и сплав АБТ-101), показали выигрыш в весе при исполнении бронедеталей корпуса из сплава АБТ-101, а неброневых деталей из сплава АМгб***. Основой бронеконструкции стал противопульный броневой сплав АБТ-101. Легкие сплавы были предложены и для других деталей — опорных катков, кронштейнов подвески и других механизмов из титанового сплава. Неброневая крышка люка десанта изготавливалась из магниевого сплава. Эти работы составили третий этап работ над алюминиевыми бронеконструкциями, а их результат воплотился уже в серийных машинах БМД-1, а затем БМД-2, БТР-Д, БМД-3.

Алюминиевое бронирование наземных машин было новым направлением, и организация серийного производства БМД-1 после ее принятия на вооружение потребовала активизации ряда НИР. Развернулись работы по обеспечению стабильного качества бронелиста АБТ-101 в условиях крупнотоннажного производства, разработке технологии изготовления прессованных профилей из сплава АБТ -101 расширению использования полуавтоматической сварки и выполнения ряда прямолинейных швов большей протяженности автоматической сваркой, переводу на полуавтоматическую сварку вместо ручной процесса приварки таких деталей, какбонки, скобы, кронштейны и т. п., разработке технологических процессов изготовления в крупных сериях таких узлов, как алюминиевые топливные баки, литые титановые кронштейны ходовой части, алюминиевые катки и др В организации серийного производства БМД-1 на волгоградских тракторном и судостроительном заводах принимали участие ВНИИ Стали, Институт электросварки им Патона и другие предприятия и НИИ Миноборонпрома, Минавиапрома, Минсудпрома.

Следующим важным этапом развития алюминиевой брони стало создание во ВНИИ Стали противоснарядного алюминиевого сплава АБТ-102 (марка 1903, руководители разработки Б Д. Чухин, А А. Арцруни) и слойного материала ПАС-1 (В.Ф Каширин, Г.Н Шленский) с применением сплавов 1901 и 1903. Эти материалы были использованы уже в БМП-3. А в конструкции корпуса и башни БМД-3, принятой на вооружение в 1990 г., использована алюминиевая броня марок АБТ-101 и ПАС, а также легкие сплавы для изготовления ряда узлов — баков, кронштейнов подвески, катков, крышек люков и т. п. Здесь же впервые на отечественной серийной бронемашине применены алюминиевые радиаторы моторной установки.

* Алюминиевый сплав Д20 содержит 6–7%меди 0,4–0.8%марганца, а также 0,1–0,2 % титана и до 0,2 % циркония высокое содержание меди, а также марганца и титана обеспечило Д20 высокую жаропрочность.

** АБТ-101 представляет собой термоупрочняемый деформируемый сложнолегированный свариваемый сплав системы Al-Zn-Mg с суммарным содержанием Zn и Mg до 9 % и их отношением 2:1 (почти в 2 раза больше чем в зарубежных алюминиевых броневых сплавах).

*** Алюминиевый сплав АМгб содержит 0,5–0.8 % марганца, 5.8–6.8 % магния, относится к числу алюминиевых сплавов, хорошо обрабатывающихся давлением и свариваемых

Литература

1 НИИ Стали 60 лет в сфере защиты Исторические очерки. М Правда Севера.2002

2 Лахтин Ю. М., Леонтьев В. П. Материаловедение М Машиностроение 1980

Подготовил к печати С. Федосеев

ФОТОАРХИВ

БМД-1 в Афганистане

Бойцы разведроты 357-го пдп 103-й гв. вдд. 1980 г.

Сержант 357-го пдп 1-го батальона 103-й гв. вдд. Фото сделано в расположении полка в крепости Валла-Хисар. 1980 г.

Вертолеты в Кот-д’Ивуаре и Восточном Тиморе

Фоторепортаж А. В. Савченко.

Вертолет Ми-8МТВ авиакомпании UTAir в полете. Кот-д'Ивуар. 2005 г.

Заход на посадку в Кот-д'Ивуаре Вид из кабины Ми-8МТВ

Доставка топлива для миротворческого контингента вертолетом авиакомпании UTAir, Восточный Тимор, 2003 г.

Подготовка к вывозу на вертолете арестованных бандитов. Вертолет Сикорский S-61 сил ООН в аэропорту г. Далос Кот-д'Ивуар

Местное население встречает вертолет сил ООН, Восточный Тимор, 2003 г.

Вертолет «Пума» французских сил быстрого реагирования в Кот-д'Ивуаре, 2005 г.

Замена наземными службами редуктора вертолета Ми-8МТВ на аэродроме г. Далоа, Кот-д'Ивуар, 2005 г.

Вертолет Ми-8 МТБ авиакомпании UTAir. Кот-д'Ивуар, 2005 г.

К истории создания боевых машин десанта

Алексей Степанов

Разработка боевой машины десанта (БМД) была поручена н 1964 г. СКБ Волгоградского тракторного завода. Руководил этими работами в начальный период главный конструктор СКВ Игорь Валентинович ft валов. Он был талантливым руководителем и конструктором, всегда искавшим новые оригинальные новаторские технические решения. При этом его стремление к новым, нестандартным поисковым работам передавалось всему конструкторскому коллективу, который в своем большинстве увлеченно и с интересом работал над решением сложных и разнообразных задач.

После перемещения И.В. Гавалова на новую должность руководство всеми работами по созданию этой необычной по назначению и конструкции машины перешло к новому главному конструктору СКВ Аркадию Васильевичу Шабалину.

Конструкторский коллектив СКБ ВгТЗ столкнулся с множеством трудных и одновременно противоречивых технических вопросов, поскольку предстояло создать машину, которая должна была эффективно выполнять боевые задачи в трех средах: на суше, на воде и в воздухе.

БМД должна была обладать высокой проходимостью и как можно большей средней технической скоростью на местности, уверенно преодолевать без предварительной подготовки водные преграды (реки, озера, водохранилища и др.) с максимально возможной скоростью движения по воде и десантироваться с военно-транспортных самолетов с помощью собственной парашютной системы. Помимо этого она должна была иметь своеобразный комплекс вооружения и места для размещения нескольких десантников с их вооружением.

Поэтому всем (и заказчикам, и исполнителям) было ясно, что работа предстоит очень непростая. Приоритетной задачей стала разработка броневого корпуса, комплекса вооружения и способа десантирования с помощью собственной парашютной системы. При этом жесткие ограничения по боевой массе диктовали, чтобы каждый килограмм массы машины мог использоваться в различных функциональных системах, способствуя повышению технических параметров БМД.

Например, ходовая часть должна была отвечать целому ряду требований:

— при минимально возможной собственной массе способствовать отличной проходимости при достаточно высоких средних скоростях движения по местности;

— обеспечивать требуемую плавность хода при движении по фунтовым дорогам и местности;

— способствовать повышению максимальной скорости движения по воде и проходимости машины при входе ее в воду и выходе из нее на берег;

— позволять изменять габаритную высоту машины при размещении ее в транспортных самолетах и в капонирах;

— уменьшать динамические нагрузки на всю машину в целом и на се отдельные элементы при приземлении с помощью собственной парашютной системы.

Предварительные исследования возможных схем ходовой части, выполненные совместно сотрудниками СКБ и НПО Военной академии бронетанковых войск, показали, что вышеперечисленные требования могут быть выполнены при условии замены торсионных упругих элементов подвески газогидравлическими рессорами и введения в ходовую часть системы изменения величины дорожного просвета.

Замена торсионных упругих элементов па газогидравлические рессоры позволяла, во-первых, получить более энергетически емкие упругие элементы с нелинейной характеристикой. обеспечивающей требуемую плавность хода машины. Во-вторых, цилиндры газогидравлических рессор можно было использовать как силовые цилиндры системы регулирования величины дорожного просвета. В свою очередь, введение в ходовую часть системы изменения дорожного просвета способствовало повышению проходимости на суше и на воде, увеличению максимальной скорости движения по воде, позволяло изменять габаритную высоту машины, уменьшало динамические нагрузки при приземлении БМД на парашютной системе.

И действительно, испытания первых опытных образцов показали, что большинство предполагаемых позитивных улучшений параметров подтвердилось. Например, при максимальном подтягивании гусениц к корпусу, т. е. при уменьшении величины дорожною просвета до 100 мм, максимальная скорость движения машины увеличилась на 0.5 км/ч и составляла 10,8 км/ч. Это достигалось, в основном, за счет снижения гидродинамического сопротивления воды, создаваемого элементами ходовой части. Росту скорости способствовалась также некоторое улучшение тяговых хартеристик водометов вследствие лучших условий подтекания воды к заборным отверстиям (окнам) водометов, поскольку катки, балансиры и гусеницы не экранировали с бортов окна водометов.

Регулирование величины дорожного просвета в зависимости от условий движения позволило повысить проходимость машины как на суше, так и в воде. Известно, что сила тяги гусениц по сцеплению в воде определяется формулой Р