|
|
Иван Борисович Миронов
Как продавали Аляску. Все еще можно вернуть
Кому это было выгодноВ книге Ивана Миронова исследуется история добровольной передачи Россией своих заокеанских территорий в 1867 году. Такое решение Российского правительства, утвержденное императором Александром II, рассматривается автором как фактор, оказывающий влияние на современные геополитические отношения России и США.
События прошлого до сих пор не получили должной общественно-политической оценки в самой России, такой оценки, которая рассматривала бы продажу Аляски как серьезный геополитический просчет Российского государства. Тем самым стала бы невозможной реализация уже в наше время существующих в правительственных кругах США идей приобретения новых российских территорий.
Основываясь на документах, автор тщательно рассматривает причины продажи Аляски, выдвинутые в числе аргументов российской стороной как внешнеполитические (стремление к дружественным отношениям с США и одновременная невозможность оградить Аляску от посягательств Америки), так и экономические (убыточность деятельности Российско-Американской компании). Это позволяет сделать следующий вывод, сегодня звучащий почти сенсационно: «Все официальные обоснования продажи Аляски, все названные на заседании Особого комитета причины, как политические, так и экономические, являются на самом деле несостоятельными».
В работе не упускается ни одной важной детали, прямо или косвенно относящейся к данным событиям. Широка документальная база исследования, и прежде всего впервые введенные автором в научный оборот архивные документы, переданные Соединенными Штатами Америки, и практически не исследованный фонд Российско-Американской компании из Архива внешней политики Российской империи МИД Российской Федерации. Автор анализирует более 70 уникальных документов из этого и других фондов. Среди них никогда не публиковавшиеся материалы Военного министерства Российской империи, финансовые документы, всеподданнейшие доклады министра финансов и военного министра, рескрипты и письма Александра II, великого князя Константина Николаевича, часть не изданных мемуаров гр. Милютина.
Именно так, в жанре исторического расследования, задавшись вопросом «кому это было выгодно», проводит автор анализ беспрецедентной добровольной сдачи Россией своих американских владений.
Подобный ракурс исследования позволяет увидеть мотивы, двигавшие каждым из российских сторонников сделки, причем эти мотивы подчас разрушают сложившиеся в отечественной историографии образы известных государственных деятелей России. Подвергнута сомнению безоговорочная преданность интересам России канцлера кн. Горчакова, оспаривается бескорыстность служения русским интересам либерального великого князя Константина Николаевича, ставится под вопрос мудрая дальновидность министра финансов Рейтерна и т. д. Решение Александра II предстает как результат крупной интриги и беспрецедентного давления на волю самодержца со стороны его брата и ближайшего сподвижника, и, как бы сейчас сказали, «членов его команды» в правительстве Российской империи. Главный же вывод расследования представляется новым и очень интересным: «Вся сделка, начиная с идеи и кончая ее реализацией, носила характер заговора».
С помощью новых архивных источников автор находит точный ответ на вопрос: устремления российских вершителей сделки были корыстными или ими двигали иные заговорщицкие мотивы? Он приводит документы, которые доказывают, что деньги, уплаченные Америкой за Аляску, практически целиком оказались в карманах частных лиц.
Необходимо отметить еще одно открытие, сделанное исследователем при разборе «Договора об уступке Российских Северо-Американских колоний» с точки зрения соблюдения интересов договаривающихся сторон: «Надо полагать, что противоречивые чувства раздирали участников подготовки злополучного соглашения. Ничем иным нельзя объяснить отсутствие традиционной для русских дипломатических трактатов формулы «на вечные времена». В договоре говорится об уступке, но не сказано, на какой срок». Можно по-разному относиться к этому пробелу, допущенному в договоре по оплошности или намеренно, но этот юридический казус может явиться отправной точкой для возможного возврата отданных Россией североамериканских территорий.
Именно анализ архивных документов, а также обширной литературы, посвященной данному вопросу, позволяет доверять выводу Ивана Миронова о том, что «продажа Аляски в 1867 году от начала до конца являлась предательством интересов России: политическая обстановка того времени не имела оснований для сдачи русских территорий, все официальные причины продажи были не только несостоятельны, но и противоречили друг другу, цена за Аляску была символической».
В связи с этим весьма актуально в свете современных глобалистских устремлений США звучит следующее резюме автора: «Продажей Аляски мы превратили США в могущественную мировую державу, породив тем самым опасного и коварного врага России на все времена». И это не голословное утверждение. В современной американской прессе («Geografie Question», «Boston Globe», «New York Times») публикуются материалы, в которых излагаются идеи новых приобретений Америкой российских территорий, вынашиваемые в проектах Института мировой политики США. С этим согласуются действия российского правительства. В частности, строительство транссибирской автомагистрали, проектирование тоннеля под Беринговым проливом, которые могут быть расценены как постепенная подготовка к «уступке» сибирских территорий Америке. Добавим сюда и тайную передачу Америке нефтеносных шельфов при Горбачеве и Шеварднадзе.
Геополитический прогноз автора неутешителен: возможны новые территориальные уступки Россией, гибельные для страны.
...
Леонид Ивашов,
президент Академии геополитики,
доктор исторических наук
Предисловие ко второму изданиюПервое издание этой книги вышло в свет в 2007 году. Я увидел ее сквозь клетку в Басманном суде, куда меня привезли из следственного изолятора для продления срока содержания под стражей по делу о покушении на Чубайса. Но ко мне в руки она попала лишь спустя полгода. Цензура «Кремлевского централа» (бытующее название самой жесткой тюрьмы России – 99/1) очень настороженно относится к передаваемой с воли литературе, особенно исторической и политической.
Мой интерес к продаже Аляски существует с первого курса исторического факультета МПГУ, с реферата, который вылился в статью для журнала «Родина». Уже тогда меня поразила скудость фактического материала по вопросу отказа России от своих колоний, наработанного историками в монографиях и статьях более чем за 130 лет. Тема продажи Аляски поднималась лишь вскользь, по случаю и очень поверхностно, с непременной оглядкой на текущую внешнеполитическую конъюнктуру. Особняком от этой мелкой исторической суеты возвышались «жирные» научные творения академика H.H. Болховитинова, монополизировавшего данную проблему, оформившего свои выводы как официальные в школьных и вузовских учебниках: «Продажа Аляски явилась неоспоримым успехом России, ибо колонии были лишь обременительной обузой, которую страна удержать и содержать оказалась не в состоянии».
Популярность и широкое внедрение идей H.H. Болховитинова были предопределены тремя обстоятельствами. Во-первых, это существовавший научный вакуум вокруг проблемы продажи Русской Америки, который академик не преминул заполнить. Во-вторых, это знамя прославления США, под которым шла отечественная наука конца 80–90-х гг. прошлого века, ведомая грантами американских фондов и целеустремлениями российских правящих элит. И, в-третьих, это непримиримая, жесткая и тотальная борьба H.H. Болховитинова со всякой «ересью» по отношению к самому себе. Причем академик оставался безжалостным как к современникам, так и к предшественникам на научном поприще. Досталось и мне. Статья в журнале «Родина» не осталась без внимания H. H. Болховитинова, который тут же подготовил суровую отповедь, однако, узнав, что имеет дело всего лишь со второкурсником, поспешил снять свою подпись и выставить мне в «судьи» кандидата наук. В высокомерной критике академика под сомнение ставились не мои доводы и выводы, а отсутствие ученых степеней и званий и, следовательно, мое право говорить и писать на эту тему.
Историческая наука не терпит застоя, требует постоянного развития, порой революционного, дабы время от времени скидывать с себя уродливые балахоны политической тенденциозности, соскребать коросту идеологической заскорузлости, омертвляющей живые ткани свободной мысли.
Но, увы, в России историческая наука инерционна и малоподвижна, при этом ее регресс заложен в конъюнктурности. Чем больше мнение исследователя зависит от административного заказа и текущей повестки дня, тем яростнее он готов за нее биться в дальнейшем, уже невзирая на смену вех. Ибо отказ от прежних взглядов и выводов, пусть даже заведомо лживых и подтасованных, означает признание несостоятельности как исследователя, публичное отречение от всех былых заслуг, гражданский позор и профессиональное самоубийство. Вот почему, чем откровенней и циничней ложь, тем яростней ученый, ее породивший, будет бороться с ее обличением.
Изучение беспрецедентного отказа России от своих земель в XIX веке разворошило тихий благодушный нафталиновый междусобойчик, в котором историки мирно договорились о самодостаточности собственных идей. Неприкосновенность тезиса о мудрой, своевременной и необходимой продаже Аляски свято оберегается еще и потому, что пересмотр концепции академика H.H. Болховитинова тут же цепной реакцией требует исторической переоценки либеральных «икон» XIX века: императора Александра II, Председателя Государственного Совета великого князя Константина Николаевича, министра иностранных дел А.М. Горчакова. Ибо сановники, принимавшие предательское по отношению к России решение, предстают не «великими государственными мужами», а банальными коррупционерами-заговорщиками, положившими национальные интересы на алтарь своей мошны. Тезис о «мудрой, своевременной и необходимой продаже Аляски» ревниво охраняется еще и потому, что методы либеральных министров правительства Александра II, по сути, мало чем отличаются от чубайсовских приватизационных схем, начиная с искусственного банкротства предприятий, залоговых аукционов и заканчивая выводом капиталов за границу.
Когда шаг за шагом исследование продажи Аляски обретало силу факта, словно мышцами обрастая десятками сенсационных документов, извлекаемых из архивных хранилищ, сопротивление со стороны ученых коллег становилось ожесточеннее, размывая берега академической дискуссии грязными потокам лжи, интриг и ненависти. А в итоге: отчисление из аспирантуры, два года тюрьмы по абсурдным обвинениям, снятие с защиты кандидатской диссертации и… книга, выдержавшая третье издание.
Историки об Аляске: конъюнктура выше истины?Формирование геополитического пространства России – это многовековой исторический процесс присоединения к государству Российскому новых территорий, будь то завоевание новых земель, или добровольное вхождение народов в состав России, или мирное освоение незаселенных пространств русскими землепроходцами. Отторжение от Российской империи ее территорий происходило, как правило, лишь в результате военных поражений, и в истории России не было примера добровольного отказа правящей элиты от принадлежавших государству земельных владений, за единственным исключением – так называемой «уступки» Аляски – продажи российских североамериканских колоний Соединенным Штатам Америки в 1867 году.
Беспрецедентное решение об отказе от колониальных территорий принято правительством Александра II, но до той роковой сделки был потрясающий по мощи, воле, героизму русских людей полувековой период освоения Аляски при содействии и покровительстве императоров Павла I, Александра I и Николая I. А потом десятилетие «опалы» Аляски в среде сподвижников-реформаторов Александра II, создавших условия для ликвидации Северо-Американских владений Российской империи.
Политика царского правительства при освоении колоний ясна и понятна – укрепление государства Российского, продвижение его на Американский материк с целью развития Тихоокеанской оконечности России. Но вот последовавшая за тем резкая смена правительственного курса на диаметрально противоположный – отказ от прибыльных и стратегически бесценных колоний на Американском материке – до сих пор непонятна и мало изучена. Исследование политических и экономических механизмов, запущенных в действие решением правительства России при освоении, а главным образом при ликвидации Северо-Американских колоний, является актуальным, во-первых, из-за продолжающейся научной дискуссии, на пользу или во вред России оказалась добровольная уступка Аляски. Во-вторых, исследование политики правительства России в вопросе продажи земельных владений является чрезвычайно злободневным в связи с возможностью повторения сделок подобного рода, если они становятся основой внешнеполитического курса Российского государства в периоды его ослабления и под давлением сторон, имеющих к России территориальные претензии. Исследованию действий правительственных чинов, подготовивших Аляску к продаже, придает актуальность учет субъективных факторов, таких как психология, мировоззрение и частные выгоды людей, принимающих судьбоносные для государства решения. Этот аспект в изучении процесса ликвидации Северо-Американских колоний позволяет вскрыть личные мотивы при совершении исторически значимых действий, мотивы, и до сего дня являющиеся главным двигателем практически всех невыгодных для государства правительственных решений.
Поскольку политика российского правительства являлась движущей силой сначала колониального управления, затем ликвидации колоний, то выявление и оценка политико-экономических способов достижения поставленных правительством целей остается важной проблемой в истории геополитического развития России XIX века.
В дореволюционной, советской и современной отечественной историографии анализ и оценки событий, связанных с освоением и последующим отказом России от своих Североамериканских колоний, во многом зависели от господствующей идеологии и конъюнктуры отношений России и Америки.
В отечественной и зарубежной историографии традиционно выделяют несколько этапов в исследовании Русской Аляски.
Первый этап в отечественной историографии определяется временем с 1820 по 1867 год. Общие вопросы освоения Русской Америки наиболее широко представлены в работах В.Н. Берха [1] и П.А. Тихменева [2] . В.Н. Берх изучал промысловую деятельность русских поселенцев. П.А. Тихменев, являясь акционером Российско-Американской компании, выступал в роли ее официального историографа, освещая деятельность Компании на Аляске вплоть до начала 60-х годов XIX века. Но П.А. Тихменев рассматривал становление и развитие Российско-Американской компании вне контекста внутренней и внешней имперской политики России.
Второй этап освещения истории Русской Аляски в отечественной историографии охватывает без малого столетие – с 1867 по 1939 год. Сразу после продажи Северо-Американских колоний российская официозная печать того времени назвала состоявшуюся сделку «очень умным» соглашением, заключенным правительством. Впрочем, соглашение это оказалось настолько «умным», что даже его апологеты были вынуждены заметить: «Важность настоящей сделки не будет понята сразу». В целом же русская общественность была в шоке и с болью переживала отказ империи от своих заокеанских владений (горькие статьи в газетах «Голос» за 25 марта 1867 года, «Современная летопись» за 14 мая 1867 года и другие). Затем на долгие десятилетия воцарилось молчание, тема продажи Аляски не затрагивалась даже в официальных изданиях, освещавших тот период времени.
Отказ от американских территорий России выглядел настолько нелогичным, абсурдным, пораженческим, что появление научных изысканий, оправдывающих «сделку века», могло просто взорвать общество. Лучше было молчать. К тому же воля императора всегда находилась вне критики. Поэтому в дореволюционной историографии этого периода история освоения, а главное продажи Аляски, не рассматривалась. И только в 1939 году вышла, наконец, первая крупная работа С.Б. Окуня [3] «Российско-Американская компания», посвященная «умному соглашению» – продаже Аляски. Именно с этого момента возобновился интерес историков к данной теме, что знаменует начало третьего этапа исследований в отечественной историографии.
В 1954 году историк А.П. Погребинский в своей монографии «Очерки истории финансов дореволюционной России (XIX–XX вв.)» назвал продажу Аляски «неудачной государственной торговой операцией» [4] .
Тему развил А.Л. Нарочницкий, дав развернутую и достаточно объективную оценку былым событиям. Но настоящим прорывом в исследовании истории российских колоний в Америке стала монография С.Б. Окуня, получившая дальнейшее развитие в трудах преемников этого замечательного ученого. И двадцать, и тридцать лет спустя его концепция находила свое отражение в работах Р.В. Макаровой [5] , А.И. Алексеева [6] , Т.М. Батуевой [7] и других.
Однако и С.Б. Окунь, и А.П. Погребинский, и А.Л. Нарочницкий, и их ученики в своих оценках исходили не из анализа причин продажи Аляски Россией, а из исследования причин покупки русских колоний Америкой, и потому выводы этих исследователей суммируют выгоды от сделки, полученные США, но игнорируют при этом потери и убытки российской стороны. А.Л. Нарочницкий, например, заключает: «Американские государственные деятели рассматривали приобретение Аляски и Алеутских островов как получение базы для дальнейшей экспансии США на Тихом океане» [8] Т.М. Батуева в своем исследовании «Экспансия США на севере Тихого океана в середине XIX века и покупка Аляски в 1867 году» утверждает: «Одной из главных причин покупки было также приобретение важной стратегической позиции на Тихом океане» [9] . То есть, историки продолжали рассматривать продажу русских владений в Америке исключительно с точки зрения политической и экономической экспансии Соединенных Штатов. И только А.И. Алексеев, сохраняя, впрочем, традиционный подход к этой проблеме, впервые в 1982 году опроверг необходимость продажи Россией Аляски, подчеркнув антигосударственную сущность этой сделки, ее антироссийскую направленность: «Несмотря на сложную международную и внутреннюю обстановку, возникшую в России в начале второй половины XIX в., несмотря на отсталость и слабость России, а также на ошибки правительства, никогда и никто из русских не поставил бы вопрос о продаже Русской Америки, земли которой так обильно политы кровью и потом тех, кто открыл и освоил их» [10] .
Появилась необходимость более глубинного, более широкого, всестороннего изучения Русской Америки. В.Ф. Широкий предложил досконально исследовать хозяйственную сторону деятельности Российско-Американской компании [11] . Л.С. Берга [12] и A.B. Ефимова [13] заинтересовали географические открытия русских первопроходцев тихоокеанского бассейна.
Четвертый этап в освещении истории Русской Америки отечественной историографией начался с конца 60-х годов прошлого века. Его отличает качественно новый уровень исследовательских работ. Дискуссионность проблематики определили труды H.H. Болховитинова [14] .
В отличие от С.Б. Окуня, Т.М. Батуевой, А.И. Алексеева, анализировавших причины покупки Америкой российских колоний и не сомневавшихся в искренности правительственных доводов продажи Аляски, главные из которых – невозможность удержать эти земли, их экономическая убыточность, Болховитинов поставил официальные причины продажи Русской Америки под сомнение, отверг возможность реальной агрессии США против русских колоний: «Угроза действительно существовала, но она в то время была скорее потенциальной, чем реальной» [15] . Основную причину продажи Аляски академик увидел «в свете устранения очага возможных противоречий в будущем и укрепления фактического союза двух великих держав… Именно эти общеполитические соображения, подкрепленные стратегическими мотивами, вышли, как нам представляется, на первый план и стали главными» [16] . По мнению академика H.H. Болховитинова, продажа русских колоний Америке является одним из примеров дипломатического взаимодействия и дружественных взаимоотношений России и Соединенных Штатов, ибо вся история российско-американских отношений в представлении историка «состоит совсем не в отсутствии противоречий и конфликтов, а в возможности их преодоления не с помощью оружия, но мирным путем, путем переговоров» [17] . Академик H.H. Болховитинов до конца своих дней убежденно доказывал, что в 1867 году Америка помогла России избавиться от стратегического и экономического бремени: «Царское правительство все более склонялось к тому чтобы избавиться от своих обременительных владений в далекой Америке» [18] .
Ряд исследований, касающихся отказа России от ее американских владений, избегает каких-либо оценок. Такова монография Г.П. Куропятника «Россия и США: экономические, культурные и дипломатические связи 1867–1881 гг.», посвященная дружбе двух государств. Факт продажи русских владений на Американском континенте упоминается вскользь, да и то в качестве свидетельства взаимной симпатии держав [19] .
История Русской Америки обретает все новые и новые грани у исследователей. В монографии «Русские на Тихом океане во второй половине XVIII в.» Р.В. Макарова систематизировала сведения о пушном промысле в русских колониях [20] . На картографическом материале построили свои работы A.B. Постников [21] и Б.П. Полевой [22] , определив этапы освоения Северной Америки. В книге М.С. Альперовича «Россия и Новый Свет (последняя треть XVIII в.)» показана динамика расстановки сил мировых держав в тихоокеанском регионе. Данная монография и другие публикации М.С. Альперовича особенно актуальны в свете исследования международной обстановки вокруг освоения русских колоний в Северной Америке в конце XVIII – начале XIX вв. [23] .
В зарубежной историографии выделяются следующие этапы исследования Русской Америки.
Первый – исследования историков XIX века, к которым можно отнести работы Г. Бэнкрофта, в своих выводах опиравшегося на труды П.А. Тихменева, В.Н. Берха и «Записки» К.Т. Хлебникова [24] . Проблемы, поднятые Г. Бэнкрофтом, получили дальнейшее развитие в трудах многих зарубежных ученых.
Второй этап – первая половина XX века, характеризуется определенной легковесностью выводов, игнорированием российских источников и новых материалов на данную тему. В этот период историография Русской Америки формируется, прежде всего, работами К. Андрюса [25] , Г. Шевиньи [26] , С. Томпкинса [27] , К. Халлейя [28] .
Третий этап развития зарубежной историографии простирается со второй половины 50-х годов XX века. Работы по истории Русской Америки в этот период отличает узкая специализация рассматриваемых проблем. К примеру, Дж. Гибсон занимался изучением вопросов поставок товаров в русские колонииб. Н. Сол исследовал российско-американские отношения, в том числе и продажу Аляски [29] . Кругосветным и торгово-промыловым экспедициям посвящены работы К. Оуэнса [30] , К. Соловьевой и А. Вонянко [31] , В. Мюзнера [32] . Целый ряд зарубежных публикаций уделяет внимание проблеме укрепления Православия на Аляске (М. Олекса [33] , Д. Норландер [34] , М. Стокое [35] и др.). К зарубежным исследованиям общего характера надо отнести монографии немецкого ученого Э. Фекла [36] и испанки В. Вилар [37] , работавшей с фондами мексиканских архивов. Полезный справочный материал о лицах, вершивших судьбы Русской Америки, содержится в биографическом словаре Р. Пирса [38] , а об исследованиях по Аляске – в библиографическом справочнике П. Литке [39] . К общим проблемам колонизации Русской Америки обращены усилия М. Морсет [40] и Л. Блэк [41] , однако ими проигнорированы материалы российских архивов.
Итогом зарубежных исследований этого вопроса стала прошедшая в 2004 году под эгидой Исторического общества Аляски конференция по истории Русской Америки, где американские исследователи А. Энгстром и У. Борнеман предложили противоположные концепции о роли российской колонизации. А. Энгстром оценил появление русских в Северной Америке как положительное явление [42] , У. Борнеман подчеркнул негативные последствия водворения российского флага на Аляске [43] .
Обзор отечественной и зарубежной историографии показывает, насколько многосторонни и противоречивы были исследования освоения Россией Северо-Американского материка, однако и в них не нашел решения вопрос о причинах и мотивах отказа Российской империи от своих колоний.
В последние двадцать лет в связи с усилением зависимости политической элиты России от Соединенных Штатов Америки в российской исторической науке возобладали воззрения академика H.H. Болховитинова, который подавлял всякую полемику на данную тему, заранее объявляя противоположную себе позицию, заложенную А.Л. Нарочницким, Т.М. Батуевой или А.И. Алексеевым, извращением истории: «Слабое знание источников, безобидные на первый взгляд неточности, ошибки и необоснованные предположения ведут к тому что у читателя складывается неверное и даже извращенное представление о самом характере взаимоотношений России и США на Тихоокеанском севере» [44] Для H.H. Болховитинова поиск исторической правды – «страшная» по своим политическим последствиям «шумиха»: «Шумиха вокруг «воровской сделки », по нашему мнению, не только искажает характер и смысл событий прошлого века, но и может нанести прямой ущерб современным отношениям СССР и США» [45] .
В свете подобных предостережений, граничащих с угрозами, говорить об объективности выводов H.H. Болховитинова не приходится. Автор откровенно выступает в роли исторического защитника США. Но уже одно то очевидное обстоятельство, что Америка никогда не испытывала искренних симпатий к России, ставит под сомнение выводы академика.
Факт уступки Россией Аляски Соединенным Штатам в 1867 году имеет столь важное историческое значение, что последствия этой сделки еще долго будут сказываться в мировой геополитике. Еще раз подчеркну: трактовки этого вопроса всегда увязывались историками с конкретной международной политикой России по отношению к США и с господствующими идеологическими установками. Вот почему диаметрально противоположные оценки причин и следствий продажи правительством России Аляски Соединенным Штатам Америки были даны историками в эпоху так называемой «холодной войны», в 1950–1980-е годы, и в период активного сотрудничества России и США, в 90-е годы XX века. На основе этих исторических трудов и с привлечением архивных документов, описывающих события продажи Русской Америки, необходим новый анализ проблемы и, как следствие, неконъюнктурные выводы, поскольку подготовленная и осуществленная правительством России сделка по «уступке» Аляски – это не только факт исторического прошлого Российской империи. Данное событие в свете современного усиления влияния США на мировую политику во многом определяет и наше геополитическое будущее, а может статься, и судьбу современной России как единого и независимого государства.
В настоящее время, когда суверенная Россия оказалась перед доминирующей ролью США в системе глобальных геополитических координат, изучение факта добровольной сдачи ею собственных территорий во второй половине XIX века становится особенно важным. Складывающаяся сейчас неблагоприятная для России геополитическая ситуация, а именно угроза новых территориальных потерь в приграничных районах Российской Федерации: претензии Германии, Эстонии, Финляндии, Японии на российские земли, «мирная экспансия» Китая на Востоке, а главное, диктат Соединенных Штатов в территориальном переделе мира, противостоять которому Россия ныне не в состоянии, придает исследованию первой добровольной территориальной уступки Российской империи не только академический интерес, но и актуальнейшее практическое значение в плане учета как позитивного, так и негативного опыта в решении геополитических территориальных вопросов.
Глава I РУССКИЕ ОБЖИВАЮТ АМЕРИКУ
РУССКАЯ АМЕРИКА: ПОДВИГ МОРЕПЛАВАТЕЛЕЙ И КУПЦОВНа подобную сделку в XIX веке мог решиться только «реформатор» Александр II; Николай I, а уж тем более Александр III, для которого армия и флот были единственными союзниками во внешней политике, никогда бы не пошли на добровольный отказ от собственных территорий.
Открытие Русской Америки в первой половине XVIII века – блестящий пример бесстрашия, героизма и самопожертвования русских моряков-первопроходцев. В августе 1732 года корабль «Гавриил» под командованием подштурмана Ивана Федорова и геодезиста Михаила Гвоздева впервые достиг «Большой Земли», побывав около самого западного на американском берегу мыса Нихте, так его называли индейцы, известного нам под названием мыса принца Уэльсского. Иван Федоров впервые обозначил на карте оба берега Берингова пролива, а американскую сторону Михаил Гвоздев назвал «Землицей Кыгмальской», поскольку чукчи именовали Аляску «Землей Кыымылат» – страной эскимосов [46] . Но смерть в 1733 году Федорова и страх Гвоздева перед бироновскими застенками чуть было не предали забвению это великое открытие, которое до 1741 года практически оставалось тайной.
Официальное, но трагическое для первопроходцев открытие «Новой России», именно так предлагал назвать Аляску соратник Беринга Свен Ваксель [47] , произошло во второй четверти XVIII века. В начале лета 1741 года в море вышли корабли «Святой Петр» и «Святой Павел» под командованием Витуса Беринга и его помощника Алексея Чирикова. На шестнадцатый день плавания в тумане корабли потеряли друг друга из виду и дальше плыли самостоятельно. И Беринг, и Чириков достигли берегов Нового Света. «Святой Павел» после длительного плавания у берегов Аляски и Алеутских островов хотя и потерял пятнадцать членов команды, которые ступили на американскую землю и все до одного были перебиты туземцами, но благополучно вернулся в Авачинскую гавань. Витус Беринг умер от цинги 6 декабря 1741 года на одном из островов, впоследствии названных Командорскими [48] .
Освоение Аляски и образование Российско-Американской компании подробно описал в «Обзоре русских колоний в Северной Америке» капитан 2-го ранга П.Н. Головин [49] .
«Алеутские острова открыты капитаном Берингом в 1741 году. В то же время капитан Чириков, посланный для открытий вместе с Берингом, разлучившись с экспедицией и отыскивая ее, приходил на вид северо-западного берега Америки между 48 и 49 градусами северной широты» [50] , – писал в своем исследовании П.Н. Головин.
Пушные товары, привезенные экипажами судов экспедиции Беринга в Россию, и их рассказы о вновь открытых островах зародили интерес русских купцов и многих служилых людей в Сибири к новым землям. Первым, кто решился отправиться на Аляску, стал сержант камчатской команды Басов. Он изготовил судно «шитину», сшитое китовым усом, и назвал его «Капитон». На нем в 1743 году Басов совершил первое плавание на остров Беринг.
Вслед за Басовым начали отправляться на Алеутские острова и другие промышленники, на собственные средства или на паях снаряжая суда. В 1764 году компании купцов Югова и Трапезникова российское правительство даровало монопольное право на промыслы на Алеутских островах, с условием собирать с местного населения ясак в пользу государства и отчислять десятую часть добытого [51] . В 1779 году сбор ясака был отменен.
Экспедиции, снаряжаемые для промыслов людьми, не имеющими достаточных денежных средств и стремящимися только к получению быстрой выгоды, не всегда оканчивались благополучно. Многие суда гибли, плавая в неизведанных и негостеприимных водах. Купец Григорий Шелехов первым понял, какую пользу можно извлечь из новооткрытого края, если иметь достаточные средства для снаряжения экспедиций надлежащим образом и для устройства постоянных факторий не только на Алеутских островах, но и на северо-западном берегу Америки [52] .
Вместе с капитаном Михаилом и купцом Иваном Голиковыми Григорий Шелехов учредил особую Компанию и в 1783 году, построив в Охотске три судна, во главе ста девяноста промышленников отправился на остров Кадьяк [53] . Корабли бросили якорь в гавани, которую Шелехов назвал Трех-Святительской.
Сперва на Кадьяке, Афогнаке и Уналашке, а потом в Кенайском и Чугацком заливах они возвели укрепления и завели фактории. В 1786 году удачливые купцы возвратились в Охотск [54] .
Деловая нечистоплотность Ивана Голикова вынудила Григория Шелехова в 1795 году учредить в Иркутске собственную торговую компанию. Внезапная смерть Шелехова, случившаяся в том же году, едва не расстроила дела компании. Однако семейство Шелеховых сумело выйти из кризиса и спустя два года образовало более мощную компанию – «Соединенную американскую компанию», главное управление которой находилось в Иркутске [55] . В 1799 году, преобразованная в «Российско-Американскую компанию», она получила в единоличное управление всю Русскую Америку: Аляску, Алеутские острова и западное побережье Северной Америки до 55 градуса северной широты [56] . В руках Российско-Американской компании сосредоточились широкие привилегии и исключительные права на промысел, торговлю и мореходство в северной части Тихого океана. Компания стала полным и единственным монополистом русских колоний в Северной Америке с центром в Ново-Архангельске, основанном на острове Ситха (о. Баранова) [57] . Всего на Русской земле в Америке образовалось около пятнадцати поселений, в том числе крепость и селение Росс в Калифорнии в районе нынешнего Сан-Франциско [58] . Общая площадь русских колоний составила 1519 тыс. кв. км [59] .
Первым правителем Русской Америки стал Александр Андреевич Баранов. Сорокалетний промышленник, открывший в Сибири на реке Анадырь стекольный завод, разделяя взгляды Г.И. Шелехова – «открытые новые земли – есть продолжение земли российской», принял его предложение отправиться в Америку главой промышленных поселений [60] . В Русской Америке Баранов выстроил 24 форта – защищенных опорных пункта для промыслов и торговли [61] .
Об учреждении и деятельности новой компании донесли императору Павлу I, который распорядился подготовить ее устав на утверждение Коммерц-коллегии. По высочайшему повелению тогда еще «Американская соединенная компания» составила акт, в котором изложила основания и правила для управления конторой и выбора директоров, в обязанности которых входило «распространять оседлости и торговые операции, открывать новые земли и острова, распространять христианскую религию, заводить с жителями вновь открытых стран торговые сношения и развивать торговлю России на Тихом океане» [62] . Павел I, утвердив этот акт и приняв компанию под свое покровительство, приказал составить для нее особые правила и привилегии на 20 лет. 8 июля 1799 года Коммерц-коллегия утвердила эти привилегии. Именно с этого времени компания начала именоваться Российско-Американской [63] . В числе прочих привилегий компании было даровано право «распространять русские владения по северо-западному берегу Америки не только к северу от 55° широты, но и к югу, насколько это будет полезно и возможно, если страны эти не заняты другими народами» [64] .
Высочайшим указом от 19 октября 1800 года повелевалось перевести Главное Правление в Санкт-Петербург, а в Иркутске иметь особую контору. Поскольку акции компании поднялись более чем втрое от первоначальной цены, для удобства их оборота в 1801 году выпустили 7350 акций. В 1802 году император Александр I внес в капитал компании 10 тысяч рублей на 20 акций. Его примеру последовали императрица и цесаревич. Благодаря содействию правительства капитал Компании за короткое время значительно увеличился. Более того, чтобы Компания могла отправлять в колонии суда из Кронштадта, в августе 1802 года высочайше повелено отпустить Российско-Американской компании из Заемного Банка на 8 лет под проценты 250 тысяч рублей; в марте 1803 года повелено выдать из эксконтной конторы ссуду в 100 тысяч рублей, а в июне 1806 года приказано отложить в том же эксконте 200 тысяч рублей в постоянное пособие компании и эту сумму, с учетом процентов, выдавать по требованию Главного Правления Российско-Американской компании [65] .
В том же году судам компании правительство даровало торговый флаг. Указом от 9 апреля 1802 года разрешило увольнять из флота офицеров и нижних чинов для службы на компанейских судах. Дарованные компании привилегии с 1 января 1822 года продлили на 20 лет, а по истечению их пролонгировали еще раз все на те же 20 лет с 1 января 1842 года [66] .
П.Н. Головин подчеркивает то огромное значение, которое придавали российские императоры развитию колоний: «Обратим внимание, как император Павел I и его сыновья Александр I и Николай I поощряли развитие компании. Она от имени России имела право распространять русские владения по северо-западному берегу Северной Америки, а это означало, что Российско-Американская компания была полномочным представителем государства – дипломатическим, политическим, хозяйственным, действовала от имени русского правительства и исключительно для блага России» [67] .
О деятельном участии правительства в развитии заокеанских владений свидетельствует и то, что при Александре I за четыре года Российско-Американская компания получила в кредит более полумиллиона рублей, что дало толчок для быстрого и активного продвижения России в Северной Америке.
Задачу, поставленную правительством перед Российско-Американской компанией, П.Н. Головин определяет так: «Ясно, что, поощряя Компанию, правительство имело в виду распространить влияние России и на Тихом океане, а также в Китае и Японии, и с помощью колоний пробудить торговую деятельность в отдаленной Сибири» [68] .
Руководство Компании правильно понимало намерение правительства и умело подчиняло ему собственные интересы. Пользуясь дарованными правами, Компания принялась укреплять постоянные оседлости, как на Алеутских островах, так и на американском берегу, в местах, где уже были устроены поселения прежними промышленными компаниями, и в новых местностях, более удобных для развития торговли с туземцами и распространения на них своего влияния, а также для хлебопашества и скотоводства. К 1819 году Российско-Американская компания укрепилась на Командорских островах, Атхе, Уналашке, Павле, Георгии, Кадьяке, Баранове или Ситхе (о. Баранова); на американском берегу, в Кенайском заливе, редуты и одиночки: Павловская, Георгиевская, Александровская, Воскресенкая; в Чугацком заливе: Константина и Елены; в Беринговом заливе, при бухте Якутат: Николаевская; близ мыса Св. Илии: Симеоновская. В заливе Якутат находилось селение «Слава России», в 1803 году разоренное калошами [69] .
В 1812 году компания основала в Калифорнии на берегу Нового Альбиона (38°34' северной широты и 122°33' западной долготы) небольшое селение Росс, с целью развития в этом районе хлебопашества и скотоводства, чтобы обеспечить необходимым продовольствием колонии, где в силу суровых климатических условий земледелие представлялось невозможным [70] . Немалые выгоды доставляли промыслы бобров и выдр у берегов Калифорнии. В первое время селение Росс занимало очень небольшую территорию, но в 1817 году индейцы уступили компании часть своих земель. Занимая селение Росс, Компания имела на то разрешение испанского правительства, владевшего в то время Калифорнией. Территориальных споров не возникало до тех пор, пока Мексика, а вместе с ней и Калифорния не отделились от Испании. С объявлением независимости мексиканское правительство предъявило свои права на селение Росс, потребовав выезда русских. В 1835 году компания была вынуждена уступить мексиканскому подданному Джону Суттеру за 42 857 рублей 14 копеек серебром все имущество и скот, находившиеся в селении Росс [71] . П.Н. Головин прослеживает судьбу вознаграждения за русский Сан-Франциско: «Часть этой суммы уплачена Суттером в разные сроки. Оставшиеся за ним 15 000 долларов по указанию русского посланника в Соединенных Штатах Бодиско Компания поручила взыскать с Суттера русскому консулу в Сан-Франциско американцу Стюарту, который бежал, похитив и полученные им с Суттера деньги. Так что вместе с издержками на отправление в разное время в Калифорнию лиц для взыскания с Суттера денег по счетам Компании числятся и теперь недоимки за селение Росс до 37184 р. 45 к. асс.» [72] .
О деятельности основателей русских колоний на Американском континенте свидетельствуют малоисследованные документы, сохранившиеся в архиве Общества истории и древностей российских [73] , – инструкции и наставления Главного правителя Русской Америки A.A. Баранова в письмах к своему помощнику акционеру Компании и коммерц-советнику И.А. Кускову. В корреспонденции содержится перечень неотложных мер, которые необходимо предпринять для заведения и улучшения управления Аляской в разные годы. Документы датированы 1797–1811 годами. В наставлении от 1797 года говорится: «Отныне поручается власть начальствовать и хозяйствовать над всем распоряжением всей Чуготской губы, рекомендуя поскольку известные по днесь обстоятельства открывают. А потому время может быть покажет, какие следует принимать меры к лучшим общественным компании выгодам о ниже следующем» [74] . Детально прописаны строительство и изменение хозяйственных и оборонительных сооружений с учетом специфики освоенных земель и не всегда дружественных отношений с туземцами: «Место сие, где заведено обселение, как и само строение, хотя и не кажется выгодным и способным для прочного и порядочного российского обзаведения и укрепления, но теперешние обстоятельства нашей компании за размещением по многим местам людей не позволяют тех вскоре умножить, а наличными здесь приступить к перемещению вдруг ныне, а паче по приближению уже настоящего осеннего времени нет возможности» [75] .
А вот как выглядело устройство первых русских укреплений в распоряжениях Баранова от 1797 года: «А ныне только стараться довершить самые необходимо нужные постройки: и как уже обнеслись вкруг стоячим заплотом и ворота переделаны, что и может служить на первый случай укреплением. Так же аманатская переправлена и новая другая сделана, и все старое строение порядочно перекрыто и лесу часть приготовлена; то по сем во-первых: окончить начатую в срубе будку, поставить по средине казармы над амадскими так, чтобы часовым видеть было можно наружную и в крепость стороны казармы, и аманадских» [76] .
Больше всего поселенцев беспокоило, как обезопасить себя от посягательств местных жителей: «И в случае чего, Боже сохрани, неприятельских от народов покушений из той на все стороны стрелять, защищать все строение от зажигательства и прочих варварских предприимчивостей было можно» [77] .
Главный правитель Русской Америки, судя по документам, выступает заботливым хозяином новых земель, думавшим даже о досуге поселенцев в период ненастья, когда промыслы невозможны: «Но поелику при оной будке не больше трех-четырех человек заниматься могут, то остальных свободных следует употребить постройке нового сарая и балагана на назначенных и разбитых мною вне крепости местах в дрянное время. А в ненастливое и неспособное задолжать всех в такие поделки, каковые в стенах под крышею деланы быть могут» [78] .
В наставлениях A.A. Баранова встречается распоряжение о заготовке необходимого количества провианта, в первую очередь рыбы: «О достаточном приготовлении кормовых припасов все прилежнейше употреблять старания, испытывая всякие разведанные полезные средства. И как ход рыбы красной и горбуши, и ханки поныне сего года уже кончился. Но, благодарение Богу, тою юколою, судя по короткости времени, довольно запастись успели» [79] . Эта инструкция показывает, как на Русской Аляске создавали продовольственную основу существования колоний.
В письмах A.A. Баранова за 1804 год, адресованных И.А. Кускову, открывается техническая сторона промыслового освоения новых земель русскими колонистами. В инструкции приводятся подробные указания подбора людей и необходимого оснащения экспедиций, обеспечения их безопасности: «Число людей избранных откомандировано с вами 19-ть человек, коих вооружить надлежащим исправным образом и в прочные разместить три лючные байдарки определить из проворных гребцов. Запастись исправными ружьями, пистолетами, довольным числом к тем патронов, копьями и прочими воинскими какие есть в наличности снарядами. Взять с собою также триместные байдарки с приборами и довольным числом к тем картузов, и обмежные бываемые при партии обыкновенные доски. Вместе с нашими судами отправиться из здешнего Берингова залива» [80] . Здесь же Баранов указывает маршруты предстоящей экспедиции: «Направь путь к первому предмету под Маркловскую сопку в параллель берега, ежели не воспрепятствуют погоды. А хоть и подобно бы пристать на устье реки Алцехи для переговоров с алеутскими и кенайскими народами по их просьбам» [81] .
Инструкции свидетельствуют о строгой регламентации действий промысловиков, следовательно, о полувоенной дисциплине, царившей в поселениях.
С отеческой заботой главный правитель подробно разъясняет, как действовать в предстоящей экспедиции: «Под реченною сопкою будут ли выезды или не будут долее одних суток для роздыха и производства не медлить, а простираться должно, делая на пути поиски зверья поскольку позволят погоды и обстоятельства, но тут на островке оставаться и так же не медлить долее суток, но подвигаться. До ледяной недели зверь казаться будет и промысел производиться, хотя и должно ледяного промысла таким же образом следовать» [82] .
Инструкция 1805 года позволяет судить о масштабах промысловой деятельности компании. Речь идет о двух промысловых судах, «Ермак» и «Ростислав», и трехстах байдарках: «Время отправления в промысловые деятельности партии хотя давно уже наступило, но разные препятствия, особливо же исправление новых и старых байдарок… А как ныне по соображению обстоятельств положение дел приняло другой несколько как прежде сомнительный вид. Суда «Ермак» и «Ростислав» для прикрытия байдарок без малого триста изготовились, то и нужно как и наивозможно поспешнее отправление ускорить в дальние проливы, и заняться промысловыми деятельностями, препоручая всего сего отряда над партиею и судами распоряжение главное, под начальство вам рекомендую придерживаться, поскольку позволит практически местное производство следующих терминов» [83] .
По материалам инструкций можно проследить намерения колониального руководства относительно туземных племен, а также характер отношений с коренным населением в это время: «Вам известны до малости все здешние происшествия, силы наши ведут переговоры политических с народами положений. Почему суда за нужное нахожу скрывать еще от неприязненности мира удаляющихся бывших врагов ситхинских и прочих народов. Первое движение партиею и судами, дабы расстроить их в предрассудках нежели мыслях и покушениях зловредных, ради чего и рекомендую назначить судам и партии первым рандеву. Сборным местом на другой стороне под мысом здешнего острова Ситхи Александровскую гавань или возле нее; когда напасть в первую погоды не позволят, в другую большую бухту Порт Конклежих у англичан названную, стараясь как можно поспешнее попасть за мыс в Худновской и прочие проливы. И сколь скоро оное минует партией, а погоды позволять будут, заняться приказать партии промышленностью зверей, останавливаясь на той стороне мыса под оным наперво, а потом склоняться предпомянутым сборным местам. Но ежели паче чаяния встретят партию прежде, нежели минует мыс такие чрезвычайные погоды, что объехать вскоре оной не будет надежды, то приказывать перенести через перешеек ближе сюда того мыса и немедленно известить вас о той в сборное место» [84] .
Колонисты старались действовать на промыслах сплоченными партиями для прикрытия судов, так обеспечивался безопасный промысел и тем отвращались туземцы даже от самой мысли повредить русским колонистам.
В документе приводятся подробные рекомендации относительно освоения вновь открытых земель: «Когда же соединитесь судами и партией, и погоды позволят сделать несколько из Александровской промысловой партии выездов, расположа оные около помянутого мыса Ситхи, и на проливе против бухт и гаваней Александровской и Переносной. Приказать также приблизиться в тихую погоду и по ту сторону пролива к островкам надо бодро, где в нынешнюю весну был Келидинский Николай с товарищами, и над тою, где вы в прошедшую осень в последний раз оставшись от судна «Ермака» на той стороне ночевали, и утром далее внутрь бухты двигаясь, обозревали, а потом с нами пред Александровской соединились. Но воспретить накрепко, чтоб на первый раз внутрь бухт и островков не въезжали, а только по близости крайних на пролив замечали зверя. И нет ли в тех крайних напролив островах удобной для судов гавани, то по сем, когда зверя там опримечено будет довольно» [85] .
Примечательно, что предписывалось, во-первых, как соблюдать меры предосторожности при заходе в новые гавани и, во-вторых, как поэтапно разведывать участки вновь открываемых территорий, могущих быть опасными для колонистов.
О том, как нелегко доставалась русским Аляска, свидетельствуют документы из архива И.А. Кускова, относящиеся к десятым годам XIX века. В письме от 20 января 1811 года фактически констатируется упадок дел Российско-Американской компании. Главный правитель Русской Америки указывает на потерю основных источников доходов, на воинственное отношение местных народов к русским поселенцам, а также на безнаказанность незаконного промысла в колониальных водах иностранных судов: «Возложенное на нас бремя попечительности в изобретении лучших общественных выгод промышленности, и открытием новых способных к тому мест, и прочих на пользу компаний спекуляций:…близкие известные источники, где мы прежде немалые для Американской нашей компании приобретали выгоды, приметно теперь иссякли. А народы прибрежные более и более усилены и усиливаются огнестрельными орудиями и поощряемы к недоброжелательству завистью и недоброходством вояжирующих в здешних и окружных водах иностранцев» [86] . Баранов пишет о выходе из сложившегося кризиса с привлечением усилий правительства: «Многие уже опыты с потерею доказали, необходимо долгу нашему предложить изыскивать особые средства для пресечения укореняющегося зла, иностранцами распространяемого, так и для поиска способов улучшить общественную нашу массу. Но в первом случае наших сил недостаточно: а представлено вышнему начальству и ожидать должно с терпением разрешения впредь между же тем, дабы не остаться праздными, но увенчать и остатки службы нашей Американской компании, как сначала и в продолжении течение времен до сих пор было наше усердное желание с ревностными сопряженное деятельностями» [87] .
Именно ревностная деятельность и усердное желание Александра Андреевича Баранова и его сподвижников укрепиться на новых российских землях подсказывают выход из затруднительного положения, в котором оказалась Компания: необходимо территориальное расширение деятельности : «Хотя близкие и окружные места учинились ненадежными и опасными для промыслов, то и устремить внимание на дальние должно, где уже и опыты деланы, то есть альбионски берега, где и народы миролюбивые, силам нашим совместные и где уже в минувшем годе произведена была под вашим начальством… сообразно настоящим теперешним обстоятельствам отряд изготовлен, и все нужное на судно Чирикова, на коем вы следовать решились, погружено и поручается. От вас уже зависит решиться вступить под паруса, когда погода благоприятствовать будет благоуспешному выходу» [88] .
Как и в предыдущих инструкциях, несмотря на полное доверие своему помощнику, главный правитель по пунктам детально прописывает свои требования к действиям подчиненных: «Хотя же вам более известны тамошние местные обстоятельства и какия удобные в распоряжениях на пользу общественную принимать меры, нежели мне, не бывшему там, однако не излишним почитаю предложить несколько терминов следующих» [89] . Баранов прописывает маршрут следования экспедиции с учетом местных географических и климатических факторов: «Путь ваш и цель приказать мореходу Банжамену направить прямо к правому мысу Тринидатской бухты Мендочино (о чем и ему запиской предложено и когда благополучно достигнете зависеть будет от вашего места и путей назначения) по обозрению оного приблизится сколько возможно; ежели позволят погоды, ближе к берегам от того простирающимся к бухте Бодего, и когда усмотрите безопасность и байдарки спустить у того же мыса Мендочино с приказанием русским в прикрытие отряженным рассматривать прилежным замечанием берега, а наипаче бухты и заливы, даже и промеривать входы и внутренности не откроется ли удобных и безопасных якорных и промысловых мест: причем поиски и промышленность бобровую производить, назнача настоящее ваше помещение сборным местом портовщикам. Однако же ежели позволить благоприятность и тихость ветров и вам судном не отдаляться от помянутого берега дабы они с надежной бодростью производить могли поиски и открытия, а когда откроют в той полосе удобную к якорной стоянке бухту или залив, то и войти в таковые и обследовать обстоятельно тот, и окружные места с надлежащею от народов предосторожностью» [90] .
Александр Андреевич излагает свои начальственные требования относительно порядка обживания новых мест, недопущения праздности и заболеваний: «По прибытии на прежнее место, первым да будет делом построить для безопасности небольшой редут, окопаться, поставить орудия и ежели есть поблизости лес то и рогатками обнестись. И потом делать раскомандировку промышленников бобровой и на заготовление для пищи и впрок прочих зверей, и рыбною заготовляться провизиею, упражняя всех людей в полезных действиях телодвижений, дабы праздностью и негою не допустить скорбутной и прочих климату тому свойственных болезней» [91] .
В своих письмах Баранов дает настоятельные рекомендации по заведению огородного хозяйства и животноводства и приучению к ним туземного населения: «Под огородные овощи, картофель, пшеницу, ячмень, севами идущие, обработать порядочно по близости селения соразмерное количество земли, посеять и посадить, когда заметите удобное к тому время в марте и апреле месяце, и буде не окажется черноземного грунта, то и удобрить либо морскою капустою, либо и золою, наклав в разных местах древесного сучья и жечь, и рассыпать золу по полосам, а сверху покрывать землею какая есть, дабы ветрами сносить, а дождями смыть той не могло. Заметьте каждое растение особыми знаками иметь надлежащее наблюдение. В городьбе же нет кажется надобности, потому что у обитателей никакого скота и с вами не будет. Однако же не худо в круге окопать небольшим ровиком дабы по неведению свои или тутоземные народы не могли вытаптывать ногами при появлении возникающих нежных былинок растений: а к тому и обитателей тутошних, показывая приобучать. Желал бы я так же споспешествовать услугою обитателям, если бы поместить было можно в судно и довезти туда двух молодых свинок с боровком и яманушку с яманчиком, коих понежа там, сколько пробудете при себе, а когда возвращаться будете, оставить на удачу тамошнему старшине или теину, кои приверженные к вам и любопытнее прочих покажутся. Может быть, со временем и произведет успех в пользу человечества, в чем и климат тамошний, кажется, обнадеживает» [92] .
Главный правитель колоний просит тщательно обследовать новые владения на предмет возможного развития землепашества, скотоводства, рыболовного промысла: «Все окружные места вблизи и вдали сколько позволят обстоятельства с прилежностью осмотреть и учинить свои замечания, в особенности же ближние места и какого рода, реки, озера и заливы, и водятся ли в тех рыба и каких родов. Почву земли: способна ли к землепашеству, и довольно ли таковой пространства, а для скотоводства есть ли довольно лугов, где сено заготовлять, или выпуски скотные в изобильном количестве того делить возможно. Какие есть тамошнему климату свойственные продукты, в каком количестве и чем более питаются в разные все времена года природные тутошние народы» [93] .
К местным народам главный правитель требует проявлять уважение и миролюбие, не прибегая даже к ответной агрессии: «С народами сколько можно покороче знакомиться, коих всех как наивозможно миролюбивыми и дружественными видами и приемами приласкивать, избегая и малейшей причинять досады, хотя бы неважный какой проступок по дикости и глупости и причинили. Снисходить невежеству, а иначе всего не допускать в грубостях заматеревших наших служителей ни до каких обид» [94] . Александр Андреевич наказывает Кускову изучить через переводчика местный язык и составить соответствующий словарь: «А когда приобретшей воспользуетесь доверенностью, то через посредства тамошней идущей с вами девки старайтесь, пожалуйста, сколько возможно более собрать для требуемого в Санкт-Петербурге словаря тамошних слов с наименованием разных вещей, по их выговору, против как ставить и русские наименования, для чего и предлагается всего один печатный экземпляр, но чем более таковых наименований, тем полезней» [95] .
Главный правитель требует подробного описания местных народов, их быта, нравов, характера, уровня культурного развития: «Ведут ли с кем войну? Не кровожадны ли? Имеют ли наклонность к воровству, не мстительны ли за обиды, какие имеют воинственные и промысловые орудия и рукоделия своих изделий». Так же и добрую испытать сторону: «Странноприимны ли, чувствуют ли благодарность за оказанные благодеяния, знают ли цену дружества, имеют ли уважение к родным своим, почитают ли родителей и состарившихся мужей и женщин и любят ли родительски с горячностью детей своих, и как об вас будут умствовать при миролюбивых расположениях; и прочие какие только постигнуть можете, описать их нравственности, распространяя это все и на заливе Бодего. Если не встретится опасностей, ибо весь народ сей кажется по первым описаниям вашим ближе всех к известным доселе к первобытному природы произведению, и чужд может быть всех или многих просвещенным свойственных навыков и пороков» [96] .
В письмах A.A. Баранов просит купить или найти сирот из местных народов для их обучения и использования в качестве переводчиков: «При том ежели будет возможность купить или из каких ни есть сирот приласкавши через девку достать молодых мальчика и девочку для обучения русскому языку и потом употребления в переводе» [97] .
При всех подробных требованиях к Кускову инициативу действий на американском берегу Баранов оставляет за своим помощником, искренне доверяя личным и деловым достоинствам последнего: «О том, где и как располагаться с успехом промышленности, я ничего здесь сказать вам не могу, а предоставляю вашему благомыслию, опытностями образованному, а о дальних предприимчивостях говорили мы довольно. Да и не все то бумаге вверять можно, уверен будучи так же и в том, что вы как с русскими, так и с портовщиками поступать будете с надлежащим характеру вашему поведением, и человеколюбивым снисхождением без послабления дисциплины и должного порядка, равно и меры ко всякой нужной там предосторожности на вашем же единственно да останутся попечении.
Время пробытия на берегах ознаменованных я не назначаю, а вашей же расчетливости предоставляю: если льстить будут успехи и выгоды в промышленности, пробыть далее хотя бы и до августа месяца, а ежели нет, то и ранее в мае или июне обратный принять путь, и также если откроются особенные и об тех важных видов, о коих мы говорили… и не будет опасности оставить отряд, а судно сюда отправить со извещаниями или сами лично для переговору побывать, то и на то вам решиться беспрекословно приемлю на себя, ежели бы и потребовалось сверх чаяния какова ответа. В прочем да управит стези вашей Всевышнее Существо, коему поручаю вас и все ваши расположения» [98] .
В этих словах сказываются таланты русских землепроходцев – благомыслие в намерениях, самостоятельность в делах, упорство и терпеливое мужество в достижении цели. Таков был Александр Андреевич Баранов, всегда мысливший себя не столько представителем Российско-Американской компании, сколько проводником политики правительства России, предназначенным к этому самим императором. Таковы были и его сподвижники, его преемники на посту главного правителя Русской Америки.
Наставления и инструкции по освоению и развитию колониальных американских территорий главного правителя Русской Америки, писанные им в 1797–1811 годах, раскрывают не только вопросы хозяйствования, но и трудности освоения новых земель, опасности их сохранения и защиты русскими колонистами, сложности общения с местными народами и, главное, личный подвиг сотен и сотен русских колонистов, делом своей жизни положивших прирастание России новыми землями.
АЛЯСКОЙ ПРИРАСТАЛА МОЩЬ РОССИИЛучшие умы государства понимали огромное значение Аляски для России. В 1803 году член Государственного Совета граф Николай Петрович Румянцев (1754–1826), будущий министр иностранных дел (1807–1814) и председатель Государственного Совета (1810–1812), настаивал на том, что необходимо заселить Русскую Америку, возвести в ней города, развить промышленность и торговлю, построить фабрики и заводы, работающие на местном сырье [99] . В 1806 году почетный член Петербургской Академии наук Николай Петрович Резанов (1764–1807) взывал: «Нужно поболее приглашать туда русских» [100] . Однако в 1808 году Сенат не только отказал промышленникам в праве переселения крепостных крестьян на Аляску, но и освободившимся от крепостной неволи запретил там селиться. Правительство боялось, что слишком много народа переберется в Америку из дворянских вотчин. В результате чрезвычайно медленно прирастало русское население колоний, и именно это главным образом и определило замедленные темпы освоения Аляски.
Однако сам факт закрепления России в Северной Америке имел огромное геополитическое значение. Мировые державы Англия, Испания, Франция вели в ту пору спор за территории Американского континента. Устранение из этого соперничества России подорвало бы ее престиж как влиятельнейшей морской державы.
Существование у России Северо-Американских колоний создавало возможность морского крейсирования ее судов по всему миру, что также усиливало позиции государства Российского как мирового лидера и подготавливало морские кадры для возможных военных столкновений. Экспансия Российской империи в тихоокеанском регионе требовала новых географических исследований, каковые и были предприняты Российско-Американской компанией, а эти исследования, давая возможность морякам накапливать бесценный опыт, вели к открытиям новых земель, таких стратегически важных, как Антарктида, и тоже усиливали политическое значение России. Распространение России на североамериканские земли делало Берингово море внутренними водами Российской империи, так что Россия фактически становилась хозяйкой «северных ворот» Тихого океана и могла при дальнейшем укреплении своих военно-морских сил доминировать во всей акватории. Движение людей и товаров из европейской части России через ее азиатские просторы и северные воды в Северную Америку и обратно, как бы ни было оно медленно и затруднено в ту пору, создавало дополнительные экономические стимулы для развития Сибири, Дальнего Востока, Камчатки и Сахалина, то есть развитие самых отдаленных частей державы заставляло более энергично развиваться те российские территории, по которым пролегали пути к дальним форпостам империи.
Таков далеко не полный перечень факторов, обосновывающих необходимость русского присутствия на Аляске, что прекрасно понимали российские императоры – Павел I, Александр I, Николай I. Но при четком осознании роли и значения Аляски для империи дела были организованы так, что главным экономическим и политическим двигателем развития колоний оставалась одна лишь Российско-Американская компания, получившая от российского правительства как особые привилегии на Аляску, так и чрезвычайно тяжкие управленческие обязанности. Именно Российско-Американская компания стала инициатором и инвестором морского крейсирования российских судов по всему миру, именно она финансировала наиболее известные географические экспедиции, всю научно-исследовательскую деятельность этих экспедиций.
Мало кто помнит, что гордость и слава России – наши первые кругосветные экспедиции начала XIX века, во главе с И.Ф. Крузенштерном и Ю.Ф. Лисянским, ставшие прекрасной школой для российских моряков, – были не государственные, а сугубо частные предприятия Российско-Американской компании: «Не надо забывать также о действиях Российско-Американской компании и то, чем обязан ей русский флот в самое тяжелое для него время. Одна РАК поддерживала постоянные кругосветные экспедиции в то время, когда не только не было казенных экспедиций, да и практически краткосрочное плавание в Финском заливе ограничивалось небольшим числом судов. Один за другим высылала тогда Российско-Американская компания корабли: «Суворов», «Кутузов», «Бородино» и пр., через что образовывались искусные офицеры и матросы, и сохранялось важное в морской службе предание» [101] .
Российско-Американская компания же организовывала кругосветные экспедиции, чтобы обеспечивать безостановочно и в изобилии снабжение колоний всем необходимым. Увеличивался состав колониальной флотилии, закупались самые современные винтовые пароходы [102] . Для усиления безопасности колоний с высочайшего разрешения был создан военный гарнизон изначально в составе четырех офицеров и 200 нижних чинов из сибирских линейных батальонов, с принятием их содержания, жалования, обмундирования и продовольствия на счет компании [103] .
Интенсивно наращиваемое морское сообщение в период колониального управления Российско-Американской компании усиливало морскую мощь империи без всякого содействия со стороны государства.
Огромен вклад Компании и в развитие естественных наук: «В ученом отношении деятельность компании не менее замечательна. Она посылает ученые экспедиции, делает описи и на американском и на азиатском берегах; ее суда совершают открытия в Океане; она издает карты, учреждает магнитную обсерваторию, производит геологические исследования, содействует исследованиям и составлениям коллекций по естественной истории и пр.» [104] .
В «Кратком историческом обозрении образования и действий Российско-Американской компании» находим следующее свидетельство: «Российско-Американская компания устроила и содержит на свой счет по предложению Императорской Академии наук магнитную обсерваторию в Ситхе, производя из своих сумм и все содержание, равно путевые расходы в колонии и обратно директору обсерватории и его помощнику. Кроме того, с 1839 г. по 1849 г. доставляла все средства к путешествиям и собранию сведений командированному в колонии препаратору Зоологического музеума Академии наук – по предметам царств ископаемого, животного и прозябаемого, и вообще содействовала Академии наук в безвозмездном доставлении оной скелетов различных редких животных, составлявших важное приобретение для науки» [105] .
Своей экономической деятельностью Российско-Американская компания создавала мощные стимулы для развития Камчатки, Сахалина, Сибири и Дальнего Востока.
То, что русские колонии в Америке именно под управлением Компании приобрели огромное стратегическое значение в развитии и поддержке Амура, Камчатки и Сахалина, подтверждает обзор ее достижений, данный в труде Д.И. Завал ишина «Российско-Американская компания», обобщившем плоды ее деятельности в 1865 году. Обзор основан исключительно на официальных документах: «Целый ряд отзывов также правительственных свидетельствует, что именно в этот период компания оказала много услуг правительству…
Мы берем только то, что основано на официальных донесениях и признано самим комитетом, специально назначенным для исследования дела» [106] .
Например, Российско-Американская компания снабжала Камчатку и Охотск хлебом, солью, госпитальными припасами и другими материалами по ценам, «несравненно низшим против казенного заготовления; мукой например вместо 3 – 4-х, 2 р. 15 к. – 2 р. 50 к. пуд» [107] .
Одной из заслуг Компании перед правительством стало освоение Приамурья. Поскольку для освоения устья Амура необходимо было иметь опорный пункт, ближе к устью, нежели Охотск, и имеющий лучшую гавань, Российско-Американская компания строит порт на берегу залива Аян и прокладывает дорогу в 200 верст до урочища Нелькан, то есть до водяного пути по рекам Мае и Алдану, и все это исключительно за свой счет [108] . Выстроенный Компанией порт долго служил единственным проводником для занятия Амура, поскольку все сообщения устьев Амура с Сибирью проходили через Аян. Даже после открытия движения по Амуру сообщение через Аян было надежнее, а потому предпочтительнее.
Участие Российско-Американской компании в «амурском деле» отражено в официальном донесении Сибирскому комитету за номером 386 от 4 апреля 1859 года: «Еще в 1844 году, Министерство иностранных дел, по высочайшему повелению, обращалось к РАК с вопросом об устройстве экспедиции для исследования устьев Амура» [109] . Экспедиция состоялась в 1846 году на компанейском корабле «Великий Князь Константин» под командой подпоручика флотских штурманов Гаврилова. Входе экспедиции сделаны первые описи Татарского пролива, Амурского лимана и определено устье Амура [110] . Затем Российско-Американская компания основывает близ устья Амура Петровское зимовье, из которого вырос Николаевск – первое русское укрепление на Амуре.
Со времени занятия устья Амура всю правительственную политику вершила там Российско-Американская компания, а в 1853 году исключительно на средства Компании занят остров Сахалин [111] .
О заслугах Российско-Американской компании в освоении Приамурья говорится в литографическом экземпляре «Краткого исторического обозрения образования и действий Российско-Американской компании с самого начала учреждения оной и до настоящего времени» в 1861 году. [112] Компания с согласия Правительства за свой счет устроила стратегически важный для освоения Амура порт в заливе Аян: «В течение этого времени Компания успела достигнуть ощущавшейся надобности устройства другого порта в Охотском море взамен Охотска, который во всех отношениях оказывался неудобным. – Для сего избран был находящийся на западном берегу Охотского моря залив Аян, где устроен порт, вместе с тем проложена дорога на пространстве слишком 200 верст от Аяна до урочища Нелькан, т. е. до водяного сообщения, идущего к Якутску. Все эти работы, т. е. устройство порта и дороги, сделаны трудами и иждивением Компании. Генерал-губернатор Восточной Сибири посетил эти места в первый раз в 1849 году и выразил Компании свое удовольствие за таковые действия ее на пользу общую. Порт этот служил единственным проводником для занятия Амура, так как все сообщения устьев р. Амура с Сибирью и самыя почты до открытия движения по Амуру направлялись чрез Аян» [113] .
Генерал-губернатор Восточной Сибири H.H. Муравьев-Амурский признавал, что вся заслуга в освоении и развитии Приамурья принадлежит Российско-Американской компании, которая призвана к этому правительством в 1844 году. В своем представлении в Сибирский комитет от 4 апреля 1859 года за № 386, генерал-губернатор отмечал: «Участие, которое принимала Российско-Американская компания в самом начале Амурского дела, имело тем большую важность, что действия Компании положили начало делу, результатом которого были последующие события. Не безызвестно, что первые решительные действия наши на Амуре в 1850 г., когда правительство признало нужным не делать их гласными, совершались под фирмою Компании. Так были основаны первые посты наши на устьях Амура.
Еще ранее сего в 1844 г. Министерство иностранных дел, по Высочайшему повелению, обращалось к Российско-Американской компании с вопросом об устройстве секретной экспедиции для исследования устьев Амура. По сделанным вследствие сего распоряжениям экспедиция эта состоялась в 1846 г., для чего употреблен был компанейский корабль «Великий Князь Константин». Компания за экспедицию эту получила благодарность. После со времени занятия устьев Амура в 1850, 1852 и до 1855 г. все правительственные действия совершались там посредством Американской компании» [114] . Из данного представления следует, что до окончательного урегулирования пограничных споров с Китаем, освоение спорных территорий в Приамурье велось под видом частных купеческих предприятий, реализацию которых правительство поручило Российско-Американской компании.
Помимо решения стратегических задач освоения Амура и занятия Сахалина Российско-Американская компания по согласованию с правительством обеспечивала жизнедеятельность, культурное, экономическое, научное, духовное развитие русских земель в азиатской части России [115] . Хозяйственная роль Компании особо отмечена в «Кратком историческом обозрении образования и действий Российско-Американской компании с самого начала учреждения оной и до настоящего времени» [116] .
Насколько стратегически важны для России ее североамериканские территории, показала Крымская война. 17–27 августа 1854 года англичане и французы атаковали порт Петропавловск с моря [117] . Благодаря Российско-Американской компании в начале Крымской войны по приказу Военного министерства на иностранном зафрахтованном судне в Петропавловск за шесть дней до его блокады неприятельской эскадрой [118] доставили хлеб, тем самым Камчатка и флот, ее оборонявший, были спасены от голода.
В то же самое время Компания на семнадцать месяцев безвозмездно предоставила в распоряжение генерал-адъютанта Е.В. Путятина, возглавлявшего миссию по установлению дипломатических и торговых связей с Японией, одно из своих судов с полным содержанием за свой счет [119] . В Страну восходящего солнца путь российским военным судам был закрыт [120] , и только компанейское судно позволило Путятину заключить в 1855 году в г. Симоде торговый трактат, открывавший русским купцам японские порты в трудное для России военное время [121] .
В Крымскую войну флот Российско-Американской компании понес потери, но эти издержки государство ей не возместило, разумея этот флот частью своих военно-морских сил. Сама же Компания считала естественным свое участие в войне и не стремилась к требованию возмещения ущерба [122] .
Очень важно отметить и то, что Российско-Американская компания получала разрешения не только на освоение богатств на американском континенте, но и на разведку сибирских залежей полезных ископаемых, об этом свидетельствуют документы в Архиве Главного Правления Компании: «По донесению министру финансов о выдаче компании узаконенного дозволения на отыскание и разработку золотоносных россыпей в Западной и Восточной Сибири со включением Якутской области (1838–1843 гг.)» [123] .
На колониальные власти правительство России возлагало и дипломатические поручения, среди которых наиболее важными являлись российско-японские и российско-американские сношения, в частности содержание российского вице-консула в Сан-Франциско: «С 1852 г. содержит на свой счет для надобности правительства, без всякого пособия Казны, российского вице-консула в C.-Франциско, который хотя и состоит агентом Компании, комиссионером с гораздо меньшими для содержания его издержками, таким образом, Компания несет лишних по сему предмету расходов до 5 тыс. руб. сер. в год, что составит на все время до 45 тыс. руб.» [124] .
Заслуги Главного Правления перед Правительством России имеют и денежное выражение, запечатленное в «Кратком историческом обозрении», при этом материальные потери Компании выглядят весьма внушительно. С 1852–1861 годов Российско-Американская компания на государственные экспедиции, освоение Приамурья и Сахалина выделила около 388 тыс. руб. По этим статьям правительство возместило расходы Компании в размере 136 тысяч рублей. Таким образом, пожертвования Российско-Американской компании на реализацию правительственных решений составили более чем 252 тысячи рублей.
Существование у России Северо-Американских колоний и отлаженная система управления ими посредством Российско-Американской компании приносили правительству империи очевидные выгоды. Эти выгоды правительство отчетливо осознавало, и Компания регулярно получала за свою деятельность на пользу России высочайшие благодарности.
Таким образом, геополитическое значение Североамериканских колоний было очень велико, и с самого своего основания они резко поднимали политический престиж России в мире, стимулировали ее военно-морское и экономическое развитие. При этом все управление Аляской правительство России осуществляло за счет Российско-Американской компании. Она охраняла рубежи страны, участвовала в дипломатических и военных миссиях на близлежащих территориях, стимулировала экономическое развитие Сибири и Дальнего Востока, изучала прилегающие моря и земли, сохраняла, развивала и укрепляла политическое присутствие России в тихоокеанском регионе.
РОССИЙСКО-АМЕРИКАНСКАЯ КОМПАНИЯ: ИСПЫТАНИЕ ВОЙНОЙКрымская война стала испытанием на прочность русских колоний в Северной Америке. Война отрезала регулярное снабжение колоний из России, создала угрозу их неприкосновенности, но что удивительно: колонии продолжали стабильно существовать и приносить прибыль.
Доходность колоний в эти годы отражена в «Отчете Российско-Американской компании за 1854 и 1855 годы». Согласно официальным данным, в 1854 году доходы Российско-Американской компании составили около 827 тыс. руб., а расходы 678 тыс. руб., при этом чистая прибыль составила 149 тыс. руб. Доходы и расходы Компании в 1855 году составили 833 тыс. руб. и 684 тыс. руб., соответственно, чистая прибыль около 149 тыс. руб. [125] . Приведенные цифры говорят о стабильности положения дел в колониях, которые, даже находясь в изоляции от империи, продолжали развиваться.
В отчете отмечается, что в более критическую ситуацию за всю историю Русской Америки колонии никогда не попадали, они являлись лакомой добычей для других колониальных держав, находившихся в состоянии войны с Россией: «Российско-Американская компания с самого основания своего никогда не находилась в столь затруднительном положении на счет безопасности колоний, как перед началом последней войны с морскими державами» [126] .
В связи с этим весьма любопытна оценка самой Компанией прежнего положения дел колоний: «Во время разрыва России с Англией в 1807 г. и войн с Францией не было сделано никаких неприязненных покушений против наших колоний, которые не имели еще в то время по своему положению никакого особого значения. В колониях находилось тогда весьма малое число русских промышленных, живших в неустроенных и разбросанных селениях. Запасы продовольствия и товаров были скудны, мореходство ограничивалось большей частью плаванием в пределах колоний на малых судах, дурно построенных и вооруженных, и вся колониальная промышленность состояла единственно в ловле пушных зверей и вымене оных у туземцев, совершенно диких и неприязненных к европейцам.
Все это, вместе с угрюмою и дикою природой края, не могло привлекать особого со стороны воевавших держав внимания к колониям, тем более, что суда сим державам принадлежащие имели тогда одинаковое право с русскими плавать в колониальных водах и производить рыбную ловлю и торговлю с туземцами» [127] .
На контрасте с мрачным прошлым колоний в отчете 1856 года перечисляются достижения Российско-Американской компании на вверенных ей территориях. Речь идет прежде всего о широком развитии торговли, как местной, так и международной: «Нынешнее положение колоний совершенно различествует от прежнего. Русское население в оных значительно увеличилось, и в разных местах колоний открылись новые источники богатств, способствовавшие развитию местной промышленности и образованию внешней торговли такими предметами, которые прежде не приносили никакой пользы по неимению вблизи рынков для сбыта, а ныне приобрели значительную ценность по возникшему на них требованию в соседних странах, получивших быстрое и внезапное развитие. Соразмерно с торговлею развилось и мореплавание, и корабли Компании, увеличившись числом и размерами, при отличной постройке и вооружении, ежегодно посещают порты Тихого океана, и постоянно совершают кругосветные и другие, не менее важные в торговом отношении плавания» [128] .
Втягивание России в войну с Англией и Францией не могло не отразиться на российских колониях: «Вместе с тем последовавшими конвенциями поставлено, что никакие иностранные суда не имеют права свободного плавания и торговли в колониальных водах, и хотя это запрещение уже неоднократно возбуждало возражения со стороны иностранцев, но Компания под защитой правительства, удержала и поныне это право ненарушенным. Все эти причины, возвысившие колонии в коммерческом и политическом значении, заставляли опасаться гибельных для Компании последствий от предстоявшей войны, и требовали принятия мер к возможному предупреждению оных» [129] .
Занятие обороны и возможное участие колоний в военных действиях грозили Компании обременительными расходами и тяжелыми последствиями: «Вернейшим средством для достижения сей цели было бы конечно приведение колоний в оборонительное положение для отражения неприятельских нападений, но это потребовало от Компании чрезвычайных и несоразмерных со средствами оной расходов, тем более еще что в случае войны, и торговым приобретениям ее предстояло значительное уменьшение» [130] .
Российско-Американская компания нашла единственно верное решение. Для обеспечения безопасности своих колоний она сделала предложение Англии о взаимном нейтралитете колоний враждующих держав. Ведь военные действия грозили обернуться огромными экономическими потерями и для Гудзонбайской компании, которая управляла английскими колониями в Америке. Из «Отчета Российско-Американской компании за 1854-й и 1855-й годы»: «Главное Правление, желая без особенных пожертвований со сторон Компании охранить колониальные владения, и вообще имущество Компании от неприятельских покушений, в феврале 1854 года обратилось, с предварительного разрешения правительства, к дирекции Гудзонбайской Компании, и предложило оной условие, чтобы во время войны России с Англией, обеим компаниям оставаться в прежних дружеских и торговых отношениях, и согласно с сим каждой из оных ходатайствовать у своего правительства об утверждении этого взаимного соглашения, и обеспечении оного засвидетельствованием, что и правительства не предпримут никаких враждебных действий во владениях обоих компаний, дабы не вовлечь оные во взаимную вражду равно вредную для благосостояния каждой из них (курсив мой. – И.М. )» [131] .
Появилась реальная возможность сохранить нейтралитет колониальных анклавов враждующих государств. Основанием нейтралитета являлось право частного собственника на невмешательство в межгосударственные политические и военные конфликты. Неудивительно, что торговый партнер Российско-Американской компании тут же одобрительно откликнулся на выгодное для обеих компаний предложение. Дирекция Гудзонбайской компании, «постигая всю пользу этой меры», немедленно обратилась к своему правительству с просьбой об утверждении нейтралитета колоний. Предложение, обеспечивающее спокойное и безопасное положение владений Гудзонбайской компании, английское правительство нашло достойным одобрения, но с условием, что владения и имущество компании, а также суда в гаванях останутся неприкосновенными, но гавани и берега могут быть блокированы, суда же в открытом море могут подвергаться нападению по законам военного времени [132] . Российское правительство также приняло предложенные условия нейтралитета относительно Гудзонбайской компании, о чем было изложено в отзыве министра иностранных дел К.В. Нессельроде от 31 марта 1854 года, что было немедленно доведено до сведения английской стороны и принято военным руководством к исполнению [133] .
После заключения конвенции колониям не грозили неприятельские нападения, и хотя нейтралитет Русской Америки не был официально признан французским правительством, но союзники не посмели нарушить принятых Англией обязательств. И при посещении Ситхи в июне 1855 года англо-французской эскадрой никаких неприязненных действий и намерений проявлено не было [134] .
Из-за прерванного снабжения колоний из Европы на кругосветных судах необходимые товары и провиант доставлялись из Калифорнии. Военные меры для обеспечения безопасности колоний не предпринимались, в том не было необходимости, лишь компанейские заселения на азиатском берегу, такие как порт Аян, находились под защитой правительственных войск и снабжались по суше из России [135] .
Дальнейшие события 1854–1855 годов подтвердили правильность решения, принятого колониальными властями Аляски, механизм нейтралитета колоний во время военных действий явился перспективной гарантией стабильного развития крупных анклавов России в пору политических катаклизмов.
И все же за годы войны Российско-Американская компания понесла ощутимые потери:
1) корабль «Ситху», захваченный неприятельской эскадрой в 1854 году у берегов Камчатки с грузом и пассажирами;
2) бриг «Охотск», шедший летом 1855 года со снабжением из Аяна к берегам Амура, чтобы не достался неприятелю, взорван по приказу капитана корабля, спасшегося с экипажем на шлюпках;
3) железный пароход, потопленный неприятелем во время второй осады Петропавловска весной 1855 года [136] .
Как ни парадоксально это звучит, но Российско-Американская компания в период военных действий не только понесла потери, но и значительно повысила свой международный статус, заметно усилив торговые и политические связи в мире, обрела «высокую степень доверия к кредиту Компании в Европе и Соединенных Штатах, что послужило поводом к заключению прочных связей и сношений с весьма уважаемыми европейскими и американскими торговыми домами, которые в течение этого трудного времени постоянно оказывали Российско-Американской компании много действительных и самых дружественных услуг» [137] .
Спасительная конвенция «Относительно признания нейтралитета американских владений Российско-Американской и Гудзонбайской компаний (1854–1858 гг.)» [138] первоначально должна была обеспечивать:
1) неприкосновенность территорий обеих компаний;
2) безопасность судов и имущества в своих портах;
3) безопасность судов и грузов в открытом море.
И хотя английское правительство приняло и утвердило только два первых пункта, добавив соглашение, что гавани и берега колоний могут быть блокированы, однако при помощи даже урезанной конвенции колониальные владения и имущество сохранились в полной целостности. Со стороны французских судов «было оказано одинаковое с англичанами расположение» [139] . Условия конвенции соблюдались без нарушения, и только два неприятельских судна напали на крайний из островов Курильской гряды – Уруп, оказавшийся по недоразумению вне нейтральной черты [140] .
Император Александр II по представлению министра финансов «за благовременные в силу означенной конвенции распоряжения Главного Правителя, по охранению во время войны от неприятельского нападения имущества и владений Компании» [141] высочайше повелеть соизволил в 1856 г. объявить РАК «всемилостивейшую благодарность» [142] . И российское правительство, и императоры Николай I и Александр II видели выгоды подобных конвенций на будущее, что подтвердила высочайшая благодарность. Главный же урок, извлеченный из колониального нейтралитета периода Крымской военной кампании, – это возможность стабильного развития колоний враждующих государств в периоды военных действий между ними.
АЛЯСКОЙ БОГАТЕЛА РОССИЙСКАЯ КАЗНАРоссийско-Американская компания являлась доходным предприятием. Действительный статский советник С.А. Костливцев, направленный на Аляску для ревизии колоний, в своем «Отчете по обозрению Российско-американских колоний» в 1863 году указывал, что «валовой доход Компании по десятилетней сложности с 1850 по 1860 год простирается до 852 855 руб. серебром в год» [143] . Доходность акций Компании выглядела следующим образом. «В 1797–1859 гг. включительно выдано всего в дивиденд 5 738 308 р. 99 к. сер., при этом на каждый год приходилось по 91 020 р. 77 к., а по числу 7484 акций – 12 р. сер. на каждую. Таким образом, с каждой акции с 1797 г., т. е. за 62 года, получено 766 р. 20 к. сер.» [144] .
Российское правительства имело двойную выгоду от Российско-Американской компании. Во-первых, в получении пошлин за чай и меха, которыми Компания торговала в России, во-вторых, в экономии расходов, необходимых на содержание колоний, если бы они лежали на правительстве. За 63 года, с 1797 по 1859-й, казна получила пошлин за чай и меха 6 659 763 рублей 58 копеек серебром, в среднем за год по 105 710 рублей 53 копеек. [145] Громадные деньги! Однако, по мнению С.А. Костливцева, эта цифра занижена, поскольку за последние 10 лет средний годовой доход, получаемый казной с Российско-Американской компании в виде пошлин, составляет более 180 000 рублей серебром. [146]
Предметные отчеты по расходам Компании на содержание колоний в 1797–1821 годах не представлялись, поэтому какие-либо выводы можно делать начиная лишь с 1821 года [147] . Так вот, за 39 лет, 1821–1859 годы, согласно представленным Главным Правлением Компании сведениям, содержание колоний стоило ей 9 525 914 рублей 46 копеек серебром, т. е. на каждый год в среднем по 244 254 рубля 21 копейке. И цифра эта, по утверждению государственного ревизора С.А. Костливцева, «нисколько не преувеличена, напротив того, она меньше противу действительного расхода по содержанию колоний» [148] .
Таким образом, согласно официальному заключению ревизии, ежегодная финансовая выгода правительства от деятельности Российско-Американской компании составляла 430 тысяч рублей: «Если принять сумму, потребную на содержание колоний в год в 250 000 руб. сер. и прибавить к ней получаемые ежегодно казною пошлины 180 000 руб. сер., то в результате выйдет, что правительство выигрывает от существования Компании ежегодно до 430 000 p.c.» [149] .
Расчеты государственного ревизора демонстрируют очевидную прибыльность Северо-Американских колоний под управлением Российско-Американской компании, причем эта доходность являлась стабильной на протяжении многих лет, среди которых были и годы военные, и годы, неудачные в отношении промыслов, и годы, косившие население болезнями. Следовательно, стабильная доходность не была для американских колоний России делом случая, а являлась результатом налаженного управления, как территориями, так и заселявшими их людьми. Свод доходов и расходов Российско-Американской компании с 1842 по 1859 год демонстрирует, что общий баланс капиталов Компании к 1 января 1860 года составлял 5 907 859 рублей 8 копеек серебром [150] .
Этот свод доходов и расходов показывает, что денежные поступления от торговли превышали более чем вдвое доходы от промыслов (мехов), производимых компанией. Это говорит о том, что колониальное управление не ставило себе единственной целью безудержную эксплуатацию местных богатств, но изыскивало способы получения прибыли именно в торговых операциях. И этот механизм управления компании закладывался на долговременную экономическую стабильность, а не на сверхприбыльность, которая всегда кратковременна. Подобная устремленность колониальных властей делала эти отдаленные российские территории экономически независимыми от России, но одновременно весьма прибыльными для государственной казны, в чем правительство убеждалось благодаря ревизиям колониального хозяйства.
КРЕЩЕНИЕ АМЕРИКИНи экономическая независимость, ни отстраненность колоний от военно-политических столкновений не были самоцелью Российско-Американской компании, управлявшей Аляской. Власти Аляски на протяжении всего времени русского присутствия усиленно приводили туземное население под российское подданство, и главным рычагом этому служило распространение Православной веры в Северной Америке. О том, что Российско-Американская компания придавала распространению Православия на подвластных ей землях огромное значение, свидетельствует содержание, какое назначалось в колониях духовному ведомству, и пожертвования, сделанные Компанией в пользу церквей и духовенства в Америке. Эти цифры отражает записка, представленная архиепископом Камчатским Иннокентием в сентябре 1859 года Святейшему Синоду, который за столь полезные действия и пожертвования объявил Компании совершенную признательность обер-прокурора Синода. В данной записке засвидетельствованы пожертвования Компании в пользу церквей, духовных миссий и духовенства, сделанные в течение девятнадцатилетнего служения на Аляске архиепископа Иннокентия.
1. На содержание духовенства, находящегося в Америке и в Аяне, из капитала Компании ежегодно отпускалось 7902 р. сер., и за 19 лет составило 150 138 р. сер.
2. Сверх жалования причтам за счет Компании выделялись квартиры с отоплением и освещением, что стоило не менее 15,5 тыс. р. сер.
3. Преосвященному и священникам выделялось по одному человеку для прислуги, получающему жалованье от Компании, что ежегодно обходилось компании не менее 700 р. сер., а за 19 лет не менее 13 тыс. р. сер.
4. В течение вышеуказанного времени на деньги Компании построено:
а) двухэтажный архиерейский дом в Ситхе, стоимость которого не менее 6 тыс. р. сер.;
б) трехпрестольный кафедральный собор в Ситхе с колокольней, стоящий не менее 8500 р. сер.;
в) четыре церкви в Аяне, Кадьяке, Уналашке и Нушагаке, стоящие не менее 12 тыс. р. сер.
5. В течение 19 лет построено по всем колониям и отделам 30 часовен, из них не менее 12 построено иждивением Компании, а остальные хотя и построены усердием прихожан, но при активном содействии Компании, что стоило не менее 2 тыс. руб. сер. [151]
6. До выделения из казны пособий выезжающим и едущим в Америку священникам их содержание обеспечивалось за счет Компании вплоть до 1858 г. Расходы по этой статье за 19 лет составили 5 тыс. р. сер.
7. Из капитала Компании ежегодно выделялось в пользу бедных духовного звания по 100 р. сер., что за 19 лет составило 1900 р. сер. [152]
8. Все необходимое для церквей и духовенства Компания за свой счет доставляла на кругосветных судах, что по самым скромным подсчетам обошлось Компании в 1000 р. сер.
9. Главное Правление для пользы церквей по просьбе архиепископа Иннокентия приняло в оборот церковные капиталы, благодаря чему на капитал семинарии накопилось более 20 тыс. р. сер. Капитал бедных духовного звания, составивший к 1859 г. 19 150 р. сер., увеличился за счет процентов не менее чем на 7500 р. сер. Общий капитал американских церквей в размере 36 тыс. р. сер. тоже значительно увеличился благодаря процентам, доля которых составила не менее 12,5 тыс. р. сер. А общая прибыль по процентам составила не менее 40 тыс. р. сер. [153]
Доходы от вложений в Российско-Американскую компанию представлялись архиепископу Камчатскому гораздо значительней, чем возможная прибыль в иных предприятиях: «Конечно, капиталы могли бы приносить доход, находясь в государственных учреждениях, но, во-первых, они приносили бы пятою частью менее, а во-вторых, не мало тратилось бы на пересылку денег и времени на переписку и пересылки бумаг; почему можно положить, что если бы капиталы сии находились не в Компании, то принесли бы доходу менее 10 тыс. руб., каковую сумму можно отнести прямо к пожертвованиям Компании, и по сему всех пожертвований Компании в течение 19 лет, не считая 30 тыс. %, можно положить никак не менее 230 тыс. р. сер., или по 12 тыс. р. сер. на каждый год» [154] .
Поддержка, оказываемая духовенству Компанией, была всесторонней. Оценить ее вклад в укрепление Православия в колониях мерой денег не всегда возможно: «Кроме того, сколько таких пожертвований или пособий со стороны Компании, которых невозможно определить ценою денег, как, например, ежегодные пособия священникам и миссионерам в их путешествиях по приходам, в их домашнем быту и пр., что, конечно, для Компании, можно сказать, ничего не стоит, ибо способы или люди употребляемые для таковых пособий имеются у Компании не прямо для священников, но для нас это ценно, ибо без пособия Компании нам пришлось бы употреблять на это деньги» [155] .
Главное Правление Компании, например, безвозмездно выделяло лучшие корабли для миссионерской деятельности архиепископа, на которых было преодолено более 40 тысяч верст, что позволило сэкономить 15 тысяч рублей серебром казенных денег [156] .
При содействии Компании в Ново-Архангельске была построена семинария, во все время существования которой для семинаристов съестные припасы в магазинах отпускались ниже закупочной цены в убыток Компании [157] .
В Русской Америке с 1841 года существовала архиерейская кафедра. Духовное управление состояло из 9 церквей и 35 молитвенных домов. Ежегодное содержание в колониях одного только духовенства требовало от 8,5 до 9,5 тысячи рублей серебром, государство же выделяло всего 881 рубль 43 копейки серебром на нужды епархии [158] .
В конце 60-х гг. XIX в. Православная церковь Русской Америки объединяла 13 тысяч прихожан, в том числе и независимых туземцев [159] .
Успехи миссионерской деятельности среди местного населения оказались значительными. Распространение Православия на Аляске обеспечивало просвещение и образование туземцев. В 1840 году уналашкинские алеуты уже имели на своем языке, кроме букварей, Евангелие, Катехизис, Священную историю и поучения. Грамотность между ними была до такой степени распространена, что в некоторых местах, например на острове св. Павла, все взрослое население умело читать на родном языке.
В 1848 году появились печатные книги на кадьякском языке, а с 1854 года начались переводы Священных книг и на колошенский язык. Несколько кратких молитв и духовных статей переведены были на другие туземные наречия: кенайское, аглегмютское и квиоснакское [160] .
Благодаря деятельности Российско-Американской компании Православие на Аляске охватывало не только подвластные России народы, но и независимые племена, общее число прихожан превысило 13 тысяч человек. Пожертвования Компании на нужды церкви в год составляли не менее 12 тысяч рублей серебром [161] . Миссионерский труд русских пастырей обеспечивал просвещение туземцев. Так что покорность коренных жителей Аляски Российской империи определялась не страхом перед русскими колонистами, а просвещением туземцев и убеждением их в истинности исповедуемых русскими жизненных принципов, основанных на Православной вере.
НОВЫЕ ПОДДАННЫЕ РУССКОГО ЦАРЯСвидетельством того, что русские предполагали укрепиться в Северной Америке навсегда, было традиционное, по-русски доброе отношение колониальных властей и простых колонистов к туземцам, резко отличавшееся от жестокой колониальной политики других европейцев. Суть этого отношения – в понимании того, что индейцы, особенно крещеные, становятся такими же подданными русского царя, так же ходят под христианским Богом. И этот взгляд легко перенимали как новые поколения мирных индейских племен, которые уже не помнили жизни без русских поселенцев, так и креольское население, возникавшее в результате смешанных браков русских с туземками.
Иностранцы с удивлением взирали на подобные взаимоотношения с местными племенами индейцев, которых традиционно считали полуживотными. Английский мореход Джордж Ванкувер писал: «Я с чувством приятного удивления видел спокойствие и доброе согласие, в котором они (русские) живут между самыми грубыми сыновьями природы. Сохраняют они над ними власть не страхом и угрозами, как обычно бывает, но, кажется, русские нашли дорогу к их сердцам и приобрели от них почтение и любовь» [162] .
Самим же русским, имевшим многовековой опыт совместного проживания с народами Сибири и Дальнего Востока, такие отношения не казались какими-то особенными. Барон Ф.П. Врангель, бывший в свое время и Главным Правителем колоний, и морским министром, и членом Государственного Совета, писал: «Положа руку на сердце, можно со всею справедливостью сказать, что власти обходились с туземцами почти всегда добросовестно и кротко, и ни одна справедливая жалоба не осталась неудовлетворенною, телесных наказаний над туземцами не употреблялось; криминальных преступлений (за исключением, кажется, одного случая, подавшего повод высылки виновного в Охотск) не случалось. Колонии снабжаемы были продовольствием исправно. Алеут стали перевозить на промыслы в более отдаленные пункты на парусных судах, во избежание тех опасностей, которым они подвергались прежде, переезжая те же расстояния на байдарках; заведены больницы, устроены школы, вновь воздвигались церкви, и по мере сил и возможности, не жалели ни издержек, ни трудов для водворения благочестия, нравственности и зачатков некоторой цивилизации между доселе дикими племенами края. Подвластные племена все приняли православное вероисповедание, и о враждебном их расположении к русским разве только в преданиях остались некоторые следы. Всякий, объехавший север и северо-восток Сибири, Камчатку, например, должен по справедливости засвидетельствовать, что подобных фактов, доказывающих заботливость и благонамеренность начальства, не встречается там в таком объеме, как в колониях, где главное начальство не стесняется в средствах исполнения» [163] .
Динамику роста народонаселения в русских колониях Америки демонстрируют таблицы, представленные в ежегодных отчетах Российско-Американской компании, где подробно указывались те демографические изменения, которые происходили с племенами Аляски. Динамика туземного населения показывает, что истребление индейцев, свойственное колониальной политике европейских держав и США, совершенно не присуще России. Напротив, в труднейших климатических условиях, где выживание людей зависело не только от природных стихий, но и от социальной политики властей, численность племен оставалась постоянной, более того, потери русского населения иной год оказывались существеннее, чем убыль коренных жителей Аляски.
Население Русской Америки за десять лет фактически оставалось неизменным. С учетом того, что в отношении российских колоний государственная политика активной колонизации не применялась, сохранение народонаселения Русской Америки и даже некоторый его прирост представляются феноменальными. Только после 1861 года наблюдается некоторый демографический спад, который приходится на общий упадок Российско-Американской компании, вызванный причинами, о которых речь ниже.
Социальная политика колониальных властей все это время была направлена на улучшение жизни колонистов. С 1841 года началось обращение в колониальное гражданство и поселение на избранных для того местах престарелых и неспособных по дряхлости и болезненному положению к дальнейшим трудам служителей Компании с их семействами, иногда весьма многочисленными. Содержание всех этих людей, равно как бессемейных престарелых служителей, а также вдов и детей, брала на себя Компания. Содержание рабочих увеличивалось «прибавлением отпускаемых им пайка и винных порций, а также введением в употребление привозимых презервованных овощей и мяса» [164] . Оклады служащих, как чиновников, так и других лиц, были резко повышены, и увеличена сумма на ежегодные награды, предоставленная в распоряжение Главного правителя [165] .
Быт оседлых инородцев значительно улучшился за счет увеличения с 1852 года таксы на промыслы.
Главное Правление открыло общее колониальное училище для обучения детей служащих по всем предметам, необходимым как для колониальной службы, так и для дальнейшей их жизни в России. Заведению предоставили особые права, содержание его взяла на себя Компания [166] .
Совершенствовалась система местного управления. Административными мерами и распоряжениями в колониях поддерживался и улучшался внутренний порядок и устройство, позволявшие споро разрешать вопросы как частного характера, так и касающиеся всех колонистов.
Таким образом, вопреки колониальным традициям европейских держав Российско-Американская компания сумела сохранить коренные народы Аляски, взяв их под опеку, – в том была суть социальной политики властей Аляски.
КАК ЗАЩИЩАЛИ АЛЯСКУГеополитическая ценность российских колоний в Северной Америке была очевидна далеко не всем в правительстве Российской империи. Сиюминутные заботы заставляли российских чиновников устраняться не только от помощи Российско-Американской компании, хотя еще в 10-е годы XIX века правительство делало крупные государственные капиталовложения в ее акции, но позднее, в 40-е годы, даже сотрудничество с компанией, гарантировавшее безопасность морских и земельных владений в Америке, было переведено правительством России исключительно на коммерческую основу.
Дело в том, что к началу 40-х годов XIX века американские китобои опустошили южную часть Тихого океана. Тогда сотни кораблей ринулись в наши северные воды. Северные моря были отданы им на поток и разграбление. За 14 лет, с 1848 по 1861-й, только из Охотского моря вывезено китового жира и уса на 130 миллионов долларов. Китобои получали чистой прибыли от промыслов, главным образом в наших водах, по 10 миллионов долларов ежегодно. Мы же оказались в роли то ли наблюдателей, то ли свидетелей, не способных помешать хищническому истреблению китов.
Все это время Главное Правление Компании просило правительство обеспечить защиту русских интересов в регионе, которая зависела только от политической воли верховной власти, к чему и взывало Главное Правление Российско-Американской компании. В письме Главного Правления министру финансов Ф.П. Вронченко от 13 мая 1848 года говорилось: «По случаю появления в 1841 году в морях, омывающих Российско-Американские владения, иностранных китоловов Главное Правление Российско-Американской компании имело честь неоднократно доводить до сведения Вашего Высокопревосходительства, что иностранцы дозволяют себе разные своевольства к явному нарушению неприкосновенности границ и имущества подданных Российской империи» [167] .
Однако Петербург не тревожил ущерб, наносимый России иноземцами. Руководство Российско-Американской компании продолжало осаждать столицу империи ходатайствами, добиваясь правительственных решений:
– о запрете для иностранцев производить китоловство севернее Алеутской гряды, а также в заливах Кенайском и Чугацском и определении, какие именно внутренние моря на северо-западном берегу Америки запрещено иностранцам посещать по 4 ст. Конвенции 1824 г. [168] ;
– о закреплении морской границы российских колоний [169] ;
– об определении карательных мер, которые колониальное начальство могло бы использовать против иностранных китоловных судов, нарушающих 4 ст. Конвенции 1824 г., против иностранцев и беглых матросов, которые нарушали права собственности и личности туземцев [170] ;
– об учреждении в северных частях Тихого океана постоянного крейсерства из судов императорского флота или дозволении поднимать военный флаг на посылаемых в крейсерство компанейских судах [171] .
Но на законные, вполне оправданные в интересах не только Компании, но и всей России требования решительных, властных действий из столицы не последовало. Компании даже не было позволено учреждение крейсерства под военным флагом: «В следствии всех сих ходатайств в 1845 г. по Министерству иностранных дел сделано только распоряжение к объявлению в Северо-Американских Штатах об учреждении крейсерства под компанейским флагом, так как на поднятие Компанией военного флага высочайшего соизволения не последовало и в том, что американцы не должны нарушать существующего трактата» [172] . Все остальные пункты ходатайства остались без ответа, и как итог: «Вверенные управлению компании российские владения остаются без должного покровительства, так как моря те посещаются китоловами всяких приморских наций, а колониальное начальство остается без наставлений о предметах, которые по политическим отношениям не могут зависеть от Главного Правления» [173] .
От той полумеры в деле защиты собственных колоний, на которую только и решилось правительство, а именно учреждение крейсерства под компанейским флагом с требованием избегать ситуаций, которые могут «подать повод к жалобам иностранцев» [174] , складывалось впечатление, что российские власти «жалоб иностранцев» страшились больше, нежели нарушения собственного государственного суверенитета.
Понятно, что подобных «подачек», которых смогли добиться от Санкт-Петербурга, было явно недостаточно «для обуздания своеволия иностранных китоловов и для предохранения неприкосновенности границ империи и права собственности российских подданных» [175] , поэтому Главное Правление Компании было вынуждено вновь просить у правительства отправки в колонии военного судна «для охранения российских владений на северо-западном берегу Америки» [176] . По мнению правителей Компании, «появление в тамошних водах подобного судна есть единственное средство к удержанию иностранцев от всяких своевольных действий, которые ныне они безнаказанно позволяют себе и которых в настоящем положении европейских дел еще более можно опасаться» [177] .
Во имя обеспечения безопасности российских границ на американском материке правительство должно было предоставить подходящее военное судно. Однако в ответ правительство предложило Российско-Американской компании… купить у него это судно. С подобным отношением к Главному Правлению от имени государя императора выступил директор департамента мануфактур и внутренней торговли Министерства финансов в письме от 8 ноября 1848 года [178] : «Представление от 12 мая текущего года за № 709. Правление Компании просило г. министра финансов об исходатайствовании высочайшего повеления на отправление военного судна к российским владениям на Северо-западном берегу Америки для устранения иностранных судов от китоловства и других промыслов, производимых ко вреду Компании.
Об этом г. министр финансов имел счастие 21 мая всеподданнейше докладывать государю императору и, по высочайшему повелению, сообщать г. начальнику Главного морского штаба, который от 1 ноября уведомил, что в назначении военного судна для крейсерства в водах владений наших в Америке с целью устранения иностранных судов от промыслов, воспрещенных трактатами, он особенного затруднения не встречает, если все издержки, нужные на содержание судна, будут приняты на счет Российско-Американской компании.
Затем князь Меньшиков признает нужным, в случае согласия Правления Компании на означенную меру, иметь подробные соображения Компании об учреждении помянутого крейсерства с изложением самой инструкции, какую предполагалось бы дать нашему крейсеру. Департамент мануфактур и внутренней торговли уведомил Правление Компании о вышеупомянутом отзыве г. начальника Главного морского штаба, просит сообщить – по содержанию его требуемые сведения для доклада г. министру финансов» [179] . Спустя несколько месяцев в письме от 26 февраля 1849 года Санкт-Петербург определяет конечную цену военного судна и его содержания: «По делу о предполагаемом на счет Компании учреждении военного крейсерства в водах российских владений в Америке для устранения иностранцев от морских промыслов Правление Компании, отношением в департамент мануфактур и внутренней торговли от 17 ноября 1848 г. за № 1425, просило снестись с Морским министерством о доставлении сведения об издержках потребных на снаряжение для означенной цели военного судна и содержание его.
Вследствие сего, г. министр финансов сообщал о том г. начальнику Главного морского штаба, который от 24 сего февраля № 8244 отозвался, что составленных в Морском интендантстве подробных расчетов оказывается:
1) полное снаряжение военного 44-пушечного фрегата для крейсерства в водах российских владений в Америке (включая ценность самого корпуса фрегата, всех его принадлежностей, вооружения и годового запаса) обойдется по частям: кораблестроительной в 182 648 р. 79 к., комиссариатской 56 017 р. 62 к. и артиллерийской 31 493 р., всего в 270 159 р. 49 к.;
2) на содержание сего крейсерства потребуется ежегодно: по кораблестроительной части 9886 р. 5 к., по комиссариатской 63 318 р. 38 к., артиллерийской 12 106 р., всего 85 310 р. и 4 к.
Об этом департамент мануфактур и внутренней торговли имеет честь уведомить Главное Правление Российско-Американской компании» [180] .
Таким образом, военный фрегат для защиты восточных рубежей страны обходился бы Российско-Американской компании в 270 тысяч рублей единовременно и в 85 тысяч рублей ежегодно.
Впервые в истории государства Российского правительство для защиты своих границ продавало военное судно администрации, управляющей соответствующей приграничной территорией. То был нехороший знак, то был первый признак пренебрежения североамериканскими владениями, которое зарождалось в правящих кругах России. Дело охраны имперских границ государственные чиновники посчитали частным делом частной компании. В своем «Обзоре русских колоний в Северной Америке» государственный ревизор П.Н. Головин возмущался бездействием и слабостью российской власти в защите собственных интересов: «В прошедшем году американские суда Lizzie Tompson и Georgine за добывание гуано незаконным путем и в неуказанном месте были арестованы перуанским правительством и конфискованы, несмотря на протест правительства Соединенных Штатов. Если Перу принимает подобные меры, вполне законные, то неужели русское правительство будет менее энергично?» [181] Государственный ревизор требовал от правительства жестких мер по пресечению нарушений международных соглашений со стороны иностранцев. Нерешительные и опасливые шаги в этом направлении, по мысли П.Н. Головина, позорили честь российского флага и кроме насмешек у иностранцев ничего более не вызывали: «Действительно, ограждение промыслов и торговли, защита подданных лежит на прямой обязанности правительства, и посылка для этой цели военных крейсеров есть не только необходимость, но и долг. Но при этом крейсеры должны быть снабжены инструкцией, на основании которой они могли бы действовать энергически, как этого требуют и обстоятельства и честь флага, который суда эти носят, а не опасливые и нерешительные предписания, возбуждающие насмешки тех, против кого они направлены» [182] .
По заключению государственного ревизора, для обеспечения неприкосновенности русских колоний необходимо создать военно-морскую базу на Сандвичевых островах или в Калифорнии, что позволит укрепить авторитет среди местных племен и добиться русского влияния на Тихом океане: «Одно появление военных судов наших в Гонолулу и в Сан-Франциско, где обыкновенно снаряжаются китоловы и контрабандисты, будет иметь благодетельное влияние, когда прямо будет объявлено, что суда эти посылаются для преследования контрабандистов и китоловов, производящих промыслы в русских водах. Если будет учреждена постоянная станция наших военных судов на Сандвичевых островах или в Калифорнии, то это произведет самое благоприятное впечатление: своеволию китоловов и контрабандистов будет положен предел, дикие племена, населяющие колонии, убедятся, что мы сильны не на словах, а на деле, и влияние русских в Тихом океане будет фактическое, тогда как теперь его нет вовсе» [183] .
Исходя из печального опыта Крымской войны П.Н. Головин призывал российское правительство к созданию военного плацдарма на Тихом океане, дабы во всеоружии быть готовым к любым конфликтам в этом регионе. «Сандвичевы острова представляют все удобства для содержания там постоянной станции: оттуда пути открыты и в Америку, и в Японию, и в Китай; и командиры военных судов наших будут иметь полную возможность ознакомиться с плаванием в местностях, в которых в случае войны должна будет сосредоточиться вся их деятельность» [184] . Но и предложения собственного ревизора правительство проигнорировало, тем самым фактически предрешив поражение России в Русско-японской войне.
Так правительство Российской империи уже в 1848 году практически устранилось от охраны своих тихоокеанских рубежей, переложив заботу о их безопасности на Российско-Американскую компанию, чтобы потом, годами позже, говорить о невозможности России успешно защищать свои американские территории, и это станет одной из причин, по которой Аляска будет выставлена на продажу.
* * *
Итак, еще раз кратко обобщим пережитое и нажитое Русской Америкой. На Аляске – северо-западной части материка Северной Америки, площадью 1518,8 тысячи кв. км, что в три раза превосходит Испанию, в шесть раз Великобританию и в пятьдесят раз Бельгию [185] , – в 1784 году на острове Кадьяк купец Г.И. Шелихов основал первое русское поселение. Через четырнадцать лет купцы Шелехов, Мыльников и Голиков создали здесь «Соединенную американскую компанию», спустя год преобразованную в «Российско-Американскую компанию». Она получила в единоличное управление всю Русскую Америку: Аляску, Алеутские острова и западное побережье Америки до 55 градуса северной широты, наделенная правительством России самыми широкими привилегиями и исключительными правами на промысел, торговлю и мореходство в северной части Тихого океана. Повелением императора Павла I Компания стала полным и единственным монополистом русских колоний в Северной Америке с центром в городе Ново-Архангельске, основанном на острове Ситха, позже наименованном островом Баранова. Всего на русской земле в Америке основано около пятнадцати поселений, в том числе крепость и селение Росс в Калифорнии.
Первый правитель Русской Америки Александр Андреевич Баранов оставил после себя 24 форта – защищенных опорных пункта для промыслов и торговли. Особенно далеко в теплую Калифорнию – район нынешнего Сан-Франциско – выдвинулся форт Росс. К 1819 году Компания обжила Командорские острова, острова Атху, Уналашку, Павла, Георгия, Кадьяк, Баранова, или Ситху; на американском берегу, в Кенайском заливе, выстроены редуты и одиночки: Павловская, Георгиевская, Александровская, Воскресенская; в Чугацком заливе: Константина и Елены; в Беринговом заливе, при бухте Якутат: Николаевская; близ мыса Св. Илии: Симеоновская.
С помощью Российско-Американской компании правительство предполагало распространить влияние России на Тихом океане, в Китае и Японии и активизировать торговлю в отдаленной Сибири. Получив от Павла I монополию на торгово-промышленную деятельность, Российско-Американская компания стала крупнейшим коммерческим предприятием в мире, конкурентом Ост-Индийской и Гудзонбайской компаний, и одновременно Российско-Американская компания стала надежным правительственным инструментом управления гигантским российским анклавом.
Колонии России в Северной Америке имели для империи важнейшее геополитическое значение. Уже в первой четверти XIX века становилось очевидным: кто из европейских государств будет первенствовать в Западном полушарии, тот и выйдет в мировые лидеры. Борьба за первенство стимулировала военную и экономическую мощь государств. Колонии на Аляске заставляли империю поднять военно-морской флот на Тихом океане и развивать морское крейсирование в данной акватории, создавали потребность в научных географических исследованиях, понуждали снаряжать кругосветные экспедиции. Снабжение колоний в Америке требовало более интенсивного торгового движения по азиатской части России – в Сибири, Приамурье, на Камчатке, что придавало дополнительный импульс развитию этих регионов, к созиданию там новых поселений, дорог, портов.
Будь русская Аляска на иждивении правительства России и одного только бюджета страны, то она легла бы тяжкой ношей на плечи государства, но ко времени закрепления русских в Северной Америке был найден универсальный способ управления колониальными землями путем образования частной коммерческой компании под государственным покровительством. Российско-Американская компания весьма успешно хозяйствовала и управляла на Северо-Американском континенте, при этом Главным Правлением ее были выработаны механизмы стабильной экономической прибыльности и найдены способы сохранения безопасности даже в период военных конфликтов России с другими мировыми державами. Это могло бы создавать предпосылки для отделения территории колоний в независимый «штат», как это случилось с французскими и английскими колониями, но в том и дело, что российские колониальные владения имели, помимо экономической и политической самостоятельности, особый дух «русского подданства», который определялся православным миссионерством в отношении местного населения, его крещением и просвещением, а также особой социальной политикой колониальных властей, нацеленной на своеобразное врастание туземцев в российское подданство через обучение, лечение, опеку и принятие в русскую среду детей от смешанных браков. То есть, в отличие от колоний Англии, Франции, Испании и Португалии, заокеанские владения России были привязаны к материнскому государству прочной духовной связью.
Безусловно, это очень беспокоило соперничавшие с Россией мировые державы, ибо они стремительно теряли свои заокеанские владения, обретавшие независимость и республиканское правление, в то время как русские владения оставались незыблемой твердыней империи и со временем могли оказаться мощной опорой для российской экспансии на юг американского континента. Поэтому в отторжении от России ее Северо-Американских колоний были заинтересованы не только молодые Соединенные Штаты, но и старые мировые соперники Российской империи, боявшиеся усиления России в Западном полушарии. Как ни странно, и в России, в ее правящей элите, нашлись серьезные последователи этой идеи, о чем уже в 40-е годы свидетельствует политика Министерства финансов в отношении Российско-Американской компании при обеспечении безопасности колоний. Но если при Николае I никто в правительстве и помыслить не мог о прямом пособничестве отторжению от империи ее владений, то при Александре II эта мысль постепенно стала овладевать правящими кругами России.
Таким образом, российские заокеанские колонии играли ключевую стратегическую роль в развитии и укреплении Аляски, тихоокеанских островов, а также Приамурья и Дальнего Востока. Русские колонии стали своеобразным вторым полюсом империи, противоположным центральным губерниям, – полюсом, распространявшим монаршее покровительство и милость на отдаленные восточные российские территории, и политика российского правительства в основном была нацелена на поддержку колониального управления посредством Российско-Американской компании.
Глава II АЛЯСКУ ПРЕДАЮТ И ПРОДАЮТ
ПЕРВЫЙ АКТ ПРЕДАТЕЛЬСТВАДаже у тех исследователей продажи Аляски, кто твердо был уверен, что отказом от своих колоний Россия теряла стратегический приоритет в Тихоокеанском регионе, даже у них сложное экономическое и административное положение русских поселений на Американском континенте накануне продажи Аляски не вызывало сомнений [186] . Тем самым признавалась экономическая обоснованность продажи, выдвигаемая на первый план историками H.H. Болховитиновым, Г.П. Куропятником и другими, объясняющими сделку вынужденной необходимостью, историческими обстоятельствами 60-х годов XIX века [187] . Однако ключ к раскрытию истинной подоплеки сделки следует искать гораздо раньше, во времена правления Николая I.
Для русских колоний в Америке Крымская война стала самым серьезным испытанием на прочность. Ведь отдаленные российские владения могли стать легкой военной добычей европейских держав. Чтобы избежать возможных разорительных для колоний последствий, Российско-Американская компания договорилась с Гудзонбайской компанией о нейтралитете на все время войны. Предложение это приняли и утвердили и английское, и российское правительства. Благодаря этой конвенции сохранились в целости колониальные владения и имущество и России, и Англии [188] .
Казалось, что подобная дипломатическая практика сохранения русских земель наиболее эффективна в отстаивании интересов государства. Однако в российских властных кругах бытовало иное мнение. Накануне подписания данного соглашения под предлогом военной угрозы русским колониям в Америке была предпринята попытка продажи российских владений на Аляске Соединенным Штатам.
Предложение о продаже русских колоний американцам сделали российский посланник в Вашингтоне Э.А. Стекль и российский вице-консул в Сан-Франциско П.С. Костромитинов. Этому предшествовали закулисные переговоры Эдуарда Стекля с сенатором от Калифорнии Уильямом Гвином, о которых последний свидетельствует в своих воспоминаниях. У. Гвин рассказывает, как во время Крымской войны барон Стекль просил быть посредником между ним и американским правительством при переговорах по «продаже русских владений на тихоокеанском побережье Америки Соединенным Штатам» [189] . У. Гвин утверждал, что переговоры велись всерьез, что президент США Франклин Пирс «сразу же стал горячим сторонником покупки» [190] , но выгодное предложение было отклонено из-за вмешательства государственного секретаря У.Л. Марси. И, тем не менее, 19(31) мая 1854 года П.С. Костромитинов подписывает с представителем Американо-Русской торговой компании в Сан-Франциско А. Макферзоном акт о продаже, в соответствии с которым Российско-Американская компания за 7,6 миллиона долларов уступала своему партнеру в Сан-Франциско на три года все имущество, промыслы и привилегии на территории в Северной Америке [191] . Этот контракт представлял собой промежуточный этап для передачи русских земель Соединенным Штатам. Вскоре, однако, он был аннулирован.
В начале июля 1854 года вице-консул в Сан-Франциско П.С. Костромитинов получил депешу Главного Правления Российско-Американской компании от 16(28) апреля о заключении соглашения с Гудзонбайской компанией. 1(13) июля 1854 года в ответ П.С. Костромитинов пишет: «Я решился остановить все распоряжения колониального начальства по сему предмету и акт, заключенный в колониях, оставить без всякого движения» [192] . Соответствующий отчет вице-консул направляет Э.А. Стеклю: «По сим так счастливо изменившимся обстоятельствам препровожденному из колоний акту я не дал дальнейшего движения, о чем будет сообщено колониальному начальству при первом случае» [193] .
Так в 1854 году официальными представителями России в Соединенных Штатах была предпринята первая попытка реальной сдачи русских колоний американцам, именно так данное соглашение воспринималось последними, но сделка была представлена в России как мнимая продажа, которая, согласно якобы устной договоренности с правительством США, имела бы юридическую силу только в случае военных притязаний со стороны Англии, обеспечив тем самым неприкосновенность русских земель под видом собственности Соединенных Штатов.
Версию о фиктивной продаже Аляски в 1854 году поддерживает H.H. Болховитинов, вступая в противоречие с логикой им же цитируемых документов. В обоснование H.H. Болховитинов приводит следующие доводы: «Понимая неизбежность войны с Англией и Францией, Э.А. Стекль, ставший в марте 1854 г. поверенным в делах в Вашингтоне (A.A. Бодиско умер 23 января 1854 г.), предложил российскому вице-консулу П.С. Костромитинову сделать фиктивную продажу кораблей, принадлежавших РАК, «обществу, учрежденному в Сан-Франциско г-ном Сандерсом», а также, при возможности, организовать действия каперов в Тихом океане.
Русский дипломат имел для этого известные основания. Отношения с Соединенными Штатами складывались в то время весьма благоприятно. Беседуя с Э.А. Стеклем, президент США Ф.Пирс не скрывал от него, что Соединенным Штатам, возможно, не удастся быть нейтральными, а присутствовавший на беседе госсекретарь У.Л. Марси даже заметил, что действия Англии и Франции «в сильной мере русифицировали нас» [194] .
H. H. Болховитинов безосновательно доверяет оправданиям и Э.А. Стекля, и П.С. Костромитинова, которые после неудавшейся сделки, к тому же получившей огласку через английскую прессу, принялись уверять правительство России в искренности своих намерений. Вот в чем убеждает сомневающихся П.С. Костромитинов: «При обсуждении «предложения» Э.А. Стекля о спасении от неприятеля русских кораблей возник вопрос, «нельзя ли посредством мнимой продажи спасти другое имущество компании и даже самые колонии». Мне предлагали составить акт на мнимую уступку кораблей, мехов, товаров и прочей движимости нашей Компании, а также земель со всеми угодьями с тем, чтобы акт этот хранился у меня и предъявлен был только в случае надобности. Если бы по несчастию мы потеряли колонии, тогда посредством сего акта американцы объявили бы на оные свои права, а чрез это был бы повод к вмешательству в это дело правительства Соединенных Штатов» [195] .
Отметим на основании этих слов П.С. Костромитинова, что, предъявляя свои права на русские колонии в этом случае, Соединенные Штаты могли бы не возвращать их России, ибо договоренности о фиктивной сделке были устные, если они вообще были. А значит, есть все основания утверждать, что Россия теряла Аляску как при отсутствии подобного договора (если бы Аляску захватили Англия и Франция, и она осталась в их владении), так и при наличии договора и его вступлении в силу (если бы при захвате Аляски Англией и Францией на нее предъявили свои права США).
Налицо мошенническая операция, в любом случае грозившая России потерей колоний. H.H. Болховитинов в ответ на слова П.С. Костромитинова справедливо замечает: «Трудно поверить, чтобы скромный консульский чиновник самостоятельно мог придумать столь хитроумный и смелый план… Из текста которых не было недостатка ни в инициативе, ни в практическом опыте» [196] . П.С. Костромитинов утверждает, что осознал опасность уже после заключения договора и что он предупреждал Э.А. Стекля: «Дело это было столь великой важности, что я ужаснулся последствиями в случае какой-либо неосторожности, и поэтому предложил американцам действовать по сему предмету в Вашингтоне… Самое важное затруднение при составлении сих актов будет в том, чтобы они имели законную форму» [197] .
П.С. Костромитинов не скрывает, что инициатива заключения договора исходила от американцев, сама сделка для России – крайне рискованная, а хлопотал о сделке с русской стороны Э.А. Стекль.
Однако и Э.А. Стекль был не прочь сложить с себя ответственность за попытку «мнимой продажи» Аляски. В официальном отчете управляющему МИД России российский посланник в Вашингтоне утверждает, что именно он дал указание П.С. Костромитинову и С.В. Воеводскому аннулировать фиктивный контракт с американской компанией в Сан-Франциско: «Этот проект контракта и слухи, распространяемые английской прессой о намерении императорского правительства продать свои владения, подали американцам идею, что мы могли бы их уступить им. Г-н Гвин спрашивал меня, действительно ли мы серьезно расположены уступить им наши колонии, за которые Соединенные Штаты были бы готовы хорошо нам заплатить. Г-н Марси, с которым об этом говорил Гвин, обратился ко мне с таким же вопросом. Я им ответил, что мы никогда не имели подобного намерения. Наши владения, которые вскоре должны достигнуть большего процветания, уже возбуждают страстное желание американцев. Они являются опасными соседями, и мы должны избегать того, чтобы дать им малейший повод» [198] . Лукавый Стекль! Спустя десять с небольшим лет именно он вновь станет проводником и деятельным исполнителем все той же идеи продажи Русской Америки Соединенным Штатам, той самой продажи, для которой он призывает здесь не давать и малейшего повода.
Оправдаться тогда дипломатам все-таки удалось, они все списали на колониальный совет, который «получил выговор за излишнюю самостоятельность» [199] . Российское правительство признало исключительную рискованность данной договоренности, не веря в филантропию американской стороны.
Но почему-то сегодня в историографии, в трудах того же H.H. Болховитинова, господствует именно обратная взгляду правительства царской России на этот договор точка зрения: США предстают этакой доброй покровительницей, готовой отвести от России беды и напасти, не преследующей своего интереса, готовой забрать и по первому же требованию безвозмездно вернуть пограничные с ней богатейшие земли. В роли собрания щедрых сумасшедших предстает в этой трактовке и Американо-Русская торговая компания, представляющая частный американский капитал и якобы готовая стать на время войны безвозмездным управляющим Российско-Американской компании. При этом интересы американской стороны исследователями, как правило, не уточняются.
Следует отметить, что мысль об отторжении, причем добровольном, Аляски от России стала овладевать правящими кругами России именно в эти годы. Весной 1853 года генерал-губернатор Восточной Сибири H.H. Муравьев-Амурский представил Николаю I записку, в которой подробно изложил свои взгляды на укрепление позиций России на Дальнем Востоке, подчеркнув важность тесных отношений с Соединенными Штатами и неизбежность распространения их влияния по всей территории Северной Америки. «С изобретением и развитием железных дорог, – писал H.H. Муравьев-Амурский, – теперь более, чем прежде, стало очевидно, что Соединенные Штаты «неминуемо распространятся по всей Северной Америке». «Нам нельзя не иметь в виду, – продолжал автор записки, – что рано или поздно придется им уступить североамериканские владения наши. Нельзя было однако ж при этом соображении не иметь в виду и другого: что весьма натурально и России, если не владеть всей Восточной Азией, то господствовать на всем азиатском прибрежье Восточного океана. По обстоятельствам мы допустили вторгнуться в эту часть Азии англичанам… но дело это еще может поправиться тесной связью нашей с Северо-Американскими Штатами» [200] .
В рассуждениях генерал-губернатора Восточной Сибири отчетливо просматривается нарастающее в правящей элите мнение о неизбежности уступки США наших североамериканских владений на основе взаимного сотрудничества с этим государством. Мысль эта обретает сторонников в тех российских кругах, от которых так или иначе зависело решение геополитических проблем государства.
Уверенность исследователей в правдивости оправданий Э.А. Стекля и П.С. Костромитинова в том, что акт продажи Русской Америки 1854 года был фиктивной сделкой, не выдерживает критики, поскольку, во-первых, территориальные претензии США на весь Северо-Американский континент составляли суть их внешнеполитической доктрины, во-вторых, договор признавался фиктивным на основании устных договоренностей частных лиц и компаний, но предметом договоренности являлись государственные территории, распоряжаться которыми частные компании не имели права. В-третьих, в основе этого договора уже тогда лежала всем очевидная мошенническая афера, о которой были уведомлены заключавшие договор стороны. В этой афере государство Российское в любом случае оставалось в проигрыше, следовательно, его представители должны были иметь от сделки какую-то свою частную выгоду и какой-то свой личный интерес.
Если следовать логике оправдывающихся Стекля и Костромитинова, а также исследователей, уверенных в их оправданиях, то можно утверждать, что с таким же успехом Россия могла «фиктивно» продать Курилы, Сахалин и Камчатку. Все территории, которые могли бы подвергнуться атакам Англии и Франции, можно было оформлять на США в тщетной надежде вернуть их после войны. Допустить, что «спасители» Аляски – Стекль и Костромитинов – отводили роль благодетелей России американскому правительству и частной торговой компании, не только исторически не логично, но и абсурдно. При этом до сих пор не найдены документы, освещающие два ключевых вопроса, ответы на которые смогли бы доказать или опровергнуть подозрения в готовившейся тогда мошеннической афере: какие гарантии возврата наших колоний предоставляла американская сторона? И каков механизм возврата Аляски от США России? Исходя из того, что подобные вопросы в известных нам источниках даже не были подняты, а сама сделка была исключительно «основана на полном взаимном доверии» [201] , очевидно, что «фиктивной» продажа Аляски в 1854 году стала только после срыва ловко задуманной сделки.
Перед нами классический пример мошенничества в международных масштабах: в начале заинтересованное государство при помощи посредников уговаривает другое государство сделать вид, что последнее будто бы продало первому свои территории, и документально это оформить, и это для того, чтобы третья сторона имела территориальные претензии к мнимому покупателю, а не к подлинному владельцу. Если бы дело выгорело, то государство, доверившее свои территории в мнимую собственность, рассталось бы с ними согласно подписанному сторонами договору, а устные договоренности страной-покупателем были бы просто «забыты». Сделка, прежде объявленная фиктивной, стала бы реальностью. Обратим внимание, что по этому якобы фиктивному договору выплата денег за Аляску России вообще не предусматривалась, и покупатель-мошенник выигрывал вдвойне: на сэкономленные 7,6 миллиона долларов он мог бы вооружить армию и флот для защиты Аляски от прежнего обманутого им владельца.
КРАХ САХАЛИНСКОЙ ЭКСПЕДИЦИИПередать русские колонии Соединенным Штатам под предлогом военной необходимости и угрозы их безопасности Э.А. Стеклю не удалось. Но идея отказа от Аляски как непосильного для России бремени уже заполоняла головы правящей верхушки государства. И с 1856 года в правительственных петербургских кругах начинается планомерная подготовка к сдаче Аляски Соединенным Штатам, растянувшаяся на десятилетие. С 1856 года узкий круг лиц в российском правительстве во главе с великим князем Константином Николаевичем, который с восхождением на престол старшего брата получил неограниченное влияние на политику России, начинает планомерное экономическое и административное уничтожение Российско-Американской компании – главной помехи отторжения от России ее заокеанских владений.
Начало этому было положено в 1856 году изъятием из ведения Российско-Американской компании острова Сахалин, который Компания получила незадолго до того. В 1853 году, когда на никем не занятые острова Тихоокеанского бассейна начали селиться иностранцы, российское правительство распорядилось занять Сахалин, начать его хозяйственное освоение и обеспечить безопасность русских поселений [202] . Реализовать сей план могла только Российско-Американская компания, имевшая для этого средства и силы и преследующая свои долгосрочные экономические выгоды. Приведем выдержки из «Записки о занятии острова Сахалина», переданной председателем Главного Правления Российско-Американской компании управляющему Министерством иностранных дел России 22 марта 1853 года: «По случаю снаряженной американцами в Японское море экспедиции, правительству угодно для обеспечения русских заселений при устьях р. Амура распространить таковые заселения и на о. Сахалин, с предоставлением этого дела распоряжению Российско-Американской компании» [203] . Исполнение данного поручения требовало, прежде всего, строительства оборонительной системы острова, которая могла бы обеспечить охранение русских поселений, а также воспрепятствовать любому посягательству на неприкосновенность русских границ. «Для лучшего исполнения сего поручения Главное Правление Компании, основываясь на новейших об о. Сахалине сведениях, доставленных от капитана 1 ранга Невельского, полагает занять два пункта, один на западной, другой на южной стороне острова, и устроить там два редута по образу учрежденных в колониях – избрание сих пунктов предоставить соображению, придерживаясь указанного направления» [204] . Помимо двух основных редутов, во всех бухтах и заливах предписывалось возвести небольшие укрепления, «чтобы присутствием русского флага и наших заселений отвратить возможность поселений там иностранцев» [205] . Освоение острова поручалось команде капитана 1-го ранга Невельского, усиленной двумя сотнями солдат и офицеров из амурского гарнизона, при этом все экспедиционные расходы должна была взять на себя Российско-Американская компания [206] .
Компании вменялось и хозяйственное развитие острова. Ее руководство должно было отправить на Сахалин партию плотников из Якутска, обеспечить на кругосветных судах снабжение острова товарами, припасами и материалами, необходимыми для торговой и хозяйственной деятельности. От Компании требовалось подготовить штат служащих для организации местной промышленности и коммерции. Для нужд острова из компанейской флотилии предписывалось выделить два судна [207] .
Развитие Сахалина предполагалось вести за счет опять же Российско-Американской компании, единственное, на что могла рассчитывать Компания, так это на скромную финансовую компенсацию, которая даже отчасти не покрывала планируемых расходов: «Хотя Главное Правление не имеет еще никаких данных, чтобы ожидать от этого предприятия выгодного влияния на капиталы и обороты Компании, но, исполняя волю правительства, готово принять на себя расходы по сему делу» [208] . Объем единовременной государственной дотации, которую Компания просила у правительства на освоение Сахалина, составил всего 50 тысяч рублей [209] .
Права и обязанности Российско-Американской компании по освоению Сахалина 11 апреля 1853 года утвердил сам Николай I [210] . Высочайшей волей новая территория была включена в привилегии Компании, которая фактически становилась полноправным собственником острова. В письме великого князя Константина Николаевича в Главное Правление Российско-Американской компании от 12 апреля 1853 года перечислялись распоряжения Николая I относительно Сахалина [211] .
Права Компании [212] :
1. Занять остров Сахалин и владеть им на тех же основаниях, как владеет она другими землями, упомянутыми в ее привилегиях.
2. Для занятия острова и защиты на Сахалине компанейских учреждений предоставлять в распоряжение Компании нижних чинов и офицеров, которым следует считаться на службе компании и находиться на полном ее иждивении.
3. Получить из казны «безвозвратно и без всякого впоследствии расчета» 50 тысяч рублей.
В письме были обозначены обязанности Компании [213] :
1. Летом текущего года занять на Сахалине пункты, которые представляются стратегически важными.
2. К 1854 г. назначить особого правителя, подчиняющегося генерал-губернатору Восточной Сибири или иному правительственному чиновнику, указанному императором.
3. Не допускать на Сахалине любых иностранных заселений, ни произвольных, ни по взаимному соглашению.
4. Для защиты берегов и гаваней острова от вторжения иностранцев Компания обязуется содержать достаточное число судов, но в случае военного нападения может требовать военной поддержки от правительства.
5. Правительство может пользоваться на острове Сахалине для казенных потребностей каменным углем безвозмездно, но добывая его самостоятельно.
6. Компания может передать остров только обратно правительству.
Любые вопросы относительно административного и хозяйственного управления Сахалином теперь жестко регламентировались дарованными Российско-Американской компании привилегиями. Положение могло быть изменено не ранее завершения привилегий Компании, а именно в 1865 году. До этого времени любое вмешательство в положение дел на данной территории представлялось недопустимым.
Когда в начале Крымской войны попытка сдачи русских колоний Соединенным Штатам потерпела неудачу, стало очевидным, что, чем слабее будут позиции Российско-Американской компании, тем легче убедить сторонников развития русских колоний в правительстве отказаться от заокеанских владений. Укрепление Компании, расширение ее влияния на новые территории, развитие экономического потенциала тихоокеанского региона под началом Российско-Американской компании грозили похоронить идею отторжения Аляски. Освоение Сахалина сулило Компании в будущем солидные экономические и политические дивиденды. Именно поэтому, другому здравому объяснению это не поддается, пренебрегая волей покойного императора Николая I, спустя ровно три года после начала освоения острова Российско-Американской компанией император Александр II по представлению великого князя Константина Николаевича, назначенного руководить Морским министерством, передает Сахалин в ведение генерал-губернатора Восточной Сибири. Об этом великий князь Константин Николаевич известил Главное Правление Компании в своем письме от 7 апреля 1856 года:
1. О необходимости «при нынешних обстоятельствах» передать остров Сахалин из владения Российско-Американской компании в ведение и управление правительства.
2. По соглашению с новым местным начальством РАК дозволяется отводить Компании земли на острове и на материке у устья Амура для хозяйственных учреждений.
3. Пользование каменным углем на Сахалине остается в исключительном владении правительства.
4. С Компании не следует требовать отпущенных ей на освоение Сахалина 50 тыс. р. сер. [214]
Словом, у Российско-Американской компании отбиралось право управлять островом, земли для хозяйствования отводились только по соглашению с местным начальством, ей запрещалась разработка недр.
В связи с этим представляет интерес письмо, датированное 8 апреля 1856 года, днем позже письма великого князя Константина, направленное тому же адресату – Главному Правлению Компании. Письмо управляющего Морским министерством за № 12488: «Согласно воле великого князя генерал-адмирала, имею честь покорнейше просить Главное Правление Российско-Американской компании о сообщении мне сведений, не были ли в чем-нибудь изменены или дополнены представленные Компании, по высочайшему повелению 11 апреля 1853 года, права на владение островом Сахалином и, между прочим, касательно находящегося там каменного угля, а также какие меры предполагаются со стороны Главного Правления Компании принять относительно этого острова в течение нынешнего года» [215] .
На первый взгляд последнее письмо представляется абсурдным, ведь днем раньше, в письме от 7 апреля 1856 года, великий князь официально известил Главное Правление Компании о фактическом прекращении ее деятельности на острове. Так почему же на следующий же день из недр подопечного ему ведомства выходит письмо, в котором, как ни в чем не бывало, уточняется, не злоупотребляет ли Компания правами на «владение островом Сахалином», представленными ей «по высочайшему повелению 11 апреля 1853 года», правами, об отмене которых сообщало предыдущее письмо.
Судя по всему, великий князь Константин Николаевич первоначально не решался действовать столь открыто против интересов государства, избрав путь постепенной компрометации деятельности Компании на Сахалине посредством Морского министерства, которое должно было подготовить материалы о своевольном «изменении» Компанией прав на вверенный ей остров. Именно эту цель преследует письмо управляющего Морским министерством от 8 апреля 1856 года «согласно воле великого князя». Однако покровительство императора позволило Константину действовать более решительно, разом покончив с интересами Российско-Американской компании на Сахалине. Все это и было изложено в письме великого князя от 7 апреля, даже опередившем им же запущенный бюрократический механизм Морского министерства.
За Российско-Американской компанией на Сахалине сохранялись номинальные права, на которые могла претендовать любая торговая компания, причем не обязательно российская. На запрос руководства Компании относительно преимуществ и дальнейшего компанейского присутствия на Сахалине великий князь Константин «изволил признать, что Компании справедливо и полезно разрешить» [216] :
1. Бесплатно заготавливать лес и добывать каменный уголь для собственных нужд, что, по мнению генерал-губернатора Восточной Сибири, будет способствовать устройству на Сахалине различных заведений и развитию парового судоходства. При этом вывоз леса из местных портов компании запретить, а каменный уголь разрешить отгружать только на паровые суда исключительно в качестве топлива.
2. Производить свободную торговлю с туземцами «под наблюдением местного начальства, дабы исключить любые притеснения местного населения компанией, избежать враждебных столкновений» [217] .
Все перечисленные выше разрешения, а также отвод земель под постройки, пашни, сенокосы предписывалось получать у военного губернатора Сахалина.
Согласно полученному распоряжению великого князя, в письме Главного Правления начальнику Аянского порта от 25 мая 1856 года Российско-Американская компания просила найти возможность остаться на Сахалине и на Амуре, но уже на новых основаниях, и для этого испрашивала следующие разрешения:
«1. Учредить компанейские фактории с целью как торговли туземной, так и с Японией, а также устраивать в удобных местах торговые мосты и магазины.
2. Для снабжения мясом колоний завести скотоводство и просить об отводе на сей предмет удобной и достаточного пространства полосы пастбищной земли по Амуру.
3. Производить ловлю зверей и торговлю с туземцами в соответственном по обстоятельствам размере.
4. Для необходимых компанейских работ использовать туземцев по взаимном с ними соглашении.
5. При строительстве компанейских сооружений использовать местный лес, а для парового производства каменный уголь бесплатно…» [218]
* * *
…Таков был первый шаг к вытеснению Компании пока в пределы Аляски, демонстративный шаг непокровительственного отношения к Компании только что восшедшего на российский престол императора. Под высочайшим покровительством началось планомерное сокращение русского присутствия в тихоокеанском регионе, о чем управляющий Морским министерством сообщает 8 мая 1856 года Главному Правлению Российско-Американской компании: «Поручаем Вам во всех дальнейших распоряжениях Ваших по заселению и торговле в Приамурской области руководствоваться вышеупомянутым изменившимся положением Компании в том крае. С сею целью необходимо прежде всего распорядиться роспуском и обращением к своим местам команды собранных для Сахалинской экспедиции, а также прекращением всех приготовлений для прочного компанейского водворения на Сахалине и на Амуре (курсив мой. – И.М. )» [219] .
Так из владения и управления Компании был выведен остров Сахалин, переданный ей правительством всего три года назад, и это серьезно подрывало экономическое положение Компании и тормозило развитие Сахалина. Российско-Американская компания теряла репутацию мощной управленческой структуры, была подорвана ее политическая роль.
ПРАВИТЕЛЬСТВЕННАЯ АФЕРА ПОД ГРИФОМ «ВЕСЬМА СЕКРЕТНО»Отъем у Российско-Американской компании Сахалина, что значительно ослабило и экономические, и политические позиции Компании, стал началом исполнения программы ряда высших государственных сановников, нацеленной на продажу российских заокеанских владений. Свидетельство тому «Записка об уступке Соединенным Штатам наших владений в Северной Америке» [220] от 29 апреля 1857 года под грифом «Весьма секретно»: «Министерство иностранных дел вполне разделяет мысль его императорского высочества великого князя Константина Николаевича относительно уступки наших владений, находящихся в ведении Северо-Американской компании, Соединенным Штатам на известных условиях («Северо-Американской компанией» в документе именуется Российско-Американская компания. – И.М. ). По строгим и точным исследованиям начал, на которых эта уступка может быть произведена, министерство приходит к следующему заключению: желая сохранить в возможной тайне предположение правительства, чтобы не повредить делам Компании, министерство полагало бы предварительно снестись с нашим посланником в Соединенных Штатах, поручив ему выдать мнение вашингтонского кабинета по сему предмету. Правительство Соединенных Штатов поймет вполне, как важно для коммерческой компании хранение тайны. Но как при переговорах с кабинетом Вашингтона, действительному тайному советнику Стеклю необходимо знать по крайней мере главные начала, на которых мы соглашаемся уступить наши Северо-Американские колонии, то, по мнению нашему, они должны заключаться в следующем.
1. Уступка эта ограничится одними землями, в Северной Америке находящимися, со всем принадлежащим в них Компании имуществом, кроме ее судов. Алеутские и Курильские острова могли бы остаться во владении России, если бы один общий порт не связывал все владения Северо-Американской компании.
2. Передача должна совершиться через 4 с лишним года, когда кончаются права и привилегии, а равно условия, заключенные с Северо-Американской компанией. Отсрочка эта необходима для того, чтобы дать время Компании привести к окончанию свои операции и дела. Кроме того, передача наших обязанностей в отношении Компании правительству Соединенных Штатов повлекла бы большие столкновения и конечно уменьшила бы наши требования в отношении к последним.
3. Весьма трудно определить денежное возмездие, которое должны мы требовать за уступку наших владений в Северной Америке, особенно когда все дело, для сохранения возможной тайны, должно обсуждаться тремя или четырьмя лицами. Тем не менее, однако, можно сделать следующие выводы: Компания в настоящее время получает по 18 руб. на акцию, а всего на 7484 акции – 134 712 руб., кроме того откладывает в основной капитал по 13 471 руб. в год и для раздачи бедным 673 руб. Итого 148 856 руб. Полагая по 4 % на капитал, сумма его составляется в 3 721 400 рублей серебром, что и должно представить вознаграждение собственно Компании. Гораздо труднее исчислить сумму, которая следует нашему правительству от Соединенных Штатов за уступку земель. Многие важные источники доходов в наших Американских колониях остаются нетронутыми; таким образом, обильные пласты каменного угля, леса, отличные бухты, привлекающие корабли для починки, наконец, лед, за который только сейчас взялась Компания наша, – все, что, кроме пушных зверей, будет служить предметом важных доходов при употреблении значительного капитала, и потому может быть справедливо было бы требовать ту же сумму в вознаграждение правительства, какая предположена для вознаграждения самой Компании, т. е. сумму в 3 721 400 р., что вместе составит 7 442 800 рублей серебром. Сверх того, Северо-Американские Штаты обязываются назначить ежегодные пенсии лицам, ныне получающим таковые за долголетнюю и усердную службу Компании до их смерти.
4. Само собою разумеется, что исполнение всех отдельных условий Северо-Американской компании, а именно: с Гудзон-Бейской компанией (оканчивающихся, впрочем, в 1859 году), с Финляндской Китобойной компанией и с другими, должны перейти на Соединенные Штаты, если срок их не окончится при передаче дел Компании.
5. Северо-Американской компании можно предоставить Алеутские и Курильские острова, если это сообразно видам правительства, и на тех условиях, которые оно признает полезными. Эта мера считается нужной как для поддержания торговли Восточной Сибири, для которой не может не быть ощутительным отсутствие действий Американской компании, так и для развития нашего коммерческого флота.
6. Одно из необходимых условий при передаче наших владений в Северной Америке должно состоять в сохранении Православной веры, исповедуемой всем христианским населением наших колоний, не исключая и местных инородцев, обратившихся в эту веру. Правительство наше в этом случае предоставит себе право иметь в тех местах Духовную миссию, по примеру существующей в Пекине, которая будет находиться в заведовании архиепископа Камчатского-Курильского.
(Примечание к ст. 3. Можно еще иначе выявить цифру стоимости, а именно: Компания из доходов своих расходует каждогодно в пользу подданных России: акционеров, служащих и других лиц, около 800000 рублей серебром, что и составляет по 4 на 100 капиталу в 20 миллионов рублей серебром – изображенную стоимость колоний в последние годы.) (На полях документа: Осталось (вить) без исполнения, пока не кончится вопрос об уничтожении контракта между Компанией нашей со Сан-Франциско, условия которого могут чрезвычайно уронить ценность владений наших в Северной Америке)» [221]
Мы намеренно приводим почти целиком «Записку», сохранившуюся в архивах Министерства иностранных дел и датированную 1857 годом, хотя в ней не указан ни конкретный автор, а только МИД, ни конкретный адресат, потому что перед нами уже готовый проект продажи Русских колоний. «Записка» раскрывает замыслы и устремления российских инициаторов сделки: 1) уступка колоний должна быть осуществлена в 1862 г.; 2) вместе с Аляской Россия готова отказаться от Алеутских и Курильских островов; 3) стоимость колоний определена в 7 442 800 руб.; 4) сделка должна быть заключена в обстановке строжайшей секретности; 5) «Записка» составлена в угодливо-заискивающем тоне: обоснование цены сформулировано человеком, которому диктует свою волю покупатель; 6) автор записки рекламирует богатства Аляски, будто боясь, что покупатель изменит свои намерения. Из «Записки» ясно видно, что вся сделка, начиная с идеи и кончая ее реализацией, носит характер заговора, а стиль документа свидетельствует о представлении автором интересов покупателя, но не продавца. И этот автор состоит на службе в Министерстве иностранных дел России!
Понимая, какое колоссальное сопротивление в обществе вызовет беспрецедентное добровольное отторжение от России ее территорий, инициаторы сдачи Аляски готовят почву для реализации своего проекта, считая своими основными задачами:
1) умаление экономического значения Русской Америки в глазах общественности;
2) дискредитацию деятельности Российско-Американской компании;
3) подрыв системы колониального правления;
4) внушение государю императору мысли о возможности отказа от государственной собственности вообще и от российских территориальных владений в частности.
Вот эти задачи и стали решать петербургские сановники, решать последовательно и настойчиво, доказательством чему служит письмо великого князя Константина Николаевича А.М. Горчакову от 7 декабря 1857 года [222] , датированное тем же годом, что и анонимная записка Министерства иностранных дел.
В начале письма великий князь приводит доводы американской стороны о необходимости уступки Россией Соединенным Штатам русских колоний, переданные правительством США через вашингтонского посланника Стекля. По существу это шантаж и угрозы, а именно: российскому правительству обещаны «затруднительные споры с американцами» [223] , в которых «последние будут правы» [224] , американцы угрожают России тем, что «будут вредить всей русской торговле в Америке» [225] . Великий князь согласен с этими угрозами и предлагает канцлеру Российской империи считаться с ними.
В письме открыто высказывается позиция самого великого князя относительно деятельности Российско-Американской компании. Константин Николаевич настаивает, чтобы административное управление колониями было передано в государственное ведение [226] , ломая тем самым изначально сложившуюся систему колониального правления. Замысел великого князя ясен: непосредственное подчинение правителя Русской Америки правительству, в котором последнее слово за Константином Николаевичем, помогло бы избежать возможного сопротивления Компании отчуждению русских земель и собственности самой Компании. Поэтому, по мнению великого князя Константина, необходимо срочно «приступить к пересмотру Устава Российско-Американской компании с целью изменить совершенно ее значение и обратить учреждение в чисто торговое, а не административное» [227] . Великому князю нужны доказательства административной несостоятельности Российско-Американской компании, пусть даже и небеспристрастные. Он предлагает срочно отправить в колонии комиссию в составе «несколько самых способных гражданских чиновников и морских офицеров для отревизования колониального управления Российско-Американской компании с целью удостовериться, в какой мере успешно Компания исполняет свои административные обязанности в отношении к народам ей подвластным» [228] .
Великий князь Константин Николаевич прямо указывает на необходимость давления А.М. Горчакова на императора: «Все соображения сии прошу, ваше сиятельство, повергнуть воззрению государя императора и уведомить меня о последующем повелении его императорского величества» [229] . Без сомнения, сам великий князь излагал свое мнение императору, но ему была необходима поддержка в этом вопросе наиболее авторитетного в международных делах лица, каким являлся А.М. Горчаков.
Ответ Горчакова позволяет уточнить первоначальную позицию министра иностранных дел по этому вопросу. Он согласен с великим князем, что «обревизование дел Компании в административном и торговом отношении чрез назначенную правительством комиссию доставило бы нужные данные, как для определения ценности колоний, если окажется выгодным продать их, так и для начертания нового устава Компании, если колонии останутся собственностью России (курсив мой. – И.М. )» [230] .
Горчаков вносит следующее важное предложение: «Желательно, чтобы продажа, если она должна состояться, была следствием предложения Соединенных Штатов, а не нашего правительства» [231] . Ответ Горчакова содержит перечень действий, своего рода предпродажной подготовки колоний: «Предписать действительному статскому советнику Стеклю, чтобы он, не компрометируя ни себя, ни императорское правительство, осторожно внушил вашингтонскому кабинету мысль о возможности склонить Россию к уступке колоний на выгодных условиях (курсив мой. – И.М. ); отправить экстренную комиссию в колонии за два года до истечения срока дарованных Компании привилегий и на основании отзыва посланника и сведений, доставленных комиссиею, приступить к окончательному разрешению вопроса» [232] .
Как видно из письма, А.М. Горчаков, согласный с великим князем по вопросу необходимости продажи русских земель, не был сторонником открытых и решительных действий правительства в отношении отказа от русских колоний. Он допускал, основываясь на неопределенности позиции государя, выясненной им в результате доклада письма великого князя Константина Николаевича, что сделка может не состояться. Потому Горчаков колеблется и рекомендует великому князю Константину действовать более осторожно и предусмотрительно, вовлекая в интригу «вашингтонский кабинет». Позиция государственного канцлера, отраженная в письме, объясняет истоки приведенной нами секретной записки Министерства иностранных дел о продаже Аляски, поскольку ее положения согласуются с мерами, предложенными в письме великого князя: она также предупреждает о секретности и осторожности, в ней покупателю – Соединенным Штатам – буквально навязывают товар – русские колонии.
Из заинтересованных в продаже Аляски и связанных этой тайной государственных сановников очевидны пока трое – великий князь Константин Николаевич, российский посланник в Вашингтоне Э.А. Стекль, государственный канцлер А.М. Горчаков. Помимо противодействия Российско-Американской компании по линии правительства, великий князь Константин пытается оказывать давление на брата-императора. Для Александра II, по всей видимости, вопрос уступки русских территорий выглядел спорным, и воздействие на позицию государя по этому вопросу предпринималось с различных сторон. Необходимость продажи российских владений великий князь Константин Николаевич в обращениях к царственному брату обосновывает финансово-экономическими нуждами государства. Попытка создать прецедент продажи собственности на основании высочайшего изволения высвечена в письме великого князя от 27 октября 1859 года А.М. Княжевичу, бывшему в то время министром финансов Российской империи: «Зимой 1857 года, получив в Ницце от покойного Тенгоборского записку его о тогдашнем состоянии наших финансов, я немедленно сократил расходы по морскому ведомству, испросив высочайшее разрешение не вооружать весь Балтийский флот и не посылать в том году эскадры в Средиземное море, и в то же время, изыскивая новые источники для получения денег, писал из Ниццы Министру иностранных дел, что было бы весьма полезно продать Североамериканским Штатам наши владения в Северной Америке. Эта мера казалась мне тем более нужною, что в случае войны с морской державой мы не в состоянии защитить наших колоний, и тем более своевременною, что в 1857 г. Северо-Американские Штаты имели значительный перевес государственных доходов перед расходами.
После того я имел случай узнать по этому предмету мнение адмирала графа Путятина, капитана 1-го ранга Шестакова и посланника нашего в Америке Стекля, которые все одобряли помянутое предложение.
Препровождая вашему высокопревосходительству копию с письма моего князю Горчакову и полученного на оное ответа, считаю неизлишним обратить Ваше внимание на сказанное предположение в виду нынешних финансовых затруднений наших, и, тем более, что по Вашему докладу мысль о продаже вообще государственных имуществ одобрена государем императором (курсив мой. – И.М. )» [233]
В этом письме проект продажи Аляски великий князь Константин напрямую связывает с изысканием «новых источников для получения денег», но главное в письме то, что правительством от Александра II было получено принципиальное одобрение по продаже государственных имуществ в случае финансовых затруднений. По сути, получена индульгенция на любые финансовые аферы с государственной собственностью, решение, к которому государя сумели склонить и каковым тут же ловко воспользовались заинтересованные лица. Причем продажа Русской Америки окажется не единичным случаем в череде распродажи российской государственной собственности в 60-е годы XIX века.
Начало правительственному лобби, продвигавшему идею продажи Русской Америки, было положено, цель поставлена, пути реализации определены. Но заговорщикам препятствовали, во-первых, процветающая Российско-Американская компания, фактическая хозяйка Аляски, во-вторых, общественное мнение в России, ни при каких условиях не готовое одобрить отторжение от империи ее законных владений. Исходя из этого, следовало превратить стратегического монополиста Российско-Американскую компанию в убыточное предприятие, дискредитировав его в глазах российского правительства и общества, сделать колонии, не только приносящие прибыль в казну, но и осуществляющие снабжение и развитие всего русского Дальнего Востока, разорительной обузой для империи. С этой целью Российско-Американскую компанию подвергли искусственному банкротству. В секретной «Записке об уступке Соединенным Штатам наших владений в Северной Америке» от 29 апреля 1857 года планируемый год продажи – 1862-й – выбран не случайно. К этому времени, по мысли Константина Николаевича, должна быть проведена ревизия, на основании которой заканчивавшиеся в 1861 году привилегии Компании продлены не будут. Планировалось, что Российско-Американская компания к 1862 году прекратит свое существование, целиком переложив бремя ответственности за управление и снабжение Аляской, Курильскими и Алеутскими островами на государство, которое окажется к этому не готовым, и фактически брошенные правительством России территории будут легко проданы Соединенным Штатам. Комбинаторы аферы свои силы переоценили только в планируемых сроках, в остальном же махинация по продаже русских земель была реализована весьма точно.
РОССИЙСКО-АМЕРИКАНСКАЯ КОМПАНИЯ: ВЕЛИКИЙ КНЯЗЬ ЗАКАЗАЛ БАНКРОТСТВОКомпрометация Российско-Американской компании стала важнейшим средством ее уничтожения и одновременно подготовкой общественного мнения к мысли о «ненужности» России заокеанских владений. К началу 1861 года дискуссия о продлении привилегий Российско-Американской компании раскалывает общественное мнение. Свидетельством, что дискуссия усиленно навязывалась обществу, являются письмо от 18 февраля 1861 года великого князя Константина Николаевича министру финансов с резкими доводами против Российско-Американской компании [234] и записка от 21 марта 1861 года с опровержением основных тезисов великого князя, принадлежащая члену Государственного Совета генерал-адъютанту барону Ф.П. Врангелю, бывшему в свое время и Главным Правителем колоний, и морским министром [235] , который решился «высказать свое мнение об изменении устава Российско-Американской компании» [236] , как «близко знакомый с положением колоний наших, с духом управления ими и не чуждый положению народов обитающих север и северо-восток Сибири, управляемых непосредственно правительством» [237] .
Поводом для письма великого князя Константина стал вопрос о продлении привилегий Российско-Американской компании в связи с проектом ее нового устава: «Проектом нового устава испрашивается для Российско-Американской компании еще на двадцать лет, т. е. по 1 января 1882 г., право управлять нашими колониями в Америке и на островах Восточного океана и исключительное право промыслов и торговли в сих местах, и вследствие этого разные другие права и преимущества» [238] .
Константин Николаевич указывает на то, что Компания не распространила должного влияния и попечения на подвластных туземцев, а также что Компания не способна и не должна совмещать административное и торговое управление территориями: «Компания более полувека управляет подвластными России народами на берегах Северо-Западной Америки и островах Восточного океана, пользуясь для сего правами административными, судебными и полицейскими. Сравнивая сведения о наших колониях, обнародованные мореплавателями русскими и иностранными, отчеты самой Компании и сведения, которые получались из колоний, оказывается, что в течение помянутого времени число жителей туземцев уменьшилось, благосостояние их нисколько не увеличилось и враждебное расположение к русским не изменилось» [239] .
Константин Николаевич обвиняет Компанию во враждебных отношениях с туземцами: «Последние правители колоний, подобно первым промышленникам, которые селились в тех местах, находятся весьма часто в войне с туземцами и принуждены усиливать свои средства к обороне» [240] .
По убеждению великого князя, в колониях отсутствует авторитет верховной власти: «60-летнее самовластное управление Компании имело еще последствием, что туземцы не получили ни малейшего убеждения в том, что над ними и над самой Компанией есть высший и праведный судья в лице русского государя, к которому последний из подданных может обращаться в крайних случаях с просьбой о защите и покровительстве и который не отринет их просьбы» [241] .
Брат императора обвиняет Российско-Американскую компанию в бесчинствах главных правителей колоний, преследовавших исключительно торговую выгоду: «Они не видали у себя правителей, поставленных от государя императора, которые были бы выше компанейского начальства и которые бы имели единственной целью своей деятельности благосостояние туземцев, а не торговые интересы. Сверх того, Компания, несмотря на благонамеренность и отличные качества многих из главных правителей, вынуждена была действовать на местах через промышленных людей, часто развратных, буйных и своевольных, которые постоянно дозволяли себе оскорблять и притеснять туземцев, и на эти притеснения обиженный весьма редко получал удовлетворение» [242] .
Константин Николаевич заключает, что Компания не оправдала правительственных ожиданий, что компанейская система управления колониями в корне порочна: «По сему этому должно сказать, что Компания не оправдала высокого доверия правительства, которое предоставило ей управление колониями, и в этом нельзя обвинить ни директоров, ни главных правителей, между коими известны личности, заслуживающие полного уважения, но это следует приписать ошибочности самого устройства управления, неправильности того распоряжения, которое предоставило торговому обществу власть правительственную» [243] .
По мнению великого князя Константина, торговые интересы Компании часто противоречат интересам государственным: «Интересы торговые не всегда совпадают с видами правительственными, и потому права администратора, судьи и деятельность купца не должны никогда соединяться в одном лице или учреждении. Администратор заботится о благосостоянии, довольстве и выгодах народа, коим управляет, а купец старается извлечь для себя сколь возможно более выгод из сношений с этим народом» [244] .
Великий князь обвиняет Компанию в узурпации судебной и административной власти в колониях: «Судья должен давать правый суд в споре покупщика с продавцом, но возможно ли это, если он судит в своем деле. По сему присвоение административных и судебных обязанностей торговому обществу, каковым является Российско-Американская компания, не может быть полезно ни для правительства, ни для акционеров, ни для жителей колоний. Оно сверх того несовместно с достоинством правительства, и правительство не вправе отречься от исполнения священной для него обязанности управлять подвластными ему народами и давать им праведный суд и расправу» [245] .
В своей записке, являющейся ответом на обвинения великого князя, Ф.П. Врангель указывает, что вышеприведенные обвинения противоречат не только принципам колониального развития, но и существующему положению дел. На обвинение в адрес Компании, что ее деятельность привела к уменьшению числа туземцев, уничтожению их благосостояния и враждебному расположению к русским, он возражает: «Главные правители командировали каждогодно во все отделы колониальных владений морских офицеров императорской службы, лиц доверенных и благонадежных, с поручением опрашивать жителей, удовлетворять справедливые жалобы и доносить главному правителю о всех замеченных ими неисправностях и произвольных действиях.
А с 1831 г. и поныне сам главный правитель осматривал отдельные части колониальных владений. Положа руку на сердце, можно со всею справедливостью сказать, что власти обходились с туземцами почти всегда добросовестно и кротко, и ни одна справедливая жалоба не оставалась неудовлетворенною, телесных наказаний над туземцами не употреблялось, криминальных преступлений (за исключением, кажется, одного случая, подавшего повод к высылке виновного в Охотск) не случалось. Колонии снабжены были продовольствием исправно; алеут стали перевозить на промыслы в более отдаленные пункты на парусных судах во избежание тех опасностей, которым они подвергались прежде, переезжая те же расстояния на байдарках; заведены больницы, устроены школы, вновь воздвигались церкви, – и по мере сил и возможностей, не жалели ни издержек, ни трудов для водворения благочестия, нравственности, зачаток некоторой цивилизации между доселе дикими племенами края. О враждебном их расположении к русским разве только в преданиях остались некоторые следы (разумеем это натурально только в отношении к подвластным племенам, которые все приняли Православное вероисповедание)» [246] .
На упрек в негодности административного колониального управления силами Российско-Американской компании Ф.П. Врангель указывает, что компанейское управление заокеанскими территориями гораздо эффективнее казенного управления отдаленными землями: «Всякий, объезжавший север и северо-восток Сибири, Камчатку, например, должен по справедливости засвидетельствовать, что подобных фактов, доказывающих заботливость и благонадежность начальства, не встречается там в таком объеме, как в колониях, где главное начальство не стесняется в средствах исполнения» [247] .
Бывший правитель Русской Америки прямо заявляет, что уменьшение численности местных народов на вверенных Компании землях – это неправда, хотя подобные тенденции исторически закономерны: «Что же касается до уменьшения народонаселения, то едва ли в последнее 30-летие это замечено. Впрочем, явление это не токмо исключительное в колониях наших, но напротив было бы исключением, если бы народонаселение не подвергалось уменьшению. В Сибири, в Камчатке, на островах Южного Океана, на всем огромном материке Америки, везде, где прикасалась европейская цивилизация племен диких, туземное население видимо уменьшалось. Этот факт, всему миру известный, не составляет явление неразгаданное, и обвинить Российско-Американскую компанию за то, что управляемые ею народы подвергались тому же закону, кажется, самая строгая справедливость не допускает» [248] .
Ф.П. Врангель вынужден опровергать доводы великого князя Константина о конфликтных отношениях русских и туземцев на Аляске, как основанные на незнании сути проблемы: «Замечание на счет враждебного расположения туземцев к русским, вероятно, относится к неподвластным России индейцам в самом близком соседстве Ново-Архангельска, под его стенами обитающим. Они, как и все соплеменные им дикари материка, торгуют свободно с американцами Соединенных Штатов, которые снабжают их ружьями и порохом, и как народ по духу воинственный, ведет междоусобные войны, позволяет себе разные дерзости впротиву русских, и бывает за то, в свою очередь, наказываем по справедливости. Виновата ли в этом Российско-Американская компания? Разве благоразумнее или человеколюбивее было бы с ее стороны, если бы она вступила с этими народами в вечную истребительную войну, которая все-таки не привела бы к желаемой цели. В доказательство указываю на наш Кавказ» [249] .
Все обвинения, выдвинутые великим князем Константином против Российско-Американской компании относительно туземцев, оказываются голословными. Ничем не подкреплено утверждение, что «туземцы не получили ни малейшего убеждения в том, что над ними и над самой Компанией есть высший и праведный судья в лице русского государя» [250] . В своей записке Ф.П. Врангель полемизирует с великим князем по этому вопросу: «Туземцы, разумеем подвластных, убеждены в приведенной выше истине, никак не менее камчадал, якутов, тунгусов и признают ближайших поставленных над ними начальников, как лиц доверенных от правительства, которое совпадает в их понятиях с Компанией. В торжественные дни особенно, а в обыкновенные воскресные дни постоянно, собираясь в церквах чаще камчадалов и тунгусов, они имеют случай помолиться за царя и весь царский дом. Сменяемые через каждые 5 лет главные правители и их помощники, так сказать, осязательно напоминают самим приездом из России о той высшей власти, именем которой они приезжают управлять краем. Главный правитель, действуя и в качестве доверенного от правительства лица, в этом отношении независимый от Компании, представляется в глазах туземцев высшею инстанциею, подобно тому, как областные начальники и губернаторы в понятиях сибирских народов, с тою только разницею, что главные правители чаще сближаются с туземцами посредством личных расспросов, чем начальники в Сибири, где на недоступных тундрах кочуют подвластные России племена» [251] .
Комментарии Ф.П. Врангеля к доводам великого князя о неэффективности администрирования на Аляске силами Российско-Американской компании обнажают не только беспочвенность, но и очевидную надуманность обвинений. Утверждение, что «туземцы не видали у себя правителей, поставленных от государя императора, которые были выше компанейского начальства и которые имели бы единственною целью своей деятельности благосостояние туземцев, а не торговые интересы» [252] , с точки зрения бывшего главного правителя Аляски, не выдерживает критики. На это обвинение Ф.П. Врангель отвечает следующим: «Мы можем засвидетельствовать с полным знанием дела, что главные правители, приезжая в колонии, чувствуют себя и действуют там как начальники весьма самостоятельные, совершенно независимые от дирекции Компании во всех случаях, когда дело идет о защите нарушенной справедливости, угнетенной невинности, соблюдении государственных постановлений, устройстве богоугодных учреждений, заботе об улучшении быта туземцев, – и всегда главные правители стараются соразмерить и соглашать коммерческие предприятия с местными средствами и благосостоянием жителей. Главный правитель, утвержденный государем, высоко ставит и чтит ту доверенность правительства, с которою оно возложило на него обязанность правительственного контролера» [253] .
По мнению Ф.П. Врангеля, разделение властей в колониях невозможно, поскольку это приведет лишь к затягиванию решения дел и бюрократическим проволочкам: «Когда ответственность лежала на главном правителе, он пользовался всеми правами уполномоченного от Компании лица и мог действовать быстро, не стесняясь формальностями; но как скоро и самая ответственность контролера, и главного правителя подчинится бюрократическим формам, то место быстроты действий займется медлительностью, неизбежною при соблюдении узаконенных форм, которые в том крае неудоприменимы» [254] .
Не согласен бывший главный правитель Русской Америки с обвинениями в аморальности компанейских начальников: «В приведенном обвинительном пункте, между прочим, сказано, что грубые, необразованные личности из низкого сословия назначаются иногда в местные начальники, которые дозволяют себе оскорблять и притеснять туземцев и будто на эти притеснения весьма редко обиженный получает удовлетворение. Не смеем утверждать, чтобы не случались в отдаленных от надзора пунктах некоторые неправильности и обиды, – где же это не случается на огромном пространстве империи, даже в местностях, гораздо более доступных для надзора со стороны благонамеренных начальников, – но мы уверены, что во всех случаях, когда подобные бесчинства доводимы бывают до сведения главного правителя, последует удовлетворение» [255] .
Исправление существующих неурядиц путем изменения устава Ф.П. Врангелю представляется невозможным: «Среди обвинений в записке к министру финансов оправдываются директоры и главные правители и снимается с них вина в приведенных неурядицах, которые приписываются «ошибочности самого устройства управления». Смеем думать, что если эти неурядицы происходили не вследствие физических местных затруднений от разбросанности и отдаленности полудиких стран, и следовательно от явной невозможности их совершенно устранить (а всего менее устранились бы посредством изменения устава), – то главные правители, допустившие беспорядки, никак не могли быть оправданы, а должны бы, по всей справедливости, ответствовать перед законом» [256] .
Прекрасно знающий положение дел в русских колониях Ф.П. Врангель по существу не соглашается ни с одним доводом великого князя. Константин Николаевич выступает против прошения Российско-Американской компании продлить на 20 лет ее исключительную монополию «пользоваться всеми предметами и выгодами, какие промышленность и торговля могут извлечь как на поверхности, так и в недрах земли, без всяких со стороны других на то притязаний и исключительное право рыболовства и китоловства во всех водах Российско-Американских колоний» [257] . Великий князь утверждает, что данная привилегия фактически тормозит экономическое развитие края, не дает развиваться торговому флоту, провоцирует деятельность иностранных промышленников: «Неограниченной здесь монополией Компания пользуется уже более полувека в ущерб другим подданным государя императора, которые желали бы обратить свои капиталы и труд на помянутые промыслы и торговлю… При этом должно заметить, что эта монополия Компании убила частный купеческий флот наш, который начинал появляться в Восточном океане, и нисколько не помешала иностранцам наполнять наши воды своими судами и торговать с туземцами. В настоящее время русских купеческих судов не существует при наших берегах, а ежегодно являются туда сотни американских и английских судов с несколькими тысячами матросов, которые занимаются теми самыми промыслами, от участия в коих исключены одни русские подданные вследствие исключительного права, предоставленного Компании» [258] .
На основании подобных доводов великий князь Константин Николаевич заключает, что продление привилегий принесет России вред и что следует преобразовать Российско-Американскую компанию в «обыкновенное торговое общество» [259] .
Ф.П. Врангель с легкостью разбивает надуманный довод великого князя, что «монополией Компания пользуется в ущерб другим подданным государя императора и эта монополия убила частный купеческий флот наш» [260] . Однако в его защите по данному пункту больше недоумения и непонимания причин данного обвинения: «Цель торговых монополий не в одной России, а в других государствах и именно в Англии (Гудзонбайской компании), кажется нам, заключается всегда в намерении правительства обеспечить торговое или промышленное предприятие, особые условия которого представляют неодолимые затруднения для частных разрозненных попыток. Когда посредством дарованной монополии обеспеченное предприятие имело успех, тогда оно действовало не в ущерб прочим подданным государства, особенно такого как Россия, где, кажется, деятельность и капиталы всегда найдут достаточный себе простор. По каким соображениям Российско-Американская компания виновна в том, что Россия не имеет своего купеческого флота, мы недоумеваем. Компания исправляет все колониальные потребности, сношения с разбросанными островами и отделами на дальнем севере, в соседнюю Калифорнию, Сандвичевыми островами, Китаем и С.-Петербургом на русских исправно управляемых мореходных судах, и тем прежде заслужила общее одобрение даже со стороны иностранцев, имевших случай на этих судах плавать и видеть верфи и мастерские в Ново-Архангельске. Тому, что «Российско-Американская компания нисколько не помешала иностранцам наполнять наши воды своими судами и торговать с туземцами», – никто не виноват. Трактаты дозволяют иностранцам плавать по океану, омывающему наши берега, и они этим правом пользуются, приходя в числе более 200 судов в колониальные воды промышлять китов. Какими средствами их остановить, прогнать, не пускать туда? Не токмо частная, в средствах ограниченная коммерческая Компания, но даже само правительство не в состоянии этого сделать. Сетовать на то, что русские купеческие суда не являются к состязанию с англичанами и американцами в китоловстве на тех отдаленных морях, было бы не справедливо, принять в соображение, что китопромышленность есть, так сказать, последняя ступень совершенства в коммерческом судоходстве, и что даже в деле простого каботажа на южных и западных европейских наших водах, мы едва в состоянии удовлетворить местным потребностям и давно были бы оттеснены от этих скромных морских занятий чужестранцами, если бы международное право то допускало» [261] .
Далее член Государственного Совета барон Врангель, заключая, что выдвинутые против Российско-Американской компании обвинения безосновательны, утверждает, что Компания выполнила все возложенные на нее обязанности в государственном и экономическом отношениях. Ф.П. Врангель подчеркивает жертвенность Компании в пользу государства и ее огромные заслуги перед правительством. Барон отмечает, что за сорок лет только размер пошлин, выплаченных Компанией, составил 6,5 миллиона рублей: «Все эти результаты достигнуты не токмо без малейших от правительства жертв или издержек; но напротив, в период от 1822 до 1861 года включительно внесена ею в Государственное казначейство сумма в 6 508 891 р. 40 к. сер. различными пошлинными сборами» [262] .
Особо подчеркивает Ф.П. Врангель заслуги Российско-Американской компании в деле освоения Амура: «Справедливость требует не умолчать здесь о содействии Российско-Американской компании правительству в различных особых случаях; между прочим, по делу разысканий о судоходности реки Амура еще в 1846 году собирания торговых сведений на Чугучане около того же времени, доставления правительственных запасов в Камчатку и на Амур (одно амурское предприятие стоило Российско-Американской компании не менее 252 362 р. 34 к. сер., за исключением возвращенных ей от казны сумм: это более 2 годовых дивидендов акционерам, по 20 руб. за акцию и т. п.). Не ставя подобные полезные, безвозмездные действия Российско-Американской компании в какую-либо ее особенную заслугу, не думали однако ж, чтобы они могли навлечь на Компанию недовольствие правительства» [263] .
Грамотное администрирование Компании вкупе с продуманной хозяйственной деятельностью, по мнению Ф.П. Врангеля, заслуживают безоговорочного продления высочайших привилегий: «Приведенные результаты, административные и торговые, достигнуты Российско-Американской компанией при складочном основном капитале не более как в 1 122 600 р. сер. Этот складочный капитал вместе с экстренным и запасным капиталами, всего суммою в 2 563 150 р. сер., числится частью в колониальных заведениях, товарах, судах, долгах и наличными деньгами. Сближение этих цифр красноречивее всяких похвал должны в глазах справедливого судьи говорить в пользу тех принципов, которым следовали распорядители по делам коммерческим, равно как и по части администрации.
В виду всех приведенных здесь фактов в совокупности, едва ли было бы справедливо, благоразумно или даже в каком-либо отношении полезно, лишить Российско-Американскую компанию тех привилегий и того доверия, которыми она доселе пользовалась» [264] .
Убедительно, фактами и цифрами, Ф.П. Врангель опровергает все выдвинутые великим князем Константином Николаевичем обвинения против Российско-Американской компании, которые оказываются не только беспочвенными, но противоречащими здравому смыслу, историческим реалиям.
Но ни убедительные доводы, ни говорящие сами за себя итоги деятельности Компании в конкретных впечатляющих цифрах на Константина Николаевича не действуют, великий князь, на основании заведомо ложных посылов, требует отмены монополии Российско-Американской компании, коренным образом исправив ее устав.
В первую очередь, по его настоятельному требованию, должен быть изменен статус служащих Компании. «Служащим в Компании испрашиваются права лиц, состоящих в государственной службе». Великий князь утверждает, что нельзя сравнивать службу государственную со службою торговому обществу и потому эти постановления не могут быть допущены. Далее в проекте устава определяется: «Правительственные места, по жалобам Главного Правления, немедленно подвергают виновных служащих Компании определенному по закону взысканию. Но, по исполнении сего, не возбраняется никому из них приносить жалобы Правительствующему Сенату, только не позднее 6 месяцев после объявления означенного решения» [265] . Великий князь возражает: «Компания имеет право наказывать без суда и наказанному дозволяется жаловаться в Сенат в течение 6 месяцев. Не есть ли это насмешка над правосудием?».
В проекте нового устава заложено, что лица, выслужившие Компании установленный срок и состоящие должными Компании, не имеют права на выезд из колоний до уплаты или заслуги долга, что к высылке их Компания не должна быть принуждаема и что в случае жалоб по сему предмету засвидетельствование главного правителя колоний в действительности долга признается неоспоримым доказательством причины задержки в колониях сверх контрактного срока. Великий князь заступается за служащих: «Правило это ставит служащих Компании в слишком большую от нее зависимость и не может быть допущено в нынешнем его виде» [266] .
В возражениях великого князя на пункты устава, касающиеся положения и прав служащих компании, очевидна раздраженная предвзятость против Компании, мол, «торговое общество» должно знать свое место и не претендовать на государственный статус. Эта мысль отчетливо высказана великим князем Константином Николаевичем в замечаниях по вопросу непосредственного подчинения Российско-Американской компании государю императору: «В параграфе 27 сказано, что Компания доносит непосредственно его императорскому величеству о своих делах и распоряжениях. Следовательно, Компания сравнивает себя с наместниками Кавказским и Царства Польского. Компания, как торговое акционерное общество, должна состоять в ведении департаментов торговли Министерства финансов на равных со всеми подобными учреждениями, а управление колониями должно быть подчинено начальству Приморской области и генерал-губернатору Восточной Сибири» [267] .
Весьма ревниво отзывается великий князь о льготах и привилегиях, предоставленных Компании, которые он предлагает отменить как незаслуженные преимущества: «В параграфе 20 определяется, что в Приморской области Компания пользуется безвозмездно лесом, а на острове Сахалин каменным углем. Компания пользовалась в течение 60 лет огромными выгодами, и я не вижу повода предоставлять ей еще новую льготу» [268] .
Особенно резко возражает великий князь против тех пунктов устава, которые, по его мнению, ущемляют права креольского и туземного населения колоний. Игнорируя вопрос о населенности колоний и вреде миграции жителей в империю, от чего напрямую зависит экономическое развитие Аляски, Константин Николаевич озаботился тем, что жизнь в колониях станет поселенцам «в тягость»: «В параграфе 260 постановляется, что все креолы, желающие выехать в Россию и водвориться там, обязываются представить обеспечение: женатый – 300 р., а холостой – 100 р., каковые деньги по прибытии в Россию выехавшему возвращаются. Это правило, имеющее по-видимому целью попечительство и опеку над взрослыми людьми противно здравой администрации, и составляет стеснение для креол в пользу Компании. Весьма часто может случиться, что весь капитал переселенца состоит в его трудолюбии и смышлености, и что жизнь в колониях ему в тягость. В таком случае было бы крайне несправедливо удерживать его там потому только, что он не может представить вышеозначенной суммы. В параграфе 264 говорится, что креолы неблагонадежного поведения и не способные по слабости здоровья к приобретению себе в России пропитания собственными трудами на выезд в Россию не увольняются. Следовательно, Компании предоставляется право решением о неблагонадежности поведения или о слабости здоровья креола осудить его на вечное пребывание в колониях, что очевидно крайне несправедливо» [269] .
Предвзятой представляется и критика тех положений устава, которые регулируют отношения Компании с туземным населением. Разумные демографические меры, предусматриваемые уставом, оказались, по мнению великого князя, не демократичными: «В параграфе 285 сказано: «Туземцам дозволяется в свободное от компанейской службы время заниматься ловлей рыбы, зверей, птицы и всякого рода промышленностью по берегам ими обитаемым; но к соседственным не отлучаться без особого на то дозволения компанейского начальства». Трудно представить себе положения более зависимого того, в каком находятся туземцы к Компании, и неудивительно, что ненависть их к русским не уменьшается. Компания имеет право запрещать им переезжать с острова на остров, может не выпускать креол из колоний и назначать произвольно цену, по которой туземцы, не имея других покупщиков, вынуждены отдавать ей свою добычу. Такое положение не может быть долее допущено, особенно в то время, когда упраздняется крепостное право в самой России» [270] .
Итак, Константин Николаевич подверг критике и потребовал устранения положений Устава Российско-Американской компании, касающихся:
1) непосредственного подчинения Компании, как управляющей колониями структуры, государю императору;
2) присвоения служащим Компании прав и обязанностей государственных служащих;
3) присвоения Компании льгот и привилегий;
4) права Российско-Американской компании управлять креольским и туземным населением.
Данные предложения означали фактическую ликвидацию Российско-Американской компании как административной структуры, на которую прежде правительство возлагало управление колониями, о чем и говорится в записке Ф.П. Врангеля: «Предполагаемые в отзыве его высочества к Министру финансов изменения устава равносильны уничтожению той Компании, на которую возлагалось управление отдаленнейшею частью империи в Америке… Другими словами: существующая Российско-Американская компания прекращается» [271] . При этом Ф.П. Врангель отмечает, что существование такого монополиста, как Российско-Американская компания, с 1799 года определено теми же целями, ради которых великий князь Константин Николаевич предлагает уничтожить компанию: «В видах отвращения неизбежного разорения жителей и истребления зверей, и была в 1799 году учреждена одна общая Российско-Американская компания, прекратить существование которой значило бы обратиться ко всем прежним неустройствам или обременить правительство новою статьею значительных расходов без цели и надобности, и с явным вредом для государства» [272] . Барон Врангель напоминает, что создание подобных компаний есть общепринятая практика колониальной политики мировых держав: «Английское правительство в видах сохранения пушных зверей и дешевого управления отдаленным полудиким краем соединило две компании, Северо-западную и Гудзонбайскую, в одну и не токмо не признало это государственною ошибкою, а напротив, даже в новейшее время упрочило за соединенной Гудзонбайской компанией ее привилегии и права» [273] .
Однако, пренебрегая очевидностью существующих реалий и здравым смыслом, не говоря уже о государственных интересах, великий князь Константин Николаевич предлагает к началу 1864 года лишить Компанию всех льгот и привилегий: «Вследствие всего вышеизложенного, я полагал бы необходимым, в видах общей государственной пользы: продолжить только на два года, т. е. по 1 января 1864 года, действие нынешнего устава Компании без всяких льгот и преимуществ и немедленно объявить ей, что с 1 января 1864 года оканчиваются ее привилегии» [274] . Кроме того, великий князь настаивает, чтобы «с 1 января 1864 г. подчинить Российско-Американскую компанию постановлениям общим для всех акционерных компаний, не представляя ей никаких особых прав и преимуществ» [275] . К этому сроку, по мысли великого князя, необходимо будет ввести казенное управление: «В течение этого времени составить и к тому сроку ввести на местах в действие положение об управлении колониями нашими в Америке и на островах Восточного океана посредством лиц, назначаемых от правительства и вовсе независимых от Компании, но подчиненных начальству Восточной Сибири» [276] .
Что касается промыслов в колониях, то Константин Николаевич предлагает ввести следующие меры: «С 1 января 1864 г. разрешить всем русским подданным производство промыслов и торговли, которые составляли по ныне исключительно право Компании, и объявить об этом дозволении ныне же как в России, так и в Сибири. С того времени производство этих промыслов и торговли обложить налогом в пользу казны. Вменить в обязанность колониальному начальству назначать по очереди местности для отдыха и размножения в них зверей, или так называемые заказники, запрещая всем промышленникам охоту в подобных местах и устроив, чтобы промышленники друг за другом наблюдали за исполнением этого правила» [277] .
Комментируя эти предложения, барон Ф.П. Врангель предвидел, что при их реализации явится скорый упадок промыслов: «В коммерческом смысле акционеры от такой перемены вероятно не понесут больших убытков, но это не надолго: от соперничества непременно произойдет то, что чрез непродолжительное время морских котов, бобров и выдр изведут точно так же, как истреблены они во всех местностях, где промысел их не ограждался заботами исключительно привилегированной компании. Никакие правительственные меры тут не помогут» [278] . «Правительство, – предостерегал Ф.П. Врангель, – от таких мер не только понесет убытки, связанные с казенным содержанием края, но и не сможет им управлять. Содержание колоний от правительства не оплатится предполагаемыми налогами на промыслы и торговлю. В какой мере может выиграть край, лишенный главнейшего источника своей доходности – пушных зверей – нам совершенно непонятно, зная при том на опыте неприменимость сложного административного механизма правительства к тем отдаленным полудиким странам» [279] .
Следует отметить, что радикальные предложения Константина Николаевича были сделаны до получения результатов ревизии. Основанием для его заключений стали описания путешествий мореплавателей, отчеты Компании и мнение генерал-губернатора Восточной Сибири. Ревизия, инициированная великим князем, должна была стать, по его убеждению, самым весомым аргументом для устранения Российско-Американской компании от управления колониями: «Имея ввиду, что в продолжение 60 лет Компания имела не только торговое, но и правительственное значение, обревизовать ныне же за все это время делопроизводство Главного Правления оной посредством особой комиссии от Министерств финансов, иностранных дел и морского» [280] .
На ревизию надеялся и Ф.П. Врангель, уверенный, что она подтвердит его правоту: «Благонамеренная и справедливая ревизия может оказать пользу не только отдаленному краю, но и самой Компании, интересы которой тесно связаны с благоустройством всех частей управления и добросовестным исполнением высочайшей воли» [281] . Допуская наихудший для Компании сценарий развития событий, Ф.П. Врангель предупреждает, что в случае реализации предложенных великим князем мер снабжение всего Дальневосточного региона будет парализовано: «Если предположено не продолжать привилегии, без которой Компания существовать не может, то она в ту же минуту должна приступить к ликвидации, и потому она не должна быть оставляема в неизвестности на счет предполагаемых правительством мер, несвоевременное разглашение коих в публике может повредить кредиту Компании, которым она в обширных размерах пользуется по всей справедливости в Европе и Америке. Не должно упускать из виду то обстоятельство, что капиталы, выпускаемые Российско-Американской компанией в обороты, возвращаются не через два года, а не редко не раньше 5 лет; что даже годовые запасы для колонии достигают мест назначения не раньше как через год; следовательно, готовясь к прекращению привилегий через два года (срок, предлагаемый министром финансов), Российско-Американская компания не может решиться с сего дня на какие-либо коммерческие предприятия и в снабжении колоний запасами должна ограничиться до самых малых пределов, через что могут в известных случаях произойти важные затруднения для отдаленного края и самого правительства, намеренного управление колониями принять на себя» [282] .
Как бывший морской министр Ф.П. Врангель указывает также, что с ликвидацией управленческого статуса Компании устраняется возможность сохранения нейтралитета колоний в случае войны: «В этих кратких объяснениях мы не коснулись политической стороны преднамереваемых изменений в форме управления колониями, представляющих едва ли не большее неудобство, если предположить возможность войны с морскою державою, которая, благодаря частной сделке с соседнею Гудзонбайскою компаниею, оставалась в отношении колоний наших нейтральною во время последней Восточной войны» [283] .
Однако и эти важнейшие доводы барона Врангеля были проигнорированы.
Анализируя столкновение мнений могущественного во влиянии на царственного брата председателя Государственного Совета великого князя Константина, выступавшего против привилегий Российско-Американской компании, и члена Государственного Совета Ф.П. Врангеля, отстаивавшего эти привилегии на основании своего опыта работы главным правителем Компании, можно заключить, что позиция барона была прямой и искренней. Даже если одним из мотивов его твердой убежденности в необходимости сохранения Компании на Аляске был и личный интерес как акционера компании, то он не противоречил его доводам как политика, желавшего блага России.
Позиция же великого князя Константина, напротив, неискренна, двулична, ведь в своих претензиях к Российско-Американской компании он вменяет ей в вину самые разнообразные грехи, такие, как отсутствие заботы о туземном населении, нежелание воспитывать в аборигенах уважение к императору, препятствия российским жителям пользоваться богатствами Аляски, «убийство» русского купеческого флота в Тихом океане и прочее. Возмущаясь этими беспорядками, великий князь Константин Николаевич вовсе не собирался их исправлять упразднением Компании. Это был лишь надуманный предлог к ее устранению. Цель же великого князя выявляется из его переписки о необходимости продажи Аляски Соединенным Штатам, которые уж точно не озаботятся ни развитием русского купеческого флота, ни допуском русских промышленников на Аляску, ни попечением о туземцах, ни, тем более, внушением им уважения к русскому царю. Двуличность позиции великого князя обнажает затеянную им крупную политическую интригу, продолжением которой явилась ревизия Российско-Американской компании.
ГОСУДАРСТВЕННЫЙ РЕВИЗОР C.A. КОСТЛИВЦЕВ: «ПОТРЕБНОСТЬ РОССИИ В АЛЯСКЕ НЕСОМНЕННА»В своих доводах о причинах продажи Аляски исследователи в основном ссылаются на положение наших заокеанских колоний, изложенное в официальной документации, так или иначе связанной с заключением договора их продажи. Прежде всего на описание бедственного состояния Российско-Американской компании в трактовке великого князя Константина Николаевича. Использование подобного источника не может дать объективных выводов. Упорно ссылаясь на великого князя, никто из историков не ставит вопрос, на каком основании великий князь делает выводы по данному предмету. И могли вообще великий князь, разрываясь между Петербургом и Ниццей, владеть объективной информацией? Мог и действительно владел самыми полными, исчерпывающими знаниями о состоянии российских заокеанских владений, но не на них опирался великий князь, напротив, упорно игнорировал истинное положение дел, скрывая эту информацию, да так глубоко, что этих сведений нет в официальной документации, которой пользуются историки.
С 1857 года великий князь Константин настаивает на отправке в североамериканские колонии ревизоров, считая необходимым «назначить несколько самых способных гражданских чиновников и морских офицеров для отревизования колониального управления Российско-Американской компании с целью удостовериться, в какой мере успешно Компания исполняет свои административные обязанности в отношении к народам ей подвластным» [284] . И в 1860 году в колонии направляются правительственные ревизоры С.А. Костливцев и П.Н. Головин.
Цель своей миссии С.А. Костливцев определял следующим образом: «Его высокопревосходительство господин министр финансов в предписаниях на имя мое, данных от 19 мая и 9 июля минувшего 1860 года за №№ 3185 и 3754, и таковом же секретном от 2 июля за № 76 соизволил выразить, что с приходом 1861 года оканчивается привилегия, дарованная в 1841 году Российско-Американской компании. Привилегия эта служит только продолжением тех преимуществ, которые предоставлены Компании императором Павлом I в 1797 году. С тех пор высочайше утвержденный устав Компании в существе своем остался почти неизменным. Между тем, вновь последовавшие государственные распоряжения, как относительно внутреннего управления, так и торговли, требуют необходимости согласовать их с самим устройством колоний наших в Северной Америке; особенно положение туземцев обращает на себя попечительное внимание правительства и требует того же коренного преобразования, которое совершается ныне внутри России относительно участи людей крепостного состояния» [285] .
Ревизоры должны были дать официальный ответ на три вопроса:
1) в законных ли пределах и с успехом или безуспешно Российско-Американская компания пользуется дарованными ей привилегиями более 60 лет;
2) в какой мере Компанией выполнены обязанности, возложенные на нее правительством;
3) готовы ли Российско-американские колонии к принятию предложенных для них преобразований и улучшений [286] .
Задачи, поставленные перед государственными ревизорами, были сформулированы сторонниками ликвидации Компании, среди них особенно любопытным представляется вопрос о готовности колоний «к принятию предложенных для них преобразований и улучшений». Это означало, что ревизоры, с одной стороны, были нацелены на поиск промахов, ошибок и изъянов в деятельности Компании, с тем, чтобы по выводам ревизии лишить ее привилегий, с другой стороны, ревизоры не были осведомлены о планах организаторов ревизии продать Русскую Аляску.
Результаты ревизии оказались неожиданными для ее устроителей. Обратимся непосредственно к «Отчету по обозрению Российско-американских колоний действительного статского советника Костливцева» [287] . Вот что пишет ревизор о доходности компании за последние десять лет: «Валовой доход Компании по десятилетней сложности с 1850 по 1860 гг. простирается до 852 855 р. с. в год» [288] . Чистую прибыль акционеров за годы существования Компании С.А. Костливцев определяет следующим образом: «С 1797 по 1859 гг. включительно выдано всего в дивиденд 5 738 308 р. 99 к. с. Следовательно, на каждый год приходится по 91 020 р. 77 к., а по числу 7484 акций на каждую акцию в 150 р. с. получено с 1797 г., т. е. в 62 года, по 766 р. 20 к. с.» [289] .
По мнению ревизора, выгоды правительства от существования Российско-Американской компании проявлялись и от получения пошлин за чаи и меха, которыми Компания торговала в России, и в сохранении расходов, которые государство должно было нести, если бы содержание колоний лежало на ответственности правительства. Средний годовой объем пошлин, вносимых в казну Компанией, С.А. Костливцев определяет в 180 000 руб. с.: «С 1797 по 1859 гг., т. е. в 63 года, внесено в казну пошлин за чай и мех серебром 6 659 763 р. 58 к. На каждый год приходится по: 105 710 р. 53 к. Но эта цифра уменьшенная, так что в последние 10 лет за средний годовой доход, получаемый казною с Компании в виде пошлин, должно считать более 180 000 р. с.» [290] .
Что же касается расходов Компании по содержанию колоний, то государственный ревизор называет 250 000 руб. с. ежегодно: «Обращаясь затем к расходам компании по содержанию колоний, должно заметить, что отдельных ежегодных сведений по этому предмету с 1797 по 1821 гг. не выводилось, но с 1821 г. предметы расходов велись аккуратно и потому верный расчет может быть выведен только с этого времени. С 1821 по 1859 гг., в 39 лет, по сведениям, доставленным из Главного Правления, содержание колоний стоило Компании: серебром 9 525 914 р. 46 к., т. е. в каждый год по 244 254 р. 21 к. Цифра эта нисколько не преувеличена, напротив того, она меньше противу действительного расхода по содержанию колоний» [291] .
Общую экономическую выгоду, получаемую государством от существования компании, С.А. Костливцев оценивает в 430 тысяч рублей серебром ежегодно: «Следовательно, если принять сумму, потребную на содержание колоний в год, в 250 000 р. с. и прибавить к ней получаемые ежегодно казною пошлины 180 000 р. с., то в результате выйдет, что правительство выигрывает от существования Компании ежегодно до 430 000 p.c.» [292] .
В свете высокой доходности хозяйственно-экономической деятельности Компании «преобразования и улучшения», предлагаемые правительством, С.А. Костливцеву представляются недопустимыми и разорительными для казны. В случае реализации последних, даже по самым благоприятным прогнозам, потери государства составят не менее 223 тысяч рублей в год: «Если принять в соображение, что в крае, который доставляет казне эти выгоды, всего 5382 души мужского пола народонаселения, то можно утвердительно сказать, что правительство, сняв с Компании обязанности по содержанию края, кроме убытков ничего другого получить не может (курсив мой. – И.М. ). Допустив даже, что казна не лишится получаемых ныне с Компании пошлин и что на каждую душу колониального населения наложится по 5 р. с. подушной подати, что составит вместе около 207 тыс. р., во всяком случае правительство будет терять ежегодно не менее 223 тыс. р. с., и от этой потери не выиграют ни Американский край, ни жители, его населяющие, ни народная промышленность, ни торговля. Без всех этих издержек нельзя будет обойтись и правительству, если оно, лишив Российско-Американскую компанию всех привилегий, управление и содержание того края примет на свою ответственность» [293] .
Вопреки надеждам недругов Компании С.А. Костливцев полностью исключает необходимость изменения порядка управления колониями, а также возможность перехода от компанейской к казенной форме правления российскими заокеанскими территориями: «Изложив с полною откровенностью и совершенным беспристрастием о настоящем положении Российско-американских колоний, – представив, по возможности, верную картину быта и нравов населяющих тот край туземцев, – разобрав в подробности дарованные Компании права и возложенные на нее обязанности, – оценив, в какой мере воспользовалась она первыми и с каким успехом исполнила последние, и, наконец, проследив до самых дробных частей промышленную и торговую деятельность Российско-Американской компании, в заключении считаю обязанностью доложить, что существование этой Компании я признаю необходимым и на будущее время, и что правительство, по особенности местных условий того края, принять его в непосредственное свое управление в настоящее время не может. Но, не принимая на себя управления Американскими колониями, правительство должно сохранить право высшего надзора над всем там существующим, а равно направления и развития всего там совершающегося» [294] .
О возможных преобразованиях ревизор Костливцев рассуждает дежурно и слишком туманно, словно оправдываясь перед ставившими ему задачу ревизии: «Настало уже время коренных преобразований в том крае; но преобразование это должно быть совершено так, чтобы соответствовало современным потребностям колоний, – сообразовалось сколько с духом преобразований, совершающихся в России, столько же и с особенностью того края, – не вводило правительство в новые, ничем невознаградимые и при том бесполезные по управлению и содержанию края издержки, и, наконец, не обессиливало и не разоряло Российско-Американскую компанию, этого учреждения, сколько коммерческого, столько же и правительственного, как об этом выражено в высочайше утвержденном 7 марта 1841 года мнении Государственного Совета при рассмотрении и утверждении привилегий Компании на период с 1841 по 1861 гг.» [295] .
Ревизор особенно отмечает, что заслуги Российско-Американской компании перед государством переоценить невозможно: «Не должно забывать, что как открытие, так и содержание и, наконец, удержание колоний за Россией, принадлежит по преимуществу основателям и деятелям Компании и что во всех этих действиях не только не было употреблено никогда и никаких денежных издержек со стороны правительства, но, напротив того, неоднократно сама Компания делала безвозмездно разного рода для государственной пользы пожертвования; каковы, например, в последнее время издержки: по исследованию и устройству первых русских постов на Амуре, по занятию острова Сахалина, по содействию последней экспедиции, совершенной в Японию, и, наконец, по доставке и перевозке во время последней войны разных казенных потребностей с Амура в Камчатку и обратно, при чем Компания лишилась без всякого вознаграждения двух кораблей и одного железного парохода. Все эти действия засвидетельствованы главными деятелями совершившихся событий графами Муравьевым-Амурским и Путятиным» [296] .
С.А. Костливцев категорически опровергает обвинения в притеснении туземцев, выдвинутые великим князем Константином Николаевичем в адрес Российско-Американской компании: «Прошли уже те времена, когда грубость и невежество находили выгоды в стеснениях и истреблении туземцев; напротив того, все современные действия Российско-Американской компании доказывают, что она уже давно пришла к убеждению о нераздельности собственных ее интересов с благосостоянием и интересами туземцев, и если благосостояния этого она вполне не достигла, то сколько по нежеланию отрешиться от устарелых своих убеждений, столько же и по затруднениям, на каждом шагу встречающимся, – сама природа оспаривает всякие в том крае улучшения, в особенности, когда и человек ей в том не помогает» [297] .
В своем отчете С.А. Костливцев прямо указывает, что отмена привилегий, дарованных Компании, и казенного управления ими губительна для колоний: «Нет ничего легче, как уничтожить все привилегии Компании; но, уничтожая их, необходимо сложить с нее и обязанности по содержанию управления краем, с уничтожением же тех и других правительство должно будет принять управление и содержание русских американских колоний на соответственные свои издержки и ответственность, для чего немедленно послать туда чиновников. Выше объясненный вывод доказывает, что в денежном отношении правительство от такого преобразования теряет не менее 400 000 руб. сер. в год, что касается до водворения в крае бюрократии и вообще управления посредством чиновников, то, по мнению моему, и в этом случае не представляется ни малейшего ручательства, чтобы чиновники управляли краем лучше и добросовестнее тех лиц, которые ныне поставлены для того от Компании» [298] .
Парадоксальность ситуации состояла в том, что ревизор, изначально призванный выступать в роли государственного обвинителя Российско-Американской компании, стал ее страстным защитником. Некоторые тезисы в отчете прямо указывают на заказанную ему предвзятость: «Прежде, нежели приступлю к изложению всех тех коренных преобразований, которые считаю я необходимым сделать в колониях: в административном, промышленном и торговом отношениях, не излишним считаю упомянуть о тех недостатках и нераспорядительности со стороны Главного Управления делами Компании, которые, по-видимому, заслуживали бы нарекания как от правительственных, так и от частных лиц империи» [299] .
Однако следующие за тем его выводы один за другим снимают все обвинения против Российско-Американской компании. С.А. Костливцев пишет: «Компанию обвиняют, что насилия и притеснительные действия доверенных от нее правителей и лиц содействовали к сокращению алеутского племени до того, что островам угрожает опасность остаться совершенно безлюдными» [300] . По мнению ревизора, подобные заявления несправедливы. Во-первых, в отличие от европейской колониальной политики, направленной на истребление или изгнание туземцев, Россия делает все, чтобы сохранить коренные народы: «В подтверждение последнего пункта достаточно взглянуть на Соединенные Северо-Американские Штаты. Куда девались те многочисленные орды индейцев, некогда заселявших леса и площади этого государства? Они или вовсе исчезли, или перекочевали далее на Запад к Северу, не оставив, кроме воспоминаний, и следов прежнего своего существования. То же было и в других странах мира, где образование встречалось с дикарями. Эти же исторические факты приводят к убеждению, что чисто алеутское племя со временем исчезнет в наших колониях, уступив свое место породе людей смешанной, креольской» [301] . С.А. Костливцев отмечает опеку Российско-Американской компании над алеутами, доступность для последних фельдшерской помощи, прививок и больниц: «С алеутами обходятся непритеснительно, от домов они на долгое время не отвлекаются, на дальние промыслы перевозятся на безопасных компанейских судах, в продовольствии они по возможности обеспечены, а для пособия в видах предупреждения повальных болезней приняты доступные по местности меры, как-то: заведены больницы, имеются доктора, фельдшера и фельдшерские ученики» [302] . Колониальное начальство, по утверждению государственного ревизора, находит среди местных народов уважение, благодарность и поддержку: «Мы лично видели алеут, чугачей, кенайцев, калошей, и ни один из числа их не жаловался на притеснения со стороны колониального начальства; напротив того, в Константиновском редуте, центре чугацкого населения, прежде, нежели успел я начать разговор с чугачами, они обратились к нам с просьбою, чтобы не сменять управляющего редутом, которым они очень довольны» [303] .
По мнению С.А. Костливцева, правительственные меры должны быть направлены исключительно на поддержку деятельности Компании в сохранении коренных племен, а также в передаче навыков и способностей от алеут к креолам: «В этих именно видах и должно, по мнению моему, проявиться попечительности правительства при составлении и утверждении нового устава для Компании, то есть в обязательных для нее мерах, с одной стороны, к поддержанию и сохранению племени алеут, а с другой стороны, к подготовлению креолов так, чтоб они могли наследовать не только землю или острова, но и способность и ловкость к езде на байдарке, и к морским промыслам, в которых алеуты так отличаются сравнительно с прочими туземцами. Усвоение будущим поколением всех занятий алеут существенно необходимо для блага всего края – без байдарки островитянин как без рук, и все богатства морских промыслов не принесут никакой пользы, если креолы не будут приучены к езде на этих незамысловатых, но весьма практичных кожаных лодках» [304] .
С.А. Костливцев отвергает и возводимую на Российско-Американскую компанию напраслину, что Компания не распространила влияния цивилизации на местные коренные народы: «Противу этого обвинения следует заметить, что туземцы, проживающие в границах русских владений, разделяются на два отделения: на островитян и береговых жителей. Островитяне, то есть алеуты, не только покорны, но и просвещены Святым Крещением; они не только покорны, но даже безответны, – исключение из этого может составлять немногочисленное племя островитян, занимающих острова на севере Берингова моря, но они по малочисленности и бессилию своему, а еще более по отдаленности от русских и алеутских заселений, никаким образом не могут вредить им» [305] .
С.А. Костливцев разделяет островитян и континентальных индейцев, которых просветить просто невозможно: «Совсем другое явление представляют континентальные жители Америки – это по преимуществу народ воинственный, предприимчивый, кровожадный и действительно враждебный не только русским, но и всем тем, которые бы вознамерились посягнуть на их независимость. Они до сего времени утверждают, что земля принадлежит им, а русские только пришельцы» [306] . Однако, отмечает ревизор, гарнизон Аляски, насчитывающий 200 человек, успешно противостоит 40 тысячам индейцев.
В отличие от американских колонистов, истреблявших и сгонявших индейцев с родных земель, Россия стремилась к мирному сосуществованию со всеми дикарями путем развития торговых и хозяйственных отношений: «Весьма основательные причины заставляют желать покорения этих дикарей, но крайне трудно избрать способ для достижения этой цели; покорить их силою оружия и невозможно, и невыгодно: невозможно потому, что гарнизон колоний состоит только из 200 человек, а индейцев, русский материк занимающих, считается около 40 тысяч, – невыгодно потому, что дикари, теснимые силою оружия, удалятся совершенно из наших владений и оставят страну безлюдною; но если последствия эти выгодны были для граждан американских штатов, то для России они положительно будут вредны, потому что те же самые враждебные нам индейцы, при более благоприятных обстоятельствах, о которых подробно объяснено в статье о промыслах, могут служить с особенною пользою для меновой торговли русских на всем пространстве Северо-западного Американского материка. Таким образом, за невозможностью покорить индейцев силою Компания должна была стараться достигнуть этого пункта мирным путем, то есть распространением торговых сношений и цивилизации в крае» [307] .
Однако, замечает С.А. Костливцев, развитию торговых отношений с индейцами препятствует устав Компании, утвержденный правительством. 282-м параграфом действующего устава «разрешается учреждение факторий, редутов и одиночек, не иначе как с согласия природных жителей», и воспрещается «выменивать дикарям крепкие напитки, оружие и огнестрельные снаряды» [308] . «Точно так же параграфом 281 колониальному начальству воспрещается силою распространять владения Компании внутрь страны, населенной инородцами, не зависящими от колониальных властей» [309] . Костливцев честно пишет, что, прежде чем обвинять Компанию в непринятии мер к покорению туземцев, необходимо устранить препятствующие тому причины, определенные уставом, и не только не воспрещать, а всеми способами содействовать Российско-Американской компании к «сближению с американскими инородцами» [310] .
Не согласен государственный ревизор и с обвинением Компании в нереализации потенциала вверенных ей территорий: «Со всех сторон слышатся единогласные жалобы на Компанию, что она мало сделала в продолжении существования своих привилегий и что большая часть богатств края осталась не исследована, а многие ветви промышленности не развитыми. В 60 лет действительно можно было сделать более, но, проследив деятельность Компании за все это время и приняв в соображение местные условия колоний, было бы несправедливо безусловно обвинять и в этом Компанию» [311] .
Серьезное препятствие на пути освоения американских земель петербургский ревизор видит в снабжении колоний, которое полностью возложено на Компанию: «Куда ни обращалась она для обеспечения ими колониальных жителей, к каким мерам ни прибегала для удешевления продовольственных статей; Китай, Япония, Сандвичевы острова, Калифорния, многие пункты Южной Америки, Англия, Россия, Сибирь – все видели усилия Компании, стремящейся к упрощению и удешевлению снабжения колоний, но все эти усилия не привели к удовлетворительным результатам, и Компания с давнего времени должна была прибегнуть к другой крайней мере, то есть к кругосветным экспедициям, и ныне, единственно с целью снабжения колоний всем необходимым, два и три кругосветных судна ежегодно поддерживают сношения Европы, России и Сибири с американскими колониями» [312] . Государственный ревизор подчеркивает, что это отвлекает капиталы и людей, которые могли быть привлечены к развитию местной промышленности: «Всех этих забот и препятствий ни одна из существующих русских торговых и промышленных компаний не встречала и не встречает. Думала ли какая-либо из них о том, что будут есть и во что будут одеваться служащие в тех компаниях? Употребляли ли они когда-нибудь на этот предмет свой капитал? А между тем, Российско-Американская компания употребляла и употребляет для этой цели и людей, и деньги – этих двух главнейших деятелей всякого рода промышленности. От такого-то непроизводительного употребления двух существеннейших промышленных сил Компания и не сделала столько, сколько можно было бы сделать в 60-летний период ее существования» [313] .
Исправление сложившейся ситуации С.А. Костливцев видит в правительственных мерах по высвобождению компанейских служащих и финансовых средств, обеспечивающих снабжение Русской Америки, он призывает «устроить это снабжение так, чтобы оно не отвлекало капиталы и руки от деятельности производительной, то есть от разработки и пользования богатствами того края» [314] .
Вину за отсутствие должного обеспечения неприкосновенности колониальных земель и водного пространства С.А. Костливцев возлагает на правительство России: «Действительно, самовольства иностранных китоловов и вообще нарушение иностранными судами международного права посредством незаконной торговли с американскими дикарями и другими островитянами, в границах русских морей и даже гаваней и бухт, не могут быть далее терпимы. Безнаказанность эта, выражая как бы бессилие, не согласна с достоинством России, вредит развитию промышленности и торговли русских подданных и неблагоприятно действует на дикарей, получающих убеждение, что они в русских не нуждаются и потому могут безнаказанно делать им зло при всяком удобном случае» [315] . Улучшить положение С.А. Костливцев предлагает принятием срочных правительственных мер по обеспечению безопасности колоний и территориальных вод: «Все объясненное зло не может быть устранено иначе, как утверждением постоянного крейсерства в наших морях, а как оно необходимо не только для Компании и вообще частой деятельности, но и в видах правительственных, то правительство должно необходимо содействовать в этом случае Компании (курсив мой. – И.М. ). Тем более, что это было бы неизбежно и при уничтожении монополии Российско-Американской компании, которая собственными своими средствами не в состоянии содержать достаточного числа крейсеров, ибо это потребовало бы еще большего увеличения непроизводительных расходов, которых и без того несет она с убытком по содержанию края, – но при всем том и она не должна отказаться от содействия в этом случае правительству, так как учреждение крейсерства благоприятно должно подействовать и на ее промышленные и торговые предприятия» [316] .
Одной из задач ревизии являлась проверка слухов о притеснении Российско-Американской компанией своих служащих: «Неоднократно приходилось слышать отзывы и даже читать в некоторых сочинениях и периодических изданиях, что Российско-Американская компания не исполняет своих обязательств в отношении тех лиц, которые служат в колониях, и что, заманив их однажды в тот отдаленный край разными льстивыми обещаниями, она всякого рода притеснениями и начетами старается запутать дела каждого до того, что под предлогом долгов задерживает в колониях приехавших из России и Сибири на неопределенное время» [317] . Прибыв в колонии, правительственный ревизор С.А. Костливцев сразу же приступил к расследованию этого вопроса: «С подобным предубеждением против Компании приехали и мы в колонии, и потому немедленно по прибытии в Ново-Архангельск, главный центр, где наиболее сосредоточено число приехавших из России, я просил отдать приказ по порту, что все имеющие какие-либо просьбы и претензии могут являться ко мне ежедневно» [318] . По итогам проверки высокопоставленный чиновник полностью снял с Компании обвинения в притеснении своих служащих: «На этом основании в продолжении почти шести месяцев, проведенных нами на острове Ситхе и в других местах колоний, всего было заявлено и подано разными лицами 24 претензии, но только одна из них имела предметом жалобу на притеснение со стороны колониального начальства, и эта жалоба оказалась несостоятельною. Большая же часть прочих претензий состояла в ходатайстве о прибавке пенсий, выдаваемых от Компании, и в неудовлетворении рабочих платою за так называемые шабашные часы, и то только в крайних случаях, когда необходимо было торопиться, не разбирая часов, каков, например, бывший в наших глазах случай повреждения корабля «Царица», ударившегося на ходу с полным грузом льда о камень, когда каждый пропущенный час угрожал погибелью всего судна. Само собою разумеется, что случаи эти весьма редки» [319] .
Государственный ревизор подчеркивает высокое доверие служащих к руководству Компании, а также строгое выполнение ею финансовых обязательств перед ними: «В доказательство неосновательности обвинений Компании в отношении служащих могут всего ближе служить ведомости за № 4 и 5; в первой из них значатся долги, а во второй кредит служащих. Сама Компания должна, как видно из них, 229 838 р. 37 к., а ей должны 250 121 р. 67 к. ассигнациями. Всю первую сумму она заплатит с процентами, по второй же она не получит и третьей части. Долг самой Компании образовался не от несостоятельности ее, а, напротив, от доверия служащими всех своих сбережений от жалования в распоряжение Компании, которая платит им по 5 % в год; долги же служащих образовались от излишней снисходительности Компании, а частью от недобросовестности самих служащих, растративших вверенные им суммы и товары» [320] .
Проследим далее, как пункты обвинения, по которым государственным ревизором проводилась ревизия, опровергаются в его же собственном отчете. С.А. Костливцев заявляет, что действующий устав Компании сдерживает развитие колоний: «Ныне действующий устав Компании, не удовлетворяя вполне местной потребности и задерживая своим монопольным направлением развитие вообще народной деятельности, требует внимательного пересмотра. О всех тех изменениях, совершение которых я считаю для края полезным и необходимым, подробно рассмотрено мною при изложении каждой статьи отчета отдельно. Причем были также объяснены побудительные причины к предполагаемому преобразованию и те последствия, которые должно ожидать от этих перемен, а потому, избегая повторений, я не менее того считаю долгом коснуться в заключении главнейших и существеннейших оснований предполагаемой мною реформы» [321] .
Причем, в необходимых преобразованиях ревизор видит, прежде всего, сохранение прежних условий существования и деятельности Компании. Какие же преобразования предлагает провести правительственный ревизор на Аляске?
«За основание предполагаемого мною преобразования я принимаю сохранение Американской компании, как и ныне, полным хозяином и распорядителем в том крае (курсив мой. – И.М .), но со следующими условиями и изменениями, как в привилегиях ей предоставленных, так и в обязанностях на нее возложенных» [322] .
Предложения С.А. Костливцева по улучшению положения колоний заключались в следующем:
1. Все существующие компанейские заведения в колониях сохранить в исключительном пользовании Российско-Американской компании еще на 20 лет, оставив неприкосновенными земли, занятые Компанией.
2. Всем русским подданным предоставить право заводить новые поселения на территории Русской Америки, даже несмотря на противодействие туземцам. При этом разрешить им занятия любыми промыслами, кроме пушного.
3. Сохранить за Компанией право исключительного пользования пушным промыслом.
(Обоснованию последней рекомендации С.А. Костливцев посвятил следующее рассуждение: «Сохранение этой монополии за Компанией необходимо сколько для сохранения зверя, столько же и для благосостояния алеут, которые звериным промыслом только и живут; с уничтожением зверя алеут останется в необходимости довольствоваться произведениями морского прибрежья, что море выкинет, тем и будет питаться. Купцы ни русские, ни иностранные посещать островов не будут, по неимению никаких предметов мены или торга, и алеуты опять возвратятся к прежней своей дикости, но уже без средств не только обогащения, но и существования. Само собою разумеется, что от подобного порядка вещей не может выиграть в будущем ни торговля, ни правительство, ни туземцы» [323] ).
4. Создать Компании условия для привлечения на службу в колонии необходимых ей специалистов.
5. Сохранить за Российско-Американской компанией монопольное право пользования недрами всех занятых Компанией территорий. Но при этом разрешить всем русским подданным разработку природных ресурсов на неосвоенных землях.
6. В целях поддержки международного авторитета Российско-Американской компании сохранить за ней право состоять под покровительством его императорского величества и иметь императорский герб, печать и флаг.
(«Уничтожение этих преимуществ, – поясняет С.А. Костливцев, – может повредить в глазах иностранцев не только делам Компании, но и вообще неблагоприятно подействовать на торговые отношения наших купцов в Америке. Влияние Англии и Франции поддерживается там значительными коммерческими делами и находящимися повсеместно консулами – Россия же известна в Америке по случаю действия там Российско-Американской компании, на которое американцы смотрят как на учреждение более правительственное, чем частное (курсив мой. – И.М. ), почему она и пользуется между ними такою огромною известностью. А как Компания с особенным отличием поддержала себя и кредит свой в глазах иностранцев, то, по мнению моему, нет основания лишать ее этих важных для ее привилегий» [324] .)
7. Сохранить за Компанией право беспошлинного ввоза товаров в колонии. Но для еще большего снижения цен аналогичное право предоставить другим русским подданным и иностранцам со следующими ограничениями:
а) русские имеют право беспошлинного ввоза в колонии только таких иностранных товаров, которые уже были обложены пошлиной;
б) русские пользуются правом торговли в Павловской гавани, на острове Кадьяке, в Ново-Архангельском укреплении на острове Ситхе и по всему Американскому материку, а также во всех тех местах, где на Компании не лежит обязанность снабжения населения продовольствием. На Алеутских островах, где ничего другого кроме меха туземцы для мены товаров предложить не могут, Компания по-прежнему должна сохранять право исключительной торговой монополии;
в) ни русские, ни иностранцы, в связи с сохранением пушной монополии за Российско-Американской компанией, не имеют права ни покупать, ни получать в подарок, ни выменивать мех в колониях;
г) для торговли иностранцев открыть только два порта: Ново-Архангельск и Павловскую гавань;
д) права беспошлинного ввоза товаров иностранцам не предоставлять;
е) разрешить Компании обращаться к правительству с просьбой о назначении необходимого числа нижних чинов и офицеров для содержания гарнизона, а также казенных матросов для усиления колониального флота;
ж) Компания, по мере надобности, должна получать из казенных артиллерийских цейхгаузов порох, а из нерчинских заводов свинец;
з) Компания за свой счет может воспитывать сирот из креолов и туземных народов, которые затем обязаны находиться на компанейской службе от 4 до 6 лет вместо 10, получая за это ежегодное вознаграждение;
и) в связи с тем, что алеуты не обложены никакой государственной податью, свободны от рекрутской и всякой другой натуральной повинности, в порядке возмещения издержек по управлению краем сохранить за компанией право привлекать на службу алеут мужского пола от 20-(вместо 18-) до 50-летнего возраста, но с ограничениями;
к) спиртное, оружие и огнестрельные снаряды не исключать из предметов мены с дикарями, поскольку подобный запрет повредит торговле компании и спровоцирует сношения дикарей с иностранцами, от которых они получают все это в избытке [325] .
Таковыми представляются С.А. Костливцеву привилегии, необходимые Компании для деятельности на благо государства, при этом правительственный ревизор настаивает на сохранении Аляски под управлением Российско-Американской компании: «Привилегии эти равномерно не могут считаться за вредную монополию, которая бы могла стеснять частную деятельность в американских колониях; один лишь пушной промысел остается в исключительном пользовании Компании, но и это предполагается мною сделать, с одной стороны, для пользы самих алеут, а с другой стороны, в видах избавления правительства от издержек по содержанию края, каковых издержек оно никогда не может вознаградить и в половину» [326] .
По мнению петербургского чиновника, ключевые предложения правительства по преобразованию колоний, а именно, введение казенного управления и сокращение монополии Российско-Американской компании, – грозят разорением для казны и упадком данных территорий: «Из приведенного в отчете расчета в статье о расходах Компании видно, что правительство ныне выигрывает около 430 тыс. руб.; выручить этой суммы ни сбором ясака, ни таможенными, ни другого рода торговыми пошлинами оно никогда не сможет. Причины этому весьма ясны: в колониях считается всего населения, признающего над собою власть Русского Правительства, около 10 тысяч душ, считая тут и всех служащих, приехавших из России. Сверх того, из 10 тысяч душ нужно исключить более половины женского пола, который не может быть обложен никаким сбором; итак, могут ли остающиеся 5 тысяч душ вознаградить необходимые по содержанию колоний издержки?.. В колониях, при исключительности условий их существования, как скоро правительство возьмет содержание их и управление ими на собственную свою ответственность, так они пойдут быстро к упадку, а издержки казны будут год от году более увеличиваться» [327] .
Итог, который подводит С.А. Костливцев, поистине является образцом документальной софистики, ревизор стремится отстоять привилегии Российско-Американской компании и одновременно не прогневать высокопоставленных заказчиков ревизии: «Изложив мнение свое в отношении привилегий, которые могут быть предоставлены Компании, остается сказать, какого рода обязанности могут быть на нее возложены. Я полагаю, что в этом отношении должно сохранить за Компанией общий характер всех тех обязанностей, которые на нее возложены ныне действующим уставом, но как, с одной стороны, предложено некоторые из привилегий Компании сохранить, а в других признаю я необходимым установить более определенности, то не излишним будет указать на те дополнения и изменения, которые должны быть сделаны в видах содействия благоустройства края» [328] .
Каковы же эти «дополнения и изменения»?
В плане развития колоний С.А. Костливцев видит широкие перспективы в разработке залежей полезных ископаемых, а также в стимулировании заселения Аляски русским населением: «Минеральные богатства Американского материка несомненны, так, например, по течению реки Сушитни попадается самородная медь в огромных кусках, совершенно приготовленная самою природою и не требующая других усилий, как собирать ее, а между тем почва этого материка вовсе не исследована. Следует обсудить и определить меры, какие должны быть приняты к достоверному ознакомлению с богатствами края, где между прочим лежит неистощимый запас каменного угля и попадаются признаки золота. Обо всем этом мы судим по тем данным, которые имеем налицо в местностях, расположенных по берегу моря, но что таится в недрах земли далее во внутрь страны, о том решительно ничего не знаем, ибо там никто из русских никогда не бывал» [329] .
Государственный ревизор допускает открытие колониальных портов для иностранцев, в частности американцев, по ходатайству российского посланника Э.А. Стекля: «Российско-американский посланник действительный статский советник Стекль настаивает на открытии колониальных портов для американцев, но колонии, состоя в исключительном пользовании Российско-Американской компании, недоступны для торговли даже русских подданных, а при том в колониях не имеется нигде таможен» [330] .
Ревизор С.А. Костливцев требует от Компании расширения колонизации американского материка и закрепления южных границ российских территорий на нем: «Не малого также обсуждения требует возможность колонизации Американского материка. Осмотрев лично берега, я убедился и положительно утверждаю, что весь кенайский берег, начиная от Николаевского редута и к югу далее Английской бухты, имеет все условия, необходимые для прочного заселения; климат, почва и растительность – все содействует этому. Но, прежде всего, следует обратить особенное внимание, и по возможности немедленно, на колонизацию южного пункта нашей границы на материке во избежание могущих возникнуть споров и даже завладений со стороны инородцев, как это случалось с Гудзонбайской компанией, которая потеряла от несвоевременной колонизации значительную часть принадлежавших ей земель, собственно потому, что несколько американских авантюристов поселились на незанятых никем местах, не согласились подчиниться английскому влиянию и при содействии своего правительства отняли от англичан совершенно без права большое пространство земли. Колонизация Американского материка существенно важна для России и потому, что только распространением русского населения можно смирить и подчинить гордость и своеволие туземных дикарей» [331] .
Это последнее предложение государственного ревизора интересно для нас тем, что оно еще раз высвечивает его неангажированность и объективность, несмотря на высокопоставленный заказ, в критике Российско-Американской компании, поскольку вызвано искренней заботой ограждения российских земель от притязаний именно со стороны США, для пользы которых, как мы знаем, старались дискредитировать Российско-Американскую компанию правительственные круги во главе с великим князем Константином Николаевичем.
Обратим внимание на концовку отчета, в которой отражена объективность государственного ревизора: «Только при внимательном обсуждении всех этих вопросов можно будет придти к положительному и безошибочному заключению, что следует предпринять, дабы Русско-американские колонии и населяющие их племена выиграли, Правительство не потеряло, Компания сохранила только те из привилегий и обязанностей, выполнение которых может быть для нее возможно и даже обязательно, и наконец, народная деятельность, не стесняемая тягостными привилегиями и монополией, могла устремиться на разработку новых богатств, доселе нетронутых и требующих только рук и капиталов» [332] .
Ответ колониального руководства на выводы ревизии содержится в «Замечаниях Главного Правления Российско-Американской компании на отчет, представленный действительным статским советником Костливцевым, по обозрению им Российско-американских колоний в 1860–1861 годах» [333] . Главное Правление указывает на отсутствие сравнительного анализа положения заокеанских земель до и после водворения там Российско-Американской компании: «Жаль, что в этом отчете не помещено сведений о положении края и быте туземцев до основания Компании. Сведения эти можно выразить в кратких словах, что при прежнем порядке промышленности в том крае завистливое стремление соискателей богатств, людей грубых, развратных и отчаянных, имело один общий девиз – успех оправдывает средства. Отсюда убийства, грабежи и все беспорядки, которыми сопровождались первоначальные действия там промышленников различных партий. Учреждение Компании с монопольным характером вызвано было необходимостью водворить в крае порядок и благоустройство и оградить производство пушного промысла от угрожавшего оному расхищения и истребления» [334] .
В «Замечаниях» подчеркивается, что при достаточной объективности изложения С.А. Костливцевым состояния дел Компании, ее заслуг, экономической и административной целесообразности, предложения об улучшении положения колоний или неисполнимы в силу невозможности, или заведомо вредны и разрушительны: «Предположения же г. Костливцева для достижения высшего совершенства большей частью все такого рода, что с принятием их управление колониями сделалось бы для Компании крайне затруднительным, а в некоторых случаях даже невозможным. На Компанию полагается возложить обязанности и требовать от нее таких действительных пожертвований, которые
1) или сами по себе неисполнимы,
2) или подвигнут туземцев к восстанию и прекращению привычных мирных с ними сношений, или, наконец,
3) вовлекут Компанию в безысходные долги и неизбежную несостоятельность» [335] .
К неисполнимым предложениям ревизии Главное Правление относит: «(1) Заселение материка русскими семействами в указанном размере сплошными селами, потому что даже после преодоления всех трудностей переселения местные и климатические неудобства подвергли бы переселенцев величайшим бедствиям и (2) замене алеутского племени креолами».
В «Замечаниях» указывается, что прекращение мирных сношений с туземцами потребует образования поселений, похожих на кавказские и сибирские казачьи линии, с целью постоянного оттеснения туземцев из земель, ими занимаемых, и окончательного их порабощения русскими. Кроме множества препятствий для успеха в этом деле, одна трудность сообщения различных местностей между собою и приморским берегом такова, что осуществление этого «нечеловеколюбивого проекта» едва оказалось даже возможным [336] .
К предложениям, которые «неминуемо приведут действия Компании к безвыходному расстройству», по мнению Главного Правления, относятся открытие портов колоний для свободной торговли: «Открытие портов материка и острова Кадьяка для свободной торговли с жителями, помимо Российско-Американской компании, всеми товарами (кроме мехов, остающихся за Компанией), не исключая даже крепких напитков, огнестрельного оружия и пороха. Гибельные последствия этой меры исчислены выше, и сверх того она повлечет за собой:
– необходимость в ежегодной высылке в колонии значительной суммы денег золотом и серебром, которая постоянно будет выводима как иностранцами, так и русскими, ибо все товары от иностранцев должны быть приобретаемы на месте за наличные деньги, тогда как ныне они уплачиваются Компании кредитами служащих, и
– наконец, уменьшение в доходах и увеличение расходов Компании в значительных размерах» [337] .
Что же касается разработки богатейших недр Аляски, о необходимости которой указано в отчете С.А. Костливцева [338] , то Главное Правление отмечает, что, во-первых, дело это под силу только государству, а не частной компании, а во-вторых, требовать за 60 лет водворения на землях полного освоения их подземных кладовых, по крайней мере, несправедливо: «Предположение усилить и развить разработку каменного угля и драгоценных металлов в надежде на значительные выгоды поведет, напротив, к невозвратимым потерям больших капиталов и к обременению Компании огромными долгами. Неисчерпаемые богатства в недрах земли, на которые указывает отчет, суть воображаемые и, конечно, не осуществятся на самом деле при тех ограниченных средствах, которыми может располагать частная торговая Компания. Г. Костливцев находит 60-летний период владения довольно продолжительным, чтобы иметь право требовать от Компании полного развития всех богатств и средств края» [339] .
В «Замечаниях» указывается на двойные стандарты правительства в своих требованиях выгоды и пользы от подвластных ей территорий: «Россия владеет Новороссийским краем и Кавказом более продолжительное время, но не умела еще извлечь из богатств этой местности запасов каменного угля почти никаких выгод, хотя вся торгующая на Средиземном море Европа нуждается в этом минерале. Россия и в других местностях у себя дома не коснулась еще разработки многих источников обогащения. Можно ли после этого требовать от Компании, чтобы в короткий период 60-ти лет сделано было более в отдаленнейшем труднодоступном крае, обиженном природою и обитаемом дикарями?» [340] . Главное Правление сравнивает Российско-Американскую компанию с Гудзонбайской компанией далеко не в пользу последней: «Соседняя с нами Гудзонбайская компания в 200 лет своего существования не успела заселить европейцами северную полосу принадлежащих ей земель и даже не помышляла о мерах вытеснения туземцев силою, предпочитая пользоваться торговыми с ними связями, хотя и нарушавшимися иногда неприязненными демонстрациями, которые же однако постоянно уступали пользам взаимной торговли. Она не устроила своим иждивением ни церквей, ни школ, ни больниц для туземцев; одним словом, не произвела десятой части того, что сделано Российско-Американской компанией в этом отношении, не взирая на значительность своих капиталов и оборотных средств в сравнении с нашей Компанией» [341] .
В итоговых «Замечаниях» еще раз подчеркиваются колоссальные заслуги Российско-Американской компании перед правительством: «Ежели вникнуть с должным вниманием в смысл и обширность требований, которые выражает отчет, обратиться к истории колонизации суровых местностей, принять в соображение недостаточность средств, отдаленность края, трудность сообщения и сравнить то, что достигнуто трудами, пожертвованием и благоразумием, с тем, что сделано в других местностях и другими народами при более благоприятных обстоятельствах; одним словом, приложить масштаб разумный и справедливый для оценки действий Российско-Американской компании, то должно будет сознаться, что в продолжительный 60-летний срок ее существования достигнуты такие результаты, которые дают ей полное право на доверие и возможную поддержку со стороны правительства» [342] .
В заключение Главное Правление указывает, что правительство должно не только извлекать прибыль, не обременяя себя управлением и развитием своих колоний, но и содействовать освоению этих земель финансовыми вливаниями: «В отчете своем г. Костливцев не касается нигде финансового положения Компании и выводит только, что правительство, не неся никаких издержек по управлению колониями, приобретает в сравнении с тем, чтобы ему предстояло терять при собственном управлении, ежегодно в свою пользу до 1 500 000 асс. (430 000 p.c.). Вопрос о финансовых средствах Компании представляется делом первостепенной важности, сколько при нынешних исключительных обстоятельствах, столько же в виду тех преобразований, которые полагается возложить на Компанию, а потому Комитету будет предстоять обсудить оный во всей подробности вместе с Главным Правлением и определить, в чем необходимо будет содействие правительства и какого рода поддержки окажутся неизбежными для доставления Компании возможности исполнять все предстоящие ей обязанности» [343] .
Таким образом, результаты ревизионной проверки русских колоний, инициированной великим князем Константином Николаевичем с целью получения сведений, компрометирующих деятельность Российско-Американской компании, оказались следующие:
1. В экономическом отношении Компания является успешной, ее средний валовой доход за последние десять лет составил около 853 тысяч рублей серебром в год.
2. Правительство выигрывает от существования Компании ежегодно до 430 000 рублей серебром.
3. Заслуги Компании перед государством весьма значительны.
4. Нападки на Компанию, в том числе за якобы имевшие место притеснения туземцев, необоснованны.
5. Правительство, сняв с Компании обязанности по содержанию края, кроме убытков ничего другого получить не может.
6. Уничтожение монополии Российско-Американской компании и переход заокеанских владений России в казенное управление станет губительным для русских колоний и разорительным для государства [344] .
Еще раз подчеркнем, что отчет С.А. Костливцева является единственным относительно объективным исследованием положения дел русских колоний в Северной Америке накануне их продажи. Однако выводы государственной ревизии были проигнорированы правительством и «не замечены» великим князем Константином Николаевичем, ни разу не сославшимся на них в своих записках. Высокопоставленные правительственные чиновники, вынашивающие идею продажи Аляски, а потому являвшиеся противниками Российско-Американской компании, продолжали вести ее к банкротству под видом реформирования колониальной системы управления.
РОССИЙСКО-АМЕРИКАНСКУЮ КОМПАНИЮ ПРИГОВОРИЛИ…Передача Сахалина в ведение государства, отправка ревизоров в колонии, шумиха вокруг пересмотра устава и возможной отмены привилегий Компании, – были звеньями одной цепи, удавкой, наброшенной на шею Российско-Американской компании. Великому князю Константину Николаевичу нужно было во что бы то ни стало превратить Аляску в банкрота, представить ее как непосильную обузу для государства Российского.
Согласен с историком А.Ю. Петровым, что существенный удар по благополучию Компании правительство нанесло в мае 1860 года, отправив в русские колонии ревизоров: от Министерства финансов С.А. Костливцева, от Морского министерства – П.Н. Головина, предоставив им широчайшие полномочия.
П.Н. Головин хорошо понимал, что от него требуется, и, находясь в Гамбурге, дал утечку информации о намерениях правительства прекратить привилегии Российско-Американской компании в 1861 году. Когда эти слухи дошли до Санкт-Петербурга, Главное Правление Компании направило Н.К. Краббе бумагу с просьбой сделать внушение П.Н. Головину, так как распространяемые им слухи сильно подрывают доверие к Компании, кредиторы перестают принимать ее векселя [345] . Морской министр направил письмо П.Н. Головину, требуя объяснений: «Не зная, чему приписать такую непонятную нескромность с Вашей стороны, я прошу Вас сообщить мне с полною откровенностью и обстоятельностью, что есть справедливого в возводимом на Вас обвинении, и во всяком случае предлагаю Вам воздержаться на будущее время от всяких толков о намерениях правительства, которые, конечно, не могут быть Вам известны и на обнародование которых Вы не получали полномочия» [346] .
Вряд ли имевший офицерский чин П.Н. Головин мог придумать, что правительство вынашивает планы не продлевать привилегии Компании, а уж тем более по собственной инициативе распространять придуманное… Главное Правление Российско-Американской компании возглавляли морские офицеры выше его по рангу, и ему не было смысла портить себе карьеру, не имея на то санкции самых высоких чинов [347] . Выходит, что действия П.Н. Головина были инициированы высшим руководством Морского министерства как информационный удар по Компании с целью ее дискредитации в глазах кредиторов, подрыва ее финансовой стабильности.
И это было только начало информационной, экономической и политической войны против Российско-Американской компании. 24 июля 1857 года министр иностранных дел писал великому князю Константину Николаевичу: «Правительство обнаружило бы недоверие к Компании, состоящей под особым его покровительством, и тем уронило бы ее кредит, столь важный в торговых делах (курсив мой. – И.М. ), если приняло подобную меру до наступления времени, когда можно будет изъяснить ее необходимостью приготовить материалы для пересмотра устава» [348] . «Уронить кредит компании» являлось целью великого князя Константина Николаевича, что и было виртуозно им реализовано. Если в 1860 году валовой доход Компании составлял порядка миллиона рублей серебром [349] , в 1861 году существенно меньше – 860 тысяч рублей серебром [350] , то уже в 1862 году Российско-Американская компания начинает нести убытки – и сразу какие! – 378 тысяч рублей серебром [351] . Акции Компании стремительно обесценивались.
После 1863 года официальных отчетов Компании уже не выходит. Через год ее деятельность фактически останавливается. Об этом свидетельствует письмо председателя Главного Правления Российско-Американской компании В. Политковского члену Государственного Совета и председателю департамента экономики К.В. Чевкину от 2 мая 1864 года. В. Политковский пишет, что решение вопроса о продлении привилегий без видимых причин тянется уже четыре года. Оставаясь в течение этого времени в неопределенном положении, Компания вынуждена свертывать торговую и административную деятельность. Она приостановила кругосветные экспедиции, что поставило под угрозу срыва должное снабжение колоний и спровоцировало резкое сокращение торговых оборотов [352] . Политковский указывает, что одним из условий существования Компании являлись денежные льготы, дарованные правительством, однако с 1862 года Российско-Американская компания не может ими воспользоваться. По мнению председателя Главного Правления, дальнейшее затягивание решения вопроса по продлению привилегий повлечет за собой разорение Компании. «Одним словом, – подводит итог Политковский, – продолжительное нерешение дела причинило Компании весьма чувствительные потери и расстройство во всех ее действиях по торговле и управлению» [353] .
Расстройство управления и торговли на Аляске отмечает министр финансов М.Х. Рейтерн. В январе 1865 года он пишет князю С.Н. Урусову: «От 26 декабря 1863 года имел честь представить на благоусмотрение Государственного Совета главные основания будущего устройства Российско-Американской компании. Дело это не получило еще разрешения. Между тем неизвестность, в которой остается будущность этого дела, не может не отзываться самым вредным образом на коммерческие дела и кредит Компании. По сему долгом считаю обратиться к вашему сиятельству с покорнейшей просьбой употребить Ваше содействие к скорейшему окончанию этого дела» [354] . Спустя месяц, 23 февраля 1865 года, министр финансов направляет государственному секретарю аналогичное письмо, в котором сообщает, что Компания из-за бюрократических проволочек находится на грани краха: «Общий порядок нарушается во всех отношениях к явному расстройству в управлении и ущербу Компании» [355] . В этих письмах отражен результат правительственных действий в отношении Компании и Аляски.
Государственный Совет, председателем которого был великий князь Константин, игнорирует все обращения Российско-Американской компании. Одновременно он принимает к сведению информацию Министерства финансов 16 апреля 1865 года. В очередном послании государственному секретарю М.Х. Рейтерн констатирует прекращение поставок продовольствия в колонии: «Неразрешение помянутого дела лишает Компанию всякой возможности к обеспечению колоний продовольствием, а равно к увольнению в определенные сроки служащих разного звания лиц и что вообще от сего самое управление в колониях теряет характер должной самостоятельности и порядка» [356] .
Затягивание рассмотрения дела Российско-Американской компании со стороны правительства приобрело издевательский характер. Свидетельством тому можно привести письмо помощника статс-секретаря департамента торговли и мануфактур некоего Измайлова от 14 апреля 1865 года [357] , в котором для решения вопроса по пересмотру устава Российско-Американской компании просят сообщить, на каком основании Компания выпускала марки в американских колониях, определен ли объем выпуска означенных марок и какова их сумма, находящаяся в обороте…
4 мая 1865 года в обращении Главного Правления Компании М.Х. Рейтерну [358] констатируется ее неспособность выполнять поставленные перед ней задачи и отвечать по своим обязательствам. Из-за противодействия правительства Российско-Американская компания впервые за всю историю своего существования несла убытки, попросту говоря, разорялась.
Об этом свидетельствует динамика курса акций Компании. В начале 1840 года количество акций – 7484, номинальная стоимость акции – 150 руб. [359] . К 1858 году активы Компании достигли 5 344 195 руб. 9 коп., акционерам в качестве дивидендов выплачивалось по 18 руб. за акцию. На Санкт-Петербургской бирже за акцию платили 337,5 руб. при спросе 335 руб. В этом пределе сделки совершались вплоть до мая 1858 года. 8 мая 1858 года акция Российско-Американской компании установила очередной рекорд – 340 руб. Доходность превысила 120 процентов. Компания имела самый высокий процент доходности из всех существовавших в то время отечественных обществ [360] ! Но уже через год картина резко изменилась. Если сумма выплаченных дивидендов в 1860 году осталась на том же уровне, что и в 1859 году, то курс акций на бирже резко пошел вниз. В январе 1860 года спрос составлял 312,5 руб., в марте за акции давали уже 290 руб., а в декабре и вовсе 275 руб. Весной 1861 года акции продавались уже по 245 руб., в конце года – по 195 руб. [361] . В 1862 году курс акций продолжал снижаться: в январе он составил 180 руб., к лету снизился до 165 руб., в сентябре установился на отметке 150 руб. [362] . В конце 1864 года общее собрание акционеров приняло решение воздержаться от выплаты дивидендов на неопределенный срок. Биржевые котировки компании упали до 135 руб. [363] . 27 февраля 1867 года акции пытались продать по 90 руб., но выше 75 руб. цена не поднялась [364] .
С 1856 года развернулось целенаправленное уничтожение крупнейшей в стране торговой компании, не только приносящей казне доход, но и фактически за свой счет осуществлявшей снабжение и управление всего Дальневосточного региона и российских владений на Американском континенте. Официальная переписка и официальные отчеты о положении Компании за указанный период свидетельствуют о подрыве деятельности Компании со стороны Государственного Совета, должного продлить ее привилегии по выводам им же снаряженной ревизии и проигнорировавшего эти выводы. Бездействие Госсовета привело к расстройству управления Компании вверенными ей территориями, к экономическому разорению процветавшего предприятия.
Один из акционеров Компании Д.И. Завалишин пытался обратить внимание правительства на правительственную же резолюцию от 7 марта 1841 года по поводу дарованных Российско-Американской компании привилегий: «Российско-Американскую компанию по обширности и разнородности круга ее действий нельзя ставить в сравнение ни с какой другою. Сверх торговой и промышленной монополии, правительство уделило ей и часть своей власти по управлению отдельным и пространным краем, где лежит на ней и на собственных ее способах, вся местная администрация. В таком виде компания есть уже не одно коммерческое сословие, но некоторым образом и власть правительственная, а привилегия ее заключает в себе не одно право, но вместе с ним и обязанность. Изменение сего порядка едва ли принесло пользу, и в случае успех оного был бы весьма гадателен… Из сего очевидно, что если привилегия непременно нужна в видах частной пользы Компании, то она, конечно, столько же нужна и в общих видах государственных, а потому нельзя не согласиться, что до устроения торговли и промыслов в американских наших владениях на ином основании действия упомянутой привилегии продолжать необходимо» [365] . По мнению Д.И. Завалишина, правительственные предложения по изменению положения Компании, в первую очередь, угрожают российским интересам в регионе. Ликвидация монополии на промысел пушных зверей и торговлю спровоцирует непременное истребление животных, а также развращение и гибель туземцев. Введение свободной торговли захлестнет колонии контрабандой, бесконтрольными, беспошлинными товарами. Что касается привилегий Компании, то они «далеко еще не служат вознаграждением за те расходы, которые лежат на ней по обязанности управления, и что она не пользуется такими пособиями, как другие компании, учрежденные в последнее время, например (не говоря уже о Главном Обществе Железных Дорог) «Кавказ и Меркурий», Общество Пароходства и Торговли и пр.» [366] .
Свой голос в защиту Российско-Американской компании возвысила Церковь, в свидетельство тому письмо архиепископа Камчатского к обер-прокурору Святейшего Синода от 6 октября 1865 года. По мнению иерарха, отмена торговой монополии Компании позволит наводнить колонии иностранным купцам, основным товаром которых станет водка, что неминуемо приведет колонии к упадку и разорению: «До меня дошли слухи, что Российско-Американской компании не будут даны новые привилегии и что в колонии наши будут приходить для торговли все, кто хочет. И если это так, то что же будет тогда с нашими колониями, с нашими церквами и миссиями и с моими достолюбезными алеутами?.. У нас нет русского коммерческого флота, следовательно, в колонии будут приходить американцы, как ближайшие к ним и как более знакомые с краем. И, конечно, они будут иметь здесь в виду более свои выгоды, чем благосостояние туземцев, и, следовательно, главный товар у них будет – водка, до которой, надобно сказать правду, очень падки наши алеуты, а от этого может быть то, что через несколько (и очень немного) лет все придет в такое расстройство, что никакими пожертвованиями нельзя будет поправить» [367] .
Архиепископ Камчатский указывает, что замена компанейского снабжения края на государственное сделает невозможным должное обеспечение колоний всем необходимым: «С уничтожением существования Компании в Америке, конечно, снабжение края хлебом и другими жизненными припасами правительство примет на себя, иначе быть не может; и если это так, то да будет позволено думать, что если не все, то многие колонии наши будут оставаться без всякого снабжения; и следовательно тогда нам же нечего будет помышлять об увеличении Миссии» [368] .
Архиепископ предвидел, что в случае ликвидации Российско-Американской компании положение колоний будет гораздо плачевней, чем на Камчатке: «Никто из русских не поедет туда на службу ни за что. К такому заключению приводит нынешнее положение Камчатки, которая более чем втрое ближе Ситхи и Николаевска, откуда обыкновенно отправляются суда в прилежащие приморские места, и где имеется несколько судов казенных с той только целью, чтобы снабжать преимущественно Камчатку, но и при всем том сколько терпит Камчатка!» [369] .
Архиепископ описывает удручающее положение духовенства на Камчатке, предсказывая закат Православия на Аляске в случае передачи колоний в казенное управление: «Вот уже два года сряду, как оттуда не приходило ни одно судно (и от того один священник из россиян, получивший увольнение на выезд и сдав должность своему преемнику еще в 1864 г., может выехать из Камчатки не ранее как в 1866 г. в июне или в июле), а в Камчатку прошедшего лета не приходило ни одного судна из Николаевска, и там остаются без еды и без денег… Правда, все это делалось совершенно против желания воли начальства. Но что было, то может быть и опять. И если это делалось вблизи главного начальства, и куда (в Камчатку) судно удобно может сходить в одно лето и один раз, но я питаю себя надеждою, что правительство наше, приняв во внимание весьма справедливые сведения о тамошнем крае г. Костливцева (бывшего там ревизора), продлит существование Российско-Американской компании, по крайней мере, еще на 20 лет, а иначе прежде всего необходимо будет содержание тамошнего духовенства удвоить и кроме того производить от казны хлебные пайки с доставлением на место каждого служащего» [370] .
Вопрос о продлении привилегий под давлением общественности все же был решен, но лишь в 1865 году. Для Компании четыре года непредсказуемого ожидания стали катастрофой. Официально привилегии продлили до 1882 года [371] , но то была лишь кость, брошенная общественному мнению, ибо новые официальные основания деятельности Российско-Американской компании были приняты с учетом всех требований великого князя Константина Николаевича и делали невозможной дальнейшую успешную административную и коммерческую деятельность Компании.
14 июня 1865 года состоялось заседание Государственного Совета под председательством великого князя Константина Николаевича. Решение Госсовета отражено в его официальном постановлении [372] . Этот документ фактически стал смертным приговором Компании. При сохранении права выпуска компанейских марок в колониях вводилось денежное обращение, что подрывало систему внутренней торговли и хозяйственных отношений: «Дозволяется Компании выпускать, по-прежнему, марки для замены оными в колониях звонкой монеты, с обязательным, для внутренних торговых сношений в колониях, курсом, но вместе с тем Компания обязуется учредить в нескольких местах колоний постоянный размен сих марок на звонкую монету или кредитные билеты; при чем, как условия сего размена, так и места, где таковой будет производим, должны быть определены в новом уставе Компании» [373] .
Решением Госсовета полностью уничтожалась не только компанейская, но и государственная монополия на колониальную торговлю. Для иностранных купцов правительство открывало все порты в колониях: «В порты Ново-Архангельский на острове Ситхе, Св. Павла – на Кадьяке, а впоследствии и в другие, какие признаны будут удобными, разрешается привоз русскими и иностранными судами всякого рода предметов промысла и товаров (кроме крепких напитков, пороха и оружия)» [374] .
В половине колониальных владений отменялась монополия Российско-Американской компании на производство пушного промысла и меховой торговли: «Сохранить за Российско-Американскою компаниею по 1 января 1882 исключительное право производства пушного промысла и меховой торговли лишь в следующих пределах: на полуострове Аляска, считая Северным его пределом черту от мыса Дуглас в Кенайском заливе до верховья озера Илямна, на всех островах, лежащих вдоволь берега сего полуострова: Алеутских, Командорских, Курильских и находящихся в Беринговом море, а также по всему западному берегу Берингова моря; на пространстве же к северо-востоку от полуострова Аляски, по всему берегу до самой границы сопредельной с великобританскими владениями, также на островах, вдоль всего берега лежащих, включая в числе их Ситху и весь Калошенский архипелаг, а равно с сухого пути в северной части материка Америки, привилегию Компании на исключительное производство означенных промысла и торговли отменить (курсив мой. – И.М. )» [375] .
Правительство лишало Компанию права на трудовую повинность туземцев: «Алеуты и вообще зависимые инородцы в колониях освобождаются от обязательного труда в пользу Российско-Американской компании, могут селиться в местностях, где найдут для себя более удобным и свободно отлучаться из мест своего водворения, с соблюдением только тех полицейских порядков, какие Главным колониальным управлением будут установлены» [376] .
Одновременно местное население освобождалось от прямых налогов как в пользу государства, так и в пользу Компании: «Впредь до усмотрения правительства, не облагаются колониальные жители никакими прямыми налогами, ни в пользу казны, ни в пользу Российско-Американской компании» [377] .
Лишая Компанию основных источников дохода, правительство сохраняло за ней обязанность снабжения и содержания колоний за свой счет: «Оставляется на обязанности Компании содержание в колониях церквей и духовенства, колониального училища, школ и больниц; обеспечение продовольствием всех ее служащих, команд и рабочих; устройство в местах, которые отдалены от портов, открываемых для внешней торговли, запасных магазинов для снабжения туземцев жизненными припасами, и другими необходимыми предметами потребления, с отнесением на ея иждивение военного гарнизона в Ново-Архангельске и с возложением на правителей контор, управляющих и других лиц, на службе Компании в колониях находящихся, исполнения административных по краю обязанностей» [378] .
Возлагая на компанию финансирование администрирования колоний, Госсовет в то же время отстранял Российско-Американскую компанию от управления краем: «Главное Управление Компании увольняется от политической части, ныне входящей в круг его деятельности» [379] . Отныне Главный Правитель колоний должен был назначаться правительством и не зависеть от Компании: «Главное управление Краем и наблюдение за компанейской администрацией поручить назначенному Высочайшей властью Главному Правителю колоний, от Компании независимому и непосредственно высшему Правительству подчиненному» [380] .
Намеренное затягивание Правительством утверждения нового Устава Российско-Американской компании и ликвидация ее основных привилегий нелегким бременем легли на государственную казну. Из-за совершенного расстройства дел Компания уже к 1864 году не могла полностью отвечать по своим обязательствам перед государством. Чтобы сохранить порядок в колониях, в 1864–1866 годах правительство было вынуждено выделять Компании единовременные пособия, а с момента утверждения нового устава, 2 апреля 1866 года, назначить обязательные ежегодные выплаты по 200 000 рублей: «Государь император вследствие представления министра финансов в Комитет гг. министров, по положению сего Комитета в 20 день сего августа, высочайше повелеть соизволил:
1) в течение срока предоставленных Российско-Американской компании высочайше утвержденным 2 апреля 1866 года мнением Государственного Совета привилегий производить сей Компании собственно на покрытие издержек по исполнению административных обязанностей ежегодное из Государственного Казначейства пособие по двести тысяч рублей со дня воспоследования на сие разрешение, каковое пособие дается Компании только до тех пор, пока она в точности будет исполнять возложенные на нее высочайше утвержденным 14 июня 1865 года мнением Государственного Совета обязанности;
2) пособие это показывать расходом по смете Морского министерства;
3) числящейся ныне на Компании долг в Казну в семьсот двадцать пять тысяч рублей* со счетов сложить…
...
* а именно:
1) пошлин за чай – 354 300 р.
2) отпущено в ссуду Компании по высочайшему повелению 25 сент. 1864 г. – 100 000 р.
3) также – по высочайшему повелению 2 июля 1865 г. – 150 000 р.
4) также – по высочайшему повелению 19 янв. 1866 г. – 83 000 р.
5) процентов на эти суммы примерно – 38 100 р.» [381] .
Судьба Русской Америки была предрешена. Управление колониями целиком переходило в руки правительства, где уже сформировалось лобби, продвигавшее идею продажи Аляски Соединенным Штатам. Продление привилегий – всего лишь хорошо рассчитанная уловка, чтобы успокоить общественность и акционеров Компании. Ведь одновременно с продлением привилегий новый устав подводил черту под прежней деятельностью Российско-Американской компании, поскольку отменял основные принципы ее существования, позволявшие Компании успешно управлять и хозяйствовать на Аляске, а именно: жесткую монополию на торговлю и промыслы, единство административного и экономического управления.
Создается впечатление, что заговор первых лиц Российской империи – высших сановников из Санкт-Петербурга под началом великого князя Константина Николаевича – совершить, казалось бы, невозможное – передать геополитическому сопернику Соединенным Штатам российские земли, да еще какие! – богатейшие и в военном деле стратегически бесценные, так вот складывается впечатление, что заговор этот продолжается и в наши дни, когда историки, исследующие продажу Аляски американцам, прилагают все силы для сокрытия самого заговора и, противореча подлинным документам, отказываются признать, что великий князь Константин Николаевич, брат царствовавшего тогда Александра II, шаг за шагом добивался своего – сдать Соединенным Штатам русские земли. Но вот же она – хронология тех событий, основанная исключительно на оригиналах документов.
Первая попытка сдать Русскую Америку – провалившаяся махинация с нашими колониями в начале Крымской войны. Тогда предложение о продаже русских колоний американцам было сделано российским посланником в Вашингтоне Э.А. Стеклем совместно с российским вице-консулом в Сан-Франциско П.С. Костромитиновым. Последний в начале войны подписал с представителем Американо-Русской торговой компании в Сан-Франциско А. Макферзоном акт о продаже, в соответствии с которым Российско-Американская компания за 7600 тысяч долларов уступала своему партнеру в Сан-Франциско на три года все имущество, промыслы и привилегии на территории Северной Америки, что означало потерю Россией своих владений на Аляске навсегда. Попытка реальной сдачи русских колоний американцам тогда была представлена в России как мнимая продажа, которая имела бы юридическую силу только в случае военных притязаний со стороны Англии, якобы обеспечивая тем самым неприкосновенность русских земель как собственности Соединенных Штатов.
Афера провалилась, но начало ликвидации североамериканских колоний было положено. Основной преградой для продавцов русских земель стала Российско-Американская компания, которая во время Крымской войны не только смогла уберечь вверенные ей территории от захвата и разорения, но и успешно обеспечивала снабжение Дальнего Востока. Очевидно, что уступка Русской Америки при существовании действующего тогда статуса Российско-Американской компании была невозможной. Поэтому сразу после войны начинается планомерное уничтожение Компании. В 1856 году по решению императора Александра II приостанавливается ее деятельность на острове Сахалин, развернутая там по высочайшему повелению Николая I в 1853 году. Тогда к незанятым островам Тихоокеанского бассейна потянулись иностранцы, и правительство Российской империи распорядилось занять остров Сахалин, положить начало его хозяйственному освоению, обеспечить безопасность русских поселений. Реализация такого грандиозного проекта оказалась по плечу только Российско-Американской компании – частной компании, способной вложить в Сахалин и деньги, и силы под долгосрочные экономические выгоды.
Но уже через три года правительство положило конец русскому присутствию в Тихоокеанском регионе, потребовав от Российско-Американской компании «прежде всего распорядиться роспуском и обращением к своим местам команды собранных для Сахалинской экспедиции, а также прекращением всех приготовлений для прочного компанейского водворения на Сахалине и на Амуре» [382] , что не только серьезно подрывало экономическое положение Российско-Американской компании, но, самое главное, наносило невосполнимый урон стратегическим интересам России на Тихом океане.
В 1857 году в недрах Министерства иностранных дел России рождается секретный план продажи русских земель – «Записка об уступке Соединенным Штатам наших владений в Северной Америке» [383] . Продажа планируется на 1862 год. Вместе с Аляской Россия отказывается от Алеутских и Курильских островов. Цена за Аляску определялась в 7 442 800 рублей серебром. Сделка готовилась в строжайшей тайне.
Сознавая, какое колоссальное сопротивление в России вызовет продажа Аляски, инициаторы сдачи русских колоний подготавливают почву для ее реализации, для чего им потребовалось преуменьшить экономическое значение Русской Америки в глазах общественности, дискредитировать административную и коммерческую деятельность Российско-Американской компании и подорвать систему колониального правления.
Предложенные братом императора великим князем Константином Николаевичем колониальные преобразования, утвержденные Госсоветом, по мнению Главного Правления Компании, или были сами по себе неисполнимы, или должны были подвигнуть туземцев к восстанию и прекратить с нами всякие мирные отношения, или привести Компанию к полному разорению.
Для укрепления своих предательских позиций великий князь Константин Николаевич отправляет в североамериканские колонии ревизоров, чтобы с их помощью собрать компрометирующий Российско-Американскую компанию материал. Однако ревизия на все предложения великого князя Константина относительно преобразований колоний дает отрицательное заключение. Изменения колониального порядка, в том числе, переход от компанейской к государственной форме правления, предлагаемый великим князем, ревизор С.А. Костливцев определил как недопустимые и разорительные для казны. «Отчет по обозрению Российско-американских колоний действительного статского советника Костливцева» является самым полным и объективным изложением положения Российско-Американской компании и подвластных ей территорий.
Отстранение Российско-Американской компании от освоения Сахалина, намеренное затягивание утверждения ее устава и, наконец, отмена привилегий Компании парализовали развитие колоний, приведя Российско-Американскую компанию к финансовому краху.
За девять лет, с 1856 по 1865-й, правительство Российской империи уничтожило крупнейшую в стране торговую компанию, не только приносившую в казну весомый доход, но и за свой счет осуществлявшую снабжение Дальневосточного региона и управление российскими владениями на Американском континенте. Анализ официальной переписки и официальных отчетов о положении Российско-Американской компании свидетельствует о правительственном саботаже ее деятельности, приведшем к расстройству управления колониями, к экономическому разорению процветавшего предприятия.
К 1866 году Русская Америка стала тяжким бременем для государства. Взяв на себя всю ответственность за управление, снабжение и безопасность данных территорий, правительство, как и ожидалось, оказалось к этому не готово. Оно никогда и не было к этому готово, именно на этом и строился расчет великого князя Константина Николаевича, подготовившего основания для осуществления «аферы века» – беспрецедентного отказа мировой державы от своих стратегически необходимых, экономически выгодных и перспективных территориальных владений.
Глава III РОКОВАЯ СДЕЛКА
ДОГОВОР ОБ УСТУПКЕ АЛЯСКИ: ИНТРИГАНЫ И ИНТРИГИОфициальное решение о продаже Аляски принято 16 декабря 1866 года. В обстановке строгой секретности в Министерстве иностранных дел собрались император Александр II, председатель Государственного Совета великий князь Константин Николаевич, министр иностранных дел А.М. Горчаков, министр финансов М.Х. Рейтерн, управляющий Морским министерством Н.К. Краббе и российский посланник в Вашингтоне Э.А. Стекль.
В приглашении на совещание, адресованном великому князю Константину Николаевичу, говорилось: «Государю императору благоугодно было назначить заседание Комитета по делам, касающимся до отношений наших с Северо-Американскими Штатами, и пригласить к оному ваше императорское высочество. Комитет под предводительством государя императора соберется в Министерстве иностранных дел в пятницу, 16 декабря, в час по полудни» [384] .
Формулировка заседания – свидетельство того, что договор готовился тайно, его вдохновители боялись малейшей утечки информации даже в собственном правительственном кругу.
В тот день Особый комитет принял единогласное решение о продаже русских владений Соединенным Штатам. На заседании Комитета выдвигались следующие доказательства необходимости беспрецедентной сделки: убыточность Российско-Американской компании, контролировавшей все русские владения в Америке, неспособность обеспечить защиту колоний от неприятеля в случае войны, а в мирное время от иностранных судов, ведущих незаконный промысел у берегов русских владений. Особо отмечалось, что в связи с утверждением Российской державы в Приамурье и Приморье продаваемые Россией земли не представляют для нее особого значения. Основной причиной территориальной уступки выставлялась внешнеполитическая стратегия империи.
Вот текст этого договора, заложившего мировое могущество Соединенных Штатов за счет сдачи стратегических позиций России.
«Договор, заключенный между Россией и Северо-Американскими Соединенными Штатами в Вашингтоне 18 (30) апреля 1867 г. об уступке Российских Северо-Американских колоний» [385] , так официально он именуется, состоит из семи статей. Во вступлении к ним оговаривается официальная цель сделки: «Желая упрочить, если возможно, существующее между ними доброе согласие» [386] .
В первой статье «Его величество император Всероссийский сим обязуется уступить Северо-Американским Соединенным Штатам… всю территорию с верховным на оную правом, владеемым ныне его величеством на Американском материке, а также прилегающие к ней острова» [387] .
Во второй статье договора обусловлена передача права собственности США на недвижимость Русской Америки: «Право собственности на все публичныя земли и собственности, земли никем не занятыя, все публичные здания, укрепления, казармы и другие здания, не составляющие частной собственности». Неприкосновенными оставались лишь «храмы, воздвигнутые российским правительством на уступленной территории». «Все дела, бумаги и документы правительства, относящиеся до вышеозначенной территории и ныне там хранящиеся» передавались уполномоченному Соединенных Штатов [388] .
Третья статья оговаривала права жителей «уступленной территории»: они, «сохраняя свою национальность», могли возвратиться в Россию в трехгодичный срок, а если предпочтут остаться в «уступленной стране», то «за исключением туземных племен, должны быть допущены к пользованию всеми правами, преимуществами и льготами, предоставленными гражданам Соединенных Штатов» [389] .
В четвертой статье говорится, что «уступка с правом немедленного вступления во владение, тем не менее, должна считаться полною и безусловною со времени обмена ратификаций, не дожидаясь формальной передачи оных», но сумму в размере 7 миллионов 200 тысяч долларов «золотою монетою» США «обязываются» выплатить «в десятимесячный срок со времени обмена ратификаций» [390] .
Казалось, все должно быть наоборот, сначала вносятся деньги, а потом постепенно передаются территории, строения, сдаются дела, выводятся войска, переселяются жители. Договор же определяет немедленное вступление Соединенных Штатов во владение, не дожидаясь официальной передачи и вывода войск, а деньги, для подобной сделки ничтожные, должны быть выплачены России только спустя почти год после ратификации. Но таковым было непременное условие государственного секретаря США В. Сьюарда. То есть даже порядок исполнения условий договора, подписанного Э. Стеклем и госсекретарем В. Сьюардом в Вашингтоне, полностью подчинен интересам Соединенных Штатов.
Не все участники того исторического совещания сразу склонились к данному беспрецедентному решению. Великий князь Константин Николаевич еще 22 марта 1857 года в письме к вице-канцлеру А.М. Горчакову доказывал, что «продажа эта была бы весьма своевременна, ибо не следует себя обманывать и надобно предвидеть, что Соединенные Штаты, стремясь постоянно к округлению своих владений и желая господствовать нераздельно в Северной Америке, возьмут у нас помянутые колонии, и мы не будем в состоянии воротить их» [391] .
А.М. Горчаков колеблется. В мае 1860 года он пишет российскому посланнику в Вашингтоне Э.А. Стеклю: «Лично я не имею ни малейшей уверенности в пользе для России отказаться от этих владений» [392] . Сохранились документы, свидетельствующие о том, что министра иностранных дел А.М. Горчакова другие члены Особого комитета продолжали убеждать в необходимости «уступки» колоний за 20 дней до подписания договора российской стороной, поскольку для Александра II мнение министра иностранных дел было в этом вопросе решающим.
Первое письмо написано А.М. Горчакову министром финансов М.Х. Рейтерном 2 декабря 1866 года [393] . В этом секретном послании Рейтерн, якобы по просьбе Стекля, излагает свое воззрение на возможную продажу Аляски. Причины необходимости отказа России от колоний, изложенные министром финансов, в дальнейшем станут общепринятой мотивацией сделки, однако, в свете обстоятельств, логическим завершением которых стало это письмо, доводы М.Х. Рейтерна откровенно лживы и циничны.
Как уже указывалось выше, единственным официальным правительственным документом о положении дел в колониях является отчет государственного ревизора Министерства финансов С.А. Костливцева [394] , но «факты», приводимые министром финансов в письме министру иностранных дел, прямо противоположны выводам государственной ревизии: «После семидесятилетнего существования Компании она нисколько не достигла ни обрусения местного населения, ни прочного водворения русского элемента и ни мало не способствовала развитию нашего торгового мореплавания, Компания даже не приносит существенный доход акционерам» [395] . Российско-Американская компания, по мнению М.Х. Рейтерна, «находится в положении, близком к несостоятельности» [396] . При этом министр финансов, конечно же, умалчивает, что такое положение Российско-Американской компании стало возможным из-за целенаправленной деятельности круга влиятельных лиц, в который входил и сам Рейтерн.
В письме М.Х. Рейтерна А.М. Горчакову отчетливо высвечивается иезуитский расчет участников Особого комитета, готовивших Аляску к продаже. Ведь основная цель ревизии Российско-Американской компании, по замыслу ее организаторов в правительстве, как мы установили, было лишение Компании ее привилегий и введение на Аляске государственного управления, что и было достигнуто в 1865 году. Но уже на следующий год тот же самый М.Х. Рейтерн, при обосновании продажи Русской Америки, ссылается именно на то, что «если Компания не удержится, взятие колоний в казенное управление сопряжено без сомнений со значительными пожертвованиями и представляет еще меньше надежды на осуществление помянутых государственных видов» [397] .
7 декабря 1866 года на А.М. Горчакова пытается давить управляющий Морским министерством Н.К. Краббе [398] , который не скрывает, в отличие от Рейтерна, что действует от имени великого князя Константина Николаевича, причем в письме проскальзывает намек на то, что А.М. Горчаков противится идее отторжения русских территорий, в котором заинтересован брат царя. Именно так следует понимать преамбулу в письме Н.К. Краббе: «Его высочество полагают, что девятилетний период, протекший со времени отзыва, который он препроводил вашему сиятельству 7 декабря 1857 года, не только ни в чем не изменяет высказанных им в то время мыслей, но напротив того представил несколько новых и существенных в подтверждение их доказательств» [399] . Выходит, что А.М. Горчаков официально заявлял свое неприятие идеи отказа от колоний государю императору, и потому требовались «существенные доказательства», чтобы министр иностранных дел так же официально, пред государевыми очами, изменил свою точку зрения.
Но аргументы Н.К. Краббе в поддержку продажи русских колоний противоречат аргументам автора предыдущего письма – министра финансов. Если М.Х. Рейтерн ссылается на неперспективность и убыточность государственного управления колониями, то Н.К. Краббе сетует на невозможность «не только поддерживать существование частной компании, но и оставить за нею часть прав, долженствующих принадлежать одним правительственным учреждениям» [400] . Разноголосица аргументов – важное свидетельство того, что участников Особого комитета 16 декабря 1866 года вообще не интересовал вопрос, как удержать за Россией колонии, что для этого необходимо, им нужно было продать Аляску, продать во что бы то ни стало. И они – великий князь Константин Николаевич, М.Х. Рейтерн, Н.К. Краббе – стремились повлиять на позицию единственного сомневающегося – министра иностранных дел А.М. Горчакова, мнение которого для государя императора могло стать ключевым.
Неслыханное для России дело – добровольный отказ правительства от собственных земель – конечно же, должен был получить в российском обществе резко негативную оценку. И потому подготовка подписания договора проводилась секретно, и даже факт его ратификации не предавался широкой огласке.
О том, что продажа Аляски осуществлялась узкой группой заговорщиков в правительстве и не имела ничего общего с привычным коллегиальным принятием решения высшими сановниками Российской империи, свидетельствует секретный рескрипт Александра II от 16 мая 1867 года об учреждении Комиссии на время его отсутствия [401] . Членами Комиссии под председательством великого князя Константина Николаевича назначены: великий князь Николай Николаевич, председатель Комитета министров князь П.П. Гагарин, военный министр Д.А. Милютин, министр внутренних дел П.А. Валуев. Фактически эта Комиссия всецело брала на себя бразды правления страной в отсутствие государя. Вот он, круг высших государственных чиновников империи, по праву пользующихся всецело доверием царя. Но никто из них, кроме великого князя Константина Николаевича, не был допущен к принятию решения о продаже Русской Америки. Ни один из них не участвовал в заседании Особого комитета по продаже Аляски 16 декабря 1866 года.
Сам председатель Комитета министров князь П.П. Гагарин узнал о решении уже после свершившегося! Вот как рассказывал Ф.П. Врангелю член Правления Российско-Американской компании М.Д. Тебеньков: «В начале апреля (1867 год, три месяца спустя после состоявшегося решения о продаже Аляски. – И.М. ) князь Гагарин, председатель Комитета министров и проч. и проч., возвращается домой от Государя (курсив мой. – И.М. ) и говорит своему домашнему секретарю Перози, чтоб он поздравил Компанию с окончанием ее существования: колонии проданы американцам за 7 млн. долларов, или 10 млн. рублей серебром. Известие это тотчас было передано нам и, конечно, удивить нас слишком не могло, потому что мы знали с 1862 года, когда в колонии ездил ревизор Костливцев, что уступка колоний была в то время предложена Стеклем Министерству иностранных дел Соединенных Штатов, но по причине предполагавшейся войны между ними дело это было на время отложено. Мы знали и забыли, а если бы и не забыли, то ничему бы не помогли. Последнее видно из того, что нас даже не уведомили об этом» [402] .
Мнение председателя Комитета министров князя П.П. Гагарина о финансовой стороне сделки было категоричным: «Действительно, не говоря уже о ничтожности вырученной от этой продажи суммы, нельзя не признать, что правительством при такой сильной мере, идущей прямо вразрез с имущественными интересами Компании и имеющей такой резкий характер, – не могли руководить никакие денежные соображения, т. е. желание извлечь для себя из этой продажи какую бы то ни было материальную прибыль. Очевидно, что здесь действовали соображения более высшие, и именно – политические» [403] .
Некоторые члены правительства узнали о решении продать российские колонии и вовсе через полгода после подписания договора, прочитав об этом в… английской прессе. Свидетельство тому – мемуарные записки военного министра Д.А. Милютина, его «Старческие воспоминания», как он их сам назвал. В разделе «Петербургская официальная жизнь в первые четыре месяца 1867 г.» [404] читаем, что известия о продаже российских колоний дошли до военного министра (!) только в марте 1867 г., да и то из лондонских газет. Цитируя лондонскую «Times», Д.А. Милютин подчеркивает секретную подоплеку сделки: «Россия впервые отказывалась от части своих владений и что уступка эта укрепляет таинственную симпатию (курсив мой. – И.М. ), существовавшую между Россией и Северо-Американским союзом. По выражению английской газеты, на северо-западной границе новой Британской Конфедерации возникает республиканское государство вместо казацкого (подчеркнуто Милютиным. – И.М. )» [405] .
Обратим внимание на выражение «казацкое государство» [406] , почерпнутое военным министром из английских газет. Оно очень точно выражало идею управления Аляской посредством частной Российско-Американской компании, для которой долг служения России и ее интересам довлел над частными выгодами и самоуправством, к которым располагали удаленность территорий от столицы России и невозможность скорого разрешения текущих вопросов обычным чиновничьим чередом. «Казацкое государство» – это далекий от России ее анклав, где верно и нелицемерно исполняют законы Российской империи вполне независимые от империи люди. И этот форпост России в Северной Америке был уничтожен.
Военный министр приводит мнение британской прессы, что и с финансовой стороны сделка абсолютно невыгодна России: «При том и в финансовом отношении находили предполагаемую сделку весьма невыгодною; уже тогда были слухи, что дело шло об уплате Соединенными Штатами лишь семи миллионов долларов. Одна английская газета выразилась даже, что сделка эта ничтожна до смешного, так что было бы справедливо сказать, что Соединенные Штаты получили Российско-американские колонии в подарок…» [407] Бывший военный министр подчеркивает нелепость официальных доводов, с помощью которых инициаторы продажи русских земель в российском правительстве пытались переломить общественное мнение: «Ввиду всех этих толков напечатана была в Jornal de la Petersburg (26 марта) заметка, в которой общественное мнение предостерегалось от слишком поспешной оценки предположенной «обоюдно-выгодной сделки», которая, по мнению органа нашего Министерства иностранных дел, «может иметь последствием оживление торговли в наших портах Восточной Сибири, сообщение нового движения владениям, выгодами которых мы не могли воспользоваться как следовало бы, и находить полное торговое удовлетворение торговых и политических интересов обоих договаривающихся сторон в Тихом океане» [408] .
А вот оценка сделки российской прессой: отклик из «Современной летописи», воскресного приложения к газете «Московские ведомости» от 25 марта 1867 года: «Уступленные ныне Соединенным Штатам наши американские колонии… в течение более восьмидесяти лет доставляли России выгод не менее 100 миллионов рублей серебром в виде разного рода пушных товаров» [409] . Газета «Голос» риторически вопрошала: «И неужели чувство народного самолюбия так мало заслуживает внимания, что им можно жертвовать за какие-нибудь 5–6 миллионов долларов? Неужели трудами Шелехова, Баранова, Хлебникова и других самоотверженных для России людей должны воспользоваться иностранцы и собрать в свою пользу плоды их?» [410]
Возможно, из опасений широкого возмущения раздачей российских территорий и был запущен слух не о продаже, а об аренде Аляски Соединенными Штатами сроком на 100 лет. Этот слух, абсолютно ничем не подтверждаемый в договоре, циркулировал в России и жив до сих пор, питаемый также тем, что в договоре отсутствовала формулировка международных территориальных соглашений – «на вечные времена». Кроме того, название документа на русском языке звучит как «договор об уступке», что тоже смягчает жесткость его содержания, на деле подразумевающего не уступку, а самую что ни на есть откровенную торгашескую, не политическую даже, продажу русской земли. Ложной интерпретацией соглашения и формулой договора, не отражающей его сути, российское правительство неуклюже пыталось затушевать в глазах общественности подлинный смысл роковой предательской сделки.
ПОЛИТИЧЕСКАЯ БЛИЗОРУКОСТЬ ИЛИ ГОСУДАРСТВЕННАЯ ИЗМЕНА?Договор о продаже Русской Аляски, вступивший в силу в 1867 году, не был обнародован. Его опубликовали только год спустя на французском языке в закрытом издании. Официальных комментариев, объяснявших причины добровольного отказа от своих территорий, российское правительство не давало. Министерство иностранных дел ограничилось общими словами о «полном удовлетворении торговых и политических интересов обеих договаривающихся сторон» [411] , то есть объяснило ключевой для России договор сиюминутными нуждами политического и экономического сотрудничества с Соединенными Штатами.
Все другие официальные обоснования продажи Русской Америки, какие предъявлялись не столько обществу, сколько государю императору, потому что именно от его высочайшей воли зависело принятие этого решения, мы можем извлечь лишь из документов, возникших на стадии подготовки сделки и объясняющих ее необходимость узкому кругу осведомленных о ней лиц. Данные обоснования можно классифицировать по трем группам:
а) внешнеполитические, связанные с приобретением союзника в лице США и подрывом могущества извечного врага и соперника России – Англии;
б) внутриполитические, обусловленные невозможностью эффективно управлять отдаленными пространствами;
в) экономические, вызванные потребностями России в новых источниках доходов в бюджет.
Рассмотрим, насколько достоверны, соответствуют ли действительности названные выше причины.
Данная сделка обосновывалась стремлением России укрепить дружественные отношения с Соединенными Штатами, в ту пору основным союзником русского правительства в мировой политике: продажа Аляски американцам могла подорвать английское могущество в Северной Америке, усилить нарастание англо-американских противоречий. Таковы были официальные доводы, которые и легли в основу сделки. Неудивительно, что до сих пор продажа Аляски трактуется историками как вынужденная необходимость. Мол, не продав русские колонии, Россия все равно осталась бы без Аляски, но вместе с тем без денег и без союзника. Таким образом, мнения ученых сходятся в одном – царское правительство перед напором США сочло за благо получить хотя бы малость, нежели потерять все даром.
Действительно, очевидец событий Д.И. Завалишин, участвовавший в 1822–1824 годы в кругосветном плавании под командованием М.П. Лазарева, еще в 20-е годы XIX века отмечал, что Соединенные Штаты ведут на Аляске настоящую войну против России. Американцы прямо заявляли о том, что не успокоятся до тех пор, пока северная часть Тихого океана не «сделается исключительно нашим морем». Для достижения этой цели в ход шли и тяжбы с Российско-Американской компанией, и контрабанда, и натравливание на русские форты индейцев, которым поставлялась даже артиллерия.
Присмотримся в этому доводу продавцов Аляски повнимательнее.
Соединенные Штаты Америки, как государство, возникли в 1776 году. Первый свой век юная держава переживала как эпоху «бури и натиска». Шла тотальная борьба за жизненное пространство. Национальные идеологи США выдвинули цель – расширить границы до пределов Североамериканского континента. При помощи угроз американцы принуждали соседей продавать территории, а когда это не получалось, захватывали их силой. Правительство энергично поддерживало своих граждан в любых попытках проникнуть на сопредельные земли, рассматривая это проникновение как первый шаг в деле будущих приобретений. Жителям английской Канады в ожесточенной борьбе удалось разгромить вторгшиеся штурмовые колонны американцев [412] , но натиск смогли выдержать не все. Соединенные Штаты упорно, как выразился великий князь Константин, «округляли» свою территорию. Наполеону, когда он увяз в Европе, предложили продать Луизиану. Наполеон получил за огромную территорию всего лишь 15 миллионов долларов. За ту же сумму Мексика была вынуждена уступить Соединенным Штатам Калифорнию. Сделка состоялась после того, как у Мексики силой отняли Техас [413] .
Широкие льготы сразу же притягивали на новые земли переселенцев. Это быстро закрепляло приобретения. Страна рьяно боролась за место под солнцем и раз за разом одерживала верх над соперниками.
В середине XIX века взоры американских правителей устремились на Аляску. В 1849 году в газетах началась шумная кампания – «Русская Америка – наши тихоокеанские владения» [414] . Вскоре за реализацию высказанной идеи взялись политики. На этом поприще особенно отличился республиканец В. Сьюард. Будучи позднее государственным секретарем и фактически вторым лицом в стране, он сыграл видную роль в заключении соглашения 1867 года. В Соединенных Штатах сразу же началось широкое обсуждение намечавшегося приобретения. Большинство газет справедливо отмечали колоссальную ценность Аляски. Но некоторые издания выступили против. Причины разные. Редактор «Нью-Йорк Трибьюн» X. Грили, к примеру, питал личную неприязнь к В. Сьюарду [415] . Отношение современников к Сьюарду было неоднозначным. К. Маркс, например, называл его «виртуозом лжи», а депеши госсекретаря – «противной смесью пышных фраз и духовного убожества» [416] . Существенное влияние на стремление США купить Аляску оказала предвыборная кампания, проходившая в ряде штатов страны. Гражданская война закончилась, но память о противостоянии Севера и Юга еще не остыла. Южане не были заинтересованы в приобретении Аляски, которое оказалось на руку северянам. Поэтому некоторые политики в погоне за голосами избирателей начали трогательно заботиться о кошельках налогоплательщиков и выступать против покупки. Вот эти-то выступления позднее и породили легенды о нежелании США забрать Русскую Америку. Протестовали в Сенате: «Платим деньги за ящик со льдом», «глупость Сьюарда», а в Конгрессе и вовсе дело остановилось. Пришлось давать взятки. Но давал их не Сьюард, давал их российский посланник в Вашингтоне, посол Российской империи в Соединенных Штатах Э.А. Стекль, опасавшийся срыва сделки. Платил редакторам за поддержку в газетах, платил политикам за речи в Конгрессе. Больше 100 тысяч долларов выделил Э.А. Стеклю и потом списал Петербург по тайной статье расходов: «На дела, известные императору». 25 тысяч долларов за «труды» получил лично посланник [417] .
Старания бельгийца Стекля и американца Сьюарда не пропали даром: 9 апреля 1867 года «Договор об уступке…» Конгресс ратифицировал почти единогласно. Через несколько дней договор ратифицировал российский император. 20 июня 1867 года после обмена ратификационными грамотами договор вступил в силу. Сделка состоялась. Но лишь в мае 1867 года весть о продаже Аляски достигла самой Аляски, и это стало полной неожиданностью для главного правителя Русской Америки Д.П. Максутова [418] .
Однако была ли политическая и экономическая необходимость в продаже Аляски Соединенным Штатам, к чему единодушно пришли на том памятном заседании члены Особого комитета, если вспомнить, что Россия однажды уже отказалась от подобного предложения? Тогда, в Крымскую войну, с весны 1854 года, Российская империя оказалась в положении международной изоляции, русские войска несли тяжелые потери, уступая англо-французским войскам свои рубежи, поражение в войне было неизбежным, страна стояла на грани социального и экономического кризиса. Правящие круги США попытались воспользоваться катастрофическим положением России и при посредничестве Э.А. Стекля завладеть Аляской на основе мошеннически составленного договора о сделке между Российско-Американской компанией и частной Американо-Русской компанией, по которому российские колонии признавались собственностью США, если Англия и Франция попытаются их захватить. Мошенническая операция была тогда предотвращена, а дошедшие о ней до Петербурга известия дали основания для взысканий и выговоров в адрес «колониального совета». Инициаторам сделки с российской стороны – Э.А. Стеклю и П.С. Костромитинову – удалось оправдаться. Но эта история еще раз подтвердила позицию правительства Николая I, который, по отзывам современников, говорил: «Где станет русская нога, оттуда уходить нельзя » [419] . Россия пережила Крымскую войну, окончившуюся для державы унизительным миром, заключенным 30 марта 1856 года в Париже, но Аляска осталась русской. В дальнейшем Россия не попадала больше в подобную безысходную геополитическую и экономическую ситуацию, чтобы вновь поднимать вопрос об отчуждении своих территорий.
Однако с восшествием на престол в 1855 году Александра II либеральные идеи, благосклонно принимаемые новым императором, вступили в противоречие с николаевской традицией бескомпромиссности и жесткости внешней и внутренней политики государства, в том числе с принципом неприкосновенности русских земель.
В 1861 году в стране, территориальных амбиций которой так опасался великий князь Константин Николаевич, вспыхнула гражданская война, имевшая самые неблагоприятные для Соединенных Штатов перспективы: ожесточенное столкновение между Севером и Югом, иностранная интервенция, и в итоге США превращались в несколько раздробленных разоренных государств. При таком положении дел угроза американской экспансии на русскую Аляску, конечно же, была не просто очевидно невозможна, но теперь положение самих Соединенных Штатов целиком зависело от позиции России. Ситуация складывалась таким образом, что от позиции России, как крупнейшей мировой державы, в отношении к внутренней американской междоусобице зависела не только судьба Соединенных Штатов, Россия тогда, в начале 60-х годов XIX века, предопределяла направление дальнейшего исторического развития мира, но, как оказалось, далеко не в свою пользу.
После Крымской войны правительство Александра II видело постоянную угрозу в Англии и Франции, поэтому стремилось найти надежного союзника, чтобы не оказаться одиночкой в противоборстве с великими мировыми державами, и выбор пал на естественного противника этих стран и при этом главного претендента на русскую Аляску – Соединенные Штаты Америки, терзаемые в это время гражданской войной, грозившей разорвать США на части, которые неизбежно попали бы под контроль Англии, Франции, России.
Вот что доносил из Вашингтона в Министерство иностранных дел России 12 февраля 1862 года Э.А. Стекль: «Дезорганизация Соединенных Штатов как державы, с нашей точки зрения, прискорбное событие. Американская Конфедерация была противовесом английскому могуществу, и в этом смысле существование ее являлось элементом мирового равновесия» [420] . Мнение Стекля разделял А.М. Горчаков, у которого раскол США вызывал «глубокое прискорбие». Выступая за единство Соединенных Штатов и примирение сторон, Россия признавала только правительство демократического Севера. Ее помощь «братской» Америке не ограничилась моральной поддержкой.
Когда французский император Наполеон III осенью 1862 года обратился к России с предложением объединиться с Англией и Францией, чтобы заставить Вашингтон снять блокаду атлантического побережья Юга, со стороны России последовал отказ, обоснованный ее дружественными отношениями с Америкой. Более того, летом 1863 года, чтобы предотвратить англо-французскую интервенцию в Америку, к берегам Соединенных Штатов направились две русские военные эскадры под командованием контр-адмиралов A.A. Попова и С.С. Лесовского. Эскадра Попова прошла через Тихий океан в Сан-Франциско, эскадра Лесовского встала на рейд у восточных берегов Соединенных Штатов. Русский флот надежным щитом прикрыл все побережье США от вторжения извне. Девять месяцев, до тех пор, пока северяне не расправились с конфедерацией Юга, русские моряки своим присутствием удерживали от нападения Англию и Францию. Своей политической волей и силой военно-морского флота Россия предотвратила англо-французскую интервенцию в США, то есть Российская империя сохранила единство и независимость Соединенных Штатов, что с благодарностью публично, громко и горячо признавали сами американцы. Американский генерал X. Бердан заявил, что именно Россия помешала Англии объявить войну Американской Конфедерации [421] . Это признали и дипломатические круги Соединенных Штатов. В своих мемуарах тогдашний посланник США в Санкт-Петербурге К. Клей писал, что Россия была «нашим искренним и надежным другом в Европе, который уберег нас от войны с Англией и Францией и таким образом сохранил нас как единое национальное государство» [422] . Больше того, за пять месяцев до исторического заседания Особого комитета, который принял окончательное решение о продаже Аляски и Алеутских островов, в июле 1866 года, в Петербург прибыла американская эскадра вместе с делегацией во главе с заместителем морского министра Г. Фоксом, чтобы поздравить российского императора с избавлением от опасности покушения Д. Каракозова на жизнь его величества. «Дорогих гостей русской земли», как тогда называла американцев русская общественность, встречали радушно. С обеих сторон звучали искренние заверения в братской любви. Вот выдержки из Адреса Александру II, сочиненного и подписанного Марком Твеном от имени американского народа: «Америка обязана России во многих отношениях… Только безумец может вообразить, что Америка когда-либо нарушит верность этой дружбе враждебным высказыванием или действием…» [423] . И такими, как оказалось впоследствии, «безумцами» были все, кто принимал решение о продаже русских колоний в Америке, в их числе сам император Александр II.
Итак, выставляемая русскими сторонниками продажи Аляски первопричина пресловутой сделки – невозможность обеспечить защиту от неприятеля в случае войны, а в мирное время – от иностранных судов, ведущих незаконный промысел у берегов русских владений, – абсурдна, получалось, что Россия, которая только что защитила США от нападения двух великих держав, не была способна обезопасить собственные территории от экспансии тех же Соединенных Штатов, причем не только от вооруженного вторжения, но и от незаконного промысла. Да за всю историю существования Русской Аляски Россия ни разу не прибегла к вооруженной защите колоний, ибо их безопасность вполне обеспечивалась силами и средствами Компании: «Если в колониях были злоупотребления, насилия власти, или извлекались незаконные выгоды из труда туземцев, если б о них было мало заботы, то кто же не знает, что в Охотске и в Камчатке («На небе Бог, а на земле Кох») действовали люди, которые, не имея даровитости и государственного смысла правителя колоний Баранова, совершали сами и позволяли допускать действия менее законные, чем было даже и в колониях, с более бедственным положением для туземцев, и тем с меньшим изменением, что казенное управление и защита этих мест стоили казне очень дорого, тогда как управление и защита колонии в самые трудные времена не стоили казне ничего (курсив мой. – И.М .)» [424] .
Другой важнейшей причиной продажи называлось стремление избежать столкновений с Соединенными Штатами и «упрочить доброе согласие» между двумя государствами. Однако, если следовать здравому смыслу, совершив такое благодеяние, как сохранение единства и независимости США, Россия скорее сама имела моральное право «попросить» себе какой-нибудь американский штат, но произошло обратное: в то время, как американцы, еще не оправившиеся от гражданской войны, превозносят Россию за «бескорыстную и твердую дружбу в моменты тяжелых испытаний» и клянутся ей в вечной верности, мы ни с того ни с сего уступаем им свои территории, чтобы добиться «доброго согласия». А потому вполне очевидно, что и внешнеполитические официальные причины продажи Аляски несостоятельны.
Забыв святой купеческий принцип «денежки вперед», составители договора о продаже Аляски при всей своей торопливости предусмотрели десятимесячную отсрочку в уплате денег. В начале июля 1867 года президент США Э. Джонсон направил договор Конгрессу для принятия решений по расчету с Россией. Но если ранее договор прошел на «ура», то теперь энтузиазма у конгрессменов заметно поубавилось. Рассмотрение перенесли на осень. В конце ноября палата представителей запросила юридический комитет, имеет ли палата право отвергнуть выделение средств. Заокеанская пресса осудила намерение русского царя истребовать у Америки деньги.
В качестве повода для проволочек американцы избрали так называемое «дело Перкинса». Еще в Крымскую войну некий Перкинс якобы устно договорился с российским послом о поставке в Россию пороха. Он намеревался поставить еще и партию ружей, но война закончилась. Ни пороха, ни ружей от Перкинса Россия так и не увидела. Но в 1858 году Перкинс решил поправить свои пошатнувшиеся дела и обратился в Верховный Суд США с иском к правительству России. Он пытался доказать, будто в ходе подготовки своих прожектов о поставке России так и не поставленного вооружения понес гигантские издержки. Россия категорически отвергла домогательства дельца. И американский суд практически отклонил иск Перкинса, оценив понесенный им ущерб всего лишь в 200 долларов, которые ему тогда же и были выданы за счет американской казны. Но в 1867 году предприимчивая вдова Перкинса, возможно не без подсказки из Вашингтона, оценила семейные убытки, понесенные по вине России, уже в 800 тысяч долларов. Америка нашла, наконец, повод избежать выплат России. И машина завертелась. Парламентарии принялись лоббировать идею о включении «российского долга» Перкинсам в счет уплаты за Аляску.
Вместо того, чтобы с достоинством великой державы спокойно наблюдать за возней вокруг платы по счетам договора, а в случае необходимости расторгнуть договор, российское правительство стало «договариваться» с американцами, предоставив Э.А. Стеклю полную свободу действий [425] .
Щедроты российского посла погасили патриотическую жадность американских политиков. 27 июля 1868 года, с более чем трехмесячной просрочкой, решение о выделении средств Конгресс, наконец, принял. Из обговоренных в соглашении 7 миллионов 200 тысяч долларов Россия получила 7 миллионов 35 тысяч [426] . Часть денег осела в карманах политиков и деятелей прессы. Сколько осталось у самого Э.А. Стекля, можно только догадываться.
Интересный документ в связи с этим обнаружен нами в фонде Российско-Американской компании – приказ от 13 июля 1867 года «Об отправке комиссара для передачи правительству Северо-Американских Соединенных Штатов колоний наших в Америке» за подписью М.Х. Рейтерна [427] , где пятым пунктом значится выделение Э.А. Стеклю 100 тысяч долларов на реализацию договора о продаже Аляски: «На расходы по приведению в исполнение трактата открыть чрезвычайному посланнику и полномочному министру нашему в Вашингтоне кредит в сто тысяч (100 000) долларов» [428] .
Обратите внимание на дату приказа – 13 июля 1867 года, в то время как решение о выделении средств России Конгресс Соединенных Штатов принял 27 июля. Как видим, деньги на «приведение в исполнение трактата» российское правительство выделяло первым, выделяло само, торопливо изыскивая их в казне. Министру финансов нужно было форсировать реализацию трактата, ибо незаконность сделки, о которой еще будет сказано, и разгоравшийся в России скандал могли нарушить планы сановников.
Официальный рапорт Э.А. Стекля о произведенных тратах из российских архивов исчез. Известно лишь, что барон после завершения сделки сразу же ушел в отставку. Историкам так и не удалось проследить его дальнейшую судьбу [429] .
Заполучив Аляску, американцы захотели большего. В. Сьюард из сердечного друга превратился в сурового диктатора. Он потребовал ни много ни мало, как дозволения хозяйничать на побережье Дальнего Востока и тихоокеанских островов. В случае отказа госсекретарь США грозил нам «всяческими бедами» [430] .
Российский консул в Сан-Франциско K.P. Остен-Сакен заметил на это, что даже Китай, потерпевший поражение в опиумной войне, не принимал подобных условий [431] . Верный подручный великого князя Константина Н.К. Краббе с негодованием писал о попытке США узаконить давние нарушения российских прав гражданами этой страны [432] .
Приблизившись к нашим азиатским владениям, американцы усилили разграбление природных богатств Курильских и Командорских островов, Дальнего Востока. Американские бизнесмены игнорировали международные договоренности. Один из них, некто Пфлюгер, поднял даже американский флаг на острове Беринга, как на «завоеванной земле». Родной брат Пфлюгера был российским консулом в Гонолулу, и «завоеватель» вполне мог рассчитывать на безнаказанность своих деяний [433] .
Только по официальным данным, за 1868–1890 годы с Аляски вывезено мехов, золота и серебра, китового жира и уса, мамонтовой кости на 75,2 миллиона долларов [434] . Вознаграждение, выплаченное американцами за «уступку» русских колоний, составило менее девяти процентов от доходов, полученных США за 23 года (1868–1890 гг.) от разработки богатств бывших русских владений. Без учета прибыли от меновой торговли с населением Аляски эти доходы официально насчитывали 75 миллионов долларов [435] . Еще одно подтверждение, что «Договор, заключенный между Россией и Северо-Американскими Соединенными Штатами в Вашингтоне 18(30) апреля 1867 года об уступке Российских Северо-Американских колоний» [436] противоречил внешнеполитическим интересам Российского государства.
Так что же это было? Политическая близорукость или государственная измена?
Ведь изначально очевидно, что не золото, каменный уголь, пушнина, рыба, иными словами, «золотое дно» русских колоний, в первую очередь, интересовали Соединенные Штаты. Аляска им нужна для установления господства на континенте, для обретения важнейших стратегических позиций на Тихом океане. Конечно, это привело к ослаблению Англии в Западном полушарии, чего, собственно, и добивалась тогда Россия, но одновременно потеря Аляски подорвала геополитическую безопасность самой Российской империи, ведь именно тогда были созданы предпосылки для дальнейшей американской экспансии на территорию России. Да и сами покупатели наших колоний не скрывали, что после приобретения Русской Америки пойдут дальше. Председатель комиссии по иностранным делам палаты представителей Н. Бэнкс называл Аляску «ключом» к Тихому океану, заявлял, что с приобретением Аляски и Алеутских островов Берингово море становится «американским морем» [437] . Государственный секретарь США В. Сьюард в Бостоне накануне подписания договора о продаже Аляски заявил: «Дайте мне еще пятьдесят, сорок, тридцать лет жизни, и я обещаю вам во владение весь американский континент и контроль над всем миром» [438] . Неужели в подобных условиях приходилось рассчитывать на укрепление «доброго согласия»? Но правительство Александра II и сам император действительно слепо верили в «твердую дружбу» с Америкой. Летом 1869 года новому посланнику России в США К.Г. Катакази Александр II сказал: «Ваши инструкции очень кратки и определенны. Вы должны постоянно помнить, что наш лучший друг – американский народ» [439] .
Можно уверенно утверждать, что политическая обстановка, сложившаяся уже через десять лет после заключения «Договора об уступке…», была прогнозируемой еще в середине 60-х годов. Завоевав благодаря России право безраздельного господства на континенте и заполучив «ключи» к Тихому океану, Америка больше не нуждалась ни в русских эскадрах, ни в русских уступках, ни в самой России, более того, в лице Соединенных Штатов наша страна в 80-х годах XIX века получила жестокого и сильного соперника. Россия проигрывает США в конкуренции зерна и нефти на европейском рынке. Незаконный промысел, который когда-то американцы вели у берегов Аляски, переместился в дальневосточные моря, омывающие Российскую империю. Соединенные Штаты, став благодаря России самостоятельной и сильной державой, начинают сближаться с Англией.
ОБОСНОВАНИЯ СДЕЛКИ НАДУМАННЫ, АРГУМЕНТЫ ПРОДАЖИ ЛЖИВЫНа заседании Особого комитета, принявшего решение продать Аляску, в доказательство неизбежности отказа России от своих колоний акцент делался в том числе на непосильность для правительства эффективно управлять отдаленными территориями, на финансово-экономический крах Российско-Американской компании, отстраненной от управления в связи с ее несостоятельностью. Последний аргумент, в чем мы уже имели возможность убедиться, появился у главного вдохновителя продажи Аляски великого князя Константина благодаря его активной деятельности по ликвидации административно-хозяйственных функций Российско-Американской компании, ее целенаправленному разорению.
Именно по инициативе великого князя, как председателя Государственного Совета, целый ряд правительственных действий был нацелен на отстранение Российско-Американской компании от управления Аляской, дезорганизацию всего колониального хозяйства:
1) возврат о. Сахалин из ведения Российско-Американской компании под государственное управление;
2) четырехлетнее затягивание утверждения устава компании продления ее привилегий, что привело к хозяйственной дестабилизации в колониях;
3) формирование внутриправительственного мнения о необходимости лишения Компании привилегий;
4) правительственная ревизия Компании Министерством финансов и Морским министерством;
5) игра на понижение стоимости акций Компании, инициированная Министерством финансов;
6) информационный демарш чиновников Морского министерства о скорой ликвидации Компании, имевший целью дискредитировать компанию в глазах кредиторов;
7) пересмотр основных положений устава и устранение из нового устава всех действенных механизмов компанейского управления колониями;
8) переход Аляски на иждивение правительства и, как следствие, непомерные финансовые расходы государства на содержание колоний в 1866 году.
Именно эти и никакие иные действия председателя Госсовета великого князя Константина Николаевича и его единомышленников в лице министра финансов М.Х. Рейтерна и управляющего Морским министерством Н.К. Краббе создали внутриполитическую ситуацию, оправдывающую необходимость продажи североамериканских колоний, в одночасье ставших для правительства России непосильным бременем.
Надуманность ситуации и искусственное создание внутриполитических причин, несправедливость упреков в адрес Российско-Американской компании, что она-де оказалась убыточным предприятием, были очевидны уже современникам. Еще бы, для трезвомыслящего человека нагромождение лживых доводов разбивалось о реальные цифры, известные широкой публике, например, что с 1743 года и до конца XVIII века стоимость пушнины, добытой на Алеутских островах и Северо-Западном побережье Америки, составила около 8 миллионов рублей [440] .
С защитой Компании в 1865 году убедительно выступил Д.И. Завалишин, который доказывал необоснованность официальных нападок на Российско-Американскую компанию, ставших причиной ее бедственного положения: «Постоянный упадок акций Российско-Американской компании далеко даже ниже нарицательной цены, после того как они издавна стояли несравненно выше этой цены; упадок бывший не следствием дурного состояния или хода дел, а начавшийся именно с того времени, как с окончанием срока ее привилегий, поднялись толки о преобразовании Компании, ясно показывает, что в публике возникли опасения, что каково бы ни было новое положение Компании, оно во всяком случае будет менее выгодно прежнего; и эти опасения кажутся тем более основательными, что неправильно веденная, года три тому назад полемика бесспорно возбудила не совсем справедливое предубеждение против Российско-Американской компании» [441] . Понимая, что против Компании запущена гигантская машина лжи, чтобы, в первую очередь, убедить публику в невыгодности Аляски для России, Д.И. Завалишин доказывал что, во-первых, дела в колониях никогда не велись хуже, чем они шли в менее отдаленных местах (Камчатка, Охотск и пр.). Во-вторых, указывал Д.И. Завалишин, оставленная без всякой правительственной поддержки, предоставленная самой себе в самые трудные для нее времена, и даже несмотря на неблагоприятное влияние неудобных для нее распоряжений, Компания не только сохранила, но и распространила господство России в соседних странах, и, конечно же, ее не следует винить, что не сделано было гораздо больше. Самая важная уступка самой выгодной в колониях территории была сделана не Компанией [442] .
В ответ на основные претензии, предъявляемые Российско-Американской компании, в их числе опека над дикими племенами, соответствовавшая крепостному праву, монополия торговли, слабая забота о подчиненных, отсутствие благосостояния и малое развитие колоний, торговый расчет выше государственной пользы, Д.И. Завалишин утверждал: «Известно, что Российско-Американская компания возникла вследствие необходимости положить конец раздорам и междоусобиям разных отдельных компаний, враждебные интересы которых, при отсутствии всякой посреднической власти, держали новооткрытые страны в состоянии постоянной анархии, грозившей окончиться совершенной их потерей. Конечно, с точки зрения государственной, правильнее было бы назначить тогда коронное управление и сделать промыслы и торговлю свободными, но если мы посмотрим на то, что делалось тогда на Камчатке, Охотске и других находящихся под казенным управлением местах, то едва ли справедливо предположить, что в том случае участь туземцев была бы более ограждена, а промыслы и торговля лучше бы развились» [443] .
Становится понятным, что для современников внутриполитические причины уступки российских территорий выглядели надуманными и звучали неубедительно. То есть все официальные основания продажи Аляски, как внешнеполитические, так и внутриполитические, подготовленные к заседанию Особого комитета и призванные убедить императора отказаться от собственных земель, изначально были несостоятельными, лживыми по сути.
На основании таких вот «объективных» доводов продажи Аляски была определена столь же «объективная» ее цена.
В докладной записке главного правителя русских колоний в Америке Ф.П. Врангеля (апрель 1857 года) указывалась сумма, которую следовало запросить за колонии, – 20 миллионов плюс 7 442 800 рублей. Семь с половиной миллионов должны быть разделены между акционерами и правительством. В 20 миллионов правитель колоний оценивал недвижимое имущество Российско-Американской компании: земли, строения, корабли и пр., не принимая в расчет богатств Аляски [444] . Но в итоге Аляска и Алеутские острова были проданы за 7,2 миллиона долларов золотом, приблизительно за 11 миллионов рублей, казна получила вообще меньше десяти миллионов. Получается, что русские земли продали за половину официально названной цены одной только недвижимости Российско-Американской компании, целиком переходившей в руки американцев.
И это при том, что одним из ключевых доводов сторонников продажи Аляски являлось утверждение, что деньги Российской империи были тогда гораздо нужнее, чем заокеанские территории. Мол, стране требовались немалые средства на завершение реформ, особенно во флоте, без перестройки которого Россия становилась уязвима перед внешней агрессией [445] . Сложилась даже историческая аксиома, что деньги, полученные от американцев за русские земли, позволили завершить государственные реформы, в первую очередь, укрепить армию и флот.
Посмотрим, насколько деньги за Аляску были существенны для казны Российской империи.
В середине 60-х годов XIX века годовой доход России в среднем составлял 380 миллионов рублей [446] . Получается, что барыш за Русскую Америку меньше трех процентов годового дохода империи. Более того, сумма, которую Россия собиралась получить за свои богатейшие земли, не могла бы покрыть даже пятой части дефицита государственного бюджета. В 1866 году дефицит составлял 51 583 000 рублей серебром [447] .
Кто-то может возразить, что, мол, «капля» для бюджета в целом могла сыграть решающую роль для армии и флота, о котором радел великий князь Константин Николаевич. Но сравнение расходов на армию с ценой за Аляску опровергает и это мнение. Плата за Аляску меньше девяти процентов ежегодного расхода России на армию, который в те годы составлял в среднем 128 миллионов рублей [448] . Выделяемые ежегодно средства на армию по статье «Провиант» составляли сумму, превышающую оценку заокеанских владений в три раза, по статье «Обмундирование» – в полтора раза [449] . Таким образом, плата за Русскую Америку не просто мизерна, она унизительна для государства Российского. Десять миллионов рублей для России не значили ровным счетом ничего. От питейного дохода страна в год получала в 10–11 раз больше, чем от единовременной платы за свой громадный заокеанский кусок земли [450] . Значит, абсурдно утверждать и то, что кто-то хотел поправить финансовое положение империи, равно как и настаивать, что на средства, полученные от продажи Аляски, великий князь Константин Николаевич хотел перестроить флот [451] , укрепить военную мощь государства. Морское министерство действительно собиралось в 1870 году построить броненосный флот для защиты Кронштадта и столицы [452] , но и здесь деньги за Аляску погоды не делали и напрямую ни до, ни после сделки со строительством кораблей не увязывались.
Продавливая через императора идею продажи русской земли, сановное лобби доказывало, насколько непосильно это бремя для бюджета, утверждало, что огромных средств требует военная защита Аляски. Но в официальных документах, касающихся расходов на содержание армии и флота, мы не находим даже упоминания об обременительности русских колоний в Америке. Управляющий Морским министерством генерал-адъютант Н.К. Краббе в официальной записке Александру II «Обзор деятельности Морского министерства за последнее время», поданной 12 ноября 1861 года, перечисляет текущие и будущие расходы Морского министерства. Касаясь вопроса восточных рубежей империи, Н.К. Краббе пишет только о необходимости строительства морских учреждений в Сибири и на Каспии: «Независимо от устройства существующих портов, министерству предстоит созидать морские учреждения на морском берегу Сибири и сооружать новый порт в Баку…» [453] . Об Аляске в записке ни слова. Даже за два месяца до памятного заседания Особого комитета по продаже Аляски для военного министра Д.А. Милютина проблемы защиты русского форпоста в Тихом океане для казны и армии не существовало.
В проекте «Всеподданнейшей записки по поводу требования Министерства финансов об уменьшении военной сметы» от 6 октября 1866 года Д.А. Милютин указывает на возможные варианты сокращения бюджета Военного министерства. По мнению военного министра, сократить расходы на армию, на чем настаивал министр финансов М.Х. Рейтерн, можно было только за счет ликвидации «оборотных и невоенных расходов»: «Таким образом, если очистить военную смету от всех этих расходов оборотных и невоенных, то итог действительного государственного расхода на содержание войска не многим превзошел бы назначаемую министром финансов сумму 100 миллионов рублей, что положительно невозможно без таких крайних мер, пагубные последствия которых для военной силы государства неотвратимы» [454] .
Но, предположим, что и Н.К. Краббе в 1861 году, и Д.А. Милютин до последнего момента не понимали, каким облегчением для государственной казны станет продажа Русской Америки. В таком случае после продажи Аляски должно было последовать сокращение расходов Военного министерства и сокращение государственных расходов в целом. Но согласно архивным документам [455] , общие ежегодные государственные расходы не только не уменьшились, а за четыре года после продажи русских земель увеличились на 83 миллиона рублей. Вопрос, какую роль сыграли деньги, полученные за Аляску, при ежегодном увеличении государственного расхода на две, а то и три суммарные стоимости русских колоний, неуместен.
Посмотрим, что произошло с военным бюджетом после продажи наших американских земель. В записке Александру II «Заключение по предложенным Военным министерством преобразованиям» от 16 февраля 1873 года [456] один из апологетов сделки министр финансов статс-секретарь М.Х. Рейтерн докладывал, что за семь лет, с 1867 по 1873 год, расходы военного ведомства увеличились на 40 миллионов рублей [457] . Через десять лет после продажи Аляски, по расчетам министра финансов, суммарное увеличение военных расходов должно составить 50 миллионов рублей [458] . Выручка от продажи Аляски на фоне таких цифр представляется ничтожной, чтобы ради этих денег жертвовать огромной российской территорией. Так что и финансовой заинтересованности государства Российского в продаже русских земель в Америке не было никакой.
ПРОДАВШИЕ РУССКУЮ АМЕРИКУ: ПОИМЕННОНет дураков в сановном лобби, сумевшем сделать невозможное – в мирное время, весьма благополучное для страны, взять и оторвать от империи огромный кусок земли, чрезвычайно нужный для развития экономики России, для укрепления ее обороноспособности, и продать его за бесценок, да еще продать своему геополитическому сопернику, сильно укрепляя его; и сказать, что это сделано по глупости, по недомыслию, нельзя, потому как сделано это людьми прекрасно образованными, преуспевшими в карьере, людьми умнейшими. Так почему же проект этот был ими подготовлен и реализован, если уже на стадии подготовки договора 1867 года было очевидно, что он станет серьезным геополитическим и экономическим провалом в политике России.
Ключ к пониманию высших политических деятелей России, продавших Русскую Америку, надо искать в мотивах их действий, в образе их мыслей, в реальном политическом раскладе фигур, принимавших роковое для России решение. «Наше правление – министерская олигархия» [459] , – отмечал в своем дневнике министр внутренних дел П.А. Валуев. Министр утверждал, что деятельность Совета министров – фикция, что все решения принимаются заранее узкой группой чиновников, имеющих влияние на императора: «Совет министров решительно потерял всякое значение. Государь, очевидно, собирает его для формы или разве только на случай каких-либо неожиданных выдумок или придумок со стороны тех, чье мнение он уже разделяет» [460] .
Каковы могли быть мотивы продавливания «Договора об уступке…» у главных фигурантов сделки?
Министр иностранных дел Александр Михайлович Горчаков – то лицо, без которого продажа Аляски не могла состояться. В 1856 году А.М. Горчаков сменил графа К.В. Нессельроде на посту министра иностранных дел [461] , и уже в 1857 году начинается давление на нового министра по вопросу продажи Аляски со стороны великого князя Константина Николаевича. С 1862 года А.М. Горчаков – уже вице-канцлер и член Государственного Совета, его влияние в правительстве резко возросло. Считается, что Горчаков очень рано оценил важность американского фактора в европейской политике России, поэтому твердо отказался участвовать во вмешательстве европейских держав в гражданскую войну в США в 1862 году, поэтому от имени России поддержал северян в их войне с Югом, поэтому подготовил «Договор об уступке…» США российских территорий Северной Америки [462] . По-видимому, договор император Александр II расценил как крупное внешнеполитическое достижение, так как после его заключения и ратификации и в связи с 50-летним юбилеем службы в Министерстве иностранных дел А.М. Горчаков в июне 1867 года получил чин государственного канцлера – первый классный чин по Табели о рангах, соответствующий воинскому чину генерал-фельдмаршала [463] . Возможно, что похлопотать о чине Горчакову обещал брат императора в порядке вознаграждения за заключение договора. Современники отмечали честолюбие и тщеславие А.М. Горчакова. Сенатор Е.М. Феоктистов писал: «Прежде всего поражало в нем непомерное тщеславие. Не было, кажется, такой грубой наглой лести, которую бы он не принимал за чистую монету… Мне не приходилось видеть человека, которого так много бы занимала собственная персона» [464] . На честолюбии министра иностранных дел вполне могли быть построены расчеты лоббистов «уступки» Аляски, и главное, председателя Государственного Совета великого князя Константина Николаевича, гарантировавшего ему за это свою высокую поддержку в получении наград при скором чествовании А.М. Горчакова за 50-летие государственной службы.
Представляемый дореволюционной и советской историографией как блестящий дипломат и патриот, министр иностранных дел А.М. Горчаков еще в 1825 году получил хлесткую характеристику от Охранного отделения: «Не без способностей, но не любит Россию» [465] и вполне ее оправдал заключением договора по Аляске.
Другой ключевой фигурой роковой сделки стал министр финансов Михаил Христофорович Рейтерн. Его карьера по-настоящему началась лишь в 1854 году, когда по рекомендации A.B. Головнина, одного из сподвижников великого князя Константина Николаевича, М.Х. Рейтерн попал на службу в Морское министерство. Здесь A.B. Головнин вводит его в либеральный кружок, образовавшийся вокруг генерал-адмирала Константина Николаевича [466] . Именно великий князь выхлопотал М.Х. Рейтерну у государя престижную заграничную командировку для изучения финансового управления Америки и крупнейших европейских стран. В 1855–1857 годах М.Х. Рейтерн посетил Пруссию, Францию и Англию, в 1858 году побывал в Америке, что, скорее всего, и определило симпатии М.Х. Рейтерна к этой стране и способствовало тому, что министр финансов России вошел в число российских сановников, подготовивших «Договор об уступке…» Аляски целиком исходя из интересов Соединенных Штатов в ущерб России [467] .
В биографии М.Х. Рейтерна есть еще один момент, представляющий интерес для анализа его деяний, косвенно связанный с продажей Аляски и, как и данная сделка, противоречащий нуждам Российского государства: в конце 1858 года М.Х. Рейтерн назначен управляющим делами Комитета железных дорог, через четыре года, возглавив Министерство финансов, он стал активно добиваться продажи государственных железных дорог в частные руки [468] , в связи с чем в обществе неоднократно поднимался вопрос о коррупционной основе подобных «приватизаций» [469] .
Итоги деятельности М.Х. Рейтерна на посту министра финансов исчерпывающе подвел в «Очерках истории финансов дореволюционной России (XIX–XX вв.)» А.П. Погребинский: М.Х. Рейтерн выступал за форсирование строительства железных дорог и развитие новых отраслей тяжелой промышленности, а также пытался сократить хронический дефицит государственного бюджета за счет резкого увеличения прямых и косвенных налогов, сокращения бюджета военного и особенно военно-морского ведомств, а также путем государственных торговых операций, оказавшихся неудачными (продажа Аляски США в 1867 г., Николаевской железной дороги – в руки частной компании в 1868 г.), но лишь к 1874 году М.Х. Рейтерну удалось свести бюджет России без дефицита [470] . «Рейтерн от природы туп и неприятен» [471] , – не выдерживает, пишет в своих дневниках коллега Рейтерна по Кабинету министров министр внутренних дел П.А. Валуев.
Сокращение бюджета военно-морского ведомства должно было вызвать недовольство великого князя Константина, многолетний хронический дефицит бюджета мог стать поводом для раздражения самого императора. Однако, вопреки логике, М.Х. Рейтерн всегда был в чести и у императора, и у великого князя, ибо, по меткой характеристике статс-секретаря A.A. Половцова, «умел нравиться людям сильным, именно потому, что молчаливость, наружная скромность составляли отличительную черту его характера… Он не воевал, не боролся ни с кем, поэтому жил в ладах со всеми и продолжал получать всякие украшения и награды» [472] .
В состав Особого комитета входил управляющий Морским министерством Николай Карлович Краббе, чиновничья карьера которого началась в 1854–1855 годах с поста директора Инспекторского департамента Морского министерства. В 1860 году он пожизненно становится управляющим Морским министерством и членом Государственного Совета. Фактически исполняя все это время обязанности морского министра, Н.К. Краббе является ближайшим сподвижником великого князя Константина Николаевича, именно при участии Н.К. Краббе была разработана и осуществлена программа перевооружения военного флота. По отзывам современников, Н.К. Краббе слыл хорошим администратором, однако мало знающим морское дело [473] . Военный министр Д.А. Милютин отзывался об управляющем Морским министерством крайне уничижительно: «Топорный, малообразованный, грубый до цинизма сквернослов… Краббе прикрывал свою хитрость и изворотливость постоянным юмором и паясничаньем; никто не говорил с ним серьезно, а между тем он умел забрать в свои руки все морское ведомство, сделаться правой рукой генерал-адмирала Константина Николаевича и пользовался расположением всех членов императорской фамилии» [474] . Всецело обязанный великому князю, Н.К. Краббе оказывался проводником его воли там, где Константин Николаевич являлся заинтересованным лицом. Именно таким делом стала уступка США российских колоний.
Главный инициатор продажи Аляски – брат царя великий князь Константин Николаевич. Император Николай I с детства готовил своего второго сына к морской службе. В четыре года Константин получил звание генерал-адмирала, в 28 лет стал во главе всех военно-морских сил страны. По иронии судьбы этот отпрыск одного из самых консервативных российских императоров оказался чуть ли не главным российским демократом и либералом. Журнал Морского министерства «Морской сборник», неподвластный по своему положению цензуре, стал рупором революционных идей, а само министерство – «убежищем демократических активистов» [475] .
Деятельность великого князя, отвечавшего за охрану морских рубежей России, стала главной причиной утраты российских колоний в Северной Америке.
Основой могущества Константина Николаевича служила особая доверенность к нему царственного брата, о чем великий князь пишет в своем дневнике: «Саша благодарил меня за то, как я председательствую и веду себя в Комитете, что он этого ожидал от меня и не ошибся, и вообще о том, какую он ко мне имеет доверенность» [476] .
Константин Николаевич стремился стать «правой рукой» Александра II. С февраля 1855 года он управляет флотом и Морским министерством на правах министра, в 1860 году назначается председателем Главного комитета по крестьянскому делу. Поставленный наместником Царства Польского, в 1862–1863 годах пытался умиротворить поляков либеральными уступками. Вот как оценивал деятельность великого князя Константина на посту наместника Царства Польского министр внутренних дел П.А. Валуев: «Великий князь явно в руках предателей или под влиянием страха за свою особу, или, что было бы хуже, под влиянием расчетов на возможность отделения Польши под его скипетр» [477] .
Обвинения в предательстве интересов России можно выдвинуть против великого князя и в связи с его усилиями по отторжению от России других ее территорий – североамериканских. Не случайно вскоре после убийства Александра II 14 июля 1881 года Александр III отлучил от власти великого князя Константина Николаевича за деятельность, представляющую опасность для государственных интересов империи.
После неудачи в Польше в январе 1865 года он вместо опалы назначен председателем Государственного Совета, где дважды – в 1866 и 1880 годах – предлагает Александру II для обсуждения проект Конституции. Кроме того, в 1862–1881 годах Константин Николаевич являлся еще и председателем Комитета финансов, где занимался важнейшими для России вопросами: внешние и внутренние займы, банковское дело, акционерные общества, строительство железных дорог [478] .
В правительстве Александра II ключевые министры – министр финансов М.Х. Рейтерн, военный министр Д.А. Милютин, министр просвещения A.B. Головнин, все были ставленниками великого князя Константина Николаевича. Естественно, его влияние, в том числе как председателя Государственного Совета, простиралось и на других членов правительства, действия которых зависели от решений Госсовета.
При этом Константин Николаевич не был номинальным главой правительственных учреждений. По словам историка М.И. Семевского, «каждое сколько-нибудь важное дело изучаемо им было лично, было ли то в Главном комитете по устройству сельского состояния, в Главном присутствии по воинской повинности или, наконец, в общем собрании Государственного Совета. Великий князь всегда приступал к заседанию лишь после тщательного ознакомления с делом…»
Каким образом политическая элита Соединенных Штатов подобрала ключи к великому князю Константину, сегодня невозможно установить точно, но он превратился в рьяного сторонника США в деле отторжения от России ее территорий. Американец Сандерс еще в 1854 году отмечал, что брат императора стремится установить «самые теплые отношения с Америкой»2. Известно лишь то, что, находясь в 1856 году на французских курортах, тридцатилетний Константин уже тогда был самым активным приверженцем идеи продажи Аляски [479] . В 1857 году появились первые документы – свидетельства того, что Константин Николаевич взялся за осуществление проекта. В 1858 году Соединенные Штаты зачем-то посещает ставленник великого князя М.Х. Рейтерн. Кроме Рейтерна Константин Николаевич на правах морского министра многократно посылает доверенных лиц в Соединенные Штаты для изучения опыта военно-морского строительства, хотя в стране, где только что отгремела гражданская война и практически отсутствовал военный флот, едва ли можно было чему-то научиться.
Десять лет великий князь Константин Николаевич настойчиво шел к намеченной цели. Он не забывал о ней даже в самые трудные периоды своей жизни, хлопочет об этом даже будучи наместником Царства Польского, даже находясь в 1864 году в кратковременной опале; не забывает об Аляске на посту председателя Госсовета. Все это делает очевидным присутствие личного мотива, личной заинтересованности в деятельности великого князя по продаже Аляски. И это неудивительно, если учесть, что Константин Николаевич не раз оказывался в центре коррупционных сделок, связанных с лоббированием частных интересов в ущерб государственным. В 1865 году разразился скандал в связи с аферой варшавского банкира Френкеля и товарища министра финансов H. A. Генгросса. Последний сумел получить согласие Александра II на реализацию проекта, по которому любой российский подданный должен был отвечать своей частной собственностью за государственные долги. Подобная наглость и произвол вызвали волну возмущения в обществе, и H.A. Генгросса отправили в отставку [480] .
Не менее скандальным в этой истории оказалось то, что капиталы ростовщика Френкеля вывозились из России за границу при содействии великого князя Константина Николаевича. Возглавляя морское ведомство, Константин Николаевич отдал приказ переправлять деньги в сумках сотрудников фельдъегерской службы Морского министерства, которые, естественно, не досматривались на границе [481] .
В биографии великого князя Константина Николаевича находим и другие, не менее серьезные компрометирующие его обстоятельства, которые позволяют говорить о существовании скрытой подоплеки сделки. Такой подоплекой могли стать две причины:
1) механизмы тайного давления на великого князя со стороны неких вдохновителей идеи «округления» Соединенных Штатов Америки;
2) материальная заинтересованность брата государя при благополучном завершении сделки.
Сам же великий князь Константин своим влиянием на царя и хлопотами перед ним о своих единомышленниках А.М. Горчакове и М.Х. Рейтерне, прямым давлением на Н.К. Краббе сформировал уже необходимое правительственное мнение и подготовил единодушное решение Особого комитета.
Что же могло сработать в деле продвижения к ратификации «Договора об уступке…» российских территорий США?
На существование тайных рычагов давления на Константина Николаевича указывают некоторые косвенные данные.
К примеру, известно, что делом всей жизни великого князя считался флот, его реформирование и перестройка. Для этого необходимы огромные капиталовложения, которых хронически не хватало. А в это время идейный соратник великого князя, его протеже – министр финансов М.Х. Рейтерн, пытается свести государственный бюджет за счет сокращения бюджета военного и особенно военно-морского ведомств – любимого детища великого князя Константина. Фактически, это прямой вызов великому князю. Такая политика М.Х. Рейтерна должна была привести к жесткому противостоянию между ним и великим князем, при котором о каких-либо единодушных решениях и речи быть не могло. На деле же видим обратное – общее согласие и полное взаимопонимание по любым вопросам. Следовательно, имело место иное, скрытое от посторонних глаз объединяющее начало, которое заставляло обоих игнорировать, казалось, непреодолимые разногласия.
В XVIII–XIX вв. подобным началом являлось масонство. И хотя в эпоху реформ официально масонские ложи были запрещены, своей деятельности они не прекращали [482] .
В необъяснимой с точки зрения государственных интересов бездеятельности великого князя в Польше, как ни странно, прослеживается идейная близость с позицией российских революционных демократов, не скрывавших своих масонских взглядов и причастности к ложам. «Мы с Польшей, – писал А.И. Герцен в номере «Колокола» от 1 апреля, – потому что мы за Россию! Мы со стороны поляков, потому что мы русские. Мы хотим независимости Польши, потому что мы хотим свободы России. Мы с поляками, потому что одна цепь сковывает нас обоих. Мы с ними, потому что твердо убеждены, что нелепость империи, идущей от Швеции до Тихого океана, от Белого моря до Китая (курсив мой. – И.М. ), не может принести блага народам, которые ведет на смычке Петербург» [483] . Так Герцен впервые обнародовал идеи революционной демократии об ограничении территориального могущества России, примечательно, что реализовывал эти идеи Константин Николаевич и будучи наместником в Польше, и будучи во главе Особого комитета по продаже Аляски.
Константин Николаевич дважды представлял императору проект Конституции, о котором мечтали, которого требовали революционные демократы в России и за рубежом. Его «Морской сборник», с которым сотрудничал Н.Г. Чернышевский, был рупором идей революционной демократии. Открытый либерализм, приверженность конституционной монархии, симпатии к республиканским государствам США и Франции, наконец, поощрение и внедрение капиталистических форм хозяйствования – все это общая идеологическая платформа великого князя и его либерального окружения, зараженных масонскими идеями «общего блага». Не имея фактов для утверждения, что продажа Аляски от начала и до конца являлась результатом деятельности тайной организации, можно, однако, предполагать, что все названные комиссией официальные причины территориальной сделки – являются лишь ширмой тщательно скрываемой истины.
Другой рычаг воздействия на членов Особого комитета – подкуп – также нельзя исключать из возможных причин продавливания ими договора, ибо, как свидетельствовали современники: «Взяточничество, личные денежные расчеты, обходы законных путей и пр. дошли в Петербурге до крайних пределов. Всего можно достигнуть, и вместе с тем в справедливейшем, в законнейшем можно получить отказ. У большинства власть предержащих имеются любовницы, жадно берущие деньги, им предлагаемые, и затем распоряжающиеся деспотически своими возлюбленными. У иных сановников имеются секретари или доверенные лица, исполняющие обязанности любовниц и делящие деньги со своими доверителями. Безнравственность, бессовестность, бессмыслие высшей администрации превзошли все мошенничества и нелепость губернских и уездных чиновников. Надо пожить в Петербурге и иметь там значительные дела, чтобы изведать всю глубину беспутства центральной нашей администрации» [484] .
О том, что подкупом могли склонить к продвижению договора второе лицо империи – брата правящего монарха, бывшего председателем Государственного Совета, свидетельствует странное совпадение по времени и характеру исполнения двух сделок, потрясших Россию в 1867–1868 годах. Это не только анализируемая здесь добровольная «уступка» российских заокеанских территорий, но и продажа в частные руки государственного имущества – Николаевской железной дороги. Проследим обстоятельства осуществления последней по мемуарным запискам Д.А. Милютина [485] .
Сделку по продаже Аляски Д.А. Милютин сравнивает с продажей Николаевской железной дороги, дав ей следующую характеристику: «Важная государственная линия сообщения между обеими столицами, устроенная так капитально, даже роскошно, дающая при этом значительный чистый доход» [486] . Одну из основных ролей в продавливании сделки – передачи Николаевской железной дороги в частную собственность – снова сыграл министр финансов М.Х. Рейтерн, который впервые соприкоснулся с этим вопросом еще в 1858 году, когда управлял делами Комитета железных дорог. В связи с продажей в частные руки железной дороги он утверждал, что «чрезвычайное развитие государственной собственности приносит больше вреда, чем выгоды, и что всякое дело идет гораздо лучше в частных руках, чем в казенном управлении» [487] . В отношении Российско-Американской компании, управлявшей Аляской, Рейтерн, вслед за великим князем Константином, отстаивал противоположную позицию, доказывая большую эффективность казенного управления не в пример частному хозяйствованию.
Будучи беспристрастным наблюдателем событий, Д.А. Милютин подчеркивает «финансовую абсурдность» продажи Николаевской железной дороги, ее «невыгодность» для государства: «Можно ли назвать «выручкою» финансовых средств через продажу дороги, если выручаемые средства заключаются в выпуске новых бумаг самим же правительством. Не проще ли выпустить бумаги, – как это делалось и до сих пор, – прямо на постройку новых дорог, не предоставляя частной компании громадного дохода от существующей казенной дороги, которая по своей доходности является второй во всей Европе (курсив мой. – И.М. )» [488] .
Противоречие и этой правительственной сделки интересам империи, как и в случае с продажей Аляски, указывает либо на профессиональную несостоятельность государственных финансистов, либо на лоббирование чиновниками частных интересов, иными словами, на масштабную аферу. Последнее всецело подтверждает дальнейшая судьба Николаевской железной дороги, предопределенная министром финансов: «Затем предстояло рассмотреть щекотливый вопрос. Кому именно предстояло передать такой крупный источник верного дохода. Здесь М.Х. Рейтерн вместе с К.В. Чевкиным настояли на передаче дороги «Главному обществу российских железных дорог», владевшему уже двумя капитальными линиями Петербургско-Варшавскою и Московско-Нижегородскою, – устранив решительно конкуренцию московских капиталистов, предлагавших организовать товарищество на паях» [489] .
«Главное общество российских железных дорог» было создано крупнейшими банкирами и финансистами Парижа, Лондона и Петербурга в 1857 году. Во главе этого акционерного общества встал самый богатый тогда в России банкир Л.А. Штиглиц. В состав руководства общества входили и некоторые высокопоставленные российские сановники, с помощью которых осуществлялось лоббирование интересов «Главного общества российских железных дорог» в Правительстве [490] .
Историк И.Е. Дронов отмечает: «Безудержная самореклама, подковерная интрига, подкуп нужных лиц поначалу принесли успех, однако очень скоро стало ясно, что широковещательные обещания Главного общества за несколько лет покрыть Россию сетью железных дорог, не затратив ни копейки казенных средств, оказались пустым звуком. Из четырех проектированных веток не было закончено ни одной, и правительство само вынуждено было выдать ссуды на завершение строительства этих стратегически необходимых путей сообщения» [491] .
Потеряв интерес к строительству, «Главное общество российских железных дорог» решило переключиться на коммерческую эксплуатацию уже построенных казенных железных дорог. Самым лакомым куском для банкиров стала проложенная еще при Николае I Московско-Петербургская железная дорога. При этом «Главное общество…» даже не собиралось расплачиваться за дорогу живыми деньгами. Вместо них предполагалось выпустить облигации под гарантию государства. Операция выглядела откровенной махинацией, но «Главному обществу…» удалось заручиться поддержкой министра финансов М.Х. Рейтерна» [492] .
А ведь к моменту приобретения Николаевской железной дороги «Главное общество российских железных дорог» являлось банкротом. Имея официальный уставной капитал в 75 миллионов рублей, оно к 1868 году задолжало 135 миллионов, из них государству – 92 миллиона [493] . Приобретение Николаевской железной дороги становилось для «Главного общества…» единственным шансом спастись от неминуемого краха.
В связи со скандальной продажей Николаевской железной дороги министр внутренних дел П.А. Валуев не скрывал своего отношения к министру финансов М.Х. Рейтерну и председателю департамента государственной экономии Государственного Совета К.В. Чевкину: «Государь решительно не замечает недобросовестности и наглости, с которыми подбирают подходящие аргументы Чевкин всегда, а Рейтерн иногда» [494] .
В махинациях, связанных с продажей Николаевской железной дороги, А.И. Кошелев [495] фактически обвинил великого князя Константина и министра финансов, он был убежден в намеренной продаже Николаевской железной дороги «Главному обществу российских железных дорог» на невыгодных для государства условиях с отстранением от конкурса главных конкурентов.
В 1857 году «Журнал для акционеров» писал: «Великий князь Константин Николаевич принял в Париже членов совета «Главного общества российских железных дорог». Он, как видно, живо интересуется делами обширного предприятия» [496] . Как отмечали исследователи, «либеральные убеждения сочетались у Константина Николаевича с властолюбием и неумением терпеть возражения… страстная борьба с казнокрадством не мешала ему самому участвовать в железнодорожных махинациях…» [497]
Вопрос о передаче Николаевской железной дороги в частные руки впервые был поднят 18 декабря 1867 года на заседании Совета министров. Об этом заседании наследник престола Александр Александрович писал в своем дневнике: «Начал, конечно, болван Рейтерн с доклада, а потом прочие говорили и делали возражения. – Известно, что Министерство финансов во что бы то ни стало желает и почти что решило передать Николаевскую железную дорогу Главному обществу. – Говорят многие, – и это почти наверное, – что все Министерство финансов подкуплено английским банкиром, чтобы настоять на продаже Главному обществу. – Поэтому почти все были против министра финансов и говорили в пользу русского общества купцов и фабрикантов… Это дело грязное со стороны Рейтерна, его компании и Министерства; конечно, дядя Костя с ним заодно, так как Рейтерн его креатура (курсив мой. – И.М. ). – Посмотрим, что будет еще, но на этот раз, к счастию, не решили это дело. – Я постараюсь что-нибудь сделать в пользу Русского Общества, и если Бог поможет, то это будет большой шаг к лучшему…» [498]
Свой протест против беззастенчивого коррупционного произвола министра финансов цесаревич пытался донести до отца. В своем письме царю он писал: «Я остаюсь при своем убеждении, и еще раз повторю, что в этом Министерстве делаются дела нечистые. – Я не сочиняю и не позволил бы себе говорить так смело, если не было все это так видно и гадко…» [499] .
По мнению С. Ю. Витте, не только в. кн. Константин, но и сам император был в курсе махинаций Рейтерна с железнодорожными концессиями. Любовница Александра II княжна E. М. Долгорукая брала огромные взятки у дельцов всех мастей за согласие повлиять на царя в пользу того или иного претендента на концессию [500] .
Продажа Николаевской железной дороги, осуществленная в те же сроки, что и сделка по Аляске, была аферой, с заинтересованными в ней теми же самыми высокопоставленными лицами, известными нам по афере с продажей Аляски. Мотивация обеих сделок удивительно схожа.
Как и в ситуации вокруг продажи Аляски, сначала предпринимаются попытки убедить российское общество в необходимости продажи стратегической транспортной артерии, хотя с самого начала очевидно было, что как «уступка» русских колоний, так и продажа Николаевской железной дороги не соответствовали государственным интересам, что официальные причины сделок не только не отражали истинного положения дел, но и противоречили здравому смыслу, что и сценарии, и режиссеры у двух глобальных государственных финансовых операций были одни и те же. Следовательно, и продажа Аляски, и продажа дороги от начала и до конца являлись правительственными аферами.
Историк М.Л. Гавлин указывает, что в середине 60-х годов XIX века «железнодорожное дело переходит в руки небольшой группы тузов-миллионеров, ставших по существу монополистами, железнодорожными магнатами, своеобразными «олигархами», взращенными, как и в наше время, на казенных деньгах. Возникает негласный союз между сановной бюрократией и зависимыми от нее «железнодорожными королями» – монополистами (концессионерами и оптовыми подрядчиками). Все это никак не могло способствовать развитию рыночной конкуренции и экономической свободы в России» [501] . Покровительством Министерства финансов частным железнодорожным обществам «был преподан наглядный урок сметливости, ловкости в мошенничестве» [502] , а сами железнодорожные концессии «разожгли аппетиты к грабежу и разбазариванию государственных средств… в угоду союзу сановной бюрократии и олигархической буржуазии» [503] .
Первые десятилетия после «Великой реформы» Александра II вызвали к жизни появление целой группы предпринимателей-нуворишей, концессионеров и подрядчиков, в короткие сроки сумевших нажить баснословные богатства, главным образом за счет казны. Из этой среды выдвинулся ряд крупных организаторов железнодорожного строительства в России, ставших затем владельцами построенных ими железных дорог и получивших прозвище «железнодорожных королей», в первую очередь к ним можно отнести Полякова, Губонина, Кокорева, Блиоха, Кроненберга, фон Дервиза и фон Мекка [504] .
С.Ю. Витте характеризовал их следующим образом: «Так как железные дороги имели значительную часть своих капиталов, гарантированную государством, а у иных дорог и весь капитал был гарантирован государством, то, в сущности говоря, эти железнодорожные короли заняли такое положение в значительной степени благодаря случайностям, своему уму, хитрости и в известной степени пройдошеству. В этом смысле каждый из них представлял собою довольно видный тип» [505] . При крайне льготных технических условиях стоимость строительства дороги была сильно и, по-видимому, искусственно завышена: по некоторым оценкам, чуть ли не вдвое. По существу, для постройки дороги использовался лишь облигационный капитал, а акционерный капитал оставался чистым «барышом» руководителей дела, причем гарантированным правительством [506] . Как утверждал С.Ю. Витте: «Нередко, за невозможностью разместить облигации в частные руки, правительство оставляло их за собой. Таким образом, фактически железные дороги строились на государственные средства, или средства, гарантированные государством, которое из-за этого вошло в громадные долги, управление же всем железнодорожным делом отдано было частным предпринимателям почти в бесконтрольное владение» [507] .
Изложенные обстоятельства вскрывают коррупционный характер деятельности Министерства финансов, которым руководил памятный нам М.Х. Рейтерн, и председателя Государственного Совета великого князя Константина Николаевича, позволяют говорить о сделке с русскими колониями как о части продажной политики высших должностных лиц, возведенной в систему. Причем архивные документы, не заслужившие прежде должного внимания исследователей, свидетельствуют не только о косвенной, но и прямой взаимосвязи железнодорожных афер с продажей Аляски.
В 1863 году в России было образовано частное Общество Московско-Рязанской железной дороги, в число главных акционеров которого вошли К.Ф. фон Мекк и С.А. Долгорукий. Председателем правления избран бывший сенатский чиновник П.Г. фон Дервиз, занимавший прежде в Обществе Саратовской железной дороги должность главного секретаря [508] . Секретарь «Общества для содействия русской промышленности и торговли» (1867–1877 гг.) К.А. Скальковский отмечал, что «постройка частных железных дорог двинулась только тогда, когда Дервиз, товарищ Рейтерна по лицею (курсив мой. – И.М. ) и секретарь разорившейся Саратовской дороги, согласился на выпуск по 52 руб. за сто акций Рязанской дороги» [509] . Так бывший лицейский товарищ министра финансов на чрезвычайно льготных условиях получил концессию от правительства на постройку Московско-Рязанской и Рязанско-Козловской железных дорог [510] .
24 декабря 1866 года по решению специальной правительственной конкурсной комиссии концессию на строительство Курско-Киевской дороги на льготных условиях снова получают те же компаньоны. Правительство практически взяло на себя всю реализацию основного капитала общества, а назначенная «поверстная стоимость» дороги была намного выше действительной стоимости [511] .
Итак, лицейский товарищ министра финансов и его протеже П.Г. фон Дервиз, его компаньон К.Ф. фон Мекк, а также близкий родственник любовницы императора князь С.А. Долгорукий к 1867 года стали фактическими хозяевами и распорядителями миллионных барышей Московско-Рязанской, Рязанско-Козловской и Курско-Киевской железных дорог.
А теперь обратимся к прелюбопытнейшему документу департамента государственного казначейства: «За уступленные Северо-Американским Штатам Российские владения в Северной Америке поступило от означенных Штатов 11 362 481 руб. 94 коп. Из числа 11 362 481 руб. 94 коп. израсходовано за границею на покупку принадлежностей для железных дорог: Курско-Киевской, Рязанско-Козловской, Московско-Рязанской и др. 10 972 238 руб. 4 коп. Остальные же 390 243 руб. 90 коп. поступили наличными деньгами» [512] .
Кто мог так вольно распорядиться миллионами государственных средств? Только сам государь Александр II и ближайший к нему круг доверенных лиц, среди которых все те же великий князь Константин Николаевич, министр финансов М.Х. Рейтерн – ключевые фигуры, сыгравшие роковую роль в утрате Россией своих американских территорий.
С убийственной критикой обрушился на Александра II и его окружение один из умнейших и прозорливых государственных деятелей XIX века обер-прокурор Святейшего Синода Константин Петрович Победоносцев. Ю.В. Готье в работе «К.П. Победоносцев и наследник Александр Александрович. 1865–1881» отмечал, что Победоносцев не любил Александра II за государственную дряблость, за ненациональную политику, за недостаток благочестия и за семейную безнравственность. В доверительной переписке с сестрами Тютчевыми К.П. Победоносцев не скрывал своего неприязненного, презрительного отношения к императору Александру II и его правлению: «Нам здесь, не поверите, как надоели преобразования, – пишет К.П. Победоносцев А.Ф. Тютчевой 14 декабря 1864 года, – как мы в них изверились, как хотелось бы на чем-нибудь твердом остановиться, чтоб знать, наконец, какое колесо у нас вертится и на каком месте какой работник стоит… Право, иной раз можно вообразить, что живешь между детей, воображающих, что они взрослые: посудите как это тяжело» [513] . В момент острейшего кризиса Русско-турецкой войны, в сентябре 1877 года, К.П. Победоносцев пишет Е.Ф. Тютчевой: «И на кого рассчитывать? От кого требуется решение? Государь, по-видимому, впал в пассивное состояние; решится ли он почти вопреки себя взять метлу в руки, выместь прежних, взять новых людей? Во всю свою жизнь он как бы по природе своей боялся способных людей, избегал их; искал ничтожества, потому что на ничтожестве легче было ему успокоиться (курсив мой. – И.М. )» [514] .
К.П. Победоносцев, сохраняя доброе человеческое отношение к Александру Николаевичу, упрекал его в отсутствии государственной воли: «Добрый человек – сердце в нем сказывается, но как горько в такие минуты не находить в нем самого драгоценного – воли сознательной, твердой, решительной» [515] . С каждым новым годом реформ оценки обер-прокурора Святейшего Синода становились менее сдержанными, неприязнь перерастала в негодование: «О самом владыке и говорить нечего: он жалкий и несчастный человек, и нет ему возвращения вспять. Бог поразил его: у него нет силы встать и управлять своими движениями, хотя и воображает себя живым и действующим, и властным. Явно, что воля в нем не исчезла: он не хочет слышать, не хочет видеть, не хочет действовать. Он хочет только бессмысленно волею чрева» [516] .
Размышления обер-прокурора Святейшего Синода о 25-летнем царствовании Александра II звучат приговором императору, его окружению, реформам и эпохе: «А это 25-летие роковое, и человек его роковой – l\'homme du destin для несчастной России. Бог с ним. Бог рассудит, виноват ли он или нет, только в руках у него рассыпалась и опозорилась власть, врученная ему Богом, и царство его, может быть и не по вине его, было царством лжи и мамоны, а не правды» [517] . Решение продать Аляску – ярчайшее тому подтверждение.
Министр внутренних дел П.А. Валуев так оценивал участие Александра II в принятии государственных решений: «Государь самодержавен только по имени, что есть только вспышки, проблески самовластия, но что при усложнившемся механизме управления важнейшие государственные вопросы ускользают и должны по необходимости ускользать от непосредственного направления государя» [518] .
Архивные документы засвидетельствовали прямую связь в характере исполнения двух крупнейших сделок и утечку средств, полученных за Аляску, на нужды частных владельцев железных дорог. Организаторы продажи Аляски спланировали и реализовали крупнейшую правительственную аферу, в результате которой все средства, полученные за русские колонии в Северной Америке, поступили в личное распоряжение доверенных лиц великого князя Константина Николаевича и министра финансов М.Х. Рейтерна. Учитывая, что железнодорожные дельцы были лишь техническими посредниками, передаточным звеном в разработанной сановниками схеме, логично предположить, что значительная часть суммы ушла в карманы организаторам продажи Русской Америки.
АМЕРИКА, КОТОРУЮ МЫ ПОТЕРЯЛИПосле того, как Российско-Американская компания в 1867 году оставила Аляску, здесь тотчас воцарился режим насилия и беззакония, оголтелого грабежа аборигенов, безжалостного истребления животного мира. Дошло до того, что взбунтовавшихся индейцев расстреливали из пушек. Из 50 тысяч проживавших на Аляске человек к 1880 году осталось чуть больше половины, и всего 392 белых, среди которых немало русских, не вывезенных царским правительством и брошенных здесь на произвол судьбы.
Новые хозяева Аляски не утруждали себя созданием административного правления на приобретенных землях, возложив все управление Аляской на капитана одного из своих судов, стоявших у берегов Аляски [519] .
«Американский Православный Вестник» в 1897 году писал: «Тридцать лет, прожитые Аляской после снятия здесь русского флага, довели коренных ее жителей до последней степени нищеты. Все созданное здесь русской цивилизацией разрушено и уничтожено, и обитатели страны поставлены ныне в условия гораздо более худшие, чем даже в каких они были до появления на Аляске белого человека» [520] . Все это говорит об абсурдности до сих пор бытующих доводов о том, что причиной уступки наших земель американцам стала малая численность русских и дороговизна управления колониями: русских на момент продажи здесь насчитывалось более 800 человек, кроме них около двух тысяч креолов, родившихся от смешанных браков русских с аборигенками [521] . Не надо забывать, что около десяти тысяч местных жителей приняли Православие и тесными узами оказались связаны с русской культурой [522] .
…Ожила Аляска только в годы Второй мировой войны. По ленд-лизу через аэродром в Фэрбенксе из Соединенных Штатов шли грузы для воюющего Советского Союза.
Военная тема нашла здесь свое развитие и в годы «холодной войны». Аляска покрылась военными базами, нацелив ракеты в тихоокеанское подбрюшье России. В Капитанской гавани острова Уналашка расположилась одна из самых больших баз американского военно-морского флота, а остров Амчитка стал полигоном для испытаний ядерного оружия [523] . Мощная военная группировка позволяла американцам в случае обострения отношений с Советским Союзом перерезать короткий морской путь на советский Дальний Восток. Стратегическое значение некогда утерянной Русской Америки стало очевидным даже самым заскорузлым сторонникам продажи Аляски.
Новая эра в истории Аляски началась после открытия здесь богатейших залежей нефти, как на суше, так и на шельфе. Уникальное нефтяное месторождение Прудо-Бей стало символом процветания и успеха. Сегодня на Аляску приходится четверть всей добычи нефти США [524] . Девять десятых доходов штата – от черного золота [525] .
Русский период оставил в культуре Аляски глубокий след. Значительная часть коренного населения по-прежнему исповедует Православие. Былой столичный город Ново-Архангельск переименован в Ситху. Здесь живет немало потомков русских и первых креолов. Стоит собор Архангела Михаила.
Российский флаг в столичном граде Русской Америки Ново-Архангельске был спущен 18 октября 1867 года. В этот день теперь в Ситхе ежегодно устраивается праздник в память о Русской Америке. Жители наряжаются в старинные национальные одежды, танцуют, как встарь, и все на празднике дышит русским духом.
Недалеко от Анкориджа, в местечке Еклутна, сохранились православная церковь и кладбище при ней. Местный музей полон экспонатов из русского быта позапрошлого века.
На Кенайском полуострове есть несколько поселков старообрядцев, переселившихся сюда из других штатов Америки. У них своя церковь.
Как же нам относиться сегодня к Русской Америке? Почему по-прежнему щемит сердце при разговоре об Аляске и все яростнее споры историков?
В XIX веке западное побережье Северной Америки стало предметом острого соперничества России, Англии, Испании и США. Все прекрасно понимали стратегическое значение побережья. Д.И. Завалишин писал императору Николаю I: «Калифорния, поддавшаяся России и заселенная русскими, осталась бы навсегда в ее власти. Приобретение ее гаваней и дешевизна содержания позволяли иметь там наблюдательный флот, который доставил бы России владычество над Тихим океаном» [526] . Дальновидный американец Н. Бэнкс очень высоко и очень точно оценивал русские владения: «Аляска является ключом к Тихому океану и вместе с островами образует плацдарм для США на Тихом океане, который обеспечит триумф цивилизации» [527] .
В начале XIX века русские сумели закрепиться на Гавайских и Маршалловых островах, но были оттуда выбиты. В 1825 году российский министр иностранных дел К.В. Нессельроде в прямом смысле слова подарил Англии несколько сот километров американского побережья. Граница наших владений сместилась с 51 град. с. ш. до 54 град. 40 мин. с. ш. В 1841 году калифорнийская колония Российско-Американской компании за 30 тысяч долларов была продана некоему Джону Суттеру. Денег от него сполна Россия не получила, так что формально крепость Росс и ее округа остались нашими [528] . В 1848 году на бывших русских землях открыли богатейшие золотые россыпи [529] . Потерянные в первой половине XIX века тихоокеанские территории мы так и не смогли тогда закрепить за собой международными соглашениями. Хотя в 1836 году имели реальную возможность получить от Мексики официальное признание той же колонии Росс. Только что освободившиеся из-под испанского владычества мексиканцы остро нуждались в нашей дипломатической поддержке.
Несмотря на спорность таких приобретений, как Гавайские острова, их утрата стала для России поражением. Еще большим геополитическим поражением явилась уступка Аляски. Капитуляцию (или все же предательство?) оформили в виде торгового соглашения.
У американцев, убежденных, что все на свете покупается и все продается, вопросов с Аляской не возникает. Чуть ли не половина этой страны состоит из некогда купленных земель. Для русских, привыкших, что территория приобретается потом и кровью, случившееся с Аляской укладывается в сознании с трудом. Еще больше осложняет ситуацию характер заключенного соглашения. Как отмечают американские историки, «вся сделка пропитана запахом коррупции» [530] .
О неблаговидном характере сделки говорит и судьба относящихся к ней документов. Исчезли и государственные бумаги, и сугубо личные. Часть дневников того же великого князя Константина Николаевича, посвященная времени принятия решений по Аляске, исчезла. Американские послы, несомненно, принимали в судьбе Аляски самое живое участие, но соответствующих документов историками до сих пор не найдено. Сам договор в России опубликовали лишь через год, и то на французском языке в специальном дипломатическом издании.
Решение императора Александра II было абсолютно не в пользу России. Неспроста большинство высших сановников империи ничего не знали о ходе подготовки соглашения по Аляске. Даже председателя Комитета министров П.П. Гагарина поставили уже перед свершившимся фактом. Гагарин отмечал, что «Правительство продало частное имущество безо всякой оценки и безо всякого согласия со стороны законного владельца» [531] .
Один из последних главных правителей русскими колониями в Америке Ф.П. Врангель еще в начале 60-х выступил с протестом против возможной продажи Аляски, неоднократно подчеркивая, что русские владения в Америке имеют важное значение для защиты государственных интересов России. В 1864 году Врангель оставил государственную службу и переехал на постоянное жительство в имение Руиль [532] . В 1867 году до него дошли сведения о том, что царское правительство продало-таки Русскую Америку. Барон получил письмо от своего друга президента Академии наук графа Ф.П. Литке, который, стараясь утешить Ф.П. Врангеля, писал, что продажу Русской Америки считает лучшим исходом для Российско-Американской компании, тем более это полезно для государства, поскольку граница наших владений на севере Тихого океана сократится и легче будет обеспечивать ее безопасность [533] . «Любезный друг! – не без иронии отвечал ему Ф. П. Врангель. – В этом отношении можно даже не пожалеть продать и Камчатку, а Амурский край с новыми портами до Кореи и Сахалин отдать американцам в аренду на 99 лет. От этого только туземцы пострадают, а край заселится производящим поколением свободных колонистов и разовьются земледелие, промышленность и торговля – до чего мы сами, Бог весть, дойдем когда-нибудь. Наши колонии независимо от пушных промыслов будут весьма отличны предприимчивым и денежным американцам: угольные пласты в различных пунктах, хвойный рангоутный лес, отличные порты или гавани – все это в соседстве с Верхней Калифорнией может добавить существенные выгоды для янки» [534] .
Произвольно были оценены размеры понесенных в результате сделки убытков. Российско-Американской компании из «американских денег» выплатили всего около миллиона рублей. Реальные убытки во много раз больше. По расчетам П.П. Гагарина, только акционерам следовало передать 5678 тысяч рублей, то есть половину полученных за Аляску денег. На круг выходило, что Русскую Америку продали по пять (!) центов за гектар.
Пропитанный «духом коррупции» договор 1867 года имеет ряд юридических пробелов, которые позволяют признать его ничтожным, не имеющим дальнейших оснований для своего действия. Каковы эти пробелы?
В договоре говорится об уступке, но не сказано, на какой срок, то есть здесь отсутствует традиционная для дипломатических трактатов формулировка «на вечные времена». Американцев, видимо, удовлетворила тогда приписка Александра II, который обещал «императорским нашим словом за нас, наследников и преемников наших» соблюдать подписываемые условия. Но после свержения династии Романовых обещание царя за своих наследников и преемников потеряло силу. В принципе, текст договора позволяет России потребовать вернуть себе Аляску и возместить арендную плату за годы, прошедшие после отречения императора Николая II от престола.
Еще одним юридически обоснованным основанием для признания договора ничтожным могут служить имущественные претензии наследников бывших владельцев Российско-Американской компании.
На попрание прав частных собственников в результате сделки указывал в записке от 5 августа 1867 года председатель Комитета министров князь П.П. Гагарин [535] . Государственный сановник доказывал, что правительство не имело право продавать все, что было рукотворно создано в колониях, имущество и пустопорожние земли, поскольку они являлись частной собственностью русских подданных: «Образование Компании свершилось силою чисто частной предприимчивости, без всякого пособия со стороны правительства. Компания сама завладела территорией, собственными средствами устроилась на ней, приобрела много имущества, в настоящее время лично ей принадлежащего, каковы например: пустопорожние земли, здания, крепости, казармы и другие строения, – одним словом, путем собственной деятельности Компания сделалась полным хозяином в колониях, причем правительство, не вмешиваясь в дела ее, оставалось только органом, пользовавшимся верховными и административными правами» [536] .
П.П. Гагарин убедителен в том, что статьи «Договора об уступке Российских Северо-Американских колоний» противоречат законам Российской империи. Так, в п. 6 договора сказано: «Уступка территории и владений, делаемая настоящим договором, полна и не обременена никакими оговорками, привилегиями, особыми льготами, имуществом, акционерными компаниями, имеющими устав, утвержденный правительством, или не имеющими оного, русскими или другими, и вообще ни чьими правами кроме прав владельцев частной личной собственности» [537] , кроме того, в п. 2 указано, что «Вместе с территорией и владениями, означенными в предыдущей статье, уступается право собственности на все пустопорожние земли, принадлежащие государству участки, казенные здания, казармы и другие строения, не составляющие частной личной собственности» [538] . Однако существование привилегии, дарованной Российско-Американской компании на 20 лет, делает п. 6 договора незаконным.
Пункт 2 договора и вовсе абсурден, поскольку государство, обладая в колониях только верховным политическим правом, не имело права собственности на строения, имущество и земли. Поэтому объекта соглашения юридически не существовало: «Между тем, стоит сообразить, что на колониях лежит дарованная на двадцать лет привилегия с исключительной льготой и субсидией в 200 000 р. ежегодно, что в них, кроме частного личного имущества креолов и русских, там поселившихся, есть имущество, составляющее исключительную собственность Российско-Американской компании, что уступленные колонии именно обременены правами акционерной компании, имеющей высочайше утвержденную концессию, что пустопорожние земли, здания, казармы и другие строения, не составляющие частной личной собственности, неотъемлемо принадлежат Компании на законном праве собственности, ибо, как сказано выше, правительство наше владеет в Русско-Американских колониях лишь верховными правами, – стоит сообразить все это, чтобы прийти к заключению, что правительство продало частное имущество без всякой оценки и без всякого согласия со стороны законного владельца, – уступило территорию с условием отсутствия всяких обязательств, тогда как на этом имуществе именно существует концессия и привилегия с определенной субсидией на 20 лет, – обязалось сдать такие казенные здания и имущество, которых не существует на самом деле, ибо все здания и сами крепости, а равно вооружение, принадлежат Компании, и наконец нарушило все законные права собственности своих подданных, и отняло права по высочайше утвержденным между им и Русскою Акционерную компаниею обязательствам» [539] .
П.П. Гагарин подчеркивает, что виновником всех бед компании является правительство: «Все понесенные Компанией убытки произошли, собственно, вследствие промедления правительством в разрешении вопроса о возобновлении привилегии, чем общество было лишено всех прав, которыми оно пользовалось до наступления срока привилегии» [540] .
По мнению Гагарина, справедливость, нарушенная в результате попрания правительством законов, может быть восстановлена путем передачи денег, полученных за колонии, акционерам Российско-Американской компании, а также предоставленным Компании правом продолжать свою деятельность на оставшихся территориях: «Передача всей вырученной от продажи суммы (с удержанием, конечно, в пользу правительства той части, которая необходима для покрытия всех казенных выдач, хотя бы и списанных со счетов в прежнее время), в руки Компании, предоставив ей право продолжать свою деятельность на Курильских островах, оставшихся ее собственностью, и производить промысловые предприятия на всем пространстве территории, не отошедшей от России» [541] .
Председатель Комитета министров заявляет, что за 7,2 миллиона долларов продано исключительно имущество частной компании: «Удовлетворение акционеров Российско-Американской компании, имущество которых продано за 7 200 000 золотых долларов, не может быть определено в меньшем размере, чем оно определено по прочим частным предприятиям, а потому если бы правительство приняло в этом случае за основание способ выкупа железных дорог, определенный по всем концессиям, то заплатило бы гораздо более противу приведенной суммы» [542] . При этом существование государственных экономических выгод, которые могла бы сулить России сделка, для П.П. Гагарина представляется невозможным: «Действительно, не говоря уже о ничтожности вырученной от этой продажи суммы, нельзя не признать, что правительством при такой сильной мере, идущей прямо вразрез с имущественными интересами Компании и имеющей такой резкий характер, какой показан выше, – не могли руководить никакие денежные соображения, т. е. желание извлечь для себя из этой продажи какую бы то ни было материальную прибыль. Очевидно, что здесь действовали соображения более высшие, а именно – политические…» [543]
Председатель Комитета министров прямо указывает на незаконность сделки: «Продажа колоний и без того совершилась на условиях, осуществление которых прямо нарушает коренные законы об имущественных правах русских подданных» [544] . П.П. Гагарин убежден, что правительство «нарушило все законные права собственности своих подданных и отняло права по высочайше утвержденным между им и Русскою Акционерною компаниею обязательствам» [545] .
Компания, чьи права оказались попраны, не только не получила компенсаций, которые справедливо требовала, но и понесла убытки, связанные с торопливостью российского правительства выполнить условия договора. Об этом свидетельствует письмо на имя Александра II за подписью уполномоченных акционерами Российско-Американской компании от 26 февраля 1869 года: «По случаю уступки русских колоний в Америке правительству Соединенных Штатов – Российско-Американская компания, в постоянном владении коей находились эти колонии, понесла убытки: от принудительной быстрой распродажи своего колониального имущества до 1230 000 руб. и от своеволия американцев до 350 000 руб., всего до 1 580 000 руб. В вознаграждение всей суммы этих убытков Компания получила из казны, за исключением долга, только 311 тыс. руб.
Столь несоразмерное вознаграждение Компании произошло единственно потому, что Комитет г.г. министров всемилостивейше дарованную Компании вашим величеством 2 апреля 1866 года новую двадцатилетнюю привилегию на владение колониями признал будто бы не существовавшею и таким образом вопрос о вознаграждении Компании с почвы строго законного права, перенес на почву правительственного снисхождения» [546] .
Таким образом, невосполнимые убытки Компании, связанные с одной лишь неоправданно быстрой распродажей компанейского имущества, составили около 1 270 000 рублей серебром [547] .
Все выше приведенные документы являются серьезным основанием для предъявления требований к правительству США в связи с незаконным присвоением имущества российских частных собственников, наследники которых вправе требовать компенсации или возврата собственности, в том числе земельной.
* * *
Подведем итоги. Продажа Аляски Соединенным Штатам в 1867 году Правительством России от начала до конца является предательством интересов России. Политическая обстановка того времени не давала ни малейшего повода для сдачи русских территорий. Все официальные причины продажи не только несостоятельны, но и противоречат друг другу. Цена за Аляску смехотворна, чисто символическая, при этом договор предусматривал отсрочку выплаты американских денег при немедленной передаче русских земель. Данная сделка нарушила законы Российской империи. Продажа Русской Америки – правительственная афера. Позорному договору об уступке российских земель, подписанному в 1867 году, предшествовала череда правительственных решений, идущих вразрез с экономическими и геополитическими интересами России. Искусственное разорение Российско-Американской компании и ликвидация североамериканских колоний означали вековую утрату стратегического приоритета России в Тихоокеанском регионе.
Принятые сокращенияАВПР – Архив внешней политики России.
АВПРИ – Архив внешней политики Российской империи МИД РФ.
ГАРФ – Государственный архив Российской Федерации.
РАК – Российско-Американская компания.
РГАЭ – Российский государственный архив экономики.
РГБ – Российская государственная библиотека.
РГА ВМФ – Российский государственный архив военно-морского флота.
РГИА – Российский государственный исторический архив.
ОР – Отдел рукописей.
Список использованных архивных материалов1. АВПР. Главный Архив. 1857–1858. Д. 4. Л. 12–14. Доклад Врангеля, 9 апр. 1857 г.
2. АВПР. Ф. Канцелярия. 1870. Д. 43. Л. 425.
3. АВПР. Ф. Канцелярия. 1860. Д. 195. Л. 216–217, А.М. Горчаков Э.А. Стеклю, 14(26) мая 1860 г.
4. АВПРИ. Ф. РАК. Оп. 888. Д. 382. Л. 3, «Касательно учреждения в водах Российских владений в Америке военного крейсерства». 1848 г.
5. АВПРИ. Ф. РАК. Оп. 888. Д. 382. Л. 4, «О сумме на учреждение военного крейсерства в Российско-Американских колониях». 1849 г.
6. АВПРИ. Ф. РАК. Оп. 888. Д. 382. Л. 1–2, Записка министру финансов Федору Павловичу Вронченко о необходимых мерах по сохранению неприкосновенности Российско-Американских владений. 1848 г.
7. АВПРИ. Ф. РАК. Оп. 888. Д. 389. Л. 1–6, Записка «О передаче в заведывание Российско-Американской компании острова Сахалин». 1853 г.
8. АВПРИ. Ф. РАК. Оп. 888. Д. 389. Л. 7–8, Записка Константина Николаевича в Главное правление РАК об основаниях занятие острова Сахалин Российско-Американской компанией. 1853 г.
9. АВПРИ. Ф. РАК. Оп. 888. Д. 389. Л. 250, Запрос Главного правления РАК управляющему Морским министерством об «изменениях или дополнениях представленных Компании, по Высочайшему повелению 11 апреля 1853 года, прав на владение островом Сахалином». 1856 г.
10. АВПРИ. Ф. РАК. Оп. 888. Д. 389. Л. 251, Записка Константина Николаевича в Главное правление РАК о «передаче из владения Российско-Американской компании в ведение и управление Правительства острова Сахалин». 1856 г.
11. АВПРИ. Ф. РАК. Оп. 888. Д. 389. Л. 259–262, Письмо начальнику Аянского порта о распоряжениях относительно передачи острова Сахалин из владений Российско-Американской компании в ведение и управление Правительства. 1856 г.
12. АВПРИ. Ф. РАК. Оп. 888. Д. 389. Л. 262, Записка Главного правления РАК капитану 1 ранга Казакевичу с просьбой об оказании помощи и содействия начальнику Аянского порта капитану 2 ранга Фуругельму в передаче острова Сахалин в ведение и управление Правительства. 1856 г.
13. АВПРИ. Ф. РАК. Оп. 888. Д. 397. Л. 1–4, «Записка об уступке Соединенным Штатам наших колоний в Северной Америке». 1857 г.
14. АВПРИ. Ф. РАК. Оп. 888. Д. 397. Л. 11–12, Письмо Константина Николаевича к А.М. Княжевичу от 27 октября 1859 года о необходимости продажи Российско-американских колоний.
15. АВПРИ. Ф. РАК. Оп. 888. Д. 399. Л. 2, Письмо Константина Николаевича А.М. Горчакову от 7 декабря 1857 года о необходимости продажи Соединенным Штатам Российско-американских колоний.
16. АВПРИ. Ф. РАК. Оп. 888. Д. 399. Л. 6–7, Ответ А.М. Горчакова на письмо Константина Николаевича от 7 декабря 1857 года.
17. АВПРИ. Ф. РАК. Оп. 888. Д. 399. Л. 9–10, Письмо М.Х. Рейтерна А.М. Горчакову. 1866 декабря 2.
18. АВПРИ. Ф. РАК. Оп. 888. Д. 399. Л. 11–12, Письмо Н. Крабе А.М. Горчакову. 1866 декабря 12.
19. АВПРИ. Ф. РАК. Оп. 888. Д. 399. Л. 14, Приглашение Константина Николаевича на «заседание комитета по делам касающихся до отношений наших с Северо-Американскими Штатами». 1866 декабря 13.
20. АВПРИ. Ф. РАК. Оп. 888. Д. 399. Л. 20–21, Записка на имя управляющего Морским министерством о прекращении деятельности Российско-Американской компании на Командорских и Курильских островах. 1868 апреля 26.
21. АВПРИ. Ф. РАК. Оп. 888. Д. 405. Л. 12–24, Письмо Константина Николаевича М.Х. Рейтерну. 1861 февраля 18.
22. АВПРИ. Ф. РАК. Оп. 888. Д. 405. Л. 25–42, Записка барона Врангеля от 21 марта 1861 г. об «обвинениях в разных действиях Компании будто бы несогласных с видами Правительства и нанесших Государству вред».
23. АВПРИ. Ф. РАК. Оп. 888. Д. 406. Литографический экземпляр «Краткого исторического обозрения образования и действий Российско-Американской компании с самого начала учреждения оной и до настоящего времени». 1861 г.
24. АВПРИ. Ф. РАК. Оп. 888. Д. 409. Л. 485–486, Письмо В. Политковского К. Чевкину. 1864 мая 2.
25. АВПРИ. Ф. РАК. Оп. 888. Д. 409. Л. 588, Письмо Главного правления РАК М.Х. Рейтерну. 1865 мая 4.
26. АВПРИ. Ф. РАК. Оп. 888. Д. 409. Л. 567, Письмо М.Х. Рейтерна князю С.Н. Урусову. 1865 января 17.
27. АВПРИ. Ф. РАК. Оп. 888. Д. 409. Л. 567, Письмо М.Х. Рейтерна Государственному секретарю. 1865 февраля 23.
28. АВПРИ. Ф. РАК. Оп. 888. Д. 409. Л. 567, Письмо в департамент торговли и мануфактур. 1865 апреля 14.
29. АВПРИ. Ф. РАК. Оп. 888. Д. 409. Л. 572, Письмо М.Х. Рейтерна.
30. АВПРИ. Ф. РАК. Оп. 888. Д. 409. Л. 439, «Замечания Главного Правления Российско-Американской компании на отчет, представленный Действительным статским советником Костливцевым, по обозрению им Российско-американских колоний в 1860–1861 годах» // Приложение к докладу Комитета об устройстве Русских американских колоний. – СПб., 1863.
31. АВПРИ. Ф. РАК. Оп. 888. Д. 409. Л. 439, «Отчет по обозрению Российско-Американских колоний Действительного статского советника Костливцева» // Приложение к докладу Комитета об устройстве Русских американских колоний. – СПб., 1863.
32. АВПРИ. Ф. РАК. Оп. 888. Д. 409. Л. 439, «Обзор русских колоний в Северной Америке капитана 2-го ранга Головина» // Приложение к докладу Комитета об устройстве Русских американских колоний. – СПб., 1863.
33. АВПРИ. Ф. РАК. Оп. 888. Д. 410. Л. 16–17, Записка на имя управляющего Морским министерством. 1866 августа 31.
34. АВПРИ. Ф. РАК. Оп. 888. Д. 410. Выписка из «Журналов Департамента Государственной Экономии 17 февраля и 22 апреля и общего собрания 17 мая 1865 г.» о продлении привилегии Российско-Американской компании.
35. АВПРИ. Ф. РАК. Оп. 888. Д. 411. Л. 34–35. Выписка из «письма Преосвященного Камчатского Г. Обер Прокурору Святейшего Синода, от 6 октября 1865 года».
36. АВПРИ. Ф. РАК. Оп. 888. Д. 412. Л. 481–487. Записка князя Гагарина. 1867 августа 5.
37. АВПРИ. Ф. РАК. Оп. 888. Д. 415. Л. 1–2, Письмо на имя Александра II за подписью уполномоченных акционерами РАК от 26 февраля 1869 г.
38. ГАРФ. Ф. 677. On. 1. Д. 301. Л. 83 об.
39. ГАРФ. Ф. 678. On. 1. Д. 729. Л. 184.
40. РГАЭ. Ф. Канцелярии министра финансов. 1857. Д. 1. Л. 6.
41. РГА ВМФ. Ф. 410. Оп. 2. Д. 2403. Л. 3 об.
42. РГБ. OP. ОИДР. Акты. Оп. 32. Д. 12, Баранов A.A. Письма к его помощнику Кускову И.А. об организации второй экспедиции к Тринидатской бухте, о создании русских поселений в Америке, постройке порта. 1811 г.
43. РГБ. ОР. ОИДР. Акты. Оп. 32. Д. 2, Баранов A.A. Наставление его помощника Кускова И.А. о необходимых мерах по достижению общественных выгод Российско-Американской компанией. 1797 г.
44. РГБ. ОР. ОИДР. Акты. Оп. 32. Д. 4, Баранов A.A. Инструкция его помощнику Кускову И.А. об организации экспедиции на американском берегу. 1804 г.
45. РГБ. ОР. ОИДР. Акты. Оп. 32. Д. 4, Баранов A.A. Инструкция его помощнику Кускову И.А. об отправлении промысловой партии. 1805 г.
46. РГБ. ОР. Ф. 139. Оп. 18. Д. 28, Рейтерн М.Х. Записка с изложением истории вопроса «о недостатке медной звонкой монеты в Царстве Польском». 1864 г.
47. РГБ. ОР. Ф. 169. On. 11. Д. 4, Милютин Дмитрий Александрович, Старческие воспоминания. Петербургская официальная жизнь в первые четыре месяца 1867 г.
48. РГБ. ОР. Ф. 169. Оп. 28. Д. 8, Милютин Д.А. Всеподданнейшая записка по поводу требования Министерства финансов об уменьшении военной сметы.
49. РГБ. ОР. Ф. 169. Оп. 28. Д. 8, Милютин Д.А. Сравнительная таблица военных бюджетов Северо-Германского союза по сметным предложениям на 1870 г. и России по действительному исполнению государственной росписи 1869 г.
50. РГБ. ОР. Ф. 169. Оп. 30. Д. 2, Милютин Д.А. Всеподданнейший доклад по Военному министерству за 1868 г.
51. РГБ. ОР. Ф. 169. Оп. 37. Д. 5, Военное министерство. Приложение к стратегической записке «Соображения об обороне России» (Обзор пограничных пространств и соседних с нею держав) 1873 г.
52. РГБ. ОР. Ф. 169. Оп. 42. Д. 30, Краббе Н.К. «Обзор деятельности Морского министерства за последнее время» Записка Александру II 1861 г.
53. РГБ. ОР. Ф. 169. Оп. 38. Д. 33, Александр II. Рескрипт комиссии, учрежденной на время его отсутствия. 1867 мая 16.
54. РГБ. ОР. Ф. 169. Оп. 38. Д. 33, Александр II. Письмо к Милютину. Приложено к письму Горчакова А.М. 1865 г.
55. РГБ. ОР. Ф. 169. Оп. 56. Д. 12, Письмо Александру II от Горчакова А.М. 1868 г.
56. РГБ. ОР. Ф. 169. Оп. 23. Д. 14, Великий князь Константин Николаевич. Доклад Александру II 1874 г.
57. РГБ. ОР. Ф. 169. Оп. 50. Д. 24, Милютин Д.А. Доклады Александру II.
58. РГБ. OP. Ф. 169. On. 53. Д. 11, Милютин Д.А. Письмо к Краббе Н.К. 1881 г.
59. РГБ. ОР. Ф. 169. Оп. 22. Д. 47, Рейтерн М.Х. Заключение по предложенным военным министерством преобразованиям. Записка Александру II 1873 г.
60. РГБ. ОР. Ф. 169. Оп. 37. Д. 13, Рейтерн М.Х. Заключение Мельникова П.П. 1867 (февраль).
61. РГБ. ОР. Ф. 169. Оп. 3. Д. 5, Рейтерн М.Х. «Два государственные человека» (статья из газеты).
62. РГБ. ОР. Ф. 219. Оп. 52, Д. 39, Краббе Н.К. Письмо Орлову-Давыдову 1873 г.
63. РГБ. ОР. Ф. 383. Оп. 9. Д. 18, Рейтерн М.Х. Записка докладная от Венюкова М.И. 1868 г.
64. РГБ. ОР. Ф. 610. On. 1. Д. 16, Авдеев М.В. Письмо-записка Александру II. Исследование современных потребностей России. 1868 г.
65. РГИА. Ф.15. On. 1. Д. 1,0 назначении первой кругосветной экспедиции (1802–1805).
66. РГИА. Ф. 1. On. 1. Д. 2, О назначении первой кругосветной экспедиции (1805–1809).
67. РГИА. Ф. 1. On. 1. Д. 6, Об экспедиции фрегата «Паллада» в Японию и Китайские порты (1852–1859).
68. РГИА. Ф. 15. On. 1. Д. 7, Об Американской арктической экспедиции (1853–1860).
69. РГИА. Ф. 15. On. 1. Д. 12, Об организации кругосветной экспедиции на корабле «Суворов» (1812).
70. РГИА. Ф. 15. On. 1. Д. 3, По донесению министру финансов о выдаче компании узаконенного дозволения на отыскание и разработку золотоносных россыпей в Западной и Восточной Сибири, со включением Якутской области (1838–1843).
71. РГИА. Ф. 15. On. 1. Д. 8, По высочайшему повелению, о передаче в заведывание Российско-Американской компании о. Сахалина (1854–1858).
72. РГИА. Ф. 15. On. 1. Д. 9, Относительно признания нейтралитета американских владений Российско-Американской и Гудзон-Байской компаний (1854–1858).
73. РГИА. Ф. 565. Оп. 3. Д. 17843. Л. 9., О расходовании денежных средств, полученных от США за российские колонии.
74. РГИА. Ф. 1275. Д. 75, Всеподданнейший доклад по поступившим в министерство финансов предположениям о покупке Николаевской железной дороги. 1867 г.
Список использованной литературы1. Агранат Г.А. Новые документы по истории Русской Америки // Летопись Севера. – М., 1962. – С.174–175.
2. Агранат Г.А. Судьбы Русской Америки // США: экономика. Политика, идеология. – 1997. – № 11. – С.52–63.
3. Адамов А.Г. Г.И. Шелехов [Мореплаватель 1747–1795]. – М., 1952.
4. Александр II. Воспоминания. Дневники. – СПб., 1995.
5. Алексеева Е.В. История освоения Русской Америки в отечественной и англоязычной историографии второй половины XX века. Дисс…. канд. ист. наук. М., 1993.
6. Алексеев А.И. Судьба Русской Америки. – Магадан, 1975.
7. Алексеев А.И. Освоение русскими людьми Дальнего Востока и Русской Америки до конца XIX века. – М.: Наука, 1982.
8. Алексеева Е.В. Русская Америка. Американская Россия? – Екатеринбург, 1998.
9. Алексеева Е.В. Управление российскими колониями в Америке 1741–1867 гг. // Уральский исторический вестник. – Екатеринбург, 1996. – № 3.
10. Альбом Morgan Murray. One\'s gold rush. A Klondike album. – Washington, 1976.
11. Альперович M.C. Россия и Новый Свет (последняя треть XVIII века). М., 1993; Он же. О «белых пятнах» в истории Америки // Новая и новейшая история. 1989. № 2.
12. Альперович М.С. О «белых пятнах» в истории Америки // Новая и новейшая история. 1989. № 2.
13. Альперович М.С. Завершение испанской колонизации Америки в XVIII в // Новая и новейшая история. 1993. № 5.
14. Альперович М.С. Кульминация российско-испанского соперничества в Америке (80-е годы XVIII в.) // Новая и новейшая история. 1999. № 5.
15. Альперович М.С. Советская историография стран Латинской Америки. М., 1968.
16. Американский и сибирский фронтир. – Томск, 1997.
17. Андреев А.Р. Последний канцлер Российской империи А.М. Горчаков. – М., 1999.
18. Безъязычный В. Эпопея форта Росс // Культурно-просветительная работа. – 1994. – № 3–4.
19. Батуева Т.М. Экспансия США на севере Тихого океана в середине XIX века и покупка Аляски в 1867 году. – Томск, 1976.
20. Белов М.И. К столетию продажи Аляски. В кн.: Известия Всероссийского Географического общества, Т. 99. – М., 1967.
21. Белоглазова С.Б. Русская Америка: экономическое и культурное развитие во второй половине 50-х гг. XIX в // Российский флот на Тихом океане: история и современность. – Владивосток, 1996. – Вып. 3. – С. 5 – 10.
22. Берг Л.С. Открытие Камчатки и экспедиция Беринга. – М.-Л. 1946.
23. Берх В.Н. Хронологическая история открытия Алеутских островов, или подвиги Российского купечества. С присовокуплением исторического известия о меховой торговле. – СПб., 1823.
24. Бжезинский 3. Великая шахматная доска. – М., 1998.
25. Биркенгоф А.Л. К вопросу о «Новгородской колонии» на Аляске. (О первых поселениях русских землепроходцев и мореходов на Аляске) // Известия Всесоюзного географического общества. – 1967. – Вып. 4. – Т. 99. – С. 301–307.
26. Болгурцев Б.Н. По обе стороны океана. К биографии И.В. Фуругельма – правителя Аляски, военного моряка // Кают-компания. – 1997. – Вып. 1. – С. 43–47.
27. Болховитинов H.H. Завещание Н.П. Резанова // Вопросы истории. – 1 994. – № 2. – С. 164–168.
28. Болховитинов H.H. Зарубежные исследования о Русской Америке // США: экономика, политика, идеология. – 1965. – № 4.
29. Болховитинов H.H. Открытие и колонизация Россией Северо-запада Америки (1732–1867) // 500-летие открытия Нового Света. Исторические судьбы Латинской Америки. – М., 1992. – С. 57–60.
30. Болховитинов H.H. Русско-американские отношения 1815–1832. – М., 1975.
31. Болховитинов H.H. США: проблемы истории и современная историография. – М., 1980.
32. Болховитинов H.H. Русско-американские отношения и продажа Аляски, 1834–1867. – М.: Наука, 1990.
33. Болховитинов H.H. Россия открывает Америку. – М., 1991.
34. Болховитинов H.H. История Русской Америки. – М.,1997. – T. 1.
35. Больбух А. Исследователь Русской Америки. (Об основателе русских поселений в Северной Америке A.A. Баранове (1746–1819) // Дальний Восток. – 1974. – № 4. – С. 130–133.
36. Бушуев С.К. А.М. Горчаков. – М., 1961.
37. Бушуев С.К. А.М. Горчаков: из истории русской дипломатии. – М., 1994. – Т. 1.
38. БСЭ, 3-е изд. – М., 1971.
39. Валуев П.А. Дневник (1861–1864 гг.). – М., 1961. – Т. 1.
40. Великий князь Константин Николаевич о проекте нового устава Российско-Американской компании, 18 февраля (2 марта) 1861 г. В кн.: Американский ежегодник. 1991. – М., 1992. – С. 146–151.
41. Витте С.Ю. Воспоминания. – М., 1960. – Т. 1.
42. Гавлин М.Л. Династия «железнодорожных королей» фон Мекк // Экономическая история. Обозрение / Под ред. Л.И. Бородкина. Вып. 7. – М., 2001. – С. 133–152.
43. Головачев А.А. История железнодорожного дела в России. – СПб., 1881.
44. Головин В.М. Записка капитана 2-го ранга В.М. Головина о состоянии Российско-Американской компании // Морской сборник. – 1861. – № 1.
45. Государственные деятели России XIX – начала XX в. / Сост. И.И. Линьков, В.А. Никитин, O.A. Ходенков. – М., 1995.
46. Гринев A.B. Американская эпопея Александра Баранова // Вопросы истории. – 2000. – № 8. – С.153–159.
47. Гринев A.B. Индейцы тлинкиты в период Русской Америки (1741–1867 гг.). – Новосибирск, 1991.
48. Гринев A.B. Некоторые тенденции в отечественной историографии российской колонизации Аляски // Вопросы истории. – 1994. – № 11. – С. 163–167.
49. Гринев A.B. Туземцы Аляски, русские промышленники и Российско-Американская компания: система экономических отношений // Этнографическое обозрение. – 2000. – № 3. – С. 74–88.
50. История внешней политики и дипломатии США 1775–1877. – М.: Международные отношения, 1994.
51. Гаджиев К.С. Геополитика. – М., 1997.
52. Давыдов Ю.В. Ф. Врангель. – М., 1959.
53. Данилевский Н.Я. Россия и Европа. – М., 2007.
54. Дельвиг А.И. Мои воспоминания. – М., 1913. – Т. 3.
55. Дронов И.Е. Сильный, державный: Жизнь и царствование Александра III. – М., 2006.
56. Дусинский И.И. Геополитика России. – М., 2003.
57. Ермолаев А.Н. Российско-Американская компания и императорское правительство: государственный контроль за деятельностью акционерной монополистической организации, 1799–1867 гг. Дисс… канд. ист. наук. – Кемерово, 2000.
58. Ермолаев А.Н. Временный комитет и особый совет Российско-американской компании: контролирующие или совещательные органы (1804–1844)? // Американский ежегодник, 2000. – М., 2002.
59. Ермолаев А.Н. Главное правление Российско-американской компании: состав, функции, взаимоотношения с правительством, 1799–1871 // Американский ежегодник, 2003. – М., 2005.
60. Ефимов A.B. Из истории русских экспедиций на Тихом океане. – М., 1946.
61. Завалишин Д.И. Российско-Американская компания. – М., 1865.
62. Завалишин Д.И. О Российских Американских колониях. Из «Дух. журналов», 1819, кн. 23.
63. Загоскин Л.А. Путешествия и исследования лейтенанта Лаврентия Загоскина в Русской Америке в 1842–1844 гг. – М., 1956.
64. Загуменный В.Г. На морских путях в Калифорнию (из истории Русской Америки). – М., 1964.
65. Записка Главного правления компании по делу о вознаграждении убытков от распродажи ее колониального имущества. – СПб., 1868.
66. Зарубежные исследования по истории Русской Америки (конец 18 – середина 19 в.). – М.: ИНИОН, 1987.
67. Зорин A.B. Соперничество торгово-промысловых компаний и тлинкиты в начале 19 века // Вопросы истории. – 1994. – № 6. – С. 170–172.
68. Зорин A.B. Англо-американские морские торговцы и гибель Михайловской крепости на Ситке в июне 1802 года // В кн.: Americane. Вып. 2. – Волгоград, 1998. – С. 29–43.
69. Зорин A.B. Индейская война в Русской Америке. Дисс… канд. ист. наук. – Курск, 1999.
70. Иванов В.В. Экономическое развитие Русской Америки (1741–1821). Дисс…. канд. экон. наук. – М., 1981.
71. Иванов В.В. О родоначальнике Русской Америки // Вопросы истории. – 1993. – № 11–12. – С. 183–184.
72. Истомин А.А. Америка Испанская и Русская // Латинская Америка. 1987. № 6.
73. История дипломатии. – М., 1959. – T. 1.
74. История дипломатии. – М., 1963. – Т. 2.
75. История Русской Америки, 1732–1867: ВЗ т. / Под обш. ред. H.H. Болховитинова. – М., 1997. – T. 1: Основание Русской Америки, 1732–1799.
76. История Русской Америки, 1732–1867: В 3 т. / Под обш. ред. H.H. Болховитинова. – М., 1999. – Т. 2: Деятельность Российско-Американской компании, 1799–1825.
77. История Русской Америки, 1732–1867: ВЗ т. / Под обш. ред. H.H. Болховитинова. – М., 1999. – Т. 3: Русская Америка: от зенита к закату, 1825–1867.
78. К истории Российско-Американской компании. (Сборник докум. материалов). Красноярск, 1957.
79. Калинников Н.Ф. Наш крайний Северо-Восток. – СПб., 1912.
80. Кипп Дж. У. Русский военно-морской флот и проблема технического переоснащения: экономический базис военно-промышленного развития, 1853–1876 // Великие реформы в России 1856–1874. – М., 1992.
81. Крючкова М.Н. Первый правитель Русской Америки // Московский журнал. – 1998. – № 11. – С. 5 – 10.
82. Кудря А. Главный правитель Русской Америки // Голос Арктики. – 1996. – № 6. – С. 21–24.
83. Кузьмин Ю.А. Уход реформатора (отставка великого князя Константина Николаевича) // Личность и власть. – СПб., 1997.
84. Кузьмин Ю.А. Великий князь Константин Николаевич глазами реформаторов // Императорская фамилия в истории России. – СПб., 1999.
85. Курские купцы Голиковы: от монастырских бобылей до потомственных дворян. Материалы к истории и генеалогии рода / Сост. A.B. Зорин, и др. – СПб., 2003.
86. Ковалевский В.П. Аляска. – М., 1952.
87. Командор: Страницы жизни и деятельности Двора е.и.в. действ, камергера, руководителя 1-й русской кругосветной экспедиции Н.П. Резанова: [Сборник] / Сост. Авдюков Ю.П. – Красноярск, 1995.
88. Коршунов Ю.Л. Августейшие моряки. – СПб., 1999.
89. Русское общество 40 – 50-х годов XIX в. Часть I. Записки А.И. Кошелева. – М., 1991.
90. Генерал-адмирал Краббе. – СПб., 1876.
91. Куропятник Г.П. Россия и США: экономические, культурные и дипломатические связи 1867–1881. – М.: Наука, 1981.
92. История внешней политики и дипломатии США 1867–1918. – М.: Наука, 1997.
93. Ленский З. Польское восстание. – История России в XIX веке. – СПб., 1908. – Т. 16.
94. Любавский М.К. Обзор истории русской колонизации с древнейших времен до XX века. – М., 1996.
95. Ляшенко Л.М. Царь-освободитель. – М., 1994.
96. Ляховский В.М. К вопросу о фиктивных акционерных компаниях в России 1860-х – 1870-х годов (Капиталы Рязанско-Козловской железной дороги) // Исторические записки. – М., 1965.
97. Магидович И.П., Магидович В.И. Очерки по истории географических открытий. – М., 1984. – Т. 3.
98. Макарова Р.В. Внешняя политика России на Дальнем Востоке / вторая половина XVIII в. – 70-е года XIX в./. – М., 1982.
99. Макарова Р.В. К истории ликвидации Российско-Американской компании // В кн.: Проблемы истории и этнографии Америки. – М., 1979. С. 264–274.
100. Макарова Р.В. Русские на Тихом океане во второй половине XVIII в. – М., 1968.
101. Манн В. Два столетия православия на Аляске // Россияне. – 1994. – № 11. – С. 144–148.
102. Марков С.Н. Летопись Аляски. – 2-е изд. – М.-Л., 1948.
103. Марков С.Н. Летопись Аляски: К 125-летию основания Русской Америки. – М. 1991.
104. Маркс К. Америка. Отрешение от должности Фремона. В кн.: Маркс К. и Энгельс Ф. Сочинения. – М., 1933. – T. 12.
105. Маркс К., Энгельс Ф. Сочинения. – 2-е изд. – М., 1962. – Т. 31.
106. Мезенцев Е.В. Военный флот играл важную роль. Морские силы России на Дальнем Востоке и в Русской Америке в нач. XIX века // Военно-исторический журнал. – 1998. – № 5. – С. 61–67.
107. Мезенцев Е.В. Из истории внешней морской торговли России на Тихом океане (конец 18 – начало 19 века). / В кн.: Торговля, промышленность и город в России 18 – начала 19 в. – М., 1987. – С. 68–86.
108. Министерство финансов 1801–1902, ч.1–2. – СПб., 1902.
109. Модзалевский Б.Л. К биографии канцлера Горчакова. – М., 1907.
110. Нарочницкий А.Л. Колониальная политика капиталистических держав на Дальнем Востоке. – М., 1956.
111. Нарочницкий А.Л. Международные отношения на Дальнем Востоке с конца XVI в. до 1917 г. – М., 1973.
112. Николай II: Воспоминания. Дневники. – СПб., 1994.
113. О расчете с Российско-Американской компанией по случаю уступки владений в Америке Соединенным Штатам. – СПб., 1868.
114. Обзор деятельности Военного министерства в последнее пятилетие, финансовых его средств и нужд армии. – СПб., 1865.
115. Обзор деятельности морского управления в России с 1855 по 1880. – СПб., 1880.
116. Окунь С.Б. Российско-Американская компания. – М.-Л., 1939.
117. Панарин A.C. Глобальное политическое прогнозирование в условиях политической нестабильности. – М., 1999.
118. Пасецкий В.М. Фердинанд Петрович Врангель. – М., 1973.
119. Песков В.М. Аляска больше, чем вы думаете. – М., 1994.
120. Петров А.Ю. 200-летие Российско-Американской компании // Новая и новейшая история. – 2000. – № 3. – С. 243–245.
121. Петров А.Ю. Деятельность Российско-Американской компании накануне продажи Аляски США. 1858–1867 // Вопросы истории. – Москва, 2006. – № 2. – С. 31–50.
122. Петров А.Ю. Деятельность семьи Г.И. и H.A. Шелиховых и образование Российско-Американской компании, 1781–1799 гг.: Автореф. дис…. канд. ист. наук. – М., 1996.
123. Петров А.Ю. Российско-Американская компания: хозяйственная деятельность на отечественном и зарубежном рынках: 1799–1867 гг. Дисс… д-ра ист. наук. – М., 2006.
124. Петров А.Ю. Образование Российско-Американской компании. – М., 2000.
125. Петров А.Ю. Российско-Американская компания: деятельность на отечественном и зарубежном рынках. – М., 2006.
126. Петров В. Морские офицеры во главе «Русской Америки» // Морской сборник. – 1991. – № 1. – С. 71–79.
127. Петров В. Русские в истории Америки. – Вашингтон, 1988.
128. Петров В. Русские в истории Америки. – М., 1991.
129. Тайный правитель России: К.П. Победоносцев и его корреспонденты. Письма и записки. 1866–1895. – М., 2001.
130. Питерская Е.С. Межкультурное взаимодействие на территории Аляски в период российской колонизации. Дисс… канд. ист. наук. – М., 2007.
131. Погребинский А.П. Очерки истории финансов дореволюционной России (XIX–XX вв.). – М., 1954.
132. Погребинский А.П. Строительство железных дорог в пореформенной России и финансовая политика царизма (60 – 90-е годы XIX в.) // Исторические записки. – М., 1954. – Т. 47.
133. Поздняков Э.А. Геополитика. – М., 1995.
134. Полевой Б.П. Русские географические открытия на Дальнем Востоке с 30-х годов XVII в. и до конца 60-х годов XIX в. Дис…. д-ра. ист. наук. – Л., 1986.
135. Половцов A.A. Дневник Государственного секретаря A.A. Половцова. – М., 2005. – Т. 1.
136. Постников A.B. Российское наследие на Аляске (К 130-летию продажи Русской Аляски) // Известия Русского географического общества. – 1997. – Вып. 5. – С. 6–9.
137. Постников A.B. Русская Америка в географических описаниях и на картах, 1741–1867 гг. – СПб., 2000.
138. Преображенская A.A. О составе акционеров Российско-Американской компании в начале 19 в // Ист. Записки, 67,1960. С. 286–295.
139. Проблемы глобальной безопасности // Материалы семинаров в рамках научно-исследовательской и информационной программы (ноябрь 1994 – февраль 1995 гг.). – М., 1995.
140. Рейтерн М.Х. Очерк его государственной деятельности. – СПб., 1889.
141. Рейтерн М.Х. Биографический очерк. – СПб., 1910.
142. Российско-Американская компания и изучение тихоокеанского Севера, 1799–1815: Сборник документов. – М., 1994.
143. Российско-Американская компания. Акт под высоч. его имп. вел. покров. Российско-Американск. Компании Главного правления… и выс. дарованные оной компании правила с приобщением приличных к оному узаконений. – СПб., 1808.
144. Российско-Американская компания. Петербург. Отчет и краткий баланс… по 1 января 1855 г. – СПб., 1856.
145. Российско-Американская компания. Петербург. Главное правление. Отчет… за 1840–1848.1850 – 1861, 1863. СПб., 1842–1865. 20 т.
146. Россия: государственные приоритеты и национальные интересы. – М., 2000.
147. Россия в Калифорнии: русские документы о колонии Росс и российско-калифорнийских связях, 1803–1850) // Сост. и подгот. A.A. Истомин, Дж. Р. Гибсон, В.А. Тишков. М., 2005. 2 т.
148. Россия и США: становление отношений, 1765–1815 / H.H. Башкина, H.H. Болховитинов, Дж. Браун и др. – М., 1980.
149. Русская Америка, 1799–1897 // К 200-летию образования Российско-Американской компании, 1799–1999: Мат. Междунар. науч. Конф. 6—10 сент. 1999 г. – М., 1999.
150. Русская Америка в неопубликованных записках К.Т. Хлебникова (1832) / Сост., введ., коммент. Р.Г. Ляпуновой, С.Г. Федоровой / Отв. ред. В.А. Александров. – Л., 1979.
151. Русская Америка в записках Кирилла Хлебникова: Ново-Архангельск / сост., предисл., коммент. С.Г. Федоровой / Отв. ред. В.А. Александров. – М., 1985.
152. Савельев И.В. Промысловое освоение Русской Америки во второй половине XVIII в. Дисс… канд. ист. наук. – Архангельск, 2002.
153. Сахаров H.A. Аляска // США: экономика, политика, идеология. – 1991. – № 11. – С. 111–117.
154. Свердлов Л.М. Три страницы из истории Русской Америки. – М., 1999.
155. Ситников Л.А. Материалы для истории Русской Америки («Ответы» Филиппа Кашеварова) // Новые материалы по истории Сибири досоветского периода. – Новосибирск, 1986. – С. 82 – 103.
156. Сборник пограничных договоров, заключенных Россией с соседними государствами. – СПб., 1891.
157. Сборник, изданный в память 25-летия управления Министерством иностранных дел государственного канцлера князя А.М. Горчакова, 1856–1881. – СПб., 1881.
158. Семанов С.Н. А.М. Горчаков – русский дипломат XIX в. – М., 1962.
159. Сибирь в панораме тысячелетий. – Новосибирск, 1988. – Т. 2.
160. Скальковский К.А. Воспоминания молодости (по морю житейскому): 1843–1869. СПб., 1906.
161. Сорокин К.З. Геополитика современности и геостратегия России. – М., 1996.
162. Краткие статистические замечания о российских колониях в Америке. – «Телескоп». – СПб., 1835. – Т. 21.
163. Тихменев П. Историческое обозрение образования Российско-Американской компании. 4.1. – СПб., 1861.
164. Тихменев П. Историческое обозрение образования Российско-Американской компании. 4.2. – СПб., 1863.
165. Толмачев Е.П. Александр II и его время: В 2 кн. Кн. 2. – М., 1988.
166. Троицкая Л.М. Русская Америка на берегах Москва-реки… // Русское открытие Америки.
167. Троицкая Л.М. История Русской Америки на страницах «Иркутских Епархиальных Ведомостей» // Американский ежегодник, 1997.
168. Тороп П. Аляска… Чья ты? – М., 1997.
169. Трапезников A.A. Русские дипломаты. – М., 2004.
170. Тумарин Д.Д. О совместной публикации источников по истории и этнографии Аляски, Калифорнии и Гавайских островов // Традиции культуры Северной Сибири и Северной Америки. – М., 1981. – С. 266–269.
171. Тюкавкин В.Г., Воронин В.Е. Великий князь Константин Николаевич // Великие государственные деятели России. – М., 1996.
172. Федорова С.Г. Русское население Аляски и Калифорнии, конец XVIII – 1867 г. – М., 1971.
173. Федорова С.Г. Флаг Российско-Американской компании // В кн.: От Аляски до Огненной земли. Сб. статей. М. 1967. С. 121–129.
174. Федорченко В.И. Императорский дом. Выдающиеся сановники: В 2 т. – СПб., 2001. – Т. 1.
175. Федорченко В.И. Императорский дом. Выдающиеся сановники: В 2 т. – СПб., 2001. – Т. 2.
176. Феоктистов Е.М. За кулисами политики и литературы. – Л., 1929.
177. Хлебников К.Т. Жизнеописание Александра Андреевича Баранова, главного правителя Российских колоний в Америке. – СПб., 1835.
178. Хлебников К.Т. Русская Америка в неопубликованных «записках» Кирилла Хлебникова: Ново-Архангельск. – М., 1985.
179. Холопов Ю.В. Одиссея лейтенанта Яновского: жизнь и приключения мореплавателя, главного правителя Русской Америки, калужского дворянина. – Калуга, 1998.
180. Черненко М.Б., Агранат Г.А. Экспедиция лейтенанта Загоскина по Русской Америке (1842–1844) // Природа. – 1954. – № 9. – С. 56–62.
181. Хорхордин. Забытый Романов. – Томск, 1996.
182. Шварц K.M. Барон Ф.П. Врангель. – СПб., 1872.
183. Шевырев А.П. Русский флот после Крымской войны: либеральная бюрократия и морские реформы. – М., 1990.
184. Шилов Д.Н. Государственные деятели Российской империи 1802–1917. – СПб., 2001.
185. Широкий В.В. Из истории хозяйственной деятельности российско-американской компании // Исторические записки. – 1942. – № 13. – С. 217–221.
186. Andrews С. The Story of Alaska. Caldwell, 1943.
187. Arndt K. L. Dynamics of the Fur Trade on the Middle Yukon River, Alaska, 1839 to 1868. Ph.D. University of Alaska. Fairbanks, 1996.
188. Bancroft H.H. History of California // The works of Hubert Howe Bancroft. San Francisco, 1884–1890. Vol. XVIII–XXIV.
189. Bancroft H.H. History of Alaska, 1730–1885 // The works of Hubert Howe Bancroft. San Francisco, 1886. Vol. XXXIII.
190. Black L.T. Russians in Alaska, 1732–1867. Fairbanks, 2004.
191. Borneman W.R. Alaska. Saga of a Bold Land. N. Y., 2003.
192. Chevigny H. The Life and Adventures of Nikolay Petrovich Rezanov. N. Y., 1937.
193. Chevigny H. Russian America. The Great Alaskan Venture. 1741–1867. N. Y., 1965.
194. Engstrom A., Engstrom E. Alexander Baranov & a Pacific Empire. Juneau, 2004.
195. Gibson J. Imperial Russia in Frontier America. N. Y., 1976.
196. Hulley C. Alaska, 1741–1953. Portland, 1953.
197. Littke P. Russian-American Bibliography. Littlestone, 2003.
198. Morseth M. Puyulek Pu\'irtuq! The People of the Volcanoes. Anchorage, 1998.
199. Norlander D. Innokentii Veniaminov and the Expansion of Orthodoxy in Russian America // Pacific Historical Review. 1995. Vol. VXIV. P. 19–37.
200. Oleksa M. Orthodox Alaska: A Theology of Mission. N. Y., 1998.
201. Pierce R.A. Russian America: A Biographical Dictionary. Kingston, 1990.
202. Russia in North America. Proceedings of the 2nd International Conference on Russian America. Sitka, Alaska. August 19–22, 1987. Fairbanks, 1990.
203. Saul N.E. Distant Friends: The United States and Russia, 1763–1867. Lawrence (Kansas), 1995.
204. Saul N.E. The Turn of Russin-American Relations, 1880–1905 // Русское открытие Америки… C. 280–291.
205. Stokoe M., Krishkovsky L. Orthodox Christians in North America, 1794–1994, Orthodox Christian Publishing Center, 1995.
206. Solovjova K., VovnynkoA. The Fur Rush. Anchorage, 2002.
207. The First Russian Voyage Around the World: The Journal of Herman Ludwig Von Lowenstern / Transi, by V. Moessner. Fairbanks, 2003.
208. The Wreck of the Sv. Nikolai / Ed. with an introd. by K. Owens. Transi, by A. Donnelley. Lincoln, 2000.
209. To Siberia and Russian America Three Centuries of Russian Eastward Expansion» Ed. By Dmytryshyn, E.A.P. Crownhart-Vaughan, Th. Vaughan // Oregon Historical Society. Portland, 1985–1989.
210. Tompkins S. Alaska, Promyshlennik and Sourdough. Norman, 1945.
211. Vila Vilar E. Los rusos en America. Sevilla, 1966.
212. Volkl E. Russland und Lateinamerika, 1741–1841. Wiesbaden, 1968.
213. Wheeler M. The Origins and Formation of the Russian-American Company. Ph.D. University of North Carolina. Chapel Hill, 1965.
214. Wheeler M. Empires in Conflict and Cooperation: the «Bostonians» and the Russian-American Company // Pacific Historical Review. 1971. Vol. XL. P. 419–442.
215. Wheeler M. The Russian American Company and the Imperial Government / Russia\'s American Colony / Ed. by S. F. Starr. Durham, 1987. P. 43–44.
Примечания
1
Берх В.Н. Хронологическая история открытия Алеутских островов, или Подвиги Российского купечества. С присовокуплением исторического известия о меховой торговле. СПб., 1823.
2
Тихменев П.А. Историческое обозрение образования Российско-Американской компании и действий ее до настоящего времени. СПб., 1861. 4.1; СПб., 1863. 4.2.
3
Окунь С.Б. Российско-Американская компания. М.-Л., 1939; СПб. Ф. ИРИ РАН. Ф. 299. Оп. 1. Д. 130.
4
Погребинский А.П. Очерки истории финансов дореволюционной России (XIX–XX вв.). М., 1954. С. 78.
5
См.: Макарова Р.В. Русские на Тихом океане во второй половине XVIII в. М., 1968.
6
См.: Алексеев А.И. Судьба Русской Америки. Магадан, 1975.
7
Алексеев А.И. Освоение русскими людьми Дальнего Востока и Русской Америки до конца XIX века. М.: Наука, 1982. С. 128–132.
8
Нарочницкий А.Л. Колониальная политика капиталистических держав на Дальнем Востоке. М., 1956. С. 178.
9
Батуева Т.М. Экспансия США на севере Тихого океана в середине XIX века и покупка Аляски в 1867 году. Томск, 1976. С. 47.
10
Алексеев А.И. Освоение русскими людьми Дальнего Востока и Русской Америки до конца XIX века. М.: Наука, 1982. С. 128–132.
11
См.: Широкий В.Ф. Из истории хозяйственной деятельности Российско-Американской компании // Исторические записки. М., 1942. С. 212.
12
См.: Берг Л.С. Открытие Камчатки и экспедиция Беринга. М.-Л., 1946.
13
См.: Ефимов A.B. Из истории русских экспедиций на Тихом океане. М., 1946.
14
См.: Болховитинов H.H. Становление русско-американских отношений. 1775–1815. М., 1966; Он же. Русско-американские отношения. 1815–1832. М., 1975; Он же. Россия открывает Америку. 1732–1799. М., 1991.
15
Болховитинов H.H. Россия открывает Америку. 1732–1799. М., 1991. С. 227.
16
Там же.
17
Болховитинов H.H. Русско-американские отношения. 1815–1832. М., 1975. С. 569.
18
Болховитинов H.H. Россия открывает Америку. 1732–1799. С. 215.
19
Куропятник Г.П. Россия и США: экономические, культурные и дипломатические связи 1867–1881. М., 1981.
20
См.: Макарова Р.В. Русские на Тихом океане во второй половине XVIII в. М., 1968.
21
См.: Postnikov A.V. The Mapping of Russian America: a History of Russian American Contacts in Cartography. American Geographical Society Collection, University of Wisconsin-Milwaukee, 1995; Он же. Продажа Аляски и международная телеграфная экспедиция // Вопросы истории естествознания и техники. 1997. № 1. С. 3—38.
22
См.: Полевой Б.П. Русские географические открытия на Дальнем Востоке с 30-х годов XVII в. и до конца 60-х годов XIX в. Дис…. д-ра. ист. наук. Л., 1986.
23
См.: Альперович М.С . Россия и Новый Свет (последняя треть XVIII века). М., 1993; Он же. О «белых пятнах» в истории Америки // Новая и новейшая история. 1989. № 2. С. 57–64; Он же. Завершение испанской колонизации Америки в XVIII в // Там же. 1993. № 5. С. 53–63; Он же. Кульминация российско-испанского соперничества в Америке (80-е годы XVIII в.) // Там же. 1999. № 5. С. 215–221; Он же. Советская историография стран Латинской Америки. М., 1968.
24
Bancroft H.H. History of California // The works of Hubert Howe Bancroft. San Francisco, 1884–1890. Vol. XVIII–XXIV; Bancroft H.H. History of Alaska, 1730–1885 // The works of Hubert Howe Bancroft. San Francisco, 1886. Vol. XXXIII.
25
Andrews C. The Story of Alaska. Caldwell, 1943.
26
Chevigny H. The Life and Adventures of Nikolay Petrovich Rezanov. N. Y., 1937; Chevigny H. Russian America. The Great Alaskan Venture. 1741–1867. N. Y., 1965.
27
Tompkins S. Alaska, Promyshlennikand Sourdough. Norman, 1945.
28
Hulley C. Alaska, 1741–1953. Portland, 1953.
29
Saul N.E. Distant Friends: The United States and Russia, 1763–1867. Lawrence (Kansas), 1995; Saul N.E. The Turn of Russin-American Relations, 1880–1905 // Русское открытие Америки… C. 280–291.
30
The Wreck of the Sv. Nikolai / Ed. with an introd. by K. Owens. Transi, by A. Donnelley. Lincoln, 2000.
31
Solovjova K., Vovnynko A. The Fur Rush. Anchorage, 2002.
32
The First Russian Voyage Around the World: The Journal of Herman Ludwig Von Lowenstern / Transi, by V. Moessner. Fairbanks, 2003.
33
Oleksa M. Orthodox Alaska: A Theology of Mission. N. Y., 1998.
34
Norlander D. Innokentii Veniaminov and the Expansion of Orthodoxy in Russian America // Pacific Historical Review. 1995. Vol. VXIV. P. 19–37.
35
Stokoe M., Krishkovsky L. Orthodox Christians in North America, 1794–1994, Orthodox Christian Publishing Center, 1995.
36
Volkl E. Russland und Lateinamerika, 1741–1841. Wiesbaden, 1968.
37
Vila Vilar E. Los rusos en America. Sevilla, 1966.
38
Pierce R.A. Russian America: A Biographical Dictionary. Kingston, 1990.
39
Littke P. Russian-American Bibliography. Littlestone, 2003.
40
Morseth M. Puyulek Pu\'irtuqlThe People of the Volcanoes. Anchorage, 1998.
41
Black L.T. Russians in Alaska, 1732–1867. Fairbanks, 2004.
42
Engstrom A., Engstrom E. Alexander Baranov & a Pacific Empire. Juneau, 2004.
43
Borneman W.R. Alaska. Saga of a Bold Land. N. Y., 2003.
44
Болховитинов H.H. Русско-американские отношения и продажа Аляски, 1834–1867. М.: Наука, 1990. С.12.
45
Болховитинов H.H. Русско-американские отношения и продажа Аляски, 1834–1867. М.: Наука, 1990. С.13.
46
Марков С.Н. Летопись Аляски: К 125-летию основания Русской Америки. М., 1991. С.15.
47
Марков С.Н. Летопись Аляски: К 125-летию основания Русской Америки. М. 1991.С. 16.
48
Магидович И.П., Магидович В.И. Очерки по истории географических открытий. М., 1984. Т. 3. С. 59.
49
Обзор русских колоний в Северной Америке капитана 2-го ранга Головина. Б.д // АВПРИ. Ф. РАК. Оп. 888. Д. 409.
50
Там же.
51
Обзор русских колоний в Северной Америке капитана 2-го ранга Головина. Б.д. С. 271 // АВПРИ. Ф. РАК. Оп. 888. Д. 409.
52
Там же.
53
Там же.
54
Там же.
55
Обзор русских колоний в Северной Америке капитана 2-го ранга Головина. Б.д. С. 272 // АВПРИ. Ф. РАК. Оп. 888. Д. 409.
56
Марков С.Н. Летопись Аляски: К 125-летию основания Русской Америки. М., 1991. С. 21.
57
Петров А.Ю. Образование Российско-Американской компании. М., 2000. С. 35.
58
История внешней политики и дипломатии США 1775–1877. М., 1994. С. 340.
59
Постников A.B. Русская Америка в географических описаниях и на картах, 1741–1867 гг. СПб., 2000. С. 27.
60
Песков В.М. Аляска больше, чем вы думаете. М., 1994. С. 141.
61
Песков В.М. Аляска больше, чем вы думаете. М., 1994. С. 143.
62
Обзор русских колоний в Северной Америке капитана 2-го ранга Головина. Б.д. С. 273 // АВПРИ. Ф. РАК. Оп. 888. Д. 409.
63
Там же.
64
Там же.
65
Обзор русских колоний в Северной Америке капитана 2-го ранга Головина. Б.д. 274 с // АВПРИ. Ф. РАК. Оп. 888. Д. 409.
66
Там же.
67
Там же.
68
Обзор русских колоний в Северной Америке капитана 2-го ранга Головина. Б.д. 275 с // АВПРИ. Ф. РАК. Оп. 888. Д. 409.
69
Обзор русских колоний в Северной Америке капитана 2-го ранга Головина. Б.д. 275 с // АВПРИ. Ф. РАК. Оп. 888. Д. 409.
70
Там же.
71
Обзор русских колоний в Северной Америке капитана 2-го ранга Головина. Б.д. 275 с // АВПРИ. Ф. РАК. Оп. 888. Д. 409.
72
Там же.
73
РГБ. ОР. ОИДР. Акты. Оп. 32. Д. 2–4.
74
РГБ. ОР. ОИДР. Акты. Оп. 32. Д. 2. Л. 24.
75
РГБ. ОР. ОИДР. Акты. Оп. 32. Д. 2. Л. 24.
76
Там же.
77
Там же. Л. 24—24об.
78
Там же.
79
РГБ. ОР. ОИДР. Акты. Оп. 32. Д. 2. Л. 24об.
80
Там же. Д. 4. Л. 65.
81
Там же. Л. 65.
82
РГБ. ОР. ОИДР. Акты. Оп. 32. Д. 4. Л. 65.
83
Там же. Л. 74.
84
РГБ. ОР. ОИДР. Акты. Оп. 32. Д. 4. Л. 74–74об.
85
Там же. Л. 74об.
86
РГБ. ОР. ОИДР. Акты. Оп. 32. Д. 4. Л. 144.
87
Там же.
88
РГБ. ОР. ОИДР. Акты. Оп. 32. Д. 4. Л. 144—144об.
89
Там же. Л. 144об.
90
РГБ. ОР. ОИДР. Акты. Оп. 32. Д. 4. Л. 144об—145.
91
Там же. Л. 145.
92
РГБ. ОР. ОИДР. Акты. Оп. 32. Д. 4. Л. 145 – 145об.
93
Там же. Л. 145об.
94
Там же.
95
РГБ. ОР. ОИДР. Акты. Оп. 32. Д. 4. Л. 145об.
96
Там же. Л. 145об—146.
97
Там же. Л. 146.
98
РГБ. ОР. ОИДР. Акты. Оп. 32. Д. 4. Л. 146—14боб.
99
Молчанов В.Ф. Государственный канцлер России Н.П. Румянцев. М., 2004. С. 48.
100
Пештич С.Л. Русская историография XVIII в. М., 1965. Ч. 2. С. 51.
101
Завалишин Д.И. Российско-Американская компания. М., 1865. С. 17.
102
Литографический экземпляр «Краткого исторического обозрения образования и действий Российско-Американской компании с самого начала учреждения оной и до настоящего времени». 1861. С. 69–84 // АВПРИ. Оп. 888. Ф. РАК. Д. 406. Л. 38–45.
103
Там же.
104
Завалишин Д.И. Российско-Американская компания. М., 1865. С. 38.
105
Литографический экземпляр «Краткого исторического обозрения образования и действий Российско-Американской компании с самого начала учреждения оной и до настоящего времени». 1861. С. 83–84 // АВПРИ. Оп. 888. Ф. РАК. Д. 406. Л. 45.
106
Завалишин Д.И. Российско-Американская компания. М., 1865. С. 33.
107
Там же.
108
Там же. С. 34.
109
Там же.
110
Там же.
111
Завалишин Д.И. Российско-Американская компания. М., 1865. С. 35.
112
АВПРИ. Оп. 888. Ф. РАК. Д. 406.
113
Литографический экземпляр «Краткого исторического обозрения образования и действий Российско-Американской компании с самого начала учреждения оной и до настоящего времени». 1861. С. 65–66 // АВПРИ. Оп. 888. Ф. РАК. Д. 406. Л. 36.
114
Литографический экземпляр «Краткого исторического обозрения образования и действий Российско-Американской компании с самого начала учреждения оной и до настоящего времени». 1861. С. 65–66. // АВПРИ. Оп. 888. Ф. РАК. Д. 406. Л. 36.
115
РГИА. Ф. 15. Оп. 1. Д. 8. Л. 333.
116
Литографический экземпляр «Краткого исторического обозрения образования и действий Российско-Американской компании с самого начала учреждения оной и до настоящего времени». 1861. С. 69–84 // АВПРИ. Оп. 888. Ф. РАК. Д. 406. Л. 38–45.
117
Известие из Камчатки о военных действиях 17–27 августа 1854 г. по донесению Камчатского военного губернатора B.C. Завойко. 1854 г. 29–30 ноября // РГБ. ОР. Ф. 169. Оп. 4. Д. 20. Л. 52.
118
Завалишин Д.И. Российско-Американская компания. М., 1865. С. 35.
119
Там же. С. 36.
120
Там же.
121
Государственные деятели России XIX – начала XX в. /Сост. И.И. Линьков, В.А. Никитин, O.A. Ходенков. М., 1995. С. 154.
122
Литографический экземпляр «Краткого исторического обозрения образования и действий Российско-Американской компании с самого начала учреждения оной и до настоящего времени». 1861. С. 69–84 // АВПРИ. Оп. 888. Ф. РАК. Д. 406. Л. 38–45.
123
РГИА. Ф. 15. Оп. 1. Д. З. Л.80.
124
Литографический экземпляр «Краткого исторического обозрения образования и действий Российско-Американской компании с самого начала учреждения оной и до настоящего времени». 1861. С. 83–84 // АВПРИ. Оп. 888. Ф. РАК. Д. 406. Л. 45.
125
Отчет Российско-Американской компании за 1854-й и 1855-й годы. СПб., 1856. С. 5.
126
Отчет Российско-Американской компании за 1854-й и 1855-й годы. СПб., 1856. С. 5.
127
Там же.
128
Отчет Российско-Американской компании за 1854-й и 1855-й годы. СПб., 1856. С. 6–7.
129
Там же. С. 7–8.
130
Там же. С. 9.
131
Отчет Российско-Американской компании за 1854-й и 1855-й годы. СПб., 1856. С. 9.
132
Отчет Российско-Американской компании за 1854-й и 1855-й годы. СПб., 1856. С. 9 – 10.
133
Там же. С. 10.
134
Там же. С. 11.
135
Там же. С. 8—11.
136
Отчет Российско-Американской компании за 1854-й и 1855-й годы. СПб., 1856. С. 12.
137
Там же. С. 12–13.
138
РГИА. Ф. 15. Оп. 1. Д. 9. Л. 121.
139
Литографический экземпляр «Краткого исторического обозрения образования и действий Российско-Американской компании с самого начала учреждения оной и до настоящего времени». 1861. С. 87 // АВПРИ. Оп. 888. Ф. РАК. Д. 406. Л. 47.
140
Там же.
141
Литографический экземпляр… Л.48.
142
Там же.
143
Приложение к докладу Комитета об устройстве Русских американских колоний. СПб., 1863. С. 224 // АВПРИ. Оп. 888. Ф. РАК. Д. 409.
144
Там же.
145
Приложение к докладу Комитета об устройстве Русских американских колоний. СПб., 1863. С. 224 // АВПРИ. Оп. 888. Ф. РАК. Д. 409.
146
Там же.
147
Там же.
148
Там же.
149
Там же.
150
Литографический экземпляр «Краткого исторического обозрения образования и действий Российско-Американской компании с самого начала учреждения оной и до настоящего времени». 1861. С. 162 // АВПРИ. Оп. 888. Ф. РАК. Д. 406. Л. 84.
151
Литографический экземпляр «Краткого исторического обозрения образования и действий Российско-Американской компании с самого начала учреждения оной и до настоящего времени». 1861. С. 92 // АВПРИ. Оп. 888. Ф. РАК. Д. 406. Л. 49.
152
Литографический экземпляр «Краткого исторического обозрения образования и действий Российско-Американской компании с самого начала учреждения оной и до настоящего времени». 1861. С. 94 // АВПРИ. Оп. 888. Ф. РАК. Д. 406. Л. 50.
153
Там же. Л. 50.
154
Там же.
155
Литографический экземпляр «Краткого исторического обозрения образования и действий Российско-Американской компании с самого начала учреждения оной и до настоящего времени». 1861. С. 95 // АВПРИ. Оп. 888. Ф. РАК. Д. 406. Л. 51.
156
Там же.
157
Там же. Л. 52.
158
Там же.
159
Там же.
160
Литографический экземпляр «Краткого исторического обозрения образования и действий Российско-Американской компании с самого начала учреждения оной и до настоящего времени». 1861. С. 99 // АВПРИ. Оп. 888. Ф. РАК. Д. 406. Л. 53.
161
Там же. Л. 52.
162
Марков С.Н. Летопись Аляски: К 125-летию основания Русской Америки. М., 1991. С. 45.
163
Завалишин Д.И. Российско-Американская компания. М., 1865. С. 21–22.
164
Литографический экземпляр «Краткого исторического обозрения образования и действий Российско-Американской компании с самого начала учреждения оной и до настоящего времени». 1861. С. 99 // АВПРИ. Оп. 888. Ф. РАК. Д. 406. Л. 41.
165
Там же.
166
Там же.
167
АВПРИ. Ф. РАК. Оп. 888. Д. 382. Л. 1.
168
АВПРИ. Ф. РАК. Оп. 888. Д. 382. Л. 1.
169
Там же.
170
Там же. Л. 2.
171
Там же.
172
Там же.
173
Там же.
174
АВПРИ. Ф. РАК. Оп. 888. Д. 382. Л. 2.
175
Там же.
176
Там же.
177
Там же.
178
Там же. Л. 3.
179
АВПРИ. Ф. РАК. Оп. 888. Д. 382. Л. 3.
180
АВПРИ. Ф. РАК. Оп. 888. Д. 382. Л. 4.
181
Обзор русских колоний в Северной Америке капитана 2-го ранга Головина. Б.д. С. 453 // АВПРИ. Оп. 888. Ф. РАК. Д. 409.
182
Обзор русских колоний в Северной Америке капитана 2-го ранга Головина. Б.д. С. 453 // АВПРИ. Оп. 888. Ф. РАК. Д. 409.
183
Там же.
184
Там же.
185
Ковалевский В.П. Аляска. М., 1952. С. 6.
186
См.: Окунь С.Б. Российско-Американская компания. М.-Л., 1939; Нарочницкий А.Л. Международные отношения на Дальнем Востоке с конца XVI в. до 1917 г. М., 1973; Батуева Т.М. Экспансия США на севере Тихого океана в середине XIX века и покупка Аляски в 1867 году. Томск, 1976; Алексеев А.И. Освоение русскими людьми Дальнего Востока и Русской Америки до конца XIX века. М.: Наука, 1982.
187
См.: Болховитинов H.H. Русско-американские отношения и продажа Аляски, 1834–1867. М.: Наука, 1990; Куропятник Г.П. Россия и США: экономические, культурные и дипломатические связи 1867–1881. М.: Наука, 1981.
188
Литографический экземпляр «Краткого исторического обозрения образования и действий Российско-Американской компании с самого начала учреждения оной и до настоящего времени». 1861. С. 87–88 // АВПРИ. Оп. 888. Ф. РАК. Д. 406. Л. 47.
189
У.М. Гвин. Воспоминания. Библиотека Бэнкфорта, Беркли, Калифорния // Цит. По книге: Болховитинов H.H. Русско-американские отношения и продажа Аляски, 1834–1867. М.: Наука, 1990. С. 377.
190
Там же. С. 378.
191
Текст контракта от 19(31) мая 1854 г., подписанного П.С. Костромитиновым и А. Макферзоном и утвержденного С.В. Воеводским // АВПРИ. Ф. РАК. Оп. 888. Д. 392. Л. 46–49; Ф. Пос-ва в Вашингтоне. Оп. 512/3. Д. 57. Л. 346–350.
192
Болховитинов H.H. Русско-американские отношения и продажа Аляски, 1834–1867. М.: Наука, 1990. С. 373.
193
Там же. С. 374.
194
Болховитинов H.H. Русско-американские отношения и продажа Аляски, 1834–1867. М.: Наука, 1990. С. 371.
195
Там же. С. 372.
196
Болховитинов H.H. Русско-американские отношения и продажа Аляски, 1834–1867. М.: Наука, 1990. С. 372.
197
П.С. Костромитинов – Э.А. Стеклю, 18(30) апреля 1854 г., № 16 // АВПРИ. Ф. Пос-ва в Вашингтоне. Оп. 512/3. Д. 57. Л. 129.
198
Э.А. Стекль – Л.Г. Сенявину, 24 августа (5 сентября) 1854 г., № 91 // АВПРИ. Ф. РАК. Оп. 888. Д. 302. Л. 61–62; Ф. К., 1854 г. Д. 167. Л. 310–312.
199
Болховитинов H.H. Россия открывает Америку, 1732–1799. М., 1991. С. 214.
200
АВПРИ. Ф. Канцелярия. Оп. 34. Д. 3. Л. 16.
201
С.В. Воеводский – В.Г. Политковскому, 7(19) июня 1854 г // АВПРИ. Ф. РАК. Оп. 888. Д. 392. Л. 46–49; Ф. Пос-ва в Вашингтоне. Оп. 512/3. Д. 57. Л. 346–350.
202
АВПРИ. Ф. РАК. Оп. 888. Д. 389. Л. 1—6
203
АВПРИ. Ф. РАК. Оп. 888. Д. 389. Л. 1.
204
Там же. Л. 2.
205
Там же. Л. 3.
206
Там же. Л. 4.
207
АВПРИ. Ф. РАК. Оп. 888. Д. 389. Л. 5.
208
Там же.
209
Там же.
210
Там же. Л. 7.
211
Там же. Л. 4–7.
212
Там же. Л. 6.
213
АВПРИ. Ф. РАК. Оп. 888. Д. 389. Л. 7.
214
АВПРИ. Ф. РАК. Оп. 888. Д. 389. Л. 251.
215
АВПРИ. Ф. РАК. Оп. 888. Д. 389. Л. 250.
216
Там же. Л. 259.
217
АВПРИ. Ф. РАК. Оп. 888. Д. 389. Л. 260.
218
Там же. Л. 262.
219
АВПРИ. Ф. РАК. Оп. 888. Д. 389. Л. 262.
220
АВПРИ. Ф. РАК. Оп. 888. Д. 397. Л. 1–4.
221
АВПРИ. Ф. РАК. Оп. 888. Д. 397. Л. 1–4.
222
АВПРИ. Ф. РАК. Оп. 888. Д. 399. Л. 2.
223
Там же.
224
Там же.
225
Там же.
226
АВПРИ. Ф. РАК. Оп. 888. Д. 399. Л. 2.
227
Там же.
228
Там же.
229
Там же.
230
АВПРИ. Ф. РАК. Оп. 888. Д. 399. Л. 6.
231
Там же.
232
Там же. Л. 7.
233
АВПРИ. Ф. РАК. Оп. 888. Д. 397. Л. 11—2.
234
АВПРИ. Ф. РАК. Оп. 888. Д. 405. Л. 12–24.
235
АВПРИ. Ф. РАК. Оп. 888. Д. 405. Л. 25–42.
236
Там же. Л. 25.
237
Там же.
238
Там же. Л. 12.
239
Там же.
240
АВПРИ. Ф. РАК. Оп. 888. Д. 405. Л. 13.
241
Там же.
242
Там же. Л. 13–14.
243
Там же. Л. 14.
244
АВПРИ. Ф. РАК. Оп. 888. Д. 405. Л. 14.
245
Там же. Л. 14–15.
246
АВПРИ. Ф. РАК. Оп. 888. Д. 405. Л. 25–27.
247
Там же. Л. 27–28.
248
АВПРИ. Ф. РАК. Оп. 888. Д. 405. Л. 28.
249
Там же. Л. 28–29.
250
Там же. Л. 29.
251
АВПРИ. Ф. РАК. Оп. 888. Д. 405. Л. 29–30.
252
Там же. Л. 30.
253
АВПРИ. Ф. РАК. Оп. 888. Д. 405. Л. 32.
254
Там же.
255
Там же. Л. 3.
256
АВПРИ. Ф. РАК. Оп. 888. Д. 405. Л. 33.
257
Там же. Л. 15.
258
АВПРИ. Ф. РАК. Оп. 888. Д. 405. Л. 15–16.
259
Там же. Л. 16–17.
260
Там же. Л. 33.
261
АВПРИ. Ф. РАК. Оп. 888. Д. 405. Л. 34–35.
262
Там же. Л. 37.
263
АВПРИ. Ф. РАК. Оп. 888. Д. 405. Л. 37.
264
Там же. Л. 38.
265
АВПРИ. Ф. РАК. Оп. 888. Д. 405. Л. 18.
266
Там же.
267
АВПРИ. Ф. РАК. Оп. 888. Д. 405. Л. 19.
268
Там же.
269
АВПРИ. Ф. РАК. Оп. 888. Д. 405. Л. 20.
270
Там же. Л. 21–22.
271
АВПРИ. Ф. РАК. Оп. 888. Д. 405. Л. 38–39.
272
Там же. Л. 40.
273
Там же.
274
АВПРИ. Ф. РАК. Оп. 888. Д. 405. Л. 22.
275
Там же. Л. 24.
276
Там же. Л. 22.
277
Там же. Л. 23–24.
278
АВПРИ. Ф. РАК. Оп. 888. Д. 405. Л. 39–40.
279
Там же. Л. 40.
280
Там же. Л. 24.
281
АВПРИ. Ф. РАК. Оп. 888. Д. 405. Л. 41.
282
Там же. Л. 41–42.
283
АВПРИ. Ф. РАК. Оп. 888. Д. 405. Л. 42.
284
АВПРИ. Ф. РАК. Оп. 888. Д. 399. Л. 2.
285
Приложение к докладу Комитета об устройстве Русских американских колоний. СПб., 1863. С. 1–3 // АВПРИ. Оп. 888. Ф. РАК. Д. 409. Л. 439.
286
Там же.
287
Приложение к докладу Комитета… Д. 409. Л. 439.
288
Там же.
289
Там же.
290
Там же.
291
Приложение к докладу Комитета об устройстве Русских американских колоний. СПб., 1863. С. 227 // АВПРИ. Оп. 888. Ф. РАК. Д. 409. Л. 439.
292
Там же.
293
Приложение к докладу Комитета об устройстве Русских американских колоний. СПб., 1863. С. 231 // АВПРИ. Оп. 888. Ф. РАК. Д. 409. Л. 439.
294
Там же.
295
Приложение к докладу Комитета об устройстве Русских американских колоний. СПб., 1863. С. 231–232 // АВПРИ. Оп. 888. Ф. РАК. Д. 409. Л. 439.
296
Там же.
297
Приложение к докладу Комитета об устройстве Русских американских колоний. СПб., 1863. С. 233 // АВПРИ. Оп. 888. Ф. РАК. Д. 409. Л. 439.
298
Там же.
299
Там же.
300
Приложение к докладу Комитета об устройстве Русских американских колоний. СПб., 1863. С. 234 // АВПРИ. Оп. 888. Ф. РАК. Д. 409. Л. 439.
301
Там же.
302
Там же.
303
Приложение к докладу Комитета об устройстве Русских американских колоний. СПб., 1863. С. 236 // АВПРИ. Оп. 888. Ф. РАК. Д. 409. Л. 439.
304
Там же.
305
Приложение к докладу Комитета об устройстве Русских американских колоний. СПб., 1863. С. 237–238 // АВПРИ. Оп. 888. Ф. РАК. Д. 409. Л. 439.
306
Там же.
307
Приложение к докладу Комитета об устройстве Русских американских колоний. СПб., 1863. С. 238 // АВПРИ. Оп. 888. Ф. РАК. Д. 409. Л. 439.
308
Там же.
309
Там же.
310
Там же.
311
Там же.
312
Приложение к докладу Комитета об устройстве Русских американских колоний. СПб., 1863. С. 239 // АВПРИ. Оп. 888. Ф. РАК. Д. 409. Л. 439.
313
Там же.
314
Там же.
315
Приложение к докладу Комитета об устройстве Русских американских колоний. СПб., 1863. С. 241 // АВПРИ. Оп. 888. Ф. РАК. Д. 409. Л. 439
316
Там же.
317
Приложение к докладу Комитета об устройстве Русских американских колоний. СПб., 1863. С. 242 // АВПРИ. Оп. 888. Ф. РАК. Д. 409. Л. 439.
318
Там же.
319
Там же.
320
Приложение к докладу Комитета об устройстве Русских американских колоний. СПб., 1863. С. 243 // АВПРИ. Оп. 888. Ф. РАК. Д. 409. Л. 439.
321
Там же.
322
Приложение к докладу Комитета об устройстве Русских американских колоний. СПб., 1863. С. 244 // АВПРИ. Оп. 888. Ф. РАК. Д. 409. Л. 439.
323
Там же.
324
Приложение к докладу Комитета об устройстве Русских американских колоний. СПб., 1863. С. 246 // АВПРИ. Оп. 888. Ф. РАК. Д. 409. Л. 439.
325
Приложение к докладу Комитета об устройстве Русских американских колоний. СПб., 1863. С. 249 // АВПРИ. Оп. 888. Ф. РАК. Д. 409. Л. 439.
326
Приложение к докладу Комитета об устройстве Русских американских колоний. СПб., 1863. С. 249 // АВПРИ. Оп. 888. Ф. РАК. Д. 409. Л. 439.
327
Там же.
328
Приложение к докладу Комитета об устройстве Русских американских колоний. СПб., 1863. С. 250 // АВПРИ. Оп. 888. Ф. РАК. Д. 409. Л. 439.
329
Там же.
330
Приложение к докладу Комитета об устройстве Русских американских колоний. СПб., 1863. С. 260–261 // АВПРИ. Оп. 888. Ф. РАК. Д. 409. Л. 439.
331
Там же.
332
Приложение к докладу Комитета об устройстве Русских американских колоний. СПб., 1863. С. 266–267 // АВПРИ. Оп. 888. Ф. РАК. Д. 409. Л. 439.
333
Там же.
334
Там же.
335
Приложение к докладу Комитета об устройстве Русских американских колоний. СПб., 1863. С. 514 // АВПРИ. Оп. 888. Ф. РАК. Д. 409. Л. 439
336
Там же.
337
Приложение к докладу Комитета об устройстве Русских американских колоний. СПб., 1863. С. 514 // АВПРИ. Оп. 888. Ф. РАК. Д. 409. Л. 439.
338
Там же.
339
Там же.
340
Приложение к докладу Комитета об устройстве Русских американских колоний. СПб., 1863. С. 514 // АВПРИ. Оп. 888. Ф. РАК. Д. 409. Л. 439.
341
Там же.
342
Приложение к докладу Комитета об устройстве Русских американских колоний. СПб., 1863. С. 516–517 // АВПРИ. Оп. 888. Ф. РАК. Д. 409. Л. 439.
343
Там же.
344
Приложение к докладу Комитета об устройстве Русских американских колоний. СПб., 1863. С. 231 // АВПРИ. Оп. 888. Ф. РАК. Д. 409. Л. 439.
345
Петров А.Ю. Деятельность Российско-Американской компании накануне продажи Аляски США. 1858–1867 // Вопросы истории. М., 2006. № 2. С. 35.
346
РГА ВМФ. Ф. 410. Оп. 2. Д. 2403. Л. Зоб.
347
Петров А.Ю. Деятельность Российско-Американской компании накануне продажи Аляски США. 1858–1867 // Вопросы истории. М., 2006. № 2. С. 35.
348
АВПРИ. Ф. РАК. Оп. 888. Д. 399. Л. 7.
349
Отчет Российско-Американской компании за 1863 год. СПб., 1865. С. 3.
350
Там же.
351
Там же. С. 3–4.
352
АВПРИ. Ф. РАК. Оп. 888. Д. 409. Л. 485.
353
Там же. Л. 486.
354
Там же. Л. 567.
355
Там же.
356
АВПРИ. Ф. РАК. Оп. 888. Д. 409. Л. 572.
357
Там же. Л. 567.
358
Там же. Л. 588.
359
Петров А.Ю. Деятельность Российско-Американской компании накануне продажи Аляски США. 1858–1867 // Вопросы истории. М., 2006. № 2. С. 31.
360
Петров А.Ю. Деятельность Российско-Американской компании… С. 32.
361
Там же. С. 34.
362
Там же. С. 38.
363
Там же. С. 39.
364
Там же. С. 42.
365
Завалишин Д.И. Российско-Американская компания. М., 1865. С. 34.
366
Там же. С. 40–41.
367
АВПРИ. Ф. РАК. Оп. 888. Д. 411. Л. 34.
368
Там же.
369
АВПРИ. Ф. РАК. Оп. 888. Д. 411. Л. 35.
370
Там же.
371
Там же. Д. 410. Л. 7.
372
АВПРИ. Ф. РАК. Оп. 888. Д. 410. Л. 7.
373
Там же. Л. 9.
374
Там же. Л. 8.
375
АВПРИ. Ф. РАК. Оп. 888. Д. 410. Л. 8.
376
Там же. Л. 9.
377
Там же.
378
АВПРИ. Ф. РАК. Оп. 888. Д. 410. Л. 10.
379
Там же.
380
Там же.
381
АВПРИ. Ф. РАК. Оп. 888. Д. 410. Л. 16–17.
382
АВПРИ. Ф. РАК. Оп. 888. Д. 389. Л. 259–262.
383
Там же. Д. 397. Л. 1–4.
384
АВПРИ. Ф. РАК. Оп. 888. Д. 399. Л. 14.
385
Сборник пограничных договоров, заключенных Россией с соседними государствами. СПб., 1891. С. 299–303.
386
Там же. С. 299.
387
Там же. С. 300.
388
Сборник пограничных договоров, заключенных Россией с соседними государствами. СПб., 1891. С. 301.
389
Там же.
390
Там же. С. 302.
391
PAHX. Фонд канцелярии министра финансов. Оп. 1. Д. 1. Л. 6.
392
АВПРИ. Ф. Канцелярия. Оп. 70/4. Д. 195. Л. 216–217.
393
АВПРИ. Ф. РАК. Оп. 888. Д. 399. Л. 9—10.
394
Приложение к докладу Комитета об устройстве Русских американских колоний. СПб., 1863 // АВПРИ. Оп. 888. Ф. РАК. Д. 409. Л. 439.
395
АВПРИ. Ф. РАК. Оп. 888. Д. 399. Л. 9.
396
Там же.
397
Там же.
398
Там же. Л. 11–12.
399
Там же.
400
АВПРИ. Ф. РАК. Оп. 888. Д. 399. Л. 11–12.
401
РГБ. ОР.Ф. 169. Оп. 38. Д. 33.
402
Цит. по книге: Пасецкий В.М. Фердинанд Петрович Врангель. М., 1973. С. 148.
403
АВПРИ. Ф. РАК. Оп. 888. Д. 412. Л. 483.
404
РГБ. ОР. Ф. 169. Оп. 11. Д. 4. Л. 30–35.
405
Там же. Л. 32.
406
Там же. Л. 31.
407
РГБ. ОР. Ф. 169. Оп. 11. Д. 4. Л. 33.
408
Там же.
409
Современная летопись, 25 марта 1867 г.
410
Голос, 27 марта 1867 г.
411
История внешней политики и дипломатии США 1867–1918. М.: Наука, 1997. С.34.
412
Нарочницкий А.Л. Колониальная политика капиталистических держав на Дальнем Востоке. М., 1956. С. 76.
413
Федорова С.Г. Русское население Аляски и Калифорнии, конец XVIII—867 г. М., 1971. С. 45.
414
Тороп П. Аляска… Чья ты? – М., 1997. С. 57.
415
Тороп П. Аляска… Чья ты? – М., 1997. С. 59.
416
Маркс К., Энгельс Ф. Сочинения. 2-е изд. М., 1962. Т. 31. С. 239.
417
Толмачев Е.П. Александр II и его время: В 2 кн. Кн. 2. М., 1988. C. 167.
418
Окунь С.Б. Российско-Американская компания. М.-Л., 1939. С. 257.
419
Николай II: Воспоминания. Дневники. СПб., 1994. С. 59.
420
Окунь С.Б. Российско-Американская компания. М.-Л., 1939. С. 245.
421
АВПРИ. Ф. Канцелярия. Оп. 4 70/4. Д. 43. Л. 425.
422
Куропятник Г.П. Россия и США: экономические, культурные и дипломатические связи 1867–1881. М.: Наука, 1981. С. 35.
423
Там же. С. 49.
424
Завалишин Д.И. Российско-Американская компания. М., 1865. С. 5.
425
Окунь С.Б. Российско-Американская компания. М.-Л., 1939. С. 128.
426
Батуева Т.М. Экспансия США на севере Тихого океана в середине XIX века и покупка Аляски в 1867 году. Томск, 1976. С. 98.
427
АВПРИ. Ф. РАК. Оп. 888. Д. 410. Л. 22–25.
428
Там же. Л. 24.
429
Макарова Р.В. К истории ликвидации Российско-Американской компании // Проблемы истории и этнографии Америки. М., 1979. С. 272.
430
Тороп П. Аляска… Чья ты? – М., 1997. С. 76.
431
Белов М.И. К столетию продажи Аляски // Известия Всероссийского географического общества, Т. 99. М., 1967. С. 84.
432
Свердлов Л.М. Три страницы из истории Русской Америки. М., 1999. С. 78.
433
Марков С.Н. Летопись Аляски. 2-е изд. М.-Л., 1948. С. 128.
434
Батуева T.M. Экспансия на севере Тихого океана в середине XIX века и покупка Аляски в 1867 году. Томск, 1976. С. 52.
435
Там же. С. 53.
436
Сборник пограничных договоров, заключенных Россией с соседними государствами. СПб., 1891. С. 299–303.
437
Батуева Т.М. Экспансия на севере Тихого океана в середине 19 века и покупка Аляски в 1867 году. Томск, 1976. С. 47.
438
Там же. С. 32.
439
История внешней политики и дипломатии США 1867—918. М.: Наука, 1997. С. 98.
440
Макарова Р.В. Русские на Тихом океане во второй половине XVIII в. М., 1968. С. 182–187.
441
Завалишин Д.И. Российско-Американская компания. М., 1865. С. 3–5.
442
Там же.
443
Завалишин Д.И. Российско-Американская компания. М., 1865. С. 3–5.
444
АВПРИ. Ф. Главный Архив. Оп. 1—. Д. 4. Л. 12.
445
Шевырев А.П. Русский флот после Крымской войны: либеральная бюрократия и морские реформы. М., 1990. С. 114.
446
РГБ. ОР. Ф. 169. Оп. 28. Д. 8. Л. 1.
447
М.Х. Рейтерн. Биографический очерк. СПб., 1910. С. 110.
448
Обзор деятельности военного министерства в последнее пятилетие, финансовых его средств и нужд армии. СПб., 1865. С. 77.
449
Там же.
450
М.Х. Рейтерн. Биографический очерк. СПб., 1910. С. 114.
451
Кузьмин Ю.A. Великий князь Константин Николаевич глазами реформаторов // Императорская фамилия в истории России. СПб., 1999. С. 89.
452
Обзор деятельности морского управления в России с 1855 по 1880. СПб., 1880. С. 533.
453
РГБ. ОР. Ф. 169. Оп. 42. Д. 30. Л. 14.
454
РГБ. ОР. Ф. 169. Оп. 28. Д. 5. Л. 4.
455
Там же. Д. 8. Л. 1.
456
Там же. Оп. 22. Д. 47. Л. 4–6.
457
Там же. Л. 4.
458
Там же. Л. 6.
459
Александр II. Воспоминания. Дневники. СПб., 1995. С. 147.
460
Там же. С. 200.
461
Семанов С.Н. А.М. Горчаков – русский дипломат XIX в. М., 1962. С. 15.
462
Андреев А.Р. Последний канцлер Российской империи А.М. Горчаков. М., 1999. С. 58.
463
Бушуев С.К. А.М. Горчаков. М., 1961. С. 27.
464
Феоктистов Е.М. За кулисами политики и литературы. Л., 1929. С. 49.
465
Ляшенко Л.М. Царь-освободитель. М., 1994. С. 142.
466
См.: Рейтерн М.Х. Биографический очерк. СПб., 1910.
467
См.: Рейтерн М.Х. Очерк его государственной деятельности. СПб., 1889.
468
Министерство финансов 1801—902, Ч. 1–2. СПб., 1902. С. 185.
469
Русское общество 40–50-х годов XIX в. Часть I. Записки А.И. Кошелева. М., 1991. С. 79.
470
Погребинский А.П. Очерки истории финансов дореволюционной России (XIX–XX вв.). М., 1954. С. 78.
471
Александр II. Воспоминания. Дневники. СПб., 1995. С. 210.
472
Половцов А.A. Дневник Государственного секретаря A.A. Половцова. М.,2005. T.1. С. 38.
473
Генерал-адмирал Н.К. Краббе. СПб., 1876. С. 54.
474
РГБ. ОР. Ф. 169. Оп. 11. Д. 4. Л. 3.
475
Федорченко В.И. Императорский дом. Выдающиеся сановники: В 2 т. СПб., 2001. Т. 1. С. 568.
476
Тюкавкин В.Г., Воронин В.Е. Великий князь Константин Николаевич // Великие государственные деятели России. М., 1996. С. 394.
477
Там же. С. 407.
478
Кузьмин Ю.A. Великий князь Константин Николаевич глазами реформаторов // Императорская фамилия в истории России. СПб., 1999; Коршунов Ю.Л. Августейшие моряки. СПб., 1999; Тюкавкин В.Г., Воронин В.Е. Великий князь Константин Николаевич // Великие государственные деятели России. М., 1996.
479
Тороп П. Аляска… Чья ты? – М., 1997. С. 40.
480
Дронов И.Е. Сильный, державный: Жизнь и царствование Александра III. М., 2006. С. 195.
481
Валуев П.А. Дневник (1861–1864 гг.). М., 1961. Т. 1. С. 228–229, 350.
482
Платонов O.A. Терновый венец России. М., 2000. С. 310.
483
Ленский З. Польское восстание. История России в XIX веке. СПб., 1908. Т. 16. С. 320.
484
Русское общество 40—50-х годов XIX в. Часть I. Записки А.И. Кошелева. М.: Изд-во МГУ, 1991. С. 156.
485
РГБ. ОР. Ф. 169. Оп. 11. Д. 4. Л. 30—5.
486
Там же. Л. 33.
487
РГБ. ОР. Ф. 169. Оп. 11. Д. 4. Л. 33.
488
Там же. Л. 34.
489
РГБ. ОР. Ф. 169. Оп. 11. Д. 4. Л. 35.
490
Дронов И.Е. Сильный, державный: Жизнь и царствование Александра III. М., 2006. С. 186.
491
Там же.
492
Там же.
493
Погребинский А.П. Строительство железных дорог в пореформенной России и финансовая политика царизма (60 – 90-е годы XIX в.) // Исторические записки. М., 1954. Т. 47. С. 151.
494
Александр II. Воспоминания. Дневники. СПб., 1995. С. 200.
495
Русское общество 40—0-х годов XIX в. Часть I. Записки А.И. Кошелева. М., 1991. С. 156—57.
496
Журнал для акционеров. 13.V.1857.
497
Шевырев А.П. Русский флот после Крымской войны: либеральная бюрократия и морские реформы. М., 1990. С. 22.
498
ГАРФ. Ф. 677. Оп. 1. Д. 301. Л. 8Зоб.
499
Там же. Д. 729. Л. 184.
500
Витте С.Ю. Воспоминания. М., 1960. Т. 1. С. 317–318.
501
Гавлин M.Л. Династия «железнодорожных королей» фон Мекк // Экономическая история. Обозрение / Вып. 7. М., 2001. С. 134.
502
Ляховский В.М. К вопросу о фиктивных акционерных компаниях в России 1860-х – 1870-х годов (Капиталы Рязанско-Козловской железной дороги) // Исторические записки. М., 1965. С. 291.
503
Там же.
504
Гавлин M.Л. Династия «железнодорожных королей» фон Мекк // Экономическая история. Обозрение /Вып. 7. М., 2001. С. 135.
505
Витте С.Ю. Воспоминания. М., 1960. Т. 1. С. 117.
506
Гавлин M.Л. Династия «железнодорожных королей» фон Мекк // Экономическая история. Обозрение /Вып. 7. М., 2001. С. 135.
507
Витте С.Ю. Воспоминания. М., 1960. Т. 1. С. 347.
508
Гавлин М.Л. Династия «железнодорожных королей» фон Мекк // Экономическая история. Обозрение / Вып. 7. М., 2001. С. 139.
509
Скальковский К.А. Воспоминания молодости (по морю житейскому): 1843–1869. СПб., 1906. С. 258.
510
Дельвиг А.И. Мои воспоминания. М., 1913. Т. 3. С. 223.
511
Головачев A.A. История железнодорожного дела в России. СПб., 1881. С. 66.
512
РГИА. Ф. 565. Оп. 3. Д. 17843. Л. 9.
513
Тайный правитель России: К.П. Победоносцев и его корреспонденты. Письма и записки. 1866–1895. М., 2001. С. 512.
514
Там же. С. 513.
515
Там же.
516
Там же.
517
Тайный правитель России: К.П. Победоносцев и его корреспонденты. Письма и записки. 1866–1895. М., 2001. С. 513.
518
Александр II. Воспоминания. Дневники. СПб., 1995. С. 147.
519
Свердлов Л.М. Три страницы из истории Русской Америки. М., 1999. С. 56.
520
Петров В. Русские в истории Америки. М., 1991. С. 67.
521
Федорова С.Г . Русское население Аляски и Калифорнии, конец XVIII—1867 г. М., 1971. С. 89.
522
Там же. С. 90.
523
Ковалевский В.П . Аляска. М., 1952. C. 74.
524
Сахаров Н.А. Аляска // США: экономика, политика, идеология. 1991. № 11. С. 113.
525
Там же. С. 114.
526
Безъязычный В. Эпопея форта Росс // Культурно-просветительная работа. 1994. № 3–4. С. 37.
527
Батуева Т.М. Экспансия на севере Тихого океана в середине 19 века и покупка Аляски в 1867 году. Томск, 1976. С. 47.
528
Обзор русских колоний в Северной Америке капитана 2-го ранга Головина. Б.д. 275 с // АВПРИ. Ф. РАК. Оп. 888. Д. 409.
529
Любавский М.К . Обзор истории русской колонизации с древнейших времен до XX века. М., 1996. С. 137.
530
Тороп П. Аляска… Чья ты? – М., 1997. С. 39.
531
АВПРИ. Ф. РАК. Оп. 888. Д. 412. Л. 482.
532
Пасецкий В.М. Фердинанд Петрович Врангель. М., 1973. С. 148.
533
Пасецкий В.М. Фердинанд Петрович Врангель. М., 1973. С. 149.
534
Там же. С. 149.
535
АВПРИ. Ф. РАК. Оп. 888. Д. 412. Л. 481–487.
536
Там же. Л. 481.
537
Там же. Л. 482.
538
АВПРИ. Ф. РАК. Оп. 888. Д. 412. Л. 482.
539
Там же. Л. 483.
540
АВПРИ. Ф. РАК. Оп. 888. Д. 412. Л. 483.
541
Там же. Л. 486.
542
Там же. Л. 487.
543
АВПРИ. Ф. РАК. Оп. 888. Д. 412. Л. 483.
544
Там же. Л. 482.
545
Там же. Л. 483.
546
АВПРИ. Ф. РАК. Оп. 888. Д. 415. Л. 1–2.
547
Там же.
Оглавление
Иван Борисович МироновКак продавали Аляску. Все еще можно вернуть Кому это было выгодно Предисловие ко второму изданию Историки об Аляске: конъюнктура выше истины? Глава I РУССКИЕ ОБЖИВАЮТ АМЕРИКУ РУССКАЯ АМЕРИКА: ПОДВИГ МОРЕПЛАВАТЕЛЕЙ И КУПЦОВ АЛЯСКОЙ ПРИРАСТАЛА МОЩЬ РОССИИ РОССИЙСКО-АМЕРИКАНСКАЯ КОМПАНИЯ: ИСПЫТАНИЕ ВОЙНОЙ АЛЯСКОЙ БОГАТЕЛА РОССИЙСКАЯ КАЗНА КРЕЩЕНИЕ АМЕРИКИ НОВЫЕ ПОДДАННЫЕ РУССКОГО ЦАРЯ КАК ЗАЩИЩАЛИ АЛЯСКУ Глава II АЛЯСКУ ПРЕДАЮТ И ПРОДАЮТ ПЕРВЫЙ АКТ ПРЕДАТЕЛЬСТВА КРАХ САХАЛИНСКОЙ ЭКСПЕДИЦИИ ПРАВИТЕЛЬСТВЕННАЯ АФЕРА ПОД ГРИФОМ «ВЕСЬМА СЕКРЕТНО» РОССИЙСКО-АМЕРИКАНСКАЯ КОМПАНИЯ: ВЕЛИКИЙ КНЯЗЬ ЗАКАЗАЛ БАНКРОТСТВО ГОСУДАРСТВЕННЫЙ РЕВИЗОР C.A. КОСТЛИВЦЕВ: «ПОТРЕБНОСТЬ РОССИИ В АЛЯСКЕ НЕСОМНЕННА» РОССИЙСКО-АМЕРИКАНСКУЮ КОМПАНИЮ ПРИГОВОРИЛИ… Глава III РОКОВАЯ СДЕЛКА ДОГОВОР ОБ УСТУПКЕ АЛЯСКИ: ИНТРИГАНЫ И ИНТРИГИ ПОЛИТИЧЕСКАЯ БЛИЗОРУКОСТЬ ИЛИ ГОСУДАРСТВЕННАЯ ИЗМЕНА? ОБОСНОВАНИЯ СДЕЛКИ НАДУМАННЫ, АРГУМЕНТЫ ПРОДАЖИ ЛЖИВЫ ПРОДАВШИЕ РУССКУЮ АМЕРИКУ: ПОИМЕННО АМЕРИКА, КОТОРУЮ МЫ ПОТЕРЯЛИ Принятые сокращения Список использованных архивных материалов Список использованной литературы
