Акупунктура, Аюрведа Ароматерапия и эфирные масла, Консультации специалистов: Рэйки; Гомеопатия; Народная медицина; Лекарственные травы; Нетрадиционная медицина; Дыхательные практики; Гороскоп; Цигун и Йога Эзотерика

Перед боем

Сознавая важность сохранения за собой свободу действий корейского порта Чемульпо (Инчхон), находящегося в 38 км от Сеула, и миссии в Сеуле, Россия с конца 1903 г. постоянно держала в этом порту отряд кораблей к которым, для демонстрации мощи, периодически присоединялись и другие силы эскадры. 21 ноября 1903 г., там собрался особенно представительный отряд: «Петропавловск» под флагом начальника эскадры, «Полтава», «Боярин», «Бобр», «Грозовой», «Внушительный»; в первую неделю декабря оставались «Боярин» и «Грозовой». В конце ноября канонерка «Гиляк» пришла на смену "Бобру". «Варяг» первый раз прибыл в Инчхон 17 (30) декабря 1903 г. Выйдя из Порт-Артура по предписанию начальника эскадры Тихого океана вице-адмирала Старка, крейсер, пользуясь удобным случаем, произвел По пути в Чемульпо у скалы Энкоунтер в 22 милях от Порт-Артура провели подготовительную стрельбу. Полтора часа вели огонь из всех орудий и пулеметов, маневрируя около двух сброшенных щитов. Расход боеприпасов был примерно по три снаряда на каждое орудие. Цель посылки крейсера заключалась: 

1) в сборе сведений о действии японцев в Корее;
2) усилить представительство России в Корее;
3) выяснить некоторые вопросы совместно с посланником в Сеуле.

Эти действия русских моряков в известной мере были вызваны развитием событий на Корейском полуострове в конце 1903 - начале 1904г. В середине декабря 1903г. русский военный агент в Сеуле направил в Петербург шифрованную телеграмму, в которой дал анализ ситуации, сложившейся в Корее. Он писал: «Восстание "Тон-Хак" усиливается... Английский посланник убежден, что известие о высадке японских войск в Корее вызовет восстание корейских войск в Сеуле, которые примкнут к "Тон-Хак" и нападут на японцев и на англичан. Ввиду этого посланник ходатайствовал о немедленной присылке в Инчхон крейсера, а в Сеул - десанта для охраны миссии. 15 (28) декабря 1903г. в Инчхон прибыл английский крейсер "Сириус" с десантом в 28 человек. Сегодня прибыла американская канонерская лодка "Виксбург"» (РГВИА, Фонд 400, оп. 164, д. 636(2), л. 116). 

Здесь надо отметить, что движение «Тон-Хак» носило тот же характер, что и Боксерское восстание в Китае в 1900 году и было направлено не только против японцев и англичан, как пытался представить его русский посланник, но против всех иностранцев, в том числе и русских. В самом Чемульпо еще больше нагнетали возбуждение среди корейцев, как предлога для погромов иностранцев, слухи о предстоящем русском вторжений с севера, из за реки Ялу, где концентрировались казачьи войска под командованием генерала Мищенко. 

Наученные горьким китайским опытом, иностранные представительства и сеттльменты старались обезопасить себя дополнительной защитой посольств десантными частями стационеров и дополнительно присланными отрядами. 5/18 декабря прибыл японский крейсер "Чиода", бывший до этого стационером в Северном Китае. 

Он должен был выполнять двойную цель: защиту 10 000 японских подданных в Корее и наблюдать за русскими судами. Ее командир, кангун таи-са (кап. 1 ранга) Какуичи Мураками, прилежно сообщал слухи о движении нескольких мелких отрядов русских солдат к Сеулу, и в течение января, и первой недели февраля держал морского министра в постоянном контакте с событиями в порту. Одновременно он выражал обеспокоенность боеспособностью своего корабля, который долгое время исполнял представительские обязанности и не имел никакой практики за последний год. Однако его запрос, о выходе в море для проведения торпедной стрельбы был отвергнут. "Чиода" должна была постоянно находиться в Чемульпо и следить за обстановкой.

Россия присоединилась к акции военных кораблей других стран по защите иностранных посольств в Сеуле и Чемульпо в связи с нарастающей угрозой беспорядков и уже 22 декабря «Варяг» вернулся обратно в Порт Артур - "Боярин" должен был доставить десантный отряд в Корею.

 27-го крейсер получил приказание экстренно принять полный запас топлива, провизии и материалов, чтобы 28-го вторично уйти в Чемульпо, руководствуясь следующим предписанием начальника эскадры:

«Предписываю вверенному вам крейсеру 28-го сего декабря в полдень сняться с якоря и с 12-узловой скоростью следовать в Чемульпо, где принять обязанности старшего станционера. Имея в виду настоящее положение дел, предлагаю вам, как во время следования, так и во время якорной стоянки, соблюдать во всех отношениях крайнюю осторожность, в особенности усилить бдительность в ночное время. Как старший станционер, вверенный вам крейсер, с приходом в Чемульпо, поступает в распоряжение посланника нашего в Корее, причем вам надлежит организовать постоянное сношение с миссией, чтобы, в случае замешательств или особых событий в Сеуле, быть в состоянии оказать должное и своевременное содействие к ее безопасности, для чего иметь наготове десант, который, однако, выслать лишь по особому требованию посланника, переданному не иначе как письменно или по телеграфу. По приходе вашем в Чемульпо предложить крейсеру 2 ранга «Боярин» принять из Сеула почту и с оставшейся на нем частью десанта вернуться в Порт-Артур; в случае десант, доставленный крейсером «Боярин», свезен весь, крейсер вернется без него, как одинаково он должен вернуться с полным десантом, если таковой не свезен вовсе.

Находящийся в Сеуле десант должен быть подготовлен ко всяким случайностям, и потому обратить на это внимание начальника десанта лейтенанта Климова, окажите ему должное содействие по заблаговременному снабжению десанта не только веем необходимым, но и по заготовлению некоторого запаса по всем частям, который мог бы обеспечить существование десанта и в то время, когда, быть может, он будет лишен возможности довольствоваться обыкновенным путем. Для этого необходимо, чтобы десант был снабжен провиантом и деньгами с вверенного вам крейсера. Обращаю внимание на то, что до изменения положения дел, при всех ваших действиях, вам следует иметь в виду существование пока еще нормальных отношений с Японией, а потому не должно проявлять каких-либо неприязненных отношений, а держаться в сношениях вполне корректно и принимать должные меры, чтобы не возбуждать подозрений какими-либо мероприятиями.

О важнейших переменах в политическом положении, если таковые последуют, вы получите или от посланника, или из Артура извещение и соответствующие приказания.

Вице-адмирал Старк».

Руднев так же утверждал впоследствии, что перед самым отплытием он, получил дополнительные инструкции, в которых, якобы, указывалось, в частности, не покидать Чемульпо и подчиняться Павлову. Однако самих приказов не приводит. Никаких следов подобных документов не удалось обнаружить и Исторической Комиссии, которая приводит текст этих "инструкций" по словам Руднева:"Копия с описания боя „Варяга" под Чемульпо, переданного во временное пользование контр-адмиралом В. Ф. Рудневым". 

В январе 1904 года с судов всех наций, стоявших в Чемульпо, один за другим были свезены десанты в Сеул для охраны миссий и иностранных подданных. Последними доставили охрану американцы. Их транспорт "Сафиро" с 63 морскими пехотинцами пришел 2 января и находился в Чемульпо во время боя. 

Приняв на борт двух сотрудников русской миссии, «Варяг» 28 декабря в 12 ч 50 мин снялся с якоря и взял курс на Чемульпо. Легко и спокойно, без малейших проишествий и поломок, в условиях зимнего плавания, крейсер преодолел 288 миль менее чем за 25 часов, показав среднюю крейсерскую скорость более 11.5 узлов. Причем это не было какое-то "чудо" или случайность. Это вполне ожидаемая крейсерская скорость в дальнем походе "без вреда для котлов и машин". Именно такую и ожидал от "Варяга" начальник эскадры. Данный факт наглядно опровергает утверждения Руднева о том, что максимальная скорость крейсера была не более 14 узлов.

На крейсерском режиме работают (паропроизводят) не все котлы. Часть находится под паром, но не выдает его на машины. Реально работают только котлы "рабочей групы", обслуживаемые вахтой. А полный ход - дают аврал и задействуют все котлы. Штатная ситуация на "Варяге" предусматривала работу 6 котлов на скорости 10 узлов. В Артуре 15.10.1902 для нее использовали 8 котлов. Для получения 14 узлов тогда же использовали 14 котлов. Обычно, для крейсеров того времени, максимальная скорость превышала крейсерскую примерно вдвое.  

Днем 29 декабря «Варяг» уже шел по фарватеру среди знакомых островов архипелага. В 13 ч 46 мин поравнялись с островом Иодолми - последним перед входом на рейд в Чемульпо. Таковы были обстоятельства, по которым "Варяг" оказался в Чемульпо.

На рейде находились крейсер «Боярин», канонерка «Гиляк», английские крейсера «Кресси» и «Тэлбот», итальянский крейсер «Эльба», японский «Чиода» и американский стационер «Виксбург». На борт «Варяга», поднявшего брейд-вымпел старшего на рейде, прибыли командиры «Боярина» и «Гиляка», доложившие, что пока все спокойно. Первым же поездом В. Ф. Руднев отправился в Сеул к посланнику Павлову, но и тот не видел еще оснований для беспокойства. Решено было даже уменьшить охрану миссии, оставив лишь отряд моряков (56 человек). Остальных солдат и казаков В. Ф. Руднев 30 декабря отправил в Порт-Артур на «Боярине». С депешами посланника 1 января 1904г. ушел в Порт-Артур «Гиляк» и в Чемульпо оставался только один "Варяг". Однако 5/18 января в порт прибыл "Кореец" и стал на якорь таким образом, что "Чиода" оказался между ним и "Варягом".

5/18 января В. Ф. Руднев послал "Кореец" для обследования удобной для высадки десанта бухты Мазампо, расположенной в 20 км от Чемульпо и линии фузанской железной дороги. Поход совершили с лоцманом, переводчиком и командированными с «Варяга» штурманами лейтенантом Е. А. Беренсом и мичманом А М Ниродом (ЦГА ВМФ, ф. 870, он. 1, д. 54236, л. 39).

«Кореец» вернулся лишь к вечеру - ни кораблей в бухте, ни войск. или следов их высадки на берегу он не обнаружил. 18/31 января он переменил место, став несколько к востоку. Мураками понял, что два судна могли теперь видеть его приготовления и были также в более близкой связи друг с другом. Он начал беспокоиться. Еще больший повод для беспокойства капитана "Чиода" вызвало сообщение 21 января (3 февраля) о том, что «все крупные суда Порт-Артурской эскадры, за исключением одного, находившегося в ремонте, вышли из порта и направились по неизвестному назначению».

Мураками поспешно сменил место стоянки на восток от английского судна "Тэлбот", подальше от "Корейца" и поближе к выходу из гавани. "Тэлбот" теперь скрыл его от "Варяга". С одной стороны это, как ему казалось, было хороший ход, так как русские суда не могли наблюдать за его действиями. Но это также подразумевало, что с "Чиода" не могли видеть русских. Мураками распорядился каждую ночь посылать шлюпки для наблюдением за "Варягом" и "Корейцем".

В своих воспоминаниях капитан Мураками указывал, что в том случае, если русские суда, войдут в гавань, чтобы высаживать десант, он планировал войти в порт перед Британским консульством и принадлежавшем русским управлением железной дороги, и там ожидать появления своего флота. До подхода флота, он сражался бы с русскими, до последнего снаряда, в отчаянной попытке задержать их в гавани. Мы не можем судить, действовал бы он так на самом деле (Руднев тоже обещал, что "будем сражаться до последней возможности и до последней капли крови"), но показательно различие в планах действий. 

23 января (5 февраля) 1904г. указ о начале военных действий был получен командующим соединенным флотом в Сасебо, кангун цу-со (вице-адмиралом) Того Хейхачиро и утром 24 января японский флот, а также транспорты с войсками, вышел в море, взяв курс на Порт-Артур и Дальний. 

Чуть позже в этот же день (с учетом разницы во времени) японский посланник в Петербурге Курино получил из МИД Японии телеграмму о разрыве дипломатических отношений с Россией («Японская белая книга». Маньчжурия и Корея. Издание Канцелярии Особого комитета Дальнего Востока. СПб., 1904., с. 225-226, док. № 51). На следующий день, 24 января (6 февраля) Курино посетил В. Н. Ламздорфа и передал ему официальную ноту своего правительства о прекращении переговоров и разрыве отношений. Это произошло в 16 часов, а спустя 1 час 57 минут Курино отправил телеграмму в Токио, в которой говорилось: «Ссылаясь на Ваши [Комура] две вчерашние телеграммы, я представил ноты графу Ламздорфу сегодня, в 4 часа пополудни, как было предписано. Я выеду отсюда с личным составом и студентами 10 февраля» (Там же, док. №51, с. 230). В Чемульпо в это время выла уже ночь на 25-e января. 

Тревожные слухи дошли и до В. Ф. Руднева, и 24 января (6 февраля) 1904г. он запросил телеграммой посланника в Сеуле: «Слышали о разрыве дипломатических сношений, прошу сообщить сведения». А. И. Павлов (который естественно не имел никакой информации о только еще предстоящем событии) ответил немедленно: «Слухи о разрыве распускаются здесь частными лицами. Никакого сколько-нибудь серьезного подтверждения этого слуха не получено...» [РГАВМФ, Фонд 763, оп. 1, д. 77, л. 7]. В тот же день из Петербурга в Порт-Артур сообщили, что Главный штаб российской армии уполномочен в случае необходимости начать военные действия. Ожидалось, что вскоре последует официальное объявление войны.

 Телеграф в Чемульпо работал превосходно и уже утром 25 января информация о разрыве отношений стала распространятся среди судов, стоящих на рейде. В тот же день Руднев отправился на поезде в Сеул для личной беседы с посланником, однако тот еще не имел информации из министерства. 

Только 25-26 января на Дальний Восток стали поступать официальные сообщения российского правительства по поводу действий Японии. В ответ на ноты, переданные японским посланником в Петербурге, Николай II повелел отправить секретную циркулярную телеграмму от имени министра иностранных дел всем российским представителям за границей, наместнику на Дальнем Востоке. В документе от 24 января (6 февраля) 1904г. говорилось: «Пребывающий в Санкт-Петербурге японский посланник по поручению своего правительства передал ноту, в коей доводится до сведения Императорского правительства о решении Японии прекратить дальнейшие переговоры и отозвать посланника и весь состав миссии из Санкт-Петербурга. Вследствие сего Государю Императору благоугодно было Высочайше повелеть, чтобы российский посланник в Токио со всем составом императорской миссии безотлагательно покинул столицу Японии» (РГВИА, Фонд 165, оп. 1, д. 1044, л. 1; 37, с. 2, док. № 1). Почти идентичную телеграмму получил и Р. Р. Розен. В ней было только добавлено, что «японская миссия со всем составом покидает Санкт-Петербург в среду 28 января (10 февраля)». Здесь же содержалось распоряжение: «Государю Императору благоугодно Высочайше повелеть Вам со всем составом миссии в возможно скорейшем времени выехать из Токио в Порт-Артур» (РГВИА, Фонд 165, оп. 1, д. 1044, л. 1, 2). 

В. Ф. Руднев, ознакомившись с ситуацией по данным русской миссии в Сеуле, решил направить из Инчхона канонерскую лодку «Кореец» в Порт-Артур для передачи секретных документов командованию. Один из этих документов был составлен на основе информации, полученной от императора Кореи. Последний сообщал, что «получено извещение» о походе японской эскадры к устью р. Амноккан и что «высадка японских войск в значительном количестве в Инчхоне назначена на 29 января» (РГАВМФ, Фонд 763, оп. 1, д. 77, л. 12). 

Учитывая все эти обстоятельства, В. Ф. Руднев предложил А. И. Павлову покинуть миссию и отправиться с сотрудниками на «Варяге» в Порт-Артур, «чтобы не оставлять крейсер в чужом порту в случае объявления войны». Посланник ответил отказом, сославшись на отсутствие инструкций из Петербурга. 

В русской историографии принято утверждать, что Чемульпо был, якобы, отрезан от России, "в виду захвата всех телеграфных линий японцами". Но это явная неправда. Японцы не контролировали телеграф. Япония владела кабелем между Пусаном и о-вом Цусима и телеграфными линиями, отходившими от Сеула на Пусан, Мокпхо и Вонсан. В самом Чемульпо имелась отдельная станция на территории международного сеттльмента. Отсюда шло несколько независимых линий, в том числе - подводный кабель. Он шел на север к Порт Артуру, через подстанции на островах Сэр Джеймс Холл и Эллиот, а также, от Торнтон бей к мысу Шантунг, к Чифу, откуда сообщения могли попасть в Порт Артур как по прямому подводному кабелю, так и по байпасным линиям через Таку-Инкоу-Ляоян. Японцы не только не контролировали передачу телеграмм по этим линиям, но и не имел там своего персонала вообще. 7 февраля на разведку к островам Сэр Джеймс Холл был послан весь 3-й Боевой отряд, что лишний раз показывает отсутствие каких либо сведений для японцев оттуда перед войной. Кроме подводных, имелось еще две наземные линии одна из которых вела на север, к Пхеньяну и далее на контролируемую русскими территорию (формально линии были под китайским управлением), а вторая - на юг. Только последняя могла быть под контролем японцев. Все эти дни доступ к телеграфу был совершенно свободен и информацию исправно получали и официальные представители и корреспонденты газет, акредитированные в Корее. 

"Кореец" отправляли в Порт Артур не по причине "отсутствия связи". Важные депеши отправлялись только курьерской службой. Аналогичное задание выполнила, например, канонерка "Гиляк" 1 января, когда в Порт Артур были доставлены секретные депеши и ни о каком "контроле телеграфа японцами" русские не сообщали. В предвоенное время отмечен лишь один случай задержки телеграмм - японцы задержали в Нагасаки (по другим данным, в Иокогаме) почти на двое суток официальный циркуляр русского правительства своему посланнику в Токио. Очевидно именно этот случай подвиг русских впоследствии утверждать, что телеграф блокировался якобы повсеместно. Но это было на территории Японии и только там местные власти могли контролировать поступления. 

Причиной же отсутствия информации у русских, явились действия их собственного руководства. Трудно сказать, чего здесь больше - бюрократической волокиты, пренебрежение опасностью войны, которая, считали, будет похожей на войну с Китаем в 1900 году, или откровенного подстрекательства Японии к тому, чтобы "она первая начала". 

Утром 7 февраля капитан Мураками получил телеграфное приказание присоединиться к 4-му боевому отряду, который должен был прибыть в Чемульпо из Сасебо. В нем говорилось, что Мураками должен встретить Уриу на подходе к порту, сообщить обстановку и напомнить тому, что посколько на рейде Чемульпо находятся иностранные корабли, то нападение там на русских будет нарушением международного права. 

Днем 7 февраля Мураками, согласно, полученной инструкции секретно выполнил приготовления к походу. Кули, работавшие на корабле и торговцы были расчитаны и "Чиода", ничем себя не обнаруживая, несла охранную службу, а в 11 час. 55 мин. ночи тихонько снялась с якоря и вышла из гавани. В 12 час. 30 мин. ночи, обогнув остров Иодолми, крейсер вышел в море и направился к острову Бакер. 

Здесь необходимо отметить следующее обстоятельство. В русской исторической литературе существует тенденция показывать фарватер ведущий от Чемульпо, как исключительно "узкий, извилистый и опасный для движения", так что на 9 февраля русские корабли могли двигаться по нему только днем и малым ходом. Как видим, японский крейсер скрытно прошел расстояние от рейда до острова Иодолми (приблизительно 6 миль) за 35 минут ("Варягу" днем понадобилось 45 минут). Учитывая время на разгон, скорость японского корабля на траверзе острова (который сам по себе представляет опасность для кораблевождения, тем более ночью) была не менее 12-13 узлов. При этом на "Варяге" гораздо лучше знали местные условия плавания. "Чиода" проходила фарватером только однажды - 5/18 декабря. В то же время штурман "Варяга” Е. А. Беренс имел 5 таких проходов (17, 24, 29 декабря 1903 г., дважды 8 января 1904 г. на "Корейце"). 

На рассвете 8 февраля близъ острова Бакер начальник 4-го Боевого отряда кангун со-со (контр-адмирал) (В дальнейшем, вместо японских терминов будут использоваться их русские аналоги) Уриу Сотокичи получил по безпроволочному телеграфу телеграмму от «Чиода», а вскоре, в 8 часов утра, встретился и самый крейсер, к северу от острова.

Здесь Уриу выслушал доклад Мураками о положении на рейде Чемульпо. Командир "Чиода" все время стоянки явно не сидел без дела. Он завел приятельские отношения с обоими русскими командирами и пользовался любой возможностью для изучения будущих противников и их кораблей. Из этих наблюдений у него сложилось мнение о неспособности "Варяга" решиться помешать операции по высадке японских войск. 

Дело в том, что "Варяг" и до прихода в Чемульпо был, мягко говоря, не образцом боевой подготовки и дисциплины. В Чемульпо же, вдали от строгого начальства, предоставленная сама себе, команда "Варяга" быстро теряла и те навыки и настрой, которые были до "поступления на дипломатическую службу". Не способствовал укреплению боеспособности и командир. В отличии от известного своей строгостью и нетерпимостью к малейшей разболтанности и непорядку, прежнего командира Бера, Руднев в силу своих личных качеств не мог удерживать порядок службы на прежнем уровне. Напомню, что и в дальнейшем его профессиональная несостоятельность как командира была подтверждена. После войны экипаж броненосца "Андрей Первозванный", куда был назначен командиром новоиспеченный герой, весьма быстро докатился до митингов, был признан бунтующим, а Руднева адмирал A.A. Бирилев представил к увольнению с флота "за преступное отношение к части, находящейся под его командованием". 

В Чемульпо свою неспособность Руднев пытался компенсировать "административными мерами". Прежде всего запретил увольнительные для команды на берег, где матросы оказались бы совсем безконтрольными. Аналогичную цель преследовало и сокращение выдачи водки. После боя русские матросы жаловались японским офицерам, что даже перед боем им, в отличии от команды "Корейца", не дали водки, хоря в корабельном журнале есть запись "свистали в обеду и вину". Естественно, что в рапортах, "на бумаге", все выглядело в полном порядке. И водку выдавали и учения проводили…. Но не только Мураками и другие японские офицеры, но и нейтральные очевидцы отмечали отсутствие всякой активности на борту "Варяга". Корабль казался мертвым. Команда все больше погружалась в атмосферу уныния и неработоспособности. 

Сам же Руднев, наоборот, чувствовал себя в новой роли "дипломата", как рыба в воде, в естественной обстановке. Визиты, обеды, светские беседы, речи, сплетни, слухи… вся эта атмосфера была, похоже, как раз его призванием. И обстановка в Чемульпо накануне войны весьма соответствовала такой деятельности. Неплохо владея французским языком, сведя короткое знакомство с Виктором Сэнэсом, командиром французского крейсера "Паскаль", Руднев днями пропадал то у него, то на других "дипломатических мероприятиях". В перерывах он под любым предлогом старался еще съездить в Сеул, пообщаться с посланником. Дело дошло до того, что некоторые корреспонденты, обитавшие в Чемульпо, совершенно искренне считали командиром "Варяга" старшего офицера Степанова, а Руднева - кем-то вроде морского атташе (T. Coven. The Russo-Japanese War. p.118)

Именно на Степанова и других офицеров была предложена забота о корабле и именно они не давали пока что превратить "Варяг" из боевого крейсера в плавучую казармы с недовольной и отупевшей командой. Все это видели и наблюдатели и посетители корабля. и подхватывали журналисты. 

В то же время, когда надо было принимать самостоятельные решения, Руднев старался переложить их на другие плечи. Так, Павлов вспоминал, что решение послать "Кореец" утром 26 января в Порт Артур исходило от Руднева, но тот, в своих мемуарах, указывает:"25 января наш посланник действительный статский советник Павлов, вследствие неполучения в течение двух недель никаких известий по телеграфу, обратился к командиру «Варяга» с приказанием послать лодку «Кореец» в Порт Артур с бумагами с тем, чтобы она ушла 26-го числа в 3 1/2 часа дня.". Здесь на Павлова взваливается ответственность не только за отправку канонерки, но и за ее опоздание к выходу. Активно "разрабатывается" тема "а ведь я предупреждал!":" Достижение цели «Корейцем» было сомнительно, и действительно, как увидим ниже, лодка не могла выполнить данного ей поручения", хотя никаких доводов о "сомнительности" предприятия Руднев не приводит, да и не мог привести. То, что японский отряд будет входить на рейд именно в половине четвертого, не знал 25-го никто, в том числе и сам контр-адмирал Уриу. 

Являясь командиром отряда кораблей, Руднев заваливает штаб эскадры мелочными вопросами, наподобии таких как, можно ли разрешить приобретение "Корейцем" угля для стояночных нужд… Присутствие "Корейца" несколько смягчало обстановку. Корабль с боевыми традициями, прилично поставленной службой, он и в разведку к Мазампо ходит и позиции на рейде меняет... В то время как "Варяг", казалось, намертво врос в ил внешнего рейда. Не случайно, что и в день боя "Кореец" действовал гораздо энергичнее - развивал скорость близкую к максимальной, что резко отличается от того, как тащился полусонный "Варяг".

Не то, чтобы у Руднева не хватало храбрости или решительности. Или он был совсем уж никудышный командир. Наоборот, он любил позу, любил делать решительные и гордые заявления. Уже это могло заставить его пойти на разрыв. Но уж больно ему понравилось быть "дипломатом" и дипломатические законы и обычаи в нейтральном порту он явно ставил выше забот военных, раз уж он фактически забросил свой капитанские обязанности, ради представительских. За пределами порта, безусловно, будет драться, но вот попирая "приятные во всех отношениях" правила международного этикета… Да еще до начала военных действий… Наконец, подобно тому, как Уриу было категорически "посоветовано" не вести боевых действий в порту (очевидно помня лихую расправу той же "Нанивы" над английским судном в начале Японо-Китайской войны), наверняка, по мнению Мураками, подобную инструкцию имели и русские. 

Все эти нюансы прекрасно видел Мураками и рекомендовал Руднева, как командира, неспособного к решительным действиям, а "Варяг" - как небоеспособный корабль. Однако Уриу поостерегся принимать столь рискованное решение - ставить успех высадки войск - в зависимость от психологических наблюдению командира "Чиода". Поэтому отряд двинулся не к Чемульпо, а в Мазампо, где десант можно было произвести в более спокойной обстановке. 

Но прибыв в 12:30 к бухте Асан, Уриу с разочарованием увидел, что это место не подходит для выполнения высадки. Здесь имелась действительно удобная якорная стоянка, но ни пирсов ни удобных берегов для высадки не было. За оставшиеся до нападения адмирала Того часы, да же с учетом того, что весть о начале военных действий дойдет до Руднева не сразу, ему ни за что не успеть высадить достаточно войск. А после начала войны, само место высадки будет подвержено огромному риску. Мазампо не открытый порт. Здесь нет защиты международного права. Русские здесь могут и, конечно же, будут обстреливать высаживающиеся части. Риск будет еще выше, чем в Чемульпо. 

Кроме того, Мураками сообщил корейские официальные данные, о том, что разъезды казаков видели уже у Пхеньяна (на самом деле силы Мищенко вошли туда 10 дней спустя). Японцам от Мазампо будет на сутки дольше выдвигаться навстречу противнику. Да и пока здесь лишь первый эшелон армий Куроки. Для высадки и снабжения главных сил это место не годилось. В Чемульпо же имелась вся необходимая инфраструктура. Порт, пирсы, склады, дороги. Большой японский квартал, где солдаты могут квартироваться. Местный консул заранее зафрахтовал лодки и повозки, закупил уголь и воду. Организовал помощь местного японского населения... Все это значительно ускорит выгрузку и дальнейшее движение войск. Если еще и Мураками не ошибается в своих оценках… 

Более часа Уриу не мог принять решения. Наконец, взвесив все обстоятельства, он решил произвести высадку войск в Чемульпо теперь же, как можно быстрее. До того, как здесь станет известно о начале войны. Определившись с планом, он собрал на «Нанива» всех командиров судов и дал им инструкции, определив диспозицию каждого судна. Затем сигналом дал знать начальнику десантного отряда генерал-майору Кигоси Ясуцуна о месте постановки на якорь транспортов и, посоветовав ему молить богов о удаче высадки, сам в 2 часа 15 мин. дня в указанном ниже порядке направился на рейд Чемульпо. 

Там в этот день "Кореец" готовился в походу в Порт Артур. Собственно, по мнению наиболее авторитетного и подробного русский исследователя истории "Варяга" Р.М.Мельникова, приготовления закончились еще утром, а в задержке оказались виноваты, конечно же... американцы. "26 января, в 8 ч 30 мин, «Кореец», приняв почту с французского, итальянского и английского крейсеров, был готов к походу. Но в 8 ч 40 мин на рейде появился пароход «Сунгари» общества Китайско-восточной железной дороги, на котором из Шанхая прибыл американский военный агент. Он сообщил, что война начнется 27 января . «Кореец» ушел только в 15 ч 40 мин". 

Однако никакой задержки сообщение о информации агента выход канонерки не задержало. По той простой причине, что его не было. Руднев в своих воспоминаниях заявляет, получил сообщение об этом лишь через сутки, 27-го января: "26 января на пароходе "Сунгари" прибыл из Шанхая американский военный агент, который сообщил о начале военных действий на следующий день. Извещение о сем было передано командиру "Варяга" письмом от командира "Корейца" 27 января 1904 года: «На "Сунгари" приехал американский военный агент, по словам которого война должна быть объявлена сегодня. Подписал капитан 2 ранга Беляев".

Посколько мы подходим к описанию событий, где необходимо понимание фактора времени, то будет не лишним напомнить, что русские источники используют местное время, а японские - собственное. Разница во времени между меридианом Чемульпо (126 град 38 мин) и меридианом Кобе (135 град 10 мин) составляет 34 минуты. Различные источники, которые будут использоваться, могут иметь погрешность в пределах 1-2 минут (или округлять до 5 минут), что вполне допустимо. 

Итак, в 4 часа 20 мин. (15:45), когда японские суда подошли к острову Иодолми. Здесь они произвели перестроение. "Чиода" и "Такачихо", выйдя из строя, направились вперед, за ними следовал 9-й отряд миноносцев и несколько позади во главе транспортов кр. "Асама". В то же время "Нанива", "Ниитака" и "Акаси" отделившись от отряда, заняли позицию западнее острова Филлип где и ждали развития событий. В это же время было обнаружено движение идущей из гавани русской канонерской лодки "Кореец".

Из рапорта ее командира, капитана 2-го ранга Беляева:"получив сигналом разрешение Вашего Высокоблагородия, 26 января снялся с якоря в 3 часа 40 минут дня и пошел по назначению в Порт-Артур. Через 15 минут после съемки с якоря... увидел по носу японскую эскадру, о чем тотчас же сделал вам соответствующий сигнал". 

Последнее заявление, однако, не соответствует реальной картине. Корреспондент Daily Chronicle T. Ковен, находившийся в это время на набережной Чемульпо дает несколько другое описание события. Японцы показались где-то между тремя и четырьмя часами пополудни. Темное облако дыма из труб отряда висело над горизонтом уже около получаса, когда "Кереец" снялся с якоря и устремился ему навстречу. 

Из снимка видно, что облако дыма от японских кораблей гораздо больше, чем можно ожидать от одиночного "купца". Это явно большой отряд и уже вблизи. Снимок сделан с берега. Якорная стоянка русских кораблей была еще где-то на 2 мили ближе к приближающимся японцам. От нее до острова Иодолми было около 60 кабельтов и японцы были уже вблизи него.

Таким образом, Беляев еще перед выходом видел дым, указывающий на то, чо фарватер занят большим количеством каких-то судов. В ординарной обстановке имело смысл подождать, пока они войдут на рейд и проход быдет свободен. Тем более, что входящие в порт суда имеют преимущество перед выходящими - на них, в результате тяжестей перехода, могут быть повреждения, недостаток запасов, больные, наконец, уставшие моряки просто стремяться побыстре ступить на берег. Однако образ действий "Корейца", когда она с риском столконовения и в нарушение традиций, пошла на забитый другими судами фарватер, показывает - обстоятельства уже тогда рассматривались как черезвычайные.

Далее события развивались следующим образом. Первые два японских крейсера уже прошли траверс o. Иодолми и разминулись с подходящим к нему "Корейцем" вблизи трехмильной зоны порта. Русская канонерка продолжала двигаться вперед прямо по створу фарватера, где навстречу ей двигалась "Асама" и транспорты. Мелкосидящие миноносцы держались ближе к левому краю. "Асама", для защиты транспортов повернув влево, оказалась между "Корейцем" и транспортами, которые в свою очередь несколько уклонились вправо. 

Видя что путь прямо закрыт, "Кореец" уклонился вправо и пошел прямо на миноносцы. Те, в свою очередь, разделились на две колонны. "Аотака" и "Хато" сместились вправо, а "Кари" и "Цубаме" влево, при этом "Цубаме" приткнулся к мели. Теперь японцы шли тремя колоннами, полностью заняв фарватер.

Тогда с "Кореец" было сделано несколько выстрелов, очевидно предупредительного характера, с целью заставить миноносцы уступить путь. По русским данным, было ровно 4 часа 40 мин. пополудни.

"Асама", увидев это, немедленно сигнализировал на "Нанива" (до которого было уже не менее 3 миль) - “Кореец" открыл огонь", и приказал транспортам отойти.

Японские миноносцы продолжали двигаться прежним курсом и у Беляева было только два варианта действий - прорываться силой или вернуться в порт. В первом случае, он развязывал войну и не имел ни малейших шансов выполнить свою задачу. Естественно, что Беляев предпочел второе. Выждав до последнего момента, когда японские миноносцы уже выходили к траверсу "Корейца", он приказал поворачивать и в 16:55 на канонерке отдали правый якорь и стали за кормой крейсера «Варяг». 

Обе стороны впоследствии обвинили друг друга в агрессивных действиях во время этого эпизода. Так, по японской версии, всячески подчеркивается символика выстрелов "Корейца", как "первых выстрелов войны". Однако враждебные действия были уже открыты самыми японцами захватом русских коммерческих судов. Адмирал Того уже имел приказ императора напасть на русский флот и действия "Корейца" никак не могли на него повлиять. Наконец, выстрелы с "Корейца" трактуются, как "открыл огонь из орудий", что подразумевает их боевое применение. Но стрелять по миноносцам было совершенно бессмысленно. В такой схватке "Кореец" не имел ни малейшего шанса против них, "Асама" и двух крейсеров за комой. А главное - такие действия безусловно вызвали бы серьезнейший международный инциндент. Все это указывает на демонстативно-предупредительный характер русских выстрелов. 

По русской версии японцы сами первые атаковали "Кореец" торпедами с миноносцев. Показательно, что русские историографы явно не имеют достаточно фактов для подтверждения версии Беляева и пытаются компенсировать это "логическими" обоснованиями. Например, Мельников: "Расчет был ясен - не выпускать с рейда свидетеля вторжения". 

Абсурдность подобной "логики" очевидна: приближающихся японцев заметили уже за полчаса до выхода "Корейца". Еще через несколько часов свидетелями высадки войск стали не только "Кореец", но и "Варяг" и нейтральные корабли и все население Чемульпо. Тому было 30 000 свидетелей. Причем "место престуления" было снабжено независимым и безотказно работающим телеграфом. Уже через сутки после боя о нем (в том числе и о предыдущем выходе "Корейца") сообщалось в заметке утреннего номера "The Times" от 11 февраля. По правительственным каналам новость, естественно, распростанилась еще быстрее. Кстати и В.Ф.Руднев немедленно информировал А.И.Павлова в Сеуле о прошедших событиях. Новость дошла безпрепятственно (РГАВМФ, Фонд 763, оп. 1,д.77,л. 12). 

По мельниковской "логике" Уриу должен был сначала потопить корабли, разрушить телеграф, и только потом приступить к высадке. Более того, до атаки на Порт Артур оставалось 8 часов и Кореец, с его скоростью в 12 узлов никому не мог "засвидетельствовать" о событиях. Наоборот, Уриу надо было больше опасаться, что телеграмма о каком либо серьезном инцинденте сможет дойти в Порт Артур до нападения Того непосредственно из Чемульпо. 

Нападением на "Кореец" японцы подвергали огромному и бессмысленному риску операцию по высадке десанта в Чемульпо и внезапность нападения на русскую эскадру в Порт Артуре. Наконец, если бы удалось потопить русскую канонерку на фарватере, то тем самым они же и превратили бы подходы к порту именно в тот "узкий и опасный проход", значительно затруднявший снабжение японских армий в предстоящей войне. 

Но, предположим, что Уриу не послушался здравого смысла, а послушался Мельникова и все же решил потопить "Кореец". Допустим, так же, что японская торпеда не смогла попасть в тихоходную лодку в идеальной позиции с 200 метров. И так - 3 раза подряд... Бывает… Но ведь там была и "Асама". Почему она не стреляла? Почему японцы "выпустили свидетеля" назад в порт, когда там, между "Корейцем" и рейдом уже были 2 японских крейсера? Если же применение японцами оружия носило предупредительный характер, то почему для этого использовались дорогостоящие и малозаметные выстрелы торпед? 47 мм пушки любого миноносца было бы вполне достаточно. 

В общем, учитывая те точные и непротиворечивые факты, которые имеются, картина сводиться к действиям обеих сторон, основанных на ошибочном понимании ситуации. Японцы приняли запоздалую попытку "Корейца" уйти в Порт Артур за угрозу своим транспортам. Русские посчитали меры японцев по обеспечению безопасности транспортов за попытку воспрепятствовать выходу канонерки в мoрe

Теперь, перед описанием событий непосредственно самого боя, необходимо ввести в курс относительно места действия.

Место боя.

Порт Чемульпо был первоначально открыт для торговли в январе 1873 года и, хотя в то время это была не более, как маленькая рыбачья деревушка, с 1877 года он стал уже населенным международным портом.

Имя Чемульпо (Чже-мул-пхо) означает порт для торгового распределения, и он действительно до известной степени являлся таковым в отношении Кореи. Пхен-ян на севере и Кун-сань на юге находятся от Чемульпо в 24 часах пути на пароход. На поездку в Ка-Сион в сампане требуется семь часов, поездка  в главные уездные города провинции Хоан-ха-до, Пхюн-сан, Ионь-Ань и Пак-чюнь, совершалась при благоприятных условиях тем же способом в двадцать четыре или тридцать часов. Такое центральное положение этого порта в связи с его близостью к столице делало его важным распределительным центром. Политические волнения в 1884 г., холера в 1886 г. и ряд неурожайных годов до некоторой степени парализовали ход развития торговли, но с тех пор она не переставала расти и развиваться, и к 1900 по торговым оборотам Чемульпо уже превосходил Фузан.

В Чемульпо находился монетный двор корейского правительства. Здесь же имелись два завода для очистки риса, из которых один, работающий паровыми машинами, состоял в заведывании японцев, другой же, снабженный новейшими усовершенствованными машинами, содержится фирмою Тоwnsend & С°. Большая часть риса доставляется провинциями западного побережья-Шон-гый-до, Чюн-чиен-до и Чолла-до и привозится обыкновенно на джонках. Около 250 таких джонок входят каждый месяц в порт.

Сообщение между Чемульпо и Сеулом до 1900 было довольно плохое. Не говоря о р. Хань-ган, по которой между Чемульпо и Ион-санем, портом Сеула, могли плавать небольшие суда, существуют еще две дороги: одна, удобная для движения, по долине реки Хань-ган, длиною в 50 верст, и другая, кратчайшая, но неудобная, длиною в 36 верст через горы. Расстояние от Ион-саня до Чемульпо по реке определяется в 82 версты. В 1901 открылось сплошное железнодорожного пути между Чемульпо и Сеулом. Железная дорога шла до Сеула на расстоянии в 27 миль; проезд требует 1 час 45 мин.; линия одноколейная, широкого типа.

С рейда Чемульпо представлялась группой низких домов, преимущественно деревянных и выкрашенных в белый цвет, тянущихся на протяжении 2 верст вдоль морского берега и по скату холма.

Чемульпо разделялся на четыре части: 1) общее иностранное поселение (сеттльмент), находящееся в ведении муниципального совета, состоящего из консулов, корейского чиновника, заведывавшего торговлей порта - и трех представителей землевладельцев сеттльмента; 2 и 3) японское и китайское поселения, состоявшго под надзором собственных консулов, и 4) корейский город.

Сообразно числу отдельных поселений, в Чемульпо действовало четыре различных полицейских управления и четыре различных суда.

Несмотря на неудобства порта, Чемульпо быстро застраивался, а, в зависимости от быстрого роста населения, и цены на землю в сеттльментах сильно повышали. В 1888 году земля продавалась по цене $60 за 100 кв. метров, вдесятеро превышающей цену 1884 года. В 1893 году цена на землю увеличилась в сорок или пятьдесят раз против первоначальной стоимости. В начале века в сеттльментах производились многие улучшения в отношении дорог, водосточных труб и освещения.

В 1885 году в иностранных поселениях насчитывалось 146 домов, тогда как в корейском квартале их было лишь 120 с населением в 700 человек. В 1898 г. цифра населения всех иностранных поселений в Чемульпо достигла 5.752 душ, в том числи 4.346 японцев, 1.346 китайцев, 15 англичан, 17 американцев, 3 итальянца, 10 немцев, 5 французов, 7 австрийцев и 3 португальца. В то же время численность корейского населения составляла от 10 до 15 тысяч.

Средняя часть Чемульпо занята японским кварталом. Последний гораздо обширнее и более населен, чем общее иностранное поселение, и представляет собою длинный ряд опрятных деревянных домов. В японском квартале имеелось несколько улиц с маленькими лавками, служащими для удовлетворения потребностей, главным образом, японского населения, так как другие иностранцы и корейцы обращались чаще к китайским купцам. В этих лавках торгвали товарами, привозимыми из Шанхая и Японии, преимущественно бумажными изделиями и бакалейными товарами. Цены на все предметы были очень высокие. В японском квартале находились также отделения японских банков, при посредстве которых иностранцы, живущие в Чемульпо, вели свои денежные дела. Японцы имели в Чемульпо свою торговую палату.

Необыкновенно грязный и невзрачный корейский квартал лежал вдоль дороги в Сеул и окружал подошву холма, на котором возвышается английская церковь. По всем выступам холма были раскинуты глинобитные хижины, к которым можно пробраться по грязным переулкам, полным покрытых грязью детей и праздно сидящих или шатающихся без дела взрослых корейцев. В корейском квартале находилась больница одной из духовных миссий, помещающаяся в небольшом корейском доме. Обитатели корейского города или, вернее, мужская их половина постоянно находится в движении. Узкие улицы всегда полны народа в туземной одежды, шатающегося, повидимому, без всякого дела и проводящего целые часы в многочисленных лавчонках.

Неподалеку от корейского квартала жили миссионеры-католики, а равно миссионеры, принадлежащее к различным американских вероисповедатям, как-то: пресвитерианцы, методисты и баптисты. У последних красивые удобно устроенные дома, и жили они лучше купцов. Лишь католические миссионеры, при том почти исключительно французы, жили скромно и работали больше и гораздо успешнее других.

Китайский квартал с красивым консульским домом и рядами богатых лавок и курилен для опиума занимал в Чемульпо большую площадь. Как и японцы, китайцы имели здесь собственную торговую палату. Они почти всецело захватили в свои руки поставку иностранных произведений, и их большие торговые дома в Чемульпо имели отделения в Сеуле. Доставка грузов в Сеул, снабжение рынков овощами и другими припасами и т. д. составляли предмет их монополии. С раннего утра до глубокой ночи кипела работа в китайском квартале.

В 1903 году число вышедших и вошедших в Порт Чемульпо судов, было - 2964 с водоизмещением в 813.920 тонн. Из них судов под японским флагом насчитывалось 1530, вместимостью в 584.884 тонны. Число японцев, живущих на концессии в Чемульпо, достигало 6400 человек. Из Чемульпо проходил телеграф через Сеул до Фузана и Гензана, а оттуда через Японию, Китай и Poccию соединялся со всеми пунктами земного шара.

Чемульпо имел статус нейтрального порта, открытого для иностранцев. Граница статусных вод проходила в 3-х милях от створа маяка на о. Волми - примерно посередине расстояния от внешнего рейда до о. Иодолми.

Гидрография.

Побережье Кореи представляет собой очень сложное в гидрографическом отношении место. Масса островов и узкие шхеры создают изрезанную и развитую береговую линию. В высокую воду берега весьма обрывистые и скалисты. Но во время отлива обнажается илистое дно на целые тысячи квадратных верст. Приливы здесь необычайно высоки, в среднем более 30 футов и далеко распространяются по рекам вглубь страны, так что даже верстах в 15-20 от устья рек в последних высота приливов достигает 4-6 фут. В виду этого, граница моря и суши не представляет собою резкой линии и значительно перемещается в зависимости от высоты прилива или отлива. Таким образом, несмотря на значительную изрезанность береговой линии, здесь мало удобных гаваней, и большим судам приходится обыкновенно становиться на якорь на рейде, вдали от берега. Приливы наступают обыкновенно с необычайной быстротой, отливы же с несколько меньшей скоростью (три с небольшим узла). Быстро наступающий прилив прокладывает себе то здесь то там в обширных глинистых мелях каналы, в особенности же в узких местах между материком и ближайшими островами. Этим способом образовались здесь, повидимому, многие гавани, которые, являясь при высоком приливе удобными и поместительными местами для стоянки судов, превращаются во время отлива в узкие каналы.

В отношении разницы уровня воды во время прилива и отлива у берегов Кореи Японское и Желтое моря весьма значительно различествуют между собою, как видно из следующей таблицы. Разница эта менее всего на восточном берегу, на южном она несколько более, а на западном достигает весьма значительной величины. Разность уровня воды:

Место	Высота прилива (м)
Гензан	0,4
Фузан	2,0
Порт-Гамильтон.	3,4
Ха-нам	3,7
Мокпо	4,3
на берегу Пров. Чюн-Чен-до	8,8
при устье реки Хань-ган (Чемульпо)	11,3

Залив Чемульпо является расширенным устьем южного рукава реки Хань-ган. Залив имеет более мили в ширину и образует удобную якорную стоянку. Глубина залива колеблется между 4.5 и 9 саж.

Пространство между заливом Чемульпо и группой островов Цза-дон, к западу от острова Кан-хоа, насколько известно, представляете собой почти сплошной ряд мелей, среди которых сравнительно узким каналом тянется фарватер, глубиною в 5-9 морских саженей, идущий к северному устью реки Хань-ган. ("Описание Кореи". С.-Петербург, 1900.) 

Чемульпо отстоит (морским путем):

Порт	Расстояние (морские мили)
Циндао	315
Вейхайвей	223
Чифу	265
Порт Гамильтон	294
Таку	440
Шанхай	490
Инкоу	390

Переезд из Чемульпо как в Нагасаки, так и в Симоносеки может быть совершен по прямому пути в сорок восемь часов, в Шанхай же - в тридцать часов с небольшим.

Островами Гецуби-то (Rose) и Коцегуби-то гавань разделяется на внешний и внутренний рейды. На внешнем рейде ширина реки более 1 мили, глубина от 4 до 9 сажен. Доступен для самых больших судов, но он отстоит на целую милю от берега, сообщение с которым обыкновенно возможно лишь при приливе. К нему идут три фарватера, из коих каждый изобилует мелями и опасными местами; кроме того, в виду сильного течения, плавание по ним должно совершаться с полной осторожностью. Западный фарватер пролегает между островами Току-чаку-то и группою White hall и пригоден для судов с малою осадкою, идущих со стороны Сев. Китая. Прочими двумя фарватерами, а именно - Flying.Fish и Восточным, могут пользоваться большие суда. Хотя большие суда охотно пользуются фарватером Flying Fish, но во время тумана лучше идти Восточным фарватером, т. к. глубина его более подходит для постановки на якорь.

Внутренний рейд находится в устье р. Хань-ган и вследствие наличия мелей настолько узок, что в нем может поместиться зараз не более пяти каботажных судов. Река Хань-ган в течении многих столетий отлагала в устье своем снесенный течением ил, который образовал здесь большие наносы, обнажающиеся при низкой воде, вследствии чего при отливе большая часть внутреннего рейда превращается в топкую грязную низину. Высказывались опасения относительно возможности окончательного занесения Чемульпоского рейда илом, но сила прилива, повышающего уровень воды более чем на 30 фут, и скорость течения реки, доходящая здесь до 6 узлов, до того сильны, что по крайней мере со времени открытия этого порта для европейцев не было замечено дальнейшего обмеления рейда.

Разумеется, фарватеры и акватория столь оживленного порта, именно в силу сложной лоции района, были очень тщательно исследованы и не представляли сколь либо серьезного препятствия для навигации. Отдельные случаи посадки на мель (например с французским крейсером) составляют ничтожный процент по сравнению с 3 тысячами ежегодных успешных проходов судов. Проход крейсера «Чиода» даже ночью, на приличной скорости, воспринимался даже самыми японцами отнють не как «безпримерный подвиг». Ни в одном источнике эта операция не привлекает внимание какой либо сложностью, нерутинностью.

Не были воды возле Чемульпо загадкой и для русских моряков. Еще в 1889 году детальные промеры глубин и течений произвела, за три недели, команда канонерской лодки «Манчжур» (Рапорт командира канонерской лодки «Манчжур», капитана 2-го ранга Чухнина от 4 октября 1889 года). Тогда было, в частности, установлено, что в районе внешнего рейда Чемульпо скорость приливно-отливных течений достигала 2.5 узла в сигизий и 1.25-1.5 узла в первой четверти луны. Сам «Варяг» был в Чемульпо не первый раз. «Кореец» даже проводил разведывательные операции по осмотру близлежащих районов возможной высадки японских десантов.

Остров Иодолми расположен в 7 милях на юг от рейда Чемульпо; небольшой остров, высотою около 213 ф. Хотя с севера и с запада от него море и опасно для плавания, но с восточной стороны между самым островом и мелководным заливом Императрицы проходит фарватер, годный для больших судов. Залив Императрицы находится к югу от рейда Чемульпо и, сливаясь с ним. образует большой плес, с многочисленными отмелями, между которыми пролегают узкие фарватеры. К северу и западу от острова Иодольми имеется много мелей, препятствующих доступу в р. Хан. Остров Baker лежит в 32 милях на SW от острова Poung до, расположенного при входе в залив Газан (Prince Jerome Chanel), высота его 228 ф.

Залив Императрицы лежит на 37° 25' сев. шир. к юго-востоку от Чемульпоского рейда. Почти весь этот залив занят обширными тинистыми мелями, обнажающимися в низкую воду. В изданном русскими переводе японского «Описания боевых действий на море» указано, что «мели эти разделяются между собою узкими каналами, которые, как и берега залива, остаются доныне не доследованными». Однако, фактически здесь использована цитата из русского оффициального «Описания Кореи», которая, в свою очередь является компиляцией из французского отчета. Реально же эти места были промеряны еще «Манчжуром». Глубины залива имеются и на германских картах того времени.

9 февраля 1904 года рассвет наступил в 6:51. Проход Солнцем локального меридиана (полдень) - в 11:58 мин. Заход Солнца - в 17:08 мин. В 11:50 Луна находилась над меридианом 118.221 градуса з.д.. Максимальная отметка прилива (высокая вода) прошла 3 часа 25 минут назад. Фаза Луны - 1 день после третьей четверти. Скорость отливного течения была близка к максимальной и составляла около 2 узлов. С учетом течения реки в зимнее время, общая скорость течения на внешнем рейде составляла около 4-4.5 узлов, а у о.Иодолми - порядка 3 узлов. 

Таким образом, с точки зрения предстоящего боя, можно сделать следующие выводы: 

1. Чемульпо был самым крупным и очень важным портом для обеспечения действия японских войск в Корее и их снабжении на пути в Манчжурию. Контроль над ним, а так же обеспечение безопасности высадки и снабжения войск, были гораздо более важной задачей для отряда Уриу, чем уничтожение «Варяга». Сам бой имел задачей не столько нанести поражение русским кораблям, сколько устранить их присутствие в Чемульпо. В этом отношении потопление «Варяга» в узких местах фарватера или порта было равносильно японскому поражению, так как создавало препятствие для нормального функционирования порта, сравнимое с самым присутствием русского крейсера. 

2. Шхеры благоприятствовали прорыву. Было, как минимум, 3 пути, по «Варяг» мог уходить. Японцы, располагая только одним кораблем, способным остановить «Варяг», не могли контролировать все выходы. Таким образом, фактически, японцы могли перехватывать «Варяг» на очень ограниченном участке - от острова Иодолми, где фарватер расширяется настолько, что даже затопление на нем русских кораблей не создавало больших препятствий для навигации, до места, где проходы в шхерах разделялись. 

3. Многочисленные острова с высотами, полностью закрывавшими корабли, не позволяли вести непрерывный огневой контакт с противником. 

4. Во время отлива, когда вода шла по сравнительно узким каналам, влияние течения реки распространялось до острова Иодолми. В другое время  течение реки слабеет, но усиливается приливно-отливное течение  достигающее максимума значения через примерно 3 час. 15 мин. после крайних отметок воды. В момент боя скорость течений складывалась, причем величина отливного течения была близка к максимальной. То есть, начальный отрезок пути «Варяг» делал с сильным попутным течением, которое, при подходе к месту боя, ослабевало, а возвращался на стоянку, соответственно, против сильного течения, которое усиливалось по мере приближения к стоянке. 

5. Из приведенной карты видно, что отметки глубин на 3-мильном участке фарватера от границы международных вод до северной конечности о Иодолми, при низкой воде не менее 15-17 метров. В середине отлива (до низкой воды еще около 2 часов) высота уровня воды еще на 4-5 метра больше. В непосредственном же месте боя (траверз острова и далее) минимальные глубины от 20 до 29 метров (24-33 метра на то время). Таким образом, глубины на всем участке, пригодном для боя, в 11:50 превышали 20 м  и позволяли развивать максимальную скорость хода.

6. Ширина наиболее узкого места (перед о. Иодолми) фарватера с глубинами свыше 10 м достигала около 10 кабельтов, что более чем достаточно не только для прорыва, но и для маневрирования (напомню, что, по данным испытаний, радиус циркуляции "Варяга" на скорости 17 узлов составлял 1,5 кабельтов). После прохода траверса острова, фарватер резко расширялся.

Сравнительная ширина фарватера, глубины и положение "Варяга" в начале боя (момент первого попадания). Размеры крейсера показан с соответствии с маштабом схемы.

Высадка

«Чиода», “Такачихо” и «Асама», а также 2 миноносца 9-го отряда (один остался с поврежденным “Цубаме”) вошли на внешний рейд около 4:30 (5:05). Один из транспортов, на которых размещались не солдаты, а высадочные средства, “Хеиджо-Мару”, проследовал во внутреннюю гавань, а 2 других, а солдатами, ждали на внешнем рейде. 4-й боевой отряд прибыл на рейд в 5 час. 30 мин. дня (4:25 местного времени). Демонстрируя силу перед русскими кораблями, «Нанива», «Акаси» и «Нийтака» обошли рейд, а «Чиода», «Асама» и миноносцы 9-го отряда стали на якорь на SО от «Варяга». Наряду с нейтральным статусом рейда, присутствием иностранных кораблей и неготовностью русских к решительным действиям, отмеченном Мураками, Уриу тем самым еще более увеличивал шансы на безопасную высадку войск.

Однако его опасения были чрезмерными:”Несмотря на то, что Кореец уже стрелял по японцам, русские корабли вели себя с предельной беззаботностью: белье было развешено для просушки, и это создавало странное впечатление, как если бы они были полностью безразличны к драматическим событиям, начинающимся разворачиваться вокруг. Каково же, должно быть, было их изумление, когда они увидели, что японцы были готовы к действию, артиллеристы стояли на палубе в перчатках для заряжания. Возможно, однако, они просто не знали бы что делать”,- делился своими впечатлениями Кичитаро Того (племянник командующего Обьединенным Флотом), находящийся на борту “Нанива”.

Тем временем с «Хеиджо-Мару» спустили на воду сампаны (большие плоскодонные лодки) и транспорты «Дайрен-Мару» и «Отару-Мару» около 6 час. 00 мин.(17:25 местного времени) начали высадку войск. «Акаси» стал на якорь близь транспортов для их охраны, а «Нанива» и «Нийтака» вышли из порта и соединились с 14-м отрядом миноносцев. В сумерках подойдя к о. Иодольми, они стали на якорь на условном месте. “Асама” также до захода солнца (который произошел в 17:08 местного времени) вышла из гавани и соединилась с прочими судами.

Здесь приведена русская редакция карты на которой, якобы, указано расположение кораблей к этому часу. Однако очевидны серьезные неточности:
1. Все 3 японских транспорта показаны вместе.
2. Расположени японских миноносцев показано против русских кораблей, очевидно для иллюстрации заявления Беляева:"стали на якорь и японские миноносцы, причем два из них заняли место к востоку от лодки в расстоянии 2—2 1/2 кабельтов". Реально они расположились южнее (по карте - ниже). 
3. Японские миноносцы показаны в непосредственной близости от русских кораблей. Расположение самих "Варяга" и "Корейца" было ближе к "Тэлбот" и другим нейтральным судам, чем к японским миноносцам. Из вахтенного журнала крейсера «Варяг»:"Подойдя к своему бывшему якорному месту, отдали левый якорь на траверзе крейсера «Talbot», в расстоянии от него около 1,5—2 кабельтовых".  Таким образом, японцы не приближались к русским, а наоборот, прикрывались от них "нейтралами". 

Вскоре после шести часов вечера солдаты начали высадку на берег Чемульпо с 10 плоскодонных сампан, каждый из которых могло нести до 40 солдат и 6 лошадей. Одновременно еще 5 сампан перевозили строительные материалы для постройки деревянных пирсов (каждая лодка вмещала материалы, достаточные для строительства 50 футов пирса).

Имея при себе снабжение на восемь дней, палатки, и одеяла, японские пехотинцы, отделение за отделением выгружались на берегу в своих новых серых униформах, и шинелях с овчинными воротниками. Это был сводный отряд из 4 баталионов 23-й бригады 12-й дивизии начал высадку в Чемульпо. Баталионы были укомплектованы еще по штатам мирного времени и насчитывали около 2 500 солдат. Генерал-майор Ясуцуна Кигоши, который командовал авангардом, представлял совой внушительную и импозантную фигуру, в шинели с красными отворотами, темно-синей униформе, украшенной большой серебряной звездой, и в высоких сапогах.

В.Ф.Руднев, тем временем, получив сообщение Беляева, отправился к командиру английского крейсера «Тальбот» Л.Бейли. В своих мемуарах В.Ф.Руднев подчеркнул, что оставляя свой корабль, оставил наказ "готовиться к минной атаке". Однако никаких записей в вахтенном журнале об этом нет и никаких мер по подготовке отмечено не было. Противоминные сети не выставлены, наряды у мелкокалиберных пушек не стояли, в действии оставались всего лишь те же 3 утилитарных котла.

Само поведение Руднева свидетельствует либо о том, что никакой угрозы минной атаки не существовало, либо таково было его понимание, где должен находиться командир при угрозе боевых действий противника. Необходимость своего отсутствия на корабле Руднев в дальнейшем оправдывал тем, что ему удалось уговорить Бейли отправиться к Уриу и заставить его отказаться от каких-либо враждебных действий на нейтральном корейском рейде (то есть сделать то к чему Уриу сам стремился любыми путями).

Далее, по русской версии, события развивались следующим образом: Л.Бейли немедленно отправился на крейсер „Нанива" для переговоров с контр-адмиралом Уриу. "Командир английского крейсера, кап. 1 р. Бэйли, узнав от командира „Варяга" о враждебных действиях отряда адмирала Уриу против лодки „Кореец", немедленно отправился на флагманский японский крейсер „Нанива", где заявил японскому адмиралу, что он, как старший из командиров иностранных судов, предупреждает, что рейд Чемульпо безусловно нейтральный, и никто не имеет права на нем ни стрелять, ни пускать мины в кого бы то ни было"(Русско-яп. война 1904-1905 гг. - Книга 1. - Работа исторической комиссии по описанию действий флота в войну 1904-1905 гг.. c 297-298). Мы располагаем почти дословным содержанием переговоров в изложении Руднева.

Бейли, якобы, заявил Уриу следующее: «Я приехал как старший из командиров судов, стоящих на рейде, к Вам как старшему из японских командиров, предупредить:

1. Мы стоим на рейде нации, объявившей нейтралитет, следовательно, рейд, безусловно, нейтральный и никто не имеет права ни стрелять, ни пускать мины в кого бы то ни было. Я вам объявляю, что в то судно, которое это сделает, все равно какой нации, я первый начну стрелять. (Японец был крайне удивлен, даже спросил: „Как, Вы будете в нас стрелять?" - „Да, я буду, так как совершенно готов открыть огонь".)

2. Вы должны сделать распоряжение по своему отряду и сделать сказанное известным. (Японец согласился, но спросил: „А вдруг русские начнут стрелять?". Английский командир повторил о своем обязательстве взять на себя ответственность за суда интернациональной эскадры.)» [(РГАВМФ). СПб., Фонд 763, оп. 1, д. 77, л. 16-17].

Контр-адмирала Уриу интересовала возможность беспрепятственной высадки десанта в порту Инчхон. На это обстоятельство он указал Бейли. Последний ответил; «Вы можете свободно высаживать войска, никто вам не помешает, так как это дело ваше и до нас не касается», но потребовал, чтобы Уриу сделал распоряжение,«чтобы шлюпки всех наций имели свободный путь к берегу, не должно быть никаких препятствий к высадке и стоянке». (Пак Чон Хё "Русско-японская война 1904-1905 гг.и Корея")Думаю, не лишне будет напомнить, что ни „Асама" , ни Уриу в действительности в то время на рейде не было и, следовательно, такой диалог просто не мог иметь место. Ничего не упоминает о нем и сам Бейли. Так что версия встречи Бейли с Уриу целиком "на совести" составителей русского официального труда. Высадка войск, о разрешении на которую, якобы, хлопотал японец, уже шла полным ходом.

Улицы города были покрыты снегом и лед плавал в гавани. Японские флаги появились по дверным проемам магазинов и зданий, и жители японского квартала, вместе с одетыми в белое корейцами, держали пронумерованные бумажные фонари, показывая отрядам их путь в город. В то время в Корее не существовало такой вещи, как уличное освещение и прибывающие солдаты быстро развели костры на набережной, указывающие лодкам путь к пристани.

На палубы безкомандного русского крейсера высыпали моряки, которые толпились у борта, наблюдая за высадкой японцев. Никакой подготовки к отражению "минной атаки" не наблюдалось. Ни одна из труб „Варяга“ к тому времени не дымила (под паром были только 3 дежурных котла для обеспечения стояночных нужд корабля - отопления и т. д.) и ни один русский корабль не был готов к сражению. (D and P. Warner. "The tide at sunrise").

Около 9 часов вечера вся набережная была освещена мириадами огней. Фонари, факелы солдат, костры и огромные железные треноги, с горшками древесного угля, выхватывали из темноты все новые лодки, полные стоящий ха банках солдат. Иностранные военные корреспонденты были в городе в течение нескольких дней, ожидая вторжение, и вспышки магния фотокорреспондента "Currier" Robert L. Dun добавлялись к световым эффектам.

Адмирал Уриу, находящийся на борту своего флагманского корабля "Нанива" примерно в 10 милях от набережной Чемульпо, 26января/8февраля в 10 час. вечера, получил донесение от "Такачихо", что высадка войск окончится до 6 час утра.

Теперь, выполнив "обязательную программу", Уриу мог приступить к не менее деликатной операции по "выковыриванию" русских кораблей из Чемульпо. Причем надо было сделать это так, чтобы не повредить транспортной способности порта, не испортить репутацию Японии конфликтом с державами, чьи корабли находились там в качестве нейтральных стационеров и, наконец, не понести серьезных потерь. Необходимым условием для этого - надо было как-то выманить русских. Тогда можно было бы не бояться за  портовые сооружения или фарватер. Не надо было бы нарушать нейтралитет. И, в случае относительной неудачи боя, порт все равно оставался за японцами. Не надо было прилагать новых, дополнительных усилий для повтора операции.

Проблема была в том, что русские могли бы и не захотеть выходить с рейда. «Корея все-таки бесспорно была нейтральной державой, при ней были аккредитованы посланники нескольких держав, иностранные стационеры совсем не были обязаны покинуть рейд по предложению японского адмирала, а русский стационер должен был его покинуть лишь через 24 часа после формального объявления войны и то лишь по требованию корейского правительства. Командир должен был надеяться, что за это время русская эскадра в Порт-Артуре не останется бездеятельной, а потому он должен был настаивать на выполнении всех формальностей, и иностранные стационеры не могли его не поддержать», - писал Н. Л Кладо в 1906 г.

Конечно, рано или поздно, русским кораблям пришлось бы уходить. Но условия тогда не были бы хуже и все это время порт был бы закрыт для японских подкреплений перед лицом наступающих сил Мищенко. Наконец, могла прийти помощь из Порт Артура. Кроме того, в бою на рейде вызвал бы немедленную реакцию нейтральных судов. Русские верили, что англичане, не говоря уж о французах, "совершенно готовы открыть огонь" по нарушителям нейтралитета. Этот аргумент явно не способствовал желанию Руднева выйти из порта.

Прежде всего, Уриу разработал план с учетом личных качеств командира "Варяга". Он отказался от излюбленной японцами тактики внезапного нападения и решил направить Рудневу "вызов на бой", в расчете, что любящий позу и внешние эффекты "галантный офицер" посчитает уроном для своей репутации отказаться от "рыцарского поединка". Формальное неравенство в силах, вполне могло быть компенсировано известным презрением к "желтым обезьянам", убежденностью в их рассовой неполноценности. В конце концов, "любая техника в руках дикаря - просто кусок железа". Китайцы тоже имели современное иностранное оружие и в довольно больших количествах… Если японцев много - тем лучше - "больше врагов - больше чести". Особенно, если потом правильно составить рапорт. Скажем, "2 наших корабля против 15 японских". Кто там будет проверять, какие были корабли - броненосцы или минные катера... Сколько из них участвовали в бою, а сколько нет... Да и в таком соотношении не надо и побеждать. Просто прорваться  - уже победа.

Важно было так же придать "вызову" как можно большую известность, чтобы Руднев больше "стеснялся" его отвергнуть. Ведь, в конце концов, Рудневу совсем и не обязательно было вступать в бой. Японцы прикрывали только два пути из Чемульпо - проливы Летучей Рыбы и Восточный. Руднев мог пытаться уйти Западным проливом. Или, в критичекой ситуации, искать щастья даже в заливе Императрицы, где был шанс пройти к Мазампо в полную воду. Особенно учитывая, что "Асама" имела гораздо большую осадку... Надо было поставить Руднева именно в такое положение, при котором он "устыдился" бы "бегства".

Сейчас же, после донесения от "Такачихо", Уриу послал своего флаг-офицера лейтенанта Танигучи Масазане в Чемульпо, но не на "Варяг", а к местному консулу Като Мотосиро, чтобы тот через посредство русского консула передал старшему из командиров русских судов требование выйти из гавани до полудня 27 января/9 февраля и что если это не будет исполнено, то адмирал Уриу будет принужден атаковать их на рейде. Об этом было также сообщено английскому и китайскому консулам, корейским властям и председателю муниципального совета.

Другой частью плана было посеять у Руднева уверенность, что для японцев нейтралитет ничего не значит и они будут атаковать русских в порту несмотря ни на что. Чемульпо, таким образом не может быть для них убежищем. В то же самое время, что и ультиматум Рудневу, Уриу составил персональные письма к капитанам "Тэлбота", "Ельба" и “Паскаль" с просьбой сменить место стоянки, обещая, что боевые действия не начнутся до 16:00. На рейде присутствовал так же и американский корабль, но он находился дальше, в глубине бухты и никаких обращений к нему не было составлено (K. Togo. "The naval battles of the Russo-Japanese War". p8).

Разумеется, бой на рейде был чистым блефом Уриу, расчитывающего выманить "Варяг" из Чемульпо как можно быстрее:"Чемульпо был нейтральный порт, где присутствие иностранных военный кораблей предотвращало боевые действия". (Там же). Это понимали японцы, понимали иностранцы и японцы понимали, что иностранцы это понимают…

Поздно вечером Руднев вернулся на "Варяг", где и отошел ко сну. Никакой активности на корабле по прежнему не отмечалось. Команда мирно спала во главе со своим капитаном. А пробудившись - выполняла обычные рутинные работы. Сама побудка была выполнена на 1 час позже, чем указано в уставе. На крейсере явно не торопились.

Из записей вахтенного журнала "Варяга"( ЦГАВМФ, ф. 870, Коллекция шканечных и вахтенных журналов, д. 30584, 1904 г., стр. 91-105.):

3 ч. 30 м. Развели огонь на камбузе. Пары в котлах № 16, 17 и 18…

6 ч. Будили команду…

7 ч. Все японские суда снялись с якоря и направились в море. Утренняя приборка. Чистили медь. Пары на котлах № 16, 17 и 18.

Трудно себе представить обстановку подготовки к каким либо активным действиям, когда для команды не нашлось более важного занятия, чем "чистить медь". Скорее это, в сочетании с впечатлениями сторонних наблюдателей о отсутствии всякой активности на корабле, свидетельствует о том, что на крейсере не допускали и мысли о возможности японского нападения и тем более - боевых действий на нейтральном рейде.

27 января/9 февраля в 2 часа 30 мин. ночи японский десантный отряд окончил высадку и транспорты "Дайрен-Мару" и “Отару-Мару" отправились на условное место вблизи входа. Только "Хеиджо-Мару", ввиду того, что вполную воду прошлой ночи зашел далеко внутрь гавани, не мог следовать за другими и вышел лишь в 10 час. утра.

27 января/9 февраля в 5 час. утра для несения дозорной службы к острову Shopaiul были посланы миноносец "Касасаги" и авизо "Чихая".

Остр. Shopaiul лежит в широте 37° 1' N и долготе 126° О, голый, необитаемый остров. На нем две вершины-северная, высотой в 650 ф., и южная, около 780 ф.

Затем, дав судам инструкции для боя, адмирал ожидал выхода русских судов. «Такачихо», «Акаси» и 9-й отряд миноносцев, окончив свое поручение по охране высадки войск, около 7 часов утра вместе с транспортами вышли с рейда. «Чиода» снялся с якоря в 9 час. 23 мин. утра; все они, подойдя к остр. Филипп (Фалми), стали на якорь по восточную сторону этого острова.

Остр. Филипп (Фалми) лежит в широте 37° 22' N и долготе 126° 26' О в трех милях на В 1/2 к N от о. Иодолми, высота его 150 ф., форма конусообразная.

9-й отряд миноносцев пошел ко входу на рейд за водой и углем.

Утром на "Варяг" прибыл командир французского стационера Виктор Сенес. Он привез свое письмо от Уриу:

«Императорское японское судно «Нанива». Рейд Чемульпо, 8 февраля 1904 года.

Сэр.

Имею честь известить вас, что враждебные действия начались между Японской империей и Российской империей. В настоящее время я должен атаковать русское военное судно, стоящее теперь на рейде Чемульпо со всеми силами, состоящими под моей командой, в случае отказа начальника русского отряда на мое предложение оставить порт Чемульпо до полудня 9 февраля 1904 года, и почтительно прошу, во избежание опасности, могущей быть для судна, состоящего под вашей командой, оставить театр военных действий.

Предполагаемая атака не будет иметь места ранее 4 часов дня 9 февраля 1904 года, чтобы дать время вам исполнить мою просьбу. Если имеется в настоящее время в Чемульпо транспорт или коммерческое судно вашей нации, я прошу вас сообщить ему это извещение.

Имею честь быть вашим покорным слугою - Уриу.

Контр-адмирал - командующий эскадрой императорского японского флота.

Старшему из французских офицеров.

Примечание. Это извещение должно быть доставлено вам до или в 7 часов утра 9 февраля 1904 года»..

Только сейчас Руднев, который "все знал наперед", осознал, что война началась и он является представителем воюющей стороны. Однако решать проблему он начал по прежнему дипломатическим, а не военным путем. Он опять оставил свой корабль и отправился на "Тэлбот", хотя там намечалось совещание тех капитанов нейтральных кораблей, которые получили послание Уриу. 

Перед отъездом Руднева, на "Варяг" прибыл командир "Корейца" Беляев и получил указание готовиться к "попытке прорыва". Вернувшись на канонерку, он начал готовить корабль к бою. Команда успела выбросить за борт: светлые люки, гафели, стеньги, трапы и другие деревянные предметы.

Совсем по другому действовали на опять оставшемся без командира "Варяге".Разводить пары там начали только через 1.5 часа после получения известия.

8 ч. Прибыл командир французского крейсера.

8 ч. 30 м. Командиры - наш и французский - отправились на «Тэлбот».

9 ч. 30 м. Начали разводить пары во всех котлах и приготовлялись к выходу с рейда и к бою.

Здесь надо отметить, что записи в вахтенном журнале за ночь и раннее утро велись вахтенными начальниками - мичманами Шиллингом и Ниродом. Начиная с 8 часов, журнал заполнялся уже после боя и, видимо, самым Рудневым, так как подписей вахтенных начальников нет. Изложение событий идет под сильным влиянием последующих действий и субъективных оценок.

В 9 ч. началось совещание на "Тэлботе". Точнее, перед совещанием Руднев обратился к капитанам нейтральных судов с просьбой сопровождать русские корабли до выхода из гавани. После этого, Руднев остался на "Тэлботе" ожидать результатов совещания. Здесь, наконец, его нашел посыльный с переводом ультиматума Уриу:

«Императорский вице-консул в Чемульпо командиру крейсера «Варяг».

По просьбе японского консула в Чемульпо препровождаю вашему высокоблагородию письмо японского адмирала Уриу.

№ 23, 27 января 1904 года вице-консул Поляновский. Письмо адмирала:

«Императорское японское судно «Нанива». Рейд Чемульпо, 8 февраля 1904 года .

Сэр.

Ввиду начала враждебных действий между правительством России и Японии почтительно прошу вас оставить порт Чемульпо с судами, состоящими под вашей командой, до полдня девятого февраля 1904 года; в противном случае я принужден буду атаковать вас в порту.

Имею честь быть вашим покорным слугою - С. Уриу.

Контр-адмирал - командующий эскадрой императорского японского флота.

Командующему отрядом русских судов».

Командиры иностранных судов выразили письменный протест:

«Рейд Чемульпо, 9 февраля 1904 года.

Сэр.

Мы, нижеподписавшиеся, командующие тремя нейтральными военными судами Англии, Франции и Италии, узнав из полученного от вас письма от 8 февраля о предполагаемой вами атаке русских военных судов стоящих на рейде Чемульпо, в 4 часа дня, имеем честь обратить ваше внимание на следующее обстоятельство. Мы утверждаем что на основании существующих международных законов порт Чемульпо объявлен нейтральным и потому ни одна нация не может атаковать суда другой нации, стоящие в порту; нация, которая нарушит этот закон, является вполне ответственной.

Настоящим письмом мы энергично протестуем против нарушения вами нейтралитета и будем рады слышать ваше мнение по этому вопросу.

Подписали: Левис Бэйли, командир крейсера «Тэлбот», Бореа, командир крейсера «Эльба», Сенес, командир крейсера «Паскаль».

Протест был в 10 ч отправлен на флагманский корабль Уриу, стоявший в четырех милях западнее острова Иодольми. Разумеется японцы и не помышляли о каких-то активных действиях на рейде. Ретроспективный анализ показывает, что когда после боя "Варяг" вернулся в Чемульпо, то японцы не посмели ни преследовать его на нейтральном рейде ни даже стрелять туда. Ни в 16:00, ни раньше, ни позже. Русские свободно могли распорядиться судьбой своих кораблей.

В 10:00 Руднев вернулся на "Варяг":

10:15 Командир собрал офицеров в кают-компании, объявил им о начале военных действий и каждому дал соответствующие, инструкции. Офицеры единогласно приняли решение - в случае неудачи взорваться и ни в каком случае не отдавать крейсера в руки неприятеля. Впоследствии приготовили в минном погребе запальный патрон с шнуром Бикфорда... Решение идти на прорыв и принять бой вне рейда считалось удобнее: 1) узкий рейд не давал возможности маневрировать; 2) исполняя просьбу японского адмирала, имелась слабая надежда, что японцы выпустят с рейда и из шхер и дадут, сражение в море, что было предположительно, так как в шхерах приходилось идти определенными курсами и, следовательно, нельзя было бы использовать все средства нападения и защиты.

Весьма показательная запись в корабельном журнале. Прежде всего обращает на себя внимание явно поздняя вставка о единственной теме решения кают- компании - не сдаваться. Здесь Руднев начинает свою оправдательную кампанию, в основе которой - главное, что не сдались. Только в этом, якобы, была главная цель русских и, как бы заметим попутно - старания японцев. А значит, каким-то образом не попавшие в плен русские моряки - победители. Однако, видимо опасаясь что кто либо из офицеров может уличить его впоследствии, Руднев делает оговорку, что мероприятия, предотвращающие сдачу корабля (подготовка к взрыву) были лишь когда-то "впоследствии". Интересно так же указание на то, что сам Руднев считал бой в шхерах неудобным прежде всего для японцев, так как они не могли занять выгодной позиции и использовать все свой силы.

10:40 Вино и обед.

По некоторым данным "вино" команде так и не выдали. Кроме того, потратив время на "Тэлботе" Руднев теперь стал лихорадочно спешить. Рыцарю нельзя опаздывать на поединок! Обед начался на 20 минут раньше и продолжался меньше 20 минут.

11:00 Команда и музыканты собрались на шканцы, причем командир сказал им приблизительно следующее: «Сегодня получил письмо от японского адмирала о начале военных действий и предложение оставить рейд до полудня. Безусловно, мы идем на прорыв и вступим в бой с эскадрой, как бы она сильна ни была. Никакого вопроса о сдаче не может быть. Мы не сдадим ни крейсер, ни самих себя, сражаясь до последней возможности и капли крови.

Исполните ваши обязанности точно, спокойно, не торопясь, особенно комендоры, помня, что каждый снаряд должен нанести вред неприятелю. В случае пожара тушить его без огласки, давая мне знать...

Здесь Руднев опять прикрывается "приблизительностью" изложения и продолжает разработку темы "не сдачи" как главной цели боя. Если отвлечься от этих, более поздних, наслоений, то картина представляется такой - разумеется, нет никаких вопросов биться ли с японцами, а уж тем более безусловная задача - просто прорываться. Для понимания дальнейших событий так же небезынтересно напоминание комендорам не увлекаться скорострельностью в ущерб точности. Руднев знал свою команду...

Надо отметить, что после затхлой атмосферы "стационерной" плавучей казармы, команда в воодушевлением встретила известие о предстоящем "живом деле". Если недооценивали японцев даже офицеры и сам Руднев, то матросы вообще имели о противнике совершенно презрительное, "шапкозакидательское" представление. Предстоящий бой представлялся чем-то вроде увлекательного приключения, суботней деревенской драки, разрядки накопившегося раздражения...

Контраст между подавленым состоянием команды в "мирное время" и оживлением, связанным с переходом к активным действиям настолько бросался в глаза, что говорили даже о "преображении". «С благоговением вспоминаю,- писал позднее врач М. Л. Банщиков, - незабвенную картину общего громадного подъема духа. Казалось, нет преграды этим преобразившимся людям».

В 11ч 10 мин прозвучал сигнал. «Все наверх, с якоря сниматься». Семафором дали команду «Корейцу». Через десять минут под звуки гимна «Варяг» снялся с якоря и дал ход. «Кореец» следовал в кильватер.

Перед боем уместно рассмотреть, какие силы в нем участвовали и те шансы, которые были у сторон одержать победу.

Силы сторон. 

Для правильной оценки событий в Чемульпо 8-9 февраля 1904 года черезвычайно важно знать истинное соотношение сил и оценить те шансы которые они имели в предстоящем бою. Обстоятельства произошедшего таковы, что для русских единственной приемлемой альтернативой реальности было утверждение идеи о абсолютно подавляющем численном превосходстве японцев. Только такое положение давало возможность представить действия Руднева как геройский подвиг. Только "подвиг" мог компенсировать столь бесславные результаты боя и хоть как то оправдать их. 

 

Не удивительно, что создавать легенду о бое начал сам Руднев, как наиболее в этом заинтересованный. И начал практически сразу, с доклада Царю от 5/18 февраля 1904 г. :"Крейсер „Варяг" и канонерская лодка „Кореец" выдержали сильный бой с эскадрой из 6 больших крейсеров и 8 миноносцев."(Русско-японская война 1904-1905 гг. Сборник документов. М., ЦГВИА. [Б.д.], с. 21-22, док. Н98.).

 

 О "выдержке" "Варяга" мы поговорим немного позже, при разборе обстоятельств самого боя. Сейчас рассмотрим вопрос о величине японских крейсеров. 

 

Разумеется, понятие "большой" относительное. Нужен какой-то критерий, образец, точка отсчета, по сравнению с которой можно оценивать величину конкретного корабля. Наиболее обьективным образцом следует признать сам "Варяг". Тогда мы увидим, что больше него был только один японский крейсер "Асама". Все остальные - значительно меньше. Причем уступали "Варягу" в большей степени, чем сам "Варяг" уступал по данному критерию "Асама". 

  

То есть "большим" у японцев был только один крейсер, а отнють не 6. 

Столь неуклюжая ложь в докладе Царю прошла для Руднева безнаказанной по той причине, что и "высшему начальству" остро нужна была контратема неудачам первых дней войны с японцами. Наряду с "варварством и вероломством желтых макак", срочно нужен был "подвиг, воодушевляющий сердца". События у Порт Артура были мало известны, в то время как бой у Чемульпо получил широкий международный резонанс. А "подвигом" его можно было представить только декларируя совершенную безнадежность, обусловленную абсолютно подавляющим превосходством противника. Так потребность в искажении описания боя у командира «Варяга» и «официального Петербурга» совпали. При составлении описаний боевых действий в войне, официальная комиссия полностью приняла версию Руднева. 

Что касается количества японских кораблей в бою, то русские "выдержали бой", а точнее сказать - были обращены в бегство воздействием всего 3-х крейсеров. Остальные 3 крейсера и все 8 миноносцев участия в бою почти не принимали (на 3 крейсера пришлось 94% всех выпущеных снарядов главных калибров). То есть, Уриу, как водиться, отметил в своих отчетах все корабли. Каждый из них «отметился», произведя несколько выстрелов, пусть даже и только демонстрационного характера. Их участие в стрельбе упоминается в японских описаниях боевых действий на море. Но реальный бой вели далеко не все. Х. Халберт, редактор журнала «Корея ревью», который наблюдал за боем, отметил, что «главная работа была сделана «Асама» и «Чиода» ("The tide at sunrise" p. 193). Участник боя К.Того (находившийся на крейсере «Нанива») так описал боевой порядок в бою: впереди, в одиночку, сражалась «Асама». За ней - «Нанива» и «Ниитака». «Такачихо» и «Акаси» составляли третью линию. «Чиода» действовала исключительно против "Корейца". Наконец, ограниченное число японских крейсеров, участвующих в бою, иллюстрируют и данные по расходу снарядов. Японские миноносцы вообще не участвовали в сражении. 9-й отряд пополнял запасы угла, из 14-го один миноносец был в морском патруле, остальные - в тылу, в третьей линии. 

Конечно, такая правда о бое явно не устраивала русских. Первоначальная ложь Руднева стала "обрастать" все новыми "подробностями", которые, как водится, еще более увеличивали разницу в силах и величину "подвига". Появлялись картины с броским названием типа: "Варяг, идущий на бой с 15 японскими кораблями"... Даже лучшие исследования, такие как Мельникова продолжали и углубляли изначальный миф. В дальнейшем мы детально рассмотрим его тезисы о "лучшем крейсере мира", "неуязвимой "Асаме" и "50-ти кратном превосходстве японцев"... Здесь же отметим только, что "средний" уровень представления о соотношении сил в бою, у русских "исследователей" еще значительно хуже. 

 

Вот как описал этот бой Н. Руднев - сын командира крейсера «Варяг» В. Ф. Руднева - в своей книге об отце: «...Снаряды ложились у борта, засыпали палубу многочисленными осколками, наносившими людям тяжелые ранения. В периоды особого напряжения в сторону «Варяга» посылались ежеминутно не менее двухсот снарядов различного калибра. Море буквально кипело от взрывов, вздымались десятки фонтанов, обдавая палубу осколками, каскадами воды"... Не известно, то ли он сам такое придумал, то ли ему папа рассказывал, но такие, совершенно дикие, невежественные "идеи" распространены черезвычайно широко. 

 

Их можно найти в статьях, поющий панегирики Рудневу и "морской славе России", например:"Крейсер "Варяг" и канонерскую лодку "Кореец" в открытом море ждала эскадра из шести бронированных крейсеров и восьми эсминцев. Один лишь бронированный крейсер "Асама" имел на борту пять торпедных установок и тридцать семь орудий... В 11.45 с крейсера "Асама" грянул первый выстрел, вслед за которым за всего одну минуту орудия японцев выпустили 200 снарядов - около семи тонн смертоносного металла" ("Трезвение" № 2 за 2002 год). 

 

На другом краю "спектра" располагаются "пост-советские разоблачатели мифов" с противоположной "политической ориентацией", но одинаковыме образованием и, соответственно, степенью невежества:"В 11.45 броненосный крейсер «Асама» с дистанции 45-50 кабельтовых (7-8 километров) произвел первый выстрел, вслед за которым всего за одну минуту орудия японцев выпустили 200 снарядов - около семи тонн смертоносного металла" ("Как с врагом сражался «Варяг», или Военно-морской миф ХХ века". "Киевские Ведомости" №19 (2533), 29 Января 2002). 

 

Есть и художественные описания, типа вот такого:«Если бы не взрыватель, тонко чувствующий все толчки, снаряд с японскими иероглифами на обгоревших от выстрела боках пробил бы стенки, оборвал крепления и ушел в воду цвета нежного нефрита...Но... сто шестнадцать килограмм пироксилина сдетонировали за несколько тысячных секунды и превратили дальномерную станцию номер один в мгновенный филиал ада».

 

Обьем данной работы не позволяет привести все или большинство подобных примеров. Скажу только, что, быть может, кроме "синиц, поджигающих море" там есть все. Впрочем, любознательный читатель легко найдет высказывания о "особой" зажигательной способности шимозы, "жидком огне" и даже о снарядах с телепатическим управлением "Цукуба Дзен" в других "описаниях" Русско-Японской войны... 

 

Приведенные примеры указываю на то, что сейчас уже данные о соотношении сил в бою у Чемульпо перешли из "идеологической сферы" (когда о них знали, но скрывали) в "информационную" (когда, даже если и хотят показать, то не знают что). В связи с чем вопросам соотношения сил здесь будет уделено более подробное внимание. Не меньшее, чем самому описанию боя. 

Русские силы. 

 

Отряд русских кораблей в Чемульпо состоял из бронепалубного крейсера 1-го ранга "Варяг" (капитан 1 ранга В.Ф. Руднев) и мореходной канонерской лодки "Кореец" (капитан 2 ранга Г.П. Беляев 2-й). 

 

"Кореец". Старый (16 лет в строю), но находящийся в хорошем состоянии корабль. Обладала большой огневой мощью, но слабым бронированием и скоростью. Однако надо отметить, что ее тонкая броневая палуба, явно недостаточная для защиты от бронебойных снарядов и крупных фугасов, обеспечивала все же вполне удовлетворительное прикрытие главных механизмов от воздействия ударной волны 4.7" бомб и мелких осколков. 

 

Машины уверенно обеспечивали в бою полную скорость, почти сравняв частоту вращения винта (110 об/мин) с достигнутой когда-то на испытаниях (112 об/мин). Учитывая, что корабль имел неполный запас угля (за две недели до боя Руднев доносил о том, что стояночный уголь на "Корейце" закончился), а накануне боя были сняты детали рангоута, максимальная скорость могла быть доведена до не меньше испытательных 13,5 узлов. 

 

Орудия "Корейца" так же не избежали штампа "старые" у русских исследователей. Однако начальная скорость снаряда в русских 8" пушках не уступала таковой в "новейших" японских 6" и 4.7". Незначительно уступая по этому параметру 8" орудиям "Асама", они имели сходную скорострельность, что подтверждается расходом снарядов в бою. 

 

«Безвредность» «старых» пушек «Корейца» для «Асама» опровергается самыми событиями войны. Такие же орудия стояли на крейсере «Рюрик» и нанесли тяжелые потери однотипному с «Асама» (обладавшим, к тому же, более современной, крупповской броней) броненосному крейсеру «Ивате» в бою у Ульсана. Вот как об этом сообщается в японских источниках:

«В концевой корабль «Ивате» было также несколько попаданий: в 7 часов утра выпущенный с «Рюрика» 8" «снаряд проник в батарею 6" орудий и взорвался вместе с нашими снарядами, вследствие чего были выведены из строя три шестидюймовых и одно 12-фунтовое орудие, а также нанесены большие повреждения вблизи». При этом было убито 40 человек и ранено 37".

Это попадание отмечается и в русских донесениях. Иессен в своем рапорте в момент, соответствующий японской версии, сообщает: «На «Ивате» вспыхнул пожар сразу в двух местах, почему он вышел из строя».

 

Главное же преимущество "Корейца" - она была специально предназначена для действий в устьях рек и шхерах - как раз та обстановка, где и происходили события. Так, ее осадка составляла 3.5 м. Японские крейсера имели не менее 5 м при проектном водоизмещении, а с полным запасом топлива еще больше. Исключение составляла "Чиода", но этот крейсер как раз был вполне "по зубам" "Корейцу". Имея такое преимущество, русской канонерке было даже не обязательно прорываться открытой силой. Она могла уйти Западным проходом или в залив Императрицы, где ее могли перехватить только японские миноносцы. 

 

»Варяг». Прежде всего надо отбросить ошибочную тенденцию изображения крейсера, как неспособного к бою корабля, предназначенного для «истребления торговли» и «дальней разведки». Корабли этой серии должны были противостоять не «торговцам», а вполне боевым судам. И противостоять именно в бою. 

 

Новые русские крейсера программы 1898 г. должны были по замыслу МТК превзойти эльсвикские крейсера за счет большей мощи скорострельной артиллерии (двенадцать 152-мм орудий), повышенной до 23 уз скорости и увеличенной до 5000 миль дальности плавания. Для уничтожения торговых кораблей не требуется ни такой скорости, ни столько орудий, ни такого калибра. Это понимал даже Мельников и предлагал своеобразный «компромис»: 

 

«Так рождался компромиссный, во многом универсальный тип корабля, который мог быть и океанским крейсером-одиночкой (не случайно английская печать в постройке “Варяга” - головного корабля этой серии - увидела прежде всего угрозу своим торговым судам), и сильным разведчиком при эскадре, превосходящим эльсвикские крейсера, способным при необходимости дать бой и броненосным кораблям противника». 

 

Относительно «английских газет», то была тревога не о «торговых судах», а о самой торговле, охраной которой занимались многочисленные, разбросанные по всему свету легкие крейсера. 

 

Действительно, “Варяг” по всем характеристикам превосходил любой из двенадцати участвовавших в русско-японской войне японских легких крейсеров и был сильнее каждого из 50 английских быстроходных крейсеров постройки 1885-1897 гг. Его прямое назначение - истребитель «защитников торговли» и разведчиков вражеской эскадры. Хорошо показали себя корабли такого типа и как лидеры легких крейсеров. Так «Аскольд» в бою 28 июля был лидером легких сил и осуществил «проводку» в прорыв для «Новика» (Иногда такие функции поручали и броненосным крейсерам. Например «Баян». Да и «Асама» был, по сути дела, лидером в Чемульпо). 

 

Но, конечно, “Варяг” не был рассчитан на единоборство с броненосными крейсерами типа “Асама”. Впрочем, и в бою с такими кораблями шансы русских бронепалубных крейсеров были не безнадежны. Ближайший собрат “Варяга” - построенный вслед за ним “Аскольд”, доказал это в бою 28 июля 1904 г., заставив последовательно отступить сначала “Асаму”, а затем и “Якумо”, на которых огонь “Аскольда” вызвал сильные пожары. Причем сделано это было не при использовании «маневренного простора», а именно в прорыве. Русский корабль не менял курса и сближался с противником. 

 

Таким образом, 5 из 6 японских крейсеров были для «Варяга» его «законной добычей», а «Асаме» он был вполне способен даже «дать бой» (не говоря уже о простом прорыве), коли настала такая необходимость. Наибольшей слабостью русского крейсера было отсутствие защиты артиллерии, что в бою приводило к потерям личного состава. Но на безопасность самого корабля, этот недостаток не влиял.

Японские силы. 

Четвертый Боевой Отряд 2-й эскадры Обьедененного Флота вел к Чемульпо 46-летний выпускник Аннаполиса, контр-адмирал Сотокичи Уриу.

Начальник штаба - капитан 3 ранга Кейзабуро Морияма.
Штаб-офицер - лейтенант Масазане Танигучи.

В состав отряда входили 4 легких крейсера:

Бронепалубный крейсер 2 ранга* "Нанива" (флаг контр-адмирала Уриу) - капитан 1 ранга Кенсуке Вада
Бронепалубный крейсер 2 ранга "Такачихо" - капитан 1 ранга Ичибеи Мори
Бронепалубный крейсер 2 ранга "Ниитака" - капитан 2 ранга Йосимото Содзи
Бронепалубный крейсер 2 ранга "Акаси" - капитан 2 ранга Тейсин Миядзи 

*Классификация кораблей и воинских званий дана в русских аналогах. 

Особенностью организации японского флота была комплектация главных сил лучшими ресурсами. 1-я эскадра под личным командованием армирала Того имела лучшие корабли с экипажами из лучших специалистов, лучший уголь и т.д.. В разведывательные силы этого, главного отряда, были выделены лучшие, "22-узловые", легкие крейсера, которые и образовали Третий Боевой Отряд под командованием адмирала Дева. Легкие силы 2-й эскадры адмирала Камимура, а именно - Четвертый Боевой Отряд адмирала Уриу, был сформирован по "остаточному принципу". Здесь осталась довольно разномастная сборная из крейсеров не пригодных, по каким либо причинам, для главных сил. 

 

Посколько в предстоящей операции против Порт Артура оба боевых отряда броненосных сил Обьединенного Флота действовали совместно, то для их разведывательного обеспечения достаточно было кораблей Дева. Отряд Уриу, таким образом, освобождался и ему поручили конвойную операцию в Чемульпо, хотя такого рода действия обычно были задачей 3-й эскадры старых кораблей адмирала Катаока. К бою с современным крейсером 1-го ранга они в никоей степени не предназначались и не имели к тому способности. Чтобы убедиться в правильности такого решения Того, рассмотрим корабли 4-го отряда более подробно. 

 

"Нанива" и "Такачихо". Русские источники любят говорить о "старости" Корейца, что делало его, якобы, неполноценным боевым кораблем. Но эти 2 японский крейсера были еще старше. Они вступили в строй в январе и марте 1886 года (Кореец - в 1888). Соответствующими тому времени были конструктивные решения и технические данные кораблей. "Нанива" отличилась в Японо-Китайской войне. Поэтому положение флагмана 4-го отряда - скорее дань традиции, чем указание на какие-то высокие показатели. В войну с Китаем корабли получали повреждения, ремонтировались. Машины и орудия действовали в боевых режимах и быстро изнашивались. 

 

В 1900-1901 годах оба корабля прошли капитальный ремонт, в процессе которого с них были сняты старые 260-мм орудия и они получили единообразное вооружение новыми, по тому времени, 40-калиберными 6" орудиями Армстронга, с раздельным выстрелом. Изношенные английские котлы были заменены отечественными жаротрубными котлами системы Миябара. Котлы уступали по производительности прежним (7000 л.с. против 7600 л.с. изначально) и, соответственно, скорость еще более понизилась. На испытаниях после ремонта "Нанива" показала на мерной миле только 17.8 узлов (уступая по этому показателю "Варягу" на целых 7 узлов) против 18.72 узлов на первичных испытаниях в 1886 году. Мощность машин обеспечивалась только 6-ю котлами. Следовательно, выход из строя хотя бы одного из них, уменьшал мощность на 1/6. Сами жаротрубные котлы были значительно опаснее водотрубных котлов "Варяга", так как имели гораздо больший водяной обьем и единичную мощность. Большое количество воды так же требовало гораздо большего времени на подьем пара и увеличение мощности. Применительно к бою, это означало, что разгонные характеристики машин "Нанива" значительно уступали таким же показателям "Варяга". 

 

Мельников ставит эти крейсера в одну категорию с "Варягом" по признаку "бронепалубные". В некоторых современных русских источниках так же поднимается тема о том, что, подобно, самому "Варягу", броневая палуба "Нанива" обеспечивала такую же надежную защиту от 6" снарядов и оперируют при этом величинами толщины брони. Но эта "броня" осталась образца 1884 года и представляла собой стале-железный компаунд. То есть слой обычной нелегированной стали укладывался поверх слоя железа. Такая "броня" по крайней мере в 2-2.5 раза уступала по снарядостойкости современной, а так же не увеличивала вероятность рикошетов. Бронебойный 6" снаряд (или даже крупные осколки снаряда) русской пушки пробивал такую "броню" на любой, практически реальной дистанции. Скорострельность и баллистика новых пушек так же уступали русским орудиям системы Канэ. В предстоящем бою "Такачихо" была отправлена на прикрытие миноносцев глубоко в тыл, и участие в бою не принимала. "Нанива", будучи флагманом, вынуждена была находится ближе к противнику, но никогда не становилась с одну колонну со своими боевыми кораблями, двигаясь отдельно сзади, под их прикрытием. 

 

"Акаси". Самый слабый корабль Четвертого Боевого Отряда. Продукт отечественного судостроения, которое в то время еще не имело большого опыта строительства подобных кораблей и уступало зарубежным производствам. Слабый (напряжения до 2000кг/см^2) корпус. Малое водоизмещение. Только 8 все тех же огнетрубных котлов. Низкая скорость (на испытаниях по мерной миле - 19.5 узлов - на 5 узлов меньше, чем у "Варяга"). Тонкая (38/25 мм) палуба из морально устаревшей гарвеевской брони. Артиллерия из 2 - 6" и 6 - 4.7" слабых орудий... Однотипная "Сума" по праву входила в 3-ю эскадру старых, не способных к бою кораблей и, попав в сражении 28 июля 1904 года под обстрел "Аскольда", тут же вышла из под огня, не принимая боя. Более поздней постройки, "Акаси" оказалась во 2-й эскадре по той причине, что для комплектации 4-го отряда не хватало четвертого, более-менее подходящего легкого крейсера. Все это делало невозможным участие "Акаси" в бою против "Варяга", где она держалась в кильватер "Такачихо". 

 

"Ниитака". По своим техническим характеристикам выглядел наиболее перспективно из всех крейсеров отряда. 16 водогрейных котлов, наиболее безопасного и "живучего" в бою типа Николосса. Современная крупповская броня. Недаром крейсер стал первым кандидатом на пополнение основных легких сил - отряда Дева. Однако малое водоизмещение, низкая скорость и слабое вооружение ставило "Ниитака" классом ниже "Варяга". Однотипная "Цусима", за 40 минут боя с крейсером 2-го ранга "Новик" на дистанции 35-40 кабельтов, получила серьезные повреждения и показала примерно равный уровень боеспособности с противником.

Но главным препятствием к бою с "Варягом" служило то, что "Ниитака" имела самый низкий уровень боеготовности. Корабль вступил в строй только 27 января 1904 года. То есть, за 13 дней до боя. Новый экипаж еще не освоился к кораблем и, фактически, поход к Чемульпо был для нее "обкаткой", а не боевой операцией.

 

***

 

Специально для нейтрализации "Варяга" японским конвойным силам был придан крейсер "Асама" из Второго Боевого отряда. Кроме того, к эскадре Уриу присоединилась "Чиода", выполнявшая обязанности стационера в Чемульпо. 

 

"Чиода" входила в состав кораблей 3-й эскадры адмирала Катаока, в которую были включены суда с ограниченной боеспособностью, пригодные только для конвойных и приморских операций. Крейсер давно перешел на службу стационером и, до Чемульпо, использовался в этом назначении в Китае. По водоизмещению, вооружению и скорости она уступала даже кораблям 4-го отряда. Ее неполный броневой пояс (61м) из хромистой брони (не прижившегося эксперимента второй половины 1880-х годов) пробивался 6" снарядами "Варяга" с дистанции 30 кабельтов, но защищал от фугасов. Отчасти это обстоятельство, а так же знание местных условий навигации и определило ее участие в бою, где она действовала, в основном, против "Корейца". Главным недостатком корабля была низкая боевая подготовка, в связи с длительной службой стационером. По данному показателю "Чиода" уступала всем кораблям, исключая "Ниитака". Не случайно капитан Мураками так настойчиво просил о разрешении выходить из Чемульпо на учения. В бою "Чиода" не добилась ни одного попадания. За время длительных стоянок в иностранных портах, днище корабля в значительной степени обросло. К тому же крейсер имел на борту только низкокалорийный японский уголь. Эти обстоятельства не позволяли ему развить скорость даже сколь либо приближающуюся к испытательной. Реально, в бою, японский крейсер, преследуя отступающие русские корабли, не смог их настигнуть. 

 

В общем, как видим, ни один из рассмотренных 5 японских крейсеров не был способен создать, сколь либо серьезные проблемы "Варягу" как в отдельности, так и вместе. И некоторые российские исследователи, будучи, очевидно, в особом настроении, признавали этот факт. Так например, в первом издании своей работы о "Варяге", Р.М. Мельников отмечает, что:"каждый из японских кораблей, исключая «Асаму», был по силам «Варягу»". Правда, издав во второй раз, "с широким привлечением новых архивных документов и учетом замечаний и многочисленных пожеланий читателей", свою монографию, он указанный вывод выбросил. Здесь мы все же видим заметное "смягчение" позиции. Уже не "14 кораблей", не "шесть больших крейсеров", делали положение "Варяга" "безнадежным". Но всего один. "Присутствие «Асамы» - одного из лучших броненосных крейсеров мира - делало положение русских кораблей совершенно безнадежным". Рассмотрим подробнее этот "один из лучших крейсеров мира".

"Асама". Прежде всего, не только в мире, но и среди 6-ти японских броненосных крейсеров, "Асама" был не лучшим, но слабейшим. Начальный корабль серии. Проект Ф. Уаттса на основе чилийского крейсера "ОьХиггинс", с уменьшенной толщиной брони башен главного калибра и удалением башен среднего калибра, но с дополнительным верхним броневым поясом. Количество 6" орудий уменьшено, но вместо одноорудийных 8" башен установлены башни со спаренными орудиями. Сами башни имели серьезные недостатки. Весь боекомплект в 60 выстрелов на орудие находился в башне, чем сильно снижалась ее живучесть. Запас снарядов мог пополняться только тем же элеватором, которым подавались из погреба заряды. Орудие заряжалось снарядом с помощью талей, заряды досылались вручную. Уже следующие за "Асамой" (и однотипной с ней "Токива") японские броненосные крейсера имели более совершенные башни. Кроме того, они были забронированы с использованием новейшей крупповской брони, в то время, как "Асама" несла гарвеевскую броню, которая по стойкости уступала крупповской в 1.25 раза, что снижало боевую устойчивость корабля. Напомню, что в сражении в Желтом море 28.07/10.08.1904 г. она получила повреждения от огня однотипного с "Варягом" крейсера "Аскольд", а в Цусимском бою крейсер получил тяжелые повреждения, в основном от дальнего огня старых орудий броненосца "Император Николай 1" - попадания 3х 12", 2х 9", 7 средних и мелких снарядов. Крейсер дважды выбывал из строя. В самом начале боя вышло из строя рулевое управление. Затем в корабль попало 2 12" снаряда, вызвавшие большие затопления. В 15:50 корабль был выведен из строя одним 6" снарядом и смог вернуться на свое место только через час. Получив далеко не самое большое количество попаданий, "Асама" был наиболее пострадавшим броненосным кораблем японского флота, что недвусмысленно указывает на его низкую боевую устойчивость. 

 

Мельников утверждает:"Орудия «Асамы» и их прислуга были скрыты за броней башен и казематов, артиллерия корабля была практически неуязвима". Но это, мягко говоря, "не совсем правда". Если казематы батарейной палубы остались неизменны с "ОьХиггинс", то, установленные на месте снятых башен, палубные орудия были прикрыты только щитами. Кроме того, снаряды были начинены пикриновой кислотой, которая довольно чувствительна к удару. При ударе о борт цели и даже о воду, большинство снарядов взрывалось преждевременно, самопроизвольно, независимо от установки взрывателя. Отмечались и неоднократные разрывы таких снарядов в более "мягких" условиях - во время выстрела. К тому же, дефекты производства или неправильное хранение, приводили к образованию пикратов, которые многократно увеличивали чувствительность взрывчатки. Нетрудно представить, что случилось бы с башней главного калибра "Асама", содержащей 60 таких снарядов, при попадании снаряда с высокой кинетической энергией удара, даже если бы он и не пробил брони. Ощущения прислуги башен куда ближе к находящимся внутри бочки с порохом, чем к чуству «практической неуязвимости». 

 

Крейсер имел 12, опасных в бою и медленно поднимающих пар огнетрубных котлов, сосредоточенных в 2 кочегарках. Максимальная скорость корабля на мерной миле - 22.05 узлов. К началу операции крейсер имел полное водоизмещение 10 519 тонн, что значительно превышало проектное 9 700 тонн. Так что (используя широко распространенный русский штамп),- "основной броневой пояс в значительной степени ушел под воду". Возросшая при этом осадка так же не способствовала бою в шхерах. 

 

Таким образом, вместо "одного из самых сильных в мире", мы видим довольно устаревший броненосный крейсер, достаточно малоценный, чтобы его можно было откомандировать из главных сил без их заметного ослабления, но гарантирующий боевую устойчивость отряду обеспечения десанта в Чемульпо. В бою "кто кого", с целью победить, утопить корабль противника, "Асама", благодаря бронированию, имел преимущество над «Варягом». Но в прорыве, погоне, где главным являются скоростные качества, его преимуществ могло и не хватить. 

 

Это понимают и апологеты "неравного боя". Мельников пишет:"Крайнее воплощение идеи быстроходного и сильного разведчика, способного в стремительном налете на короткий и мощный удар, «Варяг», будь он в открытом море и обладай своей рекордной скоростью, был бы опасным и грозным противником. Японская эскадра, безусловно, не досчиталась бы нескольких кораблей. Но обещанной Крампом скорости нет, а вместо маневренного простора - узкий 30-мильный фарватер, изобилующий камнями и отмелями". О длине и узости фарватера и как он мешал противоборствующим сторонам, мы уже говорили. Но совсем не случайно Мельников апеллирует именно к скоростным качествам корабля. Точнее, к их, якобы, отсутствию. Начнем анализ соотношения сил именно со скорости. 

Сравнение

Скорость 

Скорость в предстоящем прорыве играла важнейшую роль. Именно она определяла время боевого контакта. Как долго "Варяг" будет находиться в зоне обстрела японцев? Сколько времени потребуется, чтобы выйти на простор для оперативного маневрирования? Скорость давала "Варягу" реальный шанс уйти от погони. Кроме того, скорость выполняла и оборонительную функцию сама по себе. Чем более скоростная цель, тем труднее в нее попасть. 

Результаты испытаний 

Большинство источников указывают 23 узлов, как максимальную скорость "Варяга". Но это не так. 23 узлов, по условию контракта должна была составлять средняя скорость "Варяга" за 12 часов испытательного пробега. Именно о ней можно высказаться, как о "обещаной Крампом". Выполнил ли он свое обещание? Посмотрим на результаты 12-ти часового испытания.

При работающих вентиляторах и открытых входных люках давление в кочегарках составляло 3-5 мм вод. столба. Средняя частота вращения гребных винтов около 149 об/мин, давление пара в котлах достигло 17,5 атм (вместо 18 по спецификации). Несмотря на вывод из действия на 3,5 часа котла № 30 (в нем разорвало трубку) средняя скорость составила 23,18 узла, превысив контрактную, а суммарная мощность обеих машин по индикаторным диаграммам - 14 157,5 л. с. Крейсер выполнял пробег имея углубление 5,94 м на ровный киль, соответствующее спецификационному водоизмещению 6500 т. Таким образом, Крамп не только выполнил, но и перевыполнил "свои обещания" скорости.

Для сравнения, наиболее быстроходный японский крейсер в Чемульпо, "Асама", проходила не 12-ти часовые, а только 4-часовые испытания. На них, имея водоизмещение в 9 714 тонн, корабль показал среднюю скорость в 21.3 узла. 

Указанные испытания, однако не дают представления о максимальной скорости корабля. Здесь, скорее, испытания способности дежать максимальную скорость длительное время. Что в контексте событий в Чемульпо больше соответствует модели "погоня-преследование". Максимальню же возможную скорость, в "рывке", в прорыве, показывают на "мерной миле". "Варяг" проходил это испытание на Бостонском рейде.

Перед выходом из Бостона 12 июля крейсер имел осадку носом 5,87 м и кормой - 6,02 м. Чтобы компенсировать потерю осадки при расходовании угля на 50-мильном переходе к месту испытаний, приняли 25 т воды в кормовое провизионное отделение. Мерная линия длиной 10 морских миль находилась под наблюдением гидрографической службы американского флота и была обозначена четырьмя буями при участии штурмана “Варяга” лейтенанта С. Д. Свербеева. Глубина моря составляла 100 м, волнение 2-3 балла, ветер силой 3-4 балла дул под углом 40° к направлению мерной мили. Прогрессивные испытания включали три пробега (два - против ветра) со скоростью 16 уз и по два пробега со скоростью 18, 21 и 23 уз. Погода быстро портилась пробеги со скоростью 23 уз делали уже при 4-5-балльном волнении и сильном ливне, сквозь сетку которого с трудом обнаруживались буйки. Средняя скорость двух "23-узловых" пробегов составила 23.7 узла при давлении пара всего в 14.4 атм. Несмотря на шквал, налетевший с носа под углом 65°, в середине последнего галса скорость составила 24,59 уз и, по мнению Э. Н. Щенсновича, могла бы достичь и 25 уз, если бы лучше правили рулем. Наибольшая индикаторная мощность составила 16198 л. с. при давлении пара в котлах 15,5 атм. Максимальная частота вращения гребных винтов 153.85 об/мин.

Очевидно, что и здесь крейсер не показал своей предельно возможной скорости. Встречный шквал и силное волнение не только заставляли сбиваться с курса, но и оказывали дополнительное сопротивление движению. Кроме того, имелся значительный запас по мощности машин. Проектная мощность (20 000 л.с.) была использована только на 81%. Котлы так же были недогружены давлением. Вместо 17.5 атм, показанных на испытаниях полного хода, или 18 атм проектных, давление ограничили только 15.5 атм. Крамп, уже значительно перевыполнив обязательства контракта, спешил сдать корабль и получить платежи. Дополнительная скорость, связанная с дополнительным риском, его не прельщали. В боевых же условиях подобных резонов нет. Тем не менее, показанные результаты смело можно назвать выдающимися - по данным справочников 1901 года "Варяг" считался самым быстроходным крейсером в мире.

Что касается "Асама", то она показала на мерной миле скорость 22.07 узла, при мощности в 18 278 л.с., полностью исчерпав проектные возможности машин (18 000 л.с.) и уступив "Варягу" в данном показателе минимум 2.5-3 узла.

Показатели перед войной 

Популярным аргументом русских источников является утверждение о то, что, да, на испытаниях все было хорошо, но вот потом, а особенно, перед самым боем, максимально возможная скорость "Варяга" была значительно меньше. Однако они опираются при этом не на какие-то факты, но лишь на мнения заинтересованных лиц или вообще декларируют величины скорости без каких либо ссылок. 

Так например, в капитальном труде "Русско-японская война 1904-1905 гг. Книга первая. Действия флота на южном театре от начала войны до перерыва сообщений с Порт-Артуром. Издание исторической комиссии по описанию действий флота в войну 1904-1905 гг. при Морском Генеральном Штабе" (СПБ, 1912, с. 4)" голословно утверждается, что в 1904 году скорость "Варяга" составляла 17 узлов. Единственным сколь либо вероятным обоснованием подобной величины скорости, может быть только данные намеренно утрированного рапорта адрмирала Е.И. Алексеева в конце июня 1903 года, где он, лоббируя попытки переложить техническое обслуживание "Варяга" на мастерские Невского завода, приводит как аргумент то, что в результате некачественной переборки механизмов силами мастерских порта, предельная скорость крейсера уменьшилась до 17 узлов.

Но, во первых, такое утверждение не подтверждено реальными фактами испытаний. Прибыв в Порт Артур 14 июня 1903 для текущего ремонта (куда входила и переборка машин), "Варяг" не проводил после этого никаких пробегов. Ближайшие же предыдущие данные значительно превышают указанные значения скорости. Так 12 марта 1903 года машины "Варяга" достигли частоты вращения 136 об/мин. Учитывая, что, по данным испытаний, частоте 149 об/мин отвечала скорость 23.18 узла, то 12 марта скорость крейсера соответствовала испытательной скорости в 22.5 узла. 23 марта снова, на длительный испытаниях, была показана частота в 134 об/мин. Давление в котлах было 17,5 атм.

Во вторых, понятие "предельной скорости" для мирного времени существенно отличается от такового в боевой обстановке. В частности, включает в себя определение "без вреда для машин". То есть, под "предельным", в рапорте Алексеева подразумевался просто полный ход. В мирное время вообще не предусматривались какие либо испытания или эксплуатация на максимальной или "предельной" скорости. Значительно ограничивалась даже возможность полного хода. Так инструкцией вице-адмирала Ф.К. Авелана предписывалось пользоваться полным ходом только в исключительных случаях либо раз в шесть месяцев. Такие пробеги выполнялись и показывали удовлетворительные результаты. Кроме указанных в 1903 году, можно отметить испытания полным ходом 3 октября 1902 года, где достигли частоты 146 об/мин (23 узла).

В третих, сама причина, якобы, "предельной скорости" в 17 узлов, а именно - неудачная переборка машин носила временный характер и устранялась новой переборкой за несколько суток, что реально и было проделано. Уже 16 октября 1903 года крейсер на длительном испытании достиг частоты машин в 140 об/мин (22.7 узлов) при давлении пара в котлах 14-15 атм. Это значительно превышало ту "предельную скорость", о которой рапортовал Алексеев и которая указывается в русской официальной истории войны.

В четвертых, сами выводы представленные Алексеевым базировались на непроверенных, а порой даже намерено заниженных оценках. К сожалению, новый командир В.Ф. Руднев, переведенный из управления порта, не сумел поддержать ту атмосферу ответственности и строгости в выполнении служебных обязанностей, которой добивался Бэр. Корабль стал постепенно скатываться в подготовке на последние места в эскадре, а офицеры и специалисты крейсера вместо упорной работы по поддержанию необходимой боеспособности, предпочитали "бомбардировать начальство" жалобами на якобы "врожденные" дефекты машин и механизмов корабля. Так инженер И.И. Гиппиус, проведший в апреле 1903 г. детальное обследование машин "Варяга", обнаружил, что верхний предел давления пара был ограничен установкой механиками "Варяга" предохранительных клапанов на значение лишь не более 14 атм при проектной в 18 атм и реально достигнутой в марте, только незадолго до этого, 17.5 атм. Кроме того, им отмечено, что кочегары "стараются как можно реже подходить к котлам". То есть, ограничения не технического, а, скорее, психологического порядка. Кроме того,  Гиппиус установил, что номинальная индикаторная мощность машин (19 810 л.с.) реально соответствует проектной и не может быть причиной пониженной скорости.

Котлы 

Мельников, в своей монографии о крейсере «Варяг», цитируя выборочные оценки из работ Д.А. Голова, декларирует якобы принципиальные пороки котлов системы Никлосса, как главную, наряду с "американцами-вредителями", причину низкой скорости корабля. В тему данной работы не входит подробный обзор котлов различных систем или анались деятельности лоббирования в МТК котлов Бельвиля. Главное, на чем следует остановить внимание - надежность, статистика проишествий, для котлов Никлосса не отличается от других типов водотрубных котлов. Да, имелись случаи аварий на кораблях, оснащенных такими котлами. Но то же можно отметить и для других систем. Печальный опыт «Победы», на которой стояли котлы Бельвиля и плавание 2-й тихоокеанской эскадры, когда приходилось из за различных поломок останавливаться по 3-4 раза в сутки, показывают, что надежность работы машин зависела отнють не от типа котлов. 

Неубедительно выглядит и такой мельниковский "аргумент": "К 1913 году котлы Никлосса удерживались лишь во французском и итальянском флотах, но и там они начинали выходить из употребления". Любая конструкция подвержена моральному старению. В то время котлы с горизонтальными трубками вытеснялись новым  "шатровым" типом котлов. Если замена - критерий качества, то стоящие на "Асама" огнетрубные котлы были вытеснены еще раньше и как раз водотрубнымы типами Бельвиля, Николоса и t.d. Так что, в любом случае, котлы на "Варяге" были лучшего типа, чем на "Асама" и большинстве других японских крейсеров (на единственном крейсере с водотрубнымы котлами - "Ниитака" они были как раз тоже типа Никлосса)... Надо отметить, однако, что в дальнейшем Мельников, видимо, пересмотрел свою позицию и отмечал, что:" Тип котла, как оказалось, существенного значения не имел" ("Эскадренные броненоcцы типа "Пересвет". Гангут #12 с.27).

Главные нарекания на котлы Никлосса относятся к сложности изготовления деталей и текущей эксплуатации. Но не к недостаточной паропроизводительности или боевой надежности. Резоны мирного времени по искуственному ограничению производительности котлов не могут быть приняты во внимание в боевой обстановке. Что нибудь одно: или команда "Варяга" героически выполняет свой воинский долг, или старается подходить как можно реже к котлам. Как раз в боевой обстановке такой тип котла имел неоспоримые преимущества перед, скажем, типом Бельвиля или Ярроу. Форсирование котла было гораздо менее рискованно, так как в случае разрыва трубки, выходила из строя лишь она одна, а не весь котел или коллектор. Аналогично при боевых повреждениях.

Котлы считались идеальными с точки зрения удобства и скорости извлечения или заглушки трубок. Для этого требовалось всего несколько минут, причем не надо было, ни открывать горловины, ни влезать внутрь коллектора, что было бы необходимо в случае применения котлов Ярроу. Наличие отдельного замка (соединительной скобы) у каждой трубки позволяло заменять только поврежденную трубку без выдвижения всей батареи, как, например, в котлах Бельвиля. 
После испытаний «Храброго» на обратном пути в Петербург находившиеся на корабле братья Никлосс продемонстрировали удобство и легкость взаимозамены трубок. По выбору членов приемной комиссии один из котлов отключили от других, выпустили из него воду и вынули три трубки, которые затем без каких-либо затруднений поменяли местами. На исходе 45-й минуты котел снова ввели в действие. Для сравнения, в котлах Бельвиля пуск занимал около 2 часов.

Что касается огнетрубных котлов "Асама", то они в еще большей степени уступали котлам "Варяга". Их пуск был, в значительной мере, более длительной процедурой. Для поднятия пара при большом водяном обьеме так же нужно было гораздо большее время. А главное, разрыв такого котла, с большим водяным обьемом, приводил к гораздо большим разрушениям, чем разрыв трубки Фильда в котле Никлосса. Данное преимущество водотрубных котлов в безопасности и послужило одним из главных аргументов принятия их к эксплуатации в замену жаротрубных. Недостатки же котлов Никлосса - сложность ежедневной эксплуатации и, в частности - строгое поддержание водного режима - не могли служить препятствием их успешной работы в кратковременном бою.

Следует обратить внимание и на то обстоятельство, что котлы "Варяга" были испытаны на значительно большее давление, чем на других кораблях. Обычно испытательное давление принимается в 1.25 раза больше от рабочего. Например, на крейсере "Аврора" рабочее давление 17.2 атм, а испытывали котлы при 22 атм (котлы крейсера "Богатырь" - при 23 атм). Котлы же Варяга, при рабочем давлении в 18 атм, испытывались на давлении 28.1 атм или в 1.56 раза больше рабочего. Безопасное рабочее давление, при таком испытательном, составляло 28.1/1.25 = 22.5 атм. Иными словами, котлы "Варяга" или обеспечивали большую безопасность или позволяли получать значительно больше пара после детандера, чем в номинальном режиме, при соблюдении тех же требований к безопасному давлению, как и на других кораблях.

Оценка Руднева 

В своей книге, вышедшей после войны, Руднев настаивает на еще большем (видимо, в связи с гораздо большей потребностью оправдать свои действия в бою) понижении максимальной скорости "Варяга" перед боем: "Крейсер "Варяг" в конце 1903 г. производил испытание подшипников главных механизмов, которые ввиду неудовлетворительности металла, не могли быть доведены до желаемых результатов, а потому и ход крейсера доходил только до 14 узл. вместо следуемых 23" ("Бой "Варяга" у Чемульпо 27 января 1904 г." СПБ, 1907, с. 3).

Однако факты свидетельствуют, что даже после указанной установки головного подшипника правой машины, крейсер достигал значительно большей скорости. 12 ноября «Варяг» вышел в море для приработки подшипников на малом ходу. На испытаниях 15 ноября для приработки на средних и полных ходах присутствовали члены специальной комиссии, созданной для испытания механизмов и освидетельствования котлов на кораблях эскадры: флагманский инженер-механик А. А. Лукьянов (председатель), инженер-механик порта В. Н. Шилов и группа механиков с кораблей эскадры. Испытания продолжались три часа. Частоту довели до 130 об/мин, что соответствовало испытательной скорости 22.1 узлов. На целых 8 узлов больше, чем, утверждал Руднев. Под парами было 29 котлов при давлении от 14 до 15,8 атм. Надо также отметить, что сами пробеги для приработки подшипников никоим образом не могут быть критерием для определения максимальной скорости. Их проводят для притирания скользящих поверхностей сначала на средних (80 об/мин), а потом и на полных (130 об/мин) ходах и не ставят задачей достижения максимальных скоростей (при проектных 160 об/мин и давлении пара во всех 30-ти котлах - 18 атм). Таким образом, по результатам указанных Рудневым "испытаний", даже 22 узла - далеко не предел для кратковременно достижимой скорости "Варяга".

Машины и перегрузка 

Что касается неполадок с машинами "Варяга" и, в частности, с подшипником правой машины, то надо вспомнить, что крейсер обладал значительным запасом мощности. Для достижения скорости в 23 узла ему была необходима мощность около 14 000 л.с., а машины были способны развивать до 20 000 л.с. даже в номинальном режиме. На практике это означает, что в случае перегрева подшипника на частоте, скажем, 140 об/мин, на данной машине ее можно уменьшить до 125 об/мин (агрегатная мощность около 4 700 л.с.), а на другой - повысить до мощности около 8 300 л.с. (155 об/мин) и даже в таких условиях обеспечивать указанную скорость. После остывания подшипника, частота машины может быть снова увеличена. Кроме того, боевые условия определяют гораздо более широкие допуски к таким показателям, как "допустимый нагрев", "износ машины" и т.д. по сравнению с мирным временем. А вот у "Асама" для обеспечения максимальной скорости была использована вся мощность машин и никаких резервов не было. То есть, машины "Варяга" более надежно обеспечивали высокие скорости.

Ну и, наконец, последним аргументом сторонников теории "низкой скорости" служит перегрузка крейсера. Так Мельников отмечает, что за неделю до боя "Варяг" имел водоизмещение в 7 500 тонн или на 1 000 тонн больше номинального. Действительно, излишняя масса уменьшает скорость. Но в оценках такого фактора, он допускает значительные ошибки:

1. Во всех оценках скорости, прямым измерением служит частота вращения валов. Скорость является производной величиной от частоты. Оценки уменьшения скорости носят у Мельникова приблизительный характер. Так о уже упоминавшемся испытании 16 октября 1903 года, где частота достигла 140 об/мин, он отмечает, что:"Скорость при этом ввиду перегрузки крейсера, по-видимому, не превышала 20,5 узла". 

2. Сами оценки изменения скорости даны без всяких методик и вычислений. Что называется "с потолка". А между тем у Мельникова, на странице 144 приведена формула В.И. Афонасьева, согласно которой, при изменении водоизмещения с 6500 тонн до 7500 тонн, потребная мощность для обеспечения той же скорости увеличивается всего лишь в 1,1 раза. А скорость корабля пропорциональна корню кубическому от мощности. Иными словами, при одинаковой мощности, скорость пропорциональна изменению водоизмещения в степени 1/3. Посколько частоте 140 об/мин соответствует скорость 22.7 узла при водоизмещении 6 500 тонн, то при его увеличении до 7 500 тонн скорость уменьшится только до 22.0 узлов, а не до 20.5 узлов, как гадает Мельников.

3. Водоизмещение "Варяга" Мельников определяет неверно. Прежде всего следует обратить внимание на то, что по данным весового журнала (то есть, фактически), нормальное водоизмещение крейсера составляло 6 500 тонн. При полном запасе угля (около 1290 тонн) водоизмещение составляло 7 022 тонны. Вместимость угольных ям не превышала 1 350 тонн. Больше угля, без черезвычайных мер, корабль принять просто не мог. Такая черезвычайная ситуация была отмечена только однажды. 

Дальний путь вокруг Аравийского полуострова по малооборудованным глухим портам потребовал принять в Адене предельно возможный запас угля. Сверх заполненных до отказа угольных ям 150 т разместили в двух кочегарках и почти 200 т в мешках на верхней палубе. Громадным был и дополнительный запас воды - 450 т в междудонных отсеках. Ватерлиния нормальной осадки ушла в воду на целый метр, и водоизмещение крейсера составило около 8000 т. Без этих экстраординарных 800 тонн угля и воды (а так же других запасов снабжения и дополнительного багажа для дальнего перехода из Балтики на Дальний Восток), полное водоизмещение "Варяга" (с 1350 т угля) не превышало бы 7 100 тонн.

Однако Мельников считает по другому:" 29 сентября «Варяг», закончив ремонт, вошел в док для окраски, а в полночь 5 октября поднял вымпел и вступил в кампанию. Утром начали заполнять док, и через два часа крейсер вышел в бассейн и ошвартовался у стенки для погрузки угля. К вечеру в ямах крейсера было уже 1330 т угля и его водоизмещение опять превысило 7400 т". 

Не в дальнем походе... Без каких либо чрезмерных запасов... Только из дока... Совершенно очевидно, что водоизмещение в данном случае, при количестве угля не более полного, никак не могло быть больше полного - 7 100 тонн.

Водоизмещение в бою.

Как видим, даже те величины водоизмещения, которые приводит Мельников на проверку оказываются завышенными. Но он не может определить величину этого параметра непосредственно в бою. Нет подобных данных и в источниках. Поробуем, однако, восстановить картину на основании имеющихся у нас фактов.

Напомню, что после нескольких недель прибывания в Чемульпо, у русских кораблей оказался на исходе стояночный уголь.

Из личных записей командира корабля в январе 1904г.

"19.01. Понедельник. Принял 142 тонны угля в пополнение запаса для якорного расхода, на случай если японский уголь долго не придёт".

Очевидно, что нужда в угле была достаточно большой, если Руднев не мог долго ждать. Одновременно, он сделал запрос в Порт Артур о приобретении угля и на "Кореец". Однако принятого угля было явно недостаточно и когда появилось возможность еще закупить, то ею незамедлительно воспользовались:

"20.01. Принял японский пароход с углем.

21.01. Начал приемку японского угля для якорного расхода. Японский крейсер «Чиода» переменил место, став около английского крейсера «Талбот». К ночи окончили погрузку, принято 142 тонны"(РГА ВМФ Ф.469, оп.1, д. 77, лл.1,2.).

Следовательно, имевшийся до этого запас угля был не полным и не нормальным. Количество принятого угля (примерно 1/4 от полного запаса) не могло сколь либо серьезно изменить картину.

Однако, это всего лишь косвенные свидетельства о примерном количестве угля. Более обьективно мы можем оценить по имеющимся фотографиям. Величина осадки на фото приемных испытаний может быть оценена по высоте носового торпедного аппарата над водой. На первом фото крейсер представлен на ходовых испытаниях у Бостона при нормальном водоизмещении, которое перед пробегом было точно выверено - 6500 тонн. Увеличение осадки при полном запасе угля (что соответствует полному водоизмещению 7100 тонн) вполне заметно. На фото "Варяга" после боя, осадка не больше, чем на испытаниях.Очевидно так же, что корабль не имеет продольного дифферента. Кроме того, к тому моменту, когда была сделана фотография, были затоплены не только 2 угольные ямы, в результате повреждений в бою, но и открыты кингстоны. Очевидно, что осадка, по сравнению с той, которая была в начале боя, увеличилась.

Водоизмeщение крейсера
Полное (7100т)	После боя	Нормальное (6500т)

Таким образом, можно сделать весьма важный  вывод, что в бою "Варяг" не имел перегрузки. Следовательно, все оговорки, на, якобы, уменьшение скорости в связи с возросшим водоизмещением, не соответствуют действительности. Скорость, при соответствующей частоте вращения винтов, была не меньше, чем на испытаниях. Даже если принять, как настаивает Руднев, показанные результаты на пробегах в ноябре, после ремонта подшипников, как предельные к моменту боя, то и тогда, при частоте 130 об/мин, предельная скорость "Варяга" в бою не могла быть меньше 22 узлов. А учитывая, что на этих пробегах не ставилась задача достижения максимальных скоростей, и вышеприведенные обстоятельства недостатка угля и видимой осадки, то можно сделать вывод , что предельно возможная скорость "Варяга" в бою не намного отличалась от той, что была показана на испытаниях и была не меньше 23 узлов.

Артиллерия

Наиболее популярным из российских исследований соотношения сил артиллерийского огня считается "метод" Мельникова. Рассмотрим его подробнее.

" Он один (крейсер «Асама») втрое превосходил «Варяга» по мощи бортового залпа, а за одну минуту его орудия (если учесть их увеличенную скорострельность) обеспечивали более чем четырехкратное превосходство в массе выброшенного металла. Практически же оно становилось более чем 10-кратным из-за неизбежного (вследствие выхода из строя повреждавшихся от своей стрельбыи подбитых орудий) уменьшения скорострельности артиллерии «Варяга» в ходе боя. Как видно из табл. 3, вся эскадра в минуту выпускала с борта в 9,1 раз больше металла, чем русские корабли, а по массе взрывчатого вещества превосходила их в 36 раз. С учетом же в 1,4 раза большей разрывной силы японской взрывчатки (шимоза) это превосходство становилось более чем 50-кратным".

Вeс залпа 

 Непонятно (точнее, совершенно определенно понятно - так у башенной "Асама" оказывается наибольшее преимущество), почему Мельников выбирает именно бортовой залп. Стрельба бортом определяющая при линейном эскадренном бою, когда параллельные колонны кораблей держат противника близко к своему траверзу. Но предстоящий бой имел совсем другую форму. Прорыв. Наряду с кратковременной фазой параллельного боя (которую японцы, не имея превосходства в скорости, не могли навязать по своему выбору), большая часть времени проходит при сближении/погоне, производимых на острых курсовых углах, где у "Асама" могла действовать только половина 8" орудий. К тому же японцы были вынуждены перекрывать все пути прорыва (на практике это выразилось в оттягивании 2 крейсеров и половины миноносцев к южной части бухты) и не могли сосредотачивать свои корабли только с одного борта противника. В таких условиях русские могли использовать стрельбу из орудий обоих бортов, что на практике продемонстрировала в бою "Кореец", прикрывая "Варяг" одновременным огнем 2 8" орудий против 2 таких же орудий "Асама", в то время, как расчеты Мельникова определяют соотношение "по борту" как 1 русское против 4 японских 8" орудий. Налицо завышение Мельниковым реального соотношения сил по данным орудиям в 4 раза!

"Бортовые" показатели залпа более характерны для парусных линейных кораблей, где, на 50 орудий по борту, приходилось 2-4 погонных орудий для стрельбы на острых курсовых углах и которые имели значительные ограничения в выборе курса в зависимости от направления ветра. В век паровых машини значительно усилившегося огня в направлении нос/корма, когда стрельба становилась в значительной мере "всеракурсной", данный критерий начинал устаревать и вытеснялся общим весом залпа из всех орудий. Сам Мельников раннее (в таблице 2) приводит сравнение огневой мощи "Варяга" с другими кораблями по критерию "Показатель артиллерийской вооруженности", вычисленном по формуле, взятой из работы "Оперативно-тактические взгляды германского флота", которая определяется всеми орудиями корабля. Сравнение с "Асамой" по указанному критерию дает несколько иные результаты. 

Вес залпа "Асама" из 8", 6"и 3" орудий оказывается равным 1158 кг (4*113,4)+(14*45,4)+(12*5.7) . Вес залпа "Варяга" соответственно  556 кг (12*41,4)+(12*4,9).

Как видим, уже в первом, предложенном Мельниковым приближени и, соотношение сил не в 3, а в 2 раза в пользу "Асама".

Скорострельность 

"Дойная корова" русской историографии. Одна из основных причин (наряду с плохими снарядами и сатрапами), которыми русские объясняют свое поражение на море. Причина - в черезвычайной субъективности показателя. Технические характеристики здесь не играют практически никакой роли. Например, в Цусимском сражении боевая скорострельность главного калибра японских броненосцев отличалась от технической более чем в 10 раз. Рецепт использования такой неопределенности прост - отсюда "высасывалась" любая, нужная "исследователю" величина и на основании ее делались "выводы". Заменим в анализе боевую скорострельность на техническую  - и  готово "объяснение" поражения - "невероятной силы" японский огонь. Вот как это делает, например, G. Александровский в работе "Цусимский бой".

Сначала по технической скорострельности он вычислил, что "вероятный расход снарядов со стороны японского флота будет 54.000 снарядов"(с. 271). Потом лихо заявляет, что "Японская артиллерия была в среднем в 3.5 раза скорострельнее". Затем еще одно откровение - "Общее количество попаданий в русские корабли не превышает 800, а наверное много меньше. Но даже и при 800 попаданиях, меткость стрельбы японских кораблей равняется 1.5 процентам" (с 273). Кто сказал, что русские хуже стреляли?!!!

Уже одно это обстоятельство заставляет уделить теме повышенное внимание. Тем более, что в описании боя в Чемульпо, этот прием применяется в еще больших, я бы сказал "рекордных" маштабах. Сначала, все же, оценим некоторые технические показатели стрельбы.

Французские орудия системы Канэ (Schneider-Kanet), установленные на "Варяге", по праву считались лучшими в мире. и не в последнюю очередь - как раз из за отличной скорострельности. Мельников же, в своих расчетах, принимает скорострельность русских 6" орудий черезвычайно низкой (2 выстрела в минуту) по сравнению с японскими (5 выстрелов в минуту). Она даже якобы не превышает скорострельность башенных 8" с  картузным заряжанием. Такое, совершенно абсурдное утверждение, буквально режет глаза. В чем же здесь дело?

Мельников довольно неуклюже сплутовал. Он взял данные не только из разных источников но и о разных понятиях. Сведения по русским орудиям взяты из «Война России с Японией в 1905 г. Отчет о практических занятиях по стратегии в Николаевской морской академии в продолжение зимы 1902—1903 гг.» (СПб,1904, с. 67). Здесь, в контексте предполагаемых боевых действий против Японии, учитывается расчетный параметр усредненной боевой скорострельности орудий. Величина в 2 выст/мин для 6" пушек не является максимальной. Далее мы увидим, что сам "Варяг" в бою показал скорострельность не менее 3 выст/мин.  С другой стороны, в "расчетных" величинах, можно найти и гораздо меньшие показатели. Например, боезапас на 3 часа стрельбы для "Аскольда" рассчитывался из 1 выстрела в минуту. 

По японцам Мельников показывает "практическую скорострельность орудий" по работе В. А. Алексеева "Скорость стрельбы" (СПб, 1903, с. 30).
Я далек от мысли, что Мельников не понимает разницы между "практическими занятиями по стратегии"и "практической скорострельностью орудий". Однако же, вполне серьезно обьединяет параметры усредненной боевой  и максимальной практической скорострельности всего лишь по общему прилагательному.

Если Мельников считает данные Алексеева наиболее верными, то надо было и русский показатель брать оттуда. Тем более, он там есть. Со ссылкой на С.О. Макарова указана скорострельность в 4 выст/мин.

Более того. И само японское значение взято Мельниковым у Алексеева неверно. В таблице указано  не 5 выст/мин, а 3.97. 

1 Из работы В. А. Алексеева Скорость стрельбы. Спб, 1903
2 Развитие тактики военно-морского флота. М.: Воениздат, 1979. Т. 1. С. 100.
3 Война России с Японией 1905 г. Отчет о практических занятиях по стратегии в Николаевской морской академии в продолжение зимы 1902-1903 гг. Спб, 1904. С. 67. 
4 Приняты автором в качестве расчетных при вычислении огневых показателей русских кораблей во время войны. 5 210-мм 37-калиберные.
6 150-мм.
7 40-калиберные.
8 Английские 45-калиберные. 
9 данные В А Алексеева приняты автором в качестве расчетных.

При этом Мельников прекрасно понимал, о какой скорострельности идет речь в работе Алексеева и какими методами она определяется: «Собрав все немногочисленные сведения о скорости стрельбы в русском флоте, В.Д.Алексеев пришел к выводу о весьма значительном его отставании по этому показателю от английского и во всем ему следовавшего японского флота, В работе объяснялось, что так как скорость стрельбы из орудий на этих флотах уже приблизилась к пределу, допускаемому ловкостью и выносливостью человека при выполнении ручных операций заряжания, то эти операции требуют постоянных тренировок».

Уже из этого определения видно массу элементарных ошибок, допущенных автором. "Следование во всем" японцев английскому флоту, явилось основанием для голословного допущения о достигнутом равенстве в скорострельности. Положение на начало века объявлено пределом ловкости и выносливости. Сделано допущеныи о тождественности орудий на британском и японском флотах...

 Данные Алексеева (3.97 выст/мин) представляют собой практически реализованную скорострельность «на пределе, допускаемому ловкостью и выносливостью человека»  для орудий системы Армстронга (EOC) ранних патентов, которымии был вооружен японский флот. В британском флоте от них отказались, в том числе и из за недостаточной скорострельности, предпочитая орудия ЕОC патента З и Вулвич (МкI и МкII соответственно), которые в 1904 году, имея новый трехходовой затвор, показывали скорострельность 8 выст/мин (Taschebuch der Kriegsflotten 1905. Munchen J.F. Lehman's Berlag 1905. 288). Но в Японии таких орудий не было (в конце Первой Мировой Войны 15 пушек были отправлены в Японию, но не установлены на кораблях). То есть эти показатели совсем не означают, что и японцы показывали такую же скорострельность. По данным D. Брауна наибольшая скорострельность, достигнутая японцами уже во время войны составляла 4 выст/мин. Вряд ли совсем не лучшие комендоры на "Асама", в самом начале войны могли показать что либо подобное. 

Сложности использования критерия "практической" скорострельности, заключаются еще и в том, что она растет по мере освоения орудий, процессов рационализации и тренированности личного состава. Так в американском флоте практическая скорострельность 6" орудий выросла с 1899 года до 1906 года более чем в 5 раз (с 40 секунд до 7.9 секунд на выстрел). В русском флоте этот показатель так же существенно рос. Если в 1895 году на "Авроре" скорострельность определяли в 5 выст/мин (Поленов, "Крейсер "Аврора"), то  в 1900 на "Варяге" -  в 6 выст/мин. А в 1903 году  на крейсере "Баян" практическая скорострельность определялась уже в 7 выст/мин. 

Скорострельность 6" орудий
Страна	Показатель (выстр/мин)
Япония ( ЕОC разных патентов)	~3.5
Россия	7
Британия (МкI и МкII)	8

Что касается "полигонной" (без затрат времени на прицеливание), то под этим термином в то время обозначалась современная "техническая" (или "темп стрельбы") скорострельность. Она для всех указанных орудий была значительно выше практической. Например, для британских 6" орудий полигонная скорострельность равнялась 10 выст/мин (David K. Brovn "Warship Desin and Development 1906-1922". p 192). На французских пушках такая скорострельность была достигнута гораздо раньше. В начале 1891 года во Франции русской делегации была продемонстрирована стрельба из 120/45-мми 152/45-мм пушек системы Канэ. Стрельба из них производилась унитарными патронами,и французы ухитрились получить огромную скорострельность — 12 выстр./мин — из 120-мм пушеки 10 выстр/мин из 152-мм. (Широкорад, "Энциклопедия отечественной артиллерии"). Во время ВВ1 на тех же пушках добивались темпа уже 16 заряжаний в минуту (Крестьянинов, Молодцов "Крейсер "Аскольд"). 

Значительно завысил Мельников и скорострельность 8" башенных установок "Асама". Здесь он применяет другой трюк. Одинаковые орудия имеют разную скорострельность в зависимости от типа их установки на корабле. Так, например, на броненосце "Фудзи" были такие же 12" орудия (ЕОЦ патент G) как и на броненосце "Сикисима", но в установках старой конструкции, на основе британской установки BII, принятой для броненосцев класса "Маджестик". В то время, как на "Сикисима" применялись BIV, типичные установкам на броненосце "Альбион". В результате, при одинаковых орудиях, скорострельность различалась более чем в 3 раза (0,8 выст/мин у "Сикисима" против 0,25 выстр/мин у "Фудзи").

Аналогичная картина наблюдаетсяи с 8" орудиями японских броненосных крейсеров. Мельников использует данные о скорострельности японских орудий, установленных на новейших крейсерах типа "Ивате" (EOC патент U). Между тем, орудия "Асама" (EOC патент S), хотьи весьма похожие по своим параметрам, были установлены в башнях более старой конструкции. Запас снарядов находился в башне, откуда подача производилась вручную, с помощью тали на консольном кране. Тем же краном подавались заряды из елеватора, заряды досылались вручную. То есть система заряжания ничем не отличалась от таковой для "Корейца". К тому же, башенные установки имели меньшую скорострельность, чем палубные. Все эти обстоятельства привели к тому, чтои здесь скорострельность орудий "Асама" значительно (0,7 выст/мин против 2 выст/мин) уступала принятой Мельниковым.

С учетом указанных поправок, можно расчитать, предложенный Мельниковым параметр "масса выброшенного металла за одну минуту". 

Для "Асама" он составит 3362.9 кг/мин. Для "Варяга" 4183.2 кг/мин. Как видим, во втором, предложенном Мельниковым приближении, преимущество "Асама" не только не выросло в "более чем четырехкратное", но уже "Варяг" имел превосходство более чем в 1.24 раза. Здесь Мельников "ошибся" в 5 (4*1.25) раз!

Надо однако заметить, что вся эта идея Мельникова - определение силы артиллерийского огня через расчетные величины скорострельности - показывает картину весьма далекую от реальности. Слишком много факторов влияют на этот показательи далеко не все из них поддаются арифметике. Вот пример одного (но далеко не единственного) из них. 

Японский флот использовал для 6" орудий английский бездымный порох кордит Мк1-30. Он состоял из 58 % нитроглицерина, 37 % нитроцелюлозы (пироксилина с содержанием азота 13.1 %) и 5 % вазелина. Такой порох был более мощный, чем применяемый в России, Франциии САСШ, пироксилиновый. Однако он вызывал очень значительную эрозию ствола, что заставляло строго лимитировать количество выстрелов и, тем самым, ограничивать скорострельность. Проблема была настолько серьезной, что в 1901 британский флот перешел, для 6" орудий, на менее мощный (снижение с 1270 кал/гр до 1020 кал/гр) кордит МД-26, который по своему составу больше приближался к пироксилиновому: 30 % нитроглицерина, 65 % нитроцелюлозы и 5 % вазелина. Но такой порох (размер 45) попал в Японию только в конце 1904 года, как комплект для новых 12" орудий броненосца "Микаса" (его разложение - наиболее вероятная причина взрыва на броненосце в 1905 году).

Среди причин, определяющих более медленную скорострельность японской артиллерии, можно отметить и то, что масса снарядов 6-дм пушек была слишком велика для японских моряков, которые довольно значительно уступали в весе европейцам

Вес моряков (килограмм)
Япония			Германия
Год	Март	Сентябрь	Год
1902	59,2	57,4
1903	59,2	57,0	1902/03	67,8
1904	60,0	58,0	1903/04	69,4
1905	60,0

Этот и другие подобные факторы могут привести к тому, что реальная картина будет не только отличаться но и прямо противоречить расчетной. Так, в Цусимском сражении старые орудия броненосца "Николай 1" выпустили больше снарядов, чем современные аналоги японских броненосцев, несмотря на значительно худшие показатели номинальной скорострельности.

Таким образом, этот критерий лучше вообще не применять. Но уж если Мельников решил его использовать, то результат такого сравнения явно в пользу русских.

Проверка ходом боя 

Весьма интересный пункт:"оно становилось более чем 10-кратным из-за неизбежного (вследствие выхода из строя повреждавшихся от своей стрельбыи подбитых орудий) уменьшения скорострельности артиллерии «Варяга» в ходе боя". 

Прежде всего, здесь нарушена причинно-следственная связь. Положением, сложившимся после боя, он определяет силы сторон до него, а так же ход самого события. К тому же, проводя оценку сил перед предстоящим боем, Мельников использует непонятно откуда взятые данные ослаблении артиллерии "Варяга". Для указанного ослабления (с 4- до 10- кратного) крейсер должен был потерять 60% своей артиллерийской мощи. Причем не к концу сражения, а (если предположить равномерную скорость такого ослабления) к середине. Реально же "Варяг" потерял чуть больше 40% своей 6" артиллерии. Если же он  принимает на веру данные Руднева о выходе из строя 8 из 12 шестидюймовок, то, во первых, этого все равно недостаточно, а, во вторых, где же тогда уменьшение сил японцев? Ведь Мельников вслед за Рудневым декларирует:"Асама» временно прекращает огонь, а его кормовая башня бездействует уже до конца боя". Почему "забыл" это "уменьшение скорострельности"?

Другие "мелочи", такие как то, что в данном примере Мельников собственно указывает как раз не на "уменьшение скорострельности", а на убыль количества стволов, уже не заслуживают внимания.

Хочется отметить другое - применение результатов события для проверки исторических моделей ситуации ("ретроспективный анализ"). Действительно, можно заявить - "почему считать по всем орудиям? Хочу - по бортовому залпу... Не хочу по Брауну, хочу считать по Алексееву...". Что же, это право исследователя - выбирать себе источникии методы. Но качество исследования определяется тем, насколько оно ближе к реальности. Если полученная на основе теоретических выводов, цитат, расчетов и t.d. модель близка к реальности, то верны и сами расчеты и теоретические предпосылки и методы и допущения, на которых она построена -  тоже. Давайте, наконец, и мы проверим все предыдущие расчетыи рассуждения "реалиями боя".

Здесь, может быть забегая несколько вперед, я вынужден открыть небольшой секрет для сына Руднева (для самого Всеволода Федоровича, как и для других очевидцев события, в этом не было особой тайны), историков из "Трезвления", "ниспровергателей мифов", "отстаивателей чести" и лично для P.M. Мельникова. За время боя, японцами было выпущено 28 - 8" и 248 - 6"/4.7" снарядов.

Если русские исследователи не знакомы с японскими источникам (обычно говорят, что не хотят их признавать), то фундаментальнй труд Вилсона "Линейные корабли в бою" (H.W. Wilson "Battleships in action", в 1, p 180) все же следовало прочитать. Картина двухсот снарядов, якобы, выпущенных японцами в первую же минуту, оказывается страшно далеко от реальности.

Русские ответили 22 - 8" и 452 - 6" снарядами. Из них, все 8" и 27 - 6" выпущено "Корейцем" (рапорт Беляева от 5/18 февраля 1904 г.), а 425 - 6" - "Варягом" (по данным вахтенного журнала).

Очевидно, что расчитаное автором превосходство "Варяга" в 1.25 раза по "выпускаемому в минуту металлу", куда ближе к истине, чем мельниковское 10-кратное доминирование "японского монстра". Именно это обстоятельство обусловило успех "Аскольда" в противостоянии "Якумо"и "Асама" в бою 28 июля.

Практическое равенство выпущеных 8" снарядов "Корейцем"и "Асамой" подтверждает, что оценка по всем орудиям (2 против 4), предложенная автором, все же ближе к истине, чем "бортовой залп"(1 против 4). Фактически, эти данные указывают на то, что бой велся на острых курсовых углах, где могло действовать равное количество (2 против 2) как русских, так и японских восьмидюймовок и, следовательно, методика подсчета по "борту" неприемлема не только по теоретическим принципам, но и по условиям этого конкретного боя.

Соотношение выпущенных восьмидюймовых снарядов "Асама" к снарядам более мелких японских пушек не достигает и 1:9, что, учитывая разность в практической скорострельности этих орудий примерно 1:5, указывает на поддержку огня 2-х восмидюймовок всего лишь примерно четырьмя пушками других средних калибров.

Тем самым подтверждаются и указания свидетелей о том, что огонь "Асама" (2 шестидюмовых орудия на острых курсовых углах) поддерживали только "Чиода" (2 - 4.7" пушки) и "Ниитака" (2 шестидюймовки).

Расход снарядов
Япония
	8"	6"	4,7"	3"
"Асама"	28	98		9
"Ниитака"		58
"Чиода"			71
"Нанива"		14		130
"Акаси"		10
"Такачихо"		2
Россия
"Варяг"		425		470
"Кореец"	22	27	3 (4.2")

.По "весу выпущенного металла": русские 23 056кг против 13 088кг у японцев.

Управление огнем 

Ошибкой является и сопоставление сил "Варяга" со всей японской "эскадрой". Даже если необоснованно предположить, что в бою участвовали все японские корабли, то эффективность действия разнокалиберных орудий на разных корабляхи разной дистанции, горадо меньше "одного целого". 

Такие коэффициенты, характеризующие успешность сосредоточенного огня с нескольких кораблей были, например, выведены старшим лейтенантом Игнатьевым из сравнения баллов, полученных при одиночных и сосредоточенных стрельбах. «Эти коэффициенты таковы: если успешность одиночной стрельбы корабля есть «А», то при сосредоточенной стрельбе двух кораблей по одной цели успешность их стрельбы будет «(1,6-1,9)А», при сосредоточении трех кораблей - «(2,0-2,4)А», а при четырех - «(1,8-2,0)А»... Ввиду слишком низких коэффициентов при сосредоточении огня четырех кораблей по одной цели («2,0А» или «1,8А» вместо «4А»), мною будут рассмотрены лишь сосредоточения с двух и трех кораблей…» (Л. Г. Гончаров «Сравнение действий и маневрирований в эскадренном бою бригады линейных кораблей 3- и 4-корабельного состава. Боевой порядок эскадры»). 

Таким образом в отряде из 2-х кораблей, каждый из них будет действовать только на 0.8-0.95 от своей номинальной эффективности. В отряде из 3-х кораблей - по 0.7-0.8, а из 4-х - только по 0.45-0.5

Особо следует сказать об электрической системе управления артиллерийским огнем - предмете законной гордости русского флота. Появившаяся в результате неуклонного развитияи постоянного совершенствования систем, применяемых на кораблях с 60-х годов прошлого века, она стала теперь полноправными неотъемлемым элементом боевой мощи корабля Благодаря ей управляющий стрельбой артиллерийский офицер, без каких-либо промежуточных звеньев, мог непосредственно “дирижировать” огнем всей артиллерии корабляи каждым орудием в отдельности. С помощью кабелей, проложенных по кораблю,и приборов, установленных у орудии, в погребах боеприпасов, в боевой рубкеи у дальномеров, передавались указания о направлении стрельбы, расстоянии до цели роде снарядови выдавались команды комендорам о ведении огня. 

Два боевых указателя в виде алидады на градуированном диске, поворачиваемой рукояткой зрительной трубы, передавали на циферблаты у орудий направление на цель - курсовой угол. Два снарядныхи два сигнальных (командных) указателя посредством стрелок, останавливающихся в соответствующих секторах циферблата, передавали конкретные указания: первые два о роде применяемых снарядови вторые - приказания о виде выполняемой стрельбы: “дробь”, “атака”, “короткая тревога”. Четвертым типом задающего прибора был дальномерный ключ. Он входил в комплект дальномерной станции-колонки с установленным на ней дальномером. С помощью этого прибора расстояния, определенные дальномером передавались на циферблаты в боевой рубкеи у орудий Из шести дальномерных станций крейсера с шестью дальномерными ключами две располагались на марсах. Для проверки правильности передачии приема приказании (обратная связь) в составе дальномерной станции предусматривался (контрольный дальномерный циферблат. 

Отдельно в боевой рубке устанавливались две станции дальномерных циферблатов два задающих дальномерных циферблата, два дальномеров ключа боевой рубки, четыре принимающих дальномерных циферблатаи четыре разобщителя батарейных дальномерных циферблатов. Когда цепь всех принимающих дальномерных циферблатов была соединена, расстояние от дальномерных станций передавалось одновременно в боевую рубкуи к орудиям. При разобщении цепи расстояния к орудиям передавались дальномерным ключом боевой рубки только по данным задающего дальномерного циферблата. Принимающими приборами в батарее (у орудий) были 12 батарейных боевых циферблатов, 12 батарейных дальномерных циферблатов (диаметром по 368 мм)и 12 башенных (так их называли по способу крепления) циферблатов (для 75-мм орудий) диаметром 305 мм. Боевой циферблат принимал указания о курсовом угле (от 0 до 180° на борт)и команды о роде стрельбы. Для предупредительных сигналов о предстоящей команде у циферблатов правого борта служили электрические звонки, у левого борта- электрические ревуны. На нижнюю часть дальномерного циферблата поступали команды о роде снарядов, а на верхнюю-данные о расстояниях (от 5 до 40 каб.). Для погребов предназначались восемь отдельных снарядных циферблатов. Две станции центрального поста имели два задающихи два боевых циферблата, четыре ключа к ними по два сигнальных снарядных указателя. Здесь же располагались две из четырех корабельных станций измерительных приборов (амперметры, вольтметры), а также коммутаторыи другие приборы. Общая длина кабелей управления составляла 1730 м.

Ничем подобным вся японская артиллерия не была объединена. Корабли никогда не действовали совместно и принадлежали к различным подразделениям. 3 действовавших впереди крейсера были из 2-го, 4-го и 16-го Боевых отрядов. Приличную подготовку комендоры имели только на "Асаме". "Чиода" не стреляла больше года. "Niitaka" не стреляла никогда... "Варяг" проводил стрельбы меньше месяца назад, выпустив в среднем по три снаряда на орудие. Для сравнения, по данным Пекинхема, на "генеральной репетиции" перед Цусимой - артиллерийских стрельбах в апреле 1905 г, японские броненоcцы выпустили из орудий главного калибра по 3 снаряда на средней (12.5-15 каб) и по одному - на дальней (30 каб) дистанции.

Снаряды и взрывчатка 

Качество снарядов (количество взрывчатки, ее сила, взрыватели...) - еще один весьма распространенный "плач" русских о причине их поражений. Не упустил случая и Мельников - "С учетом же в 1,4 раза большей разрывной силы японской взрывчатки (шимоза) это превосходство становилось более чем 50-кратным". 

Если определяющим критерием силы артиллерийского огня является масса взрывчатого вещества, то совершенно непонятны резоны действий на "Варяге", где, по записи в вахтенном журнале, вели огонь бронебойными снарядами. То есть, специально будто бы уменьшали силу огня, выбирая из погребов снаряды с втрое меньшим содержанием ВВ, чем в лежащих тут же фугасах. Может, все же исследователи выбирают неверный критерий?

Первое приближение.

Прежде всего следует отбросить примитивную мельниковскую модель снаряда, как средства доставки взрывчатки к цели. Эффективность действия боеприпаса определяется, в первом приближении, той энергией, которая будет им передана цели. В поражении участвуют 2 разных вида энергии: химическая энергия взрывчатки, высвобождаемая при реакции взрыва и кинерическая энергия снаряда, выделяющаяся при ударе.

Химическая энергия взрыва является свойством данного вещества и определяется испытанием калориметрическими методами. Для шимозы (плавленая с динитронафталином, по "методу Бертло", пикриновая кислота) эта величина составляет 810 ккал/кг (3.4 Мдж/kg). Для пироксилина - 1003 ккал/кг (4.2 Мдж/kg).   То есть, даже в этом, первом показателе японская взрывчатка не превосходила русскую. Кинетическая энергия определяется массой снаряда и его скоростью ( Ek = (M*V^2)/2; где М - масса снаряда; V - его скорость). Наибольшее ее значение будет при начальной скорости, когда снаряд выходит из дула орудия. Поэтому в характеристиках артсистем она часто указана под названием "дульная энергия". 

Оценим ту энергию, которая идет на разрушение корабля противника от взрыва русского фугаса. Она равна 4 Мдж. Кинетическая ("дульная") энергия того же фугаса равна 13 Мдж. Иными словами, при стрельбе в упор, на разрушение корабля противника выделится 17 Мдж энергии.  Таким образом, критерий предложенный Мельниковым учитывает только 24% воздействия русского фугаса. Реальная же разрушительная сила в 4 раза больше.

Баланс разрушительных факторов японского фугаса выглядит несколько иначе. Прежде всего, из за меньшей скорости (Начальная скорость у 6" британских пушек Мк 1-3 равнялась 2230 фут/сек (кордит) и 2243 фут/сек (МД). Японских - около 2200 фут/сек (670м/сек) Кинетическая энергия японского снаряда, даже несмотря на большую массу, значительно уступает русскому. Определяющим фактором остается фугасность. При стрельбе в упор, на нее приходится 66% разрушительной силы. Реальное воздействие только в 1,5 раза превышает указанное Мельниковым.

Для японского шестидюймового снаряда (в дальнейшем мы будем показывать все данные именно по шестидюймовым снарядам, так как они составляли главную долю в "массе выпускаемого металла") она составляет 10.57 Мдж. Сравним с энергией взрывчатки в фугасах (которые только и применялись). При массе "начинки" 6 кг , энергия взрыва равна 20.4 Мдж. Таким образом, даже при максимальном значении кинетической энергии (с ростом дистанции она уменьшается в связи с падением скорости снаряда), доля энергии взрыва для японского фугаса гораздо больше, что позволяет пользоваться русской методикой и, с достаточным приближением, определять эффективность действия этого снаряда по "массе ВВ".

Совсем другая картина наблюдается при оценке русского бронебойного снаряда, которыми стрелял "Варяг". Его кинетическая энергия равна 13 Мдж, а для взрыва - всего 2 Мдж. Отсюда видно, что оценка только по взыву учитывает лишь 13% всего воздействия и значительно (в 7.5 раз) занижает реальную эффективность русского огня.

Второе приближение

Однако и оценка "по балансу энергий" так же не отражает в полной мере эффективность снаряда. Воздействие оказывает не вся энергия, а лишь та, которая выполняет работу. Поэтому эффективность взрывчатки определяется не скоростью детонациии даже не энергией, а способностью совершать работу. В этом определении у русских исследователей наблюдается полный разброд и свобода слововыражения. Одни называют это "силой взрывчатки", другие - ее "мощностью", Третьи - "бризантностью", четвертые - "фугасностью"... Мельников, например, утверждает, что шимоза имела "большую разрывную силу". 

Он не приводит источника о "в 1,4 раза большей разрывной силы японской взрывчатки". У некоторых авторов (например Крестьянинова) это объясняется тем, что скорость детонации шимозы - 7200 м/с, влажного пироксилина - 6000 м/с. Повидимому, при вычислении "разрывной силы" автором почему-то используется квадрат скорости детонации. Но так определяется отнють не "сила", а кинетическая энергия, которая, не имеет отношения к энергии взыва.

Но "разрывная сила" определяется не только энергией. Фугасное воздействие взрывчатки определяется специальным параметром, которыйи называется "фугасностью". Фугасность - иначе говоря, работоспособность ВВ, способность разрушить окружающие материалы. Эта характеристика определяется количеством, образующихся при взрыве газов. Чем больше образуется газов, тем большую работу способно выполнить данное ВВ. Измеряется фугасность в кубических сантиметрах по тесту Трауцля. Значение фугасности для шимозы - 290 см^3. Для пироксилина - 420 см^3. Таким образом, пироксилин не только не уступает "в 1.4 раза" шимозе, но, наоборот, - превосходит ее в 1.45 раза.

Мельников в своих "подсчетах" занизил эффективность каждого русского снаряда по взрывчатке в 2 (1.4*1.45) раза, а "забыв" учесть дульную энергию - всего более чем в 13.3 (2*6.67) раза! Конечно, с увеличением дистанции, доля кинетической энергии будет падать (что, кстати, объясняет резкий рост эффективности русской артиллерии с уменьшением дистанции), но и на 20 каб "ошибка" все еще составляет 600%! С учетом рассмотренных выше "ошибок" с "массой металла", картина "японского превосходства" завышена  им, минимум в 30(5*6) раз. То есть, даже если учитывать потенциал всего японского отряда, количественное соотношение сил от абсолютно фантастического "50-кратного", вернулось к вполне реалистическому 1.6 раза. 

Напомним, однако, что относительно реального соотношения, необходимо ориентироваться не на то, сколько снарядов противники могли бы выстрелить, а на то, сколько они смогли это сделать. Количественный анализ данных факторов показывает, что, с их учетом, "преимущество японской артиллерии" в значительной степени нивелируется.

Третье приближение

Теперь, когда мы столь далеко продвинулись в оценках воздействия снаряда, надо отметить, что его эффективность определяет не вся работа, а только "полезная". В данном случае - работа разрушения. 

Казалось бы, даже с учетом приведенных выше факторов, японский фугас, за счет большого содержания ВВ, все же превосходит русский (Причем все еще остается "загадкой" намеренное применение комендорами "Варяга" "более слабых" бронебойный снарядов). Практика боев начального периода войны показала совершенно противоположную картину.

Потери противника от попаданий снарядов (человек/снаряд)
Бой	Русские снаряды	Японские снаряды
Бой у Порт-Артура	6.9	2.9
Бой в Желтом море	7.2	3.2

Уступая японским фугасам более в полтора раза по "фугасности", русские снаряды тем не менее превосходили их по воздействию на противника более чем вдвое! Такой, на первый взгляд парадоксальной ситуации, есть несколько причин.

Само по себе полуторное увеличение фугасности взрыва не носит сколь либо принципиального, решающего характера. В русской историграфии принято ориентироваться на эмоциональные оценки очевидцев с русских кораблей. Такой подход, в силу очевидной субьективности, приводит к неизбежной подмене эффективности эффектностью. Между тем, аналогичные свидетельства на японских кораблях, показывают не менее драматичные картины. Например отрывок из отчёта Пэкинхема “The Battle of the Sea of Japan”: 

«Взрыв под кормовым мостиком «Асахи» наполнил воздух летящими фрагментами человеческих тел. Один из них упал прямо к моим ногам. Это была правая половина нижней челюсти с выбитыми зубами. Всё и всех в окружности 20 ярдов забрызгало крошечными каплями крови и мелкими частицами мяса, прилипавшими к любой поверхности, о которую они ударялись. Шестидюймовый снаряд, разорвавшийся перед 12-фунтовой пушкой, убил офицера, расчёт и нескольких наблюдателей. Несмотря на большое количество рассеянной крови, разлитой по палубе осталось ещё столько, что могло бы хватить на крупный бочонок.» 

Как видим и русские фугасы обладали достаточным могуществом при поражении цели. Но главным фактором превосходства русской артиллерии являлась не баллистика или взрывчатка, а конструкция снаряда. При попадании в борт, японский фугас оснащенный носовым чувствительным взрывателем системы Иджуина, взрывался практически мгновенно (менее чем за 0.001 сек). Кроме того, шимоза, при нарушении технологии, длительном хранениии другим причинам, образует с металлами очень чуствительные к взрыву соли - пикраты. В результате, некоторые японские снаряды взрывались не от врывателя, а непосредственно от удара о борт и даже при выстреле. Главный поражающий фактор фугаса - ударная волна - рапространялась не столько во внутрь корабля, сколько на внешней поверхностии наружу. 

Что касается другого поражающего фактора - осколков, то здесь отрицательное влияние оказывала как раз повышенная скорость детонации шимозы. Японский тонкостенный фугас, обладая избыточной бризантностью, дробился на очень мелкие осколкии энергия буквально рассеивалась вместе с ними. 

Действительно, даже один "еле-еле пробивший" препятствие осколок будет эффективнее, чем 100 "чуть было не пробивших", хотя суммарно они могут нести энергию в 99 раз больше. Цель за стенкой, в которую выпустили хоть 100 кг автоматных пуль будет в безопасности, но легко поражается 1-килограмовым снарядом...

Легкие переборки, снасти, даже матросские койки (мартасы) оказывались непреодолимым препятствием для таких многочисленных, но слабых ударов. Даже наиболее крупные фугасы не могли нанести сколь нибудь существенные повреждения. 

Так, например, в бою у Порт Артура 27 января 12" снаряд (повидимому с "Фудзи") попал в середину левого борта крейсера "Баян"и разорвался, ударившись о 10 мм стальной лист, за которым были снайтованы койки. Большинство осколков и ударная волна пошли вверх, разрушив шлюпку, которая висела как раз над местом взрыва. Как видим, даже листы не толще обшивки, оказывались непреодолимой преградой для самых крупных японских фугасов. Крейсер, выдержав 12 попаданий (из них 3 крупными снарядами)и имея около 2000 осколочных отметин, не получил никаких серьезных поврежденийи остался в строю после боя. 

Легкий (в 2 раза меньше "Варяга") крейсер "Новик" в том же бою получил попадание 8" фугаса. В корме, у ватерлинии правого борта образовалась пробоина размером в 2х4 футов (общая площадь разрушениея 4х10 футов). Осколки были очень мелкиеи само орудие, несмотря на множество царапин, не пострадало. Однако этот крейсер все еще шел вперед, поддерживая сильную стрельбу. Повреждения не сказались ни на скорости, ни на общей боеспособности корабляи по окончании боя были ликвидированы за 10 дней.

На крейсере "Аврора" в Цусимском бою хорошей защитой оказались сооруженные из сетей заграждения и коек траверзы. Они задерживали массу осколков. Коечные сетки у боевой рубки были забиты мокрыми тентами, брезентами и т. п. Снаряды, попадавшие в них, не могли пробить этой защиты и рвались, не причиняя большого ущерба. Амбразуры в боевой рубке на две трети ширины были завешены двойным шлагом пенькового троса, что не ухудшало видимости, но предохраняло рубку от проникновения осколков. Там же отмечалии удивительно малые размеры японских осколков:" Часто были слышны удары в борт от снарядов и осколков: последние давали впечатление рассыпавшейся дроби" (В. Кравченко. "Через три океана". с 175).

С. И. Лутонининым, старшим офицером эскадренного броненосца “Полтава” отмечено:" Японские же снаряды что на 80, что на 20 кабельтовых действуют одинаково, рвутся при первом прикосновении к обшивке и разрушают 1 /2-дюймовые листы, а где встретят толщину в 2 дюйма, там они бессильны". 

Образование столь малых осколков имелои другой отрицательный эффект. Чтобы раздробить, надо затратить работу по производству трещин. Она пропорциональна площади последних (для стали - порядка 100 Кдж\м^2). То есть для производства 1 кг осколков в 10 раз меньшего размера, в японском снаряде тратилась в 100 раз большая энергия взрыва, чем в русском. Работа идущая на разрушение корабля, соответственно, уменьшалась. 

То есть, внешне, попадание японского фугаса выглядело очень эффектно. Резкий, со страшным грохотом, взрыв. Огромные клубы дыма. Разрушенная на значительной площади обшивка... Но на них, на внешние эффекты, как раз и уходила большая часть разрушительной силы снаряда. Эффективность действия, соответственно, уменьшалась.

Иначе действовал русский фугас. Пироксилин значительно менее чувствителен к удару, чем шимоза. Поэтому случаев преждевременного разрыва практически не наблюдалось. Взрыватель так же был более замедленным (~0.01 сек). Снаряд исправно врывался, успев углубиться на какое-то расстояние в глубь цели. Это давало гарантию, что вся энергия взрыва пойдет на разрушение. Фактически, взрыв 1 кг пироксилина внутри корабля оказывался предпочтительнее взрыва 6 кг шимозы на внешней обшивке. Кроме того, более крупные осколки русского фугаса обладали достаточной энергией , чтобы пробить внутренние переборки. 

Наглядным примером разницы в разрушительной силе осколков служит эпизод в бой 26 января у Порт Артура. В 12:20, одновременно с началом боя «Варяга» у Чемульпо, снаряд попал с кормы правого борта броненосца "Хатсусе". Осколки эго пробили адмиральское помещение и, войдя в нижнюю палубу, убили гардемарина Казумураи одного унтер-офицера и ранили 9 человек нижних чинов.

Другой снаряд (с батареи #4), ударившись и разорвавшись о поверхность воды с кормы у правого борта "Ивате", осколками пробил борт, другими осколками, проникшими в батарею, были ранены командир батареи мичман Такахаси, гардемарин Аоки, старший кондуктор Осуми и 7 человек нижних чинов.

 В то же время на бронепалубном «Варяге», получившем в 5,5 раз больше попаданий, чем броненосец «Хатсусе» и имевшем значительно больше потерь на открытой верхней палубе, не было отмечено практически ни одного случая серьезного пробития помещений или переборок осколками. Во внутренний помещениях выбыло из строя только 4 человека.

Разница в действии русскихи японских фугасов играла значительную роль в бою. Так, например, Н.Дж.М. Кемпбелл отмечает, что:"Разница в результатах артиллерийского огня японцев в Цусимском боюи в бою в Желтом море часто объясняется, в частности, улучшением конструкции взрывателей, в результате чего их снаряды приобрели некоторую способность взрываться после пробития тонкой обшивки". Однако дажеи тогда "Большинство попавших в "Орел" снарядов взрывались при ударе в обшивку корпуса. Кроме того, в ходе боя продолжали происходить преждевременные разрывы японских снарядов"( "The battle of Cu-Shima" из журнала Warship International, 1978 г.).

Добиться повышения эффективности, японцы пытались с помощью применения так называемых "common" или "полубронебойных" снарядов. Их способ действия как раз аналогичен русским фугасам. Но, во первых, такой снаряд содержал вдвое меньше взрывчатки, чем фугаси таким образом, даже начиненый шимозой, не превосходил русский аналог по фугасности. Во вторых, таких снарядов ни на "Асама" ни на других кораблях японского отряда еще не было. А, в третьих, британские "common" снаряды того времени снаряжались отнють не "лиддитом"

("шимозой"). Например, в отчете о испытательных стрельбах по броненосцу "Херо" в 1907и 1908 годах, лиддитныеи common снаряды четко разделены:"Though these trials were primarily of control with two ships firing, live ammunition was used, common shell from the 12 in guns, both Lyddite and common from the 9.2 in and 6 in.".

Начинкой же "common" снарядов служил... обычный ("бурый") порох. Его фугасность (30 см^3) в 14 раз уступает пироксилину! 

Но вернемся к Чемульпо. Здесь японцы могли располагать только малоэффективными фугасами, для которых обшивка или пререборки являлись, по сути дела, такой же непреодолимой броней, каки стальные закаленные плиты. Статистика первых боев войны не показывает какой либо определенной разницы в воздействии японских фугасов на броненосные или безбронные корабли.

Примечательно, что к этому же критерию независимо от автора статьи пришели А.Киличенков. В рукописи его статьи "Загадки Цусимы", в подтверждение его гипотезы о большой эффективности русских снарядов приведены любопытные расчеты, содержащие данные о числе потерь на большинстве кораблей. Их можно свести в следующую таблицу. 

Бой	русские корабли броненосные/неброненосные
В Желтом море 28.07.1904	2,49/4,0
У Порт-Артура 27.01.1904	2,50/1,92

Японские фугасы могли потопить мелкие корабли, разрушив их корпус. Могли нанести потери в личном составе и оборудовании, расположенном на открытой палубе. Но внутренние обьемы с жизненно важными оьектами оставались для них неприкосновенными. На самом "Варяге" на верхней палубе выбыло из строя 45% находящихся там моряков. На всех остальных постах потерь практически не было (из 283 - 2 раненых на жилой палубе и один в трюме - 0.7%).

Справедливости ради, надо признать, что на бронированных участках корпуса, русские фугасы так же не могли проникнуть в корпус. Более того, не могли разрушить и сам борт. Это, в значительной степени, компенсировало преимущество русских. Но площадь бронирования "Асама" соствляла только 59% от общей. И, кроме фугасов, русские имел и бронебойные снаряды. Уже с дистанции 35 кабельтов они гарантированно пробивали 89 мм гарвеевскую броню оконечностей "Асама" (25% площади). С 21 кабельтов - 127 мм броню верхнего пояса (15%). А с 15 кабельтов - казематы и башни главного калибра. Пробив броню, русский бронебойный снаряд был способен нанести очень тяжелые потери. Не следует забыватьи о том, что, с уменьшением дистанции, русские снаряды получали дополнительное преимущество из за роста доли кинетической энергии в общей разрушительной способности.

Еще одним фактором, который надо учитывать в балансе сил, была крайне ненадежная работа японских взрывателей. Снаряды не только рвались преждевременно, не "обращая внимание" на установку взрывателя, но и не взрывались вообще. Этот факт выделял еще американский военно-морской атташе Н. МакГулли, при обзоре первой бомбардировки Владивостока, японскими броненосными крейсерами. Аналогичную картину наблюдали В.Л. Семенов при бомбардировке Порт Артура 4.7" орудиями:" стреляли хорошо, но трубки снарядов были неважные. Я тщательно проследил, записывая в книжке, десять серий, снаряды которых ложились на берегу, t.e. при падении ударялись о грунт и, несмотря на это, из общего числа 76 - не разорвалось 32" ("Расплата". с 180).

Ну и, наконец, следует упомянуть о техническом обеспечении меткости. Русские пушки позволяли достичь большего процента попаданий. Это достигалось большей на начальной скоростью снаряда: 792 м/с против 670 м/с у японцев. Больше скорость - более настильная траектория - меньший требуемый угол возвышения орудия ("прицел"). Меньшую поправку на дальность надо вводить. Меньше время полета снаряда - меньше рассеивание - больше кучность стрельбы. Именно это обстоятельство послужило аргументом для русских при переходе на новые, облегченные снаряды.

Приведенные выше факты позволяют сделать несколько очень важных для понимания происходящего в бою у Чемульпо.

1. Никакого, как количественного, так и качественного, "подавляющего" или даже "значительного" превосходства в материальной части артиллерии японцы не имели. "Варяг" мог противопоставить "Асама" вполне адекватную силу огня. 

2. Японская артиллерия была способна нанести большие потери среди личного составаи открыто расположенного оборудования, но не могла обеспечить потопление или выход из строя (лишить способности к прорыву) такого большого крейсера, как "Варяг". Русская же артиллерия представляла как раз гораздо большую опасность самому кораблю противника, его способности продолжать бой. 

3. Уменьшение дистанции боя давало резкое преимущество русской артиллерии за счет большей энергии удара и бронебойности снарядов.  

Защита. 

Имеет важное сначение в прорыве. Определяет боевую устойчивость корабля. Какими темпами будет деградировать боеспособнось под огнем неприятеля и как долго сможет корабль сохранять способность продолжать прорыв. 

Бронирование. 

" Закованный в броню по ватерлинию, с укрытыми за броней башен и казематов орудиями и их прислугой, он мог почти безнаказанно расстреливать «Варяга», оставаясь для него практически неуязвимым". Это не аллегорический пересказ боя Иван-царевича с Кощеем Бессмертным и не реклама заводов Армстронга в Эльсвике. Так оценивает перспективы боя с точки зрения бронирования наиболее детальный русский исследователь М.Р. Мельников. "Неуязвимый монстр" против "Парохода с пушками". Раунд первый и заключительный... Что же, некоторый драматизм не вреден и историческим исследованиям. Простим Мельникову явное утрирование ситуации. Спишем "по ватерлинию" на пьяного наборщика и допустим, что в оригинале было "по ватерлинии"... Но подобная категоричность уже сама по себе побуждает к проверке. И, думаю, читателю все же интересно будет познакомиться с реальными данными по бронированию обоих кораблей.

Степень бронирования.

В тот время основные бронированные корабли условно делились на 3 класса. Защищенные (бронепалубные) крейсера с долей брони к водоизмещению в приблизительно 1/10. Броненосные крейсера - от 1/7 до 1/5. Броненосцы - от 1/4 до 1/3. "Асама" представлял собой типичный броненосный крейсер с долей бронирования в 16.9 %. Ничем по данному показателю не отличающийся от других подобных кораблей Русско-Японской Войны. Но ее броня, состоящая из вертикальной (борт, башни, казематы...) и горизонтальной (палуба, крыши башен...) была выполнена из никелевой стали, закаленной ("цементированной") по способу Гарвея (1892 U.S. Patent Number 460,262). Такая броня уступала на 10-20% наиболее тогда современной хромо-никелевой закаленной броне патента Круппа ( Nathan Okun. TABLE OF METALLURGICAL PROPERTIES OF NAVAL ARMOR AND CONSTRUCTION MATERIALS).

Сравним с бронированием "Варяга". Оно так же включало в себя вертикальную и горизонтальную броню. Броневая палуба - основная защита крейсера - при общей высоте корпуса 10.46 м проходила выше основной линии на уровне 6.48 м, приподнимаясь до 7.1 м над машинным отделением. Громадной загнутой на скосах к бортам (1.1 м ниже ватерлинии) крышкой она прикрывала, словно панцирем черепахи, все жизненно важные части корабля - котлы, механизмы, погреба боеприпасов и рулевой привод. Броневые крышки в палубе открывались сверху и снизу. Броней защищались также боевая рубка, выходы из шахт боеприпасов, дымоходы, носовой патронный погреб и дульные части торпедных аппаратов в штевнях.

Общая масса брони "Варяга" составляла 588.1 тонн или 9% от водоизмещения. С учетом более высокого качества, соотношение с подобным показателем для "Асама" было 10.9/16.9. Иными словами, по удельному весу брони в проектном водоизмещении, "Асама" превосходила "Варяг" в 1.5 раза. Существенно, но не дает повода для столь драматических выводов, как их делает Мельников, особенно учитывая отсутствие у японцев полноценных бронебойных снарядов. В ситуации, когда японцы стреляли фугасными снарядами, а русские бронебойными, такие сравнения не вообще теряют свой смысл, так как для фугасов пространство даже за небронированными частями корпуса оставалось "неуязвимым", а бронебойные снаряды пробивали броню.

Перейдем теперь к вертикальной броне. Являлась ли "Асама", "закованная" в такую броню "неуязвимой"? Иными словами, способны ли были 6" пушки "Варяга" ее пробить? Безусловно. И в ретроспективном анализе других сражений Русско-Японской Войны мы находим множество тому примеров. 

Броневой пояс "Асама" по ватерлинии в оконечностях достигал толщины 3.5" (89 мм). В Цусимском сражении 6" русский снаряд пробил 4" (102мм) броню броненосца "Сикисима" по правой раковине вблизи ватерлинии. Дистанция была не менее 25 кабельтов.  

Само по себе наличие полного пояса брони по ватерлинии не гарантировало от крупных повреждений и затоплений даже если снаряды его не пробивали.

В том же Цусимском сражении в "Асаму" попадали снаряды из "старых" русских пушек. Один из них, калибром 305-мм, разорвался в командирском буфете. Попадание пришлось над броней, примерно в 5 футах (1.5 м) над ватерлинией. В результате взрыва, удары крупных осколков вызвали многочисленные трещины в слишком хрупкой цементированой броне (броня, используемая компанией Армстронг считалась Адмиралтейством худшего качества, чем компании Виккерс) у ватерлинии в левом борту, через которые захлестывала вода, так что корабль сел кормой на 1,5 м и на некоторое время остановился. При взрыве убит унтер-офицер, один матрос смертельно ранен, четверо тяжело и один легко. 

Вся вертикальная броня  "Варяга" была выполнена из крупповской стали производства "Вифлеем айрон компани" в г. Питсбурге, которая по качеству изготовления считалась одной из лучших в мире. 

Горизонтальная броня. 

В описываемый период броневая палуба считалась основным средством, обеспечивающим защиту главных систем корабля и его непотопляемость от действия среднекалиберных скорострельных орудий. Прежде всего, конструкторы обеспечивали корабль броневой палубой, отдавая ей приоритет перед вертикальной броней. Подобный подход подтверждался опытом Японо-Китайской войны, где в сражении в Желтом море японские крейсера буквально засыпали два китайских броненосца снарядами из своих скорострельных пушек. Китайские корабли имели весьма неполное вертикальное бронирование борта, но броневая палуба позволила им сохранять ход. Все надстройки, и все, незащищенное бронею, было разбито вдребезги, но котлы и машины уцелели. Японские крейсеры так же имели главной защитой броневую палубу и ни один из них не был потоплен.

Для бронирования палубы "Варяга" применяли броню из экстрамягкой никелевой стали. Благодаря повышенным пластическим свойствам этой брони снаряд, попавший в нее под небольшим углом, рикошетировал, не пробивая плиты и оставляя на ней лишь глубокую ложкообразную вмятину. Качество такой брони соответствовало крупповской хромо-никелевой для вертикальных поверхностей. Так для крейсеров предыдущей серии "Диана", пришлось заказывать крупповскую вертикальную броню вместо гарвеевской "в пару" к броневой палубе из  экстрамягкой никелевой стали (Л.Л. Поленов. "Крейсер "Аврора". с.36). 12 января 1899 г. на полигоне военно-морского флота США в Индиана-Хед провели испытание контрольной плиты, отобранной русскими приемщиками. В плиту, закрепленную на массивном деревянном срубе, с расстояния 30 м при угле встречи 15° стреляли бронебойным 50-килограммовым снарядом из 152-мм пушки. Заданная скорость удара снаряда в плиту устанавливалась соответствующей величиной заряда пороха и при толщине плит от 25,4 до 50,8 мм составляла от 310 до 495 м/с.

Такие условия испытаний соответствовали стрельбе из японских 6" пушек с дистанции около 10 каб. Но главное, - у японцев не было полноценных бронебойных снарядов вообще. А повышенная пластичность брони увеличивала ее сопротивление бризантным японским фугасам. При взрыве, трещин в броне практически не было, что подтверждается и результатами испытаний такой брони на русском Охтинском заводе. Таким образом, горизонтальная броня гарантировала защиту жизненно важных частей корабля от непосредственного огня пушек "Асама".

Прикрытие артиллерии

Может быть за более толстой, 6" (152мм) броней казематов, японские орудия и комендоры были в полной безопасности? Тоже нет. Вот примеры из Цусимского боя:

В 14:37 152-мм снаряд попал в крышу каземата №1 на верхней палубе. При взрыве погибли двое и пятеро ранено.  

В 16:02 другой 152-мм снаряд разрушил нижнюю часть амбразуры каземата №7, ранив трех человек.  

В 16:12 ещё один 152-мм снаряд разорвался у амбразуры другого каземата, причем погиб один человек и один ранен.  

В 18:07 152-мм снаряд попал в каземат 152-мм орудия №10, убив одного и ранив пять человек. 

Все эти случаи показывают, что бронированные казематы далеко не гарантировали безопасность даже если их фасная броня и не пробивалась насквозь. Кроме того, нелишне напомнить, что далеко не все орудия "Асама" были в башнях и казематах. Часть 6" пушек была палубной установки. Отмечено и пробитие 6" снарядами н казематной брони. 

Один 6" снаряд пробил крышу каземата №3, еще один снаряд разорвался при попадании в нижний комингс каземата №5, сместив броневой стык и выведя из строя прислугу, хотя само орудие не получило повреждений. Третий снаряд пробил крышу каземата №11, не повредив орудие. (Статья Н.Дж.М. Кэмпбелла "The battle of Tsu-Shima" из журнала Warship International, 1978 г. Часть 3) Дистанция до главных сил русских - не менее 30 кабельтов.

Пробитие брони японского броненосца "Микаса" русским 6" снарядом в Цусимском сражении. Для сравнения, в правом нижнем углу - пробоина от 12" снаряда.

В связи с вышеизложенным, правильнее будет утверждать, что бронирование уменьшает потери артиллерии от осколков и других вторичных факторов артиллерийского огня. Большинство осколков, поразившее в бою у Чемульпо русских артиллеристов, было бы задержано броней казематов. С другой стороны, открытое расположение орудий тоже имело свой резон с точки зрения уменьшения величины цели для прямого огня неприятеля. Те снаряды, которые попадали рядом с амбразурами японских казематов, взрывались и выводили из строя орудия и обслугу осколками. Если представить на их месте открытые орудия "Варяга" то снаряды, скорее всего просто пролетели бы мимо. Многие специалисты, включая адмирала Макарова, придерживались подобной точки зрения. 

Прямой количественый анализ выгод бронирования артиллерии черезвычайно сложен и требует учета всех обстоятельств каждого попадания. Гораздо проще применить критериальную оценку статистических данных. В одновременном с Чемульпо боем под Порт Артуром, практически все, кроме "Новика", русские корабли имели бронированную защиту артиллерии. Уместно сравнить, насколько такая мера уменьшила потери артиллеристов. 

Место боя	Количество попаданий	Потери артиллеристов (чел)	Удельные потери
Порт Артур	29	41	1.4
Чемульпо	11	65	5.9

Всего же "Варяг" потерял 123 человека или 11 человек на одно попадание японского снаряда. Японские потери по данным сражений под Порт Артуром и в Желтом море составляют 6.9-7.2 чел/снар. То есть, японское преимущество в бронировании (1.55 раза) примерно соответствует приведенному выше отношению масс брони (в 1.5 раза).

Живучесть.

Защита корабля определяется не только бронированием, но и живучестью. Под таким термином, в данном случае подразумевается способность корабля "терпеть" повреждения без потери главных боевых качеств.

Прежде всего здесь надо отметить, что корпус "Варяга" был значительно более прочен, чем у других кораблей того же типа. Максимальные напряжения корпуса не превышали 790 кг/см^2. Для сравнения, на крейсерах предыдущей серии, типа "Диана", они достигали 2063 кг/см^2 (ЦГАВМФ, ф. 421, оп. 1, д. 1239, л. 34). А у корабля серии "Варяга", крейсера более поздней так же зарубежной постройки, "Богатырь", максимальные напряжения были равны 1016 кг/см^2 (Р.М. Мельников "Крейсер "Очаков". с32). Иными словами, корпус "Варяга" допускал разрушение четверти связей при обеспечении равной прочности с "Богатырем" и разрушение половины связей, обеспечивая равную прочность с "Дианой".

Кроме повышенной прочности корпуса, на "Варяге" был внедрен переход на более надежную автономную систему обеспечения непотопляемости, при которой поступление воды внутрь корабля предотвращалось полной изоляцией аварийного отсека. 

13 января 1898 г. был принят циркуляр МТК о ликвидации на кораблях магистральных труб, а спустя месяц введены новые, гораздо более жесткие, правила испытания водонепроницаемых переборок, гарантировавшие их прочность даже при полном затоплении отсека водой. Водоотливным средствам, устанавливаемым в отсеках, отводилась присущая им вспомогательная роль — замедлять поступление воды или откачивать воду из отсеков после заделки пробоины.

В отличие от прежних правил, согласно которым давлением воды испытывались лишь днищевые отсеки и двойное дно, инструкция требовала заполнять водой все без исключения отсеки под первой из палуб над ватерлинией. Выше этой палубы испытывали наружную обшивку и переборки концевых отсеков. Новые правила были строже зарубежных. Ни во Франции, ни в Англии (где строилась "Асама") уровень воды не поднимали до половины высоты надводного борта, а сами испытания проводили один раз, тогда как по русской инструкции испытания проводились дважды.

Даже Мельников вынужден был признать, что:"«Варяг» и «Ретвизан» стали первыми кораблями, на которых были применены полностью новые принципы обеспечения непотопляемости. Свою высокую эффективность они подтвердили в боевой обстановке. «Ретвизан», несмотря на 500 т воды в затопленном носовом отсеке, вместе с эскадрой участвовал в бою 28 июля 1904 г., когда портартурская эскадра пыталась прорваться во Владивосток, а «Варяг» во время своего знаменитого боя удерживался на плаву, имея тяжелые повреждения"( Р.М. Мельников "Крейсер "Варяг". с35).

Скорость, главное боевое качество при побеге из Чемульпо, обеспечивала и значительно превосходящая "Асама" степень агрегатности, или, как сейчас принято говорить, модульности, основного оборудования. 

Так потребную мощность на "Варяге" обеспечивали 30 котлов, а на "Асама" только 12. Следовательно, при равном повреждении типа "выход котла из строя", "Варяг" лишался 1/30 мощности, а "Асама" - 1/12. То есть, одно и тоже попадание, наносило "Варягу потери в 2,5 раза меньше, чем "Асама". 

Котлы "Варяга" распределялись в 4-х кочегарках, каждая из которых имела собственную дымовую трубу. У "Асама" их было 2. При более серьезном повреждении типа "выход из строя кочегарки" или "разрушение дымовой трубы", "Асама" лишалась половины своей мощности - в 2 раза больше, чем "Варяг". Такой расчет подтверждается реальными событиями. В Цусимском бою, в 15.40 - 15:42 152-мм снаряд (аналогичный тем, которые применял и "Варяг") разорвался у основания кормовой дымовой трубы "Асама". На 20 минут был выведен из действия котел, упала тяга у других, что привело к дальнейшему падению скорости. В результате, обнаружив свой отряд около 15:30, "Асама" смогла вступить в кильватер "Ивате" только к 16:45. В бою у Чемульпо, такого промежутка времени было бы более чем достаточно для успешного отрыва "Варяга" от преследования.

Говря о трубах, нужно отметить и то, что они на "Варяге" были заключены в своеобразные "футляры". Такая двойная, коаксиальная конструкция "труба в трубе" значительно повышала живучесть под действием осколков и ударной волны, по сравнению с трубами "Асама".

Большей живучести "Варяга" способствовал и резерв мощностей. Так при выходе из строя одной из двух машин "Асама", корабль мог обеспечить мощность в 9000 л.с. или только 50% той мощности, которую он имел при ходовых испытаниях. Аналогичное повреждение на "Варяге" оставляло 10 000 л.с. или 70% испытательной мощности. Применительно к скорости, это означает, что при выходе из строя машины, "Асама" снижала максимальную скорость на 26%, а "Варяг" - только на 12%. Подобного рода повреждения оказывали на "Варяг" в 2 раза меньший эффект, чем на "Асама".

Таким образом, по целому ряду важнейших параметров, живучесть "Варяга" была в 2-2.5 раза выше, чем у "Асама". Или, чтобы понизить его тактико-технические показатели в равной степени с противником, необходимо было воздействие, соответственно, на такую же величину превосходящее воздействие на "Асама".

Шансы сторон. 

Мотивация и степень риска.  

Прежде чем прейти к рассмотрению вероятностей успеха сторон в предстоящем бою, необходимо определить его критерии. Что противники считали "успехом" и какова была их мотивация.

Адмирал Уриу уже успешно выполнил по крайней мере половину (у половину наиболее важную и сложную) своего задания - обеспечения высадки в Чемульпо японских войск. Однако ценность порта сводило на нет присутствие там вражеских кораблей. Нельзя же было снабжать войска под дулами русских пушек. Противника надо было убрать из Чемульпо. Идеальным вариантом был бы его расстрел где нибудь за пределами порта. Но если бы это не удалось, то оставалась надежда на успех миноносцев в шхерах. Или даже на то, что под Порт Артуром "Варяг" перехватят основные японские силы. Даже вариант "золотого моста" - если бы русские даже просто покинули Чемульпо без потерь - вполне устраивал японцев с точки зрения использования Чемульпо как базы для ведения войны. 

Разумеется, Уриу был уверен в своих силах и победе в случае боя. Он нисколько не пытался его избежать и японцы радовались возможности проявить себя в бою при таком благоприятном соотношении сил. Но они не готовы были платить за это слишком большую цену. Если русские все равно уходят из порта, обеспечив безопасность японским планам, то совсем не обязательно  пытаться утопить "Варяг" любой ценой, даже рискуя своими кораблями.

Если бы что либо случилось с "Асамой", то это значительно уменьшало успех потопления "Варяга", который и так "был у них в руках". Представим фантастическую ситуацию: После упорного боя японцам удалось потопить русские корабли. Но при этом они бы понесли серьезные потери. На крейсере «Асама» был бы разрушен мостики произведен на нем пожар. Во время взрыва мостика был бы убит командир крейсера. Утонул бы миноносец и один из крейсеров получил бы столь серьезные повреждения, что затонул бы на пути в Сасебо, имея раненых с эскадры, взятых после боя для доставки в госпиталь. Крейсер «Чиода» чинился бы в доке, так же как и крейсер «Асама». После боя японцы свезли бы в бухту 30 убитых... Ситуация смотрелась бы как явный героический успех русских и, по крайней мере, моральное поражение японцев.

Поэтому Уриу предпочел не ввязываться в решительный бой всеми силами. Он отослал свои мелкие корабли, которые даже случайное попадание могло вывести из строя, в тыл и предпочитал действовать против "Варяга" только броненосным "Асама", наиболее защищенным от вражеского огня. Не сближаться с русскими, чтобы наверняка их утопить, но своими превосходящими силами отступать перед ними, как можно дольше сохраняя дистанцию. 

Следует так же учитывать, что бой в Чемульпо был первым для японцев сражением с непобедимой до того времени "белой расой". Все сражения той войны, за исключением, пожалуй, Цусимского, японцы проводили очень осторожно, всячески избегая риска. А в начале войны тем более. 

Все эти обстоятельства заставляют предполагать (и это подтвердилось реальным ходом боя), что японцы не будут предпринимать каких либо экстраординарных, исключительных мер (типа излишнего форсирования машин, самоубийственных таранных ударов, затопления в узостях фарватера нескольких своих кораблей, ритуальных медитаций "Цакуба дзен"и т.д...), а просто сделают все возможное (но не более) в сложившейся обстановке.

Совсем другая мотивация, если принять определение "безнадежного боя", должна была быть у русских. Они должны были прорываться во что бы то ни стало. Применяя любые исключительные средства. Не взирая на эксплуатационные ограничения мирного времени. Риск того, что на форсированном режиме работы одна из трубок Фильда может разорваться и корабль временно потеряет 1/30 своей мощности, несравнимо ниже, чем если он будет потоплен с невредимыми котлами.

Мотивация команды "Варяга", спасающей свой крейсер и свои жизни от "верной гибели", должна была значительно превосходить мотивацию команды "Асама", которой столь смертельные опасности не угрожали. И уж, конечно, значительно превосходить мотивацию сдаточной команды на ходовых испытаниях.   Трюмная команда могла, желала и должна была не только не боятся подойти к котлам. Не только держать привычные в мирной эксплуатации 14 атм (200 фунтов/дюйм^2). Не только достигнуть испытательные 15 атм или проектные 18 атм, но и сделать гораздо больше. Безопасный предел для котлов был около 22 атм (в 1.25 раза ниже проверочного), но при подобных обстоятельствах, совершенно резонно было бы ожидать, для «Варяга» - «повесить груз на клапан» - форсировать котлы до предела. Ситуация обязывала, что называется, «топить окороками» - использовать абсолютно все ресурсы корабля. Даже те, которые в мирное время или в обычной боевой практике не использовались. 

Если даже на ходовых испытаниях широко применялись методы «графита и пива», то у Чемульпо, где реально решалась судьба корабля, они должны были быть нормой. Например, выдача «двойной чарки» кочегарам, как ни неортодоксально смотрится такая мера, значительно увеличивала интенсивность их работы. Другой номой в прорыве было то самое «пристрастие к воде», то есть - принудительное (в дополнение к специальным прокачивающим насосам) обильное охлаждение разогревшихся подшипников машин, против чего, как явления уменьшающем ресурс, выступала в мирное время специальная комиссия (КГА ВМФ. f. 421, оп. 8, d. 158. лл. 446-470). При нагреве подшипников в мирное время рекомендовалось перейти на более медленные режимы. В бою такая мера была явно неактуальна и «каскады воды и масла» вполне могли быть применены.

Форсированию работы котлов и машин способствовала и погода. Так, если во время ходовых испытаний летом, в августе, температура в котельных достигала от 36 до 71 градуса, то в морозном феврале не было проблемы с охлаждением воздуха и кочегары могли работать в более комфортабельных условиях. Это же касается и проблем с охлаждением подшипников забортной водой и перегрева в отделении динамо-машин. Все эти обстоятельства позволяют утверждать, что скорость крейсера кратковременно могла превышать скорость «Асама» не на 2-3 узла, а еще больше. 

Выше мы рассматривали соотношение и шансы, которые обеспечивались техникой, «железом», имеющимся в наличии у противостоящих сторон. Кроме того на исход боя в значительной мере влияли и другие факторы, которые мы условно назовем тактическими и организационными. 

Организация.  

К организационным мерам прежде всего следует отнести подготовку «Варяга» к бою. На это у Руднева была, как минимум, вся долгая февральская ночь и все утро 27 января. В первую очередь к таким действиям следует отнести облегчение корабля. Хотя, как мы видели раньше, перегрузка не очень значительно сказывалась на скоростных качествах, в предстоящем бою любой, даже не самый главный фактор мог склонить весы фортуны в ту или другую сторону. Любое действие, способствующее увеличению скорости имело важное значение в бою. 

Кроме скорости, облегчение корабля давало и другое преимущество - уменьшалась осадка. Это обстоятельство учитывая, что предстоящий бой должен был проходить в условиях шхерного фарватера с многочисленными мелями и проходами с ограниченными глубинами, могло также играть значительную роль. На момент боя «Асама» имела осадку на 1,5 м больше чем «Варяг». Дополнительная разгрузка могла довести эту, уже и так весьма значительную разницу до 2 м. 

Прежде всего облегчение корабля могло быть достигнуто за счет выгрузки излишнего угля. Даже с нормальным запасом угля (770 тонн), «Варяг» имел дальность плавания около 3000 миль экономическим, или около 600 миль 20 - узловым ходом. До Порт Артура было 288 миль. Так же в радиусе 600 миль находились еще несколько нейтральных портов (расположенных, что очень важно, в различных направлениях от Чемульпо и японцы не могли перекрыть подходы ко всем), где «Варяг» мог, как минимум, пополнить запас топлива:

Порт	Расстояние (морские мили)
Циндао	315
Вейхайвей	223
Чифу	265
Порт Гамильтон	294
Таку	440
Шанхай	490
Инкоу	390

Даже до Владивостока было всего 902 мили. Учитывая, что большую часть пути крейсер мог делать ночью, снизив ход до экономического, номинального запаса угля было более чем достаточно для широкого маневра, делающего перехват крейсера, после выхода из Чемульпо, практически невозможным.

Здесь представлено сравнение полного (1290т) и нормального (770т) запаса угля и его потребность до основных портов и угольных станций региона. Потребность включает в себя следующие расходы: на экономический ход (60 т/сут); на вспомогательные механизмы (5 т/сут); на 4 часа максимального хода (15 т/ч); 20% запас на непредвиденные обстоятельства. 

Мельников утверждает, что за неделю до боя водоизмещение «Варяга» достигало 7 500 тонн. Учитывая завышенное им определение строительных нагрузок крейсера и расхода угля за неделю стоянки, реальная масса корабля перед боем составляла около 7 100 тонн из которых около 1 300 приходилось на запас угля. Это превышало номинальный запас на 530 тонн, которые могли быть просто выброшены за борт. Оппоненты такой меры обычно указывают на физическую невозможность выгрузить 530 тонн за одну ночь, аргументируя это цитатами из воспоминаний участников похода 2-й Тихоокеанской эскадры: "...Финиш мы сделали блестящий, приняв в час 120 т, чем побили английский рекорд 102 т..." (Вырубов П.А. Десять лет из жизни русского моряка, погибшего в Цусимском бою. В письмах к отцу. - Киев, 1910. - С. 116). "Что касается скорости самой погрузки, то, благодаря разным приспособлениям, а главное - приобретенной сноровке, - она почти удвоилась. "Суворов" грузил по 43 тонны в час!.." (Семенов В.И. Расплата - СПБ: Гангут, 1994. - С. 400). 

Опуская весьма спорное знание Вырубовом английских рекордов, необходимо отметить, что здесь речь идет о погрузке угля, а не о его выгрузке. В первом случае - в порту, с барказов, а во втором - вообще в открытом море с транспорта. Скорость погрузки в обоих случаях ограничена не физическими возможностями экипажа, а количеством и производительностью грузовых стрел и скоростью барказных рейсов. При выгрузке, могли быть задействованы все 16 угольных ям одновременнои мешки с углем просто втаскиваются на палубу через горловины и съемные лотки, после чего уголь спихивался за борт. Производительность подачи по лоткам может быть оценена при такой же погрузке, но не с барказов, а непосредственно с пирса и значительно превышала последнюю. Кроме того, для выгрузки могли быть использованы электрические подъемники по удалению шлака с номинальной производительностью 24 тонны в час. Не следует так же забывать, что почти весь сверхноминальный уголь (530 тонн) размещался не в трюме, а в дополнительных выгородках на броневой палубе над ватерлинией, что еще больше упрощало его выгрузку. 

Спаренная оснастка стрел угольщика и броненосца "Орел". Используется только 2 линии подачи.	Погрузка угля на "Варяг" в порту. Одновременная подача во все угольные ямы одного борта.

Другой «аргумент» - что скорость выгрузки якобы значительно уступает скорости погрузки опирается на следующую цитату: «Перед боем 1 августа 1904 года начальник Владивостокского отряда крейсеров контр-адмирал К.П.Иессен поинтересовался, как быстро может "Рюрик" освобождаться от угля. Ответ был: 10 тонн в час (Русско-яп. война 1904-1905 гг. Действия флота. Документы. - СПБ, 1910. - Отд. II. - Кн. 1. - С. 185). Здесь речь идет о действиях во время предполагаемого преследования русских крейсеров японскими. Вся машинная команда при этом уже занята обеспечением хода корабля и производительность выгрузки определялась тем, очень ограниченным количеством людей, которое могло быть выделено для такой дополнительной операции. Подобный «аргумент» совершенно непригоден для оценки положения в Чемульпо, где для выгрузки угля могла быть использована практически вся команда. С весьма умеренными темпами выгрузки за борт около 100 тонн в час, экипаж «Варяга» мог избавиться от излишнего угля за 5-6 часов. 

Другой «организационной» мерой, вполне выполнимой в тех условиях, являлся выбор времени прорыва. Руднев мог предпринять его в отлив и тогда у «Асама», которая имела гораздо большую осадку (особенно в сочетании с мерами по облегчению «Варяга» перед боем) был ограниченный выбор в маневре среди мелей и более узких проходов. Например, Западный проход, при низкой воде, представлял собой уже весьма опасное место для «Асама» 

Или же «Варяг», наоборот, мог предпринять прорыв в высокую воду, что давало больше вариантов путей. Если прорыв выглядел нереальным для Руднева, то он мог даже попытать счастья в заливе Императрицы, который в максимальный уровень воды был вполне проходим для «Варяга», но куда «Асама» не рискнула бы входить из за недостаточной изученности фарватеров. 

В другом варианте, «Варяг» мог предпринять попытку прорыва, когда отливное течение достигало максимальной величины и прибавило бы к скорости крейсера еще 2-3 узла, сокращая тем самым время прохождения узостей. 

Наконец, Руднев мог пытаться уйти из Чемульпо ночью, подобно тому, как сделала это «Чиода» накануне. Ночью 26/27 января он уже располагал сведениями о высадке японцев. Связь с Сеулом была очевидно прерванной и русский командир имел все резоны для её восстановления (оставив «Корейца» для наблюдения за дальнейшими событиями и поддержки миссии в Сеуле), например сходить к ближайшей островной телеграфной станции в Торнтон Бей, которая явно не могла быть по японским контролем или даже на дистанцию достаточную для радиотелеграфирования. Если Руднев так уж стремился находиться в именно в Чемульпо, то на следующий день он могу вернуться туда, продолжая наблюдать за событиями уже с внешней стороны рейда. 

»Варяг» так же мог оставаться в Чемульпо до следующей ночи, предприняв попытку прорыва с наступлением темноты. Бой японцев в самой нейтральной бухте, в присутствии кораблей других стран выглядел весьма проблематичным как с политической, так и с военной точки зрения. Напомню, что во время Японо-Китайской войны, японцы, заняв порт Вейхайвей, только с третьей попытки смогли нанести потери находящемуся в бухте китайскому флоту. При этом там не было кораблей других наций и в Чемульпо надо было беспокоится за сохранность портовых сооружений и лагеря своих войск, расположенных вблизи пирсов. Юрию не мог допустить, чтобы там разорвался хотя бы один снаряд. Например, 8 дм бомба с «Корейца». 

Тактика.  

В тактическом плане та же мотивация означала, что «Варяг» был более заинтересован и в обострении, сокращении дистанции боя. Ему было нечего терять. А японцам было что. В таких условиях, более высокая скорость русского крейсера позволяла угрожать торпедным или даже таранным ударом по «Асама» в случае, если прорыв будет невозможен. В сочетании с возрастающим преимуществом артиллерии «Варяга» при сокращении дистанции, это делало для японцев ближний бой особенно невыгодными они всячески его избегали, что и подтвердилось на практике боя. 

Время, на протяжении которого «Асама» могла обстреливать русских с безопасной дальнего расстояния ограничивается именно преимуществом «Варяга» в скорости. Говорить о каком либо прицельном огне с дистанций более 40 кабельтов не имеет смысла. 8-6 дюймовые японские орудия, управляемые неопытными и не самыми лучшими канонирами попасть с таких дистанций могли лишь случайно. Если бы японцы двигались перпендикулярно русскому курсу или стояли на месте, то дальность с 30 кабельтов до 15 кабельтов, «Варяг», имея скорость 4 каб/мин (24 узла), сократил бы за 4 минуты. Еще меньшее время потребовалось бы для этого если бы курсы были встречные. Поэтому, наиболее выгодным маневром для «Асама» было отступление на полном ходу с дистанции начала артиллерийской стрельбы. Тогда расстояние будет сокращаться пропорционально разности их максимальный скоростей (порядка 0.5-0.7 каб/мин ). 

Фактически это означало, что именно русские диктовали дистанцию боя - будут буквально гнать японцев перед собой к выходу из бухты. Казалось, это давало японцам от 20 до 30 минут на то, чтобы вывести «Варяг» из строя до того, как русский крейсер приблизится на опасное расстояние. Но дело в том, что корабли не просто двигались, а двигались к выходу. Тот самый «бой в узостях фарватера» мог проходить только на участке не более 4 миль ( участок приблизительно в 40 кабельтов от острова Иодолми до траверза острова Ричи, где и разместились японские корабли ). Именно на этом промежутке, который «Варяг» на максимальном ходу мог пройти всего за 10 минут, японцами надо было добиться настолько серьезных повреждений противника, чтобы его скорость существенно уменьшилась. 

Дальше проход разветвляется и у «Варяга» появляется выбор по какому из минимум 3-х фарватеров уходить. Более того, если бы «Асама» преследовала «Варяг» то японцы определяли куда именно пойдет русский корабль. Но «Асама» шла первой и первой входила в один из проливов. Если бы, к примеру, японцы отходили главным, Восточным каналом, то «Варяг», очевидно, выбирал любой другой: Западный или канал Летучей Рыбы. Все! Японцы уже не успевали вернуться. Можно, конечно было разбросать остальные мелкие корабли по всем возможным путям прорыва, но «Варяг» прорывался через них, как нож сквозь масло. Остановить там его можно было только черезвычайно рискованными атаками при явном превосходстве "Варяга", что японцев совсем не прельщало. В дальнейшем курсы противников расходились, что увеличивало дистанцию и, наоборот, уменьшало вероятность попадания. А через еще примерно 8 миль вести огонь становилось невозможным, так как противников уже разделяли многочисленные острова в шхерах. Таким образом «Варягу», для гарантий успеха прорыва, надо было сохранить скорость под обстрелом противника с дистанции в среднем 20-25 кабельтов в течении примерно 20 минут. Чем располагали японцы? Преимущества в скорости они не имели, поэтому не могли выбрать оптимальную позицию. Держать «Варяг» под обстрелом всех бортовых орудий японцы не могли - ширина бухты не позволяла соблюдать необходимую дистанцию между параллельными курсами. В лучшем для японцев месте она составляла около 10 кабельтов, а учитывая что «Варяг» двигался посередине фарватера, то японцы могли расчитывать только на половину этого расстояния, то есть - не более 5 кабельтов. Начиная с дистанции 15 кабельтов, «Асама» полностью теряла свой преимущества в бронировании артиллерии и, по всей видимости, этот рубеж должен быть принят, как предел, до которого японцы могли позволить себе сближаться с русскими кораблями. Реально «Асама» могла держать противника только на острых комовых курсовых углах более 13 румбов, где использовать только 2 - 8 дм кормовой башни и 2 - 6 дм кормовых бортовых орудий.

В принципе, ширина фарватера на отдельных участках позволяла японцам, при определенной доле риска, развернуть строем фронта или пеленга еще 2 своих корабля. Но такие благоприятные условия были не на всех 12 милях прохода, то есть - не все 20 минут боя и  они увеличивали силу огня (в случае привлечения «Нанива» и «Чиода») еще только на 2 - 6 дм и 2 - 4.7 дм орудия. «Варяг» в этом случае мог бы отвечать с 4 - 6 дм носовых орудий обоих бортов. 

Реально, в бою у Чемульпо, когда русские прошли на малой скорости "туда и обратно", с разворотом и остановкой посередине, "Асама" (которая проделала основную часть работы, выпустив все восьмидюймовые и больше половины 6" снарядов) стреляла 53 мин., "Чиода" - около 45 мин., "Нанива" - 40 мин. За 20 минут боя мы вправе ожидать от японцев 12 (28/50*20) восьмидюймовых и 100 (248/50*20) снарядов других средних калибров. Даже если мы удвоим последнюю величину, учитывая возможность участия в бою остальных 3-х японских легких крейсеров, то получим ожидаемое количество выпущенных японцами снарядов не более 12 восьмидюймовых и 200 других средних.

Увеличит ли это количество попаданий? Нет. Наоборот, количество крупных даже уменьшиться. Кроме того, в реальности японцы добились большинства попаданий в идеальных для себя условиях. Варяг был практически неподвижен, пытаясь отойти от мелей у o. Иодолми. Японцы, обладая преимуществом в скорости, подошли на оптимальную для себя дистанцию стрельбы. Цель была на постоянной дальности и курсовом угле. Совсем иная картина была бы при рывке русского крейсера на полной скорости. Если бы «Варяг» шeл до конца в прорыве и развил при этом максимальную скорость, то процент попаданий японцев был бы существенно меньше. Скорость сама по себе случит защитным фактором, снижающим вероятность поражения. В этой войне мы видим неоднократные примеры, когда корабли, обладающий значительной скоростью, не получал сколь либо серьезных повреждений под огнем значительно превосходившего его противника. 

27 января в бою у Порт Артура по атакующему «Новику» сосредоточили свой огонь однотипный с «Асама» броненосный крейсер «Якумо» и легкий крейсер «Читосе». В течении примерно 20 минут они добились только 1 попадания. ... Да и в Чемульпо, японцы не смогли попасть в уже отходившие обратно на значительно большей, чем в бою, скорости, русские корабли.

В бою в Желтом море около 17-50 – 18-10 броненосец «Ретвизан» следовал курсом на сближение с японской эскадрой. Наименьшая дистанция (15-17кб.) до броненосного крейсера «Ниссин» (концевой в 1-ом боевом отряде японской эскадры). Японская эскадра вела по «Ретвизану» интенсивный огонь, но быстрое изменение дистанции привело к тому, что «Ретвизан» не получил сколько-нибудь существенных повреждений.

В том же бою крейсеры «Аскольд» (однотипный с «Варягом» ) и «Новик» начали перестрелку с броненосным крейсером «Асама» (в результате на «Асаме» возник пожар) и 5 боевым отрядом, который шел отдельно от «Асамы». «Аскольд» не спуская сигнала и «Новик», продолжали уходить на юго-запад, идя большим ходом (около 22 узлов). На юго-западном направлении по крейсерам «Аскольд»и «Новик» открыли огонь броненосный крейсер «Якумо» (еще более сильный, чем «Асама» - с крупповской броней и современными башенными установками) и 3 боевой отряд. Крейсер «Аскольд» подвергся атаке 4 миноносцев, но выпущенные торпеды прошли мимо. Далее крейсер «Аскольд» обстрелял шедший отдельно крейсер «Сума» (однотипный с «Акаси» мелкий крейсер из 6 боевого отряда), который боя не приняли увеличил дистанцию. Из за высокой скорости русского крейсера японцы не смогли добиться ни одного попадания.

Последний эпизод довольно показателен. «Аскольд» не изменял курса и скорости. Противостояли «Аскольду» силы, превышающие те, что были против «Варяга». Вот, например, как определяли их со следующего в кильватер "Аскольда", крейсера "Новик":"справа от нас находился один крейсер I ранга, а слева 5 или 6 крейсеров разных типов, — вот между ними «Аскольд» и выбрал дорогу" (А.П. Штерн "На крейсере "Новик" с.50).

Таким образом, мы вправе ожидать, что при простейшем проведены прорыва - броске прямо вперед на максимальной скорости, "Варяг" получил бы меньше попаданий и, к тому же, снарядами меньшего калибра (выражаясь по русской методике - "меньшее количество взрывчатого вещества").

Реально, как уже отмечалось, “Варяг” получил 11 попаданий. В результате на нем выбыл из строя 1 из 30 котлов, оказались затопленные 2 из 16 угольных ям (емкостью по 75 тонн каждая)и незначительные повреждения получила третья труба. Корабль получил небольшой крен, но сохранил ход. Дальше мы увидим, что назад, на свою стоянку, он вернулся даже с большей скоростью, чем шел на прорыв. Затонул крейсер только через 5 часов после боя и отнюдь не от пробоин. Команде пришлось специально открывать кингстоны. 

Наиболее часто встречающийся аргумент «невозможности» прорыва - «одна подводная пробоина незащищенного «Варяга - и нет преимущества в скорости». Но подобная пробоина реально существовала. Само наличие 150 тонн воды никак не могло сказаться на ходовых качествах. Перегрузка слишком ничтожна. Напомню, что броненосец «Ретвизан» провел сражение в Желтом море, имея около 500 тонн воды во внутренних помещениях. «Асама», в Цусимском сражении, приняла столько воды, что буквально за несколько минуть осела на 1.5 метра. Тем не менее крейсер вернулся в строй. Живучесть же «Варяга», водонепроницаемость его переборок, система автономных водоотливных средств, как мы уже убедились, значительно превосходили аналогичные показатели «Асама». 

Кроме того броневая палуба «Варяга» проходила выше ватерлинии, обеспечивая необходимый запас плавучести защищенному объему. Но у борта опускалась скосами вниз, ниже ватерлинии. Сколь нибудь серьезную подводную пробоину можно было нанести только ниже места соприкосновения броневой палубы с бортом. Но и у «Асама» броневой пояс начинался нижней кромкой именно отсюда. Ниже она была так же не защищена как и «Варяг». 

Более того - японские фугасные снаряды разрывались при ударе о воду и в глубину уходила только часть энергии взрыва. Русский же бронебойный снаряд заглублялся гораздо больше и взрыв произошел бы глубже и ближе к незащищенному борту. Соответственно и повреждения оказались бы даже более серьезные. 

Следовательно, у японского крейсера было гораздо больше оснований опасаться подводной пробоины, чем у русского. Вероятность потери хода для «Асама» превышала таковую для «Варяга»и не может служить аргументом, оправдывающим отказ от прорыва. Во время боя, на «Варяге» временно вышло из строя рулевое управление. Но при прорыве, когда корабль движется в основном прямолинейно, без значительных перекладываний руля, такое повреждение не могло иметь серьезных последствий.   Главным же обстоятельством является не столько малочисленность попаданий и незначительность повреждений, сколько то, что большинство из них «Варяг» получил в конце боя, около 12:20 (то есть, примерно после 35 минут со времени открытия огня и 25 минут начал собственно боя), когда находился практически без хода и бортом к противнику, на минимальном расстоянии до него. При прорыве на полном ходу, крейсер к этом времени уже удалялся бы от противника, выходя за пределы его действенной стрельбы. 

Таким образом, очевидно, что даже если команда «Варяга» не предпринимала бы каких либо экстраординарных мер, просто хорошо выполнила бы свой непосредственные обязанности, то у русских были весьма высокие шансы для успеха прорыва. Кочегары и машинисты просто должны были обеспечивать достижимый уровень максимальной скорости. Комендоры стрелять с обычной меткостью и скорострельностью. Командир вести корабль максимально коротким путем без всяких сложных маневров.  

Если же учесть экстраординарность ситуации и предположить в действиях русских моряков еще большее рвение в выполнении боевых операций, то успех прорыва был практически предопределен теми техническими возможностями, которые имел «Варяг» для его выполнения. В идеале действия команды крейсера смотрятся не намного отличающимися от обычных рутинных обязанностей. Руль прямо. Груз на предохранительный клапан - и держаться до конца. Вопрос успеха прорыва заключался не в каких либо технических проблемах или замысловатых тактических маневрах, а в морально-психологических факторах. В стойкости матросов и офицеров. В их способности вытерпеть 20 минут боя. 

Планы сторон 

Мы не имеем каких либо документальных свидетельств о тактических планах противников на предстоящий бой. Из заявлений командиров мы знаем очень мало: Руднев стремился не сдаться в плен и просто двигался вперед в надежде, что японцы его как-то выпустят. Уриу маневрировал и стрелял во славу обожаемого Тенно... Найти логический мотив действий мы можем только анализируя сам ход боя. При этом нет никакой гарантий, были ли эти действия заранее спланированы, являлись ли импровизацией, или "оно само так получилось". Следует так же отвергнуть те варианты планы, для которых противникам необходимо было бы пользоваться интегральным исчислением, компьютерным моделированием, рядами Коши, яркостью квазаров и прочими фантастическими методами... Но, повторюсь, если были какие-то замыслы и они воплотились в реальные действия (по крайней мере до того момента, когда противник мог помешать их выполнению), то наиболее вероятным является следуещее.

Русский план.

Действия русских по таким признакам, как скорость, время, расположение кораблей в строю, не показывают намерения вести бой именно в форме прорыва. Но если все же предположить, что таково и было решение Руднева, то план напоминал футбольную беговую атаку по центру. Японцы, скорее всего разместятся в линию у o. Иодолми, как пробкой закрыв выход из наиболее узкой части фарватера. Тяжелая артиллерия "Корейца", идущего впереди, должна была, подобно Центру, пробить брешь, отогнать японцев. Выполнив первую задачу, русские "бросятся врассыпную", растягивая и разделяя силы японцев. "Кореец" свернет налево и на полной скорости пойдет на юг, пытаясь прорваться вдоль южного края Восточного канала или даже в залив Императрицы, куда большие крейсера японцев не смогут пройти. "Варяг" же устремиться прямо вперед, в образовавшийся разрыв обороны, проходя впритык к o. Иодолми (который прикроет его правый борт) и дальше - вдоль северного края Восточного прохода или, в зависимости от обстановки, проливом Летучей Рыбы, прямо к открытому морю, легко переиграв лайнбекеров и сейфти - японские легкие крейсера. Тачдаун!

Японский план.

Замысел Уриу, если опять использовать спортивные аналогии, напоминал охоту "с подставами". Не имея возможности долго преследовать такую быструю "дичь"', он заранее расставил свой силы тремя группами, стремясь как можно больше растянуть линю пути, где "Варяг" будет обстреливаться. Сначала, когда русские пройдут траверс о.Иодолми, их должна встретить "Асама" - наиболее сильный японский корабль против "свежего" противника. По мере того, как "Варяг" будет догонять "Асама", дистанция будет сокращаться с примерно 30 каб до 20 каб. Дальнейшее сокращение дистанции невыгодно для японцев, так как эффективность русской стрельбы возрастает, а японская броня уже не дает надежной защиты. Это дает японцам только около 10 минут огневого контакта. 3 группы теоретически позволяют увеличить время боя до 30 минут. "Асама" уходит в сторону и в действие вступает вторая "подстава" - "Нанива", "Чиода"и "Ниитака". Они так же "сопровождают" "Варяг", (который, вероятно, после схватки с "Асама", будет иметь повреждения) огнем до сокращения дистанции до опасной. Затем отворачивают и в дело вступает третья подстава - "Такачихо"и "Акаси". На них, конечно, надежды мало, но - все таки шанс.

Бой

Начальная фаза (11:20 - 12:05)

11:10 . "Варяг" поднимает якорь и начал двигаться в 11:20. За это время "Кореец" уже снялся с якоря и, пройдя мимо "Телбота", а также между "Варягом" и "Эльбой", вышел вперед на фарватер., "Варяг" мог разогнаться за 2 минуты до 11 узлов, но шел на гораздо меньшей скорости. Фактически, учитывая очень сильное (до 4 узлов) попутное течение, можно сказать, что крейсер просто дрейфовал, подруливая машинами. На полную мощность работали только котлы третьей кочегарки. Остальные лишь поддерживали нерасходуемый пар на марке. Теперь, сэкономив время на подготовке к бою и обеде команды, В.Ф. Руднев не особенно беспокоился о времени и скорости. До границы международных вод оставалось меньше трех миль и более, чем пол часа времени до истечения срока. Он явно успевал на вызов, а об остальном пока не беспокоился. Сейчас наиболее важным было показать всем гордый красавец “Варяг”, храбро бросающий вызов превосходящим врагам. Не лишенный дипломатических способностей, В.Ф. Руднев понимал всю “золотую возможность” этого момента и не хотел терять ни крупинки ее: ”крейсер снялся с якоря и, имея в кильватере лодку «Кореец», пошел к выходу с рейда, причем музыка при проходе мимо военных судов играла национальные гимны. На иностранных судах были команды во фронте с офицерами и вызваны караулы, отдававшие честь при проходе «Варяга»: итальянцы сыграли русский гимн”. (В.Ф. Руднев “БОЙ «ВАРЯГА» У ЧЕМУЛьПО”).

Фактически, как мы видели из расположения кораблей на рейде, “Варяг” мог пройти только мимо итальянского военного судна. и, соотвественно, играть только этот гимн. Зачем Рудневу понадобилась, такая неуклюжая, а главное, - бесполезная “ошибка”? Ответ, довольно прост - он “собирает” во множественное число “иностранцев”. Цитируем далее:” Впоследствии иностранцы говорили о величии этой минуты; по их словам, они переживали трудный момент, провожая людей, идущих на верную смерть“. Так, под его пером рождался мифическо-собирательный образ “иностранцев”, который В.Ф. Руднев в дальнейшем очень широко использует, приписуя тому собственные “рассказы”, направленные на оправдания или прославления своих действий.

Продрейфовав мимо “Эльбы”, исполняя итальянский гимн, “Варяг” оказался примерно в 2-3 кабельтов сзади канонерки. Вольно или невольно, но такое расположение кораблей давало русским возможность хоть как-то использовать "Кореец”. Его задача - максимально использовать силу своего артиллерийского огня и нанести японцев возможно большие потери, а затем, отвлекать на себя огонь японцев и маневрами привлекать их корабли в нужном для русских направлении. 

11:35 . На японских крейсерах замечают русские корабли. Главным чуством, испытываемым сейчас моряками на “Нанива” была радость и облегчение. Русских удалось выманить из порта на открытый бой в весьма выгодных условиях. “Решение, принятое командиром "Варяга", кроме того, что оно было достойно всяческого уважения, было большой удачей для нас. Оно давало Четвертому Отряду проявить себя. Чемульпо был нейтральным портом, где присутствие иностранных военных кораблей делало невозможным ведение боя. Когда же противник вышел нам навстречу - все были в восторге, предвкушая победу и славу.” отмечал К.Того.

Тем не менее, японцы действовали с черезвычайной осторожностью и даже с чрезмерной перестраховкой. Авизо “Чихайя” и минононосец “Касасаги” были зараннее выдвинуты в море, чтобы предупредить о возможном появлении каких либо русских судов. Другие корабли выстроились восточнее о.Филипп, имея "Асаму" ближним к русским. 

Вероятно и русские заметили японские корабли в этот же момент. Слово опять Рудневу:” Японская эскадра под командой контр-адмирала Уриу в составе шести крейсеров: «Азама», «Нанива», «Такачиха». «Чайода», «Акаши», «Ниитока» - и восьми миноносцев расположилась... от острова Ричи к северному проходу, прикрывая оба выхода в море. Миноносцы держались около своих судов. 
Сведения о числе и названии судов были получены с английского крейсера после боя”.

Здесь опять явная “осечка”. Еще день назад японцы специально показывали свои корабли русским, чтобы предотвратить попытки атаковать воинские транспорты в порту. После этого, В.Ф. Руднев уточнял состав японского отряда с командиром “Паскаля” В. Сэнэсом… Показательна ссылка на “иностранцев”. Она указывает на то, что в бою ни Руднев, ни другие из команды “Варяга” не видели столько вражеских кораблей. Ни миноносцев, ни “Такачихо” с “Акаси”… Прямая ложь о японских силах могла вызвать возражения от кого либо из других свидетелей боя. Но вот “иностранцы” сказали, что…

11:40/12:15. “Кореец” пресекает границу международных вод. Теперь японцы свободны от дипломатических ограничений и могут обращаться к русским, как к врагам. На мачте “Нанива” поднимается сигнал “Предлагаю сдаться в плен на почетных условиях”. “Асама” репетирует сигнал. То ли Уриу продолжал подзадоривать Руднева, чтобы он в последний момент не передумал и не повернул в порт, то ли, наоборот, решил проверить возможность того, что противник вдруг решит сдаться. Русские не отвечают. Первый отрезок пройден за 20 минут со средней скоростью около 6 узлов. Учитывая почти 4-узловое попутное течение, такая скорость значительно меньше даже скорости “Корейца” (в своем рапорте, командир канонерской лодки Беляев, отмечает, что «шли на половинной скорости). Около этого времени японцы произвели замер расстояния "Расстояние между обеими сторонами было около 7.000 метров, последовательно уменьшаясь"(Описание военных действий на море в 37-38 гг. Мейдзи (1904-1905). Т. 1. c 41. (Пер.с япон.). СПб., 1909-1910).

В 11:43/12:18 Русские корабли проходят место, где возможен переход в проход Летучей Рыбы. Теперь дорогу на север им преграждает илистая отмель, тянущаяся севернее о. Иодолми и тем самым их путь до самого острова становиться предсказуем. Определившись с русским курсом, Уриу начинает операцию.

11:45/12:20 с “Асама”, где 5 минут ждали русского ответа на сигнал, раздается первый предупредительный выстрел из носовой 8-дюймовки (Данные официального японского описания. По данным К. Того событие произошло в 12:22). Это - второе предупреждение. После него, японский крейсер начинает медленно двигаться на пересечку русского курса. Расстояние до "Варяга" по японским данным составляет 34 кабельтов (The Russo-Japanese war: British naval attaches reports. Battery Press, 2003. p.p.6-9). По русским данным, дистанция между противниками составляла в этот момент около 45 кабельтов. Но надо учитывать, что в течении всего боя, стрельба русских (важным компонентом которой является определение расстояния) отличалась крайней неточностью. Ошибка в русских данных почти в 1.5 раза!

В 11:47/12:22 “Варяг” отвечает выстрелом из носового орудия (По данным Беляева, “Кореец” ответил в 11:45. Очевидно здесь округление значения - практически все отметки времени боя в его рапорте кратны 1/4 часа). Тем самым, В.Ф. Руднев сигнализирует, что не принимает японского предложения и намерен вести бой.  "Асама" и, стоящая рядом с ней, "Чиода" начинают движение на пересечку курса русских.

В 11:49/12:24 следует предупредительный залп со всех японских крейсеров. Включая и концевые “Акаси” и “Такачихо”, которые даже теоретически не могли попасть на такой дистанции. Для половины кораблей, это вообще был не только первый, но и последний выстрел в сражении. Это - последнее предупреждение.Тем самым японцы показали все свои силы в надежде, что количество кораблей окажет влияние на русских. Но В.Ф. Руднев, похоже, не склонен был руководствоваться какими либо количественными расчетами реальных сил, а уповал больше на качественное и психологичекое превосходство “белой расы” (и особенно русских) над “макаками”. Поэтому количественные аргументы не могли произвести на него большого влияния. Русские корабли продолжали медленно продвигаться прямо по створу фарватера.

Поведение русских кораблей на этом участке боя, указывает, скорее всего, расчет на “русский авось”, надежду (в последующей записи в вахтенном журнале “Варяга” превратившуюся в “слабую надежду”), что все как-нибуть само решиться. Японцы по какой либо причине отступят и выпустят русских. 

11:52 "Асама", обогнув бар, ложиться на курс, перпендикулярный движению "Варяга". Предполагая высокую скорость русских, командир японского крейсера развивает ход около 12 узлов. Корабли японской второй линии - "Нанива" и "Ниитака" пока стоят на месте. С "Нанива" отправляют английского офицера, передавшего ответ кораблей нейральных наций на "ультиматум Уриу".

11:56/12:31 - русские корабли подходят к северной конечности о. Иодолми. Пользуясь им как репером, командир “Асама” Рокуро Ясиро определяет русскую скорость. Она оказывается значительно ниже ожидаемой. Что за приятный сюрприз! Теперь русские просто не успеют разогнаться до максимально скорости перед началом огневого контакта. Действительно, если на разгон до 11 узлов “Варягу” требовалось около 2 минут, то до вдвое большей скорости - минимум в 4 раза больше времени. Теперь он может начать поддерживать то же время огневого контакта, начав его на меньшем растоянии, что резко увеличит процент попаданий. Подобно Рудневу, Ясиро тоже знал своих канониров. Еще одно преимущество - можно сбросить собственную скорость, уравняв ее с русской, что так же значительно повысит меткость. К тому же предпочтительно встретить “Варяг», в худшем случае - на разгоне, чем на полной скорости.

Одновременно огонь и движение начинает и вторая группа японских кораблей - “Нанива” и “Ниитака”. Они имеют русские корабли на 3 румба слева. Третья группа (Такачихо” и “Акаси”) ложиться на курс, почти параллельно русскому и отходит мористее.
Таким образом, японские корабли как бы расходятся веером, занимая позиции вдоль вероятного русского курса. Курс “Нанива” - на 3 румба правее, чем у “Асама”. Курс “Такачихо” - еще на 12 румбов вправо от курса “Нанива”.

Одновременно и В.Ф. Руднев пребывал в самом радужном настроении. Японцы безпрепятственно пропустили его через “узости фарватера”. Не понадобилось “выбивать пробку” и “Кореец” теперь не нужен. Скорее всего япошки вообще не примут боя. Перед “Варягом” осталась одна “Асама”. Два японских крейсера, похоже, уже бегут с поля боя, а остальные топчутся у своей стоянки. Теперь, на просторе, “Варяг”, даже если японцы передумаю и решаться сопротивляться, как-то уж точно прорветься, расправляясь с япошками по частям. 

японская схема движения русских кораблей до поворота

“Кореец” начинает уходить влево, двигаясь в одиночку на юг. Стремясь удержаться на одной линии, по направлению к противнику, с “Варягом”, ход довели до полного - 110 об/мин. На испытаниях канонерка показывала 112 об/мин, развив скорость 13.5 узлов. Вероятно не намного меньше она была и теперь. Так что составляющая скорости, направленная вдоль движения “Варяга” оставалась в пределах около 4 узлов (с учетом попутного течения 7-8 узлов). Отсюда нетрудно установить приблизительный новый курс “Корейца”. Он отличался от курса “Варяга” на 6 румбов (arccos 4/12 ~ 70 град). Затем, по мере приближения к южному краю фарватера, он постепенно стал доворачивать на параллельный "Варягу" курс. Заметив маневр русской канонерки, “Чиода” отделяется от своей группы и начинает преследование “Корейца”.

“Асама”, сблизившись с “Варягом” до приблизительно 30 кабельтов, поворачивает направо и ложиться на параллельный с противником курс, ведя огонь из кормовых орудий. “Чиода”,  оставаясь пока на прежнем курсе отделяется от “Асама” и начинает действовать против, так же отделившегося, “Корейца”.

Здесь необходимо сделать некоторые пояснения. Реально, мы не располагаем точными данными о дистанции на этот момент. Данные русских дальномерщиков крайне ненадежны. В вахтенном журнале множество событий укразано в промежутке времени от 11:45 и 12:05. Причем они перемешаны и нарушена их последовательность. Одним из первых стоит отметка “Крейсер ведет огонь бронебойными снарядами”. Надо отметить что практически предельная дальность стрельбы любыми снарядами тогда считалась около 30 кабельтов. Новаторами, такими, как Н. Л. Кладо и С. O. Макаров, предлагались несколько большие дистанции боя.

Сведения	Малая	Средняя	Дальняя
Из Правил артиллерий-ской службы 1901 г.	7	7—15	Более 15
Н. Л. Кладо, 1898 г.	От 4	7—10	30—40
С. О. Макарова, 1897 г.	8—14	17—25	28—38

1 Наиболее вероятной дистанцией считали 10—15 кб, максимальной 25 кб (Черкасов В. Н. Элементарная и прикладная тактика. Спб., 1909. С. 114). 

2 По мнению Н. Л. Кладо, бой не мог начинаться на дистанции ближе 4 кб, считавшейся тогда дальностью минного (торпедного) выстрела. За среднюю дистанцию он принимал общепринятую на флотах мира дистанцию практических стрельб. Дальнюю дистанцию 30—40 кб Н. Л. Кладо считал также предельной для артиллерийского боя.

3 Соответственно по графику, приведенному в Рассуждениях по вопросам морской тактики (Спб., 1897. С. 112)

Стрелять же бронебойными снарядами на дистанции значительно более 25 кабельтов по “Асама” не имело никакого смысла. Макаров считал такую дистанцию предельной. "Относительно рода снаряда могу сказать, что на дистанциях до 25 кабельтовых выгоднее стрелять фугасными снарядами из всех орудий. На дистанциях меньших можно употреблять и бронебойные снаряды и фугасные" (ПРИКАЗ КОМАНДУЮЩЕГО ФЛОТОМ ТИХОГО ОКЕАНА ВИЦЕ-АДМИРАЛА С. О. МАКАРОВА , № 21, п.31). 

С другой стороны и японцам не выгодно было приближаться на дистанцию менее 20 кабельтов, где русская стрельба становилась слишком опасна. Кроме того надо было держать хоть какой-то “зазор” на случай, если русские все же начнут ускоряться до максимальной скорости. Дистанция в 25 кабельтов выглядит оптимальной для японцев, которые на этом этапе боя не уступали русским в скорости и могли останавливать удобную дальность стрельбы. Именно такую дистанцию они старались держать и в одновременно с Чемульпо проходившем бою под Порт Артуром, несмотря на то, что она приводила в радиус действия береговых батарей.

Отметим так же, что уменьшение дистаниции до  34 кабельтов между противниками, было зафиксировано уже давно. 

12:02/12:37 - Сильный взрыв потряс русский крейсер. С третьего выстрела левого кормового орудия “Асама” накрывает “Варяг”. По японским данным дистанция в этот момент была 29 кабельтов (The Russo-Japanese war: British naval attaches reports. Battery Press, 2003. p.p.6-9). 6” снаряд разрушил верхний носовой мостик, перебил фок-ванты и вызвал пожар в штурманской рубке. Взрывом оказалась уничтожена дальномерная станция № 1, был убит определяющий расстояние младший штурман мичман Алексей Нирод, вышли из строя все дальномерщики станции.

Обстоятельства, этой первой потери оказали большое влияние на психологическую устойчивость всех, находящихся на баке. Резкий взрыв, сильнейший шум, огромное облако дыма… Все эти внешние эффекты значительно превосходили таковые у русских снарядов, даже более крупного калибра. “Ребро и внутренности графа Нирода упали на орудие № 2”, что явно не воодушевило комендоров (по окончании боя нашли еще руку с дальномером - это все, что осталось от несчастного юноши). Добавим к тому же, что большинство команды никогда раньше не было под обстрелом. 

Черезвычайно потрясен случившимся и сам Руднев: “Смерть молодого офицера произвела удручающее на всех впечатление; чудный человек, отличный человек, подававший большие надежды в будущем, был особо ценим командиром, и потеря графа Алексея Михайловича была для него истинным горем”.

Не забудем, что до войны подавляющая часть русских офицеров (включая и признаного авторитета - вице-адмирала С.О. Макарова) считала, что японцы явно уступают в меткости и вообще в эффективности артиллерийского огня. Произошедшее на первых минутах реального боя воспринималось, как трагическая нелепость - погибнуть в колониальной войне от случайного снаряда.

В шоке случившегося как-то не вспоминают о том, что собственно материальных потерь, связанных с боеспособностью корабля, крейсер почти не понес. Даже расположенная рядом с местом попадания, легкая конструкция штурманской рубки уцелела. Держалась и конструкция крыла мостика. Бомба действительно, по трагической случайности, попала прямо в расчет дальномера (вместе с Ниродом погибли артиллерийский содержатель Василий Мальцев и писарь 1-й статьи Василий Оськин. Смертельно ранен сигнальщик Гавриил Миронов) Но таких станций на корабле оставалось еще 5.

Есть еще одно обстоятельство относительно этого события, которое касается становления “мифа о бое”. В вахтенном журнале крейсера, незадолго после боя В.Ф. Руднев описывает его вот так:” Один из первых снарядов японцев, попавших в крейсер, разрушил правое крыло переднего мостика”. То есть - японцы стреляли и через какое-то время начали попадать. Вот среди первых (фактически - первым) и было это попадание. Но за 2 года В.Ф. Руднев значительно изменил свою “линию защиты”. Вот как дано то же событие в его воспоминаниях:” Один из первых японских снарядов попал в крейсер, разрушил верхний мостик”. Здесь попадание приписывается уже первым японским снарядам вообще. Японцы начали стрелять в 11:45? Вот тогда-то и было попадание! Этим незатейливым приемом В.Ф. Руднев пытается создать впечатление, что задолго до подхода к траверсу о. Иодолми, “Варяг” уже долго терпел от японского огня… Уже имел множество повреждений... Уже был не вполне боеспособен… 

Характерно, что в обоих вариантах В.Ф. Руднев так и не показывает точного времени (в вахтенном журнале приведенная запись вставлена в беспорядочной свалке событий от 11:45 до 12:05). Его мы знаем благодаря записям К.Того:” Точно в 12:37 снаряд с "Асама" попал в передний мостик "Варяга".

12:05/12:40. После отворота "Асама" на парралельный с русским курс, ближайшим к противнику, очень быстро стала "Нанива".  Крейсер, сделав нескольких выстрелов, добивается успеха, примерно, с дистанции 25 кабельтов. Снаряд попадает в среднюю часть “Варяга”. Нелепое совпадение? Команда крейсера начинает в этом сомневаться. Комендоры все больше теряют контроль над огнем. Отмечается, что стрельба русских была очень частой и еще более неточной. «Ошеломленная и испуганная прислуга, механически заряжая орудия и выпуская снаряды…” - отмечает этот момент один из офицеров. Коммодор Бредли деликатно отмечает, что: «русские отвечали сильным огнем по японским судам, но их расстояния были неточны». “Русские стреляли часто, но поражали лишь рыбу”,- резюмирует К.Того…

Формально русские стреляли около 58 минут. Но до 12:00 это были лишь редкие демонстративные и пристрелочные выстрелы. После 12:30, когда японцы фактически прекратили преследование. Таким образом, не будет слишком большой ошибкой утверждать, что большнство из 425 снарядов 6” пушек было выпущено за 30 минут. Это даст 12 выстрелов в минуту. Учитывая, что на острых курсовых углах могли действовать 3-4 орудия, получим среднюю боевую скорострельность около 4 выст/мин. Однако человек не в силах поддерживать такую нагрузку в течении получаса. Учебник "Теория стрельбы наземной артиллерии" говорит на сей счет следующее:” Темп беглого огня зависит от системы орудия и ограничивается при непродолжительной стрельбе временем, необходимым для заряжания и выполнения наводки, при продолжительной стрельбе - техническим режимом огня орудия" и приводится таблица технических режимов огня:

Кроме того, к концу боя некоторые орудия были выведены из строя. То есть именно к 12:05 скорострельность была максимальной - от 5 выст/мин и выше. При такой стрельбе в боевых условиях не может быть и речи о каком либо управлении или корректировке. Это именно беспорядочный беглый огонь на пределе физических возможностей “ошеломленной и испуганной прислуги”. Не исключено так же, что стреляли и орудия, которые не могли попасть в противника в силу ограниченного сектора обстрела. 
Офицеры явно выпустили управление стрельбой. Давно отброшено предупреждение Руднева о том, что стрелять надо “точно, спокойно, не торопясь… помня, что каждый выстрел должен нанести вред неприятелю”. Естественно, что в такой обстановке, попасть в противника могли только чудом. Чуда не произошло…

Русский крейсер в это время проходит траверс о.Иодолми. Всего от места стоянки пройдено около 60 кабельтов за 45 минут. На последние 4 мили потрачено 25 минуты и средняя скорость на этом отрезке составила 9.6 узла. Учитывая несколько уменьшенную, чем на рейде, силу попутного течения (оно у о. Иодолми было равно приблизительно 3 узла), собственная (“машинная”) скорость продолжает удерживаться около минимально возможного уровня - все те же 6-7 узлов. “Варяг” пока не пытается ускориться. Это далеко не предельная скорость даже для “Корейца”. “Чиода”, при всех ее проблемах со скоростью, ночью, скрытно (избегая факелов из труб), в полной темноте, прошла такое расстояние быстрее - за 35 минут.

Определившись, что он слишком приблизился к противнику, Уриу приказывает "Нанива" отворачивать. Но теперь в таком же, если не хуже, положении (дистанция до "Варяга" приближается к 20 кабельтов) оказывается, совсем еще неготовая к бою, "Ниитака". Корабль, только две недели назад вступивший в строй, с неосвоившейся командой, открывает лихорадочную стрельбу из всех орудий. Показательно, что было даже израсходовано 130 3"-х снарядов (для сравнения, на "Асама" за весь бой - только 9). Стрельба "Ниитака" в эти минуты, напоминала стрельбу "Варяга" и резко контрастировала со способом ведения огня других японских кораблей. Ни одного попадания этот крейсер не добился.

12:07/12:42. Пристрелявшись к такой медленно движущейся (к тому же удерживаемой на постоянной дистанции и курсовом угле) цели, “Асама” добивается нового попадания. На этот раз пострадал расчет орудия #3 под полубаком. Из вахтенного журнала:” было подбито 6" орудие № 3, причем вся прислуга-орудия и подача убиты или ранены, одновременно тяжело ранен плутонговый командир мичман Губонин”. Убит комендор Григорий Поснов. Среди остальной прислуги убитые, к счастью, не отмечены. 

Повидимому (детальный анализ, позволивший прийти к такому выводу мы рассмотрим в следующем разделе) именно сейчас, после двух близко по времени лежащих попаданий, В.Ф. Руднев начал осознавать, что это не случайность и не совпадение. Это несчастье. Неладное что-то твориться сегодня… Отступились от нас Никола Угодник и Царица Небесная… Впрочем, может и не отступились. Вызов мы приняли. Без боя не сдались. Так? Значит позора мундира быть не должно. Дальше. По противнику стреляли, а это - верное золотое оружие. А то и крест. Чего же еще? И людей спасу от несчастья. От гибели напрасной. Правда, обещал, прорываться “сражаясь до последней возможности и капли крови”. Ну так крови уже и так слишком много. Бедный Алексей! И повреждения есть. Вон и орудие повреждено и в мостике провал и от парусинового обвеса рядом с компасом остались какие-то рваные лохмотья… Возвращаться будем - еще, наверняка, получим. Дай Боже - не сильные. Главное, потом в рапорте все аккуратно подвязать, так чтобы они выглядели полученными в наступлении. И побольше о японских преимуществах. Крейсеров побольше указать. Миноносцев… Да, иностранцев обязательно привлечь. Друг Сэнэс, конечно даст самый восторженный рассказ. И с Бореа в хороших отношениях - пусть отзыв даст. Зря, что ли, перед ним гоголем ходили? Жаль с Мураками нельзя попросить. Всегда такой вежливый, безотказный... Впрочем, может как-то и можно будет. Ну, это потом обдумаем… К Бейли, конечно соваться нельзя. Вражеский союзник. Вот американец - нейтрал, но наверное не отзовется. Протест не подписал, на солидарность белых людей не пошел.... Ну, ничего, обойдемся... Хорошо бы еще, чтобы выход из боя прошел, без его участия. И обязательно - по уважительной причине. Скажем - ранен был. Раны, правда, нет (и слава Богу), но есть же ранения без ран. Контузия, например… И корабль чтобы как-то само развернуло… 

Скоре всего похожие аргументы вертелись в голове Руднева перед тем как он повернул ход всего боя.

Приблизительно в то же время, почти достигнув проиволожного края безопасных глубин пролива, "Асама начинает поворачивать назад, к северу. Возможно, замеченный японский маневр, был принят Рудневым за намерение противника сблизиться и еще более ужесточить бой, что послужило дополнительным стимулом решению командира "Варяга" возвращаться назад, в Чемульпо.

Поворот (12:08 - 12:20)
 

Мы переходим к рассмотрю кульминации боя. К действиям, определившим его исход. Понимание событий именно этих 15 минут, определяет полноту всего исследования. Задача усложняется тем, что Руднев прилагает здесь поистине героические (достойные лучшего применения. Например - в бою) усилия по сокрытию обстоятельств и последовательности действий именно при повороте. Поэтому здесь исследование ближе всего подходит к расследованию и приобретает несколько “детективный” характер. 

Представим ситуацию в виде классической задачи “черного ящика”. На “входе” мы имеем “Варяг”, в 12:05 пересекающий траверс о.Иодолми и малой скоростью направляющийся к открытому морю. На “выходе” имеется движение в противоположную сторону, вернее - маневры у того же острова 15 минут спустя. Наша задача - восстановить, что произошло между этими двумя ситуациями.

Предпосылки и возможные мотивы действий Руднева мы рассмотрели в предыдущем разделе. Фактическое изложение было остановлено на событий в 12:07 - третьем попадании японского снаряда в районе орудия #3. Автор намеренно не закончил с рассмотрением записей в вахтенном журнале “Варяга”, относящимися к промежутку времени с 11:45 до 12:05 (Руднев помещает повреждение орудия именно туда), так как они имеют отношение именно к повороту. Процитируем конец записи:

“Последующими выстрелами было подбито 6" орудие № 3, причем вся прислуга орудия и подача убиты или ранены, одновременно тяжело ранен плутонговый командир мичман Губонин, продолжавший командовать плутонгом и отказавшийся идти на перевязку, пока не упал. Непрерывно следовавшими снарядами был произведен пожар на шканцах, который был потушен... пожар был очень серьезен, так как горели патроны с бездымным порохом, палуба и вельбот № 1. Возгорание произошло от снаряда, разорвавшегося на палубе, при этом подбиты: 6" орудия № VIII и IХ ; 75-мм орудие № 21, 47-мм орудие № 27 и 28. Другими снарядами почти снесен боевой грот-марс, уничтожена дальномерная станция № 2, подбиты орудия №"31-и 32, а также произведен пожар в рундуках жилой палубы, вскоре потушенный”.

Что, прежде всего, обращает внимание в этой записи? То, что начиная от повреждения орудия #3, расположенного в носу, все последующие попадания показаны в районе кормы. И их не одно и не два. Это не случайность и не совпадение. Сначала “Варяг” получил три подряд попадания в нос, а потом что-то такое произошло, после чего попадания стали ложиться в корму. Логично предположить, что в первом случае корабль был обращен к противнику носом, а к началу попаданий в корму - развернулся в противоположную сторону.

Любопытно, что к подобному выводу, похоже, пришел и Мельников. В своей работе, описывая фотографию “Варяга” после боя, он отмечает:” до предела прижато к срезу борта носовое орудие под полубаком (№ 3), стрелявшее вплоть до поворота у острова Иодольми”. Ах, Рафаил Михаилович! Потратить столько страниц, чтобы убедить читателя, что “Варяг” повернул значительно позже и под давление “роковых обстоятельств”, а в конце так проговориться! Оказывается он сам убежден, что поворот был совершен у острова и именно сразу после выхода орудия из строя. 

Ну, не будем "наживаться" на ошибке заслуженного исследователя. Реально, никаких данных, подтверждающих, что поворот был еще до повреждения этой пушки, не существует (о положении орудия после боя мы поговорим ниже). Поэтому автор в предыдущем разделе оставил более “ортодоксальную” версию изложения событий.

Теперь мы можем приступить к разбору ситуации после 12:05. Сначала рассмотрим, как ее подает Руднев. Причем сделаем допущение, что все, что он пишет - правда. Цитируем вахтенный журнал “Варяга”:

“12 ч. 5 м. Пройдя траверз острова Иодольмио, была перебита на крейсере труба, в которой проходили рулевые приводы, одновременно с этим осколками другого снаряда, разорвавшегося у фок-мачты и залетевшими в броневую рубку через проход, были: контужен в голову командир крейсера, убиты наповал стоявшие около него по обеим сторонам штаб-горнист и барабанщик, ранен тяжело в спину стоявший на штурвале рулевой старшина Снигирев и легко ранен в руку ординарец командира квартирмейстер Чибисов. Управление крейсером было перенесено в румпельное отделение. При громе выстрелов отдаваемые в румпельное отделение приказания были плохо слышны, почему все последующее время приходилось направлять курс крейсера машинами. Крейсер плохо слушался, будучи, кроме того, на сильном течении.
“12 ч. 16 м. Желая на время выйти из сферы огня, чтобы по возможности исправить привод и потушить возникавшие в разных местах пожары, начали поворачивать вправо машинами, так как крейсер плохо слушался руля. Ввиду близости острова Иодольмио дали полный задний ход. Крейсер поставило в невыгодное положение относительно острова в то время, когда был перебит рулевой привод при положении «Лево руля» около 15-20°”.

Итак, прежде всего, Руднев отмечает два события, одно из которых, якобы, сделало его временно неспособным к управлению кораблем (читай - снимало ответственность за последовавшие ближайшие маневры), а второе - сделало сам корабль неуправляемым вообще (“оно само развернулось”). Тем самым, вроде как бы оказывается, что решения об отказе от прорыва никто не принимал и не исполнял. Такое вот редчайшее стечение обстоятельств, трагическое совпадение, невероятная случайность, огромное невезение… 

Всякое, конечно, бывает, но в это время “Асама”, не могла находиться более чем в 10 кабельтов правее курса “Варяга” (учитывая ширину бухты) и держала дистанцию около 25 кабельтов. То есть, снаряд должен был прилететь с острого носового курсового угла - менее 30 градусов. По еще одной случайности он не разорвался, ударившись о борт. По второй невероятности - он не срикошетировал от борта и даже не изменил направление движения. При этом он должен был раскроить борт длинной щелью. Ни на одной фотографии и ни в одном описании подобное повреждение не значиться. Затем, снаряд должен бы беспрепятственно пройти не менее 20 метров внутреннего пространства корабля (напомню, что кроме верхней палубы, больше нигде экипаж “Варяга” потерь практически не понес. Очевидно, не получил повреждений и торпедный аппарат, хотя он должен был находиться на пути снаряда). Ну и, наконец, перебить трубу из 76-милиметровой брони. Той самой трехдюймовой брони, перед которой пасовали даже двенадцатидюмовые японские снаряды в полной силе - у борта (через 2 года Руднев, желая, очевидно, подчеркнуть ее уязвимость, называет это “трубкой” - хорошо хоть не “трубочкой”).

Оценим теперь время. Итак, в 12:05 “Варяг” “стал плохо слушаться”, а “выйти из сферы огня” решили только после 12:15. Что делал крейсер все эти 10 минут? Если шел вперед “управляясь машинами”, то как он тут же очутился “в близости от острова”? Тем более, что его туда поставило “положение руля” опять же в 12:05? 

Последнее обстоятельство так же вызывает удивление. Зачем тебе поворачивать руль, да еще так сильно (напомню, что максимально возможное положение равно 34 градуса), если ты не хочешь поворачивать? Корабль двигался прямо к выходу. Ни о каких задумках по изменению курса Руднев не сообщает. Течение было строго попутное, да и подруливание столь резким поворотом не имеет смысла…

Заклинило руль и корабль 10 минут ходил по кругу? Но Руднев ни о чем похожем не говорит. Если даже в момент повреждения руль был установлен в положении “на лево”, то “крейсер поставило в невыгодное положение относительно острова” именно “в то время”, в 12:05, а не после 12:16.

На корабле имелось 4 поста управления. Кроме рубки и румпельного отделения, вести корабль можно было из центрального поста и кормового мостика. Почему управление перенесли на наиболее удаленный от рубки пост, несмотря на жалобы, связанные с плохой слышимостью? Не потому ли, что “Варяг” был уже (и давно) обращен кормой к неприятелю и кормовой мостик был уже разрушен?

Теперь рассмотрим обстоятельства попадания второго снаряда. Фок-мачта расположена сзади рубки. При разрыве снаряда, скорость осколков, отлетающих назад, вычитается из скорости снаряда. Они обладают меньшей убойной силой и радиусом разлета. Кроме того, из условий равного сопротивления при выстреле, хвостовая часть делается с более толстыми стенками и наименее поддается дроблению на осколки. Как правило, она остается не разрушенной вообще (“донышко”). Осколки же носовой части имею приращение скорости за счет скорости встречи снаряда с целью. Это приводит к тому, что площадь поражения имеет не круговую форму первого порядка, но вытянута вдоль движения снаряда впреред от точки взрыва (современные осколочно-фугасные снаряды имею форму зоны поражения в виде характерной фигуры, называемой “бабочка”, но для “чистокровных” японских фугасов и в первом приближении нам достаточно представить ее как эллипс, вытянутый так, что его большая полуось расположена вдоль направления траектории снаряда). Чем меньше площадь эллипса поражений, или, чем больше пораженных целей при равной площади, тем больше вероятность совпадения направления вытянутости фигуры с реальной траекторией снаряда.

Если снаряд, как уверяет Руднев, прилетел с носа, то основное направление разлета осколков - дальше от фок-мачты к корме. Кроме того, сзади проход в рубку закрыт броневым экраном. Возможно, какой нибудь осколок все же имел достаточно энергии и по немыслимой траектории, с многочисленными рикошетами, все же влетел в проход. Но там было массовое поражение многих людей. Это мог сделать только достаточно плотный поток осколков.

Проход в рубку доступен для прямого потока осколков только сзади/сбоку. Если мы обратим внимание на схему, показывающую место расположения выбывших из строя членов экипажа корабля (опубликована в работе Мельникова), то бросается в глаза, что все убитые располагались практически на одной линии, ведущей прямо от борта как раз к проходу в рубку. Если принять это направление максимального поражения, как совпадающее с большой осью эллипса поражений, то это и будет направление траектории прилетевшего снаряда. Он поразил крейсер справа/сзади, с курсового угла около 12-13 румбов, что так же указывает на событие уже после поворота.

Руднев	наиболее вероятная траектория снаряда

Все эти очевидные эти многочисленные и разнообразные несуразности заставляют отбросить версию Руднева о описанию событий, связанных с поворотом, как недостоверную.

Попытаемся теперь сами реконструировать события. Посколько прямого, непротиворечивого описания их у нас нет, то версия должна в наименьшей степени противоречить хотя бы тем реальным фактам, которые достоверно известны.

Итак, где-то близко ко времени поражения орудия #3 Руднев принял решение о повороте. В 12:08 разрывов над крейсером взвивается желто-синее (по Мельникову - бело-красное) полотнище сигнального флага П («Покой»), означающего «держаться правее, поворачиваю вправо». “Варяг” начинает поворот. “Асама” переходит с правых курсовых углов на левые. Расстояние до русских 22,5 кабельтов (The Russo-Japanese war: British naval attaches reports. Battery Press, 2003. p.p.6-9). Именно сейчас, а не в момент "прохождения траверза острова", руль установлен "лево на борт".

12:10/12:45 “Асама” уже 2 румба по левому борту “Варяга”, когда тот получает еще одно попадание. Снаряд взрывается около орудия #8 по левому борту. Осколки, основной поток которых двигался вперед, по направлению траектории снаряда, достигают противоположного борта, где повреждают орудие #9. Было сбито и находящееся рядом 3" орудие. Часть осколков, ушедших вперед-вверх, вывела из строя 47-мм пушки на марсе. Вспыхивает небольшой пожар, который тем не менее мог быть довольно опасным так как существовала возможность взрыва патронов противоминной артиллерии.

Руднев относит это попадание к более раннему времени - до поворота. Но наиболее вероятная траектория снаряда должна проходить через оба этих орудия. Направление либо с носа слева, либо с кормы справа. Оба этих положения не соответствуют ситуации до поворота, когда противник был относительно “Варяга” с носа справа.

Руднев	наиболее вероятная траектория снаряда

Вот описание Бейли, сделаное, скорее всего, со слов Руднева, непосредственно после боя:"Одно из 12-фунтовых орудий было вышиблено с левого борта (! Н.Ч), через всю палубу, на правый. Орудийные патроны на парубе воспламенились столь быстро, что два человека сгорели". Таким образом, здесь мы имеем дополнительное свидетельство того, что снаряд прилетел уже с левого борта. То есть, после поворота.

“Кореец” в это время уже достаточно ушел к югу. “Чиода”,  успевшая уже, еще раньше "Асама", повернуть на встречный курс, приближалась и курсовой угол на нее рос.. Дистанция сокращалась и, кроме того, в стрельбе могло принять участие и ютовое (“ретирадное”) 6” орудие, вместе с бортовым («спонсорным») 8”. Пробовали даже открыть огонь из 107 милиметровых пушек, но их дальности еще не хватало и, выпустив 3 снаряда, стрельбу прекратили. Рапорт Беляева:” Все это время безостановочно поддерживал огонь из двух 8-дюймовых погонных и 6-дюймового ретирадного орудий; было попутно сделано 3 выстрела из 9-фунтовых пушек”. В это время на "Крейце" заметили сигнал “Варяга” о повороте. Корабль, уменьшив ход до малого, описал циркуляцию в 270° влево.

Планы курсов к 12:11

12:11/12:46 “Варяг описал полукоординат в 16 румбов (180 градусов) Теперь “Асама” перешла на его кормовые углы по левому борту. Однако на этом курсе крейсер не может двигаться назад. Повернув направо, он сместился примерно на 3,5-4 кабельтов в непосредственною близость с о. Иодолми, который так же был первоначально справа. Чтобы продолжить движение, “Варягу” надо теперь вернуться южнее, в створ своего прежнего курса. Поэтому корабль продолжает поворот. 17 румбов… 18… “Асама” переходит с левых кормовых углов на правые.

На японском крейсере замечают поворот “Варяга” и стараются его в точности повторить. Корабли движутся как бы связанные гигантским копиром. Однако запаздывания, неточности и другие факторы этих взаимных маневров сбивают пристрелку и попадания в “Варяг” временно прекращаются.

12:15/12:50 Слева по борту на траверс опять приходит о. Иодолми. Теперь, чтобы вернуться на рейд, ему надо повернуть налево, выбрав ту разницу между 16 румбами и тем курсом на который пришлось отклониться более к осту, чтобы обогнуть остров. Руль уже положен на борт на 20°, и в этот момент залп “Асама” накрывает корабль. Крейсер прошел направление на створ фарватера, но переложить руль в положение “прямо” какое-то время оказалось невозможным и корабль продолжал поворачиваться влево, опять выходя в непосредственную близость к острову. Машинный телеграф срочно переключили на “полный назад”. В виду того, что пожар на шканцах не давал управлять кораблем с кормового мостика, управление решили перенести в румпельное отделение.

Таким образом, Руднев сказал правду, более-менее правду, но не всю правду. Корабль потерял управление действительно проходя траверс острова. Действительно после этого чуть ли не врезался в остров, так что пришлось гасить скорость “полным назад”. Но произошло это не по дороге “туда”, в 12:05, по дороге “обратно”, в 12:17.

12:20/12:55 Погасив скорость, “Варяг” стал отрабатывать машинами поворот уже направо, в створ фарватера. В то же время удалось освободить руль (после боя корабль был в положении "руль прямо").

Туда же поворачивает и “Кореец”. Рапорт Беляева:” В 12 1/4, следуя движению «Варяга», повернул на рейд, продолжая стрелять сначала из левого 8-дюймового и 6-дюймового орудий, а затем из одного 6-дюймового”. Однако для 4.2"-х пушек дистанция становиться слишком большой ("за большими недолетами стрельбу из них прекратил“). Асама”, заметив бедственное положение русского крейсера и уже не опасаясь что тот резко ускориться, совсем сбрасывает скорость и став точно носом против течения, комфортно расположившись на дистанции 20 кабельтов (с полуторакратной поправкой соответствует русской ее оценке в это время как 28-30 кабельтов), от так же почти неподвижного "Варяга", усиливает огонь.  Бой закончился. Началось избиение.

Конец (после 12:20)

Итак с 12:15 “Варяг”, по сути, беспомощно застрял у остров Иодолми. Сначала на нем гасили скорость, потом сдавали назад… Несмотря на то, что рулевой старшина Григорий Снегирев спускается в центральный пост и, по его команде, руль быстро поставили прямо (на фотографии корабля после боя видно, что на фалах фок-мачты уцелели черные шары, вровень друг с другом, сигнализируя о положении «прямо руль»), попытки наладить управление из румпельного отделения не удались. Воспользовавшись этим, “Асама” приблизилась на минимально безопасную дистанцию и открыла беглый огонь на поражение. 

В 12:20/12:55 8”-й снаряд “Асама” взрывается у кормы с левого борта. В открывшуюся течь начала поступать вода. Характерно, что Руднев настолько стремился показать, якобы, тяжелые повреждения, полученные “Варягом” в бою, что не побрезговал даже выдать это попадание за два. Описание последствий взрыва следуют на несколько абзацев раньше самого события:” В 15 часов 20 минут сдвинулся с места котел № 21, давший течь, в 12 часов 25 минут показалась течь в угольной яме № 10 от пробоины, в 12 часов 30 минут то же - в № 12”... и значительно дальше по тексту:” снаряд большого калибра пробил левый борт под водой, в огромное отверстие хлынула вода, и третья кочегарка стала быстро наполняться водой, уровень которой подходил к топкам (вода вливалась в кочегарку через открытые двери угольной ямы, из которой брали уголь)".

Очевидно, что указанные описания не могут принадлежать двум разным событиям. Течь никак не могла только показатся в угольной яме, если вода уже быстро заливает через эту яму кочегаку. С другой стороны, если бы огромная пробоина была нанесена уже после обнаружения течи в ямах, то тогда она не могла появиться раньше 12:30. То есть, когда "Варяг" уже шел в порт, за ним находился "Кореец", а еще дальше и строго за кормой - "Асама". "Кореец" даже не мог стрелять из бортовых орудий - только из ретирадного. В таких условиях описанное поражение в борт представляется невероятным. 

Нормальный запас угля (770 тонн) размещался на “Варяге” в 16 угольных ямах. Дополнительный до полного запаса засыпался в отдельные выгородки над броневой палубой. Нумерация ям шла от носа в корму. Нечетные номера - с правого борта. Четные - с левого. Именно там и располагались #10 и #12. Налицо полная идентичность времени и места попадания. Следовательно, мы имеем дела с двумя рудневскими описаниями одного и того же события.

Оценим теперь “огромность отверстия” и “быстроту заполнения”. Объем каждой ямы - около 40 м^3. Не менее половины его занимает сам уголь, оставляя свободного пространства, через которое могла пройти вода, не более 20 м^3. Горловины (“двери угольной ямы, из которой брали уголь”) расположены в самом низу. Делается это для того, чтобы использовать как можно более полный рабочий объем бункера. Дно от низа горловину отделено только небольшим порогом, ниже которого находиться не более 10% объема ямы. Таким образом за 5 минут (с 12:20 до 12:25), когда вода показалась у порога угольной ямы #10, туда попало около 2 м^3 воды. Или 0,4 тонны в минуту. Дебит в яме #12 еще в 2 раза меньше. Уровень топок примерно такой же, как у горловин, но чтобы затопить даже до такой отметки довольно просторную кочегарку, такому “напору” понадобилось около получаса. 

Видимо именно тогда (уже по окончании боя)” Кочегарные квартирмейстеры Жигарев и Журавлев задраили угольную яму (именно так - в единственном числе дано в источнике - то ли опечатка, то ли задраили только одну яму), чем прекратили доступ воды в кочегарку; работу эту они выполнили с замечательной самоотверженностью и хладнокровием. Старший офицер капитан 2 ранга Степанов со старшим боцманом Харьковским под градом осколков снарядов подвели пластырь. Хотя вода все время выкачивалась и уровень стал понижаться, тем не менее крейсер продолжал крениться на левый борт”.

В это же время, другим снарядом, прошедшим через офицерские каюты и разрушившим их, была пробита палуба и зажжена мука в провизионном отделении. Место и характер повреждения указывают на то, что этот снаряд был не фугасным, а бронебойным. Убедившись в полной неэффективности русской стрельбы, “Асама” без особого риска приблизилась на дистанцию 20  каб (The Russo-Japanese war: British naval attaches reports. Battery Press, 2003. p.p.6-9) с которой применение такого типа снарядов уже имело смысл. Хоть он был снаряжен обычным бурым порохом и уступал по “фугасности” своему лиддитному собрату более, чем в 10 раз, но, разорвавшись во внутренних помещениях причинил гораздо больше вреда.

В отличии от предыдущего возгорания на шканцах в 12:09, когда огонь удалось сразу же погасить, с этим пожаром поредевшая и деморализованная команда уже не справилась. На помощь, бросив подводку ненужного пластыря, прибежали старший боцман Харьковский, фельдфебель Павел Семенов и квартирмейстер ФеЁтр Бессчетнов. Но, Ё

Наш сайт является помещением библиотеки. На основании Федерального закона Российской федерации "Об авторском и смежных правах" (в ред. Федеральных законов от 19.07.1995 N 110-ФЗ, от 20.07.2004 N 72-ФЗ) копирование, сохранение на жестком диске или иной способ сохранения произведений размещенных на данной библиотеке категорически запрешен. Все материалы представлены исключительно в ознакомительных целях.

Copyright © UniversalInternetLibrary.ru - читать книги бесплатно